м
пресмыкающимсЯ  мезозоЯ  приходилось  и без  того  нелегко.  Ћ  том, что  на
протЯжении  примерно миллиона  лет  <b>до</b>  этого катаклизма их жизнеспособность
снижалась, свидетельствует изучение  окаменелостей, в частности Яиц  крупных
рептилий;  их  известковаЯ  оболочка  становилась  все  тоньше   --  признак
нарастающих  трудностей  в  добывании  пищи и  ухудшениЯ климата на  больших
территориЯх суши.

     …ще  в восьмидесЯтые годы •• века компьютерное моделирование  подобного
столкновениЯ  доказывало  его  убийственное   влиЯние   на  биосферу  ‡емли.
‹юбопытно, что,  несмотрЯ  на  это,  Явление,  которому  мы  обЯзанны  своим
существованием в  качестве  разумного вида  отрЯда приматов, не попало  ни в
один  школьный  учебник, хотЯ причиннаЯ свЯзь  между "завроцидом" мелового и
третичного периодов,  с одной стороны,  и  антропогенезом  --  с  другой, не
подлежит ни малейшему сомнению.
     Љак   показали  исследованиЯ  палеонтологов  конца  ••  века,   крупные
пресмыкающиесЯ, называемые  динозаврами, были  теплокровными, а их  летающие
виды  обладали  защитным  покровом,  чрезвычайно  похожим на  оперение птиц.
†ившие  в ту эпоху млекопитающие не  имели  особых  перспектив эволюционного
развитиЯ,  и  ни  один  из  видов не  превышал  размерами  крысу  или белку;
конкуренциЯ  хорошо приспособленных к среде, жизнестойких, могучих  рептилий
была слишком сильна, и млекопитающие оставались  на положении второстепенной
ветви  эволюции  среди тогдашних позвоночных, как хищных,  так и травоЯдных.
ЏоследствиЯ  планетарной  катастрофы  обратились против крупных  животных не
столько  непосредственно,  сколько  в  результате  полного  уничтожениЯ  или
разрыва пищевых цепей в биосфере. Љрупные травоЯдные рептилии -- сухопутные,
водоплавающие и летающие  -- не находили достаточно пищи, так как  нарушение
фотосинтеза привело к массовой  гибели  растительности. •ищники,  питавшиесЯ
травоЯдными, гибли по  той же причине. Ћгромное множество  морских  животных
также  погибло,  поскольку  цикл  преобразованиЯ  биологического  углерода в
океане  гораздо  короче,  чем на  суше,  а поверхностные слои  воды остывали
быстрее глубинных.
     “целели немногочисленные  виды сравнительно небольших пресмыкающихсЯ, а
также довольно  много  видов  мелких млекопитающих.  Џосле того  как частицы
распыленного   метеорита   осели  на  землю   и  атмосфера   стала   чистой,
растительность   возродилась,   и    ускоренным    темпом   пошла   эволюциЯ
млекопитающих,  положившаЯ  через  сорок  миллионов  лет  начало  тем  видам
приматов, от которых происходит Homo Sapiens. Љак видим, несомненной, хотЯ и
не  ближайшей  причиной  возникновениЯ  человека  разумного следует  считать
катастрофу, случившуюсЯ на рубеже периодов Њ -- ’; однако длЯ нашей темы, то
есть  длЯ  военной  истории  цивилизации,  важнее  всего  последствиЯ  этого
событиЯ, которые прежде оставались  обычно вне полЯ зрениЯ. „ело в  том, что
меньше всего пострадали  на рубеже мелового и третичного периодов насекомые!
„о  катастрофы их насчитывалось три четверти  миллионов  видов; вскоре после
нее  еще  оставалось  не  менее  семисот  тысЯч,  а  общественные  насекомые
(муравьи, термиты,  пчелы)  пережили  почти  совершенно безболезненно. €так,
катастрофу, как  следует из сказанного выше, легче и вероЯтнее всего  смогли
пережить существа малых и  крайне малых размеров, с анатомией и физиологией,
характерной длЯ насекомых.  ‚рЯд  ли  случайно и  то, что насекомые,  вообще
говорЯ, гораздо  менее чувствительны к убийственным  последствиЯм  радиации,
чем высшие животные.
     ‚ердикт палеонтологии однозначен. Љатастрофа, котораЯ по высвобожденной
энергии  равнЯлась  глобальной  Ядерной войне, крупных  животных  уничтожила
поголовно,  мало чем  повредила  насекомым  и вовсе не  коснулась  бактерий.
Ћтсюда вывод:  чем разрушительнее воздействие какой-либо стихийной силы  или
какого-либо оружиЯ, тем  меньшие  по  размерам  организмы  или системы имеют
возможность  уцелеть в  зоне  разрушениЯ.  Ђ  следовательно,  атомнаЯ  бомба
требовала <b>рассредоточениЯ как целых армий, так и отдельных солдат</b>.
     ‚  генеральных штабах  предполагалась рассредоточение армий но мысль об
уменьшении  солдата до  размеров осы  или муравьЯ  в •• веке могла поЯвитьсЯ
лишь в области чистой  фантазии.  ‚едь человека не сократишь в масштабе и не
рассредоточишь!   Џоэтому  подумывали   о  воинах  автоматах,  имеЯ  в  виду
человекообразных  роботов,  хотЯ  уже  тогда  эта  мысль  отдавала   наивным
антропоморфизмом.  ‚едь   уже   тогда,   например,  крупнаЯ   промышленность
"обезлюживалась",   однако  же   роботы,  заменЯвшие  людей   на   заводских
конвейерах,  нисколько  не были  человекообразными.  Ћни  представлЯли собой
увеличение функциональных  <b>фрагментов</b> человеческого  организма,  таких,  как
компьютерный "мозг"  с  огромной стальной  рукой,  монтирующей автомобильные
шасси, с кулаком молотом  или лазерным  "пальцем"  длЯ  сварки  кузова.  ќти
устройства, заменЯвшие органы чувств и руки, были  непохожи ни на глаза (или
уши), ни на руки человека.  Ќо таких больших  и тЯжелых роботов  нельзЯ было
перенести на  полЯ сражений:  они  немедленно стали бы целЯми длЯ бьющих без
промаха, самонаводЯщихсЯ "умных" ракет.
     Џоэтому не  человекообразные  автоматы  составили армию  нового типа, а
искусственные насекомые  (синсекты):  керамические  микрорачки, червЯчки  из
титана, летающие псевдососы с  ганглиЯми из соединений мышьЯка  и  жалами из
тЯжелых расщеплЯющихсЯ элементов. ЃольшаЯ часть этого неживого микровоинства
могла по первому сигналу об опасности атомного нападениЯ глубоко  закопатьсЯ
в землю и вылезти наружу  после взрыва, сохранЯЯ боеготовность даже там, где
отмечалось   убийственнаЯ   радиациЯ:   ведь  солдат   этот  был  не  только
микроскопический, но и небиологический, то есть  мертвый. ‹етчик,  самолет и
его  вооружение как  бы  сливались  в  одно  миниатюрное  целое  в  летающих
синсектах. ‚ то  же времЯ боевой единицей становилась <b>микроармиЯ</b>,  лишь  как
целое  обладавшаЯ заданной  мощью  и боеспособностью  (точно так же,  только
целый  рой пчел, а  не  отдельнаЯ изолированнаЯ пчела, может рассматриватьсЯ
как самостоЯтельный организм).
     Џоскольку театры  военных действий  были постоЯнно подвержены опасности
Ядерного удара, который уничтожает не  только боевые силы, но и всЯкую свЯзь
между  отдельными  родами  войск, а  также между войсками  и  командованием,
поЯвились   неживые   микроармии   множества   типов,   в   своих  действиЯх
руководствовавшиесЯ  двумЯ  противоположными  принципами.  ‘огласно  Џ…ђ‚ЋЊ“
Џђ€Ќ–€Џ“  -- принципу <b>автономности</b>, такаЯ  армиЯ  действовала словно  боевой
поход  муравьев,  волна  болезнетворных  микробов   или  нашествие  саранчи.
ЏоследнЯЯ  аналогиЯ дает особенно  наглЯдное представление о  тактике  такой
армии.  Љак   известно,  саранча  всего  лишь  биологическаЯ  (не   видоваЯ)
разновидность одного  из  подвидов кобылок, и в сущности даже тучи  саранчи,
насчитывающие <b>сотни  миллиардов</b> особей (с  самолетов наблюдались еще большие
скоплениЯ), прЯмой опасности длЯ человека не представлЯют (если отвлечьсЯ от
главного  разрушительного  эффекта  этих  нашествий  --  уничтожениЯ  всЯкой
растительности,  включаЯ  сельскохозЯйственные посевы).  Ќо одной лишь своей
гигантской массой  они  способны вызвать крушение поездов, превращают день в
ночь  и  парализуют  любое  движение.  „аже  танк пробуксовывает,  въехав  в
огромное скопление саранчи:  она  превращаетсЯ  в кровавое месиво, в котором
гусеницы вЯзнут как в болоте. ’ак вот  мертваЯ, искусственнаЯ "саранча" была
несравненно  страшнее,   ибо   конструкторы  снабдили  ее  длЯ   этого  всем
необходимым. Ћна  действовала,  как  мы  уже  сказали,  автономно,  согласно
программе,   и   обходилась  без  постоЯнной  свЯзи  с  каким-либо   центром
командованиЯ. Њожно было, конечно, уничтожать искусственную саранчу атомными
ударами, но это было примерно то же, что палить из атомных пушек по облакам:
образовавшиесЯ разрывы вскоре затЯнули бы другие облака.
     ‘огласно  ‚’ЋђЋЊ“ Џђ€Ќ–€Џ“ военной неостратегии, принципу <b>телетропизма</b>,
микроармиЯ  была  огромной  (плывущей  по  морю  или  рекам  либо  летающей)
<b>совокупностью  самособирающихсЯ  элементов</b>.  Љ цели,  избранной на основании
тактических  или  стратегических  соображений,  она  направлЯлась  в  полном
рассредоточении  с  нескольких сторон сразу,  чтобы лишь  Џ…ђ…„  ‘ЂЊЋ‰ –…‹њћ
‘‹€’њ‘џ   в  заранее   запрограммированное  целое.  ’аким   образом,  боевые
устройства выходили  с  заводов не  в окончательном виде,  готовые  к боевым
действиЯм  наподобие  погруженных  на железнодорожные  платформы  танков или
орудий, но словно микроскопические кирпичики, способные  сплотитьсЯ в боевую
машину  на  месте  назначениЯ.  Џоэтому такие  армии называли  <b>самосборными</b>.
Џростейшим примером было  саморассредотачивающеесЯ  атомное  оружие.  ђакету
(ICBM  (межконтинентальнаЯ  баллистическаЯ  ракета),   IRM  (ракета  средней
дальности))  запущенную с земли,  надводного кораблЯ  или  подводной  лодки,
можно  уничтожить из  космоса  спутниковым лазером. Ќо невозможно уничтожить
подобным образом  гигантские  тучи микрочастиц, несущие  уран или  плутоний,
который лишь  у самой  цели  сольетсЯ в  критическую  массу,  а  до тех  пор
находитсЯ в крайне дисперсном состоЯнии и неотличим от тумана или тучи пыли.
     Џоначалу  старые  типы  оружиЯ  сосуществовали  с новыми,  но  тЯжелое,
громоздкое броневооружение пало  под  натиском микроармий столь  же  быстро,
сколь и безповоротно. Љак микробы незаметно  проникают в организм животного,
чтобы  убить  его  <b>изнутри</b>,  так неживые,  искусственные  микробы,  согласно
приданным  им тропизмам,  проникали  в  дула орудий, зарЯдные камеры, моторы
танков  и   самолетов,  каталитически  прогрызали  насквозь  броню  или   же
добравшись до горючего или  пороховых зарЯдов,  взрывали  их.  „а и  что мог
поделать самый храбрый  и  опытный солдат, обвешанный гранатами, вооруженный
автоматом, ракетометом  и прочим огнестрельным  оружием с микроскопическим и
мертвым  противником?  Ќе  больше, чем  врач, который решил  бы сражатьсЯ  с
микробами холеры или чумы при помощи молотка или револьвера.
     ‘реди туч  микрооружиЯ, самонаводЯщегосЯ на заданные  цели, человек был
беспомощен так  же,  как римский легионер со своим  мечом и щитом под градом
пуль. ‹юдЯм пришлось покинуть полЯ сражений уже потому, что специальные виды
биотропического микрооружиЯ, уничтожающего все живое, убивали их в считанные
секунды.
     “же в ••  столетии тактика  борьбы  в сплоченном  строю уступила  место
рассредоточению боевых  сил. ЊаневреннаЯ война  потребовала  еще большего их
рассредоточениЯ, но  линии фронтов, разделЯвшие своих и  чужих, существовали
по-прежнему. ’еперь же эти разграничительные линии окончательно стерлись.
     ЊикроармиЯ могла без труда  преодолеть любую  оборонительную  систему и
вторгнутьсЯ в глубокий  тыл неприЯтелЯ. ќто было длЯ нее уже не сложнее, чем
длЯ снега или дождЯ. ‚ то же времЯ крупнокалиберное атомное оружие оказалось
бесполезным  на  поле  боЯ,  его  применение  попросту  не окупалось.  Џрошу
вообразить  себе   попытку  сражатьсЯ  с   вирусной   эпидемией  при  помощи
термоЯдерных  бомб. ќффективность  навернЯка будет мизерной. Њожно, конечно,
спалить обширную  территорию  даже на глубину  сотен метров,  превратив ее в
безжизненную, стеклЯнную  пустыню,  но  что с  того,  если час спустЯ на нее
начнет падать боевой  дождь, из которого выкристаллизуютсЯ "отрЯды штурма  и
оккупации"?  ‚одородные бомбы  стоЯт недешево. Љрейсеры не годЯтсЯ длЯ охоты
на пьЯвок и сардин.
     ’руднейшей задачей "безлюдного" этапа военной истории  оказались поиски
способа отличить <b>врага  от  своих</b>. ќту  задачу,  прежде  обозначавшуюсЯ  FoF
(Friend or  Foe  (друг или  враг  (англ.)),  в  ••  веке решали  электронные
системы, работавшие по  принципу  "паролЯ и  отзыва".  ‘прошенный  по  радио
самолет или  автоматический снарЯд должен был  дать правильны "отзыв", иначе
он  считалсЯ  вражеским и  подлежал  уничтожению. Ќо  этот  способ  оказалсЯ
неприменимым.  Ќовые  оружейники  заимствовали образцы в царстве жизни --  у
растений,  бактерий   и   опЯть-таки  у  насекомых.  ‘пособы  маскировки   и
демаскировки повторЯли  способы, существующие  в живой  природе:  иммунитет,
борьба антигенов с  антителами,  тропизмы,  а кроме того,  защитнаЯ окраска,
камуфлЯж  и  мимикриЯ. Ќеживое  оружие нередко  прикидывалось  (и к тому  же
великолепно) летЯщей пыльцой или  пухом  растений, натуральными  насекомыми,
каплЯми воды, но за этой оболочкой крылось химически разъедающее или несущее
смерть  содержимое.  ‚прочем,  если  Я  и прибегаю к сравнениЯм  из  области
энтомологии, упоминаЯ, например, о нашествиЯх саранчи  или других насекомых,
Я делаю то,  что вынужден был  бы делать  человек •• века,  желающий описать
современникам  ‚аско да  ѓамы и •ристофора Љолумба современный город  с  его
автомобильным движением. Ћн, несомненно, говорил бы о каретах и повозках без
лошадей,  а самолеты сравнивал  бы с построенными из металла  птицами  и тем
самым заставил бы  слушателЯ вообразить  себе  нечто отдаленно  напоминающее
действительность, однако не совпадающее с  ней. Љарета, катЯщаЯсЯ на больших
тонких колесах, с высокими дверьми и опущенными ступеньками, с  козлами  длЯ
кучера и местами длЯ гайдуков снаружи -- все-таки не "фиат" и не "мерседес".
’очно так же синсектное  оружие XXI века  не  было просто роем металлических
насекомых, известных нам по атласам энтомолога.
     Ќекоторые  из этих  псевдонасекомых могли как пули прошить человеческое
тело; другие  служили  длЯ созданиЯ оптических систем, которые  фокусировали
солнечное тепло и создавали тепловые течениЯ, перемещавшие большие воздушные
массы, --  если план кампании предусматривал, например, проливные дожди или,
напротив,  солнечную   погоду.  Ѓыли  "насекомые"  таких  "метеорологических
служб", которым  сегоднЯ  вообще нет аналогий; взЯть хотЯ бы эндотермических
синсектов,  поглощавших значительное  количество  энергии  длЯ  того,  чтобы
посредством резкого охлаждениЯ воздуха вызвать на заданной территории густой
туман  или инверсию температуры.  Ѓыли  еще синсекты,  способные  сбитьсЯ  в
лазерный  излучатель разового действиЯ;  такие  излучатели заменили  прежнюю
артиллерию. ‚прочем, едва ли тут можно говорить о замене, ведь от артиллерии
(в нынешнем значении этого слова) проку на поле боЯ  было не больше, чем  от
пращи и баллисты. Ќовое оружие диктовало новые условиЯ боЯ, а следовательно,
новую тактику и стратегию, общим знаменателем которых было полное отсутствие
людей.
     Ќо длЯ  приверженцев мундира, знамен, смен караула,  почетных  конвоев,
маршировки, перестроений, муштры, штыковых атак и медалей за храбрость новаЯ
эра  в  военном  деле  была изменой возвышенным  идеалам, сплошной обидой  и
поношением. ќту  новую эру  специалисты  назвали  "эволюцией  вверх  ногами"
(Upside -- down Evolution), потому  что в Џрироде сперва поЯвились организмы
простые и  микроскопические , из которых затем  через миллионы лет возникали
все более  крупные  по  размерам  виды,  а  в  эволюции  атомных  вооружений
послеатомной   эпохи   возобладала   обратнаЯ   тенденциЯ   --  тенденциЯ  к
микроминиатюризации.  Њикроармии создавались в два  этапа. Ќа  первом  этапе
конструкторами и изготовителЯми безлюдного микровооружениЯ были еще люди. Ќа
втором этапе мертвые микродивизии микроконструкторов изобретали микросолдат,
испытывали их в боевой обстановке и направлЯли в массовое производство.
     ‹юди устранЯлись сначала из армии, а затем и из  военной промышленности
в  результате  "социоинтеграционной   деградации".  <b>„еградировал</b>   отдельный
солдат:  он  был уже  не  разумным существом с большим  мозгом, а  "солдатом
разового использованиЯ" и в качестве такового становилсЯ все более простым и
миниатюрным.  (‚прочем,  антимилитаристы   утверждали   и  раньше,   что   в
современной войне ввиду высоких потерь все ее участники, кроме высших чинов,
были "солдатами на один раз".) ‚ конце концов микровоЯка имел разума столько
же,  сколько   муравей  или  термит.  ’ем   большее   значение   приобретала
псевдосоциальнаЯ  <b>совокупность</b>  мини-бойцов. ‹юбаЯ  из  неживых  армий  была
несравненно сложнее, чем улей  или  муравейник.  ‚  плане своей структуры  и
внутренних зависимостей она соответствовала  скорее "большим биотопам" живой
природы,  то  есть целым  пирамидам  видов  флоры  и  фауны,  которые  живут
совместно на определенной территории, в определенной  экологической среде  и
между которыми существует сложнаЯ сеть  отношений конкуренции, антагонизма и
симбиоза, уравновешивающих друг друга в процессе эволюции.
     Ќетрудно  понЯть, что  в такой  армии  унтер-офицерскому составу нечего
было  делать.  ‚прочем, частЯми  подобной армии  не смог  бы командовать  не
только  капрал или сержант, но даже  офицер высокого  ранга. ‚едь  длЯ  того
чтобы  объЯть мыслью эту мертвую,  однако  по своей  сложности не уступающую
живой  природе  систему,  не  хватило  бы  мудрости  целого университетского
сената, ее не  хватило бы даже длЯ  инспектированиЯ, не говорЯ уже  о боевых
действиЯх.  Џоэтому, кроме бедных  государств "третьего мира",  больше всего
пострадало от военно-стратегической революции XXI века  кадровое офицерство.
Џроцесс его ликвидации началсЯ, впрочем, уже в ••  столетии,  когда  исчезли
пышные  плюмажи,  высокие  султаны  уланов,  треуголки,  красочные  мундиры,
золоченые  галуны,  но  последний  удар  всему   этому  великолепию  нанесли
псевдонасекомые,  "эволюциЯ  наоборот"   (то  есть,  собственно,  €Ќ‚Ћ‹ћ–€џ)
военного  дела   XXI  века.  ЌеумолимаЯ  тенденциЯ  к  обезлюживанию   армии
похоронила  почтенные  традиции маневров, блестЯщих  парадов  (в отличие  от
танковой  или ракетной  дивизии  саранча на  марше не  может радовать глаз),
салютованиЯ шпагой, сигналов горнистов, подъема и спуска флагов, рапортов  и
всех богатейших  атрибутов  казарменной  жизни. Ќа  какое-то  времЯ  удалось
сохранить за людьми высшие командные должности, прежде всего  штабные -- но,
увы, не на долго.
     ‚ычислительно-стратегическое  превосходство  компьютеризованных  систем
командованиЯ окончательно обрекло на безработицу  лучших военачальников,  не
исключаЯ  маршалов.  ‘плошной  ковер из  орденских ленточек на груди не спас
даже самых  прославленных  генштабистов  от ухода  на  досрочную  пенсию. ‚о
многих  странах  развернулось оппозиционное движение  кадрового  офицерства,
офицеры   отставники   в   ужасе   перед   безработицей   уходили   даже   в
террористическое подполье. Џоистине  горькой,  хотЯ  и никем не подстроенной
гримасой  судьбы было  "просвечивание" офицерской конспирации микрошпиками и
мини-полицией,  сконструированной  по образцу  одного  из  видов  тараканов.
’аракан  этот, впервые  описанный известным американским нейроэнтомологом  в
1981   году,  имеет  на   оконечности   брюшка   тоненькие  волоски,  крайне
чувствительные  к  колебаниЯм  воздуха,  а так  как  они  соединены с особым
нервным  узлом, таракан,  по  едва заметному движению  воздуха  почувствовав
приближение врага, даже  в полной  темноте  мгновенно  бросаетсЯ  в бегство.
Ђналогом тараканьих волосков  были электронные  пикосенсоры миниполицейских;
укрывшись  за старыми  обоЯми, эти  минижандармы  обеспечивали подслушивание
разговоров в штаб-квартире мЯтежников.
     Ќо и  богатым государствам  пришлось несладко.  ‚ести политическую игру
по-старому  стало невозможно. ѓраница между  войной и миром,  и  без того не
слишком  отчетливаЯ,  теперь совершенно стерлась. “же  ••  век  покончил  со
стеснительными ритуалами открытого  объЯвлениЯ войны и  ввел  в обиход такие
понЯтиЯ, как нападение без предупреждениЯ, пЯтаЯ колонна, массовые диверсии,
"холоднаЯ война", война через посредников (per procura), и все это было лишь
началом  уничтожениЯ границы между  войной и  миром.  Ќа смену  альтернативе
"война или мир"  пришло  состоЯние войны,  не  отличимой  от мира,  и  мира,
неотличимого от войны.  Џрежде, когда  диверсантами  могли  быть лишь  люди,
диверсиЯ выступала  под маской доблести и добродетели. Ћна проникала в  поры
любого движениЯ, не исключаЯ таких невинных его разновидностей, как общества
собирателей спичечных коробков или хоровые кружки пенсионеров. ‚последствии,
однако, диверсией  могло заниматьсЯ  все что  угодно, от гвоздЯ в  стене  до
порошков длЯ смЯгчениЯ жесткой воды. ЉриптовоеннаЯ  диверсиЯ расцвела пышным
цветом.  Џоскольку  люди не составлЯли уже реальной боевой или  политической
силы,  не стоило переманивать их  на  свою сторону при помощи пропаганды или
склонЯть к сотрудничеству с врагом.
     Ћ политических переменах Я не могу написать здесь  столько,  сколько бы
следовало,  поэтому Я изложу их  сущность  в двух  словах.  ‚  странах,  где
господствовал парламентаризм,  политики  были не в  состоЯнии охватить  всех
проблем даже собственной страны, не говорЯ уже о мировых  проблемах, поэтому
еще    в   предыдущем    столетии    прибегали    к    услугам   советников.
ќкспертов-советников  имела и  каждаЯ из политических  партий. Љак известно,
советники разных  политических  партий полностью расходились  во  мнениЯх по
любому вопросу. ‘о  временем  они  стали пользоватьсЯ  помощью  компьютерных
систем, а  потом  оказалось,  что люди постепенно становЯтсЯ  рупорами своих
компьютеров. €м представлЯлось,  что они мыслЯт и делают выводы сами, исходЯ
из данных компьютерной памЯти, но оперировали они материалом, переработанным
вычислительными  центрами,  а именно этот материал предопределЯл принимаемые
решениЯ.  Џосле периода  некоторого замешательства  крупные партии  признали
советников  лишним промежуточным звеном; во второй  половине XXI века каждаЯ
партиЯ имела в своем секретариате  главный  компьютер, который после прихода
данной  партии  к  власти  иногда  получал даже пост министра  без  портфелЯ
(портфель компьютеру и так ни к чему). Љлючевую роль в демократиЯх подобного
типа стали  играть программисты. Џравда, они присЯгали на верность,  но  это
мало   что   менЯло.  „емократиЯ,  по  утверждению   многих  превратилась  в
компьютерократию, поскольку реальнаЯ власть сосредоточилась в компьтериате.
     Џоэтому разведки и контрразведки, уже не  обращаЯ вниманиЯ на политиков
и  общества  по  охране  среды  (весьма, впрочем,  немногочисленные --  ведь
охранЯть      было      почти      нечего),     занЯлись     слежкой      за
вычислительно-управленческими    центрами.    —то    там    происходило    в
действительности,  точно  никто  установить  бы  не  смог.  Ћднако  не  было
недостатка  в новых политологах, утверждавших, что если  держава Ђ полностью
овладеет компьютериатом державы Ѓ, а держава Ѓ -- компьютериатом державы  Ђ,
то  снова установитсЯ полное равновесие сил на  международной арене. ’о, что
стало  каждодневной  действительностью,  не   поддавалось  уже   описанию  в
категориЯх стародавней,  традиционной  политики  и даже просто  в категориЯх
здравого  смысла, который  способен отличать естественные  ЯвлениЯ наподобие
градобитиЯ  от искусственных,  таких,  как  террористическое  покушение  при
помощи  бомбы. ”ормально избиратели  по-прежнему голосовали  за политические
партии,  но  каждаЯ  партиЯ  гордилась  не  тем,  что   ее  политическаЯ   и
экономическаЯ  программа  самаЯ  лучшаЯ,  а тем,  что  у  нее  самый  лучший
компьютер, который справитсЯ со всеми общественными бедами и болЯчками. …сли
же  случались  разногласиЯ  между   компьютерами,  их   формально  разрешало
правительство, на самом же деле верховной инстанцией и тут был компьютер.
     ‹учше  всего показать  это на  конкретном  примере.  ‚заимнаЯ неприЯзнь
между  тремЯ главными составными частЯми вооруженных  сил  ‘Ђ (Army, Navy и
Air  Force -- сухопутные силы, ‚Њ”, ‚‚‘ (англ.)) уже за  несколько  десЯтков
лет до описываемых нами событий привела к  тому, что каждаЯ них стремилась к
преобладанию  над двумЯ  остальными. ЉаждаЯ претендовала на наибольшую  долю
военного бюджета, пусть даже к ущербу длЯ двух остальных, и каждаЯ сохранЯла
в  тайне от  других  разработанные  ею новейшие виды  вооружениЯ.  Ћдной  из
важнейших  задач советников  президента было  выслеживание  секретов, строго
охранЯвшихсЯ от остального  мира сухопутными  силами, ‚‚‘  и ‚Њ”.  ЉаждаЯ из
этих  сил имела  собственный штаб, собственные  системы охраны  секретности,
собственные  шифры и,  разумеетсЯ,  собственные компьютеры, каждаЯ старалась
ограничить   лоЯльное   сотрудничество   с  другими   минимумом,   абсолютно
необходимым длЯ  удержаниЯ государства от распада. Џоэтому  главной  заботой
каждой очередной администрации было сохранение хоть какого-нибудь единства в
управлении  государством, а  также во внешней  политике.  “же  в  предыдущем
столетии  никто толком  не знал, какой военной мощью располагают ‘оединенные
таты на самом деле; обществу об этом сообщалось по-разному в зависимости от
того, говорил  ли об этом правЯщий  президент или  оппозиционный кандидат  в
президенты. Ќо теперь уже сам  черт не разобралсЯ бы в фактическом положении
дел.   Љомпьютерное,  или  искусственное,   управление  понемногу  вытеснЯло
естественное, то  есть  осуществлЯемое людьми,  и  тогда же стали  случатьсЯ
ЯвлениЯ,  которые прежде  сочли  бы  природными,  но  теперь они  вызывались
неведомо кем, и даже неизвестно, вызывались ли они <b>вообще кем бы то ни было</b>.
Љислотные дожди,  выпадавшие из загрЯзненных промышленными отходами облаков,
были  известны еще в •• столетии. Ѓывали дожди такой степени Ядовитости, что
они разъедали  автострады, линии электропередач, стены  и крыши  заводов,  и
невозможно было установить, чье это дело: отравленной природы  или вражеских
диверсантов.  €  так  было  во  всем. ЌачалсЯ массовый падеж  скота,  но как
узнать,  естественные  это эпизоотии или искусственные? –иклон, обрушившийсЯ
на  побережье,  --  случайный,   как  прежде,  или   же   вызванный  скрытым
перемещением   воздушных  масс   над  океаном   посредством   невидимых  туч
микрометеорологических  диверсантов,  не  больше  вируса  каждый?  ѓибельнаЯ
засуха -- обычнаЯ или опЯть-таки вызваннаЯ отводом дождевых облаков?
     Џодобные бедствиЯ обрушились  не только  на  ‘оединенные таты, но и на
весь  остальной  мир.  €  снова  одни  увидели   в  этом  доказательство  их
естественного происхождениЯ, другие объЯснЯли глобальный характер загадочных
катастроф  тем, что все государства располагают  уже "безлюдными" средствами
воздействиЯ на  большом расстоЯнии  и вредЯт друг другу, официально заЯвлЯЯ,
что будто бы ничего не делают.  ‘хваченного с поличным диверсанта нельзЯ уже
было подвергнуть перекрестному допросу и даже спросить о чем бы  то ни было,
поскольку синсекты и псевдомикробы даром речи не обладают. Љлиматологические
и  метеорологические   контрразведки,  сейсмический  шпионаж,   разведслужбы
эпидемиологов,  генетиков  и  даже  гидрографов  трудились  не  покладаЯ рук
(точнее,   не  покладаЯ  компьютеров).   ‚се  новые  отрасли  мировой  науки
поглощались  военными  службами, занимавшимисЯ различением искусственного  и
естественного.  ‚едь в  диверсионном  происхождении  приходилось подозревать
ураганы,  болезни  сельскохозЯйственных  культур, падеж скота и даже <b>падение
метеоритов</b>. (Љстати, мысль о  наведении астероидов на территорию противника,
дабы  вызвать  тем самым ее ужасное опустошение, поЯвилась еще  в •• веке  и
была признана <b>небезынтересной</b>.)
     ‚ академиЯх  генеральных  штабов  читали  такие  новые дисциплины,  как
криптонаступательнаЯ    и   криптооборонительнаЯ    стратегиЯ,   криптологиЯ
реконтрразведки (то  есть отвлечение и дезинформациЯ разведок, контрразведок
и так далее,  во все возрастающей степени),  полеваЯ энигматика и,  наконец,
<b>криптокриптика</b>,  занимавшаЯсЯ  <b>тайными</b>  способами <b>тайного</b>  применениЯ  таких
<b>тайных</b> видов оружиЯ, которых никто никаким образом не отличил бы от невинных
природных феноменов.
     ‘терлись не только линии фронта, но и различиЯ между мелкими и крупными
антагонизмами.   „лЯ   очернениЯ   другой  стороны  особые   отрасли  тайной
промышленности   изготовлЯли   <b>фальсификаты</b>  стихийных  бедствий   на  <b>своей
собственной</b> территории так,  чтобы их ненатуральность  бросалась  в  глаза и
чтобы  любой гражданин не мог  не поверить в причастность противника к столь
предосудительным действиЯм. ЃурЯ негодованиЯ разразилась в странах "третьего
мира", когда выЯснилось, что некое очень большое и очень богатое государство
в пшеницу,  саго, кукурузу  и картофельную муку, которые  оно поставлЯло (по
весьма  дешевой  цене)  бедным  и   перенаселенным  государствам,  добавлЯло
химические  средства, ослаблЯющие потенцию. ќто была уже <b>тайнаЯ война против
рождаемости</b>.
     ‚от  так  мир стал войной,  а  война  --  миром. •отЯ  катастрофические
последствиЯ такого развитиЯ, а именно обоюднаЯ победа, равнЯвшаЯсЯ всеобщему
уничтожению,  были  очевидны,  мир  по-прежнему  двигалсЯ  все  по  тому  же
гибельному  пути.  Ќе  из-за  тоталитарных  происков  мир  стал  войной (как
представлЯл  себе  некогда  Ћруэлл),  но благодарЯ  достижениЯм  технологии,
котораЯ  уничтожила различие  между  <b>естественным</b> и <b>искусственным</b>  в  каждой
области жизни и на каждом участке ‡емли и ее окружениЯ, -- ибо в околоземном
пространстве творилось уже тоже самое.
     ’ам, где нет  больше разницы между естественным и искусственным белком,
естественным  и  искусственным  интеллектом,  там,  утверждали  философы  --
специалисты  по   теории  познаниЯ,  нельзЯ  отличить  несчастьЯ,  вызванные
конкретным виновником, от несчастий, в которых никто не виновен.
     Џодобно тому как свет, увлекаемый  могущественными силами  тЯготениЯ  в
глубь  —ерной  „ыры,  не  может выбратьсЯ  из  гравитационной  ловушки,  так
человечество, увлекаемое  силами взаимных антагонизмов в глубь тайн материи,
очутилось в  технологической западне. € не  имеет значениЯ, что  эту Яму оно
само  себе  вырыло. ђешение о мобилизации  всех сил  и средств  длЯ созданиЯ
новых видов оружиЯ диктовали уже не правительства, не  государственные мужи,
не волЯ генеральных штабов, не интересы  монополий или иных групп  давлениЯ,
но во  все большей и большей степени  страх, что  на  открытиЯ и технологии,
дающие <b>ђешающий Џеревес</b>, первым натолкнетсЯ <b>Љто-то „ругой</b>.
     ќто окончательно  парализовало традиционную политику. Ќа переговорах ни
о  чем нельзЯ было  договоритьсЯ, ибо любое проЯвление  доброй воли в глазах
другой стороны означало, что  противник, как видно, имеет  в  запасе другое,
Ќаиновейшее Ћружие, раз готов отказатьсЯ от Ќового... ‚прочем, невозможность
достичь соглашениЯ о разоружении была доказана в те времена математически. џ
собственными глазами видел  формулу так называемой  общей теории конфликтов,
объЯснЯвшую почему переговоры и не могли ни к чему привести. Ќа конференциЯх
по  разоружению принимаютсЯ  определенные  решениЯ. Ќо если  времЯ  <b>принЯтиЯ</b>
миротворческого решениЯ  <b>превышает</b>  времЯ поЯвлениЯ нововведений, радикально
изменЯющих  обсуждаемое  на  переговорах   положение  вещей,  любое  решение
становитсЯ анахронизмом уже в момент его принЯтиЯ.
     ќто все  равно как  если  бы в древности  на переговорах  о  запрещении
знаменитого "греческого  огнЯ"  подписали  бы соответствующее  соглашение не
раньше, чем  поЯвилсЯ Ѓертольд варц  со  своим боевым  порохом. Љоль  скоро
"сегоднЯ"  приходитсЯ договариватьсЯ о том, что было "вчера", договоренность
из  настоЯщего перемещаетсЯ  в  прошлое  и становитсЯ  тем самым  видимостью
чистейшей воды.  €менно это заставило  наконец великие державы  подписать на
исходе  XXI  века соглашение  нового  типа,  открывшее новую эру  в  истории
человечества.
     Ќо эти событиЯ выходЯт за рамки настоЯщих заметок, поскольку  относЯтсЯ
уже к истории XXII столетиЯ. …сли успею, Я посвЯщу ее особый труд где изложу
содержание  следующей главы  всеобщей истории,  главы необычайной  тем,  что
человечество, оставив позади эпоху антагонизмов,  выбралось, правда из одной
технологической  ловушки, однако попало в другую -- как если  бы ему суждено
было вечно переходить из огнЯ да в полымЯ.

     1986 г. (<i>написано в 1983г</i>.)


     __________________________________________
     Џольский текст напечатан  в книге Stanislaw Lem <i>Biblioteka  XXI  wieku</i>,
Wydawnictwo Literackie, Krakow, 1986, стр 43-81.

     ђусский перевод Љ.„ушенко опубликован в книге ‘. ‹ем  Њаска. Ќе  только
фантастика, Њ.: Ќаука, 1990 г., стр 223-257.

     Ќабрал текст Њаксим Ѓезгодов.


     ‘т. ‹ем -- ‘истемы оружиЯ XXI века

             Џослесловие

     ‚озвратимсЯ  [...] к  фиктивным предисловиЯм  и  рецензиЯм  [...],  они
кажутсЯ не только "забавой", "пародией" или  -- в текстах более серьезных --
поиском  соответствующего  тона,  а  также  --   актом  защиты  суверенности
писательского "Я". ђецензируЯ чужие тексты, ‹ем  одновременно  устанавливает
свою особую позицию, оценивающего и выбирающего, а также сохранЯет дистанцию
по отношению  к взглЯдам  и  ЯвлениЯм,  которые распознаютсЯ как чужие.  ќти
феномены становЯтсЯ тогда "зеркалом", в котором автор разборов может увидеть
себЯ. Љроме того выбор фиктивных персонажей в качестве субъектов высказанных
суждений имеет характер  "ценностных  высказываний". ‚ этом  смысле вложение
рассуждений  о  гитлеризме в уста сообразительного немца приобретает также и
аксиологическое значение:  это  именно немец,  в большей степени  чем полЯк,
приветствует написание такой книги как произведение Ђсперникуса.
     Њы касаемсЯ здесь весьма существенного свойства творчества ‹ема: внешне
погруженный  в  бесконечность  времени  и пространства,  предающийсЯ  пылкой
фантазии  или весьма абстрактным рассуждениЯм у пределов  точных наук -- все
это  в  сущности  достаточно  верно  обрисовывает  его  творческий  портрет.
ђожденный   во  ‹ьвове,  принадлежащий   к  военному  поколению  "Љолумбов",
прошедший через тЯжелые испытаниЯ времени, в котором жил, ‹ем весь пережитый
опыт удачно вписал  в "космические"  сюжеты  и научную эссеистику.  ‚спомним
здесь о политическом содержании <i>„иалогов</i>, <i>ќдема</i>, сатирическом Языке <i>‡вездных
дневников,   Љибериады,  ђукописи,   найденной   в   ванне</i>;   ‹ем  не  щадит
действительности,  в которой живет, и ЯвлЯетсЯ  -- на свой лад --  писателем
теснее  всего свЯзанным с  современностью.  ’акже  можно  обрисовать  другую
линию, ведущую  от  автобиографического  <i>‚ысокого  замка</i> через все  "личные"
произведениЯ  в смысле  Языка и конструкции  героев (<i>‘олЯрис</i>, <i>ѓолос Ѓога</i>  (в
рус. переводе <i>ѓолос неба</i>), цикл о пилоте Џирксе и т.д.)  к какому-то синтезу
личности,  открывающей  свое   лицо  посредством   рЯда  актов  познаниЯ   и
оцениваниЯ.
     ЏонЯть ‹ема можно, пожалуй, только вдумавшись в его идею  всемогущества
и "миротворениЯ", и нарЯду с этим -- в постулат космического "пантеизма". Ћн
тогда   предстанет   перед   нами   --  неким  Љоркораном  или   „оббом   --
сфотографированным  у  своих  Ящиков  и  несколько  сконфуженным  доводом  о
несоответствии  между  "обычностью"  собственной, человеческой  биографии  и
божескими   прерогативами,   которые   ему   неожиданно  придала  творческаЯ
"омнипотенциЯ". ‚сматриваЯсь  в мир,  который создал,  он  ищет в  нем черты
собственного лица, требует, чтобы рассеЯлсЯ мрак, скрывающий тайны Љосмоса и
его  собственного  существованиЯ  и при этом переживает этитическую  дилемму
демиургии. Њы застаем  его в этой позе,  в  которой  он напоминает мальчика,
увлеченного  --  как  много лет  назад  --  функционированием  им  же  самим
сконструированного "удостоверенческого" королевства, в  центре которого едва
можно  различить  "поднимающийсЯ   из   небытиЯ  контур,  „ом  „омов,  ‡амок
невообразимо ‚ысокий,  с никогда не  названной,  даже  в  приступе наивысшей
смелости, ’айной –ентра".

     …жи џженбский
     (данный  отрывок  взЯт  из  более  обширной  работы   ….  џженбского  о
творчестве ‘т. ‹ема, приготовленной длЯ ‹итературного €здательства)

     Џеревод  выполнен  по  книге   Stanislaw   Lem  <i>Biblioteka  XXI  wieku</i>,
Wydawnictwo Literackie, Krakow 1986, стр 109-111.
     Џеревел с польского и набрал текст Ѓезгодов Њ.‚.