 поЯвитьсЯ
в газетах 1-2 марта, но не судьба... Ђ  все же, что действительно  заставило
императора пойти на столь серьезный шаг? Ћщущение  того, что власть висит на
волоске,  страх за судьбу  новой семьи, равнодушие к  государственным делам?
Џоследнее ни в коем случае нельзЯ сбрасывать со счетов.
     Њедики  давно  и   упорно   говорЯт  о  некой  генетической  усталости,
подстерегавшей последних самодержцев из рода ђомановых, котораЯ настигала их
где-то после сорока прожитых монархами  лет. Ќе ЯвлЯлось  это обстоЯтельство
секретом  и длЯ  ближайшего окружениЯ  Ђлександра  II.  ‚ 1869 году  великаЯ
кнЯгинЯ  …лена  Џавловна говорила ‚алуеву: "ќто свойство  семьи. ‚ известном
возрасте наступает  усталость  и  пропадают  желаниЯ. ’ак было с императором
Ђлександром  I,  с  императором  Ќиколаем...  Ќадо  им  помогать.   Ќадо  их
поддерживать, ободрЯть, не давать видеть все в мрачном свете, искать и найти
струну, котораЯ могла бы дать им наслаждение".
     Ќе спорЯ с родственниками монарха и  не будучи специалистом-медиком, не
могу,  тем не менее, не задатьсЯ вопросом: что способствовало развитию этого
генетического  недуга?  Ќазывают  огромные  физические   и   психологические
нагрузки, свЯзанные  с  управлением  страной,  стрессы из-за тЯжелого  груза
ответственности. ‚се  это верно, но почему усталость начала наваливатьсЯ  на
ђомановых именно в XIX веке? Ќе потому ли, что оказалсЯ тЯжел не груз власти
сам по себе, а  разочарование от растущего бессилиЯ власти, от невозможности
сделать то, что хотелось бы совершить? Ђлександр I уходит от государственных
забот, когда выЯснЯетсЯ, что ему не суждено ни отменить крепостное право, ни
дать стране конституцию. Ќиколай  I начинает  сетовать  на упадок сил, когда
взлелеЯннаЯ им  система управлениЯ вдруг перестает казатьсЯ универсальной  и
всеобъемлющей.  Ђлександр  II  устает, когда  оказываетсЯ,  что его реформы,
которыми  он надеЯлсЯ  осчастливить страну, не устраивают  большую часть  ее
населениЯ.
     ђазочарование нашего героЯ, судЯ по всему, было особенно сильным. ЉнЯзь
‚.  Џ. Њещерский вспоминал: "„есЯть лет  прошло с начала  его  царствованиЯ.
‘колько людей наговорили ему в эти  десЯть лет худого о  худом, и  как мало,
напротив, люди говорили ему хорошего о  хорошем... Џечать  на  одну четверть
говорила  о благодарности  и  на три четверти  говорила  во  имЯ  отрицаниЯ,
обличениЯ  и  осуждениЯ.  Љаждый день подавались государю в разных видах все
людские злые  отзывы и  злые  сплетни...  Ђ  первые дни  своего царствованиЯ
государь только и жил длЯ мечтаниЯ и желаниЯ добра...  Ќо  нет...  что бы ни
делал государь,  все дела встречала  критика одних и нетерпеливые требованиЯ
другого от других...  трудно  было  при этих условиЯх,  окружавших царЯ,  не
разочароватьсЯ".
     ’рудно  было  в  этих  условиЯх не  только  не разочароватьсЯ, но и  не
махнуть  на все рукой, не захандрить. Ђ русскаЯ  хандра...  „а, она ЯвлЯетсЯ
ближайшей  родственницей английского сплина,  но,  несмотрЯ  на  родственные
отношениЯ,  между  ними  существует  качественнаЯ  разница.  ‘плин  - скука,
заставлЯющаЯ  терЯть  вкус к наслаждениЯм,  это,  по словам Ќ. Њ. Љарамзина,
"несчастье от  счастьЯ".  Ћн, пусть и с трудом,  поддаетсЯ лечению: перемена
рода занЯтий, путешествие,  коллекционирование,  чудачества  и  т. п. •андра
абсолютно неизлечима, что ни предпринимай. ЊыслЯщий россиЯнин, заболевший ею
(а это обЯзательно должен  быть  человек мыслЯщий и чувствующий), оказывалсЯ
носителем некой  судьбы, находилсЯ  в постоЯнном поиске смысла и цели  своей
жизни.
     ‚се они: онегины, печорины и иже  с ними - пытались "мысль  разрешить",
то есть определить причины  болезни, преодолеть  ее.  € все они приходили  к
убеждению,  что  "ничего   нельзЯ  и  не  нужно  делать",  они   становились
принципиальными  "недеЯтелЯми", на них поЯвлЯлось  некое моральное пЯтно. Ќе
примешивалась ли к ощущениЯм нашего  героЯ  эта русскаЯ  хандра, котораЯ длЯ
него была не просто  русской, но еще и царской? €мператор постоЯнно ищет  не
столько смысл  своей  жизни (он-то ему  Ясен с  детских лет), сколько  смысл
своего царствованиЯ, что  удваивает нравственные мучениЯ  его  как  человека
частного и как человека власти. Ћн  не только культурно одинок  в стране, не
готовой к восприЯтию его культуры, но и одинок потому, что вынужден метатьсЯ
между различными ориентирами, не имеЯ  возможности выбрать один  из них.  Ћн
"недеЯтель",  который вынужден  постоЯнно  действовать, даже если не видит в
своих усилиЯх  особого смысла. ”изическое  и  духовное одиночество  русского
монарха делало его фигурой более трагической, чем "лишние люди" из известных
литературных произведений. „ействительно, какие оценки  своих деЯний  он мог
услышать от окружающих?
     ЏреобразованиЯ 1860-1870-х годов  приветствовались действительно далеко
не  всеми  представителЯми  даже  монархического  лагерЯ.  Љ.  Ќ.  ‹еонтьев,
например,  считал,  что  именно  размывание  четких  сословных границ  между
"верхами"  и  "низами",  начавшеесЯ в середине XIX века. приведет к крушению
самодержавиЯ.  ‹. Ђ. ’ихомиров вообще утверждал, что только  после 1861 года
ђоссиЯ  превращаетсЯ в настоЯщее  полицейское  бюрократическое  государство,
подобное  европейским  монархиЯм XVIII  столетиЯ.  Ќеужели все действительно
было так  плохо, и реформы Ђлександра II не принесли стране  никакой пользы?
€ли,  наоборот,  они  дали ђоссии мощный толчок, позволивший ей  вернутьсЯ в
семью  великих  держав?  €  вообще,  существует  ли   однозначный  ответ  на
поставленные в 1870-х годах перед нашим отечеством вопросы?
     Ќикто, пожалуй, не спорит с тем, что в  1870-х годах  страна становитсЯ
иной.  ’ип  и  темп российской  жизни определились  на несколько десЯтилетий
вперед именно  реформами  Ђлександра  II.  ќто, конечно, в  три-четыре  раза
меньший срок, нежели действиЯ преобразований  Џетра ‚еликого, но ведь и  ход
исторического развитиЯ ђоссии  заметно ускорилсЯ, да и событиЯ 1917 года  не
стоЯли на пути  реформ  первого  российского  императора. Ћсобенно  заметны,
естественно,  экономические  успехи государства в 1860-1880-х годах. ‚  1858
году дефицит  бюджета  ђоссии  составлЯл 14  миллионов рублей. Ћднако  после
учреждениЯ в  1860 году  ѓосударственного банка и благодарЯ  умелой политике
министра  финансов Њ.  X.  ђейтерна  с  1866  года доходы  бюджета  начинают
превышать его  расходы, а  с 1871 года понЯтие  дефицита становитсЯ длЯ него
неактуальным. ‚ывоз основной экспортной культуры - хлеба - из ђоссии вырос с
1856 по 1876 год в  три  с лишним раза. ‘трану покрыла  сеть железных дорог;
акции  российских  железнодорожных  компаний успешно размещались  в  Ђнглии,
”ранции и ѓермании.  Ќа мировом уровне  проходили всероссийские промышленные
выставки в Џетербурге и в Њоскве.
     Њожно, наверное, согласитьсЯ с Ђ.  ‚.  Ќикитенко [25],  который  в свое
времЯ  писал:   "‚от  формула  того,  как   могли  бы   удовлетворитьсЯ  все
рассудительные  люди нашего времени со стороны правительства  -  поддержание
всех  реформ нынешнего  царствованиЯ, со  стороны общества  - деЯтельность в
пределах этих  реформ". Ќо то ли рассудительных людей  в  ђоссии всегда было
маловато,  то  ли  рассуждали  они не о том, но...  ђади соблюдениЯ истины и
объективности   отметим,   что,   говорЯ   о   реформаторских   возможностЯх
самодержавиЯ, приходитсЯ согласитьсЯ с тем, что преобразованиЯ Ђлександра II
- это тот условный круг, выйти  за который  даннаЯ власть  была  неспособна.
„аже утвержденные ею реформы в ходе  их  практического  претворениЯ в  жизнь
оказывались не совсем по мерке и самодержавию и привыкшему к  опеке "сверху"
обществу.  ‡а   границей  же   александровских  реформ  начиналась   область
прерогатив монарха, вторгатьсЯ в нее трон не позволЯл никому.
     Ђлександр II заметно изменил свои пристрастиЯ юношеских лет,  отказалсЯ
от многих привычек  и заветов отца,  но от принципов самодержавиЯ отрешитьсЯ
не  мог, хотЯ... …сли  вспомнить о конституционном  проекте  ‹орис-Њеликова,
можно, наверное, говорить  о попытке  вырватьсЯ  и  из этого  политического,
круга  одиночества...  Ќо  нет, слишком неравными были силы,  слишком сильно
сопротивление и справа, и слева (о чем еще  мы поговорим подробнее), слишком
отличалась  ситуациЯ, в которой  оказалсЯ наш  герой, и от  той,  в  которой
находилсЯ его  отец, и от  той, в которой  окажетсЯ его  сын. …сли позволить
себе такой довольно неуклюжий образ, то Ђлександр II порою представлЯетсЯ не
вершиной  общественно-политической  пирамиды,  а  центром  ее  устойчивости.
ЏодобнаЯ позициЯ тЯжела, она привычна длЯ атлантов, но не длЯ монархов.
     •отЯ порой и в самом деле казалось, что еще чуть-чуть и у зданиЯ реформ
поЯвитсЯ достойное завершение  в виде преобразованного политического  строЯ.
Ќе судьба...  ’ретий круг одиночества сжимал вокруг  императора свое кольцо,
ведЯ его к предсказанной французской гадалкой и уготованной €сторией гибели.

        —асть IV
        Ћ„€ЌЋ—…‘’‚Ћ ’ђ…’њ…. ЂЏЋѓ…‰

     <i>Ќет дела, коего устройства было бы</i>
     <i>труднее, ведение опаснее, а успех</i>
     <i>сомнительнее, нежели замена старых</i>
     <i>порЯдков новыми.</i>
     Ќ. Њакиавелли

        Ћ™“™…Ќ€… ‚ђ…Њ…Ќ€

     <i>(перваЯ половина 1870-х годов)</i>

     ЋбъЯснениЯ  происхождениЯ  главок  под  названием  "Ћщущение   времени"
приведены   ранее,  а   потому   мы   имеем  право  и  возможность   перейти
непосредственно к делу. ЋчереднаЯ  из  подобных  главок  посвЯщена началу  и
середине  1870-х   годов,  то  есть  тому  времени,  когда  прошло  примерно
пЯтнадцать - двадцать лет  правлениЯ Ђлександра II, когда его реформы еще не
стали   достоЯнием   истории,   но  общество  уже  смогло  сделать  какие-то
предварительные выводы  и  дать первые оценки  происходившему в стране. …сли
ограничитьсЯ самым общим и мало заинтересованным взглЯдом на указанные годы,
то  настроение   современников  событий  можно   выразить   тремЯ   словами:
разочарование  и  недовольство.  Ћднако  эти  слова  врЯд  ли будут выражать
действительное  ощущение  времени,   скорее,  они   говорЯт   об   ощущениЯх
значительной   части  отечественных   и  зарубежных  исследователей  данного
периода.
     Њожно согласитьсЯ  с тем, что российское общество  1870-х годов было  и
разочаровано, и недовольно, но если  иметь в виду более подробную картину (а
затем  ограничиватьсЯ эскизами и  набросками?), то она выглЯдела значительно
сложнее. Џрежде  всего  потому, что не  стало объекта всеобщего отрицаниЯ  -
николаевской  системы,  покоЯщейсЯ на  крепостничестве,  -  который поневоле
сплачивал людей  самых разных политических  взглЯдов.  ’еперь  им  ничего не
мешало разойтись по своим идеологическим  "квартирам", поскольку  на  первый
план  вышли вопросы  о хозЯйственном  (и не только) будущем  крестьЯнства  и
дворЯнства,  о будущем  суда и земств, о  развитии  системы  образованиЯ,  о
цензуре  и  т.  п.,   -  на  которые  у  каждого   общественно-политического
направлениЯ был свой ответ.
     ‚прочем,  когда  речь заходила  о  вопросах  более общих о  нынешней  и
будущей     политической    форме     правлениЯ     ђоссии     или     путЯх
социально-экономического прогресса страны, то разноголосица, разнобой мнений
становилсЯ  еще  более  впечатлЯющим.  ‚се чувствовали,  что наступили новые
времена, но  это не столько радовало, сколько заботило людей. ‚едь новшества
сами  по  себе подразумевают лишь наступление  перемен, а длЯ граждан  более
важна  направленность  перемен,  их  ближайшие  последствиЯ,  те  блага  или
невзгоды, которые они несут.
     Ѓыли, правда, люди, и люди весьма авторитетные, которые вообще отрицали
наступление  каких бы то ни было перемен в  1870-х годах.  ‚ одной из  своих
статей  ‹.   Ќ.   ’олстой  утверждал,  что  ничего  не  произошло,  россиЯне
по-прежнему остались рабами. Џричинами этого рабства великий писатель считал
действовавшие в стране законы, а в конечном итоге  - государство, ЯвлЯвшеесЯ
создателем  законов  и  проводившее   их  в  жизнь.  Ќравственно-религиозный
анархизм  ’олстого не  нашел  сколько-нибудь  массовой  поддержки, оставшись
идеологической диковинкой, однако нетерпеливость, а то и нетерпимость,  были
свойственны не только литераторам.
     Ќа одном из политических  банкетов, которыми поневоле была столь богата
жизнь либерального лагерЯ  ђоссии (а где они еще могли пообщатьсЯ и обсудить
свои проблемы?), прозвучал тост за "новый порЯдок". Ђвтор тоста провозгласил
буквально следующее: "џ желаю, чтобы новорожденный пошел с  первого  же днЯ,
чтобы все чувствовали,  что у него сразу прорезались все зубы; чтобы никакаЯ
административнаЯ  нЯнЯ не налагала на него пеленок  и  свивальников..."  ‚от
так,  все и сразу!  Њежду  тем  революционно-демократическаЯ  печать  корила
либералов за  умеренность и печалилась, что они "ушли в  мелочи".  ‘ама она,
конечно, мелочами не  занималась,  постоЯнно  напоминаЯ  читателЯм о тЯжелом
положении   крестьЯнства,   разрушении  сельской   общины,   и  нападала  на
существующий строй,  который, по мнению  радикальных  журналистов,  порождал
исключительно  "бессовестную  силу  и  бесчестную  слабость",  "общественную
приниженность", рабство привычки, лицемерие  и подлый  страх.  ЌародническаЯ
пресса с удовлетворением  отмечала, что: "‘лухи о бунтах против помещиков по
случаю  подложных известий  о царских  указах (революционерами подделывались
указы от имени Ђлександра  II о необходимости передела  пахотной земли -  <i>‹.
‹.</i>) упорно держатсЯ".
     ‘о всем  этим трудно  спорить  и положение в деревне было действительно
тЯжелым, и слухам  о новых царских указах крестьЯне охотно верили, и рабских
привычек вперемежку с подлым страхом хватало. Ќо не одно  это, а то и совсем
не  это  составлЯло суть выбранного нами длЯ более  подробного  рассмотрениЯ
исторического момента.  …сли  говорить  о различии оценок,  данных  началу и
середине  1870-х  годов хочетсЯ обратитьсЯ  к одному  любопытному документу,
сохранившемусЯ в архиве известного общественного деЯтелЯ ‚. Ђ. ѓольцева.
     Ћн представлЯет  собой  список  вопросов,  живо  интересовавших  многих
думающих людей в интересующий нас период:
     - —то трудней - "сломать себЯ или же высказатьсЯ откровенно"?
     - Ќужно ли, чтобы "адепт идеи" непременно голодал и страдал?
     - Ќе потому ли передовые идеи  "так медленно проникают в жизнь", что их
сторонники "слишком часто одеваютсЯ в сердитые красные мантии"?
     - Љто  выше  "скромный  Њилютин,  эмансипатор  и  тайный  советник" или
"популЯрный каторжник —ернышевский"?
     €ными словами, длЯ значительной части общества вопрос состоЯл не в том:
реформа или революциЯ, крестьЯнин или помещик, монархиЯ или  республика, - а
в  том,  как  сделать  ђоссию  страной,  твердо идущей  по  пути  прогресса,
используЯ те обстоЯтельства,  которые  реально  сложились, и тот "материал",
который  был  под рукой. Ђ ведь "материал" действительно  был  очень разный.
"Ћбщество наше,  - писал  Џ. Ђ.  ѓейден, - к  такой  форме представительства
(парламентской  -  <i>‹.  ‹.</i>)  не  подготовлено  и  будет  его боЯтьсЯ  не  без
основаниЯ...  парламентаризм хорош  при сильном авторитарном  правительстве,
которое бы руководило парламентом. Ђ длЯ всеобщей подачи голосов разве годен
наш крестьЯнин, не отличающий земскую управу  от полицейского  правлениЯ?  џ
себе представлЯю исторический ход событий  в постепенном расширении местного
самоуправлениЯ". Џозже он же бросил следующую фразу: "‘амодержавие есть путь
к революции. „лЯ сохранениЯ династии и монархии необходимо ее ограничить".
     Ћграничить самодержавие, которое только что провело реформы, изменившие
и продолжавшие  изменЯть облик ђоссии? „а. €менно  его и именно  потому, что
оно провело  необходимые  стране реформы. Ѓлагодарность в политике - чувство
редкое, во  всЯком случае  оно никоим  образом  не  подразумевает сохранениЯ
старых форм, сделавших когда-то доброе дело, но начавших  мешать настоЯщему.
‡амечательный мыслитель, историк, юрист Љ. „. Љавелин писал в те годы своему
близкому знакомому,  военному министру  „. Ђ.  Њилютину:  "ђусское  общество
сверху донизу перерождаетсЯ, приучаетсЯ самостоЯтельно мыслить и ни на кого,
кроме себЯ, не рассчитывать". ‡накомое соображение, не  правда ли?  Љлючевое
слово здесь, на мой взглЯд, "самостоЯтельно". €менно она, самостоЯтельность,
ЯвлЯлась  главным  завоеванием  перестройки  1860-х  годов.  €менно  под  ее
влиЯнием подспудно менЯлась жизнь империи.
     Ќа  смену проклинаемым, и изустно, и письменно, судебным чиновникам шло
свободное сословие присЯжных  поверенных, ђоссиЯ стала управлЯтьсЯ,  пусть и
не  на  высшем  уровне  и  не  в  самых  важных  делах,  не  только  тайными
советниками, но  и гласными  уездных и губернских земств и городских дум. Џо
счастливому  выражению кого-то  из  историков:  "€з аморфной  общественности
выкристаллизовываетсЯ  неподатливаЯ  гражданственность".  ЌеподатливаЯ   длЯ
старого, отживающего, но очень  податливаЯ, то есть легко отзывавшаЯсЯ,  длЯ
всего  нового, прогрессивного,  молодого.  €  так ли уж важно  длЯ  подобной
кристаллизации, если она началась, сохранение той или иной формы правлениЯ?
     “же   упоминавшийсЯ   нами  Љ.  „.  Љавелин  с  середины  1870-х  годов
постулировал незыблемость власти  монарха. Ќо эта  незыблемость в его глазах
была   достаточно   относительной,   поскольку    мыслитель   все   внимание
сосредоточивал не на отстаивании прав династии, а на обеспечении личных прав
граждан и  на судьбах  земских и судебных учреждений. "‚ашему  поколению,  -
писал он своему племЯннику „. Ђ. Љорсакову,  - надо их (суды и земства. - <i>‹.
‹.</i>)  взрастить и выходить,  как  нашему поколению  выпало на  долю сломить и
похоронить  крепостное право". „лЯ  Љавелина  земские  и судебные учреждениЯ
ЯвлЯлись первой, необходимой и удобной своей доступностью  длЯ широких слоев
общества   школой   парламентаризма,   школой   правильной,   цивилизованной
политической жизни, которой так не хватало ђоссии.
     Ђ ведь возникли еще и учреждениЯ, помогавшие людЯм получить и "выучить"
новые социальные роли. ‘тановЯсь  присЯжными  заседателЯми, поверенными  или
земскими  гласными, граждане империи  превращались из опекаемых  учеников  в
начинающих учителей, получали новые знаниЯ о своей стране и не только о ней,
овладевали  трудной   наукой  жить  по   современным  законам  человеческого
общежитиЯ. € кто  скажет, что поЯвление  этих новых  социальных  ролей  было
менее важным  процессом, чем раскрестьЯнивание или  раздворЯнивание деревни,
рождение  "’ит  ’итычей", пролетаризациЯ  и  тому подобное?  Њенее заметным,
кричащим - да, но не менее значимым.
     ’ак  было   ли   основным  ощущением   ђоссии   середины  1870-х  годов
разочарование и недовольство? Џозволим себе прибегнуть к следующему примеру.
“ всех перед  глазами  набивший оскомину  образ юноши-акселерата,  физически
вполне  взрослого, но  не  успевшего  нарастить моральных  мышц,  выработать
чувства ответственности за свои поступки, понЯть значимость общечеловеческих
ценностей.  ’акой взрослый  ребенок  вызывает  жалость,  зачастую  злость  и
негодование, но разве  он  виноват в том,  что  он  такой?  ѓлавное  же, что
возможен обратный пример: физически  вполне обычный молодой человек обладает
гипертрофированным  чувством  справедливости,  совестливости, желаниЯ помочь
всем и каждому, всему миру.
     Љак  он будет вести себЯ? „умаетсЯ, пока есть  надежда на справедливый,
"по  совести", исход  дела,  он постараетсЯ  это дело поддержать. ђоссийское
общество  XIX века похоже  именно на такого  молодого человека: его духовный
рост происходил с такой неимоверной скоростью, что потери на этом мелькающем
перед  глазами пути были так же неизбежны, как и приобретениЯ. € все-таки мы
вновь вернулись к надежде.  Ќо в отличие от середины 1850-х годов надежде не
на  то,  что  будет не так, как было, а на то, что уже менЯющаЯсЯ  страна не
остановитсЯ на полпути, продолжит свое движение к  установлению гражданского
общества, эффективной экономике, смЯгчению социальной напрЯженности.
     Ќичто не ново... но так хочетсЯ, чтобы, наконец, получилось!

        „€Џ‹ЋЊЂ’€џ € Џ“Љ€

     “же  довольно долго говорЯ о  перипетиЯх личной жизни Ђлександра  II, о
трудностЯх внутренней  политики, мы чуть не упустили из вида  еще одну сферу
его занЯтий - политику внешнюю. ’еперь самое времЯ наверстывать упущенное...
‚нешнеполитический курс правительства - это фактор постоЯнный, действовавший
и  до,  и  во  времЯ,  и  после   реформ.   Ћчень  часто   внешнЯЯ  политика
рассматриваетсЯ  как  некоторое  не  первостепенное  дополнение  к  политике
внутренней. Ќа  самом деле именно  она дает возможность более  точно оценить
уровень правителЯ, увидеть его  в общении не только  с подданными,  но  и  с
главами  независимых  государств,  выЯснить  его   способность   к  принЯтию
неординарных и ответственных решений.
     Љ тому же перипетии внутренней жизни державы не позволЯли императору ни
на минуту забыть о не менее  запутанных проблемах политики внешней. „а и как
он   мог  это   сделать,  если   расширение  территории   империи,   скромно
именовавшеесЯ  российскими  дипломатами "округлением границ", ЯвлЯлось одной
из важнейших  задач самодержцев  XVIII-XIX  столетий? „лЯ  нашего  же героЯ,
помимо  всего  прочего,  необходимость восстановлениЯ  былого международного
величиЯ ђоссии,  как "первой скрипки  в европейском оркестре",  оказалась не
последним из значительнейших деЯний его царствованиЯ.
     ‚ерным соратником  Ђлександра II на этом  поприще  стал кнЯзь Ђлександр
Њихайлович ѓорчаков, занимавший пост министра иностранных дел с 1856 по 1882
год.  “помЯнув  о  нем,  необходимо сказать  об одном важном обстоЯтельстве,
касающемсЯ всех министров александровского (и  не  только  александровского)
царствованиЯ.  „ело в том, что каждый из  них  ЯвлЯлсЯ  неким  alter ego,  а
точнее,  некой   эманацией  императора,  то  есть  производной  от  высшего,
первоединого.   ‚   самодержавном   государстве   что-то   иное,   полностью
самостоЯтельное, на министерском посту, врЯд  ли возможно.  ‚от почему, ведЯ
разговор о том или ином высшем чиновнике ђоссийской империи, мы все равно не
расстаемсЯ  с  нашим  героем,  поскольку  он  не   только  назначал  их   на
определенные  посты,  но  и  был   свЯзан  с  ними  очень  сложными,   почти
генетическими  нитЯми.  €  эта  политико-управленческаЯ "прЯжа"  отнимала  у
императора  много внутренних сил и энергии. ‚от почему нападки общественного
мнениЯ на министров,  вообще оценка обществом их деЯтельности воспринималась
монархом как дело, касающеесЯ его самого.
     Њогут ехидно  заметить, ну вы  и  польстили Ђлександру II, посчитав его
эманациЯми  „. ’олстого, увалова или какого-нибудь Џотапова. Ќо, во-первых,
мы и не  брали на себЯ обЯзательств льстить нашему герою, а потому что было,
то   было...   ‚о-вторых,   человек   многогранен   и  многопланов,  а   длЯ
самодержавного   монарха   это   особенно   характерно;   порождать   только
прогрессивные  или только реакционные  штаммы он  не в состоЯнии. ‚-третьих,
времена и  обстоЯтельства,  как уже не раз говорилось, заставлЯют правителей
маневрировать, то  есть  находить место и длЯ Њилютиных, и длЯ уваловых.  €
наконец,  императорские  эманации   рождаютсЯ  и  процветают,   бледнеют   и
растворЯютсЯ в пространстве, но некоторые из них, особо им ценимые, остаютсЯ
с монархом на протЯжении длительного времени.
     €менно  по  ним мы можем судить о характере царствованиЯ того или иного
самодержца, о его  симпатиЯх и антипатиЯх, о том,  чего он в идеале желал бы
длЯ страны. …сли  подходить к  царствованию Ђлександра II с этих позиций, то
придетсЯ признать, что министрами-долгожителЯми в 1860 - начале 1880-х годов
ЯвлЯлись  „. Њилютин  и Ђ.  ѓорчаков.  ‚от  с  последним-то нам  и предстоит
познакомитьсЯ поближе.
     ѓорчаков -  заметное лицо в списке  воспитанников  знаменитого первого,
"пушкинского" выпуска  –арскосельского  лицеЯ.  “же  в стенах прославленного
учебного заведениЯ кнЯзь  прекрасно освоил французский, английский, немецкий
и  итальЯнский Языки, а после окончаниЯ лицеЯ  был  определен в Њинистерство
иностранных  дел,  о   котором  мечтал  с  "младых  ногтей".  ‚   1827  году
девЯтнадцатилетний   ѓорчаков   начал  свою   дипломатическую   карьеру  при
статс-секретаре министерства  €. Ђ.  Љаподистрии, будущем  первом президенте
ѓреческой  республики. Ђлександр Њихайлович  оказалсЯ  талантливым  учеником
опытного дипломата и  в  1822  году был назначен  на  пост первого секретарЯ
посольства в ‹ондоне.
     …го карьере  заметно помешали  событиЯ декабрЯ 1825 года. ‘ам  ѓорчаков
никогда  не  состоЯл  ни  в  каких  тайных обществах,  так  как  не верил  в
возможность достижениЯ благой цели  с  помощью заговора и переворота, но его
приЯтельские  отношениЯ  со  многими  декабристами  заставили  правительство
настороженно отнестись к молодому дипломату.  ‘ этого момента III  отделение
заклеймило   будущего    канцлера   следующей   характеристикой:   "Ќе   без
способностей,  но  не  любит  ђоссию  (так  и тЯнет  добавить:  "слепо"  или
"по-жандармски". -  <i>‹. ‹.</i>). Љ 1825  году ЉаподистриЯ уже  отбыл  в ѓрецию, а
внешней политикой страны безраздельно распорЯжалсЯ граф Љ. ‚. Ќессельроде, с
которыми у ѓорчакова не сложились  и не могли сложитьсЯ нормальные служебные
отношениЯ. Ќессельроде ЯвлЯлсЯ, как уже говорилось, поклонником Њеттерниха и
с трудом  переносил  тех  дипломатов, которые  пытались  отстаивать интересы
собственно ђоссии, не оглЯдываЯсь на венский  кабинет. Љонечно же, Ђлександр
Њихайлович вскоре  был вынужден распрощатьсЯ  с ‹ондоном и оказалсЯ в  ђиме,
что расценивалось если не как опала, то как Явное понижение.
     €з  итальЯнского небытиЯ ѓорчаков  всплыл  только  в 1834  году,  когда
получил  пост советника посольства  в  ‚ене.  ЌаходЯсь на этой ответственной
должности,  он  сообщал,  а зачастую и делал вовсе не то, чего от  него ждал
официальный Џетербург. Ќадо  сказать, что  новоЯвленный  советник  отнюдь не
разделЯл преклонениЯ своего  министра перед мудростью Њеттерниха, а  значит,
не   верил   в   безошибочность   и   искренность   заЯвлений   австрийского
правительства. ‚ результате в 1838 году ѓорчаков был отозван со своего поста
и долгое времЯ обреталсЯ  "за  штатом", то есть формально находилсЯ в  числе
сотрудников Њинистерства  иностранных  дел,  но не получал  от  него никаких
реальных  заданий.  Џоскольку  создавшеесЯ  положение  никак  не  устраивало
энергичного и талантливого дипломата, он  подал  прошение об  отставке. ќтим
шагом  он  надеЯлсЯ  лишь  напомнить начальству о  своем  существовании,  но
последнее с неприличной  поспешностью согласилось удовлетворить его просьбу.
’олько через три  года родственники его  жены,  кнЯжны “русовой, выхлопотали
Ђлександру Њихайловичу  пост  чрезвычайного  советника  в  ‚юртемберге.  …му
грозило  погружение в  новое, на этот  раз германское небытие, но неожиданно
длЯ всех он оказалсЯ в эпицентре грозных европейских событий.
     ђеволюции   1848-1849   годов,   охватившие   германские  кнЯжества   и
Ђвстро-‚енгрию,  не  только обогатили  ѓорчакова впечатлениЯми, но и сделали
его заметной фигурой российской дипломатии. „а и  задача, поставленнаЯ перед
ним   Џетербургом,  была  не  из   легких  -   всеми  силами  и   средствами
препЯтствовать  образованию   единого  германского  государства.   ЏоЯвление
сильного соседа на  северо-западных  рубежах империи совершенно не входило в
расчеты ‡имнего дворца,  и  ѓорчаков  приложил  все  силы  длЯ решениЯ  этой
серьезной  задачи.  Џосле выхода …вропы из революционного кризиса  Ђлександр
Њихайлович вновь назначаетсЯ советником в  ‚ену. „ело шло к Љрымской  войне,
и,  начинаЯ с  1854 года,  он постоЯнно  информирует  Џетербург о враждебной
позиции  австрийского  правительства, о  том, что  оно  не потерпит  попыток
ђоссии  укрепить  свое  влиЯние   на  Ѓалканском  полуострове   и  захватить
средиземноморские  проливы. Ќо  император Ќиколай  I не услышал,  вернее, не
захотел услышать предупреждений ѓорчакова, который был к тому же не в фаворе
ни у  Ќессельроде,  ни у  III отделениЯ. Ђ вот  наследник престола,  похоже,
присматривалсЯ к строптивому советнику, которого  в первую  очередь заботили
интересы ђоссии.
     ‚прочем,  делал  это  не он  один,  общество  также  присматривалось  к
Ђлександру  Њихайловичу. —еловек насмешливый и весьма критически настроенный
по отношению к  официальному Џетербургу, кнЯзь Џ. ‚. „олгорукий очень высоко
отзывалсЯ о ѓорчакове: "Ћтменно вежливый и  любезный со  всеми без различиЯ,
он никогда не льстил временщикам; всегда, и в ведро, и в  бурю,  держал себЯ
самым  приличным образом,  совершенно  как  европейский  вельможа,  и вообще
снабжен  был  от  природы...  хребтом  весьма  не гибким,  вещь...  редкаЯ в
Џетербурге. Џосле воцарениЯ Ђлександра II ѓорчаков сосредоточил  все силы на
борьбе с Џарижским  трактатом. Џарижский  мирный  договор стал  унизительным
событием  в  истории  ђоссии,  он  ущемлЯл  ее  национальное  достоинство  и
интересы, был  опасен  с военно-стратегической  точки  зрениЯ. ћжные  рубежи
страны, после  запрещениЯ держать военный флот и строить военно-морские базы
на —ерном море, оказались беззащитными перед возможным вторжением извне [2].
’о  же  самое  касалось  и Ђландских островов на Ѓалтике,  что  давало здесь
преимущество   Ђнглии  и  веции.   Ћднако   самым   неприЯтным  длЯ  ђоссии
последствием  войны 1853-1856  годов стало  складывание "крымской системы" -
союза Ђнглии, ”ранции, Ћсманской  империи и веции, направленного против, по
их  выражению,  "российской  экспансии".  ’акое  развитие событий  отчетливо
подчеркнуло  международную  изолЯцию ђоссии и  ЯвлЯлось  угрожающим  с чисто
военной точки зрениЯ.
     ‚нешнЯЯ политика  -  это прежде  всего  поиск  взаимовыгодных  союзов с
другими  государствами, и  здесь  важно не ошибитьсЯ  в выборе  партнера или
партнеров. Ќовый министр иностранных дел ђоссии  начинал свою деЯтельность в
очень  трудных  условиЯх.  Ћн,  правда,   пользовалсЯ  всемерной  поддержкой
монарха, и  по словам  последнего, циркулЯры ѓорчакова, производившие  столь
сильное впечатление  в …вропе, всегда выражали личный взглЯд его, Ђлександра
II,  на  отношениЯ ђоссии  к  иностранным государствам. ‚ общем,  кнЯзь имел
право  сказать как-то Ѓисмарку: "‚ ђоссии есть  только два человека, которые
знают политику (естественно, внешнюю. - <i>‹. ‹.</i>) русского кабинета; император,
который ее делает, и Я, который ее подготавливает и исполнЯет". Ќо выполнить
главную  задачу -  прорвать кольцо враждебного окружениЯ  вокруг  империи  -
оказалось далеко  не  простым делом.  Ћно  потребовало  не  только  высокого
профессионализма от ѓорчакова, но и смелости, умениЯ выбрать удобный момент,
подготовки нужного ђоссии мнениЯ европейских дворов от самодержца.
     Ћсобо  надо  сказать о  дипломатических нотах, подготавливавшихсЯ новым
министром.  ќто  были не  только  Ясные и четкие  служебные  документы, но и
заметные  публицистические произведениЯ, вызывавшие  живой интерес  читающей
европейской  публики.  “же в первом циркулЯре  российским представителЯм  за
рубежом от  16  апрелЯ  1856  года Ђлександр  Њихайлович  писал: "ђоссиЯ  не
сердитсЯ, а  сосредотачиваетсЯ... ѓосударь  ставит  на  первое  место пользы
подвластных ему народов, но охрана их интересов не может служить оправданием
длЯ нарушениЯ прав других народов". ’ак министр попыталсЯ избавить ђоссию от
клейма  "жандарма …вропы".  ‘тратегическим партнером империи ѓорчаков  в  те
годы считал ”ранцию, хотЯ Ђлександр II и старые дипломаты николаевской школы
склонЯлись в пользу ѓермании. ЋбъЯснЯЯ свой выбор, министр говорил, что союз
с ”ранцией предпочтительнее,  во-первых, потому, что Џариж беспокоит  резкое
усиление Џруссии и он готов заплатить определенную цену  за то, чтобы угроза
с этой стороны была снЯта; во-вторых, потому, что ”ранциЯ искала союзников в
борьбе  с Ђвстрией за итальЯнские земли (они были  длЯ ”ранции  тем же,  чем
Ѓалканы   длЯ   ђоссии);  в-третьих,  она  не   могла  не   превратитьсЯ   в
потенциального  конкурента Ђнглии в европейских  (и  не  только  европейских
делах);   наконец,    потому,    что   во   внешней    политике   необходимо
руководствоватьсЯ  не  династическими  интересами и симпатиЯми,  а  реальной
пользой нации и государства.  ЏодтверждаЯ  последнее,  ѓорчаков с  гордостью
писал: "џ первый  в  своих  депешах стал  употреблЯть выражение "ѓосударь  и
ђоссиЯ",  на  что  пенсионер Ќессельроде отреагировал  незамедлительно:  "Њы
знаем только одного царЯ... нам нет дела до ђоссии".
     ’очка зрениЯ ѓорчакова в вопросе выбора союзника победила, правда, лишь
на некоторое времЯ (в чем он нисколько не был виноват). ЌесмотрЯ на протесты
и  ропот справа,  Ђлександр  II не побоЯлсЯ пойти  на  сближение  с  "двором
революционного происхождениЯ" и совершенно обаЯл нового французского посла в
ђоссии графа  Њорни.  ‚ сентЯбре  1857 года  в тутгарте  состоЯлась встреча
Ђлександра II и Ќаполеона III. Ќа ней, как и  на рЯде последующих  совещаний
представителей  ђоссии  и  ”ранции,  удалось  договоритьсЯ  о  согласованных
выступлениЯх в случае франко-прусской войны и принЯть рЯд  важных решений  в
отношении  Ћсманской империи. ‚ результате  двустороннего  давлениЯ на Џорту
ЊолдавиЯ  и  ‚алахиЯ  получили  статус  автономии,  что  позволило  заложить
фундамент  длЯ последующего образованиЯ независимой ђумынии. Џравда, главный
длЯ  себЯ  вопрос - отмену  статей Џарижского договора -  ђоссии  решить  не
удалось. ‚прочем,  ѓорчаков не терЯл оптимизма. "Њы добьемсЯ  этого, - писал
он монарху,  -  ибо  всегда  к  этому стремимсЯ. Ќадеюсь еще  при  жизни это
увидеть" [3]. ‘разу скажем, что чутье и опыт не обманули дипломата.
     Љ началу 1860-х годов стало Ясно, что ”ранциЯ не то чтобы ненадежна, но
слишком  нерешительна в качестве  союзника и партнера  ђоссии. ќто сделалось
абсолютно Ясным  во времЯ  польского восстаниЯ 1863  года. ЋчереднаЯ попытка
полЯков освободитьсЯ  от  владычества  Џетербурга  охватила летом  1863 года
практически всю Џольшу, а также ‹итву вместе с западными районами Ѓелоруссии
и “краины. ‚ эти месЯцы  Ќаполеон  III внезапно предложил  утопический  план
созданиЯ независимого польского государства. Ђлександр II,  который  и ранее
весьма болезненно реагировал  на  попытки ‡апада решить  "польскую проблему"
(чего только стоит  его знаменитаЯ фраза: "‘о  мной осмелились заговорить  о
Џольше!"), решил  начать переориентацию своей внешней политики. ’еперь с ним
был согласен и ѓорчаков,  констатировавший:  "‘одействие, которое  оказывает
нам  тюильрийский  кабинет   (’юильри  -  одна  из  резиденций   французских
императоров.  -  <i>‹. ‹.</i>),  было,  сказать по  правде,  неискренним  и  весьма
ограниченным".
     Њежду  тем польское  восстание  вызвало самый настоЯщий дипломатический
поход  на  ђоссию,  грозивший  новой  войной  …вропы  против  нашей  страны.
Ћпасность была столь  велика, что  Ђлександр II  взЯл за правило  на  всЯкий
случай креститьсЯ, подписываЯ  депеши к  французскому  и английскому дворам.
Ћднако все обошлось.  Џобеда  Џруссии  над Ђвстрией в 1866  году  и создание
‘еверо-ѓерманского  союза  заставили Џетербург  признать: "...  серьезное  и
тесное согласие с Џруссией есть наилучшаЯ комбинациЯ, если не единственнаЯ".
Џожинать плоды  такого "согласиЯ" пришлось в 1870 году, когда  ”ранциЯ, Явно
переоценив  свои  силы, решила  наказать опасного  восточного соседа.  “же 1
сентЯбрЯ того же года Ќаполеон III вместе с армией сдалсЯ в плен под ‘еданом
прусским войскам, а вскоре  пал и Џариж. ‚ Џетербурге внимательно следили за
развитием событий, и когда один из  основных гарантов "крымской системы" был
повержен,  ђоссиЯ понЯла, что  наступил момент длЯ отмены ненавистных статей
Џарижского  договора.  ЌесмотрЯ  на возражениЯ  рЯда министров,  опасавшихсЯ
резкой реакции западных держав, ѓорчаков, по согласованию  с императором, 19
октЯбрЯ 1870 года направил российским послам циркулЯр, в котором говорилось,
что   Џетербург   не   считает   себЯ   более   свЯзанным   обЯзательствами,
ограничивающими права страны на  —ерном море.  ќтот циркулЯр  вызвал большой
шум в  европейских столицах, но, как и предсказывал российский канцлер, дело
ограничилось "войной на бумаге".
     Џосле публикации этого циркулЯра на  имЯ Ђлександра II начали поступать
приветственные телеграммы и адреса со всех концов  ђоссии. Ћсобенно  широкую
поддержку  решение  правительства  вызвало   среди  населениЯ  Ќовороссии  и
Ѓессарабии,   которые  более   других   испытывали   опасениЯ   в   свЯзи  с
незащищенностью  южных  границ империи.  € официальнаЯ, и либеральнаЯ печать
превозносила  ѓорчакова,  приписываЯ именно ему (почему только  ему?) важную
победу российской дипломатии. Ћбщее  настроение, царившее  в обществе, лучше
других выразил ”. €.  ’ютчев,  обратившийсЯ  к канцлеру с  прочувствованными
строками:

     „а. ‚ы свое сдержали слово:
     Ќе сдвинув пушки, ни рублЯ,
     ‚ свои права вступает снова
     ђоднаЯ русскаЯ землЯ.
     € нам завещанное море
     ЋпЯть свободною волной,
     Ћ кратком позабыв позоре,
     ‹обзает берег свой родной.

     ‚ообще-то  волна  как  лобзала  прежний  берег,  так  и  продолжала его
лобзать,  и за  прошедшие  со  днЯ  подписаниЯ  Џарижского мирного  договора
четырнадцать лет иностранные  эскадры  российских вод не  бороздили.  Ћднако
отмена этого договора действительно позволила империи возродить свой престиж
великой державы и показала тщетность попыток изолировать ее на международной
арене.  Љроме того, у ђоссии вновь поЯвилась возможность проводить  активную
политику на Ѓлижнем ‚остоке и на Ѓалканах.
     ‘тараЯсь сохранить  в …вропе выгодное ему теперь  статус-кво, Џетербург
внимательно  следил за дальнейшим  усилением Џруссии и особенно за развитием
прусско-австрийских  отношений.  €звестие о  поездке австрийского императора
”ранца €осифа в Ѓерлин  в 1872 году заставило Ђлександра II принЯть  участие
во встрече австрийского монарха с кайзером ‚ильгельмом. Ћтметим  сразу, что,
начинаЯ  с 1856  года, наш герой  восемь раз выезжал за границу  длЯ ведениЯ
серьезнейших  переговоров с императорами ”ранции, Ђвстро-‚енгрии  и Џруссии,
так  что говорить,  что он  полностью  передоверил  внешнеполитические  дела
ѓорчакову, врЯд  ли приходитсЯ. Џрощупав на  встрече в Ѓерлине  позиции друг
друга, главы государств  в 1873 году подписали конвенцию,  говорившую о том,
что  в случае угрозы европейскому миру они обЯзуютсЯ выработать  общий образ
действий  и  вообще  станут  отныне  "держатьсЯ  сообща".  ’ак родилсЯ пакт,
получивший  название  "‘оюз трех императоров".  ЌесмотрЯ  на пышную вывеску,
союз не был прочным изначально, поскольку каждый из его участников продолжал
преследовать собственные внешнеполитические цели, а они  у  каждого  из  них
были слишком разные. Љакой уж тут "европейский мир" или соблюдение интересов
союзников!
     Ќедолговечность, надуманность  этого альЯнса подчеркнул новый кризис во
франко-прусских  отношениЯх  в 1874  году.  ‚  ходе  него Ѓисмарк  попыталсЯ
заручитьсЯ   согласием   ђоссии  на   окончательный   разгром   ”ранции.   ‚
благодарность   за  это  прусский  канцлер  предложил   Ђлександру  II  свое
содействие  в  решении  восточного  (турецкого)  вопроса.  Ћднако российский
император  заЯвил, что если ѓерманиЯ вздумает выступить против ”ранции,  она
сделает это "на свой страх и риск". Ѓисмарк намек понЯл и вынужден был пойти
на  попЯтный,  уведомив Џетербург, что во всем виноваты  немецкие  генералы,
бредЯщие  битвами  и "ничего не смыслЯщие  в политике", а он был обЯзан лишь
озвучить их желание и довести его до сведениЯ союзника. Ќа том и порешили.
     Њирное решение франко-германского  конфликта отнюдь  не укрепило "‘оюза
трех императоров". Џоследовавший вскоре восточный кризис наглЯдно подчеркнул
данное  обстоЯтельство. Ћднако  прежде  ђоссии  пришлось  занЯтьсЯ  решением
вопроса, который до сих пор не ЯвлЯлсЯ центральным  в ее  внешнеполитической
доктрине. ђечь идет о ее отношениЯх с государствами ‘редней Ђзии. Ћни попали
в круг  ближайших  российских интересов в середине  XIX века, когда  эти, по
выражению  ѓорчакова,  "полудикие   и  бродЯчие"  народы  начали  беспокоить
Џетербург постоЯнными набегами  на русские  территории  и  обложением  данью
подвластных ђоссии народов (киргизов). Љроме того, ‡имний  дворец беспокоило
военное  и   политическое  проникновение  в  регион  Ђнглии,  котораЯ  после
англо-афганской   войны   1838-1842    годов   вплотную    приблизилась    к
среднеазиатским землЯм.  Љ  этому  времени  обычное противостоЯние  ђоссии и
‚еликобритании  превратилось  в  решительную  неприЯзнь  друг  к  другу,  и,
кажетсЯ, личные отношениЯ Ђлександра Ќиколаевича и ‚иктории сыграли здесь не
последнюю  роль.  ‚о  всЯком  случае от  их былого романа  юности теперь  не
осталось и следа.
     Ќеспокойно было и в ‹ондоне, и в Џетербурге. Ќа „аунинг-стрит  считали,
что если русские дойдут до Њерва, то  у них в  руках будет ключ от €ндии, на
„ворцовой  же площади  заговорили  о том,  что  "война  с  Ђнглией  за  Ђзию
неизбежна". Ћднако начавшиесЯ в 1853 году бои в  Љрыму  заставили  на  времЯ
забыть   о  ’ашкенте,   •иве  и