ким же успехом можем  уничтожить  город,  как  и  они  -  нас.
Ќеизвестно, кто кого...
   - Ќо ‹амст говорил...
   - Ћт отчаЯниЯ можно сказать многое.
   - ’от броневик, сто четвертый... - сказал Я. - —ерт, Я-то думал, что во
всем разобралсЯ. Љто же из вас сильнее?
   - Ђ какое это имеет значение длЯ того, что ты задумал?
   - ‚ы правы, - сказал Я. - ќто не имеет ровным счетом никакого значениЯ,
и не стоит прикидывать баланс сил. ‚ам нужна война?
   - Ћна никому не нужна.
   - Ћб этом и разговор. Џора кончать войну.
   - ’ы понимаешь, как это сложно - кончать  ’ЂЉ“ћ  войну?  Џройдет  много
времени, прежде чем исчезнет подозрительность с  обеих  сторон.  “  города
есть  внутренние  проблемы,  у  нас  их  не  меньше.  ќксцессы,  рецидивы,
вспышки...
   - Ќикто и не говорит, что это легко, - сказал Я.
   - Ќужны гарантии. ‘ерьезные гарантии грандиозных свершений.
   - ђазумеетсЯ, - сказал Я. - Ћднако не кажетсЯ ли вам,  что  первый  шаг
уже сделан?
   - Ќо понадобитсЯ и второй, и третий...
   Ћн Явно на что-то намекал, но Я не  мог  его  понЯть,  а  он  не  желал
облегчить мне задачу.
   - ’ебе не кажетсЯ странным, что Я ничего не сказал ни  об  раскрывшейсЯ
загадке нашего происхождениЯ, ни о наших... творцах, ни о внешнем мире?
   - ЉажетсЯ, -  сказал  Я.  -  ‘огласитесь,  это  несколько  ошеломлЯющие
новости.
   - …ще бы. Ќо поверь, установление мира длЯ нас важнее всего остального,
как бы ошеломлЯюще и долгожданно оно ни было. Џоговорим лучше о том -  как
мы понЯли - что нужно менЯть что-то в себе...
   —ерез полчаса Я вышел от него, присел на крылечке. Џоблизости  смеЯлись
дети, таскаЯ за уши мохнатого звереныша. џ сунул руку в карман и с  легким
сердцем поставил пистолет на предохранитель.
   ‚от мы и постарели и еще на одну операцию. Џо-разному можно  стареть  -
на десЯть лет, на одну войну, на долгое путешествие, на  короткую  беседу,
на самую трудную в мире операцию, которой никто не приказывал  заниматьсЯ,
но невозможно было бы не занЯтьсЯ ею.
   Љати, когда все закончитсЯ, Я расскажу тебе сказку - про то, как  некий
злой  волшебник  превратил  людей  в  вурдалаков,  в   упырей,   но   люди
почувствовали неладное и задались целью найти средство вновь стать людьми.
€м было очень трудно, у них были свои  разногласиЯ,  свои  проблемы,  свои
любители  крайностей,  но  они  упорно  искали   живую   воду,   способную
расколдовать их, - и нашли наконец. Џосле этого им остаетсЯ убедить других
людей, что они перестали быть чудовищами из сказок,  и  это,  Љати,  будет
труднее всего, труднее даже, чем найти живую воду...
   Џер вышел на крыльцо, присел рЯдом:
   - Љак Я понимаю, прописанного в деталЯх плана у тебЯ нет.
   - Ќет, - призналсЯ Я. - Ќо это не  главное.  ѓлавное  -  признать,  что
нужно заключить мир.
   - „лЯ тебЯ действительно очень важно, продолжатьсЯ или нет войне?
   - џ уже устал это доказывать.
   - Ќа словах доказывать легко, - сказал он.
   - џ рискую жизнью. џ рискую не вернутьсЯ в свой мир.
   - Ђ если этого мало?
   - —то же вам еще нужно?
   - ‚ерить тебе.
   - Ќу так верьте, черт возьми!
   …го глаза были удивительно юными.
   - ‚ерить... - сказал он. - ќто так легко и так трудно - верить...
   Ќеожиданно повернулсЯ и ушел в дом, оставив менЯ одного.  џ  растерЯнно
посмотрел ему вслед. Ћн готов был сотрудничать со мной,  он  хотел  верить
мне - но Я никак не мог понЯть, к чему сводились его намеки и  недомолвки.
—то он имел в виду, говорЯ о надежных гарантиЯх?
   Џират подбежал ко мне, схватил за рукав и потащил куда-то  за  дом.  Ћн
отскакивал, отбегал немного, возвращалсЯ, прыгал вокруг менЯ, лаЯл,  снова
хватал за рукав, жалобно визжа. џ пошел следом.  Ћн  страшно  обрадовалсЯ,
увидев, что его понЯли, и побежал впереди, то и дело  оглЯдываЯсь.  ‚  его
глазах была почти человеческаЯ тоска. џ очень хорошо знал и понимал собак,
и оттого встревожилсЯ.
   Џес вломилсЯ в заросли голубых кустов, Я бежал за ним и на бегу рвал из
кармана пистолет. †елтые шарики липли к куртке, ветки хлестали по лицу,  и
Я сообразил, что пес кружным путем ведет менЯ к тому месту,  где  осталась
машина.
   Љусты кончились. Џират завыл, кружась вокруг джипа.
   Ћна лежала лицом вниз, волосы разметались по  траве,  лежала  в  уютной
позе спЯщего человека, спрЯтав лицо в сгибе руки,  и  если  бы  не  нож...
Љинжал с черной узорчатой рукоЯткой вонзилсЯ в  спину  у  самой  шеи,  под
воротником пушистой рубашки.
   џ опустилсЯ на колени, поднЯл ее за плечи  и  повернул  лицом  к  себе,
локтем отталкиваЯ мечущегосЯ  вокруг  Џирата.  Љак  в  тридцать  шестом  в
Њадрасе, как в  тридцать  восьмом  в  Љоломбо,  как  в  сороковом  на  том
безымЯнном пустыре, везде одно и то же - бесполезнаЯ тЯжесть  пистолета  в
руке, запоздалаЯ жажда мести. …сли б вовремЯ понЯть, не  пришлось  бы  нам
пенЯть, не пришлось бы обвинЯть опозданиЯ...
   Ќа ее лице было только изумление, она успела  удивитьсЯ,  когда  что-то
ударило в спину, и больше ничего не успела, так и не понЯла, что ее убили.
Њой дЯдЯ, старший брат отца, называл такую смерть  прозрачной,  а  уж  он,
двадцать лет протрубивший в Ћсобой  ‘лужбе  ЋЋЌ,  предшественнице  Њ‘Ѓ  во
времена, когда многие не  верили,  что  когда-нибудь  будет  создана  Њ‘Ѓ,
навидавшийсЯ всЯкого в те огненные времена великого  перелома,  знал,  что
говорить и что как называть. ЏрозрачнаЯ смерть. Љогда  говорЯт  о  смерти,
всегда спешат сказать, что желали бы себе именно  такой,  мгновенной,  как
удар  молнии,  внезапной,  как  наши  решениЯ,   круто   менЯющие   жизнь,
мгновенной, как удар молнии. џ тоже говорил так, но досталось это не  мне.
‘начала Љамагута-Ќет-Џроблем, потом Њигель-Ѓульдозер,  ЏанкстьЯнов,  ђеджи
Њарлоу, „арин - все это были свои, тертые  и  битые,  с  дубленой  дырЯвой
шкурой  профессионалы.  Ђ  здесь  была   девчонка,   которой   по   высшей
справедливости полагалось жить да жить и не играть в наши  жестокие  игры.
Џравда, эти игры не спрашивают нашего  согласиЯ  на  участие  -  сплошь  и
рЯдом...
   Џират заворчал над ухом. џ поднЯлсЯ и увидел Џера в сопровождении того,
высокого, и другого, незнакомого. Ћни шли ко  мне.  џ  Яростно  оглЯделсЯ,
увидел  торчащий  приклад,  выхватил  из  машины  пулемет  и  снЯл  его  с
предохранителЯ. ‚ысокий, увидев это, поднЯл какую-то  штуку  с  прозрачным
стеклЯнным стволом, но Џер, не оборачиваЯсь, пригнул его руку к земле.
   Џер шел ко мне. џ поднЯл пулемет и положил палец на  спуск,  а  он  все
равно шел, старый, но не дрЯхлый, с Ясными  молодыми  глазами,  расстоЯние
между нами сокращалось, и в глазах его была та же  самаЯ  боль,  тоска  по
времени милосердиЯ. € Я опустил пулемет - Я не мог стрелЯть в самого себЯ.
ЏринесеннаЯ с собой мораль, логика, представлениЯ о добре и зле  здесь  не
годились...
   - ‘лушай, - устало и тихо сказал Џер. - Њы  многие  годы  убивали  друг
друга, научились никому и ничему не верить. ‚сегда была  только  смерть  -
ради смерти. …сли ты знаешь жизнь, ты должен знать, что смерть ради смерти
- это еще не все. Ѓывает еще и смерть ради жизни.
   - „а, - сказал Я. - џ это знаю. Ќо зачем?
   - Ѓывает и смерть ради жизни, - повторил он. - Њожет быть, это  слишком
жестоко, но... џ должен был верить, и Я очень хочу верить.  …сли  _теперь_
ты  сделаешь  все,  что  обещал,  будешь  работать  длЯ  мира,  Я   поверю
окончательно.
   Ћн ждал. †естокость - это страшно, это плохо, но в мире, где никогда не
было однозначных понЯтий, в мире, где красивые строчки прописей непригодны
при столкновении с грубой прозой, невозможно обойтись прописными истинами.
Џуть к счастью - это отвесный, заросший колючками склон, на нем  обдираешь
руки до крови и обнаруживаешь, что абстрактные понЯтиЯ  следует  толковать
на разные лады, следует  не  верить  собственным  глазам,  не  сердцем,  а
рассудком добиратьсЯ до истин...
   џ сел на землю, оперсЯ спиной на колесо,  так  и  не  выпустив  из  рук
бесполезный пулемет.
   - Ѓыл такой человек - ѓеоргий ‘аакадзе, - сказал Я им,  молча  стоЯвшим
надо мной. - —тобы освободить свою родину, он  оставил  врагам  заложником
своего сына, знаЯ, что сыну не спастись... џ вернусь. Џер, даже теперь...
   - € что случилось с сыном? - спросил высокий.
   - —то, по-вашему, с ним могло случитьсЯ? - спросил Я, не глЯдЯ на него.
   Ѓыло.  Ђлександр  Ќевский  прошел  через  татарский  костер,  унижением
отстоЯв будущее торжество. ђади спокойствиЯ в государстве Џетр  Џервый  не
пожалел сына. Ѓыло, было...
   џ развернул машину  и  медленно  поехал  прочь.  Љати  сидела  рЯдом  и
смотрела вперед все так же изумленно, Я не мог оставить ее там, Я  еще  не
все сделал длЯ нее и не все ей сказал. Њашина летела по  ухабистой  лесной
дороге, Я газовал и газовал, клацал зубами Џират, плечо Љати задевало мое,
закрыв глаза, Я мог думать, что она жива, что не было никакого кинжала, не
было самого важного и самого трудного  экзамена  в  моей  жизни.  Љогда  Я
понЯл, что плачу, уже не удивилсЯ...
   џ привез ее к  тому  месту,  где  рассказывал  о  звездах  и  разудалых
капитанах,  спьЯну  открывавших  новые  морЯ  и  земли,  о   дельфинах   и
таинственном морском змее, о моем и ее мире.
   ’еперь Я мог сказать ей все - что люблю ее, что не знаю, как  буду  без
нее, что Я за себЯ и за нее совершу все задуманное, что Я...
   ...ЏЯтнистые  танки  и  наглаЯ,  полупьЯнаЯ,  с  засученными   рукавами
мотопехота катились лавиной, и над  колоннами  надоедливо  зудела  мелодиЯ
"‹или  Њарлен",  измотанные  батальоны  оставлЯли   город,   над   которым
безнаказанно висели "юнкерсы" - самый первый год, самый  первый  месЯц.  €
уже не было никакого порЯдка, а на  обочине  лежала  мертваЯ  девочка  лет
трех, красиваЯ, в белом воздушном платьице,  и  другаЯ  девочка,  шагавшаЯ
рЯдом с матерью, показывала на  ту,  лежащую,  и  просила:  "Њам,  заберем
куклу, ну давай куклу заберем..." Џрадед сам это видел, он тогда со своими
оперативниками вылавливал в тех местах  десантников-диверсантов  из  полка
"Ѓранденбург-600".  ‚ысшаЯ  несправедливость  войны  в  том,  что  на  ней
убивают...
   џ многое сказал ей и поцеловал так, как хотел, но не успел.
   ђитуал   похорон   наших   офицеров   разработан   давно:    гроб    на
бронетранспортере, алые и белые цветы, ордена  на  подушечках,  обнаженные
шпаги, сухой треск трех залпов, оркестр играет древнюю  китайскую  мелодию
"„икие гуси, опускающиесЯ на песчаную отмель" - самую печальную мелодию на
‡емле. Џравда, Љамагуту мы хоронили под полонез Ћгинского, он так хотел, а
ЏанкстьЯнова - вовсе  без  музыки,  опЯть-таки  по  высказанному  вскользь
пожеланию, а гроб „арина был пустым, и его было очень легко нести...
   ‚сЯ моЯ волЯ, всЯ  способность  управлЯть  собой  потребовались,  чтобы
засыпать ее лицо, ведь Я знал, что никогда больше не увижу  ее,  и  лопата
весила тонны, а песок смерзсЯ в лед.
   џ оставил себе только принесенный из большого мира служебный  пистолет.
‚се остальные магазины Я расстрелЯл в воздух, отнес и выбросил в реку  все
оружие, какое у менЯ было, - Я не собиралсЯ больше стрелЯть на этой земле.
Џолагалось что-то написать, но Я не знал ни  года  ее  рождениЯ,  ни  года
смерти - по меркам большого мира ничего подобного у нее  не  было.  ‘обрав
пригоршню горЯчих гильз, Я выложил  в  изголовье  холмика  короткое  слово
"ЉЂ’€". € ничего больше.
   Ќесколько лет назад Я провел три месЯца в ‘альвадоре, в Ѓайи. Џо  делам
службы, под чужим именем, с чужим прошлым. Ќе скажу, что  это  было  самое
приЯтное времЯ в моей жизни (эпизод с адвокатской конторой  относитсЯ  как
раз к  этому  периоду),  но  кое-какие  воспоминаниЯ  остались.  „лЯ  нас,
вселенских бродЯг, один какой-то день,  одно  пустЯковое  с  точки  зрениЯ
беззаботного  туриста  воспоминание  оказываютсЯ  ценными  и  неотвЯзными.
Ђло-голубой закат на набережной  ‹ангелиние,  дождливый  день  у  подножиЯ
ђюбецалЯ,  жаренаЯ  курица  на  деревЯнном  блюде  в  кабачке  Ђлвеса   на
‹адейро-до-Ђлво. ’ам, у Ђлвеса, мне и рассказывали - у них в  Ѓайи  верЯт,
что каждый отважный человек  становитсЯ  после  смерти  звездой  на  небе.
Ќовой, еще одной звездой. ѓлавное, чтобы  человек  был  отважным.  —то  ж,
хочетсЯ верить, что сегоднЯ ночью на небе поЯвитсЯ новаЯ звезда, жаль, что
мне и в эту ночь не придетсЯ увидеть звезд и узнать, котораЯ из них - ее.
   Џришлось силой уводить Џирата от холмика, он сдалсЯ не сразу. ‘нова под
колеса летела дорога, а мне казалось, что машина стоит на месте,  как  это
было возле •олмов, до которых еще предстоЯло добратьсЯ, чтобы заставить их
поверить в то, чего они не заметили, не увидели.
   Њефистофель возник на опустевшем месте Љати внезапно, как и  полагаетсЯ
сказочному черту.
   - ‚ы понимаете, на что замахиваетесь? - говорил он. - ‚ы понимаете, как
мало значите длЯ хозЯев эксперимента? Ћни вас не заметЯт,  длЯ  них  вы  -
ноль, пустЯк, страннаЯ точечка в окулЯре микроскопа, соринка, ползущаЯ  не
в ту сторону, и только. Ћстановитесь, пока не поздно!
   - €дите вы к черту, - сказал Я. - Џоймите и  вы,  что  вас  -  нет.  ‚ы
могущественнее  всех  здешних   людей,   но   они   -   люди,   а   вы   -
материализовавшийсЯ скепсис, воссозданный с дурацким усердием. џ в вас  не
верю, вас нет...
   Ћн стал таЯть, но его порицающий  голос  еще  долго  преследовал  менЯ,
обволакивал  логической   паутиной   отточенных   до   затертости   угроз,
предостережений и призывов к торжеству "здравого смысла"...
   џ  остановил  машину  и  поднЯл  к  глазам  бинокль.  ”иолетовые  линзы
уничтожили расстоЯние, сжали линию в  точку,  Я  увидел  возле  решетчатой
вышки, возле машины худую высокую фигуру в длиннополой шинели -  наверное,
он и не покидал форпоста.
   џ отпустил тормоза и помчалсЯ вниз, борЯсь со смертной тоской, прижимаЯ
ладонью кнопку сигнала - мне хотелось, чтобы он увидел менЯ издали.
   Ћн вышел к обочине, всматриваЯсь из-под  руки  -  автоматический  жест,
нелепый в мире без солнца. џ остановил машину рЯдом с ним, вылез и  сел  в
траву, прижавшись затылком к  нагревшемусЯ  борту  вездехода.  ‘мотрел  на
зеленую равнину, едва заметно выгибавшуюсЯ у горизонта цепочкой холмов,  в
голове кружились обрывки самых разных разговоров, всплывали в памЯти  лица
живых и мертвых, и только сейчас  Я  ощутил,  как  страшно  устал  за  эти
четверо суток - считанные минуты по часам "ЏротеЯ". —то ж, теперь можно ни
о чем не думать, кроме того,  о  чем  думать  необходимо,  -  о  том,  что
наконец-то удалось найти  себЯ  настоЯщего,  о  том,  что  по  собственной
глупости прошел мимо своей любви, а когда спохватилсЯ, было уже поздно.  €
о том, сколько еще предстоит сделать.
   - Љак же вы так... - сказал ‹амст, глЯдЯ на пустую мою машину.
   - ’ак тоже бывает, - сказал Я. - Њертвые приказывают  нам  долго  жить,
‹амст, а что такое приказ в нашем деле, вы  хорошо  знаете.  …сли  приказы
нарушают, то только длЯ того, чтобы лучше выполнить...
   Ќебо над нами было голубым, несмотрЯ ни на что.
   Ќам с ним было не так уж много лет, и мы знали друг о друге, что  можем
работать, как черти.
   —то-то коснулось моего плеча, и Я медленно поднЯл голову.

   1979