монтировать штампы! —то  за  публика?
—то за разгильдЯи? ‚чера русским Языком было сказано: с утра все к  черту,
только штампы, штампы и штампы! € стоит ли из-за вас головой колотитьсЯ  в
стенку? Ђ? Ќу? - Ћн пробежал  мимо  верстака,  вернулсЯ  бегом  обратно  и
сказал: - Ђнтипов, можешь писать стихи дальше. ’ебе будет объЯвлен строгий
выговор и больше ничего. ‘мерин менЯ запомнит! Џусть он скажет, где  такой
инструментальный отдел, как у нас! ѓде такой фонд сверла? Ђ  такие  фрезы?
‚сЯ Њосква к нам бегает, попрошайничает. Ћт ‡енина освободитьсЯ  легко,  а
что дальше? Љстати, Ђнтипов, Я звонил твоему родственнику в главк. €мей  в
виду, он сказал, что никакой твой не родственник и тебЯ  не  знает.  Ќо  Я
нажал на другие рычаги... —то вы делаете, ’ерентьич?! - вдруг заорал он не
своим голосом. - Љто берет длЯ этой цели ножовку?
   Ћн подскочил к ’ерентьичу, вырвал из его рук ножовку и  отбросил  ее  с
отвращением, после чего устремилсЯ на склад, и Я видел через стекло,  как,
пробегаЯ мимо стола раздатчиц, он прикоснулсЯ к  золотистой  голове  Ќади,
потрепал ее мгновенно и исчез за углом  стеллажа.  Џотом  ЌадЯ  рассказала
‹юде, а ‹юда по секрету мне, как ‹ев ”илиппович призналсЯ:  "џ  б  его  не
стал выручать, да вдруг вспомнил: он сирота. џ сам сирота по вине войны. Ђ
мы, сироты, должны помогать друг  другу...  ‚се  кругом  сироты  и  должны
помогать..." ‚от так сказал ‹ев  ”илиппович.  Ќо  война  передвигалась  на
запад, легче становилось дышать. ‘тарое должно было пропасть  навек,  а  с
каждым днем Яснело и близилось новое. € предвестьем нового  случилось  то,
что было забыто, слабый знак лучших времен, а  мы  с  ‘ашкой  и  вовсе  не
знали, что это такое _вечеринка_.
   Џригласила ‹юда, ей исполнилось сорок,  и  где-то  вблизи  был  женский
праздник, и радостные дела на фронте, всЯкую неделю салюты, очищена  почти
целиком “краина, наши ломЯт на  ‹енинградском  и  ‚олховском,  так  что  в
удобный длЯ всех выходной _вечеринка_! „ощатый кривобокий домик в переулке
возле Ќижней Њасловки, недалеко  от  завода.  ‚ечеринка  -  это  вот  что:
сложились по пЯтьдесЯт рублей, ‹ев ”илиппович дал сто, купили  по  талонам
водку, конфеты, несколько банок рыбных консервов  "частик",  принесли  кто
картошку, кто лук, кто свеклу, сделали винегрет, сели тесно вокруг  стола,
шумели, кричали, пили водку из рюмок, потом чай, потом опЯть  водку,  пели
песни, была духота, натопили ужасно, но все веселились, было необыкновенно
весело. ‚ моей жизни ничего веселее не было. € в ‘ашкиной тоже.  ЋпЯть  мы
сцепились: кто кого переборет, ‚иктор €ванович поставил десЯтку  за  менЯ,
‹ев ”илиппович - за ‘ашку, расчистили стол, уперлись локтЯми, схватились и
стали жать друг друга изо всех  сил,  но  Я  перехитрил,  сразу  навалилсЯ
плечом, чего никто не заметил, и он стал медленно гнутьсЯ, гнутьсЯ, и, как
ни гримасничал, ни скрипел зубами, Я его придавил. џ впервые заметил,  как
злобно он может глЯдеть. Ќаверно, огорчилсЯ оттого, что придавил  его  при
Ќаде. ‚друг ‹ев ”илиппович:  "Ђ  ну,  давай  за  Ђнтипова  отомщу!"  ђукав
закатал до локтЯ, маслЯнистый глаз сощурил, а рука у него хотЯ  и  тонкаЯ,
но жилистаЯ, в рыжих волосках, и вдруг, не успел Я  путем  взЯтьсЯ,  напер
всем корпусом, нагло, в нарушение правил, и прижал, конечно,  мою  руку  к
столу. —то ж удивительного? Ќапал внезапно, как все равно ѓерманиЯ на нас.
џ протестовал, он хохочет: "‚от так-то! ‘мекалка!"
   € тут муж Ќади ‘ерафим, горбоносый, лицо в синеватых пЯтнах, инвалид на
костылЯх, который не проронил ни слова за столом и  песен  не  пел,  вдруг
произнес каким-то жутким, будто со дна реки, булькающим  голосом:  "•отите
на спор - любого сворочу!" ‘казано было так, что никто боротьсЯ с  ним  не
захотел. ‚роде бы даже не  слышали.  Џотому  что  все,  лишь  поглЯдев  на
богатырские плечи,  на  мощные  ухватистые  руки,  непомерно  развитые  от
костылей, и услышав  небывалый  голос,  поверили  -  своротит.  Ћдин  глаз
‘ерафима был затекший, темною щелью, а другой  белый,  круглый,  красивый,
смотрел строго, Я не сразу догадалсЯ - искусственный. Ќогу и глаз  ‘ерафим
потерЯл одновременно от взрыва  бомбы.  Ћт  выпитой  водки  ‘ерафим  сидел
покачиваЯсь и временами как-то глухо,  неразличимо  в  общем  шуме  гудел,
будто стонал. ‹юда и ЌадЯ были с  распущенными  волосами.  “  ‹юды  волосы
черные, а у Ќади светЯтсЯ, как золотой пух,  косу  расплела  и  по  плечам
разбросала. Џели в два голоса очень ладно.  “  горбуньи  голос  тоненький,
нежный, как у девочки, а ЌадЯ низко вела. ‚ комнате ‹юды  -  стол  накрыли
здесь, где посвободнее, ЌадЯ с  ‘ерафимом  помещались  в  соседней,  дверь
распахнута - стоЯло в углу пианино, ‹юда играла без  передышки.  €  откуда
силы в тщедушном тельце? …сли б не горб и не лицо блеклое, желатиновое,  и
правда как девочка. Ќичего монашеского Я в комнате не заметил. ’олько  вот
икона в углу.
   -  ‘ейчас  полечку  отчубучу!  -  вскрикивала  ‹юда,   пальцы   длинные
взметывала выше головы. Џальцы летали без устали. Ђ когда  останавливалась
на минуту - перевести дух, в рваных нотах пошуршать, - успевала  радостно,
торопЯсь, рассказать про молодого  человека  редкой  красоты,  скрипичного
мастера, зовут ‚алерьЯном, который был влюблен  в  нее  до  войны,  умолЯл
выйти замуж, а она, глупаЯ, отвергла. Џридет, бывало, в эту комнатку - еще
мама была жива, а ‘ерафим и ЌадЯ тут не жили, - сЯдет  вот  так  и  просит
тихо: "€грай, играй, милаЯ! ‘лушать тебЯ могу без конца и  без  счета!"  €
слушает, глаза закрыв. ђесницы темные, длиннющие. Ђ то, бывало,  устроитсЯ
прЯмо вот здесь, на половике, как собачка, и ну руки ловить губами  -  тут
уж не поиграешь... џ  слушал,  поражалсЯ.  Љаким  надо  быть  удивительным
человеком, чтобы полюбить горбунью!
   - € все ты врешь, ‹юдмила, - говорил  ‚иктор  €ванович.  -  €граешь  ты
хорошо, а врать не надо.
   - Џочему же вру, ‚иктор €ванович? - ‚ голосе ‹юды никакой обиды, все та
же радость, оглушенность. - Ќичуточки не вру. ‚он письма его  в  шкатулке.
Ћн мне каждый свободный денек весточку шлет. ‘ Ѓелорусского фронта.
   - „а ты небось сама пишешь?
   - Ћй, ‚иктор €ванович!  џ  нынче  именинница,  зачем  менЯ  срамить?  -
‘меЯсь, махала обезьЯньей лапкой.
   ‘идели долго, до одиннадцати, вплотную до урочного часа, и  здесь,  как
на заводе, внезапно гас свет, хохотали, рассказывали впотьмах  неприличные
анекдоты, ‚иктор €ванович  знал  их  много,  и  такие,  что  ого-го!  ‘вет
зажегсЯ, ‹юда побежала к соседЯм просить папирос  или  махорки,  а  потом,
когда вернулась, все  сидели  покойно,  удобно  и  болтали  весело  -  про
’ерентьича, про его бабку, которую он боитсЯ до смерти, она его не пустила
гулЯть, а он  так  ее  "любит",  что  норовит  переночевать  в  абразивной
кладовке, лишь бы не  дома,  и  про  его  подозрительность,  про  то,  что
кладовка распалЯет его воображение, про всю эту чепуху, -  вдруг  увидели,
как над столом стал медленно подниматьсЯ и  повис  костыль.  ‘ерафим  безо
всЯкой улыбки и молча держал костыль одной рукой над столом.
   - —то ты это, ‘има? - спросила ‹юда.
   - Ћпусти сейчас же! - сказала ЌадЯ.
   ‘ерафим не убирал костылЯ. ЌаправлЯл его в сторону ‹ьва  ”илипповича  и
теперь держал широкую рукоЯтку костылЯ с вытертой,  залоснившейсЯ  кожаной
подушкой в точности над головой нашего начальника.
   - —то это значит? - ‹ев ”илиппович хмыкнул и отодвинул  рукою  костыль,
но  ‘ерафим  опЯть  направил  его  к  темновато-рыжей  копне  волос   ‹ьва
”илипповича. ‚ообще-то никакого вреда ‹ьву ”илипповичу от костылЯ не было.
Љостыль висел  на  расстоЯнии  примерно  вершка,  не  касаЯсь  волос.  Ќо,
конечно, такое висение было неприЯтно, разговор не вЯзалсЯ, все  замолкли.
‹ев  ”илиппович  раза  два  отбросил  костыль  рукой,  но  ‘ерафим  упорно
возвращал его на прежнюю точку в воздухе.  Ќадо  сказать,  он  держал  эту
тЯжесть одной рукой с легкостью. ‹ев ”илиппович мог бы, наверно,  схватить
костыль и вырвать из рук ‘ерафима, который сидел напротив, но тогда был бы
скандал или драка,  чего  ‹ев  ”илиппович  не  хотел,  поэтому  он  замер,
притихший и даже как будто испуганный, не решаЯсь встать и уйти, чтобы  не
задеть костыль головой, и был похож на  жука,  над  которым  навис  сачок.
‡атем он вдруг перестроилсЯ и попыталсЯ делать вид, что  никакого  костылЯ
нет, все в порЯдке и можно как ни в чем не бывало  продолжать  разговор  о
’ерентьиче. - Ќет, видите, в чем дело, - говорил он,  -  Њихаил  ’ерентьич
человек непростой... Ћн попал на завод  после  долгой  жизни,  после,  ну,
скажем, разных передрЯг... Ќо, несмотрЯ на то что, понимаете ли...
   Љак ни хотел ‹ев ”илиппович оставатьсЯ спокойным, ему это не удавалось,
он краснел, напрЯгал  шею,  губы  ненужно  и  бесконтрольно  сжимались,  а
костыль над головой начал подрагивать - рука ‘ерафима устала.  Ќо,  может,
костыль примеривалсЯ, как лучше грохнутьсЯ на вздыбленную шевелюру. €  все
натЯнулось до предела, сейчас должно было что-то случитьсЯ, взрыв,  вопль.
“ ‘ерафима было мокрое застылое лицо, голова трЯслась. ЌадЯ  проскользнула
к нему и, обнЯв, прошептала:
   - ‘има, родной, зачем ты это?
   ‘ерафим молчал. ђука его сильно дрожала.
   - Ѓоже мой, да зачем же...
   - Ђ вот так они висели над нами, - вдруг сообщил ‘ерафим голосом со дна
реки. - Ќе нравитсЯ? Ќе хотите?
   - ќто было давно, ‘има. Ќе вспоминай.
   - Џочему давно?
   - „авно, давно, ‘има, не спорь... - шептала ЌадЯ, обнимаЯ ‘ерафима. - џ
была тогда под ‚олоколамском, на  лесоразработках...  ’ам  много  девчонок
погибло... Њы получали восемьсот  граммов,  и  Я  привозила  хлеб  маме...
‘бегали в Њоскву без спроса на один день...  Ђ  девчонки  погибали  знаете
как? „авило... ‘оснами... Ќикак мы не могли научитьсЯ...
   - Ћни сбросЯт и уходЯт все разом, - сказал ‘ерафим. -  ‡авалЯтсЯ  набок
таким макаром...
   Љостыль поворотилсЯ в воздухе и, сделав плавный широкий круг над нашими
головами, опустилсЯ вниз и исчез под столом. ЌадЯ  поцеловала  ‘ерафима  в
темЯ и погладила щеку в синих пЯтнах. ‹ев ”илиппович встал.
   - Ќу что ж, господа  офицеры...  -  ‚ынул  расческу,  стал  расчесывать
волосы. - ‘пасибо за ласку. Њы пойдем. Ђ  картошку  Я  вам  доставлю.  Њне
должны в одном месте мешок. Ќадо его доставить.
   Љогда шли почти бегом к метро, только и говорили об истории с костылем.
‘ашка сказал, что ‘ерафим, вероЯтно, немного сошел с резьбы  в  результате
ранениЯ. Ќо мне казалось,  что  тут  другое.  ‘ашка  не  догадывалсЯ.  ‹ев
”илиппович вздыхал: "ЃеднаЯ Ќадежда! †ить с таким чучелом!" ‘ашка  сказал:
"Џо-моему, он хороший человек". - "Ќу, хороший, и что? Ђ с хорошим чучелом
радость?" ‚иктор €ванович, который считал, что обо всем  следует  говорить
прЯмо, без обинЯков, заметил: "Ђ вам не  надо  было,  ‹ев  ”илиппович,  на
вечеринку приходить".  ‹ев  ”илиппович  удивилсЯ:  "Џочему  же?"  -  "‘ами
знаете. Ќе надо было. Ћттого и вышло".  ‹ев  ”илиппович  пожимал  плечами,
головой крутил, бормотал: "Ќу, не знаю, не знаю..." ‚ метро было пусто. „о
центра доехали вместе, там расстались: ‹ев ”илиппович  поехал  к  себе  на
Љировскую, ‚иктор €ванович - на Љурский, а мы с ‘ашкой - к Џарку культуры,
только Я выходил раньше, у Ѓиблиотеки ‹енина, пересаживалсЯ на троллейбус.
Џока шли безлюдным переходом, где женщины уже мыли швабрами  пол  и  стоЯл
химический, ночной, подземный запах, ‘ашка рассказал - опЯть, когда  погас
свет, была такаЯ же ерунда, как в –€‘е. Ћна гладила  его  лицо,  прижимала
ладонь к губам. Џонравилось ей! Ќо  он  ее  руку  отбросил.  €,  наверное,
грубо. Ќе сдержалсЯ, какое-то внезапное отвращение. ‡ачем она это  делает?
’еперь ‘ашка переживал. Ћн просто мучилсЯ этим воспоминанием.
   - “ менЯ чувство, будто Я ее ударил. ЉакаЯ же Я сволочь!
   џ его успокоил: ничего подобного, он не сволочь. џ бы сам,  может,  так
поступил.  Ќо  главное  вот  что:  вечеринка  удалась.   ‚ечеринка   вышла
замечательнаЯ. ‘ этим он был согласен. € мы втайне верили и боЯлись верить
в то, что предстоит еще много замечательных вечеринок в жизни!
   ‘ каждым месЯцем мы делали все больше  радиаторов  длЯ  самолетов.  Ќаш
завод получил переходЯщее знамЯ, и об этом  писали  в  газетах.  Ќа  склад
стали  поступать  американские  инструменты  в  Яркой  упаковке.  Ћсобенно
нравились мне абразивные камни, очень красивые.  ‚от  уж  ’ерентьичу  было
отчего трЯстись! ‚ столовой на  обед  давали  свиную  тушенку.  €ногда  по
мЯсным талонам получали банки с розовой невиданной колбасой, ее можно было
есть ложкой, как мед. …ще лучше жарить на сковороде с картошкой. Ћна  была
сочнаЯ, длЯ жарениЯ не требовалось масла. Ќо эти сласти  бывали  редко,  а
главной едой, спасительной и не надоедавшей никогда, была картошка. €  те,
у кого она исчезала, испытывали беспокойство  и  страх.  Ћна  была  важнее
всего - важнее свиной тушенки, важнее сахара, спичек, керосина, мыла.
   ‹ев ”илиппович сказал: в Ћдинцове  на  даче  есть  мешок  картошки.  Ћн
принадлежит ему. •озЯин  мешка  кое-чем  обЯзан  ‹ьву  ”илипповичу,  и  по
договоренности отплата производитсЯ картошкой. ’ам поблизости есть  завод,
где надо взЯть инструмент, две пачки сверл, их легко положить в карман. Ћн
выпишет командировку. Њожно съездить среди  днЯ.  €  тут  ‚иктор  €ванович
вдруг уперсЯ - у него бывали дни, когда  его  охватывало  какое-то  тупое,
раздраженное упрЯмство, - и сказал, что за сверлами поедет,  а  за  мешком
картошки нет.
   - ‹ев ”илиппович, да побойтесь бога! ЌельзЯ же так, в конце  концов!  -
заговорил он своим истовым голосом правдолюбца. -  ‚едь  это  ваша  личнаЯ
картошка, не правда ли? Ђ вы хотите в рабочее времЯ да чужими руками.
   - џ хочу не длЯ себЯ.
   - Ђ длЯ кого, позвольте узнать?
   - „лЯ инвалида войны.
   - Ђх, длЯ инвалида войны! - ‚иктор €ванович засмеЯлсЯ. - ’акаЯ любовь к
инвалидам войны! ’огда тем более не поеду. Ѓыло бы вовсе глупо.  Ќет,  это
категорически невозможно - тащить мешок электричкой, еще неизвестно  какой
мешок...
   - „а не вам же тащить, ‚иктор €ванович! - крикнул ‹ев ”илиппович, и его
мелкие черные глазки сверкнули гневно. - ђебЯта потащат.  ђазве  вы  когда
что таскали?
   - Ќу, не знаю, ‹ев ”илиппович. Ђ почему ребЯта  должны  таскать?  ђазве
они затем пришли на наш завод, чтоб таскать вам картошку?
   - „а Я их попрошу! —ерт бы вас взЯл! - заорал ‹ев  ”илиппович,  краснеЯ
лицом, шеей,  белками  глаз.  -  Ќеужто  они  не  сделают?  Ќеужто  в  них
благодарности нет? џ попрошу по-дружески, после работы, в выходной день...
   Њы с ‘ашкой стоЯли тут же, но они нас как будто не замечали.
   - Џосле работы - другое  дело.  Њожет,  они  и  согласЯтсЯ,  -  пожимал
плечами ‚иктор €ванович. - ќто, собственно, их дело.
   - ‚от именно! Ќе ваше! -  гремел  ‹ев  ”илиппович.  -  ‘мотрите,  какаЯ
рабочаЯ совесть нашлась! „авайте  отправлЯйтесь  в  главк  к  ‘упрунову  и
привозите нарЯды! Ѓез нарЯдов  не  возвращайтесь!  Ђ  то  любите  мотатьсЯ
попусту.
   - џ бы не согласилсЯ, - сказал ‚иктор €ванович, жуЯ папиросу.
   - ЋтправлЯйтесь, пожалуйста! - крикнул ‹ев ”илиппович  и,  когда  агент
вышел, чертыхнулсЯ. - •оть бы ты скапутилсЯ от своей чахотки...
   Њы стоЯли молча. …хать за картошкой нам, конечно, не хотелось. „а еще в
выходной. ‚ рабочий день куда ни шло. „а и то. Џоэтому мы не  заговаривали
с ним и, так же, как они с ‚иктором €вановичем как бы не замечали нас,  мы
как бы не слышали всего разговора. ‹ев ”илиппович потопталсЯ в мастерской,
посуетилсЯ на складе, вернулсЯ, но так ни о чем и  не  попросил.  Ќаверно,
надеЯлсЯ, что мы сами предложим,  а  мы  не  предложили.  Љогда  он  ушел,
’ерентьич сказал:
   - ‚ерно, ребЯта. Џущай сам ишачит или, на край случай, машину берет.
   €з склада неслышным шагом выпорхнула горбуньЯ.
   - Ђ мы тоже говорим, - зашептала, - пускай машину  в  гараже  попросит.
‡ачем это нужно на себе таскать? Џравда же?
   - „а ведь картошка длЯ вас, - сказал слесарь ‹обов. - Ќу!
   - Џочему длЯ нас?
   - „лЯ ‘ерафима, длЯ Ќадьки. Ђ ты не знала?
   - Ќеужели знала? - ‹юда в некотором смущении  махнула  лапкой.  -  џ  в
ихние дела не вмешиваюсь...
   € на этом все рассосалось. Њы не набивались, он не просил. „а и  вообще
всЯ свара затеЯлась лишь потому, что ‚иктор  €ванович  в  тот  день  утром
встал в своей комнатке на ђазгулЯе в дурном настроении - болела  спина,  а
это означало худое.
   Џеред выходным ‘ашка мне вдруг сказал, что завтра поедет в Ћдинцово  за
картошкой - он ‹ьву ”илипповичу  пообещал,  тот  дал  адрес.  Њне  это  не
понравилось. ’ут был оттенок  штрейкбрехерства.  ‚едь  мы  оба  уклонились
вначале, надо уж эту линию держать, а то выходит, что все _плохие_,  а  он
_хороший_. џ заметил иронически:
   - ЌельзЯ подводить начальство?
   - „а, - сказал ‘ашка. - Ќе хочу. Ћн мне добро делал, и Я помню.
   - Ќу, ну, - сказал Я. -  ќто  замечательно:  сделать  добро  и  тут  же
попросить за него рассчитатьсЯ.
   - Ћн сказал, что полмешка отдаст ‘ерафиму.  Ђ  ‘ерафим-то  привезти  не
может.
   - „а? - спросил Я так же иронически. - ‘ какой бы стати такаЯ любовь  к
‘ерафиму? џ имею в виду не его, а тебЯ?
   Ћн взглЯнул на менЯ ошалело, и в одну секунду его взглЯд стал  злобным.
Ќичего не сказав,  он  отошел.  џ  занЯлсЯ  своим  делом.  Њы  работали  в
мастерской. –елый час мы не сказали друг другу ни слова,  хотЯ  с  другими
разговаривали, заходил ‚иктор €ванович, обсуждали событиЯ, второй фронт, а
потом мне надо было пойти в соседний цех, и Я, проходЯ мимо ‘ашки, сказал:
   - €мей в виду, будешь иметь дурацкий и глупый вид.
   ‘ашка не ответил. Џосле работы мы шли к метро  врозь  -  он  торопилсЯ,
побежал вперед. „аже споткнулсЯ, бедный. Ђ что произошло в выходной  день,
Я узнал вечером.
   Ћн приехал в Ћдинцово днем, но, пока нырЯл в сугробах,  искал  улицу  и
дом среди заколоченных дач,  настали  сумерки.  Ќаконец  отыскал  домик  с
верандой, в окне горела свеча.  Љто-то,  держа  дверь  на  цепочке,  долго
выспрашивал:  от  кого,  длЯ  чего?  ‘ашка  сунул  в  дверь  записку  ‹ьва
”илипповича. Ћткрыл малорослый старичок  в  длинной,  чуть  не  до  колен,
вЯзаной  кофте,  в  валенках,  горло  обмотано  шарфом,   говорил   сипло.
Ћказалось, фотограф и дальний родственник  ‹ьва  ”илипповича.  Џо  комнате
прыгала собачонка. Ќа ней был вЯзаный жилет. ‚ комнате стоЯл холод и  было
тускло от одинокой свечи. ‘таричок сказал, что сейчас работы мало и он  не
понимает, как он еще живет. "Ќо Я согласен умереть хоть сегоднЯ, - говорил
он. - Џожалуйста, Я готов. ‚се мои близкие на том свете.  џ  за  жизнь  не
держусь". Ћднако мешок картошки он давать не хотел. ѓоворил, что  картошка
ему еще пригодитсЯ. „а, он должник ‹евы. Ћн  не  отрицает.  Ќо  ‹ева  тоже
хорош: обещал изолЯционную  ленту  и  выключатели,  но  нет  ни  того,  ни
другого. "Ћн не дал вам изолЯционной ленты?" - "Ќет". - "‚от видите. ‘амое
большое - полведра". - "Љак полведра?"  ‘ашка  испугалсЯ.  …му  невероЯтно
хотелось привезти картошку в Њоскву. Ћни  стали  спорить,  ‘ашка  убеждал,
старичок упиралсЯ, потом попросил ‘ашку продать ему бекешу - на ‘ашке была
теплаЯ стариннаЯ, времен гражданской войны, отцовскаЯ меховаЯ бекеша, - но
‘ашка говорил, что, если тот не держитсЯ за жизнь, ему не нужны ни бекеша,
ни картошка. ’огда старичок призналсЯ, что его привЯзывает к жизни  ‘ельма
- показал на собачку, котораЯ, дрожа обрубленным хвостиком,  стоЯла  перед
Ђнтиповым и неотрывно смотрела на  него,  поднЯв  черную  мордочку  мудрой
преданной старушонки. ’ак они проспорили и проторговались  до  темноты.  €
все же ‘ашка вырвал у фотографа мешок и в потемках попер его  на  станцию.
Њешок был из толстой прочной бумаги, на морозе бумага  трещала.  ‚есил  он
килограммов  пЯтьдесЯт,  по  утверждению  ‘ашки,  но  ‘ашка   всегда   все
романтизировал, поэтому,  скажем,  сорок,  не  больно  тЯжел,  но  взЯтьсЯ
неудобно. ’олько на плече или на руках нести, как  ребенка.  Ќа  спину  не
получалось, он был жесткий,  негнущийсЯ,  и  хвоста  нет,  не  ухватитьсЯ.
ЏроклЯтый мешок! џ ‘ашке не завидую. Ћн с ним нахлебалсЯ,  пока  доковылЯл
до станции, ноги подгибались, сил не было подойти к кассе.  ’ак  и  поехал
без билета. “х, мешок!  џ  эти  мешки  хорошо  знал:  мы  получали  в  них
американские абразивные камни.
   ‘емичасоваЯ электричка оказалась битком, работЯги торопились в  Њоскву,
в ночные смены. ‘ашка влез в тамбур, поставил мешок  рЯдом  стоймЯ.  Ќарод
подваливал на всех станциЯх, в тамбуре скучилась  невозможнаЯ  теснота,  и
когда  приехали  на  Ѓелорусский  вокзал,  стали  выходить  скопом,  мешок
опрокинули. ‘ашка хотел крикнуть "Џостойте!", но было стыдно кричать, да и
кто бы послушалсЯ? —ертыхались, спотыкались, топали по мешку, один сказал:
"’ут вроде кто-то лежит".  „ругой:  "„а  пьЯный  небось  скот".  Ђ  третий
определил: "ќто чей-то мешок сдалсЯ". Џрокопытили его в  клочьЯ,  картошку
раскатали по тамбуру, половину вниз, под колеса. ‘ашка ползал, собирал. Ќа
вокзалах всЯкий свет запрещен,  хоть  глаз  выколи,  чего  соберешь?  Ђ  Я
предупреждал: будешь иметь дурацкий и глупый вид.
   ‘ложил кучку на перроне, стал продавать, потому что взЯть  не  во  что.
ЏредставлЯю  себе,  как  он  униженно  бормотал:  "Љому   картошку...   Џо
дешевке... отдам..." - а народ мимо, мимо, всем некогда, бегут на  работу,
кто впотьмах покупать станет? ‚друг  гнилаЯ?  Ќичего  не  продал.  Ќасовал
сколько мог в карманы и пошел в метро. Ђ кучка продержалась на перроне  до
утренних электричек, и тогда уж, наверное, растащили.
   Џоздним вечером он свалилсЯ вдруг на мою голову, Я не спал,  бабка  уже
спала, разговаривали на кухне, пили чай с сахарином, и он рассказывал  всю
эту ахинею с мешком, Якобы смеЯсь, шутливо, но  на  самом  деле  с  тайным
отчаЯнием. ‚ид у него был обалделый. Ћн спросил: не могу ли Я  ему  помочь
продать бекешу? Џочему-то он считал, что Я на рынке более  ловок.  џ  стал
его отговаривать: отличнаЯ бекеша, ее можно носить еще двадцать лет, сносу
не будет, ты что, с ума сошел, продавать такие бекеши? Ќо он  сказал,  что
это его твердое решение: пока ехал ко мне, обдумал все варианты  и  понЯл,
что бекеша - единственный выход.  Ќа  другой  день  пошли  на  „аниловский
рынок, Я изображал покупателЯ, и нам удалось всучить бекешу одному типу  в
обгорелой шинели за семьсот пЯтьдесЯт. Њешок картошки стоил  шестьсот.  Њы
купили еще самодельные санки и поволокли мешок по сырой,  в  тающем  снегу
Ѓольшой ‘ерпуховской. ‚ воздухе уже колыхалось тепло.  ‡има  была  позади.
‘ашка шел в телогрейке и посвистывал.
   Џришли на Љировскую, в переулок, в  двухэтажный  дом,  вход  со  двора,
потащили вдвоем по деревЯнной лестнице наверх. џ у ‹ьва ”илипповича раньше
не бывал. †енщина отворила дверь, показала рукой, куда идти,  и  шелестела
сзади: "€ все что-то тЯнут, тЯнут..." ‹ев ”илиппович в белой рубашке сидел
за столом и при свете  настольной  лампы,  низко  нагнувшись,  разглЯдывал
чертеж.
   - Ђ, картошка приехала! - сказал ‹ев ”илиппович. - ќто хорошо. Џочему в
другом мешке?
   - „а тот порвалсЯ, - пришлось пересыпать, - сказал ‘ашка. - ’от  совсем
пропал.
   - Ђ! - сказал ‹ев ”илиппович. - ќто жаль. Ќу, молодец. ќто ты правильно
сделал.
   ‡а занавеской хлюпала вода, что-то  постукивало,  -  наверно,  стирали.
Ќаверно, таз стоЯл на табуретке, и табуретка стучала ножками в пол.  ‚друг
вышла ЌадЯ в длинной хламиде, вроде мужской полосатой пижамы, с  рукавами,
засученными до локтей, руки были мокрые.
   - Ћй! - вскрикнула  ЌадЯ  то  ли  обрадованно,  то  ли  испугавшись.  -
Ќаверно, не ожидали? - Ћна засмеЯлась. - џ вот начальнику помогаю.
   - Ќадежда мне помогает. Љ сожалению, не часто. Ќо  и  на  том  спасибо.
‘ейчас будем чай пить! - сказал ‹ев ”илиппович и вышел из комнаты.
   ‘ашка  мертвенно  молчал  в  своей  излюбленной   позе   столбнЯка,   с
полуоткрытым ртом, а Я сказал:
   - Џочему не ожидали? ‚полне. Љак раз ожидали.
   - ђебЯта, знаете, - шепнула ЌадЯ, - Я ‹ьва ”илипповича так  жалею...  џ
вообще-то жалостливаЯ... Љто ж ему постирает, приберетсЯ?.. “  него  всех,
всех побили, подчистую... „аже прабабку девЯноста лет...
   - Ђ нас не пожалеете? - спросил Я нагло.
   - ‚ас? - Ћна опЯть засмеЯлась, и лицо было пылающее, счастливое. - —его
вас жалеть? ‚ы молоденькие. ‚ас еще пожалеют.
   †алеть нас было не надо. Њы делали радиаторы  длЯ  самолетов.  €  война
приближалась к концу. ‹етом сорок четвертого ‹ев ”илиппович добилсЯ  того,
чего хотел, - его отправили на фронт, больше мы о нем ничего не слыхали. €
все мы скоро разлетелись кто куда. ‚ойна сводила людей и рассыпала  навек.
‘ ‘ашкой Я еще иногда встречалсЯ, а остальные исчезли. ’емнаЯ  от  копоти,
заматерелаЯ, потерЯвшаЯ цвет кирпича стена бросилась мне  в  глаза,  когда
случайно - полжизни спустЯ - Я  забрел  в  этот  переулок  за  Ѓелорусским
вокзалом, вдруг узнал свой завод и все вспомнил.


        ’‚…ђ‘ЉЋ‰ Ѓ“‹њ‚Ђђ - III

   Ћна пропала весной, ушла как  снег,  ее  не  было  нигде,  ни  за  что,
никогда,  вместо  нее  сверкало  голубое  небо,  просохли  аллеи,  женщины
копались в земле на бульваре, нежнаЯ листва томилась  в  воздухе.  Ќастало
лето, ее по-прежнему не было. ‚ доме на ‹енивке, где она снимала  комнату,
говорили, что ничего не знают. “ехала, и концы в воду. ‚ общежитии тоже не
знали. Џодруга ‚ика сказала, что видела ее последний раз в начале  апрелЯ,
она говорила об  академическом  отпуске,  после  чего  провалилась  сквозь
землю, она ведь с причудами. Ђ после  того,  что  случилось,  стала  вовсе
"таво". Љаждый день моталась на  ‚аганьково,  на  кладбище.  ‚идели  ее  в
пивной  на  Џресне  с  какими-то  Ярыжками.  „а  боже  мой,  теперь  можно
рассказывать всЯкие басни! Ћна исчезла, и все тут.  €  он  стал  понемногу
освобождатьсЯ от нее,  но  однажды,  придЯ  с  новым  приЯтелем,  румЯным,
лупоглазым и крикливым книжником Њаркушей - впервые увидел его когда-то  в
квартире Ѓориса ѓеоргиевича, а потом улица свела, точнее, вот этот пЯтачок
в проезде •удожественного  познакомил,  -  и  вот,  придЯ  с  Њаркушей  на
горбатую улочку, тесную от  магазинчиков  и  толпы,  где  по  воскресеньЯм
толкутсЯ книжные барыги, истинные собиратели,  пьЯнчужки,  жулики,  мелкие
игроки в "железку", где  все  знают  Њаркушу  и  Њаркуша  знает  всех,  он
встретил долговЯзого ‹евочку и спросил, не знает  ли  тот  про  Ќаташу.  “
‹евочки было бескровное тестЯное лицо, голова легонько качалась,  к  груди
он  прижимал  растрепанный  том  "Ќивы",  просЯ  за  него  сто  пЯтьдесЯт,
недорого. ‹евочке деньги были нужны срочно.
   - ’ебе зачем? - спросил ‹евочка, уставив на Ђнтипова  мутный,  недобрый
глаз.
   -  Џросто  интересуюсь,  -   сказал   Ђнтипов.   -   Џомнишь,   пианино
перетаскивали?
   - Ђ? Ќу, ну... Џросто  интересуешьсЯ...  -  ворчал  ‹евочка.  -  Џросто
знаешь что бывает... Џросто! €шь ты, тетЯ  ”енЯ...  Ђ  "Ќиву"  не  желаешь
взЯть? ЏЯтиалтынный?
   - Њарафет, ты делом отвечай! - закричал Њаркуша. - Џро Ќаташу знаешь!
   - Ђ ты молчи, тлЯ. ‘перва –вейга отдай...
   € ‹евочка,  шлепаЯ  галошами,  отошел  в  сторону,  ввинтилсЯ  в  кучку
книжников с портфелЯми, не сказал ни "да", ни "нет", забыл. Њаркуша к нему
подбежал, они шушукались, ‹евочка мотал длинной  серой  башкой.  Ќо  когда
Ђнтипов, потолкавшись и не найдЯ того, что нужно - искал  Ѓунина  в  любом
виде, - выбралсЯ из толпы и пошел в сторону Љузнецкого,  ‹евочка  свистнул
и, быстро шлепаЯ, подошел.
   - Џостой-ка! Ђдресок есть. ‘ам провожал. ‚ещи тащил...
   - Ќу?
   - ‚ещи - смех, одна корзинка... „ва червонца...
   Ђнтипов  подсчитал,  в  кармане  было  шестнадцать.  ‹евочка  дрожащими
пальцами сунул бумажки за  пазуху  и,  глЯдЯ  в  сторону,  морща  лицо,  с
ожесточением произнес:
   - —ерт с тобой: Љраснодарский край, станица ‹абинскаЯ. Ђ больше  ничего
не знаю, и не спрашивай.
   ‘ этого днЯ затеплилась  мысль,  даже  не  мысль,  а  фантазиЯ,  пустаЯ
надежда: сесть бы как-нибудь в поезд, пускай  в  бесплацкартный...  ‚стать
перед той, как лист перед травой, внезапно, чтобы ахнула  и  сказала:  "’ы
приехал? Њолодец. џ рада..." Џотому что все, что происходило в его  жизни,
не имело тайны, какой обладала она, исчезнувшаЯ. € это мучило Ђнтипова,  и
временами - ночами - сильно. ’айна ‘усанны довольно быстро рассеЯлась, как
речной туман поутру: пригрело  солнце,  и  вместо  таинственных  очертаний
видны некрасивые  ветлы,  стараЯ  лодка  на  берегу,  дощатый  настил  длЯ
полосканиЯ бельЯ. ‚ Њоскве было влажно, душно, лето началось  с  дождей  и
жары, все разлетелись  кто  куда  -  на  практику,  в  поездки,  на  дачи,
некоторые махнули на юг наудалую, рассчитываЯ покантоватьсЯ и отъестьсЯ  в
богатых  колхозах  на  сборе,  например,  винограда.  €  спросить   насчет
командировки было не у кого. Ќо ‘усанна оставалась в  городе,  и  Ђнтипов,
поколебавшись - потому что зачем напускать туману, когда все развиднелось,
- отправилсЯ в знакомый дом, прихватив по дороге  бутылку  портвейна  "’ри
семерки" и банку крабов. ЃоЯлсЯ, что встретЯт холодно, не поЯвлЯлсЯ  здесь
месЯца полтора,  но  выхода  не  было.  Ћднако  ‘усанна  изумила  опЯть  -
вскрикнула  радостно,  обнЯла  душистыми  руками  и   необмерной   грудью,
прижалась щекою к щеке, в мгновенном  прижатии  было  прощение  неизвестно
чего и нечто едва  уловимое  новое,  с  оттенком  товарищества,  что  было
прекрасно.
   - ’ы куда пропал, хулиган? - громко, капризно и весело спросила ‘усанна
и, схватив за руку, потащила в комнату.
   ‡а круглым столом, за которым не раз сиживал  Ђнтипов,  а  до  Ђнтипова
Њирон,  а  до  Њирона  еще  какие-то  товарищи,  может  быть  даже   Ѓорис
ѓеоргиевич, теперь сидел черный, коротко стриженный ”еликс ѓущин и смотрел
неулыбчиво, застылым взглЯдом. ќта застылость не означала ничего  плохого,
ѓущин всегда смотрел так.
   - ’е же и пропащаЯ душа, ‘аша Ђнтипов, - сказала ‘усанна. - Ќадеюсь, вы
не  имеете  ничего  друг  против  друга?  €ли,  как  теперь  говорЯт,   вы
_монтируетесь_?
   - ‚полне, - сказал Ђнтипов.
   - Њгм, - подтвердил ѓущин.
   Џожали  руки.  ѓущин  был  странный  тип,   держалсЯ   особнЯком,   был
неразговорчив, а если разговаривал, то не о том, о чем говорили все,  а  о
чем-то своем, нелепом. ѓолос у него  был  тихий,  и  он  будто  совсем  не
заботилсЯ о том, чтобы его слышали  и  понимали.  Џисал  стихи,  вроде  бы
неплохие, но какие-то несуразные, никчемные, печатать их было нельзЯ - так
говорили ребЯта из семинара. Љроме того, ѓущин занималсЯ боксом, носил  на
пиджаке значок мастера спорта, но Њирон  утверждал,  что  значок  липовый,
ѓущин не боксер, а визионер, галлюцинирует, воображает  себЯ  Њетерлинком.
ѓущин приносил в институт  перчатки  и  после  лекций  предлагал  желающим
поучитьсЯ боксерским приемам, стойке, ударам, тому, что может  пригодитьсЯ
на улице. ђаза два и Ђнтипов соблазнЯлсЯ на  такие  уроки,  но  Њирон  его
высмеЯл. ‘усанна щебетала, разливаЯ портвейн:
   - —удесно, что вы монтируетесь, слава богу, Я устала от несоответствий.
‚ы все такие особенные, каждый  сам  по  себе,  каждый  с  комплексами.  џ
думала, только у нас, баб, бывают всЯкие квипрокво, а теперь вижу... ‚ижу,
вижу! -  •охотала,  грозЯ  Ђнтипову  и  ѓущину  пальцем,  точно  уличаЯ  в
плутовстве. - ‚ы хуже нас, мальчики! Ќамного хуже, должна вам сказать!  Ќо
все равно люблю вас, дурачков...
   € обнаженной рукой то ли шлепала, то ли гладила ѓущина по плечу.
   - Џравда, любишь? - спросил Ђнтипов, закусываЯ крабом.
   -  ‹юблю.  ‚ы  как  кутЯта,  ей-богу,  тычетесь  ее  своими  папочками,
тетрадочками туда-сюда, как слепые, беспомощные, а вас  гонЯют.  ’олько  и
делают, что гонЯют, бедных...  •а-ха...  •и-хи,  боже  мой,  грех  на  вас
обижатьсЯ... - Џрыскала со смеху, на глазах были слезы,  и  все  старалась
выгнутьсЯ попрЯмей, выставить горделиво свою шею почтовой  марки.  Ќикогда
он не видел ее в таком состоЯнии. - —естно,  мальчики,  Я  вас  уважаю.  џ
думаю, какую надо иметь адскую силу воли и несокрушимое честолюбие, чтобы,
несмотрЯ ни на что, вопреки всем очевидностЯм, рватьсЯ...
   ’ут ѓущин прервал оскорбительную фразу -  не  нарочно,  а  потому,  что
думал про свое - и произнес:
   - —еловек должен боЯтьсЯ одного - самого себЯ.  Ќе  так  ли?  ’ы,  ‘аша
Ђнтипов, должен боЯтьсЯ ‘аши Ђнтипова. ‚ы,  ‘усанна  ‚ладимировна,  должны
боЯтьсЯ ‘усанны ‚ладимировны...
   - —то ты мелешь? Ћстановись! ‚здор! - Ћна чмокнула ѓущина в щеку.  -  ‘
какой стати мне  боЯтьсЯ  себЯ?  ЃоЯтьсЯ  такой  милой,  доброй,  все  еще
обаЯтельной женщины? - € опЯть хохотала, прыскала, горела пЯтнами,  точила
слезы и вытирала глаза пухлым запЯстьем.
   Ђнтипов видел, что  пришел  зрЯ.  ‚се  же  заговорил:  где  бы  достать
командировку? Ќикого в Њоскве нет,  ђойтек  уехал.  Ђ  командировка  нужна
смертельно.
   ‘усанна предостерегающе вскинула раскрытую ладонь:
   - Ћ делах не надо! ‡а деловые разговоры штраф. Ђнтипов, почему ты такой
деловой?
   Ќу вот, она навеселе, плохо соображает. Ќе надо было начинать.
   - Ќет, Ђнтипов, милый, ответь: почему ты такой  деловой?  Ђ?  Џриходишь
только по делу? - Ћна дергала его за руку, требовала  ответа,  а  пылавшее
лицо ежемгновенно менЯлось: то улыбалось, то смотрело вдруг  неприЯзненно.
- ’о устраивай тебе ђомку ђойтека,  то  еще  кого-то,  то  командировку...
‚сему учи, во всем помогай... Ђ мне надоело, хочу, чтоб  менЯ  учили,  мне
помогали... ЌельзЯ же так, ‘ашенька, исключительно на деловой почве...
   Ћн краснел и мЯлсЯ, униженный.
   -  Џочему  ты  молчишь?  Ћпровергай  менЯ.  ‘кажи:   "„орогаЯ   ‘усанна
‚ладимировна, это ложь..."
   - „а что опровергать... - пробормотал Ђнтипов.
   -  ‚от  за  это  люблю:  за  то,  что  честный  и  простодушный.  ’акой
честненький, простодушненький эгоистик. ‚ тебе много детского. Ќо ты  себЯ
воспитывай, вот бери пример с ”еликса. …му ничего  не  нужно.  •удожник  и
дела - это гадость, это плебейство. џ вас прошу, мальчики,  Я  умолЯю,  не
будьте деловыми... Џравда, ”еликс?
   - —то? - ”еликс глЯдел нездешними очами в пространство между ‘усанной и
Ђнтиповым и вдруг заговорил стихами: - Љогда Я  был  маленький,  мне  было
совсем легко, зимой Я ходил в валенках, а летом пил молоко...
   ‘усанна закрыла глаза. Џотом было стихотворение об  атомном  взрыве,  о
конце мира. ‘усанна, видно, уже слышала эти  замечательные  стихи,  потому
что шепотом комментировала:
   - Ѓольше всего он боитсЯ бомбы... ’отальнаЯ смерть... Ђ тут когда...
   Ђнтипову стихи показались скучными. Љогда он  поднЯлсЯ  уходить,  ѓущин
пригласил его во вторник в институт: там пусто, можно в зале позаниматьсЯ.
Џерчатки он принесет.
   ‘усанна вдруг бросилась уговаривать  Ђнтипова  остатьсЯ,  обнимала  его
могучей рукой за шею и другой рукой,  вцепившись  в  ѓущина,  тЯнула  того
зачем-то из-за стола. ЋсвободитьсЯ было непросто.  ‡накомый  душный  запах
духов одурЯл Ђнтипова. Ћна говорила, что не хочет, чтоб они  расставались,
Ђнтипов и ѓущин, пусть они будут оба вместе всегда и во  всем,  они  такие
разные  и  так  монтируютсЯ.  …сли  сейчас  все  они  расстанутсЯ,   будет
невероЯтно глупо. Ќо Ђнтипов  проЯвил  твердость  и  вырвалсЯ  на  простор
прихожей.
   ‘усанна завЯзывала на его шее распустившийсЯ галстук и, близко глЯдЯ  в
глаза, негромко, трезво сказала:
   - Ќе огорчайсЯ, командировку мы сделаем. "Њолодой колхозник" подойдет?
   - „а, - сказал Ђнтипов.
   - ‚от  и  хорошо,  все  будет  в  порЯдке.  ’ы  только  попроси  Ѓориса
ѓеоргиевича, чтобы написал рекомендацию, а мы сделаем письмо. Ѓудь здоров,
милый. - Ћна поцеловала его в щеку. - Ќе пропадай! - € слегка  подтолкнула
в спину, когда он шагнул за порог.


   ѓимназическаЯ  подруга  тетки  Њаргариты  принесла  пакет  -   дневники
погибшего мужа, который в давние времена  дружил  с  ЉиЯновым.  Ќадо  было
ЉиЯнову передать. ђазговор об этом  велсЯ  давно,  но  подруга  -  ’атьЯна
ђобертовна, тетка звала  ее  ’аней  -  была  до  странности  нерешительна,
колебалась, мучилась, то готова отдать, то раздумала, и если уж раздумала,
то требовала, чтоб Ђнтипов не обронил Ѓорису ѓеоргиевичу ни словечка.  ’ак
тЯнулось зиму, весной ’атьЯна ђобертовна заболела,  пролежала  в  больнице
три месЯца и теперь решила наконец  драгоценность  отдать.  Џочему  именно
Ѓорису ѓеоргиевичу? ‚едь ЉиЯнов  вел  себЯ  не  вполне  безукоризненно  по
отношению к Њише, то есть  к  Њихаилу  €вановичу  ’етерину,  мужу  ’атьЯны
ђобертовны. Ћни дружили в юности, потом Њиша внезапно -  после  совершенно
блестЯщего успеха "Ђквариума" - стал знаменитым, Ѓорис ревновал, произошло
охлаждение, а затем случилась трагедиЯ, и Ѓорис проЯвил себЯ, ну,  скажем,
не на сто процентов  джентльменом.  Ђнтипов  ничего  об  этом  не  слышал.
ђазумеетсЯ, в литературном мире об этом все знают. Ђнтипов не  принадлежит
к литературному миру. Ћн пока еще в предбаннике. ’ак вот, ничего  ужасного
ЃорЯ ЉиЯнов не совершил, кроме малости: снЯл фамилию Њиши на общей  пьесе,
написанной в тридцать четвертом году. ’атьЯне ђобертовне стало  невозможно
с ним встречатьсЯ, он тоже не горел желанием,  сначала  позванивал,  потом
оборвал, но какие-то деньги, отчислениЯ за пьесу, переводил почтой.  Џьеса
патриотическаЯ, она шла  во  времЯ  войны.  ‘ейчас  почти  не  идет.  ‚от,
собственно,  всЯ  подоплека,  отчего  ’атьЯна  ђобертовна  сомневалась   и
колебалась. Ђ теперь решилась  из-за  своего  состоЯниЯ.  ’етка  Њаргарита
возразила: какое особенное состоЯние? ‚ыписали из больницы, вид  отличный,
не надо на себЯ наговаривать.
   - џ долго не проживу.
   - ’атьЯна! ‡ачем ты так говоришь? - воскликнула тетка Њаргарита сердито
и одновременно плаксиво. -  Џожалуйста,  не  говори  так.  ’ем  более  что
неправда.
   - Џравда. ђодственников у  менЯ  нет,  наследников  тоже.  ‹итературный
музей брать не хочет. Љому оставить? †ива, правда, перваЯ Њишина жена,  но
ты ее знаешь, Я не могу с ней. ‹учше уж Ѓоре.
   Ђнтипов рассматривал  невзрачное  мелкое  личико  в  мелких  морщинках,
мелких седоватых кудрЯшках ошеломленно - видел эту женщину  не  раз  и  не
знал, что она жена ’етерина, того  самого,  о  котором  он  слышал,  книги
которого пыталсЯ достать. ‘просил сразу:  нет  ли  чего  почитать  Њихаила
’етерина? —итает он быстро, за ночь книгу. ЏолнаЯ гарантиЯ  сохранности  и
тайны вклада. ’атьЯна  ђобертовна  собрала  все  мелкие  складочки  вокруг
сохлого рта, что-то этими складочками томилась выразить, губы пошевелились
немного, но так и не раскрылись, молча покачала головой.  ’етка  Њаргарита
за нее объЯснила: ни одной книги мужа у ’атьЯны ђобертовны не сохранилось.
Џотом стали вспоминать прошлые годы, гимназию, тетка Њаргарита все помнила
хорошо и говорила много, а ’атьЯна ђобертовна вставлЯла  слова  изредка  и
невпопад, и все что-нибудь про Њишу. ‚друг рассказала про ту  ночь,  когда
Њиша уехал в ‹енинград, откуда не вернулсЯ, какой странный  сон  приснилсЯ
ей тогда. Ѓудто в Њишином кабинете возле книжных полок стоит коза, надо ее
доить, а она боитсЯ к козе притронутьсЯ. Њиша говорит строго:  "’ы  должна
научитьсЯ. ќто крайне важно". “  него  была  любимаЯ  фраза:  "ќто  крайне
важно". Ќо зачем же, боже мой? џ не хочу! џ не могу! "Ќет, ты  можешь,  ты
будешь. ќто необходимо длЯ жизни". € вдруг она слышит,  как  коза  шепчет:
"‘овсем просто. Љак на швейной машине. џ вас научу". ’ут она проснулась от
непонЯтного страха. Ќа другой день он не позвонил ни  утром,  ни  вечером,
она сама позвонила друзьЯм, и они сказали, что он уехал к кому-то на дачу,
в деревню Љозино. Љогда услышала "Љозине", сердце оборвалось - понЯла, что
непременно что-то случитсЯ. „рузьЯ  разговаривали  весело,  ни  о  чем  не
догадывались, а она уже дрожала. „ва днЯ места себе не находила,  не  было
ни звонков, ни телеграмм, потом помчалась в ‹енинград и  там  узнала.  ‚от
еще почему никогда Ѓорису не простит - ему позвонили из ‹енинграда  в  тот
же день и обинЯками дали понЯть. ’ак что он знал. Ќо ей сказать  побоЯлсЯ.
€ она металась в неизвестности, хотЯ,  если  бы  он  сказал,  если  б  она
узнала, если б не  потерЯла  три  днЯ,  разве  что-нибудь  изменилось  бы?
Ќичего, разумеетсЯ. “дар ужаса пришелсЯ бы на  три  днЯ  раньше.  _Ќо  все
равно обЯзан был ей сказать_. Џотом женщины  заговорили  о  болезнЯх  и  о
ком-то, кто лечит травами.
   Ђнтипов ушел в комнатку, где спал, когда приходил к  тетке,  и  лег  на
диван. ‚ комнатке стоЯл сладковатый запах сухой лаванды.  ’етка  говорила,
от моли. Ђнтипов думал о Ѓорисе ѓеоргиевиче  с  жалостью.  Ћн  забыл,  что
должен к нему поехать и просить насчет командировки. Ђ  когда  вспомнил  и
вышел в большую комнату, ’атьЯны ђобертовны не было.
   - Њы думали, ты лег спать.  Џоэтому  ’анЯ  не  попрощалась,  -  сказала
тетка. - ‡наешь, ’анЯ решила  так:  она  дневники  пока  что  забрала.  ’ы
сначала спроси, согласитсЯ ли он их взЯть. ‚едь он может  не  согласитьсЯ,
ты понимаешь! ‡ачем же тогда нести?
   - •орошо, - сказал Ђнтипов. - џ спрошу. Ђ если он  скажет  "да"  и  она
опЯть раздумает?
   - ЌесчастнаЯ ’анЯ! - вздохнула тетка Њаргарита и слабо махнула рукой. -
—его ты от нее требуешь...


   †арким воскресным днем Ђнтипов спрыгнул с подножки  вагона  на  дощатый
перрон, вокруг был лес, пахло хвоей, сиЯл и  стрекотал  июльский  полдень,
пассажиры с сумками и рюкзаками тЯнулись  тропкой  на  бугор,  подъем  был
крутой, женщины останавливались. Ђнтипов шел налегке, он  взЯл  поклажу  у
одной старухи и еще сумку у молодой женщины, котораЯ все смеЯлась и что-то
рассказывала. „орога шла лесом мимо озера. Ѓыло жарко. ‚ озере  плескалось
много людей, несколько лодок скрипело уключинам