Ђлексей Ќиколаевич ’олстой. •ождение по мукам (книга 2)

Ћцените этот текст:
Ђлексей Ќиколаевич ’олстой. •ождение по мукам (книга 2)

---------------------------------------------------------------
€зд. "•удожественнаЯ литература", Њ., 1976.
OCR & spellcheck by HarryFan, 10 Jul 2000
---------------------------------------------------------------

* ЉЌ€ѓЂ ‚’ЋђЂџ *

‚ трех водах топлено, в трех кровЯх купано,
в трех щелоках варено. —ище мы чистого.

‚се было кончено. Џо опустевшим улицам притихшего Џетербурга морозный
ветер гнал бумажный мусор - обрывки военных приказов, театральных афиш,
воззваний к "совести и патриотизму" русского народа. Џестрые лоскуты
бумаги, с присохшим на них клейстером, зловеще шурша, ползли вместе со
снежными змеЯми поземки.
ќто было все, что осталось от еще недавно шумной и пьЯной сутолоки
столицы. “шли праздные толпы с площадей и улиц. Ћпустел ‡имний дворец,
пробитый сквозь крышу снарЯдом с "Ђвроры". Ѓежали в неизвестность члены
‚ременного правительства, влиЯтельные банкиры. знаменитые генералы...
€счезли с ободранных и грЯзных улиц блестЯщие экипажи, нарЯдные женщины,
офицеры, чиновники, общественные деЯтели со взбудораженными мыслЯми. ‚се
чаще по ночам стучал молоток, заколачиваЯ досками двери магазинов. Љое-где
на витринах еще виднелись: там - кусочек сыру, там - засохший пирожок. Ќо
это лишь увеличивало тоску по исчезнувшей жизни. €спуганный прохожий жалсЯ
к стене, косЯсь на патрули - на кучи решительных людей, идущих с красной
звездой на шапке и с винтовкой, дулом вниз, через плечо.
‘еверный ветер дышал стужей в темные окна домов, залетал в опустевшие
подъезды, выдуваЯ призраки минувшей роскоши. ‘трашен был Џетербург в конце
семнадцатого года.
‘трашно, непонЯтно, непостигаемо. ‚се кончилось. ‚се было отменено.
“лицу, выметенную поземкой, перебегал человек в изодранной шлЯпе, с
ведерком и кистью. Ћн лепил новые и новые листочки декретов, и они
ложились белыми заплатками на вековые цоколи домов. —ины, отличиЯ, пенсии,
офицерские погоны, буква Ять, бог, собственность и само право жить как
хочетсЯ - отменЯлось. Ћтменено! €з-под шлЯпы свирепо поглЯдывал наклейщик
афиш туда, где за зеркальными окнами еще бродили по холодным покоЯм
обитатели в валенках, в шубах, - заламываЯ пальцы, повторЯли:
- —то же это? —то будет? ѓибель ђоссии, конец всему... ‘мерть!..
ЏодходЯ к окнам, видели: наискосок, у особнЯка, где жило его
высокопревосходительство и где, бывало, городовой вытЯгивалсЯ, косЯсь на
серый фасад, - стоит длиннаЯ фура, и какие-то вооруженные люди выносЯт из
настежь распахнутых дверей мебель, ковры, картины. Ќад подъездом -
кумачовый флажок, и тут же топчетсЯ его высокопревосходительство, с
бакенбардами, как у ‘кобелева, в легком пальтишке, и седаЯ голова его
трЯсетсЯ. ‚ыселЯют! Људа в такую стужу? Ђ куда хочешь... ќто -
высокопревосходительство-то, нерушимую косточку государственного
механизма!
Ќастает ночь. —ерно - ни фонарЯ, ни света из окон. “глЯ нет, а,
говорЯт, ‘мольный залит светом, и в фабричных районах - свет. Ќад
истерзанным, простреленным городом воет вьюга, насвистывает в дырЯвых
крышах: "Ѓыть нам пу-у-усту". € бухают выстрелы во тьме. Љто стрелЯет,
зачем, в кого? Ќе там ли, где мерцает зарево, окрашивает снежные облака?
ќто горЯт винные склады... ‚ подвалах, в вине из разбитых бочек,
захлебнулись люди... —ерт с ними, пусть горЯт заживо!
Ћ, русские люди, русские люди!
ђусские люди, эшелон за эшелоном, валили миллионными толпами с фронта
домой, в деревни, в степи, в болота, в леса... Љ земле, к бабам... ‚
вагонах с выбитыми окнами стоЯли вплотную, густо, не шевелЯсь, так что и
покойника нельзЯ было вытащить из тесноты, выкинуть в окошко. …хали на
буферах, на крышах. ‡амерзали, гибли под колесами, проламывали головы на
габаритах мостов. ‚ сундучках, в узлах везли добро, что попадалось под
руку, - все пригодитсЯ в хозЯйстве: и пулемет, и замок от орудиЯ, и
барахло, взЯтое с мертвеца, и ручные гранаты, винтовки, граммофон и кожа,
срезаннаЯ с вагонной койки. Ќе везли только денег - этот хлам не годилсЯ
даже вертеть козьи ножки.
Њедленно ползли эшелоны по российским равнинам. Ћстанавливались в
изнеможении у станции с выбитыми окнами, сорванными дверЯми. Њатерным
ревом встречали эшелоны каждый вокзал. ‘ крыш соскакивали серые шинели,
щелкаЯ затворами винтовок, кидались искать начальника станции, чтобы тут
же прикончить прихвостнЯ мировой буржуазии. "„авай паровоз!.. †ить тебе
надоело, такой-сЯкой, матерний сын? ЋтправлЯй эшелон!.." Ѓежали к
выдохшемусЯ паровозу, с которого и машинист и кочегар удрали в степь.
"“глЯ, дров! ‹омай заборы, руби двери, окна!"
’ри года тому назад много не спрашивали - с кем воевать и за что. Ѓудто
небо раскололось, землЯ затрЯслась: мобилизациЯ, война! Ќарод понЯл: времЯ
страшным делам надвинулось. Љончилось старое житье. ‚ руке - винтовка.
Ѓудь что будет, а к старому не вернемсЯ. ‡а столетиЯ накипели обиды.
‡а три года узнали, что такое война. ‚переди пулемет и за спиной
пулемет, - лежи в дерьме, во вшах, покуда жив. Џотом - содрогнулись,
помутилось в головах - революциЯ... Ћпомнились, - а мы-то что же? ЋпЯть
нас обманывают? Џослушали агитаторов: значит, раньше мы были дураками, а
теперь надо быть умными... Џовоевали, - повертывай домой на расправу.
’еперь знаем, в чье пузо - штык. ’еперь - ни царЯ, ни бога. Ћдни мы.
„омой, землю делить!
Љак плугом прошлись фронтовые эшелоны по российским равнинам, оставлЯЯ
позади развороченные вокзалы, разбитые железнодорожные составы, ободранные
города. Џо селам и хуторам заскрипело, залЯзгало, - это напильничками
отпиливали обрезы. ђусские люди серьезно садились на землю. Ђ по избам,
как в старые-старые времена, светилась лучина, и бабы натЯгивали основы на
прабабкины ткацкие станки. ‚ремЯ, казалось, покатилось назад, в отжитые
века. ќто было в зиму, когда начиналась втораЯ революциЯ. ЋктЯбрьскаЯ...
ѓолодный, расхищаемый деревнЯми, насквозь прохваченный полЯрным ветром
Џетербург, окруженный неприЯтельским фронтом, сотрЯсаемый заговорами,
город без углЯ и хлеба, с погасшими трубами заводов, город, как обнаженный
мозг человеческий, - излучал в это времЯ радиоволнами –арскосельской
станции бешеные взрывы идей.

- ’оварищи, - застужаЯ глотку, кричал с гранитного цоколЯ худой малый в
финской шапочке задом наперед, - товарищи дезертиры, вы повернулись спиной
к гадам-имперьЯлистам... Њы, питерские рабочие, говорим вам: правильно,
товарищи... Њы не хотим быть наемниками кровавой буржуазии. „олой
имперьЯлистическую войну!
- ‹ой... лой... лой... - лениво прокатилось по кучке бородатых солдат.
Ќе снимаЯ с плеч винтовок и узлов с добром, они устало и тЯжело стоЯли
перед памЯтником императору Ђлександру III. ‡аносило снегом черную громаду
царЯ и - под мордой его куцей лошади - оратора в распахнутом пальтишке.
- ’оварищи... Ќо мы не должны бросать винтовку! ђеволюциЯ в
опасности... ‘ четырех концов света поднимаетсЯ на нас враг... ‚ его
хищных руках - горы золота и страшное истребительное оружие... Ћн уже
дрожит от радости, видЯ нас захлебнувшимисЯ в крови... Ќо мы не дрогнем...
Ќаше оружие - пламеннаЯ вера в мировую социальную революцию... Ћна будет,
она близко...
Љонец фразы отнес ветер. ‡десь же, у памЯтника, остановилсЯ по малой
надобности широкоплечий человек с поднЯтым воротником. Љазалось, он не
замечал ни памЯтника, ни оратора, ни солдат с узлами. Ќо вдруг какаЯ-то
фраза привлекла его внимание, даже не фраза, а исступленнаЯ вера, с какой
она была выкрикнута из-под бронзовой лошадиной морды:
- ...„а ведь поймите же вы... через полгода навсегда уничтожим самое
проклЯтое зло - деньги... Ќи голода, ни нужды, ни унижениЯ... Ѓери, что
тебе нужно, из общественной кладовой... ’оварищи, а из золота мы построим
общественные нужники...
Ќо тут снежный ветер залетел глубоко в глотку оратору. ‘гибаЯсь со злой
досадой, он закашлЯлсЯ - и не мог остановитьсЯ: разрывало легкие. ‘олдаты
постоЯли, качнули высокими шапками и пошли, - кто на вокзалы, кто через
город за реку. Ћратор, полез с цоколЯ, скользЯ ногтЯми по мерзлому
граниту. —еловек с поднЯтым воротником окликнул его негромко:
- ђублев, здорово.
‚асилий ђублев, все еще кашлЯЯ, застегивал пальтишко. Ќе подаваЯ руки,
глЯдел недобро на €вана €льича ’елегина.
- Ќу? —то надо?
- „а рад, что встретил...
- ќти черти, дуболомы, - сказал ђублев, глЯдЯ на неЯсные за снегопадом
очертаниЯ вокзала, где стоЯли кучками у сваленного барахла все те же,
заеденные вшами, бородатые фронтовики, - разве их прошибешь? Ѓегут с
фронта, как тараканы. Ќедоумки... ’ут нужно - террор...
‡астуженнаЯ рука его схватила снежный ветер... € кулак вбил что-то в
этот ветер. ђука повисла, ђублев студено передернулсЯ...
- ђублев, голубчик, вы менЯ знаете хорошо (’елегин отогнул воротник и
нагнулсЯ к землистому лицу ђублева)... ЋбъЯсните мне, ради бога... ‚едь мы
в петлю лезем... Ќемцы, захотЯт, через неделю будут в Џетрограде...
Џонимаете, - Я никогда не интересовалсЯ политикой...
- ќто как так, - не интересовалсЯ? - ђублев весь взъерошилсЯ, угловато
повернулсЯ к нему. - Ђ чем же ты интересовалсЯ? ’еперь - кто не
интересуетсЯ - знаешь кто? - Ћн бешено взглЯнул в глаза €вану €льичу. -
Ќейтральный... враг народа...
- ‚от именно, и хочу с тобой поговорить... Ђ ты говори по-человечески.
€ван €льич тоже взъерошилсЯ от злости. ђублев глубоко втЯнул воздух
сквозь ноздри.
- —удак ты, товарищ ’елегин... Ќу, некогда же мне с тобой
разговаривать, - можешь ты это понЯть?..
- ‘лушай, ђублев, Я сейчас вот в каком состоЯнии... ’ы слышал: Љорнилов
„он поднимает?
- ‘лыхали.
- ‹ибо Я на „он уйду... ‹ибо с вами...
- ќто как же так: либо?
- Ђ вот так - во что поверю... ’ы за революцию, Я за ђоссию... Ђ может,
и Я - за революцию. џ, знаешь, боевой офицер...
ѓнев погас в темных глазах ђублева, в них была только бессоннаЯ
усталость.
- ‹адно, - сказал он, - приходи завтра в ‘мольный, спросишь менЯ...
ђоссиЯ... - Ћн покачал головой, усмехаЯсь. - „о того остервенеешь на эту
твою ђоссию... Љровью глаза зальет... Ђ между прочим, за нее помрем все...
’ы вот пойди сейчас на Ѓалтийский вокзал. ’ам тысЯчи три дезертиров третью
неделю валЯютсЯ по полу... Џромитингуй с ними, проагитируй за ‘оветскую
власть... ‘кажи: Џетрограду хлеб нужен, нам бойцы нужны... (ѓлаза его
снова высохли.) ‘кажи им: а будете на печке пузо чесать - пропадете, как
сукины дети. Џропишут вам революцию по мЯгкому месту... Џродолби им башку
этим словом!.. € никто сейчас не спасет ђоссии, не спасет революции, -
одна только ‘оветскаЯ власть... ЏонЯл? ‘ейчас нет ничего на свете важнее
нашей революции...

Џо обмерзлой лестнице в темноте, ’елегин поднЯлсЯ к себе на пЯтый этаж.
Ћщупал дверь. Џостучал три раза, и еще раз. Љ двери изнутри подошли.
Џомолчав, спросил тихий голос жены:
- Љто?
- џ, Я, „аша.
‡а дверью вздохнули. ‡агремела цепочка. „олго не поддавалсЯ дверной
крюк. ‘лышно было, как „аша прошептала: "Ђх, боже мой, боже мой". Ќаконец
открыла и сейчас же в темноте ушла по коридору и где-то села.
’елегин тщательно запер двери на все крючки и задвижки. ‘нЯл калоши.
Џощупал, - вот черт, спичек нет. Ќе раздеваЯсь, в шапке, протЯнул перед
собой руки, пошел туда же, куда ушла „аша.
- ‚от безобразие, - сказал он, - опЯть не горит. „аша, ты где?
Џосле молчаниЯ она ответила негромко из кабинета:
- ѓорело, потухло.
Ћн вошел в кабинет; это была самаЯ теплаЯ комната во всей квартире, но
сегоднЯ и здесь было прохладно. ‚глЯделсЯ, - ничего не разобрать, даже
дыханиЯ „ашиного не было слышно. Ћчень хотелось есть, особенно хотелось
чаю. Ќо он чувствовал: „аша ничего не приготовила.
Ћтогнув воротник пальто, €ван €льич сел в кресло у дивана, лицом к
окошку. ’ам, в снежной тьме, бродил какой-то неЯсный свет. Ќе то из
Љронштадта, не то ближе откуда-то, - щупали прожектором небо.
"•орошо бы печурку затопить, - подумал €ван €льич. - Љак бы так
спросить осторожно, где у „аши спички?"
Ќо он не решалсЯ. ‡нать бы точно, что она - плачет, дремлет? ‘лишком уж
было тихо. ‚о всем многоэтажном доме - пустыннаЯ тишина. ’олько где-то
слабо, редко похлопывали выстрелы. ‚незапно шесть лампочек в люстре слегка
накалились, красноватый свет слабо озарил комнату. „аша оказалась у
письменного стола, - сидела, накинув шубку поверх еще чего-то, отставив
одну ногу в валенке. ѓолова ее лежала на столе, щекой на промокашке. ‹ицо
худое, измученное, глаз открыт, - даже глаз не закрыла, сидела неудобно,
неестественно, кое-как...
- „ашенька, нельзЯ же так все-таки, - глуховато сказал ’елегин. …му
совершенно нестерпимо стало жаль ее. Ћн пошел к столу. Ќо красные волоски
в лампочках затрепетали и погасли. ’олько и было света что на несколько
секунд.
Ћн остановилсЯ за спиной „аши, нагнулсЯ, сдерживаЯ дыхание. —его бы
проще, - ну хоть погладить ее молча. Ќо она, как труп, ничем не ответила
на его приближение.
- „аша, не мучь же так себЯ...
ЊесЯц тому назад „аша родила. ђебенок ее, мальчик, умер на третий день.
ђоды были раньше срока, - случилось после страшного потрЯсениЯ. ‚ сумерки
на Њарсовом поле на „ашу наскочили двое, выше человеческого роста, в
развевающихсЯ саванах. „олжно быть, это были те самые "попрыгунчики",
которые, привЯзав к ногам особые пружины, пугали в те фантастические
времена весь Џетроград. Ћни заскрежетали, засвистали на „ашу. Ћна упала.
Ћни сорвали с нее пальто и запрыгали через ‹ебЯжий мост. Ќекоторое времЯ
„аша лежала на земле. •лестал дождь порывами, дико шумели голые липы в
‹етнем саду. ‡а ”онтанкой протЯжно кто-то кричал: "‘пасите!" ђебенок
ударЯл ножкой в животе „аши, просилсЯ в этот мир.
Ћн требовал, и „аша поднЯлась, пошла через ’роицкий мост. ‚етром
прижимало ее к чугунным перилам, мокрое платье липло между ногами. Ќи
огнЯ, ни прохожего. ‚низу - взволнованнаЯ чернаЯ Ќева. ЏерейдЯ мост, „аша
почувствовала первую боль. ЏонЯла, что не дойдет, хотелось только
добратьсЯ до дерева, прислонитьсЯ за ветром. ‡десь, на улице Љрасных ‡орь,
ее остановил патруль. ‘олдат, придерживаЯ винтовку, нагнулсЯ к ее
помертвевшему лицу:
- ђаздели. Ђх, сволочи! „а, смотри, брюхатаЯ.
Ћн и довел „ашу до дому, втащил на пЯтый этаж. ѓрохнув прикладом в
дверь, закричал на высунувшегосЯ ’елегина:
- ђазве это дело - по ночам дамочку одну пускать, на улице едва не
родила... —ерти, буржуи бестолковые...
ђоды начались в ту же ночь. ‚ квартире поЯвилась говорливаЯ акушерка.
Њуки окончились через сутки. Њальчик был без дыханиЯ - наглоталсЯ воды.
…го хлопали, растирали, дули в рот. Ћн сморщилсЯ и заплакал. Ђкушерка не
унывала, хотЯ у ребенка началсЯ кашель. Ћн все плакал жалобно, как
котенок, не брал груди. Џотом перестал плакать и только крЯхтел. Ђ наутро
третьего днЯ „аша потЯнулась к колыбели и отдернула руку - ощупала
холодное тельце. ‘хватила его, развернула, - на высоком черепе его светлые
и редкие волосы стоЯли дыбом.
„аша дико закричала. Љинулась с постели к окну: разбить, выкинутьсЯ, не
жить... "Џредала, предала... Ќе могу, не могу!" - повторЯла она. ’елегин
едва ее удержал, уложил. “нес трупик. „аша сказала мужу:
- Џокуда спала, к нему пришла смерть. Џойми же - у него волосики стали
дыбом... Ћдин мучилсЯ... џ спала...
Ќикакими уговорами нельзЯ было отогнать от нее видениЯ одинокой борьбы
мальчика со смертью.
- •орошо, €ван, Я больше не буду, - отвечала она ’елегину, чтобы не
слышать мужнина рассудительного голоса, не видеть его здорового, румЯного,
несмотрЯ на все лишениЯ, "жизнерадостного" лица.
’елегинского здоровьЯ с излишком хватало на то, чтобы с рассвета до
поздней ночи летать в рваных калошах по городу в поисках подсобной
работишки, продовольствиЯ, дровишек и прочего. Џо нескольку раз на дню он
забегал домой, был необычайно хлопотлив и внимателен.
Ќо именно эти нежные заботы „аше меньше всего и были нужны сейчас. —ем
больше €ван €льич проЯвлЯл жизненной деЯтельности, тем безнадежнее
отдалЯлась от него „аша. ‚есь день сидела одна в холодной комнате. •орошо,
если находила дремота, - подремлет, проведет рукой по глазам, и как будто
ничего. Џойдет на кухню, вспоминаЯ, что €ван €льич просил что-то сделать.
Ќо самаЯ пустЯчнаЯ работа валилась из рук. Ђ ноЯбрьский дождик стучал в
окна. умел ветер над Џетербургом. ‚ этом холоде на кладбище у взморьЯ
лежало мертвое тельце сына, не умевшего даже пожаловатьсЯ...
€ван €льич понимал, что она больна душевно. Џогасшего электричества
было достаточно, чтобы она приткнулась где-нибудь в углу, в кресле,
закрыла голову шалью и затихла в смертельной тоске. Ђ надо было жить, надо
жить... Ћн писал о „аше в Њоскву, ее сестре …катерине „митриевне, но
письма не доходили. ЉатЯ не отвечала, или с ней приключилось тоже
что-нибудь недоброе. ’рудные были времена.
’опчась за „ашиной спиной, €ван €льич случайно наступил на коробку
спичек. ‘ейчас же все понЯл: когда погасло электричество, „аша боролась с
темнотой, с тоской, зажигаЯ временами спички. "Ђй-ай-ай, - подумал он, -
беднЯжка, ведь одна целый день".
Ћн осторожно поднЯл коробку, - в ней оставалось еще несколько спичек.
’огда он принес из кухни заготовленные еще с утра дровишки, - это были
тщательно распиленные части старого гардероба. ‚ кабинете, присев на
корточки, стал разжигать небольшую печку, обложенную кирпичом, с железной
трубой - коленом через всю комнату. ЏриЯтно запахло дымком загоревшейсЯ
лучины. ‡авыл ветерок в прорезЯх печной дверки. Љруг зыбкого света
поЯвилсЯ в потолке.
ќти самодельные печки получили впоследствии широко распространенное
название "буржуек" или "пчелок". Ћни честно послужили человечеству во все
времЯ военного коммунизма. Џростые - железные, на четырех ножках, с одной
конфоркой, или хитроумные, с духовым шкафом, где можно было испечь лепешки
из кофейной гущи и даже пирог с воблой, или роскошные, обложенные
изразцами, содранными с камина, - они и грели, и варили, и пекли, и
напевали вековечную песню огнЯ под вой метели.
Љ их горЯчим уголькам люди собирались, как в старые времена к очагу,
грели иззЯбшие руки, поджидаЯ, когда заплЯшет крышка на чайнике. ‚ели
беседы, к сожалению никем не записанные. Џридвинув поближе изодранное
кресло, профессора, обросшие бородами, в валенках и пледах, писали
удивительные книги. Џрозрачные от голода поэты сочинЯли стихи о любви и
революции. Љружком сидЯщие заговорщики, сдвинув головы, шепотом передавали
вести, одна страннее другой, фантастичнее. € много великолепных старинных
обстановок вылетело через железные трубы дымом в эти годы.
€ван €льич очень уважал свою печку, смазывал щели ее глиной, подвешивал
под трубы жестЯнки, чтобы деготь не капал на пол. Љогда вскипел чайник, он
вытащил из кармана пакет и насыпал сахару в стакан, послаще. €з другого
кармана вытащил лимон, чудом попавший ему в руки сегоднЯ (выменЯл за
варежки у инвалида на Ќевском), приготовил сладкий чай с лимоном и
поставил перед „ашей.
- „ашенька, тут с лимончиком... Ђ сейчас Я спроворю моргалку.
’ак называлось приспособление из железной баночки, где в подсолнечном
масле плавал фитилек. €ван €льич принес моргалку, и комната кое-как
осветилась.
„аша уже по-человечески сидела в кресле, кушала чай. ’елегин, очень
довольный, сел поблизости.
- Ђ знаешь, кого Я встретил? ‚асилиЯ ђублева. Џомнишь, у менЯ в
мастерской работали отец и сын ђублевы? ‘трашные мои приЯтели. Ћтец - с
хитрейшим глазком, - одна нога в деревне, другаЯ на заводе. ‡амечательный
тип! Ђ ‚асилий тогда уже был большевиком, - умница, злой, как черт. ‚
феврале первый вывел наш завод на улицу. ‹азил по чердакам, разыскивал
городовых: говорЯт, сам запорол их чуть ли не полдюжины... Ђ после
ЋктЯбрьского переворота стал шишкой. ’ак вот, мы с ним и поговорили... ’ы
слушаешь менЯ, „аша?
- ‘лушаю, - сказала она. Џоставила пустой стакан, подперлась худым
кулачком, глЯдела на плавающий огонек моргалки. ‘ерые глаза ее были
равнодушны ко всему на свете. ‹ицо вытЯнутое, нежнаЯ кожа казалась
прозрачной, носик, такой прежде независимый, даже легкомысленный,
обострилсЯ.
- €ван, - сказала она (должно быть, длЯ того, чтобы высказать
признательность за чай с лимоном), - Я искала спички, нашла за книгами
коробку с папиросами. …сли тебе нужно...
- Џапиросы! ‚едь это еще старые, „ашенька, мои любимые! - €ван €льич
преувеличенно обрадовалсЯ, хотЯ коробку с папиросами сам спрЯтал за книги
про черный день. Ћн закурил, искоса поглЯдываЯ на „ашин неживой профиль.
"“везти ее нужно подальше отсюда, к солнцу".
- Ќу-с, так вот, поговорили с ‚асилием ђублевым, и он мне здорово помог
„аша... џ не верю, чтобы эти большевики так вдруг и исчезли. ’ут корень в
ђублеве, понимаешь?.. „ействительно, их никто не выбирал. € власть-то их -
на волоске, - только в Џитере, в Њоскве да кое-где по губернским
городам... Ќо тут весь секрет в качестве власти... ќта власть свЯзана
кровЯной жилой с такими, как ‚асилий ђублев... €х немного на нашу
страну... Ќо у них вера. …сли его львами и тиграми травить или живым жечь,
он и тут с восторгом запоет "€нтернационал"...
„аша продолжала молчать. Ћн помешал в печке. ‘идЯ на корточках перед
дверцей, сказал:
- Џонимаешь, к чему говорю?.. Ќужно куда-нибудь качнутьсЯ. ‘идеть и
ждать, покуда все образуетсЯ, как-то, знаешь, неудобно... ‘идеть у дороги,
просить милостыню - стыдно. џ здоровый человек. џ не саботажник... “ менЯ,
по совести говорЯ, руки чешутсЯ.
„аша вздохнула. ‚еки ее сжались, из-под ресниц поползла слеза. €ван
€льич засопел:
- ђазумеетсЯ, прежде всего нужно решить вопрос о тебе, „аша... ’ебе
нужно найти силы, встрЯхнутьсЯ... ‚едь так, как ты живешь, это угасание.
Ћн не удержалсЯ, - с раздражением подчеркнул это слово: угасание. ’огда
„аша проговорила жалобным детским голосом:
- ђазве Я виновата, что не умерла тогда! Ђ теперь мешаю вам жить... ‚ы
лимон приносите... џ же не прошу...
"‚от, поди, разговаривай!" €ван €льич походил по комнате, постучал
ногтЯми в запотевшее стекло. ЉрутилсЯ снег, пела вьюга, мчалсЯ лютый ветер
с такою силой, будто опережаЯ само времЯ, летел в грЯдущие времена
оповещать о необычайных событиЯх. "‡а границу ее отправить? - думал €ван
€льич. - ‚ ‘амару, к отцу? Љак все это сложно... Ќо так жить нельзЯ
дольше..."

„ашина сестра, …катерина „митриевна, увезла мужа, ‚адима Џетровича
ђощина, в ‘амару к отцу, где можно было спокойно переждать до весны, не
дрожа за каждый кусок хлеба. Љ весне, разумеетсЯ, большевики должны были
кончитьсЯ. „октор „митрий ‘тепанович Ѓулавин намечал даже точные даты, а
именно: между концом морозов и началом весенней распутицы немцы развернут
наступление по всему фронту, где митинговали остатки русских армий, а
солдатские комитеты среди хаоса, предательства и дезертирства тщетно
пытались найти новые формы революционной дисциплины.
„митрий ‘тепанович постарел за эти годы, жил неважно и еще больше
разговаривал о политике. Ћн чрезвычайно обрадовалсЯ приезду дочери и
сейчас же взЯл в политическую обработку ђощина. Џо целым часам сидели они
в столовой за самоваром (двухведерной измЯтой машиной, пропустившей через
нутро свое целое озеро кипЯтку и от старости наловчившейсЯ, - чуть только
брось в нее уголек, - подолгу петь провинциальные самоварные песни).
„митрий ‘тепанович, одетый крайне нерЯшливо, обрюзгший и потучневший, с
седыми нечесаными кудрЯми, курил вонючие папироски, кашлЯл, багровеЯ, и
говорил, говорил...
- ‘транишка наша провалилась к чертовой матери... ‚ойну мы
проиграли-с... Ќе в гнев вам сказано, господин подполковник. Ќадо было в
пЯтнадцатом году заключать мир-с... € идти к немцам в кабалу и выучку. €
тогда бы они нас кое-чему научили, тогда бы мы еще могли стать людьми. Ђ
теперь конечно-с... Њедицина, как говоритсЯ, в сем случае бессильна...
Ћставьте, пожалуйста!.. —ем мы будем оборонЯтьсЯ, - вилами-тройчатками?
ќтим же летом немцы займут всю южную и среднюю полосу ђоссии, Японцы -
‘ибирь, мужепесов наших со знаменитыми тройчатками загонЯт в тундры к
ЏолЯрному кругу, и начнетсЯ порЯдок, и культура, и уважительное отношение
к личности... € будет у нас ђусланд... чему Я весьма доволен-с...
„митрий ‘тепанович был старым либералом и теперь с горькой иронией
издевалсЯ над прошлым "свЯтым". „аже на всем доме его лежал отпечаток
этого самооплевываниЯ. Љомнаты с пыльными окнами не прибирались, портрет
Њенделеева в кабинете густо затЯнуло паутиной, растениЯ в кадках высохли,
книги, ковры, картины так и лежали в Ящиках под диванами с тех пор, как в
последний раз, летом четырнадцатого года, здесь была „аша.
Љогда в ‘амаре власть перешла к совдепу и большинство врачей отказалось
работать с "собачьими и рачьими депутатами", - „митрию ‘тепановичу
предложили пост заведующего всеми городскими больницами. ’ак как по его
расчетам выходило, что все равно к весне в ‘амаре будут немцы, он принЯл
назначение. ‘ медикаментами обстоЯло плохо, и „митрий ‘тепанович пользовал
одними клистирами. "‚се дело в кишке, - говорил он ассистентам, глЯдЯ на
них с ироническим превосходством через треснувшее пенсне. - ‡а времЯ войны
население не чистило желудка. Џокопайтесь в первопричинах нашей
благословенной анархии - и упретесь в засоренный желудок. ’ак-то,
господа... Ѓезусловный и поголовный клистир..."
Ќа ђощина разговоры за чайным столом производили тЯгостное впечатление.
Ћн еще не оправилсЯ от контузии, полученной первого ноЯбрЯ в Њоскве в
уличном бою. ’огда он командовал ротой юнкеров, защищаЯ подступы к
Ќикитским воротам. ‘о стороны ‘трастной площади наседал с большевиками
‘аблин. ђощин знал его по Њоскве еще гимназистиком, ангельски хорошеньким
мальчиком с голубыми глазами и застенчивым румЯнцем. Ѓыло дико сопоставить
юношу из интеллигентной старомосковской семьи и этого остервенелого
большевика или левого эсера, - черт их там разберет, - в длинной шинели, с
винтовкой, перебегающего за липами того самого, воспетого Џушкиным,
’верского бульвара, где совсем еще так недавно добропорЯдочный гимназистик
прогуливалсЯ с грамматикой под мышкой. "Џредать ђоссию, армию, открыть
дорогу немцам, выпустить на волю дикого зверЯ, - вот, значит, за что вы
деретесь, господин ‘аблин!.. Ќижним чинам, этой сопатой сволочи, еще
простить можно, но вам..." ђощин сам лег за пулеметом (в окопчике, на углу
Њалой Ќикитской, у молочной лавки —ичкина), и когда опЯть выскочила из-за
дерева тонкаЯ фигура в длинной шинели, полил ее свинцом. ‘аблин уронил
винтовку и сел, схватившись за лЯжку около паха. Џочти в ту же минуту с
ђощина сорвало осколком фуражку. Ћн выбыл из строЯ.
‚ седьмую ночь боЯ на Њоскву опустилсЯ густой желтый туман. ‡атихло
бульканье выстрелов. …ще дрались кое-где отдельные несвЯзные кучки
юнкеров, студентов, чиновников. Ќо Љомитет общественной безопасности, во
главе с земским доктором ђудневым, перестал существовать. Њосква была
занЯта войсками ревкома. Ќа другой же день на улицах можно было видеть
молодых людей в штатском, в руке - узелок, в глазах - недоброе. Ћни
пробирались к вокзалам - Љурскому и ЃрЯнскому... € хотЯ на ногах у них
были военные обмотки или кавалерийские сапоги, - никто их не задерживал.
…сли бы не контузиЯ, ушел бы и ђощин. Ќо у него случилсЯ легкий
паралич, затем слепота (временнаЯ); затем какаЯ-то чертовщина с сердцем.
Ћн все ждал - вот-вот подойдут войска из ставки и начнут бить
шестидюймовыми с ‚оробьевых гор по Љремлю. Ќо революциЯ только еще
начинала углублЯтьсЯ в народные толщи. ЉатЯ уговорила мужа уехать, забыть
на времЯ о большевиках, о немцах. Ђ там будет видно.
‚адим Џетрович подчинилсЯ. ‘идел в ‘амаре, не выходЯ из докторской
квартиры. …л, спал. Ќо - забыть! ђазворачиваЯ каждое утро "‚естник
‘амарского совета", печатающийсЯ на оберточной бумаге, стискивал челюсти.
ЉаждаЯ строчка полосовала, как хлыст.
"...‚сероссийский съезд ‘оветов крестьЯнских депутатов призывает
крестьЯн, рабочих и солдат ѓермании и Ђвстро-‚енгрии дать беспощадный
отпор империалистическим требованиЯм своих правительств... Џризывает
солдат, крестьЯн и рабочих ”ранции, Ђнглии и €талии заставить свои
кровавые правительства немедленно заключить честный демократический мир
всех народов... „олой империалистическую войну! „а здравствует братство
трудЯщихсЯ всех стран!"
- ‡абыть! ЉатЯ, ЉатЯ! ’ут нужно забыть себЯ. ‡абыть тысЯчелетнее
прошлое. Ѓылое величие... …ще века не прошло, когда ђоссиЯ диктовала свою
волю …вропе... —то же, - и все это смиренно положить к ногам немцев?
„иктатура пролетариата!.. ‘лова-то какие! ѓлупость! Ћх, глупость
российскаЯ... Ђ мужичок? Ћх, мужичок! ‡аплатит он горько за свои дела...
- Ќет, „митрий ‘тепанович, - отвечал ђощин на пространные рассуждениЯ
доктора за чайным столом, - в ђоссии еще найдутсЯ силы... Њы еще не
выдохлись... Њы не навоз длЯ ваших немцев... ЏоборемсЯ! Ћтстоим ђоссию! €
накажем... Ќакажем жестоко... „айте срок...
ЉатЯ, третьЯ собеседница за самоваром, понимала из всех этих споров
только одно, что любимый человек, ђощин, несчастен и страдает, как на
медленной пытке. Љоротко стриженнаЯ, круглаЯ голова его подернулась
серебром. •удое лицо с ввалившимисЯ темными глазами было точно обугленное.
Љогда он говорил, сжимаЯ тЯжелые руки на рваной клеенке стола: "Њы
отомстим! Њы накажем!" - Љате представлЯлось только, что вот он пришел
домой, обиженный, обессиленный, замученный, и грозит кому-то: "Џогоди ты
там, ужо с тобой расправимсЯ..." Љому, на самом деле, мог отомстить ђощин
- нежный, деликатный, смертельно уставший? Ќе этим же оборванным русским
солдатам, выпрашивающим на студеных улицах хлеба и папирос?.. ЉатЯ
осторожно садилась рЯдом с мужем и гладила его руку. …е заливала нежность
и жалость к нему. Ћна не могла ощущать зла: ощутив его к кому-нибудь, она
осудила бы прежде всего себЯ.
Ћна ничего не понимала в происходЯщем! ђеволюциЯ представлЯлась ей
грозовой ночью, опустившейсЯ на ђоссию. Ћна боЯлась некоторых слов:
например, совдеп казалсЯ ей свирепым словом, ревком - страшным, как рев
быка, просунувшего кудрЯвую морду сквозь плетень в сад, где стоЯла
маленькаЯ ЉатЯ (было такое происшествие в детстве). Љогда она
разворачивала коричневый газетный лист и читала "”ранцузский империализм с
его мрачными захватными планами и хищническими союзами..." - ей
представлЯлсЯ тихий в голубоватой летней мгле Џариж, запах ванили и
грусти, журчащие ручейки вдоль тротуаров, вспоминала о незнакомом старом
человеке, который ходил за Љатей повсюду и за день до смерти заговорил с
ней на скамейке в саду: "‚ы не должны менЯ боЯтьсЯ, у менЯ груднаЯ жаба, Я
старик. ‘о мной случилось большое несчастье, - Я вас полюбил. Ћ, какое
милое, какое милое ваше лицо..." "Ќу, какие же они империалисты", - думала
ЉатЯ.
‡има кончалась. Џо городу ходили слухи, один другого удивительнее.
ѓоворили, что англичане и французы тайно мирЯтсЯ с немцами, с тем чтобы
общими силами двинутьсЯ на ђоссию. ђассказывали о легендарных победах
генерала Љорнилова, который с горсточкой офицеров разбивает многотысЯчные
отрЯды Љрасной гвардии, берет станицы, отдает их за ненадобностью и к лету
готовит генеральное наступление на Њоскву.
- Ђх, ЉатЯ, - говорил ђощин, - ведь Я сижу в тепле, а там дерутсЯ...
ЌельзЯ, нельзЯ...
—етвертого февралЯ мимо окон докторской квартиры пошли толпы народа с
флагами и лозунгами... Џадал крупный снег, поднималась метель, медные
трубы ревели "€нтернационал". умно ввалилсЯ в столовую доктор в шапке и
шубе, засыпанный снегом.
- ѓоспода, мир с немцами!
ђощин молча взглЯнул на ерническое, широкое, мокрое, самодовольно
ухмылЯющеесЯ лицо доктора и подошел к окошку. ’ам за сплошной пеленой
бурана шли бесчисленные толпы - в обнимку, кучами, крича и смеЯсь: шинели,
шинели, полушубки, бабы, мальчишки, - валила сераЯ, кореннаЯ ђусь. Ћткуда
взЯлось их столько?
‘еребрЯный затылок ђощина, напрЯженный и недоумевающий, ушел в плечи.
ЉатЯ щекой коснулась его плеча. ‡а высоким окном проходила не понЯтнаЯ ей
жизнь.
- ‘мотри, ‚адим, - сказала она, - какие радостные лица... Ќеужели это
конец войне? Ќе веритсЯ, - какое счастье...
ђощин отстранилсЯ от нее, сжал за спиной руки, разрез рта его был
жесток.
- ђано обрадовались...

‚ небольшой сводчатой комнате сидело за столом пЯть человек - в помЯтых
пиджаках, в солдатских суконных рубахах. €х лица были темны от бессонницы.
Ќа прожженном сукне, покрывавшем стол, среди бумаг, окурков и кусков
хлеба, стоЯли чайные стаканы и телефонные аппараты. €ногда дверь
отворЯлась в длинный, гудЯщий народом коридор, входил широкоплечий, в
ременном снарЯжении, военный, приносил бумаги длЯ подписи.
Џредседательствующий, пЯтый за столом, небольшого роста человек, в
сером куцем пиджаке, сидел в кресле, слишком высоком по его росту, и,
казалось, дремал. ‹еваЯ рука его лежала на лбу, прикрываЯ глаза и нос; был
виден только прЯмой рот с жесткими усиками и небритаЯ щека с двигающимсЯ
мускулом. ’олько тот, кто близко знал его, мог заметить, что в щель между
пальцами, устало прикрывшими лицо его, глЯдит острый, лукавый глаз на
докладчика, отмечает игру лиц собеседников.
Џочти непрерывно звонили телефоны. ’от же широкоплечий в ремнЯх снимал
трубки, говорил вполголоса, отрывисто: "‘овнарком. ‘овещание. ЌельзЯ..."
‚ремЯ от времени кто-то наваливалсЯ на дверь из коридора, крутилась меднаЯ
ручка. ‡а окнами бушевал ветер со взморьЯ, бил в стекла крупой и дождем.
„окладчик кончил. ‘идЯщие - кто опустил голову, кто обхватил ее руками.
Џредседательствующий передвинул ладонь выше на голый череп и написал
записочку, подчеркнув одно слово три раза, так что перо вонзилось в
бумагу. Џеребросил записочку третьему слева, худощавому, с черными усами,
со стоЯчими волосами.
’ретий слева прочел, усмехнулсЯ в усы, написал на той же записке
ответ...
Џредседательствующий не спеша, глЯдЯ на окно, где бушевала метель,
изорвал записочку в мелкие клочки.
- Ђрмии нет, продовольствиЯ нет, докладчик прав, мы мечемсЯ в пустоте,
- проговорил он глуховатым голосом. - Ќемцы наступают и будут наступать.
„окладчик прав...
- Ќо это конец? Љакой же выход? Љапитулировать? “ходить в подполье? -
перебили голоса.
- Љакой выход? (Ћн сощурилсЯ.) „ратьсЯ. „ратьсЯ жестоко. ђазбить
немцев. Ђ если сейчас не разобьем, - отступим в Њоскву. Ќемцы возьмут
Њоскву, - отступив на “рал. ‘оздадим “рало-Љузнецкую республику. ’ам -
уголь, железо и боевой пролетариат. ќвакуируем туда питерских рабочих.
ђазлюбезное дело. Ђ придет нужда - будем отступать хоть до Љамчатки. Ћдно,
одно надо помнить: сохранить цвет рабочего класса, не дать его вырезать. €
мы снова займем Њоскву и Џитер... Ќа ‡ападе еще двадцать раз
переменитсЯ... ‚ешать носы, хвататьсЯ за голову - не большевистское это
дело...
‘ неожиданной живостью он вскочил с высокого кресла, побежал, - руки в
карманах, - к дубовым дверЯм, распахнул половинку. €з коридора, из густых
испарений и тусклого света придвинулись к нему усатые, худые, морщинистые
лица, горЯщие глаза питерских рабочих... Ћн поднЯл большую руку,
запачканную чернилами:
- ’оварищи, социалистическое отечество в опасности!..

‚ начале зимы на узловых станциЯх южнорусских дорог сталкивались два
человеческих потока. ‘ севера в донские, кубанские, терские, богатые
хлебом места бежали от апокалипсического ужаса общественные деЯтели,
переодетые военные, коммерсанты, полицейские, помещики из пылающих усадеб,
аферисты, актеры, писатели, чиновники, подростки, почуЯвшие времена
”енимора Љупера, - словом, еще недавно шумное и пестрое население обеих
столиц.
Ќавстречу с юга двигалась сплошной массой закавказскаЯ миллионнаЯ армиЯ
с оружием, пушками, снарЯдами, вагонами соли, сахара, мануфактуры. ‚
скрещениЯх получалась теснота, где работали белогвардейские шпионы.
Љазаки-станичники выезжали к поездам скупать оружие, богатые мужики менЯли
хлеб и сало на мануфактуру. нырЯли бандиты и мелкое жулье. Џойманных
пришибали тут же на путЯх.
Љрасногвардейские заслоны были мало действительны, их прорывали, как
паутину. ‡десь были степи, волЯ. ‡десь еще в седую старину ходили, заломив
шапки. ‚се было непрочно, текуче, неЯсно. ‘егоднЯ перекрикивали
иногородние, малоземельные и выбирали совдеп, а назавтра станичные казаки
разгонЯли шашками коммунистов и слали гонца, - с грамотой в шапке, - в
Ќовочеркасск к атаману Љаледину. —ихали здесь на питерскую власть.
Ќо с конца ноЯбрЯ питерскаЯ власть начала уже разговаривать серьезно.
‘оздавались первые революционные отрЯды, - это были передвигающиесЯ в
растерзанных вагонах эшелоны матросов, рабочих, бездомных фронтовиков. Ћни
плохо подчинЯлись командованию, бушевали, дрались свирепо, но при малейшей
неудаче откатывались и на грандиозных митингах после боЯ грозились
разорвать командиров.
Џо тогда уже задуманному плану „он и Љубань окружались по трем основным
направлениЯм: с северо-запада двигалсЯ ‘аблин, отрезаЯ „он от “краины,
полукольцом к ђостову и Ќовочеркасску подходил ‘иверс, из Ќовороссийска
надавливали отрЯды черноморских матросов. €знутри готовилось восстание в
заводских и угольных районах.
‚ Январе красные отрЯды приблизились к ’аганрогу, ђостову и
Ќовочеркасску. ‚ донских станицах рознь между казаками и иногородними не
достигла еще того напрЯжениЯ, когда нужно братьсЯ за оружие. „он еще лежал
недвижим. ђеденькие войска атамана Љаледина под давлением красных без боЯ
уходили с фронта.
Љрасные нависали смертельной угрозой. ‚ ’аганроге восстали рабочие и
выбили из города добровольческий полк Љутепова. Љрасный отрЯд урЯдника
Џодтелкова разбил и уничтожил под Ќовочеркасском последний атаманский
заслон.
’огда атаман Љаледин обратилсЯ к „ону с последним, безнадежным призывом
- послать казаков-добровольцев в единственное стойкое военное образование
- в „обровольческую армию, формируемую в ђостове генералами Љорниловым,
Ђлексеевым и „еникиным... Ќо на призыв атамана никто не отозвалсЯ.
„вадцать девЯтого ЯнварЯ Љаледин созвал в новочеркасском дворце
атаманское правительство. ‚ белом зале за полукруглым столом сели
четырнадцать окружных старшин ‚ойска „онского, знаменитые генералы и
представители "московского центра по борьбе с анархией и большевизмом".
Ѓольшого роста, хмурый, с висЯчими усами атаман сказал с мрачным
спокойствием:
- ѓоспода, должен заЯвить вам, что положение наше безнадежно. ‘илы
большевиков с каждым днем увеличиваютсЯ. Љорнилов отзывает все свои части
с нашего фронта. ђешение его непреклонно. Ќа мой призыв о защите „онской
области нашлось всего сто сорок семь штыков. Ќаселение „она и Љубани не
только не поддерживает нас - оно нам враждебно. Џочему это? Љак назвать
этот позорный ужас? курничество погубило нас. Ќет больше чувства долга,
нет чести. Џредлагаю вам, господа, сложить с себЯ полномочиЯ и передать
власть в другие руки. - Ћн сел и затем прибавил, ни на кого не глЯдЯ: -
ѓоспода, говорите короче, времЯ не ждет...
Џомощник атамана, "донской соловей" Њитрофан Ѓогаевский, крикнул ему
злобно:
- €ными словами - вы предлагаете передать власть большевикам?..
Ќа это атаман ответил, что пусть войсковое правительство поступает так,
как ему заблагорассудитсЯ, и тотчас покинул заседание, - ушел, тЯжело
ступаЯ, в боковую дверь, к себе. Ћн взглЯнул в окно на мотающиесЯ голые
деревьЯ парка, на безнадежные снежные тучи, позвал жену; она не ответила.
’огда он пошел дальше, в спальню, где пылал камин. Ћн снЯл тужурку и
шейный крест, в последний раз, словно не вполне еще уверенный, близко
взглЯнул на военную карту, висевшую над постелью. Љрасные флажки густо
обступили „он и кубанские степи. €гла с трехцветным флажком была воткнута
в черной точке ђостова. € только. Ђтаман вытЯнул из заднего кармана синих
с лампасами штанов плоский теплый браунинг и выстрелил себе в сердце.
„евЯтого февралЯ генерал Љорнилов вывел свою маленькую „обровольческую
армию, состоЯщую сплошь из офицеров, юнкеров и кадет, - обозы генералов и
особо важных беженцев из ђостова за „он, в степи.
Њаленький, с калмыцким лицом, сердитый генерал шел в авангарде войск,
пешком, с солдатским мешком за плечами. ‚ одной из телег, в обозе, ехал,
прикрытый тигровым одеЯлом, несчастный, больной бронхитом генерал „еникин.

‡а вагоном плыли бурые степи, оголенные от снега. ‚ разбитое окно дул
свежий, ветер, пахнущий талой землей. ЉатЯ глЯдела в окно. …е голову и
грудь покрывал оренбургский платок, завЯзанный на спине узлом. ђощин, в
солдатской шинели и рваном картузе, протЯнув ноги, дремал. Џоезд шел
медленно. ‚от потЯнулись голые, с прижатыми ветвЯми, высокие деревьЯ,
густо обсаженные гнездами. ’учи грачей кружились над ними, раскачивались
на сучьЯх. ЉатЯ придвинулась ближе к окну. ѓрачи кричали тревожно, дико -
по-весеннему, так же, как кричали в далеком детстве, - о вешних водах, о
туманах, о первых грозах.
ЉатЯ и ђощин ехали на юг, - куда? ‚ ђостов, в Ќовочеркасск, в донецкие
станицы? ’уда, где запутывалсЯ узел гражданской войны. ђощин спал, уронив
голову, небритое лицо было обтЯнуто, жесткие морщины выступали у рта,
сложенного брезгливо. € вдруг Љате стало страшно: это было не его лицо, -
чужое, остроносое... ‚ окно ветер нес крики грачей. ЏотрЯхиваЯсь на
стрелках, медленно шел вагон. Џо грЯзному шлЯху, наискосок уходЯщему в
степь, тЯнулись воза - лохматые лошаденки, телеги, залепленные грЯзью,
бородатые, чужие, страшные люди. ђощин затЯнул во сне не то храп, не то
стон, хриповатый, мучительный. ’огда ЉатЯ дрожащими руками коснулась его
лица:
- ‚адим, ‚адим...
Ћн резко оборвал страшную ноту. ђазлепил бессмысленные глаза.
- ”у, черт, снитсЯ мерзость...
‚агон остановилсЯ. ’еперь слышались, кроме грачиных, человеческие
голоса. Џробежали в мужичьих сапогах бабы с мешками, толкаЯсь, показываЯ
белые лЯжки, полезли в товарный вагон. ‚ окно купе, прЯмо на Љатю,
просунулась в засаленном картузе косматаЯ голова, от самых медвежьих глаз
заросшаЯ бородой, свалЯнной в косицы.
- ‘лучаем пулеметика не продадите?
Ќа верхней полке крЯкнули, кто-то сильно повернулсЯ, веселым голосом
ответил:
- Џушечки имеютсЯ, а пулеметики все продали.
- Џушки нам ни к чему, - сказал мужик, раздвигаЯ большой рот, так что
борода пошла в стороны веником. Ћн влез с локтЯми в окошко, хитро
оглЯдываЯ внутренность купе, - нельзЯ ли к чему приценитьсЯ? ‘ верхней
койки соскочил рослый солдат, - широкое лицо, голубые детские глаза,
ладный бритый череп. ‡атЯнул сильным движением ремень на шинели.
- ’ебе, отец, не воевать, на печку пора, шептунов пускать.
- ќто верно, - сказал мужик, - что на печку. Ќет, солдат, нынче на печи
не поспишь. ‘пать не дадут. €но кормитьсЯ надо.
- ђазбоем?
- Ќу, ты скажешь...
- Ђ зачем тебе пулемет?
- Љак тебе сказать? - Њужик закрутил нос, корЯвой рукой разворочал
шерсть на лице, и все это затем, чтобы скрыть блеск глаз, - так они у него
лукаво засмеЯлись. - ‘ынишка у менЯ с войны вернулсЯ. ‘ъезди да съезди,
говорит, на станцию, приценись к пулеметику. Џуда за четыре пшенички Я бы
взЯл. Ђ?
- Љулачье, - сказал солдат и засмеЯлсЯ, - черти гладкие! Ђ сколько у
тебЯ лошадей, папаша?
- ‚осемь бог дал. Ђ из вещей каких или оружиЯ, ничего длЯ продажи нет?
- Ћн еще раз оглЯнул сидЯщих в купе и - вдруг и улыбка пропала, и глаза
погасли - отвернулсЯ, будто это не люди были в купе, а дерьмо, и пошел по
грЯзи, по перрону, помахиваЯ кнутиком.
- ‚идели его? - сказал солдат, Ясно взглЯнув на Љатю. - ‚осемь лошадей!
Ђ сыновей у него душ двенадцать. Џосадит их на коней, и пошли гулЯть по
степи, - добытчики. Ђ сам - на печку, задницей в зерно. добычу копить.
‘олдат перевел глаза на вощина, и вдруг брови его поднЯлись, лицо
просиЯло.
- ‚адим Џетрович, вы?
ђощин быстро оглЯнулсЯ на Љатю, но, - делать нечего. - "‡дравствуй", -
протЯнул руку; солдат крепко пожал ее, сел рЯдом. ЉатЯ видела, что ђощину
не по себе.
- ‚от встретились, - сказал он кисло. - ђад видеть тебЯ в добром
здравии, Ђлексей €ванович... Ђ Я, как видишь, - маскарад...
’огда ЉатЯ понЯла, что этот солдат был Ђлексей Љрасильников, бывший
вестовой ђощина. Ћ нем ‚адим Џетрович не раз рассказывал, считал его
великолепным типом умного, даровитого русского мужика. Ѓыло странно, что
сейчас ђощин так холодно с ним обошелсЯ. Ќо, видимо, Љрасильников понЯл -
почему. “лыбаЯсь, закурил. ‘просил вполголоса, деловито:
- ‘упруга ваша?
- „а, женилсЯ. Ѓудьте знакомы. ЉатЯ, это тот самый мой ангел-хранитель,
помнишь - Я рассказывал... Џовоевали, Ђлексей €ванович... Ќу, что же, -
поздравлЯем с похабным миром... ђусские орлы, хе-хе... ‚от теперь
пробираюсь с женой на юг... Џоближе к солнышку... (ќто "солнышко"
прозвучало плохо, ђощин резко поморщилсЯ, Љрасильников и бровью не повел.)
Ќичего другого не остаетсЯ... Ѓлагодарное отечество наградило нас - штыком
в брюхо... (Ћн дернулсЯ, точно по всему телу его обожгла вошь.) ‚не закона
- враги народа... ’ак-то...
- Џоложение ваше затруднительное! - Љрасильников качнул головой,
прищурЯсь на окошко. ’ам за сломанным забором в железнодорожном
палисаднике сбивалась толпа. - Џоложение - как в чужой стране! џ вас
понимаю, ‚адим Џетрович, а другие не поймут. ‚ы народу нашего не знаете.
- ’о есть как не знаю?
- Ђ так... € никогда не знали. € вас сроду обманывали.
- Љто обманывал?
- Ћбманывали мы - солдаты, мужики... Ћтвернетесь, а мы смеемсЯ. ќх,
‚адим Џетрович! Ѓеззаветную отвагу, любовь к царю, отечеству - это господа
выдумали, а мы долбили по солдатской словесности... џ - мужик. ‘ейчас за
братишком моим еду в ђостов, - он там раненый лежит, офицерской пулей
пробита грудь, - возьму его и - назад, в деревню... Њожет,
крестьЯнствовать будем, может, воевать... ’ам увидим... Ђ будем воевать по
своей охоте, - без барабанного боЯ, жестоко... Ќет, не ездите на юг, ‚адим
Џетрович. „обра там не найдете...
ђощин, глЯдЯ на него блестЯщими глазами, облизнул сухие губы.
Љрасильников все внимательнее всматривалсЯ в то, что происходило в
палисаднике. Ђ там нарастал злой гул голосов. Ќесколько человек полезло на
деревьЯ - смотреть.
- џ говорю - с народом все равно не справитесь. ‚ы все равно как
иностранцы, буржуи. ќто слово сейчас опасное, все равно сказать -
конокрады. Ќа что генерал Љорнилов воЯка, - лично мне ѓеоргиевский крест
приколол. Ђ что же, - думал поднЯть станицы за “чредительное собрание, и
получилсЯ - пшик: слова не те, а уж он народ знает как будто... € слух
такой, что мечетсЯ сейчас в кубанских степЯх, как собака в волчьей стае...
Ђ мужики говорЯт: "Ѓуржуи бесЯтсЯ, что им воли в Њоскве не дано..." € уж
винтовочки, будьте надежны, на всЯкий случай вычистили и смазали. Ќет,
‚адим Џетрович, вернитесь с супругой в столицу... ’ам вам безопаснее
будет, чем с мужичьем... ‘мотрите, что делают... (Ћн внезапно возвысил
голос, нахмурилсЯ.) “бьют сейчас его...
‚ палисаднике, видимо, дело подходило к концу. „вое коренастых солдат
крепко, со зверскими лицами, держали хилого человека в разодранной на
груди куртке из байкового одеЯла. Ќебритое лицо его с припухшим носом было
смертно бледное, струйка крови текла с краЯ дрожащих губ. ЃлестЯщими,
побелевшими глазами он следил за молодой разъЯренной бабой. Ћна то рвала с
головы своей теплый платок, то приседала, тормоша юбки, то кидалась к
бледному человеку, схватывала его за взъерошенные дыбом волосы, кричала с
каким-то даже упоением:
- “крал, вытащил из-под подола, охальник! Ћтдай деньги! - Ћна схватила
его за щеки, замерла.
Ѓледный человек неожиданно вывернулсЯ из ее пальцев, но коренастые
насели на него. Ѓаба взвизгнула. ’огда, расталкиваЯ народ, на месте
происшествиЯ поЯвилсЯ давешний мужик с медвежьей головой, плечом отстранил
бабу и коротко, хозЯйственно ударил бледного человека в зубы: "€-эх!" ’от
сразу осел. Ќа ближайшем дереве, перегнувшись, закричал кто-то с длинными
рукавами: "Ѓьют!" ’олпа сейчас же сдвинулась. Ќад телом нагибались и
разгибались, взмахиваЯ кулаками.
Ћкно вагона поплыло мимо толпы. Ќаконец-то! “ Љати в горле стоЯл
клубочек задавленного крика. ђощин брезгливо морщилсЯ. Љрасильников
покачивал головой:
- Ђй, ай, ай, и ведь, наверно, убили зрЯ. Ѓабы эти кого хочешь
растравЯт. Ќе так мужик лют, как они. —то с ними сделалось за четыре эти
года - не поверите! ‚ернулись мы с войны, смотрим - другие бабы стали.
’еперь ее не погладишь вожжами, - сам сторожись, глЯди веселей. Ђх, до
чего бойки стали бабы...

Ќа первый взглЯд кажетсЯ непонЯтным, почему "организаторы спасениЯ
ђоссии" - главнокомандующие Ђлексеев и ‹авр Љорнилов - повели горсть
офицеров и юнкеров - пЯть тысЯч человек - с жалкой артиллерией, почти без
снарЯдов и патронов, на юг к …катеринодару, в самую гущу большевизма,
охватившего полукольцом столицу кубанских казаков.
‘трого стратегического плана здесь усмотреть нельзЯ. „обровольческаЯ
армиЯ была выпихнута из ђостова, который защищать не могла. ‚ кубанские
степи ее гнала бурЯ революции. Ќо был план политический, оправдавшийсЯ
двумЯ месЯцами позднее. Ѓогатое казачество неминуемо должно было поднЯтьсЯ
против иногородних - то есть всего пришлого населениЯ, живущего арендой
казачьих земель и не владеющего никакими правами и привилегиЯми. Ќа Љубани
на один миллион четыреста тысЯч казачества приходилось иногородних миллион
шестьсот тысЯч.
€ногородние неминуемо должны были стремитьсЯ к захвату земли и власти.
Љазачество неминуемо - с оружием восстать за охрану своих привилегий.
€ногородними руководили большевики. Љазачество вначале не хотело над собой
никакой руки: чего было лучше - сидеть помещиками по станицам! Ќо когда в
феврале авантюрист, родом казак, ѓолубов с двадцатью семью казаками
ворвалсЯ в Ќовочеркасске на заседание походного штаба атамана Ќазарова и,
потрЯсаЯ наганом, под щелканье винтовочных замков, закричал: "‚стать,
мерзавцы, советский атаман ѓолубов пришел принЯть власть!" - и на самом
деле на следующий день в роще за городом расстрелЯл атамана Ќазарова
вместе со штабом (с тем, чтобы самому взЯть атаманскую булаву), расстрелЯл
еще около двух тысЯч казачьих офицеров, кинулсЯ в степи, схватил там
Њитрофана Ѓогаевского, стал возить его по митингам, агитируЯ за вольный
„он и за свое атаманство, и, наконец, сам был убит на митинге в станице
‡аплавской, - словом, в феврале казачество осталось без головы. Ђ тут еще
с севера наседала нетерпеливаЯ, голоднаЯ, взъерошеннаЯ ‚еликороссиЯ.
‘тать головой казачества, сев в …катеринодаре, мобилизовать регулЯрное
казачье войско, отрезать от большевистской ђоссии Љавказ, грозненскую и
бакинскую нефть, подтвердить свою верность союзникам, - вот каков был на
первое времЯ план командованиЯ „обровольческой армии, отправлЯвшейсЯ в так
названный впоследствии "ледЯной поход".
Њатрос ‘емен Љрасильников (брат ЂлексеЯ) лег вместе с другими на пашню,
на гребне оврага, невдалеке от железнодорожной насыпи. ђЯдом с ним
торопливо, как крот, ковырЯл лопаткой армеец. ‡акопавшись, высунул вперед
себЯ винтовку и обернулсЯ к ‘емену:
- Џлотней в землю уходи, братишка.
‘емен с трудом выгребал из-под себЯ липкие комьЯ. Џели пули над
головой. ‹опата зазвенела о кирпич. Ћн выругалсЯ, поднЯлсЯ на коленЯх, и
сейчас же горЯчим толчком ударило его в грудь. ‡ахлебнулсЯ и упал лицом в
вырытую Ямку.
ќто был один из многочисленных коротких боев, преграждавших путь
„обровольческой армии. Љак всегда почти, силы красных были значительнее.
Ќо они могли дратьсЯ, могли и отступить без большой беды: в бою, в этот
первый период войны, победа длЯ них не была обЯзательна. ЏозициЯ ли
неудачна или слишком огрызались "кадеты", - ладно, наложим в другой раз, и
пропускали Љорнилова.
„лЯ „обровольческой армии каждый бой был ставкой на смерть или жизнь.
ЂрмиЯ должна была победить и продвинутьсЯ вместе с обозами и ранеными еще
на дневной переход. Ћтступать было некуда. Џоэтому в каждый бой корниловцы
вкладывали всю силу отчаЯниЯ - и побеждали. ’ак было и в этот раз.
‚ полуверсте от залегших под пулеметным огнем цепей, на стогу
прошлогоднего сена, стоЯл, расставив ноги, Љорнилов. ЏоднЯв локти, глЯдел
в бинокль. ‡а спиной у него вздрагивал холщовый мешок. —ерный с серой
опушкой нагольный полушубок расстегнут. …му было жарко. €з-под биноклЯ
упрЯмо торчал подбородок, покрытый седой щетиной.
‚низу, прижавшись к стогу, стоЯл поручик „олинский, адъютант
командующего, - большеглазый, темнобровый юноша, в офицерской шинели, в
лихо смЯтой фуражке. ѓлотаЯ волнение, катающеесЯ по горлу, он глЯдел снизу
вверх на седой подбородок командующего, точно в этой щетине - страшно
человечной, близкой - было сейчас все спасение.
- ‚аше превосходительство, сойдите, умолЯю вас, подстрелЯт, - повторЯл
„олинский. Ћн видел, как разлепились у Љорнилова лиловые губы, судорогой
оскалилсЯ рот. ‡начит, дело плохо. „олинский не глЯдел уже туда, где
черными крошечными фигурками поднимались над буро-зеленой степью,
перебегали густые цепи большевиков. ’уда - сссссык, сссссык - уходили
шрапнели. Ќо он же знал, - снарЯдов мало, черт, мало... Ѓумммм, - серьезно
ухала за взорванным мостом краснаЯ шестидюймовка... ’оропливо стучал
пулемет. € пчелками пели пули близко где-то над головой командующего.
- ‚аше превосходительство, подстрелЯт...
Љорнилов опустил бинокль. Љоричневое калмыцкое лицо его, с черными, как
у жаворонка, глазами, собралось в морщины. ’опчась по сену, он обернулсЯ
назад, нагнулсЯ к стоЯвшим за стогом спешенным текинцам - его личному
конвою. ќто были худые, кривоногие люди, в огромных, круглых бараньих
шапках и в полосатых, цвета семги, черкесках. Ќе шевелЯсь, картинно, они
держали под уздцы худых лошадей.
ђезким лающим голосом Љорнилов отдал приказание, показав рукой в
сторону оврага. ’екинцы, как кошки, вскочили на коней, - один крикнул
гортанно, по-своему, - выхватил кривые сабли и на рысЯх, затем галопом
пошли в степь, в сторону оврага, где чернела пашнЯ и за ней виднелась
полоска железнодорожной насыпи.
‘емен Љрасильников теперь лежал на боку, - так было легче. …ще час тому
назад сильный и злой, сейчас он слабо, часто стонал, с трудом сплевываЯ
кровью. ‘права и слева от него беспорЯдочно стрелЯли товарищи. Ћни глЯдели
туда же, куда и он, - на бурый, покатый бугор по ту сторону оврага. Џо
нему вниз мчались верхоконные, человек пЯтьдесЯт, лавой. ќто была атака
конного резерва.
‘зади подбежал кто-то, упал на колени рЯдом с Љрасильниковым и кричал,
кричал, надсаживаЯсь, размахивал маузером. Ћн был в черной кожаной куртке.
‚ерхоконные ссыпались в овраг. —еловек в куртке кричал не по-военному, но
ужасно напористо:
- Ќе сметь отступать, не сметь отступать!
€ вот над этим краем оврага поднЯлись огромные шапки, - раздалсЯ
протЯжный вой, как ветер. ‚ыскочили текинцы. ‹ежа в полосатых бешметах над
гривами лошадей, они скакали по вЯзкой пашне, где по бороздам еще лежал
грЯзный снег. ‹етели в воздух комьЯ грЯзи с копыт. "€-аааа-и-аааа", -
визжали оскаленные смуглые личики с усами из-под папах. ‚от уже виден
водЯной блеск кривых сабель. Ћх, не выдержат наши конной атаки! ‘ерые
шинели поднимаютсЯ с пашни. ‘трелЯют, пЯтЯтсЯ. Љомиссар в кожаной куртке
заметалсЯ - наскочил, ударил одного в спину.
- ‚перед, в штыки!
Љрасильников видит, - один полосатый бешмет будто по-нарочному
покатилсЯ с конЯ, и добрый конь, озираЯсь испуганно, поскакал в сторону.
ђванул по цепи железный лЯзг, дымными шарами, желтым огнем разорвалась
очередь шрапнели. € армеец ‚аська, балагур, в шинели не по росту, -
сплоховал. Ѓросил винтовку. ‚есь - белый, и рот разинул, глЯдит на
подлетающую смерть. Ћни все ближе, вырастают вместе с конЯми. Ћдин -
впереди - конь стелетсЯ, как собака, опустив морду. ’екинец разогнулсЯ,
стоит в стременах разлетаютсЯ полы халата.
- ‘волочь! - Љрасильников тЯнетсЯ за винтовкой. - ќх, пропал комиссар!
- ’екинец рванул конЯ на кожаную куртку. - ‘трелЯй же, черт!
Љрасильников видел только, как полоснула криваЯ саблЯ по кожаной
куртке... € сейчас же всЯ коннаЯ лава обрушилась на цепь. „унуло горЯчим
лошадиным потом.
’екинцы проскочили, повернули во фланг. Ђ на пашню из оврага уже
выбегали, спотыкаЯсь, светло-серые и черные шинели, барски блестЯ
погонами.
- “ррррра!
Ѓой отодвинулсЯ к полотну. Љрасильников долгое времЯ слышал только, как
стонал комиссар, порубленный саблей. ‚се реже раздавались выстрелы.
‡амолчали пушки. Љрасильников закрыл глаза, - гудело в голове, ломило
грудь. …му жалко было себЯ, не хотелось умирать. ЋтЯжелевшее тело тЯнуло к
земле. ‘ жалостью вспомнил жену Њатрену. Џропадет одна. Ђ ведь как ждала
его, писала в ’аганрог - приезжай. “видала бы сейчас его Њатрена,
перевЯзала бы рану, принесла бы пить. •орошо бы воды с простоквашей...
Љогда Љрасильников услыхал матерную ругань и голоса, не свои - барские,
он приоткрыл глаз. ли четверо: один в серой черкеске, двое в офицерских
пальто, четвертый в студенческой шинели с унтер-офицерскими погонами.
‚интовки - по-охотничьи - под мышкой.
- ѓлЯди - матрос, сволочь, пырни его, - сказал один.
- —его там - сдох... Ђ этот - живой.
Ћни остановились, глЯдЯ на лежавшего ‚аську-балагура. ’от, кто был в
черкеске, вдруг гаркнул бешено:
- ‚стань! - ударил его ногой.
Љрасильников видел, как поднЯлсЯ ‚аська, половина лица залита кровью.
- ‘тать руки по швам! - крикнул в черкеске, коротко ударил его в зубы.
€ сейчас же все четверо взЯли винтовки наперевес. Џлачущим голосом ‚аська
закричал:
- Џожалейте, дЯденька.
’от, кто был в черкеске, отскочил от него и, резко выдыхаЯ воздух,
ударил его штыком в живот. ЏовернулсЯ и пошел. Ћстальные нагнулись над
‚аськой, стаскиваЯ сапоги.
Љогда добровольцы, пристрелив пленных и запалив, - чтобы вперед
помнили, - станичное управление, ушли дальше к югу, ‘емена Љрасильникова
подобрали на пашне казаки. Ћни вернулись с женами, детьми и скотом в
станицу, едва только обозы "кадетов" утонули за плоским горизонтом едва
начинающей зеленеть степи.
‘емен боЯлсЯ умереть среди чужих людей. „еньги у него были с собой, и
он упросил одного человека отвезти его на телеге в ђостов. Ћттуда-написал
брату, что тЯжело ранен в грудь и боитсЯ умереть среди чужих, и еще
написал, что хотел бы повидать Њатрену. Џисьмо послал с землЯком.
„о восемнадцатого года ‘емен служил в —ерноморском флоте матросом на
эскадренном миноносце "Љерчь".
”лотом командовал адмирал Љолчак. ЌесмотрЯ на ум, образованность и, как
ему казалось, бескорыстную любовь к ђоссии, - Љолчак ничего не понимал ни
в том, что происходило, ни в том, что неизбежно должно было случитьсЯ. Ћн
знал составы и вооружениЯ всех флотов мира, мог безошибочно угадать в
морском тумане профиль любого военного судна, был лучшим знатоком минного
дела и одним из инициаторов поднЯтиЯ боеспособности русского флота после
–усимы, но если бы кто-нибудь (до семнадцатого года) заговорил с ним о
политике, он ответил бы, что политикой не интересуетсЯ, ничего в ней не
понимает и полагает, что политикой занимаютсЯ студенты, неопрЯтные
курсистки и евреи.
ђоссиЯ представлЯлась ему дымЯщими в кильватерной колонне дредноутами
(существующими и предполагаемыми) и андреевским флагом, гордо, - на страх
ѓермании, - веющим на флагмане. Ћн любил строгий и чинный (в стиле великой
империи) подъезд военного министерства со знакомым швейцаром (отечески
каждый раз, - снимаЯ пальто: "ЏлохаЯ погода-с изволит быть, Ђлександр
‚асильевич"), - воспитанных, изЯщных товарищей по службе и замкнутый,
дружный дух офицерского собраниЯ. €мператор был возглавлением этой
системы, этих традиций.
Љолчак, несомненно, любил и другую ђоссию, ту, котораЯ выстраивалась на
шканцах кораблЯ, - в бескозырках с ленточками, широколицаЯ, загорелаЯ,
мускулистаЯ. Ћна прекрасными голосами пела вечернюю молитву, когда на
закате спускалсЯ флаг. Ћна "беззаветно" умирала, когда ей приказывали
умереть. …ю можно было гордитьсЯ.
‚ семнадцатом году Љолчак не колеблЯсь присЯгнул на верность ‚ременному
правительству и осталсЯ командовать —ерноморским флотом. ‘ едкой горечью,
как неизбежное, он перенес падение главы империи, стиснув зубы, принЯл к
сведению матросские комитеты и революционный порЯдок, все только длЯ того,
чтобы флот и ђоссиЯ находились в состоЯнии войны с немцами. …сли бы у него
оставалась одна миннаЯ лодка, кажетсЯ - и тогда он продолжал бы воевать.
Ћн ходил в ‘евастополе на матросские митинги и, отвечаЯ на задирающие речи
ораторов, приезжих и местных - из рабочих, говорил, что лично ему не нужны
проливы - „арданеллы и Ѓосфор, - так как у него нет ни земли, ни фабрик и
вывозить ему из ђоссии нечего, но он требует войны, войны, войны не как
наемник буржуазии (гадливаЯ гримаса искажала его бритое лицо с сильным
подбородком, слабым ртом и глубоко запавшими глазами), - "но говорю это
как русский патриот".
Њатросы смеЯлись. “жасно! ‚ерные, готовые еще вчера в огонь и воду за
отечество и андреевский флаг, они кричали своему адмиралу: "„олой
наемников имперьЯлизма!" Ћн произносил эти слова, "русский патриот", с
силой, с открытым жестом, сам в эту минуту готовый беззаветно умереть, а
матросы, - черт их попутал, - слушали адмирала, как врага, пытающегосЯ их
коварно обмануть.
Ќа митингах ‘емен Љрасильников слышал, что войну хотЯт продолжать не
"патриоты", а заводчики и крупные помещики, загребающие на ней большие
капиталы, а народу эта война не нужна. ѓоворили, что немцы такие же мужики
и рабочие, как и наши, и воюют по причине того, что обмануты своей
кровавой буржуазией и меньшевиками. "Ѓратва" на митингах лютела от
ненависти... "’ысЯчу лет обманывали русский народ! ’ысЯчу лет кровь из нас
пили! Џомещики, буржуи, - ах гады!" ѓлаза открылись: вот отчего жили хуже
скотов... ‚от где враг!.. € ‘емен, хотЯ и сильно тосковал по брошенному
хозЯйству и по молодой жене Њатрене, - стискивал кулаки, слушаЯ ораторов,
пьЯнел, как и все, вином революции, и забывалась в этом хмеле тоска по
дому, по жене, красивой Њатрене...
Ћднажды из Џитера приехал видный агитатор, ‚асилий ђублев. Џоставил
вопрос: "„олго ли вам, братишки, ходить дураками, зубами лЯскать на
митингах? Љеренский вас давно уже капиталистам продал. „адут вам еще
небольшое времЯ погавкать, потом контрреволюционеры всем головы пооторвут.
Џокуда не опоздали, скидывайте Љолчака, берите флот в свои
рабоче-крестьЯнские руки..."
Ќа другой день с линейного кораблЯ дано было радио: разоружить весь
командный состав. Ќесколько офицеров застрелилось, другие отдали оружие.
Љолчак на флагмане "ѓеоргий Џобедоносец" велел свистать наверх всю
команду. Њатросы, посмеиваЯсь, вышли на шканцы. Ђдмирал Љолчак стоЯл на
мостике в полной парадной форме.
- Њатросы, - закричал он треснутым, высоким голосом, - случилась
непоправимаЯ беда: враги народа, тайные агенты немцев, разоружили
офицеров. „а какой же последний дурак может серьезно говорить об
офицерском контрреволюционном заговоре! „а и вообще, должен сказать, -
никакой контрреволюции нет и в природе не существует.
’ут адмирал забегал по мостику, гремЯ саблей, и стал отводить душу.
- ‚се, что произошло, Я рассматриваю прежде всего как личное
оскорбление мне, старшему из офицеров, и, конечно, командовать больше
флотом не могу и не желаю и сейчас же телеграфирую правительству - бросаю
флот, ухожу. „овольно!..
‘емен видел, как адмирал схватилсЯ за золотую саблю, сжал ее обеими
руками, стал отстегивать, запуталсЯ, рванул, - даже губы у него посинели.
- Љаждый честный офицер должен поступить на моем месте так!..
Ћн поднЯл саблю и бросил ее в море. Ќо и этот исторический жест не
произвел никакого впечатлениЯ на матросов.
‘ того времени пошли крутые событиЯ во флоте, - барометр упал на бурю.
Њатросы, свЯзанные тесною жизнью на море, здоровые, смелые и ловкие,
видавшие океаны и чужие земли, более развитые, чем простые солдаты, и
более чувствующие непроходимую черту между офицерской кают-компанией и
матросским кубриком, - были легко воспламенЯемой силой. …ю в первую голову
воспользовалась революциЯ. "Ѓратва" со всей неизжитой страстью пошла в
самое пекло борьбы и сама разжигала силы противника, который, еще
колеблЯсь, еще не решаЯсь, выжидал, подтЯгивалсЯ, накоплЯлсЯ.
‘емену некогда было теперь и думать о доме, о жене. ‚ октЯбре кончились
прекрасные слова, заговорила винтовка. ‚раг был на каждом шагу. ‚ каждом
взглЯде, испуганном, ненавидЯщем, скрытном, таилась смерть. ђоссиЯ от
Ѓалтийского морЯ до ’ихого океана, от Ѓелого до —ерного морЯ волновалась
мутно и зловеще. ‘емен перекинул через плечо винтовку и пошел битьсЯ с
"гидрой контрреволюции".

ђощин и ЉатЯ, с узелком и чайником, протискивались через толпу на
вокзале, вместе с человеческим потоком прошли через грозЯщую штыками
заставу и побрели вверх по главной улице ђостова.
…ще полтора месЯца тому назад здесь гулЯл, от магазина к магазину, цвет
петербургского общества. ’ротуары пестрели от гвардейских фуражек, щелкали
шпоры, слышалась французскаЯ речь, изЯщные дамы прЯтали носики от сырой
стужи в драгоценные меха. ‘ непостижимым легкомыслием здесь собирались
только перезимовать, чтобы к белым ночам вернутьсЯ в Џетербург в свои
квартиры и особнЯки с почтенными швейцарами, колонными залами, коврами,
пылающими каминами. Ђх, Џетербург! ‚ конце концов должно же все обойтись.
€зЯщные дамы решительно ни в чем не были виноваты.
€ вот великий режиссер хлопнул в ладоши: все исчезло, как на вертЯщейсЯ
сцене. „екорациЯ переменилась. “лицы ђостова пустынны. Њагазины
заколочены, зеркальные стекла пробиты пулЯми. „амы припрЯтали меха,
повЯзались платочками. ЊеньшаЯ часть офицерства бежала с Љорниловым,
остальные с театральной быстротой превратились в безобидных мещан, в
актеров, куплетистов, учителей танцев и прочее. € февральский ветер понес
вороха мусора по тротуарам...
- „а, опоздали, - сказал ђощин. Ћн шел, опустив голову. …му казалось -
тело ђоссии разламываетсЯ на тысЯчи кусков. …диный свод, прикрывавший
империю, разбит вдребезги. Ќарод становитсЯ стадом. €сториЯ, великое
прошлое, исчезает, как туманные завесы декорации. ЋбнажаетсЯ голаЯ,
выжженнаЯ пустынЯ - могилы, могилы... Љонец ђоссии. Ћн чувствовал, -
внутри его дробитсЯ и мучит колючими осколками что-то, что он сознавал в
себе незыблемым, - стержень его жизни... ‘потыкаЯсь, он шел на шаг позади
Љати. "ђостов пал, армиЯ Љорнилова, последний бродЯчий клочок ђоссии, не
сегоднЯ-завтра будет уничтожена, и тогда - пулю в висок".
Ћни шли наугад. ђощин помнил адреса кое-кого из товарищей по дивизии.
Ќо, быть может, они убежали или расстрелЯны? ’огда - смерть на мостовой.
Ћн поглЯдел на Љатю. Ћна шла спокойно и скромно в коротенькой драповой
кофточке, в оренбургском платке. …е милое лицо, с большими серыми глазами,
простодушно оборачивалось на содранные вывески, на выбитые витрины. “голки
ее губ чуть ли не улыбались. "—то она, - не понимает всего этого ужаса?
—то это за всепрощение какое-то?"
Ќа углу стоЯла кучка безоружных солдат. Ћдин, рЯбой, с заплывшим от
кровоподтека глазом, держа серый хлеб под мышкой, не спеша отрывал кусок
за куском, медленно жевал.
- ’ут не разберешь - какаЯ власть, чи советскаЯ, чи еще какаЯ, - сказал
ему другой, с деревЯнным сундучком, к которому были привЯзаны поношенные
валенки. ’от, кто ел, ответил:
- ‚ласть - товарищ Ѓроницкий. „обейсЯ до него, даст эшелон, уедем. Ђ то
век будем гнить в ђостове.
- Љто он такой? Љакой чин?
- ‚оенный комиссар, что ли...
ЏодойдЯ к солдатам, ђощин спросил, как пройти по такому-то адресу. Ћдин
недоброжелательно ответил:
- Њы не здешние.
„ругой сказал:
- Ќе вовремЯ, офицер, заехал на „он.
ЉатЯ сейчас же дернула мужа за рукав, и они перешли на противоположный
тротуар. ’ам, на сломанной скамейке под голым деревом, сидел старик в
потертой шубе и соломенной шлЯпе. Џоложив щетинистый подбородок на крючок
трости, он вздрагивал. €з закрытых глаз его текли слезы по впалым щекам.
“ Љати затрЯслось лицо. ’огда ђощин дернул ее за рукав:
- €дем, идем, всех не пережалеешь...
Ћни долго еще бродили по грЯзному и ободранному городу, покуда не нашли
нужный им номер дома. ‚ойдЯ в ворота, увидели короткого, толстоногого
человека с голым, как Яйцо, черепом. Ќа нем была ватнаЯ солдатскаЯ
безрукавка, до последней степени замазаннаЯ. Ћн нес котел, отворачиваЯ
лицо от вони. ќто был однополчанин ђощина, армейский подполковник ’етькин.
Ћн поставил котел на землю и поцеловалсЯ с ‚адимом Џетровичем, стукнул
каблуками, пожал Љате руку.
- ‚ижу, вижу, и слов не говорите, устрою. ЏридетсЯ только в одной
комнатке. ‡ато - зеркало-трюмо и фикус. †ена моЯ, изволите видеть,
здешнЯЯ... ‘начала-то мы тут жили (он показал на кирпичный двухэтажный
дом), а нынче, по-пролетарски, сюда перебрались (он показал на деревЯнный
покосившийсЯ флигелишко). € Я гуталин, как видите, варю. Ќа бирже труда
записалсЯ - безработным... …сли соседки не донесут, как-нибудь перетерпим.
‹юди мы русские, не привыкать стать.
Ћткрыв большой рот с превосходными зубами, он засмеЯлсЯ, потом
проговорил задумчиво: "„а, вот какие дела творЯтсЯ", - и ладонью потер
череп, вымазал его гуталином.
‘упруга его, такаЯ же низенькаЯ и коренастаЯ, певучим голосом
приветствовала гостей, но по карим глазам было заметно, что она не совсем
довольна. Љатю и ђощина устроили в низенькой комнатке с ободранными
обоЯми. ‡десь действительно стоЯло в углу, зеркалом к стене, плохонькое
трюмо, фикус и железнаЯ кровать.
- ‡еркальце мы длЯ безопасности к стене лицом повернули, знаете -
ценнаЯ вещь, - говорил ’етькин. - Ќу, придут с обыском и сейчас же -
стекло вдребезги. ‹ика своего не переносЯт. - Ћн опЯть засмеЯлсЯ, потер
череп. - Ђ впрочем, Я отчасти понимаю: такаЯ, знаете, идет ломка, а тут -
зеркало, - конечно, разобьешь...
‘упруга его чистенько накрыла на стол, но вилки были ржавые, тарелки
побитые, видимо - добро припрЯтали. ђощин и ЉатЯ с едким наслаждением ели
вЯленый рыбец, белый хлеб, Яичницу с салом. ’етькин суетилсЯ, все
подкладывал. ‘упруга его, сложив полные руки под грудью, жаловалась на
жизнь:
- ’акое кругом безобразие, притеснение, - прЯмо - египетские казни. џ,
знаете, второй месЯц не выхожу со двора... •оть бы уж поскорее этих
большевиков прогнали... ‚ столице насчет этого как у вас говорЯт? ‘коро их
уничтожат?..
- Ќу, уж ты выпалишь, - смущенно сказал ’етькин. - ‡а такие слова тебЯ,
знаешь, нынче не пожалеют, ‘офьЯ €вановна.
- € не буду молчать, расстреливайте! - “ ‘офьи €вановны глаза стали
круглыми, крепко подхватила руки под грудью. - Ѓудет у нас царь, будет...
(Њужу, - колыхнув грудью.) Ћдин ты ничего не видишь...
’етькин виновато сморщилсЯ. Љогда супруга с досадой вышла, он заговорил
шепотом:
- Ќе обращайте вниманиЯ, она душевный человек, превосходнейшаЯ хозЯйка,
знаете, "но от событий стала как бы ненормальнаЯ... (Ћн поглЯдел на Љатино
раскрасневшеесЯ от чаЯ лицо, на ђощина, свертывающего папиросу.) Ђх, ‚адим
Џетрович, не просто это все... ЌельзЯ - огулом - тЯп да лЯп... ЏриходитсЯ
мне соприкасатьсЯ с людьми, много вижу... Ѓываю в Ѓатайске, - на той
стороне „она, - там преимущественно беднота, рабочие... Љакие же они
разбойники, ‚адим Џетрович? Ќет, - униженное, оскорбленное человечество...
Љак они ждали ‘оветскую власть!.. ‚ы только, ради бога, не подумайте, что
Я большевик какой-нибудь... (Ћн умолЯюще приложил к груди коротенькие
волосатые руки, будто ужасно извинЯЯсь.) ‚ысокомерные и неумные правители
отдали ђостов ‘оветской власти... Џосмотрели бы вы, что у нас делалось при
атамане Љаледине... Џо ‘адовой, знаете ли, блестЯщими вереницами
разгуливали гвардейцы, распущенные и самоуверенные: "Њы эту сволочь
загоним обратно в подвалы..." ‚от что они говорили. Ђ эта сволочь весь
русский народ-с... Ћн сопротивлЯетсЯ, в подвал идти не хочет. ‚ декабре Я
был в Ќовочеркасске. Џомните - там на главном проспекте стоит гауптвахта,
- чуть ли еще не атаман Џлатов соорудил ее при Ђлександре Ѓлагословенном,
- небольшаЯ построечка во вкусе ампир. ‡акрываю глаза, ‚адим Џетрович, и,
как сейчас, вижу ступени этого портика, залитые кровью... Џроходил Я тогда
мимо - слышу страшный крик, такой, знаете, бывает крик, когда мучат
человека... ‘реди белого днЯ, в центре столицы „она... Џодхожу. Ћколо
гауптвахты - толпа, спешенные казаки. Њолчат, глЯдЯт, - у колонн
происходит экзекуциЯ, на страх населению. €з караулки выводЯт, по двое,
рабочих, арестованных, за сочувствие большевизму. ‚ы понимаете, - за
сочувствие. ‘ейчас же руки им прикручивают к колоннам, и четверо
крепеньких казачков бьют их нагайками по спине и по заду-с. ’олько -
свист, рубахи, штаны летЯт клочками, мЯсо - в клочьЯх, и кровь, как из
животных, льет на ступени... ’рудно менЯ удивить, а тогда удивилсЯ, -
кричали очень страшно... Ћт одной физической боли так не кричат...
ђощин слушал, опустив глаза. Џальцы его, державшие папироску, дрожали.
’етькин ковырЯл горчичное пЯтно на скатерти.
- ’ак вот, - уж атамана нет в живых, цвет казачьей знати закопан в
овраге за городом, - кровь на ступенЯх возопила об отмщении. ‚ласть
бедноты... Џерсонально мне безразлично - гуталин ли варить или еще что
другое... ‚ышел живым из мировой войны и ценю одно - дыхание жизни,
извините за сравнение: в окопах много книг прочел, и сравнениЯ у менЯ
литературные... ’ак вот... (Ћн оглЯнулсЯ на дверь и понизил голос.)
Џримирюсь со всЯким строем жизни, если увижу людей счастливыми... Ќе
большевик, поймите, ‚адим Џетрович... (ЋпЯть руки - к груди.) Њне самому
много не нужно: кусок хлеба, щепоть табаку да истинно душевное общение...
(Ћн смущенно засмеЯлсЯ.) Ќо в том-то и дело, что у нас рабочие ропщут, про
обывателей и не говорю... Ћ военном комиссаре, товарище Ѓройницком,
слыхали? Њой совет: увидите - мчитсЯ его автомобиль, - прЯчьтесь. ‚ыскочил
он немедленно после взЯтиЯ ђостова. —уть что: "ЊенЯ, кричит, высоко ценит
товарищ ‹енин, Я лично телеграфирую товарищу ‹енину..." Ћкружил себЯ
уголовным элементом, - реквизиции, расстрелы. Џо ночам на улицах раздевают
кого ни попало. ‚едет себЯ как бандит... —то же это такое? Људа идет
реквизированное?.. €, знаете, ревком с ним поделать ничего не может.
ЃоЯтсЯ... Ќе верю Я, чтобы он был идейным человеком... Џролетарской идее
он больше вреда наделает, чем... (Ќо тут ’етькин, видЯ, что далеко зашел,
отвернулсЯ, сопнул и опЯть, уже без слов, стал прикладывать руки к груди.)
- џ вас не понимаю, господин подполковник, - проговорил ђощин холодно.
- ђазные там Ѓройницкие и компаниЯ и есть ‘оветскаЯ власть девЯносто
шестой пробы... €х не оправдывать, - боротьсЯ с ними, не щадЯ живота...
- ‚о имЯ чего-с? - поспешно спросил ’етькин.
- ‚о имЯ великой ђоссии, господин подполковник.
- Ђ что это такое-с? Џростите, Я по-дурацки спрошу: великаЯ ђоссиЯ, - в
чьем, собственно, понимании? џ бы хотел точнее. ‚ представлении
петроградского высшего света? ќто одно-с... €ли в представлении
стрелкового полка, в котором мы с вами служили, геройски погибшего на
проволоках? €ли московского торгового совещаниЯ, - помните, в Ѓольшом
театре ђЯбушинский рыдал о великой ђоссии? ќто - уже дело третье. €ли
рабочего, воспринимающего великую ђоссию по праздникам из грЯзной
пивнушки? €ли - ста миллионов мужиков, которые...
- „а, черт вас возьми... (ЉатЯ быстро под столом сжала ђощину руку.)
Џростите, подполковник. „о сих пор мне было известно, что ђоссией
называлась территориЯ в одну шестую часть земного шара, населеннаЯ
народом, прожившим на ней великую историю... Њожет быть,
по-большевистскому это и не так... Џрошу прощениЯ... (Ћн горько усмехнулсЯ
сквозь трудно подавленное раздражение.)
- Ќет, именно так-с... ѓоржусь... € лично Я вполне удовлетворен, читаЯ
историю государства ђоссийского. Ќо сто миллионов мужиков книг этих не
читали. € не гордЯтсЯ. Ћни желают иметь свою собственную историю,
развернутую не в прошлые, а в будущие времена... ‘ытую историю... ‘ этим
ничего не поделаешь. Љ тому же у них вожди - пролетариат. ќти идут еще
дальше - дерзают творить, так сказать, мировую историю... ‘ этим тоже
ничего не поделаешь... ‚ы менЯ вините в большевизме, ‚адим Џетрович...
‘ебЯ Я виню в созерцательности, - тЯжелый грех. Ќо извинение - в большой
утомленности от окопной жизни. ‘о временем надеюсь стать более активным и
тогда, пожалуй, не возражу на ваше обвинение...
‘ловом, ’етькин ощетинилсЯ, покрасневший череп его покрылсЯ каплЯми
пота. ђощин торопливо, не попадаЯ крючками в петли, застегивал шинель.
ЉатЯ, всЯ сморщившись, глЯдела то на мужа, то на ’етькина. Џосле
тЯгостного молчаниЯ ђощин сказал:
- ‘ожалею, что потерЯл товарища. Џокорно благодарю за гостеприимство...
Ќе подаваЯ руки, он пошел из комнаты. ’огда ЉатЯ, всегда молчаливаЯ, -
"овечка", - почти крикнула, стиснув руки:
- ‚адим, прошу тебЯ - подожди... (Ћн обернулсЯ, поднЯв брови.) ‚адим,
ты сейчас не прав... (™еки у нее вспыхнули.) ‘ таким настроением, с такими
мыслЯми жить нельзЯ...
- ‚от как! - угрожающе проговорил ђощин. - ЏоздравлЯю...
- ‚адим, ты никогда не спрашивал менЯ, Я не требовала, не вмешивалась в
твои дела... џ тебе верила... Ќо пойми, ‚адим, милый, то, что ты думаешь,
- неверно. џ давно, давно хотела сказать... Ќужно делать что-то совсем
другое... Ќе то, зачем ты приехал сюда... ‘начала нужно понЯть... € только
тогда, если ты уверен (опустив руки, от ужасного волнениЯ она их все
заламывала под столом)... если ты так уверен, что можешь взЯть это на свою
совесть, - тогда иди, убивай...
- ЉатЯ! - зло, как от удара, крикнул ђощин. - Џрошу тебЯ замолчать!
- Ќет!.. џ говорю так потому, что безумно тебЯ люблю... ’ы не должен
быть убийцей, не должен, не должен...
’етькин, не смеЯ кинутьсЯ ни к ней, ни к нему, повторЯл шепотом:
- „рузьЯ мои, друзьЯ мои, давайте поговорим, договоримсЯ...
Ќо договоритьсЯ было уже нельзЯ. ‚се накипевшее в ђощине за последние
месЯцы взорвалось бешеной ненавистью. Ћн стоЯл в дверЯх, вытЯнув шею, и
глЯдел на Љатю, показываЯ зубы.
- Ќенавижу, - прошипел. - Љ черту!.. ‘ вашей любовью... Ќайдите себе
жида... Ѓольшевичка... Љ черту!..
Ћн издал горлом тот же мучительный звук, как тогда в вагоне. ‚от-вот,
казалось, он сорветсЯ, будет беда... (’етькин двинулсЯ даже, чтобы
загородить Љатю.) Ќо ђощин медленно зажмурилсЯ и вышел...

‘емен Љрасильников, сидЯ на лазаретной койке, хмуро слушал брата
ЂлексеЯ. ѓостинцы, присланные Њатреной - сало, курЯтина, пироги, - лежали
в ногах на койке. ‘емен на них не глЯдел. Ѓыл он худ, лицо нездоровое,
небритое, волосы от долгого лежаниЯ свалЯлись, худы были ноги в желтых
бЯзевых подштанниках. Ћн перекатывал из руки в руку красное Яичко. Ѓрат
Ђлексей, загорелый, с золотистой бородкой, сидел на табуретке, расставив
ноги в хороших сапогах, говорил приЯтно, ласково, а с каждым его словом
сердце ‘емена отчуждалось.
- ЉрестьЯнскаЯ линиЯ - само собой, браток, рабочие - само собой, -
говорил Ђлексей. - “ нас на руднике "ѓлубоком" сунулись рабочие в шахту -
она затоплена, машины не работают, инженеры все разбежались. Ђ жрать надо,
так или нет? ђабочие все до одного ушли в Љрасную гвардию. €х интересы,
значит, углублЯть революцию. ’ак или нет? Ђ наша, крестьЯнскаЯ революциЯ -
всего шесть вершков чернозему. Ќаше углубление - паши, сей, жни. ‚ерно Я
говорю? ‚се пойдем воевать, а работать кто будет? Ѓабы? €м одним со
скотиной дай бог справитьсЯ. Ђ землЯ любит уход, холю. ‚от как, браток.
Џоедем домой, на своих харчах легче поправишьсЯ. Њы теперь с землицей. Ђ
рук нет. Ѓоронить, сеЯть, убирать, - разве мы одни с Њатреной справимсЯ?
Љабанов у нас теперь восемнадцать штук, коровешку вторую присмотрел. Ќа
все нужны руки.
Ђлексей потащил из кармана шинели кисет с махоркой. ‘емен кивком головы
отказалсЯ курить: "ѓрудь еще больно". Ђлексей, продолжаЯ звать брата в
деревню, перебрал гостинцы, взЯл пухлый пирог, потрогал его.
- „а ты съешь, тут масла одного Њатрена фунт загнала...
- ‚от что, Ђлексей €ванович, - сказал ‘емен, - не знаю, что вам и
ответить. ‘ъездить домой - это даже с удовольствием, покуда рана не
зажила. Ќо крестьЯнствовать сейчас не останусь, не надейтесь.
- ’ак. Ђ спросить можно - почему?
- Ќе могу Я, Ђлеша... (ђот ‘емена свело, он пересилилсЯ.) Ќу, пойми ты
- не могу. ђаны Я своей не могу забыть... Ќе могу забыть, как они
товарищей истЯзали... (Ћн обернулсЯ к окошку с той же судорогой и глЯдел
залютевшими глазами.) „олжен ты войти в мое положение... “ менЯ одно на
уме, - гадюк этих... (Ћн прошептал что-то, затем - повышенно, стиснув в
кулаке красное Яичко.) Ќе успокоюсь... Џокуда гады кровь нашу пьют... Ќе
успокоюсь!..
Ђлексей €ванович покачал головой. Џоплевав, загасил окурок между
пальцами, оглЯнулсЯ, - куда? - бросил под койку.
- Ќу что ж, ‘емен, дело твое, дело свЯтое... Џоедем домой поправлЯтьсЯ.
“держивать силой не стану.

…два Ђлексей Љрасильников вышел из лазарета, - повстречалсЯ ему землЯк
€гнат, фронтовик. Ћстановились, поздоровались. ‘просили - как живы? €гнат
сказал, что работает шофером в исполкоме.
- €дем в "‘олейль", - сказал €гнат, - оттуда ко мне ночевать. ‘егоднЯ
там бой. Џро комиссара Ѓройницкого слыхал? Ќу, не знаю, как он сегоднЯ
вывернетсЯ. ђебЯта у него такие фартовые, - город воем воет. ‚чера днем на
том углу двух мальчишек, школьников, зарубили, и ни за что, наскочили на
них с шашками. џ вот тут стоЯл у столба, так менЯ - вырвало...
ђазговариваЯ, дошли до кинематографа "‘олейль". Ќароду было много.
Џротолкались, стали около оркестра. Ќа небольшой сцене, перед столом, где
сидел президиум (круглолицаЯ женщина в солдатской шинели, мрачный солдат с
забинтованной грЯзною марлей головой, сухонький старичок рабочий в очках и
двое молодых в гимнастерках), ходил, мелко ступаЯ, взад и вперед, как в
клетке, очень бледный, сутулый человек с копной черных волос. ѓоворЯ,
однообразно помахивал слабым кулачком, другаЯ рука его сжимала пачку
газетных вырезок.
€гнат шепнул Љрасильникову:
- “читель - у нас в ‘овете...
- ...Њы не можем молчать... Њы не должны молчать... ђазве у нас в
городе ‘оветскаЯ власть, за которую вы боролись, товарищи?.. “ нас
произвол... „еспотизм хуже царского... ‚рываютсЯ в дом к мирным
обывателЯм... ‚ сумерки нельзЯ выйти на улицу, раздевают... ѓрабЯт... Ќа
улицах убивают детей... џ говорил об этом в исполнительном комитете,
говорил в ревкоме... Ћни бессильны... ‚оенный комиссар покрывает своей
неограниченной властью все эти преступлениЯ... ’оварищи... (Ћн судорожно
ударил себЯ в грудь пачкой вырезок.) ‡ачем они убивают детей?
ђасстреливайте нас... ‡ачем вы убиваете детей?..
Џоследние слова его покрылись взволнованным гулом всего зала. ‚се
переглЯдывались в страхе и возбуждении. Ћратор сел к столу президиума,
закрыл сморщенное лицо газетными листками. Џредседательствующий, солдат с
забинтованной головой, оглЯнулсЯ на кулисы:
- ‘лово предоставлЯетсЯ начальнику Љрасной гвардии, товарищу
’рифонову...
‚есь зал зааплодировал. •лопали, поднЯв руки. Ќесколько женских голосов
из глубины закричало: "Џросим, товарищ ’рифонов". —ей-то бас рЯвкнул:
"„аешь ’рифонова!" ’огда Ђлексей Љрасильников заметил у самого оркестра
стоЯщего спиной к залу и теперь, как пружина, выпрЯмившегосЯ - лицом к
орущим, - рослого и стройного человека в щегольской кожаной куртке с
офицерскими, крест-накрест ремнЯми. ‘ветло-стальные выпуклые глаза его
насмешливо, холодно скользили по лицам, - и тотчас же руки опускались,
головы втЯгивались в плечи, люди переставали аплодировать. Љто-то,
нагибаЯсь, быстро пошел к выходу.
—еловек со стальными глазами презрительно усмехнулсЯ. Љоротким
движением поправил кобуру. “ него было актерское, длинное, чисто выбритое
лицо. Ћн опЯть повернулсЯ к сцене, положил оба локтЯ на загородку
оркестра. €гнат толкнул в бок Љрасильникова.
- Ѓройницкий. ‚от, брат ты мой, взглЯнет, - так страшно.
€з-за кулис, стуча тЯжелыми сапогами, вышел начальник Љрасной гвардии
’рифонов. ђукав байковой его куртки был перевЯзан куском кумача. ‚ руках
он держал картуз, также перевЯзанный по околышу красным. ‚есь он был
коренастый, спокойный. Ќе спеша подошел к краю сцены. ‘ераЯ кожа на
обритом черепе зашевелилась. ’ени от надбровий закрыли глаза. Ћн поднЯл
руку (настала тишина) и полусогнутой ладонью указал на стоЯвшего внизу
Ѓройницкого.
- ‚от, товарищи, здесь находитсЯ товарищ Ѓройницкий, военный комиссар.
Ћчень хорошо. Џусть он нам ответит на вопрос. Ђ не захочет отвечать - мы
заставим...
- Ћго! - угрожающе проговорил снизу Ѓройницкий.
- „а, заставим. Њы - рабоче-крестьЯнскаЯ власть, и он обЯзан ей
подчинитьсЯ. ‚ремЯ такое, товарищи, что во всем сразу трудно
разобратьсЯ... ‚ремЯ мутное... Ђ, как известно, дерьмо всегда наверху
плавает... Ћтсюда мы заключаем, что к революции примазываютсЯ разные
прохвосты...
- ’о есть?.. ’ы имЯ, имЯ назови, - крикнул Ѓройницкий с сильным
польским акцентом.
- „ойдем и до имени, не спеши... Љровавыми усилиЯми рабочих и крестьЯн
очистили мы, товарищи, город ђостов от белогвардейских банд... ‘оветскаЯ
власть твердой ногой стоит на „ону. Џочему же со всех сторон раздаютсЯ
протесты? ђабочие волнуютсЯ, красногвардейцы недовольны... Ѓунтуют
эшелоны, - зачем, мол, гноите нас на путЯх... ’олько что мы слышали здесь
голос представителЯ интеллигенции (ладонью - на предыдущего оратора). ‚
чем же дело? Љак будто все недовольны ‘оветской властью. ѓоворЯт, - зачем
вы грабите, зачем пьЯнствуете, зачем убиваете детей? Џредыдущий оратор
даже сам предложил себЯ расстрелЯть... (‘мех в двух-трех местах, несколько
хлопков.) ’оварищи! ‘оветскаЯ власть не грабит и не убивает детей. Ђ вот
разнаЯ сволочь, примазавшаЯсЯ к ‘оветской власти, грабит и убивает... €
тем самым подрывает веру в ‘оветскую власть, и тем самым дает нашим врагам
в руки беспощадное оружие... (Џауза, тишина, не слышно дыханиЯ сотен
людей.) ‚от Я и хочу задать товарищу Ѓройницкому вопрос... €звестно ли ему
о вчерашнем убийстве двух подростков?
‹едЯной голос снизу:
- „а, известно.
- Ћчень хорошо. Ђ известно ему о ночных грабежах, о поголовном пьЯнстве
в гостинице "Џалас"? €звестно ему, в чьи руки попадают реквизированные
товары? Њолчите, товарищ Ѓройницкий? ‚ам нечего отвечать. ђеквизированные
товары пропиваютсЯ шайкой бандитов... (ѓул в зале. ’рифонов поднЯл руку.)
€ вот что еще нам стало известно... Ќикто вам власти в ђостове не давал, и
ваш мандат подложный, и ваши ссылки на Њоскву, тем паче на товарища
‹енина, - наглаЯ ложь...
Ѓройницкий стоЯл теперь выпрЯмившись. Џо красивому побледневшему лицу
его пробегали судороги. ‚незапно он кинулсЯ вбок, где стоЯл, разинув рот,
белобрысый парень-армеец, схватил его за шинель и, указываЯ на ’рифонова,
крикнул страшным голосом:
- ‡астрели его, подлеца!
“ парнЯ зверски исказилось лицо - потащил со спины винтовку. ’рифонов
стоЯл неподвижно, раздвинув ноги, только нагнул голову бычьим движением.
‚ыскочив из-за кулисы, около него поЯвилсЯ рабочий, торопливо защелкал
затвором винтовки, сейчас же - другой, третий, и всЯ сцена зачернела от
курток, бекеш, шинелей, зазвенели, ‘талкиваЯсь, штыки. ’огда председатель
влез на стул и, поправлЯЯ лезущую на глаза марлю, закричал простуженным
голосом:
- ’оварищи, прошу не вносить паники, ничего непредвиденного не
случилось. ’ам, позади, закройте двери. ’оварищ ’рифонов в полной
безопасности. ‘лово длЯ ответа предоставлЯю товарищу Ѓройницкому.
Ќо Ѓройницкий исчез. Ћдин белобрысый армеец с винтовкой продолжал
стоЯть у оркестра, изумленно разинув рот.

Џод станицей Љореневской „обровольческаЯ армиЯ встретила очень
серьезное сопротивление. ‚се же, с большими потерЯми, станица была взЯта,
и здесь подтвердилось то, что скрывали от армии и чего боЯлись больше
всего на свете: несколько дней тому назад столица Љубани, …катеринодар, -
то есть цель похода, надежда на отдых и база длЯ дальнейшей борьбы, -
сдалась без боЯ большевикам. Љубанские добровольцы под командой
Џокровского, кубанский атаман и ђада бежали в неизвестном направлении. ’ак
неожиданно, в трех переходах от цели похода, армиЯ оказалась в мешке.
Ћбманула и надежда на радушие Љубани. Љазаки, видимо, рассудили сами,
без помощи "кадетов", разобратьсЯ в происходЯщем. •утора по пути армии
оказывались покинутыми, в каждой станице ждала засада, за гребнем каждого
холма сторожил пулемет. Ќа что теперь могла рассчитывать „обровольческаЯ
армиЯ? Ќа то ли, чтобы кубанские казаки, - выходцы с “краины, - или
черкесы, вспоминавшие древнюю вражду к русским, или застрЯвшие на богатой
Љубани эшелоны кавказской армии - вдруг запели бы вместе с золотопогонным
офицерством и безусыми юнкерами: "’ак за Љорнилова, за родину, за веру мы
грЯнем дружное "ура!". Ќо это, только эту формулу, несъедобную и стертую,
как царский двугривенный, и могла предложить „обровольческаЯ армиЯ и
богатым казачьим станицам, насторожившимсЯ - "а не времЯ ли уже объЯвить
свою, казачью, независимую республику?", и иногородним, качнувшимсЯ под
красные знамена, чтобы дратьсЯ за равенство прав на донские и кубанские
земли и рыбные ловли, за станичные ‘оветы...
Џравда, в обозе за армией ехал знаменитейший агитатор, матрос ”едор
Ѓаткин, кривоногий, черноватый мужчина в бушлате и бескозырке, с
георгиевскими ленточками. Њного раз офицеры пытались его пристрелить в
обозе как жида и красного сукина сына. Ќо его охранЯл сам Љорнилов,
считавший, что знаменитый матрос Ѓаткин вполне восполнЯет все недостатки
по части идеологии в армии. Љогда главнокомандующему приходилось говорить
перед народом (в станицах), он выпускал перед собой Ѓаткина, и тот
хитроумно доказывал поселЯнам, что Љорнилов защищает революцию, а
большевики, напротив, - контрреволюционеры, купленные немцами.
‘датьсЯ армии было нельзЯ, - в плен в то времЯ не брали. ђассеЯтьсЯ -
перебьют поодиночке. Ѓыл даже план пробитьсЯ через астраханские степи на
‚олгу и уйти в ‘ибирь. Ќо Љорнилов настоЯл: продолжать поход на
…катеринодар, чтобы брать город штурмом. Ћт Љореневской армиЯ свернула на
юг и перешла с тЯжелыми боЯми у станицы “сть-‹абинской реку Љубань,
вздувшуюсЯ и бурную в это времЯ года. ЂрмиЯ шла не останавливаЯсь, таща за
собой обозы с большим количеством раненых. Ќо все же она настолько была
страшна и так больно огрызалась, что каждый раз кольцо красных войск
разрывалось, пропускаЯ ее.
ЂрмиЯ двигалась в направлении на Њайкоп, обманываЯ противника, но,
дойдЯ до станицы ”илипповской, перешла реку Ѓелую и круто повернула на
запад, в тыл …катеринодару. ‡десь, за Ѓелой, в узком ущелье ее охватили
большие силы красных. Џоложение казалось безнадежным. ђозданы были
винтовки легко раненным из обоза... Ѓой продолжалсЯ весь день. Љрасные с
высот били из пушек и мели пулеметами по переправам, по обозу, не давали
поднЯтьсЯ цепЯм. Ќо в сумерки, когда растрепанные части добровольцев с
последним, отчаЯнным усилием двинулись в контрнаступление, красные
отхлынули с высот и пропустили корниловское войско на запад. Џроизошло то
же, что и раньше: победили военный опыт и сознание, что от исхода этого
боЯ зависит жизнь.
‚сю ночь кругом пылали станицы. Џогода портилась, дул северный ветер.
Ќебо заволокло непроглЯдными грЯдами туч. ЌачалсЯ дождь и лил как из ведра
всю ночь. ЏЯтнадцатого марта армиЯ, двигавшаЯсЯ на Ќово-„митровскую,
увидела перед собой сплошные пространства воды и жидкой грЯзи. ђедкие
холмы с колеЯми дорог пропадали в тумане, стлавшемсЯ над землей. ‹юди шли
по колено в воде, телеги и пушки вЯзли по ступицу. ‚алил мокрый снег,
закрутилась небывалаЯ вьюга.

ђощин вылез из товарного вагона, оправил винтовку и вещевой мешок.
ЋглЯнулсЯ. Ќа путЯх шумели кучки солдат ‚арнавского полка... ’ут были и
шинели, и нагольные полушубки, и городские пальто, подпоЯсанные
веревочками. “ многих - пулеметные ленты, гранаты, револьверы. “ кого -
картуз, у кого - папаха на голове, у кого - отнЯтый у спекулЯнта котелок.
’опкую грЯзь месили рваные сапоги, валенки, ноги, обернутые трЯпьем.
‘талкиваЯсь штыками, кричали: "‚али, ребЯта, на митинг! ‘ами разберемсЯ!
Њало нас на убой гонЯли!"
‚озбуждение было по поводу, как всегда преувеличенных, слухов о
поражении красных частей под ”илипповской. Љричали: "“ Љорнилова пЯтьдесЯт
тысЯч кадетов, а на него по одному полку посылают на убой... €змена,
ребЯта! ’ащи командира!"
Ќа станционный двор, сейчас же за станцией переходЯщий в степь,
задернутую дождевой мглой, сбегались бойцы. ‚ товарных вагонах с грохотом
отъезжали двери, выскакивали одичавшие люди с винтовками, озабоченно
бежали туда же, где над толпой свистел ветер в еще голых пирамидальных
тополЯх и орали, кружились грачи. Ћраторы влезали на дерновую крышу
погреба, вытЯгиваЯ перед собой кулак - кричали: "’оварищи, почему нас бьют
корниловские банды?.. Џочему кадетов подпустили к …катеринодару?.. Љакой
тут план?.. Џускай командир ответит".
’ысЯчнаЯ толпа рЯвкнула "Љ ответу!" - с такой силой, что грачи взвились
под самые тучи. ђощин, стоЯ на крыльце вокзала, видел, как в гуще
шевелЯщихсЯ голов поплыла к дерновому погребу смЯтаЯ фуражка командира:
костлЯвое, бритое лицо его, с остановившимсЯ взором, было бледное и
решительное. ђощин узнал старого знакомого, ‘ергеЯ ‘ергеевича ‘апожкова.
Љогда-то, еще до войны, ‘апожков выступал от группы "людей будущего",
разносил в щепки старую мораль. ЏоЯвлЯлсЯ в буржуазном обществе с
соблазнительными рисунками на щеках и в сюртуке из Ярко-зеленой бумазеи.
‚о времЯ войны ушел вольноопределЯющимсЯ в кавалерию, был известен, как
отчаЯнный разведчик и бретер. Џолучил чин подпоручика. ‡атем неожиданно, в
начале семнадцатого года, был арестован, отвезен в Џетроград и приговорен
к расстрелу за принадлежность к подпольной организации. Ћсвобожденный
”евральской революцией, выступал некоторое времЯ от группы анархистов в
‘овете солдатских депутатов. ‡атем куда-то исчез и снова поЯвилсЯ в
октЯбре, участвуЯ во взЯтии ‡имнего дворца. Ћдним из первых кадровых
офицеров пошел на службу в Љрасную гвардию.
‘ейчас он, скользЯ и срываЯсь, влез на дерновую крышу и, собрав складки
под подбородком, засунул большие пальцы за поЯс, глЯдел на тысЯчи
задранных к нему голов.
- •отите знать, дьЯволы горластые, почему золотопогоннаЯ сволочь вас
бьет? Ђ вот из-за этого крика и безобразиЯ, - заговорил он насмешливо и не
особенно громко, но так, что было слышно повсюду. - Њало того, что вы не
слушаете приказов главковерха, мало того, что по всЯкому поводу начинаете
гавкать... ЋказываетсЯ, тут еще и паникеры!.. Љто вам сказал, что под
”илипповской нас разбили? Љто сказал, что Љорнилова предательски
подпустили к …катеринодару? ’ы, что ли? (Ћн быстро выкинул руку с наганом
и указал им на кого-то из стоЯщих внизу.) Ќу-ка, влезь ко мне,
поговорим... Ђга, это не ты сказал... (Ћн нехотЯ засунул револьвер в
карман.) „умаете, Я такой дурак и мамкин сын - не понимаю, из-за чего вы
гавкаете... Ђ хотите, скажу - из-за чего? ‚он - ”едька €волгин - раз,
Џавленков - два, ’ерентий „улЯ - три - получили по прЯмому проводу
сообщение, что на станции Ђфинской стоЯт цистерны со спиртом... (‘мех.
ђощин криво усмехнулсЯ: "‚ывернулсЯ, мерзавец, шут гороховый".) Ќу, Ясное
дело - эти ребЯта рвутсЯ в бой. џсное дело, главком - предатель, а вдруг
цистерны со спиртом попадут корниловским офицерам... ‚от горе-то длЯ
республики... (‚зрыв смеха, и опЯть - грачи под небо.) €нцидент считаю
ликвидированным, товарищи... —итаю последнюю оперативную сводку.
‘апожков вытащил листки и начал громко читать. ђощин отвернулсЯ, вышел
через вокзал на перрон и, присев на сломанную скамью, стал свертывать
махорочку. Ќеделю тому назад он записалсЯ (по фальшивым документам) в
идущий на фронт красногвардейский эшелон. ‘ Љатей кое-как было устроено.
Џосле тЯжелого разговора у ’етькина за чаем ђощин прошаталсЯ весь остаток
днЯ по городу, ночью вернулсЯ к Љате и, не глЯдЯ ей в лицо, чтобы не
дрогнуть, сказал сурово:
- ’ы поживешь здесь месЯц-два, - не знаю... ‚ы с ним, надеюсь, вполне
сойдетесь в убеждениЯх... Џри первой возможности Я ему заплачу за постой.
Ќо настаиваю, - будь добра, сообщи ему сейчас же, что не даром, без
благодеЯний... Ќу-с, а Я на некоторое времЯ пропаду.
‘лабым движением губ ЉатЯ спросила:
- Ќа-фронт.
- Ќу, это, знаешь, совершенно одного менЯ касаетсЯ...
Џлохо, плохо было устроено с Љатей. Џрошлым летом, в июльский день, на
набережной, где в зеркальной Ќеве отражались очертаниЯ мостов и колоннада
‚асильевского острова, - в тот далеко отошедший солнечный день, - ђощин
сказал Љате, сидевшей у воды на гранитной скамье: "ЋкончатсЯ войны,
пройдут революции, исчезнут царства, и нетленным останетсЯ одно только
сердце ваше..." € вот расстались врагами на грЯзном дворе... ЉатЯ не
заслужила такого конца... "Ќо, черт ли, когда всей ђоссии - конец..."
Џлан ђощина был прост: добратьсЯ вместе с красногвардейской частью в
район боев с „обровольческой армией и при первом же случае перебежать. ‚
армии его лично знали генерал Њарков и полковник Ќеженцев. Ћн мог сообщить
им ценные сведениЯ о расположении и состоЯнии красных войск. Ќо самое
главное - почувствовать себЯ среди своих, сбросить проклЯтую личину,
вздохнуть наконец полной грудью, - выплюнуть вместе с пачкой пуль в лицо
"обманутому дурачью, разнузданным дикарЯм" кровавый сгусток ненависти...
- Љомандир правильно выразилсЯ насчет спирта. умим много. ѓромадный
шум устроили, а как разбиратьсЯ будем, тут, брат, призадумаешьсЯ, -
проговорил невзрачный человек в нагольном полушубке с торчащей под мышками
и на спине овчиной. Ћн присел на скамью к ђощину и попросил табачку. - џ,
знаешь, по-стариковски - трубочку покуриваю. (Ћн повернул хитрое,
обветренное лицо с бесцветной бородкой и сощуренными глазами.) ‚ Ќижнем
служил у купцов при амбарах, ну и привык к трубочке. ‘ четырнадцатого года
воюю, все перестать не могу, вот, брат, воЯка-то, ей-богу.
- „а, пора бы уж тебе на покой, - с неохотой сказал ђощин.
- Ќа покой! ѓде этот твой покой? ’ы, парень, Я вижу, из богатеньких.
Ќет, Я воевать не брошу. џ вот как хлебнул горЯ-то от буржуев! ‘
шестнадцати лет по людЯм, и все в караульщиках. ‚озвысилсЯ до кучера у
‚асенковых-купцов, - может, слыхал, - да опоил пару серых, хорошие были
кони, опоил, прЯмо сознаюсь; прогнали, конечно. ‘ын убит, жена давно
померла. ’ы теперь мне говори - за кого мне воевать: за ‘оветы или за
буржуев? џ сыт, сапоги вот на прошлой неделе снЯл с покойничка. ‘ырость не
пропускают, - смотри, какой товар. ‡анЯтие: пострелЯл, сходил на ура, и
садись у котла. € трудишьсЯ за свое дело, парень. ЃеднЯки, голь, как
говоритсЯ, бесштаннаЯ, у кого горе-злочастье в избе на лавке сидит, - вот
наша армиЯ. Ђ “чредительное собрание, - Я видел в Ќижнем, как выбирали, -
одни интеллигенты да беспощадные старцы.
- ‹овко ты насобачилсЯ разговаривать, - сказал ђощин, скрытно скользнув
взглЯдом по собеседнику. ‡вали его Љвашин. ‘ ним он таскалсЯ вот уже
неделю в одном вагоне, спал рЯдом на верхних нарах. Љвашина в вагоне звали
"дедом". ‚сюду, где можно, он пристраивалсЯ с газетой, - надевал на
сухонький нос золотое пенсне и читал вполголоса. "ќту пенсне, -
рассказывал он, - получил Я в ‘амаре по ордеру. ќту пенсне заказал себе
Ѓашкиров, миллионер. Ђ Я пользуюсь".
- ќто верно, что насобачилсЯ, - ответил он ђощину, - Я ни одного
митинга не пропускаю. Џридешь на вокзал, все декреты, постановлениЯ, все
прочту. Ќаша пролетарскаЯ сила - разговор. —его мы стоим молчаливые-то,
без сознаниЯ? Џлотва!
Ћн вынул газету, осторожно развернул ее, степенно надел пенсне и стал
читать передовицу, выговариваЯ слова так, будто они были написаны не
по-русски:
- "...Џомните, что вы сражаетесь за счастье всех трудЯщихсЯ и
эксплуатируемых, вы сражаетесь за право строить лучшую, справедливую
жизнь..."
ђощин отвернулсЯ и не заметил, что Љвашин, произносЯ эти слова,
пристально глЯдит на него поверх пенсне.
- ‚от, парень, и видно, что ты из богатеньких, - другим уже голосом
сказал Љвашин. - Њое чтение тебе не нравитсЯ. Ђ ты не шпион?

Ћт станции Ђфинской эшелон ‚арнавского полка в пешем строю двинулсЯ к
станице Ќово-„митровской. ‚ полуночной тьме свистал ветер на штыках, рвал
одежду, сек лицо ледЯной крупой. Ќоги проваливались сквозь корку снега,
уходили в липкую грЯзь. ‘квозь шум ветра доносились крики: "‘той! ‘той!
‹егче! Ќе напирай, дьЯволы!"
‘тужа дула сквозь шинелишку, застывали кости. ђощин думал: "’олько бы
не упасть, - конец, затопчут..." Њучительнее всего были эти остановки и
крики впереди. џсно, что сбились с дороги, бродили где-то по краю не то
оврага, не то речки: "Ѓратцы, не могу больше", - прощалсЯ чей-то
срывающийсЯ голос. "Ќе Љвашин ли это крикнул? Ћн все времЯ шел рЯдом.
„огадываетсЯ, не верит ни одному слову". (ђощин насилу от него вчера
отвЯзалсЯ.) ‚от опЯть впереди остановились. ђощин уткнулсЯ в чью-то
коробом замерзшую спину. ‘тоЯ с засунутыми в рукава окоченевшими руками, с
опущенной головой, подумал: "‚от так четыре года преодолеваю усталость,
исходил тысЯчи верст - затем, чтобы убивать. ќто очень важно и очень
значительно. Ћбидел и бросил Љатю, - это менее значительно. ‡автра,
послезавтра перебегу и в такую же метель буду убивать этих, русских.
‘транно. ЉатЯ говорит, что Я благородный и добрый человек. ‘транно, очень
странно".
Ћн с любопытством отметил эти мысли. Ћни оборвались. "ќ-э, - подумал
он, - плохо. ‡амерзаю. ЏроходЯт последние, главные мысли. ‡начит, сейчас
лЯгу в снег".
Ќо замерзшаЯ спина впереди качнулась и пошла. ЉачнулсЯ и пошел за нею
ђощин. ‚от ноги уже стали вЯзнуть по колено. Џудовый сапог с трудом
выворачивалсЯ из глины. „онесло ветром обрывок крика: "ђека, ребЯта..."
ђаскатилась ругань. Ђ ветер все свистал в штыках, навеваЯ странные мысли.
ЌеЯсные, согнувшиесЯ фигуры брели мимо ђощина. Ћн собрал силы, со стоном
вытащил ногу и опЯть побрел.
’емной чертой на снегу проступал бурный поток, дальше все занавесило
летЯщим снегом. Ќоги скользили по откосу. Ѓешено неслась темнаЯ вода.
Љрики:
- Њост залило...
- Ќазад, что ли?
- ќто кто - назад? ’ы, что ли? ’ы - назад?
- Џусти... ’оварищ, да пусти.
- „ай ему прикладом...
- Ћй... ой... ой...
‚низу за краем берега вспыхнул конус света от электрического фонарика.
Ћсветилась горбушка моста, залитого серой, стремительно несущейсЯ водой,
расщепленный кусок перил. ”онарик взмахнул высоко, зигзагом, - погас.
•риплый, страшный голос:
- Ћтделение... Џереходи... ‚интовки, патроны на голову. Ќе напирай, -
по двое... Џошел!
ЏоднЯв винтовку, ђощин вошел по поЯс в воду, и она была все же не так
холодна, как ветер. Ћна сильно била в правый бок, толкала, старалась
унести в эту серо-белую тьму, в пучину. Ќоги скользили, едва ощупываЯ
доски разбитого моста.
‚арнавский полк был переброшен на Ќово-„митровскую длЯ подкреплениЯ
местных сил. ‚се население станицы рыло окопы, - укреплЯли станичное
управление и отдельные дома, ставили пулеметы. ’ЯжелаЯ артиллериЯ
находилась южнее, в станице ѓригорьевской. ‚ том же районе стоЯл 2-й
‘еверокавказский полк под командой „митриЯ †лобы, преследовавшего
„обровольческую армию от самого ђостова. ‡ападнее, на Ђфинской, -
гарнизон, артиллериЯ и бронепоезда. ‘илы красных оказались разбросанными,
что было недопустимо в такую топь и бездорожье.
Џод вечер через площадь к станичному управлению прискакал казак,
залепленный мокрым снегом и грЯзью. Ћсадил у крыльца. Ћт раздувающихсЯ
конских боков валил пар.
- ѓде товарищ командир?
Ќа крыльцо выскочили, торопливо застегиваЯ шинели, несколько человек.
ђасталкиваЯ их, поЯвилсЯ ‘апожков в кавалерийском полушубке.
- џ командир.
ЏереведЯ дух, навалЯсь на луку, казак сказал:
- ‡астава всЯ перебита. Ћдин Я ушел.
- …ще что?
- Ђ то еще, - к ночи ждите сюда Љорнилова, идет всей силой...
Ќа крыльце переглЯнулись. ‘реди стоЯщих были коммунисты, организаторы
обороны станицы. ‘апожков засопел, собрал складками подбородок: "џ готов,
как вы, товарищи?.." Љазак, слезши с конЯ, стал рассказывать, как всю
заставу порубили черкесы из бригады генерала ќрдели. ’еснаЯ толпа бойцов,
казачек, мальчишек сбилась у крыльца. ‘лушали молча.
Џодошел и ђощин, обвЯзанный башлыком. Ќочью ему удалось выспатьсЯ и
обсушитьсЯ в жаркой и вонючей хате, где вповалку среди портЯнок и мокрой
одежи лежало человек пЯтьдесЯт красноармейцев. •озЯйка на рассвете испекла
хлебы, сама разрезала и раздала ребЯтам ломти.
- “ж постарайтесь, солдаты, не допустите офицеров в нашу станицу.
Љрасноармейцы отвечали молодой хозЯйке:
- Ќичего не бойсЯ... Ћдного бойсЯ...
€ ввертывали такое словцо, что она замахивалась краюхой:
- Ђ ну вас, кабаны, - перед смертью - все про то же...
Ћт вчерашнего ночного похода у ђощина осталась ломота и тупаЯ боль во
всем теле. Ќо решение его было твердо. ‘ утра он копал мерзлую землю на
огородах. Џотом носил жестЯнки с патронами с подвод в станичное правление.
‚ обед выдали по чашке спирту, и от огненной влаги у ђощина прошла ломота,
отмЯкли кости, и он решил - не откладывать, кончить сегоднЯ же.
‘ейчас он вертелсЯ у крыльца, ища случаЯ попроситьсЯ в передовую
заставу. Џродумано было все, вплоть до капитанских погон, зашитых на груди
в гимнастерке. Љак он ожидал, так и случилось. ‘тоЯвший с ‘апожковым
коренастый матрос спустилсЯ с крыльца и стал вызывать охотников на опасное
дело.
- Ѓратишки, - сказал он чугунным голосом, - а ну, кому жизнь не
дорога...
—ерез час с одной из партий в пЯтьдесЯт бойцов ђощин выходил из станицы
на равнину, затЯнутую непроглЯдным туманом. ‘пускались гнилые сумерки.
‘нег теперь перестал, порывистый ветер хлестал крупным дождем. ли без
дорог по сплошной воде, как по озеру, в направлении холмов, где нужно было
рыть окопы.

‚ сырой утренней мгле блеснула зарница. Ѓухнуло. ‡авыло, уходЯ... €
сейчас же по холмам, по берегу речки беспорЯдочно захлопали выстрелы.
‘нова - зарница, пушечный выстрел, и там, впереди, в тумане, затукал
пулемет.
ќто подходил Љорнилов. …го передовые части были уже на том берегу реки.
ђощину показалось, что он различил две-три фигуры, перебежавшие,
нагнувшись, к самой воде, в кусты. Љолотилось сердце. Ћн высунулсЯ из
окопчика, вырытого у кручи над речкой.
ЊутнаЯ желто-оловЯнного цвета река неслась водоворотами высоко в
берегах. Ќалево, посреди нее, был виден наполовину затопленный мост. Ќа
него из воды вылезло десЯтка два тех неЯсных фигур, - нагнувшись,
перебежали. ‚се беспорЯдочнее, все учащеннее стрелЯли с холмов по реке, по
мосту. ‘овсем близко, на том берегу, ударило длинное пламЯ орудиЯ. Ќад
окопчиком, где сидел ђощин, разорвалась шрапнель. €з-за гребнЯ, вниз к
переправе, посыпались серые и черные фигуры, - сбегали, сползали на заду,
скатывались, падали. “ всех черточками на плечах виднелись погоны.
‘нова орудийный удар и рваный грохот над окопчиком. "Ћй, ой, братцы..."
- затЯнул голос. ‘квозь треск стрельбы кто-то завопил:
- ЋбходЯт!.. ђебЯта, отступайте!..
ђощин чувствовал: вот, вот, - жданнаЯ минута. Ћн быстро прилег ничком,
не шевелилсЯ. Џронеслось в голове: "Џлатка нет, кусок рубашки на штык и
кричать, - непременно по-французски..." Ќа спину ему тЯжело кто-то упал,
навалилсЯ, обхватил за шею, крЯхтЯ полез к горлу пальцами. ђощин вскинулсЯ
- увидел за плечом своим лицо, залитое кровью, с выпученным рыжим глазом,
с разинутым беззубым ртом. ќто опЯть был Љвашин. Ћн повторЯл, будто в
забытьи:
- ЉрестишьсЯ... своих увидал...
ђощин, отдираЯ его со спины, поднЯлсЯ во весь рост, закачалсЯ. Љак
клещ, вцепилсЯ Љвашин в плечи. ЃорЯсь, ђощин опрокинулсЯ на бруствер
окопчика, в бешенстве вцепилсЯ зубами в вонючий полушубок. —увствовал -
локти и колени начинают скользить по жидкой глине, - обрыв был в полутора
шагах.
- Џусти же! - зарычал наконец ђощин.
‡емлЯ под ним осела, и он вместе с Љвашиным покатилсЯ под обрыв к реке.

Ћт орудийной стрельбы гудело все вокруг, вздрагивала землЯ от взрывов.
—ерез реку переправлЯлись главные силы армии. Џо переправам била
артиллериЯ из станицы ѓригорьевской. ѓранаты ложились повсюду по снежному
полю, падали в реку - взлетали столбами воды.
Џехота белых переправлЯлась - по двое - на конЯх. ‹ошади пЯтились,
заходЯ в быструю реку, их кололи штыками. ‘ крутого и разъезженного берега
вскачь съезжала орудийнаЯ запрЯжка. ‚алЯсь со стороны на сторону, орудие
скрывалось под водой. …здовые били плетЯми, тощие кони кое-как
выволакивали пушку на горб полузатопленного моста. Џо сторонам падали,
рвались снарЯды, кипела вода. Љони становились на дыбы, путались в
постромках.
Џоскакали вниз пулеметные двуколки, мимо моста - в реку. Џоплыли,
закрутились. Ћдну перевернуло, понесло вместе с конЯми и с людьми,
вцепившимисЯ в колеса. ‘ неба скользнула в эту кашу граната, и высоко
поднЯлись в водЯном столбе осколки дерева и клочки разорванных тел.
Ќа берегу вертелсЯ на грЯзной лошадке небольшой человек с бородкой, в
коричневой байковой куртке, в белой, глубоко надвинутой папахе. ѓрозЯ
нагайкой, он кричал высоким, фатовским голосом. ќто был генерал Њарков,
распорЯжавшийсЯ переправой. Ћ его храбрости рассказывали фантастические
истории.
Њарков был из тех людей, дравшихсЯ в мировую войну, которые навсегда
отравились ее трупным дыханием: с биноклем на коне или с шашкой в
наступающей цепи, командуЯ страшной игрой боЯ, он, должно быть, испытывал
ни с чем не сравнимое наслаждение. ‚ конце концов он мог бы воевать с кем
угодно и за что угодно. ‚ его мозгу помещалось немного готовых формул о
боге, царе и отечестве. „лЯ него это были абсолютные истины, большего не
требовалось. Ћн, как шахматный игрок, решаЯ партию, изо всего мирового
пространства видел только движение фигур на квадратиках.
Ћн был честолюбив, надменен и резок с подчиненными. ‚ армии его
боЯлись, и многие таили обиды на этого человека, видевшего в людЯх только
шахматные фигуры. Ќо он был храбр и хорошо знал те острые минуты боЯ,
когда командиру длЯ решающего хода нужно пошутить со смертью, выйдЯ
впереди цепи с хлыстиком под секущий свинец.
—ас, и другой, и третий продолжалась переправа. ђеку и берега снова
затЯнуло снежной метелью. ‚етер усилилсЯ, поворачиваЯ на север. Ѓыстро
холодало. ђощин, лежавший с вывихнутым плечом у воды под кручей, давно уже
бросил надеЯтьсЯ, что его кто-нибудь заметит. ЌесмотрЯ на боль в плече, он
вытащил из-за пазухи погоны, кое-как пристегнул их булавками к
гимнастерке, сорвал пЯтиконечную звезду с картуза. ’руп Љвашина давно
унесло рекой. ђаненые валЯлись повсюду, было не до них.
ЏереходившаЯ армиЯ, не останавливаЯсь, с боем уходила на
Ќово-„митровскую. Ќа людЯх замерзала одежда, покрывалась ледЯной корой.
‡емлЯ застывала и звенела под копытами и колесами, кочки и колеи рвали
обувь, раздирали ноги. Љое-кто из раненых поднЯлсЯ и полез на обрывистый
берег, ковылЯЯ и срываЯсь. ђощин чувствовал, что ноги его примерзают к
земле. ‘тиснув зубы (болели плечо, поЯсница, разбитое колено), он также
поднЯлсЯ и побрел за вереницей раненых. Ќа него не обращали вниманиЯ.
Ѓольшого труда стоило взобратьсЯ на кручу. ’ам, наверху, подхватила метель
и посвистывали пули. ЉовылЯвший впереди сутулый человек, в мерзлой
офицерской шинели и в торчащем конусом башлыке, неожиданно рванулсЯ вбок,
упал. ђощин только ниже нагнулсЯ, преодолеваЯ ветер.
‡анесеннаЯ снегом, валЯлась лошадь с задранной задней ногой. “
брошенного орудиЯ стоЯли, низко опустив морды, две костлЯвые клЯчи, бока
их смерзлись и на спины нанесло сугробики. Ђ впереди все грознее, все
настойчивее стучали пулеметы. „обровольческаЯ армиЯ дралась за то, чтобы
этой ночью залезть в теплые хаты, не сдохнуть во вьюжном поле.
Џо наступающим била артиллериЯ из ѓригорьевской. Ќо остальные силы
красных, также и резервы из Ђфинской, не были брошены в бой. ‚торой
Љавказский полк получил приказ о наступлении только уже после того, как
‚арнавский был окружен в Ќово-„митровской и погибал в рукопашном бою на
улицах. ‚торой Љавказский прошел десЯть верст по сплошным болотам и
плавнЯм, потерЯв целую роту утонувшими и замерзшими, и ударил в тыл белым,
дав возможность остаткам варнавцев прорвать окружение.
’акаЯ же путаница и неразбериха происходила и у белых. Љубанский отрЯд
Џокровского, который должен был атаковать станицу с юга, заупрЯмилсЯ и не
пошел по болотам. Љ тому же Џокровский, получивший генеральские погоны не
от царЯ, а от кубанского правительства, был жестоко обижен на военном
совещании генералом Ђлексеевым, сказавшим ему с вельможной
презрительностью: "ќ, полноте, полковник, - извините, не знаю, как вас
теперь величать..." ‡а этого "полковника" Џокровский и не пошел через
болото. Љоннице генерала ќрдели, направленной в обхват станицы с севера,
не удалось перейти через разлившийсЯ овраг, и к ночи она вернулась к общей
переправе.
Џервым у Ќово-„митровской оказалсЯ офицерский полк. Џолузамерзшие,
остервенелые офицеры, матерые воЯки, услышали жилой запах кизЯка и
печеного хлеба, увидели теплый свет в окошках и, не дожидаЯсь
подкреплений, поползли по снежно-грЯзному месиву, по сплошной воде,
подернутой ледком. “ самых подступов их заметили и открыли по ним
пулеметный огонь. Ћфицеры бросились в штыки. Љаждый из них знал, как и что
в каждую секунду он должен делать. Џовсюду мелькала белаЯ папаха Њаркова.
ќто был бой командного состава с неумело руководимой и плохо
дисциплинированной толпой солдат.
Ћфицеры ворвались в станицу и перемешались в рукопашной схватке на
улицах с варнавцами и партизанами. ‚ темноте и свалке пулеметчики были
заколоты или разорваны гранатами у своих пулеметов. Љ белым непрерывно
подходили подкреплениЯ. Љрасные были окружены и стали отступать к площади,
где в станичном правлении сидел ревком.
‘трелЯли из-за каждого прикрытиЯ, дрались на каждом перекрестке. ‚
вихре грЯзи подскакала орудийнаЯ запрЯжка, развернулась с краю площади,
орудие уставилось рылом в фасад станичного правлениЯ и ударило гранатой:
бух-дззын! бух-дзын! €з окон начали выскакивать люди, повалил желтый дым,
- от орудийного огнЯ начали рватьсЯ жестЯнки с патронами.
‚ это как раз времЯ 2-й Љавказский полк обстрелЯл с востока
наступающих. ‚арнавцы услышали бой в тылу у неприЯтелЯ и приободрились.
‘апожков, сорвавший голос от крика и ругани, выхватил у знаменосца
полковое знамЯ, обернутое клеенкой, и, размахиваЯ им, побежал через
площадь к высоким мотающимсЯ тополЯм, где гуще всего скоплЯлись белые.
‚арнавцы стали выскакивать из-за ворот и заборов, подниматьсЯ с земли,
бежали со всех сторон со штыками наперевес. Ћпрокинули заграждение,
прорвались и вышли из станицы на запад.
ќту ночь ђощин провел в брошенной телеге, вытащив из нее два застывших
трупа и зарывшись в сено. ‚сю ночь одиноко бухали пушки, рвалась шрапнель
над Ќово-„митровской. ‘ утра туда потЯнулись обозы добровольцев,
ночевавшие в станице Љалужской. ђощин вылез из телеги и прошел за обоз.
‚озбуждение его было так велико, что он не чувствовал боли.
‚етер, все еще сильный, дул теперь с востока, разметываЯ снежные и
дождевые тучи. —асам к восьми утра сквозь несущиесЯ в вышине обрывки
непогоды засинело вымытое небо. ЏрЯмыми, как мечи, горЯчими лучами падал
солнечный свет. ‘нег таЯл. ‘тепь быстро темнела, проступали изумрудные
полоски зеленей и желтые полоски жнивьЯ. Ѓлестели воды, бежали ручьи по
дорожным колеЯм. ’рупы, обсохшие на буграх, глЯдели мертвыми глазами в
лазурь.
- ѓлЯди-ка, да это ђощин, ей-богу! ђощин, ты как сюда попал? - крикнули
с проезжавшего воза.
ђощин обернулсЯ. ‚ грЯзной и разломанной телеге, которой правил хмурый
казак, накрывшийсЯ прелым тулупом, сидели трое с замотанными головами, с
подвЯзанными руками. Ћдин из них, длинный, худой, с вылезающей из
воротника шеей, приветствовал ђощина частыми кивками головы, растЯнутым в
улыбку запекшимсЯ ртом. ђощин едва признал в нем товарища по полку ‚аську
’еплова, когда-то румЯного весельчака, бабника и пьЯницу. Њолча подошел к
телеге, обнЯл, поцеловал:
- ‘кажи, ’еплов, к кому мне нужно ЯвитьсЯ? Љто у вас начальник штаба?
Љак-никак, видишь, у менЯ погоны булавкой приколоты. ‚чера только
перебежал...
- ‘адись. ‘той, остановись, сволочь! - крикнул ’еплов извозному. Љазак
заворчал, но остановилсЯ. ђощин влез на угол телеги, свесив ноги над
колесом. ќто было блаженно - ехать под горЯчим солнцем. ‘ухо, как рапорт,
он рассказал свои приключениЯ с самого отъезда из Њосквы. ’еплов сказал,
мелко покашливаЯ:
- џ сам с тобой пойду к генералу ђомановскому... „оедем до станицы,
пожрем, и Я устрою тебЯ в два счета. —удак! —то же, ты хотел прЯмо ЯвитьсЯ
по начальству: так, мол, и так - перебежал из красной шайки, честь имею
ЯвитьсЯ... ’ы наших не знаешь. „о штаба не довели бы, прикололи... ‘мотри,
смотри. - Ћн указал на длинный труп в офицерской шинели. - ќто Њишка,
барон Љорф, валЯетсЯ... Ќу, помнишь его... ќх, был парень... ‘лушай,
папиросы есть? Ђ утро-то, утро! Џонимаешь, душка моЯ, послезавтра въезжаем
в …катеринодар, выспимсЯ на постелЯх, и - на бульвар! Њузыка, барышни,
пиво!
Ћн громко, рыдающе засмеЯлсЯ. …го обтЯнутое до костей больное лицо
сморщилось, лихорадочные пЯтна пылали на скулах.
- € так по всей ђоссии будет: музыка, барышни, пиво. ЋтсидимсЯ в
…катеринодаре с месЯц, почистимсЯ и - на расправу. •а-ха! ’еперь мы не
дураки, душка моЯ... Љровью купили право распорЯжатьсЯ ђоссийской
империей. Њы им порЯдочек устроим... ‘волочи! ‚он, глЯди, валЯетсЯ. - Ћн
указал на гребень канавы, где, неестественно растопырившись, лежал человек
в бараньем кожухе. - ќто непременно какой-нибудь ихний „антон...
’елегу перегнал неуклюжий плетеный тарантас. ‚ нем, залепленные грЯзью,
в чапанах с отброшенными на спину воротниками и в мокрых меховых шапках,
сидели двое: тучный, огромный человек с темным оплывшим лицом и другой - с
длинным мундштуком в углу проваленного рта, с запущенной седоватой бородой
и мешочками под глазами.
- ‘пасители отечества, - покивал на них ’еплов. - ‡а неимением лучшего
- терпим. ЏригодЯтсЯ.
- ќто, кажетсЯ, ѓучков, толстый?
- Ќу да, и будет в свое времЯ расстрелЯн, можешь быть покоен... Ђ тот,
с мундштуком, - Ѓорис ‘уворин, тоже, брат, рыльце-то в пушку... Љак будто
он монархии хочет, и - не вполне монархии; вилЯет, но способный
журналист... …го не расстрелЯем...
’елега въехала в станицу. •аты и дома за палисадниками казались
опустевшими. „ымилось пожарище. ‚алЯлось несколько трупов, до половины
вбитых в грЯзь. Љое-где слышались отдельные выстрелы, - это приканчивали
иногородних, вытащенных из погребов и сеновалов. Ќа площади в беспорЯдке
стоЯл обоз. Љричали с возов раненые. Њежду телег бродили одуревшие,
измученные сестры в грЯзных солдатских шинелЯх. Ћткуда-то со двора
слышалсЯ животный крик и удары нагаек. ‘какали верхоконные. “ забора кучка
юнкеров пила молоко из жестЯного ведра.
‚се Ярче, все горЯчее светило солнце из голубой ветреной бездны. Њежду
деревом и телеграфным столбом, на перекинутой жерди, покачивались на
ветру, свернув шеи, опустив носки разутых ног, семь длинных трупов -
коммунисты из ревкома и трибунала.

Ќаступил последний день корниловского похода. Љонные разведчики,
заслонЯЯсь от солнца, увидели в утреннем мареве, за мутной рекой Љубанью,
золотые купола …катеринодара.
‡адачей передовой конной части было - отбить у красных единственный в
тех местах паром на переправе через Љубань, близ станицы …лизаветинской.
ќто была новаЯ хитрость Љорнилова. …го могли ждать с юга - от
Ќово-„митровской, с юго-запада - по железной дороге Ќовороссийск -
…катеринодар. Ќо предположить, что длЯ штурма города он выберет крайне
опасный обход в сторону, на запад от города, и переправу без мостов, на
одном пароме, всей армии через стремительные воды Љубани, отрезываЯ тем
себе всЯкую возможность отступлениЯ, - такого тактического хода штаб
командующего красными силами - Ђвтономова - предположить не мог. Ќо именно
этот, наименее охранЯемый путь, дающий два-три днЯ передышки от боев и
выводЯщий армию прЯмо в сады и огороды …катеринодара, и выбрал хитрый, как
стараЯ лиса, Љорнилов.
Ќедостаток в огневом снарЯжении был пополнен при занЯтии
железнодорожной станции Ђфинской, где добровольцы взорвали пути, чтобы
обезопасить себЯ от огнЯ броневых поездов. ‚се же пулеметы с одного из
красных поездов доставали до фланга наступающих, которые шли по сплошной
талой воде. Љогда полоса пуль, поднимаЯ фонтанчики воды, добегала до них,
- они падали в воду, уходили с головой, как утки. ‚ысунувшись, перебегали.
ѓарнизон Ђфипской защищалсЯ отчаЯнно. Ќо красные были обречены, потому что
они только защищались, а противник их наступал.
Њедленно, змейками цепей, части „обровольческой армии окружали и
обходили Ђфипскую. ‘олнце заливало синюю равнину, с торчащими из воды
деревьЯми, стогами, крышами хуторов, с пролетающими по заливным озерам
тенЯми весенних облаков. Љорнилов в коротком полушубке с мЯгкими
генеральскими погонами, с биноклем и картой, двигалсЯ на коне, впереди
своего штаба, по этому зеркальному мареву. Ћн отдавал приказаниЯ
ординарцам, и они в вихре брызг мчались на лошаденках. Ћдно времЯ он попал
под обстрел и рЯдом с ним легко ранило генерала ђомановского.
Љогда станциЯ была обойдена с запада и началсЯ общий штурм, Љорнилов
ударил конЯ плетью и рысью поехал прЯмо в Ђфипскую. Ћн не сомневалсЯ в
победе. ’ам, между путЯми, вереницами вагонных составов, железнодорожными
зданиЯми, пакгаузами и казармами ворвавшиесЯ части истреблЯли красных. ќто
была последнЯЯ и самаЯ кроваваЯ победа „обровольческой армии.
Џолковник Ќеженцев, краснощекий, моложавый, возбужденный, прыгаЯ через
трупы, подбежал к Љорнилову, - блеснув стеклами пенсне, рапортовал:
- ‘танциЯ ЂфинскаЯ занЯта, ваше превосходительство.
Љорнилов перебил тотчас же с нетерпением:
- ‘нарЯды взЯты?
- ’ак точно, семьсот снарЯдов и четыре вагона патронов.
- ‘лава богу! - Љорнилов широко перекрестилсЯ, царапаЯ ногтем мизинца
по заскорузлому полушубку. - ‘лава богу...
’огда Ќеженцев глазами указал ему на стоЯвших толпой у вокзала
ударников - особый полк из отчаЯнных головорезов, носивших на рукаве
трехцветный угол. Љак люди, взошедшие на крутую гору, они стоЯли, опираЯсь
на винтовки. ‹ица их застыли в усталых гримасах бешенства, руки и у многих
лица - в крови, блуждающие глаза.
- „ва раза спасали положение и ворвались первыми, ваше
превосходительство.
- Ђга! - Љорнилов ударил конЯ и во весь карьер, хотЯ расстоЯние было
невелико, подскакал к ударникам (они сейчас же заволновались и быстро
стали выстраиватьсЯ), изо всей силы, как это обычно изображают на
памЯтниках, осадил конЯ, откинул голову, крикнул отрывисто:
- ‘пасибо, мои орлы! Ѓлагодарю вас за блестЯщее дело и еще раз за то,
что захватили снарЯды... Ќизко вам кланЯюсь...

Џолучив запас огневого снарЯжениЯ, армиЯ начала переправлЯтьсЯ через
Љубань на дощатом пароме, захваченном передовым конным отрЯдом. ‘илы армии
к этому времени исчислЯлись в девЯть тысЯч штыков и сабель и четыре тысЯчи
лошадей. Џереправа продолжалась три днЯ. Ћгромным табором раскинулись по
сторонам ее воинские части, обозы, повозки, парки. ‚есенний ветер трепал
лохмотьЯ вымытого бельЯ, развешанного на оглоблЯх. „ымили костры. Џаслись
на лугах стреноженные лошади. Џовеселевшие офицеры влезали на возы и в
бинокли старались рассмотреть в синеющей дали сады и купола заветного
города.
- —естное слово... ‚от так же крестоносцы подходили к …русалиму.
- ’ам, господа, были жидовочки, а здесь - пролетарочки...
- ЋбъЯвим женскую социализацию... •о-хо...
- ‚ баню, на бульвар, и - пива!
‘о стороны …катеринодара не было попыток помешать переправе. €ногда
только постреливали разведчики. Љрасные решили защищатьсЯ. ‘пешно, всем
населением - женщины и дети - рыли окопы, путали проволоку, устанавливали
орудиЯ. €з Ќовороссийска подъезжали эшелоны черноморских морЯков, везли
пушки и снарЯды. Љомиссары говорили в воинских частЯх о классовой сущности
корниловских добровольцев, о том, что за их спиной "беспощаднаЯ мироваЯ
буржуазиЯ, которой, товарищи, мы даем решительный бой", - и клЯлись
умереть, а не отдавать …катеринодара.
Ќа четвертый день „обровольческаЯ армиЯ двинулась на штурм столицы
Љубани.
“раганным огнем батарей, со стороны —ерноморского вокзала и от
пристаней на Љубани, были встречены бешено наступающие колонны
добровольцев. Ќо неровнаЯ местность, сады, канавы, изгороди и русла ручьев
дали возможность без больших потерь подойти к городу.
‡десь завЯзалсЯ бой. Ѓлиз так называемой "фермы", - у белого домика,
стоЯвшего на опушке тополевой, еще голой рощи на высоком берегу Љубани, -
красные оказали упорное сопротивление, были выбиты, но снова густыми
толпами бросились на пулеметы, овладели фермой и через час вторично были
выбиты кубанскими пластунами полковника “лагаЯ.
Ќа ферме, в одноэтажном домике, сейчас же расположилсЯ Љорнилов со
штабом. Ћтсюда, как на ладони, виднелись прЯмые улицы …катеринодара, белые
высокие дома, палисадники, кладбище, —ерноморский вокзал и впереди всей
панорамы - длинные рЯды окопов. Ѓыл Яркий весенний ветреный день. Џовсюду
взлетали дымки выстрелов, и сиЯющий простор тЯжело, надрываЯ душу,
грохотал от непереставаемого рева пушек. Ќи красные, ни белые не щадили
жизней в этот день.
‚ белом домике главнокомандующему Љорнилову отвели угловую комнату,
поставили полевые телефоны, стол и кресло. Ћн сейчас же вошел туда, сел за
стол, разложил карту и погрузилсЯ в размышлениЯ над ходами затеЯнной игры.
„ва его адъютанта - подпоручик „олинский и хан •аджиев - стоЯли - один у
двери, другой у телефонов.
Љалмыцкое, обтЯнуто-морщинистое лицо главнокомандующего, с полуседыми
волосами ежиком, было мрачно, как никогда. ‘ухаЯ маленькаЯ рука с золотым
перстнем безжизненно лежала на карте. Ћн один, вопреки советам Ђлексеева,
„еникина и остальных генералов, решилсЯ на этот штурм, и теперь, к исходу
первого днЯ, самоуверенность его поколебалась. Ќо он не созналсЯ бы в этом
и самому себе.
„опущены были две ошибки: перваЯ - это то, что треть войск, с генералом
Њарковым, была оставлена на переправе длЯ охраны обоза; поэтому первый
удар по …катеринодару оказалсЯ недостаточно сосредоточенным и не принес
того, что ожидали: красные выдержали, уцепились за окопы и засели, видимо,
прочно. ‚тораЯ ошибка заключалась в том, что к …катеринодару была
применена тактика карательной экспедиции, та же, что и раньше, в пути - к
станицам: город обкладывалсЯ со всех сторон (на правом фланге - движением
пехоты и пластунов вдоль реки к кожевенным заводам, на левом - глубоким
обходом конницей ќрдели) с тем, чтобы запереть все ходы и выходы и
расправитьсЯ с защитниками города и с населением как с "бандитами" и
"взбунтовавшимисЯ хамами", - расстрелом, виселицей и шомполами. ’акаЯ
тактика приводила к тому, что сопротивлЯющиесЯ решали - лучше умереть в
бою, чем на виселицах. "Љорнилов всех собралсЯ погубить!" - кричали по
городу. †енщины, девушки, дети, старый и малый бежали под пулЯми в окопы с
кувшинами молока, с варениками и пирогами: "Љушайте, матросики, кушайте,
солдатики, товарищи родные, постойте за нас..." € продолжали носить
защитникам пищу и жестЯнки с патронами, хотЯ повсюду, особенно к вечеру,
скакали верхоконные, крича: "„олой с улиц! Џо домам! ’уши огни!.."
’ак первый день принес преимущество красным. Ѓелые в этот же день
потерЯли троих лучших командиров, около тысЯчи офицеров и рЯдовых и
расстрелЯли, без ощутимой цели, свыше трети огневого снарЯжениЯ.
Ђ из Ќовороссийска, прорываЯсь сквозь огневые завесы, прибывали и
прибывали растрепанные поезда с матросами, снарЯдами и пушками. Ѓойцы из
вагонов бежали прЯмо в окопы. €з-за скученности и отсутствиЯ командованиЯ
потери были огромны.
Љорнилов, не выходЯ из угловой комнаты на ферме, сидел над картой. Ћн
уже понимал, что иного выхода нет - или взЯть город, или умереть всем. …го
мысли подошли к черте самоубийства... ЂрмиЯ, которой он единолично
командовал, таЯла, как брошенные в печь оловЯнные солдатики. Ќо этот
бесстрашный и неумный человек был упрЯм, как буйвол.
Ќа церковной паперти в станице …лизаветинской на солнцепеке сидели
десЯтка два раненых офицеров. ‘ востока, то усиливаЯсь, то западаЯ,
доносилсЯ орудийный гром. Ђ здесь, в безоблачное небо над колокольней,
пробитой снарЯдом, то и дело взлетали голуби. Џлощадь перед церковью была
пуста. •аты с выбитыми окнами - покинуты. “ плетнЯ, где на сирени лопнули
почки, лежал лицом вниз полузакрытый труп, покрытый мухами.
Ќа паперти говорили вполголоса:
- Ѓыла у менЯ невеста, красиваЯ, чуднаЯ девушка, так и помню ее в
розовом платье с оборками. ѓде она теперь - не знаю.
- „а, любовь... Љак-то даже дико... Ђ тЯнет, тЯнет к прежней жизни...
—истые женщины, ты великолепно одет, спокойно сидишь в ресторане... Ђх,
хорошо, господа...
- Ђ пованивает этот большевичек. ‡асыпать бы его...
- Њухи сожрут.
- ’ише... Џостойте, господа... ЋпЯть ураганный огонь...
- Џоверьте мне, это - конец... Ќаши уже в городе.
Њолчание. ‚се повернулись, глЯдЯт на восток, где серо-желтой тучей
висЯт дым и пыль над …катеринодаром. ЉовылЯЯ, подходит рыжий, худой, как
скелет, офицер, садитсЯ, говорит:
- ‚алька сейчас умер... Љак кричал: "Њама, мама, слышишь ты менЯ?.."
‘верху с паперти проговорил резкий голос:
- ‹юбовь! Ѓарышни с оборками... …ррррунда. Ћбозные разговоры. “ менЯ
жена покрасивее твоей невесты с оборками... и ту послал к... (‡ло фыркнул
носом.) „а и врешь ты все, никакой у тебЯ невесты не было... Ќаган в
кармане да шашка - вот тебе всЯ семьЯ и прочее...
ђощин, ходивший с винтовкой в карауле у церкви, остановилсЯ и
внимательно взглЯнул на говорившего, - у него было мальчишеское, со
вздернутым носом, светловолосое лицо, две резкие морщины у рта и старые,
тЯжелые, мутно-голубого цвета глаза непроспавшегосЯ убийцы. ђощин оперсЯ
на винтовку (все еще болела нога), и непрошеные мысли овладели им.
‚оспоминание о брошенной Љате острой жалостью прошло в памЯти. Ћн прижал
лоб к холодному железу штыка. "Џолно, полно, это - слабость, это все не
нужно..." Ћн встрЯхнулсЯ и зашагал по свежей травке. "Ќе времЯ жалости, не
времЯ длЯ любви..."

“ кирпичной стены, разрушенной снарЯдом, стоЯл, глЯдЯ в бинокль,
коренастый, нахмуренный человек. ™егольскаЯ кожанаЯ куртка, кожаные штаны
и мЯгкие казацкие сапоги его были забрызганы засохшей грЯзью. Ћколо него в
кирпичную стену времЯ от времени цокали пули.
Ќиже, в ста шагах от него, расположилась батареЯ и зеленые снарЯдные
Ящики. ‹ошадей только что отвели к забору, и они стоЯли понуро, навалив
дымЯщийсЯ навоз. Џрислуга, сидЯ на лафетах, смеЯлась, курила, -
поглЯдывали в сторону командира с биноклем. Џочти все были матросы, кроме
троих оборванных бородачей-артиллеристов.
„ым и пыль заслонЯли горизонт - линии окопов, складки земли, сады. ’о,
что разглЯдывал командир, неЯсно поЯвлЯлось и исчезало из полЯ зрениЯ.
€з-за дома, где он стоЯл, вывернулсЯ медно-красный, в одном тельнике,
матрос, проскользнул по-кошачьи вдоль стены и сел у ног коренастого
человека, обхватил колени татуированными сильными руками, чуть прищурил
рыжие, как у Ястреба, глаза.
- “ самого берега два дерева, глЯдишь? - сказал он вполголоса.
- Ќу?
- ‡а ними - домишко, стеночка белеетсЯ, глЯдишь?
- Ќу?
- ’о ферма.
- ‡наю.
- Ђ правее - глЯди - роща. Ђ вон дорога.
- ‚ижу.
- ‘ четырех часов там верхоконные пробегли, народ начал ползать.
‚ечером две колЯски приехали. ’ам и сидит дьЯвол, больше нигде.
- Љатись вниз, - повелительно сказал коренастый и подозвал командира
батареи. Ќа пригорок влез бородатый человек в овчинном тулупе. Љоренастый
передал ему свой бинокль, и он долго всматривалсЯ.
- •утор ‘люсарева, ферма, - сказал он простуженным голосом, - дистанциЯ
четыре версты с четвертью. Њожно и по ‘люсареву двинуть.
Ћн вернул бинокль, неуклюже сполз вниз и, надув горло, рЯвкнул:
- ЃатареЯ, готовьсь!.. „истанциЯ... ЏерваЯ очередь... Ћгонь...
Ђхнули громовыми глотками орудиЯ, отскочили стволы на компрессорах,
выпыхнуло пламЯ, и тЯжелые гранаты ушли, бормоча о смерти, к высокому
берегу Љубани; к двум голым тополЯм, где в белом домике перед картой сидел
угрюмый Љорнилов.

Ќа второй день штурма был вызван из обоза генерал Њарков с офицерским
полком. ‚ этой колонне шел ђощин рЯдовым. ‘емь верст до …катеринодара, еще
гуще, чем вчера, заволоченного пылью канонады, пробежали за час времени.
‚переди шагал в сдвинутой на затылок папахе, в расстегнутой ватной куртке
Њарков. ЋбращаЯсь к едва поспевающему за ним штабному полковнику, он
ругалсЯ и сволочилсЯ по адресу высшего командованиЯ:
- ђаздергали по частЯм бригаду, в обозе менЯ - трах-тарарах - заставили
сидеть... Џустили бы менЯ с бригадой, - Я бы давно - трах-тарарах - в
…катеринодаре был...
Ћн перескочил через канаву, поднЯл нагайку и, обернувшись к растЯнутой
по зеленому полю колонне, скомандовал, - от крика надулись жилы на его
шее...
‡апыхавшиесЯ офицеры, с потными серьезными лицами, стали перебегать,
колонна повертывалась, как на оси, и растЯнулась в виду города четырьмЯ
зыбкими лентами по полю. ђощин оказалсЯ недалеко от Њаркова. Ќесколько
минут стоЯли. Џробовали затворы. ЏоправлЯли, осматривали патронные сумки.
Њарков опЯть скомандовал, растЯгиваЯ гласные, - тогда отделилось
сторожевое охранение и бегом ушло далеко вперед. ‡а ним двинулись цепи.
‘лева, навстречу, по разъезженной дороге плелись унылые телеги, - везли
раненых. €ные шли пешком, уронив головы. Њного раненых сидело на гребнЯх
канав, на опрокинутых телегах. € казалось - телегам и раненым нет числа -
всЯ армиЯ.
ЋбгонЯЯ полк, на вороной лошади проехал рослый и тучный человек с
усами, в фуражке с красным околышем и в отлично сшитом френче со жгутами -
погонами конюшенного ведомства. Ћн весело закричал что-то генералу
Њаркову, но тот отвернулсЯ и не ответил. ќто был ђодзЯнко, отпросившийсЯ
из обоза - взглЯнуть глазком на штурм.
Џолк опЯть остановилсЯ. €здалека донеслась команда, - многие закурили.
‚се молчали, смотрели туда, где среди канав и бугров скрывалось сторожевое
охранение. ѓенерал Њарков, помахиваЯ нагайкой, ушел по направлению высокой
тополевой рощи. ’ам, из глубины едва тронутых зеленой дымкой деревьев,
через небольшие промежутки времени поднимались лохматые столбы дыма,
высоко взлетали ветви и комьЯ земли.
‘тоЯли долго. Ѓыл уже пЯтый час. €з-за рощи показалсЯ всадник, - он
скакал, пригнувшись к шее конЯ. ђощин глЯдел, как взмыленнаЯ лошаденка его
завертелась у канавы, боЯсь перепрыгнуть, затем, взмахнув хвостом,
прыгнула, всадник потерЯл фуражку. ЏодскакиваЯ к полку, он закричал:
- Ќаступать... артиллерийские казармы... генерал впереди... там...
Ћн кинул рукой туда, где на бугорке маЯчило несколько фигур; на одной
из них белела папаха. ђаздалась команда:
- –епь, вперед!
ђощину стиснуло горло, глаза высохли, - была секунда страха и восторга,
тело стало бесплотным, было желание - бежать, кричать, стрелЯть, колоть и
чтобы сердце в минуту восторга залилось кровью: сердце - в жертву...
Ћтделилась перваЯ цепь, и в ней с левого фланга пошел ђощин. ‚от и
холмик, где, расставив ноги, лицом к наступающему полку, стоЯл Њарков.
- „рузьЯ, друзьЯ, вперед! - повторЯл он, и всегда прищуренные глаза его
казались сейчас расширенными, страшными.
‡атем ђощин увидел торчащие сухие стебли травы. Џовсюду между ними
валЯлись, как мешки, - тычком и на боку, - неподвижные люди в солдатских
рубашках, в матросских куртках, в офицерских шинелЯх. Ћн увидел впереди
невысокую изгородь из плитнЯка и колючие кусты без листьев. ‘пиной к
изгороди сидел длиннолицый человек в стеганом солдатском жилете, разевал и
закрывал рот.
ђощин перескочил через изгородь и увидел широкую дорогу. Џо ней быстро
приближались фонтанчики пыли. ќто большевики мели пулеметами по
наступающим. Ћн остановилсЯ, попЯтилсЯ, захватило дыхание, оглЯнулсЯ. ’е
из наступающих, кто перескочил через изгородь, - ложились. ђощин лег,
прижалсЯ щекой к колючей земле. ‘ усилием заставил себЯ поднЯть голову.
–епь лежала. ‚переди на поле, шагах в пЯтидесЯти тЯнулсЯ бугор канавы.
ђощин вскочил и, низко нагибаЯсь, перебежал эти пЯтьдесЯт шагов. ‘ердце
неистово колотилось. Ћн упал в канаву, в липкую ѓрЯзь. ‡а ним поодиночке
побежала всЯ цепь. Ћдин, другой, не добежав, ткнулись. ‹ежа в канаве,
тЯжело дышали. Ќад головами по гребню мело пулЯми.
Ќо вот впереди что-то переменилось, откуда-то засвистали снарЯды в
сторону казарм. Ћгонь пулеметов ослаб.
–епь с усилием поднЯлась и двинулась вперед. ђощин видел свою длинную
красновато-черную тень, скользЯщую по неровному полю. Ћна кривилась, то
укорачивалась, то убегала бог знает куда. Џодумал: "Љак странно, - все еще
жив и даже - тень от менЯ".
‘нова усилилсЯ огонь со стороны казарм, но поредевшаЯ цепь уже залегла
в ста шагах от них в глубокой водомоине. ’ам по серому глинистому дну
расхаживал Њарков со страшными глазами.
- ѓоспода, господа, - повторЯл он, - небольшаЯ передышка... покурите,
черт возьми... € - последний удар... —епуха, всего сто шагов...
ђЯдом с ђощиным низенький лысый офицер, глЯдЯ на пылЯщий от пуль
верхний край оврага, повторЯл негромко одно и то же матерное ругательство.
Ќесколько человек лежало, закрыв лицо руками. Ћдин, присев и держась за
лоб, рвал кровью. Њногие, как гиены в клетках, ходили взад и вперед по дну
оврага. ђаздалась команда: "‚перед, вперед!" Ќикто как будто не услыхал
ее. ђощин судорожным движением затЯнул ременный кушак, ухватилсЯ за куст,
полез наверх. ‘орвалсЯ, скрипнул зубами, полез опЯть. € наверху оврага
увидел присевшего на корточках Њаркова. Ћн кричал:
- ‚ атаку! ‚перед!
ђощин увидел в нескольких шагах впереди мелькающие дырЯвые подметки
Њаркова. Ќесколько человек обогнало его. ЉирпичнаЯ стена казарм была
залита заходЯщим солнцем. Џылали в окнах осколки стекол. Љакие-то фигурки
убегали от казарм по полю к далеким домикам с палисадниками...

Ључка штатских и солдат стоЯла около сломанной гимнастики на песчаном
дворе артиллерийских казарм. ‹ица были бледны, обтЯнуты, сосредоточенны,
глаза впущены, руки висели безжизненно.
Џеред ними стоЯла кучка поменьше, - офицеров, - опираЯсь на винтовки.
Ћни с тЯжелой ненавистью глЯдели на пленных. ’е и другие молчали, ожидаЯ.
Ќо вот на дворе показалсЯ быстро, вприскочку, идущий ротмистр фон Њекке,
тот самый, - ђощин узнал его, - с глазами непроспавшегосЯ убийцы.
- ‚сех, - крикнул весело, - приказано - всех... ѓоспода, десЯть человек
- выходите...
Џрежде чем десЯть офицеров, щелкаЯ затворами, выступили вперед, - среди
пленных произошло движение. Ћдин грудастый и рослый, потащил через голову
суконную рубашку. „ругой - штатский, чахоточный и беззубый, с прЯмыми
черными усами, закричал рыдающе:
- Џейте, паразиты, рабочую кровь!
„вое крепко обнЯлись. —ей-то хриплый голос нескладно затЯнул "‚ставай,
проклЯтьем..." „есЯть офицеров вжались плечами в ложа винтовок. ‚ это
времЯ ђощин почувствовал пристальный взглЯд. ЏоднЯл голову. (Ћн сидел на
Ящике, переобувалсЯ.) Ќа него глЯдели глаза (лица не увидал) с
предсмертным укором, с высокой важностью... "‡накомые, родные, серые
глаза, боже мой!"
- Џли!
Ќе враз, торопливо ударили выстрелы. ђаздались стоны, крики, ђощин
низко нагнулсЯ, обматываЯ грЯзной портЯнкой ногу, царапнутую пулей.
‚торой день, как и первый, не принес победы добровольцам. Џравда, на
правом фланге были занЯты артиллерийские казармы, но в центре не
продвинулись ни на шаг, и дравшийсЯ там корниловский полк потерЯл убитым
командира, подполковника Ќеженцева, любимца Љорнилова. Ќа левом фланге
конница ќрдели отступала. Љрасные проЯвлЯли небывалое до сих пор упорство,
хотЯ в …катеринодаре в каждом почти доме лежали раненые. Њного женщин и
детей было убито вблизи окопов и на улицах. Ѓудь на месте Ђвтономова
боевое, умелое командование общим наступлением красных войск, -
„обровольческаЯ армиЯ, растрепаннаЯ, с перемешавшимисЯ частЯми, неминуемо
была бы опрокинута и уничтожена.
Ќа третий день кое-как и кое-кем пополненные полки добровольцев снова
были брошены в атаку и снова отхлынули к исходным линиЯм. Њногие, бросив
винтовки, пошли в тыл, в обоз. ѓенералы пали духом. Ќа позиции приехал
Ђлексеев, покачал седой головой, уехал. Ќо никто не смел пойти и сказать
главнокомандующему, что игра уже проиграна и что, - если чудом
каким-нибудь и ворватьсЯ в …катеринодар, - все равно теперь не удержать
города.
Љорнилов, после того как поцеловал в мертвый лоб любимца своего
Ќеженцева, привезенного на телеге на ферму под его окно, - больше не
раскрывал рта и ни с кем не говорил. ’олько раз, когда у самого дома
разорвалась шрапнель и одна из пуль сквозь окно впилась в потолок, он
мрачно указал на эту пулю сухим пальцем и сказал длЯ чего-то адъютанту
•аджиеву:
- ‘охраните ее, хан.
‚ ночь на четвертые сутки по всем полевым телефонам последовало
распорЯжение главнокомандующего: "Џродолжать штурм".
Ќо на четвертый день всем стало Ясно, что темп атаки сильно ослабел.
ѓенерал Љутепов, сменивший убитого Ќеженцева, не мог поднЯть корниловского
(лучшего в армии) полка, лежавшего в огородах. —асти дрались вЯло. Љонница
ќрдели продолжала отступать. Њарков, сорвавший от крика и ругани голос,
засыпал на ходу, его офицеры не могли высунуть нос дальше казармы.
‚ середине днЯ в комнате Љорнилова собралсЯ военный совет из генералов
Ђлексеева, ђомановского, Њаркова, Ѓогаевского, ”илимонова и „еникина.
Љорнилов, уйдЯ маленькой серебрЯной головой в плечи, слушал доклад
ђомановского:
"‘нарЯдов нет, патронов нет. „обровольцы-казаки расходЯтсЯ по станицам.
‚се полки растрепаны. ‘остоЯние подавленное. Њногие нераненые из боевой
линии уходЯт в обоз..." и так далее...
ѓенералы слушали, опустив глаза. Њарков, приткнувшись на чье-то плечо,
спал. ‚ полумраке (так как окно было завешено) скуластое лицо Љорнилова
было похоже на высохшую мумию. Ћн сказал глуховатым голосом:
- €так, господа, положение действительно тЯжелое. џ не вижу другого
выхода, как взЯтие …катеринодара. џ решил завтра на рассвете атаковать
город по всему фронту. ‚ резерве осталсЯ полк Љазановича. џ его сам поведу
в атаку.
Ћн внезапно засопел. ѓенералы сидели, опустив головы. Џлотный, с
полуседой бородкой, похожий на служаку-чиновника, генерал „еникин,
страдавший бронхитом, воскликнул невольно: "Ћ, господи, господи!" -
закашлЯлсЯ и пошел к двери. ‚ спину его Љорнилов сверкнул черными глазами.
Ћн выслушал возражениЯ, встал и отпустил совет. ђешительный штурм был
назначен на первое апрелЯ.
—ерез полчаса в комнату вернулсЯ „еникин, все еще свистЯ грудью. ‘ел и
сказал с мЯгкой душевностью:
- ‚аше высокопревосходительство, позвольте, как человек человеку,
задать вам вопрос.
- џ слушаю вас, Ђнтон €ванович.
- ‹авр ѓеоргиевич, почему вы так непреклонны?
Љорнилов ответил сейчас же, как будто давно уже приготовил этот ответ:
- „ругого выхода нет. …сли не возьмем …катеринодара, Я пущу пулю в лоб.
(Џальцем, с отгрызенным до корнЯ ногтем, он указал себе на висок.)
- ‚ы этого не сделаете! - „еникин поднЯл полные, очень белые руки,
прижал их к груди. - Џеред богом, перед родиной... Љто поведет армию, ‹авр
ѓеоргиевич?..
- ‚ы, ваше превосходительство...
€ нетерпеливым жестом Љорнилов дал понЯть, что кончает этот разговор.
†аркое утро 31 марта было безоблачно. Ћт зазеленевшей земли поднимались
волны испарений. ‹ениво в крутых берегах текли мутно-желтые воды Љубани,
нарушаемые лишь плеском рыбы. Ѓыло тихо. ‹ишь изредка хлопал выстрел да
бухала вдалеке пушка, посвистываЯ, проносилась граната. ‹юди отдыхали,
чтобы назавтра начать новый кровавый бой.
Џодпоручик „олинский курил на крыльце дома. „умал: "Џомыть бы рубашку,
кальсоны, носки... •орошо бы искупатьсЯ". „аже птица какаЯ-то залетнаЯ
весело посвистывала в роще. „олинский поднЯл голову. ”юить - ширкнула
граната прЯмо в зеленую рощу. ‘ железным скрежетом разорвалась. Џтичка
больше не пела. „олинский бросил окурок в глупую курицу, непонЯтно как не
попавшую в суп, вздохнул, вернулсЯ в дом, сел у двери, но сейчас же
вскочил и вошел в полутемную комнату. Љорнилов стоЯл у стола, подтЯгиваЯ
брюки.
- —то, чай еще не готов? - спросил он тихо.
- —ерез минуту будет готов, ваше высокопревосходительство, Я
распорЯдилсЯ.
Љорнилов сел к столу, положил на него локти, поднес сухонькую ладонь ко
лбу, потер морщины.
- —то-то Я вам хотел сказать, подпоручик... ‚от не вспомню, просто
беда...
„олинский, ожидаЯ, что он скажет, нагнулсЯ над столом. ‚се это было так
непохоже на главнокомандующего - тихий голос, растерЯнность, - что ему
стало страшно.
Љорнилов повторил:
- Џросто беда... ‚спомню, конечно, вы не уходите... ‘ейчас глЯдел в
окно - утро превосходное - „а, вот что...
Ћн замолчал и поднЯл голову, прислушиваЯсь. ’еперь и „олинский различал
приближающийсЯ, надрывающий вой гранаты, казалось - прЯмо в занавешенное
окно. „олинский попЯтилсЯ. ‘трашно треснуло над головой. ђвануло воздух.
‘веркнуло пламЯ. Џо комнате метнулось снизу вверх растопыренное тело
главнокомандующего...
„олинского выбросило в окно. Ћн сидел на траве, весь белый от известки,
с трЯсущимисЯ губами. Љ нему побежали...

“ тела Љорнилова, лежавшего на носилках и до половины прикрытого
буркой, возилсЯ на корточках доктор. Џоодаль стоЯли кучкой штабные, и
ближе их к носилкам - „еникин, - в неловко надетой широкополой фуражке.
Њинуту назад Љорнилов еще дышал. Ќа теле его не было видимых
повреждений, только небольшаЯ царапина на виске. „октор был невзрачный
человек, но в эту минуту он понимал, что все взглЯды обращены на него, и -
хотЯ ему было Ясно, что все уже кончено, - он продолжал со значительным
видом осматривать тело. Ќе торопЯсь, встал, поправил очки и покачал
головой, как бы говорЯ: "Љ сожалению, здесь медицина бессильна".
Љ нему подошел „еникин, проговорил придушенно:
- ‘кажите же что-нибудь утешительное.
- Ѓезнадежен! - „октор развел руками. - Љонец.
„еникин судорожно выхватил платок, прижал к глазам и затрЯссЯ. Џлотное
его тело все осело. Ључка штабных придвинулась к нему, глЯдЯ уже не на
труп, а на него. Ћпустившись на колени, он перекрестил желто-восковое лицо
Љорнилова и поцеловал его в лоб. „вое офицеров поднЯли его. ’ретий
проговорил взволнованно:
- ѓоспода, кто же примет командование?
- „а Я, конечно, Я приму, - высоким, рыдающим голосом воскликнул
„еникин. - Ћб этом было раньше распорЯжение ‹авра ѓеоргиевича, об этом он
еще вчера мне говорил...
‚ эту же ночь все части „обровольческой армии неслышно покинули
позиции, и пехота, кавалериЯ, обозы, лазареты и подводы с политическими
деЯтелЯми ушли на север, в направлении хуторов ѓначбау, увозЯ с собой два
трупа - Љорнилова и Ќеженцева.
Љорниловский поход не удалсЯ. ѓлавные вожди и половина участников его
погибли. Љазалось - будущему историку понадобитсЯ всего несколько слов,
чтобы упомЯнуть о нем.
Ќа самом деле корниловский "ледЯной поход" имел чрезвычайное значение.
Ѓелые нашли в нем впервые свой Язык, свою легенду, получили боевую
терминологию - все, вплоть до новоучрежденного белого ордена,
изображающего на георгиевской ленте меч и терновый венец.
‚ дальнейшем, при наборах и мобилизациЯх, в неприЯтных объЯснениЯх с
иностранцами и во времЯ недоразумений с местным населением - они выдвигали
первым и высшим аргументом венец великомученичества. ‚озражать было
нечего: ну, что же, например, что генерал такой-то перепорол целый уезд
шомполами (шомполовал, как тогда кратко выражались). Џороли
великомученики, преемники великомучеников, с них и взЯтки гладки.
Љорниловский поход был тем началом, когда, вслед за прологом,
взвиваетсЯ занавес трагедии и сцены, одна страшнее и гибельнее другой,
проходЯт перед глазами в мучительном изобилии.

Ђлексей Љрасильников спрыгнул с подножки вагона, взЯл брата, как
ребенка, на руки, поставил на перрон. Њатрена стоЯла у вокзальной двери, у
колокола. ‘емен не сразу узнал ее: она была в городском пальто, черные
блестЯщие волосы ее покрывал завЯзанный очипком, по новой советской моде,
белый опрЯтный платок. Њолодое, круглое, красивое лицо ее было испуганно,
губы плотно сжаты.
Љогда ‘емен, поддерживаемый братом, подошел, еле передвигаЯ ноги, карие
глаза Њатрены замигали, лицо задрожало...
- Ѓатюшка мой, - сказала она тихо, - дурной какой стал.
‘емен с болью вздохнул, положил руку на плечо жене, коснулсЯ губами ее
чистой прохладной щеки. Ђлексей взЯл у нее кнут. ЏостоЯли молча. Ђлексей
сказал:
- ‚от тебе и муж предоставлен. “бивали, да не убили. Ќичего, - косить
вместе будем. Ќу, поедемте, дорогие родственники.
Њатрена нежно и сильно обнЯла ‘емена за спину, довела до телеги, где
поверх домотканого коврика лежали вышитые подушки. “садила, села рЯдом,
вытЯнув ноги в новых, городского фасона, башмаках. Ђлексей, поправлЯЯ
шлею, сказал весело:
- ‚ феврале один кавалер от эшелона отбилсЯ. џ его двое суток самогоном
накачивал. Ќу, и пЯтьсот целковых дал еще керенками, вот тебе и конь. - Ћн
ласково похлопал сильного рыжего мерина по заду. ‚скочил на передок
телеги, поправил барашковую шапку, тронул вожжами. ‚ыехали на полевую
дорогу в едва зазеленевшие полЯ, над которыми в солнечном свете, трепеща
крыльЯми, жарко пел жаворонок. Ќа небритое, землистое лицо ‘емена взошла
улыбка, Њатрена, прижимаЯ его к себе, взором спросила, и он ответил:
- „а, вы тут пользуетесь...

ЏриЯтно было ‘емену войти в просторную, чисто выбеленную хату. €
зеленые ставни на маленьких окошках, и новое тесовое крыльцо, и вот, -
шагнул через знакомую низкую дверь, - теплаЯ, чисто вымазаннаЯ мелом печь,
крепкий стол, покрытый вышитой скатертью, на полке - какаЯ-то совсем не
деревенскаЯ посуда из никелЯ и фарфора, налево - спальнЯ Њатрены с
металлической широкой кроватью, покрытой кружевным одеЯлом, с грудой
взбитых подушек, направо - комната ЂлексеЯ (где прежде жил покойный отец),
на стене - уздечка, седло, наборнаЯ сбруЯ, шашка, винтовка, фотографиЯ, и
во всех трех комнатах - заботливо расставленные цветы в горшках, фикусы и
кактусы, - весь этот достаток и чистота удивили ‘емена. Џолтора года он не
был дома, и - глЯди - фикусы, и кровать, как у принцессы, и городское
платье на Њатрене.
- Џомещиками живете, - сказал он, садЯсь на лавку и с трудом разматываЯ
шарф. Њатрена положила городское пальто в сундук, подвЯзала передник,
перебросила скатерть изнанкой кверху и живо накрыла на стол. ‘унула в печь
ухват и, присев под тЯжестью, так что голые до локтей руки ее порозовели,
вытащила на шесток чугун с борщом. Ќа столе уже стоЯли и сало, и копченаЯ
гусЯтина, и вЯленаЯ рыба. Њатрена сверкнула глазами на ЂлексеЯ, он мигнул,
она принесла глинЯный жбанчик с самогоном.
Љогда братьЯ сели за стол, Ђлексей поднес брату первому стаканчик.
Њатрена поклонилась. € когда ‘емен выпил огненного первача, едва отдулсЯ,
- оба - и Њатрена и Ђлексей - вытерли глаза. ‡начит, сильно были рады, что
‘емен жив и сидит за столом с ними.
- †ивем, браток, не то чтобы в диковинку, а - ничего, хозЯйственно, -
сказал Ђлексей, когда кончили хлебать борщ. Њатрена убрала тарелки с
костЯми и села близко к мужу. - Џомнишь, на кнЯжеской даче клин около
рощи, землица - золотое дно? Њного Я пошумел в обществе, шесть ведер
самогону загнал крестьЯнам, - отрезали. Ќынче мы с Њатреной его распахали.
„а летось неплохой был урожай на полосе около речки. ‚се, что видишь:
кровать, зеркало, кофейники, ложки-плошки, разные трЯпки-барахло, - все
этой зимой добыли. Њатрена твоЯ очень люта до хозЯйства. Ќи один базарный
день не пропускает. џ еще по старинке - на денежки продаю, а она - нет:
сейчас кабана, куренков заколет, муки там, картошки - на воз, подоткнет
подол и - в город... € на базар не выезжает, а прЯмо идет к разным бывшим
господам на квартиру, глазами шарит: "‡а эту, говорит, кровать - два пуда
муки да шесть фунтов сала... ‡а эту, говорит, покрывалу - картошки..."
ЏрЯмо смех, как с базара едем, - чистые цыгане - на возу хурда-бурда.
Њатрена, пожимаЯ мужнину руку, говорила:
- „воюродную мою сестру, Ђвдотью, помнишь? ‘тарше менЯ на годочек, - за
ЂлексеЯ ее сватаем.
Ђлексей смеЯлсЯ, шарЯ в кармане:
- Ѓабы эти прежде менЯ решили... Ђ и верно, браток, надоело
вдовствовать. ЌапьешьсЯ и - к сводне, такаЯ грЯзь, потом не отплюешьсЯ...
Ћн вынул кисет и обугленную трубочку с висЯщими на ней медными
побрЯкушками, набил доморощенным табаком, и заклубилсЯ дым по хате. “
‘емена от речей и от самогона кругом пошла голова. ‘идел, слушал, дивилсЯ.
‚ сумерки Њатрена повела его в баньку, заботливо вымыла, попарила,
хлестала веником, закутала в тулупчик, и опЯть сидели за столом, ужинали,
прикончили глинЯный жбанчик до последней капли. ‘емен хотЯ еще был слаб,
но лег спать с женой и заснул, обвитый за шею ее горЯчей рукою. Ђ наутро -
открыл глаза - в хате было прибрано, тепло. Њатрена, посверкиваЯ глазами,
белозубой улыбкой, месила тесто. Ђлексей скоро должен был приехать с полЯ
завтракать. ‚есенний свет лилсЯ в чистые окошечки, блестели листы фикусов.
‘емен сел на кровати, расправилсЯ: как будто вдвое прибыло здоровьЯ за
вчерашний день, за эту ночь, проспанную с Њатреной. ЋделсЯ, помылсЯ,
спросил - где у брата бритва? - в его комнате у окошка перед осколком
зеркала побрилсЯ. ‚ышел на улицу, стал у ворот и поклонилсЯ сидевшему у
соседей в палисаднике древнему старику, помнившему четырех императоров.
‘тарик снЯл шапку, важно нагнул голову - и опЯть сидел, ровно поставив
мертвые ноги в валенках, ровно сложив жиловатые руки на клюке.
‡накомаЯ улица в этот час была пуста. Њежду хатами виднелись далеко
уходЯщие полосы зеленей. Ќа курганах, на горизонте, кое-где стоЯли
распрЯженные телеги. ‘емен поглЯдел налево, - над меловым обрывом лениво
вертели крыльЯми две мельницы. Џониже, на склоне, среди садов и соломенных
крыш белела колокольнЯ. ‡а еще прозрачной рощей горели от солнца окна
бывшего кнЯжеского дома. Љричали грачи над гнездами. € роща, и красивый
фасад дома отражались в заливном озере. ’ам у воды лежали коровы, бегали
дети.
‘емен стоЯл и поглЯдывал исподлобьЯ, засунув руки в просторные карманы
братниной свитки. ѓлЯдел, и находила печаль ему на сердце, и понемногу
сквозь прозрачные волны "жара, струЯщиесЯ над селом, над лиловыми садами и
вспаханной землей, видел он уже не этот мир и тишину. Џодъехал Ђлексей на
телеге, еще издали весело окликнул. ЋтворЯЯ ворота, внимательно взглЯнул
на ‘емена. ђаспрЯг мерина и стал мыть руки на дворе под висЯчим
рукомойником.
- Ќичего, браток, обтерпишьсЯ, - сказал он ласково. - џ тоже, с
германского фронта вернулсЯ, ну - не глЯдел бы ни на что: кровь в глазах,
тоска... Ђх, будь она, эта война, проклЯта... €дем завтракать.
‘емен промолчал. Ќо и Њатрена заметила, что муж невесел. Џосле завтрака
Ђлексей опЯть уехал в поле. Њатрена, босаЯ, подоткнувшись, ушла возить
навоз на второй лошади. ‘емен лег на братнину постель. ‚орочалсЯ, не мог
уснуть. Џечаль томила сердце. ‘тиснув зубы, думал: "Ќе поймут, и говорить
нечего с ними". Ќо вечером, когда вышли втроем посидеть у ворот, на
бревнышке, ‘емен не выдержал, сказал:
- ’ы, Ђлексей, винтовку бы все-таки вычистил.
- Ђ ну ее к шуту... ‚оевать, браток, теперь сто лет не будем.
- ђано обрадовались. ђано фикусы завели.
- Ђ ты не серчай раньше-то времени. - Ђлексей раскурил трубочку,
сплюнул между ног. - „авай говорить по-мужицки, мы не на митинге. џ ведь
это все знаю, что на митингах говорЯт, - сам кричал. ’олько ты, ‘емен,
умей слушать, что тебе нужно, а чего тебе не нужно - это пропускай.
‘кажем, - землю трудЯщимсЯ. ќто совершенно верно. ’еперь, скажем, -
комитеты бедноты. “ нас в селе мы этих комитетчиков взнуздали. Ђ вон в
‘основке комитет бедноты что хочет, то и делает, такие реквизиции, такое
безобразие, - хоть беги. €менье графа Ѓобринского все ушло под совхоз,
мужикам земли ни вершка не нарезали. Ђ кто в комитете? „вое местных
бобылей безлошадные, остальные - шут их знает кто, пришлые, какие-то
каторжники... ЏонЯл али нет?
- ќх, да не про то Я... - ‘емен отвернулсЯ.
- ‚от то-то, что не про то, а Я про то самое. ‚ семнадцатом году и Я на
фронте кричал про буржуазию-то. Ђ хлопнуло, - дай бог ему здоровьЯ, кто
менЯ хлопнул тогда пулей в ногу, - сразу эвакуировалсЯ домой. ‚ижу, -
сколько ни наешь, на другой день опЯть есть хочетсЯ. ’рудись...
‘емен постучал ногтЯми по бревну:
- ‡емлЯ под вами горит, а вы спать легли.
- Њожет быть, у вас во флоте, - сказал Ђлексей твердо, - или в городах
революциЯ и не кончилась... Ђ у нас она кончилась, как только землю
поделили. ’еперь вот что будет: уберемсЯ мы с посевом, и примемсЯ мы за
комитетчиков. Љ петрову дню ни одного комитета бедноты не оставим. †ивыми
в землю закопаем. Љоммунистов мы не боимсЯ. Њы ни дьЯвола не боимсЯ, это
ты запомни...
- Ѓудет тебе, Ђлексей €ванович, глЯди - он весь дрожит, - проговорила
Њатрена тихо. - ђазве можно с больного спрашивать?
- Ќе больной Я... —ужой Я здесь! - крикнул ‘емен, встал и отошел к
плетню.
Ќа том разговор и кончилсЯ.
‚ полосе уже погасшей зари летали две мыши, два чертика. Љое-где горел
свет в окошках, - кончали ужинать. €здалека доносилась песнЯ - девичьи
голоса. ‚от песнЯ оборвалась, и по широкой, погруженной в сумрак улице
понессЯ дробный стук копыт. ‘какавший приостановилсЯ, что-то крикнул,
опЯть пустил конЯ. Ђлексей вынул изо рта трубку, прислушиваЯсь. ЏоднЯлсЯ с
бревен.
- Ќесчастье, что ли? - сказала Њатрена дрогнувшим голосом.
Ќаконец показалсЯ верхоконный, - парень без шапки скакал, болтаЯ босыми
ногами...
- Ќемцы идут! - крикнул он. - ‚ ‘основке уже четырех человек убили!..

Џосле заключениЯ мира, к середине марта по новому стилю, германские
войска по всей линии от ђиги до —ерного морЯ начали наступление - на
“краину и „онбасс.
Ќемцы должны были получить по мирному договору с –ентральной радой 75
миллионов пудов хлеба, 11 миллионов пудов живого скота, 2 миллиона гусей и
кур, 2 1/2 миллиона пудов сахару, 20 миллионов литров спирта, 2 1/2 тысЯчи
вагонов Яиц, 4 тысЯчи пудов сала, кроме того - масло, кожу, шерсть, лес и
прочее...
Ќемцы наступали на “краину по всем правилам - колоннами зелено-пыльного
цвета в стальных шлемах. ‘лабые заслоны красных войск сметались тЯжелой
германской артиллерией.
ли войска, автомобильные обозы, огромные артиллерийские парки с
орудиЯми, выкрашенными изломанными линиЯми в пестрые цвета, гремели танки
и броневые автомобили, везли понтоны, целые мосты длЯ переправ. †ужжали в
небе вереницы аэропланов.
ќто было нашествие техники на почти безоружный народ. Љрасные отрЯды, -
из фронтовиков, крестьЯн, шахтеров и городских рабочих, - разрозненные и
во много раз уступающие немцам численностью, уходили с боЯми на север и на
восток.
‚ Љиеве на место –ентральной рады, продавшей немцам “краину, был
посажен свитский генерал ‘коропадский; одетый в любезную самостийникам
синюю свитку, подбоченЯсь, держал гетманскую булаву: "•ай живе щира
“краина! Ћтныне и навеки - мир, порЯдок и благолепие. ђабочие - к станкам,
землеробы - к плугу! —ур, чур! - сгинь, красное наваждение!"

—ерез неделю после того, как по улице села ‚ладимирского проскакал
страшный вестник, ранним утром на меловом обрыве у мельниц показалсЯ
конный разъезд, - двадцать всадников на рослых вороных конЯх, - крупные,
нерусского вида, в коротких зелено-серых мундирах и уланских шапках со
шнурами. Џосмотрели вниз на село и спешились.
‚ селе был еще народ, - многие сегоднЯ не выехали в поле. € вот
побежали от ворот к воротам мальчишки, перекликнулись бабы через плетни, и
скоро на церковной площади собралась толпа. ѓлЯдели наверх, где около
мельниц - Ясно было видно - уланы ставили два пулемета.
Ђ вскоре затем, с другой стороны, по селу загромыхали кованые колеса,
защелкал бич, и на площадь широкой рысью влетела пара караковых в мыле,
запрЯженнаЯ в военную тележку. Ќа козлах правил белоглазый, с длинной
нижней челюстью, нескладный солдат в бескозырке и в узком мундире. ‘зади
него, - руки в бока, - сидел германский офицер, строгого и чудного вида
барин, со стеклышком в глазу и в новенькой, как игрушечной, фуражке. Џо
левую сторону его жалсЯ старый знакомец, кнЯжеский управлЯющий, сбежавший
прошлой осенью из имениЯ в одних подштанниках.
‘ейчас он сидел, насупЯсь, в хорошем пальто, в теплом картузе -
круглолицый, бритый, в золотых очках, - ѓригорий Љарлович Њиль. Ћх, и
зачесались мужики, когда увидели ѓригориЯ Љарловича.
- апки долой! - внезапно крикнул по-русски чудной офицер. Ќекоторые,
кто стоЯл поближе, нехотЯ стащили шапки. Ќа площади притихло. Ћфицер, сидЯ
все так же, подбоченЯсь, поблескиваЯ стеклышком, начал говорить,
отчеканиваЯ слова, с трудом, но правильно произносЯ:
- ‡емлепашцы села ‚ладимирского, вы увидели там, на горке, два
германских пулемета, они отлично действуют... ‚ы, конечно, благоразумные
землепашцы. џ бы не хотел причинЯть вам вреда. „олжен сказать, что
германские войска императора ‚ильгельма пришли к вам длЯ того, чтобы
восстановить среди вас жизнь честных людей. Њы, германцы, не любим, когда
воруют чужую собственность, за это мы наказуем очень беспощадно.
Ѓольшевики вас учили другому, не правда ли? ‡а это мы прогнали
большевиков, они никогда больше к вам не вернутсЯ. ‘оветую вам хорошенько
подумать о своих дурных поступках, а также о том, чтобы незамедлительно
вернуть владельцу этого имениЯ то, что вы у него украли...
‚ толпе даже крЯкнули после этих слов. ѓригорий Љарлович все времЯ
сидел, опустив козырек на глаза, - внимательно всматривалсЯ в мужиков.
Ћдин раз на полном лице его мелькнула усмешка торжества, - видимо, он
узнал кого-то. Ћфицер окончил речь. Њужики молчали.
- џ исполнил мой долг. ’еперь скажите вы, господин Њиль, - обратилсЯ к
нему офицер.
ѓригорий Љарлович в очень почтительных выражениЯх отклонил это
предложение:
- ѓосподин лейтенант, мне с ними говорить не о чем. Ћни и так все
понЯли.
- •орошо, - сказал офицер, которому было наплевать. - Ђвгуст, пшел!
‘олдат в бескозырке хлопнул бичом, и военнаЯ тележка покатилась сквозь
раздавшуюсЯ толпу к кнЯжескому дому, где еще три днЯ тому назад находилсЯ
волисполком. Њужики глЯдели вслед.
- ЏодбоченилсЯ немец, - проговорил в толпе чей-то голос.
- Ђ ѓригорий Љарлович, ребЯта, помалкивает.
- Џодожди, он еще разговоритсЯ.
- ‚от беда-то, господи, - да за что же это?..
- Ђ теперь скоро жди исправника.
- ‚ ‘основку уж прибыл. ‘озвал сход и давай мужиков ругать, - вы, мол,
такие-сЯкие, грабители, бандиты, забыли девЯтьсот пЯтый год? —аса три
чистил, и все по матери. ‚сю политику объЯснил.
- Ђ чего же теперь будет?
- Ђ пороть будут.
- Џостой, а как же запашка? —ьЯ она теперь?
- ‡апашку исполу. “братьсЯ дадут, половина - кнЯзю...
- ќх, черт, уйду Я...
- Људа пойдешь, дура?..
Џоговорили мужики, разошлись. Ђ к вечеру понесли в кнЯжеский дом
диваны, кресла, кровати, занавески, золоченые рамы с зеркалами и
картинами.

“ Љрасильникова ужинали, не зажигаЯ огнЯ. Ђлексей каждый раз клал
ложку, оглЯдывалсЯ на окно, вздыхал. Њатрена ходила тихо, как мышь, от
печи до стола. ‘емен сидел сутуло, вьющиесЯ темные волосы падали ему на
лоб. “бираЯ ли куски, ставЯ ли миску с новой едой, Њатрена нет-нет да и
касалась его то рукой, то грудью. Ќо он не поднимал головы, молчал упрЯмо.
‚друг Ђлексей шатнулсЯ к окну, ударил в него ногтЯми, выглЯнул. ’еперь
в вечерней тишине был Ясно слышен издалека дикий, долгий крик. Њатрена
сейчас же села на лавку, стиснула руки между коленЯми.
- ‚аську „ементьева порют, - тихо проговорил Ђлексей, - давеча его
провели на кнЯжеский двор.
- ќто уже третьего, - прошептала Њатрена.
‡амолчали, слушали. Љрик человека все тем же отчаЯнием и ужасом висел
над вечерним селом.
‘емен порывисто встал. Љоротким движением подтЯнул ремень на штанах и
пошел к брату в комнату. Њатрена также молча кинулась за ним. Ћн снимал со
стены винтовку. Њатрена обхватила его за шею, повисла, закинув голову,
стиснув белые зубы - замерла. ‘емен хотел оттолкнуть ее и не мог. ‚интовка
упала на глинЯный пол. ’огда он повалилсЯ на кровать лицом в подушку.
Њатрена присела около, торопливо гладила мужа по жестким волосам.

Ќе надеЯсь на силы стражников и нового гетманского войска - гайдамаков,
управлЯющий ѓригорий Љарлович Њиль ходатайствовал о посылке в село
‚ладимирское гарнизона. Ќемцы охотно соглашались в таких случаЯх, и во
‚ладимирское вошли два взвода с пулеметами.
‘олдат расквартировали по хатам. ѓоворили, будто ѓригорий Љарлович сам
отмечал дворы под постой. ‚о всЯком случае, все те из крестьЯн, кто
принимал участие в прошлогоднем разгроме кнЯжеской усадьбы, и все члены
волисполкома из беспартийных (человек десЯть молодежи скрылись из села еще
до поЯвлениЯ немцев) получили на кормежку по солдату с конем.
’ак и к Ђлексею Љрасильникову постучалсЯ в ворота бравый германский
солдат, в полной амуниции, при винтовке и в шлеме. ЌепонЯтно лопоча,
показал Ђлексею ордер, похлопал по плечу:
- Љарашо, друг...
‘олдату отвели Ђлексееву комнату, убрали только сбрую и оружие. ‘олдат
сейчас же устроилсЯ - постелил хорошее одеЯло, на стену повесил фотографию
‚ильгельма, велел подмести пол почище.
Џокуда Њатрена мела, он собрал грЯзное бельишко и попросил выстирать:
"муциг, фуй, - говорил он, - битте стиркать". Џотом, очень всем
довольный, брЯкнулсЯ в сапогах на постель и закурил сигару.
‘олдат был толстый, с плоскими усами, вздернутыми кверху. Ћдежда на нем
была хорошаЯ, ладнаЯ. € есть был здоров, как боров. †рал все, что ни
приносила ему в комнату Њатрена, особенно понравилось ему соленое свиное
сало. Њатрене жалко было до смерти кормить салом немца, но Ђлексей сказал:
"Ѓрось, пусть его трескает да спит, только бы носу никуда не совал".
Љогда нечего было делать, солдат напевал про себЯ военные марши или
писал письма на родину на открытках с видами Љиева. Ќе озорничал, только
ходил очень громко, - топал сапогами, как хозЯин.
“ Љрасильниковых было теперь - будто покойник в доме: садились за стол,
вставали молча, Ђлексей - невесел, на лбу морщины. Њатрена осунулась,
вздыхала, украдкой вытирала слезы фартуком. Ѓольше всего боЯлась она за
‘емена, как бы он не сорвалсЯ сгорЯча. Ќо он за эти дни будто затих,
затаилсЯ.
’еперь каждый день в волостной избе и на воротах по дворам
расклеивались универсалы гетмана о возврате земли и скота помещикам, о
реквизициЯх и поборах, о принудительной продаже хлеба, о беспощадных карах
за попытки к бунтам, за укрывательство коммунистов и так далее...
Њужики читали универсалы, помалкивали. Џотом стали доходить зловещие
слухи о том, что в таком-то селе скупщики под охраной немецкой кавалерии
вывезли даже немолоченый хлеб, расплатились какими-то нерусскими
бумажками, которых и бабы брать не хотЯт, в таком-то селе угнали половину
скота, а в таком-то не оставили будто бы и воробью клюнуть.
Џо ночам в укромных местах мужики стали собиратьсЯ небольшими кучками,
слушали рассказы, крЯхтели. —то тут было делать? —ем помочь? ’акаЯ
навалилась сила, что только дух пускай, а не пикни.
‘емен стал хаживать на эти собраниЯ - на зады, к ручью, под иву. ‚
пиджаке внакидку сидел на земле, курил, слушал. €ной раз хотелось
вскочить, кинуть пиджак, развернуть плечи: "’оварищи!.." Ќапрасно, -
только напугаешь их, затрЯсут мужики мотнЯми, разбегутсЯ.
Ћднажды в сумерки на выгоне он встретил какого-то человека, - тот
стоЯл, скалилсЯ. ‘емен пошел было мимо, человек окликнул негромко:
- Ѓратишка!
‘емен вздрогнул: неужели свой? ‘просил, искоса оглЯдываЯ того:
- Ђ что надо?
- ’ы ‹иксеев брат?
- Ќу, скажем.
- ‘воих не признаешь... Љоманду на "Љерчи" помнишь?
- Љожин! ’ы? - ‘емен крепко сунул руку ему в руку.
‘тоЯли, глЯдели друг на друга. Љожин, быстро оглЯнувшись, сказал:
- Ћбрезы-то пилите?
- Ќет, у нас пока еще тихо.
- Ђ бойкие ребЯта есть?
- Љто их знает, пока не видать. †дем, что дальше будет.
- —то же вы, ребЯта, делаете? - заговорил Љожин, и глаза его все времЯ
бегали, вглЯдывались в сумеречные очертаниЯ. - —его вы смотрите? ’ак вас,
как гусей, общиплют, а вы и головки подставили. Ђ знаете вы, - у нас уже
село “спенское все сожгли артиллерийским огнем. Ѓабы, ребЯтишки
разбежались кто куда, мужики в лес... €з Ќовоспасского народ бежит, из
”едоровки, из ѓулЯй-ЏолЯ - все к нам...
- „а к кому - к вам?
- „ибривский лес знаешь? ’уда собираютсЯ... Ќу, ладно... ’ы вот что
шепни ребЯтам: чтобы от вашей ‚ладимировки сорок обрезов, да винтовок с
патронами штук десЯть, да гранат ручных - сколько соберете, - и это вы
прЯчьте в стог, в поле... ЏонЯл? ‚ ‘основке уже под стога прЯчут, ребЯта
только менЯ дожидаютсЯ... ‚ ѓундЯевке тридцать мужиков на конЯх ждут.
“ходить надо.
- „а куда? Љ кому?
- Ќу, к атаману... ‡овут - ™усь. ‘ейчас мы по всей …катеринославщине
отрЯды собираем... Ќа прошлой неделе разбили гайдамаков, сожгли
экономию... ‚от, братишка, была потеха: спирт этот, сахар даром крестьЯнам
кидали... ’ак помни - через неделю приду...
Ћн подмигнул ‘емену, перескочил через плетень и побежал, пригнувшись, в
камыши, где голосисто квакали лЯгушки.
‘лухи об атаманах, о налетах доходили до ‚ладимировки, но не верилось.
€ вот - поЯвилсЯ живой свидетель. ‘емен в тот же вечер рассказал о нем
брату. Ђлексей выслушал серьезно.
- Ђтамана-то как звать?
- ™усь, говорЯт.
- Ќе слыхал. Џро Њахно, Ќестора €вановича, бродЯт слухи, будто бы шайка
у него человек в двадцать пЯть головорезов, - налетают на экономии. Ђ про
™усЯ не слыхал... ‚се может быть: теперь мужик на все способен. —то ж -
™усь так ™усь, дело свЯтое... ’олько вот что, ‘емен: мужикам ты покуда не
говори. Љогда нужно будет, скажу сам.
‘емен усмехнулсЯ, пожал плечом:
- Ќу, ждите, покуда не ощиплют догола.
‚ тот же вечер Љожин виделсЯ, должно быть, не с одним ‘еменом. Џо селу
зашептали про обрезы, гранаты, про атаманские отрЯды. Љое-где по дворам,
ночью, - если прислушатьсЯ, - начали ширкать напильники. Ќо пока что все
было тихо. Ќемцы даже навели порЯдок, издали приказ - с субботы на
воскресенье мести улицу. Ќичего, - и улицу подмели.
‡атем пришла и беда. ‚ ранний час, когда еще не выгонЯли поить скотину,
по выметенной улице пошли стражники и десЯтники с блЯхами, застучали в
окошки:
- ‚ыходи!
Њужики стали выскакивать за ворота босиком, застегиваЯсь, и тут же
получали казенную бумагу: с такого-то двора - столько-то хлеба, шерсти,
сала и Яиц представить германскому интендантству по такой-то цене в
марках. Ќа площади у церкви уже стоЯл военный обоз. Џо дворам, у ворот
ухмылЯлись постоЯльцы-немцы, в шлемах, с винтовками.
‡ачесались мужики. Љто божитьсЯ стал. Љто шапку кинул об землю:
- „а нет же у нас хлеба, боже ж ты мой! •оть режь, - нет ничего!..
€ тут по улице на дрожках проехал управлЯющий. Ќе столько солдат или
стражников испугались мужики, сколько его золотых очков, потому что
ѓригорий Љарлович все знал, все видел.
Ћн остановил жеребца. Љ дрожкам подошел исправник. Џоговорили.
€справник гаркнул стражникам, те вошли в первый „вор и сразу под навозом
нашли зерно. “ ѓригориЯ Љарловича только очки блеснули, когда он услышал,
как закричал мужик-хозЯин.
‚ это времЯ Ђлексей ходил у себЯ по двору, - до того растерЯлсЯ, что
жалко было смотреть. Њатрена, опустив на глаза платок, плакала на крыльце.
- Ќа что мне деньги, марки-то эти, на что? - спрашивал Ђлексей,
поднимал чурку или сломанное колесо, бросал в крапиву к плетню. “видал
петуха, затопал на него: - ‘волочь! - •ваталсЯ за замок на амбарушке: -
†рать-то мы что будем? Њарки эти, что ли? ‡начит, - по миру хотЯт нас?
Ћкончательно разорить? ЋпЯть в окончательную кабалу?
‘емен, сидЯ около Њатрены, сказал:
- •уже еще будет... Њерина твоего отберут.
- Ќу уж нет! ’ут Я, брат, - топором!
- Џоздно спохватилсЯ.
- Ћй, милые, - провыла Њатрена, - да Я им горло зубами переем...
‚ ворота громыхнули прикладом. ‚ошел жилец, толстый немец, - спокойно,
весело, как к себе домой. ‡а ним - шесть стражников и штатский, с
гетманской, в виде трезубца, кокардой на чиновничьей фуражке, со
шнурованной книгой в руках.
- ’ут - много, - сказал ему немец, кивнув на амбарушку, - сал, клеб.
Ђлексей бешено взглЯнул на него, отошел, и со всей силы швырнул большой
заржавленный ключ под ноги гетманскому чиновнику.
- Ќо, но, мерзавец! - крикнул тот. - ђозог захотел, сукин сын!
‘емен локтем откинул Њатрену, кинулсЯ с крыльца, но в грудь ему сейчас
же уперлось широкое лезвие штыка.
- •альт! - крикнул немец жестко и повелительно. - ђусский, на место!

‚есь день грузились военные телеги, и поздней ночью обоз ушел. ‘ело
было ограблено начисто. Ќигде не зажигали огнЯ, не садились ужинать. Џо
темным хатам выли бабы, зажав в кулаке бумажные марки...
Ќу, поедут мужик с бабой в город с этими марками, походЯт по лавкам, -
пусто: ни гвоздика, ни аршина материи, ни куска кожи. ”абрики не работают.
•леб, сахар, мыло, сырье - поездами уходит в ѓерманию. Ќе роЯль же мужику
с бабой, не старинную же голландскую картину, не китайский чайник везти
домой. Џоглазеют на чубастых, с висЯчими усами, гайдамаков в синих
свитках, в смушковых, с алым верхом, шапках, потолкаютсЯ на главной улице
среди сизобритых, в котелках, торговцев воздухом и валютой. ‚здохнут
горько и едут домой ни с чем. Ђ по дороге - верст двадцать отъехали -
стоп, загорелись оси на вагонах, - нет смазки, машинного масла: немцы
увезли. Џесочком засыплют, поедут дальше, и опЯть горЯт оси.
Ћт этого всего бабы и выли, зажав в кулаке смЯтые германские марки, а
мужики прЯтали скотину в лесные овраги, подальше от греха: кто ведь знает,
какой назавтра расклеЯт гетманский универсал!
‚ селе не зажигали огнЯ, все хаты были темны. ’олько за рощей, над
озером, Ярко светились окна кнЯжеского дома. ’ам управлЯющий чествовал
ужином германских офицеров. €грала военнаЯ музыка, - странной жутью
неслись звуки немецких вальсов над темным селом. ‚от огненным шнуром, черт
знает в какую высь, поднЯлась ракета на потеху немецким солдатам, стоЯвшим
на усадебном дворе, куда выкатили бочонок с пивом. ‹опнула. € соломенные
крыши, сады, ивы, белаЯ колокольнЯ, плетни озарились медленно падающими
звездами. Њного невеселых лиц поднЯлось к этим огнЯм. ‘вет был так Ярок,
что каждаЯ угрюмаЯ морщина выступала на лицах. †аль, что их нельзЯ было
заснЯть в эту минуту при помощи какого-нибудь невидимого аппарата. ’акие
снимки дали бы большой материал длЯ размышлениЯ германскому главному
штабу.
„аже в поле, за версту от села, стало светло, как днем. Ќесколько
человек, пробиравшихсЯ к одинокому стогу, быстро легли на землю. ’олько
один у стога не лег. ‡адрав голову к падающим с неба огонькам,
ухмыльнулсЯ:
- €шь ты, курицына мать!
Ћгоньки погасли, не долетев до земли, стало черно. “ стога сошлись
люди, зазвЯкало бросаемое на землю оружие.
- ‘колько всего?
- „есЯть обрезов, товарищ Љожин, четыре винтовки.
- Њало...
- Ќе успели... ‡автра ночью еще принесем.
- Ђ патроны где?
- ‚от держи, - в карманах... Џатронов много.
- Ќу, прЯчь, ребЯта, под стог... ѓранат, гранат, ребЯта, несите...
Ћбрез - стариковское оружие, - сидеть за кустом в канаве. ‚ыстрелил, в
портки навалил, и - все сражение. Ђ молодому бойцу нужна винтовка и -
перваЯ вещь - граната. ЏонЯли? Ќу, а уж кто может, то - шашка. Ћна всем
оружиЯм оружие.
- ’оварищ Љожин, а нынче ночью бы это устроить.
- …й-богу, всем селом поднимемсЯ... ’акаЯ злоба, - ну, живое отнЯли...
‘ вилами, с косами, можно сказать, со всем трудовым снарЯдом пойдем... „а
их, сонных, перерезать легче легкого...
- ќто кто, ты - командир? - крикнул Љожин рубЯщим голосом. Џомолчал.
‡аговорил сначала вкрадчиво, потом все повышаЯ. - Љто здесь командир?
Ђнтиресно... Ђли Я с дураками говорю? Ђли Я сейчас уйду, пусть вас немцы,
гайдамаки бьют и грабЯт... (епотом матерное.) „исциплины не знаете? Ђли
мало Я шашкой голов срубил за это? Љогда едешь в отрЯд - клЯтву должен
дать о полном, беспрекословном повиновении атаману... €наче - не ходи. “
нас - волЯ, пей, гулЯй, а гикнул батько: "Ќа конЯ!" - и ты уж не свой.
ЏонЯли? (Џомолчал. Џримирительно, но строго.) Ќи нынче и ни завтра немцев
трогать нельзЯ. ’ут нужна большаЯ сила.
- ’оварищ Љожин, нам бы хоть до ѓригориЯ Љарловича добратьсЯ, - он нам
все равно жить не даст.
- —то касаетсЯ управлЯющего, то - можно, не раньше будущей недели, -
иначе Я с делами не управлюсь. Ќа днЯх в Ћсиповке германец изнасиловал
бабу. •орошо. ’а ему в вареники иголок подсыпала. Џоел он, выскочил из-за
стола, - на двор. ЃрЯкнулсЯ, и скоро из него - дух вон. Ќемцы эту бабу тут
же прикончили. Њужики - за топоры... —то тут немцы сделали - и вспоминать
не хочетсЯ... ’еперь и места этого, где Ћсиповка стоЯла, не найдешь... ‚от
как самосильно-то, тЯп да лЯп! ЏонЯли?

Њатрена вздыхала, ворочаЯсь на постели. Ќачинало светать, пели петухи.
‹ожилась роса на подоконник открытого окна. †ужжал комарик. Ќа шестке
проснулась кошка, мЯгко спрыгнула и пошла нюхать сор в углу.
ЃратьЯ вполголоса разговаривали у непокрытого стола: ‘емен - подперев
руками голову, Ђлексей - все наклонЯЯсь к нему, все заглЯдываЯ в лицо:
- Ќе могу Я, ‘емен, пойми ты, родной. Њатрене одной не управитьсЯ с
хозЯйством. ‚едь тут годами коплено, - как бросить? ђазорЯт последнее.
‚ернешьсЯ на пустое место.
- Љак бросить? - сказал ‘емен. - Џропадет твое хозЯйство - скажи какаЯ
важность. Џобедим - каменный дом построишь. (Ћн усмехнулсЯ.) ЏартизанскаЯ
война нужна, а ты со своим хозЯйством.
- ЋпЯть говорю, - кто вас кормить будет?
- Ђ ты и так не нас кормишь, - немцев, да гетмана, да всЯкую сволочь
кормишь... ђаб...
- Џостой. ‚ семнадцатом году Я не дралсЯ за революцию? ‚ солдатский
комитет менЯ не выбирали? €мперьЯлистического фронта Я не разлагал?
’о-то... Џогоди менЯ срамить, ‘емен... € сейчас, - ну, подойди ЉраснаЯ
ЂрмиЯ, Я первый схвачу винтовку. Ђ куда Я пойду в лес, к каким атаманам?
- ‘ейчас и атаманы пригодЯтсЯ.
- ’ак-то так.
- ђана проклЯтаЯ свЯзала менЯ. - ‘емен вытЯнул руки по столу. - ‚от моЯ
мука... Ђ наших черноморских ребЯт много пошло в эти отрЯды. ‡ажжем
“краину с четырех концов, дай срок...
- Љожина ты видел еще?
- ‚идел.
- —то говорит?
- Ђ мы с ним говорили, что скоро освещение устроим у вас в селе.
Ђлексей взглЯнул на брата, побледнел, опустил голову.
- „а, конечно бы, следовало... ’орчит эта проклЯтаЯ усадьба, как
бельмо... Џокуда ѓригорий Љарлович жив, он нам дышать не даст...
Њатрена спрыгнула с постели, в одной рубашке, - только накинула шаль с
розами, - подошла и несколько раз постучала косточками кулака по столу:
- Њое добро берут, Я терпеть не буду! Њы, бабы, скорее вас расправимсЯ
с этими дьЯволами.
‘емен неожиданно весело взглЯнул на нее:
- Ќу? Љак же вы, бабы, станете воевать? €нтересно.
- Ѓудем воевать по-бабьему. ‘Ядет он жрать, - мышьЯку... Џорошки мы
достанем. Ќа сеновал его заманю или в баню, - вЯзальной иглы, что ли, у
менЯ нет? ’ак суну в это место - не ахнет. Њы-то начнем, вы не сробейте...
Ђ надо - и мы с винтовками пойдем, не хуже вас...
‘емен топнул ногой, засмеЯлсЯ во все горло:
- ‚от это - баба, ух ты, черт!
- Џусти! - Њахнув шалью, Њатрена у порога сунула босые ноги в башмаки,
постучала ими и ушла, должно быть, посмотреть скотину. ‘емен и Ђлексей
долго качали головами, усмехаЯсь: "Ђтаман баба, ну и баба". ‚ открытое
окошко залетел предрассветный ветерок, зашуршал листами фикусов, и
донеслось бормотанье и обрывки какой-то нерусской песни. ќто возвращалсЯ
из усадьбы пьЯный жилец-немец, греб пыль сапогами.
Ђлексей со злобой захлопнул окошко.
- Џошел бы ты, ‘емен, к себе, лег.
- ЃоишьсЯ?
- „а привЯжетсЯ пьЯный черт... Ћн помнит, как ты на него кидалсЯ.
- € еще раз кинусь. - ‘емен поднЯлсЯ, пошел было к себе. - ќх, Ђлеша,
революциЯ из-за этого погибает, что вас раскачать трудно... Љорнилова вам
мало? ѓайдамаков, немцев мало? —его вам еще? (Ћн вдруг оборвал.) Џостой...
Ќа дворе послышалось бормотанье, тЯжело, неуверенно затопали сапогами.
ђаздалсЯ злой женский крик: "Џусти!.." ‡атем - вознЯ, сопенье, и опЯть,
еще громче, как от боли, закричала Њатрена: "‘емен, ‘емен!.."
Ќа кривых ногах, бешено выскочил ‘емен из хаты. Ђлексей только
схватилсЯ за лавку, осталсЯ сидеть, - все равно, он знал, что бывает,
когда так кидаютсЯ люди. Џодумал: "„авеча в сенЯх топор оставил, им -
значит..." „иким голосом вскрикнул ‘емен на дворе. ђаздалсЯ хрЯский удар.
Ќа дворе что-то зашипело, забулькало, грузно повалилось.
‚ошла Њатрена, белаЯ как полотно, - тащила за собой шаль. Џрислонилась
к печи, дыша высокой грудью. ‚друг замахала руками на ЂлексеЯ, на глаза
его...
‚ дверЯх показалсЯ ‘емен, спокойный, бледный:
- Ѓрат, помоги, - унести его надо куда-нибудь, закопать...

Ќемецкие войска дошли до рубежей „она и Ђзовского морЯ и остановились.
Ќемцы овладели богатейшей областью, большей, чем всЯ ѓерманиЯ. ‡десь, на
„ону, так же как на “краине, германский главный штаб немедленно вмешалсЯ в
политику и укрепил крупное землевладение - станичников, богатое
казачество, которое всего года четыре тому назад хвалилось с налета взЯть
Ѓерлин. ќти самые коренастые, с красными лампасами, широколицые казаки,
крепкие, как литые из стали, - казались теперь ручными овечками.
…ще немцы не подходили к ђостову, как уже десЯтитысЯчнаЯ казачьЯ армиЯ,
под командой походного атамана Џопова, бросилась на донскую столицу
Ќовочеркасск. ‚ кровопролитном бою на высоком плоскогорье - по-над „оном -
красные казаки новочеркасского гарнизона и подоспевшие из ђостова
большевики стали одолевать донцов. Ќо дело решил фантастический случай.
€з ђумынии пешком шел добровольческий отрЯд полковника „роздовского. 22
апрелЯ он неожиданно ворвалсЯ в ђостов, держал его до вечера и был выбит.
„роздовцы шли в степи - искать корниловскую армию. ‚ пути, 25 апрелЯ,
услышали под Ќовочеркасском шум битвы. Ќе спрашиваЯ, - кто, почему и зачем
деретсЯ, - повернули к городу, врезались с броневиком в резервы красных и
произвели отчаЯнный переполох. “видев с неба свалившуюсЯ помощь, донцы
перешли в контратаку, опрокинули и погнали красных. Ќовочеркасск был
занЯт. ‚ласть от ревкома перешла к "Љругу спасениЯ „она". Ђ затем подошли
и немцы.
Џод их покровительством Љазачий круг в Ќовочеркасске, - куда немцы
благоразумно не ввели гарнизона, - вручил атаманский пернач генералу
Љраснову - как он сам выражалсЯ: "‹ичному другу императора ‚ильгельма".
‡азвонили малиновые колокола в соборе. Ќа огромной булыжной площади перед
собором станичники закричали: "“ра!" € седые казаки говорили: "Ќу, в
добрый час".
„альше ђостова, в глубь „она и Љубани, немцы не пошли. Ћни попытались
было замирить Ѓатайск - станицу, лежавшую на левом берегу напротив
ђостова, населенную рабочим людом ростовских мастерских и фабрик и
пригородной беднотой. Ќо, несмотрЯ на ураганный огонь и кровопролитные
атаки, взЯть его так и не смогли. Ѓатайск, почти весь залитый половодьем,
сопротивлЯлсЯ отчаЯнно и осталсЯ независимым.
Ќемцы остановились на этой черте. Ћни ограничились укреплением
атаманской власти и подвозом оружиЯ, взЯтого из русских военных складов на
“краине. ’ак же осторожно был разрешен колкий вопрос об отношении к обеим
добровольческим группам: деникинской армии и дроздовскому отрЯду.
„обровольцы исповедовали две заповеди: уничтожение большевиков и
возобновление войны с немцами, то есть верность союзникам до гроба. Џервое
казалось немцам разумным и хорошим, второе они считали не слишком опасной
глупостью. Џоэтому они сделали вид, что не знают о существовании
добровольцев. „роздовцы и деникинцы тоже сделали вид, что не замечают
немцев на русской земле.
’ак, дроздовскому отрЯду во времЯ похода из Љишинева на ђостов пришлось
однажды переходить реку. ‘ одной стороны ее, в Ѓориславле стоЯли немцы, с
другой, у Љаховки, - большевики.
Ќемцы не могли форсировать мост через реку. ’огда дроздовцы сами
форсировали мост, выбили красный отрЯд из Љаховки и, не дожидаЯсь от
немцев благодарности, пошли дальше.
’акое же, но в более крупных размерах, противоречие встало и перед
„еникиным. ‚ конце апрелЯ растерзанные под …катеринодаром остатки
„обровольческой армии кое-как добрались до района станиц …горлыцкой и
Њечетинской, верстах в пЯтидесЯти от Ќовочеркасска. ‡десь неожиданно
пришло спасение - весть, что ђостов занЯт немцами. Ќовочеркасск -
атаманскими донцами. Љрасные оставили в покое добровольцев и повернули
фронт против нового врага - немцев.
„обровольцы могли передохнуть, подлечить раненых, собратьсЯ с силами. ‚
первую голову необходимо было пополнить материальную часть армии.
‚се станции, от ’ихорецкой до Ѓатайска, были забиты огромными запасами
военных материалов длЯ готовЯщегосЯ контрнаступлениЯ красных на ђостов.
ѓенералы Њарков, Ѓогаевский и ќрдели тремЯ колоннами бросились в ближайший
тыл красных, на станциЯх ЉрыловскаЯ, ‘осыка и Ќово-‹еушковскаЯ разбили
эшелоны, взорвали бронепоезда и с огромной добычей ушли назад, в степь.
Ќаступление Љрасной Ђрмии на немцев было сорвано.
‚ывихнутое плечо, ничтожные царапины, полученные в боЯх, зажили. ђощин
окреп, обгорел и за последние дни в тихой станице отъелсЯ.
‡адача, мучившаЯ его, как душевнаЯ болезнь, с самой Њосквы - отомстить
большевикам за позор, - была выполнена. Ћн мстил. ‚о всЯком случае, он
помнил одну минуту... Џодбежал к железнодорожной насыпи... Ѓыла победа...
„рожали колени, било в виски. Ћн снЯл мЯгкую фуражку и вытер ею штык.
‘делал это невольно, как старый солдат, берегущий чистоту оружиЯ. “ него
не было прежней сумасшедшей ненависти - свинцовых обручей на черепе,
крови, бросающейсЯ в глаза. Ћн просто - настиг врага, вонзил лезвие и
вытер его: значит, был прав, прав? ЏроЯснившийсЯ ум силитсЯ понЯть, - прав
он? „а? Џрав? ’ак почему же он спрашивает самого себЯ об этом?
Ѓыл воскресный день. ла обеднЯ в станичной церкви. ђощин опоздал,
потолкалсЯ на паперти среди свежевыбритых затылков и побрел за церковь на
старое кладбище. Џоходил по траве, где цвели одуванчики, сорвал травинку
и, кусаЯ ее, сел на холмик. ‚адим Џетрович был честным и - как говорила
ЉатЯ - добрым человеком.
€з полуоткрытого, заросшего паутиной окна доносилось пение детских
голосов, и густые возгласы дьЯкона казались такими гневными и
беспощадными, что - вот-вот - сейчас испугаютсЯ детские голоса, вспорхнут,
улетЯт. Ќевольно мысли ‚адима Џетровича заблуждали по прошлому, словно ища
светлое, самое безгрешное...
Ћн просыпаетсЯ от радости. ‡а чистым высоким окном - весеннее небо,
темно-синее, - такого неба он не видел с тех пор никогда. ‘лышно, как
шумЯт деревьЯ в саду. Ќа стуле у деревЯнной кроватки лежит новаЯ
сатинетоваЯ рубашка - голубаЯ в горошек. Ћт нее пахнет воскресеньем. Ћн
думаете том, что будет делать весь долгий день и с кем встретитсЯ, - это
так заманчиво и радостно, что хочетсЯ еще полежать... Ћн глЯдит на обои,
где повторЯютсЯ: китайский домик с загнутой крышей, крутой мостик и два
китайца под зонтиками, а третий китаец, в шлЯпе, похожей на абажур, ловит
с мостика рыбу. „обрые, смешные китайцы, как им хорошо живетсЯ в домике у
ручьЯ... €з коридора слышен голос матери: "‚адим, ты скоро? џ уже
готова..." € этот милый, покойный голос раздаетсЯ по всей его жизни
благополучием и счастьем... ‚ рубашке горошком он стоит около матери. Ћна
в нарЯдном шелковом платье. –елует его, вынимает из своих волос гребень и
причесывает ему голову: "Ќу, вот, теперь хорошо. Џоедем..." ‘пускаЯсь по
широкой лестнице, она раскрывает зонт. Ќа подметенной площадке, со следами
метлы на земле, едва стоит нетерпеливаЯ тройка рыжих: леваЯ пристЯжнаЯ
балует, солидный коренник нарыл Яму копытом. Ључер, сытый и довольный, в
малиновых рукавах, в бархатной безрукавке, оборачивает пугачевскую бороду,
говорит: "‘ праздничком". Њатушка удобно усаживаетсЯ в колЯску, нагретую
солнцем. ‚адим прижимаетсЯ к матери от счастьЯ и предчувствиЯ - как сейчас
засвистит ветер в ушах, полетЯт навстречу деревьЯ. ’ройка мчитсЯ, огибаЯ
усадьбу. ‚от и широкаЯ улица села, - степенно кланЯющиесЯ мужики,
раскудахтавшиесЯ куры, выбегающие из-под колес. ЃелаЯ ограда церкви,
зеленый луг, мелко распустившиесЯ березки, под ними покосившиесЯ кресты,
холмики... Џаперть с нищими... ‡накомый запах ладана...
–ерковь эта и березы стоЯт и посейчас там. ‚адим Џетрович как будто
видит их зеленое кружево на синеве... Џод одной - пЯтой от церковного угла
- давно уж лежит матушка, холмик над ней обнесен оградой. ѓода три тому
назад старый дьЯчок писал ‚адиму Џетровичу, что ограда поломана,
деревЯнный крест сгнил... € только сейчас с ужасным раскаЯнием он
вспомнил, что так и не ответил на письмо.
Њилое лицо, добрые руки, голос, будивший его утром и наполнЯвший
счастьем на весь день... ‹юбовь к каждому волосочку, каждой царапинке на
его теле... Ѓоже мой, - какое бы ни было у него горе, - он знал, оно
всегда потонет в ее любви. ‚се это легло с немым лицом под холмик в
березовой тени, распалось землей...
‚адим Џетрович положил локти на колени, закрыл лицо руками.
Џрошли долгие годы. ‚сегда казалось, что еще какое-то одно преодоление,
и он проснетсЯ от счастьЯ в такое же, как в былом, синее утро. „ва
китайчика под зонтиками поведут его через горбатый мостик в дом с
приподнЯтой крышей... ’ам ждет его невыразимо любимаЯ, невыразимо
роднаЯ...
"ЊоЯ родина, - подумал ‚адим Џетрович, и опЯть вспомнилась тройка,
мчавшаЯсЯ по селу. - ќто - ђоссиЯ... ’о, что было ђоссией... Ќичего этого
больше нет и не повторитсЯ... Њальчик в сатинетовой рубашке стал убийцей".
Ћн быстро встал и заходил по траве, заложив руки за спину и хрустЯ
пальцами. Њысли сами занесли его туда, куда он, казалось, наотмашь
захлопнул дверь. ‚едь он верил, что идет на смерть... € вот, не умер...
Љак было бы просто сейчас валЯтьсЯ, осыпанному мухами, где-нибудь в
степной водомоине...
"Ќу, что же, - думал он, - умереть легко, жить трудно... ‚ этом и
заслуга каждого из нас - отдать погибающей родине не просто живой мешок
мЯса и костей, а все свои тридцать пЯть прожитых лет, привЯзанности,
надежды, и китайский домик, и всю свою чистоту..."
Ћн даже застонал и оглЯнулсЯ, - не слышит ли кто? Ќо детские голоса все
так же пели. ‚орковали голуби на ржавом карнизе... Џоспешно, точно воруЯ,
он вспомнил еще одну минуту нестерпимой жалости. (Ћн никогда об ней не
поминал Љате.) ќто было год тому назад, в Њоскве, ђощин еще на вокзале
узнал, что в этот день были похороны мужа …катерины „митриевны и что она
сейчас - совсем одна. Ћн пришел к ней в сумерки, прислуга сказала, что она
спит, он осталсЯ ждать и сел в гостиной. Џрислуга шепотом рассказала, что
…катерина „митриевна все плачет: "ЏовернетсЯ к стеночке на постельке и ну,
как ребенок, - заведет, так мы уж в кухню дверь затворЯем..." Ћн решил
ждать хотЯ бы всю ночь, сидел на диване и слушал, как тикает маЯтник
где-то, уводЯ времЯ, отнимаЯ секунды жизни, кладЯ морщины на любимое лицо,
серебрЯ волосы - беспощадно, неумолимо... ђощину казалось, что если ЉатЯ
не спит, то именно думает об этом, слушаЯ стук часов. Џотом он услышал ее
шаги, слабые и неуверенные, точно у нее подвертывалсЯ каблучок. Ћна ходила
в спальне и будто что-то шептала. Ћстанавливалась, подолгу не шевелилась.
ђощин начал тревожитьсЯ, как будто понимал сквозь стену Љатины мысли.
‘крипнула дверь, она прошла в столовую, зазвенела хрусталем в буфете.
ђощин вытЯнулсЯ, готовый кинутьсЯ. Ћна приотворила дверь: "‹иза, это вы?"
Ћна была в верблюжьем халатике, в одной руке сжимала рюмку, в другой -
какой-то жалкий пузыречек... •отела этими средствами избавитьсЯ от тоски,
от одиночества, от неумолимого времени, от всего... …е сероглазое
осунувшеесЯ лицо было, как у ребенка, брошенного всеми... …е бы - в
китайский домик. ‚адим Џетрович сказал ей тогда: "ђасполагайте мной, всей
моей жизнью..." € она поверила, что может все свое одиночество, все годы
оставшейсЯ жизни утопить в его жалости, в любви...
Љакого черта, в самом деле, какого черта! Љонечно, он всегда знал, что
ни на одно мгновение ЉатЯ не отступала от него - и когда, его давила
ненависть свинцовыми обручами, и в этот страшный месЯц боев. ‘ловно
незримой тенью, раскинув руки, беззвучно молЯ, она преграждала ему путь, и
он, охрипший от бешеного крика, вонзал штык в красноармейскую шинель,
вонзал сквозь эту неотступную тень и, снЯв фуражку, вытирал лезвие...
ЋбеднЯ кончилась. €з церкви повалила толпа загорелых юнкеров и
офицеров. Ќе спеша пошли знаменитые генералы с привычно строгими глазами,
в чистых гимнастерках, с орденами и крестами: высокий, картинно стройный
красавец, с раздвоенной бородкой и фуражкой набекрень - ќрдели; мухрастый,
в грЯзной папахе - колючий Њарков; низенький - Љутепов, курносый,
коренастый, с медвежьими глазками; казак Ѓогаевский с закрученными усами.
‡атем вышли, разговариваЯ, „еникин и холодный, "загадочный", как называли
его в армии, с красивым, умным лицом - ђомановский. Џри виде
главнокомандующего все подтЯнулись, курившие под березами - бросили
папироски.
„еникин был теперь уже не тот несчастный, в сбитых сапогах и в
штатском, больной бронхитом "старичок", увЯзавшийсЯ без багажа в обозе за
армией. Ћн выпрЯмилсЯ, был даже щегольски одет, серебрЯнаЯ бородка его
внушала каждому сыновнее почтение, глаза округлились, налились строгой
влагой, как у орла. ђазумеетсЯ, ему далеко было до Љорнилова, но все же из
всех генералов он был самый опытный и рассудительный. ЏрикладываЯ два
пальца к фуражке, он важно прошел в церковные ворота и сел в колЯску
вместе с ђомановским.
Љ ђощину подошел долговЯзый ’еплов; леваЯ рука его была на перевЯзи, на
плечи накинута измЯтаЯ кавалерийскаЯ шинель. Ћн побрилсЯ длЯ праздника и
был в отличном настроении.
- Ќовости слыхал, ђощин? Ќемцы и финны не сегоднЯ-завтра возьмут
Џетербург. Љомандует Њаннергейм - помнишь его? ‘витский генерал,
молодчина, отчетливый рубака... ‚ ”инлЯндии всех социалистов вырезал под
гребенку. € большевики, понимаешь, уже драпают из Њосквы с чемоданами
через Ђрхангельск. ”акт, честное слово... Џриехал поручик ‘едельников из
Ќовочеркасска, рассказывает... Ќу, а в Ќовочеркасске - елочки точеные -
баб шикарных, девчонок! ‘едельников рассказывает - на одного - десЯть...
(Ћн раздвинул худые, согнутые в коленЯх ноги и захохотал так, что кадык у
него вылез из ворота гимнастерки.)
ђощин не поддержал разговора об "елочках точеных", и ’еплов опЯть
свернул на политические новости, которыми в глуши степей жила армиЯ.
- ЋказываетсЯ, всЯ Њосква минирована - Љремль, храмы, театры, все
лучшие зданиЯ, целые кварталы, - и электрические провода отведены в
‘окольники, какаЯ-то там есть таинственнаЯ дача, охранЯетсЯ днем и ночью
чекистами... Њы подходим - представлЯешь - бац! Њосква взлетает на
воздух... (Ћн наклонилсЯ, понизив голос.) ”акт, честное слово.
ѓлавнокомандующий принЯл соответствующие меры: в Њоскву посланы особые
разведчики - найти эти провода и - когда будем подходить к Њоскве - не
допустить до взрыва... Ќо зато уж повешаем! Ќа Љрасной площади! …лки
точеные! Џублично, с барабанным боем.
ђощин поморщилсЯ, поднЯлсЯ:
- ’ы бы уж лучше про девочек рассказывал, ’еплов.
- Ђ что - не нравитсЯ?
- „а, не нравитсЯ. - ђощин твердо посмотрел в рыжеватые глупые глаза
’еплова.
“ того длинный рот углом пополз на сторону.
- ’о-то видно, ты забыть не можешь красный паек...
- —то? - ђощин сдвинул брови, придвинулсЯ. - —то ты сказал?
- ’о сказал, что у нас в полку все говорЯт... Џора тебе дать отчет,
ђощин, по работе в Љрасной Ђрмии...
- Њерзавец!
’олько то обстоЯтельство, что у ’еплова одна рука была на перевЯзи и он
еще считалсЯ на положении, раненого, спасло его от пощечины. ђощин не
ударил его. ‡аведЯ руку за спину, он круто повернулсЯ и, весь как
деревЯнный, с поднЯтыми плечами, пошел между могил.
’еплов поднакинул сползшую шинель и, обиженно усмехаЯсь, глЯдел на его
прЯмую спину. Џодошли корнет фон Њекке и неразлучный с ним веснушчатый
юноша с большими светлыми, мечтательными глазами, - сын табачного
фабриканта из ‘имферополЯ, ‚алерьЯн Ћноли, одетый в поношенную, в бурых
пЯтнах, студенческую шинель с унтер-офицерскими погонами.
- —то тут у вас произошло - поругались? - резким голосом, как бывает у
глуховатых людей, спросил фон Њекке. ‚се еще недоумевающий ’еплов, дергаЯ
себЯ за висЯчие усы, передал весь разговор с подполковником ђощиным.
- ‘транно, вы все еще удивлЯетесь, господин штабс-капитан, - скучающе,
с мечтательными глазами, проговорил Ћноли. - Њне с первого днЯ было Ясно,
что подполковник ђощин - шпион.
- Ѓрось, ‚алька. - ”он Њекке мигнул всей левой стороной лица,
пораженного контузией. - ѓвоздь в том, что его лично знает генерал Њарков.
’ут сплеча не руби... Ќо Я ставлю мой шпалер, что ђощин - большевик,
сволочь и дерьмо...

„о конца маЯ на ‘еверном Љавказе было сравнительное затишье. Ћбе
стороны готовились к решительной борьбе. „обровольцы - к тому, чтобы
захватить главные узлы железных дорог, отрезать Љавказ и с помощью белого
казачества очистить область от красных. –€Љ Љубано-—ерноморской республики
- к борьбе на три фронта: с немцами, с белым казачеством и со вновь
ожившими - "бандами „еникина".
ЉраснаЯ кавказскаЯ армиЯ, состоЯвшаЯ в подавлЯющей массе из фронтовиков
бывшей царской закавказской армии, из иногородних и малоземельной казачьей
молодежи, насчитывала до ста тысЯч бойцов. ѓлавком ее - Ђвтономов -
подозревалсЯ членами Љубано-—ерноморского –€Ља в диктаторских стремлениЯх
и непрерывно ссорилсЯ с правительством. Ќа огромном митинге в ’ихорецкой
он обозвал –€Љ немецкими шпионами и провокаторами. ‚ ответ на это –€Љ
"заклеймил" Ђвтономова и примкнувшего к нему ‘орокина бандитами и врагами
народа и предал их проклЯтию и вечному позору.
‚сЯ эта "буза" парализовала армию. ‚место того чтобы начать
концентрическое наступление тремЯ группами на „обровольческую армию,
находившуюсЯ в центре расположениЯ этих групп, ЉраснаЯ ЂрмиЯ волновалась,
митинговала, скидывала командиров и в лучшем случае способна была на
трагическую гибель.
Ќаконец московские декреты продолбили упрЯмство краевых властей.
Ђвтономов был назначен инспектором фронта, командование северной группой
армии перешло к угрюмому латышу, подполковнику Љалнину. ‘орокин осталсЯ
командующим западной группой.
‚ это как раз времЯ к „обровольческой армии присоединилсЯ полковник
„роздовский с трехтысЯчным отрЯдом отборных и свирепых офицеров, стоивших
в бою каждый десЯти рЯдовых бойцов; подтЯгивалось на конЯх станичное
казачество; из Џетрограда, Њосквы, со всей ђоссии просачивалось,
поодиночке и кучками, офицерство, прослышавшее про чудеса "ледЯного
похода"; атаман Љраснов, хотЯ и скуповато, снабжал оружием и деньгами. ‘
каждым днем „обровольческаЯ армиЯ крепла, и настроение ее раскалЯлось
умелой пропагандой генералов и общественных деЯтелей, неумелыми действиЯми
краевой советской власти и рассказами прибывающих с севера очевидцев.
‚ конце маЯ ее уже не могли раздавить местные силы красных. Ћна сама
перешла в наступление и нанесла северной группе Љрасной Ђрмии Љалнина
страшный удар на станции ’орговаЯ.
- —то же вы, ребЯта, бросили петь?
- Ћхрипли.
- Ђ ну-ка, Я уголек достану. - €ван €льич ’елегин присел у костра, в
котором Ярко горел брошенный сверху железнодорожный щит, и, раскурив
трубку, осталсЯ послушать.
—ас был поздний. Џочти все костры вдоль полотна погасли. ‘вежаЯ ночь
пышно раскинулась звездами. Ћгонь освещал наверху, на насыпи, товарные
составы - кирпично-красные вагончики, ободранные и разбитые. €ные
прибежали от берегов ’ихого океана, иные из полЯрных болот, из песков
’уркестана, с ‚олги, из ЏолесьЯ. Ќа каждом имелась пометка: "‘рочный
возврат". Ќо все сроки давно прошли. Џостроенные длЯ мирной работы,
многотерпеливые вагончики с немазаными осЯми и проломанными боками
готовились сейчас, - отдыхаЯ под звездами, - к совершенно уже
фантастической деЯтельности. €х будут сбрасывать целыми составами со всем
содержимым под откосы; набив в них, как сельдь в бочку, пленных
красноармейцев и наглухо заколотив двери и окошки, угонЯт за тысЯчи верст
с пометкой мелом: "ЌепортЯщийсЯ груз, медленнаЯ скорость". Ћни превратЯтсЯ
в кладбище сыпнотифозных, в рефрижераторы длЯ перевозки мороженых трупов.
Ћни будут взлетать в огненных взрывах под самое небо... ‚ сибирских дебрЯх
их двери и стенки будут растаскиватьсЯ на заборы и скотные дворы... €, -
уцелевшие, обгорелые, разбитые, - они еще не скоро, очень не скоро
приплетутсЯ по требованию срочного возврата и станут на ржавых путЯх в
ремонт.
- Ђ что, товарищ ’елегин, как в Њоскве пишут, скоро кончитсЯ
гражданскаЯ война?
- Џокуда не победим.
- ‚идишь ты... ‡начит - надеютсЯ на нас...
Ќесколько человек у костра, бородатые, обгорелые, черные, лежали
лениво... ‘пать не хотелось, шибко разговаривать тоже не хотелось. Ћдин
попросил у ’елегина махорки.
- ’оварищ ’елегин, а кто это такие - чехословаки? Ћткуда они взЯлись у
нас? ђаньше будто бы не было таких людей...
€ван €льич объЯснил, что чехословаки - австрийские военнопленные, из
них царское правительство начало формировать корпус, чтобы перебросить к
французам, но не успело...
- Ђ теперь ‘оветскаЯ власть не может их выпустить, раз они едут на
империалистический фронт... Џотребовали, чтобы они разоружились. Ћни и
взбунтовались...
- —то же, товарищ ’елегин, неужели и с ними будем воевать?
- Ќикто сейчас ничего не знает... ‘ведениЯ самые неопределенные...
„умаю, что врЯд ли... €х всего тысЯч сорок...
- Ќу, это побьем...
ЋпЯть замолчали у костра. ’от, кто попросил табачку у ’елегина,
покосившись, сказал, видимо, только так, длЯ уважениЯ:
- ѓнали нас при царе под ‘аракамыш. Ќичего нам не объЯснЯли: за что
должны бить турок, за что мы должны помирать. Ђ горы там ужасные.
Џосмотришь - ах, думаешь, родила тебЯ мать не в добрый час... Ђ теперь -
не то: эта война - длЯ себЯ, отчаЯннаЯ... € все понЯтное - и кто и за
что...
- Ќу, вот Я, скажем, по прозвищу - —ертогонов, - густо проговорил
другой солдат, поднЯвшись на локте, и сел так близко к огню, что стало
удивительно, как не загоритсЯ у него борода. ‚ид его был страшный, черные
волосы падали на лоб, на дубленом лице горели круглые глаза. - „ва раза
был на „альнем ‚остоке, в кутузках сидел без счета за бродЯжничество...
•орошо. ‚се-таки менЯ заключили - в казарму, воинский билет и - на
войну... есть ранений... ‚от, глЯди. - Ћн залез пальцем в рот, отодрал
его на сторону, показал корешки выбитых зубов. - €зловчилсЯ Я попасть в
Њоскву, в лазарет, а тут - и большевики... Љонец моим мукам. ‚опрос:
"‘оциальное положение?" џ им: "„альше не ищите, Я - тут, потомственный
почетный батрак, роду-племени не знаю". Љак они засмеютсЯ! Њне - винтовку,
мне - мандат. € стали мы в то времЯ обходить город, искать буржуев...
‡айдешь в хорошую квартиру, хозЯева, конечно, заробеют... ‘мотришь - где у
них что попрЯтано: мука, сахар... ‘волочи, ведь боЯтсЯ, дрожат, а
разговору не выходит и не выходит... €ной раз остервенишьсЯ, - не человек,
что ли, гладкаЯ твоЯ морда, - разговаривай, ругайсЯ, умолЯй менЯ...
Џустишь его матюгом, а разговора не выходит... ‚ чем, думаю, дело?.. € так
мне стало обидно, - весь век молчал, на них, дьЯволов гладких, работал,
кровь за них проливал... € менЯ за человека не считают... ‚от они, думаю,
каковы, буржуи! € стала менЯ жечь классоваЯ ненависть. •орошо... Ќадо было
реквизировать особнЯк купца ђЯбинкина. Џошли мы туда четверо с пулеметом,
длЯ паники. ‘тучим в парадное. —ерез некоторое времЯ отворЯет нам
аккуратненькаЯ горничнаЯ, всЯ, голубушка, побледнела и заметалась: ах, ах
- на цыпочках... Њы ее отстранили, входим в залую, - громаднаЯ комната со
столбами, посереди стоит стол, за ним ђЯбинкин с гостЯми едЯт блины. „ело
было на масленицу, все, конечно, пьЯные... ќто в то самое времЯ, когда
пролетариат погибает от голоду!.. Љак Я винтовкой стукнул об пол, как Я на
них за это закричал! ‘мотрю, - сидЯт, улыбаютсЯ... € подбегает к нам
ђЯбинкин, красный весь, веселый, глаза выпученные: "„орогие товарищи,
говорит, ведь Я давно знаю, что вы мой особнЯк со всем имуществом
реквизируете! „айте доесть блины, а между прочим, садитесь с нами... ќто
не стыдно, потому что это все народное достоЯние", - и показывает на
стол... Њы потоптались, но сели к столу, держим винтовки, хмуримсЯ... Ђ
ђЯбинкин нам - водки, блинов, закуски... € говорит и хохочет... Џро что он
только не рассказывал, все в лицах, с подковыркой... ѓости хохочут, и мы
стали смеЯтьсЯ. Џошли разные шутки про похождениЯ буржуев, начались споры,
но чуть кто из нас ощетинитсЯ, хозЯин глушит его водкой: чайный стакан, -
из другой посуды не пили... Ќачали откупоривать шампанское, и мы винтовки
поставили в уголок... "—ертогонов, думаю, ты ли это ходишь по залую,
цеплЯешьсЯ за столбы?" Џесни начали петь хором. Ђ к вечеру поставили на
крыльце пулемет, чтобы никто посторонний не вломилсЯ. Џолтора суток пили.
ЋтыгралсЯ Я за всю мою бессловесную жизнь. Ќо все-таки ђЯбинкин нас
обманул, - ах, дошлый купец!.. Џокуда мы гулЯли, он успел, - горничнаЯ ему
помогала, - все бриллианты, золото, валюту, разные стоЯщие вещицы
переправить в надежное место... ђеквизировали мы одни стены да
обстановку... “ж как с нами прощалсЯ ђЯбинкин, с похмельЯ, конечно:
"„орогие товарищи, берите, берите все, мне ничего не жалко, из народа Я
вышел, в народ и вернусь..." € в тот же день скрылсЯ за границу. Ђ менЯ -
в —еку. џ им: "‚иноват, расстреливайте". ‡а бессознательность только не
расстрелЯли. Ђ Я и сейчас рад, что погулЯл... …сть что вспомнить...
- Њного злодеев среди буржуев, но и среди нас не мало, - проговорил
кто-то сидевший за дымом. ‚ его сторону посмотрели. ’от, кто спрашивал
махорку у ’елегина, сказал:
- ђаз уж кровь переступили в четырнадцатом году, народ теперь ничем не
остановишь...
- џ не про то, - повторил голос из-за дыма. - ‚раг - враг, кровь -
кровь... Ђ Я - про злодеев.
- Ђ сам-то ты кто?
- џ-то? џ и есть злодей, - ответил голос тихо.
’огда все замолчали, стали глЯдеть на угли в догоревшем костре. •олодок
пробежал по спине ’елегина. Ќочь была свежа. Љое-кто у костра поворочалсЯ
и лег, положив шапку под щеку.
’елегин поднЯлсЯ, потЯнулсЯ, расправлЯЯсь. ’еперь, когда дым сошел,
можно было видеть по ту сторону огнЯ сидевшего, поджав ноги, злодеЯ. Ћн
кусал стебелек полыни. “гли освещали его худое, со светлым и редким
пушком, почти женственно мЯгкое, длинное лицо. Ќа затылке - заношенный
картуз, на узких плечах - солдатскаЯ шинель. Ћн был по поЯс голый.
ђубашка, в которой он, должно быть, искал, - лежала подле него. ‡аметив,
что на него смотрЯт, он медленно поднЯл голову и улыбнулсЯ медленно,
по-детски.
’елегин узнал - это был боец из его роты, Њишка ‘оломин, из-под …льца,
из пригородных крестьЯн, взЯт был как доброволец еще в Љрасную гвардию и
попал на ‘еверный Љавказ из армии ‘иверса.
Ћн только на секунду встретилсЯ взором с ’елегиным и сейчас же опустил
глаза, будто от смущениЯ, и тут только €ван €льич вспомнил, что Њишка
‘оломин славилсЯ в роте как сочинитель стихов и безобразный пьЯница, хотЯ
пьЯным видали его редко. ‹енивым движением плеча он сбросил шинель и стал
надевать рубашку. €ван €льич полез по насыпи к классному вагону, где
бессонно в одном окошке у командира полка, ‘ергеЯ ‘ергеевича ‘апожкова,
горела керосиноваЯ лампа, Ћтсюда, с насыпи, были Яснее видны звезды и
внизу, на земле, - красноватые точки догорающих костров.
- ЉипЯток есть, иди, ’елегин, - сказал ‘апожков, высовываЯсь с кривой
трубкой в зубах в окошко.
ЉеросиноваЯ лампа, пристроеннаЯ на боковой стене, тускло освещала
ободранное купе второго класса, висЯщее на крючках оружие, книги,
разбросанные повсюду, военные карты. ‘ергей ‘ергеевич ‘апожков, в грЯзной
бЯзевой рубашке и подтЯжках, обернулсЯ к вошедшему ’елегину:
- ‘пирту хочешь?
€ван €льич сел на койку. ‚ открытое окно вместе с ночной свежестью
долетало бульканье перепела. Џробухали спотыкающиесЯ шаги красноармейца,
вылезшего спросонок из теплушки за надобностью. ’ихо тренькала балалайка.
ѓде-то совсем близко загорланил петух, - был уже первый час ночи.
- ќто как так - петух? - спросил ‘апожков, кончаЯ возитьсЯ с чайником.
ѓлаза его были красны, и румЯные пЯтна проступали на худом лице... Ћн
пошарил позади себЯ на койке, нашел пенсне и, надев его, стал глЯдеть на
’елегина: - Љаким образом в расположении полка мог оказатьсЯ живой петух?
- ЋпЯть беженцы прибыли, Я уже доложил комиссару. „вадцать подвод с
бабами, ребЯтами... —ерт знает что такое, - сказал ’елегин, помешиваЯ в
кружке с чаем.
- Ћткуда?
- €з станицы Џривольной. €х большой обоз шел, да казаки по пути побили.
‚се иногородние, беднота. “ них в станице два казачьих офицера собрали
отрЯд, ночью налетели, разогнали ‘овет, сколько-то там повесили.
- ‘ловом, обыкновеннаЯ историЯ, - проговорил ‘апожков, отчетливо
произносЯ каждую букву. ЉажетсЯ, он был сильно пьЯн и зазвал ’елегина,
чтобы отвести душу... “ €вана €льича от усталости гудело все тело, но
сидеть на мЯгком и прихлебывать из кружки было так приЯтно, что он не
уходил, хотЯ мало чего могло выйти толкового из разговора с ‘ергеем
‘ергеевичем.
- ѓде у тебЯ, ’елегин, жена?
- ‚ Џитере.
- ‘транный человек. ‚ мирной обстановке вышел бы из тебЯ
преблагополучнейший мещанин. „обродетельнаЯ жена, двое добродетельных
детей и граммофон... Ќа кой черт ты пошел в Љрасную Ђрмию? ’ебЯ же
убьют...
- џ тебе уже объЯснЯл...
- ’ы что же, в партию, быть может, ловчишьсЯ?
- Ќужно будет длЯ дела, пойду и в партию.
- Ђ менЯ, - ‘апожков прищурилсЯ за мутными стеклами пенсне, - вари в
трех котлах, коммунистом не сделаешь...
- ‚от уж, если кто странный, так это ты странный, ‘ергей ‘ергеевич...
- Ќичего подобного. “ менЯ мозги не диалектические... „икаЯ порода, -
один глаз всегда в лес смотрит. ѓм! ’ак ты говоришь - Я странный? (Ћн
усмехнулсЯ, видимо, с удовлетворением.) ‘ октЯбрЯ месЯца дерусь за
‘оветскую власть. ѓм! Ђ ты Љропоткина читал?
- Ќет, не читал...
- Ћно и видно... ‘кучно, братишка... Ѓуржуазный мир подл и скучен до
адской изжоги... Ђ победим мы, - коммунистический мир будет тоже скучен и
сер, добродетелен и скучен... Ђ Љропоткин хороший старик: поэзиЯ, мечта,
бесклассовое общество. ‚оспитаннейший старик: "„айте людЯм анархическую
свободу, разрушьте узлы мирового зла, то есть большие города, и
бесклассовое человечество устроит сельский рай на земле, ибо основной
двигатель в человеке - это любовь к ближнему..." •и-хи...
‘апожков, точно обижаЯ кого-то, пронзительно засмеЯлсЯ, пенсне
запрыгало на костлЯвом его носу. ‘меЯсь, полез под койку, вытащил жестЯной
бидончик со спиртом, налил в чашку, выпил и хрустко разгрыз кусочек
сахару.
- Ќаша трагедиЯ, милый друг, в том, что мы, русскаЯ интеллигенциЯ,
выросли в безмЯтежном лоне крепостного права и революции испугались не то
что до смерти, а прЯмо - до мозговой рвоты... ЌельзЯ же так пугать нежных
людей! Ђ? Џосиживали в тиши сельской беседки, думали под пенье птичек: "Ђ
хорошо бы, в самом деле, устроить так, чтобы все люди были счастливы..."
‚от откуда мы пошли... Ќа ‡ападе интеллигенциЯ - это мозговики, отбор
буржуазии - выполнЯют железное задание: двигать науку, промышленность,
индустрию, напускать на белый свет утешительные миражи идеализма... ’ам
интеллигенциЯ знает, зачем живет... Ђ у нас, - ой, братишки!.. Љому
служим? Љакие наши задачи? ‘ одной стороны, мы - плоть от плоти
славЯнофилов, духовные их наследники. Ђ славЯнофильство, знаешь, что
такое? - расейский помещичий идеализм. ‘ другой стороны, деньги нам платит
отечественнаЯ буржуазиЯ, на ее иждивении живем... Ђ при всем том служим
исключительно народу... ‚от так чудаки: народу!.. ’рагикомедиЯ! ’ак
плакали над горем народным, что слез не хватило. € когда у нас эти слезы
отнЯли, - жить стало нечем... Њы мечтали - вот-вот дойдут наши мужички до
–ареграда, влезут на кумпол, воздрузЯт православный крест над ‘вЯтой
‘офией... ‡емной шар мечтали мужичкам подарить. Ђ нас, энтузиастов,
мечтателей, рыдальцев, - вилами... Ќеслыханный скандал! €спуг ужасный... €
начинаетсЯ, милый друг, саботаж... €нтеллигенциЯ попЯтилась, голову из
хомута тащит: "Ќе хочу, попробуйте-ка - без менЯ обойдитесь..." ќто когда
ђоссиЯ на краю чертовой бездны... ‚еличайшаЯ, непоправимаЯ ошибка. Ђ все -
барское воспитание, нежны очень: не в состоЯнии постигнуть революции без
книжечки... ‚ книжечках про революцию прописано так занимательно... Ђ тут
- народ бежит с германского фронта, топит офицеров, в клочки растерзывает
главнокомандующего, жжет усадьбы, ловит купчих по железным дорогам,
выковыривает у них из непотребных мест бриллиантовые сережки... Ќу, нет,
мы с таким народом не играем, в наших книжках про такой народ ничего не
написано... —то тут делать? Ћкеан слез пролить у себЯ в квартире, так мы
же и плакать разучились, - вот горе!.. ‚дребезги разбиты мечты, жить
нечем... € мы - со страха и отвращениЯ - головой под подушку, другие из
нас - дерка за границу, а кто позлее - за оружие схватилсЯ. ЏолучаетсЯ
скандал в благородном семействе... Ђ народ, на семьдесЯт процентов
неграмотный, не знает, что ему делать с его ненавистью, мечетсЯ, - в
крови, в ужасе... "Џродали, говорит, нас, пропили! Ѓей зеркала, ломай все
под корень!" € в нашей интеллигенции нашлась одна только кучечка,
коммунисты. Љогда гибнет корабль, - что делают? ‚ыкидывают все лишнее за
борт... Љоммунисты первым делом вышвырнули за борт старые бочки с
российским идеализмом... ќто все "старик" орудовал - российский, брат,
человек... € народ сразу звериным чутьем почуЯл: это свои, не господа, эти
рыдать не станут, у этих счет короткий... ‚от почему, милый друг, Я - с
ними, хотЯ произращен в кропоткинской оранжерее, под стеклом, в мечтах...
€ нас не мало таких, - ого! ’ы зубы-то не скаль, ’елегин, ты вообще
эмбрион, примитив жизнерадостный... € есть, видишь ли, такие, которым
сознательно приходитсЯ вывернуть себЯ наизнанку, мЯсом наружу и, чувствуЯ
каждое прикосновение, утвердить в себе одну волевую силу - ненависть...
„ратьсЯ без этого нельзЯ... Њы сделаем все, что в силах человеческих, -
поставим впереди цель, куда пойдет народ... Ќо ведь нас - кучка... Ђ враги
- повсюду... ’ы слыхал про чехословаков? Џридет комиссар, он тебе
расскажет... ‡наешь, чего боюсь? Ѓоюсь, что у нас это самоубийство. Ќе
верю, - месЯц, два, полгода - больше не продержимсЯ... Ћбречены, брат...
ЉончитсЯ все - генералом... € Я тебе говорю, - виноваты во всем
славЯнофилы... Љогда началось освобождение крестьЯн, надо было кричать:
"Ѓеда, гибнем, нам нужно интенсивное сельское хозЯйство, бешеное развитие
промышленности, поголовное образование... Џусть приходит новый Џугачев,
‘тенька ђазин, все равно, - вдребезги разбить крепостной костЯк..." ‚от
какую мораль нужно было тогда бросить в массы, вот на чем воспитывать
интеллигенцию... Ђ мы изошли в потоках счастливых слез: "Ѓоже мой, как
необъЯтна, как самобытна ђоссиЯ! € мужичок теперь свободен, как воздух, и
помещичьи усадьбы с тургеневскими барышнЯми целы, и таинственнаЯ душа у
народа нашего, - не то что на скаредном ‡ападе..." € вот Я теперь - топчу
всЯкую мечту!
‘апожков больше не мог говорить. ‹ицо его пылало. Ќо, видимо, самого
главного он так и не сказал. ’елегин, оглушенный водопадом его слов,
сидел, открыв рот, с остывшей кружкой на коленЯх. ‚ проходе вагона
послышались шаги, как будто шел кто-то неимоверно тЯжелый. „верь купе
приотворилась, и показалсЯ широкий, среднего роста человек с прилипшими к
большому лбу темными волосами. Ћн молча сел под лампой, положив на колени
большие руки. Ќа обветренном грубом лице его редкие морщины казались
шрамами, глаз не было видно в тени глазниц и нависших бровей. ќто был
начальник особого отдела полка, товарищ ѓымза.
- ЋпЯть шпирт достал? - спросил он негромко и серьезно. - ‘мотри,
товарищ...
- Љакой такой спирт? Ќу тебЯ к свиньЯм. ‚идишь, чай пьем, - сказал
‘апожков.
ѓымза, не шевелЯсь, прогудел:
- ’ак еще хуже, что врешь. ‘пиртищем из окна так и тЯнет, в теплушках
шевеление началось, бойцы принюхиваютсЯ... Ѓузы у нас мало? ‚о-вторых,
опЯть философию завел, дурацкую волынку, отсюда Я заключаю, что ты пьЯный.
- Ќу, пьЯный, ну, расстрелЯй менЯ.
- ђасстрелЯть мне тебЯ недолго, это ты хорошо знаешь, и если Я терплю,
то принимаЯ во внимание твои боевые качества...
- „ай-ка табаку, - сказал ‘апожков.
ѓымза важно достал из кармана трЯпичный кисет. ‡атем, обращаЯсь к
’елегину, продолжал медленным голосом, точно тер жернова:
- Љаждый раз одна и та же недопустимаЯ картина: на прошлой неделе
расстрелЯли троих подлецов, Я сам допрашивал, - гниль, во всем сознались.
€ он сейчас же достает шпирту... ‘егоднЯ расстрелЯли заведомую сволочь,
деникинского контрразведчика, он же сам его и поймал в камышах... ѓотово:
нализалсЯ и тЯнет философию. ’акаЯ у него получаетсЯ капуста, ну, вот Я
сейчас стоЯл под окном, слушал, - рвет, как от тухлЯтины... ‡а эту
философию другой, не Я, давно бы его отправил в особый отдел, потому что
он же разлагаетсЯ... Ћн потом два днЯ болен, не может командовать
полком...
- Ђ если ты расстрелЯл моего университетского товарища? - ‘апожков
прищурилсЯ, ноздри у него затрепетали.
ѓымза ничего не ответил, будто и не слышал этих слов. ’елегин опустил
голову... ‘апожков говорил, придвигаЯ потный нос к ѓымзе:
- „еникинский разведчик, ну да. Ђ мы вместе с ним бегали на
"”илософские вечера". —ерт его знает, зачем он полез в белую армию...
Њожет быть, с отчаЯниЯ... џ сам его к тебе привел... „овольно с тебЯ, что
Я исполнил долг? €ли тебе нужно, чтобы Я камаринского плЯсал, когда его в
овраг повели?.. џ сзади шел, Я видел. - Ћн в упор глЯдел ѓымзе в темные
впадины глаз. - Њогу Я иметь человеческие чувства, или Я уже все должен в
себе сжечь?
ѓымза ответил не спеша:
- Ќет, не можешь иметь... „ругой кто-нибудь, там уж не знаю... Ђ ты все
должен в себе сжечь... Ћт такого гнезда, как в тебе, контрреволюциЯ и
начинаетсЯ.
„олго молчали. ‚оздух был тЯжелый. ‡а темным окном затихли все звуки.
ѓымза налил себе чаю, отломил большой кусок серого хлеба и медленно стал
есть, как очень голодный человек. Џотом глухим голосом начал рассказывать
о чехословаках. Ќовости были тревожны. —ехословаки взбунтовались во всех
эшелонах, растЯнутых от Џензы до ‚ладивостока. ‘оветские власти не успели
опомнитьсЯ, как железные дороги и города оказались под ударами чехов.
‡ападные эшелоны очистили Џензу, подтЯнулись к ‘ызрани, взЯли ее и оттуда
двигаютсЯ на ‘амару. Ћни отлично дисциплинированы, хорошо вооружены и
дерутсЯ умело и отчаЯнно. Џока еще трудно сказать, что это - простой
военный мЯтеж или ими руководЯт какие-то силы извне? Ћчевидно, - и то и
другое. ‚о всЯком случае, от ’ихого океана до ‚олги вспыхнул, как
пороховаЯ нить, новый фронт, грозЯщий неимоверными бедствиЯми.
Љ окну снаружи кто-то подошел. ѓымза замолчал, нахмурилсЯ, обернулсЯ.
ѓолос позвал его:
- ’оварищ ѓымза, выдь-ка...
- —то тебе? ѓовори...
- ‘екретное.
Ћпустив брови на впадины глаз, ѓымза оперсЯ руками о койку, сидел так
секунду, пересиленным движением поднЯлсЯ и вышел, задев плечами за-оба
косЯка двери. Ќа площадке он сел на ступени, наклонилсЯ. €з темноты к нему
пододвинулась высокаЯ фигура в кавалерийской шинели, звЯкнули шпоры.
—еловек этот торопливо зашептал ему у самого уха.
‘апожков, как только ѓымза вышел, стал шибко раскуривать трубку,
Яростно плюнул несколько раз в окно. ‘нЯл, швырнул пенсне и вдруг
рассмеЯлсЯ.
- ‚от в чем весь секрет: прЯмо ответить на поставленный вопрос... …сть
бог? - нет. Њожно человека убить? - можно. ЉакаЯ ближайшаЯ цель? - мироваЯ
революциЯ... ’ут, братишка, без интеллигентских эмоций...
Ћн вдруг оборвал, вытЯнулсЯ, слушаЯ. ‚есь вагон вздрогнул, - это
кулаком в стенку ударил ѓымза. ‘вирепо-хриплый голос его прорычал:
- Ќу, уж если ты мне соврал, сукин сын...
‘ергей ‘ергеевич схватил ’елегина за руку...
- ‘лышишь? Ђ знаешь - в чем дело? •одЯт неприЯтные слухи о нашем
главкоме ‘орокине... ќто товарищ из особого отдела вернулсЯ оттуда. ЏонЯл
- почему ѓымза как черт мрачный...

‡везды уже блекли перед рассветом. ЋпЯть закричал петух между возами.
Ќа спЯщий лагерь опускалась роса. ’елегин пошел к себе в купе, стащил
сапоги и со вздохом лег на койку, заскрипев пружинами.
’елегину порой казалось, что короткое счастье жизни только приснилось
ему где-то в зеленой степи под стук колес... Ѓыла жизнь - удачливаЯ и
тихаЯ: студенчество, огромный, бездонный Џитер, служба, беззаботнаЯ
компаниЯ чудаков, живших у него в квартире на ‚асильевском острове. ’огда
казалось - будущее Ясно, как на ладони. Ћн и не задумывалсЯ о будущем:
полет годов над крышей его дома был неспешен и неутомителен. €ван €льич
знал, что честно выполнит положенный ему труд и, - когда голова поседеет,
- оглЯнетсЯ на пройденное и увидит, что прошел долгую-долгую дорогу, не
сворачиваЯ в опасные закоулки, как тысЯчи таких же €ванов €льичей. ‚ его
простые будни повелительно вошла „аша, и грозным счастьем засиЯли ее серые
глаза. Џравда, у него всегда, очень тайно, нет-нет да и поЯвлЯлось
коротенькое сомнение: счастье назначалось не ему! Ќо он гнал это сомнение,
он намеревалсЯ - вот только минуют дни войны - построить счастливый домик
длЯ „аши. € даже когда рухнули капитальные стены империи, и все смешалось,
и зарычал от гнева и боли стопЯтидесЯтимиллионный народ, - €ван €льич все
еще думал, что бурЯ пролетит и лужайка у „ашиного домика мирно засиЯет
после дождЯ.
€ вот он - снова на койке, в военном эшелоне. ‚чера - бой, завтра -
бой. ’еперь Ясно: к прошлому возврата нет. ‘тыдно ему было и вспоминать,
как он год тому назад суетилсЯ, устраиваЯ квартирку на Љаменноостровском,
- приобрел кровать красного дерева, чтобы „аша на ней родила мертвого
младенца.
„аша перваЯ ударилась о дно водоворота. "Џопрыгунчики", наскочившие на
нее у ‹етнего сада, дыбом вставшие волосики у мертвого ребенка, голод,
темнота, декреты, где каждое слово дышало гневом и ненавистью, - вот какой
предстала ей революциЯ. Џо ночам революциЯ свистела над крышами, кидала
снегом в замерзшие окна, - чужаЯ! - кричала она „аше вьюжными голосами.
Љогда серенькаЯ петербургскаЯ весна подула серым ветром, закапали крыши и
с грохотом по дырЯвым трубам полетели вниз ледЯные сосульки, „аша сказала
€вану €льичу (он пришел домой оживленный, в пальто нараспашку, и особенно
блестЯщими глазами поглЯдел на „ашу, - она всЯ поджалась, завернулась в
платок до подбородка):
- Љак бы Я хотела, €ван, - сказала она, - разбить себе голову, все
забыть навсегда... ’огда бы еще могла быть тебе подругой... Ђ так, -
ложитьсЯ в страшную постель, снова начинать проклЯтый день, - пойми же ты:
не могу, не могу жить. Ќе думай, мне не нужно никакого изобилиЯ, - ничего,
ничего... Ќо только жить - полным дыханием... Ђ крохи мне не нужны...
ђазлюбила... Џрости...
‘казала и отвернулась.
„аша всегда была сурова в чувствах. ’еперь она стала жестока. €ван
€льич спросил ее:
- Ѓыть может, нам лучше на некоторое времЯ расстатьсЯ, „аша?..
€ тогда в первый раз за всю зиму увидел, как радостно взлетели ее
брови, странной надеждой блеснули глаза, жалобно задрожало ее худенькое
лицо...
- Њне кажетсЯ, - нам лучше расстатьсЯ, €ван.

’огда же он начал решительно хлопотать через ђублева о зачислении своем
в Љрасную Ђрмию и в конце марта уехал с эшелоном на юг. „аша провожала его
на перроне ЋктЯбрьского вокзала и, - когда окно вагона поплыло, - горько
заплакала, опустив вЯзаную шаль на лицо.
Њного сотен верст исколесил с тех пор €ван €льич, но ни бой, ни
усталость, ни лишениЯ не заставили его забыть любимого заплаканного лица в
толпе женщин у прокопченной стены вокзала. „аша прощалась с ним так, как
прощаютсЯ навсегда. Ћн силилсЯ понЯть, - в чем же не угодил ей? ‚
последнем счете, конечно, только в нем лежала причина ее охлаждениЯ: ведь
не у нее же одной родилсЯ мертвый ребенок. Ќе революциЯ же вырвала у нее
сердце... ‘колько супружеских пар, - он перебирал в памЯти, - теснее
прижались друг к другу в это грозное, смутное времЯ... ‚ чем же была его
вина?
€ногда в нем подымалось возмущение: хорошо, найди, милаЯ, поищи другого
такого, кто будет с тобой так же тютькатьсЯ... Њир трещит по всем швам, а
ей дороже всего свои переживаниЯ... Џросто - распущенность, привычка
питатьсЯ сдобными булочками; а не хочешь ли - черненького, с мЯкиной?
‚се это верно, все так, но отсюда был дальнейший вывод, что €ван €льич
сам отменно хорош и не любить его преступно. Ќа этом каждый раз €ван €льич
спотыкалсЯ... "„ействительно, ну-ка, что во мне такого особенного?
”изически здоров - раз. “мен и интересен чрезвычайно? - нет, нормален, как
десЯтый номер калош... ѓерой, большой человек? “влекательный самец, что
ли? Ќет, нет... ‘ерый, честный обыватель, каких миллионы... ‘лучайно
выхватил номер в лотерее: полюбила обольстительнаЯ девушка, в тысЯчу раз
страстнее, умнее, выше менЯ, и так же непонЯтно разлюбила..."
’ак, оглЯдываЯсь на себЯ, он думал: не в том ли причина, что он не по
росту этому времени, мал, - что и воюет-то он даже по-обывательски, будто
служит в конторе? …му не раз теперь приходилось встречать людей, страшных
во зле и добре, непомерной тенью шагавших по кровавым побоищам... "Ђ ты
бы, €ван €льич, хотЯ бы врага во всю силу возненавидел, смерти бы как
следует испугалсЯ..."
€вана €льича все это очень огорчало. ‘ам не замечаЯ того, он становилсЯ
одним из самых надежных, рассудительных и мужественных работников в полку.
…му поручали опасные операции, он выполнЯл их блестЯще.
ђазговор с ‘ергеем ‘ергеевичем заставил его сильно задуматьсЯ.
ђазвеселый, казалось, командир тоже корчилсЯ от муки... „а еще какой... Ђ
Њишка ‘оломин? Ђ —ертогонов? Ђ тысЯчи других, мимо которых проходишь
бездумно? ‚се они в рост со временем, косматые, огромные, обезображенные
муками. “ иных и слов нет сказать, одна винтовка в руке, у иных - дикий
разгул и раскаЯние... ‚от она - ђоссиЯ, вот она - революциЯ...

- ’оварищ ротный... Џроснись...
’елегин сел на койке. ‚ вагонное окно глЯдел золотистый шар солнца,
висЯ над краем цыплЯчье-желтой степи. ироколицый, рыжебородый солдат,
красный как утреннее солнце, еще раз трЯхнул €вана €льича.
- ‘рочно, командир требует...
‚ купе у ‘апожкова все еще горела вонючаЯ лампочка. ‘идели - ѓымза;
комиссар полка ‘околовский, черноволосый чахоточный человек с бессонно
горЯщими черными глазами; двое батальонных; несколько человек ротных и
представитель солдатского комитета, с независимым и даже обиженным
выражением лица... ‚се курили. ‘ергей ‘ергеевич, уже во френче и при
револьвере, держал в дрожащей руке телеграфную ленту.
- "...таким образом, неожиданный захват станции противником отрезал
наши части и поставил их под двойной удар, - хриповато читал ‘апожков,
когда €ван €льич остановилсЯ у двери купе. - ‚о имЯ революции, во имЯ
несчастного населениЯ, которое ждет неминуемой смерти, казней и пыток,
если мы бросим его на произвол белым бандам, - не терЯйте минуты, шлите
подкрепление".
- —то же мы сделаем без распорЯжениЯ главкома? - крикнул ‘околовский. -
џ еще раз пойду попытаюсь соединитьсЯ с ним по ћзу...
- €ди попытайсЯ, - зловеще сказал ѓымза, (‚се посмотрели на него.) - Ђ
Я вот что скажу: ступай ты, возьми четырех бойцов, вот ’елегина возьми, и
дуйте вы в штаб на дрезине... € ты без распорЯжениЯ не возвращайсЯ...
‘апожков, пиши бумагу главкому ‘орокину...

Ќа травЯнистом кургане стоЯл всадник и внимательно, приложив ладонь к
глазам, глЯдел на полоску железнодорожного полотна, - по нему быстро
приближалось облачко пыли.
Љогда облачко скрылось в выемке, всадник коснулсЯ шенкелем и шпорой
конЯ, худой рыжий жеребец вздернул злую морду, повернул и сошел с кургана,
где по обоим склонам перед только что набросанными кучками земли лежали
добровольцы - взвод офицеров.
- „резина, - сказал фон Њекке, соскакиваЯ с седла, и стеком стал
похлопывать жеребца по передним коленЯм. - ‹ожись. - Ќоровистый конь
подбирал ноги, прЯдал ушами, все же, переупрЯмленный, с глубоким вздохом
опустилсЯ, касаЯсь мордой земли, и лег. ђебристый бок его вздулсЯ и затих.
”он Њекке присел на корточки наверху кургана рЯдом с ђощиным. „резина в
это времЯ выскочила из выемки, теперь можно было различить шестерых людей
в шинелЯх.
- ’ак и есть, красные! - ”он Њекке повернул голову налево: - Ћтделение!
- Џовернул направо: - ѓотовьсь! Џо движущейсЯ цели беглый огонь... Џли!
Љак накрахмаленный коленкор, разорвалсЯ воздух над курганом. ‘квозь
облако пыли было видно, что с дрезины упал человек, перевернулсЯ несколько
раз и покатилсЯ под откос, рвЯ руками траву.
Ќа уносЯщейсЯ дрезине стрелЯли - трое из винтовок, двое из револьверов.
—ерез минуту они должны были скрытьсЯ во второй выемке за будкой
стрелочника. ”он Њекке, свистЯ в воздухе хлыстом, бесновалсЯ:
- “йдут, уйдут! ‚орон вам стрелЯть! ‘тыдно!
ђощин считалсЯ хорошим стрелком. ‘покойно ведЯ мушкой на фут впереди
дрезины, он выцеливал широкоплечего, рослого, бритого, видимо -
командира... "„о чего похож на ’елегина! - подумалось ему. - „а... это
было бы ужасно..."
ђощин выстрелил. “ того слетела фуражка, и в это времЯ дрезина нырнула
во вторую выемку. ”он Њекке швырнул хлыст.
- „ерьмо. ‚се отделение дерьмо. Ќе стрелки, господа офицеры, - дерьмо.
€ он с выпученными глазами непроспавшегосЯ убийцы "ругалсЯ, покуда
офицеры не поднЯлись с земли и, отрЯхиваЯ коленки, не начали ворчать:
- ‚ы бы, ротмистр, попридержали Язык, тут есть и повыше вас чином.
‚кладываЯ свежую пачку патронов, ђощин, почувствовал, что все еще
дрожат руки. Ћтчего бы? Ќеужели от одной мысли, что этот человек был так
похож на €вана ’елегина? ‚здор, - он же в Џетрограде...

Љомиссар ‘околовский и ’елегин с обвЯзанной головой поднЯлись на
крыльцо кирпичного двухэтажного дома - станичного управлениЯ, стоЯвшего,
по обычаю, напротив собора на немощеной площади, где в прежнее времЯ
бывали Ярмарки. ‘ейчас лавки стоЯли заколоченными, окна выбиты, заборы
растащены. ‚ соборе помещалсЯ лазарет, на церковном дворе трепалось на
веревках солдатское трЯпье.
‚ станичном управлении, где помещалсЯ штаб главкома ‘орокина, в
прихожей, забросанной окурками и бумажками, сбоку лестницы, ведущей
наверх, сидел на венском стуле красноармеец, держа между ног винтовку.
‡акрыв глаза, он мурлыкал что-то степное. ќто был широкоскулый парень с
вихром, - знаком воинской наглости, - выпущенным из-под сдвинутой на
затылок фуражки с красным околышком. ‘околовский торопливо спросил:
- Ќам нужно к товарищу ‘орокину... Људа пройти?
Ѓоец открыл глаза, мутноватые от сонной скуки. Ќос у него был мЯгкий,
несерьезный. Ћн посмотрел на ‘околовского - на лицо, на одежду, на сапоги,
потом так же - на ’елегина. Љомиссар нетерпеливо придвинулсЯ к нему.
- џ вас спрашиваю, товарищ... Ќам по чрезвычайному делу - видеть
главкома.
- Ђ с часовым не полагаетсЯ разговаривать, - сказал вихрастый.
- ”у-ты, черт. ќто всегда в штабах такаЯ сволочь - формалисты! -
крикнул ‘околовский. - џ требую, чтобы вы ответили, товарищ: дома ‘орокин
или нет?
- Ќичего не известно...
- Ђ где начальник штаба? ‚ канцелЯрии?
- Ќу, в канцелЯрии.
‘околовский дернул €вана €льича за рукав, кинулсЯ было на лестницу.
’огда часовой сделал падающее движение, но осталсЯ сидеть на стуле, только
выпростал из-за ног винтовку:
- ‚ы куда же идете?
- ’о есть, как - куда? - к начштабу.
- Ђ пропуск имеетсЯ?
“ комиссара даже пена выступила на губах, когда он начал объЯснЯть
часовому, по какому делу они примчались на дрезине. ’от слушал, глЯдЯ на
пулемет, стоЯвший перед входом, на декреты, приказы, извещениЯ, которыми
сплошь были залеплены стены в прихожей. ‡амотал головой.
- Ќадо понимать, товарищ, а еще вы сознательный, - сказал он с тоской.
- …сть пропуск - иди, нет пропуска - беспощадно буду стрелЯть.
Џриходилось подчинитьсЯ, хотЯ пропуска выдавали где-то на другом краю
площади и присутствие, наверное, было заперто, комендант ушел, - скажут -
до завтра. ‘околовский сразу даже как-то устал... ‚ это времЯ с площади в
дверь кинулась, бухаЯ сапогами, низенькаЯ фигура в разодранной до пупа
рубашке, крикнула:
- Њитька, мыло выдают...
—асового как ветром сдунуло со стула. Ћн выскочил на крыльцо.
‘околовский и ’елегин беспрепЯтственно поднЯлись во второй этаж и, - после
того как припухлоглазые хорошенькие гражданочки, в шелковых кофточках,
посылали их то направо, то налево, - нашли наконец комнату начштаба.
’ам, с ногами на ободранном диване, лежал щегольски одетый военный,
рассматриваЯ ногти. ‘ крайней вежливостью и вдумчиво-пролетарским
обхождением, через каждое слово поминаЯ "товарищ" (причем "товарищ"
звучало у него совсем как "граф ‘околовский", "кнЯзь ’елегин"), он
расспросило сути дела, извинилсЯ и вышел, поскрипываЯ желтыми, до колена
шнурованными башмаками. ‡а стеной началсЯ шепот, хлопнула вдалеке дверь, и
все затихло.
‘околовский горЯщими глазами глЯдел на ’елегина:
- ’ы понимаешь что-нибудь? Људа мы приехали? ‚едь это что же, - белый
штаб?
Ћн поднЯл худые плечи - и так и осталсЯ натопорщенным от крайнего
изумлениЯ. ЋпЯть за стеной зашептали. „верь широко распахнулась, и вошел
начальник штаба, средних лет, плотный, с большим лысым лбом, нахмуренный
человек, в грубой солдатской рубашке, подпоЯсанный по большому животу
кавказским ремешком. Ћн пристально, бегло взглЯнул на ’елегина, кивнул
‘околовскому и сел за стол, привычным движением положив перед собой
волосатые руки. ‹об его был влажен, как у человека, который только что
хорошо поел и выпил. Џочувствовав, что его рассматривают, он жестче
нахмурил одутловатое красивое лицо.
- „ежурный мне передал, что вы, товарищи, прибыли по срочному делу, -
сказал он важно и холодно. - ЊенЯ удивило, почему командир полка или вы,
товарищ комиссар, не воспользовались прЯмым проводом...
- џ три раза пыталсЯ соединитьсЯ. - ‘околовский вскочил и вытащил из
кармана телеграфную ленту, протЯнул ее начштабу. - Љак мы можем спокойно
ждать, когда погибают товарищи... Ћт штаба армии распорЯжений нет... Ќас
умолЯют о помощи... Џолк "Џролетарской свободы" гибнет, при нем обоз в две
тысЯчи беженцев...
Ќачштаба мельком взглЯнул на ленту и бросил ее, - она запуталась о
массивную чернильницу.
- Ћ том, что сейчас идут бои в расположении полка "Џролетарской
свободы", нам, товарищи, известно... •валю ваше усердие, ваш революционный
пыл. (Ћн как бы подыскивал слова.) Ќо впредь Я просил бы не развивать
паники... ’ем более что операции противника носЯт случайный характер...
‘ловом, все меры принЯты, вы можете спокойно вернутьсЯ к вашим
обЯзанностЯм.
Ћн поднЯл голову. ‚зглЯд был строг и Ясен. ’елегин, понимаЯ, что
разговор окончен, поднЯлсЯ. ‘околовский сидел, точно его пришибли.
- џ не могу вернутьсЯ в полк с таким ответом, - проговорил он. -
‘егоднЯ же бойцы сбегутсЯ на митинг, сегоднЯ же полк самовольно выступит
на помощь "пролетарцам"... Џредупреждаю, товарищ, что на митинге Я буду
говорить за выступление...
Ќачштаба начал багроветь, - голый огромный лоб его заблестел. умно
откинув кресло, он встал в наполовину свалившихсЯ солдатских штанах,
засунул руки за поЯс:
- € вы ответите перед ревтрибуналом армии, товарищ! Ќе забывайте, у нас
не семнадцатый год!
- Ќе запугаете, товарищ!
- Њолчать!
‚ это времЯ дверь быстро распахнулась, и вошел высокий, необыкновенно
стройный человек в синей черкеске тонкого сукна. Њрачное красивое лицо
его, с темными волосами, падающими на лоб, с висЯчими усами, было
нежно-розового цвета, какой бывает у запойно пьющих и у жестоких людей.
ѓубы его были влажны и красны, черные глаза расширены. ђазмахиваЯ левым
рукавом черкески, он вплоть подошел к ‘околовскому и ’елегину, взглЯнув им
в глаза диким взглЯдом. ЏовернулсЯ к начштабу. Ќоздри его гневно
вздрогнули:
- ЋпЯть старорежимные ухватки! ќто что такое за "молчать"? …сли они
виноваты, они будут расстрелЯны... Ќо - без генеральского
издевательства...
Ќачштаба выслушал замечание молча, опустив голову. ‚озражать не
приходилось - это был сам главком ‘орокин.
- ‘адитесь, товарищи, Я слушаю вас, - проговорил ‘орокин спокойно и
присел на подоконник.
‘околовский снова принЯлсЯ объЯснЯть цель поездки: добитьсЯ разрешениЯ
‚арнавскому полку, немедленно выступить на помощь соседним с ним
"пролетарцам"; кроме революционного долга, это продиктовано также простым
расчетом; если "пролетарцы" будут разбиты - ‚арнавский полк окажетсЯ
отрезанным от базы.
‘орокин только секунду сидел на подоконнике. Ћн принЯлсЯ бегать от
двери к двери, задаваЯ короткие вопросы. ‹аднаЯ шапка волос его
разлеталась, когда он стремительно поворачивалсЯ. ‘олдаты любили его за
пылкость и храбрость. Ћн умел говорить на митингах. € то и другое в те
времена часто заменЯло военную науку. Ћн был из казачьих офицеров, в чине
подъесаула, воевал в армии ћденича в ‡акавказье. Џосле октЯбрьского
переворота вернулсЯ на Љубань и у себЯ, в станице Џетропавловской,
организовал из станичников партизанский отрЯд, с которым удачно дралсЯ при
осаде …катеринодара. ‡везда его быстро всходила. ‘лава туманила голову.
‘илы плескались через край, - хватало времени и воевать и гулЯть. Љ тому
же начштаба с особенной заботой окружал его хорошенькими женщинами и всей
подходЯщей обстановкой длЯ разгула души.
- —то вам ответили в моем штабе? - спросил он, когда ‘околовский
окончил и судорожно вытирал лоб грЯзным комочком платка.
Ќачштаба сказал поспешно:
- џ ответил, что нами принЯты все меры к спасению полка "Џролетарской
свободы". џ ответил, что штаб ‚арнавского полка вмешиваетсЯ в распорЯжениЯ
штаба армии, что совершенно недопустимо, и кроме того - создаетсЯ паника,
которой нет основаниЯ.
- ќ, вы, товарищ, не так подходите к этому делу, - неожиданно
примирЯюще проговорил ‘орокин. - „исциплина - конечно... Ќо есть вещи в
тысЯчу раз важнее вашей дисциплины... ‚олЯ масс! ђеволюционный порыв нужно
поощрЯть, хотЯ бы это шло вразрез с вашей наукой... Џусть операциЯ
‚арнавского полка будет бесполезна, пусть вредна, черт возьми! “ нас
революциЯ... ‡апретите им сейчас, они кинутсЯ на митинг, - Я знаю этих
горлопанов, опЯть будут кричать, что Я пропиваю армию...
Ћн отбежал к печке и уже бешено взглЯнул на ‘околовского:
- Џодайте рапорт!
’елегин сейчас же вынул бумагу и положил на стол. ѓлавком схватил ее,
пробежал бегающими зрачками и, брызгаЯ пером, начал писать:
"Џриказываю ‚арнавскому полку немедленно выступить в походном порЯдке и
выполнить свой революционный долг".
Ќачштаба глЯдел на него с усмешкой, когда же главком протЯнул ему
бумагу, он отступил, заложив руки за спину:
- Џусть менЯ предадут суду, но этого приказа Я не скреплю...
‚ ту же минуту €ван €льич бросилсЯ и схватил ‘орокина за руку у кисти,
не даваЯ ему поднЯть револьвер. ‘околовский заслонил собою начштаба. ‚се
четверо тЯжело дышали. ‘орокин вырвалсЯ, сунул револьвер в карман и вышел,
бухнув дверью так, что полетела штукатурка...
•лопнули двери, затихли бешеные шаги главкома.
Ќачштаба проговорил примирЯюще басовито:
- Њогу вас уверить, товарищи: если бы Я подписал приказ, несчастье
могло бы принЯть крупные размеры.
- Љакое несчастье? - кашлЯнув, хриповато спросил ‘околовский.
Ќачштаба странно взглЯнул на него.
- ‚ы не догадываетесь, о чем Я говорю?
- Ќет. - “ ‘околовского задрожали углы глаз.
- џ говорю о своей армии...
- —то такое?
- џ не имею права раскрывать военные тайны перед комиссаром полка. Ќе
так ли, товарищ? ‡а это вы первый должны менЯ расстрелЯть... Ќо мы зашли
слишком далеко. •орошо... Ѓерите все на свою ответственность...
Ћн подошел к карте, утыканной флажками. ‘околовский и ’елегин,
придвинувшись, стали за его спиной. ‚идимо, близость горЯчего дыханиЯ двух
ртов была несколько неприЯтна начштабу, - лопатки его под рубашкой
задвигались. Ќо он спокойно вытащил грЯзную зубочистку, и изгрызенный
кончик ее скользнул по карте от трехцветных флажков в южном направлении в
густое расположение красных.
- ‚от где белые, - сказал начштаба.
- ѓде, где? - ‘околовский вплоть придвинулсЯ к карте, бродЯ по ней
ослепшими глазами. - Ќо это же ’орговаЯ...
- „а, это ’орговаЯ. ‘ ее падением длЯ белых путь наполовину расчищен.
- Ќе понимаю... Њы считали, что белые севернее, по крайней мере, верст
на...
- ’о мы считали, товарищ комиссар, а не белые. ’орговаЯ в настоЯщий
момент находитсЯ под концентрическим ударом. “ белых аэропланы и танки.
ќто не прежнЯЯ корниловскаЯ банда... Ћни действуют по внутренним линиЯм,
наносЯт удары, где хотЯт. €нициатива в их руках.
- ‘евернее ’орговой - ‘тальнаЯ дивизиЯ „митриЯ †лобы, - сказал
’елегин...
- ђазбита...
- Ђ кавбригада?..
- ђазбита...
‘околовский дернул шеей, придвинулсЯ к карте.
- ‚ы очень выдержанный человек, товарищ, - проговорил он. - ‚ы как
будто уже примирились с падением ’орговой... ’от разбит, и этот разбит. -
Ћн повернулсЯ к начштабу. - Ђ наша армиЯ?
- Њы ждем распорЯжениЯ главковерха. “ товарища Љалнина свои расчеты.
таб главкома не может, стуча кулаками, требовать у ставки главковерха
наступлениЯ, - как вы думаете? ‚ойна не митинг.
Ќачштаба тонко улыбнулсЯ. ‘околовский, не дыша, глЯдел в его толстое
спокойное лицо. Ќачштаба выдержал взглЯд.
- ‚от какие дела, товарищи, - сказал он, возвращаЯсь к столу. - ‚от
почему Я не имею права снЯть ни одной части с фронта, хотЯ бы это казалось
совершенно разумным и необходимым... Ќаше положение весьма нелегкое. €так,
возвращайтесь немедленно в свою часть. ‚се, что Я вам сказал, пока не
подлежит оглашению. Ќужно сохранить полное спокойствие в армии. —то
касаетсЯ полка "Џролетарской свободы", - за участь его можете не
тревожитьсЯ, Я получил успокоительные сведениЯ...
Ѓрови начштаба сдвинулись над крючковатым носом. Љивком головы он
отпустил посетителей. ‘околовский и ’елегин вышли из кабинета. ‚ соседней
комнате дежурный чистил ногти, стоЯ у окна. Ћн вежливо поклонилсЯ
уходЯщим.
- ‘волочь, - прошептал ‘околовский.
Љогда вышли на улицу, он схватил ’елегина за рукав:
- Ќу? —то ты скажешь?
- ”ормально он прав. Ђ по существу - саботаж, конечно.
- ‘аботаж? Ќу, нет... ’ут игра покрупнее... џ вернусь, застрелю его...
- Ѓрось, ‘околовский, не глупи...
- €змена, Я тебе говорю - здесь измена, - бормотал ‘околовский. - ѓымзе
каждый день доносЯт, - в штабе пьЯнство. ‘орокин разогнал комиссаров. Ђ
поди, подступись. ‘орокин - царь и бог в армии, черт его знает, любЯт за
храбрость, - свой человек. Ђ начштаба, ты знаешь, кто такой? ЃелЯков,
царский полковник... ЏонЯл - какой узел? Ќу, едем... Џроскочим, как ты
думаешь?

Ќачштаба тронул колокольчик, - в дверЯх отчетливо поЯвилсЯ дежурный.
- “знайте, в каком состоЯнии главком, - сказал ЃелЯков, сурово глЯдЯ в
бумаги.
- ’оварищ ‘орокин в столовой. ‘остоЯние в полградуса.
„ежурный ждал, покуда начштаба не усмехнетсЯ нехотЯ, тогда
многозначительно улыбнулсЯ и он:
- ‘ ним - ‡инка.
- •орошо. ‘тупайте.
ЃелЯков прошел в отделение службы свЯзи. Џросмотрел телефонограммы.
Џодписал четко мелким почерком несколько бумаг и в коридоре у крайней
двери задержалсЯ на секунду. ‡а дверью слышалсЯ тихий звон гитарных струн.
Ќачштаба вынул платок, отер крепкую красную шею, постучал и не дожидаЯсь
ответа, вошел.
Џосреди комнаты у стола, покрытого развернутыми газетами и уставленного
грЯзной посудой и рюмками, сидел ‘орокин, отмахнув широкие рукава
черкески. Љрасивое лицо его было все так же мрачно. ЏрЯдь темных волос
падала на мокрый лоб. ђасширенными зрачками он уставилсЯ на ЃелЯкова.
‘боку у него на табуретке сидела ‡инка, положив ногу на ногу, так что
видны были подвЯзки и кружева, и перебирала струны гитары. ќто была
молоденькаЯ женщина с Яркой окраской синих глаз и влажных губ, с тоненьким
и решительным носиком, со спутанными, высоко поднЯтыми русыми волосами, и
только больные складочки у рта, правда - едва приметные, придавали ее
нежному лицу выражение зверька, умеющего кусатьсЯ. Џо документам она была
откуда-то из Ћмска, дочь железнодорожного рабочего, чему, конечно, никто
не верил, не верили и в то, что ей восемнадцать лет, ни в ее фамилию -
Љанавина, ни в имЯ - ‡инаида. Ќо она отлично писала на пишмашине, пила
водку, играла на гитаре и пела увлекательные романсы. ‘орокин обещалсЯ
собственноручно застрелить ее при первой попытке разводить в штабе
белогвардейскую гниль и плесень. Ќа том и успокоились.
- •орош, нечего сказать, - проговорил ЃелЯков, качаЯ головой и на
всЯкий случай держась около двери. - ‚ какое ты менЯ ставишь положение?
џвлЯютсЯ два Явных цекиста, грозЯт митингами, и ты немедленно
перекидываешьсЯ на их сторону... —его проще, иди к аппарату, телеграфируй
в …катеринодар, - немедленно тебе пришлют еврейчика, он тебе сформирует
штаб, он с тобой в постели будет спать, ходить с тобой в сортир, все мысли
твои возьмет под учет. „ействительно, ужас! “ главкома ‘орокина уклон к
диктатуре! Ќу и ступай под контроль... Ђ менЯ уволь... ђасстрелЯть менЯ ты
можешь... Ќо в присутствии подчиненных грозить револьвером Я не позволю...
ЉакаЯ же после этого дисциплина!.. —ерт тебЯ возьми, в самом деле.
ЏродолжаЯ глЯдеть на начштаба, ‘орокин протЯнул руку, большую и
сильную, и, промахнувшись, сжал воздух вместо горлышка бутылки. ЉороткаЯ
судорога свела его рот, усы взъерошились. Ћн все же взЯл бутылку и налил
две стопки:
- ‘адись пей.
ЃелЯков покосилсЯ на кружево ‡инкиных панталон, подошел к столу.
‘орокин сказал:
- Ќе будь ты умен - быть бы тебе в расходе... „исциплина... ЊоЯ
дисциплина - бой. Ќу-ка, поди кто из вас, - подними массы... Ђ Я поведу, и
дай срок, - никто не может, один Я раздавлю белогвардейскую сволочь... Њир
содрогнетсЯ...
Ќоздри его захватили воздух, багровые жилы запульсировали на висках:
- Ѓез цекистов и Љубань вычищу, и „он, и ’ерек... Њастера они петь в
…катеринодаре, комитетчики... ‘волочи, трусы... Ќу, так что же, - Я на
коне, в бою, Я - диктатор... џ веду армию!
Ћн протЯнул руку к стакану со спиртом, но ЃелЯков быстро опрокинул его
стакан:
- „овольно пить...
- Ђга. Џриказываешь?
- Џрошу, как друга...
‘орокин откинулсЯ на стуле, несколько раз коротко вздохнул, начал
оглЯдыватьсЯ, покуда зрачки его не уставились на ‡инку. Ћна провела
ноготком по струнам.
- "„ышала ночь..." - запела она, лениво поднЯв брови.
‘орокин слушал, и жилы сильнее пульсировали на висках. ЏоднЯлсЯ,
запрокинул ‡инкину голову и жадно стал целовать в рот. Ћна перебирала
струны, затем гитара соскользнула с ее колен.
- ‚от это другое дело, - добродушно сказал ЃелЯков. - ќх, ‘орокин,
люблю Я тебЯ, сам не знаю за что - люблю.
‡инка наконец освободилась и, всЯ краснаЯ, низко нагнулась, поднимаЯ
гитару. џркие глаза ее блеснули из-под спутанных волос. Љончиком Языка
облизнула припухшие губы:
- ”у, больно сделал...
- Ђ знаете что, друзьЯ? “ менЯ припасена заветнаЯ бутылочка...
ЃелЯков оборвал, подавившись словом. ђука с растопыренными пальцами
повисла в воздухе. ‡а окном хлопнул выстрел, загудели голоса. ‡инка, с
гитарой, точно на нее дунули, вылетела из комнаты. ‘орокин нахмурилсЯ,
пошел к окну...
- Ќе ходи, Я раньше узнаю, в чем дело, - торопливо проговорил начштаба.
‘кандалы и стрельба в расположении ставки главкома были обычным
Явлением. ‚ состав сорокинской армии входили две основные группы:
кубанскаЯ - казачьЯ, Ядро которой было сформировано ‘орокиным еще в
прошлом году, и другаЯ - украинскаЯ, собраннаЯ из остатков отступивших под
давлением немцев украинских красных армий... Њежду кубанцами и украинцами
шла затЯжнаЯ вражда. “краинцы плохо держали фронт на чужой им земле и мало
стеснЯлись насчет фуража и продовольствиЯ, когда случалось проходить через
станицы.
„раки и скандалы происходили ежедневно. Ќо то, что началось сегоднЯ,
оказалось более серьезным. ‘ криками мчались конные казаки. Ћт заборов и
садов перебегали испуганные кучки красноармейцев. ‚ направлении вокзала
слышалась отчаЯннаЯ стрельба. Ќа площади перед окнами штаба дико кричал,
ползаЯ по пыли и крутЯсь, раненый казак.
‚ штабе началсЯ переполох. …ще с утра сегоднЯ телеграфнаЯ линиЯ не
отвечала, а сейчас оттуда посыпалсЯ ворох сумасшедших донесений. Њожно
было разобрать только, что белые, быстро двигаЯсь в направлении ‘осыка -
“манскаЯ, гонЯт перед собой спасающиесЯ в панике эшелоны красных. Џередние
из них, докатившись до ставки, начали грабеж на станции и в станице.
Љубанцы открыли стрельбу. ‡авЯзалсЯ бой.
‘орокин вылетел за ворота на рыжей, рослой, злой кобыле. ‡а ним -
полсотни конвоЯ в черкесках, с вьющимисЯ за спиной башлыками, с кривыми
саблЯми. ‘орокин сидел как влитый в седле. апки на нем не было, чтобы его
сразу узнали в лицо. ЉрасиваЯ голова откинута, ветер рвал волосы, рукава и
полы черкески. Ћн был все еще пьЯн, решителен, бледен. ѓлаза глЯдели
пронзительно, взор их был страшен. Џыль тучей поднималась за скачущими
конЯми.
Ѓлиз вокзала из-за живой изгороди раздались выстрелы. Ќесколько
конвойцев громко вскрикнули, один покатилсЯ с конЯ, но ‘орокин даже не
обернулсЯ. Ћн глЯдел туда, где между товарными составами кричала, кишела и
перебегала сераЯ масса бойцов.
…го узнали издали. Њногие полезли на крыши вагонов. ‚ толпе махали
винтовками, орали. ‘орокин, не уменьшаЯ хода, перемахнул через забор
вокзального садика и вылетел на пути, в самую гущу бойцов. ЉонЯ его
схватили под уздцы. Ћн поднЯл над головой руки и крикнул:
- ’оварищи, соратники, бойцы! —то случилось? —то за стрельба? Џочему
паника? Љто вам головы крутит? ЉакаЯ сволочь?
- Ќас предали! - провыл панический голос.
- Љомандиры нас продали! ‘нЯли фронт! - закричали голоса... € всЯ
многотысЯчнаЯ толпа на путЯх, на поле, в вагонах заревела:
- Џродали нас... ЂрмиЯ всЯ разбита... „олой командующего! Ѓей
командующего!
ђаздалсЯ свист, вой, точно налетел дьЯвольский ветер. ‡авизжали,
поднимаЯсь на дыбы, лошади конвойных. Љ ‘орокину уже протискивались
искаженные лица, черные руки. € он закричал так, что сильнаЯ шеЯ его
раздулась:
- Њолчать! ‚ы не революционнаЯ армиЯ... ‘тадо бандитов и сволочей...
‚ыдать мне шкурников и паникеров... ‚ыдать мне белогвардейских
провокаторов!
Ћн вдруг толкнул кобылу, и она, махнув передом, врезалась глубже в
толпу. ‘орокин, перегнувшись с седла, указал пальцем:
- ‚от он!
Ќевольно толпа повернулась к тому, на кого он указал. ќто был высокий,
с большим носом, худой человек. Ћн побледнел, растопырил локти, пЯтЯсь.
‡нал ли его действительно ‘орокин или жертвовал им, как первым попавшимсЯ,
спасаЯ положение, - неизвестно... ’олпе нужна была кровь. ‘орокин выхватил
кривую шашку и, наотмашь свистнув ею, ударил высокого человека по длинной
шее. Љровь сильной струей брызнула в морду лошади.
- ’ак революционнаЯ армиЯ расправлЯетсЯ с врагами народа.
‘орокин опЯть толкнул кобылу и, помахиваЯ окровавленной шашкой,
страшный и бледный, вертелсЯ в толпе, ругаЯсь, грозЯ, успокаиваЯ:
- Ќикакого разгрома нет... ђазведчики и белые агенты нарочно раздувают
панику... ќто они толкают вас на грабеж, срывают дисциплину... Љто сказал,
что нас разбили? Љто видел, как нас били? ’ы, что ли, мерзавец, видел?
’оварищи, Я водил вас в бой, вы менЯ знаете... “ менЯ самого двадцать
шесть ран! ’ребую немедленно прекратить грабеж! ‚се по эшелонам! ‘егоднЯ Я
поведу вас в наступление... Ђ трусов и шкурников ждет расправа народного
гнева...
’олпа слушала. „ивились, лезли на плечи, чтобы взглЯнуть на своего
главкома. …ще рычали голоса, но уже сердца разгорались. ’о тут, то там
слышалось: "Ђ что ж, он правду говорит... € пусть ведет. € пойдем..."
ЏоЯвились попрЯтавшиесЯ было ротные командиры, и понемногу части стали
отходить к своим эшелонам. —еркеска на груди ‘орокина была разорвана, он
отдирал ее, показывал старые раны... ‹ицо его было исступленно бледно...
Џаника утихла, навстречу подходившим эшелонам были выдвинуты пулеметные
заставы. Џо всей линии летели телеграммы самого решительного содержаниЯ.
‚се же нельзЯ было избежать отступлениЯ армии. ’олько через несколько
дней, в районе станции ’имашевской, удалось привести войска в порЯдок и
начать встречное наступление. Љрасные двинулись двумЯ колоннами на ‚ыселки
и Љореневку. ѓде только колебалсЯ бой, всюду красноармейцы видели
мчавшегосЯ ‘орокина на рыжем коне. Љазалось, одной своей страстной волей
он поворачивал судьбу войны, спасаЯ —ерноморье. –€Љу ‘еверокавказской
республики оставалось только официально признать за ним главенство в
военных операциЯх.

‚ те же дни конца маЯ, когда деникинскаЯ армиЯ выступила во "второй
кубанский поход", - над ђоссийской ‘оветской ђеспубликой собралась новаЯ
гроза. ’ри чешские дивизии, продвигаЯсь с украинского фронта на восток,
взбунтовались почти одновременно во всех эшелонах от Џензы до Ћмска.
ќтот бунт был первым, заранее подготовленным ударом интервенции по
‘оветскому ‘оюзу. —ешские дивизии, начавшие формироватьсЯ еще с
четырнадцатого года из живших в ђоссии чехов, затем из военнопленных, -
оказались после ЋктЯбрЯ чужеродным телом внутри страны и вооруженно
вмешались во внутренние дела.
‘клонить их на вооруженное выступление против русской революции было
делом не простым. “ чехов еще жило отношение к ђоссии как будущей
освободительнице чешского народа от австрийской имперской власти. —ешские
крестьЯне, откармливаЯ гусей к рождеству, по старой традиции говорили:
"…днего гуса длЯ руса". —ешские дивизии, уходЯ с боЯми от наступающих на
“краину немцев, готовились к переброске во ”ранцию, чтобы на фронте
демонстрировать перед всем миром за свободу —ехии, за участие ее в победе
над австро-германцами.
Ќавстречу чешским эшелонам, направлЯвшимсЯ во ‚ладивосток, двигались
военнопленные немцы и особенно ненавистные венгры. Ќа остановках, где
сталкивались два встречных потока, бушевали страсти. Ѓелогвардейские
агенты нашептывали чехам о коварных замыслах большевиков, о их намерении
будто бы разоружить и выдать немцам чешские эшелоны.
—етырнадцатого маЯ на станции —елЯбинск произошла серьезнаЯ драка между
чехами и венграми. —елЯбинский совдеп арестовал несколько особенно
задиравшихсЯ чехов. ‚есь эшелон схватилсЯ за оружие. “ совдепа, как и
повсюду по линии, были одни лишь кое-как вооруженные красноармейцы, -
пришлось уступить. ‚есть о челЯбинском инциденте полетела по всем
эшелонам. € взрыв произошел, когда в ответ на эти событиЯ был издан
предательский и провокационный приказ председателЯ ‚ысшего военного совета
республики:
"‚се совдепы обЯзаны под страхом ответственности разоружить
чехословаков: каждый чехословак, найденный вооруженным на железнодорожной
линии, должен быть расстрелЯн на месте, каждый эшелон, в котором окажетсЯ
хотЯ бы один вооруженный солдат, должен быть выгружен из вагонов и
заключен в лагерь длЯ военнопленных".
’ак как у чехов была превосходнаЯ дисциплина, спаЯнность и боевой опыт,
в изобилии пулеметы и пушки, а у совдепов плохо вооруженные отрЯды Љрасной
гвардии, без опытного командованиЯ, - то не совдепы, а чехи разоружили
совдепы и стали хозЯевами по всей линии от Џензы до Ћмска.
Ѓунт началсЯ в Џензе, где совдеп выслал навстречу четырнадцати тысЯчам
чехов пЯтьсот красногвардейцев. Ћни повели наступление на железнодорожную
станцию и были почти все перебиты. —ехи вывезли из Џензы печатный станок
ќкспедиции заготовлениЯ государственных бумаг, в большом бою разбили
красных под Ѓезенчуком и ‹ипЯгами и занЯли ‘амару.
’ак образовалсЯ новый фронт гражданской войны, быстро" охвативший
огромное пространство ‚олги, “рала и ‘ибири.

„октор „митрий ‘тепанович Ѓулавин лежал животом в раскрытом окне и
слушал глухие раскаты артиллерийской стрельбы. “лица была пуста. Ѓелое
солнце нестерпимо жгло стены невысоких домов, пыльные окна пустых
магазинов, ненужные вывески и асфальтовую улицу, покрытую известковой
пылью.
Ќаправо, куда глЯдел доктор, на площади торчал деревЯнный с выцветшими
лохмотьЯми, обелиск, прикрывавший памЯтник Ђлександру ‚торому; сбоку
стоЯла пушка; кучка обывателей ворочала булыжники, что-то копала, Явно
бессмысленное. ’ут были и протоиерей ‘ловохотов, и краса и гордость
самарской интеллигенции нотариус Њишин, и владелец гастрономического
магазина ђоманов, и бывший член земской управы ‘трамбов, и когда-то
большой барин, седой красавец, помещик Љуроедов. ‚се - клиенты „митриЯ
‘тепановича, партнеры в винт... Љрасноармеец, поставив винтовку между ног,
курил, сидЯ на тумбе.
Џушки за рекой ‘амаркой ухали. ’ихо позванивали оконные стекла. Ћт этих
звуков доктор ехидно кривил рот, фыркал ноздрей в седые усы. Џульс у него
был - сто пЯть. ‡начит, жила еще в нем стараЯ общественнаЯ закваска. Ќо
большим проЯвлЯть свои чувства было пока опасно. Љак раз напротив, на той
стороне улицы, на досках, прикрывавших забитое зеркальное окно ювелирного
магазина ‹едера, бельмом белел приказ ревкома, грозивший расстрелом
контрреволюционным элементам.
Ќа пустынной улице показалась страннаЯ фигура испуганного человека, в
шлЯпе "здравствуйте-прощайте" из кокосовой мочалки и в чесучовом пиджаке
довоенной постройки. —еловек кралсЯ вдоль стены и, поминутно озираЯсь,
подпрыгивал, как будто над ухом его стрелЯли. Њочального цвета волосы его
висели до плеч, рыжеватаЯ борода казалась приклеенной к очень бледному
длинному лицу.
ќто был ѓовЯдин, земский статистик, некогда безуспешно пытавшийсЯ
пробудить в „аше "красивого зверЯ". Ћн шел к „митрию ‘тепановичу, и дело,
видимо, было настолько серьезно, что он пересиливал страх пустой улицы и
уханье орудийных взрывов.
“видев доктора в окошке, ѓовЯдин отчаЯнно взмахнул рукой, что должно
было означать: "ђади бога, не глЯдите, за мной следЯт". ЋглЯдываЯсь,
прижалсЯ к стене под объЯвлением ревкома, затем кинулсЯ через улицу и
скрылсЯ под воротами. —ерез минуту он постучал в докторскую квартиру с
черного хода.
- ђади бога, закройте окно, за нами следЯт, - громко прошептал ѓовЯдин,
входЯ в столовую. - ‘пустите шторы... Ќет, лучше не спускайте... „митрий
‘тепанович, Я послан к вам...
- —ем могу служить? - насмешливо спросил доктор, присаживаЯсь за стол,
покрытый прожженной и грЯзной клеенкой. - ‘адитесь, рассказывайте...
ѓовЯдин схватил стул, кинулсЯ на него, поджав под себЯ ногу, и,
брызгаЯсь, громко зашептал в самое ухо доктору:
- „митрий ‘тепанович... ’олько что на конспиративном заседании комитета
“чредительного собраниЯ проголосовано предложить вам портфель товарища
министра здравоохранениЯ.
- Њинистра? - переспросил доктор, опускаЯ углы рта, так что весь
подбородок собралсЯ складками. - ’ак, так. Ђ какой республики?
- Ќе республики, а правительства... Њы берем в свои руки инициативу
борьбы... Њы создаем фронт... Њы получаем машину длЯ печатаниЯ денег... ‘
чехословацким корпусом во главе двигаемсЯ на Њоскву... ‘озываем
“чредительное собрание... € это - мы, понимаете - мы... ‘егоднЯ была
горЯчаЯ стычка. ќсеры и меньшевики требовали все портфели. Ќо мы, земцы,
отстоЯли вас, провели ваш портфель... џ горжусь. ‚ы согласны?
‚ это как раз времЯ так страшно ухнуло за речкой ‘амаркой, - на столе
зазвенели стаканы, - что ѓовЯдин вскочил, схватившись за сердце:
- ќто чехи...
- ѓромыхнуло опЯть, и, казалось, совсем рЯдом застучал пулемет.
ѓовЯдин, совсем белый, снова сел, подвернув ногу.
- Ђ это краснаЯ сволочь. “ них пулеметы на элеваторе... Ќо сомневатьсЯ
нельзЯ, - чехи берут город... Ћни возьмут город...
- Џожалуй, Я согласен, - пробасил „митрий ‘тепанович. - •отите чаю,
только холодный?
Ћтказавшись от чаю, в забытьи, ѓовЯдин шептал:
- ‚о главе правительства стоЯт патриоты, - честнейшие люди,
благороднейшие личности... ‚ольский, вы его знаете, - присЯжный поверенный
из ’вери, прекраснейший человек... табс-капитан ”ортунатов... Љлимушкин -
это наш, самарский, тоже благороднейший человек... ‚се эсеры,
непримиримейшие борцы... Ћжидают даже самого —ернова, - но это величайшаЯ
тайна... Ћн боретсЯ с большевиками на севере... Ћфицерские круги в
теснейшем блоке с нами... Ћт военных выдвигаетсЯ полковник ѓалкин...
ѓоворЯт, что это новый „антон... ‘ловом, все готово. †дем только штурма...
Џо всем данным, чехи назначили штурм на сегоднЯ в ночь... џ - от милиции.
ќто ужасно опасно и хлопотливо... Ќо надо же воевать, надо жертвовать
собой...
‡а окном раздались громкие и нестройные звуки военных труб -
"€нтернационал". ѓовЯдин согнулсЯ, лег головой на живот „митрию
‘тепановичу; соломенные волосы его казались неживыми, как у куклы.

‘олнце закатилось за грозовую тучу. Ќочь не принесла прохлады. ‡везды
затЯнуло мглой. Ћрудийные удары за рекой стали чаще и громче. Ћт разрывов
дрожали дома. естидюймоваЯ батареЯ большевиков, стоЯщаЯ за элеватором,
отвечала в тьму. ‘тучали пулеметы на крышах. ‡а ‘амаркой, в слободе, куда
вел деревЯнный мост, слабо хлопали выстрелы красноармейских сторожевых
охранении.
’уча наползала, ворча громовыми раскатами. Ќаступала непроглЯднаЯ
темень. Ќи одного огонька не виднелось ни в городе, ни на реке. ’олько
мигали зарницами орудиЯ.
‚ городе никто не спал. ѓде-то в таинственном подполье непрерывно
заседал комитет “чредительного собраниЯ. „обровольцы из офицерских
организаций нервничали по квартирам, одетые и вооруженные. Ћбыватели
стоЯли у окон, вглЯдываЯсь в ночную жуть. Џо улицам перекликались патрули.
‚ промежутки тишины слышались уныло-дикие свистки паровозов, угонЯвших
составы на восток.
ѓлЯдевшие в окна видели извилистую молнию, перебежавшую от краЯ неба до
краЯ. Њрачно осветились мутные воды ‚олги. Џроступили очертаниЯ барж и
пароходов у пристаней. ‚ысоко над рекой, над железом крыш поЯвились -
громада элеватора, острый шпиль лютеранской кирки, белаЯ колокольнЯ
женского монастырЯ, по преданию, построеннаЯ на деньги бродЯчей монашки
‘усанны. Џогасло. ’ьма...
ђаскололось небо. Ќалетел ветер. ‘трашно завыло в печных трубах. —ехи
шли на приступ.

—ехи наступали редкими цепЯми со стороны станции ЉрЯж - на
железнодорожный мост и мимо салотопенных заводов - на заречную слободу.
ЏересеченнаЯ местность, дамба, заросли тальника задерживали продвижение.
Љлючом к городу были оба моста - деревЯнный и железнодорожный.
ЂртиллериЯ большевиков, на площади за элеватором, обстреливала подступы.
…е тЯжкие удары и вспышки поддерживали мужество в красных частЯх, не
уверенных в опытности комсостава.
‚ конце ночи чехи пошли на хитрость. Ѓлиз элеватора в бараках жили
остатки польских беженцев с женами и детьми. —ехам это было известно.
Љогда их снарЯды стали рватьсЯ над элеватором, - полЯки высыпали из
бараков и заметались в поисках убежища. Ђртиллеристы гнали их от пушек
матюгом и банниками. Љогда шестидюймовки грохали - оглушенные и
ослепленные беженцы кидались прочь... Ќо вот от амбаров побежала новаЯ
толпа женщин. Ћни кричали:
- Ќе стрелЯйте, проше пане, не стрелЯйте, умолЯем, не губите
несчастных.
‘о всех сторон они окружили орудиЯ.
‘транные польские женщины хватались за банник, за колеса пушек, плотно
брали под руки, тЯжело висели на одуревших от грохота артиллеристах,
вцеплЯлись им в бороды, валили на мостовую... Џод кофтами у баб были
мундиры, под юбками - галифе...
- ђебЯта, это чехи! - закричал кто-то, и голову ему разнес револьверный
выстрел... Ћдни боролись, другие кинулись бежать... Ђ чехи уже снимали
замки с орудий и отступали, отстреливаЯсь. € затем, как сквозь землю, ушли
в щели между амбарами.
ЃатареЯ была выведена из строЯ. Џулеметы сбиты. —ехи продолжали
наступать, охватываЯ засамарскую слободу до самой ‚олги.

Ќаутро ушли тучи. ‘ухое солнце ударило в непромытые окна квартиры
„митриЯ ‘тепановича. „октор сидел у стола, тщательно одетый. ѓлаза его
провалились, - он не ложилсЯ спать. Џолоскательница, поднос и блюдечки
были наполнены окурками. €ногда он вынимал сломанный гребешок и причесывал
на лоб седые кудри. Љаждую минуту он мог ожидать, что его позовут к
исполнению министерских обЯзанностей. Ћказалось, что он был дьЯвольски
честолюбив.
Њимо его окон по „ворЯнской улице тЯнулись раненые. Ћни шли как по
вымершему городу. €ные садились на тротуар у стен, кое-как перевЯзанные
окровавленными трЯпками. ѓлЯдели на пустые окна, - но не у кого было
попросить воды и хлеба.
‘олнце разжигало улицу, не освеженную ночной грозой. ‡а рекой бухало,
ахало, стукало. ЏромчалсЯ автомобиль, наполнив „ворЯнскую облаками
известковой пыли, мелькнуло перекошенное лицо военного комиссара с черным
ртом. Ђвтомобиль ушел вниз через деревЯнный мост и, как рассказывали
потом, был разорван вместе с седоками артиллерийским снарЯдом. ‚ремЯ
останавливалось, - бой казалсЯ нескончаемым. ѓород не дышал. †енщины
общества, уже одетые в белые платьЯ, лежали, закрыв головы подушками.
Љомитет “чредительного собраниЯ кушал утренний чай, сервированный
владелицей мукомольной мельницы. ‚ подполье лица министров казались
трупными. Ђ за рекой бухало, стукало, ахало...
‚ полдень „митрий ‘тепанович подошел к окну и, засопев, раскрыл его, не
в силах дольше сидеть в сизом дыму табака. Ќа улице уже не было ни одного
раненого. Њногие из окон приоткрывались, - там косил глаз из-за шторы, там
металось взволнованное лицо. €з подъездов выглЯдывали головы, прЯтались.
Љак будто было похоже, что нет больше большевиков... Ќо частаЯ стрельба за
речкой?.. Ђх, как было томительно!..
‚друг - чудо - из-за угла поЯвилсЯ, постоЯл с секунду и пошел посреди
улицы длинноногий офицер в белом, как снег, кителе с высокой талией. Џо
голенищу его била шашка. Ќа плечах горели полдневным солнцем,
старорежимным счастьем золотые погоны...
—то-то забытое шевельнулось в сердце „митриЯ ‘тепановича, как будто он
что-то вспомнил, на что-то вознегодовал. ‘ непонЯтной живостью он
высунулсЯ в окно и крикнул офицеру:
- „а здравствует “чредительное собрание!
Љорнет сейчас же подмигнул толстому лицу доктора и ответил загадочно:
- ’ам увидим...
Ђ изо всех окон высовывались, звали, спрашивали:
- ѓосподин офицер... Ќу, что? Њы взЯты? Ѓольшевики ушли?
„митрий ‘тепанович надел белый картуз, взЯл трость и, оглЯнув себЯ в
зеркало, вышел. Ќа улицу валил народ, как из церкви. € впрЯмь - где-то
малиново зазвонили колокола. ђадостно шумЯщаЯ толпа сбивалась на
перекрестке. „митриЯ ‘тепановича схватила за рукав пациентка, дама с
тройным подбородком, искусственные цветы на ее громоздкой шлЯпе пахли
нафталином.
- „октор, глЯдите же - чехи!
Ќа скрещении улиц, окруженные женщинами, стоЯли с винтовками наперевес
два чеха: один сизобритый, другой с черными усищами. ЌапрЯженно улыбаЯсь,
они быстро оглЯдывали крыши, окна, лица.
€х щегольские шапочки, френчи с кожаными пуговицами и нашитым на левом
рукаве отличительным щитком, крепкие сумки и патронташи, их решительные
лица - все вызывало восторг, почтительное удивление. ќти двое будто
свалились на „ворЯнскую улицу из другого мира.
- “ра! - закричали в толпе несколько чиновников. - „а здравствуют чехи!
Љачать их! Ѓерись!
„митрий ‘тепанович, протиснувшись и сопЯ, хотел произнести достойное
приветствие, но от волнениЯ у него пересохло горло, и он поспешил на
конспиративную квартиру, где его ожидали высокие обЯзанности.
‚ подполье у мукомольши было пусто, - только табачный перегар,
ощетиненные окурками пепельницы, и в конце стола спал блондин, уткнувшись
в изрисованные носатыми рожами бумажки. „митрий ‘тепанович тронул его за
плечо. Ѓлондин глубоко вздохнул, поднЯл бородатое лицо с блуждающими
спросоньЯ светло-голубыми глазами:
- ‚ чем дело?
- ѓде правительство? - строго спросил „митрий ‘тепанович. - ‘ вами
говорит товарищ министра здравоохранениЯ.
- Ђ, доктор Ѓулавин, - сказал блондин. - ”у, черт, а Я того-с... Ќу,
как в городе?
- Ќе все еще ликвидировано. Ќо это конец. Ќа „ворЯнской - чешские
патрули.
Ѓлондин раскрыл зубастый рот и захохотал:
- ‡дорово! Ђх, черт, ловко! ‡начит, правительство соберетсЯ здесь ровно
в три. …сли все будет благополучно - к вечеру переберемсЯ в лучшее
помещение...
- Џростите... - “ „митриЯ ‘тепановича мелькнула жуткаЯ догадка. - џ
говорю с членом –Љ партии?! ‚ы не Ђвксентьев?
Ѓлондин ответил неопределенным жестом, как бы говорЯщим: "—то ж тут
поделаешь..." ‡азвонил телефон. Ћн схватил со стола трубку.
- €дите, доктор, ваше место сейчас на улице... Џомните, мы не должны
допустить эксцессов... ‚ы представитель буржуазной интеллигенции, -
умерьте их пыл... Ђ то, знаете, - он подмигнул, - будет неудобно в
дальнейшем...
„октор вышел. ‚есь город теперь вывалил на улицы. ‡доровались, как на
пасху. ЏоздравлЯли. ‘ообщали новости...
- Ѓольшевики тысЯчами кидаютсЯ в ‘амарку... „уют вплавь на эту
сторону...
- Ќу и бьют же их...
- Ђ потонуло сколько... ѓибель...
- ‘овершенно верно, - ниже города всЯ ‚олга в трупах...
- € - слава создателю, Я скажу... ‡а грех это не считаю...
- ‚ерно, собакам собачьЯ смерть...
- ѓоспода, слышали? ЏономарЯ с колокольни скинули...
- Љто? Ѓольшевики?
- —тобы не звонил... ЌазываетсЯ - хлопнули дверью... џ еще понимаю -
кого-нибудь, но пономарЯ-то за что?
- Људа вы, куда, папаша?
- ‚низ. •очу амбар посмотреть. –ело ли...
- ‘ ума сошли. Ќа пристанЯх еще большевики.
- „митрий ‘тепанович, дождались денечка!.. ‚ы куда такой озабоченный?
- „а вот - избрали товарищем министра...
- ЏоздравлЯю, ваше превосходительство...
- Ќу, пока еще не с чем... Џока еще Њосквы не взЯли...
- ќ, доктор, нам бы подышать свежим воздухом, и на том спасибо.
‚ толпе воинственно проплывали золотые погоны. ќто был символ всего
старого, уютного, охранЯемого. ђешительным шагом прошел отрЯд офицеров,
сопровождаемый кривлЯющимисЯ мальчишками. ‘меЯлись нарЯдные женщины. ’олпа
сворачивала с ‘адовой на „ворЯнскую мимо нелепо роскошного, выложенного
зелеными изразцами, особнЯка Љурлиной. Љакой-то малый кинулсЯ в толпу...
- —то такое? —то случилось?
- ѓосподин офицер, в этом дворе большевики, двое за дровами...
- Ђга... ѓоспода, господа, проходите...
- Људа это офицеры побежали?
- ѓоспода, господа, никакой паники...
- —екистов нашли!
- „митрий ‘тепанович, отойдем все-таки, а то как бы...
ђаздались выстрелы. ’олпа шарахнулась. Џобежали, ронЯЯ шапки. „митрий
‘тепанович, запыхавшись, снова очутилсЯ на „ворЯнской. Ћн чувствовал
ответственность за все происходЯщее. „ойдЯ до площади, он прищурилсЯ на
обелиск, прикрывающий памЯтник Ђлександру ‚торому. ЏротЯнув руку, сказал
сердито и громко:
- Ѓольшевики готовы уничтожить все русское. Ћни добиваютсЯ, чтобы
русский народ забыл свою историю. ‡десь стоит никому не вредЯщий памЯтник
царю-освободителю. ‘нимите же с него эти глупые доски и это гнусное
трЯпье.
’акова была его перваЯ речь к народу. ‘ейчас же бойкие парни в
картузиках - по виду приказчики - закричали:
- ‹омай!
ђаздалсЯ треск срываемых с памЯтника досок. „митрий ‘тепанович пошел
дальше. ’олпа редела. ‡десь громче раздавались заречные выстрелы.
Ќавстречу доктору, со стороны ‘амарки, бежал почти голый человек в одних
мокрых подштанниках. ’емные волосы падали ему на глаза. ирокаЯ грудь была
татуирована. Ќесколько женщин, завизжав, бросились от него к воротам. Ћн
вдруг вильнул и кинулсЯ к спуску, вниз к ‚олге. ‡а ним бежали еще трое,
потом еще и еще, - мокрые, полуголые, запыхавшиесЯ... Ќа улице закричали:
- Ѓольшевики! Ѓей их!
‚се они, как кулики от выстрела, сворачивали к спуску, к пристанЯм.
„митрий ‘тепанович заволновалсЯ, тоже побежал, схватил какого-то хилого
человека без ресниц, с извилистым носом:
- џ - министр нового правительства... ‘юда нужен немедленно пулемет!
Ѓегите же, Я приказываю...
- Ќе понимай по-русски, - с неудовольствием ворочаЯ Языком, ответил
хилый человек...
„октор оттолкнул его... Ќужно было спешить действительно... Ћн сам
пошел разыскивать чехов с пулеметом... € вот у чугунного подъезда, где,
наполовину сшибленнаЯ, висела краснаЯ звезда, увидел еще одного большевика
- дочерна загорелого человека с бритой головой и татарской бородкой.
‚оеннаЯ рубаха на нем была разорвана, из пЯтнышка на плече ползла кровь.
ЏоказываЯ мелкие зубы, он по-собачьи вертел головой, огрызалсЯ, - видно,
что страшно умирать.
’олпа напирала на него. Ћсобенно женщины выкрикивали неистовые слова.
Њногие размахивали зонтиками, палками, стиснутыми кулаками... ’ут же на
ступеньках крыльца отставной генерал силилсЯ всех перекричать, махаЯ на
большевика лиловыми руками. ЋгромнаЯ фуражка поползла по его плеши, под
дрЯблой шеей моталсЯ орден.
- ђешительнее, господа... ќто комиссар... Ѓез пощады... “ менЯ у самого
сын красный... ’акое горе... Џрошу, господа, найдите, приведите ко мне
моего сына... ‡десь же при всех убью. “бью моего сына... € с этим не
должно быть никакой пощады...
"‚ данном случае вмешательство бесполезно", - взволнованно подумал
„митрий ‘тепанович и, отойдЯ, оглЯнулсЯ... Љрики затихли... ’ам, где
только что стоЯл раненый комиссар, взмахивали трости и зонтики... ‘тало
совсем тихо, слышались только удары. Ћтставной генерал глЯдел с крыльца
вниз, слабо, как дирижер, помахиваЯ рукой над сползшей на нос фуражкой.
„митриЯ ‘тепановича догнал нотариус Њишин. Ћн был в грЯзном балахоне,
застегнутом до шеи, лицо опухшее, в пенсне не хватало стеклышка.
- “били... ‡аколотили зонтами... “жасно - эти самосуды... Ђх, доктор, а
говорЯт, что делаетсЯ сейчас на берегу ‘амарки - ужасно...
- ‚ таком случае идем туда... ‚ы знаете, - Я в правительстве...
- ‡наю, радуюсь...
€менем правительства „митрий ‘тепанович остановил офицерский отрЯд в
шесть человек и потребовал сопровождать себЯ до берега, где происходили
нежелательные эксцессы. ’еперь уже повсюду на перекрестках стоЯли чешские
патрули. ЌарЯдные женщины украшали их цветами, тут же обучали русскому
Языку, звонко смеЯлись, стараЯсь, чтобы иностранцам нравились и женщины, и
город, и вообще ђоссиЯ, котораЯ опротивела чехам за годы плена хуже
горькой редьки.
Ќа грЯзном берегу ‘амарки добровольцы кончали с остатками красных,
бежавших из слободы. „митрий ‘тепанович пришел туда слишком поздно.
Љрасные, успевшие еще перебежать через деревЯнный мост, переплывшие
наискосок ‘амарку, садились на баржи и пароходы и уходили вверх по ‚олге.
Ќа берегу в ленивой волне лежало несколько трупов. Њногие сотни мертвецов
уже уплыли в ‚олгу.
Ќа перевернутой гнилой лодке сидел ѓовЯдин, рукав его был перевЯзан
трехцветной лентой. Њочальные волосы мокры от пота. ѓлаза, совсем белые,
точками зрачков глЯдели на солнечную реку. „митрий ‘тепанович, подойдЯ к
нему, окликнул строго:
- ѓосподин помощник начальника милиции, мне было сообщено, что здесь
происходЯт нежелательные эксцессы... ‚олЯ правительства, чтобы...
„октор не договорил, увидев в руках ѓовЯдина дубовый кол с прилипшей
кровью и волосами. ѓовЯдин прошипел шерстЯным голосом, беззвучно:
- ‚он еще один плывет...
Ћн вЯло слез с лодки и подошел к самой воде, глЯдЯ на стриженую голову,
медленно плывущую наискосок течениЯ. —еловек пЯть парней с кольЯми подошло
к ѓовЯдину. ’огда „митрий ‘тепанович вернулсЯ к своим офицерам, пившим
баварский квас у расторопного квасника в опрЯтном фартуке, непонЯтно по
какой бойкости уже успевшего выехать с тележкой. „октор обратилсЯ к
офицерам с речью о прекращении излишней жестокости. Ћн указал на ѓовЯдина
и на плывущую голову. „авешний длинноногий ротмистр в снежном кителе
шевельнул белыми от квасной пены усами, поднЯл винтовку и выстрелил.
ѓолова ушла под воду.
’огда „митрий ‘тепанович, чувствуЯ, что он все-таки сделал все, что от
него зависело, вернулсЯ в город. Ќадо было не опоздать на первое заседание
правительства. „октор пыхтел, поднимаЯсь в гору, пылил башмаками. Џульс
был не менее ста двадцати. Џеред взором его развертывались
головокружительные перспективы: поход на Њоскву, малиновый звон сорока
сороков, - черт его знает, быть может, даже и кресло президента... ‚едь
революциЯ такаЯ штучка: как покатитсЯ назад, не успеешь оглЯнутьсЯ, -
всЯкие эсеры, эсдеки, смотришь, уж и валЯютсЯ с выпущенными кишками у нее
под колесами... Ќет, нет, довольно левых экспериментов.

…катерина „митриевна сидела в низенькой гостиной за фикусом и, сжимаЯ в
кулаке мокрый от слез платочек, писала письмо сестре „аше.
‚ пузырчатое окошко хлестал дождь, на дворе мотались акации. Ћт ветра,
гнавшего тучи с Ђзовского морЯ, колебались на стене отставшие обои.
ЉатЯ писала:
"„аша, „аша, моему отчаЯнию нет-границ. ‚адим убит. Њне сообщил об этом
вчера хозЯин, где Я живу, подполковник ’етькин. џ не поверила, спросила -
от кого он узнал. Ћн дал адрес ‚алерьЯна Ћноли, корниловца, приехавшего из
армии. џ ночью побежала к нему в гостиницу. „олжно быть, он был пьЯн, он
втащил менЯ в номер, стал предлагать вина... ќто было ужасно... ’ы не
представлЯешь, какие здесь люди... џ спросила: "Њой муж убит?.." ’ы
понимаешь, - Ћноли его однополчанин, товарищ, вместе с ним был в
сражениЯх... ‚идел его каждый день... Ћн ответил с издевательством: "„а
убит, успокойтесь, деточка, Я сам видел, как его ели мухи..." Џотом он
сказал: "ђощин у нас был на подозрении, счастье длЯ него, что он погиб в
бою..." Ћн не сказал ни про день, в какой это случилось, ни про место, где
убит ‚адим... џ умолЯла, плакала... Ћн крикнул: "Ќе помню - где кто убит".
€ предложил мне себЯ взамен... Ђх, „аша!.. Љакие люди!.. џ без памЯти
убежала из гостиницы...
џ не могу поверить, что ‚адима больше нет... Ќо не верить нельзЯ, -
зачем было лгать этому человеку? € подполковник говорит, что, видимо,
так... Ћт ‚адима с фронта за все времЯ Я получила одно письмо -
коротенькое и непохожее на него... ќто было на второй неделе после
пасхи... Џисьмо без обращениЯ... ‚от слово в слово: "Џосылаю тебе денег...
‚идеть тебЯ не могу... Џомню твои слова при расставании... џ не знаю -
может ли человек перестать быть убийцей... Ќе понимаю - откуда взЯлось,
что Я стал убийцей... ‘тараюсь не думать, но, видимо, придетсЯ и думать, и
что-то сделать... Љогда это пройдет, - если это пройдет, - тогда
увидимсЯ..."
€ - все. „аша, сколько Я пролила слез. Ћн ушел от менЯ, чтобы
умереть... —ем мне было удержать его, вернуть, спасти? —то Я могу? Џрижать
его к сердцу изо всей силы... ‚едь только... Ќо он и не замечал менЯ в
последнее времЯ. …му в лицо глЯдела во все глаза революциЯ. Ђх, Я ничего
не понимаю. Ќужно ли нам всем жить? ‚се разрушено... Њы, как птицы в
ураган, мечемсЯ по ђоссии... ‡ачем? …сли всей пролитой кровью, всеми
страданиЯми, муками вернут нам дом, чистенькую столовую, знакомых,
играющих в преферанс... ’ак мы и снова будем счастливы? Џрошлое погибло,
погибло навсегда, „аша... †изнь кончена, пусть приходЯт другие. ‘ильные...
‹учшие..."
ЉатЯ положила перо и скомканным платочком вытерла глаза. Џотом глЯдела
на дождь, струившийсЯ по четырем стеклам окошка. Ќа дворе гнулась и
моталась акациЯ, как будто сердитый ветер трепал ее за волосы. ЉатЯ снова
начала писать:
"‚адим уехал на фронт. Ќастала весна. ‚сЯ моЯ жизнь была - ждать его.
Љак печально, как это никому ни было нужно... џ помню, перед вечером
глЯдела в окно. ђаспускалась акациЯ, большие почки лопались. ‘уетилась
стайка воробьев... Њне стало так обидно, так одиноко... —ужаЯ, чужаЯ на
этой земле... Џрошла война, пройдет революциЯ. ђоссиЯ станет уже не той.
‚оюем, гибнем, мучимсЯ. Ђ дерево распускаетсЯ так же, как и прошлой
весной, как много весен назад. € это дерево, и воробьи - всЯ природа -
отошли от менЯ в страшную даль и там живут своей, уже непонЯтной мне
жизнью...
„аша, зачем же все наши муки? Ќе может быть, чтобы напрасно... Њы,
женщины, ты, Я, - знаем свой маленький мирок... Ќо то, что происходит
вокруг, - всЯ ђоссиЯ, - какой это пылающий очаг! „олжно же там родитьсЯ
новое счастье... …сли бы люди не верили в это, разве бы стали так
ненавидеть, уничтожать друг друга... џ потерЯла все... џ не нужна себе...
Ќо вот - живу, потому, что стыдно, - не страшно, а стыдно пойти положить
голову под паровоз... привЯзать на крюк веревку.
‡автра уезжаю из ђостова, чтобы ничто больше не напоминало... Џоеду в
…катеринослав... ’ам есть знакомые. Њне советуют поступить в кондитерскую.
Њожет быть, „аша, приедешь на юг и ты... ђассказывают, в Џитере у вас
очень плохо...
‚от разница: женщина никогда бы не покинула любимого человека, будь
хоть конец мира... Ђ ‚адим ушел... Ћн любил менЯ, покуда был в себе
уверен... Џомнишь, в июне в Џетербурге, - какое солнце светило нашему
счастью... Ќе забуду до смерти бледного солнца на севере... “ менЯ не
осталось от ‚адима ни одной фотографии, ни одной вещицы... Љак будто все
было сном... Ќе мигу, „аша, не могу понЯть, что он убит... Ќаверное, Я
сойду с ума... Љак грустно и ненужно прожита жизнь..."
„альше ЉатЯ не могла писать... Џлаточек весь вымок... Ќо все же нужно
было сообщить сестре все то обыденное и обыкновенное, что больше всего
ценЯт в письмах... Џод шум дождЯ она написала эти слова, не вкладываЯ в
них ни мысли, ни чувства... Ћ стоимости продуктов, о дороговизне жизни...
"Ќет никаких материй, ниток... €голка стоит полторы тысЯчи рублей или два
живых поросенка... ‘оседка по двору, семнадцатилетнЯЯ девушка, вернулась
ночью голаЯ и избитаЯ, - раздели на улице. ѓлавное - охотЯтсЯ за
башмаками..." Ќаписала про немцев, что они устроили в городском саду
военную музыку и велЯт подметать улицы, а хлеб, масло, Яйца увозЯт
поездами в ѓерманию... Џростонародье и рабочие ненавидЯт их, но молчат,
так как помощи ждать неоткуда.
‚се это ей рассказывал подполковник ’етькин. "Ћн очень мил, но, видимо,
тЯготитсЯ лишним ртом... Ђ жена его, уже не стеснЯЯсь, говорит об этом".
ЉатЯ еще написала: "Џозавчера мне минуло двадцать семь лет, но вид у
менЯ... „а бог с ним... ’еперь это не важно... Ќе длЯ кого..."
€ снова взЯлась за платочек.
ќто письмо ЉатЯ передала ’етькину. Ћн обещалсЯ с первой оказией
переправить в Џитер. Ќо еще долго, по Љатином отъезде, носил его в
кармане. ‘ообщение с севером было очень трудно. Џочта не действовала.
Џисьма доставлЯли особые ходоки, отчаЯнные головы, и брали за это большие
деньги.

Џеред отъездом ЉатЯ продала все то немногое, что увезла из ‘амары;
оставила только одну вещицу - изумрудное колечко, его подарили Љате в день
рождениЯ. ќто было давно, до войны, в весеннее петербургское утро. Ћно
отошло в такую далекую памЯть, что ничто уже не свЯзывало Љатю с тем
туманным городом, где пролетела ее молодость. „аша, покойный Ќиколай
€ванович и ЉатЯ пошли на Ќевский... ‚ыбрали колечко с изумрудом. Ћна
надела на палец зеленый огонек и только его унесла из той жизни...
‘ ростовского вокзала отходило сразу несколько поездов. Љатю затолкали,
впихнули в какой-то вагон третьего класса. Ћна села у окна, узелок с
заштопанным бельем пристроила на коленЯх. Џоплыли заливные луга, донские
плавни, дымы на горизонте, туманные очертаниЯ не покорившегосЯ немцам
Ѓатайска. Џод обрывистым берегом - полузатопленные рыбачьи деревни,
мазаные хаты, сады, перевернутые баркасы, мальчики, идущие с бреднем.
Џотом молочной пеленой разостлалось Ђзовское море, вдали - несколько косых
парусов. Џотом погасшие трубы таганрогских заводов. ‘тепи. Љурганы.
Ѓрошенные шахты. Ћгромные села на склонах меловых холмов. Љоршуны в синем
небе. Џечальный, как эти просторы, свист поезда. •мурые мужики на
станциЯх. †елезные каски немцев...
ЉатЯ смотрела в окно, согнувшись, как старушка. „олжно быть, лицо ее
было такое печальное и прекрасное, что какой-то немецкий солдат, сидевший
напротив, долго глЯдел на эту чужую русскую женщину. •удое. в никелевых
очках, усталое лицо его тоже будто подернулось печалью.
- ‚иновные понесут расплату за все, мадам, настанет времЯ, - негромко
сказал он по-немецки. - ’ак будет и у нас в ѓермании, так будет во всем
мире: великий суд... ‘оциализмус - будет имЯ судьи...
ЉатЯ не сообразила сначала, что обращаютсЯ именно к ней, - поднЯла
глаза на большие чистые никелевые очки. Ќемец покивал ей дружески:
- Њадам говорит по-немецки?
- „а.
- Љогда человек много страдает - утешением ему служит целесообразность
тех причин, из-за которых он страдает, - сказал немец, подбираЯ ноги под
лавку и опускаЯ лоб, так что глаза его теперь смотрели на Љатю поверх
очков. - џ много изучал историю человечества. Џосле долгого затишьЯ мы
снова входим в полосу катастроф. ‚от мой вывод. Њы присутствуем при начале
гибели великой цивилизации. Ћднажды арийский мир уже пережил подобное. ќто
было в четвертом веке, когда варвары разрушили ђим. Њногие готовы провести
параллели с нашим временем. Ќо это ничего. ђим был разложен идеЯми
христианства. ‚арвары разорвали уже только труп ђима. ‘овременнаЯ
цивилизациЯ будет переорганизована социализмом. ’ам было разрушение, тут
будет созидание. Ќаиболее разрушительными идеЯми христианства были:
равенство, интернационализм и моральное превосходство бедности над
богатством. ќто были идеи варваров, кормивших чудовищного паразита - ђим,
утопавший в роскоши. ‚от почему римлЯне так боЯлись и так жестоко
преследовали христиан. Ќо в христианстве не было созидающей идеи, оно не
организовывало труда. Ќа земле оно довольствовалось только разрушением, а
все остальное обещало на небесах. •ристианство - это был только меч,
разрушающий и карающий. € даже на небесах, и в идеальной жизни, оно не
могло обещать ничего, кроме вывернутого наизнанку иерархического,
классового и чиновничьего строЯ ђимской империи. ’аковы были его основные
ошибки. ‚ противовес ему ђим выдвигал идею порЯдка. Ќо тогда самый
беспорЯдок - всеобщий хаос - и был заветной мечтой варваров, ожидавших
часа, чтобы полезть штурмом на стены ђима. —ас этот настал. Ќа месте
городов задымились развалины. ’рупы лежали по дорогам, распЯтые кольЯми,
раздавленные телегами варваров. ‘пасениЯ не было, потому что …вропа, ЊалаЯ
ЂзиЯ, Ђфрика пылали от краЯ до краЯ. ђимлЯне, как птицы, метались по
мировому пожарищу. €х умерщвлЯли варвары, в лесах раздирали дикие звери,
они гибли в пустынЯх от голода, зноЯ и стужи. џ читал рассказ современника
о том, как Џроба, жена римского префекта, бежала ночью в лодке с двумЯ
дочерьми из ђима, куда ворвались германцы Ђлариха. ЏлывЯ по ’ибру,
римлЯнки видели пламЯ, пожиравшее ‚ечный город. ќто был конец мира...
Ќемец развЯзал вещевой мешок, со дна его достал пухлую, в потертой
коже, записную книжку и некоторое времЯ со сдержанной улыбкой перелистывал
ее.
- ‚от, - сказал он, пересаживаЯсь на Љатину лавку, - чтобы вам лучше
представить, каковы из себЯ были римлЯне, перед гибелью, послушайте одно
место из Ђммиана Њарцеллина. Ћн так описывает этих владык вселенной:
"„линные одежды из пурпура и шелка развеваютсЯ по ветру и дают
возможность рассмотреть под ними богатую тунику, украшенную вышивками,
изображающими различных животных. ‘опровождаемые свитой в пЯтьдесЯт
человек прислуги, их закрытые колесницы потрЯсают мостовую и дома, мчась
по улице с необыкновенной быстротой. …сли кто-нибудь из них входит в бани,
обычно соединенные с магазинами, ресторанами и местами длЯ прогулок, - он
повелительным тоном требует, чтобы предметы общего употреблениЯ были
отданы в его исключительное пользование. ‚ыходЯ из бани, он надевает
перстни и прЯжки с драгоценными камнЯми и облекаетсЯ в дорогой халат,
полотна которого хватило бы на двенадцать человек. ‡атем следуют верхние
одежды, которые льстЯт его самолюбию; при этом он не забывает принЯть
величественную осанку, которой нельзЯ было бы простить и великому
Њарцеллу, завоевателю ‘иракуз. ‚прочем, иногда и он предпринимает смелые
походы с огромной свитой слуг, поваров, клиентов и отвратительно
обезображенных евнухов в свои итальЯнские поместьЯ, где забавлЯетсЯ охотой
на птиц и кроликов. …сли случайно, особенно в жаркий полдень, он имеет
храбрость переплыть на раззолоченной барке озеро ‹укрин, отправлЯЯсь на
свою приморскую дачу, он сравнивает потом это путешествие с походами
–езарЯ и Ђлександра. …сли муха проникает за шелковую занавеску палубы или
сквозь складки упадет луч солнца, он оплакивает свое бедствие, сетуЯ, что
не родилсЯ в странах киммерийских, где вечный мрак. ‹учшими гостЯми у
знатных считаютсЯ паразиты и льстецы, умеющие рукоплескать каждому слову
хозЯина. Ћни смотрЯт с восторгом на мраморные колонны комнат и мозаичные
полы. ‡а столом птицы и рыбы необыкновенной величины вызывают всеобщее
удивление. ЏриносЯт весы, чтобы удостоверитьсЯ в полновесности этих Яств,
и в то времЯ, когда благоразумные гости отворачиваютсЯ от такой сцены,
паразиты требуют нотариуса, чтобы составить протокол в достоверности
подобных чудес..."
- „а, sic transit... [так проходит... <слава мира> (лат.)] - сказал
немец, захлопываЯ записную книжку. - ќти люди пошли бродить в поисках
пропитаниЯ по дорогам и разрушенным городам. Ђ волны варваров продолжали
катитьсЯ с востока, опустошаЯ и грабЯ. ‚ какие-нибудь пЯтьдесЯт лет от
ђимской империи не осталось и следа. ‚еликий ђим зарастал травой, среди
покинутых дворцов паслись козы. Џочти на семь столетий опустилась ночь над
…вропой.
ќто произошло потому, что христианство могло разрушать, но не знало
идеи организации труда. ‚ заповедЯх не говоритсЯ о труде. €х моральные
законы применимы к человеку, который не сеет, не жнет, а за которого сеют
и жнут рабы. •ристианство стало религией императоров и завоевателей. ’руд
осталсЯ неорганизованным и вне морали. ђелигию труда принесут в мир вторые
варвары, которые разрушат второй ђим. ‚ы читали пенглера? ќто римлЯнин от
головы до пЯт, он прав лишь в том, что длЯ его …вропы закатываетсЯ солнце.
Ќо длЯ нас оно восходит. …му не удастсЯ увлечь за собою в могилу мировой
пролетариат. ‹ебеди кричат перед смертью. ’ак вот, буржуазиЯ заставила
пенглера кричать лебедем... ќто ее последний идеалистический козырь. “
христианства сгнили зубы. “ нас они железные... …му мы противопоставлЯем
социалистическую организацию труда... Ќас заставлЯют воевать с
большевиками... Ћго!.. ‚ы думаете, мы не понимаем, кто толкает нашу руку и
против кого? Ћ, мы гораздо больше понимаем, чем это кажетсЯ... ђаньше мы
презирали русских. ’еперь мы начинаем удивлЯтьсЯ русским и уважать их...
ЏротЯжно свистЯ, поезд шел мимо большого села: мелькали крепкие избы,
крытые железом, длинные ометы соломы, сады за палисадами, вывески лавок.
ђЯдом с поездом, по пыльной дороге, ехал мужик в военной рубашке без поЯса
и в бараньей шапке. ђаздвинув ноги, он стоЯл в небольшой телеге на
железном ходу и крутил концами вожжей. ‘ытаЯ, рослаЯ лошадь заскакивала,
силЯсь перегнать поезд. Њужик обернулсЯ к вагонным окнам и что-то крикнул,
широко показываЯ белые зубы.
- ќто ѓулЯй-Џоле, - сказал немец, - это очень богатое село.
‚ дороге пришлось несколько раз пересаживатьсЯ. (ЉатЯ по ошибке села не
в прЯмой поезд.) ‘уета, вокзальные ожиданиЯ, новые лица, никогда прежде не
виданные просторы степей, медленно плывущие за вагонным окном, отвлекли ее
от тЯжелых мыслей. Ќемец давно уже слез, - на прощанье крепко встрЯхнул
Љатину руку. ќтот человек несокрушимо был уверен в закономерности
происходЯщего и, казалось, с точностью определЯл и долю своего в нем
участиЯ. …го спокойный оптимизм изумил и встревожил Љатю. ’о, что все
считали гибелью, ужасом, даосом, длЯ него было долгожданным началом
великого начала.
‡а этот год ЉатЯ только и слышала бессильное скрежетание зубов да
вздохи последнего отчаЯниЯ, только и видела, - как в то мартовское утро в
отцовском доме, - искаженные лица, стиснутые кулаки. Џравда, не вздыхал и
не скрежетал подполковник ’етькин, но он был, по его же словам,
"блаженный" и революцию приветствовал от какой-то своей "блаженной" веры в
справедливость.
‚есь круг людей, где жила ЉатЯ, видел в революции окончательную гибель
ђоссии и русской культуры, разгром всей жизни, мировую пугачевщину,
сбывающийсЯ Ђпокалипсис. Ѓыла империЯ, механизм ее работал понЯтно и
отчетливо. Њужик пахал, углекоп ломал уголь, фабрики изготовлЯли дешевые и
хорошие товары, купцы бойко торговали, чиновники работали, как часовые
колесики. Ќаверху кто-то от всего этого получал роскошные блага жизни.
Џоговаривали, что такой строй несправедлив. Ќо - что же поделаешь, так бог
устроил. € вдруг все разлетелось вдребезги, и - развороченнаЯ муравьинаЯ
куча на месте империи... € пошел обыватель, ошалело шатаЯсь, с белыми от
ужаса глазами...
Џоезд долго стоЯл в тишине на полустанке. ЉатЯ высунулась в окно. ‚
темноте тихо шелестели листьЯ высокого дерева. ЌеобъЯтным казалось
звездное небо над этой непонЯтной землей.
ЉатЯ облокотилась о раму спущенного окна. елест листьев, звезды,
теплый запах земли напомнили ей одну ночь. ќто было под Џарижем, в
парке... Ќесколько человек, все хорошие знакомые, петербуржцы, приехали
туда на двух автомобилЯх... ‚ беседке над прудом, где ужинали, было очень
хорошо. Љак серебристые облака, над водой стоЯли плакучие ивы.
‘реди ужинавших был незнакомый Љате человек, немец, живавший в ђоссии.
Ћн хорошо говорил по-французски. Ћн был в вечернем костюме, без шлЯпы.
•удой, с продолговатым нервным лицом, с большим залысым лбом и тЯжелыми
веками серьезных глаз. Ћн сидел спокойно, положив длинные пальцы на
донышко винного бокала. Љогда Љате кто-нибудь нравилсЯ, становилось тепло
и ласково. €юльскаЯ ночь над озером словно прикасалась к ее полуоткрытым
плечам. ‘квозь листьЯ ползучего винограда наверху беседки виднелись
звезды. ‘вечи тепло освещали лица друзей, ночных бабочек на скатерти,
задумчивое лицо незнакомого человека. ЉатЯ чувствовала, что он задумалсЯ,
поглЯдываЯ на нее. „олжно быть, она была очень хороша в тот вечер.
Љогда встали из-за стола и пошли по темной, как высокие своды аллее, в
конец парка к террасе, чтобы оттуда смотреть на огни Џарижа, немец пошел
рЯдом с Љатей.
- ‚ы не находите, сударынЯ, что красота не позволена, недопустима? -
сказал он суровым голосом, подчеркиваЯ, что он не хотел бы придать словам
двусмысленность. ЉатЯ шла медленно. Љак хорошо, что этот человек с ней
заговорил, и голос его не заглушал шелеста темного свода деревьев. €дЯ по
левую сторону от Љати, немец глЯдел перед собой в глубину аллеи, где
разливалось лиловое зарево города. - џ инженер. Њой отец очень богат. џ
работаю в крупных предприЯтиЯх. Њне приходитсЯ иметь дело с сотнЯми тысЯч
людей. џ вижу и знаю многое из того, что вам неизвестно. Џростите, вам
скучен этот разговор?
ЉатЯ повернула к нему голову, молча улыбнулась. ‚ полусвете далекого
зарева он разглЯдел ее глаза и улыбку и продолжал:
- Њы живем, к несчастью, на стыке двух веков. Ћдин закатываетсЯ,
великолепный и пышный. „ругой рождаетсЯ в скрежете машин и суровых
однообразных фабричных улиц. €мЯ этому веку масса, человеческаЯ масса, где
уничтожены все различиЯ. —еловек - это только умные руки, руководЯщие
машинами. ‡десь иные законы, иной счет времени, инаЯ правда. ‚ы, сударынЯ,
- последнЯЯ из старого века. ‚от почему мне так грустно глЯдеть на ваше
лицо. Ћно не нужно новому веку, как все бесполезное, неповторЯемое,
способное возбуждать отмирающие чувства - любовь, самопожертвование,
поэзию, слезы счастьЯ... Љрасота!.. Љ чему? ќто тревожно... ќто
недопустимо... џ вас уверЯю, - в будущем станут издавать законы против
красоты... ‚ам приходилось слышать о работе на конвейере? ќто последнЯЯ
американскаЯ новинка. ”илософию работы у двигающейсЯ ленты нужно внедрЯть
в массы... ‚оровство, убийство должно казатьсЯ менее преступным, чем
секунда рассеЯнности у конвейера... ’еперь представьте: в железные залы
мастерских входит красота, то, что волнует... —то же получаетсЯ? Џутаница
движений, дрожь мускулов, руки допускают секунды опозданий, неточностей...
€з секундных ошибок складываютсЯ часы, из часов - катастрофа... Њой завод
начинает выбрасывать продукцию низшего качества, чем завод соседний...
ѓибнет предприЯтие... ѓде-то лопаетсЯ банк... ѓде-то биржа ответила
скачком на понижение... Љто-то пускает пулю в сердце... € все из-за того,
что по заводскому цеху прошла, шурша платьем, преступно прекраснаЯ
женщина.
ЉатЯ засмеЯлась. Ћна ничего не знала о конвейере. Ћна никогда не бывала
на заводах, видела только прокопченные трубы, портившие пейзаж...
—еловеческую массу - толпу - она очень любила на больших бульварах, и
ничего зловещего в ней не чудилось. „вое из ее знакомых, ужинавших на
озере, были социал-демократы. ‘тало быть, со стороны совести тоже все
обстоЯло благополучно. ’о, что говорил ее спутник, медленно, с поднЯтой
головой, идущий в теплой темноте аллеи, было интересно и ново, как,
например, кубические картинки, висевшие когда-то у Љати в гостиной... Ќо в
тот вечер ей было не до философии...
- „олжно быть, вам досталось от красивых женщин, если вы их так
ненавидите, - сказала она и опЯть тихо засмеЯлась, думаЯ о другом...
„ругое было неопределенное, как эта ночь, с запахом цветов и листьев, со
звездными лучами в просветах между вершин, - сладко кружащее голову
приближение любви. Ќе к этому высокому человеку, - может быть, и к нему.
Ћн вызвал в ней желание. ’о, что еще недавно казалось таким трудным и даже
безнадежным, - легко подошло, легко охватило...
Ќеизвестно, что бы случилось с ней в те дни в Џариже... Ќо сразу все
оборвалось... ‡аревели пушки мировой войны... Ќемца ЉатЯ так и не
встретила больше. ‡нал ли он о приближении войны или догадывалсЯ? ‚
дальнейшей беседе у каменной балюстрады, откуда любовались разбросанными
по темному горизонту, переливающимисЯ, как алмазы, "огнЯми Џарижа, немец
несколько раз заговаривал с какой-то суровой безнадежностью о неизбежности
катастрофы. €м словно владела навЯзчиваЯ мысль о том, что все напрасно: и
прелесть ночи, и очарование Љати.
Ћна не помнила, что говорила ему, должно быть, вздор. Ќо это было не
важно. Ћн стоЯл, облокотЯсь о балюстраду, почти касаЯсь щекой Љатиного
плеча. ЉатЯ знала, что ночной воздух смешивалсЯ с запахом ее духов, ее
плеч, ее волос... „олжно быть, - или теперь ей показалось, - если бы тогда
он положил большую руку ей на спину, она бы не отодвинулась... Ќет, этого
ничего не случилось...
‚етер бил в щеку, трепал волосы. Ќеслись искры из паровоза. Џоезд шел
по степи. ЉатЯ оторвалась от окна, все еще ничего не видЯ. Џрижалась в
углу койки. ‘тиснула холодные пальцы.
Ћна теперь раскаивалась. —то же это было такое? Ќедели не прошло, как
узнала о смерти ‚адима, и хуже, чем изменила, хуже, чем предала...
ђазмечталась о небывалом любовнике... Ќемец этот, конечно, убит... Ћн был
офицером запаса. “бит, убит... ‚се умерли, все погибло, разорвано,
развеЯно, как та ночь в парке на террасе, над рекой, - исчезло
невозвратно.
ЉатЯ сжала губы, чтобы не застонать. ‡акрыла глаза. ЏронзительнаЯ тоска
разрывала ей грудь... ‚ грЯзном вагоне, где тускло мерцала свечка, было не
много народу. Љолебались черные бессонные тени от поднЯтой руки, от
всклокоченной бороды, от разутых ног, спущенных с верхней койки. Ќикто не
спал, хотЯ час был поздний. ђазговаривали вполголоса.
- ‘амый скверный этот район, Я уж вам говорю...
- Ђ что? Ќеужели и здесь небезопасно?
- €звинЯюсь, что вы говорите? ’ак здесь тоже грабЯт? ќто же
удивительно, чего же немцы смотрЯт? Ћни же обЯзаны охранЯть проезжую
публику... Ћккупировали страну, так и наводи порЯдок.
- Ќемцам, извините, господа, на нас высочайше наплевать... ‘ами
справлЯйтесь, мол, голубчики, - заварили кашу... „а. ‚ природе это у нас,
- бандитизм... ‘волочь народ...
Ќа это уверенный голос ответил:
- ‚сю русскую литературу надо зачеркнуть и сжечь всемирно... Џоказали!
—естного человека на всю ђоссию, может быть, ни одного... ‚от, помню, был
Я в ”инлЯндии и оставил в гостинице калоши... ‚ерхового послали с калошами
вдогонку, и калоши-то рваные... ‚от это честный народ. € как они
расправлЯлись с коммунистами. ‘ русскими вообще. ‚ городе Ђбо, после
подавлениЯ восстаниЯ, финны жгли и пытали начальника тамошней Љрасной
гвардии. ‡а рекой было слышно, как кричал этот большевик.
- Ћх, господи, когда у нас вроде порЯдка что-нибудь сделаетсЯ...
- €звинЯюсь, Я был в Љиеве... икарные магазины, в кофейных музыка...
„амы открыто ходЯт в бриллиантах. ЏолнаЯ жизнь... Ћчень хорошо работают
конторы по скупке золота и прочего... “личнаЯ жизнь процветает, и все
такое... —удный город...
- Ђ на брюки отрез - полугодовое жалованье. ‡адушили нас спекулЯнты...
€ вы знаете - все такие лобастые, все в синих шевиотовых костюмах... ‘идЯт
по кофейным, торгуют накладными... “тром встал - нет в городе спичек. Ђ
через неделю коробок - рубль. €ли эти иголки. џ вот жене на именины две
иголки подарил и шпульку ниток. Ђ раньше дарил серьги с бриллиантами...
€нтеллигенциЯ гибнет, вымирает...
- ђасстреливать спекулЯнтов, без пощады...
- Ќу, господин товарищ, здесь вам все-таки не большевизиЯ...
- Ђ что, какие слухи в Љиеве, - гетман крепко сидит?
- Џокуда немцы держат... ѓоворЯт, поЯвилсЯ еще претендент на “краину -
‚асилий ‚ышиванный. ‘ам он габсбургский принц, но ходит в малороссийском
костюме.
- ѓраждане, спать пора, потушили бы свечку.
- ’о есть как - свечку? ќто же вагон...
- Ђ так - безопаснее как-то... ‘ полЯ все окна видны - мелькают...
‚ вагоне сразу замолчали. Ћсобенно Ясно постукивали колеса. ‹етели
паровозные искры в темноту степи. ‡атем кто-то прохрипел в последнем
негодовании:
- Љто сказал: "тушить свечку"? (Њолчание. ‘тало жутковато.) Ђга,
свечку... Ђ самому по чемоданам лазить. Ђ вот найти, кто сказал, и с
площадки - под откос.
Љто-то в тоске стал цыкать зубом. Џанический голос проговорил:
- Ќа прошлой неделе Я ехал, - у одной женщины два узла крючком
выхватили...
- ќто непременно махновцы.
- ‘танут тебе махновцы из-за двух узлов маратьсЯ... Џоезд ограбить -
это их дело.
- ѓоспода, на ночь-то не стоило бы про них...
€ пошли разговоры один страшнее другого. ‚споминались такие истории,
что буквально мороз подирал по коже. € тут выЯснилось, что места, по
которым, не особенно торопЯсь, тащилсЯ поезд, - самое разбойничье гнездо,
где немцы избегают даже ездить, и что на предыдущей остановке даже охрана
слезла... Џо селам здесь мужики гулЯют в бобровых шубах, девки - в шелку и
бархате. Ќе проходит днЯ, - тра-та-та, - либо обстрелЯют поезд из
пулемета, или отцепЯт задние вагоны, гонЯт самокатом, а то на полном ходу
вдруг раскрываетсЯ дверь, и входЯт бородатые, с топорами, обрезами: руки
вверх! ђусских оставлЯют в чем мать родила, а попадетсЯ им еврей...
- —то еврей? Џри чем тут еврей? - дико закричал бритый человек в синем
шевиотовом костюме, тот, кто восхищалсЯ Љиевом. - Џочему во всем виноват
еврей?..
Ћт этого крика стало совсем страшно. ѓолоса притихли. ЉатЯ опЯть
закрыла глаза. ѓрабить у нее было нечего, - разве изумрудное колечко. Ќо и
ею овладел томительный страх. —тобы отвЯзатьсЯ от неприЯтного замираниЯ
сердца, она попыталась снова вспомнить очарованье той несбывшейсЯ ночи. Ќо
только стучали колеса в черной пустоте: Ља-тень-ка, Ља-тень-ка,
Ља-тень-ка, кон-че-но, кон-че-но, кон-че-но...
...ђезко, будто влетев в тупик, вагон остановилсЯ, тормоза взвизгнули
железным воплем, громыхнули цепи, зазвенели стекла, несколько чемоданов
тЯжело упало с верхней койки. “дивительнее всего, что никто даже не ахнул.
Џовскакали с мест, озирались, прислушивались. € без слов было Ясно, что
влипли в историю.
‚ темноте грохнули винтовочные выстрелы. Ѓритый человек в шевиоте
метнулсЯ по вагону, куда-то нырнул, притаилсЯ. ‡а окнами под самой насыпью
побежали люди. Ѓах, бах - блеснуло в глаза, ударило в уши... ‘трашный
голос закричал: "Ќе высовыватьсЯ!" ђвануло гранату. Љачнуло вагон.
Њелко-мелко у пассажиров застучали зубы. Ќа площадку полезли. Ѓухнули
прикладами в дверь. ’олкаЯсь, ввалилось человек десЯть в бараньих шапках,
грозЯ гранатами, сталкиваЯсь в тесноте оружием. умно дышали груди.
- ‡абирай вещи, выходи в поле!
- †ивей шевелись, а то...
- Њишка, крой гранатой буржуев...
Џассажиры шарахнулись. ‘ветловолосый парень со злым, бледным лицом
кинулсЯ всем корпусом вперед, поднЯв гранату, и так на секунду застыл с
поднЯтой рукой...
- ‚ыходим, выходим, выходим, - зашелестели голоса. €, больше не
протестуЯ, не говорЯ ни слова, пассажиры полезли из вагона, - кто с
чемоданчиком, кто захватив только подушку или чайник... Ћдин, в пенсне, со
сбитой набок бородкой, даже улыбалсЯ, пробираЯсь между разбойничками.
Ќочь была свежаЯ. ђоскошным покровом раскинулись звезды над степью.
ЉатЯ с узелком села на штабель гнилых шпал. Ќе убили сразу, - теперь уж не
убьют. Ћна чувствовала такую слабость, точно после обморока. "Ќе все ли
равно, думала, сидеть здесь на шпалах или бродить по …катеринославу, без
куска хлеба..." Џлечам было зЯбко. Ћна зевнула. ‚ вагоне рослые мужики
тащили с полок чемоданы, выкидывали их через окошки. —еловек в пенсне
полез было на откос к вагону:
- ѓоспода, господа, там у менЯ физические приборы, ради бога,
осторожнее, это хрупкое...
Ќа него зашипели, схватив сзади за непромокаемый плащ, втащили в толпу
пассажиров. ‚ это времЯ из темноты со звоном и топотом примчалсЯ конный
отрЯд. Ќа два лошадиных корпуса впереди него скакал, подбрасываЯсь в
седле, кто-то невероЯтно крепкий, в высокой шапке. Џассажиры шарахнулись.
ЋтрЯд с поднЯтыми ружьЯми и шашками остановилсЯ у вагона. Љрепкий в шапке
крикнул зычно:
- Џотерь никаких, хлопцы?
- Ќе, не... ‚ыгружаем... ѓони тачанки, - ответили голоса.
Љрепкий в шапке повернул конЯ и въехал в толпу пассажиров.
- Џредставь документы, - приказал он, играЯ конем, так что пена с
конской морды летела в выпученные от страха глаза пассажиров. - Ќе бойсЯ.
‚ы под защитой народной армии батьки Њахно. ђасстреливать будем только
офицеров, стражников, - он угрожающе повысил голос, - и спекулЯнтов
народного достоЯниЯ.
ЋпЯть человек в непромокаемом плаще выдвинулсЯ вперед, поправлЯЯ
пенсне.
- ‚иноват, могу дать честное слово, что среди нас нет вышеуказанных
вами категорий... ‡десь только мирные обыватели... ЊоЯ фамилиЯ Ћбручев,
учитель физики...
- “читель, учитель, - укоризненно проговорил крепкий в шапке, - а
свЯзываешьсЯ со всЯкой сволочью. Ћтойди в сторону. •лопцы, этого не
трогать, это учитель...
€з вагона принесли свечу. Ќачалась проверка документов. „ействительно,
ни офицеров, ни стражников не оказалось. Ѓритый человек в шевиоте суетилсЯ
тут же, ближе всех к свечке... Ќо был он уже не в шевиоте, а в потрепанной
крестьЯнской свитке и в солдатском картузе. Ѓыло непонЯтно, где он все это
раздобыл, - должно быть, возил с собой в чемодане. Ћн дружески похлопал по
плечам суровых разбойничков.
- џ певец, очень рад с вами познакомитьсЯ, друзьЯ. Ђртистам нужно
изучать жизнь, Я артист...
Ћн кашлЯл, прочищаЯ горло, покуда кто-то не сказал ему загадочно:
- ’ам разберут - какой ты артист, рано не радуйсЯ...
Џодъехали тачанки - небольшие тележки на железном ходу. Њахновцы
покидали на них чемоданы, корзины, узлы, вскочили сверху на вещи, Ямщики
засвистели Џо-степному, сытые тройки рванули вскачь, - и со свистом и
топотом обоз исчез в степи.
“скакал и конный отрЯд. Ќесколько махновцев еще ходили около вагона.
’огда пассажиры простым поднЯтием рук выбрали делегацию, чтобы просить у
разбойничков разрешениЯ ехать дальше. Џодошел светловолосый парень,
увешанный бомбами. ‚ихор из-под козырька фуражки закрывал ему глаз.
„ругой, синий, глаз глЯдел Ясно и нагло.
- —то такое? - спросил он, оглЯдываЯ от головы до ног каждого делегата.
- Људа ехать? Ќа чем? Ђх, дурные... Ђ когда же машинист стрекнул с
паровоза в степь, теперь верст за десЯть чешет. џ вас здесь не могу
бросить в ночное времЯ, мало ли тут кто по степи бродит
неорганизованный... ѓраждане, слушай команду... (Ћн сошел с откоса,
поправил тЯжелый поЯс. Љ нему спустились остальные махновцы, перекидываЯ
за спины винтовки.) ѓраждане, стройсЯ по четверо в колонну... ‘ вещами в
степь...
ЏроходЯ мимо Љати, он нагнулсЯ, тронул ее за плечо.
- Ђй, девка... Ќе горюй, не обидим... Ѓери узелок, шагай рЯдом со мной
вне строЯ.

‘ узелком в руке, опустив платочек до бровей, ЉатЯ шла по ровной степи.
Џарень с вихром шагал по левую сторону от нее, поглЯдываЯ через плечо на
молчаливую кучу уныло бредущих пленных. Ћн тихо посвистывал сквозь зубы.
- ‚ы кто ж такаЯ, откуда? - спросил он Љатю. Ћна не ответила,
отвернулась. ’еперь у нее не было ни страха, ни волнениЯ, только
безразличие, - все казалось ей как в полусне. Џарень опЯть спросил про то
же.
- ‡начит, не желаете себЯ унижать, разговаривать с бандитом. Ћчень
жаль, дамочка. ’олько барскую спесь надо бы сбавить, - не те времена...
Ћбернувшись, вдруг он сорвал с плеча винтовку, зло крикнул какой-то
неЯсной фигуре, ковылЯвшей в стороне от пленных:
- ќй, сволочь, - отстаешь... ‘трелЯть буду!
”игура поспешно кинулась в толпу. Ћн удовлетворенно усмехнулсЯ.
- Ђ куда ему бежать, дураку?.. Џо видимости - оправитьсЯ хотел. ‚от
такие дела, дамочка... Ќе желаете говорить, а молчать-то - страшнее... Ќе
бойтесь, Я не пьЯный. џ пьЯный - молчалив... Ќехорош... ЏознакомимсЯ, - он
подкинул два пальца к козырьку, - Њишка ‘оломин. „езертир Љрасной Ђрмии...
‘корее всего - бандит по своей природе, надо понимать. ‡лодей. ’ут вы не
ошиблись...
- Људа мы идем? - спросила ЉатЯ.
- ‚ село, в штаб полка. ЏроверЯт вас, опросЯт, кое-кого носом в землю,
некоторых отпустЯт. ‚ам, как молодой женщине, боЯтьсЯ нечего... Љроме
того, Я с вами.
- ‚ас-то, Я вижу, и надо больше всех боЯтьсЯ, - сказала ЉатЯ, мельком
покосившись на своего спутника, Ћна не ждала, что эти слова так обожгут
его. Ћн весь вытЯнулсЯ, вздохнул порывисто через ноздри, - длинное лицо
его сморщилось, бледное от света звезд. "‘ука", - прошептал он. ли молча.
Њишка на ходу свернул собачью ногу, закурил.
- •оть и будете отпиратьсЯ, Я знаю, кто вы. €з офицерского сословиЯ.
- „а, - сказала ЉатЯ.
- Њуж, конечно, в белых бандах.
- „а... Њой муж убит...
- Ќе поручусь, что не моЯ пулЯ его хлопнула...
Ћн показал зубы. ЉатЯ быстро взглЯнула, споткнулась. Њишка поддержал ее
под локоть. Ћна освободила руку, покачала головой.
- џ же с кавказского фронта... ‡десь только четыре недели, все времЯ с
белобандитами воевал. €з этой винтовки не одну пулю вогнал в голубые
косточки...
ЉатЯ опЯть затрЯсла головой. Ћн некоторое времЯ шел молча, потом
засмеЯлсЯ:
- Ќу, и влипли же мы в переплет под станицей “маньской. Ћт нашего
‚арнавского полка пух осталсЯ. Љомиссара ‘околовского убили, командир
полка ‘апожников ушел прЯмо с горстью бойцов, все израненные... Ђ Я дернул
через германский фронт к батьке. ‡десь веселей. Ќад душой никто не стоит,
- народнаЯ армиЯ. Џартизане мы, дамочка, а не бандиты. Љомандиров выбираем
сами... ‘кидываем сами: взЯл наган и хлопнул... Ћдин и есть над нами, -
батько... ‚ы думаете, поезд ограбили, так это все в шинках пропьем? Ќичего
подобного. ‚се добро - в штаб. Ћттуда - распределение. Ћдно - крестьЯнам,
одно - армии. Џоезда - это наше интендантство. Ђ мы, - народнаЯ армиЯ,
значит, сам народ, - в состоЯнии войны с ѓерманией. ‚от как вопрос
поставлен. Џомещиков вырезаем. ‘тражники, гетманские офицеры - лучше нам
не попадайсЯ, уничтожаем холодным оружием. Њелкие отрЯды австрийцев и
германцев оттеснЯем к …катеринославу. ‚от какие мы бандиты.
‡вездам в степи, казалось, не было конца. ‚ одном краю, там, куда шли,
небо чуть начало зеленеть. ЉатЯ все чаще спотыкалась, сдержанно вздыхала.
Ђ Њишке хоть бы что, как с гусЯ вода, - шел бы и шел с винтовкой за
плечами тысЯчу верст. Љатина забота теперь была об одном: не показать, что
ослабела, чтобы этот свистун и хвастун не начал ее жалеть...
- ‚се вы хороши! - Ћна остановилась, поправила платок, чтобы
передохнуть, и опЯть пошла по полыни, по сусликовым норам. - ђоди вам
сыновей, чтобы их убивали. ЌельзЯ убивать, вот и весь сказ.
- ќту песню мы слыхали. ќта песнЯ бабьЯ, стариннаЯ, - сказал Њишка, ни
минуты не думаЯ. - Ќаш комиссар, бывало, так на это: "ѓлЯдите с классовой
точки зрениЯ..." ’ы прикладываешьсЯ из винтовки, и перед тобой - не
человек, а классовый факт. ЏонЯтно? †алость тут ни при чем и даже - чистаЯ
контрреволюциЯ. …сть другой вопрос, голубка...
‘транно вдруг изменилсЯ голос у него - глуховатый, будто он сам слушал
свои слова:
- Ќе вечно мне крутитьсЯ с винтовкой по фронтам. ѓоворЯт, Њишка
пропитаЯ душа, алкоголик, туда ему к черту дорога, - в овраг. ‚ерно, да не
совсем... “мирать скоро не собираюсь, и даже очень не хочу... ќта пулЯ,
котораЯ менЯ убьет, еще не отлита.
Ћн отмахнул вихор со лба:
- —то такое теперь человек - шинель да винтовка? Ќет, это не так... џ
бы черт знает чего хотел! „а вот - сам не знаю чего... ‘танешь думать: ну,
воз денег? Ќет. ‚о мне человек страдает... ’ем более такое времЯ -
революциЯ, гражданскаЯ война. ‘биваю ноги, от стужи, от ран страдаю - длЯ
своего класса, сознательно... ‚ марте месЯце пришлось в сторожевом
охранении лежать полднЯ в проруби под пулеметным огнем... ‚ыходит, Я герой
перед фронтом? Ђ перед собой - втихомолку - кто ты? ЌалилсЯ алкоголем и, в
безрассудочном гневе на себЯ, вытаскиваешь нож из-за голенища...
Њишка снова весь вытЯнулсЯ, вдыхаЯ ночную свежесть. ‹ицо его казалось
печальным, почти женственным. ђуки он глубоко засунул в карманы шинели и
говорил уже не Љате, а будто какой-то тени, летевшей перед ним:
- ‡наю, слышал, - просвещение... “ менЯ ум дикий. Њои дети будут
просвещенные. Ђ Я сейчас какой есть - злодей... ќто моЯ смерть... Џро
интеллигентных пишут романы. Ђх, как много интересных слов. Ђ почему про
менЯ не написать роман? ‚ы думаете, только интеллигентные с ума сходЯт? џ
во сне крик слышу... Џросыпаюсь, - и во второй бы раз убил...
€з темноты наскакали всадники, крича еще издалека: "‘той, стой..."
Њишка сорвал винтовку. "‘той, так твою мать! ‘воих не узнаешь!.." Ћставив
Љатю, он пошел к всадникам и долго о чем-то совещалсЯ.
Џленные стоЯли, тревожно перешептывались. ЉатЯ села на землю, опустила
лицо в колени. ‘ востока, где Яснее зеленел рассвет, тЯнуло сыростью,
дымком кизЯка, домовитым запахом деревни.
‡везды этой нескончаемой ночи начали блекнуть, исчезать. ‘нова пришлось
поднЯтьсЯ и идти. ‘коро забрехали собаки, показались ометы, журавли
колодцев, крыши села. Џроступили на лугу комьЯми снега спЯщие гуси.
ЉоралловаЯ зарЯ отразилась в плоском озерце. Њишка подошел, нахмурЯсь:
- ‘ другими вы не ходите, вас Я устрою отдельно.
- •орошо, - ответила ЉатЯ, слыша словно издалека.
‚се равно куда было идти, только - лечь, заснуть...

‘квозь слипающиесЯ веки она увидела большие подсолнечники и за ними
зеленые ставни, разрисованные цветами и птицами. Њишка постучал ногтЯми в
пузырчатое окошечко. ‚ белой стене хаты медленно раскрылась дверь,
высунулась всклокоченнаЯ голова мужика. “сы его поползли вверх, зубастый
рот зевнул. "Ќу, ладно, - сказал он, - идемте, что ли..."
ЏошатываЯсь, ЉатЯ пошла в хату, где зазвенели потревоженные мухи. Њужик
вынес из-за перегородки тулуп и подушку: "‘пите", - и ушел. ЉатЯ очутилась
за перегородкой на постели. ЉажетсЯ, Њишка наклонЯлсЯ над ней, поправлЯЯ
под головой подушку. Ѓыло блаженно провалитьсЯ в небытие...
...’ревожил стук колес. Ћни катились, гремели. Љатилось множество
экипажей. € солнце отсвечивало позади них от окон высоких-высоких домов.
Џолукруглые графитовые крыши. Џариж. Њимо мчатсЯ экипажи с нарЯдными
женщинами. ‚се что-то кричат, оборачиваютсЯ, указывают... †енщины
размахивают кружевными зонтиками... ‚се больше мчитсЯ экипажей. Ѓоже мой!
ќто погонЯ!.. ‚ Џариже-то, на бульварах! ‚от они. Ћгромные тени на
косматых конЯх в зеленоватом рассвете. Ќи двинутьсЯ, ни убежать! Љакой
топот! Љакие крики! ‡ахватило дух!..
...ЉатЯ села на постели. ѓремели колеса, ржали кони за окном. ‘квозь
незанавешенную дверь перегородки она увидела входЯщих и выходЯщих людей,
увешанных оружием. ‚ хате гудели голоса, топали сапожищи. Њногие теснились
у стола, что-то на нем рассматривали. Ћтпускали Ядреные словечки. Ѓыл уже
белый день, и несколько дымных лучей било в сизый махорочный дым хаты
сквозь маленькие окна.
Ќа Љатю никто не обращал вниманиЯ. Ћна поправила платье и волосы, но
осталась сидеть на постели. Ћчевидно, в село вошли новые войска. Џо
тревожному гулу толпившихсЯ в хате людей было понЯтно, что готовилось
что-то серьезное. ђезкий голос, с запинкой, с бабьим оттенком крикнул
повелительно:
- —тоб его черти взЯли! Џозвать его, подлеца!
€ полетели голоса, крики из хаты на двор, на улицу, туда, где стоЯли
запрЯженные тройками тележки, оседланные кони, кучки солдат, матросов,
вооруженных мужиков.
- Џетриченко... ѓде Џетриченко?.. Ѓеги за ним...
- ‘ам беги, кабан гладкий... ќй, браток, покличь полковника... „а где
он, черт его душу знает?.. ‡десь он, на возу спит, пьЯный... €з ведра его,
дьЯвола, окатить... ‘лышь, там, с ведром, добеги до колодца, - полковника
не добудимсЯ... ќй, братва, водой его не отлить, мажь ему рыло дегтем...
ЏроснулсЯ, проснулсЯ... ‘кажи ему, - батько гневаетсЯ... €дет... идет...
‚ хату вошел давешний рослый человек в высокой шапке. Ћн до того,
видимо, крепко спал, что на усатом багровом лице его с трудом можно было
разобрать заплывшие глаза... ‚орча, он протолкалсЯ к столу и сел.
- ’ы что же, негодЯй, - армию продаешь! Љупили тебЯ! - взвилсЯ с
запинкою высокий скрежещущий голос.
- Ђ что? Ќу - заснул, ну, и все тут, - прогудел полковник так густо,
будто говорил это, сидЯ под бочкой.
- Ђ то. Ђ то, тебе говорю... Ђ то! - голос захлебнулсЯ. - Ђ то, что
проспал немцев...
- Љак Я немцев проспал? џ ничего не проспал...
- ѓде твои заставы? Њы шли всю ночь, - ни одной заставы... Џочему армиЯ
в мешке?
- „а ты что кричишь? Љто ж их знает, откуда немцы взЯлись... ‘тепь
велика...
- ’ы виноват, мерзавец!
- Ќо, но...
- ‚иноват!
- Ќе хватай!
‘разу в хате стало тихо. Ћтхлынули стоЯвшие от стола. Љто-то, тЯжело
дыша, боролсЯ. ‚злетела рука с револьвером. ‚ нее вцепилось несколько рук.
ђаздалсЯ выстрел. ЉатЯ зажала уши, быстро прилегла на подушку. ‘ потолка
посыпалась штукатурка. € снова, уже весело, загудели голоса. Џолковник
Џетриченко поднЯлсЯ, доставаЯ бараньей шапкой чуть не до потолка, и с
толпой молодцов важно вышел на улицу.
‡а окном началось движение. Џовстанцы садились на коней, вскакивали в
тачанки. ‚от захлопали бичи, затрещали оси, поднЯлась неимовернаЯ ругань.
•ата опустела, и тогда ЉатЯ понЯла, почему до сих пор Ќе могла увидеть
того, кто так повелительно кричал бабьим голосом. ќто был маленький
человек. Ћн сидел у стола, спиной к Љате, положив локти на карту.
ЏрЯмые, каштанового цвета длинные волосы падали ему на узкие, как у
подростка, плечи. —ерный суконный пиджак был перекрещен ремнЯми
снарЯжениЯ, за кожаным поЯсом - два револьвера и шашка, ноги - в
щегольских сапогах со шпорами - скрещены под стулом. ЏокачиваЯ головой,
отчего жирные волосы его ползли по плечам, он торопливо писал, перо
брызгало и рвало бумагу.
Ћсторожно со двора вошел давешний мужик, уступивший Љате постель.
‹ицо у него было розовое, умильное. ‚ волосах - сено. Џридурковато
моргаЯ, он сел на лавку, напротив пишущего человека, подсунул под себЯ обе
руки и зачесал босой ногой ногу.
- ‚се в заботах, все в заботах, Ќестор €ванович, а Я чаЯл - обедать
останешьсЯ. ‚чера телку резали, будто бы Я так и знал, что ты заедешь...
- Ќекогда... Ќе мешай...
- Ђга... (Њужик помолчал, перестал мигать. ѓлаза его стали умными,
тЯжелыми. Ќекоторое времЯ он следил за рукой пишущего.) ‡начит, как же,
Ќестор €ванович, бой принимать не собираетесь у нас в селе?
- Љак придетсЯ...
- Ќу да, само собой, дело военное... Ђ Я к тому, если бой будете
принимать, - надо бы насчет скотины... Ќа хутора, что ли, ее угнать?
„линноволосый человек бросил перо и запустил маленькую руку в волосы,
перечитываЯ написанное. “ мужика зачесалось в бороде, зачесалось под
мышками. ЏоскребсЯ. € будто сейчас только вспомнил:
- Ќестор €ванович, а как же нам с мануфактурой? ‘укно ты пожертвовал, -
доброе сукно. €нтендантское, в глаза кидаетсЯ... ‚едь шесть возов.
- Њало вам? Ќе сыты? Њало?
- Ќу, что ты, - какой мало... € за это не знаем, как благодарить... ‘ам
знаешь - сорок бойцов от села к тебе послали... ‘ынишка мой пошел. "џ,
говорит, батько, должен кровь пролить за крестьЯнское дело..." Њало будет
- мы пойдем, старики возьмутсЯ... ’ы только воюй, поддержим... Ђ вот с
мануфактурой в случае чего, - ну, не дай боже, нагрЯнут германцы,
стражники... сам знаешь, какаЯ у них расправа, - вот как же нам:
сомневатьсЯ или не сомневатьсЯ насчет боЯ?
‘пина у длинноволосого вытЯнулась. Ћн выдернул руку из волос, схватилсЯ
за край стола. ‘лышно было - задышал. ѓолова его закидывалась. Њужик
осторожно стал отъезжать от него по лавке, выпростал из-под себЯ руки и
бочком-бочком вышел из хаты.
‘тул закачалсЯ, длинноволосый отшвырнул его ногой. ЉатЯ с содроганием
увидела наконец лицо этого маленького человека в черном полувоенном
костюме. Ћн казалсЯ переодетым монашком. €з-под сильных надбровий, из
впадин глЯдели на Љатю карие, бешеные, пристальные глаза. ‹ицо было
рЯбоватое, с желтизной, чисто выбритое - бабье, и что-то в нем казалось
недозрелым и свирепым, как у подростка. ‚се, кроме глаз, старых и умных.
…ще сильнее содрогнулась бы ЉатЯ, знай, что перед ней стоит сам батько
Њахно. Ћн рассматривал сидевшую на кровати молодую женщину, в пыльных
башмаках, в помЯтом, еще изЯщном шелковом платье, в темном платочке,
повЯзанном по-крестьЯнски, и, видимо, не мог угадать - что это за птица
залетела в избу. „линную верхнюю губу его перекосило усмешкой, открывшей
редко посаженные зубы. ‘просил коротко, резко:
- —ьЯ?
ЉатЯ не понЯла, затрЯсла головой. “смешка сползла с его лица, и оно
стало таким, что у Љати затрЯслись губы.
- ’ы кто? Џроститутка? …сли сифилис - расстрелЯю. Ќу? Џо-русски
говорить умеешь? Ѓольна? ‡дорова?
- џ пленнаЯ, - едва слышно проговорила ЉатЯ.
- —то умеешь? Њаникюр знаешь? €нструменты дадим...
- •орошо, - еще тише ответила она.
- Ќо разврата не заводить в армии... ЏонЯла? ЋставайсЯ. ‚ернусь вечером
после боЯ, - почистишь мне ногти.
Њного россказней ходило в народе про батьку Њахно. ѓоворили, что,
будучи на каторге в Ђкатуйской тюрьме, он много раз пыталсЯ бежать и
убежал, но был накрыт в дровЯном сарае и топором билсЯ с солдатами. …му
переломали прикладами все кости, посадили на цепь; и три года он сидел на
цепи, молчал, как хорек, только день и ночь стаскивал и не мог стащить с
себЯ железные наручники. ’ам, на каторге, он подружилсЯ с анархистом
Ђршиновым-Њариным и стал его учеником.
ђодом Ќестор Њахно был из …катеринославщины, из села ѓулЯй-Џоле, сын
столЯра. Ѓить его начали с малых лет, когда он служил в мелочной лавке, и
тогда же прозвали хорьком за злость и карие глаза. Љогда после порки он
ошпарил кипЯтком старшего приказчика, - мальчишку выгнали. Ћн подобрал
себе шайку, - лазили на бахчи, в сады, хулиганили, жили вольно, покуда
отец не отдал его в типографское дело. ’ам будто бы его увидел анархист
‚олин, ставший через восемнадцать лет начальником штаба и ученой головой
всего дела у Њахно. Њальчик будто бы так понравилсЯ ‚олину, что тот стал
учить его грамоте и анархизму, отдал в школу, и Њахно сделалсЯ учителем.
Ќо это неверно. Њахно учителем никогда не был, и вернее полагать, что и
‚олина он узнал лишь впоследствии, а с анархизмом познакомилсЯ через
Ђршинова, на каторге.
‘ 1903 года Њахно опЯть начинает пошаливать в ѓулЯй-Џоле, но уже не на
бахчах и огородах, а по барским поместьЯм, по амбарам лавочников: то
уведет коней, то очистит погреб, то напишет записку лавочнику, чтобы
положил деньги под камень. ‘ полицией у него в то времЯ велась страннаЯ и
пьЯнаЯ дружба.
Њахно стали серьезно побаиватьсЯ, но мужики его не выдавали, потому
что, чем ближе подходило времЯ к революции 1905 года, тем решительнее
Њахно досаждал помещикам. € когда наконец запылали усадьбы, когда
крестьЯнство выехало распахивать барскую землю, - Њахно кинулсЯ в города
на большую работу. ‚ начале 1906 года он напал с молодцами в ЃердЯнске на
казначейство, застрелил трех чиновников, захватил кассу, но был выдан
товарищем и попал в Ђкатуй на каторгу...
—ерез двенадцать лет, освобожденный ”евральской революцией, он снова
поЯвилсЯ в ѓулЯй-Џоле, где крестьЯне, не слушаЯ двусмысленных распорЯжений
‚ременного правительства, выгнали помещиков и поделили землю. Њахно
помЯнул о старых заслугах и был выбран товарищем председателЯ в волостное
земство. Ћн сразу взЯл крутую линию на "вольный крестьЯнский строй", на
заседании местной управы объЯвил земцев буржуЯми и кадетами; разгорЯчась в
споре, застрелил тут же, на заседании, члена управы и сам-назначил себЯ
председателем и районным комиссаром.
‚ременное правительство ничего с ним поделать не могло. —ерез год
пришли немцы. Њахно пришлось бежать. Ќекоторое времЯ он колесил по ђоссии,
покуда, летом восемнадцатого года, не попал в Њоскву, кишевшую в то времЯ
анархистами. ‡десь были и старый Ђршинов, меланхолически созерцающий
событиЯ революции, которыми, по непонЯтной ему игре судьбы, руководили
большевики, и никогда в жизни не чесавший бороды и волос, могучий теоретик
и столп анархии - "матери порЯдка" - ‚олин, и нетерпеливый честолюбец
Ѓарон, и Ђртен, и ’епер, и џков Ђлый, и Љраснокутский, и ѓлагзон, и
–инципер, и —ернЯк, и много других великих людей, которые никак не могли
вцепитьсЯ в революцию, сидели в Њоскве без денег, с единственной повесткой
ежедневных заседаний: "Џостановка организации и финансовые дела"... Ћдни
из них впоследствии стали вождЯми махновской анархии, другие - участниками
взрыва Њосковского комитета большевиков в ‹еонтьевском переулке.
Ќесомненно, что приезд Њахно произвел впечатление на тосковавших в
московских кофейнЯх анархистов. Њахно был человек дела, и притом
решительный. Ѓыло надумано - ехать Ќестору €вановичу в Љиев и перестрелЯть
гетмана ‘коропадского и его генералов.
‚двоем с подручным анархистом Њахно перешел в Ѓеленихине украинскую
границу, обманув бдительность сидевшего там на путЯх страшного комиссара
‘аенко. ЏереоделсЯ офицером, но в Љиев ехать раздумал: в нос ему ударил
вольный ветер степей, и не по вкусу показалась конспиративнаЯ работа. Ћн
махнул прЯмо в ѓулЯй-Џоле.
‚ родном селе он собрал пЯтерку надежных ребЯт. ‘ топорами, ножами и
обрезами засел в овраге близ экономии помещика ђезникова, ночью пробралсЯ
в дом и вырезал без особого шума помещика с тремЯ братьЯми, служившими в
державной варте. „ом поджег. Ќа этом деле он добыл семь винтовок,
револьвер, лошадей, седла и несколько полицейских мундиров.
Ќа терЯЯ теперь времени, хорошо вооруженный и на конЯх, он врываетсЯ со
своей пЯтеркой на хутора, зажигает их с четырех концов. Ћн пополнЯет
отрЯд. ‘ бешеной страстью кидаетсЯ из одного конца уезда в другой и
очищает его от помещиков. Ќаконец он решаетсЯ на одни дело, которое широко
прославило его.
Ѓыло это на троицу. ‘тепной магнат, помещик Њиргородский, выдавал, дочь
за гетманского полковника. Љо дню свадьбы прибыли кое-кто из соседей, не
испугавшихсЯ в такое лихое времЯ промчатьсЯ по степному шлЯху. Џриехали
гости и из губернии и из Љиева.
“садьба Њиргородских крепко охранЯлась стражниками. Ќа чердаке барского
дома был поставлен пулемет, да и сам жених прибыл с однополчанами -
рослыми молодцами в широких синих шароварах с мотней, котораЯ, по
старинному обычаю, должна мести по земле, в свитках из алого сукна, в
смушковых, шапках с золотой кистью без малого не до поЯса. “ всех висели
сбоку кривые сабли, бившие на ходу по козловым сапогам с загнутыми
носками.
Ќевеста не так давно приехала из Ђнглии, где кончала образование в
закрытом пансионе, и уже неплохо говорила по-украински, носила вышитые
рукава, бусы, ленты и красные сапожки. Џану отцу прислали из Љиева по
особому заказу бархатный жупан, отороченный мехом, точь-в-точь как на
известном портрете гетмана Њазепы. ‘вадьбу хотели справить
по-стародавнему, и хотЯ столетние меды трудно было достать на пылающей
“краине, но длЯ широкого пира всего наготовили вдоволь.
Џосле обедни невесту повели через парк в новую каменную церковь.
Џодружки, что шли с невестой и пели песни, были чудо хороши, а она -
совсем как из казацкой думки. "ќге, - сказали дружки жениха, поджидавшие у
ограды, - эге, видно, вернулись на “краину добрые времена..." Џосле венца
молодых осыпали на паперти овсом. Џан отец, в мазепинском жупане,
благословил их древней иконой из ЊежигорьЯ. ‚ыпили шампанского, крикнули:
"•ай живе", - разбили бокалы, молодые на автомобиле уехали на поезд, а
гости остались пировать.
‘ошла ночь на широкий двор усадьбы, где слуги и стражники выделывали
ногами замысловатые кренделЯ. ‚се окна в доме весело сиЯли. Џривезенный из
Ђлександровска еврейский оркестр пилил и дудел что было силы. “же пан отец
отхватил чертовского гопака и пил содовую. “же девицы и дамы искали
прохлады в раскрытых окнах, а жениховы дружки - все куренные батьки,
хорунжий и подполковники - вернулись к столам с закуской и, гремЯ саблЯми,
грозились идти бить проклЯтых москалей, дойти до самой Њосквы.
‚ это времЯ среди пирующих поЯвилсЯ маленького роста офицер в мундире
гетманской варты. Ќичего в том не было странного, что на усадьбу в такой
день завернула полициЯ. ‚ошел он скромно, молча поклонилсЯ, молча
покосилсЯ на музыкантов. ‹ишь кое-кто заметил что мундир ему был как будто
велик, да одна дама с тревогой вдруг сказала другой: "Љто это? Љакой
страшный!.." •отЯ неизвестный офицер и старалсЯ держать глаза опущенными,
но, помимо воли, они у него горели, как у дьЯвола... Ќо мало ли какаЯ
ерунда может причудитьсЯ спьЯна...
Њузыканты после мазурок и вальсов заиграли танго. „ва-три красных
жупана, еще твердо стоЯвшие на ногах, подхватили дам. Љто-то велел
потушить верхний свет. ‚ полуосвещении, под расслабленные звуки,
долетавшие, казалось, из глубины навек отжитых лет, пары пошли
изламыватьсЯ, изнемогать, изображаЯ сладострастие смерти.
€ тогда раздались выстрелы. ’олпа гостей окаменела. Њузыка оборвалась.
Њахно, одетый в форму вартового офицера, стоЯл позади закусочного стола у
полуоткрытой двери и стрелЯл из двух револьверов по красным жупанам.
ђослый багровый подполковник, друг жениха, раскинув руки, тЯжело повалилсЯ
на стол и опрокинул его. Џронзительно закричали женщины. „ругой вытаскивал
саблю и, так и не вытащив, ткнулсЯ лицом в ковер... …ще трое с саблЯми
кинулись на Њахно, - двое сейчас же упали, третий выскочил в окно и там
закричал, как заЯц. ‚ противоположных дверЯх поЯвились двое, свирепых и
чубастых, тоже в мундирах варты, и открыли стрельбу по гостЯм. †енщины
метались. Џадали. Џан отец не мог поднЯтьсЯ с кресла, и Њахно, подойдЯ,
вогнал ему пулю в рот. ђаздавалась стрельба и на дворе и в парке, где
бегали выскочившие в окна гости. Ќемногим удалось спрЯтатьсЯ в кустах, в
осоке на пруду. Џеребиты были двороваЯ челЯдь и стражники. Њахновские
молодцы запрЯгли телеги и до рассвета грузили их добром и оружием. ‘олнце
встало над пылающей усадьбой.
Ќа ѓулЯй-Џоле этот смелый налет произвел сильное впечатление. Љ тому
времени крестьЯне совсем уже приуныли под немцами, под сажеными
помещиками, под скорой на расправу державной вартой. Ќе доверЯЯ мужикам,
помещики отказывались сдавать землю в аренду и требовали не только урожаЯ
нынешнего лета, но и возращениЯ зерном убытков прошлого года. Ћставалось
выть по-волчьи. џвилсЯ Њахно и объЯвил террор. Џо деревнЯм и селам полетел
слух, что нашелсЯ батько.
Њужики спохватились. ‡апылали усадьбы. ‡апылали в степЯх скирды
пшеницы. Џартизанские отрЯды дерзко нападали на пароходы и баржи с хлебом,
вывозимым в ѓерманию. ‚олнениЯ перекидывались на правый берег „непра.
Ђвстрийским и германским войскам отдан был приказ пресечь беспорЯдки.
‘отни карательных отрЯдов рассыпались по стране. € тогда Њахно первый, с
небольшим, хорошо вооруженным отрЯдом, стал нападать на австрийские
войска.
‚ то времЯ армиЯ батьки Њахно была еще не велика. ЏостоЯнное - не
разбегавшеесЯ - Ядро ее состоЯло из двух-трех сотен отчаЯнных голов. ‡десь
были и черноморские матросы, и фронтовики, кому по разным обстоЯтельствам
нельзЯ было показатьсЯ на родной деревне, и мелкие батьки, со своими
отрЯдами влившиесЯ к Њахно, и люди без роду и племени, воевавшие ради
удали и веселой жизни.
’огда же к армии начали прибиватьсЯ и анархисты-одиночки, так
называемые "боевики", прослышавшие про новую гайдаматчину, вольно гулЯвшую
на конЯх. ЏриходЯ пешком в махновский стан, рваные и голодные, с бомбой в
одном кармане и с томом Љропоткина в другом, анархисты говорили батьке:
- ‘лышали мы, будто ты гениальнаЯ личность. ѓм! Џосмотрим.
- Џосмотрите, - отвечал батько.
- —то ж, - говорили они, - если ты действительно таков, попадешь ведь
на страницы мировой истории. —ерт тебЯ знает, а вдруг тебе суждено стать
вторым Љропоткиным.
- ‚озможно, - отвечал батько.
Ђнархисты стали ездить за батькой в обозе, пить с батькой спирт,
говорить ему удивительные слова, до которых он был страшный охотник, - про
историю и про славу. € понемногу кое-кто из них начал проходить на
ответственные и командные места. € уже за каждым потащилась тачанка с
добычей, взЯтой в боЯх: Ящик коньЯку, бочонок с золотом, мешок с одеждой.
’акими одиночками были - —алдон, ‘коропионов, ћголобов, —ереднЯк, ќнгарец,
”ранцуз и много других. Ќа длительных стоЯнках они раздобывали целыми
публичными домами веселых девиц и устраивали афинские ночи, уверЯЯ батьку,
что такой подход к половому вопросу раскрепощает быт, что же касаетсЯ
сифилиса - то это мелочь и вздор, когда осуществлЯетсЯ абсолютнаЯ свобода.
Њахно называл своих анархистов ползучими гадами, не раз грозил их
перестрелЯть, но все же терпел как людей книжных и хорошо понимающих, что
такое мироваЯ слава.
“ армии не было постоЯнной ставки. Ќомере надобности она
перебрасывалась из конца в конец губернии на конЯх и тачанках. Љогда
задумывалсЯ налет или предстоЯл бой, Њахно слал гонцов по деревнЯм и сам в
людном месте говорил зажигательную речь, после чего его подручные кидали с
тачанок в толпу штуки сукна и ситца. ‚ один день Ядро его армии обрастало
мужиками-партизанами. ЉончалсЯ бой, и добровольцы так же быстро
разбредались по селам, прЯтали оружие и, - будто они не они, - стоЯ у
ворот, лениво почесывались, когда мимо громыхала германскаЯ артиллериЯ в
поисках врага. Ђвстрийцы и германские отрЯды, преследуЯ Њахно, всегда
ударЯли в пустоту, и всегда в тылу у них оказывалсЯ этот вездесущий
дьЯвол. Џартизаны, как древние кочевники, не принимали решительного боЯ,
рассыпались с воем, свистом и пальбой на конЯх и тачанках и, собравшись
снова там, где их не ждали, нападали невзначай.

‘ело опустело. “ехал вслед армии и Њахно на тройке, в тележке, покрытой
ковром. Ѓыл уже полдень. ’олстаЯ заплаканнаЯ девка, в высоко подогнутой
юбке, мела хату полынным веником. •озЯин сидел у открытого окошечка и,
поглЯдываЯ на холмы, куда ушли пешие и конные и где сейчас мирно вертелись
две мельницы, тЯжело вздыхал: видимо, его не успокоила давешнЯЯ беседа с
Њахно.
ЉатЯ ходила к колодцу, помылась, привела себЯ в порЯдок. •озЯин позвал
ее завтракать, - она скушала две галушки, выпила молока. € теперь,
окончательно не знаЯ, что делать, чего ждать, - сидела у другого окна.
Ѓыло знойно. Ќа улице много кур бродило по свежему навозу. ‚ палисадниках
никли золотые шлЯпки подсолнухов, наливалась вишнЯ. Џлавали Ястреба над
селом. •озЯин крЯхтел, вздыхал.
- ’ы юбку еще на голову задери, бесстыдница, - сказал он заплаканной
девке. - ќка штука - залапали. Ќе тебЯ первую.
„евка всхлипнула, бросила веник и опустила юбку на толстые белые икры.
•озЯин некоторое времЯ смотрел на веник.
- Љто именно? ’ы скажи, не бойсЯ, Ђлександра...
- „а Я ж его, проклЯтого, и не знаю, как звать... Ќе наш... ‚ очках...
- ‚идишь ты, - быстро сказал хозЯин, точно обрадовалсЯ. - ‚ очках...
ќто кто-нибудь из них - анархист. - Ћн повернулсЯ к Љате. - ЏлемЯнница
Ђлександра... Џослал ее на гумно за соломой... Ђ гумно знаете где?
‚ернулась поутру всЯ ободраннаЯ. ’ьфу!..
- Ћн пьЯный. ђевольвером грозил. —то же Я могла? - Ђлександра тихо
завыла. •озЯин топнул на нее босой ногой:
- “ходи отсюда. ’ут сам не знаешь, как жив останешьсЯ.
„евка выбежала. Ћн опЯть принЯлсЯ крЯхтеть, поглЯдываЯ на холмы.
- Ќу, что ты сделаешь? ђады мы, что ли, этих разбойников кормить?
‘кажем, нарЯд - лошадей под тачанки. € ведь они скачут, дьЯволы, по
восемьдесЯт верст... ‹ошадь не машина, с ней надо любовно... “ нас теперь
весь скот калеченый... ќх, война!..
‡адребезжал пузырь в лампе, висевшей над столом, тихо зазвенели оконные
стекла. ѓорЯчий воздух будто вздохнул. Џо земле прокатилсЯ отдаленный
гром. •озЯин живо высунулсЯ в окно до половины туловища и долго глЯдел на
холмы, где около мельниц маЯчил одинокий верховой. ‡атем, отчетливо
прикладываЯ персты, перекрестилсЯ в угол на картинку.
- ѓерманскаЯ артиллериЯ, по нашим кроют, - сказал он, и опЯть
зачесалось у него под линЯлой рубашкой. - ќх, времечко! - Ћн поднЯл веник,
бросил его в угол и пошел на двор, поджимаЯ пальцы на босых ногах. ‘нова
прокатилсЯ далекий грохот над селом. ЉатЯ не могла больше сидеть в избе и
вышла на знойный, пахнувший навозом солнцепек.
Џо улице в это времЯ шли встревоженной кучкой вчерашние пассажиры.
‚переди шагал, глЯдЯ поверх пенсне, учитель физики Ћбручев; он был в
резиновом плаще и калошах и казалсЯ предводителем, - в него верили.
- ЏрисоединЯйтесь к нам! - крикнул он Љате. Ћна подошла. “ пассажиров
был помЯтый вид, лица похудевшие; у двух пожилых женщин - потеки от слез.
Џереодетого спекулЯнта не было видно.
- Ћдин из нашей партии бесследно исчез - очевидно, расстрелЯн, - сказал
Ћбручев бодрым голосом. - Ќас всех ожидает его участь, господа, если мы не
найдем в себе достаточного прилива энергии... Њы немедленно должны решить
вопрос: ждать ли исхода сражениЯ или воспользоватьсЯ тем, что нас никто,
видимо, не охранЯет, и постаратьсЯ пешком дойти до железной дороги...
Ћратора ограничиваю одной минутой.
’огда заговорили все сразу. Ћдни указывали на то, что если разбойники
нагонЯт их в открытой степи, то, безусловно, всех уничтожат. „ругие - что
в побеге есть все-таки долЯ спасениЯ. ’ретьи, уверенные в победе немцев,
настаивали - ждать конца сражениЯ. Љогда опЯть загрохотало за холмами, все
примолкли и, мучительно морщась, глЯдели туда, где ничего не было видно,
только лениво вертелись крыльЯ мельниц. Ћбручев произнес четкую речь, в
которой сгруппировал все противоречиЯ. Ћбе дамы смотрели ему в рот, как
проповеднику. Ќичего не решив, пассажиры продолжали стоЯть среди кур и
воробьев на пустынной улице, где ни одна душа не задумаетсЯ пожалеть
своего же, русского... Љакое там!.. ‚он простоволосаЯ баба выглЯнула в
окошко, зевнула, отвернулась. ‚ышел из-за угла хаты сердитый мужик
распоЯской, поглЯдел мимо, поднЯл кусок глины, изо всей силы бросил в
чужого кабана. € так же равнодушно плавающие над селом коршуны поглЯдывали
на ограбленных, никому здесь не нужных горожан.
‡а холмом поднЯлось облачко пыли. Ћт мельниц поскакал и скрылсЯ
верховой. Љое-кто из пассажиров предложил вернутьсЯ назад в волостное
управление, где все провели эту ночь. Ћбе дамы ушли первыми. Љогда из-за
холмов поЯвились мчавшие во весь дух тройки, - ушли и остальные. Ќа улице
остались ЉатЯ и учитель физики, мужественно скрестивший руки под плащом.
’роек было всего четыре или пЯть. Ћни обогнули озеро и поЯвились в
селе. ‚езли раненых. ЏереднЯЯ остановилась у окон хаты. Џравивший конЯми
рослый партизан в расстегнутом кожухе крикнул:
- Ќадежда, твоего привезли.
€з хаты выбежала баба, срываЯ с себЯ фартук, заголосила низким голосом,
припала к тачанке. ‘ нее слез до зелени бледный парень, обхватил бабу за
шею, уронив голову, сгибаЯсь поплелсЯ в хату. ’ройка подъехала к другому
двору, откуда выскочили три пестро разодетые девки.
- Ѓерите, лебеди, своего - легко раненный, - весело крикнул им возница.
Џосле этого он повернул тройку шагом, посматриваЯ, куда бы завезти
последнего раненого. ‚ тачанке сидел с зажмуренными глазами Њишка ‘оломин,
голова его была обвЯзана окровавленными лохмотьЯми рубашки, зубы стиснуты.
‚друг возница остановил коней:
- ’пру... Ѓатюшки, никак, вы! …катерина „митриевна?..
ќтого ЉатЯ никак уж здесь не ждала. ‡адохнулась от волнениЯ, побежала к
тачанке. ‚ ней стоЯл, - широко раздвинув ноги, уперев одну руку в бок, в
другой держа ременные вожжи, - Ђлексей Љрасильников. Ќа щеках его
кудрЯвилась борода, светлые глаза глЯдели весело. Ќа поЯсе - гранаты,
пулеметнаЯ лента поверх кожуха, за плечами кавалерийскаЯ винтовка.
- …катерина „митриевна... Љак же вы к нам попали? ‚ы в чьей хате?
ќнтой? “ Њитрофана? - мой троюродный брат, тоже Љрасильников. ‚от,
глЯдите: Њишку жалко, - полголовы шрапнелью разворотило...
ЉатЯ шла рЯдом с тачанкой. Ђлексей был весь еще горЯчий, пьЯный после
боЯ. Ѓлестел глазами, зубами, улыбкой:
- ѓерманцев вчистую искрошили... ‚от дурни... ’ри раза напарывались на
наши пулеметы. ‹ежат, голубчики, по всему полю... Ѓатьке теперь есть во
что армию одеть... ’пр-рру... Њитрофан! ‚ылезай из берлоги... Џринимай
раненого героЯ... Ђ вы вот что, …катерина „митриевна, от этого дома не
отбивайтесь. “ нас здесь нехорошо...
Ќа колокольне ударил малиновый звон. ‡ахлопали калитки по селу,
раскрылись ставни, на улицу побежали женщины, вышли осторожные мужики,
взЯлось непонЯтно откуда великое множество народа; с песнЯми и говором
пошли на шлЯх - встречать победоносную махновскую армию.
Ђлексей Љрасильников вместе с Љатей отнес полумертвого Њишку на
Њитрофанов двор, положил его в холодке, в летней клети, на кровать
Ђлександры. ЉатЯ занЯлась перевЯзкой, с трудом отодрала от волос
заскорузлое от крови трЯпье. Њишка только хрустел зубами. Љогда начали
промывать страшную рану с правой стороны черепа, Ђлександра, державшаЯ
таз, ахнула и зашаталась. Ђлексей, схватив таз, отпихнул ее.
- ’орчит, видите, сбоку востренька косточка, - сказал он Љате. - ‘ашка,
принеси сахарные щипцы...
- Ћй, нету, сломались.
ЉатЯ ногтЯми схватила осколок косточки, торчавший в ране. ЏотЯнула.
Њишка зарычал. ќто был, несомненно, осколок. Ќогти ее скользили, она
перехватила глубже. ‚ытащила.
Ђлексей шумно вздохнул, засмеЯлсЯ:
- ‚от как воюем - по-мужицки!
—истым полотном забинтовали Њишкину голову. ‚есь мокрый, дрожа мелкой
дрожью, он лег под тулуп и открыл глаза. Ђлексей нагнулсЯ к нему.
- Ќу, как, жив будешь?
- ‚чера ей хвастал, вот и нахвастал, - помертвело улыбаЯсь, проговорил
Њишка. Ћн смотрел на Љатю. Ћна вытирала руки и тоже подошла и наклонилась
к нему. Ћн пошевелил губами:
- Ђлеша, побереги ее.
- ‡наю, знаю.
- џ дурное над ней задумал... ‚ город ее надо отправить.
Ћн опЯть уставилсЯ на Љатю почти исступленным взором. Ћн преодолевал
боль и жар лихорадки, как пустЯк, ерунду, досаду. Џрикосновение смерти
разметало в нем все вихри страстей и противоречий. Ћн почувствовал в эту
минуту, что не пьЯница он и злодей, а взметнувшаЯсЯ, как птица в бурю,
российскаЯ душа и что длЯ геройских дел он пригоден не хуже другого, - по
плечу ему и высокие дела...
Ђлексей сказал тихо:
- ’еперь пускай спит. Ќичего, - парень горЯчий, отлежитсЯ.
ЉатЯ вышла с Ђлексеем во двор. Џродолжалось все то же странное
состоЯние сна наЯву под необъЯтным небом в этой горЯчей степи, где пахло
древним дымом кизЯка, где снова после вековой стоЯнки рыскал на коне
человек, широко скалЯ зубы вольному ветру, где страсти утолЯлись, как
жажда, полной чашей.
…й не было страшно. ‘вое горе свернулось комочком, никому, да и ей
самой, здесь не нужное. Џозови ее сейчас на жертву, на подвиг, она бы
пошла с тою же легкостью, не думаЯ. ‘кажи ей: надо умереть, - ну что же, -
только вздохнула бы, поднЯв к небу Ясные глаза.
- ‚адим Џетрович убит, - сказала она. - џ в Њоскву не вернусь, там у
менЯ - никого... Ќичего нет... —то с сестрой - не знаю... „умала
куда-нибудь детьсЯ - в …катеринославе, может быть...
ђасставив ноги, Ђлексей глЯдел в землю. Џокачал головой:
- ‡рЯ пропал ‚адим Џетрович, хороший был человек...
- „а, да, - сказала ЉатЯ, и слезы наполнили ее глаза. - Ћн был очень
хорошим человеком.
- Ќе послушались вы менЯ тогда. Љонечно, мы - за свое, и вы - за свое.
’ут обижатьсЯ не на что. Ќо куда же воевать против народа! ђазве мы
сдадимсЯ!.. ‚идели сегоднЯ мужиков? Ђ справедливый был человек...
ЉатЯ сказала, глЯдЯ на свесившуюсЯ из-за плетнЯ тЯжелую ветвь черешни:
- Ђлексей €ванович, посоветуйте мне, что делать? †ить ведь нужно... -
‘казала и испугалась, - слова улетели в пустоту. Ђлексей ответил не сразу:
- —то делать? Ќу, вопрос самый господский. ќто как же так? ЋбразованнаЯ
женщина, умеете на разных иностранных Языках, красавица, и спрашиваете у
мужика - что делать?
‹ицо у него стало презрительным. Ћн тихо побрЯкивал гранатами,
висевшими у поЯса. ЉатЯ поджалась. Ћн сказал:
- ‚ городе дела длЯ вас найдутсЯ. Њожно в кабак - петь, танцевать,
можно - кокоткой, можно и в канцелЯрию - на машинке. Ќе пропадете.
ЉатЯ опустила голову, - чувствовала, что он смотрит на нее, и от этого
взглЯда не могла поднЯть головы. €, как и тогда с Њишкой, она внезапно
понЯла, почему взглЯд ЂлексеЯ так зло уперсЯ ей в темЯ. Ќе такое теперь
было времЯ, чтобы прощать, миловать. Ќе свой, - значило - враг. ‘просила,
как ей жить. ‘просила у бойца, еще горЯчего от скачки, от свиста пуль, от
хмелЯ победы... Љак жить? € Љате диким показалсЯ этот вопрос. ‘просить - с
каким другом, за какую волю лететь по степи в тачанке? - вот тут бы добром
сверкнули его глаза...
ЉатЯ понЯла и пустилась на хитрость, как маленький зверек. ‡а эти сутки
в первый раз попыталась защищатьсЯ:
- Џлохо вы менЯ понЯли, Ђлексей €ванович. Ќе моЯ вина, что менЯ гонЯет,
как сухой лист по земле. —то мне любить? —ем мне дорожить? Ќе научили
менЯ, так и не спрашивайте. Ќаучите сначала. (Ћн перестал постукивать
гранатами, значит - насторожилсЯ, прислушалсЯ.) ‚адим Џетрович против моей
воли ушел в белую армию. џ не хотела этого. € он мне бросил упрек, что у
менЯ нет ненависти... џ все вижу, все понимаю, Ђлексей €ванович, но Я - в
сторонке... ќто ужасно. ‚ этом всЯ моЯ мука... ‚от почему Я вас спросила,
что мне делать, как жить...
Ћна помолчала и потом открыто, Ясно взглЯнула в глаза Ђлексею
€вановичу. Ћн моргнул. ‹ицо стало простоватым, растерЯнным, точно его
здорово провели. ђука полезла в затылок, заскребла.
- ќто - драма, это вы правильно, - сказал он, морща нос. - “ нас -
просто. Ѓрат убил у менЯ во дворе германца, хату подожгли и - ушли. Људа?
Љ атаману, Ђ вы, интеллигенциЯ... „ействительно...
Љатина хитрость удалась. Ђлексей €ванович, видимо, намеревалсЯ тут же
разрешить проклЯтый вопрос: за какую правду боротьсЯ таким, как ЉатЯ, -
безземельным и безлошадным.
ќто было бесплодное занЯтие у плетнЯ под черешней, на которую глЯдела
ЉатЯ. …й захотелось сорвать две, висевшие сережкой, черные Ягоды, но она
продолжала тихо стоЯть перед Љрасильниковым, только в больших глазах ее,
озаренных небом, мелькали искорки юмора.
- …сли мы, мужики, вас, городских, кормим, - значит, вам нужно стоЯть
за нас, - сказал Ђлексей €ванович, усиливаЯ впечатление решительным
жестом. - Њы, крестьЯнство, против немцев, против белых, против
коммунистов, но за сельские вольные ‘оветы. ЏонЯтно?
Ћна кивнула. Ћн продолжал говорить. ’огда она поднЯлась на цыпочки и
левой рукой, так как на правой было разорвано под мышкой, сорвала две
Ягоды: одну положила в рот, другую стала крутить за хвостик.
- Ѓыть бы мне деревенской - все бы стало Ясно, - сказала она и
выплюнула косточку. - ‘колько раз слышала: родина, ђоссиЯ, народ, а что
это такое, - вот вижу в первый раз. - Ћна съела вторую Ягоду, оглЯдываЯ
ЂлексеЯ €вановича, его золотистую на свету бородку, раскинутый на груди
кожух, крепкие ноги, страшное вооружение.
- Ќарод, народ, - проговорил он, все больше смущаЯсь, - невидаль,
конечно, небольшаЯ... Ќо своего не отдадим. - Ћн крепко схватилсЯ за кол,
торчавший из плетнЯ, пробовал - прочен ли. - †естоко будем воевать хоть со
всем светом... ‚ам, …катерина „митриевна, не менЯ - наших бы анархистов
послушать, они мастера говорить... ’олько уж... (Ѓрови его шевельнулись,
глаза пытливо скользнули по Љате.) Ѓеда с ними - ерники неудержимые,
алкоголики... Џожалуй, что вас не стоит им и показывать...
- ЏустЯки, - сказала ЉатЯ.
- ’о есть как пустЯки?
- ’ак, Я не маленькаЯ, с этим ко мне не сунешьсЯ.
- ќто вы хорошо говорите...
“ Љати дрогнул подбородок, улыбаЯсь, потЯнулась опЯть к черешневой
ветке. —увствовала, как все тело пронизывает, ласкает солнечный зной. €
это был сон наЯву.
- ‚се-таки, - сказала она, - что же Я могла бы у вас делать, как вы
думаете, Ђлексей €ванович?
- Џо просветительной части... “ батьки заводитсЯ политотдел... ѓоворЯт,
газету свою хочет завести.
- Ќу, а вы?
- џ-то?.. (Ћн опЯть взЯлсЯ за кол, трЯхнул плетень.) џ простой боец,
возничий на пулеметной тачанке, мое место - в бою... ‚ы, …катерина
„митриевна, сначала пообсмотритесь, сразу, конечно, не решайте. џ вас
сведу с невесткой, братаниной женой Њатреной. Њы вас, что ли, в семью
примем...
- Ђ батько Њахно приказал мне прийти вечером ногти ему чистить.
- —то?! - Ђлексей сразу схватилсЯ обеими руками за поЯс под кожаном,
даже нос у него заострилсЯ. - Ќогти?.. Ђ вы что ему ответили?
- Ћтветила, что Я - пленнаЯ, - спокойно сказала ЉатЯ.
- ‹адно. Џошлет за вами - идите. Ќо только Я там буду...
‘ крыльца в эту минуту, треплЯ фартуком, сбежала толстаЯ Ђлександра.
- …дут, едут! - закричала она, кидаЯсь отворЯть ворота. €здалека были
слышны крики "ура", отдельные выстрелы, топот коней. ‚озвращалсЯ батько с
армией. ЉатЯ и Ђлексей вышли на улицу. ’уча пыли поднималась над шлЯхом.
Ќа буграх, мимо мельниц, мчались всадники, тройки.
ѓоловнаЯ часть армии входила в село. Љругом крутились мальчишки, бежали
девки. Њокрые, вспененные лошади раздували боками. Њахновцы стоЯли на
телегах, в пыли, в поту, с заломленными шапками.
‚ тачанке с развевающимисЯ краЯми персидского ковра ехал Њахно. Ћн,
подбоченЯсь и держа у бедра баранью шапку, сидел на снарЯдном Ящике.
Ѓледное лицо его застыло в напрЯжении, запекшиесЯ губы были сжаты.
‡а ним во второй телеге ехали шесть человек, городского вида - в
пиджаках, в мЯгких шлЯпах, в соломенных фуражечках, все с длинными
волосами, с бородками, в очках: анархисты из штаба и политотдела.

ЏЯть месЯцев „аша ’елегина прожила одна в опустевших комнатах. €ван
€льич, уезжаЯ на фронт, оставил ей тысЯчу рублей, но этих денег хватило
ненадолго. Џо счастью, в квартиру ниже этажом, откуда еще в Январе бежал с
семьей важный петербургский сановник, вселилсЯ бойкий иностранец Њатте,
скупавший картины, мебель и всЯкую всЯчину.
„аша продала ему двуспальную постель, несколько гравюр, фарфоровые
безделушки. Ћна равнодушно расставалась с вещами, хранившими в себе, как
старый запах, отболевшие воспоминаниЯ. ‘ прошлым все, все было покончено.
Ќа деньги, вырученные от продажи, она прожила весну и лето. ѓород
пустел. ‚ часе езды от Џетербурга, за ‘естрой-рекой, начиналсЯ фронт.
Џравительство переехало в Њоскву. „ворцы глЯделись в Ќеву расстрелЯнными,
пустынными окнами. “лицы не освещались. Њилиционерам не было большой охоты
охранЯть покой все равно уже обреченных буржуев. Џо вечерам поЯвлЯлись на
улицах страшные люди, каких раньше никто и не видывал. Ћни заглЯдывали в
окна, бродили по темным лестницам, пробуЯ ручки дверей. Ќе дай бог, если
кто не уберегсЯ, не заложилсЯ на десЯть крючков и цепочек. ‘лышалсЯ
подозрительный шорох, и в квартиру проникали неизвестные. "ђуки вверх!" -
бросались на обитателей, вЯзали электрическими проводами и затем не спеша
выносили узлы с добром.
‚ городе была холера. Љогда поспели Ягоды, стало совсем страшно: люди
падали в корчах на улицах и на рынках. Џовсюду шептались. †дали
неслыханной беды. ѓоворили, что красноармейцы сажают на картуз
пЯтиконечную звезду кверху ногами, - и это есть антихристова печать, и
будто в запертой часовне на мосту лейтенанта мидта стал поЯвлЯтьсЯ "белый
муж", - и это к тому, что беды ждать надо от великих вод. ‘ мостов
указывали на погасшие заводские трубы, - в багровом закате они торчали,
как "чертовы пальцы".
”абрики закрывались. ђабочие уходили в продовольственные отрЯды, иные -
по деревнЯм. Ќа улицах между булыжниками зазеленела травка.
„аша выходила из дому не каждый день и то только по утрам - на рынок,
где бессовестные чухонки заламывали за пуд картошки две пары брюк. ‚се
чаще на рынках поЯвлЯлись красногвардейцы и стрельбой в воздух разгонЯли
пережитки буржуазного строЯ - чухонок с картошкой и дамочек со штанами и
занавесками. ‘ каждым днем труднее становилось добывать провизию. €ногда
выручал тот же Њатте, вымениваЯ старинные вещицы на консервы и сахар.
„аша старалась меньше есть, чтобы меньше было хлопот. ‚ставала рано.
—то-нибудь шила, если бывали нитки, или брала книжку, помеченную
тринадцатым, четырнадцатым годом, читала - только чтобы не думать; но
больше всего думала, сидЯ у окна: вернее, мысли ее блуждали вокруг темной
точки. Ќедавнее душевное потрЯсение, отчаЯние, тоска - все словно сжалось
теперь в этот посторонний комочек в мозгу: остаток болезни. Ћна так
похудела, что стала похожа на шестнадцатилетнюю девочку. „а и всю себЯ
чувствовала снова по-девичьи, но уже без девичьей игры.
Џроходило лето. Љончались белые ночи, и мрачнее разливались закаты за
Љронштадтом. ‚ открытое окно с пЯтого этажа далеко было видно: пустеющие
улицы, куда опускалсЯ ночной сумрак, темные окна домов. Ћгни не
зажигались. ђедко слышались шаги прохожего.
„аша думала: что же будет дальше? Љогда кончитсЯ это оцепенение? ‘коро
осень, дожди, снова завоет студеный ветер над крышей. Ќет дров. уба
продана. Њожет быть, вернетсЯ €ван €льич... Ќо будет снова - тоска,
краснеющие угольки в лампочках, ненужнаЯ жизнь.
Ќайти силы, стрЯхнуть, оцепенение, уйти из этого дома, где она заживо
похоронена, уехать из этого умирающего города!.. ’огда должно же случитьсЯ
что-то новое в жизни. Џервый раз за этот год „аша подумала о "новом". Ћна
поймала себЯ на этой мысли, взволновалась, изумилась, будто снова сквозь
завесу безнадежного уныниЯ почудились отблески сиЯющего простора - того,
что пригрезилсЯ ей однажды на волжском пароходе.
’огда настали дни грусти об €ване €льиче: она жалела его по-новому,
по-сестриному, с жалостью вспоминала его терпеливые заботы, его в конце
концов никому не мешающее добродушие.
„аша отыскала в книжном шкафу три белых томика стихов Ѓессонова -
совсем истлевшее воспоминание. Џрочла их перед вечером, в тишине, когда
мимо окна летали ласточки, как черные стрелки. ‚ стихах она нашла слова о
своей грусти, об одиночестве, о темном ветре, который будет посвистывать
над ее могилой... „аша помечтала, поплакала. Ќаутро достала из сундука, из
нафталина, платье, сшитое к свадьбе, и начала его переделывать. Љак и
вчера, летали ласточки, светило бледное солнце. ‚ тишине далеко
раздавались редкие удары, иногда - треск, тЯжело что-то падало на
мостовую: должно быть, в переулке ломали деревЯнный дом.
„аша не торопЯсь шила. Ќаперсток все соскальзывал у нее с похудевшего
пальца, один раз чуть не упал за окно. ‚спомнилось, как с этим наперстком
она сидела на сундуке в прихожей у сестры, ела мармелад с хлебом. ќто было
в четырнадцатом году. ЉатЯ поссорилась с мужем и уезжала в Џариж. Ќа ней
была маленькаЯ шапочка с трогательно-независимым перышком. “же в дверЯх
она обернулась, увидела „ашу на сундуке, спохватилась. "„анюша, едем со
мной..." „аша не поехала. Ђ теперь... Џеренестись в Џариж... „аша знала
его по Љатиным письмам: голубой, шелковый, пахнущий, как коробочка из-под
духов... Ћна шила и вздыхала от волнениЯ. “ехать!.. ѓоворЯт, поездов нет,
за границу не выпускают... ЏробратьсЯ бы пешком, идти с котомкой через
леса, горы, полЯ, синие реки, из страны в страну, в дивный, изЯщный
город...
“ нее закапали слезы. Љакие глупости, ах, какие глупости! Џовсюду
война. Ќемцы стрелЯют в Џариж из огромной пушки. ђазмечталась! ђазве
справедливо - не давать человеку жить спокойно и радостно... "—то Я
сделала им?.." Ќаперсток закатилсЯ под кресло, солнце расплылось сквозь
слезы, с пустынным свистом носились ласточки: этим-то хоть бы что, - были
бы мухи и комары... "Ђ Я уйду все-таки, уйду!" - плакала „аша...
‡атем в прихожей послышалось несколько редких и настойчивых ударов в
дверь. „аша положила иголку и ножницы на подоконник, вытерла глаза
скомканным шитьем, бросила его в кресло и пошла спросить - кто стучит...
- ‡десь живет „арьЯ „митриевна ’елегина?..
„аша вместо ответа нагнулась к замочной скважине. ‘ той стороны тоже
нагнулись, и в скважину осторожный голос проговорил:
- …й письмо из ђостова...
„аша сейчас же открыла дверь. ‚ошел неизвестный в измЯтой солдатской
шинели, в драном картузишке. „аша струсила, отступила, протЯнув руки. Ћн
поспешно сказал:
- ђади бога, ради бога... „арьЯ „митриевна, вы менЯ не узнаете?..
- Ќет, нет...
- Љуличек, Ќиканор ћрьевич... помощник присЯжного поверенного. Џомните
‘естрорецк?
„аша опустила руки, вглЯдываЯсь в остроносое, давно не бритое, худое
лицо. Њорщинки у глаз, внимательных и быстрых, говорили о привычной
осторожности, неправильный рот - о решительности и жестокости. Ћн был
похож на зверька, высматривающего опасность.
- Ќеужели забыли, „арьЯ „митриевна... Ѓыл тогда помощником у ЌиколаЯ
€вановича ‘моковникова, покойного мужа вашей сестры... Ѓыл в вас влюблен,
вы менЯ тогда еще здорово отшили... ‚споминаете? - Ћн вдруг улыбнулсЯ
как-то по-позабытому, по-"довоенному", простодушно, и „аша все вспомнила:
плоский песчаный берег, солнечную мглу над теплым и ленивым заливом, себЯ
- "недотрогу", девичий бант на платье, влюбленного Љуличка, которого она
от всей своей высокомерной девственности презирала... ‡апах высоких сосен,
день и ночь важно шумЯщих на песчаных дюнах...
- ‚ы очень изменились, - задрожавшим голосом сказала „аша и протЯнула
ему руку. Љуличек ловко подхватил ее, поцеловал. ЌесмотрЯ на шинелишку,
сразу было видно, что эти годы служил в кавалерии.
- ђазрешите передать письмо. ђазрешите пройти куда-нибудь снЯть
сапог... Ћно, разрешите, у менЯ в портЯнке. - Ћн многозначительно взглЯнул
и прошел за „ашей в пустую комнату, где сел на пол и, морщась, принЯлсЯ
стаскивать грЯзный сапог.
Џисьмо было от Љати, то самое, которое она передала в ђостове
подполковнику ’етькину.
‘ первых же строк „аша вскрикнула, схватилась за горло... ‚адим убит!..
Ќе поспеваЯ глазами, пролетела по письму. †адно перечла еще раз. ‚
изнеможении села на ручку кресла. Љуличек скромно стоЯл в отдалении.
- Ќиканор ћрьевич, вы видели мою сестру?
- Ќикак нет. Џисьмо мне было передано десЯть дней назад одним лицом;
оно сообщило, что …катерина „митриевна уже больше месЯца, как покинула
ђостов...
- Ѓоже мой! ѓде же она? —то с ней?
- Љ сожалению, не было возможности расспросить.
- ‚ы знали ее мужа? ‚адим ђощин!.. “бит... ЉатЯ пишет, - ах, как это
ужасно!
Љуличек удивленно поднЯл брови. Џисьмо так дрожало у „аши в худенькой
руке, что он взЯл его, пробежал те строки, где говорилось о ‚алерьЯне
Ћноли, рассказавшем о смерти мужа... “гол рта у Љуличка недобро пополз
кверху:
- џ всегда думал, что Ћноли способен на подлость... Џо его сообщению
выходит, что ђощин убит в мае. ’ак? Ћчень странно... ‘даетсЯ мне - Я видел
его несколько позже.
- Љогда? ѓде?
Ќо тут Љуличек вытЯнул хищный носик, колюче уставилсЯ на „ашу. ‚прочем,
продолжалось это лишь секунду. „ашины пылающие волнением глаза,
цеплЯющиесЯ холодные пальчики Яснее Ясного говорили, что тут дело верное:
хотЯ и жена красного офицера, но не предаст. Љуличек спросил, придвигаЯсь
к „ашиным глазам:
- Њы одни в квартире? („аша поспешно закивала: да, да.) Џослушайте,
„арьЯ „митриевна, то, что Я скажу, ставит мою жизнь в зависимость от...
- ‚ы деникинский офицер?
- „а.
„аша хрустнула пальцами, взглЯнула с тоской в окно - в эту недостижимую
синеву.
- “ менЯ вам нечего опасатьсЯ...
- ‚ этом Я был уверен... € хочу просить у вас ночлега на несколько
дней.
Ћн проговорил это твердо, почти угрожающе. „аша нагнула голову.
- •орошо...
- Ќо, если вы боитесь... (Ћн отскочил.) Ќет? Ќе боитесь? (ЏридвинулсЯ.)
џ понимаю, понимаю... Ќо вам боЯтьсЯ нечего... џ очень осторожен... Ѓуду
выходить только по ночам... Ќи одна душа не знает, что Я в Џитере... (Ћн
вытащил из-под подкладки картуза солдатский документ.) ‚от... €ван ‘вищев.
Љрасноармеец. Џодлинник. ‘воими руками снЯл... ’ак вы хотели знать о
‚адиме Џетровиче? Џо-моему, тут какаЯ-то путаница...
Љуличек схватил „ашины руки, сжал:
- ’ак вы, стало быть, с нами, „арьЯ „митриевна? Ќу, спасибо. ‚сЯ
интеллигенциЯ, все оскорбленное, замученное офицерство собираютсЯ под
свЯщенные знамена „обрармии. ќто армиЯ героев... € вы увидите, - ђоссиЯ
будет спасена, и спасут ее белые руки. Ђ эти хамские лапищи - прочь от
ђоссии! „овольно сентиментальностей. ’рудовой народ! ‘ейчас проехал
полторы тысЯчи верст на крыше вагона. ‚идел трудовой народ! ‚от зверье! џ
утверждаю: только мы, ничтожнаЯ кучка героев, несем в своем сердце
истинную ђоссию. € мы штыком приколем наш закон на портале ’аврического
дворца...
„ашу оглушил поток слов... Љуличек пронзал черным ногтем пространство,
летела пена с углов его рта. „олжно быть, ему слишком долго пришлось
помалкивать на крыше вагона.
- „арьЯ „митриевна, не буду скрывать от вас... џ послан сюда, на север,
длЯ разведки и вербовки. Њногие еще не представлЯют себе наших сил... ‚
ваших газетах мы - просто белогвардейские банды, жалкаЯ кучка, которую они
послезавтра окончательно сотрут с лица земли... Ќе мудрено, что офицерство
боитсЯ ехать... Ђ вы знаете, что на самом деле происходит на „ону и
Љубани? ЂрмиЯ донского атамана растет, как снежный ком. ‚оронежскаЯ
губерниЯ уже очищена от красных. ‘таврополь под ударом... ‘о днЯ на день
мы ждем, что атаман Љраснов выйдет на ‚олгу, захватит –арицын... Џравда,
он снюхиваетсЯ с немцами, но это - временно... Њы, деникинцы, идем, как на
параде, на юг Љубани. ’орговаЯ, ’ихорецкаЯ и ‚еликокнЯжескаЯ нами взЯты.
‘орокин разбит вдребезги. ‚се станицы восторженно приветствуют „обрармию.
Џод Ѓелой ѓлиной мы устроили мамаево побоище, мы наступали по таким горам
трупов, что ваш покорный слуга по поЯс вымок в крови.
„аша побледнела, глЯдЯ ему в глаза. Љуличек высокомерно усмехнулсЯ:
- „умаете, это - все? ќто только начало расправы. Џожар перекидываетсЯ
на всю страну. ‘амарскаЯ, ЋренбургскаЯ, “фимскаЯ губернии, весь “рал - в
огне. ‹учшаЯ часть крестьЯнства сама организует белые армии. ‚сЯ среднЯЯ
‚олга в руках чехов. Ћт ‘амары до ‚ладивостока - сплошное восстание. …сли
бы не проклЯтые немцы, всЯ ЊалороссиЯ встала бы, как один человек. ѓорода
верхнего ЏоволжьЯ - это динамитные погреба, куда остаетсЯ только сунуть
фитиль... Ѓольшевикам Я не даю и месЯца жизни, не ставлю за них и ломаного
гроша.
Љуличек дрожал от возбуждениЯ. ’еперь он уже не казалсЯ зверьком. „аша
глЯдела в его востроносое лицо, обожженное ветром степей, закаленное в
огне боев. ќто была горЯчаЯ жизнь, ворвавшаЯсЯ в ее прозрачное
одиночество. “ „аши остро ломило виски, билось сердце. Љогда он, показываЯ
мелкие зубы, стал свертывать махорку, „аша спросила:
- ‚ы победите. Ќо не будет же война вечно... —то будет потом?
- —то потом? - затЯгиваЯсь, он прищурилсЯ. - Џотом - война с немцами до
окончательной победы, мирный конгресс, куда мы входим величайшими героЯми,
и потом - общими силами союзников, всей …вропы, восстановление ђоссии -
порЯдка, законности, парламентаризма, свободы... ќго в будущем... Ќо на
ближайшие дни...
Ћн вдруг схватилсЯ за правую сторону груди. Ћщупал что-то под шинелью.
Ћсторожно вынул сломанную пополам картонку, - крышку от папиросной
коробки, - повертел в пальцах. ЋпЯть уколол „ашу зрачками.
- џ не могу рисковать... ‚идите ли, в чем дело... “ вас тут обыски на
улицах... џ вам передам одну вещь. - Ћн осторожно разложил картоночку и
вынул небольшой треугольник, вырезанный из визитной карточки. Ќа
треугольнике были написаны от руки две буквы: Ћ и Љ... - ‘прЯчьте это,
„арьЯ „митриевна, храните, как свЯтыню... џ вас научу, как этим
пользоватьсЯ. Џростите... ‚ы не боитесь?
- Ќет.
- Њолодчина, молодчина!

‘ама того не знаЯ, просто подхваченнаЯ стремительной волей, „аша попала
в самую гущу заговора так называемого "‘оюза защиты родины и свободы",
охватившего столицы и целый рЯд городов ‚еликороссии.
Џоведение Љуличка - эмиссара деникинской ставки - было легкомысленным,
почти невероЯтным: с первых же слов серьезно доверитьсЯ мало знакомой
женщине, жене красного офицера. Ќо он когда-то был влюблен в „ашу и
теперь, глЯдЯ в ее серые глаза, не мог не верить, если глаза сказали:
"доверьтесь".
‚ то времЯ вдохновение, а не спокойное раздумье двигало человеческой
волей. ђевел ураган событий, бушевало человеческое море, каждый чувствовал
себЯ спасителем гибнущего кораблЯ и, размахиваЯ револьвером на плЯшущем
мостике, командовал - направо или налево рулЯ. € все лишь казалось тогда,
вокруг необъЯтной ђоссии бродили белогвардейские миражи. ѓлаза помутились
от ненависти. ’о, что хотелось, - возникало в мгновенных декорациЯх
миража.
’ак, близкаЯ гибель большевиков казалась несомненной; казалось, войска
интервентов уже плыли с четырех сторон света на помощь белым армиЯм;
казалось, сто миллионов русских мужиков готовы были молитьсЯ на
“чредительное собрание; города единой и неделимой империй только и ждали,
казалось, знака, чтобы, разогнав совдепы, на следующий день восстановить
порЯдок и парламентарную законность.
Ћбманывали себЯ, грезили миражами все: от петербургской барыни,
удравшей с одной переменой бельЯ на юг, до премудрого профессора Њилюкова,
с высокомерной улыбкой ожидающего конца событий, им самим установленных в
исторической перспективе.
Ћдним из верующих в утешительные миражи был так называемый "‘оюз защиты
родины и свободы". Ћснован он был в начале весны восемнадцатого года
Ѓорисом ‘авинковым, после самоубийства наказного атамана Љаледина и ухода
из ђостова корниловской армии. ‘оюз был как бы нелегальной организацией
„обрармии.
‚о главе его стоЯл неуловимый и законспирированный ‘авинков. Ћн
расхаживал с крашеными усами по Њоскве, носил английский френч, желтые
гетры и защитное пальто. ‘оюз организовалсЯ по-военному: штаб, дивизии,
бригады, полки, контрразведка и всевозможные службы. ‚ учреждениЯх штаба
сидел полковник Џерхуров.
‚ербовка в члены союза происходила в строгой конспирации. Ћдин человек
мог знать только четырех. ‚ случае провала могла быть арестована пЯтерка,
дальше концов не шло. Џребывание штаба и имена вождей длЯ всех оставались
тайной. Љ желающим вступить в союз ЯвлЯлсЯ на квартиру начальник полка или
части, опрашивал, выдавал денежный аванс и заносил шифрованный адрес к
себе на карточку. ќти карточки с кружками, обозначающими количество
членов, и адресами еженедельно поступали в штаб. ‘мотр силам устраивалсЯ
на бульварах, около памЯтников, причем члены организации должны были
приходить или в шинелЯх, особенным образом распахнутых, или с ленточкой в
условном месте на шинели. ‘лужащим по свЯзи выдавалсЯ треугольник из
визитной карточки с двумЯ буквами, обозначающими: перваЯ - пароль, втораЯ
- город. Џо представлении треугольник прикладывалсЯ к кусочку картона, к
тому месту, откуда был вырезан. ‘оюз располагал значительными силами
разведки. ‚ апреле на подпольной конференции было постановлено прекратить
саботаж и идти работать в советские учреждениЯ. ’аким образом, члены союза
проникли к центру государственного аппарата. —асть их устроилась в
московской милиции. ‚ Љремле был посажен осведомитель. Ћни просочились в
военный контроль и даже в ‚ысший военный совет. Љремль, казалось, был
крепко опутан сетЯми.
‚ то времЯ представлЯлось неминуемым взЯтие Њосквы немецкими войсками
фельдмаршала ќйхгорна. € хотЯ среди членов союза было сильное
германофильское течение - вера в одни только немецкие штыки на свете, -
общаЯ ориентациЯ была на союзников. ‚ штабе союза назначили даже день
вступлениЯ в Њоскву немцев - пЯтнадцатое июнЯ. Џоэтому было решено,
отказавшись от захвата ЉремлЯ и Њосквы, вывести войсковые части союза в
Љазань, взорвать все подмосковные мосты и водокачки, в Љазани, Ќижнем,
Љостроме, ђыбинске, Њуроме поднЯть восстание, соединитьсЯ с чехами и
образовать восточный фронт, опираЯсь на “рал и богатое ‡аволжье.
„аша поверила всему, до последнего слова, о чем говорил Љуличек:
русские патриоты - или, как он назвал их, рыцари духа - сражались за то,
чтобы исчезли навсегда наглые чухонки с картошкой, чтобы улицы в
Џетербурге Ярко осветились и пошла бы по ним веселаЯ, нарЯднаЯ толпа,
чтобы можно было в минуту уныниЯ надеть шапочку с перышком, уехать в
Џариж... —тобы на поле у ‹етнего сада не прыгали попрыгунчики. —тобы
осенний ветер не посвистывал над могилой „ашиного сына.
‚се это ей обещал Љуличек в разговоре за чаем. Ћн был голоден, как
собака, уничтожил половину запаса консервов, ел даже муку с солью. ‚
сумерки он незаметно исчез, захватив ключ от двери.
„аша ушла спать. ‡анавесила окно, легла, и, - как это бывает в
утомительные часы бессонницы, - мысли, образы, воспоминаниЯ, внезапные
догадки, горЯчие угрызениЯ понеслись, сбиваЯ, перегонЯЯ друг друга... „аша
ворочалась, совала руки под подушку, ложилась на спину, на живот... ЋдеЯло
жгло, пружины дивана впивались в бок, простыни скользили на пол...
‘квернаЯ была ночь, - долгаЯ, как жизнь. ’емное пЯтнышко в „ашином
мозгу ожило, пустило Ядовитые корешки во все тайные извилины. Ќо зачем
были все эти угрызениЯ, чувство ужасной неправоты, виновности? …сли бы
понЯть!
€ вот, попозже, когда посинела занавеска на окне, „аша устала крутитьсЯ
в фантастическом хороводе мыслей, ослабела и, затихнув, взЯла и просто и
честно осудила себЯ с начала до конца, - зачеркнула себЯ всю.
‘ела на постели, собрала волосы в узел, сколола их, опустила голые
худые руки в колени и задумалась... Ћдиночка, мечтательница, холоднаЯ,
никого не любившаЯ женщина - прощай, черт с тобой, не жалко... € хорошо,
что тебЯ напугали попрыгунчики у ‹етнего сада: мало, страшнее бы надо
напугать... ’еперь - исчезнуть... ’еперь, подхваченнаЯ ветром, лети, лети,
душа моЯ, куда велЯт, делай, что велЯт... ’воей воли нет... ’ы одна из
миллиона миллионов... Љакой покой, какое освобождение!..

Љуличек пропадал двое суток. Ѓез него приходило несколько человек, все
рослые, в потертых пиджаках, несколько растерЯнные, но крайне воспитанные
люди. ЌагибаЯсь к замочной скважине, они говорили пароль. „аша впускала
их. “знав, что "€вана ‘вищева" дома нет, они уходили не сразу: один вдруг
принималсЯ рассказывать о своих семейных бедствиЯх, другой, попросив
разрешениЯ курить, осторожно, как холеную, вытаскивал из портсигара с
монограммами советскую вонючку и, грассируЯ, ругательски ругал "рачьих и
собачьих депутатов". ’ретий пускалсЯ в откровенность: и моторный катер у
него приготовлен на Љрестовском, у дворца Ѓелосельских-Ѓелозерских, и
драгоценности удалось выцарапать из сейфа, но вот дети сваливаютсЯ в
коклюше... Ђдски не везет!..
‚идимо, всем было приЯтно поболтать с худенькой, большеглазой, милейшей
молодой женщиной. “ходЯ, ей целовали руку. „ашу удивлЯло только: уж очень
простоваты были эти заговорщики, совсем как из какой-нибудь глупой
комедии... Џочти все они справлЯлись в осторожных выражениЯх - не привез
ли "€ван ‘вищев" подъемных сумм? ‚ конце концов они были больше чем
уверены, что "глупейшаЯ историЯ с большевиками" очень скоро кончитсЯ.
"Ќемцам занЯть Џетроград, ну, право же, не стоит усилий".
Ќаконец поЯвилсЯ Љуличек - опЯть голодный, грЯзный и весьма
озабоченный. Ћн справилсЯ - кто приходил без него. „аша подробно передала.
Ћн оскалилсЯ:
- Џодлецы! ‡а авансами приходили!.. ѓвардиЯ! „ворЯнскую задницу лень
отодрать от кресла, желают, чтобы немцы их пришли освободить: пожалуйте,
ваши сиЯтельства, только что повесили большевиков, все в порЯдке...
‚озмутительно, возмутительно... €з двухсоттысЯчного офицерского корпуса
нашлось истинных героев духа - три тысЯчи у „роздовского, тысЯч восемь у
„еникина и у нас, в "‘оюзе защиты родины", пЯть тысЯч. € это все... Ђ где
остальные? Џродали душу и совесть Љрасной Ђрмии... „ругие варЯт гуталин,
торгуют папиросами... Џочти весь главный штаб у большевиков... Џозор!..
Ћн наелсЯ муки с солью, выпил кипЯтку и ушел спать. ђано поутру он
разбудил „ашу. Љогда, наскоро одевшись, она пришла в столовую, Љуличек,
гримасничаЯ, бегал около стола.
- Ќу, вот вы? - нетерпеливо крикнул он „аше. - ‚ы могли бы рискнуть,
пожертвовать многим, испытать тысЯчи неудобств?..
- „а, - сказала „аша.
- ‡десь Я никому не доверЯю... Џолучены тревожные вести... Ќужно ехать
в Њоскву. Џоедете?
„аша только заморгала, поднЯла брови... Љуличек подскочил, усадил ее у
стола, сел вплотную, касаЯсь ее коленками, и стал объЯснЯть, кого нужно
повидать в Њоскве и что на словах передать о петроградской организаций.
ѓоворЯ все это с медленной Яростью, он вдалбливал „аше в памЯть слова.
‡аставил ее повторить. Ћна покорно повторила.
- "‚еликолепно! “мница! Ќам именно таких и надо. - Ћн вскочил, шибко
потираЯ руки. - ’еперь, как быть с вашей квартирой? ‚ы скажете в домовом
комитете, что на неделю уезжаете в ‹угу. џ здесь останусь еще несколько
дней и затем ключ передам председателю... •орошо?
Ћто всей этой стремительности у „аши кружилась голова. ‘ изумлением
чувствовала, что, не сопротивлЯЯсь, поедет куда угодно и сделает все, что
велЯт... Љогда Љуличек помЯнул о квартире, „аша оглЯнулась на буфет
птичьего глаза: "Ѓезобразный, унылый буфет, как гроб..." ‚спомнились
ласточки, заманивавшие в синий простор. € ей представилось: счастье
улететь в дикую, широкую жизнь из этой пыльной клетки...
- —то квартира? - сказала она. - Њожет быть, Я и не вернусь. „елайте,
как хотите.

Ћдин из тех, кто приходил в отсутствии Љуличка, - длинный, с длинным
лицом и висЯчими усами, любезный человек, - усадил „ашу в жесткий вагон,
где были выбиты все стекла. Ќагнувшись, пробасил в ухо: "‚аша услуга не
будет забыта", - и исчез в толпе. Џеред отколом мимо поезда побежали
какие-то люди, с узлами в зубах полезли в окна. ‚ вагоне стало совсем
тесно. ‡алезали на места длЯ чемоданов, заползали под койки и там чиркали
спичками, с полным удовольствием дымили махоркой.
Џоезд медленно тащилсЯ мимо туманных болот с погасшими трубами заводов,
мимо заплесневелых прудов. Џроплыла за солнечным светом вдали ЏулковскаЯ
высота, где забытые всеми на свете, премудрые астрономы и сам
семидесЯтилетний ѓлазенап продолжали исчислЯть количество звезд во
вселенной. Џобежали сосновые поросли, сосны, дачи. Ќа остановках никого
больше не пускали в вагон, - выставили вооруженную охрану. ’еперь было
хоть и шумно, но мирно.
„аша сидела, тесно сжатаЯ между двумЯ фронтовиками. ‘верху, с полки,
свешивалась веселаЯ голова, поминутно ввЯзываЯсь в разговор.
- Ќу, и что же? - спрашивали на полке, давЯсь со смеха. - Ќу, и как же
вы?
Ќапротив „аши, между озабоченных и молчаливых женщин, сидел одноглазый,
худой, с висЯчими усами и щетинистым подбородком крестьЯнин в соломенной
шлЯпе, ђубашка его, сшитаЯ из мешка, была завЯзана на шее тесемочкой. Ќа
поЯсе висели расческа и огрызок чернильного карандаша, за пазухой лежали
какие-то бумаги.
„аша не следила в первое времЯ за разговором. Ќо то, что рассказывал
одноглазый, было, видимо, очень занимательно. Џонемногу со всех лавок
повернулись к нему головы, в вагоне стало тише. ”ронтовик с винтовкой
сказал уверенно:
- Ќу да, Я вас понЯл, вы, словом, - партизане, махновцы.
Ћдноглазый несколько помолчал, хитро улыбаЯсь в усы:
- ‘лыхали вы, братишечки, да не тот звон. - ЏроведЯ ребром заскорузлой
руки под усами, он согнал усмешку и сказал с некоторой даже
торжественностью: - ќто организациЯ кулацкаЯ. Њахно... Ћперирует он в
…катеринославщине. ’ам, что ни двор, - то полсотни десЯтин. Ђ мы - другаЯ
статьЯ. Њы красные партизане...
- Ќу, и что же вы? - спросила веселаЯ голова.
- ђайон наших действий —ерниговщина, по-русскому - —ерниговскаЯ
губерниЯ, и северные волости Ќежинщины. ЏонЯтно? € мы - коммунисты. „лЯ
нас, что немец, что пан помещик, что гетманские гайдамаки, что свой
деревенский кулак - одна каша... ‚ыходит, поэтому - мешать нас с
махновцами нельзЯ. ЏонЯтно?
- Ќу да, понЯли, не дураки, ты дальше-то рассказывай.
- Ђ дальше рассказывать так... Џосле этого сражениЯ с немцами мы пали
духом. Ћтступили в Љошелевские леса, забрались в такие заросли, где одни
волки водились. Ћтдохнули немного. ‘тали к нам сбегатьсЯ людишки из
соседних деревень. †ить, говорЯт, нельзЯ. Ќемцы серьезно взЯлись очищать
округу от партизан. Ђ в подмогу немцам - гайдамаки: что ни день, влетают в
село, и по доносам кулаков - порка. Ћт этих рассказов наших ребЯт такаЯ
злоба разбирала - дышать печем. Ђ к этому времени подошел еще один отрЯд.
‘обралась в лесу целаЯ армиЯ, человек триста пЯтьдесЯт. ‚ыбрали начальника
группы, - веркиевского партизана прапорщика ѓолту. ‘тали думать, в каком
направлении развить дальнейшие операции, и решили взЯть под наблюдение
„есну, а по „есне перевозилось к немцам военное снарЯжение. Џошли. ‚ыбрали
местечки, где пароходы проходили у самого берега. ‡асели...
- “х ты, ну и как же? - спросила голова с полки.
- Ђ вот так же. Џодходит пароход. "‘той!" - раздаетсЯ в передней цепи.
Љапитан не исполнил приказаниЯ, - залп. Џароход, натурально, - к берегу.
Њы сейчас же на палубу; поставили часовых, - и проверка документов.
- Љак полагаетсЯ, - сказал фронтовик.
- Ќа пароходе груз - седла и сбруЯ. ‚езут их два полковника, один -
совсем ветхий, другой - бравый, молодой. Љроме того, груз медикаментов. Ђ
это нам и нужно. ‘тою на палубе, проверЯю документы; смотрю, подходЯт
коммунисты Џетр и €ван Џетровские, из ЃородЯнщины. џ сразу догадалсЯ, не
подал виду, что с ними знаком. ЋбошелсЯ официально, строго: "‚аши
документы..." Џетровский подает мне паспорт и с ним записку на папиросной
бумаге: "’оварищ ЏьЯвка, Я уезжаю с братом из —ернигова, еду в ђоссию, и
прошу вас, - ведите себЯ по отношению к нам беспощадно, чтобы не обратить
вниманиЯ окружающих, потому что вокруг - шпики..." •орошо... Џроверив
документы, разгрузили сбрую, седла, аптеку, а также пЯтнадцать Ящиков вина
длЯ подкреплениЯ наших раненых. Ќадо отдать справедливость пароходному
врачу: вел себЯ геройски. "Ќе могу, кричит, отдать аптеки, это
противоречит всем законам и, между прочим, международному трактату". Ќаш
ответ был короткий: "“ нас у самих раненые, - значит, не международные, а
человеческие трактаты требуют: давай аптеку!.." Ђрестовали десЯть человек
офицеров, снЯли их на берег, а пароход отпустили. ’ут же на берегу старый
полковник стал плакать, проситьсЯ, чтобы не убивали, припомнил свои
военные заслуги. Ќу, мы подумали: "Људа его трогать, он и так сам скоро
помрет". Ћтпустили под давлением великодушиЯ. Ћн и мотанул в лес...
ѓолова на полке залилась радостным хохотом. Љривой подождал, когда
отсмеютсЯ.
- „ругой, чиновник воинского начальника, произвел на нас хорошее
впечатление, бойко отвечал на все вопросы, вел себЯ непринужденно, мы его
тоже отпустили... Ћстальных увели в лес... ’ам расстрелЯли за то, что
никто из них не хотел говорить...
„аша глЯдела, не дыша, на кривого. ‹ицо его было спокойное,
горько-морщинистое. …динственный глаз, видавший виды, сизый, с мелким
зрачком, задумчиво следил за бегущими соснами. ‘пустЯ некоторое времЯ
кривой продолжал рассказ:
- Ќедолго пришлось посидеть на „есне - немцы нас обошли, и мы отступили
на „роздовские леса. ’рофеи раздали крестьЯнам; вина, правда, пропустили
по кружке, но остальное отдали в больницу. ‹евее нас в это времЯ орудовал
ЉрапивЯнский с крупным отрЯдом, правее - ЊарунЯ. Ќашей соединенной задачей
было - подобратьсЯ к —ернигову, захватить его с налета. Ѓыла бы у нас
хорошаЯ свЯзь между отрЯдами... ‘вЯзи настоЯщей не было, - и мы опоздали.
Ќемцы что ни день гонЯт войска, артиллерию, кавалерию. Ћчень им досадило
наше существование. ’олько они уйдут, скажем, из села, - в селе сейчас же
организуетсЯ ревком, - и парочку кулаков - на осину... ’ут менЯ послали в
отрЯд Њаруни за деньгами, - нужны были до зарезу... ‡а продукты мы
уплачивали населению наличностью, мародерство у нас запрещалось под
страхом смертной казни. ‘ел Я на дрожки, поехал в Љошелевские леса. ‡десь
мы с Њаруней поговорили о своих делах, получил Я от него тысЯчу рублей
керенками, еду обратно... Ћколо деревни †уковки, - только Я в лощину
спустилсЯ, - налетают на менЯ двое верховых, дозорные жуковского ревкома.
"Људа ты - немцы!.." - "ѓде?" - "„а уж к †уковке подходЯт". џ - назад...
‹ошадь - в кусты, слез с дрожек... ‘тали мы обсуждать - что делать? Ћ
массовом сопротивлении немцам не могло быть и речи. €х - целаЯ колонна
двигалась при артиллерии...
- ‚троем против колонны - тЯжело, - сказал фронтовик.
- ’о-то, что тЯжело. € решили мы попугать только немцев. Џоползли под
прикрытием ржи. ‚идим: так вот - †уковка, а отсюда, из лесочка, выходит
колонна, человек двести, две пушки и обоз, и ближе к нам - конный разъезд.
‚идно, слава про партизан хорошо прогремела, что даже артиллерию на нас
послали. ‡алегли мы в огородах. Ќастроение превосходное - заранее смеемсЯ.
‚от уже разъезд в пЯтидесЯти шагах. џ командую: "Ѓатальон - пли!" ‡алп,
другой... Ћдна лошадь кувырком, немец полез в крапиву. Ђ мы - пли!
‡атворами стучим, шум, грохот...
“ головы на полке даже глаза запрыгали - зажал рукой рот, чтобы не
заржать, не пропустить слова. ”ронтовик довольно усмехалсЯ.
- ђазъезд ускакал к колонне, немцы сейчас же развернулись, выслали
цепи, пошли в наступление по всей форме. ЋрудиЯ - долой с передков, да как
ахнут из трехдюймовок по огородам, а там бабы перекапывали картошку...
‚зрыв, землЯ кверху. Ѓабы наши... (Љривой ногтем сдвинул шлЯпу на ухо, не
мог - усмехнулсЯ. ѓолова на полке прыснула.) Ѓабы наши с огородов - как
куры, кто куда... Ђ немцы беглым шагом подходЯт к селу... ’ут Я говорю:
"ђебЯта, пошутили, давай тЯгу". Џоползли мы опЯть через рожь - в овраг, Я
сел на дрожки и без приключений уехал в „роздовский лес. †уковцы потом
рассказывали: "Џодошли, говорЯт, немцы, к огородам, к самым плетнЯм, да
как крикнут: "“ра"... Ђ за плетнЯми - нет никого. ’е, кто это видел, со
смеху, говорЯт, легли. Ќемцы †уковку занЯли, ни ревкомцев, ни партизан там
не нашли, объЯвили село на военном положении. „нЯ через два к нам в
„роздовский лес поступило донесение, что в †уковку вошел большой
германский обоз с огневым снарЯжением. Ђ нам патроны дороже всего... ‘тали
мы судить, рЯдить, у ребЯт разгорелись аппетиты, решили наступить на
†уковку и огневое снарЯжение отбить. Ќас собралось человек сто. €з них
тридцать бойцов послали на шлЯх, чтобы в случае удачи преградить немцам
отступление на —ернигов. Ћстальные - колонной - пошли на †уковку. ‚
сумерки подползли, залегли в жите, около села и выслали семь человек в
разведку, чтобы они высмотрели все расположение, сообщили нам, и ночью мы
сделаем неожиданный налет. ‹ежали мы безо всЯкого шума, курить запрещено.
Њоросил дождь, спать хочетсЯ, сыро... †дем-ждем, стало светать. Ќикакого
движениЯ. —то такое? ‘мотрим, уж бабы начали выгонЯть скот в поле. € тут
эти голубчики, наши разведчики, ползут - семеро... ЋказываетсЯ, они,
проклЯтые, дойдЯ до мельницы, прилегли отдохнуть, да так и проспали всю
ночь, покуда бабы не набрели на них со скотом. Ќаступление, конечно,
сорвано... Ќас взЯла такаЯ обида, что прЯмо-таки места себе не находили.
Ќужно было творить суд и расправу над разведчиками. …диногласно решили их
расстрелЯть. Ќо тут они начали плакать, просить пощады и вполне сознали
свою вину. •лопцы были молодые, упущение в первый раз... € мы решили их
простить. Ќо предложили искупить вину в первом бою.
- Љогда и простить ведь нужно, - сказал фронтовик.
- „а... стали совещатьсЯ. —то же: не взЯли †уковку ночью, - возьмем ее
днем. ЋперациЯ серьезнаЯ, ребЯта понимали, на что идут. ђассыпались
реденько, ждем - вот-вот застучат пулеметы, не ползем, а прЯмо чешем на
карачках...
- ѓыы! - сверху, с лавки.
- Ђ навстречу нам, вместо немцев, - бабы с лукошками: пошли по Ягоду,
день был праздничный. € поднЯли нас на смех: опоздали, говорЯт, германский
обоз часа два, как ушел по куликовскому шлЯху. ’ут мы единодушно решили
догнать немцев, - хоть всем лечь в бою. ‡ахватили с собой длЯ
самоокапываниЯ лопаты; бабы нам блинов, пирогов нанесли. ‚ыступили. €
увЯзалась за нами такаЯ масса народа, - больше конечно, из любопытства, -
целаЯ армиЯ. ‚от что мы сделали: роздали мужикам, бабам кольЯ и
построились двумЯ цепЯми, поставили человека от человека шагов на двадцать
с таким расчетом, чтобы один был вооруженный, другой с палкой, с колом, -
длЯ видимого устрашениЯ. ђастЯнулись верст на пЯть. џ отобрал пЯтнадцать
бойцов, между ними этих наших горе-разведчиков, и взЯл двух нами же
мобилизованных офицеров, Явных контрреволюционеров, но их предупредил,
чтобы оправдали доверие и тем спасли свою жизнь. ‡абежали мы этой группой
вперед германского обоза на шлЯх... € завЯзалось, братцы мои, сражение не
на один день и не на два... (Ћн нехотЯ махнул рукой.)
- Љак же так? - спросил фронтовик.
- Ђ так... џ с группой пропустил колонну и налетел на хвост, на обоз.
Ћтбили телег двадцать со снарЯжением. †иво пополнили сумки патронами,
роздали мужикам, - кому успели, - винтовки и продолжаем наступать на
колонну. Њы думаем, что мы ее окружили, а оказалось, немцы нас окружили:
по трем шлЯхам двигались к этому месту все части оружиЯ... ђазбились мы на
мелкие группы, забрались в канавы. Ќаше счастье, что немцы развивали
операцию по всем правилам большого сражениЯ, а то бы никто не ушел... €з
партизан вот Я да, пожалуй, человек десЯть и остались живые. „рались,
покуда были патроны. € тут решили, что нам тут не дышать, надо пробиратьсЯ
за „есну, в нейтральную зону, в ђоссию. џ спрЯтал винтовку и под видом
военнопленного направилсЯ в Ќовгород-‘еверский.
- Људа же ты сейчас-то едешь?
- ‚ Њоскву за директивами.

ЏьЯвка много еще рассказывал про партизанство и про деревенское
житье-бытье. "€з одной беды да в другую - вот как живем. € довели мужика
до волчьего состоЯниЯ: одно остаетсЯ - горло грызть". ‘ам он был из-под
Ќежина, работал на свеклосахарных заводах. ѓлаз потерЯл при Љеренском, во
времЯ несчастного июньского наступлениЯ. Ћн так и говорил: "Љеренский мне
вышиб этот глаз". ’огда же, в окопах, он познакомилсЯ с коммунистами. Ѓыл
членом Ќежинского совдепа, членом ревкома, работал в подполье по
организации повстанческого движениЯ.
…го рассказ потрЯс „ашу. ‚ его рассказе была правда. ќто понимали и все
пассажиры, глЯдевшие в рот рассказчику.

Ћстаток днЯ и ночь были утомительны. „аша сидела, поджав ноги, закрыв
глаза, и думала до головной боли, до отчаЯниЯ. Ѓыли две правды: одна -
кривого, этих фронтовиков, этих похрапывающих женщин с простыми, усталыми
лицами; другаЯ - та, о которой кричал Љуличек. Ќо двух правд нет. Ћдна из
них - ошибка страшнаЯ, роковаЯ...
‚ Њоскву приехали в середине днЯ. ‘таренький извозчик ветхой трусцой
повез „ашу по грЯзной и облупленной ЊЯсницкой, где окна пустых магазинов
были забрызганы грЯзью. „ашу поразила пустынность города, - она помнила
его в те дни, когда тысЯчные толпы с флагами и песнЯми шатались по
обледенелым улицам, поздравлЯЯ друг друга с бескровной революцией.
Ќа ‹убЯнской площади ветер крутил пыль. Ѓрели двое солдат в
распоЯсанных рубашках, с подвернутыми воротами. Љакой-то щуплый,
длиннолицый человек в бархатной куртке оглЯнулсЯ на „ашу, что-то ей
крикнул, даже побежал за извозчиком, но пылью ему запорошило глаза, он
отстал. ѓостиница "Њетрополь" была исковырена артиллерийскими снарЯдами, и
тут, на площади, вертелась пыль, и было удивительно увидеть в замусоренном
сквере клумбу Ярких цветов, непонЯтно кем и зачем посаженных.
Ќа ’верской было живее. Љое-где доторговывали лавчонки. Ќапротив
совдепа, на месте памЯтника ‘кобелеву, стоЯл огромный деревЯнный куб,
обитый кумачом. „аше он показалсЯ страшным. ‘таричок извозчик показал на
него кнутовищем:
- ѓероЯ стащили. ‘колько лет в Њоскве езжу, и все он тут стоЯл. Ђ ныне,
видишь, не понравилсЯ правительству. Љак жить? ЏрЯмо - ложись помирай.
‘ено двести рублей пуд. ѓоспода разбежались, - одни товарищи, да и те
норовЯт больше пешком... ќх, государство!.. - Ћн задергал вожжами. - •ошь
бы королЯ какого нам...
Ќе доезжаЯ ‘трастной, налево, под вывеской "Љафе Ѓом", за двумЯ
зеркальными окнами сидели на диванах праздные молодые люди и вЯлые девицы,
курили, пили какую-то жидкость. ‚ открытой на улицу двери стоЯл,
прислонЯсь плечом, длинноволосый, нечесаный, бритый человек с трубкой. Ћн
как будто изумилсЯ, вглЯдываЯсь в „ашу, и вынул трубку изо рта, но „аша
проехала. ‚от розоваЯ башнЯ ‘трастного, вот и Џушкин. €з-под локтЯ у него
все еще торчала на палке выцветшаЯ трЯпочка, повешеннаЯ во времена бурных
митингов. •уденькие дети бегали по гранитному пьедесталу, на скамье сидела
дама в пенсне, и в шапочке, совсем такой, как у Џушкина за спиной.
Ќад ’верским бульваром плыли редкие облачка. Џрогромыхал грузовик,
полный солдат. €звозчик сказал, мигнув на него:
- ѓрабить поехали. ЋвсЯнникова, ‚асилиЯ ‚асильевича, знаете? Џервый в
Њоскве миллионер. ‚чера приехали к нему вот так же, на грузовиках, и весь
особнЯк дочиста вывезли. ‚асиль ‚асильевич только покрутил головой, да и
по-ошел куда глаза глЯдЯт. Ѓога забыли, вот как старики-то рассуждают.
‚ конце бульвара показались развалины гагаринского дома. Љакой-то
одинокий человек в жилетке, стоЯ наверху, на стене, выламывал киркой
кирпичи, бросал их вниз. Ќалево громада обгоревшего дома глЯдела в
бледноватое небо пустыми окнами. Љругом все дома, как решето, были избиты
пулЯми. Џолтора года тому назад по этому тротуару бежали в накинутых на
голову пуховых платочках „аша и ЉатЯ. Џод ногами хрустел ледок, в
замерзших лужах отражались звезды. ‘естры бежали в адвокатский клуб на
экстренный доклад по поводу слухов о начавшейсЯ будто бы в Џетербурге
революции. ЋпьЯнЯющим, как счастье, был весенний морозный воздух...
„аша трЯхнула головой. "Ќе хочу... Џогребено..."
€звозчик выехал на Ђрбат и свернул налево в переулок. “ „аши так
забилось сердце, что потемнел свет... ‚от двухэтажный белый домик с
мезонином. ‡десь с пЯтнадцатого года она жила с Љатей и покойным Ќиколаем
€вановичем. ‘юда из германского плена прибежал ’елегин. ‡десь ЉатЯ
встретила ђощина. €з этой облупленной двери „аша вышла в день свадьбы,
’елегин подсадил ее на серого лихача, - помчались в весенних сумерках,
среди еще бледных огней, навстречу счастью... Ћкна в мезонине были выбиты.
„аша узнала обои в бывшей своей комнате, они висели клочками. €з окна
вылетела галка. €звозчик спросил:
- Ќаправо, налево - как вам?
„аша справилась по бумажке. Ћстановились у многоэтажного дома. ЏараднаЯ
дверь изнутри была забита досками. ’ак как спрашивать ничего было нельзЯ,
„аша долго разыскивала на черных лестницах квартиру 112-а. Љое-где при
звуке „ашиных шагов приотворЯлись двери на цепочках. Љазалось, за каждой
дверью стоЯл человек, предупреждаЯ обитателей об опасности.
Ќа пЯтом этаже „аша постучала - три раза и еще раз, - как ее учили.
Џослышались осторожные шаги, кто-то, дыша в скважину, рассматривал „ашу.
„верь отворила пожилаЯ высокаЯ дама с Ярко-синими, страшными, выпуклыми
глазами. „аша молча протЯнула ей картонный треугольник. „ама сказала:
- Ђх, из Џетербурга... Џожалуйста, войдите.
—ерез кухню, где, видимо, давно уже не готовили, „аша прошла в большие
занавешенные комнаты. ‚ полутемноте виднелись очертаниЯ прекрасной мебели,
поблескивала бронза, но и здесь было что-то нежилое. „ама попросила „ашу
на диван, сама села рЯдом, рассматриваЯ гостью страшными, расширенными
глазами.
- ђассказывайте, - сурово-повелительно приказала она. „аша честно
сосредоточилась, честно начала передавать те неутешительные сведениЯ, о
которых ей велел рассказать Љуличек. „ама стиснула красивые, в кольцах,
руки на сжатых коленЯх, хрустнула пальцами...
- €так, вам еще ничего не известно в Џетрограде? - перебила она. Ќизкий
голос ее трепетал в горле. - ‚ам неизвестно, что вчера ночью был обыск у
полковника ‘идорова... Ќайден план эвакуации и некоторые мобилизационные
списки... ‚ам неизвестно, что сегоднЯ на рассвете арестован ‚иленкин... -
‚ыпрЯмив судорожно грудь, она поднЯлась с дивана, отогнула портьеру,
висевшую на двери, обернулась к „аше:
- €дите сюда. ‘ вами будут говорить...

- Џароль, - повелительно сказал человек, стоЯвший спиной к окну. „аша
протЯнула ему картонный треугольник. - Љто вам передал это? („аша начала
объЯснЯть.) Љороче!
Ћн держал левой рукой у рта шелковый носовой платок, закрывавший его
смуглое или, быть может, загримированное лицо. Ќеопределенные, с
желтоватым ободком глаза нетерпеливо всматривались в „ашу. Ћн опЯть
прервал ее:
- ‚ам известно: вступаЯ в организацию, вы рискуете жизнью?
- џ одинока и свободна, - сказала „аша. - џ почти ничего не знаю об
организации. Ќиканор ћрьевич дал мне поручение... џ не могу больше сидеть
сложа руки. “верЯю вас, Я не боюсь ни работы, ни...
- ‚ы совсем ребенок. - Ћн сказал это так же отрывисто, но „аша
настороженно поднЯла брови.
- Њне двадцать четыре года.
- ‚ы - женщина? (Ћна не ответила.) ‚ данном случае это важно. (Ћна
утвердительно наклонила голову.) Ћ себе можете не рассказывать, Я вас всю
вижу. џ вам доверЯю. ‚ы удивлены?
„аша только моргнула. Ћтрывистые, уверенные фразы, повелительный голос,
холодные глаза быстро свЯзали ее неокрепшую волю. Ћна почувствовала то
облегчение, когда у постели садитсЯ доктор, блестЯ премудрыми очками:
"Ќу-с, ангел мой, с нынешнего днЯ мы. будем вести себЯ так..."
’еперь она внимательно оглЯнула этого человека с платком у лица. Ћн был
невысок ростом, в мЯгкой шлЯпе, в защитном, хорошо сшитом пальто, в
кожаных крагах. € одеждой, и точными движениЯми он походил на иностранца,
говорил с петербургским акцентом, неопределенным и глуховатым голосом:
- ‚ы где остановились?
- Ќигде, Я - сюда прЯмо с вокзала.
- Ћчень хорошо. ‘ейчас вы пойдете на ’верскую, в кафе "Ѓом". ’ам
поедите. Љ вам подойдет один человек, вы узнаете, его по галстучной
булавке - в виде черепа. Ћн скажет пароль: "‘ богом, в добрый путь". ’огда
вы покажете ему вот это. (Ћн разорвал картонный треугольник и одну
половину отдал „аше.) Џокажите так, чтобы никто не видел. Ћн даст вам
дальнейшие инструкции. Џовиновение ему - беспрекословное. “ вас есть
деньги?
Ћн вынул из бумажника две думские ассигнации по тысЯче рублей.
- ‡а вас будут платить. ќти деньги старайтесь сберечь на случай
неожиданного провала, подкупа, бегства. ‘ вами может случитьсЯ все.
‘тупайте... Џодождите... ‚ы хорошо понЯли менЯ?
- „а, - с запинкой ответила „аша, складываЯ тысЯчные бумажки все мельче
и мельче в квадратик.
- Ќи слова о свидании со мной. Ќи слова никому о том, что вы были
здесь. ‘тупайте.

„аша пошла на ’верскую. Ћна была голодна и устала. „еревьЯ ’верского
бульвара, мрачные и редкие прохожие - плыли, как сквозь туман. ‚се же ей
было покойно оттого, что кончилась мучительнаЯ неподвижность, и непонЯтные
ей событиЯ подхватили ее чертовым колесом, понесли в дикую жизнь.
Ќавстречу, точно кинотени, прошли две женщины в лаптЯх. ЋглЯнулись на
„ашу, сказали тихо:
- Ѓесстыдница, на ногах не стоит.
„альше проплыла высокаЯ дама с полуседыми, собранными в воронье гнездо
волосами, с трагически жалкими морщинами у припухлого рта. Ќа лице,
когда-то, должно быть, красивом, застыло величайшее недоумение. „линнаЯ
чернаЯ юбка заплатана, будто нарочно, другой материей. Џод шалью,
тащившейсЯ концом по земле, она держала свЯзку книг и вполголоса
обратилась к „аше.
- …сть ђозанов, запрещенное, полный ‚ладимир ‘оловьев...
„альше стоЯли несколько старичков, - наклонившись к садовой скамейке,
они что-то делали; проходЯ, „аша увидела на скамье двух, плечо к плечу,
крепко спавших красногвардейцев с открытыми ртами, с винтовками между
колен; старички шепотом ругали их нехорошими словами.
‡а деревьЯми сухой ветер гнал пыль. Џрозвонил редкий трамвай, громыхаЯ
по булыжнику, сломанной подножкой. ‘ерые грозди солдат висели на поручнЯх
и сзади на тормозе. “ бронзового Џушкина на голове попрыгивали воробьи,
равнодушные к революциЯм.
„аша свернула на ’верскую: со спины на нее налетело пыльное облако,
закутало бумажками, донесло до кафе "Ѓом" - последнего оплота старой,
беспечной жизни.
‡десь собирались поэты всех школ, бывшие журналисты, литературные
спекулЯнты, бойкие юноши, легко и ловко ЏриспособлЯющиесЯ к смутному
времени, девицы, отравленные скукой и кокаином, мелкие анархисты - в
поисках острых развлечений, обыватели, прельстившиесЯ пирожными.
…два „аша занЯла в глубине кафе место под бюстом знаменитого писателЯ,
как кто-то взмахнул руками, кинулсЯ сквозь табачные туманности и шлепнулсЯ
рЯдом с „ашей, хихикаЯ влажной, гнилозубой улыбкой. ќто был давнишний
знакомый, поэт Ђлександр †иров.
- џ за вами гналсЯ по ‹убЯнке... “верен был, что это вы, „арьЯ
„митриевна. Љакими судьбами, откуда? ‚ы одна? ‘ мужем? ‚ы помните менЯ?
Ѓыл когда-то влюблен - вы знали это, правда?
ѓлаза его маслились. Ќи на один вопрос, он, очевидно, не ждал ответа.
Ћн был все тот же - с ознобцем возбуждениЯ, лишь одрЯблела нездороваЯ
кожа; на тощем, длинном лице значительным казалсЯ кривоватый, широкий
внизу нос.
- Ђ Я столько пережил за эти годы... ”антастика... ‚ Њоскве недавно...
џ в группе имажинистов: ‘ережка …сенин, Ѓурлюк, Љрученых. ‹омаем... ‚ы
проходили мимо ‘трастного? ‚идели на стене аршинные буквы? ќто мироваЯ
дерзость... „аже большевики растерЯлись... Њы с …сениным всю ночь
работали... Ѓогородицу и €исуса •риста разделали под орех... ’акаЯ,
знаете, космическаЯ похабщина, - на рассвете две старушонки прочли - и из
обеих сразу дух вон... „арьЯ „митриевна, Я, кроме того, в анархической
группе "—ерный коршун"... Њы вас привлечем... Ќет, нет, и разговору не
может быть... “ нас шефом - знаете кто? ‡наменитый Њамонт „альский...
ѓений... Љин... ‚еликий дерзатель... …ще какие-то две недели - и всЯ
Њосква в наших руках... ‚от начнетсЯ эпоха! Њосква под черным знаменем.
Џобеду мы задумали отпраздновать - знаете как? ЋбъЯвим всеобщий
карнавал... ‚инные склады - на улицу, на площадЯх - военные оркестры...
Џолтора миллиона рЯженых. Ќикакого сомнениЯ, - половина ЯвЯтсЯ голые... €
вместо фейерверка - взорвем на ‹осином острове артиллерийские склады. ‚
мировой истории не было ничего подобного...
‡а эти дни это была уже третьЯ политическаЯ система, с которой
знакомилась „аша. ‘ейчас она просто испугалась. „аже забыла про голод.
„овольный произведенным впечатлением. †иров пустилсЯ в подробности.
- ђазве вас не рвет кровью при виде пошлости современного города. Њой
друг, ‚алет, гениальный художник, - да вы помните его, - составил план
полного изменениЯ лица города... ‘ломать и заново построить - мы не успеем
к карнавалу... Љое-что решено взорвать, - конечно. €сторический музей.
Љремль, ‘ухареву башню, дом Џерцова... ‚доль улицы ставим, во всю вышину
домов, дощатые щиты и расписываем их архитектурными сюжетами новейшего,
небывалого стилЯ... „еревьЯ, - натуральнаЯ листва недопустима, - деревьЯ
мы окрашиваем при помощи пульверизаторов в различные цвета...
ЏредставлЯете - черные липы Џречистенского бульвара, жутко лиловый
’верской бульвар... †уть!.. ђешено также всенародное кощунство над
Џушкиным... „арьЯ „митриевна, а вспоминаете "великолепные кощунства" и
"борьбу с бытом" на квартире ’елегина? ‚едь над нами тогда издевались.
Њелко, будто зЯбко, посмеиваЯсь, он вспомнил прошлое, ближе подсунулсЯ
к „аше и уже несколько раз, жестикулируЯ, задел ее едва выпуклую грудь...
- Ђ вы помните …лизавету Љиевну - с бараньими глазами? …ще до одури
была влюблена в вашего жениха и сошлась с Ѓессоновым. …е муж - виднейший
анархист-боевик, †адов... Ћн да Њамонт „альский - главные наши козыри.
‘лушайте, и Ђнтошка Ђрнольдов здесь! Џри ‚ременном правительстве ворочал
всей прессой, два собственных автомобилЯ... †ил с аристократками... Ћдна у
него была, - венгерка из "‚илла ђодэ", - такой чудовищной красоты, - он
даже спал с револьвером около нее. …здил в Џариж в прошлом июле, -
чуть-чуть его не назначили послом... Ћсел!.. Ќе успел перевести валюту за
границу, теперь голодает, как сукин сын. „а, „арьЯ „митриевна, нужно идти
в ногу с новой эпохой... Ђнтошка Ђрнольдов погиб потому, что завел
шикарную квартиру на Љирочной, золоченую мебель, кофейники, сто пар
ботинок. †ечь, ломать, рвать в клочки все предрассудки... ЂбсолютнаЯ,
зверинаЯ, девственнаЯ свобода - вот! „ругого такого времени не случитсЯ...
€ мы осуществим великий опыт. ‚се, кто тЯнетсЯ к мещанскому благополучию,
- погибнут... Њы их раздавим... —еловек - это ничем не ограниченное
желание... (Ћн понизил голос, придвинувшись к „ашиному уху.) Ѓольшевики -
дерьмо... Ћни только неделю были хороши, в ЋктЯбре... € сразу потЯнули на
государственность. ђоссиЯ всегда была анархической страной, русский мужик
- природный анархист... Ѓольшевики хотЯт превратить ђоссию в фабрику -
чушь. Ќе удастсЯ. “ нас - Њахно... Џеред ним Џетр ‚еликий - щенок... Њахно
на юге. Њамонт „альский и †адов в Њоскве... ‘ двух концов зажжем. ‘егоднЯ
ночью Я вас сведу кое-куда, сами увидите - какой размах... ‘огласны? €дем?
‚от уже несколько минут, как за соседний столик сел бледный молодой
человек с острой бородкой. —ерез пенсне пристально, из-за газеты, он
глЯдел на „ашу. ЋглушеннаЯ фантазией †ирова, она не пыталась протестовать:
в табачных облаках, казалось ей, рождались, как молниЯ, эти
сверхъестественные замыслы, плавали странные лица с закушенными
папиросками и расширенными зрачками... —то она могла возразить? Џропищала
бы жалобно о том, что ее сердчишко трепещет перед этими опытами, - и,
конечно, в грохоте дьЯвольского хохота, улюлюканьЯ, гоготаньЯ потонул бы
ее писк.
ѓлаза человека с острой бородкой все настойчивее ощупывали ее. Ћна
увидела в его пунцовом галстуке маленький металлический череп - булавку, -
догадалась, что это тот, с кем ей нужно встретитьсЯ, приподнЯлась было, но
он коротко мотнул головой, приказываЯ сидеть на месте. „аша наморщилась,
соображаЯ. Ћн показал глазами на †ирова. Ћна понЯла и попросила †ирова
принести ей поесть. ’огда человек с бородкой подошел к ее столу и сказал,
не разжимаЯ губ:
- ‘ богом, в добрый путь.
„аша раскрыла сумочку и показала половину треугольника. Ћн приложил ее
к другой половине, разорвал их в мелкие клочки.
- Ћткуда вы знаете †ирова? - спросил он быстро.
- „авно, по Џетербургу.
- ќто нас устраивает. Ќужно, чтобы вас считали из их компании.
‘оглашайтесь на все, что он предложит. Ђ завтра, - запомните, - в это
самое времЯ вы придете к памЯтнику ѓоголЯ на Џречистенский бульвар. ѓде вы
ночуете?
- Ќе знаю.
- ќту ночь проводите где угодно... ‘тупайте с †ировым...
- џ ужасно устала. - “ „аши глаза наполнились слезами, задрожали руки,
но, взглЯнув ему в недоброе лицо, на булавочку с черепом, она покорно
потупилась.
- Џомните - абсолютнаЯ конспирациЯ. …сли проговоритесь, хотЯ бы
нечаЯнно, - времЯ боевое - вас придетсЯ убрать...
Ћн подчеркнул это слово. “ „аши поджались пальцы на ногах. Љ столу
проталкивалсЯ †иров с двумЯ тарелками. —еловек с булавочкой подошел к
нему, кривЯ улыбкой тонкий рот, и „аша услышала, как он сказал:
- •орошенькаЯ девочка. Љто такаЯ?
- Ќу, это ты, впрочем, оставь, ћрка, не длЯ тебЯ приготовлена. -
“лыбаЯсь, не то грозЯсь, †иров показал ему вдогонку осколки зубов и
поставил перед „ашей черный хлеб, сосиски и стакан с коричневой бурдой. -
’ак как же, сегоднЯ вечером вы свободны?
- ‚се равно, - ответила „аша, с мучительным наслаждением откусываЯ
сосиску.

†иров предложил пойти к нему, в номер гостиницы "‹юкс", наискосок через
улицу.
- Џоспите, помоетесь, а часов в десЯть Я за вами приду.
Ћн суетилсЯ и хлопотал, все еще по старым воспоминаниЯм несколько робеЯ
„аши. Џостель у него в комнате, - с парчовыми занавесами и розовым ковром,
- была настолько подозрительнаЯ, что он и сам это понЯл, - предложил „аше
устроитьсЯ на диване; убрав газеты, рукописи, книги, постелил простыню,
черный ильковый мех, выпоротый из чьей-то дорогой шубы, хихикнул и ушел.
„аша разулась. ЏоЯсницу, ноги, все тело ломило. ‹егла и сейчас же уснула,
пригретаЯ глубоким мехом, слабо пахнущим духами, зверем и нафталином. Ћна
не слышала, как входил †иров и, наклонившись, разглЯдывал ее, как в дверЯх
пробасил рослый бритый человек, похожий на римлЯнина: "Ќу, что же, своди
ее туда, Я дам записку".
Ѓыл уже глубокий вечер, когда она, вздохнув, проснулась. †елтоватый
месЯц над крышей дома ломалсЯ в неровном стекле окна. Џод дверью лежала
полоска электрического света. „аша вспомнила наконец, где она, быстро
натЯнула чулки, поправила волосы и платье и пошла к умывальнику. Џолотенце
было такое грЯзное, что „аша подумала, растопырив пальцы, с которых капала
вода, и вытерлась подолом юбки с изнанки.
…е охватила остраЯ тоска от всего этого бездольЯ, отвращением стиснуло
горло: убежать отсюда домой, к чистому окну с ласточками... Џовернула
голову, взглЯнула на месЯц, - мертвый, изломанный, страшный серп над
Њосквой. Ќет, нет... ‚озврата нет, - умирать в одиночестве в кресле у
окна, над пустынным Љаменноостровским, слушать, как заколачивают дома...
Ќет... Џусть будет, что будет...
‚ дверь постучались, на цыпочках вошел †иров.
- „остал ордер, „арьЯ „митриевна, идемте.
„аша не спросила - какой ордер и куда нужно идти, надвинула самодельную
шапочку, прижала к боку сумочку с двумЯ тысЯчами. ‚ышли. Ћдна сторона
’верской была в лунном свету. ”онари не горели. Џо пустой улице медленно
прошел патруль - молча и мрачно пробухали сапогами.
†иров свернул на ‘трастной бульвар. ‡десь лежали лунные пЯтна на
неровной земле. ‚ непроглЯдную темноту под липы страшно было смотреть.
‚переди в эту тень как будто шарахнулсЯ человек. †иров остановилсЯ, в руке
у него был револьвер.
ЏостоЯв, он негромко свистнул. Ћттуда ответили. "Џолундра", - сказал он
громче. "Џроходи, товарищ", - ответил лениво отчетливый голос.
Ћни свернули на Њалую „митровку. ‡десь, навстречу им, быстро перешли
улицу двое в кожаных куртках. ЋглЯнув, молча пропустили. “ подъезда
Љупеческого клуба, - где со второго этажа над входом свешивалось черное
знамЯ, - выступили из-за колонн четверо, направили револьверы. „аша
споткнулась. †иров сказал сердито:
- Ќу вас к черту, в самом деле, товарищи! —его зрЯ пугаете. “ менЯ
ордер от Њамонта...
- Џокажи.
Џри лунном свет четверо боевиков, спрЯтавших безбородые щеки в поднЯтые
воротники и глаза - под козырьки кепок, осмотрели ордер. ‹ицо †ирова, как
неживое, застыло, растЯнутое улыбкой. Ћдин из четверых спросил грубо:
- Ђ длЯ кого же?
- ‚от, длЯ товарища, - †иров схватил „ашину руку, - она артистка из
Џетрограда... Ќеобходимо одеть... ‚ступает в нашу группу...
- ‹адно. ‡аходи...
„аша и †иров вошли в тускло освещенный вестибюль с пулеметом на
лестнице. ЏоЯвилсЯ комендант - низенький, с надутыми щеками студент в
форменной куртке и феске. Ћн долго вертел и читал ордер, ворчливо спросил
„ашу:
- —то из вещей нужно?
Ћтветил †иров:
- Њамонт приказал - с ног до головы, самое лучшее.
- ’о есть как - приказал Њамонт... Џора бы знать, товарищ: здесь не
приказывают... ‡десь не лавочка... (“ коменданта в это времЯ зачесалось на
лЯжке, он ужасно сморщилсЯ, почесал.) ‹адно, идемте.
Ћн вынул ключ и пошел впереди в бывшую гардеробную, где сейчас
находились кладовые „ома анархии.
- „арьЯ „митриевна, выбирайте, не стеснЯйтесь, это все принадлежит
народу...
†иров широким размахом указал на вешалки, где рЯдами висели собольи,
горностаевые, черно-бурые палантины, шиншилловые, обезьЯньи, котиковые
шубки. Ћни лежали на столах и просто кучками на полу. ‚ раскрытых
чемоданах навалены платье, белье, коробки с обувью. Љазалось, сюда были
вывезены целые склады роскоши. Љомендант, равнодушный к этому изобилию,
только зевал, присев на Ящик.
- „арьЯ „митриевна, берите все, что понравитсЯ, Я захвачу; пройдем
наверх, там переоденетесь.
—то ни говори о „ашиных сложных переживаниЯх, - прежде всего она была
женщиной. “ нее порозовели щеки. Ќеделю тому назад, когда она увЯдала, как
ландыш, у окна и казалось, что жизнь кончена и ждать нечего, - ее не
прельстили бы, пожалуй, никакие сокровища. ’еперь все вокруг раздвинулось,
- то что она считала в себе оконченным и неподвижным, пришло в движение.
Ќаступило то удивительное состоЯние, когда желаниЯ, проснувшиесЯ надежды
устремлЯютсЯ в тревожный туман завтрашнего днЯ, а настоЯщее - все в
развалинах, как покинутый дом.
Ћна не узнавала своего голоса, изумлЯлась своим ответам, поступкам,
спокойствию, с каким принимала закрутившуюсЯ вокруг фантастику. Љаким-то
до сих пор дремавшим инстинктом самосохранениЯ почувствовала, что сейчас
нужно, распустив паруса, лететь с выброшенным за борт грузом.
Ћна протЯнула руку к седому собольему палантину:
- Џожалуйста, вот этот.
†иров взглЯнул на коменданта, тот трЯхнул щеками. †иров снЯл палантин,
перекинул через плечо. „аша наклонилась над раскрытым кофр-фором, - на
секунду стало противно это чужое, - запустила по локоть руку под стопочку
бельЯ.
- „арьЯ „митриевна, а туфельки? Ѓерите уж и башмаки длЯ дождЯ. ‚ечерние
туалеты - в том гардеробе. ’оварищ комендант, дай ключик... „лЯ артистки,
понимаешь, туалет - орудие производства.
- Ќаплевать, берите чего хотите, - сказал комендант.
„аша и за ней †иров с вещами поднЯлись во второй этаж, в небольшую
комнату, где было зеркало, пробитое пулей. ‘реди паутины трещин в туманном
стекле „аша увидела какую-то другую женщину, медленно натЯгивающую
шелковые чулки. ‚от она опустила на себЯ тончайшую рубашку, надела белье в
кружевах. ЏереступаЯ туфельками, отбросила в сторону штопаное. Ќакинула на
голые худые плечи мех... ’ы кто же, душа моЯ? Љокоточка? Ќалетчица?
‚оровка?.. Ќо до чего хороша... ’ак, значит, - все впереди? Ќу, что ж, -
потом как-нибудь разберемсЯ...

Ѓольшой зал ресторана в "Њетрополе", поврежденный октЯбрьской
бомбардировкой, уже не работал, но в кабинетах еще подавали еду и вино,
так как часть гостиницы была занЯта иностранцами, большею частью немцами и
теми из отчаЯнных дельцов, кто сумел добыть себе иностранный - литовский,
польский, персидский - паспорт. ‚ кабинетах кутили, как во ”лоренции во
времЯ чумы. Џо знакомству, с черного хода, пускали туда и коренных
москвичей, - преимущественно актеров, уверенных, что московские театры не
дотЯнут и до конца сезона: и театрам и актерам - беспросветнаЯ гибель.
Ђктеры пили, не щадЯ живота.
„ушой этих ночных кутежей был Њамонт „альский, драматический актер,
трагик, чье имЯ в недавнем прошлом гремело не менее звучно, чем ђосси. ќто
был человек дикого темперамента, красавец, игрок, расчетливый безумец,
опасный, величественный и хитрый. ‡а последние годы он выступал редко,
только в гастролЯх. …го встречали в игорных домах в столицах, на юге, в
‘ибири. ђассказывали о его чудовищных проигрышах. Ћн начинал стареть.
ѓоворил, что бросает сцену. ‚о времЯ войны участвовал в темных комбинациЯх
с поставками. Љогда началась революциЯ, он поЯвилсЯ в Њоскве. Ћн
почувствовал гигантскую трагическую сцену и захотел сыграть на ней главную
роль в новых "ЃратьЯх-разбойниках".
‘о всей убедительностью гениального актера он заговорил о свЯщенной
анархии и абсолютной свободе, об условности моральных принципов и праве
каждого на все. Ћн сеЯл по Њоскве возбуждение в умах. Љогда отдельные
группы молодежи, усиленные уголовными личностЯми, начали реквизировать
особнЯки, - он объединил эти разрозненные группы анархистов, силой
захватил Љупеческий клуб и объЯвил его „омом анархии. ‘оветскую власть он
поставил перед совершившимсЯ фактом. Ћн еще не объЯвлЯл войны ‘оветской
власти, но, несомненно, его фантазиЯ устремлЯлась дальше кладовых
Љупеческого клуба и ночных кутежей, когда во дворе „ома, стоЯ в окне, он
говорил перед народом, и, вслед за его античным жестом, вниз, во двор, в
толпу, летели штаны, сапоги, куски материи, бутылки с коньЯком.
ќтого человека, - мрачное, точно вылитое из бронзы, лицо, на котором
страсти и шумно прожитаЯ жизнь, как великий скульптор, отчеканили складки,
морщины, решительные линии рта, подбородка и шеи, схваченной мЯгким
грЯзным воротничком, - „аша увидала первого, когда вошла вместе с †ировым
в кабинет "ЊетрополЯ".
Љрышка роЯлЯ была поднЯта. ™уплый, бритый человечек в бархатной куртке,
закинув голову, закусив папиросу, занавесив ресницами масленые глаза, брал
погребальные аккорды. ‡а столом, среди множества пустых бутылок, сидело
несколько мировых знаменитостей. Ћдин из них, курносый, подперев ладонью
характерный подбородок, отчего мЯгкое лицо его сплющилось, пел тенорком за
свЯщенника. Ћстальные - резонер, с кувшинным лицом; мрачный, с отвисшей
губой, комик; герой, не бритый третьи сутки и с обострившимсЯ носом;
любовник, пьЯный до мучениЯ; великий премьер, с пламенным челом, глубоко
перерезанным морщинами, и на вид совершенно трезвый, - вступали, когда
нужно, хором.
ЂрхидьЯкон от "•риста-спасителЯ", седеющий красавец в золотых, полтора
фунта весом, очках, поднесенных ему московским купечеством, похаживал по
ковру, помахиваЯ рукавом подрЯсника, и подавал возгласы. Ћт
зверино-бархатного баса его дребезжал хрусталь на столе. Љабинет был
затЯнут темно-красным шелком, с парчовыми портьерами и трехстворчатыми
ширмочками у входной двери.
ЋблокотЯсь об эти ширмы, стоЯл Њамонт „альский. ‚ руке он держал колоду
карт. Ќа нем был полувоенный костюм - английский френч, клетчатые, с кожей
на заду галифе и черные сапоги. Љогда „аша вошла, он злобно усмехнулсЯ,
слушаЯ панихиду.
- ‘ ума сойти - какой красоты женщина! - проговорил человек у роЯлЯ.
„аша заробела. Ћстановилась. ‚се поглЯдели на нее, кроме „альского.
ЂрхидьЯкон сказал:
- —исто русскаЯ красота.
- „евушка, идите к нам, - бархатно проговорил премьер.
†иров зашептал:
- ‘адитесь же, садитесь.
„аша села к столу. “ нее стали целовать руки, с подходами и
торжественными поклонами, как у Њарии ‘тюарт, после чего пение
продолжалось. †иров подкладывал икорки, закусочек, заставил выпить чего-то
сладкого, обжигающего. Ѓыло душно, дымно. Џосле тЯгучего напитка „аша
сбросила мех, положила голые руки на стол. …е волновали эти мрачные
аккорды, древние слова пениЯ. Ћна не отрываЯсь глЯдела на Њамонта. ’олько
что, по дороге. †иров рассказывал о нем. Ћн продолжал стоЯть в стороне у
ширмы и был не то взбешен, не то пьЯн до потери сознаниЯ.
- ’ак что же, господа, - сказал он басом, наполнившим комнату. - Ќикто
не хочет?
- Ќикто, никто не хочет с тобой играть, и так нам весело, и отстань,
успокойсЯ, - скороговоркой, тенорком проговорил тот, у кого было
сплющенное лицо. - Ќу-ка, џшенька, подмахни глас седьмый.
џша у роЯлЯ, совсем закинув голову, зажмурЯсь, положил пальцы на
клавиши. Њамонт сказал:
- Ќе на деньги... Џлевал Я на ваши деньги...
- ‚се равно не хотим, не подыгрывайсЯ. Њамонт.
- џ хочу играть на выстрел...
Џосле этого с минуту все молчали. ѓерой с обострившимсЯ носом провел
ладонью по лбу и волосам, поднЯлсЯ, стал застегивать жилетку.
- џ играю на выстрел.
Љомик молча схватил его, навалилсЯ восемью пудами, усадил на место.
- џ ставлю мою жизнь, - закричал герой, - у подлеца Њамонта крапленые
карты... Ќаплевать, пусть мечет. Џустите менЯ...
Ќо он уж обессилел. ђезонер с расширЯющимсЯ книзу лицом сказал мЯгко:
- Ќу вот, и вина нет ни капли. Њамонт, это же свинство, голубчик...
’огда Њамонт „альский бросил на телефонный столик колоду карт и большой
автоматический пистолет. —еканно-крупное лицо его побледнело от бешенства.
- Ћтсюда никто не уйдет, - произнес он по буквам. - Њы будем играть,
как Я хочу... ќти карты не крапленые.
Ћн сильно потЯнул воздух широкими ноздрЯми, нижнЯЯ губа его выпЯтилась;
‚се понЯли, что настала опаснаЯ минута. Ћн оглЯнул лица сидЯщих за столом.
џша у роЯлЯ одним пальцем заиграл чижика. ‚друг черные брови у Њамонта
поднЯлись, в непроглЯдных глазах мелькнуло изумление. Ћн увидал „ашу. “
нее поспешно стало холодеть сердце под этим взглЯдом. Ќе шатаЯсь, он
подошел к ней, взЯл кончики ее пальцев и поднес к запекшимсЯ губам, но не
поцеловал, только коснулсЯ:
- ѓоворите - нет вина... ‚ино будет...
Ћн позвонил, продолжаЯ глЯдеть на „ашу. ‚ошел татарин-лакей. ђазвел
руками: ни одной бутылки, все выпито, погреб заперт, управлЯющий ушел.
’огда Њамонт сказал:
- ‘тупай. - € пошел, как под взглЯдом тысЯчи зрителей к телефону.
‚ызвал номер. "„а... џ... „альский... Џослать нарЯд. "Њетрополь"... џ
здесь... ќкстренно... „а... —етырех довольно..."
Ћн медленно положил трубку, прислонилсЯ во весь рост к стене и сложил
на груди руки. Џрошло не больше пЯтнадцати минут. џша у роЯлЯ тихо
наигрывал ‘крЯбина. ‡акружилась голова от этих знакомых звуков, летевших
из прошлого. ‚ремЯ исчезло. ‘еребрЯнаЯ парча на груди „аши поднималась и
опускалась, кровь приливала к ушам. †иров что-то шептал, она не слушала.
Ћна была взволнована, чувствовала счастье освобождениЯ, легкость
юности. Љазалось ей - она летела, как оторвавшийсЯ от детской колЯсочки
воздушный шар - все выше, все головокружительней...
Џремьер погладил ее голую руку, пробархатил отечески:
- Ќе смотрите так нежно на него, моЯ голубка, ослепнут глазки... ‚
Њамонте, несомненно, что-то сатанинское...
’огда неожиданно раскинулись половинки входной двери, и за ширмами
поЯвились четыре головы в кепках, четыре в кожаных рукавах руки, сжимавшие
ручные гранаты. —етыре анархиста крикнули угрожающе:
- Ќи с места! ђуки вверх!
- "Ћтставить, рее в порЯдке, - спокойно пробасил „альский. - ‘пасибо,
товарищи. - Ћн подошел к ним и, перегнувшись через ширмы, что-то стал
объЯснЯть вполголоса. Ћни кивнули кепками и ушли. —ерез минуту послышались
отдельные голоса, заглушенный крик. ѓлухой удар взрыва слегка потрЯс
стены. Њамонт сказал:
- ™енки не могут без эффектов. - Ћн позвонил. Њгновенно вскочил в
кабинет бледный лакей, зубы у него стучали. - “бери все, поставить чистое
длЯ вина! - приказал Њамонт. - џшка, перестань мучить мои нервы, играй
бравурное.
„ействительно, не успели накрыть чистую скатерть, как анархисты снова
поЯвились со множеством бутылок. Џоложив на ковер коньЯки, виски, ликеры,
шампанское, они так же молча скрылись. ‡а столом раздались восклицаниЯ
изумлениЯ и восторга. Њамонт объЯснил:
- џ приказал произвести в номерах выемку только пЯтидесЯти процентов
спиртного. Џоловина оставлена владельцам. ‚аша совесть может быть покойна,
все в порЯдке.
џша у роЯлЯ грЯнул туш. Џолетели шампанские пробки. Њамонт сел рЯдом с
„ашей. Ћсвещенное настольной лампой, его лицо казалось еще более
скульптурно-значительным. Ћн спросил:
- ‘егоднЯ в "‹юксе" Я вас видел, вы спали... Љто вы такаЯ?
‘меЯсь от головокружениЯ, она ответила:
- Ќикто... ‚оздушный шарик...
Ћн положил ей большую горЯчую руку на голое плечо, стал глЯдеть в
глаза. „аше было хоть бы что, - только тепло прохладному плечу под
тЯжестью руки. Ћна поднЯла за тоненькую ножку бокал с шампанским и выпила
до дна.
- ЌичьЯ? - спросил он.
- ЌичьЯ.
’огда Њамонт с трагическим напевом заговорил над „ашиным ухом:
- †иви, дитЯ мое, живи всеми силами души... ’вое счастье, что ты
встретила менЯ... Ќе бойсЯ, Я не обезображу любовью твою юность...
‘вободные не любЯт и не требуют любви... Ћтелло - это средневековый
костер, инквизициЯ, дьЯвольскаЯ гримаса... ђомео и ћлиЯ... Ћ, Я знаю, - ты
тайно вздыхаешь по ним... ќто старый хлам... Њы ломаем сверху донизу
все... Њы сожжем все книги, разрушим музеи... Ќужно, чтобы человек забыл
тысЯчелетиЯ... ‘вобода в одном: свЯщеннаЯ анархиЯ... ‚еликий фейерверк
страстей... Ќет! ‹юбви, покоЯ не жди, красавица... џ освобожу тебЯ... џ
разорву на тебе цепи невинности... џ дам тебе все, что ты придумаешь между
двумЯ объЯтиЯми... Џроси... ‘ейчас проси... Ѓыть может, завтра будет
поздно.
‘квозь этот бред слов „аша всей кожей чувствовала рЯдом с собой тЯжелую
закипающую страсть. …е охватил ужас, как во сне, когда не в силах
пошевелитьсЯ, а из тьмы сновидениЯ надвигаютсЯ раскаленные глаза чудовища.
Ћпрокинет, сомнет, растопчет... …ще страшнее было то, что в ней самой
навстречу поднимались незнакомые, жгучие, душащие желаниЯ... Ћщущала всю
себЯ женщиной... „олжно быть, она была так взволнована и хороша в эту
минуту, что премьер потЯнулсЯ к ней, чокаЯсь, и проговорил с завистью:
- Њамонт, ты мучаешь ребенка...
Љак от выстрела в упор, „альский вскочил, ударил по столу, -
подпрыгнули, повалились бокалы.
- ‡астрелю! Љоснись этой женщины!
Ћн устремилсЯ к телефонному столику, где лежал револьвер. ђонЯЯ стульЯ,
вскочили все сидевшие за столом. џша кинулсЯ под роЯль. ’огда, сама не
понимаЯ как, „аша повисла у Њамонта на руке, сжимавшей револьвер. Ћна
молила глазами. Ћн схватил ниже лопаток ее хрупкую спину, приподнЯл и
прижалсЯ ко рту, касаЯсь зубами зубов. „аша застонала. ‚ это времЯ
зазвонил телефон. Њамонт опустил „ашу в кресло (она закрыла глаза рукой),
сорвал телефонную трубку:
- „а... —то нужно? џ занЯт... Ђга... ѓде? Ќа ЊЯсницкой. Ѓриллианты?
‘тоЯщие? —ерез десЯть минут Я буду...
Ћн сунул револьвер в задний карман, подошел к „аше, взЯл в руки ее
лицо, несколько раз жадно поцеловал и вышел, сделав прощальный жест рукой,
как римлЯнин.

Ћстаток ночи „аша провела в "‹юксе". ‡аснула как мертваЯ, не снЯв
платьЯ из серебрЯной парчи. (†иров из страха перед Њамонтом спал в
ванной.) ‡атем до середины днЯ сидела у окна пригорюнЯсь. ‘ †ировым не
разговаривала, на вопросы не отвечала. Ћколо четырех часов ушла и до пЯти
ждала на Џречистенском бульваре на площадке, где под носатым ѓоголем тихо
возились худенькие дети - делали из пыли и песка пирожки и калачики.
Ќа „аше снова было старенькое платье и домодельнаЯ шапочка. ‘олнце
грело в спину, солнце стоЯло над бедной жизнью. “ детей были маленькие, от
голода старенькие личики. Љругом - тишина и пустота. Ќи стука колес, ни
громких голосов. ‚се колеса укатились на войну, а прохожие помалкивали.
ѓоголь в гранитном кресле сутулилсЯ под тЯжестью шинели, загаженной
воробьЯми. Ќе замечаЯ „аши, прошли двое с бородами: один глЯдел в землю,
другой на деревьЯ. „олетел обрывок разговора:
- Џолный разгром... “жасно... —то теперь делать?
- Ћднако ‘амара взЯта, “фа взЯта...
- Ќичему теперь не верю... ќтой зимы не переживем...
- Ћднако „еникин расправлЯетсЯ на „ону...
- Ќе верю, ничто не спасет... Џогиб ‚авилон, погиб ђим, и мы
погибнем...
- Ћднако ‘авинков не арестован. —ернов не арестован...
- …рунда все это... „а, была ђоссиЯ, да всЯ вышла...
’а же, что и вчера, прошла седаЯ дама, робко показала из-под шали
собрание сочинений ђозанова. „аша отвернулась. Љ ее скамейке бочком
подходил молодой человек с булавкой-черепом. Ћсмотревшись, поправил
пенсне, подсел к „аше:
- Ќочь провели в "Њетрополе"?
„аша опустила голову, одними губами ответила: да.
- Ћтлично. џ вам устроил комнату. ‚ечером переедете. †ирову ни
полслова. ’еперь - о деле: вы знаете в лицо ‹енина?
- Ќет.
Ћн вынул несколько фотографических карточек и сунул их в „ашину
сумочку. Џосидел, захватываЯ и покусываЯ волоски бородки. ‚зЯл „ашины
руки, безжизненно лежавшие на коленЯх, встрЯхнул.
- „ело обстоит так... Ѓольшевизм - это ‹енин. ‚ы понимаете? Њы можем
разгромить Љрасную Ђрмию, но, покуда в Љремле сидит ‹енин, - победы нет.
ЏонЯтно? ќтот теоретик, эта волеваЯ сила - величайшаЯ опасность длЯ всего
мира, не только длЯ нас... Џодумайте и ответьте мне твердо: согласны вы
или нет...
- “бить? - глЯдЯ на голопузого, переваливающегосЯ на кривых ножках
ребенка, спросила „аша. Њолодой человек передернулсЯ, поглЯдел направо,
прищурилсЯ на детей и опЯть укусил волоски бородки.
- Ќикто об этом не говорит... …сли вы думаете, то - не кричите вслух...
‚ы взЯты нами в организацию... ђазве вы не понЯли, о чем говорил ‘авинков?
- Ћн со мной не говорил... (Њолодой человек усмехнулсЯ.) Ђх, значит,
тот, с платком, и был...
- ’ише... ‘ вами говорил Ѓорис ‚икторович... ‚ам оказано страшное
доверие... Ќам нужны свежие люди. Ѓыли большие аресты. ‚ам известно,
конечно: план мобилизации в Љазани провален... ђабота центра переноситсЯ в
другое место... Ќо здесь мы оставлЯем организацию... ‚аша задача - следить
за выступлениЯми ‹енина, посещать митинги, бывать на заводах... ђаботать
вы будете не одна... ‚ас будут извещать о его поездках из ЉремлЯ и
предполагаемых выступлениЯх... …сли завЯжете знакомства с коммунистами,
проситесь в партию - это будет самое лучшее. ‘ледите за газетами и читайте
литературу... „альнейшие инструкции получите завтра утром, здесь же...
‡атем он дал ей адрес Явки, пароль и передал ключ от комнаты. Ћн ушел в
направлении Ђрбатских ворот. „аша вынула из сумки фотографию и долго
рассматривала ее. Љогда, вместо этого лица, она стала видеть другое,
выплывавшее из-за малиновых портьер минувшей ночи, - она резко захлопнула
сумочку и тоже ушла, нахмуреннаЯ, с поджатыми губами. Њаленький мальчик на
кривых ножках засеменил было за ней, но шлепнулсЯ на песок дрЯблым тельцем
и горько заплакал.

„ашина комната оказалась на ‘ивцевом ‚ражке, в ветхом особнЯчке, во
дворе. ‚идимо, дом был покинут. „аша едва достучалась на черном ходу: ее
встретила грЯзнаЯ низенькаЯ старуха с вывороченными веками, с виду -
прижившаЯсЯ при доме нЯнька Ћна долго ничего не понимала. ‚пустив наконец
и проводив „ашу до ее комнаты, принЯлась непонЯтно рассказывать:
- ђазлетелись Ясны соколы - и ћрий ћрич, и Њихаил ћрич, и ‚асилий ћрич,
а ‚асеньке на ”оминой только шестнадцатый годок пошел... “ж стала их за
упокой души поминать...
„аша отказалась от чаЯ, разделась, влезла под ватное одеЯло и в темноте
заплакала в три ручьЯ, зажимаЯ рот подушкой.
Ќаутро, у памЯтника ѓоголЯ, она получила инструкции и приказ - завтра
быть на заводе. „умала вернутьсЯ домой, но передумала - пошла в кафе
"Ѓом". ’ам затопталсЯ около нее †иров, спрашиваЯ, куда она исчезла, почему
ушла без вещей. "†ду от Њамонта телефонограммы, что ему ответить про вас?"
„аша отвернулась, чтобы он не увидел запылавших щек... ‘ама, чувствуЯ, что
лжет, подумала: "‚ конце концов - инструкциЯ такова, что нужно продолжать
с ними знакомство..."
- ‡а вещами зайду, - сказала она сердито, - а там увидим.
‘ пакетом, где лежали драгоценный палантин, белье и вчерашнее платье,
она вернулась домой. Љогда развернула вещи, бросила на кровать, взглЯнула,
- ее охватила такаЯ дрожь, зуб не попадал на зуб, плечи снова
почувствовали тЯжесть его руки, и зубы - холод его зубов... „аша
опустилась перед кроватью и спрЯтала лицо в пахучий мех. "—то же это
такое, что же это такое?" - бессмысленно повторЯла она...

Ќаутро она оделась, как велели, в темное ситцевое платьишко, повЯзала
платок по-пролетарски (она должна была выдавать себЯ за бывшую горничную
из богатого дома, изнасилованную барином; платьишко ей привез человек с
булавочкой) и на трамвае поехала на завод.
“ нее не было пропуска. ‘тарик сторож у ворот подмигнул ей: "—то,
девка, на митинг? ‘тупай в главный корпус". Џо гнилым доскам она пошла
мимо свалок ржавого железа и шлака, мимо выщербленных огромных окон. ‚сюду
было пусто, в безоблачном небе тихо дымили трубы.
…й указали на замызганную дверцу в стене. „аша вошла в длинный
кирпичный зал. Њрачный свет проникал сюда сквозь закопченную стеклЯнную
крышу. ‚се было голо и обнажено. ‘ мостов свешивались цепи подъемных
кранов. Ќиже тЯнулись валы трансмиссий, неподвижно на их шкивах висели
приводные ремни. Ќепривычный глаз изумлЯли черные станины, то приземистые,
то вытЯнутые, то раскорЯченные очертаниЯ строгальных, токарных, фрезерных,
долбежных станков, чугунные диски фрикционов. ‡а широкой аркой, в
полутьме, вырисовывалась подбочененнаЯ громада тысЯчепудового молота.
‡десь строили машины и механизмы, которые там, за мрачными стенами
завода, наполнЯли жизнь светом, теплом, движением, разумностью, роскошью.
‡десь пахло железными стружками, машинным маслом, землей и махоркой.
Њножество людей стоЯло перед дощатой трибуной, многие сидели на станинах
станков, на высоких подоконниках.
„аша пробралась поближе к трибуне. ђослый парень, оглЯнувшись, открыл
широкой улыбкой зубы - белые на замазанном лице, кивнул на верстак,
протЯнул руку. „аша стала на верстаке под окном. Љругом - несколько тысЯч
голов, - лица нахмурены, лбы наморщены, рты сжаты. Љаждый день на улицах,
в трамваЯх она видела эти лица - обыкновенные, русские, утомленные, с не
пускающим в себЯ взглЯдом. Ћднажды, - это было еще до войны, - во времЯ
воскресной прогулки по островам, два помощника присЯжных поверенных,
сопровождавших „ашу, завели разговор именно об этих лицах. "‚озьмите
парижскую толпу, „арьЯ „митриевна, - она весела, она добродушна, пенитсЯ
радостью... Ђ у нас - каждый смотрит волком. ‚он идут двое рабочих.
•отите, подойду, скажу шутку... ЋбидЯтсЯ, не поймут... Ќелепый, тЯжелый
русский народ..." ’еперь эти не любЯщие шуток стоЯли взволнованные,
мрачные, сосредоточенно-решительные. ќто - те же лица, но потемневшие от
голода, те же глаза, но взглЯд - зажженный, нетерпеливый.
„аша забыла, зачем пришла. ‚печатлениЯ жизни, куда она кинулась из
пустынного окна на улице Љрасных ‡орь, захватывали ее, как птицу бурЯ. Ћна
с нетронутой искренностью всЯ отдалась этим новым впечатлениЯм. Ћна совсем
не была глупенькой женщиной, но - так же, как многие - предоставлена самой
себе, одному своему крошечному опыту. ‚ ней была жажда правды, личной
правды, женской правды, человеческой правды.
„окладчик говорил о положении на фронтах. “тешительного было мало.
•лебнаЯ блокада усиливалась: чехословаки отрезывали сибирский хлеб, атаман
Љраснов - донской. Ќемцы беспощадно расправлЯлись с украинскими
партизанами. ”лот интервентов грозил Љронштадту и Ђрхангельску. "Ќо все же
революциЯ должна победить!" - докладчик бросил лозунги, вколотил их
кулаком в пространство и, захватив портфель, сбежал с трибуны. …му
похлопали, но вЯло, - дела оборачивались так, что не захлопаешь.
Џонурились головы, прикрылись бровЯми глаза.
‡убастый парень, - „аша встретилась с ним глазами, - опЯть весело ей
оскалилсЯ:
- ‚от, девка, беда-то, - как мышей, хотЯт заморить... —то ты будешь
делать?..
- Ђ ты испугалсЯ? - сказала „аша.
- ќто Я-то? “жас до чего испугалсЯ. (Ќа него сердито зашикали: "’ише
ты, дьЯвол!") Ђ тебЯ как зовут-то?
„аша посмотрела на него, - на мускулистой груди раскрыта чернаЯ рубаха,
бычьЯ шеЯ, веселаЯ голова, улыбка, потные кудри, лютые до баб круглые
глаза, весь чумазый...
- •о-орош! - сказала „аша. - —его ты скалишьсЯ?
- Њамка с лавки уронила. Ђ ты вот что, - послезавтра поедем с нами на
фронт. ‹адно? ‚се равно тебе здесь пропадать, в Њоскве... ‘ гармоньей
поедем, девка...
‘лова его заглушил шум аплодисментов. Ќа трибуне стоЯл новый оратор, -
небольшого роста человек в сером пиджаке, в измЯтом поперечными складками
жилете. Ќагнув лысый бугристый череп, он разбирал бумажки. Ћн сказал
слегка картавЯщим голосом: "’оварищи!" - € „аша увидела его озабоченное
лицо с прищурившимисЯ, как на солнце, глазами. ђуки его опирались о стол,
о листки записок. Љогда он сказал, что темой сегоднЯ будет величайший
кризис, обрушившийсЯ на все страны …вропы и всего тЯжелее - на ђоссию,
темой будет - голод, - три тысЯчи человек под закопченной крышей затаили
дыхание.
Ћн начал с общих соображений, говорил ровным голосом, нащупываЯ свЯзь
со слушателЯми. Ќесколько раз отходил от стола и возвращалсЯ к нему. Ћн
говорил о мировой войне, которую не могут и не хотЯт окончить две группы
хищников, вцепившихсЯ друг другу в горло, о бешеной спекулЯции на голоде,
о том, что войну может кончить только пролетарскаЯ революциЯ...
Ћн заговорил о двух системах борьбы с голодом: о свободной торговле,
бешено обогащающей спекулЯнтов, и о государственной монополии. Ћн отступил
шага на три вбок от стола и, наклонившись к аудитории, заложил большие
пальцы с боков за жилет. ‘разу выступили вперед лобастаЯ голова и большие
руки, - указательный палец был запачкан чернилами:
- ...Њы стоЯли и будем стоЯть рука об руку с тем классом, с которым мы
выступили против войны, вместе с которым свергли буржуазию и вместе с
которым переживаем всю тЯжесть настоЯщего кризиса. Њы должны стоЯть за
хлебную монополию до конца... (‡убастый парень даже крЯкнул при этом.)
Џеред нами задачей стоит необходимость победить голод или, по крайней
мере, уменьшить тЯжесть до нового урожаЯ, отстоЯть хлебную монополию,
отстоЯть право ‘оветского государства, отстоЯть право пролетарского
государства. ‚се излишки хлеба мы должны собрать и добитьсЯ того, чтобы
все запасы были свезены в те места, где нуждаютсЯ, - правильно их
распределить... ќто основнаЯ задача - сохранение человеческого общества, и
в то же времЯ неимоверный труд, который решаетсЯ лишь одним путем: общим,
усиленным повышением труда...
‚ бездыханной тишине кто-то вдруг глухо охнул, чьЯ-то измученнаЯ душа
споткнулась на этом ледЯном подъеме, куда вел человек в сером пиджаке. ‹об
его нависал над слушателЯми, из-под выпуклостей глЯдели глаза -
пристальные, неумолимые:
- ...Њы столкнулись лицом к лицу с осуществлением задачи
революционно-социалистической, здесь встали перед нами необычайные
трудности. ќто целаЯ эпоха ожесточеннейшей гражданской войны... ’олько
разбиваЯ наголову контрреволюцию, только продолжаЯ политику
социалистическую в вопросе о голоде, в борьбе с голодом, мы победим и
голод и контрреволюционеров, пользующихсЯ этим голодом...
ђука его вылетела из-за жилета, уничтожила кого-то в воздухе и повисла
над залом.
- ...Љогда рабочие, сбитые с толку спекулЯнтскими лозунгами, говорЯт о
свободной продаже хлеба, о ввозе грузового транспорта, мы отвечаем, что
это значит - пойти на выручку кулакам... Ќа этот путь мы не станем... Њы
будем опиратьсЯ на трудовой элемент, с которым мы одержали октЯбрьскую
победу, будем добиватьсЯ своего решениЯ только введением пролетарской
дисциплины среди слоев трудового народа. Џеред нами историческаЯ задача,
мы решим ее... ‘амый коренной вопрос жизни - о хлебе - поставили последние
декреты. Ћни все имеют три руководЯщие идеи. ЏерваЯ - идеЯ централизации,
или объединениЯ всех вместе в одну общую работу под руководством центра...
„а, нам указывают, как на каждом шагу рушитсЯ хлебнаЯ монополиЯ
посредством мешочничества и спекулЯции. ‚се чаще приходитсЯ слышать от
интеллигенции: но ведь мешочники оказывают им услугу, и они все ими
кормЯтсЯ... „а... Ќо мешочники кормЯт по-кулацки, они действуют именно
так, как нужно действовать, чтобы укрепить, установить, увековечить власть
кулаков...
ђука его зачеркнула то, что более никогда уже не будет.
- ...Ќаш второй лозунг - объединение рабочих. Ћни выведут ђоссию из
отчаЯнного и гигантски трудного положениЯ. ЋрганизациЯ рабочих отрЯдов,
организациЯ голодных из неземледельческих голодных уездов, - их мы зовем
на помощь, к ним обращаетсЯ наш комиссариат продовольствиЯ, им мы говорим:
"‚ крестовый поход за хлебом".
‘ тЯжелой Яростью обрушились аплодисменты. „аша видела, как он
отступил, засунув руки в карманы, поднЯл плечи. Ќа скулах его горели
пЯтна, веки дрожали, лоб был влажен:
- ...Њы строим диктатуру... Њы строим насилие по отношению к
эксплуататорам...
€ эти слова потонули в аплодисментах. Ћн махнул рукой: перестаньте
же... € - в тишине:
- ..."ЋбъединЯйтесь, представители бедноты" - вот наш третий лозунг.
Џеред нами историческаЯ задача: нам нужно дать самосознание новому
историческому классу... ‚о всем мире отрЯды рабочих городских, рабочих
промышленных объединились поголовно. Ќо почти нигде в мире не было еще
систематических беззаветных и самоотверженных попыток объединить тех, кто
по деревнЯм, в мелком земледельческом производстве, в глуши и темноте
отуплен всеми условиЯми жизни. ’ут стоит перед нами задача, котораЯ
сливает в одну цель не только борьбу с голодом, а борьбу и за весь
глубокий и важный строй социализма. ‡десь перед нами такой бой, на который
стоит отдать все силы и поставить все на карту, потому что это бой за
социализм, потому что это бой за последний строй трудЯщихсЯ и
эксплуатируемых.
Ћн быстро ладонью вытер лоб:
- ...€ недалеко от Њосквы, и в губерниЯх, лежащих рЯдом, - в Љурской,
Ћрловской, ’амбовской, - мы имеем, по расчету осторожных специалистов, еще
теперь до десЯти миллионов пудов избытка хлеба. „авайте, товарищи, братьсЯ
за дело с общими усилиЯми. ’олько общие усилиЯ, только объединение всех,
кто больше всего страдает в голодных городах и уездах, нам помогут, и это
- тот путь, на который вас зовет ‘оветскаЯ власть: объединение рабочих,
объединение бедноты, их передовых отрЯдов, длЯ агитации на местах, длЯ
войны за хлеб против кулаков...
Ћн чаще проводил ладонью по лбу, голос его тускнел, - он сказал уже
все, что хотел. Ћн взЯл со стола листок, взглЯнул, собрал остальные
листки:
- €так, товарищи, если мы все это усвоим, все это сделаем, тогда
победим навернЯка.
€ вдруг улыбка, добродушнаЯ и ЯснаЯ, осветила его лицо. € все понЯли:
свой, свой! ‡акричали, захлопали, затопали. Ћн побежал с трибуны, втЯгиваЯ
голову в плечи. ‡убастый парень около „аши ревел бычьей глоткой:
- „а здравствует €льич!

„аша могла только сказать: видела и слышала "другое"... ‚ернувшись с
митинга, она сидела на кровати, расширенными глазами глЯдела на завиток
обоев. Ќа подушке лежала записка от †ирова: "Њамонт ждет в одиннадцать, в
"Њетрополе". Ќа полу у двери валЯлась другаЯ записка: "Ѓудьте сегоднЯ в 6
у ѓоголЯ..."
‚о-первых, это другое было сурово моральное, значит - высшее...
ѓоворилось о хлебе. ђаньше она знала, что хлеб можно купить или выменЯть -
цена ему известна: пуд муки - пара штанов без заплаток. Ќо оказалось, что
этот хлеб революциЯ гневно отталкивает от себЯ. •леб тот нечистый. ‹учше
умереть, но этот хлеб не есть. ’ри тысЯчи голодных людей отреклись сегоднЯ
от нечистого хлеба.
Ћтреклись во имЯ... (Ќо тут в „ашиной бедной голове снова все
спуталось.) ‚о имЯ униженных и угнетенных... ‚едь так он сказал? Ћтдать
все силы, все поставить на карту, жизнь - за трудЯщихсЯ и
эксплуатируемых... ‚от почему у них эта трагическаЯ суровость...
Љуличек рассказывал, что со всех сторон света готовы протЯнутьсЯ руки
помощи, руки с хлебом... ’олько - уничтожить советский строй... “ничтожить
- и будет хлеб... ‚о имЯ чего? ‚о имЯ спасениЯ ђоссии. ‘пасениЯ от кого
же? Ћт самих себЯ... Ќо они не хотЯт "так" спасатьсЯ - она сама видела...
ЃеднаЯ, беднаЯ „ашина голова! Џоздно ты, „ашенька, занЯлась
политикой... "Џостой... - сказала она, - постой". ‡аложила руки за спину и
прошлась по комнате, глЯдЯ под ноги.
"—то может быть выше, чем отдать жизнь за униженных и угнетенных?.. Ђ
Љуличек говорит, что от большевиков погибает ђоссиЯ, и все это говорЯт..."
- „аша закрыла глаза, силЯсь представить ђоссию как нечто такое, что она
должна любить больше самой себЯ. ‚спомнилась картина ‘ерова: две лошади на
косогоре, полотнище тучи на закате и растрепаннаЯ соломеннаЯ крыша...
"Ќет, это у ‘ерова..." € в закрытые глаза ей весело и дико оскалилсЯ
давешний зубастый парень. „аша опЯть прошлась... "ЉакаЯ же такаЯ ђоссиЯ?
Џочему ее рвут в разные стороны? Ќу, Я - дура, ну, Я ничего не понимаю...
Ђх, боже мой!" „аша стала щепоткой пальцев стучать себЯ в грудь. Ќо и это
не помогло... "Љ ‹енину побежать спросить? Ђх, черт, ведь Я же в другом
лагере..."
‚се эти ужасные противоречиЯ и смЯтение души привели к тому, что к
шести часам „аша нахлобучила на глаза шапчонку и пошла к памЯтнику ѓоголЯ.
—еловек с булавочкой сейчас же отделилсЯ от дерева:
- Ћпоздали на три минуты... Ќу? Ѓыли? ‘лышали ‹енина? ђасскажите самую
суть... Љак он приехал, кто его сопровождал, охрана была на трибуне?
„аша помолчала, собираЯсь с мыслЯми:
- ‘кажите, во имЯ чего его хотЯт убить?
- Ђга! ‘ чего вы взЯли? Ќикто не собираетсЯ... ’ак, так, так... ‡начит
- на вас подействовало? Ќу, еще бы... ‚от поэтому-то он так и опасен.
- Ќо он говорит справедливые вещи.
‚ытЯнув шею, с улыбочкой - тоненькой и влажной, под самые „ашины глаза,
- он спросил вкрадчиво.
- ’ак что же, не отказатьсЯ ли вам, а?
„аша отодвинулась. Ђ у него шеЯ вытЯгивалась, как резиноваЯ, в самые
„ашины зрачки блеснули зайчики его пенсне. Ћна прошептала:
- џ ничего не знаю... џ ничего больше не понимаю... џ должна быть
убеждена, Я должна быть убеждена...
- ‹енин - агент германского генерального штаба, - просвистал человек с
булавочкой. ‡атем он потратил около получаса на то, чтобы растолковать
„аше про адский план немцев: они посылают нанЯтых за огромные деньги
большевиков в пломбированном вагоне, большевики разрушают армию, дурачат
рабочих, уничтожают отечественную промышленность и сельское хозЯйство...
—ерез какой-нибудь месЯц немцы возьмут ђоссию голыми руками.
- ‘ейчас большевики раздувают гражданскую войну, кричат о хлебной
блокаде и вместе с тем расстреливают мешочников - наших спасителей... Ћни
сознательно организуют голод... ‚ы видели, как сегоднЯ несколько тысЯч
дураков смотрели в рот ‹енину... •очетсЯ кусать себе руки от боли... Ћн
обманывает массы, миллионы, весь народ... ‚ одном плане, физическом, он -
"великий провокатор"... ‚ другом... (он качнулсЯ к „ашиному уху и шепнул
одним дуновением) антихрист! Џомните предсказаниЯ? ‘роки сбываютсЯ. ‘евер
идет войной на юг. ЏоЯвлЯютсЯ железные всадники смерти, - это танки... ‚
источники вод падает звезда Џолынь, - это пЯтиконечнаЯ звезда
большевиков... € он говорит народу, как •ристос, но только все
шиворот-навыворот... ‘егоднЯ он и вас пыталсЯ соблазнить, но мы вас не
отдадим... џ переведу вас на другую работу.
ЌевыЯсненным осталсЯ третий вопрос. („аша опЯть вернулась домой, легла
на кровать, прикрыв локтем глаза.) …й вдруг осточертело думать... "„а что
мне, в самом деле, - сто лет? „урна Я, как смертный грех? ‚озьму и дам
себе волю... •очешь идти в "Њетрополь" - иди... „лЯ кого прЯтать все это,
что не хочет быть спрЯтано, душить в груди крик счастьЯ? „лЯ кого с такой
мукой сжимать колени? „лЯ чьих ласк? „ура, дура, трусиха... „а разожмись,
киньсЯ... ‚се равно - к черту любовь, к черту себЯ..."
Ћна уже знала, что пойдет в "Њетрополь". € если раздумывала, то только
оттого, что не настало еще времЯ идти, - были сумерки - самый Ядовитый час
длЯ раздумьЯ. ‚ доме медленно, по-башенному, часы пробили девЯть. „аша
стремительно соскочила с постели... "“низительно так волноватьсЯ, не
хочу!.."
Ћна поспешно разделась и в одной рубашке побежала в ванную, где были
свалены дрова, сундуки, рухлЯдь. ‘тала под душ. ‹едЯной дождь упал на
спину, „аша почти задохнулась. ЊокраЯ, вернулась к себе, стащила с кровати
простыню, вытерлась, постукиваЯ зубами.
€ даже и в эту минуту не пришло решение: она глЯдела то на старое
платьишко, сброшенное прЯмо на пол, то на вечернее, перекинутое через
спинку кресла. € опЯть понЯла, что это - трусость, только отсрочка. ’огда
она стала одеватьсЯ. ‡еркала не было, и слава богу! Ќакинула соболий
палантин и, как воровка, вышла на улицу. Ѓыли уже глубокие сумерки. Ћна
шла по бульварам. Њужчины с изумлением провожали ее глазами, вдогонку
летели замечаниЯ, не слишком успокаивающие. €з-под дерева шатнулись двое в
солдатских шинелЯх, окликнули: "Џаразит, погоди, куда бежишь?"
Ќа Ќикитской площади „аша остановилась, - едва дышала, кололо сердце.
ЋтчаЯнно звонЯ, проходил освещенный трамвай с прицепом. Ќа ступеньках
висели люди. Ћдин, ухватившись правой рукой за медную штангу, а в другой
держа плоский крокодиловый чемоданчик, пролетел мимо и обернул к „аше
бритое сильное лицо. ќто был Њамонт. „аша ахнула и побежала за трамваем.
Ћн увидел ее, чемоданчик в его руке судорожно взлетел. Ћн оторвал от
поручнЯ другую руку, соскочил на всем ходу, пошатнулсЯ навзничь, тщетно
хватаЯсь за воздух, задрав одну огромную подошву, и сейчас же его туловище
скрылось под трамвайным прицепом, чемоданчик упал к ногам „аши. Ћна
видела, как поднЯлись судорогой его колени, послышалсЯ хруст костей,
сапоги забили по булыжнику. ‚звизгнули тормоза, с трамваЯ посыпались люди.
ѓрафитовый свет поплыл в глазах, мЯгкой, как пелена, показалась
мостоваЯ, - потерЯв сознание, „аша упала руками и щекой на крокодиловый
чемоданчик.

Џереход в наступление „обровольческой армии, так называемый "второй
кубанский поход", началсЯ с операции против станции ’орговой. Ћвладение
этим железнодорожным узлом было чрезвычайно важно, - с его захватом весь
‘еверный Љавказ отрезывалсЯ от ђоссии. „есЯтого июнЯ армиЯ в девЯть тысЯч
штыков и сабель, под общим командованием „еникина, бросилась четырьмЯ
колоннами на окружение ’орговой.
„еникин находилсЯ при колонне „роздовского. ЌапрЯжение было огромное.
‚се понимали, что исход первого боЯ решает судьбу армии. Џод
артиллерийским обстрелом противника, занавешенные огнем единственного
своего орудиЯ, стрелЯвшего на картечь, дроздовцы бросились вплавь через
речку …горлык. ‚ передней цепи барахталсЯ в воде, как шар, захлебываЯсь и
ругаЯсь, командир полка штабс-капитан ’уркул. Љрасные отчаЯнно защищались,
но неумело позволили опытному противнику окружить себЯ. ‡аставы были
опрокинуты - с юга колонной Ѓоровского, с востока - конницей ќрдели.
ЏеремешавшиесЯ части красных и огромные обозы, оставив ’орговую, начали
отступление на север. Ќо здесь со стороны аблиевки им загородила путь
колонна Њаркова. Џобеда добровольцев оказалась полной. Љазачьи сотни
ќрдели рыскали по степи, рубЯ бегущих, захватываЯ пленных и телеги с
добром.
Ѓыли уже сумерки. Ѓой затихал. „еникин, заложив полные руки за спину,
красный и нахмуренный, ходил по перрону вокзала. ћнкера с шутками и
смехом, - как шутЯт после миновавшей смертельной опасности, - носили мешки
с песком, укладывали их на открытые платформы, устанавливали пулеметы на
самодельном бронепоезде. €зредка, сотрЯсаЯ воздух, доносилсЯ орудийный
выстрел, - это на севере за аблиевкой били с красного бронепоезда.
Џоследний снарЯд оттуда упал около моста через Њаныч, там, где на сивой
лошадке сидел генерал Њарков. Ћн не спал, ничего не ел и не курил двое
суток и был раздражен тем, что занЯтие аблиевки произошло не так, как ему
хотелось. ‘танциЯ оказалась занЯтой сильным отрЯдом с артиллерией и
броневиками. ‚чера, одиннадцатого, и сегоднЯ весь день его обходнаЯ
колонна дралась упорно и без успеха. Ѓыстрое счастье на этот раз изменило
ему. Џотери были огромны. € только к вечеру, видимо, в свЯзи с общей
обстановкой, большевики, занимавшие аблиевку, отступили.
‘легка перегнувшись с седла, он всматривалсЯ в неЯсные очертаниЯ
нескольких трупов, лежавших в застывших позах, в каких их застигла смерть.
ќто были его офицеры, каждый из них в бою стоил целого взвода. ‘овершенно
бессмысленно, из-за какой-то вЯлости его ума, было убито и ранено
несколько сот лучших бойцов.
Ћн услышал стон, хрипЯщие вздохи будто пробуждающегосЯ от кошмара
человека, какое-то шипенье. €з предмостного окопа поднЯлсЯ офицер и сейчас
же упал животом на бруствер. ‡акрЯхтев, оперсЯ, с трудом занес ногу, вылез
и уставилсЯ на большую Ясную звезду в погасающем закате. Џокрутил обритой
головой, застонал, пошел, спотыкаЯсь, увидел генерала Њаркова. ‚зЯл под
козырек, оторвал руку.
- ‚аше превосходительство, Я контужен.
- ‚ижу.
- џ получил выстрел в спину.
- Ќапрасно...
- џ контужен со спины в голову из револьвера в упор... ЊенЯ пыталсЯ
убить вольноопределЯющийсЯ ‚алерьЯн Ћноли...
- ‚аша фамилиЯ? - резко спросил Њарков.
- Џодполковник ђощин...
‚ эту как раз минуту, в последний раз, выстрелило шестидюймовое орудие
с уходившего на север красного бронепоезда. ‘нарЯд с воем промчалсЯ над
темной степью. ‘иваЯ лошадка генерала, беспокоЯсь, запрЯла ушами, начала
садитьсЯ. ‘нарЯд шарахнулсЯ с неба и разорвалсЯ в пЯти шагах от Њаркова.
Љогда рассеЯлись пыль и дым, ‚адим Џетрович ђощин, отброшенный взрывом,
увидел на земле сивую лошаденку лЯгающую воздух, и около - раскинутое
маленькое бездыханное тело. ђощин, приподнимаЯсь, закричал:
- ‘анитары! “бит генерал Њарков!

‡анЯв ’орговую, „обровольческаЯ армиЯ повернула на север, на
‚еликокнЯжескую, с двойной целью: чтобы помочь атаману Љраснову очистить
‘альский округ от большевиков и чтобы прочнее обеспечить свой тыл со
стороны –арицына. ‚еликокнЯжескую взЯли без больших потерь, но и успеха не
удалось развить, так как в ночном бою конный отрЯд Ѓуденного опрокинул и
растрепал казачьи части ќрдели и не дал им переправитьсЯ через Њаныч.
Џод самой станцией едва не погиб первый добровольческий бронепоезд. ‘
него заметили бегущий паровоз под белым флагом и, полагаЯ, что это
парламентеры, приостановили огонь. Ќо паровоз летел, не сбавлЯЯ хода,
непрерывно свистЯ. ‹ишь в последнюю минуту с бронепоезда догадались дать
по нему несколько выстрелов в упор. ‚се же столкновение произошло, одна
платформа была разбита, и паровоз опрокинулсЯ - он был облит нефтью и
обвешен бомбами. Ќа несколько минут все поле битвы заинтересовалось этим
кадром из американского фильма.
Џередав район донскому командованию, предоставив отрЯдам станичников
самим кончать с местными большевиками, „еникин снова повернул на юг, на
овладение важнейшим узлом - станицей ’ихорецкой, соединЯвшей „он с
Љубанью, —ерноморье с Љаспием. Ћн шел навстречу большим опасностЯм. Ќа
пути лежали два больших иногородних села - Џесчанокопское и ЃелаЯ ѓлина -
очаги большевизма. €х спешно укреплЯли. ЂрмиЯ Љалнина лихорадочно
окапывалась под ’ихорецкой. ЂрмиЯ ‘орокина оправилась к этому времени от
паники и начинала давить с запада. Џерегруппировывались разбитые на Њаныче
части красных, переходили с тыла в наступление. €з многих станиц
высылалось ополчение.
„еникин мог рассчитывать только на одно: несогласованность в действиЯх
противника. Ќо и это могло изменитьсЯ каждую минуту. Џоэтому он спешил.
Њестами ему приходилось самому поднимать цепи, лежавшие в полном
изнеможении. Џехоту везли на телегах. ‚переди армии двигалсЯ все тот же
доморощенный бронепоезд.
Џод Џесчанокопским вместе с красноармейцами дралось все население.
’акой Ярости добровольцы еще не видели. Ћт утра и до ночи дрожала степь от
канонады. Џолки Ѓоровского и „роздовского два раза были выбиваемы из села.
€, только увидев себЯ окруженными со всех сторон, не знаЯ сил и средств
противника, красные покинули село до последнего человека. ’еперь все
части, все отрЯды и толпы беженцев сходились в Ѓелую ѓлину.
‡десь в центре десЯтитысЯчного ополчениЯ стоЯла ‘тальнаЯ дивизиЯ
„митриЯ †лобы. ‚се возрасты были призваны к оружию. “креплЯлись подступы,
впервые проЯвлЯлись организованность и тактическое понимание. Ќа митингах
призывали - победить или умереть.
Ќичего не помогло. Џротивник был ученый - против храбрости, против
отчаЯнности выдвигал науку, учитывал каждую мелочь и двигалсЯ, как по
шахматному полю, всегда оказываЯсь неожиданно в тылу. Џравда, начало
наступлениЯ белых было неудачно. Џолковник †ебрак, ведший дроздовцев,
напоролсЯ в темноте на хутор - на передовые цепи; встреченный в упор
огнем, кинулсЯ в атаку и упал замертво. „роздовцы отхлынули и залегли. Ќо
уже к девЯти часам утра с юга в Ѓелую ѓлину ворвались Љутепов с
корниловцами, конный полк дроздовцев и броневик. ‘о стороны захваченной
станции подходил Ѓоровский. ЌачалсЯ уличный бой. Љрасные почувствовали,
что окружены, и заметались. Ѓроневик врезывалсЯ в их толпы. ‡апылали
соломенные крыши. Љоровы и лошади носились среди огнЯ, выстрелов,
воплей...
‘тальнаЯ дивизиЯ †лобы отступила по единственной еще свободной дороге.
’ам, у железнодорожной будки, стоЯл на коне „еникин. Ћн сердито кричал,
приставив ладони ко рту, чтобы перерезали дорогу отступающим, - за
остатками ‘тальной дивизии уходили партизаны, все население. ‚ угон
бегущим скакала конница ќрдели. Ќе вытерпели и конвойцы
главнокомандующего, выхватили шашки, понеслись - рубить. табные офицеры
завертелись в седлах и, как гончие по зверю, поскакали туда же, рубЯ по
головам и спинам. „еникин осталсЯ один. ‘нЯв фуражку, омахивал ею
возбужденное лицо. ќта победа расчищала ему дорогу на ’ихорецкую и
…катеринодар.
‚ сумерки в селе, на дворах, слышались короткие залпы: это дроздовцы
мстили за убитого †ебрака - расстреливали пленных красноармейцев. „еникин
пил чай в хате, полной мух. ЌесмотрЯ на духоту ночи, плотнаЯ тужурка на
нем, с широкими погонами, была застегнута до шеи. Џосле каждого залпа он
оборачивалсЯ к разбитому окошку и скомканным платочком проводил по лбу и с
боков носа.
- ‚асилий ‚асильевич, голубчик, - сказал он своему адъютанту, -
попросите ко мне прийти „роздовского; так же нельзЯ все-таки.
‡вЯкнув шпорами, приложив, оторвав руку, адъютант повернулсЯ и вышел.
„еникин стал доливать из самовара в чайник. Ќовый залп раздалсЯ совсем
близко, так что звЯкнули стекла. ‡атем в темноте завыл голос: у-у-у-у.
ЉипЯток перелилсЯ вместе с чаинками через край. Ђнтон €ванович закрыл
чайник: "Ђй, ай, ай!" - прошептал он. ђезко раскрылась дверь. ‚ошел
смертельно бледный тридцатилетний человек в измЯтом френче с мЯгкими, тоже
измЯтыми, генеральскими погонами. ‘вет керосиновой лампы тускло отразилсЯ
в стеклах его пенсне. Љвадратный подбородок с Ямочкой щетинилсЯ,
выпЯчивалсЯ, впавшие щеки подергивались. Ћн остановилсЯ в дверЯх. „еникин
тЯжело приподнЯлсЯ с лавки, протЯнул навстречу руку:
- Њихаил ѓригорьевич, присаживайтесь. Њожет быть, чайку?
- Џокорно благодарю, нет времени.
ќто был „роздовский, недавно произведенный в генералы. Ћн знал, зачем
позвал его главнокомандующий, и, как всегда - ожидаЯ замечаниЯ, -
мучительно сдерживал бешенство. Ќагнув голову, глЯдел вбок.
- Њихаил ѓригорьевич, Я хотел насчет этих расстрелов, голубчик...
- “ менЯ нет сил сдержать моих офицеров, - еще более бледнеЯ, заговорил
„роздовский неприЯтно высоким, срывающимсЯ на истерику голосом. - €звестно
вашему высокопревосходительству, - полковник †ебрак зверски замучен
большевиками... ’ридцать пЯть офицеров... кого Я привел из ђумынии...
замучены и обезображены... Ѓольшевики убивают и мучат всех... „а, всех...
(‘орвалсЯ, задохнулсЯ.) Ќе могу сдержать... Ћтказываюсь... Ќе угоден вам,
ради бога - рапорт... ‡а счастье почту - быть рЯдовым...
- Ђй, ай, ай, - сказал „еникин. - Њихаил ѓригорьевич, нельзЯ так
нервничать... Џри чем тут рапорт... Џоймите, Њихаил ѓригорьевич:
расстреливаЯ пленных, мы тем самым увеличиваем сопротивление противника...
‘лух о расстрелах пойдет гулЯть. ‡ачем же нам самим наносить вред армии?
‚ы согласны со мной? Ќе правда ли? („роздовский молчал.) Џередайте это
вашим офицерам, чтобы подобные факты не повторЯлись.
- ‘лушаюсь! - „роздовский повернулсЯ и хлопнул за собой дверью.
„еникин долго еще покачивал головой, думаЯ над стаканом чаЯ. ‚далеке
разорвалсЯ последний залп, и ночь затихла.

ЋперациЯ против ’ихорецкой задумана была по плану развертываниЯ армии
на широком шестидесЯтиверстном фронте. Џредварительно нужно было очистить
плацдарм от отдельных отрЯдов и партизанских частей. ќто было поручено
молодому генералу Ѓоровскому: он в двое суток с боЯми проколесил сто
верст, занЯв рЯд станиц. ‚ истории гражданской войны это был первый, как
его называли, "рейд" в тылах противника.
„обровольческаЯ армиЯ развернулась на очищенном плацдарме. ’ридцатого
„еникин отдал короткий приказ: "‡автра, первого июлЯ, овладеть станцией
’ихорецкой, разбив противника, группирующегосЯ в районе ’ерновской -
’ихорецкой..." ‚ ночь колонны двинулись, широким объЯтием охватываЯ
’ихорецкую. Ѓольшевики после короткой перестрелки начали отступать к
укрепленным позициЯм.
‡десь уже не было того отчаЯнного сопротивлениЯ, как неделю тому назад.
Џадение Ѓелой ѓлины внесло смущение. Џриостановилось наступление ‘орокина.
†ертвы - тысЯчи павших в кровавом бою - оказались напрасными. Џротивник
двигалсЯ, как машина. ‚оображение в десЯть раз преувеличивало силы
добровольцев. ђассказывали, что со всей ђоссии тучами сходЯтсЯ к „еникину
офицеры, что "кадеты" не дают пощады никому, что, как только они очистЯт
край, вслед придут немцы. Љалнин, командующий тихорецкой группой, сидел,
как парализованный, в своем поезде на станции ’ихорецкой. Љогда он увидел,
что полчища деникинцев подходЯт с четырех сторон, он пал духом и приказал
отступать.
‚ девЯтом часу утра битва затихла, красные войска отошли на укрепленное
полукольцо. Љалнин заперсЯ в купе и прилег вздремнуть, уверенный, что боЯ
на сегоднЯ больше не будет. „обровольцы тем временем продолжали глубокий
охват противника, двигаЯсь по полЯм в густой пшенице. Љ полудню их крайние
фланги сомкнулись и вышли с юга в тыл. Љорниловский полк бросилсЯ на
станцию и без потерь захватил ее. †елезнодорожники попрЯтались. Љалнин
исчез, - в купе валЯлись его фуражка и сапоги. ђЯдом в купе был найден его
начальник штаба, генерального штаба полковник ‡верев: он лежал на полу с
разнесенным черепом. Ќа койке, ничком, закрыв голову шалью, еще дышала его
жена с простреленной грудью.
Џосле этого добровольческим колоннам оставалось только сжать в тисках
Љрасную Ђрмию, лишенную командованиЯ, отрезанную от базы и дорог. „о
вечера они громили ее из пушек и пулеметов. ‹юди метались в полукольце,
свинцовый ураган косил в лицо и в спину. Ћбезумевшие люди поднимались из
окопов, бросались в штыковые атаки и всюду находили смерть. Џод вечер
Љутепов преградил единственный еще свободный путь на север и огнем и
холодным оружием уничтожал пробивающиесЯ к полотну группы красных. ‚
сумерки все перемешалось в густой пшенице - и красные и белые. Љомандиры,
бегаЯ, как перепела в хлебе, собирали офицеров и снова и снова бросали в
бой. ‚ одном месте из окопов выкинули на штыках платки. Љутепов с
офицерами подскакал и был встречен залпом и матюгом последней Ярости. Ћн
умчалсЯ, пригнувшись к лошадиной шее. Џриказ главнокомандующего был - не
расстреливать пленных; но никто не приказывал их брать.
Ќаутро „еникин шагом объезжал поле боЯ. Људа только видел глаз -
пшеница была истоптана и повалена. ‚ роскошной лазури плавали стервЯтники.
„еникин поглЯдывал на извивающиесЯ по полЯм - через древние курганы и
балки - линии окопов, из них торчали руки, ноги, мертвые головы, мешками
валЯлись туловища. Ћн находилсЯ в лирическом настроении и,
полуобернувшись, чтобы к нему подскакал адъютант, проговорил раздумчиво:
- ‚едь это все русские люди. “жасно. Ќет полной радости, ‚асилий
‚асильевич...
Џобеда была полной. ’ридцатитысЯчнаЯ армиЯ Љалнина была разгромлена,
перебита и рассеЯна. ’олько семь эшелонов красных успело проскочить в
…катеринодар. ЂрмиЯ ‘орокина отрезывалась. ђазъединЯлись окончательно
отдельные группы красных войск: восточнаЯ, в районе Ђрмавира, и приморскаЯ
- таманскаЯ армиЯ. „еникинцам доставалась огромнаЯ добыча: три
бронированных поезда, броневые автомобили, пЯтьдесЯт орудий, аэроплан,
вагоны винтовок, пулеметов, снарЯдов, богатое интендантское имущество.
‚печатление от победы было ошеломлЯющее. Ђтаман Љраснов в
новочеркасском соборе служил молебны и говорил пред войсками речь не хуже
своего друга - императора ‚ильгельма. •отЯ за три недели деникинцы
потерЯли четвертую часть армии, состав ее к первым числам июлЯ удвоилсЯ:
шел непрерывный поток добровольцев из “краины, Ќовороссии, –ентральной
ђоссии; впервые начали формироватьсЯ военнопленные красноармейцы.
Џосле двухдневного, отдыха „еникин разделил армию на три колонны и
повел широкое наступление на три фронта: на запад - против ‘орокина, на
восток - против армавирской группы и на юг - против остатков армии
Љалнина, прикрывавших …катеринодар. ‡адача была - очистить весь тыл перед
штурмом …катеринодара. ‚се было учтено и разработано по законам высшей
военной науки. „еникин не учел одного-единственного и важнейшего
обстоЯтельства: перед ним находилась не неприЯтельскаЯ армиЯ, силы и
средства которой он мог бы оценить и взвесить, а вооруженный народ,
непонЯтные ему силы. Ћн не учел того, что одновременно с его победами в
этой народной армии растут ненависть и единодушие, что времЯ буйным
митингам, когда скидывались неугодные командиры и большинством голосов
решалось наступление, миновало, сменЯлось новой, еще дикой, но с каждым
днем крепнущей дисциплиной гражданской войны.
‚се, казалось, предвещало легкую и скорую победу. ђазведка доносила о
паническом движении войск ‘орокина, уходЯщих на …катеринодар, за Љубань.
Ќо это было не совсем верно. ђазведка ошиблась. ‡а Љубань бежали дезертиры
и мелкие отрЯды, уходили обозы беженцев. ’ридцатитысЯчнаЯ группа ‘орокина
очищалась от всего небоеспособного, подтЯгивалась и лютела. Ѓатайский
фронт против немцев был оставлен. Љрасные ждали встречи в открытом поле
лицом к лицу с „еникиным. € случилось так, что „обровольческаЯ армиЯ,
окрыленнаЯ победами, почти у цели, едва не погибла всЯ без остатка в
завЯзавшемсЯ вскорости десЯтидневном кровавом сражении с войсками
‘орокина.
‘ бонапартовской надменностью ‘орокин ответил на запрос
Љубано-—ерноморскому –€Љу: "Ђгитаторов мне не нужно. „еникинские банды
агитируют за менЯ. €сторическаЯ доблесть моих войск опрокинет все преграды
контрреволюции". Ћстановив панику в войсках в первые дни наступлениЯ
„еникина, ‘орокин, казалось, очнулсЯ от пьЯного бездействиЯ. „нем и ночью
он носилсЯ по фронту - в вагоне, на дрезине, верхом. Ћн устраивал смотры,
собственноручно застрелил перед фронтом двух командиров за вЯлое отношение
к текущему моменту, вытЯгиваЯсь на стременах, говорил такие слова о врагах
народа, так материлсЯ с пеной на искаженных губах, что красноармейцы
прерывали его ревом, как буйволы в туче слепней. Ћн усилил работу военных
трибуналов и особых отделов, объЯвил смертную казнь за неисправность
винтовки и издавал по армии приказы, где говорилось: "Ѓойцы! ’рудЯщиесЯ
всего мира с надеждой смотрЯт на вас, они принесут вам свою великодушную
благодарность, - с открытыми глазами и сильной грудью вы идете навстречу
кровавому рассвету истории. Џаразиты, ползучие гады, банды „еникина и всЯ
контрреволюционнаЯ сволочь должны быть выметены огнем и свинцом. Њир
трудЯщимсЯ, смерть эксплуататорам, да здравствует всемирнаЯ революциЯ!"
Ћн сам в горЯчечном возбуждении сочинЯл эти приказы. €х читали вслух по
ротам. “краинские мужики, донские шахтеры, фронтовики кавказской армии,
иногородние и казаки - всЯ пестраЯ, оборваннаЯ, шумнаЯ, ни черта не
признающаЯ братва, - слушали, как завороженные, эти пышные слова.
Ќачальник штаба ЃелЯков, умный и опытный военный, разрабатывал план
наступлениЯ, вернее - предполагалсЯ прорыв всей тридцатитысЯчной группой
сквозь окружение и уход за реку Љубань. ’ак, по крайней мере, думал
начштаба, не питавший никакой надежды на благоприЯтную встречу с
„еникиным. Џрорыв назначалсЯ в районе станции Љореновской (между
’ихорецкой и …катеринодаром). ‡анЯв Љореновскую, нетрудно было справитьсЯ
с отрезанными на юге от главных сил колоннами „роздовского и Љазановича,
повернуть на …катеринодар, а там - что черт пошлет, - так размышлЯл
начштаба. Џоложение его было крайне щекотливое: он всем нутром, во сне и
наЯву, ненавидел красных, но проклЯтаЯ судьба свЯзала его с большевиками.
Џопадись он в руки „еникину, - о котором он думал с тревожным и
завистливым восхищением, - смерть! ‡аподозри его ‘орокин в недостатке
революционного пыла и ненависти к „еникину - смерть! …динственной
надеждой, правда фантастической, - как и все событиЯ того времени, - было
неистовое честолюбие ‘орокина. Ќа этом можно было играть: всеми силами
выдвигать ‘орокина в диктаторы, а там - что черт пошлет!..
‚о всЯком случае, к наступлению он готовилсЯ деЯтельно: к станции
’имашевской стЯгивались запасы огневого снарЯжениЯ и фуража, выгружались
снарЯды, огромные обозы уходили в степь. ЂрмиЯ развертывалась в районе
’имашевской фронтом на юго-восток, с тем чтобы одновременно ударить на
Љореновскую и севернее ее, на ‚ыселки.

Ќа рассвете пЯтнадцатого июлЯ полевые орудиЯ красных открыли ураганный
огонь по Љореновской, и через час лава за лавой конные сотни ворвались в
поселок и на станцию. ђубили кадетов со свистом, сшибали конЯми, в плен
взЯли тех только, кто еще издали бросил винтовку. Џехотные части шли всю
ночь и в Љореновской немедленно начали окапыватьсЯ не полукольцом, как под
Ѓелой ѓлиной, а сплошным овальным окружением.
Ѓелое солнце вставало во мгле пыли и зноЯ. ‚сЯ степь была в движении:
мчалась конница, ползли полки, грохотали колесами батареи, слышались
ругань, удары, выстрелы, конский визг, хриплые крики команды. „о самого
горизонта тЯнулись обозы. „ень был горЯчий, как печь. ‘орокин на полпути
бросил штаб и верхом на белом от мыла жеребце вертелсЯ среди войск. Ћт
него, как гончие, порскали с приказами дежурные и вестовые.
апку он потерЯл во времЯ скачки, черкеску сбросил. Ќа нем была
шелковаЯ малиноваЯ рубашка с закатанными выше локтей рукавами, синие
кавалерийские штаны туго перепоЯсаны наборным ремнем. ‚сюду видели его
черное от пота и пыли лицо, оскаленные зубы. Ћн переменил уже третьего
конЯ, осматривал расположение батарей, окопы, где пехотные части
по-кротовьи закапывались в чернозем, выскакивал в степь к секретам,
уносилсЯ к подъезжавшим и разгружавшимсЯ обозам со снарЯдами, взмахом
нагайки подзывал командиров и, перегибаЯсь к ним с седла, горЯчий и
страшный, с бешеными глазами, выслушивал рапорты. Ћн, будто дирижер
гигантского оркестра, натЯгивал нити музыки начинающейсЯ битвы. Ћн бросил
у вокзала тЯжело дышащего конЯ, вбежал в отделение телеграфа, отпихнул
ногой валЯющийсЯ у порога труп в погонах, с рассеченным черепом, и, читаЯ
бегущую с аппарата ленту, испытал чувство Яростного, пьЯнЯщего
возбуждениЯ: с юга, покинув станцию „инскую, спешно подходили войска
„роздовского и Љазановича - принимать бой.
„роздовцы были двинуты на телегах - весь день в облаках горЯчей пыли
мчались по степи сотни подвод. Њарковцы генерала Љазановича, погруженные
вместе с артиллерией в поезда, опередили их и на рассвете шестнадцатого
прЯмо из вагонов бросились в атаку на Љореновскую.
ѓенерал Љазанович стоЯл на срубе колодца у железнодорожной будки и
спокойно следил за умелыми движениЯми офицерских цепей, идущих без
выстрела. ’онкое, изЯщное лицо его, с полуседыми длинными усами и
подстриженной бородой (как носил государь император), было
насмешливо-сосредоточенно, красивые глаза холодно, с женственной
страстностью, улыбались. Ћн был настолько уверен в исходе боЯ, что ни
минуты не захотел ждать дивизии „роздовского. Ћн соперничал в поисках
славы с „роздовским, болезненно самолюбивым, осторожным и, часто во вред
делу, медлительным. Ћн любил войну за ее пышный размах, за музыку боЯ, за
громкую славу побед.
Ћгромный солнечный шар выкатилсЯ из-за далеких курганов, - в нем была
июльскаЯ Ярость: слепЯщий свет ударил в глаза большевикам. ‡астучали
пулеметы, знойную тишину разорвали залпы. ‚идно было, как из окопов
поднимались густые цепи противника. Њарковцы бежали вперед, ни один не
кланЯлсЯ пулЯм. Ќавстречу им ползли тысЯчи фигурок. Љазанович поднЯл к
глазам бинокль. ‘транно!
- рапнелью три очереди по товарищам! - приказал он сидевшему у колодца
телефонисту.
„ве батареи, скрытые за насыпью, открыли огонь. Ќизко над цепЯми
противника рванулись ватные клубки шрапнели. ”игурки заметались,
выправились и продолжали наступать. ’еперь все поле грохотало от
выстрелов. ‡аревели наконец батареи большевиков. Љазанович, недоумеваЯ,
усмехнулсЯ, узкаЯ рука его с биноклем задрожала. Њарковцы ложились,
торопливо окапывались. ‹ицо его побледнело под загаром. Ћн соскочил с
колодца, присел над телефонным Ящиком и вызвал генерала ’имановского.
- –епи ложатсЯ, - закричал он в трубку. - —его бы ни стоило, опрокинь
левое крыло... „орога секунда...
‘ейчас же из-за полотна, скатываЯсь под откос, побежали марковцы -
резервы ’имановского. Џачками, цепь за цепью, решительные и взволнованные,
они пропадали в высокой, уже осыпавшейсЯ пшенице. ’имановский - молодой,
румЯный, всегда смешливый, в сдвинутой папахе, в грЯзной холщовой рубашке
с черными генеральскими погонами, подхватив шашку, - побежал за цепЯми.
Џроисходило непонЯтное: большевиков будто подменили, все моменты, когда
они неминуемо должны были дрогнуть, миновали. ’еперь всЯ степь полнилась
их наступающими фигурками. Ѓешено стучали добровольческие пулеметы, -
новые волны противника сменЯли упавших.
’ам, где кончалось пшеничное поле, бежали со штыками наперевес роты
’имановского - одна, другаЯ... Љазанович вытЯнулсЯ, как струна, на срубе
колодца. ‚ узкое поле биноклЯ он видел свирепые затылки марковцев. ‘колько
напрЯжениЯ! Џадают, падают! Ћн вел биноклем за бегущими - и вдруг увидел
разинутые рты, широкие лица, матросские шапочки, голые бронзовые груди...
Ѓольшевики-матросы... ‘ейчас же все смешалось, сбилось в клубок, - удар в
штыки. ЃолезненнаЯ усмешка застыла на изЯщно очерченных губах
Љазановича... Њарковцы не выдержали. Ћстатки первой роты бежали в пшеницу,
легли. ‚тораЯ рота отхлынула, легла.
’огда он соскочил с колодца и легко побежал по полю. …го увидали. …му
удалось поднЯть цепи, крича: "ѓоспода, господа, стыдно!" Ћн бросил их в
штыки, но огонь был так жесток, люди падали в таком изобилии, что цепи
снова легли... Ќеужели это был проигранный бой?
‚ девЯтом часу утра с запада послышались удары пушек „роздовского.
‘ерой черепахой, переваливаЯсь, поЯвилсЯ в степи броневик. „роздовцы
методично и не спеша повели наступление. ‚ третий раз поднЯлись цепи
Љазановича. „обровольцы надвигались теперь широким фронтом - полумесЯцем.
ќтого удара не должны были выдержать большевики.
Њежду окопами большевиков поЯвилсЯ всадник, - он бешено скакал,
размахиваЯ блистающим клинком. ‚злетел на курган, осадил конЯ. Ќа всаднике
была пунцоваЯ рубашка с засученными рукавами, голова закинута, он кричал и
снова махал шашкой. € вот на цепи наступающих дроздовцев вылетели лавы
кавалерии. Ќизенькие злые лошаденки стлались по земле. ‚ыстрелы
прекратились. „алеко был слышен свист клинков, вой, топот. ‚садник в
пунцовой рубашке сорвалсЯ с кургана и, бросив поводьЯ, мчалсЯ впереди.
Џоднималась чернаЯ пыльнаЯ туча, заволакиваЯ поле сражениЯ. „роздовцы и
марковцы не выдержали удара конницы и побежали. Ћни остановились и
окопались за ручьем Љирпели.

€ван €льич ’елегин, морщась и знобЯсь от боли, бинтовал себе голову
марлей из индивидуального пакета.
–арапина была пустЯковаЯ, кости не затронуты, но больно отчаЯнно, -
винтом сворачивало весь череп. Ћн так ослабел от усилий, что после
перевЯзки долго лежал на спине в пшенице.
‘транно было слышать мирный, как ни в чем не бывало, треск кузнечиков.
Ќевидимые в трещинах земли кузнечики и большие звезды южной ночи да
несколько усатых колосков, неподвижно висЯщих между глазами и небом, - вот
чем окончилась кроваваЯ вознЯ, вопли и железный грохот битвы. „авеча
стонал где-то неподалеку раненый, - и он затих.
•орошаЯ вещь - тишина. ‡амирала жгучаЯ боль в голове, - казалось,
успокоение наступало от этого торжественного величиЯ ночи. Њелькнули было
в памЯти Яркие обрывки днЯ, всего разметанного в клочьЯ ударами пушек,
криками разинутых по-звериному ртов, вспышками ненависти, когда бежишь,
бежишь, видЯ только острие штыка и бледное лицо стрелЯющего в тебЯ
человека. Ќо воспоминаниЯ вонзились в мозг так болезненно, так своротили
вдруг череп, что €ван €льич замычал: скорее, скорее - о чем-нибудь
другом...
Ћ чем же другом мог он думать? ‹ибо эти страшные клочьЯ длительного, не
охватываемого воображением, событиЯ, - революциЯ, война, - либо далекий,
запертый под замок сон о счастье - „аша! Ћн стал думать о ней (в сущности,
он никогда не переставал думать о ней), о ее беспризорности: одна,
неумелаЯ, беспомощнаЯ, фантазерка... ‘ердитые глаза, а сердце, как у
птицы, тревожное, порывистое, - дитЯ, дитЯ...
‚ откинутой руке €ван €льич сжал комочек теплой земли. ‡акрыл веки.
ђассталась - уверена, что навсегда. „урочка... € никто твоих сердитых глаз
не испугаетсЯ... € никто вернее менЯ не будет любить, дурочка...
ЌатерпишьсЯ обид, горьких, незабываемых...
€з-под ресниц у €вана €льича выступили слезы, - ослаб от ранениЯ. Џод
самым ухом начал тыркать, трещать кузнечик. Ћт света звезд кровавое,
истоптанное поле казалось серебристым. ‚се прикрыла ночь... €ван €льич
приподнЯлсЯ, посидел, обхватив колена. ‚се было, как во сне, как в
детстве. ‘ердце жалело, плакало... Ћн встал и пошел, стараЯсь, чтобы шаги
не отдавались в голове.
ЉореновскаЯ была в версте отсюда. ’ам кое-где светились костры. Ѓлиже,
в лощинке, плЯсал над землей бездымный Язык пламени. €ван €льич
почувствовал жажду и голод и повернул в сторону костра.
‘о всего полЯ брели туда темные фигуры, - кто легко раненный, кто
заблудившийсЯ из растрепанной части, кто волок пленного. Џерекликались,
слышалась хриплаЯ ругань, крепкий хохот... “ костра, где пылали шпалы,
лежало много народа.
€ван €льич потЯнул носом запах хлеба, - все эти покрытые пылью люди
жевали. Ѓлиз огнЯ стоЯла телега с хлебом и с бочонком, откуда тощаЯ
измученнаЯ женщина в белой косынке цедила воду.
Ћн напилсЯ, получил ломоть и прислонилсЯ к телеге. …л, глЯдЯ на звезды.
‹юди у костра казались успокоившимисЯ, многие спали. Ќо те, кто подходил с
полЯ, еще кипели злобой. ђугались, грозились в темноту, хотЯ их никто не
слушал. ‘естра раздавала ломти и кружки с водой.
Ћдин, чернобородый, голый по поЯс, приволок пленного и сбил его с ног у
костра.
- ‚от, сука, паразит... „опрашивай его, ребЯта...
Ћн пхнул упавшего сапогом и отступил, подтЯгиваЯ штаны. ‚палаЯ грудь
его раздувалась. €ван €льич узнал —ертогонова и - отвернулсЯ. Ќесколько
человек кинулись к лежавшему, нагнулись:
- ‚ольноопределЯющийсЯ... (‘орвали с него погоны, бросили в огонь.)
- Њальчишка, а злой, гадюка!
- ‡а отцовские капиталы пошел воевать... ‚идно, из богатеньких...
- ѓлазами блескает, вот сволочь...
- —его на него глЯдеть, пусти-ка...
- Џостой, может, у него какие бумаги, - в штаб его...
- ‚олоки в штаб...
- Ќи! - закричал —ертогонов, кидаЯсь. - Ћн раненый лежит, Я подхожу, -
видишь сапоги-то, - он в менЯ два раза стрелил, Я его не отдам... - € он
закричал пленному еще дичей: - ‘кидай сапоги!
€ван €льич опЯть покосилсЯ. ЋбритаЯ круглаЯ юношескаЯ голова
вольноопределЯющегосЯ отсвечивала при огне. ‡убы были оскалены, зрачки
больших глаз метались, маленький нос весь собралсЯ морщинами. „олжно быть,
он совсем потерЯл голову... ђезким движением вскочил. ‹еваЯ рука его
безжизненно висела в разорванном, окровавленном рукаве. Њежду зубами
раздалсЯ тихий свист, он даже шею вытЯнул... —ертогонов попЯтилсЯ, - так
было страшно это живое видение ненависти...
- ќге! - проговорил из толпы чей-то густой голос. - Ђ Я же его знаю, у
батьки его работал на табачной фабрике, - то ж ростовский фабрикант
Ћноли...
- ‡наем, знаем, - загудели голоса.
Ќагнув лоб, ‚алерьЯн Ћноли закрутил головой, закричал с пронзительной
хрипотцой:
- Њерзавцы, хамы, крррраснаЯ сволочь! ‚ морду вас, в морду, в морду!
Њало вас пороли, вешали, собаки? Њало вам, мало? ‚сех за члены перевешаем,
хамовы сволочи...
€, ничего уже не сознаваЯ, он схватил —ертогонова за косматую бороду,
стал бить его сапогом в голый живот...
€ван €льич сейчас же отошел от телеги. ѓрозно зашумели голоса, острый
крик прорезал их нарастающий гнев. Ќад толпой поднЯлось растопыренное,
дрыгающее ногами тело ‚алерьЯна Ћноли, подлетело и упало... ‚ысоко
поднЯлсЯ над костром столб мелких искр...

‚ похолодевшей перед утром степи захлопали кнутами еще ленивые
выстрелы, торжественно прокатилсЯ орудийный гул. ќто колонны „роздовского
и Ѓоровского снова пошли в наступление из-за ручьЯ Љирпели, чтобы
отчаЯнным усилием повернуть счастье на свою сторону.
‚ эту же ночь командарм ‘орокин получил из …катеринодара приказ от
непрерывно заседающего –€Ља быть главнокомандующим всеми красными силами
‘еверного Љавказа.
‘ообщил ему об этом начальник штаба ЃелЯков: с телеграфной лентой
кинулсЯ в вагон главкома и, сбросив его ноги с койки, прочел приказ,
освещаЯ ленту бензиновой зажигалкой. ‘орокин, не в силах проснутьсЯ,
таращил глаза, валилсЯ на горЯчую подушку. ЃелЯков стал трЯсти его за
плечи.
- „а проснись ты, ваше высокопревосходительство, товарищ
главнокомандующий... •озЯин Љавказа - понЯл? –арь и бог - понЯл?
’огда ‘орокин понЯл всю огромную важность известиЯ, всю изумительную
судьбу свою, оттиснутую точками и линиЯми на узкой полоске бумаги,
извивающейсЯ в пальцах начштаба. Ћн быстро оправил штаны, накинул
черкеску, пристегнул кобуру, шашку.
- Ќемедленно объЯвить приказ по армии... Њне - конЯ...

Ќа рассвете €ван €льич ’елегин после перевЯзки, разыскиваЯ штаб своего
полка, пробиралсЯ между возами. ‚ это времЯ со стороны вокзала по улице
пролетела кучка конвойных с развевающимисЯ башлыками, впереди скакал
трубач, за ним - двое: ‘орокин, рвавший повод у гривастого конЯ, и казак
со значком главнокомандующего на пике. Љак ночные духи в закружившейсЯ
пыли, всадники умчались в сторону выстрелов.
Ќа телегах, мокрых от росы, поднимались заспанные головы, выставлЯлись
бороды, хрипели голоса. € уже далеко в степи пела труба скачущего
горниста, оповещаЯ о том, что главнокомандующий близко, здесь, в бою, под
пулЯми... "Ћпрокинем врага, та-та-та, - пела труба, - к победе и славе
вперед... „лЯ героЯ нет смерти, но слава навек, та-та-та..."
‚ мазаной хате с выбитыми окошками €ван €льич нашел ѓымзу. Ѓольше
никого из штаба полка здесь не было. ѓымза сутуло сидел на лавке, огромный
и мрачный, рука его с деревЯнной ложкой висела между раздвинутыми
коленЯми. Ќа столе стоЯл горшок со щами и рЯдом туго набитый портфель -
весь аппарат начальника особого отдела.
ѓымза, казалось, дремал. Ћн не пошевелилсЯ, только повернул глаза в
сторону €вана €льича:
- ђанен?
- ЏустЯки, царапина... ЏровалЯлсЯ полночи в пшенице... ЏотерЯл своих, -
такаЯ путаница... ѓде полк?
- ‘Ядь, - сказал ѓымза. - …сть хочешь?
Ћн с трудом поднЯл руку, отдал ложку. €ван €льич набросилсЯ на горшок с
полуостывшими щами, даже застонал. ‘ минуту ел молча.
- Ќаши дрались вчера, товарищ ѓымза, цепи и поднимать не надо: на
триста, на четыреста шагов бросались в штыки...
- Џоел, будет, - сказал ѓымза. ’елегин положил ложку. - ’ы слышал
приказ по армии?
- Ќет.
- ‘орокин - верховный главнокомандующий. ЏонЯтно?
- Ќу, что ж, это хорошо... ’ы видел его вчера? ‘ брошенными поводьЯми
пер в самый огонь, - пунцоваЯ рубашка, весь на виду. Ѓойцы, как завидЯт
его, - ура! Љабы не он вчера, - не знаю... Њы еще подивились вчера: прЯмо
- цезарь.
- ’о-то - цезарь, - сказал ѓымза. - †алко - расстрелЯть его не могу.
’елегин опустил ложку:
- ’ы... смеешьсЯ?
- Ќет, не смеюсь. ’ебе все равно этих делов не понЯть. - ’Яжелым
взглЯдом, не мигаЯ, он глЯдел на €вана €льича. - Ќу, а ты-то не предашь?
(’елегин спокойно взглЯнул ему в глаза.) Ќу, что ж... •очу поручить тебе
трудное дело, товарищ ’елегин... „умаю Я, - пожалуй, ты самый
подходЯщий... Ќа ‚олгу тебе надо ехать.
- ‘лушаю.
- џ напишу все мандаты. џ тебе дам письмо к председателю ‚оенного
совета. …сли ты не сладишь, не передашь, - тогда лучше уходи к белым,
назад не ЯвлЯйсЯ. ЏонЯл?
- ‹адно.
- †ивым в руки не давайсЯ. Ѓольше жизни береги письмо. Џопадешь в
контрразведку, - все сделай, съешь это письмо, что ли... ЏонЯл? - ѓымза
задвигалсЯ и опустил на стол кулак, так что горшок подпрыгнул. - —тобы ты
знал, - в письме вот что будет: армиЯ в ‘орокина верит. ‘орокин сейчас
герой, армиЯ за ним куда угодно пойдет... € Я требую расстрела ‘орокина...
Ќемедленно, покуда он революцию не оседлал. ‡апомнил? ќти слова - твоЯ
смерть, ’елегин... ЏонЯтно?
Ћн помолчал. Џо лбу его ползли мухи, ’елегин сказал:
- •орошо, будет сделано.
- ’ак поезжай, дружок... Ќе знаю, - через ‘вЯтой Љрест, на Ђстрахань -
далеко... ‹учше тебе пробиратьсЯ „оном на –арицын. Љстати разведаешь, что
у белых в тылах... ‡ахвати офицерские погоны, покрасуйсЯ... Љакие тебе -
капитанские или подполковничьи?
Ћн усмехнулсЯ, положил ’елегину руку на колено, похлопал, как ребенка:
- Џоспи часика два, а Я напишу письмо.

’рехнедельный отпуск был наконец получен. ‚адим Џетрович ђощин,
разбитый, больной, растерзанный противоречиЯми, находилсЯ в это времЯ в
добровольческом гарнизоне на станции ‚еликокнЯжеской. Љрупных боев не
было, - все силы красных оттЯнулись южнее, на борьбу с главными силами
„еникина. ‡десь же, по станицам на реках Њаныче и ‘але, вспыхивали кое-где
волнениЯ, но казачьи карательные отрЯды атамана Љраснова проворной рукой
успокаивали мЯтущиесЯ умы: где внушали честью, где шомполами, а где
вешали.
‚адим Џетрович уклонЯлсЯ от участиЯ в расправах, ссылаЯсь на контузию.
Џо возможности не ходил на офицерские попойки, устраиваемые в
ознаменование побед „еникина. € странно: здесь, в гарнизоне, так же, как и
в действующей армии, к ђощину все относились с настороженностью, со
скрытой враждебностью.
Љем-то, где-то был пущен слух про его "красные подштанники", - так к
нему это и прилипло.
‚ окопах под аблиевкой вольноопределЯющийсЯ Ћноли стрелЯл в него.
ђощин отчетливо помнил эту секунду: гул снарЯда с бронепоезда, крик
ротного "ложись!". ђазрыв. € - запоздавший револьверный выстрел, удар, как
палкой, в затылок и свирепой радостью мотнувшиесЯ восточные глаза Ћноли.
’олько один человек мог поверить честному слову ђощина - генерал
Њарков. Ќо он был убит, и ‚адим Џетрович размыслил больше не поднимать
сомнительного дела против мальчишки.
…го мучило: откуда все же такаЯ ненависть к нему? ђазве не было Ясно,
что он честен, что он бескорыстен, что его поступками руководит только
идеЯ величиЯ ђоссии? Ќе за генеральскими погонами он пошел в эти страшные
степи...
“ ђощина недоставало беспощадно Ясного видениЯ вещей. “м его окрашивал
мир и событиЯ в то, что он сам считал лучшим и главным. ЌеподходЯщее
пропускалось мимо глаз, от назойливого он морщилсЯ. € мир представлЯлсЯ
ему законченной системой. Џроисходило это, по всей вероЯтности, от
врожденного барства, от многих поколений благодушествующих помещиков. ќта
исчезнувшаЯ порода превыше всех благ ставила мирное благодушие и
навЯзывала его всему и повсюду. Џороли мужика на конюшне, - ну, что же,
покричит-покричит мужик и после лозы раскаетсЯ, ему же будет лучше -
раскаЯнному и умиротворенному. Џротестуют векселЯ, имение идет с торгов, -
что ж поделаешь? Њожно прожить и во флигельке, в лопухах и крыжовнике, без
шумных пиров: пожалуй, что так и душе будет покойнее под старость лет...
Ќикакими усилиЯми судьбе не удавалось сбить с толку благодушествующего
помещика. € вырабатывалось у него особое мЯгкое зрение - видеть во всем
лишь прекраснейшее и благороднейшее!
ќто отсутствие едкого взглЯда на лица и поступки было и у ‚адима
Џетровича. (Џравда, событиЯ последних лет сильно потрепали его романтизм,
вернее - от него остались одни лохмотьЯ.) …му теперь постоЯнно приходилось
жмуритьсЯ. ‚от отчего он уклонЯлсЯ, например, от посещениЯ офицерского
собраниЯ.
ќти люди, - горсточка офицеров и юнкеров, - должны были, по его
понЯтию, носить, как крестоносцы, белые одежды: ведь они поднЯли меч
против взбунтовавшейсЯ черни, против черных вождей, антихристовых или
германских - черт их там разберет - слуг и приспешников. (‘ этим зарЯдом
идей ђощин и попал на „он.)
Ќо на офицерских попойках было дико слушать шумное бахвальство под звон
стопочек, похвалы братоубийственной лихости. ќти молодые, когда-то изЯщные
лица "крестоносцев" обезображены нетерпением убивать, карать, мстить; вот
они, стоЯ со стопочками девЯностопЯтиградусного спирта, поют мертвый гимн
тому, кто был ничтожнейшим из людей, был расстрелЯн, сожжен, развеЯн по
ветру, как некогда ‹жедимитрий, и если бы можно было собрать всю кровь,
пролитую по его бессильной воле, то народ, конечно, утопил бы его живого в
этом глубоком озере...
Љазалось (на это и жмурилсЯ ђощин), этот мертвый гимн был единственной
идеей у его однополчан... Ћчистить ђоссию от большевиков, дойти до Њосквы.
Љолокольный звон... „еникин въезжает в Љремль на белом коне... „а, да, все
это понЯтно. Ќо дальше-то что, - самое-то главное? Џро “чредительное
собрание, например, неприлично было и говорить среди офицеров. ‡начит:
гимн мертвецу?
—то же увлекло этих людей на борьбу и смерть? ђощин жмурилсЯ...
ЏодставлЯть грудь под пули и пить спирт в теплушках уже не было героизмом,
- устарело. ќтим занимались и храбрые и трусы. Џреодоление страха смерти
вошло в обиход, жизнь стала дешевой.
ѓероизм был в отречении от себЯ во имЯ веры и правды. Ќо тут опЯть
жмурки, без конца жмурки... ‚ какую правду верили его однополчане? ‚ какую
правду верил он сам? ‚ великую трагическую историю ђоссии? Ќо это была
истина, а не правда. Џравда - в движении, в жизни, - не в перелистанных
страницах пыльного фолианта, а в том, что течет в грЯдущее.
‚о имЯ какой правды (если не считать московского колокольного звона,
белого конЯ, цветов на штыках и прочее) нужно убивать русских мужиков?
ќтот вопрос начинал шататьсЯ в сознании ‚адима Џетровича, зыбитьсЯ, как
отражение в воде, куда бросили камень. ’ут-то и начиналось его мучительное
расщепление. Ћн был чужой среди однополчан, "красные подштанники", "едва
ли не большевичок".
‚се чаще с горЯщими от стыда ушами он вспоминал последний разговор с
Љатей. Ћна сжимала руки, задыхалась от волнениЯ, будто из-под ног ‚адима
Џетровича сыпались камешки в пропасть. "Ќужно делать что-то совсем другое,
‚адим, ‚адим!!"
…му еще трудно было сознатьсЯ, что ЉатЯ, должно быть, права, что он
безнадежно запутываетсЯ, что все меньше понимает - откуда беретсЯ, растет,
как кошмар, сила "взбунтовавшейсЯ черни", что сгорЯча объЯснЯть, будто
народ обманут большевиками; - глупо до ужаса, потому что еще неизвестно,
кто кого призвал: большевики революцию или народ большевиков, что ему
сейчас больше некого обвинЯть, - разве самого себЯ.
ЉатЯ была права во всем. €з старой жизни она унесла в эти смутные
времена одну защиту, одно сокровище - любовь и жалость. Ћн вспоминал, как
она шла по ђостову, в платочке, с узелком, - кроткаЯ спутница его жизни...
ЊилаЯ, милаЯ, милаЯ... Џоложить голову на ее колени, прижать к лицу ее
нежные руки, сказать только: "ЉатЯ, Я изнемог..." Ќо нелепаЯ гордость
сковывала ‚адима Џетровича. Ќа пыльной улице станицы, в строю, в
офицерском собрании поЯвлЯлась его худаЯ фигура, будто затЯнутаЯ в
железный корсет, голова, совсем уже седаЯ, высокомерно поднЯта... "…лочки
точеные, - говорили про него, - тон держит, подумаешь - лейб-гвардеец,
сволочь пехотнаЯ..."
Ћн послал Љате два коротеньких письма, но ответа не получил. ’огда он
решил написать подполковнику ’етькину. Ќо в это времЯ пришел отпуск, и
‚адим Џетрович сейчас же выехал в ђостов.
‚ полдень с вокзала взЯл извозчика. ѓород нельзЯ было узнать. ‘адоваЯ
улица чисто выметена, деревьЯ подстрижены, нарЯдные женщины, все в белом,
гулЯЯ по теневой стороне, отражаютсЯ в зеркальных окнах магазинов.
ђощин вертелсЯ на извозчике, ища глазами Љатю. —то за черт? †енщины,
как из забытого сна, - в шлЯпках со старомодными перьЯми, в панамах, белых
шарфах... Ѓелые ножки летЯт по вымытому мрачными дворниками асфальту, ни
одного пЯтнышка крови на этих белых чулочках. ’ак вот зачем стоит заслон в
‚еликокнЯжеской! —етвертую неделю бьетсЯ „еникин с красными полчищами! ‚от
она - простаЯ, "как апельсин", правда белой войны!
ђощин горько усмехнулсЯ. Ќа перекрестках стоЯли немцы в тошно знакомых
серо-зеленых мундирах, в новеньких фуражках - свои, домашние! Ђх, вот один
выбросил из глаза монокль, целует руку высокой смеющейсЯ красавице в
белом...
- €звозчик, поторапливайсЯ!
Џодполковник ’етькин стоЯл у ворот своего дома. ‚адим Џетрович,
подъезжаЯ, выскочил из пролетки и увидел, что ’етькин пЯтитсЯ, глаза его
округлЯютсЯ, вылезают, толстенькаЯ рука поднЯлась и замахала на ђощина,
будто открещиваЯсь.
- ‡дравиЯ желаю, подполковник... Ќеужели не узнали? џ... ђади бога, что
ЉатЯ? ‡дорова? Ћтчего не...
- Ѓатеньки мои, жив! - бабьим голосом крикнул ’етькин. - ѓолубчик мой,
‚адим Џетрович! - € он припал, обнЯл ђощина, замочил ему щеку слезами.
- —то случилось? Џодполковник... говорите все...
- —уЯло сердце - жив... Ђ уж как бедненькаЯ …катерина „митриевна
убивалась! - € ’етькин бестолково стал рассказывать про то, как она ходила
к Ћноли, и он, непонЯтно зачем, уверил ее в смерти ђощина. ђассказал про
Љатино горе, отъезд.
- ’ак, так, - твердо проговорил ђощин, глЯдЯ под ноги, - куда же уехала
…катерина „митриевна?
’етькин развел руками, добрейшее лицо его изобразило мучительное
желание помочь.
- ЏомнитсЯ мне, - говорила, что едет в …катеринослав... Ѓудто бы даже
хотела там в кондитерское заведение какое-то поступить... Ћт отчаЯниЯ - в
кондитерскую... џ ждал - напишет, - ни строчечки, как в воду канула...
ђощин отказалсЯ зайти выпить стаканчик чаю и сейчас же вернулсЯ на
вокзал. Џоезд на …катеринослав отходил вечером. Ћн пошел в зал длЯ
ожиданиЯ первого класса, сел на жесткий дубовый диван, облокотилсЯ, закрыл
ладонью глаза - и так на долгие часы осталсЯ неподвижным...
Љто-то, с облегчением вздохнув, сел рЯдом с ‚адимом Џетровичем, видимо,
надолго. ‘адились до этого многие, посидЯт и уйдут, а этот начал дрожать
ногой, лЯжкой, - трЯссЯ весь диван. Ќе уходил и не переставал дрожать. Ќе
отнимаЯ руки от глаз, ђощин сказал:
- Џослушайте, вы не можете перестать трЯсти ногой?..
’от с готовностью ответил:
- Џростите, - дурнаЯ привычка. - € сидел после этого неподвижно.
ѓолос его поразил ‚адима Џетровича: страшно знакомый, свЯзанный с
чем-то далеким, с каким-то прекрасным воспоминанием. ђощин, не отнимаЯ
руки, сквозь раздвинутые пальцы одним глазом покосилсЯ на соседа. ќто был
’елегин. ‚ытЯнув ноги в грЯзных сапогах, сложив на животе руки, он,
казалось, дремал, прислонЯсь затылком к высокой спинке. Ќа нем был узкий
френч, жмущий под мышками, и новенькие подполковничьи погоны. Ќа худом
бритом загорелом лице его застыла улыбка человека, отдыхающего после
невыразимой усталости...
Џосле Љати он был длЯ ђощина самым близким человеком, как брат, как
дорогой друг. Ќа нем лежал свет очарованиЯ сестер - „аши и Љати... Ћт
изумлениЯ ‚адим Џетрович едва не вскрикнул, едва не кинулсЯ к €вану
€льичу. Ќо ’елегин не открывал глаз, не шевелилсЯ. ‘екунда миновала. Ћн
понЯл, - перед ним был враг. …ще в конце маЯ ‚адим Џетрович знал, что
’елегин - в Љрасной Ђрмии, пошел туда своей охотой и - на отличном счету.
Ћдет он был Явно в чужое, быть может, похищенное у им же убитого офицера,
в подполковничьи погоны (а всего он был штабс-капитан царской армии)...
ђощин почувствовал внезапную липкую гадливость, какаЯ обычно кончалась у
него вспышкой едкой ненависти: ’елегин мог здесь быть только как
большевистский контрразведчик...
Ќужно было немедленно пойти и доложить коменданту. „ва месЯца тому
назад ђощин не поколебалсЯ бы ни на мгновенье. Ќо он прирос к дивану, - не
было силы. „а и гадливость будто отхлынула... €ван €льич, - красный
офицер, - вот он, рЯдом, все тот же - усталый, весь - добрый... Ќе за
деньги же пошел, не длЯ выслуги, - какой вздор! ђассудительный, спокойный
человек, пошел потому, что счел это дело правильным... "’ак же, как Я, как
Я... ‚ыдать, чтобы через час муж „аши, мой, Љатин брат, валЯлсЯ без сапог
под забором на мусорной куче..."
“жасом сжало горло. ђощин весь поджалсЯ... —то же делать? ‚стать, уйти?
Ќо ’елегин может узнать его - растерЯетсЯ, окликнет. Љак спасти?
Ќеподвижно, точно спЯщие, сидели ђощин и €ван €льич близко на дубовом
диване. ‚окзал опустел в этот час. ‘торож закрыл перронные двери. ’огда
’елегин проговорил, не открываЯ глаз:
- ‘пасибо, ‚адим.
“ ђощина отчаЯнно задрожала рука. €ван €льич легко поднЯлсЯ и пошел к
выходу на площадь спокойной походкой, не оборачиваЯсь. Њинуту спустЯ ђощин
кинулсЯ вслед за ним. Ћн обежал кругом вокзальную площадь, где у лотков
под белым солнцем, от которого плавилсЯ асфальт, под свЯзками копченой
рыбы дремали черномазые люди... ‘ожжены были листочки на деревьЯх, сожжен
весь воздух, напитанный городской пылью.
"ЋбнЯть его, только обнЯть", - и красные круги зноЯ плыли у ђощина
перед глазами. ’елегин провалилсЯ как сквозь землю.
‚ тот час, когда погасла степнаЯ зарЯ, когда ђощин, забравшись на
вагонную койку, глухо заснул под стук вагонных колес, - та, кого он искал,
по ком душа его, больнаЯ от крови и ненависти, мучительно затосковала, -
его жена ЉатЯ ехала в степи на тачанке. Џлечи ее были закутаны в шаль.
ђЯдом сидела красавица Њатрена Љрасильникова. Ѓренчало железо тачанки.
Џофыркивали кони. Њножество подвод растЯнулось впереди и позади по степи,
скрытые сумраком звездной ночи.
Ђлексей Љрасильников, опустив вожжи, сидел на козлах. ‘емен - бочком на
обочине тачанки, по сапогам его хлестали репьи и кашки. Џахло конЯми,
полынью. ЉатЯ думала в полудремоте. ‚етерком холодило плечи. Ќе было краЯ
степи, не было краЯ дорогам. €з века в век шли кони, скрипели колеса, и
снова идут, как тени древних кочевий...
‘частье, счастье - вечнаЯ тоска, край степей, лазурный берег, ласковые
волны, мир, изобилие.
Њатрена вглЯделась в Љатино лицо, усмехнулась. ЋпЯть только топот
копыт. ЂрмиЯ уходила из окружениЯ. Ѓатько Њахно велел идти тихо. ’Яжелые
плечи ЂлексеЯ сутулились, - должно быть, одолевала дремота. ‘емен сказал
негромко:
- Ќе отбиваюсь Я от вас... Џри чем - ‘емен, ‘емен... (Њатрена коротко
вздохнула, отвернулась, глЯдела в степь.) џ Ђлексею говорил еще весной: не
ленточка мне матросскаЯ дорога, дорого дело... (Ђлексей молчал.) ”лот
теперь чей? Ќаш, крестьЯнский. —то же, если мы все разбежимсЯ? ‚едь за
одно дело боремсЯ, - вы - здесь, мы - там...
- Ђ что тебе пишут-то? - спросила Њатрена.
- Ђ пишут, чтобы беспременно вернулсЯ на миноносец, иначе буду
считатьсЯ дезертиром, вне революционного закона...
Њатрена дернула плечом. Ћт нее так и пышало жаром. Ќо - сдержалась,
ничего не ответила. ‘пустЯ времЯ Ђлексей выпрЯмилсЯ на козлах,
прислушалсЯ, указал в темноту кнутовищем:
- …катеринославский скорый...
ЉатЯ вглЯдывалась, но не увидала поезда, уносившего на верхней койке в
купе спЯщего ‚адима Џетровича, - только услышала свист, протЯжный и
далекий, и он пронзительной грустью отозвалсЯ в ней...
‚ …катеринославе прЯмо с вокзала ‚адим Џетрович пошел по кондитерским
заведениЯм, справлЯЯсь о Љате. Ћн заходил в жаркие кофейни, полные мух на
непротертых окнах и на марле, покрывающей сласти, читал коленкоровые
вывески: "‚ерсаль", "ќльдорадо", "‘импатичный уголок", - из дверей этих
подозрительных ресторанчиков глЯдели на него выпученными, как Яичный
белок, глазами черномазые усачи, готовые, если понадобитсЯ, приготовить
шашлык из чего угодно. Ћн справлЯлсЯ и здесь. Џотом стал заходить подрЯд
во все магазины.
Ѓеспощадно жгло солнце. Њножество пестрого народу шумело и толкалось на
двойных аллеЯх под пышными ЯсенЯми …катерининского проспекта. ‡венели
ободранные трамвайчики. „о войны здесь создавалась новаЯ столица ћжной
“краины. ‚ойна приостановила ее рост. ‘ейчас под властью гетмана и охраной
немцев город снова ожил, но уже по-иному: вместо контор, банков, торговых
складов открывались игорные дома, менЯльные лавки, шашлычные и лимонадные;
деловой шум и торговое движение сменились истерической суетой продавцов
валюты, бегающих с небритыми щеками, в картузиках на затылке, по кофейным
и перекресткам, выкриками непонЯтного количества чистильщиков сапог и
продавцов гуталина - единственной индустрии того времени, - приставаниЯми
зловещих бродЯг, завываниЯми оркестриков уз "симпатичных уголков",
бестолковой толкотней праздной толпы, котораЯ жила куплей и продажей
фальшивых денег и несуществующих товаров.
‚ отчаЯнии от бесплодных поисков, оглушенный, измученный ‚адим Џетрович
присел на скамью под акацией. Њимо валила толпа: женщины, и нарЯдные и
чудные, - в одеждах из портьер, в национальных украинских костюмах,
женщины с мокрыми от жары, подведенными глазами, со струйками пота на
загримированных щеках; взволнованные спекулЯнты, продирающиесЯ, как
маньЯки, с протЯнутыми руками сквозь эту толпу женщин; гетманские, с
трезубцем на картузах, глупо надутые чиновники, озабоченные идеЯми
денежных комбинаций и хищениЯ казенного имущества; рослые и широкоплечие,
с воловьими затылками, гетманские сечевики, усатые гайдамаки в огромных
шапках с малиновым верхом, в синих, как небо, жупанах и в чудовищных, с
мотней шароварах, по которым два столетиЯ тосковали самостийные учителЯ
гимназий и галицийские романтики. Џлыли в толпе неприкосновенные немецкие
офицеры, глЯдевшие с презрительной усмешкой поверх голов...
ђощин глЯдел - и злоба раздувала ему сердце. "‚от бы полить керосином,
сжечь всю эту сволочь..." Ћн выпил в открытой палатке стакан морсу и снова
пошел из двери в дверь. ’олько теперь он начал понимать безумие этих
поисков. ЉатЯ, без денег, одна, неумелаЯ, робкаЯ, разбитаЯ горем (с острым
ужасом он снова и снова. вспоминал про пузырек с Ядом в московской
квартире) - где-то здесь, в этой полоумной толпе... …е касаютсЯ липкие
руки валютчиков, сводников, шашлычников, по ней ползают гнусные глаза...
Ћн задыхалсЯ... ‹ез с растопыренными локтЯми прЯмо в толпу, не отвечаЯ
на крики и ругань. ‚ечером он взЯл за огромную цену номер в гостинице -
темную щель, где помещалась только железнаЯ кровать с пролежанным
матрацем, стащил сапоги, лег и молча, уткнув седую голову в руки, плакал
без слез...

ЏерейдЯ пешком донскую границу, ’елегин спрЯтал полковничьи погоны в
вещевой мешок; поездом добралсЯ до –арицына и там сел на огромный
теплоход, набитый от верхней палубы до трюма крестьЯнами, фронтовиками,
дезертирами, беженцами. ‚ ‘аратове предъЯвил в ревкоме документы и на
буксирном пароходе пошел на ‘ызрань, где был чехословацкий фронт.
‚олга была пустынна, как в те полумифические времена, когда к ее
песчаным берегам подходила конница —ингис-хана поить коней из великой реки
ђа. ‡еркальнаЯ ширина медленно уносилась в каемке песчаных обрывов,
заливных лугов, поросших зелеными тальниками. ђедкие селениЯ казались
покинутыми. Ќа восток уходили ровные степи, в волны зноЯ, в миражи.
Њедленно плыли отражениЯ облаков. € только хлопотливо шлепали в тишине
пароходные колеса по лазурным водам.
€ван €льич лежал под капитанским мостиком на горЯчей палубе. Ћн был
босиком, в ситцевой рубахе распоЯской; золотистаЯ щетина отросла у него на
щеках. Ћн наслаждалсЯ, как кот на солнце, тишиной, влажным запахом
болотных цветов, тЯнувшим с низкого берега сухим ковыльным запахом степей,
необъЯтными потоками света. ќто был всем отдыхам отдых.
Џароход вез оружие и патроны длЯ партизан степных уездов.
Љрасноармейцы, сопровождавшие груз, разленивались от воздуха - иные спали,
иные, наспавшись, пели песни, глЯдЯ на просторы воды. Љомандир отрЯда,
товарищ •ведин, черноморский матрос, по нескольку раз на дню принималсЯ
стыдить бойцов за несознательность, - они садились, ложились около него,
подперев щеки...
- „олжны вы понЯть, братишечки, - говорил он им хриповатым голосом, -
не воюем мы с „еникиным, не воюем мы с атаманом Љрасновым, не воюем мы с
чехословаками, а воюем мы со всей кровавой буржуазией обоих полушарий...
Њирового буржуЯ надо бить смертельно, покуда он окончательно не собралсЯ с
силами... Ќам, рррусским (слово это он произносил отчетливо и форсисто),
нам сочувствуют кровные братьЯ - пролетарии всех стран. Ћни ждут одного -
чтобы мы кончили у себЯ паразитов и пошли подсоблЯть им в классовой
борьбе... ќто без слов понЯтно, братишки. Љак смелее рррусского солдата
ничего не было на свете, - смелее только морЯк-краснофлотец, так что у нас
все шанцы. ЏонЯтно, красавцы? ќто арифметика, что Я говорю. ‘егоднЯ бои
под ‘амарой, а через небольшой срок бои будут на всех материках...
ђебЯта слушали, глЯдЯ ему в рот. Љто-нибудь замечал спокойно:
- „а... ‡аварили кашу... Ќа весь свет!
Ќалево засинели •валынские горы. ’оварищ •ведин глЯдел в бинокль.
ѓородок •валынск, ленивый и сонный, Яснее проступал за кущами "деревьев.
‡десь должны были брать нефть.
‘еденький капитан стал около рулевого. ђека разделЯлась на три русла,
огибаЯ наносные тальниковые острова, фарватер был капризный. •ведин
подошел к капитану.
- ‚ городе ни одной души не видать, - что за штука?
- Ќефть нужно нам брать обЯзательно, как хотите, - сказал капитан.
- Ќадо, так подваливай.
Џароход, проходивший у самого острова, где ветви осокорей почти
касались колесных кожухов, загудел, стал поворачивать. ‚ это времЯ с
острова, из густых тальников, закричали отчаЯнные голоса:
- ‘той! ‘той! Људа вы идете?
•ведин выдернул из кобуры револьвер. Љоманда отхлынула от борта.
‡акипела вода под пароходными колесами.
- ‘той же, стой! - кричали голоса. умели тальники, какие-то люди
продирались к берегу, поЯвились красные, взволнованные лица, машущие руки.
‚се указывали на город. Ќичего за шумом нельзЯ было разобрать. •ведин
покрыл наконец всех морскими словами. Ќо и без того стало все понЯтно... ‚
городе у пристани поЯвились дымки, по реке раскатились выстрелы. •валынск
был занЯт белогвардейцами. ‹юди на острове оказались остатками бежавшего
гарнизона, частью местными партизанами. Ќекоторые из них были вооружены,
но патронов не было.
Љрасноармейцы кинулись в каюты за винтовками. •ведин сам стал за
капитана и ругалсЯ на всю водную ширь такими проклЯтиЯми, что люди на
острове сразу успокоились, на лицах поЯвились улыбки. •ведин сгорЯча хотел
было сразу атаковать город в лоб с парохода, высадить десант и
расправитьсЯ. Ќо его остановил €ван €льич. ‚ коротком споре ’елегин
доказал, что атаку без подготовки производить нельзЯ, что непременно ее
нужно комбинировать с обходным движением и что •ведин не знает сил
противника, и - может, у них артиллериЯ?
•ведин только заскрипел зубами, но согласилсЯ. Џароход под выстрелами
спускалсЯ задним ходом по течению и зашел с западной стороны острова,
откуда город был скрыт леском. ‡десь ошвартовались. ‹юди с острова
высыпали на песчаный берег, - было их человек пЯтьдесЯт, ободранные,
взлохмаченные.
- „а вы толком слушайте, черти, что мы вам говорить будем, - кричали
они.
- Љ нам на помощь ‡ахаркин идет с пугачевскими партизанами.
- Њы еще третьего днЯ к нему ходока послали.
€ они рассказали, что третьего днЯ местные буржуи вооруженным налетом
врасплох, захватили совдеп, телеграф и почту. Ћфицеры нацепили погоны,
кинулись к арсеналу, отнЯли пулеметы. ‚ооружились гимназисты, купчики,
чиновники, даже соборный дьЯкон бегал по улице с охотничьим ружьем. Ќикто
не ждал переворота, не успели схватитьсЯ за винтовки.
- Ќаши командиры разбежались, продали командиры...
- Њы - как бараны, мечемсЯ.
- ќх, вы! - только и сказал на это •ведин. - ќх, вы, сухопутные!..
Ќа берегу все сообща стали держать военный совет. ’елегина выбрали
секретарем. Џоставили вопрос: отнимать •валынск и буржуев или не отнимать?
ђешили отнимать. ‚опрос второй: поджидать пугачевских партизан или брать
город своей силой? ’ут поспорили. Ћдни кричали, что надо ждать, потому что
у пугачевцев есть пушка, другие кричали, что ждать нельзЯ - с минуты на
минуту сверху, из ‘амары, подбегут белые пароходы. •ведину надоели споры,
- махнул рукой:
- Ќу, будет лЯзгать, товарищи. Џостановлено единогласно: к вечеру чтобы
•валынск был наш. ‡апротоколь, товарищ ’елегин.
‚ это времЯ на левом берегу, на обрыве, поЯвились верховые: сначала
выскочили двое, потом четверо - увидели пароход - ускакали. Џотом сразу
весь берег покрылсЯ всадниками, на солнце блестели широкие пики, сделанные
из кос. •валынские начали кричать:
- ќ-эээ-й, чьи будете-е-е?
Ћттуда ответили:
- ЋтрЯд ‡ахаркина пугачевской крестьЯнской армии...
•ведин взЯл рупор, надуваЯ шею, загудел:
- Ѓратишки, мы вам оружие привезли, катись на остров... •валынск будем
брать...
Ћттуда закричали:
- ‹адно... “ нас пушка есть... ѓони сюда пароход...

‚садники на берегу были одним из отрЯдов партизанской крестьЯнской
армии, дравшейсЯ в самарских степЯх против волостей, признавших власть
самарского временного правительства.
ЂрмиЯ возникла сейчас же после занЯтиЯ ‘амары чехословаками. ѓород
Џугачевск - в прошлом Ќиколаевск - стал центром формированиЯ. ‘юда
собирались все горЯчие головы, кому любо было поездить на конЯх, все, кто
загнан был знаменитым земельным скупщиком ехобаловым на нищий
крестьЯнский клин, все, кто тЯгалсЯ за землю с богатейшими уральскими
станичниками, все, у кого через край переплескивалась душа, рожденнаЯ в
бескрайных степЯх, где вольно шумит пшеница, где мужик, понукаЯ
медлительных волов, идет за тЯжелым плугом.
Џротивник возникал повсюду, как степной мираж. ‚ селе собиралсЯ сход,
богатенькие мужики, унтер-офицеры царской армии, приезжие из ‘амары
переодетые агитаторы кричали, что нет такого закону, чтобы беднЯк, батрак,
безземельный бродЯга садилсЯ править волостью, отнимал у крепких мужиков
землю и хлеб. € сход решал слать в соседние села ходоков, чтобы
окапывались. ‘разу поднималась целаЯ волость, вытаскивали из потайных мест
оружие, проводили плугом борозды на границе, рыли окопы на десЯтки верст.
‚ иных местах провозглашалась республика с подчинением самарскому
центру. Ћхрана территории поручалась коннице, пехота мобилизовалась только
в случае нападениЯ красных. „лЯ вооружениЯ конницы годились косы, - их
торчком привЯзывали к шестам. ’акие кулацкие армии были страшны. Ћни
поЯвлЯлись неожиданно из степного марева, налетали в тучах пыли на цепи и
пулеметы красных. ‡десь дрались свои: брат на брата, отец на сына, кум на
кума, - значит, без страха и беспощадно. ђазбив красных, конница
вооружалась пулеметами и винтовками, но кос не бросала.
Ќи летописей, ни военных архивов не осталось от этой великой
крестьЯнской войны в самарских степЯх, где еще помнились походы …мельЯна
Џугачева. ђазве только в престольный праздник поспорЯт за ведром вина отец
с сыном о былых боЯх, упрекаЯ друг друга в стратегических ошибках.
- Џомнишь, џшка, - скажет отец, - начали вы в нас садить под Љолдыбанью
из орудиЯ? Ќепременно, думаю, это мой џшка, сукин сын... ‚от ведь вовремЯ
уши ему не оборвал... Ђ здорово мы вас пуганули... •орошо, ты мне тогда не
попалсЯ...
- •вастай, хвастай! Ђ взЯла наша...
- Ќичего, придет случай - опЯть разойдемсЯ.
- —то ж, и разойдемсЯ... Љак ты был кулак, так при своей кровавой точке
зрениЯ и осталсЯ.
- ‚ыпьем, сынок!
- ‚ыпьем, батЯ!

Џароход подошел к левому берегу. Ѓросили трап, и на борт поднЯлсЯ
командир пугачевского отрЯда ‡ахаркин. —еловек с крючковатым носом, как у
орла-стервЯтника. Ћн был до того силен и крЯжист, что сходни затрещали под
ним. ‚ыгоревший френч его лопнул под мышками, по высоким сапогам била
криваЯ саблЯ. …го старшие братьЯ, крестьЯне “тевской волости, командовали
уже дивизиЯми.
‡а ним поднЯлось шестеро партизан - командный состав, - одетые
живописно и необыкновенно: выцветшие, в дегтю и пыли, рубахи, расстегнутые
вороты, у кого валенки со шпорами, у кого - лапти; пулеметные ленты,
гранаты за поЯсом, германские плоские штыки, обрезы.
‡ахаркин и •ведин встретились на капитанском мостике, пожали руки -
один крепче другого. “гостились папиросами. •ведин кратко объЯснил военную
обстановку. ‡ахаркин сказал:
- џ знаю, кто в •валынске воду мутит, - Љукушкин, председатель земской
управы... Њне бы эту сволочь живым взЯть.
- Ќасчет пушки, - сказал •ведин, - как у вас - в исправности?
- ‘трелЯет, но прЯмой наводкой, без прицела, целимсЯ через дуло. ‡ато
бьет, проклЯтаЯ: ахнешь - колокольнЯ или водокачка вдребезги!
- •орошо. Ђ насчет десанта и обходного движениЯ как думаете, товарищ
‡ахаркин?
- Љонницу перекинем на тот берег. Џароходишко может свезти сотню
бойцов?
- утЯ - в два рейса.
- Ќу, тогда говорить не о чем. ‘меркнетсЯ - перекинем конный десант
повыше города. Џушку поставим на пароход. Ђ на зорьке атакуем.
•ведин поручил €вану €льичу командовать стрелковым десантом, который
назначалсЯ к удару - в лоб по пристанЯм. ‚ сумерки пароход осторожно, без
огней, пошел "по боковому рукаву ‚олги вдоль острова.
‚ тишине слышалсЯ только голос матроса, промерЯющего глубину.
‚след за пароходом ушли по берегу и пугачевцы. •валынским было роздано
оружие, они лежали на песке. ’елегин ходил у самой воды, посматриваЯ,
чтобы не курили, не зажигали огнЯ. —уть слышно плескалась река о песок.
Џахло болотными цветами. ‡венели комарики. ‹юди на песке притихли.
Ќочь становилась все чернее, все бархатнее, усыпалась звездами. ‘о
степного берега тЯнуло сухостью полыни, булькали перепела: "спать пора"...
€ван €льич ходил вдоль воды, разгонЯЯ сон.
Љогда ночь переломилась, небо потерЯло бархатную черноту и далеко из-за
реки послышались петухи, - по воде, едва задымившейсЯ туманом, зашлепали
колеса. Џодходил пароход. €ван €льич осмотрел барабан револьвера, подтЯнул
ремешок на штанах и пошел вдоль спЯщих, похлопываЯ их палочкой по ногам:
- ’оварищи, просыпайтесь.
‹юди одичало вскакивали. ‡нобЯсь, поднимались, не сразу соображали
спросонок, что предстоит... Њногие пошли пить, опускаЯ голову в воду.
’елегин командовал вполголоса. Ќадо было натаскать прикрытие - бойцы стали
стаскивать рубашки, набивали их песком и укладывали вдоль фальшборта.
ђаботали молча, - было не до шуток.
Ќачинало светать. ЏриготовлениЯ закончились. Ќебольшую пушку, горное
заржавленное орудие, установили на носу. ЏЯтьдесЯт бойцов поднЯлись на
борт, легли за мешками. •ведин стал на штурвал:
- ‚перед, самый полный!
‡акипела вода под колесами. Џароход быстро обогнул остров и по
коренному руслу побежал на город. ’ам кое-где желтели огоньки. Џозади
проступала смутнаЯ линиЯ гор, покрытаЯ ночью. ’еперь громко доносились
крики петухов.
€ван €льич стоЯл около орудиЯ. Ћн никак не мог представить, что сейчас
нужно будет стрелЯть в эту вековечную тишину. •валынский житель,
вызвавшийсЯ быть наводчиком у пушки, смирный, похожий на дьЯчка-рыболова,
сказал ласковым голосом:
- „орогой товарищ командир, а что - вдарить бы нам по почте? ‚ самый
аккурат... ‚идите - два огонька желтеютсЯ...
- ‚дарить по почте! - громыхнул в рупор голос •ведина. - ѓотовьсь!
Ћрудие! ЏрЯмой наводкой!
Ѓомбардир присел, глЯдЯ сквозь ствол пушки, - навел его на огоньки.
‡аложил, снарЯд. ЋбернулсЯ к ’елегину:
- ’оварищ дорогой, отойдите маленько, разорвать может эту штуку...
- Ћгонь! - гаркнул •ведин.
Ћтскочив, ослепила, ударила пушка, покатилсЯ по воде грохот, отозвалсЯ
в горах. Ѓлиз места, где желтели огоньки, блеснул разрыв, и второе эхо
кинулось по горам.
- Ћгонь, огонь! - кричал •ведин, крутЯ штурвал. - ‘ левого борта частый
огонь! ‡алпами, залпами по сволочам!
Ћн топал ногами, бесновалсЯ, гремел сверхъестественными словами. ‘
борта выстрелили беспорЯдочным залпом. •валынский берег быстро
приближалсЯ. Ѓомбардир аккуратно зарЯдил и опЯть выстрелил, - было видно,
как полетели щепы от какого-то сараЯ. ’еперь отчетливо рисовались
очертаниЯ деревЯнных домов, сады, колокольни.
‚низу на пристанЯх начали вспыхивать иголочки ружейного огнЯ. € вот то,
чего опасалсЯ ’елегин, раздалось: отчетливо, торопливо застукал пулемет.
Џривычно поджались пальцы на ногах, как будто во всем теле сжались
сосудики. ’елегин присел у пушки, указываЯ бомбардиру на длинное строение
на полугоре.
- ЏопытайсЯ-ка попасть вон в тот угол, где кусты...
- ќ-хе-хе, - сказал бомбардир, - домик-то этот хорош, ну да ладно.
‚ третий раз ударила пушка. Џулемет на минуту затих и застучал в другом
уже месте, выше. Џароход крутым поворотом подбегал к пристани. ‚ысоко - по
трубе, по мачте, - резануло пулЯми.
- Ќе дожидайсЯ причала, прыгай! - кричал •ведин. - “ра, ребЯта!
‡аскрипел, затрещал борт конторки. ’елегин выскочил первым, обернулсЯ к
ползущим через борта хвалынцам.
- ‡а мной! “ра!
€ побежал по сходнЯм на берег. ‡а ним заорала толпа. ‘трелЯли, бежали,
спотыкались. Ѓерег был пуст. Љак будто в садовые заросли метнулось
несколько фигур. Љое-где стрелЯли с крыш. € уже совсем далеко, на холмах,
застучал с перебоЯми, замолк и еще раза два стукнул пулемет. Џротивник не
принимал боЯ.
’елегин очутилсЯ на какой-то неровной площади. …два переводЯ дыхание,
оглЯдывалсЯ, собирал людей. Џодошвы босых ног горели, - должно быть,
ссадил их о камни. Џахло пылью. „еревЯнные дома стоЯли с закрытыми
ставнЯми. Ќе шевелились даже листы на сирени и на акации. ‚ угловом
двухэтажном доме, с провинциальной башенкой, на балконе, висели на веревке
четыре пары подштанников. ’елегин подумал: "ќто сопрут". ѓород, казалось,
крепко спал, и бой, беготнЯ, крики - только приснились.
’елегин спросил, где почтамт, телеграф, водокачка, и послал туда отрЯды
по десЯти человек. Ѓойцы пошли, все еще ощетиненные, отскакиваЯ, вскидываЯ
на каждый шорох винтовку. Џротивника нигде не обнаружилось. “же начали
запевать скворцы, и с крыш снимались голуби.
’елегин с отрЯдом занЯл совдеп, каменное здание с облупленными
колоннами. ‡десь двери были настежь, в вестибюле валЯлось оружие. ’елегин
вышел на балкон. Џод ним лежали пышные сады, давно не крашенные крыши,
пыльные пустые улочки. ЏровинциальнаЯ тишина. € вдруг вдалеке раздалсЯ
набат: тревожный, частый, гулкий голос колокола полетел над городом. ’ам,
откуда нессЯ медный крик о помощи, началась частаЯ стрельба, взрывы ручных
гранат, крики, тЯжелый конский топот и вой. ќто десант ‡ахаркина преградил
дорогу отступающему в горы противнику. ‡атем по переулку, цокаЯ подковами,
проскакали всадники. € снова все затихло.
€ван €льич не спеша пошел вниз, к пароходу, доложить, что город занЯт.
•ведин, выслушав рапорт, сказал:
- ‘оветскаЯ власть восстановлена. „елать нам больше здесь нечего.
Џоплыли дальше. - ‘таричка капитана, едва живого от страха, он братски
похлопал по спине: - „ождалсЯ, понюхал пороху. ’ак-то, брат... Џередаю
командование, становись на вахту.

Џод стук машины, журчание воды ’елегин проспал до вечера. Ќад рекой
разлилсЯ закат прозрачно-мглистым заревом. Ќа корме негромко пели - с
подголосками, уносившимисЯ в эти пустынные просторы. ЌапраснаЯ красота
вечерней зари ложилась на берега, на реку, лилась в глаза, в душу.
- ќй, братишки, что приуныли? “ж петь, так веселую! - крикнул •ведин.
Ћн тоже выспалсЯ, выпил чарку спирту и теперь похаживал по верхней палубе,
подтЯгиваЯ штаны. - ‘ызрань бы нам еще взЯть! Љак, товарищ ’елегин? ‚от бы
отчебучить...
Ћн скалил белые зубы, похохатывал. Џлевать ему было на все опасности,
на печаль заволжских закатов, на смертную пулю, котораЯ где-нибудь
поджидает его, - в бою ли, или из-за угла... †адность к жизни, горЯчаЯ.
сила так и закипали в нем. Џалуба трещала под его голыми пЯтками.
- Џодожди, дай срок, и ‘ызрань, и ‘амару возьмем, наша будет ‚олга...
‡арЯ подергивалась пеплом. Џароход бежал без огней. ‚ечер покрыл
берега, они расплылись. •ведин, не знаЯ, куда девать силу, предложил €вану
€льичу сыграть в картишки:
- Ќу, не хочешь на деньги, давай в носы... ’олько бить, так уж бить.
‚ капитанской каюте сели играть в носы. •ведин горЯчилсЯ, подваливал,
нагнал до трехсот носов, от избытка горЯчности едва было не сплутовал, но
€ван €льич глЯдел зорко: "Ќет, брат, не с дураками играешь". € выиграл.
“севшись удобно на табуретке, ’елегин начал бить засаленными картами. “
•ведина нос сразу стал как свекла.
- ’ы где это училсЯ?
- ‚ плену у немцев училсЯ, - сказал ’елегин. - Њорду не отворачивай.
„вести девЯносто семь.
- ’ы смотри... Ѓез оттЯжки бей... Ђ то Я - из шпалера...
- ‚решь, последние три полагаетсЯ с оттЯжкой.
- Ќу, бей, подлец...
Ќо ’елегин не успел ударить. ‚ каюту вошел капитан. —елюсть у него
прыгала. ”уражку держал в руке. Џо серой лысине текли капли пота.
- Љак хотите, господа товарищи, - сказал он отчаЯнно, - Я готов на
все... Ќо, как хотите, дальше не поведу... ‚едь на верную же смерть...
Ѓросив карты, •ведин и ’елегин вышли на палубу. ‘ левого борта впереди
Ярко горели, как звезды, электрические огни ‘ызрани. Ћгромный теплоход,
весь Ярко освещенный, медленно двигалсЯ вдоль берега: простым глазом можно
было рассмотреть на корме огромный белый Ђндреевский флаг, внушительные
очертаниЯ пушек, прогуливающиесЯ по палубе фигуры офицеров...
- Ќе могу вертатьсЯ, товарищи. •оть тут что, а надо пройти, - зашептал
•ведин. - Ќам проскочить бы до Ѓатраков, там ошвартуемсЯ, выгрузимсЯ...
Ћн приказал всей команде сесть в трюм, быть готовой к бою. Ќа мачте
поднЯли трехцветный флаг. ‡ажгли отличительные огни. ‘ теплохода заметили
наконец буксир. Љороткими свистками приказали замедлить ход. ѓолос в рупор
пробасил оттуда:
- —ье судно? Људа идете?
- Ѓуксир "Љупец Љалашников". €дем в ‘амару, - ответил •ведин.
- Џочему поздно зажгли огни?
- ЃоимсЯ большевиков. - •ведин опустил рупор и - вполголоса ’елегину: -
ќх, мину бы сейчас... Џисал Я им в Ђстрахань - вышлите мины... ђазини
советские...
Џосле молчаниЯ с теплохода ответили:
- €дите по назначению.
Љапитан дрожащей рукой надел фуражку. •ведин, скалЯсь, щурЯсь, глЯдел
на огни теплохода. Џлюнул, пошел в каюту. ’ам, закуриваЯ, ломал спички.
- €ди, что ли, добивай, черт! - крикнул он ’елегину.
—ерез час ‘ызрань осталась позади. Ѓлиз Ѓатраков ’елегина спустили в
шлюпку. Ќа станции Ѓатраки он сел в двенадцатичасовой поезд и в пЯть
пополудни шел с самарского вокзала на квартиру доктора Ѓулавина. Ќа нем
снова был помЯтый и порванный френч с подполковничьими погонами.
ЏохлопываЯ по голенищу палочкой, той самой, которой под •валынском ночью
поднимал партизан, он с живейшим любопытством, как давно невиданное,
прочитывал по пути театральные афиши, воззваниЯ, объЯвлениЯ, - все они
были на двух Языках - русском, с буквой Ять, и чешском...

ЏоднЯвшись с бокалом лимонада, „митрий ‘тепанович Ѓулавин вытащил из-за
жилета салфетку, пожевал длЯ достоинства губами и голосом значительным и
глубоким, приобретенным за последнее времЯ на посту товарища министра,
начал речь:
- ѓоспода, позвольте и мне...
Ѓанкет давалсЯ представителЯми города по поводу победоносного шествиЯ
армии “чредительного собраниЯ на север. ‡анЯты были ‘имбирск и Љазань.
Ѓольшевики, казалось, окончательно терЯли среднее Џоволжье. Џод Њелекесом
остатки Љрасной конной армии, в три с половиной тысЯчи сабель, отчаЯнно
пробивались из окружениЯ. ‚ Љазани, взЯтой чехами с налета, было захвачено
двадцать четыре тысЯчи пудов золота, на сумму свыше 600 миллионов рублей,
- больше половины государственного золотого запаса. ”акт этот был
настолько невероЯтен, грандиозен, что все его неисчерпаемые последствиЯ
еще слабо усваивались умами.
‡олото находилось по пути в ‘амару. Ќикто еще определенно не накладывал
на него властной руки, но чехи как будто решили предоставить его
самарскому комитету членов “чредительного собраниЯ, ЉЋЊ“—у. ‘амарское
купечество держалось насчет судьбы золота своей точки зрениЯ, но пока ее
не высказывало. —увства же к победителЯм-чехам достигли степени крайней
горЯчности.
Ѓанкет был многолюдный и оживленный. „амы самарского общества, - а
среди них были такие звезды, как Ђржанова, Љурлина и ехобалова, владелицы
пЯтиэтажных мукомольных мельниц, элеваторов, пароходных компаний и целых
уездов залежного чернозема, - дамы, блистающие бриллиантами с волоцкий
орех, в туалетах если не совсем уже модных, то, во всЯком случае,
вывезенных в свое времЯ из Џарижа и ‚ены; смеющийсЯ цветник этих дам
окружал героЯ событий, командующего чешской армией, капитана —ечека. Љак
все герои, он был божественно прост и обходителен. Џравда, его плотному
телу было немного жарковато, тугой воротник отлично сшитого френча
врезывалсЯ в багровую шею, но молодое полнокровное лицо, с короткими
рыжими усиками, с блестЯщими глазами, так и просилось на поцелуй в обе
румЯные щеки. ЋчаровывающаЯ улыбка не сходила с его уст, словно он
отстранил от себЯ всЯкую славу, словно общество дам в тысЯчу раз было
приЯтнее ему, чем гром побед и взЯтие губернских городов с поездами
золота.
Ќапротив него сидел тучный, средних лет, военный с белым аксельбантом.
џйцевидный череп его был гол и массивен, как оплот власти. Ќа обритом
жирном лице примечательными казались толстые губы: он не переставаЯ жевал,
сдвинув бровные мускулы, зорко поглЯдывал на разнообразные закуски.
ђюмочка тонула в его большой руке, - видимо, он привык больше к
стаканчику. Љоротко, закидываЯ голову, выпивал. “мные голубые медвежьи
глазки его не останавливались ни на ком, точно он был здесь настороже.
‚оенные склонЯлись к нему с особенным вниманием. ќто был недавний гость,
герой уральского казачества, оренбургский атаман „утов.
Ќеподалеку от него, между двумЯ хорошенькими женщинами, блондинкой и
шатенкой, сидел французский посол, мосье †ано, в светло-серой визитке, в
ослепительном белье. Њаленькое личико его, с превосходнейшими усами и
острым носиком, было сильно поношено. Ћн гортанно трещал, склонЯЯсь то к
полуобнаженным прелестЯм шатенки (она ударЯла его за это цветком по руке),
то к жемчужно-розовому плечу блондинки, хохочущей так, будто француз ее
щекотал. Ћбе дамы понимали по-французски, только когда говорЯт медленно.
Ѓыло очевидно, что женские прелести свели с ума беднЯжку †ано. ‚се же это
не мешало ему во времЯ коротких пауз обращатьсЯ к солидному мукомолу
Ѓрыкину, только что приехавшему из Ћмска, или поднЯть бокал за доблестные
деЯниЯ атамана „утова. €нтерес, проЯвлЯемый мосье †ано к сибирской муке и
оренбургскому мЯсу и маслу, указывал на его горЯчую преданность белому
движению; в минуты продовольственных затруднений французский посол всегда
мог предложить правительству полсотни вагонов муки и прочего... Ќаходились
скептические умы, утверждавшие, что не мешало бы, как это делаетсЯ всЯким
порЯдочным правительством, предложить мосье †ано представить полностью
верительные посольские грамоты... Ќо правительство предпочитало путь более
тактичный - доверие к союзникам.
‡а столом находилсЯ еще один примечательный иностранец - смуглый,
быстроглазый синьор Џикколомини (утверждавший, что это его настоЯщаЯ
фамилиЯ). Ћн представлЯл в своем лице несколько неопределенно итальЯнскую
нацию, итальЯнский народ. Љороткий голубой мундир его был расшит
серебрЯным шнуром, на плечах колыхались огромные генеральские эполеты. Ћн
формировал в ‘амаре специальный итальЯнский батальон. Џравительство
разводило руками: "ѓде он тут найдет итальЯнцев? —ерт его знает", - но
деньги давало: все-таки союзники. ‚ буржуазных кругах ему значениЯ не
придавали.
Џравительство отсутствовало на этом банкете, кроме беспартийных -
доктора Ѓулавина и помощника начальника контрразведки, ‘емена ‘еменовича
ѓовЯдина, высоко вознесшегосЯ по служебной лестнице. ‚ремЯ обоюдных
восторгов, когда скидывали большевиков, миновало. Џравительство ЉЋЊ“—, -
все до одного твердокаменные эсеры, - несло такую бурду про завоеваниЯ
революции, что только чехи, ни черта не понимавшие в русских делах, и
могли еще ему верить. Љонечно, на первых порах, - когда делали переворот и
нужно было успокоить рабочих и мужиков, - эсеровское правительство было
даже превосходно. ‘амарское купечество само повторЯло эсеровские лозунги.
Ќо вот уже и ‚олгу освободили от •валынска до Љазани, и „еникин завоевал
чуть ли не весь ‘еверный Љавказ, и Љраснов подходит к –арицыну, и „утов
расчистил “рал, и в ‘ибири что ни день возникают грозные белые атаманы, -
а эти, заседающие в великолепном дворце самарского предводителЯ дворЯнства
нечесаные голодранцы ‚ольский, Ѓрушвит, Љлимушкин с товарищами, - все еще
не могут успокоитьсЯ: как бы это им так все-таки довести до “чредительного
собраниЯ... ’ьфу! € большое купечество решительно стало переходить на
другие лозунги - попроще, покрепче, попонЯтнее...
„митрий ‘тепанович говорил, обращаЯсь главным образом к иностранцам:
- ...“ змеи выдернуто жало. ќтот феноменальный, поворотного значениЯ
факт недостаточно учтен... џ говорю о шестистах миллионах золотых рублей,
находЯщихсЯ ныне в наших руках... (“ мосье †ано усы встали дыбом. "Ѓраво!"
- крикнул он, потрЯсаЯ бокалом; глаза Џикколомини загорелись, как у
дьЯвола.) “ большевиков выдернуто золотое жало, господа... Ћни еще могут
кусать, но уже не смертельно. Ћни могут грозить, но их не больше
испугаютсЯ, чем нищего, размахивающего костылем... “ них больше нет золота
- ничего, кроме типографского станка...
Ѓрыкин, купец из Ћмска, вдруг разинул рот, громогласно захохотал на эти
слова и, вытираЯ салфеткой шею, пробормотал: "Ћх, дела, дела, господи!"
- ѓоспода иностранные представители, - продолжал доктор Ѓулавин, и в
голосе его поЯвилсЯ металл, какого прежде не бывало, - господа союзники...
„ружба дружбой, а денежки денежками... ‚чера мы были длЯ вас почти что
опереточной организацией, некоторым временным образованием, скажем - вроде
шишки, неизбежно выскакивающей после удара... (—ечек нахмурилсЯ, мосье
†ано и Џикколомини сделали негодующие жесты... „митрий ‘тепанович с
лукавством усмехнулсЯ.) ‘егоднЯ всему миру уже известно, что мы солидное
правительство, мы - хранители золотого государственного фонда... ’еперь мы
договоримсЯ, господа иностранные представители... (Ћн сердито стукнул
костЯшками пальцев по столу.) ‘ейчас Я говорю как частное лицо среди
частных лиц, в интимнейшей обстановке. Ќо Я предвижу всю серьезность
брошенных мной мыслей... џ предвижу, как двинутсЯ пароходы с оружием и с
мануфактурой в русские гавани... Љак возникнут гигантские белые армии. Љак
меч суровой кары опуститсЯ на шайку разбойников, хозЯйничающих в ђоссии...
естисот миллионов хватит на это... ѓоспода иностранные представители!
Џомощь, широкаЯ и щедраЯ помощь - законным представителЯм русского народа!
Ћн пригубил из бокала и сел, насупЯсь и сопЯ... ‘идЯщие за столом жарко
зааплодировали. Љупец Ѓрыкин крикнул:
- ‘пасибо, брат... ‚от это верно, это, брат, по-нашему, без
социализма...
ЏоднЯлсЯ —ечек, коротко одернул на животе кушак:
- џ буду краток... Њы отдавали и мы отдадим свою жизнь за счастье
братьев по крови - русских... „а здравствует великаЯ, мощнаЯ ђоссиЯ, ура!
’ут уже буквально загремел весь стол от рукоплесканий, дамские
протЯнутые ручки бешено захлопали среди цветов. ЏоднЯлсЯ мосье †ано.
ѓолова его была благородно откинута, пышные усы придавали мужество его
лицу:
- Њедам и месье! Њы все знали, что благороднаЯ русскаЯ армиЯ, мечтавшаЯ
о славе своих отцов, была коварно обманута "шайкой большевиков. Ћни
внушили ей противоестественные идеи и изуверские инстинкты, и армиЯ
перестала быть армией. Њедам и месье, не скрою - был момент, когда ”ранциЯ
поколебалась в своей вере в сердечность русского народа... ќтот кошмар
развеЯлсЯ... ‘егоднЯ здесь мы видим, что нет и тысЯчу раз нет, - русский
народ снова с нами... ЂрмиЯ уже сознает свои ошибки... ‘нова русский
богатырь готов подставить свою грудь под свинец нашего общего врага... џ
счастлив в моей новой уверенности...
Љогда затихли аплодисменты, вскочил, потрЯсаЯ густыми эполетами,
Џикколомини. Ќо так как никто из присутствующих не понимал по-итальЯнски,
то ему просто поверили, что он - за нас, и купец Ѓрыкин полез к нему -
черненькому и маленькому - целоватьсЯ. ‡атем были речи представителей
капитала. Љупечество выражалось туманно и витиевато, - больше кивали на
‘ибирь, откуда должно прийти избавление... Џод конец упросили атамана
„утова сказать словечко. Ћн отмахивалсЯ: "„а нет же, Я воин, Я говорить не
умею..."
‚се же он грузно поднЯлсЯ среди мгновенно наступившего молчаниЯ,
вздохнул:
- —то же, господа! Џомогут нам союзники - хорошо, не помогут -
как-нибудь справимсЯ с большевичками своими силами... Ѓыли бы деньги...
‚от тут, господа, крыльев нам не подрезайте...
- Ѓери, атаман, бери нас с потрохами, ничего не пожалеем, - в полнейшем
восторге завопил Ѓрыкин.
Ѓанкет удалсЯ. Џосле официальной части к черному кофе были поданы
заграничный коньЯк и ликеры. Ѓыло уже поздно. „митрий ‘тепанович ушел
по-английски - не прощаЯсь.
Љогда „митрий? ‘тепанович, подъехав к себе на машине, открывал
парадное, к нему быстро подошел офицер.
- Џростите, вы - доктор Ѓулавин?
„митрий ‘тепанович оглЯнул незнакомца. Ќа улице было темно, он
разглЯдел только подполковничьи погоны. Џожевав губами, доктор ответил:
- „а... џ - Ѓулавин.
- џ к вам по очень, очень важному делу... Џонимаю - неприемный час...
Ќо Я уже заходил, звонилсЯ три раза.
- ‡автра в министерстве от одиннадцати.
- “молЯю вас, - сегоднЯ. џ уезжаю с ночным пароходом.
„митрий ‘тепанович опЯть замолчал. Ѓыло в незнакомце что-то до
последней степени настойчивое и тревожное. „октор пожал плечом:
- Џредупреждаю: если вы о вспомоществовании, то это не через мою
инстанцию.
- Ћ нет, нет, пособиЯ мне не нужно!
- ѓм... ‡аходите.
€з передней „митрий ‘тепанович прошел первым в кабинет и сейчас же
запер дверь во внутренние комнаты. ’ам было освещено, - видимо, кто-то из
домашних еще не спал. ‡атем доктор сел за письменный стол, указал
просителю стул напротив, мрачно взглЯнул на кипу бумаг длЯ подписи, сунул
пальцы между пальцами:
- Ќу-с, чем могу служить?
Ћфицер прижал к груди фуражку и тихо, с какой-то раздирающей нежностью
проговорил:
- ѓде „аша?
„октор сейчас же стукнулсЯ затылком о резьбу кресла. ’еперь наконец он
взглЯнул в лицо просителЯ. ѓода два тому назад „аша прислала любительскую
фотографию - себЯ с мужем. ќто был он. „октор вдруг побледнел, мешочки под
глазами у него задрожали, хрипло переспросил:
- „аша?
- „а... џ - ’елегин.
€ он тоже побледнел, глЯдЯ в глаза доктору. Ћпомнившись, „митрий
‘тепанович вместо естественного приветствиЯ зЯтю, которого видел в первый
раз в жизни, театрально взмахнул руками, издал неопределенный звук, точно
выдавил хохоток:
- ‚от как... ’елегин... Ќу, как же вы?
Ћт неожиданности, должно быть, не пожал даже руки €вану €льичу. Љинул
на нос пенсне (не прежнее, в никелевой оправе, треснувшее, а солидное,
золотое) и, заторопившись, длЯ чего-то стал выдвигать Ящики стола, полные
бумаг.
’елегин, ничего не понимаЯ, с изумлением следил за его движениЯми.
Њинуту назад он готов был рассказать про себЯ все, как родному, как
отцу... ‘ейчас подумал: "—ерт его знает, - может, он догадываетсЯ...
Џожалуй, поставлю его в ужасное положение: как-никак - министр..." Ћпустив
голову, он сказал совсем уже тихо:
- „митрий ‘тепанович, Я больше полугода не видел „аши, письма не
доходЯт... Ќе имею понЯтиЯ - что с ней.
- †ива, жива, благоденствует! - „октор нагнулсЯ почти под стол, к
нижним Ящикам.
- џ в „обровольческой армии... ‘ражаюсь с большевиками с марта
месЯца... ‘ейчас командирован штабом на север с секретным поручением.
„митрий ‘тепанович слушал с самым диким видом, и вдруг, при слове
"секретное поручение", усмешка пробежала под его усами:
- ’ак, так, а в каком полку изволите служить?
- ‚ ‘олдатском. - ’елегин чувствовал, как кровь заливает ему лицо.
- Ђга... ‡начит, есть такой в. „обровольческой армии... Ђ надолго к нам
пожаловали?
- ‘егоднЯ ночью еду.
- Џревосходно. Ђ куда именно? Џростите - это военнаЯ тайна, не
настаиваю... €ными словами - по делам контрразведки?
ѓолос „митриЯ ‘тепановича зазвучал так странно, что ’елегин, несмотрЯ
на страшное волнение, вздрогнул, насторожилсЯ. Ќо доктор в это времЯ нашел
то, что искал:
- ‘упруга ваша в добром здравии... ‚от, почитайте, получил от нее на
прошлой неделе... ’ут и вас касаетсЯ. („октор бросил перед ’елегиным
несколько листков бумаги, исписанных крупным „ашиным почерком. ќти
неправильные, бесценные буквы так и поплыли в глазах у €вана €льича.) џ,
простите, на минутку отлучусь. „а вы усаживайтесь удобнее.
„октор быстро вышел, запер за собой дверь. Џоследнее, что слышал €ван
€льич, это были его слова, ответ кому-то из домашних:
- ...да так, один проситель...
€з столовой доктор прошел в темный коридорчик, где был телефон
старинного устройства. ‘тоЯ лицом к стене, завертев телефонную ручку, он
потребовал вполголоса номер контрразведки и вызвал к аппарату лично ‘емена
‘еменовича ѓовЯдина.

„ашино письмо было написано чернильным карандашом, буквы, чем дальше,
тем становились крупнее, строки все круче загибали вниз:
"Џапа, Я не знаю, что со мной будет... ‚се так смутно... ’ы
единственный человек, кому Я могу написать... џ в Љазани... ЉажетсЯ,
послезавтра Я могу уехать, но попаду ли Я к тебе? •очу тебЯ видеть. ’ы все
поймешь. Љак посоветуешь, так и сделаю... џ осталась жива только чудом...
Ќе знаю - может быть, лучше было бы и не жить после этого... ‚се, что мне
говорили, внушали, - все ложь, гнусно обнаженнаЯ мерзость... „аже Ќиканор
ћрьевич Љуличек... …му Я поверила, по его наущению поехала в Њоскву. (‚се
расскажу при свидании подробно.) „аже и он вчера заЯвил мне буквально:
"‹юдей расстреливают, кучами валЯт в землю, винтовочнаЯ пулЯ - вот вам
цена человека, мир захлебнулсЯ в крови, а тут еще с вами нужно
церемонитьсЯ. „ругие и этого не скажут, а прЯмо - в постель". џ
сопротивлЯюсь, папа, верь мне... џ не могу быть только угощением после
стопки спирта. …сли Я отдам это последнее, что у менЯ осталось, значит:
свет погас и - голову в петлю. џ старалась быть полезной. ‚ џрославле
работала три днЯ под огнем как милосерднаЯ сестра... Ќочью, руки - в
крови, платье - в крови, повалилась на койку... ЃудЯт, - кто-то задирает
мне юбку. ‚скочила, закричала. Њальчишка, офицер, какое лицо - не забыть!
Ћзверел, валит, молча вывертывает руки... Њерзавец! Џапа, Я выстрелила в
него из его револьвера - не понимаю, как это случилось. ЉажетсЯ, он упал,
- не видела, не помню... ‚ыбегаю на улицу, - зарево, горит весь город,
рвутсЯ снарЯды... Љак Я не сошла с ума в ту ночь! € тогда-то решила -
бежать, бежать... џ хочу, чтобы ты понЯл менЯ, помог... џ хочу бежать из
ђоссии... “ менЯ есть возможность... Ќо ты помоги мне отделатьсЯ от
Љуличка. Ћн - всюду за мной, то есть он всюду таскает менЯ за собой, и
каждую ночь одни и те же разговоры. Ќо - пусть убьет - Я не хочу..."
€ван €льич остановилсЯ, передохнул, медленно перевернул страницу:
"‘лучайно мне достались большие драгоценности... Џри мне у Ќикитских
ворот зарезало трамваем одного человека. Ћн погиб из-за менЯ, Я это
знаю... Љогда очнулась, - в руках у менЯ оказалсЯ чемоданчик из
крокодиловой кожи: должно быть, когда менЯ поднимали, кто-то сунул мне его
в руки... ’олько на другой день Я полюбопытствовала: в чемоданчике лежали
бриллиантовые и жемчужные драгоценности. ќти вещи где-то были украдены тем
человеком... Ћн ехал на свидание со мной... Џонимаешь, - украдены длЯ
менЯ... Џапа, Я не пытаюсь разбиратьсЯ ни в каком праве, - эти вещи Я
оставила у себЯ... ‚ них сейчас мое единственное спасение... Ќо если ты
будешь доказывать мне, что Я воровка, все равно Я их оставлю у себЯ...
Џосле того как Я видела смерть в таком изобилии, Я хочу жить... џ больше
не верю в человеческий образ... ќти великолепные люди с прекрасными
словами о спасении родины - сволочи, звери... Ћ, что Я видела! Ѓудь они
проклЯты! Џонимаешь, произошло вот что: неожиданно ко мне ЯвилсЯ поздно
ночью Ќиканор ћрьевич, кажетсЯ - прЯмо из Џетрограда... Ћн потребовал,
чтобы Я вместе с ним покинула Њоскву. ЋказываетсЯ, их организациЯ, "‘оюз
защиты родины и свободы", была раскрыта —резвычайкой, и в Њоскве -
поголовные аресты. ‘авинков и весь штаб бежали на ‚олгу. ’ам, в ђыбинске,
в џрославле и в Њуроме, они должны были поднЯть восстание. Ћни страшно
торопились с этим: французский посол не давал больше денег и требовал на
деле доказать силу организации. Ћни надеЯлись, что все крестьЯнство
перейдет на их сторону. Ќиканор ћрьевич уверЯл, что дни большевиков
сочтены, - восстание должно охватить весь север, всю северную ‚олгу и
соединитьсЯ с чехословаками. Љуличек уверил, что мое имЯ найдено в списках
организации, что оставатьсЯ в Њоскве опасно, и мы с ним уехали в
џрославль.
’ам уже все было подготовлено: в войсках, в милиции, в арсенале, всюду
начальниками были их люди из организации. Њы приехали к вечеру, а на
рассвете Я проснулась от выстрелов... Љинулась к окну... Ћно выходило на
двор, напротив - кирпичнаЯ стена гаража, мусорнаЯ куча и несколько собак,
лающих на ворота... ‚ыстрелы не повторились, все было тихо, только вдалеке
трескотнЯ и тревожные гудки мотоциклетов... ‡атем началсЯ колокольный звон
по городу, звонили во всех церквах. Ќа нашем дворе раскрылись ворота, и
вошла группа офицеров, на них уже были погоны. “ всех лица возбужденные,
все они размахивали оружием. Ћни вели тучного бритого человека в сером
пиджаке. Ќа нем не было ни шапки, ни воротничка, жилет не застегнут. ‹ицо
его было красное и гневное. Ћни ударЯли его в спину, у него моталась
голова, и он страшно сердилсЯ. „вое остались его держать около гаража,
остальные отошли и совещались. ‚ это времЯ с черного крыльца нашего дома
вышел полковник Џерхуров, - Я его в первый раз тогда увидела, - начальник
всех вооруженных сил восстаниЯ... ‚се отдали ему честь. ќто человек
страшной воли, - провалившиесЯ черные глаза, худощавое лицо, подтЯнутый, в
перчатках, в руке - стек. џ сразу понЯла: это - смерть тому, в пиджаке.
Џерхуров стал глЯдеть на него исподлобьЯ, и Я увидела, как у него зло
обнажились зубы. Ђ тот продолжал ругатьсЯ, грозить и требовать. ’огда
Џерхуров вздернул голову и скомандовал - и сейчас же ушел... „вое - те,
кто держали, отскочили от толстого человека... Ћн сорвал с себЯ пиджак,
скрутил его и бросил в стоЯщи-х перед ним офицеров, - прЯмо в лицо одному,
- весь побагровел, ругаЯ их. ’рЯс кулаками и стоЯл в расстегнутом жилете,
огромный и бешеный. ’огда они выстрелили в него. Ћн весь содрогнулсЯ,
вытЯнув перед собой руки, шагнул и повалилсЯ. ‚ него еще некоторое времЯ
стрелЯли, в упавшего. ќто был комиссар-большевик Ќахимсон... Џапа, Я
увидела казнь! џ до смерти теперь не забуду, как он хватал воздух...
Ќиканор ћрьевич уверил менЯ, что это хорошо, - что если бы не они его
расстрелЯли, то он бы их расстрелЯл...
—то было дальше - плохо помню: все происходившее было продолжением этой
казни, все было насыщено судорогами огромного человеческого тела, не
хотевшего умирать... Њне велели идти в какое-то длинное желтое здание с
колоннами, и там Я писала на машинке приказы и воззваниЯ. Ќосились
мотоциклетки, крутилась пыль... ‚бегали взволнованные люди, сердились,
приказывали; из-за всего начиналсЯ крик, хватались за голову. ’о - паника,
то - преувеличенные надежды. Ќо когда поЯвлЯлсЯ Џерхуров, с неумолимыми
глазами, и бросал короткие слова, - всЯ суета стихала. Ќа другой день за
городом послышались раскаты орудийных выстрелов. Џодходили большевики. ‚
нашем учреждении с утра до ночи толпились обыватели, а тут вдруг стало
пусто. ѓород будто вымер. ’олько ревел, проносЯсь, автомобиль Џерхурова,
проходили вооруженные отрЯды... †дали каких-то аэропланов с французами,
каких-то войск с севера, пароходов из ђыбинска со снарЯдами... Ќадежды не
сбылись. € вот город охватило кольцо боЯ. Ќа улицах рвались снарЯды...
‚алились древние колокольни, падали дома, повсюду занимались пожары, их
некому было тушить, солнце затЯнулось дымом. Ќе убирали даже трупов на
улицах. ‚ыЯснилось, что ‘авинков поднЯл такое же восстание в ђыбинске, где
находились артиллерийские склады, но восстание подавили солдаты, что села
вокруг џрославлЯ и не думают идти на помощь, что Ярославские рабочие не
хотЯт садитьсЯ в окопы, сражатьсЯ против большевиков... ‘трашнее всего
было лицо Џерхурова, - Я повсюду встречала его в эти дни. ќто - смерть
каталась на машине по развалинам города, все происходившее было будто
воплощение его воли. Ќесколько дней Љуличек держал менЯ в подвале. Ќо,
папа, во всем Я чувствовала и свою вину... џ бы все равно сошла с ума в
подвале. џ надела косынку с крестом и работала до той ночи, когда менЯ
хотели изнасиловать...
‡а день до падениЯ џрославлЯ мы с Ќиканором ћрьевичем бежали на лодке
за ‚олгу... –елую неделю мы шли, скрываЯсь от людей. Ќочевали под стогами,
- хорошо, что были теплые ночи. ’уфли мои развалились, ноги сбились в
кровь. Ќиканор ћрьевич где-то раздобыл мне валенки, - просто, должно быть,
стащил с плетнЯ. Ќа какой-то день, не помню, в березовом лесу мы увидели
человека в изодранном армЯке, в лаптЯх, в косматой шапке. Ћн шел угрюмо,
быстро и прЯмо, как маньЯк, опиралсЯ на дубинку. ќто был Џерхуров, - он
тоже бежал из џрославлЯ. џ так испугалась его, что бросилась ничком в
траву... Џотом мы пришли в Љострому и остановились в слободе у чиновника,
знакомого Љуличка, и там прожили до взЯтиЯ Љазани чехами... Ќиканор
ћрьевич все времЯ ухаживал за мной, как за ребенком, - Я благодарна ему...
Ќо тут случилось, что в Љостроме он увидел драгоценные камушки, - они были
в носовом платке, в моей сумочке, которую он всю дорогу нес в кармане
пиджака. џ только в Љостроме о них и вспомнила. Џришлось рассказать ему
всю историю, - сказала, что по совести считаю себЯ преступницей. Ћн развил
по этому поводу целую философскую систему: получалось, что Я не
преступница, но вытЯнула какой-то лотерейный билет жизни. ‘ этих пор его
отношение ко мне переменилось, стало очень сложным. ЏовлиЯло и то, что мы
жили чистенько и тихо в провинциальном домишке, пили молоко, ели крыжовник
и малину. џ поправилась. Ћднажды после заката, в садике, он заговорил о
любви вообще, о том, что Я создана длЯ любви, стал целовать мне руки. € Я
почувствовала, - длЯ него нет сомнениЯ, что через минуту Я отдамсЯ ему на
этой скамейке под акацией... Џосле всего, что было, ты понимаешь, папа?
—тобы не объЯснЯть всего, Я сказала только: "Ќичего у нас не выйдет, Я
люблю €вана €льича". џ не солгала, папа..."
€ван €льич вынул платок, вытер лицо, потом глаза и продолжал чтение:
"џ не солгала... џ не забыла €вана €льича. “ менЯ с ним еще не все
кончено... ’ы ведь знаешь, - мы расстались в марте, он уехал на Љавказ, в
Љрасную Ђрмию... Ћн на отличном счету, настоЯщий большевик, хотЯ и не
партийный... “ нас с ним порвалось, но прошлое нас свЯзывает крепко...
Џрошлого Я не разорвала... Ђ Љуличек подошел к делу очень просто, -
ложись... Ђх, папа, то, что мы когда-то называли любовью, - это лишь наше
самосохранение... Њы боимсЯ забвениЯ, уничтожениЯ... ‚от почему так
страшно встретить ночью глаза уличной проститутки... ќто лишь тень
женщины... Ќо Я, Я - живаЯ, Я хочу, чтобы менЯ любили, вспоминали, Я хочу
видеть себЯ в глазах любовника. џ люблю жизнь... …сли мне захочетсЯ
отдатьсЯ вот так, на миг, - о да... Ќо во мне сейчас только злоба, и
отвращение, и ужас... ‡а последнее времЯ что-то случилось с лицом, с
фигурой, Я похорошела... џ - как голаЯ сейчас, повсюду голодные глаза...
Ѓудь проклЯта красота!.. Џапа, Я посылаю тебе это письмо, чтобы ни о чем
уже, когда увижусь с тобой, не говорить... џ еще не сломаннаЯ, ты
пойми..."
€ван €льич поднЯл голову. ‡а дверью, ведущей в прихожую, послышались
осторожные шаги нескольких человек, шепот. „вернаЯ ручка повернулась. Ћн
быстро вскочил, оглЯнулсЯ на окна...
Ћкна докторской квартиры находились, по-провинциальному, невысоко над
землей. ‘реднее было раскрыто. ’елегин подскочил к нему. Ќа асфальте
лежала длиннаЯ, как циркуль, человеческаЯ тень и еще длиннее - от нее -
тень винтовки.
‚се это произошло в какую-то долю секунды. ђучка входной двери
повернулась, и в кабинет вошли сразу, плечо о плечо, двое молодцов
мещанского вида, в картузиках, в вышитых рубашках. ‘зади них моталось
рыжебородое, вегетарианское лицо ѓовЯдина. Џервое, что увидел ’елегин,
когда они кинулись в кабинет, - три направленных на него револьверных
дула.
ќто произошло в следующую долю секунды. Ћпытом военного человека он
понЯл, что отступать, имеЯ на плечах сильного и неразбитого противника, -
неблагоразумно. Џеребросив браунинг в левую руку, он сорвал с поЯса,
из-под френча, небольшую гранатку, к которой было прикручено письмо ѓымзы,
и, весь налившись кровью, завопил, срываЯ голосовые свЯзки:
- Ѓросай оружие!
€ возглас этот, весьма понЯтный, и весь вид €вана €льича были столь
внушительны, что молодцы смешались и несколько подались назад.
‚егетарианскаЯ физиономиЯ метнулась в сторону. …ще секунда была
выиграна... ’елегин со взмахнутой гранатой навис над ними:
- Ѓросай...
€ тут случилось то, чего никто из присутствующих, а в особенности
’елегин, никак уже не мог ожидать... Ќемедленно вслед за вторым его
окриком за ореховой одностворчатой дверью, ведущей из кабинета во
внутренние комнаты, раздалсЯ болезненный крик, женский голос воскликнул
что-то с отчаЯнной тревогой... ЋреховаЯ дверца раскрылась, и ’елегин
увидел „ашины расширенные глаза, пальчики ее, вцепившиесЯ в косЯк,
худенькое лицо, все дрожащее от волнениЯ.
- €ван!..
Ћколо нее очутилсЯ доктор, схватил ее за бока, утащил, и дверца
захлопнулась... ‚се это мгновенно перевернуло наступательно-оборонительные
планы €вана €льича... Ћн устремилсЯ к ореховой двери, со всей силы плечом
толкнул ее, что-то в ней треснуло, - и он вскочил в столовую... Ћн все еще
держал в руках орудиЯ убийства... „аша стоЯла у стола, схватилась у шеи за
отвороты полосатого халатика, горло ее двигалось, точно она глотала
что-то. (Ћн заметил это с пронзительной жалостью.) „октор пЯтилсЯ, - вид у
него был перепуганный, взъерошенный.
- Ќа помощь! ѓовЯдин! - прошипел он измЯтым голосом. „аша стремительно
побежала к ореховой двери и повернула в ней ключ:
- ѓосподи, как это ужасно!
Ќо €ван €льич понЯл ее слова по-иному: действительно, ужасно было
ворватьсЯ к „аше с этими штуками. Ћн торопливо сунул револьвер и гранатку
в карманы. ’огда „аша схватила его за руку. - €дем. - € увлекла в темный
коридорчик, а из него - в узкую комнатку, где на стуле горела свеча.
Љомната была голаЯ, только на гвозде висела „ашина юбка да у стены -
железнаЯ кровать со смЯтыми простынЯми.
- ’ы одна здесь? - шепотом спросил ’елегин. - џ прочел твое письмо.
Ћн оглЯдывалсЯ, губы, растЯнутые в улыбку, дрожали. „аша, не отвечаЯ,
тащила его к раскрытому окну.
- Ѓеги, да беги же, с ума сошел!..
€з окна неЯсно был виден двор, тени и крыши сбегающих к реке построек,
внизу, - огни пристаней. ‘ ‚олги дул влажный ветерок, остро пахнущий
дождем... „аша стоЯла, всЯ касаЯсь €вана €льича, поднЯв испуганное лицо,
полуоткрыв рот...
- Џрости менЯ, прости, беги, не медли, €ван, - пробормотала она, глЯдЯ
ему в зрачки.
Љак ему было оторватьсЯ? ‘омкнулсЯ долгий круг разлуки. €збежал тысЯчи
смертей, и вот глЯдит в единственное лицо. Ћн нагнулсЯ и поцеловал ее.
•олодные губы ее не ответили, только затрепетали:
- џ тебе не изменила... „аю честное слово... Њы встретимсЯ, когда будет
лучше... Ќо - беги, беги, умолЯю...
Ќикогда, даже в блаженные дни в Љрыму, он не любил ее так сильно. Ћн
сдерживал слезы, глЯдЯ, на ее лицо:
- „аша, пойдем со мной... ’ы понимаешь. џ буду ждать тебЯ за рекой, -
завтра ночью...
Ћна затрЯсла головой, отчаЯнно простонала:
- Ќет... Ќе хочу.
- Ќе хочешь?
- Ќе могу.
- •орошо, - сказал он, - в таком случае Я остаюсь. - Ћн отодвинулсЯ к
стене... „аша ахнула, всхлипнула... € вдруг остервенело накинулась,
схватила за руки, опЯть потащила к окну. Ќа дворе скрипнула калитка,
осторожно хрустнул песок. „аша в отчаЯнии прижалась теплой головой к рукам
€вана €льича...
- џ прочел твое письмо, - опЯть сказал он. - џ все понЯл.
’огда она на секунду бросила тащить его, обхватила за шею, прильнула к
лицу всем лицом:
- Ћни уже на дворе... Ћни тебЯ убьют, убьют...
Ћт света свечи золотились ее рассыпавшиесЯ волосы. Ћна казалась €вану
€льичу девочкой, ребенком, - совсем такой, как тогда ночью, когда он,
раненый, лежал в пшенице и, сжимаЯ в кулаке кусочек земли, думал об ее
непокорном и беспокойном, таком хрупком сердце.
- Џочему не хочешь уйти со мной, „аша? ’ебЯ здесь замучают. ’ы видишь,
что здесь за люди... ‹учше - все бедствиЯ, но Я буду с тобой... „итЯ
мое... ‚се равно, ты со мной в жизни и смерти, как мое сердце со мной, так
и ты.
Ћн сказал это тихо и быстро из темного угла. „аша закинула голову, не
выпускаЯ его рук, - у нее брызнули слезы...
- ‚ерна буду тебе до смерти... “ходи... Џойми, - Я не та, кого ты
любишь... Ќо Я буду, буду такой.
„альше он не слушал, - его опьЯнила бешенаЯ радость от ее слез, от ее
слов, от ее отчаЯнного голоса. Ћн так стиснул „ашу, что у нее хрустнули
кости.
- •орошо, все понЯл, прощай, - шепнул он. ЉинулсЯ грудью на подоконник
и через секунду, как тень, соскользнул вниз, - только легко стукнули его
подошвы по деревЯнной крыше сараЯ.
„аша высунулась в окно, - но ничего не было видно: тьма, желтые огоньки
вдали. Ћбеими руками она сжимала грудь, там, где сердце... Ќи звука на
дворе... Ќо вот из тени выдвинулись две фигуры. Џригнувшись, побежали
наискосок по двору. „аша закричала так пронзительно, страшно закричала,
что фигуры с разбегу завертелись, стали. „олжно быть, обернулись на ее
окно. € в это времЯ она увидела, как в глубине двора через конек
деревЯнной крыши перелез. ’елегин.
„аша упала на кровать ничком. ‹ежала не двигаЯсь. ’ак же стремительно
вскочила, пошарила свалившуюсЯ туфлю и побежала в столовую.
‚ столовой стоЯли, готовые к бою, доктор с маленьким никелированным
револьвером и ѓовЯдин, вооруженный наганом. Ћба наперебой спросили „ашу:
"Ќу что?.." Ћна стиснула кулачок, бешено взглЯнула в рыжие глаза ѓовЯдину.
- ЌегодЯй, - сказала она и потрЯсла кулачком перед его бледным носом, -
вас-то уж расстрелЯют когда-нибудь, негодЯй!
„линное лицо его передернулось, стало еще бледнее, борода повисла, как
неживаЯ. „октор делал ему знаки, но ѓовЯдин весь уже трЯссЯ от злобы.
- ќти шуточки с кулачком бросьте, „арьЯ „митриевна... џ далеко не
забыл, как вы однажды изволили ударить менЯ, кажетсЯ, даже туфелькой...
Љулачок ваш спрЯчьте... € вообще бы советовал мной не пренебрегать.
- ‘емен ‘еменович, терЯете времЯ, - перебил доктор, продолжаЯ делать
знаки, но так, чтобы „аша не видела.
- Ќе беспокойтесь, „митрий ‘тепанович, ’елегин от нас не уйдет...
„аша крикнула, рванулась:
- ‚ы не посмеете! (ѓовЯдин сейчас же загородилсЯ стулом.)
- Ќу, мы увидим - посмеем или нет... Џредупреждаю, „арьЯ „митриевна, в
"табе охраны" очень заинтересованы лично вами... Џосле сегоднЯшнего
инцидента ни за что не ручаюсь. Ќе пришлось бы вас потревожить.
- Ќу, уж вы, кажетсЯ, начинаете запиратьсЯ, ‘емен ‘еменович, - сердито
"сказал доктор, - это уже слишком...
- ‚се зависит от личных отношений, „митрий ‘тепанович... ‚ы знаете мое
к вам расположение, мою давнишнюю симпатию к „арье „митриевне...
„аша мгновенно побледнела. Ћт усмешки лицо ѓовЯдина все перекривилось,
как в дурном зеркале. Ћн взЯл фуражку и вышел, напрЯгаЯ затылок, чтобы со
спины не показатьсЯ смешным. „октор сказал, садЯсь к столу:
- ‘трашный человек этот ѓовЯдин.
„аша ходила по комнате, хрустЯ пальцами. Ћстановилась перед отцом:
- ѓде мое письмо?
„октор, пытавшийсЯ открыть серебрЯный портсигар, издал шипение сквозь
зубы, ухватил наконец папироску и мЯл ее в толстых, все еще дрожащих
пальцах:
- ’ам... —ерт его знает... ‚ кабинете, на ковре.
„аша ушла, сейчас же вернулась с письмом и опЯть остановилась перед
„митрием ‘тепановичем. Ћн закуривал, - огонек плЯсал около кончика
папироски.
- џ исполнил мой долг, - сказал он, бросаЯ спичку на пол. („аша
молчала.) - ЊилаЯ моЯ, он большевик, мало того - контрразведчик...
ѓражданскаЯ война, знаешь, не шуточки, тут приходитсЯ жертвовать всем...
Ќа то мы и облечены властью, народ никогда не прощает слабостей. („аша не
спеша, будто в задумчивости, начала разрывать письмо на мелкие кусочки.)
џвлЯетсЯ - Ясно как божий день - выведать у менЯ, что ему нужно, и при
удобном случае менЯ же укокошить... ‚идела, как он вооружен? ‘ бомбой. ‚
девЯтьсот шестом году, на углу Њоскательной, у менЯ на глазах разорвало
бомбой губернатора Ѓлока... Џосмотрела бы ты, что от него осталось, -
туловище и кусок бороды. - “ доктора опЯть затрЯслись руки, он швырнул
незакурившуюсЯ папироску, взЯл новую. - џ всегда не любил твоего ’елегина,
очень хорошо сделала, что с ним порвала... („аша и на это смолчала.) €
начал-то с примитивнейшей хитрости, - видишь ли, заинтересовалсЯ, где
ты...
- …сли ѓовЯдин его схватит...
- Ќикакого сомнениЯ, у ѓовЯдина превосходнаЯ агентура... ‡наешь, ты с
ѓовЯдиным слишком уж резко обошлась... ѓовЯдин крупный человек... …го и
чехи очень ценЯт, и в штабе... ‚ремЯ такое - мы должны жертвовать
личным... длЯ блага страны, - вспомни классические примеры... ’ы ведь моЯ
дочь; правда, голова у тебЯ хотЯ и с фантазиЯми, - он засмеЯлсЯ,
закашлЯлсЯ, - но неглупаЯ голова...
- …сли ѓовЯдин схватит его, - сказала „аша хрипло, - ты сделаешь все,
чтобы спасти €вана €льича.
„октор быстро взглЯнул на дочь, засопел. Ћна сжимала в кулачке клочки
письма.
- ’ы ведь сделаешь это, папа!
- Ќет! - крикнул доктор, ударЯЯ ладонью по столу. - Ќет! ѓлупости!
†елаЯ тебе же добра... Ќет!
- ’ебе будет трудно, но ты сделаешь, папа.
- ’ы девчонка, ты просто - дура! - заорал доктор. - ’елегин негодЯй и
преступник, военным судом он будет расстрелЯн.
„аша поднЯла голову, серые глаза ее разгорелись так нестерпимо, что
доктор, сопнув, занавесилсЯ бровЯми. Ћна поднЯла, как бы грозЯ, кулачок со
стиснутыми в нем бумажками.
- …сли все большевики такие, как ’елегин, - сказала она, - стало быть,
большевики правы.
- „ура!.. „ура!.. - „октор вскочил, затопал, багровый, трЯсущийсЯ. -
Ѓольшевиков твоих вместе с ’елегиным надо вешать! Ќа всех телеграфных
столбах... Љожу драть заживо!
Ќо у „аши характер был, пожалуй, покруче, чем у „митриЯ ‘тепановича, -
она только побледнела, подошла вплотную, не сводЯ с него нестерпимых глаз.
- Њерзавец, - сказала она, - что ты беснуешьсЯ? ’ы мне не отец,
сумасшедший, растленный тип!
€ она швырнула в лицо ему обрывки письма...
ќтой же ночью на рассвете доктора поднЯли к телефону. ѓрубоватый,
спокойный голос проговорил в трубку:
- „овожу до сведениЯ, что близ ‘амолетской пристани, за мучным лабазом,
только что обнаружили два трупа - помощника начальника контрразведки
ѓовЯдина и одного из его агентов...
’рубку повесили. „митрий ‘тепанович разинул рот, захватываЯ воздух, и
повалилсЯ тут же около телефона в сильнейшем сердечном припадке.

ЂрмиЯ ‘орокина, разбив лучшие в „обрармии войска „роздовского и
Љазановича, изменила первоначальному плану ухода за Љубань и вместо этого,
повернувшись под Љореновской на север, начала наступление на станцию
’ихорецкую, где находилсЯ штаб „еникина.
„есЯть дней уже длилась беспощаднаЯ битва. Ћдушевленные первыми
успехами, сорокинцы сметали все заслоны перед ’ихорецкой. Љазалось, теперь
ничто не могло остановить их стремительного движениЯ. „еникин спешно
стЯгивал разбросанные по Љубани силы. Ћжесточение было так велико, что
каждаЯ стычка кончалась ударом в штыки.
Ќо с той же стремительностью в сорокинской армии шло и разложение.
ЋбострЯлась вражда между кубанскими полками и украинскими. “краинцы и
старые фронтовики по пути наступлениЯ опустошали кубанские станицы, не
разбираЯ, за белых они стоЯт или за красных.
‚се понЯтиЯ путались. ‘таничники с ужасом видели, как из-за краЯ степи
в тучах пыли надвигаютсЯ полчища. „еникин, по крайней мере, платил за
фураж, а эти сорокинцы - одно - горЯчи были на руку. € вот молодой садилсЯ
на конЯ и уходил к „еникину, старый с бабами, детьми и скотом - бежал в
овраги.
–елые станицы поднимались против армии ‘орокина. Љубанские полки
кричали: "Ќас на убой посылают, а иногородние нашу землю грабЯт!"
Ќачальник штаба армии ЃелЯков отчаЯнно крутилсЯ в водовороте событий, он
только схватывалсЯ за голову: цела ли она еще на плечах. …ще бы! ‘тратегиЯ
летела к черту. ‚сЯ тактика была - в острие штыка да в революционной
Ярости. „исциплину заменЯло неотвратимое, стремительное движение всех
войсковых масс. Ќа главнокомандующего ‘орокина страшно было и смотреть:
эти дни он питалсЯ спиртом и кокаином, - глаза его воспалились, лицо
почернело, он сорвал голос и, как обезумевший, пер вперед на плечах армии.
‘лучилось неминуемое. „обровольческаЯ армиЯ, прокаленнаЯ насквозь
железной дисциплиной, поражаемаЯ и отступающаЯ, но, как механизм,
послушнаЯ воле единого командованиЯ, снова и снова переходила в
контратаки, зацеплЯлась за каждую удобную складку земли, холодно и умело
выбирала слабые места противника. € вот, двадцать пЯтого июлЯ под
‚ыселками, в пЯтидесЯти верстах от ’ихорецкой, разыгралсЯ последний,
десЯтый день битвы.
Џозиции войск „роздовского и Љазановича были даже хуже, чем в
предыдущие дни. ‡десь красным удалось зайти в тыл, и добровольцы попадали
почти в такой же мешок, как большевики под Ѓелой ѓлиной. Ќо сорокинскаЯ
армиЯ была уже не та, что девЯть дней тому назад. ‘трастное напрЯжение
падало, упорство противника вселЯло недоверие, сомнение, отчаЯние, - когда
же конец, победа, отдых?
‚ четвертом часу днЯ сорокинцы бросились в атаку по всему фронту. “дар
был жестокий. Љругом по всему горизонту ревели пушки. ѓустые цепи шли не
ложась. ЌапрЯжение, нетерпение, Ярость достигли высшего предела...
’ак началась гибель армии ‘орокина. ЏерваЯ волна наступающих была
расстрелЯна и уничтожена в штыковом бою. ‘ледующие волны смешались под
огнем среди трупов, раненых, падающих. € тогда случилось то, чего нельзЯ
учесть, ни постигнуть, ни остановить, - все напрЯжение сразу сломилось.
Ѓольше не хватало сил, не хватало страсти.
•олоднаЯ волЯ противника продолжала наносить расчетливые удары,
увеличиваЯ смЯтение... ‘ севера марковцы и конный полк, с юга конница
ќрдели врезались в перемешавшиесЯ полки. Џоползли режущие огнем броневики,
задымились бронепоезда белых. ’огда началось отступление, бегство, бойнЯ.
Љ четырем часам всЯ степь в южном и западном направлениЯх была покрыта
отступающей, уничтоженной как единаЯ сила армией ‘орокина.
Ќачштаба ЃелЯков силой повалил главнокомандующего в автомобиль. Ќалитые
кровью глаза ‘орокина были выпучены, рот в пене, черной рукой он еще
сжимал расстрелЯнный револьвер. ЏродырЯвленный пулЯми, измЯтый автомобиль
бешено промчалсЯ по трупам и скрылсЯ за холмами.
ѓлавнаЯ часть разгромленной сорокинской армии уходила на …катеринодар.
’уда же начала отступать с ’аманского полуострова западнаЯ группа красных
войск, - так называемаЯ таманскаЯ армиЯ, под командованием Љожуха. Ќа ее
пути кругом восставали станицы, и тысЯчи иногородних - со скарбом и
скотом, - спасаЯсь от мести станичников, бежали под защиту таманцев.
„орогу преградила белаЯ конница генерала Џокровского. ’аманцы в бешенстве
разбили, рассеЯли ее, но все равно двигатьсЯ дальше - на …катеринодар -
было уже невозможно, и Љожух повернул свою армию с обозами беженцев круто
на юг, в пустынные и труднопроходимые горы, надеЯсь пробитьсЯ к
Ќовороссийску, где стоЯл красный —ерноморский флот.

„еникина теперь ничто уже не могло остановить. ‹егко расчищаЯ путь, он
со всеми силами подошел к …катеринодару, занЯтому остатками более уже не
существующей северокавказской армии, и с налета взЯл его ожесточенным
штурмом. ’ак закончилсЯ "ледЯной поход", шесть месЯцев тому назад начатый
Љорниловым с кучкой офицеров.
…катеринодар стал белой столицей. Ѓогатейшие области —ерноморьЯ спешно
очищались ото всего, что бродило и бушевало. “ генералов, еще недавно
самолично искавших вшей в рубашке, возродились великодержавные традиции,
старый императорский размах.
Џрежний кустарный способ ведениЯ войны путем добываниЯ оружиЯ и
огневого снарЯжениЯ в бою или налетом у большевиков был, разумеетсЯ,
неприменим длЯ новых, обширных планов. Ќужны были деньги, широкий Џриток
оружиЯ и снарЯжениЯ, постановка интендантской части длЯ большой войны,
мощные базы длЯ наступлениЯ в глубь ђоссии.
ќпоха домашней междоусобной борьбы кончалась, - в игру вступали извне
мощные силы.
ЋсобеннаЯ и неожиданнаЯ опасность встала перед германским главным
штабом сейчас же после первых июньских побед „еникина. Ѓольшевики были
врагом, свЯзанным по рукам и ногам Ѓрест-‹итовским договором. „еникин
оказывалсЯ врагом, еще не изведанным и не изученным. ‘ разгромом
сорокинской армии „еникин выходил к Ђзовскому морю и к Ќовороссийску, где
с первых чисел маЯ находилсЯ весь русский военный флот.
‘о стороны —ерного морЯ немцы не были защищены. Џокуда флот находилсЯ в
руках большевиков, они были спокойны, - на всЯкое его враждебное действие
они ответили бы переходом через украинскую границу. Ќо пЯтнадцать
эскадренных миноносцев и два дредноута в руках „еникина были уже серьезной
угрозой превращениЯ —ерного морЯ во фронт мировой войны.
„есЯтого июнЯ ѓерманиЯ предъЯвила ‘оветскому правительству ультиматум:
в девЯтидневный срок перевести весь —ерноморский флот из Ќовороссийска в
‘евастополь, где стоЯл сильный немецкий гарнизон. ‚ случае отказа ѓерманиЯ
угрожала наступлением на Њоскву.
’огда же из Ћдессы начальник штаба австрийских оккупационных войск
писал в ‚ену - министру иностранных дел:
"ѓерманиЯ преследует на “краине определенную хозЯйственно-политическую
цель. Ћна хочет навсегда закрепить за собой безопасный путь на Њесопотамию
и Ђравию через Ѓаку и Џерсию.
Џуть на восток идет через Љиев, …катеринослав и ‘евастополь, откуда
начинаетсЯ морское сообщение на Ѓатум и ’рапезунд.
„лЯ этой цели ѓерманиЯ намерена оставить за собой Љрым, как свою
колонию или в какой-либо иной форме. Ћни никогда уже не выпустЯт из своих
рук ценного Љрымского полуострова. Љроме того, чтобы полностью
использовать этот путь, им необходимо овладеть железнодорожной
магистралью, а так как снабжение углем из ѓермании этой магистрали и
—ерного морЯ невозможно, то ей необходимо завладеть наиболее значительными
шахтами „онбасса. ‚се это ѓерманиЯ так или иначе обеспечит себе..."
Љогда десЯтого июнЯ в Њоскве был получен германский ультиматум, ‹енин -
как всегда, без колебаний - решил этот тЯжелый и длЯ многих "неразрешимый"
вопрос. ђешение было: воевать с немцами сейчас еще нельзЯ, но и флота им
отдавать нельзЯ.
€з Њосквы в Ќовороссийск выехал представитель ‘оветского правительства
товарищ ‚ахрамеев. ‚ присутствии делегатов от —ерноморского флота и всех
командиров он предложил единственный большевистский ответ на ультиматум:
‘овет Ќародных Љомиссаров посылает открытое радио —ерноморскому флоту с
приказом идти в ‘евастополь и сдаватьсЯ немцам, но —ерноморский флот этого
приказаниЯ не выполнЯет и топитсЯ на Ќовороссийском рейде.
‘оветский флот - два дредноута и пЯтнадцать эскадренных миноносцев,
подводные лодки и вспомогательные суда, обреченные Ѓрест-‹итовским
договором на бездействие, - стоЯл в Ќовороссийске, на рейде.
„елегаты от флота съехали на берег и хмуро выслушали ‚ахрамеева, - он
предлагал самоубийство. Ќо - куда ни кинь, все клин: податьсЯ некуда, у
флота не было ни углЯ, ни нефти. Њоскву заслонЯли немцы, с востока
приближалсЯ „еникин, на рейде уже чертили пенные полосы перископы
германских подводных лодок, и в синеве поблескивали германские бомбовозы.
„олго и горЯчо спорили делегаты... Ќо выход был один: топитьсЯ... ‚се же
перед этим страшным делом делегаты решили поставить судьбу флота на
голосование всего флотского экипажа.
Ќачались многочисленные митинги в Ќовороссийской гавани. ’рудно было
понЯть морЯкам, глЯдЯ на ошвартованные серо-стальные гиганты - дредноуты
"‚олЯ" и "‘вободнаЯ ђоссиЯ", на покрытые военной славой быстроходные
миноносцы, на сложные переплеты башен и мачт, громоздившихсЯ над гаванью,
над толпами народа, - трудно было представить, что это грозное достоЯние
революции, плавучаЯ родина морЯков опуститсЯ на дно морское без единого
выстрела, не сопротивлЯЯсь.
Ќе такие были головы у черноморских морЯков, чтобы спокойно решитьсЯ на
самоуничтожение. Њного было крикано исступленных слов, бито себЯ в грудь,
рывано тельников на татуированных грудЯх, растоптано фуражек с
ленточками...
Ћт утренней зари до вечерней, когда закат обагрЯл лилово-мрачные воды
не своего теперь, проклЯтого морЯ, - густые толпы морЯков, фронтовиков и
прочего приморского люда волновались по всей набережной.
Љомандиры судов и офицеры смотрели на дело по-разному: большаЯ часть
тайно склонЯлась идти на ‘евастополь и сдаватьсЯ немцам: меньшаЯ часть, во
главе с командиром эсминца "Љерчь" старшим лейтенантом Љукелем, понимала
неизбежность гибели и все огромное значение ее длЯ будущего. Ћни говорили:
"Њы должны покончить самоубийством, - на времЯ закрыть книгу истории
—ерноморского флота, не запачкав ее..."
Ќа этих грандиозных и шумных, как ураган, митингах решали: утром - так,
вечером - этак. Ѓольше всего было успеха у тех, кто, хватив о землю
шапкой, кричал:
"...’оварищи, чихали мы на москалей. Ќехай их сами потонут. Ђ мы нашего
флота не отдадим. Ѓудем с немцами битьсЯ до последнего снарЯда..."
"“ррра!" - ревом катилось по гавани.
Ћсобенно сильное смЯтение началось, когда за четыре днЯ до срока
ультиматума примчались из …катеринодара председатель –€Ља —ерноморской
республики ђубин и представитель армии Џеребийнос - саженного роста,
страшного вида человек, с четырьмЯ револьверами за поЯсом. Ћба они - ђубин
в пространной речи и Џеребийнос, гремЯ басом и потрЯсаЯ оружием, -
доказывали, что ни отдавать, ни топить флот не можно, что в Њоскве сами не
понимают, что говорЯт, что —ерноморскаЯ республика доставит флоту все, что
ему нужно: и нефть, и снарЯды, и пищевое довольствие.
- “ нас на фронте дела такие, в бога, в душу, в веру... - кричал
Џеребийнос, - на будущей неделе мы суку „еникина с его кадетами в Љубани
утопим... Ѓратишечки, корабли не топите, - вот что нам надо... —тоб мы на
фронте чувствовали, что в тылу у нас могучий флот. Ђ будете топитьсЯ,
братишечки, то Я от всей кубано-черноморской революционной армии
категорически заЯвлЯю: такого предательства мы не можем перенести, мы с
отчаЯниЯ повернем свой фронт на Ќовороссийск в количестве сорока тысЯч
штыков и вас, братишечки, всех до единого поднимем на свои штыки...
Џосле этого митинга все пошло вразброд, закружились головы. Љоманды
стали бежать с кораблей куда глаза глЯдЯт. ‚ толпе все больше поЯвлЯлось
темных личностей - днем они громче всех кричали: "битьсЯ с немцами до
последнего снарЯда", а ночью кучки их подбирались к опустевшим миноносцам
- готовые броситьсЯ, покидать в воду команду и грабить.
‚ эти дни на борт миноносца "Љерчь" вернулсЯ ‘емен Љрасильников.
‘емен чистил медную колонку компаса. ‚сЯ команда работала с утра,
скребЯ, моЯ, чистЯ миноносец, стоЯвший саженЯх в десЯти от стенки. ѓорЯчее
солнце всходило над выжженными прибрежными холмами... ‚ безветренном зное
висели флаги. ‘емен старательно надраивал медЯшку, стараЯсь не глЯдеть в
сторону гавани. Љоманда убирала миноносец перед смертью.
‚ гавани дымили огромные трубы дредноута "‚олЯ". ‘веркали орудиЯ со
снЯтыми чехлами. —ерный дым поднималсЯ к небу. Љорабль, и дым, и бурые
холмы, с цементными заводами у подножьЯ их, отражались в зеркальном
заливе.
‘емен, присев на голые пЯтки, тер, тер медЯшку. ќтой ночью он держал
вахту, и так ему было горько, раздумавшись: зрЯ заехал сюда. ‡рЯ не
послушал брата и Њатрену... ‘меЯтьсЯ будут теперь: "ќх, скажут, дюже ты
повоевал с немцами - пропили флот, братишки..." —то ответишь на это?
‘кажешь: своими руками почистил, прибрал и утопил "Љерчь".
Ћт "‚оли" к судам бегал моторный катер, махали флагами. ќсминец
"„ерзкий" отвалил от стенки, взЯл на буксир "Ѓеспокойного" и медленно
потащил его на рейд. …ще медленнее, как больные, двинулись за ним по
зеркалу залива эскадренные миноносцы: "Џоспешный", "†ивой", "†аркий",
"ѓромкий".
‡атем в движении настал перерыв. ‚ гавани осталось восемь миноносцев.
Ќа них не было заметно никакого движениЯ. ‚се глаза теперь были устремлены
на светло-серую, с ржавыми потеками по бортам, стальную громаду "‚оли".
ЊорЯки глЯдели на нее, бросив швабры, суконки, брандспойты. Ќа "‚оле"
развевалсЯ лениво флаг командующего флотом, капитана первого ранга
’ихменева.
Ќа борту эсминца "Љерчь" морЯки говорили вполголоса, тревожно:
- ‘мотри... “йдет "‚олЯ" в ‘евастополь...
- Ѓратишки, неужто они такие гады!.. Ќеужто у них революционной совести
нет!..
- Ќу, если уйдет "‚олЯ", в кого же тогда верить, братишки?..
- Ќе знаешь, что ли, ’ихменева? ‘амый враг, лиса двухчаловаЯ!
- “йдет! Ђх, предатели!..
‡а "‚олей" на ЯкорЯх стоЯл родной брат "‚оли" - дредноут "‘вободнаЯ
ђоссиЯ". Ќо он, казалось, дремал покойно, - весь покрытый чехлами, на
палубах не видно было ни души. Ћт мола отчаЯнно гребли к нему какие-то
лодки. € вот Ясно в безветренной гавани раздались боцманские свистки, на
"‚оле" загрохотали лебедки, полезли вверх мокрые цепи, облепленные илом
ЯкорЯ. Ќос кораблЯ стал заворачивать, переплеты мачт, трубы, башни
двинулись на фоне беловатых городских крыш.
- “шли... Љ немцам... ќх, братишки... ‚ плен сдаватьсЯ!.. —то вы
сделали?..
Ќа мостик миноносца "Љерчь" вышел командир с большим облупившимсЯ носом
на черно-загорелом лице. ‡апавшие его глаза следили за движениЯми "‚оли".
Џерегнувшись с мостика, он скомандовал:
- ЏоднЯть сигнал...
- …сть поднЯть сигнал! - сразу оживились морЯки, бросаЯсь к Ящику с
сигнальными флагами. Љ мачте "Љерчи" взлетели пестрые флажки, затрепетали
в лазури. €х сочетание обозначало:
"‘удам, идущим в ‘евастополь, - позор изменникам ђоссии!.."
Ќа "‚оле" не ответили на сигнал сигналом, будто и не заметили... "‚олЯ"
скользила мимо военных судов, оставшихсЯ верными чести, - безлюднаЯ,
опозореннаЯ... "‡аметили!" - вдруг ахнули морЯки. „ве чудовищные пушки на
кормовой башне "‚оли", поднЯлись, башнЯ повернулась в сторону миноносца...
Љомандир на мостике "Љерчи", схватЯсь за поручни, уставил облупленный
большой нос навстречу смерти. Ќо пушки пошевелились и застыли.
ђазвиваЯ ход, "‚олЯ" обогнула мол, и скоро горделивый профиль ее утонул
за горизонтом, чтобы через много лет пришвартоватьсЯ, обезоруженной,
заржавленной и навек опозоренной, в далекой Ѓизерте.
Љомандующий флотом ’ихменев настоЯл на своем и выполнил формальный
приказ ‘овнаркома: дредноут "‚олЯ" и шесть эскадренных миноносцев сдались
в ‘евастополе на милость. ќкипаж и офицеры были отпущены на свободу.
ЊорЯки разбрелись кто куда - на родину, по домам. ђассказывали,
конечно, что рука, мол, не поднЯлась топить корабли, а больше всего
испугались сорока тысЯч черноморских красноармейцев, посуливших поднЯть на
штыки весь Ќовороссийск.
„редноут "‘вободнаЯ ђоссиЯ" и восемь эскадренных миноносцев остались в
Ќовороссийском порту. Ќазавтра истекал срок ультиматума. Ќад городом
высоко кружились германские самолеты. Ќа рейде, среди играющих дельфинов,
поЯвлЯлись перископы германских подводных лодок. ‚ ’емрюке, неподалеку, -
слышно, - высаживалсЯ немецкий десант. Ђ на набережных Ќовороссийска, не
расходЯсь, круглые сутки бушевали митинги, и все напористее кричали
какие-то штатские личности:
- Ѓратишки, не губите себЯ, не топите флота...
- Ћфицеры одни хотЯт топить флот, офицеры, все до одного, купленные
Ђнтантой...
- ‚ ‘евастополе покидали же в воду офицеров в декабре месЯце, что же -
сейчас боитесь? „аешь вахрамееву ночь!..
’ут же вместо крикуна кидалсЯ агитатор, рвал на груди рубашку:
- ’оварищи, не слушайте провокаторов. “ведете к немцам флот, немцы же
вас будут расстреливать из этих пушек... Ќе отдавайте оружиЯ
империалистам... ‘пасайте мировую революцию!..
‚от тут и разберись: кого слушать? Ђ на место агитатора вылезал
фронтовик из …катеринодара, весь обвешанный оружием, опЯть грозил сорока
тысЯчами штыков... € к ночи на восемнадцатое июнЯ многие команды не
вернулись на суда, - скрылись, разбежались, попрЯтались, ушли в горы...
‚сю ночь миноносец "Љерчь" переговаривалсЯ световыми сигналами.
"‘вободнаЯ ђоссиЯ" отвечала, что принципиально готова топитьсЯ, но команды
на ней осталось из двух тысЯч меньше сотни, и врЯд ли можно будет даже
развести пары, отойти от стенки.
Њиноносец "ѓаджи-бей" промигал, что на нем все еще идет бурный митинг,
поЯвились девки из города со спиртом, очевидно подосланные, и возможен
грабеж судна. Ќа миноносце "ЉалиакириЯ" остались командир и судовой
механик. Ќа "”идониси" - шесть человек. Ћ том же сигнализировали миноносцы
"Љапитан Ѓаранов", "‘метливый", "‘тремительный", "Џронзительный".
Џолностью команды находились только на "Љерчи" и "‹ейтенанте естакове".
‚ полночь к "Љерчи" подошла какаЯ-то шлюпка, и дерзкий голос оттуда
позвал:
- ’оварищи морЯки... ‘ вами говорит корреспондент "€звестий –€Ља"...
’олько что получена телеграмма из Њосквы от адмирала ‘аблина: ни в коем
случае флота не топить и в ‘евастополь не идти, а ждать дальнейших
распорЯжений...
Њатросы, перегнувшись с фальшборта, молча всматривались в темноту, где
качалась лодка. ѓолос продолжал доказывать и уговаривать... ‹ейтенант
Љукель, выйдЯ на мостик, перебил его:
- Џокажите телеграмму адмирала ‘аблина.
- Љ сожалению, осталась дома, товарищ, сейчас могу привезти...
’огда Љукель громко проговорил, растЯгиваЯ слова, чтобы было слышнее:
- люпке с правого борта отойти на полкабельтовых. Ѓлиже не
подходить...
- €звинЯюсь, товарищ, - нагло закричал голос со шлюпки, - вы не желаете
слушать распорЯжений центра, Я буду телеграфировать.
- ‚ противном случае буду топить шлюпку. ‚ас возьму на борт. ‡а
действиЯ команды не отвечаю.
‘о шлюпки на это ничего не ответили. Џотом осторожно плеснули весла.
Ћчертание лодки утонуло в темноте. Њатросы засмеЯлись. Љомандир, заложив
руки за спину, сутулый, худущий, ходил по мостику, вертелсЯ, как в клетке.
ќту ночь мало кто спал. ‹ежали на палубе, мокрой от росы. Ќет-нет -
подниметсЯ голова и скажет слово, и сон летит от глаз, говорЯт вполголоса.
‚от уже побледнели звезды. ‡анЯлась зарЯ за холмами. ‘ берега пришел
мичман Ђнненский, командир "‹ейтенанта естакова", сообщил, что команды
бегут не только с миноносцев, портовых буксиров и катеров, но на
коммерческих кораблЯх не осталось ни одного матроса, - неизвестно, чем
буксировать суда на рейд.
Љомандир "Љерчи" сказал:
- Њичман Ђнненский, ответственность лежит на нас, чего бы это ни стоило
- мы утопим корабли.
Њичман Ђнненский трЯхнул головой. Џомолчали. Џотом он ушел. Љогда зарЯ
разгорелась над заливом, "‹ейтенант естаков" медленно отделилсЯ от
стенки, таща на буксире "Љапитана Ѓаранова", и начал выводить его на
внешний рейд, к месту потоплениЯ. Њиноносцы держали на мачтах сигнал:
"Џогибаю, но не сдаюсь".
‘коро они скрылись в утреннем тумане. ‚се суда казались теперь
опустевшими. Ќад стальной громадой "‘вободной ђоссии" летали чайки. „ымила
"Љерчь". ЌесмотрЯ на ранний час, толпы народу бежали на набережные,
полоска мола была облеплена черно, как мухами. “ кораблей начиналась
давка, лезли на плечи, срывались в воду.
‘емен Љрасильников стоЯл на часах у сходней. ‚ шестом часу из толпы
протолкалсЯ небольшой, красный от возбуждениЯ, человек в черной морской
тужурке без погон, застучал каблуками по сходнЯм. ђумЯное лицо его с
маленьким сморщенным ртом было в поту.
- ‡десь старший лейтенант Љукель? - крикнул он ‘емену, выпучившись
голубыми, веселыми, круглыми глазами на матроса, загородившего путь
штыком. Ћн похлопал себЯ по бокам, по груди, вытащил и предъЯвил мандат на
имЯ представителЯ центральной ‘оветской власти, товарища ахова. Њатрос
хмуро опустил штык.
- Џроходите, товарищ ахов.
Љукель сошел ему навстречу и стал рассказывать о почти безнадежном
положении дел. Ћн говорил обстоЯтельно и не спеша. “ ахова нетерпеливо
вертелись глаза:
- …рунда, бывали в переделках похуже... џ уже говорил с морЯками,
настроение превосходное... ‘ейчас достану вам буксир, все, что нужно...
“строим митинг... “трЯсетсЯ как нельзЯ лучше...
Ћн потребовал катер и ушел на "‘вободную ђоссию". Ћттуда начал мотатьсЯ
в катере от судна к судну. ‘емен видел, как его коротенькое туловище
повисало на штормовых трапах торговых пароходов, как он, выскакиваЯ на
берег, нырЯл в толпу, и оттуда неслись крики, поднимались руки. ‚ одном
месте тысЯчи глоток заревели "ура".
Ќесколько шлюпок, набитые морЯками, отвалили от стенки, пошли в глубину
гавани, к заржавленному небольшому пароходу, и скоро из трубы его повалил
густой дым, он снЯлсЯ с ЯкорЯ и подошел к "‘вободной ђоссии". …ще на одной
шхуне заплескались паруса. ‚ернулсЯ "‹ейтенант естаков" и взЯл на буксир
второй миноносец.
‚ десЯтом часу толпа поднаперла к сходнЯм" "Љерчи". Ќастроение как
будто снова менЯлось к худшему. Љ борту протискивались какие-то оборванцы,
у каждого - колбаса, хлеб, сало. ‘калЯ зубы, подмигивали морЯкам,
показываЯ бутылки со спиртом. ’огда Љукель приказал убрать сходни и отдать
концы. "Љерчь" отошла от этих дьЯвольских соблазнов на середину гавани,
откуда и наблюдала за буксированием миноносцев.
ђжавый пароход, казавшийсЯ скорлупой, пыхтЯ и дымЯ, сдвинул наконец
"‘вободную ђоссию", и она величественно поплыла мимо тысЯчных толп. Њногие
снимали шапки, как перед гробом. "‘вободнаЯ ђоссиЯ" миновала боны, ворота
и гавань и удалЯлась в глубину рейда. ЋпЯть ждали немецких аэропланов, но
небо и, море были спокойны. ‚ гавани осталсЯ только эсминец "”идониси".
‘нова в толпе началсЯ водоворот, и чернаЯ икра голов сбилась у стенки,
где стоЯл "”идониси". Љ нему подходила парусно-моторнаЯ шхуна, чтобы взЯть
на буксир. €з толпы полетели камни навстречу шхуне, хлопнуло несколько
револьверных выстрелов. ‘едоволосый человек, взобравшись на фонарь,
кричал:
- Ѓратоубийцы, ђоссию продали... Ђрмию продали... Ѓратцы!.. —то же вы
смотрите!.. Џоследний флот продают...
’олпа заревела, выворачиваЯ камни. Ќесколько человек перескочило через
борт "”идониси". ’огда быстро к берегу подошла "Љерчь", колокол на ней
пробил боевую тревогу, орудиЯ жерлами повернулись на толпу, командир
закричал в мегафон:
- Ќазад! Ћткрою огонь!
’олпа попЯтилась, отхлынула, завизжали раздавленные. ЏоднЯлась пыль, и
берег опустел. хуна взЯла на причал и увела "”идониси".
"Љерчь" медленно шла следом до места, где на рейде лежали все корабли
на легкой зыби. ‘емен глЯдел на чаек, летЯщих высоко за кормой, потом стал
глЯдеть на командира, вцепившегосЯ обеими руками в перила мостика.

Ѓыл четвертый час днЯ. "Љерчь" обошла с правого борта "”идониси",
командир сказал одно только слово, - черной тенью мелькнула из аппарата
мина, пеннаЯ полоса побежала по зыби, и вот, как раз посредине, корпус
"”идониси" приподнЯлсЯ, разламываЯсь, косматаЯ гора воды и пены взлетела
из морской бездны, тЯжелый грохот покатилсЯ далеко по морю. Љогда гора
воды спала, на поверхности не было "”идониси", - ничего, кроме пены. ’ак
началось потопление.
Џодрывные команды открывали на миноносцах кингстоны и клинкеты,
отдраивали все иллюминаторы на накрененном борту и, перед тем как садитьсЯ
с тонущей палубы в шлюпку, зажигали бикфордов шнур, чтобы взорвать
десЯтифунтовым патроном турбины и цилиндры. Њиноносцы быстро скрывались
под водой на многосаженной глубине. —ерез двадцать пЯть минут рейд был
пустынен.
"Љерчь" полным ходом подошла к "‘вободной ђоссии" и выбросила мины.
Њатросы медленно снЯли фуражки. ЏерваЯ мина ударила в корму, - дредноут
качнулсЯ, охваченный потоками воды. ‚тораЯ попала в борт, в середину.
‘квозь тучу пены и дыма было видно, как закачалась мачта. „редноут
боролсЯ, будто живое существо, еще более величественный среди ревущего
морЯ и громовых взрывов. “ матросов текли слезы. ‘емен закрыл ладонЯми
лицо...
Љомандир Љукель, весь высох в эти минуты, - осталсЯ у него один нос,
протЯнутый к гибнущему кораблю. “дарила последнЯЯ мина, и "‘вободнаЯ
ђоссиЯ" начала переворачиватьсЯ вверх килем... Ћна сделала еще усилие,
будто приподнималась из воды, и быстро пошла на дно в пенном водовороте.
Ћт места гибели "Љерчь" пошла, развиваЯ предельную скорость, на ’уапсе.
Џод утро команда была высажена в шлюпки. Џосле этого "Љерчь" послала
радио:
"‚сем... Џогиб, уничтожив часть судов —ерноморского флота, которые
предпочли гибель позорной сдаче ѓермании. ќскадренный миноносец "Љерчь".
Њиноносец открыл кингстоны, взорвал машины и затонул на
пЯтнадцатисаженной глубине.
Ќа берегу ‘емен Љрасильников советовалсЯ с товарищами, - куда теперь
идти? „умали так и этак и сговорились идти на Ђстрахань, на ‚олгу, где,
слышно, ахов формирует речной военный флот длЯ борьбы с белогвардейцами.
Џо горным тропам и бездорожью, преследуемаЯ по пЯтам, окруженнаЯ
повально восставшими станицами, таманскаЯ армиЯ под командой Љожуха
пробивалась кружным путем на верховьЯ Љубани.
Џуть лежал через Ќовороссийск, занЯтый после гибели флота немцами.
Љолонны таманцев подошли неожиданно, - войска с песнЯми проходили через
город. Ќемецкий гарнизон, не понимаЯ их намерений, бросилсЯ на суда и
обстрелЯл морскими орудиЯми заднюю колонну и заодно наседавших на хвост ее
пьЯных и озверевших станичников.
€з предосторожности немцы покинули город, и он, когда Љожух, отбиваЯсь,
ушел, был занЯт казаками и затем регулЯрными войсками белых. ѓород был
отдан на поток и разорение.
Њатросов, красноармейцев и просто жителей поплоше без суда вешали на
телеграфных столбах. ‹омовые извозчики свезли в те дни три тысЯчи трупов в
море. Ќовороссийск стал белым портом.
Џо голодному побережью таманскаЯ армиЯ, отЯгощеннаЯ обозами пЯтнадцати
тысЯч беженцев, дошла до ’уапсе и оттуда круто свернула на восток.
„еникинцы гнались по пЯтам, впереди все ущельЯ и высоты были занЯты
повстанцами. Љаждый день разворачивалсЯ в тЯжелый бой. €стекаЯ кровью,
огрызаЯсь, умираЯ от голода, армиЯ сползала в ущельЯ, взбиралась на крутые
холмы, таЯла и шла, пробиваЯ лбом дорогу.
Ћднажды к Љожуху привели отпущенного генералом Џокровским пленного
красноармейца с письмом, написанным с военной простотой:
"’ы, мерзавец, опозорил всех офицеров русской армии и флота тем, что
решилсЯ вступить в рЯды большевиков, воров и босЯков; имей в виду, что
тебе и твоим босЯкам пришел конец. Њы тебЯ, мерзавца, взЯли в цепкие руки
и ни в коем случае не выпустим. …сли хочешь пощады, то есть за свой
поступок отделатьсЯ арестантскими ротами, тогда Я приказываю тебе
исполнить мой приказ: сегоднЯ же сложить все оружие, а банду,
разоруженную, отвести на расстоЯние четырех-пЯти верст западнее станции
Ѓелореченской. Љогда это будет выполнено, немедленно сообщи мне на
четвертую железнодорожную будку..."
Љожух, читаЯ это письмо, пил чай из консервной банки. Ћн посмотрел на
босого, в распоЯсанной рубашке, красноармейца, уныло стоЯвшего перед ним.
"ѓовнюк ты, братец, - сказал ему Љожух, - как же ты мне передаешь такие
письма? “йди в свою часть..."
€ в эту же ночь Љожух нанес генералу Џокровскому страшный удар,
опрокинул и гнал конницей его части. ЏрорвалсЯ на Ѓелореченскую и вышел из
окружениЯ. Љ концу сентЯбрЯ таманскаЯ армиЯ поЯвилась под Ђрмавиром,
занЯтым деникинцами, взЯла его штурмом и в станице Ќевинномысской
соединилась с остатками армии ‘орокина.
ЏотерЯв после разгрома под ‚ыселками и …катеринодаром влиЯние в армии,
хлебнув хмелЯ военной славы и озлобленный неудачами, ‘орокин отступал все
дальше и дальше на восток, крутЯсь, как щепка, в водовороте того, что еще
недавно именовалось дивизиЯми, бригадами, полками. ’еперь это были толпы,
бегущие при первых выстрелах противника. ЋтступаЯ, они все сметали на
пути. €х влекло одни - поскорее оторватьсЯ от висЯщей за плечами смерти,
уйти куда глаза глЯдЯт. Ќескончаемые толпы дезертиров брели по терским
степЯм, по древней дороге народов, покрытой полынью и курганами.
- €з-под …катеринодара ушло около двухсот тысЯч войск и беженцев. ’е,
кто осталсЯ, были зарублены, повешены, замучены станичниками. ‚ каждой
станице качались трупы на пирамидальных тополЯх. Љрасным мстили теперь без
пощады, не опасаЯсь их возврата. ‚о всем краю выжигали самое имЯ
большевиков.
‘орокин был рожден революцией. Ћн звериным чутьем понимал ее взлеты и
падениЯ. Ћн не руководил отступлением, это было бы бесполезно. ‘тихиЯ
устремлЯлась на восток, - она остановитсЯ, когда у белых ослабнет упорство
преследованиЯ.
…му оставалось только мрачно глЯдеть в окно вагона, ползущего по
выжженным степЯм, мимо курганов древних пелазгов, кельтов, германцев,
славЯн, хозар... ‹ичный конвой охранЯл его поезд, так как проходившие
кричали:
- Ѓратишки, командиры нас продали, пропили, бей командиров, мы своих
убили.
Ќачштаба ЃелЯков приходил в купе, вздыхал и осторожно начинал говорить
туманные слова о невозможности дальнейшей борьбы. "ђеволюциЯ имеет свои
фазы, - постоЯнно повторЯл он, поглаживаЯ ладонью большой лоб, - подъем
прошел, против нас выступают уже стихийные силы. Њы боремсЯ не с офицерами
только, а со всем народом. Ќужно вовремЯ спасти завоеваниЯ революции...
‘пасти хотЯ бы компромиссным миром..." € он приводил убедительнейшие
примеры из истории...
"‡а какие деньги хочешь менЯ купить, подлец?" - только и отвечал на это
‘орокин. Џопадись ему „еникин сейчас в руки - съел бы его живьем. Ќо всего
злее разгоралось его сердце на товарищей, членов —ерноморского –€Ља,
бежавших из …катеринодара в ЏЯтигорск. Ћни только и знали, что "изыскивали
меры, обезоруживающие диктаторские намерениЯ ‘орокина..." Ќе исполнЯли
срочных приказов, всюду вмешивались, - лезли со своим Њарксом в самую душу
главнокомандующего.
‚ салон-вагоне ‘орокина опЯть поЯвилась ‡инка-блондиночка, - в этом
чувствовалась забота ЃелЯкова. ‡инка была все такаЯ же розовенькаЯ и
соблазнительнаЯ, только голосок ее несколько осип; все ее шелковые
кофточки и гитару сперли в обозе. Ћбращение ее с главнокомандующим стало
более независимым.
Џо ночам, когда опускались шторы в салоне и ‘орокин впадал в мрачный
восторг хмелЯ, ‡инка, побренчав на балалайке, принималась нести ту же
бурду, что и ЃелЯков: про близкий конец революции, про блистательную
судьбу Ќаполеона, сумевшего перекинуть мост от Якобинского террора к
империи... “ ‘орокина начинали светитьсЯ глаза, билось сердце, гонЯ в мозг
горЯчую кровь пополам со спиртом... Ћн срывал штору и глЯдел в окно, в
ночную темноту, где ему чудились отблески его горЯчечной фантазии...
Ќатиск белых становилсЯ слабее. ЉраснаЯ ЂрмиЯ зацепилась наконец за
левый берег верхней Љубани и села в окопы. ‚ это времЯ из –арицына
вернулсЯ через киргизские степи командир ‘тальной дивизии „митрий †лоба с
грузовыми автомобилЯми. Ћн привез двести тысЯч патронов и передал приказ
кавказским войскам - двигатьсЯ на север, на помощь –арицыну, окружаемому
белоказачьей армией атамана Љраснова.
‘орокин наотрез отказалсЯ выполнить приказ. “краинские полки, которым
надоело воевать на чужой земле, заволновались и снЯлись с фронта. Ќа
уговоры и угрозы ‘орокина они чихали. € только †лобе, бывшему родом из
Џолтавы, удалось остановить часть войск; он говорил с ними рассудительно и
не спеша, по-мужицки, - похвалил их, похвалил себЯ. “краинцы увидели, что
это не кто-нибудь, а батько, и послушались. „митрий †лоба повел их в дело
и под Ќевинномысской разбил сильную офицерскую колонну. ‡а это ‘орокин
люто возненавидел его.
Џоздравив с победой, он назначил „митриЯ †лобу командующим частью
фронта и в тот же день тайно приказал разоружить его части, а †лобу и весь
командный состав расстрелЯть. “знав о тайном приказе. †лоба со своей
‘тальной дивизией, пополненной украинцами, снЯлсЯ с фронта и пошел
солончаковыми степЯми, сыпучими песками на –арицын, исполнЯЯ приказ
реввоенсовета „есЯтой армии. ’огда ‘орокин объЯвил его вне закона, вменил
в обЯзанность каждому красноармейцу застрелить его и запретил кому бы то
ни было снабжать ‘тальную дивизию фуражом. Ќо †лоба ушел, ни одна рука не
поднЯлась застрелить его. Љогда в пути надобилсЯ фураж, он въезжал в село,
снимал шапку-кубанку и со слезами на глазах просил у сельского исполкома
сена, овса и хлеба и объЯснЯл, что не он, †лоба, изменник, а белобандит и
предатель главнокомандующий ‘орокин.
‚скорости пришло и второе испытание длЯ сорокинского честолюбиЯ: из-за
гор поЯвилсЯ Љожух, которого считали погибшим, и с налета взЯл Ђрмавир,
отбросив белых за Љубань. ’аманцы неохотно исполнЯли распорЯжениЯ
‘орокина, а то и вовсе не слушались. ‡акаленнаЯ в труднейшем походе
таманскаЯ армиЯ вошла костЯком в растрепанную сорокинскую и укрепилась
теперь на линии Ђрмавир - ЌевинномысскаЯ - ‘таврополь.
Ѓыла осень, шли затЯжные и кровопролитные бои за обладание богатым
городом ‘таврополем. ‚сюду во главе дрались таманцы.
“ деникинцев также поЯвилась новаЯ сила - белый партизан куро,
отчаЯнной жизни проходимец и воЯка, сформировавший из всЯкого сброда
волчью сотню.
таб ‘орокина перешел в ЏЯтигорск. ‘орокин больше не поЯвлЯлсЯ на
фронте: наступали новые порЯдки, на Љавказ проникала власть Њосквы,
чувствовалась с каждым днем все крепче. Ќачалось с того, что краевой
комитет партии постановил образовать военно-революционный совет. ‘ Њосквой
‘орокин не потЯгалсЯ, пришлось подчинитьсЯ. ‚ реввоенсовет были собраны
все новые люди. ‚ласть главнокомандующего переходила к коллегии. ‘орокин
понЯл, что дело идет об его голове, и начал отчаЯнно боротьсЯ.
Ќа заседаниЯх реввоенсовета он сидел мрачный и молчаливый; когда брал
слово, то отстаивал каждую букву. € ему удавалось, проводить все, что он
хотел, потому что в ЏЯтигорске были сосредоточены верные ему войсковые
части. …го боЯлись, и не напрасно. Ћн искал случаЯ показать власть и нашел
случай. Љомандир второй таманской колонны Њартынов заЯвил на войсковом
съезде в Ђрмавире, что отказываетсЯ выполнЯть боевые приказы
главнокомандующего. ’огда ‘орокин потребовал у реввоенсовета головы
Њартынова. Ћн пригрозил полной анархией в армии. ‘пасти Њартынова было
нельзЯ. …го вызвали в ЏЯтигорск, арестовали, и на площади перед фронтом он
был расстрелЯн. ЃурЯ пронеслась по полкам таманцев, они поклЯлись
отомстить.
Ѓыл сформирован новый штаб при главнокомандующем. ЃелЯкова отстранили
совсем, и ‘орокин не отстаивал его. Ќачштаба сдал дела и деньги и ЯвилсЯ
на квартиру к бывшему другу за объЯснениЯми. ‘орокин ходил по комнате,
заложив руки за спину. Ќа столе горела жестЯнаЯ лампа, стоЯла нетронутаЯ
еда, начатаЯ бутылка водки. ‡а окном в сухом закате темнел лесистый
Њашук...
Њельком взглЯнув на вошедшего, ‘орокин продолжал ходить. ЃелЯков сел у
стола, опустив голову. ‘орокин остановилсЯ перед ним, дернул плечом:
- ‚одки хочешь? Џо последней. - Ћн хрипло хохотнул, быстро налил две
рюмки, но не выпил и опЯть заходил. - ’воЯ песенка спета, брат... € мой
совет - уноси отсюда ноги... џ за тебЯ заступатьсЯ не буду... ‡автра
назначу комиссию - длЯ ревизии твоих дел, понЯл? Џо всей вероЯтности -
расстрелЯем...
ЃелЯков поднЯл к нему лицо - серое, осунувшеесЯ, провел ладонью по лбу,
и рука упала.
- Ќичтожный... маленький человек, вот ты-кто, - сказал ЃелЯков. -
Ќапрасно Я тебе отдавал всю душу... ‘волочь ты... Ђ Я его в Ќаполеоны
прочил... ‚ошь!..
‘орокин взЯл рюмку, - зубы застучали по стеклу, - выпил. ‡аходил, сунув
руки в карманы черкески. ‘ размаху остановилсЯ:
- ђевизии не будет. “бирайсЯ к черту. —то Я тебЯ не застрелил сейчас, -
помни, - это за твои заслуги... € оцени, - понЯл?
Ќоздри его стали забирать воздух, губы посинели, он весь задрожал,
сдерживаЯ бешенство.
ЃелЯков слишком хорошо знал характер ‘орокина: не сводЯ с него глаз,
стал пЯтитьсЯ к двери и быстро захлопнул ее за собой... “шел он задним
ходом через двор и той же ночью скрылсЯ из ЏЯтигорска.
—ас за часом, выпиваЯ рюмку за рюмкой, ‘орокин продумал всю ночь.
Ѓывший друг отравил его каплей презрениЯ, но Яд был страшен, страданиЯ
невыносимы...
Ћн закрывал руками лицо: прав, прав ЃелЯков... ‚ июне был
наполеоновский размах, а кончилось заседаниЯми в военной коллегии, вечной
оглЯдкой на московских партийцев... ЃелЯков не свое сказал... ’ак говорЯт
в армии, в партии. € „еникин, ох, „еникин! Ћн припомнил, и сейчас во всю
глубину жала пронзила его одна статеечка в екатеринодарской
белогвардейской газете - интервью с „еникиным: "џ думал: передо мной лев,
но лев оказалсЯ трусливой собакой, нарЯженной в львиную шкуру... ‚прочем,
это менЯ не удивлЯет, - ‘орокин был и осталсЯ малограмотным, ординарным
казачьим офицером в чине хорунжего". Ћх, „еникин! Џогоди... придет час...
Џожалеешь.
‘орокин стискивал руки, скрипел зубами. ЉинутьсЯ на фронт, увлечь всю
армию, опрокинуть, гнать, топтать конЯми офицеров, жечь с четырех концов
станицы. ‚орватьсЯ в …катеринодар... Џриказать привести к себе „еникина, -
взЯть его прЯмо с постели, в подштанниках... "Ђ что, не вы ли это, Ђнтон
€ванович, упражнЯлись в заметочках длЯ газеты насчет ординарного
хорунжего? Ћн перед вами, почтеннейший... ’еперь как же, - ремни вам будем
вырезать из спины или хватит с вас полторы тысЯчи шомполов?"
‘орокин стонал, отгонЯЯ навЯзчивый бред мечтаниЯ... „ействительность
была темна, неопределенна, тревожна, унизительна... Ќадо было решатьсЯ.
‘тарый друг, начштаба, сослужил ему сегоднЯ последнюю службу... ‘орокин
подходил к окошку, куда легкий ветер доносил горькое, сухое веЯние
полынных степей. ’емно-багроваЯ полоса утренней зари, еще не светЯсь,
проступила в мрачном небе. € снова виднелась лиловаЯ громада Њашука...
‘орокин усмехнулсЯ: ну что ж, спасибо, ЃелЯков... ‹адно, - колебаниЯ,
нерешительность к черту... € в эту же ночь ‘орокин решил "играть ва-банк".
‚ ближайшие дни реввоенсовет кавказской армии после долгих колебаний
проголосовал наконец наступление. ’ылы перебрасывались в ‘вЯтой Љрест,
армиЯ сосредоточивалась в Ќевинномысской, и оттуда предполагалось движение
на ‘таврополь и Ђстрахань, чтобы войти в соприкосновение с „есЯтой армией,
дравшейсЯ под –арицыном. ќто был как раз тот план, который „митрий †лоба
привез из –арицына.
‚зЯтие ‘таврополЯ было поручено таманцам. ‚се пришло в движение, - тылы
двинулись на северо-восток, эшелоны - на северо-запад. Џолитруки и
агитаторы рвали голосовые свЯзки, поднимаЯ настроение в частЯх, бросаЯ
зажигающие лозунги. Ќачальники колонн выехали на фронт. ЏЯтигорск опустел.
‚ нем оставалось только правительство - –€Љ —ерноморской республики и
‘орокин со своим штабом и конвоем. ‚ суматохе никто не заметил, что
правительство, в сущности, отдано на добрую волю главнокомандующему.
‚ечером, возвращаЯсь домой в сопровождении вестового, ‘орокин пустил
конЯ крупной рысью и, сворачиваЯ от городского парка в гору, толкнул
лошадью какого-то сутулого, широкого человека в кожаной куртке. ’от
покачнулсЯ, схватилсЯ за бедро, где висел у него наган. ‘орокин гневно
сдвинул брови и узнал ѓымзу. Ћн должен был находитьсЯ на фронте... ѓымза
снЯл руку с кобуры. ‚зглЯд его полуприкрытых бровЯми глаз показалсЯ
странен... ’акой взглЯд был у ЃелЯкова при последнем разговоре... Ќа
темном, как голенище, обритом лице ѓымзы вдруг забелела узкаЯ полоска
зубов. “ ‘орокина закатилось сердце, - и этот смеетсЯ!..
Ћн так стиснул шенкелЯ, что конь, храпнув, рванулсЯ, унес
главнокомандующего по цокающему булыжнику наверх, где блеЯло, трЯсло
курдюками, возвращаЯсь с полЯ, пахучее баранье стадо. ќто было в ночь на
тринадцатое октЯбрЯ. ‘орокин вызвал к себе начальника конвоЯ, и тот,
оглЯдываЯсь на окно, сказал шепотом, что ѓымза действительно сегоднЯ
приехал в ЏЯтигорск и предложил –€Љу вызвать с фронта две роты длЯ
охраны... "„ураку понЯтно, товарищ ‘орокин, против кого "та меры..."
Љогда над темным и заснувшим ЏЯтигорском, над Њашуком разгорелись во
всю красоту осенние звезды, конвойцы ‘орокина тихо, без шума, вошли в
квартиры председателЯ –€Ља ђубина, членов ‚ласова и „унаевского, члена
реввоенсовета Љрайнего и председателЯ —ека ђожанского, взЯли их из
постелей, вывели с приставленными к спине штыками за город, за полотно
железной дороги, и там, не приводЯ никаких оснований, - расстрелЯли.
‘орокин стоЯл в это времЯ на площадке своего вагона на станции
‹ермонтове. Ћн слышал выстрелы - пЯть ударов в ночной тишине. ‡атем
послышалось тЯжелое дыхание, - подошел, облизываЯ губы, начальник конвоЯ.
"Ќу?" - спросил ‘орокин. "‹иквидированы", - ответил начальник конвоЯ и
повторил фамилии убитых.
Џоезд отошел. ’еперь главнокомандующий на крыльЯх летел на фронт. Ќо
быстрее его летела весть о небывалом преступлении. Ќесколько коммунистов
из краевого комитета, еще вчера предупрежденные ѓымзой, раньше ‘орокина
выехали из ЏЯтигорска на автомобиле. ’ринадцатого они созвали в
Ќевинномысской фронтовой съезд. € в то времЯ, когда ‘орокин поЯвилсЯ перед
частЯми своей армии, - великолепный, как восточный владыка, окруженный
сотней конвойцев, с трубачами, играющими тревогу, со скачущим впереди
личным знаменем главнокомандующего, - в это времЯ фронтовой съезд в
Ќевинномысской единогласно объЯвил ‘орокина вне закона, подлежащим
немедленному аресту, препровождению в станицу Ќевинномысскую и преданию
суду.
ѓлавнокомандующему закричали об этом таманцы-красноармейцы, раскрыв
двери теплушек. ‘орокин вернулсЯ на станцию и потребовал к себе командиров
колонн. Ќикто не пришел. Ћн просидел до темноты на вокзале. ‡атем велел
подать себе конЯ и вдвоем с начальником конвоЯ ускакал в степь.
‚ реввоенсовете, где теперь осталось только трое, была большаЯ
растерЯнность: главнокомандующий пропал в степЯх, армиЯ вместо наступлениЯ
требовала суда и казни ‘орокина... Ќо стопЯтидесЯтитысЯчнаЯ человеческаЯ
машина продолжала развертыватьсЯ, ничего приостановить уже было нельзЯ...
€ двадцать третьего октЯбрЯ началось наступление таманской армии на
‘таврополь и одновременно контрнаступление белых. „вадцать восьмого
командиры всех колонн сообщили, что не хватает снарЯдов и патронов, и если
их завтра же не подвезут, - рассчитывать на победу невозможно.
ђеввоенсовет ответил, что снарЯдов и патронов нет, "берите ‘таврополь
голыми штыками..." ‚ ночь на двадцать девЯтое были выделены две штурмовые
колонны. Џод прикрытием артиллерии, стрелЯвшей последними снарЯдами, они
подошли к деревне ’атарской, в пЯтнадцати верстах от ‘таврополЯ, куда был
вынесен фронт белых. Ќад степью взошла большаЯ меднаЯ луна - это было
сигналом, так как в армии не нашлось ракет... Џушки замолкли... –епи
таманцев без выстрела пошли к передовым окопам противника и ворвались в
них. ’огда заревели трубы оркестров, забили барабаны, и густые волны обеих
штурмовых колонн таманцев под музыку, заменЯвшую им пули и гранаты,
обгонЯЯ музыкантов, падаЯ сотнЯми под пулеметным огнем, ворвались во всю
главную линию укреплений. Ѓелые отхлынули на холмы, но и эти высоты были
взЯты неудержимым разбегом. Џротивник бежал к городу. ‚догон ему понеслись
красные казачьи сотни. “тром тридцатого октЯбрЯ таманскаЯ армиЯ вошла в
‘таврополь.
Ќа следующий день на главной улице увидели главнокомандующего ‘орокина,
- сопровождаемый начальником конвоЯ, он спокойно ехал верхом, был только
бледен и глаза опущены. Љрасноармейцы, завидев, разевали рты, пЯтились от
него: "™о то за бис с того свиту?.."
‘орокин соскочил с конЯ у зданиЯ ‘овета, где на двери еще висела
полусорваннаЯ надпись "таб генерала куро", куда собирались уцелевшие
депутаты и члены исполкома, - смело вошел по лестнице, спросил у
шарахнувшегосЯ от него военного: "ѓде заседание пленума?" - поЯвилсЯ в
зале у стола президиума, надменно поднЯл голову и обратилсЯ к изумленному
и растерЯнному собранию:
- џ главнокомандующий. Њои войска наголову разбили банды „еникина и
восстановили в городе и области ‘оветскую власть. ‘амочинный войсковой
съезд в Ќевинномысской нагло объЯвил менЯ вне закона. Љто дал ему это
право? џ требую назначениЯ комиссии длЯ расследованиЯ моих Якобы
преступлений. „о заключениЯ комиссии власти главнокомандующего Я с себЯ не
сложу...
‡атем он вышел, чтобы сесть на конЯ. Ќо на лестнице неожиданно
бросились на него шесть красноармейцев из третьего таманского полка,
свернули, скрутили руки.
‘орокин молча, бешено боролсЯ, командир полка ‚исленко ударил его
плетью по голове, закричав: "ќто тебе за расстрел Њартынова, гадюка..."
‘орокина отвели в тюрьму. ’аманцы волновались, боЯсь, чтобы он не
вырвалсЯ из тюрьмы, не ушел как-нибудь от суда. Ќа следующий день, когда
‘орокина привели на допрос, он увидел за столом председательствующего
ѓымзу и понЯл, что погиб. ’огда еще раз в нем поднЯлась всЯ жадность
жизни, он ударил по столу, ругаЯсь матерно:
- ’ак Я же буду судить вас, бандиты! ‘рыв дисциплины, анархиЯ, скрытаЯ
контрреволюциЯ!.. ђасправлюсь с вами, как с подлецом Њартыновым...
‘идевший рЯдом с ѓымзой член суда ‚исленко, белый, как бумага, загнул
руку за спину, вытащил автоматический большой пистолет и в упор выпустил
всю обойму в ‘орокина.
„альнейшее движение из ‘таврополЯ на ‚олгу не смогло осуществитьсЯ.
‚олчьЯ конница куро залетела в тыл и отрезала таманскую армию от базы -
Ќевинномысской. „еникин сосредоточивал все силы, окружаЯ ‘таврополь. ‘
Љубани были стЯнуты колонны Љазановича, „роздовского, Џокровского, конница
“лагаЯ и новаЯ коннаЯ кубанскаЯ дивизиЯ, которой командовал бывший горный
инженер, начавший в чине младшего офицера мировую войну, - теперь генерал
‚рангель.
„вадцать восемь дней дралась таманскаЯ армиЯ. Џолки за полками гибли в
железном кольце противника, богатого снарЯжением. Ќачались дожди, не было
шинелей, сапог, патронов. Џомощи ждать было неоткуда, - остальнаЯ часть
кавказской армии, отрезаннаЯ от ‘таврополЯ, отступала на восток.
’аманцы метались в кольце, удары их были страшны и кровопролитны.
Љомандующий Љожух свалилсЯ в сыпном тифу. Џочти все лучшие командиры были
убиты и ранены. ‚ середине ноЯбрЯ таманцам удалось наконец прорвать фронт.
Ћт героической таманской армии уцелели жалкие остатки, разутые и раздетые.
Џокинув ‘таврополь, они отходили в северо-восточном направлении, на
Ѓлагодатное. €х не преследовали, - начались дожди, осеннЯЯ непогода
остановила дальнейшее наступление белых.

ѓод тому назад, в октЯбре, народы, населЯющие ђоссию, потребовали
окончаниЯ войны. Њногомиллионные стоны и крики - долой войну, долой
буржуазию, длЯщую войну, долой военную касту, ведущую войну, долой
помещиков, питающих войну, - вылились в один внушительный и короткий удар
с крейсера "Ђврора" по ‡имнему дворцу.
Љогда этот выстрел, пробивший украшенную свинцовыми статуЯми и черными
вазами крышу ненавистного дома, разорвалсЯ в опустевшей царской спальне с
не остывшей еще постелью, где истерическую бессонницу коротал Љеренский,
кто мог предвидеть, что этот заключительный, казалось, голос революции,
возвещающий войну дворцам и мир хижинам, прокатитсЯ из конца в конец по
необъЯтной стране и, отдаваЯсь, как эхо, усиливаЯсь, множась, вырастаЯ,
взревет ураганом.
Љто ждал, что страна, только что бросившаЯ оружие, вновь поднимет его,
и подниметсЯ класс на класс - беднЯк на богата... Љто ждал, что из кучки
корниловских офицеров возникнет огромнаЯ деникинскаЯ армиЯ; что бунт
чехословацких эшелонов охватит войной на тысЯчу верст все Џоволжье и,
перекинувшись в ‘ибирь, вырастет в монархию Љолчака; что блокада охватит
душным объЯтием ‘оветскую страну и во всем мире на всех вновь издаваемых
географических картах и глобусах шестаЯ часть света будет обозначатьсЯ как
пустое - незакрашенное - место без названиЯ, обведенное жирной чертой...
Љто ждал, что ‚еликороссиЯ, отрезаннаЯ от морей, от хлебных губерний,
от углЯ и нефти, голоднаЯ, нищаЯ, в тифозном жару, не покоритсЯ, - стиснув
зубы, снова и снова пошлет сынов своих на страшные битвы... ѓод тому назад
народ бежал с фронта, страна как будто превратилась в безначальное
анархическое болото, но это было неверно: в стране возникали могучие силы
сцеплениЯ, над утробным бытием поднималась мечта о справедливости.
ЏоЯвились необыкновенные люди, каких раньше не видывали, и о делах их с
удивлением и страхом заговорили повсюду.
€знутри ‘оветскую страну потрЯсали мЯтежи. Ћдновременно с восстанием в
џрославле (перекинувшимсЯ в Њуром, Ђрзамас, ђостов ‚еликий и ђыбинск) в
Њоскве взбунтовались "левые социалисты-революционеры". естого июлЯ двое
из них, с подложной подписью „зержинского на документах, пришли к
германскому послу графу Њирбаху и во времЯ разговора выстрелили в него и
бросили бомбу. Џосол был убит последней пулей, попавшей ему в затылок в то
времЯ, когда он выбегал из комнаты. ‚ечером в тот же день в районе —истых
прудов и џузского бульвара поЯвились вооруженные матросы и красноармейцы.
Ћни останавливали автомобили и прохожих, обыскивали, отбирали оружие и
деньги и отводили в особнЯк Њорозова в ’рехсвЯтительском переулке, в штаб
командующего войсками восстаниЯ. ‡десь уже сидел под арестом ”еликс
„зержинский, который сам приехал в этот особнЯк в поисках убийцы Њирбаха.
‚есь вечер и часть ночи происходили аресты. Ѓыл захвачен телеграф. Ќо
приступать к решительным действиЯм против ЉремлЯ еще не решались.
Ѓунтовщиков было около двух тысЯч, они расположились фронтом от џузы до
—истых прудов.
‡ащитой ЉремлЯ в эту ночь служили телефоны да древние стены. ‚ойска
стоЯли в лагерЯх на •одынском поле, часть их была распущена по случаю
кануна €вана Љупалы. Ќастроение в Љремле становилось нервным. ‚се же под
утро удалось стЯнуть около восьмисот бойцов, три батареи и броневики; в
семь утра войска пошли в наступление и разбили пушками особнЯк Њорозова в
’рехсвЯтительском переулке. Ѓыло много шуму, но мало жертв, - "армиЯ"
левых эсеров бежала переулками, задними дворами в неизвестном направлении.
…е командующий Џопов, губастый юноша с сумасшедшими глазами, скрылсЯ из
Њосквы. —ерез год он поЯвилсЯ у Њахно начальником контрразведки и
прославилсЯ изощренной жестокостью.
ЊЯтеж был подавлен в Њоскве и на ‚олге. Ќо мЯтеж таилсЯ повсюду:
бунтовали против большевиков, против немцев, против белых. „еревни шли на
города и грабили их. ѓорода свергали ‘оветскую власть. Ќачиналась эпоха
независимых республик, они вырастали и лопались, как дождевые грибы, иные
можно было обскакать верхом от зари до зари.
‘оветскаЯ власть напрЯгала все усилиЯ, чтобы овладеть анархией. € в это
времЯ ей был нанесен страшный удар: тридцатого августа, после митинга на
заводе Њихельсона, за Ѓутырской заставой, "праваЯ эсерка" Љаплан (из
организации человека с булавочкой-черепом) стрелЯла и тЯжело ранила
‹енина.
’ридцать первого на улицах Њосквы видели отрЯд людей, одетых с головы
до ног в черную кожу, - они двигались колонной посреди улицы, несЯ на двух
древках знамЯ, на котором было написано одно слово: "террор"... „ень и
ночь на заводах Њосквы и Џетрограда шли митинги. ђабочие требовали самых
решительных мер.
ЏЯтого сентЯбрЯ московские и петроградские газеты вышли со зловещим
заголовком:

ЉђЂ‘Ќ›‰ ’…ђђЋђ

"...ЏредписываетсЯ всем ‘оветам немедленно произвести аресты правых
эсеров, представителей крупной буржуазии и офицерства, и держать их в
качестве заложников... Џри попытке скрытьсЯ или поднЯть восстание -
немедленно применить массовый расстрел безоговорочно... Ќам необходимо
немедленно и навсегда обеспечить наш тыл от белогвардейской сволочи... Ќи
малейшего промедлениЯ при применении массового террора..."
‚ городах в то времЯ скудно давалсЯ свет, целые кварталы стоЯли
темными. € вот обыватели-зажиточных квартир с ужасом увидели красноватые,
накалЯющиесЯ волоски электрических лампочек... ЋтрЯды вооруженных рабочих
пошли по этим предсмертно-освещенным домам...
‚осемнадцатый год кончалсЯ, пронесЯсь диким ураганом над ђоссией. ’емна
была вода в осенних хмурых тучах. ”ронт был повсюду - и на далеком ‘евере,
и на ‚олге под Љазанью, и на Ќижней ‚олге под –арицыном, и на ‘еверном
Љавказе, и по границам немецкой оккупации. Ќа тысЯчи верст тЯнулись окопы,
окопы, окопы. ЌадвигающаЯсЯ осень не веселила сердца бойцов, и многие,
поглЯдываЯ на тучи, ползущие с севера, раздумывали о своих деревнЯх, где
ветер задирал солому на крышах, крапивой зарастали дворы и гнила картошка
на огородах. Ђ войне и конца не видно. ‚переди - непроглЯдные ночи да
стародавнЯЯ лучина по родным избам, где ждут не дождутсЯ отцов и сыновей
да слушают рассказы про такие страшные дела, что ребЯтишки начинают
плакать на печке.
‚ ответ на осеннее уныние –ентральный Љомитет партии, после того как
республика справилась с мЯтежами, мобилизовал в Њоскве, в Џетрограде, в
€ваново-‚ознесенске наиболее стойких коммунистов и направил их в армию.
Џоезда с коммунарами двигались к фронтам, ломаЯ по пути вольный или
невольный саботаж железнодорожников. ‘уровый режим террора проник в армию.
€з растрепанных отрЯдов формировались полки, подчинЯемые единой воле
реввоенсовета. Ћтвага и доблесть стали обЯзанностью каждого. ’русость была
приравнена к измене. € вот красный фронт перешел в наступление. Љоротким
ударом была взЯта Љазань, а за ней и ‘амара. Ѓелогвардейские отрЯды бежали
в ужасе перед красным террором. Џод –арицыном, где членом реввоенсовета
„есЯтой армии сидел ‘талин, разворачивалась огромнаЯ и кроваваЯ битва с
белоказачьей армией атамана Љраснова, снабжаемого и понукаемого германским
главным штабом.
Ќо все это было лишь началом великой борьбы, развертыванием сил перед
главными событиЯми девЯтнадцатого года.
€ван €льич ’елегин выполнил поручение ѓымзы. ‚о времЯ боев под Љазанью
получил назначение командовать полком и одним из первых ворвалсЯ в ‘амару.
‚ жаркий осенний день он ехал шагом на косматой лошаденке впереди своего
полка по „ворЯнской улице. Њиновали площадь с памЯтником Ђлександру
‚торому, - его опЯть спешно заколачивали досками. ‚от и второй дом от
угла... €ван €льич опустил голову, - он знал, что он увидит, и все же
сердце его сжалось тоскливо. ‚се стекла во втором этаже, в квартире
доктора Ѓулавина, были выбиты, - с верха ему было хорошо видно: вот
ореховаЯ дверца, в которой тогда, как сон, поЯвилась „аша, вот кабинет,
опрокинутый книжный шкаф, криво висЯщий на стене портрет Њенделеева с
выбитым стеклом... ѓде „аша? —то с ней? ’ут уж никто, конечно, не мог
ответить.

1928

Last-modified: Thu, 13 Jul 2000 15:26:37 GMT
Ћцените этот текст: