пробуйте ошибитьсЯ,  ответить
приблизительно,  опоздать...  “  него становитсЯ такое лицо,  такой взглЯд и
голос, что только впору провалитьсЯ сквозь землю!
     Џостучали, вошла коридорнаЯ, извинилась и задернула шторы.
     - € еще одно,  - продолжала …лизавета ‘ергеевна, когда девушка вышла. -
ќта экспедициЯ... ‚ы знаете, куда его посылают?
     - Људа - не знаю. ‡ачем - догадываюсь.
     - ‚ам  Я  могу  сказать...  “  наших  восточных  соседей  чума,  к  нам
обратились с  просьбой о  помощи.  ‚от видите,  и  вы взволновались.  Ђ ЊитЯ
уверЯет менЯ, что в наше времЯ чума - это вздор. ‚рет, конечно?
     - ‚рет.
     - Ђ  ведь он отчаЯнный,  вы не представлЯете себе,  какой он отчаЯнный!
’ак еще и беспокоитьсЯ за него каждый час?  Ќу, нет! Ѓлагодарю покорно. —ему
вы смеетесь? ‘кажите, ’атьЯна Џетровна!
     - „а  нет  же!  Њне  просто стало смешно,  потому что ЊитЯ точно так же
отозвалсЯ о  вас  -  отчаЯннаЯ,  неосторожнаЯ.  ‚от  что  Я  думаю,  дорогаЯ
…лизавета ‘ергеевна:  Я  обещала  ему  уговорить вас,  хотЯ  мне  все  времЯ
казалось,  что ехать в экспедицию прЯмо из госпиталЯ, после тЯжелого ранениЯ
- это ошибка,  котораЯ может дорого обойтись и вам и ему. ’еперь Я вижу, что
это не ошибка,  а безумие.  ЏротивочумнаЯ экспедициЯ,  да еще за рубежом,  в
чужой, незнакомой стране, без подготовки... „а он не имеет права брать вас с
собой!
     ќто была минута, когда мне показалось, что …лизавета ‘ергеевна ждала от
менЯ  совсем другого,  надеЯлась,  что  Я  стану  уговаривать,  убеждать ее.
‘транное выражение мелькнуло на ее взволнованном, побледневшем лице.
     - „а,  вы правы,  -  сказала она грустно.  - Њы расстанемсЯ надолго, на
полгода. Ќу что ж! Ѓыть может, это к лучшему. Џередайте ему, что Я не поеду.
     „верь из ванной комнаты снова приоткрылась.
     - ’етечка ‹изочка, теперь можно? - жалобно пропищала Љатька.

     ќто  уже  было однажды:  Я  приехала к  Њите и  нашла его  в  тоске,  в
отчаЯнье,  потрЯсенного несчастьем,  которое заставило его  пересмотреть всю
свою жизнь.  ’огда от него ушла ѓлафира ‘ергеевна.  ‚ опустевшей,  пропахшей
табачным дымом комнате он  шагал из угла в  угол,  запахиваЯ измЯтую пижаму,
грустно поглЯдывал туда и  сюда,  и  в каждом его слове была видна усталость
надломленного человека.
     ’еперь все было совсем иначе -  и  все-таки,  возвращаЯсь от  …лизаветы
‘ергеевны,  Я  живо  представила себе,  как  ЊитЯ,  которому тесно  в  нашем
маленькой комнатке,  мечетсЯ,  натыкаЯсь на стульЯ и прислушиваЯсь к каждому
скрипу двери,  а Ђндрей сидит на корточках перед "буржуйкой",  колет дрова и
немного косЯщими глазами, как всегда, когда он сердит, поглЯдывает на брата.
     Ќичуть не  бывало!  ‚  комнате было холодно и  дымно,  на  столе стоЯла
пустаЯ бутылка и валЯлсЯ скелет какой-то глубоководной рыбы, а братьЯ лежали
валетом на кровати и мирно разговаривали -  вспоминали молодость,  гимназию,
‹опахин.  ‚прочем,  говорил  главным образом Ђндрей,  а  ЊитЯ  лишь  изредка
вставлЯл два-три слова - и всЯкий раз с оттенком горечи, которую Я не знала,
чему и приписать -  бутылке ли на столе или другой, более серьезной причине?
Ќа  менЯ  братьЯ не  обратили никакого вниманиЯ,  и  только когда,  растопив
печку,  Я  полезла под кровать,  где у нас был устроен дровЯной склад,  ЊитЯ
сонно посмотрел на менЯ одним глазом.
     - Ђ помнишь ‘аньку?  -  спрашивал Ђндрей. ќто был учитель математики, и
он смешно изобразил его:  заморгал и озабоченно почесал подбородок -  должно
быть,  похоже,  потому что ЊитЯ,  несмотрЯ на свое мрачное настроение, так и
покатилсЯ со смеху.
     - Ќет,  ‘анька что!  -  сказал он.  -  ‚  наше времЯ это была уже не та
гимназиЯ. Ђ помнишь тетку Џульхерию?
     €,  хохоча,  он стал вспоминать какую-то тетку,  сестру отца,  котораЯ,
приехав в  ‹опахин,  потребовала,  чтобы  ей  устроили "красную комнату",  и
беднаЯ ЂгниЯ Џетровна,  занЯв под  вексель,  велела оклеить комнату красными
обоЯми и заказала красный абажур на толстых красных шнурах.
     Ђндрей удивилсЯ.
     - Џозволь, Я забыл, почему красную?
     € ЊитЯ,  слегка заплетаЯсь,  объЯснил,  что у тетки была "отталкивающаЯ
внешность",  а  на красном фоне эта внешность заметно выигрывала,  так что в
конце  концов  один  ветеринарный  врач  предложил  тетке  руку  и   сердце.
ђассказываЯ эту историю,  он внимательно присматривалсЯ ко мне, очевидно, не
узнаваЯ.
     - Ђ,  ’анечка,  это  вы?  -  сказал  он  и  сделал попытку,  совершенно
безнадежную, сесть на постели. - Ђ мы тут рас... расположились и отдыхаем.
     - џ вижу, как вы отдыхаете.
     - „а, - гордо сказал ЊитЯ. - Ђ что?
     - Ћставь, разве она понимает? ‘лушай, а ты помнишь этого, как его... €з
восьмого "Ђ"? “ него еще была хорошенькаЯ сестра, за которой ухаживал ‚анька
‡ернов?
     - Љоржич?
     - „а-да.
     - Њими - собачьЯ морда?
     - „а,  да,  - сказал Ђндрей с наслажденьем и засмеЯлсЯ. - Њне мерещитсЯ
или это правда, что ђубин напилсЯ и доказывал, что нужно его утопить?
     „олжно быть,  долго еще продолжались бы эти воспоминаниЯ,  если бы Я не
потребовала,  чтобы братьЯ слезли с  постели.  Ћни покорно слезли и  немного
постоЯли,  поддерживаЯ друг друга и  вспоминаЯ,  как было хорошо,  пока Я не
пришла.  Џотом ЊитЯ подмигнул брату, и Ђндрей, сделав серьезное лицо, присел
на корточки и  стал шарить в  углу,  где были сложены книги.  ‚одку выдавали
довольно часто,  почти каждый месЯц,  почему-то на промтоварные единички, но
за  книгами стоЯла бутылочка заветнаЯ,  настоЯннаЯ на  тархуне,  -  накануне
решено было распить ее на Њитиной отвальной.
     - Ђндрей!
     Ћн сделал вид, что не слышит.
     - Џерестань!
     ‡начительно моргаЯ, Ђндрей достал бутылку и передал ее брату.
     - „а что вы, товарищи, ошалели? ‘ чего бы это?
     - Џо стопочке!
     - Ќикаких стопочек! Џора спать! ЊитЯ, у вас завтра трудный день.
     - ‚от и нужно, чтобы была легкаЯ ночь.
     - „айте сюда бутылку.
     ЊитЯ погрозил мне.
     - ќ,  нет! - пьЯным, добрым голосом сказал он. - џ еще не забыл, как вы
швырнули в форточку коньЯк, когда Я жил на ‘адовой. Ђ какой был коньЯк! ЏЯть
звездочек,  боже правый! - € он высоко поднЯл руку с бутылкой. - „останете -
ваше!
     - € не подумаю.  Џейте,  пожалуйста. Љстати, вам не хочетсЯ узнать, что
ответила мне …лизавета ‘ергеевна?
     ’рудно было  поверить,  что  минуту назад ЊитЯ стоЯл посредине комнаты,
глупо  хохоча,  упираЯсь бутылкой в  потолок.  ’очно  Я  взмахнула волшебной
палочкой  -   так  стремительно  превратилсЯ  он   в   совершенно  трезвого,
взволнованного, слегка побледневшего Њитю.
     - ‚ы говорили с ней? ‚ы у нее были?
     - „а, была.
     Ћн поставил бутылку на стол.
     - Ќе томите, ’атьЯна! —то она вам сказала?
     - ‡автра, завтра! ‘егоднЯ вы не годитесь длЯ серьезного разговора.
     - ’ак ведь Я же не знал, что вы пошли к ней сегоднЯ!
     - ‚от и поговорим не сегоднЯ, а завтра.
     - ’анечка!
     - Ќет, нет!
     - Ђндрей, скажи ей!
     - Ќу, нет. ќто ваши дела.
     - ’атьЯна, Я очень прошу вас!
     - Ќет!
     џ не слышала, как раздалсЯ звонок, Ђндрей вышел в переднюю и вернулсЯ.
     - ЊитЯ, к тебе.
     Ћна  не  вошла,  а  влетела  в  комнату,  быстро  дыша,  в  распахнутом
полушубке, взволнованнаЯ, румЯнаЯ, с испуганными глазами.
     - ’атьЯна Џетровна,  простите,  но  Я...  -  дрогнувшим голосом сказала
…лизавета ‘ергеевна.  - Љогда вы ушли, Я решила... џ испугалась, что „митрий
„митриевич позвонит куда-нибудь,  что Я  отказалась.  Џознакомьте же  менЯ с
братом,  сумасшедший человек,  - сказала она, и слезы стали быстро капать на
полушубок. - € больше не сердитесь на менЯ. џ еду, еду.

     —ерез несколько дней мы провожали Њитю.  Њы ехали в "газике", Я сидела,
заваленнаЯ чемоданами и мешками,  и молчала,  а братьЯ всю дорогу, до самого
вокзала,  с  ожесточением обсуждали не  слишком злободневный вопрос  о  том,
каким образом -  и нужно ли - свЯзывать кафедру с научной работой? Ћчевидно,
война,   так  глубоко  изменившаЯ  жизнь,   оставила  неприкосновенным  лишь
содержание этих долголетних споров.  ‚прочем,  Я не прислушивалась. Њне было
грустно.  ќто был день,  когда в  газетах поЯвилось известие о гибели Њарины
ђасковой,  и  хотЯ такие известиЯ были не в  диковинку зимой 1943 года,  эта
смерть  показалась  особенно  неожиданной  и  нелепой.   Ќа  каждом  углу  с
расклеенных газет смотрело на менЯ милое, женственное лицо в траурной рамке,
и  так  трогателен был  контраст между  строгим  военным  кителем и  косами,
уложенными вокруг головы!
     "„а,  не так легко, не так просто, - думала Я, удерживаЯ слезы, которые
нет-нет да и подступали к глазам,  - погибнуть, когда отдали пол-ђоссии. ќти
косы,  эти  глаза,  как  будто  задумавшиесЯ в  юности и  так  и  оставшиесЯ
задумчивыми,  молодыми.  ‹ицо женщины,  созданной длЯ спокойной,  счастливой
жизни. Ћстались ли дети?"
     €  мне вспомнилась та  страница из  севастопольских рассказов ’олстого,
когда умирающий Љозельцов спрашивает у  свЯщенника,  выбиты ли  французы,  и
свЯщенник,  скрываЯ,  что  на  Њалаховом кургане уже развеваетсЯ французское
знамЯ,  отвечает,  что мы победили.  € Љозельцов умирает,  не чувствуЯ,  что
слезы текут по щекам, и испытываЯ "счастье сознаниЯ, что он сделал геройское
дело".
     “ нее не было и этого счастьЯ.
     ‚доль  полутемного  вестибюлЯ  вокзала,  на  скамьЯх,  на  полу,  спали
солдаты,   молоденький  командир  с   измученным  лицом  курил  в   стороне.
„евушка-носильщица тащила чемоданы толстого,  хорошо одетого пассажира,  и Я
слышала, как он тревожно расспрашивал ее, почем в Њоскве молоко и масло.
     ЊитЯ настоЯл, чтобы мы не провожали его до вагона.
     - Ќо вот что забавно. - Ћн засмеЯлсЯ и поставил чемодан на платформу. -
‚едь Я так и не рассказал вам о самом главном.
     - ’о есть?
     ЊитЯ махнул рукой.
     - ‹адно, в другой раз, - сказал он, и Я догадалась, что самое главное -
это его теориЯ о  происхождении рака.  -  Љстати,  у менЯ сохранилсЯ листок,
который Я  хотел переслать тебе  из  тюрьмы.  †аль,  надо бы  его  в  Њоскве
оставить. Ќа всЯкий случай, а?
     - €ди ты к черту!
     ЊитЯ засмеЯлсЯ.
     - Ђ теперь, дети мои, будем прощатьсЯ.
     џ не выдержала и заплакала,  когда,  обнЯв и еще не отпускаЯ ЂндреЯ, он
полуобернулсЯ и протЯнул мне свою широкую руку.
     - Џолно, ’анечка, что это вы? - говорил он и, как ребенку, быстро вытер
своим платком мои мокрые глаза и щеки. - ‚от уж не похоже!
     - —то-то грустно вдруг стало. Ќу, ладно! ‚се будет хорошо! Њы ждем вас,
ЊитЯ. Ѓерегите себЯ.
     Ћн подхватил вещи, спрыгнул с перрона. Џерешел одни пути, потом другие.
‹егко обернулсЯ и ласково помахал, чтобы мы уходили.


        ‘’Ђђ›… „ђ“‡њџ

     Њалышев ‡вал ЂндреЯ в ‚оенно-санитарное управление, и он согласилсЯ.
     Ќужно   было   оборвать  эпидемии,   вспыхнувшие  среди  освобожденного
населениЯ,   в  Ћрловской,   ’ульской,   ‘моленской  областЯх.   Ќужно  было
предотвратить   опасность,    угрожавшую    частЯм    Љалининского   фронта,
действовавшим в зараженных районах.
     Ќужно   было   посылать  разведчиков  впереди  наступающих  войск,   на
территорию, занЯтую противником, чтобы наши войска могли миновать зараженные
села.  ќто была санэпидразведка, отличавшаЯсЯ от военной разведки тем, что к
обычным  опасностЯм  присоединЯлась опасность  заражениЯ,  и  еще  тем,  что
медицинские разведчики не только стремились избегнуть этой опасности, но шли
прЯмо  на   нее,   в   самую  глубину  эпидемий.   Ќужно  было  организовать
санитарно-контрольные  пункты,   построить  тысЯчи  бань  и   десЯтки  тысЯч
дезинфекционных камер.  ‘ловом,  нужно было очень многое, и Ђндрей взЯлсЯ за
работу с вдохновением, с азартом.
     Ћн  получил  военное звание  -  полковник медицинской службы,  -  надел
форму,  и сразу же у него стал непривычно подтЯнутый,  помолодевший вид. ‚сю
жизнь  Я  забывала,  что  он  хорош собой -  с  правильными чертами доброго,
твердого лица, с широко открытыми серыми глазами.
     Ќесколько дней он пропадал в библиотеках,  потом стал уезжать, улетать,
неожиданно возвращатьсЯ и  опЯть уезжать -  эпидработа всегда была длЯ  него
чем-то вроде трамплина, который стремительно выбрасывал его в неведомые краЯ
и маршруты.  Ќо теперь он стал относитьсЯ к этим поездкам как-то иначе,  чем
прежде,  -  Я  не  сразу догадалась,  что  эта  перемена была свЯзана с  его
литературной работой.  Ћн продолжал собирать материал длЯ своей книги,  и по
его письмам нетрудно было догадатьсЯ об этом.
     "‡наешь ли,  какое зрелище больше всего поразило менЯ,  -  писал он  из
‘талинграда,  -  пленные немцы!  Ќе могу забыть одну колонну, идущую степью,
сплоченную в голове,  но постепенно редеющую к концу.  ‹юди останавливались,
пошатываЯсь,  потом гнулись к земле, падали, пытались ползти на четвереньках
и коченели в снегу,  с белыми носами,  с замерзшими веками. Ђ другие все шли
да  шли.  Ќаши  автоматчики в  полушубках и  валенках терпеливо ожидали  их,
положив на автоматы руки в шерстЯных рукавицах. ‚ одной балке наши раздавали
пленным хлеб и  колбасу,  и  ты посмотрела бы на эти дрожащие руки,  горЯщие
глаза и  послушала бы добродушные прибаутки нашего каптенармуса,  кормившего
вчерашних врагов!  Џотом  налетел  запоздавший "юнкере" и  сбросил несколько
бомб в  балку,  на своих.  ’е пленные,  у которых еще были силы,  побежали в
разные  стороны,  а  большинство продолжало  жевать  русский  хлеб,  обильно
поливаЯ его слезами... ‡лобы? Ћбиды? ЋтчаЯниЯ? Џоди разберись!"
     ‚ ‘талинград он уехал надолго -  нужно было восстановить в разрушенном,
заваленном трупами городе санитарно-эпидемиологическое хозЯйство.

     ‚есна сорок третьего года.  „нем -  работа,  напрЯженнаЯ,  остраЯ, а по
вечерам  -  внезапные приезды друзей  из  разных  мест  и  лет,  друзей,  не
вспоминавших  о  нас  годами.  ‚ойна,  глубоко  перетрЯхнувшаЯ жизнь,  вдруг
оживила старые,  казавшиесЯ давно забытыми свЯзи. Љ старым друзьЯм потЯнуло,
как потЯнуло к "‚ойне и миру",  книге, которую тогда читали все - и в тылу и
на фронте.  Њногое было недоговорено,  полузамечено, и все задумались: да не
были  ли   эти  полузамеченные,   промелькнувшие  мысли  и   чувства  самыми
серьезными, самыми глубокими в жизни?

     Ћднажды,   возвращаЯсь  домой,   Я   догнала   на   лестнице  плотного,
широкоплечего военного, с большим лицом, в котором, точно в дружеском шарже,
все было как бы подчеркнуто,  добродушно преувеличенно:  брови - вдвое шире,
чем надо,  губы -  толстые, немного шлепающие, глаза - угольно-черные, нос -
вздернутый, крепкий.
     ќто был ѓурий Џопов,  военный корреспондент "€звестий",  а  в прошлом -
мой товарищ по школе и автор знаменитой бессловесной кинопьесы,  в которой Я
играла главную роль.
     - ‘ лопахинским приветом,  - сказал он и засмеЯлсЯ. - Ќе будем говорить
о том,  какими мы стали. Џоговорим о том, какими мы были. Њожно называть вас
на "ты", уважаемый доктор медицинских наук?
     Ћн  провел у  менЯ  целый вечер,  рассказываЯ о  своей работе,  котораЯ
понаслышке всегда представлЯлась мне увлекательной, необыкновенной. “вы! ‘ам
военный корреспондент был о ней совершенно другого мнениЯ!
     ‘ первого слова Я спросила о ‚олоде ‹укашевиче,  и ѓурий ответил, что в
последний раз видел его прошлым летом на ‘еверном флоте. Ћн ничего не знал о
его дальнейшей судьбе и  удивилсЯ,  когда Я сказала,  что в августе прошлого
года мы встретились в ‘талинграде.
     - ‘лавный малый, - с обидевшей менЯ небрежностью сказал ѓурий.
     ќто был милый вечер воспоминаний о ‹опахине, о школьных друзьЯх. Ќо это
был вечер,  в  котором чего-то  все-таки не  хватало,  точно мы  старательно
ловили и  не  могли поймать давно порвавшуюсЯ нить отношений.  ’ак не  было,
когда Я  встретилась с  ‚олодей ‹укашевичем в ‘талинграде,  потому что жизнь
сделала его богаче и тоньше,  а ѓурий - Я быстро убедилась в этом, - потерЯв
прелесть молодости,  стал энергичным и  дельным,  но ограниченным человеком.
‚прочем, может быть, нам просто не хватало ЂндреЯ?
     - ђасскажи хоть,  какой он стал?  -  с  нежностью,  вдруг оживившей его
большое,  грубое лицо,  сказал ѓурий.  -  —ерт знает что за жизнь!  ‘ лучшим
другом видишьсЯ раз в полстолетие.
     ”отографиЯ ЂндреЯ  висела над  столом,  моЯ  любимаЯ,  на  которой Ясно
виднелись беленькие параллельные полоски на  носу и  твердое правильное лицо
было озарено светлыми глазами. ѓурий долго рассматривал фотографию.
     - ЉакаЯ досада, что он в отъезде. Ѓог весть когда еще удастсЯ выбратьсЯ
к вам!
     џ  сказала,  что в  последнее времЯ Ђндрей работал над книгой,  и ѓурий
вдруг радостно захохотал, показав большие, неправильные зубы.
     - ‚ нашем полку прибыло!  -  сказал он.  -  Ћх,  нелегкое дело.  Ќу-ка,
почитай.
     Њне  давно  хотелось,  чтобы  Ђндрей  посоветовалсЯ о  своих  очерках с
каким-нибудь  писателем или  журналистом.  Људа  там!  Ћн  только  смеЯлсЯ и
говорил, что сейчас пишут все - летчики, врачи, просто читатели. ‚от написал
и он - не отставать же от всех!
     —асть  рукописи  была  напечатана на  машинке  -  опЯть-таки  по  моему
настоЯнию,  и  Я  наудачу прочитала ѓурию  несколько страниц.  Ћн  выслушал,
туповато уставившись и немного распустив толстые губы.
     - ќто написал Ђндрей?  Џослушай,  да ведь это же превосходно. …сли бы Я
умел так писать -  давным-давно ушел бы  из  газеты.  ’олько менЯ и  видели!
Џрочитай еще что-нибудь.
     џ прочитала.
     - Ћчень свежо! „ай мне этот очерк.
     - ‡ачем?
     - Њы его напечатаем.
     - Ќу да? Ђ если Ђндрей не захочет?
     - Ќе захочет - верну.
     џ  подумала  и  согласилась.  ѓурий  ушел,  пообещав  позвонить.  €  не
позвонил, должно быть, уехал.
     џ сказала, что друзьЯ стали ЯвлЯтьсЯ "из разных лет и мест", и это было
именно так.  €з далеких школьных лет ЯвилсЯ ѓурий Џопов.  ‚  середине ЯнварЯ
была прорвана ленинградскаЯ блокада,  и в Њоскву приехал ‹еша „митриев,  мой
товарищ по медицинскому институту. Ђ в середине марта сам "‡ерносовхоз No 5"
ворвалсЯ ко  мне с  "лекарней",  в  которой горел по ночам загадочный лунный
свет,  с  пылью,  жарой,  суховеЯми,  с  грейдерными  дорогами,  по  которым
грохотали нагруженные пшеницей машины.
     ‚прочем,  в то утро воскресного днЯ Я занималась не наукой,  а стиркой.
Љотел с бельем стоЯл на раскаленной докрасна "пчелке",  поперек комнаты была
протЯнута веревка,  на которой висели наволочки,  полотенца и  другое белье,
которое Я, пожалуй, не развесила бы так картинно, если бы поджидала гостей.
     ‚ комнате было жарко,  и Я выехала со своим корытом в переднюю. „линнаЯ
белаЯ лента пара тЯнулась на лестницу через приоткрытую дверь.
     Љто-то постучал. џ крикнула, не отрываЯсь:
     - Ћткрыто, войдите!
     €,  прежде чем  успела опомнитьсЯ,  высокий военный в  фронтовой шинели
шагнул через порог и расцеловал менЯ в обе щеки.
     ќто  был  ђепнин,  постаревший и  поседевший,  но  по-прежнему  шумный,
самоуверенный,  с широкими движениЯми,  с победоносным хохотом,  от которого
звенело в ушах.
     Ќевозможно было вести его в нашу комнату,  увешанную мокрым бельем,  и,
предупредив,  чтобы „анила ‘тепанович не  снимал шинели,  Я  устроила чай  в
нашей парадной столовой.  €зо рта у нас шел пар, но зато чай был хорош - тот
самый крепкий и  сладкий "морской" чай,  который некогда менЯ  научил варить
тот же „анила ‘тепанович.
     - Ќу, рассказывайте же! ѓде вы и что вы? ‚ армии?
     - Љак видите.
     - ’анкист?
     - ’ак точно.
     - Ѓольше, стало быть, не прокладываете дороги?
     ђепнин поджал губы и покрутил головой.
     - Љак сказать! „ругое оружие и другие дороги.
     - ѓде Њашенька? Љак это получилось, что мы не переписывались так долго?
     - Њы с Њашей не раз собирались написать вам. „а как подумаешь... “ченый
человек,  доктор наук!  Џомнит ли?  Њожет,  у нее таких,  как мы,  сотни две
друзей? €ли три? Ќе со всеми же вести переписку?
     - Љак вам не стыдно!
     - учу. Њаша - в эвакуации, в Љунгуре.
     - ‡дорова? Љак сын?
     ќто было последнее,  что Я знала о ђепниных,  -  что у них родилсЯ сын,
которого назвали, как отца, „анилой.
     - Њаша здорова,  спасибо. ЌадеЯлсЯ съездить к ней, да не пришлось.. Љак
вы сказали - сын?
     Ћн  улыбнулсЯ.  Џотом  отстегнул планшет и  вынул из  него  фотографию.
Њашенька,  очень изменившаЯсЯ,  пополневшаЯ,  с толстой косой вокруг головы,
сидела у  стола в  уютной знакомой позе.  Џо  правую руку от  нее стоЯли два
мальчика,  беленькие,  застенчивые,  удивительно похожие на  нее  и  друг на
друга,  а по левую еще два - черные, лихие и - с первого взглЯда было видно:
страшные хвастуны и задиры.
     џ не могла удержатьсЯ от смеха.
     - —етыре?
     - „а, - с гордостью сказал „анила ‘тепаныч.
     - ‘колько же им?
     - ЏЯть, шесть, восемь и девЯть.
     - Ќу, счастливый же человек. —етыре сына!
     - ‘частливый-то счастливый...
     „анила   ‘тепаныч  замолчал,   только   сурово  взглЯнул  исподлобьЯ...
"‘частливый-то счастливый,  да удастсЯ ли уберечь это "счастье"? - так можно
было понЯть этот взглЯд.
     ...„анила ‘тепаныч зашел  ненадолго,  но  и  эта  короткаЯ встреча была
испорчена поЯвлением очень глупой женщины, котораЯ жила на одной площадке со
мной.  ‘оседка забежала за утюгом, и, увидев офицера, да еще такого бравого,
вдруг проЯвила острый интерес к действиЯм наших танковых частей,  которого Я
в  ней прежде не замечала.  Ќапрасно Я намекала,  что у майора мало времени,
что  нам  еще  нужно поговорить о  важных делах,  напрасно ђепнин с  досадой
сказал,  что на  ее вопросы едва ли может ответить даже командующий фронтом,
она только кокетливо щурилась -  и не уходила. Ќаконец, Я выпроводила ее, но
было уже поздно. „анила ‘тепаныч взглЯнул на часы и встал.
     - Ќе сердитесь,  ’атьЯна,  -  добродушно сказал он.  - •орошаЯ примета!
‘тало быть,  не в последний раз встретились.  …ще доведетсЯ нам увидеть друг
друга. ’огда и договорим.
     - ‚ы далее не сказали, надолго ли в Њоскву? € зачем?
     - ‡ачем -  могу сказать.  Џришли мне в голову некоторые соображениЯ,  и
послал Я их начальству в Њоскву. ‚от менЯ и вызвали. Ђ надолго ли? (Ћн пожал
плечами.  ) Љто знает.  …сли будет возможность -  непременно приду.  Ќе могу
передать,  как Я  был рад повидать вас,  ’атьЯна!  Ђндрею „митричу сердечный
привет.  „а,  кстати,  -  сказал он,  когда мы вышли в переднюю, - не его ли
статью Я читал в последнем номере "€звестий"? Џодписано - Ђ. ‹ьвов.
     - Ћднофамилец. Њало ли ‹ьвовых? Ћ чем статьЯ?
     - ‚ том-то и дело, что по медицинской части! —то с вами, ’атьЯна?
     - Ћх, Я пропала!
     - —то такое?
     - ќто Ђндрей написал, а Я без его ведома отдала одному журналисту.
     - Ќу и что же? •орошо ведь, что напечатано?
     - Ћн мне голову оторвет.
     ђепнин засмеЯлсЯ.
     - ‚от,  действительно,  огорчение.  ЊенЯ бы  умудрил господь что-нибудь
написать,  уж Я  и  не говорю -  напечатать!  џ  свою записку полтора месЯца
составлЯл. ‚от была мука! „ва слова напишу - и на воздух!
     - ‡ачем?
     - Љак зачем?  „ышать!  Ѓуквально шаталсЯ после каждой страницы!  Ђндрей
„митрич, пока статью писал, пил?
     - Ќет.
     - Ќу вот! Ђ вы говорите!
     Ћн захохотал, потом обнЯл менЯ и сказал грустно:
     - Ќе поминайте лихом.

     “ходЯ с  работы,  Я  отдала Љате  „имант ключ  от  квартиры -  не  была
уверена,  что рано вернусь домой, - и гости собрались без хозЯйки. € даже не
только собрались,  но уютно устроились вокруг "пчелки", на которой гудел мой
слегка  помЯтый  заслуженный  чайник.  ЉатЯ,  повЯзавшись  моим  передником,
накрывала на стол.  ‡убков,  полный, смешливый, с темным лицом, обожженным в
среднеазиатских пустынЯх,  читал вслух "Њедработника",  и ‚иктор с ђакитой -
наш  новый сотрудник -  слушали его  и  хохотали.  ќто  был  любимый "номер"
‡убкова -  чтение "Њедработника" с комментариЯми,  в которых, как в зеркале,
отражалось подлинное и,  увы,  невеселое положение дел в  медицинской науке.
Љогда  Я  вошла,   он  сказал  что-то  насчет  наркома,  и  ‚иктор,  хохоча,
потребовал, чтобы он повторил свою шутку.
     - Ќу, пожалуйста! ’атьЯна Џетровна, послушайте, это очень метко.
     ‡убков сказал, что нарком занимаетсЯ тремЯ вещами: во-первых, стараетсЯ
понЯть,  почему он нарком,  во-вторых,  ждет чуда и, в-третьих, боитсЯ. †дет
чуда -  это значило,  что он  надеетсЯ,  что к  нему в  один прекрасный день
ЯвитсЯ  гениальный самоучка-новатор  с  могучим средством от  всех  болезней
сразу.
     - Ђ Љоломнин звонил, что не придет, - сказал ђакита.
     - Џочему?
     - “ него грипп. ЉакаЯ сегоднЯ сводка превосходнаЯ, правда?
     џ  достала карту,  и  в течение получаса были высказаны по меньшей мере
десЯть предположений о  том,  каким образом окружить немцев в  одном месте и
наголову разбить в  другом,  причем некоторые из  них  своей смелостью,  без
сомнениЯ, поразили бы руководителей ѓенерального штаба.
     - Ђ где Ђндрей „митрич? - спросил ‡убков. - …ще в ‘талинграде?
     - „а.
     - Џишет?
     - —асто.
     - Ћх,  повезло ему,  что  он  ушел из  €нститута профилактики!  ‚от  уж
поистине - унес ноги!
     - Ђ что?
     - Љак, вы не слышали? ‚чера посадили ‚ерховцева.
     - Ќе может быть! ‡а что?
     ‡убков иронически поджал губы.
     - ‚ы,  должно быть,  забыли, как Я всегда отвечаю на этот вопрос: знаю,
да не скажу, - зло усмехнувшись, сказал он.
     ‚ерховцев был не просто скромный и честный,  а скромнейший и честнейший
человек,  проработавший в  €нституте профилактики чуть ли  не четверть века.
Џоверить,  что  его  могли  арестовать  за  политическое преступление,  было
невозможно. Ћн был членом партии с 1916 года.
     - Ќу,  стало быть,  за  уголовное,  -  возразил ‡убков.  -  ‚прочем,  в
€нституте профилактики это, кажетсЯ, уже девЯтый случай.
     - Ќо ведь не может быть, что без всЯкой причины?
     - ќх,  ’атьЯна Џетровна!  •отите,  Я  вам  скажу,  кто их  сажает?  ‘ам
директор, собственной персоной. - Љакой директор?
     - Ќу какой! ‘крыпаченко.
     - ‡ачем?
     - Ћчевидно, длЯ престижа, - сказал ‚иктор.
     - ‚ы думаете, ‚итЯ?
     - Ђ  почему бы и  нет?  —его только не сделает подлец,  чтобы оправдать
свое существование.
     - € такому человеку верЯт?
     ‚се замолчали.
     - ‹адно,  -  нахмурЯсь,  сказал ‡убков.  - Џоговорим о чем-нибудь более
веселом. Ќасчет ЂндреЯ „митрича - Ясно. Ђ как поживает его отчаЯнный брат?
     - Џочему отчаЯнный?
     - Ќу как же! ѓоворЯт, он кого-то увез?
     ќто  были  запоздалые отзвуки сплетни,  распространившейсЯ скоро  после
Њитиного отъезда.
     - “вез жену.
     - ‘вою?
     - Ќе люблю сплетен.
     - Ќе сердитесь,  дорогаЯ ’атьЯна Џетровна!  Ћн ведь, в сущности, гусар,
ваш „митрий „митрич.  ‘вою жену может увезти всЯкий. Ђ ему положено не свою,
а чужую.
     ..."Ѓанкет" наш  шел  к  концу,  уже выпили за  ЂндреЯ и  его успехи на
медико-литературном фронте, за старика Ќикольского, наконец - последний тост
- за тамаду ‡убкова,  когда вошел Љоломнин,  в шубе,  бледный,  с завЯзанным
горлом.
     …го встретили радостно:  "Ђ,  €ван Џетрович! Џришел все-таки! ’оварищи,
лечить его! ’атьЯна Џетровна, у вас в доме есть перец?"
     Љоломнин снЯл  шубу  и  примостилсЯ с  краешка на  диване.  џ  тревожно
взглЯнула на  его  усталое,  морщинистое,  исхудавшее лицо,  на  сгорбленные
плечи,  на  всю его тощую,  словно вогнутую,  фигуру.  Ћн ответил тревожным,
неуверенным взглЯдом.
     - €ван Џетрович, что случилось?
     - Њне звонил Џреображенский.
     ќто был заведующий отделом бакинститутов Ќаркомздрава.
     - Ћн  говорит,  что в  "Ѓританском журнале экспериментальной патологии"
поЯвилась заметка о новом средстве против раковых осложнений.
     - Ќу так что же?
     - Џенициллин,  препарат из  плесневого грибка.  Џо  некоторым признакам
напоминает наш.
     - Ќе может быть!
     - Љрамов  вернулсЯ  из  Ђнглии.  Ћн  настаивает,  чтобы  мы  немедленно
приобрели патент.  ‡автра он  будет разговаривать об  этом  с  наркомом.  ‚ы
понимаете,  что это значит,  ’атьЯна Џетровна?  „а почему же мы шепчемсЯ?  -
вдруг спросил он, растерЯнно улыбнувшись.
     - Ќе знаю. ’оварищи, минуту вниманиЯ!

     Љ  вечеру подморозило,  Я  открыла окно перед сном,  и сухой еще совсем
зимний воздух вошел в  комнату,  точно сказал:  "‡дравствуйте.  ‚от и Я!" Ќо
когда  Я  легла,  далекий отчетливый стук  послышалсЯ в  ночной тишине.  ќто
весеннЯЯ капель начала свою беспокойную песню.
     —то же произошло?  Њысль,  которой были отданы годы труда,  к которой Я
возвращалась,  как  бумеранг,  -  кажетсЯ,  так  определил мое"  пристрастие
Љрамов,  -  мысль,  поразившаЯ менЯ еще в  те далекие годы,  когда Я впервые
увидела на  окне у  Џавла Џетровича старые,  позеленевшие от плесени ломтики
хлеба и сыра, эта мысль больше не принадлежала ни мне, ни ему.
     ‡аметка,   напечатаннаЯ   в   "Ѓританском   журнале   экспериментальной
патологии",  была  подписана тремЯ именами.  Ћдно из  них  было знаменитое -
Ђлександр ”леминг.
     "’ук,  тук,  тук",  -  неторопливо стучит  капель,  и  в  этот  важный,
равномерный стук  вдруг врываетсЯ быстраЯ,  шаловливаЯ поступь.  ќто  тающий
ледЯной великан шагает по ‘еребрЯному переулку,  а впереди - "тук, тук, тук"
- бегут его маленькие шаловливые дети.  "Ћпоздала", - стучит великан-капель,
и дети повторЯют дразнЯщими голосами: "Ћпоздала, опоздала!"
     „а, опоздала. Ќу что ж! Ќичего не поделаешь. ‚от теперь будет в жизни и
это.  € нужно постаратьсЯ уснуть,  потому что длЯ разговора с Љрамовым нужна
ЯснаЯ  голова,  очень ЯснаЯ,  а  в  том,  что  нарком вызовет его,  можно не
сомневатьсЯ.
     "’ук,  тук,  тук",  -  стучит капель.  Џо всему переулку стучит капель,
уходЯ все дальше и дальше,  и вдруг сосулька падает и разбиваетсЯ о мостовую
с  нежным,  далеко разносЯщимсЯ звоном.  Њартовский ветер гулЯет по  городу,
раскачивает кроны  еще  черных деревьев,  гудит в  дымоходах.  ‘ветает?  „а,
кажетсЯ. ЉакаЯ длиннаЯ бессоннаЯ ночь!


        ђ“Љ“ ЌЂ ‘…ђ„–…

     - ‘оображениЯ материальные нас в данном случае не остановЯт.  ђечь идет
о  реальной помощи  раненым бойцам  -  этого,  ’атьЯна Џетровна,  золотом не
измеришь. ’ак что предостерегать от подобных трат не приходитсЯ.
     - …ще бы! Ќо, прежде чем покупать, необходимо, мне кажетсЯ, убедитьсЯ в
полезности препарата.
     - ‚ полезности или незаменимости?
     - €  в  том и в другом.  Џо журнальной заметке в несколько строк трудно
судить, что представлЯет собой это открытие.
     ’Яжелый малахитовый прибор -  чернильница в виде чаши, обвитой змеей, -
стоит на столе, за которым сидит невысокий плотный человек лет пЯтидесЯти, с
энергичным красным  лицом,  на  котором особенно заметны большие темно-рыжие
брови.  ќто  Џавел  €льич Њаксимов,  заместитель наркома здравоохранениЯ,  в
недавнем  прошлом  врач,   работавший  председателем  одного  из   областных
исполкомов.  Ћн молчит,  крепко сжимаЯ челюсти.  ѓоворит, опустив глаза. ‚се
это  сильно  огорчает менЯ  в  первые минуты нашего разговора.  —то  это  за
человек?  Ќа своем ли он месте? Џонимает ли всю важность вопроса? Љто знает?
Ћн всматриваетсЯ,  взвешивает, медлит. Ћдно можно сказать с уверенностью: он
осторожен.
     Њы, Љрамов и Я, в его просторном, с высокими окнами, с высоким потолком
кабинете.
     - Ќо почему же вы думаете, ’атьЯна Џетровна, что мы намерены, извините,
купить кота в мешке?  ‚алентин ‘ергеевич привез данные, которые не позволЯют
сомневатьсЯ в высокой активности препарата.
     Љрамов встает,  прохаживаетсЯ,  садитсЯ - манера, которую Я не замечала
прежде.  џ  не замечала прежде,  чтобы он был так уверен в  себе.  Ћн тратит
теперь  "вдвое  меньше времени на  вежливость",  как  сказал о  нем  Ќиколай
‚асильевич.
     - Џавел €льич,  Я  только что доложила вам о нашей работе.  Ќам удалось
доказать,  что  препарат из  плесневого грибка  представлЯет собой  кислоту,
неустойчивую в  водном растворе,  но образующую значительно более устойчивые
соли.  џ объЯснила, почему этот путь обещает быстрое решение задачи. Ђ между
тем...   „олжна  сознатьсЯ,  что  мне  кажетсЯ  странным  направление  этого
разговора.  Љак будто ни  нашей лаборатории,  ни  нашего препарата вообще не
существует на свете.
     џ не спала, голова кружитсЯ, и сердце по временам начинает битьсЯ скоро
и слабо.
     Љрамов встает,  прохаживаетсЯ,  садитсЯ -  покрупневший,  пополневший и
все-таки  очень  маленький,  особенно  когда  он  поудобнее  устраиваетсЯ  в
глубоком кожаном кресле.
     - џ  вполне понимаю волнение ’атьЯны Џетровны.  Ћна занималась плесенью
еще до войны.  Ћна упрЯмо - нужно отдать ей должное - верила в бактерицидные
свойства плесени,  в  то  времЯ как  многим это убеждение казалось несколько
странным.
     - Њногие - это вы?
     Њаксимов поднимает карандаш, чтобы постучать по столу...
     - ‚ том числе и Я,  -  не колеблЯсь,  с достоинством отвечает Љрамов. -
Ћднако, насколько мне известно, возражениЯ - в том числе мои - не остановили
’атьЯну  Џетровну.  Ћна  продолжала  работать  и  добилась  бы  значительных
результатов, если бы...
     - …сли бы ей не мешали.
     Њаксимов опускает руку, не постучав по столу.
     - Њешали?  Ћ  нет!  -  тонко улыбаЯсь,  отвечает Љрамов.  -  Ќо  оценим
положение спокойно.  Ђнгличане получили новый  препарат,  который нужен нам,
будем  прЯмо говорить,  до  зарезу.  …сть  возможность наладить производство
этого  препарата  у  нас  -  в  этом,  разумеетсЯ,  мы  будем  прежде  всего
рассчитывать на помощь ’атьЯны Џетровны. Ѓыстро помочь бойцам, страдающим от
раневых осложнений. Џоложите на одну чашу весов эту возможность, а на другую
- ложно понЯтую научную честь...
     Ђ, честь? Ћн говорит о чести, этот старый знакомый?
     - Ќе знаю,  ‚алентин ‘ергеевич, кому из нас следовало первому сказать о
научной чести.  Љто  утверждал,  что вопрос плесени вызывает представление о
задворках науки,  потому что "на задворках обычно пахнет плесенью и валЯетсЯ
мусор"?
     Љрамов  слушает  менЯ,  положив ногу  на  ногу,  с  равнодушным,  почти
скучающим видом.
     - ‚ы  сказали...  кто станет интересоватьсЯ...  никто не захочет узнать
историю вопроса.  Ћшибаетесь,  ‚алентин ‘ергеевич!  ќта  историЯ началась не
вчера.  „есЯть...  нет,  двенадцать лет в вашем архиве пролежала рукопись, в
которой свойства плесени были доказаны опытами на животных.  € теперь, когда
задача давно проверена и обдумана,  когда она требует лишь одного -  хорошей
лаборатории, - теперь вы предлагаете нам от нее отказатьсЯ? „а кто вы такой,
чтобы...
     Љрамов медленно поднимаетсЯ с кресла, снимает пенсне, протирает стекла.
Џальцы -  Я  замечаю это со злобной радостью -  немного дрожат.  ‡аместитель
наркома обходит вокруг стола,  успокоительно поднимаЯ руку.  Ћни  оба что-то
говорЯт, мне все равно, Я не слышу.
     - „а кто же вы такой, чтобы отменить не только мой труд - за него Я еще
постою,  -  а труд нескольких поколений?  Љакую пользу надеетесь извлечь длЯ
себЯ из  этого дела?  Љого думаете обмануть -  очевидно,  тех,  кто  еще  не
знает...
     Љрамов  со  страдальческим выражением подносит пальцы к  вискам,  и  от
этого  знакомого жеста у  менЯ  -  сама  не  знаю  почему -  вдруг пропадает
дыхание.
     ...‘транное,  успокоительное чувство,  что все это уж  было когда-то  -
точно так же  Я  кричала,  не  помнЯ себЯ,  и  кто-то наливал воду в  стакан
широкой,  твердой рукой,  -  охватывает менЯ.  ’очно так  же  Я  отталкивала
стакан,  а потом выпила,  и немного воды пролилось на ковер.  ’очно так же Я
лежала на диване,  и кто-то смотрел на менЯ серыми,  внимательными глазами и
говорил:  "“спокойтесь, ’атьЯна Џетровна, вам нельзЯ волноватьсЯ". ’очно так
же Я хотела поднЯтьсЯ на локте, а мне сказали: "Њолчите и лежите спокойно"
     ‚се это уже было однажды и  прошло,  и  кончилось прекрасно,  и в самом
деле  нужно  немного  помолчать  и   успокоитьсЯ,   а  потом  все  объЯснить
неторопливо и  хладнокровно.  € нечего было ехать в Ќаркомздрав,  если Я всю
ночь не спала и сердце ежеминутно то падало, то билось болезненно часто.

     - „а  как же  вы не позвонили мне,  что плохо себЯ чувствуете,  ’атьЯна
Џетровна? Њы вместе поехали бы к Њаксимову. —то касаетсЯ Љрамова... Ќет худа
без добра! ќто хорошо, что вы на него накричали.
     - „а уж! Људа лучше.
     Љоломнин щуритсЯ,  поджимает тонкие губы.  “ него усталое, но спокойное
лицо,  и  в  том,  как  он  достает  из  кармана старенький кожаный кисет  и
неторопливо набивает трубку,  тоже чувствуетсЯ спокойствие, которое невольно
передаетсЯ и мне.
     Ѓыло  времЯ,  когда  €вана Џетровича тревожило непризнание его  научных
заслуг,  когда в  каждом номере научного журнала он  искал свое  имЯ,  когда
самолюбие мешало  ему  работать.  ’еперь  его  интересовало только  то,  что
происходило внутри работы.  "“ менЯ нет времени на обиды",  -  сказал он мне
однажды.
     - ‚аш обморок беспокоит менЯ куда больше, чем эта историЯ.
     - „а что обморок!  ‚чера не ела целый день,  ночь не спала,  утром тоже
ничего в горло не лезет - вот вам и обморок.
     - ‚ольно же вам так волноватьсЯ! Ђ стоит ли? ђазве это первый случай?
     - ‚ чем же дело, €ван Џетрович? Љто виноват?
     Љоломнин щуритсЯ, молчит, положив ногу на ногу, поднЯв узкие плечи.
     - ‚ы,  конечно, хотите, чтобы Я ответил вам - Љрамов? „а, и он. Ќо дело
не только в Љрамове. Џрошло и никогда не вернетсЯ то времЯ, когда науку вели
вперед  всеобъемлющие умы,  гении,  корифеи.  ‘колько  человек занималось до
войны крустозином?  ‚осемь. ‘колько химиков из этих восьми? Ћдин. - € желтым
табачным пальцем он ткнул себЯ в тощую грудь.  - Ђ нужно было бросить на это
дело  десЯтки лабораторий,  сотни ученых и  дать  им  не  наше оборудование,
собранное с  бору по сосенке в  эвакуированных институтах,  а  первоклассную
технику,  которую тоже нечего покупать за  границей,  потому что мы  можем и
должны ее сделать. ‚от тогда не пришлось бы вам падать в обморок. „а что!
     € он безнадежно махнул рукой.
     - Ђ Љрамовых,  конечно,  нужно бить.  €ли, если можно, убить, - добавил
он, усмехнувшись. - ‚прочем, он еще ничего! …сть и похуже.
     - —то же делать, €ван Џетрович, дорогой?
     - —то делать? ђаботать! џ считаю, что мы в три-четыре месЯца можем дать
клиникам  препарат,  который  будет  действовать  не  хуже  этого  хваленого
пенициллина.
     - €ван Џетрович, да полно вам! ђазве справимсЯ мы так скоро?
     - ‘правимсЯ, если получим "танки".
     „о  сих  пор мы  пользовались обыкновенными "матрасами" -  сравнительно
небольшими стеклЯнными сосудами,  которые  служат  длЯ  выращиваниЯ культур.
Ќеобходимо было перейти на "танки" -  так называютсЯ большие котлы, которыми
в бродильном производстве пользуютсЯ длЯ глубинного выращиваниЯ дрожжей.
     - Ѓудут "танки".
     Њы помолчали. џ потЯнулась за носовым платком, лежавшим под подушкой.
     - —то вы?  џ вас просто не узнаю,  ’атьЯна Џетровна. ‚от уж правда, что
женщина всегда остаетсЯ женщиной.
     - Ђ кто же Я еще? - џ вытерла слезы. - Ћбидно...
     - ќ, не привыкать! „а мы еще возьмем свое! ЏомЯните мое слово.


        ‘…Њ…‰Ќ›‰ „ЋЊ

     ќто было напрЯженное,  но в общем веселое времЯ,  когда в нашем филиале
господствовала атмосфера риска, вдохновениЯ, азарта, - этим острым ощущением
были захвачены решительно все,  вплоть до девушек,  наклеивающих этикетки на
препараты.
     ‘рок был неслыханный, и когда Я думала, что мы должны в четыре месЯца -
только четыре!  - дать клиникам готовый, проверенный препарат, мне хотелось,
как маленькой девочке,  убежать куда глаза глЯдЯт,  "потерЯтьсЯ в  просторах
родины",  как  шутил  надо  мной  Љоломнин.  Ќо  нельзЯ  было  потерЯтьсЯ  -
Ќаркомздрав, по нашему настоЯнию, отказалсЯ от покупки патента, и можно было
не сомневатьсЯ в  том,  что Љрамов и разные Љрупенские с нетерпением ожидали
нашего провала.
     ’ехнологиЯ - вот что было особенно трудно!
     Ќо  не  следует  думать,  что  жизнь  на  планете ‡емлЯ  остановилась в
молчаливом  ожидании  нашего  решительного  наступлениЯ  на  плесень.  †изнь
продолжалась,  и даже в моей собственной жизни произошло событие,  которое в
другое времЯ показалось бы мне необыкновенным.
     ќто было утром, Я торопилась в институт и, стоЯ в пальто, разговаривала
по телефону.  ‚ парадной позвонили, Я открыла дверь, вернулась к телефону и,
только поговорив еще минуты две,  понЯла, кто с чемоданом в руке остановилсЯ
у порога. ќто был мой отец, которого Я не видела со студенческих лет.
     „авно забытое чувство страха перед тем неожиданным,  что всегда входило
в мою жизнь вместе с поЯвлением отца,  шевельнулось в душе,  когда Я увидела
его  маленькую,  худенькую,  но  еще  довольно крепкую фигурку.  Ќо  вот  мы
обнЯлись,  расцеловались,  Я стала расспрашивать его,  он не мог отвечать от
волнениЯ и только утирал слезы,  так и катившиесЯ по его румЯным, пухленьким
щечкам, и мне стало стыдно этого чувства.
     - ’анЯ? - сказал он не очень уверенно. - ѓосподи помилуй, роднаЯ дочь.
     Ћн  приехал  чистенький,  аккуратный,  с  пушистыми седыми  усами,  над
которыми как-то совсем уж по-стариковски висел красненький нос. ‚прочем, нос
был теперь красненький вообще,  а не по известной причине. …ще до войны отец
сообщил мне, что бросил пить, но не "резко", как это опрометчиво сделала его
покойнаЯ супруга,  а постепенно,  по "методе,  -  писал он, - „емидова кнЯзЯ
‘ан-„онато".
     …сли  не  считать,  что  времЯ от  времени он  присылал мне  длиннейшие
письма,   посвЯщенные  главным