аЯ, больнаЯ,
без того веселого, радостного блеска в коровьих глазах, с которым она всегда
встречала его.  €з Ђллы, представлЯлось, выдавили  жестокой  рукой все соки,
обескровили ее, и она  показалась  ему  таким же  незнакомым, малоинтересным
человеком, каких много встречаешь на улице в толпе.
     €льЯ   насмелилсЯ  взглЯнуть  и  на  ‘офью  Ђндреевну,   котораЯ   тоже
представилась ему малознакомой, хотЯ с младенчества он  знал  и любил ее как
родного, близкого человека.
     ‘офьЯ  Ђндреевна,  красиваЯ,  гордаЯ  женщина,  привыкшаЯ  к  покойному
довольству  в  жизни,  которое  надежно  оберегалось  высоким  положением ее
делового, пробивного супруга, - однако, час  назад ей показалось, что  над и
под ней все  сотрЯслось,  и она очутилась на развалинах.  Ќедавно, наедине с
Ђллой,  она  произносила  какие-то  ужасные  слова,  рвалась  в  зал,  чтобы
нахлестать €лью этой ужасной,  не  спрЯтанной вовремЯ простынею,  а  дочь не
пускала мать. ‘офьЯ Ђндреевна размахивала руками, металась, но Ђлла внЯтно и
твердо сказала:
     - €льЯ невиноват. ’ронете его - навечно потерЯете менЯ.
     € ‘офьЯ Ђндреевна замерла и по  бледному, незнакомо-старому лицу дочери
понЯла,  что дело может повернутьсЯ пагубнее.  Ћна распахнула  дверь  и  длЯ
какого-то  категорического разговора потребовала €лью, - и вот он перед ней,
но  что и  как сказать - она не знала. …е губы втЯнулись и сжались  так, что
кожа  побелела.  Њожно  было  подумать,  что  ‘офьЯ Ђндреевна несет  в  себе
мучительную  физическую  боль,  что  терпеть уже  невмоготу,  и вот-вот  она
закричит,  забьетсЯ,  потерЯет  сознание.  Ћна  думала,  что бросит  в  €лью
жестокими, уничтожающими  словами,  поцарапает  его -  теперь  казавшеесЯ ей
мерзким - лицо, но - просто заплакала, глухо, с выплесками рыданий и стонов.
     -  “йдите! - обратилась она €лье.  Џодошла к Ђлле и обнЯла  ее, скорее,
страстно сжала, сдавила ладонЯми ее горЯчую сырую голову.
     €льЯ,  покачиваЯсь,  вышел.  “видел  низко  склоненную  голову  Њихаила
…вгеньевича.  Љазалось, пригнулсЯ  в его сторону, казалось, хотел подойти  к
нему и  что-то  сказать,  но ноги сами  собой  направились  к двери,  и  он,
нащупываЯ негнущимисЯ пальцами стену, выбралсЯ, точно выполз, из квартиры.
     €льЯ кое-как, словно немощный старик, вышел на улицу, придерживаЯсь  за
перила. Џобрел в свой подъезд, домой, хотЯ ему,  в сущности, было все равно,
куда идти. …го никуда не тЯнуло,  ни  к кому не влекло. Ћн почувствовал, что
внутри у него почему-то стало пусто: будто сердце и душу вырезали,  вырвали,
и его покачивало, как невесомого.
     ‚се, что стрЯслось с €льей в последние часы, было в его жизни ураганом,
не оставившим своим смертельным дыханием камнЯ на камне. € как человек после
стихийного бедствиЯ, €льЯ не знал,  что делать,  как жить, куда  кинутьсЯ, у
кого  вымаливать  защиту  и  помощь  или  же  кого  самому  оберегать,  кого
поддерживать. …му нужно было времЯ,  которое сильнее и могущественнее любого
человека   и  даже  всего   человечества;   времЯ  может   лечить,  утешать,
останавливать  все, что  можно  остановить,  созидать или разрушать. ‚ремЯ -
всесильно, оно - бог.
     Љогда €льЯ открыл дверь своей квартиры, услышал грубые, властные голоса
и  вспомнил, как утром в школе Ќадежда  Џетровна, вытЯгиваЯ  в трубочку свои
узенькие  губы, сказала  ему,  что вечером  возможен рейд директора школы по
квартирам нерадивых  учеников. €льЯ  распознал голос  ‚алентины €вановны, но
страх не вздрогнул в его душе. Ѓезучастно вошел в зал и опустилсЯ на стул.
     ‚се изумленно посмотрели на €лью.
     Ћн   как-то   равнодушно  увидел  слезы   в  глазах  матери,  красного,
наступательно   насупленного   отца,   гневно  взметнувшую  брови  ‚алентину
€вановну,   сонноватую  Ќадежду  Џетровну,   а   еще  сухощавую,   почему-то
зардевшуюсЯ  Њарину  €ннокентьевну  и  двух-трех  одноклассников-активистов,
которые  с солидарным умыслом  не смотрели  на  €лью.  Ћн  случайно взглЯнул
направо,  и его  сердце нежно  обволокло -  увидел большую, в солидной рамке
репродукцию  картины ‹евитана "Ќад вечным покоем", которую родители на  днЯх
купили  в комиссионке, "чтобы, - как  поЯснила мужу ЊариЯ ‘еливановна, - она
помогла €люшке выкарабкатьсЯ".
     ‚алентина €вановна как будто опомнилась и продолжила свою речь:
     - ‚от, вот оно -  молодое  поколение, наша смена и опора! - указала она
пальцем  на   €лью   и  предупреждающе  посмотрела  в  сторону  шушукавшихсЯ
активистов. - ђазвинтилась молодежь! ‚  бараний рог ее скрутить? -  Џеревела
дыхание: -  Ќет!  —его  доброго,  по  швам  затрещит.  ‚  лагерЯ  сгонЯть  и
перевоспитывать через пот? Ќет! Ќе та у  нынешних закалка, как у нас. „обром
влиЯть? Ќет, нет, нет! „аже и не заикайтесь мне об этом. Ќикакого добра наши
деточки  не  понимают.  ’ак  что же  делать?  Њожет,  вы,  любезнейший  €льЯ
Ќиколаевич, подскажете нам, недотепам? - усмехнулась ‚алентина €вановна.
     Ќо  €льЯ, было  похоже,  не слушал директора. Ћн пристально смотрел  на
картину и глубоко, печально задумалсЯ - так задумалсЯ и отстранилсЯ ото всех
и  всего,  что  не  замечал,  как  собравшиесЯ  удивленно  и даже  испуганно
посмотрели на него, ожидаЯ ответа.
     Љартина   поразила   и   увлекла   его   внезапно   открывшимсЯ  новым,
захватывающим значением: как  они все не видЯт и не понимают, что прекраснее
и  разумнее ничего  не может быть,  чем жизнь  в  этом  вечном покое? ’ам  -
вечность и  покой, и нет  этой пошлой, гадкой возни. ’ам  не надо краснеть и
лгать, там нет добра и зла. Ѓежать туда! ‡десь плохо, неуютно. Љак ‚алентина
€вановна  этого  не   понимает,  и  часто,   бестолково   краснеющаЯ  Њарина
€ннокентьевна?.. ’ак беги же!
     €льЯ встал и, слепо наткнувшись на дверной косЯк, выскочил из квартиры.
     Ћн бродил по городу и думал.
     Ќочью  вернулсЯ домой. Ќе  спавшие родители бросились  к  нему. Ќиколай
€ванович, неверующий, тайком  перекрестилсЯ и  подумал:  "‘пасибо, Ѓоженька:
живой мой мерзавец". Ђ вслух рЯвкнул:
     - ’ы где  же шлЯлсЯ? Њы с матерью столько времени пробегали и проездили
по  €ркутску,  во  всех моргах  и больницах  побывали. —то же  ты,  гаденыш,
измываешьсЯ над нами? - Ќамотал на  свою загорелую большую  руку сыромЯтный,
лоснЯщийсЯ от долгого ношениЯ ремень.
     €льЯ намертво взЯл другой конец ремнЯ и страшно выговорил:
     - ’олько попробуй ударить.
     ЊариЯ  ‘еливановна плакала, но не забывала, что  нужно  крепко-накрепко
стоЯть между мужем и сыном. €льЯ широким шагом прошел в свою комнату прЯмо в
обуви, чего раньше никогда не позволЯлось в доме ЌиколаЯ €вановича. Ќо он не
произнес ни звука, а мешковато приосел на стул. ЊариЯ ‘еливановна приютилась
рЯдом и тихонько сказала, как будто только лишь мысли ее говорили:
     - Ѓыть беде, чую сердцем, отец.
     - Њолчи, мать, - склонил он лысеющую, встрепанную голову низко-низко.
     €льЯ, распластавшись, лежал на кровати и с оторопью вспоминал прошедший
день. ‚ сумерках  тусклого раннего утра вошла к нему мать, и сын притворилсЯ
спЯщим. Ћна постоЯла над ним, перекрестила и вышла.
     ѓород  заглЯдывал  в  окно  теплой,  уютной  комнаты  €льи  светЯщимисЯ
глазами, и  ему мнилось, что весь мир  зорко присматриваетсЯ к нему, чего-то
ожидаЯ. Ћн  вспоминал  сумрачное  левитановское  небо  над старой  часовней,
думал, отчего же так долго и сильно живет в нем эта  картина, не уходит,  не
пропадает, как другие, а ширитсЯ, наливаетсЯ плотью и духом какого-то нового
и  пока еще  мало понЯтного длЯ €льи  чувства. ђаньше,  когда он разглЯдывал
знаменитые  полотна, ему  хотелось  так  же  заразительно и  всепонЯтно, как
делали великие,  большие художники, писать и рисовать.  ’еперь  в  нем  жила
только "Ќад вечным  покоем", но  не писать и  рисовать  его тЯнуло, а - жить
<b><i>так</i></b>,  дышать  воздухом  вечного покоЯ,  быть  может, поселитьсЯ возле старой
часовни и стать лучше, чище.
     €льЯ  порывисто поднЯлсЯ.  Ѓыстро,  нервно  прошелсЯ по  комнате,  взЯл
карандаш,  плотный лист белой бумаги, на секунду замер -  стал рисовать.  Ћн
час или больше пунктирно, лихорадочно  метал по листу карандаш, отскакивал в
сторону и огненными глазами,  представлЯлось, пыталсЯ прожечь рисунок. Џотом
подбежал к нему,  смЯл, разорвал  в клочьЯ  и закрыл ладонЯми лицо. Ќо через
мгновение  схватил с полки стопку последних, майских,  рисунков и акварелей,
быстро,  резко-грубо  перемахнул лист  за  листом  и  брезгливо  оттолкнул -
пошлость, пошлость! Ќеужели он погиб как художник? ‚се мелко, надуманно. —то
с  ним стрЯслось? Џочему так  быстро улетучились из  него талант, доброта  и
любовь? Љак ему жить дальше? Ђ может, действительно - незачем?
     Ћн  украдкой  вынул из-за  шкафа работы  матери, долго их разглЯдывал и
почувствовал, что  они освежали его. Љак же он  мог раньше  смеЯтьсЯ  над ее
живописью?
     Ѓудто  проткнутый, сдуваемый  шар, €льЯ  медленно и  неохотно опустилсЯ
головой на  подушку. Ќа  него  накатилось  равнодушие,  придавило  последние
угольки метавшихсЯ  мыслей, и они,  устав за  день, вечер  и ночь от ударов,
взрывов и резких поворотов, непокорливо, но все же уснули.
     “тром мать сказала €лье:
     - ‘ын,  слышишь, мы с  отцом ночь глаз не сомкнули, а все  думали: не в
охоту  тебе  учение, а чего же придумать? €  так, сынок,  крутили, и этак, и
ругнулись грешным делом маленько, а  решили вот что: иди-ка ты, €льЯ, к отцу
на завод. Ѓудешь плакаты писать или послесарничаешь  до армии, а? —то теперь
убиватьсЯ нам всем, коли тебе учеба в голову не лезет? €  без нее проживешь.
џ не  ахти  какаЯ грамотнаЯ, но  ничего, жива-здорова. „а и отец не  силен в
грамоте. ’ак Я, отец, говорю?
     -  ’ак, мать, так,  -  хрипло отозвалсЯ  Ќиколай €ванович,  похрустываЯ
завтраком. - “ менЯ что, восемь классов да ремесленное, а ничего, помаленьку
трудимсЯ. —его, сын, молчишь?
     €льЯ механически прикасалсЯ губами к стакану, но не Ясно было, пьет  ли
он чай. ‚ымолвил непонЯтное "да",  но под  испуганными взорами родителей сам
чего-то испугалсЯ,  и его губы повело  улыбкой вкось. €м  кажетсЯ, что стоит
малевать  плакаты  - и  заживетсЯ  их сыну  хорошо.  Ќо  куда ему свою  душу
втиснуть или спрЯтать?
     -  —его же  ты  молчишь?  -  опасливо  дотронулась до  его плеча  ЊариЯ
‘еливановна. - Џойдешь к отцу на завод?
     €льЯ взглЯнул на мать и  отца,  и неожиданно ему подумалось, что как же
он  мог  очутитьсЯ  рЯдом  с этими простыми,  незатейливо принимающими жизнь
людьми, да  к  тому  же они  его  мать и  отец? Љак чист, светел и  прост их
жизненный путь  и как грЯзна,  темна  и даже  изогнута  каким-то  чудовищным
вывертом дорога его жизни, котораЯ еще толком и не началась.
     Њрачным ушел на работу Ќиколай  €ванович. €льЯ,  чтобы не оставатьсЯ  с
матерью один на один, почти сразу выскользнул следом. Ќо в школу не пошел, а
бездумно помЯлсЯ  возле дороги,  зачем-то наблюдаЯ за  автомобилЯми, которые
сигналили,  взвизгивали,  разгонЯлись; присматривалсЯ к людЯм,  которые шли,
бежали, стоЯли, размахивали руками, - и все это показалось ему таким скучным
и ненужным, что невыносимо было видеть. Ћн пошел, в сущности, никуда, прЯмо,
прЯмо  по  улице. ‚скоре набрел на ангарский  мост и зачем-то приостановилсЯ
посредине, облокотившись на черные сажные перила.
     ‡а его спиной мчались автомобили и  трамваи в ту и другую  стороны.  Ћн
задумчиво  смотрел  на  Ђнгару;  ему припомнилось,  как  однажды, еще совсем
маленьким, в  летний солнечный  день он  сплавлЯлсЯ в лодке по Ђнгаре.  Ћтец
сидел  широко  и скрипел  уключинами  весел. Ќос лодки  весело  распластывал
плотную воду. Ћкруга лучилась. €льЯ жмурилсЯ. €  потому  ли, что его детскаЯ
душа не совладала  с собственным восхищением, - что бы там ни  было, но €льЯ
вдруг выпрыгнул,  выпорхнул из лодки и легонько  скользнул в ледЯную быструю
воду.  ‚ода охватила  его  мощной  перевЯзью, закрутила  и  потЯнула ко дну.
Њожет, он должен был утонуть. Ќиколай €ванович в одежде нырнул  за сыном. „о
берега они добирались без лодки. Ћтец отмахивал одной рукой, а другой сжимал
маленькое тело смелого, отчаЯнного нырЯльщика.
     …ще €лье припомнилось, как он рыбачил с мальчишками на Ђнгаре в ночном.
Ѓывало, заваливались человек  по десЯть в нору-землЯнку,  долго  толкались и
шептались.  Њогли  кому-нибудь  за  шиворот   набросать  сосновых  шишек,  -
поднималсЯ визг  и крик. Ђ €льЯ любил посидеть вечером один  на берегу; иной
раз далеко-далеко уходил от землЯнки, присаживалсЯ  в сырой  траве  на укосе
сопки, чтобы совсем никто  не мешал, и просто сидел, опершись подбородком на
ладонь. Ћкрест - тихо-тихо. ‚ысоко поднимал голову, всматривалсЯ в звезды, и
ему  казалось, что какаЯ-то неведомаЯ  сила начинает поднимать  его.  ѓде-то
рЯдом в  бездонной котловине ночи  захрапит и заржет лошадь, собака  на селе
скулЯще и бестолково залает, но тут же, наверное, сладко потЯнетсЯ, зевнет и
завалитсЯ  в будку или на землю. ѓлаза мало-мало обвыкались и различали, что
внизу  узко,  но  длинно  обретаетсЯ  еще  одно небо,  такое  же  блестЯщее,
разукрашенное  неизвестным творцом,  но дрожащее  на  волнах  и рЯби  каждой
звездочкой.   ‘лушал   пробивавшийсЯ  сквозь   пласты  тишины  шорох   воды,
скользившей  по  глинистому  боку  сопки.  ЏогодЯ   -  забьетсЯ  зарево   на
посветлевшем, но туманном востоке.  ‘тановилось  знобко. “бегал в  землЯнку.
’оварищи спали. Ѓыло тепло, темно и влажно. ‡атискивалсЯ между горЯчих спин,
сквозь паутину  ресниц  видел тусклое  мерцание углей  в  открытом  очаге  и
сладко, незаметно засыпал, весь полный сил, ожиданий и веры...
     ‘  моста  видать  далеко   -  прибрежные,  ступенЯми  сходЯщие  к  воде
многоэтажные  дома  микрорайона,  лысоватые,  сглаженные  человеком   холмы,
маленькие  островки  с  кудрЯвыми кустарниками и  травой,  льющиесЯ серебром
мелководные  протоки  и  отмели  и  любимый   горожанами  бульвар  ѓагарина,
оберегаемый  от   шума  и  маеты  города  с  одной  стороны  железобетонными
плитнЯками  по берегу,  а  с другой  - тенЯми высоких сосен,  елей и кленов.
‘лучалось, останавливалсЯ €льЯ посреди моста  - за спиной шуршал  транспорт,
как и сейчас,  а он  склонЯлсЯ к  перилам  и  смотрел на Ђнгару,  просто так
смотрел, даже не из художнического интереса. ђека всегда с  моста прекрасна.
‡имой  утопает в  мехах  волглого  тумана,  какаЯ-то  скрытнаЯ, притихшаЯ  и
одинокаЯ. —уть вздрогнет тЯжелый, густой блик на темной неподъемной волне, и
снова всЯ жизнь  реки проваливаетсЯ в глубину, на  дно.  ‚есной,  по  первым
припекам, обЯзательно  можно  увидеть  покачивающиесЯ  на  быстрине лодки  с
рыбаками. ‚ студеном молодом воздухе мечутсЯ и вскрикивают другие рыболовы -
вечно ненасытные, полные движениЯ  и  азарта  чайки,  шумно  хлопаЯ широкого
разлета крыльЯми. ЊЯгко  и задорно греет маленькое  солнце, и по  берегу, по
узкой полосе между  водой и плитнЯком,  прохаживаетсЯ  иркутский обыватель и
гость,  заглЯдываетсЯ,  жмурЯсь,  на  сверкающую  реку,  любуетсЯ   голубой,
дымчатой далью города и  холмов. €льЯ остро и нежно чувствовал жизнь весной.
‹етом  -  благодать: зной,  пыль, пот, а  по Ђнгаре бегут  и вьютсЯ  свежие,
легкие вихри. ‘ама река  - зеленоватаЯ и ЯркаЯ до рези в глазах. Ќо  осенЯми
€льЯ чаще задерживалсЯ на мосту, особенно в Ясные дни с чистым, проутюженным
ветрами небом.  ’ак  далеко,  бывало, все  видно, что, сдавалось, стоит  еще
немного  напрЯчь  зрение  и  можно разглЯдеть  Ѓайкал,  горы  и  сопки,  а в
распадках, темных и сырых, пенно и мутно закипающие  реки, отовсюду мчащиесЯ
к тихой Ђнгаре...
     €лье стало легко.  Ћн подумал,  что этот живописный вид с моста  чем-то
похож на левитановское "Ќад вечным покоем" и  так  же зарЯжает  силой.  €лье
захотелось  писать  - Ђнгару,  небо, остров, рыбаков, чаек, и так же просто,
Ясно, но и сильно  выражать свои чувства, как ‹евитан. Џисать просто и  жить
просто - как это прекрасно.
     …му захотелось увидеть всех, кому он принес столько горЯ и переживаний.
‚ нем снова набирал силы художник, но это уже была не та художническаЯ сила,
котораЯ склонЯла  к простому  рисованию или письму маслом и акварелью, а  та
художническаЯ сила,  котораЯ  звала  к  работе любви.  "‹юби тех,  -  словно
говорила она, - кто  рЯдом с тобой, кто живет длЯ тебЯ и  длЯ кого ты должен
жить".
     €льЯ  торопливо  пошел  с моста. …му многое нужно в  жизни сделать. Ћн,
конечно,  за  последние месЯцы  возмужал,  теперь  нужно  стать  мужчиной  -
человеком.  Ђ художником  станет ли -  это уже как судьба велит; быть может,
главным его творением станет его собственнаЯ жизнь.
     Ќужно спешить.


        24