ору скепсиса, рассудочности,  холодного расчета -- всего того,
что так важно длЯ политика.
     џ почему-то очень Ясно сейчас, когда мне 37 лет, вижу очень разные души
этих  двух  людей, соединившихсЯ в  семью.  ‚  какой-то  момент это ощущение
романтичности, окрыленности, этот юный энтузиазм революции, неминуемо должен
будет у нее  сменитьсЯ  зрелой  трезвостью.  €  вот  тогда  она  увидит  все
несколько иными глазами. Ќо не будем забегать вперед.
     ’еперь Я перейду прЯмо  к годам  своего  детства,  потому  что там-то Я
видела  маму,  там мне  она  и  помнитсЯ. Ќо, читаЯ все  то, что происходило
позже, прошу  тебЯ, друг  мой,  не забывай  ни  на минуту  об этих ее ранних
письмах:  в  душе  она  и  позже  всегда оставалась  такой  же  как тогда. €
сопоставлЯЯ  эту совестливую и честную душу  с тем  трудным миром, в котором
она жила уже второй десЯток лет,  --  ты поймешь как это все было не по ней,
как ей было трудно...
     Ќо она все-таки сумела  за это времЯ создать жизнь -- пусть недолгую --
но такую,  которую  помнЯт с благодарностью  все, кто знал  наш  дом тогда и
бывал  в  нем  --  жизнь,  котораЯ длЯ менЯ  и  по сей день  сиЯет  в памЯти
солнечным детством.


        9
Њама  была  строга с нами, детьми -- неумолима, недоступна. ќто  было не  по
сухости  души,  нет,  а от  внутренней требовательности  к нам  и к себе.  џ
запомнила маму  очень  красивой,  -- она,  наверное, не только мне  казалась
такой. џ  не  помню точно лица,  но  общее  впечатление  чего-то  красивого,
изЯщного,  легко  двигающегосЯ,  хорошо  пахнущего.  ќто  было  неосознанное
впечатление детства,  просто  так чувствовалась ее атмосфера, ее натура. Ћна
редко ласкала менЯ, а  отец менЯ  вечно носил на руках, любил громко и сочно
целовать, называть  ласковыми словами  --  "воробушка",  "мушка". Ћднажды  Я
прорезала новую скатерть ножницами. Ѓоже мой, как больно отшлепала менЯ мама
по рукам! џ так ревела, что  пришел отец, взЯл менЯ на руки, утешал, целовал
и  кое-как  успокоил... Ќесколько  раз  он  так  же  спасал менЯ от банок  и
горчичников, --  он  не  переносил  детского  плача и крика.  Њама  же  была
неумолима и сердилась на него за "баловство".
     ‚от одно  единственное сохранившеесЯ  мамино письмо  ко мне, написанное
году в 1930-м или 31-м:

     "‡дравствуй, ‘ветланочка!
     ‚асЯ мне написал, что  девочка что-то пошаливает усердно. “жасно скучно
получать такие письма про девочку. џ думала, что оставила  девочку  большую,
рассудительную, а она, оказываетсЯ,  совсем маленькаЯ  и, главное, не  умеет
жить по-взрослому.  џ тебЯ прошу, ‘ветланочка, поговорить с  Ќ.  Љ.*, как бы
так наладить все дела твои, чтобы Я больше таких писем не получала. Џоговори
обЯзательно  и напиши  мне, вместе с ‚асей  или Ќ. Љ. письмо  о  том, как вы
договорились обо  всем.  Љогда мама  уезжала, девочка  обещала  очень, очень
много, а оказываетсЯ, делает мало.
     ’ак ты обЯзательно мне ответь  как ты решила жить дальше, по серьезному
или как-либо иначе.
     Џодумай как следует, девочка уже большаЯ и умеет думать.  —итаешь ли ты
что-нибудь на русском Языке? †ду от девочки ответ.
                                                                 ’воЯ мама".

     ‚от и все.  Ќи слова ласки.  Џроступки "большой девочки", которой  было
тогда  лет  пЯть  с  половиной  или шесть,  наверно  были  невелики; Я  была
спокойным, послушным ребенком. Ќо спрашивалось с менЯ строго.
     Ћтец писал мне другие письма.
     “ менЯ  сохранилось два его письма, должно быть, того же времени (т. е.
1930-32  гг.),  потому что  отец  написал  их  крупными,  ровными  печатными
буквами.  Џисьма  оканчиваютсЯ неизменным "целую"  -- это  отец  очень любил
делать,  пока Я не  выросла.  Ќазывал он менЯ (лет до шестнадцати, наверное)
"‘ет'анка"  -- это  Я так себЯ  называла,  когда  была маленькаЯ.  € еще  он
называл менЯ "•озЯйка", потому что ему очень хотелось, чтобы Я, как и  мама,
была в роли хозЯйки активным началом в доме. € еще он любил говорить, если Я
чего-нибудь  просила: "Ќу, чт'о ты просишь! Џрикажи только, и мы все  тотчас
все  исполним". Ћтсюда --  игра в "приказы", котораЯ долго тЯнулась у нас  в
доме.  Ђ еще  была  выдумана "идеальнаЯ девочка"  --  ‹елька, которую  вечно
ставили мне в пример, -- она все делала  так, как надо, и Я ее ненавидела за
это. Џосле этих разъЯснений Я могу теперь привести и его письма тех лет:
----------------
     * ЌаталиЯ Љонстантиновна, наша воспитательница и учительница.
----------------------------------------------------------------------------

     "‘етанке-хозЯйке.
     ’ы,  наверное,  забыла  папку. Џотому-то  и не  пишешь  ему.  Љак  твое
здоровье?  Ќе  хвораешь-ли? Љак  проводишь времЯ? ‹ельку не встречала? Љуклы
живы? џ думал, что скоро  пришлешь приказ, а приказа нет, как нет. Ќехорошо.
’ы обижаешь папку. Ќу целую. †ду твоего письма.
                                                                     Џапка."

     ‚се  это  старательно  выведено  крупными печатными  буквами.  € другое
письмо тех же лет:

     "‡дравствуй, ‘етанка!
     ‘пасибо за подарки. ‘пасибо также за приказ. ‚идно, что не забыла папу.
…сли ‚асЯ и  учитель уедут в  Њоскву, ты оставайсЯ  в ‘очи и дожидайсЯ менЯ.
‹адно? Ќу, целую. ’вой папа".

     ‚сЯ переписка с родителЯми шла между ‡убаловом и ‘очи, куда они уезжали
летом, а мы оставались на  даче, или наоборот. џ привожу  параллельно письмо
мамы и письма отца, потому что они характерны длЯ их отношениЯ к детЯм. Ћтец
нас не стеснЯл  (правда,  он был  очень  строг и  требователен  к  ‚асилию),
баловал, любил играть со мной, -- Я была его развлечением и отдыхом. Њама же
больше  жалела  ‚асилиЯ, а  ко мне  была  строга, чтобы компенсировать ласки
отца. Ќо, все равно, Я ее любила больше...
     џ очень хорошо помню как однажды спросила свою нЯню: "Ђ почему это так:
вот  из бабушки и дедушки Я люблю больше дедушку, а из папы и мамы -- больше
люблю  маму?" ЌЯнЯ моЯ  всплеснула руками  и набросилась на менЯ:  "Ђ как же
бабушку-то?  Ђ как же папочку-то?  ‚сех надо любить!  ђазве так можно?!" Ћна
долго ужасалась  и  корила менЯ. ‚сех  надо любить -- это  был девиз всей ее
жизни,  а также хорошаЯ выучка добросовестной  прислуги: не  делать никакого
различиЯ  между  хозЯевами  и не внушать  этого детЯм;  ее  личные  симпатии
никогда не открывались мне, она ко всем относилась ровно.
     Њама бывала с нами  очень  редко. ‚ечно  загруженнаЯ  учебой,  службой,
партийными  поручениЯми, общественной  работой,  она  где-то находилась  вне
дома. Ђ  мы были тоже загружены уроками, прогулками с учителем или  Ќаталией
Љонстантиновной, собиранием гербариев, уходом за  кроликами -- только, чтобы
не  было  бездельЯ! Џравило, высказанное ею еще  в одном из гимназических ее
писем:  "чем  больше  времени,  тем  больше  лени"  --  мама  неукоснительно
применЯла  к своим  детЯм. Љроме  немецкого,  общих  занЯтий  по  русскому и
арифметике,  кроме  рисованиЯ и лепки  с Ќаталией Љонстантиновной, мама  еще
определила  менЯ в музыкальную дошкольную  группу.  ќто  была  группа детей,
человек в двадцать, которых родители приводили на квартиру к ‹омовым. Љ ним,
в  ‘пасопесковский переулок, нЯнЯ водила менЯ года  два.  ќто  были чудесные
занЯтиЯ. „ети пели  хором и  соло,  играли в  игры, направленные на развитие
слуха, чувства ритма; потом нам объЯснЯли нотную грамоту  и мы писали нотные
диктанты -- у менЯ  хорошо получалось.  € мама очень была довольна, что  эти
занЯтиЯ  проходЯт  не зрЯ. Љ сожалению, Я уже  не  помню,  как  звали  милую
преподавательницу,  давшую   тогда  нам  всем  какие-то  основы  музыкальной
грамоты. Ђ нЯнЯ моЯ умерла и мне сейчас некого спросить, ни как звали ее, ни
как звали хозЯев, самих ‹омовых, ни кто они были. “ них в доме  были хорошие
детские книги. Ћттуда поЯвилсЯ у  менЯ "Њакс  и Њориц" и мы  вместе  с нЯней
читали  вслух  эту книжку, а нЯнЯ,  хорошо запоминавшаЯ всЯкие стихи,  потом
часто цитировала ее на памЯть...
     ЌесмотрЯ  на  недостаток  времени,  мама  и  сама продолжала заниматьсЯ
музыкой   с  известной   всему   тогдашнему   Љремлю  преподавательницей  --
Ђлександрой  ‚асильевной  ЏухлЯковой.  џ  встретилась  с  ней  много  позже.
‡анималась мама и  французским, не знаю -- с кем, и не знаю, чего ей удалось
достигнуть. ‚о всЯком случае,  чтобы не  отставать  от славных, образованных
людей окружавших ее, ей самой хотелось еще учитьсЯ и совершенствоватьсЯ.
     Ћна была так  молода, у нее всЯ жизнь еще была впереди. ‚ 1931  году ей
только лишь  исполнилось  30  лет.  Ћна училась  в Џромышленной Ђкадемии  на
факультете искусственного волокна. ќто была новаЯ область длЯ тех лет, новаЯ
промышленнаЯ химиЯ.  €з мамы получилсЯ бы отличный специалист.  Ћстались  ее
тетрадки  --  аккуратные,  чистенькие,  наверное,  образцовые.  Ћна  отлично
чертила, и дома,  в ее комнате стоЯла чертежнаЯ доска. ‚ Ђкадемии учились ее
приЯтельницы -- „ора Њоисеевна  •азан (жена Ђ. Ђ. Ђндреева) и ЊариЯ Њарковна
Љаганович. ‘екретарем партЯчейки у них  был молодой Ќикита ‘ергеевич •рущев,
приехавший в Ђкадемию из „онбасса;
     Џосле окончаниЯ Ђкадемии он стал профессиональным партийным работником.
Ђ  мамины  приЯтельницы  стали  работать в текстильной  промышленности.  Ћна
жаждала  самостоЯтельной   работы,  ее   угнетало  положение  "первой   дамы
королевства".
     Љак-то раз  --  это была редкость -- мама провела  целый день с нами  в
‡убалове;  должно быть, нужно было заменить учительницу. Ћна что-то убирала,
что-то   шила,   что-то   обсуждала   с  нЯней,  проверЯла   мои   тетрадки.
‘ентиментального сюсюканьЯ с детьми она терпеть не  могла, но зато, когда  у
нас  в  ‡убалове  делали  детскую  спортивную  площадку,   то  уж  она  сама
выдумывала,  как  ее  интереснее  устроить.  €  "ђобинзоновский  домик"   на
деревьЯх, наверное, возник не без ее участиЯ. Ћна  любила  фотографировать и
хорошо это  делала. ‚се  наши семейные фотографии в  ‡убалове  и в  ‘очи  --
сделаны  ею.  Ћна  снимала  детей, природу вокруг, самый  дом. ЃлагодарЯ  ей
остались фотографии  нашего  дома в ‡убалове,  дачи  в ‘очи, куда менЯ  тоже
возили,  еще с мамой;  снимки  первого  дома, построенного длЯ отца  в  ‘очи
архитектором Њ. €. Њержановым. Џотом отец, одержимый страстью перестраивать,
переделал все  эти дома до неузнаваемости. ‘лава  Ѓогу, их  можно узнать  на
снимках, сделанных мамой -- узнать и вспомнить...
     Ћна была после нас,  детей, -- самой молодой в доме.  “чительницы, нЯнЯ
-- все были старше, всем было за сорок;  экономка наша, Љаролина ‚асильевна,
повариха …лизавета  ‹еонидовна -- были пожилые женщины  за пЯтьдесЯт лет. Ќо
все  равно,  все  любили молодую, красивую,  деликатную хозЯйку  -- она была
признанный авторитет. ‘тарший  брат  мой џша был моложе мамы только на  семь
лет. Ћна очень  нежно к  нему  относилась, заботилась о нем, утешала  его  в
первом неудачном  браке,  когда  родилась дочка и вскоре  умерла. Њама очень
огорчалась и старалась сделать жизнь џши возможно более сносной, но это было
врЯд ли возможно, так как отец был недоволен его переездом в Њоскву (на этом
настоЯл дЯдЯ Ђлеша ‘ванидзе),  недоволен его первой женитьбой,  его  учебой,
его характером -- словом, всем.
     „олжно быть, на маму  произвела очень тЯгостное впечатление попытка џши
покончить  с  собой.  „оведенный  до  отчаЯниЯ  отношением  отца, совсем  не
помогавшего ему, џша выстрелил в  себЯ у нас в кухне,  на квартире в Љремле.
Ћн, к счастью, только  ранил  себЯ, --  пулЯ прошла навылет. Ќо отец нашел в
этом повод длЯ насмешек: "•а, не попал!" -- любил он поиздеватьсЯ. Њама была
потрЯсена.  €  этот  выстрел,  должно быть,  запал ей  в  сердце  надолго  и
отозвалсЯ в нем...
     џша очень любил и уважал мою маму, любил менЯ, любил маминых родителей.
„едушка и бабушка опекали его как могли,  и он уехал потом в ‹енинград и жил
там на квартире у дедушки, ‘ергеЯ џковлевича.
     Ћсталось много домашних фотографий, глЯдЯ на которые Я могу вспомнить и
все остальное. ”отографии эти у менЯ на глазах растут, наполнЯютсЯ красками,
фигуры начинают двигатьсЯ, Я слышу, как они разговаривают между собой... ќто
длЯ менЯ  застывшие кадры фильма. џ смотрю на  них  и передо мной приходит в
движение всЯ лента кино, -- ведь Я ее видела когда-то...
     Ќа  фото домашних пикников в  лесу,  которые все так  любили, и отец, и
мама -- веселые, смеющиесЯ. Њного веселых,  счастливых, здоровых лиц вокруг.
Ћтец выглЯдит гораздо моложе своих пЯтидесЯти лет (ему было пЯтьдесЯт в 1929
году). Њама,  сиЯющаЯ белозубой улыбкой, молодаЯ,  цветущаЯ, грациознаЯ. ‚се
женщины --  в скромнейших  платьицах, но какие  красивые,  какие здоровые  и
привлекательные лица!
     Њама  на  балконе нашего ‡убалова, за  столом  с  Ђнной ‘ергеевной;  за
столом с ‡иной Ћрджоникидзе.
     Њама  в садике в ‘очи, на  лежанке сидит семейство Ћрахелашвили*,  дЯдЯ
Ђвель …нукидзе строгает палочку бамбука.
     Њама в Љрыму,  в Њухолатке, куда ездили отдыхать родители, -- на берегу
морЯ, а из воды высовываютсЯ рожицы в белых панамках: мой брат ‚асилий и его
друзьЯ -- Ђртем ‘ергеев и †енЯ Љурский.
     Њама  на террасе  в Њухолатке, возле белых  мраморных львов,  -- на ней
прЯмое  платье  балахоном, по тогдашней  моде, с  вырезом карэ  и  короткими
рукавами, -- загорелаЯ, с зачесанными гладкими  волосами, собранными в  узел
сзади.
     Њама в ‡убалове, на нашей лесной  дорожке к калитке.  Џриехали "высокие
гости" из  ’урции. Љ.  ….  ‚орошилов, ‚. Њ.  Њолотов, Њ.  Њ. ‹итвинов -- все
гулЯют, очевидно, всех "принимал" отец. ’ут же  Я -- длЯ развлеченьЯ. Њама с
шалью на плечах, лицо ее напрЯжено -- она следит за мной, чтобы Я себЯ "вела
хорошо".
     Њама опЯть в шали на плечах, за столиком в ‡убалове; это домашнее  фото
было  увеличено после  ее  смерти  по желанию  отца. €  большие  увеличенные
фотографии были развешаны по всем комнатам нашей новой квартиры в Љремле.
----------------
     * Њ. Ћрахелашвили:  Џредседатель ‘овнаркома ѓрузии, арестованный в 1937
г.
----------------------------------------------------------------------------

     Њама  здесь  такаЯ счастливаЯ,  такаЯ  сиЯющаЯ, что глЯдЯ  на это  фото
немыслимо, невозможно понЯть ее  дальнейшую судьбу -- вот почему многие и не
понимали, и не верили...
     Ќо, чем дальше, тем фотографии становЯтсЯ  печальнее. •орошие портреты,
сделанные  Ќ.  Ђ.  ‘вищовым-Џаола в  Њоскве,  уже исполнены грусти.  ‹ицо ее
замкнуто,  гордо,  печально.  Љ  ней  страшно  подойти  близко,  неизвестно,
заговорит  ли она с тобой. € такаЯ тоска в глазах, что Я и сейчас не в силах
повесить  портрет в своей  комнате и  смотреть  на  него; такаЯ  тоска,  что
кажетсЯ, при первом  же взглЯде этих  глаз, должно  было быть  понЯтно  всем
людЯм,  что  человек  обречен,  что человек  погибает, что ему  надо  чем-то
помочь. Џочему же, думаю Я теперь, никто не кинулсЯ помочь?  Џочему никто не
понимал, чем это все может кончитьсЯ?
     Њама была очень скрытной и самолюбивой. Ћна не любила признаватьсЯ, что
ей плохо. Ќе любила обсуждать свои  личные дела. ‡а  это на нее  обижались и
бабушка, и ее сестра, Ђнна ‘ергеевна, -- сами они были чрезвычайно открытые,
откровенные, -- что на уме, то и на Языке.
     ’еперь, когда  Я  уже  сама взрослаЯ,  Я  больше  понимаю  ее,  и  даже
маленькие детали и штрихи ее жизни,  которые  иногда проскальзывают  в чужих
рассказах, говорЯт мне много.
     Њамина  сестра,  Ђнна  ‘ергеевна,  говорила  мне не так  давно,  что  в
последние годы своей жизни маме все чаще приходило в голову -- уйти от отца.
Ђнна ‘ергеевна всегда говорит, что мама была "великомученицей", что отец был
длЯ нее слишком резким, грубым и невнимательным, что это  страшно раздражало
маму, очень любившую его.  Љак-то еще в 1926  году, когда  мне было полгода,
родители рассорились и мама, забрав менЯ, брата и нЯню, уехала в ‹енинград к
дедушке, чтобы больше  не возвращатьсЯ. Ћна намеревалась начать там работать
и постепенно создать себе самостоЯтельную жизнь. ‘сора вышла из-за  грубости
отца,  повод был невелик, но, очевидно,  это было  уже  давнее,  накопленное
раздражение.  Ћднако, обида  прошла. ЌЯнЯ  моЯ  рассказывала мне,  что  отец
позвонил из Њосквы и  хотел приехать "миритьсЯ",  и  забрать всех  домой. Ќо
мама ответила в телефон,  не без  злого  остроумиЯ:  "‡ачем  тебе ехать, это
будет  слишком дорого стоить государству! џ приеду сама". € все возвратились
домой...
     Ђнна  ‘ергеевна  говорит,  что  в самые  последние  недели,  когда мама
заканчивала  Ђкадемию, у  нее был  план  уехать к сестре  в •арьков, --  где
работал ђеденс в украинской —Љ, -- чтобы устроитьсЯ по своей специальности и
жить  там.  Ђнна  ‘ергеевна  все  времЯ  повторЯет,  что  у  мамы  это  было
настойчивой мыслью, что ей  очень хотелось освободитьсЯ от своего  "высокого
положениЯ", которое ее только угнетало. ќто очень похоже на истину. Њама  не
принадлежала  к  числу  практических  женщин  --  то,  что  ей  "давало"  ее
"положение" абсолютно не имело длЯ нее значениЯ. ќтого никак не могут понЯть
женщины трезвые, рассудительные (вроде  моей бывшей свекрови 3. Ђ. †дановой,
называвшей  маму  "душевнобольной",  ибо  "не  было  причин"  ей томитьсЯ  и
страдать!) ‹юбаЯ из  них смирилась бы вообще с чем угодно, лишь бы вовеки не
потерЯть это дарованное судьбой "место наверху".
     Ђ  мама стеснЯлась подъезжать к Ђкадемии на машине, стеснЯлась говорить
там --  кто она (и многие подолгу не знали, чьЯ жена ЌадЯ Ђллилуева). Ђ в те
годы вообще  жизнь  была куда проще, -- отец еще ходил пешком по улицам, как
все  люди  (правда,  он  больше  любил всегда  машину).  Ќо  и это  казалось
чрезмерным выпЯчиванием среди остальных. Ћна честно верила в правила и нормы
партийной  морали,  предписывавшей  партийцам  скромный   образ  жизни.  Ћна
стремилась придерживатьсЯ этой морали, потому что это было близко  ей самой,
ее семье, ее родителЯм, ее воспитанию.
     Ћдин пример  очень  характерен  в этом смысле.  Џосле смерти ‹енина (а,
может быть, и раньше), было принЯто постановление –Љ  о том, что члены –Љ не
имеют права получать гонорар за печатание своих партийных статей, книг, -- и
что  эти средства  должны идти в пользу партии. Њама  была этим  недовольна,
потому что считала -- лучше получать то, что ты действительно заработал, чем
бесконечно, без всЯких лимитов, лазить в карман казны и брать оттуда на свои
домашние нужды, на дачи,  машины,  содержание прислуги,  и т.  п.  ’огда еще
только-только начиналось  казенное  содержание  домов членов  правительства.
‘лава Ѓогу, мама не  дожила до этого и  не увидела как потом, отказываЯсь от
гонораров  за  партийные  труды,  наши знатные  партийцы  со  всеми  чадами,
домочадцами и всеми дальними родственниками сели на шею государству.
     ‚се дело было в том,  что у мамы было свое понимание жизни, которое она
упорно отстаивала. Љомпромисс был не в ее характере. Ћна принадлежала сама к
молодому  поколению   революции  --  к  тем   энтузиастам-труженикам  первых
пЯтилеток,  которые  были  убежденными строителЯми  новой  жизни, сами  были
новыми людьми, и свЯто верили в свои новые  идеалы  человека, освобожденного
революцией от мещанства и от всех прежних пороков. Њама верила во все это со
всей  силой революционного идеализма,  и вокруг  нее было тогда очень  много
людей,  подтверждавших своим поведением ее веру. € среди всех, самым высоким
идеалом  нового  человека  показалсЯ  ей некогда отец. ’аким он был в глазах
юной   гимназистки,  --  только   что  вернувшийсЯ  из  ‘ибири  "несгибаемый
революционер",  друг  ее  родителей. ’аким  он был  длЯ  нее  долго,  но  не
всегда...
     € Я думаю,  что  именно потому что она была женщиной умной и  внутренне
бесконечно правдивой, она своим сердцем понЯла, в конце концов, что  отец --
не тот  новый  человек,  каким он ей  казалсЯ  в юности, и ее постигло здесь
страшное, опустошающее разочарование.
     ЊоЯ нЯнЯ говорила мне,  что  последнее  времЯ  перед смертью  мама была
необыкновенно  грустной,  раздражительной.  Љ  ней  приехала  в   гости   ее
гимназическаЯ подруга,  они сидели  и  разговаривали  в моей детской комнате
(там всегда была "мамина гостинаЯ"), и нЯнЯ слышала, как мама все повторЯла,
что "все надоело", "все опостылело",  "ничего не радует"; а  приЯтельница ее
спрашивала: "Ќу, а дети, дети?".  "‚сЈ,  и дети", -- повторЯла мама. €  нЯнЯ
моЯ понЯла что, раз так, значит, действительно ей надоела жизнь... Ќо и нЯне
моей,  как  и всем  другим, в голову не  могло придти предположение, что она
сможет через несколько дней наложить на себЯ руки...
     Љ сожалению,  никого из  близких не было в Њоскве в ту осень 1932 года.
Џавлуша  и  семьЯ ‘ванидзе  были  в  Ѓерлине;  Ђнна  ‘ергеевна с  мужем -- в
•арькове, дедушка был в ‘очи. Њама  заканчивала Ђкадемию и была  чрезвычайно
переутомлена.
     …й,  с ее  некрепкими нервами,  совершенно нельзЯ было пить  вино;  оно
действовало на  нее  дурно,  поэтому  она не  любила  и боЯлась,  когда пьют
другие. Ћтец как-то рассказывал мне, как ей  сделалось плохо после вечеринки
в Ђкадемии, -- она вернулась домой совсем больнаЯ оттого, что выпила немного
и ей стало сводить судорогой руки. Ћн уложил ее, утешал,  и  она сказала: "Ђ
ты, все-таки, немножко любишь менЯ!..." ќто он сам рассказывал мне уже после
войны, -- в последние годы  он  все чаще и чаще возвращалсЯ  мыслью к маме и
все искал "виновных" в ее смерти.
     Њое последнее  свидание с ней было чуть  ли не накануне  ее  смерти, во
всЯком случае за  один-два днЯ. Ћна позвала менЯ в свою  комнату, усадила на
свою  любимую тахту (все,  кто жил  на Љавказе, не  могут отказатьсЯ от этой
традиционной тахты), и долго внушала,  какой Я должна быть и как должна себЯ
вести. "Ќе пей  вина!" --  говорила она, --  "никогда не пей вина!" ќто были
отголоски ее вечного спора с  отцом, по кавказской привычке всегда дававшего
детЯм пить хорошее  виноградное вино. ‚ ее глазах это было началом,  которое
не  приведет к  добру.  Ќаверное,  она  была права,  -- брата  моего ‚асилиЯ
впоследствии погубил алкоголизм. џ долго сидела у нее в тот день на тахте, и
оттого,  что  встречи  с  мамой вообще  были  редки,  хорошо  запомнила эту,
последнюю.
     "’ы, все-таки, немножко любишь менЯ!" -- сказала она отцу, которого она
сама продолжала любить, несмотрЯ ни на что... Ћна любила его со  всей  силой
цельной натуры однолюба, как ни восставал ее разум, -- сердце  было покорено
однажды, раз и навсегда. Љ тому  же мама была  хорошей семьЯнинкой, длЯ  нее
слишком  много  значили  муж,  дом, дети, и ее собственный долг  перед ними.
Џоэтому -- Я так думаю --  врЯд ли она смогла бы уйти от отца, хотЯ у нее не
раз  возникала  такаЯ  мысль. ‚рЯд ли... Љ числу порхающих  женщин  ее никак
нельзЯ было отнести, она была слишком строгой к самой себе.
     …е называли "строгой", "серьезной" не по годам, -- она выглЯдела старше
своих лет только потому, что была необычайно сдержанна, деловита и не любила
позволЯть себе "распускатьсЯ". ‚изиты бабушки и Ђнны ‘ергеевны ее раздражали
--  по  словам  моей нЯни, -- именно потому,  что  обе эти  добрые, открытые
женщины  требовали от нее откровенности. „лЯ  них самих было так естественно
жаловатьсЯ и плакать -- она же этого не терпела.
     ќто  сдерживание  себЯ,   эта  страшнаЯ  внутреннЯЯ  самодисциплина   и
напрЯжение, это недовольство и  раздражение, загонЯемое внутрь,  сжимавшеесЯ
внутри все  сильнее и  сильнее  как пружина, должны  были,  в  конце концов,
неминуемо кончитьсЯ  взрывом; пружина должна  была распрЯмитьсЯ  со страшной
силой...
     ’ак и произошло. Ђ повод был не так уж и значителен сам по себе и ни на
кого  не  произвел  особого   впечатлениЯ,  вроде  "и  повода-то  не  было".
‚сего-навсего небольшаЯ ссора на праздничном  банкете в  честь  XV годовщины
ЋктЯбрЯ.   "‚сего-навсего",  отец  сказал  ей:  "ќй,   ты,   пей!"   Ђ   она
"всего-навсего" вскрикнула вдруг: "џ тебе не -- ќ‰!" -- и встала, и при всех
ушла вон из-за стола.

     ЊоЯ  нЯнЯ,  незадолго  до  своей смерти,  когда  уж  почувствовала, что
недолго  осталось  ей жить,  как-то  начала мне  рассказывать,  как  все это
случилось. …й не  хотелось  уносить  с собой  это,  хотелось  очистить душу,
исповедатьсЯ. Њы сидели с ней в  лесочке, недалеко от той дачи, где Я сижу и
пишу сейчас, и она говорила.
     Љаролина  ‚асильевна ’иль,  наша  экономка, утром  всегда будила  маму,
спавшую в  своей комнате. Ћтец  ложилсЯ  у себЯ в кабинете  или в  маленькой
комнатке с телефоном, возле  столовой.  Ћн и  в  ту  ночь спал  там,  поздно
возвратЯсь с того  самого праздничного банкета,  с  которого  мама вернулась
раньше.
     Љомнаты эти были далеко  от служебных  помещений,  надо было  идти туда
коридорчиком мимо наших детских. Ђ из столовой  комната,  где спал наш отец,
была  влево; а  в мамину комнату из столовой надо было  пройти вправо и  еще
этим коридорчиком.  Љомната  ее  выходила окнами  в Ђлександровский  сад,  к
’роицким воротам. (...…сли теперь встать около касс театра  „ворца съездов и
смотреть  чуть  правее  „ворца  съездов,  через  Ђлександровский сад, то там
виднеетсЯ здание  Џотешного дворца, выстроенного  в  древнерусском  стиле. “
него остраЯ крыша, а в сад выходЯт окна, -- там окна и маминой комнаты. џ не
люблю смотреть в ту сторону...)
     Љаролина ‚асильевна рано утром, как всегда, приготовила завтрак в кухне
и  пошла  будить маму.  ’рЯсЯсь  от  страха она прибежала к нам  в детскую и
позвала  с собой нЯню, --  она ничего  не могла  говорить. Ћни пошли вместе.
Њама лежала всЯ в крови возле своей кровати;  в руке был  маленький пистолет
"‚альтер", привезенный ей  когда-то Џавлушей из  Ѓерлина.  ‡вук его выстрела
был слишком слабый, чтобы его могли услышать  в доме. Ћна уже была холодной.
„ве женщины, изнемогаЯ от страха, что сейчас может войти отец, положили тело
на постель,  привели его  в  порЯдок.  Џотом, терЯЯсь, не знаЯ,  что делать,
побежали звонить тем, кто  был  длЯ них существеннее, --  начальнику охраны,
Ђвелю  ‘офроновичу  …нукидзе,  Џолине ‘еменовне Њолотовой,  близкой  маминой
подруге...
     ‚скоре  все  прибежали. Ћтец  все  спал  в  своей комнатушке, слева  от
столовой. Џришли ‚. Њ. Њолотов,  Љ.  …. ‚орошилов.  ‚се были  потрЯсены и не
могли, поверить...
     Ќаконец,  и  отец вышел в столовую. "€осиф, Ќади больше нет с нами", --
сказали ему.
     ’ак мне рассказывала моЯ нЯнЯ. џ верю ей больше, чем кому-либо другому.
‚о-первых, потому что она была человеком абсолютно бесхитростным. ‚о-вторых,
потому  что  этот ее рассказ  был  исповедью предо мной, а  простаЯ женщина,
настоЯщаЯ христианка не может лгать в этом, никогда...
     Џолина ‘еменовна Њолотова (†емчужина) рассказывала  мне очень  похоже о
том  же. …е рассказ по времени совпал с рассказом моей  нЯни --  это было  в
1955-ом  году.  Џолина  ‘еменовна сама  недавно  возвратилась из  ссылки  из
Љазахстана, где она провела четыре года (1949 -- 1953).
     Џолина ‘еменовна была тоже на том самом ноЯбрьском банкете, где  была и
мама и все остальные. ‚се были свидетелЯми ссоры и маминого ухода,  но никто
не  придал ему  серьезного значениЯ.  Џолина ‘еменовна ушла  тогда вместе  с
мамой, чтобы не оставлЯть ее  совсем  одну. Ћни вышли, несколько раз  обошли
вокруг Љремлевского дворца, гулЯЯ, пока мама не успокоилась.
     "Ћна   успокоилась   и  говорила  уже  о  своих  делах  в  Ђкадемии,  о
перспективах работы, которые ее очень радовали и занимали. Ћтец был груб, ей
было  с ним  трудно -- это все  знали;  но ведь они  прожили  уже немало лет
вместе, были дети, дом,  семьЯ,  Ќадю все так любили... Љто бы мог подумать!
Љонечно, это не был идеальный брак, но бывает ли он вообще?"
     "Љогда она совсем успокоилась, -- рассказывала Џолина  ‘еменовна, -- мы
разошлись по домам, спать. џ была в полной уверенности,  что все  в порЯдке,
все улеглось. Ђ утром нам позвонили с ужасным известием..."


        10
џ помню, как нас, детей, вдруг неожиданно  утром в неурочное времЯ отправили
гулЯть.   Џомню,   как   за   завтраком  утирала  платочком   глаза  ЌаталиЯ
Љонстантиновна. ѓулЯли мы почему-то долго. Џотом нас вдруг повезли на дачу в
‘околовку, --  мрачный, темный  дом,  куда  мы все стали ездить  этой осенью
вместо нашего милого ‡убалова.
     ‚ ‘околовке  всегда  было на  редкость  угрюмо,  большой зал  внизу был
темным, повсюду  были  какие-то  темные углы  и  закоулки;  в  комнатах было
холодно, непривычно, неуютно. Џотом,  к концу  днЯ,  к  нам  приехал Љлимент
…фремович*, пошел  с нами гулЯть, пыталсЯ играть,  а сам плакал. џ не помню,
как мне  сказали о  смерти, как Я  это  воспринЯла, -- наверное, потому  что
этого понЯтиЯ длЯ менЯ тогда еще не существовало...
----------------
     * K. …. ‚орошилов.
----------------------------------------------------------------------------

     џ что-то  понЯла, лишь когда менЯ  привезли в здание, где теперь ѓ“Њ, а
тогда  было  какое-то официальное учреждение, и в зале стоЯл гроб с  телом и
происходило прощание. ’ут Я страшно испугалась, потому что ‡ина Ћрджоникидзе
взЯла менЯ на руки и поднесла  близко к маминому лицу --  "попрощатьсЯ". ’ут
Я,  наверное, и  почувствовала смерть,  потому что мне стало  страшно  --  Я
громко закричала и отпрЯнула от этого лица, и менЯ  поскорее кто-то  унес на
руках в другую комнату. Ђ  там  менЯ  взЯл на колени дЯдЯ Ђвель …нукидзе,  и
стал  играть со  мной,  совал мне какие-то фрукты, и Я  снова  позабыла  про
смерть. Ђ на похороны менЯ уже не взЯли, -- только ‚асилий ходил.
     Њне  рассказывали  потом,  когда  Я  была  уже  взрослой,  что отец был
потрЯсен случившимсЯ. Ћн  был  потрЯсен, потому что он  не  понимал: за что?
Џочему ему нанесли такой ужасный удар в спину? Ћн был слишком умен, чтобы не
понЯть, что самоубийца всегда думает "наказать" кого-то -- "вот, мол", "н'а,
вот тебе", "ты будешь знать!" ќто он понЯл, но он не мог осознать -- почему?
‡а что его так наказали?
     € он спрашивал окружающих: разве он был невнимателен? ђазве он не любил
и не уважал  ее, как жену, как человека?  Ќеужели так  важно, что он не  мог
пойти с ней лишний раз в театр? Ќеужели это важно?

     Џервые дни он  был потрЯсен.  Ћн говорил,  что ему  самому  не  хочетсЯ
больше  жить. (ќто говорила мне  вдова дЯди Џавлуши, котораЯ вместе с  Ђнной
‘ергеевной  оставалась первые  дни у нас  в доме  день и ночь). Ћтца боЯлись
оставить  одного, в таком  он  был  состоЯнии.  ‚ременами  на  него находила
какаЯ-то злоба, Ярость. ќто объЯснЯлось тем, что мама оставила ему письмо.
     Ћчевидно, она написала его ночью. џ никогда, разумеетсЯ, его не видела.
…го, наверное,  тут же уничтожили, но оно было, об этом мне говорили те, кто
его видел. Ћно было ужасным. Ћно было полно обвинений и упреков. ќто было не
просто личное письмо; это было письмо отчасти политическое. €, прочитав его,
отец мог думать, что мама только длЯ видимости была рЯдом с ним,  а на самом
деле шла где-то рЯдом с оппозицией тех лет.
     Ћн  был  потрЯсен  этим  и  разгневан  и,  когда  пришел  прощатьсЯ  на
гражданскую панихиду, то, подойдЯ на минуту к гробу, вдруг  оттолкнул его от
себЯ руками и, повернувшись, ушел прочь. € на похороны он не пошел.

     •оронили  маму  друзьЯ,  близкие,  шагал за гробом ее крестный  -- дЯдЯ
Ђвель  …нукидзе.  Ћтец  был выведен  из  равновесиЯ  надолго. Ћн ни разу  не
посетил ее могилу на  Ќоводевичьем. Ћн не  мог. Ћн считал, что мама ушла как
его личный недруг.
     € только в последние годы, незадолго до смерти,  он вдруг стал говорить
часто со мной об этом, совершенно сводЯ менЯ этим с ума...  џ видела, что он
ищет, мучительно ищет "причину", и не находит  ее. ’о он вдруг  ополчалсЯ на
"поганую  книжонку",  которую  мама прочла  незадолго до  смерти -- это была
моднаЯ  тогда "‡еленаЯ  шлЯпа"*.  …му казалось,  что эта книга сильно на нее
повлиЯла... ’о он начинал ругать Џолину ‘еменовну, Ђнну  ‘ергеевну, Џавлушу,
привезшего  ей этот пистолетик,  почти  что игрушечный... Ћн искал вокруг --
"кто виноват", кто ей "внушил эту мысль"; может быть, он хотел таким образом
найти какого-то очень важного своего врага...
     Ќо, если он не  понимал ее тогда, то позже, через  двадцать лет, он уже
совсем перестал понимать ее и забыл, что она  была такое... •орошо хоть, что
он стал теперь говорить  о  ней  мЯгче;  он как будто  бы даже жалел ее и не
упрекал за совершенное...

     ‚  те  времена часто  стрелЯлись.  Џокончили с  троцкизмом,  начиналась
коллективизациЯ, партию  раздирала  борьба группировок,  оппозициЯ.  Ћдин за
другим  кончали с  собой  многие  крупные  деЯтели  партии.  ‘овсем  недавно
застрелилсЯ ЊаЯковский, -- еще этого не забыли и не успели осмыслить...
----------------
     * The Green Hat' by Michael Arlen.
----------------------------------------------------------------------------

     џ думаю,  что все  это не могло не отразитьсЯ в душе  мамы, -- человека
очень впечатлительного, импульсивного. ‚се Ђллилуевы были очень деликатными,
нервными,  трепетными натурами. ќто натуры артистов, а не политиков. "‚ одну
телегу впрЯчь не можно конЯ и трепетную лань"... -- сказал Џушкин.
     „ело в том,  что мама жила и действовала всю  жизнь по законам чувства.
‹огика ее характера была логикой поэтической.
     Ќе  утверждал  ли незадолго до своей смерти ЊаЯковский:  "€ в пролет не
брошусь, и  не выпью  Яда, и курок не смогу у виска нажать..." € сказав так,
-- сделал сам именно это.
     ’акие вещи никто заранее не планирует.
     € при  всей своей  разумности, -- мама была женщина умнаЯ, отец  уважал
ее, доверЯл  ей безоговорочно и до ее  смерти  считал ее  своим  ближайшим и
верным другом,  --  при всей своей организованности и сдержанности, --  мама
была человек горЯчего чувства.
     ‚  те  времена люди были вообще  необычайно эмоциональны и искренни  --
если длЯ них жить так было невозможно, то они стрелЯлись... Љто  делает  так
теперь?  Љто так  горЯчо  теперь относитсЯ к жизни,  к спорам, к  убеждениЯм
своим и противника, к возможности или невозможности того или иного дела?
     „ух  холодного  скепсиса одолел всех; скепсиса, равнодушиЯ, безразличиЯ
ко всему самому дорогому и важному. Љак-нибудь, выжить бы...
     ’огда люди жили иначе. € мама была дитЯ своего  времени. Ќаверное, если
бы она не была так молода --  этого бы не произошло. Ќо в тридцать один  год
пора холодной рассудительности длЯ нее еще не наступила.
     џ часто думаю,  какаЯ  судьба ждала  ее дальше, если  бы она не умерла?
Ќичего  хорошего  ее  не ждало.  ђано  или  поздно  она  оказалась  бы среди
противников отца. Ќевозможно представить себе, чтобы она  молчала, видЯ, как
гибнут лучшие старые друзьЯ -- Ќ. €. Ѓухарин,  Ђ. ‘.  …нукидзе,  ђеденс, оба
‘ванидзе -- она бы не пережила этого никогда.
     Ѓыть  может  судьба  даровала  ей  смерть, спасшую  ее  от еще больших,
ожидавших  ее несчастий?  ‚едь  она  не  смогла  бы  -- "трепетнаЯ  лань" --
предотвратить все эти несчастьЯ или остановить их...


        11
Џозавчера Я написала тебе, друг мой, то,  что было длЯ менЯ труднее всего...
€ думать  об  этом каждый раз, а тем более писать,  ужасно, мучительно.  —ем
дольше живу  Я на земле, чем старше  становлюсь  сама,  тем труднее об  этом
думать.
     Ќа счастье мое, позавчера же, мои милые друзьЯ  ‡аймовские утащили менЯ
на €стринское водохранилище, где живут  в деревне наши общие знакомые; зимой
мы все вместе ходим на лыжах здесь, вокруг †уковки. Љак Я им благодарна, они
и не подозревали!...
     ‡а €строй свернули в сторону, на Ѓужаровское шоссе. € обступила менЯ со
всех сторон  огромнаЯ,  как небо, спокойнаЯ,  вечнаЯ, равнодушнаЯ  ко  всему
природа.  Љакие там чудесные места!  ЉакаЯ плавнаЯ, тихаЯ, нежнаЯ, ни с  чем
несравнимаЯ красота!
     Њоре,  конечно,  прекрасно.  €  юг  --  роскошен  и  изобилен,  и  горы
впечатлЯют  сильнее,  все  это так. Ќо эти серые избы -- уж  сколько лет они
такими  были и все стоЯт -- эти  полЯ и луга,  а  на горизонте -- лесочки, и
небо над  ними тоже не голубое,  а сероватое. Ќу что за магиЯ  такаЯ во всем
этом? €  этот  донник вдоль шоссе, желтые  и белые заросли его,  разотрешь в
руке цветы, пахнет медом --  ну что сравнитсЯ со сладким этим запахом, какие
розы  юга? Ђ сама речка €стра, с темно-зеленой спокойной  водой, с заросшими
круглыми  ветлами  извилистыми  бережками,  --  и  купатьсЯ-то  в ней толком
нельзЯ, -- а можно только смотреть и смотреть,  и от  всей  этой тихой красы
сжимаетсЯ горло  и так бы сладко поплакать, как будто давно не видела друга,
и вот он пришел, и упадешь головой ему на грудь, и плачешь от радости...
     Ђ   само   €стринское  водохранилище   --   это  уже  природа  могучаЯ,
величественнаЯ. ’ак рЯбит  воднаЯ  гладь и переливаетсЯ  на солнце.  € всюду
палатки,  автомобили,   молодые  лица,  загорелые  тела,  пестрые  купальные
костюмы,  -- всюду  молодежь; кто  на велосипеде, кто пешком с рюкзачком  на
спине, кто на машине, привЯзав на крышу лодку. Љак хочетсЯ людЯм жить Ясно и
просто,  как всем на  земле  хочетсЯ  одного  и того же --  доброй, здоровой
жизни...
     Ђ  в деревне ЂлЈхново  проехали  мы к  самому последнему дому,  за  ним
капустное поле. „ом'а в  деревне чистенькие, хорошие. € полЯ в  удивительном
порЯдке, всЈ куда лучше, крепче  и ладнее, чем в нашем Љрасногорском  районе
под  боком   у  Њосквы...  ‚  ЂлЈхнове,  оказываетсЯ,   уже   несколько  лет
председателем колхоза  работает  агроном  мидт, присланный  сюда из Њосквы,
когда  проходила  мобилизациЯ  в  колхозы.  Џоехало  тогда  в деревню  много
никчемного  народа,  но  попадались  и  настоЯщие  люди.  ќтот  мидт (здесь
считают,  что он еврей, но должно быть, он из обрусевших  немцев -- у нас не
различают) поднЯл хозЯйство колхоза, и  вот вокруг сады, и пшеница, и овощи,
-- и  люди живут  неплохо -- так,  в сущности, мало надо: немного смекалки и
организованности, образованиЯ и инициативы...
     Љ вечеру, когда мы  приехали,  долго не темнело. „еревнЯ лежит в полЯх,
недалеко  -- водоем. Ќад ней  --  ровной и плоской  --  открытаЯ ширь неба и
долго-долго лилсЯ из этого простора  свет, то розовый от заката, то лиловый,
то синий, в сумерки. € тихо так, и  все запахи трав полились со всех сторон,
густые, прЯные, сладкие... Џотом выплыла круглаЯ серебрЯнаЯ луна из-за леса,
и все  сильнее и сильнее запахло, и  трава  отсырела под  ногами, и все гуще
лиловел  воздух. € звезды стали зажигатьсЯ над головой, одна за другой, и со
всех сторон  обступили так,  что ни о чем уже  нельзЯ  и думать, кроме  этих
звезд. “леглась Я спать на раскладушке во дворике прЯмо под  открытым небом,
и все мигали мне звезды, и  хотелось  плакать  от радости, что Я живу и дышу
этими сладкими травами, что вижу эти звезды...
     „нем  мы  гулЯли  и  купались  в  водохранилище,  похожем  на  море,  и
любовались им с высокого обрыва; сзади золотело пшеничное поле, а над водным
простором пышно клубились круглые, белые облака.
     Џотом  надвинулась  неизвестно  откуда  тучка, наливалась,  чернела  на
глазах -- все небо вдруг заволокло, только поле желтело под ней и продолжало
светитьсЯ. €  грохнул гром, и дождь полилсЯ сильный-сильный, и вдруг перешел
в  град,  -- но  все  это уже  катилось вдаль  над водной  гладью,  и другаЯ
половина неба вновь заголубела...
     Џотом из-за краЯ уходЯщей тучи рванулись длинные-длинные золотые лучи и
пронзили  остатки  облаков, быстро  рассеивавшихсЯ. ‘нова выплыло и  засиЯло
солнце, досыхали повсюду капли дождЯ, и так прекрасен был свежий умытый мир,
что можно задохнутьсЯ от восторга... € душили менЯ слезы весь тот день...
     € все ушло, как  будто не было ни  тучи, ни дождЯ.  Џрошел час и  снова
жара,  высохло  все кругом,  снова  загорают на  песочке туристы, и  лодочки
заскользили во все стороны по воде.
     …хали мы вечером домой -- все отдохнувшие и посвежевшие за эти сутки. €
все смотрела Я  вокруг с печалью и  радостью, и думала -- откуда  это во мне
такаЯ любовь к ђоссии?
     Ђ мы  --  варвары,  каких  не сыщешь нигде.  ‚ ѓрузии,  “збекистане, на
“краине  каждый древний  камешек,  покрытый глазурью, каждую  древнюю  стену
охранЯют, как реликвию, как достоЯние свое, как  драгоценность. Ђ мы --  "мы
ленивы  и  нелюбопытны".  ‘тоит  на  горе,  недалеко  от  ЂлЈхнова  церковь,
колоколенка возле нее  --  они чудом  уцелели  во  времЯ обстрелов последней
войны -- старые липы вокруг, как стража, а  церковочка (куб с одной маковкой
посредине) уже всЯ рушитсЯ, и  на крыше бузина выросла, и теперь в ней склад
картошки и сена...
     Ќигде,  ни в одной стране не  растрачивают --  просто от  лени, -- свое
собственное достоЯние,  свои же прекрасные старые сокровища. Ќигде революциЯ
столько  не разрушала полезного нам же самим,  как в ђоссии; и сейчас, когда
все  времЯ твердим  о русских отечественных традициЯх, это  только  слова  и
слова...
     Њама  была,  конечно, -- несмотрЯ  на  смешение  кровей,  --  настоЯщей
русской по  своему  воспитанию и характеру,  по  своей  натуре. Ћтец полюбил
ђоссию очень  сильно и глубоко, на  всю жизнь. џ  не знаю ни одного грузина,
который  настолько бы  забыл  свои национальные черты,  и  настолько  сильно
полюбил бы все русское. …ще  в ‘ибири отец полюбил ђоссию  по-настоЯщему:  и
людей, и Язык, и природу. Ћн вспоминал  всегда о годах ссылки, как будто это
были  сплошь  рыбнаЯ  ловлЯ,  охота,  прогулки по  тайге.  “  него  навсегда
сохранилась эта любовь.
     Ќу, а Я -- что говорить обо  мне! џ  так  понимаю всех, кто  вернулсЯ в