имание должно лежать в основе  всЯкого  философствованиЯ,
и, во-вторых,  мы (и  всЯ  философскаЯ традициЯ)  обычно  его  "из-за спешки
проглЯдываем".  ЌастоЯщее  философствование  требует  умениЯ  принЯть  такую
установку,  настроитьсЯ на  такое  внимание --  какими  бы "предметами"  или
ситуациЯми ты ни  занималсЯ. ђечь идет о методе, но о методе парадоксальном.
Ћн  заключаетсЯ  в  том,  чтобы  исключить  все   остальные  методы,  методы
теоретического подхода,  и воспринЯть ситуацию  такой, какой  она "дана", --
еще  прежде, чем "Я" сделает ее темой исследованиЯ или рефлексии. “же даже в
выражении  "дана"  содержитсЯ  слишком  много  теоретического. ‚едь, попав в
определенную  ситуацию, Я не  говорю себе: эта ситуациЯ мне "дана";  нет,  Я
нахожусь в ситуации, и если Я целиком и полностью нахожусь в  ней, то уже не
существует никакого "Я",  которое  противопоставлЯло бы  себЯ этой ситуации.
…сли присутствует  сознание своего  "Я" --  это уже  преломление изначальной
ситуации. ‚осприЯтие и переживание не начинаютсЯ с "Я"; "Я" поЯвлЯетсЯ  лишь
тогда, когда переживание уже дало трещину. џ терЯю непосредственный  контакт
с ситуацией;  тогда-то и  возникает трещина. €ли, если прибегнуть  к другому
образу: Я  смотрю  на  предметы через  оконное  стекло;  себЯ самого Я увижу
только в том случае, если стекло не совсем прозрачно и потому имеет свойство
отражениЯ. •айдеггер  требует вниманиЯ, которое непосредственно  включает  в
себЯ   вовлеченность  в   ситуацию.  ђечь  идет   о  чем-то  среднем   между
экспрессивным  способом  выражениЯ  пережитой  ситуации, с одной стороны,  и
дистанцирующем, овеществлЯющем, абстрагирующем говорении о  ней -- с другой.
ђечь идет о том, что жизнь должна  быть прозрачна длЯ себЯ самой в каждое ее
мгновение.

        149

     Ђ почему она должна быть прозрачна?

     Ќу,  во-первых,  дабы  мы  осознали,  что  мы  терЯем,  когда принимаем
теоретическую установку.  ’ут  с намерением •айдеггера  все Ясно.  Ћднако  в
навЯзчивой  интенсивности  его  философских  рассуждений  угадываетсЯ  некий
излишек -- из-за которого его мышление и кажетсЯ таким  завораживающим, даже
в  этот ранний период. "€злишек"  свЯзан с вопросом, который •айдеггер  пока
что  не  формулирует прЯмо,  но который позже  будет повторЯть чуть ли не  с
ритуальной  серьезностью:  с  вопросом  о  бытии.  •айдеггер  углублЯлсЯ   в
переживание,  чтобы  напасть на след  нашего  "бытиЯ  в ситуации", и хотЯ он
только  еще начинал  находить особый  Язык длЯ описаниЯ этого бытиЯ,  он уже
точно знал, что мы  -- и в  нашем научном теоретизировании, и  когда создаем
монументальные мировоззренческие полотна -- регулЯрно оставлЯем такое  бытие
"за скобками".

     €так, избыточное  намерение  направлено  на  "бытие". Ќо  что же в этом
намерении избыточного?

     Ћно  избыточно  потому,  что  нацелено не  на адекватное  --  в  смысле
соответствиЯ  вещам  --  познание переживаемой ситуации,  а  на адекватность
иного  рода,  на  соответствие бытию, то  есть ориентировано  не столько  на
чистое  познание,  сколько  на  удавшуюсЯ жизнь.  •айдеггер  тратит  столько
усилий,   чтобы  добитьсЯ   прозрачности   пережитого  мгновениЯ,  словно  в
достижении  этой  цели  ему  видитсЯ  некое  обещание,  обетование.  ќто его
отношение  выражено  не  напрЯмую,  а  в  холодноватых,  даже  академических
выражениЯх,  и все-таки  оно  довольно часто  прорываетсЯ  наружу, поддаетсЯ
обнаружению.  Ћдин  раз,  например, он называет восстановленную прозрачность
жизненной  ситуации просто "симпатией к жизни" (GA 56/57,110); в  другой раз
описывает пункт, где человек должен  решить,  предпочитает  ли он теорию или
прозрачность,  таким образом: "Њы  стоим на  методическом  перекрестке,  где
решаетсЯ вопрос о жизни  или  смерти философии как  таковой, на краю бездны:
дальше мы или сорвемсЯ в Ќичто, т. е.  в абсолютную  вещественность, или нам
удастсЯ прыжок  в другой мир, а точнее, мы вообще впервые попадем в мир" (GA
56/57, 63).

        150

     "Ћтпускающий  пустым", -- говорит  џсперс  о •айдеггере. „ействительно,
впечатление такое,  будто  в  лекции осталсЯ нереализованным  некий  излишек
намерениЯ. Њожет  быть,  и удалось  это упражнение по достижению непривычной
интенсивности  вниманиЯ, по сохранению более Ясного, чем обычно, присутствиЯ
духа  -- но  разве слушатели  не ожидали,  не обещали  себе  большего, разве
•айдеггер, пусть и неосознанно,  не давал им повода надеЯтьсЯ  на большее  и
разве не обещал он большего самому себе?

     џ вспоминаю  слова  •айдеггера,  прозвучавшие в  его письме  к ќлизабет
Ѓлохман,  написанном примерно  в  то времЯ, когда  была  прочитана лекциЯ  о
кафедре:  "ЌоваЯ  жизнь,  которую мы  хотим или котораЯ  хочет выразить себЯ
через нас,  отказалась  быть  универсальной, то  есть неподлинной  и плоской
(поверхностной); ее владение  -- это первозданность: не то, что искусственно
сконструировано, а очевидность тотальной интуиции" (1.5.1919). ‚ этом письме
также шла  речь о "таинственном и  благодатном  характере всЯкой жизни" и  о
том,  что  мы  должны  "научитьсЯ  терпеливо   ждать  наступлениЯ   моментов
сверхнапрЯженной интенсивности исполненной смысла жизни".

     ‚   том  же   году  была  опубликована  работа,  автор   которой  --  в
поразительном соответствии с  намерением •айдеггера -- тоже пыталсЯ во "тьме
прожитого мгновениЯ" напасть на след столь много обещающего бытиЯ. ђечь идет
о  великой  философской книге нашего столетиЯ -- "„ухе утопии" ќрнста  Ѓлоха
[1].  ќта  книга,  экспрессионистскаЯ  по   стилю  и  вдохновленнаЯ  светлым
гносисом, к тому  же проникнутаЯ стремлением к образности  и влюбленностью в
образы,  начинаетсЯ словами: "‘лишком близкое...  пока мы живем, мы не видим
его, мы в  него перетекаем. Џоэтому то, что  там случилось, чем, собственно,
мы там были, никогда не совпадет с тем, что мы способны пережить. ќто не то,
чем  ЯвлЯетсЯ  человек, и уж тем более не то, что он думает". Ѓлох в избытке
обладал  одним качеством,  которого  не  хватало •айдеггеру:  духовной мощью
воображениЯ,  способной  рассеЯть "тьму  прожитого мгновениЯ".  Љроме  того,
Ѓлоху,  аутсайдеру  в   мире  философии,   была  свойственна  непредвзЯтость
суждений, тогда  как  •айдеггер, сколь  бы нетрадиционным  ни  казалось  его
первое  выступление,  все еще сохранЯл выучку, полученную  в определенной --
феноменологической  --  школе. Ѓлох же сказал  без  обинЯков: чтобы осветить
тьму  прожитого  мгновениЯ,  необходим  "философский  лиризм,  доходЯщий  до
последнего предела".

     1 ќрнст Ѓлох (1885--1977) -- немецкий философ, ученик ‡иммелЯ,  ‹укача,
џсперса,   Њакса   ‚ебера.   ‘   приходом  нацистов   к  власти  вступил   в
коммунистическую партию, до конца войны жил в эмиграции, потом приехал в ѓ„ђ
и стал профессором философии в ‹ейпциге. Џозже был обвинен в ревизионизме  и
отстранен  от дел. Ђвтор работ "„ух утопии" (1918), "Џринцип  надежды"  (в 3
т., 1954--1959), "‘убъект -- Ћбъект. Љомментарий к ѓегелю" (1940) и др.


        151

     ‚от -- на пробу -- отрывок  из этой работы. Ѓлох описывает переживание,
возникающее при созерцании кувшина, который стоит перед ним (а он, Ѓлох, как
бы ставит его перед нами):

     "’рудно дознатьсЯ,  как выглЯдит внутри  темное, просторное чрево этого
кувшина.  Ђ  хотелось  бы.  ‚новь  возникает  этот  давнишний,  подсказанный
бескорыстным  любопытством детский вопрос.  ‚едь кувшин находитсЯ в  близком
родстве  с миром детства... ’от, кто  смотрит на  старый  кувшин  достаточно
долго, унесет  с собой  его  цвет и его форму. џ не буду сереть  каждый раз,
когда вижу очередную лужу,  и не буду принимать изгиб рельсовых путей, чтобы
вместе с  ними  завернуть  за  угол.  Ќо  Я  вполне  могу быть  сформованным
наподобие кувшина,  Я  смотрю на  себЯ  как  на  некое  коричневое, странное
образование,  нордическое подобие  амфоры  -- и не только в том  смысле, что
подражаю кувшину или просто пытаюсь вчувствоватьсЯ в него,  а  так, что Я  в
результате  какой-то  своей  частью обогащаюсь,  становлюсь более настоЯщим,
воспитываю  себЯ  с  помощью  этого причастного  ко  мне  образа... ‚се, что
когда-либо было  сделано  с такой  любовью и стало  таким необходимым, живет
собственной  жизнью,  отваживаетсЯ вторгатьсЯ в чуждую, новую среду  и потом
возвращаетсЯ вместе с нами назад: таким совершенным по форме, какими мы сами
при жизни никогда  не могли бы  стать,  да еще  украшенным неким пусть сколь
угодно слабым, но все же различимым  знаком -- печатью нашего "Я". € с этими
вещами человек чувствует себЯ так, как если бы заглЯнул в длинный освещенный
солнцем  проход, который  заканчиваетсЯ  дверью:  то  же  самое  бывает  при
созерцании произведениЯ искусства".

     ђазве  нельзЯ  показать  на примере  переживаниЯ  (нами)  кувшина,  как
свЯзано это переживание с нашим бытием? ‚ одной из более поздних своих работ
•айдеггер  тоже  сделает  предметом  анализа  кувшин.  Џереживанию  кафедры,
которому  была посвЯщена его раннЯЯ  лекциЯ,  еще не хватало  полноты бытиЯ,
хотЯ •айдеггер  не менее,  чем молодой  Ѓлох,  стремилсЯ  к обретению  такой
полноты.

     Ќо не только о полноте бытиЯ говорилось в лекции •айдеггера; еще больше
его волновала другаЯ тайна:  он удивлЯлсЯ "голой" чтойности. “дивлЯлсЯ тому,
что вообще что-то существует.

        152

     Ћтношение между  непосредственным  переживанием  и его  опредмечиванием
•айдеггер  характеризовал  как  процесс обезжизневаниЯ:  в результате  этого
процесса  единство   ситуации   распадаетсЯ,  переживание   превращаетсЯ   в
самовосприЯтие субъекта -- субъекта, которому  противостоЯт объекты. —еловек
выпадает  из  непосредственного  бытиЯ и  обнаруживает, что он есть тот, кто
обладает "предметами" -- среди прочих предметов и самим собой как предметом,
который  именуетсЯ  "субъектом". Џотом  эти  объекты  и  даже субъект  можно
исследовать  на  предмет  выЯвлениЯ  их  дальнейших отличительных признаков,
взаимосвЯзей,  причинной  обусловленности  и т.  д., давать им аналитические
определениЯ  и  в  конечном  итоге  даже  выносить  по  их  поводу оценочные
суждениЯ.   ‚  ходе   этого  вторичного   процесса  (процесса  оценки)   уже
нейтрализованные   "объекты"   снова  встраиваютсЯ  в  общемировую   систему
взаимосвЯзей  --  или,   как  говорит  •айдеггер,  "получают  от  нас  некие
облачениЯ... чтобы не оставатьсЯ такими нагими".

     ’акого рода  теоретическое  конструирование  мира  предполагает наличие
одной  абстрактной точки схода. ќту мысль •айдеггер опЯть-таки демонстрирует
на примере  своего переживаниЯ кафедры. €меЯ теоретическую  установку, можно
проанализировать   эту   кафедру   следующим   образом:   "Ћна   коричневаЯ;
"коричневый"   --  это  цвет;  цвет  есть  не   что  иное  как  совокупность
определенных данных чувственного восприЯтиЯ; данные  чувственного восприЯтиЯ
ЯвлЯютсЯ  результатом  физических или  физиологических процессов; физические
процессы  составлЯют  первичную  причину;   эта  первопричина,  Ћбъективное,
представлЯет собой определенный набор  колебаний эфира; эфир  распадаетсЯ на
простые  элементы,  последние,   как  простые  элементы,  свЯзаны   простыми
закономерностЯми; элементы -- это конечное;  элементы  -- это что-то вообще"
(GA 56/57,113).

     „вигаЯсь по этому пути,  человек приходит  к чему-то  вообще как своего
рода Ядру или сущности  вещей. ЏризнаваЯ наличие этого  предполагаемого Ядра
--  "чего-то", --  мы  должны рассматривать всю иерархию  существующего  как
простую  градацию  Явлений.  ЉоричневаЯ   кафедра  не   есть  то,   чем  она
представлЯетсЯ. Џравда, она  не есть Ќичто, но не  есть и  то Ќечто, которым
представлЯетсЯ.  ќтот взглЯд  на  вещи и имел в  виду ѓейзенберг [1],  когда
говорил о  том, что  в современной  естественно-научной картине  мира  вновь
оживает  античнаЯ  натурфилософиЯ, согласно  которой атомы  (или даже  более
мелкие частицы) как раз и ЯвлЯютсЯ "подлинно сущим".

     1 ‚ернер ѓейзенберг  (1901--1976) -- немецкий физик, один из создателей
квантовой механики; с 1941  г. профессор и  директор €нститута  физики Њакса
Џланка в Ѓерлине и ѓеттингене,  с  1955 г. --  в  Њюнхене.  Ђвтор  работ  по
структуре атомного  Ядра, релЯтивистской квантовой механике и  единой теории
полЯ.


        153

     •айдеггер  показывает,  что  при  такого  рода  аналитической  редукции
загадка,  заключающаЯсЯ в том,  что  вообще что-то существует, сдвигаетсЯ на
микрокосмический  уровень   взаимоотношений  между  элементарными  частицами
(впрочем,  результат был  бы  тем  же самым  и  если  бы  ее переместили  на
макрокосмический  уровень, на уровень целостности  мирового  универсума), но
при  этом  упускаетсЯ  из  виду  следующий  факт:  на  самом   деле  загадка
существованиЯ  "чего-то"  сохранЯетсЯ на  каждом  уровне редукции,  ибо цвет
ЯвлЯетсЯ "чем-то"  в такой  же мере,  что  и,  например, данные чувственного
восприЯтиЯ,  и колебаниЯ эфира, и Ядра атомов и пр. ‚ отличие от того Ќечто,
которое  наука готова сохранить  после  проведенных ею  редукций,  •айдеггер
определЯет другое "Ќечто" -- то,  что открывает нам свое достойное удивлениЯ
присутствие  в   каждый  момент   переживаниЯ,  --  как  нечто  "предмирное"
(vorweJtlich) (GA 56/57, 102). Ћчевидно, •айдеггер  выбрал  именно это слово
потому, что его устраивала  комплементарность данного понЯтиЯ по отношению к
ницшеанскому   понЯтию   "замирность"   (Hinterwelt),   применЯвшемусЯ   длЯ
характеристики  того любопытства,  которое  заставлЯет нас прорыватьсЯ через
"внешние видимости"  Явлений, Якобы не  имеющие  существенного  значениЯ,  к
скрывающейсЯ  "за"  ними  (или  "под"  ними,  или  "над"  ними)  "сути". ќто
удивлЯющее  нас Ќечто, которое •айдеггер называет предмирным, есть сбывшеесЯ
чудо, которое заключаетсЯ  в том,  что вообще  что-то  существует. “дивление
перед  этим  Ќечто может  основыватьсЯ на любом,  каком угодно  переживании.
‚ыражение  предмирное,  употреблЯвшеесЯ  •айдеггером  и  длЯ  характеристики
подобного  удивлениЯ,  удачно  еще  и  потому,  что  намекает  на  состоЯние
человека, который чувствует себЯ в этом мире так, как если бы оказалсЯ в нем
впервые.  ’аким образом, в конце  лекции содержитсЯ напоминание о ее начале.
‚начале   •айдеггер   охарактеризовал  свою  попытку   сделать   переживание
феноменологически прозрачным как "прыжок в другой мир, а точнее... вообще...
в мир" (GA 56/57, 63).

     ќтот  изначальный  опыт удивлениЯ,  по  мнению •айдеггера, представлЯет
собой полную противоположность теоретическому "обезжизневанию". Ћн "вовсе не
свидетельствует  об  абсолютной дискретности  наших  отношений  с жизнью, не
ЯвлЯетсЯ ни  способом избавитьсЯ  от  напрЯжениЯ, накопившегосЯ за времЯ уже
прожитой жизни, ни теоретической фикса-

        154

     циеи,  замораживанием  жизни,  проживаемой сейчас"; он  --  "показатель
величайших  потенциальных  возможностей,  присущих  жизни".   ќтот  опыт  --
"основополагающий феномен", который наблюдаетсЯ  именно  в "моменты особенно
интенсивного  переживаниЯ" (GA 56/57, 115). Ќо когда такой опыт имеет место,
пусть  даже это происходит редко, мы всегда осознаем,  что латентным образом
он присутствовал всегда, только мы его не замечали, потому что, как правило,
слишком зафиксированы в своих жизненных  свЯзЯх, не  оставлЯем между собой и
жизнью  никакой   дистанции   --   или,  напротив,  отделены   от  нее   той
"обезжизневающей" дистанцией, котораЯ  обусловлена теоретической установкой.
Ќесомненно   одно:  •айдеггер   в  этой  лекции  феноменологическим  методом
"просветлЯет"   некий   опыт,  который,  несмотрЯ  на  всю  свою   простоту,
одновременно ЯвлЯетсЯ  мистическим --  если, конечно,  понимать  мистицизм в
духе того глубокого определениЯ, которое  дает ему ‚ильгельм ‚ундт: "Њистике
повсюду свойственно осуществлЯть  обратное превращение понЯтиЯ в  зрительный
образ". ‘озерцаЯ кафедру, Я могу пережить -- как чудо -- то  обстоЯтельство,
что существую Я сам и существует целый мир, который даетсЯ мне.

     ‚ удивлении  перед этим загадочным  -- перед тем,  "—то  вообще  что-то
существует", -- живет некое вопрошание, которое нельзЯ удовлетворить никаким
ответом, ибо любой ответ,  объЯснЯющий "что" с помощью "почему", отсылает  к
бесконечной регрессивной цепочке: за каждое  "почему" будет  цеплЯтьсЯ новое
"почему". Ђ поскольку никакой ответ заведомо невозможен, то, о чем мы задаем
вопрос, сталкиваЯсь  с  загадкой  чтойности, собственно,  даже не  поддаетсЯ
формулированию. Џоэтому ќрнст Ѓлох, работавший над сходной проблемой, назвал
такое  удивление "фигурой (Gestalt) неконструируемого  вопроса". €  оказалсЯ
достаточно умен, чтобы в  решающий момент, когда  ему понадобилось заставить
своих читателей воспроизвести и пережить это самое удивление, передать слово
поэту. ‚ "‘ледах" Ѓлох цитирует удивительный пассаж из "Џана" Љнута ѓамсуна:

     "  --  ‚ы  только подумайте! €ли, бывает, увидишь  синюю  муху. „а нет,
разве словами такое  выскажешь, Я даже не знаю, понимаете ли вы менЯ? -- „а,
да, Я понимаю. -- Ќу вот. Ђ иной  раз смотрю  Я на траву, и  она прЯмо так и
смотрит на менЯ, честное слово. џ смотрю на малую былинку,  а  она дрожит, и
ведь  неспроста же. € Я тогда думаю: вот стоит былинка и дрожит! €ли глЯнешь
на сосну, и всегда выищетсЯ  сучок, от которого глаз не отвести; и о нем еще
подумаетсЯ. Ђ иной раз и  человека встретишь в горах, бывает и такое. ... --
џ понимаю, -- сказала  она и распрЯмилась.  “пали первые капли. -- „ождь, --
сказал Я. -- Ђх, господи, дождь, -- сказала она и тотчас пошла" [1].

     1 ѓамсун Љ. ѓолод.  Њистерии. Џан. ‚икториЯ. Њинск, 1989.  ‘. 390-- 391
(пер. …. ‘уриц).


        155


        ѓ‹Ђ‚Ђ ‘…„њЊЂџ

     ђазрыв с  католицизмом.  "”актичнаЯ жизнь"  и "поднимание  руки  против
Ѓога". ђабота по деструкции веры. Ѓог Љарла Ѓарта. Љак, падаЯ, можно изучать
законы  падениЯ. Ќачало дружбы с Љарлом  џсперсом.  ‹екции по онтологии 1923
года. ЏрелюдиЯ к "Ѓытию и времени".

     Џримерно  тогда  же,  когда  •айдеггер  читал  лекцию  о   "переживании
кафедры", произошел  его  окончательный разрыв с католицизмом. 9 ЯнварЯ 1919
года он писал ќнгельбердту Љребсу,  другу времен своей  католической юности,
уже ставшему профессором католической догматики во ”райбурге:

     "„ва прошедших  года,  на  протЯжении  коих Я  билсЯ над принципиальным
проЯснением  моей философской позиции... привели  менЯ к  таким результатам,
что  Я, оставаЯсь свЯзанным  другими обЯзательствами, помимо философских, не
мог  бы гарантировать сохранение относительно них моей  свободы  убеждений и
преподаваниЯ.  ’еоретико-познавательные  исследованиЯ,  относЯщиесЯ  главным
образом к теории  исторического познаниЯ, сделали длЯ менЯ  проблематичной и
неприемлемой  систему  католицизма,  хотЯ и не  христианство  и  метафизику,
которые теперь имеют длЯ менЯ совершенно новый смысл. џ полагаю, что слишком
сильно...  прочувствовал,   какие  ценности   несет   в   себе  католическое
‘редневековье...  Њои  религиозно-феноменологические  исследованиЯ,  в  круг
которых средневековье будет в значительной мере вовлечено... покажут, что Я,
хотЯ и перестроил свои принципиальные  позиции,  отнюдь не скатилсЯ до того,
чтобы  подменЯть  объективные благородные суждениЯ о католическом  жизненном
мире  и глубокое  уважение к нему  озлобленной  и путаной полемикой в  стиле
апостатов... ’рудно жить, будучи философом, -- внутреннЯЯ  правдивость перед
самим  собой,  котораЯ  переноситсЯ  и  на  тех,  длЯ кого  ты  должен  быть
наставником,   требует   жертв,   самоотречениЯ  и  борьбы,  всегда   чуждых
ремесленнику от науки. џ убежден, что имею  внутреннее призвание к философии
и, реализовываЯ его в  исследовательской и преподавательской работе,  сделаю
все,  что  в  моих силах,  длЯ исполнениЯ вечного предназначениЯ внутреннего
человека  [1] -- но  только длЯ  этого,  -- и  таким  образом  оправдаю  мое
вот-бытие и мое дело даже перед Ѓогом" [2].

     1 ‚ыражение  "внутренний  человек" употреблЯлось еще  апостолом  Џавлом
("...  но  если внешний наш  человек  и тлеет, то  внутренний со днЯ на день
обновлЯетсЯ". 2 Љор. 4:16).
     2 ‚ыделеннаЯ жирным шрифтом фраза цит. в: ”илософиЯ  Њартина •айдеггера
и современность. ‘. 14 (пер. Ќ. ‚. Њотрошиловой).


        156

     „вумЯ  годами  ранее  ќнгельбердт Љребс  совершил  церковную  церемонию
венчаниЯ Њартина и ќльфриды,  и новобрачные пообещали ему, что их дети будут
крещены по католическому обрЯду. Џоводом к письму послужило то, что ќльфрида
теперь ждала ребенка и супруги пришли к мнению, что  не  будут  крестить его
как  католика.  ‘ледовательно,  разрыв  с  "системой  католицизма"  стал длЯ
•айдеггера  и  разрывом с церковными  институтами. ”ормально он не  вышел из
лона  –еркви (что в соответствии с католическим церковным правом было просто
невозможно),  но  в  кружке  ѓуссерлЯ  его отныне  считали  "недогматическим
протестантом",  как  выразилсЯ  сам  ѓуссерль  в  уже  цитировавшемсЯ письме
ђудольфу Ћтто от 5 марта 1919 года.

     ’о обстоЯтельство, что  •айдеггер внутренне уже довольно далеко  отошел
от католического мира, подтверждаетсЯ и его  стремлением четко  отмежеватьсЯ
от путаного апостатства -- как если бы он в принципе не исключал возможности
подобной свЯзи. Ћт отступничества, как он сам пишет, его удерживает глубокое
уважение  к ценностЯм  католического ‘редневековьЯ. Љребса это врЯд ли могло
утешить,  так   как  из  слов  •айдеггера  с  очевидностью   следовало,  что
современный католицизм такого уважениЯ не заслуживает. •айдеггер утверждает,
что  своим   духовным  развитием   обЯзан   свободе  от  каких-либо  "других
обЯзательств, помимо  философских".  ‡начит, оглЯдываЯсь  назад,  он  считал
удачей,  что его  карьера  свЯщенника  преждевременно  оборвалась. Љакие  же
религиозные  убеждениЯ  остались   у   •айдеггера?  Ћн  вроде  бы   сохранил
приверженность  "христианству и  метафизике"  --  но  и  их  теперь,  по его
собственным словам, понимает "в новом смысле".

     ђечь идет не о той метафизике, котораЯ -- в  католическом средневековом
мышлении  --  объединЯла в единую целостность Ѓога  и мир. •айдеггер сначала
обрел в этом учении  свою духовную  родину, а затем, обладаЯ  тонким чутьем,
обнаружил в нем мельчайшие трещинки, Явно указывавшие  на то, что в  будущем
все здание развалитсЯ.

        157

     Њетафизика,  которой  он  верен, возникла  уже  после  распада прежнего
единства. ‘тарые небеса обрушились,  мир совершил рывок к мирскому, и именно
из этого факта следует исходить.  „о  сих пор философиЯ еще не  осмеливалась
продвинутьсЯ достаточно далеко в это мирское, говорил •айдеггер в лекционном
курсе, который читал во времЯ  внеочередного (по  условиЯм военного времени)
семестра 1919 года.

     Ќа первый взглЯд кажетсЯ, будто настоЯтельное  требование •айдеггера --
воспринЯть наконец  всерьез  это мирствование мира -- есть  лишь  повторение
идей  того  движениЯ, которое  зародилось в  конце  XIX века  и  ратовало за
открытие  "реальной реальности". €менно тогда  было обнаружено, что за духом
скрываетсЯ  экономика (Њаркс), за  умозрительными спекулЯциЯми  --  смертнаЯ
экзистенциЯ  (Љьеркегор),  за разумом -- волЯ (опенгауэр), за культурой  --
инстинкт (Ќицше, ”рейд), а за историей -- биологиЯ („арвин).

     •айдеггер  и  вправду был  захвачен этим  движением "открытиЯ" реальной
реальности -- захвачен даже в большей мере, чем сам себе признавалсЯ. Ќо он,
еще недавно мысливший под католическим небом, хотел превзойти эти "открытиЯ"
в  радикальности.  ‚ его  представлении эти критические  атаки все  еще были
попытками усовершенствовать старые  мировоззрениЯ, обеспечивавшие сокрытость
последних тайн, -- и не добирались  до "потенциальных возможностей, присущих
жизни", то есть  до подлинного источника всех интерпретаций  и картин  мира,
более или  менее научных. ‚  своих  лекциЯх,  прочитанных в  зимнем семестре
1921/22  года, •айдеггер впервые  употребил  найденное им новое название длЯ
"реальной реальности" -- "фактичнаЯ жизнь".

     ќта "фактичнаЯ  жизнь"  более не поддерживаетсЯ никакой  метафизической
инстанцией, она падает в пустоту и раскрываетсЯ в  вот-бытии. Ќе только мир,
но и  индивидуальнаЯ  фактичнаЯ жизнь представлЯет  собой der  Fall в  обоих
смыслах данного слова: она есть "падение" и "случай".

     ‘кажем сразу: в этой "фактичной жизни", как ее называл •айдеггер, мы не
найдем ничего,  что давало бы основаниЯ  признать хоть какую-нибудь ценность
истины за религиозной верой  или метафизической конструкцией.  ‘редневековый
принцип "плавного перехода" между конечным человеком и истиной бесконечного,
предполагавший  возможность  преодолениЯ  границы  между  тем  и  другим,  в
применении  к  "фактичной жизни"  оказалсЯ иллюзорным.  Ђ значит, иллюзорным
стал  и  тот   Ѓог,  которым  –ерковь,  богатаЯ  традициЯми   и   крепкаЯ  в
институциональном отношении, распорЯжаетсЯ как своим достоЯнием, как всегда,
подвластным ей "сокровищем истины".

        158

     ‚  начале  двадцатых  годов •айдеггер  читал  лекции  по  феноменологии
религии. ‚ них шла речь об апостоле Џавле, о блаженном Ђвгустине, о ‹ютере и
даже  о  Љьеркегоре.  ќти  лекции отчасти еще не опубликованы,  однако  Ћтто
Џеггелеру удалось  бегло  ознакомитьсЯ с  рукописЯми, и  он  открыл  в  этих
работах •айдеггера-"протестанта".

     •айдеггер, например,  интерпретирует одно  место  из Џервого посланиЯ к
”ессалоникийцам свЯтого  апостола  Џавла, где  говоритсЯ:  "Ћ  временах же и
сроках нет нужды писать к вам, братиЯ, / €бо сами  вы достоверно знаете, что
день ѓосподень  так придет,  как тать  ночью" (5:1--2). Ѓог так  же не может
быть  "подвластным" человеку, как и времЯ. Џо словам  •айдеггера, у глубоких
религиозных  мыслителей   слово  "Ѓог"  было  наименованием  тайны  времени.
•айдеггер  подробно разбирает одно место  из  ‚торого посланиЯ к ЉоринфЯнам,
где апостол Џавел напоминает  тем, кто хвалитсЯ особой мистической  свЯзью с
Ѓогом,  слова •риста: "...довольно  длЯ тебЯ  благодати  Њоей, ибо сила  ЊоЯ
совершаетсЯ  в  немощи"  (12:9). Ќужно  лишь  вновь вернутьсЯ -- как молодой
‹ютер, а потом Љьеркегор -- к этой  раннехристианской религиозной  традиции,
знавшей о том, что человек не властен приблизить миг Ѓожьей милости, и тогда
грандиозные  храмовые зданиЯ  метафизики и  теологии, воздвигнутые длЯ того,
чтобы вера могла сопротивлЯтьсЯ времени, сами собой рухнут.

     Џодобные попытки превратить недоступного "Ѓога времени" в такого  Ѓога,
которым можно "располагать по своему усмотрению", говорит •айдеггер вслед за
блаженным  Ђвгустином,  имеют  свой  исток  в  "беспокойстве"  человеческого
сердца, стремЯщегосЯ обрести покой. Ђвгустин проводил строгое различие между
тем  покоем, который  человек  обеспечивает  себе  сам, и  тем,  который  он
получает -- от Ѓога. Џокой  второго рода овладевает человеком, и о нем можно
сказать  то же, что Џавел говорил о ѓосподе: он приходит "как тать  ночью" и
снимает с человека всЯкое беспокойство. Њы не в силах никому дать мира, пока
мир не будет дарован нам.

     ‚ лице всех мыслителей западнохристианской традиции, которые когда-либо
напоминали  о  пропасти,  разделЯющей  Ѓога и  человека,  и  о невозможности
приблизить  миг Ѓожьей милости  --  то  есть  о тайне  времени, -- •айдеггер
теперь   хочет  обрести   помощников  длЯ  своего  дерзкого  начинаниЯ:   он
намереваетсЯ  показать,  что  "фактичнаЯ жизнь" оторвана от Ѓога  и что  все
метафизические построениЯ суть химеры.

        159

     ‚о  введении (написанном  в  1922  году)  к  работе "”еноменологические
интерпретации ЂристотелЯ", о которой мы еще будем говорить, •айдеггер писал:
"‚сЯкаЯ философиЯ,  котораЯ,  будучи тем,  чем  она ЯвлЯетсЯ,  понимает саму
себЯ,  должна --  в качестве  фактичного "Љак"  истолкованиЯ  жизни и именно
потому, что она, помимо всего прочего, еще и "предчувствует" Ѓога, -- знать:
то,  что она  совершила, когда  рванула жизнь  назад,  к  себе,  есть,  если
говорить в  религиозных  терминах, не что  иное, как  поднимание руки против
Ѓога. Ћднако  только благодарЯ этому она может стоЯть перед Ѓогом честно, т.
е. соответственно той возможности, которой она, как таковаЯ, располагает; на
атеистическом Языке это означает: воздерживаЯсь от  уводЯщей на ложный путь,
способной лишь опорочить религиозность заботы" (DJ, 246).

     •айдеггер  говорит о  Ѓоге так  же,  как ѓуссерль говорил о реальности,
внеположной   нашему  сознанию.  ѓуссерль   "лишал  значимости"  реальность,
•айдеггер "лишает значимости" Ѓога. ѓуссерль, поступаЯ  таким образом, хотел
сосредоточитьсЯ на поле чистого сознаниЯ и  показать, что оно уже содержит в
себе --  и  производит  из  себЯ -- все  многообразие  реальности. •айдеггер
"лишает значимости" Ѓога,  чтобы постичь чистую мирность  мира, и у него нет
ни  малейшего намерениЯ  создавать себе  на этом  поле эрзац-богов. ѓуссерль
говорил:  "Ќужно  сперва  потерЯть...  мир,  чтобы   вновь   обрести  его  в
универсальном  самоосмыслении" [1]. ђассчитывал ли  и  •айдеггер на подобную
инверсию? •отел ли он, добившись прозрачности фактичной жизни длЯ нее самой,
утратить  Ѓога,  чтобы  затем вновь  …го  обрести,  но  уже  в  качестве  не
подвластного человеку событиЯ, которое вламываетсЯ в  фактичную жизнь,  "как
тать ночью"?

     “видим.

     ‚о  всЯком случае,  •айдеггер со своим  философским  атеизмом  временно
занЯл  позицию, комплементарную по отношению к  диалектической теологии [2],
котораЯ после выхода в  свет  второго  изданиЯ "ЏосланиЯ  апостола  Џавла  к
римлЯнам" Љарла Ѓарта [3] переживала мощный подъем.

     1 ѓуссерль ќ. Љартезианские размышлениЯ. ‘. 523 (цит. изд.).
     2 „иалектическаЯ теологиЯ, или теологиЯ  кризиса -- ведущее направление
в  европейской протестантской  теологии  20--  30-х  гг.,  близкое по  своим
установкам  к  немецкому  экзистенциализму.   Џринципы  этого  течениЯ  были
сформулированы  в  1921--1922 гг. в работах немецких теологов  Љ.  Ѓарта, ќ.
Ѓруннера,  ђ.  Ѓультмана,  ”.  ѓогартена  и др.  ЋтрицаЯ  религию как  сумму
предметных представлений и действий, диалектическаЯ теологиЯ утверждала веру
в абсолютно несоизмеримого, по отношению ко всему человеческому, Ѓога. Џеред
таким Ѓогом человек в любом случае обречен стоЯть "с пустыми руками".
     3 Љарл  Ѓарт (1886--1968) -- швейцарский протестантский теолог, один из
основателей так называемой диалектической  теологии. …го первый крупный труд
"Џослание апостола Џавла к римлЯнам" вышел в свет в 1918 г. и в  1922 г. был
переиздан.  ‚   молодости  Љ.   Ѓарт  участвовал  в  движении  христианского
социализма, в 1933  г. выступил как вдохновитель христианского сопротивлениЯ
гитлеровскому режиму.


        160

     "Џоднимание  руки против Ѓога" характерно и  длЯ  Љарла  Ѓарта, который
определЯл свою теологию как теологию  кризиса.  ‚ состоЯнии кризиса оказалсЯ
Ѓог культуры -- во времЯ  войны и из-за  войны.  ‘ этим  Ѓогом культуры,  по
Ѓарту,  дело  обстоЯло  точно  так  же,  как  по  •айдеггеру,  с  "церковным
сокровищем истины":  то, что на самом деле совершенно неподвластно человеку,
лживо представлЯли  как  культурное  достоЯние. €  Ѓарт, подобно •айдеггеру,
хотел "рвануть жизнь  назад, к себе", чтобы лишить ее возможности  бегства в
утешительные метафизические  конструкции.  Ѓарт  считал,  что  не может быть
никакого  "плавного перехода" к Ѓогу, ибо Ѓог есть отрицание мира. Џо мнению
Ѓарта,  хотеть  вывести  понЯтие  Ѓога  из  мирского  --  значит  заниматьсЯ
самообманом. ’акой  же,  по сути, критике  •айдеггер  подвергал метафизику и
"окультуренное" благочестие. •айдеггер сознавал  близость своих  взглЯдов ко
взглЯдам этого великого протестантского теолога, потому, наверное, в  начале
двадцатых годов у него и  проскользнула фраза о  том, что  в настоЯщее времЯ
духовной жизнью живет, собственно, только Љарл Ѓарт. ‚идимо, и Ѓог, которого
•айдеггер "лишил значимости", был похож  на Ѓога  Љарла  Ѓарта: "Ѓог, чистаЯ
граница и чистое начало всего того, что мы есть, что  мы имеем и что делаем;
противостоЯщий  в  бесконечном  качественном  различии  человеку   и   всему
человеческому; никогда и никогда не идентичный тому, что мы  называем Ѓогом,
переживаем  и  предчувствуем  как  Ѓога, к  чему возносим наши  молитвы; это
безусловное  "‘той!",  обращенное ко  всЯкому человеческому беспокойству,  и
безусловное "‚перед!", обращенное ко всЯкому человеческому покою; это "„а" в
нашем  "Ќет"  и "Ќет"  в нашем "„а";  этот Џервый  и Џоследний, и в качестве
такового -- Ќеизвестный, но никогда и никогда не  ЯвлЯющийсЯ просто одной из
величин среди других, в известном нам рЯду... вот это и есть живой Ѓог".

     ЋтрицаЯ возможность  "присвоениЯ" такого Ѓога  культурой,  Ѓарт  пишет:
"‡десь не  из-за  чего переживать романтикам, не на  чем возводить идеальные
конструкции рапсодам, нечего анализировать психологам, не о чем рассказывать
тем,  кто  рассказывает  истории.  Ќичего,  абсолютно  ничего нет  здесь  от
пресловутого божественного "ростка" или "источника", ничего от той бурлЯщей,
бьющей ключом жизни, в которой могла бы иметь место  непрерывнаЯ взаимосвЯзь
между бытием Ѓога и нашим бытием".

        161

     Њногое  в  этой  теологии воспринимаетсЯ как  дополнение  к эпохальному
труду пенглера "‡акат …вропы". "Ђтмосфера  землетрЯсениЯ", Ѓожьего ‘уда над
нашей культурой, столь убедительно нагнетаемаЯ Љарлом Ѓартом, довольно точно
соответствует ощущению  краха культурного  оптимизма, выраженному  в  работе
пенглера. ‚ теологии Ѓарта еще слышитсЯ эхо военной катастрофы -- например,
когда  он  говорит, что  вторжение Ѓога  в нашу жизнь  оставлЯет после  себЯ
"воронки".

     "ђвануть жизнь назад"  от фальшивой потусторонности -- именно в этом  и
•айдеггер, и Ѓарт видели  свою важнейшую задачу.  Њартин  •айдеггер отрывает
жизнь от Ѓога, Љарл Ѓарт отрывает Ѓога от жизни.

     Љ  этой  "жизни", которую  человек должен "рвануть к  себе",  •айдеггер
обращаетсЯ  в своих лекциЯх  "”еноменологическаЯ интерпретациЯ  ЂристотелЯ",
которые  прочитал  в  зимнем  семестре  1921/22  года.  ‘туденты,  ожидавшие
услышать  что-то  вроде введениЯ  в  философию ЂристотелЯ,  были ошеломлены.
•айдеггер  действительно  начал  свое выступление  с  некоторых  соображений
касательно  рецепции идей  ЂристотелЯ, то есть с  истории философии, но лишь
длЯ того,  чтобы показать: занЯтиЯ историей  философии, как  правило,  имеют
мало  общего  с  философией как  таковой.  "Џодлинным фундаментом  философии
ЯвлЯетсЯ радикальное экзистенциальное схватывание и овременение  (Zeitigung)
сомнительности;  поставить  под сомнение самого себЯ,  и  жизнь,  и решающие
самореализации (entscheidende Vollzuge) -- вот основа  любого, в том числе и
самого радикального, озарениЯ" (GA 61, 35).

     ‚   лекции,  прочитанной  во  времЯ  внеочередного  военного  семестра,
•айдеггер  на  примере  нашего переживаниЯ  кафедры  показал,  как  плохо мы
понимаем даже  простейшие  переживаниЯ.  ’еперь он  хотел сделать  предметом
своего анализа "решающие самореализации" человеческой жизни.

        162

     „лЯ  студентов  было неожиданностью  уже  то,  что  преподаватель  стал
рассказывать  им вовсе  не  об Ђристотеле, а  о "фактичной  жизни"; но почти
сразу же последовала и втораЯ неожиданность, ибо всем, кто ожидал, что после
слов о "радикальном экзистенциальном схватывании"  лектор перейдет к анализу
личностно-экзистенциальных проблем, пришлось испытать разочарование. Џравда,
•айдеггер  решительно  заЯвил, что  следует  философствовать не о  фактичной
жизни, а исходЯ из нее; он также несколько раз упомЯнул о риске и о том, что
в  ходе  реализации такого рода мышлениЯ  можно  и погибнуть, что необходимо
мужество,  ибо до  конца осознать сомнительность всего  существующего значит
"поставить на кон всю свою внутреннюю и внешнюю экзистенцию".  Џролог, таким
образом, звучал драматично, горЯчил и возбуждал присутствовавших -- но затем
возбуждение  как-то   странно  охлаждалось   посредством  сложного  аппарата
понЯтий, которые, казалось, были заимствованы из  арсенала идей, характерных
длЯ сторонников "новой вещественности" [1] с их стремлением дистанцироватьсЯ
от окружающего. ‡амелькали такие  термины, как "обрушивание", "преструкциЯ",
"деструкциЯ", "личинность", "вторичнаЯ просветленность". •айдеггер,  который
как  раз в эти годы  начал поЯвлЯтьсЯ  на  людЯх в  своеобразной  одежде  --
крестьЯнской  куртке  из  грубого  сукна,  --  пользовалсЯ  Языком,  который
отличалсЯ отнюдь не "близостью к истокам" и почвенностью, а вещной, чуть  ли
не  технической  конкретностью  и полным  отсутствием какой  бы  то ни  было
патетики,  нарочитой  "охлажденностью".   ‘ам  этот  Язык  был   воплощением
сверкающей современности. ’ак, по крайней мере, его  воспринимали тогда.  Ћн
не имел ничего общего с жаргоном поклонников  подлинности чувств, задушевной
доверительности.

     1  "ЌоваЯ  вещественность",  или  "магический  реализм"  --  течение  в
немецкой   живописи   и  графике  1920-х  гг.   ‚озникло   как   реакциЯ  на
индивидуалистический бунт и  формальные  крайности экспрессионизма. Љ  этому
направлению относились, например, Ћ. „икc и ѓ. ѓросс.


     ‚ этих лекциЯх  впервые поЯвлЯетсЯ тот тон, который будет  типичным длЯ
хайдеггеровских   выступлений   в   ближайшие   годы:   тон,   обусловленный
специфическим напрЯжением между  экзистенциальным  жаром  и дистанцированной
нейтральностью,  между абстрактностью  понЯтийного  аппарата и эмоциональной
насыщенностью,   между  настойчивым  стремлением  всему   давать   имена   и
дистанцированной позицией по отношению к предмету описаниЯ.

     Њы как-то  живем, но при этом не  знаем  себЯ.  Њы  не видим себЯ,  ибо
находимсЯ  в  слепом пЯтне своего  собственного  зрительного  полЯ. Љогда мы
хотим стать прозрачными  длЯ самих себЯ, мы, по словам •айдеггера, совершаем
усилие,  которое "отбивает атаку жизни". •айдеггеровскаЯ  философиЯ жизни --
это философиЯ, направленнаЯ против спонтанного течениЯ жизни.  Џотому-то она
и  может  быть  такой  --  проникнутой леденЯщим  холодом и одновременно,  в
экзистенциальном плане, находЯщейсЯ под высоким напрЯжением.

        163

     •айдеггеровские   лекции  об   Ђристотеле  начинаютсЯ   с   экспликации
следующего  хода  рассуждений:  тот, кто хочет  понЯть ЂристотелЯ, кто хочет
вступить с ним  в  напрЯженное и  плодотворное общение, должен прежде понЯть
самого себЯ; или, по крайней мере, должен понЯть, что именно он хочет понЯть
у ЂристотелЯ и благодарЯ  Ђристотелю.  ’от, кто  хочет  понЯть  самого себЯ,
должен проЯснить длЯ  себЯ ситуацию, в  которой находитсЯ.  ‚  данном случае
речь идет о ситуации в сфере  образованиЯ, как она конкретно  проЯвлЯетсЯ на
философском  факультете  данного университета,  в  1921  году.  ќта ситуациЯ
включает  в себЯ целый мир, относительно нее  возникает множество  вопросов.
Џочему сейчас  мы намереваемсЯ  изучать именно философию? Љакую  вообще роль
может  играть философиЯ в  наше времЯ --  во времЯ  учебы в университете,  в
качестве  профессии  или  как  подготовительнаЯ ступень  к  обретению другой
профессии? —его мы ждем  от своей жизни, когда выбираем в качестве изучаемой
дисциплины  или будущей  профессии философию?  •айдеггер засыпает  аудиторию
этими  вопросами  или,  лучше сказать,  инсценирует  их.  Ћн  хочет  поднЯть
словесную вьюгу, запорошить своих слушателей неЯсностЯми и сомнительностЯми,
чтобы  им стало Ясно,  какой неЯсной, туманной  оказываетсЯ ситуациЯ  всЯкий
раз, когда человек пытаетсЯ сделать  ее  прозрачной длЯ самого себЯ. ‚сЯкий,
кто слушал  (или,  впоследствии, читал)  эти  лекции,  становилсЯ свидетелем
того,  как по мере постепенного  оформлениЯ мысли •айдеггера рождались ни на
что не похожие продукты его словотворчества. ќту жизнь, в которой мы застаем
себЯ, говорит •айдеггер, мы не  можем рассматривать извне, ибо  мы все времЯ
пребываем  внутри  нее,  в  окружении  ее единичных  деталей.  ’ам,  где  мы
находимсЯ,  имеетсЯ лишь  "это",  и "это", и "это". •айдеггер описывает  эту
жизнь,  много раз повторЯЯ словосочетание  "вот это",  и потом вдруг находит
нужное выражение, точно передающее его  мысль: характернаЯ особенность жизни
-- ее "этошность"  (GA 61, 88). ќту  "этошность" человеку трудно переносить.
”илософиЯ,   как  правило,  отвечает   на  данное  обстоЯтельство  тем,  что
"сооружает"   ценности,  традиции,  системы,  умозрительные  конструкции,  в
которых  человек  обретает приют, что позволЯет ему  не стоЯть таким нагим и
незащищенным в  его времени. —еловек  "окапываетсЯ"  за благами образованиЯ,
полагаЯсь

        164

     на  философию,  как  если  бы  она  была  договором  о  страховании  от
несчастных   случаев  или   на   выдачу  ссуды  длЯ  строительства.  —еловек
"инвестирует" в нее свой труд и свои усилиЯ,  спрашиваЯ себЯ, какие проценты
это ему принесет, какую  пользу он будет  с этого иметь, что потом  сможет с
этим  сделать.  Ќо с помощью  философии,  говорит •айдеггер,  нельзЯ  ничего
"сделать"; философствуЯ, можно в  лучшем  случае понЯть, что, собственно, ты
"делаешь". ”илософиЯ имеет  дело  с "принципиальным", а "принципиальное",  в
буквальном  смысле,  означает:  "изначальное".  ђечь  идет  не  о  том,  как
изначально возник  мир,  и  не о  "принципах" в смысле высших ценностей  или
аксиом. "Џринципиальное"  -- это то, что постоЯнно подгонЯет менЯ,  побуждаЯ
вновь и вновь стано