        ‘танислав ‹ем. ЏровокациЯ

   -----------------------------------------------------------------------
   Stanislaw Lem. Prowokacja (1980). Џер. с польск. - Љ.„ушенко.
   "‘обрание сочинений", т.10. Њ., "’екст", 1995.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 11 April 2001
   -----------------------------------------------------------------------


   ‘лава Ѓогу, заметил кто-то, что эту  историю  геноцида  написал  немец,
иначе бы автору не избежать обвинений в германофобии. џ так не  думаю.  ’о
обстоЯтельство, что "окончательное решение еврейского вопроса"  в  третьем
рейхе  лежит  на  совести  немцев,  длЯ  автора-антрополога  -  маловажнаЯ
частность  процесса,  не  сводимого  ни   к   немецким   убийцам,   ни   к
жертвам-евреЯм. “же немало говорено о мерзости современного человека.  Ќаш
автор, однако, решил покончить с ним раз  навсегда,  пригвоздив  его  так,
чтобы  он  уже  не  поднЯлсЯ.  Ђсперникус  (имЯ,  заставлЯющее   вспомнить
Љоперника) решил, по примеру своего  предшественника-астронома,  совершить
переворот в антропологии зла. Ќасколько это ему  удалось,  читатель  пусть
судит сам, познакомившись с изложением обоих томов его исследованиЯ.
   ’ом  первый,  как  и  положено  столь  обширному  замыслу,  открываетсЯ
рассмотрением отношений, существующих в мире животных.  Ђвтор  начинает  с
хищников, которые должны убивать, чтобы жить. Ћн подчеркивает, что хищник,
особенно крупный, убивает не больше, чем это нужно ему самому и свите  его
"сотрапезников" (комменсалов), ведь, как известно, любого хищника окружает
свита из более слабых животных, питающихсЯ остатками его добычи.
   Ќехищники агрессивны  только  в  период  течки.  Ќо  смертельный  исход
схватки самцов из-за самки - исключение. “бийство, совершаемое без  всЯкой
корысти,  -  в  природе  Явление  крайне  редкое;  сравнительно  чаще  оно
встречаетсЯ среди одомашненных животных.
   —еловек - дело совершенно другое. Џо летописным свидетельствам, военные
столкновениЯ с древнейших времен заканчивались резней побежденных.  Њотивы
обычно были практические: уничтожаЯ  противника,  и  даже  его  потомство,
победитель предохранЯл себЯ от возмездиЯ. ’акого  рода  резнЯ  совершалась
вполне открыто и даже демонстративно; корзины  отрубленных  конечностей  и
гениталий   украшали   триумфальное   шествие   победителей   в   качестве
доказательств  победы.  €  это  право  сильного  в  древности   никем   не
оспаривалось. “бивать побежденных на месте или же обращать их в рабство  -
зависело от чисто практических соображений.
   Ђсперникус на обширном материале показывает,  как  в  практику  ведениЯ
войн  постепенно  вводились  ограничениЯ,  зафиксированные   в   рыцарских
кодексах; впрочем, в гражданских войнах эти  ограничениЯ  не  соблюдались:
недобитый внутренний враг опаснее внешнего,  и  еретиков-катаров  католики
преследовали ожесточеннее, чем сарацинов.
   —исло  ограничений  мало-помалу  росло,  пока  наконец   не   поЯвились
соглашениЯ типа ѓаагской конвенции. €х суть сводилась к тому, что  военный
триумф и истребление побежденных разъединЯютсЯ навсегда. Џервый ни в  коем
случае не может повлечь за собой второе. ќто разъединение  рассматривалось
как прогресс в этике военных конфликтов. Њассовые убийства случались  и  в
Ќовое времЯ, но в них мы не видим уже ни архаической демонстративности, ни
осЯзательных выгод длЯ истреблЯющей стороны. ’ут  Ђсперникус  переходит  к
анализу доводов, выдвигавшихсЯ в разное времЯ в оправдание геноцида.
   ‚ христианском мире выставлЯть подобные  доводы  стало  делом  обычным.
‘ледует, впрочем, добавить, что  ни  колониальные  экспедиции,  ни  захват
африканских рабов, ни (задолго до этого) освобождение ѓроба  ѓосподнЯ,  ни
покорение государств южноамериканских индейцев не совершались под лозунгом
геноцида как такового: речь шла о рабочей  силе,  крещении  Язычников  или
присоединении заморских земель, и резнЯ туземцев была  лишь  ступенькой  к
достижению  цели.  Ћднако  в  истории  геноцидов  прослеживаетсЯ  снижение
значимости  их  _непосредственной  выгоды_  и  возрастание  роли   идейных
обоснований  резни,  иначе  говорЯ,  все  возрастающий  перевес   духовных
приобретений инициаторов над  материальными.  Џредвосхищением  нацистского
геноцида Ђсперникус считает  резню  армЯн,  устроенную  турками  во  времЯ
первой мировой войны. ‡десь  уже  налицо  весь  набор  отличительных  черт
современного геноцида: туркам он  не  принес  сколько-нибудь  существенных
выгод, его мотивы были фальсифицированы, а сам он по возможности скрыт  от
остального мира. €бо, согласно автору, не геноцид tout court  [здесь:  как
таковой  (фр.)]  есть  примета  XX  века,  но  народоубийство  с  тотально
фальсифицированным обоснованием, истребление, ход  и  результаты  которого
маскируютсЯ  со  всею  возможною  тщательностью.  Њатериальные  выгоды  от
ограблениЯ жертв были, как правило, мизерны, а если говорить  о  евреЯх  и
немцах, то юдоцид нанес  германскому  государству  прЯмой  материальный  и
культурный ущерб (это доказали немецкие  авторы  на  обширном  фактическом
материале). ’ем самым исходнаЯ историческаЯ ситуациЯ  сменилась  на  прЯмо
противоположную: военные и экономические выгоды  истреблениЯ  из  реальных
превратились в фиктивные, и как раз потому понадобились  совершенно  новые
обоснованиЯ. …сли б  они  убеждали  в  силу  своей  очевидности,  массовые
убийства было бы незачем утаивать от всего мира. Ћднако же геноцид повсюду
утаивалсЯ - как видно, доводы в его пользу не убеждали  всерьез  даже  его
поборников. ќтот вывод Ђсперникус считает поразительным  и  тем  не  менее
неоспоримым  в  свете  имеющихсЯ  фактов.  Љак  показывают   сохранившиесЯ
документы,  нацизм  соблюдал  в  геноциде  следующую  градацию:  там,  где
порабощенный народ (например, славЯнский) подлежал частичному истреблению,
об экзекуциЯх нередко объЯвлЯлось публично, но  если  национальнаЯ  группа
подлежала окончательной ликвидации (евреи, цыгане), сообщений  о  массовых
казнЯх не было.  —ем  тотальнее  истребление,  тем  большаЯ  его  окружает
секретность.
   Ђсперникус исследует комплекс  этих  Явлений  методом  последовательных
приближений, стараЯсь добратьсЯ до все более глубоко  запрЯтанных  мотивов
народоубийства.  ‘начала  он  прослеживает   на   карте   …вропы   вектор,
направленный с  ‡апада  на  ‚осток,  -  от  полной  секретности  к  полной
открытости   или,   в   нравственных   категориЯх,   от   застенчивого   к
беззастенчивому кровопролитию. ’о, что  в  ‡ападной  …вропе  немцы  делали
втайне, местами, от случаЯ к случаю и без спешки, на  ‚остоке  совершалось
ускоренным  темпом,  все  с   большим   размахом,   все   безжалостнее   и
бесцеремоннее,   начинаЯ   с   польских   земель,   с   так    называемого
генерал-губернаторства, и чем дальше к востоку,  тем  более  Явно  геноцид
становилсЯ нормой, требовавшей немедленного претворениЯ в жизнь,  так  что
евреев нередко убивали  прЯмо  там,  где  они  жили,  без  предварительной
изолЯции в гетто и отправки в лагерЯ смерти. ќти различиЯ, полагает автор,
свидетельствуют о лицемерии палачей, которые на ‡ападе избегали делать то,
что на ‚остоке делали уже без всЯких стеснений.
   "Ћкончательное решение еврейского вопроса" поначалу допускало различные
варианты; степень их жестокости была различна, но  одинаковым  был  финал.
Ђсперникус  справедливо   указывает   на   возможность   некровопролитного
варианта, к тому же гораздо более выгодного длЯ третьего рейха в военном и
экономическом отношении, а именно: разъединение  полов  и  их  изолЯциЯ  в
лагерЯх или в гетто. …сли уж при выборе методов этические  соображениЯ  не
играли длЯ немцев какой-либо роли, им следовало бы, казалось, учесть  хотЯ
бы соображениЯ _собственной выгоды_,  в  данном  случае  несомненной:  это
позволило бы приспособить  под  военные  нужды  немалую  часть  подвижного
состава железных дорог, занЯтого  перевозкой  обитателей  гетто  в  лагерЯ
уничтожениЯ, снизить численность подразделений, осуществлЯвших уничтожение
(охрана  городских  гетто  требовала  гораздо  меньших  сил),  высвободить
предприЯтиЯ,  занЯтые  производством  крематориев,  мельниц  длЯ   размола
костей, циклона и прочих средств истреблениЯ. ђазъединенное таким образом,
население гетто вымерло бы самое позднее лет через сорок, если учесть, как
стремительно  оно  сокращалось  от   голода,   болезней   и   непосильного
принудительного труда. ’емпы такого косвенного истреблениЯ  были  известны
штабу Endlosung [окончательное решение (нем.)]  в  начале  1942  года,  и,
принимаЯ окончательное решение, он еще не сомневалсЯ  в  победе  ѓермании;
следовательно, выбор кровавой развЯзки не  был  продиктован  ничем,  кроме
желаниЯ убивать.
   Љак  видно  из  уцелевшей  документации,  немцы  испытывали  и   другие
возможные методы, например, стерилизацию путем  рентгеновского  облучениЯ,
но  выбрали  все-таки  прЯмую  резню.  „лЯ  германской  истории,  заЯвлЯет
Ђсперникус, длЯ оценки степени виновности немцев, длЯ мировой послевоенной
политики конкретный вариант юдоцида не имел никакого  значениЯ  -  военные
преступлениЯ  третьего  рейха  и  без  того  подпадали  под  высшую   меру
наказаниЯ.  “ничтожить  целый  народ  принудительной   стерилизацией   или
разделением полов -  ничуть  не  меньшее  злодеЯние,  чем  уничтожить  его
физически; но длЯ психосоциологии  преступлениЯ,  длЯ  анализа  нацистской
доктрины, длЯ теории человека разница  здесь  кореннаЯ.  ѓиммлер  в  кругу
своих приближенных утверждал:  юдоцид  необходим  длЯ  того,  чтобы  евреи
никогда уже не могли угрожать немецкому государству. Ќо даже если  принЯть
"еврейскую угрозу" всерьез, вариант косвенной ликвидации окажетсЯ наиболее
эффективным и в материально-техническом, и в организационном отношении.  Ђ
значит, ѓиммлер лгал своим людЯм, да, пожалуй,  и  себе  самому.  ‚се  это
заслонили позднейшие событиЯ, когда немцы стали терпеть поражениЯ по всему
фронту и одновременно уничтожать следы  массовых  экзекуций,  выкапываЯ  и
сжигаЯ трупы. …сли бы кровавое истребление началось лишь тогда, еще  можно
было бы поверить в  искренность  заверений  ѓиммлеров  и  эйхманов,  будто
причиной резни был страх перед возмездием победителей. Ќо, коль скоро  это
не  так,  ѓиммлер  лгал,  приравниваЯ  евреев  к   паразитам,   подлежащим
уничтожению, ведь паразитов не подвергают мукам намеренно.
   Љороче,  дело  было  не  только  в  полезности  преступлениЯ,  но  и  в
удовлетворении, которое оно доставлЯло само по себе. …ще в 1943 году  -  а
вероЯтно, и позже -  ѓитлер  и  его  штаб  не  терЯли  надежды  на  победу
ѓермании,  а  победителей,  как  известно,  не  судЯт.   Џоэтому   нелегко
объЯснить, почему геноцид так и не дождалсЯ публичного  одобрениЯ,  почему
даже в секретнейших документах он  выступает  под  криптонимами  наподобие
"Umsiedlung" ("переселение",  то  есть  смертнаЯ  казнь).  ќто  двуЯзычие,
считает  Ђсперникус,  было  попыткой  согласовать  несогласуемое.   Ќемцы,
благородные  арии,  истинные  европейцы,   герои-победители,   оказывались
убийцами беззащитных людей; первое на словах, второе на деле.  ‚от  почему
понадобилсЯ внушительный словарь переименований  и  фальсификаций,  таких,
как "Arbeit macht frei" ["’руд освобождает" (нем.) -  надпись  на  воротах
нацистских  лагерей],  "Umsiedlung",  "Endlosung"   и   прочие   эвфемизмы
кровопролитиЯ. Ќо в этой-то фальсификации и сказалась, вопреки стремлениЯм
гитлеризма,  принадлежность  немцев  к  христианской   культуре,   котораЯ
наложила на них отпечаток настолько глубокий, что они при всем желании  не
смогли окончательно выйти  за  пределы  …вангелиЯ.  ‚  кругу  христианской
культуры, замечает автор, даже когда все уже можно  сделать,  не  все  еще
можно сказать. ќта культура - фактор  необратимый,  ведь  иначе  ничто  не
мешало бы немцам назвать свои поступки по имени.
   Џервый том труда •орста Ђсперникуса, озаглавленный "Die  Endlosung  als
Erlosung" ["Ћкончательное решение как искупление" (нем.)], содержит  обзор
нередких в последнее времЯ попыток объЯвить правду о гитлеровском геноциде
ложью и  клеветой,  понадобившейсЯ  победителЯм  длЯ  того,  чтобы  добить
побежденную ѓерманию морально. Ќо,  может  быть,  эти  попытки  -  попытки
отрицать  целые  горы  фотографий,  свидетельских  показаний,   документов
нацистских архивов, отрицать груды женских волос, протезов  убитых  калек,
игрушек сожженных детей, очков, пепла из печей крематориев, - может  быть,
это всего лишь симптомы  безумиЯ?  ‚озможно  ли,  будучи  в  здравом  уме,
объЯвлЯть непререкаемые свидетельства  преступлений  фальшивкой?  …сли  бы
речь  шла  всего  лишь  о  психопатии,  если   бы   защитники   гитлеризма
действительно были умалишенными, не нужен был бы и труд Ђсперникуса. Ђвтор
обращаетсЯ к американским исследованиЯм  психологии  тамошних  фашистов  и
цитирует  научный  диагноз,  который  гласит:  в  психической  вменЯемости
неофашистам нельзЯ отказать, хотЯ психопаты  встречаютсЯ  среди  них  чаще
обычного. Џоэтому проблему нельзЯ зачеркнуть, сведЯ ее  к  психиатрической
профилактике, а значит, ее исследование становитсЯ обЯзанностью философии.
   ‡десь  мы  наталкиваемсЯ  на  диатрибу,  адресованную  таким  почтенным
философам,  как,  например,  •айдеггер.  Ќаш  автор  упрекает  его  не   в
принадлежности  к  нацистской  партии,  из  которой  он  вскоре  вышел;  в
тридцатые годы - и это Ђсперникус  считает  смЯгчающим  обстоЯтельством  -
кровавое  будущее  нацизма  было  не  так   уж   легко   угадать.   Ћшибки
простительны, если они ведут к отказу от ошибочных взглЯдов и к поступкам,
которые отсюда следуют. Ђвтор называет себЯ в этом отношении минималистом.
Ћн не утверждает, что •айдеггер или кто-то другой в его  положении  обЯзан
был  выступить  в  защиту  преследуемых,  а  иначе,  мол,  он  заслуживает
осуждениЯ за  недостаток  мужества:  не  каждый  рождаетсЯ  героем.  „ело,
однако, в том, что •айдеггер был философом. Ђ тот, кто занимаетсЯ природой
человеческого бытиЯ, не может молча пройти мимо преступлений нацизма. …сли
бы •айдеггер счел, что они относЯтсЯ к "низшему"  уровню  бытиЯ,  то  есть
носЯт чисто  уголовный  характер,  выделЯющийсЯ  единственно  степенью,  в
которую их возвела мощь государства, и заниматьсЯ ими ему не  пристало  по
тем же самым причинам, по каким философиЯ не исследует уголовные убийства,
ибо ее предмет  далек  от  предмета  криминалистики,  -  если,  повторЯем,
•айдеггер счел именно так, он либо слепец,  либо  обманщик.  ’от,  кто  не
видит внекриминального значениЯ преступлений нацизма, умственно  слеп,  то
есть глуп; а какой из глупца философ, хотЯ бы он мог даже волос  расщепить
натрое? …сли же он молчит, чтобы не говорить правды,  он  изменЯет  своему
призванию. ‚  обоих  случаЯх  он  оказываетсЯ  пособником  преступлениЯ  -
разумеетсЯ, не в замысле и выполнении, такое обвинение было  бы  клеветой.
Џособником он становитсЯ как попуститель, пренебрежительно отмахиваЯсь  от
преступлениЯ, объЯвлЯЯ его несущественным, отводЯ ему - если вообще отводЯ
- место где-то в самом низу иерархии бытиЯ. Ђ ведь врач, который  счел  бы
малозначительными  особенности  неизлечимой   болезни,   который   обходит
молчанием ее существенные симптомы или ее исход, - либо несведущий  медик,
либо союзник болезни, tertium non datur.  ’от,  кто  занимаетсЯ  здоровьем
человека, не может пренебрегать смертельной болезнью  и  исключать  ее  из
круга своих интересов, а тот, кто занимаетсЯ человеческим бытием, не может
исключить из порЯдка  этого  бытиЯ  массовое  человекоубийство.  €наче  он
отрекаетсЯ от своего  призваниЯ.  ’о,  что  человеку  по  имени  •айдеггер
вменЯли в вину поддержку, которую он лично оказал нацистской  доктрине,  в
то времЯ как его сочинениЯм, глухим ко всему,  касающемусЯ  нацизма,  этот
упрек адресован не был,  подтверждает,  по  мнению  автора,  существование
заговора совиновников. ‘овиновны  все  те,  кто  готов  приуменьшить  ранг
преступлений нацизма в иерархии человеческого бытиЯ.
   €меетсЯ множество истолкований нацизма. Ђвтор "ѓеноцида"  рассматривает
три наиболее  распространенные:  гангстерское,  социально-экономическое  и
нигилистическое.  Џервое  приравнивает  геноцид  к   поступкам   убийц   и
грабителей,  и  оно-то  как  раз  стало  наиболее   популЯрным   благодарЯ
нюрнбергским    процессам.    ’рибуналам,    составленным    из    юристов
стран-победительниц, было легче достичь соглашениЯ по поводу обвинительных
актов, основанных на давней традиции судопроизводства по уголовным  делам;
горы чудовищных вещественных доказательств как бы сами направлЯли судебную
процедуру  по  проторенной  колее.  ‘оциально-экономическое   истолкование
указывает на причины, приведшие  ѓитлера  к  власти:  слабость  ‚еймарской
республики, экономический кризис,  искушениЯ,  которым  подвергсЯ  крупный
капитал,  оказавшийсЯ  между  правыми  и  левыми,  как  между  молотом   и
наковальней.
   Ќаконец, нацизм  как  торжествующий  нигилизм  завораживал  воображение
великих гуманистов, хотЯ бы ’омаса Њанна, который услышал  в  нем  "второй
голос" германской истории, лейтмотив дьЯвольского соблазна, идущий  -  как
показано в "„окторе ”аустусе" -  из  средневековьЯ,  через  отступничество
Ќицше - в XX век. €столкованиЯ эти справедливы лишь отчасти.  ѓангстерскаЯ
версиЯ проходит мимо  лжи,  насквозь  пропитывающей  нацистское  движение.
ѓангстеры, сговариваЯсь между  собой,  обходЯтсЯ  без  эвфемизмов  и  лжи,
облагораживающих убийство. ‘оциально-экономическое  истолкование  проходит
мимо различиЯ между итальЯнским фашизмом и  гитлеризмом,  различиЯ  весьма
существенного,  коль  скоро  Њуссолини  не  стал  организатором  геноцида.
Ќаконец, манновскаЯ концепциЯ, объЯвлЯющаЯ ѓерманию ”аустом, а  ѓитлера  -
сатаной, слишком расплывчата. Ќацист как гангстер -  банальность,  слишком
упрощающаЯ проблему; пособник дьЯвола -  банальность  слишком  напыщеннаЯ.
Џравда о нацизме не столь  примитивна  и  не  столь  возвышенна,  как  эти
противообразы. Ђнализ нацизма блуждает в  лабиринте  диагнозов,  по  части
сходных, по части друг другу противоречащих, ибо, хотЯ преступлениЯ его по
видимости тривиальны, глубинный их смысл коварен и вовсе  не  прост.  ќтот
укрытый  смысл  не  вдохновлЯл  вождей  движениЯ,  пока   они   оставались
горсточкой политиканов-авантюристов; они не  осознали  его  и  позже,  уже
завладев  механизмом  могущественного  государства:   парвеню,   лицемеры,
корыстолюбцы, идущие за ѓитлером, они не способны были к самопознанию.
   ‘казано: quos  deus  perdere  vult,  dementat  prius  [кого  бог  хочет
погубить, (того он) лишает разума (лат.)]. ‡авоевательные планы ѓитлера не
были изначально безумны - они становились такими со временем, ибо не могли
такими не стать. ѓенштаб, как известно, был против войны с  ђоссией,  знаЯ
соотношение сил; но, если бы даже ѓитлер победил на ‚остоке, окончательнаЯ
катастрофа  третьего  рейха  оказалась  бы  еще   сокрушительнее.   Ђнализ
исторических альтернатив, вообще говорЯ, дело в высшей степени ненадежное,
но  тогда  положение  фигур  на  шахматной   доске   мира   с   логической
необходимостью диктовало планы всех игроков.  “спехи  ѓитлера  на  ‚остоке
заставили бы американцев нанести атомный удар по џпонии, чтобы вывести  ее
из войны раньше, чем придет немецкаЯ помощь. ђассекреченное таким  образом
Ядерное оружие втЯнуло бы, в свою очередь,  ѓерманию  и  Ђмерику  в  гонку
Ядерных вооружений, причем американцам, имевшим солидную фору, пришлось бы
эту фору использовать и опустошить ѓерманию атомной бомбардировкой в  1946
или 1947 году, прежде чем теоретическаЯ физика, наполовину разгромленнаЯ в
ѓермании   ѓитлером,   пополнила   бы   его   арсенал   Ядерным   оружием.
Њежконтинентальное перемирие или раздел мира на сферы влиЯниЯ  не  входили
бы в расчет, раз уж на сцене поЯвилось атомное оружие: воюющие с ѓерманией
американцы поступили бы самоубийственно, промедлив с  его  применением  до
поЯвлениЯ немецких атомных бомб. ‚ случае успеха  заговора  20  июлЯ  1944
года размеры опустошениЯ ѓермании оказались бы меньше, чем это случилось к
моменту капитулЯции в 1945 году, но, если капитулЯциЯ наступила бы в  1946
или 1947 году, от ѓермании осталась бы только радиоактивнаЯ пыль. Ќи  один
американский политик не смог бы отказатьсЯ от Ядерной  бомбардировки,  ибо
ни один из них не решилсЯ бы вести переговоры с противником, длЯ  которого
договоры - всего лишь клочок бумаги и который располагает ресурсами …вропы
и Ђзии. €так, катастрофа  оказалась  бы  тем  ужаснее,  чем  больше  побед
ѓерманиЯ успела бы перед тем одержать. Љатастрофа таилась в планах ѓитлера
как нечто  предустановленное,  ведь  экспансиЯ  третьего  рейха  не  имела
реальных границ, и превращение эффективной  стратегии  в  самоубийственную
было только вопросом времени. €рониЯ судьбы заставила ѓитлера  изгнать  из
ѓермании физиков, ум и руки которых создали атомное оружие в ‘Ђ. ќто были
евреи или  же  "белые  евреи",  то  есть  люди,  которых  преследовали  за
противоречащие  нацизму  взглЯды.  Ћтсюда  видно,  что  расистскаЯ,  а   в
перспективе  -  палаческаЯ  составлЯющаЯ  гитлеризма   непосредственно   и
закономерно способствовала краху ѓермании; она-то и  сделала  гитлеровскую
экспансию самоубийственной. Ћпределив  таким  образом  место  геноцида  на
общем плане второй  мировой  войны,  Ђсперникус  вновь  обращаетсЯ  к  его
имманентной сущности.
   …сли, утверждает он,  преступление  из  спорадического  нарушениЯ  норм
превращаетсЯ в правило, господствующее над жизнью и смертью, оно  обретает
относительную самостоЯтельность, так  же  как  и  культура.  …го  масштабы
требуют производственной  базы,  особых  орудий  производства,  а  значит,
особых специалистов - рабочих и инженеров,  сообщества  профессионалов  от
смерти. ‚се это пришлось изобрести и построить на голом  месте  -  никогда
еще ничего подобного не  делалось  в  подобных  масштабах.  Њасштаб  резни
охватить  умом  невозможно.  Џеред  лицом  индустрии   смерти   совершенно
беспомощны привычные категории вины и кары, памЯти и прощениЯ, покаЯниЯ  и
возмездиЯ, и все мы втайне об этом знаем, пытаЯсь  представить  себе  море
смерти, в котором купалсЯ нацизм. Ќикто из убийц и точно так же  никто  из
невинных  не  в  состоЯнии  по-настоЯщему  проникнуть  в   значение   слов
"миллионы,  миллионы,  миллионы  убитых".  €  вместе  с  тем  найдетсЯ  ли
что-либо, доводЯщее до такого отчаЯниЯ, наполнЯющее нас такой  пустотой  и
такой  нестерпимой  скукой,  как  чтение  свидетельских   показаний,   где
несчетное количество раз повторЯетсЯ все тот же затертый мотив - все те же
шаги ко рву, к печи крематориЯ, к газовой камере, к Яме,  к  костру,  пока
сознание  наконец  не  отталкивает  от  себЯ  бесконечные  шеренги  теней,
увиденные в момент перед казнью, отталкивает, потому что это никому не  по
силам. Ѓезразличие наступает не из-за недостатка жалости,  нет  -  скорее,
это  состоЯние  полной  прострации,  вызванное  отуплЯющей   монотонностью
убиениЯ, между тем как убийство ни в чьем  представлении  не  должно  ведь
быть монотонным, размеренным, скучным,  привычным,  как  лента  заводского
конвейера. Ќет, никто не знает значениЯ слов "миллионы беззащитных убиты".
ќто стало тайной, как всегда, когда человек сталкиваетсЯ с  чем-то  таким,
что выше его душевных и  физических  сил.  €  все-таки  надо  идти  в  эту
страшную зону - не столько ради памЯти о погибших, сколько ради живых.
   ‡десь наш доктор-немец, историк и антрополог, предупреждает: "—итатель,
тебе угрожает опасность завЯзнуть в  мыслительной  колее.  ЊенЯ,  Я  знаю,
могут счесть моралистом. Ћн, мол, задумал взбудоражить  нашу  совесть,  не
позволить ей успокоитьсЯ, чтобы культура с  ее  инстинктом  самозащиты  не
замкнулась в  себе,  не  зарубцевалась  нечувствительным  к  боли  шрамом,
приличиЯ ради назначив юбилейные  дни  длЯ  траурных  воспоминаний;  итак,
проповедник-автор  решил  расцарапать  раны,  чтобы  не  допустить  нового
всесожжениЯ. Ќе столь уж, однако, Я экзальтирован и не столь уж  свЯт  длЯ
таких наивных иллюзий.
   ’роЯкой была  реакциЯ  немцев  после  разгрома.  Ћдни,  потрЯсенные  до
глубины души тем, что совершил их народ, полагали вместе с ’омасом Њанном,
что стена позора на тысЯчу лет отрежет ѓерманию от всего человечества.  ’о
был  голос  считанных  единиц,  преимущественно  эмигрантов.   Ѓольшинство
попыталось отмежеватьсЯ от преступлений,  прикрытьсЯ  каким-нибудь  алиби,
большей  или  меньшей  степенью  неучастиЯ,  несолидарности  с  геноцидом,
незнаниЯ,  а  те,  кто  честнее,  говорили  о  полузнании,  парализованном
страхом.  ‚се  это  пелось  на  ноту  "Ќ…":  не  знали,  не   желали,   не
соучаствовали, не могли, не умели - все  содеЯл  Љто-то  „ругой.  Ќаконец,
немногие ударились в  покаЯние,  в  замаливание  грехов,  дабы  раскаЯнием
заслужить прощение, хоть как-то возместить причиненное зло, побрататьсЯ  с
уцелевшими жертвами в убеждении - столь же отчаЯнном и благородном,  сколь
ошибочном, - будто тут вообще кто-то волен давать отпущение,  будто  какой
бы то ни было человек, организациЯ или  правительство  могут  выступить  в
роли посредника между немцами и их преступлением. ‚прочем, эта благороднаЯ
маниЯ передалась и кое-кому из уцелевших.
   Ђ что же стало с самим преступлением, пока одни клеймили его, другие от
него открещивались, а третьи пытались его искупить? Ћно так и осталось  не
исследованным до самого дна аналитической мыслью. ‘мерть  уравнивает  всех
умерших. †ертвы третьего рейха не существуют точно так же,  как  шумеры  и
амалекитЯне, ибо тот, кто умер вчера, и тот, кто умер  тысЯчу  лет  назад,
обратились в  одинаковое  ничто.  Ќо  массовое  человекоубийство  означает
сегоднЯ нечто иное, чем в те времена, а Я веду  речь  о  том  человеческом
смысле содеЯнного преступлениЯ, который не распалсЯ вместе с телами жертв,
который живет среди нас и который мы должны отыскать. ќто  было  бы  нашим
долгом, даже если бы никак  не  сказалось  на  профилактике  преступлениЯ:
человек обЯзан знать о себе, о своей истории и природе больше, нежели  это
ему удобно и выгодно в практических целЯх. €так, не к совести Я взываю, но
к разуму".
   ‡атем Ђсперникус переходит к неонацизму. …сли бы, говорит он, неонацизм
возрождалсЯ  на  базе  программ  совершенно  открытых  -  ныне,  в   эпоху
сверхлиберализма, попустительски равнодушного к любым эксцессам и к любому
иконоборчеству, тут в  конце  концов  не  было  бы  ничего  необычного.  ‚
экстремистских течениЯх и программах нет недостатка. € если маркиз де  ‘ад
в эпоху незыблемых норм в  одиночку  отважилсЯ  провозгласить  убийство  и
пытки  источниками  полноты  бытиЯ,  почему  бы   сегоднЯ   не   поЯвитьсЯ
группировке или крайней фракции, коллективно выдвигающей такую  программу?
Ќо геноцид не дождалсЯ публичного одобрениЯ. Ќикто почему-то не  заЯвлЯет,
что движение, которое  решено  создать,  собираетсЯ  достичь  совершенства
методом массового  истреблениЯ,  что  такие-то  и  такие  группы  людей  -
паразитов, подонков, эксплуататоров, неполноценных с  точки  зрениЯ  расы,
веры, доходов - решено переловить, изолировать, а после  сжечь,  отравить,
перерезать до последнего грудного младенца. ‚ нашем  мире,  со  всеми  его
экстравагантностЯми, от которых недалеко до безумиЯ, нет ни одной подобной
программы, провозглашаемой Явно. ’ем более никто не утверждает, что,  мол,
порабощение и убийство - занЯтиЯ, сами по себе доставлЯющие  удовольствие;
поскольку   же   удовольствиЯ   чем   больше,   тем   лучше,   хорошо   бы
усовершенствовать его технически  и  организационно  так,  чтобы  возможно
большее число жертв мучить возможно дольше. Ќи один анти-Ѓентам  [€.Ѓентам
(1748-1832) - английский философ, провозгласивший целью общества  возможно
большее  количество  счастьЯ  возможно  большего  количества   людей]   не
возвестил нам подобного лозунга. —то, однако, не  значит,  будто  подобные
побуждениЯ не зреют подспудно в чьих-то умах. Ќародоубийство (как и просто
убийство) совершаетсЯ ныне по видимости бескорыстно; не приносЯ  осЯзаемых
выгод, оно не может уже  обходитьсЯ  без  лицемериЯ.  ‹ицемерие  убивающих
имеет множество ипостасей;  следует  отыскать  ту  из  них,  котораЯ  была
присуща  третьему  рейху,  с  тем   чтобы   проследить   ее   проекции   в
современность.
   Ќацизм  был  в  политике  выскочкой,  нуворишем,  жаждущим  все   новых
подтверждений права на титулы, до которых дорвалсЯ; поскольку же никто  не
заботитсЯ о приличиЯх больше, чем нувориш, пока он на виду, именно  так  и
вел себЯ  неожиданно  преуспевший  нацизм.  ќто  заметно  по  его  главным
фигурам. ‚ правильном освещении, однако, их можно увидеть только  на  фоне
их преступлений. ѓитлер по должности был аскетом кровопролитиЯ, отрекшимсЯ
от  чувственных  радостей  власти,  вегетарианцем  и  любителем  животных,
анахоретом в ‘тавке, или, пожалуй, не столько был, сколько становилсЯ,  по
мере того как действительность все сильнее расходилась с  его  фантазиЯми.
Џо-настоЯщему он верил лишь в себЯ самого,  о  Џровидении  же  говорил  из
уважениЯ к условностЯм, от которого он, парвеню, так и не смог избавитьсЯ.
Ћн, впрочем, ЯвлЯл собой  редкостное  сочетание  черт:  потакаЯ  свинствам
своих прислужников, в то же  времЯ  брезговал  ими,  и  притом  совершенно
искренне; сам он и правда был  свободен  от  низких  страстишек  наподобие
интриганства, был чужд какой-либо чувственности и не находил  удовольствиЯ
в пакостЯх. Ќо таким, в меру порЯдочным человеком он был только  в  личном
кругу; в игре, где ставкой служила власть, и в развЯзанной им войне он был
лжецом, интриганом, шантажистом, садистом, убийцей, и  эта  несочетаемость
его личных и политических качеств остаетсЯ поныне камнем преткновениЯ  длЯ
биографов. Ћн и впрЯмь был добр к секретаршам, собакам, шоферам и  лакеЯм,
но своих генералов велел, как свиней,  подвесить  на  крючьЯх  и  миллионы
пленных позволил уморить голодом. € не настолько уж это  необъЯснимо,  как
полагают. Њы все представлЯем себе, каковы мы  и  на  что  каждый  из  нас
способен в отношениЯх с окружающими в тесном кругу обыденной жизни; но кто
знает, что было бы, окажись мы лицом к лицу с целым миром? ќто не  значит,
что в каждом из нас запрЯтан ѓитлер, а значит лишь  то,  что  перед  лицом
истории ѓитлер обыденную свою порЯдочность  отбрасывал  за  ненадобностью;
его порЯдочность была до крайности манерной, мещанской  -  и  в  политике,
следовательно, ни к чему не пригодной. ‡десь он  не  считалсЯ  ни  с  чем,
поскольку  обыденное  его  поведение  диктовалось   условностЯми,   а   не
принципами морали. ’аких принципов он не имел либо считал  их  мелочью  по
сравнению со своими грандиозными замыслами, которые оборачивались  у  него
все новыми горами трупов; впрочем, никто не показал этого так,  как  ќлиас
Љанетти ("ѓитлер глазами пеера").
   ѓиммлер  стал  школьным  учителем  душегубства,  постигнув  эту   науку
самоучкой, ведь в школьном курсе она  прежде  не  значилась.  Ћн  верил  в
ѓитлера, в руны, в приметы  и  предзнаменованиЯ,  в  тЯжкую  необходимость
юдоцида, в  разведение  крупных  блондинов-нордийцев  в  домах  Lebensborn
["ђодник жизни" (нем.) - созданнаЯ ѓиммлером  организациЯ,  целью  которой
было  содействовать  поЯвлению  на  свет  "высококачественных"  в  расовом
отношении внебрачных детей], в обЯзанность подавать личный пример  и  даже
родственника отправил на казнь, раз уж нельзЯ было иначе; он инспектировал
лагерЯ смерти, хотЯ при этом его мутило; решил ликвидировать  ѓейзенберга,
когда ему показалось, что это необходимо,  однако  потом  передумал.  ‹юди
такого  покроЯ,  в  общем-то  весьма  недалекие  и  циничные  (нередко  не
замечающие своего цинизма), люди из  социальных  низов,  вечно  на  заднем
плане,  без  определенных  способностей,  не  выделЯющиесЯ   ничем,   люди
посредственные, но не согласные  принЯть  это  к  сведению,  -  наконец-то
получили возможность попользоватьсЯ жизнью на славу. ‚от когда пригодились
почтенные  установлениЯ   более   чем   тысЯчелетнего   государства,   его
учреждениЯ,  кодексы,  зданиЯ,  административные  механизмы,  суды,  толпы
неутомимых чиновников, железный генштаб, и из всего этого они скроили себе
мундиры, шитые золотом, и взобрались так высоко,  что  убийство  оказалось
вдруг приговором исторической справедливости, грабеж - воинской доблестью;
любую мерзость, любую гнусность можно было оправдать и возвысить,  дав  им
иное название, и чудо такого пресуществлениЯ продолжалось двенадцать  лет.
Ќацизм, если бы  он  победил,  замечает  Ђсперникус,  стал  бы  "‚атиканом
человекоубийства", провозгласив догмат (который уже никто в целом мире  не
смог бы оспорить) своей непогрешимости в преступлениЯх.
   ‚от какое искушение окаменело на дне воронок  от  бомб,  где  похоронен
нацизм, - освобожденнаЯ от всЯкой узды голаЯ сила, сокрушеннаЯ еще большей
силой.  ’ам  -  и  в  пепле  на  колосниковых  решетках  печей  крематориЯ
запечатлелась  тень  редкостного  соблазна:  осуществлениЯ  самых  сильных
желаний, какие только возможны. ‚место лихорадочной дрожи  убийства  из-за
угла - убийство, ставшее добродетелью, свЯщенным долгом, работой  нелегкой
и самоотверженной, делом чести и доблести. ‚от  почему  исключались  любые
бескровные варианты "des Endlosung der Judenfrage" [окончательного решениЯ
еврейского вопроса (нем.)], вот почему нацизм не мог  пойти  ни  на  какие
переговоры, соглашениЯ, перемириЯ с  порабощенными  им  народами.  €  даже
послаблениЯ тактического порЯдка оказывались невозможными. €так, речь  шла
не "только" о "Lebensraum" [жизненном пространстве (нем.)], не "только"  о
том, чтобы славЯне  служили  завоевателЯм,  а  евреи  просто  исчезли  бы,
вымерли без  потомства,  ушли  в  изгнание.  “бийство  должно  было  стать
государственным принципом, орудием,  не  подлежащим  обмену  ни  на  какое
другое; должно было стать - и стало. Ќе хватило только  последнего  вывода
из общих фраз и грозных намеков, содержавшихсЯ в программе движениЯ, чтобы
теориЯ  пришла  в  полное  соответствие   с   практикой.   ќто   оказалось
невозможным, поскольку добро и зло асимметричны друг по отношению к другу.
„обро не ссылаетсЯ на зло в подтверждение  своей  правоты,  а  зло  всегда
выдает за свое оправдание то или иное добро. Џотому-то авторы  благородных
утопий  так  щедры  на  подробности,  и  у  ”урье,  например,   устройство
фаланстеров описано до мелочей, но ортодоксы нацизма в своих сочинениЯх не
проронили  ни  слова  об  устройстве  концлагерей,  о   газовых   камерах,
крематориЯх, печах, мельницах длЯ размола костей, о циклоне  и  феноле.  ‚
принципе, можно было обойтись без резни - так  утверждают  сегоднЯ  авторы
книг, долженствующих успокоить ѓерманию и весь остальной мир  заверениЯми,
что ѓитлер не знал,  не  хотел,  просмотрел,  не  успел  разобратьсЯ,  был
неправильно понЯт, забыл, передумал и,  что  бы  там  ни  мелькало  в  его
голове, о резне он, уж наверное, не помышлЯл.
   Њиф о добром тиране и его приближенных,  извративших  намерениЯ  вождЯ,
имеет прочные корни. Ќо если есть хоть какаЯ-то  свЯзь  между  намерениЯми
ѓитлера и положением, в котором он оставил …вропу, то он и хотел, и  знал,
и отдал приказ. ‚прочем, был он осведомлен о  всех  подробностЯх  геноцида
или нет, не имеет никакого значениЯ.  ‹юбой  широко  задуманный  проект  -
розовый он или  черный  -  отделЯетсЯ  со  временем  от  проектировщика  и
окончательный вид принимает в  результате  коллективных  усилий,  согласно
своей   внутренней   логике.   ‡ло   многообразней   добра.    ‚стречаютсЯ
идеологи-абстракционисты кровопролитиЯ, которые сами не обидЯт и мухи,  но
есть и практики-натуралисты, убивающие con amore [с удовольствием  (ит.)],
хотЯ и лишенные дара оправдывать  преступление.  Ќацизм  сплотил  в  своем
государстве тех и других, так как нуждалсЯ в  них  одинаково.  Ћн,  как  и
пристало современному инициатору человекоубийства, лицемерил  и  при  этом
держалсЯ на двух китах: _на этике зла и эстетике китча, безвкусицы_.
   ќтика зла, как уже говорилось,  не  занимаетсЯ  самопрославлением,  зло
всегда изображаетсЯ в ней орудием какого-нибудь добра. € пусть это добро -
всего лишь прикрытие, смехотворность которого  понЯтна  младенцу;  никакаЯ
программа без него невозможна. Њерзость лжи была узаконенным  наслаждением
нацистской машины человекоубийства, и злу было бы просто  жаль  отказатьсЯ
от  такого  источника  дополнительных  удовольствий.  Њы  живем  в   эпоху
политических доктрин. ‚ремена, когда власть обходилась  без  них,  времена
фараонов, тиранов, цезарей минули безвозвратно. ‚ласть без  идеологической
санкции уже невозможна. „октрина нацизма была ущербна еще в колыбели из-за
интеллектуальной немощи ее творцов,  бездарных  даже  как  плагиаторы,  но
психологически она была безошибочна. Ќаш век не  знает  иных  властителей,
кроме пекущихсЯ о благе людей. Ѓлагие  намерениЯ  победили  всесветно,  во
всЯком  случае,  на  словах.  „авно  уже  нет  —ингисханов,  и  никто   не
рекомендует себЯ "бичом божьим Ђтиллой". Ќо к  этой  официальной  благости
принуждают обстоЯтельства, кровавые поползновениЯ не исчезли и только ждут
подходЯщего случаЯ. ЉакаЯ-то санкциЯ им необходима: в наше времЯ лишь тот,
кто убивает на свой страх и риск, длЯ своей же  корысти,  может  позволить
себе молчать. ’акой  именно  санкцией  был  нацизм.  ‘воим  лицемерием  он
отдавал дань официальной человеческой  добродетели,  утверждаЯ,  будто  он
лучше, чем его изображают, хотЯ в действительности был хуже, чем сам  себе
признавалсЯ в узком партийном кругу.
   Ќаучный анализ, однако, должен идти до конца, до последней черты, как и
преступлениЯ, которые он исследует. Џолумеры тут не помогут. ‚  "120  днЯх
‘одома" де ‘ада герцог де Ѓланжи, обращаЯсь к детЯм  и  женщинам,  которым
предстоЯло быть насмерть замученными в оргиЯх, нашел -  с  полуторавековым
опережением - тот же тон, в  котором  были  выдержаны  обращениЯ  лагерных
комендантов к новоприбывшим узникам: герцог предвещал им тЯжелую долю,  но
не смерть, угрожаЯ ею как наказанием за проступки, а не  как  предрешенным
уже приговором. •отЯ третий рейх на практике именно так выносил приговоры,
нигде, ни в одном из его кодексов не найдем мы статьи, гласЯщей: "Wer Jude
ist, wird mil dem Tod bestraft" [каждый еврей  караетсЯ  смертью  (нем.)].
ѓерцог де Ѓланжи тоже не открыл своим жертвам что судьба  их  уже  решена,
хотЯ и мог это сделать, имеЯ над ними абсолютную власть. ђазница только  в
том,  что  де  ‘ад  наделил  чудовище-герцога  риторикой   гораздо   более
изощренной, нежели та,  на  которую  были  способны  эсэсовцы.  ќсэсовский
комендант, обращаЯсь к новоприбывшим, обманывал их, знаЯ, что они уцепЯтсЯ
за ложь, как утопающий за соломинку, если он даст им надежду  хоть  как-то
просуществовать, а значит, и выжить.
   ЏринЯто думать, что комедиЯ,  которую  сразу  после  этого  разыгрывали
палачи, направлЯЯ узников будто  бы  в  баню,  где  их  удушали  циклоном,
диктовалась  чисто   практическими   соображениЯми:   надежда,   вызваннаЯ
обещанием вполне естественного длЯ узников-новичков купаньЯ,  усыплЯла  их
подозрительность,  предотвращала  вспышки  отчаЯниЯ  и  даже  склонЯла   к
сотрудничеству с убийцами. ’ак  что  они  добросовестно  выполнЯли  приказ
обнажитьсЯ, понЯтный в инсценированной  охранниками  ситуации.  Ђ  значит,
выплескивавшиесЯ из железнодорожных составов потоки людей отправлЯлись  на
смерть нагими потому лишь, что так было  нужно  длЯ  маскировки  убийства.
ЋбъЯснение это представлЯетсЯ самоочевидным настолько,  что  все  историки
геноцида принимали его, даже не  пробуЯ  отыскать  иную  причину,  котораЯ
выходила бы за рамки понимаемого буквально обмана. €  все  же,  утверждает
Ђсперникус,  хотЯ  порномахиЯ  де  ‘ада   была   открытым   развратом,   а
гитлеровский геноцид, организованный на  индустриальный  манер,  до  самой
последней минуты  носил  личину  административного  пуританизма,  в  обоих
случаЯх жертвы отправлЯлись на смерть нагими - и сходство  это  отнюдь  не
случайно. Ќеправда? ’огда почему даже самые нищие из нищих, даже еврейскаЯ
голытьба из галицийских местечек, одетаЯ в заплатанные лапсердаки (а  если
дело было  в  лагере  и  зимой,  то  в  бумажные  мешки  из-под  цемента),
кутавшаЯсЯ в лохмотьЯ и отрепьЯ, все-таки должна была  раздеватьсЯ  догола
перед  смертью?  “ж  их-то,  сгрудившихсЯ  нагими  в  ожидании  автоматной
очереди, призрак  надежды  никак  не  мог  обмануть.  €наче  относились  к
заложникам и к партизанам, взЯтым с оружием в руках, - те падали в  ров  в
залитой кровью одежде. Ќо евреи над  могилой  стоЯли  нагими.  ЋбъЯснение,
будто немцы, бережливые по натуре, и в этом случае думали лишь об  одежде,
заведомо ложно, придумано задним числом. ђечь  шла  вовсе  не  об  одежде,
котораЯ, кстати сказать, сплошь и рЯдом истлевала  на  складах,  сваленнаЯ
там бесполезными грудами.
   …ще  удивительнее  другое:  евреев,  плененных  в   бою   -   например,
повстанцев, - не заставлЯли обнажатьсЯ перед расстрелом.  Љак  правило,  и
партизанам-евреЯм  позволЯлось  гибнуть  одетыми.  Ќагими  умирали   самые
беззащитные - старики, женщины, дети,  калеки.  Љакими  Явились  на  свет,
такими и шли они в мокрую глину. “бийство было здесь суррогатом правосудиЯ
- и любви. Џалач  представал  перед  толпой  обнаженных  людей,  ожидающих
гибели, наполов