реступай и памЯтуй о трех правилах:  первое --  не лгать, ‡меи
ложь распознают быстро, второе -- не льстить, они того не  любЯт,  третье --
не спорить, они спорщики заЯдлые, не тебе чета.
     Ђ закончил он просто, словно искренне в ‡меЯ верил:
     -- …сли что -- кричи, мы недалеко будем.
     Џостепенно соснЯк поредел, высокие статные деревьЯ сменились небольшими
молоденькими  сосенками. Ћткуда узнал об этом молоднЯке —ужак? Ћт матери? „а
откуда бы ни  узнал, место и  впрЯмь было зловещее -- будто разделили  землю
надвое, с  одной  стороны украсили  Яркой  зеленью да воЯми-сосенками,  а  с
другой натыкали пологих, изъеденных  норами, холмов.  ’ут  и  без зельЯ ‡меЯ
увидать несложно  было -- щерились беззубые  входы, мерещились в  их темноте
лики похищенных и замученных ‡меем людей...
     —ужак  достал  заранее   заготовленный  мешочек,  высыпал   на   ладонь
зеленоватый порошок, пошептал над ним и протЯнул мне:
     -- Ќюхай!
     ‚от  те раз! Ђ  Я-то  думал,  отвар какой  глотать заставит...  Џокорно
вдохнул  зеленую пыль. ‡асвербило в  носу, но  сдержалсЯ  --  неловко все же
ведуна  обижать...  ‡а мной  остальные  понюхали. —ужак  остатки  порошка не
выкинул, завернул в широкий лист, положил обратно в котомку. Ѓережлив...
     ‘тоЯл  Я будто  пень,  ждал, когда ‡мей  поЯвитсЯ, да только  ничего не
менЯлось.  ’е  же сосенки смотрели серьезно, те  же  холмы пугали  пещерами,
разве что запахов стало поболее и солнышко  вышло  из-за  туч, засветило мир
радостными красками... € еще странно -- поверилось вдруг в ‡меЯ. ‚едь не раз
слышал про  любостаЯ, что  над бабьми избами кружит, а ‘коропею и сам видал.
Ћна  длЯ болотников  -- змеЯ  обычнаЯ, а  длЯ  речных печищ,  как сказывают,
чудище неведомое, царица над змеЯми...
     ‹ис покосилсЯ на ближний холм, принюхалсЯ и уверенно сообщил:
     -- Ќе-а. ‚ этой его нет.
     -- Љого? -- не понЯл Я.
     -- ‡меЯ. -- ‹ис даже удивилсЯ. -- Љого же еще?
     -- Ђ почем ты знаешь, как ‡меи пахнут? -- поинтересовалсЯ Ѓегун. Ќа его
лице застыло настороженное мальчишечье ожидание.
     -- ЌанюхалсЯ  уж.  Ќа охоте-то не раз  со ‘коропеей сталкивалсЯ, а  она
тоже змеиной породы...
     ‹ис  слегка запыхалсЯ и говорил с  отдышкой,  а  все  же не отставал от
остальных и уж  вовсе  не  походил на  тот  полутруп, который два  днЯ назад
покачивалсЯ на широких  Њедвежьих плечах. …го чудесное излечение казалось не
простой ворожбой, а  чем-то более  могучим  и  зловещим. џ не  хотел об этом
думать. ‡нал  уже  --  стоит вытЯнуть на  свет один  махонький вопросик,  и,
словно  верша рыбу,  потЯнет он из тьмы остальные, а среди  них  -- опасные,
настораживающие...
     Љрадучись, мы двинулись вдоль кромки  леса, стараЯсь не заступать ногой
на бурую, точно выжженную землю Џустоши.
     Џоразительно похожие друг на друга  холмы выстроились рЯдком неподалеку
от  границы.  €х  голые  склоны  рЯбили  бурыми  и   коричневыми  глинистыми
разводами.
     --  ’ам!!!  --  ‹ис  выбросил руку,  указываЯ  на  зеленоватую  грЯду с
шишкообразными наростами по верху.
     --  ‘тупай.  -- —ужак  подпихнул менЯ вперед концом  посоха. џ вздохнул
поглубже и пошел.
     Ќе знаю, чего Я  боЯлсЯ больше --  увидеть ‡меЯ или не найти его, но от
каждого звука шарахалсЯ под защиту сосен, а  спотыкаЯсь о кочки, приседал до
земли. „аже собственнаЯ тень  пугала, заставлЯЯ  мертвой хваткой вцепитьсЯ в
рукоЯть рогатины.
     €з-под  ног  выпорхнула  зазевавшаЯсЯ  леснаЯ  курица.  „ернувшись,   Я
отскочил  в сторону и  нелепо грохнулсЯ спиной  на большой  плоский камень с
выпуклыми буграми по бокам.  Ќеужели Я, сын Џриболотного  ‘тарейшины,  такой
трус?!  Ќу  уж  нет! ЏоднЯвшись, Я  озлобленно пнул  камень  и устремилсЯ  к
заветной грЯде. Ћна  была совсем рЯдом, и Я  было начал раздумывать над тем,
как  привлечь внимание  ‡меЯ,  если он  окажетсЯ  неподалеку, когда за  моей
спиной что-то оглушительно зашипело, словно лопнула  сотнЯ болотных пузырей.
џ обернулсЯ. Џлоский камень,  который Я в сердцах пнул, взметнулсЯ в воздух,
таща  за  собой  длинную, глЯнцево  поблескивающую на  солнце,  шею.  Џришло
запоздалое понимание  -- не  камень  Я  ударил, а голову  спЯщего ‡меЯ! “жас
наполз  на сердце  холодной жабой, лишаЯ  воли,  сковываЯ Язык.  ‡мей лениво
зевнул,  широко  распахнув усаженную острыми зубьЯми пасть. Ќа менЯ  пахнуло
приторно-вонючим теплом. ‘легка покачиваЯсь, голова склонилась ко мне, узкие
кожистые прорези глаз сверкнули мутно-зелеными болотными брызгами.
     --  ‘ловен? -- прошипела она, выпускаЯ на волю  быстрый, раздвоенный на
конце Язык. ђаньше Я считал, что более неприЯтного  и оглушающего звука, чем
вопль раненой ‘коропеи, не  существует, но теперь убедилсЯ  -- крик ‘коропеи
просто  слабый  вздох по сравнению с шипением  ‡меЯ.  “ши у менЯ заложило, а
самого порывом ветра сорвало с места и отбросило в  лесок. ‡мей шевельнулсЯ,
его туловище,  принЯтое мной  за грЯду, колыхнулось,  и внезапно откуда-то с
боков вынырнули, расползаЯсь по земле, перепончатые крыльЯ. Ђ на них, словно
Ѓелбог с —ернобогом в схватке сошлись, полыхали огненные молнии,  смешиваЯсь
с небесной синевой и травЯной зеленью.
     "Џравильно, -- вспомнил Я, -- •итрец сказывал  -- “  древних ‡меев тоже
крыльЯ были".
     ‘ледуЯ указаниЯм —ужака, Я гордо вскинул голову и, заикаЯсь, завопил:
     --  Џрости, коли  обидел  ненароком! џ сын  ‘тарейшины Џриболотного, об
одолжении просить пришел!
     ѓолова ‡меЯ стремительным броском  очутилась возле моего лица. ’еперь Я
мог хорошо  рассмотреть  мелкие  чешуйки на бровЯх  и  нависающие над нижней
губой  белые зубы  с мою руку толщиной. ‘кор  был  ‡мей,  так скор, что  Я и
испугатьсЯ по-настоЯщему не успел.
     -- ’ак  чего  же ты  хочешь, болотник? -- ‡мей с ленцой повернул морду,
устремил на менЯ свой глаз -- узкий, коварный,  пронизанный глубоким зеленым
цветом, с вертикальной желтой полосой зрачка посредине.
     -- Џропусти менЯ с ватажкой через ловище да зарок дай не трогать нас во
времЯ перехода.
     -- Ђ почему Я должен это сделать? -- удивилсЯ ‡мей. ‚ смотрЯщем на менЯ
глазу запрыгали  опасные всполохи. ‚миг припомнились старые сказки, где ‡мей
и  море синее  сковывал, и высь небесную  усмирЯл,  и  горные хребты крушил.
‚сплыл  из  недр  памЯти  Ѓелее,  что от  гнева  Џерунова  в  змеином облике
прЯталсЯ.  Љто ведает -- может, это он сам предо мной стоит,  может, сын его
--  ‚олот,  а может,  просто пращур какой древний,  из  венедов. ‘прашивает,
смотрит,  испытывает,  каков  на  деле  человечек,  осмелившийсЯ  его  покой
потревожить.
     -- Њы к ЉнЯзю Њеславу идем... -- —естно говорЯ, Я просто не знал, какой
из доводов повлиЯть на его решение сможет.
     --  Ќу  и что?  --  вновь спросил ‡мей.  џ решил попробовать с  другого
конца:
     -- ’ак ты разрешишь или нет?
     -- ‚озможно... ‡аслужи, и Я сам перенесу тебЯ через свои земли.
     џ  только хотел  было  спросить,  как  заслужить,  но  в это  мгновение
откуда-то сбоку, громко хлопаЯ крыльЯми, вылетела  крупнаЯ пестраЯ  цесарка.
ЉачающаЯсЯ  передо  мной  голова  выбросила  узкую  красную ленту  Языка  и,
молниеносно  опутав  ею  шею  несчастной,  по-прежнему  ожесточенно  машущей
крыльЯми  жертвы,  ловко  втЯнула  ее в  пасть. Џтица исчезла,  но выражение
‡меиных  глаз  ни  на мгновение  не  изменилось!  џ  перестал  дышать,  живо
представив себЯ на месте птицы, и  тут мой страх перевалил черту, отделЯющую
его от безрассудной смелости, и покатилсЯ вниз, точно колесо с покатой горы.
џ больше не боЯлсЯ ‡меЯ! ‘лова полились свободно и ровно, поражаЯ менЯ своим
спокойствием:
     -- џ буду служить только ЉнЯзю Њеславу.
     -- Ђ-а-а, понЯтно...
     ‡еленые глаза прикрылись, и, шумно вздохнув, голова ‡меЯ  опустилась на
траву.
     -- “ходи, пока цел.
     џ перестал трусить и мог говорить, а  он  гонит менЯ, будто  последнего
смерда?!  „а будь  он хоть  кем -- надоело!  •ватит всЯкой нежити со мной  в
непонЯтные игры играть!
     -- Ђ ну, подымись! -- закричал Я, склонЯЯсь к голове ‡меЯ.
     -- —его орешь? -- не размыкаЯ век, прошипел он.
     -- ‚стань, говорю, когда с ЉнЯжьим воем разговариваешь!
     ‡мей взметнулсЯ, соснЯк запел, застонал тЯжко, словно сошлись в  нем на
встречу ‘трибожьи внуки и затеЯли  веселье с хороводами. ЊенЯ крутануло так,
что еле успел ухватитьсЯ  рукой  за ветку. €глы вонзились в ладонь, в голове
замутилось  от  свиста  и  смерча,  завертевшегосЯ  вокруг.  ’онкаЯ  веточка
обломилась,  и  менЯ  вмЯло в укрытую сосновой  хвоей  землю.  ‚ рот набилсЯ
песок, дыхание перехватило.
     --  ‚стань и ты, коли  вправду  вой! --  донессЯ  до менЯ голос ‡меЯ. џ
неуклюже  потЯнул под себЯ руки. Ћмертвев, они царапали скорченными пальцами
землю, под ногти впивались мелкие камешки и сосновые иглы. џ застонал сквозь
зубы. Ќенависть полыхала во  мне Џеруновым  огнем. Ќе  ‡меЯ  Я ненавидел  --
себЯ, свою слабость и хилость.
     -- —то же ты? -- глумилсЯ ‡мей -- Ќе вой ты, а младенец титешный.
     ђуки медленно, по чуточке  ползли к груди.  …сли мне удастсЯ  уперетьсЯ
ладонЯми в очутившиесЯ подо мной  кореньЯ,  то смогу приподнЯтьсЯ. Ђ  позади
менЯ сосенка, та, что уже  раз выручила. ‡мей дунет --  менЯ спиной к  ней и
пришлепнет, а там, глЯдишь,  и  встану. Ќе потому  встану, что ‡мей велит, а
потому, что стыдно перед ним червем по земле ползать.
     Џальцы  наконец достигли  груди, плотно обхватили выступающие из  песка
корни.  џ  махнул  головой  вверх так  резко,  что  даже позвонки хрустнули,
рванулсЯ.  ‚  глазах  завьюжило разноцветными  точками.  Љузнечный  перезвон
заглушил ‡меиное шипение.
     -- ‚стань! -- закричал Я себе. -- ‚стань!
     Љровь  тонкой струйкой  выбилась из носа, смочила сладостью  пересохшие
губы.
     -- ‚ста-а-ань! --  вновь  отчаЯнно  завопил  Я и  внезапно почувствовал
спиной  твердую  округлость древесного  ствола. ‘ловно  стараЯсь мне помочь,
сосна гудела теплыми жизненными соками, и на мгновение мне показалось, будто
мы с ней слились в одно  целое и стою  Я, запустив корни глубоко в  недра, и
слышу голос своей кормилицы, Њатери-‡емли:
     -- ’ы силен силою моею, тверд верою моею... ђавны вы...
     Ћщущение  длилось  всего  мгновение,  но его  мне  хватило на то, чтобы
распахнуть  навстречу  летЯщей  пыли  глаза  и, презираЯ  режущую  их  боль,
разглЯдеть бьющуюсЯ  под  челюстью ‡меЯ кровеносную жилу. џ выбросил  вперед
ставшую вдруг  почти невесомой  руку и  прижал  к шее ‡меЯ остриЯ  рогатины.
Љонечно, Я мог бы метнуть ее, дабы навернЯка  убить громадного гада, но Я не
хотел  убивать. Ќе хотел  уподобитьсЯ  варЯгам,  пришедшим к нам гостЯми,  а
ставшим поборниками-убийцами. €ли ‡мей добром нас пустит, или...
     ‚ихрь прекратилсЯ  так же внезапно,  как началсЯ. Ќе пытаЯсь уклонитьсЯ
от  моего  ничтожно малого  оружиЯ,  ‡мей изучающе  смотрел на менЯ,  словно
ожидал чего-то. џ облизнул кровь с губы и опустил рогатину.
     -- Џочему? -- спросил ‡мей.
     ЋбъЯснЯть  сил  не было,  и  Я только  молча пожал  плечами. Ќеожиданно
понЯл, что самое страшное  позади, и накатилась усталость, налегла на грудь,
вызываЯ надрывный кашель, словно ѓрудница-лихорадка.
     ‡мею   надоело  ждать  ответа.  ђадужные  крыльЯ  трепыхнулись,  озарив
всполохами небо:
     --  џ помогу  тебе, болотник! Џеренесу тебЯ  и ватажку твою через  наши
земли. ’ело у тебЯ слабое, зато дух могуч да разум светел. Њог Я тебЯ убить,
но не стал кровь зазрЯ проливать, мог и  ты менЯ убить, а не почел за честь.
†дите менЯ завтра на этом месте к восходу солнца.
     Ћчередной порыв ветра сбросил на менЯ чудом уцелевшие изломанные ветки.
‡мей, извиваЯсь, огненной полосой взмыл ввысь.
     џ запрокинул голову. Њир закружилсЯ,  ноги подкосились, опускаЯ менЯ  к
подножию сосенки-спасительницы.
     ‘колько Я просидел без движениЯ -- не знаю. Ќаверное, долго, потому что
когда  решилсЯ  отереть  кровь  и  пыль  с  лица,  а  глаза  перестали  течь
болезненной  влагой,  увидел меж  сосен бегущие  ко  мне знакомые  фигуры. џ
помахал  им   рукой,  пытаЯсь   объЯснить,  что  все  обошлось  и  не  стоит
волноватьсЯ.
     --  †ивой! --  радостно  завопил  Ѓегун,  увидев  мой жест,  и  тут  же
поделилсЯ распирающим его восторгом: -- џ видел ‡меЯ! ‚идел!
     ‡а ним длинными прыжками, словно дикий  зверь, бежал —ужак. Љапюшон его
отлетел назад,  открываЯ лицо. Ћбычное лицо... ‘едые волосы взмывали и вновь
падали на плечи в такт шагам.
     Ќаполненные тревогой и  участием знакомые  лица  склонились надо  мной.
‘тало легко и уютно, захотелось смеЯтьсЯ и плакать одновременно, но Я сказал
только самое важное:
     -- ‡автра. Ќа первой заре.
     „олжно  быть, после  переговоров с  ‡меем  мои  слова  звучали  слишком
громко.
     -- •орошо, хорошо, мы все понЯли. “спокойсЯ.  -- ‡атмив  все остальное,
засиЯли разноцветными  искрами глаза  —ужака. џ бессильно удивилсЯ внезапной
перемене,  произошедшей с  ними,  --  только что были  обычными,  синими,  с
радужными ободками  по  краю  зрачка  и  вот уже стали  чужими,  ведовскими,
завораживающими...
     “спокойсЯ, -- монотонно запел  голос, а глаза,  увеличиваЯсь,  обнажили
темную  страшную пустоту,  из которой не было возврата. џ дернулсЯ,  пытаЯсь
сопротивлЯтьсЯ  чарам,  но  сознание,  словно  почуЯв  что-то родственное  в
надвигающейсЯ темноте, обреченно ђухнуло в призывно распахнутую бездну.

        Ѓ…ѓ“Ќ

     ‡везды  смотрели  на менЯ  свысока,  словно осуждаЯ  за  недозволенные,
отгонЯющие сон, мысли. € хотел бы избавитьсЯ от них, но стоило смежить веки,
и уж не  лежал  Я, свернувшись  калачиком, на  холодной земле,  а нессЯ  над
облаками, наперегонки  с  ветром,  гордо восседаЯ  на спине огромного  ‡меЯ.
‚оздух  свистел в  ушах, а землЯ далеко внизу  казалась маленькой и скучной.
‹адони чувствовали мощные мышцы, перекатывающиесЯ под жесткой ‡меиной кожей,
и становилсЯ Я могучим и сильным, подобно Ѓолоту. Ќа этом останавливал мечты
-- нельзЯ  смертному, да еще из  простых, сравнивать себЯ с ‚елесовым сыном.
Ѓоги видЯт все...
     ’ак и  промаЯлсЯ  ночь между сном и Явью, не склонЯсь  ни  к тому, ни к
другому. Ќетерпение подгонЯло, и, разбудив остальных, Я первым отправилсЯ на
указанное  ‡меем место.  …го еще  не было. Ќичего, мне ждать не впервой... џ
уселсЯ поудобнее, уставилсЯ в небо, ожидаЯ его поЯвлениЯ.
     ’онкие  сосенки, вооруженные  торчащими в разные стороны иглами, стоЯли
навытЯжку,  словно   дозорные,   и  разделЯли  мое   ожидание.  Џо  ближнему
шероховатому, в розово-коричневых  разводах стволу деловито сновали  мураши,
благоустраивали  крохотную, сложенную  из тоненьких веточек, копию  ‡меиного
жилища -- свой  дом.  —удно, однако,  у каждой твари, от громадного  ‡меЯ до
маленького мураша, есть дом,  который он бережет, в  котором детей растит да
внуков пестует.  „аже дикий зверь  после летних  гонов  или  зимней  отлучки
возвращаетсЯ  обратно,  и только  человек  способен  навсегда  покинуть свое
жилище. ‚зЯть хотЯ бы нас -- бросили родное печище  по зову Њеслава и наврЯд
ли когда вернемсЯ. џ  не  то  чтобы скучал  по  тишине  родных  мест или  по
оставшимсЯ там  людЯм, но иногда распирало желание хоть на миг, на крохотное
мгновение очутитьсЯ в  родительском доме, вдохнуть знакомый с детства запах,
прикоснутьсЯ рукой к вбитому  под  землЯной крышей и давно  уже заржавевшему
гвоздю и успокоить смуту в душе, изгнать поселившиесЯ там сомнениЯ.
     ѓрузно  топаЯ  ножищами,  подошел  Њедведь, с тЯжким  вздохом опустилсЯ
неподалеку, продолжаЯ что-то дожевывать.  Љак обычно,  не замедлил ЯвитьсЯ и
‹ис.
     -- Ќет  ‡меЯ? -- притворно удивлЯЯсь, спросил и тут же охнул, дразнЯсь:
-- Ќеужто пропустил?!
     ‚сплеснул руками, покачал растрепанной головой и участливо посоветовал:
     -- Ќадо было с ночи сидеть...
     ЏререкатьсЯ с  ним настроениЯ не было  -- сделал вид,  будто не замечаю
его шуточек.  …ще  немного  покуражившись,  он  утихомирилсЯ и, привалившись
спиной  к  сосне,  застыл  рЯдом  с  братом.   Ќаследник  с  —ужаком  пришли
последними.
     Љраешек солнечного колеса уже показалсЯ над горизонтом, и,  приветствуЯ
новый день,  пронзительно  затрещала в  вышине  раннЯЯ птаха; а ‡меем  и  не
пахло.
     Ќа  смену предвкушению  пришло  недоумение,  а  затем и  разочарование.
Ќашел, дурак, о чем грезить! Ћседлать ‡меЯ размечталсЯ! Ќичему менЯ жизнь не
научила --  верю,  как простак,  любым  обещаниЯм, а  ведь  Яснее  Ясного --
обманул ‡мей. Ќе прилетел...
     ’емнаЯ  большаЯ  тень  внезапно  заслонила  предрассветное   розовеющее
небо...  ‘ердце  захолодело,  словно  ‹едеЯ повела над ним  белым рукавом. џ
видел ‡меЯ издалека и не ожидал, что он окажетсЯ таким громадным.
     ‘ложив радужные крыльЯ, он легко, почти бесшумно заскользил  по земле в
неведомом танце. Ћткрыв рот, словно каженник, Я следил за ворожбой, творимой
извивами  ‡меЯ. ‚ека бы мог  простоЯть  наблюдаЯ, но неожиданно он прекратил
свой колдовской танец. ‘грудившись кучей, мы выжидали.
     --  —ужак! --  тихонько шепнул  ‹ис. -- Ђ ежели что, ты  его заворожить
сможешь? •оть ненадолго?
     -- –ыц! -- рЯвкнул на него ‘лавен.
     ‡аслышав знакомый голос, ‡мей медленно выпростал из-под  колец туловища
жуткую плоскую  морду.  Ќемигающие  глаза остановились  на —ужаке. ‘жимавшие
посох пальцы ведуна побелели, но больше  он ничем не  выдал своего волнениЯ.
‡меинаЯ  пасть  приоткрылась,  выпустила  тонкий  кроваво-красный  Язык.  Ћн
подергалсЯ немного,  будто силЯсь лизнуть воздух, а затем неуловимым броском
оплел руку —ужака. Њедведь крикнул, предостерегаЯ, однако ведун стоЯл прЯмо,
не шелохнувшись, будто не его запЯстье охватывал смертельный браслет.
     -- ’ы? Џочему не на кромке? -- зашипел ‡мей.
     -- џ  еще не свободен. -- —ужак  шагнул вперед, склонилсЯ перед ‡меиным
взглЯдом.
     -- џ чую твой дух. ’ы силен... ’ы опасен...
     -- ’ы сильнее менЯ, но придет времЯ, и малые повергнут тебЯ.
     ‡мей взвыл тонко, пронзительно:
     -- Њолчи!
     —ужак вновь покорно склонилсЯ.
     ђассердившись неведомо на что, ‡мей полоснул по нам обжигающим дыханием
и, прихватив зубами, по очереди ловко забросил на спину, между гребней. ’ело
его оказалось твердым  и холодным. ‘легка разведЯ крыльЯ в стороны и высекаЯ
ими из камней  огненные искры, он рванулсЯ вперед. Ќе взлетел, как Я ожидал,
а заскользил,  извиваЯсь, чуть приподнЯвшись над землей. Љазалось, Я сижу не
на  чудовище,  коим с детства пугали, а  на молодом  необъезженном  жеребце.
Ћбхватив  обеими  руками   жесткий  нарост  спереди,  Я  старалсЯ  сохранить
мужество, когда пыль и грЯзные брызги  Џустоши под ногами сменились поначалу
болотными  густыми травами, а затем на ужасной скорости ‡мей пропорол брюхом
водную гладь.  ЏотревоженнаЯ  им  вода плеснула в  менЯ холодными  брызгами.
“теретьсЯ Я  не мог, опасалсЯ свалитьсЯ, и поэтому приходилось терпеть, пока
ледЯные струи, проникаЯ под рубаху, скатывались по животу. ‘ трудом заставив
себЯ  оторвать взглЯд  от бездонной  пучины, пенЯщейсЯ  внизу,  Я оглЯнулсЯ.
’оненькаЯ темнаЯ  полоска берега  неумолимо  убегала назад. џ прикрыл глаза.
‡мей разогналсЯ и теперь нессЯ громадными прыжками, то  высоко подлетаЯ  над
плещущимисЯ волнами, то звонко шлепаЯсь о них брюхом. ‘ перепугу Я умудрилсЯ
затолкать пальцы под крепкие ‡меиные чешуины и, не чувствуЯ боли, вцепилсЯ в
их  острые  краЯ.  •олод и темнаЯ влажнаЯ пустота  облепили  со всех сторон.
Џеред глазами мелькали темные  точки, голова кружилась. ЌебеснаЯ высь уже не
манила менЯ, зато  милаЯ добраЯ землЯ  то и дело представала перед мысленным
взором. Ќехорошие мысли бередили душу. ‚от  затащит  нас это чудище  в самую
глубь морЯ-океана к Њорскому  •озЯину, и не видать мне больше зеленых лугов,
не ласкать красных девок.
     -- Ќе  хочу, -- прошептал Я, сопротивлЯЯсь  наваждению. Ќе знаю, то  ли
боги  менЯ услышали,  то  ли  долЯ  счастливаЯ  выпала, а  едва Я эти  слова
вымолвил,  как  поЯвилась вдалеке береговаЯ  ниточка и,  приближаЯсь,  стала
разрастатьсЯ, превращатьсЯ в  заболоченный берег с чахлыми голыми деревцами.
‡мей, не замедлЯЯ  хода, махнул крыльЯми и, с корнем  выворачиваЯ задетые по
пути  деревьЯ, приподнЯлсЯ над топью.  ‡атем  взмыл еще выше.  ‘бывались мои
мечты о небесном полете, а радости не было.  ‚овсе не так мыслил Я летать, и
не было  в мечтах моих мокрой, задубелой от холода одежды, и не бросало менЯ
по ‡меиной спине, душу вытрЯхиваЯ, и не рвалась грудь от хриплого дыханиЯ.
     € тут ‡мей заговорил. ‡асвистел, зашипел, будто заспорил  с ветром, чей
посвист  громче. ‘начала трудно было понЯть, о чем он толкует, но постепенно
напевнаЯ  речь  захватила  менЯ,  и  прошли  перед  глазами,  словно  наЯву,
Џерун-громовержец  с огненным камнем в руке, и скотий бог ‚елес  со  змеиным
взором, и большеголоваЯ Њокоша  со своей вечной  прЯжей, и суровый ђуевит, и
справедливый Џрове, и прекраснаЯ ‹ада. ‡мей говорил о  них,  точно  о старых
знакомцах, равнодушно-небрежно, а у менЯ от восторга трепетала в горле душа,
желаЯ  вырватьсЯ  наружу и пасть ниц  перед ‚еликими. џ  даже забыл о боли и
страхе, прислушиваЯсь к монотонному голосу ‡меЯ.
     --  ‡а  кромкой ходит  †елтобородый,  и кровь  стекает с  его топора на
кромку, и тогда плачет небо,  и ссорЯтсЯ в миру меж  собою большие, и терЯют
жизни малые... -- говорил ‡мей, и  Я видел этого сурового бога, и знал  его,
но, охваченный  трепетом,  не  мог  назвать  его  имени,  ибо имЯ взывает  к
владельцу, и  страшно было так  далеко от земли  обратить  на себЯ  внимание
громовержца.
     -- Љасание ее легче  дуновениЯ летнего ветерка, а глаза ее  полны слез,
-- ‡мей уже вещал о богинЯх, -- ее любовь  прекрасна и ужасна,  ибо сама она
--  любовь,  и  нет  ничего  без ее  участиЯ.  Ќе  родитсЯ  ребенок  без  ее
благосклонного взглЯда, и не поднимает голову  солнечный  •оре,  не видЯ  ее
печальной  улыбки.  ЊогущественнаЯ и  беззащитнаЯ, сидит она за  прЯжей и не
может остановить вечно вращающеесЯ веретено.
     ‡мей на несколько мгновений умолк, а затем плавно накренилсЯ набок, так
что ноги  мои заболтались в пустоте  над ужасающе маленькими зелено-голубыми
пЯтнами  земли.  …два  очухавшись, Я вновь услышал  соперничающее со свистом
ветра шипение:
     -- Ќе один --  все, и малые,  и  большие, начались  от ђода и  жили под
властью Џеруновой,  когда умыкнул их  Ѓелее,  унес  за кромку и  ушла с ними
услаждающаЯ  взор  воинственного  бога ‹ада.  Ћсерчал Џерун и  погнал Ѓелеса
сквозь камень,  и дерево,  и плоть, и поверг вора, но  прикоснулись малые  к
прекрасному телу  Њатери-земли,  и  возымели свою волю,  и жить  стали своим
умом.  Љидает могучий  камни  и проливаетсЯ на землю дождь,  жизнь дающий, и
опекает он лучшего  и сильнейшего  из рода человечьего -- ЉнЯзЯ и верную его
дружину, ибо любы сердцу громовержца военные забавы. ‡навал Я многих храбрых
и  достойных,  но  величие  из  невеликого  вырастает  и  не  Џерун,  небеса
попирающий, мне люб, а  Ѓелес -- защитник сирых на земной тверди. ‡навал Я и
сына Ѓелеса, от смертной жены зачатого, и любил его,  и служил ему  опорой в
мире, а еще  видел  Я порождение  -чудовищное с душой  темнее  забрызганного
грЯзью  конЯ  ‘вентовита, приносЯщего  ночь.  Џросил Я за первого  слезно, и
молил   за   сына   великий  Ѓелес,   но,  громовержцу   подвластные,  иначе
распорЯдились волоокаЯ †ива и бледнаЯ Њорена. ЏритЯгивает противоположное, и
одарила  своим нежным  вниманием богомерзкое  создание †ива, и  принесла ему
бессмертие, а несущаЯ вечный покой Њорена обагрила  свою острую  косу кровью
Ѓолота.  ‘ той  поры  нет  на земле  покоЯ,  ибо злоба џдуна, и  зависть,  и
жадность его  не  ведают пределов. „ва  великих племени были обмануты  им, и
самаЯ ужаснаЯ  война,  не подвластнаЯ ни людЯм, ни  богам, им  была затеЯна.
Ѓесстрашны были ньЯры, пришедшие по морю, нет больше на земле  таких воинов.
Њногомудры  были волхи, любили  их и  зверь,  и  птица, и  дерево, и  Њокоша
улыбалась им, и  внимали они речам ее, как ученики  прилежные. Ђ теперь и их
нет в миру.
     ‡мей, переживаЯ давно  минувшие событиЯ, тЯжело вздохнул. џ  качнулсЯ и
ухитрилсЯ восстановить прежнее положение, не отвлекаЯсь  от рассказа. Ћднако
мои стараниЯ пропали даром, потому что он с  потрЯсающей непосредственностью
перенессЯ из далеких веков во времена сегоднЯшние.
     -- Њеслав хорош. Џеруна почитает, но и Ѓелеса помнит  -- блюдет мир как
умеет, простой  люд  сберегает.  ’Яжко  ему  с  ЉнЯзем  самозваным, ђюриком,
миритьсЯ,  а терпит,  понимает  -- не  по зубам ему конунг  варЯжский. “мен.
’олько недолго Њеславу осталось. €дет к  его  покоЯм  Њорена,  и ведет ее за
руку колдун такой силы, что и мне не упомнить подобного. Њногое видит  вещее
око ЉнЯзЯ,  а врага, что под тайной личиной к нему подбираетсЯ, не замечает.
Ђ может, и  чует  Њеслав, да выжидает момента удобного --  не  знаю. ‘крытны
дела людские, непостижимы в своей бессмысленности...
     ‘лова  ‡меЯ смутили душу.  …сли  он говорит  правду  и  Њеславу  грозит
гибель,  то,  возможно, вскоре и  миру  с ђюриком придет конец.  „а  что там
ђюрик,  в своей крови захлебнемсЯ.  Џоговаривали,  у  ЉнЯзЯ жена  умерла при
родах и  с той поры он не  женилсЯ  больше, а  значит, и унаследовать за ним
некому. Њеслав  в ‹адоге  всех  привечает  -- и словен, и чудь,  и  весь,  и
нарову,  а не  станет  его,  передерутсЯ нарочитые  псы  меж собой,  поминаЯ
прежние  ссоры, а нам, людЯм подневольным,  смуту расхлебывать  да  на своих
горбах  выносить.  …ще  ходили слухи, будто  варЯжский  воевода ќрик  желает
посадить  брата  своего ѓуннара  в ‹адоге ЉнЯзем. ѓотовит своих  хирдманнов,
дожидаетсЯ Њеславовой кончины.  ЋхваченнаЯ мелкими распрЯми, ‹адога длЯ него
и   легкаЯ   добыча,   и   лакомый  кусочек.   ђюрик  тоже  нашими   ссорами
воспользовалсЯ, сперва  ѓостомысла  убил,  затем  ‚адима,  а потом  выстроил
городище  на месте старых печищ словенских и нарек себЯ ЉнЯзем Ќовоградским.
џблоко от Яблоньки недалеко падает, вот и  выжидают ѓуннар с ќриком смутного
времени. Ђ после придут  с мечом да с огнем  и скажут: "‘ледует  нам кнЯжить
над вами, ибо  нет на ваших  землЯх порЯдку". ‚ общем, как ни крути,  смерть
Њеслава за собой много крови  потЯнет. ‘ловно услышав мои мысли,  ‡мей опЯть
заговорил:
     -- Љоварен и умен  пришлый ЉнЯзь, и Ярл его ему под стать. Љровь в  нем
урманскаЯ  да дух  могучий,  древний, воинственный.  ЌьЯров  дух мне  знаком
других лучше.  ‚ брате  его тоже такой гулЯет... „а не  в руки идет, а нутро
выжигаЯ, к знаниЯм запретным гонит. Џотому и зовут его ’емным.
     „альше  Я  ничего  не  разобрал  --  рухнул  ‡мей...  €менно  рухнул  с
невообразимой  высоты,  а не плавно снизилсЯ, щадЯ свою  живую  ношу.  Ќутро
подпрыгнуло, комом застрЯло в горле,  сдерживаЯ рвущийсЯ на  волю крик. ЊенЯ
швырнуло  навстречу земле, затем  подкинуло вверх  и,  наконец, выбросило на
мЯгкий травЯной настил. ЏриземлЯЯсь, неподалеку от менЯ  отчаЯнно взвыл ‹ис.
Ћгромный  силуэт ‡меЯ, смешные фигурки  копошащихсЯ  в  траве людей и  ЯркаЯ
синева  неба  вертелись  перед глазами, заслонЯЯ  друг друга и  наполнЯЯ мир
невероЯтными красочными узорами. џ,  стоЯ на четвереньках, вцепилсЯ пальцами
в траву, твердо  сознаваЯ --  никакие  посулы  на  свете  никогда больше  не
заставЯт менЯ оторватьсЯ от нее.  Џо крЯхтению, доносЯщемусЯ сзади, понЯл --
выброшенный ‡меем  в кусты  Њедведь разделЯет мое мнение.  Љому-то  все-таки
удалось  встать на ноги,  и, пошатываЯсь,  человеческаЯ фигура  двинулась  к
‡мею. —ужак...
     Ћн  почти  лег  на посох  и  неожиданно,  словно  желаЯ что-то поЯснить
неразумному существу, протЯнул руку к жуткой ‡меиной морде.
     -- Ѓлагодарю, ‡мей. †аль, что мой отец не знает тебЯ.
     -- Ћн -- не ты, -- возразил тот.
     ѓолова чудища качнулась в сторону. ‘тараЯсь  уследить за ней,  Я нелепо
кувыркнулсЯ набок и услышал голос ‘лавена:
     -- Џрими и мою признательность.
     --  ‡а что они все его благодарЯт? -- зло  зашептал над ухом ‹ис. -- ‡а
эту пытку,  что  ли?  ’ак Я  бы за это  ему  морду  набил...  -- ‹ис немного
помолчал, а затем добавил с некоторым сомнением: -- …сли б дотЯнулсЯ.
     Ќу что скажешь этакому дурню? Џоневоле Я рассмеЯлсЯ и тут  же  чуть  не
завопил от  боли, прострелившей все  тело.  ЋпасаЯсь,  не сломалось ли чего,
начал старательно ощупывать себЯ.  “шибов  было много, словно крепкие мужики
долго  и зло били ногами, но,  слава богам,  кости оказались целы. Њне бы  в
воду горЯчую да опослЯ отдохнуть денек, и буду здоровехонек. ‘лавен встал на
ноги и, проковылЯв мимо менЯ, подошел к —ужаку.
     -- џ ведь не верил в тебЯ,  ‡мей...  -- зачем-то призналсЯ  он. -- Ќо Я
рад, что ошибалсЯ.
     “ другого эти слова выглЯдели бы нескладной  лестью, но в устах ‘лавена
они прозвучали складно, искренне.
     -- ’ы -- лучший из слепцов, -- засмеЯлсЯ клохчущим пришептыванием Ящер.
-- ‹учший...
     Џо обычаю, отпускаЯ от себЯ ‡меЯ, нужно разорвать рубаху до поЯса, а то
утащит  с  собой.  ‡аметив,  как нервно подергиваетсЯ  ‡меиный хвост,  —ужак
рванул  на себе срачицу. €зношеннаЯ ткань с треском лопнула, обнажаЯ сильную
грудь.
     -- Џрощай,  вой. -- ‡мей глЯнул на ‘лавена и  развел в стороны кожистые
полотнища крыльев.
     --  Џрощай, -- эхом отозвалсЯ сын ‘тарейшины. Ћттолкнувшись сразу  всем
телом,  ‡мей  словно  прыгнул в небо, и только с вышины  донеслось невнЯтное
шипение. —ужак вздрогнул, словно услышал нечто  неприЯтное, а потом, покачав
головой, тихо прошептал:
     -- џ запомню, ‡мей.
     --  Ђ  Я  постараюсь забыть этот  ужас, и чем  быстрее, тем  лучше,  --
потираЯ бока, громогласно сообщил ‹ис.
     џ с ним не согласилсЯ -- такое не забудешь, даже если очень захочешь. Ђ
потом, то  ли оттого, что на ‡меЯ огненного долго  глЯдел,  то  ли от страха
запоздалого, то  ли потому, что зелье —ужаково силу терЯло  --  помутилось у
менЯ в голове, встала пелена темнаЯ пред глазами, весь мир на миг застила да
пропала, опЯть взор Ясным сделав.
     Љазалось,  летели  мы   невероЯтно  долго,  однако  на  деле  небо  еще
золотилось  рассветными  лучами  и  роса  на  траве  помигивала  серебрЯными
глазками,  узрев   Ясный  солнечный   лик.  ђавнина   вокруг   только-только
пробуждалась  ото  сна. ЏотЯгивалась сонной ленивой девкой, нежилась буграми
полей,  размыкала  голубые  озерные  глаза.   ‘ветло-сиреневые  колокольчики
приподнимали   скомканные  заспанные   лица,   белорукие  ромашки   опасливо
раскрывали  желтые сердцевины, и неизвестные мне  махонькие цветики смущенно
разгорались пунцовым румЯнцем. ‚ тихом, пронизанном солнцем и  теплом, после
небесного  холода, воздухе отчетливо разносилсЯ голос  большого печища. Џел,
призываЯ буренок, пастуший  рожок,  вторили ему громкоголосые петухи, что-то
глухо  постукивало,  и  звонко  покрикивали,  проспавшие  приход  ‡аренницы,
хозЯйки.
     Џока, вздыхаЯ  и превозмогаЯ боль, мы брели на эти звуки,  Я  вспоминал
все, что доводилось слышать о Џчеве.
     ‘тоЯло печище как раз меж ‹адогой и Ќовыми „убовниками, что  на порогах
Њутной. ѓоворили, будто  народу в нем не меньше, чем в самой ‹адоге, и  чаще
это люд заезжий, знатный, охочий до недозволенных развлечений. ‚ Џчеве своей
дружины не  было, были  только боЯре да их подручные, которые чуть что --  в
‹адогу  за подмогой бежали, а потому, укрывшись  от ЉнЯжьего ока, не боЯлись
здесь блудить  да гулЯть и  свои, и чужие. Џосле  договора о  мире  с  Ќовым
ѓородом  поЯвлЯлись в Џчеве  и варЯги. Џриходили ладьЯми по Њутной, вылезали
оттуда усатые, чуждые, сорили деньгами, ходили везде, вынюхивали, выпытывали
и исчезали, так и не объЯснив одуревшим от их серебра местным, зачем ездили.
Џомимо них,  приходили по реке за  рыбой и зерном Њстиславовы лодки,  стоЯли
вдоль  берегов Њутной, нацелившись расписными  носами на деревню. Ќеподалеку
от  Џчевы горбились  крутыми  спинами  всем известные  Љурганы  --  упокоища
древних ньЯров. ђаньше Я думал, длЯ красоты  назвали холмы ЌьЯрными, а после
рассказа  ‡меЯ засомневалсЯ. ’вердил же он о воинах, с морЯ нашедших. Њожет,
и сюда они добрались, оторвавшись от обжитых мест. Њы же добрались...

        ‘‹Ђ‚…Ќ

     ‘тарики нашего печища болтали, будто  народу  в Џчеве не меньше, чем  в
самой ‹адоге, хоть и не так она красна и богата, как  ЉнЯжье городище. џ тем
слухам  не очень-то  верил,  покуда  не  ступил в  городские  ворота  да  не
расслышал  шум торговой площади. ‘уетилсЯ на ней  мастеровой и лапотный люд,
перекликалсЯ...
     Љого  тут  только  не  было -- и  пышнотелые,  квохчущие, будто курицы,
бабы-поселЯнки  в  подвЯзанных  под  грудью  серниках,  и  усталые,  дочерна
изжаренные  щедрым  летним  солнцем  землепашцы, и дородные боЯрские жены  с
услужливыми  холопами... ‚се  подавали,  покупали,  выменивали друг у  друга
разные  разности  --  аж глаза  разбегались. ’ут  и  там  сновали вездесущие
мальчишки. ‡вонко, по-птичьи  перекликаЯсь, верещали о заезжих гостЯх с юга,
показывающих невиданные чудеса. ‹ис, ошалев  от суматохи,  двинулсЯ за ними.
Њы, словно овцы за бараном, пошли следом  и вскоре оказались возле узорчатой
палатки с деревЯнным настилом спереди. Ќа нем сидел полуголый мужик, азартно
бил  ладонЯми  в  плоский  бубен.  Ќарод  толпилсЯ  возле  него, разглЯдывал
неистово извивающихсЯ в  танце широкобедрых девиц с позорно  распущенными по
плечам смолЯными волосами. ЋкромЯ красных праздничных исподниц, не по-нашему
разрезанных до боков, на них ничего не было.
     -- ’ьфу, срамницы!  -- сплюнул Њедведь,  однако глаз от толстозадых  не
отвел. ‚нимание  ‹иса привлекли  низкорослые  мужички в расшитых  золотым  и
зеленым  широких атласных штанах  и с обнаженным торсом.  ‚  ушах у приезжих
поблескивали   богатые  троичные   кольца.  ‹ениво,  словно  выполнЯЯ  некую
повинность, мужики перебрасывались бешено вращающимисЯ ножами, умудрЯЯсь, не
ранЯ рук, ловить их за рукоЯти.
     -- Њне  нужны  куны, --  подошел сзади  —ужак.  џ  оглЯнулсЯ.  Ћн вновь
натЯнул  охабень  и в  таком  виде  ничем  не  отличалсЯ  от  многочисленных
беднЯков, наводнивших площадь.
     € чего он прЯчетсЯ?  Џоговаривали у  нас в  печище о страшном уродливом
лице ведуна,  о Язвах, изувечивших его кожу, да только  на поверку оказалось
все бабьими сплетнЯми.  џ —ужака видел --  не  было в  нем  ничего ужасного,
смущал лишь странный  радужный  блеск  в глазах да слишком  раннЯЯ седина...
‚идать, с  малолетства  привык  он от людей  прЯтатьсЯ  --  теперь уж  и  не
отвадитсЯ. Ѓеды от этого никому  нет, знать, и учить его нечего. ‚едун силен
-- сам,  ни приЯтельства,  ни розни не  ищет; от  менЯ зависит,  кем он  нам
сделаетсЯ -- другом и помощником иль опасным врагом. џ предпочитал дружбу.
     --  Љуны,   --  повторил   —ужак,  принимаЯ   мою   нерешительность  за
непонимание.
     --  ‘колько?  -- коротко  спросил Я. ‚опрос "‡ачем?" вызвал бы у ведуна
только недоумение.
     --  ’рех  хватит,  --  ответил  он  и,  получив  три  меховых  лоскута,
растворилсЯ в толпе, напоследок упредив: -- ЊенЯ не ждите, сам вас найду.
     € действительно, нашел спустЯ несколько часов, усталых и отчаЯвшихсЯ от
непривычной суеты.  Њедведь к  тому  времени даже притомилсЯ  на суматоху  и
толкотню ворчать, лишь отдувалсЯ молча да озиралсЯ затравленно -- нет ли где
укромного  местечка. ’очь-в-точь  громадный лесной зверь, случайно  на  виду
оказавшийсЯ.
     —ужак  поЯвилсЯ неожиданно, будто  из-под  земли вырос.  ‡а его  спиной
болталась большаЯ сума из мЯгкой кожи, за поЯсом торчал потертый, но  вполне
вместительный кошель. ‹ис, завидЯ его, заинтересовалсЯ:
     -- —то там?
     ‚едун вытащил кошель, подал ‹ису. ЊенЯ тоже интерес разобрал, потЯнулсЯ
через его плечо, различил в темной утробе кошелЯ золотой  круглЯшок.  Њонета
какаЯ-то... Њожет, диргема...
     -- € этот хлам за три куны?! -- ‹иса затрЯсло от возмущениЯ, но поддеть
—ужака не посмел, а лишь, побагровев от злости, резко развернулсЯ и чуть  не
сшиб крепкого мужика в нарЯдной срачице с вышитой синим  шелком подоплекой и
ластовками.  ‚идал Я  уже  где-то  этого мужика... ‚роде  когда  по  площади
бродили, он  все времЯ на глаза попадалсЯ. ‘ловно выслеживал кого. •отЯ кому
нужны бедные,  потрепанные пришельцы  с дальних  болот? ЌамаЯлсЯ, видать,  с
духоты  да тесноты, вот и  лезет  в голову всЯкаЯ  дурь.  „а  и  от  порошка
чужаковского еще не отошел...
     Ђ все же занЯтно --  как же  вышло, что нюхали  мы тот  порошок на краю
пустоши, а очнулись в Џчеве? „а еще и один сон на всех видели? Ќеужто впрЯмь
был ‡мей?  Ђ скорей  всего, одурманил нас —ужак  и провел к  городищу тайной
тропкой, одуревших да ничего не помнЯщих... ‚едун же...
     -- —его рот раззЯвил?! -- огрызнулсЯ на мужичка ‹ис, и тот, удивительно
покорно посторонившись, прошептал:
     -- Џрости, коли обидел...
     -- Ќе прощу! -- ‹ис разошелсЯ не на шутку,  азартные блики  запрыгали в
веселых  глазах. џ  напрЯгсЯ  было  в предчувствии ссоры, но странный  мужик
торопливо отвернулсЯ и почти побежал прочь от нас.
     -- —его это он? -- удивилсЯ ‹ис.
     -- „остал ты  его, -- ответил брату Њедведь и забурчал: -- Џожрать бы и
поспать, вот где только?
     -- ‹юбой хозЯин рад будет  гостЯ принЯть да хлеба-соли ему поднести, --
гордо заЯвил ‹ис. -- •леб-соль разбойника побеждает, иль забыл?
     ‹юбой-то любой, но после торговой площади не хотелось на люди лезть, на
назойливые вопросы отвечать...
     --  џ  узнавал. -- —ужак  подбросил на  плече новую  сумку. -- …сть тут
двое, корчмарЯми себЯ кличут, -- всех привечают и вопросов не задают. ’олько
за приют и еду денег требуют.
     “ ‹иса глаза  округлились,  Ѓегун рот  приоткрыл,  уставилсЯ на —ужака,
неверЯще охнул:
     -- ‘ гостЯ плату.
     „ругой  бы подобное  сказал  --  Я  не поверил  бы,  но —ужак шутить не
станет. ‡нать, в больших печищах свои порЯдки, до нас еще не дошедшие...
     -- Џошли, -- решил Я.
     „линный, сложенный из добротных бревен домина, к которому привел —ужак,
сильно отличалсЯ от своих малорослых соседей. ЉрасуЯсь, он выставлЯл напоказ
искусную  резьбу,  облепившую двери,  наличники  и дощатую  крышу. ‡атЯнутые
промасленной холстиной  окна громоздились сразу на двух этажах, что было длЯ
менЯ  в новинку.  “  отца тоже  был  редкий дом  с медушею, помостом,  двумЯ
горницами  и  повалушей,  но самый  верх в  нем, под крышей,  служил  зимним
пристанищем длЯ озЯбших птиц да любимым местом мышей и крыс.
     Ќикому  не приходило в голову прорубить там окна и приспособить верхний
этаж длЯ жильЯ. Ђ тут приспособили. †аден хозЯин до гостей оказалсЯ...
     -- €ль до денег... -- медово прошептал мне на ухо ‹ис.
     Ќа крыльце  на  нас налетел светловолосый здоровЯк в  зипуне и  широких
штанах из  зуфи. Ћпытным взглЯдом распознав  в  нас пришлых,  он, дружелюбно
оскалившись, заЯвил:
     -- ѓостей больше не беру. ‘ейчас  люду тьма понаехала, аж изба ломитсЯ.
‘тупайте другого приюта поищите.
     џ  всмотрелсЯ  в  круглое безусое  лицо  --  неужто  не совестно гостЯм
отказывать, но здоровЯк встретил мой взглЯд и бровью не повел. Ќаоборот, еще
больше  напыжилсЯ,  будто  не  корчмарь он,  никому  не  ведомый,  а  боЯрин
нарочитый!
     Ќесолоно  хлебавши  мы  двинулись  на задворки  Џчевы, где,  как  ведун
обещал, стоЯла еще одна изба "длЯ всех".
     —ем  дальше  уходили от торговой площади, тем ниже становились домишки,
будто врастали в землю, ютЯсь  впритирку к реке да соперничаЯ  друг с другом
убогостью землЯных крыш.
     Љорчму нашли на окраине, у самого  тына. ќто  была, пожалуй, не изба, а
несколько  курных  домов, удачно  прилепившихсЯ друг к другу. ђазобрать, где
горница, а где хлев или сеновал, было вовсе невозможно.
     -- „а тут входов больше, чем клетей! -- искренне возмутилсЯ ‹ис.
     Ѓудто  испугавшись  его возгласа,  за  углом  ближайшей  хибары  что-то
шевельнулось.  Џоказалось --  спрЯталсЯ  там  человек  да  следит  за  нами.
‘тараЯсь  не спугнуть соглЯдатаЯ,  Я до  боли скосил глаза и  успел ухватить
взглЯдом знакомое лицо трусливого мужика с площади.
     "—то ему от  нас надо?" -- удивилсЯ, но  окликнуть не успел. ‡аходЯсь в
воплЯх, в избе  горестно закричала  женщина.  Ѓегун,  дрогнув, заозиралсЯ, а
—ужак, наоборот, словно окаменел в напрЯженной неловкой позе.
     -- ѓде это? -- загудел Њедведь.
     -- ’ам. -- Џосох ведуна прочертил по  земле прЯмую линию и приподнЯлсЯ,
указуЯ на хлипкий дощатый прирубок.
     --  Њожет,  глЯнем? --  Ѓегун  чуть не плЯсал,  в  нетерпении перебираЯ
ногами. џ иногда  думал, не присушил  ли его какой неведомый знахарь на всех
девок сразу? “ж больно он дурел от одного только бабьего голоса.
     -- Ќечего глЯдеть. Ќе твоЯ девка орет, так и не лезь.
     -- ‚ерно, -- поддержал менЯ ‹ис,  -- а то ты уж одной бабе  так  помог,
что еле ноги унесли.
     -- ‘колько о  том вспоминать можно?! -- разозлилсЯ Ѓегун, и в это времЯ
женщина снова закричала. Ќа сей раз не жалобно, а жутко, дико, словно смерть
почуЯла.
     Ќет, попусту так орать никто не станет, так кричат лишь когда последнюю
муку терпЯт... џ пошел на голос. ‘зади грузно затопал Њедведь.
     -- ‘той, где стоЯл! -- прикрикнул Я на него. -- •ватит и того, что Я не
в свое дело сунулсЯ.
     Љогда подошел поближе к прирубку,  женщина уже не кричала, зато сопение
и злые мужские  голоса  резали слух чужим четким  выговором. Љоли  перестала
девка орать, может, и заходить не стоит?
     ‡а дверью тонко свистнуло. Ќикак  плеть, коей  нерадивых кобыл хлещут?!
—то ж за изуверы такие -- бабу плетью охаживать?  ќтак и убить  недолго... џ
решительно распахнул дверь. ‚овремЯ...
     „вое в