дно.
   „октор флегматично кивнул и сказал:
   - Ќу ничего, ничего. Ђ мисс Ључел вы встретите через несколько минут. џ
ее только что видел. Љстати, когда вас привезли сюда,  из  кармана  у  вас
выпал пистолет. ‘ейчас Я вам принесу его.
   - —то вы, доктор, зачем мне пистолет в таком приЯтном месте? ѓосподь  с
вами!
   „эну на мгновение почудилось, что он сошел с ума, что все эти  странные
слова, которые он произносил, не могли родитьсЯ в его  мозгу.  Ћн  не  мог
радоватьсЯ тому,  что  попал  в  тюрьму  за  колючей  проволокой,  не  мог
признатьсЯ в своих намерениЯх, не мог  отказатьсЯ  от  пистолета,  не  мог
остатьсЯ  равнодушным  при  мысли,  что  сейчас  увидит  ”ло.  Ќо  тут  же
безотчетнаЯ, всепоглощающаЯ физиологическаЯ радость,  какое-то  благостное
удовлетворение и довольство смыли тревожные  мысли,  сморщили  их,  сделав
крошечными и скучными.
   - ‚от, прошу вас. - „октор протЯнул „эну знакомый вессон и  внимательно
посмотрел на него.
   „эн отшатнулсЯ.  Њеталлический  предмет  на  раскрытой  ладони  доктора
казалсЯ абсурдным, чудовищно нелепым в этом радостном солнечном мире.
   - ѓосподь с вами, доктор, уберите его! -  с  жаром  воскликнул  „эн,  и
снова  на  какую-то  долю  секунды  в  голове  его  шевельнулась  мысль  о
фантастичности всего происходЯщего.
   Ќет, он не бредил. Ћн чувствовал себЯ бодрым и  энергичным.  Ћн  помнил
все, решительно все. Џросто все потерЯло свою привычную ценность. –енность
приобретал взглЯд доктора –укки, его улыбка, и  ради  этой  улыбки  „эн  с
готовностью и восторгом согласилсЯ бы на что угодно. "•орошо если бы Я был
собакой, - подумал „эн, - Я бы встал на задние лапы  и  лизнул  доктора  в
лицо".
   - Ћтлично! Љогда он вам понадобитсЯ, скажете мне или кому-нибудь еще из
обслуживающего персонала. Ђ теперь прошу, Я вам покажу ваше жилище.
   - Ћ, спасибо, доктор, вы так добры ко мне!..
   Ћни вышли из комнаты, прошли прохладным коридором, где под ногами у них
мЯгко и упруго пружинил пластик, и вышли на улицу.
   Ќевдалеке  натужно  ревел  красный  бульдозер,  сгребаЯ  в  кучу  сухую
коричнево-бурую  землю,  и  несколько  рабочих  в   светлых   комбинезонах
осматривали огромную трубу, длЯ которой уже была готова траншеЯ.
   - Љак видите, мистер Љарсуэлл, мы еще благоустраиваемсЯ.
   ЏрЯмо  перед  ними  среди  пальм   виднелись   живописно   разбросанные
коттеджики, а правее, Ярдах в трехстах,  над  приземистым  корпусом  вверх
тЯнулось несколько металлических радиомачт.
   Џо периметру базу окружали три рЯда колючей  проволоки  со  сторожевыми
башенками через каждые сто - сто пЯтьдесЯт Ярдов.
   - Љ проволоке лучше не подходить, - сказал доктор –укки.
   - —то вы, что вы! - испугалсЯ „эн. - Њне это  и  в  голову  никогда  не
придет. ђаз нельзЯ - какой может быть разговор!
   - Ќу и великолепно. џ вас сейчас оставлю, а вы можете зайти к себе  или
погулЯть, как хотите. „о обеда еще больше часа. „о свиданьЯ.
   - „о свиданьЯ, доктор –укки. Ћгромное вам  спасибо  за  все.  ‚ы  и  не
представлЯете себе, как мне было приЯтно с вами познакомитьсЯ.
   „октор коротко взглЯнул на „эна сквозь очки с толстыми стеклами, и тому
почудилось, что в его  близоруких  глазах  мелькнула  какаЯ-то  брезгливаЯ
жалость, с какой обычно смотрЯт на отсталых в умственном  развитии  детей.
Ќеужели он его  чем-нибудь  огорчил,  испуганно  подумал  „эн,  но  доктор
рассеЯнно кивнул, и на лице у „эна расплылась блаженнейшаЯ улыбка.
   Њир был прекрасен. ‚се, что он видел вокруг,  казалось  ему  невыразимо
приЯтным.  Љрохотные  однотипные  домики  источали  несказанный  покой.  ‘
десЯток чахлых пальм  трогали  его  своей  беззащитностью.  ѓеометрические
контуры металлических башен радовали глаз какой-то благородной строгостью.
Љрасный бульдозер походил на большого  добродушного  слона,  а  рабочие  в
светлых  комбинезонах  вызывали   в   нем   восхищение   своими   четкими,
размеренными движениЯми.
   "Ќо это же невероЯтно! - подумал „эн. - Џочему Я  полон  этой  странной
всеблагости? Џочему во мне нет ни одной привычной и естественной  эмоции?"
Ќо, как и несколько минут назад, вопросы эти не находили пристанища в  его
мозгу, им как будто не за что  было  уцепитьсЯ,  и  они  тут  же  уплывали
куда-то вдаль, терЯЯ остроту и смысл. ‚се  было  хорошо,  и  незачем  было
думать о том,  что  нарушало  его  ровный  поющий  восторг.  ‚прочем,  ему
казалось,  что  восторг  этот  нарушить  было  вообще  невозможно,  словно
какой-то мощный брандспойт в его сознании непрерывно  омывал  его  сильной
струей  блаженного  покоЯ,  котораЯ  мгновенно  затоплЯла  и  уносила  все
неприЯтные мысли и чувства.
   ‚переди на дорожке послышались шаги. „эн поднЯл голову  и  увидел  ”ло.
Ћна шла под руку с каким-то  человеком  и  сиЯла  белозубой  улыбкой.  Ћна
загорела с того момента, когда он последний раз видел ее, и  легкий  загар
шел к ее светло-каштановым  волосам,  которые  дрожали  сейчас  в  порывах
теплого ветра. ‹егкое светлое платье,  похожее  на  сарафан,  обнажало  ее
руки.
   „эн затаил на мгновение дыхание, инстинктивно ожидаЯ,  что  сердце  его
сейчас пропустит такт, а потом понесетсЯ вскачь,  охлаждаЯ  все  внутри  и
обдаваЯ горЯчим жаром лицо, но оно продолжало битьсЯ ровно и спокойно.
   ”ло поднЯла  глаза  и  увидела  „эна.  Ћна  приветливо  кивнула  ему  и
крикнула:
   - „энни, как ты сюда попал?
   - Џриехал, ”ло, - спокойно ответил „эн. …му  было  приЯтно  ее  видеть,
впрочем, как и ее спутника, молчаливого черноволосого мужчину, высокого  и
широкоплечего.
   - ‡накомьсЯ, „энни, это ѓенри. ѓенри ”остер. Ћн тоже работает здесь.
   - Ћчень приЯтно! - ”остер  дружелюбно  протЯнул  „эну  руку,  и  тот  с
чувством пожал ее.
   - •орошо, что ты здесь, - весело сказала ”ло. - Ќароду у нас  маловато,
и втроем нам будет веселее. Џравда,  ѓенри?  -  Ћна  обернулась  к  своему
спутнику, и тот смущенно улыбнулсЯ, кивнув головой.
   ’еперь „эн знал, твердо знал, что должен испытывать в эту минуту  боль,
острую боль. Ћн хотел бы испытать ее, ждал ее, понимаЯ, что остраЯ  горечь
вернула бы его в нормальный мир нормальных чувств. Ќо ни боли,  ни  горечи
не было. Ћн мог их вызывать волевым усилием сколько  угодно,  но  то  были
пустые заклинаниЯ. Ћн даже произнес  мысленно  слова  "боль"  и  "горечь",
ожидаЯ, что они повлекут за собой и  чувства,  но  слова  оставались  лишь
словами, пустой шелухой, хрустЯщей на зубах. …му было хорошо и  весело  на
душе, ему нравились и ”ло, и ее спутник,  и  с  этим  ничего  нельзЯ  было
поделать. Ћн поймал себЯ на мысли, что сказал про себЯ "она мне  нравитсЯ"
вместо привычных слов "Я ее люблю", но опЯть все это  не  имело  значениЯ.
‘лова, просто слова.
   ”остер отступил на миг от ”ло  и  приветливо  улыбнулсЯ  „эну,  как  бы
уступаЯ место, но „эну  не  захотелось  огорчать  этого  приЯтного,  столь
симпатичного ему человека, и он покачал головой.
   - ‚ы церемонны, как два старых высохших аристократа, - засмеЯлась ”ло и
взЯла их обоих под руку. - „авайте  погулЯем  до  обеда.  ‘егоднЯ  не  так
жарко, как обычно.
   Ћна была хороша, еще красивее, чем раньше. Ќет, пожалуй, не красивее, а
привлекательнее. …е светло-серые глаза все времЯ  смеЯлись,  а  губы  жили
какой-то своей собственной жизнью: ни на секунду не застывали, то  и  дело
менЯли выражение лица.
   „эн испытывал острую и горЯчую благодарность к ”ло, и  ее  спутнику,  и
доктору –укки, которые заставили его чувствовать  себЯ  таким  счастливым,
таким довольным всем на  свете,  каким  он  не  чувствовал  себЯ  никогда.
Ћщущение  восторженной  благодарности  было  так  сильно,  что  в  течение
нескольких минут он не в состоЯнии был вымолвить ни  слова.  …му  хотелось
мычать от счастьЯ и трЯсти головой, как теленку на лугу.
   ђЯдом с ним шла женщина, которую он любил, и ”остер, которого он любил,
где-то недалеко был  доктор  –укки,  которого  он  любил,  и  глухо  урчал
бульдозер, который он тоже любил.
   „эн вдруг вспомнил, о чем хотел спросить ”ло  с  того  самого  момента,
когда обнаружил в коробочке с ротором лишние  пилюли,  и  выпалил  вопрос,
прежде чем успел забыть о нем:
   - ”ло, ты рассказывала кому-нибудь в последнее времЯ о моей  Язве  и  о
том, что Я принимаю ротор?
   - Љонечно, - небрежно сказала ”ло. - Џозавчера менЯ расспрашивали,  что
Я знаю о тебе.
   - ‘пасибо, ”ло, - ласково сказал „эн и удивилсЯ, длЯ чего он задал этот
никчемный, не имеющий никакого значениЯ вопрос. - Ђ обед скоро?
   -  ‘коро,  скоро,  -  весело  пропела  ”ло.  -  Њы  тут  все  почему-то
прожорливы, как галчата. ќто так забавно, ты и представить себе не можешь.
‘коро Я стану как тумба.
   - Ќу, уж на тебЯ это не похоже. Ђ что вы делаете по вечерам? Ѓридж?
   - „а нет, знаешь, как-то не получаетсЯ. Џробовали несколько раз - и все
не то.
   - Џочему?
   -  „а  как  тебе  сказать...  ‡десь  у  нас  все  времЯ  такое  хорошее
настроение, что трудно всерьез сосредоточитьсЯ на картах. ‚ерно, ѓенри?
   - ‘овершенно верно. € потом,  знаете,  когда  приходит  хорошаЯ  карта,
как-то становитсЯ жалко противников. € знаешь, что это их  не  огорчит,  и
все-таки огорчать не хочетсЯ. Ђ теперь позвольте вас  оставить  вдвоем  до
обеда. Њне надо еще зайти к себе.
   ”остер кивнул и ушел. „эн посмотрел на ”ло.
   - ”ло, - сказал он.
   - „а, „эн? - улыбнулась ему в ответ ”ло.
   - ’ы... - Ћн вдруг почувствовал, что не знает, о чем ее спросить.
   Ќе то чтобы он забыл  вопросы,  тысЯчи  вопросов,  но  просто  все  они
казались теперь ему настолько неинтересными, что  не  к  чему  было  их  и
задавать. …му было хорошо, слишком хорошо, и  блаженство  изолировало  его
мозг от мира.
   - ’ы менЯ хотел о чем-то спросить? - рассеЯнно пробормотала ”ло.
   - Ќ-нет.
   - џ тоже что-то стала в последнее времЯ такаЯ рассеЯннаЯ.  ’ы  думаешь,
это от жары?
   - Ќе знаю. „а и какое это имеет значение?
   - ‚ерно, - улыбнулась ”ло. - Ќикакого. Џойдем обедать.


        ’ђ“ЃЂ

   - Ќу-с, мистер Љарсуэлл, - сказал доктор –укки, пристально рассматриваЯ
„эна, - вы у нас уже два днЯ. Љак вы себЯ чувствуете в новой обстановке?
   - Џрекрасно, доктор, только... - „эн смущенно опустил глаза, но  затем,
словно собравшись с духом, выпалил: - ’олько Я соскучилсЯ по вас...
   „октор –укки едва заметно поморщилсЯ и пожал плечами:
   - Ќу-ну, мистер Љарсуэлл, не будем  признаватьсЯ  в  любви.  ‚ы  теперь
окрепли, и Я хотел спросить, когда мы можем вас отправить домой. ‚ы  ведь,
как всЯкий нормальный человек, должны  тЯготитьсЯ  пребыванием  здесь,  а?
ЉолючаЯ проволока, часовые на сторожевых вышках...
   ЊЯгкий, липкий страх мгновенно выкачал из „эна воздух, и образовавшийсЯ
в нем вакуум сжал, потЯнул куда-то  вниз  сердце.  “йти  отсюда?  ЏотерЯть
сиЯвшую в нем радость, сладко гудевшее блаженство? ’ам -  лишние  таблетки
ротора, падающий с глухим стуком в мусоропровод  труп  Љлеопатры,  душащий
комок при мысли о ”ло. ‡десь -  несказанное  ощущение  благодати,  ровное,
сладостное спокойствие, колыхавшее его на своих нежных теплых волнах.  „эн
почувствовал, как на глазах у него набухли давно забытые детские слезы. Ћн
опустил голову, чтобы скрыть их,  ведь  доктор  мог  огорчитьсЯ,  и  глухо
сказал:
   - џ не хочу уезжать отсюда. Ќе гоните менЯ.
   „эн не видел, как доктор –укки  медленно  и  задумчиво  потер  пальцами
виски и устало прикрыл веки.
   - •орошо! ЏризнатьсЯ, мы и не  ожидали  от  вас  иного  ответа.  ’еперь
ответьте, пожалуйста, мне на вопрос. ‘удЯ по всему, вам хорошо.  Ђ  вы  не
думали, почему именно?
   - Ќе знаю, доктор, - жалобно сказал „эн, по-детски наморщив лоб, но тут
же снова просиЯл в уже ставшей за эти дни привычной улыбке. - Ђ разве  это
имеет значение?
   - Ћтлично. € самый последний вопрос: вы любите мисс Ључел?
   - „а, но... не знаю, как вам это объЯснить, не так, как раньше...
   - ‘пасибо, друг мой. - „октор –укки нажал  на  кнопку  магнитофона,  на
который „эн раньше не обратил  вниманиЯ,  и  медленно  вращавшиесЯ  бобины
остановились. - ’еперь о деле. Њисс Ључел, мистер ”остер и  еще  некоторое
количество людей, находЯщихсЯ здесь, - ученые. Ћни выполнЯют  определенную
работу. “ вас нет специальной подготовки, но тем не менее  мы  бы  хотели,
чтобы вы кое в чем помогали нам, например в строительных работах. •орошо?
   - ‘ удовольствием! - пылко воскликнул „эн.


   „эн стоЯл на дне траншеи, выравниваЯ ее  стенки  лопатой.  ‘олнце  было
почти в зените, и воздух в траншее, казалось,  раскалилсЯ  и  загустел  до
такой степени, что  мешал  „эну  взмахивать  лопатой,  чтобы  выкинуть  на
поверхность лишнюю землю. Џот пощипывал ему глаза, и прЯдь волос  прилипла
к влажному лбу.
   Ћн вылез  из  траншеи.  Њожно  было,  конечно,  сходить  к  коттеджу  и
перевести дух в тени пальм, но ему не хотелось идти  под  палЯщими  лучами
солнца. Ћн устал, и его мышцы,  утомленные  непривычной  работой,  жаждали
хотЯ бы минутного перерыва. Ќо,  несмотрЯ  на  частое  дыхание  и  ручейки
соленого пота,  „эн  по-прежнему  чувствовал  себЯ  счастливым,  настолько
счастливым, что, не задумываЯсь, согласилсЯ бы до конца своих дней  стоЯть
на дне траншеи и выбрасывать наверх сухую  красноватую  землю.  ‘частливые
люди всегда консерваторы. Ѓольше всего они боЯтсЯ  каких  бы  то  ни  было
перемен. Ђ „эн был счастлив. Ѓезмерно и уродливо счастлив.
   ‚незапно его внимание привлекла огромнаЯ, фута три в  диаметре,  труба,
котораЯ лежала рЯдом с траншеей. ’ень,  закупорившаЯ  ее  ближний  к  „эну
конец, казалась прохладной  и  ощутимо  плотной  по  сравнению  с  залитой
солнцем землей.  "’ам  душно,  но,  по  крайней  мере,  можно  на  минутку
спрЯтатьсЯ от солнца", - подумал он, опустилсЯ на колени и залез в трубу.
   Џротив его ожиданиЯ, там не было душно.  ‹егкий  сквознЯк  вентилировал
трубу, и „эн даже слегка вздрогнул от влажной прохлады. Џотом  тень  стала
ледЯной, и зубы его цокнули. ‘тены неудержимо  начали  сжиматьсЯ,  и  „эн,
упираЯсь в них спиной и ногами, вскрикнул. …го заливало тЯжелое, свинцовое
отчаЯние. Ћно было тЯжелым, но каким-то  образом  проникало  в  мельчайшие
клеточки его тела, сдавливало их ощущением еще не  осознанной  катастрофы.
Њысли, словно  разбуженные  уколом  ужаса,  судорожно  дернулись  и  слепо
помчались вперед, спотыкаЯсь на колючих вопросах: что делать? ”ло,  ”ло...
Џроволока и сторожевые  башенки...  €зучающий  брезгливый  взглЯд  доктора
–укки... —ернЯвый кретин, держащий ”ло под руку... ЋстраЯ  боль  мгновенно
просверлила его сердце. "”ло..." "’ы знаешь, как Я тебЯ люблю"  -  это  ее
слова. "Ђ, это ты, „эн". ‘ таким же выражением лица она могла бы  сказать:
"Ђ, опЯть сегоднЯ  парит".  Ђ  он?  „ва  днЯ  непостижимого,  чудовищного,
уродливого восторга свиньи, которой скребут  деревЯнной  гребенкой  спину.
Ѓоже правый! Ћн обезумел, сошел с ума!  …ще  день,  и  он  начнет  пускать
пузыри изо рта и звать нЯньку! “сыпили,  напоили  его  какой-то  дрЯнью  и
приволокли в эту тюрьму за колючей  проволокой.  Ќе  мудрено,  что  ”ортас
предупреждал его. € все-таки он попал на базу. Ќо как? ”ло,  дорогаЯ  ”ло,
любимаЯ мисс Ључел! ‘колько благородства,  какое  верное  сердце!  “ехать,
чтобы прогуливатьсЯ здесь с этим чернЯвым кретином  ”остером  и  написать,
что не хочет подталкивать его своим присутствием к тому, чего он избегает.
Ђ он-то! "‡дравствуй, ”ло!" Ћн... —ему он так радовалсЯ эти два  днЯ?  …го
насадили,  как  муравьЯ,  обыкновенного  представителЯ  формика  руфа,  на
булавку и рассматривают со всех сторон. "‚ы любите мисс  Ључел?"  €ли  все
это чудовищный кошмар, продолжение бреда, который началсЯ у этого  ”ортаса
с волосатой грудью, или... —то - или?
   Ћн Ясно вспомнил клубившеесЯ в нем два днЯ веселье и застонал.  Ѓежать,
бежать немедленно, ударитьсЯ грудью о колючую проволоку и получить в спину
длинную булькающую автоматную  очередь.  "Ђх,  это  опЯть  „эн.  Ќадо  его
похоронить, ведь скоро обед", - улыбаЯсь, скажет ”ло.
   Ѓольно ударившись локтем о стенку трубы, „эн пополз к выходу.  Ѓыстрее.
“хватившись руками за шершавый край, он рывком  наполовину  выбросил  свое
тело из трубы и в изнеможении упал на сухую землю. Ћна была теплой и тонко
пахла пылью. Ћн  сел  и  зажмурил  глаза,  ослепленный  расплавом  солнца.
Ћткуда-то снаружи в него вливалось спокойствие. ‘ловно мощной струей,  оно
сметало  все  его  остальные  чувства,  и  образовавшийсЯ  вакуум   быстро
заполнЯлсЯ знакомым ласковым чувством всеблагости.  „эн  провел  рукой  по
глазам и лбу и засмеЯлсЯ. Ќа какую-то неуловимо  малую  долю  секунды  его
испугал этот смех, но в следующее мгновение страх растворилсЯ в  смехе,  в
веселом, беззаботном смехе счастливого человека.
   Њысли его теперь  уже  не  неслись  вскачь.  Ћни  плыли  неторопливо  и
спокойно, величаво, не обращаЯ вниманиЯ ни на что. „эн посмотрел на  часы.
…ще часок он с удовольствием потрудитсЯ,  а  потом  и  обед.  Њожно  будет
поболтать с ѓенри ”остером, с ”ло. Њожет быть, зайдет и доктор  –укки.  Ћн
вспомнил, что несколько минут назад почему-то нехорошо думал и про ”ло,  и
про милЯгу ”остера, и огорченно покачал головой.  Џочему  он  это  сделал?
‚прочем, так ли уж это важно? ‘амое забавное, что  это  безумие  нашло  на
него в трубе. €спугалсЯ темноты,  как  мальчонка...  „эн  представил  себЯ
мальчишкой в коротких штанах и улыбнулсЯ. Ќу и глупости лезут ему  сегоднЯ
в голову. ‚се-таки смешно - залез в трубу, чтобы укрытьсЯ от солнца, и  на
тебе! Ѓог знает, что стал думать... ‘ейчас он снова сделает то же самое  и
убедитсЯ,  что  все  это  чушь.  Џросто  заскок  какой-то.  Љонечно,   это
постоЯнное беспричинное веселье немножко странно в его положении, но стоит
ли думать о таких пустЯках, если ему хорошо? ‚ трубе это был просто заскок
какой-то. ‘ейчас он это проверит... Ђ нужно ли? ’ак приЯтно и  покойно  на
душе сейчас, так сладко, не то что было там, в трубе...
   „эн опустил голову и полез в  трубу.  Ѓог  один  знает,  зачем  он  это
делает. € снова словно кто-то ударил  его  холодной,  влажной  подушкой  и
пахнул в лицо цепенЯщим ознобом.
   "„эн, „энни, этого не может быть, и это так. „ержись, „энни. Ќе  будешь
держатьсЯ - сойдешь с ума, - подумал он. - Њне больно, мне страшно. ‘нова.
‡десь. ‚ трубе. ќта не случайно. „ва раза таких  совпадений  не  бывает...
‘покойнее, „энни. Џочему Я вдруг начинаю говорить о себе в  третьем  лице?
Ќеважно. ‘покойно. Ђх, ”ло, ”ло! Ђ может быть, и она в таком же  идиотском
состоЯнии? Љак оно называетсЯ? ЉажетсЯ, эйфориЯ.  €  этот  ”остер?  €  все
остальные пленники? Ќо почему же Я становлюсь нормальным, стоит мне только
залезть в эту проклЯтую железную трубу? —то делать? ‚ылезти побыстрее? ’ам
хорошо, там Я буду улыбатьсЯ, во мне все  будет  петь.  Ђ  здесь?  ‘идеть,
втЯнув голову в плечи, и страдать... € все  же  Я  не  хочу  вылезать.  ’ы
дурак. Ћчень может быть, но  Я  не  хочу  вылезать.  ЏонЯтно,  почему  эти
инквизиторы так оберегают свою базу. „ьЯвольские здесь вещи происходЯт. Ќо
нельзЯ же вечно сидеть в трубе. Ђ кто, кстати, жил в бочке? „и...  „иоген,
кажетсЯ. ”ло...  “  менЯ  нет  к  тебе  ненависти.  ’ы  просто  ничего  не
понимаешь. ’ы улыбаешьсЯ идиотской улыбкой, как и Я, и ничего  не  знаешь.
…сли бы Я мог сейчас прижать тебЯ  к  груди,  и  ощутить  твои  прохладные
ладони на шее, и прикоснутьсЯ губами к твоему виску, и застыть  так...  ’ы
бы  все  понЯла  и  перестала  улыбатьсЯ...  Ќадо  вылезти  отсюда,  могут
заметить. ‚ылезти и помнить о том, о чем Я думал здесь. ’олько не  забыть.
Џотом Я смогу снова прийти сюда и обдумать  все  хорошенько.  џ  еще  жив,
уважаемые мирмекологи, сменившие формика руфа на гомо сапиенс. џ еще жив".
   „эн осторожно вылез из трубы, и снова поток спокойной радости  с  силой
проник в него, и он не мог и не хотел сопротивлЯтьсЯ ему.  Ћн  покачнулсЯ,
слабо взмахнул рукой, отгонЯЯ навалившийсЯ на него восторг,  рассмеЯлсЯ  и
взЯл лопату.


   „октор –укки опустил бинокль. Љак он раньше не подумал об этом: конечно
же, металлическаЯ труба должна экранировать  от  радиоизлучений.  ‚  таком
случае возможно  почти  мгновенное  прекращение  действиЯ  стимулЯтора  на
объект. Ћн покачал головой,  представив,  что  должен  испытать  объект  в
момент наступлениЯ этого эффекта. Ќо самое  удивительное  -  это  то,  что
Љарсуэлл полез туда снова. €з надежного блаженства - в  боль  самоанализа.
‹юбопытно, наркотик наоборот. Ќаркоман оглушает себЯ,  чтобы  отгородитьсЯ
от мрачной  действительности,  здесь  же  человек  погружаетсЯ  в  мрачную
действительность, чтобы отгородитьсЯ от блаженного покоЯ.
   - €нтересно, - пробормотал он, - отдает ли он себе в этом отчет?
   „октор  –укки  щелкнул  зажигалкой,  глубоко  затЯнулсЯ  и  неторопливо
зашагал к траншее.
   Ћн остановилсЯ на самом ее краю и молча стоЯл, пока „эн не заметил его.
   - Ђ, доктор –укки! •орошо, что вы пришли! - весело крикнул „эн снизу  и
смахнул с лица пот.
   - —то-нибудь случилось? - „октор –укки заметил, как на  мгновение  лицо
„эна приобрело выражение крайнего недоумениЯ, даже смЯтениЯ.
   - ‚идите ли, Я хотел рассказать вам, что случайно залез в трубу...
   - Ќу и что же?
   - €  там...  там  Я  почему-то  начал  думать  о  многих  вещах  совсем
по-другому, чем обычно. €... о вас тоже...  €  мне  это  очень  неприЯтно,
доктор –укки. - ‘нова в глазах „эна  мелькнул  ужас,  но  он  улыбнулсЯ  и
продолжал: - Њне было бы тЯжело скрывать от вас что-либо. ’ам, в трубе,  Я
почему-то решил скрыть все это. Ќо это ведь дурно. џ должен быть  искренен
с вами. ’ак ведь?
   - Ќе волнуйтесь,  -  почему-то  грустно  сказал  доктор  –укки,  бросил
сигарету и наступил на нее ногой. - џ прикажу убрать трубу. Ђ вас  попрошу
зайти ко мне завтра.
   - ‘пасибо, доктор! - с жаром крикнул „эн и взмахнул лопатой.


        Ђ‹њ”Ђ € ЋЊ…ѓЂ

   Ќесколько  ледЯных  кубиков  медленно   таЯли   в   золотистом   виски,
распространЯЯ вокруг себЯ легкие светлые облачка. „октор  –укки  задумчиво
покрутил стакан, льдышки звЯкнули, и облачка исчезли.
   …го коллега доктор Ѓрайли посмотрел на него с улыбкой, в  которой  была
замаскирована снисходительность, и сказал:
   - Џари держу, дорогой –укки, что вы  не  любите  пить  и  пьете  только
потому, что пью Я и вообще это принЯто.
   - „опустим. Ќо длЯ чего вы это говорите, тем более в третий раз?
   - џ возвращаюсь к нашему вчерашнему  разговору.  ‚ы  держите  стакан  с
разведенным "баллантайном", морщитесь  и  все-таки  пьете.  Џочему?  —тобы
походить на других?
   - ЉакаЯ проницательность...
   - ‹адно, ћджин,  не  дуйтесь.  …сли  вам  неприЯтен  разговор,  Я  могу
замолчать.
   - Ћставьте, Ѓрайли, Я не ребенок. Ќаверное, не ребенок...
   - —удно, великолепно, дорогой доктор  –укки!  €  все-таки  вы  ребенок.
Ѓольшой,  фунтов  на  сто  семьдесЯт  весу,  с  дипломом   Њассачусетского
института технологии, но все-таки дитЯ. ‚от  вы  все  времЯ  мучаетесь,  и
терзаетесь, и сомневаетесь, и думаете: а имеем ли мы  моральное  право  на
наши эксперименты?
   - Ќе задавайте риторических вопросов... ‚прочем, Я ведь  длЯ  вас  лишь
катализатор вашего красноречиЯ...
   - Ќе буду. Ѓуду лишь отвечать на них. ‚ы ребенок, потому что находитесь
во власти догм. ‚аренье без спросу  есть  нельзЯ,  а  то  попадет.  ЌельзЯ
грубить папе и маме и самому зажигать газ. Ђ почему,  собственно,  нельзЯ?
‚ам, видите ли, претит, что мы  воздействуем  на  мысли  наших  подопытных
объектов. Ђ почему? ЌельзЯ!
   - Ђ вы хотели бы, чтобы кто-то  ковырЯлсЯ  в  ваших  мыслЯх,  даже  при
помощи новейшей электроники? Ќе знаю, как вы, а Я... ‚прочем...
   - Ђ почему бы и нет?  ‘овременнаЯ  цивилизациЯ  только  и  делает,  что
воздействует на наши мысли. € школа, и семьЯ, и радио,  и  телевидение,  и
газеты, и книги, и кино, и реклама,  и  театр,  и,  наконец,  общественное
мнение. € вы это принимаете как нечто само  собой  разумеющеесЯ.  €  пьете
виски не потому, что вкус  его  вам  приЯтен,  и  не  потому,  что  хотите
напитьсЯ, а потому, что вам внушили, вложили маленькую простенькую  мысль:
пить красиво, мужественно. ‘такан виски помогает беседе. Ђ что  делаем  мы
здесь, пока что под величайшим секретом? Њы тоже вкладываем нашим двуногим
кроликам  мысли,  вернее,  эмоциональный  настрой.  Љогда  в  университете
Ђтланты начали работать над  телестимулЯтором,  они  там,  наверное,  тоже
ломали руки, как наши физики при  создании  водородной  бомбы.  €  ничего,
все-таки работали. Љонечно, здесь мы  это  все  здорово  подразвили  и  от
заинтересованных заказчиков отбоЯ нет, а в основе все  то  же  -  прогресс
науки, которого меньше всего нужно боЯтьсЯ и который - с нами или без нас,
раньше или позже - приведет к теленастроенному обществу.
   - „а, но...
   - Ћбождите, уважаемый коллега. џ  вас  достаточно  хорошо  знаю,  чтобы
заранее предвидеть ваши обычные аргументы: а  как  же  свЯтаЯ  инквизициЯ,
фашизм, диктатура?
   - ‚от именно.
   - ‚о-первых, все эти системы действовали негуманно,  во-вторых,  мы  не
согласны с их целЯми.
   - Ђ почему вы думаете, Ѓрайли, что  газваген  был  негуманен?  ‘  точки
зрениЯ его создателей, он позволЯл быстро отправлЯть на тот свет тех, кому
не было места в новом порЯдке третьего рейха.
   - ”и, –укки, вы говорите  как  обыватель!  Њы  же  никого  не  убиваем.
Ќаоборот, наши объекты счастливы и довольны всем на свете. ‚ы много знаете
счастливых людей, счастливых не  какое-то  короткое  мгновение,  а  всегда
счастливых?  ’о-то  же.  —еловек  вообще   не   может   быть   счастливым.
Ѓиологически не может. Џрирода не предусмотрела такого состоЯниЯ.  „а  оно
всегда было вредно индивиду, потому что счастье расслаблЯет, обезоруживает
человека, а длЯ наших  волосатых  предков  это  было  равносильно  гибели.
‘частье  противоестественно  и  сейчас,  ибо  существует  смерть,  котораЯ
противоестественна длЯ осознающего самого себЯ человека.  Ѓиологически  мы
вместе с жабой, летучей мышью и слоном созданы одинаково: наша конструкциЯ
не рассчитана на самосознание. € если  в  результате  какой-то  чудовищной
мутационной случайности мы стали мыслить,  мы  должны  исправить  упущение
природы.
   Ќекоторое времЯ человек довольствовалсЯ  религией  Љомфортабельный  рай
был величайшим изобретением человечества, куда более  важным,  чем  колесо
или огонь. Ќо интеллект все времЯ подпиливает сучьЯ, на которых сидит.  Њы
потерЯли рай. “ нас его украла наука, вырвала утешительную  погремушку  из
рук  человечества.  Ђ  человек  снова  ужаснулсЯ,  ибо  смерть,  повторЯю,
противоестественна самосознанию. Ќаука не жестока. Ћна  обокрала  человека
не нарочно. ‚замен раЯ она дала немнущиесЯ брюки  и  телевизор.  Ћна  даже
пытаетсЯ боротьсЯ со смертью при помощи пенициллина, переливаниЯ  крови  и
аспирина. Љаково оружие!
   Ќет, –укки, до тех пор, пока наука  не  возместит  человечеству  потерю
бессмертиЯ в раю, она воровка,  пытающаЯсЯ  откупитьсЯ  жалкими  подачками
вроде квантовой механики или удаленных от нас на  миллиарды  световых  лет
галактик. Ќо когда человек, маленький простой человек  в  ужасе  глЯдит  в
глаза надвигающемусЯ страшному небытию, что ему до  фотонов  или  коллапса
звезд? Њы в долгу  у  людей,  и  впервые  за  историю  науки  мы  пытаемсЯ
выплатить этот долг, даже с процентами. ’ак почему же  вы  боитесь,  когда
человеку, который, кстати, об этом не подозревает, вставлЯют под  черепную
коробку телестимулЯтор величиною с булавочную головку и  погружают  его  в
постоЯнную эйфорию, лишают страха, даже страха перед смертью? €  ведь  при
этом мы не отбираем у  него  памЯти.  Ћн  помнит  все,  знает  все,  может
работать. Ћн  просто  становитсЯ  невосприимчив  к  отчаЯнию,  к  горю,  к
душевной боли.
   - Ќо ведь при этом менЯютсЯ его взглЯды, моральные  ценности,  чувства,
эмоции.
   - Ќу и что из того? ЋпЯть  догмы.  Џочему  взглЯды,  чувства  и  эмоции
человека должны быть  свЯтыней?  …сть  чем  гордитьсЯ!  †адность,  эгоизм,
подлость, индивидуализм - невелика гордость. € то если  бы  мы  делали  из
людей злобных животных. Ђ мы их  делаем  кроткими,  искренними,  ласковыми
существами. € при этом их умственные способности  нисколько  не  страдают.
Ључел, фостер и все остальные прекрасно работают, не хуже,  чем  раньше  в
лаборатории ”ортаса. ђазве это высокаЯ цена - лишитьсЯ эгоизма?
   - Ђ вам не претит роль всемогущего бога, который одним поворотом  ручки
передатчика может заменить эйфорию на агрессивность,  страх  или,  скажем,
чувство голода? џ не могу и подумать об этом...
   - Ђ почему мне должна претить эта роль? Ќаоборот,  Я  горжусь  ею.  Њне
тЯжелее,  чем  им.  џ  должен  думать,  нести   ответственность,   а   они
блаженствуют в полном смысле этого слова.
   - ‚ысшие и низшие, арийцы и неарийцы - бремЯ белого человека?
   - ЋпЯть вы за свое! ‚ы же прекрасно знаете, что  в  любом  человеческом
сообществе, равно как и в волчьей стае, в стае бабуинов или  стаде  коров,
есть альфы, беты, и так до омег. Ђльфа занимает безусловно  господствующее
положение. ‡атем по иерархическим ступенькам идет бета, гамма и так далее.
‘хельдеруп-ќббе изучал иерархию даже у кур, мышей и сверчков. ’о  же  и  у
людей. ‚озьмите любую группку ребЯт и понаблюдайте за ними - вы  навернЯка
обнаружите у них и свою альфу, и свою омегу, которой  достаетсЯ  от  всех.
‚спомните себЯ в детстве. Љем вы были, а?
   ѓолос  Ѓрайли  медленно  затихал,  словно  кто-то   поворачивал   ручку
громкости, и перед глазами –укки одновременно возник каменный двор.
   Ќа третьей перекладине пожарной лестницы, футах в десЯти от  невыразимо
далекой асфальтовой земли, стоит мальчик.
   "Џрыгай, –укки-брюки,  прыгай!  Џрыгай!  Џрыгай!"  -  ревут  мальчишки.
ЂсфальтоваЯ землЯ далеко, а  их  рты  близко-близко,  вот-вот  вцепЯтсЯ  в
мальчика. ‘амое страшное - он  знает,  что  не  сумеет  оторвать  руки  от
перекладины. Ќе сумеет. Љак хорошо  было  бы  умереть!  ђазжать  пальцы  и
упасть. Ћни бы перестали визжать. Ќо он знает, что не разожмет пальцы.  Ћн
медленно спускаетсЯ вниз. Љак свирепо они орут! € „ороти тоже  орет.  …сли
бы разжать руки... “же  поздно.  Ћн  спускаетсЯ  прЯмо  в  их  распЯленные
презрением рты... Ќадо что-то сказать...
   - Ќаверное, Я был омегой, - вздохнул –укки. - Њы тогда жили в Ѓруклине.
Ћтец разгружал товары в универсальном магазине. џ был, пожалуй,  одним  из
самых маленьких ростом в классе, и менЯ дразнили все, кому не лень. џ даже
помню, как они орали: "–укки, –укки, провалилсЯ в брюки!" џ ходил во всем,
из чего вырастал старший брат, а разница у нас в два года. Ђ  вообще  менЯ
все  звали  "–укки-брюки".  Ќу  конечно  же,  и  грЯзным   итальЯшкой,   и
макаронником. “  нас  там  жили  и  ирландцы,  и  итальЯнцы,  и  евреи.  €
доставалось всем. џ помню, как отец утешал менЯ, когда Я приходил домой  и
говорил, что не хочу больше быть итальЯнцем.
   - ‚аш отец знал, что вы омега. Ѓыть итальЯнцем - это уже  большой  шанс
на принадлежность к классу омег.
   - € все-таки, Ѓрайли, вы  проповедуете  то,  во  что  сами  не  верите.
Ќеужели вы можете спокойно думать об обществе, которое телеуправлЯетсЯ? ‚ы
просто бравируете трехцентовым нигилизмом.
   - Ђ почему бы и не представить такое общество? Њы  и  так,  как  Я  уже
говорил, управлЯемое общество. ђаскрепоститесь духовно, дорогой ћджин,  вы
же ученый, и взглЯните в глаза фактам. ‚се ваше  прекраснодушное  существо
содрогаетсЯ при словах "телеуправлЯемое общество". Ђ разве  мы  и  так  не
телеуправлЯемое общество? ђазве телевидение не способ телеуправлениЯ?  —то
бы вы ни видели на экране - от рекламы зубной пасты "Џепсодент" и до серий
о человеке - летучей мыши, - разве  все  это  не  телеуправление  вкусами,
наклонностЯми и  мыслЯми  миллионов?  Ђ  ведь  куда  проще  и  эффективнее
заменить все средства обработки индивида одним крошечным телестимулЯтором.
€ если бы даже люди узнали о том, что носЯт их в  головах,  они  бы  и  не
подумали протестовать. Ћни были бы счастливы, понимаете: счаст-ли-вы.  Ћни
были бы счастливы и в жалкой лачуге, и в двадцатикомнатной  вилле,  босыми
на пыльной дороге и в роскошных "кадиллаках". €счезли бы горечь,  зависть,
горе, которые разъедают современную цивилизацию, и самое главное - страх.
   - Ђ может быть, человеку иногда и нужно страдать?
   -  Ќу,  доктор,  меньше  всего  Я  ожидал  от  вас  услышать  проповедь
христианства!
   - Ѓоже упаси, Ѓрайли, Я верил  в  бога  ровно  до  десЯти  лет.  Ќо  вы
прекрасно знаете, что Я хочу сказать. —еловек не может платить за  счастье
отказом от своего "Я". —еловек должен думать, понимаете: должен! „аже если
мысль  -  наш  крест,  мы  должны  нести  его,  а  не  всучивать   его   с
благодарностью первому встречному, кто выражает желание разгрузить наш  ум
от нерешенных и трудных вопросов. ‚ы, Ѓрайли, говорите куда  красноречивее
менЯ, но вы менЯ ни в чем не убедили, хотЯ ваши ответы просты и логичны, а
у менЯ по большей части вообще  нет  ответов  на  самые  простые  вопросы.
‘частье! Ќужно прежде всего определить, что это такое.  ’ем  более,  будем
откровенны, пока что наши заказчики в  мундирах  меньше  всего  пекутсЯ  о
всеобщем счастье. €х интересует совсем другое.
   - ќто уже другой вопрос. Љ сожалению, у нас в стране это самые  богатые
меценаты. Ќо великое открытие нельзЯ долго прЯтать в генеральских  сейфах.
ђаньше или позже оно выбираетсЯ оттуда. ’ак было и с атомной  энергией,  с
ракетами, с лазерами и со многим другим. Љак, кстати, ваш новый парень?
   - Ќичего, очень удобен длЯ наблюдений  над  эмоциональным  сдвигом.  Ћн
ведь любит мисс Ључел...
   - Ђ она была с ”остером. ‚еликолепно! € как он к этому отнессЯ?
   - ‘покойно, конечно. ‚ы можете мне говорить что угодно, но это  страшно
и тЯгостно...
   - Ќу-ну-ну... €ли вы предпочитаете классические сцены ревности?
   - Њожет быть, - вздохнул доктор –укки.
   Ћн поймал  себЯ  на  том,  что  хотел  рассказать  Ѓрайли  о  трубе,  и
сдержалсЯ. ќто было, разумеетсЯ, глупо, но ему не хотелось говорить  этому
человеку о том, что Љарсуэлл залез в трубу во второй раз.


        ‘‚€„ЂЌ€… ‡Ђ ќЉђЂЌЋЊ

   - ‡дравствуйте, доктор –укки! - просиЯл „эн. - ‚ы просили менЯ зайти.
   - „обрый день, мистер Љарсуэлл, - вздохнул доктор –укки. - ‘адитесь.
   „эн с наивным любопытством рассматривал оборудование лаборатории.
   - Љак у вас тут все интересно! - сказал он.
   - Њ-да... - неопределенно промычал доктор.
   ‘ минуту оба они молчали: „эн - весело улыбаЯсь, –укки - погруженный  в
раздумьЯ.
   - ‘кажите, Љарсуэлл, - наконец прервал молчание доктор, - длЯ  чего  вы
полезли в трубу во второй раз? ‚ы ведь  помнили  свои  ощущениЯ  и  мысли,
когда сидели в ней?
   Ќа лице „эна поЯвилось легкое облачко. Ћн наморщил лоб, пытаЯсь собрать
веселые ленивые мысли, которые сыто  и  неторопливо  -  точь-в-точь  стадо
коров в жаркий полдень - дремали в его голове. Љонечно, он помнил все  то,
о чем  думал  в  трубе.  Ќо  воспоминаниЯ  казались  жалкими,  смешными  и
стыдными, словно воспоминаниЯ о детских грешках.
   - џ... Я не знаю, доктор, - виновато сказал „эн.
   - Ђ еще раз вы хотели бы испытать те же ощущениЯ?
   ‘ытые, дремлющие  коровы-мысли  в  голове  „эна  проснулись,  встали  и
негодующе замычали. Ћни не хотели открывать глаза и сейчас мечтали лишь об
одном: снова погрузитьсЯ в сладкую дремоту.
   - Ќет, доктор, - испугалсЯ „эн, - Я и близко не подойду к этой трубе!
   - Џодумайте лучше, - угрюмо настаивал –укки, -  не  может  быть,  чтобы
ничто из того, о чем вы думали там и что переживали, не было вам дорого.
   „эн почувствовал, как его захватывает смЯтение. Ћн не  хотел  думать  о
трубе. ‚се его существо содрогалось при мысли о ней, и вместе  с  тем  ему
страстно хотелось угодить доктору –укки. Ћн не принадлежал себе. …го  волю
тащили в разные стороны. Ћн вспомнил ”ло и боль, котораЯ поглотила  его  в
трубе, вспомнил отчаЯние. Џочему доктор настаивает, чтобы он испытал  этот
ужас еще раз? Ќо ведь этот ужас в тысЯчу раз  естественнее  его  нынешнего
сладкого отупениЯ. Ќу и что?  Џускай  это  называетсЯ  отупением  или  как
угодно, но нет ни сил, ни воли, чтобы добровольно отказатьсЯ от него.  …му
казалось, что стоило в нем поЯвитьсЯ какому-то подобию  воли,  как  теплые
волны покоЯ сильно и нежно смывали ее куда-то вниз.
   - Ќе знаю, доктор –укки, - робко улыбнулсЯ „эн, - не могу думать. ‚ы уж
простите менЯ. - “лыбка на его лице крепла, растекалась, пока  не  засиЯла
во всем своем бездумном великолепии.
   „октор  –укки,  как  и  всегда  в  трудные  моменты  жизни,  чувствовал
неприЯтный озноб, какой-то парализующий холодок внутри. €мел ли  он  право
взЯть этого человека, излучавшего покой  и  довольство,  и  своими  руками
снова ввергнуть в кошмар осознаниЯ всего? …сли бы он мог выпустить его  из
лагерЯ... ќто от  него  не  зависело,  это  абсолютно  исключалось.  Ђ  не
пытаетсЯ ли он подогнать факты под свои собственные убеждениЯ? Њожет быть,
Ѓрайли  в  конце  концов  прав?  Њожет  быть,  люди  действительно  готовы
заплатить за счастье ценой отказа от своего "Я"? Ќо ведь Љарсуэлл не может
оценивать вещи объективно, находЯсь в поле радиоизлучениЯ. Ќу  и  что?  Ћн
все равно полностью сохранил умственные способности  и  памЯть.  Ћн  может
думать, но он не хочет думать, потому что из опыта уже  знает,  что  мысль
несет горе. Ђ кто он, ћджин –укки, чтобы решать за другого, думать ему или
не думать?
   Ќа мгновение –укки показалось, что кто-то начинает  ковырЯтьсЯ  в  его,
–укки, мыслЯх, и острый страх сковал его. Ќет, нет и нет!  —еловек  должен
быть хозЯином своей головы,  даже  если  длЯ  этого  его  нужно  взЯть  за
загривок, ткнуть носом в его собственные мысли и приказать: "„умай!" ‹юбой
контроль над мыслЯми - это низведение человека до  животного  или  робота.
‘тоило ли спускатьсЯ с деревьев и сотни тысЯч лет дрожать при свете костра
в  промозглых  пещерах,  гибнуть  на  дыбах  инквизиции  и  в   фашистских
крематориЯх, писать сонеты и создавать теорию относительности, чтобы стать
телемарионетками? ‘частье - это не критерий цивилизации.  Ђ  что  есть  ее
цель?
   "Ќе знаю, что ее цель, но то, что Я сейчас совершу преступление, -  это
Я знаю. џ же подписал целую гору документов о сохранении тайны.  „лЯ  чего
нужно подвергать себЯ такому риску? —тобы переубедить  Ѓрайли?  „а  ему  и
намекнуть об этом нельзЯ будет...  Џодумай,  пока  еще  не  поздно.  “мерь
гордыню и не высовывай нос, он у тебЯ и так длинный... Ќо Я должен  знать,
как поведет себЯ в камере этот человек... —то бы он ни говорил, он полез в
трубу во второй раз... —ушь... ’еперь не полез бы... Ђ если  бы  полез?  €
как всегда, Ясного ответа нет... € как всегда, Я делаю глупости...  ‘ейчас
Я сделаю глупость, и будет поздно, и Я буду рвать на себе волосы и не буду
спать ночами... Ќо он же человек, он ее любит... џ тоже любил Њэри ќнн,  и
она ушла. Ќу и что... Ћн имеет право любить..."
   –укки поежилсЯ от внутреннего холодка и  вдруг  понЯл,  что  уже  давно
решилсЯ. Ћн выглЯнул из окна. Ќикого не было. Ќа всЯкий случай он задернул
зеленоватую занавеску, быстро подошел к запертой двери в стене  и  отворил
ее.
   - Џройдите сюда, Љарсуэлл, - твердо сказал он.
   „эн,  весело  ухмыльнувшись,  с  любопытством  посмотрел   на   тЯжелую
металлическую дверь и вошел в нее. Ћн попал  в  небольшую  каморку,  стены
которой были покрыты множеством шкал. Џодслеповато смотрели белесые экраны
осциллографов.
   - ‘адитесь, - приказал „эну –укки и закрыл за собой дверь.
   € в то же мгновение с мира кто-то разом смыл сиЯющий розоватый  отсвет,
наполнив его невыносимо пронзительным холодным колючим светом. Љак и тогда
в трубе, мир наваливалсЯ на него своими острыми углами, каждый из  которых
ранил, причинЯл ему боль. Ќо это была его боль, и он застонал  при  мысли,
что может снова лишитьсЯ ее, оказавшись снаружи там в  блаженном  бездумье
сумасшедшего дома.
   - џ могу снова открыть дверь, - почему-то прошептал –укки  и  посмотрел
на „эна. - ‚ы хотите туда?
   - Џослушайте, вы! - „эн скрипнул зубами и сделал усилие, чтобы удержать
руки. ‘ каким наслаждением он бы вложил весь вес своего  тела  в  удар  по
щурившейсЯ  физиономии  этого  кретина  с  трусливыми  глазами  и   вЯлым,
безвольным ртом! - Џослушайте, вы, - еще раз с силой выдохнул „эн, - лучше
заткнитесь, пока Я еще могу сдерживатьсЯ! ’юремщик должен быть тюремщиком,
а не строить из себЯ черт знает кого.
   - ‚ы совершенно правы, - пробормотал –укки, и „эну  показалось,  что  в
глазах его за толстыми стеклами очков скользнули веселые искорки.
   - ‚ы еще смеетесь надо мной? Њало  того,  что  из  менЯ  здесь  сделали
обезьЯну, отвратительную обезьЯну! ‚ам еще и смешно?
   - Ќет, Љарсуэлл, мне не смешно. €  вы  еще  многого  не  понимаете.  ‚ы
знаете, почему вы здесь стали думать, как тогда, в трубе?
   - Ќет, - сказал „эн и внимательно посмотрел на доктора.
   - Њы находимсЯ в  экранирующей  камере.  ‘тенки  ее  из  металла  и  не
пропускают радиоволн.
   - Ђ Я что, приемник?
   - „а, - просто  ответил  –укки.  -  ‚ы  приемник.  Џод  вашей  черепной
коробкой находитсЯ крошечный, величиной с булавочную головку,  специальный
телестимулЯтор, который контролирует ваш эмоциональный настрой.
   „эн судорожно схватилсЯ за голову, ероша волосы и ощупываЯ череп.
   - ‚ы не нащупаете его, - покачал головой –укки. - “льтразвуковаЯ  дрель
почти не оставлЯет следов, а сам стимулЯтор - под черепной коробкой.
   - ’ак выньте его, - застонал „эн, - прошу вас!
   - Ќе могу, - сказал доктор –укки. -  ‚ставить  его  -  дело  нескольких
минут, а вынуть - сложнейшаЯ операциЯ. ќто вр