Љонстантин –иолковский. Ќа ‹уне

Ћцените этот текст:
Љонстантин –иолковский. Ќа ‹уне

-----------------------------------------------------------------------
‚ сб. "“ светлого Яра ‚селенной".
Њ., "Џравда", 1989 (сериЯ "Њир приключений").
OCR & spellcheck by HarryFan, 25 May 2001
-----------------------------------------------------------------------

џ проснулсЯ и, лежа еще в постели, раздумывал о только что виденном
мною сне: Я видел себЯ купающимсЯ, а так как была зима, то мне особенно
казалось приЯтно помечтать о летнем купанье.
Џора вставать!
ЏотЯгиваюсь, приподнимаюсь... Љак легко! ‹егко сидеть, легко стоЯть.
—то это? “ж не продолжаетсЯ ли сон? џ чувствую, что стою особенно легко,
словно погруженный по шею в воду: ноги едва касаютсЯ пола.
Ќо где же вода? Ќе вижу. Њахаю руками: не испытываю никакого
сопротивлениЯ.
Ќе сплю ли Я? Џротираю глаза - все то же.
‘транно!..
Ћднако надо же одетьсЯ!
Џередвигаю стульЯ, отворЯю шкафы, достаю платье, поднимаю разные вещи и
- ничего не понимаю!
ђазве увеличились мои силы?.. Џочему все стало так воздушно? Џочему Я
поднимаю такие предметы, которые прежде и сдвинуть не мог?
Ќет! ќто не мои ноги, не мои руки, не мое тело!
’е такие тЯжелые и делают все с таким трудом...
Ћткуда мощь в руках и ногах?
€ли, может быть, какаЯ-нибудь сила тЯнет менЯ и все предметы вверх и
облегчает тем мою работу? Ќо, в таком случае, как же она тащит сильно! …ще
немного - и мне кажетсЯ: Я увлечен буду к потолку.
Ћтчего это Я не хожу, а прыгаю? —то-то тЯнет менЯ в сторону,
противоположную тЯжести, напрЯгает мускулы, заставлЯет делать скачок.
Ќе могу противитьсЯ искушению - прыгаю.
Њне показалось, что Я довольно медленно поднЯлсЯ и столь же медленно
опустилсЯ.
Џрыгаю сильнее и с порЯдочной высоты озираю комнату... Ђй! “шиб голову
о потолок... Љомнаты высокие... Ќе ожидал столкновениЯ... Ѓольше не буду
таким неосторожным.
Љрик, однако, разбудил моего друга: Я вижу, как он заворочалсЯ и спустЯ
немного вскочил с постели. Ќе стану описывать его изумлениЯ, подобного
моему. џ увидел такое же зрелище, какое незаметно длЯ себЯ несколько минут
назад сам изображал собственной персоной. Њне доставлЯло большое
удовольствие смотреть на вытаращенные глаза, смешные позы и неестественную
живость движений моего друга; менЯ забавлЯли его странные восклицаниЯ,
очень похожие на мои.
„ав истощитьсЯ запасу удивлениЯ моего приЯтелЯ-физика, Я обратилсЯ к
нему с просьбой разрешить мне вопрос: что такое случилось - увеличились ли
наши силы или уменьшилась тЯжесть?
€ то и другое предположение были одинаково изумительны, но нет такой
вещи, на которую человек, к ней привыкнув, не стал бы смотреть равнодушно.
„о этого мы еще не дошли с моим другом, но у нас уже зародилось желание
постигнуть причины.
Њой друг, привыкший к анализу, скоро разобралсЯ в массе Явлений,
ошеломивших и запутавших мой ум.
- Џо силомеру, или пружинным весам, - сказал он, - мы можем измерить
нашу мускульную силу и узнать, увеличилась ли она или нет. ‚от Я упираюсь
ногами в стену и тЯну за нижний крюк силомера. ‚идишь - пЯть пудов: моЯ
сила не увеличилась. ’ы можешь проделать то же и также убедитьсЯ, что ты
не стал богатырем, вроде €льи Њуромца.
- Њудрено с тобой согласитьсЯ, - возразил Я, - факты противоречат.
ЋбъЯсни, каким образом Я поднимаю край этого книжного шкафа, в котором не
менее пЯтидесЯти пудов? ‘начала Я вообразил себе, что он пуст, но, отворив
его, увидел, что ни одной книги не пропало... ЋбъЯсни, кстати, и прыжок на
пЯтиаршинную высоту!
- ’ы поднимаешь большие грузы, прыгаешь высоко и чувствуешь себЯ легко
не оттого, что у тебЯ силы стало больше - это предположение уже
опровергнуто силомером, - а оттого, что тЯжесть уменьшилась, в чем можешь
убедитьсЯ посредством тех же пружинных весов. Њы даже узнаем, во сколько
именно раз она уменьшилась...
‘ этими словами он поднЯл первую попавшуюсЯ гирю, оказавшуюсЯ 12-ти
фунтовиком, и привесил ее к динамометру (силомеру).
- ‘мотри! - продолжал он, взглЯнув на показание весов. -
„венадцатифунтоваЯ гирЯ оказываетсЯ в два фунта. ‡начит, тЯжесть ослабла в
шесть раз.
Џодумав, он прибавил:
- ’очно такое же тЯготение существует и на поверхности ‹уны, что там
происходит от малого ее объема и малой плотности ее вещества.
- “ж не на ‹уне ли мы? - захохотал Я.
- …сли и на ‹уне, - смеЯлсЯ физик, впадаЯ в шутливый тон, - то беда в
этом не велика, так как такое чудо, раз оно возможно, может повторитьсЯ в
обратном порЯдке, то есть мы опЯть возвратимсЯ восвоЯси.
- Џостой: довольно каламбурить... Ђ что, если взвесить какой-нибудь
предмет на обыкновенных рычажных весах! ‡аметно ли будет уменьшение
тЯжести?
- Ќет, потому что взвешиваемый предмет уменьшаетсЯ в весе во столько же
раз, во сколько и гирЯ, положеннаЯ на другую чашку весов; так что
равновесие не нарушаетсЯ, несмотрЯ на изменение тЯжести.
- „а, понимаю!
’ем не менее Я все-таки пробую сломать палку - в чаЯнии обнаружить
прибавление силы, что мне, впрочем, не удаетсЯ, хотЯ палка не толста и
вчера еще хрустела у менЯ в руках.
- ќтакий упрЯмец! Ѓрось! - сказал мой друг-физик. - Џодумай лучше о
том, что теперь, вероЯтно, весь мир взволнован переменами...
- ’ы прав, - ответил Я, бросаЯ палку, - Я все забыл; забыл про
существование человечества, с которым и мне, так же как и тебе, страстно
хочетсЯ поделитьсЯ мыслЯми...
- —то-то стало с нашими друзьЯми?.. Ќе было ли и других переворотов?
џ открыл уже рот и отдернул занавеску (они все были опущены на ночь от
лунного света, мешавшего нам спать), чтобы перемолвитьсЯ с соседом, но
сейчас же поспешно отскочил. Ћ ужас! Ќебо было чернее самых черных чернил!
ѓде же город? ѓде люди?
ќто какаЯ-то дикаЯ, невообразимаЯ, Ярко освещеннаЯ солнцем местность!
Ќе перенеслись ли мы в самом деле на какую-нибудь пустынную планету?
‚се это Я только подумал - сказать же ничего не мог и только бессвЯзно
мычал.
ЏриЯтель бросилсЯ было ко мне, предполагаЯ, что мне дурно, но Я указал
ему на окно, и он сунулсЯ туда и также онемел.
…сли мы не упали в обморок, то единственно благодарЯ малой тЯжести,
препЯтствовавшей излишнему приливу крови к сердцу.
Њы оглЯнулись.
Ћкна были по-прежнему занавешены; того, что нас поражало, не было перед
глазами; обыкновенный же вид комнаты и находившихсЯ в ней хорошо знакомых
предметов еще более нас успокоил.
Џрижавшись с некоторой еще робостью друг к другу, мы сначала приподнЯли
только край занавески, потом приподнЯли их все и, наконец, решились выйти
из дому длЯ наблюдениЯ траурного неба и окрестностей.
ЌесмотрЯ на то, что мысли наши поглощены были предстоЯщей прогулкой, мы
еще кое-что замечали. ’ак, когда мы шли по обширным и высоким комнатам,
нам приходилось действовать своими грубыми мускулами крайне осторожно - в
противном случае подошва скользила по полу бесполезно, что, однако, не
угрожало падением, как это было бы на мокром снегу или на земном льду;
тело же при этом значительно подпрыгивало. Љогда мы хотели сразу привести
себЯ в быстрое горизонтальное движение, то в первый момент надо было
заметно наклонЯтьсЯ вперед, подобно тому как лошадь наклонЯетсЯ, если ее
заставлЯют сдвинуть телегу с непосильным грузом; но это только так
казалось - на самом деле все движениЯ наши были крайне легки... ‘пускатьсЯ
с лестницы со ступеньки на ступеньку - как это скучно! „вижение шагом -
как это медленно! ‘коро мы бросили все эти церемонии, пригодные длЯ ‡емли
и смешные здесь. „вигатьсЯ выучились вскачь; спускатьсЯ и подниматьсЯ
стали через десЯть и более ступеней, как самые отчаЯнные школЯры, а то
иной раз прЯмо прыгали через всю лестницу или из окна. Ћдним словом, сила
обстоЯтельств заставила нас превратитьсЯ в скачущих животных вроде
кузнечиков или лЯгушек.
€так, побегав по дому, мы выпрыгнули наружу и побежали вскачь по
направлению к одной из ближайших гор.
‘олнце было ослепительно и казалось синеватым. ‡акрыв глаза руками от
‘олнца и блиставших отраженным светом окрестностей, можно было видеть
звезды и планеты, также большей частью синеватые. Ќи те, ни другие не
мерцали, что делало их похожими на вбитые в черный свод гвозди с
серебрЯными головками.
Ђ вон и месЯц - последнЯЯ четверть! Ќу, он не мог нас не удивить, так
как поперечник его казалсЯ раза в три или четыре больше, нежели диаметр
прежде виденного нами месЯца. „а и блестел он Ярче, чем днем на ‡емле,
когда он представлЯетсЯ в виде белого облачка. ’ишина... ЯснаЯ погода...
безоблачное небо... Ќе видно ни растений, ни животных... ЏустынЯ с черным
однообразным сводом и с синим ‘олнцем-мертвецом. Ќи озера, ни реки и ни
капли воды! •оть бы горизонт белелсЯ - это указывало бы на присутствие
паров, но он так же черен, как и зенит!
Ќет ветра, который шелестит травой и качает на ‡емле вершинами
деревьев... Ќе слышно стрекотаньЯ кузнечиков... Ќе заметно ни птиц, ни
разноцветных бабочек! Ћдни горы и горы, страшные, высокие горы, вершины
которых, однако, не блестЯт от снега. Ќигде ни одной снежинки! ‚он долины,
равнины, плоскогорьЯ... ‘колько там навалено камней... —ерные и белые,
большие и малые, но все острые, блестЯщие, не закругленные, не смЯгченные
волной, которой никогда здесь не было, котораЯ не играла ими с веселым
шумом, не трудилась над ними!
Ђ вот место совсем гладкое, хоть и волнистое: не видно ни одного
камешка, только черные трещины расползаютсЯ во все стороны, как змеи...
’вердаЯ почва - каменнаЯ... Ќет мЯгкого чернозема; нет ни песка, ни глины.
ЊрачнаЯ картина! „аже горы обнажены, бесстыдно раздеты, так как мы не
видим на них легкой вуали - прозрачной синеватой дымки, которую накидывает
на земные горы и отдаленные предметы воздух... ‘трогие, поразительно
отчетливые ландшафты! Ђ тени! Ћ, какие темные! € какие резкие переходы от
мрака к свету! Ќет тех мЯгких переливов, к которым мы так привыкли и
которые может дать только атмосфера. „аже ‘ахара - и та показалась бы раем
в сравнении с тем, что мы видели тут. Њы жалели о ее скорпионах, о
саранче, о вздымаемом сухим ветром раскаленном песке, не говорЯ уже об
изредка встречаемой скудной растительности и финиковых рощах... Ќадо было
думать о возвращении. Џочва была холодна и дышала холодом, так что ноги
зЯбли, но ‘олнце припекало. ‚ общем, чувствовалось неприЯтное ощущение
холода. ќто было похоже на то, когда озЯбший человек греетсЯ перед
пылающим камином и не может согретьсЯ, так как в комнате чересчур холодно:
по его коже пробегают приЯтные струи тепла, не могущие превозмочь озноб.
Ќа обратном пути мы согревались, перепрыгиваЯ с легкостью серн через
двухсаженные каменные груды... ’о были граниты, порфиры, сиениты, горные
хрустали и разные прозрачные и непрозрачные кварцы и кремнеземы - все
вулканические породы. Џотом, впрочем, мы заметили следы нептунической
деЯтельности.
‚от мы и дома!
‚ комнате чувствуешь себЯ хорошо: температура равномернее. ќто
располагало нас приступить к новым опытам и обсуждению всего нами
виденного и замеченного. џсное дело, что мы находимсЯ на какой-то другой
планете. Ќа этой планете нет воздуха, нет и никакой другой атмосферы.
…сли бы был газ, то мерцали бы звезды; если бы был воздух, небо было бы
синим и была бы дымка на отдаленных горах. Ќо каким образом мы дышим и
слышим друг друга? ќтого мы не понимали. €з множества Явлений можно было
видеть отсутствие воздуха и какого бы то ни было газа: так, нам не
удавалось закурить сигару, и сгорЯча мы попортили здесь пропасть спичек;
каучуковый закрытый и непроницаемый мешок сдавливалсЯ без малейшего
усилиЯ, чего не было бы, если бы в его пространстве находилсЯ какой-нибудь
газ. ќто отсутствие газов ученые доказывают и на ‹уне.
- Ќе на ‹уне ли и мы?
- ’ы заметил, что отсюда ‘олнце не кажетсЯ ни больше, ни меньше, чем с
‡емли? ’акое Явление можно наблюдать только с ‡емли да с ее спутника, так
как эти небесные тела находЯтсЯ почти на равном расстоЯнии от ‘олнца. ‘
других же планет оно должно казатьсЯ или больше, или меньше: так, с
ћпитера угол ‘олнца раз в пЯть меньше, с Њарса - раза в полтора, а с
‚енеры, наоборот, - в полтора раза больше: на ‚енере ‘олнце жжет вдвое
сильнее, а на Њарсе - вдвое слабее. € такаЯ разница с двух ближайших к
‡емле планет! Ќа ћпитере же, например. ‘олнце согревает в двадцать пЯть
раз меньше, чем на ‡емле. Ќичего подобного мы здесь не видим, несмотрЯ на
то, что имеем к тому полнейшую возможность благодарЯ запасу угломерных и
других измерительных приборов.
- „а, мы на ‹уне: все говорит про это!
- ѓоворит об этом даже размер месЯца, который мы видели в виде облака и
который есть, очевидно, покинутаЯ нами, не по своей воле, планета. †аль,
что мы не можем рассмотреть теперь ее пЯтна, ее портрет и окончательно
определить место своего нахождениЯ. „ождемсЯ ночи...
- Љак же ты говоришь, - заметил Я своему другу, - что ‡емлЯ и ‹уна
находЯтсЯ на равном расстоЯнии от ‘олнца? Ђ по-моему, так это разница
весьма порЯдочнаЯ! ‚едь она, сколько мне известно, равнЯетсЯ тремстам
шестидесЯти тысЯчам верст.
- џ говорю: почти, так как эти триста шестьдесЯт тысЯч составлЯют
только одну четырехсотую часть всего расстоЯниЯ до ‘олнца, - возразил
физик. - Ћдной четырехсотой можно пренебречь.

Љак Я устал, и не столько физически, сколько нравственно! Љлонит ко сну
непреодолимо... —то-то скажут часы?.. Њы встали в шесть, теперь пЯть...
прошло одиннадцать часов; между тем, судЯ по тенЯм, ‘олнце почти не
сдвинулось: вон тень от крутой горы немного не доходила до дому, да и
теперь столько же не доходит; вон тень от флюгера упираетсЯ на тот же
камень...
ќто еще новое доказательство того, что мы на ‹уне...
‚ самом деле, вращение ее вокруг оси так медленно... ‡десь день должен
продолжатьсЯ около пЯтнадцати наших суток, или триста шестьдесЯт часов, и
столько же - ночь. Ќе совсем удобно... ‘олнце мешает спать! џ помню: Я то
же испытывал, когда приходилось прожить несколько летних недель в полЯрных
странах: ‘олнце не сходило с небосклона и ужасно надоедало! Ћднако большаЯ
разница между тем и этим. ‡десь ‘олнце движетсЯ медленно, но тем же
порЯдком; там оно движетсЯ быстро и каждые двадцать четыре часа описывает
невысоко над горизонтом круг...
€ там и здесь можно употребить одно и то же средство: закрыть ставни.
Ќо верны ли часы? Ћтчего такое несогласие между карманными и стенными
часами с маЯтником? Ќа первых - пЯть, а на стенных - только десЯтый...
Љакие же верны? —то это маЯтник качаетсЯ так лениво?
Ћчевидно, эти часы отстают!
Љарманные же часы не могут врать, так как их маЯтник качает не тЯжесть,
а упругость стальной пружинки, котораЯ все та же - как на ‡емле, так и на
‹уне.
Њожем это проверить, считаЯ пульс. “ менЯ было семьдесЯт ударов в
минуту... ’еперь семьдесЯт пЯть... Ќемного больше, но это можно объЯснить
нервным возбуждением, зависЯщим от необычайной обстановки и сильных
впечатлений.
‚прочем, есть еще возможность проверить времЯ: ночью мы увидим ‡емлю,
котораЯ делает оборот в двадцать четыре часа. ќто лучшие и непогрешимые
часы!
ЌесмотрЯ на одолевавшую нас обоих дремоту, мой физик не утерпел, чтобы
не поправить стенных часов. џ вижу, как он снимает длинный маЯтник, точно
измерЯет его и укорачивает в шесть раз или около этого. Џочтенные часы
превращаютсЯ в чикуши (*1). Ќо здесь они уже не чикуши, ибо и короткий
маЯтник ведет себЯ степенно, хотЯ и не так, как длинный. ‚следствие этой
метаморфозы стенные часы сделались согласны с карманными.
Ќаконец мы ложимсЯ и накрываемсЯ легкими одеЯлами, которые здесь
кажутсЯ воздушными.
Џодушки и тюфЯки почти не применЯютсЯ. ’ут можно бы, кажетсЯ, спать
даже на досках.
Ќе могу избавитьсЯ от мысли, что ложитьсЯ еще рано. Ћ, это ‘олнце, это
времЯ! ‚ы застыли, как и всЯ луннаЯ природа.
’оварищ мой перестал мне отвечать; заснул и Я.
‚еселое пробуждение... Ѓодрость и волчий аппетит... „о сих пор волнение
лишало нас обыкновенного позыва к еде.
Џить хочетсЯ! Ћткрываю пробку... —то это - вода закипает! ‚Яло, но
кипит. „отрагиваюсь рукой до графина. Ќе обжечьсЯ бы... Ќет, вода только
тепла. ЌеприЯтно такую пить!
- Њой физик, что ты скажешь?
- ‡десь абсолютнаЯ пустота, оттого вода и кипит, не удерживаемаЯ
давлением атмосферы. Џускай еще покипит: не закрывай пробку! ‚ пустоте
кипение оканчиваетсЯ замерзанием... Ќо до замерзаниЯ мы не доведем ее...
„овольно! Ќаливай воду в стакан, а пробку заткни, иначе много выкипит.
Њедленно льетсЯ жидкость на ‹уне!..
‚ода в графине успокоилась, а в стакане продолжает безжизненно
волноватьсЯ - и чем дольше, тем слабее.
Ћстаток воды в стакане обратилсЯ в лед, но и лед испарЯетсЯ и
уменьшаетсЯ в массе.
Љак-то мы теперь пообедаем?
•леб и другую, более или менее твердую пищу можно было есть свободно,
хотЯ она быстро сохла в незакрытом герметически Ящике: хлеб быстро
обратилсЯ в камень, фрукты съежились и также сделались довольно тверды.
‚прочем, их кожица все еще удерживала влажность.
- Ћх, эта привычка кушать горЯчее! Љак с нею быть? ‚едь здесь нельзЯ
развести огонь: ни дрова, ни уголь, ни даже спички не горЯт!
- Ќе употребить ли в дело ‘олнце?.. Џекут же Яйца в раскаленном песке
‘ахары!..
€ горшки, и кастрюли, и другие сосуды мы переделали так, чтобы крышки
их плотно и крепко прикрывались. ‚се было наполнено чем следует, по
правилам кулинарного искусства, и выставлено на солнечное место в одну
кучу. ‡атем мы собрали все бывшие в доме зеркала и поставили их таким
образом, чтобы отраженный от них солнечный свет падал на горшки и
кастрюли.
Ќе прошло и часа, как мы могли уже есть хорошо сварившиесЯ и изжаренные
кушаньЯ.
„а что говорить!.. ‚ы слыхали про Њушо? (*2) …го усовершенствованнаЯ
солнечнаЯ стрЯпнЯ была далеко позади!.. Џохвальба, хвастовство? Љак
хотите... Њожете объЯснить эти самонадеЯнные слова нашим волчьим
аппетитом, при котором всЯкаЯ гадость должна была казатьсЯ прелестью.
Ћдно было нехорошо: надо было спешить. Џризнаюсь, мы не раз-таки
давились и захлебывались. ќто станет понЯтно, если Я скажу, что суп кипел
и охлаждалсЯ не только в тарелках, но даже и в наших горлах, пищеводах и
желудках; чуть зазевалсЯ - глЯдишь: вместо супа кусок льда...
“дивительно, как это целы наши желудки! „авление пара порЯдком-таки их
растЯгивало...
‚о всЯком случае, мы были сыты и довольно покойны. Њы не понимали, как
мы живем без воздуха, каким образом мы сами, наш дом, двор, сад и запасы
пищи и питьЯ в погребах и амбарах перенесены с ‡емли на ‹уну. Ќа нас
нападало даже сомнение. € мы думали: не сон ли это, не мечта ли, не
наваждение ли бесовское? € за всем тем мы привыкли к своему положению и
относились к нему отчасти с любопытством, отчасти равнодушно: необъЯснимое
нас не удивлЯло, а опасность умереть с голоду одинокими и несчастными нам
даже не приходила на мысль.
—ем объЯснЯетсЯ такой невозможный оптимизм, вы это узнаете из развЯзки
наших похождений.
ЏрогулЯтьсЯ бы после еды... ‘пать много Я не решаюсь: боюсь удара.
“влекаю и приЯтелЯ.
Њы - на обширном дворе, в центре которого возвышаетсЯ гимнастика, а по
краЯм - забор и службы.
‡ачем здесь этот камень? Ћ него можно ушибитьсЯ. Ќа дворе почва
обыкновеннаЯ земнаЯ, мЯгкаЯ. ‚он его, через забор!.. Ѓерись смело! Ќе
пугайсЯ величины! € вот камень пудов в шестьдесЯт обоюдными усилиЯми
приподнЯт и перевален через забор. Њы слышали, как он глухо ударилсЯ о
каменную почву ‹уны. ‡вук достиг нас не воздушным путем, а подземным: удар
привел в сотрЯсение почву, затем наше тело и ушные кости. ’аким путем мы
нередко могли слышать производимые нами удары.
- Ќе так ли мы и друг друга слышим?
- …два ли! ‡вук не раздавалсЯ бы, как в воздухе.
‹егкость движений возбуждает сильнейшее желание полазить и попрыгать.
‘ладкое времЯ детства! џ помню, как взбиралсЯ на крыши и деревьЯ,
уподоблЯЯсь кошкам и птицам. ќто было приЯтно...
Ђ соревновательные прыжки через веревочку и рвы! Ђ беготнЯ на приз!
ќтому Я отдавалсЯ страстно...
Ќе вспомнить ли старину? “ менЯ было мало силы, особенно в руках.
Џрыгал и бегал Я порЯдочно, но по канату и шесту взбиралсЯ с трудом.
џ мечтал о большой физической силе: отплатил бы Я врагам и наградил бы
друзей!.. „итЯ и дикарь - одно и то же. ’еперь длЯ менЯ смешны эти мечты о
сильных мускулах... ’ем не менее желаниЯ мои, жаркие в детстве, здесь
осуществлЯютсЯ: силы мои благодарЯ ничтожной лунной тЯжести как будто
ушестерились.
Љроме того, мне не нужно теперь одолевать вес собственного тела, что
еще более увеличивает эффекты силы. —то такое длЯ менЯ тут забор? Ќе
более, чем порог или табурет, который на ‡емле Я могу перешагнуть. € вот,
как бы длЯ проверки этой мысли, мы взвиваемсЯ и без разбегу перелетаем
через ограду. ‚от вспрыгиваем и даже перепрыгиваем через сарай, но длЯ
этого приходитсЯ разбегатьсЯ. Ђ как приЯтно бежать: ног не чувствуешь под
собой. „авай-ка... кто кого?.. ‚ галоп!..
Џри каждом ударе пЯткой о почву мы пролетали сажени, в особенности в
горизонтальном направлении. ‘той! ‚ минуту - весь двор: 500 сажен -
скорость скаковой лошади...
‚аши "гигантские шаги" не дают возможности делать таких скачков!
Њы делали измерениЯ: при галопе, довольно легком, над почвой
поднимались аршина на четыре; в продольном же направлении пролетали сажен
пЯть и более, смотрЯ по быстроте бега.
- Љ гимнастике!..
…два напрЯгаЯ мускулы, даже, длЯ смеху, с помощью одной левой руки мы
взбирались по канату на ее площадку.
‘трашно: четыре сажени до почвы!.. ‚се кажетсЯ, что находишьсЯ на
неуклюжей ‡емле!.. ЉружитсЯ голова...
‘ замирающим сердцем Я первый решаюсь броситьсЯ вниз. ‹ечу... Ђй! “шиб
слегка пЯтки!
Њне бы предупредить об этом приЯтелЯ, но Я его коварно подбиваю
спрыгнуть. ЏоднЯв голову, Я кричу ему:
- Џрыгай, ничего - не ушибешьсЯ!
- Ќапрасно уговариваешь: Я отлично знаю, что прыжок отсюда равен прыжку
на ‡емле с двухаршинной высоты. ЏонЯтно, придетсЯ немного по пЯткам!
‹етит и мой приЯтель. Њедленный полет... особенно сначала. ‚сего он
продолжалсЯ секунд пЯть.
‚ такой промежуток о многом можно подумать.
- Ќу что, физик?
- ‘ердце бьетсЯ - больше ничего.
- ‚ сад!.. Џо деревьЯм лазить, по аллеЯм бегать!..
- Џочему же это там не высохли листьЯ?
‘вежаЯ зелень... ‡ащита от ‘олнца... ‚ысокие липы и березы! Љак белки,
мы прыгали и лазили по нетолстым ветвЯм, и они не ломались. …ще бы - ведь
мы здесь не тЯжелее жирных индюшек!..
Њы скользили над кустарниками и между деревьЯми, и движение наше
напоминало полет. Ћ, это было весело! Љак легко тут соблюдать равновесие!
ЏокачнулсЯ на сучке, готов упасть, но наклонность к падению так слаба и
самое уклонение от равновесиЯ так медленно, что малейшего движениЯ рукой
или ногой достаточно, чтобы его восстановить.
Ќа простор!.. Ћгромный двор и сад кажутсЯ клеткой... ‘начала бежим по
ровной местности. ‚стречаютсЯ неглубокие рвы, сажен до десЯти шириной. ‘
разбегу мы перелетаем их, как птицы. Ќо вот началсЯ подъем; сперва слабый,
а затем все круче и круче. ЉакаЯ крутизна! Ѓоюсь одышки.
ЌапраснаЯ боЯзнь: поднимаемсЯ свободно, большими и быстрыми шагами по
склону. ѓора высока - и легкаЯ ‹уна утомлЯет. ‘адимсЯ. Ћтчего это так тут
мЯгко? Ќе размЯгчились ли камни?
Ѓеру большой камень и ударЯю о другой; сыплютсЯ искры.
- Ћтдохнули. Ќазад...
- ‘колько до дому?
- ’еперь немного, сажен двести...
- Љинешь на это расстоЯние камень?
- Ќе знаю, попробую!
Њы взЯли по небольшому угловатому камню... Љто бросит дальше? Њой
камень перенессЯ через жилище. € отлично. ‘ледЯ за его полетом, Я очень
опасалсЯ, что он разобьет стекла.
- Ђ твой?.. ’вой еще дальше!
€нтересна здесь стрельба: пули и Ядра должны пролетать в горизонтальном
и вертикальном направлении сотни верст.
- Ќо будет ли тут работать порох?
- ‚зрывчатые вещества в пустоте должны проЯвлЯть себЯ даже с большей
силой, чем в воздухе, так как последний только препЯтствует их расширению;
что же касаетсЯ кислорода, то они в нем не нуждаютсЯ, потому что все
необходимое его количество заключаетсЯ в них самих.

Њы пришли домой.
- џ насыплю пороху на подоконник, освещенный ‘олнцем, - сказал Я. -
Ќаведи на него фокус зажигательного стекла... ‚идишь огонь... взрыв, хотЯ
и бесшумный. - ‡накомый запах, моментально исчезнувший...
- Њожешь выстрелить. Ќе забудь только надеть пистон: зажигательное
стекло и ‘олнце заменЯт удар курка.
- “становим ружье вертикально, чтобы пулю после взрыва отыскать
поблизости...
Ћгонь, слабый звук, легкое сотрЯсение почвы.
- ѓде же пыж? - воскликнул Я. - Ћн должен быть тут, поблизости, хотЯ и
не станет дымить!
- Џыж улетел вместе с пулей и едва ли от нее отстанет, так как только
атмосфера мешает ему на ‡емле поспевать за свинцом, здесь же и пух падает
и летит вверх с такой же стремительностью, как и камень... ’ы бери
пушинку, торчащую из подушки, а Я возьму чугунный шарик: ты можешь кидать
свой пух и попадать им в цель, даже отдаленную, с таким же удобством, как
Я шариком. џ могу при этой тЯжести кинуть шарик сажен на двести; ты на
такое же расстоЯние можешь бросить пушинку; правда, ты никого ею не убьешь
и при бросании даже не почувствуешь, что ты что-нибудь бросаешь. Ѓросим
наши метательные снарЯды изо всех сил, которые у нас не очень различны, и
в одну цель: вон в тот красный гранит...
Њы видим, как пушинка опередила немного чугунный шарик, как бы
увлекаемаЯ сильным вихрем...
- Ќо что это: со времени выстрела прошло три минуты, а пули нет? -
сказал Я.
- Џодожди две минуты, и она, наверно, вернетсЯ, - отвечал физик.
„ействительно, через указанный приблизительно срок мы ощущаем легкое
сотрЯсение почвы и видим прыгающий невдалеке пыж.
- ѓде же пулЯ? ‚едь не клок же пакли произвел сотрЯсение? - удивилсЯ Я.
- ‚ероЯтно, от удара пулЯ накалилась до расплавлениЯ и мелкие брызги
разлетелись в разные стороны.
Џоискав кругом, мы в самом деле нашли несколько мельчайших дробинок,
составлЯвших, очевидно, частицы пропавшей пули.
- Љак долго летела пулЯ!.. Ќа какую же высоту она должна поднЯтьсЯ? -
спросил Я.
- „а верст на семьдесЯт. ќту высоту создают малаЯ тЯжесть и отсутствие
воздушного сопротивлениЯ.

“томились ум и тело и потребовали отдыха. ‹уна ‹уною, а неумеренные
прыжки дают себЯ чувствовать. ‚следствие продолжительности полетов во
времЯ их совершениЯ мы не всегда падали на ноги и - ушибались. ‚ течение
четырех - шести секунд полета можно не только осмотреть окрестности с
порЯдочной высоты, но и совершить некоторые движениЯ руками и ногами;
однако самовольно кувыркатьсЯ в пространстве нам не удавалось. Џотом мы
выучились одновременно сообщать себе поступательное и вращательное
движениЯ; в таких случаЯх мы переворачивались в пространстве раз до трех.
€нтересно испытать это движение, интересно и видеть его со стороны. ’ак Я
подолгу наблюдал за движением моего физика, совершавшего без опоры, без
почвы под ногами многие опыты. Ћписать их - надо длЯ этого целую книгу.

Џроспали часов восемь.
‘тановилось теплее. ‘олнце поднЯлось выше и пекло даже слабее,
захватываЯ меньшую поверхность тела, но почва нагрелась и уже не обдавала
холодом; в общем, действие ‘олнца и почвы было теплое, почти горЯчее.
Џора было, однако, принЯть меры предосторожности, так как нам
становилось Ясным, что еще до наступлениЯ полуднЯ мы должны изжаритьсЯ.
Љак же быть?
“ нас были разные планы.
- Ќесколько дней можно прожить в погребе, но нельзЯ ручатьсЯ, что
вечером, то есть часов через двести пЯтьдесЯт, жара не проникнет туда, так
как погреб недостаточно глубок. Љроме того, мы соскучимсЯ при отсутствии
всЯких удобств и в закрытом пространстве.
Џоложим, терпеть скуку и неудобства легче, чем жаритьсЯ.
Ќо не лучше ли выбрать ущелье поглубже? ‡аберемсЯ туда и проведем там в
приЯтной прохладе остаток днЯ и часть ночи.
ќто гораздо веселее и поэтичнее. Ђ то - погреб!..
‡агонит же человека нужда в такое место!..
€так, ущелье. —ем сильнее будет ‘олнце печь, тем ниже мы будем
спускатьсЯ. ‚прочем, достаточно глубины нескольких сажен.
‡ахватим зонтики, провизию в закупоренных Ящиках и бочках; на плечи
накинем шубы, которые нам могут пригодитьсЯ и при излишнем тепле и при
излишнем холоде, притом они не отЯгчат здесь плечи.
Џрошло еще несколько часов, в продолжение которых мы успели поесть,
отдохнуть и поговорить еще о гимнастике на ‹уне и о том, какие чудеса
могли бы произвести здесь земные акробаты. Њедлить более было нельзЯ: жара
стоЯла адскаЯ; по крайней мере, снаружи, в местах освещенных, каменнаЯ
почва накаливалась до того, что пришлось подвЯзать под сапоги довольно
толстые деревЯнные дощечки.
‚торопЯх мы ронЯли стеклЯнную и глинЯную посуду, но она не разбивалась
- так слаба была тЯжесть.
—уть не забыл сказать про судьбу нашей лошади, занесенной сюда вместе с
нами. ќто несчастное животное, когда мы хотели его запрЯчь в телегу,
как-то вырвалось из рук и сначала помчалось быстрее ветра, кувыркаЯсь и
ушибаЯсь, затем, не сообразив силы инерции и не успев обогнуть
встретившуюсЯ на пути каменную глыбу, разбилось об нее вдребезги. ЊЯсо и
кровь сначала замерзли, а потом высохли.
Љстати сказать и о мухах. Ћни не могли летать, а только прыгали, по
крайней мере на пол-аршина...

€так, захватив все необходимое, с огромным грузом на плечах, что нас
немало потешало, так как все казалось пусто и тонко, что мы ни несли, и,
закрыв двери, окна и ставни дома, чтобы он меньше прокалилсЯ и пострадал
от высокой температуры, - мы отправились искать подходЯщее ущелье или
пещеру.
‚о времЯ поисков нас поражали резкие перемены температуры: места, давно
освещенные ‘олнцем, обдавали жаром раскаленной печи; мы старались их
скорее миновать и освежались и отдыхали где-нибудь в тени, бросаемой
большим камнем или скалой, - и до того освежались, что если бы помедлили,
то с пользой могли бы употребить в дело шубы. Ќо и эти места вообще
ненадежны: ‘олнце должно перейти на другую сторону и осветить место, где
были тень и холод. Њы знали это и искали ущелье, где ‘олнце хотЯ и будет
светить, но на короткое времЯ и не успеет накалить камни.
‚от и ущелье со стенами, почти отвесными. ‚идно только начало стен -
оно черно и представлЯетсЯ бездонным. Њы обошли теснину и нашли туда
пологий спуск, ведший, по-видимому, в самый ад. Ќесколько шагов делаем
благополучно, но тьма сгустилась, и впереди ничего не было видно; идти
далее казалось ужасным, да и рискованным... Њы вспомнили, что захватили
электрическую лампу: свечи же и факелы тут невозможны... ‡асиЯл свет и
моментально осветил ущелье сажен в двадцать глубиной; спуск оказалсЯ
удобным.
‚от тебе и бездонное ущелье, вот тебе и ад! Ќас разочаровала подобнаЯ
мизерность.
’емнота его, во-первых, объЯснЯетсЯ тем, что оно лежит в тени и
вследствие его узости и глубины лучи от освещенных окрестностей и высоких
гор не проникают туда; во-вторых, тем, что оно не освещаетсЯ сверху
атмосферой, что было бы на ‡емле, где нельзЯ поэтому ни в каком колодце
встретить такой сильной темноты.
Џо мере того как мы опускались, хватаЯсь иногда за стены, температура
понижалась, но менее 15 градусов по –ельсию не было. ‚идно, это среднЯЯ
температура той широты, на которой мы находились... ‚ыбираем удобное,
ровное местечко, подстилаем шубы и располагаемсЯ комфортабельно.
Ќо что это? Ќе наступила ли ночь? ‡аслонив лампу рукой, мы глЯдим на
клок темного неба и на многочисленные звезды, сиЯющие довольно Ярко над
нашими головами.
Ћднако хронометр показывает, что времени прошло немного, а ‘олнце не
могло внезапно закатитьсЯ.
Ђх! Ќеловкое движение - и лампа разбита, хотЯ угольнаЯ полоска
продолжает светитьсЯ даже сильнее; будь это на ‡емле, она сейчас же
потухла бы, сгорев в воздухе.
џ с любопытством дотрагиваюсь до нее; она ломаетсЯ - и все погружаетсЯ
во мрак: мы не видим друг друга, только на высоте краЯ ущельЯ чуть
заметны, да длиннаЯ узкаЯ полоса черного свода засветилась еще большим
количеством звезд.
Ќе веритсЯ, что день в разгаре. џ не могу утерпеть, с трудом отыскиваю
запасную лампу, замыкаю электрический ток и иду вверх... ‘ветлее и
теплее... ‘вет ослепил менЯ; электрическаЯ лампа как будто потухла.
„а, день: и ‘олнце и тени все там же.
†арко! ‘корее назад.

Ћт нечего делать мы спали, как сурки. Ќора наша не нагревалась.
€ногда мы выходили из нее, отыскивали тенистое местечко и наблюдали
течение ‘олнца, звезд, планет и нашего большого месЯца, который, по
сравнительной величине с вашим жалким месЯцем, был то же, что Яблоко
относительно вишни.
‘олнце двигалось почти наравне со звездами и лишь едва заметно от них
отставало, что и с ‡емли замечаетсЯ.
ЊесЯц стоЯл совершенно неподвижно и не был виден из ущельЯ, о чем мы
очень тужили, так как из темноты мы могли бы наблюдать его с таким же
успехом, как ночью, до которой было еще далеко. Ќапрасно мы не выбрали
другого ущельЯ, из которого можно было бы видеть месЯц, но теперь уже
поздно!..
ЏриближалсЯ полдень; тени перестали укорачиватьсЯ; месЯц имел вид
узкого серпа, все более и более бледневшего, по мере приближениЯ к нему
‘олнца.
ЊесЯц - Яблоко. ‘олнце - вишнЯ; не зашла бы вишнЯ за Яблоко, не
случилось бы солнечного затмениЯ.
Ќа ‹уне оно составлЯет частое и грандиозное Явление; на ‡емле оно редко
и ничтожно: пЯтнышко тени, чуть не с булавочную головку (а иногда и в
несколько верст длины, но что это, как не булавочнаЯ головка в сравнении с
величиной ‡емли), описывает полосу на планете, переходЯ в благоприЯтном
случае из города в город и пребываЯ в каждом из них несколько минут. ‡десь
же тень покрывает или всю ‹уну, или в большинстве случаев значительную
часть ее поверхности, так что полнаЯ темнота продолжаетсЯ целые часы...
‘ерп стал еще уже и нарЯду с ‘олнцем едва заметен...
‘ерп совсем сделалсЯ не виден.
Њы вылезли из ущельЯ и глЯдели на ‘олнце через темное стекло...
‚от как будто кто-то с одной стороны светила приплюснул невидимым
гигантским пальцем его светЯщуюсЯ массу.
‚от уже видна только половина ‘олнца.
Ќаконец исчезла последнЯЯ его частица, и все погрузилось в мрак.
Ќабежала и прикрыла нас огромнаЯ тень.
Ќо слепота быстро исчезает: мы видим месЯц и множество звезд.
ќто не тот месЯц - серп; этот имеет форму темного круга, охваченного
великолепным багровым сиЯнием, особенно Ярким, хотЯ и бледным с той
стороны, где пропал остаток ‘олнца.
„а, Я вижу цвета зари, которыми когда-то мы любовались с ‡емли.
€ окрестности залиты багрЯнцем, как бы кровью...
’ысЯчи людей глЯдЯт невооруженными глазами и через стекла на нас,
наблюдаЯ полное лунное затмение...
ђодные очи! ‚идите ли вы нас?..
Џока мы тут горевали, красный венок становилсЯ равномернее и красивее.
‚от он равен по всей окружности месЯца; это середина затмениЯ. ‚от одна
сторона его, противоположнаЯ той, где скрылось ‘олнце, побледнела и
посветлела... ‚от она делаетсЯ все блестЯщее и принимает вид брильЯнта,
вставленного в красный перстень...
ЃрильЯнт превратилсЯ в кусочек ‘олнца - и венец невидим... Ќочь
переходит в день - и оцепенение наше пропадает: прежнЯЯ картина предстала
перед глазами... Њы заговорили оживленно.
џ говорил: "Њы выбирали тенистое местечко и делали наблюдениЯ", но вы
можете спросить: "Љаким образом из тенистого местечка вы наблюдали
‘олнце?"
џ отвечу: "Ќе все тенистые места холодны и не все освещенные места
накалены. „ействительно, температура почвы зависит от того, главным
образом, сколько времени ‘олнце нагревало это место. …сть пространства,
только несколько часов тому назад освещенные ‘олнцем и бывшие до того
времени в тени. ЏонЯтно, температура их не только не могла быть высока, но
она даже чересчур низка. ѓде есть скалы и крутые горы, бросающие тени, там
есть и пространства, хотЯ освещенные, так что с них можно видеть ‘олнце,
но холодные. Џравда, только иногда их не бывает под рукой, и прежде чем их
отыщешь и дойдешь до них, порЯдком пропечешьсЯ - не спасет и зонтик".
ђади удобства и отчасти моциона мы, заметив множество камней в нашей
щели, решили те из них, которые еще не успели нагретьсЯ, натаскать в
достаточном количестве наружу, чтобы застелить ими некоторую открытую со
всех сторон площадь и тем защитить свои тела от жары.
‘казано - сделано...
’аким образом, мы всегда могли выходить наверх и, восседаЯ в центре
каменной груды, торжественно делать наблюдениЯ.
Љамни могли прогретьсЯ!
Њожем натаскать новых, благо их тут внизу много; в силах, ушестеренных
‹уной, также недостатка быть не может.
ќто мы совершили уже после солнечного затмениЯ, которого даже и не
ждали с уверенностью.
Љроме этого дела, тотчас после затмениЯ мы занЯлись определением широты
той местности ‹уны, на которой мы находились, что было сделать нетрудно,
имеЯ в виду эпоху равноденствиЯ (она видна из случившегосЯ затмениЯ) и
высоту ‘олнца. ’аким образом, широта места оказалась в 40^o северной широты
и мы не находились, значит, на экваторе ‹уны.
€так, прошел полдень - семь земных суток с восхода ‘олнца, чему мы не
были свидетелЯми. ‚ самом деле, хронометр указывает, что времЯ нашего
пребываниЯ на ‹уне равно пЯти земным суткам. ‘ледовательно, мы Явились на
‹уну рано утром, в сорок восьмом часу. ќто объЯснЯет, почему мы,
проснувшись, нашли почву очень холодной: она не успела нагретьсЯ, будучи
страшно охлаждена предшествующей продолжительной пЯтнадцатидневной ночью.

Њы спали и просыпались и каждый раз видели над собой все новые и новые
звезды. ќто все тот же знакомый ‡емле узор, все те же звезды; только узкаЯ
дыра, в которой мы помещались, не дозволЯла зараз видеть большое их
количество, да не мерцали они на черном поле, да текли в двадцать восемь
раз медленнее.
‚он показалсЯ ћпитер; его спутников можно видеть здесь невооруженными
глазами, и мы наблюдали их затмениЯ. Џерестал быть виден ћпитер.
‚ыкатилась ЏолЯрнаЯ звезда. ЃеднаЯ! Ћна не играет здесь важной роли.
’олько месЯц один никогда не заглЯнет в наше ущелье, если мы даже будем
тут дожидатьсЯ его тысЯчу лет. Ќе зайдет, потому что он вечно неподвижен.
…го оживить может только движение наших тел на этой планете; тогда он
может опуститьсЯ, поднЯтьсЯ и закатитьсЯ... Љ этому вопросу мы еще
вернемсЯ...

ЌельзЯ все спать!
Њы принЯлись строить планы.
- Ќочью выйдем из ущельЯ, но не тотчас после заката, когда почва
накалена до крайней почти степени, а спустЯ несколько десЯтков часов.
Џосетим и наше жилище; что-то там делаетсЯ? Ќе напроказило ли ‘олнце?
‡атем повоЯжируем при месЯчном освещении. ЌасладимсЯ видом здешнего
месЯца. „о сих пор мы видели его похожим на белое облачко; ночью же увидим
во всей красе, во всем блеске и со всех сторон, так как он быстро вертитсЯ
и сам себЯ покажет не более чем в двадцать четыре часа, то есть в
незначительную часть лунных суток.
Ќаш большой месЯц - ‡емлЯ - имеет фазы, как и ‹уна, на которую мы
прежде смотрели издали с мечтательным любопытством.
„лЯ нашей местности в полдень бывает новомесЯчие, или новоземлие; при
заходе ‘олнца - перваЯ четверть; в полночь - полномесЯчие; при восходе -
последнЯЯ четверть.
Њы находимсЯ в местности, где ночи и даже дни вечно месЯчные. ќто
недурно, но только до тех пор, пока мы существуем в полушарии, видном с
‡емли; но как скоро мы переходим в другое полушарие, не видное с ‡емли, то
тотчас же лишаемсЯ ночного освещениЯ. ‹ишаемсЯ до тех пор, пока находимсЯ
в этом несчастном и вместе с тем столь таинственном полушарии. ’аинственно
оно длЯ ‡емли, так как ‡емлЯ его никогда не видит, и потому ученых оно
очень интригует; несчастно оно потому, что его жители, буде они там есть,
лишены ночного светила и великолепного зрелища.
‚ самом деле, есть ли на ‹уне обитатели? Љаковы они? Џохожи ли на нас?
„о сих пор мы их не встречали, да и довольно трудно было встретить, так
как мы сидели чуть не на одном месте и занимались гораздо более
гимнастикой, чем селенографией. Ћсобенно интересна та неведомаЯ половина,
черные небеса которой по ночам вечно покрыты массой звезд, большей частью
мелких, телескопических, так как нежное сиЯние их не разрушаетсЯ
многократными преломлениЯми атмосферы и не заглушаетсЯ грубым светом
огромного месЯца.
Ќет ли там углублениЯ, в котором могут скопитьсЯ газы, жидкости и
лунное население. ’аково содержание наших разговоров, в которых мы
проводили времЯ, дожидаЯсь ночи и заката. …го мы ждали также с
нетерпением. Ѓыло не очень скучно. Ќе забыли и про опыты с деревЯнным
маслом, о котором заранее говорил физик.
„ело в том, что нам удавалось получить капли громадных размеров. ’ак,
капли масла с горизонтальной плоскости при падении достигали величины
Яблока. Љапли с остриЯ были гораздо меньше; через отверстиЯ масло вытекало
раза в два с половиной медленнее, чем на ‡емле при одинаковых условиЯх.
џвлениЯ волосности [капиллЯрность] проЯвлЯлись на ‹уне с ушестеренной
силой. ’ак, масло по краЯм сосуда поднималось над средним уровнем раз в
шесть сильнее.
‚ маленькой рюмке масло имело форму почти сферическую - вдавленную...
Ќе забывали мы и о грешной своей утробе. —ерез каждые шесть - десЯть
часов подкреплЯли себЯ пищей и питьем.
‘ нами был самовар с плотно привинченной крышкой, и мы частенько
попивали настой китайской травки.
Љонечно, ставить его обыкновенным образом не приходилось, так как длЯ
горениЯ углЯ и лучины необходим воздух; мы просто выносили его на солнце и
обкладывали особенно накалившимисЯ мелкими камешками. Џоспевал он живо, не
закипаЯ. ѓорЯчаЯ вода вырывалась с силой из открытого крана, побуждаемаЯ к
тому давлением пара, не уравновешенным тЯжестью атмосферы.
’акой чай пить было не особенно приЯтно - ввиду возможности жестоко
обваритьсЯ, ибо вода разлеталась во все стороны, как взрываемый порох.
Џоэтому мы, кладЯ заранее чай в самовар, давали ему сначала сильно
нагретьсЯ, потом ждали, пока он, освобожденный от горЯчих камней, остынет,
и, наконец, пили готовый чай, не обжигаЯ губ. Ќо и этот, сравнительно
холодный, чай вырывалсЯ с заметной силой и слабо кипел в стаканах и во
рту, подобно сельтерской воде.

‘коро закат.
Њы смотрели, как ‘олнце коснулось вершины одной горы. Ќа ‡емле мы
смотрели бы на это Явление простыми глазами - здесь это невозможно, потому
что тут нет ни атмосферы, ни паров воды, вследствие чего ‘олнце нисколько
не потерЯло ни своей синеватости, ни своей тепловой и световой силы.
‚зглЯнуть на него без темного стекла можно было только мельком; это не то
что наше багровое и слабое при закате и восходе ‘олнце!..
Ћно погружалось, но медленно. ‚от уже от первого его прикосновениЯ к
горизонту прошло полчаса, а половина его еще не скрылась.
‚ Џетербурге или Њоскве времЯ заката не более трех - пЯти минут; в
тропических же странах оно около двух минут; и только на полюсе оно может
продолжатьсЯ несколько часов.
Ќаконец за горами потухла последнЯЯ частица ‘олнца, казавшаЯсЯ Яркой
звездой.
Ќо зари нет. ‚место зари мы видим кругом себЯ множество светЯщихсЯ
довольно Ярким отраженным светом вершин гор и других возвышенных частей
окрестности.
ќтого света вполне достаточно, чтобы не потонуть во мраке в продолжение
многих часов, если бы даже и не было месЯца.
Ћдна отдаленнаЯ вершина, как фонарь, светилась в продолжение тридцати
часов.
Ќо и она потухла.
Ќам светил только месЯц и звезды, а ведь световаЯ сила звезд ничтожна.
’отчас после заката и даже некоторое времЯ спустЯ отраженный солнечный
свет преобладал над свечением месЯца.
’еперь же, когда потух последний конус горы, месЯц - господин ночи -
воцарилсЯ над ‹уной.
Ћбратим же к нему наш взор.
Џоверхность его раз в пЯтнадцать больше поверхности земного месЯца,
который был перед этим, как Я уже говорил, то же, что вишнЯ перед Яблоком.
‘ила света его раз в пЯтьдесЯт - шестьдесЯт превышает свет знакомого
нам месЯца.
Ѓез напрЯжениЯ можно было читать; казалось, не ночь это, а какой-то
фантастический день.
…го сиЯние, без особенных экранов, не позволЯло видеть ни зодиакальный
свет, ни звездную мелочь.
Љакой вид! ‡дравствуй, ‡емлЯ! Ќаши сердца бились томительно: не то
горько, не то сладко. ‚оспоминаниЯ врывались в душу...
Љак была мила теперь и таинственна эта прежде ругаемаЯ и пошлаЯ ‡емлЯ!
‚идим ее, как бы картину, закрытую голубым стеклом. ќто стекло - воздушный
океан ‡емли.
‚идим Ђфрику и часть Ђзии, ‘ахару, ѓоби, Ђравию! ‘траны бездождиЯ и
безоблачного неба! Ќа вас нет пЯтен: вы всегда открыты длЯ взоров
селенита. ’олько при поворачивании планеты вокруг оси уносЯтсЯ ею эти
пустыни.
Ѓелые бесформенные клоки и полосы - это облака.
‘уша казалась грЯзно-желтой или грЯзно-зеленой.
ЊорЯ и океаны темны, но оттенки их различны, что зависит, вероЯтно, от
степени их волнениЯ и покоЯ. ‚от там, может быть, на гребнЯх волн, играют
барашки - так море белесовато. ‚оды кое-где покрыты облаками, но не все
облака белоснежны, хотЯ сероватых мало: должно быть, они закрыты верхними
светлыми слоЯми, состоЯщими из ледЯной кристаллической пыли.
„ва диаметральных конца планеты особенно блестели: это полЯрные снега и
льды.
‘евернаЯ белизна была чище и имела большую поверхность, чем южнаЯ.
…сли бы облака не двигались, то их трудно было бы отличить от снега.
‚прочем, снега большей частью лежат глубже в воздушном океане, и потому
покрывающий их голубой цвет темнее, чем эта же окраска у облаков.
‘неговые блестки небольшой величины мы видим рассеЯнными по всей
планете и даже на экваторе - это вершины гор, иногда настолько высоких,
что даже в тропических странах с них никогда не сходит снеговаЯ шапка.
ќто Ђльпы блестЯт!
ќто Љавказские вершины!
ќто ѓималайский хребет!
‘неговые пЯтна более постоЯнны, чем облачные, но и они (снеговые)
изменЯютсЯ, исчезают и вновь поЯвлЯютсЯ с временами года...
‚ телескоп можно было разобрать все подробности... Џолюбовались мы!
Ѓыла перваЯ четверть: темнаЯ половина ‡емли, освещеннаЯ слабой ‹уной,
различалась с большим трудом и была далеко темнее темной (пепельной) части
‹уны, видимой с ‡емли.
Ќам захотелось есть. Ќо прежде чем сойти в ущелье, мы пожелали узнать,
очень ли еще горЯча почва. ‘ходим с устроенной нами каменной настилки, уже
несколько раз возобновлЯемой, и оказываемсЯ в невозможно натопленной бане.
†ар быстро проникает через подошвы... Џоспешно ретируемсЯ: не скоро еще
остынет почва.
Њы обедаем в ущелье, краЯ которого теперь не светЯтсЯ, но звезд видно
страшное множество.
—ерез каждые два-три часа мы выходили и наблюдали месЯц - ‡емлю.
Њы могли бы осмотреть ее всю часов в двадцать, если бы этому не мешала
облачность вашей планеты. ‘ некоторых мест облака упрЯмо не сходили и
выводили нас из терпениЯ, хотЯ мы и надеЯлись их еще увидать, и
действительно мы их наблюдали, как только там выступало ведро.

ЏЯть дней мы скрывались в недрах ‹уны и если выходили, то в ближайшие
места и на короткое времЯ.
Џочва остывала и к концу пЯтых суток по-земному, или к середине ночи -
по-лунному, настолько охладилась, что мы решились предпринЯть свое
путешествие по ‹уне: по ее долам и горам. Ќи в одном низком месте мы,
собственно, и не были.
ќти темноватые, огромные и низкие пространства ‹уны принЯто называть
морЯми, хотЯ совсем неправильно, так как там присутствие воды не
обнаружено. Ќе найдем ли мы в этих "морЯх" и еще более низких местах
следов нептунической деЯтельности - следов воды, воздуха и органической
жизни, по мнению некоторых ученых, уже давно исчезнувших на ‹уне? …сть
предположение, что все это когда-то на ней было, если и теперь не есть
где-нибудь в расщелинах и пропастЯх: были вода и воздух, но всосались,
поглотились с течением веков ее почвой, соединившейсЯ с ними химически;
были и организмы - какаЯ-нибудь растительность несложного порЯдка,
какие-нибудь раковины, потому что где вода и воздух, там и плесень, а
плесень - начало органической жизни, по крайней мере низшей.
—то касаетсЯ до моего приЯтелЯ-физика, то он думает и имеет на то
основание, что на ‹уне никогда не было ни жизни, ни воды, ни воздуха. …сли
и была вода, если и был воздух, то при такой высокой температуре, при
которой никакаЯ органическаЯ жизнь невозможна.
„а простЯт мне читатели, что Я высказываю тут личный взглЯд моего
друга-физика, нисколько притом не доказанный.
‚от когда совершим кругосветное путешествие, тогда и видно будет, кто
прав. €так, захватив грузы, которые значительно облегчились по причине
большого количества съеденного и выпитого, оставлЯем гостеприимное ущелье
и по месЯцу, стоЯвшему на одном и том же месте черного свода, направлЯемсЯ
к жилищу, которое вскоре и отыскиваем.
„еревЯнные ставни и другие части дома и служб, сделанные из того же
материала, подверженные продолжительному действию ‘олнца, разложились и
обуглились с поверхности. Ќа дворе мы нашли обломки разорванной давлением
пара бочки с водой, которую, закупорив, неосторожно оставили на солнечном
припеке. ‘ледов воды, конечно, не было: она улетучилась без остатка. “
крыльца нашли осколки стекла - это от фонарЯ, оправа которого была сделана
из легкоплавкого металла: понЯтно - она расплавилась, и стекла полетели
вниз. ‚ доме мы нашли меньше повреждений: толстые каменные стены защитили.
‚ погребе все оказалось целехонько.
‡абрав из погреба необходимое, чтобы не умереть от жажды и голода, мы
отправились в продолжительное путешествие к полюсу ‹уны и в другое
таинственное полушарие, не виденное еще ни одним из людей.
- Ќе бежать ли нам за ‘олнцем к западу, - предложил физик, - склонЯЯсь
понемногу к одному из полюсов? ’огда мы можем зараз убить двух зайцев:
первый заЯц - достижение полюса и безмесЯчного полушариЯ; второй заЯц -
избежание чрезмерного холода, так как, если не отстанем от ‘олнца, будем
бежать по местам, нагреваемым ‘олнцем определенное времЯ, - следовательно,
по местам с неизменной температурой. Њы можем даже произвольно, по мере
надобности, менЯть температуру: перегонЯЯ ‘олнце, мы будем ее повышать,
отставаЯ - понижать. Ћсобенно это хорошо, имеЯ в виду, что мы приблизимсЯ
к полюсу, среднЯЯ температура которого низка.
- „а полно, возможно ли это? - заметил Я на странные теории физика.
- Ћчень возможно, - ответил он. - ‚озьми только в расчет легкость бега
на ‹уне и медленное движение (видимое) ‘олнца. ‚ самом деле, наибольший
лунный круг имеет тысЯч десЯть верст протЯжениЯ. ќто протЯжение надо
пробежать, чтобы не отстать от ‘олнца, в тридцать суток, или семьсот
часов, выражаЯсь земным Языком; следовательно, в час требуетсЯ пробежать
четырнадцать с половиной верст.
- Ќа ‹уне четырнадцать верст в час! - воскликнул Я. - ѓлЯжу на это
число не иначе, как с презрением.
- Ќу, вот видишь.
- утЯ пробежим вдвое больше - продолжал Я, припоминаЯ наши обоюдные
гимнастические упражнениЯ. - € тогда можно через каждые двенадцать часов
столько же спать...
- „ругие параллели, - объЯснЯл физик, - чем ближе к полюсу, тем меньше,
а так как мы направлЯемсЯ именно через этот пункт, то можем бежать, не
отставаЯ от ‘олнца, постепенно с меньшей быстротой. Ћднако холод полЯрных
стран не позволит этого сделать: по мере приближениЯ к полюсу мы должны,
чтобы не замерзнуть, приблизитьсЯ к ‘олнцу, то есть бежать по местам, хотЯ
и полЯрным, но подверженным более продолжительному освещению ‘олнцем.
ЏолЯрное ‘олнце стоит невысоко над горизонтом, и потому нагревание почвы
несравненно слабее, так что даже при самом закате почва только тепла.
—ем ближе к полюсу, тем ближе мы должны быть к закату, ради возможного
постоЯнства температуры.
- Љ западу, к западу!
‘кользим, как тени, как привидениЯ, бесшумно касаЯсь ногами приЯтно
согревающей почвы. ЊесЯц почти округлилсЯ и светил поэтому весьма Ярко,
представлЯЯ очаровательную картину, прикрытую голубым стеклом, толщина
которого как бы возрастает к краЯм, так как чем ближе к ним, тем оно
темнее; по самым краЯм нельзЯ разобрать ни суши, ни воды, ни форм облаков.
’еперь мы видим полушарие, богатое сушей; через двенадцать часов -
наоборот, богатое водой, - почти один ’ихий океан; он плохо отражает лучи
солнца, и потому, если бы не облака и льды, сильно светЯщиесЯ, месЯц не
был бы так Ярок, как сейчас.
‹егко взбегаем на возвышениЯ и еще легче сбегаем с них. €зредка
погружаемсЯ в тень, из которой видно более звезд. Џока встречаютсЯ только
небольшие холмы. Ќо и высочайшие горы не составЯт препЯтствиЯ, так как
здесь температура места не зависит от его высоты: вершины гор так же теплы
и свободны от снега, как и низкие долины... Ќеровные пространства, уступы,
пропасти на ‹уне не страшны. Ќеровные места и пропасти, достигающие 10-15
сажен ширины, мы перепрыгиваем; а если они очень велики и недоступны, то
стараемсЯ обежать их стороной или лепимсЯ по крутизнам и уступам с помощью
тонких бечевок, острых палок с крючьЯми и колючих подошв.
Џрипомните нашу малую тЯжесть, котораЯ не требует длЯ поддержаниЯ нас
канатов, - и вам все будет понЯтно.
- Ћтчего мы не бежим к экватору, ведь мы там не были? - заметил Я.
- Ќичего не мешает нам туда бежать, - согласилсЯ физик.
€ мы тотчас же изменили наш курс.
Ѓежали мы чересчур быстро, и потому почва становилась все теплее;
наконец бежать становилось невозможно от жары, ибо мы попали в места,
более нагретые ‘олнцем.
- —то будет, - спросил Я, - если мы будем бежать, несмотрЯ ни на какой
жар, с этой быстротой и по тому же направлению - к западу?
- „ней, по-земному, через семь такого бега мы увидели бы сначала
освещенные ‘олнцем вершины гор, а потом и самое ‘олнце, восходЯщее на
западе.
- Ќеужели ‘олнце взошло бы там, где оно обыкновенно заходит? -
усомнилсЯ Я.
- „а, это верно, и будь мы сказочные саламандры, застрахованные от
огнЯ, мы могли бы воочию убедитьсЯ в этом Явлении.
- —то же. ‘олнце только покажетсЯ и опЯть скроетсЯ или будет восходить
обычным порЯдком?
- „о тех пор, пока мы бежим, положим, по экватору со скоростью,
превышающей четырнадцать с половиной верст, до тех пор ‘олнце будет
двигатьсЯ от запада к востоку, где и зайдет; но стоит нам только
остановитьсЯ, как оно тотчас же будет двигатьсЯ обычным порЯдком и,
приподнЯтое насильно с запада, опЯть погрузитсЯ за горизонт.
- Ђ что, если мы не будем бежать ни быстрее, ни тише четырнадцати с
половиною верст в час, что тогда произойдет? - спросил еще Я.
- ’огда ‘олнце, как во времена €исуса Ќавина, остановитсЯ в небесах
(*3) и день или ночь никогда не кончатсЯ.
- Њожно ли и на ‡емле все эти штуки проделать? - приставал Я к физику.
- Њожно, если ты только в состоЯнии бежать, ехать или лететь на ‡емле
со скоростью до тысЯчи пЯтисот сорока верст в час и более.
- Љак? ‚ пЯтнадцать раз скорее бури или урагана? Ќу, за это Я не
берусь... то есть забыл - не взЯлсЯ бы!
- ’о-то! —то здесь возможно, даже легко, то вон на той ‡емле, - физик
показал пальцем на месЯц, - совсем немыслимо.
’ак мы рассуждали, усевшись на камнЯх, ибо бежать было невозможно от
жары, о чем Я уже говорил.
“томленные, мы скоро заснули.
Ќас разбудила значительнаЯ свежесть. Ѓодро вскочив и припрыгиваЯ аршин
на пЯть, опЯть побежали мы на запад, склонЯЯсь к экватору.
‚ы помните: мы определили широту нашей хижины в 40^o; поэтому до
экватора оставалось порЯдочное расстоЯние. Ќо не считайте, пожалуйста,
градус широты на ‹уне такой же длины, как и на ‡емле. Ќе забывайте, что
величина ‹уны относитсЯ к величине ‡емли, как вишнЯ к Яблоку: градус
лунной широты поэтому не более тридцати верст, тогда как земной - сто
четыре версты.
Ћ приближении к экватору мы, между прочим, убеждались тем, что
температура глубоких расщелин, представлЯющих среднюю температуру,
постепенно повышалась и, достигнув высоты 50 градусов по ђеомюру (*4),
остановилась на этой величине; потом даже стала уменьшатьсЯ, что указывало
на переход в другое полушарие.
’очнее свое положение мы определЯли астрономически.
Ќо прежде чем мы перебежали экватор, мы встретили много гор и сухих
"морей".
”орма лунных гор прекрасно известна земным жителЯм. ќто большей частью
круглаЯ гора с котловиной посередине.
Љотловина же не всегда пуста, не всегда оказываетсЯ кратером новейшим:
в середине его иногда возвышаетсЯ еще целаЯ гора и опЯть с углублением,
которое оказываетсЯ кратером более новым, но редко-редко действующим - с
краснеющей внутри, на самом дне его, лавою.
Ќе вулканы ли эти в былое времЯ выбросили довольно часто находимые нами
камни? €ное происхождение их мне непонЯтно.
Њы нарочно из любопытства пробегали мимо вулканов, по самому их краю,
и, заглЯдываЯ внутрь кратеров, два раза видели сверкающую и переливающуюсЯ
волнами лаву.
Ћднажды в стороне даже заметили над вершиной одной горы огромный и
высокий сноп света, состоЯщий, вероЯтно, из большого числа накаленных до
свечениЯ камней: сотрЯсение от падениЯ их достигло и наших легких здесь
ног.
‚следствие ли недостатка кислорода на ‹уне или вследствие других
причин, только нам попадались неокисленные металлы и минералы, всего чаще
алюминий.
Ќизкие и ровные пространства, сухие "морЯ" в иных местах, вопреки
убеждениЯм физика, были покрыты Явными, хотЯ и жалкими следами
нептунической деЯтельности. Њы любили такие, несколько _пыльные от
прикосновениЯ ног_, низменности; но мы так скоро бежали, что пыль
оставалась позади и тотчас же улегалась, так как ее не поднимал ветер и не
сыпал ею нам в глаза и нос. Њы любили их потому, что набивали пЯтки по
каменистым местам, и они заменЯли нам мЯгкие ковры или траву. ‡атруднЯть
бега этот наносный слой не мог по причине его малой толщины, не
превышающей нескольких дюймов или линий.
”изик указал мне вдаль рукой, и Я увидел с правой стороны как бы
костер, разбрызгивающий по всем направлениЯм красные искры. Џоследние
описывали красивые дуги.
Џо согласию делаем крюк, чтобы объЯснить себе причину этого ЯвлениЯ.
Љогда мы прибежали к месту, то увидели разбросанные куски более или
менее накаленного железа. Њаленькие куски уже успели остынуть, большие
были еще красны.
- ќто метеорное железо, - сказал физик, взЯв в руки один из остывших
кусков аэролита. - ’акие же куски падают и на ‡емлю, - продолжал он. - џ
не раз видал их в музеЯх. Ќеправильно только название этих небесных
камней, или, точнее, тел. ‚ особенности это название неприменимо тут, на
‹уне, где нет атмосферы. Ћни и не бывают здесь видны до тех пор, пока не
ударЯтсЯ о гранитную почву и не накалЯтсЯ вследствие превращениЯ работы их
движениЯ в тепло. Ќа ‡емле же они заметны при самом почти вступлении в
атмосферу, так как накалЯютсЯ еще в ней через трение о воздух.
Џеребежав экватор, мы опЯть решили уклонитьсЯ к ‘еверному полюсу.
“дивительны были скалы и груды камней.
€х формы и положениЯ были довольно смелы. Ќичего подобного мы не видали
на ‡емле.
…сли бы переставить их туда, то есть на вашу планету, они неминуемо бы
со страшным грохотом рухнули. ‡десь же их причудливые формы объЯснЯютсЯ
малой тЯжестью, не могущей их повалить.
Њы мчались и мчались, все более и более приближаЯсь к полюсу.
’емпература в расщелинах все понижалась. Ќа поверхности же мы не
чувствовали этого, потому что нагонЯли постепенно ‘олнце. ‘коро нам
предстоЯло увидеть чудесный восход его на западе.
Њы бежали не быстро: не было в этом надобности.
„лЯ сна уже не спускались в расщелины, потому что не хотели холода, а
прЯмо отдыхали и ели, где останавливались.
‡асыпали и на ходу, предаваЯсь бессвЯзным грезам; удивлЯтьсЯ этому не
следует, знаЯ, что и на ‡емле подобные факты наблюдаютсЯ; тем более они
возможны здесь, где стоЯть то же, что у нас - лежать (относительно тЯжести
говорЯ).

ЊесЯц опускалсЯ все ниже, освещаЯ нас и лунные ландшафты то слабее, то
сильнее, смотрЯ по тому, какой стороной к нам обращалсЯ - водной или
почвенной, или по тому, в какой степени его атмосфера была насыщена
облаками.
Џришло и такое времЯ, когда он коснулсЯ горизонта и стал за него
заходить - это означало, что мы достигли другого полушариЯ, невидимого с
‡емли.
—аса через четыре он совсем скрылсЯ, и мы видели только несколько
освещенных им вершин. Ќо и они потухли. Њрак был замечательный. ‡везд -
бездна! ’олько в порЯдочный телескоп можно с ‡емли их столько видеть.
ЌеприЯтна, однако, их безжизненность, неподвижность, далекаЯ от
неподвижности голубого неба тропических стран.
€ черный фон тЯжел!
—то это вдали так сильно светит?
—ерез полчаса узнаем, что это верхушки горы. ‡асиЯли еще и еще такие же
верхушки.
ЏриходитсЯ взбегать на гору. Џоловина ее светитсЯ. ’ам - ‘олнце! Ќо
пока мы взбежали на нее, она уже успела погрузитьсЯ в темноту, и ‘олнца с
нее не было видно.
Ћчевидно, это местность заката.
Џрипустились поскорее.
‹етим, как стрелы, пущенные из лука.
Њогли бы и не спешить так; все равно бы увидали ‘олнце, восходЯщее на
западе, если бы бежали и со скоростью 5 верст в час, то есть не бежали -
какой это бег! - а шли.
Ќет - нельзЯ не торопитьсЯ.
€ вот, о чудо!..
‡аблистала восходЯщаЯ звезда на западе. ђазмер ее быстро
увеличивалсЯ... ‚иден целый отрезок ‘олнца... ‚се ‘олнце! Ћно поднимаетсЯ,
отделЯетсЯ от горизонта... ‚ыше и выше!
€ между тем все это только длЯ нас, бегущих; вершины же гор, остающихсЯ
позади нас, тухнут одна за другой.
…сли бы не глЯдеть на эти недвигающиесЯ тени, иллюзиЯ была бы полнаЯ.
- „овольно, устали! - шутливо воскликнул физик, обращаЯсь к ‘олнцу. -
Њожешь отправитьсЯ на покой.
Њы уселись и дожидались того момента, когда ‘олнце, заходЯ обычным
порЯдком, скроетсЯ из глаз.
- Љончена комедиЯ!
Њы повертелись и заснули крепким сном.
Љогда проснулись, то опЯть, но не спеша, единственно ради тепла и
света, нагнали ‘олнце и уже не выпускали его из виду. Ћно то поднималось,
то опускалось, но постоЯнно было на небе и не переставало нас согревать.
‡асыпали мы - ‘олнце было довольно высоко: просыпались - канальЯ-‘олнце
делало поползновение зайти, но мы вовремЯ укрощали его и заставлЯли снова
подниматьсЯ. ЏриближаемсЯ к полюсу!
‘олнце так низко и тени так громадны, что, перебегаЯ их, мы порЯдочно
зЯбнем. ‚ообще контраст температур поразителен. Љакое-нибудь выдающеесЯ
место нагрелось до того, что к нему нельзЯ подойти близко. „ругие же
места, лежащие по пЯтнадцати и более суток (по-земному) в тени, нельзЯ
пробежать, не рискуЯ схватить ревматизм. Ќе забывайте, что здесь ‘олнце, и
почти лежащее на горизонте, нагревает плоскости камней (обращенных к его
лучам) нисколько не слабее, а даже раза в два сильнее, чем земное ‘олнце,
стоЯщее над самой головой. Љонечно, этого не может быть в полЯрных странах
‡емли: потому что сила солнечных лучей, во-первых, почти поглощаетсЯ
толщей атмосферы, во-вторых, оно у вас не так упрЯмо светит и на полюсе;
каждые двадцать четыре часа свет и ‘олнце обходЯт камень кругом, хотЯ и не
выпускают его из виду.
‚ы скажете: "Ђ теплопроводность? „олжно же тепло камнЯ или горы уходить
в холодную и каменную почву?" - "€ногда, - отвечу Я, - оно и уходит, когда
гора составлЯет одно целое с материком; но множество глыб гранита просто,
несмотрЯ на свою величину, брошено и прикасаетсЯ к почве или к другой
глыбе тремЯ-четырьмЯ точками. —ерез эти точки тепло уходит крайне
медленно, лучше сказать - незаметно. € вот масса нагреваетсЯ и
нагреваетсЯ; лучеиспускание же так слабо".
‡атруднЯли нас, впрочем, не камни эти, а очень охлажденные и лежащие в
тени долины. Ћни мешали приближению нашему к полюсу, потому что чем ближе
к нему, тем тенистые пространства обширнее и непроходимее.
…ще будь тут времена года более заметны, а то их здесь почти нет: летом
‘олнце на полюсе и не поднимаетсЯ выше 5^o, тогда как на ‡емле это поднЯтие
впЯтеро больше.
„а и когда мы дождемсЯ лета, которое, пожалуй, и дозволит, с грехом
пополам, достигнуть полюса?
€так, продвигаЯсь по тому же направлению за ‘олнцем и делаЯ круг, или,
вернее, спираль, на ‹уне, снова удалЯемсЯ от этого замороженного местами
пункта с набросанными повсюду горЯчими камнЯми.
Њы не желали ни морозитьсЯ, ни обжигатьсЯ!.. “далЯемсЯ и удалЯемсЯ...
‚се жарче и жарче... Џринуждены потерЯть ‘олнце. Џринуждены отстать от
него, чтобы не зажаритьсЯ. Ѓежим в темноте, сперва украшенной немного
светлыми вершинами горных хребтов. Ќо их уже нет. Ѓежать легче: много
съедено и выпито.
‘коро покажетсЯ месЯц, который мы заставили двигатьсЯ.
‚от он.
Џриветствуем тебЯ, о дорогаЯ ‡емлЯ!
Ќе шутЯ мы ей обрадовались.
…ще бы! Џробыть столько времени в разлуке!
Њного и еще протекло часов. •отЯ места эти и горы никогда нами не
виданы, но они не привлекают нашего любопытства и кажутсЯ однообразными.
‚се надоело - все эти чудеса! ‘ердце щемит, сердце болит. ‚ид прекрасной,
но недоступной ‡емли только растравлЯет боль воспоминаний, Язвы
невозвратимых утрат. ‘корее бы хоть достигнуть жилища! ‘на нет! Ќо и там,
в жилище, что нас ожидает? ‡накомые, но неодушевленные предметы, способные
еще более уколоть и уЯзвить сердце.
Ћткуда поднЯлась эта тоска?.. Њы прежде ее почти не знали. Ќе заслонЯл
ли ее тогда интерес окружающего, не успевшего еще прискучить, интерес
новизны?
‘корее к жилищу, чтобы хоть не видеть этих мертвых звезд и траурного
неба!
†илище, должно быть, близко. Ћно тут, астрономически мы это установили,
но, несмотрЯ на несомненные указаниЯ, не только не находим знакомого
двора, а даже не узнаем ни одного вида, ни одной горы, которые должны быть
нам известны.
•одим и ищем.
’уда и сюда! Ќет нигде.
‚ отчаЯнии садимсЯ и засыпаем.
Ќас пробуждает холод.
ЏодкреплЯем себЯ пищей, которой уж немного осталось.
ЏриходитсЯ спасатьсЯ от холода бегством.
Љак назло, не попадаетсЯ ни одной подходЯщей трещины, где мы могли бы
укрытьсЯ от холода.
ЋпЯть бежать за ‘олнцем. Ѓежать подобно рабам, прикованным к колеснице!
Ѓежать вечно!
Ћ, далеко не вечно! Ћсталась только одна порциЯ пищи.
—то тогда?

‘ъедена порциЯ, последнЯЯ порциЯ!
‘он смежил наши очи. •олод заставил нас братски прижатьсЯ друг к другу.
€ куда подевались эти ущельЯ, попадавшиесЯ тогда, когда они не были
нужны?
Ќедолго мы спали: холод, еще более сильный, пробудил нас. Ѓесцеремонный
и беспощадный! Ќе дал и трех часов проспать. Ќе дал выспатьсЯ.
Ѓессильные, ослабленные тоской, голодом и надвигающимсЯ холодом, мы не
могли бежать с прежней быстротой.
Њы замерзали!
‘он клонил то менЯ - и физик удерживал друга, то его самого - и Я
удерживал от сна, от смертельного сна, физика, научившего менЯ понЯть
значение этого ужасного, последнего усыплениЯ.
Њы поддерживали и укреплЯли друг друга. Ќам не приходила, как Я теперь
припоминаю, даже мысль покинуть друг друга и отдалить час кончины.
”изик засыпал и бредил о ‡емле; Я обнимал его тело, стараЯсь согреть
своим.
‘облазнительные грезы: о теплой постели, об огоньке камина, о пище и
вине овладели мной... ЊенЯ окружают домашние... •одЯт за мной, жалеют...
Џодают...

Њечты, мечты! ѓолубое небо, снег на соседних крышах... Џролетела
птица... ‹ица, лица знакомые... „октор... —то он говорит?..
- ‹етаргиЯ, продолжительный сон, опасное положение... ‡начительное
уменьшение в весе. ‘ильно исхудал... Ќичего! „ыхание улучшилось...
—увствительность восстанавливаетсЯ... Ћпасность миновала.
Љругом радостные, хотЯ и заплаканные лица...
‘казать короче, Я спал болезненным сном и теперь проснулсЯ: лег на
‡емле и пробудилсЯ на ‡емле; тело оставалось здесь, мысль же улетела на
‹уну.
’ем не менее Я долго бредил: спрашивал про физика, говорил о ‹уне,
удивлЯлсЯ, как попали на нее мои друзьЯ. ‡емное мешал с небесным: то
воображал себЯ на ‡емле, то опЯть возвращалсЯ на ‹уну.
„октор не велел со мной спорить и менЯ раздражать... ЃоЯлись
помешательства.
Ћчень медленно приходил Я в сознание и еще медленнее поправлЯлсЯ.
Ќечего и говорить, что физик очень удивилсЯ, когда Я, по выздоровлении,
рассказал ему всю эту историю. Ћн советовал мне ее записать и немного
дополнить своими объЯснениЯми.

ЉЋЊЊ…Ќ’Ђђ€€

Љонстантин ќдуардович –иолковский (1857-1935) - русский педагог,
писатель, ученый-теоретик и исследователь, основоположник современной
космонавтики.
Ќаучно-фантастические произведениЯ Љ.–иолковского мало известны
широкому читателю. ‚озможно, потому, что они тесно свЯзаны с его научными
трудами. Ћчень близка к фантастике его раннЯЯ работа "‘вободное
пространство", написаннаЯ в 1883 году (опубликована в 1954 г.).
”антастическаЯ повесть "Ќа ‹уне" впервые была опубликована в приложении
к журналу "‚округ света" в 1893 году. Ќеоднократно переиздавалась в
советское времЯ.
Џовесть публикуетсЯ по: Љ.ќ.–иолковский. Ќа ‹уне. - Њ.: „етскаЯ
литература, 1984.

1. —асы, часто щелкающие маЯтником.
2. Њушо - автор популЯрных в конце прошлого века астрономических
фантазий.
3. Џо библейскому преданию, полководец Ќавин остановил на времЯ битвы
‘олнце.
4. ђеомюр ђене Ђнтуан (1683-1757) - французский естествоиспытатель,
предложивший свою шкалу измерений температуры. ‚ настоЯщее времЯ эта шкала
не применЯетсЯ.
Last-modified: Fri, 25 May 2001 12:19:19 GMT
Ћцените этот текст: