Я,  они  ничем  не
задевали его чувств. ’от, который глубокомысленно изрек афоризм  о  войне,
доктор „итер или ђигер - представилсЯ  он  невнЯтно,  -  был  низкорослый,
носатый, смуглолицый, со шрамом в глубокой вмЯтине  на  лобной  кости.  Ћн
носил крошечное пенсне в золотой оправе, оно постоЯнно сползало, и  доктор
привычным движением водворЯл его на место.  ‚скоре  это  стало  раздражать
‘тефана. Ћни вполголоса перекидывались замечаниЯми  на  нейтральные  темы:
закончилась ли наконец зима, как с углем, много ли работы, сколько  теперь
платЯт. „октор ђигер (все-таки оказалсЯ на "ђ") пил мелкими глотками кофе,
выбирал оладушки поподжаристее и говорил  в  нос,  не  проЯвлЯЯ  к  беседе
особого интереса.  Љак-то  так  получилось,  что,  разговариваЯ,  оба  они
смотрели на Џаенчковского. ќтот  старикан,  смахивающий  на  недожаренного
голубЯ из-за своей реденькой перистой эспаньолки, сквозь серебрЯные прЯдки
которой просвечивала розоваЯ кожица  подбородка,  со  слегка  трЯсущимисЯ,
морщинистыми ручками, тщедушный и заикающийсЯ, прихлебывал кофе,  а  когда
начинал говорить, порой дергал головой, словно не соглашаЯсь сам с собой.
   - ’ак вы у нас хотели бы поработать, да?.. - спрашивал он ‘тефана и тут
же возражал себе покачиванием головы.
   - „а, хотел бы...
   - Ќу, конечно... конечно... стоит...
   - ‚едь практика... необходима... пригодилась бы... -  бормотал  ‘тефан.
Ћн  ужасно  не  любил  старикашек,  официальных  представлений  и  скучных
разговоров, а тут получил все разом.
   - Ќу, так мы вам все капитально... как только сами... - говорил  Џайпак
и продолжал возражать сам себе, мотаЯ головой.
   ђЯдом с ним сидел высокий, тощий врач в  халате,  испачканном  лЯписом.
‘трашно, но как-то симпатично безобразный, со следами швов после  операции
заЯчьей губы, приплюснутым носом и широким ртом,  он  улыбалсЯ  сдержанно,
бледно. Љогда он положил руку на стол,  ‘тефан  подивилсЯ  ее  размерам  и
изЯществу. ‘тефан считал важными две вещи: форму ногтЯ и соотношение длины
кисти с шириной. “ доктора Њарглевского и то и другое свидетельствовало  о
породе.
   ‡а столом сидела одна женщина. Ћна привлекла внимание ‘тефана, едва  он
вошел; он здоровалсЯ со всеми, и его поразил тогда безжизненный  холод  ее
ладони, узкой и упругой. Њысль о том, что  можно  ласкать  такую  руку,  и
отталкивала, и возбуждала.
   “  госпожи  (или  барышни)  доктора  Ќосилевской  было  бледное   лицо,
обрамленное разметавшимисЯ каштановыми волосами, отливающими, когда на них
падал свет, медом и золотом. Џод чистым красивым лбом - поистине  крылатый
разлет бровей, а под ними - строгие голубые глаза, в которых, казалось, то
и дело вспыхивали электрические разрЯды.  Ћна  была  идеально  красива,  и
потому красота ее  не  бросалась  в  глаза  сразу:  ни  одно  пЯтнышко  не
раздражало взглЯда. ‚  спокойствии  ее  было  что-то  материнское,  как  у
Ђфродиты, но стоило ей улыбнутьсЯ, как Яркими искорками начинали улыбатьсЯ
и волосы, и глаза, и крошечнаЯ впадинка на  левой  щеке  -  не  Ямочка,  а
игривый на нее намек.
   €з разговоров ‘тефан понЯл, что работа хотЯ тЯжелаЯ и  надоедливаЯ,  но
интереснаЯ; что нет лучше  призваниЯ,  чем  психиатриЯ,  хотЯ  большинство
присутствующих,  если  бы  только  представилсЯ  случай,   переменили   бы
специальность; что больные совершенно несносны, хотЯ спокойны  и  тихи,  и
что вообще не стоит лезть из кожи вон, поскольку  в  психиатры  идут  люди
ненормальные, - следовательно, все вместе должны лечитьсЯ электрошоком,  и
точка. ЏротиворечиЯ эти объЯснЯлись, разумеетсЯ, различием  индивидуальных
воззрений собеседников. Ћ политике почти не вспоминали. Ѓыло  тут  как  на
морском  дне:  движениЯ  ленивы  и  медлительны,  а  мощнейшие   бури   на
поверхности отзывались здесь какими-то новыми  болезненными  отклонениЯми,
которые облекались в  форму  соответствующих  диагнозов.  Ќа  другой  день
выЯснилось,  что  ‘тефан  познакомилсЯ  не  со  всеми  врачами  лечебницы.
ЌаправлЯЯсь  вместе  с  доктором  Ќосилевской  на  утренний   обход   (его
прикрепили к  женскому  отделению),  он  встретил  на  вымощенной  щебнем,
орошенной каплЯми с деревьев дорожке  высокого  мужнину  в  белом  халате,
‘тефан не успел его толком разглЯдеть, но запомнил хорошо. …го  некрасивое
желтое лицо было словно вырезано из  какого-то  твердого  материала  вроде
слоновой кости, глаза прикрыты  дымчатыми  стеклами,  нос  -  заостренный,
огромный; кожа губ туго, как пленка, обтЯгивала зубы; он  напоминал  мумию
ђамзеса ‚торого,  которую  ‘тефан  видел  на  рисунке  в  какой-то  книге:
аскетическаЯ отрешенность от возраста,  некаЯ  вневременность  черт  лица.
Њорщины не свидетельствовали о  прошедших  годах,  они  были  неотъемлемой
частью этого лица-изваЯниЯ. Љроме того,  врач  -  ‘тефан  узнал,  что  это
лучший хирург санаториЯ, - был тощ,  как  скелет,  страдал  плоскостопием;
широко разбрасываЯ ноги, шлепаЯ  ими  по  грЯзи,  он  небрежно  поклонилсЯ
Ќосилевской и взбежал на ступеньки  наружной  винтовой  лестницы  красного
павильона.
   ЌосилевскаЯ держала в своей белой руке  ключ,  которым  отперла  дверь,
ведущую в следующий корпус. Џрактически все зданиЯ  соединЯлись  длинными,
остекленными сверху  галереЯми,  так  что  врачам,  обходЯщим  палаты,  не
страшны были ни холод, ни дождь. ѓалереи эти походили на тамбур оранжереи,
крытый стеклом. Ќо стоило войти в корпус, как  впечатление  менЯлось.  ‚се
стены выкрашены светло-голубым маслЯным лаком. Ќикаких  кранов,  выступов,
выключателей, дверных ручек: гладкие стены  до  уровнЯ  двух  с  половиной
метров. ‚ палатах, холодных и светлых,  с  ненавЯзчиво  зарешеченными  или
затЯнутыми сеткой окнами, на подоконниках которых стоЯли в длинных  Ящиках
цветы, вдоль двух рЯдов аккуратно, почти  по-военному  заправленных  коек,
прогуливались больные в вишневых халатах, шаркаЯ шлепанцами  на  картонной
подошве.
   „октор ЌосилевскаЯ, выходЯ из палаты, как-то машинально, едва  заметным
движением, словно во сне запирала за  собой  дверь,  затем  точно  так  же
открывала следующую. “ ‘тефана уже был свой ключ, но у него не  получилось
бы так ловко.
   ‚ереница лиц - бледных и осунувшихсЯ, будто  обвисших  на  костЯх,  или
распухших,  похожих  на  гриб-дождевик,  полыхавших  нездоровым  румЯнцем,
заросших  щетиной.  Њужчины  были  острижены   наголо,   а   это   стирает
индивидуальность. Ќе прикрытые волосами шишки и прочие  диковинные  изъЯны
черепов своим безобразием, казалось,  изгонЯли  с  лиц  всЯкое  выражение.
Ћттопыренные  ужи,  взглЯд  отсутствующий  или  упершийсЯ  в  какой-нибудь
предмет, словно скользЯщий к  нему  по  стеклЯнной  нитке,  -  именно  это
отличало  большинство  больных;  по  крайней  мере,  такое   представление
складывалось во времЯ стремительного  обхода.  ‚  коридоре  они  встретили
санитара, который тЯнул за собой больного. ЋбращалсЯ он с ним не то  чтобы
жестоко,  но  просто  не  как  с  человеком;  однако,  завидЯ  ‘тефана   и
Ќосилевскую, на миг вроде смЯгчилсЯ. Ћткуда-то издалека доносилсЯ довольно
миролюбивый рев, точно кто-то голосил не по принуждению, не от боли,  а  в
охотку, словно тренируЯсь. ‚прочем, ЌосилевскаЯ была  особой  незаурЯдной;
‘тефан еще утром понЯл это.  ‡а  завтраком  он,  будучи  эстетом,  пыталсЯ
запечатлеть в  памЯти  ее  черты,  чтобы  потом  можно  было  их  мысленно
посмаковать. ’огда-то он и заметил, как она, по-лебединому склонив  голову
над дымЯщейсЯ кружкой, устремила взглЯд в никуда - решительно в никуда - и
словно бы перестала существовать. Ћн, правда, видел,  Явственные  признаки
жизни: нежную пульсацию в  Ямочке  на  шее,  безмЯтежный  сумрак  зрачков,
трепет ресниц, но ‘тефан был уверен, что тень  восторга,  играющаЯ  на  ее
лице, выражает испытываемое ею наслаждение оцепенением, бездумным,  полным
небытием. Љогда она пришла в себЯ и неторопливо перевела  на  него  взглЯд
своих голубых и немного еще отрешенных глаз, он готов  был  испугатьсЯ,  а
минуту спустЯ отдернул ногу, когда колени их  случайно  соприкоснулись,  -
прикосновение это показалось ему угрожающим.
   Љабинет Ќосилевской, уютно обставленный, помещалсЯ в женском отделении.
•отЯ  не  было  здесь  ни  одной  ее  личной  вещи,  присутствие   женщины
чувствовалось даже в воздухе, - впрочем, естественно, это был  всего  лишь
запах духов. Ћни сели за белый никелированный стол, ЌосилевскаЯ достала из
Ящика  истории  болезни.  Љак  и  всем  женщинам-врачам,  ей   приходилось
отказыватьсЯ от маникюра, но ее коротко  остриженные,  закругленные  ногти
были  по-мальчишески  прекрасны.  ‚ысоко  на  стене  висело   распЯтие   -
маленькое,  черное,  придерживаемое  двумЯ  непропорционально   массивными
крюками. ‘тефана это поразило, но  надо  было  сосредоточитьсЯ:  докторица
деловито  растолковывала  ему  его  обЯзанности.  ѓолос   ее   подрагивал;
казалось, ей очень трудно сдерживать его, чтобы он не  рассыпалсЯ  трелью.
‘тефан  никогда  еще  не  заносил  в  истории  результатов  наблюдений  за
психическими больными: готовЯсь  к  экзамену,  он,  разумеетсЯ,  списывал.
“знав, что пока не придетсЯ заводить новые истории,  а  только  продолжать
вести записи в старых, он по достоинству оценил благорасположение  к  нему
Ќосилевской - она, как и он, понимала,  что  всЯ  эта  писанина  чертовски
скучна и нелепа, но так надо, такова традициЯ.
   - Ќу вот, коллега, вы уже все знаете.
   ‘тефан поблагодарил, и они приступили к пробному приему.  Џотом  ‘тефан
ломал себе  голову:  представлЯла  ли  эта  элегантнаЯ  женщина  в  чулках
"паутинка" и со вкусом скроенном белом халате (застегнутом на пуговицу  из
искусственного  жемчуга),  как  будет  выглЯдеть   эта   жанроваЯ   сцена.
ЌосилевскаЯ позвонила, вызвав санитарку - конопатую, приземистую девицу.
   - Ћбычно мы обходим палаты и расспрашиваем  больных  о  самочувствии  и
фантазиЯх, то есть симптомах, вы понимаете,  коллега,  но  сейчас  Я  хочу
продемонстрировать вам часть моего царства.
   ќто действительно было ее царство: хотЯ он и не страдал клаустрофобией,
но чувствовал себЯ паршиво, когда за ним магическим ключом одна за  другой
запирались двери. „аже здесь, в кабинете, на окне  темнела  решетка,  а  в
углу, за шкафчиком  с  лекарствами,  бесформенной  кучей  лежала  небрежно
скомканнаЯ парусина: смирительнаЯ рубаха. Џривели больную;  она  выглЯдела
дико в чересчур длинных и узких пижамных штанах. Ѓедра вызывающе выпирали.
Ќа ногах - черные башмаки. ‹ицо - застывшаЯ маска,  но  чувствовалось,  от
нее можно ждать чего угодно. Ћна накрасилась; ее можно было посчитать даже
привлекательной. Ѓрови начернила прЯмо-таки нахально - наверное, углем,  -
продлив их до  самых  висков;  вероЯтно,  это  и  производило  впечатление
чудаковатости, но ‘тефану некогда было заниматьсЯ  наблюдениЯми,  так  его
шокировала перваЯ же реплика вошедшей. Ќа  вопрос,  что  нового,  заданный
нейтральным тоном,  без  тени  заинтересованности,  больнаЯ  многообещающе
ухмыльнулась.
   - Џроведали менЯ, - сообщила она тонким, певучим голосом.
   - Ќу и кто же у вас, ‘усанна, был?
   - ѓосподь €исус. Ћн ночью приходил.
   - Ќеужели?
   - „а. ‡алез на  кровать  и...  -  она  употребила  наиболее  вульгарное
определение полового акта, глЯдЯ ‘тефану в  лицо  с  любопытством,  словно
говорЯ: "€ что ты на это?.."
   ‘тефан, хоть и был врачом, попросту остолбенел и так смутилсЯ,  что  не
знал, куда  девать  глаза.  Њежду  тем  ЌосилевскаЯ  вытЯнула  из  кармана
миниатюрный портсигар, угостила его, закурила сама и  стала  расспрашивать
больную о подробностЯх. Ћни были такие, что у ‘тефана трЯслись руки, когда
он подавал коллеге огонь. ‘ломал три спички. …го уже чуть ли не тошнило, а
ЌосилевскаЯ попросила  его  проверить  рефлексы  -  он  с  грехом  пополам
справилсЯ с этим. Џотом  санитарка,  все  это  времЯ  равнодушно  стоЯвшаЯ
поодаль, взЯла больную за руку, дернула, словно узел с бельем, и,  не  дав
ей договорить, вывела за дверь.
   - ЏаранойЯ, - сказала ЌосилевскаЯ, - у нее часто  бывают  галлюцинации.
ђазумеетсЯ, коллега,  все  записывать  не  надо,  но  пару  слов  все-таки
черкните.
   ‘ледующаЯ, больнаЯ - стараЯ тучнаЯ женщина с рыжевато-седыми волосами и
пористым лицом - проделывала сотни движений, замиравших в зародыше, словно
хотела отбитьсЯ  от  державшей  ее  сзади  за  складки  халата  санитарки.
ѓоворила она без умолку; поток слепленных друг с другом слов, без склада и
лада, не иссЯкал даже тогда, когда ей  задавали  вопросы.  Ќеожиданно  она
дернулась сильнее - ‘тефан невольно отпрЯнул вместе со стулом. ЌосилевскаЯ
распорЯдилась ее вывести.
   ’ретьЯ потерЯла уже всЯкий человеческий облик. Ћт нее  валил  густой  и
приторный смрад. ’шинецкому пришлось собрать все силы,  чтобы  усидеть  на
месте. ’рудно было  догадатьсЯ,  какого  пола  это  долговЯзое  истощенное
создание. ‘квозь дыры  халата  на  вздутых,  похожих  на  Яблоки  суставах
проглЯдывала синеватаЯ кожа. ‹ицо было костистое, широкое,  тупое,  как  у
куклы. ЌосилевскаЯ что-то сказала больной - ‘тефан не разобрал что.  ’огда
та, не сдвинувшись с места, откинув в сторону руку, заговорила:
   - Menin aeide thea... [гнев, о богинЯ, воспой... (греч.)]
   ЃольнаЯ декламировала "€лиаду", правильно  выделЯЯ  цезуры  гекзаметра.
Љогда санитарка вывела ее, ЌосилевскаЯ сказала ‘тефану:
   - Ћна - доктор философии. Ќекоторое времЯ  находилась  в  кататонии.  џ
специально ее  вам  показала,  это  почти  классический  случай:  идеально
сохранившаЯсЯ памЯть.
   - Ќо какой же вид... - не выдержал ‘тефан.
   - Ќе корите нас за это. „али бы ей чистые вещи, через  несколько  часов
они стали бы точно такими же, невозможно возле каждого  копрофага  [здесь:
пожиратель экскрементов (греч.)] поставить санитарку,  особенно  теперь...
Њне надо сходить в аптеку, а вы соблаговолите заполнить  истории  болезни,
потом впишите номера и даты в книгу. ќту бюрократическую формальность  мы,
к сожалению, должны выполнЯть сами.
   “  ‘тефана  так  и  вертелсЯ  на  Языке  вопрос,  часто  ли  приходитсЯ
выслушивать такие мерзости, какие  рассказывала  перваЯ  больнаЯ,  но  это
обнаружило  бы  его  полнейшее  невежество,  поэтому  он  промолчал.  ‘тал
перебирать бумаги.  ЌосилевскаЯ  вышла.  Љогда  он  закончил,  ему  стоило
больших усилий взЯть себЯ в руки, чтобы выйти в палату. ’ам  прохаживались
женщины.  Ќекоторые,  хихикаЯ  без  устали,   украшали   себЯ   бумажками,
лоскутками, тесемочками. ‚ углу стоЯла кровать с боковыми сетками и  таким
же веревочным верхом.  ЏустаЯ.  Љогда  ‘тефан  проходил  вдоль  стены  (он
инстинктивно старалсЯ не поворачиватьсЯ к больным спиной), откуда-то сбоку
раздалсЯ протЯжный, плаксивый вой. ‡а очень толстым стеклом, вставленным в
низкую дверь, виднелсЯ освещенный лампой изолЯтор,  по  которому  носилась
голаЯ женщина, колотЯсь всем телом, как  мешком,  в  обитые  стены.  Љогда
глаза ее натолкнулись на лицо ‘тефана, она замерла.  Љакой-то  миг  побыла
она  нормальным  человеком,   устыдившимсЯ   отвратительного   зрелища   и
собственной наготы. Џотом что-то забормотала и стала приближатьсЯ к двери.
Ќаконец, когда лица их разделЯло только стекло, по которому разметались ее
длинные, рыжеватые волосы, она раззЯвила  посиневший  рот  и  исцарапанным
Языком начала лизать стекло, оставлЯЯ на нем полосы розовой слюны.
   ‘тефан кинулсЯ прочь, даже не пытаЯсь себЯ сдерживать. ‘ледующаЯ палата
встретила его криком. ‚ умывальной санитарка пыталась  затолкать  в  ванну
больную - та ревела и вовсю  брыкалась.  Ќоги  ее  были  багрово-красными.
Ћказалось, что вода слишком горЯча. ‘тефан велел добавить холодной. Ћн был
чересчур учтив с санитаркой, понимал это, но не  смог  на  нее  накричать.
ЋправдываЯсь перед собой, что времЯ длЯ этого еще не пришло.
   ‚ третьей палате - храп, хрипы и свист. Џод темными одеЯлами на  койках
лежали  женщины,  усмиренные  инсулиновым  шоком.  Џорой   из-под   одеЯла
выглЯдывал  чей-то  светло-голубой  глаз  и  бессмысленно,   словно   глаз
насекомого, следил за ним. ЉакаЯ-то больнаЯ провела пальцами по его халату
- просто так. ‚ коридоре он встретил  ‘ташека.  ‚идимо,  ‘тефана  выдавало
лицо, так как друг похлопал его по плечу и быстро заговорил:
   - Ќу, что там еще? ђади Ѓога, не принимай этого  так  уж  всерьез...  -
‘ташек заметил, что белый  халат  ‘тефана  потемнел  под  мышками.  -  ’ак
вспотел? Ќу и ну...
   ‘тефан с облегчением исторг из себЯ рассказ о первой больной и  о  том,
как выглЯдели другие. Љошмар!
   - ’ы ребенок. ќто не высказываниЯ и не суждениЯ, а  симптомы.  ‘имптомы
болезни, Ясно?
   - Ќе хочу тут больше оставатьсЯ.
   - †енское отделение всегда похуже. Ќе болтай  ерунды.  ‚прочем,  Я  уже
говорил с Џайпаком. - ‘тефан с удовлетворением отметил, что ‘ташек немного
важничает. Ђ Я это предвидел, но  ЌосилевскаЯ  действительно  одна,  и  ей
нужна помощь. „лЯ проформы побудь у нее с неделю, потом тебЯ перебросЯт  к
ђигеру, а может, ты предпочитаешь... Џогоди, это идеЯ. ‚едь ты же когда-то
был анестезиологом у ‚лостовского?
   „ействительно, ‘тефан довольно прилично давал наркоз.
   - ‚идишь ли, Љаутерс как раз жалуетсЯ,  что  у  него  никого  нет.  Ќу,
Ћрибальд, знаешь.
   - —то?
   - „октор Ћрибальд Љаутерс, - по складам  произнес  ‘ташек.  -  ‡абавное
имЯ, верно? Ћн смахивает на египтЯнина, а родом вроде  бы  из  курлЯндских
дворЯн. Ќейрохирург. Ќеплохо оперирует!
   - „а, это бы лучше всего...  научилсЯ  бы  чему-нибудь.  Ђ  здесь...  -
‘тефан махнул рукой.
   - џ собиралсЯ сказать тебе раньше, да случаЯ  не  было.  ’ак  вот,  наш
младший  персонал  в  принципе  совершенно  неквалифицированный.   Ќу,   и
действует немножко по-деревенски, грубовато. Ѓывает свинство и похуже.
   ‘тефан поддакнул: вот, санитарка едва не ошпарила больную кипЯтком.
   - „а, случаетсЯ. Ќадо смотреть в оба, но в принципе...  сам  понимаешь,
как плохо с людьми. Ќадо  быть  любителем  весьма  своеобразных  ощущений,
чтобы...
   - ќто маргинальнаЯ часть  интересной  проблемы,  -  сказал  ‘тефан.  Ћн
почувствовал желание поговорить  и  одновременно  нашел  повод,  чтобы  не
возвращатьсЯ в палату. - ‘вобода  выбора  рода  деЯтельности  вроде  бы  и
хороша, - продолжал  он,  -  но,  собственно,  лишь  закон  больших  чисел
гарантирует, что найдутсЯ желающие длЯ  выполнениЯ  всех  важных  в  жизни
общества функций.  Џо  крайней  мере,  теоретически  возможно,  что  через
несколько лет никто не захочет стать,  например,  канцелЯристом...  и  что
тогда? Џринуждать или как?
   - Ћднако до сих пор это как-то утрЯсалось, и  механизм  самообеспечениЯ
общества пока не подводит... Љстати,  знаешь,  что  ты  затронул  одну  из
любимейших тем Џайпака? Ќадо ему это сказать. Ћн  любит  порой  устраивать
нам  лекции.  ‚едь  мы  тут  повышаем   квалификацию,   а   бывает,   даже
развлекаемсЯ. - ‘ташек обнажил в улыбке желтые от  никотина  зубы.  -  ќто
счастье, утверждает  он,  что  люди  так  мало  образованны...  "‘плошь  -
университетские профессора. ќто было бы ужасно, уважаемые кол...  коллеги,
кто бы подметал улицы?!" - затЯнул вдруг ‘ташек, неплохо подделываЯсь  под
дребезжащий голос старика.
   ‘тефану и это наскучило.
   - ЏрогулЯешьсЯ со мной в палату? •очу забрать истории болезни  к  себе.
Љазалось бы, все условиЯ, да не смогу здесь писать, дверь за спиной.
   - Ќу и что?
   ‘тефану пришлось сказать все.
   - Њне чудитсЯ, их глаза колют менЯ в спину сквозь замочную скважину.
   - ‡авесь дверь полотенцем, - так искренне и быстро вырвалось у ‘ташека,
что ‘тефан заподозрил, что его друг пережил то же  самое,  и  почувствовал
себЯ капельку уверенней.
   - Ќет, так лучше.
   Ћни направились в дежурку, длЯ чего  надо  было  миновать  три  женские
палаты. ‚ысокаЯ блондинка с изможденным испуганным лицом поманила  ‘тефана
в сторонку - так подзывают не врача,  а  незнакомого  человека  Ќа  улице,
просЯ о помощи.
   - ‚ижу, вы новый доктор, -  зашептала  женщина,  тревожно  озираЯсь.  -
“делите мне пЯть минут... ну, две... - проговорила она умолЯюще.
   ’шинецкий поискал взглЯдом ‘ташека;  тот,  устало  улыбаЯсь,  поигрывал
резиновым диагностическим молоточком.
   - „октор... Я абсолютно нормальнаЯ!
   Џоскольку теоретически ‘тефан  знал,  что  десимулЯциЯ  -  классический
симптом некоторых помешательств, слова больной его не очень-то тронули.
   - Џобеседуем, сударынЯ, когда Я буду делать обход.
   - ќто точно, да? - обрадовалась она. - ‚ижу, что вы, доктор,  понимаете
менЯ... - € зашептала  ему  в  самое  ухо:  -  ‚едь  тут  сплошные  психи.
_‘плошные_, - повторила она с нажимом.
   ќто заЯвление и заговорщическое подмигивание удивили его - кому же  еще
находитьсЯ  в  подобном  заведении?  ‚друг,  уже  шагаЯ  за  ‘ташеком,  он
сообразил: она имела в виду всех, и врачей тоже!  ‡начит,  и  Ќосилевскую?
ЏопыталсЯ очень осторожно выведать, не считает ли ‘ташек ее "странной", но
тот фыркнул ему в лицо:
   - Ћна?! ќта очаровательнаЯ девушка?! - и принЯлсЯ  с  жаром  объЯснЯть,
какаЯ она умнаЯ да из какой семьи.
   Љшечотек прЯмо-таки захлебывалсЯ. "‚тюрилсЯ", - подумал ‘тефан и словно
по-новому посмотрел на друга; на его подвижном  кадыке  заметил  несколько
недобритых волосков, похожих на крохотных  червЯчков,  увидел  безобразные
зубы, набирающий силу прыщ и волосы,  поредевшие  спереди:  там,  где  еще
недавно  отливала  угольной  чернотой  прЯдь,  едва  виднелось  прозрачное
облачко. "Ќикаких шансов", - дисквалифицировал его ‘тефан.
   ‘амого его она  ничуть  не  привлекала.  •ороша,  очень  хороша,  глаза
необыкновенные, но есть что-то отталкивающее.
   Џо дороге ‘ташек вспомнил о ‘екуловском и решил продемонстрировать  его
‘тефану.
   - ЏотрЯсающе умный тип, но, понимаешь  ли,  сумасброд.  ЏриЯтно  с  ним
беседовать, только смотри не лЯпни чего-нибудь. ‚еди себЯ, как в  светском
обществе, понЯл? ќто его слабость.
   - “чту, - пообещал ‘тефан.
   ЌаправлЯЯсь в корпус выздоравливающих, они вышли из галереи.  Џасмурное
небо распогодилось, ветер проделывал огромные дыры в серой  вате  облаков.
ЉлочьЯ тумана плавали над самыми деревьЯми.
   “ корпуса какой-то человек в короткой куртке тЯнул тачку с землей.  ќто
был еврей с лицом, темным не от  загара  и  основательно,  почти  до  глаз
заросшим.
   - „обрый день, господин лекарь, - обратилсЯ он к  ‘тефану,  не  обращаЯ
вниманиЯ на ‘ташека. - ‚ы менЯ не припоминаете, господин лекарь? „а, вижу,
вы менЯ забыли.
   - Ќе знаю... - проговорил  ‘тефан,  останавливаЯсь  и  слегка  киваЯ  в
ответ.
   ‘ташек едва заметно улыбнулсЯ и стал ковырЯть носком ботинка втоптанные
в грЯзь стебли.
   - ЊенЯ зовут Ќагель, ‘оломон Ќагель.  џ  длЯ  вашего  папы  работал  по
металлу, припоминаете?
   ’еперь ‘тефан начал догадыватьсЯ.  „ействительно,  у  отца  был  кто-то
вроде подручного - они иногда вместе запирались в мастерской,  строЯ  свои
модели.
   - ‚ы знаете, кто Я тут? - продолжал  Ќагель.  -  џ,  видите  ли,  здесь
первый ангел.
   ‘тефану стало не по себе. Ќагель  подошел  к  нему  вплотную  и  горЯчо
зашептал:
   - —ерез неделю Я буду на большом совещании. ‘ам ѓосподь будет, и „авид,
и все пророки, архангелы и кто хотите. ‘о мной там очень  считаютсЯ,  так,
может, вам, господин доктор, что-нибудь нужно? ‘кажите, Я устрою.
   - Ќет, ничего мне не нужно...
   ‘тефан схватил ‘ташека за руку и потЯнул к  двери.  …врей,  опершись  о
лопату, проводил их взглЯдом.
   - „лЯ непосвЯщенных лечебница  -  невесть  что...  -  разглагольствовал
Љшечотек,  когда  они  свергли  в  длинный,  облицованный  желтым  кафелем
коридор.
   ‡а лестничной площадкой проход  раздваивалсЯ.  ‚лево  шел  коридор  без
окон, освещенный маленькими лампочками; чем-то это  напоминало  лес.  Џока
они шли, темнота через равные промежутки накрывала их.
   -   ...Њежду   тем   симптомы   поразительно   стереотипны.    ‚идениЯ,
галлюцинации,  такаЯ  стадиЯ,  эдакаЯ  стадиЯ,  двигательное  возбуждение,
потерЯ памЯти, кататониЯ, маниЯ - и шабаш. Ђ теперь - внимание!
   ‘ этими словами ‘ташек остановилсЯ у обыкновенной, запирающейсЯ на ключ
двери, над которой горела матоваЯ лампочка.
   Ћни вошли в небольшую, но казавшуюсЯ просторной  комнату:  заправленнаЯ
кровать у стены, несколько белых стульев и стол,  на  котором  возвышалась
аккуратнаЯ стопка толстых книг.  Ќа  полу  валЯлось  множество  скомканных
листов бумаги. —еловек в фиолетовой, в серебрЯную  полоску,  пижаме  сидел
спиной к вошедшим. Љогда  он  повернулсЯ,  ‘тефан  вспомнил  фотографию  в
каком-то иллюстрированном журнале. ќто был рослый, можно сказать, красивый
мужчина, хотЯ подкожный жирок уже  начинал  размывать  чистоту  линий  его
лица. Џод бровЯми, лохматыми и припорошенными сединой  -  так  же,  как  и
виски, - горели глаза, большие и, казалось, не мигающие, но живые, как  бы
чуть  обленившиесЯ  в  затворничестве.  Ѓесцветные  сами  по   себе,   они
подлаживались под тона окружениЯ. ’еперь они были  светлыми.  Љожа  поэта,
изнеженнаЯ долгим его  пребыванием  взаперти,  была  совсем  прозрачной  и
провисала под глазами едва заметными мешочками.
   - ђазрешите вам  представить  моего  коллегу,  доктора  ’шинецкого.  Ћн
приехал поработать у нас. ‚еликолепный партнер длЯ дискуссий.
   - …сли и партнер, то лишь универсальный дилетант, - произнес ‘тефан,  с
удовольствием отвечаЯ на теплое, короткое рукопожатие ‘екуловского.
   ‘ели. Ќаверное, выглЯдело это довольно странно: двое в  белых  халатах,
из карманов которых неделикатно выглЯдывали стетоскопы  и  диагностические
молоточки, и пожилой господин в экзотической пижаме.  Џоболтали  о  том  о
сем; наконец ‘екуловский заметил:
   - Њедицина может быть недурным окном в беспредельность. Џорой Я  жалею,
что не изучал ее систематически.
   - Џеред тобой  выдающийсЯ  знаток  психопатологии,  -  сказал  Љшечотек
‘тефану; тот заметил, что его друг более сдержан и официален, чем обычно.
   "ЏыжитсЯ", - подумал ‘тефан. ‚слух он сказал, что никто еще не  написал
романа о людЯх  их  профессии,  а  ведь  кто-то  мог  бы  стать  настоЯщим
исследователем этой сферы, нарисовать верную ее картину.
   - ќто дело копиистов, - небрежно, хотЯ и  учтиво,  усмехнулсЯ  поэт.  -
‡еркало на проселочной дороге? —то тут  общего  с  литературой?  …сли  так
подходить, господин доктор, то роман - вопреки мнению  ‚иткаци  [псевдоним
‘танислава €гнацы ‚иткевича (1885-1939)  -  польский  писатель,  художник,
философ] - это искусство подглЯдываниЯ.
   - џ имел в виду всю сложность ЯвлениЯ... метаморфозу человека,  который
вступает в университетские стены, знаЯ людей лишь со  стороны  их  кожного
покрова и, возможно, слизистой оболочки, - ’шинецкий  улыбнулсЯ,  ибо  это
должно было сойти за двусмысленность, - а выходит... врачом.
   ќто прозвучало идиотски. ‘тефан с досадой и удивлением  обнаружил,  что
не способен достаточно  быстро  формулировать  мысли,  подбирать  слова  и
смущаетсЯ,  как  школЯр  перед  учителем,   хотЯ   никакого   почтениЯ   к
‘екуловскому не испытывает.
   - Њне кажетсЯ, что о своем теле мы знаем не больше, чем о самой далекой
звезде, - негромко заметил поэт.
   - Њы познаем законы, которым оно послушно...
   - € это в то времЯ, когда чуть ни на каждый тезис в биологии есть  свой
антитезис. Ќаучные теории - это психологическаЯ жевательнаЯ резинка.
   - Ќо позвольте, - возразил уже несколько задетый ‘тефан,  -  а  как  вы
обычно поступали, когда заболевали?
   - ‡вал врача, - улыбнулсЯ ‘екуловский. “лыбка  у  него  была  по-детски
открытаЯ.  -  Ќо  лет  в  восемнадцать  Я  понЯл,  какое  множество  тупиц
становитсЯ врачами. ‘  тех  пор  панически  боюсь  заболеть:  разве  можно
исповедоватьсЯ в своих постыдных слабостЯх перед человеком, который глупее
тебЯ?
   -  €ногда  это   лучше   всего;   неужели   вас   никогда   не   тЯнуло
пооткровенничать с первым встречным о том,  что  вы  бы  утаили  от  самых
близких?
   - Љто же, по-вашему, может быть "близким"?
   - Ќу, хотЯ бы родители.
   - Љто ты такой? Њаленький полЯк, - изрек ‘екуловский. - ќто родители-то
- самые близкие? Џочему не панцирные рыбы? ‚едь они  тоже  были  звеном  в
эволюции,  как  учит  ваша  биологиЯ;   следовательно,   нежность   должна
распространЯтьсЯ на все семейство, включаЯ  Ящеров.  Ђ  может,  вы  знаете
кого-нибудь, кто зачинал ребенка, предаваЯсь  трогательным  мыслЯм  о  его
будущей духовной жизни?
   - Ќу, а женщины?
   - ‚ы, наверное, шутите? Ћба пола взаимодействуют по  причинам  довольно
маловразумительным; по всей видимости - это результат того,  что  когда-то
какой-то комочек белка  чуток  перекривилсЯ,  тут  что-то  убавилось,  там
выпЯтилось, ну, вот и  возникли  какие-то  впадины  и  соответствующие  им
выпуклости,  но  чтобы  отсюда  началсЯ  путь  к   близости?   ђазумеетсЯ,
духовной... Ѓлизка ли вам ваша нога?
   - Љакое это имеет... - попыталсЯ возразить ‘тефан. Ћн  видел  уже,  что
сдает; ‘екуловский словно меткими выстрелами дырЯвил разговор.
   - ‚се имеет. Ќога, конечно, ближе,  ибо  вы  можете  прочувствовать  ее
двоЯко: первый раз с закрытыми глазами, как "осознанное чувство  обладаниЯ
ногой", а второй раз, когда  на  нее  взглЯнете,  коснетесь  ее,  -  иными
словами как вещь. “вы, любой другой человек всегда вещь.
   - ќто чистейший абсурд. Ќе хотите же вы сказать, что у вас  никогда  не
было друга, что вы никогда не любили?
   - Ќу, вот мы и приехали! - закричал ‘екуловский. - ђазумеетсЯ, все  это
было. Ќо близость-то тут при чем? Ќикто не может быть  мне  ближе,  чем  Я
сам, а Я порой так далек от самого себЯ...
   Џоэт прикрыл глаза; сделал он это с таким усилием, словно отрекалсЯ  от
всего мира. €х беседа походила на  блуждание  в  лабиринте.  ‘тефан  решил
взЯть  дело  в  свои  руки  и  выложить  самое   заветное.   Њожно   будет
позабавитьсЯ.
   - Њы говорили о литературе. ‚ы слишком односторонне выхватываете  слова
и переиначиваете подробности...
   - ‚алЯйте смелее, - поощрил его поэт.
   - Њежду тем художественное произведение - дитЯ  традиции,  а  талант  -
умение  нарушать  таковую.  џ  приемлю  не  только  реализм;  хорош  любой
литературный стиль, если только автор хранит  верность  внутренней  логике
произведениЯ: кто однажды заставил героЯ пройти сквозь стену,  тот  должен
делать это и дальше...
   -  €звините,  но...  зачем,   по-вашему,   существует   литература?   -
осведомилсЯ ‘екуловский тихо, словно сквозь дрему.
   ‘тефан еще не кончил свою мысль, и вмешательство поэта совершенно сбило
его с толку, он потерЯл нить.
   - ‹итература учит...
   - „а-а-а? - протЯнул поэт. - Ђ чему учит Ѓетховен?
   - Ђ чему ќйнштейн?
   ‘тефана охватила  досада,  граничащаЯ  со  злостью.  ‘екуловского  Явно
перехвалили. —его ради он должен его щадить?
   Џоэт тихо смеЯлсЯ, очень довольный.
   - …стественно, ничему, - сказал ‘екуловский. - Ћн забавлЯетсЯ,  дорогой
мой. ’олько не все об этом знают. …сли давать собаке колбасу, зажигаЯ  при
этом лампу, через некоторое времЯ собака  начнет  выделЯть  слюну,  увидев
свет. Ђ если человеку показывать чернильные каракули  на  бумаге,  немного
погодЯ он скажет, что это - модель беспредельности ‚селенной.  ‚се  это  -
физиологиЯ мозга, дрессировка, не более того.
   - Ђ что ЯвлЯетсЯ колбасой длЯ человека? - быстро спросил ‘тефан, ощущаЯ
себЯ фехтовальщиком, который нанес точный удар противнику. Ќо  ‘екуловский
не замешкалсЯ с ответным ударом.
   - ќйнштейн - колбаса или еще какой-нибудь  достойный  авторитет.  ђазве
математика - не разновидность интеллектуальных  пЯтнашек?  Ђ  логика,  эти
шахматы со строжайшими правилами? ќто же как детскаЯ  игра  с  веревочкой,
которую двое ловко снимают с пальцев, всЯчески переиначивают, а под  конец
возвращаютсЯ, к исходной точке. €звестно ли  вам  доказательство  Џеано  и
ђассела  [Џеано  „жузеппе  (1858-1932)  -  итальЯнский  математик;  ђассел
Ѓертран (1872-1970) - английский философ и математик], что  дважды  два  -
четыре?  Ћно  занимает  печатную  страницу  алгебраических   формул.   ‚се
развлекаютсЯ, и Я развлекаюсь. Њожет, вы видели мою пьесу "‘ад цветистый"?
џ назвал ее химической драмой. –веты - это бактерии, поскольку бактерии  -
растениЯ, а сад - человеческое тело, в котором они размножаютсЯ. ’ам  идет
ожесточеннаЯ борьба между туберкулезными палочками и лейкоцитами. ђаздобыв
бронежилеты  из   липидов,   некое   подобие   шапки-невидимки,   бактерии
объединЯютсЯ под водительством сверхмикроба, побеждают армию лейкоцитов, и
перед ними вот-вот должно открытьсЯ благостное и светлое будущее, но вдруг
сад умирает у них под ногами, то есть гибнет человек, и бедные  растеньица
вынуждены умереть вместе с ним...
   ‘тефан не знал этой драмы.
   - €звините, что говорю о  себе.  Ќо  в  конечном  счете  любой  из  нас
ЯвлЯетсЯ  неким  проектом  пупа  земли,  да  только  не  всегда   добротно
выполненным. Њного, много халтуры в человекопроизводстве. Ќу, а мир, - тут
он усмехнулсЯ, глЯдЯ чуть пониже окна, словно заметил там нечто  забавное,
- это скопище самых фантастических чудес, обыденность  которых  ничего  не
объЯснЯет... ђазумеетсЯ, проще всего притворЯтьсЯ, что ничего не видишь, и
то, что есть, оно есть - и точка. џ так и поступаю  по  буднЯм.  Ќо  этого
слишком мало. Ќе помню точно цифр (памЯть последнее времЯ подводит), но  Я
читал, сколь маловероЯтно возникновение живой клетки из сонмища  атомов...
примерно один шанс на триллион.  ‡атем  еще  нужно,  чтобы  эти  клетки  в
количестве   скольких-то   там    миллиардов    соответствующим    образом
сгруппировались, учреждаЯ тело живого человека! Љаждый из нас - облигациЯ,
на  которую  выпал  главный  выигрыш:  несколько   десЯтков   лет   жизни,
великолепной забавы.  ‚  царстве  полыхающих  газов,  раскручивающихсЯ  до
белого калениЯ туманностей, трескучей космической  стужи  поЯвилсЯ  выброс
белка, студенистой массы, стремЯщейсЯ немедленно обратитьсЯ  в  насыщенные
бактериЯми испарениЯ и гниль... ‘отни тысЯч крючков-уловок удерживают этот
диковинный всплеск энергии, который,  как  молниЯ,  рассекает  материю  на
бытие и гармонию; узел пространства, ползающий в пустоте, и зачем?  ‡атем,
чтобы чей-то глаз подтвердил существование неба? ѓлаз,  вы  понимаете?  ‚ы
когда-нибудь задумывались, почему облака и  деревьЯ,  золотисто-коричневые
осенью, бурые зимой, этот пейзаж, преображаемый временами года, почему все
это дубасит нас своим великолепием, как молотом, - по какому  праву?  ‚едь
мы должны быть черной межзвездной пылью, клочьЯми туманности ѓончих  Џсов;
ведь нормой ЯвлЯетсЯ гул звезд, метеоритный поток, бездна, тьма, смерть...
   ‘екуловский устало  откинулсЯ  на  подушки  и  глухим,  низким  голосом
продекламировал:

   Only the dead men know the tunes
   The live world dances to...
   [’олько мертвые знают мотив,
   Џод который танцуют живые... (англ.)]

   - ’ак что же длЯ вас литература? - решилсЯ,  нарушив  долгое  молчание,
спросить ‘тефан.
   - „лЯ читающих - попытка забытьсЯ.  Ђ  длЯ  творца  -  попытка  обрести
спасение... вместе со всеми.
   - ‚аш мистицизм...
   ‘тефану определенно не везло в разговоре: он не  успел  выложить  самые
веские козыри, так как ‘екуловский фыркнул и соскочил со своего  конька  -
бесконечности.
   - џ - мистик? Љто это вам сказал? “ нас  едва  кто-нибудь  напечатаетсЯ
раза четыре, ему тут  же  навешивают  Ярлык  прЯмо-таки  с  формулировкой,
подходЯщей длЯ надгробиЯ: "тонкий лирик", "стилист", "жизнелюб".  Љритики,
которых Я некогда окрестил кретинами, это - врачи литературы, ибо  подобно
вам ставЯт липовые диагнозы, тоже знают, как должно быть, и тоже абсолютно
не способны помочь...  Џревратили  менЯ  в  мистика  насильно,  и  кто?  -
провонЯвшие клопами типы, хамы, остолопы, и вот  еще  одна  странность  из
миллиона других: имеЯ мозг, Якобы аналогичный моему, можно думать  как  бы
кишечником.
   - Ќаша беседа несколько бессистемна - не диалог, а  двойной  монолог  с
перевесом в вашу пользу, - сказал ‘тефан. Ћн решил поднапрЯчьсЯ  и  мощным
ударом свалить ‘екуловского. Ћн уже совершенно забыл о своей медицине. - џ
ведь знаю ваши сочинениЯ. ’ак вот, вы намекаете на существование иной Яви,
нежели "џвь ЃытиЯ". Ћписываете несуществующие миры, хотЯ и правдоподобные,
- что-то вроде отрицательной кривизны ђимановых пространств... Ќо  ведь  и
мир, который нас окружает, довольно интересен, как  вы  сами  утверждаете.
Џочему же вы так мало о нем пишете?
   - Њир, который нас окружает? Ђх, так вы полагаете,  что  Я  "придумываю
миры"? ‡начит, вы нисколько не сомневаетесь в  подлинности  мира,  который
окружает менЯ и вас,  того  мира,  в  центре  которого  вы  восседаете  на
крашеном стуле?
   ‘тефан подумал, что мир этот малость чокнутый, но, разумеетсЯ, сказал:
   - „о некоторой степени - да.
   ‘екуловский услыхал только это "да", так как оно было ему нужно.
   - џ  смотрю  иначе.  Ќедавно  господин  доктор  Љшечотек  разрешил  мне
заглЯнуть в микроскоп. Ћн  видел  там,  как  потом  рассказывал,  розовато
окрашенные частицы слизистой оболочки, среди которых располагались темными
венчиками  возбудители  дифтерии  -  характерной  колбовидной   формы;   Я
правильно за ним повторЯю?
   ‘ташек подтвердил.
   - Ђ Я видел  архипелаги  коричневых  островов,  похожих  на  коралловые
атоллы в лазурном  море,  где  плавали  розовые  обломки  льдин,  влекомые
могучими, пульсирующими течениЯми...
   - ќти "атоллы" как раз и были бактерии, - заметил ‘ташек.
   - „а, но Я этого не видел. ’ак где же общий длЯ всех мир? ђазве книга -
одно и то же длЯ переплетчика и длЯ вас?
   - Ќеужели вы сомневаетесь даже в возможности понЯть другого?
   -  ќтот  разговор  чересчур  академичен.  Њогу  сознатьсЯ  в  одном:  Я
действительно как бы  удлинЯю  иные  штрихи  на  рисунке  мира,  Я  всегда
стремлюсь к идеальной последовательности, котораЯ в итоге может  оказатьсЯ
непоследовательностью. € не более того.
   - ‘ледовательно, упорЯдоченный абсурд? ќто - одна из возможностей, и  Я
не знаю, почему...
   -  ‹юбой  из  нас  -  одна  из  возможностей,  котораЯ  превратилась  в
необходимость,  -  перебил  ‘екуловский,  и  ‘тефану  припомнилась  мысль,
которую он однажды в одиночестве произвел на свет:
   - Џодумали ли вы когда-нибудь: "Я, который был живчиком и Яйцеклеткой"?
   - ќто любопытно. ‚ы позволите, Я запишу? ђазумеетсЯ,  если  это  не  из
ваших литературных заготовок... - спросил ‘екуловский.
   ‘тефан промолчал, чувствуЯ, что его ограбили, хотЯ формально  он  и  не
может заЯвить протест, и ‘екуловский крупным косым почерком сделал  запись
на закладке, вынутой из книги. ќто был "“лисс" „жойса.
   - ‚ы беседовали, господа, о последовательностЯх и  их  продолжениЯх,  -
заговорил молчавший  до  того  ‘ташек.  -  Ђ  что  вы  скажете  о  немцах?
Џоследствием,  вытекающим  из  их   идеологии,   было   бы   биологическое
уничтожение нашего народа после того, как будут полностью использованы его
людские ресурсы.
   - Џолитики - слишком глупые люди, чтобы разумным образом  предполагать,
как  они   поступЯт,   -   ответил   ‘екуловский,   аккуратно   завинчиваЯ
зеленовато-Янтарное вечное перо "Џеликан". - Ќо в данном случае то, о  чем
вы упомЯнули, не исключено.
   - ’ак что же делать?
   - €грать на флейте, ловить бабочек, - ответил поэт,  которому,  похоже,
наскучила беседа. - Њы добиваемсЯ свободы различными способами. Ћдни -  за
чужой счет, это очень некрасиво, зато  практично.  „ругие  -  выискиваЯ  в
обстоЯтельствах щель, сквозь которую  можно  улизнуть.  Ќе  будем  боЯтьсЯ
слова "безумие". џ утверждаю,  что  могу  совершить  деЯние  по  видимости
безумное, чтобы продемонстрировать свою свободу действий.
   - Ќапример? - спросил  ‘тефан,  хотЯ  ему  и  показалось,  что  ‘ташек,
которого он видел только краешком глаза, делает какой-то  предостерегающий
жест.
   - Ќапример? - сладко отозвалсЯ ‘екуловский, сморщилсЯ, вытаращил  глаза
и замычал во все горло, как корова.
   ‘тефан побагровел, как свекла. ‘ташек отвернулсЯ, ухмылка на его  губах
превратилась в гримасу.
   - Quod erat demonstrandum, - сказал поэт.  -  џ  слишком  ленив,  чтобы
изобразить нечто более впечатлЯющее.
   ‘тефану вдруг стало жалко затраченных сил. Џеред кем он мечет бисер?
   - ќто  не  имеет  ничего  общего  с  настоЯщим  безумием,  -  продолжал
‘екуловский. - ќто лишь маленькое  доказательство.  „авайте  же  расширЯть
наши возможности не только в пределах  нормы,  давайте  искать  выходы  из
положений, выходы, которых никто не замечает.
   - Ђ на эшафоте? - сухо,  но  не  без  внутренней  запальчивости  бросил
‘тефан.
   - ’ам, по крайней мере, можно откреститьсЯ от животного хотЯ  бы  самой
формой умираниЯ. Ђ как бы вы, доктор, поступили в подобной ситуации?
   - џ... Я... - ‘тефан не знал, что сказать. „о этого  слова  сами  собой
соскальзывали с Языка, теперь, показалось ему, Язык отЯжелел от пустоты. Ђ
так как ’шинецкий очень боЯлсЯ оконфузитьсЯ, он и в самом деле  Языком  не
мог шевельнуть. € надолго умолк. € не скоро снова обрел дар  речи.  -  Њне
кажетсЯ, мы вообще находимсЯ на отшибе. „а вообще эта лечебница -  Явление
нетипичное. ’ипичнаЯ нетипичность, - сказал ‘тефан;  этот  придуманный  им
оборот даже немного его ободрил. -  Ќемцы,  война,  поражение  -  все  это
воспринимаетсЯ тут как-то  очень  уж  приглушенно,  в  лучшем  случае  как
далекое эхо...
   - ѓоры железных останков, правда? Ђ настоЯщие корабли плавают по морЯм,
- проговорил ‘екуловский и вдруг уставилсЯ в потолок. -  ‚ы  же,  господа,
пытаетесь поправить ’ворца, который испортил не одну бессмертную душу...
   Ћн встал, прошелсЯ по комнате и несколько раз звучно откашлЯлсЯ, словно
на