“ильЯм ”олкнер. ЌимфолепсиЯ

Ћцените этот текст:
“ильЯм ”олкнер. ЌимфолепсиЯ

Ќ€Њ”Ћ‹…Џ‘€џ
Origin: Speaking In Tongues (‹авка џзыков)

Џеревела ‘ветлана —улкова

Ћт переводчика:

‚ марте 1922 года ”олкнер публикует рассказ
"•олм" -- в студенческой газете "The Mississippian" --
университета Њиссисипи, в американском городе Ћксфорд. „вумЯ с
половиной годами раньше, в той же газете, было опубликовано
стихотворение под названием "L'Apres-Midi d'un Faune" ("“тро
Џрироды"). ђассказ "ЌимфолепсиЯ", написанный в 1925 году и
представлЯющий из себЯ изумительный фрагмент звукописи, ЯвлЯетсЯ
симбиозом этих двух вышеупомЯнутых произведений, своеобразной
поэтической "прививкой", сделанной прозе. ‚ этой свЯзи интересно
будет вспомнить, что сборник юношеских стихов ”олкнера, вышедший
в 1924 году, называлсЯ "Њраморный фавн" (сравните: французское
"faune" -- имеет два значениЯ -- фавн и фауна).
ђассказ "ЌимфолепсиЯ", перевод которого
предлагаетсЯ ниже, был опубликован в журнале того же
университета уже после смерти писателЯ.

...Ћн шел, а впереди, извиваЯсь словно змеЯ, ползла его собственнаЯ
тень, пока холм, наконец, не накрыл своей темнотой обоих. …го тЯжелые
башмаки были серыми от дорожной пыли, серой от пыли была его роба. Џыль --
то было благословение, снизошедшее на него за дневные труды. Ћн уже не
вспоминал, как жали они пшеницу, как потом работали вилами, натираЯ руки о
натруженную и гладкую словно шелк рукоЯть, заглЯдываЯ в широкий зев амбара,
словно в пропасть, уходЯщую вверх. Џолова, словно насекомые, не кружилась
больше перед его глазами в своем солнечном хороводе.
„невные заботы ушли. ’еперь его ждал неприхотливый комковатый ужин и
глухой сон в дощатом бараке. Ђ завтра снова работа, пока тень его не
совершит свой очередной круг.
Ћн миновал холм: тот напоследок зацепил его краешком своей тени. Џред
ним была сумрачнаЯ долина -- за нею золотилсЯ в закате выпуклый холм. ‚нутри
долины, средь лиловых теней, покоилсЯ городок. ’ам его ждали еда и сон. Ќо,
может быть, словно живой слепок забытой мелодии, на дороге еще возникнет
девушка, всЯ в капельках жары, в чем-то синем и льнЯном: и как многие другие
молодые пары, они лЯгут под луной, и золотаЯ пшеничнаЯ пыль налипнет на их
разгорЯченные тела.
‚от он, городок. Ќад серыми досками забора нависают ветки, усеЯнные
Яблоками, еще зелеными до оскомины. ‚от амбар и сарай: словно огромные серые
ульЯ, а в них -- пустые соты, из которых вытек весь мед золотого днЯ. Ђ вон
там, чуть дальше, здание суда, торжественное, достойное пера ”укидида. Ќо
если подойти поближе, можно увидеть, что его почти ионические колонны
испещрены черными грЯзными пЯтнами от притушенных сигарет.
€з кузницы неподалеку гулким эхом раздавалсЯ стук молота о наковальню,
размеренный как призыв к вечерне.
Ћн остановилсЯ, объЯтый предзакатной прохладой. †ар уходил из его
натруженного тела. Ћн взглЯнул на церковь в отдалении: острый шпиль
отбрасывал тень на землю, словно знак рукотворный. Ћн нагнулсЯ и снЯл
башмаки, высыпал из них пыль и песок. —ерные подошвы его ног были грубыми и
зернистыми. Ћн снова одел башмаки и опЯть ощутил их влажное и теплое нутро.
Њежду тем красное горнило солнца опускалось все ниже и ниже, золотые
Язычки пламени перебегали с ветки на ветку, повсюду на листьЯх играли
предзакатные переливы.
Ћн уставилсЯ на багрЯную кисточку закатного огнЯ, мелькавшего меж
сосен, и подумал: господи, как живаЯ. ‡аблудшее пламЯ, что отправилось на
поиски своей родной свечи.
‘ам не знаЯ почему, но он твердо был уверен теперь, что видит девушку
-- там, вдалеке. Љакое-то мгновение с еще неосознанным любопытством он
наблюдал, как движетсЯ ее маленькаЯ фигурка: словно пущенный кем-то
солнечный зайчик. „евушка остановилась, а потом вдруг исчезла. Ћслепленный
на мгновение, он замер. ‡атем, жадной поступью самца, устремилсЯ вперед.
Ћн перемахнул через изгородь под тупые взоры чей-то припозднившейсЯ на
пастбище скотины, и грузно побежал через пшеничное поле, в сторону леса.
ЉолосьЯ хрупко расступались под его напором, с колючим шуршанием
колотились о колени: сзади оставалась легкаЯ пышнаЯ борозда.
—тобы достичь леса, ему пришлось перебратьсЯ еще через одну изгородь.
Ќа холмистой опушке леса он замер: закат щедро позолотил его щетину. Џред
ним возникли охрЯные, бледно-лиловые стволы клена и березы: их растопыренные
ветки разбивали закатный цвет на множество оттенков. ‡десь, на краю леса,
сосны были словно отлиты из железа и бронзы -- живой символ вечной гулкой
тишины: закатное золото стекало с них каплЯми, а редкаЯ трава внизу словно
занималась огнем, который перебегал все дальше и дальше и наконец угасал в
глубоком мраке соснового бора. Ќеподалеку, раскачиваЯсь на ветке, чирикнула
птичка и вспорхнула прочь.
‘ейчас он стоЯл на невысоком холме, на пороге зеленого собора деревьев,
опустошенный и дрожащий словно овца, прислушиваЯсь к звукам уходЯщего днЯ.
„ень сочилсЯ из щелей мирозданиЯ, словно из кувшина или корыта, что дали от
старости трещину. ’ам, за зелеными колоннами, кто-то невидимый воспевал
тихую молитву. Ћн медленно двинулсЯ вперед, вот-вот готовый столкнутьсЯ со
свЯщенником, который остановит его словами назиданиЯ.
Ќо ничего подобного не произошло. „ень продолжал затихать беззвучно, и
словно движимый притЯжением земли, он начал медленно спускатьсЯ вниз с
холма, вдоль широкого рЯда молчаливых деревьев, погружаЯсь в сиреневый
сумрак. ‡десь, внизу, уже более не было солнца: лишь верхушки леса были
слегка позолочены, да между черных стволов, словно за каминной решеткой,
дотлевали остатки днЯ. € тогда он познал страх.
Ћн вдруг вспомнил обрывки днЯ: как глотал с сотоварищами по очереди
холодную воду из кувшина, как шумно работала средь пшеницы жнейка -- словно
накидывала железный хомут на вздыбленную соловую кобылицу. Ћн вспомнил и про
настоЯщих лошадей, помогавших им в работе: лошадей, которые, наверное, целый
день мечтают об овсе насущном да об отдыхе в тени старой конюшни,
пропитанной сладким запахом аммиака. Ћн вспомнил о черных дроздах, что
порхали над пшеницей словно рассеЯнный по ветру бумажный пепел. Ћн вспомнил,
как перекатывались его натруженные мышцы под выгоревшей голубой рубахой, как
он переговаривалсЯ с другими батраками или просто слушал их разговор. ‚сегда
рЯдом есть кто-то твоего роду-племени. —еловек есть что угодно, кроме
безмолвиЯ. € теперь, оказавшись среди безмолвиЯ, он испугалсЯ.
‡десь было нечто превыше вожделениЯ женского тела. Ђ может быть этот
животный инстинкт специально заманил его в ловушку, подальше от безопасного
места, и теперь бросил его тут одного? "…сли Я найду ее, Я буду спасен",
вдруг подумал он, сам еще не знаЯ, спасет ли его само соитие или простаЯ
дружескаЯ беседа. Ќо теперь вокруг себЯ он видел одни лишь холмы,
разделенные тут и там небольшой извилистой речкой. Џод черной ольхой и ивами
текла темнаЯ вода: лишеннаЯ солнечного света, она показалась ему зловещей.
"ќта река -- словно линиЯ жизни, словно глубокаЯ длиннаЯ морщина на ладони
мира. џ вполне могу утонуть здесь", -- с ужасом вдруг подумалось ему. ‚округ
кружились комары, деревьЯ замерли, горделивые как боги: тусклый туманный
воздух словно покровом прикрывал его собственное ничтожество.
„еревьЯ: он привык низводить их до уровнЯ бревен, но эти деревьЯ
молчали со смыслом. Ћн знал, что такое дома из бревен, он кормил лесом
костры, готовил себе пищу, питаЯ огонь лесом; он долбил деревЯнные лодки,
чтобы удержатьсЯ на воде, перебираЯсь от земли к земле. Ќо эти деревьЯ...
Ќет... ќти деревьЯ смотрели на него, словно готовЯсь к мести. €бо тут не
было другого огнЯ, кроме закатного, не было другой воды, кроме той, что не
подпустит к себе ни одну лодку. Џотому что над всем этим царил Ѓог, и
привычные понЯтиЯ постепенно покидали его. ‡десь был Ѓог -- он словно не
замечал человека, но и не впускал его, чужака, невесть зачем забредшего
сюда.
Ћн медленно опустилсЯ на колени, опершись руками о землю: он
почувствовал ее живое тепло и приготовилсЯ к смерти.
Ќо ничего не случилось, и он открыл глаза. Ќад ближним холмом, меж
деревьев, он увидел звезду, одинокое светило -- сейчас это было все равно
что увидеть собрата. ‚прочем, светило было слишком далеко, чтобы он
устыдилсЯ. Ћн встал и пошел обратно по направлению к городку. € тут ему
преградила путь река. Њысль, что придетсЯ искать переправу, наполнила его
новым страхом. Ћн попробовал помечтать об ужине и о том, что, возможно, еще
доберетсЯ до этой девушки.
Ќо никак не покидало ощущение, что только что он оскорбил своим
присутствием какое-то божественное существо. € теперь словно чувствовал над
собой незримое колыханье чьих-то распростертых крыльев. Џервый страх,
однако, прошел, но все равно -- он побежал изо всех своих сил. Њожет надо
было остановитьсЯ и проверить, он ли это по-прежнему, но он бежал и бежал.
‡десь, в глухом сумраке, он увидел старое дерево, поваленное через реку.
"Џройди, прошагай", твердил ему разум, но ноги несли его что есть мочи.
Љусок гнилой коры подалсЯ под ногами и гулко шлепнулсЯ в темный бурчащий
поток. Ћн поскользнулсЯ и, проклинаЯ собственную неуклюжесть, будто видел
уже со стороны, как начинает падать. "’ы умрешь", говорил он себе, ощущаЯ в
воздухе чье-то незримое присутствие: притЯжение воды уже заглушило
собственные мысли. Ќа какое-то мгновенье, одним своим полуобморочным
зрением, он увидел темные водЯные недра, бревно через реку, контуры
деревьев, пульсирующих и живых, воздевших ветви кверху, словно в немом,
обращенном к Ѓогу жесте. …го падение было как смерть, под чьей-то блеклый и
невидимый смешок. Ћн переживал, что умирает, и не хотел этого. ‡атем вода
принЯла его.
ђека принЯла его. Ќо это было нечто большее, чем просто вода. ’емные
недра шарили под его одеждой, откидывали со лба мокрые прЯди. € вдруг под
рукой, словно змеЯ, проскользнуло чье-то быстрое бедро: среди темных пузырей
воздуха промелькнула чьЯ-то нога. “ самого дна по спине его прошелсЯ чей-то
острый сосок. € в этом медленном взбудораженном колыхании он увидел смерть
-- в облике девушки, бьющейсЯ в предсмертной агонии, сверкающую
смерть-утопленницу, поджидавшую его. € тогда, отплевываЯсь водой, он
вынырнул на поверхность.
‚збудораженнаЯ хлЯбь плескалась у самого рта: остатки дневного света
словно вынырнули наружу, разбиваЯсь на мелкие блики. Џредзакатные лучи
преломлЯлись о воду, покрываЯ ее сверкающей рЯбью. ‘тупаЯ по этой воде,
отЯгощенный ею, как есть в одежде и башмаках, с мокрыми прЯдЯми, налипшими
на лицо, он наблюдал теперь, как девушка, ронЯЯ речные капли, взбираетсЯ на
берег.
Ћн побежал к ней, вспениваЯ воду. Љазалось, он никогда не достигнет
берега. ‚одЯные девы льнули к нему, липли к его телу: или это была его
мокраЯ одежда? ‚ода волновалась пред ним: на гребнЯх колыхались мелкие
вечерние звездочки. Ќаконец он достиг прибрежных ив, ощутив под рукою мокрую
и скользкую землю. Џошарив, он ухватилсЯ за корень, потом за ветку,
подтЯнулсЯ и забралсЯ на берег. ‚ода ручьем стекала с его одежды, мокраЯ
тЯжесть постепенно перемещалась вниз к ногам.
‚ башмаках его хлюпало, влажнаЯ одежда налипала и не давала бежать.
‚переди, в безлунной темноте, он видел луч ее обнаженного тела, он видел,
как она взбираетсЯ вверх по холму. Ћн бежал и ругалсЯ, проклинаЯ такой
счастливый случай, со всеми его несчастьЯми.
Ћбувь мешала бежать, и тогда, не спускаЯ глаз с тусклого бегущего
пламени, он скинул башмаки и припустил дальше. Ћдежда была грузной как
свинец. ’Яжело дыша, он взобралсЯ на холм.
Ќад пшеничным полем всходила луна. „евушка была там, внизу: словно
маленький корабль, порхающий на серебрЯной глади морЯ.
Ћн бросилсЯ вслед. Џшеница с шелестом расступалась перед ним. ’ам, где
он шел, позади оставалась узкаЯ серебрЯнаЯ борозда: тонкаЯ царапина, котораЯ
тотчас же зарастала, когда пшеница, распрЯмлЯЯсь, возвращалась на место.
„евушка была далеко впереди: там, где прошла она, поле уже разгладилось. Ћн
видел, как быстро затЯгиваетсЯ за ней серебрЯнаЯ дорожка. Ќаконец, на самом
краю полЯ, тело ее словно чиркнуло о ближайших ствол дерева, вспыхнуло как
спичка и погасло.
‚се еще бегом он миновал остаток полЯ и, усталый, вошел в лес. „евушка
исчезла. ‚ приступе отчаЯниЯ он бросилсЯ на землю. "€ все же Я коснулсЯ ее",
с безнадежной обидой подумал он, чувствуЯ сквозь мокрую одежду прикосновение
земли, ощущаЯ лицом и руками тонкую жесткость опавших веток.
‹уна взошла высоко: она плыла в небе, раздуваЯ свои круглые золотые
щеки.
Ћн скорчилсЯ в судороге, вспомнив тело девушки рЯдом со своим, вспомнив
темный лес, закат и пыльную дорогу, проклинаЯ, что не дошел до дому.
"€ все же Я коснулсЯ ее!" шептал он, пытаЯсь представить, как все могло
быть дальше. Ћн вспомнил ее пугливое бедро, прикосновение острого соска.
Ћбиднее всего было то, что она испугалась его. "џ не причинил бы тебе зла",
застонал он, "Я не сделал бы тебе ничего плохого".
Ќа мгновение мышцы его свело судорогой былого труда, машинальных
движений, повторЯемых им в поле и на току. Ќо свет луны расслабил его,
успокоил, шарЯ в его мокрых волосах, перебираЯ тени и свет. Ћн подумал про
завтра, поднЯлсЯ. Ћщущение потустороннего присутствиЯ исчезло: остались
только ночные тени. ‚ лунном свете сверкнула проволока изгороди. Ћн понЯл,
что вышел на дорогу.
Џыль тотчас же стала налипать на его мокрые босые ноги. Ћн еще раз
взглЯнул с холмистой дороги на лунное поле, на чернильные пЯтна деревьев. Ћн
вспомнил о девушке, быстрой словно ртуть, стремительной словно укатившаЯсЯ
монета. ‘коро уже он видел внизу огни городка, часы на башне зданиЯ суда: в
тихом мерцанье улиц ему виделась маленькаЯ волшебнаЯ страна. € тогда он
забыл о девушке, мечтаЯ только поскорее добратьсЯ до койки.
ЋсвещеннаЯ луной, тЯнулась к городу длиннаЯ, однообразнаЯ дорога. Ђ
луна между тем поднималась все выше и выше. Ќо скоро она начнет медленно
сползать вниз, чтобы рассмотреть поближе припорошенные ее светом деревьЯ и
пшеничные полЯ, холмы и стерню.
Ћн уже видел в отдалении посеребренный амбар и силосную башню -- словно
силуэты древнегреческого города. ‘еребристаЯ ЯблонЯ стоЯла под луной --
застывшие брызги фонтана. ‹унный свет слоилсЯ в городском воздухе. Ќекоторые
окна в здании суда еще горели: но свет их казалсЯ жидким и бесполезным.
„невные заботы ушли, впереди -- вечные заботы. ‡везды, словно лепестки
опавших цветов на черной воде, относило небесным течением все ниже на запад.
‘тупаЯ мокрыми, но уже покрытыми пылью ногами, он медленно сошел с холма...
Last-modified: Wed, 30 Jul 2003 21:37:01 GMT
Ћцените этот текст: