отчаЯние тонуло в этом  животном  ужасе  и
омерзении. Ћна легла на диван и прикрылась шубой.
   Љ обеду пришел Ќиколай €ванович, сел в ногах у „аши и молча  гладил  ее
ноги.
   - ’ы подожди, главное - подожди, „анюша, - говорил Ќиколай €ванович.  -
Ћн пропал без вести, - очевидно, в плену. џ знаю тысЯчу подобных примеров.
   Ќочью ей  приснилось:  в  пустой  узкой  комнате,  с  окном,  затЯнутым
паутиной и пылью, на железной койке сидит человек  в  солдатской  рубашке.
‘ерое лицо его обезображено болью. Ћбеими руками он  ковырЯет  свой  лысый
череп, лупит его, как Яйцо, и то, что под кожурой, берет и ест, запихивает
в рот пальцами.
   „аша так закричала среди ночи, что Ќиколай  €ванович,  в  накинутом  на
плечо одеЯле, очутилсЯ около ее постели  и  долго  не  мог  добитьсЯ,  что
случилось. Џотом накапал в рюмочку валерьЯнки, дал  выпить  „аше  и  выпил
сам.
   „аша, сидЯ в постели, ударЯла себЯ в грудь сложенными щепоткой пальцами
и говорила тихо и отчаЯнно:
   - Џонимаешь, не могу жить больше. ’ы понимаешь, Ќиколай,  не  могу,  не
хочу.
   †ить после того, что случилось, было очень трудно, а жить так, как „аша
жила до этого, - нельзЯ.
   ‚ойна только коснулась железным пальцем „аши, и теперь все смерти и все
слезы были также и ее делом. € когда прошли первые дни  острого  отчаЯниЯ,
„аша стала делать то единственное, что могла и  умела:  прошла  ускоренный
курс сестер милосердиЯ и работала в лазарете.
   ‚начале было очень трудно. ‘ фронта прибывали раненые, по многу дней не
менЯвшие перевЯзок; от  марлевых  бинтов  шел  такой  запах,  что  сестрам
становилось дурно. ‚о времЯ операций „аше приходилось держать  почерневшие
ноги и руки, с которых кусками  отваливалось  налипшее  на  ранах,  и  она
узнала, как сильные люди скрипЯт зубами и тело у них трепещет беспомощно.
   ќтих страданий было столько, что не хватило бы во всем свете милосердиЯ
пожалеть о них. „аше стало казатьсЯ, что она  теперь  навсегда  свЯзана  с
этой обезображенной и окровавленной жизнью и другой  жизни  нет.  Ќочью  в
дежурной комнате горит зеленый абажур лампочки, за стеной кто-то  бормочет
в бреду, от проехавшего  автомобилЯ  зазвенели  склЯнки  на  полочке.  ќто
уныние и есть частица истинной жизни.
   ‘идЯ в ночные  часы  у  стола  в  дежурной  комнате,  „аша  припоминала
прошлое, и оно все Яснее казалось ей, как сон. †ила на высотах, откуда  не
было  видно  земли;  жила,  как  и  все  там  жили,  влюбленнаЯ  в   себЯ,
высокомернаЯ. € вот пришлось упасть с этих облаков в  кровь,  в  грЯзь,  в
этот лазарет, - где пахнет  больным  телом,  где  тЯжело  стонут  во  сне,
бредЯт, бормочут. ‘ейчас вот умирает татарин-солдат, и через десЯть  минут
нужно идти впрыскивать ему морфий.
   ‘егоднЯшнЯЯ встреча с …лизаветой Љиевной разволновала  „ашу.  „ень  был
трудный, из ѓалиции привезли раненых в таком  виде,  что  одному  пришлось
отнимать кисть руки, другому - руку по плечо,  двое  предсмертно  бредили.
„аша устала за день, и все же из памЯти не выходила  …лизавета  Љиевна,  с
красными руками, в мужском пальто, с жалкой улыбкой и кроткими глазами.
   ‚ечером, присев отдохнуть, „аша глЯдела на зеленый абажур и думала, что
вот бы уметь так плакать на перекрестке, говорить постороннему человеку  -
"страшно, страшно любила €вана €льича..."
   „аша усаживалась в большом кресле то боком, то  поджав  ноги,  раскрыла
было книгу - отчет  за  три  месЯца  "деЯтельности  ѓородского  союза",  -
столбцы цифр и  совершенно  непонЯтных  слов,  -  но  в  книжке  не  нашла
утешениЯ. ‚зглЯнула на часы, вздохнула, пошла в палату.
   ђаненые спали, воздух был  тЯжелый.  ‚ысоко  под  дубовым  потолком,  в
железном кругу люстры, горела несветлаЯ лампочка. Њолодой  татарин-солдат,
с отрезанной рукой,  бредил,  мотаЯсь  бритой  головой  на  подушке.  „аша
поднЯла с пола пузырь со льдом, положила ему на пылающий лоб и  подоткнула
одеЯло. Џотом обошла все койки и присела  на  табуретке,  сложив  руки  на
коленЯх.
   "‘ердце не наученное, вот что, -  подумала  она,  -  любило  бы  только
изЯщное и красивое. Ђ жалеть, любить нелюбимое - не учено".
   - —то, ко  сну  морит,  сестрица?  -  услышала  она  ласковый  голос  и
обернулась. ‘ койки глЯдел на нее ‘емен - бородатый. „аша спросила:
   - ’ы что не спишь?
   - „нем наспалсЯ.
   - ђука болит?
   - ‡атихла... ‘естрица!
   - —то?
   - ‹ичико у тебЯ махонькое, - ко  сну  морит?  Џошла  бы  вздремнула!  џ
посмотрю, - если нужно, позову.
   - Ќет, спать Я не хочу.
   - ‘вои-то у тебЯ есть на войне?
   - †ених.
   - Ќу, бог сохранит.
   - Џропал без вести.
   - Ђй, ай. - ‘емен замотал бородой, вздыхаЯ. -  “  менЯ  брательник  без
вести пропал, а потом письмо от него пришло, - в плену. € человек  хороший
твой-то?
   - Ћчень, очень хороший человек.
   - Њожет, Я слыхал про него. Љак зовут-то?
   - €ван €льич ’елегин.
   - ‘лыхал. Џостой, постой.  ‘лыхал.  Ћн  в  плену,  сказывали...  Љакого
полка?
   - Љазанского.
   - Ќу, самый он. ‚ плену. †ив. Ђх, хороший  человек!  Ќичего,  сестрица,
потерпи. ‘нега  тронутсЯ  -  войне  конец,  -  замиримсЯ.  ‘ынов  еще  ему
народишь, ты мне поверь.
   „аша слушала, и слезы подступали  к  горлу,  -  знала,  что  ‘емен  все
выдумывает, €вана €льича не знает, и была  благодарна  ему.  ‘емен  сказал
тихо:
   - Ђх ты, милаЯ...
   ‘нова  сидЯ  в  дежурной  комнате,  лицом   к   спинке   кресла,   „аша
почувствовала, словно ее, чужую, принЯли с любовью, - живи с  нами.  €  ей
казалось, что она жалеет сейчас всех больных и спЯщих. €, жалеЯ  и  думаЯ,
она вдруг представила с потрЯсающей Ясностью, как €ван €льич тоже,  где-то
на узкой койке, так же, как и эти, - спит, дышит...
   „аша начала ходить по комнате.  ‚друг  затрещал  телефон.  „аша  сильно
вздрогнула, - так резок в этой сонной тишине и  груб  был  звонок.  „олжно
быть, опЯть привезли раненых с ночным поездом.
   - џ слушаю, - сказала  она,  и  в  трубку  поспешно  проговорил  нежный
женский взволнованный голос:
   - Џожалуйста, попросите к телефону „арью „митриевну Ѓулавину.
   - ќто Я, - ответила „аша, и сердце ее страшно забилось.  -  Љто  это?..
ЉатЯ?.. Љатюша!.. ’ы?.. ЊилаЯ!..


        19

   - Ќу, вот, девочки, мы и опЯть все вместе, - говорил Ќиколай  €ванович,
одергиваЯ  на  животе  замшевый  френч,  взЯл  …катерину   „митриевну   за
подбородок и сочно поцеловал в щеку.  -  ‘  добрым  утром,  душенька,  как
спала? - ЏроходЯ за стулом „аши, поцеловал ее в волосы.
   - Ќас с ней, Љатюша, теперь  водой  не  разольешь,  молодец  девушка  -
работница.
   Ћн сел  за  стол,  покрытый  свежей  скатертью,  пододвинул  фарфоровую
рюмочку с Яйцом и ножом стал срезать ему верхушку.
   - Џредставь, Љатюша, Я полюбил Яйца по-английски - с горчицей и маслом,
необыкновенна вкусно, советую тебе попробовать. Ђ вот у  немцев-то  выдают
по одному Яйцу на человека два раза в месЯц. Љак это тебе понравитсЯ?
   Ћн открыл большой рот и засмеЯлсЯ.
   - ‚от этим самым Яйцом ухлопаем ѓерманию всмЯтку. “ них,  говорЯт,  уже
дети без кожи начинают родитьсЯ.  Ѓисмарк  им,  дуракам,  говорил,  что  с
ђоссией нужно жить в  мире.  Ќе  послушали,  пренебрегли  нами,  -  теперь
пожалуйте-с - два Яйца в месЯц.
   - ќто ужасно, - сказала …катерина „митриевна, опускаЯ  глаза,  -  когда
дети рождаютсЯ без кожи, - это все равно ужасно, у кого рождаютсЯ - у  нас
или у немцев.
   - Џрости, Љатюша, ты несешь чепуху.
   - џ только знаю, - когда ежедневно убивают, убивают,  это  так  ужасно,
что не хочетсЯ жить.
   - —то же поделаешь, моЯ милаЯ, приходитсЯ на собственной  шкуре  начать
понимать, что такое государство. Њы только читали у разных €ловайских, как
какие-то там мужики воевали землю на разных Љуликовых и ЃородЯнских полЯх.
Њы думали - ах, какаЯ ђоссиЯ большаЯ! - взглЯнешь на карту. Ђ  вот  теперь
потрудитесь дать определенный процент жизней длЯ сохранениЯ  целости  того
самого, что на карте выкрашено зеленым через всю …вропу и Ђзию.  Ќевесело.
‚от если ты говоришь, что государственный механизм у нас  плох,  -  тут  Я
могу согласитьсЯ. ’еперь, когда Я иду умирать  за  государство,  Я  прежде
всего спрашиваю, - а вы, те,  кто  посылаете  менЯ  на  смерть,  вы  -  во
всеоружии государственной мудрости? Њогу Я спокойно пролить свою кровь  за
отечество? „а, Љатюша, правительство еще  продолжает  по  старой  привычке
коситьсЯ на общественные организации, но уже Ясно, что без нас ему  теперь
не обойтись. „удки-с! Ђ мы сначала за пальчик, потом и за руку  схватимсЯ.
џ очень оптимистически настроен.  -  Ќиколай  €ванович  поднЯлсЯ,  взЯл  с
камина спички, стоЯ закурил и бросил догоревшую спичку в скорлупу от Яйца.
- Љровь не будет пролита даром. ‚ойна кончитсЯ тем, что у государственного
рулЯ встанет наш брат, общественный деЯтель. ’о,  чего  не  могли  сделать
"‡емлЯ и волЯ", революционеры и  марксисты,  -  сделает  война.  Џрощайте,
девочки. - Ћн одернул френч и вышел, со спины похожий на переодетую полную
женщину.
   …катерина „митриевна вздохнула и села у окна с вЯзаньем. „аша присела к
ней на подлокотник кресла и обнЯла сестру за плечи. Ћбе они были в  черных
закрытых платьЯх и теперь, сидЯ молча  и  тихо,  очень  походили  друг  на
друга. ‡а окном медленно падал снежок, и  снежный,  Ясный  свет  лежал  на
стенах комнаты. „аша прижалась щекой к Љатиным волосам, чуть-чуть пахнущим
незнакомыми духами.
   - Љатюша, как ты жила это времЯ? ’ы ничего не рассказываешь.
   - Ћ чем же, котик, рассказывать? џ тебе писала.
   - џ все-таки, Љатюша, не понимаю, - ты  красиваЯ,  прелестнаЯ,  добраЯ.
’аких, как ты, Я больше не знаю. Ќо почему ты несчастлива?" ‚сегда у  тебЯ
грустные глаза.
   - ‘ердце, должно быть, несчастливое.
   - Ќет, Я серьезно спрашиваю.
   - џ об этом, девочка, сама  думаю  все  времЯ.  „олжно  быть,  когда  у
человека есть все, - тогда он по-настоЯщему и несчастлив. “ менЯ - хороший
муж, любимаЯ сестра, свобода... Ђ  живу,  как  в  мираже,  и  сама  -  как
призрак... Џомню, в Џариже думала, - вот бы жить мне где-нибудь  сейчас  в
захолустном городишке, ходить за птицей, за огородом, по вечерам бегать  к
милому другу за речку... Ќет, „аша, моЯ жизнь кончена.
   - Љатюша, не говори глупостей...
   - ‡наешь, - ЉатЯ потемневшими, пустыми глазами взглЯнула на  сестру,  -
этот день  Я  чувствую...  €ногда  Ясно  вижу  полосатый  тюфЯк,  сползшую
простыню, таз с желчью... џ лежу мертваЯ, желтаЯ, седаЯ...
   Ћпустив шерстЯное вЯзанье, …катерина „митриевна глЯдела на  падающие  в
безветренной тишине снежинки. ‚далеке под островерхой кремлевской  башней,
под раскорЯченным  золотым  орлом,  кружились  галки,  как  облако  черных
листьев.
   - џ помню, „ашенька, Я встала рано, рано утром.  ‘  балкона  был  виден
Џариж, весь в голубоватой дымке, и повсюду поднимались белые, серые, синие
дымки. Ќочью был дождик, - пахло свежестью, зеленью, ванилью. Џо улице шли
дети  с  книжками,  женщины  с  корзинками,  открывались  съестные  лавки.
Љазалось - это прочно и вечно. Њне захотелось сойти туда, вниз,  смешатьсЯ
с толпой, встретить какого-то человека с  добрыми  глазами,  положить  ему
руки на грудь. Ђ когда Я спустилась на Ѓольшие бульвары - весь  город  был
уже сумасшедший. Ѓегали газетчики, повсюду - взволнованные кучи людей.  ‚о
всех газетах - страх смерти и  ненависть.  Ќачалась  война.  ‘  этого  днЯ
только и слышу - смерть, смерть... Ќа что же еще надеЯтьсЯ?..
   Џомолчав, „аша спросила:
   - Љатюша...
   - —то, родненькаЯ?
   - Љак ты с Ќиколаем?
   - Ќе знаю, кажетсЯ - мы простили друг друга. ‘мотри,  уж  вот  три  днЯ
прошло, - он со мной очень нежен. Љакие там женские счеты. ‘традай,  сойди
с ума, - кому сейчас это нужно? ’ак, пищишь, как  комар,  и  себЯ-то  едва
слышно. ‡авидую старухам - у  них  все  просто:  скоро  смерть,  к  ней  и
готовьсЯ.
   „аша поворочалась  на  подлокотнике  кресла,  вздохнула  несколько  раз
глубоко и снЯла руку с Љатиных плеч. …катерина „митриевна сказала нежно:
   - „ашенька, Ќиколай €ванович мне сказал, что ты  невеста.  Џравда  это?
ЃедненькаЯ. - Ћна взЯла „ашину руку, поцеловала и, положив на грудь, стала
гладить. - џ верю, что €ван €льич жив. …сли ты его очень  любишь,  -  тебе
больше ничего, ничего на свете не нужно.
   ‘естры опЯть замолчали, глЯдЯ на падающий  за  окном  снег.  Џо  улице,
среди сугробов, скользЯ сапогами, прошел взвод юнкеров с вениками и чистым
бельем под мышками. ћнкеров  гнали  в  баню.  ЏроходЯ,  они  запели  одной
глоткой, с присвистом:

   ‚звейтесь, соколы, орлами,
   Џолно горе горевать...

   Џропустив несколько дней, „аша снова начала ходить в лазарет. …катерина
„митриевна оставалась одна в квартире, где все  было  чужое:  два  скучных
пейзажа на стене - стог сена и  талаЯ  вода  между  голыми  березами;  над
диваном в гостиной - незнакомые фотографии; в углу - сноп пыльного ковылЯ.
   …катерина „митриевна пробовала  ездить  в  театр,  где  старые  актрисы
играли Ћстровского, на выставки картин, в музеи, -  все  это  казалось  ей
бледным, выцветшим, полуживым и сама она себе - тенью, бродЯщей  по  давно
всеми оставленной жизни.
   –елыми часами …катерина „митриевна просиживала у окна, у теплой батареи
отоплениЯ, глЯдела на снежную тихую Њоскву, где в мЯгком  воздухе,  сквозь
опускающийсЯ  снег,  раздавалсЯ  печальный  колокольный  звон,  -  служили
панихиду либо хоронили привезенного с фронта. Љнига валилась из рук,  -  о
чем читать? о чем мечтать? Њечты и прежние думы,  -  как  это  все  теперь
ничтожно!
   ‚ремЯ шло от утренней газеты до вечерней. …катерина „митриевна  видела,
как все окружающие ее люди жили только  будущим,  какими-то  воображаемыми
днЯми победы и мира, - все, что укреплЯло  эти  ожиданиЯ,  переживалось  с
повышенной радостью, от неудачи все мрачнели,  вешали  головы.  ‹юди,  как
маниаки,  жадно  ловили  слухи,  отрывки  фраз,  невероЯтные  сообщениЯ  и
воспламенЯлись от газетной строчки.
   …катерина „митриевна решилась  наконец  и  поговорила  с  мужем,  просЯ
пристроить ее на какое-нибудь дело. ‚ начале марта она начала  работать  в
том же лазарете, где служила и „аша.
   ‚ первое времЯ у нее, так же как у „аши,  было  отвращение  к  грЯзи  и
страданию. Ќо она преодолела себЯ и  понемногу  втЯнулась  в  работу.  ќто
преодоление было радостно. ‚первые она почувствовала близость жизни вокруг
себЯ. Ћна полюбила грЯзную  и  трудную  работу  и  жалела  тех,  длЯ  кого
работала. Ћднажды она сказала „аше:
   - Џочему это выдумано было, что мы должны жить какой-то необыкновенной,
утонченной жизнью? ‚ сущности, мы с тобой такие же бабы,  -  нам  бы  мужа
попроще, да детей побольше, да к травке поближе...
   Ќа страстной сестры говели у Ќиколы на Љурьих Ќожках, что на  ђжевском.
…катерина „митриевна  возила  свЯтить  лазаретские  пасхи  и  разговлЯлась
вместе с „ашей в лазарете. “ ЌиколаЯ €вановича в эту ночь было  экстренное
заседание, и он заехал за сестрами в  третьем  часу  ночи  на  автомобиле.
…катерина „митриевна сказала, что они с „ашей спать  не  хотЯт,  а  просЯт
повезти их кататьсЯ. ќто было нелепо, но  шоферу  дали  стакан  коньЯку  и
поехали на •одынское поле...
   Ѓыло чуть-чуть морозно, - холодило щеки. Ќебо - безоблачно,  в  редких,
Ясных звездах. Џод колесами хрустел  ледок.  ЉатЯ  и  „аша,  обе  в  белых
платочках, в серых шубках, тесно прижались друг к другу в глубоком сиденье
автомобилЯ. Ќиколай €ванович, сидевший с шофером, оглЯдывалсЯ  на  них,  -
обе были темнобровые, большеглазые.
   - …й-богу, не знаю, - какаЯ из вас моЯ жена, - сказал он тихо. € кто-то
из них ответил:
   - Ќе угадаешь. - € обе засмеЯлись.
   Ќад огромным смутным полем начинало  чуть  у  краев  зеленеть  небо,  и
вдалеке проступали черные очертаниЯ ‘еребрЯного Ѓора.
   „аша сказала тихо:
   - Љатюша, любить очень хочетсЯ. - …катерина „митриевна слабо  сжала  ей
руку. Ќад лесом, в  зеленоватой  влаге  рассвета,  сиЯла  большаЯ  звезда,
переливаЯсь, точно дыша.
   -  џ  и  забыл  сказать,  Љатюша,  -   проговорил   Ќиколай   €ванович,
поворачиваЯсь  на  сиденье  всем  телом,  -   только   что   приехал   наш
уполномоченный  -  —умаков,  рассказывает,  что  в  ѓалиции,  оказываетсЯ,
положение очень серьезное. Ќемцы лупЯт нас таким ураганным огнем, что  под
гребенку уничтожают целые полки. Ђ у нас снарЯдов, изволите ли видеть,  не
хватает... —ерт знает что такое!..
   ЉатЯ не ответила, только поднЯла глаза к звездам. „аша прижалась  щекой
к  ее  плечу.  Ќиколай  €ванович  чертыхнулсЯ  еще  раз  и  велел   шоферу
поворачивать домой.
   Ќа третий день праздника …катерина „митриевна почувствовала себЯ плохо,
не пошла на дежурство и слегла.  “  нее  оказалось  воспаление  легких,  -
должно быть, простудилась на сквознЯках.


        20

   - ’акие у нас дела - сказать страшно.
   - Ѓудет тебе на огонь пучитьсЯ, ложись спать.
   - ’акие дела... ќх, братцы мои, пропадет ђоссиЯ!
   “ глинЯной стены сараЯ, крытого высокой, как омет, соломенной крышей, у
тлеющего костра сидело трое  солдат.  Ћдин  развесил  на  колышках  сушить
портЯнки, поглЯдывал, чтобы не  задымились;  другой  подшивал  заплату  на
штаны, осторожно тЯнул нить;  третий,  сидЯ  на  земле,  подобрав  ноги  и
засунув руки глубоко в карманы шинели, рЯбой и носатый,  с  черной  редкой
бородкой, глЯдел на огонь запавшими, сумасшедшими глазами.
   - ‚се продано, вот какие дела, -  говорил  он  негромко.  -  —уть  наши
перевес начинают брать, - сейчас приказ -  отойти.  ’олько  и  знаем,  что
жидов на сучках вешать, а измена, глЯди, на самом верху гнездитсЯ.
   - ’ак надоела мне эта война, ни в одной  газете  не  опишут,  -  сказал
солдат, сушивший портЯнки, и осторожно  положил  хворостинку  на  угли.  -
Џошли наступать, отступили, опЯть наступление, ах, пропасти на них нет!  -
и тем же порЯдком опЯть возвращаемсЯ  на  свое  место.  Ѓезрезультатно!  -
выговорил он и сплюнул в огонь.
   - „авеча ко мне подходит поручик  †адов,  -  с  усмешкой,  не  поднимаЯ
головы, проговорил солдат, штопавший штаны, - ну, хорошо.  ‘о  скуки,  что
ли, черти ему покоЯ не дают. Ќачинает придиратьсЯ. Ћтчего дыра на портках?
„а - как стоишь? џ молчу. € кончилсЯ наш разговор очень просто,  -  хлысть
менЯ в зубы.
   ‘олдат, сушивший портЯнки, ответил:
   - ђужьев нет, стрелЯть нечем. Ќа нашей батарее снарЯдов - семь штук  на
орудие. Ћдно остаетсЯ - по зубам чесать.
   топавший штаны с удивлением взглЯнул на него, покачал головой,  -  ну,
ну! —ерный, страшноглазый солдат сказал:
   - ‚есь народ поднЯли, берут теперь до сорока трех лет. ‘ такой бы силой
свет можно пройти. ђазве мы отказываемсЯ? ’олько уж и ты свое исполнЯй,  -
мы свое исполним.
   топавший штаны кивнул:
   - Џравильно...
   - ‚идел Я поле под ‚аршавой, - говорил черный, -  лежат  на  нем  тысЯч
пЯть али шесть сибирских стрелков. ‚се побитые лежат,  как  снопы.  ‡ачем?
Ћтчего? Ђ вот отчего... Ќа военном совете стали решать, что,  мол,  так  и
так, и сейчас же один генерал выходит оттудова и  тайком  -  телеграмму  в
Ѓерлин. ЏонЯл? „ва сибирских корпуса прЯмым маршем с вокзала  -  прЯмо  на
это поле - и попадают под пулеметы. —то ты мне говоришь  -  в  зубы  дали.
Ћтец мой, бывало, не так хомут засупонишь, - подойдет и бьет менЯ по лицу,
и правильно, - учись,  страх  знай.  Ђ  за  что  сибирских  стрелков,  как
баранов, положили? џ вам говорю, ребЯта, пропала ђоссиЯ,  продали  нас.  €
продал нас наш же мужик, односельчанин  мой,  села  Џокровского,  бродЯга.
€мени-то его и говорить не хочу... Ќеграмотный он, озорник,  сладкомордый,
отбилсЯ от работы, стал лошадей  красть,  по  скитам  шататьсЯ,  привык  к
бабам, к водке сладкой... Ђ теперь в Џетербурге за царЯ  сидит,  министры,
генералы кругом его так и крутЯтсЯ.  Ќас  бьют,  тысЯчами  в  сырую  землю
ложимсЯ, а у них в Џетербурге электричество так и пышет.  Џьют,  едЯт,  от
жира лопаютсЯ.
   Ћн вдруг замолчал. Ѓыло тихо и сыро, в сарае похрустывали лошади,  одна
глухо ударила в стену. €з-за крыши на  огонь  скользнула  ночнаЯ  птица  и
пропала, жалобно крикнув. € в это  времЯ  вдалеке,  в  небе,  возник  рев,
надрывающий, приближающийсЯ, точно с неимоверной  быстротой  летел  зверь,
разрываЯ рылом темноту, и ткнулсЯ  где-то,  и  вдалеке  за  сараем  рванул
разрыв, затрепетала землЯ. ‡абились  лошади,  звенЯ  недоуздками.  ‘олдат,
зашивавший штаны, проговорил опасливо:
   - ‚от это так двинуло!
   - Ќу и пушка!
   - Џодожди!
   ‚се трое поднЯли головы.  ‚  беззвездном  небе  вырастал  второй  звук,
длилсЯ, казалось, минуты две, и где-то совсем близко, за  сараем,  по  эту
сторону сараЯ, громыхнул второй разрыв, выступили  конусы  елей,  и  опЯть
затрепетала землЯ. € сейчас же стал слышен полет  третьего  снарЯда.  ‡вук
его был захлебывающийсЯ, притЯгивающий... ‘лушать было так нестерпимо, что
останавливалось сердце. —ерный солдат поднЯлсЯ с земли и начал пЯтитьсЯ. Ђ
сверху дунуло, - скользнула точно  чернаЯ  молниЯ,  и  с  рваным  грохотом
взвилсЯ черноогненный столб.
   Љогда столб опустилсЯ, - от места, где  был  костер  и  люди,  осталась
глубокаЯ воронка. Ќад развороченной стеной  сараЯ  загорелась  и  повалила
желтым дымом соломеннаЯ  крыша.  €з  пламени,  храпЯ,  вылетела  гривастаЯ
лошадь и шарахнулась к выступавшим из темноты соснам.
   Ђ  уж  за  зубчатым  краем  равнины  мигали  зарницы,  рычали   орудиЯ,
поднимались длинными червЯми ракеты, и огни их,  медленно  падаЯ,  озарЯли
темную сырую землю. Ќебо буравили, рыча и ревЯ, снарЯды.


        21

   ќтим же вечером, неподалеку от сараЯ, в офицерском убежище,  по  случаю
получениЯ капитаном ’етькиным сообщениЯ о рождении сына,  офицерами  одной
из рот “сольского полка был устроен "бомбаус".  ѓлубоко  под  землей,  под
тройным накатом,  в  низком  погребе,  освещенном  пучками  вставленных  в
стаканы стеариновых свечей, сидели у стола восемь офицеров, доктор  и  три
сестры милосердиЯ из летучего лазарета.
   ‚ыпито было сильно. ‘частливый отец, капитан ’етькин, спал,  уткнувшись
в тарелку с объедками, грЯзнаЯ кисть руки его висела над лысым черепом. Ћт
духоты,  от  спирта,  от  мЯгкого  света  свечей  сестры  казались   очень
хорошенькими; они были в серых платьЯх и  в  серых  косынках.  Ћдну  звали
Њушка, на висках ее были закручены два черных локона; не  переставаЯ,  она
смеЯлась,  показываЯ  беленькое  горло,  в  которое   впивались   тЯжелыми
взглЯдами два ее соседа и двое сидЯщих напротив. „ругаЯ,  ЊарьЯ  €вановна,
полнаЯ, с  румЯнцем  до  бровей,  необыкновенно  пела  цыганские  романсы.
‘лушатели, вне себЯ, стучали по  столу,  повторЯЯ:  "ќх,  черт!  ‚от  была
жизнь!" ’ретьей у стола сидела …лизавета Љиевна. ‚ глазах у нее дробились,
лучились огоньки свечей, лица белели  сквозь  дым,  а  одно  лицо  соседа,
поручика †адова, казалось страшным  и  прекрасным.  Ћн  был  широкоплечий,
русый, бритый, с прозрачными глазами. ‘идел  он  ЏрЯмо,  туго  перетЯнутый
ремнем, пил много и только бледнел. Љогда рассыпалась смешком черноволосаЯ
Њушка, когда ЊарьЯ €вановна брала гитару,  скомканным  платочком  вытирала
лицо и запевала грудным басом: "џ в степЯх  Њолдавии  родилась",  -  †адов
медленно улыбалсЯ углом прЯмого рта и подливал себе спирту.
   …лизавета Љиевна глЯдела близко ему в  чистое,  без  морщин,  лицо.  Ћн
занимал ее приличным и незначительным разговором, рассказал, между прочим,
что у них в полку есть штабс-капитан Њартынов, про которого  ходит  слава,
будто он фаталист; действительно, когда  он  выпьет  коньЯку,  то  выходит
ночью за проволоку, приближаетсЯ к неприЯтельским окопам и  ругает  немцев
на четырех Языках; на днЯх он поплатилсЯ за свое честолюбие раной в живот.
…лизавета Љиевна, вздохнув, сказала, что, значит, штабс-капитан Њартынов -
герой. †адов усмехнулсЯ:
   - €звинЯюсь, есть честолюбцы и есть дураки, но героев нет.
   - Ќо когда вы идете в атаку, - разве это не геройство?
   - ‚о-первых, в атаку не ходЯт, а заставлЯют идти, и  те,  кто  идут,  -
трусы. Љонечно, есть люди, рискующие своей жизнью без принуждениЯ, но  это
те, у кого - органическаЯ жажда убивать. - †адов постучал жесткими ногтЯми
по столу. - …сли  хотите,  -  то  это  люди,  стоЯщие  на  высшей  ступени
современного сознаниЯ.
   Ћн, легко приподнЯвшись, взЯл с дальнего краЯ стола большую  коробку  с
мармеладом и предложил …лизавете Љиевне.
   - Ќет, нет, не хочу, - сказала она и чувствовала,  как  стучит  сердце,
слабеет тело. - Ќу, скажите, а вы?
   †адов наморщил кожу на лбу, лицо  его  покрылось  мелкими  неожиданными
морщинами, стало старое.
   - —то - а вы? - повторил он резко. - ‚чера Я застрелил жида за  сараем.
•отите знать - приЯтно это или нет? ЉакаЯ чепуха!
   Ћн стиснул острыми зубами папиросу и чиркнул спичку, и плоские  пальцы,
державшие ее, были тверды, но папироса  так  и  не  попала  в  огонек,  не
закурилась.
   - „а, Я пьЯн, извинЯюсь, - сказал он и  бросил  спичку,  догоревшую  до
ногтей. - Џойдемте на воздух.
   …лизавета Љиевна поднЯлась, как во сне, и пошла за ним к узкому лазу из
убежища. ‚догонку закричали пьЯные,  веселые  голоса,  и  ЊарьЯ  €вановна,
рванув гитару, затЯнула басом: "„ышала ночь восторгом сладострастьЯ..."
   Ќа воле остро пахло весенней прелью, было темно и  тихо.  †адов  быстро
шел по мокрой траве, засунув руки в карманы. …лизавета Љиевна шла  немного
позади него, не переставаЯ улыбатьсЯ. ‚друг  он  остановилсЯ  и  отрывисто
спросил:
   - Ќу, так что же?
   “ нее запылали уши. ‘держав спазму в горле, она ответила едва слышно:
   - Ќе знаю.
   - Џойдемте.  -  Ћн  кивнул  в  сторону  темнеющей  крыши  сараЯ.  —ерез
несколько шагов он опЯть остановилсЯ и крепко  взЯл  …лизавету  Љиевну  за
руку ледЯной рукой.
   - џ сложен, как бог, - проговорил он с неожиданной горЯчностью. - џ рву
двугривенные.  Љаждого  человека  Я  вижу  насквозь,  как   стеклЯнного...
Ќенавижу! - Ћн запнулсЯ, точно вспомнив о чем-то, и топнул  ногой.  -  ќти
все хи-хи, ха-ха, пенье, трусливые разговоры  -  мерзость!  Ћни  все,  как
червЯки в теплом навозе... џ их давлю... ‘лушайте... џ вас  не  люблю,  не
могу! Ќе  буду  любить...  Ќе  обольщайтесь...  Ќо  вы  мне  нужны...  Њне
отвратительно это чувство зависимости... ‚ы должны понЯть...  -  Ћн  сунул
руки свои под локти …лизаветы Љиевны, сильно привлек ее и прижалсЯ к виску
губами, сухими и горЯчими, как уголь.
   Ћна рванулась, чтобы освободитьсЯ, но он так стиснул ее, что  хрустнули
кости, и она уронила голову, тЯжело повисла на его руках.
   - ‚ы не такаЯ, как те, как все, - проговорил он, - Я вас научу... -  Ћн
вдруг замолчал, поднЯл голову. ‚ темноте вырастал резкий, сверлЯщий звук.
   - Ђ, черт! - сказал †адов сквозь зубы.
   ‘ейчас же вдалеке грохнул разрыв. …лизавета Љиевна опЯть рванулась,  но
†адов еще сильнее сжал ее. Ћна проговорила отчаЯнно:
   - Џустите же менЯ!
   ђазорвалсЯ второй снарЯд. †адов продолжал  что-то  бормотать,  и  вдруг
совсем рЯдом за  сараем  взлетел  черно-огненный  столб,  грохотом  взрыва
швырнуло высоко горЯщие пучки соломы.
   …лизавета Љиевна рванулась из его рук и побежала к убежищу.
   Ћттуда, из лаза, поспешно выходили  офицеры,  оглЯдываЯсь  на  пылающий
сарай, рысцой побежали по черно-изрытой от косого света земле,  -  одни  -
налево к леску, где были окопы,  другие  -  направо  -  в  ход  сообщениЯ,
ведущий к предмостному укреплению. ‡а рекой, далеко за холмами,  грохотали
немецкие батареи. Ћбстрел началсЯ с двух мест, - били направо - по  мосту,
и налево - по переправе, котораЯ вела к фольварку, недавно занЯтому на той
стороне реки ротой “сольского полка.  —асть  огнЯ  была  сосредоточена  на
русских батареЯх.
   …лизавета Љиевна видела, как †адов, без шапки, засунув руки в  карманы,
шагал прЯмо через поле к пулеметному гнезду. € вдруг на месте его  высокой
фигуры вырос  косматый,  огненно-черный  круг.  …лизавета  Љиевна  закрыла
глаза. Љогда она опЯть взглЯнула, - †адов шел левее, все так же  раздвинув
локти. Љапитан  ’етькин,  стоЯвший  с  биноклем  около  …лизаветы  Љиевны,
крикнул сердито:
   - ѓоворил Я - на какой  нам  черт  этот  фольварк!  ’еперь,  пожалуйте,
глЯдите, - всю переправу разворочали. Ђх, сволочи! - € опЯть  уставилсЯ  в
бинокль. - Ђх, сволочи, лупЯт прЯмо по фольварку! Џропала шестаЯ рота. ќх!
- отвернулсЯ и шибко поскреб голый затылок. - лЯпкин!
   - ‡десь, - быстро ответил маленький носатый человек в папахе.
   - ѓоворили с фольварком?
   - ‘ообщение прервано.
   - Џередайте в восьмую роту, чтобы послали подкрепление на фольварк.
   - ‘лушаюсь, - ответил лЯпкин, отчетливо отнимаЯ руку от виска,  отошел
два шага и остановилсЯ.
   - Џоручик лЯпкин! - свирепо опЯть позвал капитан.
   - ‡десь.
   - Џотрудитесь исполнить приказание.
   - ‘лушаюсь. - лЯпкин отошел подальше и, нагнув голову, стал тросточкой
ковырЯть землю.
   - Џоручик лЯпкин! - заорал капитан.
   - ‡десь.
   - ‚ы человеческий Язык понимаете или не понимаете?
   - ’ак точно, понимаю.
   - Џередайте в восьмую роту приказание. Ћт себЯ скажите,  чтобы  его  не
исполнЯли. Ћни и сами не идиоты, чтобы посылать туда людей. Џускай  пошлют
человек пЯтнадцать  к  переправе  отстреливатьсЯ.  ‘ейчас  же  сообщите  в
дивизию, что восьмаЯ рота молодецким ударом форсирует переправу. Ђ  потери
мы покажем из шестой роты. €дите. „а убирайтесь вы, барышнЯ,  -  обернулсЯ
он к …лизавете Љиевне, -  убирайтесь  к  чертовой  матери  отсюда,  сейчас
начнетсЯ обстрел.
   ‚ это времЯ с шипом пронессЯ снарЯд и ударил поблизости.


        22

   †адов лежал у  самой  щели  пулеметного  блиндажа  и  с  жадностью,  не
отрываЯсь от биноклЯ, следил за боем. Ѓлиндаж был вырыт на скате лесистого
холма. “ подножьЯ его пологой дугой загибалась река; направо валил клубами
только что загоревшийсЯ мост; за ним на  той  стороне  в  травЯном  болоте
виднелась изломаннаЯ линиЯ окопов, где сидела перваЯ рота усольцев,  левее
их вилсЯ в камышах ручей, впадающий в речку; еще левее, за ручьем,  пылали
три зданиЯ фольварка; за ними в  вынесенных  углом  окопах  сидела  шестаЯ
рота. агах в трехстах от нее  начинались  немецкие  линии,  идущие  затем
направо вдаль, к лесистым холмам.
   Ћт пламени двух пожаров река казалась грЯзно-багровой,  и  вода  в  ней
кипела от множества падающих  снарЯдов,  взлетала  фонтанами,  окутывалась
бурыми облаками.
   Ќаиболее сильный артиллерийский огонь был  сосредоточен  на  фольварке.
Ќад пылающими зданиЯми поминутно блистали разрывы шрапнелей, и по сторонам
углом сломанной черты окопов взлетали космато-черные столбы. €з-за  ручьЯ,
в тростниках и траве, вспыхивали иголочки ружейной стрельбы.
   ђррррах, ррррррах, - сотрЯсали воздух разрывы тЯжелых  снарЯдов.  Џпах,
ппах, ппах, - слабо лопалась шрапнель над рекой,  над  лугами  и  на  этой
стороне, над окопами второй, третьей и четвертой роты. ђрррруу, рррруу,  -
катилсЯ громовой грохот из-за холмов, где зарницами вспыхивали  двенадцать
немецких батарей. ‘ссык, сссык, -  свистали  в  воздухе,  уносЯсь  за  эти
холмы, ответные наши снарЯды. Ћт шума ломило в уши,  давило  грудь,  злоба
подкатывала под сердце.
   ’ак продолжалось долго, очень долго. †адов взглЯнул на светЯщиесЯ часы:
показывало половину третьего, значит - уже светает, и надо ждать атаки.
   „ействительно, грохот артиллерийской  стрельбы  усилилсЯ,  еще  сильнее
закипела вода в реке, снарЯды били по переправам и холмам по этой стороне.
€ногда глухо начинала дрожать землЯ, и сыпались глина и камешки со стен  и
потолка блиндажа. Ќо на площади догоравшего фольварка стало тихо. €  вдруг
издалека, наискось к реке, взвились огненными  лентами  десЯтки  ракет,  и
землЯ озарилась, как будто солнцем. Љогда огни погасли, на несколько минут
стало совсем темно. Ќемцы поднЯлись из убежищ и пошли в атаку.
   ‚ неЯсном сумраке рассвета  †адов  разглЯдел  наконец  далеко  на  лугу
двигающиесЯ фигурки, они то припадали, то перегонЯли друг друга. Ќавстречу
им с фольварка не вспыхнул ни один огонек. †адов, обернувшись, крикнул:
   - ‹енту!
   Џулемет задрожал, как от дьЯвольской Ярости, торопливо стал выплевывать
свинец, удушать едкой ѓарью. ‘ейчас  же  быстрее  задвигались  фигурки  по
лугу, иные припали. Ќо  уже  все  поле  было  полно  точками  наступающих.
Џередние из  них  подбегали  к  разрушенным  окопам  шестой  роты.  Ћттуда
поднЯлось десЯтка два человек. € около этого места быстро, быстро  сбилась
толпа.
   ќтот бой за фольварк был  лишь  ничтожной  частью  огромного  сражениЯ,
разыгравшегосЯ на фронте протЯжением в несколько  сот  верст  и  стоившего
обеим сторонам несколько сот тысЯч жизней.
   ђусскими фольварк был занЯт две  недели  тому  назад  длЯ  того,  чтобы
обеспечить себе плацдарм в случае наступлениЯ  через  реку.  Ќемцы  решили
занЯть фольварк длЯ того, чтобы вынести ближе к реке наблюдательный пункт.
’а и другаЯ цель была важна только длЯ начальников дивизий  -  немецкой  и
русской, входила в глубоко обдуманный ими во всех  мелочах  стратегический
план весенней кампании.
   Љомандующий русской дивизией  генерал  „обров,  полгода  тому  назад  с
высочайшего соизволениЯ переменивший на  таковую  свою  прежнюю  нерусскую
фамилию, сидел за преферансом в то времЯ, когда было получено сообщение  о
наступлении немцев в секторе “сольского полка.
   ѓенерал оставил преферанс и вместе с обер-офицерами и двумЯ адъютантами
перешел в залу, где  на  столе  лежали  топографические  карты.  ‘  фронта
доносили  об  обстреле  переправы  и  моста.  ѓенерал  понЯл,  что   немцы
намереваютсЯ отобрать фольварк, то есть то именно  место,  на  котором  он
построил свой знаменитый план наступлениЯ, одобренный уже штабом корпуса и
представленный командующему армией на одобрение.  Ќемцы  атакой  фольварка
разбивали весь план.
   Џоминутно телефонограммы подтверждали  это  опасение.  ѓенерал  снЯл  с
большого носа пенсне и, играЯ им, сказал спокойно, но твердо:
   - •орошо. џ не отступлю ни на пЯдь от занЯтых мной позиций.
   ’отчас была  дана  телефонограмма  о  принЯтии  соответствующих  мер  к
обороне фольварка.  Љундравинскому  третьеочередному  полку,  стоЯвшему  в
резерве, приказано было двинутьсЯ в составе двух батальонов к переправе на
подкрепление ’етькина. ‚ это времЯ от  командира  тЯжелой  батареи  пришло
донесение, что снарЯдов мало, одно орудие уже подбито и отвечать в должной
мере на ураганный огонь противника нет возможности.
   Ќа это генерал „обров сказал, строго взглЯнув на присутствующих:
   - •орошо. Љогда выйдут снарЯды, - мы будем дратьсЯ холодным оружием.  -
‚ынув из кармана серой, с красными отворотами, тужурки белоснежный платок,
встрЯхнув его, протер пенсне и наклонилсЯ над картой.
   ‡атем в дверЯх поЯвилсЯ  младший  адъютант,  граф  Ѓобруйский,  корнет,
облитый, как перчаткою, темно-коричневым хаки.
   - ‚аше превосходительство, - сказал он, чуть заметно  улыбаЯсь  уголком
красивого юношеского рта, - капитан  ’етькин  доносит,  что  восьмаЯ  рота
молодецким ударом  форсирует  переправу,  невзираЯ  на  губительный  огонь
противника.
   ѓенерал поверх пенсне  взглЯнул  на  корнета,  пожевал  бритым  ртом  и
сказал:
   - Ћчень хорошо.
   Ќо, несмотрЯ на бодрый тон, донесениЯ  с  фронта  приходили  все  более
неутешительные. Љундравинский полк дошел до  переправы,  лег  и  окопалсЯ.
‚осьмаЯ рота продолжала молодецкие удары, но не  переправлЯлась.  Љомандир
мортирного дивизиона, капитан €сламбеков, донес, что у  него  подбито  два
орудиЯ и мало  снарЯдов.  Љомандир  первого  батальона  “сольского  полка,
полковник Ѓороздин,  доносил,  что  вследствие  открытых  позиций  втораЯ,
третьЯ и четвертаЯ роты терпЯт большие потери в людЯх, и потому он  просит
либо разрешить ему броситьсЯ и опрокинуть дерзкого врага,  либо  отойти  к
опушке. „онесений от шестой роты, занимающей фольварк, не поступало.
   ‚ половине третьего пополуночи был созван военный совет. ѓенерал „обров
сказал, что он сам пойдет впереди вверенных ему войск, но  не  уступит  ни
вершка занЯтого плацдарма. ‚ это  времЯ  пришло  донесение,  что  фольварк
занЯт и шестаЯ рота до последнего человека уничтожена. ѓенерал  стиснул  в
кулаке батистовый  платок  и  закрыл  глаза.  Ќачальник  штаба,  полковник
‘вечин, поднЯл полные плечи и, наливаЯсь кровью  в  мЯсистом  чернобородом
лице, проговорил отчетливым хрипом:
   - ‚аше превосходительство, Я неоднократно вам докладывал, что вынесение
позиций на правый берег - рискованно. Њы уложим на этой переправе  два,  и
три, и четыре батальона, и, если  даже  отобьем  фольварк,  удержание  его
будет крайне затруднительно.
   - Ќам нужен плацдарм, мы его  должны  иметь,  мы  его  будем  иметь,  -
проговорил генерал „обров, и на носу его выступил пот. - „ело идет о  том,
что с потерей плацдарма мой план наступлениЯ сводитсЯ к нулю.
   Џолковник ‘вечин возражал, еще более багровеЯ:
   - ‚аше превосходительство, войска физически не могут  переходить  речку
под ураганным огнем, не будучи в должной мере поддержаны  артиллерией,  а,
как вам известно, артиллерии поддерживать их нечем.
   Ќа это генерал отвечал:
   - •орошо. ‚ таком случае передайте войскам, что на той стороне реки  на
проволоках висЯт ѓеоргиевские кресты. џ знаю моих солдат.
   Џосле этих долженствующих войти в  историю  слов  генерал  поднЯлсЯ  и,
вертЯ за спиной в коротких пальцах золотое пенсне, стал глЯдеть в окно, за
которым на лугу в нежно-голубом  утреннем  тумане  стоЯла  мокраЯ  береза.
‘тайка  воробьев  обсела  ее  тонкие  светло-зеленые   сучьЯ,   зачиликала
торопливо и озабоченно и вдруг снЯлась и улетела. € весь  туманный  луг  с
неЯсными  очертаниЯми  деревьев  уже  пронизывали  косые  золотистые  лучи
солнца.


   Ќа восходе солнца бой кончилсЯ. Ќемцы занимали фольварк и  левый  берег
ручьЯ. €з всего плацдарма в руках русских осталась только низина по правую
сторону ручьЯ, где сидела перваЯ рота. ‚есь день через ручей  шла  лениваЯ
перестрелка, но было Ясно,  что  перваЯ  рота  находилась  под  опасностью
окружениЯ, - непосредственной свЯзи у нее с этим  берегом  не  было  из-за
сгоревшего моста, и самым разумным казалось -  очистить  болото  в  ту  же
ночь.
   Ќо после  полуднЯ  командующий  первым  батальоном  полковник  Ѓороздин
получил приказание готовитьсЯ этой ночью к переходу бродом на  болото  длЯ
усилениЯ позиции первой роты. Љапитану ’етькину приказано накапливатьсЯ, в
составе пЯтой и седьмой рот, ниже фольварка, и переправлЯтьсЯ на понтонах.
’ретьему  батальону  усольцев,  стоЯвшему  в  резерве,  -  занЯть  позиции
атакующих. Љундравинскому  полку  -  переправлЯтьсЯ  по  мелкому  месту  у
сожженной переправы и ударить в лоб.
   Џриказ был серьезный, диспозициЯ ЯснаЯ: фольварк обхватывалсЯ  клещами,
справа - первым и слева - вторым батальоном, запасной  Љундравинский  полк
должен привлечь на себЯ все внимание и огонь врага. Ђтака была назначена в
полночь.
   ‚ сумерки †адов пошел ставить пулеметы на переправе и  один  пулемет  с
величайшими предосторожностЯми перевез на лодке на небольшой, в  несколько
десЯтков квадратных саженей, островок, поросший лознЯком.  ‡десь  †адов  и
осталсЯ.
   ‚есь день русские батареи поддерживали ленивый  огонь  по  фольварку  и
глубже - по вынесенным к реке немецким позициЯм. Љое-где по  реке  хлопали
одиночные ружейные выстрелы. ‚ полночь в молчании началась переправа войск
сразу в трех местах. —тобы отвлечь внимание врага,  части  Ѓелоцерковского
полка,  стоЯщие  верстах  в  пЯти  выше  по  течению,  начали   оживленную
перестрелку. Ќемцы, насторожась, молчали.
   ђаздвинув опутанные паутиной ветви лознЯка, †адов следил за переправой.
Ќаправо желтаЯ немигающаЯ звезда стоЯла невысоко над лесистыми холмами,  и
тусклый  отсвет  ее  дрожал  в  черной  реке.  ќту  полосу  отсвета  стали
пересекать темные  предметы.  Ќа  песчаных  островках  и  мелЯх  поЯвились
перебегающие фигуры. Ќедалеко от †адова  человек  десЯть  их  двигалось  с
негромким плеском, по грудь в воде, держа  в  поднЯтых  руках  винтовки  и
патронные сумки. ќто переправлЯлись кундравинцы.
   ‚друг, далеко на той стороне, вспыхнули быстрые огни, запели,  налетаЯ,
снарЯды, и - пах, пах, пах - с металлическим треском  залопались  шрапнели
высоко над рекой. ЉаждаЯ вспышка освещала поднЯтые из воды бородатые лица.
‚сЯ отмель кишела бегущими людьми.  Џах,  пах,  пах  -  разорвалась  новаЯ
очередь. ђаздались крики. ‚звились  и  рассыпались  ослепительными  огнЯми
ракеты по всему небу. ‡агрохотали русские батареи. Љ ногам †адова течением
нанесло барахтающегосЯ человека. "ѓолову, голову  пробили!"  -  сдавленным
голосом повторЯл он и цеплЯлсЯ за лозы. †адов перебежал на другую  сторону
острова. ‚далеке через реку двигались понтоны, полные людей, и было видно,
как переправившиесЯ части перебегали по полю. ‘ейчас,  как  и  вчера,  над
рекой, на переправах и по  холмам  оглушающе,  ослеплЯюще  грохотала  бурЯ
ураганного огнЯ. ЉипЯщаЯ вода была точно червиваЯ: сквозь черные и  желтые
клубы дыма,  меж  водЯных  столбов,  лезли,  орали,  барахтались  солдаты.
„остигшие той стороны ползли на берег. ‘ тыла хлестали жадовские пулеметы.
ђвались  впереди  русские  снарЯды.  Ћбе  роты  капитана   ’етькина   били
перекрестным огнем  по  фольварку.  Џередние  части  кундравинцев,  -  как
оказалось впоследствии, потерЯвших при переправе половину состава, - пошли
было в штыки, но захлебнулись и  легли  под  проволоку.  €з-за  ручьЯ,  из
камышей высыпали густые цепи первого батальона. Ќемцы отхлынули из окопов.
   †адов лежал, у пулемета и, вцепившись в бешено дрожащий замок,  поливал
настильным огнем позади немецкой траншеи травЯнистый изволок, по  которому
пробегали то два, то три, то кучка людей, и