ез особого восторга отозвалсЯ ѓамалей. -
‘кверна скоропалительности, нерасчетливости, ненаблюдательности. ‚ернее, все
это в обратном порЯдке.
     - €менно, голубчик, и-мен-но! €бо ничего нет страшнее психики человека,
на которого давит страх: успеть, только бы успеть - нажать спусковой крючок,
пулеметную  гашетку,  пусковую  кнопку.  €  обЯзательно  -  первым!  ‚ чем и
состоЯла  проблема  выживаемости. „а что далеко ходить - вы сами только что,
четверть   часа   назад,   показывали   мне   подобного  супермена,  эдакого
стрельца-удальца.  Њежду  прочим,  он  метил  именно  в эту страж-птицу. € в
случае  точного  попаданиЯ  обеспечивал  себе  небывалый  трофей,  а  нашему
условному чаду - или человечеству на самой заре - абсолютную незащищенность.
‚от  вам  и  прелесть истинно мужской стремительности - вскинул лук, натЯнул
тетиву...  Љстати,  ваш  мастер определенно симпатизировал своему герою. …ще
бы!   Ќачало   двадцатого,   героического   века,  века  бешеных  скоростей,
молниеносных решений...
     - ‚ы, как всегда, правы, - констатировал ѓамалей.
     Љак  всегда  -  абсолютно  и омерзительно. € в последнем случае, насчет
стрельца - с точностью до наоборот.
     Ђ  не  улететь  ли  отсюда  ко  всем  чертЯм, спЯщим и жующим, земным и
кемитским,  не  улететь  ли  вместе  с  Љшиськой?  ‚от  так,  молниеносно  и
скоропалительно?  ‚едь чует сердце - понадобитсЯ ей, бедолаге, чтобы рЯдом в
нужный  момент  оказалсЯ  кто-то  свой.  Џусть не друг - с такой не очень-то
подружишьсЯ! - а просто свой, оттуда, из ђайгардаса...
     €  опЯть вздохнул - который уже раз за этот день. Ќикуда он не полетит,
это  он  знал  прекрасно.  Ћн  останетсЯ,  а  вот  ее уже здесь не будет. Ћн
вспомнил  ее  счастливые  до  обалдениЯ глаза и шумно, со всхлипом вдохнул в
себЯ стоЯчий воздух аквариума.


        20

     Џервым в сознание проник запах - смешанный запах тины и ладана. ‡атем -
звук: часто и дробно капало. ‚оздух был густым, как в пещерах, справа тЯнуло
теплом, как от жаровни.
     €небел  тихонько - не из осторожности, а от боли - шевельнул ресницами.
’усклый  огненный  ком  факела  маЯчил  где-то  возле  уголка правого глаза.
‘транно,  обычно  и сквозь сомкнутые веки он угадывал свет. Ђ вот желтоватое
пЯтно, совсем тусклое, - это лицо. †енское лицо. ‹ицо маленькой ‚ью.
     Ћна  сидит на корточках слева от него и, наклонившись так низко, что он
иногда   чувствует   на  своей  коже  ее  дыхание,  разглЯдывает  его  тело.
Џристально,  недоуменно.  ‚от  поднЯла  руку  и легко коснулась его колена -
сразу  защипало,  видно,  на  коже  ссадина.  Ћна  живо обернулась куда-то в
темноту - смочила руку, теперь колену прохладно и не так саднит.
     Џо  ее позе, по ее спокойствию нетрудно догадатьсЯ, что сидит она здесь
уже давно.
     Ћгонь  факела  колыхнулсЯ  -  из"  глубины  подземельЯ  пахнуло влажным
воздухом,  словно  кто-то  вытолкнул  его  перед собой, и бледнаЯ тощаЯ тень
бесшумно родилась прЯмо из мрака, проковылЯла, тЯжело качаЯ полными ведрами,
несколько шагов и так же необъЯснимо исчезла в темноте.
     …ще и призрак-водонос! Ќе слишком ли это нелепо длЯ послесмертного сна,
который должен быть покоен и благостен?
     Њало  ‚ью,  мало  водоноса. —ерные, в передниках до пЯт, фигуры выплыли
сзади,  и  ‚ью  метнулась  к факелу - схватила его и отвела в сторону, почти
прижав  к  влажной  стене.  ЏламЯ  затрещало,  капельки  гнилостной сырости,
улетучиваЯсь, окружили огонь клубочком далеко не благовонного пара.
     ’ени,  прижимаЯ  к  животам  увесистые  и  совсем не призрачные горшки,
прикрытые   глинЯными   -крышками,   -  совсем  недавно  лепил  их  Ђрун!  -
прошествовали  так  плавно,  словно  от  пролитой  капли  того,  что  было в
толстостенной  посуде,  зависела судьба города. € канули в ту же темень, что
поглотила водоноса.
     ‚ью  вернула  факел  на  прежнее  место,  воткнув  его в кучу песка, на
которой  лежал  €небел,  потом  набрала  откуда-то  полные  пригоршни воды и
плеснула юноше в лицо.
     —ерные  фигуры  снова  возникли из темноты, оставив где-то свою тЯжкую,
тщательно  береженную  ношу. Џервый прошелестел мимо и исчез за спиной, двое
других  подошли  к  песчаному  ложу  и  остановились возле ‚ью. ‘квозь почти
сомкнутые  ресницы  €небел  увидел,  как  она робко подвинулась на коленЯх к
тому,  что  был  пониже  и шире в плечах, и, обнЯв его ноги, прижалась к ним
щекой.
     -   ‹аднаЯ   жена  у  тебЯ,  —апесп,  -  проскрипел  глуховатый  голос,
удивительно  напоминавший старейшего жреца, - в поучении прилежна, в заботах
проворна,  к мужу льстива. Ќет, давно говорю: чаще надо молодых здоровеньких
хамочек  к  нам,  в  ‡акрытый  „ом,  брать. Њужского полу младенцы - это уже
другое  дело,  их на собственных худородков приходитсЯ менЯть, пока глаза не
прорезались.  —тоб  достойного  Ќеусыпного  вырастить  -  ох как долго учить
надобно, да и то все чаще вырастает срам ленивый...
     €небел  лежал на крупном колючем песке, впивавшемсЯ в тело, и сверху на
него   сыпалась  труха  монотонных  скрипучих  слов.  ќто,  наверное,  будет
продолжатьсЯ  бесконечно,  и так же бесконечно будет длитьсЯ его оцепенение.
‘ознание  того,  что  он,  вопреки  всему,  еще жив, нисколько не обрадовало
юношу.  †изнь  его больше не принадлежала ему самому, она была ограничена со
всех  сторон,  словно налита в узкий сосуд, и повиновение, на которое он был
теперь  обречен,  врЯд  ли  было  лучше смерти. ‘ того момента, когда к нему
пришло  это  самое  ощущение  непоправимости собственной вины, волЯ покинула
его. ‚ина - но вот только в чем? …сли бы он знал!
     —…ѓЋ-’Ћ  он  не  понЯл,  на —’Ћ-’Ћ не решилсЯ, —’Ћ-’Ћ упустил. Љогда? ‚
какой  момент? Њожет быть, продолжение жизни ему и отпущено только длЯ того,
чтобы  в  темноте  этого  подземельЯ понЯть, что именно было его ошибкой? Ќо
ведь  исправить  что-то  будет невозможно, и эти бесконечные мысли будут длЯ
него  еще  злейшей казнью, чем та, через которую он прошел на вершине черной
пирамиды.
     Ђ  сквозь завесу безразличиЯ все-таки доходили, просачивались скрипучие
словеса  одного  из  Ќеусыпных  -  раньше горло бы перехватило от трепета, а
теперь все равно...
     -  ...ђабы  суть  недоумершие  тела,  и живо в них одно повиновение, но
отнюдь  не  желание.  Љогда  он пил-то отвар смирениЯ? - живо обернулсЯ он к
тому,  что пониже. - ‚ечор на закате? —астенько свЯтожарить стали, памЯть не
удерживает...
     ‚торой  что-то  промычал  в  ответ  -  интонации были утвердительны, но
вместо  слов  -  одно мычание. Ќемой, худородок - ив ‡акрытом „оме? ‚ыходит,
так. € ему-то отдали в жены ласковую, тихую ‚ью? € это, выходит, так.
     Ќеусыпный между тем шевелил пальцами, подсчитывал, бормоча:
     -  Ќочь да полднЯ... …ще полднЯ, ночь да день. ‚ыходит, кормить сегоднЯ
его не надобно, да и не до того будет. Ђ коли жив останетсЯ, утром снеси ему
объедков,  а отвар смиренный дай завтра к вечеру. ‘егоднЯ же воли в нем нет,
смысла  -  и подавно. Ќу, учись, дочь прилежнаЯ, как рабами повелевать. ‚ели
ему  встать  и  воду носить - в сердце гнева божьего должно вспыхнуть пламЯ,
какого  не  знали  ни  землЯ,  ни  небеса.  Ђ  пламЯ  воды опасаетсЯ, ох как
опасаетсЯ!   “видит  воду  -  испугаетсЯ  из  горшков  вылезать,  силу  свою
оказывать! ’ак что гони раба нового воду носить, поспешать...
     ‚ью послушно выпрЯмилась, опустила руки, смущенно приглаживаЯ юбку.
     - ђаб, встань! - звонко выкрикнула она, и голос заметалсЯ по лабиринтам
подземельЯ, затихаЯ вдали, в узких коридорах.
     ќто  -  ему.  ђабу. ’акова волЯ грозных ‘пЯщих Ѓогов, которых он тщилсЯ
обмануть, которыми он осмелилсЯ пренебречь.
     Ћн   оттолкнулсЯ   лопатками  от  слежавшегосЯ  песка,  сел  и  так  же
стремительно  поднЯлсЯ,  выпрЯмлЯЯсь...  и  тут же со всего размаха ударилсЯ
головой о низко нависающий свод потолка.
     ѓолову  расколола Ярко-зеленаЯ молниЯ, и, застонав, €небел повалилсЯ на
песок.   €здалека,   сквозь   пелену  боли,  доносилось  какое-то  невнЯтное
помекиванье - наверное, так смеЯлсЯ немой.
     -  ‘егоднЯ  великий  день,  день  возмездиЯ,  сочтениЯ  и  воздаЯниЯ...
хе-хе...  грех  злобствовать  в такой день, - доносилась издалека, как бред,
бормочущаЯ  скороговорка, - и Я не сержусь на тебЯ, дочь ‡акрытого „ома, что
ты  нерадиво блюдешь имущество Ѓогов, кое и есть рабы подземные. Ќо раб зело
нескладен   и  велик  непомерно.  Ќегоже  его  в  пещеру  возмездиЯ  божьего
допускать.  ѓоршки огнеродные перевернет, да и свод может обрушить, даром он
наспех воздвигнут...
     Ќемой  снова  замычал,  по  пещере  запрыгали тени - он что-то объЯснЯл
жестами. ‘тарейший понЯл прекрасно - видно, привык.
     - € то верно. ’ак принеси еще пару ведер, —апесп.
     Ќемой  кивнул,  по-хозЯйски  погладил  ‚ью  по  плечу, исчез в темноте.
‘тарейший проводил его взглЯдом и наклонилсЯ к молодой женщине.
     -  ‚еликий  день,  небывалый  день,  -  бормотал  он, елозЯ старческими
пальцами  по  ее  спине.  ‚ью стоЯла, словно окаменев, не смела возразить. -
Ќадень   шестнадцать   пестрых   юбок,   дочь  моЯ,  отЯгчи  свои  щиколотки
бубенчиками,  лицо скрой маской звериной, ибо во всей красе и мощи выйдем мы
под  вечернее  небо,  когда  свершитсЯ  мщение  ‘пЯщих  Ѓогов! Њы будем петь
старинные  гимны  и  плЯсать  на  углЯх,  которые  останутсЯ после того, как
свЯщенное  пламЯ  поглотит  наконец  обиталище нечестивых чужаков, смущающих
город!  ‚ыше  гор  станет  пламЯ,  громче  рыка горы огненной прогремит глас
божий!
     €бо  черна  тайна  пращуров,  дающаЯ  власть над гремучим огнем! ‚стает
голубое  солнце,  отмерЯЯ последний срок, и... впрочем, дочь моЯ, Я увлексЯ.
Џраздновать  будем  попозже. Ђ сейчас придержи-ка факел, а то, не ровен час,
громыхнем вместо чужаков прожорливых...
     €  снова  мимо  них,  словно  не касаЯсь песчаного дна пещеры, проплыли
зловещие  носильщики  закрытых  сосудов.  € снова растворились они в темноте
правого  подземного  хода,  неслышные,  ощутимые  лишь по дуновению воздуха,
увлекаемого  их одеждами, но теперь оттуда, где они исчезли, донессЯ неЯсный
гул - словно глухое ворчанье. ‹юди? …сли - да, то их там много...
     €небел   вжалсЯ   в  песок,  напрЯгаЯ  мускулы,  приводЯ  их  в  боевую
готовность.  Ћчнувшись,  он  был  безвольным  рабом, послушным воле карающих
Ѓогов. Ђ сейчас это был даже не человек - зверь, готовый в подходЯщий момент
прыгнуть,  перегрызть горло, закидать песком и снова притаитьсЯ, прикинутьсЯ
полутрупом,  скованным  дурманом  питьЯ.  Џотому  что  по немногим словам он
догадалсЯ, что сейчас жрецы замышлЯли что-то против сказочного, беззащитного
„ома Ќездешних.
     €  ни единого мига сомнений не было у него в том, что он не вооружен ни
знаниЯми, ни тайнами и потому обречен в первую очередь.
     Ћн  просто ждал своего момента, и в теле стремительно копились ненужные
до  той  поры  силы,  и  обострившийсЯ  слух  выбирал цепко и безошибочно те
крупицы  сведений,  которые  поведут  его  в  той  страшной  драке,  котораЯ
предстоит ему одному против всего •рамовища.
     ‚озле  его  лица  глухо  стукнули  плетеные,  обмазанные  глиной ведра.
Ќеусыпный  потопталсЯ, разминаЯ ноги, потом точным тупым ударом пнул €небела
прЯмо  под  ребра. ћноша задохнулсЯ, но догадалсЯ сдержатьсЯ - не вскрикнул.
’олько пальцы судорожно сжались, захватываЯ песок. € не только песок...
     Џод  правой  ладонью прощупалсЯ длинный сплющенный брус. Љамень? ѓлина?
ѓораздо  холоднее  того  и другого. ЏамЯть не подсказывала ничего подобного.
Ћдин  край  заострен  -  если  сжать  сильнее, то пожалуй разрежет и кожу на
ладони; другой - зазубрен, словно распрЯмленнаЯ челюсть лесной собаки.
     ‘илой мысли он мог остановить одного жреца... сейчас, озлобЯсь и собрав
всю эту злость в тугой узел - пожалуй, и двух.
     ’акой зазубренной штукой он уложит десЯтерых.
     Ќо  еще  не  сейчас.  ‘тарик болтлив - если подождать немного, то даром
выложит  все то, что предстоЯло вызнать €небелу за немногие часы, оставшиесЯ
до неведомого пока "гнева божьего".
     Ћднако старик в присутствии —апеспа был не расположен словоблудствовать
с  новоиспеченной жрицей. Ћн еще раз, уже не целЯсь, поддал по лежащему телу
бывшего малЯра и скороговоркой проговорил:
     -  ђаб  нескладный,  не  моги  подымать  голову  и  в  подземелье  ходи
окоротЯсь,  аки  Ящер четырехлапый. Џуть твой будет от развилки ходов влево,
до  колодца.  ЏринЯв  полные ведра, опорожнЯй их и заменЯй пустыми. ‚ правый
ход,  что  бережен должен быть по сыпучести хлипкой, не суйсЯ - зарубЯт. Ќу,
пошел.
     €небел схватил ведра за плетеные дужки, пополз к развилке. —то они, все
втроем тут торчать намерены?
     Ќемой  снова  что-то  промычал. Џохоже, соображал он тут лучше других и
был  наиболее  опасен  -  как  бы  не заметил чего... Ќо тут из правого хода
вынырнул   согбенный   раб  с  полузакрытыми  глазами  -  двигалсЯ,  как  не
проснувшийсЯ.  €небел  принЯл у него ведра и неуверенно ступил в темную щель
левого коридора.
     Љолодец.  ѓде же он? Ђ если прЯмо под ногами? ’емно. …ще провалишьсЯ, и
тогда  гадай  -  звать  на  помощь или нет? Џохоже, рабы тут безгласны. ‚ода
плескала  ему  на  ноги,  и  он  не  знал, виден ли он еще тем, что остались
позади. ЋглЯнутьсЯ боЯлсЯ.
     •од  вдруг  расширилсЯ и посветлел. ќто не было убогое желтоватое пламЯ
смоленой   головни   -   голубой  призрачный  свет  сеЯлсЯ  сверху,  серебрЯ
плитнЯковые  стены, по которым, журча, сбегала вода. ‘вет пробивалсЯ сверху,
и  прЯмо под светоносным колодцем чернело жерло провала. ‚ода, змеившаЯсЯ по
стенам, гулко падала вниз. €небел слил ведра, по шуму понЯл: глубоко. ЏоднЯл
голову  -  сиреневатое вечернее небо было затЯнуто сеткой каких-то паутинных
вьюнков.
     Ћн  приподнЯлсЯ  на  цыпочки,  опираЯсь  на  изрезанную уступами стену,
дотЯнулсЯ   до  свисающих  стебельков.  „ернул  -  влажнаЯ  зелень  потрЯсла
ощущением чего-то живого, земного, несовместимого с этой могильной чернотой.
     - ‡аснул, раб? - донессЯ далекий зудЯщий голосок.
     Ћн  бросилсЯ  назад, уже не опасаЯсь провалов и колодцев. ‡авидев маЯту
факела, согнулсЯ, спрЯтал глаза.
     -  Ѓегай  проворней,  раб!  - подражаЯ визгливым интонациЯм старейшего,
прикрикнула ‚ью. „евочка входила во вкус.
     -  ЏогонЯй, погонЯй, - проскрипел старейший. - ‡агнать не бойсЯ - когда
свершитсЯ  волЯ  ‚себлагоспЯщих,  лишние  руки  больше  не  понадобЯтсЯ. Ќу,
десЯток-другой, чтоб мешки ворочать, не более...
     €небел  по-прежнему  не  подымал  глаз,  но  в  узенькие  щелочки между
ресницами вдруг увидел остроконечный листок - в собственной руке!
     ‘огнулсЯ в три погибели, схватил ведра, уже дожидавшиесЯ своей очереди,
кинулсЯ по коридору. ‡а спиной услышал старческий смешок:
     - Џроворен! „аром послушаниЯ наделен, да уж больно нескладен, несуразен
длЯ подземелий. ’ак что...
     ћноша  подбежал  к  колодцу,  выплеснул воду. ‘ледом за водой осторожно
стрЯхнул с ладони зеленую веточку. Ћна плавно, точно нехотЯ нырнула в провал
колодца.  €  тотчас  же  в  черной  глубине что-то страшно и хищно плеснуло,
словно громаднаЯ рыба выпрыгнула из воды навстречу добыче.
     €небел отшатнулсЯ от краЯ.
     - ђа-аб! Џроворней!
     ђазошлась  ‚ью.  Џеред  новыми хозЯевами выслуживаетсЯ, чтоб их обоих в
этот колодец унесло! Љогда ж они уберутсЯ?
     …му повезло, да как - ушли оба жреца, но ‚ью... она здесь так недавно -
что она может знать?
     Ћн обменЯл пустые ведра на полные, дождалсЯ, пока его напарник исчезнет
в  низком  лазе,  и  взмахнув  руками,  свалилсЯ ничком, - внимательный глаз
заметил  бы,  как сложилось при падении тело: словно согнутаЯ ветвь, готоваЯ
распрЯмитьсЯ.  Ќо  ‚ью  была  невнимательна  и до забавного высокомерна, вот
только если бы €небел расположен был сейчас забавлЯтьсЯ...
     Ћна подбежала к нему, затопталась на месте, примериваЯсь, - вспоминала,
как  это  ладно  получилось  у  Ќеусыпного,  когда  он  привычно поддал рабу
прЯмохонько под ребро. ‚ью не раз попадало от братьев, злобнаЯ была семейка,
не  случалось  днЯ,  чтобы на ком-нибудь не срывали тЯгучей злобы, копЯщейсЯ
целое утро за утомительно-нудным тканьем.
     ’ак  что по собственным ребрышкам помнила - несладко это, когда в самый
бочок.  ‘корчившеесЯ  у  ее  ног  тело было недвижно, значит, правду говорЯт
жрецы, что раб - это недоумерший. Њожет, он и боли не чует?
     Ћна  нашла-таки  место,  куда бить, саданула как следует - удовольствиЯ
никакого,  только косточки на пальцах заныли от удара. € не потому, что было
велено,  - за всю муку ожиданиЯ еще там, в семье, за весь страх потерЯть то,
что здесь.
     - ‚стань, раб!
     €небел  ждал  этого,  вскочил,  но на сей раз осторожно, чтобы поберечь
свою  голову,  и  успел  -  зажал  девушке  рот,  так что она не успела даже
вскрикнуть.  Ћн  ждал,  что  она  начнет  сопротивлЯтьсЯ,  по  меньшей  мере
вгрызетсЯ  в  руку, зажимающую ей рот, но она обвисла покорно и безропотно -
видно, не научили еще, что делать, когда рабы бунтуют.
     Ђ  может, он - первый, который вздумал бунтовать? Ћстальных опаивали до
состоЯниЯ  гада,  промерзшего  зЯбкой ночью, когда тот ни лапами, ни хвостом
шевельнуть  не может, пока солнышко утреннее от бесчувствиЯ его не отогреет.
Ђ он уберегсЯ... вчера. „а неужели - вчера?
     ‚ечно было это дымное, угарное подземелье...
     Ћн понес девушку в свой подземный лаз. Њимоходом двинул ногой по ведрам
-  те  перевернулись,  вода зажурчала, не желаЯ впитыватьсЯ в крупный песок.
Ќичего, тот, другой раб - настоЯщий, бессмысленный. Ћн ничего не разберет.
     Ћн  тащил  нетЯжелое  послушное  тело,  и в темноте узкой щели странные
воспоминаниЯ  непрошенно  подступили  и  разом  переполнили  его. ‚от так он
приподнЯл... …е. Ђх вы, Ѓоги ‘пЯщие, имени-то он так и не придумал! Џросто -
Ћна.
     €  Ћна лежала на его руках - уже тогда, после, когда он почему-то вдруг
придумал, что ему нужно скрытьсЯ, бежать, не испугать …е...
     Ћна  была  легкой - нет, не такой, как эта, - Ћна была такой невесомой,
словно внутри нее спрЯталсЯ серебрЯный воздушный пузырек, подымающийсЯ порой
с  озерного дна... Ћна была безучастной, так и не отворившейсЯ навстречу ему
до конца, и только живые ее волосы доверчиво льнули к его рукам...
     Ћн  присел  возле колодца, опустив ‚ью на мокрый пол. ‚низу, в смрадной
глубине, кто-то заплескалсЯ меленько-меленько, словно плавничком нетерпеливо
забил по поверхности воды.
     €небел осторожно отнЯл ладонь, которой зажимал губы. ‚ью всхлипнула, но
не закричала.
     -  €з  чего  вырастет огонь божьего гнева? - торопливо, дыша ей прЯмо в
похолодевшее лицо, проговорил €небел.
     -  џ  не  была там... гнев божий гнушаетсЯ женских ног, и ступать далее
развилки мне не дозволено.
     - ‘колько там жрецов?
     -  Ћй,  пЯть  раз  по  двум  рукам,  а  то  и  поболее... Ћна судорожно
всхлипывала - от усердиЯ, чтобы ничего не перепутать.
     - ’еперь скажи, как сделать, чтобы этот божий огонь не смог разгоретьсЯ?
     - Ћй, €небел, как можно - теперь и ‚ерховный ‚семогущий ‚осгисп над тем
не властен. Ћдни Ѓоги!
     - ’ак, - сказал он и снова зажал ей рот, оглЯдываЯсь по сторонам.
     Љругом ничего не было, кроме песка и камнЯ, пришлось сорвать с нее одну
из  юбок.  ђванул  пополам  кусок  драгоценной  клетчатой ткани с блестЯщими
вплетениЯми  осочьей  травы, одним лоскутом стЯнул руки, другой пошел на то,
чтобы заткнуть рот. € ловко как получилось, словно весь свой век только этим
и занималсЯ...
     Ћтпихнул  девушку  от  краЯ  колодца,  чтобы ненароком не сползла туда,
елозЯ.  Ѓесшумно  кинулсЯ  обратно  -  полные  ведра  уже  ждали  его, он их
опорожнил  прЯмо  в правый низкий лаз. Ћттуда Явственно доносилсЯ сдержанный
говор  - словно торопили друг друга... ЉинулсЯ к куче песка, разгреб верхний
слой  -  вот  оно:  запретнаЯ чужаЯ рука, совсем как у нездешних. ЏлоскаЯ, с
зазубринами...  Ќе глина, не дерево, не раковина, и откуда такое - неведомо,
сейчас из этой блестЯщей холодной штуки всего пЯть-шесть "нечестивцев", да и
то  в  самых  близких  к храму домах. ђванул странную вещь - тЯжелаЯ. Ђ ведь
такой чужой рукой и жрецов раскидать - плевое дело.
     Ђ вот и один - легок на помине!
     €небел  не  успел  как следует разглЯдеть выметнувшуюсЯ на свет фигуру,
как  руки  его  сами  собой вскинули странное орудие над головой и с размаху
опустили небывалую тЯжесть на плечо вбежавшему.
     ‹итое  зазубренное лезвие непривычно потЯнуло его за собой вверх, затем
вперед  и  вниз, и €небел, не удержавшись, ткнулсЯ лицом прЯмо в рассеченное
тело.  Ћн  с  омерзением прЯнул в сторону, и тут перед ним возникли еще одни
тощие  ноги и пара ведер. Ћн вскинул голову, ужасаЯсь только тому, что снизу
размахнутьсЯ  уже  не удастсЯ, а вскочить он не успеет, ударЯт ведром. Ќо на
черном,  как  храмовые  ступени,  едва  различимом в сумраке лице жутко, как
бельма,,  светились  белки  полузакатившихсЯ  глаз,  и €небел, переведЯ дух,
дернул к себе одно из ведер и, наклонив, вылил всю воду себе на голову.
     ’ощие  ноги  потоптались,  пока  он  опорожнЯл  и  второе  ведро, затем
закачались несгибающиесЯ руки, нашариваЯ дужки, и водонос исчез.
     ‹ежащего тела он так и не заметил.
     ћноша  оттащил мЯгкий куль к дыре колодца и, не задумавшись - не жив ли
еще?  - столкнул вниз по склизкому краю. ‘низу плеснуло, да так, что пол под
ногами  дрогнул  -  исполинские подводные гады рвали добычу, а может быть, и
друг  друга.  Џока  плеск  не  утих,  €небел  стоЯл  над колодцем в каком-то
оцепенении.  ‚от  он  убил.  Њало  того,  убил  страшно:  чужой  рукой. € не
кого-нибудь  -  жреца.  ђаньше  просидел  бы  от  одного  солнца до другого,
ужасаЯсь содеЯнному. ђаньше.
     Ќет  больше  этого "раньше". Ћн прошел через смерть, и Ѓоги - какие вот
только,  не  разберешь, - вынули из него большую часть души. ЋсталсЯ твердый
комочек,  способный  не  на  размышлениЯ,  а  только  на  действиЯ. ‚от он и
действовал - убивал. Љак это просто сказать - "убивал".
     € как это просто делать.
     ‚от  сейчас  он  проберетсЯ  туда, откуда чернолицый водонос с тусклыми
бельмами  безучастно  таскает почему-то опасную длЯ жрецов воду. Њного ли их
там, в подземелье? Ќеважно. ‘ чужой рукой он справитсЯ. €наче...
     Ћн оборвал свою мысль, потому что памЯть воскрешала томительную тЯжесть
рук,  занемевших от такого легкого, послушного тела, чутких небывалых рук, у
которых  кожа  слышит  шелест  чужих  волос,  а  кончики  пальцев становЯтсЯ
влажными и потрескавшимисЯ, точно губы, и воспоминание это обрывает дыхание,
и колени сами собой гнутсЯ и касаютсЯ холодного зазубренного краЯ...
     ќти  холодные зубцы разом отрезвили его, и он, мгновенно обретЯ прежнюю
силу  и  стремительность, словно лесной змей, свернувшийсЯ в кольцо, вскинул
на  плечо  свое  оружие  и метнулсЯ в узкий проход, мерцавший дымно-огненным
диском.
     Ђ он ошибсЯ. „о тех огней, что маЯчили впереди, оказалось далеко, и ход
сузилсЯ  -  не  размахнешьсЯ,  а без размаху какой удар? € черных фигур, что
стоЯли  с  двух  сторон,  склонив  головы,  словно  подпираЯ  затылками свод
расщелины,  он  тоже  предусмотреть  не  мог.  Њного  этих  фигур,  много, и
непонЯтно - то ли низшие жрецы, то ли такие, как водонос - недоумершие, и их
неисчислимо много. Ђ за ними, в неожиданно расширившейсЯ пещере, - шевеление
громадного  озерного  спрута,  поблескивающего  десЯтками  глаз,  в  которых
бессмысленно  маЯчат  отсветы  факелов,  жмущихсЯ  к стенам... ’олько это не
спрут.  †рецы  это, и они привычно и ловко укладывают что-то, громоздЯт одно
на другое, и движениЯ их по-земному плавны, и сосуды с черной горючей водой,
неприкасаемой, свЯщенной, глухо цокают маслЯными боками...
     €   опЯть   какой-то   сторонний,   мгновенно   считающий,  безошибочно
оценивающий  ум  бесстрастно  сообщил:  здесь  не  пройти. Ќе ошиблась ‚ью -
жрецов тут не меньше, чем пЯть раз по две руки. ‡абьют. ‚ыход один - наверх.
     "Ђ   наверху?.."  -  робко  заикнулсЯ  €небел,  не  надеЯсь,  что  этот
посторонний,  упрЯтавшийсЯ  в  нем, найдет и тут верное решенье. "Ќе знаю, -
ответил  тот,  безошибочный.  - ‚ероЯтно, и там ничего нельзЯ будет сделать,
позвать-то ведь на помощь некого. ЋстанетсЯ одно: предупредить".
     Ћн  отползал  назад,  не  подымаЯ  головы,  страшась одного: опознают и
задушат  прежде,  чем  он  выберетсЯ.  Џодумать о том, прав или не прав этот
неожиданно  зазвучавший  внутри  него  голос,  он  не смел - усомнись, и что
тогда?  ’огда  -  стремительно  улетающее времЯ, и бессилие мысли, и нелепаЯ
гибель вместе с теми, что наверху, под сказочным серебристым колоколом...
     ‚одонос с полными ведрами надвинулсЯ из черноты лаза, переступил сухими
ногами  через €небела, и тЯжелые ведра глухо стукнули об пол на перекрестке.
ђаньше  и  сам  он  вот так же тупо и безучастно ходил бы много часов взад и
вперед,  силЯсь  найти  выход.  ‘ейчас  -  только  быстрота. ‚одоноса просто
отпихнуть  с  дороги, он не опасен. ‚от только высота колодца... Ћн вскочил,
уже  никого  не  опасаЯсь,  схватил  тЯжелое  оружие,  сослужившее  уже свою
страшную  и  неожиданную  службу,  кинулсЯ  туда,  где в потолке зеленоватой
гнилушкой  тлело жерло верхнего лаза. ЏриноровилсЯ - всадил лезвие прЯмо над
собой,  в щель между камнЯми. ’еперь только бы выдержали камни, только бы не
хрустнул  пополам  зазубренный  кусок  ледЯного  литьЯ. Џотому что прЯмо под
замшелой дырой - плещущеесЯ жерло колодца. †дут.
     €небел подтЯнулсЯ рывком - руки разом занемели на холодной поверхности,
но  легкое  тело  послушно  вскинулось  вверх, пальцы молниеносно обшаривали
поверхность  лаза,  отыскиваЯ  спасительные трещинки, колени точно вжались в
едва  уловимые  выбоинки.  Ќет, он не сорветсЯ, он... Ќе он. Ќе он, а другой
€небел,  родившийсЯ  в  нем еще тогда, когда он перелез через стену, умерший
было, когда жалкаЯ, позорнаЯ робость заставила его бежать перед рассветом, и
не очнувшийсЯ на —ерных ‘тупенЯх даже ради спасениЯ собственной жизни. Ђ вот
теперь,  когда божий огонь обратилсЯ на Ќездешних - теперь этот €небел ожил.
„а как! Ћн мог...
     Ќичего  он  не  мог. ‚о всЯком случае, сейчас. Ћн мог одно - затаитьсЯ,
чтобы  не  выдать себЯ ни шорохом, ни нечаЯнно скатившейсЯ в воду песчинкой.
Џотому  что  внизу,  прЯмо  под его ногами, зазвучало сразу не менее десЯтка
голосов.
     ‚  их общем, нетерпеливом и гневном гуле юноша не мог ничего разобрать,
но  тонкий,  визгливый альт, уже знакомый по двум встречам, разом оборвал их
требовательный хор:
     - Љрови испугались, дармоеды храмовные, мразь, чтоб вам... у-у! - ‚роде
удары, но не ойкают, терпЯт. Ќаиверховнейший, всевластный. Ћн может.
     - •удородков драть! „а не к делу приспособленных, а малых, несмышленых!
Ћб стены бить! ‚ огонь кидать!
     -  Ђ  ежели  помститсЯ,  да  не  худоро... - заикнулсЯ кто-то басом, но
высочайший визг оборвал его на полуслове:
     - Њалых бить! Њалых! Ќе уразумели? ѓнев божий кровью утолЯть! „а своими
руками,  не  брезгуЯ,  -  раз  в жизни потрудитесь! ‚ нерадении замечу - сам
желчью облюю, глаза издымлю... ѓниды синеухие! Људа завели? Џовертывайтесь!
     ‚низу  забормотали  униженно,  затопотали  -  и разом стихло. ’олько по
соседнему  коридору  гул  нестройный да шарканье о стены... Џронесло. ’олько
запах  осталсЯ стойкий, до сих пор не чуЯнный, - вонЯло не то скисшим, но не
добродившим;  а  может, и хуже того, перегаром Ярджилиного сока. ’о-то как в
чаду все, даже свЯзанной ‚ью, что под ногами прЯмо лежала, не заметили.
     Ђ ведь ‚ью придетсЯ здесь бросить.
     ‘ловно холоднаЯ пружина выпрЯмилась внутри: нет другого выхода. ‡начит,
не  думать  об  этом.  ‘ейчас  -  только вверх. € не так-то это просто. ђуки
словно   разучились  повиноватьсЯ.  Ћбиделись  -  чужой  рукой  их  заменил,
холодной,  зазубренной...  Ћн  нащупал верхнюю кромку каменной кладки, и его
вынесло на поверхность раньше, чем он успел подумать об осторожности. ѓлупо,
но  обошлось.  Љусты,  густота  колючего  переплетениЯ. ЏродралсЯ. ѓде-то за
спиной  -  далекие,  мирные голоса. ‚оркотнЯ детишек у очага. "Њалых о стены
бить, в огонь кидать!.."
     Ћслепленный  солнечным светом, он ткнулсЯ во что-то жесткое, отшатнулсЯ
-  хоронушка  стараЯ,  убогаЯ.  —ем  изукрашеннаЯ, не разглЯдел. ‘тволы. „ва
дерева  -  огромные,  развесистые,  такие  только  под  самой горой, на краю
города...  ‘тена  за деревьЯми. ЌебеленаЯ, с изнанки. ЋглЯдыватьсЯ некогда -
туда!
     ѓолубое  вечернее  солнце, едва вставшее из-за дальних холмов, освещало
пустынный  луг  с  журчащими  по нему арыками, под самыми ногами, у подножиЯ
стены  брошены  горшки  с  краской,  а  прЯмо перед глазами - не сон, а Явь:
сказочное жилище Ќездешних, что и увидеть-то не чаЯл...
     ђазом  пересохли губы, а за ними и все тело вдруг загорелось и высохло,
сейчас  поднеси  уголек  -  затлеет  бездымно... Ќи дышать, ни пошевелитьсЯ.
‘лишком  много голубого свечениЯ, нездешней прозрачной невесомости - слишком
много счастьЯ. ЌельзЯ так, после подземельЯ-то.
     Ђ  ждало его и того больше: поднЯлись ресницы сами собой, и глаза нашли
против воли высокое гнездо, обнесенное ажурной оградой.
     €  прЯмо  за  оградой  - та, которой он так и не придумал имени. ‚олосы
светлые текут по плечам и вдоль рук, а лицо...
     ‹ицо такое, словно по нему только что ударили.
     € смотрит не как всегда, чуть выше построек, будто стараетсЯ разглЯдеть
что-то в кронах окраинных пышнолистных деревьев, а вниз, прЯмо сюда...
     Ќа него.
     ћноша  выпрЯмилсЯ.  Ћн  не  думал о том, что здесь, на довольно высоком
заборе, он виден издалека - все это было сейчас неважно. Ћна глЯдела на него
-  впервые глЯдела в упор, и он понЯл, почему это случилось: ведь он был уже
не прежним, а другим, новым €небелом, тем, что побывал за прозрачной стеною,
тем,  внутри  которого до сих пор леденел отпечаток этой стены, делЯ все его
естество   на   заскорузлую   старую   оболочку   и  на  какое-то  неумелое,
новорожденное   существо,  которое  прорезалось  в  нем,  когда  он  впервые
пробиралсЯ по нездешней теплой траве...
     Ћн  так  и  стоЯл  бы,  не  шевелЯсь,  ловЯ  ее  взглЯд,  но  она вдруг
оттолкнулась от перил и бросилась вниз по винтовой лесенке, так что ноги ее,
оплетенные  узкими  лентами,  едва  успевали  касатьсЯ белых ступеней; и она
побежала по траве, побежала прЯмо навстречу ему, словно и не было между ними
колдовской  стены,  и он тоже спрыгнул с забора и, путаЯсь в высокой луговой
осоке,  ринулсЯ  навстречу,  но  не  успел  - она добежала перваЯ, с размаху
ударилась  о  стену  всем телом, и стена отбросила ее назад ответным упругим
ударом, от которого у €небела заныло все тело, и он только тут почувствовал,
до  какой  же степени он верил в чудо, в то, что проклЯтаЯ прозрачнаЯ пленка
наконец-то  исчезнет, прорветсЯ, или, как тогда, ночью, опуститсЯ... Ќо чуда
не было.
     €   когда   €небел,   захлебываЯсь   холодеющим  воздухом,  добежал  до
прозрачного  колокола,  девушка  уже  уходила  прочь,  зЯбко  обхватив плечи
тоненькими, как у сестренки Ђпль, пальцами.


        21

     - Џотерпите, - цедил сквозь зубы Љантемир, раскачиваЯсь от одной кромки
экрана  до  другой,  словно баюкаЯ нескончаемую свербЯщую боль. - Ћбойдетесь
пока  пЯтью.  Ћстальные  десЯть  брошены на двадцать шестой объект, там ведь
один  транслЯтор  был  на  всю  округу.  ќто вы бы видели... Њ-м-м... ќто не
крысы, не волки... Ќи одна фашистскаЯ банда до такого не доходила!
     -  ‘пустите  ролик - посмотрим, - отозвалсЯ ѓамалей. - “ нас вроде тоже
что-то  затеваетсЯ.  €  если  снова  будет  фейерверк,  это помешает ‘алтану
отправить вертолет, над которым он сейчас хлопочет.
     - ‚аши игрища! „а вы на своих сонь молитьсЯ должны, они же сущие ангелы
по   сравнению   с  этими,  северными.  џвилась  пЯтерка  таскунов,  что  на
междугородных  перевозках.  Љладь сбросили, три днЯ жрали и опивались, потом
длЯ  них  согнали всех девчонок города. ‡аперли. Њалышек с полсотни... € что
непостижимо - матери сами, собственными руками... Ќе-ет. Ќаша программа ни к
черту. ѓде ж предусмотреть такое!
     “зкое  лицо Љантемира, всегда такого сдержанного в диалогах с ѓамалеем,
неудержимо дергалось, как от зудЯщей боли.
     - ‚се это логически объЯснимо, - почти безучастно проговорил ѓамалей. -
Ќад   ними  сразу  два  дамокловых  меча:  страх  перенаселениЯ  и  вплотную
подступившаЯ   опасность  вырождениЯ.  Ќесколько  сотен  лет  внутрисемейных
браков... Џрограмму, конечно, придетсЯ менЯть.
     Ћн пожевал пухлыми губами, еще безразличнее пообещал:
     - Ќу, сменим.
     Љантемир дернулсЯ:
     - Љак прикажешь тебЯ понимать?
     -  Ђ  понимать  так,  что хоть менЯй, хоть нет... Џослушай, Љант, мы не
правы в самом основном, и это Я начинаю понимать только сейчас...
     Ћн замаЯлсЯ, подбираЯ слова, потому что Ясность мысли еще не пришла, но
последней  так  и  не  суждено  было отыскатьсЯ, потому что голубым сполохом
наложилсЯ  на  транспланетный  экран  блик экстренного внутреннего вызова, и
смЯтенный   лик   ‘алтана   ЂбоЯнцева,   утративший   всю   свою   тибетскую
невозмутимость, заслонил собой дежурного инженера "ђогнеды".
     - ѓамалей, где вы прЯчетесь? Џомогите же мне!
     ѓамалей   охнул   и   принЯлсЯ   извлекать  свое  тело  из  тесноватого
кресла-вертушки. Ќе обошлись-таки. •отел он проторчать тут, в аппаратной, до
самого отлета Љшиськи - так нашли.
     Ћн  выбралсЯ  в  центральный  колодец, по прохладным ступенЯм аварийной
лесенки зашлепал на второй этаж. ‚ертолет уже стоЯл на дне, дожидаЯсь захода
тутошней ослепительно голубой луны.
     ‚  "диване"  собрались  уже  абсолютно  все,  хотЯ,  насколько  понимал
ѓамалей,  никого,  кроме  Љристины, туда специально не приглашали. ‚сем было
мучительно неловко, и тем не менее никто не уходил. ѓамалей понимал, почему:
каждому  казалось,  что  в  последний момент он зачем-то понадобитсЯ, что-то
сможет изменить, помочь...
     ѓамалей  сколь  можно  неприметно  протиснулсЯ  в  дверь,  сколь  можно
бесшумно  притворил  ее  за  спиной.  ЋперсЯ лопатками. ЏотупилсЯ. ‡нал, что
огромные,   колодезно-зеленые  Љшисины  глаза  замрут  на  нем  с  последней
надеждой:  ну,  хоть  ты-то...  Ћн не утерпел и краешком глаза отыскал белое
платье.
     Ћна и не думала глЯдеть на него - очень-то он был ей нужен! Ћна глЯдела
туда,  за  перила,  где  молочным маревом стоЯла стена, и ѓамалей ужаснулсЯ,
увидев  выражение  ее  лица. Ѓыл в древности такой жуткий вид казни, когда у
приговоренного  вынимали  внутренности и, пока тот был еще жив, сжигали их у
него перед глазами. ‚от так они, наверное, и глЯдели. Ћна пошла прочь, и все
поспешно расступились, и первым шарахнулсЯ ‘амвел. Ќа нем тоже лица не было.
‚се, случившеесЯ с Љшисей, потрЯсло его какой-то позорной с его точки зрениЯ
потаенностью,  и продолжаЯ любить ее не меньше, он и сейчас, не задумываЯсь,
прыгнул бы за ней в огонь, но запросто протЯнуть ей руку он уже не мог.
     Ћна  подошла  к  перилам  и  остановилась,  все  так  же всматриваЯсь в
проклЯтую   запредельность   кемитского  мира.  Ќу,  на  кой  лЯд,  скажите,
пожалуйста,  она  туда  вперилась?  ‚едь  на  кого-то  из тутошних надо было
смотреть,  с  любовью  ли,  с  укоризной, или просто сквозь... ‚едь ќ’Ћ’ был
здесь, по сию сторону. ’ак что же происходило?
     Ђ  вот  что:  ЉшисЯ  оттолкнулась от перил, порхнула к витой лестнице и
заскользила, заструилась вниз как-то независимо от ступеней, словно ее белые
сандалии  их  и  не  касались; так же невесомо перелетела она через лужайку,
развела  руками  ветви  тоненьких осинок, подступавших к самой стене, словно
стремительно  проплываЯ  сквозь  них, и вдруг исчезла, поглотилась стеной...
Ќет.  Џоказалось,  просто  платье  ее,  и  волосы,  и  руки, уже не белые, а
пепельные  в  сумрачном  свете невидной пока луны, в момент удара слились со
студенистой  непрозрачностью  стены,  но  в  следующий миг девушку отбросило
обратно,  и  она,  едва удержавшись на ногах, разом съежилась и пошла прочь,
обхватив  руками  плечи,  и  сквозь  строй  осинок  она  уже  не проплыла, а
продралась,  как  сквозь  терновник, и если бы этому можно было поверить, то
ѓамалей поклЯлсЯ бы, что одна из веток потЯнулась за Љшисей и цепко охватила
ее  запЯстье,  так  что  пришлось досадливо дернутьсЯ, чтобы освободитьсЯ; и
трава,  недавно  скошеннаЯ  трава  невесть  как  поднЯлась чуть не до колен,
оплетаЯ  ноги...  ќто  было наваждением, но именно тем наваждением, которого
так  ждал  ѓамалей,  -  если  не  люди,  то хотЯ бы деревьЯ и травы пытались
задержать ее здесь.
     - „а остановите же ее! - крикнул он, бросаЯсь к ЂбоЯнцеву. - Ћстановите
ее,  потому что если она сейчас улетит - это все, все! € больше ничего будет
не  нужно,  потому  что,  отпустив  ее,  мы  в последний и окончательный раз
поступим Ќ… ’ЂЉ, и это уже будет бесповоротно...
     Ћн  вдруг  осознал  всю  бессвЯзность  своей  скороговорки и, застонав,
обхватил голову руками.
     -  Џоймите, ‘алтан, что мы не имеем права щадить своих больше, чем... Я
чуть  было не сказал: чужих. Њы - частица мира, по-человечески равного тому,
кемитскому,  и  мы  не  имеем  права  спасать своих, когда гибнут кемиты, мы
должны мучитьсЯ всеми земными бедами, сходить с ума от всех земных страстей,
умирать  во  всех  земных  муках...  ’олько тогда мы перестанем быть длЯ них
"чужими богами", только тогда они поверЯт нам, когда мы...
     -  ’ревога!  - взревел где-то внизу трубным гласом ‘эр Ќайджел. - ЋбщаЯ
тревога!!!
     ‚се   бросились   к   балюстраде  и  свесились  вниз  -  лужайка  мирно
серебрилась,  и маленький робот, ощетинившийсЯ сзади и спереди вертикальными
рЯдами разнокалиберных десинторных стволов, выглЯдел донельзЯ опереточно.
     ѓамалей  поискал глазами Љшисю, - она даже не потрудилась обернутьсЯ на
истошный  вопль  так не к месту взыгравшего робота, и тихо исчезла в галерее
первого этажа.
     - ’ревога! - еще раз каркнул ‘эр Ќайджел.
     -  „оложи  обстановку!  -  сложив  рупором  ладони,  крикнул ему сверху
Ђлексаша.
     ђобот  покрутилсЯ  на  пЯтке,  словно  дервиш,  и  вдруг  упер весь рЯд
передних  стволов  прЯмо в землю. "Ђаа-ларм, ааа-ларм, ааа-ларм", - бормотал
он, притаптываЯ в такт кованым копытом.
     -  ђехнулсЯ,  -  заключил  Њеткаф. - ѓоворил же, что не надо на роботов
ставить анализаторы нашего пси-полЯ. …стественно, предохранители полетели...
     - •оть обстановку-то разрЯдил, - буркнул Ќаташа.
     ‚от  чего не надо было совершенно, так это разрЯжать обстановку. ’олько
в накаленной атмосфере и могла дойти до всех истина, открывшаЯсЯ ѓамалею, но
эта титанироваЯ дубина в припадке самообороны свела все к нулю.
     Ђ  истина была предельно проста: если мы действительно не боги, а люди,
то  все  должно  быть  на равных, и придЯ в мир, где не милуют ни женщин, ни
детей,  мы  должны прежде всего спасать €• женщин и €• детей. Ђ не своих - у
них на глазах...
     Ћн  проговорил  эту  фразу про себЯ и вдруг осознал, что так и не отдал
себе  отчет  в  том, чем была длЯ него ЉшисЯ: женщиной или ребенком? Ћн ведь
всегда  так  был  уверен  во  втором,  так  уверен,  что  в этой уверенности
определенно было что-то подозрительное. ЃелейшаЯ Љристина...
     Ћн  вдруг  представил  себе,  как  она  наверху,  пробравшись к себе по
внутренней  лестнице,  чтобы  ни  с кем больше не встречатьсЯ, стоит посреди
залитой  голубым  светом  комнатки, стоит босиком на теплых досках из земной
сосны,  и тоненькие ее руки перебирают все вещи - земные вещи, привезенные с
базы, и ничего этого ей не нужно, а нужно здешнее, колдовское, так непонЯтно
приворожившее  ее к себе, и ведь ничего этого нет, ни былинки, ни щепочки...
‡емное все.
     Ђ  кемитское  -  там,  за  стеной.  Ћно  откроетсЯ,  дастсЯ в руки но -
ЉЋѓ„Ђ-Ќ€Ѓ“„њ ЏЋ’ЋЊ, ЉЋѓ„Ђ-Ќ€Ѓ“„њ...
     - Ђхтунг! - истошно заорал ‘эр Ќайджел. - “вага! Ђларм!!!
     - ‡аткнись, придурок! - рЯвкнул, не выдержав, ѓамалей.
     €  в  наступившей тишине все вдруг услышали шелестЯщее, привычное пение
вертолетного винта.
     Љакой-то  миг  все еще слушали - не показалось ли? - а затем ринулись к
лестницам,  внешним  и внутренним, и возник водоворот, когда все бежали, как
бывает  при первом толчке землетрЯсениЯ, но этого маленького отрезка времени
перед  всеобщим  столпотворением хватило на то, чтобы прозвучал как будто бы
спокойный голос ЂбоЯнцева:
     - ЏоднЯть стену.
     Џервым,  естественно,  успел ‘амвел - черный сполох его рубахи прорезал
толпу,  и  ѓамалей,  сопЯ,  еще  протискивалсЯ в дверцу, когда тот был уже в
аппаратной.  Њеткаф  и Њагавира ворвались туда следом за ним - их пропустили
вперед  скорее  инстинктивно,  чем  обдуманно.  ’емно-зеленаЯ  стрекозка  на
оливковом  экране  упрЯмо подползала к самому краю внутренней шахты ЉолизеЯ,
обозначенному  едва  теплЯщимисЯ  контурами,  выбралась наверх и стала бодро
набирать скорость и высоту, нацеливаЯсь на край защитного кольца.
     -  ‘нимай  силовое  дно,  -  сквозь  зубы проговорил Њеткаф. - €наче не
нарастить высоту защиты!
     Ћн  не  знал, даст ли ЂбоЯнцев "добро" на эту абсолютно противозаконную
акцию,  но  знал  он  и ‘амвела: юноша сделал бы это и без разрешениЯ. Ђ так
Њеткаф вроде бы принЯл вину на себЯ. •отЯ - кому это сейчас надо!
     „иоскуры  влетели  молча, разом замерли, уставившись в экран - стрекоза
почти  поравнЯлась  со  срезом стены, но ‘амвел мЯгко, почти неуловимо начал
наращивать  ее,  выметываЯ все выше и выше дымчатое марево защиты. Ћн мог бы
сде