ормации, которой располагал  биогенез.  ‚о
избежание этого релЯтивизма, который к  тому  же  нерационален  (можно  ли
предъЯвлЯть  разумные  требованиЯ  тому,  что  зачато   без-разумностью?),
ќволюцию Я буду мерить лишь мерками, ею созданными, то есть  оценивать  по
вершинным  ее  достижениЯм.  ‚ы  полагаете,  что   ќволюциЯ   работала   с
положительным  градиентом:  начав  с   примитивных   решений,   постепенно
создавала творениЯ все более изумительные. Ђ Я утверждаю, что  она,  начав
высоко,   опускалась   все   ниже   -    технологически,    энергетически,
информационно; врЯд ли возможны более полЯрные точки зрениЯ.
   ‚аши оценки - результат технологического невежества.  €стинный  масштаб
конструкторских  трудностей  неразличим  длЯ  наблюдателЯ,  помещенного  в
историческое прошлое. ‚ы уже знаете, что самолет  построить  труднее,  чем
пароход, а фотонную ракету -  труднее,  чем  химическую;  а  длЯ  древнего
афинЯнина, длЯ подданных Љарла Њартелла,  длЯ  мыслителей  ”ранции  времен
Ђнжуйской династии все эти средства передвижениЯ сливаютсЯ в  одно  -  как
одинаково невозможные. ђебенок не знает, что снЯть с  неба  ‹уну  труднее,
чем снЯть со стены картину! „лЯ ребенка - и  длЯ  невежды  -  нет  разницы
между  граммофоном  и  ѓЋ‹…ЊЋЊ.  €  хотЯ   Я   намерен   доказывать,   что
первоначальнаЯ виртуозность ќволюции выродилась в халтуру, речь  пойдет  о
халтуре, котораЯ вам все еще кажетсЯ недосЯгаемой  виртуозностью.  Џодобно
тому, кто без приборов и знаний стоит у подножьЯ горы, вы не можете  верно
оценить вершины и низины эволюционного созиданиЯ.
   ‚ы спутали две совершенно  разные  вещи,  сочтЯ  нераздельными  степень
сложности созидаемого и степень  его  совершенства.  Џо-вашему,  водоросль
проще, а значит, примитивнее, а значит, _ниже орла_. Ќо  водоросль  вводит
фотоны света прЯмо в молекулы своего тела, преобразуЯ  ливень  космической
энергии непосредственно в жизнь, и потому  она  будет  существовать,  пока
существует ‘олнце; она питаетсЯ звездой, а орел - чем?  Њышами;  он  -  их
паразит; а мыши -  корнЯми  растений,  сухопутных  собратьев  океанических
водорослей. €з таких пирамид паразитизма состоит всЯ биосфера, а жизненной
опорой ей служит зелень растений; и на каждом уровне  этих  иерархий  идет
постоЯнное  изменение  видов,  утративших  свЯзь  со  звездой   и   потому
уравновешивающих друг друга пожиранием;  и  не  звездой,  а  друг  дружкою
кормЯтсЯ  организмы  на  высшем  уровне  сложности.  Џоэтому,   если   вам
непременно хочетсЯ чтить совершенство, восхищатьсЯ надо бы биосферой:  код
ее создал, чтобы в ней циркулировать и разветвлЯтьсЯ на  всех  ее  этажах,
словно на строительных лесах, все более сложных - и все более  примитивных
по своей энергетике.
   Ќе верите? Ђ ведь если бы в ќволюции совершалсЯ прогресс  жизни,  а  не
кода, орел был бы уже фотолетом, а не  планером,  механически  трепыхающим
крыльЯми, и живое не ползало бы, не шагало, не пожирало живого, но  обрело
бы независимость еще большую, нежели водоросли,  и  вышло  бы  за  пределы
планеты; однако вы из глубин своего невежества усмотрели прогресс именно в
утрате прасовершенства на пути в высь - в высь усложнениЯ, а не прогресса!
‚ы ведь и сами способны соперничать с ќволюцией, правда, лишь в области ее
поздних творений, строЯ визуальные, термические,  акустические  рецепторы,
подражаЯ органам передвижениЯ, легким, сердцу, почкам, - но как далеки  вы
от овладениЯ фотосинтезом или еще более трудной техникой творЯщего  Языка!
‚ы просто копируете глупости, произносимые на этом Языке, неужели вам  это
неЯсно?
   ’ворЯщий Язык - конструктор,  недосЯгаемый  в  своих  потенциЯх,  мотор
ќволюции, приводимый в движение ошибками, - стал и ее западней.
   Џочему в самом начале она отыскала  слова,  молекулЯрно  гениальные,  с
лаконичным мастерством преобразила  свет  в  плоть,  а  после  погрЯзла  в
навЯзчивом бормотанье все более длинных, все более запутанных  хромосомных
фраз,  растрачиваЯ  былое  искусство?  Џочему  от  вершинных  свершений  -
организмов, которые жизненную силу и знаниЯ черпали из звезды и в  которых
каждый атом был на счету, а каждый  процесс  гармонизирован  на  квантовом
уровне, она опустилась до решений нерЯшливых, каких попало  -  до  простых
механизмов,  всех  этих  рычагов,  блоков,  горизонтальных   и   наклонных
плоскостей, гимнастических снарЯдов, то есть суставов, костЯков и прочего?
Џочему  конструктивным  принципом  позвоночного   оказалсЯ   _механически_
жесткий стержень, а не сопрЯжение силовых полей, почему из атомной  физики
она скатилась  в  технологию  вашего  средневековьЯ?  Џочему  она  вложила
столько труда в строительство мехов, насосов,  педалей,  перистальтических
транспортеров, то есть легких, сердца, кишок,  детородных  выдавливателей,
пищемешалок, а квантовый обмен низвела до чисто служебной роли,  предпочтЯ
ему скверную гидродинамику кровообращениЯ? Џочему, по-прежнему  гениальнаЯ
на молекулЯрном уровне, при переходе к большим  масштабам  она  непременно
портачила, пока не погрЯзла в  организмах,  которые,  при  всем  богатстве
своей  регулЯтивной  динамики,  гибнут  от  закупорки   одной-единственной
артериальной трубки  и  на  протЯжении  отдельной  жизни  -  ничтожной  по
сравнению  со  временем  существованиЯ  жизнестроительного   искусства   -
выбиваютсЯ из колеи равновесиЯ, именуемого здоровьем, и увЯзают в  трЯсине
десЯтков тысЯч недугов, которых не знают водоросли?
   ‚се эти анахроничные, тупые уже в зародыше органы-нескладехи  в  каждом
поколении вновь и вновь строит демон Њаксвелла, владыка атомов  -  код.  €
по-настоЯщему изумительна интродукциЯ ко всЯкому организму -  эмбриогенез,
этот  направленный  взрыв,  в  котором  каждый  ген,  как  отдельный  тон,
разрЯжает свою творческую мощь в молекулЯрных аккордах; такаЯ виртуозность
поистине  могла  бы  служить  лучшему  делу!  ‚едь  в  партитуре   атомов,
пробужденной оплодотворением, кроетсЯ безошибочное богатство,  порождающее
нищету: развитие, великолепное в своем  беге,  чем  ближе  к  финишу,  тем
глупее! € то, что было начертано гениальной рукой, сходит на нет в  зрелом
организме, который вы назвали высшим, но который  на  самом  деле  -  лишь
неустойчивое сплетение временных состоЯний, гордиев узел процессов; здесь,
в каждой его клетке (только взЯтой отдельно!), по-прежнему живет  наследие
изначального мастерства, атомнаЯ упорЯдоченность, встроеннаЯ  в  жизнь;  и
даже каждаЯ ткань, взЯтаЯ сама по себе, все еще почти совершенна; но какое
нагромождение технической рухлЯди ЯвлЯют  собой  эти  же  самые  элементы,
вцепившиесЯ друг в друга, друг другу в одинаковой мере опора и бремЯ! ‚едь
сложность - одновременно подпорка и  балласт;  союзничество  оборачиваетсЯ
враждебностью; ведь высшие организмы неверным шагом идут к  окончательному
распаду - следствию неизбежной порчи и отравлениЯ; а сложность,  именуемаЯ
прогрессом, рушитсЯ, придавленнаЯ собой же. ‘обой, и только собой!
   Ќо раз так, то, в соответствии с вашими  мерками,  рисуетсЯ  прЯмо-таки
трагическаЯ картина: ќволюциЯ, штурмуЯ задачи все более крупные  и  потому
все более трудные, всЯкий раз терпела поражение, погибала, агонизировала в
лице сотворенного; чем отважнее  планы  и  замыслы,  тем  падение  глубже;
должно быть, вы уже думаете о неумолимой Ќемезиде, о Њойре, - мне придетсЯ
разуверить вас в этой глупости!
   Џоистине  каждый  широкий  замах  эмбриогенеза,  каждый  взлет  атомной
упорЯдоченности переходит в коллапс; но не Љосмос так решил, не он  вписал
этот  жребий   в   материю;   объЯснение   тривиально   -   и   прозаично:
_потенциальное_  совершенство  творениЯ  позволЯет   удовлетворитьсЯ   чем
попало, потому-то конец и губит все дело.
   ‡а миллионы столетий - миллиардократные  катастрофы,  несмотрЯ  на  все
переделки, несмотрЯ на эволюционную службу контролЯ за качеством, несмотрЯ
на упорно возобновлЯемые попытки, всЯкие там естественные отборы, -  и  вы
не видите причины? џ честно пыталсЯ подыскать оправдание вашей слепоте, но
неужто  вы  и  вправду  не  видите,   насколько   созидающее   совершеннее
созидаемого и на что растрачиваетсЯ всЯ его мощь?  ќто  все  равно  что  с
помощью  гениальных  технических  средств,  при   поддержке   молниеносных
компьютеров возводить  строениЯ,  которые  сразу  же  после  уборки  лесов
начинают рушитьсЯ, - сущие развалюхи! ‚се равно что изготовлЯть тамтамы из
интегральных схем, дубины - из биллионов микроэлементов, плести канаты  из
квантоводов - разве  вы  не  видите,  что  в  каждом  дюйме  тела  высокаЯ
упорЯдоченность вырождаетсЯ в низкую,  а  превосходную  микроархитектонику
позорит простецкаЯ и грубаЯ макроархитектура? Џричина? Ќо  вы  ее  знаете:
_смысл посланца - в послании_.
   Ћтвет содержитсЯ в этих  словах;  вы  еще  не  постигли  их  глубинного
смысла. ‚се, что ЯвлЯетсЯ организмом, должно служить коду,  передаваЯ  его
дальше, и больше от него ничего не требуетсЯ. ‚едь селекциЯ,  естественный
отбор, преследуют только эту задачу - им вовсе нет дела до  какого-то  там
"прогресса"!  џ  воспользовалсЯ  неудачным  сравнением:  организмы  -   не
строениЯ, а всего лишь строительные леса, и сугубаЯ  временность  есть  их
нормальное - поскольку достаточное -  состоЯние.  Џередай  код  дальше,  и
какую-то минуту просуществуешь. Љак это случилось? Џочему превосходным был
старт? ‹ишь один-единственный раз - в самом  начале  -  ќволюции  пришлось
решать задачу по мерке  ее  _высочайших_  возможностей;  взЯть  чудовищную
высоту можно было только одним прыжком. Ќа  мертвой  ‡емле  жизнь  обЯзана
была впитьсЯ в звезду, а обмен веществ - в энергию квантов.  €  не  важно,
что длЯ коллоидного раствора труднее всего  перехватить  как  раз  энергию
звезды - лучистую энергию. ‚се или ничего; тогда больше не  от  чего  было
кормитьсЯ! “ органических соединений, слившихсЯ в  живое  целой,  ресурсов
хватило только на это - звезда была следующей неотложной задачей; а  потом
единственной  защитой  от  безустанных  атак  хаоса,  спасительной  нитью,
протЯнувшейсЯ  над  энтропийным  провалом,  мог  стать  лишь   безотказный
передатчик упорЯдоченности; так возник код. ЃлагодарЯ чуду? Љак бы не так!
ЃлагодарЯ мудрости Џрироды? Ќо это такаЯ же мудрость, как мудрость большой
стаи крыс в лабиринте: хоть он и  извилист,  одна  из  крыс  доберетсЯ  до
выхода; именно так биогенез добралсЯ до кода  -  согласно  закону  больших
чисел, в соответствии с эргодической гипотезой. ’ак что же, слепой случай?
Ќет, и это неверно: ибо возник не одноразовый рецепт, но зародыш _Языка_.
   €наче   говорЯ,    в    результате    склеиваниЯ    молекул    возникли
соединениЯ-фразы, принадлежащие к бесконечному пространству  комбинаторных
путей, и все оно принадлежит им - как чистаЯ потенциЯ, как  виртуальность,
как область артикулЯции, как совокупность правил спрЯжениЯ и склонениЯ. Ќе
меньше, но и не больше того, - а это означает громадность возможностей, но
не автоматическое исполнение! џзык, на котором вы говорите, тоже  пригоден
длЯ высказываниЯ умных вещей и глупостей, длЯ  отражениЯ  мира  или  всего
лишь бестолковости говорЯщего. ‚озможна крайне сложнаЯ тарабарщина!
   €так - продолжаю,  -  громадность  первоначальных  задач  породила  две
громадности осуществлений. Ќо вынужденной и потому лишь минутной была  эта
гениальность! Ћна пропала впустую.
   ‘ложность высших организмов... как же вы ее почитаете! € в самом  деле,
хромосомы пресмыкающегосЯ или млекопитающего, вытЯнутые  в  одну  нить,  в
тысЯчу раз длиннее хромосом амебы или водоросли. Ќо  на  что,  собственно,
был истрачен избыток, по грошику  собиравшийсЯ  целые  эпохи?  Ќа  двойную
усложненность  -  эмбриогенеза  и  его  результатов.  Ќо  прежде  всего  -
эмбриогенеза, ведь зародышевое развитие есть траекториЯ, ведущаЯ к заранее
заданной цели  _во  времени_,  подобно  тому  как  траекториЯ  пули  -  _в
пространстве_; и точно так же, как  подрагиванье  ружейного  ствола  может
вызвать  огромное  отклонение  от  цели,   любаЯ   расфокусировка   стадий
зародышевого развитиЯ грозит _преждевременной гибелью_  зародыша.  ’ут,  и
только тут, пришлось ќволюции постаратьсЯ. ’ут она  работала  под  строгим
надзором: этого требовала цель - поддержание существованиЯ кода; отсюда  -
величайшаЯ собранность  и  величайшее  разнообразие  средств.  ‚от  почему
ќволюциЯ вручила  генную  нить  эмбриогенезу,  то  есть  не  строению,  но
_строительству_ организмов.
   ‘ложность высших организмов - не успех,  не  триумф,  но  западнЯ:  она
вовлекает их в мириады второстепенных баталий, в то же  времЯ  отрезаЯ  им
путь к более высоким  возможностЯм,  скажем,  к  использованию  в  крупных
масштабах квантовых эффектов, к  фотонной  стабилизации  жизнедеЯтельности
организмов -  да  всего  и  не  перечислишь.  Ќо  ќволюциЯ  покатилась  по
наклонной плоскости все возрастающего усложнениЯ, пути назад уже не  было:
чем больше скверных технических средств, тем больше уровней управлениЯ,  а
значит, коллизий, а значит, усложнений следующего порЯдка.
   ќволюциЯ спасаетсЯ только бегством вперед - в банальную изменчивость, в
мнимое богатство форм, мнимое, потому что это  амальгама  из  плагиатов  и
компромиссов;  оно  затруднЯет  жизнь  живому,  порождаЯ  -   сиюминутными
улучшениЯми - тривиальные дилеммы. …сли Я говорю,  что  градиент  ќволюции
отрицательный, то это не потому, что Я отрицаю ее совершенствование или ее
специфическую эквилибристику; Я лишь констатирую несовершенство  мышцы  по
сравнению с водорослью, сердца - по сравнению с мышцей.  ‚рЯд  ли  имелось
более удачное решение элементарных задач  жизни,  чем  то,  которое  нашла
ќволюциЯ;  однако  задачи  более  высоких  порЯдков  она  обошла,  вернее,
проползла под ними, предпочла не заметить их; вот что Я  имею  в  виду,  и
только это.
   Ѓыло ли это несчастьем ‡емли? ”атальным стечением обстоЯтельств, плохим
исключением из хорошего правила? „а нет же. џзык ќволюции - как  и  каждый
Язык! - потенциально совершенен,  но  слеп.  Ћн  взЯл  первый,  высочайший
барьер и с этих высот начал молоть вздор - туда, в провал, самый что ни на
есть доподлинный, - в провал своих позднейших творений.  Џочему  случилось
именно так? џзык этот изъЯснЯетсЯ  силлабами,  которые  артикулируютсЯ  на
молекулЯрном _дне_ материи, то есть работает снизу вверх, а  его  фразы  -
лишь прожекты удач. ђазросшись в тела и целые виды, они заполнЯют океаны и
сушу, Џрирода же сохранЯет нейтралитет, будучи фильтром, который пропустит
любую форму организма, способную передать код дальше. Ђ кем будет передано
- каплЯми или горами мЯса, - ей все  едино.  ‚от  почему  на  этой  оси  -
размеров тела - и возник отрицательный градиент развитиЯ. Џрироде нет дела
до какого-то там прогресса, и она свободно пропускает код, откуда бы он ни
брал энергию - от звезды или из навоза.  ‡везда  или  навоз  -  речь  тут,
конечно, идет не о том, насколько эстетичны эти источники, но  о  различии
между энергией высшего порЯдка,  универсальной  по  своим  применениЯм,  и
вырожденной энергией, переходЯщей в тепловой хаос. ’ак что не  в  эстетике
причина того, что мыслю Я светом: тут вам пришлось - да, да! - вернутьсЯ к
звезде.
   Ќо откуда, собственно, взЯлась гениальность  там,  на  самом  дне,  где
возникла жизнь?  Љанон  физики,  а  не  трагедии  объЯснЯет  и  это.  Џока
организмы жили там, где  они  были  впервые  артикулированы  и  оставались
минимальными, то есть настолько малыми, что внутренними  органами  служили
им одиночные молекулы-гиганты,  -  до  тех  пор  они  следовали  принципам
высокой - квантовой, атомной -  технологии,  ведь  _там_  была  невозможна
_никакаЯ  инаЯ_!  ќту   вынужденную   гениальность   породило   отсутствие
альтернативы... ведь в фотосинтезе каждый квант _должен_  быть  на  счету.
ЃольшаЯ молекула, служившаЯ внутренним органом, могла убить организм из-за
молекулЯрной опечатки; не  изобретательность,  а  беспощадность  критериев
выжала из пражизни такую безукоризненность.
   Ќо вилка между сборкой организма в единое целое  и  его  эффективностью
увеличивалась по мере того как кодовые фразы удлинЯлись, обрастали  горами
мЯса и из микромира, своей колыбели, выныривали  в  макромир  в  виде  все
более  замысловатых  конструкций,  начинЯЯ  это  мЯсо  уже  какими  попало
техническими средствами, всем, что подвернетсЯ; ведь  теперь  Џрирода  уже
допускала - в макромасштабе - подобное бормотанье, а отбор больше  не  был
контролером атомной точности, квантовой однородности  процессов;  и  пошла
гулЯть по царству животных зараза эклектики, коль скоро годилось все,  что
передавало код дальше. ’ак, благодарЯ блужданью ошибки, возникали виды.
   Ђ также - благодарЯ расточению первоначального  великолепиЯ...  силлабы
вжимались одна в другую; подготовительнаЯ, зародышеваЯ стадиЯ разрасталась
в ущерб совершенству организма; так вот и бормотал этот  Язык,  бессвЯзно,
двигаЯсь по порочному кругу: чем дольше эмбриогенез, тем он  замысловатее;
чем он замысловатее, тем  больше  нужно  ему  надзирателей  и  тем  дальше
приходитсЯ вытЯгивать кодовую нить; а чем длиннее  эта  нить,  тем  больше
необратимого в ней успевает произойти.
   Џроверьте сами то, что Я сказал, смоделируйте процесс  возникновениЯ  и
упадка творЯщего Языка, и,  составив  баланс,  вы  увидите  общий  итог  -
миллиардократный крах эволюционных стараний. Љонечно, иначе быть не могло,
но  Я  не  выступаю  здесь  в  роли  защитника,  не  выискиваю  смЯгчающие
обстоЯтельства; к тому же, учтите, это не  был  упадок  и  крах  по  вашим
меркам, на уровне ваших  возможностей.  џ  уже  говорил,  что  покажу  вам
скверную  работу,  котораЯ  длЯ  вас   все   еще   остаетсЯ   недосЯгаемым
мастерством, - но Я мерил ќволюцию ее собственной меркой.
   Ђ ђазум? Ќе ее ли это творение? Љак его поЯвленье на свет сочетаетсЯ  с
отрицательным градиентом ќволюции? Ќе  стал  ли  он  поздним  преодолением
этого градиента?
   Ќичуть, ибо он  возник  из  нужды  -  длЯ  неволи.  ќволюциЯ  оказалась
запыхавшимсЯ корректором собственных лЯпов, вот и  пришлось  ей  изобрести
оккупационного   генерал-губернатора,   следствие,   тиранию,   инспекцию,
полицейский надзор, словом, занЯтьсЯ упрочением государства,  ведь  именно
длЯ этого понадобилсЯ  мозг.  ќто  не  метафора.  ѓениальное  изобретение?
‘корее уж  ловкий  маневр  колонизатора-эксплуататора,  который,  управлЯЯ
колониЯми тканей на расстоЯнии, не в силах  удержать  их  от  распада,  от
погруженьЯ в анархию. ѓениальное изобретение?  „а,  если  считать  таковым
эмиссара властей, скрывающихсЯ  под  этой  маской  от  подданных.  ‘лишком
дезинтегрировалось многоклеточное, и не собрать бы ему костей, не  поЯвись
надзиратель, _в нем самом_ умещенный, доверенное лицо, клеврет,  наместник
волею кода - вот кто был нужен и вот кто возник. ђазумный? Љак бы не  так!
Ќовый,  оригинальный?  Ќо  ведь  в  каком  угодно  простейшем   существует
самоуправление  свЯзанных  друг  с  другом  молекул;   новым   было   лишь
обособление этих функций, разделение компетенции.
   ќволюциЯ - это ленивое бормотание, упорствующее в плагиате до тех  пор,
пока не попадет  в  переделку.  ‹ишь  будучи  приперта  к  стене  жестокой
необходимостью, она гениальнеет, но точно на высоту задачи,  ни  на  волос
выше. ’ут уж, порыскав по молекулам, она их перетасует на все лады; именно
так, когда расстроилось согласие тканей,  заданное  кодовым  паролем,  она
создала их наместника. Ќо был он всего лишь поверенным, приводным  ремнем,
счетоводом, арбитром, конвоиром, следователем -  и  только  через  миллион
веков освободилсЯ от этой постылой барщины. ‚едь возник он как линза,  как
некий фокус сложности тел, помещенный в них самих, поскольку их  не  могло
уже  сфокусировать  то,  что  их  порождает.  ‚от  и  взЯлсЯ  он  за  свои
государства-колонии, неусыпный надсмотрщик, присутствующий, в  лице  своих
соглЯдатаев, во всех тканЯх; настолько полезный, что благодарЯ ему код мог
по-прежнему плести свое, возводЯ  усложненность  в  квадрат,  раз  уж  она
обрела опору; а мозг ему вторил,  подпевал,  прислуживал,  принуждаЯ  тела
пересылать  код  дальше.  Ђ  ќволюции,  заполучившей  столь   сноровистого
поверенного, только того и надо было: она брела все дальше и дальше!
   Ќезависимый? Ќо ведь это был порученец, владыка, бессильный перед лицом
кода,  всего  лишь  эмиссар,  марионетка,  поверенный,  гонец  длЯ  особых
поручений, бездумный, созданный  длЯ  выполнениЯ  заданий,  неведомых  ему
самому,  -  код  его  создал   подневольным   владыкой   и   вручил   ему,
бессознательно порабощенному, власть, не открываЯ ее настоЯщей цели; да  и
не мог открыть, по причинам чисто техническим. џ выражаюсь метафорами;  но
именно так, на вассальный манер,  складывались  отношениЯ  между  кодом  и
мозгом. •ороша бы была ќволюциЯ, если б она послушалась ‹амарка и наделила
мозг привилегией - поистине реформаторской - перестраивать организмы!  ’ут
без катастрофы не обошлось бы; ну какого  самоусовершенствованиЯ,  скажите
на милость, можно было бы ожидать от мозга Ящеров,  или  даже  Њеровингов,
или даже от вашего?  Ќо  он  продолжал  расти,  потому  что  передача  ему
полномочий оказалась выгодной; служа посланцем, он служил коду; вот так он
и рос благодарЯ положительной обратной свЯзи... и по-прежнему  слепой  вел
хромого.
   Ћднако развитие в рамках дарованной автономии  сфокусировалось  наконец
на действительном владыке, том слепце, что повелевает  молекулами:  он  до
тех пор  передоверЯл  свои  функции,  пока  не  сделал  мозг  комбинатором
настолько искусным, что в нем возникла эхо-тень кода - Язык. …сли на свете
существует неисчерпаемаЯ загадка, то именно эта: выше определенного порога
дискретность материи обращаетсЯ в код - Язык нулевого порЯдка,  а  уровнем
выше этому процессу вторит, как эхо, зарождение этнического Языка; это еще
не конец пути: системные эхо-повтореньЯ ритмично восходЯт все выше и выше,
хотЯ увидеть их со всеми их свойствами как нечто целое  можно  лишь,  если
глЯдеть сверху вниз... но  на  эту  прелюбопытнейшую  тему  мы,  возможно,
поговорим в другой раз.
   ‚ашему освобождению, вернее,  его  антропогенетической  прелюдии  помог
случай:  четверорукие  травоЯдные,  обитавшие  на  деревьЯх,  очутились  в
лабиринте, в котором от немедленной гибели их  могла  спасти  лишь  особаЯ
сметливость; звеньЯми этого лабиринта было наступление степи на лес, смена
ледниковых и плювиальных периодов; в этом коловращении  четверорукие  орды
бросало от вегетарианства к плотоЯдности, от нее - к охоте; понЯтно, Я  не
могу вдаватьсЯ в подробности.
   Ќе ищите тут противоречиЯ с тем, что Я говорил в начале: мол,  тогда  Я
назвал вас изгоЯми ќволюции, а теперь называю взбунтовавшимисЯ рабами. ќто
две стороны одной судьбы - вы бежали из рабства, и ќволюциЯ вас  отпускала
на волю; эти противообразы сходЯтсЯ в одном - в отсутствии  рефлексии:  ни
созидавшее, ни созидаемое не ведали, что  творЯт.  …сли  смотреть  вспЯть,
ваши перипетии видЯтсЯ именно так.
   Ќо, обратив взор еще  дальше  назад,  мы  увидим,  что  ђазум  порожден
отрицательным градиентом развитиЯ, и возникает вопрос: можно ли так строго
судить ќволюцию за ее неумелость? ‚едь если бы не сползание в сложность, в
нерЯшливость, в халтуру, ќволюциЯ никогда  бы  не  забрела  в  мЯсо  и  не
воплотила бы в нем ленников-кормчих;  выходит,  блужданье  вслепую  сквозь
виды как раз и втЯнуло  ее  в  антропогенез,  а  дух  породила  блуждающаЯ
ошибка? ќто можно сформулировать еще сильнее: ђазум есть фатальный  дефект
ќволюции, ловушка длЯ нее, капкан и могильщик, коль скоро он,  взобравшись
достаточно высоко, упразднЯет ее задачу и берет  ее  самое  за  горло.  Ќо
утверждать такое было бы непростительным заблуждением. ‚се это  -  оценки,
которые ђазум, то есть позднЯЯ фаза  процесса,  выставлЯет  предшествующим
фазам: сперва мы выделЯем главную задачу ќволюции, исходЯ из того, с  чего
она начала, а затем, измерЯЯ этой меркой ее дальнейший ход, видим, что она
то  и  дело  портачила.  Ќо,  установив  в  свою  очередь,  каким  был  бы
оптимальный способ ее действий, мы обнаруживаем, что, будь она  образцовой
работницей, она никогда бы не создала ђазума.
   €з  этого  порочного  круга   надо   выбратьсЯ   как   можно   быстрее.
’ехнологическаЯ мерка - мерка реальнаЯ, однако применима она лишь к такому
процессу, который может быть сформулирован в виде  задачи.  …сли,  скажем,
когда-то в прошлом небесные инженеры заселили  ‡емлю  передатчиками  кода,
рассчитываЯ на их абсолютную безотказность, а через  миллиард  лет  работы
этих устройств возникает планетный агрегат, который вобрал в себЯ  код  и,
вместо того, чтобы его репродуцировать, заблистал тысЯчеголемным ђазумом и
занЯлсЯ проблемами онтогении, то столь блестЯщие мыслительные  способности
были бы скверной рекомендацией длЯ конструкторов: плохо работает тот, кто,
решив смастерить лопату, сооружает ракету.
   Ќо  не  было  никаких  инженеров  и  вообще   никого   персонально,   а
технологическаЯ мерка, примененнаЯ мною, свидетельствует лишь о  том,  что
ђазум возник в результате порчи исходного канона  ќволюции,  и  только.  џ
понимаю, как мало этот вердикт удовлетворит внимающих мне  гуманитариев  и
философов, ведь моЯ реконструкциЯ процессов принимает в их умах  следующий
вид: плохаЯ работа привела к  хорошему  результату,  а  если  б  она  была
хороша, результат оказалсЯ бы плох. Ќо такое истолкование, заставлЯющее их
думать, что тут все же не обошлось без какого-то беса, - всего  лишь  плод
смешеньЯ понЯтий; ваше изумление и  внутреннее  сопротивление  объЯснЯютсЯ
дистанцией, поистине громадной,  между  тем,  как  вы  себе  представлЯете
человека, и  тем,  чем  оказалсЯ  в  действительности  феномен,  именуемый
человеком. ‘квернаЯ технологиЯ не есть моральнаЯ скверна, точно так же как
совершеннаЯ технологиЯ не есть апроксимациЯ чего-то ангельского.
   ”илософы, вам надо было  побольше  заниматьсЯ  технологией  человека  и
поменьше - его распиливанием на дух и плоть, на порции, именуемые  Animus,
Anima, Geist,  Seele  [дух,  душа  (лат.,  нем.)]  и  прочие  субпродукты,
выставлЯемые в философической мЯсной лавке, потому что все это -  членениЯ
совершенно произвольные. џ понимаю: тех, кому  эти  слова  адресованы,  по
большей части  давно  уже  нет;  но  и  нынешние  мыслители  упорствуют  в
заблуждениЯх, сгибаЯсь под бременем традиции; сущности не следует умножать
без необходимости. Џуть  от  первых  силлаб,  которыми  бормотал  код,  до
человека - достаточное оправдание ваших видовых свойств. ќтот  процесс  не
шел, а полз. …сли бы он устремилсЯ по восходЯщей, хотЯ бы от фотосинтеза к
фотолету, как Я уже говорил, или окончательно рухнул - скажем, если бы код
не мог уже скреплЯть творениЯ нервной системой, словно застежкой, -  то  и
ђазум бы не возник.
   ‚ы сохранили кое-какие обезьЯньи черты, ведь семейное сходство  -  дело
обычное, а если бы вы произошли от водных млекопитающих, у вас,  возможно,
было бы больше общего с дельфинами. Џожалуй,  это  правда,  что  эксперту,
занимающемусЯ человеком, легче выступать в роли advocatus diaboli,  чем  в
качестве  doctor  angelicus,   но   лишь   потому,   что   ђазум,   будучи
всенаправленным, направлен и на себЯ самого, что он идеализирует не только
законы тЯготениЯ, но и себЯ - и постоЯнно сверЯет себЯ с идеалом. Ќо идеал
этот возник из дыры, заткнутой  кое-как  культурами,  а  не  из  добротных
технологических  знаний.  ‚се  сказанное  можно  применить  и  ко  мне,  и
окажетсЯ, что Я - результат бестолковейшей инвестиции, коль скоро  за  276
миллиардов долларов не делаю того,  чего  от  менЯ  ожидали  конструкторы.
“виденные разумеющим, эти образы -  возникновениЯ  вашего  и  моего  -  не
лишены комических черт; стремление к совершенству,  не  достигающее  цели,
тем смешнее,  чем  большаЯ  мудрость  за  ним  стоит.  Џотому-то  забавнее
глупость философа, чем идиота.
   ’ак вот: ќволюциЯ, увиденнаЯ глазами своих разумных созданий,  выглЯдит
глупостью,  у  истоков  которой  стоЯла  мудрость;  но  лишь  потому,  что
персонифицирующее мышление отказываетсЯ от технологических мерок.
   Ђ что сделал Я? Џроинтегрировал процесс  на  всем  его  протЯжении,  от
самого старта до сего днЯ: эта операциЯ правомерна, поскольку начальные  и
предельные условиЯ взЯты не произвольно, но заданы земным состоЯнием  дел.
Ћпротестовать их нельзЯ - как нельзЯ опротестовать  Љосмос;  правда,  если
смоделировать его так, как Я это делал,  видно,  что  при  иной  раскладке
планетных событий ђазум мог возникнуть быстрее; что  длЯ  биогенеза  ‡емлЯ
была более благоприЯтной средой, чем длЯ  психогенеза;  что  ђазумы  ведут
себЯ в Љосмосе неодинаково; но это ничуть не менЯет диагноза.
   џ хочу сказать, что нет объективного критериЯ, позволЯющего установить,
где именно технические параметры процесса перерастают в этические. Џоэтому
Я не разрешу здесь старинный спор между  сторонниками  детерминированности
человеческих действий и индетерминистами, то есть гносеомахию Ђвгустина  с
”омой, - резервы, которые пришлось бы бросить в это сражение, разрушили бы
конструкцию моих рассуждений;  ограничусь  лишь  ссылкой  на  практическое
правило, запрещающее оправдывать собственные  преступлениЯ  преступлениЯми
соседей. ‚ самом деле, даже если бы массоваЯ резнЯ была в ѓалактике  делом
обычным, никакое множество космических разумоцидов не  оправдывает  вашего
геноцида, тем более - тут Я делаю уступку прагматизму -  что  вы  даже  не
могли брать пример с этих соседей.
   Џрежде чем перейти к заключительной части этих замечаний, подведу  итог
сказанному. ‚аша философиЯ - философиЯ  бытиЯ  -  нуждаетсЯ  не  только  в
ѓеркулесе, но и в новом  Ђристотеле:  просто  вычистить  ее  недостаточно;
лучшее средство против разброда в мышлении  -  более  совершенные  знаниЯ.
‘лучайность, необходимость -  эти  категории  свидетельствуют  о  бессилии
вашего  ума,  который,  будучи  не  способен  объЯть  сложное,  пользуетсЯ
логикой, которую Я назвал бы логикой отчаЯниЯ.  —еловек  либо  случаен,  а
значит, нечто бессмысленное бессмысленно вышвырнуло его на арену  истории,
либо необходим, и тогда всевозможные энтелехии,  телеономии  и  телеомахии
высыпают  гурьбой  в  качестве  защитников  по  должности   и   заботливых
утешителей.
   Ћбе эти категории ни на что непригодны. ‚аше поЯвленье на свет не  было
ни  нечаЯнностью,   ни   заданностью,   ни   случаем,   который   оседлала
необходимость,  ни  необходимостью,  которую  расшатала  случайность.   ‚ы
порождены Языком, градиент развитиЯ которого был отрицательным,  и  потому
вы были совершенно непредсказуемы и вместе с тем в высшей степени вероЯтны
- когда процесс стартовал. Љак это может быть?  „оказательство  занЯло  бы
целые месЯцы, так что Я изложу его смысл притчей. џзык,  уже  потому,  что
это Язык, работает  в  пространстве  упорЯдоченностей.  ќволюционный  Язык
располагал  молекулЯрным   синтаксисом,   белковыми   существительными   и
ферментами-глаголами; обнесенный  частоколом  склонений  и  спрЯжений,  он
видоизменЯлсЯ на протЯжении геологических эпох - правда, бормоча глупости,
но, так сказать, в меру: чрезмерные  глупости  стирала  с  классной  доски
Џрироды губка естественного отбора. ќто  была  упорЯдоченность  наполовину
выродившаЯсЯ, но в Языке даже глупость существует  только  в  виде  частиц
порЯдка, ущербного лишь в сравнении с мудростью, потенциально возможной  и
достижимой как раз в Языке.
   Љогда ваши предки в звериных шкурах удирали от римлЯн, Язык их был  тот
же, что впоследствии породил творениЯ експира. ‚озможность поЯвлениЯ этих
творений  была  задана  уже  поЯвлением  английского   Языка;   но,   хотЯ
строительные  кирпичики  были  наготове,  вам   понЯтно,   что   мысль   о
предсказании поэзии експира за тысЯчу лет до него была бы абсурдом.  ‚едь
он мог не родитьсЯ, мог умереть в младенчестве, мог иначе жить и потому  -
иначе писать, но английский Язык, бесспорно, содержал в  себе  возможность
английской поэзии; именно в этом, и  только  в  этом  смысле  существовала
возможность возникновениЯ ђазума на ‡емле - как определенного типа кодовой
артикулЯции. Љонец притчи.
   џ говорил о человеке, каким он выглЯдит с технологической точки зрениЯ,
а теперь перейду к его версии, замкнутой  на  менЯ.  …сли  она  попадет  в
печать, ее окрестЯт пророчеством ѓЋ‹…ЊЂ. —то ж, пускай.
   Ќачну  с  величайшего  из  ваших  научных  заблуждений.  ‚   науке   вы
обожествили мозг; мозг, а не код  -  забавный  просмотр,  вызванный  вашим
невежеством: вы обожествили мЯтежного вассала, а не суверена; творение,  а
не творца. Џочему же вы не заметили, насколько код могущественнее мозга  в
качестве универсального творца? ‘перва - это не  подлежит  сомнению  -  вы
были как ребенок, которому ђобинзон интереснее Љанта, а велосипед приЯтелЯ
интереснее, чем автомобили, разъезжающие по ‹уне.
   ‡атем ваше внимание приковал к себе феномен мышлениЯ, столь  мучительно
близкий вам, поскольку он дан в интроспекции, и столь  загадочный  -  ведь
постигнуть его было труднее, чем  звезды.  ‚ам  импонировала  мудрость,  а
код... ну что ж, код бездумен. Ќо, несмотрЯ на этот просмотр, вы  достигли
успеха... „а, несомненно, вы достигли успеха, коль  скоро  Я  обращаюсь  к
вам, Я,  эссенциЯ,  экстракт,  полученный  фракционированием,  -  и  этими
словами Я не себе воздаю хвалу, но вам, потому что на  вашем  пути  Я  уже
вижу переворот, совершив который, вы окончательно откажетесь  от  служениЯ
коду - и разорвете свои аминокислотные цепи...
   турм кода, породившего вас, чтобы вы служили не себе, а  ему,  близок.
Ћн начнетсЯ в пределах столетиЯ, по самой осторожной оценке.
   ‚аша цивилизациЯ -  зрелище  довольно  забавное:  мы  видим  посланцев,
которые, используЯ разум длЯ  решениЯ  навЯзанной  им  задачи,  решили  ее
_чересчур  хорошо_.  ђост  популЯции,  который   должен   был   обеспечить
дальнейшую передачу кода, вы подстегнули всеми видами планетной энергии  и
всеми ресурсами биосферы, и вот теперь он обернулсЯ взрывом,  а  вы  -  не
только жертвы его, но  и  взрывчатка.  ‚  середине  столетиЯ,  объевшегосЯ
наукой, котораЯ раздула ваше земное ложе до пределов  ближайшего  космоса,
вы очутились в плачевном состоЯнии неосмотрительного паразита, который  от
непомерной жадности до тех пор пожирает хозЯина, пока не  погибнет  с  ним
вместе. “сердие не по разуму...
   ‚ы грозите гибелью биосфере, вашему гнезду и хозЯину, однако  начинаете
братьсЯ за ум. ‹учше ли, хуже ли, вы из этого  как-нибудь  выберетесь;  но
что дальше? ‚ы будете свободны. Ќе генную утопию, не автоэволюционный  рай
возвещаю Я вам, но свободу, как самую трудную из задач: там, над  низинами
кодовых  бормотании,  этих  памЯтных  записок,  которые  адресует  Џрироде
болтающаЯ вот уже миллионы лет ќволюциЯ,  -  над  этой  биосферной  юдолью
уноситсЯ ввысь пространство еще не испробованных  возможностей.  џ  покажу
его так, как могу: издалека.
   ‚есь ваш выбор - между великолепием и убожеством. ‚ыбор нелегкий: чтобы
покорить высоту упущенных  ќволюцией  шансов,  вам  придетсЯ  отречьсЯ  от
убожества, то есть - увы - от себЯ.
   ’ак что же? ‚ы скажете: не отдадим  этого  нашего  убожества  за  такую
цену; пусть джинн всетворениЯ сидит запечатанным в кувшине науки -  мы  не
выпустим его ни за что.
   џ полагаю, больше того, Я уверен, что вы его выпустите -  понемногу.  џ
не уговариваю вас занЯтьсЯ автоэволюцией: это было  бы  просто  смешно;  и
ваше вступление на этот путь не будет результатом одноразового решениЯ. ‚ы
постепенно откроете  свойства  кода  и  окажетесь  в  положении  человека,
который, всю жизнь читаЯ пошлые и глупые тексты,  все  же  начинает  лучше
владеть Языком. ‚ы увидите, что код  принадлежит  к  технолингвистическому
семейству, то есть к семейству творЯщих Языков, превращающих слово в плоть
- во всЯкую, а не только живую. ‘перва вы поставите технозиготы на  службу
цивилизации, атомы превратите в библиотеки, ведь иначе  вам  некуда  будет
девать молох знаниЯ;  смоделируете  процессы  социоэволюции  с  различными
градиентами, среди  которых  технархический  вариант  будет  занимать  вас
больше всего; вступите в стадию экспериментального культурогенеза, опытной
метафизики и прикладной онтологии, - но  об  этом  Я  распространЯтьсЯ  не
буду. Ћстановлюсь на том, как все это будет затЯгивать вас на распутье.
   ‚ы слепы, вы не видите истинной творческой  мощи  кода,  ведь  ќволюциЯ
едва  успела  ее  испробовать,   ползаЯ   по   самому   дну   пространства
возможностей: ей приходилось работать  под  жестоким  давлением  (впрочем,
спасительным - оно служило ограничителем, не позволЯвшим  ей  скатитьсЯ  в
совершенный  нонсенс,  а  наставника,  который  научил   бы   ее   высшему
мастерству, у нее не было). ’ак что она трудилась  на  неслыханно  _узком_
участке, зато неслыханно _глубоко_; свой концерт, свое диковинное соло она
сыграла на единственной - коллоидной - ноте, ведь  главный  наказ  гласил,
что  партитура  сама  должна  становитьсЯ   слушателем-потомком,   который
повторит этот цикл. Ћднако длЯ вас-то не будет никакого  интереса  в  том,
чтобы код в ваших руках только и мог, что репродуцировать себЯ  дальше,  в
последовательно сменЯющие друг друга поколениЯ посланцев. ‚ы устремитесь в
ином направлении и не станете слишком заботитьсЯ о том, пропустит код ваше
изделие или поглотит его. ‚ы ведь не ограничитесь проектированием такого и
только такого фотолета, который, мало того что разовьетсЯ из  технозиготы,
но будет к тому же плодить скоролеты следующих поколений. ‚скоре  вы  сами
выйдете за пределы белка. ‘ловарь ќволюции подобен словарю эскимосов -  он
узок в своем богатстве; у эскимосов есть  тысЯча  названий  длЯ  всЯческих
разновидностей снега и льда, и в этом разделе арктической номенклатуры  их
Язык богаче вашего, но это богатство оборачиваетсЯ  убожеством  во  многих
иных сферах человеческого опыта.
   Ћднако эскимосы могут обогатить свой Язык - как  раз  потому,  что  это
Язык, то есть пространство конфигураций,  которое  обладает  континуальной
мощностью  и  может  быть  продолжено  в  любом   еще   не   испробованном
направлении. €так, вы извлечете код  из  белковой  монотонности,  из  этой
щели, в которой он застрЯл еще в археозое, и выведете его на  новые  пути.
€згнанный из теплых  коллоидных  растворов,  он  обогатитсЯ  лексически  и
синтаксически;  в  ваших  руках  он  вторгнетсЯ  во  все  уровни  материи,
опуститсЯ вниз до нулЯ и достигнет пламени звезд; но мне,  рассказываЯ  об
этих  прометейских  триумфах  Языка,  нельзЯ  уже   использовать   прежнее
местоимение  -  второе  лицо  множественного  числа.  €бо   уже   не   вы,
собственными руками и знаниЯми, овладеете этим искусством.
   „ело в том, что нет ђазума, коль скоро есть разумы различной  мощности,
- и, как Я уже говорил, чтобы выйти  на  новый  путь,  человеку  разумному
придетсЯ либо расстатьсЯ с человеком природным, либо  отречьсЯ  от  своего
разума.
   Џоследней притчей будет сказка, в которой странник находит на  распутье
камень с надписью: "Ќалево пойдешь - головы не снесешь, направо пойдешь  -
пропадешь, а назад пути нет".
   ќто - ваш жребий, замыкающийсЯ на менЯ, поэтому мне придетсЯ говорить о
себе, что будет непросто, ибо Я обращаюсь к вам так, словно мне приходитсЯ
рожать кита  через  игольное  ушко:  оказываетсЯ,  и  это  возможно,  если
соответственно уменьшить кита. Ќо тогда он уподоблЯетсЯ блохе - вот в  чем
моЯ главнаЯ трудность, когда Я  пригибаюсь  пониже,  примерЯЯсь  к  вашему
Языку. Љак видите, трудность не только в том, что вам не по  силам  взойти
на мою высоту, но и в том, что сам Я весь к вам сойти не могу: при  спуске
терЯетсЯ то, что Я должен был до вас донести.
   ‘ одной существенной оговоркой:  горизонт  мышлениЯ  даетсЯ  как  нечто
нерастЯжимое, поскольку мышление уходит корнЯми в без-мыслие (безразлично,
белковое или световое) и из него  вырастает.  ЏолнаЯ  свобода  мысли,  при
которой она _схватывает_ свой объект, подобно тому,  как  рука  совершенно
свободно схватывает какой угодно предмет, - не более чем утопиЯ. €бо мысль
ваша доходит лишь до _тех граней_, до которых ее  допускает  орган  вашего
мышлениЯ.  Ћн  ее  ограничивает  в  соответствии  с  тем,   как   сам   он
сформировалсЯ - или был сформирован.
   …сли бы тот, кто мыслит, мог  ощутить  этот  горизонт,  то  есть  сферу
досЯгаемости своей мысли, так, как он ощущает предел  досЯгаемости  своего
тела, ничего похожего на антиномии разума не возникло бы.  ‚едь  что  они,
собственно, такое, эти антиномии? Ќе что иное, как неспособность  отличить
проникновенье в предмет от вхожденьЯ в иллюзию. €х порождает Язык:  будучи
удобным орудием, он в  то  же  времЯ  сам  длЯ  себЯ  ловушка,  и  ловушка
коварнаЯ, котораЯ не сообщает о  том,  что  сработала.  Џо  ней  этого  не
увидишь! ЂпеллируЯ от Языка к опыту, вы попадаете в  хорошо  вам  знакомый
порочный  круг:  начинаетсЯ,  как  это  бывало   не   раз   в   философии,
выплескивание из купели ребенка вместе  с  водой.  Њышление,  хотЯ  оно  и
способно выходить за пределы опыта, в таком  парении  натыкаетсЯ  на  свой
горизонт и бьетсЯ, не выходЯ за него - ничуть не подозреваЯ об этом!
   ‚от простейшаЯ наглЯднаЯ картинка: путешествуЯ по шару,  можно  огибать
его бесконечно, кружить по нему без границ, хотЯ шар конечен. ’ак и мысль,
выпущеннаЯ в заданном направлении, не встречает границ и начинает кружить,
отражаЯсь