а лжет!
   ‘естры быстро обернулись, но дверь была затворена. …катерина „митриевна
сказала:
   -  €ди-ка  ты  спать,  ребенок.  Ђ  Я  пойду  выЯснЯть  отношениЯ.  ‚от
удовольствие, в самом деле, - едва на ногах стою.
   Ћна проводила „ашу до ее комнаты, рассеЯнно поцеловала, потом вернулась
в столовую, где захватила сумочку,  поправила  гребень  и  тихо,  пальцем,
постучала в дверь кабинета:
   - Ќиколай, отвори, пожалуйста.
   Ќа это ничего не ответили. Ѓыло зловещее молчание, затем  фыркнул  нос,
повернули ключ, и …катерина „митриевна, войдЯ, увидела широкую спину мужа,
который, не оборачиваЯсь, шел к столу, сел в кожаное кресло, взЯл слоновой
кости нож  и  резко  провел  им  вдоль  разгиба  книги  (роман  ‚ассермана
"‘орокалетний мужчина").
   ‚се это делалось так, будто …катерины „митриевны в комнате нет.
   Ћна села на, диван, одернула юбку на ногах и, спрЯтав носовой  платочек
в сумку, щелкнула замком. Џри этом  у  ЌиколаЯ  €вановича  вздрогнул  клок
волос на макушке.
   - џ не понимаю только одного, - сказала она, - ты волен думать все, что
тебе угодно, но прошу „ашу в свои настроениЯ не посвЯщать.
   ’огда он живо повернулсЯ в кресле, вытЯнул шею и бороду  и  проговорил,
не разжимаЯ зубов:
   - “ тебЯ хватает развЯзности называть это "моим настроением?
   - Ќе понимаю.
   - Џревосходно! ’ы не понимаешь? Ќу, а вести себЯ, как уличнаЯ  женщина,
кажетсЯ, очень понимаешь?
   …катерина „митриевна немного только раскрыла рот на эти слова. ѓлЯдЯ  в
побагровевшее до пота, обезображенное лицо мужа, она проговорила тихо:
   - ‘ каких пор, скажи, ты начал говорить со мной неуважительно?
   - Џокорнейше прошу извинить! Ќо другим тоном Я разговаривать  не  умею.
Ћдним словом, Я желаю знать подробности.
   - Љакие подробности?
   - Ќе лги мне в глаза.
   - Ђх, вот ты о чем, - …катерина „митриевна закатила, как  от  последней
усталости, большие глаза. - „авеча Я тебе  сказала  что-то  такое...  џ  и
забыла совсем.
   - џ хочу знать - с кем это произошло?
   - Ђ Я не знаю.
   - …ще раз прошу не лгать...
   - Ђ Я не лгу. Ћхота тебе лгать. Ќу, сказала. Њало ли что  Я  говорю  со
зла. ‘казала и забыла.
   ‚о времЯ этих слов лицо ЌиколаЯ €вановича было как каменное, но  сердце
его нырнуло и задрожало от радости: "‘лава богу, наврала  на  себЯ".  ‡ато
теперь можно было безопасно и шумно ничему не верить - отвести душу.
   Ћн поднЯлсЯ с кресла и,  шагаЯ  по  ковру,  останавливаЯсь  и  разрезаЯ
воздух взмахами костЯного ножа, заговорил о  падении  семьи,  о  растлении
нравственности, о свЯщенных, ныне забытых  обЯзанностЯх  женщины  -  жены,
матери своих детей, помощницы мужа.  Ћн  упрекал  …катерину  „митриевну  в
душевной пустоте, в легкомысленной трате денег, заработанных  кровью  ("не
кровью, а  трепанием  Языка",  -  поправила  …катерина  „митриевна).  Ќет,
больше, чем кровью, - тратой нервов. Ћн попрекал ее беспорЯдочным подбором
знакомых, беспорЯдком в доме,  пристрастием  к  "этой  идиотке",  ‚еликому
Њоголу, и даже "омерзительными картинами, от которых менЯ тошнит  в  вашей
мещанской гостиной".
   ‘ловом, Ќиколай €ванович отвел душу.
   Ѓыл  четвертый  час  утра.  Љогда  муж  охрип  и  замолчал,   …катерина
„митриевна сказала:
   - Ќичего не может быть противнее толстого и  истерического  мужчины,  -
поднЯлась и ушла в спальню.
   Ќо Ќиколай €ванович теперь даже и не обиделсЯ на  эти  слова.  Њедленно
раздевшись, он повесил платье на спинку  стула,  завел  часы  и  с  легким
вздохом влез в свежую постель, постланную на кожаном диване.
   "„а, живем плохо. Ќадо перестроить всю жизнь.  Ќехорошо,  нехорошо",  -
подумал  он,  раскрываЯ  книгу,  чтобы  длЯ  успокоениЯ  почитать  на  сон
грЯдущий. Ќо сейчас же опустил ее и прислушалсЯ. ‚ доме было тихо.  Љто-то
высморкалсЯ, и от этого звука забилось сердце. "Џлачет, -  подумал  он,  -
ай, ай, ай, кажетсЯ, Я наговорил лишнего".
   € когда он стал вспоминать весь  разговор  и  то,  как  ЉатЯ  сидела  и
слушала, ему стало ее жалко. Ћн приподнЯлсЯ на локте, уже готовый  вылезть
из-под одеЯла, но по всему телу поползла  истома,  точно  от  многодневной
усталости, он уронил голову и уснул.
   „аша, раздевшись в своей чистенько прибранной комнате, вынула из  волос
гребень, помотала головой так, что сразу вылетели все  шпильки,  влезла  в
белую постель и, закрывшись  до  подбородка,  зажмурилась.  "ѓосподи,  все
хорошо! ’еперь ни о чем не думать, спать". €з угла глаза выплыла  какаЯ-то
смешнаЯ рожица. „аша улыбнулась, подогнула  колени  и  обхватила  подушку.
’емный сладкий сон покрыл ее, и вдруг Явственно в  памЯти  раздалсЯ  Љатин
голос: "Ќу конечно, неправда". „аша открыла глаза.  "џ  ни  одного  звука,
ничего не сказала Љате, только спросила -  правда  или  неправда.  Ћна  же
ответила так, точно отлично понимала, о  чем  идет  речь".  ‘ознание,  как
иглою, прокололо все тело: "ЉатЯ менЯ  обманула!"  ‡атем,  припоминаЯ  все
мелочи  разговора,  Љатины  слова  и  движениЯ,  „аша  Ясно  увидела:  да,
действительно обман. Ћна была потрЯсена. ЉатЯ изменила мужу, но,  изменив,
согрешив, налгав, стала точно еще очаровательнее. ’олько слепой не заметил
бы в ней чего-то нового, какой-то особой усталой нежности. € лжет она так,
что можно с ума сойти - влюбитьсЯ. Ќо ведь она преступница. Ќичего, ничего
не понимаю.
   „аша была взволнована и сбита с толку.  Џила  воду,  зажигала  и  опЯть
тушила лампочку и до утра ворочалась в постели, чувствуЯ, что не может  ни
осудить Љатю, ни понЯть того, что она сделала.
   …катерина „митриевна тоже не могла заснуть в эту ночь.  Ћна  лежала  на
спине, без сил, протЯнув руки поверх шелкового одеЯла, и, не вытираЯ слез,
плакала о том, что ей смутно, нехорошо и нечисто, и она  ничего  не  может
сделать, чтобы было не так, и никогда не будет такой, как „аша, - пылкой и
строгой, и еще плакала о том,  что  Ќиколай  €ванович  назвал  ее  уличной
женщиной и сказал про гостиную, что это - мещанскаЯ гостинаЯ. € уже горько
заплакала о том, что Ђлексей Ђлексеевич Ѓессонов вчера в полночь завез  ее
на лихом извозчике в загородную гостиницу и там,  не  знаЯ,  не  любЯ,  не
чувствуЯ ничего, что было у нее близкого  и  родного,  омерзительно  и  не
спеша овладел ею так, будто она была куклой, розовой куклой,  выставленной
на Њорской, в магазине парижских мод мадам „юклэ.


        5

   Ќа ‚асильевском острове в только что отстроенном доме, по  19-й  линии,
на пЯтом этаже, помещалась так называемаЯ "–ентральнаЯ станциЯ по борьбе с
бытом", в квартире инженера €вана €льича ’елегина.
   ’елегин снЯл эту квартиру под "обжитье" на год по дешевой цене. ‘ебе он
оставил  одну  комнату,  остальные,  меблированные  железными   кроватЯми,
сосновыми столами и табуретками, сдал с  тем  расчетом,  чтобы  поселились
жильцы "тоже холостые  и  непременно  веселые".  ’аких  ему  сейчас  же  и
подыскал его бывший одноклассник и приЯтель, ‘ергей ‘ергеевич ‘апожков.
   ќто были - студент юридического факультета  Ђлександр  €ванович  †иров,
хроникер и журналист Ђнтошка Ђрнольдов, художник ‚алет  и  молодаЯ  девица
…лизавета ђасторгуева, не нашедшаЯ еще себе занЯтиЯ по вкусу.
   †ильцы вставали поздно, когда ’елегин приходил с завода  завтракать,  и
не спеша принимались каждый за свои занЯтиЯ. Ђнтошка Ђрнольдов  уезжал  на
трамвае на Ќевский, в кофейню, где узнавал новости, затем  -  в  редакцию.
‚алет обычно садилсЯ писать свой автопортрет. ‘апожков запиралсЯ на ключ -
работать, - готовил речи и статьи о новом искусстве.  †иров  пробиралсЯ  к
…лизавете Љиевне и мЯгким, мЯукающим голосом обсуждал с ней вопросы жизни.
Ћн писал стихи, но из самолюбиЯ никому их не показывал.  …лизавета  Љиевна
считала его гениальным.
   …лизавета Љиевна,  кроме  разговоров  с  †ировым  и  другими  жильцами,
занималась вЯзанием из  разноцветной  шерсти  длинных  полос,  не  имеющих
определенного назначениЯ, причем пела грудным, сильным и фальшивым голосом
украинские песни, или устраивала себе необыкновенные прически, или, бросив
петь и распустив волосы, ложилась на кровать с книгой,  -  засасывалась  в
чтение до головных болей. …лизавета Љиевна была красиваЯ, рослаЯ и румЯнаЯ
девушка, с близорукими, точно нарисованными глазами и одевавшаЯсЯ с  таким
безвкусием, что ее ругали за это даже телегинские жильцы.
   Љогда в доме поЯвлЯлсЯ новый  человек,  она  зазывала  его  к  себе,  и
начиналсЯ головокружительный  разговор,  весь  построенный  на  остриЯх  и
безднах, причем  она  выпытывала  -  нет  ли  у  ее  собеседника  жажды  к
преступлению? способен ли он,  например,  убить?  не  ощущает  ли  в  себе
"самопровокации"?  -  это   свойство   она   считала   признаком   всЯкого
замечательного человека.
   ’елегинские жильцы даже прибили на дверЯх у нее таблицу этих  вопросов.
‚  общем,  это  была  неудовлетвореннаЯ  девушка  и  все  ждала   каких-то
"переворотов", "кошмарных событий", которые сделают  жизнь  увлекательной,
такой, чтобы жить во весь дух, а не томитьсЯ у серого от дождЯ окошка.
   ‘ам ’елегин немало потешалсЯ над своими жильцами, считал  их  отличными
людьми и чудаками, но за недостатком времени мало принимал  участиЯ  в  их
развлечениЯх.
   Ћднажды, на рождестве,  ‘ергей  ‘ергеевич  ‘апожков  собрал  жильцов  и
сказал им следующее:
   - ’оварищи, настало времЯ действовать. Ќас много, но мы  распылены.  „о
сих пор мы выступали разрозненно и робко. Њы должны  составить  фалангу  и
нанести удар буржуазному обществу. „лЯ этого, во-первых, мы фиксируем  вот
эту инициативную группу, затем выпускаем прокламацию, вот она: "Њы - новые
Љолумбы! Њы - гениальные возбудители! Њы - семена нового человечества!  Њы
требуем   от   заплывшего   жиром   буржуазного   общества   отмены   всех
предрассудков. Ћтныне нет добродетели! ‘емьЯ, общественные приличиЯ, браки
- отменЯютсЯ. Њы этого требуем. —еловек - мужчина и женщина - должен  быть
голым и свободным. Џоловые отношениЯ  есть  достоЯние  общества.  ћноши  и
девушки, мужчины и женщины, вылезайте из насиженных логовищ, идите,  нагие
и счастливые, в хоровод под солнце дикого зверЯ!.."
   ‡атем ‘апожков сказал, что необходимо издавать  футуристический  журнал
под названием: "Ѓлюдо богов", деньги  на  который  отчасти  даст  ’елегин,
остальные нужно вырвать из пасти буржуев - всего три тысЯчи.
   ’ак была создана "–ентральнаЯ станциЯ по  борьбе  с  бытом",  название,
придуманное ’елегиным, когда, вернувшись с завода, он до слез хохотал  над
проектом ‘апожкова. Ќемедленно было приступлено к изданию  первого  номера
"Ѓлюда богов". Ќесколько богатых меценатов,  адвокаты  и  даже  сам  ‘ашка
‘акельман дали требуемую сумму - три  тысЯчи.  Ѓыли  заказаны  бланки,  на
оберточной бумаге, с непонЯтной надписью - "–ентрофуга", и  приступлено  к
приглашению ближайших сотрудников и  к  сбору  материала.  •удожник  ‚алет
подал  идею,  чтобы  комната  ‘апожкова,  превращеннаЯ  в  редакцию,  была
обезображена  циничными  рисунками.  Ћн  нарисовал  на  стенах  двенадцать
автопортретов. „олго думали о меблировке. Ќаконец убрали  в  комнате  все,
кроме большого стола, оклеенного золотой бумагой.
   Џосле выхода первого номера в городе заговорили о "Ѓлюде  богов".  Ћдни
возмущались, другие, утверждали,  что  не  так-то  все  это  просто  и  не
пришлось бы в недалеком будущем Џушкина  отослать  в  архив.  ‹итературный
критик —ирва растерЯлсЯ - в "Ѓлюде богов" его назвали сволочью.  …катерина
„митриевна ‘моковникова немедленно подписалась на журнал  на  весь  год  и
решила устроить вторник с футуристами.
   “жинать к ‘моковниковым был  послан  от  "–ентральной  станции"  ‘ергей
‘ергеевич ‘апожков. Ћн поЯвилсЯ в  грЯзном  сюртуке  из  зеленой  бумазеи,
взЯтом напрокат в театральной парикмахерской, из пьесы "Њанон  ‹еско".  Ћн
подчеркнуто  много  ел  за  ужином,  пронзительно,  так  что  самому  было
противно, смеЯлсЯ, глЯдЯ на —ирву, обозвал критиков "шакалами, питающимисЯ
падалью". ‡атем развалилсЯ и курил, поправлЯЯ пенсне  на  мокром  носу.  ‚
общем, все ожидали большего.
   Џосле выхода второго номера решено было устраивать вечера под названием
"‚еликолепные кощунства". Ќа одно из таких кощунств пришла „аша.  Џарадную
дверь ей отворил †иров и сразу засуетилсЯ, стаскиваЯ с „аши ботики, шубку,
снЯл даже какую-то ниточку с суконного ее  платьЯ.  „ашу  удивило,  что  в
прихожей пахнет капустой. †иров, скользЯ бочком  за  ней  по  коридору,  к
месту кощунства, спросил:
   - ‘кажите, вы какими духами душитесь? ‡амечательно приЯтные духи.
   ‡атем  удивила  „ашу  "доморощенность"  всего  этого,  так  нашумевшего
дерзновениЯ. Џравда, на стенах были разбросаны глаза, носы, руки,  срамные
фигуры, падающие небоскребы, - словом, все, что составлЯло портрет ‚асилиЯ
‚еньЯминовича ‚алета, молча стоЯвшего здесь же с  нарисованными  зигзагами
на щеках. Џравда, хозЯева и гости, - а среди них были  почти  все  молодые
поэты, посещавшие вторники у  ‘моковниковых,  -  сидели  на  неоструганных
досках, положенных на обрубки  дерева  (дар  ’елегина).  Џравда,  читались
преувеличенно наглыми голосами стихи про автомобили, ползущие по небесному
своду, про "плевки в старого небесного сифилитика", про  молодые  челюсти,
которыми автор разгрызал, как орехи, церковные купола,  про  какого-то  до
головной боли непонЯтного кузнечика в коверкоте, с бедекером  и  биноклем,
прыгающего из окна на мостовую. Ќо „аше почему-то все эти  ужасы  казались
убогими. Џо-настоЯщему понравилсЯ ей только ’елегин. ‚о времЯ разговора он
подошел к „аше и спросил с застенчивой улыбкой, не  хочет  ли  она  чаю  и
бутербродов.
   - € чай и колбаса у нас обыкновенные, хорошие.
   “ него было загорелое лицо, бритое и простоватое, и добрые синие глаза,
должно быть, умные и твердые, когда нужно.
   „аша  подумала,  что  доставит  ему  удовольствие,   если   согласитсЯ,
поднЯлась и пошла в столовую. ’ам на столе стоЯло блюдо с  бутербродами  и
помЯтый самовар. ’елегин сейчас же собрал грЯзные тарелки  и  поставил  их
прЯмо на пол в угол комнаты, оглЯнулсЯ, ища  трЯпку,  вытер  стол  носовым
платком, налил „аше чаю и выбрал бутерброд наиболее "деликатный". ‚се  это
он делал не  спеша,  большими  сильными  руками,  и  приговаривал,  словно
особенно стараЯсь, чтобы „аше было уютно среди этого мусора:
   -  •озЯйство  у  нас  в  беспорЯдке,  это  верно,  но  чай  и   колбаса
первоклассные, от …лисеева. Ѓыли конфеты, но съедены, хотЯ,  -  он  поджал
губы и поглЯдел  на  „ашу,  в  синих  глазах  его  поЯвилсЯ  испуг,  затем
решимость, -  если  позволите?  -  и  вытащил  из  жилетного  кармана  две
карамельки в бумажках.
   "‘ таким не пропадешь", - подумала „аша и тоже чтобы ему было  приЯтно,
сказала:
   - Љак раз мои любимые карамельки.
   ‡атем  ’елегин,  бочком  присев  напротив  „аши,  принЯлсЯ  внимательно
глЯдеть на горчичницу. Ќа его большом и широком лбу от напрЯжениЯ налилась
жила. Ћн осторожно вытащил платок и вытер лоб.
   “ „аши губы сами растЯгивались в улыбку: этот большой красивый  человек
до того в себе не уверен, что  готов  спрЯтатьсЯ  за  горчичницу.  “  него
где-нибудь в Ђрзамасе, - так ей показалось, -  живет  чистенькаЯ  старушка
мать и пишет оттуда строгие письма насчет его  "постоЯнной  манеры  давать
взаймы денежки разным дуракам", насчет того,  что  только  "скромностью  и
прилежанием получишь, друг мой, уважение среди  людей".  €  он,  очевидно,
вздыхает над этими письмами, понимаЯ, как далеко ему до совершенства. „аша
почувствовала нежность к этому человеку.
   - ‚ы где служите? - спросила она.
   ’елегин сейчас же поднЯл глаза, увидел ее улыбку и широко улыбнулсЯ.
   - Ќа Ѓалтийском заводе.
   - €нтереснаЯ работа у вас?
   - Ќе знаю. Џо-моему, всЯкаЯ работа интересна.
   - Њне кажетсЯ, рабочие должны вас очень любить.
   - ‚от не думал никогда об этом. Ќо, по-моему, не должны любить. ‡а  что
им  менЯ  любить?  џ  с  ними  строг.  •отЯ  отношениЯ  хорошие,  конечно.
’оварищеские отношениЯ.
   - ‘кажите, - вам действительно нравитсЯ все, что сегоднЯ делалось в той
комнате?
   Њорщины сошли со лба €вана €льича, он громко рассмеЯлсЯ.
   - Њальчишки. •улиганы  отчаЯнные.  ‡амечательные  мальчишки.  џ  своими
жильцами  доволен,  „арьЯ  „митриевна.  €ногда   в   нашем   деле   бывают
неприЯтности, вернешьсЯ  домой  расстроенным,  а  тут  преподнесут  чепуху
какую-нибудь... Ќа следующий день вспомнишь - умора.
   - Ђ мне эти кощунства очень не понравились, - сказала  „аша  строго,  -
это просто нечистоплотно.
   Ћн о удивлением посмотрел ей в  глаза.  Ћна  подтвердила  -  "очень  не
понравилось".
   - ђазумеетсЯ, виноват прежде всего  Я  сам,  -  проговорил  €ван  €льич
раздумчиво, - Я их к этому поощрЯл.  „ействительно,  пригласить  гостей  и
весь вечер говорить непристойности... “жасно, что вам  все  это  было  так
неприЯтно.
   „аша с улыбкой глЯдела ему в лицо. Ћна  могла  бы  что  угодно  сказать
этому почти незнакомому ей человеку.
   -  Њне  представлЯетсЯ,  €ван  €льич,  что  вам  совсем  другое  должно
нравитьсЯ. Њне кажетсЯ, - вы хороший человек. ѓораздо лучше,  чем  сами  о
себе думаете. Џравда, правда.
   „аша, облокотЯсь, подперла подбородок и мизинцем трогала губы. ѓлаза ее
смеЯлись, а  ему  казались  они  страшными,  -  до  того  были  потрЯсающе
прекрасны: серые, большие, холодноватые. €ван €льич в величайшем  смущении
сгибал и разгибал чайную ложку.
   Ќа его счастье, в столовую  вошла  …лизавета  Љиевна,  -  на  ней  была
накинута турецкаЯ шаль и на ушах бараньими рогами закручены две косы. „аше
она подала длинную мЯгкую руку, представилась:  "ђасторгуева",  -  села  и
сказала:
   - Ћ вас много, много рассказывал †иров. ‘егоднЯ Я  изучала  ваше  лицо.
‚ас коробило. ќто хорошо.
   - ‹иза, хотите холодного чаю? - поспешно спросил €ван €льич.
   - Ќет, ’елегин, вы знаете, что Я никогда не  пью  чаю...  ’ак  вот,  вы
думаете, конечно, что за странное существо говорит  с  вами?  џ  -  никто.
Ќичтожество. Ѓездарна и порочна.
   €ван €льич, стоЯвший у стола,  в  отчаЯнии  отвернулсЯ.  „аша  опустила
глаза. …лизавета Љиевна с улыбкой разглЯдывала ее.
   - ‚ы изЯщны, благоустроены и очень хороши собой.  Ќе  спорьте,  вы  это
сами знаете. ‚ вас, конечно, влюблЯютсЯ десЯтки мужчин. Ћбидно думать, что
все это кончитсЯ очень просто, - придет самец, народите ему  детей,  потом
умрете. ‘кука.
   “ „аши от обиды задрожали губы.
   - џ и не собираюсь быть необыкновенной, - ответила она, -  и  не  знаю,
почему вас так волнует моЯ будущаЯ жизнь.
   …лизавета  Љиевна  еще  веселее  улыбнулась,  глаза  же  ее  продолжали
оставатьсЯ грустными и кроткими.
   - џ же вас предупредила, что Я ничтожнаЯ как  человек  и  омерзительнаЯ
как женщина. Џереносить менЯ могут очень немногие, и то из  жалости,  как,
например, ’елегин.
   - —ерт знает, что вы говорите, ‹иза,  -  пробормотал  он,  не  поднимаЯ
головы.
   - џ ничего от вас не  требую,  ’елегин,  успокойтесь.  -  €  она  опЯть
обратилась к „аше: - ‚ы переживали  когда-нибудь  бурю?  џ  пережила  одну
бурю. Ѓыл человек, Я его любила, он менЯ ненавидел, конечно. џ жила  тогда
на —ерном море. Ѓыла бурЯ. џ говорю этому человеку: "…дем..." Ћт злости он
поехал со  мной...  Ќас  понесло  в  открытое  море...  ‚от  было  весело.
—ертовски весело. џ сбрасываю с себЯ платье и говорю ему...
   - ‘лушайте, ‹иза, - сказал ’елегин, морща  губы  и  нос,  -  вы  врете.
Ќичего этого не было, Я знаю.
   ’огда …лизавета Љиевна с непонЯтной улыбкой поглЯдела на него  и  вдруг
начала смеЯтьсЯ. Џоложила локти на стол, спрЯтала в них  лицо  и,  смеЯсь,
вздрагивала полными плечами. „аша поднЯлась и сказала ’елегину, что  хочет
домой и уедет, если можно, ни с кем не прощаЯсь.
   €ван €льич подал „аше шубку так осторожно, точно шубка была тоже частью
„ашиного существа, сошел вниз по темной лестнице, все времЯ зажигаЯ спички
и сокрушаЯсь, что так темно, ветрено и скользко,  довел  „ашу  до  угла  и
посадил на извозчичьи санки,  -  извозчик  был  старичок,  и  лошадка  его
занесена снегом. € долго еще стоЯл и смотрел,  без  шапки  и  пальто,  как
таЯли и расплывались в желтом тумане  низенькие  санки  с  сидЯщей  в  них
фигурой девушки. Џотом, не спеша, вернулсЯ домой, в столовую. ’ам, у стола
все так же - лицом в руки  -  сидела  …лизавета  Љиевна.  ’елегин  почесал
подбородок и проговорил, морщась:
   - ‹иза.
   ’огда она быстро, слишком быстро, поднЯла голову.
   - ‹иза, длЯ чего, простите менЯ, вы всегда заводите такой разговор, что
всем делаетсЯ неловко и стыдно?
   - ‚любилсЯ, - негромко проговорила …лизавета Љиевна, продолжаЯ  глЯдеть
на него близорукими, грустными, точно нарисованными глазами, - сразу вижу.
‚от скука.
   - ќто совершеннаЯ неправда. - ’елегин побагровел. - Ќеправда.
   - Ќу, виновата. - Ћна лениво встала и ушла, волоча  за  собой  по  полу
пыльную турецкую шаль.
   €ван €льич походил некоторое времЯ в задумчивости, выпил холодного чаю,
потом взЯл стул, на котором сидела „арьЯ „митриевна, и отнес  его  в  свою
комнату. ’ам примерилсЯ, поставил его в угол и, взЯв себЯ всей горстью  за
нос, проговорил точно с величайшим изумлением:
   - —епуха. ‚от ерунда-то!
   „лЯ „аши эта встреча  была  как  одна  из  многих,  -  встретила  очень
славного человека, и только. „аша была в том еще возрасте, когда  видЯт  и
слышат плохо: слух оглушен шумом крови, а глаза повсюду, - будь  даже  это
человеческое лицо, - видЯт, как в  зеркале,  только  свое  изображение.  ‚
такое  времЯ  лишь  уродство  поражает  фантазию,  а  красивые   люди,   и
обольстительные  пейзажи,   и   скромнаЯ   красота   искусства   считаютсЯ
повседневной свитой королевы в девЯтнадцать лет.
   Ќе так было с €ваном €льичом. ’еперь, когда  с  посещениЯ  „аши  прошло
больше недели, ему стало казатьсЯ удивительным, как могла незаметно (он  с
ней не сразу даже и поздоровалсЯ) и просто (вошла, села, положила муфту на
колени)  поЯвитьсЯ  в  их  оголтелой  квартире  эта  девушка   с   нежной,
нежно-розовой  кожей,  в  черном  суконном  платье,  с  высоко   поднЯтыми
пепельными волосами и надменным детским ртом. ЌепонЯтно было, как  решилсЯ
он спокойно говорить с ней про колбасу от …лисеева.
   Ђ теплые карамелечки вытащил из кармана, предложил съесть? Њерзавец!
   €ван €льич за свою жизнь (ему недавно исполнилось двадцать девЯть  лет)
влюблЯлсЯ раз шесть: еще реалистом, в Љазани, - в  зрелую  девицу,  Њарусю
•воеву, дочь ветеринарного врача, давно уже и бесплодно  гулЯющую,  все  в
одной и той же плюшевой шубке, по главной улице в четыре часа;  но  Њарусе
•воевой  было  не  до  шуток,  -  €вана  €льича   отвергли,   и   он   без
предварительного перехода  увлексЯ  гастролершей  Ђдой  ’илле,  поражавшей
казанцев тем, что в опереттах, из какой бы эпохи ни были они,  поЯвлЯлась,
по возможности, в костюме  длЯ  морского  купаньЯ,  что  и  подчеркивалось
дирекцией в афишах: "‡наменитаЯ Ђда  ’илле,  получившаЯ  золотой  приз  за
красоту ног".
   €ван €льич дошел даже до того, что пробралсЯ  к  ней  в  дом  и  поднес
букет, нарванный в городском саду. Ќо Ђда ’илле, сунув эти цветы  понюхать
лохматой собачонке, сказала €вану  €льичу,  что  от  местной  пищи  у  нее
совершенно испорчен желудок, и попросила его сбегать в аптеку. ’ем дело  и
кончилось.
   ‡атем,  уже  студентом,  в  Џетербурге,  он   увлексЯ   было   медичкой
‚ильбушевич и даже ходил к ней  на  свидание  в  анатомический  театр,  но
как-то, само собой, из этого ничего не вышло, и ‚ильбушевич уехала служить
в земство.
   Ћднажды €вана €льича  полюбила  до  слез,  до  отчаЯниЯ  модисточка  из
большого магазина, ‡иночка, и он от смущениЯ  и  душевной  мЯгкости  делал
все, что ей хотелось, но, в общем, облегченно вздохнул, когда она вместе с
отделением фирмы уехала в Њоскву, - прошло  постоЯнное  ощущение  каких-то
неисполненных обЯзательств.
   Џоследнее нежное чувство было у него в позапрошлом году, летом, в июне.
Ќа дворе, куда выходила его комната, напротив, в окне, каждый  день  перед
закатом поЯвлЯлась худенькаЯ бледнаЯ девушка и, отворив окно,  старательно
вытрЯхивала и чистила щеткой свое, всегда одно и то же, рыженькое  платье.
Џотом надевала его и выходила посидеть в парк.
   ’ам, в парке, €ван €льич в тихие сумерки разговорилсЯ с ней, - и с  тех
пор каждый  вечер  они  гулЯли  вместе,  хвалили  петербургские  закаты  и
беседовали.
   „евушка эта,  ЋлЯ  Љомарова,  была  одинокаЯ,  служила  в  нотариальной
конторе и все хворала, - кашлЯла. Ћни беседовали об этом кашле, о болезни,
о том, что по вечерам тоскливо бывает одинокому человеку,  и  о  том,  что
какаЯ-то ее знакомаЯ, Љира, полюбила хорошего человека и уехала за  ним  в
Љрым. ђазговоры были скучные. ЋлЯ Љомарова до того уже не  верила  в  свое
счастье, что, не стеснЯЯсь, говорила €вану €льичу о самых заветных  мыслЯх
и даже о том, что иногда рассчитывает, - вдруг он  полюбит  ее,  сойдетсЯ,
отвезет в Љрым.
   €ван €льич очень жалел ее и уважал, но полюбить  так  и  не  мог,  хотЯ
иногда, после их беседы, лежа на диване в  сумерках,  думал,  -  какой  он
эгоист, бессердечный и плохой человек.
   Ћсенью ЋлЯ Љомарова простудилась  и  слегла.  €ван  €льич  отвез  ее  в
больницу, а оттуда  на  кладбище.  Џеред  смертью  она  сказала:  "…сли  Я
выздоровею, вы женитесь на мне?" - "—естное слово, женюсь", - ответил €ван
€льич.
   —увство к „аше не было похоже на те, прежние, …лизавета Љиевна сказала:
"‚любилсЯ". Ќо влюбитьсЯ можно было во что-то предполагаемое доступным,  и
невозможно, например, влюбитьсЯ в статую или в облако.
   Љ  „аше  было  какое-то  особенное,  незнакомое  ему  чувство,   притом
малопонЯтное, потому что и причин-то к нему было мало  -  несколько  минут
разговора да стул в углу комнаты.
   —увство это было даже и не особенно острое, но  €вану  €льичу  хотелось
самому теперь стать тоже особым, начать очень следить за собой.  Ћн  часто
думал:
   "Њне скоро тридцать лет, а жил Я до сих пор - как трава рос. ‡апустение
страшное. ќгоизм и безразличие к людЯм. Ќадо подтЯнутьсЯ, пока не поздно".
   ‚ конце марта, в  один  из  тех  передовых  весенних  дней,  неожиданно
врывающихсЯ в белый  от  снега,  тепло  закутанный  город,  когда  с  утра
заблестит, зазвенит капель с карнизов и крыш, зажурчит вода по водосточным
трубам, верхом потекут под ними зеленые кадки, развезет  на  улицах  снег,
задымитсЯ асфальт и высохнет  пЯтнами,  когда  тЯжелаЯ  шуба  повиснет  на
плечах, глЯдишь, - а уж какой-то мужчина с острой бородкой  идет  в  одном
пиджаке, и все оглЯдываютсЯ на него, улыбаютсЯ, а поднимешь голову -  небо
такое бездонное и синее, словно вымыто водами, - в такой день, в  половине
четвертого, €ван €льич вышел  из  технической  конторы,  что  на  Ќевском,
расстегнул хорьковую шубу и сощурилсЯ от солнца.
   "Ќа свете жить все-таки недурно".
   € в ту же минуту увидел  „ашу.  Ћна  медленно  шла,  в  синем  весеннем
пальто, с краю тротуара и махала левой рукой со сверточком;  на  синей  ее
шапочке покачивались белые ромашки; лицо было задумчивое и  грустное.  Ћна
шла с той стороны, откуда по лужам, по рельсам трамваев, в стекла, в спины
прохожим, под ноги им, на спины и медь экипажей светило  из  синей  бездны
огромное солнце, косматое, пылающее весенней Яростью.
   „аша точно вышла из этой синевы и света и прошла, пропала в толпе. €ван
€льич долго смотрел в ту сторону. ‘ердце медленно било в грудь. ‚оздух был
густой, прЯный, кружащий голову.
   €ван €льич медленно дошел до угла и, заложив за спину руки, долго стоЯл
перед  столбом  с  афишами.  "Ќовые  и   интересные   приключениЯ   „жека,
потрошителЯ животов", - прочел он и сообразил, что ничего  не  понимает  и
счастлив так, как в жизни с ним еще не бывало.
   Ђ отойдЯ от столба, во второй раз увидел „ашу.  Ћна  возвращалась,  все
так же - с ромашками и сверточком, по краю тротуара.  Ћн  подошел  к  ней,
снЯл шлЯпу.
   - „арьЯ „митриевна, какой день чудесный...
   Ћна чуть-чуть вздрогнула. ‡атем поднЯла на него холодноватые глаза, - в
них от света блестели зеленые точки, - улыбнулась ласково и подала руку  в
белой лайковой перчатке, крепко, дружески.
   - ‚от как хорошо, что Я вас встретила. џ даже думала сегоднЯ  о  вас...
Џравда, правда, думала. - „аша кивнула  головой,  и  на  шапочке  закивали
ромашки.
   - “ менЯ, „арьЯ „митриевна, было дело на Ќевском, и  теперь  весь  день
свободный. € день-то какой... -  €ван  €льич  сморщил  губы,  собираЯ  все
присутствие духа, чтобы они не расплылись в улыбку.
   „аша спросила:
   - €ван €льич, вы могли бы менЯ проводить до дома?
   Ћни свернули в боковую улицу и шли теперь в тени.
   - €ван €льич, вам не будет странно, если Я спрошу вас  об  одной  вещи?
Ќет, конечно, с вами-то Я и  поговорю.  ’олько  вы  отвечайте  мне  сразу.
Ћтвечайте, не раздумываЯ, а прЯмо, - как спрошу, так и ответьте.
   ‹ицо ее было озабочено и брови сдвинуты:
   - ђаньше мне казалось так, - она провела рукой по воздуху, - есть воры,
лгунишки, убийцы... Ћни существуют где-то в стороне,  так  же,  как  змеи,
пауки,  мыши.  Ђ  люди,  все  люди,  -  может  быть,  со   слабостЯми,   с
чудачествами, но все - добрые и Ясные... ‚он, видите - идет барышнЯ, -  ну
вот,  какаЯ  она  есть,  такаЯ  и  есть.  ‚есь  свет  мне  казалсЯ   точно
нарисованным чудесными красками. ‚ы понимаете менЯ?
   - Ќо это прекрасно, „арьЯ „митриевна...
   - Џодождите. Ђ теперь Я точно проваливаюсь в эту картину, в темноту,  в
духоту... џ вижу, - человек может быть обаЯтельным, даже каким-то особенно
трогательным, прЯмо на ощупь, и грешить, грешить ужасно при  этом.  ‚ы  не
подумайте, - не пирожки таскать из буфета, а грех настоЯщий: ложь, -  „аша
отвернулась, подбородок ее дрогнул, - человек этот прелюбодей.  †енщина  -
замужнЯЯ. ‡начит, можно? џ спрашиваю, €ван €льич.
   - Ќет, нет, нельзЯ.
   - Џочему нельзЯ?
   - ќтого сейчас сказать не могу, но чувствую, что нельзЯ.
   - Ђ вы думаете, Я сама этого не чувствую? ‘ двух часов брожу  в  тоске.
„ень такой Ясный, свежий, а мне  представлЯетсЯ,  что  в  этих  домах,  за
занавесками,  попрЯтались  черные  люди.  €  Я  должна  быть  с  ними,  вы
понимаете?
   - Ќет, не понимаю, - быстро ответил он.
   - Ќет, должна. Ђх, какаЯ тоска у менЯ. ‡начит, просто Я -  девчонка.  Ђ
этот город не длЯ девчонок построен, а длЯ взрослых.
   „аша  остановилась  у  подъезда  и  носком   высокого   башмака   стала
передвигать взад и вперед по асфальту коробку от папирос,  с  картинкой  -
зеленаЯ дама, изо рта дым. €ван €льич, глЯдЯ на лакированный носок „ашиной
ноги, чувствовал, как „аша  словно  тает,  уходит  туманом.  Ћн  бы  хотел
удержать ее, но какой силой? …сть такаЯ сила, и  он  чувствовал,  как  она
сжимает ему сердце, стискивает горло. Ќо длЯ „аши  все  его  чувство,  как
тень на стене, потому что и он сам не  более  как  "добрый,  славный  €ван
€льич".
   - Ќу, прощайте, спасибо вам, €ван €льич. ‚ы очень славный и добрый. Њне
легче не стало, но все же Я вам очень, очень благодарна. ‚ы  менЯ  понЯли,
правда? ‚от какие дела на свете. Ќадо быть взрослой, ничего не  поделаешь.
‡аходите к нам в свободный часок, пожалуйста. - Ћна улыбнулась, встрЯхнула
ему руку и вошла в подъезд, пропала там в темноте.


        6

   „аша растворила дверь своей комнаты и остановилась в недоумении:  пахло
сырыми цветами, и сейчас же она увидела на  туалетном  столике  корзину  с
высокой ручкой и синим бантом, подбежала и опустила в нее лицо.  ќто  были
пармские фиалки, помЯтые и влажные.
   „аша была взволнована. ‘ утра ей  хотелось  чего-то  неопределимого,  а
сейчас она понЯла, что хотелось именно фиалок.  Ќо  кто  их  прислал?  Љто
думал о ней сегоднЯ так внимательно, что угадал даже то, чего она сама  не
понимала? ‚от только бант совсем уж здесь не к месту. ђазвЯзываЯ его, „аша
подумала:
   "•оть и беспокойнаЯ, но не плохаЯ девушка. Љакими бы вы там грешками ни
занимались, - она пойдет своей „орогой. Ѓыть может, думаете,  что  слишком
задирает нос? ЌайдутсЯ люди, которые поймут задранный нос и даже оценЯт".
   ‚ банте оказалась  засунутой  записка  на  толстой  бумаге,  два  слова
незнакомым  крупным  почерком:  "‹юбите  любовь".  ‘   обратной   стороны:
"–ветоводство Ќицца". ‡начит, там, в магазине, кто-то и  написал:  "‹юбите
любовь". „аша с корзинкой в руках вышла в коридор и крикнула:
   - Њогол, кто мне принес эти цветы?
   ‚еликий Њогол посмотрела на корзину и чистоплотно вздохнула, - эти вещи
ее ни с какой стороны не касались.
   - …катерине „митриевне мальчишка  из  магазина  принес.  Ђ  барынЯ  вам
велела поставить.
   - Ћт кого, он сказал?
   - Ќичего не говорил, только сказал, чтобы передали барыне.
   „аша вернулась к себе и стала у окна. ‘квозь стекла был виден закат,  -
слева, из-за кирпичной  стены  соседнего  дома,  он  разливалсЯ  по  небу,
зеленел и линЯл. ЏоЯвилась звезда в этой зеленеющей пустоте,  переливаЯсь,
сверкала, как вымытаЯ. ‚низу, в узкой и затуманившейсЯ теперь улице, сразу
во всю ее длину, вспыхнули электрические шары, еще не Яркие и не светЯщие.
Ѓлизко покрЯкал автомобиль, и  было  видно,  как  покатил  вдоль  улицы  в
вечернюю мглу.
   ‚ комнате стало совсем темно, и нежно пахли фиалки. €х прислал  тот,  с
кем у Љати был грех. ќто Ясно. „аша стоЯла и  думала,  что  вот  она,  как
муха, попала во что-то, как паутина, - тончайшее  и  соблазнительное.  ќто
"что-то" было во влажном запахе цветов, в двух  словах:  "‹юбите  любовь",
жеманных и волнующих, и в весеннем очаровании этого вечера.
   € вдруг ее сердце сильно и часто забилось.  „аша  почувствовала,  точно
прикасаетсЯ пальцами, видит, слышит, ощущает  что-то  запретное,  скрытое,
обжигающее сладостью. Ћна внезапно, всем духом словно разрешила себе, дала
волю. € нельзЯ было понЯть, как случилось, что в то же мгновенье она  была
уже по эту сторону. ‘трогость, ледЯнаЯ стеночка растаЯла дымкой, такой же,
как та, в конце улицы, куда беззвучно унессЯ автомобиль с двумЯ  дамами  в
белых шлЯпах.
   ’олько билось сердце, легко кружилась голова, и во  всем  теле  веселым
холодком сама собою пела музыка: "џ живу, люблю. ђадость, жизнь, весь свет
- мои, мои, мои!"
   - Џослушайте, моЯ милаЯ, - вслух проговорила „аша, открываЯ глаза, - вы
- девственница, друг мой, у вас просто несносный характер...
   Ћна пошла в дальний угол комнаты, села в большое мЯгкое  кресло  и,  не
спеша, обдираЯ бумагу с шоколадной  плитки,  стала  припоминать  все,  что
произошло за эти две недели.
   ‚ доме ничего не изменилось. ЉатЯ даже стала особенно нежной с Ќиколаем
€вановичем. Ћн ходил веселый и собиралсЯ строить дачу  в  ”инлЯндии.  Ћдна
„аша переживала молча  эту  "трагедию"  двух  ослепших  людей.  ‡аговорить
перваЯ с сестрой она не решалась, а  ЉатЯ,  всегда  такаЯ  внимательнаЯ  к
„ашиным настроениЯм, на этот  раз  точно  ничего  не  замечала.  …катерина
„митриевна заказывала себе и „аше весенние костюмы к  пасхе,  пропадала  у
портних  и  модисток,  принимала  участие  в  благотворительных   базарах,
устраивала по просьбе ЌиколаЯ €вановича литературный спектакль с негласной
целью сбора в пользу комитета левого крыла социал-демократической  партии,
- так называемых большевиков, - собирала гостей, кроме вторников, еще и по
четвергам, - словом, у нее не было ни минуты свободной.
   "Ђ вы в это времЯ трусили, ни на  что  не  решались  и  размышлЯли  над
вещами, в которых, как овца, ничего не понимали и не поймете, покуда  сами
не обожжете крылышки", - подумала „аша и тихо засмеЯлась. €з того  темного
озера, куда падали ледЯные шарики и  откуда  нельзЯ  было  ожидать  ничего
хорошего, встал,  как  часто  бывало  за  эти  дни,  едкий  и  злой  образ
Ѓессонова. Ћна разрешила себе, и он овладел ее мыслЯми. „аша  притихла.  ‚
темной комнате тикали часики.
   ‡атем далеко в доме хлопнула дверь, и было  слышно,  как  голос  сестры
спросил:
   - „авно вернулась?
   „аша поднЯлась с кресла и вышла в прихожую. …катерина „митриевна сейчас
же сказала:
   - Џочему ты краснаЯ?
   Ќиколай  €ванович,  снимаЯ  драповое  пальто,   отпустил   остроту   из
репертуара любовника-резонера. „аша, с ненавистью поглЯдев ему  на  мЯгкие
большие губы, пошла за Љатей в ее спальню. ’ам, присев у туалета, изЯщного
и хрупкого, как все  в  комнате  сестры,  она  стала  слушать  болтовню  о
знакомых, встреченных во времЯ прогулки.
   ђассказываЯ, …катерина „митриевна наводила порЯдок в зеркальном  шкафу,
где лежали перчатки, куски кружев, вуальки, шелковые башмачки, - множество
маленьких пустЯков, пахнущих ее духами. "ЋказываетсЯ, что Љеренский  опЯть
проворонил процесс и сидит без денег;  встретила  его  жену,  плачетсЯ,  -
очень трудно стало жить. “ ’имирЯзевых корь.  ейнберг  опЯть  сошелсЯ  со
своей истеричкой, передают, что она даже стрелЯлась у  него  на  квартире.
‚от весна-то, весна. Ђ день какой сегоднЯ?  ‚се  бродЯт,  как  пьЯные,  по
улицам. „а, еще новость,  -  встретила  Ђкундина,  уверЯет,  что  в  самом
ближайшем времени у нас будет революциЯ. Џонимаешь, на заводах, в деревнЯх
- повсюду брожение. Ђх, поскорее бы. Ќиколай €ванович до того обрадовалсЯ,
что повел менЯ к Џивато, и мы выпили бутылку шампанского, ни с того  ни  с
сего, за будущую революцию".
   „аша,  молча  слушаЯ  сестру,  открывала  и   закрывала   крышечки   на
хрустальных флаконах.
   - ЉатЯ, - сказала она внезапно, - понимаешь, -  Я  такаЯ,  какаЯ  есть,
никому не нужна. - …катерина „митриевна, с шелковым чулком,  натЯнутым  на
руку, обернулась и внимательно взглЯнула на сестру. - ѓлавное, Я не  нужна
самой себе такаЯ. ‚роде того,  если  бы  человек  решил  есть  одну  сырую
морковь и считал бы, что это его ставит гораздо выше остальных людей.
   - Ќе понимаю тебЯ, - сказала …катерина „митриевна.
   „аша поглЯдела на ее спину и вздохнула.
   - ‚се нехороши, всех Я осуждаю. Ћдин  глуп,  другой  противный,  третий
грЯзный. Ћдна Я хороша. џ здесь чужаЯ, мне очень тЯжело от этого. џ и тебЯ
осуждаю, ЉатЯ.
   - ‡а что? - не оборачиваЯсь, тихо спросила …катерина „митриевна.
   - Ќет, ты пойми. •ожу с задранным  носом,  -  вот  и  все  достоинства.
Џросто - это глупо, и мне надоело быть чужой среди вас всех. Ћдним словом,
понимаешь, мне очень нравитсЯ один человек.
   „аша проговорила это, опустив  голову;  засунула  палец  в  хрустальный
флакончик и не могла его оттуда вытащить.
   - Ќу, что же, девочка, слава богу,  если  нравитсЯ.  Ѓудешь  счастлива.
Љому же и счастье, как не тебе, - …катерина „митриевна легонько вздохнула.
   - ‚идишь ли, ЉатЯ, все это не так просто. Џо-моему, - Я не люблю его.
   - …сли нравитсЯ, - полюбишь.
   - ‚ том-то и дело, что он мне не нравитсЯ.
   ’огда …катерина „митриевна закрыла дверцу шкафа  и  остановилась  около
„аши.
   - ’ы же только что сказала, что нравитсЯ... ‚от" действительно...
   - Љатюша, не придирайсЯ. Џомнишь англичанина в ‘естрорецке, вот  тот  и
нравилсЯ, была даже влюблена.
   Ќо тогда Я была сама собой... ‡лилась, прЯталась, по  ночам  ревела.  Ђ
этот... џ даже не знаю, - он ли это... Ќет, он, он, он... ‘мутил менЯ... €
всЯ Я другаЯ теперь. ’очно дыму какого-то нанюхалась... ‚ойди он сейчас ко
мне в комнату, - не пошевелюсь... делай, что хочешь...
   - „аша, что ты говоришь?
   …катерина „митриевна присела на стул к сестре, привлекла ее,  взЯла  ее
горЯчую  руку,  поцеловала  в  ладонь,  но  „аша  медленно   освободилась,
вздохнула, подперла голову и долго глЯдела на синеющее окно, на звезды.
   - „аша, как его зовут?
   - Ђлексей Ђлексеевич Ѓессонов.
   ’огда ЉатЯ пересела на стул, рЯдом, положила руку на горло и сидела  не
двигаЯсь. „аша не видела ее лица, - оно все было в тени, - но чувствовала,
что сказала ей что-то ужасное.
   "Ќу, и тем лучше", - отворачиваЯсь,  подумала  она.  €  от  этого  "тем
лучше" стало легко и пусто.
   - Џочему, скажи, пожалуйста, другие все могут, а Я не  могу?  „ва  года
слышу про шестьсот шестьдесЯт шесть соблазнов, а  всего-то  за  всю  жизнь
один раз целовалась с гимназистом на катке.
   Ћна вздохнула громко и замолчала. …катерина  „митриевна  сидела  теперь
согнувшись, опустив руки на колени.
   - Ѓессонов очень дурной человек,  -  проговорила  она,  -  он  страшный
человек, „ашенька. ’ы слушаешь менЯ?
   - „а.
   - Ћн всю тебЯ сломает.
   - Ќу, что же теперь поделаешь.
   - џ не хочу этого. Џусть лучше другие... Ќо не ты, не ты, милочка.
   - Ќет, вороненок не хорош, он черен телом и душой, -  сказала  „аша,  -
чем же Ѓессонов плох, скажи?
   - Ќе могу сказать... Ќе знаю... Ќо Я содрогаюсь, когда думаю о нем.
   - Ђ ведь он тебе тоже, кажетсЯ, нравилсЯ немножко?
   - Ќикогда... Ќенавижу!.. •рани тебЯ господь от него.
   - ‚от видишь, Љатюша... ’еперь уж Я наверно попаду к нему в сети.
   - Ћ чем ты говоришь?.. Њы с ума сошли обе.
   Ќо „аше именно этот разговор и  нравилсЯ,  точно  шла  на  цыпочках  по
дощечке. Ќравилось, что волнуетсЯ ЉатЯ.  Ћ  Ѓессонове  она  почти  уже  не
думала, но  нарочно  принЯлась  рассказывать  про  свои  чувства  к  нему,
описывала встречи, его лицо. ‚се это преувеличивала, и выходило так, будто
она ночи напролет томитсЯ и чуть ли не сейчас готова бежать  к  Ѓессонову.
Џод конец ей самой  стало  смешно,  захотелось  схватить  Љатю  за  плечи,
расцеловать: "‚от уж кто  дурочка,  так  это  ты,  Љатюша".  Ќо  …катерина
„митриевна вдруг соскользнула со стула на коврик,  обхватила  „ашу,  легла
лицом в ее колени и, вздрагиваЯ всем телом, крикнула как-то страшно даже:
   - Џрости, прости менЯ... „аша, прости менЯ!
   „аша перепугалась. Ќагнулась к  сестре  и  от  страха  и  жалости  сама
заплакала, всхлипываЯ, стала спрашивать, - о чем она говорит,  за  что  ее
простить? Ќо …катерина „митрие