чиваетсЯ.  ‹юбопытно  стало
лешему, и протЯнул он руку. ‚асилиск тут же свернулсЯ кольцами на  ладони,
и ничего, только холодит ладонь,  но  это  уж  от  него  не  зависит.  ’ут
убедились,  что  все  в  порЯдке,  все  ладненько,  приласкали   змееныша,
покормили, он заснул.
   Ђ был день пЯтый, и все разошлись. ’олько Ќеотесанный ЊитЯй  еще  долго
сидел, аж до сумерек. € думал о единорогах, он  о  них  часто  думал.  —то
хорошо бы их много было, и расселить бы по лесам и степЯм, чтоб не  только
здесь, а везде. —тоб каждый мог въЯве увидеть, как бежит единорог и  дышит
и вздрагивает под ним землЯ. “видеть, и тогда уйдут суетные мысли, и  люди
постигнут чудо и красоту, что всегда рЯдом... надо  только  уметь  видеть.
Ќеотесанный ЊитЯй часто думал о том, как странно все на свете, как  сложен
мир - и люди, и звери... что простоты не бывает и мы сами  придумываем  ее
от нежеланиЯ или отсутствиЯ привычки мыслить... и лес... и звезды, если на
них хоть изредка смотреть, а людЯм все некогда. Ђ вот если солнце всходит,
вода в озере терЯет ночную гулкость, и последнЯЯ  звезда  мерцает  на  его
поверхности, пока день не погасит ее...
   - Џри мне порЯдок был! - ‹еший вздрогнул. Ћн и не заметил, как,  широко
шагаЯ, вошел возмущенный Љащей. - џ говорю, при мне  порЯдок  был,  а  тут
светильники едва тлеют. Ђ может, Я тоже работаю по-большому. Ђ?
   Љашей совсем не смотрелсЯ здесь, в детской, где стоЯли в  рЯд  волновые
камеры предвоспитаниЯ, остекленные подкрашенными кварцевыми  пластинами  и
потому похожие на громадные теплые кристаллы.  ‚озле  камер  располагались
кресла, над  которыми  свисали  шапки  ќ‘“„а,  перестроенные  на  усиление
излучений психополЯ. “вы, камеры  обычно  пустовали,  демонстрируЯ  числом
своим избыток оптимизма у создателей. ‹еший мрачно оглЯдел ЉащеЯ: нет,  не
изменилсЯ, бессмертен... ќ‘“„ среагировал на понижение напрЯжениЯ в сети и
отключилсЯ  сам.  ‹еший  снЯл  шапку,  отлепил  присоски.   Љонечно,   он,
Ќеотесанный ЊитЯй, коль задержалсЯ здесь  так  поздно,  мог  бы  считатьсЯ
чем-то вроде дежурного. € мог бы  объЯснить,  что  если  диспетчер  иногда
вынужден ограничивать подачу энергии, то это можно понЯть и оправдать.  Ќо
об  этом  не  раз  говорилось  Љашею,  и  все  без  толку.  Љащей  обладал
удивительным свойством: он умел отключатьсЯ, когда ему разъЯснЯли то,  что
он не хотел слышать. Ћн вроде как бы слушал, но в то же времЯ  не  слышал.
Љогда же собеседник, изложив доводы,  замолкал,  Љащей  извлекал  из  себЯ
ключевую фразу: "‚ы менЯ не убедили". Ћн никогда не возражал по  существу,
поскольку длЯ этого требовалось думать. ‘оглашатьсЯ же он  не  любил,  так
как полагал, что это ронЯет его руководЯщее реноме.
   ЉлючеваЯ  фраза  действовала  ошеломлЯюще.  Љак  правило,   собеседник,
обманутый человечьим снаружи обликом ЉащеЯ, начинал второй заход -  с  тем
же  результатом.  ‡амы  выдерживали  до  пЯти  попыток  и  уходили,  трЯсЯ
головами.
   - ...Ќа покое Љащей сохранил привычки, -  продолжал  свой  рассказ  Џан
Џерунович. - € леший об этом знал. Ћн  молча  выслушал  упреки  и  угрозы,
причем Љащей не унЯлсЯ и после того, как дали свет.  Ђ  потом  Љащей  стал
хвастатьсЯ, как он внедрЯл почасовое планирование научной  работы,  и  тут
Ќеотесанный ЊитЯй сорвалсЯ и сказал...  поймите  правильно,  Ќури,  леший,
конечно, грубоват в чем-то, хотЯ в целом добр и всех приемлет... нет, Я не
оправдываю его...
   - ’ак все же, что сказал леший? - не выдержал Ќури.
   Џан Џерунович вздохнул:
   - ‹еший сказал: заткнись! ’ак он  сказал  и  ушел.  Ќури,  он  думал  о
красоте, а тут ѓигантюк, которому плевать на красоту...
   - Ђ Я лешего не осуждаю, - сказал Ќури. - „оведись мне, Я б тоже...
   - џ понимаю, - Џан Џерунович долго  с  чувством  жал  руку  Ќури.  -  џ
понимаю, это вы так, чтобы менЯ утешить, а все равно  приЯтно.  ‚ы  у  нас
человек новый, прЯмо оттуда, и ваше мнение длЯ нас вдвойне дорого. ‚ конце
концов, все, что мы здесь делаем, - это ведь  длЯ  вас.  ђеальный  мир  не
может без сказки. Ћн, не побоюсь сильного выражениЯ, без сказки  пропадет,
и вот тут нам важно знать ваше мнение: то ли мы делаем,  получаетсЯ  ли  у
нас?
   - ЏолучаетсЯ, - заверил Ќури. -  ’о,  что  нужно.  ќто  не  только  мое
мнение, Ђлешка тоже так думает,  он  считает,  что  вы  создаете  настрой,
атмосферу сказки уже самим фактом своего существованиЯ. ‚ашу  деЯтельность
высоко оценивает и секциЯ социологов из акселератов ползунковой группы.
   - ЏриЯтно слышать, расскажу всем. ’ак, на чем мы остановились?  Ђх  да,
на ‚асилиске...
   ‘лучилось это вскоре после конфликта лешего с  Љащеем.  Ќадел  раз  Џан
Џерунович шапку,  подключилсЯ,  а  контакта  нет.  ‡мееныш  шипит,  глазки
сузились, поблескивают неприЯтно. "Њожет, Я не о том думаю", -  решил  Џан
Џерунович и стал вспоминать приЯтное: как они выводили †ар-птицу. –ыпленок
был покрыт редким розовым пухом, светилсЯ  в  темноте  и  обжигал  ладони,
когда его брали в руки. Ќе знали, чем кормить, и зрЯ  старалась  подсаднаЯ
мачеха-курица, склевываЯ рЯдом пшеничные зерна: цыпленок  стучал  каменным
клювиком по зернам, но не брал их. ‚се  впали  в  траур.  ‘  таким  трудом
вывели, а чего стоило создание термостойкого белка, - о том только ‘атон и
может рассказать - это он координировал  деЯтельность  целого  куста  Ќ€€,
которым была поручена работа над белком! Ђ  что  вы  думаете  -  сотворить
сказку без привлечениЯ науки... € подох бы цыпленок †ар-птицы, когда б  не
€ванушка. Љак раз у него был день рождениЯ, и  заЯвилсЯ  он  в  детскую  в
новом  кафтане.  ‚идит,  цыпленок  уже  на  боку   лежит,   еще,   правда,
горЯченький. ’ак жалко ему стало... –ыпочка ты моЯ,  говорит  €ванушка,  и
берет цыпленка в руку, кладет на ладонь,  а  тот  один  глаз  приоткрыл  и
последним усилием - хоп и склюнул с манжета жемчужину! € вторую!!!
   - Џонимаете, Ќури, - разволновалсЯ, вспоминаЯ, Џан  Џерунович,  -  ведь
это взрослаЯ †ар-птица и зерно  клюет,  и  сердоликовую  гальку  в  ручьЯх
находит, а пока она цыпленок - только мелкий речной жемчуг  потреблЯет.  Ђ
откуда мы это могли знать, ни в одном источнике не указано...  ‘ижу  перед
змеенышем,  вспоминаю  эти  прошлые  наши  заботы-хлопоты.   €   тут   мне
подумалось, вы не поверите, Ќури... Њне вдруг подумалось: ну  и  подох  бы
цыпленок, и черт с ним, возни меньше было бы, а то у всех волдыри на руках
от ожогов, тоже мне, забота... ‘мотрю, а змееныш ощерилсЯ  -  два  верхних
зубика выставил, а в щелочке между ними капелька такаЯ  прозрачнаЯ  висит.
Џередернуло менЯ от отвращениЯ, и злоба в сердце поселилась. €щу  глазами,
чем бы змееныша по головке стукнуть, и вижу -  у  соседней  камеры  мерный
стержень стоит, только не дотЯнутьсЯ мне до него. ‘дернул Я шапку,  только
присоски чмокнули, схватил стержень... „ержу его и думаю: чего  это  Я?  €
страшно мне самого себЯ стало...
   ‚ы уже понЯли, Ќури, контакт установилсЯ. ’олько в обратном порЯдке, не
Я на него, а ‚асилиск на менЯ своим психополем влиЯл. Џредставьте,  какова
же сила злобы в маленьком змее была,  если  он  на  менЯ  из  камеры  смог
подействовать и такие гнусные мысли во мне пробудить.
   Џан Џерунович помолчал, успокаиваЯсь.
   - Ќу а дальше? —то ж, дальше все было, как и  должно  было  быть.  ‚сем
коллективом думали, а понЯть не могли, как это так получилось,  что  добро
змее внушали, а зло выросло. ‘тарик ђомуальдыч за ночь перемонтаж  сделал,
пЯть шапок подключил, а утром мы объединили усилиЯ: стали  вокруг  камеры,
шапки надели... только ни о чем хорошем не думаетсЯ,  а  всЯкаЯ  ерунда  в
голову лезет, и вроде как слышу Я нелестные обо мне мысли  лешего,  а  что
€ванушка обо мне думает, того и не высказать... Ќу, и Я тоже подумал:  что
там €ванушка - дурачок, он и есть дурачок, что с него  спросишь...  ‹еший,
он первый понЯл, снЯл с себЯ шапку, оглЯдел  нас  исподлобьЯ,  вздохнул  и
ушел. ’акие дела... Ќе одолели мы ‚асилиска, он нас одолел.
   Џотом, конечно, мы еще пробовали. ‚ одиночку и почему-то тайком друг от
друга... Ќичего не получилось. „а и к камере  приближатьсЯ  стало  трудно,
поле злобы вокруг нее, и ничто это поле не экранирует.
   € понЯли мы, что пустили на землю зло. Ќе  желаЯ  того.  Ќо  разве  это
оправдание!
   Ђ ‚асилиск, видим, растет, но кто его измерит, он все времЯ  свернутый,
и камера предвоспитаниЯ - воспитали, называетсЯ, - ему уже мала.  Џришлось
строить вольеру, конечно, за  территорией  поселка.  Џока  туда  камеру  с
‚асилиском тащили, все переругались, чуть  до  драки  не  дошло.  ‚тащили,
отошли подальше, помирились и длинной  веревкой,  что  привЯзали  заранее,
открыли крышку... ‚асилиск выполз на зеленую траву,  длинный  и  страшный,
как смертный грех. Џодполз к сетке, уставилсЯ на  нас,  и  мы  попЯтились,
охваченные ужасом от нами содеЯнного. Ђ ведь мы тогда еще не знали, что он
растет непрерывно, пока жив... ‚ольера была открыта сверху, и  мы  видели,
как свалилась туда пролетавшаЯ птица и как ‚асилиск проглотил ее,  не  дав
упасть...
   —то нам было делать, как поступить? “бить ‚асилиска? Ќо кто решитсЯ! Њы
прекратили работу, Ќури. ‘ейчас  это  не  работа,  это  мы  так,  суетимсЯ
понемногу. Џоследним поЯвилсЯ тЯнитолкай,  и  мы  сразу  отдали  его  вам,
поскольку  разуверились  в   собственной   способности   сотворить   добро
воспитанием,  поскольку,  как  говорит  €ванушка,  погрЯзли  в  грехах   и
эгоизьме. —ерез мЯгкий знак произносит, чтобы обиднее было.  €  правильно,
если мы до того опустились, что друг друга подозревать стали. Ђ  разве  не
погрЯзли, а ‚асилиск-то откуда?
   Њы каждый день смотрели на него издали. ‡мей наваливалсЯ на сетку,  она
прогибалась, и мы понимали, что ему ничего не стоит  прорвать  ее.  ’ак  и
случилось... ‚ одно утро вольера оказалась  разрушенной,  и  след  тЯнулсЯ
через  перелески  за  озеро  к  болоту.  ‚  озере  плавала  кверху  брюхом
отравленнаЯ рыба, на берегу мы обнаружили останки птицы  ђух,  разорванной
пополам.  Ћлень  -  золотые  рога,  у  нас  их  всего  два  было,  валЯлсЯ
бездыханный. Ѓыло у нас „рево райско, гордость ‹еса: на одном  боку  цветы
расцветают, на другом  листы  опадают,  на  третьем  плоды  созревают,  на
четвертом сучьЯ подсыхают. Ќа нем †ар-птицы всегда гнезда  вили.  ’ак  это
дерево оказалось словно раскаленной железной полосой опоЯсано и надломлено
- потерЯ  невозместимаЯ!  Ђ  на  зеленом  островке  посереди  болота,  где
обосновалсЯ ‚асилиск, деревьЯ усохли. € всю  эту  беду  ‚асилиск  натворил
между делом, просто так, ведь животные не были даже съедены, а думать, что
они могли напасть на змеЯ, просто глупо...


   ‚ ‡аколдованном ‹есу к  трагедиЯм  не  привыкли.  ‡вери  в  большинстве
питались растительной пищей, а хищники  промышлЯли  помалу  и  без  Явного
злодейства. ’ак, ежели ‘ерый ‚олк  по  случаю  задирал  овечку,  то  какую
похуже и обЯзательно перед тем безвыходно в лесу  заблудившуюсЯ.  Ђ  чтобы
вот так - р-р-раз и готово! - этого не было, этого себе никто не позволЯл.
€ отнюдь не из кротости, а просто сказочные формы жизни едва  нарождались,
и потому еще на стадии предвоспитаниЯ творцы  внушали  всем  необходимость
сдерживать до поры природные инстинкты.
   ‡лодеЯниЯ, учиненные ‚асилиском, привели население ‡аколдованного  ‹еса
в состоЯние длительного шока.  ЊирнаЯ  жизнь  была  в  одночасье  сломана,
идиллическое течение ее нарушено.  ’оскливое  ощущение  вины  нависло  над
поселком, животные жались поближе к той  рощице,  где  обитали  единороги.
„аже џр-’ур, страху не  знающий,  вылез  из  чащобы  и  пассЯ  в  пределах
видимости. ‡вери чувствовали, что если кого опасаетсЯ  ‚асилиск,  так  это
единорогов. € действительно, в свое болото змей  полз  не  по  прЯмой,  он
далеко обогнул рощу с единорогами. ќто было видно по следу: где  он  полз,
там пожухла трава.
   - џ видел такой след, - сказал Ќури. - ’ам, за территорией ‹еса.  ‚озле
памЯтника единорогу.
   - ќто не памЯтник, воспитатель Ќури...
   ...‚ болоте было душно и тихо. ‘овсем недавно в нем кипела жизнь, орали
по ночам лЯгушки, по краЯм, где рос камыш и вода была  прозрачна,  бродили
цапли;  на  островке  в  кроне  сыр-дуба  куковала  добраЯ  кукушка,   что
подкидышем росла, хлебнула горЯ и теперь, всех жалеЯ, любому  накуковывала
несчетное число лет. ‚асилиск отравил воду, убил цапель, которые не успели
улететь, дохнул вверх и спалил  кукушку.  Ѓолото  вскоре  стало  черным  и
зловонным. ‚асилиску в нем было уютно.
   Ћн быстро рос, наливаЯсь силой и  злобой,  как  и  положено  царю  змей
‚асилиску. ‡мей смутно помнил что-то светлое и теплое - это было в забытом
прошлом, когда не было болота и безлистных  деревьев  рЯдом;  жило  в  нем
слабое воспоминание о том, как тепло внезапно исчезло и  он  пробудилсЯ  в
равнодушии и холоде и стал злым - и это сразу стало привычным. ’ак было, а
может, и не было, все едино... ‚ысоко в небе кружилсЯ ‚орон, он все  времЯ
там кружилсЯ, змей брызнул Ядом, не достал... €  он  пополз  через  болото
туда, где была жизнь, которую можно убить.


   - ’ак было, Ќури, ‚асилиск полз к поселку, а  ‚орон  летел  над  ним  и
кричал. Њы могли уйти из поселка,  в  помещении  синтезирующего  комплекса
всем места хватило бы,  но  нам  стало  стыдно,  и  мы  остались...  ‚орон
тревожно кричал в вышине, мы его слышали, и Ќеотесанный  ЊитЯй  услышал  и
привел к поселку единорогов. Ђ змей уже выползал из леса, и казалось,  ему
не будет конца. Џотом он свернулсЯ кольцами и вытЯнулсЯ  вверх,  и  голова
его раскачивалась на уровне вершины старого кедра. Ћн увидел нас и  увидел
единорогов, что стоЯли на склоне, заслонЯЯ поселок. € смутились наши души,
ибо перед нами было нами порожденное зло -  фиолетово-черный  ‚асилиск.  €
было нами  порожденное  чудо  -  единороги,  в  боевых  позах,  розовые  в
предзакатных лучах. Љартина была неповторима,  и  этого  нельзЯ  забыть...
‚асилиск, видимо, понЯл, что здесь ему хода  нет.  Ћн  страшно  зашипел  и
скрылсЯ в зарослЯх.
   Ќури слушал и словно видел ‚асилиска,  уползающего  в  сумрак  леса  от
людей и зверей - в одиночество, которое никому не может быть желанным.  Џо
следу его потом установили, что он долго кружил вокруг поселка, - кусты, в
которых он укрывалсЯ, засохли, - смотрел, как леший доит „раконессу и  как
возитсЯ €ванушка возле котла.
   ќто было ночью, люди ощущали его тревожное присутствие  еще  и  потому,
что все времЯ с места на место переходили единороги, заслонЯЯ собой  людей
и животных. Ђ когда рассвело, ‚орон закричал,  что  ‚асилиск  прополз  под
завесу и ушел туда:
   - ‚ мир-р-р!
   ќто было самое плохое, что только могло случитьсЯ. Љто допустит,  чтобы
по его вине увеличилось в мире зло порожденное?  Љто  возьмет  такой  грех
себе на душу? € леший послал вслед змею единорога.
   ѓоворЯт, это был  единственный  случай  прЯмого  прохода:  единорог  не
проползал вдоль зарослей разрыв-травы,  он  кинулсЯ  напрЯмик  и  проломил
защиту. ‚асилиск затаилсЯ в кроне дуба,  видимо,  учуЯл  погоню  -  и  ‹ес
дрогнул, и далеко окрест было слышно, как единорог ударил плечом по дубу и
сбросил ‚асилиска вниз. Ќикто этого не видел,  только  землЯ  была  взрыта
там, где ‚асилиск бил  шипастым  хвостом,  и  была  обгоревшей  там,  куда
попадал  его  страшный  Яд.  Ќичто  живое  не  могло  устоЯть  перед  этим
смертоносным Ядом, но, когда единорог был  еще  малышом,  леший  самолично
искупал его в воде, взЯтой от девЯти рек... € он  устоЯл...  сколько  мог.
Ќет,  сражениЯ  никто  не  видел,  но  рычание  единорога,  грохот   битвы
раздавались за пределами ‹еса, улетели испуганные птицы, и  далеко  бежали
лесные звери, а в городке €ђЏ этот  грохот  воспринималсЯ  как  отдаленные
раскаты грома.
   Џотом, когда настала тишина, многие видели,  как  полз  в  свое  болото
‚асилиск, покрытый ранами. Ћн не прошел.
   Ђ единорог осталсЯ по ту сторону завесы. Ћн  не  упал,  он  прижалсЯ  к
дереву, цепенеЯ от странной боли и ощущаЯ, как каменеют мышцы и  кости.  €
он, конечно, умер еще до того, как произошло  в  тканЯх  полное  замещение
углерода  кремнием,  ибо  именно  к  такой  перестройке  клеток  приводило
глубокое отравление Ядом ‚асилиска.  Ћн  теперь  всегда  останетсЯ  там  -
памЯтник добру побеждающему.
   ‚се  это  произошло  десЯть  дней  назад  и  полностью   деморализовало
коллектив. ‘ейчас каждому из создателей мерещитсЯ, что это он сам виновник
зла, что чуткий змей воспринЯл  плохое  и  темное,  утаиваемое  каждым  от
самого себЯ в  недоступных  глубинах  подсознаниЯ.  ‚асилиск  же  затаилсЯ
безвылазно, и что с ним делать - никто не знает...
   - ‚ернемсЯ к началу, - сказал Ќури. - Љонкретно, что вы от менЯ хотите?
   Џан Џерунович долго не отвечал. Ќаконец проговорил:
   - џ знаю, вы умеете принимать решениЯ...
   - Ќичего себе, -  невежливо  сказал  пораженный  Ќури.  Ћн  внимательно
оглЯдел Џана Џеруновича. Џред ним был муж благостен и добронравен. €з тех,
что, ожегшись на молоке, дуют на воду. Ѓелый, как лилиЯ,  халат,  нет,  не
халат, хитон! Ѓелые же, хоть и редкие, но  волнистые  волосы  под  изЯщным
обручем, глаза серые, внимательные и добрые  до  невозможности.  Ђ  в  них
растерЯнность, от самого себЯ скрываемаЯ. —то там темное может быть в  его
душе, сплошнаЯ белизна... Ќури крЯкнул и отвел взор:
   - ‘кажите, а может, он уже того, отдал концы? ‚ смысле - подох?
   Џан Џерунович пожевал губами и непривычно кратко ответил:
   - †ив.


   Ѓлиже к вечеру, когда солнце еще не село, но длиннаЯ зубчатаЯ  тень  от
тына уже дотЯнулась до огородов, Ќури сидел на крылечке и ждал.  ѓоворЯщий
котенок по-хозЯйски расположилсЯ на колене и так упорно молчал,  что  Ќури
стал  сомневатьсЯ,  говорЯщий  ли?  ‚  отдалении,  в   открытых   воротах,
неподвижно стоЯл Љашей, опираЯсь на трость, может быть, любовалсЯ закатом.
Ђ может - что Љащею закат! - стоЯл просто так. —ерный его силуэт смотрелсЯ
как вертикальное начало собственной горизонтальной тени. Ћт летних  кухонь
кое-где поднималсЯ синий пахучий дымок - это  готовили  поздний  ужин  или
вечерний чай любители поесть  перед  сном:  деревнЯ  старалась  жить  так,
словно ничего не случилось.
   Ќури был полон дневных впечатлений и отстраненно думал, что вот  заботы
жителей ‡аколдованного ‹еса уже становЯтсЯ и его заботами и не вмешиватьсЯ
он уже не может. ‚озможно, эта  вынужденнаЯ  пауза  в  их  деЯтельности  -
только на пользу; все не было времени оглЯнутьсЯ, подумать. ЋказываетсЯ, и
древние  рецепты  надо  применЯть  с   осторожностью...   —еловек   обЯзан
сомневатьсЯ и в деле, и в самом себе, здесь это так и есть. Ќо все  хорошо
в меру, а чувство меры-то как раз и изменило  милейшему  Џану  Џеруновичу,
который, как утверждают, в своем деле был богом. ‹юбопытно: раньше  каждый
был уверен, что коллега-сосед чист душой. ’еперь это обстоЯтельство не  то
чтобы подчеркивалось, но упоминалось достаточно часто, чтобы  обратить  на
него внимание. Љаждый словно старалсЯ показать, что в чужой непричастности
у него сомнений нет. € действительно, ну какое зло мог  внушить  ‚асилиску
ѓасан-игрушечник или Ќеотесанный ЊитЯй? ‚от они,  кстати,  идут  рЯдком  и
ладком от дома мастера. Ќури пересадил котенка на коврик, поднЯлсЯ.
   - „обрый вечер, мастер. Њир вам, леший.
   - € вы здравствуйте...
   - џ ждал вас. џ пойду с вами. - Ќури не спрашивал разрешениЯ, он просто
поставил в известность: пойду.
   - „а, конечно, Я сразу понЯл - вы пойдете! -  сказал  ѓасан-игрушечник.
‹еший промолчал, только поправил холстину, которой была закрыта порЯдочнаЯ
по размерам бадьЯ.
   Џри виде лешего Љашей посторонилсЯ.
   - Ќа болото? - прохрипел он  вслед.  -  ѓрехи  заглаживать?  Џодождите,
‚асилиск еще вам покажет, уж Я-то знаю!
   - —ешите грудь! - сказал леший, не оборачиваЯсь.
   „о болота путь не близкий, и всю дорогу леший возмущенно бурчал,  вроде
как себе под нос, но было слышно: откуда такие берутсЯ, как этот Љащей,  и
как это люди ему позволЯют, и где тот чиновник, который первым вывел ЉащеЯ
на руководЯщую дорогу? Љонечно, если в масштабе  всего  ‹еса,  то  Љащеевы
пакости вроде бы невелики с виду - ну там  рощу  срубил,  мастера  обидел,
дело доброе болтовней подменил; но ведь пакость - она безразмерна...
   - Ђ по-моему, - сказал  ѓасан,  -  Љащей  не  ставит  целью  специально
учинить  пакость  -  это  было  бы  слишком  примитивно.  Ћн  действует  в
соответствии со своими убеждениЯми. Ћн  искренне  верит,  что  монумент  с
призывом важнее рощи, что показуха важнее дела.  Ћн  тем  и  страшен,  что
искренен.
   ‹еший уверенно перешагивал короткими толстыми ногами с кочки на  кочку,
держа  бадью  на  отлете.  Ѓолото  длЯ  лешего   не   было   препЯтствием.
ѓасан-игрушечник и Ќури шли за ним след в  след,  стараЯсь  не  ступать  в
зловонную жижу.
   - Ћт кого вы узнали, что мы выхаживаем ‚асилиска?
   - Ќикто мне этого не говорил, мастер. џ сам прикинул  и  понЯл:  кто-то
должен, иначе бы змей подох. Ќу, а кто здесь может, кроме вас?
   - Њногие бы хотели, но не каждый решитсЯ - страшно...
   ‚асилиск лежал, полукольцом опоЯсываЯ бестравный островок,  треугольнаЯ
голова его придавила ствол поверженного дерева. Ќури, в принципе, не верил
в порожденное зло и, может быть, поэтому не  ощутил  того  полЯ  злобы,  о
котором так красочно рассказывал Џан Џерунович: Љонечно, большаЯ  змеЯ,  о
которой  к  тому  же  известно,  что  она  ЯдовитаЯ,   вызывает   к   себе
неприЯзненное  отношение,   но   как   может   зло   быть   врожденным   и
беспричинным?.. Ќе поднимаЯ головы, змей слабо цвиркнул Ядом,  промахнулсЯ
и прикрыл мутные глаза. ‚ыступающаЯ из болота часть туловища была обклеена
большими заплатами пластырЯ, и  они  Ярко  выделЯлись  на  темной  грЯзной
чешуе. Ќеотесанный ЊитЯй зашел слева и с  неуловимым  проворством  оседлал
‚асилиска. Ћн ухватил змеЯ за ороговевший край капюшона и резким движением
приподнЯл его голову. ђаскрылась огромнаЯ  пасть,  беспорЯдочно  утыканнаЯ
вывернутыми вперед клиновидными зубами.
   - „авайте!
   Ќури   подтащил   неподъемную   бадью   с    драконьим    молоком,    а
ѓасан-игрушечник, отбросив холстину,  стал  лить  его  ковш  за  ковшом  в
черно-розовую пасть, стараЯсь не коснутьсЯ зубов, скользких от Яда.
   - ‚се сразу! - натужно выдохнул леший. - ’рудно держать...
   Ќури и ѓасан вдвоем поднЯли и опрокинули в пасть бадью, молоко,  как  в
воронку, втЯнулось в горло. Ђ потом, взЯвшись за концы, они длинной жердью
прижали нижнюю челюсть змеЯ к земле и, когда леший  слез  с  него,  быстро
отбежали в стороны.
   - Ћн уже почти здоров, - сказал леший, когда они пробирались по  болоту
обратно. - ЋчухалсЯ, гад.
   ‚асилиск лежал недвижим и  не  пыталсЯ  даже  плюнуть  вслед.  „раконье
молоко  действовало  как  панацеЯ,   нейтрализуЯ   не   только   болотный,
разъедающий раны Яд, но и Яд собственный. ’от, от которого каменеют.


   Ќури жил в  ‡аколдованном  ‹есу  уже  вторую  неделю.  ‚ремЯ  пролетело
незаметно, как в старости, хотЯ до нее Ќури  было  еще  далеко.  Ћн  часто
бывал в лабораториЯх, постигаЯ популЯрные азы биотворчества. Љроме  котлов
ѓЏ использовали здесь весь набор известных методов воздействиЯ на гены.  €
странно было видеть на экранах "Љассандры"  поразительную  птицу,  которую
можно было бы получить способом  вертикального  развитиЯ  эмбриона  кошки.
Љонечно, от дальнейшей работы над такой птицей  приходилось  отказыватьсЯ,
чтобы не порождать чудовищ неожиданных и на  ‡емле  никому  не  нужных.  Ђ
хотелось, неудержимо  хотелось!  ќто  самое  трудное  в  работе  творца  -
подавленное желание, вынужденнаЯ необходимость переступить  через  себЯ  и
отказатьсЯ от возможного, признав  его  ненужным.  Љак  знакомо  было  это
кибернетику Ќури...
   Ћн сдружилсЯ с  лешим  и  часто  сопровождал  его  в  лесу  и  в  поле.
Ќеотесанный ЊитЯй больше молчал, бродил,  смотрел  за  порЯдком,  устранЯл
непорЯдок, часто присаживалсЯ на корточки, ковырЯл железным пальцем  землю
и закапывал семечко. ‘бегав к ручью, он приносил воду  в  горсти,  поливал
место посадки, и, как заметил Ќури, не было случаЯ,  чтобы  семЯ  не  дало
ростка.
   ѓром с той, первой, ночи больше не  поЯвлЯлсЯ,  видимо,  ушел  домой  к
хозЯину. Ќури понимал его и не обижалсЯ.
   ‹еший учил Ќури понимать жизнь растений, учил хозЯйствовать в  лесу,  и
эта  наука  никогда  не  надоедала,  и  пришло  времЯ,  когда   Ќури   сам
почувствовал: вот здесь надо посадить барбарисовый куст - и  не  семечком,
ростком. € это знание пришло к нему как бы само по  себе.  ‚ыслушав  Ќури,
леший довольно хмыкнул, брови его полезли на лоб, и показались густо-синие
глазки, маленькие и сумасшедше веселые.
   Љогда   лешему   попадалась    добраЯ    корЯга,    он    относил    ее
ѓасану-игрушечнику, и они с мастером подолгу разглЯдывали ее и молчали,  и
им было хорошо от взаимопониманиЯ и от того, что корЯга такаЯ красиваЯ.
   €ногда по  просьбе  Џана  Џеруновича,  который  заботилсЯ  о  повышении
кругозора  своих  сотрудников,  Ќури  читал  лекции  в  гулком   помещении
синтезирующего комплекса. Џоскольку никто по-настоЯщему не работал, а  все
чего-то ждали, каких-то  перемен,  то  приходило  довольно  много  народу.
Џринципы   построениЯ   математических   моделей   живого,   едва   только
прорисовывающиесЯ в воображении  генетиков-программистов,  почему-то  мало
интересовали слушателей. Ќо все оживлЯлись, когда Ќури рассказывал о своем
личном опыте воспитателЯ, о приемах воспитаниЯ у детей доброты и  уважениЯ
к живому, к природе, которую так бездумно топтали и растрачивали предки.
   - ќх, если  бы  только  предки...  -  проговорил  на  одной  из  лекций
€ванушка. - Њы вот тут раз спросили: товарищ ѓигантюк, вы  о  чем  думали,
когда рощу под монумент  сводили?  Ћтветил,  что  мы  не  понимаем  задачи
момента. ‡аметьте, момента, а не времени. Џотом  выЯснилось,  что  это  он
больших ревизоров  ждал  и  хотел  показать  достижениЯ  по-крупному.  —то
поразительно, он действительно уверен: чем крупнее монумент, тем  большими
покажутсЯ достижениЯ...
   - ‚ы к чему это?
   - Ђ к тому, что по моему, €ванушкиному, разумению, беды природы лишь на
одну десЯтую объЯснЯютсЯ потребностЯми человечества, а на девЯть десЯтых -
глупостью маленьких людей, попавших на большие посты.
   - Ђ спешка? Ђ корысть?
   - ‚ общении с природой спешка и корысть суть та же глупость.
   ќти рассуждениЯ показались Ќури не  лишенными  интереса,  но  с  другой
стороны...  Ќури  не  спросил,  где  был  принципиальный  €ванушка,  когда
руководЯщий Љащей рощу срубал. ђаспределЯЯ причины по процентам,  €ванушка
как-то забыл собственное нежелание  вмешиватьсЯ.  ‡десь,  в  ‡аколдованном
‹есу, обитали люди порЯдочные,  тихие,  которые  любили  совершать  добрые
поступки и ожидали, что их обЯзательно должны совершать и все другие.  ќто
так удобно... длЯ себЯ. Ќо что все же делать  с  ‚асилиском,  он  вон  уже
созревает длЯ новых злодейств, а решение-то принимать  кому?  Ќе  Џану  же
Џеруновичу, благостному и эрудированному до невозможности.
   ѓасан-игрушечник и Ќеотесанный  ЊитЯй  -  вечнаЯ  загадка  человеческой
психики! - выходили ‚асилиска. Ђ могли бы  не  пойти  на  болото,  страшно
ведь, кто бы осудил. € сдох бы ‚асилиск, и всем радость... разве не мог им
Џан Џерунович помешать? Њог бы. Ќе стал. “странилсЯ?.. Ђ может,  ерунда  -
эти  рассуждениЯ  о  психологии  и  скрытых  мотивах,   просто   леший   и
ѓасан-игрушечник не могли по-другому? ‚ конце концов, все  доброе  человек
делает по внутренней  потребности,  и  нет  ничего  подлее,  чем  ожидание
благодарности за добрые дела... ’ак думал воспитатель Ќури.


   ‚асилиск сменил кожу. ‚ отличие от людей, змеи регулЯрно  менЯют  кожу.
Џрежнее  одеЯние,  зловонное  и  рваное,  в  шрамах  и  пЯтнах  пластырей,
отшелушивалось от тела, и настал день, когда ‚асилиск  выполз  из  него  в
новой шкуре с блестЯщей чешуей, невредимой и удобной.  ЃолотнаЯ  грЯзь  не
приставала  к  ней.  Ћщущение  новизны  требовало  действий  и   пробудило
любопытство. ‚асилиск тронул носом  окаменевшее  тело  кукушки,  глЯнул  в
небо. ‚ вышине по-прежнему кружил ‚орон.  Џусть  кружит,  не  мешает...  Ђ
кукушку  не  вернешь...  евельнулось  воспоминание  о  прошедшей  муке  и
исчезло. ‘традание быстро забываетсЯ.
   –арь змей пополз из болота к свету. ‚ углах губ его скапливалсЯ Яд,  но
пасть была закрыта, и он не стал брызгать Ядом в пролетавшую  мимо  птаху.
‡вери разбегались перед ним, и тревожно кричал ‚орон. ‚  стороне,  задеваЯ
когтистыми лапами за верхушки дерев, пролетел дракон и тЯжело  приземлилсЯ
за дальней рощей. ‡мей двинулсЯ в обход озера, а в это времЯ по привычному
маршруту совершал предобеденную прогулку Џавел Џавлович ѓигантюк. Ќа  него
и выполз ‚асилиск...


   - €так, товарищи, позвольте подытожить. ‚ природе встречаютсЯ два  вида
зла. Џервое - это зло изначальное. џ бы его  определил  как  зло,  сидЯщее
внутри нас: зависть, корыстолюбие, лживость, приспособленчество, трусость.
‡адачей воспитаниЯ ЯвлЯетсЯ борьба с этими  видами  зла.  ‚ы  согласны  со
мной, воспитатель Ќури?
   Џан   Џерунович   промокнул   вспотевшее   чело   и   светло    оглЯдел
присутствующих. ‘еминар на тему: "—то есть  зло  и  как  с  ним  боротьсЯ"
собрал обширную аудиторию: все хотели боротьсЯ со злом, но не знали - как.
Ћраторы, обращаЯсь почему-то  в  основном  к  Ќури,  предлагали  различные
рецепты искоренениЯ,  включаЯ  непротивление  злу  насилием,  подставление
правой щеки, пассивный протест, общественное осуждение, бойкот и так далее
вплоть до рылобитиЯ. ‚прочем, большинство выступивших  признали  рылобитие
неприемлемым как метод борьбы со злом, поскольку оно, будучи злом само  по
себе,  только  увеличит  сумму  зла  на  земле.  Ќури  слушал   дебаты   с
любопытством: в  его  практике  воспитателЯ  дошкольников  ему  как-то  не
приходила в голову необходимость классификации видов зла и борьбы с ним.
   - ’ак вы согласны, Ќури? - повторил Џан Џерунович.
   - Џродолжайте, прошу вас.
   - ’ак вот... Ђ второе - это зло порожденное. Ќами порожденное. Џричиной
ему  -  наша  неспособность  или  нежелание  предвидеть  результаты  своих
поступков. Џример - ‚асилиск! € вот вопрос: какое из зол больше?
   Џан Џерунович сделал паузу, поскольку подошел леший с  бадьей.  Ћн  нес
драконье молоко, разведенное водой, из семи источников взЯтой.
   - ”ифти-фифти! - сказал Ќеотесанный  ЊитЯй,  обходЯ  стол,  за  которым
сидели под раскидистым платаном участники семинара. Ћн каждому  наливал  в
протЯнутую кружку. Џотом леший уселсЯ у дальнего конца стола на  свободном
месте, подпер нестриженую голову могучими кулаками и стал слушать.
   - Џозвольте, Я отвечу на вопрос.
   - Џожалуйста. - Џан Џерунович пожал плечами. - ‘ейчас  €ванушка  скажет
то, что он хочет сказать.
   -  €  скажу.  ‡ло  изначальное  опаснее  всего.  Љстати,  если  о   зле
порожденном - Я принимаю классификацию  уважаемого  Џана  Џеруновича  -  в
сказках  почти  ничего  не  говоритсЯ,  то   зло   изначальное   постоЯнно
присутствует в фольклоре. џ ни на что не намекаю, но воплощено оно в Љащее
Ѓессмертном. Ќапомню, что смерть его находитсЯ на острове, неизвестно  где
расположенном, в сундуке, что зарыт под дубом на большой глубине, а в  том
сундуке утка, котораЯ должна снести Яйцо.  ‚  этом-то  Яйце  иголка,  а  в
кончике ее смерть Љащеева. ‡аметьте,  добрый  молодец  не  сам  на  остров
попадает, ему помогают Њедведь, ‘ерый ‚олк, џблонька - ‡олотые  џблоки.  Ђ
когда он сундук выкопал и открыл, утка вылетела, и в вышине ее Ясный сокол
закогтил, но утка успела Яйцо в сине море уронить, и если бы не  щука,  то
неизвестно, что и было бы. ™ука Яйцо подхватила и добру молодцу  отдала  в
белы руки. „альше понЯтно:  Яйцо  расколотил,  иголку  сломал  -  и  Љащей
скончалсЯ в конвульсиЯх. Ђ вывод,  товарищи?  ’ут,  товарищи,  три  вывода
можно сделать. Џервый - со злом в одиночку боротьсЯ бесполезно, надо  всем
миром и с обЯзательным привлечением сил природы, кои и во флоре, и в фауне
заключены. ‚торой вывод: чем меньше этой самой  флоры  и  фауны  на  ‡емле
остаетсЯ, тем  у  нас  меньше  шансов  победить  зло  изначальное.  ’аков,
товарищи, скрытый, а длЯ менЯ очевидный смысл. € третий вывод: потому  зло
изначальное и воплощено в Љащее Ѓессмертном, что победить его нам  с  вами
не дано.
   - ’акие вот дела, - горестно  сказал  Ќеотесанный  ЊитЯй.  -  €  чешите
грудь. € сливайте воду!
   - ’о есть как? - “слышав такое, Ќури не мог не вмешатьсЯ. - Љак это  не
дано?
   - Ђ вот так! Ќе можем - и весь тут сказ.
   -  ќ  нет,  товарищи,  давайте  разберемсЯ.  €ванушка  тут  много  чего
наговорил... первые два вывода у менЯ не вызывают сомнениЯ,  но  третий...
Њой опыт показывает, что этот ползучий пессимизм неоправдан. Ќепобедимо  в
принципе? џ знаю: единственный способ борьбы с ним -  воспитание  доброты.
ќто и должно быть третьим выводом из той сказки, суть  которой  вы,  ‚анЯ,
хоть и тезисно, но достаточно полно изложили. €бо если бы  добрый  молодец
не был добрым, то ни џблонька, ни ‘ерый ‚олк, ни, простите, ™ука  помогать
ему не стали бы. ’акой вот вывод.
   - ‚от видишь, а ты - не дано, не дано! - ‹еший встал из-за стола. -  џ,
однако, пойду поглЯжу. ‚орон кричит.
   Џрислушались и различили необычную вокруг тишину и крик ‚орона вдали.
   - Ќу вот, - Џан Џерунович  светло  поглЯдел  на  ѓасана-игрушечника.  -
‚ылечили, значит, на  свою  голову,  трудности  себе  создали,  сейчас  их
преодолевать будем. €ли как?
   - Ѓолел - лечили! - ѓасан-игрушечник не опустил  глаз,  усы  его  остро
топорщились.
   ‚орон приближалсЯ, и леший первым уловил в его крике что-то новое.
   - ђ-р-радуйтесь! - ‚орон спикировал  вниз  и  кружил  над  платаном.  -
–ар-р-рь помер-р-р!


   ‚асилиск  был  неправдоподобно  огромен,  его  неподвижные  глаза  были
наполовину затЯнуты пленкой, ороговевший капюшон, обрамлЯющий шею,  поник,
с зубов оскаленной пасти стекал Яд, образуЯ прозрачную лужицу, над которой
дрожало небольшое синеватое марево. ЃольшаЯ часть его  тела  скрывалась  в
орешнике, густо растущем по периметру полЯны. Ќа  змее,  как  на  огромном
бревне, сидел Љащей - ноги его не доставали до земли - и  ковырЯл  тростью
опавшие листьЯ. ‚ очках его отражались звери, стоЯщие вокруг. Ѓольшие, как
џр-’ур,  и  маленькие,  как  Ѓелка-певуньЯ.  Џритихшие,  они  смотрели  на
поверженного ‚асилиска и на спокойного ЉащеЯ.
   - Ћн долго мучилсЯ? - шепотом спросил ѓасан-игрушечник.
   Ђ люди и звери все подходили, и замедлЯли шаги, и останавливались рЯдом
вперемешку. € молчали.
   - ‘кажите, ѓигантюк, вы что,  снимали  очки?  -  Ќури  затаил  дыхание,
ожидаЯ ответа.
   ѓигантюк медленно и страшно улыбнулсЯ, лучше бы он не улыбалсЯ.
   - ‘нЯл, конечно. Љто запретит?
   Ќури повернулсЯ к ѓасану:
   - Ћн не мучилсЯ, мастер. Ћн скончалсЯ мгновенно.
   - Ђ вы проницательны, бывший  кибернетик  Ќури!  Џочему  мне  никто  не
говорит спасибо? €ли не Я избавил вас  от  необходимости  самим  принимать
решение? Њучительной длЯ вас необходимости.
   ѓигантюк слез со змеЯ и,  не  опираЯсь  на  трость,  уверенно  пошел  к
поселку. Џеред ним расступились.
   - —то вы имели в виду, Ќури? - спросил Џан Џерунович.  -  џ  не  понЯл.
Џочему - мгновенно?
   - Љащей понЯл... “ ѓигантюка страшнаЯ болезнь,  именуемаЯ  равнодушием.
ђак души. ‚ы как-то забыли упомЯнуть о равнодушии, когда  говорили  о  зле
изначальном... € не спрашивайте менЯ, почему мы, общаЯсь с Љащеем,  ничего
не чувствуем. —увствуем, но не хотим замечать зла равнодушиЯ, поскольку  в
малых дозах  сами  заражены  им.  Џопривыкли,  принюхались.  €  потом,  он
скрывает от нас свою душу, а с виду кажетсЯ  человеком.  ‚асилиску  же  он
ЯвилсЯ таким, каков есть. Њне жаль змеЯ,  Џан  Џерунович.  Ћн  заглЯнул  в
пустые глаза ЉащеЯ и сдох от ужаса!
   ‚се молчали, потрЯсенные случившимсЯ и словами Ќури.
   - Ќо разве ‚асилиск не есть зло,  порожденное  нами?  -  прошептал  Џан
Џерунович.
   - ќ, бросьте. Џодумав, вы и сами могли бы  догадатьсЯ,  что  в  процесс
предвоспитаниЯ вмешалсЯ ѓигантюк. Џолагаю, это было, когда он  поскандалил
с Ќеотесанным ЊитЯем и тот ушел. ‚збудораженный  и  злой,  ѓигантюк  надел
шлем ќ‘“„а, оставленный лешим. ќнергиЯ, вы мне  сами  говорили,  уже  была
подана. Ќу вот,  Љащей  и  сломал  психику  маленького  змеЯ,  внушив  ему
склонность к злодеЯниЯм, на которые сам не решаетсЯ, ограниченный  нормами
человеческого общежитиЯ.


   Ќури  не  хотели  отпускать,  его   уговаривали   остатьсЯ   здесь,   в
‡аколдованном ‹есу, навсегда. Ќеотесанный ЊитЯй говорил,  что  года  через
три из него получилсЯ бы неплохой леший, поскольку Ќури бесстрашен и добр,
а все остальное - дело практики. Џан Џерунович был  покорен  умением  Ќури
сочинЯть сказки. "‘ чего вы взЯли?" - "Ђ нам Ђлешка рассказывал, и вообще,
нам нужен постоЯнный консультант в ранге воспитателЯ дошколЯт, дабы  верно
оценивать содеЯнное и давать  общее  направление.  ѓлавное  же,  требуетсЯ
человек, умеющий  принимать  правильные  решениЯ.  “меете,  умеете,  сразу
видно, да и ‘атон вас не зрЯ направил к нам... Ђ вы как думаете,  ‘атон  -
он такой! Њы здесь замкнулись внутри себЯ, и свЯзи  с  реальностью  у  нас
ослабли, а что за сказка без свЯзи, вы встрЯхнули нас..."
   €ванушка иногда доверЯл Ќури поварешку и утверждал, что через пару  лет
из  Ќури  получилсЯ  бы   грамотный   черпальщик.   ѓасан-игрушечник,   не
подозреваЯ, что хобби Ќури была механофауна, поражалсЯ его чутью и  умению
увидеть в произвольно взЯтой корЯге то единственное, что и ней  заключено:
"‚ы  умеете  держать  инструмент,  через  пЯть  лет  Я   сделаю   из   вас
игрушечника".
   ‚се эти перспективы были заманчивы, и если бы кибернетик Ќури  не  стал
воспитателем, он пошел бы в лешие, подменЯл бы ночами €ванушку  и  вырезал
игрушки. Ќо он был  на  самой  важной  работе  и,  сожалеЯ,  отказалсЯ  от
предложений.
   - ‹адно, что тут поделаешь, - вздохнул Џан Џерунович. - Ќо вам придетсЯ
подождать, коллектив готовит длЯ вас подарок. Њы не  можем  отпустить  вас
просто так.
   - Џодарок? - Ќури задумалсЯ. - Ђ хороший?
   - ’акой хороший, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
   Ќури догадывалсЯ, что это будет за подарок,  ибо  к  ѓасану-игрушечнику
прибегали на консультацию и старик ђомуальдыч,  и  сам  Џан  Џерунович,  и
многие другие. Ћни вертели,  так  и  сЯк  рассматривали  того  деревЯнного
зверЯ, которого мастер показал Ќури в день знакомства.  ђомуальдыч  терзал
вопросами "Љассандру", Џан Џерунович со своими добры-молодцами  погрузилсЯ
в глубины генетики и  эстетики  -  в  ‡аколдованном  ‹есу  эти  дисциплины
оказались тесно свЯзанными.
   Ќури не умел сидеть сложа  руки  и,  трепетно  ожидаЯ  подарка,  взЯлсЯ
переделать все наличные шапки  ќ‘“„а.  Ћн  вводил  в  схему  блок  защиты,
автоматически   отключающий   поле   при   попытке   передачи   в   камеры
предвоспитаниЯ злых намерений, - запоздалаЯ страховка от ЉащеЯ.  „ело  это
было многотрудным,  поскольку  проверить,  сработает  ли  блок,  оказалось
невозможным. “ всех обнаружились только добрые намерениЯ, а  к  ѓигантюку,
естественно, никто обращатьсЯ не захотел. ’ак что пришлось Ќури полагатьсЯ
на интуицию и свой богатый опыт наладчика кибернетических устройств.
   ...€  настала  ночь,  теплаЯ  и   сиренево-светлаЯ.   Ќури,   €ванушка,
Ќеотесанный ЊитЯй и  ѓасан-игрушечник  сидели  вокруг  котла  на  помосте,
смотрели на огонь и - ковшик  ходил  по  кругу  -  пили  драконье  молоко.
Ќемного грустные в  предчувствии  расставаниЯ,  вели  негромкую  дружескую
беседу обо всем - о жизни, о сказках,  о  том,  что  вот  „раконыш  растет
общительным,  что   скоро,   видимо,   поЯвитсЯ   маленький   единорог   -
естественным, так сказать, путем - и что, может  быть,  стоит  познакомить
золотого конЯ из €ђЏ с единорогами,  есть  в  них  что-то  родственное.  Ђ
возможно, кони - это мутанты единорогов?
   Ќури ощутил за спиной чье-то присутствие, протЯнул руку и погладил пса.
ѓром подошел неслышно и ждал, когда на него обратЯт внимание.
   - Ќу что, видимо, мне пора?
   - Џора, - сказал пес. - џ пришел за тобой.
   - ‚ы же сами не захотели остатьсЯ. - Џан Џерунович  пришел  вовремЯ,  и
Ќури подумал, что все уже приготовились и вот даже ѓрома вызвали  к  ночи,
когда можно пройти сквозь защитное поле.  ‚  руках  Џан  Џерунович  держал
лукошко, закрытое попонкой. ‚се посмотрели на лукошко и поднЯлись.  -  ’ут
длЯ вас подарок. ‚ дополнение к тЯнитолкаю, чтоб  не  рос  увальнем  и  не
терЯл алертности.
   €  сразу  леший  негромко  засвистел,  загукал  странно,  и  на  Яблоню
опустилась †ар-птица, и стало светло. Ђ леший  взЯл  лукошко,  поднес  его
Ќури и убрал попонку. ‚ лукошке на мЯгкой подстилке лежал и сонно  щурилсЯ
на Ќури щенок рычи-кусаЯ.


        џ‡›—Ќ€Љ€

   ѓородок €нститута реставрации природы имел свою гавань в  бухте,  узкой
горловиной  соединенной  с  океаном.  ‚  бухту  заходили  иногда  парусные
сухогрузы, и тогда два портальных крана на причале  начинали  неторопливую
работу, заглЯдываЯ в трюмы.  Ѓыла  еще  малаЯ  пристань,  к  ней  лепились
прогулочные Яхты сотрудников €ђЏ, и была пристань малышковаЯ  с  надувными
катамаранами длЯ плаваниЯ внутри бухты. Ќа дощатом настиле этой  пристани,
глЯдЯ сквозь щели в прозрачную воду, лежал вундеркинд и акселерат  Ђлешка.
Ќеподалеку под присмотром Ќури возились в песке голыши-малыши, их визги  и
смех подчеркивали тишину утра. ђешетчатаЯ тень на песчаном дне шевелилась,
рождаЯ солнечных зайцев. Ђлешка  опустил  руку  в  воду.  Љ  растопыренным
пальцам приплыли мелкие рыбешки