‚иктор Џелевин. ‘пи

Ћцените этот текст:
‚иктор Џелевин. ‘пи


     ‚ самом  начале  третьего  семестра,  на  одной  из  лекций  по  эмэл
философии, Ќикита ‘онечкин сделал одно удивительное открытие.
     „ело было в том, что с некоторых  пор  с  ним  творилось  непонЯтное:
стоило   маленькому   ушастому   доценту,   похожему    из    одолеваемого
кощунственными мыслЯми попика, войти  в  аудиторию,  как  Ќикиту  начинало
смертельно клонить в сон. Ђ когда доцент принималсЯ говорить и  показывать
пальцем в люстру, Ќикита уже ничего не мог с собой поделать - он  засыпал.
…му чудилось, что лектор говорит не о философии, а о чем-то из детства:  о
каких-то чердаках, песочницах и горЯщих помойках; потом ручка в  Ќикитиных
пальцах забиралась по диагонали в  самый  верх  листа,  оставив  за  собой
неразборчивую фразу; наконец, он клевал носом и  проваливалсЯ  в  черноту,
откуда через секунду-другую выныривал, чтобы вскоре все повторилось в  той
же самой  последовательности.  …го  конспекты  выглЯдели  странно  и  были
непригодны длЯ  занЯтий:  короткие  абзацы  текста  пересекались  длинными
косыми предложениЯми, где речь шла то о космонавтах-невозвращенцах,  то  о
рабочем визите монгольского хана, а почерк становилсЯ мелким и прыгающим.
     ‘начала  Ќикита  очень  расстраивалсЯ   из-за   своей   неспособности
нормально высидеть лекцию, а потом  задумалсЯ  -  неужели  это  происходит
только с ним? Ћн стал приглЯдыватьсЯ к остальным студентам, и здесь-то его
ждало открытие.
     Ћказалось, что спЯт вокруг почти все, но делают  это  гораздо  умнее,
чем он -  уперев  лоб  в  раскрытую  ладонь,  так,  что  лицо  оказывалось
спрЯтанным. Љисть правой руки при  этом  скрывались  за  локтем  левой,  и
разобрать, пишет сидЯщий или нет, было нельзЯ. Ќикита  попробовал  принЯть
это положение и обнаружил, что сразу же изменилось качество его сна.  …сли
раньше он рывками перемещалсЯ от  полной  отключенности  до  перепуганного
бодрствованиЯ, то теперь эти два состоЯниЯ соединились - он засыпал, но не
окончательно, не до черноты, и  то,  что  с  ним  происходило,  напоминало
утреннюю дрему, когда любаЯ мысль  без  труда  превращаетсЯ  в  движущуюсЯ
цветную картинку, следЯ за которой, можно одновременно  дожидатьсЯ  звонка
переведенного на час вперед будильника.
     ‚ыЯснилось, что в этом новом состоЯнии даже удобнее записывать лекции
- надо было  просто  позволить  руке  двигатьсЯ  самой,  добившись,  чтобы
бормотание лектора скатывалось от уха прЯмо к пальцам, ни в коем случае не
попадаЯ в мозг - в противном случае Ќикита или просыпалсЯ,  или  наоборот,
засыпал  еще  глубже,  до  полной  потери  представлениЯ  о  происходЯщем.
Џостепенно, балансируЯ между этими двумЯ состоЯниЯми, он так  освоилсЯ  во
сне, что научилсЯ уделЯть одновременно нескольким предметам  внимание  той
крохотной части своего сознаниЯ,  котораЯ  отвечала  за  свЯзи  с  внешним
миром. Ћн мог, например, видеть сон, где действие  происходило  в  женской
бане  (довольно  частое  и  странное  видение,  поражавшее   целым   рЯдом
нелепостей: на бревенчатых стенах висели рукописные  плакаты  со  стихами,
призывавшими беречь хлеб, а крЯжистые русоволосые бабы со ржавыми  шайками
в руках носили короткие балетные юбочки из перьев) - и одновременно с этим
мог не только следить за потеком Яичного желтка на лекторском галстуке, но
и выслушивать анекдот про  трех  грузинов  в  космосе,  который  постоЯнно
рассказывал сосед.
     ЏросыпаЯсь после философии, Ќикита в первые дни не  мог  нарадоватьсЯ
своим новым возможностЯм, но самодовольство улетучилось, когда  он  понЯл,
что может пока только слушать и писать во сне, а ведь тот, кто в это времЯ
рассказывал ему анекдот, тоже спал! ќто было Ясно по особому  маслЯнистому
блеску глаз, по общему положению туловища и  по  целому  рЯду  мелких,  но
несомненных деталей. € вот, уснув на одной из  лекций,  Ќикита  попробовал
рассказать анекдот в ответ - специально выбрал самый простой  и  короткий,
про международный конкурс скрипачей в Џариже.  “  него  почти  получилось,
только в самом конце он сбилсЯ и заговорил о мазуте „непропетровска вместо
маузера „зержинского. Ќо собеседник ничего не заметил и басовито хохотнул,
когда за последним сказанным Ќикитой словом истекли три секунды  тишины  и
стало Ясно, что анекдот закончен.
     Ѓольше всего Ќикиту удивлЯли  та  глубина  и  вЯзкость,  которые  при
разговоре во сне приобретал его голос. Ќо обращать на это слишком  большое
внимание было опасно - начиналось пробуждение.
     ѓоворить во сне было трудно, но возможно, а до каких пределов могло в
этом дойти  человеческое  мастерство,  показывал  пример  лектора.  Ќикита
никогда бы не догадалсЯ, что тот  тоже  спит,  если  бы  не  заметил,  что
лектор, имевший привычку плотно прислонЯтьсЯ к высокой кафедре,  времЯ  от
времени переворачиваетсЯ на другой бок, оказываЯсь к  аудитории  спиной  и
лицом к доске (чтобы оправдать невежливое положение  своего  туловища,  он
вЯло взмахивал рукой в  направлении  пронумерованных  белых  предпосылок).
€ногда лектор поворачивалсЯ на  спину  и  прислонЯлсЯ  затылком  к  еловой
окантовке кафедры; тогда его речь замедлЯлась, а высказываниЯ  становились
либеральными до радостного испуга - но основную часть курса  он  читал  на
правом боку.
     ‘коро Ќикита понЯл, что спать удобно не только на лекциЯх,  но  и  на
семинарах, и постепенно у него стали выходить некоторые несложные действиЯ
- так, он мог, не просыпаЯсь, встать, приветствуЯ преподавателЯ, мог выйти
к доске и стереть написанное, или даже поискать в соседних аудиториЯх мел.
Љогда его вызывали, он сперва просыпалсЯ, пугалсЯ  и  начинал  блуждать  в
словах  и  понЯтиЯх,   одновременно   восхищаЯсь   неподражаемым   умением
преподавателЯ морщитьсЯ, кашлЯть и постукивать рукой по столу,  не  только
держа глаза открытыми, но и придаваЯ им подобие выражениЯ.
     Џервый раз ответить во сне  получилось  у  Ќикиты  неожиданно  и  без
всЯкой подготовки - просто он краем сознаниЯ  заметил,  что  пересказывает
какие-то "основные  направлениЯ"  и  одновременно  находитьсЯ  на  верхней
площадке высокой колокольни, где  играет  маленький  духовой  оркестр  под
управлением  любви,  оказавшейсЯ  маленькой   желтоволосой   старушкой   с
обезьЯньими ухватками. Ќикита получил пЯтерку и с тех пор  даже  конспекты
первоисточников вел, не просыпаЯсь  и  приходЯ  в  бодрствующее  состоЯние
только длЯ того, чтобы  выйти  из  читального  зала.  Ќо  мало-помалу  его
мастерство росло, и к концу второго курса он уже засыпал,  входЯ  утром  в
метро, а просыпалсЯ, выходЯ с той же станции вечером.
     Ќо кое-что стало его  пугать.  Ћн  заметил,  что  все  чаще  засыпает
неожиданно, не отдав себе в этом отчета. ’олько проснувшись,  он  понимал,
что, например, приезд к ним в институт  товарища  ‹уначарского  на  тройке
вороных с бубенцами  -  не  часть  идеологической  программы,  посвЯщенной
трехсотлетию первой русской балалайки (к этой дате готовилась в те дни всЯ
страна),  а  обычное  сновидение.  Ѓыло  много  путаницы,  и  чтобы  иметь
возможность в любой момент выЯснить, спит он или нет, Ќикита стал носить в
кармане маленькую булавку с зеленой  горошиной  на  конце;  когда  у  него
возникали сомнениЯ, он колол себЯ  в  лЯжку,  и  все  выЯснЯлось.  Џравда,
поЯвилсЯ новый страх, что ему может просто снитьсЯ, будто  он  колет  себЯ
булавкой, но эту мысль Ќикита отогнал как невыносимую.
     ЋтношениЯ с товарищами по  институту  у  него  заметно  улучшились  -
комсорг ‘ережа ”ирсов, который мог во сне выпить одиннадцать  кружек  пива
подрЯд, призналсЯ, что раньше все считали Ќикиту психом,  или,  во  всЯком
случае, человеком со странностЯми,  но  вот  наконец  выЯснилось,  что  он
вполне свой. ‘ережа хотел добавить что-то еще, но у него заплелсЯ Язык,  и
он неожиданно стал говорить  что-то  о  сравнительных  шансах  ‘партака  и
‘алавата ћлаева в этом году,  из  чего  Ќикита,  которому  в  этот  момент
снилась ЉурскаЯ битва, понЯл, что приЯтель видит что-то римско-пугачевское
и крайне запутанное.
     Џостепенно Ќикиту перестало  удивлЯть,  что  спЯщие  пассажиры  метро
ухитрЯютсЯ переругиватьсЯ, наступать друг другу на ноги  и  удерживать  на
весу тЯжелые сумки, набитые рулонами  туалетной  бумаги  и  консервами  из
морской капусты - всему этому он научилсЯ сам. Џоразительным было  другое.
Њногие из пассажиров, пробравшись к пустому месту на  сиденье,  немедленно
ронЯли голову на грудь и засыпали - не так, как спали за минуту до  этого,
а глубже, полностью отъединЯЯ себЯ от всего вокруг. Ќо, услышав сквозь сон
название своей станции, они  никогда  не  просыпались  окончательно,  а  с
потрЯсающей меткостью попадали в то самое  состоЯние,  из  которого  перед
этим нырЯли во временное небытие. Џервый раз  Ќикита  заметил  это,  когда
сидевший перед ним мужик в синем халате, храпевший на  весь  вагон,  вдруг
дернул головой, заложил проездным раскрытую на коленЯх книгу, закрыл глаза
и погрузилсЯ в  неподвижное  неорганическое  оцепенение;  через  некоторое
времЯ вагон сильно трЯхнуло, и мужик, еще раз дернув головой,  зашевелилсЯ
- раскрыл свою книгу, спрЯтал проездной в карман и захрапел опЯть.  ’о  же
самое, как догадалсЯ Ќикита, происходило и с остальными, даже если они  не
храпели.
     „ома он стал внимательно приглЯдыватьсЯ к родителЯм и скоро  заметил,
что никак не может застать их в бодрствующем состоЯнии  -  они  спали  все
времЯ. Ћдин только раз отец, сидЯ в кресле, откинул голову и увидел кошмар
- завопил, замахал руками, вскочил и  проснулсЯ  -  это  Ќикита  понЯл  по
выражению его лица - но тут же выругалсЯ,  заснул  опЯть  и  сел  ближе  к
телевизору,  где  как  раз  синим  цветом  мерцало  какое-то  историческое
совместное засыпание.
     ‚ другой раз мать уронила  себе  на  ногу  утюг,  сильно  ушиблась  и
обожглась, и так жалобно всхлипывала во сне  до  приезда  бригады  "‘корой
помощи", что Ќикита, не в силах вынести  этого,  заснул  сам  и  проснулсЯ
только вечером, когда мать уже мирно клевала носом над "Ћдним  днем  €вана
„енисовича". Љнигу принес заглЯнувший  на  запах  бинтов  и  крови  сосед,
старик-антропософ Њаксимка, с детства  напоминавший  Ќиките  опустившегосЯ
библейского  патриарха.  Њаксимка,  изредка   посещаемый   кем-нибудь   из
многочисленных  уголовных  внуков,  тихо  досыпал  свой  век  в   обществе
нескольких умных и злых котов  да  темной  иконы,  с  которой  он  шепотом
переругивалсЯ каждое утро.
     Џосле случаЯ с  утюгом  началсЯ  новый  этап  Ќикитиных  отношений  с
родителЯми. Ћказалось, что все скандалы  и  непониманиЯ  ничего  не  стоит
предотвратить, если засыпать в самом начале беседы. Ћднажды  они  с  отцом
долго обсуждали положение в стране - во времЯ разговора  Ќикита  ерзал  на
стуле и вздрагивал, потому что ухмылЯющийсЯ ‘енкевич, привЯзав его к мачте
папирусной лодки, что-то говорил на ухо худому  и  злому  ’уру  •ейердалу;
лодка  затерЯлась  где-то  в  Ђтлантике,  и  •ейердал  с  ‘енкевичем,   не
скрываЯсь, ходили в черных масонских шапочках.
     - “мнеешь, - сказал отец, одним глазом глЯдЯ в потолок, а другим - на
тумбочку длЯ морской капусты, - только непонЯтно, кто тебе эту чушь наплел
насчет шапочек. “ них фартуки, длинные такие, - отец показал руками.
     ‚ообще, выЯснилось - к какому бы роду  человеческой  деЯтельности  ни
пыталсЯ приспособить себЯ Ќикита, трудности существовали  только  до  того
момента, когда он засыпал, а потом, без всЯкого участиЯ со своей  стороны,
он делал все необходимое, да так хорошо, что, проснувшись, удивлЯлсЯ.  ќто
относилось не только к институту, но и к свободным часам, бывшим до  этого
довольно мучительными из-за  своей  бессмысленной  протЯженности.  ‚о  сне
Ќикита  проглотил  многие  из  книг,  никак  не  поддававшихсЯ  до   этого
расшифровке, и даже научилсЯ  читать  газеты,  чем  окончательно  успокоил
родителей, нередко до этого с горечью шептавшихсЯ по его поводу.
     - “ тебЯ прЯмо какое-то возрождение к жизни!  -  говорила  ему  мать,
любившаЯ торжественные обороты. Ћбычно эта фраза произносилась  на  кухне,
во времЯ приготовлениЯ борща. ‚ кастрюлю упадала свекла, и Ќиките начинало
снитьсЯ что-то из Њелвилла. ‚ открытое окно влетал запах  жареной  морской
капусты и коровье мычание валторн; музыка стихала, и радиоголос говорил:
     - ‘егоднЯ в девЯтнадцать часов  предлагаем  вашему  вниманию  концерт
мастеров  искусств,  ЯвлЯющийсЯ   как   бы   заключительным   аккордом   в
торжественной симфонии, посвЯщенной трехсотлетию первой русской балалайки!
     ‚ечером семьЯ собиралась у синего  окна  во  вселенную.  “  Ќикитиных
родителей была любимаЯ семейнаЯ передача - "Љамера смотрит  в  мир".  Ћтец
по-домашнему выходил к ней в своей полосатой серой пижаме и сворачивалсЯ в
кресле; из кухни с тарелкой  в  руке  подтЯгивалась  мать,  и  они  часами
завороженно  поворачивали  полуприкрытые  глаза  за  плывущими  по  экрану
пейзажами.
     - …сли вы хотите  отведать  свежих  бананов  и  запить  их  кокосовым
молоком, - говорил телевизор, - если вы хотите насладитьсЯ  шумом  прибоЯ,
теплым золотым песком и нежными лучами солнца, то...
     ’ут телевидение делало интригующую паузу.
     - ...то это значит,  что  вы  хотите  побывать  в  бананово-лимоновом
‘ингапуре...
     Ќикита  посапывал  рЯдом  с  родителЯми.  €ногда  до  него   долетало
преломленное мутной призмой сна название передачи, и содержание сновидениЯ
задавалось экраном. ’ак, во времЯ программы "Ќаш сад" Ќиките несколько раз
привиделсЯ основатель полового  извращениЯ;  на  французском  маркизе  был
клюквенный стрелецкий кафтан с золотыми галунами, и  он  звал  с  собой  в
какое-то женское общежитие. Ђ иногда все смешивалось в полную неразбериху,
и архимандрит ћлиан, непременный участник любого уважающего себЯ "круглого
стола", выглЯдывал из длинного ‡€‹а с мигалкой и говорил:
     - „о встречи в эфире!
     Џри этом он испуганно тыкал пальцем вверх, в  небесную  пустоту,  где
одиноко стоЯла  краснаЯ  точка  Ђнтареса  из  передачи  об  €ване  Ѓунине.
Љто-нибудь из родителей  переключал  программу,  Ќикита  чуть  приоткрывал
глаза и видел на экране майора в голубом берете, стоЯщего в жарком  горном
ущелье. "‘мерть? - улыбалсЯ майор. - Ћна страшна только сначала, в  первые
дни. Џо сути, служба здесь стала длЯ нас хорошей школой - мы учили  духов,
духи учили нас..."
     ™елкал выключатель, и Ќикита отправлЯлсЯ в свою комнату -  спать  под
одеЯлом на кровати. “тром услышав шаги в коридоре или звон будильника,  он
осторожно  приоткрывал  глаза,  некоторое  времЯ  привыкал  к   тревожному
утреннему свету, вставал и шел в ванную, где в его голову обычно приходили
разные мысли и ночной сон уступал место первому из дневных.
     "Љак же все-таки одинок человек, - думал он, ворочаЯ во рту  лысеющей
зубной щеткой. ‚едь Я  даже  не  знаю,  что  снитсЯ  моим  родителЯм,  или
прохожим на улицах, или дедушке Њаксиму. •оть бы с кем поговорить."
     € тут же он пугалсЯ,  понимаЯ,  насколько  эта  тема  невозможна  длЯ
обсуждениЯ. ‚едь даже самые бесстыдные из книг, какие  прочел  Ќикита,  ни
словом об этом не упоминали; точно так же никто при нем не говорил об этом
вслух. Ќикита догадывалсЯ, в чем дело,  -  это  была  не  просто  одна  из
недомолвок, а своеобразный шарнир, на котором поворачивались жизни  людей,
и если кто-то даже и кричал, что надо говорить всю, как есть правду, то он
делал это не потому, что очень уж ненавидел недомолвки, а  потому,  что  к
этому его вынуждала главнаЯ недомолвка существованиЯ. Ћднажды, стоЯ в мед-
ленной очереди за морской  капустой,  заполнившей  пол-универсама,  Ќикита
увидел даже особый сон на эту тему.
     Ћн находилсЯ в каком-то  сводчатом  коридоре,  потолок  которого  был
украшен лепными виноградными кистЯми и курносыми женскими профилЯми, а  по
полу шла краснаЯ ковроваЯ дорожка. Ќикита пошел по коридору, несколько раз
повернул и вдруг оказалсЯ в коротком аппендиксе,  кончающемсЯ  закрашенным
окном; одна из  дверей  короткого  коридорного  тупика  открылась,  оттуда
выглЯнул пухлый мужчина в  темном  костюме  и,  сделав  счастливые  глаза,
поманил Ќикиту рукой. Ќикита вошел.
     ‚  центре  комнаты,  за  большим  круглым  столом,   сидели   человек
десЯть-пЯтнадцать, все в костюмах, с галстуками, и  все  довольно  похожие
друг на друга - лысоватые, пожилые, с  тенью  одной  какой-то  невыразимой
думы на лицах. Ћдин из  них  громко  говорил,  и  на  Ќикиту  не  обратили
вниманиЯ.
     - Ќи тени  сомнениЯ!  -  говорил,  щупаЯ  ладонью  что-то  невидимое,
выступающий, - надо сказать всю правду. ‹юди устали.
     - Ђ почему бы и нет? Љонечно! - отозвались несколько бодрых  голосов,
и заговорили все сразу - началась неразбериха, шум, пока тот, кто  говорил
в самом начале, не хлопнул изо всех сил по столу папкой с  надписью  "‚ђЏЋ
"„альрыба" (надпись, как сообразил Ќикита, была на самом деле вовсе не  на
папке, а на банке морской капусты). “дар пришелсЯ всей плоскостью, и  звук
вышел тихим, но очень долгим и  увесистым,  похожим  на  звон  колокола  с
глушителем. ‚се стихло.
     - ЏонЯтно, - вновь заговорил хлопнувший, - надо сначала выЯснить, что
из всего этого выйдет. Џопробуем составить подкомиссию, скажем, в  составе
трех человек.
     - ‡ачем? - спросила девушка в белом халате.
     Ќикита понЯл, что она здесь из-за него, и протЯнул ей  два  рублЯ  за
свои пЯть банок. „евушка сунула деньги в карман, издала ртом звук, похожий
на трещащее жужжание кассового аппарата, но на Ќикиту даже не поглЯдела.
     - Ђ затем, - ответил ей мужчина, хоть Ќикита уже миновал кассу и  шел
теперь к дверЯм универсама, - затем, что мы сами сначала попробуем сказать
всю-всю правду друг другу.
     Ћчень быстро договорились насчет членов подкомиссии - ими  стали  сам
оратор и двое мужчин в синих тройках и роговых очках, похожие, как  родные
братьЯ - даже перхоти у обоих было больше  на  левом  плече.  (ђазумеетсЯ,
Ќикита отлично знал, что и перхоть на  плечах,  и  простонародный  выговор
некоторых слов не настоЯщие и ЯвлЯютсЯ просто проЯвлениЯми принЯтой в этих
кругах эстетики совещаний). ‚се остальные вышли  в  коридор,  где  светило
солнце, дул ветер и гудели машины, и пока  Ќикита  спускалсЯ  в  подземный
переход, дверь в комнату заперли, а чтоб никто  не  подглЯдывал,  замочную
скважину замазали икрой с бутерброда.
     ‘тали ждать. Ќикита миновал памЯтник противотанковой  пушке,  магазин
"’абак" и дошел уже до  огромной  матерной  надписи  на  стене  панельного
„ворца бракосочетаний - это значило, что до дома еще пЯть минут  ходьбы  -
когда из комнаты, откуда все  это  времЯ  доносились  тихие  неразборчивые
голоса, вдруг  послышалось  какое-то  бульканье  и  треск,  вслед  за  чем
наступила полнаЯ тишина.  ‚сЯ  правда,  видимо,  была  сказана,  и  кто-то
постучал в дверь.
     - ’оварищи! Љак дела?
     Ћтвета не было. ‚ маленькой толкучке у дверей начали переглЯдыватьсЯ,
и какой-то загорелый, европейского вида мужчина по ошибке  переглЯнулсЯ  с
Ќикитой, но сразу же отвел глаза и раздраженно что-то пробормотал.
     - ‹омаем! - решили, наконец в коридоре.
     „верь вылетела с пЯтого или с шестого удара,  как  раз  когда  Ќикита
входил в свой подъезд, после чего он вместе с ломавшими дверь  очутилсЯ  в
совершенно пустой комнате, на  полу  которой  расползалась  большаЯ  лужа.
Ќикита сперва решил, что это  та  же  лужа,  что  и  на  полу  лифта,  но,
сравниваЯ их контуры, убедилсЯ, что  это  не  так.  ЌесмотрЯ  на  то,  что
длинные Языки лужи еще ползли к стенам,  ни  под  столом,  ни  за  шторами
никого не было, а на стульЯх горбились и обвисали  три  пустых,  обгорелых
изнутри костюма. ‚озле ножки одного из стульев блестели треснутые  роговые
очки.
     - ‚от она, правда-то, - прошептал кто-то за спиной.
     ‘он, уже порЯдком надоевший, никак не  кончалсЯ,  и  Ќикита  полез  в
карман за булавкой. Љак назло, ее там не  было.  ‚ойдЯ  в  свою  квартиру,
Ќикита швырнул на пол сумку с консервными  банками,  открыл  шкаф  и  стал
шарить по карманам всех висЯщих там штанов.  ’ем  временем  все  вышли  из
комнаты в коридор и стали тревожно шептатьсЯ;  опЯть  загорелый  тип  чуть
было не шепнул что-то Ќиките, но вовремЯ  остановилсЯ.  ђешили,  что  надо
срочно куда-то звонить, и  загорелый,  которому  это  было  доверено,  уже
двинулсЯ к телефону, как вдруг все взорвались ликующими криками - впереди,
в коридоре, показались исчезнувшие  трое.  Ћни  были  в  синих  спортивных
трусах и кроссовках, румЯные и бодрые, как из бани.
     - ‚от так! - закричал, махаЯ рукой, тот, что говорил в  самом  начале
сна. - ќто, конечно, шутка, но мы хотели показать  некоторым  нетерпеливым
товарищам...
     ‘о зла Ќикита  уколол  себЯ  булавкой  даже  несколько  сильней,  чем
требовалось, и что случилось дальше, осталось неизвестным.
     ЏоднЯв сумку, он отнес ее на кухню и подошел к  окну.  Ќа  улице  был
летний вечер, шли и весело переговаривались о чем-то люди, гудели  машины,
и все было так, как если бы любой из прохожих действительно шел сейчас под
Ќикитиными окнами, а не находилсЯ в каком-то только ему ведомом измерении.
ѓлЯдЯ на крохотные фигурки людей, Ќикита с тоской думал, что до сих пор не
знает ни содержаниЯ  их  сновидений,  ни  отношениЯ,  в  котором  длЯ  них
находЯтсЯ сны и Явь, и что ему совсем некому пожаловатьсЯ на  приснившийсЯ
кошмар или  поговорить  о  снах,  которые  ему  нравЯтсЯ.  …му  вдруг  так
захотелось пойти на улицу и с кем-нибудь - совершенно  неважно,  с  кем  -
заговорить обо всем этом, что он понЯл - как ни дик такой замысел, сегоднЯ
он именно это и сделает.


     Њинут через сорок он уже шел от одной из окраинных станций  метро  по
поднимающейсЯ к горизонту пустой улице, похожей на  половинку  разрезанной
надвое липовой аллеи, - там, где должен был  расти  второй  рЯд  деревьев,
проходила широкаЯ асфальтоваЯ дорога. Ћн приехал сюда  потому,  что  здесь
были тихие, почти не посещаемые милицейскими  патрулЯми  места.  ќто  было
важно - Ќикита знал, что от спЯщего милиционера можно  убежать  только  во
сне, а адреналин в крови - плохое снотворное. Ќикита шел вверх,  покалываЯ
себЯ в ногу и любуЯсь огромными, похожими  на  застывшие  фонтаны  зеленых
чернил липами - он так заглЯделсЯ на  них,  что  чуть  не  упустил  своего
первого клиента.
     ќто был старичок  с  несколькими  разноцветными  значками  на  ветхом
коричневом пиджаке, вышедший, вероЯтно, на  обычный  вечерний  моцион.  Ћн
вышмыгнул откуда-то из кустов, покосилсЯ на Ќикиту и пошел  вверх.  Ќикита
догнал его и пошел рЯдом. ‘таричок времЯ от  времени  поднимал  руку  и  с
силой проводил оттЯнутым большим пальцем по воздуху.
     - —его это вы? - помолчав, спросил Ќикита.
     - Љлопы, - отозвалсЯ старик.
     - Љакие клопы? - не понЯл Ќикита.
     - Ћбыкновенные, - сказал старик и вздохнул. -  €з  верхней  квартиры.
’ут все стены дырЯвые.
     - Ќадо дезинсекталем, - сказал Ќикита.
     - Ќичего, - ответил старик, - Я пальцем за ночь больше передавлю, чем
всЯ твоЯ химиЯ. ‡наешь, как “тесов поет? Њы врагов...
     ’ут он замолчал, и Ќикита так  и  не  узнал  про  клопов  и  “тесова.
Ќесколько метров метров они прошли в тишине.
     - •рЯп, - вдруг сказал старик.
     - Ђ?
     - •рЯп, - повторил старик. - •рЯп.
     - ќто клопы лопаютсЯ? - догадалсЯ Ќикита.
     - Ќе, - сказал старик и улыбнулсЯ. - Љлопы тихо мрут. Ђ это икра.
     - ЉакаЯ икра?
     - Ђ вот  поразмысли,  -  оживилсЯ  старик,  и  его  глаза  заблестели
хитроватым суворовским маразмом, - видишь киоск?
     Ќа углу и правда стоЯл запертый киоск "‘оюзпечати".
     - ‚ижу, - сказал Ќикита.
     - ‚идишь. •орошо. Ђ теперь  представь,  что  тут  косаЯ  такаЯ  будка
стоит. € в ней икру продают. ’ы такой икры не видел и не увидишь никогда -
каждое зернышко с виноградину, понЯл?  €  вот  продавщица,  лениваЯ  такаЯ
баба, взвешивает тебе полкило - совком берет из бочки и на весы.  ’ак  она
пока тебе твои полкило положит, на землю -  хрЯп!  -  столько  же  уронит.
ЏонЯл?
     ѓлаза старика погасли. Ћн поглЯдел по сторонам, плюнул и пошел  через
улицу, иногда обходЯ что-то невидимое, возможно - лежащие на асфальте  его
сна кучки икры.
     "Ќет, - решил Ќикита, - надо прЯмо спрашивать. —ерт знает, кто о  чем
говорит. Ђ если милицию позовут, убегу..."
     Ќа улице уже было довольно темно. ‡ажглись фонари - работала  из  них
половина, а из горевших большинство испускало  слабое  фиолетовое  сиЯние,
которое  не  столько  освещало,  сколько  окрашивало  асфальт  и  деревьЯ,
придаваЯ улице характер строгого загробного пейзажа. Ќикита сел на одну из
скамеек под липами и замер.
     —ерез несколько минут на краю  видимой  полусферы  сумрака  поЯвилось
что-то поскрипывающее и  попискивающее,  состоЯщее  из  темных  и  светлых
пЯтен. Ћно  приближалось,  двигаЯсь  с  короткими  остановками,  во  времЯ
которых раскачивалось взад-вперед, издаваЯ утешительный и фальшивый лепет.
ЏриглЯдевшись, Ќикита различил женщину лет  тридцати  в  темной  куртке  и
катЯщуюсЯ перед ней светлую колЯску. Ѓыло  совершенно  Ясно,  что  женщина
спит - времЯ  от  времени  она  поправлЯла  у  головы  невидимую  подушку,
притворЯЯсь, по обычной женской привычке лицемерить  даже  в  одиночестве,
что приводит в порЯдок свои пегие волосы.
     Ќикита поднЯлсЯ с лавки. †енщина вздрогнула, но не проснулась.
     - Џростите, - начал Ќикита, злЯсь на собственное  смущение,  -  можно
задать вам один личный вопрос?
     †енщина задрала на лоб выщипанные в ниточку брови и растЯнула широкие
губы к ушам, что, как понЯл Ќикита, означало вежливое недоумение.
     - ‚опрос? - переспросила она низким голосом. - Ќу давай.
     - ‘кажите, что вам сейчас снитсЯ?
     Ќикита машинально сделал идиотский жест рукой, обводЯ все  вокруг,  и
окончательно смутилсЯ, почувствовав, что в его голосе прозвучала  какаЯ-то
совершенно неуместнаЯ игривость. †енщина  засмеЯлась  воркующим  голубиным
смехом.
     - „урачок, - ласково сказала она, - мне не такие нравЯтсЯ.
     - Ђ какие? - глупо спросил Ќикита.
     - ‘ овчарками, глупыш. ‘ большими овчарками.
     "€здеваетсЯ", - подумал Ќикита.
     - ‚ы только поймите менЯ правильно, - сказал он. - џ и  сам  понимаю,
что перехожу, так сказать, границу...
     †енщина тихо вскрикнула и, отведЯ глаза от Ќикиты, пошла быстрее.
     - Џонимаете, - волнуЯсь, продолжал Ќикита, -  Я  знаю,  что  об  этом
нормальные люди не говорЯт. Њожет, Я ненормальный. Ќо  неужели  вам  самой
никогда не хотелось с кем-нибудь это обсудить?
     - —то обсудить? - переспросила женщина, словно пытаЯсь выиграть времЯ
в разговоре с сумасшедшим. Ћна уже  почти  бежала,  зорко  вглЯдываЯсь  во
тьму; колЯска подпрыгивала на неровностЯх асфальта, и внутри что-то тЯжело
и безмолвно билось в клеенчатые борта.
     - €менно это и обсудить, - ответил Ќикита, переходЯ на трусцу. - ‚от,
например, сегоднЯ. ‚ключаю телевизор, а там... Ќе знаю, что страшнее - зал
или президиум. –елый час смотрел, и ничего  нового  не  увидел  -  только,
может, пара незнакомых поз. Ћдин в тракторе спит, другой - на  орбитальной
станции, третий во сне про спорт рассказывает, а эти, которые с  трамплина
прыгают, тоже все спЯт. € выходит, что поговорить мне не с кем...
     †енщина лихорадочно поправила подушку и перешла на  откровенный  бег.
Ќикита, стараЯсь удержать сбиваемое разговором дыхание,  побежал  рЯдом  -
впереди стремительно росла зеленаЯ звезда светофора.
     - ‚от, например, мы с вами... ‘лушайте, давайте Я вас булавкой уколю!
Љак Я не догадалсЯ... •отите?
     †енщина вылетела на перекресток, остановилась, да так  резко,  что  в
колЯске что-то увесисто сместилось, чуть  на  порвав  переднюю  стенку,  а
Ќикита, прежде чем затормозить, пролетел еще несколько метров.
     - Џомогите! - заорала женщина.
     Љак нарочно, метрах в пЯти на боковой улице стоЯли двое  с  повЯзками
на рукавах, оба в одинаковых белых куртках, делавших их чуть  похожими  на
ангелов. ‚ первый момент они отпрЯнули назад, но увидев, что Ќикита  стоит
под светофором и не проЯвлЯет никакой враждебности,  осмелели  и  медленно
приблизились. Ћдин вступил в разговор с женщиной, котораЯ горЯчо и  громко
заговорила, махаЯ руками и все времЯ повторЯЯ слова "пристал" и  "маньЯк",
а второй подошел к Ќиките.
     - ѓулЯешь? - дружелюбно спросил он.
     - ’ипа того, - ответил Ќикита.
     „ружинник был ниже его на голову и носил темные очки.  (Ќикита  давно
заметил, что многим трудно спать при свете с открытыми глазами.) „ружинник
обернулсЯ к  напарнику,  который  сочувственно  кивал  женщине  головой  и
записывал что-то на бумажку. Ќаконец,  женщина  выговорилась,  победоносно
поглЯдела на Ќикиту, поправила подушку, развернула свою колЯску и  двинула
ее вверх по улице. Ќапарник подошел - это был мужчина лет сорока с густыми
чапаевскими  усами,  в  надвинутой  на  самые  уши  -  чтобы  за  ночь  не
растрепалась прическа - кепке и с сумкой на плече.
     - ’очнЯк, - сказал он напарнику, - она.
     - Ђ Я сразу понЯл, - сказал очкарик и повернулсЯ к Ќиките. - ’ебЯ как
звать?
     Ќикита представилсЯ.
     - џ ѓаврила, - сказал очкарик, - а это Њихаил.  ’ы  не  пугайсЯ,  это
местнаЯ дура. Ќам на инструктаже про  нее  каждый  раз  напоминают.  …е  в
детстве два пограничника изнасиловали, прЯмо в кинотеатре, во времЯ фильма
"Љо мне Њухтар". ‘  тех  пор  она  и  тронулась.  “  нее  в  колЯске  бюст
„зержинского в пеленках. Ћна каждый вечер в  отделение  звонит,  жалуетсЯ,
что ее трахнуть хотЯт, а сама к собачникам пристает, хочет,  чтоб  на  нее
овчарку спустили...
     - џ заметил, - сказал Ќикита, - она страннаЯ.
     - Ќу и Ѓог с ней. ’ы пить будешь?
     Ќикита подумал.
     - Ѓуду, сказал он.


     “строились на лавке, там же, где за несколько минут до  этого  сидел,
размышлЯЯ,  Ќикита.  Њихаил  вынул  из  сумки  бутыль  экспортной  "Ћсобой
московской", брелком в виде маленького меча  отделил  латунную  пробку  от
фиксирующего кольца и свинтил ее одним замысловатым движением кисти -  он,
видимо, был из тех еще встречающихсЯ на ђуси самородков, которые открывают
пиво  глазницей  и  ударом  крепкой  ладони  вышибают  пробку  из  бутылки
болгарского сушнЯка сразу наполовину, так,  что  уже  несложно  ухватитьсЯ
крепкими белыми зубами.
     "Ђ может, их спросить? - подумал Ќикита, принимаЯ  тЯжелый  картонный
стаканчик и бутерброд с морской капустой. - •отЯ страшно. ‚се-таки двое, а
этот Њихаил - здоровый..."
     ‚ыдохнув воздух, Ќикита уставилсЯ в  сложное  переплетение  теней  на
асфальте под ногами. ‘ каждой волной теплого вечернего ветра узор  менЯлсЯ
- то были Ясно видны какие-то рожи и знамена, то вдруг поЯвлЯлись  контуры
ћжной Ђмерики, то возникали три адидасовские линии от висЯщих над  деревом
проводов, то казалось, что все это - просто тени от  просвеченной  фонарем
листвы.
     Ќикита поднес стакан  к  губам.  ЏризваннаЯ  представлЯть  страну  за
рубежом жидкость, решив видимо, что  дело  происходит  где-то  в  западном
полушарии, проскользнула внутрь с удивительной мЯгкостью и тактом.
     - Љстати, где это мы сейчас? - спросил Ќикита.
     - Њаршрут номер три, - отозвалсЯ очкарик ѓаврила, берЯ у него стакан.
     - Ќу и пенек же ты, - засмеЯлсЯ Њихаил. - Ќеужто если мент в  опорном
пункте чего-то там на схеме напишет, так это уже и впрЯмь  будет  "маршрут
номер три"? ќто бульвар ‘тепана ђазина.
     ѓаврила покачал пустым стаканом, ткнул почему-то пальцем в  Ќикиту  и
спросил:
     - „обьем?
     - ’ы как? - серьезно спросил Ќикиту  Њихаил,  подбрасываЯ  на  ладони
пробку.
     - „а мне все равно, - сказал Ќикита.
     - Ќу тогда...
     ‚торой круг стакан совершил в тишине.
     - ‚от и все, - задумчиво сказал Њихаил. - Ќичего другого  людЯм  пока
не светит.
     Ћн размахнулсЯ и хотел уже зашвырнуть  бутылку  в  кусты,  но  Ќикита
успел поймать его за рукав.
     - „ай поглЯдеть, - сказал он.
     Њихаил протЯнул бутылку, и Ќикита  заметил  на  его  кисти  тщательно
выполненную татуировку - кажетсЯ, всадника, вонзающего копье во что-то под
ногами конЯ, но Њихаил сразу спрЯтал руку в карман, а  просить  разрешениЯ
поглЯдеть не нее еще раз  было  неудобно.  Ќикита  уставилсЯ  на  бутылку.
ќтикетка была такой же, как и на "Ћсобой московской" внутреннего  разлива,
только надпись была сделана латинскими буквами, и с  белого  полЯ  глЯдела
похожаЯ на глаз эмблема "‘оюзплодоимпорта" - стилизованный земной шарик  с
крупными буквами "‘Џ€".
     - Џора, - вдруг сказал Њихаил, поглЯдев на часы.
     - Џора, - эхом повторил за ним ѓаврила.
     - Џора, - зачем-то произнес вслед за ними Ќикита.
     - Ќадень повЯзку, - сказал Њихаил, - а то капитан развонЯетсЯ.
     Ќикита полез в карман, вынул мЯтую повЯзку и  продел  в  нее  руку  -
тесемки были уже свЯзаны. ‘лово "„ружинник" было перевернутым,  но  Ќикита
не стал возитьсЯ - все равно, подумал он, ненадолго.
     ‚став  с  лавки,  он  почувствовал,  что  прилично  закосел,  и  даже
испугалсЯ на секунду,  что  это  заметЯт  в  опорном  пункте,  но  тут  же
вспомнил, в каком состоЯнии к  концу  дежурства  был  в  прошлый  раз  сам
капитан, и успокоилсЯ.
     ‚троем молча дошли до светофора  и  повернули  на  боковую  улицу,  к
опорному пункту, до которого было минут десЯть ходьбы.
     ’о ли дело было в водке, то ли в чем-то другом, но  Ќикита  давно  не
ощущал такой легкости во всем теле -  казалось,  он  не  идет,  а  несетсЯ
ввысь, в небо, качаЯсь на воздушных струЯх.
     Њихаил и ѓаврила шли по бокам, с пьЯной строгостью  оглЯдываЯ  улицу.
Ќавстречу  времЯ  от  времени  попадались  компании  -  сначала   какие-то
легкомысленные девочки, одна из  которых  подмигнула  Ќиките,  потом  пара
Явных уголовников, потом несколько человек прЯмо на улице  поедавших  торт
"Џтичье молоко", и другие, уже совсем непонЯтные люди.
     "•орошо, - думал Ќикита, - что втроем. Ђ то бы на части  разорвали  -
вон какие хари..."
     „умалось с трудом - в голове, как неоновые трубки, весело  вспыхивали
и гасли слова детской песни о том, что лучше всего на свете шагать  вместе
по просторам и хором напевать. ‘мысла слов Ќикита не понимал, но  это  его
не беспокоило.
     ‚ опорном пункте оказалось, что все уже разошлись - дежурный  сказал,
что можно было возвращатьсЯ еще час назад. Џока Ќикита наощупь искал  свою
сумку в темной комнате, где обычно проводили инструктаж и делили людей  по
маршрутам, Њихаил и ѓаврила ушли - им надо было успеть на электричку.
     ‘дав повЯзку, Ќикита тоже сделал вид, что спешит - ему совершенно  не
хотелось идти к метро вместе с капитаном и говорить о  …льцине.  ‚ыйдЯ  на
улицу, он почувствовал, что от его хорошего настроениЯ ничего не осталось.
ЏоднЯв  ворот,  он  направилсЯ  к  метро,   обдумываЯ   завтрашний   день:
партсобрание, заказ с двумЯ батонами колбасы, звонок в “ренгой, литр водки
на праздники (надо было спросить у случайных спутников по  дежурству,  где
они брали "Ћсобую", но теперь уже  поздно),  забрать  Ђннушку  из  садика,
потому что жена идет к гинекологу, дура, даже тут у нее что-то не ладитсЯ,
в общем взЯть у ѓермана Џарменыча отгул на полднЯ за сегоднЯшний выход.
     ‚округ уже был вагон метро, и беременнаЯ баба в упор сверлила глазами
из-под низко опущенного платка его лысину; он все глЯдел  в  газету,  пока
сволочи не похлопали по плечу - тогда пришлось встать и уступить,  но  был
уже перегон перед его станцией. Ћн подошел к дверЯм  и  поглЯдел  на  свое
усталое морщинистое  лицо  в  стекле,  за  которым  неслись  переплетенные
электрические змеи. ‚друг лицо исчезло, и на его  месте  поЯвилась  чернаЯ
пустота с далекими огнЯми: тоннель кончилсЯ, и поезд взлетел на  мост  над
замерзшей рекой. ‘тала видна слава советскому человеку на  крыше  высокого
дома, освещеннаЯ скрещенными голубыми лучами.
     —ерез минуту поезд опЯть  нырнул  в  тоннель,  и  в  стекле  возникли
жестикулирующие алкаши, девушка со спицами, довЯзывающаЯ что-то синее  под
схемой метрополитена, школьник с бледным лицом, мечтающий над фотографиЯми
из учебника истории, полковник в папахе, непобедимо  сжимающий  чемодан  с
номерным замком, и еще были видны выведенные чьим-то пальцем с той стороны
стекла печатные буквы "„Ђ".  Џотом  впереди  поЯвилась  длиннаЯ  и  пустаЯ
улица, занесеннаЯ  снегом.  —то-то  кололо  ногу.  Ћн  достал  из  кармана
неизвестно как там оказавшуюсЯ булавку с зеленой горошиной на конце, кинул
ее в сугроб и поднЯл глаза. Ќебо в просвете между домами  было  высоким  и
чистым, и он очень удивилсЯ, различив среди  мелкой  звездной  икры  совок
Ѓольшой Њедведицы, - почему-то он был уверен, что тот виден только летом.
Last-modified: Fri, 18 Sep 1998 15:19:32 GMT
Ћцените этот текст: