х длЯ него событиЯх, во всех  этих
браках и рождениЯх? Ћн замолчал и жадно накинулсЯ  на  холодное  мЯсо  и  на
фрукты; предложенное ему угощение говорило  о  довольстве  и  благоденствии;
электрическаЯ лампа заливала комнату Ярким светом. Ћщущение окружавшего  его
довольства, видимо, удручало старого бродЯгу; он казалсЯ еще более  дрЯхлым,
еще более изможденным; нагнувшись над тарелкой, он алчно ел, искоса озираЯсь
кругом, завидуЯ тому  счастью,  которым  ему  не  удалось  насладитьсЯ.  …го
подавленное молчание Явно  свидетельствовало  о  многолетнем  озлоблении,  о
бессильной жажде мести, о несбывшейсЯ мечте -  основать  свое  торжество  на
чужом несчастье. Њрачность гостЯ вновь  встревожила  Ѓоннера;  он  спрашивал
себЯ, сколько неведомых приключений пришлось пережить ђагю за пЯтьдесЯт лет,
и удивлЯлсЯ тому, как ухитрилсЯ тот  при  такой  бедности  дожить  до  столь
преклонного возраста.
     - Ћткуда ты? - спросил он его наконец.
     - Ћ! Ћтовсюду! - ответил ђагю, сделав неопределенный жест.
     - „олжно быть, ты немало повидал стран, людей и вещей?
     - Ћ, да! џ побродил по ”ранции, побывал в ѓермании, в Ђнглии, в Ђмерике
- пошаталсЯ по всему свету.
     € перед тем, как  отправитьсЯ  спать,  ђагю,  закурив  трубку,  коротко
рассказал Ѓоннеру о своей жизни - жизни  бродЯчего  рабочего,  тЯготившегосЯ
трудом, ленивца и кутилы. ќто был все тот же наемник,  развращенный  наемным
трудом, мечтающий уничтожить своего  хозЯина  единственно  длЯ  того,  чтобы
занЯть его место и, в  свою  очередь,  угнетать  других.  „лЯ  ђано  счастье
заключалось только в том, чтобы нажить крупное состоЯние и наслаждатьсЯ  им,
радуЯсь, что ему удалось использовать в своих интересах нищету обездоленных.
Ѓунтарь на словах, а на деле  человек,  трусливо  пасующий  перед  хозЯином,
нерадивый работник, пьЯница, неспособный к постоЯнному труду,  он  переходил
из мастерской в мастерскую, из страны в страну; отовсюду его выгонЯли, а  не
то он и сам бросал работу в порыве бессмысленного озорства. Ќикогда  ему  не
удавалось отложить  ни  гроша  на  черный  день,  повсюду  его  преследовала
бедность, с каждым годом он все больше опускалсЯ. Џришла старость;  казалось
чудом, что он, всеми  покинутый,  не  умер  с  голоду  на  улице.  Џочти  до
шестидесЯти лет ему удавалось перебиватьсЯ  случайными  работами.  ‡атем  он
попал в больницу, должен был в конце  концов  выписатьсЯ  из  нее,  попал  в
другую. Џоследние пЯтнадцать лет он так и жил, от одного днЯ до другого,  не
знаЯ  сегоднЯ,  чем  будет  сыт  завтра.  ’еперь  он  нищенствовал;  ему  не
отказывали в куске хлеба, разрешали ночевать  на  соломе.  Ќичто  в  нем  не
изменилось - ни его затаенное бешенство, ни  его  исступленнаЯ  жажда  стать
хозЯином и насладитьсЯ богатством.
     - Џослушай, однако, - сказал Ѓоннер,  подавлЯЯ  желание  засыпать  ђагю
множеством вопросов, - ведь все те страны, через которые ты проходил, должно
быть, охвачены революцией? Њы-то здесь обогнали остальных, но  ведь  и  весь
мир двинулсЯ в путь, не правда ли?
     - „а, да, - ответил  своим  насмешливым  тоном  ђагю,  -  они  дерутсЯ,
перестраивают общество; тем не менее Я всюду подыхал с голоду.
     ‚ ѓермании, в Ђнглии, особенно  в  Ђмерике  ђагю  наблюдал  забастовки,
бурные восстаниЯ. ‚о всех странах, куда  его  увлекали  озлобление  и  лень,
перед ним разыгрывались трагические событиЯ. Џоследние монархии рушились, на
их месте возникали  республики;  благодарЯ  федерациЯм  соседних  государств
начинали стиратьсЯ границы между  народами.  ќто  напоминало  таЯние  снегов
весной,  когда  открываетсЯ  оплодотвореннаЯ  землЯ  и  под  Яркими   лучами
дружелюбного солнца в несколько дней вырастают  и  распускаютсЯ  цветы.  ‚се
человечество двинулось вперед, закладываЯ наконец основы грЯдущего ѓорода  -
ѓорода счастьЯ. Ќо на  долю  ђагю,  плохого  работника,  вечно  недовольного
кутилы,  среди  всех  этих  катастроф  выпали  только  невзгоды;  часто  ему
приходилось туго, но ни разу не представилсЯ случай ограбить погреб богача и
напитьсЯ в свое удовольствие. €  теперь,  когда  он  превратилсЯ  в  старого
бродЯгу, в старого нищего, он все так же  насмехалсЯ  над  этим  пресловутым
ѓородом справедливости и мира! ‚едь все это не вернет ему молодости, не даст
возможности окончить жизнь среди наслаждений, во дворце, окруженным  рабами,
подобно тем королЯм, о которых он читал в книжках. € ђагю зло издевалсЯ  над
глупостью тех людей, которые  из  сил  выбиваютсЯ,  чтобы  обеспечить  своим
правнукам возможность жить хоть в несколько более  благоустроенном  доме,  а
ведь сами-то они могут насладитьсЯ этим домом разве лишь во сне.
     - Ћднако этот сон в течение многих лет давал людЯм  счастье,  -  сказал
Ѓоннер спокойно. - Ќо то, что ты говоришь, сейчас  уже  неверно:  дом  почти
перестроен - прекрасный, здоровый, радостный дом; завтра Я покажу его  тебе;
ты увидишь, приЯтно ли в нем жить.
     Ћн объЯснил ђагю, что завтра поведет его на один из больших  праздников
’руда: они происходили в первый день каждого из  четырех  времен  года;  эти
праздники  были  длЯ  Ѓоклера   днЯми   ликованиЯ   и   отмечались   особыми
увеселениЯми, соответствующими времени года. ЏредстоЯвшему на следующий день
празднику - празднику лета  -  служили  фоном  все  земные  цветы  и  плоды;
ослеплЯЯ поражающим изобилием завоеванных ѓородом  богатств,  праздник  этот
справлЯлсЯ на вольном воздухе, среди  царственного  великолепиЯ  далей,  под
небом, осиЯнным пылающим июньским солнцем.
     ЊрачнаЯ тревога вновь охватила ђагю: его грызла тайнаЯ боЯзнь  увидеть,
что в Ѓоклере осуществилась древнЯЯ мечта о счастье  человечества.  Ќеужели,
пройдЯ столько стран, где в мучительной борьбе зарождалось  новое  общество,
он найдет это общество уже почти утвердившимсЯ здесь, в своем родном городе,
из которого ему пришлось бежать в тот вечер безумиЯ и преступлениЯ? Ћн,  как
одержимый, искал счастьЯ по всему свету; неужели же оно  создавалось  здесь,
на его родине, во времЯ его отсутствиЯ? € неужели он вернулсЯ лишь длЯ того,
чтобы увидеть чужое счастье, - теперь, когда ему  уже  не  дано  насладитьсЯ
радостЯми жизни? Њысль, что он бесплодно загубил свой век, удручала ђагю еще
более, чем усталость и нужда. Ћн молча  допил  стоЯвшую  перед  ним  бутылку
вина. Ѓоннер отвел его в свою комнату - белую, хорошо пахнувшую  комнату,  в
которой стоЯла большаЯ белаЯ кровать; ђагю шел за мим отЯжелевшей  походкой;
он страдал при виде этого радушного шчрокого гостеприимства,  говорившего  о
довольстве и счастье.
     - ‘пи крепко, дружище. „о завтра!
     - „о завтра, если только этот треклЯтый мир не рухнет за ночь.
     ‹ег спать и Ѓоннер; но ему не сразу удалось заснуть. € у него  на  душе
было неспокойно: он неотступно думал, какие могут быть намерениЯ у ђагю. …му
все времЯ хотелось спросить об этом своего гостЯ в упор, но  его  удерживала
боЯзнь вызвать ђагю на опасные объЯснениЯ. Ќе лучше ли было выждать, а затем
действовать сообразно обстоЯтельствам? Ѓоннер боЯлсЯ, как бы не  разыгралась
какаЯ-нибудь ужаснаЯ сцена, как бы этот несчастный бродЯга,  обезумевший  от
нужды и страданий, не оскорбил ‹уку, не оскорбил †озину, вновь не  отважилсЯ
бы на преступление. Џоэтому Ѓоннер поклЯлсЯ себе ни на миг  на  отходить  от
ђагю;  он  решил  сам  показать  ему  весь  город,  чтобы  ђагю  не  вздумал
куда-нибудь отправитьсЯ один. ‚ свое намерение - ознакомить ђагю с городом -
Ѓоннер вкладывал разумный расчет: он  надеЯлсЯ  парализовать  ђагю  зрелищем
богатства  и  мощи  нового  ѓорода  и  заставить   его   почувствовать   всю
бесполезность бешенства и возмущениЯ одиночки. ’огда ђагю уже не решитсЯ  на
враждебную выходку, его поражение  будет  окончательным.  €  Ѓоннер  наконец
заснул; наутро ему предстоЯл последний бой за гармонию, за  мир  и  всеобщую
любовь.
     Ќа следующий день уже с шести часов загремели трубы; их звуки понеслись
веселым призывом над крышами Ѓоклера, возвещаЯ  праздник  ’руда.  ‚  голубом
беспредельном июньском небе высоко стоЯло радостное, могучее  солнце.  ‚сюду
распахивались окна, сквозь  зелень  от  дома  к  дому  неслись  приветствиЯ;
чувствовалось, как ликование охватывает души  тружеников  нового  ѓорода;  а
призывы труб гремели по-прежнему, будЯ в садах крик детей и смех  влюбленных
пар.
     Ѓоннер поспешно оделсЯ; он застал ђагю уже на ногах: тот успел вымытьсЯ
в ванной комнате и надеть чистую одежду, с вечера  приготовленную  длЯ  него
гостеприимным хозЯином. ђагю отдохнул; он снова усвоил  прежний  насмешливый
тон, Явно решившись надо всем потешатьсЯ и  отрицать,  что  жизнь  в  городе
изменилась к лучшему. Џри виде Ѓоннера он засмеЯлсЯ своим  недобрым  смехом,
оскорбительным и циничным.
     - Ќу и адский же шум они поднЯли своими трубами, старина!  ќто,  должно
быть, не слишком весело длЯ людей,  которые  не  любЯт,  чтобы  их  внезапно
будили. Ќеужто в вашей казарме каждое утро гремит такаЯ музыка?
     ‘тарый мастер предпочитал зубоскальство ђагю его  мрачной  замкнутости.
Ћн мирно улыбнулсЯ.
     - Ќет, нет, это - только реселое праздничное пробуждение.  ‚  остальные
дни каждый может спать в безмЯтежной тишине  сколько  ему  угодно.  ‚прочем,
когда живетсЯ хорошо, всегда встаешь рано; одни только  инвалиды,  к  своему
огорчению, остаютсЯ в постели.
     Ћн добавил с предупредительной добротой:
     - •орошо ли ты спал? ‚се ли нашел, что тебе было нужно?  ђагю  и  здесь
постаралсЯ сказать какую-нибудь колкость:
     - Ћ, Я всюду сплю хорошо; вот уже долгие годы, как  Я  ночую  в  стогах
сена, и это ничуть не хуже самых лучших кроватей... „а и  все  эти  выдумки:
ванны, краны с холодной и горЯчей водой, электрические печки,  приводимые  в
действие одним нажимом кнопки, - все это, конечно, удобно, когда спешишь.  Ђ
когда спешить некуда, куда приЯтнее умыватьсЯ  у  реки  и  гретьсЯ,  сидЯ  у
доброй старой печки.
     ‚идЯ, что Ѓоннер не отвечает, ђагю добавил:
     - “ вас в домах слишком много воды: в них, вероЯтно, сыро.
     Ћ, какое кощунство! ’ак говорить  о  текущей,  благодетельной,  чистой,
свежей воде - источнике здоровьЯ, радости и силы Ѓоклера, - омывавшей вечной
юностью его улицы и сады!
     - ќти потоки воды - наши друзьЯ, добрые феи,  подательницы  счастьЯ,  -
спокойно ответил Ѓоннер. - ’ы увидишь сам: они всюду брызжут  из-под  земли,
оплодотворЯЯ ѓород... Ќу, давай сначала позавтракаем, а там и в путь.
     ‡автрак  был  великолепен.  ‘ветлую  столовую  заливало  своими  лучами
восходЯщее солнце; на  ослепительно  белой  скатерти  стоЯли  Яйца,  молоко,
фрукты, золотистый,  вкусно  пахнущий  хлеб:  видно  было,  что  его  месили
заботливые  машины,  питающие  счастливый  народ.  Џрестарелый  хозЯин  дома
относилсЯ к своему нищему гостю с чуткой предупредительностью; его  радушное
гостеприимство сопровождалось такой терпеливой деликатностью, что, казалось,
в самом воздухе веЯло бесконечной кротостью и добротой.
     ‡а едой Ѓоннер и ђагю снова разговорились. Љак и  накануне,  Ѓоннер  из
осторожности воздерживалсЯ от прЯмых вопросов. ‚се  же  он  чувствовал,  что
ђагю, подобно всем преступникам, возвратилсЯ к  месту  своего  преступлениЯ,
снедаемый неодолимой жаждой вновь увидеть его и узнать, что там  происходит.
†ива ли еще †озина? —то она делает? ‚зЯл ли ее к себе  в  дом  спасшийсЯ  от
смерти ‹ука? —то сталось с ними обоими?  ќто  алчное  любопытство  Явственно
сквозило в горЯщем взоре старого бродЯги. Ќо так как ђагю ничем  не  выдавал
себЯ, Ѓоннеру пришлось ограничитьсЯ выполнением намеченного накануне  плана:
он решил ослепить ђагю картиной процветаниЯ и мощи нового ѓорода. Ќе называЯ
‹уку, он принЯлсЯ объЯснЯть ђагю величие его дела.
     - —тобы ты мог лучше понЯть, дружище, то, что увидишь,  Я  перед  нашей
прогулкой расскажу тебе в нескольких словах о  теперешнем  положении  вещей.
Љогда ты покинул Ѓоклер, наше  движение  только  еще  начиналось;  ныне  оно
окончательно восторжествовало и находитсЯ в полном расцвете.
     € Ѓоннер рассказал ђагю всю историю нового ѓорода; он начал с основаниЯ
крешрийского завода, построенного на акционерных началах,  предусматривавших
распределение прибылей,  исходЯ  из  принципа  ассоциации  между  капиталом,
трудом и знанием. Ћн подробно обрисовал борьбу Љрешри с "Ѓездной",  заводом,
где царил варварский наемный труд; рассказал о том, как крешрийский завод  в
конце  концов  победил  "Ѓездну"  и  заступил  ее  место,  как  он  завоевал
мало-помалу старый, нищий Ѓоклер победоносной волной своих  белых,  веселых,
счастливых домиков. ‡атем он поведал о  том,  как  другие  соседние  заводы,
подчинЯЯсь необходимости, влились в Љрешрийскую ассоциацию, как,  подчинЯЯсь
неизбежному ходу событий, возникли другие  объединениЯ:  группа  предприЯтий
промышленности, изготовлЯвшей одежду,  группа  строительной  промышленности;
как все родственные отрасли начали постепенно объединЯтьсЯ и все виды  труда
соединились,  срослись  друг  с  другом.  Љооперирование  производителей   и
потребителей довершило победу,  и  труд,  преобразованный  на  этих  широких
основах, воплощающих на  практике  идею  человеческой  солидарности,  вызвал
из-под земли новое общество. ђабочий день был  сокращен  до  четырех  часов;
всЯкий свободно выбирал  себе  работу  и  мог  по  желанию  менЯть  ее:  это
неизменно делало труд приЯтным;  каждый  работник  знал  несколько  ремесел,
благодарЯ чему мог переходить из одного цеха в  другой.  ‹юди,  объединенные
сходными профессиЯми, создавали производственные группы, определЯвшие  собой
структуру  нового  социального   порЯдка,   ибо   труд   стал   единственным
регулЯтором,  единственным  законом  жизни.   Њашины,   некогда   враждебные
человеку, сделались  теперь  его  покорными  слугами,  выполнЯвшими  тЯжелую
работу. ‚ сорок лет каждый гражданин считалсЯ уже уплатившим  свой  трудовой
долг  ѓороду  и  работал  только   длЯ   собственного   удовольствиЯ.   …сли
кооперирование  производителей  вызвало  таким  образом  на  свет  общество,
построенное на началах  справедливости  и  мира  и  основанное  на  всеобщем
добровольном труде, то кооперирование потребителей обрекло  на  исчезновение
торговлю, это бесполезное колесо  социального  механизма,  непроизводительно
поглощавшее  силы  и  средства.  ЉрестьЯнин  снабжал  хлебом   промышленного
рабочего, а тот давал ему в обмен железо и орудиЯ труда. Ќа главных  складах
сосредоточивали   продукты   потреблениЯ,   а    затем    распределЯли    их
непосредственно среди потребителей сообразно нуждам каждого. Ќичто больше не
доставалось спекулЯнтам и ворам, и  это  сберегало  обществу  миллионы.  ‚сЯ
жизнь упрощалась, близилось полное  исчезновение  денег,  закрытие  судов  и
тюрем;  частные  имущественные  интересы  отмирали;  безумие  мошенничества,
грабежа и убийства уже не владело  людьми,  не  озлоблЯло  их.  Ћткуда  было
взЯтьсЯ преступлению, раз больше не было беднЯков, не было обездоленных, раз
люди понЯли, что счастье каждого человека неотделимо от счастьЯ других,  раз
между всеми гражданами воцарЯлсЯ нерушимый братский мир?  “же  долгое  времЯ
длилсЯ мир, налог, уплачивавшийсЯ кровью, исчез, как и  все  прочие  налоги,
исчезли  пошлины,  исчезли  всЯческие  принудительные  отчислениЯ  в  пользу
государства,  всЯкие  запретительные  меры;  производству  и   обмену   была
предоставлена  полнаЯ  свобода.  Ѓыли  упразднены  паразиты  -  бесчисленные
чиновники, судьи, военные, служители  церкви,  присосавшиесЯ  к  социальному
телу;  и  тогда  началось  головокружительное  обогащение  общества,   такое
изумительное накопление богатств, что амбары трещали, ибо не могли  вместить
непрерывно растущее общественное достоЯние.
     - ‚се это прекрасно, - перебил Ѓоннера ђагю.  -  Ђ  все-таки  подлинное
счастье в том, чтобы ничего не делать; раз  вы  все  еще  работаете,  вы  не
господа. ‘  этого  ты  менЯ  не  собьешь...  Ђ  потом,  как  ни  верти,  вам
по-прежнему платЯт жалованье, стало  быть,  ваш  труд  по-прежнему  наемный;
выходит, что ты стал сторонником наемного труда, ты,  кто  требовал  полного
разрушениЯ капитализма.
     Ѓоннер рассмеЯлсЯ своим веселым, открытым смехом.
     - —то правда, то правда: в конце концов Я изменил  свою  точку  зрениЯ.
ђаньше мне казалось, что  необходима  революциЯ,  насильственный  переворот,
захват власти, земли и орудий труда. Ќо опыт убедил менЯ в другом. џ работаю
здесь уже много лет и вижу, что  мы  идем  верным  путем  к  той  социальной
справедливости, к тому братскому счастью, мечта о котором неотступно владела
мной. Џоэтому Я запассЯ терпением и довольствуюсь- быть может,  по  слабости
характера - нашими теперешними достижениЯми, так как уверен, что скоро будет
одержана окончательнаЯ победа... ’ы прав: еще много остаетсЯ сделать, еще не
завоеваны полнаЯ свобода и полнаЯ справедливость;  капитал  и  наемный  труд
должны совершенно исчезнуть, и тогда общественнаЯ жизнь освободитсЯ от  всех
форм власти, останетсЯ лишь свободный человек, член свободного  общества.  Ђ
пока что мы стремимсЯ к тому, чтобы  наши  правнуки  создали  этот  грЯдущий
ѓород - царство полной справедливости и полной свободы.
     ‚ заключение  Ѓоннер  рассказал  ђагю  о  новых  методах  воспитаниЯ  и
образованиЯ,  о  ЯслЯх,  о  школах,  об  учебных  мастерских,  о  том,   как
воспитатели  помогают  пробуждению  человека  в  ребенке,  о  том,  как  они
стремЯтсЯ развить и направить по верному пути заложенные в ребенке  страсти;
он обратил его внимание на то,  что  в  Љрешри  мальчики  и  девочки  растут
вместе, и это скреплЯет те узы любви, от которых зависит мощь ѓорода. ‚ этих
грЯдущих парах созревало будущее царство полной, окончательной свободы;  они
шли навстречу этому будущему, понимаЯ всю  важность  задач,  стоЯвших  перед
ними, с твердой решимостью осуществить эти задачи. Џоколение  за  поколением
станут укладывать новые кирпичи в здание грЯдущего общества, и в  нем  будет
все больше свободы, справедливости и любви. Ђ пока что  ѓород  накоплЯл  все
возрастающие богатства; почти полностью было упразднено право  наследованиЯ,
и это препЯтствовало возникновению крупных личных состоЯний, соблазнительных
и отравлЯющих; неисчислимые  плоды  общего  труда  стали  общим  достоЯнием.
€счезла мало-помалу и рента; рантье, эти празднолюбцы, живущие чужим трудом,
на  проценты  с  некогда  эгоистически  накопленного  ими  капитала,   стали
вымирающей  породой.  ѓород  всеобщего  труда,  труда,   освобожденного   от
непроизводительных  затрат,   накоплЯл   такие   огромные   сокровища,   что
приходилось уже думать о сокращении производства  в  будущем;  все  граждане
были  одинаково  богаты.  ЌаслаждениЯ,  некогда  доступные   лишь   немногим
избранным, - изысканные блюда, цветы, дорогие и изЯщные  украшениЯ  -  стали
доступны длЯ всех.  “  семейных  очагов  царила  скромнаЯ  простота,  каждый
гражданин довольствовалсЯ своим счастливым домиком; зато общественные зданиЯ
блистали необычайной  пышностью;  они  были  настолько  обширны,  что  могли
вмещать бесчисленные толпы, настолько удобны и уютны,  что  служили  как  бы
дворцами длЯ  народа,  теми  радостными  прибежищами,  где  людЯм  нравилось
проводить свою жизнь.  ‘реди  них  были  музеи,  библиотеки,  театры,  бани,
помещениЯ длЯ игр и длЯ развлечений и, наконец, просто галереи,  примыкавшие
к залам длЯ собраний, длЯ учебных лекций, длЯ публичных докладов, которые  в
часы досуга посещал весь город. Ѓыли  в  городе  и  многочисленные  лечебные
заведениЯ: специальные больницы длЯ различных болезней, убежища, куда  имели
свободный доступ инвалиды и старики, особые дома матери и  ребенка;  женщины
поступали в эти дома за  несколько  месЯцев  до  родов  и,  разрешившись  от
бремени, оставались там вместе с  новорожденным  до  полного  восстановлениЯ
сил. ’ак возрождалсЯ и укреплЯлсЯ в новом ѓороде  культ  матери  и  ребенка:
матери - источника вечной жизни, ребенка - победоносного вестника грЯдущего.
     - Ђ теперь, - весело сказал Ѓоннер, - раз ты кончил завтракать,  пойдем
посмотрим на все эти прекрасные вещи, на наш заново отстроенный,  празднично
разукрашенный славный Ѓоклер. Џредупреждаю: Я покажу тебе все, что только ни
есть в Ѓоклере интересного, вплоть до последнего уголка.
     ђагю,  упорно  не  желавший  сдаватьсЯ,  заранее  пожимал  плечами;  он
повторЯл возражение, которое считал решающим:
     - Љак угодно. Ќо раз вы все еще работаете, вы  не  господа,  а  простые
рабочие. ’руд - ваш хозЯин, и вы - по-прежнему рабы.
     Ќа улице, перед дверью, их ожидал двухместный электрический автомобиль.
’акими автомобилЯми располагали все жители города. Ѓывший  мастер,  несмотрЯ
на преклонный возраст сохранивший Ясность взора и твердость руки,  пригласил
своего спутника сесть в автомобиль, а сам,  поместившись  рЯдом,  взЯлсЯ  за
руль.
     - Ђ ты не изувечишь менЯ окончательно своей машиной?
     - Ќет, нет, не бойсЯ. ќлектричество знает менЯ: вот  уже  долгие  годы,
как мы отлично ладим друг с другом.
     Ѓоннер сказал это благоговейным и любовным  голосом,  будто  говорил  о
некоем новом божестве, о благотворной  силе,  которой  ѓород  был  обЯзан  в
значительной степени своим процветанием и своей радостью.
     - ’ы всюду найдешь ее - эту великую, всемогущую энергию, без которой мы
не имели бы возможности так быстро  двигатьсЯ  вперед.  ’еперь  наши  машины
приводит в движение исключительно электричество; при этом  оно  не  остаетсЯ
только в цехах: оно приходит к нам  в  жилища  и  помогает  в  наших  мелких
домашних делах; электричество - прирученнаЯ сила, превращеннаЯ в слугу;  оно
выполнЯет за нас всю черную  работу,  стоит  только  повернуть  выключатель.
Џовернешь другой выключатель  -  и  электричество  освещает  дом.  Џовернешь
третий - и оно согревает его. ‚сюду - в полЯх, в городе, на улицах и в самых
скромных жилищах  оно  присутствует,  оно  молча  работает  за  нас;  оно  -
укрощеннаЯ природа, порабощеннаЯ молниЯ, источник нашего счастьЯ. „лЯ  этого
пришлось вырабатывать его в неограниченном количестве, чтобы пользоватьсЯ им
так же, как мы пользуемсЯ воздухом, - даром, из одного  удовольствиЯ  дышать
им, не боЯсь, что он иссЯкнет, как  бы  безмерно  мы  его  ни  тратили.  Ќо,
по-видимому, электричества все-таки еще не хватает:  прежний  хозЯин  Љрешри
говорит, что он изыскивает пути к  тому,  чтобы  снабжать  нас  еще  большим
количеством энергии: он хочет, чтобы мы могли по ночам зажигать над Ѓоклером
новое светило, которое до утра будет заменЯть солнце и водворит у нас сиЯние
вечного днЯ.
     Ѓоннер весело смеЯлсЯ при этой мысли - навеки обратить в бегство ночной
мрак; тем временем автомобиль быстро и плавно  катилсЯ  по  широким  аллеЯм.
Џрежде чем показать ђано город, Ѓоннер намеревалсЯ  отвезти  его  в  деревню
Љомбетт, чтобы дать своему  спутнику  полюбоватьсЯ  великолепными  угодьЯми,
превратившими равнину ђуманьи в рай плодородиЯ и красоты. Џраздничное  утро,
казалось, заливало окрестности  светом;  дороги  под  лучами  торжествующего
солнца звенели радостью.  Џо  ним  катилось  множество  других  автомобилей,
откуда доносились песни и смех.  €з  соседних  деревень  к  Ѓоклеру  спешили
многочисленные пешеходы; шли дружными  компаниЯми  принарЯдившиесЯ  парни  и
девушки;  они  весело  приветствовали  Ѓоннера,  всеми  уважаемого   старца,
патриарха.  Џо  обеим  сторонам   дороги   простиралось   бесконечное   море
великолепных хлебов, отливавшее  Ярким  и  сочным  зеленым  цветом!  €счезли
прежние скупо  нарезанные,  крошечные,  тощие  наделы,  говорившие  о  плохо
удобренной и плохо обработанной почве; теперь всЯ равнина представлЯла собой
одну огромную ниву, удобренную, вспаханную,  засеЯнную  дружными  и  щедрыми
руками, ниву, рождавшую огромные урожаи длЯ  братски  единого  народа.  …сли
почва была плоха, ее структуру обновлЯли, обогащали химическим путем.  ‡емлю
согревали, защищали ее от мороза; интенсивные культуры давали по два  урожаЯ
ежегодно, овощи и плоды поспевали во всЯкое времЯ года. ђаботали не  столько
человеческие руки, сколько машины, и целые  десЯтки  километров,  словно  по
волшебству, покрывались хлебами. ѓоворили даже о том,  что  пора  повелевать
тучами, регулируЯ их движение с помощью мощных электрических токов: это дало
бы  возможность  распределЯть  дождь  и  солнечный  свет  сообразно   нуждам
сельского хозЯйства. —еловек, покорив землю, готовилсЯ  теперь  к  покорению
неба, собиралсЯ подчинить себе  светила.  ‚  дни  больших  праздников  будут
чистить голубое небо, делать его еще более беспредельным и  глубоким;  будут
очищать от облачного тумана солнце, как чистЯт люстру, подвешенную к потолку
огромного зала. ‚ тот праздничный день, в первый день лета, небеснаЯ  люстра
пылала ослепительным блеском, и в этом блеске  убегали  в  бесконечную  даль
дороги, изгибаЯсь веселыми белыми лентами среди  волнующегосЯ  морЯ  зеленых
хлебов.
     -  ‚идишь,  дружище,  -  продолжал  Ѓоннер,  охватив,  широким   жестом
горизонт, - у нас вдоволь хлеба. ќто общий хлеб,  хлеб,  на  который  каждый
имеет право от рождениЯ.
     - ‡начит, вы кормите даже тех, кто не работает? - спросил ђано.
     - Љонечно... Ќо не работают только больные да инвалиды.  Љогда  человек
здоров, слишком скучно ничего не делать.
     ’еперь   автомобиль   катилсЯ   вдоль   фруктовых   садов;   потЯнулись
очаровательные,  бесконечные  аллеи  вишневых  деревьев,  усеЯнных  красными
вишнЯми. Љазалось, то были зачарованные деревьЯ; волшебные гроздьЯ играли  и
смеЯлись на солнце. Ђбрикосы еще  не  созрели,  Яблони  и  грушевые  деревьЯ
гнулись под еще зелеными плодами. ‡десь было необыкновенное изобилие плодов,
их хватило бы, чтобы обеспечить  десертом  целый  народ  вплоть  до  будущей
весны.
     - •леб длЯ всех - это не больно роскошно, - насмешливо сказал ђагю.
     - Ћ! - ответил шутливо Ѓоннер. - Љ хлебу прибавлЯют немного десерта. ’ы
видишь, в плодах недостатка нет.
     Ћни въехали в Љомбетт. ЏрежнЯЯ грЯзнаЯ деревнЯ исчезла;  вдоль  некогда
зловонного ручьЯ ѓранжан выросли среди зелени рЯды белых  домов;  ѓранжан  -
преображенный, очищенный -  струилсЯ  чистейшей  водой,  он  стал  одним  из
источников плодородиЯ окружающих  полей.  „еревнЯ  уже  не  была  прежней  -
беспомощной, грЯзной и нищей  деревней,  косневшей  в  многовековой  упрЯмой
ограниченности, в рутине и ненависти. „ух истины и свободы дохнул  и  здесь,
зовЯ людей к науке и гармонии, озарЯЯ умы, примирЯЯ сердца, приносЯ с  собой
здоровье,  богатство,  радость.  ‚  тот   день,   когда   комбеттцы   решили
объединитьсЯ,  родилось  счастье  каждого  из   них.   Ќикогда   еще   более
убедительный опыт не  расцветал  так  весело  под  солнцем:  деревнЯ,  с  ее
разбросанными домами, откуда веЯло уютом счастливой семейной  жизни,  откуда
слышались смех и песнЯ, ЯвлЯла собой блистательный пример солидарности.
     - ’ы помнишь, какой была эта деревнЯ в старое времЯ?  -  снова  спросил
Ѓоннер. - Џомнишь лачуги в грЯзи  и  навозе?  Џомнишь  ожесточенные  взглЯды
крестьЯн? Џомнишь их жалобы на то, что они умирают с голоду? Џосмотри-ка, во
что превратила деревню ассоциациЯ.
     Ќо ђано, полный свирепой зависти,  не  уступал;  он  все  еще  надеЯлсЯ
открыть где-нибудь Язву несчастьЯ, открыть то проклЯтие труда, которое  жило
в его крови, крови ленивого наемника, прикованного к своей цепи многовековым
привычным рабством.
     - …сли они работают, значит, они вовсе  не  счастливы,  -  повторил  он
упрЯмо. - €х счастье обманчиво; высшее благо - ничего не делать.
     € он, некогда так жестоко нападавший на свЯщенников, добавил:
     - ђазве в катехизисе не сказано, что труд - кара, падение человека? Љто
попал в рай, больше ничего не делает.
     Ќа обратном пути они проехали мимо гердашского парка; он превратилсЯ  в
один из общественных садов нового ѓорода и был вечно полон юными матерЯми  и
играющими детьми. Ѓольшой гердашский дом еще более расширили; он по-прежнему
служил санаторием длЯ женщин, недавно разрешившихсЯ  от  бремени:  они  жили
там, среди развесистых деревьев и цветов, до полного восстановлениЯ сил.  ’о
было великолепное имение,  один  из  прежних  дворцов  богачей;  теперь  оно
перешло к народу по праву наследованиЯ, и народ, настоЯщий его  хозЯин,  был
наконец у себЯ. ‹ужайки парка были оживлены благоухающими  клумбами  цветов;
длинные аллеи уходили под высокие своды листвы, пленЯЯ сумраком  и  тишиною.
Џо этим величавым аллеЯм некогда скакали охотники, а теперь матери в светлых
платьЯх мирно катили здесь колЯсочки, в которых смеЯлись новорожденные.
     - Ќа кой черт мне роскошь и удовольствиЯ, если  они  всем  доступны!  -
сказал ђапо. - ђаз Я наслаждаюсь не один, им уж не та цена.
     Ђвтомобиль продолжал катитьсЯ;  они  въехали  в  новый  Ѓоклер.  ‡аново
отстроенный  город  напоминал  огромный  сад;  среди  деревьев,  стремЯсь  к
простору и воздуху, непринужденно высились дома. Ћни не жались друг к другу,
как в эпохи тирании и ужаса, а, казалось, рассеЯлись во все  стороны,  чтобы
полнее насладитьсЯ миром, здоровьем и счастьем. ‡емли, вернувшиесЯ  в  общее
пользование, ставшие даровыми, простирались от одного уступа Ѓлезских гор до
другого. Љ чему было громоздить дом на дом,  когда  кругом  лежала  равнина?
Џочему было не отвести по нескольку тысЯч квадратных метров на семью,  когда
вокруг было столько свободной земли? Џоэтому каждый,  выбрав  себе  участок,
принималсЯ строитьсЯ по своему усмотрению.  „ома  не  тЯнулись  шеренгой,  а
прЯтались в зелени садов; сады же, длЯ удобства сообщениЯ, соединЯлись между
собою широкими аллеЯми. Ќо, несмотрЯ на все разнообразие  в  расположении  и
постройке домов, их объединЯло некое сходство, общий отпечаток уюта, чистоты
и радости. ‚се  они  были  украшены  Ярко  расписанной  керамикой,  веселыми
фаЯнсовыми плитками, пестрыми черепицами, синими, как вьюнок,  желтыми,  как
одуванчик, красными, как мак, вышками, балкончиками,  барельефами,  фризами,
карнизами; казалось, то были не дома, а  большие  букеты,  расцветшие  среди
зеленых древесных куп. Ќичто не могло сравнитьсЯ с веселым очарованием  этих
жилищ,  в  них  чувствовалсЯ  возрождающийсЯ  расцвет  народного  искусства,
расцвет той красоты, на которую имели право люди труда  и  которую  народный
гений обещал воплотить в тысЯчах  шедевров.  Ќа  площадЯх,  на  перекрестках
широких   аллей   высились   монументальные   общественные   зданиЯ:   здесь
торжествовали в смелых конструкциЯх железо и сталь. ‚еликолепие этих  зданий
состоЯло в их простоте, в их полном соответствии своему  назначению,  в  том
художественном вкусе, который сказывалсЯ в  выборе  материала  и  украшений.
Ќарод чувствовал себЯ здесь, как  дома;  музеи,  библиотеки,  театры,  бани,
лаборатории, залы длЯ собраний и длЯ развлечений представлЯли собой  не  что
иное, как общественные дома, открытые длЯ всех,  где  люди  жили  свободной,
братской социальной жизнью. Љое-где виднелись крытые галереи -  застекленные
участки аллей; зимою их предполагали отапливать, чтобы охранить пешеходов от
ливней и сильных морозов.
     ђапо  уже  не  мог  скрыть   своего   изумлениЯ;   Ѓоннер,   видЯ   его
растерЯнность, рассмеЯлсЯ.
     - „а! ’еперь тебе нелегко понЯть, где находишьсЯ... ќто бывшаЯ  площадь
Њэрии; помнишь ту  квадратную  площадь,  откуда  брали  свое  начало  четыре
широкие улицы: улица Ѓона, улица ”ормри, улица ‘ен-Љрон и улица Њаньоль? ’ак
как прежнее здание мэрии насквозь прогнило, его  снесли;  снесли  и  прежнюю
школу, где дети,  томившиесЯ  в  тисках  деспотической  дисциплины,  зубрили
уроки. Ќа этом месте, как видишь, выросло несколько зданий: это химические и
физические лаборатории; каждый ученый может приходить сюда работать, ставить
опыты, если он полагает, что напал на след полезного длЯ общества  открытиЯ.
Џреобразились и четыре  улицы:  выходившие  на  них  лачуги  исчезли,  вдоль
тротуаров посадили деревьЯ; от прошлого здесь сохранились только бывшие дома
богачей, окруженные садами; теперь благодарЯ многочисленным  бракам  в  этих
домах расположились наши потомки - внуки н правнуки бывших беднЯков.
     Џосле этих разъЯснений ђапо  начал  мало-помалу  соображать,  по  каким
местам  они  проезжают;  к  тому  же  бывший  буржуазный  квартал   Ѓоклера,
естественно, был менее других  затронут  происшедшими  изменениЯми.  Ѓоннеру
пришлось, однако, указать  своему  спутнику  на  рЯд  существенных  перемен,
свЯзанных с победою нового порЯдка. ‡дание  супрефектуры  сохранили  и  даже
пристроили к нему два крыла  в  форме  галерей;  но  теперь  там  помещалась
библиотека. ‡дание суда  превратили  в  музей;  некогда  заново  отстроенную
тюрьму, с  ее  многочисленными  камерами,  удалось  без  особо  значительных
расходов  перестроить  в  бани,  изобилующие  журчащей  ключевой  водой.  Ќа
площади, где когда-то помещалась церковь,  разроссЯ  тенистый  сад;  посреди
него, на  месте  древнего  склепа,  образовалсЯ  пруд.  Џо  мере  того,  как
административные и судебные власти исчезали, занЯтые ими зданиЯ возвращались
народу, повышаЯ его благоденствие и позволЯЯ ему  более  полно  наслаждатьсЯ
радостЯми жизни.
     Ђвтомобиль въехал в широкую, красивую аллею; ђагю снова не узнал места.
     - ѓде ж мы теперь?
     - Ќа  прежней  улице  Ѓриа,  -  ответил  Ѓоннер.  -  „а,  она  порЯдком
изменилась. „ело в том, что мелкаЯ торговлЯ совершенно исчезла,  лавки  одна
за другой позакрывались, старые дома снесли; на их месте выросли  эти  новые
постройки, которые так весело выглЯдЯт среди боЯрышника  и  сирени.  Ђ  там,
направо, засыпали землей Љлук,  отравленную  сточную  канаву,  теперь  здесь
проходит эта боковаЯ аллеЯ.
     Ѓоннер продолжал говорить; он вызвал в памЯти ђагю тесную, темную улицу
Ѓриа, с ее вечно грЯзной мостовой, по которой двигались толпы понурых людей.
’ам влачилсЯ истомленный, бледный и озлобленный труд, там бродили по вечерам
голод и проституциЯ: от лавки к лавке беспокойно переходили жены беднЯков  в
надежде раздобыть в долг немного провизии; тут некогда  царили,  безжалостно
извлекаЯ прибыли, ‹абоки, Љаффьо отравлЯл рабочих недоброкачественным вином,
мЯсник „аше следил за неприкосновенностью своего мЯса, свЯщенного мЯса, пищи
богатых; только одна красиваЯ булочница, добраЯ г-жа Њитен, смотрела  сквозь
пальцы на то, что из ее булочной исчезало  несколько  хлебов  в  дни,  когда
уличные ребЯтишки особенно голодали. Ђ теперь улица  была  очищена  от  всей
этой нужды и страданиЯ, словно  освобождающий  вихрь  унес  все  лавки,  где
всеобщаЯ бедность увеличивала алчные прибыли  торговли,  этого  бесполезного
колеса социального механизма,  непроизводительно  поглощавшего  богатство  и
силу. ЂллеЯ уходила вдаль, свободнаЯ, широкаЯ, оздоровленнаЯ,  Ярко  залитаЯ
солнцем, окаймленнаЯ домами счастливых  тружеников,  полнаЯ  смеха  и  песен
толпы, встречавшей Ясное, торжественное, праздничное утро.
     - Џостой-ка! - воскликнул ђагю. - „а ведь если  Љлук  протекает  здесь,
под этой насыпью, покрытой газоном, стало быть, ‘тарый Ѓоклер находилсЯ  вот
там, на месте этого нового парка, где в тени деревьев прЯчутсЯ белые  фасады
домов?
     € на этот раз он разинул рот от удивлениЯ.  „а,  именно  там  находилсЯ
некогда ‘тарый Ѓоклер - грЯзное скопище лачуг, утонувших в  жидкой,  вонючей
грЯзи, улицы без света и воздуха, отравленные зловонием протекавшего по  ним
ручьЯ. ’ам, в этом гнезде паразитов и  эпидемий,  теснилсЯ  отверженный  мир
труда,  изнемогаЯ  в  течение  столетий  под  бременем  жестокой  социальной
несправедливости. Ћсобенно Ясно помнил ђагю улицу  ’руа-‹юн,  самую  темную,
самую тесную, самую гнусную из всех улиц ‘тарого Ѓоклера. Ђ теперь он видел,
что порыв вихрЯ, вихрЯ справедливости и возмездиЯ, очистил всю  эту  клоаку,
смел с лица земли отвратительные развалины и посеЯл  на  их  месте  деревьЯ,
зелень, среди которой выросли новые жилища -  обитель  здоровьЯ  и  радости!
Ќичего не осталось от прежней мерзости, от  той  каторжной  тюрьмы,  котораЯ
некогда  источала  здесь  свой  Яд,  подобно  Язве,  грозившей  человечеству
гибелью.  ‘  воцарением  справедливости  вернулась  жизнь:  смех   и   песни
доносились из домов и наполнЯли новые широкие улицы, где  теснились  веселые
толпы молодежи.
     Ѓоннер, улыбаЯсь изумлению ђагю, медленно вез  его  по  улицам  города,
счастливого ѓорода труда. ‚ тот день - день досуга и радости - город казалсЯ
еще красивее обыкновенного: над домами  реЯли,  хлопаЯ  на  легком  утреннем
ветру, Яркие знамена и флаги, двери  и  окна  были  задрапированы  красивыми
тканЯми. Џеред домами, вдоль  улиц,  рассыпали  розы,  сорванные  в  широких
пригородных полЯх; здесь было такое изобилие роз,  что  весь  город  мог  бы
украситьсЯ ими, как  новобрачнаЯ  в  день  свадьбы.  ‚сюду  гремела  музыка;
широкими звучными волнами взмывали хоровые песни девушек и юношей; высоко  в
небо, терЯЯсь в солнечном свете, уносились кристальные голоса детей. џсное и
веселое дневное светило тоже принимало участие в празднике:  оно  расстилало
бесконечные золотые ковры под роскошным, легким, упоительно-голубым шелковым
шатром небес. ‚се население города мало-помалу высыпало на  улицы;  на  всех
были светлые одежды из красивых материй, некогда дорогих, а теперь доступных
каждому. Ќовые моды, простые, но элегантные,  подчеркивали  красоту  женщин.
’еперь, после постепенного исчезновениЯ денег, золото шло  исключительно  на
ювелирные изделиЯ: девочкам с раннего  детства  дарили  ожерельЯ,  браслеты,
кольца, как некогда - игрушки. ’еперь золото имело уже  не  коммерческую,  а
только художественную ценность; к тому же и электрические печи вскоре должны
были приступить к изготовлению драгоценных камней в таких  количествах,  что
это позволило бы осыпать  в  будущем  всех  женщин  рубинами,  изумрудами  и
сапфирами. “же и теперь в волосах у девушек, проходивших мимо  под  руку  со
своими возлюбленными, блестели Яркие звезды. ли все новые и новые пары: тут
были женихи и невесты, свободно избравшие друг друга, были и  двадцатилетние
супруги, соединившиесЯ, чтобы никогда больше не разлучатьсЯ,  были  мужьЯ  и
жены, которые состарились, неизменно любЯ друг друга и все теснее  сближаЯсь
с каждым новым годом совместной жизни.
     - Људа они все идут в такую рань? - спросил ђагю.
     - „руг к другу, - ответил Ѓоннер: - они идут приглашать друзей  на  тот
праздничный вечерний обед,  в  котором  и  ты  примешь  участие.  ‘обственно
говорЯ, они никуда не идут; они просто выходЯт на солнце и  гулЯют,  проводЯ
на открытом воздухе праздничный день, потому что им весело и потому что  они
чувствуют себЯ как дома  на  красивых,  братски  приветливых  улицах  своего
города. Љ тому же сегоднЯ повсюду организованы развлечениЯ и игры,  конечно,
даровые, так как вход во все общественные места у  нас  свободный.  ‚от  эту
толпу детей ведут в  цирк;  многие  среди  прохожих  идут  на  собраниЯ,  на
спектакли,  в  концерты...  ’еатры  служат  у   нас   делу   образованиЯ   и
общественного воспитаниЯ.
     Ќо тут, проезжаЯ перед домом, обитатели которого уже  собирались  выйти
на улицу, Ѓоннер внезапно остановил автомобиль.
     - Ќе хочешь ли посетить один из наших новых домов? ‚ нем живет мой внук
”елисьен; он еще у себЯ и охотно примет нас.
     ”елисьен был сыном  ‘еверена  Ѓоннера,  женившегосЯ  на  ‹еони,  дочери
Ња-Ѓле и Ђхилла ѓурье. ‘ам  ”елисьен  женилсЯ  две  недели  назад  на  …лене
†олливе, дочери Ђндр? †олливе и Џолины ”роман.  Ќо  когда  Ѓоннер  попыталсЯ
объЯснить ђагю эти родственные  свЯзи,  тот  отмахнулсЯ  с  видом  человека,
окончательно запутавшегосЯ в таком сложном переплетении браков. ЊолодаЯ чета
производила очаровательное впечатление: …лена была  прелестнаЯ,  совсем  еще
юнаЯ блондинка, ”елисьен - высокий и сильный блондин. €х  дом,  где  еще  не
было детей, казалось, издавал аромат любви; комнаты  здесь  были  светлые  и
веселые, мебель новаЯ, простаЯ, но элегантнаЯ. ‚ тот день дом юных  супругов
был, как и все дома, как и все  улицы  города,  полон  роз:  розы  виднелись
всюду, даже на крыше. ”елисьен и …лена весело провели гостей по всему  дому;
затем все вернулись в комнату,  служившую  мастерской;  то  была  просторнаЯ
квадратнаЯ комната,  в  ней  находилсЯ  электрический  мотор.  ”елисьен  был
токарем по металлу, но,  кроме  этой  своей  излюбленной  специальности,  он
изучил еще три-четыре других: подобно многим его сверстникам, он предпочитал
работать  у  себЯ  дома;  в  молодом  поколении  намечалось  новое  течение:
выдвигалсЯ мелкий производитель, работающий дома  и  свободно  располагающий
изделиЯми  своего  труда,  стоЯщий  вне  обширных  общественных  мастерских,
которые  до  той  поры   служили   необходимыми   основами   жизни   ѓорода.
ќлектричество  оказалось  чудесным  подспорьем   длЯ   этих   индивидуальных
работников: они пользовались им на дому, как  пользовались  ключевой  водой.
’аким образом, труд становилсЯ  легким,  опрЯтным,  неутомительным  домашним
занЯтием: каждый дом превращалсЯ  в  семейную  мастерскую;  это  еще  теснее
привЯзывало всех членов семьи к их очагу и делало труд обитателей свободного
ѓорода совершенно свободным.
     - „о вечера, дети мои, - сказал Ѓоннер, прощаЯсь. - Ќе отобедаете ли вы
за нашим столом?
     - Ћ нет, дедушка, на сей раз  это  невозможно:  мы  обедаем  за  столом
бабушки Њорфен. Ќо за десертом мы придвинемсЯ к вам.
     ђагю вновь уселсЯ в автомобиль, не говорЯ ни слова. Ћн  молча  осмотрел
д