умены  на
Ћ,  встревоженного  аварией  мощной опреснительной установки.  "Њы  называем
подобные  ансиблограммы  посланием-всмЯтку, -- поЯснил мне  приемщик центра,
когда   Я,   расписавшись   в  полном   своем   бессилии,  а  свою   очередь
заинтересовалсЯ деталЯми. -- Љ счастью, такое случаетсЯ  крайне редко. Њы не
в силах установить, откуда и когда они отправлены, а может, только будут еще
отправлены. ‚сЯ беда, похоже, в  складках сдвоенного  полЯ,  где  происходЯт
какие-то  сложные  интерференционные наложениЯ. Ћдин мой  коллега  остроумно
окрестил подобные казусы призракограммами".
     ЊенЯ всегда восхищала возможность мгновенной передачи сообщений и, хотЯ
Я  тогда   едва  приступил   к  изучению  ансибль-теории,  Я   не   преминул
воспользоватьсЯ   подвернувшейсЯ   оказией,   чтобы  завЯзать   приЯтельские
отношениЯ с работниками станции. Ђ также записалсЯ на все возможные курсы по
ансиблю.
     Ќа  последнем году моей учебы в колледже  темпоральной физики, когда  Я
прикидывал, не продолжить ли мне  образование в системе  Љита -- разумеетсЯ,
после  обещанного  визита  на  родину,  котораЯ на  •айне представлЯлась мне
полузабытым сладким сновидением, но порой пробуждала и отчаЯнную ностальгию,
--  пришли  первые  ансиблограммы  с  Ђнарреса  о  новой сенсационной теории
транслЯции. € не одной только  информации, но  материи, грузов, людей -- все
могло транслироватьсЯ с места на место абсолютно без затрат  времени.  Ќовой
реальностью   ќкумены   становилась   "чартен-технологиЯ"   --   реальностью
удивительной, невероЯтной.
     ‡агоревшись принЯть в этом участие, Я готов был заложить дьЯволу тело и
душу за возможность поработать  над  новой теорией. €  тут ко  мне пришли, и
предложили сами  --  не счел  ли  бы  Я длЯ  себЯ возможным  отсрочить  свою
квалификацию   в    Њобили    на   год-другой,    чтобы    поучаствовать   в
чартен-исследованиЯх? џ  принЯл предложение  со всеми  положенными  в  таких
случаЯх реверансами. € в тот же  вечер закатил пир на  весь мир. Џрипоминаю,
как  Я  пыталсЯ научить однокашников  отплЯсывать фен'ну,  смутно  помню еще
какие-то  жуткие фейерверки на главной  площади кампуса,  а рассвет, сдаетсЯ
мне, встретил серенадами  под окнами директора  школы. ‡ато  хорошо запомнил
свое самочувствие  на другой день; однако  даже  жуткое похмелье не помешало
мне  дотащитьсЯ из любопытства  до зданиЯ, в  котором  обустраивалась  новаЯ
‹абораториЯ исследованиЯ чартен-полЯ, где предстоЯло работать и мне.
     Џередачи по ансиблю, естественно, удовольствие не из дешевых, и за годы
учебы  на  •айне Я всего  лишь дважды свЯзывалсЯ  с родными.  Ќо тут  мне на
выручку  пришли друзьЯ из ансибль-центра, у  которых изредка  случались  так
называемые  "оказии" с попутными ансиблограммами -- с помощью одной из таких
мне  удалось бесплатно переправить сообщение  длЯ Џервого седорету  поместьЯ
“дан из „ердан'нада, ‘еверо-западнаЯ область бассейна ‘адуун, Ћкет, Ћ. ‚ нем
Я  извещал  родителей,  что, "хотЯ новые исследованиЯ и отсрочат малость мой
долгожданный визит домой, они  дадут мне возможность сэкономить  четыре года
на космическом перелете". €гривый тон посланиЯ маскировал  мое чувство  вины
--  но  ведь   мы  тогда  действительно  верили,  что  получим  практические
результаты буквально в считанные месЯцы.
     ‚скоре  все  —артен-лаборатории  перебрались  на  Be,  а  с  ними и  Я.
‘овместнаЯ работа таукитЯн и хайнцев над проблемами чартен-полЯ в первые три
года  вылилась в бесконечную  череду  триумфов, отсрочек, надежд, поражений,
прорывов,  отступлений --  все  менЯлось  столь быстро, что стоило кому-либо
взЯть неделю отпуска, как он совершенно выпадал из  курса  дел. "‡а  видимой
Ясностью таитсЯ  очереднаЯ закавыка",  -- любила повторЯть ѓвонеш,  директор
проекта. € действительно: стоило нам разрешить одну проблему, как  возникала
другаЯ, еще круче. ќта фантастически прекраснаЯ теориЯ буквально сводила нас
с  ума.  ђезультаты экспериментов  вызывали буйный восторг и не  поддавались
никакому  объЯснению.  ’ехника  срабатывала  лучше  всего,  когда  никто  не
надеЯлсЯ. —етыре года в чартен-лабораториЯх промелькнули,  как  говоритсЯ, в
миг единый.
     Џосле десЯти  лет,  проведенных  на •айне и Be, мне исполнилсЯ тридцать
один год. Ћднако на Ћ,  пока Я переживал несколько неприЯтных релЯтивистских
минут перелета  на  •айн, прошло  еще четыре.  Џлюс четыре  года, пока  буду
лететь обратно  -- итого, когда вернусь, длЯ  моих родных Я провел в отъезде
полных восемнадцать. ‚се четверо моих родителей были пока еще живы, и тЯнуть
дольше с обещанным визитом домой никуда не годилось.
     Ќо, хотЯ исследованиЯ как  раз тогда уперлись в глухую стену (именуемую
"Џарадоксом   прошлогоднею    снега",   который    китЯне   считали   вообще
неразрешимым), сама мысль провести восемь лет  вдали от лабораторий казалась
мне совершенно непереносимой. Ђ что, если парадокс все  же разрешат -- и без
менЯ? †утко  было вообразить долгие четыре  года, напрочь вырванные из жизни
субсветовым  перелетом.  Ѓез особой надежды  Я ткнулсЯ к директору  ѓвонеш с
просьбой  позволить мне захватить  с собой  на  Ћ  кое-какие приспособлениЯ,
позволЯющие  дооборудовать  ансибль-свЯзь  в ђан'не вспомогательным  двойным
констант-полем длЯ поддержаниЯ свЯзи с Be. ’аким образом Я  хотЯ бы сохранЯл
обмен  с коллегами  Be, а через Be  -- с “ррасом и Ђнарресом;  к тому же это
оборудование  могло  послужить основой  длЯ  обустройства  на Ћ в  будущем и
чартен-свЯзи. ЏомнитсЯ, Я  еще сказал ей: "…сли вам удастсЯ решить парадокс,
не забудьте отправить мне несколько мышей".
     Љ моему  большому  удивлению, идеЯ пришлась ко  двору -- наши  механики
нуждались в  дополнительных приемниках. „иректор ѓвонеш,  непроницаемаЯ, как
сама теориЯ  чартен-полЯ,  неожиданно похвалила менЯ  за инициативу.  "Њыши,
тараканы, упыри -- как знать, что ты там получишь от нас?" -- улыбнулась она
напоследок.
     €так -- мне тридцать один год, Я покидаю Be и ‘ЉЋЉ‘-лайнером "‚ладычица
‘орры" возвращаюсь на Ћ. Ќа  сей раз Я  пережил субсветовой перелет, как все
нормальные   люди    --   цепенЯщий   промежуток   времени,   когда   трудно
сосредоточитьсЯ,  непросто  разглЯдеть  циферблат,   никак  не  уследить  за
беседой. ђечь  и физические движениЯ затруднены,  а  то и  вовсе невозможны.
‘оседи по рейсу становЯтсЯ как бы призрачными -- то ли  есть они, то ли нет.
ќто отнюдь не галлюцинации, просто все  как-то смазано, помрачено. Џохоже на
ощущениЯ при  горЯчке: мысли вразброд, тоска смертнаЯ без конца и краЯ, тело
чужое и непослушное,  не тело -- невесомаЯ оболочка, на которую смотришь как
бы извне. ’еперь-то Я  уже понимаю, что зрЯ никто  всерьез и <i>своевременно</i> не
заинтересовалсЯ сродством ощущений при ‘ЉЋЉ‘е и чартнинге. Џромашка вышла.
     ‘ космодрома  Я  отправилсЯ  прЯмиком  в ђан'н,  где  сразу же  получил
квартирку в  Ќовом Љвартале, куда удобнее и просторнее прежней студенческой,
что в •рамовом, а также чудные лабораторные  помещениЯ в  ’ауэр-•олле,  куда
безотлагательно  перетащил  все  свое  оборудование.  ‘разу  по  прибытии  Я
свЯзалсЯ и  поговорил с  родителЯми --  мать  чем-то переболела,  но,  по ее
словам, чувствовала себЯ уже  гораздо лучше. џ пообещал приехать, как только
наладЯтсЯ  дела  в Paн'не. Љаждую  декаду  Я звонил снова,  и  снова божилсЯ
приехать, как только вырвусь. Ќо  Я  действительно был очень занЯт, торопЯсь
наверстать  упущенное  за  четыре  года  полета,  а главное,  разобратьсЯ  с
"отысканным" самой ѓвонеш "Џрошлогодним  снегом".  ќто, к  моему облегчению,
оказалось единственным серьезным прорывом в  теории. €зрЯдно продвинулась за
эти  годы  лишь  технологиЯ.  Њне  пришлось  переучиватьсЯ самому,  а  также
практически с нулЯ готовить  себе  новых ассистентов. Ђ  еще  у менЯ имелись
кое-какие собственные идеи, свЯзанные с теорией двойною полЯ, которые пришли
в голову перед самым отъездом. Џролетело добрых пЯть месЯцев,  прежде чем  Я
позвонил  родителЯм  и  сообщил,  наконец:  "†дите  завтра".  €, уже опустив
трубку, понЯл, что все это времЯ чего-то боЯлсЯ.
     ’рудно  сказать  чего  --  то  ли  изменений,  случившихсЯ  с  ними  за
восемнадцать лет нашей разлуки,  то ли вообще какой-то  неопределенности, то
ли самого себЯ.
     ‚ремЯ почти не наложило  отпечатка на  холмы в окрестностЯх полноводной
‘адуун,  на   разбросанные  поместьЯ,  на  пыльный   перрон   полустанка   в
„ердан'наде,  на  старые,  очень  старые дома  тихой  пристанционной улочки.
€счезло  большое „ерево  собраний, но  посаженное  ему на смену  уже  успело
подрасти и давало приличную тень. ‚ родном  поместье  “дан изрЯдно  разроссЯ
птичник. …го  обитатели  Ямсуси надменно косились  на  менЯ  сквозь плетень.
Љалитка,  которую  Я  поправлЯл  в  последний  свой  приезд  домой,  изрЯдно
обветшала  и нуждалась в  замене  петель и опорных столбиков. ‡ато  сорнЯки,
буйно  разросшиесЯ по  обочинам, были  все те же -- пыльнаЯ летнЯЯ травка со
щемЯще-сладостным ароматом.  Џо-прежнему мЯгко клацали бесчисленные  затворы
ирригационных канавок. ‚се в целом  было по-старому. Љазалось, “дан выпал из
времени и дремлет себе над рекой, которой  тоже только снитсЯ ее собственный
бег.
     €зменились только лица, родные лица тех,  кто встречал менЯ на жарком и
пыльном перроне. ЊоЯ мать, которой исполнилось теперь шестьдесЯт пЯть, стала
очаровательной хрупкой старушкой.  ’убду  потерЯла весь свой вес и покрылась
морщинами,  как  печально  сдувшийсЯ  шарик.  ‚ отце,  хотЯ  он  и  сохранил
определенный  мужской  шарм,  чувствовалась  старческаЯ  скованность  --  он
старательно держалсЯ прЯмо и почти что не принимал участиЯ в разговорах. Њой
соотец Љап,  семидесЯти лет от роду, превратилсЯ в аккуратного, но несколько
суетливого  крохотного  старичка. Ћни  все  еще  оставались Џервым  седорету
“дана, но юридическаЯ ответственность за поместье уже  перешла ко ‚торому  и
’ретьему седорету.
     џ, разумеетсЯ, предвидел подобные перемены, знал  кое-что из сообщений,
но читать  ансиблограммы это одно, а видеть  своими  глазами  --  совершенно
иное. Ќаш старый дом оказалсЯ  куда  населеннее,  чем в  моем детстве. ћжное
крыло  перестроили,  а  по  двору, который  некогда  был  тихим,  тенистым и
таинственным, сломЯ голову носилась шумнаЯ ватага незнакомых ребЯтишек.
     ЊладшаЯ  сестренка  Љонеко,  теперь на четыре года старше  менЯ,  очень
напоминала  нашу  мать  в молодости,  какой  она  сохранилась в  первых моих
сознательных воспоминаниЯх. Љогда поезд  только подкатывал  к  платформе, Я,
стоЯ  в дверЯх, признал ее первой  -- она поднимала на руках  малыша, громко
восклицаЯ "‘мотри, смотри, вот твой дЯдЯ •идео!"
     ‚торой седорету  существовал уже полных  одиннадцать  лет  --  Љонеко и
€сидри,  сестры-своЯченицы, составлЯли его „невной  марьЯж. Њужем Љонеко был
мой  старинный приЯтель ‘ота, возмужавший ныне “тренний  паренек из поместьЯ
„рехе. Љак  же  мы  с ним обожали друг друга в  юности, как Я горевал о нем,
покидаЯ Ћ. Љогда Я  впервые,  еще на  •айне, услышал о выборе Љонеко,  то --
такой эгоист! --  чуток расстроилсЯ,  но упрекать себЯ в ревности все  же не
стану: в конечном счете этот брак глубоко менЯ тронул. Њужем €сидри оказалсЯ
странствующий проповедник и Њастер „искуссий по  имени •едран, возрастом лет
на  двадцать старше  ее  самой.  “дан однажды предоставил ему кров и ночлег,
визит несколько затЯнулсЯ и  привел в конце концов к свадьбе.  „етей у  них,
впрочем, не было ‡ато были у ‘оты с Љонеко,  двое ‚ечерних: мальчуган десЯти
лет по имени Њурми и четырехлетнЯЯ малышка Њисако -- €сако-младшаЯ
     ’ретий седорету составил и привел в “дан мой братец-свойственник ‘ууди,
женившийсЯ на красотке из деревни Ђстер.  Ћттуда  же  Явилась и  их “треннЯЯ
пара. „етей  в этом седорету было аж  шестеро. Љ тому  же  кузина,  седорету
которой в ќкке  распалсЯ, вернулась в “дан с двумЯ малышами,  так что, мЯгко
выражаЯсь,  никто в нашем доме не жаловалсЯ на недостаток беготни, толкотни,
одеваний-переодеваний, умываний, кормлений,  хлопаний дверьми, визга, плача,
смеха  и прочих прелестей жизни. ’убду любила  посиживать на  солнышке возле
кухни с какой-нибудь работенкой и наблюдать за всей этой свистоплЯской. "‚от
же поганцы! --  покрикивала она то и дело.  -- Ќикогда вам не  потонуть,  ни
одному из вас!" € она вновь заливалась своим  беззвучным смехом, переходЯщим
теперь в приступ астматического кашлЯ.
     ЊоЯ  мать, котораЯ  все  же  всегда была и  осталась  Њобилем  ќкумены,
совершившей  перелеты с ’ерры  на •айн,  а оттуда на  Ћ, с нетерпением ждала
новостей о моих исследованиЯх.
     -- —то же это такое,  этот пресловутый твой  чартен? -- любопытствовала
она. -- Љак он действует, на что способен? ‚роде ансиблЯ, но длЯ материи?
     --  ‚ общих  чертах,  да,  --  подтвердил Я. -- ’ранслЯциЯ,  мгновенный
перенос физических тел из одной Џ‚Љ2-координаты в любую другую.
     -- Ѓез временного промежутка?
     -- Ѓез.
     €сако поежилась.
     -- —ую, чую  в  этом какой-то  подвох, --  протЯнула она задумчиво.  --
ђасскажи-ка подробней.
     џ уже успел позабыть, какой въедливой умеет быть моЯ ласковаЯ  матушка,
напрочь  позабыл, что  она  тоже ученаЯ и  не  лыком шита. Њне  пришлось как
следует потрудитьсЯ, пытаЯсь объЯснить ей необъЯснимое.
     -- €так, --  сухо резюмировала она мое сообщение, -- ты и сам не имеешь
представлениЯ, как это действует.
     --  ‚ерно, --  признал Я. -- Њы  пока не понимаем,  что происходит  при
переносе.  ‡наем  только,  что если помещаешь  мышь  в  камеру номер один  и
создаешь поле, то -- как правило -- она тут же окажетсЯ в камере  номер два,
живаЯ и невредимаЯ. ‚месте с клеткой, если только перед опытом мы  не забыли
посадить ее в клетку. Ћбычно забываем. Њыши у нас там шастают повсюду.
     --Ђ что такое "мышь"? -- вмешалсЯ вдруг “тренний  мальчуган из ’ретьего
седорету,  до  сих  пор тихо и внимательно слушавший то,  что  казалось  ему
похожим на удивительную новую сказку.
     -- Ђ! -- улыбнулсЯ Я, чуток смущенный. џ уже успел забыть, что на “дане
не  знают  мышей,  а  крысы  здесь  --  зубастые  демоны,  закадычные  враги
нарисованного кота.  -- Љрохотный, милый, пушистый зверек, -- поЯснил Я.  --
ђодом с  планеты, где  родилась твоЯ  бабушка  €сако. Њыши  -- лучшие друзьЯ
ученых. Ћни путешествуют по всем известным мирам.
     -- Ќа маленьких-маленьких корабликах? -- с надеждой спросил малыш.
     -- —аще  все  же  на больших, -- ответил  Я.  €  малыш,  удовлетворенно
кивнув, умчалсЯ прочь.
     -- •идео,  -- начала моЯ мать,  мгновенно  перескакиваЯ с одной темы на
другую  -- ужасающаЯ  черта  женщин, думающих  обо всем  разом, своего  рода
мысленный чартнинг, -- а у тебЯ есть кто-нибудь?
     Љриво улыбнувшись, Я помотал головой.
     -- ‚ообще никого?
     --  Ќу, жил Я как-то год-другой вместе с одним парнем из  Ђльтерры,  --
выдавил Я  смущенно. -- Њы крепко с  ним сдружились; но сейчас он Њобиль. Ќу
и( разное  прочее( то там, то  сЯм. ‘овсем недавно,  к  примеру,  пока жил в
ђан'не, встречалсЯ с одной милашкой из ‚осточного Ћкета.
     -- Ќадеюсь, если ты все же изберешь судьбу космического скитальца, тебе
встретитсЯ  хорошаЯ  девушка-Њобиль, -- сказала мать. -- ‚ы могли бы  жить с
ней вместе. ‚ парном браке. ’ак оно легче.
     "‹егче чем что?" --  всплыл у менЯ вопрос, но задавать  его  вслух Я не
рискнул.
     --  ‡наешь,  мать,  Я  уже сильно  сомневаюсь, что  когда-нибудь вообще
выберусь дальше •айна. ‘лишком  погрЯз в этих делах  с чартеном и бросать их
пока  не  намерен. …сли же нам  удастсЯ отладить  аппаратуру,  путешествиЯ и
вовсе станут  пустЯком. Ћтпадет нужда  в  жертвах вроде той, что принесла ты
когда-то.  Њир  переменитсЯ,  просто невообразимо переменитсЯ!  ’ы  могла бы
смотатьсЯ на ’ерру и обратно, допустим,  на часок, и на все на это затратить
ровно час, ни минутой больше.
     €сако задумалась.
     --  …сли такое удастсЯ  осуществить,  -- заговорила она задумчиво, даже
морщась от напрЯженных  усилии мысли, --то вы тогда( ‚ы скомкаете ѓалактику(
‘ведете ‚селенную к( -- Ћна сложила пальцы левой руки щепотью.
     џ кивнул:
     -- ЊилЯ  или световой год  --  не  будет  никакой  разницы.  ђасстоЯниЯ
исчезнут вообще.
     --  ’акого  просто  не  может  быть, -- заметила мать после  паузы.  --
‘обытийный рЯд требует интервалов( ѓде имение, где вода( Ќе уверена, что вам
удастсЯ  совладать  с  этим,  •идео.  --  Ћна улыбнулась.  -- Ќо  ты  все же
попытайсЯ!
     Џосле этого мы  с ней обсудили  еще намеченную  на  завтра  вечеринку в
поместье „рехе.
     џ не счел нужным рассказывать матери, что  приглашал ’аси, мою подружку
из  ‚осточного Ћкета, поехать в  “дан вместе со мной  и что  она отказалась,
деликатно известив менЯ, что нам  самое  времЯ  пожить раздельно.  Ћх, ’аси,
’аси( ’ипичнаЯ ки'Ћтка -- высокаЯ и  темноволосаЯ, не жгучаЯ брюнетка, как Я
сам,  а  помЯгче,  как  тени в ранних  сумерках,  -- она  искусно,  без обид
погасила  все мои  протесты. "‡наешь,  порой мне кажетсЯ,  что  ты влюблен в
кого-то еще,  --  заметила ’аси к концу нашего  объЯснениЯ. -- Њожет быть, в
кого-то на •айне? Њожет,  в того парнЯ с  Ђльтерры,  о котором рассказывал?"
"Ќет", -- ответил Я ей тогда. Ќет, -- думал теперь и сам.  џ никогда  никого
не  любил. џ просто не способен любить, теперь это  уже  совершенно  Ясно. џ
слишком долго  мечтал о судьбе  галактического скитальца без прочных свЯзей,
затем  слишком долго  трудилсЯ в чартен-лаборатории, повенчанный единственно
со своей проклЯтой теорией невозможного. ѓде тут место длЯ любви, где времЯ?
     Ќо почему все же Я так хотел захватить ’аси с собой в “дан?
     ‚  дверЯх  дома менЯ  тихо  приветила  женщина  лет  сорока,  вовсе  не
девчушка,  которую  Я  знал  когда-то,  высокаЯ,  уже  далеко  не  худаЯ, но
по-прежнему  нетипичнаЯ,  ни  с  кем  не   сравнимаЯ  --   €сидри.  Љакие-то
безотлагательные  дела по хозЯйству помешали  ей прийти  на станцию вместе с
остальными.  ЋдетаЯ  в видавший  виды  комбинезон,  как будто  только  что с
полевых  работ, с  волосами,  уже тронутыми сединой, заплетенными в  тЯжелую
косу,  €сидри стоЯла  в широком деревЯнном  проеме, как некий символ “дана в
отполированной временем рамочке  -- душа  и тело тридцативекового  поместьЯ,
его  преемственность, сама жизнь. ‚  ее руках  было  все мое  детство, и она
снова дружелюбно протЯгивала их мне.
     --  „обро  пожаловать  домой,  •идео,  --  сказала  €сидри  с  улыбкой,
затмившей солнечный полдень. ЏроведЯ менЯ за руку в дом, она мЯгко добавила:
--  џ  выселила детей из твоей старой мансарды. Њне казалось,  что  там тебе
будет уютнее, не возражаешь?
     € снова она  расцвела в  улыбке,  излучавшей физически ощутимое  тепло,
щедрость   женщины   в  самом   соку,   замужней,  удовлетворенной,  живущей
полнокровной жизнью. џ не нуждалсЯ более в  ’аси,  как в щите от €сидри. Њне
вовсе не следовало ее опасатьсЯ. €сидри не держала на менЯ никакого зла,  не
испытывала передо мной ни тени смущениЯ. Ћна любила менЯ прежнего, теперь же
перед  нею  стоЯл  совсем  иной  человек.  Ќеуместным было  бы также  и  мне
испытывать  смущение или какой-то стыд.  џ и не ощущал  ничего, кроме старой
доброй  приЯзни  тех давних лет,  когда  мы  вместе с  нею  бродили, играли,
работали, мечтали -- двое неразлучных питомцев “дана.
     €так  -- Я обосновалсЯ в своей  старой комнатушке под самой кровлей. Ќа
первый  взглЯд  новыми в  ней  были  только  оконные шторы  цвета  ржавчины.
Ћбнаружив под стулом в чулане забытую игрушку, Я словно бы  снова окунулсЯ в
далекое детство, когда сам разбрасывал  вещи повсюду --  чтобы обнаружить их
только  сейчас,  спустЯ  многие  годы. ‚  четырнадцать, сразу  после  обрЯда
конфирмации,  Я тщательно вырезал свое имЯ на глубоком подоконнике слухового
окошка    среди   множества   угловатых    иероглифов   моих    бесчисленных
предшественников.  ’еперь  Я отыскал свой автограф.  …го  окружали кое-какие
добавлениЯ.  Џод четким, аккуратным "•идео", обрамленным моим личным гербом,
цветком одуванчика,  было криво  накарЯбано "„охедри",  а  рЯдом --  изЯщный
трехфронтонный символ нашего дома.  Ќа  менЯ  накатило  неодолимое  чувство,
будто Я жалкий пузырек  на поверхности Ћро, мимолетнаЯ искорка в бесконечной
череде веков “дана, в неизменном его бытии в этом стабильнейшем из миров  --
чувство, полностью  опровергающее мою индивидуальность  и в то  же  времЯ ее
утверждающее. ‚се ночи  моего пребываниЯ  дома  в тот визит  Я  засыпал  как
убитый, как не спал уже годы, мгновенно  проваливаЯсь в пучину сновидений --
чтобы   проснутьсЯ  Ярким  летним  утром   обновленным   и  голодным,  точно
новорожденный.
     Ќикому из детей не исполнилось еще и двенадцати, и они обучались пока в
домашней  школе.  €сидри,   преподававшаЯ  литературу  и  религию,  а  также
исполнЯвшаЯ обЯзанности  директора, пригласила менЯ рассказать им о •айне, о
‘ЉЋЉ‘-путешествиЯх, о темпоральной физике -- о чем мне только  будет угодно.
ѓостЯщего в ки'Ћтском поместье всегда  приспособЯт к какому-нибудь полезному
делу. Ќо ‚ечерний дЯдюшка •идео, постоЯнно готовый  к проказам,  сумел стать
любимцем всей  детворы. ’о тележку длЯ Ямсусей смастерит, то захватит  детей
поудить с  большой  лодки, управлЯть  которой  им еще не по силам,  а не  то
поведает сказку об удивительной волшебной мышке,  котораЯ умела находитьсЯ в
двух разных  местах одновременно. џ  поинтересовалсЯ как-то, рассказывала ли
им  бабушка  €сако  историю  о  нарисованном  коте,  который,  ожив   ночью,
расправилсЯ  с  демоническими   крысами.  "€  всЯ   его  молда  наутло  была
‡ЂЊ“‹‡ЂЌЂ!" -- с восторгом подхватила малютка  Њисако. Ќо  легенду о ћрасиме
они не слыхали.
     -- Џочему  ты не рассказала детЯм о "ђыбаке из ‚нутриморьЯ"? -- спросил
Я как-то у матери.
     <b>--</b>  Ћ, то была  твоЯ историЯ.  <i>’ы</i> обожал  ее,  --  ответила она мне  со
светлой улыбкой.
     ‚ следующий миг Я встретил взглЯд €сидри, спокойный  и Ясный, и в то же
времЯ чем-то озабоченный.
     ‡наЯ, что мать годом ранее перенесла серьезную операцию на сердце,  Я в
тот же вечер, когда мы вместе  с €сидри проверЯли домашние  заданиЯ старшего
"класса", спросил у нее:
     -- Љак ты думаешь, €сако вполне оправилась от своих болЯчек?
     -- ‘ тех пор как ты приехал домой, ее не узнать. Ќо( даже не знаю. ‚едь
€сако  серьезно пострадала еще в  детстве -- от Ядов в биосфере ’ерры. ‚рачи
говорЯт, что угнетена ее иммуннаЯ система. Ќо она  ведь такаЯ терпеливаЯ.  €
скрытнаЯ. —ересчур скрытнаЯ.
     -- Ђ ’убду -- ей разве не надо заменить легкие?
     -- Џожалуй.  ‚ремЯ  не щадит никою из четверых, но с годами растет и их
упрЯмство( ’ы все же присматривай за €сако. Џотом расскажешь.
     € Я  стал  приглЯдывать за  матерью.  —ерез несколько дней доложил, что
выглЯдит она бодрой  и решительной,  порой даже несколько деспотичной, и что
никаких признаков  скрытой боли, беспокоившей  €сидри,  Я не заметил. €сидри
просиЯла.
     -- €сако говорила  мне как-то, -- поделилась она,  --  что  любаЯ  мать
свЯзана с ребенком  тончайшей нитью, незримой  пуповиной,  котораЯ может без
всЯкого  труда растЯнутьсЯ на  любое расстоЯние,  даже  на  световые годы. џ
заметила  тогда, что это, должно  быть,  больно, но она возразила: "Ќет-нет,
что  ты,  совсем  не  больно,  она  все  тЯнетсЯ и  тЯнетсЯ  --  никогда  не
оборветсЯ". Њне все же кажетсЯ,  что  это должно быть  болезненно. Ќо --  не
знаю. „етей у менЯ нет, а сама Я никогда не уезжала от матери дальше, чем на
два днЯ  пути -- €сидри снова улыбнулась и добавила от чистого сердца:  -- џ
чувствую,  что  люблю €сако  больше всех, больше собственной матери, сильнее
даже, чем Љонеко(
     ‡атем  €сидри вдруг  заторопилась показывать сыну ‘ууди, как налаживают
таймер ирригационного  контролЯ. Ћна  служила деревенским гидрологом,  а длЯ
поместьЯ  “дан --  еще  и  эйнологом.  ‚сЯ жизнь ее была заполнена  делами и
родственными узами --  светлаЯ  и неизменнаЯ череда дней, времен года,  лет.
Ћна плыла по  жизни, как  плавала  в детстве в реке -- воистину что  рыба  в
воде. ‘воих детей не имела, но все дети кругом были ее детьми. ‹юбовь €сидри
и Љонеко была  едва ли не  прочнее той,  что  некогда  свЯзала  их  матерей.
—увство,  которое  €сидри  питала  к   собственному  высокоученому  супругу,
казалось  безмЯтежным  и  исполненным  почтениЯ.  џ  предположил  было,  что
сексуальный акцент в  жизни последнего надает на Ќочной марьЯж с моим старым
дружком  ‘отой, но  €сидри  действительно  искренне почитала мужа и во  всем
полагалась  на  его духовное  наставничество.  џ же  находил  его  проповеди
малость занудными и весьма, весьма спорными -- но что  понимал Я  в религии?
Ќе  посетив  за долгие годы ни единой службы,  Я чувствовал себЯ  не в своей
тарелке  даже  в домашней часовне. „аже  в собственном  доме  ощущал Я  себЯ
чужаком. Џросто избегал признаватьсЯ в том самому себе.
     ЊесЯц, проведенный дома, запомнилсЯ мне как времЯ блаженной праздности,
под конец, впрочем, изрЯдно поднадоевшей. —увства мои притупились. ЋтчаЯннаЯ
ностальгиЯ,  романтические  ощущениЯ судьбоносности  каждою  мига  канули  в
прошлое,  остались с тем, двадцатилетним •идео.  •отЯ Я и стал нынче  моложе
всех моих прежних сверстников, Я все же оставалсЯ зрелым мужчиной, избравшим
свой путь, удовлетворенным работой, в ладу с самим собой.  Њежду  прочим,  Я
как-то даже сложил  небольшую  поэму  длЯ  домашнего альбома,  суть  которой
именно в необходимости следовать избранному пути.  Љогда Я  снова собралсЯ в
дорогу,  то обнЯл и расцеловал всех  и каждого -- бесчисленные прикосновениЯ
щек, мЯгкие  и  пожестче. Ќа  прощанье заверил родных, что если останусь  по
работе  на Ћ  -- а  это казалось  пока  вполне  вероЯтным, -- то обЯзательно
навещу их зимой. Џо пути,  в  поезде, пробивающемсЯ сквозь лесистые  холмы к
ђан'ну, Я  легкомысленно воображал себе  эту грЯдущую зиму,  свой  приезд  и
домочадцев, за  полгода  ничуть  не  переменившихсЯ;  даваЯ  волю  фантазии,
воображал также и  свой возможный приезд через очередные восемнадцать лет, а
то и  позднее -- к тому времени кое-кому из родных суждено кануть в небытие,
и поЯвЯтсЯ новые,  незнакомые лица,  но “дан, рассекающий  волны  ‹еты,  как
мрачный трехмачтовый парусник,  навсегда останетсЯ моим  отчим домом. ‚сЯкий
раз когда Я лгал самому себе, на менЯ нисходило особое вдохновение.
     Џрибыв  в ђан'н, Я первым  делом отправилсЯ в ’ауэр-•олл проверЯть, что
там  наворотили  мои  архаровцы. ‘обрав коллег после своей  неожиданной,  но
благодушной  ревизии  за  банкетным  столом  --  а  Я  захватил  с  собою  в
лабораторию здоровенную бутыль уданского кедуна  пЯтнадцатилетней  выдержки,
целым  Ящиком  которого  снабдила менЯ  предусмотрительнаЯ  €сидри,  великаЯ
мастерица по части изготовлениЯ вин, -- Я затеЯл в непринужденной обстановке
коллективную  мозговую атаку по поводу последних  известий, как раз накануне
полученных  из  Ђнарреса:  тамошние  ученые  предлагали  весьма  неожиданный
принцип  "неразрывности полЯ".  ‡атем с  головой,  с  отвычки  распухшей  от
физики, Я побрел по ночному ђан'ну к себе в Ќовый Љвартал, немного почитал и
лег в постель. ‚ыключив  свет, ощутил, как  темнота,  заполонившаЯ  комнату,
просачиваетсЯ и в менЯ. ѓде Я? Љто Я? Ћдиночка, чужой среди чужих, каким был
десЯть лет и каким обречен остатьсЯ  теперь уже навсегда. Ќа той планете или
на иной -- какаЯ, к лешему, разница? Ќикто, ничто и ничей. ђазве “дан -- мой
дом?  Ќет у  менЯ  дома, нет семьи,  нет,  да и  не было  никогда.  Ќе  было
будущего, не было судьбы -- не более, чем у пузырька на орбите речною омута.
‚от он есть, а вот его нет. € следа не осталось.
     ‘нова, не в  силах  выносить темноту, Я включил  свет,  но стало только
хуже. ‚ растрепанных  чувствах, Я свесил  с кровати ноги и горько зарыдал. €
не мог остановитьсЯ. Џросто жутко, до чего  порой может докатитьсЯ  взрослый
мужик -- уже  совершенно обессиленный, Я все трЯссЯ и трЯссЯ, и захлебывалсЯ
рыданиЯми.  ‹ишь через  час-другой  сумел Я взЯть себЯ  в руки,  утешив себЯ
простой детской фантазией, как случалось в  уданском прошлом. ‚ообразил, как
утром звоню  €сидри и прошу ее о духовном руководстве, о храмовой  исповеди,
которой Я давно  жаждал, но все никак не  решалсЯ, и что  Я  с  незапамЯтных
времен не участвовал в „искуссиЯх, но теперь жутко нуждаюсь  в том и прошу о
помощи.  –еплЯЯсь  за эту мысль как за спасительную соломинку, Я сумел унЯть
свою ужасную истерику и лежал так в полном изнеможении до первых  проблесков
рассвета.
     Љонечно  же,  Я не стал  никому звонить. Џри свете днЯ мысль, что ночью
уберегла менЯ  от  отчаЯниЯ,  показалась совершенно нелепой. Љ тому же Я был
уверен:  стоит  позвонить, €сидри  тут же  помчитсЯ  советоватьсЯ  со  своим
преподобным  муженьком. Ќо, понимаЯ,  что без помощи мне уже не обойтись,  Я
все же отправилсЯ на исповедь в храм при ‘тарой коле. Џолучив там экземплЯр
Џервых  „искуссий  и  внимательно  перечитав его, Я присоединилсЯ к  текущей
„искуссионной  группе,  где  малость  отвел   себе  душу.  Ќаша  религиЯ  не
персонифицирует  ’ворца,  главный  предмет  наших религиозных  „искуссий  --
мистическаЯ  логика. ‘амо наименование нашего  мира  -- первое слово  самого
Џервого Ђргумента, а наш свЯщенный  ковчег -- голос  человека и человеческое
сознание. ‹истаЯ полузабытые с детства страницы, Я вдруг постиг, что все это
ничуть не  менее странно, чем  теориЯ  моего  безумного чартен-перехода, и в
чем-то даже сродни ему, как бы дополнЯет.  џ давно слыхал -- правда, никогда
не придаваЯ  тому особого  значениЯ,  -- что наука  и религиЯ  у китЯн  суть
аспекты единого знаниЯ. Ђ теперь вдруг задумалсЯ, уж не универсальный ли это
закон?
     џ  стал  скверно спать  по ночам, а часто и вовсе не мог заснуть. Џосле
уданских  разносолов еда  в колледже  казалась  мне  абсолютно пресной, и  Я
потерЯл аппетит. Ќо наша работа, <i>моЯ</i> работа, продвигалась успешно, чертовски
успешно, даже слишком.
     -- •ватит с  нас мышей, -- заЯвила как-то раз ѓвонеш голосом ансиблЯ  с
•айна. -- Џора переходить к людЯм.
     -- Ќачнем с менЯ? -- вскинулсЯ Я.
     -- ‘ менЯ! -- отрезала ѓвонеш.
     €  директор  важнейшего  проекта  собственной персоной начала  скакать,
точно  блоха,  -- сперва  из одного  угла  лаборатории  в  другой, затем  из
корпуса-1  в  корнус-2,  и все  это  без  затрат времени,  исчезаЯ  в  одной
лаборатории и мгновенно поЯвлЯЯсь в другой -- рот до ушей.
     -- Ќу и каковы же  ощущениЯ? Ќа что похоже? -- приставали  к ѓвонеш все
как один.
     -- „а ни на что! -- пожимала плечами та.
     Џоследовали  бесконечные  серии  экспериментов;  мыши  простые  и  мыши
летучие транслировались на  орбиту  Be и  обратно; команда роботов совершала
мгновенные перемещениЯ сперва  с Ђнарреса в  “ррас,  затем с •айна  на Be и,
наконец, назад на Ђнаррес --  всего двадцать два световых года. Ќо  когда  в
конечном итоге, судно "оби" с экипажем из десЯти человек, переправленное на
орбиту  какой-то  захудалой  планеты  в  семнадцати  световых  годах  от Be,
вернулось (слова,  означающие  передвижениЯ в  пространстве, мы  употреблЯем
здесь, естественно, в  переносном смысле) лишь благодарЯ заранее продуманной
процедуре погрузки, а жизнь астронавтов от своего рода психической энтропии,
необъЯснимого сдвига  реальности, "хаос-эффекта", спасло  чистейшее чудо, мы
все испытали шок. ќксперименты с высокоорганизованными формами материи снова
завели нас в тупик.
     --  Љакой-то  сбой  ритма,  --  предположила  ѓвонеш  по  ансибль-свЯзи
(аппарат  на моем конце  выдал  нечто  вроде  "с собой пол-литра"). ‚ памЯти
всплыли  слова матери: "‘обытийный рЯд не бывает без промежутков". Ђ что она
там  добавила  после?  —то-то  про имение  возле  воды.  Ќо  мне  решительно
следовало избегать воспоминаний об “дане. € Я стремилсЯ выдавить их из своей
памЯти.  ‘тоило  мне  расслабитьсЯ, как где-то в самой глубине моею  тела, в
мозге костей, если не глубже,  вновь выкристаллизовывалсЯ давешний леденЯщий
ежик, и менЯ опЯть начинало колотить, как насмерть перепуганное животное.
     ђелигиЯ  помогала укрепитьсЯ  в  сознании, что Я все  же  часть некоего
Џути,  а  наука  позволЯла растворить  позывы  отчаЯниЯ  в работе  до упаду.
Ћсторожно  возобновленные эксперименты  шли пока с переменным успехом.  ‚есь
исследовательский  персонал  на  Be,  как   поветрием,   охвачен  был  новой
психофизической  теорией некоего „алзула  с  ’ерры, в  нашем  деле  новичка.
‚есьма  жаль,  что  Я  не  успел  познакомитьсЯ  с   ним  лично.  Љак  он  и
предсказывал,  использование  эффекта  неразрывности  полЯ  позволЯло ему  в
одиночку перемещатьсЯ без всЯких нежданных сюрпризов, сперва локально, затем
с Be на •айн. ‡а сим  последовал знаменитый скачок на ’адклу  и  обратно. Ќо
уже из второго путешествиЯ туда трое спутников „алзула вернулись без лидера.
Ћн опочил в этом самом дальнем из известных миров. Ќам в лабораториЯх отнюдь
не  казалось, что  смерть  „алзула  каким-то  образом  свЯзана  с той  самой
психоэнтропией, которую мы официально назвали "хаос-эффектом", но трое живых
свидетелей подобной уверенности не разделЯли.
     -- ‚озможно, „алзул был прав. Ћдин  человек зараз, -- передала ѓвонеш и
снова  стала  проводить  опыты на  самой  себе,  как  на "жертвенном  агнце"
(выражение,  завезенное  с ’ерры). €спользуЯ технологию неразрывности, она в
четыре "скока"  совершила вокруг Be угловатый виток, занЯвший ровно тридцать
две  секунды,  необходимые  исключительно на установку  следующих координат.
"‘коком" мы уже  успели окрестить  перемещение в  реальном пространстве  без
сдвига по времени. „овольно лежомысленно,  по-моему.  Ќо ученые порой  любЯт
утрировать.
     “ нас на Ћ  по-прежнему были кое-какие нелады со стабильностью двойного
полЯ,  коими Я и занЯлсЯ вплотную сразу по прибытии в ђан'н. Ќазревал момент
дать нашей аппаратуре опытную проверку -- терпение людское не  беспредельно,
да и жизнь  сама чересчур коротка,  чтобы вечно перетасовывать  схемы.  €  в
очередной беседе с ѓвонеш но ансиблю Я запустил пробный шар:
     --  Џора  бы  уже  и мне заскочить  к вам на чашку  чаЯ. Ђ затем  сразу
обратно. џ клЯтвенно заверил родителей, что непременно навещу их зимой.
     “ченые порой любЯт маленько утрировать.
     -- Ђ ты устранил уже ту морщинку в своем поле? -- спросила ѓвонеш -- Ќу
ту вроде двойной брючной складки?
     -- ‚се отутюжено аммар! -- расшаркалсЯ Я.
     --  —то ж отлично, -- сказала  ѓвонеш, не страдавшаЯ привычкой задавать
один и тот же вопрос дважды. -- ’огда заходи.
     €так  --  мы спешно  синхронизировали наши  усовершенствованные ансибль
полЯ длЯ устойчивой чартен свЯзи вот Я стою  в меловом круге нацарапанном на
пластиковом полу ‹аборатории чартен-полЯ в ђан'не, за окнами тусклый осенний
полдень -- а вот уже стою внутри мелового  круга в лаборатории —артен центра
на Be, за окнами полыхает  летний закат,  дистанциЯ --  четыре и две десЯтых
светового года, времЯ на переход -- нуль.
     --   Љак   самочувствие?  --  поинтересовалась  ѓвонеш,  встретив  менЯ
сердечным  рукопожатием.  --  Њолодец,  отважный  ты  парень,  •идео,  добро
пожаловать на Be!' ђады снова видеть тебЯ, дорогой. Ћтутюжено, говоришь, а?
     ЏотрЯсено икнув, Я машинально вручил ей заказанную пол-литру кедуна-49,
которую  всего лишь миг назад прихватил с собой в  "дорогу" с  лабораторного
стола на Be.
     џ  предполагал,  если  только  вообще доберусь, немедленно  чартен-нуть
обратно, но ѓвонеш и остальные задержали менЯ  длЯ теоретических дискуссии и
всесторонней проверки чартен свЯзи.  ’еперь то  Я уже ничуть не  сомневаюсь,
что  сверхъестественное чутье, которым  всегда  отличалась ѓвонеш шептало ей
что то на ухо, ее все еще продолжали тревожить морщинки  и складки на брюках
’ьекунана •идео.
     -- Љак-то это( неэстетично -- заметила она.
     -- Ћднако же работает, -- возразил Я.
     -- ‘работало, -- уточнила ѓвонеш.
     ‡а исключением желаниЯ  доказать дееспособность своего  полЯ, Я не имел
особой охоты немедленно возвращатьсЯ на Ћ. ‘палось мне лучше на Be, куда как
лучше, однако казеннаЯ пища оставалась безвкусной и здесь, а когда Я  не был
занЯт  делом, менЯ но прежнему угнетали страхи  -- неотвЯзное воспоминание о
той кошмарной ночи, за времЯ которой Я пролил так много слез без причины. Ќо
работа продвигалась на всех парах.
     -- Љак у  тебЯ с сексом,  •идео! -- спросила  ѓвонеш однажды, когда  мы
остались в  лаборатории одни: Я -- развлекаЯсь с  очередными колонками цифр,
она -- дожевываЯ очередной бутерброд из буфетной упаковки.
     ‚опрос застал менЯ абсолютно врасплох. џ  прекрасно понимал, что звучит
он нахально только в силу свойственной ѓвонеш  привычки всегда резать правду
матку. Ќо ведь она  никогда  еще не спрашивала у менЯ ни о чем подобном.  …е
собственнаЯ личнаЯ жизнь, как  и она сама, всегда  оставались длЯ нас тайной
за семью печатЯми. „аже слово  "секс" никто и никогда  от нее  не слыхал, не
говорЯ уже о том, чтобы осмелитьсЯ предложить ей развлечение подобною рода.
     ‡аметив мою отвисшую челюсть, ѓвонеш прожевав кусок, добила менЯ:
     -- ‚ смысле, как часто?
     џ  икнул.  ЏонимаЯ  уже,  что  вопрос   ѓвонеш  отнюдь  не  предложение
завалитьсЯ с ней в койку, скорее  просто некий особый интерес к  моему житью
бытью, Я все равно не находилсЯ с ответом.
     -- Џо моему, в твоей жизни образовалась какаЯ то морщинка. ‚роде лишней
складки на брюках, -- заметила ѓвонеш. -- €звини. ‘ую нос не в свое дело.
     †елаЯ уверить ее, что ничуть не обиделсЯ. Я выдавил из себЯ принЯтый на
Ћ церемонный оборот:
     -- —ту ваши благие намерениЯ, аммар.
     ѓвонеш  уставилась  на  менЯ  в упор, что  случалось  крайне редко,  --
пристальный взглЯд серых глаз на вытЯнутом костистом лице, чуть смЯгчавшемсЯ
к подбородку.
     -- Њожет, тебе пора вернутьсЯ на Ћ? -- спросила она.
     <b>--</b> Ќе знаю. ‡десь тоже вроде бы ничего(
     ѓвонеш кивнула. Ћна никогда никою ни о чем не переспрашивала.
     --  ’ы  уже прочел доклад  •арравена?  -- ’емы  она  менЯла  с  той  же
быстротой и безаппелЯционностью, как и моЯ мать.
     ‹адно,  думал  Я, вызов брошен.  ѓвонеш созрела длЯ  очередной проверки
моего полЯ. Џочему бы и нет? ‚ конце концов, Я ведь буквально за минуту могу
смотатьсЯ в ђан'н и вернутьсЯ обратно, если, конечно, захочу возвращатьсЯ, а
лабораториЯ  потЯнет  расходы.  •отЯ  чартнинг,  подобно  ансибль  свЯзи,  и
работает в  основном за счет инертной массы, однако установка Џ‚Љ координат,
очистка  камер  и  поддержание  полЯ   в  стабильном   состоЯнии   требовали
колоссальных затрат  местной энергии. Ќо ведь это  предложение самой ѓвонеш,
стало быть, денежки у нас пока не перевелись. € Я решилсЯ:
     -- Љак насчет скачка туда и обратно?
     -- ‡аметано, -- сказала ѓвонеш. -- ‡автра.
     €так -- на другой день, свежим осенним утречком  Я стою в меловом круге
в лаборатории чартена на Be, одна нога здесь а другаЯ(
     (мерцание,  радужные круги в глазах,  толчок -- сердечный спазм -- сбой
вселенскою такта(
     (в темноте. ’емнота. ’емное помещение. ‹абораториЯ? „а,  лабораториЯ --
нащупав световую  панель, Я машинально щелкнул выключателем.  ‚ потемках был
уверен, что по-прежнему нахожусь на Be. Џри свете понЯл --  это не так. џ не
знал, что это.  Ќе знал, где Я.  ‚се вокруг вроде бы знакомо, и все  же( все
же(  Њожет,  биолабораториЯ?  Ћбразцы  в  банках,   обшарпанный  электронный
микроскоп, на краю помЯтого медного кожуха товарный знак в форме лиры( ‘тало
быть, Я  все-таки  на Ћ.  ‚ какой-то  лаборатории  одного из зданий Ќаучного
центра  в ђан'не?  Џахло,  как  обычно пахнет  зимней ночью  во всех  старых
зданиЯх  ђан'на,  --  дождем и  сыростью.  Ќо  как  мог  Я промахнутьсЯ мимо
приемного  контура,  тщательно  прорисованного мелом  на  полу лаборатории в
’ауэр-•олле? „олжно быть, сдвинулось само поле. ЏугающаЯ, невозможнаЯ мысль.
     џ был обеспокоен, ощущал сильное головокружение, как если  бы мое  тело
действительно перенесло некий мощный толчок,  -- но не испуган. ‘ам вроде бы
в порЯдке, все части на месте,  руки-ноги целы и голова тоже пока на плечах.
Ќебольшой пространственный сдвиг? -- подсказывал мозг.
     џ вышел в коридор.  Њожет быть, Я сам, утратив ориентацию, выбралсЯ  из
—артен-лаборатории, а очухалсЯ уже в каком-то другом  месте? Ќо куда смотрел
мой доблестный экипаж? ‚едь  они все  были на  вахте. Љ тому  же  с  тех пор
прошло, должно  быть, немало времени -- предполагалось,  что  Я прибуду на Ћ
сразу после  полуднЯ. Ќебольшой темпоральный  сдвиг? --  продолжал  выдавать
свои гипотезы мозг. џ двинулсЯ но коридору  в  поисках —артен-лаборатории, и
это было точно  как  в  тех мучительных снах,  когда  ты  лихорадочно  ищешь
совершенно необходимую  тебе  дверь,  но  никак не  можешь  ее  отыскать.  ‚
точности  как во  сне. ‡дание оказалось давно знакомым -- ’ауэр-•олл, второй
этаж,  --  но никаких следов  нужной  мне  лаборатории.  Ќа дверЯх  таблички
биологов да биофизиков и повсюду заперто. Џохоже на глубокую ночь. ‚округ ни
души. Ќаконец, заметив под дверью свет, Я постучал и открыл: внутри  усердно
таращилась на библиотечный терминал юнаЯ студентка.
     -- Џростите  за  беспокойство, -- обратилсЯ Я  к ней, -- не подскажете,
куда девалась лабораториЯ чартен-полЯ?
     -- ЉакаЯ, какаЯ лабораториЯ?
     „евушка никогда о такой не слыхала и растерЯнно пожала плечами.
     --  “вы,  Я не физик,  учусь  пока  только на  биофаке, -- молвила