,
точно огромнаЯ  желтаЯ кошка, да так быстро, что и глазом не уследить, хвать
одного иль двух ребЯтишек и -- в лес. Људа она похищенных детей несла, никто
так  и не узнал.  €  словить  ее  не  удавалось -- хитра была и проворна. ‘о
‘трибожьими внуками в беге могла поспорить. џ сам ее однажды видел, когда  с
отцом  в  Џорубок  приходил  невесту приглЯдывать.  Ѓыло  это в травень,  на
комарницу, рожь еще только робко потЯнула к солнышку веселую зелень ростков.
ђосомаха  шла  по  полю,  словно  приглЯдываЯ, хороши  ли  посевы. Ћна мЯгко
переступала босыми ногами, не приминаЯ зелени, а волосы летели за ней черным
покрывалом.  ќто мне уже  после объЯснили, что  волос  у  нее вместе с рожью
поспевает.  Љак  начинает  рожь  колоситьсЯ,  так  и  у  нее  золотой  волос
проЯвлЯетсЯ. Ђ тогда Я не знал ничего и, помню, смеЯсь, крикнул отцу:
     -- ѓлЯнь, девка бесстыжаЯ иль полоумнаЯ по лЯдине ходит!
     ђосомаха услышала, всполошилась  и  огромной  черной кошкой метнулась в
лес. Џомню, Я  напугалсЯ тогда, точно малый глуздырь,  а ведь уже женихатьсЯ
собиралсЯ. ‹ицо у менЯ побелело, сдавил отцовскую руку так, что он посмотрел
на менЯ и сказал:
     -- Њал ты еще смелым быть, знать, мал и жену в дом вводить.
     € повернул обратно, забыв про смотрины. Ђ мне жену хотелось. Ќе потому,
что тело  жаждало, а обидно было, что  малым обозвали. ’олько сейчас понимаю
-- и впрЯмь мал был...
     --  ‹ис, -- обратилсЯ ведун к  насторожившемусЯ охотнику.  -- Џо запаху
сможешь узнать,  где она прЯчетсЯ? џ  чую недалеко,  точно не  скажу, нюх не
тот.
     ‹ис  старательно  засопел  носом,  а  потом  указал  рукой  на  высокую
ель-отшельницу,   выросшую  пышной  и  зеленой,  словно  назло  своим  тощим
соседкам. —ужак кивнул и зашептал ‹ису:
     -- ‘той здесь, а если ђосомаха на  тебЯ побежит, говори: "Љрасна девица
по  полю бежит, чужих детушек  к себе ворожит, в  дом  не  заходит,  косы не
заплетает, менЯ, паренька, не замечает. џ колдунье-ворожее не люб, а полюбит
--  на  третий день стану к камню,  сердце ретивое вырежу  да ей отдам" -- и
станет она опЯть девушкой.
     -- „а ты что?! -- хором возмутились братьЯ. -- ’акое пообещать!
     -- „ело ваше, не  хотите -- не надо,  а  добра  от встречи с  ђосомахой
ждать   не  приходитсЯ.  ‹учше  самим   ее   выманить,  чем   она   на   нас
нежданно-негаданно кинетсЯ.
     ЃратьЯ упорно  отказывались, качаЯ головами,  да и мне  затеЯ —ужака не
нравилась. ЃелЯна, раздумываЯ,  закусила губу. Ѓегун  недоверчиво косилсЯ на
ведуна, но все же любопытство взЯло верх, и он заЯвил:
     -- џ скажу, что надо. ѓони ђосомаху.
     —ужак подкралсЯ к ели,  зашевелил губами, просЯ у  дерева прощениЯ, что
осмелилсЯ его  потревожить, и приподнЯл могучие нижние ветви.  Ћттуда словно
огневаЯ молниЯ метнулась.  Ѓегун не оплошал, заорал  во все горло, что ведун
велел. “же скрывшаЯсЯ было из  виду ђосомаха далеко у деревьев остановилась,
а потом, неведомо каким образом, словно мгновенно переметнувшись через топь,
возникла  возле  Ѓегуна.  ’олько не  кошкой  уже,  а  обнаженной  девицей  с
маленькими  звериными глазками и  сплюснутым, точно  вдавленным внутрь лица,
носом. ‡ато волосы у нее были  роскошными. ‡олотаЯ полноводнаЯ река  стекала
по  белым  плечам  до  самой земли  и рассыпалась  на  зеленом  мху огневыми
разводами.  „евица  едва доставала Ѓегуну до плеча. ЏриподнЯвшись  на носки,
она заглЯнула ему в глаза и спросила низким рычащим голосом:
     -- Џравду ли сказал?
     ЃеднЯга  Ѓегун  забегал  глазами,  точно уличенный  воришка,  отыскиваЯ
—ужака, но того и след простыл.
     Њне тоже  стало не по  себе.  ‚ообще-то ђосомаха  лишь  детЯм  да бабам
беззащитным опасна,  а  длЯ  прочих  -- создание  безвредное, но кто  знает,
какова она будет в Ярости?
     ђосомаха   молчала,   ожидаЯ   ответа,  и,  заалев,   Ѓегун  попробовал
вывернутьсЯ:
     -- Ђ ты как думаешь?
     „евица  зашипела,  словно рассерженнаЯ  кошка,  губы  ее  приподнЯлись,
по-звериному обнажаЯ длинные острые клыки:
     -- Ћбманул!!!
     € никто  не успел схватитьсЯ за оружие,  как  на месте,  где только что
была девушка, взметнулсЯ огненный вихрь. ‘крутившись воронкой, он, подвываЯ,
двинулсЯ  на Ѓегуна.  ’от попЯтилсЯ и, споткнувшись, еле удержалсЯ на ногах.
Ќад моей  головой  что-то тонко свистнуло, и, обернувшись, Я увидел  —ужака,
прЯтавшегосЯ   под  прикрытием  елей.  ‚   вихрЯщемсЯ  огне   нечто,  совсем
по-человечьи, застонало, ахнуло, и он безжизненно  опал на землю. ‚ ползущем
по  земле  тумане лежала ђосомаха.  ‡олотые  волосы  ее разметались  вокруг,
открываЯ взглЯду слабое девчоночье тело. ѓрудей у нее вовсе не было, а тощие
ребра, казалось, светились сквозь белую кожу. Ћна была жива  и часто дышала,
но почему-то не пыталась поднЯтьсЯ. Њне даже стало жаль ее, когда увидел нож
ведуна, пригвоздивший к земле ее длинные волосы.
     -- Џусти,  -- попросила она тонким голосом, безошибочно угадав в —ужаке
своего обидчика.
     -- ђебенка  куда дела? -- не обращаЯ  вниманиЯ на ее  просьбу,  спросил
—ужак.
     -- ‘ъела... --  честно призналась ђосомаха,  и жалость  моЯ пропала. Ќе
верилось, что лежащаЯ на земле хрупкаЯ женщина могла  съесть ребенка, словно
дикий зверь, а если бы поверилось -- убил бы ее без промедлениЯ.
     Ћднако  —ужак верил  ее  словам,  но  тем не менее не  спешил  казнить.
Ќемного помолчав, он опЯть спросил:
     -- …сли освобожу, через топь до ‹адоги проведешь?
     --  Ќе до самой ‹адоги,  до берега  Њутной, откуда  ‹адогу  видать,  --
быстро ответила ђосомаха, почуЯв надежду на спасение.
     -- € то ладно. -- —ужак  потЯнулсЯ было  вытаскивать из ее волос ножик,
как Ѓегун перехватил его руку. Џобледнев, зашептал:
     -- Ќе верь! Ќе верь! ‹жет перевертыш!
     --  ѓлупости! --  —ужак стрЯхнул с руки  его пальцы, словно  назойливую
букаху. -- Њне лучше знать, кому верить.
     Џока  они говорили,  ђосомаха, по-прежнему  лежа  на спине, затравленно
переводила глаза с одного на другого и, наконец, понЯв, что —ужак настоит на
своем, заулыбалась, показываЯ белые клыки.
     --  Ќе лыбьсЯ,  тварь,  -- резко наподдал ей по ребрам ‹ис.  -- Љабы не
ведун...
     --  Љабы не  ведун,  ты бы уже  жжеными  костьми на  болоте  лежал,  --
оскалилась уже освобожденнаЯ ђосомаха, поднимаЯсь  с земли.  ‚ ее  роскошных
волосах запуталась  трава  и  мелкие  веточки.  Џовернувшись  к —ужаку,  она
сказала: -- Џошли, что ли?
     ‚едун кивнул.
     Џошли -- это мЯгко сказано. Ќет, не шли мы, а бежали, словно от погони,
спотыкаЯсь о  преграды,  хлюпаЯ по жидкой грЯзи и раздираЯ  лицо и  одежду о
ветви  встречных  деревьев.  Њы  бежали  изо  всех сил, а  все  же  ђосомахе
удавалось всегда опережать нас и, исчезнув далеко в болоте,  вновь возникать
где-то рЯдом, каждый раз  пугаЯ своим внезапным поЯвлением.  ђадуЯсь  нашему
испугу, она заливисто хохотала и вновь неслась вперед. Ќе трогала она только
—ужака,  видно, понЯла -- не по зубам ей ведун.  Џот застилал мне  глаза,  в
груди горело, и лишь мысль о том, что рЯдом, не сдаваЯсь, задыхаетсЯ ЃелЯна,
заставлЯла менЯ бежать дальше. Џостепенно боль становилась все сильнее, ноги
подламывались, и  Я,  ощущаЯ  во  рту  вкус  крови,  начал  проваливатьсЯ  в
полубредовое  состоЯние,  когда  все  вокруг  обретает  очертаниЯ  увиденных
когда-либо предметов,  а  в памЯти  всплывают  случайные люди,  которых  при
встрече  и не  вспомнишь.  ‚ставало перед  глазами  родное  печище, и  отец,
улыбаЯсь  так,  как улыбалсЯ, лишь когда была  жива  мама, протЯгивал ко мне
руки,  и Я бежал со всех сил  к  нему, но все пропадало, и вновь проскакивал
передо  мной  огненный  силуэт ђосомахи, и  разносилсЯ по  лесу ее клохчущий
смех. Ђ затем и она исчезала в темноте, и вместо нее вставал из влажного мха
•итрец, покачиваЯ  головой,  и  пыталсЯ  мне  сказать  что-то,  но губы  его
шевелились,  а  слов  не было,  и,  огорченно  разводЯ руки,  он  рассыпалсЯ
дождевыми брызгами. Љапли влаги летели над  болотом, словно птицы к  острову
ЃуЯну  по осени, и оседали  на  затЯнутом холстиной окне.  Ђ  там, за  окном
горбилась  старуха  из  ‡ахоньЯ и, разминаЯ ссохшуюсЯ руку, крутила  в мотки
прЯжу.
     Ќе знаю, тащил менЯ кто или сам Я  добежал до высокого берега Њутной  и
там рухнул без сил и сознаниЯ, а только, когда очнулсЯ, несла подо мной воды
могучаЯ  река  и солнце, войдЯ в  полную силу,  улыбалось  с неба. Ќа другой
стороне  Њутной  виднелись  полЯ  с  золотыми снопами,  и,  словно маленькие
мураши,  копошились  возле  них  люди.  Ѓлестели потными обнаженными спинами
мужики, мелькали бабьи белые платы, и доносились звонкие выкрики ребЯтни. ’а
чадь, что жила пахотой,  в эту пору с полей не уходила -- созревали озимые и
Яровые уже были наготове, а меж тем,  и сенокос не кончалсЯ. Њожет, потому и
были названы предпоследние дни  червенЯ -- бессонниками,  что не до сна было
земельным людЯм.
     ‘ама ‹адога  раскинулась  по  берегу,  словно  лениваЯ  баба, прилегшаЯ
отдохнуть  и  полюбоватьсЯ  слаженной  работой  жнецов.  Џосередке  высилась
забраннаЯ  тыном торговаЯ да мастероваЯ ‹адога, а  вокруг  нее  низко сидели
беднЯцкие  домишки.  Џо ним сразу было и не  понЯть -- дома то или землЯнки.
†или там все вместе, и люди, и скотина.
     -- Ќу вот, а Ѓегун говорил -- обманет, -- донессЯ до менЯ голос —ужака.
ЏомогаЯ  посохом занемевшему  от  долгого  бега телу, он приковылЯл ко мне и
опустилсЯ рЯдом на траву. ѓлаза его вперлись в тЯгучие ленивые воды Њутной.
     -- Ћстальные где? -- спросил Я его.
     ‚едун улыбнулсЯ, видно доволен был, что добралсЯ наконец до ‹адоги.
     -- Љто где свалилсЯ... „а не дергайсЯ,  --  заметив  мой  нервный жест,
успокоил он. -- ‚се неподалеку. ЋчухаютсЯ -- сами придут.
     Ћн говорил так  уверенно,  что Я позволил усталым мышцам расслабитьсЯ и
повалилсЯ в  траву.  Ћблака  плыли надо  мной,  причудливо изменЯЯсь, иногда
устрашаЯ  своим  обликом, иногда чаруЯ и  дарЯ  добрые  предзнаменованиЯ. Џо
облакам можно  было лишь  погоду  правильно угадать, а во всем остальном  не
всЯкий ведун мог разобратьсЯ.
     -- —ужак, -- спросил Я ведуна. -- Ђ ђосомаха где?
     -- “шла в лес. Ќе любит она на люди показыватьсЯ.
     -- Љак ты?
     -- ‘ чего так решил? -- вопросом на вопрос ответил ведун.
     џ почуЯл в его голосе настороженность и сел:
     -- „а  лицо все прикрываешь, людЯм не показываешьсЯ. џ понимаю, с твоей
силой сладить нелегко...
     ЊенЯ прервал смех  —ужака. ’ак он  еще  никогда  не  смеЯлсЯ. Љазалось,
будто взошло над Њутной еще одно солнышко,  так тепло стало на душе, и птицы
затренькали  звонко, словно весну встречали. џ  удивилсЯ,  что жнецы  на том
берегу не заметили, не обернулись  в  нашу  сторону, а  продолжали неутомимо
трудитьсЯ,  монотонно  вытЯгиваЯ  какой-то  невеселый  мотив. Ћни  пели  эту
нескончаемую песнь с того момента, как, выйдЯ на поле, отбили поклоны на три
стороны, упустив лишь злую северную,  и  взЯлись за серпы, а закончат только
после жатвы,  убрав  поле  и оставив  лишь  малую долю  несрезанного  урожаЯ
‚елесу.
     џ посмотрел на смеющегосЯ ведуна. ‚  его глазах веселыми огнЯми плЯсали
колдовские искры. ЋпЯть ворожит? ‡ачем?!
     -- Ќе пугайсЯ, -- заметил  мое недоумение  —ужак. -- Ќе  ворожу. ’ак ты
решил, будто Я ненароком повредить боюсь, потому и глаза скрываю?
     ‚опрос  в  сочетании со смехом  был обидным,  но почему-то  у  менЯ  не
возникало желаниЯ обижатьсЯ, и Я просто ответил:
     -- „умал...
     —ужак смеЯтьсЯ перестал, но улыбка не сошла с его лица:
     -- џ с силой родилсЯ. Ћна мне, что тебе -- руки. Ќе прЯчешь же ты их из
боЯзни ударить.  € мне  своей силы  боЯтьсЯ  нечего.  Ђ  об истинной причине
скажу, когда верить буду больше.
     Ќе хочет, и не надо.  …го  дело -- ему и решать, а менЯ иное тревожило.
‹адога. ’ам, в городище, Њеслав, а здесь, на другом берегу, -- его погибель.
€  не упредишь  никак,  а упредишь  --  —ужака  предашь,  с  которым  крепче
побратимов дорогой повЯзаны...
     ‘ треском круша  невысокий кустарник, к  нам подошел Њедведь  и, пыхтЯ,
призналсЯ:
     -- “х, еле отыскал. Љабы не следы... Ћн повернулсЯ назад и закричал:
     -- ќй, ‹ис! ’ут они!
     €здалека отозвались знакомые голоса, зааукали,  каждый  на  свой манер.
Ѓегун протЯжно, плавно, словно песню петь собиралсЯ. ‹ис отрывисто и громко,
точно  пес, заслышавший  дорогого человека,  а  от последнего голоса у  менЯ
подневольной птицей забилось в груди сердце, рванулось навстречу кричащей.
     ќх,  ЃелЯна...  Ќе  на  беду ли тебЯ встретил? „ругой тебЯ  присушил, и
неведомо -- сумеешь  ли забыть его, посмотришь ли когда  на менЯ так, как на
него любуешьсЯ...

        Ѓ…ѓ“Ќ

     Ђльдейнгьюборг  -- так называли  ‹адогу  варЯги. Ѓыло их здесь  великое
множество,  и почти треть исконно живущих  в ‹адоге давно  состоЯла с ними в
родстве. €менно поэтому не посадил  ђюрик  на городище  никого  из  своих, а
позволил по-прежнему кнЯжить старику Њеславу. ’о ли в знак благодарности, то
ли пораскинув умом и сообразив, что пришлый варЯг силен, а его дружина воюет
куда  лучше гончаров  и пахарей, Њеслав отказал в  помощи ‚адиму-Ќовоградцу,
когда  тот  решил  воспротивитьсЯ  власти  ђюрика.  ‘ тех  пор  старый ЉнЯзь
умудрЯлсЯ жить с  урманами полюбовно,  а  порою  и  с выгодой длЯ  городища.
Џоговаривали, что,  когда  ‚адим  осмелилсЯ  просить  у Њеслава помощи,  тот
ответил: "‘ам варЯга звал, сам его  и гони". ‹юдЯм ответ Њеслава понравилсЯ,
тем более что воинственнаЯ дружина варЯжского сокола немногого  требовала за
охрану   мирного  города  от  других,  более  злых  и  нахрапистых  северных
пришельцев. € хотЯ ђюрик с дружиной сидел в Ќовом ѓраде, в ‹адоге  была своЯ
дружина, смешавшаЯ всех  -- и  своих,  и  пришлых. “ нас в печище о  ЉнЯжьей
дружине говорили многое. Ѓудто живут дружинники в ЉнЯжьем доме, и есть средь
них нарочитые, с которыми сам Њеслав совет держит, а есть и уные -- младшие,
которые словно слуги по  хозЯйству хлопочут  и от  ЉнЯзЯ за  службу получают
еду, одежду и кров. Ђ еще были в дружине вой, те самые,  о храбрости которых
складывали песни те, что пришли к воинскому делу из леса, от косы да топора,
и нерушимой силой встали за родную землю. ‘редь воев тоже встречались разные
-- и именитые, и отроки, но в народе шептались, что  случись  чего  -- лучше
воев никто не обережет.
     ‡а три  днЯ,  проведенных в городище, мы успели на  них насмотретьсЯ. џ
был  разочарован.  Ѓольшего ожидал  от  воев. „умал,  будто  не люди это  --
богатыри, под стать  самому ‚олоту, а  они  оказались  всего  лишь  статными
мужиками,  увешанными  красивым  оружием.  „овелось бы  им  один  на один  с
Њедведем  силой  померЯтьсЯ, многие бы извалЯвшись в  грЯзи  ушли. ‚от  коли
скопом, тогда дело другое...
     ‚идел  Я, в основном,  людей из  младшей дружины  --  нарочитые  уехали
вместе  с  Њеславом  к  ђюрику,  оговаривать  дань.  Ћб их  отъезде  поведал
приютивший нас бондарь. ‡вали его, словно певчую птицу,  --  €зок. Ћн  и был
под  стать своему имени -- болтал постоЯнно, а  молчал разве только когда ел
да когда спал.
     —ужак ничуть  не огорчилсЯ отсутствию Њеслава.  “знав новость, спокойно
пожал плечами:
     -- Џодождем. Љогда-нибудь да вернетсЯ.
     €зок был  холост и уже седел, но  жену в дом приводить не собиралсЯ. Ќа
расспросы отшучивалсЯ, но  в глубине глаз загоралась стараЯ горестнаЯ тоска.
Ћ  ком  вспоминал, по  кому  тосковал бондарь, спрашивать было неловко да  и
бессмысленно. ‡ато в родне у €зока ходило чуть ли не пол-‹адоги. „ва кузнеца
-- серповик и оружейник, приходились ему родными  братьЯми. ‘тарший, узнав о
том, что мы прибыли в ЉнЯжью дружину, притащил в  горницу несколько  мечей и
легкие звенЯщие кольчуги, запросив за все смехотворно  низкую цену. Љ товару
он приложил как  подарок длинные ножи  и настоЯщий боевой топор длЯ ЊедведЯ.
ЊенЯ  удивило  столь  неслыханное радушие,  но  все объЯснилось,  когда €зок
серьезно заметил:
     -- Ѓерите. Ѓрат знает, с  кого какую  цену просить. ‚идать, ему все это
сторицей окупитсЯ.
     Љузнец стоЯл возле него, в серых жестких глазах мелькали отблески огнЯ,
полыхало пламЯ, взметывались и тЯжело падали кузнечные молоты. ‚се знают  --
кузнецу  ведомо  куда больше,  чем  простым  людЯм,  и Я потЯнулсЯ к оружию.
‘лавен поблагодарил  сдержанно и  тоже принЯл подарок.  Ћружейник,  одобрЯЯ,
кивнул светловолосой головой и вышел. Џоказалось, будто ушло вместе с ним из
избы  нечто  могучее,  словно  сам  ‘вЯтовит  незримо  присматривал за  ним,
оберегаЯ своего человека.
     Љ нам  приходил не  только кузнец -- многие желали  взглЯнуть  на людей
ЏриболотьЯ. ‹адожане, видевшие множество гостей  из  дальних стран, дивились
на нас,  словно малые  дети.  Џочему-то Џриболотье казалось  им невообразимо
далеким, затерЯнным в трЯсинах печищем, а многие о таком и не слышали вовсе.
Ќеудивительно, если сам Њеслав забыл наш род. “бедившись,  что мы  мало  чем
отличаемсЯ от них самих  и говорим на том же  Языке, гости уходили, оставлЯЯ
на   столе  и   лавках  разнообразные   подарки.  Ћднажды,   преисполнившись
благодарности  и  напившись  липовой  медовухи,   ‹ис  вздумал  рассказывать
подзадержавшимсЯ  гостЯм о нашем путешествии. Џоловину событий он упустил, а
другую половину переврал, но слушатели были поражены. ђусалка и оборотни еще
ничего, но, услышав о ‡мее и бегающей на другом берегу Њутной  ђосомахе, они
стали похожи  на  ребЯтишек,  напуганных Ѓакой. Ќет, они, конечно,  знали  о
подобных дивах, но  вовсе не предполагали, что с ними можно увидетьсЯ и даже
разговаривать. ђассказ  ‹иса, изрЯдно приукрашенный, передавалсЯ  из  уст  в
уста, и  на  другой вечер гостей привалило уже  вдвое больше. €зок  смеЯлсЯ,
радуЯсь,  а перетрусивший и уже забывший,  что  врал, ‹ис  наотрез отказалсЯ
повторить свой рассказ. ‹юди ждали, и, чтобы не бесчестить хозЯина, Я взЯлсЯ
рассказывать  вместо  ‹иса. ‘ам не знаю,  как  вышло,  только  петь мне было
привычнее, чем говорить, и Я запел. ‡акончил же далеко за полночь.
     „овольные гости, гомонЯ, побрели по домам, и €зок гордо сказал:
     -- ‚ы -- лучшаЯ мне награда на старости лет.
     -- Џочему? -- зеваЯ, удивилсЯ ‘лавен, а €зок, недоуменно уставившись на
него, поЯснил:
     -- Ђ как же? ѓость  -- в дом, и бог --  в дом.  ‘колько у нас гостей-то
было сегоднЯ! Ђ завтра того больше будет!
     Џосле его заЯвлениЯ Я долго не мог заснуть. Ќасчет  гостей  и богов  он
верно подметил, а все-таки снова петь про то же не хотелось. Љак бы ни  была
песнЯ хороша, а от повторов надоест, потерЯет свое очарование.
     Ќо  самое  досадное случилось  на другой день.  Ќас стали узнавать все.
‘тоило выйти за порог, как, перешептываЯсь, люди показывали на нас пальцами,
ребЯтнЯ,  не смущаЯсь,  норовила  потрогать  хоть  краешек одежды,  а девки,
опускаЯ глаза вниз, стыдливо краснели.
     ‚от  тогда-то и стали заметны  средь  остального  люда  дружинники. Ћни
единственные проходили мимо нас,  словно  мимо пустого  места. Њногие из них
повидали куда больше  нашего,  и болтовнЯ малых людишек  с болот казалась им
пустым бахвальством. „а еще не обращал на нас вниманиЯ один жалкий  старик в
истрепанных  лохмотьЯх. Ћткуда  он взЯлсЯ -- никто не знал, но Я часто видел
его сидЯщим на одном и том же месте,  возле  пристани, и обреченно смотрЯщим
на Њутную. Њне чудилась в нем какаЯ-то сокрытаЯ тайна, настолько  печальнаЯ,
что стоит о ней молвить --  и  полетЯт слова белыми плачущими лебедушками за
сине  море в  чужедальние страны, о коих тоскует старикова душа. Џочему  так
думалось --  не  ведаю, и, надеЯсь хоть что-то узнать  о старце, Я указал на
него —ужаку. ‚едун подошел к страннику, склонилсЯ и зашептал ему что-то. ’от
слушал недолго, а  потом встал и послушно поковылЯл прочь, держась берега. “
менЯ  слезы  выступили  при  виде  его  тощей  ободранной  фигурки,  одиноко
плетущейсЯ из городища.
     -- ‡ачем прогнал? -- спросил Я —ужака.
     Ћн задумчиво посмотрел вслед старцу и ответил:
     -- џ ему не указ. ‘ам он ушел...
     -- „а что ты сказал-то ему?
     -- Ђ ему говорить много не надо. Ќе по нраву Я ему, вот он и ушел.
     џ рассердилсЯ и на себЯ, и на ведуна. Ќе мог он слов добрых длЯ старика
подобрать, да и  Я хорош -- нашел, кому указать на беднЯгу! Ѓудто не знал --
длЯ —ужака все люди, что собаки, нужны лишь, когда лают и недругов отгонЯют,
а до остальных  ему и дела нет. ‘ловно на крыльЯх  Я помчалсЯ к дому,  благо
недалеко, схватил пару кокурок и, догнав старика, сунул ему в руку:
     -- ‚озьми, дед.
     ‘транник  остановилсЯ,  вскинул  на  менЯ  голубые  выцветшие  глаза  и
неожиданно сильным голосом произнес:
     -- џ тебЯ хорошо знаю,  лучше остальных твоих вервников. …сли и ждал от
кого  подарка,  то уж  никак не от тебЯ. Ќо коли ты ко мне  с добром, то и Я
тебе подарок сделаю.
     ‚ полной уверенности, что дед  спЯтил, Я начал было отказыватьсЯ, но он
засмеЯлсЯ и продолжил:
     --  Њой дар руками не потрогаешь -- его душой чуют.  Љогда понадобишьсЯ
ты  моей  хозЯйке,  ни Я, ни братьЯ  мои не войдут в твою  душу. ‡апомни! --
закончил он торжественно и, отвернувшись, поплелсЯ дальше. Ќе пройдЯ и  двух
шагов, он отбросил в сторону мои кокурки и пропал.
     џ протер глаза --  старика  не было. Ќа плечо  легла чьЯ-то рука. ђезко
развернувшись, Я увидел —ужака.
     -- џ слышал. -- Ћн склонил голову, всматриваЯсь в мое лицо. -- ‚оистину
дорогой подарок сделал тебе „рожник.
     -- Љто?! -- переспросил Я.
     -- „рожник, -- невозмутимо повторил ведун.
     Ќеужели   тот  самый   „рожник?!  ‚ерный  прихвостень  злобной  Њорены,
поджидающий  слабости человеческой  и вползающий ему  в душу, заставлЯЯ кожу
покрыватьсЯ мурашками, а сердце трепетать при  любой  опасности. Ќет! ‘тарик
вовсе не походил на страшилище, каким должен быть „рожник. џ не верил...
     -- Ђ ты поверь, -- жестко  произнес —ужак и пошел  прочь,  оставив менЯ
наедине со своими сомнениЯми. Џоверить Я  все-таки не смог и  поэтому, решив
ничего не рассказывать остальным, поспешил за ведуном. ‡асмеют  еще,  как  с
‹ешачихой из ‚олхского ‹еса...
     ЏодходЯ  к  избе  €зока,  мы  услышали  громкие  крики.  ѓудЯщаЯ  толпа
толкалась перед входом.  ‘ердце  у  менЯ  заныло. ‚сЯко уж  не ради  весельЯ
собрались здесь люди. Џродравшись сквозь  плотно сомкнутые спины, Я выскочил
в середину людского круга. Џотасовка была в разгаре. ‚ооруженный невесть где
добытой оглоблей  Њедведь, Яростно  рыча,  расшвыривал  кружащих возле  него
дружинников. ’е, ученые не  палками, а вражьими мечами, ловко уворачивались,
но подступитьсЯ  к  Њедведю не могли. ‘лавен,  ЃелЯна  и ‹ис,  стоЯ  чуть  в
стороне  со скрученными за спиной  руками,  хором уговаривали его прекратить
драку. Ќо, обычно спокойный,  Њедведь, разозлившись, не слышал никого, кроме
своей Ярости. џ рванулсЯ к спутанным вервникам, но —ужак цепко прихватил мое
плечо. џ дернулсЯ.  ‚едун мне не указ, когда  наших бьют! ’ут  не глазеть --
помогать надо! џ столкнулсЯ  глазами со ‘лавеном. Ћн корчил непонЯтные рожи,
словно хотел сказать мне что-то, и косил глазами в сторону Њутной.
     -- Ѓеги, -- шепнул мне в ухо —ужак. -- Ћн велит тебе уходить.
     -- Људа? -- обреченно спросил Я.
     --  Ђ этого уж  Я не знаю, -- заЯвил —ужак и неожиданно шагнул  в круг,
словно  ненароком очутившись между  разъЯренным  Њедведем  и рослыми  воЯми.
Ћстановить  на  лету оглоблю  не удалось  бы  никому,  поэтому ведун  просто
присел, пропускаЯ ее над своей головой, и, выпрЯмившись, громко изрек:
     -- џ с ним.
     Љонец его самодельной шапки нависал над глазами, прЯча их в тень, а сам
он  странным образом согнулсЯ, преобразившись  в  худого  долговЯзого мужика
болезненного вида. ’очь-в-точь,  как выглЯдел в Џриболотье. ‚ толпе раздалсЯ
смех.
     Ћпешивший Њедведь опустил  дубину,  и на него немедленно налетели сразу
трое. —ужака тоже схватили за руки, при этом он  потешно извивалсЯ  и громко
орал.  Ќе понимаЯ,  что  происходит, Я  тупо переминалсЯ среди зевак. ‚округ
хохотали, вспоминаЯ мои песни и байки ‹иса:
     -- Љолдун... Ћх...
     -- ‚о горазды врать-то... •а-ха-ха! Ђ Я чуть не поверил!
     -- Ћборотней... Џобедитель... “-у-х... •е-хе-хе... Ћхочие до забав люди
на разные голоса дразнили ‹иса, но больше всего  доставалось  —ужаку, понуро
повесившему голову ниже плеч. ЊедведЯ не задевали. …го сила вызвала симпатию
даже у любителей позубоскалить.
     -- ќй!  Ђ вот и баенник  ихний! --  воскликнул  чей-то задорный молодой
голос,  и вокруг менЯ мгновенно образовалась пустота. „ородный  дружинник  с
соколом на  щите двинулсЯ ко мне. ‘разу стало Ясно, кто старший. ‘окол, знак
ђюрика, был лишь у него.
     --  „обром пойдешь или  силой? -- неторопливо спросил он.  ’олпа стихла
под напором его отрывистого, словно лающего, голоса.
     --  Ќе  троньте  баенника, -- раздвинув могучими плечами  примолкнувших
людей, ко мне вышел оружейник. -- Ћн вреда вам не причинЯл.
     --  Ќе лезь, ‘трый!  -- „ружинник недобро покосилсЯ на  кузнеца. -- ѓде
один, там и все.
     ‘трый упорно отодвигал менЯ в сторону, нажимаЯ плечом:
     -- џ за него поручусь. „о ЉнЯжьего прихода в моем доме будет жить.
     -- Ќет. ‘ нами пойдет, а Њеслав вернетсЯ -- рассудит.
     „ружинник сделал едва заметный жест ожидающим в стороне младшим, и они,
отстранив ‘трыЯ, плотно ухватили мои локти, скручиваЯ руки за спиной.
     --  ‚Язать-то зачем? -- уже поникшим  голосом спросил  кузнец. -- ѓости
они все же.
     -- ѓости на хозЯев руки не поднимают,  -- отрезал старший,  подталкиваЯ
менЯ в спину.
     Ѓезоружные  и  осмеЯнные,  мы потащились  к  ЉнЯжьим хоромам,  чванливо
взирающим на нас высокими оконцами. ’е, кто недавно нами восхищалсЯ,  теперь
или  поддевали  непристойными  шуточками,  или молча отворачивались, и  даже
€зок,  попавшийсЯ  навстречу,   лишь   проводил  нас  изумленным   взглЯдом.
‘очувствие  горожан  вызывала  только  ЃелЯна,  наотрез   отказавшаЯсЯ  уйти
подобру-поздорову. ‚ ее Ясных глазах горел неумолимый огонь, и, когда вконец
измученные вопросами встречных дружинники  попробовали  отогнать ее копьЯми,
она, резко  сдернув  с головы платок, показала  собравшимсЯ  куцые  волосы и
крикнула:
     -- ѓде жена должна быть, как не подле мужа? ‚от муж мой! --  €  с этими
словами повисла на шее ‘лавена.  ’от залилсЯ краской, но промолчал. Ћн бы не
прочь  от нее  такие  слова наедине услышать да в родном доме. Ћднако ЃелЯна
своего  добилась. …е  больше  не трогали, позволЯЯ  идти рЯдом  со ‘лавеном.
Џочему она бросилась на шею  именно ему, не  знал  никто  из  наших.  Њожет,
наконец,  почуЯло женское  сердце  того, кто готов  за  нее и  жизнь  и душу
положить...
     ‹юд  в ‹адоге на расправу был скор, поэтому острога здесь не ставили, а
тех,  кто смел  против ЉнЯжьей воли или  божьих законов  идти, судили сразу,
недолго думаЯ, или позволЯли богам решать -- виновен ли пойманный, испытываЯ
его огнем  да водой. Џо зиме чаще водой. ‡а неимением острога нас заперли  в
бывшую медушу. ‚ пустой и холодной клети до сих пор стоЯл терпкий запах вина
и прелой  репы.  ‚ысокий  рЯбой  парень из  меньших дружинников  хотел  было
захлопнуть  дверь,  оставив  нас в темноте и сырости,  когда старший одернул
его:
     --  Ќе  злобствуй  по  мелочи, Њикола. ‹юди  они,  так и  ждать  должны
по-людски.
     ‘ этими словами  он ловко, одним движением  меча, перерубил  веревки на
руках ‘лавена и протЯнул ему тлеющий светец:
     -- Ќа. „а вот еще... -- Ќа  глинобитный пол, влажно чмокнув, шлепнулись
лепешки,  те, которые Я давал старику. ‚идно, привыкнув беречь еду, Я поднЯл
их тогда,  у Њутной, и, сам  того не замечаЯ, принес к месту драки. ’ам  же,
верно, и выронил...
     ‡ахлопнувшаЯсЯ дверь отрезала  от нас все, чему радуетсЯ человечьЯ душа
-- и Ясное  солнышко, и  голубое  небо,  и колосЯщиесЯ  рожью полЯ.  ’ак  ли
мечталось  прийти  к  ЉнЯзю?  Ђ  коли  подумать, разве  случаетсЯ  все,  как
желалось? ‘корее наоборот.  “ богов  свои задумки, они  и  решают, где  кому
быть...
     -- —его с дружинниками не поделили? -- спросил Я притихших родичей.
     -- Ђ того, -- зло откликнулсЯ ‘лавен, -- что у ЊедведЯ руки чесались от
долгого бездельЯ.
     --  Ќеправда,  --  пробурчал  охотник,  высвобождаЯ  из  пут   затекшие
запЯстьЯ. -- џ его за дело бил.
     -- ЋбъЯсни нам, дуракам, какие у тебЯ дела с ЉнЯжьими воЯми? -- сердито
буркнул ‹ис.
     -- Ђ  чего  объЯснЯть-то?  -- Њедведь  закрЯхтел, усаживаЯсь на пол. --
Џомните старуху из ‡ахоньЯ?
     ‚се дружно кивнули.
     -- ’ак дружинник тот  рЯбой -- ее  сын. -- Њедведь оглЯделсЯ и, заметив
недоумение на лицах, устало  принЯлсЯ втолковывать: -- Њать с голоду пухнет,
а он вовсе забыл о ней да еще лжет, не краснеет. џ ей, говорит, каждую весну
по пЯть кун  посылаю, и украшениЯ, и одежду. Ќе  мог Я на рожу его нахальную
смотреть, вот и стукнул пару раз. Ћн -- менЯ... ’ак и завЯзалось.
     -- ќх, Њедведь, -- вздохнул из темноты  —ужак,  -- тебе бы ума столько,
сколько силы...
     -- Љак это? -- не понЯл тот.
     --  „а  просто.  --  ‚едун,  постукиваЯ  посохом,  который  у  него  не
удосужились отобрать, вышел на  свет. ‚  мерцающем огне светца по  его  лицу
бегали темные тени, оседали на глазах печальными серыми птицами. -- ‘тароста
в ‡ахонье на руку не чист, а все через него проходит. Џосылал Њикола матери,
что говорил, да только добро это теперь в ‘таростиных сундуках лежит.
     Ћглушенный подобным  откровением,  Њедведь поник  головой  и осел вЯлой
грудой:
     -- Љак же так? ‚ыходит, зазрЯ Я его?
     -- •уже не то, что ты его, а то, что  нас из-за тебЯ. -- ‘лавен говорил
с Њедведем, а смотрел на ЃелЯну -- одобрит ли. Ћна не сводила глаз с —ужака,
и ‘лавен тоже покосилсЯ на него: -- Ђ тебЯ  какого лЯда заступатьсЯ  понесло
да еще так неумно? €ли здесь сидеть нравитсЯ, а не в теплой избе?
     ‚ неЯрком свете блеснули белые зубы ведуна:
     -- Ђ  длЯ  менЯ  нет верней  способа от недругов скрытьсЯ  и  с  ЉнЯзем
встретитьсЯ.
     ЊенЯ  словно  ушатом ледЯной  воды окатило. Ђ Я-то не мог  понЯть, чего
—ужак  удумал.  Ћх,  хитер! …го здесь  и впрЯмь ни  один враг  не  достанет.
Ќедаром  у дверей позванивает  оружием ЉнЯжий дружинник. „а и Њеслав мимо не
пройдет... —то же делать-то?! —то делать?
     ‘лавен  тоже помрачнел, смолк, обдумываЯ слова ведуна, и тут неожиданно
взорвалась ЃелЯна:
     -- Ќе хочу Я тут сидеть! џ мышей боюсь!
     -- Ђ тебЯ и не звал никто. -- ЏродолжаЯ усмехатьсЯ,  —ужак повернулсЯ к
ней. -- ‘ама шла.
     ‘лавен и поднЯтьсЯ  не  успел, как она дикой кошкой метнулась к ведуну,
замахнулась, целЯсь в лицо.
     „аже в  темноте  было  видно, каким жгучим  румЯнцем залились ее  щеки.
—ужак ловко поймал на  лету ее  ладонь и, быстро вывернув за спину, отбросил
девку прочь. ‘трах заполз в мою душу, по-змеиному извиваЯсь. Ћх, рассердилсЯ
ведун!  Ћткинет сейчас со лба ткань и испепелит  девку  глазами, превратит в
мышь иль какую гадину ползучую!
     -- Ќе тронь! -- џ вскочил, загораживаЯ собой  потирающую локоть ЃелЯну.
‚нутри  все  трепетало  в  предчувствии  чего-то  страшного,  но  ничего  не
случилось, лишь —ужак удивленно спросил:
     -- ’ы что, белены объелсЯ?
     “ менЯ еще трЯслись ноги  и  сухость драла  горло, когда  осознал,  что
никто не собиралсЯ  наказывать ЃелЯну, а к выходке  ее ведун отнессЯ,  как к
шалости неразумного ребенка. —его, мол, сдуру не сделаешь...
     ‡ато  сама она обиделась  не  на  шутку. ‘лавен  подсел к  ней,  утешаЯ
положил руку на  остриженные волосы, зашептал что-то ласковое. ‹ис, глЯдЯ на
них, криво усмехнулсЯ, но Язык придержал, понЯл -- не до смеха обоим. ЃелЯна
сначала ‘лавена не замечала, продолжаЯ  молча утирать слезы, а потом, словно
прорвало  затон на реке,  закатилась рыданиЯми, уже  не прЯча боли и  обиды.
…сли бы в ту минуту угораздило —ужака ‘лавену  в глаза глЯнуть, увидел бы он
там такую злость, что всем его чарам не превозмочь.
     ‘верху  заскрежетала, приоткрываЯсь, дверь, и  в нее заглЯнуло  круглое
безусое лицо.
     -- Њикола!  --  радостно  воскликнул  Њедведь и, собираЯсь  повинитьсЯ,
двинулсЯ на свет. Њикола опасливо отшатнулсЯ. -- ’ы прости, друг. -- Њедведь
потЯнулсЯ к  дружиннику  огромными ручищами.  -- ЋбмишурилсЯ  Я. ‡азрЯ  тебЯ
колотил.
     …го ладони пошли навстречу друг другу, пытаЯсь ухватить ускользающее за
дверь  лицо  Њиколы.  „ружинник,  струхнув и  еще не понимаЯ,  о чем толкует
Њедведь, захлопнул дверь перед самым его носом. Ћхотник растерЯнно посмотрел
на закрывшийсЯ лаз, а потом повернулсЯ к нам, с недоумением в глазах:
     -- —его это он?
     Њне стало смешно, да и не только  мне. ‘лавен смеЯлсЯ, и ЃелЯна, утираЯ
слезы,  кривила  губы  в  улыбке, а ‹ис,  сохранЯЯ серьезное выражение лица,
подошел к брату и, приобнЯв его за плечи, назидательно вымолвил:
     -- ‘теснЯетсЯ...
     Њедведь удовлетворенно кивнул. Џоверил!!!
     Љабы  знал  Я, что не доведетсЯ  больше так посмеЯтьсЯ,  не сдерживалсЯ
бы...

        ‘‹Ђ‚…Ќ

     Љто знает, когда наступит такой миг, что захочешь остановить неумолимое
времЯ  и беззвучно,  одним лишь сердцем,  закричишь, умолЯЯ  богов повернуть
солнце  вспЯть?  џ  не  знал,  пока  не  загремели снаружи  тЯжелым  оружием
дружинники и звучный незнакомый голос не произнес:
     -- Љто  здесь ведун? ЉнЯзь вернулсЯ. ‡овет. ‡ахотелось  схватить —ужака
за руки, прижать к  холодному полу и встать вместо  него,  отводЯ неминуемую
беду не то от ЉнЯзЯ, не то от ведуна. Ќо не решилсЯ, да и не успел бы. —ужак
темной птицей взлетел к зовущим:
     -- џ ведун.
     ЏоднЯлсЯ натЯнутой тетивой Ѓегун,  выплеснул в спину ведуну замерший  в
голубых глазах страх:
     -- ЏобойсЯ гнева Џерунова, —ужак. Ќе твори зла Њеславу.
     ‚едун остановилсЯ,  будто выросла у  него на пути  неодолимаЯ преграда,
окинул Ѓегуна презрительным взглЯдом:
     --  Њожет,  ты  знаешь,  чего  мне  неведомо? Џочему просишь  ЉнЯзЯ  не
обижать? €ли в силе его сомневаешьсЯ?
     -- Ќе в его, -- певун потупилсЯ и тихо прошептал: -- ‚ твоей...
     џ  знал  --  он  лжет,  пытаЯсь  остановить  ведуна, да  только  кривда
получалась у  него нескладной, неумелой, и  краска заливала  щеки, словно  у
девицы, завидевшей суженого. —ужак усмехнулсЯ:
     -- ‡начит, обо мне печешьсЯ -- не о Њеславе? Ѓегун смутилсЯ еще больше,
часто заморгал глазами, и тогда ведун жестко спросил:
     -- •очешь менЯ ЉнЯзем видеть?
     Ѓегун  отшатнулсЯ к стене, а Я вспомнил  обещание, данное ему в дороге,
и, зажав робость так, чтобы и шевельнутьсЯ не посмела, шагнул вперед:
     -- Ќет, —ужак! Ќе быть тебе ЉнЯзем.
     Џомутилось  вдруг   в   голове,   словно   перепил  вишневой  медовухи,
почудилось,  будто смотрит ведун не в  глаза, а прЯмо в  душу. ЏрикрываЯ ее,
руки сами поползли к горлу.
     --  Џочему  так  дорог вам старый  ЉнЯзь?  --  ‚едун  спрашивал, словно
силилсЯ  что-то понЯть и не мог, -- —то видели от него хорошего? €ли о благе
родной  земли печетесь?  ’огда  не  лучше  ли в  ‹адоге молодому да сильному
кнЯжить вместо больного старика? Ђ может, считаете, недостоин Я?
     -- ’ы-то достоин. -- Ѓегун вновь обрел  голос. -- „а только есть у  нас
ЉнЯзь. Ѓольной, старый, но за чадь свою радеющий. “ честного человека и Язык
не повернетсЯ погибель ему кликать.
     —ужак озадаченно смотрел на него:
     -- Џо-вашему, лучше мне сгинуть, чем Њеславу?
     Ћб этом Я никогда не задумывалсЯ. Ќе мог себе представить, чтобы  ведун
отказалсЯ от намеченного. Ќи разу  он себе не изменЯл, а изменит -- не будет
более  —ужака,  лишь  тень  его  останетсЯ.  ‡начит, или  ему погибнуть, или
Њеславу.  Ќе  отвечаЯ,  Я  отвернулсЯ.  Ќе  хотел  видеть  уходЯщего ведуна,
чувствовать бессильную ноющую боль.
     „верь за ним захлопнулась, и тотчас Ѓегун закричал в голос,  колотЯсь о
землЯную стену:
     -- Ќе-е-ет!!!
     ’ак кричал, будто с жизнью прощалсЯ. ЃелЯна бросилась к нему, прижала к
груди  растрепанную голову певуна. Ћн притих, только скулил тихонько, словно
голодный щенок. †енскаЯ ласка длЯ раненой души -- лучшее лекарство.
     --  Џогоди выть-то. --  Њедведь  встал на ноги,  разминаЯ  их, посгибал
колени. -- —ужак умен. ѓлЯдишь, и не станет с Њеславом ссоритьсЯ.
     --  €  то   верно!  --  ‹ис  за  беззаботностью  запрЯтал   тревогу   и
неуверенность.  “  него  от  беды свой щит.  -- џвитсЯ к  Њеславу с  чистыми
помыслами, на службу  к нему поступит, нас отсюда вызволит. ‚ы припомните --
бывало  ли, чтобы —ужак о нас  не позаботилсЯ? € нынче  не случитсЯ  такого.
‚ыберемсЯ  отсюда, домой  пойдем,  а то и  по  дороге  где осЯдем, хозЯйство
заведем. Ѓездомников  наших к себе позовем из болот. Ќе  век же им по  чужим
избам мыкатьсЯ...
     Ђх, как хотелось верить ‹ису. Љак  хотелось! ‚иделсЯ мне, словно наЯву,
большой дом, не  меньше  ЉнЯжьего, со светлой горницей  и высоким крылечком.
‚нутри -- пестро от  Ярких ковров и полавочников. € уютно от запаха горЯчего
хлеба. Ђ  кнЯгиней в тех  хоромах --  ЃелЯна, да не в простой сермЯге,  а  в
поволоке и зуфи. € вместо платка на белом лбу кика жемчужнаЯ...
     џ  и  не заметил,  как забылсЯ.  ‚спыхнули  светом призрачные хоромы, и
заплЯсали  по  стенам страшные  видениЯ, от  которых  шевелились  волосы  на
голове,  а  рука  сжала  пустоту, нащупываЯ оружие. Џылала  ‹адога...  Џожар
бесновалсЯ над ней, огненными щупальцами тЯнулсЯ через  реку к  притихшему в
страхе лесу.  ’Яжелый дым плыл полем,  застилаЯ солнце.  ‘квозь проломленный
тын бежали ратники,  скатывались  с землЯного  вала,  но дым скрывал лица, и
только   неведомое  чутье  подсказывало   --  не  пришлые  они,  не  морские
разбойники,  а наши, словене. џ замахивалсЯ на врагов  сверкающей сталью, но
все  плыло  в дыму  и  тумане, а  перед  глазами вставало милое лицо ЃелЯны.
“лыбалось,  стираЯ с  сердца страх  и ненависть.  Љарие  глаза в самое нутро
заглЯдывали  и, видЯ невидимое,  упрекали: "‚се воюешь... “спокойсЯ... „авно
это  было... Џрошло..." Ќо  потом  пропадали любимые черты, и вновь  касалсЯ
слуха  звон оружиЯ,  а златобородый Џерун  смеЯлсЯ, любуЯсь  идущими  на бой
воЯми...
     -- ‘лавен! Ћчнись, ‘лавен!
     џ дернулсЯ,  вырываЯсь  из цепких объЯтий  сна,  но лЯзг оружиЯ все еще
звучал в ушах.
     -- —то это?  -- прошептал Я и вдруг понЯл, что не слышитсЯ  мне звон, а
на  самом  деле  гремЯт  возле  нашей  двери   мечи   и  разносЯтсЯ   глухие
неразборчивые  голоса.  ‘ознание  вернулось сразу,  будто  не  спал вовсе, а
грезил наЯву, только в  голове еще плавали обрывки видениЯ  и  взметались  к
небу Языки пламени, пожираЯ деревЯнные абламы и каты, так и  не рухнувшие на
врагов.
     -- ‘лавен! -- ‹ис трЯс менЯ за плечо. -- —то с тобой?
     џ стрЯхнул остатки сна:
     -- „олго будили?
     -- ЏолднЯ почти, а ты, словно умер, даже не шевелилсЯ...
     -- Ћ —ужаке нет вестей?
     ‹ис потупилсЯ, затем метнул опасливый взглЯд на дверь:
     -- Ѓоюсь, вот они -- вести...
     …сли это были вести,  то недобрые. Џригнувшись, в медушу ввалились трое
дружинников.  „а  каких!   Џереливались  серебром  тонкие  кружева  кольчуг,
сползали с высоких  шапок  куньи  хвосты, длинные мечи  чиркали  ножнами  по
земле,  и короткие, алые, словно зарЯ,  корзни струились по могучим  плечам.
‘разу  видно, эти -- не молодшие. „вигались пришедшие плавно, словно не шли,
а скользили  по земле,  успеваЯ  замечать  творЯщеесЯ  вокруг. ђуки привычно
грели  рукоЯти  мечей.  „ружинники походили на диких заматеревших волчар  --
таких не приручишь, не приманишь,  лишь, сидЯ за кустами, позавидуешь гордой
свободной силе,  гулЯющей  в  крепких поджарых  телах... Ќе знающие  жалости
глаза вошедших светились в полутьме влажным блеском. Ќет, не с доброй вестью
они Явились... ‚стал все же —ужак против Њеслава! Ќе послушалсЯ разума... €,
похоже, не так уж слаб и беззащитен оказалсЯ старый ЉнЯзь...
     ѓде-то  сейчас   ведун?   ‹ежит  бездыханный  у  Њеславовых   ног  или,
скрученный,  ждет прилюдного суда? —то же,  он осмелилсЯ ЉнЯзю перечить, а Я
ЉнЯжьих холопов испугаюсь?!
     -- ѓде ведун?!
     ‚ошедшие  замерли.  ѓромыхнул  незнакомый  суровый голос, загулЯл вдоль
стен плачущими откликами:
     -- ‘уда ждет.
     Ћх,  —ужак! Џочему не  остановилсЯ, не  одумалсЯ?  Ќеужто  так ослепила
власть да богатство?
     Њимо,  не  успели дружинники и мечи  вытащить, метнулась огромнаЯ тень,
угодила говорЯщему  в живот. ’от  согнулсЯ пополам, харкнул кровью. Њедведь,
так же стремительно, как напал, взметнул кулак над его шеей.  Ћба сотоварища
упавшего  выдернули  из ножен оружие почти  одновременно, но  один  оказалсЯ
ловчее, и  не миновало  бы  ЊедведЯ острое  железо, да брат выручил. Љлубком
подкатилсЯ под колени воЯ,  подшиб их. …два  не  зацепив Њедвежью грудь, меч
лЯзгнул о камень  в стене. „ружинник, шатаЯсь,  попробовал  развернутьсЯ  на
пЯтках  и  лицом  встретить наглеца,  посмевшего  бить со  спины,  но  сбоку
подскочила ЃелЯна.  ‚зметнув длинной поневой,  она поднЯла колено, и вой, со
всего  маху,  налетел  на него  причинным  местом.  ‚схлипнув  от  боли,  он
недоуменно  воззрилсЯ  на  девку,  забыв  от неожиданности  старое  правило,
известное  с мальчишеской  поры:  "‚ драке зевать -- битым  быть".  Њедвежий
кулак,  круша кости,  шарахнул его по лбу. Њедведь  быков-двугодков  кулаком
заваливал,  хоть и не  с  первого удара.  „ружинник оказалсЯ  хлипче, рухнул
сразу. ’ретий вой рванул к двери -- то ли  струсил, то ли  за подмогой. ЊенЯ
точно молнией пронзило -- нельзЯ его упускать!  “йдет и унесет  с собой нашу
жизнь, наше вольное счастье! џ прыгнул на воЯ. Ћн вовремЯ заметил, нацел