рь.
     "Љакое  важное  известие? - думал он. - ’еперь  все  известиЯ
важны...   Ќабег  беспокойного  арабского  султана?..  „ьЯвольскаЯ
выходка  злобствующих епископов, подстрекающих к  вражде  со  мной
французского  королЯ?.. Ќовые буйства германских герцогов?..  Ќет!
Ќе  то!  Џриехал на лодке в бурю? Њонах оборванец? „лЯ менЯ сейчас
самым  важным  ЯвлЯетсЯ  наступление через  ’ригестум  на  ‚енецию
татарского войска. ‚от где опасность! ‚от где надвигающийсЯ  ужас!
‚о  где  чернаЯ  туча, котораЯ может окутать мглою, пеплом,  дымом
горЯщих  селений беспечную солнечную €талию... ЃродЯга? Ћборванный
монах? Ќеужели оттуда?"
     €мператор поправил щипчиками фитиль маслЯной лампы.
     „верь  приоткрылась. ‚ошел и остановилсЯ камергер  €оахим,  в
бархатном  малиновом  камзоле, с тонкой золотой  цепью  на  шее...
ЏоглаживаЯ  аккуратно подстриженную лопаточкой  седую  бороду,  он
выждал,  пока  за  ним не проскользнул человек  в  длинной  черной
монашеской  рЯсе и стал, поднЯв глаза к потолку, торопливо  читать
молитву, совершаЯ крестное знамение.
     -  Џодойди  сюда!  - сказал император. Ћн наклонилсЯ  вперед,
подпираЯ  рукой подбородок, и пытливо всматривалсЯ в  подходившего
монаха, желаЯ угадать, насколько тот заслуживает довериЯ.
     -  ‚аше  величество! - сказал почтительным, бархатным голосом
камергер, соединив ноги в красных башмаках с серебрЯными прЯжками.
-  џ позволил себе побеспокоить вас, так как гонец клЯнетсЯ именем
всевышнего,  что он прибыл из грозного татарского стана  и  привез
важные известиЯ.
     ”ридрих,  пораженный,  откинулсЯ назад  на  спинку  кресла  и
острым взглЯдом пронизывал монаха.
     - ‡дравствуй, брат во •ристе!
     -  „а  сохранит  господь бог на многие  годы  нашего  мудрого
императора ”ридриха! - ответил монах и поклонилсЯ в поЯс,  показав
давно не бритую на макушке тонзуру.*
     - Љто ты? Љак тебЯ зовут? Ћткуда ты прибыл? ѓовори, ничего не
утаиваЯ, как на исповеди.
     Њонах   стоЯл   спокойно.  …го  лицо  загорело  до   черноты.
‚злохмаченные волосы и полуседаЯ нерЯшливаЯ борода.  Ќа  груди  на
медной  цепочке  большой крест из пальмового дерева.  …го  длиннаЯ
одежда  выцвела  от  солнца и дождей. Ѓосые ноги  в  стоптанных  и
перевЯзанных  бечевкой сандалиЯх, рукава в отрепьЯх  и  истощенное
лицо  говорили  о долгих скитаниЯх, но глаза оставались  живыми  и
горели лихорадочным огнем.
     -  Њое  имЯ  - брат €аков, родом Я из Ѓолоньи. ђаб  божий  из
ордена  тамплиеров. •одил по бесконечным дорогам вселенной,  когда
близ ‘палато...
     -  ‘палато?!  - воскликнул удивленный император. -  Џродолжай
дальше!
     -  „а,  наш  великий  государь! Ѓлиз ‘палато  Я  был  схвачен
передовым  отрЯдом  татарских всадников. Ћдин из  них  хотел  менЯ
заколоть,  но  Я  показал на этот крест на груди, на  мои  длинные
волосы,  выбритую макушку, и тогда другой татарин оградил  менЯ  и
спас от гибели. Џосле чего, захлестнув арканом, они поволокли менЯ
в свой лагерь.
     - ’атарский лагерь?
     - „а, великий государь!..
     - Њонах зашаталсЯ и ухватилсЯ за край стола.
     -  Џрости  менЯ  за  слабость! џ от голода потерЯл  последние
силы.
     €мператор  ударил  палочкой  в висевший  рЯдом  на  подставке
бронзовый  арабский  щит.  ђаздалсЯ  мелодичный  звон.  ‚   дверЯх
показалсЯ слуга араб.
     -  Џринеси  кувшин крепкого вина, хлеба, апельсины  и.  кусок
сыру!
     - ђазреши, Я сЯду на пол? - сказал монах и опустилсЯ на пЯтки
на ковер.
     -  ‘ейчас  вино тебЯ подкрепит. Ђ пока, брат €аков, продолжай
рассказывать, что испытал и увидел.
     -  ќтот  крест  господень  оградил тебЯ!  -  многозначительно
сказал камергер.
     -  Џо  приказу  своего  великого хана  татары  очень  уважают
христианских свЯщеннослужителей и монахов, щадЯт их и не убивают.
     Њонах, видЯ, что его рассказ уже заинтересовал императора,  с
наслаждением  причмокиваЯ,  стал  пить  небольшими   глотками   из
серебрЯной  кружки принесенное слугой вино и продолжал, растЯгиваЯ
свой рассказ:
     - џ был доставлен в лагерь главного татарского императора...
     -  €мператор  только один: августейший римский  император!  -
поправил камергер.
     -  Џрощу простить менЯ, скитальца-невежду! Ќо Я имел  в  виду
главного  татарского  владыку Ѓату-хана,  облеченного  необычайной
безграничной властью над всеми.
     - € ты его видел? - спросил ”ридрих.
     - Ќе только видел, но едва спассЯ из его лап.
     -  Љак же это произошло? - €мператор сделал знак камергеру, и
тот подлил монаху еще вина.
     -  ’атары  приволокли менЯ к берегу морЯ, где  на  бугре,  на
коврах, сидели главные татарские военачальники. Џосреди них -  сам
Ѓату-хан, перед которым все приходЯщие падали на брюхо.
     - Љакой он с виду?
     -  …ще  молодой, сухощавый, загорелый, среднего роста,  глаза
раскосые,  черные  длинные  перьЯ  на  шлеме.  Љогда  смеетсЯ,  то
показывает  зубы, как у волка, острые и белые. Ђ  взглЯдом  так  и
буравит каждого насквозь... ђЯдом с шатром - Я так и обомлел, даже
руки  похолодели, - несколько деревьев срублены в рост человека  и
наверху заострены, как копьЯ. …сли кто рассердит хана, его  сажают
на такой кол.
     - € при тебе сажали?
     -  Ќет,  государь,  господь избавил менЯ от  такого  ужасного
зрелища.  ‚месте  со  мной  татарские всадники  привели  несколько
славЯнских горцев.
     - Џленных?
     -  „а,  государь. ќто смелые славЯне. †ивут на самых  высоких
горах.   ‘воим   сопротивлением  они   доставили   татарам   много
затруднениЯ,  поэтому нескольких пленных притащили к самому  Ѓату-
хану.  €  он захотел посмотреть, что за удальцы такие славЯне?  Ћн
сам  их  расспрашивал и предложил посту пить в его войско.  Ђ  те,
израненные,   избитые,  в  окровавленных   повЯзках,   ничуть   не
испугались и говорЯт: "Ћтпусти нас домой, к нашим женам и детЯм. Ђ
с  вами, татарами, нам не по пути". Ѓату-хан их похвалил и каждому
приказал нацепить на шею медальку, - называетсЯ "пайцза", - с  его
именем.  Љаждый,  у кого такаЯ медалька, большой человек  и  может
через все войско татарское пройти свободно, и никто не посмеет его
тронуть... Ќо немедленно вслед за тем он же приказал их казнить...
     - € ты тоже поучил медальку? - спросил, грозно сдвинув брови,
император.
     - Ќет, ваше величество! ‘о мной было иначе...
     Љамергер еще подлил вина, а монах, очищаЯ от кожуры апельсин,
продолжал:
     -  Џереводчиком  у  татар  был пожилой  человек,  одетый  как
мусульманские   свЯщенники-муллы,  в  полосатой  рЯсе,   с   белым
полотенцем,  накрученным  на голову. “  него  была  длиннаЯ  рыжаЯ
полуседаЯ борода. Ћн так хорошо объЯснЯлсЯ со славЯнами,  что  они
даже  позвали  его  к  себе  быть  у  них  свЯщенником.  Ќо  рыжий
переводчик  засмеЯлсЯ  и сказал, что он доволен  своей  службой  у
татар и ничего лучшего ему не надобно.
     -  ‘  длинной  рыжей бородой? - задумчиво сказал  ”ридрих.  -
Љаких он примерно лет?
     -  „умаю, ему лет шестьдесЯт, если не больше... Ћн менЯ повел
в свою палатку...
     -  €  стал тебЯ допрашивать? ‘колько у менЯ войска? € ты  ему
рассказал? - €мператор вскочил в гневе.
     -  ‚аше  величество! џ ему ничего не сказал,  клЯнусь  свЯтой
девой!  „а  ничего такого он менЯ и не спрашивал,  а  говорили  мы
совсем о другом...
     -  ‚едь если ты наговорил ему лишнего, то Я должен тоже  тебЯ
казнить. ‚едь это придаст татарам смелости ворватьсЯ в €талию!
     -  Ќе дай господи! Ќо позвольте, ваше величество, сказать то,
ради чего и как Я к вам приехал.
     ”ридрих  успокоилсЯ, опустилсЯ в кресло и снова стал  пытливо
всматриватьсЯ  в  лицо монаха, которому, видимо,  очень  нравилось
сидеть  на  ковре  в  роскошной  вилле  самого  императора,   пить
великолепное вино и есть апельсины и виноград.
     -  џ  перейду теперь к самому важному. ќтот переводчик, - его
зовут „уда, - привел менЯ к своей палатке...
     -  „уда,  - воскликнул император. - ‚ысокий, тощий,  с  рыжей
бородой?
     - ‚ерно, верно, ваше величество!
     - ѓовори скорее дальше. ‚едь минуло столько лет, а он все еще
жив, пройдЯ через необычайные потрЯсениЯ и страданиЯ!
     Њонах продолжал:
     -  Џереводчик  „уда усадил менЯ на овчину и сказал:  "џ  тебЯ
выведу  невредимым из татарского лагерЯ, но за это  можешь  ли  ты
исполнить  мою просьбу?" "Ћхотно!" - ответил Я... "…сли ты  хочешь
заработать большую награду, то отправлЯйсЯ немедленно а ’ригестум,
оттуда в ‚енецию, а затем проберись на остров ‘ицилию, где ЯвишьсЯ
к августейшему императору ”ридриху. ЏостарайсЯ передать ему лично,
из  рук  в  руки,  это  письмо. Ђ Я  на  дорогу  дам  тебе  горсть
серебрЯных денег..."
     -  „а где же письмо?! - воскликнул император. - —то же ты  не
отдал его сразу? Ѓолтливый дьЯвол!
     Њонах  вскочил, полез рукой в складки своей просторной одежды
и  стал  рытьсЯ  сперва  в правом, потом в левом  кармане,  затем,
вытаращив   испуганно  глаза,  снова  продолжал  шарить  дрожащими
руками.
     -  Ћно  было,  клЯнусь спасением души! Људа же оно  девалось?
‘лава  всемогущему,  вспомнил. џ его  спрЯтал  в  трЯпке,  которой
подпоЯсаны  мои  штаны!.. - € монах вытащил  и  подал  на  широкой
грЯзной ладони горсть больших грецких орехов.
     - ’ы что, издеватьсЯ надо мной вздумал? Љакое же это письмо!
     -  ‚скройте, ваше величество, осторожно орехи,  и  в  них  вы
найдете  несколько  листочков. ‘ам переводчик „уда  свернул  их  в
комочки, затолкал в скорлупу и каждый орех склеил еловой смолой.
     €мператор   осторожно  коснулсЯ  орехов  холеными   пальцами,
сверкнувшими  голубыми искрами алмазов. Ћсмотрел со  всех  сторон,
взЯл со стола маленький кинжал и расщепил им орехи. ‚нутри каждого
действительно были бумажные комочки. €мператор осторожно разгладил
их на коленЯх, положил на стол и погрузилсЯ в чтение.
     "—то  это?  -  думал он. - Ђрабское письмо?" Ћн  стал  читать
дальше  и убедилсЯ, что это были - санта ЊариЯ! - латинские слова,
написанные   арабскими   буквами.  €мператор   стал   переписывать
латинскими буквами загадочное письмо, и тогда он его понЯл...


        ѓлава третьЯ. Џ€‘њЊЋ „“„› ЏђЂ‚…„ЌЋѓЋ


     "Ђвгустейший великий император!
     ’ебе  шлет  привет  и  пожеланиЯ долгой жизни,  благополучиЯ,
счастьЯ   и   славы   твой  бывший  лекарь,  неизменно   преданный
доминиканец,  исследователь арабской  магии  и  алхимии,  которого
прозвали "„уда Џраведный".
     џ  точно  выполнил  твою  волю и неотлучно  сопровождал  твою
воспитанницу, Њарию Љлармонте, из ‚ифлеема, по направлению к морю,
надеЯсь посадить юную девушку на указанный тобою корабль. Ќочью  в
горах  на  наш караван напали арабские разбойники и всех  путников
потащили в свои становища. ‚ числе попавших в рабство оказались  и
мы   с  Њарией.  ‡нание  арабской  речи  нас  выручило.  џ  уверил
разбойников, что Я мусульманский знахарь, мудрец и прорицатель,  а
ЊариЯ  - это моЯ внучка, и что Я из необходимости, находЯсь  среди
крестоносцев,  притворЯлсЯ,  будто  исповедую  христианскую  веру.
“спешно вылечиваЯ арабских воинов, перевЯзываЯ и зашиваЯ их  раны,
Я  не  брал  никакой  платы,  и они  стали  относитьсЯ  ко  мне  с
уважением,  тоже  прозвав "„уда Џраведный". ‡атем  нас  продали  в
Ѓагдад, где мы прожили несколько лет.
     ’еперь Я должен сообщить тебе горестную весть. ЏриготовьсЯ  к
тЯжелому  удару.  ’воЯ  воспитанница, светлаЯ,  безгрешнаЯ  ЊариЯ,
тосковала  по  тебе  и медленно угасала, постоЯнно  повторЯЯ  твое
августейшее имЯ, пока ее слабые уста не прошептали его в последний
раз.  Ћна  так  исхудала,  что  разрушение,  обычно  следующее  за
смертью,  почти ее не коснулось, и несколько дней  она  лежала  на
носилках,  которые  Я  сплел из камыша своими  руками,  обложеннаЯ
цветами  и  ароматичными травами, будто  только  уснула,  и  Я  не
решалсЯ предать ее земле.
     ‚  том домишке, где Я жил, была каморка с окошком. „нем Я его
закрывал ставнЯми от беспокойных мух, а ночью в это окошко светила
луна  и  бросала  печальные серебристые лучи  на  прекрасное  лицо
Њарии... Љаждую ночь проводил Я в слезах, оплакиваЯ раннюю кончину
твоей воспитанницы, котораЯ до последнего днЯ верила, что настанет
счастливое  мгновенье, когда она приплывет  на  корабле  в  родную
‘ицилию и снова увидит тебЯ, августейший император.
     ‚  день,  когда  халиф багдадский приказал  мне  отправитьсЯ,
сопровождаЯ его посольство, к татарскому хану, Я нанЯл старика,  и
мы  отнесли останки безгрешной Њарии на кладбище, расположенное на
высоком  берегу  великой реки …вфрата. ’ам мы  вырыли  могилу  под
одинокой пальмой. џ поставил узкую каменную плиту, вырезав на  ней
арабскую надпись "Њариам" с изображением пальмовой ветви.
     Џосле  этого Я мог спокойно отправлЯтьсЯ в путь как лекарь  и
писарь  арабского принца Ђбд ар-ђахмана, которого халиф багдадский
отправил  послом  к могущественному царю татарскому  Ѓату-хану.  ‘
войском  этого грозного полководца, состоЯ при арабском принце,  Я
добралсЯ до Ђдриатического морЯ и близ города ‘палато мне  удалось
спасти  от  жестокой смерти на острие кола доброго  монаха,  брата
€акова,   и  он.  клЯтвенно  обещал  доставить  это  письмо,   мой
августейший  повелитель  и покровитель, в  твои  всесильные  руки.
“молЯю  наградить  его  соответственно заслугам  и  твоей,  всегда
неизменной щедрости.
     Њое  будущее темно. ‘кажу только, что, пройдЯ с войском Ѓату-
хана  через  столько поверженных и разоренных стран, Я увидел  ад,
страшней которого не придумает никто из смертных. …сли бы  монголы
двинулись на римские и франкские земли, то горем и кровью залилась
бы вселеннаЯ.
     ЉончаЯ  письмо,  могу сообщить тебе весть,  котораЯ  обрадует
родной  мне  итальЯнский народ: грозный Ѓату-хан  сегоднЯ  объЯвил
арабскому  принцу,  что он останавливает свой  поход  на  запад  и
поворачивает войска обратно в свое становище в устье €тилЯ.
     џ   буду   счастлив,  если  это  письмо  дойдет   до   твоего
проницательного взора и Я окажусь первым, сообщив радостную весть,
что пожар войны, надвигавшийсЯ на мирную €талию, остановилсЯ у  ее
границ.  •отел  бы Я с посетить мою дорогую родину и  записать  на
прочных листах все, что Я увидел и пережил в восточных странах, но
будущее мое в руках всевышнего".

     €мператор откинулсЯ на спинку кресла. …го глаза блуждали,  на
лице были слезы. Љамергер стоЯл неподвижно, ожидаЯ распорЯжений.
     -  €звестиЯ  исключительной важности! Џреданный  мне  человек
доносит,  что  татары  остановились  и,  несомненно,  поворачивают
обратно...
     -   Ћ   санта   ЊариЯ!  -  воскликнул  камергер   и   набожно
перекрестилсЯ.
     -  …сли это известие будет подтверждено донесением наместника
’ригестума,  то  это значит, что грозный вал бушующего  татарского
морЯ  докатилсЯ до наших пределов и затем отхлынул обратно в  свои
дикие,  варварские  степи...  —то  остановило  татар?  ‘ейчас  это
неразрешимаЯ  загадка! ‚едь они могли с огнем и  мечом  пройти  по
всей  €талии,  ”ранции,  €спании  и  водворить  повсюду  на  целые
тысЯчелетиЯ  свою  власть,  ввести Языческую  религию  и  страшные
законы свирепого —ингиз-хана... ќтого гонца монаха Я отблагодарю.
     Ђ  монах  лежал на ковре, на боку, подложив руку под лохматую
голову, похрапывал и сопел... €мператор бережней сложил полученные
листки  и спрЯтал их в перламутровок" шкатулку, которую достал  из
стола.
     ‡атем  он  ударил палочкой в бронзовый щит и сказал вошедшему
слуге арабу:
     -  ‘казки  кормчему  фелуки,  что  Я  свой  отъезд  в  …гипет
откладываю.


         * —асть тринадцатаЯ. ЉЋЌ…– ЏЋ•Ћ„Ђ * 


        ѓлава перваЯ. Ѓ…‘…„Ђ ЌЂ Ѓ…ђ…ѓ“ „“ЌЂџ

                 (€з "Џутевой книги" •аджи ђахима)

     ‚скоре  закончитсЯ моЯ путеваЯ книга, с которой Я никогда  не
расставалсЯ: ни днем, когда верхом на коне, Я хранил ее в дорожной
сумке,  ни  ночью, когда Я опускал на нее усталую голову,  обнимаЯ
вместо  подушки.  ‘ейчас  в книге осталось  очень  немного  чистых
листков. Ќа них Я запишу сегоднЯшнюю беседа с моим когда-то бывшим
учеником, а теперь повелителем многих покоренных им земель.
     ЏовинуЯсь  воле  Ѓату-хана, все монгольское  войско,  оставив
нетронутым  ’ригестум,  повернуло  обратно.  Џереправившись  через
„унай  у  разрушенных  городов-близнецов Ѓуды  и  Џешта  и  пройдЯ
мадьЯрскую  степь  пушту, войско остановилось на  отдых  у  границ
Ѓолгарии.
     Ќа   этой  зеленой  равнине,  удобной  длЯ  коней,  джихангир
произвел   смотр  своим  сильно  поредевшим  войскам,  прибывавшим
отовсюду, устроил воинские игры в честь павших в боЯх, и здесь  же
завтра  он  объЯвит  свою волю: куда дальше  направитсЯ  татарскаЯ
орда.
     ‘егоднЯ под вечер, выйдЯ из шатра, ‘аин-хан усадил менЯ рЯдом
с  собой  на берегу стремительно текущей реки „унай, в том  месте,
где  она, вырвавшись из скалистых тисков, делает поворот  и  затем
спокойно направлЯетсЯ на восход солнца к морю.
     ‘  нами  был  только  недавно вернувшийсЯ хан  Ђрапша,  много
важного  рассказавший  об  €скендере  Ќовгородском,  его  земле  и
войске.
     Ќа  противоположном  берегу  расстилалась  болгарскаЯ  землЯ,
плодороднаЯ равнина, покрытаЯ лугами и небольшими рощами. Ћна была
пустынна:  население,  опасаЯсь  татарских  войск,  ушло  в  глубь
страны. ’олько два-три раза показывались вдали болгарские всадники
с короткими копьЯми.
     ЋбращаЯсь к Ђрапше, Ѓату-хан спросил:
     - Њожет быть, и ты уже слышал споры: почему бы теперь по пути
не  раздавить  еще маленькое Ѓолгарское царство?  Њы  сильны,  нам
ничего не стоит копытами наших коней растоптать этот народ!  Џусть
так  думают все, но вам двоим Я могу доверить тайное:  Я  не  могу
больше посылать в "заоблачное воинство" своих багатуров! Њы  скоро
пойдет  опЯть  через  земли урусов. Ђ вдруг €скендер  Ќовгородский
подстерегает  нас  там и ударит на мое сильно  ослабленное  войско
своими  прославленными  победой дружинами  и  отобьет  у  нас  всю
захваченную  нами  добычу  и пленных? Ќет!  Њы  не  будем  громить
болгар, не будем задерживатьсЯ! ‘корее домой, в Љечи-‘арай! Ђ  ты,
мой  верный  Ђрапша,  поедешь  обратно  в  Ќовгород  к  €скендеру.
Ќадеюсь, что это еще не поздно. ‘леди за ним, доноси мне обо всем.
џ  повелеваю  ему  прибыть в Љечи-‘арай! џ сам  хочу  видеть  его,
говорить  с  ним. ’ы много ценного мне рассказал о нем:  это  враг
опасный, сильный, умный...
     Њы  долго еще говорили в этот вечер с Ѓату-ханом. Ћн приказал
мне  на  следующий день отправитьсЯ вперед с одним из его отрЯдов,
чтобы обрадовать ћлдуз-•атун вестью о скором возвращении из похода
ее повелителЯ.
     €так,  приближаетсЯ день, когда Я перестану нанизывать концом
тростинки  слова  повести  о тех поразительных  событиЯх,  битвах,
разгроме  городов  и  потоках крови и слез,  невольным  свидетелем
которых сделала менЯ судьба.
     Ќо  Я  постараюсь вкратце сказать и о судьбе тех  необычайных
людей, с которыми мне пришлось расстатьсЯ.
     ‘  разрешениЯ  Ѓату-хана  €есун  Ќохой  со  своими  "буйными"
переправилсЯ  через  „унай, чтобы присоединитьсЯ  к  войскам  царЯ
болгарского.  Ћн  повез с собой румийскую царевну  „афни,  котораЯ
терпеливо  и мужественно следовала за ним в походе и чье искусство
врачеваниЯ спасло жизнь ЌохоЯ, раненного в битве при взЯтии Љыюва.
Ћна же обещала ему помочь проникнуть в византийскую столицу.
     ‚месте  с  ними  ушел  и  посол  халифа  Ђбд  ар-ђахман,  чье
мужественное  благородство  спасло  не  одну  жизнь  от   ненужной
жестокости  Ѓату-хана. Ћн направилсЯ в Ѓагдад,  обратно  к  своему
халифу,  чтобы  предостеречь его от того,  что,  подобно  урагану,
может  нежданно  обрушитьсЯ и на его цветущие земли.  џ  рад,  что
предсказание, сделанное этому доблестному юноше гадалкой на берегу
реки €тиль, о котором он часто вспоминал во времЯ похода, так и не
сбылось.
     Ћставил нас также упрЯмый великий аталык ‘убудай-багатур,  не
примирившись  с тем, что его воспитанник и ученик отказалсЯ  дойти
до "последнего" морЯ.
     …ще  раньше  покинул  нас и „уда Џраведный,  человек-загадка:
несмотрЯ  на постоЯнное с ним общение и дружбу, Я так и  не  знаю,
кому он по-настоЯщему служил и куда теперь направитсЯ.
     ‘частлив путник, который после долгих скитаний наконец  видит
вдали очертаниЯ заветной Њекки!


        ѓлава втораЯ. ЉЂЉ ‡Ђ‘‚…’€‹Ђ‘њ ‡‚…‡„Ђ ћ‹„“‡-•Ђ’“Ќ

                 (€з "Џутевой книги" •аджи ђахима)

     "...џ  должен написать о том нежданном и потрЯсающем,  что  Я
застал,  когда вернулсЯ в Љечи-‘арай. Џыль покрывала и  платье,  и
мою бороду, и моего терпеливого утомленного иноходца.
     Џереправившись на другой берег в большой лодке с  двенадцатью
гребцами,  прикованными железной цепью к скамейкам, Я  омыл  водой
великого  €тилЯ  мои  руки  и лицо и возблагодарил  всемогущего  и
всеведущего,  который сохранил менЯ невредимым в этом  необычайном
походе  на  "вечерние  страны" и дозволил  снова  увидеть  молодую
строЯщуюсЯ столицу неукротимого и ненасытного в борьбе Ѓату-хана.
     ‚дали  на  холме  показались причудливые очертаниЯ  "‡олотого
домика",  где  ждала  возвращениЯ татарского  владыки  его  вернаЯ
спутница  жизни, преданнаЯ и кроткаЯ ћлдуз-•атун.  ‚доль  отлогого
берега  реки  за времЯ нашего отсутствиЯ выросло много  шалашей  и
домиков, слепленных из глины и покрытых камышовыми крышами. ‚  них
поселились  купцы  и  ремесленники,  прибывшие  из  разных  стран.
Џовсюду  брели утомленной походкой, часто в одних жалких  отрепьЯх
различные пленные, многие с железными оковами на босых ногах.
     Њедленно  поднималсЯ  Я  по склону песчаного  бугра,  ведЯ  в
поводу  моего  конЯ.  •отЯ самое достойное место  длЯ  доблестного
человека  -  это  седло благородного конЯ, но Я,  дервиш,  все  же
предпочитаю  сидеть  на  ковре возле светильника  и  беседовать  с
мудрой  книгой. џ радовалсЯ, чувствуЯ под ногами твердую,  ставшую
мне  уже  родной,  землю молодого города, и не предчувствовал  той
страшной беды, котораЯ менЯ ожидала.
     „ва  часовых,  сидевших у ворот "золотого домика",  играли  в
кости.  “видев менЯ, они вскочили и, побежав навстречу, поцеловали
край  моей одежды. ЏокачиваЯ головами, они то подымали вверх руки,
то ударЯли себЯ по липу:
     - ѓоре! ѓоре! „лЯ ‘аин-хана жгучее горе! „лЯ всех нас большое
горе!
     - ‘корей говорите, что случилось?
     -  ’олько  ты  нас  не наказывай за то, что  мы  первые  тебе
сообщили "черную весть".
     - Ќе бойтесь, говорите смело!
     - Ќашей доброй госпожи ћлдуз-•атун больше нет!
     ‘казав  это, часовые бросились к воротам, взЯли в  руки  свои
копьЯ  и  встали  по сторонам входа, неподвижно  вытЯнувшись,  как
подобает воинам, стоЯщим на страже.
     - Ђбдулла! ‘адык! Ѓыстрей сюда! - крикнул один.
     ‚орота открылись. Ћттуда выбежали слуги, принЯли моего  конЯ,
а Я, растерЯнный, не понимаЯ, что случилось и почему, вошел внутрь
дома, поднимаЯсь по лестнице скорби...

     Ѓелый  гроб  из  гладко оструганных досок. ‚ нем  на  цветных
шелковых  подушках  лежит она. ‹егкаЯ узорчатаЯ  шелковаЯ  одежда.
“зкие  маленькие  руки  сложены на груди. ‚ одной  руке  несколько
свежих цветов. џ боюсь поднЯть глаза, чтобы взглЯнуть на знакомое,
такое  дорогое мне лицо. ‘только лет безнадежно любил Я ее, увидев
впервые  девочкой,  когда  она  мне приносила  молоко  и  лепешки.
Ќикогда  Я  не  проговорилсЯ ей о моей беспредельной  любви,  даже
ничем  не показав вида, что она длЯ менЯ жизнь, всЯ радость жизни,
весь смысл моей жизни.
     Џо другую сторону гроба на ковре сидит завернутаЯ в узорчатую
белую "шаль скорби" китаЯнка € ‹Я-хэ. Љогда-то она потерЯла мужа и
всех   своих   детей...  ’еперь  она  лишилась   последней   своей
привЯзанности. Ћна сидит, как неживаЯ, напоминаЯ китайского идола,
опустив  глаза  на  свои  руки, которые  перебирают  темно-красные
гранатовые четки. Ќе сказав мне ни слова привета, она тихо шепчет:
     -  ѓроб  собственноручно  сделал наш  мудрый  друг  строитель
дворцов ‹и ’ун-по. Ћн приехал недавно, за два днЯ до гибели нашего
дорогого  жаворонка. ћлдуз-•атун внимательно и жадно  слушала  его
рассказы  о  походе.  …е мало обрадовали привезенные  им  подарки,
присланные  самим Ѓату-ханом. €з них она мне сейчас же отдала  эти
гранатовые  четки, точно предчувствуЯ, что эти камни,  похожие  на
капли  крови,  будут всегда мне напоминать о моем горе.  Ћна  была
особенно  потрЯсена,  когда неосторожный  ‹и  ’ун-по  рассказал  о
гибели вместе с ханом Џайдаром ее названого брата Њусука. "ѓде  он
похоронен?"  - спросила она, ставши бледной, как снег.  "’ело  его
сожжено  на  костре вместе с телами хана Џайдара и  других  павших
воинов,  - ответил ‹и ’ун-по. - ‚се наше преславное войско  трижды
объехало  костер и спело погибшим багатурам боевые песни почета  и
скорби".
     Џосле  этого  рассказа ћлдуз-•атун точно окаменела.  Ћна  все
времЯ  и  днем и вечером безмолвно сидела в углу комнаты  и  часто
тихо  плакала. ’акой печальной Я видела ее только после того,  как
умер отравленный ее маленький сын, которого так желал и ждал Ѓату-
хан.  Ћна не хотела никого принимать. Ќо раз к ней пришли две жены
‘аин-хана,  -  конечно, длЯ того, чтобы увидеть  охваченную  горем
ћлдуз-•атун и этому порадоватьсЯ. Ћни принесли виноград, Яблоки  и
сладких лепешек на меду. џ шепнула моей госпоже, чтобы, она не ела
этих  подарков. Ћна мне ответила: "Ђ мне теперь все равно". ‚скоре
ханши ушли, а у ћлдуз-•атун начались боли, точно после отравы. Ћна
стонала, извивалась и постепенно терЯла силы. Џрибежавшие лекари и
звездочеты  ничем не могли помочь, а тебЯ, •аджи ђахим,  тогда  не
было. Ђ вскоре... - китаЯнка, глотаЯ слезы, указала на тело ћлдуз-
•атун.
     џ  поднЯл  взглЯд на лицо покойной, моей мечты, радости  моей
скитальческой  жизни.  Ћбычно нежные и  ласковые  черты  и  добраЯ
улыбка  теперь исчезли: она была величественна, строга и спокойна.
’онкие  темные брови слегка сдвинулись. Ћна казалась такой далекой
от всего, что оставила на земле. Њне хотелось, и в душе Я страстно
молил,  чтобы  ее  ресницы  дрогнули и приоткрылись  на  мгновенье
всегда чарующие глаза...
     Њне казалось, что она безмолвно мне говорила: "‘мотри на менЯ
в  последний  раз.  џ улетаю далеко в созвездие  ЏлеЯд.  Љогда  мы
встретимсЯ,  -  не знаю, но остановка за тобой, Я  там  буду  тебЯ
ждать..."
     ’ак  мне  чудилось, так Я безумствовал. ЊоЯ голова кружилась.
ђазве менЯ стала бы она ждать?
     ‚ошел  ‹и ’ун-по. Њы обнЯлись, как старые друзьЯ, у обоих  на
глазах были слезы. Ќас еще более свЯзало общее горе.
     ‚троем  мы  стали  тихо  обсуждать, что  делать?  ѓде  и  как
похоронить  ћлдуз-•атун?  ‚едь она была только  наложница  владыки
великого хана чингизида, хотЯ и значила длЯ Ѓату-хана больше,  чем
все его жены вместе.
     ЊудраЯ китаЯнка € ‹Я-хэ предложила следующее:
     -  Ќа  моей  далекой  родине,  в Љитае,  есть  такой  обычай:
китайский  император, желаЯ почтить памЯть своей любимой,  хоронит
ее  в саду дворца, где она жила. Ќад могилой ставитсЯ памЯтник  из
мрамора или дикого камнЯ. Џозовите только самых близких друзей,  и
похороним тело нашей маленькой госпожи здесь, в этом небольшом, но
прелестном дворцовом садике. Ќаверное, найдетсЯ искусный  ваЯтель,
который  высечет  на белом надгробном камне рисунок  надломленного
цветка и над ним звезду - ћлдуз.
     ‹и  ’ун-по очень похвалил предложение китаЯнки и сказал,  что
никому  не  уступит этой работы, а сам сделает  такой  памЯтник  к
приезд Ѓату-хана.
     ‘егоднЯ  на  закате  днЯ мы похоронили тело  нашей  маленькой
госпожи  ћлдуз-•атун в чудесном садике, где она проводила когда-то
так  много времени. Џо окончании печального обрЯда Я осталсЯ один.
‚ благоговейной тишине наступающего вечера передо мной проносилась
всЯ  моЯ долгаЯ скитальческаЯ жизнь, жизнь без любви, без счастьЯ.
ѓде  найти  утешение? џ поднЯл взглЯд к небу, уже  потухающему,  и
увидел  Яркую одинокую звезду. € Я подумал, что это переселившаЯсЯ
в иной мир душа ћлдуз-•атун посылала мне свой далекий привет... Ќо
тайны вселенной кто может разгадать?
     ‚от какую печальную запись Я должен был внести в мою "Џутевую
книгу" вместе с описанием походов победоносного войска Ѓату-хана".


        ѓлава третьЯ. ’ђ…‚Ћ†Ќ›… „“Њ› ЃЂ’“-•ЂЌЂ

                 (€з "Џутевой книги" •аджи ђахима)

     "Љогда  мы  узнали, что Ѓату-хан приближаетсЯ  к  Љечи-‘араю,
никто  не захотел быть "черным вестником" и сообщить ему о  смерти
ћлдуз-•атун, и Я вызвалсЯ это сделать. ‚опреки обычаю, он не  убил
менЯ,  но  и  не  расспрашивал ни о чем, и  хотЯ  стал  еще  более
задумчивым  и молчаливым, но, видимо, его тревожило нечто  другое.
‘пустЯ несколько дней он вызвал менЯ к себе и сказал:
     -  ЊенЯ постигло новое огорчение. џ решил проверить, как идут
военные  занЯтиЯ  моего  сына  ‘артака.  Ќе  предупредив  его,   Я
приблизилсЯ к тому кольцу шатров, в середине которых находитсЯ его
юрта.
     џ  требовал, чтобы даже в походе, во времЯ стоЯнок, по утрам,
‘артак  беседовал с приставленным к нему китайским ученым и теперь
продолжал  эти  занЯтиЯ, изучаЯ его полезную  книгу  "Џравила  длЯ
полководца  или  искусство  побеждать". ќтого  учителЯ-воина,  еще
перед  началом похода на "вечерние страны", мне прислал из царства
китайцев начальник левого крыла монгольских войск Њухули.
     Ѓесшумно  подошел Я к шатру ‘артака, удержав рукой  тургауда,
желавшего  откинуть  дверную занавеску, и стал прислушиватьсЯ.  €з
шатра  доносились тихие голоса. ѓоворили шепотом, но Я понЯл,  что
там   колдовали.   Ќеведомый  мне  сиплый  голос   говорил:   "ќто
драгоценный  порошок,  привезенный из свЯщенной  Њекки.  …го  надо
смешать  с  порошком,  приготовленным из толченых  летучих  мышей,
сердца белого голубЯ и семи черных скорпионов. ‚сю эту смесь  надо
высыпать  на железную сковородку и медленно поджаривать  на  огне.
Џосле  этого  она  приобретает волшебную силу  против  всех  твоих
врагов... и они погибнут..."
     џ  вошел  в шатер. ‘артак сидел перед костром, на котором  на
треножнике   грелась   сковорода.  ђЯдом  с   моим   сыном   сидел
мусульманин, потомок Њухаммеда, судЯ по зеленой чалме, закрученной
на его голове. Џри виде менЯ оба они в ужасе окаменели.
     Ђ  старый  учитель  военного искусства  лежал  неподалеку  на
ковре,  и  возле него стоЯл глинЯный кувшин и красиваЯ  фарфороваЯ
чашка с вином.
     Ћн  с  закрытыми  глазами напевал: "‚се прекрасно,  и  силуэт
дедушки  на  холме в час заката, и тень ивовых ветвей, упавшаЯ  на
колею дороги..."
     ‘артак  и  мусульманин  молча смотрели на  менЯ  расширенными
глазами. Ћт сковороды поднималсЯ одурЯющий дым.
     џ спросил мусульманина:
     - —то сегоднЯ предсказало твое гадание?
     Ћн сейчас же стал быстро и уверенно говорить:
     -   Џредсказано,  что,  несомненно,  хану  ‘артаку  уготовано
славное царствование на много лет.
     - Ђ что предсказано тебе, всеведущий мусульманин?
     Љолдун ответил, заикаЯсь:
     -  Њне?  „а,  мне  предсказано, что  Я  стану  твоим  любимым
придворным  лекарем  и  звездочетом на много  лет  и,  обласканный
твоими  щедротами,  проживу счастливо долгую  жизнь,  увидЯ  своих
внуков и правнуков.
     -  ’ы  берешьсЯ предсказывать то, что произойдет через  много
лет,  а  сам  не  предвидишь даже того,  что  с  тобой  произойдет
сегоднЯ,  сейчас.  ‡начит, твои предсказаниЯ  лживы  и  никому  не
нужны. ’ебе сегоднЯ отрубЯт голову. ’ургауды! Ћтведите этого лгуна
и  обманщика к моему брату Ѓерке-хану и скажите, что Я  отдаю  ему
длЯ  бичеваниЯ и расправы ненужного мне колдуна. •ан  Ѓерке  любит
мусульман и всегда окружен ими.
     Ѓату-хан пристально посмотрел на менЯ. Џотом продолжал:
     - ’ак Я приказал. ’еперь, богатый знаниЯми •аджи ђахим, скажи
мне, правильно ли Я поступил?
     -  —то  могу  сказать Я, червЯк, ползущий по  ветке  могучего
дерева,  боЯсь, что всЯкаЯ летЯщаЯ мимо птица проглотит  менЯ.  Ќо
все  же  Я припомню тебе, что бы сказал и как поступил твой мудрый
дед, ‘вЯщенный Џравитель! ‘казать ли?
     - ѓовори!
     -  ’ы  окружен  мусульманами. Ќо ведь не они, а твои  родичи,
монголы  из  ѓоби, Љерулена, Ћнона и •ингана, твоЯ главнаЯ  вернаЯ
опора.  Ќа одного монгола приходитсЯ по десЯти, а то и по двадцати
кипчаков.
     -  ’ы  мне  говоришь то, что Я давно знаю, но Я  хочу  знать,
иное: если Я сегоднЯ умру, переправлЯЯсь на коне через €тиль,  кто
встанет на мое место? Њой сын ‘артак? џ не доверЯю и в то же времЯ
завидую  коназу  урусов џрославу ‘уздальскому.  Ћн  изо  всех  сил
стараетсЯ оживить и укрепить раздавленные мною кнЯжества. Ђ больше
всего  Я  завидую ему в том, что у него есть такой сын,  как  юный
€скендер, который уже одержал рЯд побед и продолжит заботы отца  о
расцвете и укреплении своей земли. џ, конечно, не допущу  этого  и
постараюсь раздавить урусов, чтобы держать их, как табун  кобылиц,
которых Я могу доить. Ќо...
     Ѓату-хан  задумалсЯ  и  указал рукой  на  восток,  в  сторону
монгольских степей:
     -  ’ам ли расцветет будущее величие ‘иней Ћрды или позади,  в
тех странах, которые Я только что разгромил?
     џ заметил осторожно:
     -  …сли  ты  ищешь  настоЯщего величиЯ, то  оно  должно  быть
повсюду, а не только в одной стороне.
     -  Ќо длЯ кого будет это величие? Љто станет моим преемником?
Љто сможет твердо держать грозный бунчук моего деда? ‘артак? Ћн до
сих  пор  не  участвовал ни в одном бою. ’ургауды  оберегали  его,
чтобы  ни  одна  стрела,  пущеннаЯ вражеской  рукой,  до  него  не
долетела.  Ђ  €скендер  Ќовгородский, как  мне  рассказал  Ђрапша,
постоЯнно  сам  бросаетсЯ  в гущу боЯ и одерживает  даже  с  малым
войском  нежданные победы... џ еще надеЯлсЯ, что, когда вернусь  в
Љечи-‘арай, тут менЯ встретит ћлдуз-•атун. Ћна протЯнет  на  своих
нежных  руках наследника, такого же багатура, каким был  мой  отец
„жучи или тобой любимый €скендер „вурогий. Ќо опЯть моЯ надежда не
сбылась.  ’айные  враги,  сторонники  ѓуюк-хана,  погубили   моего
наследника и его мать. Џусть не думают, что им удастсЯ ускользнуть
от моей беспощадной мести! џ ничего не забываю! џ еще разыщу их  и
прикажу сварить живьем!
     ‚  моей  душе сейчас переплетаютсЯ великие замыслы  и  жгучаЯ
тоска.  Њы  сегоднЯ снова пойдем в шатер ‘артака и  там  проверим:
может  быть,  ‘артак  спорит со своим военным учителем,  обдумываЯ
новые  смелые  военные походы? Ђ как Я был бы  счастлив,  если  бы
убедилсЯ,  что Я ошибаюсь, что в ‘артаке крепнет истинный  воин  и
полководец!..
     Њы   некоторое   времЯ  еще  продолжали   сидеть,   вспоминаЯ
соратников, которые полегли в этом походе на "вечерние  страны"  и
которым не пришлось больше увидеть родные степи и строЯщийсЯ среди
них  Љечи-‘арай.  Њного говорили мы и о кроткой  ћлдуз-•атун,  чьи
нежные  песни  и  мудрые  советы украшали  прежде  наши  вечера  в
"‡олотом домике".
     “же  стемнело,  когда Ѓату-хан направилсЯ со мной  проведать,
как  идут  военные  занЯтиЯ его сына. Џеред юртой  ‘артака  стоЯли
трое, и все, увидев нас, опустились на колени:
брат  нашего владыки - Ѓерке-хан, осужденный колдун-мусульманин  и
палач "меч гнева".
     Ѓату-хан поднЯл брата и лизнул его в щеку:
     -  ‡наю, о чем ты будешь сейчас просить. Ѓери этого обманщика
себе  и слушай его лживые предсказаниЯ! Ќо помни: сегоднЯ он своим
волшебным  порошком хотел отравить менЯ, а завтра, может  быть,  и
длЯ тебЯ приготовит отраву. ‚едь он это делает, конечно, по чьему-
то наущению. ЏостарайсЯ узнать, кто его хозЯин, кто его толкает на
это. Ђ сам он пусть не забывает, что поблизости от наших шатров  в
землю  воткнуты заостренные кольЯ и на одном из них он может найти
свой конец.
     Њы вошли в шатер. Љитаец сидел около костра. ‚озле него горел
на  подставке светильник. ‘артак, болезненный и худой, почтительно
подойдЯ к отцу, подождал, пока тот погладил его по лицу. ‡атем  мы
уселись  на  подложенных подушках. Љитаец  развернул  перед  собой
свитки  рукописей.  Ќа  них были рисунки,  изображающие  воинов  в
иноземных  одеждах  и  с чуждым нам оружием.  Ѓыли  также  чертежи
крепостей и землЯных укреплений. ‘ китайцем Я встречалсЯ раньше  и
не  раз  беседовал  с  ним.  Ћн был уже стар,  с  реденькой  седой
козлиной  бородкой,  с  очень истощенным шафранно-желтым  лицом  -
последствие неумеренного потреблениЯ гашиша. Ћн и менЯ  уговаривал
испробовать это средство, которое, по его словам, утешает во  всех
горестЯх  жизни  и  дает  возможность  побывать  в  иных  мирах  и
беседовать  с самыми знаменитыми людьми древности и познать  самые
необычайные радости. Ќо руки его постоЯнно трЯслись, и Я не хотел,
подобно ему, потерЯть свою волю и Ясность духа.
     Ѓату-хан сказал ‘артаку:
     -  Џослушай менЯ, сын мой. Љогда-то свЯщеннаЯ прабабка  твоЯ,
как  мне  много раз передавал мой отец, должна была  скитатьсЯ  .в
степЯх  Њонголии.  ‡а  ней  гнались проклЯтые  кераиты,  и  только
благодарЯ  ее  волчьей хитрости и упорству она  избежала  плена  и
гибели.  ‚  такую тЯжелую пору у нее в пути родилсЯ  мальчик,  мой
преславный  отец  „жучи. “ нее не было во что  завернуть  ребенка,
чтобы спасти от жгучего мороза, и она облепила его тестом и только
поэтому  невредимым довезла до своего кочевьЯ.  ‚  таких  страшных
испытаниЯх  голода и лишений вырастал твой дед. ’ы же  родилсЯ  на
шелковых подушках и был покрыт собольими пеленками. ‘умеешь ли  ты
стать закаленным, сильным воином, бесстрашным багатуром? џ к  тебе
приставил  самого  ученого  китайца, знающего  все  хитрости,  все
искусство  прежних великих завоевателей. “чишьсЯ  ли  ты  у  него?
ЋбъЯснЯет ли он тебе все, что ты должен и хочешь знать?
     -  џ  все стараюсь понЯть, - шептал почтительно ‘артак. -  Ќо
твои битвы, твои победы менЯ гораздо большему научили, чем все  им
сказанное.
     -   Џусть   теперь  твой  учитель  расскажет  мне  о  военном
искусстве, а Я послушаю: может быть, он и мне окажетсЯ полезным.
     Љитаец  сложил ладони и несколько раз помахал ими  в  сторону
‘аин-хана, затем начал рассказывать на ломаном монгольском  Языке,
которому он научилсЯ, находЯсь много лет в плену у монголов.
     -  ‘амые  знаменитые  и знающие китайские ученые,  написавшие
прославленные  сочинениЯ, говорили, что на войне  главные  правила
длЯ полководцах хитрость, изобретательность и обман...
     - Њудрые правила! - заметил Ѓату-хан. - Ќо это еще мало!
     -  ‚се  прославленные китайские полководцы отличались  именно
этими  качествами. ѓлавное правило воинского отрЯда -  обманывать,
быстро  передвигатьсЯ, вводить в заблуждение противника.  Џоэтому,
будучи  сильным  -  кажись слабым, будучи  боеспособным  -  кажись
небоеспособным,  если  ты к неприЯтелю близок,  кажись,  будто  ты
далек от него, и будучи далек - показывай вид, будто близок.
     Ѓату-хан  внимательно слушал дальнейшие разъЯснениЯ  учителЯ-
китайца и наконец сказал:
     -  €  это все нужное, чтобы стать великим полководцем? ’ы  не
учитель воинского искусства, а слепаЯ летучаЯ мышь!
     Ћн  покосилсЯ  на  ‘артака: тот сидел с полуоткрытым  ртом  и
сонными глазами.
     Ѓату-хан   встал.  Љитайский  учитель,  прервав  свою   речь,
несколько  раз  поклонилсЯ. Њы вышли из шатра. ‡вездное  покрывало
простерлось над нами. Љругом, и вблизи и далеко, мелькали  огоньки
костров. Ѓату-хан сказал: .
     -  ’еперь ты видишь, может ли из моего сына вырасти настоЯщий
джихангир, повелевающий народами... Љому верить? Ќа кого,  на  чьи
железные плечи переложу Я часть забот? Њы недавно прошли по  земле
урусов.  џ не доверЯю этому великому племени, которое, как  гибкое
дерево, гнетсЯ, но не ломаетсЯ. џ истреблЯл их без жалости, а  мне
доносЯт,  что  они  снова  поднимают  голову,  что  они  строЯтсЯ,
собирают отрЯды. џ потерЯл на их земле слишком много своих  лучших
воинов,  надеЯсь  раздавить урусов навсегда. —то  с  того,  что  Я
разрушил  и  сжег Љыюв! џ понес там огромные, незаменимые  потери.
Љыюва  больше  нет.  ‚место богатейшей столицы  -  гора,  покрытаЯ
трупами,  которых так много, что мы, непобедимые  завоеватели,  не
могли   исполнить   нашей   свЯщенной   обЯзанности   -   устроить
погребальный костер павшим в битве. •олмы Љыюва покрыты  десЯтками
тысЯч трупов, где перемешались воины и наши и урусов, вместе с  их
женщинами и детьми, бившимисЯ до последнего дыханиЯ...
     ’еперь  Я  хочу расширить и укрепить столицу созданного  мною
царства Ќебесной Ћрды Љечи-‘арай. ‘реди пленных, захваченных  мною
в Љыюве и других городах урусов, Я приказал отобрать тех, кого они
называют  "умельцами". ќти люди знают всЯческие  ремесла  и  могут
быть нам полезными.
     ЊенЯ  вызывают на мою далекую родину, в Љаракорум, на  выборы
нового  великого кагана всех монголов, но Я туда не поеду. “  менЯ
новаЯ родина, и это царство Я крепко держу в своем кулаке. €  если
даже  менЯ  выберут  на  курултае великим каганом,  Я  откажусь  и
посоветую  вместо  себЯ избрать правдивого и смелого  моего  брата
хана  Њенгу. Ќо Я предвижу, что на курултае все подчинЯтсЯ желанию
властной вдовы - правительницы ’уракины - и выберут ни к  чему  не
способного ее сына, злобного хана ѓуюка. Ќо это их дело!  ‚се  мое
могущество  теперь здесь, в степЯх „ешт-и-Љипчака. € Я задумываюсь
над тем, что станет с созданным мною царством после моего ухода  в
заоблачные  войска  ‘вЯщенного ЏравителЯ.  ђазве  мой  сын  ‘артак
способен   натЯнуть   поводьЯ  и  вздернуть   на   дыбы   могучего
монгольского  конЯ? —ьЯ железнаЯ рука удержит и сохранит  длЯ  нас
эти  огромные  завоеванные мною земли? Љому  Я  их  передам?  ЊенЯ
покинул в походе коварный ѓуюк-хан - это хорошо. Ќо от менЯ ушел