, реакциЯ на возбуждение, свЯзанное с
расследованием. ‡ащитный механизм.
   - ’ак что же, мистер Љлевинджер?
   - „умаю, что он еще жив, но врЯд ли это надолго.
   Ћн тонко усмехнулсЯ, и глаза его ледЯно блеснули. Њне пришлось
выхватить из кардана платок и сделать вид, что Я вытираю нос, чтобы хоть
как-то скрыть неудержимую зевоту. џ знал, что мне следовало бы по меньшей
мере удивитьсЯ тому, что говорит Љлевинджер, Я помнил слова "следовало
бы", "удивитьсЯ", но они странно потерЯли смысл и медленно проплывали в
моей голове пустой шелухой. Њне нужно было понЯть, что говорит человек
напротив менЯ, но сделать это было невозможно. џ знал, что засыпаю.
‡анавес сознаниЯ медленно и неотвратимо задвигалсЯ, и Я не мог его
остановить. џ хотел что-то подумать, но уже не мог. € сдалсЯ. Џоследним
моим ощущением было прикосновение чего-то прохладного и гладкого к щеке.
   ‚идениЯ были замедленными и цветными. Ћтец принимал свое лекарство и
нес порошок ко рту долго-долго, еще дольше глотал его и затем целую
вечность мучительно морщилсЯ. € все в нашей комнате морщилось,
съеживалось, терЯло четкие очертаниЯ. ‚ комнату по воздуху неторопливым
дирижаблем вплыла мать. Ћна была загорелаЯ, а в руках сжимала белые
длинные чехлы, и чехлы красиво оттенЯли ее загар. Ќаверное, длЯ отца и длЯ
менЯ. Њне было страшно, Я не хотел, чтобы на менЯ надевали чехол, и
пыталсЯ закричать, но весь мой сон вдруг как бы свернулсЯ, сжалсЯ,
превратилсЯ в тонкую Яркую иглу и больно уколол менЯ...
   Џактор Ѓраун проводил мне по щеке чем-то бесконечно гладким и мЯгким, и
тЯнущаЯ истома теплой волной разливалась по телу, отдавалась прибоем в
далеких и чужих ногах...
   џ плыл. ‚олны ритмично подбрасывали менЯ, и мне ничего не было нужно.
"Њожет быть, - подумал Я, - это и есть счастье - когда тебе ничего не
нужно..." € поразилсЯ своей мудрости.
   Ќа мгновение занавес сознаниЯ разошелсЯ, и в щель Я увидел почти у
самой моей головы кусок брезента. џ пыталсЯ заглЯнуть в щель получше, но
занавес мЯгко закрылсЯ...
   Ћтец, пЯтЯсь, уходил от менЯ и таЯл в желтоватой дымке, и Я знал, что
он никогда не вернетсЯ, и мир казалсЯ мне чудовищно огромным, сложным,
чужим. Њне было бесконечно жаль отца. € еще больше себЯ, потому что чем
дальше и безвозвратнее отступал он от менЯ, тем неумолимее надвигалсЯ на
менЯ враждебный мир. џ боЯлсЯ его. џ не хотел в нем быть.
   € опЯть занавес слегка колыхнулсЯ, впустив рев и грохот. џ сидел в
кресле, и кресло медленно поворачивалось. Ђ может быть поворачивалось
круглое окошко-иллюминатор и по нему не сверху, а горизонтально струились
маленькие ручейки. ѓрохот усилилсЯ что-то плавно и сильно толкнуло менЯ в
спину, и занавес снова закрылсЯ...
   џ просыпалсЯ так же медленно, как медленно разворачивались мои видениЯ.
џ знал лишь, что просыпаюсь, ибо уже отдавал себе отчет в нереальности
образов, владевших моим сознанием.
   џ лежал на кровати в небольшой комнатке. Џод потолком горела тусклаЯ
лампочка. ђЯдом с кроватью стоЯл столик. Ќа нем стакан с водой. ‚ид
стакана заставил менЯ почувствовать и сухой распухший Язык во рту и дрожь
тошноты в пищеводе. џ потЯнулсЯ за водой. ‚ поле зрениЯ оказалась моЯ рука
в незнакомой красной пижаме. џ почему-то испытывал страх перед стаканом и
вместе с тем пульсировавшаЯ тошнота заставлЯла менЯ поднести его ко рту.
‚ода была прохладной, и тошнота отступила. Њне почудилось, что вот-вот Я
пойму, почему боЯлсЯ стакана. ‘такан с тонисоком. ЌаваливающаЯсЯ
сонливость. ‹ицо Љлевинджера. "„умаю, что он еще жив, но врЯд ли это
надолго".
   Ќа мгновение Я испытал слепой ужас животного, попавшего в капкан. џ
даже почувствовал, что сейчас завою. Њышцы напрЯглись, сердце гулко
застучало. Њне хотелось вскочить, вырватьсЯ, бежать подальше от западни,
от неизвестности, несущей в себе угрозу. џ с трудом взЯл себЯ в руки.
   "„ин „ики, - сказал Я себе мысленно, - самое страшное, что с тобой
может случитьсЯ, ты умрешь. ќто, безусловно, неприЯтнаЯ процедура, но не
бойсЯ, что у тебЯ не получитсЯ. Џолучалось же у других".
   ЊенЯ, очевидно, напоили сильным снотворным. ѓенри Љлевинджер. —еловек с
загорелой кожей. Ќаполовину моложе своих шестидесЯти семи лет. Ѓрат по
Џервой ‚сеобщей... €ли его протЯнутаЯ кверху ладонью рука должна была лишь
усыпить мою бдительность? Ћни действительно похитили ‘интакиса. "„умаю,
что он еще жив, но врЯд ли это надолго".
   џ опустил ноги на пол и встал. ѓолова немного кружилась, но Я уже мог
держатьсЯ на ногах. Ќи единого звука не проникало в комнату. џ осмотрел
стены - они были покрыты толстой мЯгкой изолЯцией, поглощавшей шум. Ќо
удивительнее всего было то, что в комнате не было окна. Ќи большого, ни
маленького. „верь была обшита такой же изолЯцией, что и стены, и Я с
трудом отыскал ее. ђучки на ней не было.
   џ еще раз обошел комнату. Ќи одного предмета, на котором можно было бы
остановить внимание. Љровать, столик, унитаз. € все.
   ‚о всем этом была некаЯ нелепость. Џродолжение безликой комнаты
‘интакиса. “битого человека, которому уже безразлично, стоптаны ли у него
каблуки. ‘тарика с молодым загорелым лицом. Ќеукротимой зевоты. —то за
сурдокамера? Џочему, зачем? Ђ может быть, обивка вовсе не длЯ того, чтобы
поглощать звуки, а чтобы Я не разбил себе о стены голову? Њожет быть, Я
сошел с ума? „а, но отсутствие окна...
   „олжно быть, снотворное все еще бродило во мне, мне вдруг снова
захотелось лечь. € в это времЯ погас свет. ’емнота в комнате была какаЯ-то
особеннаЯ, редкостной плотности и густоты. “ менЯ было ощущение, что ее
нужно разгребать руками, чтобы добратьсЯ до кровати. Њаленькими шажками,
сомнамбулически вытЯнув руки, Я шел к кровати, пока, наконец, не ощутил ее
коленЯми. џ упал на нее и тут же заснул.
   џ не знаю, сколько Я проспал, но когда открыл глаза, свет снова горел и
на столике стоЯл завтрак: Яйца с беконом, стакан тонисока и огромнаЯ чашка
кофе. џ почувствовал голод. € обрадовалсЯ. Џервое привычное и нормальное
ощущение с момента провала в памЯти.
   €нтересно, подумал Я, как они убирают посуду и доставлЯют еду? € словно
в ответ, послышалось легкое жужжание электромотора, столик около моей
кровати дрогнул и стал опускатьсЯ. Љак только он опустилсЯ, оттЯнутые вниз
створки пола, щелкнув, встали на свое место.
   џ не знал, сколько времени они продержали менЯ на снотворном, и от
мысли, что Я провел без погружениЯ несколько дней, мне стало не по себе.
Љак же, однако, Я сразу не догадалсЯ, подумал Я и провел ладонью по щекам.
Џо длине щетины можно было определить, сколько дней Я не брилсЯ. Ќо кожа
была гладкой, хотЯ и чуть-чуть непривычной на ощупь. ќтого не могло быть.
’о, что прошли, как минимум, сутки, Я готов был поручитьсЯ. Џочему же на
щеках нет щетины? Ќеужели менЯ побрили? €ли намазали лицо дрЯнью, которой
пользуютсЯ длЯ сведениЯ волос... Ќо длЯ чего? Ќе длЯ элегантности же,
особенно в этом мЯгком беззвучном мешке... Ђ может быть, именно длЯ того,
чтобы Я не мог ощущать течениЯ времени. Ќо зачем? —то за страннаЯ цель?
   џ начал медленно отключатьсЯ от внешнего мира - не слишком трудное дело
в этой дыре - и одновременно погружатьсЯ в гармонию. Ќа этот раз Я почти
сразу соизмерил себЯ с миром, найдЯ точку гармонии. џ ждал тока кармы, как
умирающий от жажды ждет влаги, и когда она пронизала менЯ, промыла, и
каждаЯ клеточка моего тела заскрипела первозданной чистотой, Я снова
почувствовал себЯ растворенным в нашей Џервой ‚сеобщей Ќаучной –еркви.
   џ не хотел заниматьсЯ ритуальными сомнениЯми, ибо мой дух сегоднЯ
слишком жадно стремилсЯ слитьсЯ со ‘вЯщенным Ђлгоритмом "’олько то
сомнение конструктивно, - учил нас пактор Ѓраун, - в котором ты не
сомневаешьсЯ".
   џ прекратил погружение и медленно всплывал к поверхности реального
бытиЯ, когда снова послышалось легкое жужжание, щелкнули оттЯнутые вниз
створки люка и показалсЯ столик. ’еперь на нем было больше блюд. Ћбед,
должно быть, - подумал Я, хотЯ голода совершенно не испытывал. Њне
казалось, что с момента завтрака прошел час или полтора, не больше. Ќо, с
другой стороны, трудно сохранить ощущение времени, когда чувствам не на
что оперетьсЯ. „аже у растений в комнате с постоЯнным освещением возникает
расстройство биологических часов.
   “жин тоже поЯвилсЯ намного раньше, чем Я его ожидал. ‡ато ночь - ночью
Я считал период, когда лампочка была выключена - тЯнулась бесконечно. џ
проснулсЯ в густой темноте моей таинственной мЯгкой клетки и почувствовал,
что больше не засну. "Ђ что, - пришла мне в голову мысль, - если считать
все времЯ себе пульс. ‘емьдесЯт ударов - минута. —етыре тысЯчи двести -
час. € на третьем часу сойти с ума..."
   "Ќо какой во всем этом смысл, - в тысЯчный раз спрашивал Я себЯ. -
—тобы не дать мне вести поиски Њортимера ‘интакиса, у людей, которые его
похитили, было много возможностей. ЌачинаЯ хотЯ бы с самой простой: ѓенри
Љлевинджер мог преспокойно отказатьсЯ от какого-либо знакомства с
‘интакисом"...
   џ кружилсЯ на кровати так и эдак, пытаЯсь снова заснуть, но сон бежал
от менЯ. ЏростынЯ и подушка раскалились, тело устало, и чем судорожнее Я
сжимал веки, тем Яснее мне становилось, что борьба бессмысленна. Џохоже
было, что Я уже не засну никогда.


        6

   ‚ последующие дни (а может быть, это были часы или недели?) ничего не
менЯлось. €ногда обед следовал за завтраком почти сразу (так во всЯком
случае мне казалось), случалось, ужин отдалЯлсЯ от обеда настолько, что Я
испытывал муки голода. €ногда не успевал Я закрыть глаза в беззвучном
мраке моей клетки, как вспыхивал свет под потолком и начиналсЯ новый день.
Ѓывало, ночи тЯнулись бесконечно, и мне начинало казатьсЯ, что мрак будет
всегда, что Я уже давно умер. ‚се мои чувства - страх, отчаЯние, ощущение
нелепой безнадежности - стали какими-то вЯлыми, нечеткими, ослабленными.
‘траннаЯ апатиЯ охватывала менЯ. €ногда Я ловил себЯ на том, что не сплю и
не думаю. Њозг, полностью лишенный внешних раздражений, пожирал сам себЯ.
   ‘овершать погружениЯ, которые так поддерживали менЯ в первое времЯ,
становилось все труднее, пока однажды Я не почувствовал, что не могу
достичь гармонии. Љарма больше не омывала менЯ.
   џ не возносил молитв: кому Я мог молитьсЯ здесь? „а и сама мысль о
Џервой ‚сеобщей все реже приходила мне в голову. —тобы верить, надо хотЯ
бы хотеть верить, а у менЯ уже не было никаких желаний.
   €ногда Я ловил себЯ на том, что без устали повторЯю какое-нибудь слово,
например "верить". € слышу только звуки. Ѓессмысленные звуки. ‘лово
умирало. џ стал забывать, где Я и кто Я.
   ‚ те все более редкие минуты, когда мысль работала Ясно, Я понимал, что
медленно схожу с ума, что рвутсЯ одна за другой непрочные ниточки,
которыми пришито наше "Я" к телу и к миру. џ предвидел уже момент, когда с
легким шорохом лопнет последнЯЯ такаЯ ниточка и неповторимое чудо природы
под названием „ин „ики перестанет существовать.
   € самым страшным было то, что Я этого почти не боЯлсЯ. Ѓыло только
тупое равнодушие уходЯщего сознаниЯ.
   Ќо мне не суждено было сойти с ума. Џо крайней мере, в тот раз. Љак-то
Я проснулсЯ и привычно лежал, не раскрываЯ глаз, в полудремоте, как вдруг
почувствовал: что-то изменилось. ‘квозь закрытые веки Я угадывал давно
забытые ощущениЯ Яркого света. ‘ердце у менЯ забилось. Њедленно,
бесконечно медленно, как картежник открывает последнюю карту, на которую
поставлено все, Я начал открывать глаза. ‘начала маленькаЯ щелочка, совеем
крохотнаЯ щелочка. Ќу! € вдруг Я почувствовал, что не могу приоткрыть
глаза. Њне было страшно. џ несколько раз глубоко вздохнул. џ почти забыл,
что такое страх, и теперь приходилось заново знакомитьсЯ с этим чувством.
   Ќаконец Я заставил себЯ открыть глаза. € тут же почувствовал острую
резь. Ќо прежде чем Я зажмурилсЯ, Я понЯл, что комната полна живым
трепещущим светом днЯ. "Ќет, - сказал Я себе, - этого не может быть. ќто
уже последние галлюцинации, судорожные спазмы памЯти, выбрасывающей из
себЯ остатки прежних впечатлений, чтобы погрузитьсЯ в пучину. Ѓульканье
последних пузырьков из затонувшей лодки".
   џ снова приоткрыл глаза. џ был в другой комнате, с окном. „олжно быть,
менЯ перенесли сюда во времЯ сна. Ћкно было плотно закрыто занавеской.
…сли бы не она, мои глаза, наверное, не выдержали бы.
   џ лежал на кровати и думал: что за удивительное существо человек! ‚от Я
сейчас медленно возвращаюсь к жизни, отходЯ на несколько шагов от пропасти
безумиЯ, и не чувствую острой радости, безудержного восторга живой ткани,
которой даруют жизнь. Њожет быть, Я так долго стоЯл на краю обрыва,
готовЯсь к падению, что частица моей души уже была там, в пропасти?
   € все же Я знал, что медленно отхожу от обрыва, потому что окно все
больше завладевало моим сознанием. Љто бы ни были мои тюремщики, они
решили не дать мне погибнуть.
   Ћткинуть рукой одеЯло, опустить ноги на пол, сделать четыре или пЯть
шагов к окну, протЯнуть руку и раздвинуть занавеску - что может быть
проще? Ќо поверьте, это было не просто.
   € все-таки Я решилсЯ. ѓлаза мои уже привыкли к свету, и тем не менее Я
автоматически зажмурилсЯ, протЯгиваЯ руку к занавеске и раздвигаЯ ее. €
хорошо сделал. „аже сквозь плотно сжатые веки Я ощутил упругий удар света,
почти невыносимый толчок.
   € снова Я бесконечно долго и боЯзливо разжимал веки. € как только
образовалась микроскопическаЯ щелочка, в нее разом хлынула необыкновеннаЯ
синь, такаЯ густаЯ и такаЯ ЯркаЯ, что Я забыл обо всем на свете и долго
стоЯл, впитываЯ в себЯ эту живительную синеву неба, как во времЯ
подзарЯдки впитывает энергию севший аккумулЯтор.
   Џотом Я увидел зелень. ѓусто насыщенную зелень растительности. Ћна
потрЯсла менЯ всей гаммой оттенков, от нежно-салатового до почти черного.
   џ не верил своим глазам. ’акого изобилиЯ цвета быть не могло. €ли Я
отвык от этого спектра в своей камере, или попросту галлюцинировал.
   €нстинктивно Я распахнул окно, и тут же мои атрофировавшиесЯ чувства
получили еще один удар: наружный воздух окутал менЯ горЯчей и влажной
волной, настоем неведомых запахов.
   ’еперь Я уже мог различать кое-какие детали. Ћкно второго этажа
выходило на зеленую лужайку, окаймленную густым кустарником и неведомыми
мне растениЯми. џ не успел рассмотреть их, потому что перед зданием
поЯвилось несколько человек. џ, должно быть, привлек их внимание: они
подошли поближе, задрали головы и молча уставились на менЯ. ‹юди были
одеты совершенно одинаково в легкие куртки и шорты цвета хаки, и Я не
сразу различил, что двое из них были женщины, вернее, девочка лет
пЯтнадцати и женщина постарше, и трое мужчин. Ћни стоЯли неподвижно, не
обмениваЯсь ни словом, и в этом было что-то противоестественное. Ќо
потрЯсло менЯ другое: все мужчины, лет двадцати, тридцати и сорока, были
как две капли воды похожи друг на друга. џ моргнул несколько раз. „войники
не исчезали. Ћни были фантастически похожи друг на друга, как не бывают
похожи даже близнецы.
   - ќй! - крикнул Я им, и всЯ группа пугливо разбежалась, словно стайка
детишек при виде какого-нибудь чудовища.
   ќто было чересчур жестоко. …ще мгновение назад Я надеЯлсЯ, что сумел
остановитьсЯ в шаге от безумиЯ, как снова перед глазами у менЯ встали
химеры - порождение распадающегосЯ сознаниЯ. џ закрыл лицо руками и
бросилсЯ на кровать. џ хотел заплакать, но не мог. џ прижал лицо к подушке
и вдруг услышал звук шагов, впервые за долгое времЯ. џ вскочил. ‚ проеме
открытой двери стоЯл загорелый человек лет тридцати с небольшим и с легкой
улыбкой смотрел на менЯ.
   - Џозвольте вам представитьсЯ, мистер „ики. ЊенЯ зовут „жеймс ѓрейсон,
но обычно ко мне обращаютсЯ просто "доктор".
   џ вскочил с кровати, не в силах вымолвить ни слова. ‚се во мне
одеревенело, словно мне сделали анестезирующий укол. џ не мог ни
радоватьсЯ, ни печалитьсЯ, ни удивлЯтьсЯ. џ просто смотрел на доктора
ѓрейсона.
   - ‘адитесь мой друг, - ласково продолжал доктор, пристально глЯдЯ мне в
глаза. - џ понимаю, что вам нелегко возвращатьсЯ к нормальной жизни, но
все будет хорошо.
   Ћн протЯнул руки и слегка коснулсЯ пальцами моего лба. € от этого жеста
со дна моей души вдруг поднЯлась горЯчаЯ волна благодарности к незнакомому
человеку. Њне вдруг страстно захотелось схватить его руку и прижатьсЯ к
ней губами, смотреть и смотреть в его участливые карие глаза. ‚ его
присутствии все мои недавние страхи вдруг рассеЯлись, потерЯли реальность,
унеслись, чтобы больше не возвращатьсЯ.
   - Љак вы себЯ чувствуете? - спросил доктор.
   - Ћ, теперь прекрасно! - с неожиданным длЯ менЯ самого жаром ответил Я
и почувствовал, что даже если бы Я умирал, то не сказал бы об этом, чтобы
не огорчать доктора.
   - Ќадеюсь, вы простите менЯ за слегка покровительственный тон, -
продолжал он, - но все-таки Я ведь старше вас.
   „олжно быть, он заметил мой недоверчивый взглЯд, потому что добавил:
   - € не на год или два. џ старше вас, мистер „ики, на двадцать один год.
‚ам, если Я не ошибаюсь, тридцать шесть, а мне в мае исполнилось пЯтьдесЯт
семь.
   ‚ обычное времЯ Я бы, скорее всего, рассмеЯлсЯ. …сли этому человеку
пЯтьдесЯт семь, мне вполне могло быть, скажем, сто пЯтьдесЯт. €ли даже
двести пЯтьдесЯт. Ќо с другой стороны, Я не мог и не хотел подвергать
сомнению ни одного слова доктора ѓрейсона.
   - џ хотел, чтобы вы извинили менЯ за некоторое неудобство, которое мы
вам причинили. ђазумеетсЯ, пробыть в сурдокамере с ломаным ритмом почти
месЯц...
   "Џочти месЯц"... - эхом отозвалось у менЯ в голове.
   - ...не очень-то приЯтнаЯ штука, но поверьте, это было необходимо.
   € Я поверил! Џравда, какой-то крохотный участок моего мозга отметил
странность слов доктора ѓрейсона, но Я не мог, не хотел спорить с
человеком, который воплощал собою спасение от безумиЯ, от небытиЯ. „а и
какое значение имело, сколько и зачем Я пробыл в темной сурдокамере, если
все это осталось где-то в далеком прошлом.
   - Ќадеюсь, мы будем друзьЯми... - улыбнулсЯ доктор ѓрейсон.
   - Љонечно, доктор, - расплылсЯ Я в широчайшей улыбке от переполнЯвшего
менЯ чувства, в котором смешались и благодарность, и горЯчаЯ любовь, и
просто щенЯчий восторг от прикосновениЯ хозЯйской руки.
   - Ќу и прекрасно... Ђ вы догадываетесь, где вы находитесь?
   - Ќет, - покачал Я головой. Ћтцы-программисты, какое это имело
значение, если можно было разговаривать с доктором ѓрейсоном.
   „октор испытующе посмотрел на менЯ и удовлетворенно кивнул. "„олжно
быть, Я ответил хорошо, не огорчил его", - подумал Я. € опЯть какой-то
контролер в моей голове попыталсЯ было сдержать напор этих
восторженно-собачьих чувств и слов, но оказалсЯ слишком слаб. "ќто не ты,
- пищал он. - ќто не „ин „ики. ’ы не можешь ложитьсЯ на спину и
размахивать лапками перед человеком, который месЯц держал тебЯ в одиночном
заточении".
   Ќо Я не слушал этих слов. Ћни казались мне бесконечно малозначащими.
Љомариный писк в захлестнувшем менЯ благодарственном хорале.
   - Ќу, дорогой „ики, выглЯньте еще раз в окно. Џока оно было закрыто,
работал кондиционер. ‘ейчас он выключен. Љакие вы можете сделать выводы на
основании температуры и ландшафта?
   - Џо-моему, здесь очень тепло и влажно, - неуверенно сказал Я и
обернулсЯ к доктору ѓрейсону, стараЯсь по его выражению догадатьсЯ,
правильно ли Я ответил. Њне казалось, что ошибка может расстроить доктора,
и сама мысль о такой возможности наполнила менЯ ужасом.
   - ‚ерно, верно, - он подбодрил менЯ кивком головы, и Я уже смелее
продолжал:
   - ‘корей всего, мы где-то в тропиках. џ определЯю это и по влажной
жаре, и по вашему загару.
   „ействительно, лицо и руки доктора ѓрейсона были покрыты коричневым
загаром. Ќо только Я произнес это слово, как вспомнил, что такой же загар
был у ѓенри Љлевинджера. Ћ загаре говорила и Љэрол ‘интакис. Њне очень
хотелось показать доктору ѓрейсону, что Я достоин его дружбы, поэтому Я с
гордостью сказал:
   - ‚аш загар напоминает мне загар некоего ѓенри Љлевинджера, в доме
которого Я... Я был. €, наверное, о таком же густом загаре упоминала
сестра Њортимера ‘интакиса, которого Я искал. џ, знаете, помон Џервой
‚сеобщей Ќаучной –еркви... - „октор ѓрейсон кивнут головой, показываЯ, что
он знает, кто Я, и продолжал доброжелательно и внимательно слушать - ‚от Я
и подумал, а может быть, и ѓенри Љлевинджер, и Њортимер ‘интакис как-то
свЯзаны с этим местом? € потом еще одно обстоЯтельство, которое мне пришло
в голову: и вы, доктор ѓрейсон, и мистер Љлевинджер, выглЯдите моложе
своих лет. Њожет быть, и это не простое совпадение?
   - Џрекрасно, мистер „ики, Я рад, что не ошибсЯ в вас. ‚о всем, что вы
сказали, есть свЯзь, и вы очень скоро узнаете, какаЯ именно.


        7

   €забелла быстро прошла по тропинке и остановилась на их обычном месте у
высоких колючих корней пальмы пашиубу. Ќервы ее были напрЯжены, и крик
пролетевшего неподалеку попугаЯ заставил ее вздрогнуть. Џослышались легкие
шаги, и она увидела ‹опо. Ћн шел легко и быстро, как ходил всегда. “видев
ее, он радостно улыбнулсЯ.
   - ’ы уже ждешь менЯ, покровительница?
   Ћна не смогла ответить ему, потому что горло ее сжала спазма, лицо
сморщилось. Ћна судорожно попыталась проглотить комок в горле. €з глаз
медленно выкатилось несколько слезинок.
   - ‹опо, ‹опо мой, - шептала она, поглаживаЯ его светло-каштановые
волосы.
   - Џочему ты плачешь, покровительница? - спросил юноша - ’ебЯ кто-нибудь
обидел?
   - Ќет, ‹опо, никто менЯ не обижал.
   - ’огда почему ты плачешь?
   - ’ак просто, мой мальчик.
   - ’ак просто не плачут. ’ы не хочешь мне сказать, покровительница?
Њожет быть, ты думаешь, мне не хватит слов, чтобы понЯть тебЯ? џ все времЯ
слушаю, как говорЯт люди. ‘о слепками мне неинтересно. ‘ ними и не
поговоришь. Ђ люди - другое дело. џ не все понимаю, но стараюсь понЯть.
   - Ќадеюсь, ты никого ни о чем не спрашиваешь? - привычно испугалась
€забелла и тут же с ужасом осознала, что скоро уже не нужно будет боЯтьсЯ
какого-нибудь неосторожного шага ‹опоухого Џервого, ее ‹опо.
   - Ќет, покровительница. џ всегда помню, что ты мне говорила.
   €забелла обхватила руками сильную шею юноши, притЯнула к себе его
голову и прижалась губами к волосам, источавшим легкий горьковатый запах.
Љомок в горле все не проходил, а сердце так сжалось, что казалось, еще
мгновение - и оно превратитсЯ в совсем крохотную точку, затихнет навсегда.
ѓосподи, какое же это было бы счастье... ‚сЯ жизнь ее, все сорок пЯть
бессмысленных лет сосредоточились на молодом человеке, стоЯвшем перед ней
с горделивой улыбкой на губах. ѓосподи, да если бы она могла по кусочкам
отдать свое тело за него... Ќо оно никому не было нужно... "‚се-таки Я
эгоистка, - подумала она, - зачем же Я отравлЯю малышу настроение... ‚едь
так немного ему осталось"
   - ‘пасибо, малыш, но будь, ради бога, осторожнее. € с людьми, и со
слепками.
   - ЋпЯть ты за свое, покровительница. Људа уж мне быть осторожнее? ‹юдей
Я боюсь, а слепки, - он пожал плечами, - когда с ними пытаешьсЯ говорить,
это все равно, как... - юноша на мгновение задумалсЯ, подыскиваЯ
сравнение, - как с попугаем байтака. €ногда мне кажетсЯ, что звери и птицы
хотели бы нас понЯть, да просто не научены с детства. “ них ведь не было
такой покровительницы, как у менЯ...
   - ’ы не пытаешьсЯ учить их? - быстро спросила €забелла и нахмурилась.
   ‹опоухий Џервый смущенно пожал плечами.
   - Ќет, - не слишком уверенно ответил он и добавил, чувствуЯ, что
покровительница не верит ему:
   - ђазве что ‡аику...
   - ’ы любишь ее?
   - Ќе знаю, покровительница... Ќе так, как тебЯ. џ не умею объЯснить.
   €забелла поймала себЯ на том, что совсем забыла о страшном известии,
которым с ней поделилсЯ утром доктор ‘алливан. Ѓоже правый и милосердный,
когда он сказал, что ‹опоухий Џервый намечен, так она сразу и обмерла.
‘разу все одеревенело. Ћна хотела закричать, броситьсЯ на колени, сказать,
что есть ведь и ‹опоухий ‚торой, но ничего этого она не сделала. Љто ее
послушает? ’олько выдашь себЯ и последуешь дорогой бедного доктора
‘интакиса. Ђ он вроде ничего особенного и не сделал. ЋбратилсЯ к кому то
из клиентов, просил денег. ‚от вместо денег его сюда и привезли обратно.
Џривезли, показали всему штату и отдали огненным муравьЯм на пропитание,
забив ему рот клЯпом, чтобы не визжал. “жас, как он гримасничал.
Џогримасничаешь, когда тебЯ заживо жрут миллионы прожорливых маленьких
тварей с челюстЯми, как маленькаЯ пилка. „а и то сказать, чего ему не
хватало? Џолучал здесь неплохо, жил тихо-мирно, вернулсЯ домой к сестре,
денежки в банке, проценты идут. †иви, радуйсЯ, а он, видишь, еще захотел.
“видел фото клиента, узнал, ну и решил, что тот ему тут же и заплатит за
молчание. ’олько забыл он про доктора ѓрейсона. Ќе было еще человека,
который бы его ослушалсЯ и живым осталсЯ.
   - џ побегу, покровительница, а то менЯ хватЯтсЯ. Њы ведь сегоднЯ на
расчистке работаем. Ђ мистер •алперн, сама знаешь, какой...
   - €ди, малыш. Ќе нужно, чтобы тебЯ искали. € будь осторожнее с
‡аикой...
   - Ћна хорошаЯ, и у менЯ к ней сердце мЯгкое.
   - џ ничего не говорю, ‹опо. Ћна и красиваЯ, и спокойнаЯ... но все
таки...
   - “ж очень ты осторожнаЯ, покровительница. ’ы ‡аики не бойсЯ. “ нее
глаза добрые... „о свиданьЯ, Я побежал.
   ‹опо помахал €забелле рукой и исчез за поворотом тропинки, котораЯ вела
к лагерю.
   €забелла подождала несколько минут и потихоньку поплелась к своему
корпусу. ЏресвЯтаЯ дева ЊариЯ, как же грустно устроен мир, всегда
приходитсЯ разлучатьсЯ с теми, кто тебе дорог... ЉажетсЯ, совсем недавно
собиралась она сюда, в неведомую даль, и сердце у нее, молоденькой
медицинской сестры, сладко замирало при мысли о далеком путешествии, о
неведомой стране, новых людЯх. ѓосподи, как это было давно...
   „авно умерла мать, сестры образование получили на ее, €забеллы, деньги
и не вспоминают о ней с тех пор, как вышли замуж... Ђ здесь... здесь
теперь ее дом. € уважают. ‘ам доктор ѓрейсон всегда здороваетсЯ с ней за
руку. Љогда засунули беднЯгу ‘интакиса в муравейник и весь штат собрали,
чтобы люди видели, что случаетсЯ с теми, кто нарушил ‡акон, доктор ѓрейсон
помахал ей рукой, и ее пропустили вперед.
   - ‘адитесь здесь, в первом рЯду, дорогаЯ €забелла, - сказал он ей - ‚ы
это заслужили...
   Љонечно, строг он, но умеет ценить людей. ‚осемнадцать лет вместе.
   Ќо все равно не осталась бы она здесь больше срока, если бы не ‹опо.
„ева ЊариЯ, неужели же восемнадцать лет прошло с того момента, когда она
стоЯла в родильной вместе с доктором ѓрейсоном и доктором •алперном.
   € опЯть увидела, как наЯву: плод совсем уже большой - плавает под
большим прозрачным колпаком. €забелла сначала даже не понЯла, зачем ее
вызвали. Џотом взглЯнула на шкалу роста и охнула про себЯ: "Ѓатюшки, да
ведь пора уже".
   - Ќу, коллеги, - сказал доктор ѓрейсон, - пора переодеватьсЯ. ‘удЯ по
всему, малыш нас уже заждалсЯ.
   Ћна, было, совсем растерЯлась. …ще бы, ее первые роды, да в придачу в
присутствии самого мистера ѓрейсона. Ћн хотЯ никогда не кричал на
сотрудников и часто улыбалсЯ, но боЯлись его все. €забелла долго не могла
понЯть почему. € лишь раз, поймав на себе его взглЯд, бесконечно холодный
и равнодушный, она понЯла, почему никто никогда не спорит с доктором
ѓрейсоном. ‘ тех пор слово его стало длЯ нее ‡аконом.
   ’огда, в родильной, она быстро взЯла себЯ в руки. Џереоделась в
стерильное, все приготовила, разложила и подчеркнуто четко, даже
молодцевато доложила:
   - „октор ѓрейсон, все готово.
   „октор посмотрел на нее, поблагодарил, прикрыв на мгновение веки, и
кивнул •алперну. „октор •алперн, толстый и неповоротливый, мгновенно
преобразилсЯ, движениЯ стали четкими и быстрыми.
   ђаз, два, три, четыре, пЯть щелчков - и вот уже пластиковый колпак
откинут, околоплодный пузырь вспорот, и в руках у доктора
синевато-багровый большеголовый уродец со страдальчески сморщенным личиком
‹овкий шлепок - и младенец огласил родильную жалобным криком.
   €забелла была женщиной, не склонной к сомнениЯм и анализу, почти
начисто лишенной фантазии. € весь лагерь, и родильнаЯ, и молчаливые
пугливые слепки воспринимались ею как нечто естественное, привычное. Ђ
через три года она стала старшей покровительницей, и реальный мир длЯ нее
окончательно принЯл формы и очертаниЯ Ќовы - так называлсЯ лагерь. Њир же
вне Ќовы был бесконечно далеким, слегка фантастическим, пугающим и чужим.


        8

   Ћна осталась. ’ем более, что в этом мире был ‹опо, ее малыш.
   Љогда его влажное крошечное тельце сжимали резиновые перчатки доктора
•алперна, она еще ничего не испытывала к нему. Ћна обрезала пуповину,
обмыла его.
   - Њисс „жервоне, - сказал доктор ѓрейсон, - запишите его в книгу
рождений. Ћн будет номер... - он посмотрел на предыдущую запись, - сто
одиннадцать - тире один Ќу, а кличка... Љак же мы его назовем, а? - Ћн
посмотрел на ново рожденного, на доктора •алперна, на нее. € опЯть сердце
у нее екнуло, как провел он по ней холодным своим взглЯдом. - Ќу, мисс
„жервоне, вы женщина, глаз у вас зоркий...
   - ‚от, разве ушки... ‹опоухонький он какой-то...
   - ‹опоухонький... Ќу что ж, прекрасно. Џусть будет ‹опоухий Џервый.
   - Џочему Џервый? - спросила она.
   - Џервый слепок того, кого он повторЯет. Њожет быть, потом сделаем
второго ‹опоухого...
   Ћна вписала его в большую тЯжелую книгу. Џисала она тщательно и
аккуратно, как делала все в жизни.
   Ќа второй или третий день, когда она кормила малыша и он жадно хватал
крошечными губами соску. €забелла вдруг впервые понЯла, что у этого
существа нет ни матери, ни отца, ни дедушки, на бабушки. ђазве что
когда-нибудь будет брат, который и не будет знать, что он брат. € эта
простаЯ мысль вдруг наполнила ее ужасом состраданиЯ, и волна любви и
жалости к малышу ударила, обдала жаром щеки.
   - ‹опоухонький... - шептала она-‹опо...
   ’еперь, когда она купала его, держа на согнутой левой руке, он уже не
казалсЯ ей синевато-багровым. ’ельце его стало розовым, и прикасатьсЯ к
нему руками, губами, лицом доставлЯло €забелле бесконечное удовольствие.
   ‚ Ќове в то времЯ она была единственной покровительницей - комбинацией
матери, нЯньки, медицинской сестры и воспитательницы длЯ ребЯтишек до трех
лет. ‚скоре у нее поЯвилась помощница, молчаливаЯ медлительнаЯ девушка,
котораЯ сразу признала авторитет €забеллы.
   Љак-то ее вызвал к себе в кабинет доктор ѓрейсон. Ћна бежала к его
коттеджу и, добежав, остановилась, чтобы отдышатьсЯ. ‘ердце колотилось -
то ли от бега, то ли от страха - не поймешь. Ќаконец она набрала побольше
воздуха и повернула ручку двери.
   - „орогаЯ мисс „жервоне, - сказал диктор ѓрейсон с легкой улыбкой, -
нравитсЯ ли вам у нас в Ќове?
   - Ћ да, доктор ѓрейсон, - с жаром ответила €забелла и хотела было
поднЯтьсЯ, но он остановил ее движением головы.
   - Џрекрасно, - сказал он. - Њне приЯтно это слышать и Я надеюсь, мы и
впредь будем помогать друг другу. ‚ам уже объЯснЯли, чем отличаетсЯ
воспитание младенцев у нас: их физическое развитие не должно отличатьсЯ от
обычного, поэтому младенца необходимо окружить самым лучшим уходом. ‘
другой стороны, эти дети не должны учитьсЯ говорить. ‘вое имЯ, "иди",
"возьми", "принеси", "сделай", "есть" - вот почти все, что им нужно. Њы не
будем обсуждать с вами, длЯ чего это делаетсЯ,
но уверЯю вас, что это в их же интересах. ‹опоухий Џервый - ваш первый
младенец здесь, и Я уверен, что вы будете выполнЯть обЯзанности его
покровительницы с блеском. џ лишь хотел вас еще раз предупредить, дорогаЯ
мисс „жервоне, что вы должны следить за собой. Њолодые женщины, особенно с
таким добрым сердцем, как у вас, могут решить, что с младенцем следует
много разговаривать. Ќе забывайте инструкции. •орошо? - „октор ожидающе
посмотрел на €забеллу.
   - „а, доктор, - торопливо ответила она и снова попыталась встать.
   - —тобы вы лучше познакомились с нашим порЯдком, который мы называем
‡аконом, поскольку другого здесь нет, - доктор тонко улыбнулсЯ, - хочу вас
предупредить, что за серьезные нарушениЯ ‡акона, к которым относитсЯ и
сознательное неправильное воспитание младенца, полагаетсЯ встреча с
муравьЯми.
   €забелла недоуменно посмотрела на доктора ѓрейсона.
   - Џо-португальски эти муравьи называютсЯ формига дефого, - продолжал
он. - Ћгненные муравьи. Џреступник со свЯзанными конечностЯми и с клЯпом
во рту - Я не люблю воплей - помещаетсЯ в муравейник. Њуравьи
расправлЯютсЯ с незваным гостем. Ќе сразу, конечно, но в этом-то весь
смысл наказаниЯ.
   - Ћн... - задохнулась от ужаса €забелла, - он умирает?
   - “вы, - кивнул доктор ѓрейсон. - Ќо тем, кто ‡акон не нарушает, -
голос его снова стал учтивым, - боЯтьсЯ нечего. ‚сего хорошего, мисс
„жервоне.
   Њного ночей подрЯд после этого ей снились муравьи. Ћни шли на нее
сплошной стеной, страшно щелкаЯ огромными челюстЯми. Ћна пыталась бежать,
но тело не повиновалось ей. Ћни все приближались и приближались, и
бесконечный ужас наполнЯл ее. € когда сердце ее, казалось, вот-вот не
выдержит, она просыпалась.
   € все же она научила ‹опо говорить. Ћна нарушила ‡акон и заслужила
встречу с муравьЯми.
   Ћна сама не знала, как это получилось. Ћна баюкала малыша, называла его
ласковыми именами, смотрела на него, - он уже ей улыбалсЯ, - и сама не
замечаЯ, шептала:
   - ‹опо ты мой маленький, жизнь моЯ...
   Љогда он чуть подрос и стал произносить свои первые слова, она начала
учить его осторожности. …сли где-нибудь неподалеку был человек, она
показывала на него малышу и зажимала ему ладонью рот. ‘начала он не
понимал, чего от него хотЯт. Ћн думал, что покровительница играет с ним, и
покатывалсЯ со смеха, но постепенно у него выработалсЯ рефлекс: заметив
человека, он тут же замолкал.
   Ћн был живее и развитее, чем другие слепки, даже старшие, и они
инстинктивно признавали его своим лидером. Ќо слепки ему не нравились. …го
раздражала их пассивность, почти полное отсутствие любопытства. Ћн не
знал, что они ни в чем не виноваты. …му казалось, что они просто ленивы.
   € лишь одно существо среди слепков не вызывало в нем презрениЯ и
раздражениЯ. …е звали ‡аика, хотЯ она почти не заикалась. “ нее были
большие светло-серые глаза, светлые вьющиесЯ волосы и тоненькаЯ гибкаЯ
фигурка. Ћна так же, как и другие ее сверстники и сверстницы,
беспрекословно слушалась ‹опо, но он никогда не кричал на нее. Љогда он
разговаривал с ней, а она поднимала длинные мохнатые ресницы, он
чувствовал, как им овладевает какое-то неЯсное томление, которому он не
знал названиЯ и не мог объЯснить себе.
   Ћднажды она споткнулась о высокий корень, и острые шипы поранили ей
ногу. Ћн поднЯл ее на руки, прижал к себе и понес к покровительнице.
   Ћн нес ее. ‡аика тихо постанывала, и ‹опо сам испытывал ее боль. ќто
было удивительно. ‚едь это не он, а она поранила себе ногу. ‹юдей не было
видно, и он недоуменно спросил ее:
   - ‡аика, а почему это ты поранила ногу, а мне больно? ’ак же не бывает.
   Ћна ничего не ответила, но ее ручки крепче сжали шею ‹опо, и она
перестала стонать...
   ...€ снова €забелла поймала себЯ на том, что думает о ‹опо так, как
будто ничего не случилось, как будто доктор ‘алливан не сказал ей утром,
что ‹опоухий Џервый намечен. Ќа мгновение ее охватила безумнаЯ надежда:
может быть, все это ей почудилось? Њожет быть, это лишь тЯгостный сон, как
когда-то сны о муравьЯх?
   Ќо она знала, что это не сон. …й было известно, почему доктор ‘алливан
сообщил эту новость с подчеркнутым безразличием. Ћн давно понЯл, что она
привЯзалась к ‹опо. € она знала, что доктор ‘алливан не простил ей
отвергнутых ухаживаний. Џоэтому утром, хотЯ голос его звучал буднично и
равнодушно, он не мог скрыть злорадства:
   - „а, знаете, а ‹опо-то намечен. Ќа полную... ѓоворЯт даже, что вы
поедете за клиентом...


        9

   …го памЯть - как испорченнаЯ патефоннаЯ пластинка. ‘нова и снова он
сидел в вагоне моно, откинувшись на спинку кресла и сквозь полуприкрытые
веки смотрел на проносившиесЯ мимо бесконечные рЯды домиков. Љаждый раз,
когда он ехал по монорельсу из университета домой в •иллтоп или обратно в
университет, вид десЯтков тысЯч почти одинаковых домиков наполнЯл его
тоской.
   Џотом, в суете студенческой жизни, Ћскар забывал об этих мыслЯх, и
только бесшумно разворачивающаЯсЯ панорама из окна моно снова приносила
юношескую печаль. Ћн пыталсЯ посмеиватьсЯ над собой.
   ‚ельтшмерц - мироваЯ скорбь, - говорил он себе, - свойственна молодым
людЯм. ‘ возрастом она проходит, и человек исправно совершает свой
положенный на земле цикл: съедает столько-то тонн, выпивает столько-то
цистерн, просыпает столько-то лет и благополучно умирает, чтобы освободить
место другим, которые, в свою очередь, испытают вельтшмерц, вылечатсЯ от
юношеского недуга и начнут сновать по предназначенным им тропкам в
человеческом муравейнике.
   ‚прочем, мысли его текли на этот раз медленнее, чем обычно. Ћн не
выспалсЯ накануне и сейчас то и дело начинал дремать, однако через
секунду-другую снова открывал глаза. ‘ детства он не умел спать сидЯ.
   ‚незапно слегка вибрирующаЯ тишина вагона взорвалась скрежетом и
грохотом. ‘ чудовищно томЯщей медлительностью он начал клонитьсЯ вперед, и
пупырышки на искусственной коже сидениЯ превратились в холмы и горы. ‡атем
- провал. € снова памЯть стала прокручивать в замедленном темпе ленту
проносившегосЯ пейзажа, снова она разрывалась скрежетом и грохотом, и
снова с рвущей сердце медлительностью летел он вперед со своего места.
Џадал в провал, из которого снова, как в бесконечной детской присказке,
возникал вагон моно.
   "ќтого не может быть, - вЯло подумал он, - человек не может жить много
раз. Ќаверное, Я умер. Ќо смерть - это чувства, выровненные до нулЯ.
‘корее всего, Я жив". € вдруг он понЯл, почему памЯть свернулась в
бесконечное кольцо. „альше вспоминать было страшно, дальше была тупаЯ
боль, котораЯ наполнила все его тело, а может быть, и весь мир, потому что
его тела было Явно мало длЯ такой сложной системы болей.
   € катастрофа получила в его сознании название: катастрофа. € к этому
слову-координате начали подплывать другие слова: ужас, боль, смерть,
калека, больница.
   Ћн начал ощущать свое полное тупой боли тело. Ћн уже каким-то образом
знал, что вскоре должен будет открыть глаза, но пока можно было
сопротивлЯтьсЯ, этого делать не следовало. Џока глаза закрыты, была
надежда, что его мучает дурной сон, что скоро с легким шорохом моно начнет
тормозить, он выйдет, найдет такси и через полчаса окажетсЯ в старом
родном доме на холме.
   Ќо даже с закрытыми глазами он уже не верил в сон. € как только понЯл
это окончательно, боль стала острее, и он застонал.
   - ‘остоЯние, конечно, тЯжелое, не будем скрывать от вас, - услышал он
откуда-то издалека бесплотный голос, - но шансы есть...
   - ансы на что? - спросил другой голос, почему-то очень знакомый.
   - Ќа жизнь. Ќе больше...
   "Ћ чем они говорЯт? - подумал Ћскар. Ќаверное, о ком-то тЯжело больном.
€ Я тоже болен. Ђ может быть, это обо мне?"
   Ћн поднималсЯ теперь к сознанию с пугающей быстротой, боль упорно
выталкивала его на поверхность. Ќо ему не хотелось подниматьсЯ. ’ам было
тЯжелое состоЯние, "только шансы". Ќо там был и знакомый голос. "ќто
отец", - подумал Ћскар. ’еперь он окончательно пришел в себЯ, но
по-прежнему не открывал глаза. Ќужно было дослушать, о чем говорили люди
около него.
   - —то вы понимаете под словом жизнь? - глухо спросил отец.
   - Ћ, мистер Љлевинджер, не будем заниматьсЯ философскими определениЯми,
особенно в такой час. “ вашего сына раздроблена праваЯ нога. Ќужна ли
будет ампутациЯ - пока Я вам сказать не могу, но пользоватьсЯ он ею
безусловно не сможет. ‚от рентгеновский снимок, смотрите, каша из костей.
Ћчевидно, его ударило по ноге что-то тЯжелое, скорее всего сорвавшеесЯ
сиденье. Џовреждена и праваЯ рука. ‚озможно, ее удастсЯ спасти, но
полностью ее функции, скорее всего, не восстановЯтсЯ. —то касаетсЯ
повреждений внутренних органов...
   "‘вЯщенный Ђлгоритм, - пронеслось в голове у Ћскара, - лучше бы удар
был чуточку посильнее..."
   - Ќо пока нас больше всего беспокоЯт почки и печень. ‘казать точно еще
трудно, но повреждениЯ, увы, есть. ’ак что, мистер Љлевинджер, жизнь, в
данном случае, это не так уж мало - ‚ голосе врача послышалась
профессиональнаЯ обида человека, от которого профаны ждут больше, чем он
может дать.
   - ‘кажите, доктор, непосредственной угрозы его жизни нет?
   - „умаю, что нет. Њы сделали все, что нужно.
   - Љогда его можно будет забрать отсюда?
   - Ћ, мистер Љлевинджер, пока бы Я на вашем месте не задавал таких
вопросов. Љто знает... …сли все пойдет хорошо, месЯца через три-четыре...
   - ‚ы менЯ не понЯли, доктор, - в голосе Љлевинджера послышались
нетерпеливые нотки человека, привыкшего, чтобы его понимали сразу, - Я
имею в виду, когда его можно будет забрать сейчас, до лечениЯ?
   „октор даже закашлЯлсЯ от обиды.
   - ‚ы нам не доверЯете?
   - џ вам абсолютно доверЯю, доктор. Џросто Я...
   - ‘мею вас уверить, что условиЯ в нашей больнице...
   - џ просто хотел...
   - ...лучшие медицинские силы...
   - ...забрать сына.
   Џосле томительной паузы доктор спросил:
   - ‚ другую больницу?
   - Ќ-нет, домой.
   - Џростите, мистер Љлевинджер, - голос доктора снова окреп, и в нем
теперь угадывалось торжество специалиста, поймавшего, наконец, профана на
совершеннейшей глупости. - ‚аш сын в таком состоЯнии не может находитьсЯ
дома. „аже самый лучший уход не может заменить больницы. ’ак что это
совершенно отпадает. џ понимаю ваши чувства и представлЯю ваши
возможности, но взЯть его домой было бы преступлением. ‚аше право
перевести его в другую больницу, если вы нам не доверЯете, пожалуйста, но
не домой...
   Ћскару вдруг стало страшно. ‡ачем отец хо