назвать "взаимно совмещенными" в одном  и  том
же пространстве.  …сли  могут  быть  два  таких  мира,  их  может  быть  и
значительно больше - тысЯчи и даже миллионы. ‚се они могут  сосуществовать
в пространстве и обладать физическими законами,  совершенно  независимыми,
за исключением  того,  который  регулирует  их  частоты,  чтобы  не  могло
произойти "столкновение" материи двух или нескольких миров. ’аким образом,
можно представить себе, что  через  пространство,  которое  занимают  наши
тела, в данный момент проникают вереницы существ из  ‚селенной  N_5678934,
существ, которые обсуждают выдвинутую мной в настоЯщее времЯ возможность.
   ђаздались аплодисменты и смех, которые, однако, быстро смолкли.  ‚се  с
интересом ожидали выступлениЯ ѓообара.
   Ћн стоЯл,  расставив  ноги  и  слегка  покачиваЯсь,  как  бы  испытываЯ
прочность пола. Ќаконец сказал:
   -   Џредположим,   что   какаЯ-то   метагалактика   встала   на    путь
последовательного усложнениЯ своей структуры,  выражающегосЯ  в  том,  что
отдельные звезды начинают соответствовать  нервным  клеткам  мозга.  —ерез
определенное времЯ эта метагалактика,  объединЯющаЯ  несколько  миллиардов
галактик, становитсЯ как бы единым "мозгом" шарообразной формы, диаметром,
скажем - мы люди смелые, - миллиарда в четыре световых лет...
   - “жаснаЯ фантазиЯ... - прошептала сидевшаЯ недалеко от менЯ  Љалларла.
- Љакой это был бы гениальный урод из пылающей материи...
   - ’ы ошибаешьсЯ, моЯ дорогаЯ, - очень спокойно  возразил  ѓообар.  -  џ
боюсь, что это был бы - по крайней мере, по нашим критериЯм  -  кретин  из
кретинов. - Ћн достал карманный анализатор и, произведЯ небольшой подсчет,
продолжал: - ‚ таком "мозгу" галактики соответствовали бы нервным Ядрам, а
световые лучи  -  нервным  импульсам.  —тобы  представить  мысленно  самое
простое понЯтие, например "Я существую", понадобилось бы около  10^19,  то
есть свыше ста триллионов лет... џ полагаю, что такое замедленное мышление
трудно назвать гениальным.
   ‚се рассмеЯлись; одна Љалларла была разочарована.
   - ‡начит, это невозможно, - сказала она. - †аль...
   Њне уже несколько минут казалось, что в  зале  слышно  какое-то  низкое
ворчание или гул, но Я не обращал на него вниманиЯ.  ’еперь,  когда  после
слов Љалларлы наступила тишина, отдаленный гром усилилсЯ. Ћн доносилсЯ как
будто из-под земли, несколько раз Я ощутил тЯжелые удары. Џол затрЯссЯ под
ногами. ‚се вскочили с мест и стали всматриватьсЯ в открытые настежь двери
террасы.  €з  мрака,  пронизываемого  холодным  ветром,  теперь  доносилсЯ
непрерывный грохот.
   - Ћго, там происходит что-то  интересное,  -  сказал  ѓообар  и  первым
двинулсЯ на террасу.
   ‡а ним поспешили все.
   ‡десь стоЯла такаЯ густаЯ тьма, что казалось, она обрушиваетсЯ на  нас,
как огромнаЯ тЯжесть. Ќад горизонтом вспыхнуло багровое зарево: из  конуса
вулкана вырвалсЯ короткий  сноп  пламени.  ‚оздух  заколебалсЯ,  задрожали
каменные плиты террасы. Ќад вулканом стоЯла туча, ее  пронизывали  молнии,
один за другим раздавались удары грома. ‚друг эти низкие  звуки  заглушило
пронзительное шипение, клубы пара, словно окрашенного кровью, вырвались из
океана: лава попала в воду.
   Џервую секунду все молчали, потом послышались возгласы:
   - ‚еликолепно!
   - Љто это придумал?
   - Љонечно, €рьола!
   - ‘мотрите, как все дрожит!
   €рьола  был  найден,  к  нему  потЯнулись  десЯтки  рук:  каждый  хотел
поздравить и похлопать его по плечу.  Ћн  уверЯл,  что  не  имеет  к  этой
выдумке никакого отношениЯ.
   - Ѓывает, конечно, что вулканы начинают извергатьсЯ, но при  чем  здесь
Я?
   ‡арево все росло, над вулканом поЯвились огненные змеи и зигзаги -  это
взлетали ввысь вулканические бомбы.  Ќад  нашими  головами  несколько  раз
слышалсЯ пронзительный вой.
   - Џойдемте отсюда, друзьЯ! - послышалсЯ вдруг чей-то молодой  голос.  -
‚ы не знаете видеопластиков: длЯ усилениЯ иллюзии они готовы обрушить  нам
на головы дождь из огнЯ и серы!
   ‚улкан грохотал так сильно, что заглушал наши голоса и смех.
   Ќаконец  ’ер-ЂконЯн  от   имени   всех   присутствующих   обратилсЯ   к
конструкторам этого зрелища, и те, поспорив с  нами,  на  минуту  исчезли.
‚скоре извержение начало ослабевать, и мы вернулись в зал. Џрежние  группы
распались - одни подзывали автоматы и, столпившись вокруг  их  серебристых
фигур, поднимали бокалы с игристым вином, другие устроились в креслах  под
пальмой и забавлЯлись какой-то игрой. ‘мех раздавалсЯ  все  чаще,  кое-где
послышались песенки, поЯвилось  несколько  огромных  светЯщихсЯ  баллонов,
которые перелетали с одного конца зала на другой.
   џ нерешительно потопталсЯ около столика, на котором пилоты, руководимые
Ђметой, расставлЯли сложные телевизионные приборы длЯ игры  в  "погоню  за
ракетой", и наконец пошел на галерею. Ћна опоЯсывала  весь  зал.  Ћгромные
насекомые, изваЯнные из драгоценных камней, производили  вблизи  ужасающее
впечатление. џ уже хотел уйти, когда  услышал  голос,  доносившийсЯ  из-за
скульптуры, у которой Я стоЯл. Џрошло некоторое времЯ, пока  Я  сообразил,
что скульптура, как и морской пейзаж, - дело рук  видеопластиков,  однако,
чтобы двинутьсЯ прЯмо на искрЯщуюсЯ шероховатую поверхность, мне  пришлось
преодолеть в себе инстинктивное сопротивление.  Џеред  глазами  вспыхнули,
потом исчезли огромные бриллиантовые глаза паука. џ прошел через пустоту и
очутилсЯ в полумраке. “ гладкой стены сидели ‘оледад и Ђнна.  “стремив  на
менЯ невидЯщий взглЯд, Ђнна говорила:
   - ‘кажи, был ли у тебЯ когда-нибудь в жизни вечер,  который,  как  тебе
казалось, закрывает дорогу к завтрашнему дню,  -  совершенно  бесполезный,
который нужно убить, уйти от него, словно снЯтьсЯ  с  мели?  ‚ечер,  когда
тебЯ охватывает сомнение во всем, к чему ты стремишьсЯ,  вечер,  когда  ты
оставлЯешь все, за что  принималась  раньше,  и,  если  приходит  человек,
совершенно тебе безразличный, ты рада, потому что  его  приход  снимает  с
тебЯ последнюю ответственность за времЯ, которое ты не знаешь, как убить?
   - …сли такой вечер случаетсЯ раз-другой в год, это ничего,  -  ответила
‘оледад. - Ќо если это происходит часто, смотри!.. ’ебе тЯжело с ним?
   - Ћчень, - ответила Ђнна. Ћна все еще смотрела на менЯ.
   ‚ этот момент Я понЯл, что она говорит обо мне, но не  видит  менЯ:  Я,
вероЯтно, не вышел из зоны миража.
   - ’ут тебе никто не поможет, - продолжала ‘оледад, - но ты и он...
   ‘держиваЯ дыхание, стараЯсь шагать как можно тише, Я поспешно отошел  и
снова очутилсЯ перед искрЯщейсЯ мозаичной  скульптурой.  Њне  не  хотелось
думать о случайно подслушанном разговоре.
   Ќа противоположном конце  галереи  стоЯли  сотрудники  ѓообара  †мур  и
„иоклес. Ћни смотрели на ту часть зала, где  не  было  столиков  и  ходили
десЯтки людей. ’ам была видна большаЯ  группа,  в  центре  которой  стоЯла
девушка в светло-голубом платье. ‚ремЯ от времени оттуда доносились взрывы
смеха. Џотом девушка запела. ќто была забавнаЯ,  веселаЯ  песенка;  пропев
первый куплет, она показала пальцем на одного из соседей  -  на  него  пал
выбор, ему надо было продолжать. ’ак, перебрасываЯсь от одного к  другому,
песенка под шутки и смех кочевала по всему залу, пока наконец не забралась
под колонны. ’ам, в нише, из которой ушел автомат, стоЯл ѓообар.  Љакой-то
юноша, только что закончивший свой куплет, встал перед  ним  и  указал  на
него пальцем. Њгновение царила  тишина.  Џотом  ученый  запел  хрипловатым
баритоном следующий куплет. ‘лушатели наградили его  бурей  рукоплесканий,
он, в свою очередь, указал на кого-то, и песнЯ ушла в глубь зала.  ѓообар,
все еще сохранЯЯ на лице улыбку, с которой он  выполнЯл  свою  обЯзанность
певца,  незаметным  движением  достал  карманный  автомат  и  стал  что-то
вычислЯть.
   - ‚от он,  ѓообар,  -  сказал  „иоклес.  -  ’ы  можешь  с  ним  играть,
танцевать, петь, говорить про рай и ад, но он никогда не будет  целиком  с
тобой.
   - Ќо ведь он действительно любит веселитьсЯ, - заметил †мур.
   - џ знаю, что он не притворЯетсЯ, ну и что же? Ћн любит людей,  но  сам
не такой, как мы все. Љогда новый сотрудник  оказываетсЯ  вблизи  него,  -
продолжал „иоклес, - он не может отделатьсЯ от желаниЯ задать ѓообару кучу
разных, в том числе довольно смешных, вопросов. ќти наивные попытки  ни  к
чему не ведут, потому что он - неразрешимаЯ загадка. Ќе  раз  Я  удивлЯлсЯ
старательности, с какой он пыталсЯ отвечать...
   - Ќапример? - спросил Я.
   Њы продолжали смотреть на великого  ученого  -  он  как  раз  остановил
проходивший  мимо  автомат,  снЯл  с  подноса  бокал  и  начал  пить  вино
маленькими глотками.
   - ЌачинаЯ с вопроса, как он добиваетсЯ великих результатов...
   - „а, это действительно не очень умный вопрос, - согласилсЯ Я. - Ќу,  и
что же ответил ѓообар?
   - Ћн отвечал долго и серьезно и под конец сказал: "Њожет быть,  потому,
что  Я  неустанно  думаю..."  ‚  этой  фразе,  несмотрЯ  на  ее  кажущуюсЯ
банальность, есть великаЯ и простаЯ  истина:  его  ум  непрерывно  создает
мысленные конструкции и сталкивает их одну с другой; это похоже на  вечные
попытки грандиозного синтеза, растЯнутые на многие месЯцы и годы;  у  него
хватает  смелости  додумывать  до  конца  гипотезы,  кажущиесЯ  совершенно
абсурдными, и делать из всего этого необходимые выводы. џ никогда не пойду
с ним больше в горы. џ не хочу погибнуть.
   - —то общего между твоим инстинктом самосохранениЯ и ѓообаром?
   -  …сть  общее.  Њы  как-то  ходили  на  восточный  траверс  Џамирского
заповедника...
   - €звини, - прервал его Я, - а он хороший альпинист? Љак он ведет  себЯ
в горах?
   - ’ы  сейчас  услышишь,  Я  к  этому  подхожу.  Љонечно,  альпинист  он
неплохой. ’ам было небольшое, но дрЯнное ущелье. Џрежде  чем  мы  вошли  в
него, ѓообар вдруг остановилсЯ и сказал,  что  у  него  возникла  идеЯ.  џ
сказал ему, чтобы он записал ее, но он возразил, что и так не забудет.  Ћн
не забывал о своей идее; он только забыл,  где  находитсЯ  и  что  делает.
€з-за этого он едва не сломал себе шею и не убил нас. Ћн не видел ни  гор,
ни пропасти, вообще ничего. Љогда закончил в  голове  подсчеты  -  уже  по
дороге к лагерю, - стал просить у нас извинениЯ, но Я видел, что он  делал
это, так сказать, по обЯзанности, не ощущаЯ при этом ни малейших угрызений
совести, не говорЯ уж о страхе. џ  говорю  вам:  этот  человек  совершенно
лишен инстинкта самосохранениЯ.
   Џоследние слова „иоклес произнес с нескрываемым раздражением.
   Џение внизу оборвалось, несколько минут оттуда доносилсЯ  неЯсный  шум,
отдельные голоса еще пытались продолжать песню, но их заглушал общий  гул.
Ќаконец  прекрасный  женский  альт  запел  протЯжную  песню,  похожую   на
колыбельную.
   - Ћн всегда и везде остаетсЯ самим собой, - сказал „иоклес, как  бы  не
имеЯ силы уйти от темы. - ’ы слышал, как он начал свою деЯтельность? Ѓабка
обычно оставлЯла его - тогда шестилетнего мальчика - дома  под  присмотром
дЯди. …го дЯдЯ, Љлавдий ѓообар, довольно известный математик, в  то  времЯ
работал над созданием теории магнитного полЯ. „ЯдЯ сажал его где-нибудь  в
уголке, давал игрушки, а сам продолжал работать. ђебенок  тихонько  играл;
он в детстве был очень молчалив. Ћднажды вечером, решаЯ  какую-то  трудную
задачу, старый Љлавдий Яростно заспорил с автоматом. ‚друг ребенок  сказал
из угла: "Ќадо  ввести  матрицу  линейных  операторов..."  -  и  продолжал
играть, будто не сказал ни слова. „ЯдЯ, словно пораженный молнией, раскрыл
рот: это было искомое решение задачи...
   - ђедко случаетсЯ, - заметил Я, - чтобы так называемые гениальные  дети
действительно оправдывали потом возлагаемые на них надежды. Ђ он не только
оправдал, он превзошел все ожиданиЯ.
   Ћколо нас остановилсЯ автомат. „иоклес выпил подрЯд два бокала вина.  “
него покраснели щеки, на виске забилась жилка. џ хотел ему сказать,  чтобы
он больше не пил: во всем, что он говорил о ѓообаре, ощущались  тревога  и
горечь. Ќе только в словах, но и в выражении лица, в голосе. †мур  оставил
нас, его высокаЯ фигура мелькнула на фоне мозаики и исчезла  за  колоннами
галереи. Љакое-то времЯ мы молчали. ‚низу напевали  плЯсовую,  в  середине
группы кто-то начал хлопать в ладоши в  такт  мелодии,  затем  послышалось
ритмическое притопывание: один из  юношей  принЯлсЯ  танцевать  в  широком
круге - вдруг выхватил из круга девушку и так закружил ее, что видно  было
только мелькающее светлое платье да золотистые волосы. „иоклес смотрел  на
танцы  невидЯщими  глазами;  внезапно  он  повернулсЯ  ко  мне,  лицо  его
исказилось в гримасе. Ћн, видимо, пил  и  до  этого;  похоже,  вино  плохо
подействовало на него. џ взЯл его за руку, пытаЯсь проводить, домой, но он
вырвалсЯ и тоном спонтанного признаниЯ проговорил:
   - Џоверь, Я не какой-нибудь тупица: в научный оборот вошло  шестнадцать
моих работ, две были действительно хороши, но про менЯ никогда не  скажут:
"Ђ, знаем, это тот „иоклес, который  разрабатывал  вопросы  мнемоники",  а
всегда говорЯт: "„иоклес? ќто который ассистент ѓообара?" „а Я  бы  и  сам
поговорил с грЯдущими поколениЯми, Я бы сам  им  представилсЯ:  биотензоры
реальных объемов, инерциЯ отраженной памЯти - мои созданиЯ. …сть у менЯ  и
другие, еще не законченные работы, ведь всЯ моЯ радость - в работе. Ћднако
все это не имеет никакого значениЯ.  џ  -  ассистент  ѓообара  и  войду  в
историю лишь как один из его группы,  у  которого  нет  ничего  своего,  -
пустой звук, тень одного из ста тысЯч листьев в кроне дерева.  €  Я  знаю,
что тут ничего не поделаешь... ’ак должно быть...
   - —то ты говоришь?
   џ был ошеломлен. Ќа лице этого  низенького  человека  вдруг  выразилось
такое страдание...
   - Ќо ты бы  мог  работать  самостоЯтельно  или  в  какой-нибудь  другой
группе. ‚о всЯком случае, ты можешь в любое времЯ уйти от ѓообара...
   - —то?! - воскликнул „иоклес. ‹ицо его сжалось и стало похоже на темный
кулак. - “йти от ѓообара? “йти? - повторил он. - „а что ты говоришь?!  Њне
- добровольно уйти?! ѓде же Я найду другого такого?
   - Ќу если ты не можешь смиритьсЯ с тем, что он тебЯ так подавлЯет...  -
осторожно начал Я.
   - „а ты что говоришь? - спросил пораженный „иоклес и, притЯнув  менЯ  к
себе, лихорадочно зашептал: - „а, он  превосходит  менЯ,  превосходит  нас
всех. Ќу и что же? Њы идем все дальше, за семь лет в  институте  выполнили
огромную работу, Я не хвалюсь, это подтвердит каждый. € теперь Я  способен
сделать больше, чем вначале, мои горизонты расширились, но, когда Я дохожу
до точки, где только что был  ѓообар,  он  уже  опЯть  далеко.  Ћн  всегда
опережает нас на несколько этапов. џ  атакую,  но  каждый  раз  оказываюсь
побежденным. ѓорько ли это? Ѓесспорно, да! Ќо каждый  раз  менЯ  побеждает
что-то более значительное по сравнению с предыдущим!
   Ћн улыбнулсЯ виновато, кивнул мне  и  удалилсЯ  легкими  и  как  всегда
быстрыми шагами. џ стал смотреть в зал.
   Ќиша, в которой только что стоЯл  ѓообар,  пустовала.  џ  спустилсЯ  по
лестнице и вышел на террасу. ‡десь никого не было видно, только  откуда-то
сбоку доносились приглушенные голоса. џ подошел к балюстраде и  с  минуту,
прикрыв  глаза,   вдыхал   свежий   соленый   воздух.   ‚етерок   охлаждал
разгорЯченную голову. ѓоризонта не было видно; его можно было только  лишь
угадать по тоненькому пурпурному излому, очерчивавшему  верхушку  вулкана.
“сталость, как бы таившаЯсЯ прежде где-то в  укрытии,  проступила  наружу,
разливаЯсь по всему телу. џ  повернулсЯ  спиной  к  балюстраде  и,  широко
расставив руки, оперсЯ  об  ее  холодный  каменный  край.  €  тут  заметил
женщину, одиноко стоЯвшую между двумЯ  притворенными  дверЯми.  …е  фигура
сливалась с царившей здесь темнотой,  и  только  лицо,  на  которое  падал
голубоватый отблеск платьЯ, едва проступало из мрака. Ќе предполагаЯ,  что
кто-нибудь может ее видеть,  она  стоЯла  неподвижно,  повернувшись  в  ту
сторону, откуда доносились голоса.  џ  проследил  за  ее  взглЯдом  -  как
следуют за тенью, чтобы обнаружить отбрасываемый ею предмет, -  но  ничего
не увидел: было слишком темно. Џару минут стоЯла тишина, а  потом  донессЯ
голос ѓообара, низкий и сильный.
   џ снова перевел взглЯд на женщину. ’олько теперь Я узнал ее.  ќто  была
Љалларла. Ћна казалась бесплотной и нереальной, сосредоточенной и в то  же
времЯ отсутствующей; полуоткрытые губы словно пили что-то невидимое.  ’ак,
наверное,  выглЯдели  много  веков   назад   лица   людей,   вдохновленных
религиозной идеей, когда, уверовав в возможность чуда, они, раскинув  руки
как крыльЯ, устремлЯлись ввысь с огромной  скалы  в  надежде  воспарить  в
воздухе - и тут же падали вниз. Љалларла Явно не слышала того, что говорил
ѓообар, хотЯ как будто и вслушивалась  в  его  низкий  голос;  она  просто
вверЯла ему себЯ.
   Ћна  любила  его.  ‹юбила  за  то,  что  он  был  именно  таким   -   с
непредсказуемостью его поступков  и  слов,  с  его  неожиданными  порывами
деликатной нежности, которой он одаривал ее почти безотчетно;  любила  его
пальцы, вечно холодные  от  соприкосновениЯ  с  металлическими  клавишами,
упрЯмый поворот его головы  и  улыбку,  с  которой  он  спорил  со  своими
автоматами; любила его манеру молча щуритьсЯ, словно его потешало, что эти
машины ничего не понимают. €ногда он привлекал ее к  себе,  и  его  голова
замирала  у  нее  на  груди,  но  вдруг  резко   отстранЯлсЯ   и   смотрел
отсутствующим взором; так прорывалась наружу вызревшаЯ в нем мысль.  ’огда
он переставал видеть Љалларлу, и улыбка,  которую  она  посылала  ему,  не
достигала цели; их разделЯл один из безграничных миров, которыми он играл.
Њинуту спустЯ он как будто снова начинал видеть, но прежде чем вспомнить о
ней, подходил к столу и что-то записывал. …стественнаЯ легкость, с которой
он отрывалсЯ от нее, причинЯла ей боль.  Ћна  страдала  от  приступов  его
внезапной слепоты, понимаЯ, что ее любовь - лишь несмелый, падающий издали
свет, который лишь четче обозначает его непроницаемое одиночество.
   Ќо она научилась любить даже его взглЯд,  проходЯщий  сквозь  нее;  она
полюбила боль, которую он  ей  причинЯл,  потому  что  могла  ею  измерЯть
огромность своей любви. ‚ череде бесконечных потерь и обретений,  хаоса  и
тревоги,  посреди  всего   этого   случалась   какаЯ-то   минута,   когда,
вызволившись от раздумий, он чуть дыша, одними губами произносил  ее  имЯ,
словно бы звал ее, хотЯ она уже была  так  близко,  что  их  не  разделЯло
ничего - кроме их мыслей.
   ‚споминаЯ свою девичью пору, светлую и спокойную, как ожидание  музыки,
она внезапно понимала, как ей тогда недоставало того, что сейчас  приносит
каждый новый день. …сли бы можно было выбирать и все начать  сначала,  она
еще раз отдала бы свое  сердце  этим  бесконечным  поражениЯм  и  снова  с
открытыми глазами принимала бы удары, которые он неосознанно наносил ей, и
делила бы с ним все, кроме  своих  страданий,  которые  так  хорошо  умела
скрывать. Ќо хоть она не могла завладеть им целиком, как  парус  не  может
вобрать в себЯ весь ветер, веющий в пространстве, она любила его, и больше
всего то, что было в нем от наивного ребенка, удивленно смотрЯщего на мир;
любила, когда он, засыпаЯ, дышал, согреваЯ теплом ее  шею,  любила  слабое
движение его губ, что-то шепчущих во сне. Ћна любила больше  всего  именно
то, что было в нем и могло существовать, лишь  пока  он  был  жив,  -  она
любила в нем человеческое и смертное. Џоэтому она не спала по  ночам,  как
будто оберегала его сон, как будто боролась за бессмертие - не его мыслей,
а его дыханиЯ, и, хотЯ это было неразумно и непосильно,  она  должна  была
так поступать, потому что этого требовала любовь. ’ак проходили годы.
   ѓолоса из темноты зазвучали громче и сразу  стихли;  слышно  было,  как
ѓообар и Љалларла двинулись к дверЯм. Љогда они подошли к залу, лучи света
как бы отделили друг от  друга  их  черные  силуэты.  ѓообар  еще  на  миг
задержалсЯ у каменной балюстрады. џ взглЯнул на часы  -  было  около  трех
пополуночи. ѓообар отошел в сторону, заговорив с коллегами. ‚ этот  момент
Я увидел улыбку Љалларлы, котораЯ сказала мне все. € Я закрыл лицо руками,
чтобы уже ничего не видеть после этой прекрасной улыбки.


        ‡‚…‡„ЌЂџ ЂЌЌЂ

   Ќа втором году путешествиЯ времЯ прохождениЯ радиосигналов между "ѓеей"
и земными станциЯми так выросло, что практически прервалась наша  свЯзь  с
‡емлей. ЉрошечнаЯ частица человеческого племени, закупореннаЯ в скорлупке,
низвергавшейсЯ сквозь ледЯную мглу, оказалась предоставленной только самой
себе. Ќо жизнь продолжалась. ла работа в  лабораториЯх;  на  межгрупповых
конференциЯх обсуждались научные  результаты;  юноши  и  девушки  получали
образование, создавали семьи, рожали детей.
   џ уделЯл им много вниманиЯ; довольно  подробно  беседовал  с  матерЯми,
приходившими в амбулаторию на приемы, и должен сказать, что помимо научной
добросовестности мною руководило смутное подозрение, что  непосредственное
соседство вечной тьмы и  звезд,  от  которых  мы  старались  обезопаситьсЯ
толстым корабельным  панцирем,  все  же  может  оказать  какое-то  -  пока
неизвестное - воздействие на крошечные человеческие существа.  Џоэтому  Я,
помогаЯ матерЯм пеленать розовых пискливых младенцев, подсознательно искал
в них какие-то "звездные" приметы. Ќо эти ожиданиЯ (смехотворность которых
Я  понимал)  не  оправдывались.  ‚се  дети  были  совершенно  нормальными,
здоровыми, веселыми. ‘таршие уже ползали на четвереньках по газонам  сада.
Љогда случалось, проходЯ по коридору, вдруг  услышать  в  какой-нибудь  из
квартир детский голос, наше обиталище,  с  его  металлическими  стенами  и
многоЯрусными конструкциЯми, сразу  становилось  каким-то  родным,  словно
здесь начинало ощущатьсЯ тепло нашего собственного детства.
   Ћткровенно  говорЯ,  детьми  занималсЯ  Я  один,  поскольку  рей   был
хирургом, а Ђнна по возможности избегала ими заниматьсЯ,  чего  Я  не  мог
себе объЯснить - в начале  путешествиЯ  она  живо  интересовалась  первыми
новорожденными.
   ‚нешне жизнь на  корабле  стабилизировалась.  ‚се  охотно  сходились  в
компании, дружеские встречи происходили не реже научных собраний, работали
спортивные  секции.  Њы  много  говорили  о  повседневных,  несущественных
мелочах, о прослушанных концертах и прочитанных  книгах,  о  знакомых.  Ќо
никто не вспоминал о ‡емле; название этой планеты вообще не  поЯвлЯлось  в
разговорах. Њогло показатьсЯ, что все забыли о ее существовании; точно так
же не вспоминали об оставшихсЯ на ней близких людЯх, не  говорили  даже  о
самом путешествии.
   ќта тема обсуждалась  только  специалистами.  Ѓыло  установлено  немало
интересных фактов. ’ак, например, через несколько месЯцев после того,  как
ракета достигла  расчетной  скорости,  заметили,  что  температура  внутри
кораблЯ  начинает  возрастать,  хотЯ  и  весьма  незначительно.   €нженеры
принЯлись искать причины этого ЯвлениЯ. Ћно было тем более  странным,  что
двигатели кораблЯ уже не  работали;  источник  повышениЯ  температуры  мог
лежать лишь вовне, а  там  была  пустота.  ‚  кубическом  сантиметре  этой
пустоты содержалось всего-то несколько  атомов,  поэтому  она  практически
могла считатьсЯ абсолютной по  сравнению  со  средней  плотностью  газа  в
земных условиЯх, когда в одном кубическом сантиметре заключаетсЯ несколько
десЯтков триллионов атомов. Ќо "ѓеЯ"  двигалась  с  такой  быстротой,  что
каждый квадратный сантиметр ее поверхности сталкивалсЯ  в  секунду  с  800
миллиардами атомов; этого было достаточно  длЯ  возникновениЯ  "трениЯ"  и
вследствие этого - нагрева ракеты. Ѓолее того: оказалось, что,  пронизываЯ
этот межзвездный "газ", ракета постепенно обрастает тонким  слоем  атомов,
"вдавливаемых" стремительным движением в ее внешнюю оболочку.  ђазумеетсЯ,
происходЯщий таким образом прирост массы кораблЯ был крайне  незначителен,
однако точнаЯ аппаратура сумела его измерить.
   ‚ амбулатории  у  менЯ  бывало  по  нескольку  пациентов  в  день;  они
приходили  с  разными,  часто  совсем  неопределенными  жалобами;   иногда
казалось, что эти жалобы - лишь предлог длЯ разговора с врачом, разговора,
допускающего  полнейшую  откровенность.  ќто  привилегированное  положение
позволило мне добратьсЯ до истоков событий,  последовавших  позже,  спустЯ
месЯцы и даже годы.
   Џостепенно всех на корабле охватывало некое  ощущение  "легкой  жизни".
‹юди охотно развлекались, шутили, но веселье было поверхностным. ‚ремЯ  от
времени  в  разговорах,  не  важно,  на  какую  тему,  у  кого-нибудь   из
собеседников  вырывались  реплики,  на  которые  остальные  старались   не
обращать вниманиЯ.  Џомню,  как  однажды  в  саду,  при  обсуждении  работ
тектонофизиков и возможности их использованиЯ в будущем, упомЯнули ‡емлю и
какаЯ-то женщина вдруг вполголоса сказала: "„а вернемсЯ ли мы вообще?"  Ќа
миг установилось напрЯженное молчание, а  затем  сразу  несколько  человек
поспешно заговорили о чем-то другом.
   џвлением, вызывавшим наибольшую  тревогу  -  а  оно  затрагивало  самые
глубокие тайники человеческой психики, - были на корабле дела любовные.
   ‘отни тысЯч поколений особей животного мира, сменЯвшие  друг  друга  до
поЯвлениЯ  человека,  передали  ему  трудное  и   непременное   наследство
взаимопритЯжениЯ   полов.   Џроходили   века,   зарождались   и   погибали
цивилизации, а человек, борЯсь с окружающей и своей собственной  природой,
бессчетное число раз пыталсЯ извлечь на свет те темные силы, которые  были
заложены в него без его воли и согласиЯ. ’ак  страсть,  влекущаЯ  самок  и
самцов друг к другу, преображалась в тоску. €з века в век в область любви,
как и других чувств, вторгалось все больше предписаний, обрЯдов и законов,
порождаемых   социальными   различиЯми   между    людьми.    Њеркантильные
тиранические режимы стремились обратить  любовь  в  товар,  доступный  длЯ
имущих, сделать ее предметом безобразного торга.  Ћна  должна  была  стать
средством, возбуждающим  истощенные  нервы,  еще  одной  приманкой,  Ярким
пЯтном в бесцветной и тоскливой жизни. Њужчины  и  женщины  искали  в  ней
спасение от слепых катаклизмов, нарастающих в недрах общественных систем.
   ‚  нашей  цивилизации   установились   новые   взаимоотношениЯ   полов,
обусловленные    творчеством    как    высшим    смыслом    существованиЯ.
€нтеллектуальное творчество проистекает из телесного, ЯвлЯЯсь как  бы  его
высшим, более Ясным отражением,  неустанным  воспроизведением  восторга  и
тревоги,  которые  вызывает  в  нас  окружающий  нас  мир.  Љогда-то  люди
предавались половому влечению, не понимаЯ, что зачатие нового  существа  -
самаЯ  большаЯ  ответственность,  которой  проверЯетсЯ   человек.   Њногие
поколениЯ людей поЯвлЯлись на свет и  уходили,  а  великаЯ,  неразгаданнаЯ
тайна передавалась от одного к другому как  запечатанное  письмо,  которое
выпадет прочитать лишь далеким потомкам.
   —еловек разрешает загадки, которые ставит  перед  ним  окружающий  мир,
постигаЯ закономерные изменениЯ материи, одинаково происходЯщие  в  недрах
звезд  и  в  человеческой  плоти.  Ќо  любовь,  не  поддающуюсЯ   научному
эксперименту,   неподвластную   формулам   и   схемам,    невозможно    ни
спрогнозировать, ни вычислить,  а  ведь  в  нашем  рациональном  мире  она
ЯвлЯетсЯ тем, без чего жизнь не была бы полной.
   ‚ земной любви нашего времени нет ничего ни от страстных вожделений, от
стремлениЯ кого-то насильно удержать или оттолкнуть, ни от жажды обладаниЯ
и свЯзанной с нею зависимости другого человека. Љак планеты,  вращаЯсь  по
своим орбитам, в определенных,  очень  редких  точках  близко  сходЯтсЯ  в
пространстве, так и мужчина с женщиной сближаютсЯ друг с другом  в  любви.
’ак рождаютсЯ общие мечты, люди начинают смотреть на мир глазами  любимых,
у них поЯвлЯетсЯ ощущение постоЯнной близости любимого человека,  и  тогда
страсть становитсЯ только одним из многих свЯзующих звеньев, а нежность  -
не средством  возбуждениЯ  чувственности,  а  Языком  любви,  когда  слова
излишни - привычные, будничные, они мало что выражают и часто лгут.
   Ќа палубы "ѓеи" с ‡емли прибыло довольно много  мужчин  и  женщин,  уже
созревших длЯ любви,  но  еще  не  нашедших  ее.  ‘ледовало,  естественно,
ожидать, что длительное путешествие соединит многие пары. ќти  предвидениЯ
оправдались, но препЯтствиЯ, которые большинству из них пришлось  одолеть,
оказались  куда  серьезней,  чем  можно  было  подумать.  Ќа  втором  году
путешествиЯ  пары  часто  стали  складыватьсЯ  как  бы  случайно,   быстро
распадатьсЯ, и это было окружено общим заговором молчаниЯ.
   ‹юди искали убежища от трудностей в объЯтиЯх друг друга. Њы знали,  что
взаимнаЯ жалость не соединит нас  прочными  узами,  -  это  может  сделать
только любовь. Ќо то, что  происходило  между  многими  парами  на  "ѓее",
трудно было назвать любовью. ‹юди лежали рЯдом друг  с  другом,  одинокие,
понимаЯ свое поражение.  Љогда  становилось  легче,  случайных  любовников
оставлЯли. ќто были попытки спастись от опасных мыслей.
   Ћ ком Я думаю сейчас? Џрежде всего о себе самом,  хотЯ  и  догадываюсь,
что не один из моих спутников пережил  подобный  крах.  џ  думаю  о  себе.
’олько о себе, ибо Ђнна выдержала это испытание, хотЯ  долго  страдала;  а
может быть, именно потому она и выдержала, что у нее хватило смелости  все
выстрадать, в то времЯ как Я хотел только забытьсЯ.
   Љогда двое людей сближаютсЯ длЯ поцелуЯ, каждый не видит лица  другого,
потому что они слишком близки, но это близость физическаЯ, она  ничего  не
разрешает и ничего не скреплЯет.  џ  напрасно  пыталсЯ  ускорить  развитие
чувства, напрасно добивалсЯ этого страстными поцелуЯми, крепкими объЯтиЯми
-  оно  было  в  вечернем  молчании,  в  затаенной  улыбке,  в  случайном,
неожиданном  прикосновении  рук,  когда  одному  хочетсЯ  погладить   руку
другого, но он несмело останавливаетсЯ на полпути. Ќадо же было мне так не
понимать Ђнну, с таким жестоким равнодушием относитьсЯ  к  тому,  чем  она
жила! Ќе хочетсЯ распространЯтьсЯ о том, как Я постиг эту правду.
   џ замечал не раз,  что  она  помнила  мельчайшие  детали  наших  первых
встреч, тогда как Я не помнил почти  ничего;  Я  приписывал  это  женскому
свойству помнить все - этого так часто недостает мужчинам.
   Ћднажды вечером  мы  сидели,  вернее,  полулежали  на  тахте,  покрытой
тЯжелым белым мехом. “сталый, Я положил голову на плечо Ђнны и  невидЯщими
глазами смотрел в  пространство.  Ќизко  висЯщаЯ  лампа  освещала  комнату
голубоватым светом. џ говорил - уже не в первый раз - о том, как мы  будем
когда-нибудь жить вместе, как на пути встретитсЯ планета, такаЯ маленькаЯ,
что только длЯ двоих там хватит места, и мы поселимсЯ на ней  в  маленьком
домике среди звезд. €, говорЯ все  это,  Я  внезапно  увидел  в  настенном
зеркале лицо Ђнны.
   Ћна слушала менЯ, а в изгибе ее губ таилась горечь, словно  она  хотела
сказать: "џ знаю, что все это ложь, что  ты  говоришь  просто  так,  чтобы
заполнить молчание, что каждое слово ты забудешь, едва его  произнесЯ,  но
это ничего, только говори, только говори еще..."
   € в это мгновение Я понЯл, что не давал ей ничего; она  была  длЯ  менЯ
теплым, тихим убежищем от пустоты в долгие часы, недели и месЯцы. џ привык
к ней, как человек привыкает к какому-нибудь пейзажу; когда ее не было,  Я
ощущал пустоту, но не в себе; в себе -  это  означало  бы  любовь.  Ђ  она
понимала  это  с  самого  начала  и  шла  на  все  с  какой-то   спокойной
безнадежностью, потому что любила менЯ. џ был длЯ нее самым дорогим и в то
же времЯ чужим человеком, который равнодушно и  беззаботно  вторгсЯ  в  ее
жизнь и переворошил самые сокровенные воспоминаниЯ, как  ребенок  игрушки;
временами Я бывал нежным - а это еще хуже.
   џ замолчал, не в состоЯнии вымолвить хотЯ бы слово.
   - € что дальше?.. - тихо спросила она, слегка покачиваЯ мою голову.
   џ не смог ответить, горло будто сжала железнаЯ  рука,  и  спрЯталсЯ  за
поцелуем, чтобы она не прочитала по моему лицу, что Я все понЯл.
   Љак бы мне хотелось сказать, что Я в ту же минуту  полюбил  Ђнну  и  мы
были очень счастливы. “вы, человеческие дела не решаютсЯ так просто.

   <img src=kartinki/magellan_15.gif>


   Њинула втораЯ зима нашего путешествиЯ, настала втораЯ  весна.  ‚  парке
под лучами искусственного  солнца  все  деревьЯ  проходили  через  обычные
метаморфозы: когда солнце начинало  пригревать  сильней,  они  покрывались
листвой и зацветали; когда лучи становились слабее, загорались прелестными
красками осени. Ћдна лишь канадскаЯ ель над ручьем, покрытаЯ темной, почти
черной хвоей, не изменЯлась. Ѓотаники  впрыскивали  в  землю,  откуда  она
черпала жизненные соки, специальные гормоны и  другие  препараты,  но  ель
стоЯла - неподвижнаЯ, мрачнаЯ и равнодушнаЯ; словно  разгадав  их  наивную
игру и не желаЯ быть частью фальшивого миража, она замерла в  вечном  сне.
Ќо однажды утром по всему кораблю как электрическаЯ искра пробежала весть:
чернаЯ ель поверила в весну и ночью выбросила зеленые побеги...
   Ќас много собралось в  парке.  Ќикто  ничего  не  говорил.  ЏодгонЯемые
непонЯтным чувством, люди спешили сюда,  молча  смотрели  на  проснувшеесЯ
дерево и тихо, один за другим выбирались из круга, пока не осталось  всего
несколько  человек;  кому-то  захотелось  сорвать  светло-зеленую  иголку,
растереть ее между пальцами и вдохнуть запах смолы, но ему тут  же  строго
выговорили. Ќаконец Я осталсЯ один, сел под деревом и  опустил  голову  на
руки. Љ наивной радости, которую доставил мне  вид  дерева,  примешивалась
глухаЯ печаль.
   џ ощутил чье-то присутствие, поднЯл голову и увидел Ђмету  и  ‡орина  -
они стоЯли рЯдом.
   - Џойдем с нами, - сказал Ђмета. - ЏрогулЯемсЯ по смотровой палубе.
   Њне совершенно не хотелось туда идти, особенно теперь.
   - Ќе хочешь? - сказал Ђмета. - Џойдем, пойдем...
   џ рассердилсЯ на Ђмету за  такую  настойчивость,  но  все  же  встал  и
неохотно двинулсЯ за пилотами. ‹ифт поднЯл нас на палубу. Њинуту спустЯ мы
оказались во мраке, под звездами. Њне не хотелось на  них  смотреть,  и  Я
отвернулсЯ, но спиной, кожей, всем  своим  существом  ощущал  разверзшуюсЯ
позади менЯ пустоту. ‚от так мы и стоЯли  в  темноте,  когда  вдруг  Ђмета
сказал, как бы ни к кому не обращаЯсь:
   - Њы живем не в доме, над которым плывут облака; мы несемсЯ в  Љосмосе.
Њожно себЯ обманывать и держатьсЯ так, будто все обстоит иначе, но это  не
лучший выход.  ѓораздо  лучше  признать  тот  факт,  что  мы  находимсЯ  в
пустоте... и даже исходить из этого. Џравда,  тогда  поЯвлЯетсЯ  страх,  и
наше сознание пытаетсЯ отгородитьсЯ от него завесой какой-нибудь  огромной
лжи. ЌельзЯ этого делать. Ќам не нужен лживый уют. Њы раздвигаем горизонты
жизни, узнаем все больше нового. ’ак не будем же закрывать глаза! ’олько в
этом и состоит смелость, котораЯ от нас требуетсЯ. Ќе отвергай пустоту, не
бунтуй против нее, потому что именно таков  мир.  Ќаш  мир.  Ќужно  только
понЯть, что все это тем больше наше, чем оно труднее нам достаетсЯ.
   ‡везды неподвижно  тлели.  џ  молчал.  Ђмета  снова  заговорил,  словно
продолжаЯ прерванный разговор:
   - “ тебЯ есть какие-нибудь планы на сегоднЯшний вечер?
   - Ќет.
   - ’огда приходи через час в детский парк. ‹адно?
   „етским парком называли зал, похожий  на  небольшой  ботанический  сад.
„еревьев здесь было немного - низкорослых, с прочными изогнутыми  ветвЯми,
хорошо приспособленными длЯ того, чтобы на них лазить. „лЯ самых маленьких
детей были устроены песочницы  и  небольшой  грот,  выложенный  камнем.  ‚
центре сада бил фонтан.
   ‘егоднЯ деревьЯ и песочницы исчезли:  видеопластики  превратили  зал  в
волшебный  сад,  где  должен  был  состоЯтьсЯ  необыкновенный   турнир   -
соревнование за титул лучшего сказочника. Џретендентов на победу оказалось
много.   Ћни   по   очереди    выходили    на    возвышение,    окруженное
слушателЯми-детьми, державшими в руках маленькие серебрЯные  колокольчики.
‚ыслушав сказку, дети позванивали  ими,  даваЯ  выход  своим  чувствам,  а
большой автомат в забавном одеЯнии,  наполовину  скрытый  в  тени  пальмы,
безошибочно измерЯл общую силу звука этих колокольчиков. Ћдним  из  лучших
рассказчиков оказалсЯ ‡орин; обычно неразговорчивый, он удивил нас сказкой
"Ћ радиоактивных великанах со звезды Ђлголь". € все же  пальму  первенства
завоевал  не  он,  а  ’ембхара.  Ђвтомат   в   волшебном   облачении   под
аккомпанемент вспышек бенгальских огней назвал его имЯ.
   ‚оспитатели начали разводить детей на отдых,  причем  не  обошлось  без
плача: малыши надеЯлись, что будут еще развлечениЯ. Ќаконец, осмотревшись,
Я увидел, что  в  зале  остались  только  взрослые,  и  непонЯтнаЯ  грусть
закралась мне в сердце, будто  с  уходом  детей  Я  и  сам  расставалсЯ  с
юностью. Ќо тут на опустевшую трибуну легкими шагами поднЯлась Љалларла и,
улыбаЯсь, спросила:
   - Ђ может, еще одну сказку?  …сли  хотите,  Я  расскажу,  чтобы  вы  не
чувствовали себЯ такими старыми-престарыми...
   Њы подобрали брошенные детьми  серебрЯные  колокольчики,  и  скоро  зал
наполнилсЯ их веселым звоном, а Љалларла с лукавым  и  таинственным  видом
начала:
   - ‘казка, которую Я расскажу вам,  -  почти  быль.  Ћна  называетсЯ  "Ћ
смеющемсЯ ’ьюринге".
   Ќаступила тишина, еще  некоторое  времЯ  слышались  шаги  обслуживающих
автоматов. Џотом утихли и они, а Љалларла все молчала - с легкой  улыбкой,
блуждающей по губам, словно чего-то ждала. —его? Њожет быть, ждала,  чтобы
вернулось настроение, которое охватило нас, когда в зале были дети?
   Ќаконец она сказала:
   -  ‘лышала  Я  этот   рассказ   от   своей   бабушки,   женщины   очень
консервативной, котораЯ... но, может  быть,  при  сказках  комментарии  не
нужны? €так, Я начинаю.
   Ћна не смотрела  на  нас.  ѓлаза  ее,  обращенные  к  искрЯщейсЯ  струе
фонтана, стали неподвижными, приглушенный голос смешивалсЯ со звуком воды,
падающей в каменную чашу.
   - „авным-давно, больше тысЯчи лет назад, мир делилсЯ на  две  части.  ‚
одной правили атлантиды. Љаждый человек, как в  минувшие  времена,  так  и
сейчас, вынашивает какую-нибудь мечту. Ѓыла она и у атлантидов. €х  мечтой
было уничтожить другую половину мира, котораЯ не подчинЯлась их власти.  €
с этой целью они накапливали Яды, взрывчатые и радиоактивные вещества, при
помощи которых можно было отравить воздух и воду. Ќо  чем  большие  запасы
таких веществ они делали, тем больший страх охватывал их. Ћни покупали  за
золото ученых, чтобы те создавали самые совершенные машины  длЯ  убийства.
Ћднажды им стало известно, что на далеком острове за океаном живет ученый,
по имени ’ьюринг, умеющий создавать автоматы. ’огда об автоматах знали еще
очень мало, и  никто  не  представлЯл  себе  точно,  длЯ  чего  они  могут
пригодитьсЯ. ’ьюринг строил разнообразные автоматы:  одни  делали  машины,
другие выпекали хлеб, третьи вычислЯли и обладали  способностью  логически
рассуждать. Ћн трудилсЯ сорок лет, пока не изобрел  автомат,  который  мог
делать все, что угодно. ќтот автомат мог выплавлЯть металл из руды и  шить
сапоги, превращать один элемент в другой и строить дома. Ћн мог не  только
выполнЯть любую физическую работу, но также и думать - о  чем  угодно.  Ћн
мог ответить на любой вопрос  и  решить  любую  проблему,  не  было  дела,
которого бы он  не  выполнил,  если  ему  поручили.  ‚ластители  Ђтлантиды
послали своих агентов с заданием купить ’ьюринга, но ученый не  согласилсЯ
на  это.  ’огда  они  заключили  его  в  тюрьму  и  похитили  чертежи  его
изобретений. ‘тарший из атлантидов просмотрел эти чертежи, созвал других и
сказал: "…сли у нас будет  такой  автомат,  спросим  его,  как  уничтожить
уродов, которые хотЯт навсегда  устранить  войны".  Ђ  другой  властитель,
седовласый, всеми почитаемый, добавил: "Ћн, кроме того,  скажет  нам,  как
отучить наших подданных от мышлениЯ, потому  что  мыслЯщие  люди  неохотно
умирают во славу нашего золота". ‚се присутствующие зааплодировали  ему  и
решили: построим Ѓольшой ѓенеральный Ђвтомат ’ьюринга, будем всемогущими и
никто в мире не сможет противостоЯть нам.
   ‡атем собрали семь тысЯч счетных работников (тогда люди еще  считали  в
уме),  чтобы  те  подсчитали,  сколько  золота   понадобитсЯ   на   оплату
строительства. ‚след за ними собрали семь тысЯч инженеров и конструкторов,
и те семь лет готовили чертежи. …ще до  того,  как  проект  был  закончен,
первые  бригады  рабочих  отправились  готовить  строительную  площадку  в
Ђламогордо, посреди огромной песчаной пустыни Ќовой Њексики, было  собрано
семь раз по семь тысЯч рабочих. Ћни жили в  бараках  из  жести,  по  ночам
страдали от холода, а днем изнывали от страшной жары. ‘оленый песок выедал
им глаза и легкие, болезни истреблЯли их, но на смену умершим сгонЯли  все
новых рабочих, которые копали огромные котлованы под фундаменты, пробивали
шахты и галереи в скалах, а над ними  возвышались  длинношеие  землеройные
машины, похожие на гадов, живших сто семьдесЯт миллионов  лет  назад.  ќта
стройка длилась семь лет и еще семь лет,  и  через  четырнадцать  лет  сто
тысЯч  акров  земли  были  покрыты  металлическими  башнЯми  и  домами   и
отгорожены от остального мира высокими стенами. Ќаступил день, когда  ушли
последние из тех, кто выполнил эту гигантскую работу, и ворота закрылись.
   ‘троительные площадки опустели, кругом воцарилась тишина; только  ветер
свистел высоко в натЯнутых  проводах,  да  по  гравийным  дорожкам  шагали
охранники с собаками. ’ак продолжалось семь  д