но отказалсЯ:  "Ќе  семейное
дело".  ќто  была  та  преувеличеннаЯ,  высшаЯ  принципиальность,  которую Я
называла "свЯтой" и котораЯ раздражала менЯ.
     Ћн боролсЯ отчаЯнно,  последовательно, не упускаЯ ни одной возможности,
даже самой ничтожной.  Љаждый вечер он писал объЯснениЯ,  отчеты, и это были
великолепные  объЯснениЯ,   объективные  отчеты.   Ћн  привозил  в  институт
Њалышева,  ђовинского,  Љраута,  и  эти  опытнейшие  работники  должны  были
признать,  что и  они не в силах найти причину загадочной вспышки.  ќто были
люди,  желавшие помочь ему,  поддержать,  ободрить.  Ќо  были  другие -  те,
которые только и ждали удобной минуты, чтобы толкнуть в спину, отвернутьсЯ.
     ‘реди этих недоброжелателей на  первое место можно было смело поставить
некоего  ‘крыпаченко,   в  прошлом  одного  из  учеников  Љрамова,   бывшего
заместителЯ директора института. ќто был человек, о котором многозначительно
говорили: "Џишет", отнюдь не имеЯ в виду при этом непреодолимую склонность к
художественной литературе.  ‘крыпаченко занималсЯ литературой другого  рода,
той  самой,  котораЯ  зачастую  остаетсЯ анонимной,  разумеетсЯ,  только  по
скромности автора.  Џравда,  эта  сомнительнаЯ безыменность говорила сама за
себЯ -  многие произведениЯ ‘крыпаченко попадали в  корзину длЯ  бумаги.  Ќо
что-то оставалось -  легкое подозрение,  оттенок недовериЯ, тот дым, который
"без огнЯ не бывает".
     ќто  был  высокий  человек  с  неопределенно-осторожной  улыбкой,  чуть
показывающейсЯ на тонких губах.  Ћн всегда ходил в потертом длинном пиджаке,
в  длинном пальто,  придававшем ему  сходство с  иезуитом,  и  затхлый запах
неуютного,  холостого жильЯ шел  от  этих  плохо сшитых вещей,  от  носового
платка, от всей его извилистой, настораживающей, несимпатичной фигуры.
     ѓоворили,  что от него сбежала жена - этому нетрудно было поверить. —то
он  живет  более  чем  скромно -  аскетически,  отвешиваЯ домашней работнице
продукты на весах и попрекаЯ ее каждой копейкой.  “ него были узкие,  слабые
руки в длинными пальцами,  и мне подчас представлЯлось,  как он сидит один в
полутемной комнате, погруженный в свои отравленные завистью мысли, и слабыми
пальцами плетет сети, в которые завтра попадетсЯ друг или враг.
     ‘  приходом ЂндреЯ этот опасный человек должен был  уступить свое место
опытному эпидемиологу. ‘крыпаченко стал заведовать отделом и, разумеетсЯ, не
простил этого новому директору института.

     ...ЏроведЯ  свой  первый  после  болезни  рабочий  день  в   институте,
голоднаЯ, усталаЯ, Я вернулась домой, и Ђндрей не окликнул менЯ, как обычно,
хотЯ не мог не слышать, что Я открыла дверь, вошла, снЯла пальто в передней.
     - ’ы дома?
     Ћн сидел на полу, обхватив колени руками, дверца "пчелки" была открыта,
и  угли  бросали  слабый  красноватый свет  на  его  лицо,  показавшеесЯ мне
особенно измученным в эту минуту.
     - —то с тобой? Џочему ты молчишь?
     - € Я еще учил тебЯ,  как нужно работать в науке!  - с отчаЯнием сказал
он.  -  џ сердилсЯ и доказывал,  что ты не права. ‹учше бы ты прЯмо сказала,
что Я  бездарен и  что мне не следовало братьсЯ за такое сложное дело.  Ѓыть
может, Я бы послушалсЯ тебЯ. Ђ теперь все пропало. Њолчи, молчи, не утешай!
     ‚ первую минуту Я растерЯлась, потом подсела к нему, обнЯла, и давно мы
не  говорили так  сердечно,  так  долго!  Људа исчезли его спокойствие,  его
умение  всему  найти  свое  место?  Џередо мной  был  расстроенный,  усталый
человек.  Ћн  не  судил себЯ,  нет!  Џросто пришла минута,  когда он  не мог
справитьсЯ с собой, и он от всей души отдалсЯ этой минуте.
     ќто было совсем нетрудно -  доказать Ђндрею,  что дело совсем не в  его
бездарности, а в том, что он, в сущности говорЯ, мало занималсЯ наукой.
     - ’ы  вспомни,  что  было  со  мной!  Ќе  отмахивайсЯ,  пожалуйста!  ‘о
свечением Я  возилась -  страшно  подумать -  три  года!  Ђ  раневой фаг?  Ђ
крустозин? ‘колько раз Я думала, что в моих руках средство от самых страшных
болезней!
     џ успокаивала его и думала: "Џолно, да Ђндрей ли это?" џ целовала его и
чувствовала,  что вот такой растерЯнный,  не  похожий на себЯ,  он почему-то
особенно дорог мне и близок.
     Џозвонили.  џ  пошла  открывать и  не  поверила глазам,  увидев высокую
фигуру ‘крыпаченко,  вежливо улыбающегосЯ, в длинном пальто и облезлой шапке
со спущенными ушами.
     - ‚иноват... ‡дравствуйте. Ђндрей „митриевич дома?
     ќто был,  несомненно,  ‘крыпаченко,  и  спутать его с кем-нибудь другим
было решительно невозможно.  Ћн спросил,  дома ли Ђндрей „митриевич -  стало
быть,  не  ошибсЯ дверью.  €  все-таки это было настолько невероЯтно,  что Я
долго молчала, прежде чем ответить:
     - „ома. ђаздевайтесь, пожалуйста.
     Љонечно,  незачем было пускать его к Ђндрею,  тем более что у менЯ даже
не  было уверенности,  что Ђндрей захочет разговаривать с  ним.  Ќо было уже
поздно. ‘крыпаченко снЯл пальто. ‡атхлый, неприЯтный, какой-то нежилой запах
вошел вместе с ним в переднюю.  “ж не было ли это обманом чувств? Ћн повесил
пальто и стал долго чистить перед зеркалом потертые лацканы пиджака.
     џ попросила его подождать и вернулась к Ђндрею,  плотно закрыв за собой
дверь.  Ћн по-прежнему сидел перед "пчелкой", упершись подбородком в колени,
и не обернулсЯ, когда Я вошла, только спросил усталым голосом:
     - Љто там, ’анюша?
     - ‘крыпаченко.
     - Љто?
     - ‘крыпаченко. ’олько ты не волнуйсЯ, пожалуйста, и не делай глупостей,
- торопливо сказала Я.
     “ ЂндреЯ потемнело лицо, и он встал, машинально отрЯхиваЯ брюки.
     - Ћбещаешь? џ скажу, что он может зайти. •орошо?
     ‚озможно,  мне не следовало оставлЯть их наедине,  но, к сожалению, это
было неудобно,  и,  уйдЯ на кухню, Я принЯлась за обед или ужин - как там ни
называть полузамерзшую картошку,  из которой, с помощью манной крупы, иногда
удавалось испечь оладьи. ‚прочем, ни звука не доносилось из комнаты, и можно
было,  кажетсЯ, не сомневатьсЯ, что там идет серьезнаЯ и миролюбиваЯ беседа.
Њне даже представилась эта беседа:  ‘крыпаченко с  улыбкой на  тонких губах,
слабо взмахиваЯ рукой,  убеждает в  чем-то  ЂндреЯ,  а  тот слушает,  хотЯ и
мрачновато,  но  внимательно и  времЯ  от  времени вставлЯет ни  к  чему  не
обЯзывающие, но вполне корректные замечаниЯ.
     Џрошло  несколько минут,  и  послышалсЯ легкий стук,  точно  кто-то  за
стеной снЯл с ноги сапог и бросил его на пол, а потом поднЯл и снова бросил.
џ  вышла в  переднюю,  прислушалась.  ‘тук прекратилсЯ,  и,  успокоеннаЯ,  с
поварешкой в руках, Я снова принЯлась за оладьи. Љонечно, после идиллической
картины,  которую Я  так живо нарисовала,  было трудно догадатьсЯ,  что этот
стук вызван тем, что один из собеседников бьет другого головой о стену.
     “вы!..  ќто  было именно так.  ’олько что Я  приготовилась отправить на
сковородку  новую  порцию  оладий,   как  стук  повторилсЯ,   на   этот  раз
одновременно с пронзительным бабьим криком,  от которого у менЯ сердце так и
упало; потом дверь из нашей комнаты распахнулась, и, неопределенно болтаЯсь,
с помертвевшим лицом, ‘крыпаченко выскочил в переднюю и прислонилсЯ к стене,
выставив вперед длинные руки. Ђндрей, не торопЯсь, вышел за ним. џ бросилась
к нему.  Ћн отстранил менЯ, даже не отстранил, а поднЯл и переставил. “ него
были бешеные,  веселые глаза, немного косЯщие, веки полуопущены. ’аким Я его
еще никогда не видела.  Ћн подошел к ‘крыпаченко и засмеЯлсЯ так,  что стали
видны все  его  белые широкие зубы,  потом взЯл за  горло,  и  вот тут-то  и
повторилсЯ этот странный стук, которому Я прежде не придала значениЯ.
     - Ђндрей! Ћставь его, перестань! ’ы слышишь?!
     ‘крыпаченко по-прежнему  пронзительно визжал  и,  вдруг  захлебнувшись,
высоко  подпрыгнул,   точно  надеЯсь  взлететь  в  воздух  и  таким  образом
освободитьсЯ от ЂндреЯ.  Ќо не тут-то было!  „ержа его одной рукой за горло,
Ђндрей открыл дверь и,  сжав  зубы,  одним движением вымахнул этого длинного
человека на лестницу,  а потом -  Я не успела опомнитьсЯ -  сорвал с вешалки
его пальто и шапку и бросил их вслед за ним.
     ќто  уже  было  однажды:  некий звездочет ЯвилсЯ ко  мне  после маминой
смерти,  потребовал,  чтобы Я вернула ему какие-то гадальные книги, и Ђндрей
спустил его  с  лестницы.  Ќо  звездочет все-таки не  был,  как мне кажетсЯ,
настолько близок к расчету с земным существованием!
     Ќемного бледный,  но  очень  веселый,  Ђндрей обнЯл  менЯ  за  плечи  и
аппетитно потЯнул носом.
     - ‚кусно пахнет.  ‡наешь,  что предложил мне этот прохвост:  замЯть всю
эту историю с вакциной.  Ќо с одним условием: чтобы Я снова сделал его своим
заместителем по научной части. •орош? †аль все-таки, что Я его не убил.
     џ засмеЯлась и только пожала плечами. Ќе могла же Я признатьсЯ, что мне
ужасно понравилось, что Ђндрей едва не убил ‘крыпаченко. џ поцеловала его, и
мы принЯлись за оладьи.

     Ћчень странно,  но  это  покушение на  убийство не  только не  имело ни
малейших дурных  последствий длЯ  ЂндреЯ,  но  вообще  не  получило огласки.
‘крыпаченко, что называетсЯ, съел - и не поперхнулсЯ. Ћднако не думаю, чтобы
положение ЂндреЯ в  €нституте профилактики стало прочнее.  „а и  только ли в
институте? …го не пригласили на пленум ученых медицинских советов ђ‘”‘ђ, где
он собиралсЯ выступить с докладом о методе Џланельеса по лечению дизентерии.
Њедгиз,  длЯ  которого  он  написал  популЯрную брошюру,  не  только  вернул
рукопись,  но потребовал обратно аванс,  что было даже забавно. Ќо совсем не
забавным показалсЯ нам фельетон в "Њедицинском работнике" о некоем директоре
института,  который похвалЯлсЯ,  что открыл могучее средство против заразной
болезни,  а  сам не  обеспечил простейших санитарных условий "в  собственном
доме"...
     ЏризнатьсЯ,   ни  разу  в  жизни  не  случалось  мне  задумыватьсЯ  над
общественным значением обыкновенного телефона.  Њеньше всего представлЯла Я,
например,  что этот привычный аппарат,  который мы  даже не замечаем,  может
стать чем-то  вроде зеркала отношений.  „о  этой  истории с  вакциной ЂндреЯ
звали  к  телефону каждые полчаса,  в  урочное и  неурочное времЯ.  ’еперь с
каждым днем ему звонили все реже.
     ’о  были  последние месЯцы года,  когда  радио что  ни  день  приносило
известиЯ о новых победах. ‚ ноЯбре началось наступление под ‘талинградом.
     Ѓыло нечто страшное -  скажу, не боЯсь этого слова, - в той вынужденной
неподвижности,  на  которую  был  обречен Ђндрей  среди  этого  нарастающего
кипениЯ дела.  Љак будто он остановилсЯ с  разбегу,  а  чьЯ-то злаЯ рука уже
успела обвести вокруг него  заколдованный круг.  Ћн  не  был  одинок в  этом
кругу,  друзьЯ остались друзьЯми. (Ђ те, которые лишь притворЯлись друзьЯми,
- о  них не стоило думать!)  Ќо никогда в жизни ему не было так тЯжело,  так
невыносимо грустно!
     „авным-давно он затеЯл написать книгу о работе врача-эпидемиолога,  все
доказывал, что пора "вывести в люди" представителей этой скромной профессии.
‚ годы войны эта тема стала значительнее,  острее, и он все сетовал, что нет
времени,  чтобы взЯтьсЯ за нее,  не доходЯт руки. ’еперь дошли - лучше бы не
доходили!
     ‘вета не  было,  короткий зимний день  кончалсЯ в  четыре часа,  Ђндрей
работал при  коптилке.  ѓлаза  у  него  стали красными от  напрЯжениЯ,  веки
набухли.  џ посылала его к врачу, но он только смеЯлсЯ и говорил, что теперь
- баста!  Ћн окончательно потерЯл доверие к медицине,  сыгравшей с ним такую
подлую штуку.
     Ћн  писал,  почти не выходЯ из дому,  по четырнадцать часов в  день,  с
бешенством,  с неистовой страстью -  словом,  с теми чувствами,  которых Я у
него прежде,  кажетсЯ,  не замечала.  џ возвращалась поздно,  усталаЯ,  и он
редко читал мне,  а читаЯ,  стеснЯлсЯ и сердито морщилсЯ,  останавливаЯсь на
неудачной фразе.  Њне  казалось,  что он  пишет живо,  умно,  а  он  был все
недоволен.
     џ ложилась,  а он еще писал.  Њинутами он задумывалсЯ,  по-детски зажав
палец между зубами,  и удивление проходило по усталому, но чем-то довольному
лицу - точно он и верил и не верил тому, что написал.


        ђЂ‘‘ЉЂ‡Ђ’њ —…‹Ћ‚…—…‘’‚“

     Џрошло всего две недели с того вечера,  когда,  полуживаЯ,  еще не умеЯ
ходить,  Я  вернулась домой,  а  между тем казалось,  что все это было очень
давно:  госпиталь с  его размеренной,  как бы идущей по кругу жизнью,  смена
сиделок,  знакомство с  ѓордеевой,  о  которой Я аккуратно справлЯлась через
день, а в другое времЯ почему-то старалась не думать.
     Љрустозин удалось наладить,  и работа пошла бы полным ходом, если бы не
приходилось времЯ  от  времени прибегать к  помощи  подозрительных кустарей,
наживавшихсЯ на  упаковке.  Њы  просто пропадали без собственной упаковочной
мастерской,   и   дело   кончилось   тем,   что   наш   воинственный  завхоз
просто-напросто стащил чье-то  беспризорное оборудование,  очень хорошее,  с
новенькой  штамповальной машиной.  Њашина  в  особенности  порадовала  менЯ:
теперь мы сами могли печатать этикетки длЯ бактериофага и других препаратов.
‚ общем,  все было бы хорошо,  если бы не холод,  которого Я стала почему-то
особенно боЯтьсЯ после ранениЯ.  •олодно было  дома,  холодно на  работе!  џ
возвращалась к себе,  и такаЯ настывшаЯ, неуютнаЯ комната, с такими ледЯными
- не  дотронутьсЯ -  вещами встречала менЯ!  †изнь начиналась только поздним
вечером,  когда на  раскаленной "буржуйке",  похожей на маленького чугунного
бога,  закипал чайник  и  становилось тепло  и  возвращались на  свои  места
сбежавшие куда-то от холода обыкновенные человеческие мысли и чувства.
     ...Њы  боЯлись,  что  плесневой грибок  заразит  производство фагов,  и
работу   по   крустозину   пришлось   перенести   в   институтский  флигель,
необорудованный и тесный.  Љому-то пришла в голову мысль устроить термостаты
в  Ящиках  от  письменных  столов,  и  хотЯ  лабораториЯ стала  походить  на
мебельный склад, грибок в письменных столах чувствовал себЯ превосходно.
     ‚  этот  день был  "аврал" -  нужно было разобрать рухлЯдь,  оставшуюсЯ
после  эвакуации в  первом этаже институтского зданиЯ.  €  лишь  возвращаЯсь
домой в  полутемном трамвае (где,  закутанные,  синие под синими лампочками,
сидели молчаливые,  понурые люди  и  синЯЯ кондукторша с  фонариком отрывала
билеты), Я с тревогой вспомнила об Ђндрее.
     ...…ще  на  лестнице  Я  услышала голоса,  настолько похожие,  что  мне
показалось,  что  Ђндрей  громко  говорит сам  с  собой.  Ќе  раздеваЯсь,  Я
осторожно заглЯнула в  комнату.  Ќет,  не  он!  Ћн  сидел на корточках перед
печкой,  колол дровишки и  молчал,  а говорил кто-то другой,  и прежде чем Я
узнала этого другого,  Я увидела его мечущуюсЯ по стенам огромную, угловатую
тень.
     - ЊитЯ!
     Ћн  замолчал на  полуслове,  засмеЯлсЯ,  шагнул через стул,  на котором
лежал его заплечный мешок, и протЯнул мне руки.
     - џ, ’анечка, Я, как это ни странно!
     Ћн был в  форме -  полковник,  -  и на мгновенье мне вспомнилсЯ молодой
врач, носившийсЯ по тихим лопахинским улицам в длинной кавалерийской шинели.
Ќо врач был уже немолодой, сильно поседевший, с острым профилем, в котором и
прежде было что-то орлиное, а сейчас стало еще заметнее, чем прежде.
     - ‚стретились  все-таки,   как  хорошо,   -   говорил  ЊитЯ,  когда  мы
поздоровались и он держал мои руки в своих и не отпускал, целуЯ.
     - Ќадолго?
     - ‘равнительно, да. ‚ызвали и поручили организовать экспедицию.
     - Људа?
     - Љ черту на рога, - смеЯсь, сказал ЊитЯ.
     Ћн был очень доволен.
     - ‘адитесь,  ’атьЯна!  -  џ  снЯла пальто.  -  Ќет,  сперва покажитесь!
Џохудела, - сказал он с огорчением.
     - Џостарела, ЊитЯ?
     - Њожет быть. —уть-чуть. Ђ вот Ђндрей...
     - Ћн вам рассказывал?
     - …ще бы!
     Ћни  спорили добрых два часа до  моего прихода.  “же был нарисован план
лаборатории,  вивариЯ,  института.  “же  были  обруганы  ђовинский и  другие
бездарные, по мнению Њити, советчики ЂндреЯ. “же раз десЯть братьЯ вернулись
к сотруднику иностранной миссии,  который, к счастью, не зашел посмотреть на
зараженных мышей.  ‚  общем,  ЊитЯ утверждал -  и это была неожиданнаЯ точка
зрениЯ,  -  что  эта  историЯ доказывает только  одно:  сыпно-тифознаЯ вошь,
по-видимому, не ЯвлЯетсЯ единственным источником заражениЯ.
     - —тобы согласитьсЯ,  -  с досадой сказал Ђндрей,  - нужно только одно:
забыть все, чему нас учили в институте.
     - ‚от и забудь! €ногда это полезно.
     Ђндрей махнул рукой.
     - „а  пропади она пропадом,  эта историЯ!  Ќе хочу Я  больше говорить о
ней.  ђасскажи лучше о себе. —ерт знает как мы за тебЯ волновались! ’анЯ, он
не хотел рассказывать, пока ты не придешь!
     џ разогрела кашу. ЊитЯ достал из заплечного мешка консервы и шпик, и мы
устроили великолепный,  давно не виданный ужин с  настоЯщим кофе,  который Я
сварила по всем правилам кофейного искусства.  ‚ комнате было тепло, и, хотЯ
печка времЯ от  времени "отказывала" -  дым валил в  комнату,  а  из  колена
трубы,  заправленной в форточку,  начинала капать чернаЯ жидкость,  - братьЯ
объЯвили, что "банкет удалсЯ".
     Џоследние годы так редко случалось видеть их вместе!  ‚ юности они были
совсем не похожи,  а  теперь то в  движениЯх,  то в интонации вдруг мелькало
необыкновенное сходство.  Њладший стал немного горбитьсЯ с  годами,  старший
по-прежнему держалсЯ по-военному прЯмо. Њладший был, как всегда, нетороплив,
в  старшем то и  дело закипало нетерпение -  в  особенности когда нужно было
выслушать собеседника,  этого он  никогда не  умел.  Њладший,  как  всегда в
редкие встречи,  был  полон  делами,  мыслЯми,  надеждами старшего брата.  Ђ
старший был  полон  только собой  и  рассказывал о  себе  с  легким оттенком
хвастовства, нисколько не уменьшавшегосЯ с годами.
     Ћн был действительно болен дизентерией,  и  очень тЯжелой,  когда немцы
взЯли ђостов.  Ќа третью неделю он начал вставать,  и в этот день у его дома
остановилась легковаЯ машина.  Љакой-то  человек  в  штатском,  с  цветком в
петлице и  с  драгоценной тростью в  руке поднЯлсЯ по  лестнице и  на чистом
русском  Языке  спросил  профессора ‹ьвова.  ђазговор  был  короткий.  —ерез
четверть часа  машина  уехала,  а  профессор позвал  старушку-домработницу и
спросил, не хочетсЯ ли ей поехать с ним в город Ѓерлин.
     - Ќе хочетсЯ, - сказала старушка.
     - Ђга. ‚от и мне не очень. Ђ ведь обещают полмира.
     ‘тарушка сказала, что ей не нужно полмира.
     Ћн уложил свой заплечный мешок и,  когда стемнело,  вышел из дому. Џлан
был простой -  на времЯ скрытьсЯ в одной знакомой деревенской семье, а потом
найти партизан и переправитьсЯ с их помощью через линию фронта.
     Ќедалеко ушел он за ночь.  ЌедавнЯЯ болезнь давала себЯ знать,  да и не
привык он шагать по дороге с  тЯжелым мешком за плечами.  ‘ зарей он залег в
пшенице,   и  такой  незнакомой,  забытой  показалась  ему  эта  зеленаЯ,  с
капельками росы,  молодаЯ пшеница.  €  он  спокойно уснул,  глЯдЯ в  розовое
высокое небо.
     Ќа  другую  ночь  он  подошел  к  знакомой станице -  и  не  нашел  ее.
Џочерневшие стоЯнки торчали здесь  и  там,  указываЯ место,  где  находились
избы.  ‘таница была сожжена и,  как  видно,  недавно:  дымок еще  пробивалсЯ
кое-где среди обугленных бревен. Ќужно было двигатьсЯ дальше. Људа?
     ’ак  началось его путешествие -  в  своем письме он  шутливо назвал его
"великим исходом". Ќо тогда было не до шуток. Ћн шел, и одежда, в которой он
покинул  ђостов,  постепенно  превращалась в  трЯпье.  ‚  одной  деревне  он
променЯл свои изношенные ботинки на  лапти,  в  другой -  пиджак на  котелок
супа.  “ него отросла борода.  ("“вы, седаЯ", - смеЯсь, добавил в этом месте
ЊитЯ.  ) Ѓез шапки, с пыльной гривой, с длинной палкой - он скоро понЯл, что
нельзЯ придумать лучшего маскарада.  ‘тарухи крестились,  когда он поЯвлЯлсЯ
на деревенских улицах, - "ну и, разумеетсЯ, подавали".
     ‚  одной  станице  мотоциклист,  у  которого  отчаЯнно фыркала,  но  не
трогалась с места машина,  подозвал его свистом,  как собаку.  ЊитЯ подошел.
Ћчевидно,  наружность его  показалась подозрительной солдату.  Ќе  слезаЯ  с
машины, он дернул его за бороду.
     - ‘ам бог, - сказал он, захохотав, и, уверившись, что борода настоЯщаЯ,
приказал подтолкнуть мотоцикл.
     “же кончилась степнаЯ полоса с  ее зеленым простором без конца и  краЯ.
Џошли курские леса, ‹ьгов был недалеко.
     ’еперь,  просыпаЯсь,  ЊитЯ вставал с  трудом.  Ќемела спина,  ноги были
давно разбиты,  сердце болело,  и боль была плохаЯ - с отдачей в левую руку.
Љак-то он присел у  ручьЯ и  очнулсЯ от страшного чувства,  как будто кто-то
рукой  закрывает глаза.  Ћн  лежал  в  ручье -  должно быть,  упал,  потерЯв
сознание.
     € вот наступил день,  когда он почувствовал, что кончаетсЯ его "великий
исход".
     Ќе скрываЯсь больше,  он днем зашел в большое село. Ћн узнал, что здесь
сохранилась больница и женщина-врач принимает больных.
     - ‡дравствуйте, доктор, - сказал он, дождавшись своей очереди и зайдЯ в
комнату, где сидела худенькаЯ женщина в халате.
     - ‡дравствуйте, дедушка. Ћткуда?
     - €здалека, - сказал ЊитЯ и сел. - “ менЯ к вам секретное дело, доктор.
џ вас не знаю, но вы русскаЯ и врач, этого достаточно. „ело в том, что...
     ‚ечером,  умытый и  причесанный,  он  сидел в  чистой избе  с  вышитыми
полотенцами и  рассказывал без  конца.  Џеред ним  стоЯла тарелка с  жареным
картофелем,  и то,  что можно и даже нужно было брать этот картофель вилкой,
казалось ему чудесным сном, который может исчезнуть в любую минуту.
     ђешено было, что он останетсЯ у доктора Љлитиной на несколько дней. ќто
было рискованно, муж ее служил в Љрасной Ђрмии, немцы присматривались к ней,
староста не раз подъезжал с разговорами.  Ѓольные видели,  как она проводила
Њитю к себе из больницы. Ќо делать было нечего...
     Ћн проснулсЯ ночью, в чулане, и несколько минут лежал, не открываЯ глаз
и сонно прислушиваЯсь к тому, что его разбудило. ќто был шорох, шепот где-то
очень близко,  за стеной,  на дворе.  —улан был дощатый, в пристройке, и ему
показалось, что слабый свет мелькнул между рассохшимисЯ досками.
     Ћн  приподнЯлсЯ на  локте,  потом  встал.  Ќегромко  постучали в  окно.
Џолоска света поЯвилась за  дверью -  хозЯйка со  свечой вышла в  сени.  Ћна
спросила:
     - Љто там?
     € прежде чем со двора успели ответить, понЯл, что пришли за ним.
     ’ри недели он провалЯлсЯ в каком-то грЯзном подвале.  …го били, снимали
оттиски пальцев,  показывали каким-то  незнакомым людЯм.  Ћн выдавал себЯ за
профессионального нищего,  бывшего сторожа хлебозавода в Ќахичевани,  к нему
подсаживали  провокаторов,   ловили  на  перекрестных  допросах.  Ќичего  не
добившись,  его перевели в одиночку и оставили умирать,  потому что он дошел
до последней степени истощениЯ.
     …му  удалось достать листок  папиросной бумаги,  огрызок карандаша,  и,
собрав последние силы,  он написал Ђндрею.  Ќо кому передать листок? „октору
Љлитиной? Љто знает, быть может, и она схвачена, выслана, погибла?
     ‘реди его  тюремщиков был  один русский,  тот самый,  который помог ему
добыть карандаш и  бумагу.  „оверитьсЯ ему?  ’ерЯть было нечего,  а  у этого
парнЯ было хорошее лицо. € ЊитЯ решилсЯ.
     - Џодойди-ка поближе, друг, - сказал он, когда тот заглЯнул в камеру на
вечерней проверке.  -  Њне,  кроме тебЯ,  поговорить не с кем. „ело мое, как
видишь, плохо. …ще днЯ три - и не поминай лихом! ’ак вот, возьми этот листок
и при первой возможности перешли моему брату в Њоскву,  ‘еребрЯный переулок,
двадцать два, квартира четыре.
     ‹исток, свернутый в трубочку, был засунут в окурок. Џарень взЯл окурок,
повертел его в пальцах. Џотом оглЯнулсЯ на дверь и наклонилсЯ к Њите.
     - Џогодите помирать-то,  профессор, - быстрым шепотом сказал он. - Ќаши
близко. ‘коро небось увидите брата.
     ќто был наш разведчик, свЯзанный с партизанами и служивший у немцев...
     €  наши  действительно оказались близко.  —ерез  неделю  ЊитЯ  лежал  в
госпитале, а еще через две возилсЯ со своими пробирками в фронтовом ‘ќ‹е.
     Њы с  Ђндреем сидели на кровати,  а  он шагал по комнате,  натыкаЯсь на
стульЯ,  и  огромнаЯ  тень  металась за  ним,  причудливо повторЯЯ движениЯ.
Љоптилка  мигала,  он  нервно  поправил  ее.  Ћн  умолкал,  иногда  надолго.
‘правлЯЯсь с  волнением,  он  крепко  бралсЯ  за  спинку стула.  ‚еселый тон
подшучиваньЯ над собой пропал, и он рассказывал тЯжело, задумываЯсь над тем,
что произошло с ним, и как будто не верЯ.
     - ЊитЯ, а вы знаете, с кем Я лежала в одной палате? - спросила Я, когда
стало удобно заговорить о  другом.  -  ‘ доктором ѓордеевой.  џ писала вам о
ней, но вы, должно быть, не получили?
     ’о было времЯ,  когда свет в  Њоскве выключали по районам,  -  нужно же
было,  чтобы  он  вспыхнул в  то  мгновенье,  когда Я  сказала об  …лизавете
‘ергеевне!
     Џожалуй, с хозЯйской точки зрениЯ, было бы лучше, если бы это произошло
завтра утром,  -  в непривлекательном виде предстала наша комната, с измЯтой
кроватью,  с  грЯзными тарелками на столе!  Ќо это чувство только мелькнуло:
ЊитЯ бросилсЯ ко мне так стремительно, что столик, за которым происходил наш
"банкет", покачнулсЯ, и Я едва успела подхватить покатившиесЯ стаканы.
     - ѓде она?
     - …ще в госпитале.
     - ђанена?
     - „а. Ќо все обошлось.
     Љак будто просыпаЯсь, он провел рукой по лицу.
     - Љак вы думаете, ’анЯ, могу Я ей позвонить?
     - Љогда?
     - ‘ейчас.
     - ‚ы сошли с ума! ’ретий час ночи.
     - Ќу так что же! џ только передам ей привет.
     - Ћх,  ЊитЯ!  Ќе  торопитесь.  Ћна не  уснет,  если ей  скажут,  что вы
звонили. “ вас голова седаЯ. Ќе торопитесь.


        ЃђЂ’њџ

     Ќаутро он умчалсЯ,  не позавтракав,  вернулсЯ в середине днЯ,  притащил
груду хлеба,  который получил по аттестату, и с этой минуты все в доме пошло
вверх дном,  потому что  он  стал заниматьсЯ нашими,  а  мы  -  его  делами.
ќкспедициЯ оказалась ответственнейшей,  и,  чтобы организовать ее в короткий
срок,  нужно было  занЯтьсЯ ею,  и  только ею.  Љак  бы  не  так!  …лизавета
‘ергеевна выписалась из госпиталЯ,  и  он устроил ее в  гостиницу "Њосква" -
зимой 1943 года это было равносильно подвигу ѓеракла. Ћн прочел книгу ЂндреЯ
- черновик,  в  котором Я  не могла разобрать ни слова,  и три вечера подрЯд
доказывал,  что главнаЯ неудача ЂндреЯ заключаетсЯ в  том,  что двадцать лет
тому назад он, Ђндрей, занЯлсЯ медициной, а не литературой.
     €  наконец,  -  это было самое главное -  он  поехал с  ним в  €нститут
профилактики.
     - €ди  ты  знаешь куда!  -  сердито сказал он,  когда  Ђндрей попыталсЯ
убедить его,  что это "не семейное дело".  -  Љроме высокой чести состоЯть с
тобой в родстве, Я все-таки четверть века занимаюсь наукой.
     Њолча облазил он все три этажа института, заглЯнул в виварий и заставил
всех лаборантов,  одного за другим,  рассказать о том,  как они приготовлЯли
вакцину. ђабочее место заболевшего лаборанта он не просто осмотрел, а, можно
сказать, обнюхал.
     ‚ечером,  когда мы  встретились за  столом,  об  этой  ревизии не  было
сказано ни слова.  Њы поужинали,  легли,  и  Я уже почувствовала,  что мысли
смешались и что-то неожиданное всплыло,  как всегда,  в последнюю перед сном
минуту...
     - Ђндрей, Я понЯл!
     џ испугалась. Ђндрей коснулсЯ моей руки и тихонько сказал:
     - ‘пи, спи. Ћн бредит.
     - €ди  ты  к  черту!  ’ы  сам  бредишь!  џ  все  понЯл!  Ћни заразились
аспираторно.
     - Љто заразилсЯ?
     - ќти люди, лаборант и кто там еще.
     Ђндрей повернул выключатель и сел:
     - ‘ыпной тиф по воздуху не передаетсЯ.
     ЊитЯ  засмеЯлсЯ.   Ћн  был  всклокоченный,  бледный,  с  вдохновенными,
смеющимисЯ глазами.
     - ‚от спасибо, а Я и не знал, - сказал он.
     - ‚о всЯком случае, до сих пор не передавалсЯ.
     - Ђх,  до  сих  пор!  ’ак  ведь до  сих  пор никто не  вызывал у  мышей
сыпнотифозного воспалениЯ легких.  „о  сих  пор сыпной тиф не  сопровождалсЯ
кашлем. „о сих пор...
     - вейцар не заходил в виварий.
     - ‡начит, он плохо изолирован. Ќе швейцар, разумеетсЯ, а виварий!
     - тукатурнаЯ перегородка.
     - Ќу,  тогда трещины,  черта и  дьЯвола,  не  знаю что,  -  покраснев и
сердито поднЯв брови, сказал ЊитЯ. - ’анЯ, вы спите?
     - Ќет.
     - ‚ы согласны со мной?
     - Џочти.
     - ‚ науке не бывает "почти".  ’оварищи,  да как же вы не понимаете, что
весь  опыт  как  будто нарочно поставлен длЯ  того,  чтобы возбудители могли
свободно выделЯтьсЯ в воздух? Ђндрей!
     - „а?
     - ’ы что молчишь?
     - џ думаю.
     - Ђх,  ты думаешь? - с глубоким удовлетворением сказал ЊитЯ. - ’ак вот,
раз  уж  ты  думаешь,  постарайсЯ усвоить ту  простую истину,  что из  новых
условий,  как правило,  возникают и новые ЯвлениЯ.  „о сих пор сыпнотифозные
больные не чихали, не сморкались и вели себЯ согласно формуле "сыпной тиф по
воздуху не передаетсЯ". Ђ ты заставил их...
     Ћн  замолчал,  потом стал  ровно дышать -  уснул.  “снула и  Я.  Ђндрей
вставал, пил воду, ворочалсЯ - не спал до утра.

     Ќа  другой  день  братьЯ снова  поехали в  институт,  и  Њитина догадка
полностью   подтвердилась.   ‚иварий   был   действительно  изолирован,   но
вентилЯционный ход соединЯл его с  коридором,  и возбудители сыпного тифа не
просто  проникали,   а,   можно  сказать,   с  силой  выбрасывались  наружу,
распространЯЯсь по всему институту.  Ќичего удивительного не было в том, что
люди,  проходившие  по  этому  коридору,  подвергались опасности  заражениЯ.
“дивительно было другое -  что из множества этих людей заболели всего только
трое.

     ђазумеетсЯ,  все это произошло далеко не так просто,  как Я рассказала.
—ерез несколько дней  многие сотрудники €нститута профилактики и  иммунитета
заговорили о том,  что иначе и быть не могло,  они думали совершенно так же.
ќто было повторением известной истории с колумбовым Яйцом, поставить которое
- после Љолумба - оказалось удивительно просто.
     Ќо нашлись и другие:  ‘крыпаченко, например, упорно доказывал, что если
даже  ‹ьвов-старший прав,  -  что  более чем  сомнительно,  -  ‹ьвов-младший
все-таки  виноват,  потому  что  хороший  директор обЯзан  знать  устройство
вентилЯционных ходов  в  своем институте.  Ќе  стану рассказывать о  других,
более сложных маневрах.  ‚се было сделано,  чтобы Ђндрей не то что не мог, а
не  захотел  вернутьсЯ  в  €нститут  профилактики.  €  он  действительно  не
вернулсЯ.


        …‹€‡Ђ‚…’Ђ ‘…ђѓ……‚ЌЂ

     ЊитЯ пропадал целыми днЯми,  по его словам,  в разных "снабах", которые
должны  были  снарЯдить его  экспедицию,  а  по  моим  предположениЯм,  -  в
гостинице "Њосква", на одиннадцатом этаже, в номере тысЯча сто десЯтом.
     ‚прочем,  обитательница этого  номера  почти  не  упоминалась  в  наших
разговорах - мы с Њитей редко оставались вдвоем, а говорить о ней при Ђндрее
он,  по-видимому,  стеснЯлсЯ.  ‹ишь однажды он спросил ЂндреЯ, с кем, по его
мнению,  нужно  поговорить,  чтобы ему,  Њите,  разрешили включить в  состав
экспедиции опытного врача-хирурга?
     Ќетрудно было догадатьсЯ,  о ком идет речь,  но Ђндрей сделал вид,  что
это его не интересует.
     - ѓм.  Ќо  ведь твоЯ экспедициЯ,  насколько мне  известно,  не  имеет к
хирургии ни малейшего отношениЯ!
     - ‚ том-то и дело! - с отчаЯнием отозвалсЯ ЊитЯ.
     - ’ак, так. ‘тарый врач?
     - Љакое это имеет значение?
     - Ќе скажи. Ђ прежде когда-нибудь он был в твоем распорЯжении?
     - Ќе был. - ЊитЯ слегка покраснел.
     - € ты в этом совершенно уверен?
     - ‘овершенно.
     - ѓм. ’огда, пожалуй, ничего не выйдет.
     - Џочему?
     - ‚идишь ли,  если бы ты прежде знал этого врача, можно было бы сказать
наркому,  что тебе без него будет скучно.  Ђ  начальник экспедиции не должен
скучать - это может вредно отразитьсЯ на деле.
     ЊитЯ посмотрел на него.
     - ѓосподи помилуй,  единственный брат - и подлец! - с изумлением сказал
он.
     ‚ другой раз он упомЯнул -  небрежно и между прочим,  - что медкомиссиЯ
дала  …лизавете  ‘ергеевне полугодовой отпуск,  и,  стало  быть,  теперь  ее
участие в экспедиции зависит только от собственного желаниЯ.
     џ заметила, что после тЯжелого ранениЯ ехать в такую далекую экспедицию
неосторожно.  Ќо  ЊитЯ улыбнулсЯ и  возразил,  что трудно придумать понЯтие,
более несвойственное …лизавете ‘ергеевне, чем "осторожность".
     Ћн сказал это, и Я, как наЯву, увидела ее перед собой - смуглую, нехотЯ
улыбающуюсЯ, с крупными, по-мужски сходЯщимисЯ бровЯми.
     Ќо  вот  прошло несколько дней,  и  мрачный,  расстроенный ЊитЯ  ЯвилсЯ
домой,  отказалсЯ есть великолепную картошку в  мундире,  от которой по всей
комнате пошел вкусный пар,  и  стал ругательски ругать какого-то  Љорниенко,
который просто задалсЯ целью провалить экспедицию,  а его,  Њитю, засадить в
каталажку.
     Ќо не в Љорниенко тут было дело!  Џовернувшись к стене, он долго лежал,
притворЯЯсь,  что  спит,  и  демонстративно засопев,  когда Я  его о  чем-то
спросила. Џотом не выдержал, сел на постель и сказал мрачно:
     - Ќе едет.
     - € прекрасно. ‹учше, если она подождет вас в Њоскве.
     - Џодождет! Ћна за ‚оенно-санитарным управлением, ей придетсЯ вернутьсЯ
в полк,  если она не поедет со мной.  „а об этом еще сегоднЯ утром и речи не
было.
     - —то же случилось?
     - Ќичего не случилось.  џ думал,  что знаю женщин,  -  с досадой сказал
ЊитЯ,  - а оказалось, что не только не знаю, но сам черт их не разберет. Ћна
прогнала менЯ.
     - Ќу вот!
     - „а, да. ‡а то, что Я пошел к ѓлафире ‘ергеевне.
     - Ђх, так!
     ЊитЯ посмотрел на менЯ.
     - € вы туда же?  - пожав плечами, спросил он. - џ даже не знал, что она
в Њоскве, и вообще не думал о ней.
     - Љак же вы к ней попали?
     - „а  просто  наткнулсЯ в  записной книжке  на  ее  телефон и  позвонил
наудачу.  ‘ам не  знаю почему,  может быть,  из любопытства.  ‚ы мне верите,
’анечка?
     - ‚ерю.
     - Ћна обрадовалась,  позвала менЯ,  и мы провели вечер за чаем. ќто был
очень грустный вечер,  такой,  что грустнее и придумать нельзЯ.  “ж лучше бы
она осталась в памЯти прежней ѓлашенькой, без которой Я не мог жить, как это
ни странно.
     - Џостарела?
     - „а,  постарела,  располнела,  хотЯ и  была в черном платье,  наверно,
чтобы не было очень заметно, что располнела. ќто что! Њы все постарели. Ќет,
другое!  џ  нашел ее  раздавленной,  испуганной,  отвыкшей от  человеческого
слова.  Ћна  не  просто боитсЯ Љрамова,  она  его  смертельно боитсЯ.  Ћн  в
‹ондоне,  за тридевЯть земель,  но он присутствует в  каждом ее движении,  в
каждом взглЯде. € вы думаете, она жаловалась на него? Џревозносила. Ќо какаЯ
пустота чувствовалась за  этими похвалами,  какаЯ усталость!  Ћна была очень
откровенна со мной. Ќо как только речь заходила о нем...
     ЊитЯ замолчал.  “ него было напрЯженное лицо, одновременно задумчивое и
холодное, с недовольно-поднЯтыми бровЯми.
     - ‚ы  знаете,  что  ее  мучит,  о  чем  она жалеет больше всего:  скоро
старость, а нет детей. •отела взЯть сироту - невозможно.
     - Џочему?
     - ‚алентин ‘ергеевич не любит детей.  „а,  ‚алентин ‘ергеевич. Ђ мне-то
казалось,  что он осталсЯ где-то далеко позади,  в прежней, довоенной жизни.
Ќичуть не  бывало!  €звестный ученый,  общественный деЯтель,  член коллегии,
‹ондон,  Џариж...  ‚от,  ’атьЯна.  ќто все,  что произошло.  ’еперь скажите,
неужели Я действительно не должен был идти к ѓлафире ‘ергеевне?
     - Ќе знаю.
     - Ќе притворЯйтесь, ’анечка. ‚се люди как люди. Ћдин Я, как собака.
     - ЊитЯ,  вы  должны  настоЯть,  чтобы  …лизавета  ‘ергеевна осталась  в
Њоскве. ‚ойна скоро кончитсЯ.
     - Ќу да, конечно. "†ди менЯ, и Я вернусь". Ђ вы уверены, что Я вернусь?
     - “верена.
     - Љто знает.
     - Ђх, так! ‚ таком случае, тащить ее с собой - преступление.
     ЊитЯ улыбнулсЯ.
     - Ђ любить? - спросил он. - ’оже преступление?
     Ћн  уговорил  менЯ  поехать  к   …лизавете  ‘ергеевне,   и   как  Я  ни
отнекивалась,  а все-таки поехала,  сердЯсь на себЯ, на него и чувствуЯ себЯ
старой,  скучной  тетушкой,  которой почему-то  всегда  приходитсЯ улаживать
подобные недоразумениЯ.

     “  подъезда стоЯли грЯзные фронтовые машины с  привЯзанными канистрами,
вдоль вестибюлЯ спали,  неудобно скорчившись в креслах, военные, у ресторана
на лестнице толпились женщины с кастрюльками -  словом,  Я не увидела ничего
похожего на ту картину, которую, рассказываЯ о гостинице "Њосква", нарисовал
передо мной ЊитЯ.  ‚прочем,  он  особенно напирал на  два обстоЯтельства:  в
номерах круглые сутки горЯчаЯ вода,  а в ресторане подают даже водку.  ‚одка
мало занимала менЯ, а вот вода... ќто было глупо, но, поднимаЯсь на лифте, Я
с  завистью поглЯдывала на  счастливцев,  которые могут днем и  ночью мытьсЯ
горЯчей водой.
     …лизавета ‘ергеевна жила на  одиннадцатом этаже,  где  уже  не  было ни
мрамора,   ни  ковров  и  где  в  узком,  обыкновенном  коридоре  сидели  не
всевидЯщие,  окруженные телефонами дежурные,  а  простые женщины в  платках,
пившие чай из эмалированных кружек.
     џ постучала к ней -  шорох,  испуганный шепот, быстрые шаги послышались
за дверью. Џотом она выглЯнула - в халате, с завЯзанной полотенцем головой и
встревоженнаЯ, как мне показалось.
     - ‚от это кто! Ќу, заходите, живо!
     € энергично втащив менЯ в комнату, она закрыла двери на ключ.
     - Ђ Я уже думала,  что попалась с поличным, - сказала она и засмеЯлась.
- Љатька,   тащи  кастрюльку.   ЌапраснаЯ  тревога!   Ќе  дают,   прохвосты,
пользоватьсЯ электрической плиткой,  -  объЯснила она  мне,  доставаЯ плитку
из-под кровати и водружаЯ ее на письменный стол. - Ђ как тут обойдешьсЯ? ‚от
девица приехала, нужно ее накормить?
     •орошенькаЯ девочка,  лет четырнадцати, в юбке до колен и рыжем свитере
с  закатанными рукавами вышла из ванной комнаты и подала …лизавете ‘ергеевне
кастрюльку, очевидно, с супом.
     - Ђ поздороватьсЯ? - строго напомнила …лизавета ‘ергеевна.
     „евочка поднЯла на менЯ глаза под длинными ресницами и произнесла очень
вежливым, тоненьким голосочком:
     - ‡дравствуйте.
     - ‚идите, какаЯ тихонЯ, - смеЯсь, сказала …лизавета ‘ергеевна. - Ђ сама
отказалась уехать в  эвакуацию и  осталась в  Њоскве с  какой-то сумасшедшей
старухой. ќто дочь моего двоюродного брата.
     - џ не отказалась, тетечка ‹изочка, а просто маме без менЯ будет легче.
     - „а уж! ќто несомненно. ‚ернулась с работы такаЯ грЯзнаЯ, что Я ее три
часа не могла отмыть.  ™еткой терла, как лошадь. Ќу ладно. ‚ари суп и молчи.
—то вы на менЯ так смотрите, ’атьЯна Џетровна?
     џ сказала:
     - ‹юбуюсь.
     …лизавета ‘ергеевна немного покраснела.
     - ‚от именно, в этой чалме. Њы только что мылись. •отите принЯть ванну?
     - Ќет, спасибо.
     - Ќу,  тогда садитесь.  џ  давно хотела вас повидать и очень рада.  ‚от
сейчас сварим суп, запрем Љатьку в ванной комнате и наговоримсЯ вволю.

     Љогда мы лежали в  клинике,  …лизавета ‘ергеевна не раз подшучивала над
своими длинными ногами -  и  все-таки Я  не думала,  что она на целую голову
выше менЯ.  Ћна была большаЯ,  но вовсе не длиннаЯ,  не угловатаЯ, а легкаЯ,
неторопливо-грациознаЯ,  с плавной походкой.  ‚се шло к ее высокому росту: и
смуглость,  и  выражение смелости,  вдруг мелькавшее в  исподлобьЯ брошенном
взглЯде.  ђазговариваЯ с ней в клинике, Я часто испытывала неловкое чувство,
происходившее,  мне казалось,  оттого,  что между нами не  было ни малейшего
душевного сходства. ‘ейчас она была радушнее, проще.
     ‘  первого слова она понЯла,  зачем Я  пришла,  и выслушала менЯ молча,
насупЯсь.
     - ‚от  уж  не  ожидала,  что  он  посмеет  поручить  кому-нибудь  такой
разговор.  „аже вам.  - Ћна взЯла менЯ за руки. - Ќе сердитесь. џ его люблю,
что мне перед вами таитьсЯ.  Ќо вы не знаете,  как это трудно -  любить его,
какое это мученье! ‚едь он нарочно пошел к ѓлафире ‘ергеевне.
     - Ќарочно?
     - „а,  да.  Ќарочно,  чтобы потом мне рассказать.  џ  не  верю,  что из
любопытства,  да и откуда мог взЯтьсЯ в записной книжке ее телефон. Ћн купил
в  Њоскве эту записную книжку.  Ћн помешан на своей свободе,  и  это даже не
странно,  потому что  всЯ  его  жизнь с  ѓлафирой ‘ергеевной была  рабством,
унизительным,  подлым.  Ќо  как  же  он  не  понимает,  что  это  постоЯнное
напоминание оскорблЯет менЯ!
     Ћна сердито смахнула набежавшие слезы.
     - Ќе нужен он мне со своей свободой,  если она длЯ него дороже,  чем Я.
„а и  что за детскаЯ выдумка,  боже мой!  ‚от Я люблю -  нужна мне,  что ли,
свобода? ‚ы скажете, что это ревность и глупаЯ, потому что глупо ревновать к
женщине,  с  которой он  рассталсЯ чуть ли  не  десЯть лет  назад и  котораЯ
причинила ему столько горЯ!  Љонечно, не стоит. Ќо вы не знаете его, - снова
сказала она страстно.  -  Ћн беспечен,  легкомыслен,  он всегда полон только
собой.  ќто сожаление о каждом ушедшем дне,  если он прожит не так,  как ему
хотелось,  это  незамечание чужой жизни,  потому что он  всегда занЯт только
своей.  Ћн бы замучил менЯ,  если бы Я поехала с ним.  „аже не он, Я бы сама
замучилась, и тогда мы поссорились бы навсегда, навсегда!
     „верь из  ванной комнаты чуть-чуть приоткрылась -  должно быть,  Љатька
решила вознаградить себЯ  за  скучное ожидание и  познакомитьсЯ,  хотЯ бы  в
общих чертах, с душевной жизнью тети. …лизавета ‘ергеевна сердито захлопнула
дверь.
     - € потом,  вы думаете, это легко - работать под его руководством? Њало
сказать -  он требователен.  Ћн беспощаден.  Џо