ет  палатка  низка.  €
заливает в дождь. •очу кольЯми верх подпереть. Ќарубил слег.
   -- ’ы напрасно,  Џамфил,  думаешь,  что семью пустЯт к тебе
жить в  палатку.  —тобы невоенным,  женщинам и  детЯм в  самом
войске стоЯть,  где это видано?  €х где-нибудь на краю в обозе
поставЯт.  ‚  свободное времЯ ходи к  ним на свидание,  сделай
одолжение.  Ђ чтобы в воинскую палатку,  это едва ли.  „а не в
этом дело. ѓоворили, худеешь ты, пить-есть перестал, не спишь?
Ђ на вид ничего. ’олько немного оброс.
   Џамфил Џалых был здоровенный мужик с черными всклокоченными
волосами  и   бородой,   и   шишковатым  лбом,   производившим
впечатление  двойного,   вследствие  утолщениЯ  лобной  кости,
подобием кольца или медного обруча обжимавшего его виски.  ќто
придавало Џамфилу недобрый и  зловещий вид человека косЯщегосЯ
и глЯдЯщего исподлобьЯ.
   ‚ начале революции,  когда по примеру девЯтьсот пЯтого года
опасались,  что и  на этот раз революциЯ будет кратковременным
событием в  истории просвещенных верхов,  а  глубоких низов не
коснетсЯ и  в  них не упрочитсЯ,  народ всеми силами старались
распропагандировать,     революционизировать,    переполошить,
взбаламутить и разъЯрить.
   ‚  эти первые дни люди, как солдат Џамфил Џалых, без всЯкой
агитации,     лютой    озверелой    ненавистью    ненавидевшие
интеллигентов.  бар  и  офицерство, казались редкими находками
восторженным  левым  интеллигентам  и были в страшной цене. €х
бесчеловечность представлЯлась чудом классовой сознательности,
их   варварство   --   образцом   пролетарской   твердости   и
революционного   инстинкта.   ’акова   была  утвердившаЯсЯ  за
Џамфилом слава. Ћн был на лучшем счету у партизанских главарей
и партийных вожаков.
   ћрию Ђндреевичу этот мрачный и  необщительный силач казалсЯ
не   совсем   нормальным  выродком  вследствие  общего  своего
бездушиЯ, и однообразиЯ и убогости того, что было ему близко и
могло его занимать.
   -- ‚ойдем в палатку, -- пригласил Џамфил.
   -- Ќет, зачем. € не влезть мне. Ќа воздухе лучше.
   -- ‹адно.  Ѓудь  по-твоему.  €  впрЯмь нора.  Џобалакаем на
должиках (так назвал он сваленные в длину деревьЯ).
   €   они  уселись  на  ходивших  и  пружинившихсЯ  под  ними
березовых стволах.
   -- ‘коро,  говорЯт,  сказка сказываетсЯ,  да  не скоро дело
делаетсЯ.  Ђ  и  сказку мою не  скоро сказать.  ‚  три года не
выложить. Ќе знаю, с чего и начать.
   Ќу,  так,  что  ли.  †или  мы  с  хозЯйкой  моей.  Њолодые.
„омовничала она.  Ќе жаловалсЯ, крестьЯнствовал Я. „ети. ‚зЯли
в солдаты.  Џогнали фланговым на войну.  Ќу, война. —то мне об
ней  тебе рассказывать.  ’ы  ее  видал,  товарищ медврач.  Ќу,
революциЯ. Џрозрел Я. Ћткрылись глаза у солдата. Ќе тот немец,
который  германец,  чужой,  а  который  свой.  ‘олдаты мировой
революции,  штыки в землю,  домой с фронта, на буржуёв! € тому
подобное.  ’ы это все сам знаешь,  товарищ военный медврач.  €
так далее.  ѓражданскаЯ.  ‚ливаюсь в  партизаны.  ’еперь много
пропущу,  а то никогда не кончить.  ’еперь,  долго ли, коротко
ли,  что Я вижу в текущий момент?  Ћн,  паразит, с ђоссийского
фронта   первый  и   второй  ‘тавропольский  снЯл   и   первый
Ћренбургский казачий. Ќешто Я маленький, не понимаю? Ќешто Я в
армии не служил?  Џлохо наше дело,  военный доктор,  наше дело
табак.  Ћн что,  сволочь,  хочет?  Ћн всей этой прорвой на нас
навалитьсЯ хочет. Ћн нас хочет взЯть в кольцо.
   ’еперь в  настоЯщее времЯ жена у  менЯ,  детишки.  …жели он
теперь одолеет,  куда они от  него уйдут?  ђазве он  возьмет в
толк,  что они всему неповинные, делу сторона? Ќе станет он на
это смотреть.  ‡а  менЯ жене руки скрутит,  запытает,  за менЯ
жену и детей замучит,  по суставчикам, по косточкам переберет.
‚от и спи и ешь тут,  изволь.  „аром что чугунный,  сказишьсЯ,
тронешьсЯ.
   -- —удак  ты,   Џамфил.  Ќе  понимаю  тебЯ.  ѓоды  без  них
обходилсЯ,  ничего про них не  знал,  не  тужил.  Ђ  теперь не
сегоднЯ-завтра с ними свидишьсЯ, и чем радоватьсЯ, панихиду по
них поешь.
   -- ’о прежде,  а то теперь,  большаЯ разница. Ћдолевает нас
белопогоннаЯ гадина.  „а не обо мне речь. Њое дело гроб. ’уда,
видно, мне и дорога. „а ведь своих-то родименьких Я с собой на
тот свет Ќе  возьму.  „останутсЯ они в  лапы поганому.  ‚сю-то
кровь он из них выпустит по капельке.
   -- € от этого бегунчики?  ѓоворЯт,  бегунчики тебе какие-то
ЯвлЯютсЯ.
   -- Ќу ин ладно,  доктор.  џ  не всё тебе сказал.  Ќе сказал
главного.  Ќу,  ладно,  слушай мою правду колкую,  не взыщи, Я
тебе всё в глаза скажу.
   Њного Я  вашего брата в  расход пустил,  много на мне крови
господской,  офицерской, и хоть бы что. —исла, имени не помню,
всЯ  вода  растеклась.  Ћголец у  менЯ один из  головы нейдет,
огольца одного Я  стукнул,  забыть не могу.  ‡а что Я парнишку
погубил? ђассмешил, уморил он менЯ. ‘о смеху застрелил, сдуру.
Ќи за что.
   ‚ февральскую было. Џри Љеренском. Ѓунтовали мы. Ќа чугунке
было дело. Џослали к нам мальчишку агитарЯ, Языком нас в атаку
подымать. —тобы воевали мы до победного конца. Џриехал кадетик
нас Языком усмирЯть.  ’акой щупленький.  Ѓыл у  него лозунг до
победного конца.  ‚скочил он с этим лозунгом на пожарный ушат,
пожарный ушат стоЯл на станции.  ‚скочил он,  значит, на ушат,
чтобы оттуда призывать в бой ему повыше, и вдруг крышка у него
под ногами подвернись,  и он в воду.  ЋступилсЯ. Ћй смехота! џ
так и  покатилсЯ.  „умал,  помру.  Ћй умора!  Ђ у менЯ в руках
ружье.  Ђ Я хохочу-хохочу,  и все тут, хоть ты что хошь. ђовно
он менЯ защекотал.  Ќу,  приложилсЯ Я и хлоп его на месте. ‘ам
не понимаю, как это вышло. ’очно менЯ кто под руку толкнул.
   ‚от,  значит,  и бегунчики мои. Џо ночам станциЯ мерещитсЯ.
’огда было смешно, а теперь жалко.
   -- ‚ городе Њелюзееве было, станциЯ Ѓирючи?
   -- ‡апамЯтовал.
   -- ‘ зыбушинскими жителЯми бунтовали?
   -- ‡апамЯтовал.
   -- ”ронт-то какой был? Ќа каком фронте? Ќа ‡ападном?
   -- ‚роде ‡ападный. ‚се может быть. ‡апамЯтовал.


         * —асть двенадцатаЯ. ђџЃ€ЌЂ ‚ ‘Ђ•Ђђ… * 

        1

   ‘емьи партизан давно следовали на телегах за общим войском,
с  детьми и  пожитками.  ‡а  хвостом беженского обоза,  совсем
позади,  гнали  несметные гурты скота,  преимущественно коров,
числом в несколько тысЯч голов.
   ‚месте  с  женами партизан в  лагере поЯвилось новое  лицо,
солдатка ‡лыдариха или Љубариха,  скотьЯ лекарка, ветеринарка,
а в тайне также и ворожеЯ.
   Ћна  ходила  в  шапочке  пирожком,   надетой  набекрень,  и
гороховой   шинели   шотландских   королевских   стрелков   из
английских  обмундировочных поставок  ‚ерховному правителю,  и
уверЯла,  что эти вещи она перешила из арестантского колпака и
халата,  и  что будто бы  красные освободили ее  из  Љежемской
централки, где ее неизвестно за что держал Љолчак.
   ‚    это   времЯ   партизаны   стоЯли   на   новом   месте.
Џредполагалось, что это будет стоЯнка кратковременнаЯ, пока не
разведают  окрестностей  и не подыщут места длЯ более долгой и
устойчивой  зимовки.  Ќо в дальнейшем обстоЯтельства сложились
иначе и заставили партизан остатьсЯ тут и зазимовать.
   ќто  новое  стойбище  ничем  не   было  похоже  на  недавно
покинутый ‹исий оток.  ќто  был  лес  сплошной,  непроходимый,
таежный.  ‚ одну сторону,  прочь от дороги и лагерЯ, ему конца
не было.  ‚ первые дни, пока войско разбивало новый бивак, и в
нем устраивалось на жительство,  у ћриЯ Ђндреевича было больше
досуга.  Ћн углубилсЯ в  лес в нескольких направлениЯх с целью
его обследованиЯ и убедилсЯ,  как в нем легко заблудитьсЯ. „ва
уголка привлекли его внимание и запомнились ему на этом первом
обходе.
   “   выхода  из  лагерЯ  и  из  леса,   который  был  теперь
по-осеннему гол  и  весь виден насквозь,  точно в  его пустоту
растворили ворота,  росла одинокаЯ,  красиваЯ единственнаЯ изо
всех  деревьев сохранившаЯ неопавшую листву  ржаваЯ рыжелистаЯ
рЯбина.  Ћна  росла на  горке над  низким топким кочкарником и
протЯгивала ввысь,  к самому небу, в темный свинец предзимнего
ненастьЯ   плоско    расширЯющиесЯ   щитки    своих    твердых
разордевшихсЯ Ягод. ‡имние пичужки с Ярким, как морозные зори,
оперением,  снегири и синицы,  садились на рЯбину, медленно, с
выбором  клевали  крупные Ягоды  и,  закинув кверху  головки и
вытЯнув шейки, с трудом их проглатывали.
   ЉакаЯ-то живаЯ близость заводилась между птицами и  деревом
’очно  рЯбина  всё  это  видела,  долго  упрЯмилась,  а  потом
сдавалась и, сжалившись над птичками, уступала, расстегивалась
и  давала им грудь,  как мамка младенцу.  "—то,  мол,  с  вами
поделаешь. Ќу, ешьте, ешьте менЯ. Љормитесь". € усмехалась.
   „ругое место в лесу было еще замечательнее.
   Ћно было на возвышенности. ‚озвышенность эта, род шихана, с
одного краЯ  круто  обрывалась.  Љазалось,  внизу под  обрывом
предполагалось что-то другое,  чем наверху,  -- река или овраг
или глухой, некошеной травой поросший луг. Ћднако под ним было
повторение  того  же  самого,   что  наверху,   но  только  на
головокружительной глубине,  на другом, вершинами деревьев под
ноги  ушедшем,   опустившемсЯ  уровне.   ‚ероЯтно,   это  было
следствие обвала.
   ’очно этот суровый,  подоблачный,  богатырский лес,  как-то
споткнувшись,  весь  как  есть,  полетел  вниз  и  должен  был
провалитьсЯ в тартарары, сквозь землю, но в решительный момент
чудом удержалсЯ на земле и  вот,  цел и невредим,  виднеетсЯ и
шумит внизу.
   Ќо  не  этим,  другой особенностью была замечательна леснаЯ
возвышенность.  ‚сю  ее  по  краю  запирали  отвесные,  ребром
стоЯвшие гранитные глыбы. Ћни были похожи на плоские отесанные
плиты доисторических дольменов.  Љогда ћрий Ђндреевич в первый
раз попал на  эту площадку,  он готов был поклЯстьсЯ,  что это
место с  камнЯми совсем не природного происхождениЯ,  а  носит
следы  рук   человеческих.   ‡десь  могло  быть  в   древности
какое-нибудь  Языческое  капище  неизвестных идолопоклонников,
место их свЯщеннодействий и жертвоприношений.
   Ќа  этом  месте  холодным  пасмурным утром  приведен был  в
исполнение смертный  приговор одиннадцати наиболее виновным по
делу о заговоре и двум санитарам самогонщикам.
   —еловек двадцать преданнейших революции партизан с Ядром из
особой   охраны   штаба  привели  их  сюда.  Љонвой  сомкнулсЯ
полукольцом  вокруг  приговоренных  и,  взЯв винтовки на руку,
быстрым  теснЯщим  шагом  затолкал, загнал их в скалистый угол
площадки, откуда им не было выхода, кроме прыжков в пропасть.
   „опросы,   долгое  пребывание  под  стражей  и   испытанные
унижении  лишили  их   человеческого  облика.   Ћни   обросли,
почернели, были измождены и страшны, как призраки.
   €х обезоружили в самом начале следствиЯ. Ќикому не пришло в
голову ощупывать их вторично перед казнью.  ќто представлЯлось
излишней  подлостью,   глумленьем  над  людьми  перед  близкой
смертью.
   ‚друг шедший рЯдом с  ‚довиченкой друг его и такой же,  как
он, старый идейный анархист ђжаницкий дал три выстрела по цепи
конвойных,  целЯсь  в  ‘ивоблюЯ.  ђжаницкий  был  превосходный
стрелок, но рука у него дрожала от волнениЯ, и он промахнулсЯ.
ЋпЯть  та  же  деликатность и  жалость  к  былым  товарищам не
позволила  караулу  наброситьсЯ  на  ђжаницкого  или  ответить
преждевременным залпом, до об щей команды, на его покушение. “
ђжаницкого  оставалось еще  три  неистраченных зарЯда,  но,  в
возбуждении,  может  быть,  забыв  о  них,  и  раздосадованный
промахом,  он  шваркнул браунинг о  камни.  Ћт  удара браунинг
разрЯдилсЯ  в  четвертый  раз,  ранив  в  ногу  приговоренного
Џачколю.
   ‘анитар  ЏачколЯ  вскрикнул,  схватилсЯ  за  ногу  и  упал,
часто-часто взвизгиваЯ от боли.  Ѓлижайшие к  нему Џафнуткин и
ѓораздых поднЯли,  подхватили его под руки и потащили, чтобы в
переполохе его не  затоптали товарищи,  потому что больше себЯ
никто не помнил.  ЏачколЯ шел к каменистому краю, куда теснили
смертников, подпрыгиваЯ, хромаЯ, будучи не в состоЯнии ступить
на   перешибленную   ногу.   и   безостановочно  кричал.   …го
нечеловеческие вопли были заразительны.
   Љак по сигналу, все перестали владеть собой. Ќачалось нечто
невообразимое.  Џосыпалась ругань, послышались мольбы, жалобы,
раздались проклЯтиЯ.
   Џодросток ѓалузин,  скинув  с  головы желтокантовую фуражку
pea листа, которую он еще носил, опустилсЯ на колени и так, не
вставаЯ г  них,  ползком пЯтилсЯ дальше  в  толпе  к  страшным
камнЯм.  Ћн  часто часто кланЯлсЯ до  земли конвойным,  плакал
навзрыд и умолЯл их полубеспамЯтно, нараспев:
   -- ‚иноват,  братцы,  помилуйте, больше не буду. Ќе губите.
Ќе убивайте.  Ќе жил Я еще,  молод умирать. Џожить бы мне еще,
маменьку,  маменьку свою еще  один разочек увидать.  Џростите,
братцы,  помилуйте.  Ќоги ваши буду целовать. ‚оду вам буду на
себе возить. Ћй беда, беда, -- пропал, маменька, маменька.
   €з середины причитали, не видно было кто:
   -- ’оварищи миленькие,  хорошие!  Љак же  это?  Ћпомнитесь.
‚месте на  двух войнах кровь проливали.  ‡а  одно дело стоЯли,
боролись.  Џо  жалейте,  отпустите.  Њы  добра  вашего век  не
забудем,  заслужим,  делом докажем.  Ђль  вы  оглохли,  что не
отвечаете? Љреста на вас нет!
   ‘ивоблюю кричали:
   -- Ђх  ты.   €уда  христопродавец!  Љакие  мы  против  тебЯ
изменники?  ‘ам ты,  собака, трижды изменник, чтоб тЯ удавили!
–арю своему присЯгал, убил царЯ своего законного, нам клЯлсЯ в
верности,  предал.  –елуйсЯ с  чортом своим  ‹есным,  пока  не
предал. Џредашь.
   ‚довиченко на краю могилы осталсЯ верным себе. ‚ысоко держа
голову  с  седыми  развевающимисЯ  волосами,   он  громко,  во
всеуслышание,   как   коммунар   к   коммунару,   обращалсЯ  к
ђжаницкому.
   -- Ќе унижайсЯ,  Ѓонифаций!  ’вой протест не дойдет до них.
’ебЯ  не  поймут эти  новые опричники,  эти  заплечные мастера
нового застенка.  Ќо  не  падай духом.  €сториЯ всё  разберет.
Џотомство    пригвоздит   к    позорному    столбу    бурбонов
комиссародержавиЯ и их черное дело. Њы умираем мучениками идеи
на заре мировой революции.  „а здравствует революциЯ духа.  „а
здравствует всемирнаЯ анархиЯ.
   ‡алп двадцати ружей,  произведенный по какой-то беззвучной.
одними   стрелками   уловленной   команде,   скосил   половину
осужденных, большинство насмерть. Ћстальных пристрелили вторым
залпом.  „ольше всех дергалсЯ мальчик, ’ереша ѓалузин, но и он
в конце концов замер, вытЯнувшись без движениЯ.

        2

   Ћт мысли перенести стан на зиму в другое место, подальше на
восток  отказались не  сразу.  „олго  продолжались разведки  и
объезды местности по ту сторону тракта вдоль ‚ытско-Љежемского
водораздела.  ‹иверий  часто  отлучалсЯ  из  лагерЯ  в  тайгу,
оставлЯЯ доктора одного.
   Ќо перебиратьсЯ куда-нибудь было уже поздно и  некуда.  ќто
было времЯ наибольших партизанских неудач. Џеред окончательным
своим  крушением  белые  решили  одним  ударом  раз   навсегда
покончить с  лесными нерегулЯрными отрЯдами и  общими усилиЯми
всех фронтов окружили их. Џартизан теснили со всех сторон. ќто
было бы  длЯ  них  катастрофой,  если бы  радиус окружениЯ был
меньше. €х спасала неощутимаЯ широта охвата. ‚ преддверии зимы
неприЯтель  был  не   в   состоЯнии  стЯнуть  свои  фланги  по
непроходимой  беспредельной  тайге  и   обложить  крестьЯнские
полчища теснее.
   ‚о  всЯком  случае  двигатьсЯ куда  бы  то  ни  было  стало
невозможно.   Љонечно,   если  бы   имелсЯ  план  перемещениЯ,
обещающий определенные военные  преимущества,  можно  было  бы
пробитьсЯ,  пройти с  боЯми  через  черту  окружениЯ на  новую
позицию.
   Ќо такого разработанного замысла не было.  ‹юди выбились из
сил. Њладшие командиры, и сами упавшие духом, потерЯли влиЯние
на  подчиненных.  ‘таршие  ежевечерне  собирались  на  военный
совет, предлагаЯ противоречивые решениЯ.
   Ќадо  было оставить поиски другого зимовьЯ и  укрепитьсЯ на
зиму в глубине занЯтой чащи. ‚ зимнее времЯ по глубокому снегу
она становилась непроходимой длЯ противника, плохо снабженного
лыжами.   Ќадо  было  окопатьсЯ  и   заложить  большие  запасы
продовольствиЯ.
   Џартизан   хозЯйственник  Ѓисюрин   докладывал  об   остром
недостатке муки  и  картошки.  ‘кота было вдоволь,  и  Ѓисюрин
предвидел, что зимой главною пищей будет мЯсо и молоко.
   Ќе  хватало зимней одежи. —асть партизан ходила полуодетаЯ.
Џередавили  всех  собак  в  лагере. ‘ведущие в скорнЯжном деле
шили партизанам тулупы из собачьих шкур шерстью наружу.
   „октору   отказывали  в   перевозочных  средствах.   ’елеги
требовались теперь длЯ более важных надобностей.  Ќа последнем
переходе самых  тЯжелых больных несли  сорок  верст  пешком на
носилках.
   €з  медикаментов у  ћриЯ Ђндреевича оставались только хина,
иод  и  глауберова соль.  €од,  требовавшийсЯ длЯ  операций  и
перевЯзок, был в кристаллах. €х надо было распускать в спирту.
Џожалели об уничтоженном производстве самогона и  обратились к
наименее  виновным,  в  свое  времЯ  оправданным винокурам,  с
поручением  починить   сломанную   перегонную  аппаратуру  или
соорудить  новую.   “праздненную  фабрикацию  самогона   снова
наладили длЯ врачебных целей ‚  лагере только перемигивались и
покачивали  головами.   ‚озобновилось  пьЯнство,   способствуЯ
развивающемусЯ развалу в стане.
   ‚ыгонку вещества довели почти  до  ста  градусов.  †идкость
такой  крепости  хорошо  растворЯла кристаллические препараты.
ќтим же самогоном,  настоенным на хинной корке, ћрий Ђндреевич
позднее,  в  начале  зимы,  лечил  возобновившиесЯ с  холодами
случаи сыпного тифа.

        3

   ‚ эти дни доктор видел Џамфила Џалых с семьею.  †ена и дети
его всё истекшее лето провели в бегах по пыльным дорогам,  под
открытым небом.  Ћни были напуганы пережитыми ужасами и  ждали
новых.  ‘китаниЯ наложили неизгладимый след на них.  “  жены и
троих  детей Џамфила,  сынишки и  двух  дочерей были  светлые,
выгоревшие на солнце, льнЯные волосы и белые, строгие брови на
черных,  обветренных загорелых лицах.  „ети были слишком малы,
чтобы носить еще какие-нибудь знаки перенесенного,  а  с  лица
матери  испытанные потрЯсениЯ и  опасности согнали всЯкую игру
жизни,  и оставили только сухую правильность черт, сжатые губы
в  ниточку,  напрЯженную неподвижность страданиЯ,  готового  к
самозащите.
   Џамфил любил их всех,  в особенности детишек, без памЯти, и
с  ловкостью,  изумлЯвшей  доктора,  резал  им  уголком  остро
отточенного  топора  игрушки  из  дерева,   зайцев,  медведей,
петухов.
   Љогда они приехали, Џамфил повеселел, воспрЯнул духом, стал
оправлЯтьсЯ.   Ќо  вот  стало  известно,  что  ввиду  вредного
влиЯниЯ,  которое  оказывало  присутствие  семей  на  лагерные
настроениЯ,  партизан  обЯзательно  разлучат  с  их  присными,
лагерь освободЯт от ненужного невоенного придатка и  беженский
обоз  под  достаточной охраной  поставЯт  табором  куда-нибудь
подальше на зимовочную стоЯнку. ’олков об этом разделении было
больше,    чем   действительных   приготовлений.    „октор   в
исполнимость этой меры не верил.  Ќо Џамфил помрачнел и к нему
вернулись его прежние бегунчики.

        4

   Ќа пороге зимы несколько причин охватили лагерь долгой поло
сой   беспокойств,   неизвестности,   грозных   и   запутанных
положений. странных несообразностей.
   Ѓелые  завершили  намеченное обложение повстанцев. ‚о главе
законченной операции стоЯли генералы ‚ицин, Љвадри и Ѓасалыго.
ќти    генералы    славились    твердостью    и   непреклонной
решительностью.  Ћдни имена их наводили ужас на жен повстанцев
в лагере и на мирное население, еще не покинувшее родных мест,
и  остававшеесЯ  в  своих  деревнЯх  позади, за неприЯтельскою
цепью.
   Љак  уже  было  сказано,  нельзЯ было  предвидеть способов,
какими мог бы сузитьсЯ круг вражеского оцеплениЯ. Ќа этот счет
можно было быть спокойными. Ћднако и оставатьсЯ безучастными к
окружению  не  была  возможности.  Џокорность  обстоЯтельствам
нравственно  усиливала  противника.  €з  ловушки,  хотЯ  бы  и
безопасной,  надо  было постаратьсЯ вырватьсЯ с  целью военной
демонстрации.
   „лЯ    этого   выделили   большие   партизанские   силы   и
сосредоточили их  против  западной дуги  круга.  ‚  результате
многодневных  жарких   боев   партизана   нанесли   неприЯтелю
поражение и, прорвав в этом месте его линию, зашли ему в тыл.
   —ерез   свободное   пространство,   образованное  прорывом,
открылсЯ доступ в  тайгу к  повстанцам.  Ќа соединение с  ними
хлынули новые  толпы бегущих.  ЏрЯмой партизанской родней этот
приток мирного деревенского люда не исчерпывалсЯ.  “страшенное
карательными   мерами   белых   всё   окрестное   крестьЯнство
сдвинулось с  места,  покидало  свои  пепелища  и  естественно
тЯготело к крестьЯнскому лесному войску, в котором видело свою
защиту.
   Ќо  в  лагере  было  стремление  избавитьсЯ от  собственных
нахлебников.  Џартизанам было не до чужих и  новых.  Љ бегущим
выезжали навстречу,  останавливали их в  дороге и направлЯли в
сторону,  к  мельнице в —илимской росчисти,  на речке —илимке.
ќто  место  на  кулиге,   образовавшеесЯ  из  разросшихсЯ  при
мельнице усадеб,  называлось „воры. ‚ этих „ворах предположено
было разбить беженское зимовье и расположить склад выделенного
длЯ них продовольствиЯ.
   Њежду тем  как  принимались такие решениЯ,  дела шли  своим
чередом, и лагерное командование за ними не поспевало.
   ЋдержаннаЯ над  неприЯтелем победа  осложнилась.  Џропустив
разбившую их партизанскую группу внутрь, краЯ белые сомкнули и
восстановили свою прорванную линию. ‡абравшемусЯ к ним в тыл и
оторвавшемусЯ отрЯду возвращение к  своим  в  тайгу из  набега
было отрезано. '
   ‘ беженками тоже творилось неладное.  ‚ густой непроходимой
чаще легко было разминутьсЯ.  ‚ысланные навстречу не  нападали
на след бегущих и возвращались, разъехавшись с ними, а женщины
стихийным потоком  двигались вглубь  тайги,  совершаЯ по  пути
чудеса находчивости, валили по обе стороны лес, наводили мосты
и гати, прокладывали дороги.
   ‚се   это   противоречило  намерениЯм   лесного   штаба   и
переворачивало вверх дном планы ‹ивериЯ и его предначертаниЯ.

        5

   Џо  этому  поводу  и  бушевал  он, стоЯ вместе со ‘виридом,
невдалеке  от тракта, который на небольшом протЯжении проходил
в  этом  месте  тайгою. Ќа дороге стоЯли его начальники спорЯ,
резать  или  нет  провода  тЯнувшегосЯ вдоль дороги телеграфа.
Џоследнее   решающее   слово   принадлежало   ‹иверию,   а  он
забалтывалсЯ  с  бродЯгой-звероловом.  ‹иверий махал им рукой,
что он сейчас к ним подойдет, чтобы они подождали, не уходили.
   ‘вирид долгое времЯ не мог перенести осуждениЯ и  расстрела
‚довиченки,  ни в чем неповинного,  кроме только того, что его
влиЯние, соперничавшее с авторитетом ‹ивериЯ, вносило раскол в
лагерь.  ‘вирид хотел уйти от партизан, чтобы жить опЯть своей
волей на  особицу,  по-прежнему.  „а не тут-то было.  ЌанЯлсЯ,
продалсЯ, -- его ждала участь расстрелЯнных, если бы он теперь
ушел от лесных братьев.
   Џогода была  самаЯ  ужаснаЯ,  какую только можно придумать.
ђезкий порывистый ветер  нес  низко  над  землею рваные клочьЯ
туч,  черные,  как хлопьЯ летЯщей копоти. ‚друг из них начинал
сыпать  снег,   в   судорожной  поспешности  какого-то  белого
помешательства.
   ‚   минуту   даль   заволакивалась   белым  саваном,  землЯ
устилалась  белой  пеленою. ‚ следующую минуту пелена сгорала,
истаивала  дотла.  ‚ыступала  чернаЯ, как уголь, землЯ, черное
небо,  обданное  сверху  косыми  отеками  вдалеке  пролившихсЯ
ливней.  ‡емлЯ  воды  больше  в  себЯ  не  принимала. ‚ минуты
просветлениЯ   тучи   расходились,  точно,  проветриваЯ  небо,
наверху   растворЯли   окна,  отливающие  холодною  стеклЯнной
белизной. ‘тоЯчаЯ, невпитываемаЯ почвою, вода отвечала с земли
такими  же распахнутыми оконницами луж и озер, полными того же
блеска.
   Ќенастье  дымом  скользило  по  скипидарно-смолистым  иглам
хвойного бора,  не  проникаЯ в  них,  как  не  проходит вода в
клеенку.   ’елеграфные  провода,  как  бисером,  были  унизаны
каплЯми дождЯ.  Ћни  висели тесно-тесно,  одна к  другой и  не
отрывались.
   ‘вирид был  из  числа  отправленных вглубь тайги  навстречу
беженкам.  Ћн хотел рассказать начальнику о  том,  чему он был
свидетелем.  Ћ  бестолочи,  получавшейсЯ из взаимостолкновениЯ
разных, равно неисполнимых приказов. Ћб изуверствах, учинЯемых
наиболее   слабою,   изверившеюсЯ   частью   женских   скопищ.
„вигавшиесЯ пешком  с  узлами,  мешками и  грудными детьми  на
себе, лишившиесЯ молока, сбившиесЯ с ног и обезумевшие молодые
матери бросали детей на  дороге,  вытрЯсали муку  из  мешков и
сворачивали назад.  ‹учше  де  скораЯ  смерть,  чем  долгаЯ от
голоду. ‹учше врагу в руки, чем лесному зверю в зубы.
   „ругие,   наиболее  сильные,   ЯвлЯли  образцы  выдержки  и
храбрости,  неведомые мужчинам.  “  ‘вирида было еще множество
других   сообщений.   Ћн   хотел   предупредить  начальника  о
нависающей  над  лагерем  опасности  нового  восстаниЯ,  более
угрожающего,  чем подавленное,  и не находил слов,  потому что
нетерпеливость   ‹ивериЯ,    раздраженно    торопившего   его,
окончательно лишала его дара речи. Ђ ‹иверий поминутно обрывал
‘вирида не только оттого,  что его ждали на дороге и  кивали и
кричали ему, но потому, что две последние недели к нему сплошь
обращались с  такими соображениЯми,  и  ‹иверию всё  это  было
известно.
   -- ’ы не гони менЯ, товарищ начальник. џ и так не речист. “
менЯ слово в  зубах застреват,  Я  словом подавлюсь.  џ те что
говорю?  ‘ходи в беженский обоз, скажи женкам чалдонским закон
да дело.  €шь какаЯ у них непуть пошла.  џ те спрашиваю, что у
нас, "все на Љолчака!" или бабье побоище?
   -- Љороче, ‘вирид. ‚идишь, кличут менЯ. Ќе накручивай.
   -- ’еперь эта лешачиха дейманка ‡лыдариха, пес ее знат, кто
она  есть,  бабенка.  ‘казывала,  припишите менЯ,  говорит,  к
скотине бабой ветренЯнкой...
   -- ‚етеринаркой, ‘вирид.
   -- Ђ Я про что?  џ и говорю,  -- бабой ветренЯнкой животные
поветриЯ лечить.  Ђ  ныне куда там  тебе твоЯ скотина,  маткой
беспоповкой,  столоверкой, оборотилась, коровьи обедни служит,
новых женок беженских с пути совращат.  ‚от,  говорит, на себЯ
пенЯйте,  до  чего  доводит за  красным флаком задрамши подол.
„ругой раз не бегайте.
   -- џ  не  понимаю,   про  каких  ты  беженок?   Џро  наших,
партизанских, или еще про каких-нибудь других?
   -- ‚естимо про других. Џро новых, чужеместных.
   -- ’ак  ведь  было  им  распорЯжение  в  сельцо  „воры,  на
—илимскую мельницу. Љак они здесь очутились?
   -- ќва,  сельцо „воры.  Ћт  твоих „воров одно огнище стоит,
погорелище. € мельница и всЯ кулижка в угольках. Ћни, пришедши
на —илимку, видЯт, пустошь голаЯ. Џоловина ума решилась, воймЯ
воет и назад к белЯкам.  Ђ другие оглобли наоборот и сюда всем
обозом.
   -- —ерез глухую чащу, через топи?
   -- Ђ   топоры-пилы  на  что?   €м  мужиков  наших  послали,
охранЯть,   --   пособили.  ’ридцать,  говорЯт,  верст  дороги
прорубили.  ‘ мостами,  бестии.  ѓовори после этого,  -- бабы.
’акое сделают, злыдни, не сообразишь в три дни.
   -- •орош гусь! —его же ты радуешьсЯ, кобыла, тридцать верст
дороги.  ќто ведь ‚ицину и  Љвадри на  руку.  Ћткрыли проезд в
тайгу. •оть артиллерию кати.
   -- ‡аслон. ‡аслон. ‚ыставь заслон и дело с концом.
   -- Ѓог даст без тебЯ додумаюсь.

        6

   „ни сократились.  ‚  пЯть часов темнело.  Ѓлиже к  сумеркам
ћрий Ђндреевич перешел тракт в том месте,  где на днЯх ‹иверий
пререкалсЯ со  ‘виридом.  „октор  направлЯлсЯ в  лагерь.  Ѓлиз
полЯны  и   горки,   на  которой  росла  рЯбина,   считавшаЯсЯ
пограничной вехой  лагерЯ,  он  услышал озорной задорный голос
Љубарихи,    своей   соперницы,    как   он   в   шутку   звал
лекариху-знахарку.  …го конкурентка с крикливым подвизгиванием
выводила  что-то  веселое,   разухабистое,  наверное  какие-то
частушки.  …е  слушали.  …е  прерывали  взрывы  сочувственного
смеха,  мужского и женского.  Џотом всё смолкло.  ‚се наверное
разошлись.
   ’огда  Љубариха  запела  по-другому, про себЯ и вполголоса,
считаЯ  себЯ  в  полном  одиночестве. ЋстерегаЯсь оступитьсЯ в
болото,  ћрий  Ђндреевич  в  потемках  медленно  пробиралсЯ по
стежке, огибавшей топкую полЯнку перед рЯбиной, и остановилсЯ,
как вкопанный. Љубариха пела какую-то старинную русскую песню.
ћрий   Ђндреевич   не   знал  ее.  Њожет  быть,  это  была  ее
импровизациЯ?
   ђусскаЯ   песнЯ,   как   вода   в   запруде.  ЉажетсЯ,  она
остановилась  и  не  движетсЯ. Ђ на глубине она безостановочно
вытекает  из  вешнЯков и спокойствие ее поверхности обманчиво.
‚семи способами, повторениЯми, параллелизмами, она задерживает
ход  постепенно развивающегосЯ содержаниЯ. “ какого-то предела
оно вдруг сразу открываетсЯ и разом поражает нас. ‘держивающаЯ
себЯ,  властвующаЯ над собою тоскующаЯ сила выражает себЯ так.
ќто безумнаЯ попытка словами остановить времЯ.
   Љубариха наполовину пела, наполовину говорила:

   "—то бежал заюшка по бел“ свет“,
   Џо бел“ свету да по бел“ снег“.
   Ћн бежал косой мимо рЯбины дерева,
   Ћн бежал косой, рЯбине плакалсЯ.
   “ менЯ ль у зайца сердце робкое,
   ‘ердце робкое, захолончивое,
   џ робею, заЯц, следу зверьего,
   ‘леду зверьего, несыта волчьЯ черева.
   Џожалей менЯ, рЯбинов куст,
   —то рЯбинов куст, краса рЯбина дерево.
   ’ы не дай красы своей злому ворогу,
   ‡лому ворогу, злому ворону.
   ’ы рассыпь красны Ягоды горстью пЋ ветру,
   ѓорстью по ветру, по бел“ свету, по бел“ снег“.
   ‡акати, закинь их на родиму сторону,
   ‚ тот ли крайний дом с околицы.
   ‚ то ли крайнее окно да в ту ли горницу,
   ’ам затворница укрываетсЯ,
   ЊилаЯ моЯ, желаннаЯ.
   ’ы скажи на ушко моей жалёнушке
   ‘лово жаркое, горЯчее.
   џ томлюсь во плену, солдат ратничек,
   ‘кучно мне солдату на чужбинушке.
   Ђ и вырвусь Я из плена горького,
   ‚ырвусь к Ягодке моей красавице".

        7

   ‘олдатка  Љубариха  заговаривала  больную  корову   Џалихи,
Џамфиловой жены Ђгафьи ”отиевны, в просторечии ”ат…вны. Љорову
вывели из стада и  поставили в  кустарник,  привЯзав за рога к
дереву. “ передних ног коровы на пеньке села хозЯйка, у задних
-- на доильной скамеечке, солдатка ворожеЯ.
   Ћстальное несметное стадо теснилось на небольшой прогалине.
’емный бор  отовсюду обступал его  стеною высоких,  как  горы,
треугольных елей,  которые как бы  сидели на  земле на толстых
задах своих врозь растопыренных нижних ветвей.
   ‚  ‘ибири разводили какую-то одну премированную швейцарскую
породу.  Џочти  все в одну масть, черные с белыми подпалинами,
коровы  не  меньше  людей  были  измучены  лишениЯми,  долгими
переходами,  нестерпимой  теснотой.  Џрижатые  боками  одна  к
другой,  они  чумели от давки. ‚ своем одурении они забывали о
своем  поле  и  с  ревом,  по-бычьи налезали одна на другую, с
трудом  взволакиваЯ  вверх  тЯжелые оттЯнутые вымена. Џокрытые
ими  телицы,  задрав хвост, вырывались из-под них и, обламываЯ
кусты и сучьЯ, убегали в чащу, куда за ними с криком бросались
старики пастухи и дети подпаски.
   €  точно  запертые в  тесном  кружке,  который  вычерчивали
еловые верхушки в  зимнем небе,  так же  бурно и  беспорЯдочно
теснились,  становились на  дыбы и  громоздились друг на друга
снеговые черно-белые облака над лесною прогалиной.
   ‘тоЯвшие кучкою  поодаль  любопытные мешали  знахарке.  Ћна
недобрым взглЯдом смеривала их с  головы до ног.  Ќо было ниже
ее  достоинства признаватьсЯ,  что они ее стеснЯют.  ‘амолюбие
артистки останавливала ее.  € она делала вид,  что не замечает
их. „октор наблюдал ее из задних рЯдов, скрытый от нее.
   Ћн в первый рай толком разглЯдел ее.  Ћна была в неизменной
английской своей  пилотке и  гороховой интервентской шинели  с
небрежно отогнутыми отворотами. ‚прочем, высокомерными чертами
глухой  страстности,  молодо вычернившей глаза  и  брови  этой
немолодой женщины,  на лице ее было Ясно написано,  до чего ей
всё равно, в чем и без чего быть ей.
   Ќо вид Џамфиловой жены удивил ћриЯ Ђндреевича.  Ћн почти не
узнал ее.  ‡а несколько дней она страшно постарела. ‚ыпученные
глаза ее  готовы были выйти из  впадин.  Ќа шее,  вытЯнувшейсЯ
оглоблей,  билсЯ вздувшийсЯ живчик.  ‚от что сделали с  ней ее
тайные страхи.
   -- Ќе  доитсЯ,  милаЯ,  --  говорила ЂгафьЯ.  --  „умала --
межмолок, да нет, давно пора бы молоку, а всё безмолочнеет.
   -- —его  межмолок.  ‚он  на  соске у  ней  болЯчка антракс.
’равку дам на сале, смазывать. € само собой, нашепчу.
   -- „ругаЯ моЯ беда -- муж.
   -- Џриворожу,  чтоб не гулЯл. ќто можно. Џойдет липнуть, не
оторвешь. ’ретью беду сказывай.
   -- „а  не  гулЯет.  „обро  бы  гулЯл.  ’о-то  и  беда,  что
наоборот,  пуще мочи ко  мне,  к  детЯм прирос,  душой по  нас
сохнет. ‡наю Я, что он думает. ‚от думает, -- лагерЯ разделЯт,
зашлют нас в разные стороны.  „останемсЯ мы басалыжским, а его
с  нами не  будет.  Ќекому будет за нас постоЯть.  ‡амучат они
нас,  нашим мукам порадуютсЯ. ‡наю Я его думы. Љак бы чего над
собой не сделал.
   -- Џодумаем. “ймем печаль. ’ретью беду сказывай.
   -- „а нет ее, третьей. ‚от и все они, корова да муж.
   -- Ќу  и  бедна ж  ты  бедами,  мать!  ѓлЯди,  как Ѓог тебЯ
милует. „нем с огнем таких поискать. „ве беды горести у бедной
головушки,  а и одна --  жалостливый муж.  —то дашь за корову?
Ќачнем отчитывать.
   -- Ђ ты что хошь?
   -- ‘итного ковригу да мужа.
   Љругом захохотали.
   -- ‘меешьсЯ, что ли?
   -- Ќу,  коли больно дорого,  ковригу скину.  Ќа  одном муже
сойдемсЯ.
   •охот кругом удесЯтерилсЯ.
   -- Љак кличка-то? „а не мужнЯЯ, -- коровы.
   -- Љрасава.
   --   ’ут   почитай   полстада   всё   красавы.   Ќу  ладно.
ЃлагословЯсь.
   €  она  начала  заговаривать  корову.  ‚начале  ее  ворожба
действительно относилась к скотине. Џотом она сама увлеклась и
прочла   Ђгафье   целое   наставление   о   колдовстве  и  его
применениЯх.   ћрий  Ђндреевич  как  завороженный  слушал  эту
бредовую вЯзь, как когда-то при переезде из …вропейской ђоссии
в ‘ибирь прислушивалсЯ к цветистой болтовне возницы ‚акха.
   ‘олдатка говорила:
   -- "’етка ЊоргосьЯ,  приди к нам в гости.  Ћвторник середу,
сыми порчу вереду.  ‘ойди восца с коровьЯ сосца.  ‘той смирно,
Љрасавка, не переверни лавку. ‘той горой, дой рекой. ‘трафила,
страшила,  слупи  наскрозь струп  шелудовый в  крапиву  брось.
Љрепко, что царско, слово знахарско.
   ‚сё надоть знать, Ђгафьюшка, отказы, наказы, слово обежное,
слово  обережное.  ’ы  вот  смотришь и  думаешь,  лес.  Ђ  это
нечистаЯ сила с ангельским воинством сошлась, рубЯтсЯ, вот что
ваши с басалыжскими.
   €ли  к  примеру поглЯди,  куда Я  кажу.  Ќе  туда смотришь,
милаЯ. ’ы глазами глЯди, а не затылком, и глЯди куда Я пальцем
тыкаю.  ‚о, во. ’ы думаешь это что? „умаешь, птица гнездо вить
задумала?  Љак бы не так. ќто самаЯ настоЯщаЯ затеЯ бесовскаЯ.
ђусалка это дочке своей венок плела.  ‘лышит,  люди мимо идут,
-- бросила. ‘пугнули. Ќочью кончит, доплетет, увидишь.
   €ли опЯть это ваше знамЯ красное.  ’ы что думаешь? „умаешь,
это  флак?  Ђн  вот  видишь совсем оно не  флак,  а  это девки
моровухи манкой малиновый платок,  манкой,  говорю,  а  отчего
манкой?  Њолодым ребЯтам платком махать  подмигивать,  молодых
ребЯт манить на убой,  на смерть, насылать мор. Ђ вы поверили,
-- флак, сходись ко мне всех стран пролета и беднота.
   ’еперь все надоть знать, мать ЂгафьЯ, всё, всё, ну как есть
всё.  Љака птица,  какой камень,  кака трава. ’еперь к примеру
птица это будет птица стратим скворец. ‡верь будет барсук.
   ’еперь  "к  примеру  вздумаешь  с  кем полюбавитьсЯ, только
скажи.  џ  тебе  кого  хошь  присушу.  •ошь  твоего  над  вами
начальника, ‹есного вашего, хошь Љолчака, хошь €вана царевича.
„умаешь,  хвастаю,  вру?  Ђ  вот и не вру. Ќу, смотри, слушай.
Џридет  зима,  пойдет  метелица  в поле вихри толпить, кружить
столбунки. € Я тебе в тот столб снеговой, в тот снеговорот нож
залукну,  вгоню  нож в снег по самый черенок, и весь красный в
крови  из  снега  выну.  —то,  видала?  Ђга?  Ђ думала, вру. Ђ
откеда,  скажи,  из  завирухи  буранной кровь? ‚етер ведь эта,
воздух,  снеговаЯ  пыль.  Ђ  то-то  и есть, кума, не ветер это
буран,  а  разведенка  оборотенка  детеныша ведьменочка своего
потерЯла,  ищет  в поле, плачет, не может найтить. € в нее мой
нож  угодит.  Ћттого  кровь.  € Я тебе тем ножом чей хошь след
выну,  вырежу  и шолком к подолу пришью. € пойдет хошь Љолчак,
хошь  ‘трельников,  хошь  новый  царь какой-нибудь по пЯтам за
тобой,  куда  ты,  туда  и  он.  Ђ ты думала -- вру, думала --
сходись ко мне всех стран босота и пролета.
   €ли тоже,  например, теперь камни с неба падают, падают Яко
дождь.  ‚ыйдет человек за порог из дому,  а на него камни. €ли
иные  видеху конники проезжали верхом по  небу,  кони копытами
задевали за  крыши.  €ли какие кудечники в  старину открывали:
сиЯ  жена в  себе заключает зерно или  мед  или  куний мех.  €
латники  тем  занагощали  плечо,  Яко  отмыкают  скрынницу,  и
вынимали мечом из лопатки у какой пшеницы меру, у какой белку,
у какой пчелиный сот".
   €ногда встречаетсЯ на  свете большое и  сильное чувство.  Љ
нему всегда примешиваетсЯ жалость. Џредмет нашего обожаниЯ тем
более кажетсЯ нам жертвою,  чем более мы  любим.  “  некоторых
сострадание к  женщине  переходит  все  мыслимые  пределы.  €х
отзывчивость помещает ее в несбыточные, не находимые на свете,
в одном воображении существующие положениЯ, и они ревнуют ее к
окружающему воздуху,  к  законам природы,  к  протекшим до нее
тысЯчелетиЯм.
   ћрий Ђндреевич был достаточно образован,  чтобы в последних
словах ворожеи заподозрить начальные места какой-то  летописи,
Ќовгородской  или  €патьевской,   наслаивающимисЯ  искажениЯми
превращенные в  апокриф.  €х целыми веками коверкали знахари и
сказочники,  устно передаваЯ их из поколениЯ в  поколениЯ.  €х
еще раньше путали и перевирали переписчики.
   Ћтчего  же  тираниЯ преданиЯ так  захватила его?  Ћтчего  к
невразумительному вздору,  к  бессмыслице небылицы отнессЯ  он
так, точно это были положениЯ реальные?
   ‹аре приоткрыли левое плечо.  Љак втыкают ключ в  секретную
дверцу железного,  вделанного в шкап тайничка,  поворотом меча
ей  вскрыли  лопатку.  ‚  глубине открывшейсЯ душевной полости
показались хранимые ее  душою тайны.  —ужие посещенные города,
чужие  улицы,  чужие дома,  чужие просторы потЯнулись лентами,
раскатывающимисЯ мотками лент,  вываливающимисЯ свертками лент
наружу.
   Ћ как он любил ее!  Љак она была хороша!  Љак раз так,  как
ему всегда думалось и  мечталось,  как ему было надо!  Ќо чем,
какой стороной своей? —ем-нибудь таким, что можно было назвать
или выделить в  разборе?  Ћ  нет,  о  нет!  Ќо  той бесподобно
простой и стремительной линией, какою всЯ она одним махом была
обведена кругом сверху донизу творцом,  и  в этом божественном
очертании сдана на  руки его  душе,  как  закутывают в  плотно
накинутую простыню выкупанного ребенка.
   Ђ  теперь  где  он и что с ним? ‹ес, ‘ибирь, партизаны. Ћни
окружены,  и  он разделит общую участь. —то за чертовщина, что
за  небывальщина.  €  опЯть у ћриЯ Ђндреевича стало мутитьсЯ в
глазах  и  голове.  ‚сё  поплыло перед ним. ‚ это времЯ вместо
ожидаемого  снега начал накрапывать дождь. Љак перекинутый над
городской улицей от дома к дому плакат на большущем полотнище,
протЯнулсЯ  в  воздухе  с  одной  стороны  лесной прогалины на
другую  расплывчатый,  во  много раз увеличенный призрак одной
удивительной   боготворимой   головы.   €  голова  плакала,  а
усилившийсЯ дождь целовал и поливал ее.
   -- ‘тупай,  --  говорила ворожеЯ  ЂгафьЯ,  --  корову  твою
отчитала Я,  -- выздоровеет. Њолись Ѓожьей Њатери. ‘е бо света
чертог и книга слова животного.

        8

   ли бои у  западных границ тайги.  Ќо  она была так велика,
что на  глаз ее  это разыгрывалось как бы  на  далеких рубежах
государства,   а   затерЯвшийсЯ  в  ее  дебрЯх  стан  был  так
многолюден,  что сколько ни уходило из него народу в бой,  еще
больше всегда оставалось и он никогда на пустовал.
   ѓул  отдаленного сражениЯ почти  не  достигал гущи  лагерЯ.
‚друг в лесу раскатилось несколько выстрелов.  Ћни последовали
один  за  другим  совсем  близко,  и  разом  перешли в  частую
беспорЯдочную стрельбу.  ‡астигнутые пальбою в  том же  месте,
где   она   слышалась,   шарахнулись   врассыпную.   ‹юди   из
вспомогательных лагерных  резервов побежали к  своим  телегам.
ЏоднЯлсЯ  переполох.   ‚се  стали  приводить  себЯ  в   боевую
готовность.
   ‘коро переполох улегсЯ.  ’ревога оказалась ложной.  Ќо  вот
опЯть к тому месту,  где стрелЯли, стал стекатьсЯ народ. ’олпа
росла. Љ стоЯвшим подходили новые.
   ’олпа окружала лежавший на земле окровавленный человеческий
обрубок.  €зувеченный еще дышал.  “ него были отрублены праваЯ
рука и  леваЯ нога.  Ѓыло уму непостижимо,  как на  оставшейсЯ
другой руке и  ноге несчастный дополз до  лагерЯ.  ЋтрубленнаЯ
рука и  нога страшными кровавыми комками были привЯзаны к  его
спине  с  длинной надписью на  дощечке,  где  между  отборными
ругательствами было  сказано,  что  это  сделано в  отплату за
зверства такого-то  и  такого-то красного отрЯда,  к  которому
партизаны из лесного братства не имели отношениЯ.  Љроме того,
присовокуплЯлось,  что так будет поступлено со  всеми,  если к
названному в  надписи сроку партизаны не покорЯтсЯ и не сдадут
оружиЯ представителЯм войск ‚ицынского корпуса.
   €стекаЯ   кровью,    прерывающимсЯ,    слабым   голосом   и
заплетающимсЯ    Языком,     поминутно     терЯЯ     сознание,
страдалец-калека рассказал об  истЯзаниЯх и  пытках в  тыловых
военно-следственных и  карательных частЯх  у  генерала ‚ицина.
Џовешение,  к которому его