“ильЯм ”олкнер. Ad astra

Ћцените этот текст:
“ильЯм ”олкнер. Ad astra

Џеревод ‚. ЃошнЯка

--------------------------------------------------------------------------
€сточник: “ильЯм ”олкнер. ‘обрание сочинений в девЯти томах, том 3,
Њ: ’ерра, 2001, стр. 40-62.
ќлектроннаЯ версиЯ: ‚. …саулов, май 2004 г.
--------------------------------------------------------------------------

* - Љ звездам - лат.

Љем мы были тогда - не знаю. ‡а исключением Љомина все мы вначале были
американцами, но прошло три года, к тому же мы, в своих британских кителЯх
с британскими пилотскими "крылышками", а кое у кого и с орденской лентой,
на мой взглЯд, не очень все эти три года вдумывались в то, кем мы были,
даже не пытались ни разобратьсЯ, ни вспомнить.
Ђ в тот день, вернее - в тот вечер, у нас и этого не осталось, а
может, добавилось нечто большее; мы были либо ниже, либо где-то за гранью
знаниЯ, которым даже не пытались обременить себЯ все эти три года. Ќаш
субадар {1} - потом и он к нам присоединилсЯ, в своем тюрбане и со своими
самовольно прицепленными майорскими звездочками, - сказал, что мы похожи на
людей, пытающихсЯ бежать в воде.
- Ќо скоро это рассеетсЯ, - заЯвил он. - ‚се эти миазмы ненависти и
суесловиЯ. Њы похожи на людей, пытающихсЯ бежать в воде: набрав воздуха в
легкие, мы наблюдаем за движениЯми своих ужасающе никчемных конечностей,
видим друг друга в этом ступоре, в этом ужасающем оцепенении, но нам не
дотЯнутьсЯ, не помочь друг другу, у нас отнЯто все, кроме бессилиЯ, кроме
беды.
Њы были уже в машине, ехали в Ђмьен, за рулем сидел ‘арторис, рЯдом на
переднем сиденье был Љомин, возвышалсЯ на полголовы над ‘арторисом, словно
чучело длЯ штыковых учений, а субадар, Ѓлэнд и Я разместились сзади, и у
каждого в карманах было по бутылке или по две. ’о есть за исключением
субадара, конечно. Ћн был коренастым, маленьким и плотно сбитым и при этом
трезвости непомерной. ‚ алкогольном мальстреме, куда вверглись все прочие,
пытаЯсь убежать от неизбывности самих себЯ, он был как скала и спокойно
вещал своим густым басом, который был ему велик на четыре размера: "‚ своей
стране Я был кнЯзем. Ќо все люди братьЯ".
Ћднако по прошествии двенадцати лет мне представлЯетсЯ, что мы были
вроде жучков в той пленке, что собираетсЯ у поверхности воды - отъединенных
и неутомимых в своей бесцельной дерготне. Ќе на самой поверхности, а именно
в этой пленке - в пограничной полосе, котораЯ уже не воздух, но еще и не
вода - плавали, то погружаЯсь, то всплываЯ. ‚ы видели, должно быть, как в
укромную бухту накатывает уже усмиреннаЯ волна: мелководье, бухточка тихаЯ,
слегка зловещаЯ самим своим сытым уютом, а где-то за темным горизонтом еще
рокочет умирающий шторм. ‚от такаЯ была вода, а мы - всЯкий сор на ней.
„аже через двенадцать лет не вырисовываетсЯ ничего более Ясного. € ни
начала этому не было, ни конца. €з ниоткуда взывали мы, не замечаЯ ни
шторма, которого избегли, ни чужих берегов, которых нам было не избежать, -
кричали о том, что между двумЯ накатами зыби мы умираем: те, кто был
слишком молод длЯ этой жизни.
Џосреди дороги мы остановились, чтобы еще раз выпить. ‚округ было
темно и пустынно. € тихо - это чувствовалось, замечалось сразу. ‘лышно
было, как дышит землЯ, словно выходЯ из-под наркоза, словно она не знает
еще, не верит, что проснулась.
- Ќо теперь наступил мир, - произнес субадар. - € все люди братьЯ.
- Ђ вы еще делали доклад как-то раз в студенческом клубе, - сказал
Ѓлэнд. Ћн был высоким и белокурым. Љогда он поЯвлЯлсЯ там, где были
женщины, вздохи клубились за ним, как кильватерный след за паромом на
подходе к пристани. Џодобно ‘арторису, он тоже был южанином; однако, в
отличие от ‘арториса, за те пЯть месЯцев, что он был в деле, никто ни разу
не обнаружил в его боевой машине ни единой пробоины от пули или осколка. Ќо
к моменту, когда он перевелсЯ к нам из Ћксфордского батальона (а он был
родсовским стипендиатом {2}), у него уже была пара наград и нашивка за
ранение. Ќапившись, он непременно начинал разглагольствовать про свою жену,
причем все мы отлично знали, что он не женат.
Ћн взЯл у ‘арториса бутылку и отхлебнул.
- Ђ у менЯ жена такаЯ девчонка славнаЯ! - сказал он. - „авайте уж,
расскажу вам о ней.
- Ќе надо нам рассказывать, - отозвалсЯ ‘арторис. - Ћтдай ее лучше
Љомину. …му как раз не хватает девчонки.
- ‹адно, - сказал Ѓлэнд. - Ѓери ее себе, Љомин.
- Ћна у тебЯ светленькаЯ? - спросил Љомин.
- Ќе знаю, - сказал Ѓлэнд. Ћн снова обернулсЯ к субадару. - ‚ы еще
выступали как-то раз в студенческом клубе. џ вас вспомнил.
- Ђ, - сказал субадар. - ‚ Ћксфорде. „а.
- …му можно учитьсЯ у них в университетах наравне с детьми
джентльменов, с бледнолицыми, - поЯснил Ѓлэнд. - Ќо ему нельзЯ получить
офицерское звание, потому что честь - это вопрос цвета кожи, а не
происхождениЯ или поступков.
- ‚ойна важнее, чем истина, - сказал субадар. - Џоэтому весь свЯзанный
с ней престиж и привилегии мы должны предоставить лишь некоторым, чтобы она
не потерЯла привлекательности длЯ того большинства, которому приходитсЯ
умирать.
- Џочему же важнее? - спросил Я. - џ думал, что на этот раз воевали
ради того, чтобы навсегда положить конец войнам.
‘убадар только коротко махнул рукой - смуглый, уступчивый, спокойный.
- џ сам сейчас говорил как белый человек. Ћна важнее длЯ европейцев:
ведь европеец есть то, что он может сделать; это его потолок.
- ‘тало быть, вы видите дальше, чем видим мы?
- ’от видит дальше, кто глЯдит из темноты на свет, а не тот, кто и сам
на свету, и глЯдит на свет. ‚ этом принцип подзорной трубы. ‹инза - та
только и нужна, чтобы дразнить ждущие, жаждущие чувства тем, чего они
никогда не постигнут.
- Ќу, и что же вы видите? - спросил Ѓлэнд.
- ‹ично Я вижу девушек, - сказал Љомин. - €х золотистые косы целыми
акрами, словно поле пшеницы, и Я в этом поле. Ќу, вы, хоть кто-нибудь из
вас видал, как затаившийсЯ в пшенице пес рыщет по полю? ‚идали, нет?
- ‡а сучками не гонЯемсЯ, - сказал Ѓлэнд.
Љомин - огромный, плотный - крутнулсЯ на своем сиденье. Ћн был могуч,
как все те, кто трудитсЯ на открытом воздухе. Љогда два механика вправлЯли
его в кабину "долфина" - словно две камеристки, упихивающие дорожную
подушку в слишком маленький длЯ нее футлЯр, - зрелище получалось очень
занЯтное.
- ‘тавьте шиллинг, Я ему сейчас башку оторву, - сказал он.
- ‘тало быть, вы верите в человеческое здравомыслие? - спросил Я.
- ‘тавьте шиллинг, или Я вам всем башки поотрываю, - сказал Љомин.
- џ верю в человеческое сострадание, - сказал субадар. - ’ак лучше.
- ’огда Я сам ставлю шиллинг, - сказал Љомин.
- ‹адно вам, - сказал ‘арторис. - Ќикогда не пробовали глотнуть
немножко виски под ночной холодок - эй, вы?
Љомин взЯл бутылку и отхлебнул.
- ‘плошные косы, целыми акрами, - сказал он, - а их кругленькие
беленькие девичьи прелести просвечивают сквозь эту спутанную пшеницу.
‚ результате мы выпили еще - на пустынной дороге меж двух свекольных
полей, в темной тиши, и круговерть опьЯнениЯ пошла на новый виток. Ќевесть
куда подевавшеесЯ, оно начало к нам возвращатьсЯ, накатывать и на нас, и на
басовитую скалу субадаровой трезвости, пока его голос не зазвучал из
спокойного далека, как сквозь сон повторЯЯ, что все мы братьЯ. ’еперь и
Њониген был тут же, около нашей машины, залитый мощным сиЯнием фар своего
автомобилЯ, стоЯл в фуражке британских ‚‚‘ и в американском кителе, с плеч
которого свисали оба полуоторванных погона, и пил из бутылки Љомина. ђЯдом
с ним был еще кто-то второй, тоже в более коротком и щеголеватом кителе,
чем наши, причем голова у этого второго была забинтована.
- ‘порим, Я тебе морду набью, - предложил Њонигену Љомин. - ‘тавлю
шиллинг.
- ‹адно, - сказал Њониген. Ћн снова выпил.
- ‚се мы братьЯ, - сказал субадар. - Џодчас мы пережидаем не в той
гостинице. „умаем, что настала ночь, и останавливаемсЯ, а это вовсе не
ночь. ‚от и все.
- ‘тавлю соверен, целый фунт золотом, - сказал Њонигену Љомин.
- ‹адно, - сказал Њониген. Ћн протЯнул бутылку тому второму, у
которого была забинтована голова.
- Ѓлагодарю вас, - сказал тот. - Њне есть уже довольно.
- џ вот ему щас морду набью, - сказал Љомин.
- ќто потому, что мы делаем только то, что внутри нас, а видим мы то,
что вовне нас.
- …ще не хватало, отвали! - сказал Њониген. - Ћн только мой. -
ЏовернулсЯ к человеку в бинтах. - ’ы ведь мой, правда? ‚от, выпей.
- Њне есть довольно, благодарю вас, джентльмены, - сказал тот.
Ћднако не думаю, чтобы кто-нибудь из нас обращал на него хоть какое-то
внимание, пока мы не очутились в кабаке "Љлош-Љло". Ќароду там было битком,
шумно и накурено. Џри нашем поЯвлении весь шум смолк, словно перерезали
струну, и ее скрученный обрывок стал клубком возмущениЯ, написанного на
оцепенело повернутых к нам лицах; и вот официант - старик в грЯзном фартуке
- отступает перед нами, чуть не падаЯ, разинув рот, с видом возмущенного
недовериЯ, словно атеист, которому ЯвилсЯ •ристос или дьЯвол. ‚след за
отступающим официантом мы прошли через зал, и возмущенные лица
поворачивались, наблюдаЯ за каждым нашим шагом, пока мы пробирались к
столику, стоЯвшему рЯдом с тем, за которым сидели трое французских
офицеров, глЯдевших на нас с тем же выражением сперва удивлениЯ, а затем
возмущениЯ и гнева. ‚се, как один, они встали; всЯ комната, всЯ тишина в
ней взорвалась трескотней голосов, словно ударили пулеметы. ’олько тогда Я
обернулсЯ и в первый раз поглЯдел на спутника Њонигена: на его зеленый
китель и черные тесноватые брючки, на черные сапоги и на его забинтованную
голову. Ћн недавно брилсЯ и поранилсЯ, так что, судЯ по свежим порезам, по
бинтам на голове, да и по за" травленному, ошеломленно-учтивому выражению
его болезненного, бескровного лица, можно было подумать, что Њониген
обращалсЯ с ним довольно круто. Љруглолицый, еще не старый, в безупречно
наложенной повЯзке (только подчеркивавшей разницу в множество поколений
между ним и субадаром, на голове которого красовалсЯ тюрбан), бок о бок с
Њонигеном (дикое лицо и в диком виде китель), среди французов, потрЯсенно и
с отвращением на него взиравших, он, при всей своей настороженной
учтивости, казалось, был всецело погружен в созерцание собственной борьбы с
опьЯнением, в которое насильно ввергал его Њониген. —то-то в нем было от
свЯтого ЂнтониЯ: нечто стойкое, бойцовское - застегнутый на все пуговицы, в
безукоризненных бинтах и со свежими порезами от бритьЯ, казалось, он витал
в мучительных раздумьЯх, сопоставлЯЯ Ясную, пламенную веру в незыблемость
определенных правил поведениЯ индивида с разнузданным и необъЯснимым хаосом
вокруг. ’ут до менЯ дошло, что с Њонигеном ведь поЯвилсЯ еще один:
американец из военной полиции. Ћн не пил. ‘идел рЯдом с немцем и сворачивал
папироски, набиваЯ их табаком из матерчатого кисета.
‘идевший по другую руку от немца Њониген доливал ему в стакан.
- ‘бил его сегоднЯ утром, - поЯснил он. - „омой поеду, возьму с собой.
- ‡ачем? - удивилсЯ Ѓлэнд. - Ќа кой он тебе сдалсЯ?
- ‡атем, что он мой, - сказал Њониген. Џоставил полный стакан перед
немцем. - ‚от, выпей.
- Ћдно времЯ Я тоже хотел захватить такого с собой к супруге, - сказал
Ѓлэнд. - ‚ доказательство, что Я был на войне, а не где-нибудь. Ќо вот ни
разу не попалсЯ мне подходЯщий. ’о есть чтобы целый был.
- „авай, - сказал Њониген. - ‚ыпей.
- Њне есть довольно, - сказал немец. - ‚есь день мне есть довольно.
- ‚ы хотите поехать с ним в Ђмерику? - спросил Ѓлэнд.
- „а. Ќеплохо бы. ‘пасибо.
- џсное дело, неплохо бы, - сказал Њониген. - џ из тебЯ человека
сделаю. Џей.
Ќемец поднЯл стакан, но только подержал его в руке. ‹ицо его было
напрЯженным, протестующим, но с оттенком какой-то отрешенности, как у
человека, который переборол себЯ. ‚ моем представлении такие лица должны
были быть у древних мучеников, когда они глЯдели на львов. Ќу, и тошно ему
было, конечно. Ќе из-за выпивки - из-за его головы.
- “ менЯ в Ѓайрёйте {3} жена с мелкий дитЯ. Њой сын. џ его еще не имел
видеть.
- Ђ, - сказал субадар. - Ѓайрёйт. Ћднажды весной Я побывал там.
- Ђ, - сказал немец. Ѓыстро глЯнул на субадара. - So? {’ак? -нем.}
Њузыка?
- „а, - сказал субадар. - ‚ вашей музыке некоторым из вас удалось
прочувствовать, ощутить, воплотить в Яви истинное братство. Ђ мы, все
прочие, можем лишь пытатьсЯ выглЯнуть вовне самих себЯ. Ќо в музыке мы
можем какое-то времЯ идти с ними вместе.
- Ђ потом нам приходитсЯ возвращатьсЯ, - сказал немец. - € это есть не
хорош. Џочему нам приходитсЯ всегда возвращатьсЯ все-таки?
- Џотому что пока еще не времЯ, - сказал субадар. - Ќо недалек тот
день... “же не так далек, как был когда-то. ’еперь-то уж!
- „а, - сказал немец. - Џоражение длЯ нас будет хорош. Џоражение хорош
длЯ искусства; победа - не хорош.
- Ђга, признал, что мы вас побили, - сказал Љомин. Ћн снова был весь в
поту, а у ‘арториса ноздри стали совершенно белыми. џ размышлЯл о том, что
сказал субадар о людЯх, пытающихсЯ бежать в воде. ’олько нашей водой был
пьЯный угар: то алкогольное узилище, в котором люди начинают плакать,
смеЯтьсЯ и дратьсЯ - не друг с другом, но с непереносимостью самих себЯ,
причем длЯ пьЯных ее оковы еще тЯжелей, и еще менее вольны они сокрушить
их. ђаскричавшиесЯ, расшумевшиесЯ сверх меры, в полном неведении о грозно
насупленном лике разгневанной ”ранции (столики вокруг неуклонно пустели;
посетители теперь сгрудились у высокой стойки, за которой, выложив на
прилавок свое вЯзанье, сидела хозЯйка, старуха в очках со стальными
дужками), мы орали друг на друга, невнЯтицей коснеющих и чужестранных
Языков пытались докричатьсЯ каждый из своего несокрушимого узилища,
повторЯЯ одно и то же, но никто никого не слушал; тем временем немец и
субадар, ушедшие вглубь, потопленные нами и еще более чужестранные,
спокойно беседовали о музыке, о живописи и о победе, рожденной из
поражениЯ. Ђ снаружи, в знобкой ноЯбрьской тьме, висела гнетущаЯ пауза в
недоверчиво отступающем, не совсем еще развеЯвшемсЯ кошмаре, передышка, в
которой не продохнуть еще от дурмана застарелых, увешанных словесной
мишурой вожделений и осененных знаменами, закованных в броню низменных
страстей.
- …й-богу же, ирландишка Я подзаборный! - клЯлсЯ Њониген. - ќто - да,
и все!
- Ќу, а что толку-то? - отвечал ‘арторис. …го ноздри были словно
выбелены на фоне покрасневшего лица. ‚ июле погиб его брат-близнец {4}. Ћн
был в эскадрилье "кэмелов", которых мы прикрывали сверху, и ‘арторис тоже
участвовал в том бою. Ќеделю после этого, едва вернувшись с заданиЯ, он
заправлЯлсЯ горючим, зарЯжал диски и вылетал снова, один. Ћднажды кто-то
увидел, как он, взобравшись на высоту около пЯти тысЯч футов, кружит над
стареньким "Ak. W.". Ќадо полагать, парень, который был в то утро
напарником его брата, заприметил самолет германского аса по маркировке или
каким-нибудь знакам на фюзелЯже; во всЯком случае таковы были действиЯ
‘арториса, причем этот "Ak. W." он использовал как приманку. ѓде он его
взЯл и кто взЯлсЯ летать на нем - не знаю. Ќо в ту неделю он сбил троих
ѓансов, укладываЯ их намертво, как раз когда они пикировали на "Ak. W.", и
на восьмой день больше не полетел. "Ќаверное, он достал его", - сказал
как-то •ьюм. Џравда, толком никто не знает. Ќам он ничего не рассказывал.
Ћднако после этого выправилсЯ. Ћн и прежде много не разговаривал; летал
себе на заданиЯ, а что-нибудь в неделю раз усЯдетсЯ и давай пить, но этак
по-тихому, только ноздри белеют.
Ѓлэнд наливал себе в стакан, с кошачьей ленцой цедил чуть не по капле.
ЏонЯтно, почему он женщинам нравилсЯ, а мужчинам нет. Љомин, положив
скрещенные руки на стол, так что манжета полоскалась в луже расплесканного
вина, в упор глЯдел на немца. ѓлаза выкачены, налиты кровью. Ђмериканец из
военной полиции курил свои худосочные папироски, и под нахлобученной
парадной фуражкой его лицо было совершенно пусто. ‘тальнаЯ цепочка свистка
петлей свисала из его нагрудного кармана, пистолет, сдвинутый вперед, к
коленЯм, горбом оттопыривалсЯ под полой тужурки. Џодальше были французы:
гражданские, солдаты, официант, хозЯйка, - сплошной толпой у стойки. €х
голоса доносились до менЯ словно издалека, будто кузнечики в сентЯбрьском
бурьЯне; тень чьей-нибудь руки метнетсЯ вдруг, прочертит по стене и опадет.
- џ не офицер, - говорил Њониген. - џ не джентльмен. џ вообще
непонЯтно кто. - Ќа обоих его плечах, в местах, куда должны были быть
прицеплены свисающие погоны, зиЯли рваные дырки; еще две дыры подлиннее шли
параллельно над его левым нагрудным карманом, где должны были быть
"крылышки" и нашивка. - џ, например, не понимаю. ќтой проклЯтой войне Я
отдал три года, а понЯл только, что менЯ не убили. џ...
- Ћткуда ты знаешь, что тебЯ не убили? - спросил Ѓлэнд.
Њониген вперил в него взглЯд, так и не закрыв рот и не докончив фразу.
- ‘тавь шиллинг, Я тебЯ убью, - сказал Љомин. - Њне не нравитсЯ твоЯ
рожа, ллльетенант! ‡араза ты, ллльетенант!
- €рландишка Я подзаборный, - твердил свое Њониген. - ќто - да, и все!
€ отец мой был ирландишка подзаборный, ей-богу. Ђ кто был дед, Я и сам не
знаю. ‚ообще не знаю, был ли он у менЯ. Ћтец мой ничего ’акого не помнит.
‚озможно, их там потрудилось несколько. ’ак что ему не надо было даже
становитьсЯ джентльменом. Џричем ведь так и не пришлось! Џотому-то он и
сумел сколотить миллион, прокладываЯ в земле канализацию. —тобы можно было
глЯнуть вверх, на сверкающие в вышине окна, и сказать... своими ушами
слышал: он ведь, не вынимаЯ трубки изо рта, как выдаст, так все ваши
вонючие кишки долой - у, крохоборы, смрадные ничтожества...
- ’ак ты чем хвастаешь - что папаша у тебЯ богач или что он
ассенизатор? - поддел его Ѓлэнд.
- ...глЯнет этак туда, наверх, и говорит мне... он так мне говорит:
"Љогда увидишь этих чистюль, что у тебЯ в приЯтелЯх, да соберутсЯ они со
своими маменьками, папеньками и прочими всЯкими сестричками - ну эти,
которых ты в ‰еле подцепил, - дак ты им напомни, дескать, всЯкий человек
раб своего дерьма, а твой папаша - тот, кого они с черного хода вызывают,
чтоб поднЯлсЯ к ним на сорок второй этаж, на кухню - вот он-то и есть
главный царь над ними, так что..." —его-чего? - Ћн посмотрел на Ѓлэнда.
- ‘лушай, приЯтель, - сказал тот, который из полиции. - „авай
заканчивай уже с этим делом. Њне надо доставить военнопленного.
- Џогодь, - сказал Њониген. Ћн все еще смотрел на Ѓлэнда. -
...—его-чего?
- ’ы чем хвастаешь - что папаша у тебЯ богач или что он ассенизатор? -
повторил Ѓлэнд.
- Ќичем, - сказал Њониген. - —ем мне хвастать-то? Њожет, тем, что Я
сбил тринадцать гансов? €ли двумЯ нашлепками, одну из которых этот его
поганый король, - тут он дернул подбородком в сторону Љомина, - на менЯ
навесил?
- Ќе смей говорить, что это мой поганый король, - сказал Љомин,
постепенно впитываЯ рукавом остатки винной лужи.
- ‚от! - сказал Њониген. ђывком он вскинул руку к дыркам на плечах,
где болтались погоны, потом к двум параллельным дырам на груди. - ‚от что Я
на счет этого думаю. Ќасчет всей вашей дрЯнной болтологии про славу и
офицерскую честь. Њолодой был, думал, так надо. Ђ потом ввЯзалсЯ, и уже
времени не было перестать, даже когда Я понЯл, что все это не в счет. Ќо
теперь кранты, теперь кончено. Њогу быть самим собой. € кто Я есть? -
ирландишка подзаборный, сын переселенца, только и знавшего что кирку да
лопату, пока всЯ его молодость, все годы, когда еще можно было как-то
насладитьсЯ жизнью, не ухнули до срока в землю. ‘ам из торфЯника, из
болотной жижи вылез, а сына учитьсЯ послал, по-благородному, да еще потом
за океан, чтоб вместе с ними покрасовалсЯ - с владельцами тех болот и
кровавого пота, с которым другие из месива торф достают, и вот король его
благословил.
- ‹анно, Я те сам ставлю шиллинг и сам те башку оторву, - сказал
Љомин.
- Ќо зачем ты хочешь его с собой взЯть? - не унималсЯ Ѓлэнд. Њониген
только молча взглЯнул на него. —ем-то Њониген тоже напоминал распЯтого:
Яростный и бессильный что-либо выразить, причем виной тому была не глупость
или, вернее, глупость, но чужаЯ, словно он более чем кто-либо из нас
пропиталсЯ этими умолкшими фанфарами и барабанным боем застарелого
вожделениЯ, постылой страсти, и теперь они в нем проснулись и пришли в ужас
от собственного бессилиЯ и безысходного банкротства. Ѓлэнд полулежал на
стуле, ноги вытЯнуты, руки в карманах штанов, холеное лицо невыносимо
спокойно. - Џод какую такую кирку он там у вас плЯсать будет? Њожет, кишки
подвального кота на лопату натЯнете - чтоб воссоздал вам фырчанье
ватерклозетов целого Њанхэттена, в музыке, длЯ услажденьЯ слуха твоего
папаши, когда он переваривает вечернюю трапезу? - Њониген только взглЯнул
на Ѓлэнда с тем же самоуглубленным, диковато-торжественным видом. Ѓлэнд
чуть склонил ленивый лик в сторону немца.
- Џослушай-ка, - сказал полицейский.
- …сть у вас жена, герр лейтенант? - спросил Ѓлэнд.
Ќемец поднЯл глаза. Ѓыстро пробежал ими по всем лицам.
- „а, благодарю вас, - сказал он. Ћн все еще не притронулсЯ к своему
полному стакану, если не считать того, что стакан был у него в руке. Ќо
протрезвление было ничуть не ближе к нему, чем прежде, только теперь
выпитое болью распирало ему голову, и голова стала сплошным пульсом,
биением поглощенного им алкоголЯ. - ЊоЯ роднЯ из мелкопоместных прусских
барон. Ќас четыре брата: второй, как водитсЯ, длЯ армии, третий
бездельничал в Ѓерлине, младший был в драгунском кадетский корпус, а Я,
старший, - в университат. ’ам Я училсЯ. Ѓыло такое времЯ. Ѓыло такое,
словно мы, юноши тихой страны, собраны вместе, избранники, достойные быть
очевидцами эпоха, словно женщина, чреватой новым, высоким предназначением
человека и всей землЯ. Љак будто весь гадошт, весь старый мусор блужданий и
ошибок человечества будет сметен прочь ради новой раса, который в
героической простоте былых времен ступит на небывалый, новый землю. ‚и
понимает, о каком времени Я говорю, нет? Љогда глаза сверкают, а кровь
бежит быстрее. - Ћн окинул взглЯдом наши лица. - Ќет? Ќу, в Ђмерике, может,
и нет. Ђмерика есть новый; в новом доме мусор не есть так много, как в
старом. - Џару секунд он со спокойным, серьезным лицом смотрел на свой
стакан. - џ возвращаюсь домой; Я говорю своему отьец: в университат Я
узнал, что так есть не хорош: барон из менЯ не быть. Ћн не может поверить.
Ћн говорит о ѓермании, стране отцов; Я говорю ему: да, это так, so. ’ы
говоришь - страна отцов; Я - страна братьев; Я говорю, слово отьец есть
пережиток варварства и будет первым сметено прочь: это есть символ той
иерархии, котораЯ запЯтнала историю человечества несправедливостью
произвола вместо морали, силы вместо любви.
€з Ѓерлина вызвали одного, из армии приехал другой. џ все-таки говорю:
барон из менЯ не быть, потому что так есть не хорош. Њы в маленьком зальце,
где мои предки висЯт на стенах; стою под ними как перед военным трибуналом;
Я говорю, ”ранц пусть будет барон, потому что мне не быть. Ћтьец говорит,
ну, ты ведь можешь, ты должен, это длЯ ѓермании. ’огда Я говорю, длЯ
ѓермании, значит, жена моЯ будет баронесс? € как перед трибуналом Я им
говорил, что женилсЯ на дочь музыканта, который был из крестьЯн.
Ќа том и решили. ’от, который из Ѓерлина, должен стать барон. Ћн и
”ранц близнецы, но ”ранц уже капитан, а в армии самый простой капитан может
есть из одного котелка с нашим кайзер - ему не надо быть барон. € вот Я в
Ѓайрёйте с мой жена и мой музыка. ‚ыходит так, словно Я умер. Ќе получаю ни
одного письма, пока не приходит вьесть, что отец умер, и Я убил его, а тот
брат из Ѓерлина теперь дома, чтобы быть барон. Ќо он не оставатьсЯ дома. ‚
1912 году в берлинской газете он умер рукой мужа какой-то дамы, и вот ”ранц
в результате все-таки барон.
Џотом война. Ќо Я в Ѓайрёйте с мой жена и мой музыка, потому что мы
думаем, это не будет долго, поскольку прежде это не был долго. € вот самый
разгар, отечеству длЯ его честь нужны мы, студенты, но когда мы стали
нужны, отечество это не знать. Ђ когда оно осознать, что мы ему нужны, было
поздно, и ему уже годилсЯ любой крестьЯнин, кого потрудней убить. € вот...
- ‡ачем же вы тогда пошли? - сказал Ѓлэнд. - †енщины заставили? Њожет,
тухлыми Яйцами закидали, а?
Ќемец поглЯдел на Ѓлэнда.
- џ есть немец; это выше мой существо, выше Я. Ќемец; не барон, не
кайзер. - ‡атем, хоть и не отводЯ глаз, на Ѓлэнда он смотреть перестал. -
ѓерманиЯ была прежде, чем были барон, - сказал он. - € после она тоже
будет.
- „аже после этого?
- ’ем более. ’огда это был честь, доблесть - слово из пустой воздух.
’еперь... как это вы говорите?
- ЌациЯ попирает свои знамена, - сказал субадар. - —еловек
перебарывает себЯ.
- €ли женщина, ребенка рождающий, - сказал немец.
- €з вожделениЯ, из родовых мук, - сказал субадар, - из боли -
утверждение, божественность: истина.
Ђмериканец из военной полиции опЯть свертывал себе папироску. ‡а
субадаром он следил изучающе, холодно, с выражением сдерживаемой злобы.
‹изнул свою папироску и покосилсЯ на менЯ.
- Џока Я не попал в эту чертову страну, - сказал он, - Я думал, нигеры
- они нигеры и есть. Ђ теперь будь Я проклЯт, если понимаю, кто они и что.
Љто он такой - заклинатель змей?
- €менно, - сказал Я. - ‡аклинатель змей.
- ’огда пускай вместе со своей змеей валит отсюда подобру-поздорову.
Њне надо доставить пленного. ’ы поглЯди только на тех лЯгушатников. - Љогда
Я обернулсЯ, трое французов как раз покидали заведение, всем своим обликом
выражаЯ возмущение и гнев. Ќемец заговорил снова:
- €з газет Я узнавать, как ”ранц есть полковник, а потом генерал, и
как тот кадет, который, когда Я в последний раз его видеть, мальчишкой был,
круглоголовым постреленком, теперь ас с †елезным крестом, полученным из
руки самого кайзера. Џотом приходил год 1916. ‚ газете Я вижу, что кадет
погиб - его сбил этот ваш Ѓишоп...{5} - он слегка поклонилсЯ Љомину, -
человек, конечно, достойнейший. ’ак что теперь Я сам кадет. ’ак есть,
словно Я знаю. ’ак есть, словно Я вижу все наперед. џ перевожусь, чтобы
стать авиатор, и хоть Я знаю теперь, что ”ранц штабной генерал, и хоть сам
себе Я каждый вечер говорю: "’ы вернулсЯ, ты вернулсЯ", Я знаю, что это не
будет хорош.
‚от, а потом кайзер бежать. ’огда Я прослышал, что ”ранц теперь в
Ѓерлине; Я поверил, что истина есть, что мы не все загубили ради гордыни,
поскольку теперь стало Ясно: осталось недолго, а ”ранц в Ѓерлине,
безопасность, от фронта далек.
- Ђ потом наступил нынче утро. Џриходит письмо, почерк матери,
которого Я не видел уже семь лет, и на конверте величать менЯ "барон".
”ранц убит немецким зольдат, застрелен, когда ехал на свой лошади по улице
в Ѓерлине. € пишет так, словно она все забыла, потому что женщины могут все
забывать ошен быстро, поскольку длЯ них нет реальность - истина,
справедливость, - нет ничего, что нельзЯ было бы обнЯть в руки, что не
могло бы умереть. ’огда Я сжигаю все мои документы, все бумаги, фотографию
жены и сына, которого Я еще не видел, уничтожаю жетон с личным номер и
срываю знаки различиЯ с кителЯ... - ђука его метнулась к воротнику.
- ‚ы хотите сказать, - проговорил Ѓлэнд, - что возвращатьсЯ не
собирались? Џочему же не воспользовались тогда пистолетом - сохранили бы
своему правительству аэроплан?
- ‘амоубийство есть только длЯ тела, - сказал немец. - ’ело ничего не
решает. ’ело нет важность. „ано, чтобы держать чистым, по возможности.
- ќто всего лишь комната в гостинице, - вставил субадар. - ‚сего лишь
объем, в котором мы какое-то времЯ укрываемсЯ.
- “борнаЯ, - сказал Ѓлэнд. - ‘ортир.
Џолицейский встал. ’ронул немца за плечо. Љомин пристально смотрел на
немца.
- Ђга, признал, что мы вас побили, - сказал он.
- „а, - сказал немец. - Ќаше времЯ пришло первый, потому что мы были
больны тЯжелее всех. ‘ледующий черед придет вашей Ђнглии. € тогда она
поправитсЯ тоже.
- Ќе смей говорить "моей Ђнглии", - сказал Љомин. - ЊоЯ страна
€рландиЯ. - Ћн повернулсЯ к Њонигену. - ’ы сказал "мой поганый король". Ќе
смей говорить "мой поганый король". ‚ €рландии нет королей с тех времен,
когда правил “р Ќил {6}, благослови ѓосподь его рыжую волосатую задницу.
‘трогий, подтЯнутый немец слабо махнул рукой.
- ‚от видите! - сказал он, ни к кому не обращаЯсь.
- Џобедивший терЯет то, что обретает побежденный, - сказал субадар.
- € что теперь будете делать? - спросил Ѓлэнд.
Ќемец не ответил. ‘идел, словно аршин проглотив - лицо болезненное,
повЯзка безупречна.
- Ђ вы что будете делать? - спросил Ѓлэнда субадар. - ‚се мы - что мы
будем делать? ‘егоднЯ все поколение, воевавшее в этой войне, убито. Ќо мы
этого еще не понимаем.
‚се посмотрели на субадара: Љомин, выкатив налитые кровью свиные
глазки, ‘арторис, белеЯ своими ноздрЯми, откинувшийсЯ на стуле Ѓлэнд -
вЯлый, невыносимый, чем-то напоминающий избалованную дамочку. ‡а плечом
немца стоЯл тот, из военной полиции.
- Џохоже, вас это здорово заело, - сказал Ѓлэнд.
- ‚ы что - не верите? - сказал субадар. - Џодождите. Џоймете сами.
- †дать? - вскинулсЯ Ѓлэнд. - „умаю, в последние три года у менЯ не с
чего было завестись такой привычке. „а и в предыдущие двадцать шесть лет. Ђ
что до того было, не помню. ђазве что тогда.
- Ќу так, значит, и ждать не придетсЯ, - сказал субадар. - Ќичего,
поймете. - ‘ерьезно и спокойно он оглЯдел всех нас. - ’е, кто уже четвертый
год там в земле гниют, - взмах коротенькой, толстой руки, - нет, они не
мертвее нас.
‘нова полицейский тронул немца за плечо.
- Љ чертовой матери, - сказал он. - „авай-ка двигатьсЯ, старина. - ’от
обернулсЯ, и мы все поглЯдели на двоих французов, офицера и сержанта,
стоЯвших у нашего столика. Ќа какое-то времЯ все застыли. ‘ловно все жучки
вдруг обнаружили, что их траектории совпали, и уже не нужна больше эта
бесцельнаЯ дерготнЯ, да и вообще никаких движений больше не нужно.
Ћткуда-то из глубины, куда не доставал алкоголь, во мне начал всплывать,
подниматьсЯ к горлу твердый, жаркий шар, как в бою, когда знаешь, что
вот-вот что-то случитсЯ, и наступает миг, когда думаешь: "‚от. ‚от оно,
теперь все за борт, теперь ты можешь просто быть. ‚от оно. ‚от". ‚ общем,
это даже довольно приЯтно.
- Њосье, почему здесь этот? - сказал офицер. Њониген глЯнул на него,
дернулсЯ вместе со стулом назад и вбок и завис с опорой на напрЯженные
мышцы бедер, словно это ступни, и на разложенные по столу локти. - Џочему
допускаете неприЯтность длЯ ”ранции - а, мосье?
Љто-то успел схватить Њонигена, пока он вставал; это был американец из
военной полиции, он оказалсЯ за спиной Њонигена и удерживал его за плечи,
не даваЯ окончательно поднЯтьсЯ.
- Ђ-а-а-дну минутку, - повторЯл полицейский, - а-аа-дну минутку. -
ЏрилипшаЯ к верхней губе папироска подпрыгивала в такт его словам, а
повЯзка на рукаве выпЯтилась на всеобщее обозрение. - ’ебе-то какое дело,
лЯгушатник? - сказал он.
Џозади офицера с сержантом сгрудились другие французы и та старуха.
Ћна все пыталась пробитьсЯ сквозь окружившую нас толпу. - ќто мой пленный,
- сказал полицейский. - џ с ним куда хочу, туда и пойду, и сидеть он там
будет столько, сколько Я пожелаю. ‚опросы будут?
- Џо какому праву, мосье? - осведомилсЯ офицер.
Ћн был долговЯзым, с худым, трагическим лицом. ‚ тот момент Я еще
заметил, что один глаз у него стеклЯнный. Ќеподвижный, застывший придаток
лица, казавшегосЯ еще более безжизненным, чем этот фальшивый глаз.
Џолицейский глЯнул на свою повЯзку, затем перевел взглЯд опЯть на
офицера и похлопал по пистолету, который теперь болталсЯ внизу, у его
бедра.
- Људа хочу, туда с ним и пойду, хоть через всю вашу помоечную страну.
Џриведу его в ваш поганый сенат и президента ему еще стул уступить
заставлю, а ты будешь локти кусать, пока Я не вернусь, чтобы сшибить с тебЯ
соплю.
- Ђ-а, - сказал офицер. - џнки! ‘бесилсЯ, собака. - Ћн сказал это
сквозь зубы: "сссбака", и ни единый мускул не дрогнул на его безжизненном
лице, вид которого сам по себе стоил любого оскорблениЯ. Џозади него
хозЯйка принЯлась выкрикивать по-французски:
- Ѓош! Ќемчура! Џобили! ‚се чашки, все блюдца, стаканы, тарелки - все,
все! џ тебе покажу! ‘пециально сберегла их на этот день. ‚осемь месЯцев
после бомбардимана хранила в Ящике, и вот настал мой час! ’арелки, чашки,
блюдца, стаканы, все, чем за тридцать лет обзавелась, все побили, побили
одним махом! Ђ мне каждый стакан обошелсЯ в пЯтьдесЯт сантимов, мне теперь
перед клиентами стыдно, им-то ведь...
‚ терпении есть некаЯ точка, вершина, дальше которой некуда. „аже
алкоголю туда не добратьсЯ. ‘ нее и начинаетсЯ разгул толпы, с момента,
когда само изнурЯющее однообразие становитсЯ непереносимым. Њониген
вскочил, полицейский пихнул его обратно на стул. € тут у нас у всех словно
все разом полетело за борт, и мы, ничтоже сумнЯшесЯ, без тени смущениЯ
встали лицом к лицу с тем призраком, вида которого чурались четыре года,
пеленали его уборами из высоких слов, тогда как он, увертливый, всегда
наготове, тут же из-под них выскакивал, едва только чуть приослабнет кокон
знамен. џ видел, как полицейский прыгнул на офицера, но тут вскочил Љомин и
перехватил его. џ видел, как полицейский три раза ударил Љомина кулаком в
подбородок, пока тот не сгреб его в охапку и не швырнул буквально на головы
толпе, и в ней он пропал, еще в воздухе, взвешенный горизонтально, хватаЯсь
за свой пистолет. џ видел, как трое солдат-французов повисли на спине у
Њонигена и как офицер пыталсЯ ударить его бутылкой, а ‘арторис бросилсЯ на
офицера сзади. Љомин исчез; через проделанную им брешь в толпе вынырнула
хозЯйка, продолжаЯ вопить. „вое мужчин удерживали ее, но она рвалась
вперед, норовЯ плюнуть в немца.
- Ѓош! Ѓош! - вопила она, плюЯсь и захлебываЯсь слюной, а седые,
растрепавшиесЯ космы заслонЯли ее лицо; она повернулась, и полновесный
плевок полетел в менЯ. - € ты! - выкрикнула она. - € ты туда же! Ђнглию
небось не разорили! ’ы тоже пришел поглодать косточки ”ранции. акал!
‘тервЯтник! †ивотное! Џобили, побили! ‚се! ‚се! ‚се! - Ђ где-то внизу,
неприкасаемые и неприкосновенные, настороженно-собранные и внимательные,
сидели немец и субадар - немец со своим отмеченным печатью духа болезненным
лицом и субадар, спокойный, как фигурка сидЯщего Ѓудды, и оба в тюрбанах,
словно ветхозаветные пророки.
Џродолжалось это недолго. ‚прочем, времени не существовало. €ли,
вернее, времЯ существовало отдельно, а мы отдельно: в пленке у поверхности
- не на самой поверхности, а именно в этой пленке, в пограничной полосе,
отъединЯющей новое от старого: старое, где мы остались живы, от нового,
где, по словам субадара, мы были мертвы. ‘квозь опасное мельканье бутылок,
мельтешенье синих обшлагов, кулаков, черных от въевшейсЯ в них грЯзи и
копоти, и лиц, застывших словно маски, какими только детей пугать - этакаЯ
оцепенелаЯ гримаса беззвучного крика, - Я снова увидел Љомина. Ћн вплыл как
тЯжелый дредноут, перепахивающий толкотню беспорЯдочной зыби; под мышкой у
него был престарелый официант, а во рту свисток того американца из военной
полиции. Ђ потом ‘арторис шарахнул стулом по единственной лампочке.

Ќа улице было холодно, причем так, что холод пронизывал одежду,
проникал в расширенные алкоголем поры и нашептывал свой ритм прЯмо костЯм
скелета. ђыночнаЯ площадь была пуста, фонарей мало, да и те в отдалении. €
тишина стоЯла такаЯ, что мне было Явственно слышно журчанье слабенькой
струйки в питьевом фонтанчике. Ћткуда-то доносилсЯ шум, тоже сочилсЯ
издали, словно с набрЯкших, низко нависших небес: ликующие крики; едва
слышные, они походили на тонкие истошные женские стенаниЯ, как это бывает с
любыми криками, даже если их издает толпа мужчин, и времЯ от времени сквозь
них прорывались звуки оркестра. ‚ тени у самой стены Њониген и Љомин
пытались поставить немца на ноги. Ћн был без сознаниЯ; эта их троица была
бы невидима, если бы не смутное пЯтно бинтов на голове немца, и не слышна,
если бы не монотонный поток равнодушной ругани, изрыгаемой Њонигеном.
- Ќи в коем случае не надо было французам и англичанам вступать в
альЯнс, - сказал субадар. Ћн говорил легко, без напрЯжениЯ; его не было
видно, и этот легкий голос, казалось, исходил из огромной трубы органа, вне
всЯкого соответствиЯ с размерами говорившего. ђазные народы не должны
объединенными силами воевать за одно и то же. Џусть каждый воюет за
что-нибудь свое - чтоб цели не противоречили друг другу, но чтобы каждый
был себе хозЯин. - Њимо прошел ‘арторис; он ходил к фонтанчику и теперь
возвращалсЯ, осторожно несЯ перед собой перевернутую околышем вверх
раздувшуюсЯ фуражку. ‚ паузах между шарканьем его шагов было слышно, как с
нее капает вода. ‚от он дошел туда, где слабо отсвечивала повЯзка немца, и
слилсЯ с темным сгущением теней, из которого неумолчно доносилась
равнодушнаЯ ругань Њонигена. - € каждый в рамках своих исконных обычаев, -
продолжал субадар. - ‚зЯть мой народ. Ђнгличане дали им винтовки. Ђ они
приходЯт ко мне и говорЯт: "ќто копье коротковато и тЯжеловато; как воину
копьем такой длины и веса поразить быстроногого врага?" „али им мундиры с
пуговицами, чтобы держать их застегнутыми; ладно, а Я как-то раз целую
траншею прошел, они сидЯт там - закоченели, скрючились - по уши закутанные
в одеЯла, в пустые мешки из-под песка, соломой обложились, лица от холода
сизые; откинул Я на ком-то из них одеЯло - глЯдь, сидЯт мои страстотерпцы в
одном исподнем.
Џорой английские командиры говорЯт им: "€дите туда, сделайте то" - не
шелохнутсЯ. Ђ потом вдруг однажды средь бела днЯ весь батальон как с цепи
сорвалсЯ, выскочили из укрытиЯ да прЯмо через воронку лавиной, и менЯ с
собой потащили и командира. ‡ахватили окопы без единого выстрела - то есть
те, кто из нас уцелел: командир, Я и еще семнадцать человек; три днЯ жили в
каком-то изломе передовой линии противника, и целой бригаде пришлось нас
оттуда вызволЯть. "‚ы почему не стрелЯли? - командир спрашивает. - ‚ы же
дали им щелкать себЯ как фазанов". Ћни на него и не смотрЯт. Љак дети:
стоЯт, между собой что-то бормочут, этакие живчики, и ни досады, ни
сожалениЯ. џ говорю их старшему: "Ћ „ас, у вас винтовки были зарЯжены?"
‘тоЯт как дети, робеют, но без тени сожалениЯ. "Ћ сын многих царей", - „ас
говорит. џ ему: "„оложи сагибу по всей истине твоего знаниЯ!" Ђ он: "Ћни
были не зарЯжены, сагиб".
‘нова донеслось буханье оркестра; издали оно только глухо сотрЯсало
густой воздух. Ќемца в это времЯ поили из бутылки. ѓолос Њонигена произнес:
"Ќу вот. Џолучше теперь?"
- ќто исс моей голова, - сказал немец. €х голоса были так равнодушны,
словно они обсуждали цвет обоев.
Њониген снова выругалсЯ.
- Џойду обратно. …й-богу, Я им...
- Ќет, нет, - сказал немец. - џ не буду позволить.
‚ы уже неукоснительный дали слово...
Њы постоЯли в тени под стеной и выпили. ќто была последнЯЯ бутылка.
Ћна опустела, и Љомин разбил ее о стену.
- € куда теперь? - сказал Ѓлэнд.
Љ девочкам, - сказал Љомин. - •отите глЯнуть, как Љомин из страны
€рландии шурует среди золотистых кос, рыщет будто гончаЯ среди тучной
пшеницы?
Њы постоЯли, послушали далекий оркестр, далекие выкрики.
- ’ы уверен, что с тобой все в порЯдке? - спросил Њониген.
- Ѓлагодарю, - сказал немец. - Њне уже хорош.
- ’огда пошли, - сказал Љомин.
- ‚ы что, и его с собой потащите? - изумилсЯ Ѓлэнд.
- „а, - сказал Њониген. - Ђ что тут такого?
- Џочему бы не отвести его в комендатуру? ‚едь ему плохо.
- Ђ почему бы мне не дать тебе в морду? - сказал Њониген.
- „ело ваше, - отозвалсЯ Ѓлэнд.
- Џошли, - сказал Љомин. - Љакой дурак станет дратьсЯ, когда можно
прогибатьсЯ? ‚се люди братьЯ, а все их жены сестры. Ђ ну пошли,
гусары-полуночники.
- Џослушайте, - обратилсЯ Ѓлэнд к немцу, - вы действительно хотите
идти с ними? - €з-за его бинтов, когда только его да субадара и было видно,
казалось, что это двое раненых среди пЯтерых" привидений.
- Џодержи-ка его минутку, - сказал Њониген Љомину. Џодошел к Ѓлэнду.
‘мачно послал его. - Њне, кстати, больше нравитсЯ дратьсЯ, - добавил он все
тем же равнодушным тоном. - „аже если менЯ побьют.
- Ќе надо, - сказал немец. - ЋпЯть Я не буду позволить. - Њониген
замер; меньше фута было между ним и Ѓлэндом. - џ имеет жена и сын в
Ѓайрёйте, - сказал немец. ќто он говорил уже мне. Ћн тщательно, дважды
задиктовал мне адрес.
- Ќапишу, ладно, - сказал Я. - —то мне ей сообщить?
- ‘ообщить так: все ничего. ‚ы сумеет.
- •орошо. Ќапишу ей, что с вами все более-менее в порЯдке.
- ‘ообщить так: всЯ эта жизнь есть ничего.
Љомин и Њониген снова положили его руки себе на плечи, встав по обе
стороны немца. Ћни развернулись и побрели прочь, почти несЯ его на себе.
Ћдин раз Љомин оглЯнулсЯ.
- Њир вам, - сказал он.
- € вам также, - откликнулсЯ субадар. Ћни двинулись дальше. Њы
наблюдали, как они мало-помалу превращаютсЯ в единый силуэт на фоне
освещенного входа в аллею. ’ам еще была арка; бледные, холодные отсветы
слабенького фонарЯ падали на нее и на прилегающие стены, так что все это
казалось некими вратами, и они входили в эти врата, с двух сторон
поддерживаЯ немца.
- —то они там будут с ним делать? - проговорил Ѓлэнд. - ‚ уголке
где-нибудь прислонЯт и выключат свет? €ли, может, во французских борделЯх
еще и дополнительнаЯ раскладушка прилагаетсЯ?
- ’вое-то какое собачье дело? - оборвал его Я.
ѓлухо донеслось буханье оркестра; было холодно. Љаждый раз, когда менЯ
передергивало от выпитого алкоголЯ и от холода, мне представлЯлось, будто Я
слышу, как у менЯ поскрипывают позвонки.
- ’ому уже семь лет, как Я в здешнем климате, - сказал субадар. - Ђ
все-таки не люблю холод. - …го голос был глубок, спокоен, словно в его
обладателе все шесть футов роста. Ѓудто, когда его создавали, разговор шел
такой: "„адим-ка ему какое-нибудь средство нести в мир свои суждениЯ. -
‡ачем? Љто будет его суждениЯ слушать? - Ђ сам он и будет. ’ак пусть ему
будет получше слышно".
- Џочему же вы не уезжаете обратно в €ндию? - поинтересовалсЯ Ѓлэнд.
- Ђ-а! - сказал субадар. - џ ведь вроде него: не хочу быть бароном.
- € вы предпочли убратьсЯ вовсе, чтобы на ваше место пришли
иностранцы, которые будут обращатьсЯ с людьми как со скотом или с дичью?
- “странившись, Я развЯзал узел, который завЯзывалсЯ в течение двух
тысЯчелетий. ‚се-таки кое-что, а?
Њы трЯслись от холода. •олод теперь стал и оркестром, и ритмом
выкриков, но под его ледЯными руками трЯссЯ костЯк, а не барабанные
перепонки.
- —то ж, - сказал Ѓлэнд, - наверное, английское правительство делает
длЯ освобождениЯ вашего народа больше, чем могли бы сделать вы.
‘убадар легонько коснулсЯ груди Ѓлэнда:
- „руг мой, вы очень умны. ќто счастье длЯ Ђнглии, что остальные
англичане не столь умны.
- ‚ыходит, вы так и останетесь в изгнании до конца своих дней, а?
‘убадар махнул коротенькой, толстой рукой в сторону пустой арки, за
которой исчезли Љомин, немец и Њониген.
- ‚ы разве не слышали, что он сказал? ќта жизнь - ничто.
- ‘читайте как вам угодно, - сказал Ѓлэнд. - Ќо мне, ей-богу, не
хотелось бы думать, что от этих трех лет Я спас всего лишь ничто.
- ‚ы спасли то, что уже убито, - безмЯтежно сказал субадар. - ‘ами
увидите.
- џ спас свое предназначение, - сказал Ѓлэнд. - Ќи вы, ни кто-либо
другой не знает, в чем оно состоит.
- Ђ в чем может состоЯть ваше предназначение, кроме как в том, чтобы
быть убитым? ‘ этим вашему поколению крупно не повезло. Ќе повезло, что
большую часть своей жизни вы будете по земле скитатьсЯ призраком. Ќо в этом
и было ваше предназначение.
€здалека донеслись выкрики и снова оркестр, медное глухое буханье,
такое же, как эти голоса, сиротливо веселое, надрывное, но в основном
сиротливое. Ђрка в холодном сиЯнии фонарЯ была пуста - молчаливо
разверстаЯ, бездоннаЯ, словно врата в иной город, в иной мир. ‘арторис
вдруг пошел прочь. Ћн уверенно дошел до стены и наклонилсЯ, опершись на нее
руками; его вырвало.
- —ерт, - сказал Ѓлэнд. - ‚ыпить охота. - Ћн повернулсЯ ко мне. -
’воЯ-то где бутылка?
- ‚сЯ вышла.
- Људа это она вышла? “ тебЯ ж было две.
- Ќу, а теперь ни одной. Џей воду.
- ‚оду? - оскорбилсЯ Ѓлэнд. - Љакой кретин будет пить воду?
’ут снова твердый жаркий шар начал всплывать у менЯ к горлу, сладостно
реальный и нестерпимый; снова тот миг, когда говоришь: "‚от. ’еперь все за
борт".
- ’ы! ’ы будешь! „а и вообще, пошел ты! - сказал Я.
Ѓлэнд смотрел мимо менЯ.
- ‚торой раз, - сказал он равнодушным, отстраненным тоном. - ‚торой
раз за час. —то называетсЯ, дожились, а? - Ћн повернулсЯ и побрел к
фонтанчику.
‘арторис, подтЯнутый, уверенно ступаЯ, возвращалсЯ.
ђитм оркестра, смешиваЯсь с трЯской озноба, волнами поднималсЯ по
позвоночнику.
- Љоторый час? - спросил Я.
‘арторис поглЯдел на запЯстье.
- „венадцатый.
- „а сейчас уже за полночь, - сказал Я. - Ќе может быть.
- ѓоворю, двенадцатый, - сказал ‘арторис.
Ѓлэнд наклонилсЯ над фонтанчиком. ’ам было немного светлее. Љогда мы
подошли, он уже выпрЯмилсЯ, утирал лицо. ‘вет падал ему на лицо, и Я было
подумал, уж не сунул ли он всю голову под струю - по самые-то глаза он не
мог облитьсЯ, но тут Я разглЯдел, что он плачет. Ћн стоЯл, утирал лицо и
плакал горестно, но беззвучно.
- ЃеднаЯ моЯ жена, - сказал он. - ЊаленькаЯ моЯ беднЯжка.

ЉЋЊЊ…Ќ’Ђђ€€
(Ђ. „олинин)

‚первые - в четвертом выпуске литературного ежегодника "American
Caravan" (1930). Ќазвание представлЯет собой часть девиза британской
военной авиации: "Per ardua ad astra" ("—ерез трудности - к звездам" -
лат.). ’ематически рассказ свЯзан с романом "‘арторис", где упоминаютсЯ те
же событиЯ и действующие лица. Ћт лица Њонигена ведетсЯ повествование в
рассказе "—есть".

{1}. ‘убадар - офицерский чин в индийской армии, соответствовавший
званию капитана. ‚ состав вооруженных сил Ѓританской €ндии, нарЯду с
регулЯрными частЯми английской армии, входили и так называемые "туземные
войска", в которых служили солдаты-индийцы, а командный состав был
смешанным. ‚о времЯ Џервой мировой войны они принимали участие в боЯх на
территории ”ранции вместе с англичанами, но формально считались
самостоЯтельными.

{2}. ... он был родсовским стипендиатом... - €меетсЯ в виду стипендиЯ
длЯ студентов из ‘Ђ, стран Ѓританского ‘одружества и ћжной Ђфрики, дающаЯ
право учитьсЯ в Ћксфордском университете. ”онд учрежден в 1902 г.
английским политическим деЯтелем ‘есилом ђодсом (1853-1902).

{3}. Ѓайрёйт - город в Ѓаварии, где похоронен ђ. ‚агнер. …ще при жизни
композитора здесь был открыт оперный театр, построенный специально длЯ
постановок его музыкальных драм. ‘ 1882 г. в нем проводЯтсЯ всемирно
известные ежегодные вагнеровские фестивали.

{4}. ‚ июле погиб его брат-близнец. - ЋбстоЯтельства гибели „жона
‘арториса изложены в рассказе несколько иначе, чем в романе "‘арторис".

{5}. Ѓишоп “ильЯм ќверли (1894-1956) - прославленный ас британской
авиации, канадец по происхождению. ‡а годы Џервой мировой войны участвовал
в 170 воздушных боЯх и сбил 72 самолета противника.

{6}. “р Ќил. - ѓерой ”олкнера, очевидно, не в ладах с историей, так
как в €рландии никогда не было королЯ с таким именем. Џо-видимому, он имеет
в виду династию, основанную в начале V в. ирландским королем Ќийлом,
потомков которого называли “и Ќил.
Last-modified: Wed, 26 May 2004 17:38:24 GMT
Ћцените этот текст: