ривают
высокомерно. "Џоступаете опрометчиво, молодые люди. —ерез  два  днЯ  здесь
будет генерал Љрымов. Ђ мы вас всех запомним, до единого..." —ерез два днЯ
сообщение: генерал Љрымов застрелилсЯ.
   Ћн спрашивает: "Ђ почему вы, Џавел …вграфович, так  упорно  занимаетесь
судьбой Њигулина? ‚ы не родственник его? Љакой-нибудь далекий? ‘о  стороны
жены, возможно?" Ќет, говорю, не родственник. "‚ чем же  дело?"  „а  ни  в
чем. Џросто добиваюсь, и все. ‚ам непременно дело  нужно.  Ђ  вот  у  менЯ
никакого дела нет, кроме того, что сердце болит. "Њы о том и  беспокоимсЯ,
Џавел …вграфович, что у вас сердце больное. ѓоды ваши не  малые,  а  вы  в
ђостов приезжаете в третий раз,  силы  тратите,  времЯ.  “дивлЯемсЯ  вашей
настойчивости. ‘колько вам лет, Џавел …вграфович?" Ћтвечаю. Ђ  Я,  говорю,
удивлЯюсь тому, что есть люди, которым  совершенно  не  интересна  историЯ
своего народа. €м что так, что эдак, что то, что это - все едино. Љакой-то
старичок, чахлый, надрывный, вскакивает со стула. "’огда объЯсните,  зачем
вы  неправду  защищаете?  •орошо,  пускай  он  успешный  военачальник,   с
Љрасновым и „еникиным воевал, почетным  оружием  награжден,  все  так,  но
зачем из него революционера делать? ‡ачем такую ложь допускать?"  ѓлаза  у
старичка горЯт, кулачки веснушчатые, сжимаютсЯ,  но  Я  спокойно  отвечаю:
неправды никогда не защищал и  защищать  не  стану.  €  если  что  говорю,
значит, имею факты. "Ќету фактов! - трЯсетсЯ старичок. - Ћн трудовик  был!
Ќародный социалист. џ с его братом Ђтаманское училище заканчивал и  хорошо
это гнездо знаю.  Ћни  все  были  мракобесы,  большевикам  служили  из-под
палки..." ‚от этого не понимаю: черные да белые, мракобесы  да  ангелы.  €
никого посередке. Ђ посередке-то все. € от мрака, и от бесов, и от ангелов
в каждом... Љто Я такой в августе семнадцатого? ‘ейчас вспоминаЯ, не  могу
ни понЯть, ни представить себе отчетливо. Љонечно, и мать, и дЯдЯ ˜ура,  и
какие-то новые друзьЯ... Ћбщий хмель... Ќо ведь достаточно было в  Январе,
когда умерла мама, тронутьсЯ чуть в  сторону,  куда  звал  отец,  или  еще
куда-то, куда приглашали старики Џригоды, или, может быть,  позвала  бы  с
собой ЂсЯ, не знаю, кем  бы  Я  был  теперь.  ЌичтожнаЯ  малость,  подобно
легкому повороту стрелки, бросает локомотив с одного  пути  на  другой,  и
вместо ђостова вы попадаете в ‚аршаву. џ был мальчишка, опьЯненный могучим
временем. Ќет, не хочу врать, как другие старики, путь подсказан потоком -
радостно быть в потоке  -  и  случаем,  и  чутьем,  но  вовсе  не  суровой
математической волей. Џусть не врут! ‘ каждым могло  быть  иначе.  Ѓог  ты
мой, зачем Я вступаю в спор? “ других стариков было, наверное, по-другому.
Ќе следует  никого  обижать.  џ  был  мальчишка,  одинокий,  мечтательный,
живущий Љуличной жизнью и к тому  же  влюбленный  без  памЯти...  —еловек,
который отнЯл у менЯ Ђсю, едва не погиб  тридцатого  августа  семнадцатого
года в  станице  “сть-Њедведицкой.  …го  едва  не  зарубил  сотник  ‘тепан
ѓерасимов.
   Ќеужели революционеры лишь те, кто еле  слышными,  но  живыми  голосами
могут о себе рассказать, доказать? Ђ те, кто рвались, Ярились,  задыхались
в  кровавой  пене,  исчезали  бесследно,  погибали  в  дыму,  в  чаду,   в
неизвестности...  Џеред  глазами:  станичный  сбор,   многотысЯчнаЯ   лава
картузов, папах,  окна  распахнуты,  мальчишки  на  крышах,  и  в  светлом
генеральском кителе смуглый, зноем испитой Љаледин. Џылюга, жара. ЊенЯ там
нет, но Я  вижу,  слышу.  •риповатый,  обреченный,  высокий  голос:  "Ќаша
программа известна всем - нам, казакам, не  по  пути  с  социалистами,  мы
пойдем с партией народной свободы..." „ва месЯца назад на ‚ойсковом  круге
Љаледин избран „онским атаманом.  ‚  дни  мЯтежа  Љаледин  шлет  временным
ультиматум: если откажутсЯ от соглашениЯ с Љорниловым, то он,  Љаледин,  с
помощью казаков отрежет Њоскву  от  юга  ђоссии.  ‚ременные  распорЯдились
атамана  арестовать.  Ќо  Љаледин  не   знает   об   этом,   прискакал   в
“сть-Њедведицкую "поднимать „он".
   Ќе знает и того, что творитсЯ под Џитером: полки рвутсЯ не в столицу, а
по домам. Љакую же силу надо иметь, чтобы после стольких лет  сечи  наново
"поднЯть „он"?  Ќет  такой  силы  у  смуглого  старого  генерала,  который
выкрикивает, напрЯгаЯ шею, что-то всем ведомое, давно  слыханное,  пустое.
‚ыборные старики стучат в ладони, орут "‚ерна!", но фронтовики  матюкаютсЯ
и свистЯт. Њигулин хочет продратьсЯ к трибуне, его не пускают.  Њигулин  -
войсковой старшина, помощник командира 33-го  „онского  полка.  €  все  же
казаки проталкивают его, помогают плечами,  пробивают  ему  путь.  ѓоворит
речь. ‚ыступать он  любит.  џ  слышал  не  раз.  ‘пустЯ  два  года,  летом
девЯтнадцатого, когда он формирует Ћсобый „онской корпус и мы  мотаемсЯ  в
эшелоне от станции к станции, он,  чуть  где  остановка,  высовываетсЯ  из
окна, кличет людей и открывает митинг. “меет сразу, не мешкаЯ и не петлЯЯ,
зацепить какую-то такую жилу, что толпа содрогнетсЯ и загудит...
   "ѓраждане станичники! —то длЯ казаков главное было, есть и  будет...  -
и, выждав паузу, насладившись общим секундным томлением, громоподобно и  с
размахом руки, будто гранату в толпу:  -  ‚олЯ,  казаки!  „авно  уже,  лет
двести, этой сласти у казаков нет, но любЯт о ней погутарить,  Языками  ее
помусолить. ‚олЯ, волЯ... ЉакаЯ там волЯ,  когда  казаки  -  всЯкой  бочке
затычка? ѓде шум, бунт, туда их гонЯт, как пожарных огонь заливать. € воли
не спрашивают. ђеволюциЯ этой лживой "воле" конец  положила.  „овольно  из
казаков делать всероссийского черта! •отим мирной жизни, покоЯ и труда  на
своей земле.  „олой  контрреволюционных  генералов!"  -  вот  что  бросает
сидЯщим в зале Њигулин. Џовскакали с мест,  орут,  кулаками  трЯсут.  Ћкна
битком набитого помещениЯ открыты, и толпа, теснЯщаЯсЯ на майдане, услышав
шум и крики, начинает грозно бурлить. ‚от-вот раздробЯт двери, ворвутсЯ  в
зал. Њигулин пытаетсЯ говорить дальше, но разъЯренные старики и  калединцы
стаскивают его с трибуны, кулачный бой... ‚незапно  из  толпы  выскакивает
сотник  ‘тепан  ѓерасимов  -  фамилиЯ  врезалась,  хотЯ  читал  о  ‘тепане
ѓерасимове позже, когда рылсЯ в архивах, в  "“сть-Њедведицкой  газете"  за
1917 год и вспомнил при этом, что в комендантском  взводе  при  штабе  8-й
армии служил Њатвей ѓерасимов, тоже из казаков-северЯн, так что, возможно,
роднЯ тому, горЯчему, - и кричит Њигулину: "€звинЯйсЯ перед  атаманом,  не
то голову прочь!" € шашкою замахнулсЯ. Њигулин - наган  из  кобуры,  дулом
ему в лоб. "Ѓросай шашку!" ’ак стоЯт мгновение, замерев, сверлЯ друг друга
ненавистливыми взглЯдами, потом какой-то казак вырывает шашку у ѓерасимова
и, сломав ее, выбрасывает в окно. Љаледин между тем исчезает через  черный
ход.
   Џотом Њигулин выходит на площадь.  ‚о  времЯ  его  речи  перед  гудЯщей
толпой к крыльцу протискиваютсЯ писарЯ с телеграммой от военного  министра
‚ерховского: Љаледина арестовать как соучастника мЯтежа.  Њигулин  крикнул
группу верных себе фронтовых казаков, кинулись  искать  атамана,  но  того
след простыл. “скакал в  Ќовочеркасск.  ђазвело  казаков  -  пока  еще  не
кровью, а словами кровавыми. Љак быть? ЏодатьсЯ к кому?


   Ћтца Я почти забыл. …ще тогда забыл, когда он был жив. Џоследний раз он
приезжал в Џитер из Ѓаку, потом он переселилсЯ в  ѓельсингфорс  -  в  1912
году. Џомню, темнаЯ курчаваЯ борода, очки, длинные мЯгкие руки, постоЯнное
ковырЯнье с трубкой и все какие-то шуточки над мамой. Ћн инженер. Њама его
жалеет. ѓоворит о нем как о постороннем добром человеке. "Ѓеда в том,  что
он робок. Ќет, не трус, физически он смел, но робок в мыслЯх".  ђасстались
они много лет назад. Ќе знаю точно,  почему.  ЉажетсЯ,  причины  тут  были
идейные. ‚ студенческие годы от тоже бунтовал, протестовал, был сослан  на
год куда-то на север, но потом ушел  в  свою  инженерию.  €  вот  сидит  в
громадной  холодной  комнате,  пьет  чай,  согревает  пальцы  стаканом   и
разговаривает вполголоса с  ˜урой.  Ћ  чем?  Њама  тЯжело  больна.  “  нее
воспаление легких после инфлюэнцы. Ћна может умереть. Љто-то сообщил  отцу
в ѓельсингфорс, и он приехал.
   џнварь восемнадцатого. ’олько что объЯвили:  хлебный  паек  уменьшен  с
трех восьмушек фунта до четверти. џ провел три  часа  на  улице,  "сначала
стоЯл за керосином, потом за хлебом. ‚оды нет. ’рамваи  не  ходЯт.  Ћ  чем
говорЯт отец и ˜ура? Ћни шепчутсЯ.  Њама  с  утра  без  сознаниЯ,  она  не
услышит. Ћни шепчутсЯ, чтоб не услышал Я,  но  некоторые  фразы  долетают.
"’еперь, после декрета... ЌезависимаЯ страна..." - Џусть решает сам..."  -
"џ думаю, она была бы за такое решение..."
   —увствую, что говорЯт обо мне. Ћтец - далекий,  благополучный  человек.
‘тал грузен, обрил бороду, оставив чуть заметный клинышек под губой, как у
‹уначарского. Џривез корзину съестных  припасов,  лекарство  -  уротропин,
которое в Џитере трудно достать, и большую бутылку молока. Њама ничего  не
ест  и  не  пьет.  ‹ежит  с  закрытыми  глазами,  иногда  лепечет   что-то
бессвЯзное.
   ˜ура, поглЯдев на менЯ как-то странно и холодно,  сощуриваЯсь,  как  он
смотрел на новых людей, оцениваЯ,  на  что  они  годЯтсЯ,  говорит:  "Ћтец
предлагает тебе уехать с ним в ѓельсингфорс. Љак ты на  это  предложение?"
Ќикак. Људа Я могу теперь уехать. "Ќе теперь, не сегоднЯ и  не  завтра,  -
шепчет отец.  -  џ  говорю  о  ближайшем  времени,  в  принципе".  “  отца
прекрасный теплый костюм из серого  сукна  в  клетку,  шерстЯные  носки  и
ботинки на толстой подошве, он сидит,  положив  ногу  на  ногу,  покачиваЯ
ботинком. ‚зглЯд у  отца  добрый.  ’акой  проницательный  и  сочувственный
сквозь очки, какой бывает у посторонних людей, исполненных добрых  чувств.
Ћни с ˜урой говорЯт так, будто мамы нет. Ђ мама вдруг разлепила глаза,  но
не может посмотреть ни на менЯ, ни на брата, ни на моего  отца,  глаза  ее
устремлены на наш музейный, в лепнине, закопченный  буржуйкою  потолок,  и
Явственно произносит: "Ћт ˜уры никуда не надо..."
   џ и так знаю. Њы наклонЯемсЯ к ней, хотим дать то, другое, но она опЯть
не видит, не слышит. Џотом приходит ‘авва с винтовкой, в лентах,  с  двумЯ
кобурами на поЯсе, и с  ним  бородатенький  старичок,  доктор,  необычайно
малого роста, как гномик. ‘авва привез его на автомобиле. ќтот  автомобиль
должен отвезти ˜уру в ’аврический дворец, где открываетсЯ  съезд  ‘оветов.
ѓномик  осматривает  маму,   ничего   не   спрашивает,   только   хмыкает,
покрЯхтывает, откашливаетсЯ, как будто тоже болен или  только  что  плотно
поел, а мы четверо стоим вокруг и глЯдим  на  него  -  он  перестает  быть
гномиком, вырастает на наших глазах. …го лицо становитсЯ грубым,  тЯжелым,
мы видим тЯжелый, грушею нос, окаменевшие скулы.
   "ќто может произойти через час. Њожет - ночью..." - говорит доктор.  Ћн
стоит возле кровати, держа саквоЯжик двумЯ руками, отставив ногу  и  глЯдЯ
на нас свысока и очень  зорко,  будто  определЯЯ,  сколько  осталось  жить
каждому.
   Џод окном автомобильный гудок. ˜уру вызывают. Ћн должен ехать на съезд.
Ћн колеблетсЯ. ‘авва его отпускает: "…зжайте,  Ђлександр  Џименович!  џ  с
€риной побуду". „а кто такой ‘авва? Џростой матрос.  —ужой  человек.  ˜ура
хмуро молчит, не слышит. Ћн презирает чужие советы. ˜ура привык все решать
сам: быстро, твердо и окончательно.
   ѓномик исчез. ‘нова гудок автомобилЯ внизу.
   „олгим взглЯдом смотрит ˜ура на сестру, лежащую совершенно недвижно,  с
закрытыми глазами, и вдруг опЯть она поражает нас:  медленно  приподнЯлась
рука и опустилась. Њама шепчет: "˜ура,  иди..."  ˜ура  уходит.  Ђвтомобиль
затрещал, зафыркал, уехал. € тогда между ‘аввой  и  отцом  возникает  злой
разговор, они как бы кричат друг на друга, но шепотом.  Ќачалось  с  того,
что отец, мрачно усмехаЯсь, бормочет что-то  как  бы  сам  с  собой:  "„а,
теперь очевидно... ’аких людей победить  нельзЯ..."  -  "Љаких  людей?"  -
"’аких, как брат €ры. Њне это стало сейчас совершенно Ясно. € надеЯтьсЯ не
на что..." - "—то вы желаете сказать про Ђлександра Џименовича?"  џ  прошу
их говорить тише или уйти в другую комнату. ЋпЯть  мама  подымает  руку  и
шепчет: "Џусть здесь..." Ћни говорЯт, шепчутсЯ, спорЯт  до  сипоты,  ‘авва
мог  бы  застрелить  или  арестовать  отца,   потому   что   тот   говорит
оскорбительное - Я удивлЯюсь, ничего не боитсЯ, а мама  говорила,  что  он
трус, - называет матросов бандитами, не ‘авву, а тех, кто убил ˜ингарева и
Љокошкина. Њатросы убили  их  в  Њарийской  больнице.  "‡а  анархистов  не
отвечаю, - шепчет ‘авва. - ‘ам бы их удавил". - "Ќет, отвечаете за все. ‡а
всех и за все. € за то,  что  €рина  умирает,  отвечаете..."  Ћтец  закрыл
ладонЯми лицо, согнулсЯ. ’ак стоит, согнувшись, длинный, Я вижу  лысину  в
венчике темных волос, лысина качаетсЯ,  громкий  утробный  звук  раздаетсЯ
из-под ладоней, закрывающих лицо. Ѓыстрыми шагами отец уходит из комнаты в
коридор и оттуда куда-то дальше, на кухню. € ‘авва  уходит  за  ним.  Ђ  Я
остаюсь с мамой. Ќичего  сделать  нельзЯ.  Њожно  убить  миллион  человек,
свергнуть царЯ, устроить великую революцию, взорвать  динамитом  полсвета,
но _нельзЯ спасти одного человека_.
   ‚от о чем думаю. —еловека, который умирает, спасти нельзЯ. Џотом в моей
жизни много этого. Ћно как бы вплетаетсЯ в жизнь, перемешиваетсЯ с жизнью,
образуЯ   какую-то   странную,   не    имеющую    имени    смесь,    некое
сверхъестественное целое, жизне-смерть. ‚се  годы  -  накопление  смертей,
вбирание их в кровь, в ткань. Ќе говорю о душе, никогда не знал, что  сие,
и теперь не знаю. ‘осуды мертвеют не от холестерина, а оттого, что  смерть
постоЯнно малыми дозами проникает в тебЯ. “ход мамы был первым. “ход  ѓали
- наверное,  последний.  €  тогда  и  теперь  менЯ  покидает  единственный
человек. Ќо между двумЯ смертЯми - между временем, когда Я  еще  не  успел
стать собой, и временем, когда перестал быть собой, во  всЯком  случае,  в
глазах других, потому что никто не знает, что ты осталсЯ тем  же,  и  надо
играть роль до конца, притворЯЯсь,  что  действительно  изменилсЯ,  о  чем
кричит твоЯ внешность, докладывает твоЯ походка и  свидетельствуют  слабые
силы, но это ложь, - между двумЯ смертЯми пролегла долгаЯ жизнь, в течение
которой менЯешьсЯ не ты сам,  а  твое  отношение  к  целому,  не  имеющему
названиЯ, к жизне-смерти. ‚ юности ощущаешь так, теперь совсем иначе.  Љак
Я пылок, порывист, легкомыслен в Январе восемнадцатого,  несмотрЯ  на  все
свое горе! €спуг и жалость - вот  что  менЯ  душит.  €спуг  перед  тайной,
котораЯ отверзлась, Я оказалсЯ перед нею в одиночестве, и жалость к  маме:
она не  увидит  того,  что  произойдет  в  прекрасном,  переразгромленном,
переотстроенном мире, и не увидит того, _что произойдет со мной_. ‚едь она
так  любила  менЯ.  Џри  этом  лютаЯ  жажда  жить,  познавать,   понимать,
участвовать! € нет того, что возникнет потом - каждаЯ смерть поселЯетсЯ  в
тебе. —ем дальше, тем  эта  тЯжесть  грознее.  Љогда  умирает  ѓалЯ,  груз
становитсЯ так тЯжел, что это уже почти конец.
   Ћтец держитсЯ твердо,  будто  заледенел  на  кладбищенском  морозе,  не
шевельнетсЯ,  не  сморгнет,  никого  не  видит,  не  отвечает,  но   вдруг
подламываютсЯ ноги, грохаетсЯ на колени, меховаЯ шапка отлетела, головой в
снег... Џотом провожаем его на ”инлЯндский вокзал. ‘авва простил отцу все,
тоже поехал провожать. ‘авва убеждает  отца:  "Ђ  ты  в  ѓельсингфорсе  не
терЯйсЯ, затевай заваруху! —еловек ты  наш,  умственный  пролетарий,  тебЯ
самого буржуи корЯчат!" Ћтец вздыхает: "Ќе так это  просто..."  -  "„а  ты
начинай, примкни!" Ћтец говорит, что  приедет  в  феврале  снова  и  тогда
решим, как быть: Я к нему или он к нам. Ќо решать-то  нечего.  Ћн  хороший
чужой человек. ‚ феврале он не приезжает, потому что в  конце  ЯнварЯ  там
без его помощи затеваетсЯ  "заваруха"  -  сначала  красногвардейцы,  потом
немцы, все там завертелось, отрезалось, получил какую-то  открытку,  когда
вернулсЯ с “рала, и потом исчезло навеки. ‘только людей исчезло. Ќаступает
великий круговорот: людей, испытаний, надежд, убиваниЯ во имЯ  истины.  Ќо
мы не догадываемсЯ, что  нам  предстоит.  Ќам  кажетсЯ,  стоит  разгромить
калединцев, рассеЯть банды „утова на востоке - и революциЯ победит во всей
стране. Џобеда близка! Ћренбург уже взЯт нами  в  Январе!  „ело  двух-трех
месЯцев...
   ’ак думаю не только Я, но и ˜ура, и многие. ˜ура работает в Љоллегии по
организации Љрасной Ђрмии. џ помогаю: перепечатываю на  больших  глЯнцевых
листах ведомости. ЌазываютсЯ бумаги так:  "€нформационный  лист.  „вижение
организации  Љрасной  Ђрмии  по  ђоссии".   —то,   где,   сколько,   какие
трудности... Џомню, почти везде: нужны  деньги,  агитаторы,  литература...
Ќужны два, три миллиона рублей...  ‚начале  похоже  на  какую-то  бумажную
игру. € нас, играющих в эту игру  в  помещении  Љоллегии,  немного.  Џотом
оттуда выходит непобедимаЯ сила.
   ‘тарики ни черта не помнЯт, путают, врут, им верить нельзЯ. Ќеужто и Я?
€ мне? ‚едь отлично помню, Њигулин коренаст, плечист, среднего роста. ђуки
необыкновенно сильны. ђуки не кавалериста, а кузнеца. Џартию  новых  сапог
привезли снабженцы. Њигулин на  снабженцев  за  что-то  в  большом  гневе.
‘хватил сапог  и  разодрал  руками  по  шву.  "‚от  какую  гниль,  собаки,
привозите!" Џосле него никто  не  мог,  как  ни  пыхтели,  ни  один  сапог
разорвать. ‘апоги были нормальные. ѓода четыре назад  в  ђостове  в  музее
разговариваю со стариками, смотрю фотографии. ‚се Њигулина хорошо  помнЯт.
Ћдин старик говорит: "џ был  мальчишкой.  ‚идел  его  в  ђостове.  Ћн  был
худощавый, стройный, как юноша. ‹ет тридцати..." „ругой старик  возражает:
"Ќет, ему сорок пЯть лет, когда он погиб". ’ретий старик, низкоросленький,
говорит: "Ћн был небольшой. ‘ менЯ ростом". €  ведь  каждый  считает,  что
только он  знает  истину.  …ще  один  там  же,  в  ђостове,  допрашивал  с
пристрастием: "Ђ  ты  скажи,  коли  ты  его  видел,  какаЯ  у  него  самаЯ
отличительнаЯ черта? ‚ его внешности?" џ был в затруднении.  Ћн  сказал  с
торжеством: "‘амаЯ  отличительнаЯ  -  левый  глаз  прищуривалсЯ  в  минуты
волнениЯ!" Џро глаз совершенно ничего не помню. ‚полне возможно, что врет.


   Ђ Љаледин застрелилсЯ, кажетсЯ, в начале восемнадцатого. —уть ли  не  в
Январе. ќто значило: конец, полное отчаЯние. „онские станицы  объЯвлЯли  о
признании советской власти. Џожара на „ону могло не быть.


   Џрощание  с  ‚олодей,  выпал  первый   снег.   Ќесколько   дней   после
ЋктЯбрьского восстаниЯ. џ поехал  в  "ќлектрическое  общество  1886  года"
платить за все лето, мама почему-то не хотела, но ˜ура дал деньги и  велел
поехать и заплатить, на обратном пути у  дома  столкнулсЯ  с  ‚олодей.  Ћн
показывает телеграмму: "‡аболела приезжай срочно".  Џотом  оказалось,  что
мать просто вызывала его, испугавшись событий.  Ѓилеты  на  поезд  достать
немыслимо. ‚се рвутсЯ из Џитера. ‚олодЯ ждет менЯ целый час: хочет,  чтобы
Я поговорил с ˜урой, чтоб тот достал. Џока ˜уры нет, мы сидим с ‚олодей  в
большой комнате - хозЯева смылись, теперь всЯ квартира принадлежит нам - и
при  свечах  роемсЯ  в  громадной  библиотеке.   •озЯином   квартиры   был
управлЯющий ’рубочного завода. џ видел его несколько раз. ЌеприЯтный  тип.
Њаме говорил "мадам". € всегда что-нибудь колкое:  "Њадам,  не  обидитесь,
если  сделаю  замечание,  отнюдь  не   политического   характера,   вашему
другу-матросу... ђади бога, не обижайтесь... „айте деликатно  понЯть,  что
не следует в туалете садитьсЯ орлом. ’уалет - вещь хрупкаЯ, а матрос весит
пудов  семь".  “  мамы  после  разговора  с  ним  белеет  лицо.   Ќо   она
сдерживаетсЯ. ‚незапно управлЯющий со всей семьей  собралсЯ  и  уехал,  не
сказав куда. „аже записки  не  оставили.  Џросто  мы  пришли  домой  очень
поздно, около  полуночи,  и  удивились  -  дверь  на  лестничную  площадку
распахнута, внутри тоже все  раскрыто,  на  полу  бумаги,  обрывки  газет,
веревок, как после грабежа. ’еперь сидим, листаем чужие книги, есть  много
ценных и замечательных.
   ‚олодЯ говорит: нужно два билета до  Љамышина,  с  ним  поедет  землЯк,
студент. Ќо врать ‚олодЯ не умеет. ‚ижу  отчетливо:  врет.  Ќе  смотрит  в
глаза, нервничает, то и дело подбегает к окну, - ему кажетсЯ, что подъехал
автомобиль. ќлектричество не горит. Ќа  улице  мрак.  …сли  высунутьсЯ  из
окна, можно увидеть вдалеке костер на Ѓольшом проспекте. џ спрашиваю: "—то
с тобой происходит? ‚едь  ты  врешь".  -  "‚ру".  -  "Ђ  зачем?"  Џожимает
плечами: "„а черт менЯ знает... џ еду с Ђсей".
   ‚от и все. ‡абытаЯ боль.
   ‚олодЯ начинает бурно,  торопЯсь,  рассказывать:  сомнениЯ,  колебаниЯ,
мучительные подробности... џ спрашиваю:  "’ы  читал  статью  о  масонах  в
последнем номере "Ѓылого"? Ќе хочу его  слушать.  Ќе  хочу  ничего  знать.
‚незапно стук  в  дверь.  ˜ура  подъезжает  на  автомобиле,  шофер  всегда
сигналит в клаксон у подъезда, а  мама  звонит  в  особый  звонок.  "Љто?"
Њужской  голос  отвечает  не  сразу:  "‡десь  живет  Ђлександр   Џименович
„анилов?"
   ‚ходит некто в полушубке, меховой шапке-ушанке, охотничьих сапогах,  но
при этом темные очки, иссохшее остроносое лицо, в руке не  соответствующий
полушубку дорожный баул иностранного облика.
   "˜игонцев ‹еонтий ‚икторович", -  представлЯетсЯ  некто,  снЯв  меховую
шапку, обнажив странно узкий, вытЯнутый кверху череп. ќтот череп  поражает
сразу. ‚ нем какие-то  вмЯтины  над  висками,  которые  суживают  его  еще
сильнее. —еловек со странным черепом, похожим на  плохо  испеченный  хлеб,
сыграл заметную роль в моей жизни, и тогда, и в девЯтнадцатом, и  отбросил
тень на годы вперед. Џоэтому хорошо помню первое поЯвление.
   ‘разу догадываюсь, что человек, называющий ˜уру Ђлександром Џименовичем
„аниловым, должен знать его давно, может, по каторге или по ссылке.  ’акие
люди возникают часто. Ћсобенно много  нагрЯнуло  весной,  жили  у  нас  по
неделЯм, но этот что-то припозднилсЯ. Ћткуда он?
   "€з Ђвстралии", - говорит ˜игонцев. ‚се верно, ˜уру знает по тобольской
каторге. Џотом перевели в ѓорный ‡ерентуй, потом в ссылку,  оттуда  бежал,
попал в Ђвстралию, вернулсЯ два месЯца  назад  во  ‚ладивосток.  €  только
теперь, второй день - в Џитере. "…ще никого  не  видел,  ничего  не  знаю,
первым делом бросаюсь искать Ђлександра. ‚едь  как  мечтали  в  тобольских
_палЯх_, чтобы, когда случитсЯ революциЯ, быть вместе в  Џитере.  €  долги
свои стребовать". Љакие долги? "‚сЯкие! ‚се! ‚есь  мир  у  нас  в  долгу!"
˜игонцев широко разводит руки, будто обнимаЯ и стискиваЯ воображаемый  мир
или, может быть,  очень  большую  женщину,  потрЯсает  руками,  улыбаетсЯ,
подмигивает, все как-то неестественно бурно  и  откровенно,  Я  вижу,  как
сверкают под очками маленькие темно-грифельные глаза, в них лукавый задор.
€ любит в разговоре оскаливатьсЯ, как бы от страсти, от нетерпениЯ, тЯжело
дыша, показываЯ стиснутые зубы. Ќикогда не видел  такого  темпераментного,
несколько комичного революционера. ‚се прежние,  бывавшие  в  нашем  доме,
были люди степенные, молчальники.  Ђ  этот  не  закрывает  рта  всю  ночь.
ЏриходЯт ˜ура, мама, садимсЯ пить чай, ‚олодЯ просит ™уру насчет  билетов,
тот куда-то звонит, распорЯжаетсЯ, мама рассказывает о последних  новостЯх
- „ухонин смещен, ѓлавковерхом назначен прапорщик  Љрыленко,  двенадцатого
будут выборы в “чредительное собрание, -  и  все  это  переплетаетсЯ  или,
лучше сказать, сопровождаетсЯ неумолчным говором ˜игонцева.
   Ћн говорит даже тогда, когда его не слушают. Џохоже, он изжаждалсЯ и по
возможности молоть Языком... Ѓог ты мой, о чем только не  рассказывает!  Ћ
бегстве из ‘ибири, о духоборах, о тайных  курильнЯх  опиума,  о  коварстве
меньшевиков, о плаванье по морю, об Ђвстралии, о жизни коммуной,  о  своих
подругах,  которые  не  захотели  возвращатьсЯ  в  ђоссию,  о   том,   что
человечество погибнет, если не изменит психический строй, не откажетсЯ  от
чувств, от эмоций... ˜ура называет своего приЯтелЯ шутЯ ѓраф Њонте-Љристо.
   Ќо потом все поворачиваетсЯ такой стороной, что не  до  шуток.  Џравда,
происходит не сразу. ѓода через полтора. Ђ тогда, в  ноЯбре  семнадцатого,
разговоры, веселье, вспоминают друзей, кто исчез, кто перекрасилсЯ, многие
очутились  в  Џитере,  включились  в  борьбу,  …гор  ‘амсонов,   например,
возглавил  путиловскую  милицию,  теперь  верховодит  в  Љрасной  гвардии.
"…горка жив? - кричит ˜игонцев. - Ћн  здесь?  Ћго,  значит,  наша  восьмаЯ
камера у российского штурвала. ’ак и быть  должно!"  …гор  прославилсЯ  на
каторге стихами и  избиением  доносчиков.  џ  его  знаю.  Ћн  приземистый,
мрачноватый, в пенсне.  “  всех  почему-то  худо  с  глазами.  ˜игонцев  с
возбуждением, будто выпил вина - хотЯ ничего, кроме чаЯ, не пито, - рветсЯ
тотчас бежать искать …гора. Ќо это невозможно. ’огда они начинают  вдвоем,
вперебивку, вспоминаЯ, читать стихи …гора о каторге.
   "‡вонок подымет нас в ноЯбрьской мутной рани, и свет чадЯщих ламп..." -
выкрикивает  ˜игонцев  и  замолкает,  забыл.  "‘метет  обрывки  грез",   -
подсказывает  ˜ура.  "€  окрик  бешеный,  и  град  площадной  брани..."  -
продолжает ˜игонцев, и вместе: "Џора вставать! ќй, подымайсЯ, пес!"
   “  ˜игонцева  из-под  очков  ползет  влага.  ‚ытирает  щеки   дрожащими
пальцами. ЏридетсЯ человечеству погибать - от чувств спасениЯ нет.
   "‚ы, упрЯмцы, умевшие все снести без  мольбы  и  проклЯтий,  обнажавшие
молча на плахе клейменные плечи... ‚ы уйдете отсюда, как гонцы и  предтечи
все отвергнувшей и на все покусившейсЯ братии..." ‡нали бы,  что  случитсЯ
через три месЯца: в ђостове, куда …гор  ворветсЯ  со  своим  петроградским
отрЯдом, ˜игонцев будет обвинЯть его в мЯгкосердечии и требовать  преданиЯ
суду трибунала. Ђ сейчас плачет от невозможности  увидеть  …гора  немедлЯ,
сию минуту. € еще рассказывает в тот вечер какие-то студенческие  истории:
кружки, изгнание, разговор с приват-доцентом,  администратором,  сволочью,
от  него  зависела  судьба,  унизительное  стоЯние  на  ковре,  жуковидный
инородец за громадным столом, лакей мерзко  стоит  в  дверЯх,  бормотанье,
мольба - пожалеть мать. …динственно ради чего: мать  не  переживет  нового
исключениЯ. ‹едЯным тоном: "‡ачем же перекладываете  заботу  о  матери  на
нас? ‚от и заботились бы о ней своевременно". Њать не пережила. „олго ждал
сладкой минуты, лелеЯл в австралийских снах приход в тот самый  кабинет  с
ковром - дай бог, чтобы не реквизировали, чтоб сидел  за  тем  же  столом,
царапал что-нибудь жучьей лапкой, - и взЯть  за  подбородок:  "Ђ  помнишь,
скот?.."
   €, кажетсЯ, достиг, настиг. Ќе в кабинете, правда, и не в том  особнЯке
на набережной,  со  швейцаром  и  лакеЯми,  а  на  ”инлЯндском  вокзале  -
выковырЯл его из купе, из чемоданов, еще бы час, и поминай  как  звали.  ‚
декабре ˜игонцев потрошил укрывателей ценностей и много в том преуспел. Ќа
улице раздаетсЯ стрельба.  Ћчень  холодно  в  комнатах.  ’ЯнетсЯ  мглистаЯ
стрелЯющаЯ ночь, в ее чреве - враги, опасности,  заговоры,  неизвестность,
оплывают свечи, гудЯт, и курЯт, и  хлебают  чай  два  каторжанина,  ‚олодЯ
ушел, мама дремлет, а Я слушаю, зеваю, мечтаю, догадываюсь.  Џеревернулось
все  в  ђоссии,  понеслось,  полетело...  ‚  середине  ночи,   когда   все
укладываютсЯ - квартира громаднаЯ, каждому по комнате, -  мама  заходит  к
˜уре, спрашивает тихо: "’ы как считаешь, ‹еонтий умный?" Ђ  Я  все  слышу,
потому что открыта дверь.  ˜ура,  помолчав:  "Ќе  столько  умный,  сколько
горЯчий. џ бы сказал, кипЯщий..." -  "Ђ  Я  бы  сказала:  много  пены",  -
говорит мама. Ћба смеютсЯ. Ѓесконечно понимают и любЯт друг друга.
   Ђ за завтраком мама рассказывает, что ˜игонцев на  рассвете  ломилсЯ  к
ней в комнату, требовал, чтоб отворила. ‘ совершенно Ясной целью. "Ќа него
похоже, - говорит ˜ура. - —то ты ему ответила, дураку?" -  "Ћн  не  дурак.
Џросто вот такой человек. џ даже не знаю, на  кого  он  похож.  Ќа  героев
—ернышевского, что ли? Ќа Ќечаева,  может  быть,  как  описывает  ‡асулич?
’аких людей Я знаю... џ говорю: ‹еонтий  ‚икторович,  ведь  вы  призываете
человечество побеждать в себе эмоции. Ђ он отвечает:  об  эмоциЯх,  €рина,
тут нет речи. Ђ? Љаково?" Њне это кажетсЯ возмутительным, но ˜ура  и  мама
смеютсЯ. ˜ура говорит: "‚рать никогда не умел, это его достоинство... -  €
добавлЯет всерьез: - ‚прочем, врать порой необходимо - _длЯ дела_..."
   ’рещащий храп летит из соседней комнаты.
   ˜ура вспоминает, морщит обугленный  лоб,  улыбаетсЯ:  был  бич  восьмой
камеры ’обольского централа. Ќеповторимые  люди!  Џохожих  на  земле  нет,
времЯ пережгло их дотла...


   ЂсЯ прижимаетсЯ к ‚олодиному плечу, слезы текут по жалкому, потерЯнному
лицу, никогда не видел ее такой. …лена ”едоровна сидит напротив и, даже не
ответив на мое "здравствуйте", так поглощена  минутой,  выговаривает  едва
слышно:  "Ќаша  настоЯтельнаЯ  просьба...  Љогда  свЯтейший   синод   даст
разрешение на брак..." Љонстантин €ванович маЯчит  в  дверЯх,  заходить  в
купе не желает, да и некуда, теснота, едут кроме ‚олоди и Ђси еще  человек
шесть, сидЯт на  лавках  вплотную,  как  в  трамвае,  Љонстантин  €ванович
поминутно изгибаетсЯ и извинЯетсЯ, пропускаЯ прущую по  коридору  толпу  с
поклажей. € куда прут? ѓде все поместЯтсЯ? "‹еночка, не волнуйсЯ! ‹еночка,
у  менЯ  есть  рука  в  синоде,  есть  ход  к  ‚асилию  Љарповичу..."   Ћн
разговаривает с нею, как с больной. Ќе возражает ни  в  чем,  соглашаетсЯ,
поддакивает всЯкому бреду, какой она несет. Њожет,  она  и  правда  слегка
тронулась. Љакой, к чертЯм собачьим,  синод?  Љакое  разрешение  на  брак?
Ќикто не спрашивает никаких разрешений. „евЯть человек набиваютсЯ в  купе,
где должны ехать четверо. ‘инод,  вероЯтно,  уже  уничтожен  декретом.  Ќе
имеет значениЯ. Њне горько, ошеломительно, от менЯ скрывали, Я прощаюсь  с
ними навсегда. Ќо не имеет ровно никакого  значениЯ.  Ђ  ‚олодино  лицо  -
невольнаЯ улыбка и глаза, в них жадное, всепожирающее счастье...


   Ѓольше года не слышу, не знаю  о  них  ничего.  “тЯнуло  в  воронку,  и
исчезли. ‚се без них: поездка с ˜урой на юг, экспедициЯ Ќаркомвоена, потом
чехи, “рал, ’ретьЯ армиЯ, отступление, Џермь,  Я  стал  другим  человеком,
видел смерть, хоронил друзей. € только в феврале  1919  года,  когда  ˜уру
после ранениЯ послали на ћжный фронт,  вернее,  в  тыл  ћжного  фронта,  в
освобожденные районы, и мы оказались на ‘еверном „ону, Я слышу от  кого-то
про ‚олодю, будто он вместе с Ђсей, женой, при штабе Њигулина,  в  „евЯтой
армии. Ќе могу  поверить.  „а  тот  ли  ‚олодЯ?  ’от  самый,  камышинский,
питерский, по фамилии ‘екачев. ’акой высокий, курчавый,  с  румЯнцем,  лет
ему не более двадцати, а то и меньше, и ей столько  же.  Ћн  в  пулеметной
команде при штабе, а она машинисткой. Џриказы печатает и разные воззваниЯ,
листовки, даже стихи, которые Њигулин сочинЯет и разбрасывает тысЯчами. Њы
эти мигулинские творениЯ находим повсюду  на  его  следах.  "ЃратьЯ-казаки
Љаргинского полка! Џора опомнитьсЯ! Џора  поставить  винтовки  в  козлы  и
побеседовать не Языком этих винтовок, а человеческим Языком..."
   Ќо как ‚олодЯ и ЂсЯ очутились в штабе красных  войск?  €  не  просто  в
штабе, а в сердцевине самой победоносной и знаменитой  в  ту  пору  армии?
Њигулин ломит на юг.  Ќебывалый  успех.  Џочти  всЯ  „онщина  освобождена,
красновскаЯ армиЯ развалилась, катитсЯ к  Ќовочеркасску,  падение  донской
столицы -  дело  дней...  Ђ  Я-то  подумывал,  что  ‚олодЯ  и  ЂсЯ  чахнут
где-нибудь в …катеринодаре, а то, может, махнули в Ѓолгарию, ’урцию...  Ќо
увидеть их не могу. Ћни на юге, мы с ˜урой -  в  станице  Њихайлинской,  в
ревтрибунале округа. Њежду нами сотни верст.
   Ћ Њигулине мы знаем по разговорам. ѓоворЯт о нем повсюду  и  все,  и  -
разное. Љроме того, что он самый  видный  красный  казак  -  после  гибели
Џодтелкова и Љривошлыкова, недавней смерти Љовалева крупней нету, -  кроме
того, что войсковой старшина,  искусный  военачальник,  казаками  северных
округов уважаем безмерно, атаманами ненавидим люто и Љрасновым  припечатан
как "€уда донской земли", кроме этого, общеизвестного, на нас обрушиваютсЯ
во множестве слухи, выдумки, байки и  просто  подробности  жизни,  ибо  мы
попали в _его_ краЯ. ђодной хутор Њигулина в десЯти верстах. Љаков он? ˜ут
его поймет, фигура страннаЯ, зыбкаЯ, то мерещитсЯ в ней одно,  то  брезжит
другое. Ќазывает себЯ не  без  гордости  старым  революционером.  ‚  своих
пылких воззваниЯх, писанных в провинциальном, гимназическом  стиле,  очень
искренне и  шумливо,  которые  тискает  на  чем  попало  -  на  обоЯх,  на
оберточной  конфетной  бумаге,  повторЯет  то  и  дело:  "џ,  как  опытный
революционер...",  "Њне,  как  старому  борцу  с  царским  режимом..."  €,
кажетсЯ,  тут  не  просто  слова.  Ќо  иные   люди,   вроде   председателЯ
Њихайлинского ревкома Ѓычина, говорЯт, что брешет, никаким  революционером
не был, а просто горлопанил на сходах. „а однажды ездил на казенный счет в
Џитер, отвозил в „уму какие-то писульки, пустое дело.
   ЊенЯ этот тип занимает. € не только тем, что ‚олодЯ и ЂсЯ  где-то  там,
поблизости. € не тем, что газеты трубЯт о нем: герой,  победитель  донской
контрреволюции,  непобедимый,   неуЯзвимый.   Љрасновцы   целыми   полками
перебегают к нему. € вдруг столь же внезапно его покидают... Ћдин  раненый
казак рассказывает: Њигулин  отпускает  пленных  казаков  по  домам.  —тоб
"пущали пропаганду". Ќо от ревкома другие  сведениЯ:  пленных  освобождает
потому, что не может победить в себе сочувствиЯ к брату-казаку.  ‚  первую
очередь он казак, а потом уж революционер. _Њигулин ведет  двойную  игру!_
’ак поговаривают в ревкомах, в штабах, в трибуналах. Ќа  чем  основано?  €
опЯть зыбкость, туман, невнЯтица... Ћ какой же  игре  речь,  когда  он  на
„онце?
   Ћдин кудлатый седоватый молодой человек, издающий газетку  политотдела,
недоучившийсЯ студент Ќаум Ћрлик  говорит:  он  опасен  тем,  что  скрытый
сепаратист. •очет сделать из „она что-то вроде  ”инлЯндии.  ќто  тщательно
скрываетсЯ, но люди, знающие его по прошлым годам, утверждают  доподлинно:
сепаратист. •отЯ клЯнетсЯ сейчас в верности  большевикам,  но  все  помнЯт
прежние симпатии: он был трудовиком, затем народным социалистом. ‚  Џитере
был близок к донским депутатам. "Ђ если хочешь точнее: он истинный донской
националист! ‘о всеми милыми качествами. € к тому же, - Ћрлик  встрЯхивает
кулаком, будто печать ставит в воздухе, - с эсеровской начинкой!"
   ‘порить  с  Ћрликом  трудно.  Ћн  все  знает  заранее,  ни  в  чем   не
сомневаетсЯ. ‹юди длЯ него  -  вроде  химических  соединений,  которые  он
мгновенно, как опытный химик, разлагает на элементы.  ’акой-то  наполовину
марксист,  на  четверть  неокантианец  и  на  четверть  махист.   ’акой-то
большевик лишь на десЯть процентов, снаружи, а  нутро  меньшевистское.  "Ђ
ты, - говорит мне, - стихийный,  неустойчивый  большевик.  ‚  тебе  сильна
либеральщина. ’ы на две трети наш, а на треть - гнилой интеллигент".  —ерт
его знает, откуда он это берет! Њожет, оттого, что  Я  спорю  с  ним  и  с
другими ревкомовцами насчет расстрелов и реквизиций.
   Ђ мне кажетсЯ, что главный предмет спора  с  Ћрликом,  всех  споров  со
всеми - Њигулин. …сли понЯть или хотЯ бы решить длЯ себЯ,  что  он  такое,
станет Ясно многое.
   ЌесмотрЯ на наши споры и даже ругань, Я с Ћрликом дружу. џ его  уважаю.
Њне кажетсЯ, что он мой товарищ, хотЯ он старше на десЯть лет и участвовал
как  дружинник  в  революции  пЯтого  года,  побывал  в  ссылке,  мучилсЯ,
бедствовал, леваЯ рука у него перебита шашкой, не действует. ‚  енисейской
ссылке он перечитал уйму книг и знает в сто раз больше менЯ. € в  двадцать
раз больше ˜уры. ‚едь ˜ура не очень много читал. € все же ˜уре  Я  доверЯю
больше. "‘начала собрать факты, - говорит ˜ура, - а потом  делать  выводы.
Ќаум, как всегда, торопитсЯ".
   ˜ура - человек кропотливый, основательный. ‹юбитель статистики.
   Ђ факты такие: Њигулину теперь сорок шесть. …сли он и революционер,  то
действительно старый. Ќо, говорЯт, еще крепок,  силен  и  в  походе,  и  в
скачках, в рубке, во всех казацких  занЯтиЯх  ловок.  ‚се  подтверждают  и
другое - образованный, книгочей, грамотней его не сыскать, сначала  училсЯ
в церковноприходской, потом в гимназии, в Ќовочеркасском юнкерском, и  все
своим горбом, натужливыми стараниЯми, помочь некому, он  из  беднЯков,  и,
когда выбирали, кого посылать в Џетербург, в „уму, с приговором станичного
сбора насчет призывников,  выбрали  его.  Џотому  что  выступил  на  сборе
зажигательно. „евЯтьсот шестой год. Ћн только что  вернулсЯ  с  полком  из
Њаньчжурии,  заслужил  там  четыре  ордена  и  повышение  в  чине  -  стал
подъесаулом. Ђ в родной  станице  на  сборе  сразу  врезалсЯ  в  стычку  с
начальством. „ело касалось больного и травленого в казачьей душе  -  того,
что называлось "содействие войск гражданским властЯм". Љак раз в  ту  пору
правительство решило усилить "внутренние" войска и призвать казаков второй
и третьей очереди да еще тех, кто вернулсЯ с Японской.  Њало  им  казачьих
частей в гарнизонах! ѓлупо думать, что нагаечнаЯ  служба  всем  по  нутру.
‘тали  повсюду  на  сборах  протестовать.  Њой   хозЯин   в   Њихайлинской
вспоминает: молодые орали  смело,  старики  пытались  вразумлЯть,  но  без
особого пыла. Њигулин поехал в Џитер с наказом от станичников, чтоб вторую
и третью очереди не тЯнули, а на обратном пути внезапный арест, гауптвахта
в Ќовочеркасске, лишение офицерского званиЯ и отчисление из  войска...  Ќу
как, считать ли это событие революционным актом? Џо мне,  так  непременно.
„лЯ казачьего офицера такое выступление против властей - дело неслыханное.
Ђ уж длЯ личной судьбы тут подлинно революционный зигзаг  -  все  сломано,
карьера рухнула, служба потерЯна...
   Џотом работа в земельном отделе в ђостове, потом начало войны, призыв в
войско,  33-й  казачий  полк...  Ѓои,  награды,  кажетсЯ,  и  георгиевское
оружие... ”евраль... Љогда мы с ‚олодей и Ђсей бегаем по питерским улицам,
собираЯ на ‘овет, Њигулин рвет глотку на митингах то в полку, то в  родной
станице. ‘колотил трудовиков, возглавил. …го - кандидатом в  “чредительное
собрание. Ћ да! “дивлЯтьсЯ не следует, люди в наши дни кидаютсЯ  туда-сюда
шало, нежданно, как в угаре. …ще недавно  какой-нибудь  военспец  костерил
солдат и звал в бой "до победного", а нынче кричит большевистские лозунги.
Ђ другой вчера в нашем штабе сидел, чертил схемы, распорЯжалсЯ, а  сегоднЯ
у добровольцев французские сигаретки курит. ‚роде ‚севолодова и  Ќосовича,
бывших спецов, ныне каинов...
   Џолковники! ‘трашный сон комиссаров. Љак заглЯнуть в  чужую  душу?  Љак
угадать, честно ли, по искреннему  порыву,  по  глубокому  ли  размышлению
решили  спороть  погоны  и  нахлобучить  шлемы  со  звездой  или  же   тут
дьЯвольский,  дальний  расчет?  Ђ  времени  длЯ  того,  чтобы  изучать   и
приглЯдыватьсЯ, нет.
   ‚едь и Њигулин - войсковой старшина, подполковник.
   Ќикто не говорит прЯмо, что  Њигулин  может  повернуть  штыки  -  да  и
странно говорить, когда „евЯтаЯ армиЯ, в авангарде которой Њигулин,  мощно
таранит белых! - но в разговорах ревкомовцев, уполномоченных, трибунальцев
из местных одно устойчивое: _недоверие_. €ли, может быть, чтобы уж  совсем
точно: _неполное доверие_. ’аранить-то он таранит, очистил почти весь „он,
но  зачем  ему  это   нужно,   вот   закавыка.   —то-то   в   этом   роде,
невыговариваемое, глухое, но невероЯтно прочное, не победимое ничем, Я чую
во всех разговорах о Њигулине.  "Џоимейте  в  виду,  -  говорит  Ѓычин,  -
Њигулин что большевиков, что белЯков любит одинаково: как собака палку!"
   џ бы, может, и поверил Ѓычину, он местный, михайлинский, хотЯ не казак,
а иногородный, его отец служил в работниках у богатого казака, сам  Љолька
рыбачил на Ђзове, вернулсЯ большевиком и сразу выбилсЯ в красные атаманы -
председателем ревкома. ѓолова у Ѓычина, как стог, книзу шире, лицо  бурое,
глаза  щелками,  голубые,  в   свинцовых   белках,   а   волосы   льнЯные,
младенческие. Љулаки у Ѓычина пудовые, носит он их, как гири. џ бы поверил
ему, если б не ‘лабосердов. “читель ‘лабосердов. —еловек в  возрасте,  под
пЯтьдесЯт - теперь подумать, какой возраст! - жене столько же, у  них  два
сына, менЯ чуть старше, бывшие студенты, нигде не служат, не работают,  не
поймешь, чем занимаютсЯ. Њыто с ˜урой откуда знаем? Ѓорьба кипит злаЯ, без
пощады. Љто промахнулсЯ, тому пулю в лоб.  ’ак  и  быть  должно  в  период
классовых битв.  ‚сех  богатеев,  монархистов,  свЯзанных  с  красновцами,
человек сорок по списку Ѓычина, мы задержали сразу, а ‘лабосердовых  взЯть
повода нет - никакие не  богачи,  не  контрреволюционеры,  а  наоборот,  с
прежней властью бывали стычки.
   Ћднако Ѓычин настаивает. Ќам-то с ˜урой откуда знать?  Њы  одно  знаем:
промахнешьсЯ - пулю в лоб.
   "‘тарика нам даром не нужно, - объЯснЯет Ѓычин, -  пущай  живет,  гнида
лысаЯ, а молодцов - под залог. Ћт них революции  вред".  ˜ура  колеблетсЯ.
Ѓычин так: сказал - все! Њужик тЯжелый, ни с кем  не  считаетсЯ,  никакого
спору не терпит, ˜ура говорит, что таких долдонов он на каторге  встречал,
сперва, говорит, их побаиваютсЯ, а потом лупЯт скопом до  полусмерти,  но,
однако, времЯ лютое, враги вокруг, и _тЯжелые мужики_ нужны. Љаждый  день:
то  ревкомовца  зарубили,  то  кого  подстрелили,  то   отрЯд,   высланный
произвести реквизицию, натолкнулсЯ на пулеметы и приходитсЯ  разворачивать
настоЯщий бой. ‚се зыбко, неспокойно, запутано - оно и радость,  ликование
газет,  победные  клики  н