дыхание.
     - Ѓоже мой, что Я наделала! џ замучила вас!
     Ћн молчит,  долго,  минут двадцать -  все времЯ,  пока Я  прикладываю к
сердцу мокрое полотенце,  ищу  и  нахожу в  письменном столе склЯнку с  моей
микстурой, ругаю его за то, что он даже не открыл эту склЯнку, и себЯ за то,
что довела его до припадка.
     - —то за дура! ‚ам нужно было просто выгнать менЯ!
     Џостепенно бледность проходит,  лицо оживает. „иректор пытаетсЯ встать,
Я не даю.
     - Ќу,  ну!  Ќет,  ’атьЯна Џетровна,  сдаюсь!  Џоднимаю руки!  Ѓудет вам
стационар! Ѓудет!


        €‘’Ћђ€џ Ћ„ЌЋ‰ ЃЋ‹…‡Ќ€

     Њеханик заболел вечером одиннадцатого июнЯ и, пока Я на попутной машине
добиралась до  –ыганского участка,  чуть не "отдал концы",  как сообщила мне
расстроеннаЯ   повариха.    Љогда   Я    вошла,    он   лежал   в    комнате
опытно-испытательного отдела  и  ругалсЯ.  „оброе  лицо  с  большими  ушами,
придававшими ему сходство со слоном, побледнело и смЯлось. Љаждые пЯть минут
он страшным голосом кричал кухарке:  "Њаша,  уходи!" - и, хватаЯсь за живот,
сползал с койки все по одной и той же весьма серьезной причине.
     џ осмотрела его,  и мне не понравилось,  что у него была холоднаЯ кожа.
ќто  наблюдаетсЯ при  многих желудочных заболеваниЯх,  но  у  него она  была
какаЯ-то очень уж холоднаЯ и влажнаЯ,  как у лЯгушки. ‡рачки были расширены,
пульс замедлен, в икрах, как он утверждал, "стрелЯло". џ поставила градусник
- тридцать пЯть и семь.
     ќто было похоже на пищевое отравление,  например отравление колбасой, о
котором Я  помнила только,  что оно чем-то отличаетсЯ от отравлениЯ грибами.
’очность моего  диагноза подтверждалась тем  обстоЯтельством,  что  накануне
болезни Ѓородулин провожал племЯнницу и  на  проводах были  поданы  как  раз
колбаса и грибы. ’аким образом, в происхождении болезни можно было, кажетсЯ,
не сомневатьсЯ.
     Ѓыла уже ночь,  когда, дождавшись обратной машины, Я перевезла механика
в  ѓлавный •утор и положила в "больницу" -  стационара тогда еще не было,  -
состоЯвшую из двух палаток,  каждаЯ на одиннадцать человек. Љ счастью, в той
палатке, куда Я поместила Ѓородулина, было немного больных - только трое.
     Џо-прежнему он стонал и крЯхтел, жаловалсЯ, что ему холодно, и времЯ от
времени кричал медсестре страшным голосом: "“ходи, ЉатЯ!"
     ‚  общем,  ему  все-таки  становилось легче.  ’емпература поднЯлась  до
нормальной,  бледное доброе лицо оживилось. Ћн уже беспокоилсЯ, как без него
справЯтсЯ с  ремонтом,  ругал  какого-то  Ѓесштанько,  который был,  по  его
словам,  "мастером простоЯ",  и  успел  сообщить сестре,  что  "в  жизни был
одинок".  ‚се  это  были очевидные признаки выздоровлениЯ,  и,  вернувшись к
себе,  Я даже задумалась:  стоит ли ставить анализ? “ менЯ тогда еще не было
термостата,  а  маленькую кладовку,  которую Я приспособила под термостатную
комнату,  приходилось по  меньшей мере часа три согревать керосинкой,  чтобы
поднЯть температуру до  36-37<sup>o</sup>.  Џричем поднЯть температуру -  это  было еще
полдела.  Ќужно было поддерживать ее  на  том же  уровне все времЯ,  пока не
вырастут микробы - утомительное занЯтие после днЯ, полного забот, волнений и
двух поездок -  туда и назад -  на далекий –ыганский участок!  Ќо все-таки Я
сделала посев и всю ночь сонно тыкалась в кладовую, ругаЯ керосинку, котораЯ
ни  с  того ни  с  сего начинала коптить.  Џрошло десЯть часов -  этого было
достаточно,  чтобы  в  питательной среде  поЯвились первые колонии микробов.
ѓлавное чувство,  с  которым Я  рассматривала поЯвившуюсЯ на  пептонной воде
нежную пленку,  было любопытство,  тем  более что механик (как мне сообщила,
заглЯнув на минуточку,  ЉатЯ) чувствовал себЯ значительно лучше.  џ  сделала
мазок, сунула его под линзу микроскопа, и так же отчетливо, как в эту минуту
бегут  перед  моими глазами одна  за  другой черные строчки по  белому листу
бумаги,   Я  увидела  на  предметном  стекле  короткие  "запЯтые"  холерного
вибриона...
     ќтому  невозможно  было  поверить,  и  Я  не  поверила,  оторвавшись от
микроскопа и взглЯнув вокруг себЯ с недоумением:  все было на своих местах -
две полки с книгами и лабораторной посудой,  аптечный шкаф,  койка, покрытаЯ
простыней,  на  которой Я  выслушивала больных.  ‚се  по-старому,  ничего не
переменилось! Ќо под микроскопом, если верить глазам, были типичные холерные
"запЯтые".
     „рожащей рукой Я  сменила препарат -  все  то  же!  ‘нова сменила...  ‚
"лекарне" было тепло, даже жарко, но внезапный холод прохватил менЯ с головы
до ног, даже застучали зубы. —то же Я сделала?
     - —то же Я сделала? - схватившись за голову, повторила Я вслух.
     ‚  ѓлавный  •утор  Я  отправила механика на  рейсовой машине,  какие-то
женщины подсаживались дорогой, было темно, и Я не запомнила их одежды и лиц.
џ не спросила, как зовут его племЯнницу, в каком направлении она уехала, кто
был на проводах.  „аже не спросила, - в то времЯ как обЯзана была телеграфно
потребовать,  чтобы ее снЯли с  поезда и немедленно отправили в изолЯтор!  ‚
изолЯтор (которого, кстати сказать, не было в нашем зерносовхозе) полагалось
отправить всех,  с  кем находилсЯ в контакте больной,  и прежде всего самого
больного,  а Я преспокойно положила его в одну палатку с двумЯ астматиками и
мальчиком,   сломавшим  ключицу!   џ  ничего  не  сделала,   чтобы  помешать
распространению   страшной   болезни,    котораЯ   давно   была   совершенно
ликвидирована в ‘оветском ‘оюзе.  Ќапротив, все, что Я сделала, как нарочно,
было  полно  таких  грубых,  преступных  ошибок,  как  будто  Я  сознательно
стремилась лишь к одному - превратить в эпидемию отдельный случай холеры.
     ...‘тараЯсь справитьсЯ с  дрожью,  времЯ  от  времени пробегавшей вдоль
спины,  Я  прежде всего отправилась к  директору и  доложила ему о положении
дел.  Ќа  этот раз  мы  говорили минут двадцать,  и  тем не  менее еще через
двадцать на –ыганский участок уже мчалась машина с  лизолом,  карболкой и т.
д.,  а  в  километре от ѓлавного •утора уже разбивали палатки -  изолЯтор на
тридцать шесть человек. €нструкциЯ по борьбе с холерой, сложеннаЯ вчетверо и
лежавшаЯ до  сих  пор в  прошлогоднем "Љалендаре длЯ врачей",  вдруг ожила и
стала главным предметом моих размышлений...
     Њеханик сидел на койке в вЯзаном лыжном шлеме и рассказывал мальчику со
сломанной ключицей содержание кинофильма "Љастусь Љалиновский". Ќа коленЯх у
него спала кошка -  упоминаю об  этом потому,  что эту кошку после некоторых
колебаний Я тоже отправила в изолЯтор.
     џ осмотрела механика очень внимательно и ничего не нашла. Џравда, времЯ
от  времени он  еще  отлучалсЯ из  палатки,  но  куда  реже,  чем  накануне.
’емпература была нормальнаЯ.  ‹екарства, которые Я ему прописала, он за ночь
"полностью приел",  как он  сообщил мне,  весело улыбаЯсь.  Ѓесштанько,  как
полагал  больной,  уже  запорол новый  трактор,  который недавно прислали на
–ыганский участок,  и лучше уж сразу везти с ѓлавного •утора запасные части.
Ћдин тракторист,  у которого была подобнаЯ историЯ с желудком,  выпил двести
пЯтьдесЯт граммов,  закусил селедкой и поправилсЯ -  правда ли,  доктор, что
современнаЯ медицина в отдельных случаЯх рекомендует сильные средства? Љогда
можно приступить к  работе?  •орошо бы завтра!  „ело в том,  что послезавтра
Ѓесштанько выходной,  а ему,  Ѓородулину,  непременно нужно застукать его на
простое.  "‚ы не  знаете,  что это за человек,  доктор!  •итрый,  как муха".
ЏлемЯнница,  как  он  надеЯлсЯ,  уже  доехала до  ђостова -  кстати сказать,
прекраснаЯ девушка,  зубной техник, сирота и большаЯ любительница литературы
и театра...
     Ћн  был  почти здоров,  но  что  это  значило в  сравнении со  страшной
картиной, открывшейсЯ на предметном стеклышке под моим микроскопом?
     Ћчень осторожно Я  предложила ему  перейти в  другую палатку.  ’ам  ему
будет удобнее,  палатка маленькаЯ,  сестра будет ухаживать только за ним. Ћн
почти выздоровел,  но мне хочетсЯ последить за ним,  потому что лабораторный
анализ показал очень редкое заболевание, совершенно безопасное длЯ жизни, но
зато в научном отношении представлЯющее большой интерес.
     Ќе помню,  что еще Я сочинила ему,  но он вдруг увЯл, побледнел, лег на
койку и,  помолчав,  жалобно сказал,  что сам чувствует, что заболевание еще
далеко не прошло.

     —аса в четыре заведующий ‘ельским райздравом с целым штатом санитаров и
сестер приехал в "‡ерносовхоз-5" и вежливо,  но решительно объЯвил мне,  что
берет на себЯ всю организационную сторону дела.
     ќто  был  старый врач,  много лет  служивший на  флоте и  под  старость
поселившийсЯ в ‘альске, откуда был родом. Ћн и был похож на морЯка, но не на
современного,   а  из  романов  приключений  -  маленький,  красный,  седой,
говорЯщий низким,  хриплым голосом,  не выпускаЯ из зубов коротенькой черной
трубки.  €  распорЯжениЯ его по  своей краткости и  решительности напоминали
морскую команду. Џотом, когда мы познакомились ближе, Я сказала ему, что мне
все мерещилось,  что он сейчас скажет: "‘вистать всех наверх", и все полезут
куда-то наверх и будут торопливо делать что-то морское. Ћн засмеЯлсЯ, сделал
страшное лицо и прохрипел:
     - € полезут!
     Ћн сидел за столом в кабинете директора, а Я стоЯла перед ним навытЯжку
и докладывала довольно свЯзно, хотЯ голос неприЯтно зазвенел два-три раза. Љ
тому времени у менЯ уже были результаты посева на твердой питательной среде,
к сожалению,  те же.  Ћбычно сообщениЯ о ходе работы даютсЯ по схеме,  и мой
первый   предварительный  ответ   был.   "‚ибрион  обнаружен,   исследование
продолжаетсЯ".
     ‚торой  ответ  Я   могла  дать   лишь  после  так   называемой  реакции
агглютинации;  в  результате этой  реакции вибрионы должны были  склеитьсЯ в
беловатые хлопьЯ.  Ќо у  менЯ не было сыворотки.  Џо правилам,  наш медпункт
должен был  располагать полным набором сывороток,  Я  тысЯчу раз говорила об
этом  €вану  €вановичу Њуравьеву и  писала  в  ‘альск.  Ќо  оттуда ничего не
прислали,  и, воспользовавшись случаем, Я теперь сказала об этом заведующему
райздравом. Ћн проворчал:
     - Џривезли сыворотку.
     џ сказала:
     - ‚  таком  случае  сегоднЯ ночью  вы  получите второй  предварительный
ответ.
     ‚  общем,  с той минуты,  как доктор „роздов -  заведующий райздравом -
поЯвилсЯ в  совхозе и до менЯ стали доноситьсЯ,  как эхо,  его оглушительные
морские  команды,  противоэпидемическаЯ сторона  дела  перестала  беспокоить
менЯ.
     Џравда,  иногда это  было  немного странное эхо.  Љаждые два-три  часа,
например, Љатюша, очень хорошаЯ и на редкость смешливаЯ девушка, забегала ко
мне с очередным сообщением:
     - Џроехала Љущевку. ЉланЯлась.
     €ли еще через два-три часа:
     - Џроехала Ѓатайск. Ѓудьте здоровы.
     ќти и многие другие станции ‘еверо-Љавказской железной дороги проезжала
племЯнница Ѓородулина,  зубной  техник и  любительница литературы и  театра,
которую,  несмотрЯ  на  энергичные  телеграммы доктора  „роздова,  никак  не
удавалось поймать. Ќаконец поймали уже в ђостове и, хотЯ она была совершенно
здорова, на шесть дней отправили в изолЯтор.
     ‘овершенно  здоровы   были   и   двадцать  семь   человек,   смотревших
одновременно  с  Ѓородулиным  картину  "Љастусь  Љалиновский",   привезенную
накануне его  болезни на  –ыганский участок.  ‘овершенно здоровы до  сих пор
были кухарка,  ухаживавшаЯ за  механиком,  астматики и  мальчик со сломанной
ключицей -  бок  о  бок  с  ними  в  одной  палате механик пролежал десЯть с
половиной часов.  ‡доровы были женщины, которые ночью подсаживались в машину
и которых с большим трудом удалось разыскать. —то касаетсЯ самого Ѓородулина
- и  он  тоже чувствовал себЯ превосходно,  хотЯ,  едва Я  входила,  начинал
крЯхтеть и делал уныло-озабоченное лицо,  как и полагалось больному, который
стал объектом научного наблюдениЯ.
     Ќо  если  никто не  заболел,  если это  была не  холера,  что  за  чудо
произошло в  моей "термостатной"?  Ћткуда взЯлись на жидких,  а  потом и  на
твердых   питательных  средах   характерные  прозрачные  колонии   холерного
вибриона?
     џ  рассказала о  том,  что  необходимо было сделать длЯ  проверки этого
факта:  поставить реакцию агглютинации.  Џо  всем  правилам Я  поставила эту
реакцию,  и  ничего не получилось.  Љак ни искала Я  на предметном стеклышке
беловатые хлопьЯ,  ничего не было видно, картина оставалась совершенно такой
же, как прежде.
     ‚зволнованнаЯ,  растерЯннаЯ,  Я  помчалась в  изолЯтор,  нашла  доктора
„роздова и  откровенно сказала  ему,  что  у  менЯ  ничего  не  выходит.  Ћн
проворчал:
     - Ќичего, докторенок, все будет в порЯдке.
     џ спросила:
     - —то же мне делать?
     - Џродолжать в  том же  духе,  милый друг,  тем более что вы,  кажетсЯ,
питаете к этому делу тайную склонность.
     Њаленький,  красный,  седой, он расхаживал по изолЯтору - много палаток
стоЯло в  поле на  равном расстоЯнии одна от другой -  и  с  довольным видом
пыхтел  своей  трубкой.  ‚  палатках  сидели  скучные,  совершенно  здоровые
комбайнеры, трактористы, киномеханик, какие-то бабы и, между прочим, "мастер
простоЯ" Ѓесштанько,  который,  оказываетсЯ,  успел  удобно  расположитьсЯ в
комнатке опытного отдела после  того,  как  Я  увезла оттуда Ѓородулина.  Ќе
скучала и не ругала бедного механика, кажетсЯ, одна только кошка.
     “  менЯ  не  было  уверенности в  том,  что  доктор „роздов лучше  менЯ
разбираетсЯ в  сложном вопросе о  природе холерного вибриона,  недаром же  в
ответ на мои расспросы он ответил только, что уже затребовал эпидемиолога из
ђостова и ждет его с минуты на минуту.  Џоэтому Я вернулась домой и, немного
подумав, вновь принЯлась за работу:
     ‚  общем,  Ясно было только одно -  что ту  же реакцию теперь следовало
проделать с чистой культурой.
     - Ђ длЯ этого,  -  сказала Я себе вслух,  - прежде всего нужно получить
эту чистую культуру.
     Ќу  что  ж!  ќто было нетрудно.  џ  подрезала фитили в  керосинке (что,
разумеетсЯ,  не  имело  прЯмого  отношениЯ  к  получению чистой  культуры) и
поставила штатив с пробирками в "термостатную" кладовую.
     ќто было в пЯть часов вечера,  менЯ вызвали к астматикам,  и, уходЯ, Я,
помнитсЯ,  взглЯнула на  будильник.  Ђстматики долго не отпускали менЯ:  как
только у одного начиналсЯ припадок,  так сразу же и у другого. Џотом Я пошла
в столовую и встретила ђепнина,  только что вернувшегосЯ из командировки. Ћн
зажег фонарь,  чтобы посмотреть на  менЯ,  -  мы встретились на улице,  -  и
осталсЯ недоволен.
     - ЉрасиваЯ же девица была,  - сказал он с огорчением. - „октор, неужели
вас этот тюфЯк Ѓородулин допек? џ его сразу убью, к чему холера?
     Ћн  охал,  сердилсЯ,  хохотал и  от  полноты чувств поцеловал мою руку,
очевидно считаЯ пострадавшей стороной менЯ,  а не "этого тюфЯка Ѓородулина".
Њы зашли в столовую,  ужинали,  о чем-то говорили,  но душа моЯ была там,  в
маленькой душной кладовке, где штатив с пробирками стоЯл на подвесной полке,
которую Я сделала из куска фанеры.
     ђепнин проводил менЯ и хотел зайти -  "честное слово,  в жизни не видал
вибрионов",  но Я  не пустила.  Њы простились на лестнице,  и  как раз в эту
минуту свет стал меркнуть, как часто бывало у нас в двенадцатом часу ночи.
     ‚  полной темноте Я  поднЯлась к  себе  и  на  ощупь открыла "лекарню",
которую последнее времЯ, сама не знаЯ почему, стала запирать на замок. ѓлаза
освоились, и Я уверенно распахнула дверь своей "термостатной"...
     џ  увидела это сразу,  может быть,  потому,  что керосинка погасла и  в
"термостатной"  было   совершенно  темно.   Џробирки  светились,   каждаЯ  в
отдельности,   и  не  рассеЯнным,   а  определенным,   напоминающим  лунный,
голубоватым светом.


        €‘‘‹…„Ћ‚ЂЌ€… ЏђЋ„Ћ‹†Ђ…’‘џ

     ђазумеетсЯ, можно было предположить, что Я сплю. ‘ той минуты, как мы с
ђепниным расстались на  лестнице и  лампочка стала меркнуть,  все  это  было
немного похоже на сон.  џ обернулась,  подумав,  что на пробирки упал отсвет
луны.  Ќо  окно было задернуто шторой,  ночь безлуннаЯ,  и  сколько бы  раз,
обманываЯ  себЯ,   Я  ни  закрывала  дверь  "термостатной",  чтобы  внезапно
распахнуть ее через минуту,  - пробирки светились, и, казалось, еще сильнее,
чем прежде. ѓолубоватаЯ шапка сиЯниЯ нежно возвышалась над ними.
     „рожащими руками Я поставила штатив в кастрюльку -  в этой кастрюльке Я
варила питательные среды -  и  осторожно спустилась по лестнице...  •олерный
вибрион не светитсЯ.  ‘тало быть,  этот вибрион не холерный?  Ќа мгновение Я
задержалась в  темном подъезде и  еще  раз  взглЯнула на  штатив.  ‘ветЯтсЯ!
Ќеужели погаснут прежде, чем Я добегу до „роздова?
     €нженер Њаслов,  мой сосед,  встретилсЯ мне на проспекте Љоммуны,  и  Я
далеко обошла его,  точно  этот  бесшумный,  сдержанный человек мог  сделать
что-то такое, от чего перестали бы светитьсЯ мои фантастические пробирки. „о
изолЯтора ближе всего через поле,  и хотЯ мне всегда было страшно идти среди
темной стучащей пшеницы,  Я все-таки пошла напрЯмик. Џалатки смутно забелели
в темноте куда скорее, чем Я ожидала.
     „ержа кастрюльку прЯмо перед собой,  Я влетела в дощатый домик,  вокруг
которого раскинулись палатки изолЯтора,  -  здесь жили  „роздов и  персонал,
приехавший из ‘альска.
     - ѓде €ван Ђфанасьевич?
     - “ себЯ,  -  спокойно ответила незнакомаЯ пожилаЯ сестра, отрываЯсь от
книги,  которую она  близоруко держала у  самых  глаз,  и  глЯдЯ на  менЯ  с
удивлением.
     - Џроводите менЯ к нему. ‘рочное дело.
     “ „роздова была отдельнаЯ комнатка, немного больше моей "термостатной",
и он крепко спал, когда мы вошли. ‘естра хотела зажечь керосиновую лампу, но
Я сердито закричала: "Ќет, нет!"
     - —то случилось, докторенок? - не вставаЯ, хрипло спросил „роздов.
     - €ван Ђфанасьевич,  простите,  что Я  вас разбудила.  Ќо  дело в  том,
что...
     €  Я  осторожно вынула штатив из  кастрюльки и  поставила его на  стул,
подле постели „роздова.
     - —то это значит?
     - Ќе знаю.
     - Љак не знаете?
     - Ћчень просто.  Ќе имею понЯтиЯ,  - ответила Я, стараЯсь удержатьсЯ от
вдруг накатившего на  менЯ беспричинного смеха.  -  Њне  нужно было выделить
чистую культуру, Я посеЯла на косой агар, и вот...
     „роздов  вскочил.  Ћн  вынес  стул  с  пробирками на  середину комнаты,
крЯкнул и быстро обежал вокруг стула.  ‡ажег лампу - пробирки погасли. „унул
на лампу - опЯть засветились.
     - „а-да, - с детским изумлением пробормотал он. - Ќу что же! ЏоздравлЯю
вас, доктор. Ћчевидно, вы сделали большое открытие.

     Ќа  следующий день  эпидемиолог ђостовского облздрава доктор  ђовинский
приехал в зерносовхоз и долго рассматривал мои пробирки.
     - „олжен разочаровать вас,  доктор,  -  сказал этот длинный,  седеющий,
грустный человек в  пенсне,  который,  прежде чем ответить на  любой вопрос,
неопределенно пожимал плечами и который знал холеру приблизительно в сто раз
лучше,  чем Я.  - ‘ветЯщиесЯ вибрионы давно известны в науке. Ќо вам впервые
удалось выделить их из человеческого организма.  ‚от это,  кажетсЯ, новость.
’еперь у вас будет свой собственный вибрион. Љак ваша фамилиЯ?
     - ‚ласенкова.
     - Ќу  вот,  Vibrio Vlasencovi.  Ќет,  лучше так:  Vibrio phosphorescens
Vlasencovi.  ќто все-таки кое-что.  Ќе каждый врач может похвастать,  что он
ЯвлЯетсЯ автором вибриона.  Ђ холеры тут у вас нет ’ак что зачем Я приехал -
загадка.
     •олеры нет,  и Ѓородулин болел не холерой -  вот каков был неожиданный,
но  вполне  обоснованный вывод,  который сделал  ростовский эпидемиолог.  Ќо
приехал он далеко не напрасно. Ћн побывал на –ыганском участке и еще на двух
или  трех и  посоветовал мне несколько санитарных мероприЯтий,  простых,  но
весьма эффективных. џ убедилась в этом скорее, чем ожидала.
     Ќа  конференции,   созванной  „роздовым  в  середине  днЯ,   он  сделал
сообщение,  и  это был великолепный эпидемиологический анализ,  из  которого
следовало (между  прочим),  что  механик  действительно отравилсЯ грибами и,
таким  образом,  светЯщийсЯ вибрион не  имеет  к  его  болезни ни  малейшего
отношениЯ.  ќто  отнюдь не  значит,  что  лабораториЯ может оборвать работу,
напротив,   исследование  должно  продолжатьсЯ.   ђавным  образом  из   того
обстоЯтельства,  что случай, внушивший тревогу, оказалсЯ не холерным, нельзЯ
сделать  вывод,  что  в  совхозе  нет  данных  длЯ  возникновениЯ желудочных
заболеваний.
     „роздов дал слово мне,  и  Я  ответила,  что от  всей души благодарю за
советы.
     - ќти советы в особенности ценны длЯ нас,  - так Я сказала, - поскольку
данные длЯ возникновениЯ кишечных заболеваний, очевидно, не вполне исключены
и  в  ђостове.  Љак  известно,  именно в  этом  городе были зарегистрированы
последние в ‘‘‘ђ случаи холеры.
     ‚се засмеЯлись, и доктор ђовинский громче других.
     Ќа  прощание Я  спросила его,  не думает ли он,  что светЯщийсЯ вибрион
заслуживает анализа с  биохимической точки  зрениЯ.  Ћн  неопределенно пожал
плечами,  а потом прочел мне целую лекцию о свечении жучков и гнилушек.  —то
касаетсЯ причины свечениЯ бактерий, то он не имел о ней никакого понЯтиЯ.
     ‚скоре рассталась Я  и  с доктором „роздовым,  свернувшим свой изолЯтор
через два часа после того, как был получен третий, разумеетсЯ отрицательный,
ответ. Њы обнЯлись, и он сказал растроганно:
     - „окторенок, милый, Я вас полюбил. ‚от бы мне такую дочку!
     “ехал  ‘альский  противоэпидемический  отрЯд,  сезонники  поселились  в
домике,  сколоченном из  тары,  большаЯ хохлатка с  цыплЯтами бродила на том
месте,  где сидели в  изолЯторе скучные комбайнеры и  рулевые;  на –ыганском
участке Ѓородулин давно уже  воевал с  "мастерами простоЯ".  Ћгромный урожай
пшеницы созревал на двадцати тысЯчах гектаров "‡ерносовхоза-5",  и  все,  от
мала до велика, думали, говорили и заботились только об урожае.
     ...‚ремЯ от  времени под тентом на  проспекте Љоммуны поЯвлЯлсЯ потный,
франтоватый ђепнин,  и все смотрели ему прЯмо в рот,  когда,  небрежно держа
одним пальцем клеенчатый,  но  тоже  франтоватый портфель,  он  пил  ситро и
хвастал,  что  к  первому августа дороги будут готовы.  ќто были дороги,  по
которым река пшеницы должна была политьсЯ к  элеваторам и  станциЯм железных
дорог.   Њои  больные  выздоровели,   даже  астматики.  ’олько  возглас  "Ђ,
просвечоный!", неизменно раздававшийсЯ, едва Ѓородулин поЯвлЯлсЯ в столовой,
еще напоминал о смешной истории с холерой.
     Ђ в моей "лекарне" по ночам все горел призрачный,  лунный,  голубоватый
свет. ‚се больше становилось в мире светЯщихсЯ холероподобных вибрионов. “же
добрых три десЯтка чашек Џетри стоЯли на окнах,  медленно загораЯсь, когда в
комнате становилось темно.


        "‚‘…ѓ„Ђ ’‚Ћ‰"

     …ще в мае мне удалось получить длЯ амбулаторного приема большую комнату
в первом этаже того дома,  где Я жила на проспекте Љоммуны.  …е перегородили
на большую и  меньшую часть:  в  большей Я  принимала больных,  а в меньшей,
разделив ее,  в  свою очередь,  шкафом,  устроила перевЯзочную и  аптеку.  ‚
перегородке было окошечко, чтобы можно было попросить у фельдшера - тогда он
еще работал со мной - нужное лекарство, не отрываЯсь от дела.
     €  вот  однажды кухарка одного  из  участков пришла  ко  мне  со  своим
мальчиком, у которого болела стопа. ЋглЯдываЯсь на окошечко, в котором времЯ
от  времени  мелькал  красный  фельдшерский нос,  она  шепотом жаловалась на
‹еонтиЯ Љузьмича,  посоветовавшего компрессы, от которых нет облегчениЯ, а Я
задумалась,  осторожно ощупываЯ распухшую стопу. —то-то плотное едва заметно
скользнуло под пальцами...  ‘нова...  џ  подошла к окошечку,  хотела сказать
фельдшеру, чтобы он прокипЯтил инструменты, и увидела в аптеке ЂндреЯ.
     Ћн стоЯл спиной ко мне,  в комбинезоне,  с кепкой в руке -  плотный,  с
широкими плечами,  которые он,  как всегда, держал как-то по-своему прЯмо. џ
почувствовала,  что хочу вздохнуть - и не могу. •очу закричать: "Ђндрей!", и
не слушаетсЯ голос.  ‚ это мгновение человек,  стоЯвший в аптеке, обернулсЯ.
ќто  был  столЯр,  которого Я  просила зайти,  чтобы сделать в  перевЯзочной
шкафчик.
     ‘  бьющимсЯ сердцем вернулась Я  к  больному.  "’ак вот  оно что!  -  с
каким-то удивлением подумалось мне. - ’ак соскучилась?"
     ”ельдшер прокипЯтил инструменты,  Я  весело принЯлась за  дело и  через
несколько минут  вытащила из  больной  ноги  огромную щепку.  Џотом  сделала
перерыв, нужно было поговорить со столЯром, похожим на ЂндреЯ.
     ...џ  написала ему о "холерной истории" и получила ответ -  не особенно
лестный,  поскольку он  утверждал,  что  мои  светЯщиесЯ вибрионы ничего  не
изменили в науке.
     ќто было скучное и  вместе с  тем небрежное письмо,  точно он  заставил
себЯ  взЯтьсЯ за  перо,  чтобы сообщить свои нравоучительные соображениЯ.  Ћ
себе почти ничего, только мельком: "Ѓываю в Ђрхангельске чаще, чем прежде".
     €  ни  одного  ласкового  слова,  которые  мелькали  прежде  на  каждой
странице.  €  подписано:  "’вой",  а  не "всегда твой",  как он подписывалсЯ
обычно.  € строки ровные,  буквы круглые,  а не летЯщие вперед -  вперед, ко
мне, как это было прежде.
     ‘транно было и это упоминание об Ђрхангельске, вскользь, в то времЯ как
раньше каждаЯ поездка в  Ђрхангельск была событием,  о  котором Ђндрей писал
интересно, подробно...
     Ќет, нет, что-то переменилось!
     ќто была смутнаЯ догадка,  о которой Я сразу же постаралась забыть.  Ќо
на другой день она подтвердилась.
     ЉажетсЯ,  Я  упоминала о  том,  что  в  ‘альске  жили  родные  Њашеньки
‘пешневой - мать, Џавла Љузминична, и с ней какаЯ-то старушка, которую звали
просто Њаврушей,  хотЯ, должно быть, уже лет пЯтьдесЯт, как она имела полное
право называтьсЯ Њаврой Џетровной.
     ќто  было  поразительно  -   как  Њашенька  с  ее  простым  и  открытым
характером,  с ее детской,  доходЯщей до наивности прЯмотой была непохожа на
мать!
     Џавла Љузьминична была высокаЯ,  костлЯваЯ,  лет шестидесЯти,  с темным
лицом.  Љо всему на свете она относилась с недоверием, - ей казалось, что не
только люди,  но  даже  животные -  коровы,  собаки,  козы  -  всегда готовы
причинить  ей  какую-нибудь  неприЯтность.   Џосле  смерти  мужа,   военного
фельдшера, участника гражданской войны, Џавла Љузьминична получала пенсию, и
только  одна  ее  беззлобнаЯ сожительница могла  выдержать  эти  бесконечные
жалобы на  собес,  сменЯвшиесЯ угрозами,  обращенными ко  всему  горсовету в
целом: завтра же перейти на жительство в €нвалидный дом!
     ‡ато  Њавруша  была  совсем  другаЯ  -  быстраЯ,  сухонькаЯ,  живаЯ,  с
кудрЯвой,  как у ребенка, головой, с вздернутым носиком - очень милаЯ, но, к
сожалению,  немного сумасшедшаЯ.  ‚прочем,  это выражалось лишь в  том,  что
среди обычного, нормального разговора она вдруг съезжала с дороги и катилась
куда-то в сторону, пока сама не спохватывалась: "„а что же это Я говорю?" Ќо
все же с ней было приЯтно, и когда, исполнЯЯ Њашенькину просьбу, Я в ‘альске
заходила к  старушкам,  Њавруша  скрашивала эти  посещениЯ своей  болтовней,
радушием и,  между прочим,  наставлениЯми по  части вЯзаньЯ -  она прекрасно
вЯзала.
     Ќа другой день после огорчившего менЯ письма ЂндреЯ Я  поехала по делам
в  ‘альск и  зашла к  старушкам.  Џавлы Љузьминичны не  было дома -  ушла на
рынок, как сообщила мне сидевшаЯ на крыльце с вЯзаньем в руках Њавруша.
     - Ђ Њашенька-то?  ‚чера пЯтьдесЯт рублей прислала, - с живостью сказала
она.  -  ’ак вы думаете,  что? „ругаЯ бы благодарна была, что дочь из своего
скромного жалованьЯ прислала пЯтьдесЯт рублей. Ђ мы - нет! Њы ее целый вечер
корили,  что могла бы и сто прислать!  (Њы -  это была Џавла Љузьминична.  )
Љакова, а?
     Њавруша поманила менЯ.
     - Џродукты питаниЯ решено закупать впрок,  -  блестЯ глазками,  сказала
она.  -  Ђ сама купила корейки сто грамм и съела, а мне только лизнуть дала.
Џо ночам не спит,  ходит в одной рубашке,  как медведь, то здесь посидит, то
там, а у менЯ только пружинка в матраце скрипнет, сейчас же: "ѓосподи, как Я
испугалась!  „ух  не  перевести!"  ‚чера говорит:  "Њашенька хотела за  него
выйти,  и длЯ нее огорчение,  что он себе в Ђрхангельске другую нашел".  Ђ Я
говорю: "Џускай нашел, это к лучшему, Њашенька длЯ него не пара". Џошли мы в
баню,  дождь как из ведра,  а она:  "Ќакрапывает".  џ спрЯталась в подъезде,
зову ее, а она - ни за что! ’ак и промокла до костей! ‚от какое упрЯмство! “
менЯ в молодости тоже было это упрЯмство,  и Я даже в монастырь хотела уйти,
потому что  мне хотелось,  чтобы менЯ не  из  дому,  а  именно из  монастырЯ
увезли.  Ђ монастырь у нас был в сорока верстах, игуменьЯ строгаЯ, грузинка,
и  братьЯ грузины,  кнЯзьЯ,  один все на  менЯ засматривалсЯ,  да  у  менЯ к
другому симпатиЯ была...
     €  Њавруша стала подробно рассказывать о  своей симпатии к  грузинскому
кнЯзю.
     “  менЯ зазвенело в  ушах от этой болтовни,  и  Я не сразу понЯла,  что
остановило мое внимание. Ђх да! Ћна сказала: "Њашенька хотела за него выйти,
и длЯ нее огорчение, что он себе в Ђрхангельске... " —то это значит?
     - Џостойте,  Њавруша,  -  перебила Я,  не  дождавшись конца  интересной
истории. - Љто, вы сказали, в Ђрхангельске другую нашел?
     Њавруша не сразу понЯла.
     - „а доктор же!  Ђндрей „митрич!  - объЯснила она. - Њы с Џавлой-то все
Њашеньку за него прочили,  а он - на-поди! Ѓыл да ушел! € главное: "Ћни бы в
‘альск переехали, и Я с ними стала бы жить". „а кто тебЯ, матушка, позовет к
себе жить?
     Ћна еще болтала,  Я  не слушала.  ‡начит,  вот что!  Ќо Я  еще не могла
поверить.
     - Ђ откуда же вы знаете, что он... Њашенька пишет об этом?
     Њавруша кивнула.
     - “ж так пишет,  так пишет,  -  сказала она,  -  что мы с Џавлой только
дивимсЯ. ‚едь она только шесть групп кончила, а на рабфаке какое же учение!
     џ  просидела у  нее целый час,  так и  не добившись толку.  ђазумеетсЯ,
проще  всего  было  бы  дождатьсЯ Џавлы  Љузьминичны,  но  Я  возвращалась в
зерносовхоз не  одна,  а  с  директором,  который обещал заехать за  мной на
легковой машине.  €  он  заехал и  очень  удивилсЯ,  найдЯ,  что  Я  заметно
изменилась с утра, - мы расстались утром в райздраве.
     - ’ак  похудеть за  несколько часов  можно  только  по  спецзаданию,  -
добродушно окаЯ,  сказал  он.  -  Ђ  от  менЯ  вы,  милаЯ  ’атьЯна Џетровна,
подобного заданиЯ не получали.

     ‚ этот вечер Я осталась ночевать на ‘ухой Ѓалке - так называлсЯ один из
отдаленных участков нашего зерносовхоза. Ќужно было дождатьсЯ, когда встанет
перваЯ смена:  комсомольское бюро поручило мне поговорить с этой сменой,  не
выполнЯвшей плана ремонтных работ.
     „олго без  всЯкого дела  бродила Я  между палатками,  надувавшимисЯ как
паруса,  когда из степи налетал жаркий,  даже ночью,  ветер. ‘нова и снова Я
перечитывала письмо и каждый раз находила новые подтверждениЯ тому,  что еще
недавно казалось мне лишь неЯсной догадкой.  Ђндрей больше не любит менЯ! Ќе
любит, иначе не стал бы писать так холодно, так принужденно!
     Љухарка постелила мне в конторе, Я легла и, быть может, уснула бы, если
бы не дед-сторож,  который то и дело заходил,  чтобы взглЯнуть на часы. Ќо в
конце концов Я, кажетсЯ, все-таки уснула, потому что дед, с седой бородой, в
развевающейсЯ рубахе, превратилсЯ в какого-то другого деда, подпоЯсанного, в
высокой шапке,  и Я не понимала,  почему этот новый дед,  точно так же,  как
прежний,  приходит,  встает на цыпочки и,  прикрыв ладонью глаза, смотрит на
часы, как на солнце.
     џ  проснулась от  неприЯтного чувства,  что  в  комнату  внесли  что-то
тЯжелое, неподвижное и поставили подле менЯ. џ поднЯлась на локте.
     ‚  эту  минуту фары подходившей машины скользнули по  окнам,  и  фигура
какого-то  человека,  понуро сидевшего за  столом,  мгновенно выхваченнаЯ из
темноты, мелькнула и исчезла.
     - Љто здесь?
     —еловек встал и вышел. џ вскочила.
     - „ед, кто здесь был?
     - Њеханик с ѓлавного •утора приезжал.  Њашина на ЃезымЯнный пошла.  ‚ам
на ЃезымЯнный?
     - Ќет. Џервую смену скоро будешь поднимать?
     - Ќе так скоро.
     џ вернулась в контору,  зажгла фонарь,  снова,  в десЯтый или двадцатый
раз,  перечитала письмо, и странным показалось мне, как мало Я думала о том,
что есть на свете человек, который любит менЯ.
     "’ы надеЯлась,  что это будет продолжатьсЯ всю жизнь? ’ы привыкла к его
любви,   и  она  стала  казатьсЯ  тебе  тем  обыкновенным,  ежедневным,  что
происходит само собой. Ќу что ж, отвыкай!"
     Ќо оказываетсЯ,  что труднее всего,  теперь Я  это узнала,  отвыкать от
того, что происходит само собой.
     "Ћн счастлив без тебЯ -  и  прекрасно.  ђазве ты  сама не  стремилась к
тому, чтобы вы стали только друзьЯми?
     - „а, стремилась.
     ’огда почему же тебе так трудно заставить себЯ не огорчатьсЯ, не думать
о нем?"


        € Ќ…ЏђЂ‚„Ђ € ЏђЂ‚„Ђ

     ќто было в начале июлЯ.  ‘ердитаЯ, больнаЯ (Я простудилась, хотЯ стоЯла
страшнаЯ жара), с книжкой в руках, котораЯ вот уже добрых два часа, как была
открыта на одной и той же странице, Я лежала в постели, когда кто-то вошел -
дверь была открыта - и молча остановилсЯ у порога.
     - ќто ты, Љатюша?
     џ подумала, что это сестра.
     - Ќет,  ’атьЯна Џетровна,  это Я,  - ответил чей-то мЯгкий неторопливый
голос.
     ’оненькаЯ девушка,  в платье с короткими рукавами,  в легкой косынке, с
узелком в  руках смотрела на  менЯ и  улыбалась.  ’ак тесно были свЯзаны мои
воспоминаниЯ о  Њаше  ‘пешневой с  Ђнзерским посадом,  что  еще  мгновение Я
ждала,  что эта, самаЯ настоЯщаЯ, нисколько не изменившаЯсЯ Њаша окажетсЯ не
Њашей, а кем-то другим, быть может ее двойником или сестрой.
     - Њашенька, вы ли это?
     - џ, ’атьЯна Џетровна.
     - Љогда вы приехали?  Ќа той неделе Я  была у ваших,  -  что же они мне
ничего не сказали?
     - Ђ Я никогда вперед не пишу. џ не люблю, чтобы ждали.
     - € вы решили менЯ навестить? €ли у вас здесь дело, в нашем совхозе?
     Њаша покачала головой.
     - Ќет,  навестить,  -  просто сказала она.  -  ‡нала бы, что вы больны,
давно бы приехала.  ‚от уже пЯтый день,  как Я в ‘альске.  Ќет, нет, ’атьЯна
Џетровна, не вставайте!
     - ‚от еще новости!  „а  у  менЯ все прошло.  €  что это еще за  ’атьЯна
Џетровна?
     Њаша засмеЯлась.
     - ’еперь вы доктор, не то что прежде, - сказала она.
     - —то за вздор! - Я притЯнула ее к себе и крепко поцеловала.
     Ћна сама помыла посуду,  накрыла на стол, развЯзав свой узелок, достала
пирожки и,  хотЯ  была  голодна (уже  смеркалось,  а  Њаша  утром выехала из
‘альска),  не прикоснулась к  ним,  пока Я не села за стол.  Ќе знаю,  каким
образом,  но  моЯ неуютнаЯ,  с  белыми оштукатуренными стенами комната стала
чем-то напоминать нашу баньку в Ђнзерском посаде, когда умывшаЯсЯ, с косами,
аккуратно уложенными вокруг  головы,  Њаша  удобно  устроилась за  столом  и
сказала:
     - ќти расстегаи у  менЯ всегда мама печет.  “ж Я  их берегла,  берегла,
чтобы не помЯлись в машине.
     ...Њы разговаривали,  и Я чувствовала,  что не только желание навестить
менЯ заставило ее пуститьсЯ в дорогу.  ‚ преувеличенном интересе,  с которым
она расспрашивала менЯ о работе и сравнивала Ђнзерский медпункт с моим, была
видна какаЯ-то принужденность,  точно на самом деле она хотела поговорить со
мной о чем-то другом.  Ћна удивилась, как во многом помогает мне руководство
совхоза.
     - ‚от если бы к  нам было подобное внимание со стороны заинтересованных
организаций,  -  сказала она,  вздохнув. - Ќапример, ђыбаксоюз вполне мог бы
обеспечить недостающие медикаменты. „а нет, куда там! ЋтмахиваютсЯ, говорЯт:
не наше дело.
     …ще ничего не  было сказано об  Ђндрее,  кроме каких-то  незначительных
фраз,  но Я уже знала бог весть почему,  что тайнаЯ мысль, котораЯ тревожила
Њашу, касалась ЂндреЯ.
     "Ћн просил ее  сказать,  что навсегда отказываетсЯ от  менЯ",  -  вдруг
подумалось мне,  и  кровь  отлила  от  щек.  Њаша  замолчала  на  полуслове,
поглЯдела мне прЯмо в лицо и опустила глаза.
     - ‡начит,  ближе,  чем  в  ‘альске,  у  вас стоматолога нет?  Ђ  к  нам
стоматолог раз  в  месЯц приезжает из  города,  Ђндрей „митрич договорилсЯ с
облздравом.  ‘мешной такой стоматолог,  все доказывает,  что нужнее всего на
свете зубные врачи.
     Ћна еще спрашивала,  Я отвечала, но мы обе давно уже знали, что за этим
разговором таитсЯ другой,  в  котором Я,  а  не Њаша,  спрашивала и не могла
дождатьсЯ ответа.
     - —то же вы, ’атьЯна Џетровна, еще не замужем? - вдруг сказала она.
     џ засмеЯлась:
     - Ќет. Ђ вы, Њашенька?
     Ћна посмотрела на менЯ долго, печально.
     - Ќет,  Я ведь не могу,  -  ответила она наконец, точно упрекаЯ менЯ за
то,  что Я  знаю,  почему она не может,  и  все-таки заставлЯю объЯснЯть.  -
’атьЯна Џетровна, вы, верно, уже догадались, о ком Я хотела вам рассказать?
     - Ќет, Њаша.
     - Ќет?   Ђ  мне  все  кажетсЯ,  что  давно  догадались.  џ  хотела  вам
рассказать...  об  Ђндрее „митриче.  Ќо прежде вы объЯсните мне одну вещь...
‚едь когда вы  уезжали из  Ђнзерского посада,  вы обещались,  что выйдете за
него?
     - „а.
     - Ђ потом отказались?  ‚ы извините,  что Я так прЯмо спрашиваю. Њне все
думалось по дороге,  что надо как-то со стороны подойти. Ќо ведь со стороны,
как вам кажетсЯ,  у менЯ ничего бы не вышло? - у Њаши дрогнули губы. - ‚ы не
подумайте, что мне Ђндрей „митрич сказал. Ќо Я знаю, что отказались. Џравда?
     - € правда и неправда, Њаша.
     - Љак же  это может быть -  и  неправда и  правда?  ЋбъЯсните,  ’атьЯна
Џетровна. Њне непременно нужно узнать. € вы, когда поймете зачем, не станете
на менЯ сердитьсЯ. -
     џ задумалась. Џотом сказала:
     - •орошо.
     Њаша перевела дыхание.
     ќто было невозможно -  рассказать ей все, что произошло между Ђндреем и
мной,  начинаЯ с нашего первого свиданиЯ в ‹опахине,  на берегу ’есьмы.  Ќо,
кажетсЯ,  себе самой не могла бы Я  с  большей откровенностью рассказать то,
что  случилось  в  Ђнзерском  посаде,  когда,  приготовившись  после  долгих
сомнений ответить на его письмо решительным "нет", Я невольно ответила "да".
     Њаша выслушала менЯ не шелохнувшись.  ‹ицо ее немного порозовело, брови
сдвинулись,  губы принЯли упрЯмое выражение.  Њожно было подумать,  что  она
решает трудную задачу и  сердитсЯ на себЯ за то,  что никак не может решить.
ќтой задачей была Я,  Я  с  моими сомнениЯми и  колебаниЯми в  том,  что  ей
казалось таким поразительно Ясным.
     - Ђ теперь? - спросила она торопливо.
     - Ђ теперь, - снова начала Я, - теперь, Њашенька, он...
     џ хотела сказать:  "он разлюбил менЯ",  и замолчала.  ‚се соединилось в
это мгновение:  и  острое чувство той особенной пустоты,  котораЯ может быть
заполнена одним - присутствием любимого человека, и невозможность остановить
подступившие слезы.
     - Ђ  теперь он разлюбил менЯ,  -  спокойным,  но каким-то чужим голосом
выговорила Я наконец. - „олжно быть, понЯл, что Я его не стою.
     Њаша поднЯлась, не сводЯ с менЯ огромных, взволнованных глаз.
     - ђазлюбил?  -  переспросила она с удивлением. - Ћн написал вам? Џочему
вы знаете?  -  џ отрицательно покачала головой.  -  Ќет? ’ак, стало быть, вы
сами решили?  —то же вы молчите?  -  Ћна крепко взЯла менЯ за руки. - Ђндрей
„митрич любит вас,  - громко, как будто боЯсь, что Я не услышу, сказала она.
- €  не только любит,  он жить не может без вас!  Ќи о  ком на свете он даже
подумать не в силах, как только о вас. Ћн вас обожает, ’атьЯна Џетровна! Љак
он к вашим письмам кидаетсЯ,  когда бы вы знали! „а он бы давно с ума сошел,
если бы  не  работа.  Џомните тропинку от  Ђнзерки к  оврагам?  Љак выдастсЯ
свободнаЯ минута,  он сейчас же на эту тропинку - и ходит, ходит! Џотому что
вы с  ним по этой тропинке гулЯли.  џ вам писать хотела и принималась тысЯчу
раз. „а разве об этом напишешь?

     џ  уговорила ее лечь вместе со мной.  ‚  комнате стемнело,  потом стало
светло от луны, мы говорили шепотом, и вдруг Я увидела близко перед собой ее
серые, грустные глаза.
     - Њаша, дорогаЯ, да как же Я вам-то рассказала об этом?
     Ќасилу Я умолила ее говорить мне "ты" и сама же все времЯ сбивалась.
     - Ќет,  нет,  это ничего. ‚едь Я же... …сли бы так случилось со мной, Я
бы вам...
     - ’ебе.
     - џ  бы тебе тоже все рассказала...  џ  вот только думаю -  может быть,
лучше мне уехать из  Ђнзерского посада?  “  менЯ здоровье стало плохое.  Ќо,
во-первых,  райздрав не  отпустит.  Ђ  во-вторых,  мне  кажетсЯ,  что Ђндрей
„митрич сам вскоре переедет в Њоскву.
     - Љак в Њоскву?
     - „а, да. ‚ы не знаете, как много переменилось с тех пор, как вы были у
нас!  Ћдин раз его уже хотели перебросить в Њоскву, правда, не настаивали, а
просто так,  предложили.  Ћн  отказалсЯ.  €  мне потом объЯснил,  что ему не
хочетсЯ идти в наркомат. Ќо все равно его надолго не оставЯт у нас.
     - Љто не оставит?
     - Ќу как же кто?  -  твердо сказала Њаша.  -  ѓосударство понимает, что
Ђнзерский посад слишком маленькаЯ работа длЯ такого человека, как он.
     Њаша замолчала так  надолго,  что  Я  боЯлась пошевельнутьсЯ,  чтобы не
разбудить  ее;  мне  показалось,  что  она  уснула.  —ьи-то  незнакомые шаги
послышались в  коридоре,  не  похожие на  бесшумные,  осторожные шаги  моего
соседа,  и  мне подумалось,  что нужно бы  посмотреть:  может,  воры?  Ќо  Я
разбудила бы Њашу, если бы встала.
     Ћна  дышала  глубоко,   но  неровно,  веки  вздрагивали  во  сне,  одна
заплетеннаЯ косичка смешно  торчала над  ухом,  и  нежное ли