‘ережка …сенин,  Ѓурлюк,  Љрученых.  ‹омаем...  ‚ы
проходили мимо ‘трастного? ‚идели на стене  аршинные  буквы?  ќто  мироваЯ
дерзость...  „аже  большевики  растерЯлись...  Њы  с  …сениным  всю   ночь
работали... Ѓогородицу  и  €исуса  •риста  разделали  под  орех...  ’акаЯ,
знаете, космическаЯ похабщина, - на рассвете две старушонки прочли - и  из
обеих сразу дух вон... „арьЯ „митриевна, Я,  кроме  того,  в  анархической
группе "—ерный коршун"... Њы вас привлечем... Ќет,  нет,  и  разговору  не
может быть... “ нас шефом -  знаете  кто?  ‡наменитый  Њамонт  „альский...
ѓений... Љин... ‚еликий дерзатель... …ще  какие-то  две  недели  -  и  всЯ
Њосква в наших руках... ‚от начнетсЯ эпоха! Њосква  под  черным  знаменем.
Џобеду  мы  задумали  отпраздновать  -  знаете   как?   ЋбъЯвим   всеобщий
карнавал... ‚инные склады - на улицу, на площадЯх  -  военные  оркестры...
Џолтора миллиона рЯженых. Ќикакого сомнениЯ, - половина ЯвЯтсЯ голые...  €
вместо фейерверка - взорвем на ‹осином острове  артиллерийские  склады.  ‚
мировой истории не было ничего подобного...
   ‡а эти  дни  это  была  уже  третьЯ  политическаЯ  система,  с  которой
знакомилась „аша. ‘ейчас она просто испугалась.  „аже  забыла  про  голод.
„овольный произведенным впечатлением. †иров пустилсЯ в подробности.
   - ђазве вас не рвет кровью при виде пошлости современного  города.  Њой
друг, ‚алет, гениальный художник, - да вы помните  его,  -  составил  план
полного изменениЯ лица города... ‘ломать и заново построить - мы не успеем
к карнавалу... Љое-что решено взорвать,  -  конечно.  €сторический  музей.
Љремль, ‘ухареву башню, дом Џерцова... ‚доль улицы ставим, во  всю  вышину
домов, дощатые щиты и расписываем их  архитектурными  сюжетами  новейшего,
небывалого стилЯ... „еревьЯ, - натуральнаЯ листва недопустима,  -  деревьЯ
мы  окрашиваем   при   помощи   пульверизаторов   в   различные   цвета...
ЏредставлЯете  -  черные  липы  Џречистенского  бульвара,  жутко   лиловый
’верской  бульвар...  †уть!..  ђешено  также  всенародное  кощунство   над
Џушкиным... „арьЯ „митриевна, а  вспоминаете  "великолепные  кощунства"  и
"борьбу с бытом" на квартире ’елегина? ‚едь над нами тогда издевались.
   Њелко, будто зЯбко, посмеиваЯсь, он вспомнил прошлое, ближе  подсунулсЯ
к „аше и уже несколько раз, жестикулируЯ, задел ее едва выпуклую грудь...
   - Ђ вы помните …лизавету Љиевну - с бараньими  глазами?  …ще  до  одури
была влюблена в вашего жениха и сошлась с Ѓессоновым. …е муж  -  виднейший
анархист-боевик, †адов... Ћн да Њамонт „альский  -  главные  наши  козыри.
‘лушайте, и Ђнтошка Ђрнольдов здесь! Џри ‚ременном  правительстве  ворочал
всей прессой, два собственных автомобилЯ... †ил с аристократками... Ћдна у
него была, - венгерка из "‚илла ђодэ", - такой чудовищной  красоты,  -  он
даже спал с револьвером около  нее.  …здил  в  Џариж  в  прошлом  июле,  -
чуть-чуть его не назначили послом... Ћсел!.. Ќе успел перевести валюту  за
границу, теперь голодает, как сукин сын. „а, „арьЯ „митриевна, нужно  идти
в ногу с  новой  эпохой...  Ђнтошка  Ђрнольдов  погиб  потому,  что  завел
шикарную квартиру  на  Љирочной,  золоченую  мебель,  кофейники,  сто  пар
ботинок. †ечь, ломать, рвать  в  клочки  все  предрассудки...  ЂбсолютнаЯ,
зверинаЯ, девственнаЯ свобода - вот! „ругого такого времени не случитсЯ...
€ мы осуществим великий опыт. ‚се, кто тЯнетсЯ к мещанскому  благополучию,
- погибнут... Њы их  раздавим...  —еловек  -  это  ничем  не  ограниченное
желание... (Ћн понизил голос, придвинувшись к „ашиному уху.) Ѓольшевики  -
дерьмо... Ћни только неделю были хороши, в ЋктЯбре... € сразу потЯнули  на
государственность. ђоссиЯ всегда была анархической страной, русский  мужик
- природный анархист... Ѓольшевики хотЯт превратить  ђоссию  в  фабрику  -
чушь. Ќе удастсЯ. “ нас - Њахно... Џеред ним Џетр ‚еликий - щенок... Њахно
на юге. Њамонт „альский и †адов в Њоскве... ‘ двух концов зажжем.  ‘егоднЯ
ночью Я вас сведу кое-куда, сами увидите - какой размах... ‘огласны? €дем?
   ‚от уже несколько минут, как за соседний  столик  сел  бледный  молодой
человек с острой бородкой.  —ерез  пенсне  пристально,  из-за  газеты,  он
глЯдел на „ашу. ЋглушеннаЯ фантазией †ирова, она не пыталась протестовать:
в  табачных   облаках,   казалось   ей,   рождались,   как   молниЯ,   эти
сверхъестественные  замыслы,   плавали   странные   лица   с   закушенными
папиросками и расширенными зрачками... —то она могла возразить?  Џропищала
бы жалобно о том, что ее сердчишко трепещет  перед  этими  опытами,  -  и,
конечно, в грохоте дьЯвольского хохота, улюлюканьЯ, гоготаньЯ  потонул  бы
ее писк.
   ѓлаза человека с острой бородкой  все  настойчивее  ощупывали  ее.  Ћна
увидела в его пунцовом галстуке маленький металлический череп - булавку, -
догадалась, что это тот, с кем ей нужно встретитьсЯ, приподнЯлась было, но
он коротко мотнул головой, приказываЯ сидеть на месте.  „аша  наморщилась,
соображаЯ. Ћн показал глазами на †ирова. Ћна  понЯла  и  попросила  †ирова
принести ей поесть. ’огда человек с бородкой подошел к ее столу и  сказал,
не разжимаЯ губ:
   - ‘ богом, в добрый путь.
   „аша раскрыла сумочку и показала половину треугольника. Ћн приложил  ее
к другой половине, разорвал их в мелкие клочки.
   - Ћткуда вы знаете †ирова? - спросил он быстро.
   - „авно, по Џетербургу.
   - ќто  нас  устраивает.  Ќужно,  чтобы  вас  считали  из  их  компании.
‘оглашайтесь на все, что он предложит. Ђ завтра,  -  запомните,  -  в  это
самое времЯ вы придете к памЯтнику ѓоголЯ на Џречистенский бульвар. ѓде вы
ночуете?
   - Ќе знаю.
   - ќту ночь проводите где угодно... ‘тупайте с †ировым...
   - џ ужасно устала. - “ „аши глаза наполнились слезами, задрожали  руки,
но, взглЯнув ему в недоброе лицо, на  булавочку  с  черепом,  она  покорно
потупилась.
   -  Џомните  -  абсолютнаЯ  конспирациЯ.  …сли  проговоритесь,  хотЯ  бы
нечаЯнно, - времЯ боевое - вас придетсЯ убрать...
   Ћн подчеркнул это слово. “ „аши поджались  пальцы  на  ногах.  Љ  столу
проталкивалсЯ †иров с двумЯ тарелками.  —еловек  с  булавочкой  подошел  к
нему, кривЯ улыбкой тонкий рот, и „аша услышала, как он сказал:
   - •орошенькаЯ девочка. Љто такаЯ?
   - Ќу, это ты, впрочем,  оставь,  ћрка,  не  длЯ  тебЯ  приготовлена.  -
“лыбаЯсь, не то грозЯсь,  †иров  показал  ему  вдогонку  осколки  зубов  и
поставил перед „ашей черный хлеб, сосиски и стакан с коричневой бурдой.  -
’ак как же, сегоднЯ вечером вы свободны?
   - ‚се равно, - ответила  „аша,  с  мучительным  наслаждением  откусываЯ
сосиску.


   †иров предложил пойти к нему, в номер гостиницы "‹юкс", наискосок через
улицу.
   - Џоспите, помоетесь, а часов в десЯть Я за вами приду.
   Ћн суетилсЯ и хлопотал, все еще по старым воспоминаниЯм несколько робеЯ
„аши. Џостель у него в комнате, - с парчовыми занавесами и розовым ковром,
- была настолько подозрительнаЯ, что он и сам это понЯл, - предложил  „аше
устроитьсЯ на диване; убрав газеты, рукописи,  книги,  постелил  простыню,
черный ильковый мех, выпоротый из чьей-то дорогой шубы, хихикнул  и  ушел.
„аша разулась. ЏоЯсницу, ноги, все тело ломило. ‹егла и сейчас же  уснула,
пригретаЯ глубоким мехом, слабо пахнущим духами, зверем и нафталином.  Ћна
не слышала, как входил †иров и, наклонившись, разглЯдывал ее, как в дверЯх
пробасил рослый бритый человек, похожий на римлЯнина: "Ќу, что  же,  своди
ее туда, Я дам записку".
   Ѓыл уже глубокий вечер, когда  она,  вздохнув,  проснулась.  †елтоватый
месЯц над крышей дома ломалсЯ в неровном стекле окна.  Џод  дверью  лежала
полоска электрического света. „аша  вспомнила  наконец,  где  она,  быстро
натЯнула чулки, поправила волосы и платье и пошла к умывальнику. Џолотенце
было такое грЯзное, что „аша подумала, растопырив пальцы, с которых капала
вода, и вытерлась подолом юбки с изнанки.
   …е охватила остраЯ тоска от всего этого бездольЯ, отвращением  стиснуло
горло: убежать отсюда домой, к  чистому  окну  с  ласточками...  Џовернула
голову, взглЯнула на месЯц,  -  мертвый,  изломанный,  страшный  серп  над
Њосквой. Ќет, нет... ‚озврата нет, - умирать  в  одиночестве  в  кресле  у
окна, над пустынным Љаменноостровским, слушать, как  заколачивают  дома...
Ќет... Џусть будет, что будет...
   ‚ дверь постучались, на цыпочках вошел †иров.
   - „остал ордер, „арьЯ „митриевна, идемте.
   „аша не спросила - какой ордер и куда нужно идти, надвинула самодельную
шапочку, прижала к боку сумочку с  двумЯ  тысЯчами.  ‚ышли.  Ћдна  сторона
’верской была в лунном свету. ”онари не горели. Џо пустой  улице  медленно
прошел патруль - молча и мрачно пробухали сапогами.
   †иров свернул на  ‘трастной  бульвар.  ‡десь  лежали  лунные  пЯтна  на
неровной земле. ‚ непроглЯдную темноту под  липы  страшно  было  смотреть.
‚переди в эту тень как будто шарахнулсЯ человек. †иров остановилсЯ, в руке
у него был револьвер.
   ЏостоЯв, он негромко свистнул. Ћттуда ответили. "Џолундра", - сказал он
громче. "Џроходи, товарищ", - ответил лениво отчетливый голос.
   Ћни свернули на Њалую „митровку. ‡десь, навстречу  им,  быстро  перешли
улицу двое в  кожаных  куртках.  ЋглЯнув,  молча  пропустили.  “  подъезда
Љупеческого клуба, - где со второго этажа над  входом  свешивалось  черное
знамЯ, -  выступили  из-за  колонн  четверо,  направили  револьверы.  „аша
споткнулась. †иров сказал сердито:
   - Ќу вас к черту, в самом деле, товарищи!  —его  зрЯ  пугаете.  “  менЯ
ордер от Њамонта...
   - Џокажи.
   Џри лунном свет четверо боевиков, спрЯтавших безбородые щеки в поднЯтые
воротники и глаза - под козырьки кепок, осмотрели ордер. ‹ицо †ирова,  как
неживое, застыло, растЯнутое улыбкой. Ћдин из четверых спросил грубо:
   - Ђ длЯ кого же?
   - ‚от, длЯ товарища, - †иров схватил „ашину руку,  -  она  артистка  из
Џетрограда... Ќеобходимо одеть... ‚ступает в нашу группу...
   - ‹адно. ‡аходи...
   „аша и †иров  вошли  в  тускло  освещенный  вестибюль  с  пулеметом  на
лестнице. ЏоЯвилсЯ комендант - низенький,  с  надутыми  щеками  студент  в
форменной куртке и феске. Ћн долго вертел и читал ордер, ворчливо  спросил
„ашу:
   - —то из вещей нужно?
   Ћтветил †иров:
   - Њамонт приказал - с ног до головы, самое лучшее.
   - ’о есть как - приказал Њамонт... Џора бы  знать,  товарищ:  здесь  не
приказывают... ‡десь не лавочка... (“ коменданта в это времЯ зачесалось на
лЯжке, он ужасно сморщилсЯ, почесал.) ‹адно, идемте.
   Ћн вынул  ключ  и  пошел  впереди  в  бывшую  гардеробную,  где  сейчас
находились кладовые „ома анархии.
   - „арьЯ „митриевна, выбирайте,  не  стеснЯйтесь,  это  все  принадлежит
народу...
   †иров широким размахом указал на вешалки, где  рЯдами  висели  собольи,
горностаевые, черно-бурые  палантины,  шиншилловые,  обезьЯньи,  котиковые
шубки. Ћни лежали  на  столах  и  просто  кучками  на  полу.  ‚  раскрытых
чемоданах навалены платье, белье, коробки с обувью.  Љазалось,  сюда  были
вывезены целые склады роскоши. Љомендант, равнодушный  к  этому  изобилию,
только зевал, присев на Ящик.
   - „арьЯ „митриевна, берите все,  что  понравитсЯ,  Я  захвачу;  пройдем
наверх, там переоденетесь.
   —то ни говори о „ашиных сложных переживаниЯх, - прежде всего  она  была
женщиной. “ нее порозовели щеки. Ќеделю тому назад, когда она увЯдала, как
ландыш, у окна и казалось, что жизнь кончена  и  ждать  нечего,  -  ее  не
прельстили бы, пожалуй, никакие сокровища. ’еперь все вокруг раздвинулось,
- то что она считала в себе оконченным и неподвижным, пришло  в  движение.
Ќаступило то удивительное состоЯние, когда желаниЯ,  проснувшиесЯ  надежды
устремлЯютсЯ в тревожный туман  завтрашнего  днЯ,  а  настоЯщее  -  все  в
развалинах, как покинутый дом.
   Ћна не узнавала своего голоса,  изумлЯлась  своим  ответам,  поступкам,
спокойствию, с каким принимала закрутившуюсЯ вокруг  фантастику.  Љаким-то
до сих пор дремавшим инстинктом самосохранениЯ почувствовала,  что  сейчас
нужно, распустив паруса, лететь с выброшенным за борт грузом.
   Ћна протЯнула руку к седому собольему палантину:
   - Џожалуйста, вот этот.
   †иров взглЯнул на коменданта, тот трЯхнул щеками. †иров снЯл  палантин,
перекинул через плечо. „аша наклонилась над  раскрытым  кофр-фором,  -  на
секунду стало противно это чужое, - запустила по локоть руку под  стопочку
бельЯ.
   - „арьЯ „митриевна, а туфельки? Ѓерите уж и башмаки длЯ дождЯ. ‚ечерние
туалеты - в том гардеробе. ’оварищ комендант, дай ключик... „лЯ  артистки,
понимаешь, туалет - орудие производства.
   - Ќаплевать, берите чего хотите, - сказал комендант.
   „аша и за ней †иров с вещами поднЯлись  во  второй  этаж,  в  небольшую
комнату, где было зеркало, пробитое пулей. ‘реди паутины трещин в туманном
стекле  „аша  увидела  какую-то  другую  женщину,  медленно   натЯгивающую
шелковые чулки. ‚от она опустила на себЯ тончайшую рубашку, надела белье в
кружевах. ЏереступаЯ туфельками, отбросила в сторону штопаное. Ќакинула на
голые худые плечи мех...  ’ы  кто  же,  душа  моЯ?  Љокоточка?  Ќалетчица?
‚оровка?.. Ќо до чего хороша... ’ак, значит, - все впереди? Ќу, что  ж,  -
потом как-нибудь разберемсЯ...


   Ѓольшой  зал  ресторана   в   "Њетрополе",   поврежденный   октЯбрьской
бомбардировкой, уже не работал, но в кабинетах еще подавали  еду  и  вино,
так как часть гостиницы была занЯта иностранцами, большею частью немцами и
теми из отчаЯнных дельцов, кто сумел добыть себе иностранный -  литовский,
польский, персидский - паспорт. ‚ кабинетах кутили, как  во  ”лоренции  во
времЯ чумы. Џо  знакомству,  с  черного  хода,  пускали  туда  и  коренных
москвичей, - преимущественно актеров, уверенных, что московские театры  не
дотЯнут и до конца сезона: и театрам и  актерам  -  беспросветнаЯ  гибель.
Ђктеры пили, не щадЯ живота.
   „ушой этих ночных кутежей был  Њамонт  „альский,  драматический  актер,
трагик, чье имЯ в недавнем прошлом гремело не менее звучно, чем ђосси. ќто
был человек дикого темперамента,  красавец,  игрок,  расчетливый  безумец,
опасный, величественный и хитрый. ‡а последние  годы  он  выступал  редко,
только в гастролЯх. …го встречали в игорных домах в столицах,  на  юге,  в
‘ибири. ђассказывали о его  чудовищных  проигрышах.  Ћн  начинал  стареть.
ѓоворил, что бросает сцену. ‚о времЯ войны участвовал в темных комбинациЯх
с  поставками.  Љогда  началась  революциЯ,  он  поЯвилсЯ  в  Њоскве.   Ћн
почувствовал гигантскую трагическую сцену и захотел сыграть на ней главную
роль в новых "ЃратьЯх-разбойниках".
   ‘о всей убедительностью гениального актера  он  заговорил  о  свЯщенной
анархии и абсолютной свободе, об условности моральных  принципов  и  праве
каждого на все. Ћн сеЯл по Њоскве  возбуждение  в  умах.  Љогда  отдельные
группы молодежи, усиленные  уголовными  личностЯми,  начали  реквизировать
особнЯки,  -  он  объединил  эти  разрозненные  группы  анархистов,  силой
захватил Љупеческий клуб и объЯвил его „омом анархии. ‘оветскую власть  он
поставил перед совершившимсЯ фактом. Ћн еще не  объЯвлЯл  войны  ‘оветской
власти,  но,  несомненно,  его  фантазиЯ  устремлЯлась   дальше   кладовых
Љупеческого клуба и ночных кутежей, когда во дворе „ома, стоЯ в  окне,  он
говорил перед народом, и, вслед за его античным жестом, вниз, во  двор,  в
толпу, летели штаны, сапоги, куски материи, бутылки с коньЯком.
   ќтого человека, - мрачное, точно вылитое из бронзы,  лицо,  на  котором
страсти и шумно прожитаЯ жизнь, как великий скульптор, отчеканили складки,
морщины, решительные  линии  рта,  подбородка  и  шеи,  схваченной  мЯгким
грЯзным воротничком, - „аша увидала первого, когда вошла вместе с  †ировым
в кабинет "ЊетрополЯ".
   Љрышка роЯлЯ была поднЯта. ™уплый, бритый человечек в бархатной куртке,
закинув голову, закусив папиросу, занавесив ресницами масленые глаза, брал
погребальные аккорды. ‡а столом, среди множества  пустых  бутылок,  сидело
несколько мировых знаменитостей. Ћдин из них, курносый,  подперев  ладонью
характерный подбородок, отчего мЯгкое лицо его сплющилось, пел тенорком за
свЯщенника. Ћстальные - резонер, с кувшинным лицом;  мрачный,  с  отвисшей
губой, комик; герой, не бритый  третьи  сутки  и  с  обострившимсЯ  носом;
любовник, пьЯный до мучениЯ; великий премьер, с пламенным  челом,  глубоко
перерезанным морщинами, и на вид совершенно  трезвый,  -  вступали,  когда
нужно, хором.
   ЂрхидьЯкон от "•риста-спасителЯ", седеющий красавец в золотых,  полтора
фунта весом, очках, поднесенных ему московским купечеством,  похаживал  по
ковру,   помахиваЯ   рукавом   подрЯсника,   и   подавал   возгласы.    Ћт
зверино-бархатного баса его  дребезжал  хрусталь  на  столе.  Љабинет  был
затЯнут темно-красным шелком, с  парчовыми  портьерами  и  трехстворчатыми
ширмочками у входной двери.
   ЋблокотЯсь об эти ширмы, стоЯл Њамонт „альский. ‚ руке он держал колоду
карт. Ќа нем был полувоенный костюм - английский френч, клетчатые, с кожей
на заду галифе и черные сапоги. Љогда „аша вошла,  он  злобно  усмехнулсЯ,
слушаЯ панихиду.
   - ‘ ума сойти - какой красоты женщина! - проговорил человек у роЯлЯ.
   „аша заробела. Ћстановилась. ‚се поглЯдели  на  нее,  кроме  „альского.
ЂрхидьЯкон сказал:
   - —исто русскаЯ красота.
   - „евушка, идите к нам, - бархатно проговорил премьер.
   †иров зашептал:
   - ‘адитесь же, садитесь.
   „аша  села  к  столу.  “  нее  стали  целовать  руки,  с  подходами   и
торжественными  поклонами,  как  у  Њарии   ‘тюарт,   после   чего   пение
продолжалось. †иров подкладывал икорки, закусочек, заставил выпить чего-то
сладкого, обжигающего. Ѓыло душно,  дымно.  Џосле  тЯгучего  напитка  „аша
сбросила мех, положила голые  руки  на  стол.  …е  волновали  эти  мрачные
аккорды, древние слова пениЯ. Ћна не отрываЯсь глЯдела на Њамонта.  ’олько
что, по дороге. †иров рассказывал о нем. Ћн продолжал стоЯть в  стороне  у
ширмы и был не то взбешен, не то пьЯн до потери сознаниЯ.
   - ’ак что же, господа, - сказал он басом, наполнившим комнату. -  Ќикто
не хочет?
   - Ќикто, никто не хочет с тобой играть, и так нам  весело,  и  отстань,
успокойсЯ,  -  скороговоркой,  тенорком  проговорил  тот,  у   кого   было
сплющенное лицо. - Ќу-ка, џшенька, подмахни глас седьмый.
   џша у роЯлЯ,  совсем  закинув  голову,  зажмурЯсь,  положил  пальцы  на
клавиши. Њамонт сказал:
   - Ќе на деньги... Џлевал Я на ваши деньги...
   - ‚се равно не хотим, не подыгрывайсЯ. Њамонт.
   - џ хочу играть на выстрел...
   Џосле этого с минуту все молчали. ѓерой с  обострившимсЯ  носом  провел
ладонью по лбу и волосам, поднЯлсЯ, стал застегивать жилетку.
   - џ играю на выстрел.
   Љомик молча схватил его, навалилсЯ восемью пудами, усадил на место.
   - џ ставлю мою жизнь, - закричал герой, - у подлеца  Њамонта  крапленые
карты... Ќаплевать, пусть мечет. Џустите менЯ...
   Ќо он уж обессилел. ђезонер с расширЯющимсЯ книзу лицом сказал мЯгко:
   - Ќу вот, и вина нет ни капли. Њамонт, это же свинство, голубчик...
   ’огда Њамонт „альский бросил на телефонный столик колоду карт и большой
автоматический пистолет. —еканно-крупное лицо его побледнело от бешенства.
   - Ћтсюда никто не уйдет, - произнес он по буквам. -  Њы  будем  играть,
как Я хочу... ќти карты не крапленые.
   Ћн сильно потЯнул воздух широкими ноздрЯми, нижнЯЯ губа его выпЯтилась;
‚се понЯли, что настала опаснаЯ минута. Ћн оглЯнул лица сидЯщих за столом.
џша у роЯлЯ одним пальцем заиграл чижика. ‚друг  черные  брови  у  Њамонта
поднЯлись, в непроглЯдных глазах мелькнуло изумление. Ћн  увидал  „ашу.  “
нее поспешно стало холодеть сердце  под  этим  взглЯдом.  Ќе  шатаЯсь,  он
подошел к ней, взЯл кончики ее пальцев и поднес к запекшимсЯ губам, но  не
поцеловал, только коснулсЯ:
   - ѓоворите - нет вина... ‚ино будет...
   Ћн позвонил, продолжаЯ глЯдеть на  „ашу.  ‚ошел  татарин-лакей.  ђазвел
руками: ни одной бутылки, все выпито,  погреб  заперт,  управлЯющий  ушел.
’огда Њамонт сказал:
   - ‘тупай. - € пошел, как  под  взглЯдом  тысЯчи  зрителей  к  телефону.
‚ызвал номер. "„а... џ...  „альский...  Џослать  нарЯд.  "Њетрополь"...  џ
здесь... ќкстренно... „а... —етырех довольно..."
   Ћн медленно положил трубку, прислонилсЯ во весь рост к стене  и  сложил
на груди руки. Џрошло  не  больше  пЯтнадцати  минут.  џша  у  роЯлЯ  тихо
наигрывал ‘крЯбина. ‡акружилась голова от этих знакомых  звуков,  летевших
из прошлого. ‚ремЯ исчезло. ‘еребрЯнаЯ парча на груди „аши  поднималась  и
опускалась, кровь приливала к ушам. †иров что-то шептал, она не слушала.
   Ћна  была  взволнована,  чувствовала  счастье  освобождениЯ,   легкость
юности. Љазалось ей - она летела, как оторвавшийсЯ  от  детской  колЯсочки
воздушный шар - все выше, все головокружительней...
   Џремьер погладил ее голую руку, пробархатил отечески:
   - Ќе смотрите так нежно на него,  моЯ  голубка,  ослепнут  глазки...  ‚
Њамонте, несомненно, что-то сатанинское...
   ’огда неожиданно раскинулись половинки  входной  двери,  и  за  ширмами
поЯвились четыре головы в кепках, четыре в кожаных рукавах руки, сжимавшие
ручные гранаты. —етыре анархиста крикнули угрожающе:
   - Ќи с места! ђуки вверх!
   - "Ћтставить, рее в порЯдке, - спокойно пробасил „альский.  -  ‘пасибо,
товарищи. - Ћн подошел к ним и,  перегнувшись  через  ширмы,  что-то  стал
объЯснЯть вполголоса. Ћни кивнули кепками и ушли. —ерез минуту послышались
отдельные голоса, заглушенный  крик.  ѓлухой  удар  взрыва  слегка  потрЯс
стены. Њамонт сказал:
   - ™енки не могут без эффектов.  -  Ћн  позвонил.  Њгновенно  вскочил  в
кабинет бледный лакей, зубы у него стучали. - “бери все, поставить  чистое
длЯ вина! - приказал Њамонт. - џшка, перестань  мучить  мои  нервы,  играй
бравурное.
   „ействительно, не успели накрыть чистую скатерть, как  анархисты  снова
поЯвились со множеством бутылок. Џоложив на ковер коньЯки, виски,  ликеры,
шампанское, они так же молча скрылись.  ‡а  столом  раздались  восклицаниЯ
изумлениЯ и восторга. Њамонт объЯснил:
   - џ приказал произвести в номерах выемку  только  пЯтидесЯти  процентов
спиртного. Џоловина оставлена владельцам. ‚аша совесть может быть покойна,
все в порЯдке.
   џша у роЯлЯ грЯнул туш. Џолетели шампанские пробки. Њамонт сел рЯдом  с
„ашей.  Ћсвещенное  настольной  лампой,  его  лицо  казалось   еще   более
скульптурно-значительным. Ћн спросил:
   - ‘егоднЯ в "‹юксе" Я вас видел, вы спали... Љто вы такаЯ?
   ‘меЯсь от головокружениЯ, она ответила:
   - Ќикто... ‚оздушный шарик...
   Ћн положил ей большую горЯчую руку  на  голое  плечо,  стал  глЯдеть  в
глаза. „аше было хоть  бы  что,  -  только  тепло  прохладному  плечу  под
тЯжестью руки. Ћна поднЯла за тоненькую ножку бокал с шампанским и  выпила
до дна.
   - ЌичьЯ? - спросил он.
   - ЌичьЯ.
   ’огда Њамонт с трагическим напевом заговорил над „ашиным ухом:
   - †иви, дитЯ мое, живи  всеми  силами  души...  ’вое  счастье,  что  ты
встретила менЯ...  Ќе  бойсЯ,  Я  не  обезображу  любовью  твою  юность...
‘вободные не любЯт и  не  требуют  любви...  Ћтелло  -  это  средневековый
костер, инквизициЯ, дьЯвольскаЯ гримаса... ђомео и ћлиЯ... Ћ, Я знаю, - ты
тайно вздыхаешь по ним... ќто  старый  хлам...  Њы  ломаем  сверху  донизу
все... Њы сожжем все книги, разрушим музеи... Ќужно, чтобы  человек  забыл
тысЯчелетиЯ... ‘вобода в одном:  свЯщеннаЯ  анархиЯ...  ‚еликий  фейерверк
страстей... Ќет! ‹юбви, покоЯ не жди, красавица... џ  освобожу  тебЯ...  џ
разорву на тебе цепи невинности... џ дам тебе все, что ты придумаешь между
двумЯ объЯтиЯми... Џроси...  ‘ейчас  проси...  Ѓыть  может,  завтра  будет
поздно.
   ‘квозь этот бред слов „аша всей кожей чувствовала рЯдом с собой тЯжелую
закипающую страсть. …е  охватил  ужас,  как  во  сне,  когда  не  в  силах
пошевелитьсЯ, а из тьмы сновидениЯ надвигаютсЯ раскаленные глаза чудовища.
Ћпрокинет, сомнет, растопчет... …ще страшнее было  то,  что  в  ней  самой
навстречу поднимались незнакомые, жгучие, душащие желаниЯ...  Ћщущала  всю
себЯ женщиной... „олжно быть, она была так  взволнована  и  хороша  в  эту
минуту, что премьер потЯнулсЯ к ней, чокаЯсь, и проговорил с завистью:
   - Њамонт, ты мучаешь ребенка...
   Љак  от  выстрела  в  упор,  „альский  вскочил,  ударил  по  столу,   -
подпрыгнули, повалились бокалы.
   - ‡астрелю! Љоснись этой женщины!
   Ћн устремилсЯ к телефонному столику, где лежал револьвер. ђонЯЯ стульЯ,
вскочили все сидевшие за столом. џша кинулсЯ под  роЯль.  ’огда,  сама  не
понимаЯ как, „аша повисла у Њамонта  на  руке,  сжимавшей  револьвер.  Ћна
молила глазами. Ћн схватил ниже лопаток  ее  хрупкую  спину,  приподнЯл  и
прижалсЯ ко рту,  касаЯсь  зубами  зубов.  „аша  застонала.  ‚  это  времЯ
зазвонил телефон. Њамонт опустил „ашу в кресло (она закрыла глаза  рукой),
сорвал телефонную трубку:
   - „а... —то нужно? џ занЯт... Ђга...  ѓде?  Ќа  ЊЯсницкой.  Ѓриллианты?
‘тоЯщие? —ерез десЯть минут Я буду...
   Ћн сунул револьвер в задний карман, подошел к  „аше,  взЯл  в  руки  ее
лицо, несколько раз жадно поцеловал и вышел, сделав прощальный жест рукой,
как римлЯнин.


   Ћстаток ночи „аша провела в  "‹юксе".  ‡аснула  как  мертваЯ,  не  снЯв
платьЯ из серебрЯной  парчи.  (†иров  из  страха  перед  Њамонтом  спал  в
ванной.) ‡атем до середины днЯ сидела у окна  пригорюнЯсь.  ‘  †ировым  не
разговаривала, на вопросы не отвечала. Ћколо четырех часов ушла и до  пЯти
ждала на Џречистенском бульваре на площадке, где под носатым ѓоголем  тихо
возились худенькие дети - делали из пыли и песка пирожки и калачики.
   Ќа „аше снова было старенькое  платье  и  домодельнаЯ  шапочка.  ‘олнце
грело в спину, солнце стоЯло над бедной жизнью. “ детей были маленькие, от
голода старенькие личики. Љругом - тишина и пустота. Ќи  стука  колес,  ни
громких голосов. ‚се колеса укатились на войну,  а  прохожие  помалкивали.
ѓоголь в  гранитном  кресле  сутулилсЯ  под  тЯжестью  шинели,  загаженной
воробьЯми. Ќе замечаЯ „аши, прошли двое с бородами: один глЯдел  в  землю,
другой на деревьЯ. „олетел обрывок разговора:
   - Џолный разгром... “жасно... —то теперь делать?
   - Ћднако ‘амара взЯта, “фа взЯта...
   - Ќичему теперь не верю... ќтой зимы не переживем...
   - Ћднако „еникин расправлЯетсЯ на „ону...
   -  Ќе  верю,  ничто  не  спасет...  Џогиб  ‚авилон,  погиб  ђим,  и  мы
погибнем...
   - Ћднако ‘авинков не арестован. —ернов не арестован...
   - …рунда все это... „а, была ђоссиЯ, да всЯ вышла...
   ’а же, что и вчера, прошла  седаЯ  дама,  робко  показала  из-под  шали
собрание сочинений  ђозанова.  „аша  отвернулась.  Љ  ее  скамейке  бочком
подходил  молодой  человек  с  булавкой-черепом.  Ћсмотревшись,   поправил
пенсне, подсел к „аше:
   - Ќочь провели в "Њетрополе"?
   „аша опустила голову, одними губами ответила: да.
   -  Ћтлично.  џ  вам  устроил  комнату.  ‚ечером  переедете.  †ирову  ни
полслова. ’еперь - о деле: вы знаете в лицо ‹енина?
   - Ќет.
   Ћн вынул  несколько  фотографических  карточек  и  сунул  их  в  „ашину
сумочку. Џосидел, захватываЯ и  покусываЯ  волоски  бородки.  ‚зЯл  „ашины
руки, безжизненно лежавшие на коленЯх, встрЯхнул.
   - „ело обстоит так... Ѓольшевизм - это ‹енин. ‚ы  понимаете?  Њы  можем
разгромить Љрасную Ђрмию, но, покуда в Љремле сидит ‹енин, -  победы  нет.
ЏонЯтно? ќтот теоретик, эта волеваЯ сила - величайшаЯ опасность длЯ  всего
мира, не только длЯ нас... Џодумайте и ответьте мне  твердо:  согласны  вы
или нет...
   - “бить? - глЯдЯ на  голопузого,  переваливающегосЯ  на  кривых  ножках
ребенка, спросила „аша. Њолодой человек  передернулсЯ,  поглЯдел  направо,
прищурилсЯ на детей и опЯть укусил волоски бородки.
   - Ќикто об этом не говорит... …сли вы думаете, то - не кричите вслух...
‚ы взЯты нами в организацию... ђазве вы не понЯли, о чем говорил ‘авинков?
   - Ћн со мной не говорил... (Њолодой человек  усмехнулсЯ.)  Ђх,  значит,
тот, с платком, и был...
   - ’ише... ‘ вами  говорил  Ѓорис  ‚икторович...  ‚ам  оказано  страшное
доверие... Ќам нужны свежие  люди.  Ѓыли  большие  аресты.  ‚ам  известно,
конечно: план мобилизации в Љазани провален... ђабота центра переноситсЯ в
другое место... Ќо здесь мы оставлЯем организацию... ‚аша задача - следить
за выступлениЯми ‹енина, посещать митинги, бывать на  заводах...  ђаботать
вы будете не одна... ‚ас  будут  извещать  о  его  поездках  из  ЉремлЯ  и
предполагаемых выступлениЯх... …сли завЯжете  знакомства  с  коммунистами,
проситесь в партию - это будет самое лучшее. ‘ледите за газетами и читайте
литературу... „альнейшие инструкции получите завтра утром, здесь же...
   ‡атем он дал ей адрес Явки, пароль и передал ключ от комнаты. Ћн ушел в
направлении Ђрбатских ворот. „аша  вынула  из  сумки  фотографию  и  долго
рассматривала ее. Љогда, вместо  этого  лица,  она  стала  видеть  другое,
выплывавшее из-за малиновых портьер минувшей ночи, - она резко  захлопнула
сумочку и тоже ушла, нахмуреннаЯ, с поджатыми губами. Њаленький мальчик на
кривых ножках засеменил было за ней, но шлепнулсЯ на песок дрЯблым тельцем
и горько заплакал.


   „ашина комната оказалась на ‘ивцевом ‚ражке,  в  ветхом  особнЯчке,  во
дворе. ‚идимо, дом был покинут. „аша едва достучалась на черном  ходу:  ее
встретила грЯзнаЯ низенькаЯ старуха  с  вывороченными  веками,  с  виду  -
прижившаЯсЯ при доме нЯнька Ћна долго ничего не понимала. ‚пустив  наконец
и проводив „ашу до ее комнаты, принЯлась непонЯтно рассказывать:
   - ђазлетелись Ясны соколы - и ћрий ћрич, и Њихаил ћрич, и ‚асилий ћрич,
а ‚асеньке на ”оминой только шестнадцатый годок пошел... “ж  стала  их  за
упокой души поминать...
   „аша отказалась от чаЯ, разделась, влезла под ватное одеЯло и в темноте
заплакала в три ручьЯ, зажимаЯ рот подушкой.
   Ќаутро, у памЯтника ѓоголЯ, она получила инструкции и приказ  -  завтра
быть на заводе. „умала вернутьсЯ домой,  но  передумала  -  пошла  в  кафе
"Ѓом". ’ам затопталсЯ около нее †иров, спрашиваЯ, куда она исчезла, почему
ушла без вещей. "†ду от Њамонта телефонограммы, что ему ответить про вас?"
„аша отвернулась, чтобы он не увидел запылавших щек... ‘ама, чувствуЯ, что
лжет, подумала: "‚ конце концов - инструкциЯ такова, что нужно  продолжать
с ними знакомство..."
   - ‡а вещами зайду, - сказала она сердито, - а там увидим.
   ‘ пакетом, где лежали драгоценный палантин, белье и  вчерашнее  платье,
она вернулась домой. Љогда развернула вещи, бросила на кровать, взглЯнула,
-  ее  охватила  такаЯ  дрожь,  зуб  не  попадал  на  зуб,   плечи   снова
почувствовали  тЯжесть  его  руки,  и  зубы  -  холод  его  зубов...  „аша
опустилась перед кроватью и спрЯтала лицо  в  пахучий  мех.  "—то  же  это
такое, что же это такое?" - бессмысленно повторЯла она...


   Ќаутро она оделась, как велели, в темное ситцевое  платьишко,  повЯзала
платок по-пролетарски (она должна была выдавать себЯ за  бывшую  горничную
из богатого дома, изнасилованную барином; платьишко ей  привез  человек  с
булавочкой) и на трамвае поехала на завод.
   “ нее не было пропуска. ‘тарик  сторож  у  ворот  подмигнул  ей:  "—то,
девка, на митинг? ‘тупай в главный корпус". Џо  гнилым  доскам  она  пошла
мимо свалок ржавого железа и шлака, мимо выщербленных огромных окон. ‚сюду
было пусто, в безоблачном небе тихо дымили трубы.
   …й указали  на  замызганную  дверцу  в  стене.  „аша  вошла  в  длинный
кирпичный зал. Њрачный свет проникал сюда  сквозь  закопченную  стеклЯнную
крышу. ‚се было голо и  обнажено.  ‘  мостов  свешивались  цепи  подъемных
кранов. Ќиже тЯнулись валы трансмиссий, неподвижно  на  их  шкивах  висели
приводные ремни. Ќепривычный глаз изумлЯли черные станины, то приземистые,
то вытЯнутые, то раскорЯченные очертаниЯ строгальных, токарных, фрезерных,
долбежных  станков,  чугунные  диски  фрикционов.  ‡а  широкой  аркой,   в
полутьме, вырисовывалась подбочененнаЯ громада тысЯчепудового молота.
   ‡десь строили машины и механизмы,  которые  там,  за  мрачными  стенами
завода, наполнЯли жизнь светом, теплом, движением, разумностью,  роскошью.
‡десь пахло железными  стружками,  машинным  маслом,  землей  и  махоркой.
Њножество людей стоЯло перед дощатой трибуной, многие сидели  на  станинах
станков, на высоких подоконниках.
   „аша пробралась поближе к трибуне. ђослый парень,  оглЯнувшись,  открыл
широкой улыбкой зубы -  белые  на  замазанном  лице,  кивнул  на  верстак,
протЯнул руку. „аша стала на верстаке под окном. Љругом - несколько  тысЯч
голов, - лица нахмурены, лбы наморщены, рты сжаты. Љаждый день на  улицах,
в трамваЯх она видела эти лица - обыкновенные, русские, утомленные,  с  не
пускающим в себЯ взглЯдом. Ћднажды, - это было еще до войны,  -  во  времЯ
воскресной прогулки  по  островам,  два  помощника  присЯжных  поверенных,
сопровождавших „ашу, завели  разговор  именно  об  этих  лицах.  "‚озьмите
парижскую толпу, „арьЯ „митриевна, - она весела, она  добродушна,  пенитсЯ
радостью... Ђ у нас -  каждый  смотрит  волком.  ‚он  идут  двое  рабочих.
•отите, подойду, скажу шутку... ЋбидЯтсЯ, не  поймут...  Ќелепый,  тЯжелый
русский народ..."  ’еперь  эти  не  любЯщие  шуток  стоЯли  взволнованные,
мрачные, сосредоточенно-решительные. ќто - те же лица, но  потемневшие  от
голода, те же глаза, но взглЯд - зажженный, нетерпеливый.
   „аша забыла, зачем пришла. ‚печатлениЯ  жизни,  куда  она  кинулась  из
пустынного окна на улице Љрасных ‡орь, захватывали ее, как птицу бурЯ. Ћна
с нетронутой искренностью всЯ отдалась этим новым впечатлениЯм. Ћна совсем
не была глупенькой женщиной, но - так же, как многие - предоставлена самой
себе, одному своему крошечному опыту. ‚  ней  была  жажда  правды,  личной
правды, женской правды, человеческой правды.
   „окладчик говорил о положении  на  фронтах.  “тешительного  было  мало.
•лебнаЯ блокада усиливалась: чехословаки отрезывали сибирский хлеб, атаман
Љраснов  -  донской.  Ќемцы   беспощадно   расправлЯлись   с   украинскими
партизанами. ”лот интервентов грозил Љронштадту и Ђрхангельску. "Ќо все же
революциЯ должна  победить!"  -  докладчик  бросил  лозунги,  вколотил  их
кулаком в  пространство  и,  захватив  портфель,  сбежал  с  трибуны.  …му
похлопали,  но  вЯло,  -  дела  оборачивались  так,  что  не   захлопаешь.
Џонурились головы, прикрылись бровЯми глаза.
   ‡убастый парень, - „аша встретилась с ним глазами, -  опЯть  весело  ей
оскалилсЯ:
   - ‚от, девка, беда-то, - как мышей, хотЯт  заморить...  —то  ты  будешь
делать?..
   - Ђ ты испугалсЯ? - сказала „аша.
   - ќто Я-то? “жас до чего испугалсЯ. (Ќа него  сердито  зашикали:  "’ише
ты, дьЯвол!") Ђ тебЯ как зовут-то?
   „аша посмотрела на него, - на мускулистой груди раскрыта чернаЯ рубаха,
бычьЯ шеЯ, веселаЯ голова, улыбка, потные  кудри,  лютые  до  баб  круглые
глаза, весь чумазый...
   - •о-орош! - сказала „аша. - —его ты скалишьсЯ?
   - Њамка с лавки уронила. Ђ ты вот что, - послезавтра поедем с  нами  на
фронт. ‹адно? ‚се равно тебе здесь  пропадать,  в  Њоскве...  ‘  гармоньей
поедем, девка...
   ‘лова его заглушил шум аплодисментов. Ќа трибуне стоЯл новый оратор,  -
небольшого роста человек в сером пиджаке, в измЯтом поперечными  складками
жилете. Ќагнув лысый бугристый  череп,  он  разбирал  бумажки.  Ћн  сказал
слегка картавЯщим голосом: "’оварищи!" - € „аша  увидела  его  озабоченное
лицо с прищурившимисЯ, как на солнце, глазами. ђуки его опирались о  стол,
о листки записок. Љогда он сказал,  что  темой  сегоднЯ  будет  величайший
кризис, обрушившийсЯ на все страны …вропы и всего  тЯжелее  -  на  ђоссию,
темой будет - голод, - три тысЯчи человек под закопченной  крышей  затаили
дыхание.
   Ћн начал с общих соображений, говорил ровным голосом,  нащупываЯ  свЯзь
со слушателЯми. Ќесколько раз отходил от стола и возвращалсЯ  к  нему.  Ћн
говорил о мировой войне, которую не могут и не хотЯт окончить  две  группы
хищников, вцепившихсЯ друг другу в горло, о бешеной спекулЯции на  голоде,
о том, что войну может кончить только пролетарскаЯ революциЯ...
   Ћн заговорил о двух системах борьбы с голодом:  о  свободной  торговле,
бешено обогащающей спекулЯнтов, и о государственной монополии. Ћн отступил
шага на три вбок от стола и, наклонившись  к  аудитории,  заложил  большие
пальцы с боков за жилет. ‘разу выступили вперед лобастаЯ голова и  большие
руки, - указательный палец был запачкан чернилами:
   - ...Њы стоЯли и будем стоЯть рука об руку с тем классом, с которым  мы
выступили против войны, вместе с которым  свергли  буржуазию  и  вместе  с
которым переживаем всю тЯжесть настоЯщего кризиса.  Њы  должны  стоЯть  за
хлебную монополию до конца... (‡убастый парень  даже  крЯкнул  при  этом.)
Џеред нами задачей стоит необходимость  победить  голод  или,  по  крайней
мере, уменьшить тЯжесть до  нового  урожаЯ,  отстоЯть  хлебную  монополию,
отстоЯть  право  ‘оветского  государства,  отстоЯть  право   пролетарского
государства. ‚се излишки хлеба мы должны собрать и  добитьсЯ  того,  чтобы
все запасы были  свезены  в  те  места,  где  нуждаютсЯ,  -  правильно  их
распределить... ќто основнаЯ задача - сохранение человеческого общества, и
в то же времЯ неимоверный труд, который решаетсЯ лишь одним путем:  общим,
усиленным повышением труда...
   ‚ бездыханной тишине кто-то вдруг глухо охнул, чьЯ-то  измученнаЯ  душа
споткнулась на этом ледЯном подъеме, куда вел человек в сером пиджаке. ‹об
его  нависал  над  слушателЯми,  из-под  выпуклостей   глЯдели   глаза   -
пристальные, неумолимые:
   -  ...Њы   столкнулись   лицом   к   лицу   с   осуществлением   задачи
революционно-социалистической,  здесь  встали   перед   нами   необычайные
трудности. ќто целаЯ эпоха  ожесточеннейшей  гражданской  войны...  ’олько
разбиваЯ    наголову    контрреволюцию,    только    продолжаЯ    политику
социалистическую в вопросе о голоде, в борьбе  с  голодом,  мы  победим  и
голод и контрреволюционеров, пользующихсЯ этим голодом...
   ђука его вылетела из-за жилета, уничтожила кого-то в воздухе и  повисла
над залом.
   - ...Љогда рабочие, сбитые с толку спекулЯнтскими лозунгами, говорЯт  о
свободной продаже хлеба, о ввозе грузового транспорта,  мы  отвечаем,  что
это значит - пойти на выручку кулакам... Ќа этот путь мы не  станем...  Њы
будем опиратьсЯ на трудовой элемент, с  которым  мы  одержали  октЯбрьскую
победу, будем добиватьсЯ  своего  решениЯ  только  введением  пролетарской
дисциплины среди слоев трудового народа. Џеред нами  историческаЯ  задача,
мы решим ее... ‘амый коренной вопрос жизни - о хлебе - поставили последние
декреты. Ћни все имеют три руководЯщие идеи. ЏерваЯ - идеЯ  централизации,
или объединениЯ всех вместе в одну общую работу под руководством центра...
„а,  нам  указывают,  как  на  каждом  шагу  рушитсЯ   хлебнаЯ   монополиЯ
посредством мешочничества и спекулЯции. ‚се  чаще  приходитсЯ  слышать  от
интеллигенции: но ведь мешочники  оказывают  им  услугу,  и  они  все  ими
кормЯтсЯ... „а... Ќо мешочники кормЯт  по-кулацки,  они  действуют  именно
так, как нужно действовать, чтобы укрепить, установить, увековечить власть
кулаков...
   ђука его зачеркнула то, что более никогда уже не будет.
   - ...Ќаш второй лозунг - объединение рабочих.  Ћни  выведут  ђоссию  из
отчаЯнного и гигантски трудного положениЯ.  ЋрганизациЯ  рабочих  отрЯдов,
организациЯ голодных из неземледельческих голодных уездов, - их  мы  зовем
на помощь, к ним обращаетсЯ наш комиссариат продовольствиЯ, им мы говорим:
"‚ крестовый поход за хлебом".
   ‘  тЯжелой  Яростью  обрушились  аплодисменты.  „аша  видела,  как   он
отступил, засунув руки в карманы,  поднЯл  плечи.  Ќа  скулах  его  горели
пЯтна, веки дрожали, лоб был влажен:
   -  ...Њы  строим  диктатуру...  Њы  строим  насилие  по   отношению   к
эксплуататорам...
   € эти слова потонули в  аплодисментах.  Ћн  махнул  рукой:  перестаньте
же... € - в тишине:
   - ..."ЋбъединЯйтесь, представители бедноты" - вот  наш  третий  лозунг.
Џеред  нами  историческаЯ  задача:  нам  нужно  дать  самосознание  новому
историческому классу... ‚о всем мире  отрЯды  рабочих  городских,  рабочих
промышленных объединились поголовно. Ќо почти нигде в  мире  не  было  еще
систематических беззаветных и самоотверженных попыток объединить тех,  кто
по деревнЯм, в мелком земледельческом  производстве,  в  глуши  и  темноте
отуплен всеми условиЯми  жизни.  ’ут  стоит  перед  нами  задача,  котораЯ
сливает в одну цель не только  борьбу  с  голодом,  а  борьбу  и  за  весь
глубокий и важный строй социализма. ‡десь перед нами такой бой, на который
стоит отдать все силы и поставить все на карту,  потому  что  это  бой  за
социализм,  потому  что  это  бой  за   последний   строй   трудЯщихсЯ   и
эксплуатируемых.
   Ћн быстро ладонью вытер лоб:
   - ...€ недалеко от Њосквы, и в губерниЯх, лежащих рЯдом, -  в  Љурской,
Ћрловской, ’амбовской, - мы имеем, по расчету осторожных специалистов, еще
теперь до десЯти миллионов пудов избытка хлеба. „авайте, товарищи, братьсЯ
за дело с общими усилиЯми. ’олько общие усилиЯ, только  объединение  всех,
кто больше всего страдает в голодных городах и уездах, нам помогут, и  это
- тот путь, на который вас зовет ‘оветскаЯ  власть:  объединение  рабочих,
объединение бедноты, их передовых отрЯдов, длЯ  агитации  на  местах,  длЯ
войны за хлеб против кулаков...
   Ћн чаще проводил ладонью по лбу, голос его тускнел,  -  он  сказал  уже
все, что хотел. Ћн  взЯл  со  стола  листок,  взглЯнул,  собрал  остальные
листки:
   - €так, товарищи, если мы  все  это  усвоим,  все  это  сделаем,  тогда
победим навернЯка.
   € вдруг улыбка, добродушнаЯ и ЯснаЯ, осветила его лицо. €  все  понЯли:
свой, свой! ‡акричали, захлопали,