 на  веранду  дверьми.  џ  постучала.
‘таруха пенсионерка,  котораЯ жила в  одной квартире с  ‹ьвовыми,  открыла и
сказала, что „митрий „митрич, по-видимому, спит.
     - Ђ ѓлафира ‘ергеевна?
     ЉажетсЯ,  ничего особенного не было в этом вопросе.  Ќо старуха открыла
рот, хотела что-то сказать и не сказала.
     - ‚ы постучите, может быть, он и не спит.
     Џрежде в  этой  большой комнате,  выходившей окнами в  сад,  помещалось
какое-то  детское учреждение,  и  от  старых хозЯев остались две  раковины с
кранами и обрезанные трубы,  свисавшие с потолка по углам. ЊитЯ сумел как-то
устроить,  что эти некрасивые трубы были почти не  видны.  Ќо  сейчас,  едва
войдЯ в полутемную комнату, Я почему-то сразу же заметила их.
     —ерез  открытую форточку смутно виднелись ветки  какого-то  дерева,  на
котором  еще  дрожали сморщенные осенние листьЯ.  —ем-то  нежилым повеЯло на
менЯ от этой пропахшей табачным дымом комнаты,  от широких, голых переплетов
окон.
     - —то с вами, ЊитЯ? ‚ы больны?
     - Ќет, здоров.
     Љусок темной материи был накинут на  абажур переносной лампы.  џ  стала
искать выключатель, но ЊитЯ сказал:
     - Ќе нужно зажигать, светло.
     “ткнувшись лицом в подушку, он лежал на диване.
     - Љак вы съездили?
     - Ћчень хорошо. Њожно сесть рЯдом с вами?
     - Љонечно,  пожалуйста. Џростите, что не встаю. “ менЯ был утомительный
день.
     џ поставила стул рЯдом с диваном.
     - ЊитЯ... —то-нибудь случилось?
     - ђовно ничего.
     Ћн закурил, вздохнул и сел, свесив голову, расставив длинные ноги.
     - Џлохи мои дела,  ’атьЯна,  -  сказал он так печально и просто,  что Я
сразу  поверила,   что  дела  действительно  плохи.   -  ‚от  Ђндрей  как-то
рассказывал мне о плывунах;  есть, оказываетсЯ, под Њосквой такаЯ чертовскаЯ
штука,  с  которой никак  не  могут справитьсЯ строители метро.  ќто  мелкий
мокрый песок,  почти пыль,  с примесью глины. Џройти через него можно только
под сжатым воздухом,  он проникает через щели,  ползет под ногами. џ попал в
такой плывун, милый друг. Љак это случилось - не знаю. Ќо куда Я ни ступлю -
плывет.
     - Ќичего не понимаю, ЊитЯ.
     Ћн помолчал.
     - џ знаю,  что это смешно -  искать логическую ошибку в том, что годами
происходило со  мной.  Ќе  сегоднЯ же Я  догадалсЯ,  что не умею доводить до
конца начатое дело!  Ќе  сегоднЯ же  понЯл,  что именно это нужно преодолеть
прежде всего,  если Я  надеюсь хоть что-нибудь сделать в науке.  ‚сю жизнь Я
только начинал,  и  вот теперь вокруг менЯ лежат десЯтки начатых и брошенных
работ,  а  оперетьсЯ не  на  что,  потому что ни одной из них мне не удалось
довести до конца.  ‚едь у менЯ были новые мысли,  ’анЯ!  € вот теперь, когда
все рухнуло,  когда Я понЯл,  что самые лучшие,  самые драгоценные силы были
брошены даром, Я оглЯдываюсь и вижу - ступить некуда, все плывет вокруг.
     Ћн встал и,  горбЯсь,  подошел к книжной полке,  где - Я знала - у него
было устроено отделение,  в котором стоЯло вино.  ‘текло звЯкнуло.  Ћн налил
стакан,  быстро выпил,  стоЯ ко мне спиной,  и  принЯлсЯ шагать по комнате -
огромный, поглЯдываЯ туда и сюда, грустный, в измЯтой пижаме.
     - —то вы пьете?
     - ЉоньЯк. •отите?
     - „а.
     - “ менЯ рюмки нет. Њожно, Я вам в мензурку налью?
     - ’олько Я сама,  хорошо?  - €, пожелав Њите счастьЯ, Я выпила четверть
мензурки, а потом быстро, прежде чем он успел опомнитьсЯ, вышвырнула бутылку
в  форточку.  €  удачно  -  слышно было,  как  бутылка ударилась о  камень и
разбилась.
     - —то вы сделали?!
     - ’о,  что надо.  Ђ  теперь успокойтесь и  не смотрите на менЯ бешеными
глазами.  ‚ы мне очень дороги,  ЊитЯ,  и Я не могу позволить вам вести себЯ,
как жалкаЯ, побитаЯ собака.
     Ћн вздохнул и крепко потер лицо руками.  Џотом зажег свет,  и Я понЯла,
что переменилось в его комнате,  прежде устроенной удобно и уютно:  она была
почти пуста,  хотЯ знакомаЯ мебель -  диван,  два кресла,  столы,  кровать -
осталась на своем месте.  Ќо все было содрано с этих столов и кресел,  и они
стоЯли голые,  как в магазине или на складе.  ѓлубокаЯ ниша,  в которой ЊитЯ
устроил туалетную,  прежде была отделена ковром. ’еперь этого ковра не было,
а  в  нише прЯмо на  полу валЯлись какие-то зимние вещи.  Ќе было и  другого
ковра,  лежавшего прежде перед диваном.  ‚место люстры с  потолка спускалась
одинокаЯ лампочка на  грЯзном шнуре.  ’олько книги,  как  прежде,  стоЯли на
полках, но и они в этой опустевшей комнате выглЯдели одиноко и голо.
     - ‚от что! ’ак вы... - Я хотела сказать "разошлись", но что-то удержало
менЯ, - ...вы теперь будете жить отдельно от ѓлафиры ‘ергеевны?
     Ћн усмехнулсЯ.
     - ‚от именно. Ћна ушла от менЯ.
     - „а что вы говорите? - начала Я радостно и остановилась. Њы помолчали.
- Ќу что ж,  ЊитЯ, - сказала Я наконец. - Ќе мне утешать вас в этом горе. Ќо
ведь это все равно произошло бы, рано или поздно. ’ак уж лучше...
     - „а,  может быть...  џ в отчаЯнии,  ’анЯ, - вдруг с исказившимсЯ лицом
негромко сказал он.  -  џ знаю,  что вы ненавидите ее,  и Ђндрей,  и что все
друзьЯ считали, что она губит менЯ. Ќо вы не знаете ее и никогда не узнаете,
потому что трудно найти более скрытного человека. Ћна лучше, чем вы думаете,
’анЯ. Ћна добраЯ.
     - „обраЯ?
     - „а,   очень.   ѓодами   она   посылает  деньги   какому-то   дальнему
родственнику,  которому трудно  живетсЯ.  Ћна  нежнаЯ,  привЯзчиваЯ,  а  эта
резкость,  развЯзность - все, что так раздражает вас и ЂндреЯ, - уверЯю вас,
что это от застенчивости,  от сознаниЯ,  что ее не уважают, не любЯт. ќх, да
что говорить! ‚от теперь вы станете думать, что она не бросила бы менЯ, если
бы  мне не пришлось уйти из института.  Ќо как мне убедить вас,  что если бы
мне не то что пришлось уйти, а...
     - Љак пришлось уйти? џ ничего не знаю.
     - ‚ы  не  знаете,   что  была  назначена  комиссиЯ  длЯ  проверки  моей
лаборатории?
     - „а, но...
     - ЉомиссиЯ признала работу неудовлетворительной:  разбросанность, отрыв
от практики и  два десЯтка других обвинений,  против которых Я  даже не стал
возражать. ‚ы спросите менЯ почему? Ћчень просто: потому, что Я сам не знаю,
правы они или нет.  џ подал заЯвление об уходе.  ‚ы видели ЂндреЯ,  и он вам
ничего не сказал?
     - Ћн со вчерашнего вечера на метро. ’ам авариЯ. Ћн сказал только, чтобы
Я немедленно поехала к вам.
     - „а?  ‡начит,  он не успел сказать вам,  что Я сам во всем виноват? „а
что там! - махнув рукой, с горечью сказал ЊитЯ.
     џ молчала. Џозвонили. ЊитЯ спросил:
     - Ђндрей?
     € пошел открывать.
     Ћчень  усталый,  похудевший,  Ђндрей вошел,  сел,  потер  руками глаза,
заговорил - и точно в темную комнату внесли фонарь, при свете которого стало
Ясно, где дверь, где окно и почему не нужно одно принимать за другое...
     Њне  не  хотелось присутствовать при  этом разговоре,  и  под  каким-то
предлогом Я ушла к старушке пенсионерке.
     Ќо   времЯ   от   времени   Я   возвращалась.   ђазговор  был   долгий,
неторопливый...
     - ‘кажу тебе по правде,  ЊитЯ:  мне тЯжело видеть,  как ты сидишь сложа
руки в  своей ободранной комнате,  в  то времЯ как должен был бы в календаре
отметить этот день как праздник! „а, ты любишь ее...
     ЊитЯ открыл было рот,  но Ђндрей сердито двинулсЯ на него,  и  он снова
стал терпеливо слушать.
     - ’ак что же, голову положить ради этой любви, котораЯ опустошила тебЯ,
котораЯ  действительно довела  бы  тебЯ  до  гибели  -  не  физической,  так
душевной?  ‡наешь что: уезжай куда-нибудь! € надолго, года на два. ‚ ‘редней
Ђзии  никак не  могут справитьсЯ с  пендинской Язвой -  отправлЯйсЯ туда!  џ
убежден,  что,  если ты серьезно возьмешьсЯ за эту болезнь,  о ней забудут и
думать!
     ЊитЯ не возражал,  напротив -  соглашалсЯ, но в том, как он соглашалсЯ,
видна была усталость надломленного человека.


        ЊЌЋѓЋ ‡ЂЃЋ’

     ‡асучив рукава взЯлись мы на другой день за оборону нашей лаборатории -
не знаю,  как еще назвать эти терпеливые переговоры с начальством, большим и
малым, эти докладные записки, эти поездки в Ќаркомздрав и ѓорздрав.
     ‘амаЯ  большаЯ  трудность  заключалась в  формуле:  "€нститут  передает
лабораторию промышленности",  -  формуле, котораЯ сразу обезоружила тех, кто
не желал серьезно вдуматьсЯ в  ее содержание.  ‘тарательно раскрывали мы эту
формулу перед работниками Ќаркомздрава. Њы доказывали, что изучение лизоцима
невозможно вести в  трестовской лаборатории.  Њы предлагали включить в  план
нашей  работы  вопросы,   интересующие  рыбную  промышленность.  Њы  обещали
оказывать   посильную   помощь    не    только   рыбной,    но,    например,
льнообрабатывающей промышленности.
     Ђ  по вечерам ђубакин ругал нас за то,  что в  ѓорздраве мы говорили не
то,  а  в  Ќаркомздраве  не  так,  ругал  и  подбадривал,  и  созванивалсЯ с
‹итвиненко,  секретарем райкома,  и  советовал,  куда пойти на  другой день.
‚незапно открывшеесЯ влиЯние Љрамова -  вот что мешало нам на каждом шагу. џ
знала,  что с  ним считаютсЯ,  к  его мнению прислушиваютсЯ.  Ќо  до сих пор
трудно было представить себе всю силу этого влиЯниЯ.
     Људа бы мы ни пришли, всюду прежде всего нас встречал вопрос:
     - Ђ что думает по этому поводу ‚алентин ‘ергеевич?
     Њы отвечали, что он думает то же, что и мы.
     - ’огда почему же он не позвонил мне по телефону?
     ‘транное впечатление преувеличенной осторожности,  с которой относились
к  нему те,  с  кем Я  встречалась,  сопровождало наши хлопоты от первого до
последнего днЯ.
     Ќужно  полагать,   что  он  был  в  курсе  дела,  иначе,  вероЯтно,  не
поторопилсЯ бы  увенчать наши  икорные достижениЯ.  ќкспертиза ђыбтреста,  о
которой Я  упоминала,  была подана с  блеском,  и не кто иной,  как директор
института -  веселый, любезный, предупредительный - принимал дорогих гостей.
Ќе кто иной, как директор пригласил на эту экспертизу замнаркома и энергично
отрекомендовал ему  доктора ‚ласенкову как  ученого,  умело  применЯющего на
практике лабораторные результаты.
     - Њы  смотрим на  ’атьЯну Џетровну как на  будущее светило промышленной
бактериологии, - значительно сказал он.
     Џосле  экспертизы в  кабинете директора был  устроен завтрак,  и  речь,
которую  произнес  ‚алентин  ‘ергеевич,  была  посвЯщена,  разумеетсЯ,  идее
практической помощи,  которую деЯтели науки  должны  оказать промышленности,
если    они    действительно    желают    способствовать   социалистическому
преобразованию страны.

     Ќе помню кому,  кажетсЯ ‹ене, пришла в голову превосходнаЯ мысль, что в
Ђкадемию наук мне нужно идти не одной, а с Ќикольским.
     - Њы так привыкли к деду,  -  сказала она,  - что иногда даже забываем,
что он знаменитый ученый.  Њежду тем это именно так.  Љроме того,  ты можешь
растерЯтьсЯ. …ще напутаешь что-нибудь. Ќет, иди с дедом.
     ‚озможно,  что Я  все-таки не  решилась бы беспокоить деда,  если бы на
институтский двор не выехал с  грохотом грузовик,  с которого по доске прЯмо
под  окна  нашей  лаборатории  покатились  бочки.   Ћчевидно,  после  зрелых
размышлений,   какие-то   администраторы  решили,   что   длЯ  биохимической
лаборатории трудно найти более подходЯщую тару.
     ...џ не позвонила Ќикольскому,  побоЯвшись,  что по телефону он отложит
встречу, и пожалела: дед был занЯт. ‘горбившись, недовольно сморщив мЯсистый
нос,  положив ногу на  ногу,  он  сидел на деревЯнном помосте,  воздвигнутом
посредине его кабинета, и два скульптора - мужчина и женщина - лепили его из
зеленоватой глины.  “же по сердитому посапыванию,  с которым дед качал своей
длинной ногой,  легко было догадатьсЯ, что ему ужасно не нравитсЯ сидеть без
дела  на  этом помосте,  в  то  времЯ как  скульпторы в  запачканных халатах
ежеминутно пытливо взглЯдывали на него,  как будто желаЯ убедитьсЯ,  что они
лепЯт  именно его,  а  не  кого-нибудь другого.  Ћн  было  оживилсЯ,  когда,
постучавшись,  Я  вошла в кабинет.  Ќо,  узнав менЯ и понимаЯ,  что Я не тот
человек,  который может помочь ему  выбратьсЯ из  неприЯтного положениЯ,  он
стал качать ногой с еще более недовольным видом.
     - „а что там!  -  безнадежно махнув рукой,  сказал он, когда Я заметила
что-то   по   поводу   понравившегосЯ   мне   бюста,   который   заканчивала
женщина-скульптор. - “строили мне штуку! ‘пасибо!
     ‘кульпторы осторожно засмеЯлись.
     - ‘огласилсЯ на два сеанса -  а  вот пожалуйста.  ‘егоднЯ седьмой.  ‚от
сижу тут, как петух на насесте. Ђ дело стоит.
     - Ќиколай ‹ьвович, если вы помните, Я на днЯх звонила вам...
     - „а, да! Ќу как, отбились?
     - ‚ том-то и дело,  что нет. Ќарком подписал приказ. “же тару прислали,
Ќиколай ‹ьвович. ‚ общем, плохо дело!
     - Љак это тару прислали?  ќто что еще за  новости?  „а вы объЯснили им,
что в дальнейшем не намерены заниматьсЯ икрой?
     - ‚се объЯснила,  Ќиколай ‹ьвович, и не раз! ’еперь надежда на Ђкадемию
наук,  а не выйдет, тогда прЯмо к Љалинину... ‡автра в половине второго менЯ
примет президент Ђкадемии.  Ќиколай ‹ьвович,  помогите нам, поедемте вместе!
ќто  отнимет у  вас  не  больше часа.  ‚аше слово веское,  не  то  что  мое!
Џожалуйста,  не отказывайте нам,  дорогой Ќиколай ‹ьвович.  ќто очень важно,
чтобы вы поехали. €менно вы! Ћчень важно.
     Ќе  обращаЯ ни  малейшего вниманиЯ на  скульпторов,  ошалевших,  когда,
сильно топнув ногой, "натура" слезла с помоста, дед взволнованно прошелсЯ по
комнате и спросил:
     - Џочему завтра? Џоедем сейчас.
     - ‘ейчас нельзЯ. Њне назначили завтра.
     - •орошо, пускай завтра. Љ президенту? Ћчень хорошо! Џревосходно! Њы им
покажем тару!

     ЋбъединеннаЯ комиссиЯ Ђкадемии наук и наркомата Явилась через два днЯ -
небольшаЯ,  но  солиднаЯ,  поскольку одним  из  ее  членов  был  заместитель
народного комиссара. Ќесколько дней тому назад Я приглашала его на пЯтилетие
нашей лаборатории.
     - Џохоже,  что  придетсЯ  серьезно отнестись к  вашему  предложению,  -
улыбаЯсь, сказал он, когда мы с ђубакиным встретили их в вестибюле.
     ‚первые наши  доводы,  поневоле приобретавшие в  кабинетах Ќаркомздрава
отвлеченный характер,  предстали перед  этими  людьми в  своем  вещественном
выражении.  Њы объЯснили им действие аппарата длЯ очистки фагов,  предложили
осмотреть сложные установки, которые были смонтированы нашими руками. ‚торой
член комиссии,  хозЯйственник, спросил менЯ, можно ли разобрать установки. џ
ответила, что можно, но это будет равносильно их полному уничтожению.
     Џотом комиссиЯ уехала, и началось ожидание.
     ЂгниЯ Џетровна позвонила из дому,  позвала обедать;  Я  не пошла,  хотЯ
работа все равно валилась из  рук.  ‚иктор подошел с  каким-то  вопросом;  Я
выслушала его и не понЯла ни слова.  ‘отрудники из других отделов ежеминутно
заходили в лабораторию,  и Я, наконец, заперлась: надоело судить да рЯдить о
том, что больше не зависело от наших желаний.
     ЉажетсЯ,  мы сделали все,  что нужно было, а между тем, шагаЯ из угла в
угол, Я с каким-то виноватым видом поглЯдывала на свои приборы.
     Ђндрей позвонил: "Љак дела?" - и Я сказала, что плохо.
     - Ћтвета нет. Џередача должна состоЯтьсЯ сегоднЯ.
     - ’ак что могут прийти и передать?
     - ‚от именно.
     Ђндрей помолчал.
     - Ђ ты их не пускай. ‡апри дверь и притворись спЯщей.
     - Ћх,  хоть ты пощади,  -  сказала Я с тоской.  -  —естное слово, не до
шуток.
     Ћн пробормотал что-то вроде: "Ќу, ладно, сейчас", - и повесил трубку.
     ‚ероЯтно,  это было самовнушение, но каждые четверть часа Я ловила себЯ
на том,  что стою у окна,  уставЯсь на пустые рыбтрестовские бочки,  которые
по-прежнему  с  каким-то  ожидающим  видом  стоЯли  на  институтском  дворе.
ЌадеЯлась ли  Я  в  глубине души,  что эта тара исчезнет,  если Я  стану так
упорно смотреть на нее?  Ќе знаю.  ’ара не исчезала,  и ответа не было, хотЯ
хозЯйственник,  которому Я  позвонила в  Ќаркомздрав,  обещал,  что комиссиЯ
ровно через час представит свои соображениЯ наркому.
     ‚  дверь постучали,  и вошел,  к моему изумлению,  Ђндрей -  спокойный,
свежевыбритый,  веселый,  с  туго  набитым портфелем,  который он  осторожно
поставил на стол,  как будто в этом стареньком портфеле находилось то,  что,
безусловно, могло помочь нашей "обороне".
     - ‚от видишь, даже и не спрашиваешь, - с досадой сказал он. - џ же тебе
сказал: запрись и никого не пускай.
     - Ђндрей, полно дурачитьсЯ. ‹учше посоветовал бы, что делать?
     Ћн задумчиво поцеловал менЯ.
     - Ђ есть надежда, что нарком отменит приказ?
     - Љонечно, есть.
     - ‡начит, главное - выиграть времЯ?
     џ не успела ответить.  ‚ дверь постучали, и на пороге поЯвилсЯ Љочергин
- бравый,  воинственный,  с  торчащими  усами,  но  несколько  смущенный,  -
очевидно,  не был вполне убежден,  что наука должна помогать промышленности,
тем  более что  вследствие этой идеи он  лишалсЯ целой трети подвластной ему
территории.
     - ђазрешите приступить, ’атьЯна Џетровна?
     џ закричала:
     - Ќет, не разрешаю!
     - ‚иноват...   Ќо  ‚алентин  ‘ергеич...  џ  понимаю,  конечно,  что  вы
волнуетесь. Ќо ‚алентин ‘ергеич лично позвонил мне...
     - ‹ично он никак не мог позвонить, - сказал Ђндрей.
     - ’о есть как это не мог-с?
     - Ћчень просто. ќто не в его стиле.
     “ж  не  знаю,  действительно  ли  солгал  Љочергин  или  слово  "стиль"
произвело на него такое сильное впечатление,  что он онемел,  выставив усы и
хлопаЯ глазами.
     - ‚иноват...  ‘ кем имею честь?  - спросил он, хотЯ превосходно знал, с
кем  имеет честь,  потому что Ђндрей часто заезжал за  мной после работы.  -
Ќасколько мне известно - супруг-с?
     - „а, супруг.
     - ‘тало быть, не имеете прЯмого отношениЯ?
     - Ќу, это как сказать! ‚от вы, например, женаты?
     - „а-с.
     - Ђ дети? …сть дети?
     - Џозвольте, при чем тут дети?
     - ’о есть как это при чем дети? …сли у вас есть дети, следовательно, вы
имеете к своей жене отнюдь не косвенное, а самое прЯмое отношение. Џочему же
вы отказываете в этом мне?  Ќа каком основании,  черт побери,  - сквозь зубы
спросил он,  подступаЯ к завхозу, - вы требуете, чтобы мы с женой находились
не в прЯмых, а в косвенных отношениЯх?
     Ѓог весть что почудилось Љочергину в этих обвинениЯх, - очевидно, нечто
политическое,  потому что он  сильно побледнел и  прежде бодро торчавшие усы
как-то повисли.
     - „а Я, собственно, ничего, - пробормотал он. - џ - что же! Ќо ‚алентин
‘ергеич звонил, в этом Я вас клЯтвенно заверЯю...
     Њы неодобрительно помолчали, и Љочергин откашлЯлсЯ и вышел.
     Џока Ђндрей,  хватаЯсь за живот от смеха,  валЯлсЯ на диване,  Я  снова
позвонила в Ќаркомздрав.
     - ‡аместитель наркома на  докладе,  -  беспечно ответила секретарша,  и
снова тоже беспечно: - Ќа докладе.
     - Ђндрей, перестань, тебе станет дурно.
     - Ћх, да. “же тошнит. Ќу и болван!
     - Ќо что же делать?
     - —то делать? ѓде ключ?
     џ достала ключ.
     - ’ак. - Ћн запер дверь. - € так. - Ћн взЯлсЯ за край письменного стола
и одним махом подвинул его к двери. - Ќу-ка, помоги!
     - Ђндрей!
     - „авай,  давай!  Џотом будешь разговаривать.  ‘ама говоришь, главное -
выиграть времЯ.
     “ него были сумасшедшие, широко открытые глаза, и Я немного испугалась,
когда,  выстроив  у  двери  баррикаду,  в  которую  вслед  за  столом  вошла
вертЯщаЯсЯ этажерка и  маленький,  но  очень  тЯжелый  несгораемый шкаф,  он
крупными шагами прошелсЯ по разгромленному кабинету.
     - ’ы думаешь,  Я сошел с ума?  Ќет,  просто надоели эти скоты,  которые
мешают жить и работать!  Ќадоели карьеристы,  доносчики, лицемеры! € знаешь,
кто  виноват в  том,  что они командуют нами?  Њы!  Њы  слишком вежливы,  мы
обходим скользкие места,  мы боимсЯ говорить правду. Њы терпим и учим других
терпеть, а они тем временем действуют - и решительно, умело!
     - ‡наешь что, не кричи. Ћни - за стеной. Џочему ты все времЯ хватаешьсЯ
за портфель? ’ы принес бомбу?
     - Ќет, пиво. € бутерброды. ‚зЯл в буфете, не успел пообедать. •очешь?
     ‚ дверь постучали,  и,  оставив пиво,  он ринулсЯ вперед с таким видом,
что Љрамов,  если бы это был он, оказалсЯ бы в рискованном положении. Ќо это
был  институтский служитель Џоловинкин.  —ас тому назад он  приходил,  чтобы
позвать менЯ на конференцию, о которой Я совершенно забыла.
     - ’атьЯна Џетровна, разрешите?
     - Ђ в чем дело, €льЯ ’ерентьич?
     - ‚ас просит директор.
     - ‚ы сказали, что Я больна?
     - „окладывал. ЌастоЯтельно просит.
     - Џошли его к дьЯволу, - с полным ртом прохрипел Ђндрей.
     - Њолчи... џ не могу, €льЯ ’ерентьич. ‡анЯта и больна.
     - •орошо,  передам. Њежду прочим, ‚алентин ‘ергеич просил передать, что
все собрались и ждут только вас.
     - —то?
     - ’олько вас. € что не он один, а все вас просЯт.
     - Ђндрей, нужно идти.
     - Ќи в коем случае. ќто новаЯ подлость.
     - Ќет, нужно. ђазбирай свою баррикаду. †иво!
     Љрамов строго следил,  чтобы сотрудники посещали конференции. Џоэтому Я
не нашла ничего удивительного в том,  что библиотека была полна.  Ќо когда Я
вошла,  общее движение пробежало по  рЯдам в  маленьком читальном зале.  ‚се
обернулись ко мне,  и  едва Я успела спросить у кого-то:  "—то случилось?" -
как раздались аплодисменты, усилившиесЯ, когда к ним присоединилсЯ Љрамов.
     - ’оварищи,  сегоднЯ Я  должен был бы  передать свой портфель директора
’атьЯне Џетровне, - очень спокойно сказал он. - Ћна добилась отмены приказа,
согласно которому мы лишались значительной части нашего зданиЯ.  Ѓолее того,
эта отмена позволЯет нам сохранить в  составе института одну из лучших наших
лабораторий. ЋстаетсЯ только пожелать, чтобы редкаЯ энергиЯ, которую ’атьЯна
Џетровна  проЯвила  в  этом  деле,  была  полностью  перенесена  на  работы,
развивающиесЯ под ее  руководством.  џ,  со  своей стороны,  обещал наркому,
который только что поздравил менЯ с разрешением конфликта,  что буду по мере
сил  способствовать решению  важных  задач,  которые  поставил  перед  собой
€нститут биохимии микробов.


        ѓ‹Ђ‚ЌЋ… - ‚Џ…ђ…„€

     Љак Я  ни была занЯта,  а нет-нет с тЯжелым чувством вспоминала о Њите.
Џоследнее времЯ  Я  часто  бывала у  него,  мы  говорили подолгу,  о  многом
вспомнили,  многое переоценили. Ћн уезжал в ђостов, на кафедру микробиологии
медицинского института.  Ќи разу, как по уговору, не упомЯнули мы даже имени
ѓлафиры ‘ергеевны.  ’еперь  Я  боЯлась,  что  Ђндрей  может  нечаЯнно задеть
больное место и  снова начнетсЯ разговор,  в  котором ЊитЯ  будет доказывать
полную невозможность своей жизни без этой женщины, а мы - полную возможность
и даже необходимость.
     ‚  шестом часу  вечера -  ростовский поезд  уходил в  девЯть сорок -  Я
приехала к Њите и с первого взглЯда понЯла, что мои опасениЯ были совершенно
напрасны.  ЃратьЯ  спорили,  но  тема  этого  спора  была  весьма  далека от
несчастной Њитиной "болезни воли".  ђазговор шел о постановке научной работы
в медицинских вузах.
     - Ђ  все-таки в  твоем плане работы есть что-то  ложное...  Ќе  то  что
ложное,  а  подогнанное,  и  обманутьсЯ легко,  потому  что  подогнано очень
искусно.  -  “ ЂндреЯ было сердитое,  всматривающеесЯ выражение, как всегда,
когда он встречалсЯ с чем-нибудь неопределенным или неЯсным.  -  Џочему, мне
кажетсЯ,  ты ни в  коем случае не должен отрывать кафедру от научной работы?
Џотому,  что  на  кафедре ты  будешь  каждый день  встречатьсЯ с  молодежью,
котораЯ хочет знать,  как нужно заниматьсЯ наукой, и котораЯ не раз заставит
тебЯ  самого задуматьсЯ над  этим вопросом.  Ћт  тебЯ непременно нужно много
требовать, ЊитЯ! ’ы сердишьсЯ?
     - „а что ты, с ума сошел?
     џ занЯлась другим,  уже совсем частным вопросом -  о том,  в какой мере
будущий  профессор  снабжен  постельным  бельем,   и  пропустила  мимо  ушей
дальнейшее развитие спора.  Џлохо был снабжен профессор постельным и  прочим
бельем,  и,  собираЯ его в  дорогу,  не  раз от  всей души ругнула Я  дурную
женщину, которой он был так глубоко предан.

     Њитина комната,  по  условию,  оставалась за  ним,  и  он  предложил ее
ђубакину,  который жил "за печкой",  как он сам говорил,  в большой и шумной
коммунальной квартире.  Ќо у  ‹ены тоже была плохаЯ комната,  принадлежавшаЯ
Ѓоткинской больнице,  в которой она не работала с тех пор, как перешла в наш
институт.  Џоэтому едва только решилсЯ вопрос о Њитином переезде, Я побежала
к ‹ене. Ћна выслушала менЯ и растерЯнно пожала плечами.
     - Ќо ведь ЏетЯ, кажетсЯ, уже сговорилсЯ с „митрием „митриевичем?
     “ Џетра Ќиколаевича есть комната,  хоть и плохаЯ, а тебЯ выставЯт самое
большее через полгода.
     ‹ена нерешительно засмеЯлась.
     - Ќе беда, как-нибудь.
     џ подмигнула,  она набросилась на менЯ и стала трЯсти за плечи, а потом
пригрозила: "‘мотри, никому ни слова!" - и поцеловала...
     Њы  с  Ђндреем были уверены,  что  Њитина лабораториЯ в  полном составе
ЯвитсЯ   на   вокзал,    но   пришли   только   две   сотрудницы,    шепотом
переговаривавшиесЯ и все поглЯдывавшие по сторонам,  -  очевидно, еще кто-то
должен был приехать и не приехал.  ЊитЯ шутил с ними, но по этим напрЯженным
шуткам видно было,  что он обижен,  -  более того, оскорблен. ЂгниЯ Џетровна
стала  уговаривать его  взЯть какие-то  пирожки в  дорогу -  он  раздраженно
отказалсЯ.  €  она  до  отхода  поезда  стоЯла  молча,  сердитаЯ,  гордаЯ  и
закутаннаЯ -  день был  морозный -  до  самого носа.  ‘ловом,  проводы вышли
грустные.
     ЏрЯмо с вокзала мы отправились обратно на Љрымскую площадь. ЊитЯ просил
нас  взЯть  из  его  комнаты какие-то  вещи.  “  "ѓастронома" No  2  ђубакин
остановил такси и, попросив нас подождать, вернулсЯ через полчаса с огромным
количеством бутылок и свертков.
     Ќе  так уж трудно было угадать причину этого загадочного поведениЯ,  но
мы  с  Ђндреем притворились и  стали серьезно,  подробно расспрашивать,  что
случилось.  "Џризнавайтесь, товарищи, чей день рождениЯ?" - "Ќичей - у обоих
весной". - "‚ышла книга Џетра Ќиколаевича?" - "Љакое там, только что сдана в
набор".   "Ќовоселье?"  -  "…ще  что!  ‚едь  комната  осталась  за  „митрием
„митриевичем!"
     - Ћх, надоели, - сказала наконец ‹ена. - ‘казать им, что ли, ЏетЯ?
     Ћн засмеЯлсЯ.
     - ќх, простаЯ душа! „а они нас разыгрывают, неужели не видишь?
     ‘ловом,  когда такси остановилось у Љрымского моста,  оставалось только
поздравить молодых - молодых в полном смысле этого слова, поскольку ђубакины
записались ровно два часа тому назад в загсе ”рунзенского района.


        ѓлава четвертаЯ. ЏЋ€‘Љ€


        ‘‹…‡›

     Њоссовет только  что  передал  Њедико-санитарному управлению ЊетростроЯ
‘окольнический диспансер, и мало сказать, что Ђндрей был очень занЯт: у него
действительно не  было  ни  одной  свободной минуты.  ’ак  что  нечего  было
расстраиватьсЯ,  что он не поздравил менЯ в день рождениЯ. •орошо было уже и
то,  что он еще помнил,  что у него есть жена, котораЯ накануне прождала его
до двух часов ночи!  ‚есь завтрак он просидел,  уткнувшись носом в газету, а
уходЯ,  сказал, что не знает, когда вернетсЯ домой. џ только спросила: "„а?"
- и,  должно быть, что-то все-таки померещилось ему в этом коротком вопросе,
потому  что  он  поднЯл  голову  и  внимательно посмотрел на  менЯ.  "‘ейчас
вспомнит!" Ќо он лишь проворчал что-то насчет своего нового пальто,  которое
он не любил, и ушел.
     Џавлик  уже  гулЯл  с  Ђгнией  Џетровной.  џ  оделась,  поискала их  на
бульваре,  не нашла и отправилась в институт,  хотЯ до десЯти часов было еще
далеко.   €льЯ  ’ерентьич  наводил  порЯдок  в  лаборатории,  и  мы  немного
поговорили о погоде,  о детЯх:  Я знала,  что €льЯ ’ерентьич гордитсЯ своими
детьми. Џотом он вышел, и Я осталась одна.
     Њне было грустно.  ‘лучалось,  что мы с  Ђндреем ссорились -  например,
когда он сердилсЯ на менЯ за то,  что Я мало читаю, а Я на него, когда он не
замечал,  что,  длЯ того чтобы в доме все было так,  как нравитсЯ нам обоим,
нужно было приложить немало сил и труда.  Ќо уж лучше бы мы поссорились, чем
это оскорбившее менЯ невнимание!
     ‚  соседней комнате  послышались голоса,  пришла  ‹ена;  Љоломнин,  как
всегда перед работой,  стал долго,  тщательно мыть руки,  а  Я  все сидела и
думала об Ђндрее.  Љак он был прежде внимателен,  нежен, заботлив! џ любила,
когда он немного подшучивал надо мной,  что-нибудь забавно преувеличивал или
комически поражалсЯ "глубине" моих наблюдений.  € многое другое припомнилось
мне,  -  он стал равнодушен,  забывчив, слишком спокоен. Џравда, он приходит
домой поздно,  усталый и засыпает, едва положив голову на подушку, но прежде
он всегда прощалсЯ со мной на ночь, а теперь перестал.
     Љогда  в  других лабораториЯх подтвердились наши  данные по  лизоциму и
ђубакины принесли торт и вино,  он посидел с нами десЯть минут и уехал, хотЯ
не мог не видеть, как Я счастлива, как мне не хочетсЯ, чтобы он уезжал!
     Ќо, быть может, Я сама виновата в том, что он переменилсЯ ко мне?
     - ...Ќе  доказано,  потому что никто серьезно не занималсЯ естественной
сопротивлЯемостью ткани,  -  громко сказал в соседней комнате ‚иктор. - Ђ вы
представлЯете себе,  €ван ‘ергеевич,  какие выводы можно сделать хотЯ бы  из
того факта, что под микроскопом действие лизоцима и бактериофага удивительно
сходно?
     ќто было интересное сопоставление,  и Я невольно подумала, что если под
микроскопом так,  может быть, и в клинике... Ќо сначала нужно было объЯснить
себе: что же все-таки произошло с Ђндреем?
     "„а,  он стал иначе относитьсЯ ко мне,  - продолжала Я думать, стараЯсь
удержать подступавшие слезы.  -  €  самое  ужасное,  что  он  сам  этого  не
замечает. €ли замечает?"
     - ...‚  таком случае,  почему лизоцим из  мышцы сердца задерживает рост
кишечной палочки,  -  не унималсЯ в соседней комнате ‚иктор,  - а лизоцим из
белка не задерживает?
     - ‚здор, ‚иктор, - сердито возразил Љоломнин.
     „о сих пор не знаю,  почему именно в  эту минуту Я подумала,  что нужно
проверить,  нет ли лизоцима в слезах,  - может быть, потому, что больше Я не
старалась удержать слез,  и  они  стали  капать на  лежавшие на  моем  столе
кимограммы.  Ќичего особенного не было в этой простой мысли. Ќо вслед за ней
Явилась другаЯ,  и  эта  другаЯ  заставила менЯ  поспешно приставить к  щеке
пустую пробирку,  чтобы слезы стали капать не на стол,  а в нее.  "‚едь если
‚иктор прав  и  лизоцим из  икры  лучше всего действует на  микрофлору икры,
стало быть...  " ‘лезы стали капать реже... "‘тало быть, лизоцим, выделенный
из слез,  должен действовать на болезни глаз?" ‘лезы совсем перестали капать
- как раз, когда они были нужны мне до зарезу! џ стала тереть глаза, и ‹ена,
зайдЯ ко мне в эту минуту, с изумлением остановилась на пороге.
     - —то ты делаешь?
     џ ответила сердито:
     - Ќичего особенного. „обываю слезы...
     Ђндрей позвонил через час,  и  Я  не сразу понЯла,  о  чем он говорит и
почему у него такой огорченный голос.
     - ’анюша,  роднаЯ,  поздравлЯю тебЯ.  ’ы сердишьсЯ?  •очешь,  Я  сейчас
приеду?
     - „а ведь не можешь?
     - Ќе могу. ‚се равно приеду.
     - Ќе нужно. –елую тебЯ.
     - € Я тебЯ. „а, вы там радио слушаете?
     - Ђ что случилось?
     - ’олько что сообщили, что —калов отправилсЯ в трансарктический перелет
Њосква - Џетропавловск.
     €  Ђндрей  прочел  мне  первую  радиограмму с  "ЂЌ’-25",  летЯщего  над
Ѓаренцевым морем.


        ЏЋ‹…’

     Ќа  другой  день  всЯ  наша  лабораториЯ занЯлась  довольно странным на
первый взглЯд делом:  мы добывали слезы. Љак на грех, ни у кого не оказалось
серьезных огорчений,  так  что пришлось придумать другие способы:  моргание,
напрЯженное вглЯдывание и  т.  д.  ‚  том,  что  слезы содержат лизоцим,  мы
убедились очень быстро. Ќо действует ли он на микрофлору глаза? Њы обсуждали
этот вопрос и  посматривали на  часы -  каждые три часа по  радио сообщались
координаты перелета.
     Ќа  наших  столах лежал  вырезанный из  "Џравды" квадратик маршрута,  и
после каждой радиограммы, неизменно начинавшейсЯ со слов "все в порЯдке", мы
бросались к этому квадратику и отмечали новый пункт перелета.
     Љ вечеру весь институт говорил только о том,  как был дан старт и какие
цели ставЯт перед собой пилоты...
     ‚ полночь, возвратившись домой, Ђндрей сказал, что они летЯт сейчас над
‡емлей ”ранца-€осифа на  высоте 3000 метров и  что  им  предстоит преодолеть
очень сложный участок.
     - ’ы  понимаешь,   почему  это  дьЯвольски  трудно?   Џотому,   что  до
возвращениЯ на материк они почти нигде не могут сесть на этой машине!
     ‘пать не хотелось, и мы продолжали разговаривать - уже не о перелете.
     - ’ак ты сердилась на менЯ?  Ћх,  Я  свиньЯ,  -  с  глубоким раскаЯнием
сказал Ђндрей.  -  Ђ ведь мне, наоборот, казалось, что ты так ушла в работу,
что забыла и думать обо мне.  ќто потому, что всегда нужно спорить до конца.
Ђ нам некогда - и мы расходимсЯ или засыпаем, не доспорив.
     Ћн подошел к окну.
     - ‘мотри, какаЯ ночь!
     Ќочь была легкаЯ, светлаЯ, какаЯ-то не июльскаЯ, когда нагретые за день
камни отдают тепло и  духота не  проходит до  рассвета.  €з нашего окна были
видны кроны деревьев на ‹енинградском шоссе, и мы долго стоЯли у окна, глЯдЯ
на эти чуть покачивающиесЯ под ветром кроны.
     - Џошли гулЯть, а?
     €  бесшумно,  чтобы  не  разбудить Ђгнию  Џетровну,  мы  открыли дверь,
спустились по лестнице, вышли на шоссе.
     Ђндрей спросил:
     - Људа?
     џ неопределенно махнула рукой,  и мы пошли к площади ЊаЯковского, потом
по ‘адовой. ‚ садике на площади ‚осстаниЯ мы посидели, а потом Я спросила:
     - Људа?
     Ќа  этот раз Ђндрей неопределенно махнул рукой.  €  мы пошли неизвестно
куда,  все  равно  куда,  потому что  везде была  эта  легкаЯ ночь  с  Ясным
полумесЯцем,  легко скользЯщим под легкими облаками,  и везде была Њосква, и
везде говорили о —калове, который летел все дальше и дальше.

     Њосква начинала широко строитьсЯ в те годы. …ще странно было, приехав в
‘окольники и  поразившись тому,  что длинные рЯды деревЯнных домишек -  тоже
Њосква,  спуститьсЯ под  землю,  в  метро,  и  открыть,  что  Њосква  -  это
просторные залы,  Ярко  освещенные матовыми  шарами,  далеко  уходЯщие серые
мраморные колонны и  выбегающие из под сводов,  сверкающие никелем и стеклом
поезда. …ще непривычно было видеть Њоховую, залитую асфальтом. ЌоваЯ площадь
из  тесного перекрестка,  перерезанного трамвайными путЯми,  совсем  недавно
превратилась  в  настоЯщую  просторную  новую  площадь.   ‚доль  Њосквы-реки
протЯнулись  гранитные  набережные  с   лестницами,   сбегающими  до   воды.
Њоскворецкий мост был только что перекинут, и москвичи еще ходили любоватьсЯ
его  молочными  фонарЯми,  трехметровыми тротуарами,  массивным парапетом из
бледно-розового гранита.  Љак  очень  высокий человек,  который долго  стоЯл
согнувшись,  Њосква  начинала  разгибатьсЯ,  поднимать  голову,  расправлЯть
плечи...
     ‚ юности Ђндрей писал, что хочет жить в Њоскве, потому что это город, в
котором великое совершаетсЯ почти ежедневно;  это невольно вспомнилось мне в
ту памЯтную июльскую ночь.  Њосква строилась -  ночью это было заметнее, чем
днем,  когда движение и  шум стройки заглушались уличным движением и  шумом.
‚друг  поЯвлЯлись из-под  земли  метростроевцы и,  громко разговариваЯ,  как
хозЯева города, шли по улицам в куртках с откинутыми капюшонами, в резиновых
сапогах выше колен.  Ќа  Љремлевской набережной каменщики работали под Ярким
светом прожекторов.  ‚  Ћхотном рЯду  строили дом,  за  высоким забором были
слышны голоса,  стук  молотков и  времЯ от  времени что-то  тЯжелое падало с
глухим  обрывавшимсЯ шумом.  Џо  ѓазетному переулку  провезли на  грузовиках
вдруг сверкнувшие под фонарем полированные темно-красные плиты.
     € везде говорили о —калове,  о перелете, о том, каков запас горючего, о
том,  что у нас уже лето в разгаре,  а там,  где летит "ЂЌ’-25",  только еще
начинаетсЯ полЯрное лето.
     ‚  Џименовском переулке женщина выкладывала буханки хлеба  на  лоток  в
окне полуподвала,  грузчики таскали их в  машину,  и  в  этом месте,  вкусно
пахнувшем хлебом, уютно озаренном светом, падавшим из пекарни, тоже говорили
о  перелете.  †енщина спросила,  что  это  значит  -  "идем  солнцем на  мыс
—елюскин";  грузчик не  знал,  Ђндрей объЯснил,  и  никто не  удивилсЯ,  что
незнакомый человек,  без кепки,  в пиджаке,  накинутом на плечи, объЯснЯет в
третьем часу ночи на улице,  что такое "идти солнцем",  и  где находитсЯ мыс
—елюскин, и какие научные цели поставили перед собой пилоты.
     - Љакие  же  цели?   ђекорд!   -  сказал  вернувшийсЯ  откуда-то  шофер
грузовика,  и  мы  с  Ђндреем стали доказывать,  что не только рекорд,  хотЯ
рекорд, разумеетсЯ, тоже имеет большое значение.
     - ’ут разом решаютсЯ десЯтки задач, - сказал Ђндрей. - ‚о-первых, вслед
за  ‚еликим ‘еверным морским путем  открыть ‚еликий ‘еверный воздушный путь.
‚о-вторых...
     †енщина вышла из  пекарни,  за  ней другаЯ,  толстый парень,  спавший в
кабине, проснулсЯ, вылез и сел на подножку.
     - Ќо  это  еще не  все,  а  самое главное,  что теперь оживут безлюдные
районы џкутского ‘евера,  -  продолжал Ђндрей,  забыв о том, что минуту тому
назад  сказал,  что  самое главное -  это  что-то  другое.  -  €  не  только
џкутского...
     - ‘ообщение,  -  сказал,  легко спрыгнув на мостовую, толстый парень, и
все  побежали в  пекарню,  где  под  черной тарелкой радио  стоЯли рабочие в
запачканных мукой халатах.
     "...‚ 2 часа 10 минут самолет подошел к циклону, охватившему весь район
Ќовой ‡емли.  ‚ очень тЯжелых метеоусловиЯх,  обходЯ циклон, самолет изменил
курс и направилсЯ к бухте ’икси... "
     ‘ледующий день -  21 июлЯ -  был похож на день только потому,  что было
светло,  а  во  всех других отношениЯх он  необыкновенно походил на минувшую
ночь.  ‚се с  увлечением работали,  и  дело шло,  хотЯ вчерашних,  с  трудом
добытых слез оказалось мало и пришлось прибегнуть к другому, более активному
методу  -  нюханью хрена.  Ћбсуждение моей  догадки продолжалось,  и  ‚иктор
высказал предположение, что лизоцим находитсЯ во всех органах и тканЯх тела.
Њы  встретили эту  смелую  мысль  хохотом -  и  напрасно,  потому  что  (это
выЯснилось через два-три года) он оказалсЯ прав.
     Ќо все,  что мы делали,  о чем говорили, находилось в какой-то неЯсной,
но несомненной свЯзи с "ЂЌ’-25",  который был уже над морем ‹аптевых и летел
все дальше и дальше.
     ‚ечером передали радиограмму: "Ћбледеневаем в тумане".
     - Ћх, уж долетели бы поскорее, жизни нет! - заглЯнув ко мне, сказала со
вздохом ‹ена. - ‘колько они уже в дороге?
     - Ќе знаю. ‹ишь бы прошли над Ћхотским морем.
     - ’ы  говорила,  что  ЌоваЯ  ‡емлЯ  -  самое опасное место,  а  теперь,
оказываетсЯ, Ћхотское море.
     - —то же Я могу поделать, ‹еночка?
     - џ  знаю,  что  ничего.  џ  только  говорю,  что  самое  опасное место
почему-то передвигаетсЯ все дальше и дальше.
     - Ќичего подобного.  Ћни сами говорили перед стартом, что Ћхотское море
- самый опасный участок.
     ќто  произошло  утром  22  июлЯ.  Њелкова  из  лаборатории Љрупенского,
толстаЯ,   кокетливаЯ,   всегда  тщательно  одетаЯ,   влетела  к   нам,   не
постучавшись, терЯЯ шпильки, в распахнутом пальто и закричала:
     - ‘ели на острове “дд!
     Њы  бросились к  радио.  "“спешно достигнув Џетропавловска-на-Љамчатке,
самолет сбросил над городом вымпел и  направилсЯ к  Ќиколаевску-на-Ђмуре.  ‚
одиннадцать часов  десЯть  минут  утра  —калов посадил самолет на  маленьком
островке “дд. ‘амочувствие хорошее. Њашина в порЯдке".


        ЃЋ‹њ€… Џ…ђ…Њ…Ќ›

     ‚  нашей  лаборатории  работали  представители четырех  специальностей;
соответственно  и  была  использована  "жилплощадь".   ‚  бактериологической
комнате -  так было заведено - не полагалось курить; на папиросу мог попасть
инфицированный  материал.   Ѓолтали  и   курили  у   биохимиков  не  потому,
разумеетсЯ,   что   эта   наука  сама   по   себе  способствовала  подобному
времЯпрепровождению,  а  потому,  что здесь не мЯукали,  как у фармакологов,
кошки и стоЯл уютный кожаный диван,  который Я с трудом выпросила у завхоза.
€менно в этой комнате ‚иктор каждую неделю грозилсЯ перевернуть вверх ногами
всю современную биологию, а €ван ‘ергеевич Љоломнин, не выпускаЯ коротенькой
трубочки изо рта, двумЯ фразами сводил на нет его грандиозные обобщениЯ.
     Џрошел  год  с  тех  пор,  как  борьба  за  лабораторию кончилась нашей
победой,  и  это был год медленного привыканиЯ старых работников к новым,  а
новых -  друг к другу.  ’руднее всего было с Љоломниным,  и не только по той
причине,  что  у  него был неприЯтный характер:  он  работал так,  как будто
вокруг него были не  живые люди,  а  автоматы,  производЯщие те  или  другие
действиЯ,  полезные длЯ развитиЯ науки.  Ћн был честен,  точен, беспощаден к
себе и  одновременно чужд той  общности научных интересов,  без которой наша
лабораториЯ,  как и любаЯ другаЯ,  была бы безжизненна и бесплодна. "‚ науке
нужно интересоватьсЯ ЯвлениЯми,  а  не  людьми",  -  однажды сказал он мне и
только иронически поднЯл брови,  когда ‹ена возразила,  что человек -  это и
есть самое ценное в науке.
     ‚есь этот год мы, фигурально выражаЯсь, ходили вокруг €вана ‘ергеевича,
стараЯсь понЯть и, если можно, приучить к себе этого человека.
     Ќа ростовской конференции дед в  основном докладе высоко оценил одну из
работ Љоломнина, и по растерЯнной улыбке, с которой €ван ‘ергеевич снЯл очки
и