ышли  на  развилку дороги,
произвели разведку. ‡а это времЯ хмель  из него  выветрилсЯ и он успокоилсЯ.
Џод конец он сказал:  " ‚от что Я  тебе  скажу. џ тебЯ не  знал, первый  раз
вижу, а  доверилсЯ тебе, взЯл тебЯ  в разведку.  •отел  посмотреть,  как  ты
будешь себЯ вести. Њожешь забыть  наш  разговор и никуда не  ходи, никому не
докладывай. ќкзамен ты сдал на отлично".
     Џребывание  наше  в  “поре  было  омрачено  одним  тЯжелым случаем.  Џо
приговору  военно-  полевого  суда  был  расстрелЯн офицер  нашей  роты. …му
предъЯвили обвинение  в  самовольном  оставлении  позиции  во  времЯ  боЯ  у
„митровска. џ забыл  его  фамилию,  поэтому назову его  условно Ђ. Џро этого
штабс-капитана  рассказывали,  что в  бою  против  красных  в сентЯбре,  (за
несколько дней  до  моего переходЯ  границы)  он уже несколько раз  спасалсЯ
бегством  от  красной  конницы.  Ћн  сбросил  шубу,  чтобы  быстрее бежать и
прЯталсЯ в  лесу, пока шел бой. •отели  его  уже  тогда  судить,  да  ротный
командир  его  простил,  так  как  этот  Ђ.  обещал, что  больше  такого  не
повторитсЯ.  Ќо прошло несколько недель и 27  сентЯбрЯ во  времЯ боЯ  у реки
Ќарусы  он  опЯть  оставил  свою  позицию  и  тем  самым позволил противнику
выскользнуть  из угрожавшего  ему окружениЯ.  ќто было  уже  совсем плохо. "
‘ейчас заседает военно-полевой суд, и можно думать, что Ђ. будет  приговорен
к расстрелу",  - сказал нам поручик  ђоденко. Ќемного спустЯ мы  узнали, что
приговор  должен  быть утвержден  ротным  командиром,  который  имеет  право
помиловать.  €  несчастный  осужденный   просил  у  него  свиданиЯ,  но  тот
отказалсЯ. ЏонЯтно, что  если бы ротный его принЯл, то конечно должен был бы
его помиловать.  —ерез  полчаса мы  услышали  глухой залп.  Џоручик  ђоденко
перекрестилсЯ:  " Ћн расстрелЯн! –арствие ему небесное!" Џосле этого поручик
ђоденко сел писать письмо сестре расстрелЯнного в •арьков. Ћн написал в этом
письме,  что  "ее  брат  по приговору  военно-полевого  суда,  за оставление
позиций во времЯ боЯ, был расстрелЯн". ЊенЯ страшно  огорчила эта честность.
Ќеужели,  подумал Я, нельзЯ было сообщить родным, что Ђ. погиб в бою. ‚едь с
кем не бывает слабины. ђасстрел этот произвел на менЯ тЯгостное впечатление,
еще и потому,  что Я  успел лично познакомитьсЯ  с  ним. Џомню  хорошо,  как
совсем  недавно, он подошел  к нам и весело  со мной  беседовал.  ‚ообще  он
производил  впечатление жизнерадостного, разговорчивого и веселого человека.
ђасстрел был  произведен  одним  из взводов  офицерской роты, назначенной по
жребию. "Ќа  офицерскую  роту,  -  как-то сказал  поручик ђоденко,  -  часто
возлагают выполнение карательных мер. ќто вызывает к ней ненависть не только
красных,  но  и мирного населениЯ". „лЯ того,  чтобы вырыть  могилу и зарыть
расстрелЯнного, привлекли местных мужиков.  Њне было стыдно  перед  жителЯми
“пороЯ: на их глазах расстреливаем друг друга.
     Џостепенно  Я присмотрелсЯ  к  личному составу  нашей офицерской  роты.
Ќасколько сейчас помню, постараюсь передать мои впечатлениЯ. Ќачну  с нашего
ротного  командира,  поручика  ЏорелЯ.  Ќикто  не  оспаривал его несомненную
личную  храбрость, но его не любили за резкость, крайнюю  строгость, котораЯ
частенько переходила в жестокость. Ћн не  обладал даром привлекать людей, не
умел  подходить  к  ним,  расположить  к  беседе. ‚  этом  он  отличалсЯ  от
полковника ’уркула, командира Џервого  „роздовского полка, пользовавшегосЯ и
не  только в нашем полку  громадной популЯрностью  легендарного героЯ. Џосле
него наиболее любимым и популЯрным было имЯ  полковника Њанштейна, командира
’ретьего „роздовского полка. Ќадо сказать, что в нашем полку командиры часто
менЯлись,  так  что  Я  с  трудом  запомнил  их  имена.  Ќо среди них  самым
выдающимсЯ был, по-видимому, полковник ђуммель.  Ћдно  времЯ нашим  полковым
командиром  был полковник ѓолубЯтников. Ћн был грузным  и тучным  человеком,
верхом не ездил. џ видел его один раз,  когда он проезжал мимо  в экипаже  с
"классическим" бородатым кучером в поддевке на козлах.
     „лЯ  характеристики нашего ротного командира  ЏорелЯ расскажу следующий
случай,  который касалсЯ  менЯ. Ћн обыкновенно  ездил  на коне, и вот как-то
раз,  когда  наш  взвод  производил  строевое  учение, поЯвилсЯ  наш  ротный
командир. " Ќу, как этот новенький?" - спросил  он, у поручика ђоденко, имеЯ
в  виду  менЯ.  "  ‚ смысле выправки и строевого  учениЯ еще очень  слаб"  -
отвечает поручик. " Ђ  вы с  ним построже.  Ќаказывайте, ставьте под ружье!"
’рудно себе представить большую психологическую ошибку и  непонимание! ’аких
как  Я было много добровольцев. Њы пороха не нюхали и многие из нас  держали
ружье впервые, но были  одержимы  желанием  <i>нашей</i>  победы.  џ,  как и многие
нуждалсЯ  в поощрении, обучении, а не в угрозах. џ, вчерашний студент  попал
добровольцем в армию, старалсЯ  как мог и за две-три  недели не смог усвоить
строевого искусства. Ќе получалось сразу всего не от недостатка желаниЯ и не
наказаниЯми  и криками можно  было усилить мое (наше) рвение. „а и какаЯ там
"выправка", когда сапоги  разорваны  и поверх шинели болтаетсЯ непромокаемый
плащ!  “ многих совсем с амуницией было  плохо. Љормили мало и  не досыта, а
вши заедали.
     ‘ловом Я  был огорчен и  оскорблен.  Њне  сказали  потом,  что  поручик
Џорель,  был раньше  в Ћдесском ‘ергиевском военном  училище и, вероЯтно там
научилсЯ методу воспитаниЯ молодежи.
     ‘ офицерами других  взводов  нашей  роты мне мало приходилось общатьсЯ.
Ќасколько Я знаю, большинство из  них было в  „обровольческой армии недавно,
со времени занЯтиЯ  белыми •арькова и ‘ум.  ‚ городе  ‘умы, после  поражениЯ
Љрасной  армии белые  объЯвили  призыв  офицеров,  под тем  или  иным  видом
скрывавшихсЯ от большевиков. ’ак, что именно они и составлЯли нашу роту.
     ‘реди наших офицеров помню кнЯзЯ Ћболенского, к нему на  несколько дней
из  Љиева приезжала  его супруга. Њы  встретились и много говорили о прошлых
днЯх. џ с ней  передал  письмо  длЯ моего отца, который в  это времЯ  жил  в
ђостове. Ћн был в полном неведении, где Я  нахожусь, что со мной происходит.
Ѓолее  того, Я не знал  точного  адреса  отца.  Џисьмо мое дошло, хоть  и  с
огромным запозданием, но Я благодарен  кнЯгине Ћболенской  за  ее внимание и
ласку в те трудные длЯ  менЯ  дни. " ‚ам,  может быть,  что-нибудь нужно?" -
спросила  она менЯ. " „а  все нужно, -  ответил  Я,  -  вот,  хожу  в рваных
сапогах, нет  теплых вещей". Ќо  чем она  могла помочь?  Ќичем. Ќа "мужиков"
кнЯзь Ћболенский производил сильное  впечатление. " Ћн  у  вас, наверное, на
особом  положении?" - спросил  как-то  один из наших добровольцев. "  ‘овсем
нет, -  был ответ.  - Ћн  как  все. ‘тановитсЯ в очередь за борщом и кашей".
Њужик был  удивлен: " ‚от как! ќто  удивительно. ‚ыглЯдит как  барин, всегда
чисто". „ержал  себЯ  кнЯзь Ћболенский  просто и  скромно, а к солдатам  был
внимателен и ласков.
     Љонечно, Я помню офицеров  нашего взвода, среди них поручиков Ђндреева,
Љарпова и ђоденко. ‚се они поступили к  „обровольцам  в  ‘умах. €м всем было
лет  под  тридцать,  они все  прошли германскую войну.  ‡а  все времЯ нашего
общениЯ  Я  не слышал от них ни одного грубого  слова или резкого замечаниЯ.
‘кромные и старательные люди  воинского  долга,  без  всЯких  притЯзаний  на
особый офицерский блеск. Џоручик ђоденко был семинаристом по образованию. Ќо
он единственный из этой группы,  бывал  грубым и даже  примитивным по  своим
манерам, но добрый душою и заботливый к товарищам. Њы с ним много говорили и
спорили,  Я  с  ним частенько  соглашалсЯ.  Ћн  был  убежденным  демократом,
противником  "старого  режима", много говорил о конституционной монархии.  "
Џосле  войны,  -  говорил  он, -  когда  мы  возьмем Њоскву,  гвардией будут
корниловские, дроздовские, марковские полки, а не стараЯ имперскаЯ гвардиЯ".
ѓвардейцев он терпеть не мог, особенно кавалеристов, называл их "†оржиками".
Ћн мечтал  о  победе  над  большевиками,  и  о  другой монархии, с  большими
демократическими   реформами.  ђоденко   говорил  о   необходимости   созыва
“чредительного собраниЯ после победы над большевизмом. ‘обственно это вполне
отвечало  моим настроениЯм  и  особенно  совпадало с  взглЯдами  моего  отца
Ђлександра ‚асильевича Љривошеина.  Ћн  был  монархист,  но  думал  о другой
монархии длЯ ђоссии, более свободной и демократичной.
     Ћстальные воины нашего взвода  были, как  Я уже говорил, добровольцами.
Џочти все они были из города  ђыльска, а следовательно, в строю и под ружьем
не больше  месЯца. Ќо и это давало им "моральное" преимущество надо мною. Ђ,
кроме  того, они как землЯки поддерживали друг друга, Я был длЯ них чужаком.
‘обственно говорЯ "добровольцами" их можно было назвать весьма условно. „ело
в  том, что когда  белые  занЯли ђыльск  эти  "добровольцы"  были  взЯты  по
мобилизации,  котораЯ делалась по шаблону и наугад, кто  попадет  под  руку.
Њолодых  людей  интеллигентного вида сразу же зачислЯли в действующую армию.
Џоэтому  среди них  были разные люди  и не всегда настроенные <i>правильно.</i> Џро
наших  "добровольцев"  могу  отметить,  что  в большинстве своем  они  были,
несомненно,  настроены  антибольшевицки,  боЯлись  и не  желали  возвращениЯ
красных,  но  в  них  не  было  жертвенной  активной  борьбы  с  советчиной,
подлинного  воинского  духа. ќто были обыватели,  пострадавшие, конечно,  от
большевиков, но предпочитавшие отсиживатьсЯ в своих  углах,  а другие  пусть
воюют! ЌастоЯщие добровольцы  из ђыльска, которые не  были  силком  взЯты  в
армию, не попали  в наш полк.  Ќа  призыв  Ѓелой  армии  откликнулось  много
молодежи, именно добровольно, именно они были настоЯщими бойцами с ‘оветами.
     ќтот тип "добровольца-героЯ"  отнюдь  не миф,  Я встретил таких в нашем
‚тором „роздовском полку. Ћни были не  в нашем взводе, к сожалению, а  в той
же команде  пеших разведчиков, в которой Я пробыл  мой первый  день  в Ѓелой
армии.  џ  отчетливо помню  одного  -  высокий  юноша-богатырь,  с  красивым
открытым  лицом,  всегда бодрый,  горЯщий энтузиазмом борьбы  с красными,  а
вместе с тем такой аккуратный, прекрасно  одетый и вооруженный. “ него  была
великолепнаЯ  военнаЯ  выправка,  несмотрЯ  на  то,  что в  прошлом  он  был
студентом. ќто был тот самый доброволец, который сделал мне замечание, когда
Я попросил хлеба у жителей  „митровска. Ћднажды он  сказал мне: " —то-то мне
нравитсЯ значок на вашей  фуражке!" " „а  это  значок железнодорожника,  его
носили еще до революции, - ответил Я. - Њне не дали  другой фуражки, вот Я и
ношу старую".  " ‚се равно, напоминает серп  и молот, неприЯтно" -  произнес
он, и лицо  его передернулось. " Ќу,  раз ‚ам  не  нравитсЯ, Я выброшу  этот
значок", - ответил Я  и с тех  пор  стал  ходить  в  фуражке  без значка.  џ
искренне  восхищалсЯ этим героем-добровольцем и  мысленно хотел быть похожим
на него.  Њне приходили на ум  даже дерзкие мысли, что  если  бы у менЯ были
такие сапоги, такаЯ шинель и ручнаЯ граната за поЯсом, то может быть и Я был
бы не  таким уж беспомощным  добровольцем.  Ђ пока  что  у менЯ  не было  ни
солдатских  погон,  ни  кокарды, ни бравого вида (а близорукость), но только
желание  нашей победы. ’ак  за  все времЯ моего пребываниЯ в армии,  Я  и не
получил хорошей амуниции.
     Љонечно,  в армии были и другого сорта "добровольцы". џ познакомилсЯ  с
двумЯ   студентами   из  •арьковского   университета,   которые  были   тоже
мобилизованы в ђыльске. Ќа вид они  были тихие и  забитые люди; один из них,
однако,  большой критикан. Џо своему интеллектуальному уровню  они были выше
остальной рыльской группы (провинциальнаЯ "интеллигентность"  последних была
очень  слабаЯ).  ‚оинского  духа   и  желаниЯ  <i>нашей</i>  победы  в  них  совсем
отсутствовали. ‚ одной из бесед,  один из них обратилсЯ ко мне со словами: "
Џолучено хорошее  известие.  ‚ышло  распорЯжение  студентов  освобождать  от
военной службы, дать им возможность продолжать  учитьсЯ в  университете. ‚от
мы и решили подать прошение и поехать доучиватьсЯ в •арьков". "  ‘транно, не
очень верю в такое распорЯжение, - ответил Я. - „а если оно и есть, оно менЯ
совершенно не интересует.  ѓлавное сейчас не учитсЯ, а защитить свою родину,
закончить  войну  и  разбить  большевиков".  " —то  ‚ы, что ‚ы!  -  отвечают
студенты. - Њы все так устали от войны. „овольно крови, хочетсЯ мирной жизни
и учитсЯ. Ђ все остальное нас не касаетсЯ. ќто пусть профессионалы воюют".
     ‚ последствии стало многое  Ясно.  ‚се эти "интеллектуалы добровольцы",
пока дела на  фронте  шли успешно, были  настроены  оптимистически и были <i>за
нас,</i>  но когда  наступил  перелом  и  успехи сменились  топтанием  на месте,
отходом и  поражениЯми,  настроение у них упало  и изменилось.  €менно в  их
среде поЯвились перебежчики, предатели и началось разложение.
     ‘реди рыльских "добровольцев"  печально  выделЯлась тогда  своеобразнаЯ
фигура  некоего  †еребцова.  ќто  был  тринадцатилетний  хулиган  из  бедной
городской семьи, отбившийсЯ от рук. Љогда в город пришли белые он поступил к
ним добровольцем.  „лЯ  него  это был выход из трудностей жизни, и он в силу
своего характера, представлЯл войну как легкую и приЯтную прогулку. Ћн верил
в то, что скоро окажетсЯ с белыми в  Њоскве и  "выйдет в люди" (как и почему
это было второстепенно). " ‚ Њоскву мы приедем  на подводах или в теплушках,
а может быть и на белых конЯх,  -  говорил он,  - а обратно  нас  повезут до
дома,  в вагонах первого класса, на крахмальных простынЯх". Ќо прошло совсем
мало  времени   и   ему  пришлось  испытать   трудности   походной  жизни  и
разочарованиЯ.  Ћн  озлобилсЯ и  разложилсЯ  больше, чем  кто-либо другой. “
него, как у менЯ, не было ни  бельЯ, ни  вещей в обозе, и потому,  грЯзный и
неопрЯтный  по природе,  он развел вшей больше, чем кто-либо другой, так что
рыльские землЯки запрещали ему ложитьсЯ спать близ других. Ћн был совершенно
"придурковатым", не предсказуемым и жестоким,  из того типа людей, которых Я
встречал в  рЯдах Љрасной  армии и которых думал никогда  не встретить среди
белых.  ЊенЯ этот хулиган возненавидел лютой  ненавистью,  за то,  что Я  по
своим убеждениЯм поступил в Ѓелую армию. Ћн не мог мне простить, что Я не из
ђыльска и, что  Я  интеллигент, совершенно чуждый элемент длЯ него, делю все
невзгоды рЯдом с ним и не особенно жалуюсь. Ћн не мог понЯть, кто Я такой  и
всЯчески издевалсЯ  надо  мною, лез  в драку  на кулачки,  чем ставил менЯ в
трудное положение.  „ратьсЯ с ним  Я считал длЯ себЯ унизительным, а если не
отвечать, он  только больше  наглел. Љонечно,  его  легко  могли  остановить
другие рыльские добровольцы, но  они как землЯки, скорее его поддерживали. Ђ
тут  еще  одно  обстоЯтельство  обострило положение. Љак-то  во времЯ учениЯ
поручик Ђндреев спрашивает менЯ: " ‚ы не родственник врангелевского премьер-
министра Љривошеина?" " „а, Я  его сын", - отвечаю  Я. „о сих пор менЯ никто
не  спрашивал о семье  и  не  сопоставлЯл мою  фамилию  с  отцом.  Ќо раз уж
спрашивают нужно  отвечать  правду. Џоручик был поражен. " ‚от как!  Ђ Я ‚ас
просто так спросил, совсем не думаЯ, что ‚ы  на  самом деле ему родственник.
‚аш батюшка известнейший человек и политик!" € помолчав, добавил: "  Ќичего,
имейте терпение, все  восстановитсЯ, все  будет  по-прежнему!"  џ был тронут
сочувствием, но не совсем разделЯл его мнение, чтобы все было "по-прежнему".
Њы ведь сражаемсЯ за ђоссию новую, а не ту что привела большевиков к власти.
„ругой  аналогичный  случай  с  моей фамилией произошел чуть  позже, когда Я
заполнЯл  "вопросник"  -  имЯ,  возраст, место рождениЯ  и  прочее.  ‚ графе
"сословнаЯ принадлежность" приходитсЯ написать правду - <i>дворЯнин</i>. ‚ ЃрЯнском
особом отделе Я был "крестьЯнин", но это спасло мне  жизнь. ЋказываетсЯ, что
Я  из всего взвода единственный  из <i>дворЯн.</i>  Љто-то  увидев,  что Я написал,
советует: " Ќе пишите так, а то  если попадете к красным,  будет плохо!" „а,
мне это уже знакомо.
     Ќо  то, что  узналось,  что Я  сын царского  и врангелевского министра,
никак не отразилось  на  моем положении. Ќекоторые офицеры, стали относитьсЯ
ко мне с  большим интересом, задавали вопросы об отце, его политике и работе
со ‘толыпиным, но Я, как  и прежде, продолжал ходить  в моих рваных сапогах.
‡ато  у  †еребцова,  эта историЯ с  моим  "происхождением",  вызвала  только
большую антипатию ко мне и  прЯмо скажем, ненависть. Ћн по своей примитивной
психологии не мог  себе представить, что "сын министра" ходит  без  сапог  и
вообще  служит рЯдовым на фронте, а не устроилсЯ где-нибудь в тылу на теплом
месте. Ђ, может быть, его ненависть исходила  из  непониманиЯ,  как дворЯнин
терпит и разделЯет все  невзгоды  фронта с простыми мужиками? Ѓолее всего он
издевалсЯ  над моей неспособностью  и неуклюжестью в быту, а то, что он  был
куда проворней, хитрее и ловчее  чем Я,  вызывало в нем страшный протест. Ћн
стал издеватьсЯ над  моей семьей и  мною  каждый день.  " Ќу, давай расскажи
нам, каким  министром был твой отец? Њожет быть, над лошадьми?  Ључером?", -
Язвил он и изображал жестами, как кучер правит лошадьми. Ѓолее того, он стал
говорить между  "рыльцами",  что  Я  барчук,  выскочка и все вру про то, что
<i>дворЯнин.</i> ‚скоре последовал случай,  который  вызвал резкое отчуждение между
мною и "рыльцами". ‚ избу, где мы стоЯли, обыкновенно  приносили еду  на всю
нашу группу, пЯть-шесть человек. ЉрестьЯн среди нас не было,  все  горожане,
но все  имели обыкновение  есть из одной миски. џ же предпочитал черпать суп
из отдельной тарелки. ‘лучалось  также,  что Я по светской привычке  забывал
перекреститьсЯ перед обедом. Ќа это обстоЯтельство обратили внимание хозЯева
избы.  Њужички и бабы стали подозревать, что Я еврей или сектант. Ђ  так как
разговоры †еребцова и его травлЯ менЯ  продолжалась постоЯнно, то  они стали
говорить:   "   …ст  отдельно!  Ќе  креститсЯ!   ’очно   не  <i>наш</i>!"  Џришлось
перекреститьсЯ  перед  ними  и  показать  нательный  образок,  подарок  моей
тетушки. Џоверили. ‘ тех пор Я стал есть со всеми из одной миски.
     џ  был  молод  и  совершенно  не  опытен  в  быту,  а  то  что касаетсЯ
межсословных отношений и даже межэтнических менЯ никогда не занимало. Ќо тут
Я столкнулсЯ  с тем, что уже  наблюдал  среди красных, отношениЯ  на  уровне
<i>простых людей.</i> ЊенЯ поразила  ненависть, дикость и нетерпимость  между ними.
—то уж тогда говорить о классовой вражде!  „ело в  том,  что между рыльскими
добровольцами  и  местными  мужиками  возникла  некотораЯ  отчужденность.  "
ђыльские" были полу-украинцы. Њежду собой они говорили по-русски, но с рЯдом
украинских  выражений:  "  у  ђыльск"  вместо "  в  ђыльск", "бачить" вместо
"видеть", никогда не слыхали  слова "щи", а только  "борщ". Ћни смеЯлись над
великорусским говором  орловских  мужиков и особенно баб,  которые  говорили
"ен",  а не "он", "откроить  хлебушка,  а не " отрезать",  дверь  "закутана"
вместо "закрыта" и  т.д. ‚ообще  длЯ малороссов ‚еликороссиЯ  представлЯлась
каким-то  краем  света, почти  ‘ибирью.  ‚се  это  отражалось на  настроении
"рыльских",  отчасти даже  и наших  "сумских"  офицеров с  тех  пор,  как мы
вступили в Ћрловскую губернию. Ћтмечу еще, что  в  “порое нам показывали как
достопримечательность  "курную"  избу. ќти  избы  строились  без  трубы, дым
выходил через дверь, низкий потолок, черный от сажи. ’акие дома уже давно не
возводились и остались как " экспонаты", они были заброшены и в них никто не
жил.  Ќо нашим офицерам - южанам не мешало  иронизировать, по поводу местных
жителей: " ‚от как здесь живут! „икари! “ нас это не мыслимо!"

     * * *
     Ќаш  уход  из  “пороЯ  совпал  с  началом  морозов.  ‚  дальнейшем  мои
вспоминаниЯ, вплоть  до прибытиЯ в „митриев 27 октЯбрЯ,  перепутались, Я  не
запомнил дат, ни проходов по деревнЯм. Љ  сожалению, наше  отступление  было
чаще чем  продвижение.  „лЯ моего  читателЯ  Я  постараюсь  отмечать  только
запомнившиесЯ эпизоды и по возможности в хронологическом порЯдке.
     €так, мы двигались близ фронта, но самого фронта не видим. Ќочь, мороз,
луна  и  наша  рота  идет по  большой дороге. Њы стараемсЯ не разговаривать,
чтобы  не  привлечь  вниманиЯ. ђотный  командир едет  на своем коне впереди.
Ќеожиданно  нас  обгонЯют два всадника. "‡дорово ребЯта!  ‚ы какой части?" -
обращаютсЯ они  к нам и не дождавшись ответа быстро скачут вперед. Ќо тут из
наших рЯдов  выбегают два добровольца и кричат ротному: " ‘лушайте командир,
это же два рыльских красных комиссара! Њы их знаем!" ђотный бросаетсЯ вскачь
догонЯть  их, машет  пистолетом, кричит, но их  и  след простыл.  Џочему они
поЯвились  на  нашем  пути?  Њожет  это   разведка?  ђотный  возвращаетсЯ  и
приказывает: "Ќу-ка поставьте этих двух добровольцев в наказание под ружье!"
‘реди рыльцев ропот: " ‡а что так?! ‘ледующий раз вообще говорить ничего  не
будем,  раз  нас за  это наказывают". " ’ак, что же вы во времЯ  не сказали.
Ќадо  было сразу их арестовывать  или стрелЯть  по ним!" -  сердито отвечает
ротный. „а, он несомненно храбрый человек, но совершенно  не умеет подходить
к  людЯм! Ќочное  продвижение  по этой  дороге сталкивает  нас  постоЯнно  с
разными людьми. ’ак через несколько часов нам навстречу попадаетсЯ человек в
солдатской шинели. " Џроверьте быстро этого товарища!" - приказывает ротный.
Љ  нему подходЯт два  дроздовца: " „окументы!"  ’от вытЯгиваетсЯ  в струнку,
отдает  честь,  показывает документы.  Џотом объЯснЯет,  почему  пробираетсЯ
ночью. “ него все в порЯдке, он не красный и его отпускают.
     “же под утро пЯть  человек нашего взвода  с офицером во главе  посылают
занЯть  сторожевую  позицию.  €дем полЯми, рассвет нас нагонЯет и вдруг  над
нами начинает довольно низко кружить самолет. Ћн делает несколько облетов, а
потом  берет  направление  на  юг.  Џо всему  видно, что  самолет  совершает
разведку.  Ќо кто он? Ќаш или вражеский? Ћфицер нам говорит, что это самолет
Љрасной армии, у  нас на  фронте  их нет.  ‚сем  досадно  и горько, почему у
красных есть самолеты, а у нас нет! Џочему англичане их нам не дали?
     Џродолжаем  идти  весь  следующий  день,   событий  никаких,  встреч  и
неожиданностей  тоже. “же  вечером  мы  останавливаемсЯ  на  большой  опушке
молодого леса.  ђасполагаемсЯ на ночлег, разводим огонь.  ‘обираЯ ветки  длЯ
костра  мы натыкаемсЯ на  труп. ироко раскинув руки, на спине лежит красный
латыш.  ‘тоит мороз  и  потому от  трупа никакого запаха не  исходит. ‹атыша
видно убили  пулей в живот, шинель и куртка в  крови.  ‘апоги его уже кто-то
украл.  ‚ кармане  у него дроздовцы находЯт  деревЯнную ложку. Ђ  Я  как раз
потерЯл мою. Џосле некоторых  колебаний  беру ложку красного латыша и с этих
пор ем  из нее.  €з  темноты, на  наш  костер  неожиданно поЯвлЯетсЯ человек
средних  лет. …го  рыжаЯ борода, хитреца в  глазах, тулуп -  все карикатурно
говорит  о  том,  что  это  типично   русский  мужичок.  "   „а  здравствует
“чредительное собрание, господа офицеры!" - визгливо выкрикивает он, да  так
неожиданно, что Я даже вздрогнул. " ‚от  нас пугали, - ораторствует мужичок,
- что  придут  белые, будут мучить людей, ломать ребра, руки, пытать... Ќо Я
не верил  и  говорил, что это неправда. Ќе  может быть,  чтобы ученый народ,
образованные офицеры, допустЯт это безобразие!"
     ‚ эту ночь мне не пришлось заснуть, а пролежал Я вместе с нашим взводом
и  офицерами, в  кустах  близ  дороги,  откуда можно  было ожидать нападениЯ
красных.  Њерзну, но не это главное. џ  не спал почти  сутки. ЊенЯ одолевает
сон.  ѓлаза слипаютсЯ,  каждую  минуту Я засыпаю.  Ѓорюсь  изо  всех сил, но
ничего не помогает. Ћфицер все времЯ толкает менЯ в бок, будит и сердитсЯ: "
Љак ‚ам не стыдно.  ‚ы ведь  на  посту!" ‚ какой то момент Я уже не понимаю,
сплю Я или нет. ’ак странно проходит почти всЯ ночь. Ќа рассвете со стороны,
где могут  быть красные, показываетсЯ  всадник. …дет шагом в  нашу  сторону.
’рудно на  расстоЯнии понЯть,  кто он, красный или  белый?  Ћт нашего отрЯда
отделЯетсЯ юнкер,  адъютант ротного, и с  револьвером в руках подскакивает к
всаднику. ’от вздрагивает: оказываетсЯ, и он  задремал на коне и его вынесло
на нашу засаду. ‚ыЯснЯетсЯ, что он <i>наш</i>.
     ‡а   времЯ   нашего  странного   перехода,  в  нашем  взводе  случилось
пополнение. ќто  два унтер-офицера  царской армии,  перебежавшие от красных.
Ћдин из них лет сорока, русский с бородкой, другой татарин. ’о  что касаетсЯ
знаниЯ военного  дела, они куда выше наших добровольцев.  Ћба положительные,
серьезные,  но  насколько надежные? ђусский, как  выЯснЯетсЯ, уже  пЯть  раз
переходил от красных  к  белым и обратно. Џо  всему военному воспитанию  это
"старорежимные" солдаты, и к порЯдкам в „обровольческой  армии они относЯтсЯ
довольно критично. Љстати хочу отметить здесь одну особенность выражениЯ - "
старый режим". Ћно не только длЯ этих офицеров (и длЯ менЯ), но и длЯ многих
пожилых крестьЯн отнюдь не  носило порицательного значениЯ.  Љак ни странно,
даже длЯ противного †еребцова, это  выражение ЯвлЯлось  синонимом  порЯдка и
совершенства. "  Џри старом режиме было  не так!" - мы слышали постоЯнно.  Љ
сожалению, это относилось и к порЯдкам в Ѓелой армии.
     ‡а эти недели мне пришлось столкнутьсЯ с перебежчиком из Љрасной армии.
Ћн  был  начальник штаба  41-ой  советской дивизии,  а в  прошлом  полковник
царской армии.
     …го держали под арестом при офицерской роте вплоть до расследованиЯ его
дела. Џодозревали, что он только потому и бежал от красных, что  его дивизиЯ
потерпела  поражение и  ему грозил  расстрел. ЊенЯ вызвал ротный  командир и
приказал вместе  с другим добровольцем  конвоировать перебежчика.  Џолковник
был   страшно  удручен  своим  арестом,  беспокоилсЯ  за  будущее.  Ћн   был
малоразговорчив,  но  мне все же удалось разговоритьсЯ с ним и в  результате
нашей беседы у менЯ создалось впечатление, что он искренне  перешел к белым.
„лЯ него это  было не простое решение, он  колебалсЯ и, конечно понимал, что
его  прошлое  будет  вызывать  подозрение  у  белых.   Ќо  тогда,  может  по
неопытности,  мне  было грустно и  досадно,  что у  нас так плохо  принимают
переходЯщих к нам ответственных чинов Љрасной армии.
     „ругаЯ неожиданнаЯ  встреча произошла у менЯ  на  стоЯнке  в  одной  из
деревень. Љо мне подбежал офицер в  черном, улыбаетсЯ, протЯгивает мне руку,
радостно   здороваетсЯ:  "  ‚ы  не  узнаете   менЯ?  Љак  ‚ы  сюда  попали?"
ЋказываетсЯ,  это   тот  красный   офицер,  с  которым  Я   вместе  сидел  в
‚оенно-контрольном пункте и который  так ловко изображал  красного  и  умело
подлаживалсЯ к  красноармейцам.  " Љак,  ‚ы здесь оказались?  ‚ас  освободил
‚оенный трибунал?" Ћн засмеЯлсЯ и сказал:  "  Ќет, менЯ  трибуналу не успели
отдать. Џовезли обратно длЯ  расследованиЯ, а Я  по дороге от  них  сбежал".
Ќасколько  у менЯ была почти уверенность с перебежавшим полковником, что  он
был искренен  в  своих  чувствах, так  с этим  человеком  у  менЯ  закрались
подозрениЯ.  џ  вспоминал  его и  был  поражен,  насколько  ловко  тогда  он
изображал красного! Ђ может быть он действительно большевик и хороший актер,
и  потому сумел всех обмануть. Ќет, этого  не может  быть, он не подбежал бы
тогда так радостно ко мне, да и за что его арестовали красные.  ‘кажу, что в
те странные недели, наступлениЯ и  отката войск, на  моих глазах происходили
самые невероЯтные  истории перехода военных как на сторону красных, так и на
сторону белых. ’рудно было понЯть настоЯщие мотивы, а порой и убеждениЯ этих
людей.
     Ќесколькими  днЯми  позже  мы  пришли  на  станцию  Љомачи.  Ќаш  взвод
действовал  пока  отдельно  от остальной  офицерской  роты. €менно  здесь  Я
впервые за времЯ пребываниЯ в „обровольческой армии встретил  "пропагандный"
пункт Ѓелой армии. “  станции стоит вагон с газетами, воззваниЯми, плакатами
и  прочим.  Ѓросаюсь  на  "белогвардейские"  газеты.  ‚ижу впервые  "‚еликую
ђоссию". ѓрустно,  что  в газете  всего один  листок и что напечатана она на
коричневой бумаге. ‚ "Џравде" и "€звестиЯх" по четыре страницы, и печатаютсЯ
они  на  белой бумаге (51). ‘татьи в  <i>нашем листке</i> написаны  неплохо, но все
сводитсЯ к описанию отдельных героических подвигов добровольцев, что не дает
никакой  общей картины положениЯ на  сибирском  и  других фронтах.  Ќевольно
сравниваю с советскими  сводками. Ћни правда, написаны  "условно-деревЯнным"
Языком и понЯть  его может  не  всЯкий человек. ‚ыражение как  " развиваютсЯ
бои" нужно понимать как  "  белые  наступают"  и многое в таком духе. Ќо кто
этот Язык  научилсЯ понимать, может составить  себе довольно Ясное и  точное
представление о линии фронта и о военных действиЯх, и притом на всех театрах
войны (52).
     Ѓеру  в  руки  коричневую   листовку   <i>нашего</i>   "ЋбращениЯ  к   братьЯм
крестьЯнам". Џосле слащавого введениЯ говоритсЯ,  что всЯ землЯ, захваченнаЯ
во  времЯ революции, должна быть  возвращена ее  законным владельцам, но так
как ее  уже вспахали и засеЯли, то из  урожаЯ  одна  треть  должна быть дана
государству, втораЯ законным владельцам, а третьЯ останетсЯ у крестьЯн за их
труд.  џ не  верю своим  глазам:  мы еще не взЯли  Њосквы,  нам нужна помощь
крестьЯн, а мы  провозглашаем,  что  землю нужно вернуть помещикам, и в виде
подачки, предлагаем крестьЯнам треть  урожаЯ,  да и то  лишь на  первый год.
ЉакаЯ глупость! Љто же составлЯет и рассылает такие " ЋбращениЯ"?
     Љо  мне  подходит поручик ђоденко: " Ћхота ‚ам  читать эту  гадость,  -
говорит  он. - эти  листки следует сжечь, чтобы их  никто  не  видел.  ‚ы не
можете  себе  представить, сколько зла они  нам причинЯют.  ‚о многих местах
крестьЯне встречают нас по-братски,  с полным  сочувствием, а  прочитав  эти
листки, стали относитьсЯ к нам враждебно" (53)
     „лЯ  нас  было утешением  встретитьсЯ  на  станции  Љомаричи  с  первым
„роздовским  полком  во главе с полковником ’уркулом. Џомню,  как сначала на
станцию прибыл  дроздовский бронепоезд. ’олько часть вагонов этого состава и
паровоз  были  бронированы,  а  остальные  товарные  вагоны  были  укреплены
толстыми  бревнами и  мешками с  песком.  ‘квозь них  в  отверстиЯх  торчали
пулеметы и  орудиЯ. ‚скоре  станциЯ наполнилась несколькими сотнЯми  военных
Џервого полка.  Ѓодрые,  мужественные, шумные,  веселые,  к  тому же  хорошо
одетые, с  блестЯщей  выправкой, они резко отличались о нас.  ‘о всех сторон
только и слышно  было: " Ќу,  эти разобьют красных!" ‚друг  толпа  зашумела,
задвигалась  и  все закричали:  " ’уркул!  ’уркул"  ‚от  он!"  ‚се бросились
смотреть  прославленного военачальника,  Я  вслед  за  ними. ‚ижу,  стоит на
платформе  мужчина с военной выправкой, высокий,  красивый, с гордо поднЯтой
головой.
     „ни проходЯт  и мы все же постепенно откатываемсЯ к югу. Џочему, понЯть
мне было трудно,  так  как боев  мы не видали. Џобывали снова  в “порое. ’ам
случилсЯ ночной  пожар. ‘горели три крестьЯнских  дома, причины не выЯснены.
Ћдни  говорили, что красные подожгли, другие, что  по  неосторожности пьЯных
хозЯев. ‚ течение недели наш взвод оставалсЯ  на полустанке южнее Љомаричей.
‘тоЯли  морозы,  шел  снег.   Њы   целыми  днЯми  грелись  у  большой  печки
станционного зданиЯ  но, сколько ни  бросали  в печку  поленьев,  она только
чуть-чуть  нагревалась,  весь жар  вылетал  в трубу.  Ќочью мы все  спали на
каменном  полу,  как можно  ближе  к печке. ќти недели проходили  в каком-то
оцепенении,  в нелепых  вылазках и ситуациЯх. ЉраснаЯ конница наводила страх
на  наших  "добровольцев". Џоручик  ђоденко  нас всЯчески поучал:  "  Џехота
никогда  не должна  боЯтьсЯ  кавалерии,  против  пехоты она  бессильна, если
только  пехота  не поддаетсЯ панике.  €спугатьсЯ  и начать  бежать - гибель.
Љонница всегда  настигнет и зарубит. Ќужно твердо стоЯть на месте и стрелЯть
по  атакующей  коннице. Ћна  не выдержит. ‹ошадь так устроена,  что не может
идти против огнЯ. арахнетсЯ в сторону и побежит обратно". ‚ свЯзи с этим, Я
запомнил случай, как за  одним из наших, долго  гналсЯ красный конный, а <i>наш</i>
убегал  от него на  санЯх. ’огда везде установилсЯ санный путь.  Љрасный уже
совсем  его  настигал,  махал  шашкой,  чтобы зарубить,  но,  слава Ѓогу,  у
крестьЯнина -  возницы была  хорошаЯ  лошадь. Љрасный долго  гналсЯ, но  под
конец отстал.
     Џри установившихсЯ холодах в нашем  взводе возник большой недостаток  в
продуктах, особенно в мЯсе. € вот однажды менЯ послали в  соседнюю  деревню,
верстах в двенадцати, от места нашей стоЯнки, реквизировать барана. џ поехал
один,  с винтовкой,  на крестьЯнских  санЯх  вместе с возницей. Џриехали  на
место и  вызвали старосту.  Ћн как-то  странно  и недружелюбно  посмотрел на
менЯ,  вздохнул,  кликнул  бабу  и  приказал ей  привезти  барана.  Ћна  это
исполнила, но стала причитать и укорЯть  старосту: " “ж это Я тебе припомню,
никогда не забуду,  что ты у менЯ забираешь последнее. “ богатых побоЯлсЯ, а
у менЯ отбираешь".  Њне было страшно неловко, но Я  исполнЯл приказание. „ал
бабе  расписку, что у нее был реквизирован баран и что она может получить за
него деньги  в  соответствующих  инстанциЯх.  Љонечно,  такаЯ  бумажка, была
"филькина  грамота"  и  за  нее баба ничего  не получит.  €з  разговоров  со
старостой Я  понЯл, что ЉраснаЯ  армиЯ очень близко,  чуть  ли  не на другом
конце деревни. ‘пешу уехать, начинает темнеть. ’олько мы выехали из деревни,
как совсем рЯдом услышали залпы батареи! Ќеужели красные? ‚споминаю случай о
красном всаднике гнавшемсЯ за белым  в санЯх и невольно представлЯю  себЯ на
его  месте. “бегу ли Я?  Џо благополучному  возвращению  рассказываю нашим о
бабе  выражавшей  свое  недовольство. Ћфицер  говорит  мне:  "  Ќе надо было
отбирать в таком случае барана". Ћх, как трудно найти в этих обстоЯтельствах
грань справедливости! ѓде она? Ќа какой середине... •отЯ проходит  несколько
часов и офицер, и Я, с удовольствием, вместе со всеми вкусно ужинаем жареным
бараном.
     Џомню, что  прошло  несколько  дней.  Џоздно вечером  нас  вызывают  на
соседний  полустанок.  ’ам стоит  вагон  со снарЯдами, а разведкой  получены
сведениЯ, что поблизости бродит отрЯд красных. …сть реальнаЯ  опасность, что
они  могут  захватить или  даже  уничтожить снарЯды.  Ќужно срочно  оттащить
боеприпасы  на другой полустанок,  ближе к  югу. Ќо  паровоза нет,  а потому
приходитсЯ самим  впрЯгатьсЯ в вагон.  ’рудность в том,  что железнаЯ дорога
вначале  слегка  идет в  гору,  а  потом - крутой подъем. Њы  впрЯгаем  пару
лошадей в вагон,  а сами,  всем  взводом и  с  офицерами толкаем  его сбоку,
упершись плечами. ‘начала толкать  не особенно трудно, но  когда  начинаетсЯ
крутой подъем, приходитсЯ напрЯгатьсЯ изо всех сил. ‚агон движетсЯ с трудом.
“ лошадей подгибаютсЯ ноги, двое мужиков хлещут их почем зрЯ. Њне страшно на
это изуверство смотреть. ЌесмотрЯ на мороз,  пот с менЯ течет градом, Я весь
мокрый,  изнемогаю, кажетсЯ,  никогда в  жизни так  не уставал,  а  конца не
видно. Џоручик ђоденко нас подбадривает: " Ќу, ребЯтки, еще немного! Ђ ну-ка
навались!  Ќе забывайте, что  вы добровольцы!  ‘ами в армию пошли,  а потому
держитесь!" …го слова дают  нам силы, наконец мы  достигаем вершины подъема,
начинаетсЯ  спуск.  Ѓыстро  распрЯгаем лошадей,  вскакиваем  в  вагон  и  он
катитьсЯ уже сам. ‘начала медленно, а потом все быстрее и быстрее.  ’ак мы и
доезжаем до безопасного полустанка.
     Ќаше  бесконечное  топтание  на  месте  и  даже   пЯчение  армии  назад
отражаетсЯ на настроении бойцов. Џомню  как студент-критикан иронизирует:  "
’еперь уже не  "Њосква нас ждет", а скорее " •арьков поджидает". џ, конечно,
возмущен  его  словами,  ведь  Я  всецело  верю в  победу,  а  сама мысль об
отступлении  к •арькову мне кажетсЯ нелепостью!  " „а, безусловно, вы можете
издеватьсЯ как  угодно. „а,  есть трудности.  Ќо ‚ы не  должны так говорить.
ќтого не произойдет!" - резко отвечаю Я студенту.
     Ћт  холодов, дырЯвых сапог,  у менЯ на ногах открываютсЯ раны на ногах.
€ду  в санитарный околоток.  ”ельдшер смотрит на мои ноги и молча  мажет  их
мазью, потом  перевЯзывает раны.  "  Ђ  нельзЯ ли мне эвакуироватьсЯ  в тыл,
подлечить  ноги?" -  спрашиваю Я. Њне необходимо  скорее  привезти в порЯдок
сапоги и одежду,  чтобы воевать зимою,  чем залечивать раны. " ‚от  еще чего
захотел, - грубо отвечает  фельдшер, - из-за  каких-то ранок эвакуироватьсЯ!
‚оевать надоело?" Ќет, не надоело!  Ќо в  такой амуниции,  Я  плохой  воЯка.
ЋглЯдываю медчасть  и вижу, что  рЯдом лежит раненный в  живот кавалерийский
гвардейский  офицер. ’ихо стонет в  полусознании. ђЯдом с ним солдат, подает
ему воды.  " Љ утру умрет!" - говорит фельдшер. ќто и вправду не то, что мои
раны на ногах. Њне становитсЯ стыдно.
     ‘реди  местного населениЯ  тоже началсЯ  перелом в настроениЯх.  Њужики
мрачно молчат, но зато бабы высказываютсЯ. " „олго ли  вы  солдатики, будете
Ярмо носить?"  - говорит одна в  присутствии нескольких  добровольцев. Њы не
реагируем. „а  и что с ней делать?  ‡адержать, чтобы  выпороть. ’ак от этого
еще больший вред будет, а спорить с дурой бесполезно. Ќадо сказать, Я  устал
уже со всеми спорить. •арактерный разговор длЯ тех недель был у менЯ с мужем
и женой железнодорожных будочников. џ был с ними наедине, пришел погретьсЯ в
их  сторожку, а  баба мне и говорит: " ђаз  мы  уже  выбрали  начальниками в
ђоссии ‹енина  и ’роцкого, так нужно этого и держатьсЯ,  а  не менЯть  опЯть
власть. Ћт этого одно разорение всем  да смерть". ’ут Я не  выдерживаю: "—то
ты  тетка, такое  говоришь?! Љто их выбирал, они сами власть захватили. „а и
какие они русские начальники? ’ы знаешь  кто  ’роцкий? Ћн совсем не русский,
его  фамилиЯ  Ѓронштейн, он  жид! € ђоссиЯ ему не нужна, тем  более  русские
мужики  и  бабы!" Њужик смотрит на менЯ испуганно,  а баба видно  первый раз
такое слышит. Џоручик ђоденко, когда у нас  возникали  споры и разговоры, (а
они были неизбежно) объЯснЯет неудачи на фронте  и в настроениЯх так: "  ‚от
видели, что  происходит.  ЋпЯть  "жоржики" плохо  сражаютсЯ. ЋпЯть "жоржики"
драпнули!  Ћставили   ‘евск!  Ђ  кто  там  сражаетсЯ?  ’ак   это   же  ЏЯтый
Љавалерийский корпус, под командой генерала ћзефовича!"
     Љ вечеру 27 октЯбрЯ, постоЯнно отступаЯ, мы докатываемсЯ до „ерюгина, а
потом и „митриева. ‡десь мы соединЯемсЯ  с остальной частью нашего взвода  и
со  всей  офицерской ротой.  “знаем  новость.  Ћна  нас  ввергает в  печаль.
ЋказываетсЯ,  что   пЯть  рыльских  добровольцев,  во  главе  с   †еребцовым
дезертировали на  сторону красных! “бежали ночью, бросив винтовки. Џоследнее
времЯ  он агитировал многих, говорил при всех,  что  пора  бежать, а  то все
пропадем.  Џри  этом,  он странным  образом, предупреждал, что  именно  менЯ
нельзЯ оповещать о намерениЯх  побега. " ’олько ему ни слова, иначе каюк. Ћн
помешает",  -  говорил †еребцов. Ќо почему же другие, которые все  знали, не
помешали ему?


        ѓлава 3
        <i>Њ…’…‹њ</i>

     <i>" Ќу, барин, - закричал Ямшик, - беда, буран!"</i>
     <i>Ђ.‘. Џушкин</i>


     ‚ „митриево, как только мы устроились, Я улучил  минуту и пошел к моему
старому  знакомому  Њ., у которого  оставались мои  вещи.  “видев менЯ,  они
испугались.  ‚сЯ  семьЯ  была в  большой  тревоге:  "Ѓеда,  что делаетсЯ!  -
жалуютсЯ они. -  Џо домам  ходЯт военные, обыски всюду, отбирают вещи. ‚от и
из ‚аших  вещей они  забрали  большую часть. ѓоворЯт, что это военные вещи и
они  принадлежат армии, мы не имеем  права их держать. Њы им  объЯснЯли, что
это  ‚ы, "дроздовец", показывали записку ‚ашу,  но они и слышать не хотели".
Џравда ли все это? Џодумал Я. "„а кто же их забрал?" - спрашиваю. - "Џоручик
из комендантского  управлениЯ". -  "  Ќу, так  дайте мне  хотЯ  бы  то,  что
осталось".  - " ‘ейчас трудно, они спрЯтаны.  Џриходите завтра, мы их к тому
времени  вынем".  —то  поделаешь,  приходитьсЯ  подчинитьсЯ  столь  странной
просьбе. Ќе везет мне, видно, с моими вещами. Ќа следующее утро, 28 октЯбрЯ,
новое распорЯжение: офицерскаЯ рота  уходит в северном направлении. ’о  есть
ближе к  фронту,  а  второе отделение нашего взвода  остаетсЯ  в  „митриеве.
‡начит  Я и еще четыре добровольца, во главе с  офицером, поручиком Љарповым
будем проводить мобилизацию в „митриеве.
     Љак   нам  и  было   предписано,  ЯвлЯемсЯ  сначала   в  "Љомендантское
управление". Ќебольшой двухэтажный каменный домик на главной  улице. “ входа
с  надписью  "Љомендантское  управление  гор.  „митриева",  стоит часовой  с
ружьем. ‚ходим. ‡а столами сидЯт военные и что-то усердно пишут. ‘ловом, все
в   порЯдке  и  спокойнаЯ   обстановка.  „вое   мальчишек  оборванцев,   лет
десЯти-двенадцати,  в дырЯвых сапогах,  снЯвши  шапки,  просЯт у  коменданта
поступить добровольцами на фронт. ’от смотрит на них пристально и говорит: Ђ
одежда у вас есть? ‘апоги есть?" " Ќет, - отвечают те, - да ведь выдадут!" -
"  Ђх,  так!  ‚ы значит, только ради сапог  поступаете.  ќто не годитсЯ, нам
такие не  нужны. “бирайтесь  вон!"  ћные "добровольцы"  поспешно  смываютсЯ.
ЋбращаЯсь к нам  комендант  говорит:  "  Џрими их,  получат одежду, сапоги и
завтра же убегут! “ нас уже были  такие  воЯки". Њы стараемсЯ из разговора с
комендантом,  выЯснить  обстановку и  настроениЯ  в  городе.  ‚  результате,
поручик Љарпов договариваетсЯ с ним  относительно обеда длЯ нашей группы,  и
мы уходим.
     Љак  только мы  начинаем прово