„митрий Џопандопуло. •ристо-борец

Ћцените этот текст:
„митрий Џопандопуло. •ристо-борец

---------------------------------------------------------------
© Copyright „митрий Џопандопуло
Email: popan@mail.ru
Date: 14 Nov 2000
---------------------------------------------------------------

ѓеленджикские рассказы
Ћдесса 2000

„митрий ‘пиридонович Џопандопуло

родилсЯ (1935) и вырос в городе ѓеленджик Љраснодарского краЯ.
Ћтец, грек по национальности, погиб на фронте в ‚еликую Ћтечественную
войну.
Њать, санитарка санаториЯ, одна растила двоих сыновей.
Ћба стали офицерами ‘оветской Ђрмии.
„митрий прослужил более тридцати лет, в отставку ушел в звании
подполковника. ‚ годы службы закончил Њосковский полиграфический институт,
факультет графики, последние годы был военным редактором. ‚ газетах и
журналах печатались его очерки, заметки, рисунки.
Љнига рассказов "•ристо-борец" - перваЯ писательскаЯ проба автора.
‘ 1977 года живет в городе ђЯзань.
ђисунки Ђвтора

Ћт автора

Ќаш город, конечно, не Ћдесса, здесь не было своих Ѓабелей и †ванецких.
Ќо остропрЯный причерноморский говор навернЯка, если прислушатьсЯ, можно
услышать во всех приморских городах - от Ћдессы до Ђдлера, а может быть и
дальше, где еще обитают русскоЯзычные. ‚ нашем городе они тоже обитают:
греки, армЯне, грузины, татары. Џосле русских больше всего греков, или, как
теперь их принЯто называть, понтийских греков. “ Џонта ќвксинского, то есть
у —ерного морЯ, до сих пор есть села, большинство жителей которых греки.
ђазные они - хитрые и простодушные, смешливые и малоразговорчивые,
хвастливые и скромные. “мение говорить просто, но вместе с тем иронично и
смешно свойственно многим моим землЯкам, и не одним грекам. ‘лушать их не
надоедает, особенно тех, кто постарше. € конечно, кто имеет желание
поговорить, да если еще за стаканом вина и когда не слишком наседают
болезни. €х, этих говорунов, по печальному закону природы все меньше
остаетсЯ. ’е, кому по тридцать-сорок - уже другие. Ћни деловиты и сдержанны,
они как бы размыты тем мощным потоком пришлых со всех концов огромной
страны, которые в последнее времЯ перебрались жить к теплому морю, но в
большинстве своем не полюбили этого морЯ, этого города - не ощутили аромата
здешнего воздуха, местных традиций, обычаев...
ђусские, греки, армЯне... Ќе все ли равно, что там означено в пЯтой
графе. Љак говорим - был бы человек хороший. ‚ основе историй, печальных и
смешных, подлинные люди, многих уже нет среди нас. Џо понЯтным соображениЯм
Я изменил имена и фамилии некоторых персонажей, Я их всех люблю и не хочу
ненароком обидеть. Ћни - часть местного фольклора, а фольклор - часть
истории. ‚ремЯ неумолимо, многое и многие забываютсЯ. Ќо пока мы помним - мы
живем...

ЏЋЌ’€‰‘Љ€… €‘’Ћђ€€

•ристо-борец

Ѓыло времЯ, когда набережную, территории здравниц украшали итальЯнские
балюстрады, ротонды, всевозможных форм и размеров чаши, в которых росли
разные цветы. Ћ чем говорить, цветов тогда было столько, что их можно было
косить, но никто не только не косил, но даже не рвал и не топтал их, шагаЯ
напрЯмик с выпученными глазами, спрашиваЯ каждого встречного про то, как
пройти до рынка.
’ак вот все те радующие глаз чистой белизной украшениЯ делал из
крепкого бетона •ристо Љутаниди, который сам себЯ называл
скульптором-каменщиком, что, наверное, давало ему особый вес при заключении
договоров на изготовление всех этих украшений. ‚прочем, конкурентов у него в
этом деле не было, работал он классно, имеЯ в помощниках младшего брата
’асико.
€з-за этого самого ’асико •ристо еще с довоенного времени стали в
городе звать "•ристо-борец". ’огда у нас было несколько популЯрных мест,
куда по вечерам собиралсЯ цвет тогдашнего мужского населениЯ. Ћдно такое
место - это пивнаЯ на мосту. Џод мостом всегда шумела единственнаЯ речка,
впадающаЯ, как и сейчас, в бухту в черте города - речка ‘ераун, которую и
тогда, конечно, все называли ‘ерун. Ђ в пивной шумели греки-рыбаки,
грузчики, каменщики, сапожники. Ћни пили пиво, закусывали солеными и
твердыми, как камень, бубликами и говорили за свои местные проблемы. ђедкий
вечер сюда не заходили братьЯ Љутаниди. •ристо обычно три свои кружки
выпивал залпом, одну за другой, слегка поболтав с одним-другим, уходил,
поскольку ему, как всЯкому полному до необъЯтности человеку, было жарко, а
’асико продолжал мусолить свою кружку и начинал задиратьсЯ и вредничать,
потому что был не такой как старший брат, а маленький и тощенький. ‘коро ему
удавалось кого-нибудь спровоцировать на скандал, пахло потасовкой, но только
чей-то кулак поЯвлЯлсЯ у его нахальной морды, как тот применЯл запрещенный
прием.
- ’ы знаешь, кто мой брат? - кричал он. - Њой брат - борец!
‘ •ристо из-за его круглой, как бочка, конфигурации и квадратных
кулаков никто иметь дела не хотел и все после этого говорили ’асико "да
пошел ты" и отходили от него в сторону. •ристо, правда, борьбой никогда не
занималсЯ, но ничего против такого почетного прозваниЯ не имел и даже
наоборот, стал ходить совершенно вразвалочку, косолапо, локти держал
подальше, а живот так совсем вывалил из брюк.
Ќаши острЯки утверждали, будто он и родилсЯ, уже имеЯ такую крупную
мозоль. ‚полне возможно, сколько помню, конфигурацию он не менЯл. Ќо это
совсем не мешало ему иметь твердую профессию, опЯть же твердые руки и, Я вам
скажу, упорный характер...

x x x

- „обавь пару лопат цемента. ’ак. € мищай люче. - •ристо лежал под
старым Ясенем, прикрыв глаза кепкой, и казалось, что он дремал и не видел
наших с ћркой, его сыном, кошмарных напрЯжений над тем сумасшедшим
раствором. Ќам стукнуло в то лето по пЯтнадцать лет и •ристо взЯл нас к себе
в подсобники вместо ’асико, у которого случилсЯ плеврит. Ќам было обещано по
два рублЯ в день за работу, не считаЯ обеда в столовой. Ћх и тЯжело же было
поначалу ворочать цемент да песок, размешивать крутой, как тесто, раствор,
трамбовать его ручной бабой в гипсовые разъемные формы. ‡доровенного
жестЯного корыта с раствором как раз хватает на то, чтоб сделать одну
подставку - "тумбу", как называет ее •ристо, под вазу. "’умба" - это
основнаЯ несущаЯ часть, есть еще цоколь и верхнЯЯ шейка. ‚се три части
изготавливаютсЯ в отдельных формах и соединЯютсЯ между собой и вазой при
помощи толстого прутика. Џравда, вазу •ристо нам не доверЯет, трамбует сам,
остальное делаем мы под его команду.
- ‘топ. ‹ей типэр мало воды, чтоб на дне ведра, не больше, - и опЯть до
потемнениЯ в глазах мы с ћркой ворочаем огромными лопатами. •ристо стоит над
раствором, что полководец над картой, рассматривает, мнет тесто пальцами.
- „авай, трамбуй, - и он опЯть заваливаетсЯ под дерево и надвигает на
глаза кепку.
‘амое ответственное - разборку формы - делает тоже сам. Џальцами
раскручивает стЯжную проволоку, которую нам с ћркой и пассатижами не
раскрутить. ‘мотришь, будто совсем без усилий, это ж надо такие железные
пальцы иметь. —етвертинки формы убирает, что тот сапер взрыватель из
плавучей мины - так тихо и осторожно. € вот очереднаЯ тумба, как красивый
торт, стоит на солнце, ни отколов, ни раковин не видно. —истаЯ работа.
’еперь наше дело - опЯть же по команде •ристо - несколько раз полить тумбу
из лейки водой.
‚ первый день, когда только вылезли из кузова "полуторки", котораЯ
подбросила нас до пионерлагерЯ в Љабардинке, •ристо сказал:
- ‚ нашем деле ничего хитрого нэт. Ќадо виполнЯть только четыре
правила. Џервое - цемент иметь вищей марка; второе - песок мельки-мельки,
сеЯнный; третье - правильный пропорциЯ первый со второй, а все вместе с
водой; четвертое - крэпка трамбовать, после будет хароши результат.
Ђ потом перестали болеть плечи и спина, зажили ссадины на ладонЯх, а
роскошные выбеленные вазы в виде распустившихсЯ тюльпанов выросли у
спортплощадки, у столовой, вдоль главной линейки. Џосле были восхищенные и
полные почтениЯ глаза у тех пионеров, пионерок и даже вожатых, которые часто
стоЯли около нас, хотЯ •ристо слегка ворчал на них, чтобы не мешали
работать. ‚прочем, это он так, длЯ порЯдка ворчал, не злилсЯ. Ќа самом деле
его, как и нас с ћркой, даже вдохновлЯли эти зрители. Ћн, когда они рЯдом
крутились, не лежал, укрываЯсь кепочкой, а все топталсЯ около раствора и
говорил, чтобы не опрокинули корыто, хвастаЯсь перед "нивэстами". "Ќивэсты"
в красных галстуках робко хихикали...

x x x

‚ те два-три часа, когда жара гонит с плЯжа всех, кроме разве
ненормальных и пьЯных, многие находЯт лучшим место у бочки с холодным пивом.
’ут всегда немало найдетсЯ отдыхающих мужиков, которые, может, и не
заливаютсЯ ежедневно марочным коньЯком, но выпить да закусить могут себе
позволить. Ќа эту публику и рассчитывает •ристо, когда организует среди лета
"цирк" около бочки, то есть, номер делаетсЯ длЯ приезжей публики.
‚ы же сами знаете, до чего же у нас на море любЯт разыграть нездешнего
человека. ’олько чтоб посмеЯтьсЯ - ради такого идут очень далеко, используЯ
вечную нашу тЯгу интересно жить. ‘екрет розыгрыша под названием "цирк"
состоит в том, что приезжий народ не знает про то, что •ристо под настроение
может вмиг опорожнить ведро пива. Џри этом деле около •ристо всегда есть
два-три ассистента из наших "бичей", которые все разыгрывают, как по нотам.
- ’ак говоришь, двадцать кружек пьешь за двадцать минут, не бегаЯ ни
разу, чтобы отлить? - громко орет один "ассистент".
- †аль, денег нема, а то б глЯнул народ, какой ты на деле, а трепатьсЯ
мы все мастера, - гнет дальше другой.
- Њужики, слышь, мужики, давайте скинемсЯ да вскладчину накажем
пузатого, чтоб не лепил косого.
€ уже идет один из "ассистентов" по кругу, держа в руке белый чепчик,
куда, толком даже не разобравшись, в чем суть спора, мужики кидают кто
рубль, а кто и троЯк. тут уже уточнЯютсЯ детали, самые глухие да косые
усекают, сейчас вон тот круглый мужик будет за двадцать минут пить двадцать
кружек, при этом с одноразовым отвалом на малую нужду. …сли выполнит условиЯ
спора, то впридачу к бесплатному питью поимеет премию в размере оставшегосЯ
в чепчике сбора, а как не выполнит - шиш ему да и пиво придетсЯ оплатить.
- ’а хоть двадцать одну, шо тут пить, - нахально бросает •ристо, чем
окончательно заводит отдыхающую публику. ’ут как раз заканчиваетсЯ
подготовительный период и начинаетсЯ сам "цирк".
Џо просьбе •ристо народ расступаетсЯ, обеспечиваЯ ему воздушное
пространство. ‚се стоЯт тихо, чтобы не отвлекать того от трудных усилий длЯ
такого редкого номера. •ристо стоит над тремЯ полными кружками, держит в
левой руке кусочек сухой таранки и ждет команду.
- Ќачали, - радостно кричит выбранный от народа судьЯ с часами в руках,
а •ристо начинает не спеша жевать рыбу. Ќарод, конечно, страшно удивлЯетсЯ,
потому как ждал, что тот схватитсЯ как оголтелый, за свои кружки. Ќе-а, не
тот человек •ристо, чтоб не пустить по случаю форсу. Ћн лениво жует рыбу,
хотЯ некоторые уже глЯдЯт на часы, где идет втораЯ минута "цирка". ’ут,
конечно, происходит негромкий ропот, откуда можно понЯть, что кое-кто из
слабонервных держит наших за фраеров и все это, по-ихнему, туфта. € тогда
•ристо, опЯть же не спеша, берет кружку и мигом опрокидывает, всасываЯ пиво
как насос: только прошумело оно где-то в глотке, только пена осталась на
дне. ’аким манером - три кружки - три всасываниЯ - менее чем за минуту, и
опЯть неспешное разжевывание маленького кусочка рыбы. Љартинка с тремЯ
громко опустошаемыми кружками повторЯетсЯ трижды.
Џублика, конечно, теперь уже в большом восторге, потому как раньше
такого не видела, чтобы так быстро можно было опустошить кружки, даже если
они с нашим новороссийским пивом. •ристо пока не проЯвлЯет суеты, хотЯ стал
совсем красный и блестит, что тот надувной шар. „аже воздух над ним куритсЯ
да плавает, то, наверное, так сильно пиво испарЯетсЯ из него. Џосле
двенадцатой кружки он, как бы от нетерпениЯ, начал переступать с ноги на
ногу, а после пЯтнадцатой очень прытко убежал в ближайшую
кабинку-раздевалку. —ерез пару минут с посветлевшим лицом он опЯть жует
рыбку и все до конца продолжаетсЯ, как по накатанному.
Љогда же уходит последнЯЯ кружка, •ристо под восхищенный шум просит
поверх договора налить еще двадцать первую, которую пьет нормально,
по-человечески и уходит со своими "ассистентами" до той шашлычной, что висит
над самой водой за портом. ’ам они берут шашлыки к водке, а гулЯет всЯкий,
кого приглашает •ристо до стола по случаю очередного "цирка".

x x x

•ристо никогда не болел и совсем с врачами не зналсЯ, хотЯ имел одышку.
Љак-то наступил на ржавый гвоздь, думал отлежатьсЯ с пораненной ногой дома.
Ќе отлежалсЯ. ‘ердце не выдержало скоротечного заражениЯ, и •ристо не стало.
Ђ ’асико еще долго мельтешил по пивным, но больше не скандалил, после своей
кружки тихо плакал и спрашивал у окружающих: "’и знал •ристо-борец? Ѓрата
моего? —то? Ќе знаешь такого?" Љто помоложе, гнали его от себЯ, другие
советовали идти домой, подталкивали в спину. Џотом незаметно как-то умер и
’асико.
Ћстатки колоннад, полуразрушенные ротонды, вазы еще можно увидеть в
курортной зоне, но кто и когда их поставил, про то уже никто не знает и
знать не хочет, не считаЯ трех - четырех стариков, что в теплое времЯ любЯт
посидеть да посудачить на той лавочке, котораЯ на углу ѓорького и
Ћстровского, рЯдом с базаром.

Ђристика

‚ы спрашиваете, что такое Ђдербиевка? „а то ж село, что за нашими
горами на речке Ђдербе. ’ак вот, адербиевских греков в наше времЯ легко
отличали от городских. ’е ребЯта были низкорослые, но крепкие в плечах,
кривоногие та носатые больше нормы. € все почему-то были кучерЯвые. ’ам у
них было только четыре класса, а потом они все обычно пристраивались на
какую-нибудь физическую работу - ну там в каменщики шли, в грузчики, в
рыбаки. ’рудЯги, как один, хотЯ и с гор спустились. ’о из-за них такаЯ
поговорка образовалась. …сли кто не знал общеизвестных вещей, про которые в
городе ну просто неприлично было не знать, тому говорили: "’ы что, с
Ђдербиевки? ‘ гор спустилсЯ?"
’ак вот, Ђристика как раз был оттуда, вырос около старой бабки Њарики,
другую же ближайшую родню даже не помнил - кто умер, кого в ‘ибирь выслали в
тридцать седьмом ни за хрен собачий. ‚ городе они обосновались вдвоем в
какой-то хибаре, куда третьему не войти из-за тесной невозможности. Џоэтому
Ђристика приходил до бабки только на ночевку, съедал свою тарелку фасолевого
супа и спал как слон. Ђ все остальное времЯ был он палубным матросом на
малом сейнере "’опорок", таскал кошелЯ то с хамсой, то с барабулей, а то и с
кефалью, штопал сети, драил палубу, колол дрова да мыл котлы длЯ кока.
‚ летний сезон, когда рыба не идет, неженатые рыбаки к вечеру гладили
клеша и светлых оттенков бобочки и шли ватагой туда, откуда доносилсЯ
духовой оркестр и были танцы. ’уда стекалась тогда всЯ молодежь, котораЯ еще
не понимала, зачем нужно просто так часами сидеть на лавочке или стоЯть
где-то посреди тротуара, мешаЯ добиратьсЯ отдыхающим до плЯжа. Ћна тогда шла
косЯками на танцы, причем не глазела на москвичек, а активно кадрила их,
покорЯЯ не только своим черным загаром, а и умением классно танцевать танго
с фокстротом, а также "молдаванеску" и "па-де-грасс".
‚ те вечера вахтенным на судне обычно оставалсЯ Ђристика, который не
пил, не курил и совершенно не умел танцевать. Ћн вообще туда стеснЯлсЯ
ходить, потому что плохо говорил по-русски по причине низкого образованиЯ и
других неудачных причин в его греческой семье в лице бабки Њарики, котораЯ
вообще не знала по-русски. Ћн был малоразговорчивый, на людЯх вел себЯ почти
как немой и в свои двадцать лет, имеЯ широкую грудь и кудрЯвую голову, ни
разу не то что не дотрагивалсЯ до какой-нибудь девушки, но даже боЯлсЯ
смотреть на них. €з-за такой робости с ним вышла печальнаЯ историЯ, про
которую знали не только все рыбаки, но, считай, весь город.
Ќа "’опорке" плавали и другие молодые ребЯта, которые были в женских
вопросах большими шустрЯками и потому держали Ђристику за неполноценного
рыбака второго сорта. ЊитЯ Љирикиди, тоже матрос, так тот однажды побожилсЯ,
что сумеет не только привести Ђристику на танцы, но и познакомит с шикарной
блондинкой. ’огда блондинок было очень много и, представьте, поголовно все
были натуральные. ЊитЯ среди них вообще был за своего, потому как при
знакомстве придурЯлсЯ отдыхающим, говорил "ми из Њѓ“", имеЯ ввиду санаторий
университета. Ћрлиный нос, ниточкой усы и особый блеск глаз, конечно,
выдавали в нем местного, но такаЯ безобиднаЯ ложь не уменьшала обожаниЯ к
этому красавцу со стороны многих москвичек, не говорЯ уже о жительницах
какой-нибудь ‚ологды.
Ћн таки чуть не силком притащил Ђристику на танцы в пансионат "Љавказ".
ќто там, за маЯком, где рЯдом к морю весь в кустах овраг выходит, он "щелка"
по-нашему называетсЯ. Ђристика сразу спрЯталсЯ за абрикосами, что росли
вокруг танцплощадки и выглЯдывал из-за веток, что негр из джунглей. Ќарод,
который знал про то, что одичалый Ђристика наконец на людЯх и сейчас будет
происходить его знакомство впервые в жизни с женским полом русского
происхождениЯ, просто сгорал от любопытства: как же тот полунемой, хоть и
интересный, парень будет кадритьсЯ? —то он скажет девушке, если слов
подходЯщих, считай, совсем не знает?
- ѓалочка, поверь слову морЯка, скромнее парнЯ нету не только на этой
танцплощадке, но и по всему побережью, включаЯ Ђдербиевку. ’ы с ним
посмелее, он до того стеснительный, что танцевать до сих пор не научилсЯ,
хотЯ совсем взрослый мужчина. Ћн сказать что-нибудь боитсЯ, молчун наш
кучерЯвый, ты уж расшевели его, на дамский пригласи. Љак пришли, сразу кинул
на тебЯ глаз, усек твою точеную фигурку. ‚идишь, уперсЯ в тебЯ со своей
засады? ѓалка, классный парень, не терЯйсЯ.
ќто Љирикиди лапшу вешал таким манером. „ругие ребЯта в тот момент
обступили Ђристику и травили ему про то, чтобы он не терЯлсЯ насчет
блондинки, котораЯ сходу втрескалась в него, как он поЯвилсЯ, и уже час
пытает, что это за парень тот с шевелюрой, который выглЯдывает из-за
абрикоса.
- Ќе будь лопухом, - говорили те ребЯта. - ‘ходу бери на абордаж, то
есть веди в щелку и полный вперед.
’аким образом подталкиваЯ жениха да невесту друг до друга, веселые эти
ребЯта вскорости уже видели, как во времЯ дамского танца, а то был, кажетсЯ,
фокстрот, Ђристика топталсЯ с беспомощным лицом около своей партнерши, а та
смеЯлась и, похоже, говорила ему, чтобы не тушевалсЯ из-за того, что на ноги
ей без конца наступает. ‚сем, конечно, нестерпимо хотелось услышать,
осмелитсЯ что-либо сказать Ђристика, несмотрЯ на то, что оркестр гудит дай
боже и народ шуршит подошвами об цемент.
Ќо тут дамский кончилсЯ, а наша парочка вместо того, чтобы подойти к
своим ребЯтам, неожиданно протолкалась на волю и пошла по темной дорожке в
сторону морЯ. Љирикиди, как главный организатор эксперимента, не смог больше
терпеть возникшей неизвестности и вместе с кем-то таким же любознательным
стал продвигатьсЯ туда же. ‚озле обрыва на виду у бухты с лунной дорожкой те
сидели на лавочке, не знаЯ про шпионов, что притаились в густой траве.
Џромеж них и произошел тот знаменательный разговор, правда, совсем короткий:
ѓалка:
- Ђ вас как звать?
Ђристика молчит.
ѓалка:
- Ђ сколько вам лет?
Ђристика молчит, но громко и часто дышит.
ѓалка:
- Ђ кем вы работаете?
Ђристика:
- Ђристика... Њне стидно... ‘люшай, пойдем на щелка селоватьсЯ?!
‚ траве возле лавочки, можете представить, какой смех был после тех
слов? ‘ того смеха наша малознакомаЯ парочка в один момент улетучилась в
разные стороны.
Џосле того Ђристика больше не делал ни одного шага в сторону ‘еверной
стороны, то есть в курортную зону, а Љирикиди в упор не видел. ‚ тихую
погоду, когда музыка над водой доноситсЯ совершенно чистым звуком, он сидел
на палубе с шилом в руке над паршивыми сетЯми, то ли чинил их, то ли делал
вид, что чинит. Љогда танцы на берегу кончались, он спускалсЯ в кубрик и
спал до утра. Џосле того, как единственнаЯ его бабка умерла, вообще редко
сходил на берег, разве когда кок гонЯл на базар за луком или еще за чем. Ђ
когда он шел мимо ресторана "Љрыша", возле которого всегда ошивалсЯ
всЯческий околопортовый народ, оттуда кто-нибудь обЯзательно громко орал:
"Ђристика... мне стидно... пойдем на щелка целоватьсЯ..." и все другие
дружно ржали.
ќта однообразнаЯ сценка, скажу вам, повторЯлась не один десЯток лет.
Ѓывало, идет до порта Ђристика, хотЯ и кучерЯвый все, да совсем седой, а из
пацанов, тех, что и родились уже после той истории, орет кто-нибудь, мол,
пойдем на щелка целоватьсЯ. Ђ тот, между прочим, всегда проходил молча,
голову не повернет, с выдержкой был мужик.
Ђ в шестьдесЯт девЯтом году был тот страшный шторм, что загнал наши
сейнера с уловом аж в Џоти. ‘иноптики сказали, что десЯтибалльный шторм
продлитсЯ еще три днЯ и чтобы рыбаки сидели себе на берегу да попивали чачу,
что все так и делали с удовольствием. Љирикиди же, который в то времЯ вырос
из простого матроса до капитана "’опорка", на другое утро не захотел ждать,
когда жирнаЯ хамса протухнет, и решил прорватьсЯ до дому, поскольку ему
показалось, что шторм стихает. ’о ему так показалось, и сейнер до дому не
дошел, потом даже щепки или какого-то опознавательного предмета не могли
найти, сколько ни искали.
‘ того трагического случаЯ у самого входа в нашу бухту на круче
поставил рыбколхоз "ЏарижскаЯ коммуна" памЯтник всему экипажу "’опорка" в
количестве тринадцати человек, на котором все пофамильно упомЯнуты золотыми
буквами как жертвы слепой стихии и труженики морЯ. ђЯдом с "„митрий
Љирикиди" написано "Ђристотель Ћлевра". џ так думаю, что на том свете
Ђристотель простил Њите обидную шутку, а тот навернЯка не дает его в обиду
как крайне трудолюбивого матроса, что и делал, когда был капитаном. “ того
памЯтника круглый год цветы. Љто и кому их приносит, неизвестно. Ќаверное,
всем, а значит, и безродному Ђристике.

‹иЯ - директор хлебозавода

- ’ю, ‹азарь! - кричал один на улице.
- ‘ам ты ‹азарь, - отвечал другой. € всем было понЯтно, об чем шла
речь: один пацан другому просто хотел сказать, что он дурак, а тот отвечал
соответственно, потому как ‹азарем, то есть дураком, кому охота быть. ќто
потом пошли косЯком разнообразные эпитеты, смысл которых был один -
"чокнутый", "февраль", "сдвинутый по фазе", "с приветом". Ђ мы тогда
говорили одно слово "‹азарь" и все было Ясно.
‹азарь €лиади был сыном пастуха Ђнастаса, который до войны всей семьей
гонЯл по горам порЯдочное стадо коз и баранов. ’олько один из троих сыновей
из-за неудачного от рождениЯ умственного состоЯниЯ не пригоден был ни к
какой деЯтельности. Џредоставленный сам себе, ‹азарь целыми днЯми в любую
погоду бегал по улицам в единственной одежде - рубашке до колен, хотЯ ему
лет двадцать уже было. €мелась у него такаЯ страсть - лошади, бегал он за
ними с хворостиной в руках, что-то мычал им ласковое до тех пор пока конь не
ударил его копытом, но тот вскоре очухалсЯ и опЯть забегал. Ќекоторые пацаны
из-за природной своей жестокости не жалели ‹азарЯ, устраивали ему некрасивые
штуки с задиранием единственной рубахи и другие пакости, про которые даже
вспоминать неохота. Ђ ведь тот ‹азарь был совершенно безвредный,
беззащитный, как малое дитЯ, у него даже головка была малаЯ да круглаЯ, что
у пЯтилетнего, хотЯ сам был рослым парнем. Ћн таки добегалсЯ беспризорно, в
первую же сильную бомбежку осколок от фугасной бомбы попал именно в его
голову, хотЯ на улице было полно народу с куда более крупными головами. ’ак
и не стало ‹азарЯ, хотЯ еще долго после войны многие называли друг друга
‹азарем в конфликтной ситуации, особенно пацаны.
‚ войну поЯвилсЯ еще Њиша —ерноморский ЊорЯк, но тот стал не в порЯдке
после тЯжелой контузии и ранениЯ на Њалой земле, куда выбрасывалсЯ он с
морской пехотой. ‘писали его тогда подчистую, и стал он ходить от калитки к
калитке, просить покушать у голодных своих землЯков. Ѓыл он в черном бушлате
на голое тело, двигалсЯ весь перекошенный и с трудом, но с постоЯнной
широкой улыбкой на лице. ЉонтузиЯ ему такую памЯть оставила на всю жизнь,
будто он все времЯ смеЯлсЯ. ѓоворил он плохо, но одну фразу все различали:
"Њиша - не дурак, черноморский морЯк, восемь лет не ел, дайте кусочек
хлеба..." € многие люди, сами пухлые с голоду, делились с ним крохами. Џозже
Њиша кем-то был устроен, и хотЯ мучительнаЯ походка и страшнаЯ улыбка
оставались при нем, вид имел ухоженный. ѓоворили, что мать его отдавала ему
внимание из последних сил. Ђ дурные пацаны Њишу не дразнили и относились
уважительно как к десантнику на Њалую землю.
Ђ вот ‹иЯ был совершенно бездомный и никто даже не знал, откуда он
поЯвилсЯ в городе. Ѓыл разговор, что пришел он с ќриванской станицы через
горы, спасаЯсь от голода. •отЯ это очень странно, поскольку кукурузу
баночками продавали на базаре кубанские куркули, а у нас в те годы хоть
шаром покати было с едой, только на хамсе и спасались. Ѓыл ‹иЯ небольшого
роста, но крепкий и даже румЯный, хотЯ часто голодал. ‹еваЯ нога была у него
колесом, но ходил таки скоро. –елыми днЯми, бывало, ходит по городу, ищет,
кому там огород вскопать иди дров напилить-наколоть или еще чего сделать по
хозЯйству. ЉриваЯ нога не мешала ему делать разнообразную тЯжелую работу.
Ѓывало, какой-нибудь вдове целый день долбает киркой Яму под уборную, а к
вечеру получит тарелку кукурузного супу, вмиг съест, оближет тарелку и
сидит, улыбаетсЯ. Ђ то за кусок хлеба один двуручной пилой распилит воз
граба, поколет дрова и аккуратно сложит. Џотом тщательно соберет в отдельную
кучу щепки, подметет двор и сЯдет на землю отдохнуть да пожевать
заработанного хлеба. ‚ феврале-марте был сытый, в это времЯ копал он
огороды, что трактор, по четыре - шесть соток, и все бабы наперебой звали
его во дворы. ’олько ночевать не приглашали, и шел он до морЯ и ночевал на
мЯгкой морской траве.
‚ сильно холодной времЯ прЯталсЯ в каких-то трЯпках по разбитым домам.
Ќо оттуда почему-то гонЯла его милициЯ, хотЯ дураку Ясно - не от хорошей
жизни человек ночует по развалинам среди засохших куч. Ќа такой случай была
у него запаснаЯ неприступнаЯ позициЯ в горах в виде каменной берлоги.
Ѓерлога та была оборудована из крупных камней в таком месте, что увидеть ее
можно было только с одной точки с противоположного склона глубокой щели.
„обратьсЯ туда можно было только по крутой щебенистой осыпи, хватаЯсь руками
за колючку. котораЯ черт ее где растет. ’ам он пропадал неделЯми, а кушал,
что можно было найти в лесу - дичку, шиповник, желуди.
Љакое-то времЯ прибилсЯ он до райпромкомбината. ‡априметил его
замдиректора по хозЯйственной части †енЯ ‘урков, первейший алкаш еще с тех
пор. Ћн, значит, усек то, что ‹иЯ безответный человек, и понарошку оформил
его дворником, ставку ему определил. ‹иЯ чего только не делал у них на
дворе: и дрова пилил-колол, и подметал-убирал, и машины мыл, и воду таскал
кому попало. ‘урков же раз в месЯц давал ему зарплату в виде десЯти рублей,
причем обЯзательно рублЯми, иначе ‹иЯ ворчал, что мало денег. Ћстальные
деньги за штатную единицу тот сволочной †енЯ брал себе дополнительно длЯ
пропиваниЯ. ’олько однажды в пивной его же подчиненные шофера набили ему
морду за такое шкурничество, после чего ‹ию рассчитали с дворника.
Ќаконец его приютили при хлебозаводе. Ћдин шофер взЯл бедолагу и привез
к тыльным воротам, где грузились хлебом. офера да экспедиторы длЯ начала
накормили его, а потом кто-то предложил поставить ‹ию у ворот, чтобы тот
открывал да закрывал ворота, чтобы, значит, не делать то самим шоферам. ‘
тем предложением обратились к директору и тот определил ‹ию у тыльных ворот
вахтером, не оформлЯЯ по штату. ‘ того момента ‹иЯ неотлучно находилсЯ у
тыльных ворот, а еще выполнЯл все, что говорили делать на дворе. Ѓольше
всего любил побрызгать водой и подметать, даже тротуар перед воротами
убирал.
Џлатили ему хлебозаводские черным хлебом, из бракованного да
подгоревшего чаще всего. ’акаЯ шикарнаЯ жизнь настала длЯ ‹ии, что не поедал
даже все и ходил с оттопыренными карманами, куда откладывал про запас.
Џацанва про то пронюхала и стала отиратьсЯ на улице под воротами. ‹иЯ, когда
никого не было, выходил ненадолго за ворота и раздавал те черствые куски
пацанам. Џацаны ели куски, а ‹иЯ чувствовал себЯ как бы благодетелем, слегка
распускал хвост и даже начинал философствовать.
- ‹иЯ, кем ты здесь работаешь? - хитрили пацаны, уже знаЯ ответ.
- „иректором хлебозавод, - быстро отвечал тот.
- Ђ директор, между прочим, кушает белый хлеб, а у тебЯ черный.
- ‹енин был великий человек, а кушил толка черный хлеб. Ѓели хлеб кушил
этот проклЯтый буржуй. ‹енин не буржуй, он кушил черный хлеб. ‹иЯ тоже кушит
черный хлеб.
Џацаны стали звать его ‹енин, что было длЯ него просто счастьем, надо
было видеть тогда его лицо. Ќа первомайские и ноЯбрьские демонстрации ‹иЯ
всегда пролезал под балкон, с которого произносились призывы до
демонстрации, что проходила мимо. €дет это, значит, колонна школы No 1 имени
Љирова, кто-то увидит ‹ию и кричит "‹енин, ‹енин!" Ђ ‹иЯ сделает серьезное
лицо, нахмурит брови, быстро сорвет с лысой головы грЯзную кепку и вытЯнет
вперед руку с кепкой, точь в точь как ‹енин в кино. кола No 1 в ответ
восторженно ревет и кричит "ура". Ћтцы города, что стоЯли на балконе
горкома, почему-то не прогонЯли ‹ию, и тот от лица ‹енина не один год
приветствовал народные массы. Њожно было предположить, что они терпели его
из-за того громкого да дружного "ура". Ћни прЯмо под то "ура" всегда
успевали дать главный гвоздь своей программы - "под знаменем ‹енина, под
водительством ‘талина..." ну и так далее, и это каждый раз приЯтно удивлЯло
представителЯ краевого центра. Ћн, конечно, не мог знать того, что
посылаетсЯ то необычайно громкое "ура" не вождЯм мирового пролетариата, а
хромоногому оборванцу, что стоит внизу с вытЯнутой, как у ‹енина, рукой.
€ каждый раз после демонстрации пацаны в красных галстуках окружали
радостного ‹ию и длЯ порЯдка спрашивали, кем он работает. ’от отвечал, что
директором хлебозавода, и начинал доставать из карманов куски черного
хлеба...

Ѓдительность

•отЯ телевизора тогда и не было, одно радио в черном репродукторе,
однако жили намного веселее, чем теперь. ‚от была тогда с нашей стороны
страшнаЯ борьба за мир, а с той стороны только и делали, что разжигали
мировой пожар. Ќарод поголовно весь подписывалсЯ за мир против поджигателей
войны. Ђ мы, те, кто живет на морской границе, не только подписывались, а и
ловили наймитов империализма. € чего же тут веселого, вы скажете? Ќо вот
слушайте сюда.
ќти гады взЯли да повадились пробиратьсЯ к нам через море с ’урции.
‡начит, крадетсЯ до нейтральных вод ихнЯЯ подводнаЯ лодка, потом с нее
спускают надувную лодку с одним, а то и с двумЯ шпионами - и вперед сквозь
кромешную тьму до свЯщенных советских берегов. Ћни, значит, затопЯт лодку и
другие громоздкие вещи, а потом по ущельЯм ползут в сторону гор с целью
перейти их до бескрайних кубанских просторов, а там - до Њосквы, до ЉремлЯ.
Ќо не тут-то было. Ќарод из-за напрЯженной обстановки до такой степени стал
бдительный, что быстро усекал вражеские поползновениЯ, о чем бегом
докладывал кому следует.
Ћдин совсем старенький дед все козу гонЯл по берегу рано утром, а
заодно высматривал сверху дары морЯ - ну, там доску какую прибьет, что
другое, которое пригодитсЯ в хозЯйстве. ‚от так однажды высматривал, а у
самого берега торчит из воды что-то зеленое. Џощупал дед - вроде, резина, но
шипит. Ћн трусцой до пограничников и сообщает о подозрительном предмете.
Ћказалось, что то надувнаЯ лодка импортного производства, а шипела оттого,
что воздух не весь еще вышел. ’ут, конечно, зеленые фуражки догадались, что
шпион далеко не ушел, и кинулись по следам, которые взЯла овчарка. € точно,
не успел гад до Љубани добратьсЯ, в горах его и взЯли. Ђ смышленого того
дедулю, говорЯт, аж в Њоскву возили, где сам ‚орошилов вручил ему золотые
часы с гравировкой за бдительность.
’о ли часы так подействовали, то ли еще почему-то, но бдительность
стала достигать величайших размеров. Џограничные патрули шастали по всему
побережью, кто после жаркого днЯ не успевал остыть и хотел освежитьсЯ в
ночном купании, того выгонЯли на берег грозным голосом, мол, пограничнаЯ
зона и все такое. ‘мешно, конечно, особенно если перед тобой такаЯ толстаЯ
старуха, что даже по горло боитсЯ зайти в воду, а не то, чтобы уплыть своим
ходом до ’урции. Ђ "секреты" так в каждом кусту, только какаЯ парочка
залезет туда приземлитьсЯ, а оттуда "стой, кто идет". Ќикакой жизни не
стало, одна шпиономаниЯ.
“ нас на почте ходил начальником майор Ѓрагин из бывших энкаведешников,
так тот с утра глаза зальет и шасть на базар искать шпионов. ќто, говорили,
была у него такаЯ маниЯ, особенно когда примет полбанки. ‚ыходит он как-то
уже на ушах из павильона, а у самого входа сидит на корточках одноглазый
Љочо, ну тот старый рыбак, которого все в порту звали Ѓилли Ѓонс. Ћн, как
тот пират из кино "Ћстров ‘окровищ", носил вместо одного глаза черную
повЯзку, а еще имел редкий по своим размерам даже длЯ пиндоса рубильник,
короче, имел такую внешность, при которой под мостом с ним встретитьсЯ не
дай боже. Ћ чем говорить, впечатлЯющую внешность имел товарищ. ‘идит Љочо
после стакана портвейна No15, дремлет себе, никому не мешает, а Ѓрагин берет
его за грудки и требует паспорт. Љочо как неграмотный грек старшего
поколениЯ ни бельмеса не понимает, гнет только свое пос, пос, значит, что,
что, а майор пуще звереет, вцепилсЯ в того, зовет народ на помощь длЯ
обезвреживаниЯ иностранца, что прикидываетсЯ пьЯным. …ле отбили бичи Љочо от
Ѓрагина, а тот рванул тогда скорым ходом до почты и давай названивать всему
главному начальству города.
- ќто квартира первого секретарЯ горкома? - спрашивает.
- „а, - отвечают женским голосом, - но сегоднЯ выходной день и его нет
дома.
- Љвартира председателЯ горсовета? - опЯть спрашивает. - Ќет дома?
Ћтдыхает? ’ак, пойдем до конца, - и опЯть набирает.
- Љвартира начальника милиции? —то? Ќету? „а что это творитсЯ такое...
ѓород... кишит шпионами, а они отдыхают. —то же, уже нет тут советской
власти?! Ћдин Ѓрагин осталсЯ?!
Ќадо добавить, что подчиненные ему телефонистки подробно изучили пьЯный
голос начальника и при таких алкогольных приступах бдительности
разговаривали с того конца, отводили тем самым удар от того помешанного.
Џравда, его потом все ж поперли за такие номера.
Ђ Љочо из-за своей подозрительной внешности вскоре попал в такую
историю, что хоть плачь, хоть смейсЯ. “ ’олстого мыса в самых воротах бухты
на мелкой банке ставила сети сухопутнаЯ бригада. ’уда насобирали стариков, а
еще тех, кому на сейнере слабо или кому подавай работу не бей лежачего. Ѓыл
среди них и Љочо. Ћни поставЯт сети и сидЯт на круче у костра, уху варЯт да
травЯт баланду. Љ утру идут баркасом забирать рыбу. Ѓыл там еще ‡агинайко,
небывалый сачок и трепач, которому дай условиЯ - разыграет самого •азанова.
ЃлагодарЯ ему и ночь веселее коротали.
‚от сидЯт они, костерок освещает их красные морды, а кругом мрак южной
ночи, особенно внизу, под обрывом. ‘пать охота всем. Љто глаза прикрыл уже,
а Љочо захотел до ветру, длЯ чего отлучилсЯ по крутой дорожке вниз. ‚ это
времЯ патруль в количестве одного молодого солдата вышел из темноты и
приблизилсЯ до костра. ‘триженый солдат, шейка тонкаЯ, одним словом -
салага. ‡агинайко мигнул другим и безо всЯкого предисловиЯ громким таким
шепотом говорит:
- ќтого Ђхмета как первого контрабандиста на всем —ерном море знают все
пограничники в лицо, им фото раздали, мне один показывал. Ћдноглазый тот
Ђхмет, чернаЯ повЯзка на глазу, нос крючком здоровенный при нем, а
худущий... Ђ еще из примет - в рванье ходит, но то маскировка, бедным
прикидываетсЯ, сам же на контрабанде табаком миллионы нажил. Џограничники
бегают с карточкой в кармане, а никак не поймают. •итрый, зараза, он тут
где-то возле круч, говорЯт, и высаживаетсЯ...
‚ тот момент снизу послышалось шуршание, Љочо лез от воды наверх.
‡агинайко вытаращилсЯ в темноту, все остальные тоже. € солдат тоже вытЯнул
тонкую шейку. ’ут над обрывом и поЯвлЯетсЯ одноглазаЯ голова.
- ђебЯта, убей менЯ, - Ђхмет, - громко зашипел ‡агинайко.
- ‘той, руки вверх! - закричал солдат и автомат вскинул наизготовку, а
Љочо знай лезет да бухтит что-то себе по-гречески. ‘олдат, конечно, думает,
что тот говорит по-турецки, и становитсЯ аж белый от волнениЯ. ’ут ‡агинайко
и все остальные наперегонки уговаривают того, чтобы не арестовывал Љочо, что
это был с их стороны обыкновенный розыгрыш, то есть шутка. Љакой там,
"назад" орет да "молчать", совсем рассвирепел пограничник от большой дозы
бдительности, котораЯ закипела в нем. ’ут же закрутил руки бедному Љочо за
спиной тем куском сетки, что тот использовал вместо брючного ремнЯ и усадил
со спущенными штанами в сторонке на землю. Џо телефону вызвал нарЯд, пришла
вскорости машина и забрала одноглазого, несмотрЯ на такое недоразумение.
–елую ночь просидел Љочо под видом контрабандиста или шпиона на заставе
в одиночной камере. “же днем разобрались, что он тоже советский человек,
хотЯ и с подозрительной внешностью. Ђ солдату тому ничего не было, даже
похвалили за бдительность.

Џрометей

…сли где попадетсЯ непьющий рыбак, то покажите мне его, Я буду страшно
удивлЯтьсЯ. Њожет, где в других местах такие водЯтсЯ, но у нас на море он бы
не прижилсЯ, как инопланетЯнин. Џоэтому в порту пьют и пьющие и непьющие, то
есть те, кто от природы предназначен только длЯ употреблениЯ ситро, которое
теперь называют "фанта".
‚от и …фим Џроцело должен был пить ситро, но раз он был рыбак, то пил
что покрепче. Ќи больше, ни меньше, чем другие, но вертикаль после держал
слабо, а тут еще его женскаЯ особа вела беспощадную конфронтацию против
пьЯного возвращениЯ домой. Џриходит человек еле-еле до дому, а жена
поднимает хай да гонит за порог, пошел вон, говорит, черт вонючий, глаза б
тебЯ не видели. Ђ тот, вместо того, чтобы как-то утихомирить бабу, начинает
канючить - жизнь, говорит, ты мне совсем подпилила, вот пойду и утопну,
чтобы не слышать твоих оскорблений.
- €ди, бичуга, топись, хоть тогда отдохну от тебЯ, - кричит она. —асто
…фим после такой драмы убегал за калитку в сторону морЯ. Џосидит тихо у
воды, очухаетсЯ немного от бесподобных запахов да и вернетсЯ до дому.
“лЯжетсЯ где в закутке на полу, потому как баба не допускала его до постели
в таком виде.
ЏовторЯлась такаЯ картина множество раз и …фим совсем дошел до ручки от
накопившейсЯ тоски. ’олько в какой-то вечер пообещал ей в очередной раз
утопнуть, побежал к морю да и не вернулсЯ до утра. ’ут его баба наконец
заметала икру, забегала по причалам, не видали, говорит, моего …фимушку. Ђ
никто его и не мог видеть, он тогда уже висел на скале, как раз под маЯком.
Џолучилась же такаЯ невероЯтнаЯ историЯ. Ћн как рванул с ночи в сторону
морЯ без остановки, так и дошел с переменной скоростью и вместо того, чтобы
как всегда сесть и пригорюнитьсЯ на камушке, прыгнул в чем было да поплыл
хорошим брассом, хотЯ и под газом еще был сильно. Ќичего не скажешь, мореман
со стажем. Џлывет это он вглубь бухты и сам с собой, надо понимать,
рассуждает: "‘ейчас дойду до глубины и утопну к чертовой матери". ‘ таким
пессимистическим настроением уплыл метров на двести и стал добровольно
тонуть. Ћн, значит, наберет воздуху да нырнет, а как уже там невтерпеж
становитсЯ - выныривает на поверхность: это инстинкт жизни не дает ему
утонуть. "‹адно, - опЯть думает …фим, - уплыву подальше, легче будет
утопнуть". ‘ брасса переходит на кроль, чувствует - выбиваетсЯ из сил. ‘тал
опЯть пробовать. Ќет, не тонетсЯ. "‚решь, зараза, все равно утопнешь,"-
закричал …фим сам себе и давай нырЯть на большую глубину, однако все
выскакивает наверх, как пробка с "€гристого".
„оплыл безрезультатно аж до середины бухты, видит - как раз зеленый
огонь маЯка. ’ут и пришла ему та идеЯ, из-за которой взЯл он курс до берега.
Ќе спеша доплыл до скалы, что под маЯком, вылез и стал искать каменюку
потЯжелее. „остал подходЯщую тЯжесть и думает, чем бы привЯзать до шеи,
чтобы тогда уж бултыхнутьсЯ вниз, и никакой инстинкт не помешает задуманной
операции. „елать нечего, снЯл ремешок от брюк, заодно сбросил трусы, осталсЯ
совсем голым. Џовесил булыгу спереди, забралсЯ на выступ, еле стоит, а не
прыгает. Џодумалось ему, что пока будет лететь вниз, каменюка побьет ему все
спереди. ‚зЯл да и забросил груз через голову назад, а потом, наконец,
прыгнул. Ђ прыжка, между прочим, не вышло, потому что камень зацепилсЯ выше
в скале, а …фим повис во всей красе над —ерным морем. ‘обственный ремешок
сдавил ему горло под подбородком и не было никаких сил у беднЯги
освободитьсЯ от той удавки. Ћн, конечно, поерзал и приспособилсЯ, так что
дышать мог, но чтоб повернутьсЯ - никак.
’аким неподвижным образом простоЯл …фим долго. Ћдни говорЯт, что снЯли
его на другой день, другие - что аж на третий. џ думаю, что это живое
распЯтие красовалось видом на море порЯдочно, потому когда снимали его, весь
спереди был красный от солнца, а спина всЯ белаЯ. Ћн и кричал полузадушенным
голосом, да место глухое, к тому же под скалой. Џограничник на ’олстом мысу
ради интереса рассматривал город в бинокль, видит, человек на скале, к тому
же голый, а что делает - неизвестно. Џоскольку это была уже не линиЯ
границы, то сообщили в Ћ‘‚Ћ„, может быть, это по их спасательной части.
Џришел ихний глиссер, смотрЯт, на скале над ними обгорелый голый человек и
голова набок, как у мертвого. „обрались до него, освободили от удавки да
увезли в больницу. ’ам привели его в чувство, но оставили на недельку,
потому что, говорЯт, обезвоженный был и кожа спереди слазить начала
лоскутьЯми. џсно, что с нашим солнцем шутить нельзЯ.
†ена при нем сидела днем и ночью, выхаживала, кормила с ложечки, рыбаки
тоже приходили проведать. Ђ когда вернулсЯ …фим опЯть на судно, с ним
произошло интересное изменение. Ћн стал совершенно непьющим, а еще все его
стали звать Џрометей. ’о был такой древний герой, который тоже долго висел
на скале, только тот не сам завис, а какие-то сволочи постарались. ‚скоре
…фим не выдержал своей популЯрности и вместе с женой переехал в
Ќовороссийск. ѓоворЯт, что там он тоже не пил.

ЉЋ‹ћ—€‰

“ нас полугреков называли суржиками. —то это такое - не знаю, но
Љолючий как раз был суржик. Ћн, как и его погибший в войну батька, с
шестнадцати лет уже рыбачил. ’огда голодуха была страшеннаЯ, на рыбе только
и спасались. ’аскали ту спасительницу с рыбколхоза, кто как мог.
Љак-то в туманную ночь поручили Љолючему потихоньку отвести от сейнера
баркас с кефалью в назначенное место, что тот и сделал. ’олько на берегу
поджидали его менты. ’ак он загремел в первый раз в холодные краЯ.
Џредставьте, не назвал никого, всю вину на себЯ взЯл, хотЯ дураку Ясно -
один пацан не провернул бы операцию с полным баркасом рыбы.
Љогда отсидел он свои три года и вернулсЯ в наши теплые краЯ, то
оказалсЯ весь в шикарных наколках, от головы до пЯток. —его только на нем не
было, не буду рассказывать за ЯкорЯ и красоток, это малоинтересно, зато на
заднице была во всю ширину морда клоуна, который, когда ЊитЯ шел, открывал и
закрывал рот.
„а, Я не говорил про то, почему он стал называтьсЯ "Љолючий". Ќет,
характером не был крутой или жестокий, наоборот, обаЯтельный, с фантазией
был парень. Љличка же такаЯ пристала к нему из-за его прекрасных горЯчих
глаз. Ќе удивлЯйтесь, что такие комплименты женского пола. Ќо он
действительно был красавец хоть куда. ‚ школе проходили вы про Џечорина, про
его глаза с огневым блеском? ’ак вот, не иначе, как с Њити, который Љолючий,
списывал тот портрет Њихаил ћрьевич. —то же касаетсЯ до женского пола, так
он в массовом количестве не мог устоЯть против обжигающего митиного взглЯда,
хотЯ сам он предпочитал некоторые другие увлечениЯ.
—то было, когда Љолючий приходил в здравницы на вечера игр и
развлечений, трудно то передать. ‚ таких вечерах, кроме всЯких "бегом в
мешках" и "бегом со свЯзанными ногами", обЯзательно были популЯрные танцы по
заказу на приз. ’огда там собиралсЯ весь город включаЯ пацанов с
семиклассным образованием, да и старики приходили, кто пошустрее. ‘мех был
такой, что если кто собиралсЯ в бухте половить рыбу при фонаре - пустое
дело, всЯ рыба утекала до открытого морЯ. ’ак вот, когда после "русского",
"лезгинки" и других гопаков объЯвлЯлась "цыганочка", местные ребЯта начинали
интересоватьсЯ, тут ли Љолючий, когда видели, что тут, ждали, как он будет
бить чечетку под тот танец в двадцать два колена.
Ќе знаю, кто еще мог бить чечетку в двадцать два колена, а он мог.
Џосле отсидки он много чего мог: классно играл на гитаре, пел так, что
зарыдаешь под четыреста грамм, и бил чечетку. ’огда те, кто бил чечетку,
были наперечет и ходили в королЯх. ’аких и было всего двое - Љолючий да
Ёника, массовик из санаториЯ "‡вездочка", но тот не бил в двадцать два
колена.
Љороче, когда пойдут под аккордеон первые аккорды "что ты ходишь, что
ты бродишь, сербиЯночка моЯ" и, как всегда, повыскакивают на площадку две -
три толстых бабы и замашут руками, на них многие не обращали вниманиЯ, а
смотрели на Љолючего. Ђ тот длЯ понту выламывалсЯ, всЯчески показываЯ
публике, что не желает танцевать, его уже даже выталкивали в круг, а он
упиралсЯ, говорил, что не в форме, а те еще больше просили, а по всей
площадке многие из местных авторитетно заЯвлЯли знакомым отдыхающим дамам и
даже незнакомым о том, что так чечетку, как тот красивый парень, никто не
бьет, потому что такой еще не подрос. ’ут уже весь окружающий народ смотрел
на Љолючего, некоторые даже скандировать начали "про-сим, про-сим". ’олстые
бабы и те переставали махать руками. ‹юбопытство достигало наивысшей точки -
всем страшно хотелось увидеть редкого танцора - и в этот момент Љолючего
наконец выталкивали на середину круга, а может, он делал вид, что вытолкали
- фантазер был каких мало.
Џро сам танец не буду говорить - то надо самому видеть. ‚ы, конечно,
видели того чудака, что бьет чечетку в кино "‡имний вечер в ѓагре"? ‘кажу
так: слабо ему против Љолючего, не выиграл бы он приз в виде одеколона
"ЉраснаЯ Њосква".
€ точно, было двадцать два колена, точнее, двадцать одно. Ђ двадцать
второе - под занавес - выглЯдело так: Љолючий падал красивейшим образом на
колени и крестилсЯ. —то тут делалось на площадке - прЯмо рев разносилсЯ на
весь курорт. Ђ он плевал на тот восторг, он открывал крышку флакона и
протискивалсЯ сквозь народ на волю, а попутно поливал одеколоном на голову
народу, а тот и не думал отстранЯтьсЯ. ЏонЯтно, не каждый вечер случаетсЯ
пахнуть "Љрасной Њосквой", да еще бесплатно.
Ђ то, бывало, сидит он в окружении почитателей его талантов в ресторане
"Љрыша", гитару держит торчком на столе, потрЯхивает грифом, и она у него
плачет, как гавайскаЯ, да еще к тому же своим мЯгким баритоном жалостливо
выводит: "позабыт-позаброшен с молодых-юных лет". ‡а другими столиками
подкреплЯетсЯ, чем придетсЯ, отдыхающаЯ публика, слушает, кое-кто, особенно
из старшего поколениЯ, уже слезу пускает.
Ђ Љолючий пуще стараетсЯ, кажетсЯ, уже плачет. Џотом берет последний
аккорд и собираетсЯ уходить. ђастроганные мужички, понЯтно, просЯт еще чего
в таком же репертуаре сыграть да спеть, а тот им отвечает, мол, насухую
голос садитсЯ. ’е ему посылают до стола бутылку "Њосковской", он же дает
понЯть, что не один тут, а с друзьЯми. ’огда ставЯт на стол еще три бутылки,
и Љолючий опЯть поет про то, что "будь проклЯта та Љолыма".
‚скоре на той "Љрыше" весь народ поголовно плачет и обнимаетсЯ, а всЯ
компаниЯ по центру с Љолючим идет на другие приключениЯ, на тот же плЯж в
дом отдыха имени ‹омоносова.
’огда была мода такаЯ - один мостик длЯ женщин, а другой рЯдом - длЯ
мужчин, ну, словом, чтобы раздельно купались да загорали. ™иты деревЯнные
вдоль перил поустанавливали, чтобы, значит, мужики не подглЯдывали в другую
сторону. Ќу, женщины, конечно, по такому случаю на своих мостиках загорали в
чем мама родила. Ќарод этот, скажу, удивительно недальновидный, ему в голову
не пришло то, что если стать за кустами напротив ихнего мостика - все до
мельчайших деталей видать.
Љак раз за кустами наша компаниЯ и расположилась, а Љолючий пошел вниз
как бы купатьсЯ, а на самом деле отмочить тот эффектный номер, за который,
собственно, и хочу рассказать. ђазделсЯ это он, значит, на мужском мостике
догола, стоит в полный рост спиной к закрытому мостику, делает разминку,
поигрывает мускулами, а клоун на заднице тоже мордой шевелит. †енщины в
момент прильнули ко всЯким щелЯм, что в досках, и любуютсЯ на него. Ћн же
подходит к краю, забираетсЯ на перила и прыгает красивой ласточкой в сторону
морЯ. “шел это он под воду и никак не поЯвлЯетсЯ на поверхности.
’ут уже легкаЯ паника начинаетсЯ на мостках. €м же не известно про то,
что Љолючий - потомственный морЯк. Љто-то уже требует криком позвать
спасателЯ. Ђ ребЯтам, что на берегу, отлично видать, как наш нырЯльщик дал
разворот и пришел под мосток женский. ’ам отдышалсЯ немного и спокойно
поднЯлсЯ по лестнице на мосток.
„умаете, те очень обрадовались, что он не утоп? Љогда прошло у них
удивление от такой наглости, стали шуметь насчет того, что хулиган и нахал
и, мол, надо милицию позвать, на что Љолючий всем сразу отвечает, что ему не
стыдно, потому как на севере глаза подморозило. ‘ам между тем идет, как
охотник через стадо тюленей, да еще и похлопывает по иному заду, что
покруглее. ”антазер был. Љонечно, он так выступал и работал на ту публику,
что громко ржала за кустами.
Ќо периодически Љолючий сидел, а как же, без этого и не могло быть
иначе. Ѓеспокойный был человек, к тому же не работал, в карты играл. Ћн с
другими бичами пристрастилсЯ играть "на интерес", а тогда за это тоже шили
статью. “сЯдутсЯ в бурьЯне за стадионом и режутсЯ в "очко" или в чего другое
с утра до вечера. ‘обиралась все одна компаниЯ - •арик Џрорва, ЏетЯ ѓобсек и
Љолючий. ‘уровый все народ, пацанву беспощадно от себЯ гонЯли, чтобы не
демаскировали. ‘идит, бывало, тот же ѓобсек, сам мокрый, и на нем целых три
пиджака: это значит, он их выиграл, а остальные напротив сидЯт голые и им
прохладно. ‚ другой раз на левой руке у кого-то до локтЯ часов надето - тоже
выигрыш. Ђ Љолючий в этом деле не имел таланта, был в долгах и шел на всЯкие
фантазии по добыванию денег.
‚ первый раз за карты получил он что-то совсем немного и через год с
небольшим опЯть сидел тихо в том бурьЯне в трусах и тельнЯшке - до того
проигралсЯ. ’ак вот, насчет фантазии. “ них главное - долг вернуть в срок и
никаких отсрочек. Љогда стало его подпирать в этом вопросе, на танцах в
"Џриморье" стал он охмурЯть какую-то серенькую курочку, но с золотыми
перстнЯми на лапках да серьгами в ушах. Џри его данных было это плевое дело,
и вскоре полюбила его не только та курочка, но всЯ женскаЯ палата в
количестве шести человек. Џриходил он туда, как к себе домой, услаждал их
своими музыкальными и всеми остальными способностЯми.
Ћдин раз в душную ночь долго прощалсЯ со своею у открытого окна - ну,
как ђомео у „жульетты - пел ей вполголоса, а потом еще сидел в одиночестве
на ближней лавочке и курил. Џотом самым неслышным образом забралсЯ в палату
через то самое окно и обчистил всех подружек дотла, даже у некоторых блузки
унес, те, что шелковые были. Ћтнес все барахло на толчок одной бабусе. Ђ
курочка с подружками с плачем до милиции, та же в два счета вычислила
Љолючего. ЋпЯть загремел он и уже надолго. Џотом, после отсидки, опЯть на
чем-то погорел, и следы его потерЯлись.
Џомню, уже где-то в семидесЯтом или в семьдесЯт первом на городском
плЯже возле "ђакушки" сидела компаниЯ молоднЯка и из середки тихо плакала
струнами гитара и кто-то негромко пел. ’о ли песнЯ показалась мне знакомой,
то ли хрипловатый голос, но Я подошел туда. ‘идел в окружении пацанвы почти
лысый да худющий мужичок в черном пиджаке, старалсЯ над своей гитарой, а
пацанва говорила ему: "„авай, дед, клево поешь, хочешь еще глотнуть
портвейну?" ’от поднЯл голову и взЯл бутылку, и тогда только понЯл Я, что то
был все-таки Љолючий - глаза были его. Ђ пацаны, уверен, понЯтиЯ не имели,
кого они поили портвейном.

џ ќ’Ћ ЏЋЊЌћ

Љогда отец устанет
Њожет быть, они где-нибудь среди трЯпок лежат? џ их хорошо помню: одна
- круглаЯ, как большаЯ серебрЯнаЯ монета, с ушком и цепочкой, другаЯ - в
виде ромба, тоже как будто из серебра, на ней надписи - "‡а отличное
плавание на 200 метров", а на обороте - "—емпиону Ђзово-—ерноморского краЯ.
1932 год".
- Ќету их давно, забрал кто-то, - виновато отвечает мать.
€ в который раз с досадой думаю о том, что не осталось ни вещей отца,
ни единого треугольника-письма, ничего, что было еще при нем. ‚ войну, когда
одни спасались от бомбежек в горах, другие мародерствовали, грабили
оставленные дома. ‚ернувшись, мы увидели в доме полный разгром. „аже
чугуннаЯ плита была выдрана из печи, пух из распотрошенных подушек и перин
по колено лежал на полу и шевелилсЯ как живой. џщики комода были
перевернуты, исчезли облигации, всЯкаЯ мелочь, а медали остались
незамеченными в груде бумаг и писем. € вот уже в 50-е годы кто-то из
отдыхающих умыкнул таки их.
Њожно украсть вещи человека, могут исчезнуть письма, написанные в пути
на фронт, крупно и корЯво, но памЯть все равно останетсЯ. ‡ыбкаЯ, размытаЯ,
вдруг вспыхивает местами Ярко и сочно, как Яблоко в опавшей листве после
дождЯ.
‚ бисере капелек белый лоб, блестЯщие черные кольца волос, незагорелый
бугристый торс - все вижу как сейчас, а вот голос не слышу. Ќе помню.
Ќаверное, потому, что мало он говорил. ‘теснЯлсЯ сильного акцента. Ђ может
быть, как большинство сильных и красивых людей, был просто немногословен. €
некогда ему было говорить. Ћн шил. ђаньше у нас про сапожников говорили: "он
шьет", или "шьет в артели Љлары –еткин". Ѓыла до войны сапожнаЯ мастерскаЯ
под таким названием. Ћт мастерской в курортной зоне было несколько "точек".
Ћдно времЯ отец с напарником шил в маленьком павильоне на ‘еверной. Џавильон
был на территории дома отдыха Љђ“‡„Ћ, который потом называлсЯ “„Ћ‘, после
войны - "‚–‘Џ‘-1-2", и, наконец, пансионат "„ружба". Љак раз на том месте
стоит сейчас гипсовый Ђйболит без носа и без рук. Ђ тогда был там тенистый
парк, в глубине которого белела танцплощадка. ѓулЯли парочки, к вечеру
гремел духовой оркестр, а отец все не разгибалсЯ, чинил дамские "лодочки",
босоножки и прочие "лосевки". Ќапарник, дЯдЯ ‚анЯ "‡изика" (по-гречески
"стрекоза"), когда поЯвлЯлись клиенты, хваталсЯ за газету и бралсЯ читать,
держа ее вверх тормашками. …сли же поЯвлЯлась симпатичнаЯ да молодаЯ
клиентка, распускал хвост и пыталсЯ назначить свидание. Љлиентка обычно
отказывала, а ‡изика шел до ближайшего ларька выпить стакан вина.
„ело уже к полудню. ‚ мастерской накурено до синевы и больше всех садит
‡изика.
- ‘лушай, ‘пирка, что ты за человек, сам не пьешь и другим не даешь, -
деланно возмущаетсЯ он, когда поЯвлЯетсЯ с его точки зрениЯ нужный, "тот"
клиент. Ћтец молчит.
- ‘лушай, ты когда-нибудь видел, чтобы двумЯ пальцами пЯтаки гнули?
Ќет? ’ак Я тоже не видел, пока этот парень тут не поЯвилсЯ, - обращаетсЯ он
к приезжему клиенту, указываЯ кивком на отца. - ’олько номер этот стоит
бутылку "Ђбрау-„юрсо", - без паузы добавлЯет ‡изика. - Ќет, дорогой, так мне
не надо, Я люблю выпить на спор. - ‘пирка, на пЯтак, дай выпить за счет
этого дурака, - это уже вполголоса по-гречески отцу.
’от молча берет пЯтак в черную от дратвы ладонь, как бы собираетсЯ
протолкнуть его в "дулю" - большим пальцем между указательным и средним - и,
крЯкнув, бросает на стол согнутым в корытце.
- ќто ж надо, - клиент разглЯдывает изуродованный пЯтак, смотрит с
восхищением на отца. Ђ тот шьет.
- ќто обмыть надо, - напоминает ‡изика.
- Љонечно, надо, - с готовностью соглашаетсЯ клиент. - ‘пирка, Я скоро
приду, - говорит ‡изика. €ногда действительно приходит.
Ћтец часто шил по вечерам дома. Џод тусклой лампочкой без абажура,
посреди комнаты ставил свое сапожное кресло - низкий и широкий табурет, где
вместо сиденьЯ - накрест переплетенные в решетку кожаные ремни. ил больше
чувЯки, их еще называли "выворотки". —увЯки в то времЯ были всеобщей обувкой
в наших местах. ЊЯгкие, легкие, на кожаной подошве и без каблука. ились
прочной дратвой, тщательно провощенной. €ногда он давал мне в руки кусок
липкого воску и дратву, всЯкий раз показываЯ, как вощить. Џахло остро и
привычно кожей и клеем. громко стучали на стене часы с кукушкой. Ќо были
вечера, когда отец лежал на кушетке, держа в руках толстую тЯжелую книгу и
что-то бормотал вполголоса. Ћн читал так, почти по складам, вслух.
Ќеудивительно, если знать, что окончив 4-классную греческую
церковноприходскую школу, с 13-ти лет уже сел сапожничать. ќто был том
истории древней ѓреции. Ћчень ему, наверное, хотелось заглЯнуть в седую даль
своей прославленной родины, и он упорно пыталсЯ читать. ќто было трудно,
усталый, он быстро засыпал, тЯжелый фолиант с грохотом падал на пол.
Ћднажды он долго рылсЯ в груде сапожных колодок, гремел ими сверх
обычного, Явно был не в духе. Ћтшвырнул в угол одну-другую, хлопнул себЯ по
коленкам и сказал: "Ќе послушал тогда ‚олодю Љоккинаки, не поехал учитьсЯ,
так всю жизнь и буду гнуть спину над колодками". Ѓыстро встал и вышел во
двор...
‚ начале тридцатых годов отец пыталсЯ сменить профессию, уехал пытать
судьбу в Ќовороссийск. ‚ порту пристал к бригаде грузчиков-греков. ’он
задавали три брата Љоккинаки, ребЯта крепкие, твердые в мышцах. Ћтцу этих
качеств тоже было не занимать, он, как и все, лихо бегал по сходнЯм с двумЯ
мешками цемента под мышками. ’а греческаЯ бригада гремела тогда на весь
Ќовороссийск и дальше, фотографии мускулистых чернЯвых ребЯт мелькали на
досках передовиков, в газетах "–ементник", "Њолот". Ќо тут в стране раздалсЯ
клич "молодежь - в авиацию", и тысЯчи горЯчих молодых голов откликнулись на
призыв.
- Њы все трое едем учитьсЯ на летчиков. •ватит мешки таскать. ‘пира, ты
как? - спросил ‚ладимир Љоккинаки.
- ѓрамоты у менЯ не хватает, не возьмут, - отвечал тот.
- Ќе боись. Ћт союза грузчиков дадут такие характеристики, что
обЯзательно возьмут.
ЃратьЯ Љоккинаки стали прославленными летчиками-испытателЯми, старший,
‚ладимир, получил звание героЯ, стал генерал-лейтенантом. ’ри аса пережили
войну и ушли из жизни в преклонном возрасте.
ђЯдовой Љрасной Ђрмии ‘пиридон Џопандопуло летом 1942 года в возрасте
33-х лет погиб в •арьковском котле.

”едун, ты помнишь...
”едун, ты помнишь, как Я, шестилетка, впервые пошел с вами в горы за
дровами? „лЯ тебЯ это было привычным делом, с тетей Ђнфисой и Ќадей вы туда,
наверное, каждую неделю ходили. Ќикогда не забуду потрЯсениЯ, которое
пережил тогда. џ ведь лучше всех среди нас бегал, прыгал в длину, играл в
"кута", в "чалдыка", в "ловитки". ‚друг оказалось, мне слабо лазить по
крутым каменистым скатам. ‘трах сорватьсЯ вниз парализовал менЯ. ‡абравшись
вверх метров на двадцать и глЯнув вниз, Я вмиг вцепилсЯ в ближайший кустик и
долго сидел на корточках, мучительно преодолеваЯ желание разреветьсЯ. ‚ы
спокойно и сноровисто таскали сухие ветки вниз, поднимались вверх, вновь
были внизу и не замечали моей беды. ђаз только тетЯ Ђнфиса откуда-то
спросила "ЊитЯ, ты где?" џ подал голос, вы продолжали свое дело. Џотом Я
все-таки съехал на заднем месте вниз, поранив об острый камень ногу. Ќо и
этого никто не заметил, вы укладывали вЯзанки дров, стЯгивали их веревками,
стараЯсь, чтобы одна сторона была поровнее и сучьЯ поменьше давили спину.
- ЊитЯ, где твои дрова, ты что делал, - только и спросила тетЯ Ђнфиса.
Њне быстро соорудили маленькую вЯзанку, и мы пошли обратно.
Ќекоторое времЯ после того первого похода Я с опаской ожидал от тебЯ
насмешек по поводу моей трусости. Ќе верилось, чтобы никто из вас не видел
моего отчаЯнного и вместе с тем позорного состоЯниЯ. Ќо все было по-старому,
на улице ты продолжал оставатьсЯ моим верным подчиненным и бесстрашным
защитником.
—ерез год и длЯ менЯ походы за сушнЯком стали обычным делом. џ полюбил
горы. ’ам было тихо, не верилось, что внизу часто ревут сирены, рвутсЯ
бомбы. џ лихо прыгал по скалам, бросал сушнЯк в крутую и узкую лощину. ‚низу
маленькаЯ фигурка укладывала его в две вЯзанки: большую и маленькую.
- Њитюша, хватит, спускайсЯ, да осторожно, - кричала бабушка. Љогда шли
домой, вЯзанка больно давила спину, веревки врезались в плечи, пот ел глаза,
а ноги подкашивались. Ќо что-то делало это занЯтие радостным, легким,
трудности вполне терпелись.
”едун, ты помнишь, когда в 1944 году мы пришли в первый класс и сидели
за грубыми дощатыми столами на шатких высоких скамьЯх, ты все времЯ шухарил,
раскачивал скамью, заводил нашу молодую "учителку" Њарию Ђндреевну и
"разлагал весь класс", как говорила она: "ЊитЯ, ты же примерный мальчик и
должен положительно влиЯть на Њоноола, а не наоборот. џ вас рассажу". Ћна
нас рассадила, но это ничего не изменило. ’ы был неистощим на разнообразные
проделки, часто жестокие, над девчонками. ‘ пацанами, в большинстве такими
же, как и мы с тобой, переростками, устраивал постоЯнные разборки на
переменах и после уроков.
Љак-то Њарии Ђндреевне вздумалось выпытывать у всех по очереди, кто
чего сегоднЯ ел дома. "Љукурузную кашу", - как сговорившись, отвечали все. ‚
смЯтении ожидал Я, когда придет мой черед отчитыватьсЯ. Љашу мы не ели,
обычно на столе был жидкий кукурузный суп, иногда в нем плавал поджаренный
на постном масле лук. Ѓыли дни, когда ничего не было. Њать в такие дни часто
впадала в истерику и в школу нас с братом не пускала. ‚ этот день у нас
был-таки суп, но мне почему-то стыдно было говорить правду. џ с ужасом
чувствовал предстоЯщую свою униженность, но и соврать не мог. ™еки у менЯ
горели, в висках стучало, Я опустил глаза и молчал.
- Љолбасу копченую он кушал, - сказал ты, нахально глЯдЯ в глаза
учителке. ’а прервала опрос и пошла к своему столу...

x x x

„ом нашего с тобой деда состоЯл из одной комнаты, темного чулана и
крохотной кухни с глинЯными полами. ‚ кухне, кроме печи, умещалсЯ еще
топчан, застланный вытертой овчиной, где всегда лежал дед. Ђ комната была
вечно заперта, два маленьких окошка закрыты зимой и летом ставнЯми. ЊенЯ
волновала та загадочнаЯ комната, туда ни тебЯ, ни менЯ никогда не пускали.
Ѓывало, ты стучишь в дверь, если что надо, и через дверь разговариваешь с
матерью или старшей сестрой Ќадей. ѓде спал ты, не знаю, скорее всего, в
кухоньке на полу у печи. Џомнишь, ”едун, однажды ты спросил шепотом: "•очешь
зайти в комнату?" ‘ непонЯтной тревогой Я вошел. Ѓыло темно. Љогда глаза
привыкли, Я увидел икону в серебрЯном окладе, красноватые блики от горЯщей
лампадки падали на лик Ѓогоматери с младенцем, казалось, огромные влажные
глаза мигали... Џахло сладковато маслом. Џоблескивал крашеный дощаной пол. “
стен стоЯли две железные кровати, укрытые одинаковыми светлыми с синими
узорами покрывалами. ‚друг захотелось поскорее выйти на свет. ’ы глЯнул на
менЯ вопрошающе и горько...
Џосле начальной школы отдала тебЯ тетЯ Ђнфиса в пастухи. ‚иделись
теперь мы с тобою редко, чаще вечерами, когда возвращалсЯ ты с гор в
лохматых от бесчисленных дыр штанах, в мокрых постолах. Ћбычной улыбки на
лице теперь не стало, Ярко-румЯные щеки стали коричневыми и шелушились. ’ы
молча сидел в канаве и тоскливо разглЯдывал нас. Ћднажды поЯвилсЯ на улице с
новеньким кожаным мЯчом. ’о был настоЯщий футбольный мЯч за шестьдесЯт
рублей, мы от удивлениЯ и восторга Языки проглотили, а ты с ревом носилсЯ по
улице, бил мЯч раз за разом "свечкой". ‚ыбежала с палкой в руке тетЯ Ђнфиса,
лупила тебЯ, плакала и причитала "Њутимбистис, копрана, что кушать будем",
схватила мЯч и скрылась во дворе. Ќа другой день ты сказал, что мать отнесла
мЯч в магазин и ей вернули деньги.

x x x

Љаменистый пустой двор школы был тогда местом беспрерывных футбольных
баталий. ЊЯч весь в заплатках, вечно шипит проколотаЯ камера, но игра длитсЯ
часами, порой до темноты, а бывало, и при лунном свете двор оглашалсЯ нашими
криками. ђаз как-то, бурые да мокрые, сидели мы в наступающим сумерках,
переругивались, обсуждали баталию. Љогда ты поЯвилсЯ, Я не сразу тебЯ узнал.
Џеребросились несколькими словами.
- ‚ городе никого не боюсь, кроме Њиши Љазенного и Љоли Џопандопуло, -
вдруг сказал ты и обвел всех твердым взглЯдом. ќти Њиша и ЉолЯ были
авторитетами в городе, первыми "мощаками", и ты старалсЯ походить на них,
особенно на бесшабашного крепыша Љолю. ’ы уже не пас коз, где пропадал - не
знаю. ђезко раздалсЯ в плечах, над губой и на щеках поЯвилсЯ черный пушок.
’ебе неинтересно с нами. џ только на восемь месЯцев младше тебЯ, а кто рЯдом
с тобою? - ’ак, хлыстик из сирени.
- Ќу, ладно, пошел на танцы, пока. ’Ями, если кто будет заедатьсЯ,
скажи, отфундолю, - добавлЯешь ты небрежно.
Ђ потом, когда деда схоронили, вы продали дом и уехали в „жамбул.
ѓоворили, что ты был замешан в нескольких драках и еще в чем-то и что
вовремЯ смылсЯ. ‚ообще вас не трогали, но тетЯ Ђнфиса сказала, что там есть
ссыльнаЯ роднЯ и, может, она поможет наставить тебЯ на правильный путь. ‚се
оказалось не так. Ќеожиданно умерла твоЯ тихаЯ сестра ЌадЯ от скоротечного
туберкулеза легких, а вслед за нею ушла и мать. Ђ ты быстро стал в
авторитете у джамбульской интернациональной шпаны. ’вои сила и отчаЯннаЯ
смелость действовали безотказно. Ќо ты закурил травку, потом начал колотьсЯ.
Ќужда в наркотиках толкала на воровство. ‚ор из тебЯ оказалсЯ никудышный, и
ты попалсЯ. € пошло-поехало. ЋчереднаЯ отсидка была короткой - помогла
амнистиЯ 1953 года.

x x x

Ќа стадионе в первомайский митинг кто-то сильно дернул менЯ за руку.
ќто был ты. Ћбветренные, потрескавшиесЯ губы, темное лицо, короткаЯ щетка
волос, но - ты. Ћдет в невиданно Яркую с преобладанием красного цвета
"румбу" на молнии. ѓлаза узкие и злые, рот в кривой улыбке, вспыхивает во
рту золотаЯ фикса.
- џ тут приехал погулЯть немного, - процедил ты нехотЯ. - —то? Ћткуда
приехал? Ќа севере был, лес сплавлЯл, за хорошую работу выпустили, - гордо и
громко говорил ты. - —то?!
- Ќичего...
- Ќичего, так иди и не оглЯдывайсЯ. € не попадайсЯ мне на глаза, понЯл!
- кричишь мне вслед.
”едун, ты, должно быть, помнишь ту последнюю нашу встречу. ‚се как-то
непонЯтно и страшно. Ђ ты продолжал катать дальше. ’олько приехав, обворовал
приютившую тебЯ тетку и вынес на толкучку жалкие одежки. ’етка, в мыслЯх
тебЯ не держа, пошла в милицию, там тогда четко работали, барахло быстро
нашли, и двоюродный племЯнник опЯть покатил на лесосплав.

x x x

‘леды твои потерЯлись на годы. ђассказывали, что ты нашел причал в
Ќовороссийске, работал и даже женилсЯ. „а ненадолго. Џотом услышали о твоей
смерти. ‘мерти в тридцать семь лет.

‡апах ромашки

Ђвгустовское солнце клонитсЯ к морю. ‚кусен прогретый воздух в тени
старого ореха. –икады поют нестройно и лениво, баба ‚асилиса сидит на
низенькой скамеечке, рЯдом другие старухи. ‚Яжут толстые носки. Ѓелые клубки
порой скатываютсЯ в канаву, густо заросшую ромашкой.

- ЊитЯ, дай сюда шерсть.
џ наматываю нить, подаю клубок в коричневую с выпуклыми венами руку.
- ЊитЯ, иди сюда.
Џодхожу ближе. †есткаЯ сухаЯ рука гладит по голове, затем из
бесчисленных складок темной одежды достаетсЯ конфета.
- Џапу помнишь?
- Џомню.
- Њолодец.
- „авно письмо получили?
- „авно.
- ‚ылитый ‘пирка, вылитый отец, - завздыхали черные одежды,
задвигались, заскрипели отполированными скамейками.
- Ќу, иди играй.
€ опЯть бесшумно мелькают спицы, плЯшут в траве белые клубочки... Ђ
потом вдруг оглушающий гром обрушиваетсЯ на землю, и Я уже лежу на мЯгкой
ромашковой земле, она вздрагивает, трЯсет менЯ и Я судорожно хватаюсь за
белые венчики.
Ќестерпимый треск прошелсЯ по крыше соседнего дома, будто кто сдирает
дранку. ЌизкаЯ тень проноситсЯ вдоль улицы, оставлЯЯ в двух шагах от менЯ
булькающие фонтанчики пыли, еще и еще несетсЯ раздирающий уши треск, еще и
еще мелькает тень от крыльев с крестами. ‹етчик утюжит улицу, где дети да
старухи. “голком глаза вижу прозрачный колпак и в нем человека в больших
очках, похожего на лЯгушку. ‹Ягушка глЯдит на менЯ, рот у нее оскален.
- Њи-и-и-тЯ! Њи-и-и-тЯ! ѓде ты?! Ќу-ка, марш за мной, паршивец! Ѓегом
под кровать!
Њать больно стискивает мне руку, другой Я хватаюсь за ромашку, как за
спасение от чего-то непонЯтного и страшного. ЌепонЯтен и страшен осталсЯ в
ромашке клубок шерсти - белый на зеленом, в красных брызгах. Ќезнакомо лицо
матери - белое и глаза белые...
Џод кроватью в каменном доме грохот бомбежки тише и, хотЯ сыплетсЯ
штукатурка и дребезжат стекла, мне уже спокойнее. ’олько руки пахнут
ромашкой - горько и тревожно.

Љровать с панцирной сеткой

Ћх уж эта кровать - панацеЯ от всех бед. ѓде-то от удара бомбы рухнул
дом. ђасчищаЯ завалины, обнаружили под кроватью с панцирной сеткой живых и
невредимых детей. ‚от нам с братом и была уготована долгаЯ "подкроватнаЯ"
жизнь.
Ќо была до этого мокраЯ землЯнка в горах, где спасались многие от
бомбежек. Љ зиме есть было совсем нечего. ѓолосов наших почти не слышно
стало, а руки, тонкие и прозрачные, начали округлЯтьсЯ и блестеть с голоду.
Њать сказала:
- Ќадо возвращатьсЯ в дом. ‹учше сразу под бомбой умереть, чем смотреть
как они пухнут.
- Ђрмейцы не дадут помереть, - тихо согласилась бабушка.
... "Ђрмейцы" из десантного батальона спЯт полураздетые вповалку.
‘охнут черной горой на печи ватники и бушлаты. Ќочью штормовой ветер доносит
звуки взрывов, стрельбу и крики "ура". ѓоворЯт, скоро "операциЯ". Љ ней
десант готовитсЯ по ночам, а днЯми он спит, ест, отдыхает. ‚от просыпаетсЯ
дЯдЯ ѓоги, не поднимаЯсь кладет на грудь гитару, подмигнув мне, начинаетсЯ:
- ‘ Ћдесского кичмана
Ѓежали два уркана...
‘ улицы с холодным ветром врываетсЯ запах каши: принесли завтрак.
‚скоре дружно гремЯт алюминиевые миски, запах еды непереносим и не оторвать
взглЯда от мисок.
- Ќет, этим рисом Я уже сыт в достатке, амба. ЊитЯ, высунь ручку из
своего дота и забирай свою порцию.
ЊитЯ не заставлЯет себЯ долго ждать, чистаЯ матросскаЯ миска скоро
возвращаетсЯ к хозЯину.
... ЃомбЯт город в одно и то же времЯ. ѓоворЯт, можно часы проверЯть: в
восемь вечера. Ќалету "юнкерсов" предшествует вой сирен, затем начинаетсЯ
частый и разноголосый хор зениток и крупнокалиберных пулеметов. €, наконец,
наступает заключительнаЯ часть леденЯщей сердце увертюры: воют и гулко
рвутсЯ бомбы, пол дергаетсЯ, кровать съезжает с места, мы с братом крепко
прижимаем к ушам маленькие подушки, жмурим глаза, всеми силами пытаЯсь
уснуть. ‘транное состоЯние полусна, наконец, приходит, взрывы кажутсЯ глуше,
голоса чуть слышны.
- ЋпЯть мину кинул.
- Ќа парашюте зависла.
- ’ак и висит на дереве?
- ’ише, пацан ворочаетсЯ. € во сне, бедолага, подушкой ухо накрывает.
Љто-то вошел с улицы, холод прошелсЯ по полу.
- Љусок рванул ножом и ходу. Ѓери, ЊарусЯ, то трофейный подарочек тебе.
„етЯм рубашки сошьешь.

€з куска немецкого парашюта мать сшила наволочки. Ќо сон наш не стал
крепче: виноват ли холодный и скользкий шелк, а, может, вечнаЯ чернота
кровати над головой - не знаю...

—еловек с Њалой земли

‚ойна была рЯдом, за горами. ѓорела и днем, и ночью красными
всполохами, глухо рокотала и рокоту этому порой жалобно и тихо вторили
струны гитары. “ходЯ с десантом, дЯдЯ ѓоги повесил ее на стену.
- Џусть висит. ‚ойна кончитсЯ - зайду возьму, ну а если что - памЯть
будет.
Љогда штурмом взЯли Ќовороссийск и врага погнали дальше, бомбежки
прекратились. ‚ необычной тишине стоЯли душные сентЯбрьские ночи. ‘пали еще
по довоенной привычке на полу, крепко и подолгу. Ћднажды за полночь разбудил
стук в дверь. Њать повозилась с лампой-гильзой, наконец, она зажглась,
закоптила. Ћткрыла дверь и комнату заполнил острый запах тола. ‚ошел человек
с черным лицом, в полутьме блестели лишь белки глаз и зубы. Ћн что-то
говорил, но слышались лишь непонЯтные хриплые звуки. ђванаЯ гимнастерка в
темных пЯтнах расстегнута, едва различима под нею матросскаЯ тельнЯшка.
- Њама, это дЯдЯ ѓоги, - говорю Я. —еловек часто кивает головой,
странно и пугающе улыбаетсЯ. ‘адитсЯ к столу, что-то объЯснЯет руками,
жестикулирует. Њать догадываетсЯ, находит и подает ему карандаш и бумагу.
- "‚се ребЯта погибли, ЊенЯ контузило. €ду в 43-й госпиталь".
- "ѓеоргий, оставайсЯ до утра".
- "Ќет, Я пойду, не хочу детей пугать".
Ћн все времЯ сам себе кивает, все так же улыбаетсЯ, долго смотрит на
менЯ, поднимаетсЯ и подходит к гитаре. ‘нимает с гвоздЯ, проводит по грифу
черной ладонью, гитара резко вскрикивает. ‡атем он осторожно вешает ее на
место и идет к двери.
- Њожет, останешьсЯ, ѓеоргий, куда ты в ночь, - тихо произносит мать,
Ќо он не слышит, уходит.
„олго лежу с открытыми глазами, всматриваЯсь в темный силуэт гитары на
стене, вслушиваюсь в тишину: чудитсЯ, что струны чуть слышно звенЯт.
- Њам, чего гитара сама поет?
- ‘пи, то не гитара, то летает комар.

Џали, пацан!
‚се ждали ее уже не один день, и все же она пришла неожиданно. Џобеда к
нам пришла с морЯ, оттуда на рассвете донеслась беспорЯдочнаЯ стрельба, и
вмиг люди высыпали во дворы. Ќебо прочерчивали трассирующие очереди,
вспыхивали цветные ракеты. Ђ улицы уже заполнили босоногие мальчишки, все, и
Я в том числе, неслись к морю, безотчетный восторг мчал нас наперегонки.
‘квозь черные развалины искрилась огнЯми бухта, "охотники", тральщики,
торпедные катера - все, что стоЯло на рейде - все стрелЯло и ухало в небо. ‚
уцелевшем остове санаторного корпуса полураздетые морЯки стоЯли в проемах
окон, что-то кричали, били длинными очередЯми из ЏЏ в густо-синее небо.
- Џобеда! Џобеда! ђебЯтки, лови шоколад!
‘ балкона летели в мальчишескую толпу шоколад, галеты, сухари.
- €ди, пацан, сюда, - кричал высокий и худой человек в трусах, - давай
руку, вот так, подтЯнулись! Ќа автомат, пали в честь Џобеды, пали, пацан! -
ЏрижимаЯ с силой к себе и автомат, и менЯ, моим пальцем надавливал на курок
-и огненные строки вшивались в общее Яркое радостное шитье.
- Џали, пацан! —тоб им ни дна ни покрышки, чтоб ты в первый и последний
раз палил! - высоким голосом кричал он мне в ухо.
...ѓорЯчаЯ каплЯ упала и поползла по моей шее. џ глЯнул вверх: небо
светлело, там не было ни тучки. Ђ над горами разгоралась зарЯ. ‘трельба
затихала.

Ѓисова нивира

‚ феврале сорок третьего немец стал бомбить и днем и ночью. ‘ восходом
солнца "ћнкерсы" возникали неслышными точками со стороны гор. ’очки
разрастались в черных птиц. ЏоЯвлЯлсЯ и нарастал вибрирующий гул. ‚звывали
сирены, резко, с визгом начинали бить зенитки, выплевываЯ навстречу
пикировщикам белые хлопьЯ разрывов.
‚ мелкой щели, вырытой под старой сливой, Я сидел на корточках. Џод
занемевшими ногами два кирпича, и нельзЯ пошевелитьсЯ: вокруг кирпичей вода.
‘ыраЯ глина от глухих ударов сыпалась на голову и за шиворот. Ќо никакаЯ
сила не могла менЯ вытащить наверх. –епенЯщий страх поЯвилсЯ после того днЯ,
когда одна из бомб упала на кладбище. “било старуху с козою. ‚се пацаны с
улицы понеслись туда.
ђазвороченный скальный грунт пахнул остро и сыро, на тлеющих ветках
держидерева повисло что-то розовое и тоже пахло - сладко и приторно.
Џовисшие на ветках внутренности виделись мне теперь с началом каждой
бомбежки, непреодолимый страх держал в щели. „аже есть не хотелось.
Џриносили еду в миске - Я отталкивал, пытались вытащить наверх - Я
отбивалсЯ, орал и даже знакомого морЯка укусил за руку.
- ЊарусЯ, пацан тут загнетсЯ, увези куда-нибудь на времЯ, в горы, что
ли. …сть где роднЯ? - спросил он у матери.
- ‚ Џшаде роднЯ у нас.
- ќто в сторону ’уапсе? ’ам наш госпиталь, повезешь с ранеными,
устроим...
‚ Џшаде тишина. Њолчаливо село, молчаливы сиреневые горы вокруг. †урчит
лишь небольшаЯ речка Џшада, пенитсЯ на каменистых перекатах. •ата бабы Љсени
стоит рЯдом с кавтебой. "Љавтеба" - небольшаЯ заводь с зеленоватой водой.
ѓришка, мой троюродный дЯдЯ и ровесник, говорит, что там головни водЯтсЯ.
- Ђ рыбу можно глушить, - говорю Я.
- џк это?
- Ѓомба упала в море, наглушила кефали, люди кошелками собирали.
- Ђ гранатой можно? “ мэнэ е. € запал к ней е. Џишлы в сарай, там
сховал...
€з-под слоЯ сгнившей соломы ѓришка извлек черную рубчатую "лимонку".
’орчал запал с кольцом.
- Ђ ты бросишь, не спугаешьсЯ? - ѓришка недоверчиво ухмылЯетсЯ. - ’ут
Якись усы, кажуть, отогнуть надо. ’с-с-с. ‹енька подглЯдуе. ‚от дурный...
‹енька, старший брат его, прошел за стеной, сквозь широкие щели виден
весь он - высокий, сутулый, в латанных матросских штанах, в засаленном
ватнике. —авкаЯ постолами по грЯзи, бормоча что-то, удалилсЯ...
‚ большой семье Џавличенко все его зовут "дурный". –елыми днЯми рубит
он в ущелье граб, берест, дикую грушу. ‘тук топора терпеливо повторЯет эхо.
Џотом возит на телеге нарубленные жерди в село.
- Ќнно-о-о, Љрасотка, ннно-о-о, трудЯщаЯ моЯ, - хрипло кричит на
коричневую кобылку и размахивает кнутом.
џ уже знаю, что кричит он страшным голосом просто так, когда въезжает в
село, хочет обратить на себЯ внимание. € кнутом только размахивает, не
стегает по костлЯвой спине Љрасотки. Ћднажды вечером слышал, как он в сарае
с нею разговаривал.
- ‰ишь, йишь. ЌамаЯлысЯ мы с тобою. ѓлЯ, бока ще мокрые у тэбэ. „ай
вытру... Њэни також жрать охота, та нэма ничого. Њаты навить макухи не дае,
каже - не одному йисть треба. ’а хиба воны так робЯт, Як Я, га?
Ѓаба ЉсенЯ тоже зовет его "дурный", вернее, не зовет, а кричит. ‚ доме
у Џавличенко все кричат, как будто глухие... Њного лет пройдет, а все в
нашей семье будет жить понЯтнаЯ нам лишь фраза-вопрос "—то кричишь, как
пшадский?" Ѓудет мне вспоминатьсЯ ‹енька, синие глаза его, постоЯнный укор в
глубине их...
- Ђх ты, бисова нивира, опЯть на горище забравсЯ, опЯть сушку йишь!
“звар с чого варыти будемо? - баба ЉсенЯ с кочергой в руке стоит у лестницы,
смотрит верх.
‘лазь, сатана!
Ќи-и-и, бытысЯ будешь, не слизу...
Ђ у лис кто пиде? ‘лазь!
‹енька медленно, опасливо спускаетсЯ по ступенЯм. Џрыгает с
предпоследней и бежит, пригнувшись, к калитке. Ѓаба ЉсенЯ успевает огреть
его по спине, тот взвывает. ’елега гремит по кочкам, ‹енька кричит матери во
двор:
„ерешьсЯ, а мэнэ биты неможна, у грудЯх болыть у мэнэ!
Ђга, Як робыть, так болыть, а Як жрать - усе проходить! - несетсЯ вслед
телеге...
"‹имонку" Я не бросил, не успел. ’рогал, щупал острые усики, когда
вдруг, как из-под земли, вырос усатый красноармеец.
‘топ, хлопчики, давай сюда игрушку и пошли к мамкам, - цепкие пальцы
прищемили наши уши. ’ак, как щенков, и привел нас к хате... ѓришке досталось
вожжами, а мне от матери - ореховой лозиной...
‹еньке доставалось часто. ’о "робыть" не хочет, говорит, что болит у
него внутри, а то вдруг совсем по другой причине.
- Њамка, купы мэни кустюм, женитьсЯ буду.
- ’ю, дурный, на ком?
- Ќа суседке, на той... Ќа ‚ерке ихиди. ‚она, Як йиду мимо двора,
смиетьсЯ...
- Ћт Я счас Як поженю вожжами! - баба ЉсенЯ проворно хватает со стены
вожжи, ‹енька с криком убегает...
Ћднажды из-за менЯ ему досталось.
’ы поедаешь рис? - спросила мать, стоЯ у раскрытой маленькой
наволочки...
џ часто с тоской поглЯдывал на эти единственные наши припасы -
несколько килограммов риса, которые выменЯла мать у какого-то интенданта за
юфтевые отцовы сапоги. Њешочек после каждого жидкого супа становилсЯ все
меньше, таЯл. Ђ сейчас несколько рисинок на полу подтверждали то, что кто-то
добралсЯ до риса.
- Њожет, мыши забрались? - догадалсЯ Я.
- Ђга, на двух ногах, - буркнула мать.
Ќа другой день пошли с ѓришкой искать на берегу речки первый щавель.
Љогда запарились и захотелось пить - вернулись. џ открыл дверь комнатушки и
увидел ‹еньку. ‘клонившись над мешочком, он обеими руками сыпал рис в рот,
увидев менЯ, промычал что-то набитым ртом и побежал за двери.
- ЊитЯ, мамке не говори, - просил он менЯ во дворе, заглЯдываЯ в глаза.
- Ђ Я тэбэ на кони покатаю, хошь? - Ћн забегал вперед, наклонЯлсЯ ко мне. Ќа
небритом подбородке повисла рисинка...
Ќо Я рассказал об этом матери. Њать пожаловалась бабе Љсене. ‚ечером,
когда ‹енька вернулсЯ из лесу, ему опЯть досталось вожжами.
- ‹юдЯм самим йисть нечего, бисова нивира, - доносилось из-за двери...
‹енька ничего не сказал мне после этого. ‘мотрел только голубыми, как у
врубелевского Џана, глазами, полными укора...

x x x

—ерез десЯть лет, летом пЯтьдесЯт третьего года, Я приехал в Џшаду на
несколько дней. ‚зЯл с собой самодельный фанерный этюдник с маслЯными
красками и несколько клочков загрунтованных картонок. Ѓаба ЉсенЯ стала еще
меньше ростом, и даже ‹енька показалсЯ мне не очень высоким, лишь на
полголовы выше менЯ. ‚се так же сутулилсЯ, был очень бледен. „аже губы были
у него белесыми, в трещинках. Њой первый этюд он одобрил, но заметил:
- Ћт утром поидемо со мною у лис, там у мэнэ е таки красыви миста. ’ам
срисуешь еще красивше.
‘тараЯ, с седой мордой кобыла не спеша везла нас по ущелью, каменистую
дорогу без конца пересекала петлЯющаЯ речка. Ќавстречу медленно плыли
лесистые склоны, открывались все новые, синели в утренней дымке, проЯснЯЯсь,
приближались.
’ут усе повырубали, дилЯнка теперь далэко. Ђ ранише тилькы выйихав - от
она, та делЯнка, рубы та грузы... Ђ воно и хорошо, шо далеко. ‰идешь - тыхо,
птыци поють, ричка журчить. ’ут Я кожне дэрэво знаю, кожний камень. Ћсь
бачишь - дычка? ’ам завжды груша сладкаЯ спие. ‹эжить пид лыстом на зэмли,
прыморозить ии, а всэ одно укуснаЯ. Љада совсим йисть було ничого, Я пид тою
грушей кормывсЯ. Ћдин раз кабан мэнэ спугнув. Џрийшов и рое, а Я быстро на
грушу влиз. ’о сикач був, от таки клыки.
‹енька замолчал. Џотом чуть улыбнулсЯ и спросил:
- Њамка здорово была тэбэ за ту гранату? ’о ж Я бачив, Як вы с ѓришкой
ею грались, тоди солдату и сказав... Џрыихалы. Ћт тут пид кустом сидай та
рисуй. Ћт ту синюю гору рисуй. Ћна самаЯ высокаЯ, оттуда, кажуть, морэ
видать. ЌазываетсЯ Ћблыго. ’ам, кажуть, заброшени черкеськи сады. Ќи, Я там
ни був, мэнэ николы, усе робышь, робышь. Ђ так охота побачить морэ. •оть с
горы...
Ћн ушел рубить жерди. џ начал писать Ћблиго с заброшенными садами...

x x x

‚есной следующего года тетЯ ’осЯ, старшаЯ сестра ‹еньки, торговала на
базаре сушкой. ‡ашла к нам, отсыпала сушеных Яблок и груш. Њать поставила
варить узвар. ‡апахло вкусно и дразнЯще.
- Љак вы там? Љак баба ЉсенЯ? - спросила мать.
- Ќичего, бигае. Ђ ‹енька на той недили помер. “се кашлЯв, кашлЯв, та
помер, - сказала тетЯ ’осЯ...

’вердый

Џо раскаленной каменистой улице гремит телега. ‚ телеге осклизлаЯ
коричневаЯ бочка, сбоку примостилсЯ, свесив до земли ноги, здоровенный
краснолицый мужик. ќто городской золотарь ’вердый. Ћдежда и сапоги на нем
рыже-коричневые, и лошадь бредет коричневаЯ, и все это движетсЯ едким пЯтном
по белой дороге под вылинЯвшим летним небом. Ќад телегой шевелитсЯ
прозрачное, невыносимого запаха облако, за телегой неслышно стелетсЯ,
выплескиваЯсь через краЯ бочки, жижа.
‚етер дует, дождь идет,
’вердый золото везет, -
радостно вопим мы, бежим вслед и швырЯем камни. ЌадрываютсЯ собаки,
стремЯсь ухватить за огромные сапоги, а он улыбаетсЯ, не пытаЯсь отогнать
нас и собак. ‡ловоннаЯ телега скрываетсЯ за углом и слышно, как эстафету
принЯли пацаны и собаки улицы Љомсомольской. ‘тук колес телеги уже не
слышен, осталсЯ лишь ее запах...

x x x

Ћ, как дружно откликалась наша улица, когда поЯвлЯлась телега с бочкой
и ’вердый низко и глухо выкрикивал "Љому почистить!"
"—тоб ты издох, проклЯтый", - кричала бабка …горова, стоЯ у своей
калитки, и зажимала нос пальцами, когда телега проезжала рЯдом с нею.
"Ќаверно, к Љазанжи поехал чистить", - сообщала ей стоЯщаЯ через улицу у
калитки тетка ЌюсЯ и морщилась, и зачем-то размахивала рукой у лица, как бы
отгонЯЯ назойливую муху.
’ак и существовал ’вердый во всеобщем презрении и ненависти города, где
в каждом дворе были дощатые, фанерные или из чего попало сделанные небольшие
строениЯ, без периодического опорожнениЯ Ям, над которыми стоЯли эти
строениЯ, никак нельзЯ было обойтись.
ѓородской золотарь имел жену и двоих детей, но жил одиноко, поскольку
жена выгнала его. располагалсЯ он в сарае-мазанке, спал на сене рЯдом со
своим конЯгой. ‚ечером, не зажигаЯ огнЯ, шуршал в своей берлоге, пил из
горлышка привычную поллитру, изливал скотины непонЯтные ей жалобы и засыпал
мертвым сном. Ђ чуть свет облачалсЯ в панцырь-робу и ехал по улицам в
гремЯщей телеге, выкрикиваЯ изредка "Љому почистить".
€ногда ночью ’вердый поднималсЯ окраинной улицей под гору, где в хате
под черной драночной крышей проживала жена с сыновьЯми. Ћн неслышно и
осторожно топталсЯ под окошком, стараЯсь разглЯдеть хоть что-нибудь в узкую
полоску света между занавесками. Џотом тихо отворЯл двери в сени, поднимал
ведро с водой с табурета, подсовывал под ведро комок денег и уходил. “тром
жена доставала деньги из-под ведра и деловито считала их.
Ћдежду свою носил твердый "до упора", до тех пор, пока она не начинала
рассыпатьсЯ, будто горелаЯ. ’огда приобреталась другаЯ, некоторые клиенты
охотно расплачивались за грубую, но неотвратимую услугу старым ватником или
брезентовыми штанами. •уже было с обувью - сапоги сорок шестого размера были
редкостью, чинить или шить никто не хотел - все брезговали. ’олько
молчаливый сапожник ‘пира жалел ’вердыЯ и брал у него сапоги в ремонт.
’вердый ходил к тому в нужный срок, как на праздник, кроме денег, нес с
собой водку, каждый раз забываЯ, что ‘пира был непьющим сапожником.

x x x

“же после войны случилось: пошел он к сапожнику, да не нашел того.
‘пира не вернулсЯ с войны. ‚ыпивший ’вердый шел, держа под мышкой
расквашенные сапоги, сокрушалсЯ и плакал: "Љто ж теперь будет чинить мне
сапоги? ЏроклЯтаЯ война, позабирала усих добрых людей"...

Љапитан "џрмарки"
- Љоманде "Ярмарки" на-а-а-ш привет!
- Љоманде "церковников" на-а-а-ш привет!
€ вмиг босоногаЯ, как и мы, воинственнаЯ команда противника бросаетсЯ
на нас. ‚место игры после приветствий - драка, скоротечнаЯ и ЯростнаЯ, но
двух - трех разбитых в кровь носов достаточно, чтобы вспышка обиды погасла,
лишь выкрики угроз еще разносЯтсЯ по стадиону да ћрка —уфут, круглоглазый,
кажетсЯ, весь состоЯщий из одних острых углов, наскакивает на менЯ,
твердыми, как железо, ногами норовит поддать мне под зад, а Я увертываюсь,
оба мы исполнЯем, наверное, смешной танец, длинные черные трусы ћрки полощут
вокруг тонких ног, как паруса пиратского брига на просоленных мачтах.
- “говор был! Ќе "церковники", а "приморцы"... "приморцы" мы, Ясно? -
зло шипит он.
џсно-то Ясно, но еще с довоенного времени мальчишек портового района,
самых отчаЯнных и драчливых в городе, звали "церковниками". ‚иной тому
церковь, белаЯ, с голубыми маковками, поставленнаЯ вблизи морЯ, а сейчас
зиЯющаЯ красными кирпичными ранами, но устоЯвшаЯ в жутких недавних
бомбежках. Ђ мы, жители предгорного района, зовемсЯ "Ярмарошниками",
"Ярмаркой". ѓоворЯт, с давних времен большой каменистый двор нашей первой
школы был местом торга лесом, дровами, валежником. кола белой мишенью стоит
на пустом возвышении, бомбы падали рЯдом и стены из крепкого горного камнЯ
все изъедены осколками. "џрмарка" жила, окружаЯ школу полуразрушенными
домами, по давней традиции сражалась на заросшими колючками стадионе с
"церковниками" и нередко футбольные баталии, длившиесЯ по два часа, до
изнеможениЯ, сопровождались, как сейчас, злыми потасовками.
Ќе получаетсЯ игра. —уфут все времЯ, как привЯзанный, носитсЯ за мною,
мЯча не видит, норовит все подцепить менЯ по ногам. € что у него за ноги?
Њои уже все в синЯках да в зеленоватых желваках, а ему хоть бы что. Ќе зрЯ
зовут его еще Љостылем. Љогда же ‚аська-Џузырь очередной раз зафутболивает
наш кривобокий, лохматый от латок мЯч "пыром" - тот приземлЯетсЯ как раз в
зарослЯх держидерева, шипЯ, испускает дух, возвещаЯ об окончании игры.
- Џузырь специально мЯч проколол. ‚ы вам сегоднЯ дали бы - раздаютсЯ
крики нам вслед. ЏрихрамывающаЯ, взъерошеннаЯ "Ярмарка" в окружении мелюзги
- пацанЯт - бредет вверх по улице, в свой стан. ’ам, сидЯ в заросшей
ромашкой канаве, она будет громко обсуждать неудавшуюсЯ встречу, в который
раз латать покрышку, клеить камеру, с нетерпением готовитьсЯ к следующей
встрече с командой —уфута.
ЃолЯт ноги, особенно праваЯ "дощечка" ниже колена. ЌакостылЯл-таки мне
ћрка, мать опЯть будет клЯсть "дурацкую игру", потом прикажет поливать
огород. Ќо обошлось без полива и без проклЯтий футболу. “же у самой калитки
начались неожиданности. ‘тоЯли, о чем-то говорили и совершенно не обращали
на менЯ вниманиЯ мальчишка и девчонка, сразу видно, не наши, приезжие. Ќа
веранде метнулась мне навстречу еще одна, помладше, ростом с менЯ, с бантами
в косах, круглолицаЯ и румЯнаЯ.
- ‡дравствуйте, вы ЊитЯ? —то вы такой красный и злой, подрались с кем?
Ђ ЊариЯ ‚асильевна сказала, что вы нам с Ђллой покажете море. ЊенЯ зовут
€ра.
- Ћни из Љраснодара, квартиранты наши, на две недели приехали, ты ораву
свою не води до дому, - шепотом говорит бабушка. - Ћтец у них из этих, из
военных, что в фуражках с голубым ходют.
- “мойсЯ, причешись, - заглЯдывает в комнату мать. - ѓосподи, на кого
похож, - горестно стонет она. - таны опЯть порвал? Ћни же вечные, с
прошлого лета только носишь.
Џорвать их действительно мудрено: сшиты руками матери из куска
солдатской плащ-накидки, гремЯт, как жестЯные, но удобны к зависти многих:
на пуговицах ниже колен, с поЯсом, расстегивающимсЯ "по-морскому" - откинь
переднюю часть и накладывай абрикосов до пупа. Ќикакие карманы не вместЯт
столько. ЏередвигатьсЯ, правда, трудно, а убегать особенно, это единственный
недостаток штанов. ѓде-то, в ничьих садах, в посеченных осколками ветках и
зацепилсЯ, теперь этот карманище дырЯв, даже кислаЯ алыча в нем не
задерживаетсЯ.
ЏлатьЯ у моих спутниц шелковые, белые, в косах банты, тоже шелковые и
белые, на ногах белые носки, белые сандалии. €ду в их окружении, как под
конвоем. ’олько бы не увидел кто из наших, не хватало, чтобы болтали, что
"Љоча прогуливаетсЯ с какими-то барышнЯми." €ду с оглЯдками, остановками.
€ра смотрит вопросительно, Ђлла чего-то усмехаетсЯ, поглЯдывает на часы,
фасонит. Џотом, вдруг, помахав ладошкой, поворачивает и быстро уходит назад.
- Ћна к Ћлегу пошла, он ее одноклассник и они дружат. Ђ вы с кем-нибудь
дружите? - €ра говорит и спрашивает без умолку, не ожидаЯ моих ответов, не
видит ни развалин вдоль улицы, заросших метровой крапивой, ни моих порванных
штанов, ни синЯков да ссадин на босых ногах.
‘лабый накат теплой волны шуршит галькой, переливаетсЯ в амбразуру
дота, на котором мы стоим.
_ Ђ в этот корабль тоже бомба попала? - указывает она на ржавый остов
полузатопленной румынской баржи "Ѓ„Ѓ", косо выглЯдывающей из воды метрах в
трехстах от берега.
- Ђга, а там в трюме снарЯды есть и скелеты.
- Љакие скелеты? ‚ы откуда знаете?
- Ђ там дырки в палубе, мы нырЯем. ‚аська снарЯд достал, а Я автомат,
"шмайссер" называетсЯ. ’олько ржавый, Я его кирпичом чистил.
- ЌастоЯщий автомат? Џокажешь мне? - переходит она на "ты".
- Џокажу, только никому не говори. ‘прЯтал его в одно место, тут
милиционер недавно ходил, шарил по дворам, у Ѓорьки ‹агутина пулемет нашли с
"мессера".
- "Њессер" это что?
- Ќемецкий истребитель. …го наш "Њиѓ" сбил, он на виноградник упал, аж
в землю носом зарылсЯ. Џулемет валЯлсЯ рЯдом и летчик, выбросило их. Џока
солдаты подбежали, Ѓорька его и утащил. Ђ фриц лежит, комбинезон на нем
голубой, а морда всЯ чернаЯ. Ћсмолило. ’олько поразогнали нас, как рвануло.
- —то рвануло?
- Ѓак рванул, что еще. "Њессер"- то горел.
€ра молчит, недоверчиво и испуганно заглЯдывает мне в лицо.
"‡рЯ болтнул про автомат, - злюсь Я на себЯ. - Ќу, ладно, девчонка
вроде ничего, чуднаЯ только, как с луны свалилась, "мессер" не знает."
‚ечером дом и даже двор наполнЯютсЯ вкусным дразнЯщим запахом:
квартиранты готовЯт ужин. ‚ дальнем углу двора, на тутовнике, спасаюсь от
этого запаха. арю наощупь в листве, выбираю липкие мЯгкие Ягоды, жую и
глотаю их приторную сладость, пытаЯсь заглушить сосущее чувство голода. Џод
деревом неслышно возникает белаЯ неЯснаЯ фигура.
- ЊитЯ, где ты? Ћбещал же показать свой секрет.
"Љукиш тебе, а не секрет, обойдешьсЯ". ‡атаившись в ветках,
злорадствую, что не найти ей ни в жизнь менЯ, слабо в своих белых сандалиЯх
лазать по деревьЯм.
‹етние дни занЯты до предела. „о поры, когда жара спадает и "Ярмарка"
начинает стекатьсЯ в зеленую канаву у нашего двора, готовитьсЯ в поход к
"церковникам", многое мне нужно сделать: рано утром сходить в горы за
валежником, притащить на спине колючую вЯзанку, порубить сучьЯ, успеть утром
же полить кукурузу с фасолью. ‡емлЯ сераЯ и сухаЯ, как зола, початки
засыхают, фасоль плохо цветет, не тЯнет в рост, не обвила стволы кукурузы и
наполовину.
- —то зимой делать будем, - не знаю. Џомирать опЯть будем, - бабушка
сдирает, распутывает с кукурузы вьюнок, он почему-то растет хорошо,
дотЯгиваетсЯ до самых метелок. —астые напоминаниЯ ее о голоде, о том, что
нечем кормить нас, всегда вызывают у менЯ тоску, заполнЯющую всего так, что
руки и ноги слабеют и ведра с водой становЯтсЯ еще тЯжелее.
- Ѓабушка, а вот еще усы выбросила, уже три початка будет, - неуверенно
противоречу ей, тщетно желаЯ отогнать гнетущий страх перед вечным врагом
военного и послевоенного детства, - голодом.
‡апахи, от которых кружилась голова, исчезли в тот день, когда к дому
подкатила чернаЯ легковаЯ машина. Ѓыстро прошел солдат-шофер с двумЯ
чемоданами, все уселись на красные сиденьЯ, машина, поднЯв белую пыль,
тронулась. €рка высунулась, крикнула: "Џриезжайте к нам в гости".

x x x

- Џрибегали к тебе из школы, сказали, чтобы пришел, - сообщает мать. -
’амара, вожатаЯ ваша, передала собирать тебЯ, на слет пионеров поедешь в
Љраснодар. ‚о что одеть тебЯ - голову сломаешь.
Њать ворчит, но вижу, это больше так, длЯ виду, а сама довольна. таны
длинные и широкие, перешитые из синих диагоналевых галифе, у менЯ есть, на
колене, правда, круглаЯ латка, но она маленькаЯ, как пЯтак. Љ ним есть
зеленый тесьмЯный ремешок, есть рубашка белаЯ, галстук пионерский лежит
отглаженный. —увЯки есть на толстой резиновой подошве, вырезанной из
автопокрышки.
- ’амара Ђлексеевна, а почему Я?
- Ќу, а кто же, ЊитЯ? ’ы - отличник, председатель совета отрЯда,
активист, в футбол хорошо играешь. ’ебе дружина большую честь оказывает, а
ты не ценишь этого.
"„а ценю Я, ценю, только послезавтра игра, зарубЯт наших без менЯ,"-
думаю Я.
- ‘ынок, вот адрес квартирантов, уезжали когда, приглашали в гости,
может зайдешь, если отпустЯт, €ра ихнЯЯ особенно звала. Ћтец только какой-то
надутый да злой, да ты не обращай вниманиЯ...
‘идим в зале драматического театра, сцена в красных лозунгах и цветах,
у знамен - пионеры в карауле менЯютсЯ, а за большой трибуной выступают
ребЯта друг за другом, рассказывают, кто сколько колосков собрал. Њне
слушать про это неудобно: у нас ни колосков собранных, ни кукурузы
налущенной.
Џотом нас ведут в столовую. Џерловый суп и кашу рисовую съедаю быстро,
вожатаЯ приказывает сидеть, пока все не поедЯт. Ђ чего там есть так долго,
супу - полтарелки. ’ерплю. ‘казали, после обеда - кино.
Љартина - "‘екретнаЯ миссиЯ". ’ак себе. ‹учше бы показали "Џутешествие
будет опасным" или "Њститель из ќльдорадо" - Я их раз по десЯть смотрел.
Џосле сеанса, по программе первого днЯ слета - экскурсиЯ в парк культуры,
времЯ как бы свободное.
- ’амара Ђлексеевна, тут рЯдом знакомые живут. Њожно сходить?
- ‘ходи. Ќо не надолго. Њы будем в парке. Ќе заблудись, - напутствует
она менЯ.
Ќе заблудилсЯ и нашел быстро. € вот как. “ дощатого забора стоЯли Ђлла
и Ћлег, когда подошел вплотную, лишь тогда повернули головы.
- ’ы откуда? - без удивлениЯ спрашивает она. Ћн молча смотрит мне в
живот, на ремешок, Я это чувствую, потом ниже, на брюки и обувку мою, криваЯ
улыбочка ползет у него по лицу.
- Ќа слете? Ќа каком? Џионерском? Ќу, проходи, €рка, кажетсЯ, дома.
‚ысокие двустворчатые двери, крашеные белой краской, блестЯщаЯ желтаЯ
ручка - все, кажетсЯ, смотрит равнодушно и высокомерно. €дти дальше неохота,
но Я вхожу и сталкиваюсь с €ркой.
- ’ы - делегат краевого слета? Ђ почему галстук без зажима? Њама, папа,
а ЊитЯ делегат!
ЊенЯ окружают и, кажетсЯ, удивленно разглЯдывают. Ћтец €ркин в
расстегнутом кителе, смотрит подозрительно, курит, хмыкает: - ’ы - делегат?
ѓде ремень такой достал? Ќу-ну... Ђ чего к нам пришел, вас там, что,
чем-нибудь занимают? —то делаете на этом слете?
- ‚иктор, перестань, неудобно, - это говорит мать €рки.
- ’ебЯ ЊитЯ зовут? Џошли со мной, пошли, - под руку в боковую дверь
уводит менЯ седаЯ и маленькаЯ бабушка. Ћна тоже круглолицаЯ, как €рка.
‡акрывает двери за нами, усаживает за большой стол.
- Џосиди здесь. џ сейчас.
Љомната, наверно, столоваЯ. “ одной стены шкаф, за стеклами в нем много
красивой посуды, вокруг стола стульЯ с высокими гнутыми спинками. “ другой
стены стоЯт высоким узким Ящиком часы, тихо и редко стучат. —асов у нас
таких не было, а стульЯ с гнутыми спинками были до войны, до бомбежек, - это
Я точно помню. Ђ когда мы при первом налете убежали в горы и там прЯтались,
кто-то двери сломал в доме, унес не только стульЯ, а много чего: велосипед,
патефон, машинку швейную "‡ингер", костюм и пальто отца. „аже наперники
пораспарывали и пух из перин лежал легким слоем на полу, шевелилсЯ, как
живой. "Ћдни воюют, а другим война - мать родна, это ж хуже фрица сволочь
какаЯ-то,"- кричала и плакала мать...
‚ходит маленькаЯ €ркина бабушка, ставит передо мной невиданных размеров
расписанную красными розами кружку с чаем, накрытую большим куском белого
хлеба. •леб толсто намазан маслом.
- …шь, сынок, - говорит она и опЯть уходит.
Ђ мне вдруг хочетсЯ убежать отсюда, где-нибудь в траву упасть и
плакать. Ќо эта огромнаЯ кружка со сладким чаем, этот хлеб, пахучий и
мЯгкий... Ќе могу убежать.
џ откусываю большие куски и поспешно давлюсь то ли хлебом, то ли
слезами...

ђЂC‘ЉЂ‡› Ћ ‹…Ќ€Ќ…

‘камейка

•арлампий —икура вернулсЯ с войны хотЯ и поврежденным в нескольких
местах, но вполне крепким инвалидом, а тут оказалось, что жилье порушено
вражеской бомбой и жена скитаетсЯ по чужим углам. ‚скорости же под
воздействием упорного характера и инвалидности дали ему самостоЯтельное
жилье в виде турлучной хатки с прилегающими шестью сотками земли. ‚се бы
ничего, да была там раньше контора ‡аготвторсырьЯ, перед которой на клумбе
стоЯл монумент, изображающий товарища ‹енина и товарища ‘талина, сидЯщих на
скамейке и занимающихсЯ дружеской беседой.
—икура поначалу не знал, что с ними делать, но паниковать не стал,
наоборот, решил взЯть попечительство над вождЯми, используЯ свою
непосредственную близость к ним, поскольку они дислоцировались в его
огороде, как раз между огурцами и баклажанами. Џерво-наперво добилсЯ через
горком партии дважды в год бесплатного отовариваниЯ дефицитной олифой и
белилами длЯ внешней отделки вождей, которые под воздействием природных сил
жухли и принимали шарлатанский вид. “ ‹енина, если с расстоЯниЯ смотреть,
казалось, будто пиджак в локтЯх продралсЯ, а у ‘талина была постороннЯЯ
видимость повреждениЯ головы.
—икура был неутомим в постоЯнной заботе о вождЯх. ‘коро длЯ их
капитального ремонта стал регулЯрно выписывать цемент, известь, кирпич, даже
доски "сороковку" длЯ ремонта скамейки, на которой шло собеседование вождей,
хотЯ все было в свое времЯ сделано только из крепкого новороссийского
цемента марки "600". ’аким образом, из-за беззаветной преданности вождЯм
—икура без малого за тридцать лет перестроил свою хатку в двухэтажный
особнЯк, не считаЯ гаража с машиной, летней кухни с газом и прочими
удобствами. € это невзираЯ на то, что в 1956 году из-за ликвидации культа
личности смету на материалы урезали вдвое, а товарища ‘талина как ненужный
элемент —икура самолично снЯл с лавочки и разбил на мелкие кусочки, из чего
потом была отличнаЯ трамбовка длЯ подъезда к гаражу.
‚ таких постоЯнных заботах он незаметно похоронил жену и дальше сам
занималсЯ всеми домашними делами в полном объеме, выращиваЯ различные овощи
и виноград "€забелла".
—икура привык длЯ отдыха посидеть на свободном месте и, наверное, по
причине наступлениЯ старости часто беседовал с оставшимсЯ целым вождем, хотЯ
тот вовсе не отвечал, а только хитро щурилсЯ. ’ематика таких разговоров была
самаЯ разнообразнаЯ, правда, пить и закусывать тот отказывалсЯ, но —икура не
обижалсЯ, знаЯ, что собеседник принимал пиво, и только швейцарское. €ногда
заместо ‹енина в собеседники приходил сосед, что через улицу, по имени €ван
“богий. ’от хоть и носил с самой войны не снимаЯ сапоги да галифе и был при
усах, но тоже знал толк в домашнем вине.
‚ тот трагический вечер —икура, прихватив трехлитровый баллон с молодой
"€забеллой", ушел до еще красивой Њатвеевны, котораЯ долго была завскладом
стройматериалов и за многие годы пристрастилась не только к чикуровскому
вину, но и самому •арлампию —икуре. Љ вечеру с опорожненным баллоном
приблизилсЯ он к своей калитке и тут услышал чей-то разговор со стороны
известной всем скамейки. ЏодойдЯ по дорожке поближе, увидел порушенного
когда-то ‘талина, который как ни в чем не бывало сидел вполоборота к ‹енину
и говорил про то, что —икура допоздна шлЯетсЯ, а он хочет его видеть.
•арлампий почувствовал, как в груди стало нестерпимо жарко, а в голове
пошел звон, и опустилсЯ на колени. ‘талин же не стал слушать его мольбы о
прощении, сказал только, что побалакает обо всем завтра, и ушел через
калитку, почему-то шатаЯсь.
Ќа другой день "скораЯ" увезла —икуру на ђеволюционную 4, где был
желтой покраски дом и где мордастые санитары было упаковали его в рубаху с
длинными рукавами. Ћднако, вскоре ходил он там уже свободно, поскольку
оказалсЯ смирным, только слегка помешанным или, говорЯ по-ученому, с
синдромом навЯзчивых галлюцинаций.

•одоки

Љогда застойное времЯ начинало сильно крепко застаиватьсЯ, эти надписи
и поЯвились на горных склонах. "Њиру-мир", "‘лава ЉЏ‘‘" и "‹енин с нами".
ѓоворили, что это сделала по своей инициативе комсомольскаЯ молодежь, но на
самом деле так ради идеологии утверждалось, всЯ молодежь тогда поголовно
кадрилась на "Ћрбите", иными словами, малоподвижно обнималась, то есть
танцевала. Ќадписи из горного туфа и прочих каменюк соорудил заслуженный
культмассовик Џапа-‘идоров, придумав водить в горы отдыхающих как бы в
турпоход, а на самом деле с целью потрЯсти калории и полюбоватьсЯ
бесподобным видом на город и море. €м пару пустЯков было собрать сколько
требовалось камней длЯ лозунгов, хотЯ каждаЯ буква имела высоту в
шестнадцать метров. ‘амо собой, лозунги в начале были согласованы с
горкомом, там, в свою очередь, получили добро из краевого центра и столицы
Љубани.
Ћх, и любили же мы, чего скрывать, с восхищением друг дружке
рассказывать про то, как здорово те надписи смотрЯтсЯ с морЯ, особенно если
утречком с прогулочного теплохода. "Ќу ничего не видно, - говорили мы, - ни
города, ни берега, все в тумане, а они, то есть надписи, как бы плавают в
небесах." ‘амый же кульминационный момент наступал к ночи, когда дежурный
электрик, что с ретранслЯционной вышки, поставленной поблизости на горе,
зажигал гирлЯнды лампочек и рЯдом с "‹енин с нами" светилсЯ контур большой
головы в профиль, точь-в-точь как в Љремлевском дворце съездов.
’еперь же, когда трудности существованиЯ усилились, отчего всЯкаЯ
устнаЯ и письменнаЯ идеологиЯ поменЯлась на бывшую враждебную, некому стало
поддерживать те каменные надписи в рабочем состоЯнии, тем более, что
здравницы почти все позакрывались из-за дороговизны путевок, а Џапа-‘идоров
ушел на пенсию как массовик аж довоенного поколениЯ. ’ам, на горе, теперь
слегка белели заросшие травой и кустарником совсем малоразборчивые письмена,
как бы иероглифы или клинопись.
‚скорости же наши старики-ветераны из самых активных на специальном
собрании сказали себе и другим, что не позволЯт слепой природе разрушить до
конца памЯть о великом вожде. ђешили они организовать поход с целью ремонта
и восстановлениЯ каменных слов касательно имени вождЯ и того, что он с нами,
то есть с ними.
‘позаранку немногочисленный, но ударный отрЯд отправилсЯ в путь. € хотЯ
наши горы - не ќверест и даже не Џик ‹енина, добрались до цели в самое что
ни на есть жаркое летнее пекло по причине одышки и прочих всЯких
накопившихсЯ болезней. Џрирода, действительно, надругалась над теми свЯтыми
словами. мало того что всЯкий бурьЯн и даже колючка держи-дерева проросли на
свЯщенных камнЯх - многие каменюки дождем посмывало аж в само ущелье. €меЯ в
виду перечисленные негативные обстоЯтельства, а также крутизну склона,
ходоки к ‹енину не в силах были выполнить поставленную перед собой задачу,
отчего спустились вниз совсем разбитыми физически и морально.
Ћднако, это был не тот народ, который так просто пасует перед
трудностЯми.
- Ѓольшевики не сдаютсЯ, - говорили они на следующем собрании и решили
бросить клич до молодежи, до ее лучших душевных качеств. Ћттуда был
цинический ответ насчет того, что умный в гору просто так не пойдет, а
пойдет за плату.
“читываЯ громадность букв, а также крутизну склона, молодежнаЯ сторона
запросила по бутылке водки за каждую восстановленную букву. ‚етеранскаЯ
сторона поначалу сказала, что у молодежи нет ничего свЯтого, но из-за
безвыходности положениЯ быстро сдалась. Џолучив задаток стоимостью за первое
слово, стриженные ребЯта в белых кроссовках пружинистым шагом быстро
добрались до места работы, где начали дружно трудитьсЯ до поры когда
захотелось закусить да выпить. ’ут же, на камнЯх, используЯ их как стол и
табуретки, организовали кощунственный пикник, большими глотками и залпом
расходуЯ тот самый задаток.
Џосле пикника работали еще дружнее, только хохотали громче, аж парочек
пугали, которые располагались в нижних кустах под горой.
“тром те из ветеранов, кому больше всех не спитсЯ и больше всех надо,
загородившись ладошкой, стали внимательно всматриватьсЯ в буквы, выступающие
сквозь туман. Ћни были, как прежде, Ясными, но общий текст там был: "‹еший с
вами".
Ќе в силах терпеть такое надругательство, обратились они было к
прокурору с целью привлечениЯ нового поколениЯ к ответственности. Џрокурор
же только посочувствовал, сказал, что нет основаниЯ и вообще в таких случаЯх
надо заключать трудовое соглашение по всей юридической кухне. ’ак и сошло
это молодому поколению. Ќо, дождавшись очередной пенсии, старшее поколение
по ведомости и под роспись опЯть собрало кое-какую сумму денег и стало
искать с новой энергией, кого бы нанЯть на свЯтое дело. ’ут вдруг
выЯснилось, что на турбазе "‘олнечнаЯ" объЯвилась группа
альпинистов-ленинградцев, которые из ‘анкт-Џетербурга. ‘калолазы согласились
помочь, но отказались от вознаграждениЯ и даже от задатка. Џритом сказали,
мол, Ѓог с вами, отцы, нам это плевое дело заместо рЯдовой тренировки, и
вообще не надо "стучать ложками".
ЋпЯть наступило долгожданное утро. ‚сЯкий отдыхающий народ, а также
местные старожилы и пассажиры теплоходов, плывущих в разные стороны, читали
новую надпись на горе: "Ѓог с вами"!
‚етераны опЯть было хотели поднЯть бучу, но отхлынули, когда прокурор,
в прошлом сам коммунист, намекнул, что по существу те скалолазы правы, ведь
‹енин и был длЯ всех заместо Ѓога.
‡адумчиво и тихо старшее поколение побрело каждый к себе домой. Ђ
заезжие альпинисты в тот час ехали в купейном вагоне поезда
Ќовороссийск-‹енинград, то есть ‘анкт-Џетербург.
Last-modified: Mon, 13 Nov 2000 22:20:18 GMT
Ћцените этот текст: