кк,
который подавлЯет палочку ‹еффлера. Љаково, а?
     ‚ кабинете было накурено,  дым медленно уходил в открытое окно, и везде
стоЯли цветы -  Ќиколай ‚асильевич сам покупал и ему постоЯнно дарили цветы.
Љруглый стол,  на котором обычно лежали в  беспорЯдке журналы и  книги,  был
накрыт,  и за этим столом,  уставленным закусками,  вином и цветами,  сидел,
улыбаЯсь,  ЊитЯ. Ќаправо и налево от него были какие-то курившие, смеЯвшиесЯ
и  уставившиесЯ  на  менЯ  с  любопытством  люди.   Ќо  почему-то  с  полной
отчетливостью Я увидела только Њитю...
     - ђекомендую,  -  говорил между  тем  Ќиколай ‚асильевич,  -  способнаЯ
девушка,  возжелавшаЯ,  несмотрЯ на  мои уговоры,  вкусить от горького плода
науки.  ’олько что вернулась с  дифтерийной эпидемии в Ђнзерском посаде.  …е
зовут ’анЯ, - объЯснил он, точно Я была маленькаЯ и стеснЯлась назвать себЯ.
- Њы слушаем вас. —то вы думали сделать и что сделали? Ќу-с?
     џ смутилась и стоЯла,  не поднимаЯ глаз,  но,  когда Ќиколай ‚асильевич
произнес мое  имЯ,  быстро взглЯнула на  Њитю.  Ћн  поставил бокал на  стол,
поспешно встал и  посмотрел на  менЯ,  вежливо улыбаЯсь.  Ќе  узнал?  Ќо это
продолжалось не больше минуты.  џ заговорила,  и,  как бы не верЯ глазам, он
стал  всматриватьсЯ...  Џотом  отвел взглЯд,  и  на  лице  поЯвилсЯ холодный
оттенок.
     - Џочти  ничего  не  сделала,  Ќиколай ‚асильевич.  Ћтвезла сыворотку и
помогла местному врачу вспрыснуть ее больным и здоровым. ‚от и все.
     - Њолодец!  -  с удовольствием сказал Ќиколай ‚асильевич. - Ђй, девица!
•ороша, а?
     - —то касаетсЯ палочки ‹еффлера,  -  продолжала Я,  то  вы посоветовали
мне...
     €,  повторив слово в слово то,  что советовал мне Ќиколай ‚асильевич, Я
рассказала,  каким  образом  его  предположение  привело  менЯ  к  обратному
результату.  ‘перва голос немного дрожал и делалось то холодно, то жарко, но
потом Я  совершенно успокоилась и,  кончаЯ,  подумала,  что лучше рассказать
было почти невозможно. ‚прочем, однажды менЯ уже обмануло подобное чувство!
     ЊенЯ  слушали  внимательно,  особенно  ЊитЯ.  ‡ато  Ќиколай  ‚асильевич
совершенно не  слушал,  только  посматривал на  гостей и  с  довольным видом
похлопывал себЯ по колену.
     - Ќу  что,  какова?  -  спросил он,  когда Я  замолчала.  -  ‚от тебе и
дивчина! ‚ыходит, стало быть, что палочка ‹еффлера...
     €  в две минуты он доказал,  что мне не удастсЯ подтвердить результаты,
если опыт будет поставлен более точно. Ќе глЯдЯ на менЯ, ЊитЯ стал возражать
Ќиколаю ‚асильевичу,  и  загорелсЯ спор,  да  такой,  как будто оба только и
ждали удобного случаЯ, чтобы с ожесточением наброситьсЯ друг на друга.
     ‘начала Я кое-как следила за спором,  потом запуталась и только ждала с
ужасом,  что сейчас Ќиколай ‚асильевич или ЊитЯ обратЯтсЯ ко мне и окажетсЯ,
что Я просто невежда.
     Ћбо  мне  спорщики забыли  так  надолго,  что,  постоЯв немного посреди
комнаты, Я тихонько отошла и присела на ручку кресла.
     Ћни спорили, а Я смотрела на Њитю, и впервые мне пришло в голову, что Я
почти не знаю его. ‚ самом деле, если бы до сих пор мне никогда не случалось
встречатьсЯ с ним, что Я сказала бы об этом человеке?
     ЌижнЯЯ  часть  его  лица  была  решительнаЯ,   даже  жесткаЯ,  а  глаза
задумчивые,  с  рассеЯнным,  добрым  выражением.  Ћн  мало  изменилсЯ  после
‹опахина,  хотЯ пополнел и  стал казатьсЯ еще выше.  Џо-прежнему он держалсЯ
по-военному прЯмо,  теперь,  когда он был в  штатском,  эта манера стала еще
заметней. ‚ нем было что-то отталкивающее и одновременно притЯгивающее.
     Ќо  самым главным в  Њите была все-таки энергиЯ,  котораЯ в  ту минуту,
когда  Я  следила за  ним,  выражалась,  во-первых,  в  том,  чтобы победить
‡аозерского в споре,  а во-вторых, чтобы не поссоритьсЯ с ним. Ќесколько раз
он был готов вспылить и удержалсЯ с трудом.
     ’олько  одно  Я  понЯла в  этом  затЯнувшемсЯ споре:  ЊитЯ  намеревалсЯ
выступить  на  съезде  против  какого-то  профессора  Љрамова,   а   Ќиколай
‚асильевич заклинал Њитю не выступать.
     - ќто не человек,  а елейный удав,  -  сказал он,  - который хоть через
десЯть лет, но подберетсЯ и непременно задушит.
     Ќаконец Ќиколай ‚асильевич вспомнил обо мне.
     - ’анЯ, садитесь к столу, - ласково сказал он. - Ќаливки рюмочку! Ќаша,
чеботарскаЯ, землЯки прислали!
     џ поблагодарила и отказалась.
     - „а  вы  не  чинитесь!  ‚ы  думаете,  профессора,  то да се.  Ђ  мы не
профессора,  мы тоже студенты,  только старые.  “чимсЯ, спорим, шутим, а где
лучик света блеснет, туда и бросаемсЯ, ей-же-ей! џк барани!
     ‚се засмеЯлись,  и Я тоже,  но все-таки не села к столу,  тем более что
московские гости собрались уходить. Ќиколай ‚асильевич крепко пожал мне руку
и велел завтра принести отчет и работу на кафедру.
     ЊитЯ притворилсЯ,  что не узнал менЯ! „аже об Ђндрее не спросил, хорош!
Џоложим,  он не знает,  что Ђндрей болел.  ‚се равно мог бы поинтересоватьсЯ
братом.  ‹адно же!  ‚от  что  Я  сделаю:  бумаги Џавла Џетровича отправлю из
‹опахина в  Њоскву  ценной  посылкой,  а  личные письма оставлю себе.  Џавел
Џетрович велел сжечь эти письма, так что Я не обЯзана отдавать их кому бы то
ни было и тем более Њите!  Њите, который думает, что Я нанЯлась ухаживать за
старым доктором,  а  потом отправила его  в  €нвалидный дом!  Њите,  который
уверен,  что за деньги Я  продала свою самую дорогую привЯзанность в  жизни!
“дивлЯЯсь тому,  что хотЯ Я  рассердилась на  Њитю,  но в  глубине души была
довольна,  что он не понравилсЯ мне,  Я нашла казначеЯ нашей коммуны, отдала
ему стипендию и побежала домой.
     „олжно быть, мы вышли из института одновременно, только Я - из ворот, а
ЊитЯ -  из главного зданиЯ, потому что он вдруг оказалсЯ в двух шагах позади
менЯ.
     - Ћдну минуту!
     џ подождала, и мы пошли к площади ‹ьва ’олстого.
     - Њне было неудобно говорить с вами у ЌиколаЯ ‚асильевича,  - сказал он
вежливо,  но,  как мне показалось,  с оттенком презрениЯ.  - ‚ам передавали?
‚есной Я заходил к вам в общежитие.
     - Ќет, не передавали.
     џ так и кипела.
     - ЏризнатьсЯ, вас трудно узнать. ‚ ‹опахине вы были маленькой девочкой,
а теперь... Ќеобыкновенно переменились и похорошели...
     Ќужно было ответить с иронией: "Ѓлагодарю вас". Ќо ирониЯ не получилась
бы, потому что Я была очень сердита.
     - ‚ы,  кажетсЯ,  намеревались о чем-то говорить со мной?  Џолагаю,  моЯ
наружность не относитсЯ к теме этого разговора?
     Ћн искоса взглЯнул на менЯ.
     - „а,  Я  хотел говорить с  вами.  ‚ы  находились при Џавле Џетровиче в
последние дни его жизни.  ‘кажите,  когда он скончалсЯ,  у кого остались его
рукописи? “ вас?
     - „а.
     - Ђ  вы  не  думаете,  -  и  ЊитЯ слово в  слово сказал ту самую фразу,
которой так боЯлсЯ Ђндрей, - что давно пора вернуть их родным?
     џ ответила:
     - ‚ы правы.  € Я сделала бы это,  если бы не боЯлась,  что родные Џавла
Џетровича   отнесутсЯ   к   его   рукописЯм  с   таким   же   возмутительным
пренебрежением, как и к нему самому.
     “  менЯ нечаЯнно получилось так  складно.  ‚прочем,  от  злости у  менЯ
всегда поЯвлЯетсЯ дар говорить совершенно свободно. ЊитЯ изумилсЯ:
     - —то такое?
     - ‘ейчас объЯсню,  -  ответила Я  хладнокровно.  -  Ќо прежде позвольте
узнать,  почему  вы  не  спрашиваете о  здоровье вашего брата?  €ли  вас  не
интересует,  что  неделю тому назад он  был  при  смерти и  что,  уезжаЯ,  Я
оставила его еще в постели?
     ќто была минута,  когда Я убедилась в том, что ЊитЯ очень любит ЂндреЯ.
Ћн  побледнел,  остановилсЯ и  вдруг так сильно схватил менЯ за руки,  что Я
чуть не закричала от боли.
     - Љак при смерти?
     - ’еперь ему лучше, гораздо лучше!
     - —то с ним было? „ифтериЯ?
     - …сли дифтериЯ,  то какаЯ-то не типичнаЯ,  - ответила Я, чувствуЯ, что
мне приходитсЯ отвечать за болезнь ЂндреЯ,  и  сердЯсь на себЯ за это глупое
чувство. - Ћн сам предполагал малЯрию.
     - Ќо как он сейчас?
     - ЏоправлЯетсЯ! ‚станет через неделю.
     - Џочему же он не написал мне о своей болезни! џ получил от него письмо
перед самым отъездом.
     - ќто какое письмо?  -  спросила Я сердито. - ‚ котором он написал: "’ы
услышишь то, что тебЯ поразит"?
     Њы  давно прошли мимо моего общежитиЯ и  с  площади повернули на  улицу
Љрасных ‡орь - так Љировский проспект называлсЯ в двадцатых годах.
     Џоследние слова Я  подчеркнула,  и  ЊитЯ,  помолчав,  взглЯнул на  менЯ
сверху вниз - в буквальном и переносном смысле.
     - ‘лушаю вас.
     Њы  как-то  не ко времени поговорили о  болезни ЂндреЯ,  и  теперь было
трудно  найти  прежний  сердитый,  уверенный тон,  помогавший мне  держатьсЯ
свободно.  Ќо это "слушаю вас" было сказано таким равнодушным голосом, что Я
опЯть закипела:
     - Ќачнем с  того,  что  мне  бы  хотелось,  чтобы  при  нашем разговоре
присутствовала ѓлафира ‘ергеевна.
     - ‚от как?
     ЊитЯ вздрогнул или мне показалось? ‚прочем, сразу же взЯл себЯ в руки.
     - Ќу что же, это нетрудно устроить, - сказал он. - ѓлафира ‘ергеевна со
мной в ‹енинграде и даже (он взглЯнул на часы) сейчас ждет менЯ в гостинице.
Ћтложим наш разговор на десЯть минут,  и вы можете при ней изложить то,  чем
намерены менЯ поразить.


        ѓ‹Ђ”€ђЂ ‘…ђѓ……‚ЌЂ

     „о мечети мы шли пешком,  и  ЊитЯ,  пожалуй,  мог бы спросить у менЯ не
только о том, давно ли по улице Љрасных ‡орь стал ходить автобус. Џо крайней
мере,  на его месте Я отнеслась бы с интересом к девушке, котораЯ только что
вернулась из Ђрхангельской области, где работала полтора месЯца с его родным
братом,  у  которой  хранились рукописи  старого  доктора  и  котораЯ  могла
рассказать о  них (и  о  нем) больше всех на свете.  Ќо что все это значило,
думалось мне,  по сравнению с владевшим Њитей чувством презрениЯ. …ще бы! Ћн
видел  перед  собой лицемерку,  упросившую,  чтобы старый,  слабый,  больной
человек был оставлен на ее попечении,  а  потом бросившую его без присмотра.
•орошо же!
     “ ѓлафиры ‘ергеевны сидел гость -  пожилой человек,  с круглой лысеющей
головой,  которую он  держал  немного набок,  с  бледными висЯчими щечками и
пухлыми  улыбающимисЯ губами.  Љогда  ЊитЯ,  пропускаЯ менЯ  вперед,  открыл
дверь,  этот  человек  встал,  а  ѓлафира ‘ергеевна,  сидевшаЯ на  диване  в
нарЯдном  Японском  халате,  спокойно повернула голову.  Ѓез  сомнениЯ,  она
узнала менЯ с первого взглЯда.
     - ‡дравствуйте,  ‚алентин ‘ергеевич,  -  сказал ЊитЯ. - ‚от, ѓлашенька,
узнаешь? ‘тараЯ знакомаЯ, ’атьЯна...
     - Џетровна, - сказала Я.
     - ‘адитесь, ’атьЯна Џетровна! Њы помешали?
     ѓость улыбнулсЯ.
     - Ќапротив.   „митрий  „митриевич,  рассудите  нас.  ѓлафира  ‘ергеевна
утверждает,  что в  ленинградских театрах можно умереть от скуки.  Ђ Я вчера
был  в  Ѓольшом  драматическом  на  "‡аговоре  императрицы",   -  прекрасный
спектакль,  уверЯю вас!  ‚место доказательства, ѓлафира ‘ергеевна, позвольте
завтра прислать билеты?
     - џ не говорила, что можно умереть, - возразила ѓлафира ‘ергеевна, - но
в сравнении с Њосквой здесь как-то надуто играют.
     Џо-моему, так нельзЯ было сказать: "надуто играют".
     - Ќет,  вы положительно неисправимы!  Њосква и Њосква!  Ђ белые ночи? Ђ
Ќева, ќрмитаж?
     € он продекламировал:

     ‚ гранит оделасЯ Ќева,
     Њосты повисли над водами,
     ’емно-зелеными садами
     …е покрылись острова.

     - Џомните?
     - ђазумеетсЯ, - сказала ѓлафира ‘ергеевна так торопливо, что Я невольно
подумала: "Ќичего ты не помнишь".
     €  снова они стали сравнивать московские и ленинградские театры.  ѓость
похвалил Ђкдраму,  бывший Ђлександрийский, а ѓлафира ‘ергеевна сообщила, что
она  была на  спектакле "‚  царстве скуки" и  зрители утверждали,  что  игра
актеров вполне оправдала название.  ‚ремЯ от  времени она почему-то  брала в
руки  лежавшую перед  ней  книгу  -  очевидно,  эта  книга имела отношение к
Ђлександрийскому театру.
     џ волновалась,  но,  может быть, именно поэтому заметила многое, на что
при других обстоЯтельствах не  обратила бы никакого вниманиЯ.  ‚о-первых,  Я
заметила,  что ѓлафира ‘ергеевна изменилась -  прежде была тонкаЯ, гибкаЯ, а
теперь пополнела,  и на шее,  под самым подбородком -  Я все рассмотрела!  -
поЯвилась большаЯ  морщина.  ЌесмотрЯ на  свой  гордый  вид,  она  держалась
напрЯженно,  точно в глубине души не была уверена,  что имеет право сидеть в
этом   прекрасном  номере  гостиницы  и   разговаривать  с   такими  умными,
образованными людьми.  ‚о-вторых,  Я  заметила,  что  Њите не  нравитсЯ этот
слащавый гость  и  еще  меньше  нравитсЯ,  как  ведет  себЯ  с  ним  ѓлафира
‘ергеевна.  ‚ самом деле:  она уронила платочек,  гость подхватил,  подал. ‚
ответ ѓлафира ‘ергеевна протЯнула руку - и он элегантно поцеловал ее.
     ‚-третьих,  Я  понЯла,  что  невольно попала в  круг каких-то  сложных,
запутанных отношений.  ќто чувствовалось и в том,  что гость говорил слишком
неторопливо,  и в том,  что ЊитЯ почти откровенно ждал,  когда он уйдет, и в
том,   что   ѓлафира  ‘ергеевна  делала  вид,   что  не   замечает  Њитиного
недовольства,  хотЯ оно было буквально написано на его сердитом лице. ‚ообще
все  притворЯлись,  но  особенно ѓлафира ‘ергеевна,  которой нужно было  еще
показать, что она с глубоким равнодушием относитсЯ к тому, что некаЯ ’атьЯна
Џетровна сидит в углу,  терпеливо ожидаЯ окончаниЯ разговора, "‡ачем Явилась
ко мне эта мерзкаЯ девчонка в выцветшей жакетке, в заштопанных чулках? Ћ чем
собираетсЯ говорить со мной?  Ќеужели об этом?"  џ  была готова прочитать ее
мысли.
     Њежду  прочим,  чулки  были  заштопаны  выше  колен,  но  Я  все  времЯ
чувствовала эти местечки, точно были заштопаны не чулки, а ноги.
     ѓость все  говорил,  вежливо,  длинно и  льстиво,  -  так преувеличенно
льстиво, что Я даже подумала, что он смеетсЯ над Њитей. Џо-видимому, это был
один из микробиологов,  приехавших на съезд, но, как и ‹ьвовы, за две недели
до съезда.  ќти две недели - так Я понЯла из прощальных, незначительных фраз
- решено было посвЯтить осмотру ‹енинграда,  в котором ѓлафира ‘ергеевна еще
никогда не была.
     - ‡ачем он приходил?  -  сердито спросил ЊитЯ,  когда за гостем наконец
захлопнулась дверь.  - ‚едь ты знаешь, что Я не выношу этого свЯтошу. ‚от уж
действительно "елейный удав"!  Љстати,  ‡аозерский только что сказал, что он
собираетсЯ выступить против менЯ на съезде.
     ѓлафира ‘ергеевна пожала плечами.
     - Ђ  ты  можешь  представить,  что  Я  узнала об  этом  прежде тебЯ?  €
пригласила Љрамова именно длЯ того, чтобы...
     - —то такое?
     џ бы,  кажетсЯ,  спрЯталась под кровать, если бы ЊитЯ вдруг двинулсЯ на
менЯ с таким сердитым лицом.
     - џ тысЯчу раз просил тебЯ не вмешиватьсЯ в мои дела!  - закричал он. “
него губы не  слушались.  -  Ќеужели ты не понимаешь,  что это ставит менЯ в
ложное положение?
     - ’ы,  кажетсЯ, забыл, что мы не одни, - значительно произнесла ѓлафира
‘ергеевна.
     - Џростите! - ЊитЯ резко повернулсЯ ко мне.
     - Њожет быть, мне уйти, „митрий „митриевич?
     - Ќет,  нет!  ѓоворите,  пожалуйста. ѓлаша, ’атьЯна Џетровна только что
вернулась из  Ђнзерского посада.  Ђндрей тЯжело болел,  но сейчас ему лучше.
Ћни вместе работали на дифтерии. Њы вас слушаем, ’атьЯна Џетровна.
     - ‚идите ли,  в чем дело,  -  начала Я,  рассчитываЯ (как это постоЯнно
случалось со мной на экзаменах), что мне удастсЯ успокоитьсЯ через несколько
минут,   -  мы  встретились  с  Ђндреем  случайно,  и  лишь  благодарЯ  этой
случайности Я  узнала,  что менЯ обвинЯют в  том,  что Я  нанЯлась за деньги
ухаживать за Џавлом Џетровичем, а потом, когда ѓлафира ‘ергеевна уехала...
     - Ќикто вас не обвинЯет, - поспешно возразила ѓлафира ‘ергеевна. - „а и
вообще, что за вздор! Љогда это было?
     - Ќе так давно, чтобы Я забыла, как вы вели себЯ по отношению к нему.
     ЊитЯ с  изумлением повернулсЯ к  жене.  Ћна ничего не ответила,  только
поджала губы и взглЯнула на менЯ исподлобьЯ.
     - …сли бы вы были тогда в ‹опахине,  ЊитЯ,  -  продолжала Я, забыв, что
все времЯ называла его "„митрием „митриевичем",  -  вы  были бы возмущены не
меньше,  чем Я.  ‚от теперь вы интересуетесь его трудами и даже думаете, что
они могут понадобитьсЯ вам длЯ какой-то  работы.  ѓде же  вы были,  когда он
умирал, один, без друзей и родных? € ведь он ничего не требовал! „а и вообще
разве хоть одну минуту он думал о себе? Ћн писал о своей работе ‹енину...
     џ  остановилась,  потому что  нужно было  успокоитьсЯ,  но  ЊитЯ только
переспросил с удивлением:  "‹енину?" -  и Я снова помчалась во весь опор, не
разбираЯ дороги.
     - „а, да! € это письмо было бы закончено и отправлено, если бы вы взЯли
на себЯ труд хоть взглЯнуть в те рукописи,  которые Я,  по вашему мнению, не
имела права оставить себе.  Ќо Я  пришла,  чтобы сказать о  другом.  ѓлафира
‘ергеевна  оклеветала  менЯ.   џ  требую,  чтобы  она  немедленно,  в  вашем
присутствии,  отказалась от  этой клеветы и  признала,  что она свалила свою
вину на менЯ.
     …ще далеко не  наступила та  минута,  когда Я  должна была понЯть,  что
правду трудно доказывать именно потому,  что  она не  требует доказательств.
Љаждое слово,  из которого состоЯла эта пылкаЯ речь,  казалось мне настолько
неопровержимым,  что  Я  была уже почти готова простить ѓлафиру ‘ергеевну...
"‘ейчас расплачетсЯ!" - с торжеством подумалось мне. Ќо ѓлафира ‘ергеевна не
расплакалась.
     - ‚ы кончили?  - спросила она. - ’ак вот, „митрий, должна тебе сказать,
что Я не намерена разговаривать с этой...  -  она не нашла слова,  -  только
скажу,  что удивлЯюсь,  зачем ты привел ко мне эту...  Ћна нарочно все времЯ
называла менЯ просто "эта". —тобы менЯ оскорбить? ’ак Я тебе скажу, что дело
не только в  том,  что она из милости жила у  соседки и  надеЯлась захватить
комнату Џавла Џетровича со  всеми его вещами,  ‡десь был еще один подлый рас
чет.  ‘кажите,  товарищ... как вас там зовут? - сказала она с отвращением, -
где письма артистки Љречетовой, которые оставил вам Џавел Џетрович?
     ЊитЯ спросил тревожно:  "ЉакаЯ Љречетова?"  и Я почувствовала с ужасом,
что он и  ѓлафира ‘ергеевна -  это одно,  а Я -  совершенно другое.  ‡а этой
мыслью так же быстро промелькнула другаЯ: "Ћна стащила у менЯ эти письма!"
     - ѓде?  -  переспросила Я  хладнокровно.  -  ‚  ‹опахине  оставлены  на
хранение.
     - ‚от как!  Ћставлены на хранение? - € ѓлафира ‘ергеевна взЯла со стола
книгу,   о   которой  Я   прежде  подумала,   что   она  имеет  отношение  к
Ђлександрийскому театру.  -  ‚от они!  -  Ћна швырнула мне книгу.  - €зданы!
’еперь вы посмеете утверждать, что не продали их?
     џ  стоЯла далеко от нее,  и книга упала на пол.  ЊитЯ сделал шаг,  но Я
опередила его.  "Џисьма Ћ.  Џ.  Љречетовой к неизвестному",  не верЯ глазам,
прочла Я на белом переплете.
     - Ќичего не понимаю, - пробормотал ЊитЯ.
     - ‡наешь,  Љречетова,  артистка! „а Я тебе потом расскажу! Ќо какова же
низость -  узнать, что среди бумаг старика имеютсЯ личные письма! ђазнюхать,
что они имеют какую-то ценность!  Ќайти издателЯ и продать ему эти письма. €
эту...  -  ѓлафира ‘ергеевна с  трудом  удержалась от  грубого слова,  -  ты
приводишь ко мне?
     ‚первые в  жизни  навстречу мне  двинулась такаЯ  откровеннаЯ,  смелаЯ,
поражающаЯ своей меткостью ложь -  не мудрено, что Я растерЯлась. Ќужно было
повернутьсЯ и  уйти.  Ќо в ту минуту с острой,  почти болезненной Ясностью Я
увидела полное лицо  ђаевского с  моргающими глазами и  услышала его  голос,
говорЯщий:  "Њне нужны эти письма.  €дет?  ‡адаток - сегоднЯ!" € как будто Я
взЯла  задаток и  обещала украсть эти  письма  -  так  Я  залепетала что-то,
обращаЯсь не к  ѓлафире ‘ергеевне,  а  к  Њите.  Љакое-то жестокое выражение
возникло у него на лице,  промелькнуло в глазах, и это выражение, как ножом,
резнуло менЯ по сердцу.
     - ‚ы верите ей? - закричала Я.
     Ћн отвернулсЯ,  и Я выбежала из номера,  не помнЯ себЯ,  с единственной
мыслью  -  не  заплакать перед  той  страшной  женщиной,  глЯдевшей на  менЯ
тЯжелыми, поблескивающими глазами.


        Џ€‘њЊЂ Љ Ќ…€‡‚…‘’ЌЋЊ“

     џ сказала, что впервые в моей жизни навстречу мне смело двинулась ложь.
‚  течение первых трех  дней  после  моего  возвращениЯ произошло так  много
событий,  точно  кто-то  долго  собирал  их  в  огромную корзину,  а  теперь
опрокинул ее  на  менЯ  без  предупреждениЯ -  это  тоже  случилось со  мной
впервые.  ‘реди этих  событий были важные и  не  особенно важные,  и,  чтобы
отличить одни от других, нужно было остановитьсЯ, оглЯдетьсЯ, подумать. Људа
там!  ’олько один предмет Я видела перед собой:  книгу под названием "Џисьма
Џ.  Џ. Љречетовой к неизвестному". Ќаконец мне удалось купить ее у букиниста
на ‹итейном проспекте.
     Џожалуй,  это было не совсем обыкновенное зрелище: девушка, котораЯ, не
обращаЯ ни малейшего вниманиЯ на оклики извозчиков, на свистки милиционеров,
шла  по  улицам ‹енинграда с  раскрытой книгой в  руках.  „важды она чуть не
попала под лошадь.  Ћна сталкивалась с прохожими.  Ќа углу ‘еменовской с ней
поздоровалсЯ товарищ по курсу - она его не узнала...
     Џисьма,  которые старый доктор просил сжечь после своей смерти,  теперь
читали чужие,  равнодушные, незнакомые люди, и каждый, у кого было три рублЯ
пЯтьдесЯт копеек,  мог так же, как это сделала она, зайти в магазин и купить
эти письма.
     Џисьма, которые она не решалась прочитать в рукописи, были напечатаны в
количестве  пЯти  тысЯч  экземплЯров,   с  предисловием  какого-то  пошлЯка,
намекавшего на "загадку жизни знаменитой актрисы".
     Ћна  читает эти  письма,  и  ей  кажетсЯ,  что весь город вместе с  ней
перелистывает страницу за страницей.  ‚от красиваЯ женщина с темными глазами
идет по аллее,  а  там,  в  беседке на берегу морЯ,  ее уже ждет,  волнуЯсь,
высокий человек в свободном летнем костюме и широкой панаме.  ‡агорелое лицо
с прекрасными,  навыкате глазами полно муки и радости ожиданиЯ. ‚от он видит
ее, бросаетсЯ к ней... ќта перваЯ встреча в Ѓалаклаве, о которой Љречетова с
нежностью вспоминала в нескольких письмах.  ‚от они встречаютсЯ в ѓеническе,
в Ђзове,  все в маленьких южных городах,  где никто не находит странными эти
радостные и печальные встречи.  …ще непонЯтно, что заставлЯет их так бережно
хранить  свою  тайну?   Џочему  все  чаще  в  ее  письмах  попадаетсЯ  слово
"невозможно"?  Џочему в  одном из  них  она  приводит чье-то  стихотворение,
посвЯщенное этому слову?

     …сть слова - их дыханье, что цвет,
     ’ак же нежно и бело-тревожно,
     Ќо меж них ни печальнее нет,
     Ќи нежнее тебЯ, невозможно.

     ‘ раскрытой книгой в руках девушка пересекает город,  и ей кажетсЯ, что
от  страницы к  странице все  тише  становитсЯ на  шумных улицах ‹енинграда.
—ерез  ‹етний  сад  она  проходит на  набережную -  чуть  слышно  перебирают
листьЯми старые липы,  умолкают и  перестают смеЯтьсЯ люди на  пристани,  от
которой отходит на Ћстрова пыхтЯщий, переполненный пароходик.
     "...Љак ни тЯжелы, почти непереносимы наши горькие встречи, но когда ты
уезжаешь,  Я  чувствую такую пустоту,  что понЯть не могу,  как еще в  силах
двигатьсЯ,  разговаривать,  играть.  ’ы  знаешь,  что Я  играю не  только на
сцене".
     "...Ќужно  представить себе  всю  бессмысленность положениЯ,  когда два
человека,  которые  друг  без  друга  не  могут  вообразить ни  единого мига
счастьЯ,  должны тосковать, терзатьсЯ и лгать, лгать на каждом шагу. Љогда Я
вынуждена притворЯтьсЯ,  что  равнодушно слышу твое имЯ,  только что уйдЯ от
тебЯ с пылающими щеками,  мне начинает казатьсЯ, что когда-нибудь менЯ убьет
этот мучительный стыд.  „а,  нам нельзЯ видетьсЯ. Ќужно расстатьсЯ! Ќо стоит
лишь вообразить ту пустоту,  тот ужас, который открываетсЯ за этими словами,
и Я страстно, злобно гоню эту мысль. Ќет, верно, суждены нам с тобой, бедный
мой, дорогой, эта мука, это небывалое счастье!"
     "...‚  Џариже арко нашел у менЯ истощение сил и велел ехать в ‘ицилию.
’ы представлЯешь себе,  как хотелось мне ехать,  тогда как Я  знала,  что ты
будешь ждать менЯ в  Џлесе!  ‹ихорадочно следила Я за русскими газетами и по
первому известию о вскрытии ‚олги выехала, убедив врачей, что в Џлесе воздух
будет здоровее длЯ менЯ, чем в чужой ‘ицилии".
     "...’еперь уже не мечтаю Я  больше навсегда соединитьсЯ с  тобой.  ѓода
идут,  голова моЯ седеет,  и, видно, не дождатьсЯ нам этого счастьЯ. Ќо хоть
видеть тебЯ,  не скрываЯсь,  хоть знать,  что ты здоров и по-прежнему любишь
менЯ!  ‘егоднЯ Я снова говорила с ним. ’ы знаешь, о ком Я пишу. Ћн повторил,
что не даст развода, даже если Я возьму всю вину на себЯ".
     "...Љогда Я получаю твое письмо, Я, как девочка, прежде всего ищу слова
любви,  а  все  остальное кажетсЯ мне бесконечно менее важным.  ’ысЯчу раз Я
перечитываю твою  подпись,  и  когда  ты  не  подписываешьсЯ "всегда твой" и
ставишь только инициалы,  мне начинает казатьсЯ,  что ты меньше любишь менЯ.
Ћднако менЯ расстроило известие о  "готовой разразитьсЯ над тобой буре".  ’ы
глухо пишешь об этом. Џочему? —тобы не огорчать менЯ? Ќо разве ты не знаешь,
мой друг,  что Я  никогда не расстанусь с  тобой!  ’Яжело мне писать это "не
расстанусь", в то времЯ как мы видимсЯ лишь во времЯ твоих редких приездов в
Џетербург.  Ќо  все  равно -  наша любовь давно уже  стала как бы  вне нашей
власти, и не только вне, а над нами".
     "...—то  говорЯт в  Њоскве о  провале "—айки"?  ѓостинодворцы,  которые
убеждены,  что  мы  играем  только  длЯ  них,  свистели,  шикали,  смеЯлись,
оскорблЯли актеров и  в  конце  концов добились провала замечательной пьесы.
Ѓедный  —ехов!   Ќикогда  не  забуду,   как,   растерЯнный,  осунувшийсЯ,  с
напрЯженной улыбкой,  он слушал наши уверениЯ, утешениЯ! Ќе дождавшись конца
спектаклЯ,  накинув пальто и забыв шапку, он бежал из театра - так и уехал с
непокрытой головой".
     "...Џишу тебе,  надеЯсь, что мое письмо еще застанет тебЯ в Џетербурге.
‘инельников только что  сказал мне,  что по  Њоскве ходЯт слухи о  том,  что
министр приказал освободить тебЯ от преподаваниЯ в университете. џ знаю, как
важно тебе,  в  особенности после столкновениЯ с  –ионом,  хотЯ бы числитьсЯ
преподавателем университета.  Љогда же кончитсЯ наконец этот кошмар, который
уже отнЯл у менЯ почти всех друзей?  ‚чера узнала, что Љравцов отправлен под
надзор полиции в Ђрзамас.  ЉажетсЯ,  никогда Я не была трусихой,  но Я дрожу
при одной мысли, что это безумие может коснутьсЯ тебЯ".
     "...ќтого давно ждали,  говорЯт вокруг.  €  Я  соглашаюсь,  мне все еще
нужно делать вид,  что  между нами  никогда не  было ничего,  кроме простого
знакомства. џ не плачу, Я ничем не умею выразить горе. Ќо мне кажетсЯ, что Я
ослепла или сплю летаргическим сном:  слышу, чувствую и не в силах крикнуть.
Њой бедный,  родной,  мой навсегда,  бесконечно любимый!  ’ы  знаешь,  что Я
решила? Џриехать к тебе, чтобы умереть".

     ЋгорчениЯ,  о  которых никогда не упоминал Џавел Џетрович,  приходившие
"оттуда",  из того давно умершего мира,  где жила дама с темными глазами,  -
теперь  Я  понЯла  их  так  живо,   как  будто  старые  фото,  висевшие  над
фисгармонией в  перламутровых рамках,  сошли со  стен и  рассказали мне свою
жизнь!  ќто  была  грустнаЯ жизнь,  и,  читаЯ некоторые письма,  трудно было
удержатьсЯ от слез.  џ не привела их, потому что они занЯли бы слишком много
места.
     Љречетова много писала о театрах, о ролЯх, которые она исполнЯла, почти
на каждой странице мелькали имена ѓорького,  ‘авиной,  Љомиссаржевской.  ќто
были письма актрисы.  Ќо странно!  Ќе Љречетова,  а "неизвестный",  которому
были адресованы письма, как живой вставал со страниц этой книги.
     "Ќа  могильной плите следовало бы  писать не  то,  кем  был человек,  -
сказал мне однажды этот "неизвестный",  - а то, кем он должен был быть". ‚от
кем  он  должен  был  быть  -   знаменитым,  уверенным  в  себе,  гордЯщимсЯ
необычайной любовью...
     ђастерЯннаЯ,  ошеломленнаЯ,  выбежала Я из "…вропейской" с единственной
мыслью:  "ЊитЯ поверил ѓлафире,  мне не удалось доказать, что она оклеветала
менЯ!"  Џисьма Љречетовой увели  менЯ  в  другой мир,  и,  притихшаЯ,  почти
испуганнаЯ глубиной открывшегосЯ передо мной горЯ,  Я как будто засмотрелась
на бедные,  ожившие тени. ’еперь, вспомнив о ђаевском, Я мгновенно вернулась
из прошедшего в настоЯщее.
     ђазумеетсЯ,  нечего было и сомневатьсЯ в том,  кто издал эту книгу!  Ќа
титульном листе  было  указано  название издательства -  "‚ремЯ",  и  адрес:
"ЌабережнаЯ ”онтанки,  24".  Ќо  как ђаевский добралсЯ до писем,  если перед
отъездом в  Ђнзерский посад Я  написала отцу и  получила ответ,  что чемодан
старого доктора цел и  невредим и  по-прежнему стоит на  своем месте под его
кроватью?  Ѓез сомнениЯ,  он стащил эти письма.  Ќо сохранилсЯ ли труд Џавла
Џетровича и другие бумаги?
     €змученнаЯ,  но готоваЯ немедленно пустить в ход все силы ума и сердца,
чтобы разгадать эту тайну,  Я влетела в общежитие и лицом к лицу столкнулась
с нашим швейцаром.
     - Ђ,  наконец-то! - сказал мне этот усатый, длинноносый старик, который
знал все наши дела и неизменно выручал нас в трудных случаЯх жизни.  - „авно
пора!
     - —то случилось?
     - Џапаша приехали.
     - Љакой папаша?
     - Џапаша, отец! ‚аш папаша!


        „“ђЌ›… ‚…‘’€

     Ћн  сидел  на  моей  постели,  очень довольный,  с  красным носиком,  в
коричневом,  измЯтом,  но  приличном костюме.  ‚место  галстука был  завЯзан
черный  бантик,  усы  закручены,  пушистые  волосики,  которых  осталось уже
немного,  лихо зачесаны на лоб.  Љогда Я вошла, он с хвастливо-самоуверенным
видом  рассказывал  о  чем-то  моим  соседкам  по  комнате.  Ћни  слушали  и
улыбались. “видев менЯ, отец встал, но, качнувшись, снова сел на кровать.
     - Ђ вот и дочь, - сказал он. - ‡дравствуй, дочь! Љак снег на голову, а?
Џроездом на Ђмур,  станциЯ Њихайло —есноков, по делу редкого экземплЯра быка
симментальской породы.
     „евушки заметили, что Я покраснела, и вышли под каким-то предлогом.
     Њы с  отцом остались одни.  Ћн посмотрел на менЯ,  моргаЯ,  и  радостно
засмеЯлсЯ.
     - ‘подобилсЯ такую дочь иметь!  -  сказал он  с  восторгом.  -  ѓосподи
помилуй! —уднаЯ, великолепнаЯ дочка! Џодруги рассказывали. ѓоржусь!
     Ћн отодвинулсЯ, деликатно прикрыв рот ладонью.
     - €звинЯюсь,   -  сказал  он  и  икнул.  -  ‘  горЯ,  ’анЯ,  поверь,  с
тоски-одиночества. ЂвдотьЯ скончалась.
     - Љак скончалась?
     - Ђлле-марше! ‘емнадцатого днЯ июлЯ сего года.
     €  он  стал  длинно  рассказывать,  что  в  последнее  времЯ  служил  в
парикмахерской  швейцаром,  снимал  пальто  и  выдавал  номерки  и  что  это
прекраснаЯ должность,  без  которой культура погибла бы,  поскольку ни  один
уважающий себЯ мастер не  станет брить или стричь клиента в  пальто.  €  вот
однажды он  вернулсЯ домой,  стал звать Ђвдотью,  а  она  сидит за  столом и
молчит. Ћн потЯнул ее за руку, а она брЯк на пол, и все!
     - ЂдскаЯ вещь,  -  сказал он  и  всхлипнул.  -  Ђ  какаЯ  кухарка была!
‘емнадцать лет у маркиза де ’раверзе служила! Ћчень резко бросила пить - вот
беда.  ќто  нельзЯ -  пить  такое  пространство времени и  вдруг моментально
бросить.  Ћрганизм не выдержал.  ’ак-то вот Я и сел на Якорь, брат, - сказал
отец  и  самодовольно хлопнул себЯ по  коленЯм.  -  ’еперь на  Ђмур!  Џетька
‘трогов зовет -  нужно ехать!  “ него бык выращен симментальской породы.  ‡а
девЯть тысЯч  верст от  матушки-ђоссии выращен бык  ради  принципа,  не  длЯ
какой-то наживы.
     џ слушала и молчала. Ќикогда не забывала Я о том, какой у менЯ отец, но
за те годы,  что мы не виделись,  черты его сгладились в моих воспоминаниЯх.
’еперь мне было больно видеть,  что он стал еще более смешным и жалким,  чем
прежде.  Ћн показал мне заЯвление о  том,  что "поскольку осенью сего года в
Њоскве открываетсЯ сельскохозЯйственнаЯ выставка",  он  от  имени  какого-то
"’оварищества  ответственного труда"  просит  „орпрофсож  Ђмурской  железной
дороги  "доставить экспонат  в  свЯщенный город  возрождающейсЯ пролетарской
промышленности".  Џетька ‘трогов,  объЯснил он,  служит артельщиком и  лично
доставить быка не может.  Ђ  он,  Џетр ‚ласенков,  может.  Ќо суть дела не в
быке,  а  в  том,  что недалеко от  станции Њихайло —есноков зарыт клад,  он
найдет и разделит его пополам со мной.
     Ћн был очень пьЯн,  и прежде всего нужно было увести его из общежитиЯ и
устроить -  но где?  “ Ќины?  џ даже не знала еще,  в ‹енинграде ли Ќина.  ‚
гостиницу, если достану номер.
     - ‚от что, папа, - сказала Я вдруг, - мне необходимо поговорить с тобой
по  очень важному делу.  •орошо,  что  ты  ЯвилсЯ,  иначе на  той неделе мне
пришлось бы ехать к тебе. ’ы помнишь Џавла Џетровича? Ќу, старого доктора? џ
часто ходила к нему.
     - Љак же, - пробормотал отец.
     —то-то  неуверенное прозвучало в  этом коротком ответе.  „о  сих пор он
прЯмо смотрел на  менЯ своими светлыми глазками,  которые,  как  две бусины,
торчали  на  маленьком усатом  лице,  а  теперь  глазки  забегали  и  в  них
показалось неопределенное выражение. ‘трах?
     - ‘лушай внимательно.  Љогда доктор умер,  мне выдали из „ома инвалидов
его чемодан. ‚ чемодане не было вещей, только бумаги. - џ старалась говорить
медленно,  чтобы он понЯл. ЉажетсЯ, он понимал. - ’ы был при этом. “езжаЯ, Я
отдала тебе этот чемодан и просила беречь. Џомнишь?
     - Љак же, - снова пробормотал отец.
     - ‚  чемодане были научные труды Џавла Џетровича и  среди них -  письма
одной актрисы.  Ћн  очень берег их.  Ћн  не  хотел,  чтобы кто бы то ни было
прочел их, потому что это были личные письма.
     Ћтец молчал.  ѓлазки, бегавшие по сторонам, беспомощно застыли, пальцы,
которые он  то  и  дело подносил к  губам,  дрожали,  как  всегда,  когда он
чувствовал себЯ виноватым. џ продолжала спокойно:
     - ’еперь эти письма изданы.  ‚от!  - Ћтец с ужасом взглЯнул на книгу. -
Љак это могло случитьсЯ - не знаю. Ћчевидно, кто-то вытащил их из чемодана и
списал,  а копии продал.  Ђ может быть,  и не копии, а самые письма, хотЯ об
этом даже страшно подумать.  “ менЯ большие неприЯтности из-за этой истории,
папа.
     Ћн пробормотал:
     - Џочему?
     - Џотому,  что  ‹ьвовы думают,  что это сделала Я.  ’ы  ведь знаешь,  -
сказала Я с силой, - кем был длЯ менЯ Џавел Џетрович! € вот теперь...
     - —то  же  такого,  что же  такого?  -  прошептал отец.  -  ‚едь они не
пропали?
     - „лЯ менЯ было бы гораздо лучше, если бы они пропали.
     „олжно быть, Я была очень измучена, потому что голос вдруг зазвенел и Я
с трудом удержалась от слез.
     Ћтец встал.  Ќе  знаю,  что творилось в  его голове,  но  почему-то  он
осторожно вынул из  кармана брюк  свой старенький бумажник и  развернул одну
квитанцию,  другую. Џотом сложил квитанции, выронил бумажник и рухнул передо
мной на колени.
     - €уда!  -  закричал он и ударил себЯ кулачком в грудь. - џ виноват, Я.
Ћтец - подлец! Ѓейте в колокола! ђодную дочь предал.
     џ посадила его на кровать, подала воды. “ менЯ руки дрожали.
     ‚се было Ясно еще до того,  как Я выслушала этот перепутанный,  длинный
рассказ.  ђаевский -  отец  с  ненавистью называл  его  "некто" -  приехал в
‹опахин в  марте этого года  и  прежде всего ЯвилсЯ к  отцу  "с  угощеньем".
’рудно ли  было ему  уговорить отца -  не  знаю.  Ћтец уверЯл,  что ђаевский
уламывал его две недели.
     - ќто ужас что ’акое было! - повесив голову объЯснил он. - Ћттого что в
подобных историЯх Я - кто? Љремень.
     Ќо так как ему необходимо было ехать на Ђмур и билет стоил очень дорого
- триста пЯтьдесЯт рублей сорок копеек, - и ЂвдотьЯ была больна, хоронить не
на что,  и ђаевский действовал на него "апатически",  -  отец в конце концов
согласилсЯ и, подобрав ключ, вытащил из чемодана бумаги.
     - ‚се бумаги? - спросила Я почти хладнокровно.
     Ћтец  ответил:  "‚се",  и,  не  помнЯ себЯ,  Я  бросилась к  нему  и  с
бешенством схватила за  плечи.  Ќе  помню,  что  Я  кричала ему...  ‚  дверь
постучали, и, как во сне, Я увидела ‹ену Ѓыстрову, стоЯвшую на пороге.
     - ’анЯ! ’анечка! „а что с тобой, ’анЯ?


        ЉЂЉ ЏЋ‘’“Џ€’њ

     …сли бы не ‹ена, Я просто пропала бы в этот несчастный день. ‡а номер -
мы отвезли отца в  Њосковскую гостиницу -  нужно было заплатить вперед,  а Я
только что отдала стипендию казначею нашей коммуны. ‹ена достала деньги. Ћна
увела менЯ к себе,  накормила и заставила лечь -  Я едва держалась на ногах,
хотЯ и  порывалась идти в  институт и  занЯтьсЯ делами,  которые та  же ‹ена
убедила менЯ отложить на завтра.
     - Ќу вот,  -  сказала она,  накинув на плечи шаль и уютно устроившись у
менЯ в ногах, - а теперь рассказывай.
     - Ћ чем?
     - Ћбо  всем.  €  не  смей  выдумывать.  Џока Я  знаю только одно:  тебЯ
расстроил отец. ‚ерно?
     џ кивнула.
     - Ќо ведь это длЯ тебЯ не новость?
     џ снова кивнула.
     - Ђ мне нужны новости. —то случилось?
     - ‹ена,  помнишь, Я рассказывала тебе о старом докторе? ќто было давно,
на первом курсе, мы спорили, ты сказала, что профессиЯ иногда - дело случаЯ,
и  в  пример привела менЯ.  Ђ  Я  возразила,  что медицина длЯ менЯ вовсе не
случай и что,  когда Я решила идти на медицинский, на менЯ повлиЯли вовсе не
твои уговоры.  ‚от тогда Я  и  рассказала тебе о старом докторе.  Ќеужели не
помнишь?
     - Џомню.
     - ’ак  вот...  Џосле  смерти  Џавла  Џетровича остались  бумаги.  –елый
чемодан с бумагами.  ‚ последние дни подле него не было никого,  кроме менЯ,
кому он  мог бы их передать.  ’ам были личные письма одной женщины,  котораЯ
любила его, и научный труд, над которым он работал всю жизнь. € вот...
     џ рассказала о том, как бумаги старого доктора попали к ђаевскому. ‹ена
подумала.
     - ќтот труд имеет научную ценность?
     - Ѓез сомнениЯ!
     - Џочему же он до сих пор не был издан?
     - Џотому,  что Џавел Џетрович довел его только до  середины и  говорил,
что самое главное - впереди.
     - ‚  таком случае нужно сделать все возможное,  чтобы спасти его из рук
этого типа.  ‘овсем не сложно, уверЯю тебЯ! џ поговорю об этом с „митриевым,
хочешь?
     џ отвечала,  что хочу,  и ‹ена ушла,  объЯснив,  что торопитсЯ к отцу в
‘естрорецк, и на прощанье уверив менЯ, что все обойдетсЯ.
     ‚асилий Ђлексеевич был болен, и ЊариЯ Ќикандровна почти насильно увезла
его в ‘естрорецк, в какой-то хороший санаторий.
     "„а,  ‹ена  права,  нужно  заставить  ђаевского  вернуть  бумаги  Џавла
Џетровича.  Ќо как это сделать?  ЋбратитьсЯ в  милицию или в прокуратуру?  €
зачем только Я оставила чемодан в ‹опахине?  Џравда, уезжаЯ, Я не знала, что
ждет менЯ впереди,  Я  не  могла взЯть его  с  собой.  Ќо  в  прошлом году Я
написала отцу,  и  он ответил мне,  что чемодан с  бумагами цел -  вот когда
нужно было бросить все и поехать в ‹опахин.  Ќо это было невозможно в разгар
занЯтий в середине учебного года!"
     €  незаметно среди  беспокойно-неопределенных мыслей поЯвилась и  робко
стукнула в  сердце  одна  определеннаЯ,  которой тотчас  же  подчинились все
остальные:  ђаевский издал письма отдельной книгой -  это  было  выгодно длЯ
него.  Ђ  рукопись?  —то,  если он  просто бросил в  печку эти перепутанные,
неразборчивые листы  бумаги,  написанные дрожащей рукой?  “же  не  робко,  а
смело, со всего размаху стучала в мое сердце эта страшнаЯ мысль.
     Ќет,  напрасно ‹ена уговорила менЯ остатьсЯ,  все равно не  спалось!  ‚
квартире было жарко,  душно,  пахло сохнущим деревом,  лаком,  чем-то еще, и
ходить можно было  только из  комнаты ‹ены в  столовую и  обратно.  ‚сегда у
Ѓыстровых  было  шумно,  весело.  ЊариЯ  Ќикандровна ругала  кого-нибудь  за
несправедливость и вдруг поЯвлЯлась из кухни с пирогом, испеченным по новому
рецепту. ‚асилий Ђлексеевич по вечерам возилсЯ у верстачка. Ђ теперь? “ менЯ
сжалось сердце,  и  стало так грустно,  что Я с трудом удержалась,  чтобы не
заплакать.
     "Џозвонить Њите -  вот что нужно сделать прежде всего, - думала Я, лежа
на диване и  рассматриваЯ этот верстачок,  на котором так и  остались лежать
какие-то планки.  -  Ќо ведь это же значит,  что Я  должна рассказать ему об
отце? „а, должна. Љак бы это ни было трудно".
     - "…вропейскаЯ"? Ќомер сто пЯтый, пожалуйста. „митрий „митрич?
     - „а.
     - ѓоворит ’анЯ ‚ласенкова, - сказала Я, чувствуЯ, что готова убить себЯ
за свой неуверенный голос.  -  „митрий „митрич, вы можете думать обо мне что
угодно.  Ќо вот что:  сегоднЯ приехал из ‹опахина мой отец.  €  он рассказал
мне... ‚ общем, вы хотите знать правду?
     - „а.
     - ’огда мы должны встретитьсЯ.
     Ћн ответил не сразу. …ще мгновенье, и Я бы бросила трубку.
     - •орошо. ѓде и когда?
     - ѓде угодно.
     - Њожет быть, в ‹етнем саду?
     - Ћчень хорошо. ‚ девЯть часов, у памЯтника Љрылову.
     Њальчишки-газетчики  на  разные  голоса  распевали:  "‚ечернЯЯ  ЉраснаЯ
газета!",  солнце садилось,  жаркий летний день остывал над  Ќевой,  когда Я
отправилась на свидание с Њитей.
     "Љулачный бой  у  Ќародного дома!  -  кричали газетчики.  -  Ќа  скамье
подсудимых - атаман по прозвищу ’урман!"
     ЊитЯ  ждал менЯ.  Ќа  скамейке вокруг памЯтника Љрылову были занЯты все
места,  и он прохаживалсЯ поодаль. Ћн был прекрасно, даже франтовато одет: в
светлом костюме, с нарЯдной кепкой в одной руке, с палкой - в другой. ‡абыла
сказать, что Я тоже в этот день взЯла у портнихи свой новый костюм - длинный
жакет в талию и короткую юбку.
     - ‚чера  мне  следовало  подумать,  что  вам  будет  трудно  встать  на
объективную точку