зрениЯ в нашем споре с ѓлафирой ‘ергеевной.  -  ќту фразу,
но только одну, Я приготовила с ночи. - Ќо Я не сразу нашла объЯснение тому,
что письма оказались изданными. ќто поразило менЯ.
     - „а, Я видел, что вы растерЯлись.
     €скоса Я посмотрела на Њитю. ќто было сказано в совершенно другом тоне,
чем вчера: сердечно и просто.
     - €  не думала!  Џросто решила уйти -  вот и все.  †аль только,  что не
успела доказать,  что вы виноваты не меньше, чем ѓлафира ‘ергеевна. ‚прочем,
Я пришла сюда не упрекать вас, - сказала Я торопливо, но не потому, что ЊитЯ
нахмурилсЯ,  а  чтобы поскорее подойти к цели нашего разговора.  -  ‚от что:
вчера ваша жена обвинила менЯ... ‚ам известно, в чем она менЯ обвинила.
     ‚  конце  концов Я  рассказала все:  и  как  некий делец (Я  нарочно не
назвала ђаевского) несколько лет назад приехал в  ‹опахин и  предложил Џавлу
Џетровичу продать ему письма.  €  как на другой день он ЯвилсЯ ко мне,  но Я
прогнала его, и он уехал из ‹опахина с пустыми руками.
     - Џавел Џетрович просил менЯ сжечь эти письма.  џ не решилась и глубоко
сожалею об этом.  Џотому что,  если бы Я  решилась,  не произошло бы другого
несчастьЯ,  о  котором мне даже страшно сказать,  -  не  пропали бы  научные
рукописи Џавла Џетровича.  ‚едь вы знаете, что в этом чемодане был весь труд
его жизни.
     ’еперь нужно было переходить к отцу -  ох,  как не хотелось! Њне мешало
еще,  что мы  были в  ‹етнем саду,  где в  этот вечер гулЯющих было особенно
много.  ’олстые люди  в  новых шлЯпах -  наверное нэпманы -  молча ходили по
главной аллее,  их  разодетые жены переговаривались крикливыми голосами.  Ќа
пыльной площадке перед чайным домиком стоЯли мраморные столики, и официанты,
мелькаЯ белыми курточками,  разносили мороженое и воду.  ‚ечер был душный, и
все времЯ хотелось уйти от движущейсЯ, шумной толпы.
     - ‚от  это  Я  могла рассказать вам вчера.  ‚чера же,  уйдЯ от  вас,  Я
узнала, что приехал отец. ’еперь вот что... Ќесколько слов об отце.
     —ем быстрее мне хотелось рассказать об  отце,  тем почему-то  медленнее
получалось.
     - Ћн...  легкомысленный  человек,  переменивший  в  жизни  очень  много
профессий.  ‘ейчас он едет на Ђмур,  очевидно, будет служить там на железной
дороге.  џ  не  вмешиваюсь в  его  дела,  оттого что это давно уже ничего не
менЯет.  ’ак вот: отец рассказал мне, что этот издатель вернулсЯ в ‹опахин в
марте этого года и  уговорил его  продать письма Љречетовой.  €  отец сделал
это,  -  сказала Я твердым голосом.  -  € не только это.  Џропали все бумаги
Џавла Џетровича,  и его труд,  и письмо ‹енину -  все,  все!  ‚прочем, может
быть,  и не пропали.  Ќо Я не знаю,  где они находЯтсЯ,  и боюсь, что они не
сохранились, потому что этот делец... Ћн мог просто бросить их в огонь. ‚едь
он, разумеетсЯ, ничего не понимает в науке.
     џ замолчала. Ћпустив голову, ЊитЯ шел рЯдом со мной.
     - Ђ как фамилиЯ этого человека?  -  спросил он. - Ќа переплете указано,
кажетсЯ, издательство "‚ремЯ"?
     џ сказала:
     - ђаевский.
     ЊитЯ остановилсЯ:
     - Љакой ђаевский?
     - ’от самый.
     џ знала,  что ЊитЯ очень вспыльчив, еще вчера он на моих глазах налетел
на жену с побелевшим от гнева лицом.  Ќо сейчас... Њожно было подумать, что,
назвав ђаевского, Я попала в "locus minoris resistentia", как говорЯт врачи,
то есть в место наименьшего сопротивлениЯ.
     - Ћчень хорошо,  -  сквозь зубы  сказал он.  -  ’ак  ђаевский издал эти
письма?
     - „а.
     - €  вы  думаете,  что  другие бумаги Џавла Џетровича тоже  находЯтсЯ у
него?
     - „а, думаю.
     - Ћн в ‹енинграде?
     - Ќе знаю. ‚ книге указан адрес издательства: ЌабережнаЯ ”онтанки, 24.
     ЊитЯ посмотрел на часы.
     - †аль, поздно, - злобно проворчал он.
     - ‚ы хотите идти к нему?
     - „а, вместе с вами.
     - ‚от прекрасно. Ќужно все же спросить, согласна ли Я?
     - ‚ы согласны?
     - „а.  Ќо прежде пойдемте к  отцу,  „митрий „митрич.  џ хочу,  чтобы вы
лично услышали от него, как это случилось.


        ђЂ‡ѓЋ‚Ћђ ‘ ђЂ…‚‘Љ€Њ

     Ќе слушаЯ уговоров Њити,  повторЯвшего,  что он "верит мне,  верит!", Я
настоЯла на своем и привела его к отцу,  который сидел в своем номере у окна
и  курил,  наслаждаЯсь видом  на  площадь ‚осстаниЯ.  Ћчевидно,  два  рублЯ,
которые Я оставила ему на обед, были истрачены на что-то другое, потому что,
когда мы вошли,  он,  не вставаЯ, величественно кивнул и заговорил с Њитей в
каком-то  непринужденно-аристократическом  духе.   ђассказываЯ  о  том,  что
ђаевский  уговаривал его  вытащить  письма,  он  сказал:  "’ут  дворЯнин  на
дворЯнина наскочил",  хотЯ, насколько мне было известно, фамилиЯ ‚ласенковых
никогда не  числилась в  списках дворЯн ђоссийской империи.  "“видев на  нем
крахмала,  - сказал он, - Я приказал жене подать и мне крахмала". Љое-что он
напутал и передал совсем не так, как Я рассказала Њите. ‘ловом, он не только
не называл себЯ €удой,  не просил "бить в колокола" и т.  д., но держал себЯ
так,  как будто был героем какой-то рискованной истории,  из которой вышел с
честью,  как  и  полагаетсЯ благородному человеку.  Ќу  что  Я  могла с  ним
поделать?
     Ќо  ЊитЯ...  ‘  первого взглЯда он  понЯл все  и  слушал отца  вежливо,
внимательно,  не позволЯЯ ни малейшей иронии.  џ  то краснела,  то бледнела,
особенно когда  отец  начинал  сочинЯть.  ЊитЯ  взглЯдами старалсЯ успокоить
менЯ.  Ћтец вдруг заЯвил,  что  до  революции он  работал главным режиссером
Ђлександринского театра, - Я нетерпеливо оборвала его. ЊитЯ осторожно, умело
перевел разговор.
     Ќо  вот кончилсЯ бесконечный рассказ!  ЊитЯ поблагодарил,  сказал,  что
непременно займетсЯ  этой  историей,  спросил  что-то  об  Ђмурской железной
дороге и простилсЯ с отцом.  џ вышла проводить его. Ћн был очень спокоен. Њы
спустились в вестибюль.  Ћн купил какой-то журнал.  џ уже собралась пожелать
ему доброй ночи,  как вдруг он скомкал журнал,  побледнел и резко повернулсЯ
ко мне.  ќто было так неожиданно,  что Я невольно подумала,  что он прочел в
журнале какую-то неприЯтную новость.
     - Њы пойдем к ђаевскому сегоднЯ, - сказал он. - ‘ейчас!
     - Џоздно же! €здательство закрыто.
     - Ќет, сейчас! Њожно узнать домашний адрес по телефону.
     ќто было ошибкой,  простительной длЯ менЯ,  но не длЯ Њити, который был
старше,  опытнее и  умнее,  чем Я.  ’огда Я  не знала,  что его жизнь на три
четверти состоит из подобных ошибок.
     ’ак или иначе,  не выходЯ из "Њосковской" гостиницы, мы узнали домашний
адрес ђаевского и самое большее через десЯть минут звонили и стучали в двери
его квартиры. ‡вонила Я, а стучал - нетерпеливо - ЊитЯ.
     - Љто там?
     ЊитЯ еще стучал, не слышал.
     - „митрий „митрич, открывают.
     - Љто  там?   -   повторил  доносившийсЯ  откуда-то   издалека  женский
испуганный голос.
     - ќто квартира ђаевского?
     „олгое молчание.
     - Ђ вам кого?
     - „а ђаевского же! Ћткройте, пожалуйста.
     ‘нова молчание.
     - Ђ кто вы такие?
     - „октор ‹ьвов, - ответил ЊитЯ вежливо, но мрачно. - ‘ ассистентом.
     ђаздалсЯ грохот крюков,  скрежет цепей и  мелодичный,  как в  старинных
сундуках, звон замка; мне невольно вспомнились ходившие по ‹енинграду слухи,
что очень богатые нэпманы, в особенности ювелиры, из боЯзни налетов устроили
в своих квартирах сигнализацию,  навесили стальные двери.  Ќе знаю, стальнаЯ
ли,  но,  во всЯком случае,  очень тЯжелаЯ дверь медленно распахнулась перед
нами.  Њы вошли. ЏолнаЯ старуха в очках, моргаЯ, как ђаевский, встретила нас
в передней.
     - Љ ‘ергею ‚ладимировичу?
     - „а, да.
     ‘таруха ушла.  ‘о  стуком поставив между ног  свою  палку,  ЊитЯ сел  и
принЯлсЯ сердито рассматривать переднюю. ЏереднЯЯ была обыкновеннаЯ.
     ‘таруха вернулась.
     - ‘ергей ‚ладимирович просил передать, что он не вызывал врача.
     - —то?
     ЊитЯ шагнул к ней.  ‘таруха попЯтилась. Ћн снова шагнул, она завизжала,
и в глубине коридора, отодвинув портьеру, за которой мелькнула большаЯ, Ярко
освещеннаЯ комната,  поЯвилсЯ ђаевский.  џ поразилась - он так постарел, что
его стало трудно узнать. ™еки повисли, под глазами поЯвились мешки.
     ђасставив ноги,  согнувшись,  закинув голову,  похожий в  своем зеленом
халате на  жабу,  он стоЯл в  дверЯх и  рассматривал нас тревожно моргающими
глазами.  ЊенЯ он,  кажетсЯ,  совсем не узнал,  а Њитю узнал,  разумеетсЯ, с
первого взглЯда.
     - ’ак вот что это за доктор ‹ьвов,  -  с гримасой искреннего отвращениЯ
сказал он. - Ќу-с, прошу.
     Ќе знаю, что это было - кабинет или гостинаЯ или то и другое вместе. Ќо
ни  в  одном  комиссионном магазине Я  не  видела так  много дорогих вещей -
деревЯнных резных картин в тЯжелых рамах, ковров, мраморных статуй. ЋгромнаЯ
хрустальнаЯ люстра висела над  круглым столом.  „ругой стол,  поменьше,  был
покрыт  великолепной вышитой  скатертью  с  изображением морского  сражениЯ.
Џовсюду в  старинных красного дерева горках,  на  окнах,  даже  на  полу под
роЯлем стоЯла посуда, сервизы. ’рюмо было украшено перламутровыми цветами.
     - Ќу-с, чем могу служить? - спросил ђаевский.
     ЊитЯ придвинул кресло и сел.
     - ‘егоднЯ,  -  грозно сказал он, - мне попалась в руки книга "Џисьма Ћ.
Џ. Љречетовой к неизвестному". ‚от она. ’ы издавал?
     ќто "ты" было сказано с  таким ударением,  что люстра нежно зазвенела в
ответ.
     - …сли можешь, не кричи, пожалуйста.
     - џ спрашиваю, ты издавал? - оглушительно повторил ЊитЯ.
     - Ќу да, да. ‚ чем дело?
     - ‚  том,  что  эти  письма  принадлежали моему  дЯде  Џавлу  Џетровичу
‹ебедеву и после его смерти перешли в собственность нашей семьи. €здавать их
ты не имел никакого права.
     ђаевский пожал плечами.
     - Џо этому вопросу обратись,  пожалуйста, к юрисконсульту издательства,
”онтанка, 24.
     ЊитЯ помолчал.
     - Џослушай,  ђаевский, - начал он довольно спокойным голосом, только на
щеке  играла какаЯ-то  опаснаЯ жилка.  -  Џоговорим начистоту.  Њне  отлично
известно,  что ты украл эти письма.  Ќе сам,  не сам! - прикрикнул он, видЯ,
что  ђаевский энергично затрЯс  головой.  -  ‘  помощью отца  этой  девушки,
который сейчас находитсЯ в ‹енинграде.
     - Ѓумаги  приобретены  за  определенную сумму.  ‚  издательстве имеетсЯ
расписка, составленнаЯ по соответствующей форме.
     ЊитЯ шумно задышал.
     - Ќу хорошо,  -  сдержавшись,  продолжал он. - ‚ конце концов дело не в
этих  письмах.  Ќо  одновременно  к  тебе  попали  научные  записки  доктора
‹ебедева.  „лЯ  тебЯ они не  представлЯют ни  малейшего интереса.  ќто труд,
имеющий значение длЯ  науки и  сохранившийсЯ в  черновиках,  понЯтных только
специалисту.  ќто  микробиологиЯ,  а  ты  издаешь,  насколько мне  известно,
бульварные переводные романы.
     џ  смотрела на ђаевского не дыша.  ‘амое главное решалось в эту минуту:
сохранилсЯ ли  труд Џавла Џетровича?  Ќе  уничтожил ли  его  ђаевский?  ’ень
расчета прошла по его холодному, полному лицу.
     - Ђ специалист, который будет разбиратьсЯ в этих записках, - ты?
     џ перевела дыхание. ‘охранилсЯ!
     - „а,  Я. Џослушай, черт с тобой, - почти весело сказал ЊитЯ. - џ готов
простить тебе эту книгу,  -  он положил руку на "Џисьма Љречетовой",  -  при
условии,  что ты вернешь оригиналы писем и в печати принесешь извинениЯ.  Ќо
записки доктора ‹ебедева ты  должен отдать мне  сейчас же,  слышишь?  ‘ию же
минуту!
     ‡акинув голову,  презрительно моргаЯ,  ђаевский слушал  его.  Љогда  мы
пришли,  у  него был испуганный вид,  он отступил и  даже схватилсЯ рукой за
портьеру. ’еперь что-то незаметно было, что он собираетсЯ отступить!
     ќто  была  минута,  когда  два  лопахинских гимназиста вспомнились мне,
стоЯвшие друг  против друга  с  револьверами в  руках на  снежном поле,  под
холодным светом  луны.  ’еперь  они  встретились снова  такими разными,  что
трудно было вообразить, что они родились в одно времЯ, жили в одном городе и
носили некогда одинаковую форму с буквами "‹.  ѓ. " - ‹опахинскаЯ гимназиЯ -
на мельхиоровой блЯхе.
     Ќо,  кажетсЯ,  бывшие  гимназисты меньше всего  интересовались подобным
значением своей встречи.
     ђаевский,  который накануне свадьбы увез из  ‹опахина ѓлашеньку,  чтобы
потом  через два  года  бросить ее.  ђаевский,  который оскорбил его  первую
любовь,  -  вот кого видел перед собой ЊитЯ!  € ђаевский - Я почувствовала -
прекрасно понЯл это.  Ћн улыбнулсЯ с таким подлым торжеством,  так злорадно,
так откровенно, что мне стало неловко, точно Я подслушала чужой разговор.
     ЊитЯ  замолчал.  †илка  все  билась,  и  губы  раза  два  подозрительно
вздрогнули.  Ќо  он еще сдерживалсЯ.  Ћн сказал что-то насчет того,  что мой
отец в любую минуту готов "дать показание".
     - ЏредполагаетсЯ суд?  -  спросил ђаевский.  -  Ќу что ж! Ќа этой книге
издательство потерпело убыток.
     - Џослушай... - сквозь зубы почти простонал ЊитЯ.
     ђаевский  встал  и  запахнул халат.  ‹ицо  его  как-то  двинулось,  лоб
разгладилсЯ.
     - Ќу-с, прошу поторопитьсЯ, - грубо сказал он. - Ќе следует думать, что
у менЯ нет других дел,  кроме того дела государственной важности,  с которым
вы изволили ЯвитьсЯ ко мне.  ‚  следующий раз прошу звонить.  џ  по телефону
постараюсь разъЯснить,  как в подобных случаЯх действуют опытные шантажисты.
ќх вы,  шантажисты-активисты!  - сказал он злобно и засмеЯлсЯ. - ЉомсомолиЯ,
культсмычка! Љрасные спецы!
     ЊитЯ встал,  заложив руки за спину,  и прошелсЯ по комнате размеренными
шагами.  “  него  было  задумчивое лицо с  полуопущенными веками.  Ћсторожно
огибаЯ мебель, он подошел и ударил ђаевского палкой.
     Џотом он рассказывал,  что боЯлсЯ этого с первой минуты. Ћн старалсЯ не
думать о палке, не смотреть в ее сторону. „аже взмахнув ею, он еще надеЯлсЯ,
что,  может быть, удастсЯ все-таки не ударить. ЌапраснаЯ надежда! Љ счастью,
палка скользнула, и удар пришелсЯ по плечу.
     џ крикнула: "ЊитЯ!" - бросилась к нему, схватила за руки.
     Џотом  Я  увидела,  что  ђаевский  почему-то  ползет  на  четвереньках,
вздрагиваЯ и хватаЯсь за ножки кресел,  а ЊитЯ,  закусив губу, крутит палкой
над его головой,  прицеливаЯсь в  трюмо,  украшенное перламутровыми цветами.
ќто трюмо он сперва проткнул,  а потом серией коротких ударов, как говорЯт о
фехтовальщиках,  выбил  из  рамы.  „авешнЯЯ  старуха  с  криком  ворвалась в
комнату, за ней худенькаЯ чернаЯ женщина в кимоно, котораЯ молча прыгнула на
Њитю, как кошка, так что он должен был осторожно скрутить ей руки и посадить
на диван.
     - ’анЯ, пошли, - коротко сказал он.
     €  мы пошли,  не очень торопЯсь,  хотЯ женщина в  кимоно,  пронзительно
визжа,  бросала в  нас тарелками,  старуха вызывала по  телефону милицию,  и
вообще следовало поторопитьсЯ.
     - —то же  вы сделали,  „митрий „митрич!  ’еперь он ни за что не отдаст,
нечего и думать! ‚ы забыли кепку.
     - —ерт с ней!
     - ’еперь все пропало.


        Њ€’џ ѓЋ‚Ћђ€’ Ћ ‘…Ѓ…

     Ќа другой день мы долго разговаривали по телефону,  и он спросил, когда
уезжает отец.  Ќо  спросил между  прочим,  так,  что  меньше всего  Я  могла
ожидать, что увижу его на вокзале.
     Њы  условились,  что ЊитЯ напишет заЯвление районному прокурору,  и  он
принес это заЯвление.  "Ќа всЯкий случай, - серьезно объЯснил он, - если нас
с  ’анечкой посадЯт в кутузку за буйство".  ‚ заЯвлении рассказывалось,  при
каких  обстоЯтельствах пропали  бумаги  старого  доктора,  причем  отец  был
выставлен пострадавшей,  обманутой стороной.  ‚прочем, отец не успел оценить
Њитиного благородства,  потому что,  надев очки  и  самодовольно оглЯнувшись
вокруг,  подмахнул заЯвление не  читаЯ.  Ћн  был  очень милый в  этот день -
чистенький,  причесанный,  немного грустный и  почти трезвый;  когда он  был
трезв, на него всегда находило "легкое облачко грусти", как писали когда-то.
ЏрощаЯсь,   он  намекнул,   что,   возможно,  ему  не  удастсЯ  ограничитьсЯ
деЯтельностью "сопроводителЯ быка" на сельскохозЯйственную выставку,  потому
что его ждут на Ђмуре дела,  от которых "многие ахнут". Љто были эти многие,
осталось неЯсным.
     - џ ведь лично жандармов разоружал,  -  значительно сказал он.  -  Ђмур
менЯ знает.
     Ћн  поцеловалсЯ со  мной трижды,  крест-накрест,  шепнул,  что половину
клада Я  могу считать как бы лежащей в  моем кармане,  помахал нам платком и
уехал. ЊитЯ проводил взглЯдом плавно изогнувшийсЯ на повороте поезд и сказал
задумчиво:
     - Ђ ведь любопытнейший человек, ’анечка, ваш папа...
     Ћн  попросил  менЯ  показать  ему  ‹енинград,  и  мы  прЯмо  с  вокзала
отправились в ‹етний сад.
     - џ было одного приЯтелЯ попросил,  ленинградца. Ћн согласилсЯ, а потом
оказалось, что основательно знаком только с двумЯ достопримечательностЯми: с
игорным клубом на ‚ладимирском и с кафе "’ринадцать" на ‘адовой.
     џ  решила,  что  его просьба -  только предлог,  а  на  деле ЊитЯ хочет
сообщить мне какую-то  важную новость.  Ќо  вот мы  дошли до  ‹етнего сада и
обошли его по боковым аллеЯм,  и  сделали открытие,  что ‹етний дворец Џетра
‚еликого и  есть  тот  скромный двухэтажный домик,  недалеко от  которого мы
встретились третьего днЯ, но никакой новости Я еще не услышала от Њити.
     Њы зашли в ‹етний дворец.
     „линнющий,  ветхий, изъеденный молью мундир висел в одной из комнат под
стеклом витрины,  и  Я  сказала,  что  странно подумать,  что  на  свете жил
человек,  носивший этот мундир и даже насадивший табачные пЯтна на полы.  Ќо
ЊитЯ возразил,  что  нисколько не  странно,  потому что  Џетр был  только на
голову выше его.
     - ЃеднЯга!   -   сказал  он  серьезно.  -  ‚ы  маленькаЯ,  ’анЯ,  и  не
подозреваете, как это утомительно...
     - —то?
     - „а вот!  Ѓыть такого высокого роста. Њальчишки дразнЯт: "„ЯдЯ, поймай
воробушка!" € вообще. ‘ утра еще ничего, а к вечеру надоедает.
     џ  засмеЯлась.  Ћн  ласково взглЯнул на  менЯ и,  как  ребенку,  сделал
большие глаза.
     ђазговор,  которого Я так нетерпеливо ждала, началсЯ с этого мундира, -
не совсем тот разговор,  но тоже очень интересный и важный,  потому что ЊитЯ
впервые заговорил о себе.  Џравда, он немного хвасталсЯ и одновременно жалел
себЯ,  невольно  придаваЯ  всем  своим  поступкам оттенок  благородства.  Ќо
все-таки этот разговор заставил менЯ взглЯнуть на него другими глазами.
     Ћчень просто он  рассказал,  как  началась его юность -  с  той минуты,
когда он узнал о смерти отца.  ќто было в гимназии,  на уроке латыни. Ќа всю
жизнь запомнилось ему молчание класса,  когда,  собрав книги,  он  шел между
партами к  двери и товарищи с жалостью и любопытством смотрели на него -  на
него,  у которого умер отец. Ћн еще не знал, что отец был убит. ‚ непривычно
пустой раздевалке швейцар торопливо подал ему шинель - торопливо, потому что
умер отец. ел грибной дождь, крупный и редкий, и среди стремительных капель
точно  стоЯла,  сверкаЯ на  солнышке,  бриллиантоваЯ пыль.  €  эта  пыль,  и
свежесть дождЯ,  и  то,  что скоро лето,  экзамены,  а  у  него в  последней
четверти по геометрии двойка,  - значит, все это осталось на свете, несмотрЯ
на  то  что умер отец?  €,  страшно вскрикнув,  схватившись за голову,  ЊитЯ
бросилсЯ домой.  Ђ там уже толпились, взволнованно переговариваЯсь, какие-то
люди; все двери были раскрыты, и толстый подтЯнутый пристав, стоЯ в дрожках,
кричал: "ѓоспода студенты, прошу разойтись!"
     € ЊитЯ осталсЯ один.  Њать не только не имела на него никакого влиЯниЯ,
но ничего не делала без его помощи и совета.
     ‘тарый доктор после ссылки,  разбитый болезнью, поселилсЯ в ‹опахине, в
городе,  где он родилсЯ и вырос,  и после гибели мужа ЂгниЯ Џетровна отвезла
детей к  нему,  а  сама поехала в Џетербург и вернулась служащей музыкальной
фирмы –иммермана.
     ’ак началась лопахинскаЯ жизнь,  котораЯ была,  в сущности,  как сказал
ЊитЯ,  "историей медленного падениЯ интеллигентной семьи".  € ЂгниЯ Џетровна
долго старалась скрыть это падение и обнищанье от Њити.
     Џаденье и обнищанье!  "Ђ девочке из посада,  -  подумала Я, - казалось,
что нет в мире более богатого, чудесного дома".
     Њы прошли спальные комнаты, детскую, кабинет Џетра и остановились перед
огромными деревЯнными часами,  занимавшими целую стену.  ЊитЯ сказал, что по
этим  часам  можно было  бы  узнать не  только век,  месЯц,  день,  но  даже
завтрашнюю погоду, если бы они не стоЯли.
     Њы  были  теперь  в  первом  этаже,  в  кухне,  выложенной  прелестными
голландскими  изразцами,   сохранившейсЯ  со   всеми   своими   таганчиками,
подставками длЯ  лучины,  щипцами длЯ  углей и  медной,  непривычно большой,
позеленевшей посудой.  ЊитЯ  рассматривал изразцы и  восхищалсЯ.  ‘ходство с
Ђндреем мелькнуло,  когда с  озабоченным,  серьезным лицом он  стал считать,
часто ли и  в  какой последовательности на изразцах повторЯетсЯ море.  "Ќадо
сейчас же сказать ему,  что Я  выхожу замуж за ЂндреЯ",  -  с остановившимсЯ
сердцем подумала Я.  Ќо ЊитЯ вдруг взглЯнул на часы, заторопилсЯ, и Я ничего
не сказала.
     ЏрощаЯсь,  Я спросила, был ли он у районного прокурора, и ЊитЯ ответил,
что нет, потому что решил сперва посоветоватьсЯ с юристом.
     - Ћ  чем же посоветоватьсЯ?  Ќужно отобрать у  ђаевского рукописи Џавла
Џетровича - вот и все.
     - Ѓез сомнениЯ. Ќо длЯ того, чтобы это сделать, нужно сначала доказать,
что они не принадлежат ђаевскому и попали к нему незаконным путем.
     - Љогда же вы пойдете к юристу?
     - ‡автра.
     - Ќет, сегоднЯ.
     ЊитЯ улыбнулсЯ.
     - ‚от вы, оказываетсЯ, какаЯ. Ќу, ладно. ‘егоднЯ.


        ‘‹Ћ†ЌЋ… „…‹Ћ

     џ  вернулась домой после этой прогулки,  и наш усатый швейцар подал мне
письмо от ЂндреЯ.  Ћн писал,  что поправилсЯ и  начал работать.  "Њилый мой,
дорогой  друг,  как  мне  хочетсЯ поскорее увидеть тебЯ!"  -  прочитала Я  с
чувством какой-то неЯсной вины.
     “ менЯ было много дел в эти дни. ‚асилий Ђлексеевич совсем расхворалсЯ,
мы с ‹еной возили к нему врачей, которые ставили противоположные диагнозы. Ђ
один хирург,  прощаЯсь,  сказал совсем страшную вещь,  которую мы  от  Њарии
Ќикандровны скрыли.  Ќа кафедре тоже было много работы -  Ќиколай ‚асильевич
велел повторить опыт с моим стрептококком,  -  так что на личные,  тем более
сердечные  дела  не  оставалось  ни  одной  свободной  минуты.   Ќо  смутное
недовольство собой все же  времЯ от  времени начинало постукивать в  сердце.
„нем,  когда Я  была занЯта,  оно постукивало осторожно,  а  по ночам -  все
сильнее,  смелее,  пока  наконец  Я  не  сделала усилие  в  душе,  чтобы  не
повторилсЯ анзерский разговор с собой, которого Я не желала и даже боЯлась.
     ...“сталаЯ,  сидела  Я  на  предметной  комиссии  теоретических кафедр,
обсуждавшей интересную  новость  в  нашей  общественной жизни:  студенческое
научное общество -  ‘ЌЋ.  Ѓез  конца  переправлЯЯ каждую  фразу,  написала Я
статью о ‘ЌЋ в редакцию нашей газеты,  и статьЯ получилась скучной.  Ћпыт со
стрептококком не вышел -  может быть,  из-за моего нетерпениЯ, а может быть,
потому,  что  Ќиколай ‚асильевич разрешил мне поставить опыт с  единственной
целью: доказать, что Я ошибаюсь. Ћн не догадывалсЯ, что куда больше его веры
в  свЯщенную точность науки  мне  была  нужна в  эти  дни  его  вера  в  мою
способность заниматьсЯ наукой.
     џ сказала Њите - это было в Џетровском домике, - что у менЯ сохранились
записи лекций Џавла Џетровича, и ЊитЯ попросил менЯ взглЯнуть, нет ли в этих
записЯх чего-нибудь об €вановском, основателе вирусологии.
     џ перелистала свои тетради.  Џочти ничего!  ‡ато насчет вирусов нашлись
интересные мысли.

     ЊитЯ не заходил и не звонил эти дни. Ќо накануне съезда он вдруг ЯвилсЯ
на кафедру.
     - Ќиколай ‚асильевич пригласил менЯ  посмотреть лаборатории,  -  сказал
он, - а сам не пришел. Ћн не звонил?
     - Ќет.
     ЊитЯ вздохнул. “ него был расстроенный вид.
     - Њожет быть, у вас найдетсЯ немного свободного времени?
     “ менЯ оказалось сколько угодно свободного времени, и Я охотно прошла с
Њитей по  всем лабораториЯм,  не  особенно,  впрочем,  понимаЯ,  что  именно
Ќиколай ‚асильевич собралсЯ ему показать.  Џотом мы спустились на улицу, и Я
не заметила,  как дошли до ‹опухинки и стали ходить по садику,  между улицей
Љрасных ‡орь и берегом Ќевки.
     Џочему мне почудилось,  что именно сегоднЯ,  в  этот прохладный,  Ясный
вечер, так не похожий на тот, когда мы встретились в ‹етнем саду, между нами
возникнут какие-то новые отношениЯ?  Ќе знаю.  ЊитЯ все засматривалсЯ: то на
рыбаков,  которые в  мокрых до  поЯса  брезентовых штанах тащили сеть  вдоль
берега  Ќевки,  то  на  лодочку-восьмерку,  быстро скользившую по  воде  под
дружными ударами весел.
     ‘перва мы говорили о съезде:  правда ли, что его доклад был назначен на
первое заседание,  а потом перенесен на последнее по решению организационной
комиссии?
     - „а.
     - Џочему?
     - Ђ  черт их знает!  -  грустно ответил ЊитЯ.  -  „олжно быть,  старики
докопались, что Я собираюсь выступить против них.
     Ѓыло как-то невежливо спрашивать,  что это за старики,  и,  помолчав, Я
заговорила о лекциЯх Џавла Џетровича. ЊитЯ оживилсЯ:
     - Ќашли что-нибудь?
     - „а.
     € Я рассказала мысли Џавла Џетровича -  кажетсЯ, не очень отчетливо. Ќо
ЊитЯ понЯл и, по-видимому, больше, чем Я.
     - —ерт возьми,  какаЯ голова!  Љстати,  Я  был у юриста,  -  сказал он,
помрачнев и  принимаЯсь с ожесточением ковырЯть палкой гнилой пень,  набитый
прошлогодней листвой.
     - „а, да. € что же?
     - Ћн  спросил,  кто из родственников был на иждивении дЯди.  џ  говорю:
"Ќикто.  Ќапротив,  он  был  на  иждивении сестры".  -  "Ќу тогда,  говорит,
имущество  выморочное  и  по  закону  должно  принадлежать  государству".  џ
возразил,  что  это  не  имущество,  а  научный  труд,  который подвергаетсЯ
опасности в руках спекулЯнта. ѓоворит: "’ем более!"
     - —то же делать?
     - Ћн сказал, что Я должен написать в прокуратуру.
     - „митрий „митрич,  не написать,  а вы должны сами пойти к прокурору. €
не к районному,  а к самому главному, не знаю, как он называетсЯ - городской
или областной. џ говорила с Ќиколаем ‚асильевичем...
     - € что же?
     - Ћн  сказал,  что не понимает,  как вы,  человек науки,  до сих пор не
сделали ничего, чтобы спасти научную работу из рук какого-то проходимца. ќто
его подлинные слова.
     ЊитЯ вздохнул.
     - Џравильно!  Ќадо ехать не к  районному,  а к городскому прокурору.  €
надо,  чтобы Ќиколай ‚асильевич предварительно позвонил ему.  ‚от тогда дело
будет вернее.
     ...ђазумеетсЯ,  это не было исповедью:  стал бы он исповедоватьсЯ перед
девушкой,  которую и знал-то, собственно говорЯ, очень мало! ‘корее это была
как бы "картина души",  которую он вдруг с  какой-то грустной откровенностью
нарисовал передо мной.  Ќикогда мне не приходило в голову,  например, что он
сам  смотрит на  себЯ  как  на  холодного человека и  тЯготитсЯ этой чертой,
котораЯ в юности часто переходила в душевную слепоту,  -  он дважды повторил
это слово.
     "€ не только в юности", - подумалось мне.
     - € не только в юности, - сейчас же печально сказал он.
     Њне  захотелось сказать,  что,  кроме  этой  слепоты,  он  страдает еще
слепотой в любви. Ќо Я, разумеетсЯ, промолчала.
     - ‚от мы говорили о дЯде,  - продолжал ЊитЯ. - ‚едь это же странно, что
вы знаете его в сто раз больше, чем Я! Љогда Я прочел письма Љречетовой, мне
показалось,  что это какаЯ-то  фантастическаЯ историЯ,  в  которой никому не
нужны, скучный старик оказываетсЯ волшебником - могущественным, несчастным и
добрым.  ђазумеетсЯ,  сразу же  Я  стал утешать себЯ,  даже придумал теорию,
согласно которой родственные свЯзи мешают душевной близости,  и  так  далее.
‚здор!  џ просто не замечал его. Ћн был длЯ менЯ больным стариком, о котором
нужно заботитьсЯ, - и только!
     Њы давно уже ушли из садика,  но повернули почему-то не к Ћстровам, а в
город,  хотЯ  ЊитЯ  сказал,  что  ему  хочетсЯ посмотреть Ћстрова.  Ѓыло уже
поздно,  темнело.  €звозчик  окликнул нас  у  площади  ‹ьва  ’олстого.  ЊитЯ
ответил:  "Ќе надо",  но извозчик, уговариваЯ, еще довольно долго тащилсЯ за
нами.  “ Љронверкского началась мокраЯ мостоваЯ - должно быть, здесь недавно
прошел дождь,  -  из парка запахло свежестью,  и  свет только что зажегшихсЯ
фонарей заблестел на мокром памЯтнике "‘терегущему",  на листве.  Њы вышли к
Ќеве, и ЊитЯ сказал с восхищением:
     - —то за город!..  €ногда мне начинает казатьсЯ, что Я лучше, чем думаю
о себе,  -  продолжал он.  -  Ђ иногда убеждаюсь,  что нет - даже хуже. € вы
знаете,  что  самое трудное,  черт побери,  не  находить все,  что  делаешь,
превосходным! ќто первое. Ђ второе... ‚прочем, вы маленькаЯ и второго еще не
поймете.
     - Ќет, скажите.
     - Ќе прЯтатьсЯ от своих ошибок.
     - ‚ науке?
     ЊитЯ долго шел не отвечаЯ. Џотом сказал с трудом:
     - € не только в науке.  Њежду прочим, Я давно хотел узнать у вас, ’анЯ.
‚едь Ђндрею известна эта историЯ. ‚ы понимаете, о чем Я говорю?
     Ћн  спрашивал -  известно ли  Ђндрею,  что ѓлафира ‘ергеевна оклеветала
менЯ?
     џ ответила:
     - „а.
     ЊитЯ опустил голову.
     - Ђ он не говорил вам...  „ело в том,  что мне бы не хотелось... “ него
всегда была какаЯ-то  нетерпимость в  этих вопросах.  Ќе хотелось,  чтобы он
поссорилсЯ с ѓлафирой ‘ергеевной.
     џ посмотрела на него:  это было поразительно, но на моих глазах прежний
ЊитЯ -  самоуверенный,  оживленный,  блестЯщий - куда-то пропал, а его место
занЯл усталый,  нерешительный человек,  который заботилсЯ, по-видимому, лишь
об  одном:  чтобы его жене,  низкой и  ничтожной женщине,  простили низкий и
ничтожный проступок.
     - Ќе знаю,  „митрий „митрич,  - сказала Я мЯгко (как обещала Ђндрею). -
„умаю, что об этом вам нужно лично поговорить с вашим братом.
     Ћн неловко засмеЯлсЯ.
     - ‘овершенно верно.  Ђ теперь у менЯ есть предложение,  ’анЯ.  Џойдемте
обедать!
     Њне  давно хотелось есть,  и  так  сильно,  что даже кружилась голова и
минутами трудно было  внимательно слушать Њитю.  Ќо  после лаборатории Я  не
заходила домой и была в простом, сатиновом темно-синем платье и с изорванным
старым портфелем. Џоэтому Я спросила нерешительно:
     - Људа?
     - Ќе  все  ли  равно?  -  ответил  ЊитЯ,  и  мы  на  трамвае доехали до
Љазанского собора и зашли в "„онон".
     џ  не  люблю ресторанов,  и  есть основание полагать,  что это чувство,
вызывающее удивление моих друзей и  знакомых,  впервые возникло в тот вечер,
когда ЊитЯ повел менЯ обедать в ресторан "„онон".
     ‚еликолепный мужчина в  длинном мундире распахнул перед нами сверкающую
стеклЯнную дверь. „ругой, тоже великолепный, с осторожным презрением взЯл из
моих рук портфель и, спрЯтав его куда-то, сказал: "Ќомера не нужно". ’ретий,
в  черном фраке,  встретил нас на лестнице,  покрытой ковром,  и проводил до
других дверей,  которые,  едва  мы  приблизились,  распахнулись сами  собой.
Ћказалось, что это сделали мальчики, на которых тоже были мундирчики с двумЯ
рЯдами серебрЯных пуговиц, посаженных удивительно часто.
     „олжно быть,  ЊитЯ  заметил,  что  Я  оробела,  -  почему бы  иначе  он
предложил мне руку?  џ принЯла,  и мы превосходно прошли между столиками, за
которыми сидели  разрЯженные мужчины и  женщины,  встретившие нас,  как  мне
показалось,  пренебрежительно-равнодушно.  Ќо мне было уже безразлично,  как
они встретили нас,  тем более что менЯ вел под руку ЊитЯ.  џ села,  оправила
платье  и   тоже  посмотрела  вокруг  себЯ  пренебрежительно-равнодушно.   ‚
ресторане было несколько залов,  и  Я  немного пожалела,  что мы  не занЯли;
столик в  соседнем -  там были зеркальные стены.  ‹ысый официант с застывшим
морщинистым  лицом  подал  нам  карту.   џ  заказала  -  и  это  тоже  сошло
превосходно, между прочим, отчасти потому, что ЊитЯ, кажетсЯ, и сам не знал,
кто  из  нас  должен  был  заказать обед,  или  не  придавал этому  никакого
значениЯ.
     Ќо  дальше начались неудачи.  Џрежде всего  мне  совершенно расхотелось
есть,  так  что,  когда официант подал закуску,  Я  с  трудом заставила себЯ
проглотить немного салата.  ‘уп пошел легче,  но,  протЯнув руку за солью, Я
опрокинула одну из многих рюмок,  стоЯвших подле моего прибора,  и проклЯтаЯ
рюмка на высокой ножке разбилась.  ЊитЯ засмеЯлсЯ Я  сказал:  "Љ счастью!" џ
тоже засмеЯлась,  но покраснела,  и свободнаЯ, увереннаЯ манера, с которой Я
только что разговаривала, равнодушно поглЯдываЯ вокруг, мгновенно исчезла.
     ‘ловом,  Я  была так  потрЯсена собственным поведением,  что  не  сразу
заметила странную перемену,  происшедшую за  нашим столом.  ’олько что  ЊитЯ
оживленно рассказывал о  съезде,  на который,  оказываетсЯ,  приехали тысЯча
пЯтьсот человек.  € вдруг он замолчал. Ѓрови нервно поднЯлись, губы сжались.
Ћн побледнел,  мне показалось,  что сейчас ему станет дурно.  џ  обернулась.
ѓлафира ‘ергеевна под руку с ђаевским выходила из соседнего зала.
     Љак Я ни презирала ее,  но должна была сознатьсЯ,  что в этот вечер она
была  необычайно  красива!   ѓладко  причесанные  на  прЯмой  пробор  волосы
открывали прекрасный лоб, прЯмой и чистый. ироко расставленные темные глаза
блестели на полном,  слегка порозовевшем лице.  Ћна была в  черном бархатном
платье,  по-модному длинном,  почти до  земли,  и  на открытой шее виднелось
агатовое ожерелье -  нарочно, чтобы подчеркнуть белизну прЯмой красивой шеи.
ђаевский,  у которого было довольное лицо,  вел ее с хвастливо-самоуверенным
видом.
     ЊитЯ  мрачно  проводил их  глазами,  они  прошли  довольно близко,  но,
кажетсЯ,  не заметили нас,  - и наступило молчание. џ что-то спросила, он не
ответил. Ќаконец он поднЯл голову, и Я увидела то почти физическое усилие, с
которым он вернулсЯ ко мне и к нашему разговору.
     - Ћ чем бишь мы говорили? - немного искусственным голосом спросил он. -
Ђх  да!  Ћ  съезде.  ’ак вот как это начнетсЯ:  нарком опоздает,  и  Ќиколай
‚асильевич,  принЯв государственный вид,  -  иногда это  у  него выходит,  -
объЯвит, что ему особенно приЯтно видеть этот съезд в ‹енинграде. Ћ том, что
еще приЯтнее длЯ него было бы увидеть его в —еботарке,  он,  разумеетсЯ,  не
скажет ни слова.
     Ћн заказал вино и налил мне и себе.
     - ‡а наш ‹опахин!..  Ђ странно все-таки,  что когда-то,  ’анечка, Я вас
чуть не убил!  -  весело сказал он.  -  Ѓог мой,  как мне запомнилась каждаЯ
мелочь!  ‚ы  были  в  потертой  плюшевой жакетке,  "бывшей" зеленой,  платок
крест-накрест завЯзан на груди, и один валенок упал в снег, когда Я взЯл вас
на руки. ‚ы знаете, что Я решил стать врачом у вашей постели?
     - „а ну?
     - џ  хотел быть судьей,  а  когда убили отца -  адвокатом.  Ќо  когда Я
увидел,  как вы умирали,  решил,  что стану врачом. Ѓольше того, милый друг!
„ал слово,  что, если вы умрете, Я покончу с собой! Ќо вы, как сказал ѓенрих
ѓейне,  "прошли мимо и  оставили менЯ в  живых!".  —то же еще оставалось мне
делать, доктор, - смеЯсь, спросил ЊитЯ, - если не посвЯтить себЯ медицине? џ
был потрЯсен загадкой вашего выздоровлениЯ и вот...
     Ћн допил вино и встал.
     - Ќу что ж, пойдемте, ’анЯ, - сказал он.


        ЌЂ ‘љ…‡„…

     “ подъезда ”илармонии была толкотнЯ, и, насилу пробравшись в вестибюль,
Я  сразу понЯла,  что  нечего и  думать попасть на  съезд без билета.  Њашка
Љоломейцева помогла мне.  Њы встретились в вестибюле, она спросила, почему у
менЯ такой постный вид, подхватила под руку и сказала злой контролерше:
     - Ќам не нужно билетов. Њы подаем.
     Љонтролерша сердито кивнула,  мы прошли,  а когда,  давЯсь от смеха,  Я
спросила: "—то подаем?" - Њаша беззаботно махнула рукой и сказала:
     - Ђх, не все ли равно.
     ‘ъезд  открылсЯ ровно  через  десЯть минут после того,  как  мы  занЯли
чьи-то чужие кресла, на которых лежали бумажки с загадочными буквами "—ЋЃ" -
член  организационного бюро,  как  догадалась  Њашка.  ‚  президиуме  сидели
главным образом старики,  и среди них была особенно заметна фигура Љоровина,
о  котором ЏетЯ ђубакин в  перерыве сказал,  что  в  прошлом он  был главным
санитарным инспектором белой армии -  ни больше ни меньше! Ћн же показал мне
ЌиколаЯ ‹ьвовича Ќикольского -  знаменитого ученого,  одного из  основателей
русской микробиологии.
     "ќто дед",  - сказал о нем ђубакин. „ед сидел, сморщив большой мЯсистый
нос, скрестив длинные ноги.
     ‘овершенно такой же,  как всегда, Ќиколай ‚асильевич поЯвилсЯ за столом
президиума -  немного сгорбленный, седой, лысый, милый, в потертом пиджаке и
модном галстуке,  который,  тоже, как всегда, был завЯзан криво. Ћн объЯвил,
что нарком "задержалсЯ" - таким образом, Њитино предсказание подтвердилось -
и  что поэтому "в  ожидании его приезда" следовало бы  начать работу.  Њашка
прошептала:
     - ‚ ожидании или не дожидаЯсь?
     џ толкнула ее и стала слушать.
     Ќиколай ‚асильевич произнес совершенно другую речь,  чем та,  которую Я
накануне  услышала  от  Њити  в  ресторане "„онон".  Ћн  перечислил обширные
задачи,  стоЯщие  перед  советским  здравоохранением в  свЯзи  с  пЯтилетним
планом,  и  широко  обрисовал  современное положение  дел  в  практической и
научной медицине.
     Џотом   Ќиколай   ‚асильевич   предложил   почтить   вставанием  памЯть
"выдающихсЯ деЯтелей, которые были душой предшествующих съездов", и начались
доклады.  Њашка не давала мне слушать.  ’о она,  как глухонемаЯ,  при помощи
пальцев разговаривала с кем-то на хорах, то смеЯлась над знакомым студентом,
энергично записывавшим выступление ‡аозерского, которое назавтра должно было
поЯвитьсЯ в  газете.  ’о  кокетничала одновременно с  тремЯ молодыми людьми,
сидевшими за нами.
     - ’ехника,  да? - смеЯсь, спросила она и стала учить этой технике менЯ,
но через пЯть минут соскучилась, заЯвила, что у менЯ не хватает "серьезного,
ответственного отношениЯ к  делу",  и  выдумала  новую  игру:  стала  писать
знакомым студентам анонимные записки, глупые, но довольно смешные.
     - Љто это? - спросила она, когда ЊитЯ, которого Я до сих пор не видела,
поЯвилсЯ на эстраде -  не за столом президиума,  а в глубине,  на ступеньках
справа.
     џ ответила:
     - „октор ‹ьвов.
     - ’ы его знаешь?
     - Ќемного.
     - Љакой интересный!
     - ’ы находишь?
     - Ѓезумно интересный! - сказала Њашка. - „авай напишем ему.
     - ’ы сошла с ума!
     - Ќу,  ты напиши,  миленькаЯ, дорогаЯ! •оть два слова! џ хочу, чтобы он
знал, что ты здесь. Ђ потом ты нас познакомишь.
     - € не подумаю.
     - Ќе познакомишь?
     - „а нет, могу познакомить, но зачем же писать?
     - Ђ вдруг он уйдет! Ќу, пожалуйста! —то тебе стоит?
     € Њашка почти насильно всунула мне в руки карандаш и бумагу.
     - —то же писать?
     - ‚се равно. „ва слова!
     € прежде,  особенно в ‹опахине, случалось, что на менЯ находило чувство
беспричинного весельЯ.  ќто  были минуты,  когда Я  была твердо,  безусловно
уверена,  что менЯ ждет самое лучшее,  самое прекрасное в жизни.  €менно это
чувство вдруг овладело мной,  когда Я  взЯлась за  карандаш,  чтобы написать
Њите.  —то-то радостное зазвенело в  душе,  откликаЯсь на сиЯнье хрустальных
люстр,   на   строгость  белых  колонн,   на   всю   праздничную  нарЯдность
великолепного зала,  -  и  вместо двух слов Я  написала Њите черт знает что!
Љакой-то длинный,  запутанный, восторженный вздор; были даже стихи - не мои,
разумеетсЯ, а ’ихонова, которым Я тогда увлекалась.
     ‘  любопытством,  зажмурив  один  глаз,  Њашка  покосилась на  записку,
сказала "ого!" и, сложив записку, написала на обороте: "„октору ‹ьвову".
     - Љстати, он уже приват-доцент.
     - Ќет,  лучше "доктору",  -  подумав,  ответила Њашка,  и, прежде чем Я
успела опомнитьсЯ, моЯ записка пошла гулЯть по рЯдам, приближаЯсь к Њите.
     Ќекоторые оборачивались с  недоумением,  и  тогда  Њашка так  энергично
начинала показывать, кому предназначаетсЯ записка, что сидевший рЯдом с нами
маленький старичок в пенсне наконец потерЯл терпение и прошипел:
     - Џожалуйста, тише!
     Њежду тем Ќиколай ‚асильевич, немного привстав, сказал:
     - ‘лово длЯ доклада имеет профессор Љрамов.
     „вижение интереса пробежало в переполненном зале,  и Љрамов, бледный, с
пухлыми щечками,  прекрасно одетый,  держа в руках один узкий листок бумаги,
поднЯлсЯ на кафедру и выжидательно склонил голову набок.


        „ЋЉ‹Ђ„

     ‘огласно  повестке  днЯ,  за  Љрамовым  должен  был  выступить какой-то
профессор  ѓорский,  занимавшийсЯ  "территориальным распределением  кишечных
инфекций",  и  Њашка,  соскучившись,  стала уговаривать менЯ пойти на  новый
фильм "‘умка дипкурьера", который был, по ее мнению, вершиной киноискусства,
когда  Ќиколай  ‚асильевич,   хитро  моргнув,   объЯвил,   что  слово  имеет
приват-доцент „митрий „митриевич ‹ьвов.  ќто было неожиданно:  ведь ЊитЯ сам
сказал,  что "старики" перенесли его доклад на последнее заседание.  Џотом Я
узнала,  что это устроил Ќиколай ‚асильевич -  среди главных фигур съезда он
один принадлежал к "молодым", несмотрЯ на свои шестьдесЯт три года.
     ЊитЯ был немного бледен -  волновалсЯ.  ироко раскинув руки, он взЯлсЯ
за кафедру и долго не отпускал ее, точно боЯлсЯ, что отпустит и за тридевЯть
земель улетит от  "‘имбиоза при  вирусных инфекциЯх" -  так сложно называлсЯ
его доклад.  Ћн начал медленно,  неуверенно, стараЯсь привыкнуть к огромному
залу,  в котором еще слышалсЯ сдержанный шум голосов.  ђезкий свет лампочки,
вставленной куда-то в самую кафедру,  снизу падавший на лицо, раздражал его.
Ќо с каждой минутой голос становилсЯ спокойнее, фразы - короче.
     ‚ сущнос