‘ергей Ђлександрович ‘негов. Ќорильские рассказы

Ћцените этот текст:
‘ергей Ђлександрович ‘негов. Ќорильские рассказы

---------------------------------------------------------------
Њосква, €здательство "‘оветский писатель", 1991
---------------------------------------------------------------

‚ основу предлагаемых читателю рассказов положены событиЯ, свидетелем
либо участником которых был Я сам. ‹ишь в редких случаЯх Я разрешал себе
писать о том, что мне передавали другие участники событий. ‘оответственно и
фамилии героев рассказов сохранены подлинные -- исключениЯ редки и в
большинстве случаев оговорены. ‚ремЯ действиЯ 1936--1945 годы. Њесто
действиЯ -- тюрьмы и лагерь.
ђассказы в основном написаны в пЯтидесЯтых годах, по еще свежим
впечатлениЯм от пребываниЯ в тюрьме и лагере. ‚ последнее времЯ к ним
прибавлены лишь сведениЯ о жизни героев после освобождениЯ. —то до пониманиЯ
событий и душевных драм героев, то Я не позволЯл себе с высоты сегоднЯшних
знаний исправлЯть воззрениЯ и психологию тех лет. Ђ самым, мне думаетсЯ,
примечательным и поразительным тогда было то, что советские люди,
несправедливо осужденные и заклейменные лживыми Ярлыками "врагов народа", в
огромном большинстве и в тюрьме, и в лагере сохранЯли и веру в высокие
идеалы социализма, и преданность своей стране: свобода терЯлась, совесть и
убеждениЯ сохранЯлись. ‹юди, объЯвленные врагами народа, в душе сохранЯли
любовь к своему народу. ќто может показатьсЯ парадоксом, но это было так. €
проистекающие из этого глубокие душевные терзаниЯ заключенных -- основнаЯ
тема рассказов этой книги.

Ђвтор

‘Ћ„…ђ†ЂЌ€…

‘пор
‘лово есть дело
“ синего Ѓелого морЯ
Ќа ‘екирной горе в скиту ‘авватиЯ ‘оловецкого
—то такое туфта и как ее зарЯжают
Џод знаком ‚одолеЯ
Њишка Љороль и Я
€стиннаЯ ценность существованиЯ
Џовесть ни о чем
‘частливый день ’имофеЯ Љольцова
ѓлазанов
Љороль, оказываетсЯ, не марьЯжный
‚ хитром домике над ручьем
†изнь до первой пурги
„ухарики и лбы
‚алЯ отказываетсЯ от премии
џщик с двойным дном
"Ќоги" длЯ бесконвойного хождениЯ

‘ЏЋђ

Ћн вошел прихрамываЯ -- низкорослый, широкоскулый, большеротый, бородка
клочьЯми, хитренькие, под мощными бровЯми глазки не то подслеповатые, не то
разноцветные. ѓлазки мы разглЯдели потом, лицо тоже не поразило, но одежда
нового сокамерника нас потрЯсла. Ќа нем был древний извозчичий армЯк,
подпоЯсанный полуистлевшим ремнем, шапка -- воронье гнездо, потрепанное
бурей, -- лохматого рыжего меха и рукавицы выше локтей. Њы даже обиделись за
нашу внутреннюю тюрьму. ќто было все же знаменитое учреждение длЯ отобранных
-- начальников и руководителей -- народа интеллигентного и хорошо одетого.
’акое пугало могло бы отлично уместитьсЯ в какой-нибудь ’аганке или на
районной пересылке, раз уж понадобилось. ‚ Њоскве тюремных площадей не
хватало -- случалось, и именитые товарищи месЯцами торчали в участковых ЉЏ‡,
дожидаЯсь высокой чести попасть к нам.
Ќовеньких обычно засыпают вопросами, допытываЯсь, "что на воле". ќтого
мы не тронули. ‹укьЯныч, рослый парень, еще не забывший, что месЯц назад он
восседал в кресле первого секретарЯ крайкома комсомола на нас, старожилов
камеры, он поглЯдывал с опаской, хмуро с ним поздоровалсЯ. Ђ Њаксименко, в
прошлом строитель, выпивоха и бабник, лениво шевельнулсЯ на койке и
пробурчал:
-- Ћткуда? € вообще -- кто? Ќовенький разъЯснил, угодливо хохотнув:
-- ЉрестьЯне мы. Џо-нынешнему -- единоличники... €з Љазахстана. Ђ
фамилиЯ -- Џанкратов.
-- …диноличник? -- удивилсЯ Њаксименко.-- ђазве эта порода не вовсе
перевелась? ‚аш Љазахстан -- он в ‘оветском ‘оюзе?
Џанкратов захохотал. Ћн хлопал ладонЯми по коленЯм и заливалсЯ. Ќас
возмутил его смех. Њы сами порой смеЯлись, рассказываЯ анекдоты -- хохот был
реактивен, мы отвечали им на острое слово, неожиданное происшествие. Њы не
веселились, а платили дань остроумию. Њы понимали, что в тюрьму засаживают
не длЯ весельЯ. ќтот же Џанкратов искренне веселилсЯ -- черт знает отчего,
черт знает чему. € у него был какой-то по-особому некультурный голос --
именно голос, не слова, хоть и слова были не столь мужицкие, как
мужиковствующие.
-- ‘тарпер,-- сказал Њаксименко, мигнув на новенького, -- Њаразматик
мутной воды. €з высланного кулачьЯ. „авай, ‘ергей. ‡адуман знаменитый
исторический деЯтель. ‘ейчас Я возьму реванш за твою полудохлую лошадь.
џ второй месЯц играл с Њаксименко в отгадывание исторических фигур. Ћн
не мог мне простить, что Я надул его в последней игре. Ћн все расшифровал: и
что задуманный деЯтель -- политическаЯ фигура, "не женщина", "не
полководец", "не писатель", и что он жил в ђиме при первых –езарЯх, даже что
он известен как сенатор. Ќо вот, что этот сенатор был конем императора
Љалигулы, из хулиганства введенным в сенат, этого Њаксименко, исчерпав свои
пЯтнадцать вопросов, так и не дозналсЯ. ’еперь он мстил мне за
прославленного конЯ.
Џанкратов раздевалсЯ у отведенной ему койки. Ћт его поживших сапог
вонЯло портЯнками и дегтем. Њаксименко скосил на Џанкратова глаза и сделал
жест рукой: "Љлассика -- сперва почешетсЯ под мышкой, потом заскребет в
голове".
Џанкратов вздохнул, почесал под мышками, поскреб в голове и бороде,
опЯть вздохнул.
-- Ђ насчет еды -- не прижимисто? Ќа этапе, братва, больше свЯтым
духом... Ѓаланда -- горошинка за горошинкой гонитсЯ, никак не того...
-- ‘ едой худо,-- промЯмлил Њаксименко, откидываЯ голову на подушку и
уставЯ скучные глаза в неугасимую тюремную лампочку, -- ‘уп рататуй,
посередке -- кость, по бокам -- шерсть... Ђ кто попросит добавки, тут же в
карцер -- трое суток холодного кипЯточку... „авай, ‘ережка, давай --
пЯтнадцать вопросов!
Џанкратов стал укладыватьсЯ. Ћн что-то шептал, может, посмеивалсЯ себе
под нос, может, жаловалсЯ на тЯготы. Ћн нас не интересовал. Ћн был не по
плечу нашей элитной тюрьме.
- ‚ пЯть часов принесли обед. ‚о внутренней тюрьме No 2 на ‹убЯнке, где
Я сидел уже полгода, кормили по-столичному -- два раза в сутки мЯсное. ‚ тот
день выдали по миске борща из крапивы, а на второе навалили пшенной каши с
говЯжьими шкварками. Њы поболтали ложками в борще и пожевали кашу. Ќочные
допросы и духота не развивали аппетита. Ќа изредка выдававшиесЯ книги мы
накидывались энергичней, чем на еду. Џанкратов один умЯл больше, чем мы
втроем. Ћн не ел, а объедалсЯ -- жадно оглЯдывал миску, опрокидывал ложку в
рот как рюмку -- медленно, блаженно изнемогаЯ от жратвы.
Ќо над кашей он вдруг замер. ЉлочковатаЯ бородка, брови-кустарники и
разноцветные -- один темно-серый, другой салатно-зеленый -- глазки согласно
изобразили изумление, почти смЯтение.
-- Ѓратцы! -- сказал он огорченно, -- Ђ ведь каша -- моЯ!
-- ’воЯ,-- согласилсЯ Њаксименко, -- Ќам ее по ошибке выдали. ‚озьми и
мою миску. Џрости сердечно, что по незнанию проглотил две ложки.-- Ћн строго
поглЯдел на менЯ.
-- ’ы! "‚ам не касаетсЯ?"-- как говорит наш корпусной надзиратель,
которого ты мне вчера загадал, как историческую фигуру. ‚озвращай чужую
кашу!
џ тоже протЯнул Џанкратову миску. Ћн засмеЯлсЯ.
-- ‚ы не так менЯ понЯли, ребЯтки. Џшено мое. Ќаше казахстанское просо
-- единоличное...
Њы все же не думали, что он так глуп. „аже церемонный ‹укьЯнич вздернул
брови.
-- Џозвольте, а как вы узнали, что ваше пшено? Њало ли в стране
засевают проса? ‚ нашем крае под него занимали сто тысЯч гектаров.
Џанкратов хмуро поглЯдел на ‹укьЯнича.
-- Ќасчет гектаров не скажу, а свою миленькую везде узнаю. Њое --
зернышко к зернышку! -- Ћн вздохнул и отставил миску.-- ‚ горло не лезет!
‹укьЯнич попробовал его урезонить:
-- ‚аше просо, наверное, там и осталось -- в Љазахстане. Ѓудут жалкий
мешок зерна возить в Њоскву
-- Ћсталось, как же! -- зло сказал Џанкратов,-- ‚се подчистую подмели
товарищи уполномоченные. € за менЯ, и за папу римского взыскали налоги от
Ђдама и до самого светопреставлениЯ. ’ак и объЯснили -- на чужом горбу в рай
собираемсЯ...
Њаксименко сокрушенно покачал головой.
-- Ђй, какие идеологически невыдержанные уполномоченные в Љазахстане! ‚
рай верЯт! € ведь, не исключено, партийные?
Џанкратов огрызнулсЯ. ЏшеннаЯ каша, похоже, легла у него комом не в
желудке, а на сердце. Ћн гаркнул так зычно, что дежурный приоткрыл глазок --
не дерутсЯ ли в камере? „раки, истерические ссоры, дикие вопли были
ЯвлениЯми если и не ординарными, то и не такими уж необычными --
надзирателЯм часто приходилось вмешиватьсЯ. Ќаша камера пока была на хорошем
счету, народ в ней подобралсЯ смирный: никого еще не били на допросах, никто
не устраивал политических обструкций, не кидалсЯ на соседей, не пыталсЯ
проломить дверь головой, не грозил в спорах доносами, не грыз в отчаЯнии
свои руки. € хоть уже многие жители нашей камеры схватили положенный срок,
ни один не удостоилсЯ расстрела -- мы ценили свою судьбу. "“ нас глубже
политического насморка не болеют,-- хладнокровно разъЯснЯл Њаксименко
новеньким.-- ’ак, на нормальную десЯточку лагерей, а чтобы вышка -- ни-ни!"
‹укьЯнич, не терпевший шума, сухо посоветовал Џанкратову:
-- ‚ы не орите, пожалуйста! Џоберегите голос на допросы, там он вам
понадобитсЯ больше.
’ри днЯ Џанкратов втихомолку страдал, поедаЯ пшенную кашу, а на
четвертые сутки к нам втолкнули нового арестованного.
…го именно втолкнули. Ћчевидно, он сопротивлЯлсЯ, может, вырывалсЯ из
рук охраны и ему наддали коленом "нижнего ускорениЯ". Ћн влетел в камеру,
остановилсЯ, оглЯнулсЯ, тЯжело дыша. Ћн не сказал нам обЯзательного
"здравствуйте!", и мы его тоже не приветствовали.
-- ‚аша койка вот эта! -- вежливо сказал корпусной, вошедший с тремЯ
стрелками.-- „ержите себЯ тихо. „лЯ буйных у нас карцер и смирительнаЯ
рубашка.
Ђрестованный не шевельнулсЯ. Ћн молчал и ожесточенно дышал. Ћн был
высок, очень худ и, видимо, силен костистой жилистой силой. Ќа нас он
по-прежнему не глЯдел. Ћн был поражен шоком, его измученные, глубоко
запавшие глаза горели -- маленькие, серебрЯно посверкивающие точки на
землистом, чем-то знакомом лице. ‘транно наблюдать крепких людей,
ошеломленных до того, что не могут шевельнутьсЯ -- ни сесть, ни пасть, ни
наклонитьсЯ, ни поклонитьсЯ. Ћни просто окостенело стоЯт -- Я уже видел раза
два подобное состоЯние, оно не было мне внове, но все также потрЯсало
чувство.
Ќо когда корпусной повернулсЯ к двери, новенький пробудилсЯ. Ћн
метнулсЯ за корпусным, громко крикнул:
-- Ќе смейте! ‘лышите, Я не позволю! Ќемедленно соедините менЯ с
товарищем ‘талиным.
Љорпусной по природе был из тех, что любЯт поболтать. Ќам он читал
нотации по любому поводу, а еще охотнее без повода. ‚ременами он изъЯснЯлсЯ
почти изысканно.
-- Љ сожалению, у менЯ нет прЯмого провода в Љремль. € уже поздно --
товарищ ‘талин отдыхает.
Ђрестованный чуть не топал ногами.
-- …сть, есть -- Я лучше знаю!.. ‘талин у себЯ, это его обычное времЯ
работы.
Љорпусной строго поглЯдел на нас -- не ухмылЯемсЯ ли в кулачок -- и
внушительно разъЯснил:
-- Ѓудет товарищ ‘талин беседовать со всЯкой мразью! ‚от вызовет
следователь, все жалобы изложите ему.
Ћн еще решительней двинулсЯ к двери. Ђрестованный схватил его за руку,
потЯнул к себе.
-- Ќет, вы разберитесь, очень прошу!.. Ќу хорошо, к товарищу ‘талину
нельзЯ, но к Њолотову? ‘оедините менЯ с ‚Ячеславом Њихайловичем -- на
минутку, только на минутку! џ скажу, где Я, одно это -- где Я!.. —тобы знали
и побеспокоились...
-- ЏовторЯю, не успокоитесь, надену смирительную рубашку!
Њежду корпусным и новым заключенным встали стрелки. ѓлухо лЯзгнул
засов. Њаксименко сел ко мне на койку.
-- „еЯтель! -- шепнул он с уважением.-- € будут же его лупить на
допросах! Ќе признаешь, что за фигура? ‚роде портреты его печатались.
’еперь Я узнал арестованного. ќто был видный работник ‘овнаркома. Ќа
торжественных приемах, важных совещаниЯх он выходил вместе с руководителЯми
партии и государства, стоЯл около них. Ќет, он не был крупной фигурой,
крупную фигуру не впихнули бы в общую камеру, длЯ них имелись одиночки,-- он
был лишь неизменно рЯдом с крупными фигурами. …го лицо встречалось на
фотографиЯх среди других, более известных, оно примелькалось за много лет,
казалось непременным элементом приемов и совещаний -- вот он, сгорбившийсЯ,
растерЯнный, в расхристанной рубахе, с побезумевшими глазами -- бывший "он",
бывший деЯтель, еще вчера ответственный работник, член комитетов и комиссий,
завтрашнЯЯ мишень длЯ издевательств людей, возомнивших себЯ охранителЯми
революции!..
Њне стало невыразимо тЯжело. џ не знал, какие преступлениЯ совершил
этот человек, совершил ли он их вообще. џ привык верить в таких людей --
рабочих, испытавших царские плети и ссылки, выстоЯвших против свирепого
напора контрреволюции... —то бы он ни совершил, этот человек, он был одним
из творцов нового государства -- как же оно могло замахнутьсЯ на него
кулаком следователЯ? Ќет, в самом деле, какую же чудовищную вину он несет на
себе, что так с ним поступили? …го ввергли к нам, не виновным ни словом, ни
мыслью против советской власти, но то были мы -- соплЯки, мелочишка, с
такими, как мы, и ошибки если не простительны, то возможны. Ќас просто
слишком много -- почти полторастамиллионнаЯ масса. Ќо он, нет, он же другой,
ошибки с ним немыслимы!
џ невесело сказал Њаксименко:
-- ‹адно -- "лупить"... Ќе все тут сволочи -- разберутсЯ!
Њаксименко легко раздражалсЯ.
-- ђазберутсЯ! Џо тюремному образцу тридцать седьмого года. ‘перва
снесут голову, потом допытаютсЯ -- чьЯ!
‚о времЯ нашего разговора пробудилсЯ Џанкратов. Ћн спал так крепко, что
не слыхал, как в камеру ввели новенького. Џанкратов с удивительной легкостью
вмещал в себЯ по двадцати часов сна. Ћн спал ночью и днем, перед обедом и
после обеда. Ќа допрос его еще не вызывали, он этим пользовалсЯ вволю. €
надо отдать ему справедливость -- среди нас, измученных, дни в тоске
слонЯющихсЯ по камере, ночи мЯтущихсЯ в бредовой бессоннице, он казалсЯ
словно человеком из иного мира. Ћн не трепетал и не терзалсЯ, ожидаЯ
грозного вызова к следователю. …да и сон занимали его куда больше, чем
обвинение. Ћ своем деле он не говорил ничего -- то ли и вправду не знал, то
ли искусно скрывал свое знание.
‘ейчас он зевал, сидЯ на койке и почесываЯ в бороде. Џотом он поглЯдел
на новенького и стал медленно преображатьсЯ. Џораженный, почти напуганный
изменением всего его облика, Я не мог оторвать от него глаз. Џанкратов
выпрЯмилсЯ, напрЯгсЯ, весь подобралсЯ, как-то по-особому хищно, помолодел.
Џотом он встал и тоже другой, легкой и быстрой походкой подошел к
задумавшемусЯ новому арестанту.
- ‚иктор! -- сказал он.-- ‚от так встреча, друг ситный!
Ќовенький дико уставилсЯ на Џанкратова.
- ’ы? Џозволь... Љак же это -- Я с тобой?
Џанкратов закивал головой. Ћн теперь и говорил по-иному, без
мужиковствующих интонаций и слов. “ него, оказываетсЯ, был культурный голос
-- голос образованного человека.
- џ, конечно... Ђ что странного, дорогой ‚иктор ‘еменович? ђазве мы с
тобой не сидели уже в одной камере больше года? €сториЯ повторЯетсЯ, дружок,
как учит ваш духовный отец ѓегель. ’олько он немного вроде ошибсЯ -- что-то
повторение фарсом не отдает, каким он объЯвил все повторные драмы. ‘корей
хоть и вторичнаЯ, но еще одна трагедиЯ.
Ќовенький кинулсЯ к двери и забарабанил кулаком. ‘перва раскрылсЯ
волчок, потом распахнулась фортка. ђазозленный корпусной -- он, похоже, и не
отходил от нашей камеры -- закричал злым шепотом:
- ќто еще что? Ћбструкцию устраиваете?
- Џереведите менЯ в другую камеру! -- потребовал новенький.-- џ не могу
сидеть с этими людьми! Људа угодно, только отсюда!
- ‚ санатории будете выбирать соседей, Ясно! Ќемедленно возвращайтесь
на свою койку.
- Ќет, послушайте! -- настаивал в страшном волнении арестованный.--
ќтот человек -- член руководЯщего органа партии эсеров! џ не могу, не хочу с
таким контрреволюционером!..
- ‚се вы здесь контрики! -- ответил корпусной и захлопнул фортку.
Џанкратов молчаливо смеЯлсЯ и в восторге бил себЯ по коленЯм,
прислушиваЯсь к спору у двери.
‚ этот вечер мы почти не разговаривали. ‹укьЯнич лежал на своей койке
не шевелЯсь, может, спал, вернее -- задумалсЯ, он часто так задумывалсЯ на
часы, без движений. Њаксименко пробовал вовлечь менЯ в военно-морскую игру
на бумаге, но расставлЯть карандашные крестики мне было противно, Я вдруг
сызнова -- это у менЯ с регулЯрностью повторЯлось каждые две-три недели --
почувствовал с тЯжкою остротой, что крест поставлен на мне самом, на всей
моей жизни. …сли таких людей, как этот ‚иктор ‘еменович, арестовывают, на
что могу надеЯтьсЯ Я? џ тоже лег, уперсЯ глазами в стену, о чем-то
бессмысленно мечтал, кому-то бессмысленно жаловалсЯ и плакал -- одной душой,
без слез. Ќапротив менЯ сидел Џанкратов. Ћн посмеивалсЯ, почесывал бороду,
молчаливо ликовал, готовилсЯ к чему-то важному. џ догадывалсЯ, к чему он
готовилсЯ.
Ђ по камере метались Њаксименко и новенький. Њаксименко пробегал от
двери к окну и обратно по двадцати километров в день. Ћн ходил часами, ходил
как заведенный, все убыстрЯЯ шаг, почти бежал, он выражал себЯ ходьбой, как
иные жалобой или криком. ‘овнаркомовский деЯтель оказалсЯ таким же
неутомимым ходоком. Ћни согласно поворачивали у окна и у двери, стремительно
расходились в центре камеры и вновь поворачивали. Ћни ходили заложив руки за
спину, поднЯв вверх голову, так легче думалось -- с задранной в потолок
головой. џ неоднократно проверЯл это сам. € они ни разу не столкнулись.
Љогда Я бродил по камере, Я ударЯлсЯ о Њаксименко чуть ли не при каждом
повороте, а эти не глЯдЯ безошибочно расходились, словно двигались не по
доскам, а по рельсам. ’ак продолжалось до вечернего отбоЯ.
Љогда замигала лампочка, приказываЯ спать, Њаксименко подошел ко мне:
- ‘егоднЯ находилсЯ досыта. ќх, ‘ережка, не знаешь ты лучшего тюремного
удовольствиЯ -- лететь из угла в угол, пока ноги не отказали.
-- ‡ато Я знаю другое, тоже тюремное, удовольствие -- мечтать, пока
голова не вспухнет.
- ‚оли не вымечтаешь, хоть набей мозоли на извилинах. ут с тобой,
мечтай.
Ћн захрапел сразу, как нырнул под одеЯло. ‹ампочка вторично мигнула и
засветилась вполсилы. џ повернулсЯ на бок и закрыл глаза. џ дышал ровно и
громко, чтоб думали, будто Я сплю. Ќовенький сидел на койке. Џанкратов,
осторожно ступаЯ босыми ногами, подошел и сел рЯдом. „о менЯ донессЯ
требовательный шепот:
- ‚иктор, потолковать надо... ‚иктор угрюмо отозвалсЯ:
- Ќечего нам с тобой... ‚се перетолковано ‘пор наш решен историей -- и
решен не в твою пользу.
- •е-хе-хе, вон ты какой. Љолючий ‚иктор..
- “ж какой есть.
- Џравильно, какой есть. ‚сегда ты был ершист Џомню, на сибирском
этапе, в девЯтьсот седьмом, задралсЯ с жандармом -- Я вроде еще подсоблЯл
тебе. Ђ в †еневе? Ѓог ты мой, да тебЯ голосистей в колонии нашей не было!
Љолюч, колюч!..
- Љ чему ты заводишь этот разговор? ‹убЯнка не †енева. € хоть мы
сегоднЯ с тобой сидим одинаково на арестантской койке, судьба наша различна.
Џути наши случайно пересеклись, но им не сойтись. „авай иди к себе, а Я буду
спать.
-- •е-хе-хе, "спать"! Ќи тебе, ни мне сегоднЯ не спать. ‡начит, не
сошлись пути, а пересеклись? ‚озвращаетсЯ ветер на круги своЯ -- было,
кажись, такое изречение. Ќу а ветер революции, он ой же как непостоЯнен --
кругами, кругами, то мчитсЯ серым волком, то белою соколицей под облака, то
смерчем по головам...
- Ќа что ты намекаешь?
-- Ђ на что мне намекать? џ по-простому, ‚иктор, по-крестьЯнскому...
„а, забыл представитьсЯ -- Я ведь теперь мужик, так сказать,
профессиональный, а не идейный. ‚ двадцать втором году кое-кто из вождей-то
наших за границу подалсЯ -- ну, мне показалось противно опЯть по †еневам...
‚от и попробовал - не в народ, а самому чтоб народом... Ѓыло, было всЯкое --
и мозоли томили, и землЯ не поддавалась, ничего, справилсЯ, даже портрет мой
какой-то дурак в местной газете опубликовал - хозЯйственный, мол,
середнЯчок, поболе бы таких ЏредставлЯешь, сколько ему, дураку, знающие люди
потом хвоста крутили! ќх-хе-хе, дела, дела. Ќу а в колхозы ваши, с
партЯчейками и комсомолами, не пошел, тут уж все. ’оже простили, не выслали,
а впрочем, куда дальше Љазахстана высылать? Љстати, завтра у нас будет
пшеннаЯ каша, пальчики оближешь. Ђ почему? ЊоЯ! €з моего проса варена. €
ведь надо же -- в тюрьме менЯ моим же хлебом кормЯт. Ќовенький устало
попросил:
- “йди, Њихаил. ‡автра трудное объЯснение. Ќадо подготовитьсЯ.
- Џустое -- подготавливатьсЯ! “ них все подготовлено, ничем ты не
того... Џостой, сколько же мы с тобой не виделись? ‚ тринадцатом в †еневе,
кажись, в последний раз схватывались, или, вру, в четырнадцатом? —етверть
века почти, нет, как хочешь, а накопилось за этот срок всЯкого -- надо, надо
разобратьсЯ
џ услышал злой смешок ‚иктора ‘еменовича.
- —то-то памЯть твоЯ ослабела, Њихаил. ‚иделись мы с тобой и позже.
- Џозже? Ќа процессе эсеров, что ли? „а ведь не было тебЯ в зале.
Ќарочно присматривалсЯ, кто из знакомых. Ќе было тебЯ.
- Ђ зачем мне таскатьсЯ по судам? ‚стречались мы с тобой не в залах, а
в чистом поле -- ты удирал, Я нагонЯл. ‡абыл, как видно!
- Ђ ты не ошибаешьсЯ, ‚иктор?
- —то мне ошибатьсЯ! ‘кажи, мил человек, не ты ли поЯвилсЯ в ‘амаре в
восемнадцатом, когда Њуравьев поднЯл восстание против советской власти?
‚ижу, вижу, припоминаешь -- и как глотку драли в разных Љомучах, и как
Њуравьева вашего -- тю-тю!..
- ‚ам, положим, тоже досталось -- чуть не рухнула ваша советскаЯ власть
от нашего удара на ‚олге!
- Ќе рухнула, однако. ’ак вот, припомни башкирскую степь и сельцо, из
которого твой отрЯд выбили на рассвете.
- ѓосподи, неужто ты это был, ‚иктор?
- Љто же еще? џ с ночи узнал, что за деЯтель командиром в вашем отрЯде.
Ќу, думаю, подведем итог женевским дискуссиЯм. ’олько ты лихо удрал. Ћдно
это ты и мог всегда -- вовремЯ удирать.. џ метров на пЯтьдесЯт не догнал, по
имени звал, две пули выпустил вдогонку - нет, умчалсЯ.. „аже не обернулсЯ
- ‘кажешь тоже -- обернутьсЯ! ‘мертушка моЯ гналась за плечами. €
голоса твоего не слыхал, пули, точно, просвистели, одна за другой... Џомню,
спиной трепетал вот-вот третьЯ вопьетсЯ. ’ы, выходит, тогда менЯ помиловал?
Ќе помиловал бы - патроны кончились, а шашкой не достал Ќо узнал тебЯ
сразу, хоть ты и обрЯдилсЯ во все французское или Японское.
- —ешское. —удесно, кстати, шьют чехи -- добротно, ладно. ‡начит, это
был ты! Ќу хорошо, что не обернулсЯ! ‹ицо твое увидать в ту минуту --
непременно бы с конЯ слететь.. Њежду прочим, с того утреннего сражениЯ Я
забросил политическую деЯтельность. Џисьмо послал ‚ладимиру €льичу, что
гражданскаЯ резнЯ мне не по душе.
-- Џисьмо, если не ошибаюсь, ты написал не в восемнадцатом, а в
двадцать втором.
-- Ќе ошибаешьсЯ, не ошибаешьсЯ! ЏамЯть у тебЯ, ‚иктор,
энциклопедическаЯ. ’олько напрасно ты менЯ ловишь на противоречиЯх. Џисьмо в
двадцать втором, а отход от боевой работы -- с восемнадцатого. €менно в ту
страшную скачку по башкирской степи Я и заклЯл себЯ -- хватит в генералы
лезть, а садись на землю и показывай, чего стоЯт твои трудовые руки. Ђ потом
уже не от страха, а совестью признал -- вот она, моЯ судьбина: из праха
восстал, прахом, обрЯдив его во хлеб, питалсЯ, во прах возвратишьсЯ. „ве
десЯтинки временные, на прокорм, два метра постоЯнных -- длЯ вечного
упокоениЯ...
-- ‘ейчас тоже такой совестью живешь?
-- •е-хе-хе! ѓлаз твой, ‚иктор,-- копье! Џронзаешь насквозь. ‘ами же не
даете стать простым тружеником. ‚ тюрьму вот приволокли -- зачем? џ же ни
ухом, ни рылом -- нет, оторвали от плуга. Љакой ты, мол,
крестьЯнин-единоличник, ты политический деЯтель •е-хе! Ќепременно ведь так
скажут ваши следователи. ‘илком, можно сказать, обрЯжают в фигуру. ‚от как
оно поворачиваетсЯ, ‚иктор ты мой дорогой.
Ћни помолчали. џ осторожно приоткрыл глаза. Ћба сидели на кровати
‚иктора ‘еменовича, на разных ее концах, словно чтобы не касатьсЯ плечами,
смутно глЯдЯ вперед себЯ. Њысль одного, прихотливаЯ и витиеватаЯ, нападала и
отскакивала, кусала и Язвила. Њысль другого, быстраЯ и прЯмаЯ, падала
лезвием на шею, ее было не отразить, от нее можно было спасатьсЯ лишь
отскакиваЯ. Њне показалось даже, что и лица у них отвечают спору -- один
кривилсЯ, изгибал губы и брови, подхохатывал. подмигивал и подмаргивал,
другой был строг и хмур, нетороплив и решителен. ‚ероЯтно, мне просто
хотелось, чтоб это было так, в камере тусклый свет боролсЯ, не перебиваЯ
его, с мраком, Я примысливал лица, не различаЯ их отчетливо.
ЋпЯть заговорил Џанкратов;
-- Ћтвлеклись мы с тобою, ‚иктор, приЯтными воспоминаниЯми -- ‘ибирь,
†енева, башкирские степи.. Ќу а ежели ближе к текущему моменту, как у вас на
собраниЯх выражаютсЯ, так где ты в нашей сегоднЯшней встрече узрел
случайность? ѓазетки ваши посмотреть -- ор о врагах народа, Яма бездоннаЯ
разверзлась под ногами: не то что отдельных вождей с откоса, массами рушатсЯ
в пропасть -- аресты, аресты, аресты, процесс за процессом. ‚от что ты до
сей поры в совнаркоме своем благополучно заседал, это точно случайность. Ђ
здесь тебе -- естественно по сегоднЯшнему дню. †елезнаЯ закономерность,
‚иктор!
-- ѓовори, что хочешь. ’юрьма -- единственное место, где можешь открыто
высказывать свои контрреволюционные взглЯды.
-- Ќу, насчет открыто -- и здесь не очень... ‡акричи, к примеру, "„олой
советскую власть! Љ стенке членов Џолитбюро!"-- думаешь, усмехнутсЯ и
пройдут мимо? Ђ карцера и одиночки на что? ‚замен десЯтки вышака схлопочешь
-- вот она какаЯ, тюремнаЯ свобода! џ, впрочем, к контрреволюции не
призываю, Я теперь мужик-единоличник, не политическаЯ фигура. „а и зачем мне
призывать ее? Ћна сама совершаетсЯ -- непреодолимый исторический процесс...
-- ’ы думаешь, что нов в своей гнусной клевете на нас? …ще недавно
троцкисты истошно визжали насчет термидора. Ќе из их ли гнилого арсенала ты
раздобыл свое отравленное оружие?
Ђ чего мне брать у троцкистов? Ћни по себе, Я по себе. ‘воЯ головешечка
на плечах, ‚иктор.
’ак, значит, нет контрреволюции? Ђ как же понимать тогда это: ты,
подпольщик-революционер, видный советский деЯтель, сидишь рЯдом с
эсером-единоличником на тюремной койке, и оба мы с тобой вызываемсЯ теперь
на допрос одинаково: "Љто на "Џ", а разница если и есть, так лишь в том, что
тебЯ собираютсЯ смертно бить, а менЯ, возможно, оформЯт на десЯточку без
рукоприкладства.
-- •орошо, Я отвечу тебе. ‹ичнаЯ моЯ судьба или твоЯ - дело маленькое,
тут властвуют многие неконтролируемые случайности. „авай отвлечемсЯ от наших
личных судеб и посмотрим шире, вникнем в существо нашей жизни, котораЯ
определЯетсЯ уже не случайностЯми, а необходимостью, железными историческими
законами. ‚ чем ты открыл контрреволюцию? Ќе в том ли, что рабочий класс
освобожден от гнета хозЯев, что на шее у крестьЯнина не сидит помещик? €ли
она в росте нашей промышленности, в гигантском размахе строительства, в
тысЯчах первоклассных заводов, работающих без капиталистов, в сотнЯх
городов, поЯвившихсЯ на картах страны, в новых дорогах, школах, больницах?
Ќе в том ли она, что мы ликвидировали кулачество и создали совхозы и
колхозы? €ли, может, она в том, что ђоссиЯ, неграмотнаЯ, полудикаЯ,
становитсЯ страной высокой культуры, что мы энергично ликвидируем это
вековое проклЯтие -- непроходимую грань между интеллигенцией и народом, что
создали и умножаем свою новую, народную, единственную в мире интеллигенцию?
€ли, наконец, ты разглЯдел контрреволюцию в раскрепощении наших женщин, в
том, что мы пробуждаем в народе творческие силы? —то ж ты молчишь, отвечай!
-- •е-хе-хе, ‚иктор, мастер, мастер! ‚от уж верно, дар божий --
‡латоуст! ‚идно, служебнаЯ твоЯ высота ораторские таланты не погубила --
загнул, нет, загнул! ЏредставлЯю, как же ты гремел на митингах, как поднимал
доверчивый люд, тащил речью крепче, чем цепью!
-- …сли мои речи помогали гнать таких, как ты, поганой метлой, значит,
они сыграли свою благородную роль -- больше мне ничего не надо!
- € это правильно, роль они сыграли, речи твои и товарищей. ‚споминаю:
вы и мы! Ључка ленинских сектантов и огромнаЯ партиЯ эсеров, чуть ли не весь
народ, вот так начинали мы борьбу. Љто бы мог подумать тогда, что так умело
вы овладеете умами, так жгуче воспламените души. ‘емнадцатый год -- каждый
день мы терЯем сотни тысЯч, каждый день вы приобретаете... ‡лые чары,
опутавшие ђоссию,-- так мне это, растерЯнному, тогда представлЯлось. €
результат -- нет нас больше в стране, одни вы безраздельные...
-- ‘тало быть, признаешь историческое поражение свое и своей партии?
-- Ќе торопись, ‚иктор, не торопись. „ело непростое, ох непростое...
—итал Я недавно девЯтый ленинский сборник, Я ведь часто ‚ладимира €льича
почитываю, и вижу: точно, торжествуют законы диалектики, над вами
торжествуют, против вас, ‚иктор! Ќе в том сейчас дело, что вы в октЯбре
победили, а в том, куда вы ныне катитесь.
-- •ватит! ‚ одном ты прав: даже в тюрьме нельзЯ разрешать
антисоветской пропаганды.
-- Ѓудешь доносить на менЯ?
-- Ђ что на тебЯ доносить? Ѓыл ты враг советской власти, злобный,
ограниченный, таким и осталсЯ.
-- “прощаешь, ‚иктор, всегда была в тебе эта черточка --
упрощенчество... —то -- враг, и что -- друг? Ћдно слово, другое слово --
разве двумЯ словами душу выскажешь? ‘ложные проблемы надо рассматривать со
всех сторон и на всю глубину -- именно этого требовал от вас ‚ладимир €льич
и именно это вы чаще всего забываете.
-- Џоражаюсь: Џанкратов в ученики к ‚ладимиру €льичу записываетсЯ! Ќе
ты ли злобно его поносил?
-- Ѓыло, все было. ла борьба -- а на войне по-военному. ‘ той поры
четверть века -- много, много передумано... ’ак будешь слушать? Џойми,
чудак, Я не злопыхательствовать надумал, ведь кровью в собственной душе...
€ли, по-твоему, Я не мучаюсь? ’ак уж потерЯл на единоличном своем участке
интеллект, что страданиЯ мысли вовсе стали чужды? ЏовторЯю: не злоЯзвлениЯ
ради, а исповедь моЯ!
-- ‚рагу исповедуешьсЯ?
-- Ђ почему исповедоватьсЯ лишь друзьЯм? „рузьЯ с охотой простЯт
прегрешениЯ, честный враг поблажки не даст. Њне истины нужно, а не утешениЯ.
-- ќто поиски истины привели тебЯ в тюрьму?
-- Ђ что тебЯ привело в нее? Ќе надо, ‚иктор! ђазговаривай так вон с
тем комсомольским бюрократом, который дальше своего маленького
начальственного стола ничего не видит,-- он ткнул пальцем на ‹укьЯнича, или
с длинноволосым соплЯчком, что на все упирает глуповато-удивленные глаза (Я
зажмурилсЯ, но знал, что палец уставлен на менЯ), а со мной -- негоже...
ЏредставлЯть менЯ дурачком -- себЯ не уважать. Ќелегко, нелегко вам далась
победа над нами... -- ‹адно, говори. Ќочь долгаЯ...

Ћни опЯть помолчали. џ приоткрыл глаза -- они сидели все в той же позе.
џ знал, что им не до менЯ, но по-прежнему боЯлсЯ пошевелитьсЯ. Љо мне
донессЯ глуховатый, напрЯженный голос Џанкратова:
-- ’ебе не понравилось, что поминаю ‚ладимира €льича. Ђ что поделаешь
-- должен танцевать от этой печки. ‚се наши маленькие личные судьбы и
большие мировые дороги истекают из этого человека, как из некоего фокуса
нашей эпохи.
-- Ќе запоздало ли твое признание, Њихаил? ђоль ‚ладимира €льича
разъЯснена и без тебЯ.
-- Ђ со мною -- крепче... џ ведь враг ему был, не забывай этого.
Џризнание врага не начинает, а завершает славу. ’ак вот, дело было перед
войной, а той же †еневе. Џомню, на каком-то собрании наши и ваши спорили об
обществе будущего -- социализме. Ќу, в самых общих чертах, конечно, так
сказать, одни основные законы. Ђ Я, помню, выступил так ехидненько.,.
-- …хидничать ты умеешь, верно! € то собрание помню...
-- ‚от-вот, о нашей тогдашней стычке... €так, Я полез с возражениЯми:
"‚от вы, большевики, утверждаете насчет диктатуры пролетариата, что рабочий
класс берет власть над другими классами и слоЯми. Ќо ведь длЯ осуществлениЯ
диктатуры понадобитсЯ свой аппаратик принуждениЯ -- политическаЯ полициЯ,
тюрьмы, ссылки и прочее знакомое. Ђ поскольку у вас государство не классовой
гармонии, а классовой вражды, то, стало, и аппаратик этот будет огромный и
мощный -- короче, самодовлеющаЯ организациЯ, если по философии... ’ак не
боитесь ли вы, дорогие большевики, что созданный вами новенький механизм
принуждениЯ разрастетсЯ и понемножку подчинит себе всю общественную жизнь?
Ќе станет ли будущее ваше государство тем гоббсовским ‹евиафаном, что
поглощает всех в себе? Ќе государство длЯ человека, как форма отправлениЯ
его социальных потребностей, а человек длЯ государства -- порциЯ жратвы
ненасытному его горлу!"
-- џ сам тогда отвечал тебе.
-- Џравильно, ты! €збил менЯ, как мальчишку! Њол, вы, Џанкратов,
обыватель по складу ума и горизонту, весь мир превращаете в обывательский
клоповничек. € доказал, что будущее государство ваше обопретсЯ на массу
народа, а не на отобранных единичек. Љаждый, мол, рабочий контролирует через
свои местные организации все общественное управление -- нет, стало быть,
почвы длЯ гипертрофированиЯ аппарата насилиЯ. Ќо знаешь, дорогой ты мой враг
‚иктор, все эти высокие соображениЯ меньше менЯ щипанули за сердце, чем то,
что ты обругал менЯ обывателем и мещанином.
-- ѓде же здесь брань? ’очнаЯ политическаЯ характеристика партии эсеров
и тебЯ, видного ее члена. ‚ы да меньшевики -- обыватели в революции.
-- ‹адно, историЯ разберетсЯ, кто мы такие, ты тут не судьЯ. џ говорю
сейчас лично о тебе. Њного, много раз за эти четверть века возвращалсЯ к
тому женевскому спору. € на иное взглЯнул по-иному. Ќе на тебЯ, а на ваших
вождей. „а, ‚ладимир €льич, ‚ладимир €льич! ‚от она, кореннаЯ наша ошибка,
глубочайшаЯ моЯ ошибка, ‚ладимир €льич! „а ведь мы, эсеры, только и делали,
что искали героЯ. ѓде-то там, в бездне низин, изнемогают безликие массы,
жаждущие руководителЯ и вождЯ. ќто же была проблема из проблем, суть
возвещенной нами революции -- открыть героЯ, высочайшую критическую
личность, мессию бунта, и хлынуть за ним непреодолимым народным потоком. Њы
же заранее объЯвлЯли культ вождЯ -- сверхчеловека. Љак же случилось, что
герой этот, гений и вождь, поЯвилсЯ не у нас, молившихсЯ о его приходе, а у
вас, марксистов, чуть ли не отрицавших начисто личность в истории, мыслЯщих
массами, а не единицами человеческими? Љак же мы проглЯдели, не оценили
своевременно такое гигантское Явление, как ‹енин. ‚едь нам, раньше всего нам
нужно было провидеть подобных людей? € как же Я, старый ныне дурак, а тогда
молодой фанфарон, не уразумел, что вот рЯдом со мною, на одной со мной
земле, шагает невысокого роста исполин человечества и этот исполин
презрительно на таких, как Я, морщитсЯ: "Ћбыватели вы, ординарнейшие
представители псевдореволюционного мещанства". ‚ы научно менЯ
классифицировали, а Я обижалсЯ -- ругаютсЯ... “мница ты, ‚иктор, сразу
провозгласил, не брань, мол, а политическаЯ характеристика, да ведь Я тогда
не понимал, что это характеристика, а не ругань, никак не мог понЯть!
-- ‘колько же тебе лет понадобилось, чтобы уразуметь такие простые
вещи?
-- ‘колько лет, сколько лет! †изнь старую бросил, начал заново жить --
вот сколько лет! Ћй, непросто, непросто было оно, простое мое крестьЯнское
бытие! ‘колько написано о томлении влюбленных душ, муках голода, ужасе
смерти, проклЯтии непосильного труда. Ђ есть еще и трагедиЯ мысли -- змеЯ,
терзающаЯ мозг, парализующаЯ руки.
-- €наче говорЯ, ты разоружилсЯ?
-- ‘ловечко-то какое -- разоружилсЯ!.. Ќе разоружилсЯ, а распалсЯ,
изошел дымом. ’рагедиЯ, тебе говорю, не демобилизациЯ -- сдай наган, скинь
гимнастерку... џ не марксист, во все ваши выдуманные социальные законы не
верю, а в человека верю. Ќо умер он, ваш ‚ладимир €льич, не стало
исполина-сверхчеловека, какого мы длЯ себЯ искали, но не нашли -- кончилась
героическаЯ эпоха... —итаю его сейчас том за томом -- господи, мысли же,
глубина!.. € вроде уже и не обидно за себЯ. Љто был Я? Љрохотулька
человеческаЯ, из серенькой массы...
-- Ќе приписывай нам своего эсеровского делениЯ людей на сверхчеловеков
и тупую массу. Ѓольшевикам оно чуждо.
-- Џоэтому нового-то своего обрЯжаете чуть ли не в божество: и гений
человечества, и отец родной, и спасибо за счастливую жизнь, и вождь народов
всего мира... Ќет, брат ‚иктор, если у кого и есть сейчас эсеровское
понимание личности, так у вас. ‚зЯли, взЯли вы наш старый культ вождЯ, да в
такую руководительскую религию раздули -- даже мы руками разводим. Ђ почему?
‚от тут и подходит суть. „ело-то хотите продолжать героическое. Ѓез героЯ,
вождЯ по-вашему, вроде и неудобно, не пойдет дело-то! Ќу и придумали замену.
Ќе взЯли гением, возьмем должностью. Ќе одолел умом, сокрушим кулаком. ‡ачем
переубеждать? Њожно отлупить! Џосадим за решетку, отправим в ссылку --
дальше поедешь, тише будешь. Љороче, не спорить с противником, а заткнуть
противнику рот -- тоже форма победы. € условиЯ наипрекраснейшие;
великолепный аппарат, это самое ваше ѓЏ“, придуманное ‚ладимиром €льичем длЯ
классового врага, белЯков, ну и таких, как Я, раз уж вы менЯ в классовые
враги заприходовали. Ќу-с, дорогой мой ‚иктор, коли пошла такаЯ пьЯнка, так
режь последний огурец -- поворачиваем это свЯтое учреждение от классового
врага на любого несогласного -- дешево и сердито. Џодписал бумажку --
готово, в любом споре твоЯ наверху. Ђ чтоб чего не вышло по части партийного
и рабочего контролЯ, отделим аппаратик от масс, сделаем бесконтрольным --
пустим, философски изъЯснЯЯсь, в самодовлеющее существование. € пошел
аппаратик самодовлействовать -- косит направо и налево. € пошла, ‚иктор ты
мой, дикаЯ эпидемиЯ массового производства врагов. € врагами объЯвлены все
хоть немного самостоЯтельные умы. ‹евиафан жрет -- все оттенки стерты в
одном грозном шаблоне "враг народа", а в результате эсер и большевик,
непримиримые идейные противники, попадают в одну тюремную камеру и мирно
беседуют на одной койке, ибо они теперь нечто одинаковое: "Љто на "Џ"?" €
получат, вероЯтно, одну и ту же десЯтку, если тебЯ не расстрелЯют, ты ведь
ходил в близких, значит, тебЯ и судить строже... Ќет, дружок, нет, не
пересеклись случайно наши жизненные дороги, а неизбежно сошлись в одну, ибо
гипертрофированное ваше государство пожирает в Ярости собственные свои
внутренности. ‘амоистребление -- вот ваш сегоднЯшний путь, итог всех ваших
побед! ‚иктор ‘еменович холодно сказал:
-- —то ты еще добавишь к своей подлой клевете? Џанкратов поднЯлсЯ:
-- Љлевета, говоришь? ‚ чем же клевета? ‚ том, что чуть ли не весь
народ объЯвили "врагом народа"? €ли сам ты не пример самоистреблениЯ? Њожет,
ты перестал быть большевиком и превратилсЯ в цепного пса ѓитлеров и
—емберленов? ’ы случайно не продавал ‘ибири Японцам, а “краины немцам? Ќе
слыхал, почем на рынке идет Љавказ и сколько марок платЯт за Љрым ?
“ ‚иктора ‘еменовича было искажено лицо. Ћн держал руку на груди,
вероЯтно, у него схватило сердце. Ќо говорил он по-прежнему спокойно --
только большаЯ ненависть дает силы быть таким спокойным:
-- Ќу что же, кажетсЯ, ты полностью высказалсЯ -- теперь моЯ очередь.
‘адись, садись, нечего маЯчить перед глазами! ’ак вот -- находимсЯ мы с
тобой, точно, в одной камере, от этого никуда не денешьсЯ.
-- •отелось бы детьсЯ -- охрана не пустит!
-- € это верно -- охранЯют нас бдительно. Ќо почему? Љак случилось, что
оба мы ввергнуты в тюрьму -- Я правительством, за которое сражалсЯ, ты --
правительством, против которого боролсЯ. џ -- друзьЯми, ты -- врагами...
-- —то до менЯ, то более или менее Ясно.
-- ‘пасибо, что хоть о себе признаешь Ясность. ‡начит, все дело во мне?
„авай и со мной разберемсЯ. € тут Я тебе скажу такое, что обрадуешьсЯ, хоть
и преждевременно. џ не знаю, почему менЯ арестовали. Ѓольше того, Я не
понимаю, почему арестовывают таких, как Я, почему все это принЯло массовый
характер,-- хочу понЯть, бьюсь над этой мыслью, догадываюсь, но полностью,
нет, еще не знаю!
-- Ђ чего проще? ‘амоистребление!
-- ‘лыхал: ‹евиафан пожирает свои внутренности. Ќеумный, ограниченный
ты человек! ђазве это объЯснение? џ спрошу тебЯ: почему дошло до
самоистреблениЯ? ѓде причина такого чудовищного конца, о котором ты
каркаешь? Ќичего на это ты не ответишь, ибо не может быть ответа на то, чего
и в помине не существует. ‚ тебе просто ожили старые твои чаЯниЯ. ‚се эти
годы ты об одном мечтал -- чтобы мы рухнули.
-- Ќо ты не отрицаешь, сам-то не отрицаешь же -- странное и непонЯтное
творитсЯ? ’ак ведь?
-- „а. ’ак. ‘транное и непонЯтное. Џока еще странное, пока еще
непонЯтное, завтра, может быть, все объЯснитсЯ.
-- Љороче, самоистребление отрицаешь?
-- Ђ ты думал, признаю? Ќаивен ты, однако! ‘кажу тебе по-иному. ‚
стране происходит что-то болезненное, какаЯ-то хворь охватила могучий,
растущий организм нашего молодого общества. џ еще не уверен, не ваша ли это
работа, многочисленных врагов наших внутри и за границей? ‡ато Я полностью
уверен в другом -- нет, не сломит нас временнаЯ хворь, перемучимсЯ,
воспрЯнем -- будем еще здоровее прошлого.
-- •е-хе, и ты, это самое,-- переболеешь и воспрЯнешь?..
-- ‘тоит ли говорить обо мне? ‡автра менЯ вызовут, узнаю, в чем менЯ
обвинЯют, кто менЯ оклеветал. Ќадеюсь, разберутсЯ.
-- ђазберутсЯ, после того как не разобрались с сотнЯми твоих товарищей,
таких же большевиков? ’ы, кажетсЯ, искренне веришь в такую глупость?
-- „а, верю! џ верю в аппарат ЌЉ‚„, Я сам создавал его вместе с другими
коммунистами, создавал длЯ беспощадного истреблениЯ контрреволюции. џ
допускаю, что отдельные ошибки... Ќо в целом, говорю тебе, в целом он
идейный и крепкий!
-- •е-хе-хе, идейность -- эсера в одну камеру с большевиком. "‚се вы
здесь контрики!"-- ответ корпусного...
-- Њихаил, оставим этот спор -- он плохо кончитсЯ... Џанкратов снова
встал. Ћн махал в воздухе кулаком и кричал исступленным, злым шепотом:
-- Џлохо, плохо -- на хорошее не надеюсь... Ќо знаешь, длЯ кого оно
плохо кончитсЯ? „лЯ вас, длЯ ваших нынешних мудрых и великих, гениальных и
родных -- в первую голову длЯ них, да, да! ЃлизЯтсЯ, близЯтсЯ страшные годы.
‚се разумное, все талантливое уничтожаетсЯ -- лучшие головы летЯт по ветру.
ѓде ваши испытанные вожди и руководители? ѓде ваши прославленные
военачальники? Људа вы подевали знаменитых инженеров, хозЯйственников и
агрономов? Ќарод истекает кровью, вот ваша работа. Ђ историЯ не дремлет --
скоро, скоро на обессиленную вами ђоссию грЯнет ѓитлер с —емберленами и
„аладье. —то будет противопоставить нашествию врага? Љакие силы схватЯтсЯ с
ним? € тогда наступит последний акт трагедии -- гибель великих и мудрых,
полный распад вашего государства, смерть и кости кругом, смерть и кости...
Ћн вдруг резко оборвал речь, повернулсЯ и пошел к койке, упал на нее.
Ќесколько времени Я слышал лишь тишину -- наполненную звоном крови,
нестерпимо напрЯженную. Џотом зазвучал задыхающийсЯ, горЯчий голос ‚иктора
‘еменовича:
-- ‘лушай ты, пророк всеобщей гибели! ’ы слишком уж большие выводы
произвел из того мелкого, в сущности, факта, что оба мы, идейные противники,
попали в одну камеру. Ќет, тысЯчу раз нет, дороги наши не сошлись и судьбы
не одинаковы! ‚озможно, очень возможно -- и Я, и ты погибнем в тюрьме. Ќу и
что из того? —етверть века назад Я тебЯ определил как мещанина. ’ы был
обывателем, обывателем осталсЯ. €з собственной неудачи ты заключаешь гибель
народа. Ќет, брат, нет -- народ в миллионы раз шире нас с тобой. ‚раг
ринетсЯ -- он встретит железную армию, новых, еще талантливей,
военачальников, умных инженеров, мужественных коммунистов. ‘лышишь ты, не
всю жизнь мы унесем с собой в могилу, лишь крохотную ее частицу. Њожешь ты
это понЯть? ‚ерю, слышишь, верю!
џ лежал не шевелЯсь. џ боЯлсЯ, что они услышат, с каким тЯжким гулом
бьетсЯ мое сердце.

џ не знаю, сколько было времени, вероЯтно, около четырех, небо в щели
над щитком у окна еще чернело, когда загремели засовы. ‚ камеру вошло
человек пЯть -- стрелки, корпусной с бумагой в руке. Њы вскочили с коек и
встали возле них, как требовали.тюремные правила.
-- Љто на "Џ"?-- спросил корпусной.
-- Џанкратов,-- первым сказал эсер.
-- Ќет,-- сказал корпусной, сверЯЯсь с бумагой.-- Љто еще?
-- Џрокофьев,-- проговорил новый арестант.
-- ‘кажите инициалы полностью.
-- ‚иктор ‘еменович.
-- ‘ледуйте за мной. ‚ещей не брать. Љорпусной вышел первый, за ним
‚иктор ‘еменович, стрелки замыкали шествие.
-- Ќа допрос,-- хмуро сказал Њаксименко, укладываЯсь на койку.-- „опрос
на рассвете-- штука!.. „авайте спать, ребЯтки, пока нас не тревожат.
Ћн с ‹укьЯничем скоро захрапели. Џанкратов тЯжело ворочалсЯ на своей
койке. џ тоже не мог заснуть. ѓде-то неподалеку, в комнате, выходЯщей окнами
на московскую площадь, сейчас допрашивают старого большевика. —его
добиваютсЯ от него? —его вообще добиваютсЯ? ѓде логика в том кровавом и
мерзком действии, что разыгрываетсЯ в стране? Џолитика это или патологиЯ?
Њожет, чтобы понЯть дух нашей эпохи, одних социальных законов, которые Я с
таким усердием штудировал, недостаточно и нужно привлечь врачей-психиатров?
Љто в этом во всем виноват? € если виновные имеютсЯ, то нет ли среди них и
менЯ? џ ведь тоже, по молодости, по любви к коммунизму, орал всюду: "“ра
мудрому и родному!" ђазве не смешал Я великую идею с отдельным человеком,
разве не обожествил идею в человеке, не поставил человека выше идеи? Ђ он --
человек этот -- был недостоин идеи, которую мы слили с его именем -- вот
она, трагедиЯ нашего времени! ’ам сейчас допрашивают Џрокофьева. џ тоже
виноват, что его"допрашивают,-- виноват, что его арестовали, вино¬ват, что
от него вымогают бессмысленные, лишь подлин¬ным врагам, быть может, нужные
поклепы на себЯ! —ем же мне искупить свою вину, чем?
џ также думал о том, что мне нету выхода. € мне, и Џрокофьеву, и еще
многим тысЯчам закрыты жизненные дороги.
€ еще Я думал о том, что, кажетсЯ, нашел объЯснение мучившему менЯ
удивительному Явлению. џ досиживал шестой месЯц на ‹убЯнке, в самой грозной,
в самой элитной тюрьме. Ћна, таково было ее назначение, таково, было о ней
всеобщее мнение, предназначалась лишь длЯ особо крупных, особо опасных
государственных преступников, пребывание которых на воле подрывало сами
устои спокойного государственного существованиЯ. € менЯ неделю за неделей,
вот уже полгода допрашивал важный следователь в военной форме, с двумЯ
ромбами в петлицах гимнастерки -- генерал, по старому счету... € то, что он
генерал, и то, что он так часто вызывает менЯ на допросы и так настойчиво
допытываетсЯ от менЯ признаний в великих преступлениЯх, уже одно --
свидетельство того, что Я воистину безмерно опасен длЯ основ
государственного строЯ. Ђ он допытываетсЯ, верно ли, что Я говорил об одном
члене Џолитбюро, будто его лицо, после того как он сбрил бородку, стало
одутловатым и некрасивым и мне теперь оно не нравитсЯ; и не высказывал ли Я
такого же клеветнического мнениЯ о других членах правительства? € не таю ли
Я в своей голове еще более оскорбительных мыслей о Ќем, о великом вожде
нашей страны? Ђ когда Я отчаЯнно защищалсЯ от неправедных обвинений и
твердил, что не понимаю, почему в такой важной тюрьме занимаютсЯ такими
пустЯками -- как, кто, о чем говорил,-- мой следователь в генеральской форме
внушительно разъЯснЯл, что ныне не существует политических пустЯков, ибо
страна достигла такого уровнЯ развитиЯ и благоденствиЯ, в ней так неоспоримо
победил социализм, самый справедливый государственный строй, что только у
наших заЯдлых врагов могут сохранЯтьсЯ нехорошие мысли. € потому каждое
оскорбительное слово о нашем строе, тем более -- о наших вождЯх, доказывает
неистребленную внутреннюю враждебность и заслуживает самой суровой кары.
‚раги, чувствуЯ свою кончину, свирепеют, и усмирение их злобы, какой бы она
внешне ни казалась крохотной, должно быть решительным и безжалостным.
-- Ќаше общество стало бесклассовым,-- сказал Я однажды.-- “ нас уже
нет классовых врагов и классоваЯ злоба усмирена. Џротив кого вы боретесь?
-- Џравильно, бесклассовое,-- согласилсЯ он.-- ‚се одинаковы перед
законом. ђаньше красноармеец украл булку -- ему порицание, нэпман или кулак
украл булку -- им два месЯца заключениЯ, потому что они -- разных классов.
Ћдни классовые враги, другие -- классовые друзьЯ. Ђ сейчас все одинаковые:
кто ни укради, каждому -- три года. €бо вредить бесклассовому обществу в
тысЯчу раз преступней, чем прежнему, где царствовал антагонизм.
’акие рассуждениЯ менЯ не убеждали. џ возмущалсЯ и за себЯ, и за
знаменитую тюрьму, где расследуют не важные преступлениЯ, а пустЯки. €
десЯтки арестованных, поЯвлЯвшихсЯ в нашей камере и вскоре исчезавших из
нее, убеждали, что здесь, как на дурном театре, совершаетсЯ какой-то
бездарный фарс. Љроме одного проходимца, признававшегосЯ, что он пыталсЯ
шпионить в пользу любой державы, котораЯ согласилась бы его услуги оплатить,
но попавшегосЯ на первой же попытке шпионажа, ни один не имел за собой
настоЯщей -- в моем понимании -- вины. ‚се происходЯщее в нашей камере
казалось мне несерьезным -- во всЯком случае, не отвечающим тому назначению,
которым нам неизвестно почему и неизвестно зачем грозили следователи.
—удовищность происходЯщего была в безмерном, бессмысленном раздувании
ничтожной мухи подозрений либо обмолвок в чудовищного слона государственных
преступлений.
€ только сегоднЯ, только в споре двух старых противников, менЯ опалил
жар подлинной, а не выдуманной трагедии. ‚от они, два классовых противника,
сидели на одной койке -- нет классов в бесклассовом обществе, оба уравнены
одной виной, противоестественно соединившей реальность и выдумку, действие и
клевету. џ не мог этого понЯть, не мог этого принЯть, моЯ душа разрывалась
от скорби.
‘нова загремели засовы и в камере поЯвилсЯ корпусной со стрелками. „вое
стрелков вели под руки Џрокофьева -- бледного, в разорванной одежде. Њы
стоЯли в молчании около своих коек. ‘трелки посадили Џрокофьева на матрац,
он обессилено завалилсЯ головой на подушку. Љорпусной отдал короткое
приказание, и охрана ушла вместе с ним. ‡асовы зарычали и завизжали. Њы в
оцепенении продолжали стоЯть у коек.
џ перевел глаза с тЯжело дышащего Џрокофьева на Џанкратова. € тут Я
увидел, как снова переменилсЯ Џанкратов. Џеред нами стоЯл не
мужиковствующий, играющий- в дурачка крепыш, не разозленный Яростный
спорщик, каким Я узнал его этой ночью, а старик с остекленевшими глазами,
поседевшей бородой. Ћн шел к Џрокофьеву как слепой, ощупывающий воздух.
Ћн наклонилсЯ над койкой Џрокофьева, повернул к себе бледное, в
кровоподтеках лицо. Џрокофьев не открывал глаз, дышал с хрипом. Џанкратов
поднЯл его руку, отпустил ее -- рука упала как неживаЯ.
-- Љрепкий, крепкий аппарат! -- не то натужно прохрипел, не то
прокашлЯл Џанкратов. Ћн вдруг с ненавистью посмотрел на нас и снова
обернулсЯ к Џрокофьеву: -- Ћй, ‚иктор, крепкий!
џ повалилсЯ на матрац, в исступлении кусал подушку, трЯсЯсь всем телом.

‘‹Ћ‚Ћ …‘’њ „…‹Ћ

Љто-то нудно плакал надо мной молодым жалким голоском. Џлач началсЯ
вчера вечером -- наверно, сразу как привезли из суда -- и продолжалсЯ уже
ровно двадцать часов; было по-человечески удивительно, откуда беретсЯ
столько влаги на слезы. —ужое рыдание выводило менЯ из себЯ. џ металсЯ по
узкой каморке в Џугачевской башенке Ѓутырской тюрьмы и, задираЯ лицо в
потолок, ругалсЯ, кричал и требовал перестать-- нельзЯ же так по-бабьему
распускатьсЯ! € мне нелегко, и Я после суда, тоже выслушал чудовищно
несправедливый приговор, ложь на лжи, а не суд, но ведь держусь же...
Џерестань, будь ты проклЯт, своим плачем ты сводишь с ума! Ќо парень,
рыдавший в камере надо мной, не слышал ни моих просьб, ни проклЯтий. Ћн
слышал только свое рыдание, он выплакивал свое горе -- чужое горе, которое
он усиливал своими слезами, до него не доходило, как громко Я ни старалсЯ
орать, что и у менЯ тоже несчастье -- десЯть лет объЯвленного мне ни за что
ни про что тюремного заключениЯ.

-- ‹учше уж умереть, чем так надрывать горло, -- сказал Я себе в
отчаЯнии.-- € точно, почему бы не умереть, жизни больше не будет! „есЯть лет
мне не вынести! Ђ и вынес бы, так незачем.
ќта мысль -- покончить расчеты с жизнью -- Явилась мне уже в тот
момент, когда Я закричал на своих судей: "‚ы лжецы, ваш приговор -- ложь,
ложь, ложь!" -- и рванулсЯ к ним, а два бойца охраны завернули мне руки за
спину и придавили голову к коленЯм, а потом вытащили из судейской камеры в
коридор и еще долго волокли по бесконечному лефортовскому коридору, пока не
бросили в одиночку -- тут можешь разорЯтьсЯ, сколько хватит дурного голоса!
Ќо там Я уже не орал и не проклинал судей, а металсЯ на койке и в бешенстве
кусал подушку, чтобы дать какой-то выход душившему менЯ отчаЯнию. ‚от тогда
и поЯвилась мысль, а не прервать ли так неудачно скривившуюсЯ жизнь?
ЌатЯнуть нос злобной судьбе-- и полный расчет! Ќо в камере все было
привинчено и туго закреплено -- никакого способа самоумертвитьсЯ, да и
времени не стало -- вызвали, посадили в машину багровой окраски, грузовую,
закрытую, с камуфлирующей -- чтобы не смущать москвичей на улицах --
надписью на боку "ЊЯсо" и воротили в Ѓутырку, но не в старую камеру, а сюда,
в одну из комнаток знаменитой Џугачевской башни -- в ней, по слухам, сидел
сам Џугачев. € под непрерывный плач верхнего соседа Я с ожесточенной
деловитостью стал выЯснЯть в новой камере, годитсЯ ли она длЯ окончательного
решениЯ жизненной проблемы. Љамера была маленькаЯ, на три койки, с высоким
потолком, с окошком, защищенным наружным щитком-"намордником". џ подпрыгнул
на койке, уцепилсЯ за решетку окна, прутьЯ держали хорошо -- каждый вполне
годилсЯ послужить за классический "висельный крюк". Ќо веревки не было,
простыни тоже отсутствовали, а из трухлЯвых одеЯл надежного жгута не
скрутить, это понималось сразу. € тут Я увидел длинное вафельное полотенце,
брошенное на отведенную мне койку. Ћщупав полотенце по всей длине Я понЯл,
что судьба наконец улыбнулась мне, правда, издевательски-злобной ухмылкой.
…сли ночью разорвать полотенце надвое, то из двух половинок можно скрутить
прочный и длинный жгут, хватит завЯзать двойным узлом на решетке и
смастерить просторную петлю, чтобы в нее пролезла голова, џ проверил, как
полотенце обхватывает шею, оно обхватывало с избытком, на планируемую петлю
можно было положитьсЯ. ’еперь оставалось подвести мысленно итоги
существованиЯ. џ забегал по камере, торопливо вызваниваЯ в мозгу, под
аккомпанемент чужого рыданиЯ с потолка, нечто вроде поэтического завещаниЯ
-- прощальные стихи. Њинут через десЯть Я уже вслух перебивал мрачным и
решительным пЯтистопным Ямбом чужое рыдание:

Љак бабочка на пламенные свечи .
‹етит неудержимо и нелепо
€, обгорев, почти без крыл, навстречу
Ћгню последнему вновь рветсЯ слепо,--
’ак Я, измученный и непокорный,
ђаздавленный судей-лжецов делами,
Љружусь в бесчувствии вкруг мысли черной,
ЃросаЯсь в эту мысль как в пламЯ!

‡акончив стих, Я присел на койку. ЊенЯ затуманила безмернаЯ усталость.
Џокончить с жизнью было, конечно, неплохо. Ќо ужасало, что длЯ этого нужны
энергичные действиЯ -- рвать на половинки крепкое полотенце, крутить жгут,
лезть к оконной решетке, прилаживать к шее петлю.. ‘мерть перестала
привлекать менЯ. џ с ней как бы рассчиталсЯ прощальными стихами. ‘мертно
тЯнуло спать џ закрыл глаза и повалилсЯ головой на подушку.
ЊенЯ пробудил скрип двери. ‚ камеру вошел мужчина с вещевым мешком в
руках. Ћн остановилсЯ посередине камеры и хмуро уставилсЯ на менЯ. Ћн был
среднего роста, средних лет, очень худ, очень темнокож лицом, с очень -- до
болезненного впечатлениЯ -- запавшими глазами. –вета их в Яме глазниц ни
тогда, ни после Я разглЯдеть не мог, они, вероЯтно, не отличались цветом от
кожи лица. џ глухо спросил: ‚ы кто?
-- „ебрев,-- ответил он и поправилсЯ:-- ќто фамилиЯ -- „ебрев. Ђ вообще
Я арестант, как и вы, и осужден по той же статье, как ваша, и, не
сомневаюсь, на тот же срок.
Ћн кинул мешок с вещами на свободную койку и присел. џ сказал:
-- ЊенЯ осудили на десЯть лет тюрьмы, с последующим поражением в правах
на пЯть лет. Ћсудили неправильно, несправедливо, весь приговор -- клевета! џ
так и крикнул моим судьЯм, что они лжецы.
-- Ђ они что?
-- ‘крылись в соседней комнате, а менЯ скрутила охрана.
-- …стественно. ‚ Ярости еще могли кинутьсЯ на них, случаи бывали.
Љакому судье охота попадать под кулак осужденного? Џравда, вы не из
геркулесов, но все же... Љто вас судил?
-- ѓлавный судьЯ -- Ќикитченко, заседатели ѓорЯчих и „митриев.
-- ‘ерьезный народ. ‚оеннаЯ коллегиЯ ‚ерховного суда ‘‘‘ђ. ‘татьЯ 58,
пункты 8 через 17, да еще 10 и 11. ‚ерно?
- ‚ерно. Ђ почему вы менЯ спрашиваете о статьЯх?
-- Ћ чем же нам еще разговаривать в камере? ‡акона от 1 декабрЯ 1934
года не применили? ‚прочем, раз вы тут, значит, нет.
‚ обвинительном заключении был закон от 1 декабрЯ, а в приговоре не
упоминалось.
-- Џощадили вас. Џо молодости, очевидно. ‚ам сколько?
Ћн вдруг впал в раздражение:
-- Ќе стройте из себЯ младенца! ‚ двадцать шесть лет пора покончить с
детской наивностью! ‡акон от первого декабрЯ тридцать четвертого года принЯт
после убийства Љирова и предусматривает только одно наказание -- смертную
казнь. …сли бы он оставалсЯ в вашем приговоре, ваш прах уже везли бы в
крематорий.
‡емлистое лицо „ебрева сердито дергалось. Њне показалось, что он
беспричинно возненавидел менЯ. џ сказал сколько мог спокойней:
-- ‚ы, очевидно, хорошо разбираетесь в уголовном кодексе?
-- € не только в уголовном,-- буркнул он.-- џ по старой профессии --
юрист. Џравда, уже давно на партработе... Ђ с вашими судьЯми когда-то
приЯтельствовал. —то, впрочем, мне не помогло, скорей -- наоборот.
Њы с минуту помолчали. ‡аключенный наверху рыдал на той же надрывной
ноте. џ попросил:
-- …сли вы юрист, то расскажите, что означают мои статьи. Њне
объЯснили, но не уверен, что правильно понЯл.
Ћн оживилсЯ:
-- Ќадо понимать, надо! ’еперь эти пункты пЯтьдесЯт восьмой статьи
будут сопровождать вас всю дальнейшую жизнь, станут важнейшей вехой вашей
биографии. €так, пункт восьмой -- террор. Ќо добавленный к нему пункт
семнадцатый устанавливает, что лично вы ни пистолета, ни ножа, ни тем более
бомбы в руки не брали, а только сочувствовали террористам, были, стало быть,
их идейным соучастником, когда они готовили покушениЯ на наших испытанных
вождей...
-- Ќе было этого! -- крикнул Я.-- Ќикогда не было.
-- Ќадо было судей убеждать в своей непричастности к террору, а не
менЯ. Џродолжаю. Џункт десЯтый гласит, что вы болтун и высказывали
антисоветские мнениЯ другим людЯм, а о наличии таких ваших слушателей
категорически свидетельствует пункт одиннадцатый, утверждающий, что
организациЯ трепачей в количестве не менее двух человек вела рискованные
разговоры, в смысле -- занималась антисоветской агитацией. € один из этих
трепачей были вы. ’еперь Ясно? •ороший это пункт -- десЯтый в пЯтьдесЯт
восьмой статье. ‡а любое сомнительное словечко в любой болтовне -- тюрьма,
вот его смысл. Ђ длЯ крепости, чтоб не выбрались скоро на волю, еще пункт
восьмой навесили -- тЯжкаЯ гирЯ на шею.
-- ‚ы издеваетесь надо мной, „ебрев.
-- Ќе издеваюсь, а разъЯснЯю реальное положение,-- холодно отпарировал
он.-- “ж доложил вам, судьи ваши - народ серьезный и ответственный, знаю это
по личному знакомству с ними. “ж если припечатают, так надолго... Ќе всем
сносить такую печать... ‚ы, правда, по-современному, почти юноша. •ватит
жизни и после заработанной десЯтки...
џ в Ярости заметалсЯ по камере.
-- Ќикакой десЯтки, слышите, „ебрев! ‡автра напишу заЯвление и потребую
немедленного пересмотра приговора. ЊенЯ освободЯт, вот увидите!
Ћн невесело покачал головой.
-- ћноша, утешаете себЯ несбыточными мечтаниЯми. ‡аЯвление от вас
примут только в том случае, если вы докажете, что вовсе не тот человек,
которого судили, и фамилиЯ ваша другаЯ, и потому не хотите принимать
незаслуженно чужой кары. ‹ишь в этом единственном случае вам дадут бумагу на
заЯвление.
џ воротилсЯ на свою койку и, подавленный, некоторое времЯ молчал.
„ебрев показал рукой на потолок.
-- € давно он?
-- Љогда менЯ привели сюда, он уже надрывалсЯ Џочти сутки без перерыва.
„ебрев вслух размышлЯл:
-- Џо голосу -- молод. ‚аших лет. Њожет, года на два-три постарше.
•орошо, что слезами дал выход душе, молчаливаЯ Ярость может подтолкнуть на
неразумные поступки.
-- Ќеразумные? -- переспросил Я горько.-- ‚ообще имеетсЯ разум во всем,
что совершаетсЯ тюрьмах? Ѓезумие, массовое безумие, всеобщее политическое
умопомешательство!..
-- Ђ вот этого говорить не надо. Ќе думайте, что у власти нет кары
похуже десЯти лет заключениЯ. ѓоворю еще раз -- вас пощадили, снЯв закон от
1 декабрЯ, а будете твердить насчет политического умопомешательства... ‚
общем, держите себЯ в руках. € с незнакомыми не откровенничайте, а Я ведь
вам незнаком. Њы еще помолчали. Џарень наверху сделал передых в плаче. Ќо,
помолчав минут пЯть, снова ударилсЯ в слезы. „ебрев с тоской сказал:
-- ѓосподи, до чего тошно! •оть бы скорей на этап. ћноша, расскажите о
себе -- кто, что, откуда и почему?
-- Џочему бы вам не рассказать о своей жизни? ‚ы больше прожили, ваша
биографиЯ интересней.
Ћн хмуро усмехнулсЯ:
-- ‘ложней, а не интересней. ‡апутаннаЯ, неровнаЯ, полнаЯ
неожиданностей... ‘только неоправданных поступков, столько неразумного. ‚
общем, типичнаЯ жизнь людей моего круга и моего поколениЯ... ‚ам не все
понЯть, у вас инаЯ жизненнаЯ дорога -- и проще, и справедливей. ѓоворите, Я
слушаю.
џ не был уверен, что моЯ жизнь проще чьей-либо иной, а недостаток
справедливости ощущал в ней и до того, как очутилсЯ в тюрьме. Ќо чтобы хоть
как-то заполнить томительное времЯ в камере, рассказал, что жил в
‹енинграде, работал инженером на приборо-строительном заводе, летом прошлого
года внезапно арестовали, несколько дней просидел в ленинградской тюрьме,
потом привезли в Њоскву. есть месЯцев на ‹убЯнке допытывались, не говорил
ли Я чего плохого о вождЯх партии и правительства и не ЯвлЯюсь ли членом
антисоветской молодежной группы в составе трех человек, и в ней Я --
руководитель. Џотом -- четыре месЯца в Ѓутырке без единого допроса, потом
неделЯ в ‹ефортово, потом суд, а после суда снова, в Ѓутырки. Ѓыло свидание
с женой после окончаниЯ следствиЯ. †ена сказала, что дело мое направлено в
суд, но суд не принЯл его за недоказанностью преступлениЯ -- возможно,
переследствие, но всего вероЯтней, скоро выпустЯт на волю. Ќовых допросов не
было, Я ожидал освобождениЯ. Ќо что-то вдруг переменилось. ‘уд снова
затребовал отклоненное дело и там, где в конце прошлого года не находил
вины, вину внезапно обнаружил -- лживую, неправдоподобную, недоказанную -- и
покарал за эту выдуманную вину, за несуществующее преступление самым тЯжким
наказанием, какое можно придумать...
-- ‚се же не самым тЯжким, закон от 1 декабрЯ к вам не применили. Ђ
почему сегоднЯ нашли вину там, где вчера ее не видели, могу объЯснить.
Џроизошло важное событие, о котором вы еще не знаете, ‚ феврале и марте
состоЯлсЯ пленум –ентрального Љомитета, ‘талин докладывал о троцкистских
двурушниках... € такие постановлениЯ!.. ‚се, что было до сих пор, все эти
исключениЯ из партии, проработки, осуждениЯ, публичные покаЯниЯ,
отмежеваниЯ... ‚ общем, нынешний, 1937 год станет особенным в нашей истории,
принимаютсЯ по-серьезному, самым жестоким способом за тех, кого понадобилось
убирать... †елезной метлой, ежовыми рукавицами, вилами и топором...
ђадуйтесь, юноша, говорю вам, радуйтесь, что отвели закон от 1 декабрЯ! €бо
раз уж нашли вину там, где ее вчера не видели, то могли...
Ћн прервал свое желчное объЯснение. ‡агремели засовы, отворилась дверь,
в камеру ввели нового человека. Ћн был высок, толст, стар, передвигалсЯ
прихрамываЯ -- остановилсЯ у дверей, схватилсЯ рукой за сердце, тЯжело
задышал.
-- ’ы? -- потрЯсение спросил „ебрев. -- ’ебЯ -- сюда?
-- џ вас не знаю, „ебрев, -- придушенным голосом ответил новый
заключенный. -- Ћтныне и на всю остальную жизнь мы незнакомы. Ќе смейте
говорить со мной, не смейте глЯдеть на менЯ! џ вам приказываю, слышите!
Ќовый заключенный тЯжело опустилсЯ на свободную последнюю койку, бросил
мешочек с вещами на пол, закрыл глаза -- мерно покачивалсЯ всем туловищем,
как бы в ритм неслышным мне звукам либо медленно бредущим мыслЯм. џ
переводил взглЯд с него на „ебрева. „ебрев при поЯвлении нового арестанта
вначале отшатнулсЯ, потом весь сжалсЯ, теперь с ногами сидел на койке,
прижимаЯсь спиной к железной спинке -- поза, которую и ребенок долго не
выдержит, -- и не отрывал тусклых глаз в глубоких глазницах от согнувшегосЯ
нового соседа. Џожилой арестант внушал „ебреву ужас, это понимал даже Я. € Я
ожидал драматического продолжениЯ, когда оба соседа прервут затЯнувшеесЯ
молчание. “ них, по всему, были свои вещие счеты -- Я даже догадывалсЯ
какие.
Џожилой арестант, не раскрываЯ глаз, сказал:
-- Њолодой человек, сколько вам дали? „есЯть с последующим поражением в
правах?
-- „а, десЯть с поражением,-- сказал Я.
-- Ќе предупреждали, когда на этап?
-- Ќе предупреждали.
-- „а, сейчас не предупреждают -- берут и выводЯт. Ѓерегут слова, слова
стали дороги, а дела подешевели, делами не экономЯт. „авно, давно
предвидели: слово станет плотью. ’олько думали, что слово воплощенное ЯвитсЯ
благодатью и истиной, а оно обернулось хвостатым страхом, двурогим ужасом,
багровым призраком гибели...
-- Ќе понимаю вас,-- сказал Я. Њне казалось, новый арестант не в своем
уме.
Ћн поднЯл голову, резко повернулсЯ ко мне, распахнул веки. џ и
вообразить не мог, что так бывает: на морщинистом, старчески-сером лице
светили очень Яркие, очень голубые, очень живые глаза. Ћни разительно не
совпадали со всем обликом этого пожилого человека. Ћн засмеЯлсЯ так странно,
словно не он, а Я говорил что-то совсем уж несообразное. ‚ отличие от
молодых глаз голос у него отвечал облику -- старчески-тусклый.
-- Ќе понимаете, верно,-- подтвердил он. -- € не один вы. Њиллионы
людей растерЯлись и запутались. €бо произошла самаЯ неожиданнаЯ, самаЯ
невероЯтнаЯ революциЯ в нашей стране -- не классоваЯ, не промышленнаЯ, а
философскаЯ. ‚ самом материалистическом государстве мира воспрЯнул и победил
идеализм.
Ћн остановилсЯ, ожидал возражений. „ебрев не менЯл своей напрЯженной
позы. Џожилой арестант продолжал:
-- „а, торжество философии идеализма, иначе не определить. Њы в
молодости учили: бытие определЯет сознание, экономика порождает политику. €
вообще -- производственный базис, производственные отношениЯ, право,
идеологиЯ... € где-то там, на самом верху, на острие пирамиды -- слово, как
зеркало реальной жизни. Ђ слово вдруг стало сильней жизни, крепче экономики,
оно не зеркало, а реальный властитель бытиЯ -- командует, решает, безмерно,
Яростно торжествует! „икое царство слов, свирепаЯ империЯ философского
идеализма! Љто вы такой, молодой человек? ‚раг народа, так вас
сформулировали. ‚сего два слова, а всЯ ваша жизнь отныне и навеки определена
этими двумЯ словами -- ваши поступки, ваши планы, ваши творческие
возможности, даже любовь, даже семьЯ. ’роцкист, бухаринец, промпартиец,
уклонист, вредитель, предельщик, кулак, подкулачник, двурушник,
соглашатель... Ѓоже мой, боже мой, всего десЯток слове¬чек, крохотный набор
Ярлычков, а бытие огромного государства пронизано ими, как бетонный
фундамент железной арматурой! Љакое торжество слова, даже не слова --
словечка! Њы боролись против философского идеализма, за грешную материю
жизни, а нас сокрушил возродившийсЯ идеализм -- самаЯ мерзкаЯ форма
идеализма, низменное, трусливое поклонение словечкам. Ќе упоение высоким
словом, а власть слова лживого, тупого -- куда нереальней того идеального,
против которого мы, материалисты, восставали!
-- ‡ачем вы мне это говорите? -- спросил Я.
-- „а, зачем? -- повторил он горько.-- ‚прочем, нет. ‚ы впервые судимы?
-- Ќадеюсь, и в последний. Ђ когда отменЯт несправедливый приговор, так
стану опЯть несудимым.
-- „ай вам бог! ’олько до этого не скоро. Ђ пока вам предстоит этап в
какую-нибудь далекую тюрьму, где будете отбывать заключение. ‚ы на этапах
еще не бывали, а Я их столько прошел! € сейчас с этапа -- по доносу
мерзавца, которого считал другом. Џривезли, заклеймили новыми карающими
словечками и опЯть увезут. Ћдно заключение сменЯт на другое. ’ак вот --
этап. Ќа многих командуют блатные. ‚ы длЯ них "пЯтьдесЯт восьмаЯ", "враг
народа", а они считают себЯ друзьЯми народа -- аристократиЯ по сравнению с
вами. € с радостью при случае поиздеваютсЯ над вами, облагораживают себЯ тем
злом, которое вам причинЯт,-- отомстили, мол, врагу народа за то, что он
народу вредил. Ѓойтесь уголовников, молодой человек. Њой вам душевный совет:
заЯвитесь в камеру, где уголовников много, сейчас же вещевой мешок на стол:
половину -- вам, половину - мне. ‚се же гарантиЯ, что не изобьют и не
прирежут. Ђ теперь, простите,-- спать. ’рудный был день сегоднЯ, завтра
будет еще трудней.
Ћн повалилсЯ одетый на койку и почти сразу заснул. „ебрев осторожно
опустил ноги на пол и принЯл нормальное сидЯчее положение. Ђрестант в
верхней камере замолчал -- вероЯтно, тоже заснул. Ќи „ебрев, ни Я не
засыпали. Ћн сидел угрюмый, о чем-то молчаливо размышлЯл, а Я думал о
приговоре, о семье, оставленной на воле, о неведомой далекой тюрьме, где
предстоЯло отбывать заключение. € еще Я думал о всевластии слов, с такой
горечью объЯвленной пожилым человеком, лежавшим на соседней койке. џ
вспомнил, что Њопассан когда-то писал, будто всЯ человеческаЯ историЯ длЯ
него -- это набор сменЯющих одна другую хлестких фраз. "џ не мир к вам на
землю принес, но меч", "Љто ударит тебЯ в левую щеку, подставь правую",
"Џришел, увидел, победил", "…ще одна такаЯ победа, и Я потерЯю все мое
войско", "Њертвые сраму не имут", "‡десь Я стою, Я не могу иначе", "…сли в
этих книгах то, что в Љоране, то они не нужны; а если то, чего в Љоране нет,
то они вредны", "‚се погибло, государынЯ, кроме чести", "Џариж стоит
обедни", "Џусть гибнут люди, принципы остаютсЯ", "ѓосударство -- это Я!"...
Њного, очень много фраз, ставших вехами истории, прав Њопассан. Ќо
всевластие слова? ‘лово, из зеркала бытиЯ ставшее организатором и командиром
бытиЯ? Ќе верю! Ќе могу, не должен поверить! €бо страшно жить в мире, где
жизнью командует слово, а не дело. Џрав, тысЯчекратно прав ”ауст,
отвергнувший евангельское "‚начале было слово". Ћн сказал: "€ вижу Я --
деЯние в начале бытиЯ". „а, именно так, деЯние, а не слово! ‘лово как было,
так и остаетсЯ зеркалом совершившегосЯ действиЯ.
Џонемногу от философских терзаний Я обратилсЯ к ожидающей менЯ реальной
действительности. “же не первый этот пожилой сокамерник предупреждал менЯ об
опасностЯх встреч с уголовниками. „ругие расписывали их зверства даже
конкретней и страшней. џ ничего не мог с собой поделать, Я содрогалсЯ при
мысли о встрече с ними. Ќет, Я боЯлсЯ не их! џ боЯлсЯ себЯ. ЃоЯлсЯ, что
унижу себЯ слабостью, опозорюсь пресмыкательством перед грубой силой. ‡а
шесть месЯцев на ‹убЯнке, четыре месЯца в Ѓутырках Я так много открыл лжи и
трусости у самых, казалось, уважаемых людей, так часто и беспощадно узнавал,
что деЯтели, испытавшие царские кнуты и тюрьмы, прошедшие с честью
гражданскую войну, вдруг превращались в отвратительных слизнЯков, чуть на
них замахивалсЯ кулак следователЯ-соплЯка, что авансом потерЯл доверие и к
себе. ‚округ менЯ все извивалось, клеветало, писало доносы, судорожно
цеплЯлось за жизнь -- откуда было мне взЯть уверенности, что и Я в трудную
минуту не окажусь таким же?
Ќет, думал Я, нет, в одном он прав: глупо вступать в борьбу с
бандитами, если нет уверенности, что не струсишь и не покоришьсЯ их
измывательству. Ћн советует откупитьсЯ и отстранитьсЯ от них. ’оже трусость,
лишь маскирующаЯсЯ под благоразумие, но хоть избежишь издевательств над
собой, хоть видимость достоинства сохранишь. ‚ моем нынешнем положении и это
благо.
‚ камеру вошел корпусной с двумЯ охранниками. Љорпусной ткнул в мою
сторону пальцем.
-- ‘ вещами на выход! Ѓыстро!
„ебрев вскочил с койки и подошел к корпусному. ‹ицо его исказилось от
волнениЯ, голос дрожал:
-- Џрошу вас, переведите, менЯ в другую камеру. џ не могу здесь
оставатьсЯ.
Љорпусной, пропускаЯ менЯ вперед, оглушил голосом, как дубиной:
-- ѓде посадили, там и сидеть! ‡десь тюрьма, а не гостиница!
џ снова сидел в крохотной кабинке красного фургона с надписью "ЊЯсо" на
бортах. ‚ фургоне таких кабин было, наверное, с десЯток -- и каждаЯ глухо
отгорожена от других. ”ургон мчалсЯ долго по ночным улицам Њосквы --
пересыльнаЯ тюрьма находилась, по всему, далеко от Ѓутырок. Џотом дверка
кабины раскрылась и охранник закричал:
-- ‘корей! Ќоги в руки, живо!
џ пробежал по тюремному дворику, потом по длинному коридору. „ругой
охранник открыл дверь в новую камеру и, не дожидаЯсь, пока Я пройду, с силой
толкнул менЯ в нее -- очевидно, надо было срочно разгружать фургон с
арестантами и сделать это так, чтобы один арестант не увидел другого,--
размещали по разным камерам.
џ споткнулсЯ, мешок мой полетел на пол. џ ползал по заплеванным доскам,
собираЯ свое рассыпавшеесЯ нищее богатство, потом выпрЯмилсЯ и оглЯнулсЯ.
Љамера была велика и плотно населена, но лишена порЯдка. ‘обственно, порЯдок
в ней был, но тот, о котором еще ђуссо говорил, что он проистекает из права
сильнейшего. ‹евый угол камеры, добрую ее треть, занимали четыре человека,
на остальной площади умещалось сорок. Ћдин из четырех вонзил в менЯ
крохотные, тусклые, как у свиньи, глаза и непререкаемо прохрипел:
-- ЏЯтьдесЯт восьмаЯ, десЯтка и пЯть по рогам! „ругой поддержал:
-- ’очно, фрайер! ѓусто соплЯ на этап пошла.
џ понимал, что Я -- в самом деле фрайер, то есть честный, работЯщий,
полезный обществу человек -- гусь, назначенный к тому, чтоб его облапошивали
умелые и наглые люди. Ќо легче от пониманиЯ мне не стало. €счерпывающаЯ
оценка уголовника придавила менЯ как приговор. џ пригнул голову и
протиснулсЯ в гущину людей. Њне нехотЯ очистили узкую полоску, одну доску
нары. џ сунул под голову мешок, вытЯнулсЯ на боку и унессЯ в мир фантазий.
„ве недели назад, еще до суда, Я стал переделывать вселенную по новому,
более совершенному плану, чем ее наспех создавал самоучка-господь. ќто был
кропотливый труд, приходилось от всего другого отвлекатьсЯ, чтоб дело шло. €
самое главное -- надо было не думать о неправедном суде, о жестоком
приговоре, о загубленной жизни, даже о том, как разберутсЯ „ебрев с
философствующим стариком...
„вери камеры отворЯлись, к нам впихивали все новых людей, по телам,
простертым по сплошным нарам, пробегала судорога -- новеньким очищалось
жизненное пространство под тусклой тюремной лампочкой. Ѓыло жарко и душно,
грЯзные тела заливал пот. Љто-то громко чесалсЯ, кто-то с визгом зевал,
кто-то шепотом материлсЯ, кто-то со змеиным шипом отравлЯл воздух -- все
было, как и должно быть в этапной камере.
Џотом два арестанта из тюремной обслуги внесли дымЯщеесЯ ведро пшенной
баланды -- густого, невкусного, желанного супа. Ќикто около менЯ не
шевельнулсЯ на нарах. —етыре блатных лениво подошли к ведру, понюхали
струЯщиесЯ из него пары, поболтали в ведре черпаком.
-- ‹окш!--изрек один.
-- Ѓаланда, как баланда! -- подтвердил другой.
-- Ћставим на после? -- предложил третий.
-- Џорубаем! -- решил четвертый.
Ћни не торопЯсь вылавливали в пшенной болтушке следы картошки, мЯсные
прожилки и что-то еще, чего Я не разобрал. € когда они удалились к себе с
полными мисками, мне показалось, что жидкий мЯсной запах, исходивший от
ведра, стал еще жиже и приглушенней.
-- ‹опай, пЯтьдесЯт восьмаЯ! -- великодушно разрешил один из
уголовников.
Ћчевидно, только этого разрешениЯ и ожидали -- камера с грохотом
поднЯлась на ноги. Љ ведру пробивались, ведро захватывали друг у друга.
ЉостлЯвый, страшноватый человек, выкатываЯ полубезумные глаза, надрывно
орал:
-- ’оварищи! —то же получаетсЯ? „авайте же порЯдок установим.
Ћн так увлексЯ криком, что, как и Я, не добыл себе супа. ѓрустный, Я
стоЯл перед опустевшим ведром и смотрел на висевший сбоку черпак. ‘уп,
вероЯтно, был вкусен. џ поплелсЯ на свою доску и пожаловал¬сЯ соседу --
пожилому, усталому человеку, так и не поднЯвшемусЯ с нар:
-- Џочему столько беспорЯдка? ‚ других камерах имеютсЯ старосты, люди
получают еду по очереди.
Ћн равнодушно ответил:
-- € у нас староста -- вон тот высокий. ’олько что он может?
ђаспорЯжаютсЯ блатные, его никто не слушает.
џ посмотрел на уголовников. —етыре человека -- почтительнаЯ пустота
отделЯла их от нас -- отставили чуть тронутые миски и уплетали свежий хлеб,
мЯсо и масло. Ќа всю камеру шелестела жестЯным шумом сдираемаЯ с колбас
кожура, глухо всхлипывали всасываемые одним вдохом Яйца, сухо трещало
печенье. Џотом они завалились на спину -- махорочный дух заволок их, как
маскировочнаЯ завеса. ‘ тЯжелым сердцем Я отвел от них глаза. ќто была
мучительнаЯ загадка, Я не мог ее решить. €х было вдесЯтеро меньше, чем нас,
мы могли, навалившись, мгновенно растереть их в пЯтно -- как же они
захватили над нами власть? Ќеужели тот старик прав и все мы стали реально
ничтожествами, чуть нас заклеймили лживыми названиЯми? Ќеужели клеймо,
несколько словечек -- так всевластны?
џ высказал соседу свои сомнениЯ. Ћн испугалсЯ:
-- —то ты! —то ты! „аже не думай об этом. ‡наешь, что нам грозит, если
мы возьмемсЯ за них? ’юремное начальство не помилует.
џ возразил с тЯжелым недоумением:
-- Ќас ни за что покарали самым тЯжким наказанием, какое знает кодекс.
—ем еще могут нам пригрозить?
Ћн горЯчо зашептал:
-- Ќе говори так, не говори! Ќас осудили неправильно, и мы должны так
держатьсЯ, чтоб нам поверили. Ђ кто поверит, что мы невинны, если мы что-то
в тюрьме организуем?
џ не стал спорить. Њысли мои путались. Њир двигалсЯ мимо менЯ на
голове, и Я терзалсЯ, стараЯсь уловить в его движении хоть какой-нибудь
смысл. џ был горЯчий сторонник нашей власти, а моЯ власть кричала мне в
лицо: "ѓад!" Ѓездействие перед подлостью и лицемерием возводилось в
достоинство. ќтого достоинства -- молчать, терпеть, трЯстись, примирЯтьсЯ с
любой мерзостью -- почему-то требовали от нас, чтоб признать нас снова
хорошими. џ не понимал; кому это надо? ‡ачем это надо?
џ расстелил на доске полотенце и выставил на него полученные перед
этапом дары с воли -- ветчину, сыр, сладкие сухари. џ знал, что это --
последнЯЯ вкуснаЯ еда в моей жизни, десЯть лет тюремного заключениЯ не
поездка в дом отдыха. Ћтныне будут заботитьсЯ не о процветании моем, а,
может, только о том, чтоб Я не зажилсЯ на свете.
-- …шьте,-- сказал Я соседу. Њы запивали еду холодным кипЯтком. € вдруг
кусок стал у менЯ комом -- что-то зловещее надвинулось из-за спины. џ
испуганно обернулсЯ. ‚се тот же осипший уголовник, раз уже обративший на
менЯ внимание, стоЯл у наших нар, широко расставив ноги и засунув руки в
прорези брюк, где нормально полагалось быть карманам.
-- †уешь?--осведомилсЯ он мрачно. -- †ую,-- призналсЯ Я, оробев от
неожиданности.
-- Ќе вижу заботы о живом человеке,-- заметил он внушительно.-- ЏорЯдок
знаешь? „олю надо выделить. „ругие учитывают -- видал, сколько навалили нам
на ужин?
-- џ не возражаю, садитесь, пожалуйста,-- сказал Я поспешно.
-- Ђ Я сыт,-- ответил он равнодушно.-- ‡начит, так -- тащи свою
съестную лавку к нам, там разберемсЯ. € барахлишко прихвати -- посмотрим,
чего тебе оставить.
џ понимал, что надо поступить именно так, как он приказывал. ќтого
требовали, по разъЯснению того старика,-- моЯ безопасность, достоинство
покорности, воспитываемое во мне палкой. Ќо менЯ охватило отвращение к себе,
к камере, ко всему свету. џ только начинал жить и уже ненавидел жизнь. …сли
бы вчера попалось не полотенце, а настоЯщаЯ веревка, с каким облегчением Я
бы покончил все счеты с жизнью! Ќет, почему Я с таким ужасом думал о
грозЯщем мне ноже? ‘ейчас Я жаждал его.
-- Ќе дам! -- сказал Я злобно.
-- Ќе дашь? -- изумилсЯ он.-- ’ы в своем уме, фрайерок?
-- Ќе дам! -- повторил Я, задыхаЯсь от ненависти. Ћн овладел собой.
Љолено его вызывающе подрагивало, но голос был спокоен.
-- ‹ады. „аю десЯть минут. ‚се притащишь без остатка. Џросрочишь --
после отбоЯ придем беседовать.
€, отходЯ, он бросил с грозной усмешкой:
-- анец у тебЯ есть -- просись в другую камеру. ‘осед смотрел на менЯ
со страхом и жалостью.
Ћн положил руку на мое плечо, взволнованно шепнул:
-- ‘ейчас же неси, парень. ќти шуток не пони¬мают
-- ‹адно,-- сказал Я.-- Ќикуда не пойду! …шьте, пожалуйста.
Ћн с трепетом отодвинулсЯ.
-- Ѓоже сохрани! …ще ко мне придерутсЯ. ѓоворю тебе, тащи им все
скорее, †изнь стоит куска сыра.
џ молча заворачивал еду в полотенце. ЌоваЯ моЯ жизнь не стоила куска
сыра, это Я знал твердо. џ готов был с радостью отдать этот проклЯтый кусок
каждому, кто попросил бы поесть и намеревалсЯ кровью своей защищать его -- в
нем, как в фокусе, собралось вдруг все, что Я еще уважал в себе. ’еперь и
между мною и остальными жителЯми камеры образовалось крохотное, полное
молчаливого осуждениЯ и страха пространство.
Љогда прошли дарованные мне десЯть минут, сосед зашептал, страдаЯ за
менЯ:
-- ‘лушай, постучи в дверь и вызови корпусного. ЋбъЯснишь положение...
Њожет, переведут в другую камеру.
-- Ќе переведут. —то им до наших нелад? Ќе хочу унижатьсЯ понапрасну.
-- Ќе храбрись! -- шепнул он.-- Ћй не храбрись! Ќет, Я не храбрилсЯ.
’русость снова одолевала менЯ, подступала тошнотой к горлу. Ѓорьба одного
против четырех была неравна. Ћна могла иметь только один конец. Ќо зато Я
знал окончательно -- еду и вещи Я не понесу. ќто было сильнее страха,
сильнее всех разумных рассуждений. ‘о смутным удивлением Я всматривалсЯ в
себЯ -- Я был иной, чем думал о себе.
„о отбоЯ было еще далеко, и нервы мои стихали, как море, которое
перестал трепать ветер. “ менЯ поЯвилсЯ план спасениЯ. Љогда они подойдут, Я
взбудоражу всю тюрьму. ЊенЯ выручит корпуснаЯ охрана. ’олько не молчать,
молчаливого они прикончат в минуту -- после всех обысков врЯд ли у них
остались ножи, видимо, они кинутсЯ менЯ душить. џ вскочу на нары, спиной к
стене, буду отбиватьсЯ ногами, буду вопить, вопить, вопить!..
‚сЯ камера понимала, что готовитсЯ наказание глупца, осмелившегосЯ
прошибать лбом стену. “грюмое молчание повисло над нарами как полог. ‹юди
задыхались в молчании, но не нарушали его -- изредка шепотом сказанное слово
лишь подчеркивало физически плотную тишину. ’ишина наступала на менЯ,
осуждала, приговаривала к гибели -- Я слышал в ней то самое, что говорил
старик,-- никто не придет на помощь. ‹юди будут лежать, закрыв глаза, мерно
дыша, ни один не вскочит, не протЯнет мне руки. € Я восстал против этой
ненавистной тишины, котораЯ билась мне в виски учащенными ударами крови.
џ попросил соседа:
-- ђасскажите что-нибудь интересное, что-то сон нейдет. Ћн ответил
неохотно и боЯзливо:
-- —то Я знаю? ‚ наших камерах книг не давали. ‹учше сам расскажи, что
помнишь. Љакую-нибудь повесть... џ стал рассказывать, понемногу увлекаЯсь
рассказом. Ќе знаю, почему мне вспомнилась эта удивительнаЯ историЯ,
страннаЯ повесть о Џовелителе блох и парне, чем-то похожем на менЯ самого.
ЊенЯ окружили видениЯ -- очаровательнаЯ принцесса, бестолковый крылатый
гений, толстый принц пиЯвок, блохи, тени, тайные советники. џ видел жестокую
дуэль призраков ‘ваммердама и ‹евенгука -- они ловили один другого в
подзорные трубы, прыгали, обожженные беспощадными взглЯдами, накаленными
волшебными стеклами, вскрикивали, снова хватались за убийственные трубы. џ
сидел лицом к соседу, но не видел его -- крохотный Џовелитель блох шептал
мне о своих несчастьЯх, Я до слез жалел его. €, погруженный в иной,
великолепный мир, Я не понЯл ужаса, вдруг выросшего на лице соседа. Џотом Я
обернулсЯ. —етверо уголовников молча стоЯли у моих нар.
-- „авай кончай это дело! -- внЯтно сказал сиплый, что уже говорил со
мной.
-- „ело иде к концу. ‘мелаЯ блоха, Џовелитель блох всего мира, бросилсЯ
на поиски похищенной принцессы,-- ответил Я, вызывающе не понЯв, о каком
конце он говорит, и вонзаЯ в него взглЯд, который и без хитрых луп мог бы
его испепелить.-- ќто было нелегкое дело -- за бедным королем блох самим
охотились со всех сторон, как за редкостной добычей...
€ не торопЯсь Я закончил повесть. џ довел ее до апофеоза. ЏрекраснаЯ
принцесса из ”амагусты соединилась с нищим студентом, внезапно
превратившимсЯ в пылающее сердце мира. —етверо уголовников, не спускаЯ с
менЯ глаз, слушали описание фантастической свадьбы. ѓоречь охватила менЯ,
звенела в моем голосе. ’еперь Я знал, чем сказка отличаетсЯ от жизни. ‘казка
завершаетсЯ счастливым концом, в жизни нет счастьЯ. Ћтупевший, на мгновение
потерЯвший волю к сопротивлению, Я ждал...
-- ‡дорово! -- сказал один из блатных.-- ’уго роман тискаешь!
-- „авай еще! -- потребовал другой.
€ тогда менЯ охватило вдохновение. ’еперь Я рассказывал о собаке
Ѓаскервилей. Њой голос один распространЯлсЯ по камере, наступал на людей,
требовал уважениЯ и молчаниЯ. Ќичто не шевелилось, не шептало, не
поднималось. —етыре уродливых диких лица распахивали на менЯ горЯщие глаза,
десЯтки невидимых в полумраке ушей ловили слова. “ сиплого отвисла нижнЯЯ
губа, слюна текла на подбородок, он ничего не замечал, он бродил по туманной
пустоши, спасалсЯ от чудовищной, светЯщейсЯ во тьме собаки, падал под ее
зубами. Ћн был покорен и опьЯнен.
€ тогда Я понЯл с ликованием, что здесь, на этапе, в вонючей камере,
совсем по-иному осуществилось то, о чем недавно философствовал старик.
Њожно, можно властвовать словами над душами людей -- радовать, а не
клеймить, возвышать, а не губить. € это пустЯки что не Я придумал ночную
пустошь, затЯнутую туманом, что не мое воображение породило ужасную собаку.
„есЯть лет тюремного заключениЯ еще не граница жизни. Ћн придет, этот час,--
страстное, негодующее, влюбленное слово подниметсЯ надо всем. Ќет, не четыре
тупых уголовника -- весь мир, опутанный, как сетЯми, магией слов, ставших
плотью и действием, будет вслушиватьсЯ, будет страдать от их силы,
возмущатьсЯ и ликовать...
‘о звоном распахнулось дверное окошко. ѓрознаЯ рожа коридорного
вертухаЯ просунулась в отверстие
-- Ђ ну кончай базар! -- крикнула рожа. “головники заторопились на свои
места.
-- ‡автра даванешь дальше! -- прошептал сиплый.-- Љак у тебЯ насчет
жратвы? ‚се достанем! ‘ нами не пропадешь, понЯл!
-- Ђ у менЯ все есть,-- ответил Я с горькой гордостью.-- —то мне еще
надо в жизни?

“ ‘€Ќ…ѓЋ Ѓ…‹ЋѓЋ ЊЋђџ

џ назову его †урбендой. ќто был коротконогий, короткопалый,
круглоголовый, рыжеватый человечишко с некрасивым, но живым лицом, до того
густо усыпанным веснушками, что щеки и лоб отливали золотом € у него была
страннаЯ борода - клочковатаЯ, неистоваЯ, как и он сам. ‚ день выхода из
тюрьмы †урбенда сбрил ее, но она вырвалась наружу уже на второй день и за
неделю отросла на пол пальца. џ и не подозревал до †урбенды, что на свете
существуют такие жизнебуйные бороды. Ќенавидевший его €оганн ‚итос хмуро
бубнил при встрече: "„о чего же хорошо растет сорнаЯ трава на навозе!"
€оганн Љарлович нарывалсЯ на ссору. †урбенду ссоры не привлекали он
ухмылЯлсЯ и отходил подальше от ‚итоса.
…ще Я знал о †урбенде, что он до ареста работал в историческом архиве и
написал столько книг и статей, что их не уместишь и в чемодане. Ћб этой поре
своей жизни †урбенда обычно умалчивал. ‡ато он с охотой распространЯлсЯ о
мировой и гражданской войнах, о созданном им, первом на их фронте, ‘овете
солдатских депутатов, о том, как он провозглашал в местечках советскую
власть, арестовывал помещиков и буржуазию, давал отпор белополЯкам и рубил
под комель контрреволюцию! Ђ годы, когда партию трЯсла жестокаЯ лихорадка
дискуссий, вставали в его рассказах так Ярко и образно, что Я мог слушать
его часами. …го тронуло мое внимание. Ћн развлекал и просвещал менЯ. Ћн
вдалбливал в менЯ свое понимание мира, оттачивал на мне искусство
доказательств и умолчаний, опровержений и издевательств "Љакой он ученый?
ворчал ‚итос, - ’репло, вот он кто!"
†урбенда вторгнулсЯ в мою жизнь в день, когда нам объЯвили, что
переводЯт из тюрьмы в лагерь. Ќас вызывали одного за другим на комиссию и
спрашивали, хотим ли мы работать. Њы ни о чем так не мечтали, как о работе.
€справительно-трудовой лагерь представлЯлсЯ нам чуть ли не земным раем в
сравнении с тюрьмой, разумеетсЯ. Њы бредили вольным хождением по зоне, с
клубами, кухнЯми, где сам берешь еду, репродукторами, которые гремЯт в
каждом бараке, свободно получаемыми газетами.. ‹агерь приближал нас к
стране, в нем было что-то от воли. Њы все стремились в лагерь. џ поспешно
ответил "Ћчень хочу работать!" -- когда менЯ спросили, как Я отношусь к
труду, тюремный врач с сомнением посмотрела на мои пожелтевшие от цинги ноги
и сказала "ѓоден!". Њне пообещали, что отныне Я на недостаток работы
жаловатьсЯ не буду.
Ђ когда Я возвратилсЯ в камеру, в ней оказалось двое новеньких: €оганн
Љарлович ‚итос, седой латыш, в прошлом, при „зержинском, один из руководЯщих
работников ‚—Љ, в последние годы секретарствовавший в каком-то московском
райкоме, и этот рыжеватый †урбенда. ‚итос и †урбенда сидели на нарах спинами
один к другому -- они познакомились с час назад и успели поссоритьсЯ. Ќе
знаю, бывает ли столько раз описаннаЯ любовь с первого взглЯда, но ненависть
с первого слова встречалась мне часто. €менно такое чувство охватило ‚итоса.
ЉрепкаЯ ненависть соединЯет прочнее пылкой любви. Ћтныне ‚итос, где бы ни
был, думал о †урбенде и стремилсЯ к нему, чтобы вылить на него Яд. Ћн охотно
добавил бы и удар, но, как Я уже упоминал, †урбенда считал кулак аргументом
увесистым, но не веским. ќтот человек жил среди слов и длЯ слова. Ћн
пробовал слова на вкус, дышал ими, как воздухом, дралсЯ словом, как ножом;
погружалсЯ с головой в его диковинную магию -- не уставал, никогда не
уставал наслаждатьсЯ его волшебством!
-- Џриберите камеру, -- приказал нам дежурный надзиратель. -- ‘коро
переведем вас в другой корпус
Ќам было не до уборки. Њы обсуждали предстоЯщий выход в лагерь. “же
было известно, что нас отправЯт из ‘оловков в Ќорильск, на строительство
металлургического завода. †изнь делала очередной крутой поворот. Ќа этот раз
это был поворот к лучшему. Љончилась кампаниЯ истреблениЯ, где-то наверху
наконец схватились за голову. „а, теперь становилось Ясно, что подведена
черта не только под …жовым, но и под ежовщиной, ветерок воли пахнул нам в
лицо. ло лето тридцать девЯтого года.
‚о времЯ нашего восторженного разговора загремели засовы. ‚ камеру
вошли начальник тюрьмы ‘качков, человек с аскетическим лицом и горЯщими
глазами, его помощник майор -- толстЯчок ‚ладимиров, корпусной надзиратель и
коридорный "попка". Љапитан госбезопасности ‘качков в прошлом командовал на
‹убЯнке. Љ нам на ‘оловки его послали за какое-то прегрешение, ходили слухи,
что к нему уже "подбирают ключи" “мный, желчный, жестокий, он пока был еще
всевластен на острове. Ћхрана бегом кидалась исполнЯть любой его приказ. Њы
боЯлись и смотреть на него.
- ‚от как -- посиделочки устроили? -- недобро поинтересовалсЯ он.-- €
не скучно? Ђ не передавали вам, что эта камера нужна мне к вечеру? Њожет,
все-таки утрудите себЯ небольшой работенкой?
Њы схватились за трЯпки и веник. †урбенда засуетилсЯ, покрикиваЯ на
нас:
-- ’оварищи, поживее, что же это такое? ђазве вы не слышали -- эта
камера длЯ гражданина начальника нужна! Њы же должны сделать все, чтоб
гражданину начальнику было в ней удобно!
‘качков гневно повернулсЯ к †урбенде. “ того на лице была такаЯ
угодливость, такое горЯчее стремление услужить начальству, что даже скорый
на расправу ‘качков не нашел, что сказать. Ћн выругалсЯ и направилсЯ к
двери. ‘нова загремели засовы. “ †урбенды сиЯли лукавые глаза, золотистые,
как его веснушки.

‚ ожидании парохода, который должен был отвезти нас в Ќорильск,
тюремное начальство решило использовать нас на местных работах. Ќас вывели
на строительство аэродрома.
‚ нашем корпусе уже на рассвете загрохотали замки и засовы, заскрипели
двери, затопали ноги по деревЯнным полам и лестницам. ќто был хороший дом,
бывшаЯ гостиница длЯ богомольцев. Љомнаты в нем были как комнаты, не угрюмые
кельи со сводчатыми потолками, как в других зданиЯх монастырЯ. Њы потом не
раз поминали добрым словом этот тюремный корпус, где пришлось выхлебать не
одну миску горЯ. Ќа нем, кстати, была воодушевлЯющаЯ надпись: "Џридите ко
мне все страждущие и Я упокою вас".
Ќа широкую площадь перед собором, из всех строений, протЯнувшихсЯ вдоль
крепостных стен, текли человеческие ручейки. Ћни перемешивались, сливались в
колонну -- голова ее подпирала к воротам, туловище удлинЯлось и удлинЯлось,
делало изгибы и повороты, понемногу заполнЯло каждый квадратный метр,
оставаЯсь все той же четко очерченной линией. џ когда-то учил любопытную
теорему Џеано, о том, что линией, если ее бесконечно выкручивать, можно
заполнить любую плоскость и объем. Ќаши конвоиры, не утруждаЯ мозгов высшей
математикой, легко проделывали это на практике. Ђ когда площадь была
полностью запрессована и новых людей, по-прежнему выходивших из тюремных
дверей, оставалось разместить разве что во втором слое (над нашими
головами), раздалась команда, тЯжело захрипели и завизжали ворота, и мы, по
пЯть в рЯд, хлынули на волю.
џ шел между †урбендой и Ђнучиным. ‘ добрЯком Ђнучиным, преподавателем
физики и поэтом, Я познакомилсЯ два года назад, когда в осеннюю бурю нас
привезли в ‘оловки из ‚ологды. Њы стоЯли молчаливой толпой у крепостных
стен, а за ними бушевало море. Њоре накатывалось на дикий камень, с грохотом
карабкалось на башни, осатанело грызло залитой пеной пастью отвесные стены
и, отраженное, глухо ревело и топотало тысЯчами ног в отдалении. Ђнучин,
высокий, пожилой, держал менЯ под руку и, поднЯв вверх голову, внюхивалсЯ в
морские запахи, вслушивалсЯ в грохот. ’огда же, у ворот тюрьмы, он сочинил
стихи и прочитал их мне. џ запомнил эти восемь строчек и часто повторЯл их,
когда в непогоду к нам доносилсЯ в форточку голос мЯтущейсЯ воды:

џ помню морЯ шум глухой ночной порою,
Љогда стоЯли мы в молчанье возле стен --
Ћн тешил мысль мою зловещею игрою,
‘вЯщенным символом, сулЯщим вечный плен!
„а, да! Ќе широту, где воздух, а границы,
Џределы тесные кладет моей судьбе,
ѓде только он да крик пролетной птицы
Џринадлежат, свободные, себе.

Ќас рассадили по разным камерам, и Я уже не надеЯлсЯ, что увижусь с
Ђнучиным. ‡доровье его было из неважных, а тюремный режим не способствует
выздоровлению. ‚стретившись на крепостном дворе, мы на радостЯх обнЯлись,
хоть и могли попасть в карцер, если бы наши излиЯниЯ обнаружила охрана. ’ут
же мы постановили идти вместе. †урбенда, не отстававший от менЯ, составил
нам компанию.
€ вот мы вышли в лес, соловецкий северный лес, вплотную подступивший к
морю, неразреженный лес молодых, бурно вытЯнувшихсЯ крепких деревьев. џ не
люблю перестоЯвшихсЯ чащоб с их трухлЯвыми надменными великанами,
подавлЯющим и молодую поросль, поваленными стволами, болотами,
папоротниками, вечным молчанием под кронами, шумЯщими изредка одними
вершинами. ‹ишь бурЯ способна заставить такие замшелые леса раскачатьсЯ и
завопить. Ќо эти Ясные боры и березнЯчки, откликающиесЯ на любой порыв
ветра, весело шумЯщие при тихой погоде, радующиесЯ воздуху и солнцу, сводЯт
менЯ с ума, как великаЯ музыка или стихи. ‚ старых лесах все отдано могучим
стволам и ветвЯм, в молодых царствует зеленаЯ листва, ветвей не видно из-за
облепивших их жадной к свету хвои и листа. ‚еликолепный лес, зеленый с
желтизной и кровью, раскинулсЯ по обе стороны дороги -- он шумел, качалсЯ,
источал запахи...
џ три года не вылезал из разного сорта камер -- следственных,
пересыльных, этапных, срочных, маленьких, больших, каменных, деревЯнных,
гранитных -- но всегда одинаково вонючих. џ успел позабыть, что в мире
существуют иные запахи, чем испарениЯ грЯзного бельЯ и пота. „аже камень в
наших камерах, даже полы и нары были пропитаны зловонием наших тел. Ђ когда
нам разрешали открывать форточки в окнах и ветер, запутавшийсЯ в
двориках-гробах, вбивал к нам порцию воздуха, мы ловили в свежем воздухе все
те же знакомые ароматы сотен одновременно проветривавшихсЯ тюремных камер и
отхожих мест. џ воспринимал окружающее раньше носом, потом лишь глазами и
ушами -- уже три года мир пахнул мне тлением и неволей. Ђ сейчас он нессЯ ко
мне навстречу тысЯчами дурманЯщих ум, хватающих за сердце запахов!
‚ этот первый день выхода на вольный свет после долгого заключениЯ Я
непредвиденно испытал диковинное счастье -- каждаЯ травинка, цветок,
листочек и ствол дышали на менЯ своим особым, непохожим на других дыханием.
Ђромат леса, обычно спутанный и сумбурный, сейчас рассыпалсЯ на множество
отдельных, самостоЯтельно кричащих о себе благовоний -- он менЯлсЯ с каждым
моим шагом, с каждым поворотом головы! ‚от тут терпко несло сырой березовой
корой, а сверху низвергались горьковатые запахи березовых листьев, а на этом
месте к ним прибавлЯлсЯ, не забиваЯ, прЯный дух смородиновых кустов и
землЯничных листьев. Ђ еще через два шага дорогу пересекала нагловатаЯ вонь
сыроежек, подвальные испарениЯ боровиков, суховатые -- моховиков. ѓде-то в
глубине, невидимаЯ за березнЯчком, притаилась купка сосен, от них понеслись
смолЯные ароматы корьЯ и желтеющей хвои, рЯдом с ними вдруг поднЯлись
запахи, тоже невидимых, елей. Ђ когда грЯдка елей потеснила березнЯчок и
сбежала к дороге, все вокруг было подавлено их холодным, пронзительно-резким
дыханием. € почти везде, на любом повороте пути, от земли поднималсЯ пьЯный,
насмешливый, угрожающий дурман болиголова, он словно был почвой, на которой
расцветали отдельные запахи.
ЊаЯковский утверждал, что все мы немного лошади. ‚о мне всегда было
что-то собачье. ‘обаки влюблЯлись в менЯ с первого взглЯда. Њать уверЯла,
что незнакомые злые псы, рычащие направо и налево, ластЯтсЯ ко мне потому,
что угадывают во мне родство. ‚ этот удивительный в моей жизни день Я
полностью понЯл, до чего же хоть в одном отношении собаки одарены богаче
нашего -- каждаЯ вещь мира пахнет им по-своему. Ќи до того, ни после мне не
удавалось испытать такого чувства. “же на другой день лес пахнул лесом --
суммарным и сумбурным, всегда одинаково приЯтным дыханием всех своих
растений, тварей и вод.
џ шел, беззвучно повторЯЯ любимые строфы:

"€ старик лицом суровым посветлел опЯть,
по нутру ему здоровым воздухом дышать,
снова веет волей дикой на него простор,
и смолой и землЯникой пахнет старый бор".

џ и раньше не раз упивалсЯ чудесными звуками этих строк; но сейчас менЯ
охватило возмущение на €лью Њуромца. „о чего же мало старик открыл
благовоний в темном бору -- только смолу и землЯнику! џ так расстроилсЯ, что
всхлипнул от огорчениЯ. …сли бы менЯ не окружали люди, Я бы расплакалсЯ. џ
не был легок на слезы, ни арест, ни допросы не выдавили из моих глаз воды.
‹ишь после приговора Я рыдал, но и в том припадке было больше Яростной
брани, ударов кулаками в дверь и скрежетаниЯ зубов, чем водЯнистых слез. Ђ
сейчас мне непременно надо было поплакать, до того оказалось чудесно в этом
чудесном северном лесу!
Ђнучин поддержал менЯ:
-- —то с вами, ‘ережа? Љак бы вы не упали?
џ повернул к нему сиЯющие, Я знал, что они сиЯют, полные слез глаза.
-- ‘о мной -- ничего! Ѓоже, как хорошо на воле! Љак хорошо!
ѓолова колонны повернулась налево. ђазнеслась повторЯемаЯ голосами всех
конвоиров команда. ‹ес расступилсЯ. Џеред нами раскинулсЯ на три стороны
водный простор -- море, синее море!
Ќам разъЯснили, что на этом месте устраиваетсЯ гидропорт, нужно
оттеснить лес от берега. ‡а колонной людей двигалась колонна телег, на
телегах везли топоры, лопаты, ломы. Љонвоиры, чтоб не оказатьсЯ в гуще
заключенных, вскоре отошли в лес, где начали устраивать свои засады и посты.
Њы принЯлись за работу. Ќад нами светило смирное небо, позади шумел и дышал
лес, впереди рокотало море. —айки носились с воплЯми над водой, крики их до
того напоминали плач ребенка, что первые минуты было не по себе. Ђ мы,
рассредоточась, усаживались орлами на траве. Њы оправлЯлись, наслаждаЯсь
природой и волей. ќто было первое, чем мы занЯлись, после того как исчезли
конвоиры.
Ќет, в бессвЯзном моем рассказе Я должен поговорить и об этом! —еловеку
дано спотыкатьсЯ на ровной дороге, он всего о двух ногах. € уж, во всЯком
случае, он способен выдумать страдание на совершенно пустом месте. Љак
известно, американский какаду оправлЯетсЯ на ходу, но человеку длЯ этой
операции требуетсЯ времЯ, уединение и сосредоточенность. “берите уединение,
ограничьте времЯ, не давайте сосредоточитьсЯ -- и естественное отправление
превратитсЯ в муку. “мники из тюремного начальства додумались и до этого.
Ќам каждый день менЯли часы оправки, мы часто уходили в отхожее место, как
выражались с грустью, "не созрев". Њолодой мой желудок сравнительно легко
справлЯлсЯ с хитро придуманным ограничением, но пожилым приходилось туго. ‚
камере оправка служила, вероЯтно, самой важной темой наших разговоров.
Њашинист €ван ‚асильевич, когда Я спросил, чего он крепче всего желает,
ответил со вздохом: "Џ....ть бы по воле!" € вот сейчас мы могли совершить
это по воле и вволю! „аже те, которым не было нужды, присаживались, чтоб не
лишитьсЯ удовольствиЯ свободной оправки. џ сидел недалеко от своих и сочинЯл
стихи. Ћбстановка и занЯтие располагали к поэзии. Њоре подкатывалось к
ногам, ветви березы били по голове, трава тонко пела и качалась. ‚
результате усердного труда получилсЯ классический четырхстопный Ямб:

Ћ голос волн, которым Я
’ак мучилсЯ в моей каморе!
Ћ это вольное, у морЯ,
‘вЯщеннодействие.....!
‡десь над моею головой
‹иства и чайки в общем скопе,
€ пахнет тиной и травой,
€ так светло душе и.....!

Љогда Я покончил со стихами, ко мне подошел Ђнучин.
-- Ќадо работать,-- сказал он.-- •орошо сиделось, но надо работать.
џ торжественно продекламировал наскоро срубленный стих. Ђнучину
понравилось, что занЯтие наше названо свЯщеннодействием, он нашел, что слово
это выражает суть. ‚ признательность он прочитал мне свое стихотворение,
написанное еще в 1920 году. Ћно нравилось …сенину, в те годы они дружили.
‘тихотворение и вправду было отличным.
Њы взвалили на плечи по лому и топору и полезли на обрыв бережка, чтобы
быть подальше от других. ‚скоре к нам присоединилсЯ †урбенда с лопатой, а за
ним поЯвились ‚итос и •андомиров, быстрый веселый инженер средних лет. Ћн
хорошо знал лагерные порЯдки и ни при каком повороте событий не впадал в
уныние. Љроме того, он блестЯще производил в уме арифметические вычислениЯ.
Ћбъединенными усилиЯми мы кое-как срубили негодующе застонавшую березку
и сели отдыхать. Џосле небольшого физического усилиЯ мы вдруг изнемогли. ’ри
года тюремного режима настолько ослабили нас, что сил хватало лишь на то,
чтобы стоЯть не падаЯ. џ страстно хотел трудитьсЯ, с грохотом валить
деревьЯ. ‚место этого, покончив с березкой, Я со стоном сам повалилсЯ на
землю. „аже крепыш ‚итос прилег на траву и закрыл глаза.
‚ это времЯ на берегу показалсЯ толстый майор ‚ладимиров. Ћн расхаживал
с двумЯ стрелками и грубыми окриками поднимал отдыхающих. ‹инию его
блужданий в приморском леске отмечали торопливо застучавшие топоры, глухое
трепетанье валЯщихсЯ березок и сосенок. Њы с тревогой следили, пойдет ли он
к нам. ‚ладимиров поднЯл голову и прислушалсЯ. Ћт нас не доносилось звуков,
свидетельствующих о труде. ’огда он стал карабкатьсЯ по уклону. Њы с
Ђнучиным и †урбендой схватились за ломы и топоры, ‚итос открыл глаза,
•андомиров не пошевелилсЯ.
-- ‘ейчас Я его отгоню! -- сказал он равнодушно и, все так же спокойно
сидЯ, вдруг завопил диким голосом: -- Ђ ну давай, давай! ђаз, два -- взЯли!
…ще чуток, крепче, ну! ђаз, два, по новой -- взЯли!
Ћн закончил свой рев визгом, словно человек, повалившийсЯ вместе с
обрушенным стволом. ‚ладимиров остановилсЯ. Љогда †урбенда длЯ
убедительности стукнул обухом по соседнему дереву, ‚ладимиров показал нам
покатую, как у старухи, спину -- наверху работали с таким старанием, что
подгонЯть не имело смысла.
-- „о вечера можно не усердствовать,-- сказал ‚итос, зеваЯ, --
ђазбудите менЯ, когда прикажут строитьсЯ. Ћдин день отдыха после двух лет
заключениЯ Я себе разрешаю. ‚от уж посплю на воздухе!
‘пать ему довелось недолго. ‚ладимиров, слонЯЯсь по берегу, вскоре
удивилсЯ, что на верхнем участке замолчали. Ћн зашел с другой стороны обрыва
и разразилсЯ над нами, как гром с Ясного неба. Ћпустив головы, мы слушали
его выговор. „аже находчивый †урбенда растерЯлсЯ. Љогда ‚ладимиров
пригрозил, что заморит нас в карцере, если не перестанем волынить, †урбенда
начал оправдыватьсЯ:
-- Ћбещаем, товарищ начальник...
-- ѓусь свинье не товарищ! -- оборвал ‚ладимиров, -- ‡апомните и это на
будущее.
-- Џравильно, гражданин начальник! -- ,смиренно поправилсЯ †урбенда. --
Џриложим все усилиЯ, чтоб вы нас не ругали гусЯми.
‚ладимиров отошел, остановилсЯ, подумал и возвратилсЯ назад.
-- ’о есть как это "ругали гусЯми"? -- переспросил он грозно.--
‚ыходит, Я -- свиньЯ? ‚ы эти штучки бросьте, понЯтно? џ запрещаю считать
менЯ дураком!
†урбенда униженно склонилсЯ перед разъЯренным майором.
- ‘лушаюсь, гражданин начальник! ‚предь не буду считать вас дураком.
‚ладимиров еще с полминуты пронзал его взглЯдом, потом, переваливаЯсь с
боку на бок, заковылЯл по песку. •андомиров завалилсЯ на спину и хохотал, от
восторга выбрасываЯ в воздух длинные худые ноги. „аже хмурый ‚итос
засмеЯлсЯ. Џо морю шел прилив -- волны все выше накатывались на берег.
’ак мы с неделю трудились у синего Ѓелого морЯ, под белесоватым небом,
среди зеленого леса. Ќачальство, радуЯсь, что пароход задерживаетсЯ,
стремилось выжать из нас побольше. ЌепрерывнаЯ, по десЯть часов в день,
физическаЯ работа была нам не по плечу. Ќе одного менЯ, почти всех нас
шатало от ветерка, пьЯнило от солнца, мутило от каждого физического усилиЯ.
Ќекоторые, выкорчевав из песка пенек, отходили в сторону и выташнивались.
ђасчищенное от деревьев пространство расширЯлось, но так медленно, что
начальство терЯло терпение. “же не только ‚ладимиров, но и сам ‘качков
подгонЯл нас. Џод его пылающим взглЯдом мы трудились с исступлением, но
наворачивали не больше, чем тринадцатилетние подростки. Ќа большее нас не
хватало.
Ћднажды нас поднЯли в середине ночи. Љолонну человек в пЯтьсот привели
на полЯнку, освобожденную от леса. ‚ центре ее торчал валун -- глыба гранита
метров семь в длину, метров пЯть в ширину, метра четыре в высоту. Ќеподалеку
зиЯл котлован. ‚ладимиров объЯснил, что предстоит протащить валун по земле,
пока он не свалитсЯ в уготованную ему Яму. „лЯ этой цели предоставлен
прочный морской канат -- нам остаетсЯ дружно приналечь на него и совершить
несколько мощных рывков. Џосле этого нам выдадут по черпаку чечевицы и
отведут в камеры досыпать. Њы повеселели, услышав о роскошном дополнительном
пайке -- чечевица любимое блюдо в тюрьме.
‚ладимиров сам проверил, хорошо ли подкопан валун, не сидит ли глубоко
в земле. ѓлыба упиралась в грунт плоской стороной, землЯ нигде ее не
цеплЯла. Љ котловану еще до нас была проделана аккуратнаЯ дорожка, на
дорожку положены бревна, а поверх них - доски. ‚алуну оставалось лишь
взобратьсЯ на доски и, подталкиваемому с боков, покатитьсЯ на бревнах, как
на роликах,-- так это рисовалось ‚ладимирову. Ќа глыбу набросили канат,
двести пЯтьдесЯт человек выстроились с одного конца, втораЯ четверть тысЯчи
с другого.
Љ концу приготовлений на площадке поЯвилсЯ ‘качков. Ћн прохаживалсЯ в
стороне, не вмешиваЯсь в распорЯжение помощника. ’от себЯ не жалел -- шумел
на весь лес, металсЯ вдоль цепи, дознаваЯсь, правильно ли мы отставили ногу,
крепко ли вцепились в канат. Џотом ‚ладимиров налилсЯ темной кровью и
натужно заревел: "ѓотовсь! ђаз, два -- взЯли!" Њы изо всех сил потЯнули
вперед, канат напрЯгсЯ струной, затем, спружинив, рванулсЯ назад -- многие
из нас, не устоЯв на ногах, полетели на землю. ѓлыба не шелохнулась.
‘конфуженный неудачей на глазах у начальника, ‚ладимиров сызнова
проделал операцию. Ћн повторЯл ее раз за разом, мы периодически бросали тела
вперед, нас тут же, словно за шиворот, оттаскивало назад, а валун безмЯтежно
стоЯл на том же месте, где покоилсЯ, вероЯтно, не одно тысЯчелетие.
€ опЯть, как в первый день выхода на работу, ничего Я так жарко не
хотел, как выложить себЯ в мощном усилии. ‘оседи старались еще усердней
моего, но всех наших соединенных сил было недостаточно длЯ крепкого рывка. Ђ
вскоре, исчерпав свои скудные физические ресурсы, мы стали изнемогать. ‘
каждым рывком канат напрЯгалсЯ слабее. ‚оодушевление дружного труда,
охватившее было нас, превратилось в вЯлость. “ ‚ладимирова упорства было
больше, чем соображениЯ. Ћн мучил бы нас до утра, если бы не вмешалсЯ
‘качков.
-- €нженеры! -- сказал ‘качков с презрением. -- —ему учились в
институтах? ‘ простым камешком не справлЯетесь!
•андомиров негромко сказал, чтоб слышали одни соседи:
-- Ќе очень-то он простой, этот камешек. џ подсчитал: объем около ста
кубических метров, вес почти семьсот тонн. Џолторы тонны на брата! џ и в
лучшие времена не потащил бы полторы тонны, а сейчас к тому же не в форме.
Џо цепи пронессЯ смех. џ не вслушивалсЯ в расчеты •андомирова. џ
потерЯл интерес к камню! ‚ мире совершалась удивительнаЯ ночь, Я еще не
видал таких ночей -- не белых, а розовых, как зарЯ. ‘олнце на часок
опустилось в море, над головой стоЯли тучи, как пылающие снопы, плыли
красные полосы -- небо от горизонта до леса охватило пожаром. Ћтблеск этого
горного пожара падал на море и лес, на землю и водоросли, прибившиесЯ к
берегам, на наши унылые лица и невозмутимые бока валуна. ’онкий ветерок
бежал над водой, и вслед ему вздымались синие волны с красными гребнЯми и с
тихим грохотом разбивались на багровых скалах, с шипением терЯлись в розовом
песке.
‚ладимиров, растерЯв бравый вид, уговаривал нас:
-- Ќадо что-нибудь придумать! Ќеужто же ничего не придумаем?
€ тут мы услышали быстрый голос †урбенды:
-- ђазрешите, гражданин начальник, внести рационализаторское
предложение?
‚ладимиров зашагал на голос.
-- Њне кажетсЯ, у нас маловато техники, -- продолжал †урбенда.
-- Ќа •еопсстрое, например, применЯлись тали, полиспасты и рычаги.
Џочему бы не воспользоватьсЯ опытом этого передового строительства?
Ћбрадованный ‚ладимиров направилсЯ к ‘качкову. Ќа полЯнке стало вдруг
так тихо, что мы слышали от слова до слова разговор помощника с начальником.
-- ђазрешите доложить, товарищ капитан госбезопасности,-- молодцевато
отрапортовал ‚ладимиров.-- ’ут один инженер из •еопслага. ’ак он говорит,
что у них почище насчет техники...
-- „урак! -- гневно сказал ‘качков и, уходЯ, бросил, как выстрелил:
-- “водить!
‚ладимиров не стал допытыватьсЯ, кто дурак, он или подведший его
"инженер", но тут же отдал конвоирам команду строить нас. Њинут через десЯть
мы уже двигались в крепость. Љто-то заикнулсЯ о чечевице, но в ответ услышал
брань. Џо дороге Я спросил довольного †урбенду:
-- —то вам за наслаждение дразнить надзирателей?
Ћн злорадно ухмыльнулсЯ:
-- Ќу, в двух словах этого не расскажешь.
-- ђасскажите в трех. Ќе хватит трех, добавьте еще сотню. џ не
ограничиваю вас.
Ћн стал очень серьезным. …го пивные глаза потемнели. Ћн поглЯдел на
менЯ испытующе и отвернулсЯ. Џосле этого он помолчал еще с минуту.
- ‹адно, как-нибудь поговорим. “ волн, на бережку, за скалами --
подальше от глаз и ушей...
Ќа другой день после неудачной борьбы с валуном стоЯла теплаЯ и ЯснаЯ
погода. ‚ северном лете, когда оно не дождливо, всегда есть что-то ласковое,
как в южной ранней осени. Ћно нежно, а не жестоко, усыплЯет, а не иссушает,
как на юге. џ сидел у воды, в каждой клетке моего тела таилась истома. џ с
удовольствием бы заплатил тремЯ сутками карцера за три часа сна на песке под
солнцем. ‘он на глазах бдительных конвоиров с лужеными глотками был
неосуществим.
„еревьЯ на участке к этому времени были вырублены и выкорчеваны,
оставалось засыпать Ямы и подровнЯть поверхность. Њы перетаскивали с места
на место носилки с песком, после каждой носки отдыхаЯ по получасу. —тоб
приободрить нас, ‚ладимиров бросил боевой клич: "Ќосилки не столб, стоЯть не
должны!" Ћн, впрочем, выразилсЯ немного иначе, но самаЯ снисходительнаЯ
цензура не пропустит точного текста его остроты. ЌаслаждаЯсь своим
остроумием, он всюду оглашал придуманную хлесткую формулу. Њы заверЯли, что
сделаем все возможное, суетились, покрикивали друг на друга, с рвением
перебрасывали лопатами песок. Љогда ‚ладимиров удалЯлсЯ, мы в изнеможении
валились на землю, сраженные бессилием, как обухом.
†урбенда, лежавший рЯдом со мной, сказал: ’ак поговорим, что ли?
- Џоговорим,-- согласилсЯ Я, не пошевелившись.
- Ќадо отойти куда-нибудь.
џ осмотрелсЯ. Њоре было гладко и пустынно. —айки надрывно кричали над
головой. Џологий берег открыто спускалсЯ к воде. Ќе то что скалы, за которой
можно было укрытьсЯ, даже камешка нигде не было видно. џ снова опустилсЯ на
песок и закрыл глаза.
- Ќекуда идти.
- ЏоднимемсЯ в лес, вроде длЯ оправки.
џ подосадовал, что вызвал †урбенду на разговор. ‚ременами он бывал
утомительно настойчив. џ поплелсЯ наверх, спотыкаЯсь от безразличиЯ ко
всему. ЊенЯ не интересовало уже, почему †урбенда разговаривает с начальством
так, словно сам нарываетсЯ на карцер. †урбенда уселсЯ на чуть прикрытом мхом
"бараньем лбу", окруженном высокими молодыми березами Ќам отсюда был виден и
берег с работающими и конвоирами на концах площадки, и море, набегавшее на
песок, и похожее на грЯзноватую парусину небо. Њы же никому не были заметны,
кроме чаек, все так же монотонно вопивших в вышине. †урбенда выглЯдел
подавленным, ничего в нем не оставалось от обычного лукавого выражениЯ,
только ему свойственной "ехидинки" как называл ее Ђнучин. „аже золотые его
веснушки посерели, округлое лицо осунулось. Ћн был словно после долгой
болезни.
- ‚се дело в том,-- сумрачно сказал он, отвечаЯ на мои удивленный
взглЯд,- что наша великаЯ революциЯ величайшаЯ из революций в истории,
погибает если уже не погибла!
џ, разумеетсЯ, с возмущением потребовал объЯснений. ЊенЯ ошарашило его
неожиданное заЯвление. ‚ первую секунду Я даже хотел сбежать от дальнейшего
разговора, все это смахивало на провокацию. Ќо, еще раз всмотревшись в
†урбенду, Я понЯл, что он не собираетсЯ подводить менЯ. …сли Я хоть немного
разбиралсЯ в лицах, то этот странный человек глубоко страдал. Ћн заговорил
со мной не длЯ того, чтобы выпытать что-то у менЯ, а чтобы выговоритьсЯ
самому. …го душило горе, он надумал ослабить его отчаЯнным признанием, чтоб
не задохнутьсЯ в своем одиноком самоисступлении. Њне не надо спорить, только
слушать, ему станет легче -- так Я решил, ожидаЯ разъЯснений.
Ћн не спешил с разъЯснениЯми. Ћн молчал, уставЯ побелевшие глаза на
синее море. Ћн покачивал головой в ритм шумевшим над нами березкам. Џотом он
заговорил -- сперва тихо и сбивчиво, с каждой новой фразой -- все страстней
и громче. Џод конец захлебывалсЯ словами, не успевал выбрасывать наружу, как
их уже теснили новые -- он не держал речи, его захлестывало речью, как
прибоем. …сли бы Я даже захотел, Я не сумел бы вставить словечка в этот
неистово ринувшийсЯ словесный поток. џ, как и задумал, только слушал, с
напрЯжением, с гневом, с глухим протестом слушал.
џ уже не помню, с чего он начал. ЉажетсЯ, с того, какие ожиданиЯ
свЯзывал с революцией. Ћна представлЯлась ему половодьем, сметающим зимние
снега, радостной весной, распутывающей путы, расковывающей узы. Ћн описывал
свои недоумениЯ, свои колебаниЯ. -- наконец, свое негодование, когда
революциЯ пошла не по его пути. Ќэп он еще принЯл, это было, конечно,
поражение, ничего не поделаешь, в борьбе бывают не одни победы. Ќо все
остальное он отвергал. …го ужасали трудности коллективизации, он не хотел
оправдать жертвы, на которые шли ради индустриализации, он возмущалсЯ
международной политикой -- его все возмущало в нашей жизни, он не видел в
ней ничего хорошего! ѓитлер, несомненно, сговорилсЯ с французами и
англичанами, Японцами и итальЯнцами, турками и полЯками -- не дальше как
следующей весной на нас со всех сторон обрушатсЯ. Ђ в партии происходит
бонапартистский переворот, реставрациЯ разновидности царизма -- вот как он
расценивает наше времЯ. Ћ, эти хитро прикрытые революционными фразами
обманутые массы и не подозревают, куда их поворачивают, но его, †урбенду, не
провести! Љогда война разразитсЯ, сбросЯт маски и скажут: сила ломит и
соломинку, надо уступать. € все раскрутитсЯ назад: заводы -- капиталистам,
землЯ -- помещикам, а императорские регалии -- владыке. € будем, будем
называть "ваше величество" того, кто сегоднЯ объЯвлЯетсЯ товарищем,
совершитсЯ это, ибо непрерывно подготавливаетсЯ, все катитсЯ в эту
сторону!..
Ћн замолчал, устрашенный нарисованной им жуткой картиной.
-- —епуха!-- сказал Я, воспользовавшись передышкой.-- Ќе верю ни
единому вашему слову. ‚ы клевещете на наше времЯ!
-- ‚ы считаете, что все нормально в стране?-- спросил он со злой
иронией.-- Џо-вашему, в датском королевстве нет ничего подгнившего?
Ќет, Я не считал, что все нормально. …сли Я, воспитанник советской
власти, даже не представлЯвший, что можно существовать вне ее, сидел в
советской тюрьме и вместе со мной сидели десЯтки тысЯч таких, как Я, значит,
не все было нормально в стране. € Я отлично видел, что диктатура рабочего
класса, созданнаЯ революцией, понемногу превращаетсЯ в личную диктатуру. Ќо
длЯ менЯ это было болезненным извращением исторического процесса, зловредной
хворью развитиЯ, не поворотом вспЯть, как померещилось †урбенде. ‡емлЯ
оставалась в руках народа, созданную промышленность просто технически
невозможно было уже передать в частные руки, классовые различиЯ стирались с
каждым годом, дорога к образованию была равно открыта всем, стремЯщимсЯ к
нему, страна богатела, наливалась производительными силами, совершенствовала
культуру. Ќет, завоеваниЯ революции не пропали, они поднимались ввысь,
развивались, уходили в глубину. „а, конечно, в организм нашей
страны-подростка проникла какаЯ-то зараза, скоро с ней справЯтсЯ, не может
быть, чтобы не справились. Ќо подросток, и болеЯ, продолжает расти, он
постепенно превращаетсЯ в могучего мужчину, он осуществлЯет то, что
изначально заложила породившаЯ его революциЯ,-- нет, она не погибла, она
продолжаетсЯ!
†урбенда, похоже, и не слушал моих возражений. „лЯ него они означали не
больше чем сотрЯсение воздуха.
-- ѓибнет революциЯ,-- повторил он с отчаЯнием.-- € есть лишь один
способ ее спасти -- ужасный способ... “ менЯ леденеет сердце, когда Я думаю
о нем, но другого не дано...
- Ќе понимаю вас,-- сказал Я.
- ‡наете, почему революциЯ погибает?-- спросил он, обращаЯ ко мне
горЯчечно побагровевшее лицо. Ќет, вы не можете знать, вы не задумывались
так долго и так мучительно, как Я. Ћткуда вам знать? џ сейчас потрЯсу вас до
глубины души. “жаснаЯ диалектика играет нашим существованием, немыслимаЯ
диалектика -- революциЯ должна погибнуть оттого, что мы слишком уверовали в
нее! Ћ, если бы мы меньше отдавали ей сил, как бы она развивалась!
- ќто не диалектика, а софистика! ‚ы играете неумными парадоксами.
Ћн нетерпеливо махнул рукой. Ћн по-прежнему не хотел слушать моих
возражений. Ћн следил лишь за бешено несущейсЯ своей мыслью. ‘лепаЯ вера,
ничего серьезного, кроме веры. ’ак некогда царизм тупо верил, что шапками
закидает Японцев, и ведь мог закидать, надо было лишь как следует
подготовитьсЯ, реальных силенок хватало -- нет, ограничилсЯ одной верой, ему
и всыпали по шее!
- Љ чему вы клоните? - сказал Я, терЯЯ терпение.-- ЌельзЯ ли покороче.
Ћн схватил менЯ за руку, снова умолЯл не перебивать. Ћн будет короток,
он будет предельно короток. €так, вера! ‚ера в мощь революции порождает
ужаснейшее бездействие, непростительное легкомыслие. ‚ера в то, что нынешний
ЌЉ‚„ ни в чем не отличаетсЯ от старой ‚—Љ, превращает злодеЯниЯ в достойные
поступки. ‚от корень зла -- вера, фанатическаЯ вера! ќтот корень надо
выдрать из недр души, иначе гибель! Џусть лучше кровь сомнениЯ, боль
прозрениЯ, чем сломанные кости при падении в пропасть! ‘трана неотвратимо
катитсЯ под уклон, но никто не верит, что под уклон. ‚се так постепенно, к
тому же -- пышные фразы о полете вверх! ‚ыход один -- наддать скольжению
вниз такого толчка, чтоб люди в страхе схватились за тормоза! ЌЉ‚„
истреблЯет революционеров, а страна верит, что идет выкорчевывание гнильЯ.
’ак помочь, помочь ЌЉ‚„, заставить его совершить такие деЯниЯ, чтоб
усомнились дураки, в ужасе отпрЯнули умные! ’ебЯ арестовали но подозрению?
Ќемедленно признавайсЯ во всем, в чем заподозрили, навали на себЯ еще,
обвини своих знакомых в чудовищных преступлениЯх, клевещи направо и налево,
пусть разЯт направо и налево! Ђ если следователи усомнЯтсЯ, обвини и их в
пособничестве врагам, истошно ори, что они в душе предатели. ‚неси ужас
безысходности и в сердце судей, чтоб они не смели не поверить тебе, не смели
тебЯ оправдать. € пусть этот ужасный процесс как пожар охватит всю страну,
тогда кинутсЯ его тушить. Ќа снедающий туберкулезный жар обычно не обращают
вниманиЯ, пока не становитсЯ слишком поздно, но на открытый огонь несутсЯ
отовсюду. Ќи перед чем не останавливатьсЯ, меньше всего заботитьсЯ об
логике, любой абсурд годитсЯ, чем абсурднее, тем сильнее! Ћбвини в агитации
немого, безрукого в диверсии, безногого в терроре, слепого в писании
листовок, мать десЯтерых детей в шпионаже. ѓероЯ ‘оциалистического ’руда в
саботаже, ѓероЯ ‘оветского ‘оюза в измене -- это да! ѓоворю вам: чем
нелепее, тем сильней! —ем хуже, тем лучше! €ного пути спасениЯ нет!
Ћн уже не говорил, а кричал, закатываЯ глаза. Љогда он на несколько
секунд замолк, измученный собственным криком, Я отстранилсЯ от всего, что он
сказал, первым попавшимсЯ возражением:
-- Ѓезумец! „а понимаете ли вы, чем это лично вам грозит? ‚ас
расстрелЯют после первого же подобного донесениЯ!
-- „а!-- снова закричал он. ‹ицо его озарилось дикой восторженностью,
он поднЯл вверх глаза, словно молЯсь:-- „а! ЊенЯ расстрелЯют первого, Я это
знаю. Ђ Я потЯну с собой в могилу еще сотню невинных, чтоб тысЯча оставшихсЯ
живых взЯлась за ум! ’еперь вы понимаете, почему Я стараюсь раздражать
тюремное начальство? Џусть оно присматриваетсЯ ко мне, пусть записывает, что
Я не разоружилсЯ, что враждебность моЯ выпирает наружу -- все это
пригодитсЯ! ‚се это пригодитсЯ, говорю вам! Љогда простачок, свой человек
заговорит о страшных свершенных им делах, ему могут и не поверить, с этим
приходитсЯ считатьсЯ. Ќо человеку, о котором точно знают, что он
непримиримый враг, такому человеку верЯт во всем плохом, такому верЯт!
џ поднЯлсЯ. Ћн тоже встал. Њинуту мы всматривались друг в друга с
ненавистью.
-- ‚ы самый опасный преступник из всех, каких Я знаю,-- сказал Я.-- ‚ы
концентрированный сгусток того зла, от которого будто бы хотите нас
избавить. џ не желаю вас больше знать. Ќе смейте подходить ко мне,
разговаривать со мною!
-- “ж не собираетесь ли выдать менЯ энкаведистскому правосудию?--
спросил он, зловеще посмеиваЯсь, -- ‚алЯйте! Ќадо же когда-нибудь начать,
вот и начнем с наших с вами очных ставок распутывать сеть, в которой,
надеюсь, откроетсЯ богатейший улов...
-- џ выдал бы вас только психиатру!-- сказал Я.-- Ќо психиатры пока, к
сожалению, не интересуютсЯ такими, как вы!
џ побежал вниз. “ менЯ дрожали руки, трЯслись ноги. Ќа краю
полузасыпанной Ямки, сидЯ, дремали Ђнучин и ‚итос. џ схватил лопату и с
ожесточением набрасывал песок на носилки. ‚дали показалсЯ ‚ладимиров. Ђнучин
тоже взЯлсЯ за лопату. ‚итос, зеваЯ, подошел ко мне.
-- —то с вами? Ќа вас лица нет.
-- Ќет, ничего!-- сказал Я.-- Џоспорил с †урбендой. Ћн объЯснЯл, почему
острит при разговоре с начальством.
“ ‚итоса засверкали глаза.
-- ‘ †урбендой спорить бесполезно. ’аких надо бить палкой по голове.
ѓоворю вам, он -- гад!
Ќас уводили в крепость, когда солнце, покружившись над лесом, повисло
над морем. ‚ечер весь был напоен глубоким, радостным сверканием синей воды.
Њы вышли на лесную дорожку, разморенные от теплоты и свежего воздуха,
сонные, как удавы. ‘ краю в нашем рЯду шагал †урбенда, Я иногда взглЯдывал
на него. Ћн двигалсЯ спотыкаЯсь, жалко улыбалсЯ, что-то шептал себе под нос.
џ знал, что он шепчет то самое, о чем недавно кричал: "ђеволюциЯ погибает!
ђеволюциЯ погибает!"
‚ 1941 году, вскоре после начала войны, уже в Ќорильске, †урбенду
перевели из лагерЯ в тюрьму. Џровокатор Љордубайло, о котором Я еще поговорю
в другом рассказе, только что окончил свою доносительскую деЯтельность.
†урбенда подхватил его страшную эстафету. Џо оговорам †урбенды осудили
человек двадцать. „о сих пор не могу понЯть, почему он пощадил менЯ.

ЌЂ ‘…Љ€ђЌЋ‰ ѓЋђ… ‚ ‘Љ€’“ ‘Ђ‚‚Ђ’€џ ‘Ћ‹Ћ‚…–ЉЋѓЋ

Њы изнемогали. ‘вежий воздух переставал радовать, в нем дыхание морЯ и
леса заглушалось едким потом наших обессиленных лет. Њногие, добредЯ до
площадки будущего аэродрома, сразу валились на песок -- только брань майора
‚ладимирова и угроза монастырского карцера заставлЯли подниматьсЯ на ноги.
Ќекоторых на обратном пути в соловецкий кремль тащили соседи по рЯду, без
помощи они не могли передвигатьсЯ. Љак-то вечером старый большевик џн ‚итос
присел ко мне на нары и пожаловалсЯ:
- ‡наете, ‘ережа, раньше было изречение: отдать богу душу. € вот мне
кажетсЯ, Я душу кому-то отдал, возможно, правда, не богу, а дьЯволу. „ьЯвол
сегоднЯ пересилил бога. €, уже лишенный души, еще ползаю по земле -- не
знаю, не понимаю, не чувствую, кто Я, куда иду, почему стою, зачем стараюсь
ковырЯть лопатой песок... џ еще живой, но уже умер, такое странное
состоЯние, когда без души...
џ не знал, что отвечать на горестное признание џна ‚итоса, ему недавно
перевалило за пЯтьдесЯт, он виделсЯ мне старцем. € хоть сам Я был измучен до
того, что после работы даже громко говорить не мог, только шептал, Я страдал
за ‚итоса, он был вдвое старше менЯ, наверно, ему доставалось больше моего.
Ђ мой новый сосед с другой стороны нар, мужиковатый по виду ђощин, до
революции учитель латыни в гимназии, совмещавший эту профессию с подпольной
революционной работой, утешал џна ‚итоса таким мрачным утешением, что
слышалось оно хуже приговора:
-- Ќе дрейфь, џн! Џомни -- нет такого положениЯ, чтобы хуже его не
было. Ќаверх высоко не взобратьсЯ, наверху пустота, вакуум, в общем, ничто.
Ђ бездна безгранична. Њы все сегоднЯ доплелись до камеры. Ќе уверен, что
завтра удастсЯ. ‡ачем же мне терзатьсЯ сегоднЯ, если завтра будет хуже? џ
поберегу огорчение на завтра. €з тебЯ не душа ушла, а дух ослабел, џн. —тобы
поднЯть твой поникший дух, прочту тебе и ‘ергею одну из эклог ‚ергилиЯ,
очень толковаЯ вещица -- действует лучше лекарства.
€, откинув голову на вонючую соломенную подушку, ђощин звучно
скандировал древнего поэта, то возвышаЯ, то утишаЯ голос. € хотЯ Я не
понимал ни слова, чтение было так выразительно, что Я примысливал себе Яркие
картины встреч и разлук, страстей и печалей, признаний в любви и проклЯтий
-- ђощин в нескольких предварительных фразах известил нас, о чем трактует
эклога. ‚итос знал латынь еще меньше моего, он пришел в революцию
крестьЯнским парнем, служил в отрЯдах чека, дослужилсЯ до сотрудника самого
„зержинского,
исправно искоренЯЯ контрреволюцию, не нашел времени хотЯ бы на нынешнее
среднее образование, не говорЯ о классическом. ‡ато он говорил
"интеллигентней" латиниста ђощина, тот, озорник и любитель хлесткого
словечка, материлсЯ столь изощренно, что менЯ подмывало записать и запомнить
удивительные выражениЯ, только ни карандаша, ни бумаги не было, а голова не
вмещала всего, на что горазд был бывший учитель гимназии,
подпольщик-большевик, ныне террорист и шпион, продавший по случаю Японцам
‘ибирь за тысЯчу иен, а ђоссию с “краиной немцам за пару сотен марок --
что-то вроде этих цифр ђощин хладнокровно называл, когда спрашивали о его
преступлениЯх.
‘трастные буколики ‚ергилиЯ и на менЯ, и на ‚итоса, хоть мы не понЯли в
них ни слова, произвели то самое действие, какое пообещал ђощин,-- мы
отходили душой и телом.
-- ’ы ученый,-- с уважением сказал ‚итос. -- ‚ерно, что ты самому
Ѓухарину ставил плохую оценку по латинскому?
ђощин смеЯлсЯ. Ќет, оценок не было.Ѓухарин у него не училсЯ. Ќо как-то
они сидели в президиуме одного собраниЯ и Ќиколай €ванович написал реплику
по-латыни в ответ на чье-то выступление и переслал ее ђощину. ђеплика была
остроумнаЯ, но две ошибки в латыни пришлось подчеркнуть, Ѓухарин потом
сокрушенно качал головой.
- ‡начит, завтра может быть хуже? -- сказал Я, -- —то будет хуже?
ђощин сказал, что нас куда-то отправлЯют, ждут пароходов из
Ђрхангельска, так ему объЯснили знакомые из ‘оловецкого лагерЯ. ‹агерь в
стороне от тюрьмы, но лагерные работают и в тюрьме на подсобках, он уже
встречалсЯ со многими. ‘оловки очищаютсЯ от заключенных, здесь планируют
военное поселение. ЂдминистрациЯ, пока нас не увезли, торопитсЯ закончить
аэродром, но строительство еле идет. •одит слух среди лагерников: ‘качков,
комендант тюрьмы и лагерЯ, сказал, что виной тайный саботаж части
заключенных, их надо выискать и наказать.
- Ђ как наказать?-- допытывалсЯ Я.-- € разве не Ясно, что мы после трех
лет тюрьмы вконец обессилели?
-- ‚се Ясно, -- ђощин равнодушно зевнул, -- Ќо ведь и аэродром надо
закончить, пока мы еще здесь. „умаю, часть заключенных длЯ одушевлениЯ
остальных срочно подведут под новый срок, саботаж легко навесить каждому
доходЯге, а кое-кому влепЯт и вышку - как было в прошлом году на ‘екирке.
‘кит свЯтого ‘авватиЯ, зачинателЯ ‘оловецкого монастырЯ, отлично
приспособлен длЯ расстрелов -- без суда и следствиЯ, просто ткнут в тебЯ
пальцем -- и приговор! џ оборотилсЯ к ‚итосу:
-- џн Љарлович, вы старый чекист, возможны ли такие дела?
Ћн пожал плечами:
-- Љрайности... Ќо с другой стороны... ђощин правильно припомнил
‘екирку. ‚ы ведь слышали, что там.
- „а, Я слышал о расстрелах на ‘екирной горе. ‹агерники рассказали нам,
тюремным зекам, когда мы вышли из камер на строительство аэродрома, что
происходило в ските ‘авватиЯ. ‚есной прошлого года в ‘оловках поЯвилась
комиссиЯ, затребовала личные дела заключенных в тюрьме и лагере, отобрала
больше четырехсот человек. € однажды утром всех отобранных вывели на
площадь, построили, пересчитали, посадили на машины и повезли на ‘екирную
гору. Ђ там всех расстрелЯли. ‹агерники копали могилу, они многих
расстрелЯнных знали, и потом удивлЯлись, по каким признакам отбирали на
казнь: больше всего, конечно, было политической "пЯтьдесЯт восьмой", но и
бандитов из "пЯтьдесЯт девЯтой" прихватили, попадались и
бытовики-малосрочники, которым до воли оставалось всего ничего. "„лЯ счета
брали, привезла комиссиЯ контрольную цифру в командировку на тот свет, и
хватали, чьЯ фамилиЯ приглЯнулась, выполнЯли план". Ћб одном лагернике
говорили, что его тоже отобрали на ‘екирку, но по ошибке "замели"
однофамильца, когда дознались, что расстрелЯли другого, махнули рукой --
живи, парень, раз пощастило, операциЯ закончилась.
...„олжен отвлечьсЯ. ‚последствии Я узнал, что комиссии по расстрелу
заключенных весной 1938 года поЯвлЯлись во всех лагерЯх и, наверно, во всех
тюрьмах. € везде квота расстрелов фиксировалась заранее - видимо, из центра,
а длЯ выполнениЯ "плана" выбили, бывших оппозиционеров, и обвиненных в
терроре, шпионаже и уголовников, и даже бытовиков и свЯщенников, и просто
ослабевших, и "отказчиков" от работы -- этих комиссии подсовывала
администрациЯ, чтобы избавитьсЯ от нежеланного контингента. "ЏЯтьдесЯт
восьмой" все же даровалась особаЯ привилегиЯ на расстрел, их было всего
больше. ‚ Ќорильске, где Я прожил 18 лет, весной 1938 года было расстрелЯно
около 500 лагерников, в основном -- политические. Ћдин из попавших в списки
на расстрел, Њурахтанов, рассказывал мне, как избежал казни:
-- ђасстрелы уже шли по сотне, по полторы в сутки, ну, мы, натурально,
тревожились в бараках -- кого завтра вызовут? џ-то не психовал, всего пЯть
лет дали, уже три отсидел, да и геолог, нужнаЯ специальность, зачем им Я? Ђ
вечером нарЯдчик говорит: "џ сегоднЯ -- приказали -- твое дело отобрал, так
что завтра тебе на луну -- готовьсЯ". ‚ эту же ночь, в ранний развод Я
дернул из Ќорильска. ’ундру Я знаю хорошо, из припасов взЯл только сухари и
сахар, и алло на восток. Ђ в горах Џуторана запуталсЯ среди болот и
снежников. „ней через десЯть менЯ отыскала погонЯ с собачками. Ќу, навесили
тумаков, рожу раскровенили и притащили назад. Ђ здесь уже никаких казней,
расстрельнаЯ комиссиЯ улетела обратно, только суд за бегство восстановил уже
отсиженный срок -- снова пЯть лет вместо оставшихсЯ двух. ’ак Я спас себе
жизнь за небольшую плату -- три дополнительных лагерных года.
џ впоследствии прикидывал, сколько же казней без суда и следствиЯ
совершилось среди отбывавших срок заключениЯ в ту страшную весну 1938 года,
вскоре после суда над "правотроцкистским блоком" Ѓухарина, ђыкова и других.
…сли сохранить всюду то же соотношение, что в ‘оловках и Ќорильске, между
числом заключенных, оставшихсЯ в тюрьмах и лагерЯх, и выдернутых из них на
казнь, то получаетсЯ, что около 500--700 тысЯч заключенных в течение
одного-двух месЯцев, без нового суда, без официального приговора, без права
обжалованиЯ, даже без предварительного извещениЯ, были внезапно выведены из
мест заключениЯ и расстрелЯны. ђаньше говорили, что политика -- искусство
мыслить миллионами. „лЯ ‘талина казни меньше миллиона людей казались
недостойными его размаха ‡наменитаЯ пирамида из черепов, наваленных
’амерланом, предстает крохотной кучкой костей рЯдом с горами голов,
вознесенных сталинскими палачами по его приказу.
...‘лухи о том, что готовитсЯ наказание нерадивым, быстро обрастали
убедительными подробностЯми. ‹агерники передавали нам, что из Љеми на
пароходе (‘оловецкий лагерь особого назначениЯ) прибыло новое подразделение
стрелков с оружием -- к чему бы? € своих вохровцев на ‘оловках хватало, не
иначе особое задание, что-то вроде спецотрЯда. ќти терзали нас, мы лезли из
кожи, чтобы выполнЯть производственную норму, но прыгнуть выше головы не
могли. Љак-то Я с ужасом убедилсЯ, что поднЯть лом еще способен и держу его
не ронЯЯ, но бить им по каменистому грунту, чтобы выковырЯть оттуда
небольшой валун, уже не в состоЯнии. "„охожу", -- с горестью подумал Я о
себе. ‚сего несколько лет назад, до ареста, Я встречал жену на улице и нес
ее на руках на третий этаж, перепрыгиваЯ через две ступеньки -- а она все же
весила больше десЯтка ломов, -- куда же подевалась сила, которой Я гордилсЯ?
Њожет быть, это тюремное словечко "дохожу" математически точно формулирует
оставшийсЯ отрезок жизненного пути? Ќо мне еще нет тридцати, разве это конец
жизни? € Я пересиливал себЯ, остервенело бил и ломом, и киркой вокруг
валуна, но все же не высвобождал его из гнезда, в коем он покоилсЯ ровно
десЯть тысЯч лет, с последнего оледенениЯ, так разъЯснил мне знавший все на
свете •андомиров. Њы с ним изнемогали на пару вокруг этого треклЯтого
валуна.
Ђ затем произошло то, чего с таким страхом ожидали. “тром никого не
вызвали на развод на монастырскую площадь. ‚ камерах скрипели двери, лЯзгали
запорные железные полосы и замки. ’юремные надзиратели со списками в руках
отбирали из камер внесенных в списки и переводили в другие камеры. €з нашей
вывели троих -- ђощина, ‚итоса и менЯ. ЌоваЯ камера, бывшее монастырское
служебное помещение, вмещала человек двадцать. ђощин вытЯнулсЯ на койке и
бодро объЯвил:
- €так, на работу сегоднЯ не пойдем. ‹юблю понежить косточки перед
новым этапом.
- „аже если этап на луну?-- сьЯзвил ‚итос.
- Ќа луне, џн, еще не бывал, но надежды не терЯю, -- отозвалсЯ ђощин.
-- € думаю, даже в небытие лучше проникать отдохнувшим, а не обессиленным.
Ќедаром ћвенал умолЯл, чтобы mens sana in corpore sano, то есть чтобы в
здоровом теле оставалсЯ здоровый дух.
‹ишь в полдень началсЯ вывод заключенных на стройплощадку. Ќас,
отобранных, не вызывали из камер. € мы, не видЯ -- на окнах висели
щиты-"намордники" -- слышали гул развода: полторы тысЯчи человек шумели на
площади -- наверно, допытывались один у другого, куда подевались отобранные.
‡ато после обеда нас повели на прогулку. ‚сего, так Я прикинул, отобрали
человек сто. Џрогулка была необыкновенной -- не пЯть или десЯть минут, как
все месЯцы до того, а минут тридцать, у менЯ замлели ноги от долгого
хождениЯ по монастырской площади. € хоть шли мы строем по четыре в рЯд, два
стрелка, конвоировавшие нас, не кричали, чтобы не сбивали шаг, не нарушали
равнениЯ, не переговаривались. € мы, шагаЯ вдоль угрюмых стен
Џреображенского собора, понемногу из строЯ превратились в толпу и уже не
приглушали голосов, а свободно перекрикивались из конца в конец. Ђ два наших
стрелка соединились с третьим чужим и мирно курили, поглЯдываЯ, не пытаетсЯ
ли кто слишком близко подобратьсЯ к запретным воротам наружу. Ќо мы к ним не
приближались, ворота открывались только во времЯ развода.
‘коро мы понЯли, откуда взЯлсЯ третий стрелок. “ стены впереди нас
прогуливалсЯ одинокий заключенный, его опекал этот третий стрелок.
‡аключенный хромал, еле плелсЯ. Ќаш превратившийсЯ в кучку строй догнал его
и на времЯ прикрыл -- стрелка это не волновало, он понимал, что
"спецзаключенный", так мы мигом окрестили его, никуда не денетсЯ. ђощин
быстро сказал мне и ‚итосу:
-- џ знаю его. Џрикройте менЯ, хочу с ним поговорить.
Њы сбавили шаг, другие тоже замедлили движение Ќесколько минут ђощин
беседовал со "спецзаключенным", потом мы снова разошлись -- он осталсЯ
позади, мы вышли вперед.
-- џ с ним встречалсЯ на воле,-- сказал нам ђощин в камере.-- Ќа одном
из московских открытых процессов он показал, что, работаЯ в торгпредстве в
Ѓерлине, устроил тайную встречу ’роцкого с ЏЯтаковым в маленьком курортном
городке. Ђ ’роцкий на параллельном процессе за рубежом предъЯвил документы,
что в это времЯ находилсЯ на пароходе, отвозившем его в Њексику, и, стало
быть, тайные его свиданиЯ с ЏЯтаковым в …вропе -- враки. Њоего приЯтелЯ,--
ђощин назвал известную фамилию, после процесса в Њоскве дополнительно к
сроку физически обработали - был красавец, здоровЯк, стал инвалидом. Ђ чем
он виноват? ‘видание надо было приурочить к заграничной командировке
ЏЯтакова, а эксперты ЌЉ‚„ не позаботились точно выЯснить, где тогда
находилсЯ сам ’роцкий. Ћдно хорошо -- не расстрелЯли его, как ЏЯтакова и
других. •оть и инвалид, но живой.
‚ероЯтно, этот разговор ђощина со своим знакомым был первым известием
длЯ нас, сидевших в закрытых тюрьмах с 1936 года, что московские процессы
вызывают за рубежом сомнениЯ и противодействие. ‚прочем, на нашей судьбе это
отразитьсЯ не могло, после самого крупного из процессов -- 1938 года -- и
последовавших за ,ним расстрелов в тюрьмах и лагерЯх наступило некоторое
послабление. „аже кормить стали если не лучше, то чуть больше. ѓнев
тюремного начальства, на наш неэффективный труд был важнее, чем промахи
прокуроров на недавних процессах. —то нас ждет завтра? ‡ачем нас
сконцентрировали в отдельных камерах? Џочему не отправили на работы, как всю
остальную тюрьму? Ћтвет на эти вопросы тревожил даже ироника ђощина,
взволнованного неожиданной встречей со старым знакомым.
‘ледующее утро дало ответ.
€ в это утро все камеры оставались закрытыми, ни из одной не вывели на
работу. Ќа площади перед Џреображенским собором вдруг раздались голоса
охраны, грохот машин и лай собак. ‚о всех камерах заключенные кинулись к
окнам. „еревЯнные "намордники" снаружи решеток закрывали видимость, но все
знали, как в экстремальных случаЯх преодолеть это затруднение: двое
заключенных склонЯлись в поЯс у стены, самый высокий камерник вскакивал на
их спины -- какой-то клочок двора всегда удавалось разглЯдеть, если охранник
с вышки не грозил выстрелами тому, кто чуть выше "намордника" показывал
лицо. ‚ это утро на вышках каменело спокойствие, стрелков не волновало, что
в камерах нарушаетсЯ режим. Ѓудь день обычным, уже гремели бы выстрелы по
окнам, и не один "намордник" продырЯвили бы пули, и не одно стекло
разлетелось вдребезги. Ќеобычность днЯ, мы это сразу понЯли, заключалась не
в том, что на площади шумела охрана, гудели машины и заливались псы, все
это, хоть и не такое грохотное, совершалось и раньше. Ќеобычным было то, что
нам не мешали увидеть совершавшеесЯ на площади. ‚о всех камерах поверх щитов
поЯвлЯлись лица заключенных -- с площади и с вышек ни одному не командовали
убратьсЯ, выглЯдывание над щитами заранее программировалось важной частью
разыгрываемой сцены. Ќачальник тюрьмы, капитан госбезопасности ‘качков,
переведенный недавно из Њосквы на ‘оловки, был мастер ставить впечатлЯющие
спектакли (по слухам, какой-то спектакль ему не удалсЯ, почему его и убрали
из элитной ‹убЯнки в провинциальный, хоть по-своему и знаменитый ‘оловецкий
лагерь особого назначениЯ).
‚ нашей камере дылда "впередсмотрЯщий" только взволнованно оповестил
нас, что на дворе "тьма попок и машин, псов тоже хватает", как двери
распахнулись и дежурные велели собиратьсЯ с вещами. Њы торопливо хватали
свой тюремный скарб, напЯливали зимнюю одежду -- летней не выдавали,--
совали в мешки, что не надевалось и не запихивалось в карманы, и становились
у двери, готовые на выход -- не на работу, на работу с вещами не вызывают, а
в новое существование или несуществование, как кому воображалась обстановка.
-- Џо двое!-- приказал выводЯщий, и мы зашагали по длинному
монастырскому коридору.
Ќа площади уже стоЯли человек двадцать, вызванных раньше нас, мы
построились за ними. ‡а нами становились другие заключенные, все, как и мы,
с вещами -- на этап, а не на работу, это было уже несомненно. Ќам не
объЯвлЯли куда, а спрашивать было бесполезно, вопросы на разводах не только
воспрещались, но и наказывались.
Њы сами, по признакам, видным каждому опытному заключенному, старались
установить, куда же нас увозЯт. Џризнаки складывались в нехорошую картину
Њонастырскую площадь уставили грузовики, Я насчитал их с десЯток. ѓрузовики
вытЯгивались в линию -- на первом, на последнем и двух средних сидела на
скамьЯх охрана с винтовками, человек по десЯти в каждом, а на переднем и
последнем еще стоЯло по пулемету, на переднем дулом назад, на заднем дулом
вперед. ‚ каждой машине с охраной бесновались псы -- рослые, рыже-черные
немецкие овчарки, их еще не переименовали в среднерусскую породу. Ќо
характер был тот же - хорошей выучки злоба, готовность каждого, на кого
укажут, валить на землю, впиватьсЯ в горло, молчаливо, самозабвенно
калечить. Џсы нервничали, они предчувствовали важное дело и терзались от
нетерпениЯ показать, как прекрасно обучены. €х Яростный лай, который не
могли либо не хотели запретить поводыри, разносилсЯ по замершей в ожидании
площади.
Њежду машинами с охраной размещались по два пустых грузовика. Њы знали,
что они предназначены длЯ нас, и ждали приказа садитьсЯ. Џриказа долго не
поступало. ‚ тюрьме, над "намордниками", в нас впивались десЯтки глаз
оставшихсЯ в камерах товарищей. ђошин громко проговорил:
-- Ђ вот у „анте в адских картинах собачки не использованы, а ведь как
усиливают пейзаж! ‘тоны мучеников, по-моему, не так впечатлЯют, как
страстный лай этих добрых хвостатых созданий, готовых каждого растерзать.
џ пробормотал, что у чертей тоже хвосты, а мстительно вопить, терзаЯ
грешников, они умеют не хуже псов. ђощин вытЯнул шею, осмотрелсЯ и уверенно
предсказал:
- Џервое действие идет к концу, скоро опуститсЯ занавес. џ вижу его
благородие капитана ‘качкова, а рЯдом, естественно, бравого майора
‚ладимирова. Њайор уже натуживаетсЯ, наливаетсЯ кровью, сейчас завопит: "‚се
на машины! аг вправо, шаг влево, пенЯй на родную мать, что родила!"
Ќо Я не видел ни ‘качкова, ни ‚ладимирова. Џриказ на машины отдал
начальник конвоЯ, он был из незнакомых. Њашины заполнЯлись не сразу, а
поочередно. џ полез во вторую, ђощин был вдвое старше менЯ, но расторопней,
он успел в первую. џ подсобил ‚итосу, он -- уже из машины -- помог
вскарабкатьсЯ мне. Љогда грузовики набились, тот же незнакомый начальник
скомандовал: "‚сем садитьсЯ на пол!" ќто было еще трудней, чем лезть с земли
на высокую платформу -- скамей в наших машинах не было. џ как-то ухитрилсЯ
положить под себЯ мешок с вещами и вжатьсЯ спиной в угол платформы, но ноги
убирать было некуда и на них уселсЯ бывший экономист џн •одзинский, он был,
по его же определению, "мелкого тела" и соответственно веса. „ругой џн --
‚итос -- мощно жал спиной мое плечо, но Я не огрызалсЯ, ему было хуже, на
нем чуть не лежал здоровый верзила.
Љогда последнюю машину заполнили и на площади не осталось заключенных,
раздалась новаЯ команда и стрелки на своих машинах торопливо снЯли с плеч
винтовки и наставили их на наши грузовики. ™елканье затворов добрую минуту
поглощало все иные шумы на площади, его не могли не слышать и в камерах, где
жадно ловили все звуки за окнами. ‚орота раскрылись, и перваЯ машина с
пулеметом дулом на нас пошла наружу. Љолонна грузовиков за воротами на
какую-то минуту замерла. ЋставшиесЯ на земле охранники суетились, проверЯЯ
напоследок запоры платформ и все ли сидЯт как приказано -- на задах, а не на
корточках, охрана не терпела "корточкового" сидениЯ, оно давало лишь
видимость неподвижности, оставлЯЯ нехорошую возможность мгновенно вскочить и
броситьсЯ в бег. ‚итос с тоской сказал мне и •одзинскому:
-- ’еперь -- куда повернут? …сли направо, то в порт грузитьсЯ на
пароход. …сли налево, то ‘екирнаЯ гора - и шансов никаких!
•одзинский резонно возразил:
-- …сли бы в порт, то везли бы без пулеметов и без большой охраны.
ЏереднЯЯ машина повернула налево, за ней все остальные, кто-то горестно
вздохнул на платформе:
-- ‘екирка!
џ хорошо понимал, что у всех заключенных -- и на нашей машине и на той,
что шла впереди, и на тех, что, следовали позади,-- возникла одна мысль: нас
везут на расстрел, как всего лишь год назад повезли и расстрелЯли на
‘екирной вчетверо больше, чем нас сегоднЯ, таких же заключенных тюрьмы и
лагерЯ. € Я допускал даже, что оснований расправитьсЯ с нами больше, чем с
теми, прошлогодними. ’ех вытаскивали из камер, где они сидели смирные,
бессловесные, покорно выполнЯющие все предписаниЯ сурового режима, их карали
без новой тюремной вины. Ђ нас объединили общей виной, мы плохо работали,
нам легко предъЯвить саботаж. Љак опровергнуть его? ‡аЯвить, что обессилели?
Ќо тюремные врачи установили, что мы здоровы и трудоспособны, кому поверЯт
-- им, своим, или нам? Ћбвинение всегда сильней оправданиЯ, каждый из нас
это знал.
€ Я, как все в грузовике, понимал, что занавес опускаетсЯ, нет больше
шансов на спасение. Ќо если покорной мыслью Я постигал, что рок сильней менЯ
и обстоЯтельства складываютсЯ трагически, то всеми чувствами, всеми
клеточками тела, всей своей молодостью протестовал против того, что
предвещала мысль, все во мне безмолвно надрывалось - не за что, невозможно,
не будет! џ даже почувствовал досаду от того, что не верю грозной
очевидности и не впадаю в отчаЯние, как надо бы по логике. —тобы убедить
самого себЯ, ,что логика и надо мной властна, Я сосредоточенно, сочинЯл
предсмертные стихи, твердо знаЯ, что если кто из соседей от менЯ их и
услышит, то никто не прочтет, менЯ они не переживут. ‘тихи получились
плохие, сразу забылись, только две последние строчки остались в памЯти, в
них было какое-то утешительное самообещание:

џ плохо жил, но Я умру достойно --
Ѓез плача, без проклЯтий, без мольбы.

‡акончив со стихами, Я стал разглЯдывать товарищей в машине и
обнаружил, что, хотЯ все думали об одном, внешне вели себЯ очень по-разному.
Ћдин пожилой мужчина, Я его лица не видел, прислонил голову к кабине
водителЯ, плечи его трЯслись, -- наверно, беззвучно плакал. ’рое его соседей
тихо переговаривались, один из них улыбалсЯ -- правда, довольно хмуро.
Ѓольшинство просто молчало, двое заснули, приткнувшись к соседЯм. џн
•одзинский фальшиво напевал "“ самовара Я и моЯ Њаша". џ и на воле не
выносил оскорбительно-примитивного мотивчика и бездарного текста этой самой
популЯрной песенки середины тридцатых годов и попросил џна "сменить
пластинку". Ћн охотно затЯнул что-то другое, в заунывном пении повторЯлсЯ
рефрен: "џ наелсЯ, как бык, сам не знаю, как быть". Њрачней всех выглЯдел џн
‚итос. џ что-то ему сказал, он не ответил. џ оставил его в покое и стал
разглЯдывать дорогу.
Њы мчались в великолепном лесу. Ћн каждые полсотни метров преображалсЯ
-- купки берез сменЯлись соснами, в сосны вторгались дубы и Ясени, мрачнаЯ
ольха переходила в мрачные ельники, и снова возникали сиЯющие березнЯки.
‚есна на соловецком севере очень долгаЯ, еще не полностью перешла в лето, и
лес - молодые нарЯдные деревьЯ -- и смотрелсЯ, и шумел на ветру
по-весеннему. џ дышал жадно и полно, все было хорошо в этом лесу -- и облик
его, и источаемый им аромат. ѓрудь не могла надышатьсЯ, глаза не могли
насмотретьсЯ. ‡осима и ‘авватий, отцы соловецкие, понимали Ѓога. ‚еликий
Џан, лохматый дух земли и травы, воздуха и небес, безраздельно царствовал в
местечке, какое они выбрали длЯ скита.
Ђ затем показалсЯ и сам скит. Њеньше всего он походил на те убогие
строениЯ, какими рисовались древние монашеские скиты во многочисленных
пустынЯх. Ќа холме высилось здание маЯка, неподалеку жилой дом, по виду -
возведеннаЯ еще в прошлом веке монастырскаЯ гостиница, ныне
переоборудованнаЯ в тюрьму. ѓрузовики с заключенными въезжали внутрь ограды,
машины с вооруженной охраной оставались снаружи. ’олько бесившиесЯ собаки --
им приказали спрыгнуть на землю -- нарушали торжественный покой ампирного
монастырского убежища. Њы выстроились во дворике, нас разбивали на мелкие
группы, разводили группы по камерам. ‡десь не было огромных помещений, как в
главных корпусах монастырЯ, одиночные комнатки бывшей гостиницы вмещали не
больше трех-пЯти нар. ‚ камере, куда Я попал, из знакомых был только ‚итос,
даже лиц двоих других не помню. ‚итос невесело сказал мне:
- Ћтдохнем перед последним этапом, -- и растЯнулсЯ на нарах.
- “жасно есть хочетсЯ,-- пожаловалсЯ Я.
Њне всегда хотелось есть, а в это утро нам к тому же не выдали
завтрака. „аже грозное упоминание о последнем этапе не утишило голода. џ
тоже лег на нары и попыталсЯ уснуть, сон в какой-то мере компенсировал
нехватку еды. ‚ тюрьме нам не разрешалось спать днем, за непослушание могли
и прогулки лишить, и отправить в карцер. ’ам, в моей ставшей чуть ли не
любимой камере No 254, Я приучилсЯ спать, демонстрируЯ усердное чтение: лежа
на нарах -- это разрешалось,-- водружал на грудь книжку и, прикрываЯ ею
лицо, мирно дремал. ‡десь книг не было, но и не прозвучало запрета спать. џ
заснул, только опустил голову на соломенную подушку.
ЊенЯ разбудил толчок в плечо. Ќадо мной стоЯл дежурный вохровец.
- Ѓери еду! -- приказал он и протЯнул железную
миску таких огромных размеров, что в ней могли поместитьсЯ пЯть полных
супных тарелок.
џ жадно схватил миску. ‚ огромную миску плеснули на донышко черпачок
каши, зато это было наше любимое тюремное блюдо -- чечевица. џ чуть не
проскреб донышко, отдираЯ от эмали коричневые следы проглоченных зернышек.
‹учше было бы вылизать миску, но на это Я не осмелилсЯ и только со вздохом
сказал ‚итосу:
- Ќекогда праотец наш косматый зверолов €сав продал свое право
первородца брату-близнецу €акову. €сава все клЯли за этот легкомысленный
поступок. Ќо Я поступил бы как он. —ечевица лучше, чем первородство, если ее
наложат в миску вдоволь.
- Џлохой признак -- много еды,-- ответил ‚итос. -- ’акие привилегии
даютсЯ знаете кому?
- ‡наю, џн Љарлович. ‚озможно, вы правы. Ќо Я не доспал. Џосле еды
хорошо вздремнуть.
‘пать, однако, не пришлось. ‘нова отворились двери -- и дежурный вызвал
на прогулку. ‚се камеры были растворены, отовсюду выходили на дворик. Ћн был
гораздо меньше монастырского, не длЯ прогулки сразу ста человек, мы
построились в колонну и зашагали вдоль стен. „ва стрелочника -- по обычаю,
впереди и позади колонны -- сперва следили за порЯдком, потом порЯдок им
надоел, они отошли от нас. Њы еще пошагали без команды, стали
останавливатьсЯ, сбиватьсЯ в кучки, прислонЯтьсЯ к стенам. ’акой прогулки мы
еще не знали -- вольной толкотни, вольной болтовни, возможности безмЯтежно
постоЯть, даже прикрыть глаза, наслаждаЯсь глубоким вдохом и выдохом.
Ќа ‘авватии, видимо, у стрелков отсутствовали часы -- и двадцать
законных прогулочных минут прошли, и полчаса, и к часу, по ощущению,
приближалась необыкновеннаЯ прогулка, а потом пошло и на второй час. Ќас
стала тревожить такаЯ вольность, мы переглЯдывались -- что случилось? Ќе
готовЯт ли нам сюрпризы в камерах и потому задерживают во дворе? ‘трелки
подали команду уходить. Њы повалили в тюрьму, радуЯсь благополучному
возвращению с прогулки не меньше, чем радовались самой прогулке. ‚итос шел
подавленный и молчаливый, Я догадывалсЯ, что неожиданные послаблениЯ режима
его пугают џ привык верить его объЯснениЯм, но в менЯ все больше внедрЯлось
сомнение -- не слишком ли он все рисует черной краской? Џочему людей, с
которыми хотЯт ни за что ни про что расправитьсЯ, надо предварительно
ублажить едой посытней и дать подышать свежим воздухом подольше? ‚итос
говорил, что такова тюремнаЯ практика во всем мире. Џрактика была нелогична,
Я отказывалсЯ ее понимать.
‚ечером нам внесли ужин -- все ту же благословенную чечевицу, правда,
пожиже, чем в обед. “ менЯ и у двух наших соседей поднЯлось настроение.
‘ытным ужином нас еще никогда не радовали, обычно хватало кружки
подслащенного чаЯ и хлеба, сэкономленного в обед.
- Њне кажетсЯ, нас не будут наказывать, џн Љарлович,-- высказал Я свои
сомнениЯ.-- ‡ачем тогда большаЯ прогулка и усиленное питание? €, наверно,
объЯвили бы заранее приговор.
-- ‡ато ‘екирнаЯ гора,-- возразил он.-- Њестечко известное. Ђ приговор
объЯвлЯетсЯ, если суд. ‚ прошлом году ничего не объЯвлЯли тем, кого привезли
сюда. ‚ывели в лес - и пули в голову у выкопанной канавы. ќто известно от
лагерников, которые рыли и заваливали канавы. ‘уда не было, ‘ережа, была
расправа. € вина у нас есть, не стройте себе иллюзий - работали мы плохо,
норм не выполнЯли...
џ все же продолжал тешить себЯ иллюзиЯми. ‚первые за несколько лет мой
желудок не напоминал о себе голодным бурчанием, не ныл о пище. ЊенЯ потЯнуло
в сон, Я вытЯнулсЯ рЯдом с ‚итосом. Ќе знаю, сколько Я проспал, но
пробудилсЯ сразу и вскочил. Џроизошло что-то ужасное, оттого так внезапно
прервалсЯ сон. ‚ камере надрывно храпели двое соседей, ‚итос сидел на
корточках у двери, вдавливаЯ ухо в замочную скважину. џ кинулсЯ к нему, он
сделал знак молчать. џ воротилсЯ на нары, у менЯ кружилась голова, сердце
гулко било в ребра, вдруг стало тошнить. ‚итос отошел от двери. Ћн успел
привЯзатьсЯ ко мне и понЯл, что мне плохо.
-- ‚ыпейте, ‘ережа,-- сказал он, протЯгиваЯ кружку, он всегда запасал в
ней на ночь немного воды.
-- —то случилось? Ќеужели выводЯт?--- џ говорил с трудом, зубы стучали
о кружку.
-- Ќе знаю. €з соседней камеры кого-то позвали.
- ‚ самом деле позвали?
- Џлохо слышно... Њне не понравилсЯ разговор дежурных. €х двое, один
настаивал, что с этим делом надо кончать, а с каким делом -- не разобрал.
Ћни о нехорошем говорили...
- џн Љарлович!-- горЯчо сказал Я. „рожь оставила менЯ, испуг прошел --
Я снова владел голосом,-- „орогой џн Љарлович, вы же старый чекист! ‚ы же
знали самого „зержинского! „лЯ вас нет тайн в вашем бывшем учреждении, вы и
сейчас в нем, хоть и не в кабинете, а в камере. Џочему же вы дали себе так
распуститьсЯ? Џочему такие страхи? џ столько читал о благородстве
руководителей —ека... Ђ у вас получаетсЯ -- банда, у которой одни
преступлениЯ...
ЌегасимаЯ тюремнаЯ лампочка хорошо освещала его лицо. Ћн жалел менЯ. Ћн
готов был посмеЯтьсЯ над моей наивностью, но не хотел чрезмерно пугать. Ќа
лице его поЯвилась вымученнаЯ улыбка.
- ‘ережа, вы правы, старые чекисты были благородны, Я знал их, сам был
таким. Ќо ведь как мы понимали это слово -- благородство? ‡ащита революции
-- вот было наше благородство. € ради защиты ее готовы были на все, вы
понимаете -- на все!.. ‚ы даже представить себе не можете, что мы могли
совершить, если того требовала революциЯ! Ќичто не останавливало!.. Џобеда
революции -- высшее благо, смысл той нашей жизни!
- Ќо ведь есть и правда, и справедливость, и совесть,-- разве они...
Ћн презрительно махнул рукой, отбрасываЯ мои слова, как пущенные в него
игрушечные шары.
- €нтересы дела -- вот единственнаЯ правда. –елесообразность, а не
какие-то там... ‚ам этого не понЯть, вы другое поколение. ‚ас удивлЯет мой
страх! Ћн оттого, что Я запуталсЯ, в чем сегоднЯ интерес и целесообразность.
€ Я лучше вас понимаю, где мы находимсЯ. ‡десь все возможно! € все заранее
оправданно. ‘пите, спите, ‘ережа! ‚озможно, выживем - и тогда впереди у вас
целаЯ жизнь, незачем ее заранее портить трудными мыслЯми. Ђ мне пора
собирать камни, столько их набросал в прошлой жизни! •ватит завалить большую
общую могилу, не только мой личный маленький холмик. ‚ыпейте еще воды,
‘ережа, вы очень бледны -- и на нары!
Ћн тоже лег и больше не ходил выслушивать шумы за дверью. џ думал о нем
и о себе, и о том, что это за философскаЯ категориЯ "целесообразность", так
властно отменившаЯ выстраданные историей правду, совесть и справедливость.
–елесообразность -- длЯ чего? „лЯ кого? Џочему моЯ маленькаЯ жизнь стала
кому-то нецелесообразной? џ никому не делал зла. Џочему же кто-то мстит мне,
творит мне зло, только зло, одно зло? „ревний, всегда печальный, мудрый
…кклезиаст, ты говорил, что есть пора разбрасывать и пора собирать камни.
“гораздило же менЯ попасть в пору жестокого камнепада! Ћх, сколько их
набросали, с каким рвением продолжают бросать! Ћдин камешек швырнул менЯ
наземь. Њожет, прав ‚итос -- и уже летит второй, потЯжелее,-- и прЯмо в
голову!
“тром завтрак был так же обилен, как и в первый день. ‡астарелой жажды
есть он полностью не утолил, но и не раздразнил аппетита, Я даже оставил на
потом не четвертушку дневной пайки хлеба, а больше половины.
Ђ после завтрака в коридоре послышались команды, лЯзгали замки. €з
соседних камер выводили заключенных. ум продолжалсЯ недолго, выведенные
ушли. ЊертваЯ тишина окостенила тюрьму.
-- Џервую партию увели, -- скорбно сказал ‚итос, -- ‘ледующие -- мы.
Џрошло минут десЯть, и раскрылась наша дверь. ‚ошел корпусной с двумЯ
дежурными.
- ‘обирайтесь на прогулку,-- сказал корпусной.
-- ‘ вещами?-- спросил Я.
- Ќа прогулку, Я сказал.
Ћн нехорошо улыбнулсЯ. џ понЯл значение его ухмылки. Ћдин за другим мы
выходили из камеры. ‚ коридоре присоединЯлись к нам другие заключенные. Ќа
площади нас построили по четыре -- человек двадцать, незначительнаЯ часть
того этапа, что прибыл из монастырЯ. Љто-то вслух сообщил, что всех сразу
вести опасно, может вспыхнуть бунт, а по частЯм, небольшими партиЯми --
целесообразней. ЏроклЯтое это словечко "целесообразность" набрасывалось на
менЯ как взбесившийсЯ пес. џ знал бешеных собак, одна покусала менЯ в
детстве, месЯц потом менЯ ежедневно кололи. Ћт слова "целесообразность"
брызгала вонючаЯ пена, как из пасти того пса, что повалил менЯ на землю и
загрыз бы, если бы подбежавший красноармейский командир не выпустил в него
всю обойму своего маузера. ‚итос был прав, он томил себЯ не пустыми
страхами, а предвидел грозное будущее. ‘егоднЯ это будущее станет настоЯщим.
‹ишь одно смутно удивило менЯ. Љонвой был маловат длЯ двадцати человек,
собранных на последний этап: два стрелка с винтовками, третий с револьвером
и собакой. ‘обака злобно оглЯдывала нас, но агрессивности не показывала, на
это, видимо, не было ей приказа.
-- Џередний, шагом!-- приказал старший конвоир. Њы выбрались из ограды,
зашагали по лесной дороге. Љто-то горестно прошептал:
-- Ќа то самое место!
Њы и без расспросов понимали, какое место подразумевалось. ’еперь Я
всерьез уверилсЯ, что иду последнюю в жизни прогулку. ќто надо было отметить
чем-нибудь, схожим с завещанием. џ оглЯдывалсЯ. Њир был хмур и неприветлив.
‘олнце прЯталось за кронами берез и сосен, вплотную окаймлЯвшими дорогу.
‚етер слегка покачивал листву, деревьЯ шумели протЯжно и невесело. ‚ стороне
свинцово блеснуло озерко, на холмиках зло алели факелы кипреЯ. ‚о мне
складывалось торжественное прощание с миром, печальное предвосхищение
неотвратимых событий. џ тихо бормотал новосотворенные строки:

џ жду несчастьЯ. „ни мои пусты.
Њне жизнь несла кнуты, а не приветы.
€ вот опЯть -- землЯ, вода, листы
‘лагаютсЯ в зловещие приметы.

‘тихи мне понравились. ќто было неожиданно. џ не любил своих стихов.
‘озданные, они были всегда хуже тех, какие задумывались. џ временами
приходил в отчаЯние от неумениЯ Ярко выразить на бумаге -- или в устном
чтении -- то, что бурлило, звенело, надрывалось и пело во мне.
Ќесвершенность была главным, что Я ощущал в себе. ‘егоднЯ свершилось --
строчки точно описывали мою последнюю прогулку. Њне даже стало легче на
душе, хотЯ ничего хорошего впереди не открывалось.
Ћткрылась обширнаЯ полЯнка. ‘тарший конвоир скомандовал:
-- Џривал! Џолчаса отдыхайте. Њожно гулЯть по опушке. ‚ лес уходить
запрещаю.
Њы дружно повалились на землю. џ уткнулсЯ лицом в пожухлую траву. Ћт
нее исходил томный аромат, Я не дышал им, а глотал его. Љо мне подошел џн
•одзинский с двумЯ роскошными стеблЯми кипреЯ,
- ‡ачем рвал? ‚едь заберут!-- сказал Я с упреком Њне стало жаль двух
сиЯющих розовых пирамидок, на земле они были красивей, чем в руках,
- Њожет, не заберут. ’ы заметил? ‚ ‘авватии другой режим, чем в
‘оловецком монастыре. Њежду прочим, в лесу масса голубики. џ уже поел и хочу
опЯть. Џойдем.
-- ‚ лес ведь запрещено,-- сказал Я с опаской.
-- „а ведь около опушки, не в глубине. € стрелки не смотрЯт за нами.
Ћдин вообще заснул.
„вое стрелков мирно курили в стороне, у ног одного дремала собака.
’ретий завалилсЯ в траву. Њы с џном пошли в лес. ѓолубики и вправду было
много. Џопадалась и брусника, и даже морошка, но за ними надо было идти
подальше -- Я побоЯлсЯ. Њы набрели на холмик, синий от Ягод. џ рвал и
поглощал сочную, немного терпкую голубику, пока не стало невмоготу.
•одзинский ушел раньше и лежал в траве. џ поискал глазами ‚итоса, он сидел
на другой стороне полЯнки, там светило солнце. Џересекать всю полЯнку было
лень, Я выбрал место помЯгче, снова воткнулсЯ в траву и задремал. ЊенЯ
пробудила команда конвоира:
-- ‘троитьсЯ по четыре! Ѓыстро, быстро!
Њы строились вЯло. Ќе Я один успел поспать, после сна нас разморило. ‘
момента как мы вышли на полЯну, солнце пересекло дорогу и теперь садилось в
противоположной стороне леса. Ќе меньше трех часов провели в лесу, прикинул
Я.
- “ тебЯ всЯ рожа синЯЯ от Ягод,-- со смехом сказал •одзинский,
пристраиваЯсь ко мне в рЯд.
“ него тоже синели губы. Ћн к тому же набрал Ягод в карманы бушлата, а
за пазуху сунул, чтобы не отобрали, и увЯдающие стебли кипреЯ. ‘трелки
видели, что он прЯчет, но промолчали. Њы тронулись в обратный путь "шажком и
перевалочкой". ‘трелки и сами не торопились и не понукали нас: передний,
задававший шаг, словно забыл, что за ним колонна заключенных, и остановилсЯ,
закуриваЯ папиросу. Њы тоже с охотой постоЯли. ђЯдом со вторым стрелком
бежала собака, она не помахивала хвостом, это ей было запрещено по службе,
но и не оскаливалась на нас. ’ретий стрелок пропал где-то позади и не
подавал голоса, потом в камере Я вспомнил об этом и запоздало удивилсЯ --
задние стрелки всего больше кричали и грозно командовали не отставать, не
оглЯдыватьсЯ, не нарушать равнение в рЯду.
- ЉакаЯ прогулка!-- восторженно сказал Я ‚итосу, усевшись на нары.-- €
ведь не было, чего мы боЯлись!
‚итос выглЯдел озадаченным. џ рассердилсЯ. Ќеужели его не радует, что
день прошел хорошо? Ќам разрешили повалЯтьсЯ в траве, а не поставили к
стенке. Љак можно в такой день быть недовольным?
Ћн улыбнулсЯ. Ћн был доволен.
-- ‚се же Я не понимаю, зачем нас привезли сюда. € это менЯ продолжает
тревожить. Џодождем, что будет завтра.
‡автра было то же, что в этот день. Ѓыл поздний подъем, была отменнаЯ
чечевичнаЯ похлебка с куском вонючей соленой трески, была прогулка в лес,
где мы снова нажрались голубики -- слова "поели до отвала" и "накушались
всласть", тем более невыразительное "угостились" решительно не подходили. €
надышались вкусного воздуха, и подставлЯли бледные лица северному нежаркому
солнцу, а ночью не по-тюремному крепко спали. € даже џн ‚итос перестал
вставать с нар и выслушивать у дверей по разговорам охраны в коридорах, что
ждет нас впереди.
’ак продолжалось дней десЯть, а потом прибыли пустые грузовики, мы
погрузились в кузова и воротились в монастырь. € везли нас обратно без
пулеметов, с обычной охраной в десЯток стрелков, даже одной машины они не
заполнили. € оравы собак, готовых ринутьсЯ и терзать, уже не было -- так,
две-три собачки, больше длЯ видимости охраны.
‚ монастыре к нам кинулись изумленные товарищи. ЊенЯ крепко обнЯл
•андомиров.
- —ерти полосатые, как нас надули!--восторженно кричал он.-- Ќам же
говорили, что вы в штрафных изолЯторах и еще неизвестно, выйдете ли оттуда.
€ сидите на гарантийном пайке -- кус хлеба и кружка кипЯтка в сутки! €
грозили, что и нас туда же, если заволыним. Ћх, как мы вкалывали, как
надрывались! ‘екирнаЯ же гора -- скорей повалитьсЯ замертво, чем туда! Ђ вы
там щеки набирали, брюхо отращивали! „ом отдыха вам устроили!
„ома отдыха на ‘екирной горе нам, конечно, не устроили, щек мы не
набрали, брюха не отрастили. Ќо уже и не шатались от изнеможениЯ. € лом длЯ
моих рук снова стал железной рабочей палкой, а не неподъемной тЯжестью. €,
наверно, рЯдом с теми, кто оставалсЯ в монастыре, выглЯдели если и не
упитанней, то, по крайней мере, не столь бледными и истощенными.
•андомиров в прежней нашей камере, куда менЯ и ‚итоса вернули, дал
рациональное объЯснение происшествию на ‘екирной горе.
- ‘качков, ребЯта, устроил блестЯщий спектакль. ‘обрал сотню доходЯг и
отправил вас на поправку, а нам растолковали, что вы ждете суда за саботаж и
нам такой же суд грозит, если не выложимсЯ. € две тысЯчи зеков вкалывали до
опупениЯ! Ђ что вас подкормили, а не расстрелЯли, хоть это было бы еще проще
‘качкову, так причиной тому великие "преимущества" нашего социалистического
строЯ. ‚се у нас совершаетсЯ по плану, имеетсЯ план и в тюрьме. ‚ прошлом
году в ‘оловки спустили контрольные цифры на отстрел -- выполнили, получили
благодарность и премию. ‚ этом году надо направить на строительство
столько-то голов -- попробуй ‘качков недосчитатьсЯ сотни, нагонЯй за срыв
плана! Њы теперь числимсЯ в программе выдачи, он плановую цифру блюдет. Ђ
куда плановаЯ выдача налево или в руки другого конвоЯ, ему безразлично. €м
командует целесообразность, а не мораль. ‡нает, знает за что сегоднЯ
получать премию!
ЋпЯть прозвучала эта формула "целесообразность"! „аже ‚итос согласилсЯ,
что искал целесообразности на ‘екирной горе не там, где она таилась.

—’Ћ ’ЂЉЋ… ’“”’Ђ € ЉЂЉ …… ‡Ђђџ†Ђћ’.

‚ середине июлЯ 1939 года неунывающий •андомиров дозналсЯ, что нас --
всю ‘оловецкую тюрьму и весь примыкающий к ней €’‹ (€справительно-трудовой
лагерь) -- отправлЯют на большую стройку в каком-то сибирском городке
Ќорильске. Ќикто не слыхал о Ќорильске, за исключением, естественно, самого
•андомирова. ќтот средних лет, подвижный жилистый инженер-механик знал все
обо всем, а если чего и не знал, то никогда не признавалсЯ в незнании и
фантазировал о том, чего не знал, так вдохновенно и так правдоподобно, что
ему верили больше, чем любому справочнику
- Ќорильск - это новый мировой центр драгоценных металлов, объЯвил он,
- жуткое заполЯрье, вечные снега, морозы даже летом . . в общем, и ворон
туда не залетает, и раки там не зимуют, нежный рак предпочитает юг. € Њакар
телЯт туда не гонЯл, это точно известно. Ђ золота и алмазов навалом -
наклонЯйсЯ, бери и суй в карман. ‚сего же больше платины, ну и меди,
разумеетсЯ. Љороче, будем нашими испытанными зековскими руками укреплЯть
валютный фундамент страны.
- ‚от же врет, бестиЯ!-- восхищенно высказалсЯ мой новый приЯтель ‘аша
Џрохоров, московский энергетик, года два назад вернувшийсЯ из командировки в
Ђмерику и без промедлениЯ арестованный, как шпион и враг народа.-- € ведь
сам знает, что врет! Љонечно, половина враньЯ -- правда. Џо статистике, у
каждого выдумщика вероЯтность, что в любой его выдумке половина -- истина.
Њатематический факт - •андомиров на этом играет.
‚скоре нам приказали готовитьсЯ на этап в Ќорильск. Ќашлись люди,
знавшие Ќорильск больше, чем •андомиров. ‘нега и холод они подтверждали, о
платине и цветных металлах тоже слышали, но золото и алмазы, валЯющиесЯ под
ногами, высмеЯли. Њы с нетерпением и надеждой ждали формированиЯ этапа. „ва
месЯца землЯных работ у Ѓелого морЯ вымотали самых стойких. Њногие, добредЯ
до площадки будущего аэродрома, валились на песок, и даже мат ‚ладимирова и
угрозы охраны не могли поднЯть их. ’юремные врачи, называвшие симулЯнтами и
умиравших, стали массами оставлЯть заключенных внутри тюремной ограды.
‘оловецкое начальство понЯло, что хозЯйственной пользы из нас уже не выжать,
и сотне особо истощенных -- мне в том числе -- дало двухнедельный отдых
перед этапом.
5 августа -- радостнаЯ отметка днЯ моего рождениЯ -- пароход "‘емен
Ѓуденный" подошел к причалу, и к вечеру почти две тысЯчи соловецких
заключенных влились в его грузовые трюмы. Џо случаю перевозки "живого
товара" -- видимо, новой специализации сухогруза - трюмы были заполнены в
три этажа деревЯнными нарами. Њне досталась нижнЯЯ нара, комендант из
уголовников решил, что Я два раза подохну, прежде чем взберусь на третий
этаж, о чем -- длЯ воодушевлениЯ -- и поведал мне. ‚прочем, к концу
десЯтидневного перехода по Ѓаренцеву и Љарскому морЯм, а потом по …нисею, Я
уже с натугой взбиралсЯ на вторые нары -- поболтать то с одним, то с другим
соседом "из наших". Ќа нижних нарах "гужевались" преимущественно "свои в
доску", Я был среди нижненарных исключением.
‚ середине августа "‘емен Ѓуденный" прибыл в „удинку -- поселок и порт
на …нисее. Ќочь мы провели в трюме, а ранним утром зашагали колонной на
вокзал -- крохотное деревЯнное зданьице, от него шла узкоколейка на восток.
“ деревЯнного домика стоЯл поезд -- паровозик "из прошлого столетиЯ",
окрестил его •андомиров, и десЯтка полтора открытых платформ Њы удивленно
переглЯдывались и перешептывались - подошедшаЯ к вокзалу колонна заключенных
была вдесЯтеро длинней линии платформ.
-- ‘егоднЯ узнаем, как чувствуют себЯ сельди в бочке, -- почти радостно
объЯвил •андомиров, - € в самом деле, чем мы хуже сельдей?
џ так и не узнал, как чувствуют себЯ сельди в бочке, но что человек
может сидеть на человеке -- на коленЯх, на плечах, даже на голове -- узнать
пришлось. Љонвоиры орали, толкали руками и прикладами в спины, длЯ
устрашениЯ щелкали затворами винтовок, овчарки рычали и норовили схватить за
ноги тех, кто вываливалсЯ из прущей толпы, а мы мощно натискивались в
платформы: первые старались рассестьсЯ поудобней, а когда следующие валились
на них, платформа превращалась в подобие живого бугра -- вершиной на
середине, пониже к краЯм. џ часто встречал на товарных вагонах надписи
"‚осемь лошадей или сорок человек". ‚се в мое времЯ совершенствовалось,
устаревали и железнодорожные нормы. Ќо что на платформу, где и сорока
человек не разместить, можно впихнуть их почти двести, узнал впервые в
„удинке.
Љонвой занЯл последнюю платформу -- целый лес винтовок топорщилсЯ над
головами. ‚ середине ее разместили станковый пулемет, он покачивалсЯ,
наставЯ на нас вороненое дуло.
“же шло к полудню, когда состав тронулсЯ на восток. „еревЯнный домик
вокзала скрылсЯ за холмиком. Њимо нас проплывала унылаЯ низина, заросшаЯ
багрово-синими травками и белым мхом... Џо небу рваными перинами тащились
тучи, иногда они просеивались мелким дождем. Џлатформы трЯсло, колеса
визжали на поворотах и сужениЯх: Я сидел с краю и видел непостижимую колею
-- рельсы не вытЯгивались ровной нитью, а то сморщивались, образуЯ что-то
вроде стальной гармошки, то мелко петлЯли, один рельс вправо, другой влево.
џ не понимал, как вообще поезд может двигатьсЯ по такой изломанной колее, и,
толкнув •андомирова, привалившегосЯ -- вернее навалившегосЯ -- на менЯ всем
телом, обратил его внимание на техническое чудо двух линий рельсов. Ћн
зевнул:
-- ЌормальнаЯ зековскаЯ работа. ‡арЯдили могучую туфту. ‡апомните,
дорогой, всЯ лагернаЯ империЯ ЌЉ‚„ держитсЯ на трех китах: мате, блате и
туфте. ‚ ‡аполЯрье, Я вижу, туфту зарЯжают мастерски. ЏонЯтно?
Њне, однако, понЯтно было не все. Њат окружал менЯ с детства. Ѓлат
только начинал свое победное шествие по стране, хоть о нем уже и тогда
говорили: "Њаршалы носЯт по четыре ромба, а блат удостоен пЯти". Ќо что
такое туфта и как ее нужно зарЯжать, а ее почему-то всегда зарЯжали, Я
слышал не только от •андомирова, - Я не имел точного понЯтиЯ.
Џоезд вдруг остановилсЯ, потом дернулсЯ - колеса зло завизжали -- снова
остановилсЯ. € мы увидели забавную картину: состав из полутора десЯтков
платформ стоЯл, а паровоз с двумЯ платформами бодро уходил вперед. "‘той!
‘той!" -- заорали на паровоз. Ћхрана соскочила наземь и с винтовками
наперевес окружила покинутый паровозом состав -- похоже, страшилась, что
заключенные бросЯтсЯ наутек по дикой тундре. џростно рычали псы. Ќи один
заключенный не спустил ног на траву. Џаровоз медленно пЯтилсЯ обратно, но не
дошел, а замер метрах в двадцати от состава. ђаздалась команда: "‚се
слезай!" -- и мы попрыгали на землю.
Ќоги по щиколотку увЯзали в топкой земле. Љолеса платформ ушли в грЯзь
и воду, это и было причиной остановки. џ поворачивалсЯ то вперед, то назад
-- на добрые сотню-две метров железнаЯ дорога всЯ провалилась в топкую
трЯсину. Ќачальник конвоЯ заорал:
-- …сть кто железнодорожники? ‚ыходи, кто кумекает!
€з толпы выдвинулсЯ один заключенный. џ стоЯл неподалеку и слышал его
разговор с начальником конвоЯ.
-- џ инженер-путеец. ”амилиЯ Џотапов. ‡анималсЯ эксплуатацией железных
дорог
-- ‘татьЯ, срок?
-- ЏЯтьдесЯт восьмаЯ, пункт седьмой -- вредительство. ‘рок -- десЯть
лет.
- Џодойдет,-- радостно сказал начальник конвоЯ.-- —то предлагаете,
Џотапов?
Љ ним подошел машинист паровоза. Џотапов объЯснил, что колеЯ проложена
по вечной мерзлоте нерЯшливо. ‹ето, по-видимому, было из теплых, мерзлота
подтаЯла и в этом месте превратилась в болото, рельсы ушли в жижу. Џаровоз
не сумел вытащить провалившийсЯ выше осей состав, сильно дернул и разорвал
сцепку между платформами. Џоднимать шпалы и подбивать землю -- дело не
одного днЯ. ‹учше вытащить колею и перенести ее в сторонку, на место посуше.
Џравда, путь удлинитсЯ, может не хватить рельсов..
-- ђельсы есть,-- сказал машинист.-- ‚езу на ремонтные работы десЯтка
два, еще несколько сотен шпал, всЯкий строительный инструмент.
Ћни разговаривали, а Я рассматривал Џотапова. Ћн был высок, строен,
незаурЯдно красив сильной мужской красотой -- четко очерченное лицо, чуть
седеющие усики, проницательный взглЯд. € говорил он Ясно, кратко, точно.
ЏринЯв командование ремонтом пути, он распорЯжалсЯ столь же Ясно и деловито
-- "не агитационно, а профессионально", сказал о нем •андомиров и добавил:
- Њы с Џотаповым сидели в одной камере. ‘ильный изобретатель, даже к
ордену хотели представить за рационализации. Ќо одно не удалось.
…стественно, пришили вредительство. Ќе орден вытЯнул, а ордер. Њы
тысЯчеголовой массой выстроились с обеих сторон платформ и потащили состав
назад. ќто оказалось совсем не тЯжким делом. •андомиров не преминул
подсчитать, что в целом мы составили механическую мощность в триста
лошадиных сил --- много больше того, что мог развить старенький паровоз.
‡ато вытЯгивать колею и передвигать ее на место посуше было гораздо трудней.
Њешали и бугорки на новом месте, их кайлили и срезали лопатами -- у
машиниста нашелсЯ и такой инструмент. Џотапов ходил вдоль переносимой колеи
и, проверЯЯ укладку шпал, строго покрикивал: -- ’олько без туфты, товарищи!
Џредупреждаю: туфты не зарЯжать!
ЌоваЯ колеЯ за полдень была состыкована со старой -- использовали
запасные шпалы и рельсы. Њы снова вмЯлись в платформы, состав покатил
дальше.
‚ечерело, когда поезд прибыл в Ќорильск. ‘нова первыми соскочили со
своей платформы конвойные и псы. Џулемет с глаз удалили, но винтовки
угрожающе нацеливались на этап. ‘прыгиваЯ на землю, Я упал и пожаловалсЯ,
что предзнаменование зловещее -- падать на новом месте. џн •одзинский не
признавал суеверий и посмеЯлсЯ надо мной, а •андомиров заверил, что начинать
с падениЯ новую жизнь на новом месте не так уж плохо, хуже кончать падением.
€ вообще, хорошо смеетсЯ тот, кто смеетсЯ последним. Њне было не до смеха,
болело правое колено -- недавнЯЯ цинга, покрывшаЯ черными пЯтнами сильно
опухшую ногу, еще не была преодолена, каждое прикосновение вызывало боль. Ђ
падал Я на проклЯтое правое колено. •ромаЯ и ругаЯсь, Я приплелсЯ в строй.
•аотичный этап понемногу превращалсЯ в колонну, по пЯть голов в рЯду. Ќад
заключенными возносились команды и руготнЯ стрелков, их сопровождал визг и
лай собак, псы рвались с поводков, чуЯ непорЯдок и горЯ желанием клыками
восстановить его. Ќаконец раздалась впереди команда: "Џо пЯти шагом марш!"
-- и колонна двинулась.
- ’ак, где же обещанный город? -- сказал Џрохоров шагавшему рЯдом
•андомирову.-- € следов города не вижу.
ѓорода и вправду не было. Ѓыла короткаЯ улица из десЯтка деревЯнных
домов, а от нее отпочковывалась другаЯ, и, по всему, последнЯЯ -- улица,
тоже домов на десЯток: среди тех домов виднелись и каменные на два этажа. џ
поворачивал голову вправо и влево, старалсЯ запомнить облик каждого дома.
...Њне в будущем предстоЯло дважды в день в течение многих лет шагать
по этим двум улицам, каждый дом стал до оскомины знаком. € хоть уже
десЯтилетиЯ прошли с той поры, когда впервые шагалось вдоль тех деревЯнных и
каменных домиков, Я вижу каждый, словно снова неторопливо иду мимо них.
“лица, начинавшаЯсЯ от станции, называлась ѓорной, и открывал ее одноэтажный
бревенчатый дом, перваЯ стационарнаЯ норильскаЯ постройка, возведеннаЯ
геологом Ќиколаем Ќиколаевичем “рванцевым, еще в двадцатые годы детально
разведавшим Ќорильское оруденение и открывшим здесь, на клочке ледЯной
тундры, минералогические богатства мирового значениЯ. “рванцев руководил
тремЯ экспедициЯми в район Ќорильска, а в тот день, когда Я с товарищами по
беде шагал по сотворенной им улице, он тоже находилсЯ в Ќорильске и был в
такой же беде, как мы. €з первооткрывателЯ заполЯрных богатств превращен в
обычного заключенного -- впрочем, освобожденного от тЯжких "общих" работ: он
продолжал в новом социальном качестве прежние свои геологические изысканиЯ.
Њне предстоЯло вскорости с ним познакомитьсЯ -- и много лет потом
поддерживать добрые отношениЯ. Ѓольшинства увиденных нами домов теперь уже
нет на той первой норильской улице, а дом “рванцева стоит -- и в нем музей
его имени, мемориальное доказательство его геологического подвига. Ђ рЯдом с
музеем торжественнаЯ могила -- в ней прах самого ЌиколаЯ Ќиколаевича
“рванцева и его жены …лизаветы €вановны" часто сопровождавшей мужа в его
северных экспедициЯх и приезжавшей, к нему, заключенному. Ђ на бронзовой
стеле простаЯ надпись: "Џервые норильчане" и дата их жизненных дорог: 1893
-- 1985 гг. Ћба родились в один год и умерли почти одновременно в
‹енинграде, прожив каждый девЯносто три года. Џрах обоих перевезли на вечное
упокоение в город, созданный трудом самого “рванцева, город, где он
проработал потом пЯть лет в заключении и где теперь, кроме музеЯ его имени,
есть и набережнаЯ “рванцева. Џотомки хоть таким уважением к памЯти
отблагодарили его и за выдающиесЯ труды, и за незаслуженное страдание.
„ревность сохранила легенду о супружеской паре ”илимоне и Ѓавкиде, которых
боги за чистоту души одарили долголетием, правом умереть одновременно и
вечной памЯтью потомков. Љ древним богам двадцатый век не сохранил почтениЯ,
но благодарность за благородную жизнь неистребима в человеческой натуре --
супружескаЯ чета “рванцевых тому возвышающий душу пример...
Ќо все это было в далеком "впоследствии", а в тот день, проходЯ мимо
домика “рванцева, Я лишь бросил на него невнимательный взглЯд. ‚рЯд ли и
моих товарищей он тогда заинтересовал. ‡ато все мы дружно приметили
двухэтажное строение на той же стороне ѓорной улицы. Њы еще не знали, что
оно называетсЯ "•итрым домом", а правильней должно бы называтьсЯ "‘трашным
домом",--в нем помещались “правление внутренних дел и местнаЯ "внутреннЯЯ"
тюрьма. ‡ловещаЯ архитектура -- решетки на наружных окнах, "намордники" на
окнах во дворе да охрана у входа -- все это было каждому горько знакомо и у
каждого порождало все те же, еще не ослабевшие воспоминаниЯ: по колонне
пробегал шепоток, когда ее рЯды шествовали мимо "
го дома".
Ђ на другой стороне улицы красовалсЯ деревЯнный домина с прикрепленными
к фасаду кривоватыми колоннами -- архитектурное свидетельство, что здание --
культурного назначениЯ.
-- ’еатр,-- безошибочно установил •андомиров.-- —то Я вам говорил?
ѓород! “лиц, правда, не густо, да и домов неубедительно, но зато --
культура!
- Љультура, да не длЯ нас, а длЯ вольнЯшек,-- огрызнулсЯ Џрохоров.
-- ‚рЯд ли местные вольнЯшки взыскуют культуры,-- заметил наш сосед по
рЯду, пожилой, высокий, очень худой -- его звали Ђнучиным, мы с ним дружили.
‚последствии мы узнали, что все трое спорщиков оказались правы:
деревЯнное здание служило театром (играли в нем, естественно, заключенные),
пускали в него только вольных, но вольные театр не жаловали, зал заполнЯлсЯ
от силы на четверть -- существенное отличие от клубов в лагере, где те же
артисты собирали зрителей и "всидЯк, и встоЯк", как выражались иные,
покультурней, коменданты из "своих в доску".
‡а театром показались сторожевые вышки, вахта, мощнаЯ стена из колючей
проволоки, необозримо протЯнувшаЯсЯ вправо и влево. “же стемнело, с вышек
лилось прожекторное сиЯние. Џлотные рЯды охраны образовали живой желоб, по
нему в лагерь одна за другой вливались пЯтерки заключенных. Ќачальник конвоЯ
громко отсчитывал: "‘то шестаЯ! ‘то седьмаЯ! ‘то восьмаЯ, шире шаг! ‘то
девЯтаЯ! ‘то десЯтаЯ, приставить ногу! Љончай базар, разберись по пЯти! ‘то
одиннадцатаЯ, повеселей!"
Њы с •андомировым, Џрохоровым, •одзинским и Ђнучиным проскользнули
через вахту без особых замечаний. ‡а воротами нас перехватил комендант --
заключенный не то из уголовников, не то из бытовиков -- и Яростно заорал,
словно мы в чем-то уже провинились.
-- Људа прете? ‘охранЯй порЯдок! Ћрганизованно в семнадцатый барак.
Ќомер на стене, баланда на столе. Ќаправо!
‘емнадцатый барак был далеко от вахты, мы не торопились, нас обгонЯли
пЯтерки пошустрей. Ќо они спешили в другие бараки, в семнадцатом мы были из
первых. Ќа столе стоЯл бачок с супом, горка аккуратно -- трехсотграммовые
пайки -- нарезанного хлеба. „невальный из бытовиков наливал каждому полную
миску. Њы бросили свои вещевые мешки на нары -- Я облюбовал нижнюю, из
уважениЯ к одолевшей менЯ цинге ее не оспаривали, -- жадно опорожнили миски
и "умЯли пайки". Ћт сытной еды потЯнуло в сон. •андомиров, оглушительно
зевнув, объЯвил, что и на воле утро всегда мудреней, а в лагере дрыхнуть --
главнаЯ привилегиЯ добропорЯдочного заключенного. ‘пустЯ десЯток минут мы
все спали тем сном, который именуетсЯ мертвым
‚идимо, Я спал дольше всех. ‚скочив, Я обнаружил в бараке одного
дневального, последнюю хлебную пайку на столе и остатки супа в бачке, до
того густого, что в нем не тонула ложка.
-- Ћстатки сладки, -- попотчевал менЯ дневальный.-- ‘пециально длЯ тебЯ
не расходовал гущины. ѓужуйсЯ от пуза -- пока разрешаю. Џойдете на работы,
суп станет пожиже -- по выработке. € носить будете сами из раздаточной.
-- Љак называетсЯ наше местожительство?-- спросил Я.
-- Ќе местожительство, а второе лаготделение.-- „невальный подмигнул:--
Ђ не местожительство потому, что в дым доходное. †утко вашего народа
загинаетсЯ. Ћт первого этапа, за месЯц до вас, сколько уже натЯнули на плечи
деревЯнный бушлат. Ќе вынесли свежего воздуха и сытой жратвы. “чти это на
будущее. —его хромаешь?
-- –инга, ноги опухли.
-- ‘ ног и начинаетсЯ! „еньги имеютсЯ?
-- ‡ачем тебе мои деньги?
-- Ќе мне, а тебе. ‚ лавочке за наличные можно купить съестного. Ђ пуст
лицевой счет, загонЯй барахлишко, покупатели найдутсЯ. Џопросишь, так и
помогу продать стоЯщую вещицу. ‘амо собой, учтешь одолжение.
џ вышел наружу. …сли Ќорильск и был городом, а не населенным пунктом
или поселком -- так он тогда, мы это скоро узнали, значилсЯ официально,-- то
во втором лагерном отделении городского имелось много больше, чем на тех
единственных двух улицах, которые его составлЯли. Људа Я ни поворачивал
голову, везде тЯнулись деревЯнные побеленные бараки, они вытЯгивались в
прЯмые улицы, образовывали площади, сбегали от площадей переулочками вниз, в
долинку ворчливого “гольного ручьЯ. Ђ по барачным улицам слонЯлись
заключенные, кто уже в лагерной одежде, кто еще в гражданском. ‚ основной
массе это были мужчины, но Я увидел и женщин. †енщины различались по виду
сильней, большинство сразу выдавали себЯ -- хриплыми голосами, подведенными
глазами, вызывающим взглЯдом,-- но попадалась и ЯвнаЯ "пЯтьдесЯт восьмаЯ":
интеллигентные лица, городскаЯ одежда, еще не смененнаЯ на лагерную. џ искал
знакомых, переходЯ от барака к бараку, но они либо терЯлись в толпе, либо
куда-то зашли. џ читал надписи на бараках: "ЂмбулаториЯ",
"Љультурно-воспитательнаЯ часть -- Љ‚—", "“четно-распределительный отдел --
“ђЋ", "ЉанцелЯриЯ", "‚ещеваЯ каптерка", "‹арек", "трафной изолЯтор --
€‡Ћ". Ќадписи свидетельствовали, что во втором лаготделении царствует не
хаос, а дисциплина и режим. Ќаконец Я встретил двух знакомых. •андомиров с
Џрохоровым несли в руках консервные банки и папиросы.
-- ђоскошь!-- объЯвил сиЯющий •андомиров. - Ќе ларек, а подлинный
магазин. ‹юбой товар за наличные. Љупил три банки вареньЯ из лепестков розы,
пачку галет. …сть и твердаЯ колбаса, и сливочное масло по шестнадцати
рубчиков кило.
-- Џочему же не купили масла и колбасы? -- џ заметил, что съестные
припасы у обоих ограничиваютсЯ вареньем из лепестков розы и галетами.
•андомиров вздохнул, а Џрохоров рассмеЯлсЯ.
- †ирно -- сразу и масло, и колбасу. ‚о-первых, бумажек нехватка. Ђ
во-вторых, надо где-то какое-то заиметь разрешение на ларек, если захотелось
колбаски. Љак у тебЯ с рублЯми, ‘ергей?
-- Ќикак. Ќи единой копейки в кармане.
-- Ѓери взаймы банку вареньЯ, потом вернешь - и не сладкими лепестками,
а чем-нибудь посущественней. €дем пить кипЯток с изысканными сладостЯми. Њы
воротились в барак и истребили все сладостные банки. „ва днЯ после
роскошного угощениЯ от нас подозрительно пахло розами -- отнюдь не лагерный
аромат, -- а Я приобрел устойчивое, на всю дальнейшую жизнь -- отвращение к
консервированным в сахаре розовым лепесткам.
-- ’еперь основнаЯ задача -- обследоватьсЯ,-- сказал •андомиров.-- џ
все узнал. Ћрганизована бригада врачей из наших, под командованием вольных
фельдшеров, свыше назначенных в лагерные доктора. ‡аключенные врачи
именуютсЯ лекарскими помощниками, сокращенно лекпомами, а по-лагерному,
лепкомами,-- видимо, от слова -- лепить диагноз. ‘реди лепкомов Я нашел
профессоров Ќикишева, патологоанатома, докторов Љремлевской больницы
ђодионова и Љузнецова, оба хирурги, еще увидел ђозенблюма и усатого
Ђграновского -- оказываетсЯ, и он по профессии врач, а Я его знал как
украинского фельетониста, после ‘основского, ‡орича и Љольцова следующего по
славе. ђабота у них простаЯ -- кого в работЯги, кого в доходЯги, а кого в
больницу -- готовить этап на тот свет. ‚ общем, пошли.
Џеред медицинским бараком вытЯгивалась стоголоваЯ очередь. џ увидел в
ней џна ‚итоса. ‘тарый чекист, работавший еще при „зержинском, сильно сдал
за последний месЯц в ‘оловках и особенно в морском переходе. Ћн хмуро
улыбнулсЯ.
-- ‚аш дружок †урбенда тоже определилсЯ во врачи. Ќазывал себЯ
историком, республиканским академиком, а по образованию, оказываетсЯ, медик.
†улик во всем. Ќарочно пойду к нему.
-- Ќе ходите, џн Љарлович,-- попросил Я.-- †урбенда ваш личный враг. Ћн
вам поставит лживый диагноз.
-- ‘колько ни придумает лжи, а в больницу положит. Џлохо мне, ‘ережа.
Ќе вытЯну зимы в ‡аполЯрье.
џн ‚итос и правда после первого же осмотра был направлен в больницу.
’аких как он в нашем соловецком этапе обнаружились десЯтки -- немолодые
люди, жестоко ослабевшие от непосильного двухмесЯчного труда на землЯных
работах после нескольких лет тюрьмы, а потом и тЯжкого плаваниЯ в океане.
‚итос не вытЯнул даже осени. џ ходил к нему в больницу, он быстро угасал.
Љогда повалил первый снег, ‚итоса увезли на лагерное кладбище. ‚ те
октЯбрьские дни ежедневно умирали люди из нашего этапа. ‘оловки поставили в
Ќорильск "очень ослабленный контингент", так это формулировалось лагерной
медициной.
џ попал к ‡ахару €льичу ђозенблюму. Ћн посмотрел на мои распухшие,
покрытые черными пЯтнами ноги и покачал головой.
-- Ќе только цинга, но и сильный белковый авитаминоз. ’ипичное белковое
голодание. ‘оветую продать все что можете и подкрепить себЯ мЯсными
продуктами.
џ продал что-то из бельЯ, выпросил десЯток рублей с лицевого счета и
набрал в лавке мЯсных консервов. Њолодой организм знал, как повести себЯ в
лагере, пЯтна бледнели чуть ли не по часам, опухоль спадала. ‘пустЯ неделю
ничто, кроме прожорливого аппетита -- не напоминало о недавнем белковом
авитаминозе.
‚ эти первые свободные от работы дни Я часами слонЯлсЯ один и с
товарищами по обширному второму лаготделению. ‹агерь менЯ интересовал
меньше, чем окрестный пейзаж, но все же Я с удовлетворением узнал что
имеетсЯ клуб и там бесплатно показываютсЯ кинофильмы, а самодеЯтельный
ансамбль из заключенных еженедельно дает спектакли. ‚ этом "самодеЯтельном
ансамбле" были почти исключительно профессионалы, Я узнал среди них
известные мне и на воле фамилии. Ќеутомимый •андомиров вытащил в клуб нашу
"бригаду приЯтелей" и пообещал, что останемсЯ довольны.
- ‹юбительскаЯ самодеЯтельность хороша только в том случае, если
выполнЯетсЯ профессионалами. Ќа воле это парадоксальное требование
практически не выполнЯетсЯ. Ќо €справительно-трудовой лагерь, по природе
своей, учреждение парадоксальное, только здесь и можно увидеть
профессиональное совершенство в заурЯдном любительстве.
Ѓольше всего менЯ захватывал открывавшийсЯ глазу грозный мир горного
‡аполЯрьЯ. Ђвгуст еще не кончилсЯ, а осень шла полнаЯ. Џо небу ползли глухие
тучи, временами они разрывались, и тогда непривычно низкое солнце заливало
горы и долины нежарким и неЯрким сиЯнием. ‘ юга Ќорильск ограничивали овалом
три горы -- с одного краЯ угрюмаЯ, всЯ в снежниках мидтиха, в середине
невысокаЯ -- метров на четыреста -- ђуднаЯ, а дальше -- ЃарьернаЯ. ‡а ней
простиралась лесотундра, мы видели там настоЯщий лес, только -- издали --
совершенно черный. ‘евер замыкала совершенно голаЯ, лишь с редкими
ледничками, рыжаЯ грЯда •араелах, тогда это было совсем неживое местечко,
типичнаЯ горнаЯ пустынЯ: нынче там сорокатысЯчный ’алнах, строЯщийсЯ
город-спутник Ћганер -- по плану на 70 -- 100 тысЯч жителей. џ сейчас
закрываю глаза и вижу северные горы в Ќорильской долинке - и только мыслью,
не чувством, способен осознать, что эти безжизненные, абсолютно голые
желто-серые склоны и плато -- ныне площадка великого строительства --
кладоваЯ новооткрытых рудных богатств, которым, возможно, нет равных на всей
планете.
Ђ на запад от нашего второго лаготделениЯ, самого населенного места в
Ќорильске, простиралась великаЯ -- до “рала -- тундра, настоЯщаЯ тундра,
безлесаЯ, болотистаЯ, плоскаЯ, до спазмы в горле унылаЯ и безрадостнаЯ -- мы
недавно ехали по ней, вдавливаЯ железнодорожную колею в болото. € в тундру
непода¬леку от наших бараков врезалсЯ ‡уб -- невысокий горный барьерчик,
выброшенный каким-то сейсмическим спазмом из мидтихи на север, странное
название точно отвечало облику.
Љогда, прислонившись к стене нашего барака, Я озирал угрюмые горы,
закрывавшие весь юг, ко мне подошел ‘аша Џрохоров.
-- Ќашел чем любоватьсЯ!
-- ‘трашусь, а не любуюсь. Ќеужели придетсЯ прожить здесь и год, и два?
...џ и не подозревал тогда, что проживу в Ќорильске не год и не два, а
ровно восемнадцать лет...
‚сему соловецкому этапу дали несколько дней отдыха. Ђ затем “ђЋ --
“четно-распределительный отдел сформировал рабочие бригады. ‚ одну из них
определили и менЯ. ‚ “ђЋ служили, мне кажетсЯ, шутники, они составлЯли
рабочие бригады по образовательному цензу и званиЯм. …сли бы среди нас было
много академиков, то, вероЯтно, поЯвилась бы и строительнаЯ бригада
академиков-штукатуров или академиков-землекопов. Ќо в тот год академик
нашелсЯ только один, и с него сыпалсЯ такой обильный песочек, что этого не
могли не заметить и подслеповатые инспектора “ђЋ -- дальше дневального или
писарЯ продвигать его по службе не имело смысла.
Ќаша бригада называлась внушительно: "бригада инженеров". ‚ ней и
вправду были одни инженеры -- человек сорок или пЯтьдесЯт. ‚се остальные
бригады комплектовались смешанно -- в них трудились учителЯ, музыканты,
агрономы. ‚ смешанные бригады кроме "пЯтьдесЯт восьмой" вводили и бытовиков,
и уголовников: и тех и других хватало в соловецком этапе, а еще больше
прибывало в этапах с "материка", плывших не по морю, а по …нисею от
ЉрасноЯрска. Ќовоорганизованные бригады отправлЯлись на землЯные работы --
готовить у подножиЯ горы Ѓарьерной площадку под будущий Ѓольшой
металлургический завод.
Ѓригадиром инженерной бригады вначале определили Ђлександра €вановича
ќйсмонта, в прошлом главного инженера ЊЋѓќ‘, правительственного эксперта по
электрооборудованию, не раз длЯ покупки его выезжавшего во ”ранцию, ѓерманию
и Ђнглию, а ныне премилого и предоброго старичка, которого ставил в тупик
любой пройдоха нарЯдчик. Ћсобых подвигов в тундровом строительстве он
совершить не успел, его к исходу первой недели начальник строительства
‡авенЯгин перебросил "в тепло" -- комплектовать в Ќорильскснабе прибывающее
электрооборудование. Џотом Я с удивлением узнал от самого ќйсмонта, что он
был не только видным инженером, но и настоЯщим -- а не про¬изведенным на
следствии в таковые -- сторонником ’роцкого, встречалсЯ и с ‹ениным, писал
разные политические заЯвлениЯ, подписывал какие-то "платформы" и потом не
отрекалсЯ от них, как большинство его товарищей. ‚ общем, он решительно не
походил на нас, тоже длЯ чего-то объЯвленных троцкистами либо бухаринцами,
но в подавлЯющей массе не имевших даже представлениЯ о троцкизме и
бухаринстве. „олго в Ќорильске ќйсмонту жить не пришлось. “же в следующем
году его похоронили на зековском кладбище. Ђ там, на нашем безымЯнном
"упокоище в мире", ему оказали честь, какой ни один зек еще не удостаивалсЯ:
поставили на могиле шест, а на нем укрепили дощечку с надписью "Ђ. €.
ќйсмонт". “ж не знаю, сами ли местные руководители решились на такой
рискованный поступок или получили на то предписание свыше.
ќйсмонта заменил высокий путеец Њихаил ѓеоргиевич Џотапов. џ уже
говорил, как в пути из „удинки в Ќорильск он быстро и квалифицированно
перенес провалившуюсЯ в болото колею. •андомиров назвал его выдающимсЯ
изобретателем. ‡абегаЯ вперед, скажу, что самое выдающеесЯ свое изобретение
он совершил в Ќорильске спустЯ год после приезда. ‡имою Ќорильскую долину
заметали пурги: у домов вздымались десЯтиметровые сугробы, все
железнодорожные выемки заваливало, улицы становились непроезжими, почти
непроходимыми. Џотапов сконструировал совершенно новую защиту дорог от
снежных заносов -- деревЯнные щиты "активного действиЯ". …сли раньше
старались прикрывать дороги от несущегосЯ снега глухими заборами -- и снег
вырастал около них стенами и холмами, то Џотапов наставил щиты со щелЯми у
земли: ветер с такой силой врывалсЯ в эти щели, что не наваливал снег на
дорогу, а сметал его с дороги, как железной метлой. Љогда Џотапов
освободилсЯ, его изобретение, спасшее Ќорильск от недельных остановок на
железной и шоссейных дорогах, выдвинули на ‘талинскую премию. Ќо
самолюбивый, хорошо знающий цену своему таланту изобретатель не пожелал
привлечь в премиальную долю кого-либо из своих начальников, как то обычно
делалось. € большому начальству показалось зазорным отмечать высшей наградой
недавнего заключенного, отказавшегосЯ разбавить ее розовой водицей
соавторства с чистым "вольнЯшкой".
ќйсмонт начал свое бригадирство с того, что вывел нас на прокладку
дороги от поселка к подножию ђудной. Ќа "промплощадке" еще до нас возвели
кое-какие сооружениЯ: обнесли обширную производственную "зону" -- километров
на пЯть или шесть в квадрате - колючим забором, построили деревЯнную
обогатительную фабричку с настоЯщим, впрочем, оборудованием, кирпичный Њалый
металлургический завод -- ЊЊ‡, проложили узкоколейку в зоне, несколько
подсобных сооружений... ‚се эти строениЯ, выполненные в 1938-39 годах --
тоже руками заключенных,-- были лишь подходом к большому строительству на
склонах горы ђудной. € длЯ такого большого строительства в Ќорильск в лето и
осень 1939 года гнали и гнали многотысЯчные этапы заключенных. Ќаш
соловецкий этап был не первым и даже не самым многочисленным. ‡ато он, это
скоро выЯснилось, был наименее работоспособным.
Ќе один Я запомнил на всю жизнь первый наш производственный день на
"общих работах" -- так назывались все виды неквалифицированного труда. Њы
разравнивали почву длЯ новой узкоколейки от вахты до ђудной. ђЯдом с
инженерной бригадой трудились смешанные. € сразу стало Ясно, что из нас,
инженеров, землекопы -- как из хворостины оглобли. € не потому, что
отлынивали, что не хватало усердиЯ, что не обладали землекопным умением. Ќе
было самого простого и самого нужного -- физической силы. Њы четверо, Я,
•андомиров, Џрохоров и Ђнучин, лезли из кожи, выламываЯ из мерзлой почвы
небольшой валун и лишь после мучительных усилий, обливаЯсь потом под
холодным ветром, все снова хватаЯсь за проклЯтый валун, кое-как вытащили его
наружу. € еще потратили час и столько же сил, чтобы приподнЯть валун, и
взвалить на тележку,-- тащить его на носилках, как приказывали, никто и
подумать не мог. Ђ возле нас двое уголовников, командуЯ самим себе: "ђаз,
два, взЯли!" -- легко поднимали такой же валун, валили его на носилки и
спокойно тащили к телеге, увозившей камни куда-то в овраги. Ђ потом
демонстративно минут по пЯть отдыхали, насмешливо поглЯдываЯ на нас, и
обменивались обычными шуточками насчет важных “ксус Џомидорычей и бравых
‘идоров Џоликарповичей. Њы тратили физических усилий, той самой механической
работы, котораЯ в средней школе называетсЯ "произведением из силы на путь",
вдесЯтеро больше их. Ќо нам не хватало физической малости, что у них была в
избытке,-- потратить разом, в одном рывке это единственно нужное и трижды
клЯтое "произведение из силы на путь". ‚ барак на отдых мы в этот день не
шли, а еле плелись. Ќас не могли подогнать даже злые окрики конвойных,
принЯвших нас у вахты, -- в "зоне" конвоев не было, там мы становились как
бы на времЯ свободными.
-- Ѓригада инженеров, шире шаг!-- орали конвойные и длЯ острастки
щелкали затворами и науськивали, не спускаЯ их с поводков, охранных собак.
‘обаки рычали и лаЯли, мы судорожно ускорЯли шаг, но спустЯ минуту
ослабевали -- и снова слышались угрозы, команды и лай собак.
‚ бараке нас ожидала горбушка хлеба и миска супа, но и того и другого
было слишком мало, чтобы надежно подготовитьсЯ к завтрашнему "вкалыванию":
никто и наполовину не утолил аппетит.
Ќа мои нары уселсЯ Џрохоров -- он обитал на втором этаже, но так
обессилел, что не торопилсЯ лезть наверх.
-- ‘ережка, дойдем,-- сказал он.-- ‘итуациЯ такаЯ: нас хватит недели на
две. Ђ за две недели шоссе не выстроить. Ќаша пайка не восстанавливает силы,
чую это каждой клеточкой.
Љ нам подсел •андомиров и придал беседе иное направление.
-- € такой пайки скоро не будет,-- предсказал он.-- Ћна ж полнаЯ,
поймите. Њы же не вытЯнули нормы, и завтра не вытЯнем, и послезавтра. € нас
посадЯт на гарантию, никакой горбушки, никакой полной миски дважды в день!
’риста граммов хлеба утром, триста вечером, а баланда -- только утром.
Џолной пайки не хватает, а если половиннаЯ?
-- —то же делать?-- спросил Я.
- ‚ыход один -- зарЯдить туфту! € не кусочничать! ’уфту такую
внушительную, чтобы минус превратилсЯ в плюс. Ѓез туфты погибнем.
- Њысль хорошаЯ,-- одобрил Џрохоров.-- Ћдно плохо: не вижу, как реально
зарЯдить туфту.
- Ѓудем думать. ‚се вместе и каждый в отдельности. —то-нибудь
придумаетсЯ.
Ќичего не придумалось ни на другой день, ни в последующие. Ћ выполнении
землекопной нормы не приходилось и думать. ‡ловещее пророчество •андомирова
осуществилось: на третий день бригаду посадили на уменьшенную
продовольственную норму. Ќесколько человек пошли в медицинский барак
выпрашивать освобождение от землЯных работ. €м отказали, но было Ясно, что
скоро многие свалЯтсЯ -- и лепкомам самим тащить их в больницу. ‚ лагерной
рукописной газете, вывешенной на стене клуба, клеймили позором инженеров --
симулЯнтов и саботажников, проваливающих легкие нормы, с которыми
справлЯютсЯ все землекопы. Њы пошли к новому бригадиру и пригрозили, что
вскоре ему некого будет выводить на работу.
- ’оварищи, положение отчаЯннейшее,-- согласилсЯ Џотапов,-- мне еще
трудней, чем вам, Я ведь рослый, а продовольственнаЯ норма одинаковаЯ.
‘егоднЯ Я говорил с начальником ЊеталлургстроЯ ‘еменом Њихайловичем …ниным.
‚идный строитель, орденоносец... Ћбещал перевести на новый объект --
зачищать площадку под большой завод. ‘нимать дерн будет легче, чем
выкорчевывать валуны из вечной мерзлоты.
“тром, прошагав в сторону от дороги, котораЯ так не давалась, мы
поЯвились на унылом плато, где запроектировали воздвигнуть самый северный в
мире металлургический завод. ‘ плато открывалсЯ превосходный вид на
Ќорильскую долинку. Ќо все смотрели на бревенчатый домик о двух окошках, в
нем размещалась контора ЊеталлургстроЯ. €з домика вышел плотный мужчина
средних лет, в распахнутом брезентовом плаще, открывавшем орден ’рудового
Љрасного ‡намени на пиджаке,-- начальник ЊеталлургстроЯ ‘емен …нин. …го
сопровождала группа прорабов и мастеров. Ћн молча посмотрел на нас. ‚рЯд ли
ему понравилсЯ внешний вид инженеров, превращенных в землекопов.
- ‚се это теперь ваше,-- сказал он, размахнувшись рукой от вершины
Ѓарьерной к горизонту -- над ним, словно из провала, вздымалась угрюмаЯ
горнаЯ цепь •араелаха.-- ‚ы должны показать на этом клочке земли, чего
стоите. “верен, что боеваЯ бригада инженерно-технических работников, с
киркой и лопатой в руках, высоко поднимет над тундрой флажок рабочего
первенства! †ду перевыполнениЯ норм.
‚озможно, он сказал это деловитей и суше, но за смысл ручаюсь.
ђазумеетсЯ, мы не кричали в ответ "ура". Ќам не понравилось его напутствие,
оно слишком уж разнилось от тех радужных обещаний, какими вчера успокаивал
Џотапов. ‚ нашей бригаде Я был самым молодым, но и мне подваливало к
тридцати. Џожилых инженеров -- многие в недавнем прошлом руководили крупными
заводами -- не зажгла перспектива рвать рекорды землЯных выемок. ‘о счетной
линейкой мы все справлЯлись легче, чем с кувалдой и ломом. Ќа плато вдруг
полилсЯ дождь. Ќизкое небо спустилось с гор и потащилось над лиственницами,
оседаЯ на нас, как прогнившее ватное одеЯло. …нин и прорабы запахнулись в
брезентовые плащи, мы ежились и совали руки в рукава. ‹юбаЯ мокраЯ курица
могла бы пристыдить нас своим бравым видом.
€ тут вперед выдвинулсЯ Џотапов. Ћн молодцевато распахнул воротник
своей железнодорожной шинели -- лагерное обмундирование еще не было выдано
-- и лихо отрапортовал:
- Џремного благодарны за доверие, гражданин начальник! Ѓригада
инженеров-заключенных берет обЯзательство держать первенство по всему
строительному объекту. Њожете не сомневатьсЯ, не подкачаем!
‘тоЯвший около менЯ Њирон Ђльшиц, коксохимик, руководивший монтажом
многих коксовых заводов, громко сказал, не постеснЯвшись высоких лиц и ушей:
-- Ћн, кажетсЯ, сошел с ума!
Њне тоже думалось, что если наш бригадир и не сошел с ума, то, во
всЯком случае, не в своем уме. џ высказал ему это сейчас же, как только
блестЯщий начальственный отрЯд удрал от дождЯ в контору, подобрав свои
извозчичьи брезентовые плащи, как иные дамы подбирают платьЯ из атласа и
парчи. Џотапов любил менЯ. Ќе знаю, почему он так привЯзалсЯ ко мне, но его
расположение замечали и посторонние. ‚се эти первые трудные дни на
промплощадке он отыскивал длЯ менЯ работу полегче, рассказывал о бедовавших
без него на воле двух дочерЯх, доверительно делилсЯ идеЯми еще не
совершенных изобретений. ‚озможно, это происходило оттого, что он был старше
менЯ на двадцать лет. Ћн не рассердилсЯ от дерзкого моего замечаниЯ, а
положил руку мне на плечо и с улыбкой заглЯнул в лицо.
- ‘ережа,-- сказал он ласково, -- как все-таки обманчива внешность: мне
ведь казалось, что вы умный человек.
ЊенЯ удовлетворил такой честный ответ. Њне тоже иногда казалось, что Я
умный человек. Ќо Я не мог этого доказать ни одним своим поступком, ибо все,
что ни делал, было как на подбор глупостью -- по крайней мере по нормам и
морали мира, в котором Я ныне жил и задыхалсЯ.
- € почему вы жалуетесь?-- продолжал Џотапов.-- Ќа прокладке шоссе нас
давили общесоюзные нормы на землЯные работы, а длЯ планировки площадки таких
норм пока нет. ђазве это не облегчение? Џолучим полную пайку, именно это Я и
обещал.
Ћн отошел, а Я со вздохом взЯлсЯ за кайло. Џланировать площадку было не
легче, чем прокладывать шоссе,-- и там, и здесь надо было долбить землю. џ
любил землю -- как, впрочем, и воздух, и небо, и море -- и поминал ее добрым
словом в каждом стихотворении, а их писал в тюрьме по штуке на день. Ќо она
не отвечала мне взаимностью, она была неподатлива и холодна. Ћна лежала под
моими ногами скованнаЯ вечной мерзлотой. ‹ом высекал из нее искры, лопата
звенела и гнулась, а Я обливалсЯ потом. џ только скользил по поверхности
этой дьЯвольски трудной земли, не углублЯЯсь ни на вершок. ѓлубина мне не
давалась ‚ременами -- от отчаЯниЯ и усталости -- мне хотелось пробивать
землю лбом, как стену. џ тогда еще тешил себЯ иллюзиЯми, что лоб у менЯ
справитсЯ с любой стеной.
Ќа площадку привезли лес. Џотапов поставил менЯ в паре с Ђльшицем
ковырЯть землю. •андомиров, Џрохоров и другие мои товарищи работали в
отдалении, они устраивали дощатые трапы к обрыву, где планировалсЯ отвал.
Ќикто и там не развивал энтузиазма -- всех возмутило, что Џотапов изменил
своему слову и не подумал искать работы полегче. ЊоЯ схватка с промерзшим
еще тысЯчелетиЯ назад грунтом казалась, наверно, очень забавной.
- ‡ачем такое усердие?-- насмешливо поинтересовалсЯ Ђльшиц.-- Ќе
думаете ли вы, что заключенных награждают орденами за производственный
героизм?
- Ѓоюсь, вы мечтаете лишь о том, чтоб избежать производственного
травматизма,-- ответил Я, уЯзвленный.-- ЌеприЯтно смотреть, как вы
чухаетесь. ‘ловно уже три днЯ не ели!
-- ђаботаем валиком,-- согласилсЯ Ђльшиц. Ђ зачем по-другому? ђазве вы
не понимаете, что всЯ эта затеЯ -- переквалифицировать нас в землекопов --
не только неосуществима и потому бессмысленна, но и вредна? ѓосударству
нужны не моЯ мизернаЯ физическаЯ сила, а мои специальные знаниЯ и опыт, если
оно не вовсе сдурело, это наше государство, в чем Я не уверен!
Ћн с осуждением и гневом глЯдел на менЯ. Ќе очень рослый, прЯмой, с
тонким красивым лицом, он готовилсЯ спорить и доказывать, кричать и
бранитьсЯ. Ћн схватилсЯ не со мной -- со всем тем нелепым и непостижимым,
что творилось уже несколько лет. ѓосударство остервенело било дубиной по
самому себе. Ђльшиц и здесь, как, вероЯтно, и на допросах на ‹убЯнке или в
‹ефортово, готов был одинаково горЯчо доказывать, что конец будет один, если
вовремЯ не спохватитьсЯ...
ЊенЯ не очень интересовала его аргументациЯ. џ, в общем, держалсЯ того
же взглЯда. џ любовалсЯ его одеждой, он был забавно экипирован. „раповое
пальто с шалевым бобровым воротником, привезенное из „юссельдорфа, где
Ђльшиц закупал у Љруппа оборудование коксохимических заводов, было опоЯсано
грЯзной веревкой, как у францисканского монаха. Ђ на шее, удобно заменЯЯ
кашне, болталось серое лагерное полотенце. ‚ысокую -- тоже бобровую -- шапку
Ђльшиц пронес через этапные мытарства, но ботинки "увели" -- ноги его
шлепали в каких-то неандертальских ичигах, скрепленных такими же веревками,
как и пальто. € в довершение всего он держал в руке лом как посох -- уткнув
острием в землю.
- ‘ вас надо писать картину, Њирон €саакович,-- ответил Я на его
тираду.-- ‚от бы смеЯлись!
Ћн повернулсЯ лицом к тундре. •араелах давно пропал в унылой мгле
дождЯ, но метрах в четырехстах внизу смутно проступали два зданиЯ:
деревЯннаЯ обогатительнаЯ фабрика и Њалый металлургический завод -
скромненькие предприЯтиЯ, пущенные, как Я уже писал, незадолго до нашего
приезда в Ќорильск, чтобы отработать на практике технологическую схему того
большого завода, который нам предстоЯло строить. Ђльшиц протЯнул руку к
Њалому заводу:
- Џоймите, он уже работает! Ћн потреблЯет кокс, который выжигают в
кучах, как тысЯчу лет назад. ‘трана ежедневно терЯет в этих варварских кучах
тысЯчи рублей, бесценный уголь, добываемый с таким трудом в здешней
проклЯтой Ђрктике! Ђ Я, единственный, кто может среди нас положить этому
конец, долблю землю ломом, который мне даже поднЯть трудно. ѓде логика, Я
вас спрашиваю? Ќеужели она такаЯ богатаЯ, моЯ страна, что может позволить
себе эту безумную расточительность -- Њирона Ђльшица послали в землекопы!
Ћн закашлЯлсЯ и замолчал. ‚ его глазах стоЯли слезы. Ћн отвернулсЯ от
менЯ, чтобы Я их не видел. џ опустил голову, подавленный тЯжестью его
обвинений. Ќикто не смел потребовать с менЯ формальной ответственности за
то, что с нами совершилось. Љрыша упала на голову, внезапно попал под поезд,
свалилсЯ в малЯрийном приступе -- короче, несчастье, не зависЯщее от твоей
воли, так Я объЯснЯл себе событиЯ этих лет. ЊенЯ не успокаивало подобное
объЯснение, оно было поверхностно и лживо, а Я допытывалсЯ правды, лежащей
где-то в недоступной мне глубине. џ нес свою особую, внутреннюю, мучительно
чувствуемую мною ответственность за то, что проделали со мной и Ђльшицем и
многими, многими тысЯчами таких, как Я... ЊенЯ расплющивала безмерность этой
непредъЯвленной, но неотвергаемой ответственности.
Ђльшиц заговорил снова:
- € вы хотите, чтоб Я надрывалсЯ в котловане длЯ удовлетворениЯ служак,
которым наплевать на все, кроме их карьеры? ќтот Џотапов... —то он пообещал
нам вчера? € что он сделал сегоднЯ? Ќет, Я буду сохранЯть силы Њирона
Ђльшица, они нужны не мне, а тому заполЯрному коксохимическому заводу,
который Я вскоре, верю в это, буду проектировать и строить! Ђх, эти лишние
кубометры земли, какой пустЯк, Я за всю мою жизнь не сделаю того, что
наворочает один экскаватор за сутки. Ќо это же будет несчастье, если Ђльшиц
свалитсЯ от изнеможениЯ и ввод нового коксового завода задержитсЯ хотЯ бы на
месЯц!
- ЌарЯдчику и прорабу вы же не объЯсните этого Ћни потребуют
предписанных кубометров...
Ќу и что же? Љогда нам объЯвЯт норму, не постеснЯюсь зарЯдить туфту.
‚аш приЯтель •андомиров только и твердит об этом. Ћн прав, он тысЯчекратно
прав! џ зарЯжу туфту на пЯтьдесЯт, наконец на сто процентов! Ќачальству
нужна показуха, а не работа -- показуху они получат. € пусть мне не говорЯт,
что так недостойно -- совесть моЯ будет чиста!
Љ нам подошел Џрохоров и полюбопытствовал, о чем мы так горЯчо спорим.
-- Ћ норме,-- сказал Ђльшиц.-- € о туфте, разумеетсЯ.
-- ‘ нормой и здесь будет плохо,-- подтвердил Џрохоров.-- Ќа этом
грунте и профессиональные землекопы не вытЯнут... Ѓоюсь, нас и туфта не
спасет. ‘амое главное -- как ее зарЯдить?
Ђльшиц, волоча лом по земле, отправилсЯ к отвалу, а Я спросил
Џрохорова, что это за таинственнаЯ штука -- туфта, о которой так часто
говорит •андомиров, да и не он один.
-- ’ю! „а неужто и вравду не знаешь?
-- ‘аша, откуда же мне знать? џ работал на заводе, а не на
строительстве.
-- Ќа заводах тоже туфтЯт. ‚ общем, если с научной точностью... џ пошел
на свое место, туда шагает Џотапов! Џотом потолкуем.
„ень этот был все же лучше предыдущих: поскольку норм пока не объЯвили,
нам и не записали их невыполнениЯ. “жин выдали нормальный. Ќо всех тревожило
что будет потом? ‘колько продлитсЯ придуманное Џотаповым облегчение? ’олько
ошеломлЯющее известие о приезде ђиббентропа в Њоскву, переданное по
вечернему радио, оттеснило местные заботы. ‚зволнованные, молчаливые, мы
сгрудились у репродуктора. ‚ мире назревали грозные событиЯ, мы старались
разобратьсЯ в их смысле...
“тром Џотапов принес из конторы две новости. ЏерваЯ была приЯтна -- в
“ђЋ поЯвилась комиссиЯ по использованию заключенных на специальных работах.
ЉомиссиЯ затребовала все личные дела, будут прикидывать -- кого куда? "Ќа
днЯх конец общим работам!"-- твердили наши "старички", то есть те, кому
подходило к сорока и кто уже откликалсЯ на фамильЯрно-почтительное обращение
бытовиков: "ЃатЯ!" “веренность в скором освобождении от физического труда
была так глубока, что никто особенно не огорчилсЯ от второй новости --
введениЯ норм. Џодумаешь, норма! ђазика три-четыре схватим трехсотку на
завтрак, ничего страшного! Ќа исходе недели все равно забросим кирку и
лопату.
Џотапов ходил темнее тучи. ЊенЯ удивил его вид, и Я полез с
расспросами.
- Ѓоюсь, от радости люди одурели!-- сказал он сердито.-- Ђ чему
радоватьсЯ? Џока комиссиЯ перелистает все дела, пройдет не один месЯц. €
куда устроить всю эту ораву специалистов? ‘троительство только
развертываетсЯ, сейчас одно требуетсЯ -- котлованы и еще раз котлованы.
-- ‡начит, вы считаете...
-- „а, Я считаю. ‚рачей и музыкантов заберут, болезни надо лечить, а
музыка поднимает дух, это только дуракам неизвестно. Ђ какую работу здесь
найти агроному? € где те заводы, которым понадобились инженеры? Ѓольшинству
еще месЯцы вкалывать на общих. € длЯ многих это -- катастрофа!..
-- ‚ы тоже считаете, что мы не справимсЯ с нормой? Ћн посмотрел на менЯ
с печалью.
-- „аже от вас не ожидал таких наивных вопросов! ‚ ближайшие дни мы
будем снимать на площадке дерн. ЋбщесоюзнаЯ норма на рабочего -- семь
кубометров дерна в смену. ‚ы представлЯете себе, что такое семь кубометров?
џ строил железные дороги в средней ђоссии. ‡доровые парни, профессионалы, в
прекрасные погоды сгонЯли с себЯ по три пота, пока добирались до семи
кубометров. Ђ здесь вечнаЯ мерзлота, здесь гнилаЯ полЯрнаЯ осень, здесь
пожилые люди, только вышедшие из тюрьмы, люди, никогда не бравшие в руки
лопаты... €х от свежего воздуха шатает, а нужно выдать семь кубометров! Ђ не
выдашь -- шестьсот граммов хлеба, пустаЯ баланда, дистрофиЯ... ‚ы человек
молодой, вам что, но многих, которые сейчас ликуют, через месЯц понесут
ногами вперед -- вот чего Я боюсь!.
Ћн посмотрел на менЯ и понЯл, что переборщил. Ћн шутливо потрЯс менЯ за
плечо и закончил:
-- Ћднако не отчаивайтесь! —еловек не свиньЯ, он все вынесет. ‘хватка с
нормами закончитсЯ нашей победой!
Ћн не ожидал, что Я поверю в его бодрые уверениЯ после горьких
откровений. Ћн говорил о победе над нормами потому, что так надо было
говорить. Ќа воле давно позабыли, что значит высказывать собственное мнение,
да, вероЯтно, его уже и не существовало у большинства -- и люди мыслили
всегда одними и теми же, раз и навсегда изреченными формулами, даже страшно
было подумать, что можно подумать иначе! џ вспомнил, как философствовал
пожилой сосед в камере Џугачевской башни в Ѓутырках: в самой
материалистической стране мира победил отвратительный идеализм -- нами
командуют не дела, а слова, словечки, формулировочки, политические клейма...
‹ишь в заключении возможна своеобразнаЯ свобода мысли -- но втихомолку, меж
близких. Џотапов знал менЯ недели три, он просто не доверЯет мне -- так Я
думал весь день. ‚ конце его Я понЯл, что ошибсЯ.
ќто был первый хороший день за две недели нашего пребываниЯ в
Ќорильске. Ќежаркое солнце низвергалось на землю, тундра пылала как
подожженнаЯ. Ћна была кроваво-краснаЯ, просто удивительно, до чего неистовый
красный цвет забивал все остальные: мы мЯли ногами красную траву, вырывали с
корнЯми карликовые красные березы, в стороне громоздились горы, устланные
красными мхами, а в ледЯной воде озер отражались красные тучки,
поднимавшиесЯ с востока. џ резал лопатой дерн и наваливал его на тачку, и
все посматривал на эти странные тучки. ЊенЯ охватывало смЯтение, почти
восторг. џ раньше и вообразить не мог, что существуют такие краЯ, где летом
в солнечный полдень облака окрашены в закатные цвета. ‚оистину здесь
открывалась страна чудес! ‚ увлечении этим праздничным миром Я как-то забыл
о нависшей надо мной норме.
ЊенЯ пробудил к действительности Ђнучин.
-- ‘ергей Ђлександрович,-- сказал он,-- боюсь, мы и кубометра не
наворочаем.
Ћн подошел ко мне, измученный, и присел на камешек. ‚ двадцати метрах
от нас осторожно, чтобы не запачкать дорогого пальто, трудилсЯ Ђльшиц.
Ќаполнив тачку всего на треть, он покатил ее к отвалу. ’ам сидел учетчик с
листком бумаги на фанерной дощечке. “четчик спрашивал подъезжающего, какаЯ
по счету у него тачка, и делал отметку против его фамилии.
Ђнучин продолжал, вздыхаЯ:
- “часток удивительно неудачный -- дерн тонкий, очищаешь большую
площадь, а класть нечего! ‚ыше дерн мощнее, Я проверЯл -- толщина полметра,
если не больше. ’ам за то же времЯ можно раза в три больше нагрузить тачек.
Џотапов приказал -- очищать пониже.
-- ‡десь не выполним нормы.
- Њы зарЯжаем туфту. “четчик записывает с наших слов. џ всегда любил
четные цифры. Џосле четвертой у менЯ шестаЯ, потом восьмаЯ, потом десЯтаЯ..
‚ы понимаете? Ђльшиц, наоборот, специализируетсЯ на нечетных.
џ подошел к Ђльшицу. Ћн отдыхал с пожилым химиком Ђлексеевским и
•андомировым -- беседовали о миссии ђиббентропа в Њоскве! Ђльшиц подтверил,
что удваивает фактическую выработку, то же самое делали Ђлексеевский с
•андомировым. •андомиров считал, что провала не избежать.
-- џ все прикинул в карандаше,-- сказал он, вытаскиваЯ блокнот.--
‘ейчас мы идем на уровне пЯтнадцати процентов нормы. ‡арЯжаем сто процентов
туфты, ну, максимально возможную технически -- сто пЯтьдесЯт. ‚се равно
меньше пЯтидесЯти процентов. трафной паек обеспечен.
-- ‘корей бы вверх! -- проговорил старик Ђлексеевский, с тоской
вглЯдываЯсь в край площадки.-- ’ам дерн потолще.
‘ этой минуты Я очищал от дерна площадку вверх, к вожделенному толстому
покрову. €, понЯв наконец, что такое туфта и как ее зарЯжают, Я поспешил
взЯть реванш за длительное отставание в этой области. џ хладнокровно зарЯдил
неслыханную туфту. џ вез на отвал четвертую тачку, но крикнул учетчику:
"восьмаЯ". ѓлазам своим он не верил давно, понимаЯ, чего стоЯт наши цифры,
но тут не поверил и ушам.
-- ’ы в своем уме? “ тебЯ же четыре!
-- Ѓыли! •орошие люди не спЯт на работе, а ходЯт от трапа к трапу. џ
сваливал вон там, за твоей спиной.
Ќа отвал вело штук шесть деревЯнных дорожек, а учетчику вездесущность
хоть и полагалась по штатному расписанию, но не была отпущена в натуре. Ћн
мог спорить сколько угодно, но ничего не был способен доказать. Ћн заворчал
и произвел нужную запись.
џ возвращалсЯ на свой участок посмеиваЯсь. џ твердил про себЯ чудесные
дантовские кантоны в пушкинском переводе, приспособленные мною длЯ нужд
сегоднЯшнего днЯ:

’ут грешник жареный протЯжно возопил:
"Ћ, если б Я теперь тонул в холодной лете!
Ћ, если б зимний дождь мне кожу остудил!
‘то на сто Я туфчу -- процент неимоверный!"

Љогда ко мне опЯть подошел Џрохоров, чтобы отдохнуть в компании, Я
оглушил его адскими строчками. Ћн недоверчиво посмотрел на менЯ.
-- ’ы серьезно? ђазве и при Џушкине знали туфту? џ рассмеЯлсЯ.
-- Ќет, конечно. “ Џушкина "терплю", а не "туфчу". ’уфта -- порождение
современных обществ.
Ћднообразное очковтирательство Ђльшица менЯ не устраивало. Ћт унылого
рЯда одних четных или нечетных цифр могло затошнить и теленка. џ обращалсЯ с
туфтою как подлинный ее знаток. џ туфтил с увлечением и выдумкой. џ рассыпал
и запутывал цифры, вЯзал ими, как ниткой, расставлЯл, как завитушки в
орнаменте, то медленно полз в гору, то бешено взмывал ввысь. ‚ азарте
разнообразиЯ Я даже низвергнулсЯ под уклон.
-- Џостой! Џостой! -- закричал изумленный учетчик.-- “ тебЯ недавно
было семнадцать тачек, а сейчас ты говоришь: пЯтнадцатаЯ!
-- ’еперь ты сам убедилсЯ, насколько Я честен,-- сказал Я
величественно.-- Њне чужого не надо. Ќо Я оговорилсЯ, пиши двадцатаЯ.
Ћн покачал головой и написал: восемнадцатаЯ. ”ейерверк моих
производственных достижений его ошеломлЯл. Ћн стал присматриватьсЯ ко мне
внимательней, чем ко всей остальной бригаде. …ще час назад менЯ бы это
огорчило. џ поиздевалсЯ над его запоздалым критическим усердием -- Я наконец
добралсЯ до толстого дерна. ‹опата здесь уходила в землю с ободком. ‘горЯча
Я не заметил, как много труднее стало резать этот высокий землЯной слой.
Њои соседи тоже приползли к желанной линии. ‚о времЯ очередного
перекура мы сошлись в кружок.
-- ‘танет легче, -- устало порадовалсЯ Ђлексеевский.
-- ђовно на столько, на сколько тридцать процентов нормы легче
пЯтнадцати,-- уточнил •андомиров.- “ менЯ все записано -- поинтересуйтесь.
Ќикто не проЯвил любопытства. Њы знали, что •андомиров в расчетах не
ошибаетсЯ. ‚осторг оттого, что удалось блестЯще освоить туфту, погас во мне.
ЉаждаЯ моЯ косточка ныла от усталости. џ с печалью смотрел на Ђлексеевского
и Ђльшица. џ знал, что им еще хуже.
‚ этот момент в нашу работу властно вмешалсЯ Џотапов. …сли раньше он
гнал нас вверх, к "большому дерну", то теперь внезапно затормозил порыв к
краю площадки. Ћн приказал возвращатьсЯ вниз, на тощие землЯные покровы, к
скалам, еле прикрытым мхом.
-- —ерт знает что! -- сказал он непререкаемо.-- ‚ыбираете работешку
повыгоднее? Ѓудьте любезны очищать площадку по плану!
Ћн говорил это так громко и раздраженно, что никто не осмелилсЯ
спорить. Њы с горечью отступились от вскрытого нами мощного землЯного
пласта. Ћтныне мы быстро очищали большие площади, но тачка набиралась не
скоро. Њы надвигались на обрыв, сбрасываЯ в него остатки жалкого травЯного
покрова. “ставшие и приунывшие, мы еле плелись. Њы знали, что нас уже ничто
не спасет от штрафного пайка.
-- џ подтверждаю, что бригадир у нас полоумный,-- мрачно сказал Ђльшиц.
-- ђассчитывать он не умеет,-- поддержал •андомиров.-- “м бригадира --
это расчет!
Џотапов носилсЯ по площадке, поглЯдываЯ на часы, уцелевшие у него после
всех обысков и изъЯтий, и поторапливал нас:
- Ќе сидеть! ‡десь не дом отдыха! —тобы все до отвала было зачищено.
Њы огрызались. Џеред концом работы мы дружно ненавидели Џотапова. Њы
понЯли, что он превратилсЯ в прислужника начальства и пощады от него не
ждать. Њы негодовали и ругались, провожаЯ его злыми глазами. Њинут за
пЯтнадцать до конца он исчез. Ќе сговариваЯсь, мы тут же забросили тачки и
лопаты.
- Љак вам это понравитсЯ?-- пожаловалсЯ Ђльшиц.-- џ уже думаю, что он
не сходит с ума, а перерождаетсЯ. ‘огласитесь, что длЯ нормального
сумасшедшего его действиЯ слишком безумны.
•андомиров обнародовал окончательный результат своих расчетов:
-- ‚сего мы выполнили семнадцать процентов нормы. ЌатЯнем по записи
около сорока... ‡автра получим шестьсот граммов хлеба.
‚ это времЯ со стороны конторы показалась группа начальников. ‚переди
надвигалсЯ …нин, за ним теснились прорабы, оперуполномоченные и снабженцы.
‚сех интересовало, как бригада инженеров справилась с землЯными работами.
ђЯдом с …ниным, угодливо склонив широкую спину, шагал Џотапов. Њы не
слышали, что он говорит, мы видели только его заискивающее лицо и быстрые
жесты рук. Њы понЯли, что наговаривает на нас, оправдываЯ себЯ. Љогда мы
разобрались, о чем он толкует с …ниным, у нас перехватило дыхание. „аже в
самых черных мыслЯх о нем мы не допускали того, что произошло реально.
-- џ со всей ответственностью заЯвлЯю, что записи лживы,-- громко
заговорил Џотапов, когда начальственный отрЯд остановилсЯ. ’еперь мы стоЯли
двумЯ тесными кучками -- у обрыва бригада инженеров-землекопов, выше --
начальники, а в крохотном пространстве между нами и ими -- Џотапов и
помертвевший от ужаса учетчик.-- ‚от посмотрите, разве этому можно верить?--
Ћн вырвал листок из рук учетчика.-- „евЯтаЯ тачка, потом тринадцатаЯ, потом
четырнадцатаЯ и сразу семнадцатаЯ. џ не виню учетчика, но его нагло
обманывали! ’ак можно и триста процентов получить запросто.
Ћн смотрел на …нина, а мне казалось, что он пронзает беспощадным
взглЯдом менЯ. Ћн цитировал мои цифры, вольное творение туфтача-фантазера. џ
недавно так гордилсЯ этими звонкими цифрами, теперь они падали на менЯ как
камни. џ опустил голову, дыхание сделалось маленьким и робким.
…нин спросил:
-- —то же вы предлагаете, бригадир?
-- Џрежде всего уничтожить эту запись как зловредную туфту!-- Џотапов
рванул листок и бросил остатки на землю. ѓорный ветер подхватил их и унес в
отвал. Њы с молчаливой скорбью следили, как исчезает в темнеющей тундре
единственнаЯ наша надежда на сносную еду.-- Ђ затем установим сами истинно
выполненный объем работ. Ќикакой туфты -- вот мой лозунг!
- Џравильно -- никакой туфты! “ вас верный подход, бригадир, мы это
запомним. Ђ как вы определите истинный объем?
-- Ќет ничего проще. Џри вас замерим очищенную площадь и высоту
дернового слоЯ, а затем помножим одно на другое. ‚он там разрез по неснЯтому
дерну, прошу туда!
Ќикто из нас не проговорил ни слова, но в воздухе пронессЯ ветер от
полусотни разом вздохнувших грудей. Њинутой позже •андомиров, быстро
проделав в уме расчет, восторженно прошептал:
-- ‚от это туфта так туфта! Џочти вдесЯтеро! Џроцентов сто тридцать
нормы -- ручаюсь головой! Ѓоже, какие мы кусочники в сравнении с Њихаилом
ѓеоргиевичем!
Ђ когда начальство, утвердив промеры, проделанные при нем и пригрозив,
что так будет и впредь при каждой попытке очковтирательства, наконец
удалилось, мы всей бригадой набросились на Џотапова. Њы качали его, сменЯЯ
один другого, и, снова вступаЯ в дело, кричали ликующе, с хохотом и свистом,
с хлопаньем в ладоши и кровожадными криками: "Ќикакой туфты! Ќикакой туфты!"
Џотапов потерЯл голос еще до того, как мы наполовину выплеснули
переполнЯвшие нас чувства. Ћн шаталсЯ и закатывал глаза. Њы схватили его под
мышки и потащили к вахте, не выпускаЯ из рук, и орали на всю темную тундру
тот же дикий, воинственный припев, ставший отныне нашим лагерным
"гимном".

‚се замеры в кусты!
‚се замеры в кусты!
Ќикакой туфты!
Ќикакой туфты!

...‚ этот знаменательный день Я не только познакомилсЯ с туфтой, но и
понЯл самое важное: настоЯщую туфту можно зарЯдить лишь под флагом
принципиальной борьбы с туфтой!
…сли в лагере и выпадает порой какое-то счастье, то в этот день оно
посетило нас. Њы бригадно радовались в дороге, хохотали в бараке. Ќичего
особенного не произошло -- раз в семь или восемь преувеличили реальную
выработку, нормальное производственное вранье, без крупного обмана и
маленькой конторки не выстроить -- только и всего. Ќо нас восторженно
потрЯсла фантастичность обмана. Ѓыли какие-то изЯщность и красота в том, как
обеспечил наш бригадир завтрашний нормальный паек. ’уфта была зарЯжена не
той топорной, ремесленной работой, какую мы пытались самолично сотворить
лживыми цифрами вывезенных тачек. Ќет, она покорЯла мастерством,
равновеликим искусству, а не производству.
-- Џотапов - человек министерского ума,-- твердил увлекающийсЯ
•андомиров.-- …му бы главком руководить, а не бригадой. ‘ таким не
пропадешь, это точно.
Ќам в тот вечер казалось, что найден единственно верный способ
нормального существованиЯ в лагере -- туфтить и туфтить, переходить от
одного обмана к другому, заботитьсЯ не о деле, а о показухе. Њы почему-то
все поголовно уверились, что так будет продолжатьсЯ всегда. Ќикому -- кроме
самого Џотапова, разумеетсЯ,-- и в голову не пришло, что ни …нин, ни его
прорабы, ни даже оперуполномоченные на Њеталлургстрое ни секунды сами не
верЯт в истинность фантастических землЯных выработок. Ќо они знали, что если
их не одобрить сегоднЯ, то завтра, ослабленные недоеданием, мы и того мизера
не выработаем, какой реально наработали сегоднЯ. Ѓлизились выемки котлованов
под оборудование, там ни показуха, ни туфта не проходили -- машины надо
ставить на настоЯщие фундаменты. Љогда начались эти работы, Я уже не
трудилсЯ на Њеталлургстрое, но с товарищами еще встречалсЯ -- им было
нелегко! џн •одзинский, дольше других потрудившийсЯ на "общих работах", так
сформулировал следующий этап строительства: "Ќаверху -- Ѓог, по бокам --
мох, впереди -- ох!"
Џосле ужина всЯ бригада повалилась на нары. Љто-то подсчитал, что
каждый лишний час сна эквивалентен пЯтидесЯти калориЯм пищи -- таким
резервом энергии нельзЯ было пренебрегать. Џравда, нам длЯ нормального
существованиЯ тогда не хватало, наверно, тысЯчи две калорий, то есть лишних
сорока часов сна ежесуточно, но тут уже ничего нельзЯ было поделать.
џ перед сном погулЯл по лагерю. “ клуба небольшаЯ толпа ожидала, когда
откроют двери. Ќа стене висело объЯвление, что сегоднЯ самодеЯтельные танцы
и производственные частушки, а во втором отделении скрипичный концерт
Љорецкого, заключенный скрипач играет на собственном инструменте. џ уселсЯ в
первом рЯду. Ќароду быстро прибывало. Ќе так много, как при показе
кинофильмов, но с ползала набралось. ЏерваЯ часть менЯ не увлекла -- та
самаЯ самодеЯтельность, котораЯ, по определению •андомирова, делалась не
профессионалами и потому восторгов не вызывала.
Ђ скрипач Љорецкий играл хорошо. Ћн, как и мы, был еще в гражданской
одежде, а не в лагерном обмундировании -- правда, не во фраке, как
полагалось бы, будь он на воле, а в пиджачной паре.
‚ нашем соловецком этапе его не было, он, наверно, прибыл с
красноЯрцами, их партиЯ выгрузилась в „удинке вскоре после нашей. € ему, и
его аккомпаниатору -- тоже профессиональному пианисту -- дружно похлопали. ‚
зале сидели и настоЯщие любители музыки.
Љорецкий завершал клубный вечер. Ћн еще не раскланЯлсЯ на сцене, а
зрители уже повалили вон. џ подошел к скрипачу и поблагодарил за музыку. Ћн
ответил равнодушным кивком, признание лагерного слушателЯ, вероЯтно, и не
заслуживало большего. џ продолжал:
- ЊенЯ взЯли в ‹енинграде, а судили в Њоскве. € вот перед самым арестом
приключилась такаЯ историЯ. ‚ Ѓольшом зале ‹енинградской филармонии объЯвили
концерт известного скрипача. џ поспешил туда, но все билеты были проданы. €
сколько Я ни выпрашивал лишнего билетика, попасть на концерт мне не удалось.
џ очень жалел, в программе значились прекрасные скрипичные пьесы.
Љорецкий немного оживилсЯ:
- Ќаверно, был концерт Њирона ЏолЯкина или Њихаила ќрденко? Ћни часто
тогда выступали. џ сам очень люблю этих превосходных скрипачей.
- ќто был ваш концерт, Љорецкий,-- сказал Я.-- € на ваш концерт в
‹енинграде Я не достал билета. Ђ сейчас слушаю вас, не затратив ни денег, ни
времени на очередь в кассе. € не знаю, радоватьсЯ этому или печалитьсЯ.
Ћн смущенно засмеЯлсЯ и пожал мне руку. Ќесколько человек,
заинтересованные нашим разговором, подошли поближе. Љорецкий оглЯнул
опустевший зал и что-то сказал аккомпаниатору. ’от пожал плечами. Џожалуй, Я
сыграю вам кое-что из программы того концерта, раз уж вы тогда не сумели
менЯ послушать. € только сольные вещи, у нас нет нот длЯ аккомпанемента.
џ уселсЯ на прежнее место, рЯдом сел аккомпаниатор. ‚се оставшиесЯ
слушатели занЯли два рЯда. Љорецкий сыграл "–ыганские напевы" ‘арасате,
кусочек из баховской "—аконны", две скрипичные арии -- ѓенделЯ и ѓлюка. џ
слушал закрыв глаза. ‚еликаЯ музыка в лагерном клубе хватала за душу еще
сильней, чем в нарЯдных концертных залах. Љорецкий опустил скрипку и сказал:
-- Џростите, больше не могу. Ќаш паек не восполнЯет затраты даже
физической энергии, не говорю уже о нервной. Ћправлюсь после этапа, буду
играть больше. ‘пасибо всем, что так слушали менЯ!
Ћн благодарил нас, мы благодарили его. џ вышел из клуба и стал бродить
по опустевшему лагерю. Њузыка опьЯнила менЯ сильней, чем вино, она
расковывала душу, а не тело. Њузыку надо было пережить в одиночестве. џ
подходил к нашему семнадцатому бараку и возвращалсЯ к запертому клубу. €з
кухни возле клуба тЯнуло запахом завтрашней утренней баланды, Я два раза
прошлЯлсЯ мимо раздаточного окна и непроизвольно втЯгивал в себЯ
малопитательный аромат. Ѓлизость кухни мешала восстанавливать в памЯти
услышанные мелодии. џ рассердилсЯ на себЯ, что низменные потребности тела не
корреспондируют высоким наслаждениЯм души, и пошел в барак.
‘ верхних нар свесил голову Џрохоров.
-- Ќу как, ‘ерега, концерт?
-- Ћтличный. Њожешь пожалеть, что не пошел
-- †алею только о том, что раздатчик не налил второй миски супа. ‘лышал
недавно лагерное изречение: одной пайки мало, а двух не хватает. ’очно по
мне.
…го жалобы вдохновили менЯ на ослепительную идею.
-- Ђ трех паек хватило бы, ‘аша? Њогу предложить их.
Ћн даже вздохнул, до того несбыточны были мои посулы.
-- Ќе уверен, что и тех хватит, но попробовать бы надо. Џомнишь, как
учили вузовские диаматчики: критерием истины ЯвлЯетсЯ практика. Ћсобенно в
лагере -- очень уж философское это учреждение.
-- ’огда слезай со второго этажа, бери бак -- и пошли за тремЯ порциЯми
баланды длЯ каждого. Ћн ни единым членом не пошевелилсЯ.
-- Ќе трепись! ‘ам трепло, но такого...
-- ‚се-таки послушай.
€ Я рассказал, что, проходЯ мимо столовой, почуЯл дух еще не полностью
розданной сегоднЯшней баланды. Ѓригады на ночные работы не выводЯт,
организованных раздач больше не будет. —то поварам делать с остатками
варева? ‘ами поедают, потчуют друзей... Џочему бы нам не выпросить немного и
длЯ себЯ? Њогут шугануть, да ведь попытка не пытка.
Џрохоров проворно соскочил с нары и схватил бачок.
- Џошли, ‘ергей. “словиЯ такие: Я несу бак, ты выпрашиваешь баланду.
’искать романы и раскидывать чернуху, выражаЯсь по-лагерному, ты мастер. ’ак
вот -- сегоднЯ ты должен превзойти самого себЯ -- в смысле переплюнуть
любого оратора.
-- Ѓудь спокоен. Џламенные проповеди епископа €оанна •ризостома,
прозванного ‡латоустом, покажутсЯ невнЯтной мЯмлей сравнительно с моей речью
к поварам.
Ќо всЯ заранее расхваленнаЯ моЯ речь свелась к двум умолЯющим фразам.
Џрохоров взметнул пустой бачок на раздаточный столик, из окна выглЯнул
упитанный поварюга -- щеки шире плеч, а Я, смешавшись, пробормотал:
- Љореш, будь человеком. Ќам бы остатку, понЯл... Џовар вытаращилсЯ на
менЯ и издевательски ухмыльнулсЯ. ‚идимо, еще не было случаЯ, чтобы “ксус
Џомидорычи из "пЯтьдесЯт восьмой" осмеливались просить добавки. Ћн взЯл
бачок, кликнул помощника и пошел с ним к котлам. ‘пустЯ минут пЯть --
наливали в бак литровыми черпаками -- оба они единым махом водрузили на
столик наполненную доверху посуду Џовар со смешком снабдил менЯ ценным
наставлением:
- ’ащи, доходЯга. € не обварись, суп горЯчий. џ поманил скрывавшегосЯ в
тени Џрохорова.
- Џо условию -- носка твоЯ.
Ќо он не сумел даже снЯть трехведерный бак со стола. ‚двоем мы все же
стащили его на землю, не пролив и капли драгоценного варева. ‚цепившись в
ручки бака, мы потащили добычу в барак. Ќо руки долго не выдерживали
тЯжести, мы менЯлись местами. ќто удлинЯло отрезок пути без остановок не
больше, чем на десЯток метров. Џотом Џрохоров предложил тащить в четыре
руки. ‘тало легче держать бак, зато трудней двигатьсЯ: идти приходилось
боком вперед. Ќа полдороге, у каменной уборной, солидного домика с обогревом
и крепкой крышей -- сконструировали длЯ пурги и тЯжкоградусных морозов -- Я
попросил передыха.
-- Ћтлично! Џойду, облегчусь,-- сказал Џрохоров и направилсЯ к уборной.
Ќо его остановил парень из "своих в доску" и заставил вернутьсЯ.
-- Џарочка занЯла теплое местечко, так он сказал,-- объЯснил Џрохоров
возвращение.
Њы с минуту отдыхали, потом снова взЯлись за ручки. €з уборной вышли
мужчина и женщина, к ним присоединилсЯ охранЯвший любовное свидание -- все
трое удалились к другому краю лагерЯ, там было несколько бараков длЯ
бытовиков и блатных.
-- Њать-натура в любом месте берет свое,-- сказал Џрохоров,
засмеЯвшись,-- ’еперь так, ‘ергей, через каждые сто шагов остановка на три
минуты. аги считаешь ты, ты физмат кончал, а Я лишь электрик.
-- ќлектрики без математики -- народ никуда,-- возразил Я, но начал
считать шаги.
‚тащив ношу в барак, мы поставили бачок на длинную скамью,
протЯнувшуюсЯ вдоль стола, и сами изнеможденно повалились на нее по обе
стороны бака -- так уходились, что не было сил сразу хвататьсЯ за ложки.
Ѓарак мощно спал, наполнЯЯ воздух храпом, сонным бормотанием и
разнообразными испарениЯми. џ предложил будить всех и каждому выдавать по
миске супа. Џрохоров рассердилсЯ.
-- ‘лишком жирно -- всем по миске. € не подумаю подкармливать тех, кто
раздобылсЯ деньгами, жрет провизию из ларька, а с нами и в долг не
поделитсЯ. Ѓудим только хороших людей и настоЯщих доходЯг. € не всех разом,
а по паре, чтобы без толкотни и шума. ЏерваЯ очередь -- наша с тобой.
ђаботаем!
Њы принЯлись выхлебывать бак. Џшенный суп был вкусен и густ, в нем
попадались прожилки мЯса. Ќо когда, впихнув в себЯ порции четыре варева, мы
отвалились от бака, уровень в нем понизилсЯ всего лишь на три-четыре
сантиметра.
-- Ќет мочи,-- огорченно пробормотал Џрохоров. -- ЏоглЯди, брюхо, как
барабан. Ќе то что ложкой, кулаком больше не впихнуть.
џ отозвалсЯ горестно-веселым куплетом, еще с великих голодух 1921 и
1932 годов засевшим у менЯ в мозгу:

—то нам дудка, что нам бубен?
Њы на брюхе играть будем.
Ѓрюхо лопнет -- наплевать!
Џод рубахой не видать!

-- џ бужу Ђльшица, ты Ђлександра €вановича,-- сказал Џрохоров.
‘тарик ќйсмонт, услышав о неожиданном угощении, поднЯлсЯ сразу. Ђльшиц
сперва послал Џрохорова к нехорошей матери за то, что не дал досмотреть
радужного сна, но, втЯнув ноздрЯми запах супа, тоже вскочил -- даже в самых
радостных сновидениЯх дополнительных порций еды не выдавали. ќйсмонт
похлебал с полмиски и воротилсЯ на нары. Ђльшиц наслаждалсЯ еще дольше, чем
мы с ‘ашей Џрохоровым. ‡атем наступила очередь •андомирова и Ђнучина, после
них разбудили бригадира Џотапова и бывшего экономиста џна •одзинского. ќта
пара глЯделась у бака эффектней всех -- рослый Џотапов, не вставаЯ со
скамьи, загребал в баке ложкой, как лопатой, а маленький •одзинский
приподнималсЯ на цыпочки, чтобы захватить супа в глубине бака. Џиршество в
бараке продолжалось до середины ночи, но мы с Џрохоровым этого уже не
видели. Њы, обессиленные от сытости, провалились в сон, когда над баком
трудилась четвертаЯ пара соседей.
... ђассказ мой будет неполон, если не поведаю о нескольких встречах с
Џрохоровым, после того как мы -- надеюсь, навек -- распростились с лагерем.
‚ 1955 году решением ‚ерховного ‘уда ‘‘‘ђ нас обоих реабилитировали.
Џрохоров испытал еще одну радость, мне, беспартийному, неведомую -- его
восстановили в партии со всем доарестным стажем. Ћн жил у сестры в
ѓендриковом переулке, в доме, где некогда обитали Ѓрики и ЊаЯковский, там
уже был тогда музей ЊаЯковского.
-- ‘рочно ко мне, встретимсЯ на ’аганке,-- позвонил мне Џрохоров, Я
тоже тогда жил в Њоскве у родственников.
“ станции метро на ’аганке Џрохоров рассказал мне о своей радости и
объЯвил, что ее надо отметить: душа его жаждет зелени, которой нам так не
хватало на севере, а также хорошего шашлыка, отменного вина и небольшого
озорства -- из тех, которым все удивлЯютсЯ, но которые не заслуживают
милицейской кары. џ предложил поехать в Џарк культуры и отдыха -- зелени там
хватит на долгую прогулку, а шашлыков и вина в ресторане -- на любые
культурные запросы. —то же до хулиганства, то выбор его предоставлЯю ему
самому. Њы спустились в метро. Ќа середине эскалатора Џрохоров, скромно
стоЯвший на ступеньке, вдруг издал дикий индейский клич и мгновенно принЯл
прежний скромный вид. Ќа нас обернулись все, находившиесЯ на эскалаторе.
Ѓоюсь, виновником отчаЯнного воплЯ пассажиры посчитали менЯ -- Я неудержимо
хохотал, а с лица Џрохорова не сходила постнаЯ благостность, почти свЯтость.
Њы поднЯлись вверх на ЋктЯбрьской площади. Џрохоров вдруг затосковал.
‚оинственного клича в метро ему показалось мало, ликующаЯ душа требовала
чего-то большего. Ћн пристал ко мне -- что делать? џ рассердилсЯ. ЊенЯ
затолкали пешеходы, ринувшиесЯ на зеленый свет через площадь. ‚ те годы на
ЋктЯбрьской не существовало подземных переходов, все таксисты ЋктЯбрьскую,
как, впрочем, и ’аганку, дружно именовали "Џлощадью терпениЯ", а пешеходы
столь же дружно клЯли. Џосередине площади, на выстроенном длЯ него бетонном
возвышении, милиционер в белых перчатках лихо командовал пЯтью потоками
машин, старавшимисЯ вырватьсЯ на площадь с пЯти вливавшихсЯ в нее улиц.
-- —то делать? Џосоветуй же, что бы сделать?-- громко скорбел ошалевший
от счастьЯ Џрохоров.
џ показал на милиционера, величаво возвышавшегосЯ в струЯх обтекавших
его машин.
-- Џодойди к нему и поцелуй его.
Џрохоров мигом стал серьезным.
-- Џоставишь три бутылки шампанского, если выполню.
-- Ђ ты пЯть, если не выполнишь.
-- ѓодитсЯ. ѓлЯди во все глаза.
Ћн решительно зашагал с тротуара на середину площади. ‡авизжала
тормозами чуть не налетевшаЯ на него "Џобеда". Њилиционер сердито засвистел
и свирепо замахал рукой, чтобы нарушитель порЯдка немедленно убиралсЯ.
Џрохоров подошел к милиционеру и что-то проговорил. Њилиционер вдруг
расплылсЯ в улыбке и наклонил голову к Џрохорову. ’от чмокнул стража порЯдка
в щеку, что-то еще сказал и направилсЯ на другую сторону площади.
Њилиционер, не сгонЯЯ дружелюбной улыбки, помахал вслед моему другу
затЯнутой в перчатку рукой -- два или три водителЯ, не понЯв жеста,
испуганно затормозили. џ побежал на переход, но пришлось переждать, пока
пройдет плотный поток машин -- рейд Џрохорова через площадь создал немалый
затор.
-- ‘ашка, что ты ему сказал?-- спросил Я, догнав ушедшего вперед
друга.-- Ќе сомневаюсь, врал невероЯтно. Џрохоров поморщилсЯ.
-- Ќет такого враньЯ, чтобы милиционеры дали себЯ поцеловать --
фантазии у тебЯ не хватает.
- —то же ты ему наговорил?
-- ’олько правда могла подействовать. ’ак, мол, и так, милок, сегоднЯ
восстановили в партии со всем стажем. Џрости, не могу, душа поет, дай Я тебЯ
поцелую! € поцеловал!
-- ’ри бутылки шампанского за мной, расплата без задержки,-- сказал Я,
восхищенный, и мы повернули в парк ѓорького.
“же вечерело, когда мы уселись на веранде ресторана. Ќад столиком
нависал абажур, в нем светились три лампочки. ‚ душе Џрохорова еще бушевал
задор. Ќо хулиганить в одиночестве ему уже не хотелось.
-- ’еперь твоЯ очередь творить несуразное,-- объЯвил он. џ возмутилсЯ.
-- ‘ чего мне несуразничать? џ реабилитацию уже отпраздновал.
Ћн показал на абажур.
-- Џомнишь, как в Ќорильске мы отмечали освобождение из лагерЯ? ’ы
тогда дважды попадал пробкой от шампанского в указанные тебе точки на
потолке. ђазбей пробками эти лампочки. трафы плачу Я.
-- ђаньше подвыпившие купчики били зеркала,-- съЯзвил Я.
-- Ѓить зеркала -- к несчастью,-- строго возразил он.-- џ человек
современной индустриальной культуры и верю в нехорошие приметы.
ќлектролампочка в каталогах научного суевериЯ не значитсЯ. Ѓей, говорю тебе!
џ аккуратно установил первую бутылку на нужное место и ослабил пробку.
Љогда пробка сама поползла наверх, Я снЯл руки со стола и безмЯтежно
откинулсЯ на стуле. Ќа звон разлетевшейсЯ вдребезги лампочки прибежала
рассерженнаЯ официантка.
-- ЌесчастнаЯ случайность,-- объЯснил сиЯющий Џрохоров.-- Ќе сердитесь,
девушка.
-- ‚от Я позову милиционера, и он установит, случайность или
безобразие,-- пригрозила официантка.
-- Џравильно. ‡овите, надо призвать к порЯдку зарвавшеесЯ хулиганье,--
сказал Я.-- Ќо учтите, девушка, этот наглый тип,-- Я сурово ткнул пальцем в
ухмылЯвшегосЯ друга,-- сегоднЯ платит вдесЯтеро за каждое повреждение,
которое нанесет ресторану. ‚ремЯ у него подошло на денежные расходы, надо
этим воспользоватьсЯ.
€ скажите шефу, чтобы шашлык был такой, какого и в "Ђрагви" не готовЯт.
-- Ѓольше не разбивайте лампочек,-- попросила официантка.
ашлык поспел к моменту, когда и втораЯ лампочка разлетелась осколками.
Ћфициантка уже не сердилась, а улыбалась. Ћна сказала:
-- “чтите, ребЯта, запасных лампочек сегоднЯ мне не достать. …сли и
третью уничтожите, будете сидеть в темноте.
Њы учли ее угрозу и разнесли последнюю лампочку, когда покончили с
шашлыком. Ћфициантка проводила нас до выхода и пожелала, чтобы мы приходили
почаще, ей нравЯтсЯ веселые люди.
Љогда мы, выйдЯ из парка, зашагали к метро, Џрохоров задумалсЯ.
Њне показалось, что он не угомонилсЯ и обдумывает новую каверзу. Ќо он
сказал со вздохом:
-- ‡автра выхожу на работу. Џредлагают ответственную должность в
главке, а там у них такие порЯдки, столько технического старьЯ -- разгребать
и разгребать эти Ђвгиевы конюшни, как, помнишь, выражалсЯ у нас начальник
культурно-воспитательной части. Ќадо выводить главк на уровень современной
техники. ‚се времЯ думаю только об этом.
-- ‚се же не все времЯ,-- не поверил Я. Ћн удивленно посмотрел на менЯ.
Ћн не понЯл, почему Я возражаю.

ЏЋ„ ‡ЌЂЉЋЊ ‚Ћ„Ћ‹…џ

“дарнаЯ бригада инженеров-землекопов постепенно таЯла. „вух или трех
вызвали в Њоскву на переследствие -- не то освобождать, не то добавить срока
заключениЯ -- случалось и то, и другое. Ќесколько "доходных" старичков
устроили в "лагерные придурки", то есть перевели служить в конторы лагерЯ
или строительства. ‘тали направлЯть и на работу, как-то отвечающую
специальности. Џервым таким счастливцем стал, Я уже говорил, Ђлександр
€ванович ќйсмонт: он прочно засел в Ќорильскснабе. ‚скоре дошла очередь и до
моего друга Ђлександра Џрохорова: в Ќорильск с каждым пароходом приходило
энергооборудование, и то, которое он до ареста закупал в ‘оединенных татах.
Ѓез настоЯщего знатока электрических машин нельзЯ было даже рассортировать
их, не говорЯ уже о грамотной эксплуатации.
‘реди изъЯтых из бригады Џотапова был и другой энергетик -- Њихаил
Џетренко. € перемещение его "с общих работ в тепло" произошло так
своеобразно, что стало на времЯ важной темой длЯ лагерного трепа. Џетренко
жил в соседнем бараке. ‚ечером мы с ‘ашей Џрохоровым пошли выслушать из
первых уст историю его внезапного возвышениЯ.
Ќе могу сказать, чтобы Я хорошо знал Џетренко, его никто хорошо не
знал. ирокоплечий, красивый, на голову выше менЯ, насмешливый и резкий, он
дер-жалсЯ от всех особнЯком. Џрохорову он по приезде сказал, что надеетсЯ на
скорое освобождение, таких как он, либо сразу расстреливают, либо держат в
заключении только длЯ видимости. Ќо его не расстрелЯли, значит освободЯт
досрочно, то есть не дальше двух-трех лет. Ћн, мы знали это, был из молодых
специалистов, которые быстро взбирались по служебной лестнице в годы 1936 --
38-е, когда тюремнаЯ эпидемиЯ радикально чистила начальственные кабинеты. ‡а
несколько лет он пробежал в административном аппарате от рЯдового инженера
до начальника не то главка, не то управлениЯ. ќнергооборудованиЯ в
ЌаркомтЯжпроме. € быть бы ему в самой скорой скорости замнаркома, не срази
его зараза чьих-то доносов.
Џетренко сидел на скамье у стола, а вокруг - на той же скамье и на
нарах -- размещались слушатели. Њы с Џрохоровым тоже уселись на нары.
Џетренко с воодушевлением разглагольствовал:
-- Ђ началось, ребЯта, с того, что Я заметил, как раскачиваютсЯ
лампочки на столбах. Ќу, думаю, дает ветер! Ђ грЯнут пЯтидесЯтиградусные
морозы и сорвутсЯ дикие пурги? џ спросил Ђлександра €вановича, он уже засел
в Ќорильскснабе, сколько лампочек занарЯжено Ќорильскстрою до следующей
навигации. „вести тысЯч штук, вот такую он дает справку. ‚се Ясно, думаю, в
середине полЯрной ночи Ќорильск погрузитсЯ во тьму. € пишу заЯвление нашему
главному начальнику ‡авенЯгину: есть все основаниЯ считать, что в феврале
Ќорильскснаб израсходует последнюю лампочку, потому что в условиЯх ‡аполЯрьЯ
срок службы осветительных приборов существенно сокращаетсЯ. €мею по этому
поводу конкретное предложение -- прошу принЯть лично. Ќа другой день в
бараке курьер с винтовкой: срочно за мной, вещей не брать. € прЯмо к
‡авенЯгину. Ђ мы с ним и на воле были немного знакомы: он требовал в
ЌаркомтЯжпроме всЯкое оборудование длЯ ЊагнитостроЯ, где работал директором,
Я по своей линии старалсЯ удовлетворить. "‡наете ли вы,-- говорит он,-- что
ѓосплан решительно отклонил нашу просьбу о большем количестве лампочек? ‚ы
собираетесь воздействовать на ѓосплан, который отказал мне?" Ќе на ѓосплан,
говорю, в ѓосплан у менЯ нет ходов. Ќо если разрешите дать личную телеграмму
на склады ѓосрезерва, то там у менЯ были свЯзи, в прошлом не раз выручали
менЯ, а Я, естественно, их. Ћн берет ручку: "Ђдрес складов ѓосрезерва, кто
там начальником? -- € объЯснЯет: -- „ам телеграмму от своего имени, можете
идти". € тот же гаврик с винтовкой -- дежурил за дверью -- обратно в барак.
ќто было две недели назад.
- „ве недели никому ни слова!-- восхитилсЯ Џрохоров.-- ‚ыдержка у тебЯ,
Њиша!
-- Ќечем похвастатьсЯ, вот и всЯ выдержка. џ ведь на что рассчитывал?
Џосадили менЯ без права переписки, знакомые навернЯка думают, что
расстрелЯн. Ђ Я, нате вам -- жив! ‚печатление, понимаете! € вот дней пЯть
назад снова посол с винтовкой. ‡авенЯгин мрачней нашего заполЯрного неба.
"‚ы издеватьсЯ надо мной вздумали, а ваши приЯтели заодно с вами?" € сует
ответную телеграмму: "Њатериалами ѓосрезерва распорЯжаетсЯ маршал ‚орошилов.
‘ообщаю его адрес: Њосква, ”рунзе, 19". џ говорю: "Џростите, гражданин
начальник строительства, но ведь Я предлагал послать телеграмму лишь с
вашего согласиЯ, но от своего имени". Ћн указывает на стол: "Џишите!" џ
пишу: "„орогой ЉолЯ, жив, здоров, работаю Ќорильскстрое. Ћчень прошу
выделить длЯ нашего заполЯрного строительства тысЯч двести электролампочек.
‡аранее благодарю. Џетренко". ‡авенЯгин: "‘егоднЯ же отправлю, но если и тут
будет обман..." € поглЯдел -- ударил! Ђ вчера новый вызов, совсем другое
лицо. ‚ежливо предлагает сесть, показывает телеграмму: "‘частлив, что ты
здоров. ‹ично слежу продвижением вагона лампочек адресу ЉрасноЯрск, контора
ЌорильскстроЯ. Ќиколай".
- ‚оистину, блат носит пЯть ромбов!-- воскликнул кто-то из слушателей.
- Џокажи телеграмму!-- потребовал Џрохоров.
- …ще чего! Ќа ней же стоЯл шифр "секретно". •оть и мне адресована, но
держать ее не имею права. џ не кончил, ребЯта. ‡авенЯгин говорит: "‡автра
вас переведут из бригады общих работ в Ќорильскснаб. Џолучите пропуск длЯ
бесконвойного хождениЯ по всем производственным объектам, вам также
назначаетсЯ персональный оклад в размере двухсот пЯтидесЯти рублей в месЯц".
- Ќе оклад, а промвознаграждение,-- поправил другой слушатель.-- Ћклады
только у вольных.
- Ќу дела!-- воскликнул Џрохоров.-- Њиша, говорю тебе точно: в будущем
году выйдешь на волю! ‡авенЯгин хороших работников ценит.
-- € Я так думаю,-- скромно согласилсЯ Џетренко.-- € уже написал своим,
что надеюсь в будущую навигацию поЯвитьсЯ в Њоскве.
...Њихаил Џетренко в будущем году не поЯвилсЯ в Њоскве. …ще немало лет
должно было пройти, прежде чем он вышел на волю. ‡авенЯгин был многовластен,
в недалеком будущем ему предстоЯло возвыситьсЯ до заместителЯ самого наркома
ЌЉ‚„, он мог своей властью посадить любого в тюрьму или ввергнуть в лагерь,
но освободить уже посаженного было сверх его сил и прав. Џетренко
освободилсЯ из лагерЯ не скоро и не на радость. Ћн выглЯдел крепче любого из
нас, но его сразил паралич -- и уложил, уже вольного, в постель на долгое и
мучительное умирание. Ќе знаю, действовал ли тут климат, или безрадостное
существование, но среди моих знакомых четырех человек свалили параличи. €
хоть в Ќорильском лагере обитали десЯтки тысЯч заключенных, Я числил в
знакомых человек сто, от силы полтораста. —етверо паралитиков на полтораста
здоровых людей -- слишком зловещаЯ цифра, чтобы ее отнести лишь к
статистически вероЯтным...
Њы -- инженеры-землекопы -- продолжали уменьшившейсЯ бригадой ходить на
промплощадку ЊеталлургстроЯ. Ќо уже не снимать дерн с земли, а копать
котлованы. € труд стал мучительно трудней, и погода не радовала. Ћтведенный
нам уголок планеты в сентЯбре попал под созвездие ‚одолеЯ. Ќичем другим Я не
могу объЯснить, почему так низко оседали на горы тучи, почему они были так
черны, так обильно напоены водой. „ождь лил и лил, как заведенный, он
переставал изредка на часок, чтоб потом припустить с учетверенной силой. Ћн
шел только днем и, похоже, только длЯ нас. Џоздним вечером, когда мы
укладывались на нары, он переставал. Ќочью неЯркие звезды насмешливо
подмигивали раскисшей, заболотевшей земле. Љ утру небо снова хмурилось.
Њы выходили на развод к шести часам. Ћхрана пропускала через ворота
тысЯчи заключенных, отсчитываЯ при свете факелов и ручных фонарей каждую
пЯтерку. ЋперациЯ выхода на работу занимала не меньше двух часов. Џолчаса из
них можно было слукавить в бараке, но на большее нас не хватало: по зоне
метались коменданты и нарЯдчики, лучше дрожать в колонне, медленно
подползавшей к воротам, чем сносить брань и тычки. —тобы подстегнуть нас,
нарЯдчики временами объЯвлЯли, что сегоднЯ -- развод без последнего. Ќу и
торопились же тогда! Џоследнему, замешкавшемусЯ в зоне, так доставалось, что
в этот день ему выдавали в медпункте освобождение, не допытываЯсь, где болит
и давно ли началась хворь.
џ замечал, что дождь терпеливо выжидает, чтоб Я пристроилсЯ в свой рЯд.
Џока Я торчал в очереди за едой и слонЯлсЯ по зоне, он собиралсЯ с силой.
Џервые капли падали, когда Я подталкивал •андомирова к краю, чтобы стать на
свое место. Џотом с другого бока менЯ толкал неповоротливый ‹ипский, а его
Ђльшиц, и дождь усиливалсЯ. Ќаши движениЯ синхронизировались: мы делали шаг,
он -- скачок, мы приближались к вахте, он становилсЯ гуще. ‡а воротами, на
улице, мы всей колонной бежали, а он лил как из ведра.
‚се это было по-своему забавно. €ногда мне даже нравилось мое странное
существование: и эти черные тени, мечущиесЯ по зоне от нарЯдчиков, как
грешники от чертей, и эта сераЯ дождливаЯ завеса перед глазами, и
расползающаЯсЯ под ногами землЯ, и пылающие у вахты факелы, и громкие крики
охраны: "Џроходи! ЏерваЯ, втораЯ, третьЯ!.." џ уговаривал себЯ: "Ќадо,
дьЯвол его дери, испытать и такое -- насколько жизнь твоЯ стала богаче
впечатлениЯми!" Ќормального человека подобные рассуждениЯ, вероЯтно, лишь
возмутили бы. џ к нормальным людЯм не принадлежал. †изнь играла в каждой
моей клетке, Я не мог не радоватьсЯ жизни, как бы она ни была скверна. џ был
счастлив уже потому, что существовал, что ЯвилсЯ в этот довольно нелепый,
но, в общем, сносный мир. Ћстальное было тоже важно, но не так. „умаю, что и
тело, и дух мой требовали жестокого испытаниЯ, как ноги требуют порой бега,
а кулаки -- драки. џ утверждал себЯ, упрЯмо отвергаЯ все, что пыталось менЯ
согнуть. „аже в следственной камере, шагаЯ из угла в угол, Я вечно
что-нибудь мурлыкал под нос. Њногие считали менЯ дурачком, другие
простачком, Ђнучин утверждал, что Я попросту здоровЯк. Љак бы там ни было,
мне иногда бывало хорошо, когда было плохо.
ЏодставлЯЯ горевшее лицо холодной россыпи дождЯ, Я начинал
непроизвольно напевать. ЊенЯ толкал локтем ‹ипский.
- ‡аймемсЯ делом. ‚чера мы остановились на преобразованиЯх ‹оренца.
Њы уже несколько дней коротали развод во взаимных лекциЯх. ‚ эту неделю
была моЯ очередь, Я излагал ‹ипскому теорию относительности. Ѓез бумаги и
карандаша это было непросто, но он легко разбирал и запоминал формулы,
написанные мной пальцем в воздухе. џ говорил вчера об опытах Њайкельсона и
Њорли, о принципах механики Ќьютона, о нелепом, ничего не выражающем
абстрактном пространстве Ќьютона, вытеснившем из науки живое, телесное,
реально существующее пространство „екарта и ‘пинозы, и о том, к каким
парадоксам привело это незаконное вытеснение. Љогда Я принЯлсЯ чертить в
воздухе знаменитую формулу ќйнштейна длЯ замедлениЯ времени на движущихсЯ
телах, Ђльшиц с тоской проговорил:
-- Љак вам не надоест, товарищи? ’ак плохо, так абсолютно плохо, а вы
еще о каких-то относительностЯх! Ќеужели не можете найти другого времени длЯ
ваших формул времени?
џ сконфуженно замолчал. Ђльшиц куталсЯ в свой роскошный шалевый
воротник, наружу высовывалсЯ один посиневший нос. Ћн устал, еще не выйдЯ на
работу. „аже наш негромкий разговор заставлЯл его страдать. џ вытер
полотенцем, висевшим у менЯ на шее, мокрое лицо. ЏоднималсЯ ветерок, дождь
бил в глаза. ‘ каждой минутой становилось холоднее.
-- Џродолжайте,-- сказал ‹ипский.-- Њы не мешаем, мало ли у кого
расходЯтсЯ нервы!
Ћн стоЯл к Ђльшицу вполоборота, чтобы заслонить его спиной от моих
объЯснений. џ понизил голос. ђечь шла о потрЯсающих открытиЯх. ‚се, что в
мире имело массу, содержало и скрытую, невероЯтно огромную энергию, теперь
это было доказано научно строго, простым разложением в математический рЯд. Ђ
сама механика Ќьютона с ее крохотными кинетическими энергиЯми и
микроскопическими земными скоростЯми оказывалась лишь частным случаем,
предельной гранью этой новой, созданной совсем недавно, какие-нибудь
тридцать лет назад, могущественной механики больших энергий и скоростей.
Њы так увлеклись, что и не заметили, как подошли к воротам. ђаздалась
команда:
-- Ѓригада Џотапова, вперед! ЏерваЯ, втораЯ, третьЯ...
Ћдна пЯтерка за другой выбирались на улицу и там останавливались,
поджидаЯ, пока не сосчитают всех. Љонвоиры выстраивались в голове с
винтовками наперевес, как бы собираЯсь в атаку, с боков нас охранЯли стрелки
с овчарками. Џотом старший в конвое закричал: "Џошли!" -- и мы побежали. Њы
не могли не бежать. Ѓег начинал передовой стрелок, озЯбший за времЯ развода,
в бег рвались овчарки, застоЯвшиесЯ у вахты, в бег стремились и мы сами --
только бег мог нас согреть. Њы бежали, проваливаЯсь в лужи, толкаЯсь и терЯЯ
равнение, квартала три или четыре, потом понемногу замедлЯли шаг. ‘верху, из
невидимых туч, лилсЯ ледЯной дождь, навстречу ему поднималсЯ густой пар. Њы
двигались, окутанные паром, как саваном. Њы уже не только мокли, но и
просыхали. Ќаступало равновесие между низвергающейсЯ на нас водой и водою,
испарЯемой нами. ђавновесие это было довольно сырым. Џоследние дома улицы
‡аводской остались позади. ‚переди показалась вахта промплощадки.
-- ‚чера у ‡авенЯгина снова решали, как с нами быть,-- сказал Ђльшиц.--
‘коро мы узнаем, кого еще отобрали на специальную работу. ‚се на свете имеет
конец, даже безобразие... Ѓольше недели Я не вынесу. “ входа в
производственную зону бег сменилсЯ очередным топтанием на месте. ЉаждаЯ
пЯтерка придирчиво сосчитывалась, потом пропускалась. ‚етер дул в спину, Я
запахнул воротник, чтоб дождь не проникал за шиворот. Ќаступил смутный
рассвет. ‘ гор летели растрепанные дикие тучи, землЯ всхлипывала под ногами.
Њир был безобразен, конечно. Ќо он трогал мое сердце даже своим безобразием.
џ готов был выносить его ровно столько, сколько буду жить,-- ни секундой
меньше! „ругого мира не имелось.
Љак следует рассвело часов в одиннадцать. џ разогнул ноющую спину и
вылез из котлована. ѓор не было видно из-за окружавших их туч. Њне иногда
казалось, что облака не опускаютсЯ на горы, а нарождаютсЯ на горах. ’учи
сползали с вершин по склонам, срывались в долину и неслись темной массой,
оставлЯЯ на пиках лиственниц зацепившиесЯ космы. Ћбычно во времЯ дождЯ туч
не видно. Ќо северный дождь по три раза в час менЯет свою природу. ‘ейчас
тоже шел дождь, но неслись тучи. ќтот северный дождь мало напоминал веселые
ливни юга. Ћн не был похож и на тот, что разразилсЯ на разводе. Ћн состоЯл
теперь из мельчайшей водЯной взвеси, непрерывно опускавшейсЯ на землю. Љогда
задувал ветер, взвесь устремлЯлась вперед -- и начинало казатьсЯ, что ты
попал в разреженный поток воды. ‚ этом удивительном дожде не было ни капель,
ни струй, но из-за обилиЯ воды не хватало воздуха. џ разевал рот и, как
рыба, глотал это химическое соединение воды и воздуха, отплевываЯ воду и
проглатываЯ воздух. Џо мху и глине с шелестом уносились мутные потоки.
‹ипский, увидев, что Я выбралсЯ наружу, сделал мне знак подойти. Ћн
стоЯл с Ђльшицем и Ђлексеевским. ‚месте со мной к кучке приблизились
•андомиров с џном •одзинским. ’от раньше трудилсЯ на другом краю площадки, а
сейчас перебралсЯ к нам. “ нас было веселее, мы чаще собирались на отдых и
дольше занимались коллективным трепом.
-- Џотапова потребовали к начальству,-- сказал Ђльшиц.-- —то бы это
значило?
- ќто ничего не означает,-- разъЯснил •андомиров.-- “строЯт ему втык за
плохую работу бригады.
-- Ќас сегоднЯ вызовут длЯ разговора,-- решил старый химик
Ђлексеевский.-- ‚от увидите, вызовут!
•одзинский дрожал от холода и сырости, у него посинело лицо. Џо щекам
‹ипского текла вода. Љ середине днЯ ‹ипский падал духом, к вечеру снова
отходил. Џеред перерывом на обед он изнемогал до того, что готов был лечь в
болото. Љружка кипЯтка, принесеннаЯ из конторки, взбадривала его, как иных
стакан вина.
-- ЏустынЯ,-- сказал он горестно, оглЯдываЯсь красными от усталости
глазами.-- Ћдна пустынЯ, даже березки нет!..
Ѓерезок не было, потому что мы их все срубили на площадке будущего
завода. џ хотел напомнить об этом ‹ипскому, но разговор захватил џн
•одзинский. џн был человек особого склада, у него не бывало упадка духа. џ
уверен, что он мог бы смеЯтьсЯ и шутить даже после допроса с избиением. Ћн
был жизненаполнен и бодр. ђодители, видимо, замесили его не на обычной нашей
жиденькой водичке унылого приспособлениЯ к жизни, а на крутом концентрате
оптимизма. ‚ любом положении он находил что-нибудь такое, что радовало.
•андомиров острил, что, когда •одзинского поведут на расстрел, он будет
торжествовать: "‚ы слышали, менЯ собираютсЯ расстреливать? Ќе вешать, не
топить, не четвертовать, а расстреливать! Џо-моему, это неплохо!" „аже голос
у него был своеобразный -- тонкий и пронзительный, слышный на далеком
расстоЯнии.
-- ‘егоднЯ утром вызвали на освобождение ‡барского,-- сказал
•одзинский, улыбаЯсь посиневшим лицом и стараЯсь сдержать дрожь в ногах.-- Ђ
он всего две недели назад получил первое сообщение о переследствии. Љолесо
раскручиваетсЯ назад. ‘ледующий, очевидно, ‹ипский. ‚от увидите, не пройдет
и года, мы все выйдем на волю!
Ќа его разнесшийсЯ по площадке голос пришло еще человек пЯть. ’еперь не
меньше трети бригады, забросив работу, спорило, точно ли раскручиваетсЯ
колесо назад и будут ли полностью исправлены ежовские перегибы ‹ипский и без
џна знал, что его вскоре освободЯт Ќа воле он работал главным инженером
одного из крупнейших мЯсокомбинатов страны. †ена его недавно сообщила, что
посетила ЊикоЯна, тот хорошо знал ‹ипского по работе и обещал
посодействовать пересмотру дела. ‘одействие такого человека было равноценно
гарантии. ‹ипский уныло махнул рукой в ответ •одзинскому. Ћсвобождение
приближалось, но до него еще надо дожить. Ћн снова с тоской оглЯнул небо и
землю. ‚етер по-прежнему нес в лицо ледЯную мокрЯдь, от нее нигде не было
спасениЯ. ‹ипский выкрутил полу набрЯкшего бушлата, из-под пальцев струйками
брызнула вода.
- „венадцать часов днЯ,-- сказал он -- …ще шесть вкалывать. есть
часов!
џ возвратилсЯ в свой котлован, но взЯлсЯ не за кирку, а за карандаш и
блокнот.
џ чиркал и вписывал, снова чиркал, потом прочитал, что получилось:

ЏустынЯ. Ќичего. Ќи лоскутка
атра случайного, ни ели, ни березы
ЏустынЯ. Љамни. ѓорнаЯ река
‚ода, текущаЯ по мху, как слезы
‡емли угрюмой ледЯнаЯ дрожь
„а тучи, рухнувшие в неботрЯсенье..
•олодный дождь, холодный мелкий дождь..
Ќет мне защиты, нет спасеньЯ!

Љогда Я управилсЯ со строчками, менЯ охватил восторг. џ захохотал и
пригрозил кулаком затученному небу. ’еперь Я со всеми ними сосчиталсЯ -- и с
небом, и с дождем, и с землей, и с ветром. Ћтныне они бессильны надо мною. џ
с наслаждением подставил ветру лицо, кожа приЯтно горела от ледЯной воды.
- ‘ергей, давай сюда!-- донессЯ издалека пронзительный голос
•одзинского. ’ебЯ требуют на завод.
џ кинулсЯ на голос. Ќад группкой взволнованных инженеров возвышалсЯ
рослый Џотапов. Ћн сердечно пожал мою руку.
- ЏоздравлЯю! ѓлавный металлург пожелал познакомитьсЯ с вами. Ќасколько
Я понимаю, на днЯх вы покинете нашу бригаду
‘горЯча мне показалось, что Я один удостоен почетного приглашениЯ. џ
собиралсЯ немедлЯ бежать на завод, Џотапов задержал менЯ. ‚сего отобрали
двенадцать человек, надо идти компактной группой. Ћдин за другим подходили
вызванные. ‘реди них был и Ђльшиц, он впервые за много дней улыбалсЯ.
- „орога туда неважнаЯ,-- сказал он. -- Ќехорошо, если перед приемом у
главного металлурга мы с вами вывалЯемсЯ в грЯзи.
…сли ближние горы были видны довольно отчетливо, то тундра всЯ
пропадала в пелене дождЯ. ѓде-то внизу, на выходе в равнинный лесок, лежал
небольшой заводик, куда нас потребовали. Љ нему надо было спускатьсЯ по
бездорожью -- скользить по мшистым склонам, пересечь Љуропаточий ручей,
огибать болота и озерки. € надо было торопитьсЯ, нас вызывали на двенадцать
часов, а шел второй. Њы с Ђльшицем взЯли друг друга под руки, это помогало в
трудных местах.
џ никогда не бывал на металлургическом заводе и, проходЯ по плавильному
цеху, замедлил шаг. €з огромного конвертера (спустЯ два года, увидев
настоЯщие конвертеры, Я понЯл, что этот, поразивший менЯ величиною, был
скорее игрушечным) выливали сваренный металл, во все стороны летели огненные
звезды. Њне показалось, что это шарики металла, так они ослепительно
сверкали. џ со страхом склонЯл голову, чтоб один из этих шариков не попал
мне в лицо. Џуть шел через сноп звезд, и, набравшись духа, Я пронессЯ сквозь
их сиЯющую россыпь, как землЯ проноситсЯ сквозь рой метеоров. џ тут же с
тревогой осмотрел себЯ, нет ли ожогов, не тлеет ли одежда. Ђльшиц смеЯлсЯ, Я
был смущен. Ќапугавшие менЯ брызги, погасаЯ, превращались почти в пыль.
ѓлавный металлург ”едор •арин ожидал нас в кабинете начальника завода
ђомашова. “ входа в кабинет мы осмотрели друг друга -- нет ли на лице грЯзи?
Ќа одежду мы не обращали вниманиЯ, она была так грЯзна, что к ней без
скребка и не следовало подступатьсЯ.
Ћдин Ђльшиц сдунул какую-то пылинку со слоЯ глины, покрывавшей полы его
роскошного пальто, и поправил грЯзное полотенце на шее, как поправлЯют
галстук. Ќа ногах у него взамен выброшенных ичигов были, как у всех нас,
новенькие кожаные сапоги.
ѓлавный металлург, худой мужчина средних лет, встретил нас приветливо
-- назвал по фамилии, пожал каждому руку, пригласил сесть. Њы давно уже не
ведали такого человеческого обращениЯ, некоторые растрогались до слез. Ќо Я
не ощутил, что ко мне отнеслись как-то по-особому, мне было не до
сантиментов. Ћколо стола главного металлурга стоЯла великолепнаЯ женщина. џ
еще не видал таких женщин, даже не подозревал, что они бывают. џ не мог
отвести от нее глаз. Ћна была невелика. Ќи высоченные, сантиметров на
девЯть, каблуки, ни узкое платье не могли скрыть ее малого роста. Ћна и не
собиралась его скрывать. Ћна стоЯла так, словно гордилась миниатюрностью.
‚олосы темного золота искусно вились, она часто встрЯхивала ими при
разговоре, она отлично знала, как ей идут эти нарЯдные волосы. Ќо первым,
что приковывало внимание, были ее глаза -- неправдоподобно огромные,
четырехугольные, до того нестерпимо сиЯющие, что долго вынести их взглЯд
было непросто. †енщина курила папиросу, длинную, как сигара, на кончике
папиросы при каждой затЯжке вспыхивал красный огонек, от огонька лицо алело.
ќто ей тоже шло. € от нее разбегались волны каких-то духов, давно позабытый
в нашем теперешнем зловонном существовании аромат. џ весь подалсЯ вперед,
чтобы полнее им насладитьсЯ, у менЯ сильно забилось сердце от этого
необыкновенного запаха. Ђльшиц дернул менЯ за руку, чтобы Я вел себЯ
приличней. †енщина заметила, что Я рассматриваю ее с тупой восторженностью,
и улыбнулась. ‚ нее уже не раз влюблЯлись с первого взглЯда, нового тут не
было.
џ не помню, о чем говорил •арин, у менЯ путались мысли от совершенства
этой женщины, от ее улыбки, источаемого ею аромата. џ разобрал только, что
нас направлЯют в опытный металлургический цех, где производЯтсЯ различные
технологические исследованиЯ, и начальник этого цеха Ћльга Ќиколаевна
‹укашевич -- она! џ мигом повернулсЯ к ней:
- ‡начит, теперь мы -- ваше хозЯйство?
- „а, мое.-- Ћна довольно засмеЯлась.-- …сли, конечно, вы сами этого
хотите -- идти в наш цех, а не в другое место.
-- џ ничего в жизни так не хотел,-- выпалил Я.-- € ни на какое другое
место не соглашусь!
Ћна мило кивнула головой и сделала такую затЯжку, что на кончике
папиросы вспыхнул Язычок пламени.
•арин тоже улыбалсЯ. •отЯ вольным строго воспрещалось радоватьсЯ
счастью заключенных, а тем более -- содействовать их счастью, он радовалсЯ
за нас, что больше нам не изнемогать на непосильных общих работах, и за
себЯ, что избавлЯет нас от них. Ћн не скрыл своей кощунственной радости.
-- Ќадеюсь, никто не огорчен перспективой поработать в тепле и по
специальности?-- спросил он шутливо, не сомневаЯсь ни секунды, что все мы
выразим в ответ шумную радость.
-- ‹ично менЯ такаЯ перспектива не устраивает,-- чопорно сказал Ђльшиц.
Ћн встал и снова поправил на шее полотенце. Ћн был смешон в своей
полунищенской -- полубарской одежде. Џокажись такой человек на улице города,
его бы заулюлюкали мальчишки, обсмеЯли взрослые, на него сбежались бы все
собаки. ‚ Ќорильске осенью тридцать девЯтого года никакой одежде не
удивлЯлись. € все улыбки погасали, как только взглЯд переходил с одежды на
самого Ђльшица. Ћн жалко сгибалсЯ под дождем, уныло куталсЯ от ветра, но
перед людьми стоЯл прЯмо и гордо. Ћн мгновенно менЯлсЯ, когда заговаривал с
незнакомыми, особенно с вольными. ‚се в нем -- и осанка, и Ясный взглЯд, и
спокойнаЯ речь -- утверждало его значение. Ћн мог быть ввергнут в
заключение, но его не сделать иным, чем он есть,-- так пусть все знают,
каков он!
‚ тепле, конечно, лучше, чем на холоду,-- сказал он вежливо,-- но Я
мечтаю не о тепле и не о легком труде, а о такой работе, на которой могу
принести максимум пользы. Љак вам известно, Я коксохимик.
‚ы сможете занЯтьсЯ коксом в опытном цехе,-- пообещал •арин.-- ‚аши
исследованиЯ пригодЯтсЯ длЯ нашего будущего коксохимического завода.
Ќет,-- сказал Ђльшиц.-- €сследованиЯ менЯ тоже не устраивают. Њне нужно
участвовать в проектировании и строительстве этого вашего будущего завода --
так лучше длЯ завода, все остальное не так важно. ‡аключенным не полагаетсЯ
возрожать начальству, они обЯзаны смиренно слушать, покорно отвечать: "’ак
точно!" -- правило это вдалбливали в нас уже не один год. Њогли и просто
приказать нарЯдчику: "’акого -- туда-то!" -- не расспрашиваЯ, какой кто
пожелал работы, и все тоже было бы в порЯдке. ‘троптивость Ђльшица, по
нормам нашего нынешнего существованиЯ, была не только нетактичной, но и
наказуемой. •арин удивилсЯ, но и не подумал пригрозить карой за
непослушание. Њне показалось, что он слушает почти с сочувствием.
-- ‚озвращайтесь на свои общие работы, раз вам не улыбаетсЯ в опытном
цехе,-- сказал он.-- ‘о своей стороны обещаю, что при встрече доложу о вас
начальнику строительства. ‚озможно, он создаст специальную группу по
проектированию коксохима.
Љогда мы вышли из кабинета, Я с возмущением обратилсЯ к Ђльшицу:
- Њирон €саакович, вы -- полоумный! Џока создадут вашу проектную
группу, вы трижды окочуритесь в котловане. ‚ы сами говорили, что больше
недели не протЯнете.
Ћн высокомерно посмотрел на менЯ.
- Ќикто не гарантирован от временного упадка духа, мало ли что говорЯт
в такие минуты! Њежду прочим, котлован не так пугает менЯ, как вы думаете.
—еловек постепенно привыкает к любой работе. ‘амые трудные дни уже позади.
- ‘амые трудные дни впереди! -- настаивал Я. ЌадвигаетсЯ зима. ђазве не
лучше пересидеть зиму в тепле? —ерез несколько месЯцев вы спокойно пошли бы
проектировать свой коксохим.
- Ќет, не лучше. Ћдна мысль о том, что у них терЯет силы на общих
работах специалист-коксохимик, заставит их поторопитьсЯ с организацией
проектной группы. ђади этого стоит потерпеть и дождь, и холод, и даже
штрафной паек. ‚ы не согласны со мной? ’огда еще одно соображение: Я
равнодушен к юбкам, в противоположность вам. ‚ опытном цехе длЯ менЯ нет
ничего притЯгательного.
џ молчал Ђльшиц насмешливо добавил:
- Њежду прочим, вы не заметили, какие у нее крупные, пожелтевшие от
курениЯ зубы?
-- Ќет,-- сказал Я, разъЯренный.-- Љ зубам Я не присматривалсЯ. ‡ато Я
видел ее красные губы; припухшие, как у Ђфродиты Љнидской! ‘тоит отдать
полжизни, чтобы вволю нацеловатьсЯ с такими губами!
‘наружи шел муторный ледЯной дождь. ЌедавнЯЯ водЯнаЯ взвесь, напитавшаЯ
воздух, сменилась настоЯщим ливнем, вроде того, что был утром. ’оварищи мои
заторопились обратно на площадку ЊеталлургстроЯ, чуть не падаЯ от
поспешности, хотЯ и там их не ждала защита от дождЯ. џ заскользил по грЯзи
дальше в тундру. Ќедалеко от Њалого завода разместилась ЊалаЯ обогатительнаЯ
фабрика, деревЯнное здание, в котором размалывали и обогащали местную руду.
ѓде-то около нее трудилсЯ Ђнучин. џ хотел поделитьсЯ с ним стихами,
порадовать его, что с общими работами длЯ менЯ покончено. Њы с ним все
больше сдруживались. ќтот немолодой учитель литературы, ровесник века, сам
писал стихи, Я многие из них знал наизусть. Љроме того, он скромно
признавалсЯ, что был знаком с …сениным, какое-то времЯ даже приЯтельствовали
-- не на одного менЯ это производило сильное впечатление.
‚ыбравшись к фабрике, Я обошел ее кругом. ‚о многих местах валЯлись под
дождем деревЯнные тачки, дощатые трапы показывали, куда вывозитсЯ вынутаЯ
землЯ. Ќикого не было видно ни на площадке перед зданием, ни в самом здании.
џ уже собиралсЯ возвращатьсЯ назад, когда менЯ окликнул усталый голос
Ђнучина:
-- ‘ережа, идите сюда. џ под тачкой.
’олько сейчас Я разобрал, что под некоторыми тачками прикорнули люди.
Џримитивное убежище от ветра не защищало, но крыша над головой была. Ђнучин
вытЯнул под дождь ноги, чтобы дать мне уголок. ’ачку опрокинули на
сравнительно чистых" хоть и мокрых, как и все в этом мокром, тундровом мире,
досках, можно было даже полежать на них, как на нарах. џ сумел засунуть под
тачку голову,- мне и этого хватило -- одежда не могла уже больше промокнуть.
-- ‚от так мы и живем,-- с печалью проговорил Ђнучин,-- Џрораб и
бригадир убрались от дождЯ подальше, а мы решили немного пофилонить. Љстати,
вы знаете, что это такое -- филонить?
-- ‡наю,-- сказал Я. Џримерно то же самое, что волынить или отлынивать.
…ще можно кантоватьсЯ значение то же.
- „а, верно... Ќикогда не думал, что будет времЯ, когда мне захочетсЯ
уклонитьсЯ от работы! Љак странно идет наша жизнь. “ вас что-нибудь новое?
-- „ве новости. џ написал стихи.
-- —итайте!-- предложил Ђнучин, оживлЯЯсь. џ люблю хорошие стихи,
‘ережа.
џ не был уверен, что мои стихи хороши. Ћживление Ђнучина быстро
погасло, он слушал вежливо и сдержанно. Ћн по натуре не мог говорить людЯм
пакости. …сли требовалось кого-нибудь обругать, он огорчалсЯ больше, чем
тот, кому доставалось. џ видел, что он не наберетсЯ духу заговорить. Њне
стало жаль его
-- џ и сам знаю, что это не Џушкин и не Ѓлок,-- приободрил Я его.
-- Ќет, почему же? -- промЯмлил он.-- ‚ общем, стихи средние, скорей
даже,очень средние, ‘ережа... Ќо хорошо, что вы их написали. Љак говорил
ЊаЯковский, выржали душу... Њежду прочим, треугольник рифм
"розы/слезы/березы" уже и при Џушкине был выброшен из поэтической геометрии
за невозможностью дальнейшего использованиЯ...
ЊенЯ обидел его отзыв. ‚се же мои стихи были не хуже, чем его
собственные. ‚тайне Я был уверен, что даже лучше. џ сказал:
- …сли вам не нравЯтсЯ эти стихи, прочту другие. Ќаписал вчера.
- —итайте,-- сказал Ђнучин без энтузиазма. џ стал читать:

‚ невылазной грЯзи телеги тонут,
€з вЯзкой глины не извлечь кирки
Џрорабы не командуют, а стонут,
€ пайки сверх возможного легки.
‚ бараке вонь, и гам, и мат.‚ газете
‚исит таблица вынутых кубов.
€ парочка блатных творит в клозете
’русливую, нечистую любовь..

- ќто уже лучше,-- одобрил он.-- ЌатуралистическаЯ картинка в стиле
‘аши —ерного. €нтересный был человек, Я его знал. Џравда, в его времЯ до
лагерного реализма художественнаЯ литература не поднЯлась. ’ак что у вас за
втораЯ радость, ‘ережа?
џ рассказал о вызове к •арину и о том, что скоро распрощусь с общими
работами. џ восторженно описывал опытный цех, новую длЯ менЯ профессию
металлурга-исследователЯ. Ђнучин недоверчиво посмотрел на менЯ и покачал
головой.
- ‚ы что-то скрываете. ‚рЯд ли вас так уж прельстила профессиЯ
металлурга. Ќовых специальностей обычно побаиваютсЯ, особенно в нашем
положении, когда каждый промах объЯвлЯетсЯ вредительством € потом, Я никогда
не замечал, чтобы вы особенно тЯготились общими работами.
ЊенЯ обидело, что он не порадовалсЯ повороту моей жизни.
- Џо-вашему, Я восхищен, что копаю котлованы?
-- Ќет, вы не восхищены, но и не подавлены. “верен, что вам немного
нравитсЯ, что пришлось в жизни нюхнуть и такого пороха. ‚ы вообще из тех,
кто умеет радоватьсЯ жизни. € не надо таитьсЯ, ‘ережа, Я ведь знаю, что
случилось еще что-то.
’огда Я призналсЯ, что видел поразительную женщину, красивую и
нарЯдную, умницу и изЯщную. џ не сомневалсЯ, что она умница, женщина с
такими великолепными глазами, с такой тонкой талией не могла не быть умной.
Ђ что она красива, Я видел собственными глазами. Ћна инженер, руководитель
исследовательского цеха -- разве это не доказывает ее необыкновенности?
†енщина-металлург -- это не кот начихал! € какие у нее фокусные туфли, черт
побери, какими она напоена духами!
Ђнучин ласково улыбалсЯ, скрываЯ ладонью зевоту. €з всех человеческих
страстей он раньше других потерЯл в тюрьме порыв к женщине. †енщина
оставалась темой длЯ разговоров, но не поводом длЯ мук. ‚ечнаЯ наша овсоваЯ
каша мало способствовала кипению нежных эмоций. “мный мужчина привлекал
Ђнучина больше, чем красиваЯ женщина.
‚се же он и тут не захотел менЯ огорчать.
- „а, конечно, красивые туфли,-- оказал он.-- € особенно духи, Я
понимаю! Ќо как она прошла по нашей грЯзи, не испортив туфель и не запачкав
платьЯ? Ќаверное, переодевалась на заводе, как вы думаете? Ћ, это настоЯщаЯ
женщина, раз она потащила свои нарЯды на руках в тундру, такой женщиной
стоит увлечьсЯ.
-- € мне кажетсЯ,-- сказал Я, обрадованный.-- Ќо Я, конечно, и не
собираюсь ею увлекатьсЯ, у менЯ нет никаких шансов на взаимность.
‡аключенный, почти раб, и она -- потомственнаЯ вольнЯшка, мой начальник!
- Ќе вешайте носа,-- посоветовал он.-- ‘мелость города берет. ђимские
императрицы приближали к себе рабов. Ќачальник цеха -- это все же пониже,
чем императрица, не правда ли? ‚ам еще нет тридцати лет, у вас крепкие руки
и хорошо подвешенный Язык -- пустите в ход эти бесценные богатства...
Ћт конторы строительства донеслись удары лома о подвешенный к
кронштейну рельс -- сигнал окончаниЯ рабочего днЯ.
Њы вылезли из-под тачки. Ђнучин взЯл менЯ под руку, как перед тем
Ђльшиц. Њы направились к вахте, где бригады строились на выход.
„ождь затихал, превращаЯсь в прежнюю пронзительную мокрЯдь. ’учи летели
так низко, что краЯ их временами задевали за наши головы. џ любовалсЯ
странной картиной -- пики попадавшихсЯ нам изредка лиственниц часто
пропадали в сплошном тумане, а ниже все было отчетливо видно на километры.
ќтот придавленный грозным, молчаливо кипЯщим, уносЯщимсЯ куда-то вдаль небом
тундровый мир был до слез темен и скорбен. ‚ его униженности и унылости была
своеобразнаЯ красота. џ с наслаждением топтал его ногами, вслушивалсЯ во
всхлипы под каблуком.
Ќедалеко от вахты к нам подошел ‹ипский. Ђнучин извинилсЯ и побрел
отыскивать свою пЯтерку. ‹ипский дрожал от холода в насквозь промокшем
бушлате. Ћн сунул руки в рукава, жалко согнулсЯ. Ќам надо было проторчать на
ветру не менее часа, пока мы доберемсЯ к воротам. Њимо нас прошли два
человека, закутанные в одеЯла, как в плащи. ‹ипский с завистью смотрел им
вслед.
- „одумались все же!.. ‡автра и Я попробую. ЋдеЯло легко пронести под
пальто, а потом -- вытащить и накрытьсЯ. “дивительно удобно! Љак по-вашему?
џ не ответил. џ думал о новом месте работы и о прекрасной женщине, моей
будущей начальнице. Ћколо нас скапливалась толпа -- молчаливые, озЯбшие,
скорбные люди. ‹ипский тронул менЯ за руку, чтобы вывести из задумчивости.
- ‘ергей Ђлександрович, займемсЯ делом,-- сказал он.-- Њы разобрали с
вами новые теории времени и энергии. Џерейдем теперь к пространству и
тЯготению.

Њ€ЉЂ ЉЋђЋ‹њ € џ

‚ начале октЯбрЯ менЯ перевели из второго лаготделениЯ в первое. ‚о
втором отделении жили строители -- землекопы и проектировщики. ‚ первом --
производственники: рабочие Њалого завода, шахтеры и рудари. џ был теперь
производственником -- инженером опытного цеха.
џ остро ощущал утрату старого жильЯ, даже по родному дому так не
тоскуют, как в первые дни тосковал по второму лаготделению. ’ам, в этом
вечно голодном втором, где ложки облизывались насухо, а хлеб подъедалсЯ до
крох, было сравнительно опрЯтно и чисто, интересно и культурно. ’ам обитала
интеллигенциЯ, там был интеллигентный быт. ‚ клубе скрипач Љорецкий играл
ђавелЯ и Џаганини, ‘арасате и Ѓаха, ЂлЯбьева и „е-”альЯ. ‚ бараке можно было
сразитьсЯ в шахматы с проектировщиком ѓабовичем -- любому его противнику
быстрый мат гарантировалсЯ. Ќа нарах беседовали Џотапов и ќйсмонт, Џрохоров
и Ђльшиц, •андомиров и •одзинский. Љогда не очень лило, Я часами
прогуливалсЯ по зоне с Ђнучиным, мы спорили о философии ‹ейбница и
пенглера, поэзии ‚ийона и ЊаЯковского, эпосе ѓомера и олохова. ‘ милым,
всегда немного грустным и очень мужественным ‹ипским обсуждали представление
‹еметра о мироздании, общетеоретические ошибки ѓейзенберга и Ѓора, парадоксы
„е-ЃройлЯ и Ѓорна. ‘ забиЯкой Џрохоровым бегали рассматривать этапы женщин,
их уже прибыло две баржи, с профессором ’урецким -- исправлЯли партийную
линию, выстраивали ее по-ленински, обсуждаЯ одновременно, есть ли у нас
какие-либо шансы на досрочное освобождение. Ђ все это, поздно ввечеру, почти
в полночь, часто завершалось тем, что по моему с Џрохоровым примеру
кто-нибудь брал пустое ведро и выклЯнчивал на кухне остатки ужина -- вот
было торжество, если повар попадалсЯ с душой, и в барак притаскивали
дополнительного супа и каши! Ќет, там, в этом нелегком и, по-своему, хорошем
втором лаготделении Я впервые всем нутром ощутил, что не единым хлебом жив
человек.
’еперь со всем этим приходилось проститьсЯ. ‚се в Ќорильске знали, что
первое лаготделение -- царство блатных. € в нашем интеллигентском втором
тоже имелись -- целые бараки -- и уголовники, и бытовики. Ќо там их
подавлЯла массой "пЯтьдесЯт восьмаЯ", воры могли учинЯть отдельные
безобразиЯ, но творить безобразную погоду были бессильны. Ђ в первом
лаготделении они распоЯсывались. Љонечно, и здесь обитала "пЯтьдесЯт
восьмаЯ" -- и в немалом количестве. Ђ еще больше было бытовиков --
осужденных за административные, хозЯйственные провины, за мелкое
хулиганство, за драки, за хищениЯ и растраты, за воровство тоже. Ѓытовики
были преступниками, но не доходили в своих проступках до профессионализма
настоЯщих уголовников, гордо именовавших себЯ "ворами в законе". Ѓытовики
совершали преступлениЯ перед строгим до жестокости законом, но не жили
преступлениЯми как профессиональной работой. € они, не терЯвшие свЯзей с
временно потерЯнной волей, с родителЯми, женами и детьми, не создавали
лагерной погоды, а составлЯли ту боЯзливую, робко покорную начальству массу,
внутри которой, как злотворные бактерии в питательном бульоне, наливались
соками настоЯщие блатные: те, что существовали преступлениЯми, не заводили
отЯгчающих их семей,-- не женились, а "подженивались",-- и громогласно
хвастались, попадаЯ в очередную отсидку за проволочный забор: "Џрибыл из
отпуска". Љому лагерь -- кому дом родной. Њногие и вправду в лагере
чувствовали себЯ лучше, чем на воле -- крыша над головой есть, пайка идет, в
баню водЯт, в кино приглашают. Ђ что до работы, так от работы кони дохнут --
а чем мы хуже лошадей?

’аким нам всем издалека -- за пЯтьсот метров -- виделось государство
блатных. € мы передавали один другому страшные слухи -- по-местному
"параши",-- что в том, в первом отделении, кровавЯтсЯ споры банд Њишки
ЉоролЯ, ‚аськи Љрылова, €вана „урака и какого-то €крама -- и не дай господь
хоть боком коснутьсЯ их свар -- жизни не будет. ЏерваЯ встреча с
уголовниками на пересылке, а потом на этапе из ‘оловков в Ќорильск
подтверждала все мрачные слухи -- народ был нехороший. “знав, что на другой
день мне этапироватьсЯ на мидтиху, у подножьЯ которой раскинулось первое
отделение, Я плохо спал ночь. “ж не знаю, что мне снилось, и снилось ли
вообще, но твердо помню, что одолевавшие менЯ мысли врЯд ли были светлей
кошмаров.

Ѓарак металлургов, мое новое жилище, встретил менЯ вонью и грЯзью. Ќа
заплеванных нарах валЯлись замызганные матрацы. Џодушки лежали без
наволочек, одеЯла -- без простынок. Љак Я узнал впоследствии. белье не
удерживалось в бараке. Љаптерка выдавала производственникам все первого
срока, на другой день выданное обменивалось у вольных на спирт.
Ќа столе была навалена горка свежего хлеба. Ћдин из моих новых соседей
присел с миской к столу и, отшвырнув несколько буханок, закричал на
дневального:
-- ‚аська, сука, сколько шпынЯть, чтобы только половину хлеба выбирал,
все равно выбрасывать!
“ менЯ потекли слюни и заныло в животе от съестного обилиЯ. …сли бы Я
не стеснЯлсЯ других заключенных, Я тут же, не раздеваЯсь, присел бы к столу
и умЯл не меньше половины запасов. ‚место этого Я пошел отыскивать
отведенные мне нары.
Љо мне подскочил вертлЯвый парнишка с длинным носом, деловито ощупал
пиджак, с уважением осмотрел сапоги.
-- ”ренчик ничего и прохорЯ ладные!-- сказал он.-- ‘дрючивай, дам
сотнЯгу, понЯл? ‚се равно уведем, когда уснешь.
-- €ди ты!-- сказал Я, указываЯ точный адрес, куда ему идти.
Ќосатый спокойно умотал ноги.
џ попросил у дневального талонов на кухню и в хлебную каптерку. ’алоны
на суп и кашу он выдал и показал на стол:
-- •леб -- общий, хавай, сколько влезет. Ђ мало, еще приволоку.
‚ этот день Я обедал хлебом, закусываЯ супом. Џокончив с одной
килограммовой буханкой, Я принЯлсЯ за вторую. ‚скоре Я изнемог от сытости,
но продолжал есть. џ ел сверх силы, не про запас и не из жадности, а просто
потому, что не мог не есть, когда на столе стоЯла доступнаЯ еда. џ ел не из
нужды сегоднЯшнего днЯ, не оттого, что аппетит не утихал -- нет, Я ублажал
едой три года недоеданий, длинный рЯд голодных дней бушевал во мне, надо
было усмирить эту прорву. џ насыщал воспоминание о вечно пустом желудке, а
не сам пустой желудок, воспоминание было куда более емким, чем он.
џ отвалилсЯ от стола, отЯжелев и опьЯнев. џ пошатывалсЯ от сытости, в
голове шумело, как после стакана водки. џ поплелсЯ к наре и провалилсЯ в
сон, как в Яму. ЏроснулсЯ Я перед утренним разводом и сунул руку под
подушку, куда положил брюки. Ѓрюк не было. ‘обственно, брюки были, но не
мои. џ с отвращением рассматривал подсунутую мне рвань -- две разноцветные
штанины, скрепленные чьей-то иглой в одно противоестественное целое. Љо мне
подошел носатый, торговавший пиджак и сапоги.
-- Ђй, ай, ай!-- посочувствовал он.-- ‡акосили у сонного -- ну и народ!
Њежду прочим, говорил тебе -- продай, не послушалсЯ! “ нас свое долго не
держитсЯ, такой барак!
-- пана!-- сказал Я, стараЯсь сохранить хладнокровие.-- „умаешь, не
знаю, чьЯ работа? Џочему не прихватил в придачу сапоги и пиджак?
-- Ђ ты за руку менЯ поймал? Ќет? ’огда не болтай лишку. ”ренчик и
прохорЯ тебе оставили, точно. Ђ почему? “вести -- надо продать, чтобы концы
в воду. Ђ Я хочу по-честному покрасоватьсЯ перед одной простЯчкой, понЯл?
Ѓери сто пЯтьдесЯт, пока не передумал. Ќа замену чего-нибудь найдем, чтоб не
босой и голый...
џ снова послал его подальше, он, как и вчера, отошел без злобы. …ще
несколько минут Я не мог набратьсЯ духу влезть в гнилое трЯпье. Ќо другого
не было, а в подштанниках выходить на работу немыслимо. ‘овладав с
омерзением, Я натЯнул свою "обнову".
Ќа менЯ с насмешкой взирал сосед по наре -- невысокий, широкоплечий
мужчина средних лет с бесцветными, но умными глазами и шрамом на лбу. ‚чера
он назвалсЯ слесарем-лекальщиком, по фамилии Љонстантинов, сообщил, что всю
жизнь работает по металлу, но постоЯнного местожительства не имеет, за это и
посажен -- при случайной проверке документов на вокзале забыл, какаЯ у него
фамилиЯ в паспорте и где тот невезучий паспорт прописан. „невальный,
указываЯ еще днем мою нару, шепнул с уважением: "‘ дЯдей Љостей рЯдком
положу, с тебЯ поллитра! ’от пахан дЯдЯ ЉостЯ, понЯл? Ќа весь ‘оюз!.."
-- Ќу и порЯдки у вас, дЯдЯ ЉостЯ!-- пожаловалсЯ Я. -- ‚ собственном
бараке один у другого воруют.
Ћн засмеЯлсЯ.
-- ЏорЯдочки, верно! ‘Явки, чего с них возьмешь? Ђ ты привыкай, здесь
всего насмотришьсЯ. ’ут которые беззубые -- нелегко!

„ень Я кое-как проработал, а вечером пошел в контору хлопотать о новом
обмундировании. •лопоты вышли без результата, и Я уныло возвратилсЯ в свое
новое жилище. ‚ бараке творилсЯ разгром, как при землетрЯсении или обыске.
‚о все стороны летели подушки, наволочки, простыни, даже матрацы. “ менЯ
были украдены кружка и полотенце.
џ пожаловалсЯ дневальному, он отмахнулсЯ.
-- Ќе до тебЯ! ‘обираемсЯ в баню. ‘кладывай поживее шмотки. †дать не
будем.
џ сложил белье и присел на скамью. Ѓез кружки можно прожить, в
полотенце тоже не весь смысл жизни. Ќо его, это проклЯтое рваное полотенце,
надо сейчас сдавать в бане, чтобы получить чистое, а где Я достану на сдачу?
„ЯдЯ ЉостЯ хлопнул менЯ по плечу.
-- ЋпЯть неприЯтности? ‚езет тебе, сосед!
-- Џолотенце увели!-- сказал Я.-- € кружку прихватили. ‡автра до
портЯнок доберутсЯ. ‚от так и живи у вас.
Њне показалось, что он и сочувствует мне, и наслаждаетсЯ моими
несчастьЯми. Ћн не удержалсЯ от улыбки, хотЯ на словах высказал
соболезнование.
-- € кружку? ‚от кусочники! Ќе везет, не везет тебе. Ђ теперь запишут
промот, раз нет полотенца -- и не видать тебе обмундированиЯ первого срока.
Џромотчикам один третий срок -- знаешь?
-- “ кого-нибудь куплю полотенце. Ќе допущу промота.
-- Џравильно! “ ‚аськи-дневального попроси, он продаст. “ него чего
только нет в заначке.
„невальный, когда Я стал объЯснЯть, чего от него надо, прервал менЯ на
полуслове. Ћн полез в "заначку", вытащил из подготовленного свертка свое
полотенце и тут же разорвал на две части. Ћдну из половинок он протЯнул мне.
-- Ќа сдачу хватит. Ѓудут придиратьсЯ, стой, что такое выдали. ‘ тебЯ
трешка. ђасплатишьсЯ утром. Љанай живо! Ћн отошел к двери и заорал диким
голосом:
-- Ѓарак, внимание! ‚се на вахту. ЋбъЯвлЯетсЯ ледовый поход в баню!

‚ыход в баню -- всегда праздник в лагере. Ќо поход в нее, если банЯ не
в зоне, а подальше -- тЯжелое испытание. Ќа работу шагают, топают, тащатсЯ,
шкандыбают или плетутсЯ -- кто какое слово употреблЯет -- а в баню несутсЯ,
как угорелые. ‚ первые пЯтерки пристраиваютсЯ самые борзые и задают такого
темпа, что и молодые стрелочки, обожающие резвый шаг, орут: "Џоследний,
приставить ногу!" и щелкают затворами винтовок длЯ убедительности, а иногда
пускают и пулю в небо. Љолонна, покорЯЯсь силе, замирает на несколько
секунд, из рЯдов несетсЯ Яростный мат уголовных, снова начинаетсЯ степенное
движение, и снова уже на пЯтом шаге оно превращаетсЯ в бег. Ќе помню случаЯ,
чтоб на два километра от нашей зоны до бани, расположенной за поселком, мы
потратили больше пЯтнадцати минут.
Џосле скачки, не переводЯ духа по заболоченной тундре, мы переводили
дыхание в предбаннике. џ медленно раздевалсЯ, набираЯ утраченные в беге
силы. ‚зЯв шайку, Я поплелсЯ на раздачу, где выдавали мыло. ‡десь
выстроилась очередь в полсотни голых мужчин. ‚переди менЯ стоЯл дЯдЯ ЉостЯ,
позади новый знакомый, тоже инженер, ’имофей Љольцов. Ћчередь продвигалась
довольно быстро, задумыватьсЯ не приходилось -- надо было следить за собой,
чтобы не поскользнутьсЯ босыми ногами на очень скользком, отполированном
многими тысЯчами пЯток деревЯнном полу.
Ќо Я задумалсЯ. џ размышлЯл о том, как буду жить в новом и страшно длЯ
менЯ уголовном мире, и позабыл, что мир этот окружает менЯ и сейчас и
отвлекатьсЯ от него ни на минуту нельзЯ.
€з предбанника к раздаче поперла группка блатных. ‚идимо, среди них
были лагерные тузы -- очередь угодливо прижалась к стенке, освобождаЯ путь.
‹ишь Я, погруженный в невеселые мысли, не заметил, как все вокруг
шарахнулись в стороны. ‡а это менЯ тут же постигла кара. агавший впереди с
размаху двинул менЯ локтем в лицо. “ менЯ брызнули искры из глаз. Ќе помнЯ
себЯ от Ярости, Я ударил его шайкой по голове. Ћн скользнул ногами вперед и
с грохотом рухнул на пол.
‚се это совершалось, вероЯтно, секунды в две или три -- удар в лицо,
ответный удар по голове и шумное падение тела на пол. ђастерЯнный, Я в ужасе
глЯдел на то, что натворил. Ќа полу каталсЯ, пытаЯсь поднЯтьсЯ, рослый
парень, он вопил, что разорвет менЯ в клочьЯ. џ отскочил, прижалсЯ к стене
спиной. “часть моЯ была решена. Љаждому в лагере известно, что уголовные
смывают оскорбление кровью. ‘ейчас они набросЯтсЯ всем своим бешеным
"кодлом"! Њне оставалось продать свою жизнь подороже. “сталость и апатиЯ
слетели с менЯ, словно их срубили топором. џ готовилсЯ к последней в своей
жизни отчаЯнной драке. „ешево Я им не достанусь, нет!
‘шибленный мною парень наконец вскочил. Ћн взмахнул кулаками, собираЯсь
ринутьсЯ на менЯ. Ќо тут произошло нечто, вовсе уж неожиданное. ѓруппка
сопровождавших не пустила его ко мне. Ћни окружили его тесным кольцом, он не
сумел прорватьсЯ сквозь их стену. …го Яростный голос был заглушен общим
хохотом, свистом, насмешками.
-- Њишку ЉоролЯ побил фраерок!-- орали со всех сторон.-- Њишка, слезай
с вышки, ты больше не король! •а, ха, ха! Љак же фраерок тебЯ тЯпнул, Њишка!
‘топ, тпру, Њишка, не туда лезешь! Ђй, ай, не ходи, он тебЯ пришьет, куда
тебе до фраера! Џожалей жизнь, Њишка, пожалей свою молодую жизнь!
Њне, конечно, надо было воспользоватьсЯ поднЯвшейсЯ суматохой и удрать.
џ ничего не соображал, кроме того, что сейчас будет смертнаЯ драка --
головой и ногами, зубами и кулаком. ‚о мне вдруг вспыхнула дикаЯ кровь отца,
кидавшегосЯ на одесской Њолдаванке с ножом на четверку хулиганов. ЊенЯ
замутило бешенство, еще секунда и Я, вероЯтно, так же исступленно бы
завопил, как вопил Њишка Љороль, пытавшийсЯ разорвать цепь насмехающихсЯ
друзей. Ќо менЯ схватил за руку дЯдЯ ЉостЯ и потащил за собой. Ћн сунул мне
шайку и мыло.
-- †иво в парную! „умаешь, они долго его удержат? ЋтсмеютсЯ и выпустЯт,
а нет -- он их зубами перегрызет!
‚се это он торопливо говорил на ходу. „лЯ убедительности он легонько
наддал мне коленкой в зад, и Я влетел в парную.
Ћбширное помещение было затЯнуто жарким туманом. Ќа длинных скамьЯх,
охаЯ, плескались люди. џ пристроилсЯ подальше от скудной лампочки, одной на
всю парную -- на такую предосторожность хватило соображениЯ. “же не помню,
как Я мылсЯ. Ќаверное, Я только делал вид, что моюсь. ‚се во мне готовилось
к неизбежной драке. Џотом днЯ три болели мускулы рук и ног, в таком
напрЯжении Я держал их тот час. џ был готов к любой неожиданности. Љогда ко
мне тихонько подобралсЯ ’имофей Љольцов, Я стремительно повернулсЯ, чуть не
кинулсЯ не него. Ћн в ужасе отскочил, Я показалсЯ ему очень уж страшным.
-- ‘ерега!-- сказал он, мы сразу после знакомства стали говорить друг
другу "ты".-- џ кое-что подслушал. Њишка Љороль с товарищами собираетсЯ
проучить тебЯ, когда выберемсЯ из бани, там удобнее -- темнота...
-- џсно,-- сказал Я мрачно,-- Ћттащат в сторону и расплатЯтсЯ. Ќу, это
еще бабушка надвое сказала, что удобнее... „рака выйдет правильнаЯ!
-- Ќадо что-то предпринЯть, ‘ерега!
-- Ђ что? “ них, возможно, ножи припрЯтаны. “ менЯ, правда, тоже в
кармане гаечный ключ -- поработаю ключом...
-- ѓлупости -- ключ!.. €х много, ты один. ‘кажи стрелочкам, что они
намереваютсЯ... ’ебЯ отведут от колонны и отдельно сдадут на вахте, чтоб ты
не ходил рЯдом с нами. Ђ если тебе неудобно, то Я скажу.
џ подумал.
-- Ќе пойдет, ’имоха. ‚мешивать в такие дела конвой -- последнее дело.
€ бесцельное к тому же. -- ‡а вахтой в зоне им еще удобнее разделатьсЯ со
мной, чем около бани или по дороге.
„обрый ’имофей опустил голову.
-- ’огда надо прЯтатьсЯ, чтоб не узнали. ЌапЯль шапку на глаза,
сгорбись, вроде старик.
-- ќто можно... Ѓуду прЯтатьсЯ...

џ хорошо помню свое состоЯние в тот вечер. ќто был страх, смешанный с
неистовством. џ страшилсЯ драки и взвинчивал себЯ на нее. Ѓольше все-таки
было страха. ‘трах заставил менЯ подчинитьсЯ разуму, а не порыву. џ надвинул
на лоб шапку, замотал подбородок шарфом. ‚рЯд ли менЯ в одежде легко узнают,
Я мог идти спокойно. џ и шел внешне спокойно, стараЯсь ничем не выделЯтьсЯ в
общей массе оживленных, повеселевших после бани заключенных.
Ќа тундру опустилась ночь, над мидтихой высунулись верхние звезды
Ћриона, они одни светились в кромешной осенней черноте. Њы припустили на
них, на эти две звездочки. Џотом слева открылись огни поселка, и мы свернули
налево. …ще минут через десЯть, поднЯвшись по ущелью “гольного ручьЯ, мы
хлынули в зону. џ понемногу успокаивалсЯ.
Ќа вахте, у Ярко освещенных ворот, ко мне возвратилсЯ страх. …сли где и
можно было менЯ разыскивать, так лучше всего здесь. џ знал, что чуть в
сторонке скопитсЯ кучка блатных, то это по мою душу. Ќо один рЯд за другим
пробегал через ворота и рассеивалсЯ по своим баракам. ЏройдЯ через вахту, Я
тоже поспешил в барак, не дожидаЯсь, чтобы ко мне стали присматриватьсЯ. Ќе
раздеваЯсь, Я лег на нары. џ не хотел раздеватьсЯ, чтобы сохранить сапоги и
пиджак. Љроме того, если менЯ разыщут, лучше быть одетым, а не в одной
рубашке.
џ лежал на спине, уставЯ глаза в потолок, призываЯ сон и опасаЯсь сна.
‘пустЯ некоторое времЯ, на соседней наре улегсЯ дЯдЯ ЉостЯ. Ћн поворочалсЯ,
поворчал, потом заговорил:
-- ’ебЯ как -- ‘ирожа?
-- ‘ергей.
-- ѓде пашешь?
-- ’о есть как -- пашешь? џ вас не понимаю.
-- Ќу, вкалываешь... ђаботаешь, Ясно?
-- Ђ, работаю... ‚ опытном цехе.
-- €нженером?
-- €нженером.
-- Џо умственному профилю,-- сказал он, зеваЯ.-- ’рудно тебе будет у
нас, трудно. Ќичего, привыкнешь. Ќарод как народ -- люди. …ще, может,
понравитсЯ. џ тебЯ рассмотрел в бане -- ничего паренек, свойский...
џ не стал спорить. Џривыкнуть можно ко всему, кроме смерти, это
единственнаЯ штука, которую нельзЯ перенести. Ќо чтоб понравилось -- другое
дело! Њне здесь не нравилось, это Я знал твердо. Џохвала соседа не утешила,
Я заснул с ощущением, что могу внезапно проснутьсЯ с ножом, воткнутым меж
ребер.
“тром Я обнаружил, что у менЯ стащили и миску, и ложку, и новое
полотенце, принесенное из бани. Џодавленный, Я стоЯл у нар, опустив руки.
Њне теперь нечем и не из чего было поесть.
-- Ћбратно что закосили?-- поинтересовалсЯ дЯдЯ ЉостЯ.
-- Ќе что, а все,-- поправил Я.-- ЏридетсЯ наливать суп в шапку и
хлебать руками.
„ЯдЯ ЉостЯ поманил дневального. ’от торопливо подошел.
-- Ќаведи порЯдочек. ‘лово скажу.
-- Ѓарак, внимание!-- рЯвкнул дневальный.-- „ЯдЯ ЉостЯ ботать будет.
‚ бараке всегда шумно, а утром перед разводом стоит такой гомон, что не
слышно диктора в репродукторе. „аже при неожиданном поЯвлении старшего
коменданта или надзирателей голоса стихают только там, куда начальство
приближаетсЯ. Ќо сейчас, спустЯ несколько секунд, весь барак охватила такаЯ
плотнаЯ тишина, что стало слышно сопенье спЯщих и поскрипывание скамеек.
-- ‡начит так,-- негромко проговорил дЯдЯ ЉостЯ.-- “ ‘ирожки что увели
-- отдать! ’ы!-- сказал он носатому.-- Ѓрючишки -- где?
-- Ќу, где, дЯдЯ ЉостЯ? Њожет, за сотню верстов -- вольнЯшке
сплавили...
-- ђазыщи, что показистее, а то ему в таких неудобно -- инженер. €
больше, чтоб ни-ни!.. џсно?
-- џсно,-- закричали отовсюду,-- Ђ что у него слЯмзено? “ нас
приблудного барахла всЯкого...
„ЯдЯ ЉостЯ посмотрел на менЯ. џ поспешно ответил:
-- Љружка, миска, ложка и полотенце, больше пока ничего, если не
считать брюк.
’ут же Я отшатнулсЯ. „зынь -- с трех сторон прилетели три кружки.
„зинь-дзинь -- к ним добавилось еще пЯть! Ѓрум-брум -- тЯжело заухали и
зазвенели большие миски, взлетавшие с нижних нар, падавшие с верхних. џ едва
успевал ворочать головой, чтобы мне не зашибло лоб или не раскровЯнило нос.
Ђ когда дошла очередь до ложек, Я закрыл лицо руками. €х было так много, что
они вонзались в менЯ, как стрелы, выпущенные целым племенем дикарей в одну
мишень. Ђ все было завершено веселым полетом полотенец, извивавшихсЯ в
воздухе, словно змеи, и, как одно, падавших мне не плечи и шею.
-- Ѓери, что спулили!-- орали мне с хохотом.-- Џолучай свое законное!
џ выбрал лучшую кружку и миску, новенькое полотенце. Љо мне подошел
носатый с парой брюк. Ѓрюки были поношенные, но приличные.
-- ‚орованные?-- спросил Я, колеблЯсь. Ћн обиделсЯ.
-- Ђ какие же? —естно чужие -- у нас других не бывает. Ѓери, бери, сам
хотел пофорсить -- надо дЯдю Љостю уважить!..
џ еще подумал, сбросил рвань, в которой ходил со вчерашнего днЯ, и
напЯлил на себЯ "честно чужие" брючишки.
‚ бараке теперь, когда дЯдЯ ЉостЯ взЯл менЯ под свое покровительство,
жить стало легче, но Я продолжал с беспокойством подумывать о Њишке Љороле.
‘частье было, что он жил не в нашем бараке. Ќо когда-нибудь он менЯ отыщет и
сведет счеты. џ помню хорошо, что больше всего боЯлсЯ его ночью, днем в
заботах лагерной жизни было не до него. „ни шли спокойно, ночью мучили
грозные сны. Ќо Њишка не поЯвлЯлсЯ. Ќедели через две Я забыл о нем. Џосле
стольких дней он уже не мог узнать менЯ. Ѓыла и еще одна причина, почему Я
так легко успокоилсЯ. Њне рассказали, что Љороль искал менЯ и не нашел. Ћн
даже приходил в наш барак разведывать, не тут ли Я проживаю, но дневальный
"забил ему баки" и "присушил мозги", так это было мне обрисовано.
-- Ќа долгую хватку Њишка тонок,-- разъЯснил дневальный, после дЯди
Љостиного заступничества относившийсЯ ко мне так хорошо, что даже не взЯл
денег за полотенце.-- Ќалететь, разорвать -- это он!.. Ѓольшие паханы его не
уважают.
џ уже многое знал о своем враге. ќто был сравнительно молодой, но
умелый и удачливый вор, за ним числились незаурЯдные дела. ‚ лагере он
сколотил свою "шестерню", то есть кучку прихлебателей и прислужников.
Ћсобого "авторитета" среди блатных он не приобрел, хотЯ и жил, в общем, в
"законе", выполнЯЯ основные воровские установлениЯ и придерживаЯсь главных
обычаев. ‡ато его необузданного нрава и тЯжелого кулака побаивались, это с
лихвой заменЯло авторитет. ‡навшие его люди в голос утверждали, что при
любой стычке худо придетсЯ мне, а не ему.
‚ эти две недели случились событиЯ, сыгравшие известную роль в моей
жизни. €з Њосквы прибыло предписание дать полную картину технологического
процесса на Њалом заводе, с точным балансом всех материалов, участвующих в
плавке, и полученных продуктов в виде готового металла, шлаков, и унесенных
в атмосферу газов. „ело это взвалили на Ћпытный цех, а Ћльга Ќиколаевна,
сохранив за собой техническое руководство, решила, что с организацией
сменных работ лучше всех справлюсь Я. € вот на несколько недель Я
превратилсЯ в бригадира исследователей. Њне поставили особый стол рЯдом со
столом главного металлурга •арина. ‚ моем распорЯжении оказалось человек
двадцать инженеров -- химики, металлурги, механики, пирометристы. Љроме
того, на времЯ испытаний подчинили и всех начальников смен и мастеров. џ,
конечно, не мог оборвать хоть на минуту производственный процесс, но в моей
власти было убыстрить и замедлить его, выполнЯЯ разработанный Ћльгой
Ќиколаевной график исследований. џ тогда мало что понимал и в этом графике,
и в самих исследованиЯх, но, вступаЯ в роль верховного исполнителЯ, никому в
том не признавалсЯ и даже внушал убеждение, что справлюсь со своими
обЯзанностЯми, то есть вполне квалифицированно "зарЯжал туфту".
Љак-то Я вызвал энергетика завода, тоже зека, Њихайлова и попросил
осветить колошниковую площадку, где инженеры брали пробы пыли и производили
газовый анализ.
Њихайлов посмотрел на менЯ с сожалением, как на глупца.
-- ‚ы, очевидно, воображаете, что склады у менЯ доверху набиты
проводами и лампочками? “ менЯ нет и метра кабелЯ. џ не могу исполнить
вашего распорЯжениЯ.
џ настаивал. Ѓез света ни измерениЯ, ни анализы не могли быть
произведены. Њихайлов задумалсЯ.
-- …сть одна возможность, только вы сами ее реализуйте. “ рабочих
попадаютсЯ разные ворованные материалы, может быть, они раскошелЯтсЯ, если
очень попросите. џ пошлю к вам монтера.
џ сидел за своим столом в пустом кабинете, когда монтер громко постучал
в дверь. џ крикнул: "‚ойдите!", и вошел Њишка Љороль.
Њы сразу узнали один другого. џ непроизвольно встал, он замер. Џотом он
стал медленно приближатьсЯ, а Я также медленно отходил на угол стола, где
стоЯли телефоны. џ торопливо обдумывал, что может произойти. …сли он кинетсЯ
на менЯ, Я сорву трубку диспетчерского телефона. ум нашей драки,
несомненно, услышат, ко мне поспешат на помощь. Џока подоспеет подмога, Я
устою, хорошей защитой послужит стол, неплохим оружием -- стульЯ.
Њишка Љороль остановилсЯ у стола и широко осклабилсЯ.
-- ‡дорово, кореш!-- сказал он, протЯгиваЯ руку,-- Ќу и окрестил ты
менЯ тогда шайкой -- башка трещала! ’вое счастье, что успел смотатьсЯ. Ќу,
зачем вызывал?
џ предложил ему присесть и изложил просьбу. Њишка стукнул кулаком по
столу.
-- Ќикому бы не помог, тебе помогу. ’олько условие -- все, что
намонтирую твоей шайке-лейке, после испытаниЯ обратно мое. ‡абожись твердым
словом!
-- Љакой разговор -- конечно! -- заверил Я. Њы еще немного потолковали,
а потом Я встал и запер дверь на ключ. Њишка смотрел на менЯ с удивлением.
-- „авай подеремсЯ!-- предложил Я.-- ’о есть Я хочу сказать --
поборемсЯ. Ќе думаю, чтобы ты так уж легко справилсЯ со мной.
-- Ђ вот это сейчас увидишь!-- сказал он и бросилсЯ на менЯ.
џ сопротивлЯлсЯ с минуту, потом оказалсЯ на полу, а Њишка сидел на мне,
с наслаждением прижимаЯ мою грудь коленом.
-- ’ак не пойдет,-- прохрипел Я, поднимаЯсь.-- ’ы слишком уж неожиданно
налетел, Я не успел приготовитьсЯ. „авай по-другому.
-- Џусть по-другому,-- согласилсЯ он.
Ќа этот раз моего сопротивлениЯ хватило минуты на две. ђаз за разом мы
начинали борьбу сызнова, и результат ее был неизменно тот же -- Я лежал на
полу, а Њишка Љороль сидел на мне.
-- “х, и жалко же, что менЯ в тот вечер не допустили до тебЯ,-- сказал
он, отрЯхиваЯ пыль с ватных брюк.-- Ќу и было бы!.. ’еперь уж ничего не
поделаешь!

€‘’€ЌЌЂџ –…ЌЌЋ‘’њ ‘“™…‘’‚Ћ‚ЂЌ€џ

‚ этом человеке угадывалась военнаЯ косточка. „аже блатные говорили,
что "батЯ из военных". Ћн одевалсЯ в те же безобразные ватные брюки и
бесформенный бушлат, что и мы, но носил эту уродливую одежду непохоже на
нас. Ћн был подтЯнут, спокоен и вежлив особой отстранЯющей и ставЯщей
собеседника на место вежливостью. Њы прожили с ним бок о бок почти год, и Я
ни разу не слыхал от него не то что мата, но и черта. …сли даже временами и
ЯвлЯлось желание выругатьсЯ, то он не давал ему воли. “ него, видимо, не
воспиталось обычной у других жизненной привычки настаивать, добиватьсЯ,
вырывать, выгрызать свое -- он всю свою жизнь просто командовал.
Џри первой встрече Я сказал ему, что он напоминает мне кого-то очень
знакомого, только не соображу -- кого. Ћн ответил, сдержанно улыбнувшись:
- ЊоЯ фамилиЯ Џровоторов. ‚рЯд ли она что-нибудь вам говорит.
џ любил поражать людей неожиданной эрудицией. џ помнил тысЯчи дат, имен
и событий, которые были мне абсолютно ни к чему. Њой мозг был засорен
великими пустЯками. џ мог сообщить, в какой день вандалы ѓензериха взЯли
приступом ђим, когда родилсЯ ѓнейзенау, и произошла ‚арфоломеевскаЯ ночь, и
как звали всех маршалов Ќаполеона, капитанов Љолумба, офицеров Љортеса. ‡ато
Я понЯтиЯ не имел о том, без чего зачастую было невозможно прожить -- друзьЯ
возмущались моей житейской неприспособленностью и ворчливо опекали менЯ.
—аще всего Я пропускал их уроки мимо ушей.
-- …сли вы не конник Џровоторов, прославленный герой гражданской
войны,-- проговорил Я небрежно, то фамилиЯ ваша, в самом деле, ничего мне не
говорит. Ћн с изумлением глЯдел на менЯ.
џ тот самый Џровоторов. ’олько какой уж там герой! ‚ы преувеличиваете.
’еперь подошла моЯ очередь удивлЯтьсЯ. џ назвал фамилию Џровоторова,
просто чтоб похвастатьсЯ своими знаниЯми. Њеньше всего Я мог подозревать,
что этот седой худощавый мужчина в бушлате, сидевший против менЯ на нарах, и
есть известный комдив, гроза белогвардейцев и бандитов. "—ервонное
казачество Џровоторова" - как часто Я слышал еще в детские годы эту формулу,
как часто потом встречал ее в книгах! ќтот человек в самом пекле гражданской
войны воздвигал советскую власть, чтобы она нерушимо стоЯла века -- вот он
сидит на нарах изгоем и пленником создававшейсЯ им власти! Ќа минуту острое
отчаЯние, не раз уже охватывавшее менЯ, снова пронзило болью мое сердце. Њой
мозг непрерывно билсЯ, пытаЯсь разрешить чудовищное противоречие,
убийственное противоречие моего века. Љак много написано прекрасных и
страшных книг о великих страстЯх, терзающих душу человека, о деньгах, о
власти, о природе, о смерти, о любви -особенно о любви. Њы все любили, мы
все с волнением читали повести страданий молодых любовников, но будь Я
проклЯт, если любовь была главным в нашей собственной жизни. Њы, возмужавшие
в первой половине двадцатого века, знали куда более пылкие страсти, чем
влечение к женщине, куда более горькие событиЯ, чем расставаниЯ влюбленных
душ. ’олько обо всем этом, нами испытанном, еще не написано настоЯщих книг!
€так, Я разговаривал с Џровоторовым џ расспрашивал, как он попал в
тюрьму, нет ли переследствиЯ и где он работает џ уже не помню, что он
отвечал. Ћчевидно, историЯ его "посадки" была настолько стандартна,что ее не
стоило запоминать. Џровоторов устроилсЯ, по местным условиЯм, неплохо -
прорабом в одной из строительных контор. Ћн был теперь моим соседом, наши
нары, разделенные проходом, располагались одна напротив другой.
Ђ на верхних нарах, как раз над Џровоторовым, разместилсЯ нерЯшливый
толстый человек лет сорока, всегда небритый, с темным одутловатым лицом. Ћн
не понравилсЯ мне с первого взглЯда, и это впечатление долго сохранЯлось. Ћн
был мрачен и сосредоточен, всегда подгружен в себЯ, а когда его выводили из
задумчивости, так Яростно огрызалсЯ, что его старались не трогать. џ знал,
что он работает на обогатительной фабрике, в тепле, и получает, как и все
металлурги, усиленный паек. ‘транных людей кругом нас хватало, Я не лез к
нему с дружбой, он попросту не замечал менЯ. ‡вали его не то Ѓушлов, не то
Ѓушнов. Џосле ужина он сразу заваливалсЯ на нары и уж больше ни разу не
слезал до утреннего развода. џ решил, что Ѓушлов лежебока.
Џровоторов, к моему удивлению, отнессЯ к Ѓушлову с расположением. Ћн
даже ухаживал за ним, когда тот валЯлсЯ на нарах,-- носил в кружке воду из
бачка, совал книги. …му, видимо, хотелось вывести Ѓушлова из всегдашней
угрюмой сосредоточенности. Љогда Я поинтересовалсЯ, почему он оказывает
внимание такому ленивому человеку, Џровоторов улыбнулсЯ непохожей на него
грустной, слишком уж христианской улыбкой. -- ‚се мы мучаемсЯ, что нас
невинно посадили, а он мучаетсЯ побольше нашего. ‚ мире назревают грозные
событиЯ -- не здесь, не здесь сейчас ему надо быть! ќтого Я не понимал. Љому
из нас надо было находитьсЯ здесь? € ведь официальным объЯснением нашего
пребываниЯ в этих отдаленных местах было именно то, в мире назревают грозные
событиЯ. Ќас старались удалить от мировых катаклизмов, каким-то безумцам и
прихлебателЯм казалось, что так надежней. Ќе один Ѓушлов имел причины
возмущатьсЯ.
‚ эти осенние месЯцы 1939 года менЯ поставили во главе инженерной
группы, обследовавшей технологический процесс на ЊЊ‡ -- Њалом
металлургическом заводе. џ стал -- на времЯ, конечно,-- почти начальником
вызывал и перемещал людей. Ќа столе моем поставили телефон -- высший из
атрибутов начальственной власти. џ более ценил другой атрибут газету,
которую приносили главному металлургу комбината ”едору Ђркадьевичу •арину,
но чаще оставлЯли на моем столе, он был ближе к двери. „олжен признатьсЯ,
что Я воровал его газеты. џ разрешал себе только этот род воровства. џ
воровал с увлечением и не всегда дожидалсЯ, пока главный металлург торопливо
перелистает серые странички местного листка. Ћн был прекрасный инженер и
хороший человек, этот •арин, но в политике разбиралсЯ как иранскаЯ шахинЯ. џ
не испытывал угрызений совести, оставлЯЯ его без последних известий. Ћн
догадывалсЯ, кто похищает его газеты, но прощал мне это нарушение лагерного
режима, как, впрочем, и многие другие нарушениЯ.
Ђ в бараке, по праву владельца газеты, Я прочитывал ее вслух от корки
до корки. Ћбычно это совершалось после ужина. ‹ишь в дни особенно важных
событий чтение происходило до еды. ’ак случилось и в тот вечер, когда
поЯвилась перваЯ боеваЯ сводка финлЯндской войны. џ помню ее до сих пор. ‚
ней гремели литавры и барабаны, разливалось могучее ура - ошеломленного
противника закидывали шапками. Ќаши войска атаковали прославленную линию
Њаннергейма, прорвали ее предполье, с успехом продвигаютсЯ дальше -- так
утверждала сводка. “ нас не было причин не доверЯть ей. Њы знали, что наша
армиЯ -- сильнейшаЯ в мире. Њы верили, что от Њосквы до Ѓерлина расстоЯние
короче, чем от Ѓерлина до Њосквы. Ћсатаневшие белофинны задумали с нами
войну -- пусть теперь пенЯют на себЯ -- завтра их сотрут в порошок!
Ѓушлов по обыкновению лежал на нарах, безучастный ко всему. “слышав
сводку, он соскочил на пол и протолкалсЯ ко мне:
-- „айте газету! -- закричал он,-- Ќемедленно дайте, слышите!
џ строго отвел протЯнутую руку.
-- “спеете, Ѓушлов! ‚ы не один, кто интересуетсЯ последними известиЯми.
‘ейчас Я прочту четвертую страницу, потом можете вы. Ќо не долго, у менЯ уже
человек пЯть просили...
Џровоторов наклонилсЯ надо мной.
-- „айте ему газету! -- сказал он тихо.-- ‘ейчас же дайте! Ћчень прошу,
‘ережа!
Џровоторову Я не мог отказать. ‚ его голосе слышалась непонЯтнаЯ мне
тревога. Ћн готов был сам вырвать у менЯ газету и передать ее Ѓушлову, если
бы Я еще хоть секунду промедлил. џ в недоумении переводил взглЯд с него на
Ѓушлова. Ѓушлов, выпучив глаза, не пробегал строки сводки, а впивалсЯ в них.
’ак читают страшные известиЯ, слова, которые должны врезатьсЯ в памЯть на
всю жизнь -- буквы, пронзающие пулЯми, рубЯщие пором... „аже со стороны было
видно, что он весь дрожит от напрЯжениЯ.
Џотом он бросил газету на стол и, ничего не сказав, стал проталкиватьсЯ
к своим нарам. Ћн лежал там уставЯ лицо в потолок, не шевелЯсь, не произносЯ
ни звука. Џровоторов выпрЯмилсЯ и вздохнул. Ћн глЯдел на притихшего Ѓушлова.
џ был так поражен изменившим лицом Џровоторова, что забыл о газете. --
—итайте, ‘ережа! -- сказал он, словно очнувшись.--—итайте!
џ кое-как дочитал газету, и в бараке сели ужинать. ‘обригадники Ѓушлова
позвали его вниз, он нехотЯ слез, хлебнул две-три ложки и убралсЯ на свою
верхотуру. Џока он сидел за столом, Я незаметно изучал его лицо. …сли бы
даже Я сел напротив и уставилсЯ прокурорским взглЯдом, он не заметил бы, что
Я тут. Ћн был вне барака, вне нашего заполЯрного Ќорильска -- где-то там, на
"материке". Ќикогда не думал, что люди способны так отрешатьсЯ от окружениЯ.
џ и не подозревал до этого, что человек за полчаса может постареть на
десЯток лет. Ѓушлов, не очень опрЯтный, угрюмый и раздражительный, был
человек в расцвете сил, мужчина как мужчина. ‘ейчас за столом сидел старик с
обвисшим, посеревшим лицом, с мутным взглЯдом и трЯсущимисЯ руками -- он с
трудом, не расплескиваЯ, доносил руку ко рту.
Џеред сном Я люблю почитать. ‚ этот вечер Я зачиталсЯ за столом, под
тусклой лампочкой, и когда полез на нары, все давно уже храпели, свистели и
сопели -- кто как любил. Џротив менЯ лежал Џровоторов, подтЯнутый и
спокойный даже во сне. џ знал, что он крепко спит. Ћн всегда крепко спал,
когда лежал на спине. Ћн лежал так, не делаЯ ни одного движениЯ, часов семь
или восемь, потом раскрывал глаза и сразу поднималсЯ. џ завидовал его
удивительному умению спать. џ не терпел двух дел -- засыпать и просыпатьсЯ,
даже лагерь не сумел менЯ перевоспитать.
Ќо хотЯ Џровоторов спал, а Я по обыкновению томил себЯ бессмысленными
мечтами черт знает о чем, он вскочил раньше моего, когда с нар Ѓушлова вдруг
донеслись рыданиЯ. Ѓушлов металсЯ на досках, прикрытых одним бушлатом -- это
и была его постель,-- и душил соломенной подушкой вопли. Ћн именно вопил,
словно от приступов боли, а не плакал, он корчилсЯ и исторгал из себЯ
импульсивные дикие вскрики. Ћн совал в эти мгновениЯ в рот кулаки, чтоб его
не услышали, наваливалсЯ лицом на подушку, но вопли с каждым спазмом
становились громче.
€стерику у женщин Я видел не раз, но истерика у здоровых мужчин --
Явление не такое уж частое. џ вскочил, но Џровоторов показал мне рукой,
чтобы Я не поднималсЯ с нар. Ћн гладил и успокаивал Ѓушлова, кричал на него
гневным шепотом:
-- ‚озьми себЯ в руки! ‘тыдись, стыдись, разве можно так распускатьсЯ!
‚сего от тебЯ ожидал, этого -- нет!
Ѓушлов немного успокоилсЯ. ‘правившись с приступом рыданий, он
заговорил. џ слышал, неподвижно лежа на нарах, его тихий, быстрый, страстный
голос.
-- Џойми менЯ, нет, ты пойми менЯ, пойми! -- твердил он.-- џ же вижу
их, пойми, вижу! Ћни гибнут, неотвратимо погибают, вот в эту самую минуту, а
Я тут -- ты понимаешь это, а Я тут! Ћни гибнут, а Я тут ем, сплю... ќто же
преступление, пойми менЯ, пойми!
Ћн снова заметалсЯ на нарах, рыдаЯ страшным воющим шепотом. Џровоторов
закричал на него еще сердитей:
-- Ќет здесь твоей вины, никогда не соглашусь! Ќесчастье -- да, но не
вина! ’ы не сам поехал сюда, тебЯ отправили под конвоем. “спокойсЯ, Я тебе
приказываю! € с чего ты взЯл, что они гибнут? ‚ сводке сказано..
Ѓушлов привскочил на нарах, как подброшенный.
-- “ менЯ спрашивай, а не сводку! -- закричал он, уже не сдерживаЯ
голоса.-- € слушай, что тебе скажу Я! €х наступает много дивизий, целаЯ
армиЯ -- они гибнут, нельзЯ же так, атаковать эти линии в лоб, без
подготовки, а их посылают атаковать! ђазве Я допустил бы это? Ќо Я тут, а не
там, Я ничего не могу сделать, лучше уж менЯ расстрелЯли бы, чем знать, что
они погибают оттого, что Я не с ними, а на этих проклЯтых нарах!
Ћн снова глухо зарыдал. Ќа этот раз и Џровоторов заговорил не сразу, а
когда он заговорил, Я понЯл по его изменившемусЯ голосу, что и он страдает,
может быть, не меньше Ѓушлова.
-- “спокойсЯ! -- повторил он.-- Ќужно немедленно что-то предпринЯть.
‡автра напишешь новое заЯвление на имЯ ‘талина, другое -- ‚орошилову, третье
-- Њо-лотову. џ передам их знакомому летчику, он доставит без промедлениЯ в
Њоскву. Ќе может быть, чтобы там, в конце концов, не взЯлись за ум! Ќе враги
же они своему народу! Ќу ошиблись, ну перезверствовали -- пора, пора
поворачивать, пока не съели подлинные враги!
Ћни долго еще шептались, потом Ѓушлов затих. Ћн заснул внезапно. Ћн
лежал на боку, широко раскрыв рот, и во сне дергалсЯ и стонал.
Џровоторов устало сел на свои нары. Ћн закрыл глаза и покачал головой.
џ молчал, знаЯ, что он заговорит первый.
- „а,-- сказал он,-- вот так и идет наша жизнь, ‘ережа. ’ак она и идет.
Ћни без нас -- там, а мы здесь -- ни длЯ чего, ни длЯ кого...
-- Љто этот человек? -- спросил Я.
- Ѓушлов? ‚идный работник ѓенштаба, знаток линии Њаннергейма. Ќаши
дивизии рвутсЯ сейчас через цепи крепостей вслепую, не знают даже, обо что
разбивают лбы... Ќелегко ему, бедному... ‚сем нам нелегко, ‘ережа.
Џровоторов накинул на себЯ бушлат, закрыл глаза и вытЯнулсЯ на нарах.
Ћн спал или притворЯлсЯ, что спит. џ думал о нем и о Ѓушлове. џ понимал
теперь, почему тот так страстно твердил, что ему легче быть расстрелЯнным
без вины, чем это предписанное насилием мирное нынешнее существование...
џ тихо плакал. ЊенЯ сжигала та же страсть, что его, томило то же
высокое человеческое чувство, благороднейшее из человеческих хотений --
жизнь свою отдать за други своЯ! ‚сем нам было нелегко.
—то еще добавить к этому невеселому рассказу? „ней через десЯть Ѓушлов
исчез из барака. •одили слухи,что его отправили в Њоскву, чуть ли не
специальный самолет пригонЯли длЯ этого. …ще через полгода, когда ввели
генеральские званиЯ, Я увидел в "Џравде" его фотографию: среди прочих
генерал-майоров и он глЯдел на менЯ угрюмо и настороженно. Ќа этот раз он
был гладко выбрит.

ЏЋ‚…‘’њ Ќ€ Ћ —ЁЊ

Ќа несколько лет нашей жизнью стала работа.
Ћпытный металлургический цех -- ЋЊ–,-- куда менЯ перевели с площадки
ЊеталлургстроЯ, приткнулсЯ к подножью мидтихи, закрывшей всю южную часть
горизонта. ЌижнЯЯ половина горы заросла лесом, выше вздымалась голаЯ
вершина, как лысый череп над бородатым лицом. Ќа западе -- "валЯлсЯ ‡уб" --
невысокаЯ удлиненнаЯ гора, в самом деле похожаЯ на выпавший клык. Ќа север,
до хмурой цепи •араелаха, тЯнулсЯ разреженный лесок, и лишь в провале между
‡убом и •араелахом открывалсЯ простор в холодную тундровую даль -- великаЯ
моховаЯ равнина до самого ЏолЯрного океана, болота и камни, камни и болота.
’аким предстал мне в сентЯбре этот сумрачный мир -- унылые горы, сдавившие
клочок земли, изъЯзвленный топЯми, покрытый озерками, как паршою, вечные
тучи над горами и землей, стиснутый низким небом воздух -- он забивал
легкие, как песок, этот сырой холодный воздух... џ не порадовалсЯ новому
месту обитаниЯ. ‘горЯча оно показалось мне мрачным, как могила. „аже на
площадке ЊеталлургстроЯ было приЯтней, там хоть не так нависали над душою
горы. Њы стоЯли с ’имофеем Љольцовым на холмике около нашего опытного цеха,
и Я сказал, с печалью оглЯдываЯ окрестность: "‘еверный рай, ’имоха: позади
-- мох, впереди -- ох!"
Џрошло еще немного времени, и Я увидел, что этот оштрафованный природой
уголок планеты становитсЯ иногда по-праздничному нарЯдным.
€ еще была в нем одна отраднаЯ особенность, мы сразу не оценили ее
значениЯ. Њесто нашей новой работы не опоЯсывали "типовые заборы", так в
проектной документации "производственных зон" именовались колючие изгороди с
вахтами и сторожевыми вышками. Џравда, здесь не было и важных
производственных объектов -- несколько складов длЯ механического
оборудованиЯ, гараж автобазы, кернохранилище геологов и наш опытный цех. €
трудились на этом клочке земли всего две-три бригады, каждаЯ со своим
охранником -- вохровский стрелочек доставлЯл нас в цех и, прикорнув
где-нибудь в затишке, только следил потом, чтобы мы не удалЯлись от цеха
дальше выносной дощатой уборной. € следил, естественно, лениво, ибо всЯ
бригада состоЯла из "пЯтьдесЯт восьмой" -- не уголовники, народ, конечно,
государственно опасный, но не озорной, к попыткам бегства не склонный. Њы
быстро научились использовать леность стража и часто совмещали выходы в
уборную с прогулками в близкую тундру. Џервым стал предаватьсЯ такому
недозволенному занЯтию, пожалуй, именно Я -- во всЯком случае, всех дольше
проводил времЯ в местах, которые меж нас именовались многозначительно -- "за
уборной". Љ каким последствиЯм привела практика таких кратковременных
"убегов" -- мы предпочитали сравнительно нейтральное словечко "убег"
грозному слову "побег" -- и ЯвлЯютсЯ рассказанные в этой главке событиЯ.
‘ам опытный цех разместилсЯ в большом помещении, бывшем складе -- с
крохотной пристроечкой с одной стороны, кабинетом нашей начальницы. Џо
штатному расписанию мы теперь значились печевыми, горновыми, обжиговщиками,
электролитчиками, пирометристами, химиками-аналитчиками, механиками и
энергетиками. Њы растерЯнно оглЯдывались. ѓде плавильные и обжиговые печи,
химические плиты, вытЯжные шкафы? –еху отпустили должности, но не
оборудование -- цеха не было. Ѓыло высокое запыленное помещение, холодный
сарай с землЯным полом-. Њы тесной кучкой стоЯли, как нас привели,
посередине сараЯ, а перед нами прохаживалась, курЯ длинную папиросу, Ћльга
Ќиколаевна. Ќа этот раз она была в сапожках, а не в модельных туфлЯх, в
тужурке, а не в бальном платье. Ќо от нее пахло теми же духами, она была
такаЯ же изЯщнаЯ в своей неизЯщной одежде. …е рассмешило мое недоумение. --
–ех существует,-- сказала она.-- –ех -- это мы с вами. Ќедостающие помещениЯ
мы сами пристроим, печи возведем, а оборудование привезем. —ерез месЯц
займемсЯ исследованием металлургического процесса, а пока будем набрасывать
на бумаге эскизы новых комнат и копать котлованы длЯ них и печей.
‚ этот первый день мы всей бригадой взЯлись за ломы и лопаты. џ валил
невысокие столетние лиственницы вокруг цеха, рЯдом со мной трудилсЯ сильный,
как медведь, металлург €ван ЃорЯев, нам помогал механик-конструктор ”едор
‚итенз. Ћколо стены зданиЯ возвышалсЯ столб электрической линии, он должен
был попасть в центр пристраиваемой комнаты.
-- Љомната эта моЯ! ЃудущаЯ пирометрическаЯ и потенциометрическаЯ,--
сказал Я, очерчиваЯ четырехугольник вокруг столба. -- •очу комнату со
столбом, на нем Я устрою вешалку.
ЃорЯев ухмыльнулсЯ.
-- –ех не строитсЯ, а размножаетсЯ почкованием. „лЯ моей плавильной
печи мы отпочкуем помещение с другой стороны, а электролизную разместим вот
здесь.
-- Ђ какие глаза у нашей начальницы! -- сказал ‚итенз, вздохнув и
опершись на лопату.-- “дивительные глаза. € вообще она хорошенькаЯ.
-- ѓлаза невредные,-- подтвердил ЃорЯев.-- Ѓольшие, как фары, и так же
светЯтсЯ. Ќочью сверкнет такими глазищами -- отшатнешьсЯ!..
-- €, кажетсЯ, она смотрела больше всего на вас,-продолжал ‚итенз,
улыбаЯсь мне.--—ем-то вы ее по-особенному привлекали.
-- Ђ ведь правда! -- сказал ЃорЯев, пораженный.-- Ћна часто
поворачивалась в твою сторону. Љак это Я сразу не сообразил!
Ћн нахмурилсЯ. Ћн не любил, когда кому-либо оказывалось предпочтение
даже в том, чего он и не думал добиватьсЯ. …го устраивало только первое
место, вообще первое место, все равно, чем ни придетсЯ заниматьсЯ, но
непременно -- впереди других. Њы как-то прогуливались по зоне и увидали, что
группа заключенных с усилием перетаскивает бревна. ЃорЯев мигом растолкал
их, один наворочал больше пЯтерых, высмеЯл работЯг и, довольный, пошел
дальше. Ћни тоже были довольны неожиданной помощью.
-- Ѓросьте! -- сказал Я с досадой.-- ‚ам померещилось. Ђ если и
смотрела по-особенному, так потому, что Я хуже вас обмундирован. “ менЯ
украли в бараке хорошие брюки.
џ вскоре отошел от них на другое место. џ боЯлсЯ, что они снова
заговорЯт об Ћльге Ќиколаевне. Људа бы Я ни поворачивалсЯ, Я видел ее глаза,
огромные, нестерпимо блестЯщие, не светившие, но сжигавшие -- все во мне
волновалось от их сиЯниЯ. ѓоворить об этом было немыслимо.
‚скоре Я уже развешивал свои вещи на столбе, торчавшем посреди комнаты.
Љомната была великолепнаЯ -- узенькаЯ, низенькаЯ, с покатым потолком, в два
окна, на одну дверь. ’имофей Љольцов прозвал ее гробиком, €ван ЃорЯев --
логовом, а дЯдЯ ЉостЯ, забредший зачем-то в нашу зону -- он был
бесконвойным,-- сказал с уважением:
- ЏравильнаЯ ховирка! ‘камейку пошире да столик повыше -- и в лагерь
можно не заЯвлЯтьсЯ.
‘толик вскоре привезли, скамейки мы сколачивали сами. Ќе хватало лишь
батареи центрального отоплениЯ, но вскоре поЯвилась и она. € тут
обнаружилось, что батареЯ поставлена впустую. Ќа базе нашему цеху не выдали
котла Ћльга Ќиколаевна осмотрительно запаслась предписанием начальника
комбината, но в ’ехснабе посмеЯлись и над ней, и над предписанием.
-- “ нас осталсЯ один котелок нужной вам небольшой
производительности,-- разъЯснили ей -- Ђ на этот один котелок выдано четыре
разрешениЯ. ‚се разрешениЯ подписывал начальник комбината.
‚озмущеннаЯ, она побежала в управление. Ќо ‡авенЯгин в это времЯ был в
„удинке, где заканчивалась навигациЯ, а его заместители отказались
вмешиватьсЯ в такое щекотливое дело. Ћльга Ќиколаевна упала духом Ћна
вызвала нас в свой крохотный кабинетик и объЯснила, что с мечтой о
центральном отоплении приходитсЯ распроститьсЯ. ќто означало, что в
наступающую зиму без интенсивного подогрева мы не сможем пустить электролиз
и половина намеченных исследовательских тем останутсЯ нереализованными.
-- Ѓудем выкладывать голландки,-- с грустью сказала наша начальница.--
Ћт холода не умрем. —его-чего, а углЯ в Ќорильске хватает.
-- Џодождем класть печи,--сказал ЃорЯев.-- ђазрешение начальника
комбината у вас есть? ’ак в чем дело? Џоедем на базу, отыщем этот котелок и,
никому не докладываЯсь, уведем. ’ам охранЯютсЯ одни склады, а он, конечно,
лежит на земле в стороне от складов
Ћльга Ќиколаевна любила рискованные предприЯтиЯ.
-- ‚ы, стало быть, предлагаете украсть котел?
-- “вести! -- поправил ЃорЯев.--“ нас такие операции называютсЯ --
уводить.
-- Џравильно, уводить! -- подтвердил Я. - “ менЯ недавно стащили брюки
и посуду и объЯснили, что не украли, а увели. ‘огласитесь, это звучит
благопристойней.
‘ловечко "уводить" совсем утешило Ћльгу Ќиколаевну, оно и вправду
звучало почти пристойно. Ћльга Ќиколаевна хохотала, когда мы стали развивать
план "увода" котла. Њы лезли из кожи вон, разрабатываЯ операцию вторжениЯ на
базу ’ехснаба, каждому хотелось перещеголЯть всех в разумной отчаЯнности
предложений. Џервым, как обычно, оказалсЯ ЃорЯев.
„нЯ через два, под вечер, к цеху подкатила грузоваЯ машина и мы всей
бригадой полезли в кузов. ‘трелочек, как самое важное лицо, поместилсЯ в
кабине. Ћн не мог отпустить нас без охраны в далекую отлучку, его
присутствие к тому же придавало делу облик законности Љогда шофер собиралсЯ
дать газ, из цеха, одеваЯсь на ходу, выбежала Ћльга Ќиколаевна.
- џ с вами! -- закричала она.
‘трелок, открыв дверцу, готовилсЯ уступить свое место в кабине, но она
подбежала к кузову и протЯнула нам руки. Њы с ЃорЯевым кинулись к борту и с
такой силой рварули ее вверх, что она взлетела, как мЯч. ЃорЯев был сильнее
менЯ, но в тот момент Я пересилил: Ћльга Ќиколаевна, перелетев через борт,
упала в мою сторону. ‘ секунду Я придерживал ее, покачнувшись на другой бок,
потом мы выпрЯмились, и она подбежала к
кабине.
-- Џоехали! -- крикнула она, постучав по кабине. Њашина помчалась по
‡аводской, главной улице города. …ще недавно Я два раза в день шагал по этой
улице, проваливаЯсь в грЯзь, сгибаЯсь под дождем. ‘ейчас Я ехал по ней как
барин, в кузове грузовика, мог с жалостью и пренебрежением взирать на
колонны пеших заключенных -- так изменилось мое положение. Њне было не до
этих горделивых дум. Ћльга Ќиколаевна стоЯла рЯдом, ее плечо касалось моей
груди, от нее шел запах дорогих духов. џ задыхалсЯ, трепетал каждой
клеточкой, голова моЯ кружилась. Џри толчках нас бросало в стороны, Я
ухватывал ее, чтоб она не упала, она еще сильней упиралась в менЯ плечом.
Џотом она быстро взглЯнула на менЯ и отстранилась.
Њашина влетела на базу ’ехснаба, пронеслась мимо складов и остановилась
на площадке, где лежали котлы, трансформаторы и другое крупное оборудование.
Њы попрыгали из кузова. ‘оскочив, Я обернулсЯ к машине. Ћльга Ќиколаевна,
видимо, решила на этот раз обойтись без помощи. Ћна прыгнула, как и все мы,
с борта на землю, и Я ее подхватил в воздухе. џ прижал ее к груди, жадно
вдохнул запах ее волос и духов. ђастерЯннаЯ, она в первый момент даже не
пошевельнулась. ќто продолжалось всего несколько секунд, потом она с силой
толкнула менЯ.
- ‘ейчас же пустите! -- приказала она шепотом. џ поставил ее на землю,
она проворно отбежала. Ќикто не видел, что произошло, наш котел, лежавший в
стороне от другого оборудованиЯ, интересовал больше, чем то, как энергичнаЯ
начальница выбираетсЯ из машины. ЃорЯев подвел под котел крепкие канаты, мы
опустили борта грузовика и укрепили сходни из трех досок. ЃорЯев командовал:
"ђаз-два, взЯли!" -- а мы тащили. ђассерженный, что дело продвигаетсЯ
медленно, он сам нажал на котел плечом. џ тЯнул с усердием, но ЃорЯев вдруг
крикнул мне:
- „а что с тобой? ѓлЯди, куда тЯнешь! ’олку от тебЯ как от козла молока
-- только мешаешь.
џ постаралсЯ больше не давать повода длЯ придирок. Њинут через десЯть
котелок разместилсЯ в кузове, и мы опЯть полезли наверх. ѓрузовик лихо
вылетел на улицу. "“вод" котла состоЯлсЯ при Ясном свете лампочек,
развешанных на всей территории базы, в присутствии работников ’ехснаба,
равнодушно взиравших на наше занЯтие. Ќикому и в голову не приходило, что на
их глазах происходит дерзкое ограбление.
Ћльга Ќиколаевна счастливо хохотала, она любила смеЯтьсЯ. Ћна выражала
смехом не только удовольствие от шутки или забавной ситуации, но и глубинные
чувства -- радость, наслаждение жизнью, умиление, признательность, смех ее
можно было слушать как музыку, так он был звонок и непроизволен. Ћна стоЯла
в другом конце машины, мне ее не было видно из-за котла. Ќо Я хорошо слышал
ее голос. џ знал по смеху, что у нее пылают щеки, сиЯют глаза. “ менЯ тоже
пылали щеки, к тому же у менЯ путались мысли. џ закрывал глаза, чтобы снова
пережить, что произошло... ќто было единственное реальное. ‚се остальное --
толчки машины, голоса товарищей и даже этот котел -- было в ином мире.
‚итенз тронул менЯ за плечо.
- ‚ам плохо? ‚ы очень бледны. ‚ы не надорвались, когда возились с
котлом? џ сказал поспешно:
- Њне хорошо! Њне никогда еще не было так хорошо, ”едор €саакович!
Ћн посмотрел на менЯ с изумлением, но ничего не сказал.

…й не понравилось мое дерзкое поведение. „лЯ заключенного Я держал себЯ
слишком вольно. “же на другой день она еле кивнула на мой поклон. Ћна прошла
мимо замкнутаЯ, надменнаЯ и, остановившись около шахтной печи, где шла
плавка, заговорила с ЃорЯевым. џ повернулсЯ, хотел уйти в свою комнату, хотЯ
у менЯ были дела на только что пущенной плавильной печурке, похожей на
маленькую ваграночку. џ ненавидел ЃорЯева.
Ћн позвал менЯ.
-- Ћльга Ќиколаевна считает, что Я выпускаю расплав слишком рано. Ќу-ка
замерь температуру в печи.
Ћн поднЯл вверх стеклышко глазка. џ навел оптический пирометр на
светЯщеесЯ отверстие. Ћльга Ќиколаевна воскликнула:
-- ’ысЯча сто градусов, ЃорЯев, точно, как Я говорила! Ђ нужно тысЯчу
двести или даже больше. “ вас печь идет холодно.
€ тут ЃорЯев поиздевалсЯ надо мной. Ћн знал, что Я орудую пирометром
так же искусно, как сам он -- металлургическим ломиком, ‚итенз --
рейсфедером, а химик Ђлексеевский реактивами и растворами. Ћн превратил мою
умелость в предмет насмешки.
-- Ѓудет исполнено,-- пообещал он.-- Ќужно лишь поточнее определЯть
температуру, а поддерживать ее на заданном уровне Я всегда сумею. Њежду
прочим, ‘ергей способен и не глЯдЯ на жар, а просто взираЯ на стену,
показать на приборе любую желанную температуру.
Ћльга Ќиколаевна не поверила. џ держал в руке оптическую трубку, а
измерительный прибор стоЯл в стороне, это была стараЯ конструкциЯ, выпуск
которой Я сам налаживал в ‹енинграде перед арестом,-- первые наши
отечественные оптические пирометры.
-- „айте тысЯчу двести шестьдесЯт градусов,-- приказала она.
Ћни с ЃорЯевым склонились над прибором. џ навел телескоп на темную
стену, покрутил реостат и, когда лампочка, горевшаЯ в оптической трубке,
достигла нужной Яркости, сказал:
-- ѓотово, измерЯйте! ’ысЯча двести шестьдесЯт пЯть градусов! Ћльга
Ќиколаевна с изумлением глЯдела на ЃорЯева, тот торжествовал. џ еще не
понимал, отчего он радуетсЯ. Ќо когда он заговорил, Я понЯл суть его
торжества.
-- ‚от и работайте с таким ловкачом,-- сказал он.-- Ћн назовет вам
любую цифру, а потребуйте проверки, тут же повторит ее. “ менЯ нет
уверенности, что температуры точно те, которые он называет.
-- „оговоритесь между собой, как измерЯть,-- сказала она сухо.-- Ќо
держите строго предписанный режим.
Ћна тут же ушла, а Я с горечью сказал ЃорЯеву.
-- ‘котина ты, €ван! ђазве Я когда-нибудь называл неверные цифры?
-- „урак! -- ответил он снисходительно.-- —его ЯришьсЯ? џ же не ругал,
а хвалил твое умение. ‘кажи лучше спасибо за похвалу.
џ убралсЯ от него подальше. ‚ электролизной ’имофей Љольцов показывал
двум ученицам, ”ене и Ћле, как налаживать на ванне циркулЯцию раствора. ел
электролиз никелЯ. Џервую пластиночку норильского никелЯ всего несколько
дней назад получил старый электрохимик ‘еменов на сконструированной им
настольной ванночке. Њилый Ќиколай Ђнтонович безмерно гордилсЯ своим
достижением, он призналсЯ мне, что этот тонкий листочек размером с
папиросный коробок -- самый большой успех всей его электрохимической жизни €
хоть он уже стар и не надеетсЯ на скорое освобождение, он теперь видит, что
жизнь свою -- хоть и за колючей проволокой -- прожил недаром.
Џервый норильский никель Ћльга Ќиколаевна отнесла ‡авенЯгину, а в ЋЊ–
смонтировали электролизные ванны, почти не уступавшие по размерам ваннам
бытовым -- на них планировали получить уже не крохотные листочки, а
настоЯщие пластины никелЯ. ‘еменов определил в свои помощники моего друга
’имофеЯ Љольцова, сам сидел у химиков, а ’имофей надзирал ванны. џ присел
неподалеку от Љольцова. ђаботу свою Я уже выполнил и не хотел идти к себе.
Џогода в этом странном краю была изменчива. ироты -- солидные, почти
семьдесЯт градусов, ЏолЯрный круг терЯлсЯ где-то на юге, но все остальное
было несолидным -- так, по крайней мере, казалось до первых морозов. ‚
августе нас томили ледЯные дожди, когда они переставали, прорывалось Яркое
солнце. Џервого сентЯбрЯ выпал большой снег, третьего возвратилось тепло и
установилась солнечнаЯ осень. ‚ середине месЯца с океана наползли тучи,
снова полили дожди и посыпалсЯ снег, на этот раз мы думали -- кончено, зима!
‚от уже неделю от зимы не осталось и следа. •олодеющее солнце заливало
подсушенную, подмораживаемую по ночам землю. ѓоры приблизились -- омытые,
выскобленные, сумрачные и надрывные, как покаЯние с горЯ.
џ осмотрелсЯ, нет ли поблизости конвоира, и торопливо нырнул в кусты за
уборной. ЏройдЯ метров сто по бережку “гольного ручьЯ, Я развалилсЯ на
холмике. ќто был тот самый ручей, что омывал нашу жилую зону, наше сбродное
первое отделение. Ћн доносил сюда все наши отбросы -- не вода, раствор
нечистот пенилсЯ в зоне на его камнЯх. Ћн и пахнул там, у бараков, чем-то
нечистым, этот наш лагерный ручей, от него поднимались сладковатые ароматы
гнильЯ. Ќо то было в трех километрах отсюда, на склоне горы, опутанной
колючей проволокой. ‡десь, на воле, на плоской долинке, щетинившейсЯ
низкорослым леском, он казалсЯ снова чистым, дышал водою, а не выгребными
Ямами.
•олмик был усеЯн кустиками голубики и брусники. ‘перва Я поворачивалсЯ
с боку на бок, объедаЯ окрестности, потом стал переваливатьсЯ подальше, а
вскоре мне надоела и синЯЯ голубика и краснаЯ брусника. џ улегсЯ на спину,
заложив под голову руки. ‡емлЯ была где-то внизу, Я ее не видел. ЊенЯ со
всех сторон окружило смиренное голубоватое небо, оно было очень низко,
словно, как и все в этом краю, стоЯло над землей, покорно склонив голову.
Њне стало до боли жалко, что небо такое униженное, Я чуть не всхлипнул от
сочувствиЯ. Џотом мысль моЯ унеслась к недавним товарищам Ђнучину, ‹ипскому,
Џотапову, •андомирову, Ђльшицу. ѓде они, что с ними? ‚калывают в котловане,
собираютсЯ каждый час в кружок, чтоб обменЯтьсЯ новостЯми и слухами --
по-местному, "парашами",-- и снова рубЯт ломами неподатливую землю? —то ждет
их вечером -- штрафной паек за невыполнение норм и новые, горЯчечные, как
бред параноика, "параши", единственное их утешение? џ вспомнил насмешливые
слова †урбенды: "џ верю "парашам" только собственного изготовлениЯ". Ћн умел
изготавливать Яркие известиЯ, этот †урбенда! Ќо, боже мой, как жидок стал бы
суп, как черен и тверд был бы урезанный кусок хлеба, не сдабривай мы его
добрым слухом, надеждой, пусть и вздорной, но поддерживающей душу! џ снова
жил с недавними друзьЯми, горевал их горестЯми, изнемогал их усталостью. ‚о
мне рождались печально-иронические стихи, закованный в рифмы стон души:

Ќигде нет осени страстней и краше,
—ем эта осень заполЯрных гор.
Ќигде так пышно не цветут параши,
Љак в недрах этих рудоносных нор.

Ќад озером кружатсЯ куропатки,
Џоследний в тундре собираЯ корм.
“ бригадира -- желчные припадки
€ на доске - невыполненье норм.

€, согнутый еще не ставшей стужей,
“ныло вспоминаЯ разный хлам,
џ жадно жду уже привычный ужин
Џараш штук шесть и хлеба триста грамм.

џ торопливо записал эти строфы в блокнот и повеселел. ’еперь Я мог
спокойно возвращатьсЯ в цех. џ чуть ли не бегом кинулсЯ назад. “ наружной
двери менЯ встретил ’имофей. Ћн в волнении замахал руками.
-- ѓде ты пропадал? џ кричал, кричал тебЯ... ‚ цех приехал ‡авенЯгин,
он осматривает одно помещение за другим. —ерез несколько минут дойдут до
твоей комнатушки. ’оропись прибратьсЯ!
џ поспешил к себе. ‚ комнате уже было прибрано и пусто. џ раскрыл
потенциометр, засунул в муфельную печь платиновую термопару и включил
подогрев. Џусть они приходЯт, Я смогу притворитьсЯ, что у менЯ важное
занЯтие. ‚ муфельной печи прокаливались порошки разных никелевых сплавов.
џ ждал поЯвлениЯ ‡авенЯгина с волнением. € не потому, что он был
начальником комбината и лагерЯ, почти бесконтрольным владыкой надо мной и
еще над тридцатью тысЯчами таких, как Я. ‚о мне не воспитали особого
почтениЯ к начальству. џ уважал людей, а не должности, ум, а не положение,
душу, а не чин. Ќо бывали случаи, когда человек сам определЯл свою
должность, умом достигал положениЯ, не разделЯл души и чина.. ‚ этом
прославленном имени "‡авенЯгин" таилась немаловажнаЯ частица моей
собственной души, оно дышало мне романтикой пока еще недавней моей юности. џ
услышал о нем семь лет назад. ‚ уральской степи воздвигалсЯ мощный комплекс
металлургических заводов, чуть не каждый день в газетах печатались сводки о
ходе строительства, мы пробегали их с жадностью, как фронтовые донесениЯ.
’огда и прозвенела на весь мир фамилиЯ директора Њагнитогорского комбината,
этого самого ЂвраамиЯ Џавловича ‡авенЯгина, который должен сейчас зайти в
мою комнатушку. ‚ те далекие годы он был худ, молод, с аккуратно
подстриженными усиками. Љаков он сейчас?
‚ комнату вошла раскрасневшаЯсЯ Ћльга Ќиколаевна, за ней, согнувшись в
дверЯх, проследовал широкоплечий мужчина со знакомыми усиками. Ћн
вопросительно посмотрел на менЯ. џ поклонилсЯ, он ответил.
-- Ђ здесь у нас точные измерениЯ,-- говорила Ћльга Ќиколаевна.--
ЏроверЯютсЯ и налаживаютсЯ приборы, исследуютсЯ потенциалы растворов.-- Ћна
быстро взглЯнула на разогревшуюсЯ муфельную печь.-- ‘ейчас, например, в
тиглЯх проходит обжиг порошков по строгому температурному графику.
Џовернувшись к ним спиной, Я записал, что показывали мои термопары,
чтобы подтвердить строгость температурного режима. ‡авенЯгин ходил по
комнате, с любопытством осматривал приборы, брал их в руки. Џотом он
дотронулсЯ до батареи, и на лице его поЯвилось удивление.
-- “ вас центральное отопление? Ђ где вы достали котел?
-- „а вы же сами разрешили его взЯть с базы ’ехснаба.
- ‡агадка решена! -- сказал ‡авенЯгин с облегчением. Ђ ведь, а в
’ехснабе голову потерЯли -- куда делсЯ котел? ‚от вы, значит, какаЯ хищница.
Ѓуду, буду боЯтьсЯ вас.
-- „а какаЯ же хищница, Ђвраамий Џавлович? Ђ если и хищница, то с
вашего благословениЯ. Џомните свою резолюцию?
-- Џомню, конечно. Ќо скажу по совести: знай Я, что вы так легко его
раздобудете, Я бы поостерегсЯ выдавать разрешение. Ћжидали десЯток этих
котлов, пришло три, а визы на получение Я накладывал заранее. Џоследний
котел утащили из-под носа ЊеталлургстроЯ, вот что вы сделали! Ќу, владейте,
владейте, раз удалось завладеть. ’олько не как начальнику, начальнику нельзЯ
знать такие дела, просто как знакомому расскажите, как вы это проделали?
-- „а нечего рассказывать, Ђвраамий Џавлович. Џриехали, погрузили и
уехали!
Ћн смеЯлсЯ, она хохотала. Ћна еще никогда не была такой красивой, как
сейчас. ‡авенЯгин встал и снова кивнул мне.
-- €демте, Ћльга Ќиколаевна, мне еще в три места надо поспеть до
вечера. Њежду прочим, выговор вам за изъЯтие котла, хоть по моему
разрешению, но без визы самого Ќорильскснаба, Я вам запишу. Ђ с ваших
заключенных €’ђ на месЯц сниму дополнительный паек. Ќе так длЯ вас, как длЯ
других -- острастка.
ЏроходЯ мимо менЯ, Ћльга Ќиколаевна задержалась. ‹ицо ее сразу стало
сухо и жестко.
-- Ќикуда отсюда не уходите,-- приказала она тихо.-- •очу поговорить.
Ћна Явилась обратно минут через пЯть. џ стоЯл у столика, она подошла к
окошку. Њимо окошка прошелестела "эмка" начальника комбината.
-- “ехал,-- сказала она, улыбаЯсь.-- Ќу, все прекрасно. …му понравилсЯ
наш цех, особенно пристройки. €сследовательские работы он тоже одобрил. Ђ
что до выговора -- переживу. ‚ам, правда, месЯц без дополнительного пайка.
-- ЊесЯц -- это недолго. Ђ пристройки хорошие,-- ответил Я
безучастно.-- € исследованиЯ нужные.
Ћльга Ќиколаевна швырнула в угол папиросу. …е подвижное лицо снова
изменилось, в глазах вспыхнул гнев.
- ‚ы плохо ведете себЯ! Љто вам разрешил уходить в лесок? ‘трелок
намеревалсЯ объЯвить вас в побег, Я еле отговорила. ‚ы забываете о своем
положении!
-- „а, Я забыл о своем положении! -- сказал Я. - џ забыл, что Я
заключенный, то есть нечеловек, вернее недочеловек или получеловек. џ забыл,
что мне нельзЯ удалЯтьсЯ от места работы дальше, чем на десЯть метров. џ
забыл, что полагаетсЯ стоЯть перед вольным, особенно перед начальником,
навытЯжку, руки по швам, голову склонив. џ забыл, что мне запрещены все
естественные человеческие чувства -- увлечение, радость..
-- Џерестаньте! -- крикнула она, топнув ногой. -- —то за истерика?
‘лушать не хочу!
џ отвернулсЯ. Ћна закурила новую папиросу, прошлась по комнате. Ћна
успокаивалась, Я все больше кипел.
-- ‚ести такие разговоры небезопасно, когда кругом столько ушей, как вы
этого не понимаете? -- сказала она.-- џ начальник цеха, и на мне лежат...
-- Џрава и обЯзанности,-- докончил Я, кланЯЯсь.-- Џонимаю вас, Ћльга
Ќиколаевна. ‚аша обЯзанность -- не допускать, чтобы заключенные забывали о
том, что они заключенные. Ђ право -- наказывать заключенных карцером, если
они все-таки забудутсЯ. €нтересно, во сколько суток кандеЯ вы оцениваете мое
поведение?
-- Ќе будьте глупцом! -- сказала она, подходЯ вплотную.-- ‘лышите, не
будьте глупцом!
Ћна так разозлилась, что готова была влепить мне пощечину. џ замолчал.
Ћна еще прошлась по комнате, не глЯдЯ на менЯ.
- ‚аша бригада сейчас уходит в зону,-- сказала она, останавливаЯсь.--
‚ы останетесь в цехе на вторую смену. џ выдала конвоиру расписку, что
задерживаю вас длЯ окончаниЯ начатых работ.
-- ‘лушаюсь,-- сказал Я.-- Ѓудет исполнено. ‡аймусь окончанием еще не
начатых работ. џ давно мечтал провести вечерок в полном одиночестве.
Ћна наконец справилась с гневом и снова улыбнулась:
-- Ћдиночество будет не полным. џ приду к вам вечером.
’еперь все мои душевные помыслы свелись к одному: узнать, когда
начинаетсЯ вечер. ќто перед закатом или после заката? —то отмечает
наступление вечера - последний солнечный луч или перваЯ звезда? €ли, может,
на мое несчастье, вечер приходит, когда самаЯ тусклаЯ завершающаЯ звездочка
выползет на дежурство? ‚ старой жизни вечер наступал, если две стрелки на
часах становились под заданным углом. ‚ новой часы были утрачены,
единственные в цеху ходики висели в закрытом кабинете начальницы. џ выбегал
наружу и смотрел на небо. Ќебо не хотело темнеть. Џо нему, черт знает зачем,
ползали красные полосы, они потихоньку превратились в северное сиЯние --
первое увиденное мною северное сиЯние. џ счел это добрым предзнаменованием и
возвратилсЯ к себе. Љо мне в любую минуту могли прийти. Њне было не до
сиЯниЯ, даже первого!
€, как почти всегда бывает в таких случаЯх, Я пропустил, когда дверь
отворили. Ќе знаю, о чем Я задумалсЯ, но Я вдруг потерЯл ощущение
окружающего. џ очнулсЯ, когда передо мной стоЯл молодой человек. џ
растерЯнно вскочил, Я не знал этого неслышно поЯвившегосЯ человека. Ћн был
высок, очень строен и необыкновенно красив. ’олько на картинах старых
итальЯнских мастеров Я видал такие благородные мужские лица, матово-бледные,
с нежной кожей, большими вдумчивыми глазами. ‚се это было так невероЯтно --
и его неожиданное поЯвление, и его удивительнаЯ красота, что Я непроизвольно
сделал шаг назад.
-- ‡дравствуйте, ‘ергей Ђлександрович! - сказал посетитель улыбаЯсь и
протЯнул руку.-- џ два раза стучалсЯ, но вы не услышали. џ муж Ћльги
Ќиколаевны.
‚ комнату вошла Ћльга Ќиколаевна. Ћна увидела, что мы обмениваемсЯ
рукопожатием.
-- ’ы, значит, справилсЯ без менЯ, ‘ережа? -- Ћна весело засмеЯлась
моему смЯтению.-- Ќе удивлЯйтесь, моего мужа тоже зовут ‘ергеем, ‘ергеем
Ђнатольевичем. ‘адитесь, друзьЯ, что же вы стоите?
-- џ знаю о вас уже давно,-- сказал он, ласково глЯдЯ на менЯ.-- Ђ
вернее, с того днЯ, когда ЋлЯ познакомилась с вами в кабинете у ”едора
Ђркадьевича •а-рина. Ћна так точно описала ваше лицо, походку и разговор,
что Я узнал бы вас и без знакомства при встрече на улице.
-- Њы тоже запомнили Ћльгу Ќиколаевну,-- ответил Я с трудом. џ с
отчаЯнием собирал разлетевшиесЯ мысли, голова была темна и гулка, как
перевернутый горшок. џ обратилсЯ к Ћльге Ќиколаевне: -- Ќа вас были
модельные туфли, чулки со стрелками, нарЯдное платье. Њы долго потом
удивлЯлись, как вам удалось пробратьсЯ в такой одежде на завод под кромешным
дождем.
‘ергей Ђнатольевич лукаво улыбнулсЯ:
- џ расскажу вам тайну ее поЯвлениЯ на заводе. ЋлЯ знала, что ей
предстоит увидеть очень интересных людей, в прошлом крупных работников, и
готовилась к встрече целую неделю. Ђ последние две ночи даже плохо спала.
Ћна упросила ЂвраамиЯ Џавловича дать ей свою машину длЯ поездки. ’олько это
и спасло ее туфли и платье, а заодно и завивку, на которую тоже было
потрачено немало трудов.
’ак мы болтали с час или немного больше. џ постепенно оправилсЯ от
первого ошеломлениЯ. ‘ергей Ђнатольевич вежливо посмеивалсЯ нескольким моим
вымученным шуткам. Ћн рассказал о себе, что как и она, инженер-металлург,
они закончили одновременно Њосковский институт цветных металлов. …й
предлагали аспирантуру у профессора ‚анюкова, но она не пожелала расстатьсЯ
с мужем, получившим назначение на Љрайний ‘евер,-- так они поЯвились в
Ќорильске.
џ в ответ поделилсЯ самыми важными событиЯми своей жизни, то есть
разными пустЯковыми происшествиЯми. …динственным по-настоЯщему важным в моей
жизни было то, что Я осужден, но это они знали и без менЯ и распространЯтьсЯ
об этом заключенным строго воспрещалось: чтоб не выдать государственных
тайн, как это называлось в подписанной нами бумажке, хоть в нашем несчастье
была одна та тайна, что осудили нас без вины. ‚прочем, именно это и
следовало скрывать.
Ћльга Ќиколаевна поднЯлась первой, за ней поднЯлсЯ он.
-- Љак видите, одиночества у вас не получилось,-- сказала она, дружески
протЯгиваЯ руку.-- Њне очень хотелось познакомить вас с ‘ережей, Я рада, что
это наконец произошло.
џ молча поклонилсЯ. џ не мог говорить. ‚ моей руке лежала ее узкаЯ
теплаЯ рука.џ проводил их до двери. Ћн вышел первый, она задержалась,
запахиваЯ пальто.
- Љак вам нравитсЯ мой муж? -- спросила она.
- ‚аш муж мне очень нравитсЯ. Њне не нравитоЯ только, что он ваш муж.
Ћна с укором покачала головой.
-- ‚ы неисправимы! ‚озьметесь ли вы когда-нибудь за ум?
-- Ќикогда!-- сказал Я,- Ћчевидно, у менЯ попросту не за что братьсЯ.
џ возвратилсЯ в свою комнатушку и облокотилсЯ о подоконник. Ѓыла уже
ночь, но в свете фонарЯ на верхушке столба, поднимавшегосЯ над крышей, Я
видел, как они удалЯютсЯ. Ћн поднЯл воротник и сгорбилсЯ, она запрокинула
назад голову,-- видимо смеЯлась, она всегда так смеетсЯ, запрокидываЯ
голову. Ќад ними играло неЯркое полЯрное сиЯние, первое сиЯние, которое Я
видел в своей жизни.
Њне хотелось плакать. …ще охотнее Я бы с кем-нибудь подралсЯ.

‘—Ђ‘’‹€‚›‰ „…Ќњ ’€ЊЋ”…џ ЉЋ‹њ–Ћ‚Ђ

“ ’имофеЯ были две особые мечты. Ћсобость их была не в природе этих
мечтаний -- примерно того же хотели и все мы. ‚о всЯком случае, никто не
возражал бы, чтоб у него -- или с ним -- осуществились такие мечты. ’имофей
отличалсЯ от нас тем, что хотел этого с очень уж большой силой. Ћн не
тешилсЯ своими мечтами, а вкладывал в них душу.
ЏерваЯ состоЯла в том, что он желал любви. Ћн мечтал, чтобы в него
влюбилась хорошаЯ женщина, и по-хорошему влюбилась -- со слезами, с
обмиранием при встрече, с горЯчими ласками наедине и с непременной
готовностью ради всего этого пойти на любую жертву: на потерю свободы,
здоровьЯ, может быть, даже жизни. ‚еличиной возможной жертвы измерЯлась сила
его воображаемой любви. —то и говорить мечта неплохаЯ, каждому бы ее.
‚тораЯ была попроще -- напитьсЯ. Љогда мечты, накаливаЯсь в
одиночестве, достигали непереносимой остроты, ’имофей приходил ко мне в
потенциометрическую и садилсЯ на табурет
-- Љако веруешь? - спрашивал он, вздыхаЯ.
- ЏоклонЯюсь лагерным свЯтым, философам Љанту и ”илону, отвечал Я.
ќто означало, что Я кантуюсь и филоню, то есть увиливаю от работы. џ не
кантовалсЯ и не филонил, а, наоборот, усердно трудилсЯ, но ’имофею нравилась
моЯ острота, он хохотал минуты две или три. Ћн очень забавно смеЯлсЯ, весело
и душевно, смех его никого не обижал, даже если смеЯлись над кем-нибудь, а
не вообще. —еловек, услышавший, как ’имофей смеЯлсЯ, еще не знаЯ, в чем
дело, тоже начинал хохотать. ‘амым же смешным в смехе ’имофеЯ было то, что
смех набегал приступами: заклокочет, запенитсЯ, понемногу ослабеет и
затихнет, потом снова вырветсЯ наружу громким клокотанием. ‘мотреть на эту
веселую судорогу было всегда занЯтно.
ЋтсмеЯвшись вдосталь, ’имофей говорил:
-- ‘ережа, слыхал - на стройку приехали тысЯча девчат из таежных сел.
Њолоденькие, хорошенькие...
-- Ќе все хорошенькие,-- возражал Я.
-- ‚се, ‘ережа! Ќехорошеньких девчат не бывает. ‚ наш цех занарЯжено
человек десЯть. Ћх и хорошо же будет!
- „а чем же хорошо, ’имоха?
-- ‚сем! Ќу как ты не понимаешь? „евчата кругом -- рожицы же, смех...
‚оздух станет звонким, без глухоты, как сейчас...
-- € какаЯ-нибудь из этих смешливых рожиц влюбитсЯ в тебЯ? --
доканчиваю Я.
-- Ђ что? Ќеужто в менЯ и влюбитьсЯ нельзЯ? Ќет, ты скажи -- нельзЯ?
џ отрывалсЯ от приборов и смотрел на него. Ћн сидел на табуретке,
унылый и добрый, и с волнением ждал моего ответа. “ него было сразу
запоминающеесЯ лицо типичного казака-кубанца (он был краснодарский), как их
обычно рисуют, не хватало лишь лихих кудрей и бравых усов. Љогда он надевал
свою высокую, как шлем, шапку, сходство с лубочной картинкой казака-молодца
еще усиливалось. ‹ицо было из тех, нередко встречающихсЯ, которые, даже
бритые, почему-то кажутсЯ усатыми.
‚месте с тем ’имофей был некрасив. ЌегладкаЯ темнаЯ кожа очень портила
это хорошее по рисунку лицо, к тому же временами его одолевали прыщи,
естественный результат плохого питаниЯ и мужского одиночества.
€ на обеих руках ’имофеЯ сохранилось не больше трети пальцев, и, хоть
орудовал он своими культЯпками не хуже, чем Я десЯтью нормальными, он
мучительно сознавал, что урод. Ќесчастье с руками произошло еще в детстве и
наложило коверкающую печать на психику - ’имофей уже не верил, что он такой
же человек, как другие, он считал себЯ абсолютным неудачником во всем.
Њожет, от этого и проистекала острота его первой, главной, мечты.
-- ‡начит, вовсе нельзЯ? -- повторЯл он упавшим голосом. “ него быстро
менЯлись настроениЯ. Ћн в минуту переходил от смеха к горю и от горЯ к
веселью. Ќо это происходило не оттого, что он неглубоко чувствовал, а
потому, что он чувствовал много больше любого из нас.
-- Ќет, что ты, ’имоха! -- говорил Я.-- ‚ тебЯ даже очень можно
влюбитьсЯ. Ѓудь Я женщиной, Я бы только в таких, как ты, и влюблЯлсЯ.
џ, разумеетсЯ, не лгал. ‘тань Я хоть на срок женщиной, Я бы чувствовал
себЯ счастливым только с таким сердечным, покладистым, услужливым и
преданным мужчиной, как ’имофей. Ќо Я не был женщиной, они же мало походили
на менЯ. Љроме того, они хуже знали мужчин, чем знал их Я, …сли и выпадала
им печальнаЯ судьба любить заключенного, то они влюблЯлись в людей иного
сорта -- самоуверенных, энергичных, умеющих за себЯ постоЯть, умеющих длЯ
себЯ оторвать. € все они твердо знали, что десЯть пальцев лучше, чем четыре,
два глаза удобней, чем один, а если и мирились на одной голове, то требовали
от нее почти невозможного -- и тЯжести на ней таскай, и мыслЯми поражай, и
по хозЯйству шевели мозгами. Ќет, женщины не разбираютсЯ в природе мужчин,
это им не дано.
„лЯ усилениЯ Я уверЯл ’имофеЯ:
-- ‚от увидишь, среди новых девчат ты подберешь подругу. Ђ уж если
вольнаЯ полюбит заключенного -- точно любовь! Ћт нашего брата ведь ни
корысти, ни удобства, ни семейной обеспеченности -- так сказать, одно голое
чувство...
’имофей благодарно смотрел на менЯ.
-- ‚ыпить бы! -- говорил он растроганно.-- ‚ честь их приезда хоть
стопочку, а?
- Ђ вот спирта нет! -- отвечал Я.
Ќовые девушки поЯвились в нашем цехе осенью, и почти всех их отдали на
выучку к ’имофею. Ћн был старшим на электролизных ваннах. ђабота в его
отделении была типично женским занЯтием -- что-то зачищать, что-то
поправлЯть, что-то легонько закручивать и откручивать. ‘реди девушек
выделЯлась ‹ена -- высокаЯ, красиваЯ, деловитаЯ, дерзкаЯ на Язык. ’имофей
уже через неделю был в нее без памЯти влюблен. …му вообразилось, что мечта
его близка к осуществлению.
-- ‘ережа! -- вскоре объЯснЯл он с восторгом.--- “мница же эта ‹енка,
свет таких не видел. Ќачну что излагать, сама заканчивает, на ходу все
схватывает.
-- Ќа ходу портЯнки рвет, -- ответил Я по-лагерному, чтобы умерить его
пыл.
-- Џри чем тут портЯнки? ‘оображение, а не портЯнки. € глазищи!..
‘иние, умные, огромные...
-- Љак у коровы, -- хладнокровно продолжал Я.
-- € печальнее коровьих... - он не дал себЯ сбить.-- Ђ руки! ‚се могут
-- вот руки! ’олковейшие руки. ‚чера под вечер Я ее немножечко тиснул --
такого леща выдала, еле на ногах устоЯл! ‚ шутку, само собой... Ћна так и
объЯснила, что в шутку.
-- •ороши шутки! -- мрачно сказал Я и зловеще покачал головой. џ уже
видел, куда он клонит.
‚ лице у ’имофеЯ поЯвилась мольба.
-- Ќе в службу, а в дружбу!.. ‡автра мне с ней во вторую смену
выходить. Ќеужто такой случай пропускать? Ћн же год не повторитсЯ! „вое --
он и она, ’имофей Љольцов и ‹ена ‘емитина, и больше никого в целом цехе.
Џойми же! џ и она! Љак она смотрит на менЯ, как слушает! ‡олотое сердце,
чистейшего золота, вот какаЯ она!
-- ѓоворю тебе, нет спирта! -- џ отвернулсЯ, Я мучительно перебарывал
свою жадность.
Ћн опустил голову и бормотал:
-- Ќет, не смогу! ’ы бы смог, а Я не смогу. “ тебЯ Язык -- подвешенный,
а у менЯ -- прикованный. ђассказать бы ей, как дошел до такой жизни и что у
менЯ на сердце... Ѓез ста грамм не сумею. Ћна ко мне всей душой, а без слова
все равно не выйдет душевности! ’акой случай, что совсем вдвоем -- и ни к
чему!
џ полез в шкаф и достал заветный пузырек.
- Ќа, сто кубиков чистого спирта. ‚се запасы, разцеди раза в два
- “чи! ‚ спирте Я, брат, как ты в рифмах. „лЯ женщины надо разводить
раза в три, иначе вкус не тот. Ќу спасибо, вот же друг настоЯщий, просто
выручил, ну просто выручил! ‘егоднЯ у менЯ счастливый день! ‘частливый день,
пойми!
Ћн убежал к себе, џ порадовалсЯ его счастью. ‹ена, несмотрЯ на свою
красоту, мне не нравилась. “ нее была хорошаЯ женскаЯ внешность без крохи
женского очарованиЯ. џ угадывал в ней хищника и приобретателЯ, бессовестного
кулака в юбке -- такие иногда приезжали к нам из глухих сибирских уголков,
где еще сильна в дремучих лесах не проветреннаЯ как следует старина. € эта
самаЯ бездушнаЯ ‹ена была, оказываетсЯ, всей душой к ’имофею, заслушивалась
его, засматривалась на него. “ нее вдруг обнаружилось сердце, и не простое,
а чистейшего золота! ‚оистину любовь шагает без дорог, загораетсЯ без огнЯ.
‚сего можно ожидать от такой непостижимой штуки, как любовь.
’имофей готовилсЯ к завтрашнему вечернему дежурству, как к ледовому
походу. “ каждого заключенного имеютсЯ запасы, собираемые месЯцами длЯ
праздников,-- пачка печеньЯ, кулечек конфет, банка консервов, что-нибудь из
трЯпьЯ. ’имофей поскреб и помел по всем своим заначкам, купил и наменЯл,
чего не хватало,-- когда он выходил из зоны на дежурство, все его карманы
оттопыривались. …сли бы охрана оказалась бдительной, он вместо работы сразу
бы попал в карцер. Ќо вохровцы не хуже нас знали, как быстро оскудели с
началом войны все лагерные зоны. ’е времена, когда мы не съедали выдаваемого
хлеба, давно прошли. Њы были до того голодны, что, проходЯ по улицам,
щелкали зубами на вывески магазинов, где были нарисованы невероЯтные
довоенные снеди вроде ветчин, колбас и тортов. Ћбыскивать нас было напрасным
трудом -- у кого заводилось что, тот не доставлЯл стрелкам и комендантам
легкой удачи.
-- Ќи пуха ни пера! -- сказал Я ’имофею, готовЯсь к уходу домой.-- ‹юби
покрепче! Џридешь, разбуди и расскажи, как окончилсЯ твой счастливый день.
-- Џошел к черту! -- ответил он на пух и перо и добавил, ликуЯ: -- Ђ
насчет любви -- крепче, чем у нас, немыслимо! ‚се расскажу тебе первому. Ђх,
‘ережа, ‘ережа, такой сегоднЯ день, такой день!
Ќо получилось так, что главное об этом дне мне рассказал не он, а наш
нарЯдчик, ’имофей же впоследствии лишь добавил детали. Ќочью, прЯмо с вахты
’имофеЯ отвезли в €‡Ћ. …сли у ‹ены и было сердце, то не золотое, а
каменное. ЌачалсЯ вечер удачно -- наладили устойчивый процесс на ваннах и
часам к восьми, сели ужинать. ‹ена достала свой хлеб да лук, да сгущенное
молоко, ’имофей блеснул варварской роскошью -- коробками крабов,
консервированной колбасы и зеленого горошка. Љ этому он добавил сто граммов
конфет-подушечек и плитку сухого, как черепица, шоколада. Ђ посреди стола
водрузил бутылочку обильно подслащенной и подкрашенной водки из выпрошенного
спирта.
-- ‹еночка! -- сказал он, умолЯюще приложив изуродованную руку к
сердцу. Џрошу от души!
‚одка была осушена с первого же захода, а через полчаса от консервов
остались только банки. Ћ чем говорили, сам ’имофей не помнил, но в ходе
разговора он подарил ‹ене главное свое сокровище: носки из верблюжьей
шерсти, присланные из дома еще перед войной,-- она принЯла подарок с охотой.
Ђ потом он надумал ее поцеловать, и она огрела его на этот раз без шутки.
-- ‹еночка! -- воскликнул он озадаченный. Ќу что это ты?
-- Ђ вот то,-- сказала она. ‚сЯкаЯ мразь заключеннаЯ сует обрубки!
Џопробуй-ка еще! •очешь, чтобы менЯ с работы уволили за свЯзь с контриками?
Љак же, нашел дуру!
‚се это так чудовищно не походило на то, чего он ожидал, что он не
сразу сообразил, куда подул ветерок. Ћн хотел схватить ее за руку, чтобы она
замолчала. …й нельзЯ было говорить, ему нельзЯ слушать такие обидные слова.
Ћна вырвалась и побежала наружу.
Џо нашей зоне, меж объектов, часто бродЯт стрелки, собирающие свои
бригады. ЋбстоЯтельства совпали так несчастно, что ‹ена, выскочив, налетела
на чужого стрелка, проходившего мимо цеха.
-- ’ы чего, девушка, несешьсЯ, будто с чего-то нехорошего сорвалась? --
поинтересовалсЯ стрелок и захохотал, довольный остротой.
-- ЏонесешьсЯ, если пристают! ответила ‹ена, переводЯ дух.
- Ђ кто пристает -- зека? -- деловито осведомилсЯ стрелок.
- Ђ кто же еще? “ нас одни зека.
- Ђ как пристает? Џо мелкой возможности или с полной своей серьезной
глубиной?
- Ђ леший вас разберет, как лезете! “ вас надо спрашивать.
—ужой стрелок ’имофеЯ не знал и легко мог поверить любому на него
навету. Љогда наш постоЯнный конвоир услышал, что произошло, он устроил на
вахте скандал, но поправить что-либо было уже поздно. —ужой стрелок двинулсЯ
в цех и строго допросил ’имофеЯ.
- ”амилиЯ? -- начал он.
-- Љольцов,-- ответил багровый от стыда ’имофей. ‘мущение его не
понравилось стрелку.
-- Љольцов? ’ак... ‘кажи теперь националы полностью.
- ’имофей Џетрович.
- ‹адно... ЏЯтьдесЯт восьмаЯ? Ђга! ’ак что у вас за происшествие?
’имофей мекал и путалсЯ, чтоб не подводить ‹ену. Ћн, разумеетсЯ,
умолчал о том, что они в добром согласии выпивали и закусывали, ни словом не
обмолвилсЯ и о подарке, но призналсЯ, что пыталсЯ поцеловать свою работницу.
- џсно! -- сказал стрелок.-- ‡верское нападение заключенного на
вольнонаемную с целью изнасилованиЯ. „лЯ первого пресечениЯ десЯть суток
€‡Ћ обеспечены, дальше разберутсЯ следственные органы. Џошли, сам отведу на
вахту!
€ чужой стрелочек доставил ’имофеЯ в зону за час до развода и сдал
коменданту. ‚ комендатуре ’имофей покорно написал невразумительное
объЯснение и получил свои законные десЯть суток.
‹ена и сама была не рада, что заварила такую кашу, но пути назад уже не
было. —тоб жалоба в глазах начальства выглЯдела правдоподобней, она
прибавила живописных подробностей, вЯзавшихсЯ к ’имофею как рога к курице. ‚
запутанной специфике нашего производственно-лагерного бытиЯ она не
разобралась и слишком поверила тому, что говорилось на собраниЯх. …й
внушили, что заключенный всегда виноват, а вольнонаемный всегда прав --
надо, стало быть, горЯчей обвинЯть,-- обвинение выручает! Ќо начальство
думало о другом: как бы поднЯть повыше выдачу никелЯ военным заводам страны,
без него не могла идти война. ‚ глазах начальства прав был тот, от кого
можно было больше получить металла, единственной сейчас реальной ценности.
’имофеЯ уже на другое утро извлекли из карцера, вынесли в приказе выговор за
плохое поведение и выдали десЯток талонов на дополнительные блюда --
компенсировать потери, вызванные ночью в карцере. ‹ену поблагодарили за
сознательность и спустЯ день сместили из электролитчиц в уборщицы -- она
потерЯла сразу половину зарплаты и карточку за вредность. Ђ когда она
побежала жаловатьсЯ, ей указали на тысЯчи промахов по работе и
снисходительно разъЯснили, что ждут от нее благодарности, а не возмущениЯ.
Њогло получитьсЯ и хуже, допустить промахи на таком важнейшем производстве,
как наше,--дело нешуточное. ’ут всегда можно поинтересоватьсЯ -- а почему
ошибки? ‘ какой целью ошиблась? Љто дал задание -- ошибатьсЯ?
‹ена понЯла намек и вскоре исчезла из нашего цеха, унесЯ великолепные
верблюжьи носки и оставив нам длЯ лечениЯ разбитое сердце ’имофеЯ Љольцова.
’имофей пришел ко мне и горестно опустил голову.
-- ‘частливый день! -- сказал Я с укором.
Ћн молчал, придавленный суровостью обвинениЯ. ‹адно, ’имоха, будет нам
всем уроком. —то до менЯ, то Я извлек такую пропись: верь глазам, а не
словам. ѓлаз покажет, а слово обманет. ‹енка с первого днЯ показалась мне
стервой.
Ћн устало поднЯл лицо.
-- Ќе скажи, ‘ережа! —то-то Я не так подошел, а девка она неплохаЯ ‘ам
дал какую-то промашку. Ќадо допонЯть теперь -- какую?
-- —уднаЯ мораль. џ виноват, что вор у менЯ украл -- зачем соблазнил
вора своим добром? …ще что ты открыл такого сногсшибательного?
Ћн смотрел в сторону. Ќа лице его поЯвилось что-то умильное и
восторженное вместе. ’акое выражение бывало у него, когда становилось очень
уж плохо.
-- Ќет на свете счастьЯ, ‘ережа! Њожет, кому и есть, а мне -- все! ‡а
счастье надо крепкими руками цеплЯтьсЯ, а у менЯ -- вот они! …сли ‹ена в
рожу плюнула, чего от других надеЯтьсЯ? —его, Я спрашиваю? ’ак Я ждал, так
ждал этого счастливого днЯ!
- Џроваливай, ’имоха! - закричал Я, рассердившись.-- Ќадоел со своими
счастливыми днЯми.
Љогда он вышел, Я направилсЯ к химику Ђлексеевскому. ‚ прошлом он
руководил отделом в военно-химическом институте, считалсЯ видным
специалистом по взрывчатым веществам, а ныне трудилсЯ дежурным аналитиком.
Ћн иногда получал спирт длЯ анализов борной кислоты в растворах. џ крепкой
рукой схватил быка за рога.
-- ‚севолод Њихайлович, как у вас в смысле горючего?
Ћн замЯлсЯ. Ћн был скупенек почище моего.
-- Њ-м-м! Љак вам сказать.. —истого или в водных растворах -- этого
нет. Ђ в отходах анализов, так сказать, в промводах. „а ведь надо перегонЯть
в разделительной колонке! …сли случай у вас не смертельный,
-- €менно смертельный! ‚ыслушайте менЯ, дорогой ‚севолод Њихайлович.
’имофею нужна скораЯ помощь. “ него в сердце рванаЯ любовнаЯ рана. Ћн
катастрофически терЯет веру в людей. Ћдной скверной девке удалось добитьсЯ
большего, чем всем следователЯм и надзирателЯм,-- мир утратил длЯ него
девЯносто процентов красок. “жасно жить в таком сером мире! Ћт вас зависит,
удастсЯ ли возродить ’имоху к жизни. ђади этого стоит наладить
разделительную колонку на одну-две тарелки и приступить к запретному
искусству перегонки спирта!
Ќа другой день Я возвращалсЯ в зону, ощущаЯ внизу живота, куда даже
равнодушные вахтенные стеснЯлись лезть при обыске, плоскую бутылочку с
двумЯстами "кубиками" чистейшего спирта. ’имофей не знал, какаЯ его ждет
радость. џ подождал, пока он разделаетсЯ с супом, и отозвал в сторонку
-- Њинутки через три, ‘ережа, попросил он. “ менЯ еще каша.
-- Љаша не волк, в лес не убежит,-- объЯснил Я строго.-- ђаз сказал
иди, значит иди! Љаша пригодитсЯ потом.
Ћн покорно поплелсЯ за мной.
-- „оставай кружку, приказал Я. € держись твердо на ногах. …сли упадешь
от радости в обморок, представление отставлЯетсЯ. ‘егоднЯ ты можешь
нахлестатьсЯ по выбору: как сапожник, как извозчик, как грузчик, как босЯк,
как плотник, как матрос или еще как-нибудь. Љороче, можешь напитьсЯ в доску,
в дым, в стельку, в лежку, до белых слонов, до зеленых черней, до райских
голосов, до бесчувствиЯ, до обалдениЯ, до просветлениЯ...
Ќе дослушав и половины, он кинулсЯ за кружкой. џ заставил его налить
сперва воды, потом опорожнил в кружку пузырек.
-- Ђ ты? -- спросил он, замираЯ от радостного ожиданиЯ.-- џ хочу с
тобой.
-- Њожет, нам еще чокнутьсЯ, чтоб на звон бокалов набежали коменданты?
’огда допивать придетсЯ в карцере.
-- Ќет, Я хочу с тобой! џ тебе отбавлю.
-- „лЯ хмелЯ мне вполне хватит твоей пьЯной рожи.
-- Ќу, поехали! -- прошептал он и жадно припал к кружке, потом передал
мне: -- ’ам немного осталось -- твоЯ долЯ!
џ в два глотка справилсЯ с теплой после разбавлениЯ жидкостью.
-- ’еперь кашу! -- сказал ’имофей спотыкающимсЯ голосом.-- ‘корей кашу,
а то замутит.
Њы в две ложки умЯли его миску каши. ’имофей пьЯнел на глазах.
-- џ немного на взводе...-- пролепетал он.-- ‚ голове, знаешь... Ќу, ты
понимаешь...
- џ все понимаю. ’ы мерзко нализалсЯ, или, по-лагерному, накирЯлсЯ! --
сказал Я сурово.-- ’ы определенно под мухой, ты бухой, ты косой, ты
осоловелый! ’ы напилсЯ, напилсЯ, напилсЯ! Ќе понимаю, откуда ты в наше
трудное времЯ сумел достать столько спирта? ’олько чистосердечное признание
облегчит вынесение тебе тЯжкого приговора. Љто не признаетсЯ, тот не
раскаетсЯ -- так сказано в свЯтом …вангелии от ЌиколаЯ …жова. Џошли спать.
џ кое-как помог ему улечьсЯ на нары, потом повалилсЯ на свои. Њне
досталось меньше спиртного, и Я спал крепче. ’имофей стонал и просыпалсЯ,
под утро выбегал ехать в ђигу. Џеред разводом он выглЯдел больным,
жаловалсЯ, что голова разваливаетсЯ на куски. ‚ цехе ’имофей жадно кинулсЯ
на воду и от воды захмелел снова.
Ќо к вечеру он перестал жаловатьсЯ на головную боль. Ђ на другой день
восторженно мне сказал:
-- Љак мы с тобой невозможно шарарахнули, а? џ на нарах летал, словно
по воздуху,-- землЯ проваливалась... ‚от это был счастливый день так
счастливый день! Ќикогда не забуду.
‘ той поры жизнь ’имофеЯ Љольцова Явственно расслоилась на две
неравноценные части: одну, унылую и однообразную, до счастливого днЯ, когда
мы с ним "правильно кутнули", и другую, начавшуюсЯ этим удивительным днем.
Ћн вспоминал о своем счастливом дне утром и вечером, день этот постепенно
все больше обогащалсЯ, становилсЯ до того насыщенным, что мог собой
наполнить целую небольшую жизнь.
Ђ еще через какое-то времЯ Я нечувствительно выпал из этого днЯ и мое
место занЯла давно исчезнувшаЯ ‹ена. ‘ ней тоже произошли изменениЯ, и чем
шло дальше, тем изменениЯ усиливались. ’еперь она была нежна, приветлива,
отзывчива и любила так горЯчо и преданно, так беззаветно и жертвенно, как
врЯд ли могла полюбить другаЯ. …сли бы не злобные души и черные руки, она и
сейчас была бы с ним и единственный счастливый день продолжалсЯ вечно.
’имофей часто приходил ко мне и говорил, растроганный:
-- Џомнишь, ‘ережа, тот вечерок, когда Я выпивал с ‹еночкой? —то было,
что было -- просто неслыханно напилсЯ! ѓолова -- электромагнитный эфир, руки
-- крыльЯ, ноги -- паруса! Џо земле шел как летел -- честное слово! Ђ она!
…сли бы ты только догадывалсЯ, какаЯ это женщина! ’ы бы ее руки целовал, Я
тебЯ знаю! ‘ердце -- чистейшее золото, другого такого не найти. ‚от за это
ее и уволили из цеха. Џозавидовали нашему счастью, честно тебе говорю!

ѓ‹Ђ‡ЂЌЋ‚

Љогда он вошел, моЯ маленькаЯ потенциометрическаЯ лабораториЯ стала
вовсе крошечной. Ћн обладал удивительной особенностью: все вокруг сразу
уменьшалось, когда он поЯвлЯлсЯ, он не вписывалсЯ в масштабы окружающего, а
менЯл их. „ревние философы доказывали, что человек -- мера всех вещей. Ћни
подразумевали философское и психологическое господство человека над его
окружением. Ќо мой новый знакомый, ‚ладимир ѓлазанов, диктовал всему, с чем
соприкасалсЯ, свою физическую меру, вещи непроизвольно соизмерЯлись с ним и
от этого как бы ощутимо сжимались. Ћн не был массивен, во всЯком случае, мой
добрый сосед по зоне геолог Џетр ”омин был и выше, и шире в плечах. Ќо
крупный ”омин был сконструирован из нормальных человеческих деталей, он лишь
возвышалсЯ среди вещей и людей, а не подавлЯл их. ѓлазанова, отнюдь не
великана, природа собрала из крупных частей - большаЯ голова, мощный лоб,
внушительный нос, широкогубый рот, руки, обширные как лопаты, плечи, до того
прЯмые, что казались много шире, чем были реально. € глаза столь Ясные и
полные света, что от одного этого выглЯдели слишком большими, хотЯ
геометрически вымериваЯ, врЯдли превосходили средний размер. €х видимаЯ
величина проистекала из светЯщегосЯ в них ума џ встал навстречу и сжал его
руку.
- ђад видеть вас, ‚ладимир Ќиколаевич, садитесь,
- ‚ам уже говорили, с чем Я? - спросил он.
-- ‚ самых общих чертах. ‚ы хотите, чтобы Я сразу провел вас к
начальнику? ‹ишь он может приказать стеклодуву изготовить, что вам
требуетсЯ.
- ђаньше покажите ваше заведение џ вижу приборы, которых нет в моей
лаборатории. ѓде вы все это раздобыли?
- „оставали,- сказал Я неопределенно и стал демонстрировать
лабораторные богатства.
‘тоЯвшие в углу на специальном фундаменте аналитические весы высокой
точности и полуавтоматического действиЯ гордость наших химиков -- его не
заинтересовали, набор платиновых термопар и регистрирующий потенциометр
оставили равнодушным. ‡ато над эталонными катушками электрического
сопротивлениЯ и емкости, и реостатами и мостиком ђапса, он сделал стойку
-- ‡ачем все это вам? - спросил он чуть ли не с возмущением.
-- Ќужно,- сказал Я с максимальной категоричностью в голосе.
- Њне нужно,- отпарировал он. - “же несколько лет мечтаю о таких
приборах. ‡нал, что они прибыли, но что вы их забрали, не знал.
-- Ќе Я, а мы,-- сказал Я, начинаЯ чувствовать вину.
-- Ћтдайте, честно попросил он. - Њне ведь нужней, чем вам.
ЊоЯ категоричность таЯла, как снег в оттепель.
-- ‚ общем, конечно... “говорите начальника, а Я возражать не буду.
‘огласен, вам эти эталоны нужней, чем мне.
Ћн, очевидно, слышал о характере нашего начальника. ’от с охотой
помогал всем, кто нуждалсЯ в помощи, но с добром своим не расставалсЯ и под
нажимом сверху. „аже если бы Я сказал, что мне эти приборы абсолютно ни к
чему, он бы их не отдал -- вдруг когда-нибудь понадобЯтсЯ.
-- „авно хотел с вами познакомитьсЯ, ‚ладимир Ќиколаевич,-- сказал Я.--
‚ы ведь стали местной легендой.
Ћн и вправду был легендарен. ‡накомству с ним предшествовали слухи о
нем. Њы знали, что он физик, что работал у академика €оффе и был любимцем
академика. —то перед арестом успел защититьсЯ, а поЯвившись в Ќорильске,
стал незамедлительно творить чудеса. „онорильское бытие ѓлазанова занимало
нас не очень, среди заключенных, прибывающих этапами с "материка", были не
только кандидаты наук, но и доктора, и профессора, и членкоры-академии, а
также поэты и писатели, имена которых были известны еще на воле. „аже был
один из секретарей ‘оюза писателей и второй общесоюзный секретарь --
–ентрального Љомитета комсомола. „оарестные заслуги и званиЯ никого особенно
не занимали, все мы были уравнены общим званием "зека", все носили одну
лагерную одежду, и все делали не то, что хотели и к чему были способны, а
то, чего требовали от нас -- лишь иногда работа соответствовала
специальности. € вот тут начиналась то, что сделало ѓлазанова всенорильски
известным. џ сказал, что ѓлазанов творил чудеса. Џрирода чудес была
инженернаЯ -- организациЯ работ, технические изобретениЯ, внедрение
изобретений. € это опЯть-таки не было его исключительностью, много в
Ќорильске было тогда выдающихсЯ изобретателей. ѓлавным чудом было другое --
он делал только то, что сам считал нужным делать, а начальство сразу
соглашалось -- да, именно это и нужно, оно, начальство, только об этом и
мечтало. ‚место того чтобы покорно вкалывать на землЯных работах, как делали
все мы в первые месЯцы норильского бытиЯ, он, прибыв в одном из этапов 1939
года, шумно возмутилсЯ: что же это за безобразие, и электростанциЯ пущена, и
машин полно, настоЯщее энергохозЯйство, а где ремонтнаЯ и проверочнаЯ база
энергетики, где контроль правильной эксплуатации агрегатов и сетей? ‘рочно
организовывать энерголабораторию, без нее нельзЯ! €, не прикасаЯсь к лому и
кайлу, создал такую лабораторию, первую настоЯщую лабораторию в Ќорильске,
заслуживавшую этого названиЯ. € энергично сколотил дельный штат -- сам
подбирал среди заключенных мастеров и инженеров, лаборантов и рабочих.
‚торое дело было еще значительней. Ћн обнаружил, что в Ќорильске не
существует защитного электрозаземлениЯ машин и сооружений. ‘обственно, оно
формально существовало, но лишь как техническаЯ показуха, как грандиознаЯ
инженернаЯ туфта. Ѓез заземлениЯ энергомашины не должны работать, без
громоотводов высокие зданиЯ нельзЯ строить, это знают все строители и все
электрики. € еще знают они, что нет ничего проще, чем устроить заземление:
вбей в землю металлическую трубу или рельс -- и готово -- закорачивай на
такую трубу и механизмы, и зданиЯ. ’ак и поступали в Ќорильске -- вбивали в
вечную мерзлоту трубы, прокладывали в ледЯной почве металлические шины и
рельсы, присоединЯли к ним агрегаты -- и рапортовали, что электрическаЯ
безопасность везде обеспечена. Ќо вечнаЯ мерзлота -- изолЯтор, а не
проводник электричества, ни один из таких ледЯных заземлителей практически
не заземлЯет. ѓлазанов доказал это точными промерами электрического
сопротивлениЯ псевдозаземлителей -- и стало Ясно, что все энергохозЯйство
нового промышленного района страны создаетсЯ с чудовищными нарушениЯми
техники безопасности. Ќо ѓлазанов не ограничилсЯ тем, что поднЯл шум,
простаЯ критика недочетов его не устраивала, он всюду искал положительных
решений. €, установив, что заземлениЯ нет, он стал искать его и -- нашел.
€деЯ была до изумлениЯ проста. Ќа всем гигантском пространстве нашей
планеты, где царствует вечнаЯ мерзлота, почва -- изолЯтор, заземлЯть на нее
машины и зданиЯ бессмысленно. Ќо есть в этом мире почв-непроводников и
глубокодонные озера. ’акие озера даже в свирепые морозы не промерзают
насквозь, а это значит, что их дно--нормальнаЯ почва. €, стало быть,
заземлители надо устраивать на дне таких озер. Џо свойствам своей натуры
ѓлазанов не походил на тот распространенный тип изобретателей, которые,
найдЯ идею и сделав модель, ограничиваютсЯ подачей заЯвки в Ѓђ€‡, получением
авторского свидетельства и -- соответственно -- премиальным вознаграждением.
„лЯ ѓлазанова только та идеЯ была верна, котораЯ становилась делом.
”илософский догмат -- критерием истины ЯвлЯетсЯ практика -- был внедрен в
него не институтскими лекциЯми, а составлЯл черту характера. ѓлазанов
превратилсЯ из ученого в прораба. ‚ дно озера „олгое, самого глубоководного
в окрестностЯх Ќорильска, уложили массивную свинцовую -- длЯ предохранениЯ
от коррозии -- сетку и заземлили на нее все энергоустановки комбината. ’ак
поЯвилсЯ в мире электротехники новый тип заземлениЯ, ѓлазанов назвал его
озерным заземлителем.
-- Ѓыл бы ‚ладимир Ќиколаевич вольным, не миновать бы ему ‘талинской
премии,-- так высказалсЯ об изобретении ѓлазанова мой приЯтель электрик
Ђлександр Џрохоров. Ђ ‘аша, Я хорошо знал, жаловал только тех, кто реально
того заслуживал.
Љонечно, ѓлазанова наградили -- выдали денежную премию в пару
десЯтирублевок, несколько банок консервов дополнительно к пайку. Ђ после
нового изобретениЯ, не менее значительного, чем заземлитель, расщедрились на
величайшее благо заключенного -- пропуск бесконвойного хождениЯ. € когда
подошло времЯ ходатайствовать перед Њосквой о досрочном освобождении
наиболее отличившихсЯ заключенных, он был из самых отмеченных -- "первые
люди на первом плоту", процитировал применительно к этому случаю обожавший
ЌиколаЯ ѓумилева мой друг €горь тишевский, сам он в тот список, к
сожалению, не попал.
Џриход ѓлазанова в наш опытный цех совершилсЯ в порЯдке "испробованиЯ
доброкачественности бесконвойных ног", так мы называли эти заветные
пропуска. € менЯ живо интересовало, какое новое изобретение ѓлазанова дало
ему такие великолепные льготы.
-- Ќачальник ушел на обед, хоть времЯ уже необеденное,-- продолжал Я.--
Ќо он скоро будет, он дома не засиживаетсЯ. Љак вы отнесетесь к хорошему
чаю?
-- ’олько если по-настоЯщему хороший,-- предупредил ѓлазанов.
-- …сли не попросите второго стакана, буду считать, что чай не удалсЯ.
џ поставил на плитку литровую колбу ќрленмейера, достал из глухой
заначки последнюю -- еще довоенную пачку китайского чаЯ. ‚ дверь заглЯнули
’имофей Љольцов и џн „ацис. џ пригласил обоих к столу
-- Џахнет настоЯщим чаем,-- одобрил разнесшийсЯ по всему опытному цеху
аромат химик „ацис, но от чаевничаньЯ отказалсЯ. Њы с ним не ладили -- и
хоть он Явно был тронут неожиданным приглашением, но понимал, что его
решение радости мне не доставит. Ђ ’имофей подставил жестЯную кружку и унес
варево в свою электролизную -- заправить погуще сахаром и "гужеватьсЯ от
пуза", на случай хорошего чаЯ у него, наверно, было и что-нибудь из
заначенного пайка.
-- ‘колько говорЯт о ваших изобретениЯх, ‚ладимир Ќиколаевич,-- начал Я
разговор за чаем.-- ‘троители считают, что вы совершаете революцию в
землЯных работах.
-- Ќу, революциЯ!-- сказал он.-- ‡имние землЯные работы в ‡аполЯрье --
варварство, если не техническое преступление, что даже ближе к истине. €
любое разумное усовершенствование неразумного дела может показатьсЯ
революционным.
-- ‚се-таки расскажите, в чем суть предложенного вами электрического
прогрева грунта.
Ћн говорил, Я увлеченно слушал и периодически добавлЯл в стаканы
свежего настоЯ. ‘обственно, техника электропрогрева грунта менЯ не
захватывала. џ был технарем, числилсЯ в хороших инженерах, но про себЯ был к
технике равнодушен, чтобы не выразитьсЯ резче. џ и до первой встречи с
ѓлазановым знал, что он придумал втыкать в мерзлые грунты стальные прутьЯ,
подавать на эти прутьЯ промышленное напрЯжение в триста восемьдесЯт вольт --
и протекающий между электродами ток постепенно разогревал извечно мерзлую
почву. Ќа многочисленных промплощадках Ќорильска все котлованы копались в
земле, разогретой кострами из углЯ, тепло больше нагревало воздух, чем
ледЯную почву. Ћгневое тепло должно проникать сверху вниз, так планировали
строители, а еще Ђристотель считал, что естественное место пламени на
высотах и потому огонь стремитсЯ вверх, а не вниз. ‘троители -- и не одного
Ќорильска - ЂристотелЯ не читали и пытались насилием преодолеть отмеченное
древним мыслителем природное свойство огнЯ. ‹ишь потом они с печалью
устанавливали, что ЉЏ„ их усилий возмутительно мал.
‚ладимир ѓлазанов построил свой электропрогрев, не нарушаЯ, а по-своему
подтверждаЯ метафизические законы ЂристотелЯ. ’епло возникало внутри почвы,
между электродами, и потому все тратилось на разогрев вечной мерзлоты, а не
на смЯгчение климата. € лишь когда внутреннее электротепло выбивалось наружу
и землЯ начинала парить с поверхности, обогрев отключали. Љоэффициент
полезного действиЯ -- тот самый убийственный длЯ обычного прогрева ЉЏ„ --
рос внушительно.
-- ‚ероЯтно, ваш электропрогрев почвы станет основным длЯ землЯных
работ, ‚ладимир Ќиколаевич? -- предположил Я.
Ћн скептически махнул рукой:
-- Ћткуда же? ќлектроэнергии временами не хватает на освещение
помещений, а прогрев столько требует... Ќаши энергодиспетчера ругаютсЯ со
строителЯми и часто самовольно снимают электропрогрев с питаниЯ.
џ понимал энергодиспетчеров, втайне даже сочувствовал им. Ќаш маленький
опытный цех так часто отключали, и мы портили уже начатые исследованиЯ,
немыслимые без электричества, что дружно клЯли и ‚ќ‘-2, и всех ее
привилегированных потребителей. Ќо электропрогрев мерзлых почв ЯвлЯлсЯ таким
техническим рывком вперед, что Я не мог не высказать восхищениЯ. ѓлазанов
опЯть махнул рукой:
-- Љакой уж там рывок вперед! ‚ечную мерзлоту отогреваем методами
двадцатого века. Ђ после? Ђ после снова век пЯтнадцатый, если не десЯтый и
не пЯтый. ЏовторЯю, варварство! Ќи единого экскаватора на строительстве.
Ћтключаем электричество и снова переходим на ЏЏ, то есть потный пар. Љирка,
лопата и ручные носилки. Ќет, не горжусь Я своим изобретением, оно не длЯ
лагерных строительств.
-- ‚се-таки здесь оно помогает,-- пробормотал Я, смущенный его
осуждением своих собственных инженерных успехов.
€ чтобы сменить тему, Я заговорил о том, о чем всегда при встречах
говорЯт заключенные: что с его семьей? где она? Ќо хоть эта тема была всегда
обЯзательна, она от этого не делалась радостней. ‘емьЯ ѓлазанова -- жена и
двое детей -- осталась в ‹енинграде после его ареста. ‚еликим утешением было
длЯ него, что жена не разорвала с ним, не отказалась от "врага народа" --
так поступали многие жены, стараЯсь защититьсЯ от грозЯщих репрессий. €
великим счастьем длЯ его жены, не потерЯвшей ни веры в невиновность мужа, ни
любви к нему, было то, что ее не репрессировали, а оставили в покое на
старой квартире. Ќо в ‹енинграде сейчас голод, блокада прервала их
письменное общение. „о него -- от вывезенного из ‹енинграда товарища --
дошел слух, что маленький сын ‘ережа умер от голода. —то с …леной и старшей
дочерью, он не знает, возможно, тоже погибли. Ћн мог бы послать им посылку
съестного, премиЯ за изобретениЯ даетсЯ и дополнительным пайком. Ќо ведь
блокада! Ћн стараетсЯ об этом не думать, мысли о семье мучительны. Ћдно он
знает твердо - им, оставшимсЯ на воле, всем ленинградцам, тысЯчекратно хуже,
чем ему в унылом бытии за колючей проволокой.
-- Џосмотрите, вот они,-- ѓлазанов положил передо мной несколько
фотографий -- молодаЯ женщина с красивым лицом, полный малыш, девочка
немного старше брата.
-- €дет наш начальник.-- џ посмотрел в окно, пока ѓлазанов прЯтал свои
фотографии.-- џ провожу вас, ‚ладимир Ќиколаевич.
ѓлазанов разговаривал с начальником опытного цеха, Я слушал. џ
наслаждалсЯ, как кратко и Ясно ѓлазанов излагает техническую суть своей
судьбы. Ќа руднике открытых работ надо произвести выброс наружной породы,
чтобы раскрыть глубинную рудоносную массу. ‚зрывники хотЯт заложить
несколько мощных зарЯдов и последовательно подорвать их. ЊаксимальнаЯ
эффективность будет, если взрывы последуют один за другим через сотые и
десЯтые доли секунды. Џриборов, которые бы гарантировали такое точное времЯ
включениЯ запалов -- таймеров,-- в Ќорильске нет. ‚зрывники обратились за
помощью к нему. ѓлазанов решил использовать свободное падение тел. Љаждое
тело падает в пустоте с ускорением "же", равным примерно десЯти метрам в
секунду. ќто значит, что одна десЯтаЯ секунды равна времени свободного
падениЯ тела на один метр. ќтот закон он положил в основание своей
конструкции таймера. …му нужна просторнаЯ стеклЯннаЯ труба высотой в два
метра. ‚ стенки трубы на определенных расстоЯниЯх нужно впаЯть лепестки
электродов. ЏадающаЯ внутри трубы стальнаЯ гирька будет замыкать электроды.
Џадение гирьки в воздухе мало отличаетсЯ от падениЯ в безвоздушном
пространстве, стало быть, последовательность замыканиЯ электродов точно
составит те десЯтые доли секунды, каких требуют взрывники. „лЯ впаиваниЯ
электродов нужны хорошие стеклодувы. Ћни имеютсЯ только в опытном цехе --
вот почему он и пришел сюда.
-- Џойдемте в стеклодувную,-- сказал начальник.
‚ стеклодувной ѓлазанов повторил свою просьбу. Ќаш стеклодув, тоже
заключенный, знающий русский Язык китаец, пообещал сделать стеклЯнный таймер
по чертежу. ѓлазанов тут же передал ему приготовленный заранее чертеж.
‘пустЯ несколько дней мы услышали запланированный взрыв. Њы дружно
выскочили наружу за полчаса до взрыва -- цеховые ходики, по которым мы
устанавливали времЯ, были механизмом с весьма своеобразным ходом, каждый
боЯлсЯ опоздать. ‚зрыв многих разочаровал. —еловеческое ухо не способно
различить разницу в одну десЯтую, тем более сотую доли секунды. ‘ериЯ
последовательных взрывов прозвучала нам единым грохотом. ‡ато поднЯвшеесЯ
над ђудной и мидтихой пылевое облако выглЯдело внушительно.
‚ этом сборнике рассказов о встречах с реальными людьми Я старалсЯ
сообщить, что происходило с ними и после того, как наше общение
прекращалось. ‘кажу, что знаю, и о ѓлазанове. Њы еще не раз встречались и
пока были в заключении, и после освобождениЯ. ‚стречи были в Ќорильске -- на
совещаниЯх, при выполнении соприкасающихсЯ работ, на лекциЯх -- и в тундре,
в короткие летние недели. ѓлазанов был великим любителем цветов и рано
уходил за пышно расцветающими жарками, Я тоже любил цветы, но рано не
поднималсЯ. Њы встречались на встречном ходу -- он возвращалсЯ с огромным
букетом, Я только шел на добычу. Њы стоЯли, обмениваЯсь новостЯми и мыслЯми.
‚ конце 1945 года, когда взрыв Ядерных бомб над •иросимой и Ќагасаки и
подувший в международных отношениЯх ледЯной ветер заставил форсировать в
стране атомные работы, началсЯ усиленный поиск талантливых физиков. ѓлазанов
не мог не попасть в поле зрениЯ руководителей нашей Ядерной программы. …го
вызвали в Њоскву, предложили исследовательские темы, дали квартиру. Ћн
воссоединилсЯ наконец с женой и дочерью. Ќо работа поначалу не
удовлетворЯла. Џривыкший к полной самостоЯтельности в Ќорильске, он сетовал
в письмах, что делает "неизвестно что, неизвестно длЯ чего и неизвестно длЯ
кого". —то он не просто ворчал, Я убедилсЯ спустЯ несколько лет, когда стал
печатать повести и роман о советских и зарубежных Ядерщиках. џ тогда
встречалсЯ с крупными деЯтелЯми нашей атомной эпопеи и с удивлением узнавал,
что они, конечно, хорошо знали, чем занимаютсЯ сами, но имели часто очень
туманное представление о том, чем занимаетсЯ сосед, такой же крупный физик
-- так велика была степень засекречиваниЯ. ѓлазанов, как и следовало
ожидать, быстро доказал, что ученого его масштаба негоже ограничивать
мелкими работами длЯ других тружеников науки, а надо поручать
самостоЯтельные темы, достойные его дарованиЯ. Ћн стал подниматьсЯ вверх по
научной лестнице. ‚ последние годы жизни он работал заместителем директора
по научной части знаменитого обнинского физико-энергетического института. Ђ
умер в шестидесЯтых годах. ‚рЯд ли ему самому исполнилось шестьдесЯт лет.
‹енинградскаЯ тюрьма тридцать восьмого года, ледЯные зимы и пурги в
Ќорильске никому не укреплЯли здоровьЯ.

ЉЋђЋ‹њ, ЋЉЂ‡›‚Ђ…’‘џ, Ќ… ЊЂђњџ†Ќ›‰...

Њой сосед по бараку, ‘енька топор, в прошлом грабитель и шебутан, а
ныне -- усмиренный -- слесарь пЯтого разрЯда на металлургическом заводе,
обратилсЯ ко мне с просьбой:
-- ‘ерега, устрой мою маруху в вашем цеху. „оходит девка на общих.
‘колько Я денег на нее истратил, старшему нарЯдчику сапоги справил -- не
помогает! Ѓудь человеком, понЯл!
- —еловеком Я был, хоть и не мог этого доказать с математической
строгостью. € устроить в тепло женщину, истомившуюсЯ на общих работах, тоже
мог. Ќо хорошо знаЯ ‘еньку, Я колебалсЯ: многие признаки показывали, что,
слесарничаЯ на заводе, он не забывал и своей старой специальности.
-- „а ты не сомневайсЯ!-- зашептал ‘енька.-- ‘тану Я тебЯ подводить?
ѓде жру, там не гажу -- закон!
џ уточнил-характеристику его марухи:
-- ‘колько лет? ѓде живет? —то умеет? Љак работает?
Ћн дал на все вопросы исчерпывающие ответы:
- ѓодков -- двадцать один, сок, понЯл! ‚се умеет, говорю тебе, такой
бабы еще не бывало. € насчет производственного заданиЯ не беспокойсЯ, не
подведет!
џ сказал:
-- ‹адно, что смогу, сделаю. ‚ечером дам ответ. ‘енька шел со мной на
развод и -- длЯ силы -- снабжал дополнительной информацией:
-- ‹Яжки у нее -- молоко с кровью. Ќалитые -- озвереешь! Ќа одной
надпись до самого этого дела: "†изнь отдам за горЯчую ....!" Ќа другой: "Ќет
в жизни счастьЯ!"
-- €ди ты! -- не выдержал Я. Ћн забожилсЯ:
-- ‘ука буду! ‚ек свободы не видать!
Ќаверное, мне не надо было вводить сенькину маруху в наш работЯщий
коллектив. Ќо Я не сумел отказать ‘еньке. Њы с ним уже не раз "ботали по
душам", выЯснЯЯ то самое, о чем печалились надписи на лЯжках его подруги,--
есть ли в мире счастье? ‘еньку счастье определенно обходило. Ћно лишь
отдаленно и лишь в раннем детстве общалось с ним, а верней, "прошумело мимо
него, как ветвь, полнаЯ цветов и листьев", по точной формуле одного из моих
любимых писателей, сказанной, правда, по совсем другому поводу. ‘енька
топор вспоминал свое детство как некий земной филиал раЯ -- чистый домик,
цветущий садик, речка в камышах, голуби на крыше, хмурый работЯщий отец,
добраЯ хлопотливаЯ мать, две сестры...
‚прочем, воспоминаниЯ были неотчетливы -- прекрасные картинки в тумане.
‡ато изгнание из раЯ запомнилось отчетливо и навсегда -- люди в кожанках,
оцепившие дом, неистово рвущийсЯ из чьих-то рук отец, зло рыдающаЯ мать, рев
двух коров, вытаскиваемых из хлева, ржанье уводимой куда-то лошади... Ћтец
пропал года на три или четыре, да и вернулсЯ не на радость -- через
несколько лет снова забрали -- и уже навсегда.
-- Ќачалось раскулачивание, припомнили бате, что озорничал в
гражданскую в какой-то банде,-- говорил ‘енька.-- Њать и менЯ с сестрами,
натурально, сослали, только Я, не будь дурак, не захотел надрыватьсЯ в
уральском городке, куда нас привезли. “же через три месЯца дал деру. ‘перва
промышлЯл по мелочам, кое-как жил, потом пристал к ‚аннику, может, слыхал,
тут пахан был, мы звали его не иначе как Ћлегом Љузьмичом... Ќу и поволокло
по кочкам, такаЯ выпала судьба.
-- Џошел по стопам отца,-- подытоживал Я его исповедь.
-- „а нет же, батЯ воевал, а Я промышлЯл. Ћлега Љузьмича вскорости
разменЯли, а мы разбежались, каждый в особку. Ќичего, на жратву хватало. ’ы
думаешь, Я в лагере впервой? ’ретий срок отматываю, € еще, думаю, не один
срок схвачу.
-- ѓде мать и сестры, что с ними -- не знаешь?
-- Ћткуда же? ‘разу все свЯзи побоку...
-- Ђ зачем тебе новый срок схватывать, когда выйдешь на волю? --
допытывалсЯ Я.-- “ тебЯ теперь специальность неплохаЯ -- слесарь.
Ћн насмешливо подмигивал:
-- —то такое срок? ‹агерь. Ђ нашему брату лагерь -- дом родной, а на
воле -- отпуск. ЏовеселимсЯ в отпуску -- и опЯть на работу в лагерь. ‚от
такие дела, ‘ерега. ’ебе не понЯть, ты порченый. Љниги, собраниЯ, радио...
нам на все это -- с прибором!
‚от таков был ‘енька топор, в юности ‘емен Њихник, мой сосед и добрый
собеседник. Ќе уважить такому человеку Я просто не мог.
‚ цеху Я пошел к начальнику. Ќачальник, если разговор шел не о научных
фактах, обнаруженных в экспериментах, легко поддавалсЯ уговорам.
’ак на нашем опытном заводике поЯвилась маруха ‘еньки топора,
широкоплечаЯ, румЯнощекаЯ, толстозадаЯ, веселаЯ девка. ‡вали ее ‘тешкой, а
фамилий у нее было столько, что все она сама не помнила. …е определили в
уборщицы. „о обеда ‘тешка носилась с метлой и трЯпкой, поднимаЯ во всех
помещениЯх пыль столбом, а после обеда пропадала. ЊенЯ это особенно не
тревожило, но нашлись люди, близко принимавшие к сердцу ее таинственные
отлучки.
‚ мою комнатушку -- она называлась потенциометрической -- пришел химик
„ацис и мрачно пожаловалсЯ:
-- ‘ергей Ђлександрович, надо кончать это безобразие.
џ сидел у потенциометра и, забросив исследованиЯ электрических
характеристик растворов, писал унылые стихи. Ћгромный, вспыльчивый и
недобрый „ацис работал со мной в одной группе, и мы из-за сотых долей
процента в анализах не раз ссорились до драк. Ђналитик он был великолепный и
не терпел, если подвергали сомнению его данные. “ менЯ характер тоже был не
сахарный.
-- Љончайте, раз безобразие,-- согласилсЯ Я.-- ‘обственно, вы о чем?
Џоследние анализы, по-моему, неплохие.
„ацис уселсЯ на скамью и уперсЯ тЯжелым взглЯдом в стену.
-- Ќе неплохие, а хорошие. ‘колько вам надо говорить: если что не
ладитсЯ, ищите у себЯ! ‘тешка плохаЯ, каждый день убегает.
џ удивилсЯ:
-- ‚ам-то что за горе, џн Њихайлович? “борщицы вроде не в вашем
подотчете. ‡апирать их на замок, как реактивы, не обЯзательно.
-- Ђ вы знаете, где она сейчас?
-- Ќет, конечно.
„ацис сказал торжественно и скорбно:
-- “ соседей.
-- Љ геологам пошла?
-- Љ геологам. лЯетсЯ из одной комнаты в другую. —то теперь о нас
будут говорить -- ужас просто!
џ начал терЯть терпение.
-- “жаса здесь не вижу. —истоту ‘теша обеспечивает, а остальное нас не
касаетсЯ. •очетсЯ ей лЯсы точить, ну и, душа из нее вон, пусть точит.
„ацис зловеще покачал головой:
-- …сли бы лЯсы... Ћна ведь как? ’олько в те комнаты, где молодой
народ: Џокрутит бедрами, подмигнет, засмеетсЯ, а они потом к нам на
чердак...
-- Ќа чердак?
- Ђ куда же еще? ‘амое спокойное место, еще до ‘тешки проверено. ‚чера
полевик ‘илкин и керновщик —илаев лезли по лестнице -- последние гроши
протирать. ‘толоверчение было почище спиритизма. Ћна им в темноте такие
потусторонние радости закатывала... € все за десЯтку.
џ посоветовал „ацису:
-- Ѓросьте эту слежку, џн Њихайлович. ‘теша сама знает, как ей
держатьсЯ. Ђ если завиден чужой успех, сэкономьте на куреве и сами займитесь
спиритизмом. Ќе хочу об этом думать.
„ацис ушел, но Я продолжал думать о ‘теше. Њне стало обидно за ‘еньку
топора. Ћн был не такой уж плохой человек, этот грабитель. џ припоминал,
как горели его глаза, когда он расписывал ‘тешины достоинства. —ерт его
знает, как все обернетсЯ, если он услышит о ее поведении. “ ‘еньки ни при
каких шмонах не находили ножа, но Я, его сосед, знал, что он расстаетсЯ с
ножом только на времЯ обыска. €, конечно, он таскал нож не длЯ баловства,
это Я тоже понимал -- такие чувствуют обиды глубоко и на расправу скоры...
"‹адно, ладно! -- утешал Я себЯ.-- —то Я знаю о нем, то и она знает --
будет остерегатьсЯ. Ђ - „ацису надо намекнуть, чтоб не трепалсЯ. Ќедаром все
же говорЯт, что об изменах жены мужьЯ узнают последними". ‘енька, однако,
узнал обо всем в этот же вечер. Њы сидели с ним на нижних нарах и хлебали
"суп с карими глазками" -- стандартную нашу рыбную баланду, когда в барак
влетела радостнаЯ ‘тешка.
-- ‘енька! -- крикнула она.-- Ќу денек -- трех фрайеров подмарьЯжила.
Ћн вскочил на ноги, забыв о супе.
- ‚решь, падла!
Ћна с гордостью бросила на нары три смЯтые десЯтки.
-- ”акт был в ..., следы на столе. ’еперь Я полноценнаЯ жена, зарплату
приношу. ѓони за спиртом.
‘енька умчалсЯ в другой конец барака, снарЯжать в поход мастеров по
добыче "горючего" -- его даже в самые трудные дни войны можно было достать
за хорошую плату, ‘тешка игриво толкнула менЯ плечом.
- ЏосуньсЯ, начальничек! „аме полагаетсЯ лучшее место.
Њинут через пЯть на наших нарах поЯвилсЯ разведеный спирт, американскаЯ
консервированнаЯ колбаса и сухой лук. ‘енька налил мне полкружки.
-- Џей, ‘ерега! Ќадо это дело обмыть.
‘тешка зазвенела, затрЯслась, еле выговорила подавившись смехом, как
костью:
-- Ћбмыть и пропить! Њать человеков пропиваем.
‘енька хохотал вместе с ней, а ‘тешка, быстрс опьЯнев, расхвасталась:
-- ’ы, ‘ень, руками работаешь, ‘ережка головой, а Я чем? Ѓез чего
нельзЯ, понЯл! Ѓез ума проживешь, без рук проскрипишь, без хлеба
перебедуешь, а без этого никак -- самое важное, значит!
‘енька, умиленный, поддержал ее:
-- ‚ерно, ну баба! ‚се в эту Яму бросаем -- деньги, свободу, жизнь.
Ќичего не жалеем. ‡аколдованное место!
џ сказал им с ненавистью:
-- ‘виньи вы! Ќе люди, животные! Ќи стыда, ни совести, ни чести!
Џоследний кобель с сукой порЯдочней -- он хоть соперников отгонЯет. Ѓыло бы
у менЯ... —то бы Я с вами сделал!
џ встал и пошатнулсЯ. ‘енька схватил менЯ за плечо и повалил на нары.
-- ‘тешка! -- крикнул он.-- Џлохо ‘ереге. ’ащи воду, живо у менЯ,
падла!
ЊенЯ укрыли бушлатом, вливали в менЯ воду. џ жадно глотал, зубы мои
стучали по кружке. ‘тешка подсовывала мне под голову какое-то трЯпье,
вытирала мокрой ладонью лоб, говорила быстро и ласково:
-- ‹ежи, лежи, не вставай! Ќу скажи, как вдруг опьЯнел. € совсем не
было похоже, что пьЯн, ну ни капельки... ‚от беда какаЯ, скажи! Њожет, еще
закусишь чего? ЏоправишьсЯ!
Ќо закуска не могла менЯ поправить. џ был пьЯн не от спирта. ЊенЯ
мутило отчаЯние. Њое сердце разрывалось от скорби. Њне хотелось кричать,
выть, кусатьсЯ, битьсЯ головой о стены, плевать кому-то в лицо, топтать
кого-то ногами. Џотом бешенство стало утихать, Я забывалсЯ в чаду
невероЯтных видений -- вселеннаЯ танцевала вокруг менЯ вниз головой, ‘теша
гладила мои волосы, Я ощущал тепло ее ладони, ее голос обволакивал менЯ. џ
еще успел расслышать:
-- ‘енечка, может, раздеть его? †алко бедного...
Ћн ответил сердито:
-- ‹адно, жалей! ‘ам раздену. Ђ ты канай отсюда! Ќа другое утро, после
обхода начальника, ‘теша пришла ко мне в потенциометрическую. џ знал, что
она прибежит проведать, и приготовилсЯ к разговору.
-- —то это со мной случилось? -- сказал Я весело.-- Ќичего не помню. Ћт
капли спиртного опьЯнел, как пес.
Ќо она была умнее, чем Я думал о ней.
-- ’ы одурел,-- заметила она.-- џ нехороший разговор завела, а ‘енька,
дурак, развел... Ќу, спирт сразу взЯл. ќто бывает. Њолодой ты -- кровь
играет.
џ попробовал отшутитьсЯ.
-- ѓде там играет! џ недавно палец порезал, попробовал на вкус --
кислЯтина моЯ кровь, можно селедку мариновать.
Ћна сидела на скамье, широко раздвинув под юбкой полные ноги. ѓлаза ее,
лукавые и зазывающие, не отрывались от моего смущенного лица.
-- ђассказывай! -- протЯнула она.-- ЉислЯтину! Љапнешь такой кровью на
дрова -- пожар! ’ы себе зубов не заговаривай.
џ спросил серьезно:
-- Ђ что же мне делать? Ћна засмеЯлась:
-- ‘мотри какой непонЯтливый! —то все делают.
-- Ќет, скажи -- что? -- настаивал Я, снова начинаЯ волноватьсЯ.--
ЏрЯмо говори!
-- „а Я же прЯмо и говорю,-- возразила она, удивленнаЯ.-- Ѓез фокусов.
€страть пару десЯток, как из бани выйдешь -- свеженький, легонький, не
голова -- воздух!
Ћна наклонилась ко мне, дразнЯ и манЯ улыбкой, взглЯдом, плечами,
приглушенным голосом:
-- € не сомневайсЯ -- ублажу! „лЯ тебЯ постараюсь -- ближе жены буду.
‚се увидишь, чего и не думаешь!
џ трЯхнул головой, рассеиваЯ дурман, и показал на ее ноги:
-- ќто, что ли, увижу -- надписи? Ќечего сказать, удовольствие.
Ћна захохотала:
-- Ђ чем не удовольствие? Ђ не хочешь, не смотри џ ведь делала длЯ
себЯ.
Ћна заметила на моем лице недоверие.
-- Ќет, правда! Ќе веришь? ‘колько раз, бывало раскроюсь в бараке,
поглЯжу на одну лЯжку, порадуюсь -- хорошо, когда по горЯчему, слаще сахару.
€ вспомню то одно, то другое, как было. Ђ на другую посмотрю -- заплачу --
тоже полегчает. ’еатр в штанишках, на все требованиЯ -- не так, скажешь?
’еперь и Я смеЯлсЯ. Њы хохотали, глЯдЯ друг на друга. Ћна спросила
задорно:
-- €ли не нравлюсь Я тебе? ’огда какого тебе шута надо? Ђ то, может,
деньжат жалко?
џ покачал головой.
-- Ќет, ‘теша, ты собой очень ничего, вполне можешь понравитьсЯ. €
денег мне не жалко, все бы отдал с радостью. Ќо не могу Я по-вашему -- без
души. Ѓоюсь, ты этого не понимаешь.
Ћна встала и вызывающе сплюнула на пол.
-- Ђ чего не понимать? Ќа даровщинке покататьсЯ любишь. Ѓез денег можно
только с милой и „унечкой Љулаковой... Њне цыганка ворожила на вашего брата
-- все короли марьЯжные, деловое предприЯтие. Ђ в милые Я тебе не гожусь,
понЯл! “довольствие оказать -- это моЯ работа, а длЯ души Я с человеком,
может, плакать буду!
‚ этот день после обеда пропал и „ацис. џ заходил к нему в
аналитическую познакомитьсЯ с результатами последних анализов, но обнаружил,
что он и не приступал сегоднЯ к разделке проб. ЏоЯвилсЯ он только перед
вечерним разводом и казалсЯ таким усталым и сонным, что Я, не желаЯ затевать
новой ссоры, промолчал.
‚ечером у ‘еньки снова была пьЯнка. џ ушел из барака, чтоб не
участвовать в ней, и весь вечер шаталсЯ по зоне. џ наталкивалсЯ в темноте то
на столбы, то на проволоку. џ проклинал себЯ, злилсЯ на себЯ, гордилсЯ
собой. Ќет, Я не такой, как они! Ђх, почему Я не такой? †ивут же они, почему
мне не жить? —еловек животное -- незачем себЯ обманывать! —то нужно ‘еньке
от его марухи -- только простые, как мычание, отправлениЯ. •леб он ест с
большим удовольствием, ну и правильно -- любовь проще хлеба, она первичней,
хлеб еще не выдумывали, а уже любили. ‡ачем же ему ревновать, ему хватает,
пусть и другим достанетсЯ, ведь не ревнуют же, когда оставшийсЯ хлеб берет
другой? ‚от, она, невыдуманнаЯ философиЯ жизни -- принимай любовь: как хлеб,
сам насыщайсЯ, дай насытитьсЯ другому. Ќе жадничай, тебе хватит, это
единственно важное. Ђ то обрЯжаешь кусок черствого хлеба как бога, не
насыщаешьсЯ им -- поклонЯешьсЯ ему!
-- „а, ты такой! -- сказал Я себе.-- € останьсЯ таким. Љаким низменным
станет мир, если не обрЯжать любовь как бога! Ќет, Я не за ревность,
ревность-низкое чувство, надо стать выше ее. Ќо они-то не выше ревности, они
ниже ее, не доросли до нее. ‚от так -- и точка! Ћни -- скоты, а ты --
настоЯщий человек. € нечего тебе равнЯтьсЯ с ними.
џ воротилсЯ в барак успокоенный. ‘енька спал, распространЯЯ запах
перегара. џ смотрел на него с презрением, жалостью и чувством превосходства.
‚первые за много суток Я в эту ночь глубоко выспалсЯ.
‘пустЯ неделю „ацис опЯть заговорил о ‘теше.
-- ‘овсем плохо с ней,-- сказал он.-- Џропадает девка.
-- Ќа чердаке? -- осведомилсЯ Я иронически.
-- Ќет,-- возразил он серьезно.-- “ нее несчастье. Ќовый хахаль
подвернулсЯ, она с ним путаетсЯ. ‘овсем с точки слетела -- каждый свободный
час к нему бегает. ЏредставлЯете, что с ней ‘енька сделает?
-- …му хватит,-- ответил Я равнодушно.-- Ћн не жадный. „еньги она ему
носит по-прежнему. …сли бы тут была опасность, вам первому следовало бы
побеспокоитьсЯ.
Ћн забормотал, смущенный:
-- Џочему мне? џ честно расплачивалсЯ. “ нее занЯтие такое, все
понимают.
Ђ на следующее утро ‘енька зарезал ‘тешу. Ћн ускользнул из колонны в
морозном сумраке развода, пробралсЯ в наш цех и подстерег ‘тешу, когда она
шла на свидание со своим новым другом. Ћн нанес ей шестнадцать ножевых ран,
семь из них были смертельными. Ђ потом широким ударом распорол себе живот от
паха до груди.
џ бежал вместе с другими к месту их гибели. Њысли мои путались. —то-то
кричало во мне отчаЯнно и возмущенно: "‘ам ты, высший человек, способен был
бы на это? ’олько ли простые, как мычаниЯ, отправлениЯ искал он в ней? „а,
правда, того, что предлагала она тебе, ему хватало, он не жадничал. Ќо было,
значит, и нечто, потери чего он не мог ни стерпеть, ни пережить. —естно
скажи, честно -- ты заплатил бы за это такую страшную цену?"
џ кинулсЯ к ‘еньке. Ћн лежал спиной вверх, кровь широкой простыней
покрыла вокруг него землю. џ пыталсЯ поднЯть его, звал, обнимал за плечи. Ћн
не отвечал -- его не было.
Џотом Я обернулсЯ к ‘теше. ЃледнаЯ, раскинув руки, она лежала рЯдом.
Џлатье ее было изорвано, на полных, красивых и в смерти ногах, причудливо
змеЯсь, уходили вверх две надписи: "†изнь отдам за горЯчую ..." и "Ќет в
жизни счастьЯ!". —то же, не напрасно она всматривалась так часто в эту
формулу своей души, все осуществилось: и не было в ее жизни счастьЯ, и
отдала она жизнь за попытку его найти.

‚ •€’ђЋЊ „ЋЊ€Љ… ЌЂ„ ђ“—њ…Њ

Ќе так уж много мне потребовалось времени, чтобы установить, что слухи
о всевластии уголовников в первом лаготделении преувеличены. "‘воих в доску"
в этом отделении было, конечно, больше, чем в других лагерных зонах.
‚озможно, их здесь намеренно концентрировали, чтобы легче контролировать их
действиЯ, а также чтобы, разделенные на шайки "авторитетных паханов", они
больше погружались в сведение личных счетов, чем сколачивались на
коллективный разбой. ќто было опасно даже при наличии многочисленной охраны
и километровых "типовых заборов", то есть двойных рЯдов колючей проволоки.
…сли и было у начальства такое хитрое намерение, то оно успешно
осуществилось. “головники делились на две обособленные касты -- честноков и
сук. —естноки или "воры в законе" составлЯли клан истинных или честных
воров. џ не раз слышал это забавное сочетание "честный вор" от моего соседа
‘еньки топора, он числил себЯ в этой блатной знати. ѓлавной особенностью
"честных воров" было то, что они не вступали в служебные свЯзи с лагерной
администрацией -- работали на общих и специальных работах, кто как умел и
кто на что годилсЯ, но в "лагерные придурки" -- на должности конторщиков,
бригадиров, каптеров, нарЯдчиков и комендантов -- не шли, сохранЯЯ
независимость от местного начальства. "‘воими не командую, прошу
по-человечески, ничего, слушаютсЯ" -- так скромно описывал свое назначение
мой первый сосед в третьем бараке первого лаготделениЯ, дЯдЯ ЉостЯ, пожилой
пахан, в прошлом славный медвежатник, потрошитель многих сейфов с
хитроумными запорами, а ныне слесарь-лекальщик ремонтно-механического
завода. € доложу вам, слушались дЯдю Љостю все уголовники куда
исполнительней, чем новобранцы в армии самых ретивых сержантов из
старослужащих. ‚прочем, дЯдЯ ЉостЯ не примыкал ни к какому клану и не
создавал своего, ибо -- так разъЯснили мне знающие уголовники -- у него
специальность высшей воровской квалификации -- требует "личного искусства",
а не "опоры на массы", по терминологии того времени. ‚ данном случае,
естественно, имелись в виду воровские массы -- хорошо сбитые воровские
шайки.
Ђ кланы существовали даже внутри каст. ’аков был маленький клан моего
"крестника" -- шайкой по голове -- Њишки ЉоролЯ. ’аков был клан отчаЯнного
-- в смысле убивать "ни за что", не по делу, а по хотению -- многократного
убийцы €крама, таков был зловещий коллектив ‚аськи Љрылова. Ќо главным,
конечно, было то, что в лагере, к тому же в любом лагере страны, кроме
честноков существовали и суки. ѓоворЯт, что в иных €’‹ командовали
честноки,-- не знаю. Ќи Я, ни мои знакомые, переменившие немало мест
заключениЯ, таких лагерей не знали. ‚ нашем лагере владычествовали суки -- и
уверен, что таков был нормальный строй каждого "добропорЯдочного" лагерЯ
ЌЉ‚„. ‘уки -- те же уголовники, часто с тем же тЯжким клеймом -- пЯтьдесЯт
девЯтой статьей уголовного кодекса, карающей за бандитизм,-- вступали в
служебные отношениЯ с лагерной администрацией. ‘уки командовали заключенными
от имени администрации, ЯвлЯлись внутрилагерным костЯком -- комендантами,
нарЯдчиками, каптерами, писарЯми... ’олько в охране им не разрешалось
служить, и оружиЯ они не могли иметь, хотЯ нелегально имели: ножи,
заточенные напильники, кистени. ‚прочем, и мы, "пЯтьдесЯт восьмаЯ", не
чурались средств самозащиты. џ с друзьЯми, к примеру, часто прЯтал в
валенках либо в карманах нож, когда надобилось ночью ходить по промышленной
зоне,-- врЯд ли он мог помочь в схватке с шайкой из трех-четырех бандитов,
но душевное спокойствие гарантировал. Љороче, на суках держалсЯ практически
весь лагерь. € если места заключениЯ не превращались периодически в арену
кровавых побоищ, а ЯвлЯли собой правильно сконструированный организм,
скрепленный жестокой дисциплиной, своеобразной свирепой "техникой
безопасности" -- в бараках можно было спокойно жить и без страха отдыхать,--
то важнаЯ долЯ в службе порЯдка отводилась именно "ссученным" --
комендантам, нарЯдчикам и многочисленным стукачам, исправно разнюхивавшим,
где чем пахнет.
Њежду прочим, терминологиЯ лагерЯ не всегда адекватно описывала
реальные "производственные отношениЯ" воровских каст. Њне долго слышалось в
словечках "честноки", "вор в законе" что-то уважительное, хотЯ в них была
лишь попытка самоуважениЯ разбойников и насильников, людей без чести и
совести, тех, кого в старину очень точно и емко именовали христопродавцами.
‚ формулах "суки" и "ссученные" Я улавливал осуждение, гадливое отстранение
от чего-то нечистого. Ќо сами носители лагерной власти по-иному
рассматривали себЯ. Љогда в зоне ’ќ– честноки ухайдакали какого-то
коменданта, он все повторЯл немеющими губами:
-- ‘кажите нашим... умираю как честный сука... ‚рЯд ли честнок --
"честный вор" -- по микрограммам содержавшейсЯ в нем общечеловеческой
честности чем-либо превосходил такого же "честного суку".
ѓоворЯт, самые частые ссоры -- семейные, самые долгие распри --
коммунальной квартиры, самые беспощадные войны -- религиозные. ‚ражда
честноков и сук никогда не затихала, превращаЯсь порой в поножовщину,-- та
семейнаЯ вражда, котораЯ признавала лишь одно естественное завершение --
кровь. Џосле того, как €ван „урак напустилсЯ на €крама, тот прирезал „урака,
а "€ваново кодло" "запороло ножами" самого €крама, Я спросил у ‘аши
‘емафора, старшего коменданта Ќорильского лагерЯ, властно поддерживавшего
порЯдок во всех наших лагерных зонах:
-- Ќе понимаю, ‘аша, зачем в нашу зону из лагерЯ при ’ќ– перевели €вана
„урака? Ћн же, всем ведомо, враг €крама. ‘колько раз оба клЯлись друг друга
прирезать.
-- €менно потому и перевели, что грозились,-- ответил ‘аша ‘емафор.--
Љонечно, хотелось, чтобы €ван прирезал €крама, но это уж кому пощастит.
„урацкие у нас законы, при них без „ураков не обойтись.
-- ‚ каком смысле дурацкие, ‘аша?
-- ‚ самом прЯмом. ‚зЯли и отменили смертную казнь. ќто у нас-то,
соображаете. Џосле великого раскулачиваниЯ дети расстрелЯнных либо ссыльных
отцов... Људа им детьсЯ? Ќа всех жизненных дорогах -- красные огни. Њожете
поверить, Я эту бражку-лейку хорошо знаю. ‚сЯ молодежь "воров в законе" из
таких: единственный им путь -- в бандиты.
-- ‘реди ваших тоже хватает кулацких сынков.
-- „аже больше. Ѓлатной мир -- социальные отходы революционных
переворотов. џ сам в этом смысле не исключение, если не длЯ протокола... € в
такой ситуации отменЯем смертную казнь! Ђ что с €крамами? Ћни же этим
пользуютсЯ. ‡наете, сколько лет заключениЯ навешано тому же €краму? „а
больше пЯтисот! Ђ если точно -- 525 лет! Љаждые два-три месЯца судЯт, каждые
два-три месЯца он -- новое убийство. € новый срок отменЯет все прежние --
снова 25 лет. ‘колько это продолжать? …динственный выход -- напустить на
такого €крама духарика из наших. ‚ы мне не верите?
џ верил ‘емафору. Ћн был уголовник интеллигентный, умный и бесстрашный
-- "духарик" высшей кондиции. Љак он один усмирил банду страшного ‚аськи
Љрылова, Я "видел собственноручно", выражаЯсь по Ѓабелю, и об этом еще
расскажу. € Я хорошо помнил, как бандит из таких, двадцать раз судимых,--
фамилии его не помню -- равнодушно, вполне по-деловому ответил на какое-то
мое замечание: "’ы со мной не ссорьсЯ, мне тебЯ прирезать -- всего два
месЯца нового срока!" Ћтвет Я принЯл с пониманием -- два месЯца назад его
осудили на очередные двадцать пЯть лет, и он уже психологически созрел
"зарабатывать" новые двадцать пЯть, отменЯвшие те, в которых он "отмотал"
только два месЯца. ‹ишь когда восстановили опрометчиво отмененную смертную
казнь, стало легче и правительству радикально расправлЯтьсЯ со своими
реальными и выдуманными врагами, и лагерному начальству -- поддерживать
угодливыми руками сук зыбкое спокойствие в лагерных зонах.
џ долго не знал, что реальнаЯ защита от блатных в первом лаготделении
-- как, впрочем, и во всех остальных -- обеспечиваетсЯ усердными руками тех
же блатных, только откликавшихсЯ на кличку "ссученные". € что порЯдок,
создаваемый ими, достаточно прочен. € Њишка Љороль не добил менЯ, когда в
Ярости металсЯ по зоне, отыскиваЯ плохо запомнившегосЯ ему дерзкого
фрайерка, и больше ничего у менЯ не "уводили", после того как сгорЯча -- длЯ
первого знакомства -- донага раздели, и на пайку мою не покушались, и спать
не мешали, когда после ночной смены Я уходил в "дневной похрап". ‚ общем, и
с уголовниками жить было можно -- полуживотным, чисто физическим
существованием. Ђ впоследствии, вглЯдываЯсь в лагерное бытие, Я с удивлением
обнаружил, что и в нашем первом, самом "блатном" лаготделении настоЯщие
уголовники, профессионалы воровского и разбойного промысла, составлЯют
меньшинство -- настолько малое меньшинство, что если бы значение лагерников
сосчитывалось, как на вахте, по головам, то мало кто вообще бы заметил, что
лагерь именуетсЯ "блатным". Ќо в зоне люди числились не по головам, а по
нахрапу и ловкости рук. ѓлотка у настоЯщего уголовника -- духарика или лба
-- луженаЯ, а руки такие умелые на нечистые ловкости, что следовало лишь
поражатьсЯ. ‚ лагерном царстве процветала показуха. ѓлубоко уверен, что она
началась в нашей стране именно здесь, в исправительно-трудовом лагере,
истинном мире туфты,-- и уже отсюда пошла победно шествовать вширь и вглубь,
€ не прошло много времени, как Я -- и с немалым удивлением --
обнаружил, что даже в нашем третьем бараке уголовники берут лишь ором и
матом, но не числом. € здесь преобладали бытовики и мы, "пЯтьдесЯт восьмаЯ".
€ чем дальше шло, тем это Явственней виделось среди блатного лицедейства,
среди того непрерывного спектаклЯ, какому в бараках предавались, и какой с
увлечением разыгрывали сЯвки и шестерки, суки и честноки, духарики и лбы,
важные "авторитетные воры" и солидные пожилые паханы -- в общем, красочный и
шумный мир всЯческих "своих в доску". ‘ началом войны и внешне лагерь
поменЯл обличье. ‘ принципиальными отказчиками, открыто презиравшими любой
труд, управлЯлись быстро и жестоко -- фронт требовал реального труда, даже
по-старому "зарЯжать туфту" становилось трудней, а уж дерзко отлынивать от
работы!.. ”ормально любой лагерник мог не трудитьсЯ и получать, оставаЯсь в
бараке, "гарантию" -- паек тюремного заключенного. Ќо реально это было
равносильно рытью себе могилы: никакаЯ "гарантиЯ" не гарантировала, что
лагерное начальство вытерпит такое безобразие. Ѓытовиков с небольшими
сроками и мелкое ворье досрочно освобождали и отправлЯли на фронт. ‚оровскаЯ
знать притихала и пригибала плечи -- и в лагере кончалось былое приволье:
надо было работать, все силы отдавать работе, фронт требовал никелЯ,
военного металла, без него не отлить танковой брони, пушечных стволов --
"диверсанты, шпионы, вредители, террористы" трудились усердней и лучше
любого из "своих в доску", и прочих воровских "друзей народа" -- лагерное
начальство быстро сообразило, на кого, не афишируЯ это и не признаваЯсь в
том, надо ставить. Ћдин знакомый уголовник -- из умных -- сказал моему
собригаднику химику џну „ацису, человеку злому и непредсказуемому в
поступках:
-- ‚резал бы тебе в хавало, да нельзЯ: подымешь хай, что нарочно увечу,
чтобы не дать идти на работу. …ще пришьют вредительство. †иви, пока война!
‚от такие были внешние обстоЯтельства моего бытиЯ в третьем бараке,
когда, вернувшись вечером с работы, Я обнаружил на соседней койке вместо
увезенного куда-то Џровоторова нового заключенного.
-- Љозырев,-- сказал он, протЯгиваЯ руку.-- Ќиколай Љозырев. Џереведен
в Ќорильск из „удинки, там работал в порту.
Љ нам, подлетел дневальный барака Ќиколай ђокин.
-- ‘ергей, новенького подселил специально. Ћн попросил, чтобы сосед был
из ваших. ‘ обоих по поллитра. Џо случаю войны согласен на замену: пЯтьдесЯт
граммов спирта или одну пачку махорки с каждого.
-- иш тебе, а не пачку,-- ответил Я.-- Ќа две скрутки наберу.
ђокин так обрадовалсЯ, что стало Ясно -- и на такой дар не надеЯлсЯ.
‚ бараке в тот вечер творилсЯ очередной спектакль: разбушевалсЯ
электрик ‹юдмила. ‚ообще-то у него было и другое имЯ, ближе отвечавшее его
"мужскому происхождению", но знали его только "придурки" из “ђ— --
учетно-распределительной части. Ђ сам ‹юдмила давно примирилсЯ с женским
прозвищем. •удой, подвижный, немногословный, он временами впадал в истерику,
и тогда с ним мог справитьсЯ только дневальный ђокин -- и справлЯлсЯ не
силой, а уговором: после короткой беседы с ђокиным Ярость ‹юдмилы
превращалась в сонливость, он уже не выискивал повода длЯ драк, не
набрасывалсЯ на "встречных, продольных и поперечных", как формулировал его
буйство тот же ђокин, а примащивалсЯ на нары -- не обЯзательно свои -- и
сваливалсЯ в мутный сон. Џриступы бешенства у ‹юдмилы вспыхивали обычно
после выпивки, выпивки с началом войны стали редки, зато буйство после них
Яростней и картинней.
-- € часто это у вас? -- с тоской поинтересовалсЯ новый сосед,
показываЯ на бесновавшегосЯ около стола ‹юдмилу, тот стремилсЯ смахнуть со
стола все миски с супом и разогнать всех ужинающих, а его в дюжину рук
укрощали. "‚сех завалю!" -- надрывалсЯ ‹юдмила, дико перекосив лицо, но за
нож не хваталсЯ -- буйство устраивалось по "среднему разрЯду".
Љозырев продолжал:
-- € ведь он может кого-нибудь поранить, он же подлинный сумасшедший.
-- Ќе поранит,-- сказал Я.-- Ќе тот "напой", хватил с полстакана, не
больше. Љолька его сейчас усовестит.
ђокин уже спешил к ‹юдмиле, самаЯ красочнаЯ часть пьЯной истерики
кончилась. Љозырев, отвернувшись от стола, напомнил:
- ‚ы не ответили: часто это у вас?
-- ђаньше было чаще. ‚ нашем бараке жили три бытовика с женскими
именами и, вероЯтно, с женскими функциЯми: ‚арвара, Њаша и ‹юдмила. ‚се трое
проиграли себЯ в карты, так началось их превращение в женщин. ‚арвару
недавно освободили и послали на ”ронт, Њаша исчез, осталсЯ один ‹юдмила --
беситсЯ за троих.
€ Я рассказал новому соседу, как менЯ самого поразили три парнЯ с
женскими именами, когда Я поселилсЯ в этом бараке. ‚арвара был плотный
мужчина с крепкими мускулами, работЯга по влечению, а не по принуждению -- в
быту тихонЯ и скромница. Њаша, двадцатилетний красавец, был истериком
посильней ‹юдмилы и так привык к своему женскому имени, что не отделЯл его
от своего естества. "Њаша, ты уже брилась?" -- крикнул при мне один
уголовник, возившийсЯ с самобрейкой. € Њаша громко ответил: "‚чера брилась,
сегоднЯ не буду". ‡ато впадаЯ в истерику -- и внешне беспричинную, не от
вина, не от оскорблениЯ, а на "пустом месте",-- Њаша выл и бушевал, дралсЯ
руками, ногами и зубами, и усмирЯлсЯ лишь свЯзанный. Њашу любили в бараке,
даже в драках его не избивали, а лишь валили и свЯзывали простынЯми. €
держали спеленутым, пока он не затихал и не просил воли. Ќе только близкие
дружки, но и просто соседи с охотой угощали Њашу -- он был сластена --
шоколадом и конфетами, если удавалось уворовать в пищевой каптерке или
честно купить в лавочке.
-- Ћтвратительно! -- сказал Љозырев.-- Ќенавижу мир мрази и плутовства.
Ќе выйти ли нам погулЯть по зоне?
Њы гулЯли до полуночи меж бараков, выбрались на бережок “гольного
ручьЯ, посидели в кустах, прислушиваЯсь к мирному бормотанью воды, быстро
бегущей по склону мидтихи. Љозырев показал на маленький домик повыше того
места, где мы сидели, в нем одном не были освещены окна:
-- —то там за учреждение?
-- •итрый домик, так его называют уголовники,-- ответил Я.-- ђезиденциЯ
оперуполномоченного. ЉанцелЯриЯ стукачей. ‚ общем, цех по кустарной
выработке липовых преступлений и отнюдь не липовых сроков. „ай нам бог,
Ќиколай Ђлександрович, не попадать в обзор хозЯев этого домика.
’ак начались наши ежевечерние прогулки вдвоем по зоне, их прервали
только грЯнувшие морозы -- зима в тот год прибежала рано. Ќо и в холода,
когда было Ясно на небе, Љозырев хоть на несколько минут выбиралсЯ наружу, и
Я сопровождал его. Ћн ненавидел наш барак. Ћн страдал оттого, что видел
вокруг себЯ лица, на которые профессиЯ разбоЯ и воровства ставила очень
выразительную печать. Ћн не так даже удивлЯлсЯ, как возмущалсЯ, что Я
сравнительно спокойно мирюсь с окружением. Ќи он, ни Я еще не подозревали,
что мне предстоит забросить профессию физика и стать писателем. Ќо интерес к
людЯм, даже потерЯвшим человеческое обличье,-- во мне был неистребим.
џ не сдруживалсЯ с подонками и отребьем, но и не отвращал от них
любопытствующих глаз. Љозырев не понимал этого и сердилсЯ на менЯ. € если
погода не способствовала прогулкам, он валилсЯ на койку и засыпал. Ћн даже
не читал в бараке. Ћн не мог читать под мат соседей и рев "качающих права",
то есть выЯснЯющих взаимные отношениЯ, а это совершалось ежедневно.
€ когда задувала пурга, он не выходил наружу, как Я ни упрашивал. Ћн не
любил пурги, даже забитое тучами небо было ему нелюбо. ‚оздух, туманный от
бешено несущегосЯ снега, вызывал в нем отвращение. ‚ пургу Я старалсЯ хоть
на короткое времЯ, но выбратьсЯ наружу -- испытать телом силу ветра. Ћн
считал это бессмысленным пижонством. ‚ небе он признавал только Ясность.
‚ероЯтно, это происходило от того, что он не только по профессии был
астрономом, но и по душе чувствовал себЯ сопричастным всему мирозданию, €
когда исполинский звездный мир вдруг пропадал, а вокруг оставалсЯ лишь
крохотный, нелепо ревущий клочок пространства, Љозырев почти заболевал. €,
как Я уже говорил, сон становилсЯ ему единственным лекарством от хвори.
—то он астроном -- и уже тогда известный, Я узнал в первые дни
соседства. ‚се было незаурЯдно в этом человеке, все свидетельствовало о
природном таланте, обостренном воспитанием в интеллигентной семье,
выдающимисЯ учителЯми и великими книгами. …му было всего двадцать лет, когда
он с блеском закончил ‹енинградский университет, в двадцать три года он стал
профессором и видным ученым Џулковской обсерватории. Ђ уже в двадцать шесть
лет, в 1934 году, его имЯ стало ведомо всем астрономам мира -- он разработал
теорию протЯженных звездных атмосфер и выЯснил свойства излучениЯ,
создающегосЯ в таких раскаленных атмосферах. …го теориЯ вскоре была обобщена
молодым индийско-американским физиком —андрасекаром -- и стала в научном
мире называтьсЯ теорией Љозырева--—андрасекара. ‡акончив изучение атмосфер,
облекающих светила, Љозырев перешел к исследованию самой знаменитой звезды,
нашего ‘олнца,-- его заинтересовала великаЯ загадка солнечных пЯтен, он
выЯснЯл, какова глубина этих пЯтен, как они вступают в равновесие с
солнечной атмосферой. € в разгар новых работ его постиг удар судьбы --
арест.
-- ЊенЯ посадил директор Џулковской обсерватории ѓерасимович,--
сумрачно говорил Љозырев в одну из первых прогулок по зоне.-- ‚от уж от кого
не ожидал такого предательства... ‚прочем, не предательства -- клеветы. ‚ы
что-нибудь слышали о ѓерасимовиче?
џ не только слышал о ѓерасимовиче, но и читал его книгу "‚селеннаЯ при
свете теории относительности", ‚ моей библиотеке эта книжка была из любимых
-- блестЯщаЯ монографиЯ о великой теории ќйнштейна с позиции не физика, а
астронома, даже философа. ѓерасимович так оригинально выстроил научный
материал, столько увидел нового во всесторонне расписанном принципе
относительности, что можно было только поражатьсЯ. € восхищатьсЯ.
-- „а, Ѓорис Џетрович был человек блестЯщий,-- печально подтвердил
Љозырев.-- € в личном плане, и как ученый. ‘только глубоких работ! ’акаЯ
широта научных влечений! ‚ероЯтно, не было у нас другого астронома с таким
спектром фундаментальных интересов. € солнце, и звезды, и космические лучи,
и энергиЯ в космосе, и историЯ науки... ‚ы знаете, что его погубило? Џочти
четыре года проработал в ѓарвардской обсерватории -- и так его принимали,
так ценили американские ученые!.. …стественно, его арестовали в первые же
посадки и приписали шпионаж: что еще можно приписать крупному астроному,
общавшемусЯ с иностранными учеными? € в тридцать седьмом расстрелЯли, а
перед расстрелом заставили выдумать шпионскую организацию, он туда включил и
менЯ, Я ведь уже переписывалсЯ с иностранными учеными. Џравда, за границей
не бывал -- это "учли", ограничились пЯтью годами тюремного заключениЯ. Ќо,
как видите, самим надоело держать менЯ в тюрьме, и выпроводили в Ќорильский
лагерь.
-- Ќо ведь ѓерасимович понимал, что расстрела ему не избежать, раз он
столько лет провел в Ђмерике. Ћн мог уйти в могилу, не стаскиваЯ за собой
вас, Ќиколай Ђлександрович.
-- ‚ероЯтно, уже не мог,-- задумчиво говорил Љозырев.-- џ много думал о
нем и старалсЯ себе представить состоЯние Ѓориса Џетровича. Љрупный ученый
исследователь звездного мира, никакой не политический деЯтель, и плевать
ему, вероЯтно, на земные распри... Ђ его топчут ногами, харкают в рожу -- ты
шпион, ты террорист, ты только прикидывалсЯ званием астронома, в душе жаждал
одного -- свалить советскую власть! ЏризнавайсЯ, гад, кто тебЯ поддерживал,
кого сам завербовывал в преступную организацию!.. Ћн изнемог душевно и
телесно от чудовищной лжи обвинениЯ, от "допытных" методов... „умаю, так это
было. Ќет, он прЯмо не обвинил менЯ в антисоветских действиЯх, только
причислил к своим сторонникам и помощникам. ‚ смысле научном - это было
верно. Ќо ведь наука следователей интересовала меньше всего...
-- ЏЯть лет ни за что ни про что! -- негодовал Я.- Ђстронома оторвали
от звезд и впихнули в земную грЯзь. Љому и зачем это надо?
-- ‚ас тоже оторвали от науки и впихнули в грЯзь, да на десЯть лет, а
не на пЯть. „авайте поговорим о чем-либо более приЯтном.
‚скоре Я узнал, что он не напрасно отводит разговор от сроков
заключениЯ. ЌастоЯщаЯ дружба создаетсЯ не вдруг. …ще не пришло длЯ него
времЯ на полную откровенность. џ не возражал против тем приЯтней, чем
доставшиесЯ нам сроки заключениЯ. џ возвращал Љозырева к его любимой науке
-- астрофизике. џ тоже увлекалсЯ этой наукой -- как любитель, а не как
знаток. Џеред арестом Я даже мечтал разработать тему "”изический смысл
неевклидовых геометрий" -- и собирал относЯщийсЯ к теме материал. € в
камерах срочных тюрем в ‚ологде и ‘оловках -- больше двух лет пришлось в них
просуществовать -- Я усердно и безуспешно выдумывал новую физическую
геометрию космоса, так Я выспренне называл свои научные потуги. € лишь
окончательно убедившись, что физика мирового пространства мне не даетсЯ,
забросил бесплодные попытки одолеть ее, Њеньше всего Я мог тогда
догадыватьсЯ, что все, не сделанное мной в науке, послужит неплохим фоном
длЯ фантастических романов, которые Я впоследствии начну сочинЯть,
--| ‚ы спрашиваете, что менЯ теперь занимает? -- переспросил Љозырев.--
‡наете, одна проблема пока не набрала большой четкости, но скоро, уверен,
станет самой кардинальной из всех астрофизических проблем.Ћткуда беретсЯ
энергиЯ звезд? Џочему они горЯт, не сгораЯ? ‚се времЯ думаю об этом.
€ о жаре, заставлЯющем звезды светитьсЯ, он говорил,с таким душевным
жаром, что и менЯ опалЯло его вдохновение. Ћн вспоминал своих старых
знакомых, ныне знаменитых ученых -- ѓеоргиЯ ѓамова, семь лет назад бежавшего
за границу, ныне профессора в татах, ‚иктора ЂмбарцумЯна, родившегосЯ в
один с ним год -- ровно месЯц отделЯет их дни рождениЯ,-- в один с ним год
закончившего ‹енинградский университет и, как и он, ставшего в Џулковской
обсерватории аспирантом академика Ђристарха Ђполлоновича Ѓелопольского.
-- ‚иктор пошел далеко, пойдет еще дальше. Ќо знаете, менЯ больше
привлекает ѓамов, „жордж, как он теперь именуетсЯ. ‚от уж свободный ум!
Ћднако Я с ним не согласен. ѓамов открыл туннельный эффект -- отдельные
частицы могут своеобразно преодолеть энергетические барьеры -- так сказать,
не перескочить поверх них, а проскользнуть сквозь. ‚прочем, зачем Я вам это
говорю, вы ведь сами физик. ’ак вот, два замечательных физика, Ђткинсон и
•оутерманс, использовали туннельный эффект ѓамова длЯ доказательства, что в
звездах могут происходить Ядерные реакции с гигантским выделением энергии.
- —то-то слыхал об этом,-- сказал Я без уверенности.
-- Ќаверно, слыхали. Њежду прочим, ”риц •оутерманс, очень левый, почти
коммунист, еще до моего ареста переехал к нам, работал в •арьковском
физико-техническом... ‚озможно, его тоже арестовали, все-таки немец, многих
в •арькове брали, Я слышал об этом в тюрьме. ‚ Ѓутырках сидел и ‹ев ‹андау,
отличный физик, вы с ним не встречались там? ’ак вот, о ѓамове... ‚прочем,
не о ѓамове, а о дальнейшем развитии его теории. Ќедавно Я слышал по радио,
что в Ђмерике немецкий эмигрант ѓанс Ѓете создал теорию выгораниЯ водорода в
гелии внутри ‘олнца -- и это он считает удовлетворительным объЯснением,
откуда беретсЯ энергиЯ горениЯ звезд. ’о есть она в превращении водорода в
гелий. Ѓез этой удивительной Ядерной реакции -- кстати, самой
распространенной во ‚селенной -- ‚селеннаЯ была бы мертва.
-- ‚еликолепнаЯ теориЯ! Њежду прочим, нам иногда разрешают посещать --
под конвоем, разумеетсЯ, научно-техническую библиотеку. Ќадо будет
посмотреть последние журналы, там, наверное, есть и о теории ѓанса Ѓете.
-- Џосмотрите. ’олько, знаете... џ не разделЯю ваших восторгов по
поводу Ядерных реакций в звездах.
-- ‚ы не согласны с этой теорией, Ќиколай Ђлександрович?
-- Ќе то... Ћна, возможно верна. Ќо как бы вам сказать? …е
недостаточно. ЊоЯ мысль идет в другую сторону. џ бы поискал источник мировой
энергии в неравномерном течении времени. ќйнштейн доказал, что реальное
времЯ во ‚селенной нестабильно, зависит от скорости, от массы, от структуры
пространства... џ бы пошел дальше. ‚ремЯ особый физический процесс, оно не
может не влиЯть на рождение энергии.
-- “ вас готова разработка этой идеи?
Ћн вздохнул:
- ’олько идеЯ. ЏостоЯнно думаю... Ќо готовые разработки... Ќет, до них
далеко.
џ вскоре стал догадыватьсЯ, что мучает Љозырева. …го несколько раз
вызывали в "хитрый домик", однажды куда-то увели под конвоем из нашей зоны и
несколько часов его не было. Ќиколай ђокин, наш дневальный, одаренный
способностью всепониманиЯ и даже долей внефизического вездеприсутствиЯ,
сказал мне "по секрету":
-- ’Янут твоего соседа на второй срок. †мут беднЯгу.
"Џараша" ђокина так встревожила менЯ, что Я захотел объЯснитьсЯ с
Љозыревым. Ћн хмуро покачал головой:
-- ЌеприЯтности есть, это верно. Ќо сейчас не времЯ говорить о них.
Џодождем, пока определитсЯ обстановка.
Ћднажды утром Љозырев не пошел на работу, а осталсЯ в зоне. ‚ечером он
сидел на своей койке молчаливый, ужинать не пошел. Ќа нем лица не было. џ
сказал:
-- Ќиколай Ђлександрович, не пора ли...
Ћн прервал менЯ:
-- •очу посоветоватьсЯ. ‚ыйдем наружу, здесь слишком много глаз и ушей.
Њы снова ходили между бараками. € вероЯтно, впервые говорили не о
звездах и не о загадках науки. Љозырев как-то порадовалсЯ, что в отличие от
своего расстрелЯнного шефа Ѓориса ѓерасимовича получил за преданность
звездам довольно "божеский" срок -- пЯть лет заключениЯ. Њожно было
утешатьсЯ, что по условиЯм 37--38-го годов легко отделалсЯ. Ќо оказываетсЯ,
те, кто арестовывал его, не считали, что он уже отделалсЯ от них. ‚ его деле
выискивают новые провины -- грозЯт новым сроком.
-- € оправдатьсЯ от новых обвинений невозможно? ‘егоднЯ же не тридцать
седьмой год.
-- Љакое оправдание? ЋправдываютсЯ, если есть вина. Ђ если вины нет,
только обвинение? Џомните, как ответил ‚ольтер, когда его спросили, может ли
он оправдатьсЯ в краже булочки ценой в два су, которой он и не видел? Ћн
ответил: найму адвоката, истрачу десЯть тысЯч франков и докажу, что был
далеко от той булочки в два су. Ђ если вас обвинЯт, что хотите украсть собор
Ќотр-„ам? Ќемедленно убегу из Џарижа, ответил ‚ольтер, такое обвинение
опровергнуть немыслимо.
-- ‚ас тоже обвинЯют в краже какого-нибудь собора?
-- …ще хуже. —естно признаютсЯ в собственной оплошке -- дали слишком
малый срок за преступлениЯ, которых не было. ‡а недоказанные преступлениЯ
наказывают десЯтью годами, а не пЯтью, таков обычай. € пригрозили, что в
будущем году вместо воли получу дополнительные пЯть лет. Ќо дело не только в
этом.
-- —то же еще, Ќиколай Ђлександрович?
-- Њерзко говорить!.. Џредложили стать информатором. ‚ этом случае
простЯт себе, что недодали мне срока заключениЯ. € выйду Я "по звонку", так
они это формулируют. Џотребовали, чтобы завтра дал окончательный ответ. ‚от
и думаю: как ответить?
џ засмеЯлсЯ, хоть было не до смеха.
-- Ќичего вы не думаете, Ќиколай Ђлександрович. …сли бы у вас было хоть
малейшее колебание, как отвечать завтра, вы не заговорили бы со мной об
этом. ‚ы уже принЯли решение. Ќо почему именно вам они предложили идти в
стукачи? ’ак непохоже на вас!
-- ‚от, вот, именно этим и обосновали предложение. ‡наете, расчет
по-своему умный. ‚о-первых, сказали, никто на вас не подумает, что вы
информатор,-- значит, не будут боЯтьсЯ откровенничать. Ђ во-вторых, вы
честный человек, ни на кого клеветать не захотите, личных счетов ни с кем
сводить не станете. Ђ нам так важно знать правду, мы так путаемсЯ в
бесконечной лжи, которой нас заваливают стукачи без стыда и без совести. ‚ы
длЯ нас своей порЯдочностью, своей правдивостью -- истинный клад. ‚ам будем
всецело доверЯть -- вот так менЯ уговаривают.
-- €езуиты! -- сказал Я.
-- €езуиты, конечно. ‚ы считаете, что Я прав?
-- Ѓудут, будут вам дополнительные страданиЯ... Ќо в тысЯчу раз горше
потерЯть уважение к себе. ‚ы выбираете правильный путь, Ќиколай
Ђлександрович, длЯ вас просто нет иного пути.
Њы еще поговорили и воротились в барак. Љозырев скоро уснул, он так
измучилсЯ, что уже не было сил на бодрствование. џ размышлЯл о том новом,
что определилось в последние месЯцы. ‚ойна уже не грозила быстрым поражением
и не манила лживым видением быстрой победы. € паническое выискивание
"притаившихсЯ врагов народа", что так обрушилось на нас в первые месЯцы
войны, даже самые ретивые "третьеотдельцы" преодолели. € расстрелЯли
Љордубайло, наглого организатора мифического повстанческого подпольЯ в
Ќорильске, и выпускали обратно в лагерь -- с новыми сроками, естественно,--
членов его несуществовавшей организации. ЋшалелаЯ "показуха бдительности"
спала, лишь мутнаЯ пена еще держалась на поверхности. ’еперь заключенные
должны работать на войну, а не валЯтьсЯ на тюремных нарах. Ќаказывать
требовалось уже не только длЯ галочки бдительности, а -- желательно -- по
реальной вине, этого требовали нужды войны. „а, ныне и третьему отделу
понадобились новые информаторы -- честные, правдивые, благородные... Ѓоже
мой, какаЯ наивность! Ќеужели и вправду они надеютсЯ найти длЯ бесчестного
дела честных и благородных исполнителей?
“тром Љозырев ушел на работу раньше менЯ, мы встретились поздно
вечером. Ћн уже объЯвил свое решение -- никаких тайных услуг от него не
ждать, он не подходит длЯ роли соглЯдатаЯ и доносчика. …го спросили, знает
ли он, чем это ему грозит, он ответил, что знает, но решениЯ не изменит.
-- ‹ютер говорил: "‡десь Я стою, Я не могу иначе".
- ‚ы не ‹ютер, но, как и он, не смогли преступить через требованиЯ
совести, Ќиколай Ђлександрович.
-- ђазговор на этот раз был не в большом доме, а в хитром домике над
ручьем. € во времЯ беседы поЯвилсЯ один лейтенантик -- лицо тонкое, а речь
путанаЯ и малокультурнаЯ. ѓлуп не по облику. ЉакаЯ-то противоестественнаЯ
помесь человека с каракатицей. Ћн начал кричать на менЯ, на него на самого
цыкнули. ’еперь буду ждать, выполнЯт ли угрозу новых кар.
Љозыреву вскоре объЯвили, что дело его пересмотрено. € по новому
приговору он наказан не пЯтью годами заключениЯ в тюрьме, а десЯтью годами
лагерных работ. Њесто отбываниЯ нового срока -- Ќорильский
исправительно-трудовой лагерь.
Љозырев и раньше не жаловал нашего барака. ‚ нем было много больше
уголовников, чем он мог вынести. Ќо прежде утешала мысль, что в следующем
году -- на волю, терпеть недолго. ќтого утешениЯ уже не было. Њысль, что с
такими людьми жить еще много лет, угнетала. Ћн теперь сам вытЯгивал менЯ на
прогулки даже в скверные погоды. Ћднажды Я процитировал ему Њандельштама:
"€осиф, проданный в …гипет, не мог сильнее тосковать". Ћн запротестовал:
-- Ќе тоска! Ћтвращение! ‘овсем другое чувство, џ хотел бы переменить
барак. Њечтаю поселитьсЯ у геологов. ’ам -- культура: чистота, еду носит
дневальный, не беги сам с миской. Ќи мата, ни ссор, понЯтиЯ этого гнусного
-- качать права -- и в помине нет.
-- ’ак попросите туда перевода. Њожет быть, разрешат. Ћсобенно если
сами геологи походатайствуют за вас.
-- “же пробовал. ѓеологи не возражают, лагерное начальство -- ни в
какую. џ теперь металлург, должен жить с металлургами. Ћни тоже в хороших
условиЯх. †ить со строителЯми, землекопами или шахтерами -- там хлебнешь
горюшка. ‚от так отвечают.
‚се это было верно, конечно. Њеталлурги числились привилегированными в
зоне. Ђ геологи были лагерной аристократией. ‚ их бараке, наверно, тоже
имелись и бытовики, и даже уголовники, но они там терЯлись. ‚ геологическом
бараке господствовала интеллигенциЯ: люди, общение с которыми доставлЯло
душевную радость -- профессора ‚ладимир Љатульский, ‚ладимир ”едоровский --
в прошлом большевик с дооктЯбрьским стажем, создатель Њинералогического
института, не только ученый, но и поэт, первооткрыватель рудного Ќорильска и
арктический исследователь Ќиколай “рванцев, геологи ћрий ейман, Ћмар
‘улейменов, ‚ладимир „омарев, Џетр ”омин, ‘околов, Њурахтанов -- и еще с
десЯток специалистов, скрашивавших свое заключение тем, что были удостоены
труда, каким занимались бы и на воле -- труда по специальности, а не только
длЯ табели лагерного нарЯдчика. € в том бараке проживал наш общий с
Љозыревым друг, поэт и мыслитель, сын поэтов отца и матери, блестЯщий
рассказчик и стилист... ‚прочем, о нем Я напишу отдельно, он этого
заслуживает.
‘трастное желание покинуть наш полублатной барак все больше томило
Љозырева.
-- Џочему бы вам не бросить опытный цех и не перейти на Ѓольшой
металлургический завод? -- обратилсЯ он ко мне однажды.-- џ организовал там
службу теплоконтролЯ, но какой Я приборист! Ђ все эти термопары, пирометры,
газовый контроль -- ваша же специальность,- вы там сделаете больше и лучше
менЯ. Ђ Я переведусь к геологам и выпрошусь в экспедиционную партию, им
нужен геодезист и астроном. Џрошу -- переходите на ЃЊ‡!
џ задумалсЯ. Џредложение Љозырева было своевременно. Џришла пора
расставатьсЯ с опытным цехом. џ проработал в нем три года -- достаточно,
чтобы даже стены надоели. Ѓыло еще две причины сменить место работы. џ
ссорилсЯ с моим начальником ”едором Љириенко. Ћн был удивительный человек,
”едор ’рифонович. ђаб науки -- именно раб ее, а не мастер,-- он развернул
исследованиЯ гидрометаллургических процессов. € радовалсЯ, когда новые факты
подтверждали старые законы. ЊенЯ это не устраивало. џ жаждал опровержениЯ, а
не подтверждениЯ законов. € мы разошлись, когда Я восстал на книжные
закономерности. ‘оли кобальта в растворе окислЯют хлором, окисленный кобальт
выпадает в осадок, осадок отфильтровывают. ’акова была схема получениЯ
кобальта, очень нужного длЯ промышленности и авиации металла -- он потом был
среди первых стратегических материалов, запрещенных длЯ продажи в ‘‘‘ђ. ‚се
было хорошо у нас с Љириенко, пока Я не стал доказывать, что кобальт раньше
выпадает в осадок под действием щелочных окислителей, а уж осадок потом
окислЯетсЯ. Љириенко не стерпел такого научного самоуправства. Њы наговорили
один другому резкостей. „ерзости от заключенного вольный начальник ”едор
’рифонович Љириенко стерпел, это было длЯ него не так существенно. Ќо
посЯгательства на табличные справочники не вынес. ‘омнение в науке было ему
нестерпимей политических провин. џ пригрозил, что улизну из опытного цеха,
он пригрозил, что засадит менЯ в карцер за отлынивание от труда, то есть от
исследований металлургических процессов точно по его программе.
Ѓыла еще одна причина уходить из опытного цеха, кроме ссоры с
начальником. ђаботники этого цеха недоедали. Ѓыло вдоволь науки и ноль
приработков. Ќаука наполнЯла мозговые извилины, но не желудок. ‘ началом
войны паек заключенного ссохсЯ. Њы не опухали от голода, как, по слухам,
бывало у вольных на "материке", но и не бывали сыты. Љириенко, живший одной
наукой, и длЯ себЯ не выпрашивал премий, и нам не "выбивал" дополнительных
пайков, как делали другие начальники, особенно на Ѓольшом металлургическом
заводе -- самом сытом месте тогдашнего Ќорильска. Џредложение Љозырева
означало переход в полусытость, если даже не в сытость полную,-- очень
существенное преимущество.
Ќо была и важнаЯ причина оставатьсЯ на ЋЊ–, сознательно обрекаЯ себЯ на
скудость: Я не хотел расставатьсЯ с дорогим мне человеком, моей сотрудницей.
Џоколебавшись, Я ответил Љозыреву отказом. Ћтказ сохранЯл свою крепость
всего несколько дней. ‘крыть неслужебные отношениЯ не удалось. Њоей
сотруднице пригрозили, что она сменит вольное существование на жизнь
заключенной в одной из лагерных зон Ќорильска, если срочно не покинет
опытный цех. “знав об этом, Я сказал Љозыреву:
-- ‘огласен, Ќиколай Ђлександрович. „оговаривайтесь со своим
начальством.
Љириенко Я ничего не раскрыл, но стал выходить на работу во вторую
смену. ‚ечером и работать было спокойней, и меньше было чужих ушей и глаз.
Љириенко знал, почему мне так дороги вечерние часы, но это его не тревожило.
Ћн возмущалсЯ, лишь когда порочили законы физической химии и
гидрометаллургии. џ приходил в барак ночью, Љозырев спал -- мне уже
казалось, что он забыл о проекте служебных перемещений.
Ќо однажды на утреннем разводе Љозырев разбудил менЯ. џ видел во сне
концерт. џ сидел в большом зале ‹енинградской филармонии и слушал опена.
Њузыка наполнЯла менЯ, рука Љозырева, схватившаЯ мое плечо, мешала. Ќе
открываЯ глаз, Я отмахнулсЯ от него:
-- Ќиколай Ђлександрович, музыка же... …ще несколько минут...
-- Њузыка? ЉакаЯ музыка? -- удивилсЯ он.
џ открыл глаза. ‚ уши ворвалсЯ утренний шум стоголового барака,
готовившегосЯ на развод,-- мат, крики, стук ложек, зычные призывы
нарЯдчиков, выкликающие своих бригадников,-- в общем, все то, чего Я не
слышал во сне. €з репродуктора, повешенного на столб в середине барака,
лились негромкие звуки роЯлЯ и оркестра. Љозырев на мгновение застыл,
повернув лицо к музыке, которой не услышал в гаме развода. ‘пустЯ минуту из
репродуктора донеслось:
-- Њы передавали концерт опена длЯ фортепьЯно с оркестром.
-- “дивительно! -- воскликнул Љозырев.-- Њы одновременно слышали разные
звуки -- Я барак, вы оркестр. ‘ергей Ђлександрович, не выходите днем на
работу в опытный цех. ‚ас сегоднЯ доставЯт на беседу с начальством ЃЊ‡ --
Ќиколаем „митриевичем Љужелем и Ђлександром ђомановичем Ѓеловым. ‚ принципе
все договорено.
†изнь в заключении сделала очередной виток. џ говорил и с Љужелем и с
Ѓеловым. Ћни принЯли мое предложение -- создать при заводе большую
лабораторию термоконтролЯ, выделили две комнаты длЯ нее в обжиговом цехе.
“же на другой день приказом начальника “правлениЯ металлургических заводов
‚ладимира ‡верева менЯ перевели на промплощадку -- три года прошло с той
осени, когда Я изнемогал, пробиваЯ там ломом "крупноскелетную" вечную
мерзлоту. € Я ушел не один. ”едор €саакович ‚итенз, один из инженеров ЋЊ–,
согласилсЯ и на промплощадке работать вместе.
Ќа исходе недели на новое место нашей работы ЯвилсЯ разозленный
Љириенко.
-- „а вы с ума сошли,-- сказал он.-- ’акие мы начали исследованиЯ! ‚ы
понимаете, от чего отказываетесь? —то терЯете?
-- Џонимаю, ”едор ’рифонович. Ћтказываюсь от ссор с вами в свЯзи с
разным толкованием физико-химических закономерностей. Ћтказываюсь от вечной
нашей голодухи, потому что у вас приработков никаких, а здесь можно и
кустарно что-нибудь сварганить на потребу вольных рабочих. ‘ такими потерЯми
Я примирюсь.
-- џ буду протестовать,-- сказал он.-- џ дойду до начальника комбината
Ђлександра Ђлексеевича Џанюкова!
џ пожал плечами.
-- ”едор ’рифонович, вы же умный человек. ‚ы серьезно думаете, что
Џанюков отменит приказ своего заместителЯ ‡верева? Њне кажетсЯ, ‡верев не из
тех, кто разрешает поправлЯть себЯ. ‚прочем, вы его лучше знаете, чем Я.
Љириенко сердито смотрел на менЯ. Ћн боролсЯ с собой -- отступить или
сделать еще одну попытку?
-- Џослушайте.-- Ћн понизил голос: -- Џонимаю -- скудный паек. Ќам тоже
не жирно, поверьте. ‡наете что? џ буду передавать вам часть своего пайка,
тайно, чтобы не пронюхали... Ђ вы воротитесь в цех, и продолжим наши
исследованиЯ... ‘только раскрылось интересного!
џ часто злилсЯ на него, часто восхищалсЯ его бескорыстной преданностью
исследованиЯм металлургических процессов. ‘ейчас Я был растроган. “ него
была семьЯ -- прекрасной души жена ‘офьЯ Ќиколаевна, маленькаЯ дочка,
родители... ‚рЯд ли семье хватало его пайка. ’аких жертв -- и щедрых, и
небезопасных длЯ него - нельзЯ,было принимать.
-- ”едор ’рифонович, Я ценю ваше отношение... Ќо дороги назад мне нет,
вы должны это понимать.
Ћн повернулсЯ и ушел не попрощавшись.
Љозырев переехал в барак геологов и восторженно известил -- наконец-то
чувствует себЯ человеком, ибо среди настоЯщих людей, а не среди бандитов,
закамуфлировавшихсЯ в человекообразие. Ћн определилсЯ в поисковую партию и
до зимы пропадал где-то в тундре -- на вольном воздухе и на вольных хлебах.
Ђ Я на новом месте столкнулсЯ с обстоЯтельствами, длЯ пониманиЯ которых
не было опыта. Љ лаборатории примыкал коттрель -- система электрофильтров,
улавливающих пыль из плавильных и обжиговых печей. Ќа частичках пыли
создавалсЯ электрический зарЯд, зарЯженные частицы прилипали к электродам,
и, когда их налипало много, электроды обесточивались и пыль ссыпалась в
бункера. ‚ этой пыли, выносЯщейсЯ из металлургических агрегатов, и никелЯ, и
меди, и кобальта, а особенно платины и платиноидов было даже больше, чем в
руде, поступавшей на завод: исправнаЯ работа электрофильтров гарантировала
существенную прибавку товарной продукции завода.
’олько ее не было -- исправной работы электрофильтров. € вместо того,
чтобы оседать на электродах -- проволочках . из нихрома, никель-хромового
сплава,-- дорогаЯ пыль свободно разносилась по Ќорильской долине. Ђ
электроды разъедала кислота, ее было полно в газах, выносЯщихсЯ из печей. €
та же кислота разъедала стены электрофильтров, Ядовитый газ вырывалсЯ сквозь
щели и душил людей. Џадала тЯга -- и печи сбрасывали нагрузку.
Ќачальство завода потребовало, чтобы Я разобралсЯ, почему образуетсЯ
сернаЯ кислота и что сделать, чтобы ее больше не было. ‘оздали техническую
комиссию длЯ исследованиЯ аварий на электрофильтрах, Я стал секретарем
комиссии. Ѓелов вызвал менЯ в свой кабинет.
’ребуйте всего, что нужно, но катастрофу с электрофильтрами -- срочно
ликвидировать! € учтите -- наш оперуполномоченный, старший лейтенант
‡еленский, заинтересовалсЯ электрофильтрами. ќто опасно, вы менЯ понимаете?
џ понимал Ђлександра ђомановича Ѓелова. џ уже видел старшего лейтенанта
‡еленского, того самого, которого Љозырев назвал противоестественной смесью
каракатицы с человеком. ‚ обжиговом цехе грейферный кран переносил какой-то
груз по цеху. ‚незапно отключилось энергопитание, кран раскрылсЯ, груз
рухнул на чугунные плиты пола. Џитание отключалось часто -- электростанциЯ
работала не на пределе, а за пределом возможного, бывали и похуже аварии,
когда внезапно обесточивались линии. џ видел, как падал груз -- никто не
пострадал, ничто не повредилось, даже разъЯренный крановщик материл небо и
землю не громче обычной реакции на такое пустЯчное происшествие. € Я
находилсЯ в заводоуправлении, когда туда вошел оперуполномоченный ‡еленский
и схватилсЯ за телефон. ‡еленский посмотрел на менЯ -- не выйду ли? -- но Я
не вышел, и он начал при мне разговор с каким-то своим начальником:
-- “мышленное действие на грейхверном кране,-- сказал он хрипловатым
сдавленным голосом с сильным южным акцентом. ’акими приглушенными, полными
важного предупреждениЯ голосами говорЯт, информируЯ о чрезвычайных
происшествиЯх, которые, однако, не должны стать известны.-- Џринимаю меры
дальнейшего пресечениЯ.
Ћн говорил, а Я рассматривал его. Ћн был невысок, строен, чуть
прихрамывал при быстрой ходьбе. “ него было тонкое лицо, узкие щеки, точеный
нос -- лицо интеллигента. Ђ голос был груб и некультурен, голос не вЯзалсЯ с
лицом и фигурой. …сли бы Я услышал такой голос из соседней комнаты, не видЯ
его хозЯина, Я вообразил бы себе совсем другого человека -- высокого,
плотного, крупнощекого, с бесформенным носом, насквозь прокуренного
(‡еленский не курил)... „умаю, у человека, с каким разговаривал ‡еленский,
имелись сведениЯ о кратковременной аварии, на электростанции -- и он отнюдь
не свЯзывал ее с "умышленными действиЯми на грейхверном кране". ‹ицо
‡еленского вытЯнулось, сдавленный от возбуждениЯ голос как бы механически
распрЯмилсЯ. -- ЏонЯл, буду информировать.
€сследование неполадок быстро раскрыло причины аварии на
электрофильтрах. ‘троители плохо выложили стенки коттрелЯ. ‚ойна требовала
никелЯ, завод пускали в страшной спешке -- было не до аккуратной работы.
‹етом все шло благополучно, но холода стерли радужную картину, сквозь щели в
стенах врывалсЯ ледЯной воздух, температура газа падала с 300--350 градусов
до 200--250. Ђ при такой температуре серный газ, обильно поставлЯемый
печами, легко соединЯетсЯ с парами воды -- в серную кислоту. Љислота же
разъедала электроды и механизмы. ‚ывод был прост: заделать стены, утеплить
газоходы -- и все неполадки кончатсЯ. џ писал протоколы комиссии, начальник
комбината генерал Џанюков подписал приказ, и строители кинулись усердно -- с
энтузиазмом, как отметили в газете,-- исправлЯть то, что сами недавно
напортачили.
Ћперуполномоченный ‡еленский только и дожидалсЯ такого поворота
событий. Љартина аварии была Ясна, оставалось решить, кого арестовывать.
Ћдин за другим строители и работники завода вызывались к ‡еленскому. Џо
технической логике событиЯ он должен был начать вызовы на "собеседованиЯ" с
менЯ, расследовавшего аварию, но он менЯ не тревожил. Љо мне приходили
строители, конвертерщики, ватержакетчики, обжиговщики -- все заключенные,
естественно. € жаловались, что ‡еленский вымогает признаниЯ, что именно их
плохаЯ работа стала причиной превращениЯ серного газа в серную кислоту и
осаждениЯ капелек серной кислоты на механизмы.
-- Ћдного срока не отсидел, навешивают другой,-- жаловалсЯ ‹ибин,
единственный в Ќорильске специалист по электрофильтрам.-- Ћт вашего
заключениЯ зависит, удастсЯ ли нам отделатьсЯ от этого мозглЯка ‡еленского,
вы поЯвились на заводе недавно и за аварию не отвечаете. ‚ыскажите свое
мнение.
-- џ уже свое мнение высказал. Ћно в написанном мной отчете об аварии,
а также в приказе начальника комбината.
-- Ќе отступайтесь от этого. Џожалуйста, не отступайтесь!
‡еленский вызвал менЯ последним. € не в ту комнатушку на заводе, где он
принимал свою "клиентуру", а в главную свою резиденцию -- в "хитрый домик
над ручьем", разместившийсЯ на окраине лагерной зоны. ‚ барак после
вечернего развода прибежал встревоженный нарЯдчик.
-- ’ебЯ в десЯть вечера ждет оперуполномоченный,-- сказал он, понизив
голос. ‚ызов к оперуполномоченному радости не сулил -- нарЯдчик, неплохой
парень из мелких уголовников, понимал, что на менЯ будут что-то
"навешивать".-- ’ак что готовьсЯ!
-- ѓотовьсЯ! -- это же самое повторил ‚итенз, заменивший Љозырева на
соседней койке.-- € сдержись! ’ы можешь всЯкого в Ярости наговорить, этого
не надо -- он будет мстить. € если Я засну, разбуди, когда вернешьсЯ. Ќо Я
не засну, Я буду тебЯ ждать.
‡еленский знал, как воздействовать на неустойчивую психику людей,
вызываемых на "собеседование".
Ћн сознательно допрашивал менЯ последним, а не первым. €, пригласив на
десЯть вечера, продержал до одиннадцати, когда вызвал к себе. Ћн был один в
своем кабинете, ни книг, ни газет у него не было -- просто сидел за столом и
муторно ожидал, пока Я дойду до изнеможениЯ, до того накала и перегара,
когда намеченную жертву можно брать голыми руками. Њетоды были слишком
дешевыми, чтобы действовать. ‘ледователь с двумЯ ромбами в петлицах, полгода
мучивший менЯ на ‹убЯнке, был гораздо умней, чем этот человечишко с хриплым
заплетающимсЯ голоском и лейтенантскими звездочками на погонах.
-- „авно нам надо было побеседовать,-- сказал он так, словно приглашал
взаимно порадоватьсЯ, что встреча наконец состоЯлась.-- ‚ы, конечно, знаете,
почему Я вас вызвал?
-- ‘кажете, узнаю, гражданин уполномоченный!
Ћн озадаченно посмотрел на менЯ. …му не понравилсЯ мой голос. Ћн
продолжал развивать задуманный план разговора.
-- Џонимаю, знаете. Ќехорошее, очень нехорошее дело -- электрофильтры.
‘трана так нуждаетсЯ в никеле. ‚ы ведь знаете, что никель идет на танки и на
орудиЯ! € такие аварии в технологическом процессе! Ћчень нехорошо, правда?
-- Ћчень нехорошо. —то вообще хорошего в любой аварии?
-- џ знал, что вы согласитесь со мной. ‹юбаЯ авариЯ -- плохо, а эта --
особенно. ‚есь же технологический процесс затронула сквернаЯ тЯга в
газоходах! џ верно излагаю событиЯ?
-- ‘овершенно верно, гражданин уполномоченный!
-- ’огда пойдем дальше. ђаз произошла авариЯ, значит, на то были
причины. ’ак сказать, виновники несчастьЯ. ‚ы согласны со мной?
- Џолностью согласен. ‡еленский придвинул к себе бумагу и карандаш.
-- Џоговорим теперь о конкретных виновниках. Љто, по-вашему, больше
всех отвечает за нарушениЯ технологического процесса?
-- Ќе кто, а что, гражданин уполномоченный. Ћн удивилсЯ. - Љак вас
понимать?
- ‚ самом простом смысле. ‘оединились в узел нехорошие объективные
обстоЯтельства. ѓрЯнули морозы и оледенили газопроводы. ‘ильнаЯ пурга
выносила все тепло из стен. ‚ результате температура газа упала и
сконденсировалась сернаЯ кислота. Ђ кислота, как известно...
Ћн раздраженно прервал менЯ:
-- џ читал приказ Џанюкова о ликвидации аварии на электрофильтрах.
Ќезачем повторЯть это.
џ постаралсЯ придать своему лицу самое глупое выражение.
- Ќо ведь в этом приказе очень точное объЯснение, очень исчерпывающее.
џ не осмелюсь ни дополнЯть, ни исправлЯть решениЯ начальника комбината. Љто
Я, и кто генерал Џанюков?
Ћн вышел из себЯ. Ћн решительно не годилсЯ на ту непростую роль,
которую взЯлсЯ выполнЯть.
-- —то вы мне суете в нос генерала Џанюкова? Ћн генерал, пока выполнЯет
свои обЯзанности как положено! “же не одного генерала -- и повыше Џанюкова
-- мы брали, когда они забывались... Ћтвечайте -- будете нам помогать?
-- Ќе понЯл, гражданин уполномоченный... ‚ смысле -- против начальника
комбината?
Ћн сдержал раздражение. Ћн еще не был уверен, точно ли Я так глуп,
каким кажусь. € старалсЯ снова говорить спокойно.
-- Ћставим в покое Ђлександра Ђлексеевича Џанюкова. Ћн на своем месте,
вы на своем. Ѓудете ли помогать нам разоблачать скрытых врагов советской
власти, которые своими тайными кознЯми чуть не сорвали работу оборонного
завода?
џ понЯл, что пора расставлЯть все знаки препинаниЯ в невразумительном
тексте.
-- Ѓезусловно буду, гражданин уполномоченный. „лЯ этого нужно только
одно -- чтобы Я увидел этих врагов советской власти. Ќо Я полностью согласен
с приказом начальника комбината, что не скрытые враги, а жестокие морозы,
свирепые пурги...
Ћн встал. Ћн понЯл: из менЯ не выжать того, что ему желалось.
-- €дите. € можете быть уверены, у вас не будет оснований жаловатьсЯ на
то, что к вам относЯтсЯ хуже, чем вы того заслуживаете.
-- Ѓлагодарю вас, гражданин уполномоченный, на добром слове,-- сказал Я
смиренно.
‚итенз еще не спал. Ћн с тревогой смотрел на менЯ. ЊенЯ трЯсло, Я не
мог побороть возбуждениЯ.
-- ‚се в порЯдке,-- ответил Я на немой вопрос друга.-- “ менЯ теперь не
будет оснований жаловатьсЯ на него, так он сказал. „умаю, мне, как Љозыреву,
навесЯт новый срок за то, что не оправдал их ожиданий.
-- ѓлупости,-- сказал ”едор.-- “ Љозырева было всего пЯть, довесить
пЯтерку -- проще простого. Ђ ты уже имеешь десЯтку. „обавить сверх нее и длЯ
третьего отдела непросто, нужно заводить новое дело. Ћн тебЯ оставит в
покое, уверен в - этом.
Ќового срока мне не навесили, но и оставить менЯ в покое ‡еленский не
пожелал -- об этом в следующей главке.
Ћчень неполным будет мое повествование, если не расскажу о дальнейшей
судьбе ЌиколаЯ Ђлександровича Љозырева.
Ћн все же не досидел "до звонка" навешенного ему второго срока.
Ћбстановка в стране хоть и медленно, но теплела. ‘охранились друзьЯ и
знакомые, высказавшие сомнение -- может ли специалист по звездам стать
профессиональным шпионом? ‚ сорок четвертом году Љозырева вызвали на
переследствие и, продержав несколько месЯцев в Ѓутырках, выпустили на волю.
Ћн говорил мне, что использовал свое вторичное пребывание в тюрьме длЯ
усовершенствованиЯ гипотезы рождениЯ энергии из неравномерного тока времени.
…ще тридцать лет после освобождениЯ он плодотворно трудилсЯ в
экспериментальной и теоретической астрономии -- сделал важные открытиЯ в
физике ‚енеры, ћпитера и ЊеркуриЯ. € главным его достижением, вызвавшим
всеобщее волнение в астрономическом мире, стало открытие вулканизма на ‹уне,
издавна причисленной к абсолютно мертвым небесным телам. ‚ 1958 году, изучаЯ
большой рефлектор Љрымской обсерватории, он сфотографировал лунный кратер
Ђльфонс и обнаружил вулканические выходы водорода из центральной горки
кратера. ‡а эту и другие выдающиесЯ работы Њеждународное общество астрономов
наградило Љозырева Ѓольшой золотой медалью.
Ђ работы по новой теории физического времени, как главного источника
космической энергии, Љозырев не закончил. Ћн оборудовал в Џулкове
специальную лабораторию длЯ экспериментов с энерговременем. џ был в этой
лаборатории. Ћна производила впечатление довольно кустарного учреждениЯ,
мало приспособленного длЯ тех тонких и тончайших экспериментов, какие
требовались. €деи Љозырева так радикально разрушали все привычные
представлениЯ о физике времени и природе энергии, что признанные ученые их
отвергали "с порога", не тратЯ времени на аргументацию. ‚ печати несколько
академиков -- не хочетсЯ называть их фамилий -- грубо отозвались об уже
проделанных Љозыревым экспериментах -- только на том основании, что
эксперименты им не нравились своей целеустремленностью. Џулковское
начальство учитывало отрицательное отношение официальной науки к
астрофизическим воззрениЯм Љозырева -- и не отпускало средств на расширение
его лаборатории. Њежду тем в ней были найдены интересные ЯвлениЯ, нащупаны
схемы еще неизвестных закономерностей -- но не было материальных
возможностей довести исследованиЯ до конца. „о самой смерти Љозырева в 1983
году мы с ним переписывались и встречались и у него в ‹енинграде, и у менЯ в
Љалининграде. ЌеприЯзнь официальной науки к его теоретическим концепциЯм его
расстраивала, но не обескураживала. Ћн не прекращал исследований. € они
становились все глубже и шире, постепенно превращались из чисто
астрофизических в общефилософские. ЋснованнаЯ им лабораториЯ продолжает
работать и после его кончины, хотЯ и не привлекает к себе почетного
вниманиЯ. € если она подтвердит предсказанные Љозыревым закономерности, если
энергетическаЯ природа времени будет экспериментально доказана, совершитсЯ
один из самых замечательных в истории науки переворотов. € тогда станет
Ясно, что в Љозыреве мы потерЯли не только замечательного астронома, но и
великого мыслителЯ. € еще одно узнают все: мало с кем судьба поступила так
несправедливо, как с ним. ‹учшие годы жизни несправедливо лишала величайшего
человеческого блага -- элементарной свободы существованиЯ, а потом,
вернувшегосЯ на свободу, столь же несправедливо лишила научного вниманиЯ,
окружила холодной атмосферой превентивного неприЯтиЯ, равнозначного
примитивному непониманию.

†€‡Ќњ „Ћ Џ…ђ‚Ћ‰ Џ“ђѓ€

‘трелки лагерной охраны попадались разные. Ѓольшинство были люди как
люди, работают с прохладцей, кричат, когда нельзЯ не кричать, помалкивают,
если надо помолчать. "’ы срок тЯнешь, Я -- служу,-- без злости разъЯснил мне
один вохровец -- ђаспорЯдЯтсЯ тебЯ застрелить -- застрелю. Ѓез приказа не
злобствую". „умаю, если бы ему перед утренним разводом вдруг приказали стать
ангелом, он не удивилсЯ бы, но неторопливо, покончив с сапогами, принЯлсЯ бы
с крЯхтением натЯгивать на спину крылышки.
Њы любили таких стрелочков. —ем равнодушней был человек, тем он казалсЯ
нам человечней. Њожет, и вправду, это было так. ‡ато мы дружно ненавидели
тех, кто вкладывал в службу душу. ‹юди -- удивительный народ, каждый
стремитсЯ возвеличить свое занЯтие, найти в нем нечто такое, чем можно
погордитьсЯ. Џусть завтра унавоживание полей объЯвЯт высшей задачей
человечества, от желающих пойти в золотари не будет отбоЯ. ‘делать человека
подлецом проще всего, внушив ему, что подлость благородна. —еловек тЯнетсЯ к
доброму, а не к дурному. ђади мелких целей поднимаютсЯ на мелкие
преступлениЯ. Ќо великие преступлениЯ, как и великие подвиги, совершают
только ради целей, признанных самими преступниками великими.
ќто, если хотите, философское вступление в рассказ. Ђ вот и сам
рассказ.
‘лужил в нашей охране стрелок по имени Ђндрей -- высокий, широкоплечий,
широкоскулый, большеротый -- писанаЯ картинка крестьЯнского лубка. ќто был
выдающийсЯ энтузиаст лагерного режима. Ћ нас он, видимо, сразу составил
исчерпывающее представление и потом не менЯл его. Њы были враги народа,
предатели, шпионы, диверсанты, вредители и террористы, в общем, иуды,
замахнувшиесЯ подлой лапой на благо общества. Ђ он, когда подошел его
призывной год, был определен охранЯть народ от злодеев, отомстить им за
преступлениЯ и показать другим, что "преступать" опасно. Ћн нашел в своем
призыве высокое призвание. € ненавидел же нас этот красавчик Ђндрей! Ћн
охранЯл нас со страстью, издевалсЯ над нами идейно, и если плевал нам в
лицо, то только во имЯ общего блага. Ћн не знал, что такое каста, но не
уставал подчеркивать, что мы с ним -- разных категорий: он -- высшее
существо, человек с большой буквы, тот самый, который звучит гордо. Ќу а мы,
естественно, звучали плохо, и нас немедленно не истреблЯли по тем же
соображениЯм, по которым не ведут под нож чохом все стадо: живые мы могли
принести больше пользы, чем мертвые. џ часто размышлЯл, что получилось бы из
этого парнЯ, внуши ему с детства расовую теорию: курносый и мелкозубый, он,
конечно, не смог бы быть причислен к нордической породе, но зато у него была
ослепительно белаЯ кожа -- очень существенное преимущество перед остальными
четырьмЯ пЯтыми человечества. …ще чаще Я думал о том, какой бы из него
вышел, при его изобретательности и увлеченности, незаурЯдный инженер или
мастер, родись он не в тот год, когда родилсЯ.
ЋбЯзанности его были несложны -- совместно с другими охранниками
принЯть нас на вахте во времЯ утреннего развода, провести километра два по
тундре и сдать на заводской вахте, откуда мы -- уже своим ходом --
разбредались по производственным объектам. Ќо в эту оскорбительную простоту
движениЯ колонны он вдохновенно вносил захватывающие сценические эффекты.
Џересчитав нас, он отбегал в сторону, щелкал затвором винтовки и
объЯвлЯл:
-- Љолонна, равнЯйсь! ‘мотреть в затылок переднему. аг вправо, шаг
влево -- пенЯй на себЯ! Ћхрана стрелЯет без предупреждениЯ! агом марш!
Ќе проходили мы и ста метров, как он вопил:
-- Џередний, приставить ногу!
Ћн обходил замерзшие рЯды, вглЯдывалсЯ пылающим взором в наши
потупленные лица, потом тыкал винтовкой в какого-нибудь старичка, согнутого
годами и несчастьЯми, и орал:
-- ’ебЯ команда не касаетсЯ, шпион? ‚ыше голову, гад! „ержать равнение,
шизоики!
"изоики" в данном случае означало только "карцерники", обитатели €‡Ћ
-- штрафного изолЯтора. ‘таричок испуганно вздергивал плечи, и колонна
двигалась дальше. Ђ спустЯ минуту Ђндрею казалось, что кто-то злостно идет
не в ногу. Ќа этот раз он разрЯжалсЯ речью, грозЯ нам всеми земными карами.
’акие остановки происходили раза четыре или пЯть, пока мы добирались до
заводской вахты. Ќе было случаЯ, чтобы два километра пути мы преодолели
меньше чем за полтора часа.
‚ дни, когда лил дождь, Ђндрей особенно изощрЯлсЯ. Ћн вел нас медленно,
останавливал чаще, говорил дольше и не сдавал на вахту, пока мы не промокали
насквозь. ‡ато после дождЯ он гнал нас, как овец в загон. Њы скакали,
проваливались в лужи, падали, хрипели, обливались потом. Ћн не щадил себЯ,
чтобы не пощадить нас. € не дай бог кому-нибудь из колонны запротестовать!
Њы, "пЯтьдесЯт восьмаЯ", конечно, не протестовали. Џодавленные обрушенными
на наши головы обвинениЯми, мы терпели любое измывательство. Њы входили в
положение ЂндреЯ -- он-то ведь не знал, что реально мы все невинны, вот он и
стараетсЯ, а как же иначе? Ћн не был бы идейным человеком, если бы выказал к
нам любовь. Ќо уголовники не были обучены идеологически выдержанному
смирению. ’о один, то другой Яростно ругалсЯ из рЯдов. Ђндрей только этого и
ждал.
-- Љто нарушает порЯдок? - гремел он.-- ‚ыходи в сторону, диверсант!
Ќикто, разумеетсЯ, не выходил. „вухтысЯчнаЯ колонна стоЯла в каменном
оцепенении. Ђндрей щелкал затвором.
-- ‚ыходи!-- бушевал он.-- ‚ыходи, пока не хуже!
Љолонна не шевелилась. ’огда Ђндрей подавал новую команду:
-- ‘тановись на колени!
Џо колонне пробегала судорога. Ђндрей, дав в воздух предупредительный
выстрел, наставлЯл винтовку на первые рЯды:
-- Џередний, ну! ‘полнЯй команду!
Џервые рЯды медленно опускались в грЯзь, за ними вторые, третьи,
четвертые... Ђндрей бежал вдоль колонны, проверЯЯ, все ли опустили в лужи
колени, за ним с рычанием мчались овчарки. Ќачинали суетитьсЯ и покрикивать
другие охранники. Ћбычно они не помогали ему, но и не одергивали. Џо
природному добродушию они стеснЯлись обращатьсЯ с нами, как он, но понимали,
что это недостаток, а не достоинство: Ђндрей проЯвлЯл с преступниками
бдительность, до которой им было далеко. ‚ трудных случаЯх они побаивались
оставатьсЯ безразличными и тоже орали на нас.
Ѓывали дни, когда мы приходили на работу такие усталые, мокрые и
грЯзные, что тратили по часу, чтобы опомнитьсЯ и почиститьсЯ. Ќачальство,
узнав об этом, сделало внушение охране. Џосле этого Ђндрей уже не ставил нас
на колени по дороге на промплощадку, зато тем больше он свирепствовал на
обратном пути.
Љак-то под проливным дождем он ровно на час уложил всю колонну в грЯзь
недалеко от вахты лагерЯ.
‚ этот вечер Њишка Љороль объЯвил во всеуслышание:
-- ‚се! †ить Ђндрею до первой пурги!
‚скоре в каждом бараке толковали о том, что судьба ЂндреЯ решена. џ
полез с расспросами к моему соседу ‘еньке топору:
-- Ќе понимаю, что это значит: жить до пурги? ‚ы что, собираетесь
напасть на него, воспользовавшись метелью? Ќо ведь другие охранники не
допустЯт расправы с товарищем.
‘енька отмахнулсЯ.
-- ‡аранее не будем трепатьсЯ. Ќедолго ждать -- увидишь сам. ‚ лагере
никто не жаловалсЯ на недостаток стукачей, и через несколько дней сам Ђндрей
узнал, что его приговорили к смерти. Ћн остановил колонну и вызывающе
крикнул:
-- Љто это мне ножом грозит? ‚ыходи, побеседуем.
Љолонна, по обыкновению, молчала. Ђндрей позубоскалил над нашей
трусостью и в заключение пригрозил:
-- Џока вы менЯ ухайдакать соберетесь, Я вас сто раз сгною!
Ќа следующее утро он объЯвил, берЯ винтовку наперевес:
-- ’ак нет смелого? Ђ жаль, проверили бы, что бьет дальше -- нож или
пулЯ.
ќта забава продолжалась больше месЯца -- каждый день Ђндрей припоминал,
что на него точат нож, и издевалсЯ над угрозами. ‘коро всем нам так приелись
разговоры о его предполагаемой гибели, что мы потерЯли веру в ее серьезность
и раздражались при упоминании о ней, как от дурной шутки. Ђ между тем осень
кончилась, и ударили первые морозы. Џо тундре поползли зимние туманы, в
какую-то ночь разразилась пурга. “тром, когда мы пошли на работу, ветер не
достигал еще и шести метров в секунду. Ќо радио передало, что на поселок
движетсЯ циклон и надо готовитьсЯ к буре метров на тридцать. € вот в это
утро кто-то за воротами вахты, уже находЯсь в безопасности, крикнул:
-- ‘егоднЯ тебе хана, Ђндрюшка! Џиши письма родным!
Љ вечернему разводу скорость ветра достигала двадцати пЯти метров в
секунду. ‹едЯной ураган грохотал и выл, и сотрЯсал стены зданий. Ћбильный,
мелкий, как песок, снег заваливал дороги, бешено крутилсЯ в воздухе -- пурга
выпала классическаЯ: "чернаЯ". ‘амым скверным в ней было то, что мороз почти
не спал, температура выше тридцати градусов не поднЯлась. Љаждый из нас
перед выходом наружу обматывал лицо шарфом или полотенцем, оставлЯЯ лишь
щелку длЯ глаз, многие натЯгивали фланелевые маски, хотЯ они хуже защищали
от ветра. Њы знали, что ветер продолжает усиливатьсЯ и по дороге придетсЯ
несладко.
Ќа вахте мы увидели, что лагерное начальство знало, чем грозили Ђндрею,
и принЯло свои меры. Ћбычно нас сопровождали восемь-десЯть конвоиров,
сегоднЯ их было не меньше двадцати. Љроме того, они устроили обыск. ‘ами еле
удерживаЯсь на ногах, они обшаривали нас с такой тщательностью, какой не
бывало и перед праздниками.
-- Ќожи ищут,-- прокричал мне в ухо ‘енька топор.-- „урачье! Џопки!
Ќожей конвойные не нашли, но отобрали у кого-то бутылку спирта, а у
двух других по буханке белого хлеба. Џока шел обыск, мы основательно
промерзли, хотЯ от прЯмых ударов ветра нас защищали недавно выведенные стены
цехов. Џотом из крутЯщейсЯ, освещенной прожекторами мглы донессЯ Яростный
голос ЂндреЯ:
-- ђавнение на переднего! Ќогу не сбивать! Џошли. Њы двинулись,
проваливаЯсь в свежие сугробы, наталкиваЯсь один на другого. ‡а линией
цеховых стен бурЯ бешено обрушилась на нас. ’олько здесь, в открытой тундре,
мы понЯли, что такое настоЯщаЯ "чернаЯ" пурга. Џредписанный нам порЯдок
движениЯ -- по пЯть в рЯд, каждый идет самостоЯтельно -- был мгновенно
разрушен. Њы судорожно хватались друг за друга, рЯд смыкалсЯ с рЯдом. ’еперь
мы противопоставлЯли буре стену человек в десЯть-двенадцать, каждый крепко
держал под руки своих соседей. Љолонна, как и прежде, растЯгивалась на
полкилометра, но это было уже не механическое сборище людей, подчиненных
чьей-то внешней и чуждой воле, но одно, предельно сцементированное
гигантское тело.
„орога пролегала вдоль линии столбов и мачт, соединЯвших электростанцию
с промплощадкой. Ѓольшинство лампочек было уже разбито пургой, но некоторые
еще пронизывали тусклым сиЯнием неистово несущийсЯ снег. “ одного из столбов
мы увидели стрелка, сраженного бурей. ‚етер катил его в тундру, стрелок, не
выпускаЯ из рук винтовки, отчаЯнно цеплЯлсЯ за снег и вопил -- до нас едва
донессЯ его рыдающий голос. Њы узнали его -- это был хороший стрелок,
простой конвоир, он не придиралсЯ к нам по пустЯкам. ‘енька топор дико
заорал, вероЯтно, не меньше десЯтка рЯдов услыхали его могучий рев,
заглушивший даже грохот пурги:
-- Љолонна, стой! ‚зЯть стрелочка!
„огонЯЯ передних, мы передавали приказание остановитьсЯ. ‡адние,
налетаЯ на нас, останавливались сами. —еловек пЯть, не разрываЯ сплетенных
рук, подобрались к стрелку, подтащили его к колонне. Ћн шел в середине
нашего рЯда, обессиленный, смертной хваткой схватЯсь с нами под руки.
‚интовку его нес крайний в рЯду, у него одного была свободна втораЯ рука.
€зредка ветер вдруг на мгновение ослабевал, и тогда мы слышали благодарные
всхлипы стрелка:
-- Ѓратцы! Ѓратцы!
…ще три или четыре раза всЯ колонна останавливалась на несколько минут,
и мы, передыхаЯ, знали, что где-то в это времЯ наши товарищи выручают из
беды обессиленных конвоиров.
‚еликаЯ сила -- организованный человеческий коллектив! Ќас шло две
тысЯчи человек, каждый из нас в эту страшную ночь был бы слабее и легче
песчинки, но вместе мы были устойчивее горы. Њы пробивали бурю головой,
ломали ее плечами, крушили ее, как таран крушит глинЯную стену. ‚етер далеко
унессЯ за обещанные тридцать метров в секунду, мы узнали потом, что в час
нашего перехода по тундре он подбиралсЯ к сорока. € он обрушивалсЯ на нас
всеми своими свирепыми метрами, он оглушал и леденил, пыталсЯ опрокинуть и
покатить по снегу, а мы медленно, упрЯмо, неудержимо ползли, растЯгиваЯсь на
километр, но не уступаЯ буре ни шагу.
“ другого столба мы увидели ЂндреЯ. Џурга далеко отбросила его в
сторону от колонны, он еще исступленно боролсЯ, напрЯжением всех сил
стараЯсь удержатьсЯ на ногах. ЋгромнаЯ чернаЯ колонна, две тысЯчи человек,
двигалась мимо, не поворачиваЯсь. Ќикто не отдал приказа остановитьсЯ, а
если бы и был такой приказ, то его не услышали бы.
Ќедалеко от лагерной вахты, на улице поселка, где не так бушевал ветер,
мы, размыкаЯ руки, выпустили наружу спасенных конвоиров. ‘трелки схватили
свои винтовки, выстроились, как полагалось по уставу, вдоль колонны, но,
измученные, не сумели или не захотели соблюдать обычный порЯдок.
Ќесчитанные, мы хлынули в распахнутые ворота лагерЯ. Џурга неистовствовала
еще три днЯ, мы в эти дни отсиживались по баракам, отсыпаЯсь и забиваЯ
козла. Ђ на четвертый день, когда ветер стих, в тундре нашли замерзшего
ЂндреЯ. Џеред смертью он бросил винтовку, пыталсЯ ползком добратьсЯ до
поселка. ‚идевшие клЯлись, что на лице его застыло ожесточение и отчаЯние.

„“•Ђђ€Љ€ € ‹Ѓ›

џ, конечно, духариком не был. „лЯ этого у менЯ не хватало Ярости, того
уважаемого в лагере ухарства, когда жизнь ставитсЯ ни против чего -- из
одного желаниЯ поиграть своей головой. џ не цеплЯлсЯ особенно за жизнь, но и
не пренебрегал ею, как второстепенной вещью. ЊенЯ всегда одолевало
любопытство посмотреть, что же в конце концов выйдет из невразумительной
штуки, названной моей жизнью.
…ще меньше менЯ можно было причислить к лбам. Ќевысокий и широкоплечий,
только перебравшийсЯ за тридцать годков, Я по возрасту и по силе мог бы,
пожалуй, занЯть местечко среди лбов. ‡ато мне недоставало других непременных
кондиций. ‹об, в общем, вполне удовлетворен своим лагерным существованием.
Ћн немыслим вне лагерЯ с его каптерками, кухнЯми, бесплатным кино и
недорогими девками с большой пропускной способностью. Ќа воле лоб сникает,
он неспособен обеспечить себе самостоЯтельно сносное существование. Ќа густо
же унавоженной лагерной почве он расцветает, как ее естественное порождение.
„оходЯги лишаютсЯ последних сил, работЯги вкалывают вовсю, придурки гнут
спины в вонючих лагерных канцелЯриЯх, лорды-начальники трудЯт мозги на
производственных объектах -- и все это делаетсЯ, чтобы создать удобства
лбам. ‹об шагает по зоне в одежде первого срока, повар черпает ему погуще и
побольше, нарЯдчик не торопитсЯ гнать его на развод, культурник первому
вручает талончик на новую кинокартину. Ќе сомневаюсь, что именно лбы
придумали поговорку: "Љому лагерь, а кому дом родной!" ‚о всЯком случае, они
с вызовом бросают ее в лицо начальству -- своему и приезжему, хоть и знают,
что их за это не похвалЯт. Ќачальство почему-то обижаетсЯ, когда лагерь
сравнивают с родным домом, хоть дома иным зачастую хуже. Ћбычный его ответ
исчерпываетсЯ угрюмой фразой: "‚ы здесь не в санатории -- понимать надо!"
Ќет, Я не был лбом, менЯ попросту дурно воспитали. Њать твердила мне в
школьные годы: "‹акеев у тебЯ нет -- убери за собой!" џ бездоказательно
считал, что только заработанный собственными руками хлеб вкусен. € хоть до
менЯ доходила лишь половина того, что Я вырабатывал, Я все же не был
способен выдрать у другого изо рта недоданную мне часть. ’ри зверЯ грызли
менЯ ежедневно беспощадными пастЯми, менЯ сжигали три жестоких страсти,
абсолютно неведомые нормальному лбу -- тоска по воле, тоска по женщине,
тоска по жратве. џ знал, что на воле мне сегоднЯ было бы, возможно, и хуже,
чем в лагере. ’ам, на воле, менЯ заставили бы в конце концов и клеветать на
соседей, и предавать друзей, и кричать при этом "ура!" по каждому поводу, а
пуще без повода. ‡десь же можно молчать и сохранЯть про запас чистую душу,
честно трудитьсЯ и отдыхать... ‚се равно, там была волЯ, широкий простор на
все стороны, землЯ без колючей проволоки, небо без границы -- Я бредил
волей. Ђ женщины мне были нужны не те, что нас окружали. †енщины садились
рЯдом со мной в кино, томно толкали менЯ бедрами на разводе, брали менЯ под
руку на переходе от зоны лагерЯ к заводской, намекали, что могут уединитьсЯ
на полчасика в кусточки под заборчиком -- женщины были кругом. џ же плотью и
мыслью стремилсЯ к †…Ќ™€Ќ…. Ћни угадывали мое состоЯние, но не разбирались в
нем. Ћни не могли предложить мне того, в чем Я нуждалсЯ. ќто было сильнее
менЯ. џ не мог примиритьсЯ с тем, что женщина не судьба, а отправление,
нечто необходимое, но не чистое -- хорошо помойсЯ после свиданиЯ... Ќет,
пусть это будет на день, на час (над вечной страстью Я сам первый посмеюсь),
но это должен быть непременно поворот жизненного пути, слиЯние самого тебЯ с
недостающей твоей половиной... ЏредставлЯю себе, как хохотали бы наши
лагерные подружки, если бы Я вздумал при встрече в уединенном уголке
излагать им эту забавную философию. ‹юбовь они признавали лишь такую,
которую можно взЯть в руки. џ мог, конечно, предложить им забаву длЯ рук, но
что было делать мне с моей душой?
—то же касаетсЯ тоски по еде, то о ней много говорить не приходитсЯ. џ
готов был в любом месте есть, кушать, жрать, трескать и раздирать зубами --
было бы что...
€так, Я не годилсЯ ни в духарики, ни в лбы. ќто мне стало Ясно уже при
первом знакомстве с лагерной жизнью. € мало-помалу у менЯ выработалось
определенное отношение к тем и другим. „ухарики, обычно худые и
стремительные, с горЯщими глазами и истеричным голосом, казались мне просто
больными -- Я старалсЯ их не задевать. Ђ упитанных, всегда довольных собой,
неумных лбов Я презирал и не стеснЯлсЯ высказывать им это в лицо. џ
ненавидел их, как всегда ненавидит работЯщее смирное существо живущего его
соками высокомерного трутнЯ.
Ћт одного из лбов мне стало известно, как же Я сам теперь именуюсь по
принЯтой в лагере терминологии. ќто было перед утренним разводом. џ
проснулсЯ позже обычного и боЯлсЯ, что не успею до выхода добыть еды.
Ћчередь продвигалась быстро, но впереди менЯ стоЯло человек полста. € тут,
отпихиваЯ локтЯми задумавшихсЯ, в голову очереди стал пробиратьсЯ типичный
лоб -- здоровенный детина с носом в кулак и лбом в ремешок. …му ворча
уступали, а во мне вспыхнуло бешенство. џ нарочно выдвинулсЯ в сторону, чтоб
он менЯ задел. Ћн, не церемонЯсь, толкнул менЯ.
-- ЏосуньсЯ, мужик! €шь, ноги расставил! Ќа лице у менЯ, видимо,
показалась такаЯ Ярость, что он невольно попЯтилсЯ.
-- Љанай отсюда, гад!-- не то прошипел, не то просвистел Я. -- Џропади
пока живой, сука! Ќу!
‘екунд пЯть он колебалсЯ, соображаЯ, стоит ли ради тарелки супа
затевать драку, неизбежным концом которой будет суток десЯть €‡Ћ, потом
весь как-то уменьшилсЯ и осторожно отступил в конец очереди.
-- Ќу, и злой фраер пошел!-- услышал Я его оправдывающийсЯ голос.
-- „ухарик?-- недоверчиво поинтересовалсЯ кто-то.
-- Ќе... Ѓитый фрей!
Њне отпустили черпак супа, и, молчаливо ликуЯ, Я прошел мимо
посрамленного лба. Ќаконец-то Я получил истинное признание. џ был именно
"битый фрей", человек, умеющий постоЯть за себЯ, не "порчак", освоивший
лагерный жаргон и лебезЯщий перед уголовниками. ‚ этом определении "битый
фрей" звучал оттенок уважениЯ. ЊоЯ опасливаЯ брезгливость к духарикам и
презрение ко лбам было теперь закреплено в самом названии, припечатано
словом крепче, чем сургучом.
‚скоре Я, однако, убедилсЯ, что слишком уж прЯмолинейно, а
следовательно, поверхностно толкую лагерные взаимоотношениЯ.
‘ наступлением зимы количество невыходов на работу всегда
увеличиваетсЯ. ЏЯтьдесЯт восьмаЯ статьЯ, всЯкие там шпионы, диверсанты,
саботажники и агитаторы против советской власти и тут показывали свою
двурушническую породу. Ћни плелись на производственные участки в пургу и
мороз, их бросало в дрожь при мысли, что кто-то подумает, будто они способны
отказатьсЯ от работы. € они припухали до черного отупениЯ, вкалывали до
последнего пота, обледеневали, но не уходили, пока их не позовут.
Ѓлагодарность им за это доставалась одна и та же. Ќачальство хмурилось: "‚от
гады скрытные -- ведь враги же, а вид -- будто всей душой за нас!" Ђ
бытовики и блатные издевались: "‚тыкайте, пока не натЯнули на плечи
деревЯнный бушлат! ‘пасибо получите -- плюнут на могилку!"
“головники держат себЯ по-иному. Ћни не враги, а друзьЯ народа,
следовательно, никто и не ждет от них, чтобы они распинались длЯ общего
блага. †изнь дана им только одна -- они лелеют ее, скрашиваЯ приправой
отнЯтых у других благ. ‚ плохую погоду приЯтней отлеживатьсЯ в тепле, чем
дрожать в котловане. Џо количеству отказчиков лучше, чем по термометру и
метеорологической вертушке, можно судить о градусах мороза и метрах ветра.
‘ отказчиками в лагере разговор непрост. Ћдних сажают в €‡Ћ и силой
выводЯт на штрафные объекты. „ругих "перековывают", пока отказчикам не
надоест агитациЯ или не улучшитсЯ погода. Ђ третьим, самым опасным или
"авторитетным", срочно раздобывают в медпункте освобождение от работы.
Џо-настоЯщему лагерное начальство страшитсЯ лишь организованного
коллективного невыхода, ибо в такие происшествиЯ незамедлительно вмешиваютсЯ
всегда нежеланные деЯтели третьего отдела.
€ поэтому, когда ‚аська Љрылов, известный всему лагерю бандит, объЯвил
утром в своем бараке: "„альше все -- припухаем в тепле!" и его поддержали
одиннадцать сотоварищей, начальство встревожилось не на шутку. …го пример
мог пойти в плохую науку. ‚аську со всей его "шестерней" тут же изолировали.
џ прогуливалсЯ по зоне, когда их повели в кандей, как иногда называют в
лагере штрафной изолЯтор, он же по-старому -- карцер. Џод охраной десЯтка
стрелочков шли двенадцать уголовников, типичные лагерные лбы --
откормленные, наглые, весело поглЯдывающие на встречных. ‚ысыпавшие наружу
лагерники дружелюбно насмехались над ними. "Ќу, до весны!" -- кричали им.--
"‚стретимсЯ на том свете! Џохаваете свой жирок, принимайтесь за кости".
агавший впереди ‚аська Љрылов -- медведь, встретив в лесу такую рожу,
пустилсЯ бы наутек -- широко ухмылЯлсЯ изуродованным ртом. "Ћтдохнем в
санатории!-- рЯвкнул он.-- Ђйда к нам, кому пурга переест плешь!"
„венадцать отказчиков водворили в рубленную избу €‡Ћ, на двери
навесили замок, а рЯдом поставили охрану. ‘пециальной охраны длЯ €‡Ћ по
штату не полагалось, но ‚аську Љрылова без охраны могли вызволить
подчиненные воры, он был из "авторитетных".
’еперь, по мнению лагерного начальства, перековка шайки Љрылова в
работЯг ЯвлЯлась лишь вопросом времени. Ћтказчикам выдавалась "гарантиЯ", то
есть основной паек без добавки за труд -- шестьсот граммов хлеба и поллитра
баланды в сутки. Ќа такой кормежке в ‡аполЯрье и ребенок долго не протЯнул
бы, а лбы ощущали врожденное отвращение ко всем видам диеты, кроме
усиленной. "ѓолод почище мороза -- смирЯтсЯ!" -- рассуждало начальство.
Ћднако день катилсЯ за днем, пошла втораЯ неделЯ, а "кодло" ‚аськи
Љрылова и не помышлЯло о смирении. Ћни хохотали в кандее так, что было
слышно снаружи, устроили какие-то свои -- без видимых карт -- игры и
требовали побольше углЯ длЯ печки. Ќад трубой €‡Ћ во все часы клубилсЯ
густой дым -- отказчики усердно заменЯли пищевые калории тепловыми.
‚ходивших нарЯдчиков и комендантов они встречали жалобной по содержанию, но
веселой по исполнению песенкой, чем-то вроде саботажного гимна отказчиков:

‹учше кашки не доложь,
Ђ от печки не тревожь!

Ћсобенно усердствовал сам ‚аська. …го звероподобный рев заглушал
репродукторы в зоне. Ќастроение у него было преотличное. Ћн продолжал петь,
развалЯсь на нарах, даже когда командовали: "‚стать!" Ђ с тревожившими его
покой лагерными "началами" разных калибров и рангов он толковал
снисходительно и благодушно и не сердилсЯ, когда ему грозили уголовной
ответственностью за саботаж. ’олько раз, при поЯвлении в карцере полковника
‚олохова, начальника лагерЯ, ‚аська своей волей сполз с нар и, хотЯ не
вытЯнулсЯ в струнку, но и не поплевывал в потолок, и не начал объЯснениЯ с
обЯзательного у него матового загиба.
-- —ем же ты оправдываешь свое возмутительное поведение, Љрылов?--
строго допрашивал ‚олохов.-- Џочему отказываешьсЯ от работы? Љогда, наконец,
ты поймешь, что труд у нас дело чести, славы, доблести и...
-- ѓеройства,-- хладнокровно закончил ‚аська.-- ’ак это же у вас,
гражданин начальник, а не у нас. џ же вор в законе.
-- Ќо товарищи твои честно трудЯтсЯ.
-- Ќе все, гражданин начальник, не все. Љто способен, тот вкалывает. Ђ
Я, к примеру, на лопату и на кайло вовсе неспособный. •отел бы, да не могу.
-- ќто еще почему?
-- ‘емь раз больной, гражданин начальник: пайки мало, а двух не
хватает.
‚олохов поглЯдел на рожу Љрылова, о которой в лагере говорили, что ее
"за семь ден не обгадишь", и распорЯдилсЯ начальнику зоны ѓрЯзину:
-- Џостройте их силой и на бутовый карьер! Њожет, на свежем воздухе
мозги у них немного прочистЯтсЯ.
Љрылов оказалсЯ достаточно благоразумным, чтобы не оказывать прЯмого
сопротивлениЯ. Љогда бригада отказчиков шла через зону на вахту, мы смогли
убедитьсЯ, что тощаЯ "гарантиЯ", которой нас всех так пугали, изумительно
способствует накоплению жирка. Ќе только сам Љрылов, но и все в его "кодле"
имели такой вид, как будто провели недельку у тещи на блинах. Ћни
перемигивались с другими лагерниками и, хоть не кричали, чтобы не раздражать
конвоЯ, но делали руками зазывающие жесты,-- айдате, мол, к нам -- не
пожалеете!
Џогода в тот день выпала свеженькаЯ -- мороз в сорок градусов и ветер
метров около десЯти в секунду: Љак отказчики провели день на бутовом
карьере, мы не знали, но вечером стало известно, что ни один не притронулсЯ
к инструменту. Џривели их обратно уже после развода, и коменданты
постарались, чтобы никто не попалсЯ навстречу.
Ќачальство не хуже нас понимало, что упрЯмство отказчиков
поддерживаетсЯ отнюдь не "гарантией". Љоменданты терЯли силы в поисках
пищевых ручейков, тайно просачивающихсЯ в карцер. Ѓуханки хлеба, приносимые
из каптерки, пронзались штыками, чтобы обнаружить запеченное в тесто более
существенное нутро. ‚ ведре баланды, доставлЯемой из кухни, болтали
черпаками не только охранники, но и старшие по вахте, и даже,-- в один из
дней -- начальник нашей зоны ѓрЯзин. •леб был как хлеб -- сырой и землистый,
баланда вполне оправдывала свое название -- жиденький пшенный суп с
селедочными головами. ђовно через десЯть минут после того, как ее вносили в
кандей, дым из его трубы становилсЯ черным и отвратительно пахнул селедкой.
‡аключенные, пробегавшие по зоне, останавливались и, ухмылЯЯсь, бормотали:
-- Џечку заправлЯют баландой, чтоб аппетиту не портила. Ќу, лбы!
Ќа исходе второй недели забастовки лбов Њишка Љороль принес в наш барак
потрЯсающую новость.
-- Ќачальство точит новое оружие против ‚аськи. Ќи штыком, ни приказом
их не взЯть. ‡автра на ‚аськино кодло напустЯт духарика!
‘енька топор, мой сосед, заменивший на нарах ушедшего на волю дЯдю
Љостю, усомнилсЯ:
-- Ќет у нас в зоне духарика против ‚аськи. Њожет, ты пойдешь выводить?
-- ‡ачем Я?-- возразил Њишка.-- Ћдин на один Я бы еще попробовал на
‚аську, а их двенадцать.
-- ‚ том-то и штука, что двенадцать,-- спорил ‘енька.-- € у них ножи
закованы, а у ‚аськи -- топор в глухой заначке. Џопки три раза шмон
устраивали, да куда -- мимо слона пройдут, не заметЯт.
-- Ќожи у них есть,-- согласилсЯ Њишка.-- € топор заначен. ’олько
завтра им хана -- из „удинки ‘ашка ‘емафор прибывает. ќтот их всех
передухарит.
‘ ‘ашкой ‘емафором Я тогда еще не был знаком, но слыхал о нем много. ‚
нашем лагере он ЯвлЯлсЯ, вероЯтно, самым "авторитетным" среди уголовников.
ќто, и вправду, была ЯркаЯ личность. ЌедоучившийсЯ студент, он еще в
институте свЯзалсЯ с ворами, встал во главе большой шайки и, как матерно
божились все его знавшие, совершил среди бела днЯ потрЯсающее по дерзости
ограбление областного банка. ‹юбое слово его звучало приказом длЯ
уголовников, любое желание становилось законом. ‚последствии он служил
старшим комендантом нашей зоны, и мы с ним иногда встречались и
разговаривали. Љ сказанному надо добавить, что он был строен и красив
своеобразной женственной красотой, почти никогда не ругалсЯ и никого не
"брал на оттЯжку". ЋтбываЯ срок, он дважды уходил в бега, переодетый в
женское платье. ‚ последнем побеге он дошел до того, что, занимаЯ каюту на
пароходе, гулЯл по палубе и снисходительно принимал ухаживаниЯ пассажиров,
интересовавшихсЯ миловидной и умной девушкой. …сли бы ‘емафор случайно не
наткнулсЯ на хорошо знавшего его человека, он беспрепЯтственно добралсЯ бы
до Њосквы, а там не так уж тЯжело потерЯтьсЯ ловкому вору.
ђазумеетсЯ, на другой день Я принЯл меры, чтобы увидеть собственными
глазами, как будут выводить отказчиков на работу. ќто было не так уж сложно
-- Я передал в цех, что выйду в вечернюю смену, а с утра назначен получать в
каптерке новенькую телогрейку. Џодобное оправдание в глазах любого
начальника ЯвлЯлось веским. Ђ что вечером придетсЯ отправитьсЯ на работу в
старье, менЯ не очень смущало -- лишь немногим, кому полагалось новое
обмундирование, удавалось им разжитьсЯ, если они пропускали первый день
выдачи. ќто как раз и произошло со мной. ‚о всЯком случае, неполученнаЯ
телогрейка первого срока частенько выручала менЯ, когда не хотелось рано
вставать или шли слухи, что днем привезут свежую кинокартину.
“тренний развод в нашей зоне тЯнулсЯ обычно с шести до девЯти часов.
‚начале уходили строители, потом шахтеры и рудари, за ними мы -- металлурги
и лагернаЯ интеллигенциЯ. „о половины девЯтого Я дремал на верхней наре,
прослушал последние известиЯ, позавтракал и вышел наружу. €‡Ћ было окружено
вохровцами. Љоменданты и нарЯдчики плотной кучкой стоЯли в достаточном
отдалении от запертых дверей. ‡накомый нарЯдчик поманил менЯ:
-- €нтересуешьсЯ?
-- Љонечно.
-- ‘тановись со мной, чтоб не прогнали. ‘ейчас ‘ашка пойдет.
‚скоре из конторы вышел начальник нашего лаготделениЯ ѓрЯзин в
окружении вохровских офицеров и чинов из третьего отдела. ‘реди них
вышагивал -- несмотрЯ на мороз, в одной черной телогрейке -- незнакомый мне
быстрый, худощавый парень.
-- ‘ашка!-- шепнул нарЯдчик.-- —то будет!.. џ не отрывал глаз от
‘емафора. Ћн мало отвечал укрепившемусЯ во мне представлению о духарике, как
развинченном, шебутном, почти полоумном существе, всегда хмуром и дерзком,
всегда готовым дико завопить и, бешено вращаЯ глазами, кинутьсЯ с ножом на
нож. ‘аша ‘емафор был подтЯнут и четок, весел и ровен. Ћн остановилсЯ перед
нашей кучкой и, улыбнувшись, протЯнул руку одному из нарЯдчиков.
-- ‡дравствуй, ЏетЯ. ѓод не виделись. Љак твоЯ Язва желудка? —то-то не
похож на больного.
-- ‚ыздоровел, ‘аша,-- сказал обрадованный вниманием нарЯдчик,--
Џосадили за одно дельце на месЯц в €‡Ћ -- с голодухи начисто сожрал
проклЯтую Язву, и операциЯ не понадобилась.
Љ ‘емафору подошел озабоченный ѓрЯзин.
-- ‚се подготовлено, ‘аша. Њожет, еще чего надо?
-- Ќет, ничего,-- сказал ‘емафор.-- Љак договорились, замок снимают
сразу, но двери отворЯют лишь по моему приказанию.
Ћхрана отомкнула замок и вытащила засов из петель. „ва вохровца
держались за половинки дверей, готовые распахнуть их по первому сигналу.
‘емафор подошел к изолЯтору и постучал кулаком в дверь. Ѓыло так тихо, что
мы услышали, как внутри заворочались и заворчали люди.
-- ‚аська!-- крикнул ‘емафор звонким высоким голосом.-- “знаешь менЯ?
ќто Я, ‘ашка ‘емафор. џвилсЯ по ваши души!
‚ ответ раздалсЯ нестройный мат. Ќе было сомнениЯ, что ‘емафора узнали.
Џотом шум в кандее притих, и оттуда донессЯ бас Љрылова:
-- џвилсЯ, так заходи. Џосмотрим, где душа у тебЯ!
-- ‚аська,-- продолжал ‘емафор.-- ‡начит, так. …сть сведениЯ, что у вас
пЯть ножей и один топор -- утаили при шмоне -- правда?
€ опЯть загрохотал голос ‚аськи Љрылова:
-- „а двадцать четыре кулака. ’оже не забывай.
-- ‡начит, так!-- кричал ‘ашка.-- „оговоримсЯ по честному: ножи и топор
сдаете, а сами айда на работу. „аю две минуты на размышление.
Ќовый взрыв мата продолжалсЯ не менее минуты.
-- Ќожи и топор вынесут в твоем теле!-- ревел Љрылов.-- ’олько
переступи через порог, сука!
‘ашка ‘емафор быстро переглЯнулсЯ с бледным ѓрЯзиным и закричал,
напрЯгаЯ свой негромки голос:
-- Џравильно, ‚асЯ! ‚ы менЯ ухайдакаете, точно. Ќо раньше Я троих
завалю! ’роих ложу Я, остальные рубЯт менЯ. ’ы менЯ знаешь, ‚аська, и все вы
менЯ знаете. ‘лово ‘ашки ‘емафора -- камень! ‚ы слышите менЯ, ребЯта? ’роих
-- Я, остальные -- менЯ. —ерез минуту вхожу!
Ќа этот раз из €‡Ћ не донеслось ни шороха. ‘аша сделал знак вохровцам
и выхватил из внутреннего кармана телогрейки длинный, как кинжал, нож-пику,
так называют такие ножи в лагере. ‚се это произошло одновременно:
стремительно распахнулись двери, пронзительно сверкнул нож, и Яростным
голосом ‘емафор крикнул:
-- ѓотовьсЯ, первые трое!
Ћн ворвалсЯ в карцер, занесЯ над головой "пику", а все мы непроизвольно
сделали шаг за ним, хоть никому из нас нельзЯ было переступать порога:
вохровцы и начальство входЯт в зону без револьверов и винтовок. ЌарЯдчики и
коменданты и подавно ничем не располагают, кроме кулаков: оружие это мало
годитсЯ длЯ битвы с двенадцатью вооруженными бандитами.
“дивительнаЯ штука психика: как только ‘емафор перепрыгнул через порог,
нам всем услышались дикие вопли, стук падающих тел, звон сталкивающихсЯ
ножей. “же через три секунды мы понЯли, что это обман чувств: в изолЯторе
было могильно тихо.
Њы стоЯли окаменев, не дыша, и еще раньше, чем в легкие наши ворвалсЯ
непроизвольно задержанный воздух, из €‡Ћ стали выходить люди. ‚переди четко
шагал побледневший, но улыбающийсЯ ‘емафор, за ним опустивший голову ‚аська
Љрылов, и -- гуськом за ‚аськой -- всЯ его бражка отказчиков. ‚ руках у
‚аськи вихлЯлсЯ топор, другие отказчики держали ножи. ‚аська бросил топор к
ногам ѓрЯзина, ножи отобрали вохровцы. ‘емафор стал рЯдом с ѓрЯзиным и
смотрел, как коменданты строЯт отказчиков в колонну длЯ вывода на работу.
ѓрЯзин, ликуЯ, ударил ‘емафора по плечу. ’от засмеЯлсЯ.
-- ‚осемь ножей было у ребЯт,-- сказал он,-- ђазъЯсните вашим
вохровским ерлок •олмсам, гражданин начальник, что они задарма едЯт
казенный хлеб.
-- Ќе восемь, а девЯть,-- поправил ѓрЯзин ласково.-- ’ы забыл о своем
ноже. ’оже придетсЯ сдать, ‘аша.
-- Ђх, еще мой! ‹ады, раз надо, так надо!-- ‘емафор полез во внутренний
карман и достал оттуда крохотный ножичишко, примерно с треть его боевой
"пики".-- ‚от он. Џолучайте в натуре.
ѓрЯзин покачал головой.
-- ќто не тот, ‘аша.
-- Љак же не тот? Ћбыщите, если не верите!-- ‘емафор с готовностью
выворачивал свои карманы.-- €ли прикажите вашим сыщикам из вохры устроить
вселенский шмон. ќти постараютсЯ.
-- ЏостараютсЯ! “ двенадцати бандитов не нашли, у тебЯ найдут! Ќе
думал, что ты считаешь менЯ таким дураком.
‘емафор выразительно пожал плечами, показываЯ, что говорить больше не о
чем.
‘пустЯ некоторое времЯ, когда мы поближе познакомились, Я напомнил
‘емафору об усмирении давно уже к тому дню расстрелЯнного за убийства ‚аськи
Љрылова.
-- ЋбъЯсните мне, ‘аша, вот что,-- сказал Я.-- Ћткуда эта шайка брала
еду? ‚едь Ясно, что они не сидели на "гарантии".
-- Ќет, конечно. Ћни столовались, будьте покойны -- сало, мЯсо, сахар,
одних тортов не хватало.
-- Ќо как же это ускользало от глаз охраны? ‚едь еду надо было
проносить в карцер.
-- Ђ как от них ускользнули ножи и топор? €х тоже приносили снаружи.
Џопки, чего от них требовать! Џовара знали, что, если они не накормЯт ‚аську
с его кодлом, нож в брюхо им гарантирован, как только те выйдут из кандеЯ.
‘пециально длЯ таких дел имелось ведерко с двойным дном: вниз кладетсЯ что
посытнее, а на второе дно наливаетсЯ баланда -- мешай ее черпаками, пока не
надоест.
џ подумал и еще спросил:
-- Ђ почему вы не наказали поваров, когда узнали об их мошенничестве?
Ћн удивилсЯ моей непонЯтливости:
-- Ђ зачем мне их наказывать? џ не начальник лагерЯ, за воровство на
кухне не отвечаю. € к чему? ќто ведерко могло и мне при случае пригодитьсЯ.
Ќикто из лагерных комендантов не гарантирован от штрафного изолЯтора. ‚ы
думаете, Я мало сидел в кандее?

‚Ђ‹џ Ћ’ЉЂ‡›‚Ђ…’‘џ Ћ’ Џђ…Њ€€

†енские бараки существовали в каждой из наших лагерных зон, но женщин и
в лагере, и в поселке -- "потомственных вольнЯшек" либо освобожденных --
было много меньше, чем мужчин. ќто накладывало свой отпечаток на быт в зоне
и за пределами колючей проволоки. †енщины, как бы плохо ни жилось им в
остальном, чувствовали себЯ больше женщинами, чем во многих местах на
"материке". ‡а ними ухаживали, им носили дары и хоть их порой -- в кругу
уголовников -- и добывали силой, но добывали как нечто нужное, жизненно
важное, в спорах -- до поножовщины -- с соперниками. €х не унижали фактом
своего существованиЯ, не подчеркивали ежедневно, что ныне, в силу крупного
поредениЯ мужчин, они, женщины, хоть и приобрели первозначимость в труде и
семье, но с какой-то иной вышки зрениЯ стерлись во второстепенность. †енщины
ценили свое местное значение, оно скрашивало им тЯготы сурового заключениЯ и
жестокого климата. џ иногда читал письма уехавших подругам, оставшимсЯ на
севере: очень часто звучали признаниЯ -- дура была, что не осталась вольной
в Ќорильске, а удрала назад на тепло и траву. …сть здесь и тепло, и трава,
только здесь Я никому не нужна, а вкалывать надо почище, чем в ‡аполЯрье.
’акой порЯдок существовал до войны и первые годы войны, пока в каждую
навигацию по …нисею плыли на север многотысЯчные мужские этапы. ‚ойна
радикально переменила положение. ‘ажать в лагерЯ молодых "преступивших"
мужчин стало непростительной государственной промашкой, их, наскоро
"перевоспитав", а чаще и без этого, отправлЯли на фронт. ќто не относилось,
естественно, к "пЯтьдесЯт восьмой", но и поток искусственно выращиваемых
политических заметно поубавилсЯ -- до конца войны, во всЯком случае. € вот
тогда прихлест женщин в лагерЯ стал быстро расти. ‚ основном это были
"бытовички", хотЯ и проституток и профессиональных воровок не убавилось, они
просто терЯлись в густой массе осужденных за административные и трудовые
провины.
•орошо помню первый большой -- на тысЯчу с лишком голов -- женский
этап, прошагавший мимо нашего лаготделениЯ в зону Ќагорное, выстроенную длЯ
них. Љоменданты и нарЯдчики еще с вечера разнесли по зоне потрЯсающую весть
-- в „удинке выгружают женщин, ночью их повезут в Ќорильск, днем они
прошествуют на мидтиху. €з нашей зоны был хорошо виден вокзал внизу, и еще
с утра свободные от работ высыпали к проволочным оградам -- не пропустить
прихода поезда с женским этапом. ‚ нормальный день стрелки на вышках не
подпустили бы так близко к "типовым заборам" отдельных заключенных,
соседство зека с проволокой можно было счесть и за попытку к бегству с
вытекающими из того последствиЯми. Ќо сейчас у проволочных изгородей
толпились не единицы, а сотни, и ни один не рвалсЯ в Ярости либо в отчаЯнии
рвать проволоку -- "попки" благоразумно помалкивали.
џ в эти дни выходил в вечернюю смену и, конечно, не захотел пропустить
женского этапа. Ќо в низины зоны -- она строилась террасообразно, вокзал
лучше был виден из нижних бараков -- не пошел, там уж слишком густела толпа,
а пристроилсЯ недалеко от вахты -- здесь тЯнулось шоссе от вокзала до
рудника открытых работ и угольных шахт.
-- ЏодходЯт, подходЯт! -- заорали из нижней толпы.
‚ыгрузка этапа всегда дело долгое, а женского этапа особенно. †енщины,
в отличие от даже самых непокорных уголовников, мало считаютсЯ с криками и
руганью конвойных. € прошло не меньше часа от прихода поезда, прежде чем мы
увидели рЯды женщин, медленно поднимавшихсЯ по горной дороге мимо нашего
лаготделениЯ.
ќто был первый чисто женский этап, который мне довелось видеть -- и он
врубилсЯ в сознание навсегда. …ще многие тысЯчи женщин должны были прибыть в
Ќорильск, еще многие годы поставка в лагерЯ женщин составлЯла важную долю
героических трудовых усилий государственной безопасности. Ќо картина,
подобнаЯ той, что открылась мне в первом этапе, уже так незнакомо Ярко не
повторЯлась. ел сорок третий год самого кровавого столетиЯ в истории
человечества, шла самаЯ жестокаЯ война из всех, какие человечество знало. „о
нас, нестройно толкающихсЯ у проволочного забора и живших в искусственном,
сравнительно благополучном мирке, вдруг страшным обликом дошло, какие
сегоднЯ условиЯ на "материке", на воле, которой нам всем так не хватало, к
которой мы так жадно стремились...
„ень был неровный и недобрый, шел сентЯбрь, самый непостоЯнный месЯц в
‡аполЯрье. ‚ дни этого месЯца бывает, что светит солнце, и красно пылают
тундровые мхи и кустики, томным золотом сиЯют лиственничные лески. Ќо бывают
и муторные ледЯные дожди, и первые снежные метели, и гололеды, рвущие
электролинии и обламывающие ветви деревьев. ‚ тот день была просто плохаЯ
погода, без особых выбрыков природы. ѓлухое небо просеивало мелкий дождь,
под ногами хлюпало. ‘ верховьев “гольного ручьЯ -- междугорьЯ мидтихи и
ђудной -- дуло по-обычному, то есть длЯ нас уже привычно, длЯ новичков
севера -- нестерпимо. Њы стоЯли у проволочных изгородей и смотрели на
женщин, а женщины шли мимо и смотрели на нас. Њы с нетерпением ждали встречи
с женским этапом, готовились, уверен, приветствовать подружек по несчастью
веселыми криками, шутками, острыми лагерными словечками. ‚место криков и
шутливых поздравлений мы молчали. Њы были подавлены. Ќе Я один, все,
стоЯвшие по эту сторону проволочного забора. Њы реально увидели картину,
казавшуюсЯ каждому непредставимой.
‚ лагере уже начали выдавать зимнее обмундирование, но пока получали
его строители, работавшие на открытом воздухе. ‚ нашей эксплуатационной зоне
лишь геологов снабдили полушубками, остальные еще носили летне-осеннюю
одежду -- кто щеголЯл в телогрейках первого срока и кожаных сапогах, кто
куталсЯ в "беу" на плечах и чиненную сто раз обувь. Ќо какаЯ бы одежда ни
была на нас, мы не мерзли и не мокли. ‹агерное начальство твердо -- по
собственному неоднократному опыту -- знало, что плохаЯ одежда неотделима от
множащихсЯ невыходов на работу. Ђ массовые невыходы грозЯт выговорами и
наказаниЯми и даже -- тоже было проверено -- грозным вопросом: "Ђ по чьему
вражескому заданию вы систематически срываете план?.." € летнЯЯ одежда у нас
была летней одеждой длЯ севера, в ней можно было перебедовать и неморозные
снега, и неледЯные ветры, и промозглую сырость с дождем.
Ђ мимо нас тащились трЯсущиесЯ от холода, смертно исхудавшие женщины в
летней одежде -- да и не в одежде, а в немыслимой рвани, жалких ошметках
ткани, давно переставших быть одеждой. џ видел молодые и немолодые лица со
впавшими щеками, открытые головы, открытые ноги, голые руки с трудом
тащившие деревЯнные чемоданчики или придерживавшие на плечах грЯзные вещевые
мешки. € менЯ, и всех, кто стоЯл со мной у забора, резануло по сердцу -- в
этапе были и совершенно босые, даже трЯпок, скрепленных веревками, не было у
них. †енщины двигались по диабазовому щебню нашей горной "грунтовки", кто
проваливалсЯ с хлюпаньем в лужи, кто вскрикивал, напарываЯсь на острый
камень.
-- ‘волочи!-- прошептал кто-то около менЯ. џ догадывалсЯ, к кому
относитсЯ это проклЯтье.
‚доль женского этапа, с винтовками наперевес, браво держа дистанцию,
вышагивала охрана. Ќе знаю, чего уж наши стрелочки боЯлись -- того ли, что
женщины бросЯтсЯ через колючую проволоку к нам, не добредЯ до своей законной
"колючки", или что повалЯтсЯ наземь перед нашей вахтой? ‚озможно, им
хотелось показать нам и этапу, что они начальство, вершители судеб людей
низшего сорта и верные охранители тех, кого надо охранЯть от таких, как мы.
Ќо только проходЯ мимо нас, они громко и сердито покрикивали: "Ќе сбивать
шагу! „ержи равнение! ЏЯтерка, шире шаг! Љому говорю -- не высовыватьсЯ! ќй
ты, иди вперед, а не вбок!"
†енский этап двигалсЯ в гору в молчании, женщины не переговаривались
между собой, не перекликались с нами. ’олько одна вдруг восторженно крикнула
соседке, когда они поравнЯлись с вахтой:
-- ѓлЯди, мужиков сколько!
-- †ивем!-- отозвалась соседка.
џ потом выспрашивал знакомых, наблюдавших женский этап, слыхали ли они
еще какие-нибудь восклицаниЯ, обращениЯ. € все подтверждали, что этап в
тысЯчу женщин проследовал мимо нас в молчании. ’олько эти две женщины,
которых Я слышал, как-то выразили веру в наше доброе отношение и надежду на
улучшение жизни.
‚ нашей зоне допоздна не стихали шумные разговоры. Ќас словно прорвало,
когда последнЯЯ пЯтерка этапа прошла угловую вышку. џ постоЯл, послушал, что
говорЯт, и воротилсЯ в свой барак -- готовитьсЯ к вечерней смене. Ќо и на
заводе -- в управлении, в цехах, в конторах только и бесед было, что о
женском этапе.
-- Ќу, голодные же, ну, доходные -- страх смотреть!-- кричал один.
-- ЏодкормЯтсЯ. Ќаденут теплые бушлаты и чуни, а кто и сапоги, неделю
на двойной каше -- расправЯтсЯ. …ще любоватьсЯ будем!-- утешали другие.
-- Ќадо подкормить подруг!-- говорили, кто был помоложе.-- —то же мы за
мужики, если не подбросим к их баланде заветную баночку тушенки.
-- ... буду, коли своей не справлю суконной юбчонки и, само собой,
настоЯщих сапог!-- громко увлекалсЯ собственной щедростью один из молодых
металлургов.-- “ нас же скоро октЯбрьский паек за перевыполнение по никелю.
‚есь паек -- ей!
-- Љому ей? “же знаешь, кто она?-- допытывалсЯ его кореш.
Њеталлург не то удивлЯлсЯ, не то возмущалсЯ.
-- Ћткуда? …ще ни одной толком не видал. ЏовстречаемсЯ, мигом
разберусь, какаЯ моЯ. € будь покоен, смазливаЯ от менЯ не уйдет.
-- ‚от как повстречатьсЯ?-- деловито прикидывал опытный лагерник.-- ‚
какую промзону их выведут? …сли на рудник и шахту, пиши пропало -- там
местных мужиков навалом. Ќа разводе еще поглЯдим на красуль. Ђ чтоб
по-хорошему -- не пощастит!..
-- ЌечтЯк!-- радостно кричал тот же металлург.-- ‚ыпрошу у знакомого
коменданта пропуск на рудник -- и подженюсь до освобождениЯ.
Њой друг ‘лава Ќикитин, механик плавильного цеха, поделилсЯ со мной
своими скорбными наблюдениЯми над женским этапом:
-- —то делаетсЯ на воле, ‘ергей? ћбку одна придерживала рукой, чтобы
шматьЯми не отвалилась. ђуки голые, шеЯ голаЯ, на голове одна волосЯнаЯ
кудель... € все в своем домашнем, ни на одной казенного. Ќу, поизносились на
пересылках и на этапе, понимаю. Ќо хоть бы одно настоЯщее пальто, хоть
что-то похожее на настоЯщее платье...
-- ‚ойна, ‘лава. € голодуха в тылу. Ѓыли, наверное, у каждой и пальто,
и хорошее платье, и ботинки. “ кого украли на пересылках, другие отдали за
подкормку. ѓолод не тетка, слышал такую философскую истину?
Њысль ‘лавы, всегда прихотливаЯ, скакнула в сторону.
-- ’ы их хорошо рассмотрел? џ всех сразу определил. ’ы знаешь, Я
физиономист.
-- Љрасивых не приметил,-- осторожно высказалсЯ Я.-- ’ак, средней
стати. †енщины, в общем, как женщины. ‘ печатью времени на челе.
-- Џричем здесь чело? ‘тихи, наверное? ЉрасиваЯ, некрасиваЯ -- не
физиогномистика, а парикмахерское любование. џ вот о чем. "ЏЯтьдесЯт
восьмую" видно издалека, их не было, за это ручаюсь. € блатных не густо,
десЯтка два-три от силы. Љороче, бытовички. —его-то по случаю уворовала,
почему-то в колхозе не дотЯнула трудодней, на работу без оправданиЯ не
вышла... ‚ общем, народ, а не интеллигенциЯ. Ќам шили преступлениЯ, каких в
натуре не было. ќтим и шить не понадобилось, сами преступали законы. “
каждой своЯ вина.
-- —то называть преступлениЯми, ‘лава? € вообще: в ту ночь, как умерла
кнЯжна, свершилось и ее страданье, какаЯ б ни была вина, ужасно было
наказанье.
-- ЋпЯть стихи?-- подозрительно осведомилсЯ он.-- Џоверь моему
дружескому слову, когда-нибудь тебЯ за стихоплетство...
-- ‘тихи, ‘лава. ’олько не мои. Њне до таких стихов, как Њоське до
слона.
-- ќто хорошо, что не твои. ђад за тебЯ,-- сказал он, успокоенный.-- Ќе
то услышит грамотный стукач и накатает, что стихотворно клевещешь на
государственную политику справедливого возмездиЯ за преступлениЯ. ‚ смысле
строгого наказаниЯ всего народа за самую малую вину перед народом. ќто тебе
будет не умершаЯ кнЯжна.
‚ рассуждениЯх ‘лавы Ќикитина Я не всегда различал, где он серьезен, а
где иронизирует.
Ћн, конечно, был физиономист, но особого толка -- находил с первого
взглЯда в лицах то, чего в них и в помине не было. Ћсобенно это проЯвлЯлось,
когда он предсказывал скверные намерениЯ и скрытые преступлениЯ по тому, как
человек смотрит исподлобьЯ, либо по хитрой улыбочке, по нехорошему голосу,
по порочным, а не трудовым морщинам на щеках. Ћн хорошо знал уголовников и
ненавидел их -- это помогало правдоподобно предсказывать, что они совершат в
любой момент. Ќо с нормальными людьми он чаще ошибалсЯ, он мало верил в
исконную добропорЯдочность человека. џ как-то сказал ему, что ѓегель считал
человека по природе своей злым, а не добрым -- и с этой минуты ‘лава
уверилсЯ, что в истории был один настоЯщий философ -- конечно же ѓеорг
‚ильгельм ѓегель. Ђ если ‘лава ошибалсЯ, и объект его обвинительной
физиогномистики не совершал скверных поступков, ‘лава вслух утешалсЯ: "’рус,
не посмел на этот раз. Ќо ты еще увидишь -- такое вытворит, что охать и
хвататьсЯ за голову!"
ЋшибсЯ ‘лава и в классификации женского этапа. "ЏЯтьдесЯт восьмаЯ"
статьЯ присутствовала не густо, но все же была. Ђ профессиональной воровкой
и проституткой в этом этапе ЯвлЯлась чуть ли не каждаЯ третьЯ. ‘о следующими
этапами их еще прибывало. ЏрофессиЯ, названнаЯ древнейшей, была не только
первой из человеческих профессий, но и самой живучей. ”ормально за
проституцию не преследовали, реально же активистками этого, видимо, очень
нужного ремесла забивали все лагерЯ страны. Ќорильск не составлЯл
исключениЯ.
„о первого женского этапа, о котором Я рассказывал, женщин не селили в
особых зонах, а размещали их в бараках во всех лаготделениЯх -- лишь немного
в стороне от мужских. ќто особых трудностей не причинЯло, даже коменданты не
суетились чрезмерно, пресекаЯ слишком уж наглые -- чуть ли не на глазах
посторонних -- свиданиЯ парочек. Ќо к концу войны большинство женщин
водворили в женские лаготделениЯ. †енщин в Ќорильске стало гораздо больше, а
на предприЯтиЯх и в учреждениЯх создавалось впечатление, будто их рЯды
поредели. ’олько специалисток не трогали со старых мест, длЯ остальных
женщин начальство придумало специфически женское занЯтие -- ручные наружные
работы. Љонечно, их одели в лагерную одежду, достаточно надежно защищавшую
от холода и дождЯ, конечно, их подкормили, чтобы не валились от бессилиЯ на
переходе из зоны жильЯ в зону труда. Ќо вольного общениЯ с мужчинами
женщинам старались не давать -- сколько это было возможно.
ќто, естественно, не всегда было возможно. ‹юбовь прокладывала свои
дорожки в самой глухой чащобе начальственных запретов.
џ как-то шел на границе зоны. Ќа другой стороне проволочного забора, на
улице поселка, бригада женщин разгребала лопатами снег. Џо эту сторону
несколько мужчин перешучивались с женщинами. Ћдна кричала:
-- ђебЯта, передайте Џашке из ремонтно-механического , что завтра наша
бригада выводитсЯ на расчистку снега у плавильного. Џусть не собирает
большого трамваЯ. Њашка тоже будет, сегоднЯ у нее освобождение. Џусть ЉостЯ
из воздуховки приходит, она выйдет ради него, а то ей еще болеть.
-- Џередадим!-- орали с хохотом мужчины из промзоны.-- Џридет ее ЉостЯ,
не сомневайсЯ. € насчет трамваЯ длЯ себЯ не волнуйсЯ -- будет!
’ак совершалсЯ уговор о деловом и любовном свидании. € "трамвай", то
есть группу любовников длЯ одной соберут, и некоего Љостю на любовную
встречу с другой приведут: каждой -- свое.
Љак Я уже сказал, поЯвление специальных женских зон только длЯ общих
работ привело к уменьшению женщин на промышленных площадках, где уже
действовали разные заводы и цехи. € значение женщин, оставшихсЯ на заводах и
в учреждениЯх, -- и без того заметное в условиЯх, как любЯт писать в
газетных статьЯх, "подавлЯющего большинства" мужчин -- быстро возросло. Ђ
как велико было это значение, доказывает забавное происшествие, случившеесЯ
на нашем Ѓольшом Њеталлургическом заводе в середине сорок четвертого года.
Њы сидели в кабинете начальника плавильного цеха, ожидаЯ важного
совещаниЯ. ‚ директорском фонде поЯвилось несколько килограммов масла, мешок
сахара и Ящик махорки, нужно было распределить это богатство по цеховым
службам длЯ премированиЯ лучших заключенных. џ пришел со списком своих
лаборантов и прибористов, другие тоже держали в руках бумажки с фамилиЯми.
ђЯдом со мной, за столом, покрытым красным сукном, сидели џрослав пур,
мой приЯтель, старший мастер цехового Ћ’Љ, и мало знакомый нам Њурмынчик,
лагерный работник, что-то вроде заведующего клубом или инспектора
культурно-воспитательной части. Њы знали, что в недалеком прошлом он был
профессором истории музыки в известной всей стране консерватории, долго
бедовал на общих работах и в тепло попал сравнительно недавно, заплатив за
это, кому следовало, извлеченным изо рта золотым зубом.
Њы со пуром тихо беседовали, а Њурмынчик сидел молча и прЯмо, ни к
кому не оборачиваЯсь и ни с кем не разговариваЯ. Ћн был лет сорока,
седоватый, худой и хмурый. ‹евый его глаз подергивалсЯ тиком, правый глЯдел
пронзительно и высокомерно.
-- ‘ерьезный мужик,-- шепнул Я пуру.-- Ќе могу без улыбки смотреть на
него.
-- ‘ерьезный,-- согласилсЯ пур тоже шепотом.-- Ќе все легкомысленные,
как ты. Ќадо уважать положительных людей.
‚ кабинет вошел начальник цеха ‚ладимир ‚аганович ’ерпогосов, и
совещание началось. ‘обственно, никакого совещаниЯ не было. Њы знали
заранее, сколько человек каждому из нас надлежит представить на
премирование, и молча протЯгивали ’ерпогосову наши списки. Ћн ставил
утвердительную галочку против фамилии или вычеркивал ее своим огромным, как
жезл, начальственным карандашом -- раньше такими карандашами пользовались
одни плотники. Њой список был просмотрен в минуту и сдан сидевшему здесь же
секретарю. Ћ кандидатурах электриков и механиков слегка поспорили
("трафовать вас нужно за безобразное обслуживание, а не награждать"--
высказалсЯ ’ерпогосов), потом и эти списки отправили на исполнение.
Ќо над бумажкой пура ’ерпогосов задумалсЯ.
-- ќто кто же ‘еменова?-- спросил он, постукиваЯ карандашом о стол.--
Ќе ‚алЯ?
-- ‚алентина,-- ответил пур.
Ќа подвижном лице ’ерпогосова изобразилсЯ ужас.
-- ’ы в своем уме. пур? „а ведь это шалашовка! ‘колько раз ты сам
приходил ко мне с просьбой убрать ее подальше от вас. •уже ‚али нет
работницы на заводе, а ты вздумал ее премировать.
‚се, что ’ерпогосов говорил, было правдой, но џрослав не признавал
правды, если она колола глаза. Ќедаром его считали самой упрЯмой головой на
заводе. џ знал, что ‚алю он внес в список длЯ количества, чтобы полностью
выбрать отпущенный Ћ’Љ лимит премий, а не длЯ того, чтобы ее персонально
облагодетельствовать. Њысль о том, что он не сумел отстоЯть своего
работника, была длЯ него непереносима. Њгновенно вспылив, он кинулсЯ в спор,
готовый сражатьсЯ до тех пор, пока не пригрозЯт карцером за строптивость или
не прикажут убиратьсЯ из кабинета -- это было простейшим окончанием
затеваемых им дискуссий. Ќачальство довольно часто прибегало к подобным
категорическим решениЯм в запутанных случаЯх.
ђаздосадованный ’ерпогосов прервал пура уже на третьем слове и
обратилсЯ к нам.
-- ‚ы знаете ‚алю. Џрошу высказать свое мнение.
„а, конечно, ‚алю мы знали. € высказать мнение о ней могли. ‘овещание у
’ерпогосова проходило, когда на нашем заводе имелось всего пЯть женщин и они
работали среди пЯтисот мужчин. Ћднако и это было еще не все. ‚алЯ была не
только одна из пЯтерых, но и единственнаЯ -- молодаЯ, красиваЯ, веселаЯ и
доступнаЯ каждому, кто не сквалыжничал, добиваЯсь ее. Ћ ее неутомимости и
щедрости в любовных делах рассказывали прЯмо-таки невероЯтные истории, и она
их не опровергала. Џоклонники ее никогда не соперничали, им хватало --
главным образом, за это ее и превозносили. Ђ Я, если на всю честность, даже
не подозревал до нее, что у девушек бывают такие великолепные серые глаза,
такие тонкие, солнечного сиЯниЯ длиннющие волосы и такаЯ дьЯвольски узкаЯ
талиЯ при широких -- почти мужских -- плечах. € мы знали, конечно, что
контролером Ћ’Љ она только числитсЯ, во всЯком случае, слитков никелЯ с ее
клеймом не смог бы разыскать самый дотошный приемщик. ‡ато ‚алЯ легко
обнаруживалась во всех местах, где ей не полагалось быть -- на рудном дворе,
в электромастерской, в конструкторском бюро, в коридоре заводоуправлениЯ, на
газоходах, в потайных комнатушках аккумулЯторных и высоковольтных
подстанций. Ћбычно ее кто-нибудь сопровождал, девушке одной небезопасно
слонЯтьсЯ среди изголодавшихсЯ мужчин, и каждый раз это был другой
сопровождающий -- в зависимости от того, куда она забредала.Џосле наших
выступлений пур потух. „аже он понЯл, что дальше спорить нет смысла.
Ќо тут попросил слова Њурмынчик.
Њы говорили сидЯ, он церемонно встал. ЏроведЯ рукой по стриженной
голове -- прежде у него, вероЯтно, были густые волосы -- он проговорил сухо
и неторопливо: "џ разрешу себе не согласитьсЯ с уважаемым большинством" -- и
после этого произнес настоЯщую речь,-- не три минуты, не пЯть, наконец, как
принЯто было на совещаниЯх, а на все сорок. Ћн не высказывалсЯ в прениЯх,
как мы, но словно читал лекцию, распределЯЯ материал от звонка до звонка. Ќо
суть была не в метраже его речи. ‘уть была в том, что уже через минуту мы,
зачарованные, не отрываЯсь, смотрели в его лицо, ловили каждое его слово,
упивались его глуховатым, страстным голосом -- он умел говорить, этот не то
инспектор Љ‚—, не то заведующий клубом.
Ћ чем он говорил? Ќе знаю. —то-то о бедных девушках, которых мы толкаем
на преступление своей бездушностью. €ли, может, о том, что человеку
свойственно питатьсЯ и стремитьсЯ к уюту и что униженный, лишенный уюта и
достаточной пищи, истощавший и одинокий, он ни перед чем не остановитсЯ,
чтобы удовлетворить свои естественные влечениЯ. ‚о всЯком случае, хорошо
помню, Њурмынчик призывал нас поверить в чистоту человеческой души и обещал,
что на доверие никто не ответит подлостью.
-- ‘кажите самому гадкому преступнику, только искренне, от сердца
скажите ему: "‚ерю, что ты хороший, верю и знаю это о тебе" -- и человек
станет лучше. Ђ здесь не преступник, восемнадцатилетнЯЯ наивнаЯ девушка, что
она знает, что умеет? ЏротЯните ей руку помощи, она не отвергнет ее, нет!--
так великолепно закончил свое выступление Њурмынчик, не то инспектор, не то
заведующий.
„олгую минуту мы молчали, придавленные его обвинениЯми.
-- Ќ-да!-- ошеломленно сказал ’ерпогосов.
-- €менно!-- мрачно подтвердил џрослав пур.
-- Ќичего не возразишь!-- поддержал еще кто-то. ’ерпогосов был человек
вспыльчивый, добрый и решительный. Ќа заводе его любили все -- заключенные,
вольнонаемные, даже четыре остальные -- кроме ‚али -- женщины. Ћн вообще был
из тех, кто должен нравитьсЯ женщинам. „умаю, быстрее всего к нему
привЯзывались дети и собаки, ибо у детей и собак особое чутье на хорошего
человека. Ќо проверить эту уверенность Я не мог -- детей в нашем поселке
почти не было, а местных собак с первого днЯ их жизни воспитывали в
ненависти к людЯм, менЯЯ их природный характер по правилам передовой науки.
-- ‹адно,-- сказал ’ерпогосов Њурмынчику.-- …сли у этой ‚али
сохранилось хоть десЯть процентов тех душевных качеств, о которых вы
говорили, заглохнуть им не дадим.
€ он распорЯдилсЯ секретарю:
-- ‘рочно разыскать и доставить сюда ‚алю!
Џока ’ерпогосов просматривал оставшиесЯ списки, Я заговорил с
Њурмынчиком:
-- Џриходилось слышать знаменитых профессоров, таких ораторов, как
‹уначарский,-- сказал Я.-- Ќо ваша сегоднЯшнЯЯ речь по форме лучше всего,
что Я до сих пор слышал.
Ћн даже не обернулсЯ. Њое мнение его не интересовало.
џ продолжал:
-- ’акое великолепное умение, конечно, помогает работе культурника.
’огда он немного смЯгчилсЯ и проворчал:
-- ‘ бандитами тоже надо разговаривать, как с людьми.
-- € Я так думаю. Ќо вот на профессиональных проституток из Ќагорного
лаготделениЯ даже ваша речь врЯд ли подействовала бы.
Ћн сказал сухо:
-- ‚о всЯком случае, Я кое-что сделал, чтобы не умножать их армию.
-- Ќе понимаю вас.
-- ‘ейчас поймете. ‚ наше отделение временно перевели одну женскую
бригаду -- слыхали? Џоловина -- чечено-ингуши и прочие проштрафившиесЯ в
войну народности. ’ак вот, там было четверо девушек, еще не испорченных
девушек, понимаете? Ѓоже, как их обрабатывали! ’аскали подарки, вещи и еду,
устраивали на легкую работу, в теплое помещение -- только чтоб поддались.
Ќу, одна не стерпела, завела лагерного "мужа", нашего же коменданта, сейчас
она работает в больничной лаборатории. Ђ трех Я отстоЯл, Я вдохнул в их души
стойкость. ‚ отместку их заслали на карьер, мучают холодом и голодом,
непосильным трудом. Ќо они вытерпЯт до конца. џ в них уверен.
“ менЯ было дурацкое свойство, оно всегда мне мешало -- Я не столько
вслушивалсЯ и вдумывалсЯ, сколько вглЯдывалсЯ в то, что мне говорили. џ
увидел этих троих девушек, полузамерзших, грЯзных, вечно голодных. Ћни
ломали Љирками бутовый камень, их засыпал снег, опрокидывал ледЯной ветер. €
дома, в зоне, их не ждет друг -- случайный и недолгий, но горЯчий и верный
-- они бредут под конвоем, мечтаЯ только об отдыхе, единственном доступном
благе.
-- „а, до конца,-- сказал Я.-- „о конца своего срока, конечно. ‘ейчас
им по двадцати, этим девушкам, на волю они выйдут рано состарившимисЯ
тридцатилетними женщинами. ’ак и не видать им жизни!
-- —то вы называете жизнью?-- возразил он сурово.-- Ќужно точнее
определить этот неЯсный термин.
Њы не успели определить неЯсный термин "жизнь". ‚ кабинет ворвалась
оживленнаЯ ‚алЯ. Ћна остановилась у стола, взмахнула своими удивительными
праздничными волосами, улыбнулась дерзкой, самоуверенной, манЯщей улыбкой.
Ћна откинула назад голову -- ее большие, широко расставленные груди были
нацелены на нас, как пушки, серые глаза светились, Яркие губы приоткрылись.
Ќет, она не дразнила нас, одиноких, она знала, что ее вызвали по делу. Ќо
она была уверена, что никакое дело не помешает нам любоватьсЯ ею, она лишь
облегчала нам это непременное занЯтие.
-- џ здесь, гражданин начальник,-- сказала она ’ерпогосову звонко. --
ђугать будете?
’ерпогосов не глЯдел на нее. Ћн был тогда неженатым, так ему было легче
с ней разговаривать.
-- ‚от что. ‚алЯ,-- сказал он.-- ђугать тебЯ, конечно, надо --
поведение не блестЯщее... ’ут мы премии распределЯли длЯ лучших работников.
Ќу, до лучшей тебе далеко... Ћднако есть мнение -- поддержать тебЯ авансом,
материально помочь встать на честную дорогу, а ты в ответ на это
исправишьсЯ. Љак -- не подведешь нас? Ћправдаешь доверие?
-- Џростите, гражданин начальник, -- сказала ‚алЯ, -- а велика премиЯ?
’ерпогосов вспыхнул, мы тоже почувствовали неловкость -- речь шла о
высоких принципах, а ‚алЯ примешивала к ним какую-то базарную торговлю.
-- „а не маленькаЯ,-- ответил ’ерпогосов, стараЯсь сдержать
раздражение,-- но и не огромнаЯ, конечно. ‚ремЯ военное, фонды скудные. Ќу,
полкило сахара, граммов двести масла, пачка махорки...
-- Ћдну минуточку!-- воскликнула ‚алЯ.-- џ сейчас вернусь!
€ не успели мы остановить ее, как она выбежала из кабинета. Њы в
недоумении переглЯдывались. ’ерпогосов озадаченно рассмеЯлсЯ, џрослав пур
нахмурилсЯ, один Њурмынчик холодно глЯдел поверх наших голов -- левое нижнее
веко у него подергивалось.
‚алЯ возвратилась назад меньше чем за пЯть минут. Ћна с усилием тащила
увЯзанный пакетом пуховый платок. ироким движением рванув узел, она
вышвырнула на стол содержимое пакета. Џо сукну покатились коробки мЯсных
консервов, пачка сахара, килограммовый ком масла, печенье, папиросы. ќто
было, конечно, не лагерное довольствие, тут собрали, по крайней мере,
полумесЯчный паек вольнонаемного.
-- ђаз у вас фонды скудные, Я немного добавлю,-- с вызовом сказала
‚алЯ.-- Њне не жалко, все это Я заработала за сегоднЯшнее утро.
’ерпогосов первым овладел собой.
-- —то ж, добавка твоЯ принимаетсЯ,-- сказал он.-- Ђ пока можешь идти.
Љогда мы немного успокоились, Я обратилсЯ к Њурмынчику:
-- Њне кажетсЯ, все-таки на эту ‚алю ваши речи не подействуют -- не так
разве?
Ћн ответил высокомерно:
-- Ќе знаю. џ с ней еще ни разу по-настоЯщему не беседовал. Ќе хочу
гадать.

џ™€Љ ‘ „‚Ћ‰Ќ›Њ „ЌЋЊ

ќто малозначительное происшествие произошло вечером шестого ноЯбрЯ
сорок четвертого года. џ готовилсЯ встретить годовщину революции. ‚ лагере
нам, конечно, было не до праздников. Ќекоторые из официальных торжеств --
например, день сталинской конституции -- мы сознательно проводили не в
бараке на отдыхе, а как обычный день в цехе -- мы лучше всех знали, как эта
хорошо написаннаЯ конституциЯ выглЯдела на практике. “ нас не было причин
кричать ей ура. Ќо Ќовый год и Џервое маЯ мы отмечали. € разумеетсЯ, самый
высокий из наших праздников, годовщину штурма старого мира, мы чтили свЯто и
неукоснительно. Њы не очень торжествовали в этот день, длЯ радости не
набиралось достаточно оснований - нам иногда казалось, что многие из лучших
принципов революции навек утрачены или унижены. Ќо мы вспоминали ленинские
идеи, а не действительность. Њы говорили друг другу: "‹юди пришли и уйдут,
идеи останутсЯ:-- они еще возобладают!" Ђ в этот год была и своЯ особаЯ
причина длЯ торжества -- фашизм отступал, на всех фронтах, война шла к концу
€так, Я готовилсЯ к празднику. џ достал заветную бутылку со спиртом,
предназначенным длЯ заливки в приборы, и честно разделил ее пополам: первую
половину -- длЯ технологии -- убрал в шкаф, вторую -- на вечер -- долил
водой и выставил за окно остудить. Џотом Я оглЯдел мои съестные запасы. …ды
набралось невпроворот, или -- точнее -- "невпроед": буханка черного хлеба,
сухой лук, сухаЯ картошка и запасеннаЯ еще с лета банка свиной тушенки с
лЯрдом. ‚сего здесь могло хватить человека на три-четыре. Љак раз столько
нас и должно было собратьсЯ -- Я, мой друг ‘лава Ќикитин и лаборантка ‡ина,
моЯ ученица, озорнаЯ и хорошенькаЯ девочка, которую Я оберегал от местных
соблазнов и именно с этой целью пригласил поужинать с нами. ‚ молодежном
общежитии у них подготавливалась пьЯнка, обычно такие "мероприЯтиЯ"
заканчивались скандалами, мы же со ‘лавой были народ смирный.
ќто, конечно, не шампанское и даже не портвейн,- бормотал Я, доставаЯ
остуженную бутылку -- на дворе стелилсЯ сорокаградусный мороз, и тепло из
спирта улетучивалось быстро,-- но на крепость жаловатьсЯ не будут.
‚ этот момент зазвонил телефон. џ сунул бутылку в тумбочку и схватил
трубку. ќто был ‘лава.
- ’ы знаешь, что произошло? - спросил он. ‚ его голосе звучал надрыв.
’аким мрачным тоном ‘лава разговаривал лишь с начальством, когда выпрашивал
спирт на "желудок": у него начиналась Язва, которую он одурманивал
градусами, чтоб не разрослась. „лЯ менЯ, своего близкого друга, ‘лава
приберегал иные тона: насмешку, веселую презрительность, радостный смех.
Ќичего этого сейчас и в помине не было.
- Ќе знаю,-- призналсЯ Я.-- Ђ что?
-- Ђ то! ‡абилсЯ как паук в свою лабораторию.Џодрубаев только что
закончил доклад на торжественном партийном собрании завода.
- Ћ чем же доклад?
-- Ћ последних достижениЯх астрономии! Ћ чем доклад шестого ноЯбрЯ?
ђазумеетсЯ, о седьмом ноЯбре. Ћб ЋктЯбрьской революции -- понЯтно?
- ’еперь понЯтно. Ќе вижу пока повода длЯ огорчений.
-- ‘ейчас увидишь. ‡наешь, что он сказал в докладе? Ћн говорил о тебе!
Ћн кричал о тебе, размахиваЯ кулаком. Ћн брызгал на тебЯ слюной. Ћн ругал
тебЯ последними словами.
-- Џодрубаев? Ћбо мне? Љричал?
- € размахивал кулаком! € ругалсЯ! € брызгал слюной!
-- Ќе понимаю. ‘лава, ты всегда преувеличиваешь!
-- Ќикаких преувеличений. ѓоворю тебе, он докладывал об ЋктЯбрьской
революции. Ђ как можно при этом забыть о тебе? Џодожди, не перебивай! Ћн
сказал, что нас, то есть их, вольнЯшек, со всех сторон захлестнули
заключенные всЯческие террористы, шпионы, вредители и прочие контрики.
Њногие из этих гадов пробрались на командные посты, в их руках ключевые
позиции на заводе, по существу они ведут производство.
-- Ќо ведь это правда -- мы ведем производство..
- ѓоворю, не перебивай! Ћн сказал, что завод отдан в лапы врагу,
понимаешь? € что мы работали хорошо лишь длЯ вида, чтобы скрыть свое змеиное
нутро. € что эти "мы", террористы-механики, шпионы-химики и
диверсанты-металлурги,-- это - Я, ты, ЌаджарьЯн, ‹ибин, ‹опатинский,
Љирсанов, ‚йтенз, Љалюсский... € что нас надо окружить жестокой
бдительностью и беспощадным недоверием. € что вместо этого многие партийцы
дружат с нами, таскают нам продукты... Ћн вопил на весь зал: "Њы будем гнать
таких людей из партии, отдавать их под суд за свЯзь с заключенными! ЏотерЯ
бдительности -- преступление, пусть все это помнЯт!" Љаково?
-- Љто тебе рассказал?
- ќлектрик ‘орокин. Ћн пришел с собраниЯ расстроенный, достал из
несгораемого шкафа немного спирта -- и деру! "Ѓоюсь оставатьсЯ -- еще
какаЯ-нибудь сволочь донесет Џодрубаеву". ‚от так оно очаровательно
поворачиваетсЯ.
џ молчал.
-- ’ы чего раздышалсЯ как паровоз? Ќе сопи изреки что-нибудь.
-- —то мне сказать? ‚ том, что он помЯнул нас бранью, неожиданного не
вижу. ‚от если бы он объЯвил, что мы достойны сожалениЯ за несправедливую
участь, похвалил за работу -- точно неожиданность!
-- …ще чего захотел!
-- „а, захотел! ‚сегда буду хотеть правды, как бы она ни была
неожиданна.
-- ‘ тобой скучно разговаривать! ’ы желаешь невозможного.
-- Џо-моему, ты желаешь того же, иначе не огорчилсЯ бы от доклада
Џодрубаева.
- ‹адно. ‚сех благ! €ду в зону спать.
-- ‘лава, мы же намеревались попраздновать. “ менЯ спирт, закусь.
-- Ќет настроениЯ. ‘пирту Я уже нахлесталсЯ. Џоцелуй от моего имени
‡иночку, от своего ты никогда не решишьсЯ на такой смелый поступок. Џусть
все теперь пропадет, черта с два Я буду им работать как проклЯтый, слышишь,
‘ережка? —ерта с два! Ѓольше дураков не найдут!
-- ‘лава!..
-- Љ дьЯволу на рога! —тоб сутками не вылезать с печи, при ремонте
неделЯми спать на столе в конторке -- нет уж, хватит! Џод конвоем на аварию,
это пожалуйста, а больше ни шагу, Ясно! Ќе смей, не хочу слушать! џ тебе уже
сказал -- иди в задницу! Џоцелуй ‡иночку! џ пошел.
Ћн бросил трубку. џ сидел перед телефоном подавленный. Ќет, Я не лгал
‘лаве, утешаЯ его, что в докладе не вижу ничего неожиданного. „оклад, о
котором Я мечтал, нельзЯ было прочитать на торжественном собрании, если
только не поЯвилось желаниЯ распроститьсЯ со своей головой. џ не мог
переварить другого. џ не понимал, как такую речь произнес Џодрубаев.
Ћн поЯвилсЯ у нас недавно -- воевал на Љольском полуострове,
демобилизовалсЯ из армии после ранениЯ и надумал потрудитьсЯ где-нибудь на
полюбившемсЯ ему ‘евере. ‘пециальности у него не было никакой, так, семь
классов образованиЯ и парочка краткосрочных курсов. ‚ лагерной системе ЃериЯ
партийнаЯ работа была на задворках, на нее шли с неохотой еще и потому, что
партийные работники получали мизерные оклады в сравнении с хозЯйственниками
и третьеотдельцами. ‚ этом особом мире партийные должности старались
превратить в партийные нагрузки, именно нагрузки -- дополнительнаЯ ноша
сверх основной, нечто, что можно, покрЯхтываЯ, тащить через пень колоду.
Ќужно было ни на что не годитьсЯ как администратор или очень уж крепко
любить эту деЯтельность, чтобы согласитьсЯ у нас на пост освобожденного
партийного работника. Њне казалось, что в Џодрубаеве действуют обе эти
причины. Ћн, конечно, в производстве не разбиралсЯ и командовать людьми не
умел. € он любил свою малоавторитетную в наших местных условиЯх работу! ‚
его речах полузабытое слово "партиЯ" звучало если и не так часто, как
всемогущаЯ формула "‘талин", то, во всЯком случае, довольно весомо. Љое-кто
из тех, кто распорЯжалсЯ нашими жизнЯми, уже начал на него косо поглЯдывать.
Њы, разумеетсЯ, предвидели, что ужитьсЯ в Ќорильске Џодрубаев не сумеет, и
спорили, каков будет его конец -- просто ли перебросЯт на другую должность,
вышибут ли с бесчестьем на "материк", или подберут ключи посерьезней.
Њне он нравилсЯ. Ћн разговаривал со мной как с человеком. Ћн
расспрашивал о моем прошлом, интересовалсЯ, почему Я сижу и есть ли у менЯ
шансы на досрочное освобождение. Ћн не мог не знать, что подобные расспросы
строжайше запрещены, но пренебрегал запретом. Џосле какого-то разговора мы
дружески пожали руки. “ него было хорошее лицо -- открытое, курносое,
большеротое, с умными голубыми глазами. ‹юди с такими лицами веселы и
бесхитростны. € этот человек злобно позорил нас, заключенных, грозил
наказаниЯми тем, кто к нам хорошо относитсЯ! ’аков был факт. ”акт этот
нельзЯ было принЯть, он был слишком отвратителен! „ругой пусть, от другого
бы Я стерпел - но Џодрубаев! ЊенЯ корчило от омерзениЯ, мне хотелось
наждаком содрать с кожи памЯть о нашем недавнем рукопожатии.
"Ћн же мог не называть фамилий! -- горестно размышлЯл Я. - …го
предшественники так и докладывали на торжественных собраниЯх -- глухаЯ фраза
о заключенных, но -- никаких фамилий. Ќет, ему захотелось лизать ноги
начальству, он и лизал, публично лизал, зарабатывал подленький авторитет у
подлецов!"
џ кипел, менЯ мутило и распирало. џ вскочил и, матерЯсь, забегал по
своей крохотной комнатушке. „вижение быстро утомило менЯ. џ спросил себЯ --
чего
ты распсиховалсЯ, дурак? Љрыша тебе на голову свалилась, что ли?
Љакой-то прохвост обругал тебЯ, только всего! Њало тебЯ оклеветали и
поносили? Љ брани не привыкать, возьми себЯ в руки. ќто еще не самое
страшное - брань. ‚ежливые следователи, бесстрастные судьи куда пострашнее
-- они не ругаютсЯ, а ломают
жизнь.
џ прикрикнул на себЯ -- довольно, слышишь, довольно! Ћни хотели
отравить тебе праздник, не дай им этой радости! ‚се можно у тебЯ отнЯть --
личное счастье, свободу, здоровье, даже саму жизнь. Ќо до мыслей, до чувств,
до мироощущениЯ твоего им не дотЯнутьсЯ. Ћни не всевластны, нет! ‘олнце так
же подниметсЯ на небо, те же звезды выйдут вечером на дежурство -- славь
мир, раскинувшийсЯ вокруг тебЯ, он недосЯгаем длЯ жадных лап! ‘лавь праздник
рождениЯ нового века, величайший из праздников твоих -- его у тебЯ не
отнимут! Џовернись к пройдохам спиной, глЯди вперед: горизонт затЯнут
тучами, но над тучами -- Ясное небо! ’ак празднуй же свое небо, забудь хоть
на час о затоптанной сапогами земле!
ќти выспренние мысли успокоили менЯ. џ всегда утешал себЯ абстрактными
рассуждениЯми. Ћни вздымались до таких вершин, где высота превращаетсЯ в
пустоту. —ем они были темней, тем казались мне глубже. „авно доказано, что
каждый сходит с ума по-своему. ‚о всЯком случае, каждый по своему
успокаиваетсЯ.
џ вышел в соседнюю комнату. „ве моих лаборантки, комсомолки ‡ина и ‚алЯ
сидели у стола, тихо беседуЯ. Ћни конечно, слышали, как Я металсЯ по своей
комнатушке, может быть, до них донеслась и брань. џ не стал уточнЯть, давно
ли они тут. ‚алЯ, очевидно, тоже раздумала идти в свое общежитие, где после
торжественного собраниЯ ребЯта устроЯт пьЯнку. ‚троем мы скучать не будем.
Џраздник удастсЯ на славу. - „евчата! -- сказал Я, любуЯсь их милыми
рожицами. ‡ина была порывиста, худа и дерзка на Язык, коротышка ‚алЯ едва ли
произносила больше двух слов в час (самаЯ смирнаЯ среди лаборантов). --
‡акатывайте рукава. ‚от сухаЯ американскаЯ картошка. …сли через полчаса она
не разваритсЯ, как белорусскаЯ бульба или, на худой конец, украинскаЯ и
бараболЯ, то грош вам цена. Ќе ждите тогда, что Я подыщу женихов среди наших
ребЯт.
Ћни со смехом схватили пакет с картошкой. ‡ина носилась из угла в угол,
включила плитку, достала соль и масло. Ќа спираль поставили жестЯную банку
из-под томата, отлично заменЯвшую у нас кастрюлю. ‚ода уже собиралась
закипеть, как дверь на лестницу раскрылась и на пороге поЯвилсЯ Џодрубаев.
…сли бы в нашу комнатушку ворвалсЯ ‡мей ѓорыныч, он произвел бы на моих
девчат меньшее впечатление, чем Џодрубаев. Ћни вскрикнули, побледнели и
окаменели. Ћни глЯдели на него округленными глазами. џ сразу понЯл, что они
осведомлены о его сегоднЯшнем докладе. ‡лой, настороженный, Џодрубаев
медленно приближалсЯ. Џока он шел, Я лихорадочно обдумывал, чем его
поЯвление грозит ‡ине и ‚але. Ћни были вдвоем, следовательно, приписать
интимную свЯзь со мной не удастсЯ. ‡ато в самой страшной -- духовной свЯзи с
заключенным он вполне сумеет их обвинить. Ђ за это обычно выгонЯют из
комсомола и дают "двадцать четыре часа" -- немедленную высылку.
-- ќто еще что за куховарство? -- спросил он лаборанток, переводЯ с
одной на другую недобрые глаза,-- Љто вам разрешил остатьсЯ в нерабочее
времЯ?
‡а девушек поспешил ответить Я:
-- ‚се в порЯдке, гражданин начальник.-- џ не мог назвать его сегоднЯ
обычным обращением ‚асилии ”едотович.-- џ задержал девчат, чтобы они
заполнили рабочие журналы. ‡аписи сделаны, и лаборантки уже собрались
уходить. Ђ картошку варю Я, надо же отметить праздник...
Ћн слушал менЯ с недоверием. Ћн хмуро следил, как девушки торопливо
одеваютсЯ. ‘ам он даже не расстегнул шубы, хотЯ в комнате было жарко -- нас
подогревала через стену обжиговаЯ печь.
-- ‚ другой раз чтоб этого не было,-- сурово сказал он мне и
лаборанткам.-- €дите домой и помните, что здесь производство, а не гулЯнки.
„евушки не ответили. Џервой выбежала ‡ина, за ней поспешила более
медлительнаЯ ‚алЯ. џ запер за ними. Џодрубаев кивнул на другую дверь, через
которую он вошел:
- ќту тоже! Ќадо побеседовать без помех.
џ повернул ключ и во второй двери. ‹ицо Џодрубаева вдруг стало
менЯтьсЯ, злые складки на щеках распрЯмились, глаза подобрели. Џередо мной
стоЯл тот Џодрубаев, которого Я знал до этого днЯ.
’олько теперь он расстегнул свою тЯжелую шубу -- вытащил из одного
кармана бутылку шампанского, из другого завернутый в бумагу пирог. Ѓутылку и
пирог он поставил на стол, а рЯдом положил наполовину использованную рабочую
карточку вольнонаемного -- талоны на сахар и масло. Џосле этого он крепко
потрЯс мою руку обеими руками,
‘ праздником, ‘ергей! Ћт души желаю, чтоб на двадцать восьмом году
революции ты наконец получил свободу. ‘ледующий ЋктЯбрь встретим у менЯ
дома. Њы с женой отоварили по литеру две бутылки шампанского, так что эту
можешь спокойно... Ђ пирог жена испекла длЯ тебЯ, вы незнакомы, но это
ничего, Я ей говорил о тебе -- видишь, тонкий, чтобы незаметно в кармане,.
Ќу, Я пойду, дома заждались, Я ведь полтора часа после заседаниЯ пережидал в
кабинете, пока уберутсЯ. Ќарод всЯкий, сам понимаешь.
- ‚озьмите у менЯ деньги,-- сказал Я, доставаЯ кошелек.
Ћн с укором посмотрел на менЯ.
- ‡ачем ты менЯ обижаешь? џ же от души! †ена тоже передает привет. џ
вас потом познакомлю, она такаЯ сердечнаЯ!.. Ќу извини, Я пошел.
Ћн с осторожной торопливостью спустилсЯ по темной лестнице, а Я
возвратилсЯ в свой кабинетик. Џрежде всего Я выставил на холод бутылку
шампанского, потом вызвал вахту лагерЯ. Џо телефону не видно, заключенный ты
или "вольнЯшка", и мы этим временами пользовались. џ постаралсЯ, чтоб мой
высокий, "неубедительный", как утверждали приЯтели, голос звучал на этот раз
медленно и низко -- охрана, как и большинство людей на земле, уважала басы,
а не тенора.
-- ‘тарший дежурный по вахте старшина ‘еменов слушает,-- отрапортовал в
трубке быстрый голос. ‘разу было понЯтно -- служака, молодой, всеми силами
выставлЯющийсЯ парень.
- Љто, ‘еменов? -- прорычал Я, -- Ђга, ‘еменов! ‡начит так, ‘еменов,
пошлешь немедленно стрелочка в пЯтнадцатый барак и извлеки оттуда сукина
сына Ќикитина, механика плавильного цеха. Ќа ватержакете авариЯ, надо его
сюда. Ќикитина знаешь, ‘еменов?
-- ’ак точно, товарищ начальник!-- отбарабанил старший дежурный.--
Ќикитина знаю. ‘ам пойду длЯ верности. Ђ куда доставить зека Ќикитина?
-- Људа? Њда... надо подумать. џ то ухожу домой, гости ждут. ‚от что,
‘еменов. „оставишь зека Ќикитина в лабораторию теплоконтролЯ и сдай под
расписку начальнику лаборатории. ‡а срочность доставки отвечаешь лично.
џсно?
-- џсно, товарищ начальник! Џростите, товарищ начальник, с кем Я
разговариваю?
-- Ќе ожидал, ‘еменов,-- прохрипел Я утробно.-- Љого-кого, а менЯ ты
должен узнавать по голосу. ”амилию-то Я могу назвать всЯкую -- соображаешь?
-- Џравильно, товарищ начальник! ‘ообразил! Ѓудет исполнено, товарищ
начальник!
џ отсмеЯлсЯ и посмотрел, готова ли картошка. Ћт сухой картошки шли
свежие запахи. Ћна булькала и разваривалась, готовЯсь превратитьсЯ в пюре. џ
присел около плитки на табуретку и, помешиваЯ варево, задумалсЯ. џ размышлЯл
о себе, о ‘лаве, о Џодрубаеве, об убежавших в страхе ‚але и ‡ине, о
незнакомой сердечной женщине, испекшей мне пирог,-- о всем нашем странном
времени. Џередо мной одно за другим возникали лица людей, проносились темные
фигуры -- Я пыталсЯ уловить в их облике смысл эпохи, ее глубоко запрЯтанную,
невидимую с поверхности суть. Ќо эпоха не походила на отдельных людей, даже
миллионы лиц и фигур не исчерпывали ее. Ќадо было разбиратьсЯ не только в
облике и поступках, но и в тайных мыслЯх и чувствах всех этих людей, а Я не
мог разобратьсЯ в самом себе -- где мне поднЯть такую задачу? Џомню, что
некоторое времЯ менЯ занимал вопрос, кто кого больше испугалсЯ, когда
Џодрубаев очутилсЯ лицом к лицу с девушками -- они его или он их? Џотом Я
решил, что больше всех испугалсЯ Я, и покончил на этом бесцельные
размышлениЯ.
Ќа лестнице загрохотали шаги двух человек. ‚ лабораторию ввалилсЯ
покрытый снегом, совершенно ошалевший ‘лава. ‡а ним, не отпускаЯ его дальше
чем на шаг, двигалсЯ невысокий, востроносый стрелок с винтовкой.
- ‚ы будете начальник теплоконтролЯ? - спросил он.
-- џ. ‚ чем дело?
- Џриказано вручить вам под расписку зека Ќикитина по случаю аварии на
плавильной печи.
-- ЏонЯтно. ЏрисЯдьте, пока Я напишу расписку. ‘лава с тревогой схватил
менЯ за руку.
-- ЉакаЯ авариЯ? ѓде? Љессоны прогорели, что ли? џ должен немедленно
бежать на ватержакет...
џ сделал знак глазами, чтоб он больше не смел менЯ расспрашивать. ‘
этой минуты ‘лава был уверен, что случилось несчастье, о котором при
постороннем нельзЯ и упоминать. џ еще подлил масла в огонь, бушевавший у
него в груди.
-- “спокойтесь, Ќикитин! -- сказал Я строго. - ЂвариЯ такого сорта, что
придетсЯ возитьсЯ всю ночь. ђаньше отпустим конвой, а потом займемсЯ ею.
‚аша фамилиЯ, старшина?
-- ‘еменов, -- стрелок с жадностью втЯнул в себЯ запах, струившийсЯ из
консервной банки на плитке.- Џовезло вам -- картошку достали...
-- ‡аключенным всегда везет, разве вы не знали?-- сказал Я, вручаЯ ему
расписку.-- Љак погода на дворе ‘еменов?
-- „ует пурга-матушка! € морозец градусов тридцать. ’еперь мне топать
обратно два километра. †елаю успеха в ликвидации аварии. ‚ такой день авариЯ
-- ой, нехорошо... Ќачальство сердилось по телефону, просто страх!..
-- Њинуточку, старшина! -- џ вынес из своей комнаты бутылку
разбавленного спирта, три стакана и тушенку.-- ‡аправьсЯ на дорогу!
Њы поднЯли стаканы и чокнулись.
-- ‡а здоровье ЋктЯбрЯ! -- сказал стрелок и набросилсЯ на еду.-- —тобы
вам свободу поскорее, ребЯта!
Љогда он ушел, ‘лава, до того старавшийсЯ сохранЯть спокойствие, бешено
сорвалсЯ с места:
-- ‘овесть у тебЯ есть? —то случилось? џ позвоню в плавильный цех.
-- ‚озьми стаканы и спирт и перенеси их в мою комнату, -- ответил Я. --
ќто единственное, что от тебЯ требуетсЯ. Ћстальное Я сделаю сам.
-- Ќе шути! џ чуть с ума не сошел, пока добирались. •отел прЯмо в цех,
стрелочек заупрЯмилсЯ -- нет, только к тебе. Џойми же, менЯ с нар поднЯли, Я
ничего не знаю! ’ак есть авариЯ или нет на ватержакете? Ѓолван, чего ты
молчишь?
џ сел у стола и важно вытЯнул ноги.
-- Ќе вижу почтениЯ, ‘лава. Ќе забывай, что Я написал на тебЯ расписку
-- до утреннего развода ты у менЯ в руках. Љороче, болван отставлЯетсЯ. ‘
ватержакетом ничего не произошло. Ђ теперь открой форточку и достань бутылку
шампанского!

"ЌЋѓ€" „‹џ Ѓ…‘ЉЋЌ‚Ћ‰ЌЋѓЋ •Ћ†„…Ќ€џ

‚ 1943 году в Ќорильский комбинат прилетел новый главный инженер --
‚иктор Ѓорисович евченко. Ђ так как в это времЯ начальник комбината
Ђлександр Ђлексеевич Џанюков находилсЯ, по случаю болезни, в длительном
отпуске на "материке", то евченко сразу уселсЯ в оба верховных комбинатских
кресла -- начальника и главного инженера.
ЏоЯвление нового руководителЯ было ознаменовано собранием в „€’ђе --
доме инженерно-технических работников -- местных начальников всех рангов и
калибров. Ќа этом собрании евченко произнес свою тронную речь. Ћ том, как
происходила встреча главного начальника с подчиненным ему начальством, нам с
воодушевлением поведал главный энергетик Ѓольшого металлургического завода
-- ЃЊ‡ -- ‘ергей џковлевич ‘орокин, присутствовавший на собрании.
-- ђебЯта, он невысок, полный, лысый и вообще -- полковник,--
рассказывал ‘орокин в своем кабинете группке самых близких своих зеков --
мне, ‚асилию ‹опатинскому, Њстиславу Ќикитину, Џавлу Љирсанову. -- Ђ шинель
у него, ребЯта, Я посмотрел, обтрепаннаЯ, не то с чужого плеча, не то от
рождениЯ второго срока. € пуговица одна повисла, нитка длиннаЯ, не сегоднЯ
завтра оборветсЯ. …ще не видал таких несолидных полковников. Ќашим орлам из
третьего отдела, ну, ЏлемЯнникову или „вину из “ђ— лагерЯ, не говорю о
начальнике лагерЯ ‚олохове, он ни в подметки... Ђ что говорил! —то говорил!
-- •а, полковник! -- легкомысленно высказалсЯ Љирсанов. -- € генералов
видали на этой должности Џанюков -- генерал-майор, наш бывший Ђвраамий
‡авенЯгин генерал-лейтенант был, теперь, наверное генерал-полковник. Џростым
полковникам Ќорильский комбинат не под силу.
-- Ђ что он все-таки говорил?-- поинтересовалсЯ Ќикитин.
-- ‚от Я и говорю -- что говорил! Ќепостижимо, одно слово. ’олько вот
что, ребЯта, вы у менЯ контрики... ’ак чтоб на сторону -- ни звука. ‹ишь длЯ
внут-реннего употреблениЯ.
„лЯ внутреннего употреблениЯ у нас был спирт который, кстати, длЯ моей
лаборатории в количестве от трех до пЯти килограммов в месЯц -- как когда --
визировал тот же ‘орокин. Ќо мы, разумеетсЯ, дали слово быть немее могил.
-- Ћн бывал у ‹аврентиЯ Џавловича ЃериЯ,-- продолжал ‘орокин
выбалтывать служебные тайны своим приближенным зекам. -- ‚стреч с
‡авенЯгиным -- бессчетно! € пообещал товарищу ‘талину, что увеличит в этом
году выдачу никелЯ на двадцать процентов. ‚ момент, мол, когда погнали
немцев от ‘талинграда, истинное преступление, если металлурги сорвут
производство танковой брони, а без никелЯ какаЯ же бронЯ? ‚от такаЯ была
речь, ребЯта.
-- Љрепенько,-- неопределенно высказалсЯ осторожный ‹опатинский, по
профессии бухгалтер, а не металлург, но разбиравшийсЯ в производстве никелЯ
глубже иных молодых специалистов.
-- ‚нушительно! -- поддержал Љирсанов, старший мастер электропечей. --
ќлектропечи справЯтсЯ, если не подведут ватержакеты.
-- Ћ чем и говорю! -- ‘орокин наконец спохватилсЯ, что пора придавать
почти товарищеской беседе видимость делового обсуждениЯ.-- ‚се упираетсЯ в
ватержакеты. Њстислав €ванович, вытЯнет плавильный цех увеличение на
двадцать процентов? ”илатов сказал, что вытЯнет, он металлург хороший...
-- ‚здор!-- отрезал Ќикитин, старший механик плавильного цеха. Ћн знал
свои ватержакеты гораздо лучше, чем самого себЯ. Ћт плавильных агрегатов он
никогда не ожидал ничего непредвиденного, а как сам поступит в следующую
минуту, не был способен предугадать.
-- ‚ каком смысле -- вздор?
-- ‚ самом обыкновенном. —епуха! -- Ќикитин обычно не затруднЯл себЯ
техническим обоснованием своих производственных решений. ‡ато и не ошибалсЯ
в них. Ћн изрекал, а не доказывал, но изрекал точно.
-- Ђ вы как думаете?-- обратилсЯ ко мне ‘орокин.
-- ‘огласен со ‘лавой. ‚атержакеты работают на пределе. —тобы выплавить
большие руды, нужно вдувать в печи больше воздуха, а откуда его взЯть?
-- “чтено!-- быстро сказал ‘орокин,-- Ќа самолетах везут новую
воздуходувку. евченко и об этом говорил. Ћна даст прибавку воздуха даже на
тридцать, а не на двадцать процентов. Ћн все предусмотрел.
-- Ќичего полковник не предусмотрел, ‘ергей џковлевич! Ќа ватержакеты
воинские приказы не действуют. ‘корость воздуха в трубе около пЯтидесЯти
метров в секунду. € в черную пургу такого урагана не бывает. €
соответственно -- жуткое сопротивление в трубах, а оно пропорционально
квадрату скорости, вы сами это знаете. Џоставите новую воздуходувку,
увеличите расход энергии, но добавки воздуха не получите -- все съест
увеличившеесЯ сопротивление в воздухопроводах. ЌоваЯ воздуходувка будет
забивать старые, а не усиливать их.
-- Џоложеньице! -- бормотал огорченный ‘орокин. -- ‡автра евченко
созывает совещание металлургов и электриков. “величение электроэнергии мы
ему пообещаем, а подачу воздуха? ‚оздуходувнаЯ станциЯ числитсЯ за мной. —то
Я ему скажу?
-- Ђ вот так и скажи, как объЯснЯет ‘ергей,-- немедленно откликнулсЯ
Ќикитин.-- ’ак, мол, и так, полковник, рискованное дали обещание. Ћдобрить
вашу опрометчивость не могу, ничего не выйдет с увеличением никелЯ.
Џлавильные агрегаты покорны инженерным расчетам, а не воинским приказам --
точные у ‘ергеЯ слова, их и повтори вслух.
-- Ќу, ты!-- окрысилсЯ ‘орокин.-- —тобы такое при всех! ‚ вашу отпетую
компанию не собираюсь!
Ќикитин ухмылЯлсЯ, мы были спокойны. Њы знали, что ‘орокин к дельным
работникам, вольные они или заключенные, относитсЯ одинаково хорошо, а в
интимных разговорах иногда удивлЯлсЯ, почему нас посадили, а он уцелел, а
ведь могли и его, раба божьего, за то же "без никакой вины" посадить. Ћн
почти с отчаЯнием закончил:
-- Ќаговорили! Ћдна надежда -- не спросит менЯ полковник. „а Я и не
металлург, а энергетик. Џусть за никель отвечают Ѓелов с ”илатовым.
‚есь вечер мы в бараке перетрепывали планы нового начальника. €
удивлЯлись, как бесцеремонно обманывают самого ‘талина нереальными
обещаниЯми. € все согласились, что если бы евченко был из гражданских, то
его за беспардонное вранье правительству вскорости бы посадили, но он
полковник ЌЉ‚„, а ЌЉ‚„ самое дорогое ‘талину учреждение вывернетсЯ.
Ђ в середине следующего днЯ ко мне прибежал курьер и срочно вызвал к
начальнику ЃЊ‡ Ѓелову.
Ђлександр ђоманович Ѓелов сердито прохаживалсЯ по кабинету. € так
посмотрел, что Я сразу сообразил: случилось что-то очень уж плохое.
Ќачальник ЃЊ‡ никогда не позволЯл себе грубости с заключенными. Ќо тон,
каким он заговорил, свидетельствовал, что он еле удерживаетсЯ от ругани.
-- „а вы с ума сошли!-- так начал он.-- Љто вас тЯнул за Язык? ‚ вашем
положении молчание не золото, а жизненнаЯ необходимость. € кому высказали
свои сомнениЯ? ‘орокин же не понимает, когда и что принЯто говорить. Ћн
сегоднЯ брЯкнул: "Ќичего не выйдет с прибавкой воздуха, так считает наш
начальник теплоконтролЯ". евченко накинулсЯ на ‘орокина, потом и мне
досталось. "‚редителю, диверсанту, шпиону верите, а мне нет! Љто у вас
заправлЯет технологией, кого подпускаете к техническому руководству?" ‚от
такие формулировочки! Ђ за формулировочками -- выводы. ‚ы не дурак, должны
понимать, что наделали.
-- —то Я говорил ‘орокину -- правда, Ђлександр ђоманович,-- попробовал
Я защититьсЯ.
Ѓелов раздраженно махнул рукой:
-- Џравда или неправда -- это не имеет значениЯ сейчас. €дет война,
правительству даны ответственные обещаниЯ, их надо выполнЯть, а не
оспаривать. ‚ечно попадаете в глупейшие истории! ‚едь предупреждал после
недавней драки с вольнонаемным, что защищать больше не буду. ’еперь вас
обвинЯт во вражеской агитации, в попытке опорочить правительственное
задание. ќто не кулачнаЯ схватка, от таких обвинений не оправдатьсЯ!
џ молчал, морально убитый. Ћбвинение в драке с "вольнЯшкой" было
неотвергаемо. ‘обственно, драки не было, была защита от грабежа. ‹аборатории
теплоконтролЯ выделили несколько американских нержавеющих трубок. Ћни были
такие длинные, что в наших комнатах не помещались. Њы поставили их встоЯк на
лестнице. ’ам они и находились с неделю, потом ко мне ворвалсЯ мой мастер,
недавно попавший в окружение на войне и награжденный после вызволениЯ из
него десЯтилетним сроком, и закричал, что нас грабЯт. Њастер был парень
дюжий, мог легко справитьсЯ с двоими, но предпочел -- еще не освоилсЯ с
лагерными обычаЯми -- не защищать кулаками свое добро. џ выбежал на
лестницу. „ело было серьезное. Ќа большом ватержакете перегрузили руды, не
хватило кокса и воздуха, печь начала остывать-- грозило "закозление". Ћт
"козла" обычно избавлЯлись тем, что вдували водопроводными трубами кислород
из баллонов в недра печи через нижнюю летку. ’рубки сгорали, одна сменЯлась
другой, но температура возрастала и образовавшийсЯ было "козел"
расплавлЯлсЯ. Ќа этот раз в плавильном цехе побоЯлись, что не хватит
наличных труб, и послали рабочих на розыски новых. Љто-то вспомнил, что в
теплоконтроле имеетсЯ партиЯ труб высшего качества. „воих рабочих немедленно
отрЯдили за ними. Љогда Я выскочил на лестницу, трубы уже тащили вниз. џ
ринулсЯ выручать свое имущество. Ћдин из похитителей убежал, другой, не
выпускаЯ добычу из рук, орал, что без труб не вернетсЯ, авариЯ на печи
нешуточнаЯ. Ќо позициЯ длЯ борьбы у него была незавиднаЯ, он стоЯл на
лестнице внизу, Я -- наверху. џ использовал свои тактические преимущества --
трубы вырвал, ударив его концом одной из них. Ћн покатилсЯ вниз и, матерЯсь,
удалилсЯ.
Ђ к вечеру менЯ вызвали к Ѓелову. “ него сидел забинтованный рабочий.
Ќа столе лежала справка из санчасти, что у потерпевшего следы избиениЯ
железным предметом. Ћдновременно выЯснилось два важных фактора -- авариЯ на
ватержакете ликвидирована и без моих труб, а похититель их вольнонаемный
рабочий подал заЯвление, что подвергсЯ зверскому нападению со стороны
заключенного, когда принимал срочные меры к ликвидации аварии.
Ђлександр ђоманович молча выслушал мое объЯснение, потом обратилсЯ к
рабочему:
-- ‘ними повЯзки и покажи, как избили.
’от поспешно распеленал лицо. Ћдна щека превратилась в сплошной не то
синЯк, не то "багрЯк", глаз над "багрЯком" внушительно заплыл. Ѓелов
набросилсЯ на менЯ:
-- Ѓезобразие -- по одной щеке били! ‚ следующий раз, когда будут
грабить импортное оборудование бейте по всему лицу. Ќеплохо и руки
покалечить.
Ђ ошеломленному рабочему приказал:-- Ђрестовывать за грабеж не буду, а
попадешьсЯ еще раз, сниму броню -- и на фронт!
Љогда рабочий ушел, Ѓелов рассмеЯлсЯ:
-- Ќа этот раз дешево отделались! Ќо могло быть и хуже, если бы аварию
сразу не преодолели. Ћперуполномоченный ‡еленский уже звонил -- не подходит
ли случай под террористический акт заключенного против вольного или хотЯ бы
под саботаж ликвидации аварии? џ ответил, что подходит лишь под попытку
вредительского использованиЯ ценнейшего оборудованиЯ и защиту от такого
вредительства. Ћн вас не терпит, ‡еленский. Ѓудьте осторожны. ‚ другой раз
совершите глупость, могу и не суметь защитить.
‚от об этом случае и напоминал Ѓелов. Ћн продолжал:
-- џ сказал ‚иктору Ѓорисовичу, что вы неплохой работник, на заводе в
преступлениЯх не замечены. Ќо евченко и слушать не захотел, так вы его
рассердили. ‚ четыре часа он вызовет вас к телефону длЯ объЯснений. Ѓудете
говорить по моему аппарату. џ буду здесь же, но менЯ не будет. ‚ключу
селектор и послушаю ваш разговор, ни словом не намекайте, что Я поблизости.
Џока подождите в приемной, без пЯти минут четыре входите. ‘екретарю скажите,
чтобы никого к нам не пускала.
„аже перед судом в ‹ефортовской тюрьме в апреле 1937 года Я так не
нервничал, как перед разговором с евченко. ’огда, шесть лет назад, Я еще
наивно верил в правосудие. есть лет тюрьмы и лагерЯ вытравили из менЯ
"гнило-либеральные" иллюзии объективности любых судилищ. ‚ероЯтно, Я был
очень бледен - Ѓелов посмотрел на менЯ с сочувствием, показал на стул,
придвинул ко мне телефон, а сам откинулсЯ на спинку своего кресла.
ђовно в четыре из селектора вынессЯ густой директивный басок:
- Ѓольшой металлургический, мне нужен начальник теплоконтролЯ.
џ поспешно ответил в трубку:
-- ‘лушаю вас, гражданин начальник комбината.
€ сейчас же началсЯ разнос. евченко не говорил, а орал:
-- ‘лушаете? ќто Я хочу услышать, с каким умыслом вы распространЯете
вздор о печах! ’акую чепуху, такую ерунду, такую нелепость! Њы мобилизуем
трудовой коллектив на помощь фронту, а вы вредными слушками всех
дезорганизуете. € находЯтсЯ пустомели, что верЯт вашим преступным выдумкам!
Ћтвечайте -- с какой целью ведете подозрительную агитацию?
џ молчал. Њного лет прошло с того днЯ, но и сегоднЯ с жуткой
отчетливостью помню свое тогдашнее состоЯние. ЊенЯ заполонило отчаЯние --
это самое точное слово. џ понЯл, что оправданиЯ бесцельны -- полковник
госбезопасности, возведенный в главные инженеры комбината цветной
металлургии, не захочет слушать ни объЯснений, ни оправданий. џ не
сомневалсЯ, что где-то неподалеку старший лейтенант той же госбезопасности
‡еленский жадно прислушиваетсЯ по своему селектору к нашему разговору и с
привычной легкостью переводит ругательства евченко в пункты всеохватной
58-й статьи “головного кодекса ђ‘”‘ђ. џ был обречен. џ молчал.
‚ голосе евченко раздражение смешалось с гневом:
-- —то там у вас -- телефон сломалсЯ? Џочему молчите? …ще раз спрашиваю
-- почему не отвечаете?
‘ тем же ощущением обреченности Я ринулсЯ в ответ как в пучину -- вниз
головой.
- џ не отвечаю, гражданин начальник комбината, потому что не понЯл
ваших слов.
-- ђусского Языка не знаете?
-- ђусский Язык знаю, но термины, которые вы употреблЯете, мне
незнакомы. ‚ технике их не используют.
- Љакие незнакомые термины Я употребил? Ќазывайте!
-- „а почти все, что вы сказали, гражданин начальник комбината. ‚здор,
чепуха, ерунда, преступный умысел, подозрительнаЯ агитациЯ, пустомели... Ќи
в одном учебнике металлургических процессов Я не встречал таких названий. џ
ведь думал, что вы будете менЯ расспрашивать о техническом состоЯнии
воздухопроводов...
Ќа несколько секунд замолчал и евченко. џ бросил взглЯд на Ѓелова. Ћн
наслаждалсЯ разговором. …го так восхитил мой отпор, что он уже почти
примирилсЯ с моим неизбежным арестом. џ понимал его. Ќа заводе Я был все же
нужен, и ему не хотелось терЯть толкового работника. „ерзкий разговор делал
невозможным сохранение менЯ в лаборатории. Ќо что Я напоследок хоть "плюну в
кастрюлю с борщом", смЯгчало длЯ него неизбежные оргвыводы.
Ќо разговор вдруг принЯл неожиданный и длЯ менЯ, и длЯ Ѓелова поворот.
‚ голосе евченко теперь слышались не раздражение и гнев, а насмешка. Ћн
собиралсЯ - во всеуслышание селектора -- поиздеватьсЯ надо мной.
-- •отите поговорить о технике, а не о преступных помыслах? •орошо,
пусть техника. Ћтвечайте сразу -- без подготовки и без подсказки. ’ам у вас,
наверно, кто-нибудь рЯдом сидит, так пусть он помалкивает. —ем измерЯете
скорость воздуха?
-- Џриборами Џито и ЏрантлЯ,-- ответил Я быстро.
-- Ћткуда получили Џито и ЏрантлЯ?
-- ‘ам изготовил.
-- Џо какому методу делали измерениЯ и расчеты?
-- Џо методике германского общества инженеров.
- Џриведение к нормальным условиЯм было?
-- Џересчитали на нуль градусов и давление в одну атмосферу.
-- €змерительный аппарат? Љак его очищаете? ђабочаЯ жидкость?
-- Њикроманометр ЉрелЯ. Ћчищали кислотой с хромпиком, рабочаЯ жидкость
спирт-ректификат. ђазброс показаний могли подкорректировать методом
наименьших квадратов, но не было нужды, разбросы несущественны.
- € получили пЯтьдесЯт метров длЯ скорости воздуха?
- ’ак точно, гражданин начальник комбината. ЏЯтьдесЯт метров в секунду.
-- —удовищно! ЌевероЯтно и недопустимо! ’ермины нетехнические, но
иногда ругань -- самаЯ правильнаЯ терминологиЯ. ’еперь слушайте менЯ
внимательно. Ќемедленно повторите измерениЯ скорости воздуха в десЯти точках
воздуховодов. Џродолжительность измерений -- шесть часов при нормальном
режиме плавильных печей, показаниЯ снимаютсЯ через каждые десЯть минут.
„анные наносите таблицей на ватман с чертежом воздуховодов и мест замеров,
пересчитываете на нормальные условиЯ и лично доставлЯете мне в десЯть утра в
“правление комбината. ‡адание Ясно?
- ‡адание Ясно, но полностью выполнить не смогу.
- —то сможете и чего не сможете?
- €змерениЯ и пересчеты сделаю, на ватман схему воздухопроводов нанесу.
Ќо лично доставить не смогу. “ менЯ нет "ног".
‚первые в голосе евченко послышалось удивление:
- ‚ы калека? Њне об этом не говорили.
- ’олько в косвенном смысле, гражданин начальник комбината. џ
подконвойный. Џропуска длЯ выхода с промплощадки в город не имею.
- •орошо. ‚ половине десЯтого к вам придет курьер и заберет материалы.
€ передаст вам длЯ прочтениЯ мою книжку по контролю металлургических
процессов. Њою в смысле написанную мной самим. „овожу до вашего сведениЯ,
что моЯ инженернаЯ специальность технологические режимы в металлургии.
“ченаЯ степень кандидат технических наук. „умаю, с инженером евченко вам
будет легче использовать свои любимые технические термины, чем с полковником
евченко. „ействуйте.
‘електор замолк ‹ицо Ѓелова сиЯло. џ медленно отходил от трудного
разговора.
- Љак вы его! Ќет, как вы его! - в восторге твердил Ѓелов.-- € не
ожидал от вас такой смелости, и евченко не ожидал. Ћн ведь пригрозил, что
арестует вас за подрыв правительственных заданий. џ вам этого не сказал,
чтобы сразу не ударились в панику. ’еперь он вам плохого не сделает, ведь
многие включили селектор и слушали, как вы его отчитывали. Ќет, как вы его
поставили на место!
-- Ђлександр ђоманович,-- сказал Я с упреком,-- почему вы не сообщили,
что он специалист по контролю металлургических процессов? ‘овсем ведь иной
разговор мог получитьсЯ.
-- ‘ам не знал, что он пишет книги. € никто не знал. Ћн впервые это
высказал. Ђ насчет разговора не беспокойтесь. ђазговор -- лучше и не
пожелать! ’еперь менЯ и другие поддержат, если понадобитсЯ вас защищать.
‚ эту ночь из моей лаборатории никто не ушел. ‚се лаборанты -- в
основном вольнонаемные девчонки и пареньки из сибирских городков и сел --
остались, не спрашиваЯ времени. ‚се понимали, что разразилсЯ аврал, надо
каждому постаратьсЯ. “ менЯ были свои правила, приводившие в Ярость
нормировщиков и кадровиков, если узнавали о них,-- но кадровики не узнавали,
среди трудЯг лаборатории доносчики не уживались. ‘уть правил была проста:
работать, когда работа, и не притворЯтьсЯ работающим, когда работы нет. ќто
означало, что в дни авралов "вкалывают до опупениЯ", а в незагруженные дни
можно и прогулЯтьсЯ в тундру за Ягодами, и возвратитьсЯ раньше смены в
общежитие длЯ вольных -- или лагерь длЯ зеков -- лишь не попадаЯсь на глаза
административным "придуркам": пойманных на прогулах строго наказывали. Њой
тогдашний помощник -- и сердечный друг на всю нашу остальную жизнь -- ”едор
‚итенз показывал в эту ночь, что способен не только неутомимо ходить вдоль
воздуховодов, но и бодро бегать по ним,-- а трубы из воздуходувной станции в
плавильный цех поднимались в иных местах над землей на высоту двухэтажного
дома. Ћ мастере Њише ‚ексмане и говорить не приходилось. Џодвижный и почти
такой же худой, как и Я тогда, он по любому воздуховоду мчалсЯ, не уступаЯ
мне ни метра форы. Ђ когда основные измерениЯ выполнили и лаборанты
разошлись, мы с ”едей завершили задание евченко: Я рассчитывал, у менЯ это
получалось быстрей, он чертил, чертежник он был ровно на два порЯдка выше
менЯ. ‚сю ночь до утра менЯ грызли сомнениЯ: может, раньше Я ошибалсЯ и
воздух мчитсЯ по трубам вовсе не с возвещенной ураганной скоростью. “тром Я
успокоилсЯ, ошибки не было. Ђнализ измерений показывал, что скорость воздуха
именно такаЯ, какую Я назвал ‘орокину: 51 метр в секунду.
‚ предписанный час в лабораторию ЯвилсЯ посланец евченко, вручил мне
небольшую брошюру, забрал чертежи и вычислениЯ и предупредил: в двенадцать
часов Я должен ждать телефонного вызова в кабинете Ѓелова. џ показал Ѓелову
результаты ночных наблюдений и сел в приемной читать книжку евченко. Њной
запоздало овладевало смущение. џ потребовал от евченко технического
разговора, Я думал хоть немного защититьсЯ от опасных политических обвинений
Языком техники. Ќо евченко знал технический Язык гораздо лучше менЯ.
Џроработав на производстве несколько лет, Я был в металлургии не так
начитан, как наслышан и "навиден", а он инженерно в ней разбиралсЯ. €
посадить менЯ в лужу на этой, глубоко ему ведомой почве металлургических
закономерностей он мог куда проще и основательней, чем гневаЯсь и ругаЯсь.
’ак это мне увиделось, когда Я перелистывал в уголке приемной книжку
"Љонтроль металлургических процессов".
џ уже подходил к правде, но это была еще не полнаЯ правда.
-- ‘рочно к Ђлександру ђомановичу,-- сказала секретарша Ѓелова.
Ѓелов разговаривал по телефону с евченко. Џо довольному лицу главного
металлурга Я понЯл, что нового разноса не будет.
-- „а, конечно, так Я и говорил вам, ‚иктор Ѓорисович.-- Ѓелов глазами
показал мне на стул.-- Ћн уже здесь. Џередаю трубку.
‚ трубке загудел голос евченко:
-- ‚аш отчет -- передо мной. Ћтношение к нему двойственное. ‘ одной
стороны -- отлично, с другой -- безобразие! ‘ловечки нетехнические, но
других подобрать не могу.
џ осторожно поинтересовалсЯ:
-- —то именно отлично, а что -- безобразие, гражданин начальник
комбината?
- Ћтлична проделаннаЯ вами работа. Ђ безобразие -- все, что эта работа
показывает. ‚ моей книжке вы можете прочесть, что скорость вдуваемого в печи
воздуха не должна превышать четырнадцати-пЯтнадцати метров в секунду, а у
вас она свыше пЯтидесЯти. € оспорить не могу, ваши расчеты сам проверил. ‚
этих условиЯх монтаж новой воздуходувки эффекта не даст. ‚се съест возросшее
сопротивление в трубах, то самое, что вы объЯснили ‘орокину и за что Я
собиралсЯ вас наказать. Ќо не радуйтесь, что наказаниЯ избежали. ‚сех нас
теперь надо карать за техническую безалаберность. ‚ы получите новое задание.
-- ѓотов, гражданин начальник...
-- ‚иктор Ѓорисович.
-- ѓотов, ‚иктор Ѓорисович.
-- Љ вам сегоднЯ придут проектировщики-металлурги. џ приказал выделить
длЯ них специальный конвой на промплощадку. Џокажите им результаты
измерений, ответьте на вопросы. Џусть пораскинут мозгами, кто и как допустил
до нынешнего нетерпимого состоЯниЯ. Ђ завтра в десЯть утра Явитесь на Њалый
металлургический завод. џ буду у начальника ЊЊ‡ ЂлексеЯ Ѓорисовича ‹огинова.
‚ы ‹огинова знаете?
-- Ќемного. Ќалаживал на ЊЊ‡ теплоконтроль, газовый анализ.
-- “ менЯ все. “ вас?
-- “ менЯ -- ничего, ‚иктор Ѓорисович,-- сказал Я и положил
замолкнувшую трубку.
-- ЏоздравлЯю! -- сказал радостно Ѓелов, -- „о этой минуты тревога все
же была. ЌоваЯ метла чисто метет, а эта -- ‚иктор Ѓорисович -- не метет, а
сметает. ‘троителЯм уже влетело по шее. ѓорнЯкам, особенно рударЯм, грозил
понижениЯми в должности, даже арестами. Ћсобенно коксохимикам попало. Љокс у
них ведь какой: во-первых, дерьмо, во-вторых -- мало. Љ металлургам евченко
пока помЯгче. ’еперь торопитесь к себе, проектировщиков уже доставили на
промплощадку.
‚ лаборатории прохаживались два металлурга из проектной конторы: полный
неторопливый Ѓунич (не помню ни имени, ни отчества) и худощавый, очень
подвижный Ђлександр ѓригорьевич ѓамазин. ѓамазин тыкал рукой в самописцы,
автоматические датчики, изодромные регулЯторы, Ѓунич обводил уставленные
приборами стены равнодушными выпуклыми глазами.
-- “строилсЯ! -- похвалил ѓамазин. -- “дельный кнЯзь, не меньше.
-- Ќемного есть,-- скромно согласилсЯ Я,-- ‘ чем пожаловали, боЯре?
-- Ќет, это вы говорите, что за катастрофа грЯнула? -- потребовал
Ѓунич.-- ‘колько лет получали благодарности за проект ЃЊ‡. ‚друг --
трах-бах, ох, ах -- недоработка, ошибка, провал! € обвинЯют, что злые пары
из вашей кухни.
-- Ќе всЯкому обвинению верь! -- туманно высказалсЯ Я.
-- “ менЯ принцип: никаким обвинениЯм не верю. Ќет ничего проще и
лживее обвинений,-- сказал ѓамазин.-- €так, все тот же вопрос -- что? €
доказательства этого "что"! Ќа меньшее не соглашусь.
џ провел их в свою комнатку и показал ночные измерениЯ. ѓамазин
присвистнул. Ћн соображал легко, был скор и смел в своих решениЯх --
инженерных, естественно. ‚ доарестантской жизни он трудилсЯ на ‚олховском
алюминиевом заводе, участвовал в проектировании и освоении ‡апорожского
алюминиевого, а в Ќорильске переквалифицировалсЯ из алюминщика в никелыцика
-- и уже считалсЯ специалистом по никелю. Њне он нравилсЯ и как человек.
‘пустЯ двадцать лет, трудЯсь над фантастическим романом "‹юди как боги", Я
вспомнил ѓамазина и назвал главного героЯ ќли ѓамазиным: в фамилии слышалось
что-то нездешнее.
-- ‚се Ясно, кнЯже! -- воскликнул ѓамазин. -- Љакой у вас диаметр
воздуховодов? естьсот миллиметров? •а, чуть пошире канализационной трубы? Ђ
дуете на три ватержакета? Ќе вижу пока ничего ненормального. Ќи один закон
техники не опровергнут. ‡агадок нет. ‚опрос исчерпан.
-- ’олько ставитсЯ, а не исчерпан,-- возразил Я.-- € загадка есть:
почему вообще создалась такаЯ ненормальность? ‚ книжке евченко, вот в этой,
он мне сегоднЯ прислал, сказано, что выше пЯтнадцати метров в секунду
скорости воздуха не должны подниматьсЯ. Љак же возникло подобное нарушение
технологии?
-- Ђ на это пусть отвечает главный проектировщик ЃЊ‡. Ѓунич, давай!
"—то", нам теперь Ясно. Ћтвечай, почему поЯвилось это "что"!
Ѓунич размышлЯл. Ћн всегда казалсЯ погруженным в размышлениЯ -- даже
когда ни о чем не думал. Ћн медленно переводил очень темные, очень выпуклые,
очень близорукие глаза с одного на другого. “ него неслышно шевелились губы.
евеление губ всегда предшествовало движению Языка. Џотом он заговорил.
- Љто тут произносил странный термин "загадка"? Ќикаких загадок не было
и нет. ‚се Ясно, как свежеиспеченный блин на вычищенной сковороде. „а, он
проектировал в последний довоенный год ЃЊ‡. € хорошо спроектировал - в
Њоскве одобрили. ‚ проекте ненормальностей не было. …динственнаЯ
ненормальность случилась уже после утверждениЯ проекта. Џроект полностью не
осуществили, вот и всЯ разгадка. Љак мыслилась переработка руды в проекте?
ЋтражательнаЯ печь плавит руду на штейн, из штейна в конвертерах выжигаетсЯ
железо, а в ватер-жакетах очищенный от железа файнштейн разделЯетсЯ на
никель и медь, ЉлассическаЯ технологиЯ, идеальнаЯ цепочка. Ђ где эта цепочка
реально? Ќет отражательной печи, ее заменили большим ватержакетом. € в нем
теперь не разделительнаЯ, а руднаЯ плавка,
-- ЏобойсЯ бога, Ѓунич! -- закричал ѓамазин.-- ‚прочем, ты уже в трех
поколениЯх неверующий, ты с богом не посчитаешьсЯ. Ќо ты же сам согласилсЯ
на изменение проекта. —то не построили отражательной печи -- твоЯ
инициатива.
-- ЊоЯ, но почему? ‚ыЯснили, что руда плавитсЯ легче, чем предполагали,
и можно обойтись без отражательной печи. Ћгромное преимущество перед
проектом! Ќо и отклонение от нормы. €бо если запроектировали хорошо, а
получилось лучше, то это тоже ненормальность. ђадостнаЯ, но ненормальность!
Ђ заменив дорогую отражательную печь уже построенным ватержакетом, позабыли,
что на разделительную плавку требуетсЯ меньше воздуха и что воздуходувки
рассчитаны именно на нее. Ђ тут -- война! Ќе до переделок воздухопроводов,
давай скорее никель! „о поры ненормальности не замечали: воздуху хватало.
ѓамазин радостно хлопнул рукой по столу.
-- Љороче, головокружение от успехов! Ђ после головокружениЯ --
головнаЯ боль: надо ликвидировать искажение достижений. Ѓунич, ходом к
Ѓелову!
Ѓелов, порадовавшись успешному выЯснению загадки, вынул из сейфа две
пачки махорки -- еще довоенной из Љременчуга -- и вручил их проектировщикам.
Ћба, хотЯ и не курЯщие, с благодарностью принЯли роскошный дар -- даже
сибирскаЯ "махра" ходила золотой лагерной валютой, о кременчугской и
говорить не приходилось: “краина второй год лежала под немецкой пЯтой, об
украинской махорке вспоминали со вздохом.
“тром следующего днЯ Я направилсЯ на Њалый завод. Ћт ЃЊ‡ до ЊЊ‡ было с
полкилометра, но дорога тЯнулась неровнаЯ, петлЯла меж валунами,
проваливалась в рытвины, вспучивалась колдобинами. Ѓыл и другой путь -- по
трубопроводам. ’рубы опускались местами до самой земли, местами вздымались
над долинками и провалами. “кутанные в асбоцементные плиты, стЯнутые
стальными обручами, они были много удобней земных дорог-- длЯ крепких ног,
естественно. џ по этим трубопроводам и шествовал, и бегал, только в пургу
побаивалсЯ -- при сильном ветре иных и на земле сносило, а на трубе никому
не устоЯть. ‚ то утро погода была отличнаЯ, на высоте бежалось хорошо € Я
бежал с воодушевлением.
‚ обширном кабинете начальника ЊЊ‡ в 1939 году Я имел свой стол. џ
тогда занималсЯ исследовательскими балансовыми плавками, результаты которых
Ѓунич и положил в фундамент проекта ЃЊ‡. € вошел в этот хорошо знакомый
кабинет с чувством, что посещаю родную квартиру.
Ќо не было ни моего маленького стола у правой стены, ни левого большого
стола главного металлурга комбината, тогда им был ”едор Ђркадьевич •арин.
ЋсталсЯ лишь стол бывшего начальника ЊЊ‡ ђомашова. €х давно уже не было в
Ќорильске, обоих еще перед войной арестовали за что-то реально случившеесЯ
или нехитро придуманное -- оба, наверно, бедовали в каком-нибудь из лагерей.
Ђ за столом сидели, один рЯдом с другим, один удивительно похожий на
другого, два плотных лысых человека -- и лишь приглЯдевшись, можно было
разобратьсЯ, что один помоложе и покрасивей другого. Џомоложе и покрасивей
был ‹огинов. ‚торым был евченко.
-- ‘адитесь! -- приказал евченко, показываЯ рукой на стул, и обратилсЯ
к ‹огинову: -- •очу тебЯ познакомить, Ђлексей Ѓорисович, с начальником
тепло-контролЯ на ЃЊ‡. џ думал его наказать за то, что публично опорочивает
мероприЯтиЯ по выдаче никелЯ, обещанные правительству. Ђ он сам задал мне
трепку, да еще по селектору! Ќе хочу, говорит, с вами разговаривать, пока не
научитесь техническому Языку. †уткаЯ личность! ’ы его бойсЯ, он и тебе
выдаст не меньше, чем мне.
евченко с удовольствием вышучивал наш телефонный разговор. ‹огинов
улыбалсЯ. џ вымучил из себЯ какую-то приличествующую улыбенку. ‹огинов
сказал:
- ‘ ‘ергеем Ђлександровичем знакомы. ‡начит, такое же обследование у
менЯ, что проделано на ЃЊ‡?
-- ’акое же,-- подтвердил евченко.-- € у тебЯ, возможно, не все в
ажуре.-- € он опЯть заговорил со мной -- уже серьезно:-- ‚ы, конечно, не
знали, что та скорость воздуха, которую определили в воздухопроводах,
абсолютно недопустима. Ќо что ее уже нельзЯ превзойти, понимали, и за это
вам спасибо. Ќо главное не в том, что вскрыты технологические безобразиЯ.
ЋткрываетсЯ и путь к повышению производительности плавильного цеха, о
котором еще недавно не догадывались. Љ нам самолетами уже доставлЯютсЯ части
обещанной воздуходувки. Ћна эффекта не даст, это вы ‘орокину сказали верно.
…динственный выход -- строить новые воздухопроводы. Ќа днЯх Я улетаю в
Њоскву просить металл длЯ дополнительной нитки труб. Ќо Я вызвал вас не длЯ
того, чтобы поделитьсЯ этими, в принципе секретными сведениЯми. •очу знать,
чем сам могу помочь вам? Ћ чем бы хотели попросить?
џ не хотел ничего выпрашивать. ‚ бытовых мелочах Я не нуждалсЯ, а
свободы, единственного, чего мне не хватало, евченко подарить не мог. Ћн
вглЯдывалсЯ в менЯ, он понимал, почему Я молчу.
-- „а, конечно, выпустить вас на волю Я не могу,-- заговорил он
снова.-- Ќо о сокращении срока заключениЯ похлопочу, это в моих силах. ‚ы
жаловались, что без "ног". ‘егоднЯ вас сфотографируют на пропуск
бесконвойного хождениЯ по городу. Ѓольше не потребуетсЯ посылать к вам, как
к владетельному монарху, специальных курьеров или выделЯть вооруженный
конвой, чтобы лично увидеть вас и пожать руку.
Ћн подкрепил эти слова тем, что встал и пожал мне руку. џ был
бесконечно смущен. Ћбратно в свою лабораторию Я бежал по тому же
трубопроводу. Ђ потом удивлЯлсЯ, как не сверзилсЯ с зысоты -- от волнениЯ
пошатывалсЯ на узких трубах, как опоенный брагой. ‚скоре Ѓелов порадовал
менЯ, что готовитсЯ список на снижение сроков заключениЯ особо отмеченным за
трудовое усердие заключенным. Њне намечаетсЯ самаЯ высокаЯ льгота -- три
года "досрочки".
-- „а зачем мне так много? -- удивилсЯ Я. „о "звонка" к приходу списка
мне останетсЯ не больше двух лет.
-- Ѓольше потребуем, охотней уважут. ‚иктор Ѓорисович сказал -- сделаем
все, что в наших возможностЯх.
Ћн сильно преувеличивал свои возможности, ‚иктор Ѓорисович евченко,
полковник и ученый, главный инженер Ќорильского комбината, а в недалеком
будущем генерал, доктор наук, членкор академии, один из руководителей наших
Ядерных исследований. ‘писок лиц, удостоенных снижениЯ сроков, был
опубликован в следующем году. Њне, точно, хватило бы и двух лет "досрочки",
чтобы сразу выйти на волю. Ќо и года не было. ‚ радостном списке Я не нашел
своей фамилии. ‘пустЯ несколько лет, воспользовавшись знакомством с одной из
сотрудниц “правлениЯ Ќорильского €’‹, носившей форму армейского капитана, Я
узнал, что в списке, подписанном самим евченко, Я точно стоЯл из первых. Ќо
против моей фамилии было начертано синим карандашом: "‚озр. ‡ел.".
‡еленского уже не было в Ќорильске. ‚озведенный к тому времени в
майорское достоинство, он в конце сорок третьего года умчалсЯ в Љиев --
"фильтровать", как выразилсЯ однажды при мне начальник ѓ“‹ѓЊЏ, генерал-майор
Џетр Ђндреевич ‡ахаров, освобожденное от немецкого ига счастливое население
украинской столицы.
Ѓелов постаралсЯ ослабить удар оперуполномоченного ‡еленского.
-- Џодготовили новый список на досрочное освобождение,-- сообщил он.--
Ћграничились просьбой об одном годе. ‚ам этого хватит, а особого вниманиЯ к
вам не демонстрируем, чтоб не раздражать лагерное начальство, вы у них не на
лучшем счету. ‹ично прослежу, чтобы кто-нибудь не подпортил.
Ѓелов обещание свое выполнил. ‚ следующем списке на снижение сроков Я
значилсЯ в объеме одного года. ќтого мне и вправду хватило. ‚место 6 июнЯ
1946 года -- по "звонку" -- Я вышел на волю 9 июлЯ 1945 года.
Ќи евченко, ни Ѓелова в Ќорильске уже не было. евченко вне Ќорильска
Я больше не видел, а с Ѓеловым потом пришлось неоднократно встречатьсЯ. џ
работал над повестЯми о зарубежных и советских Ядерщиках, а Ѓелов, сдав
многолетнее директорство на одном из крупнейших атомных заводов, взЯл на
себЯ руководство Љольской атомной электростанцией -- большего ему не
позволЯло здоровье. Ћн много помог мне -- рассказами о деЯтелЯх атомной
эпопеи, организацией знакомства с ними, описанием важных событий и этапов
нашей Ядерной промышленности.
„о самой его -- истинно безвременной -- смерти нас свЯзывала взаимнаЯ
душевнаЯ теплота.
"Ќоги", подаренные мне евченко, внесли сумЯтицу в мое тесно
ограниченное внелагерное бытие. Њир, зажатый в нескольких стенах, внезапно
расширилсЯ и переменилсЯ. џ ощущал себЯ зверем, вырвавшимсЯ из клетки,--
радостно и боЯзливо. Џомню свой первый выход из зоны в город. ђука от
волнениЯ вспотела, пропуск стал горЯчим и влажным. …сли бы вахтер взЯл его в
руки, он удивилсЯ бы странному состоЯнию этой книжицы с моей фотографией в
темном кительке. Ќо, даже не взглЯнув на менЯ и на пропуск, он только махнул
рукой -- проходи, не задерживайсЯ. ‚ахтеры не сомневались, что конвойные к
вахте не приближаютсЯ. € Я зашагал за пределами зоны, один, без конвоЯ, как
истинный "вольнЯшка" -- во всЯком случае, уже полувольный. € у менЯ было
чувство, что совершаю что-то почти запретное и что поэтому все смотрЯт
подозрительно. џ ловил брошенные на менЯ взглЯды, сгибалсЯ от каждого
слишком внимательного глаза. џ шел наугад -- по улице ѓорной к вокзалу, к
“гольному ручью, по улице ЋктЯбрьской через ручей Њедвежий, по дамбе через
озеро „олгое в ѓорстрой -- будущий город. џ не знал, куда ведут менЯ ноги, а
расспрашивать опасалсЯ. —еловек, не ведающий пути, мог показатьсЯ и
беглецом. џ не хотел, чтобы менЯ задерживали и вели на допросы. џ только
шагал по трем тогдашним улицам Ќорильска, из конца одной в конец другой,
поворачивал со второй на первую, с первой на третью. ’олько восторженно шел
и шел, все снова шел, и шел, и шел. Ќи в магазины, ни в учреждениЯ
заглЯдывать Я не осмеливалсЯ, минуло еще несколько дней, прежде чем Я
позволил себе такой отчаЯнный поступок -- войти в магазин. Џравда, мне и
покупать было нечего, хоть деньги Я имел, почти все, кроме мелочей и
пустЯков, выдавалось по карточкам. Ќо Я столько лет не видел настоЯщих
магазинов, что простое проникновение сквозь их двери представлЯлось желанной
целью. € однажды, войдЯ в магазинчик, Я что-то все-таки купил -- не то
расческу, не то зубную щетку
“ выхода менЯ перехватил знакомый -- рабочий опытного цеха, бывший
заключенный-бытовик, освободившийсЯ еще до войны.
-- ‘ерега!-- удивилсЯ он.-- ‚ышла досрочка? Ќу, поздравлЯю!
џ пробормотал что-то невразумительное, Ћн радостно продолжал:
-- ‘только не виделись, ‘ергей! џ на обогатительной, на войну не взЯли,
здесь нужен. †ену завел, сынок есть. €дем ко мне, Я живу неподалеку, сам
построил себе балок. „ворец! Љомната, кухнЯ, не поверишь. †ена обрадуетсЯ,
это не сомневайсЯ. Џошли, пошли. —тобы освобождение твое не отпраздновать --
да никогда!
џ объЯснил, что до освобождениЯ мне далеко, а бесконвойный пропуск не
дает права ходить к вольным в гости. € уже поздно, надо возвращатьсЯ --
пропуск не суточный, а до ночи.
-- Џонимаю,-- сказал он.-- ‘егоднЯ отпущу, а в выходной приходи. ‡апиши
адресок.
Ђдрес Я записал, но не помню, воспользовалсЯ ли приглашением.
‚скоре Я обнаружил, что имеютсЯ маршруты приЯтней бесцельных блужданий
по улицам. Ќорильск с юга заперт от остального мира тремЯ угрюмыми горами --
мидтихой, чуть повыше 500 метров, ђудной и Ѓарьерной, эти и пониже
мидтихи, и не так массивны. ‚ ущелье мидтихи и ђудной зарождаетсЯ “гольный
ручей и дальше пересекает западную часть поселка, постепенно превращаЯсь в
дурно пахнущую клоаку от обилиЯ притирающихсЯ к нему домов и балков. Ћднажды
мы снарЯдили химиков проверить минерализацию ручьЯ при его впадении в озерко
—етырехугольное -- она по насыщенности солЯми превзошла морскую, а пахла
куда хуже морЯ. ‚ыходы на запад запирала продолговатаЯ невысокаЯ горушка с
точно характеризовавшим ее названием ‡уб. „альше за горами на юге и западе
раскидывались, Я потом в них проникал, небольшие долинки и плато -- их
покрывал кустарник и карликовые деревца. Ќо даже с бесконвойным пропуском Я
не осмеливалсЯ забиратьсЯ в такие районы -- слишком много колючих заборов
пересекало путь, слишком много вахтеров интересовались, куда и длЯ чего иду.
"Људа", Я всегда мог объЯснить, но на "длЯ чего" убедительных ответов не
отыскивал: чистосердечное признание "на прогулку" звучало подозрительно.
‡ато на север и восток от Ќорильска простиралась довольно далеко -- до
горных грЯд •араелаха и Џуторана -- гладкаЯ лесистаЯ равнина. џ еще не знал,
что именно здесь пролегает один из мировых географических рубежей,-- на
запад от Ќорильска за “рал раскидываетсЯ великаЯ тундра, а на восток, уже до
’ихого океана, столь же великаЯ тайга -- грандиознаЯ граница двух
ландшафтов, перерубившаЯ с юга на север Ќорильскую долинку. Ќо и не знаЯ
этого, Я стремилсЯ туда, на север и на восток, в лиственничные и березовые
лески -- та сторона еще не была так опутана колючей проволокой, как юг и
запад. € однажды летом 1944 года Я забралсЯ так далеко на восток, что уже не
слышал гуды заводов и грохот автомашин.
џ поднЯлсЯ на голый холмик, за много тысЯч лет осатанелые пурги сдирали
с него любое деревцо, пытавшеесЯ выдратьсЯ из земли. Ќо весь он, этот
круглый холмик, был окутан в густой и теплый мох. Ѓелый жестковатый Ягель
перемежалсЯ с темно-зеленой шерсткой какой-то мЯгкой северной травки, а
травку и Ягель подпирал безмерно жизнелюбивый спорыш -- Я был знаком с ним
на —ерноморье, встретил как старого приЯтелЯ и в ‡аполЯрье. џ сел лицом на
запад и осмотрелсЯ. ‚первые Я обозревал Ќорильскую долину с высоты -- она
всЯ была передо мной. Џозади был еще неведомый мне лес, впереди картинно
раскидывалсЯ красочный пейзаж: ‡уб, запирающий запад, справа зданиЯ города,
слева обогатительнаЯ фабрика, Ѓольшой и Њалый заводы, коксохим и
кобальтовый, а по краЯм промплощадки квадраты лагерных отделений --
четырехугольники белых бараков, сотни бараков... Ђ над всем этим
цивилизованным миром -- бараками и продымленными цехами "‘еверной стройки
коммунизма", как именовали Ќорильск в местной газете,-- возвышались
подпиравшие небо горы, три горных барьера, отрезавшие наше жилье от
"материка" -- массивнаЯ мидтиха, облезлаЯ ђуднаЯ и островерхаЯ ЃарьернаЯ.
•оть и не на малом отдалении, но Я увидел сбегающий с раздела ђудной и
Ѓарьерной ручеек, поэтически названный Њедвежьим. € хоть этот ручей, сбежав
с горы, еще тесней извиваетсЯ по центру города, чем окраинный “гольный, но
все же до самого озера „олгого несет относительно чистую воду -- ее не пить,
но и не зажимать носа. € Я вспомнил, что верховьЯ Њедвежьего ручьЯ пЯть лет
назад, когда Я терЯл силы на котлованах ЊеталлургстроЯ, где теперь
раскинулсЯ ЃЊ‡, представлЯлись мне границей достижимого мира, прекрасной
границей, чистой, светлой и запретной. џ тогда много писал стихов, среди
прочих о первой осени в Ќорильске были и такие:

‚се глуше шум Њедвежьего ручьЯ,
‚се Явственней пожухлых листьев лепет.
€ все проникновенней слышу Я
‡емли и камнЯ потаенный трепет.

‚никаЯ в быстрый говорок берез,
‘ледЯ гусей изломанную стаю,
џ лом кладу украдкой на откос,
Ѓегу, хочу взлететь-- и не взлетаю...

џ закрыл глаза. Њне было хорошо, впервые Я ощутил себЯ вольным. "Ќоги",
лежавшие в кармане кителЯ, унесли менЯ в освобождение от людей. ’ак было
недалеко от них и так хорошо без них! џ лег животом на холмик, обхватил его
руками и целовал его шерстку, смесь ЯгелЯ, спорыша и какой-то нитЯной
травки, хватаЯ ртом корешки и землю.
Њного лет прошло с того днЯ, а мне все кажетсЯ, что ощущаю ртом
горьковато-терпкий вкус набившихсЯ в него камней, земли и листьев.
ЃлужданиЯ за межами городских окраин стали важной частью моего бытиЯ. ‚
спокойные часы, когда не ожидалось чрезвычайностей в цехах Я уходил в
"служебную командировку", так это объЯвлЯлось требовавшим менЯ телефонным
голосам. ќто была и вправду служебнаЯ операциЯ -- Я служил себе, "работал
над собой", как принЯто было тогда говорить -- истово и радостно утаптывал
валенками или тЯжелыми американскими ботинками, выданными вместе с
персональным кителем, то снег, то склизкую мшистую, валунистую тундру. ‚
Ќорильске загородные прогулки у вольных не вошли в обычай. ‚ этом городе
неслужебное существование замыкалось в каменных стенах зданий либо в рваных
досках и ржавой жести балков в городских "шанхаЯх". ’олько мой добрый
знакомый, физик ‚ладимир Ќиколаевич ѓлазанов, Я это узнал поздней,
использовал, как и Я, подаренные ему пропускные "ноги" длЯ прЯмой работы
ногами в тундровом "‡анорилье".
‚ыходы из города не всегда были бесцельны. ‚ременами Я превращал
прогулку в географическое исследование. ‚о второй половине ЯнварЯ на широте
Ќорильска кончалась полЯрнаЯ ночь -- солнце выглЯдывало на несколько минут
над горизонтом. Ќо так происходило только теоретически. Ќа практике солнце
еще долго и глухо скрывали горы. ‘олнце внизу, под горизонтом, начинало в
Январе выдиратьсЯ наверх -- с востока на юг за спиной Ѓарьерной, но так и не
показавшись, уходило позади ђудной снова вниз, за горизонт -- радовать краЯ,
не подозревавшие, что существует такое грозное времЯ -- полЯрнаЯ ночь... ћг,
приходившийсЯ на долинку между ђудной и Ѓарьерной, был местечком, где солнце
выше всего поднималось в небе, но только в начале февралЯ оно набирало силу
высунуть сиЯющий ободочек в междугорье. Ђ до этого с середины ЯнварЯ солнце
давало о себе знать заревом, вспыхивавшим в горной долинке ручьЯ …ргалаха,
текущего на юг между этими двумЯ горами. ‘перва это было светлое пЯтнышко,
оно виднелось лишь несколько минут. ‘ каждым днем пЯтнышко расширЯлось,
поднималось выше, делалось Ярче. € в конце ЯнварЯ каждый полдень горный юг
озарЯла феериЯ светопожара. Ћн шел от Ѓарьерной к ђудной, золотые и
малиновые струи вырывались из горных недр, образовывали сиЯющий полукруг --
солнце предварЯло свое поЯвление красочной аурой, короной света и красок. Ќо
сиЯние тускнело, аура стЯгивалась, в короне погасали ее сиЯющие лучи --
солнце, так и не выбравшись наружу, снова погружалось вглубь. € так должно
было продолжатьсЯ до второго февралЯ, этот день считалсЯ днем первого
поЯвлениЯ солнца над Ќорильском.
Њне всегда не хватает солнца. ‚ древности солнцепоклонство было бы мне
самой близкой религией. Њного лет в Январе Я выходил наружу и любовалсЯ -- с
восхищением и тоской -- попытками солнца выдратьсЯ из-под земли и уходил к
себе считать дни до его поЯвлениЯ. Ѓесконвойный пропуск дал возможность
сократить ожидание. џ бы не простил себе, если бы не воспользовалсЯ такой
возможностью. € во второй половине ЯнварЯ 1945 года Я вышел на тайное
свидание с солнцем.
џ заранее рассчитал маршрут. ‘олнце возможно было увидеть, лишь
отдалившись на север от трехгорьЯ -- "большое видитсЯ на расстоЯньи",
говорил Я себе. Ћно должно выскользнуть с западного склона Ѓарьерной и,
пересекаЯ долину Њедвежьего ручьЯ, где пышно бушевал световорот, скрытьсЯ за
восточным склоном ђудной. Ќадо забратьсЯ подальше на север и на запад,
только там на несколько минут откроетсЯ солнце. Ќа северо-западе раскинулось
озеро „олгое, питавшее водой котлы ’ќ– и охлаждавшее ее генераторы. ‡а
озером простиралось тундровое редколесье -- даже невысокие лиственницы могли
затенить обзор. џ направилсЯ к западной окраине озера, за насосную станцию
’ќ–.
‡десь Я выбрал возвышенное местечко, затЯнутое льдистой броней, и стал
ждать. ‚ долине Њедвежьего ручьЯ высветилась зарЯ. Ќа западе, севере, даже
на востоке лежала лишь посеревшаЯ полЯрнаЯ ночь -- на небе тускло
посверкивали звезды. Ђ на юге расширЯлось пламенное полукружие, оно
оттеснЯло сумрак, бросаЯ багровый отблеск на восточный склон ђудной.
Ѓагровое сиЯние превратилось в малиновое, накалилось до червонного золота --
и вдруг из-за неожиданно потемневшей на фоне сиЯниЯ Ѓарьерной выскользнуло
солнце. џ закричал, сорвал с себЯ шапку и подбросил ее вверх.
‚ первые секунды ЯвлениЯ земле солнце было лишь узеньким ободочком, он
быстро нарастал, становилсЯ сиЯющим сегментом, сегмент обратилсЯ в
полусферу, полусфера вырастала в диск. Ќа озеро за мной, на серую землю по
сторонам, на скалистые обрывы ‡уба брызнуло сиЯние днЯ. ‘олнце вынеслось у
западного склона Ѓарьерной прЯмо из-под земли и, слегка поднимаЯсь над
поверхностью, быстро перемещалось к громадному массиву ђудной. џ знал, что
увижу солнце.
Ќо что оно будет так ощутимо двигатьсЯ, и не подозревал: люди привыкли,
что солнце не бежит, а плавно плывет по небу. Ќо сейчас; в первом своем
Явлении, оно торопилось, всего несколько минут отводилось ему распорЯдком
полЯрной природы. Ћно побежало к верхней своей точке над Њедвежьим ручьем и
стало закатыватьсЯ вглубь земли. € Я понЯл, что если буду живым валуном
торчать на приглЯнувшемсЯ мне обледенелом пригорке, то солнце через
минуту-две совершенно скроетсЯ и снова менЯ окружит тот синеватый сумрак,
который называетсЯ полуднем полЯрной ночи - ‘олнце надо было догонЯть. џ
соскочил с пригорка и помчалсЯ за убегающим солнцем.
‘олнце шло, как и положено ему, с востока на запад. џ бежал, чтобы
продлить свидание с ним, с запада на восток. ’олько так Я мог отдалить миг,
когда его прикроет щит высокой ђудной. џ помчалсЯ по насту, вскакивал на
валуны, обегал рытвины и щели - дорога была неровна и скользка. џ стал
отставать от солнца. •оть и превратившее свой бег в неспешное уползание, оно
все отчетливей сближалось с ђудной. Ќастал момент, когда его край
соприкоснулсЯ с камнем и стал пропадать за ним. ар превратилсЯ в полусферу,
полусфера в сегмент, снова лишь узенький сиЯющий ободок, удерживаемый моим
ошалелым бегом по земле, еще виднелсЯ на гребне массивной и хмурой горы.
€ тогда Я вскочил на водопроводную трубу и понессЯ по ней. Ћт
водонасосной станции тЯнулись две нитки, питающие ’ќ– рабочей и охлаждающей
водой. Ћбе трубы были гораздо шире воздухопроводов, по которым Я бегал на
промплощадке “кутанные в шлаковату, обитые защитными досками, они были в
диаметре больше метра и простирались на полтора-два километ ра с запада на
восток как раз по нужному мне на правлению. € хотЯ они местами еще выше
поднимались над землей, чем заводские, бежать по ним было удобней и
безопасней.
Џока Я взбиралсЯ на трубу, солнце пропало за ђудной. ‹ишь
красно-золотое пЯтно на краю горы показывало место, куда оно кануло. Ќо Я не
сомневалсЯ, что хоть на несколько минут, но ворочу его. Џосле первых
неуверенных шагов по трубе, Я припустил изо всей мочи € с ликованием
убедилсЯ, что обгонЯю солнце ‘олнце пошло назад, оно двинулось в обратную
дорогу. Ћно снова показалось из-за краЯ горы только немного ниже места, куда
перед тем скрылось. Њаленький ободок медленно вырастал в сегмент џнварский
мороз был ниже тридцати градусов, ветра в тот день не случилось, Я быстро
промок от пота. ‘ердце бешено колотилось Я заглатывал ледЯной воздух широко
распахнутым ртом. ’олько звериное здоровье да упрЯмый характер, восстававший
на слабость, обеспечивали неистовый бег к новому Явлению солнца. џ знал, что
вытащу солнце из-за горы. џ знал, что скорей свалюсь от сердечного удара,
чем остановлюсь - либо замертво пасть, либо вызволить солнце из камнЯ.
€ Я добилсЯ своего. ‘олнце продолжало медленно выдвигатьсЯ назад.
‘егмент снова стал полусферой, полусфера округлЯлась. Ќастал момент, когда
солнце оторвалось от ђудной и повисло, свободное в небе. Ќижний его край
касалсЯ долинки, правый край еле не упиралсЯ в гору, но оно было, было --
Яркое, свободное, одинокое в небе!
џ соскользнул с трубы на землю -- пылающим лицом в снег,-- хохотал, бил
руками по ледЯному насту. Љогда Я наконец поднЯл голову, солнца не было.
ѓустела быстро наступающаЯ ночь.
Њинуты радости порой выпадали и в лагере, эти хорошие минуты помнились
долго. Ќо в тот день конца ЯнварЯ 1945 года Я знал не простую радость, а
счастье. џ чувствовал себЯ всесильным. €бо Я вызвал исчезающее солнце назад,
полюбовалсЯ им и позволил потом идти куда ему назначено.

_____________________________________________________________________________

‘негов ‘. Ђ.
‘ 53 Ќорильские рассказы.-- Њ.: ‘оветский писатель, 1991.--304 с.
ISBN 5--265--01817--4
ќто сборник автобиографических рассказов о жизни в тюрьме и, в
основном, в Ќорильском исправительно-трудовом лагере после ареста в 1936
году, сфабрикованного обвинениЯ и жестокого приговора. Ђтмосфера лагерной
жизни, характеры заключ`нных, их жизнестойкость -- главный предмет
художественного изображениЯ. ђассказы написаны в 50-е годы, но публикуютсЯ
впервые.

€Ѓ No8185
‘дано в набор 11.10.90. Џодписано к печати 17.06.91. ”ормат 84•108
1/32. Ѓумага тип. No 2. ‹итературнаЯ гарнитура. ‚ысокаЯ печать. “сл. печ. л.
15,96. “ч.-изд. л. 16,15. ’ираж 50000 экз. ‡аказ No 704. –ена1р. 10к. Ћрдена
„ружбы народов издательство "‘оветский писатель", 121069, Њосква, ул.
‚оровского, 11. ’ульскаЯ типографиЯ ѓосударственного комитета ‘‘‘ђ по
печати,
300600, г.’ула, проспект ‹енина, 109

Џеревел в электронный вид Yuri aka taimyr. Ќорильск, 2006.

Last-modified: Mon, 20 Feb 2006 18:06:36 GMT
Ћцените этот текст: