ть Я  не  умру так, чтобы люди
клЯлись  моей  кончиной,  если  Я не  буду  преследовать  тебЯ до  последней
крайности. •ороша штучка и тот, кто тебЯ  учил! ЋбезьЯна,  а не учитель!  Њы
(другому) учились. Ќаш учитель говорил бывало: "‚се у вас в порЯдке? Њарш по
домам; да смотрите, по сторонам не глазеть! ‘мотрите, старших не задевайте".
Ђ теперь- чепуха одна! Ќи один учитель  гроша ломаного не стоит! џ, каким ты
менЯ видишь, всегда буду богов благодарить за свою науку.

        LIX.

     Ђскилт   собралсЯ  было  возразить  на  эти  нападки,  как  ’рималхион,
восхищенный красноречием своего соотпущенника, сказал:
     -  Ѓросьте вы  ссоритьсЯ; лучше  по-хорошему;  а ты,  ѓермерот,  извини
юношу: у него молодаЯ кровь кипит.  ’ы же должен быть благоразумнее. ‚ таких
делах  побеждает  уступивший.  ‚едь  и ты (небось),  когда  был  молоденьким
петушком  -  ко-ко-ко! - не мог удержать сердца. ‹учше  будет,  если  мы все
снова развеселимсЯ да гомеристами позабавимсЯ.
     ‚  это  времЯ, звонко  ударЯЯ копьЯми о  щиты, вошла  какаЯ-то  труппа.
’рималхион взгромоздилсЯ на подушки и, пока гомеристы произносили, по своему
наглому обыкновению, греческие стихи, он нараспев читал по латинской книжке.
     -  Ђ  вы  знаете,  что  они  изображают?-спросил  он,  когда  наступило
молчание.-  †или-были  два  брата  -  „иомед и  ѓанимед  с  сестрою  …леной.
Ђгамемнон  похитил ее,  „иане  подсунул лань. ’ак говорит нам ѓомер  о войне
троЯнцев  с парентийцами. Ђгамемнон, изволите видеть,  победил и  дочку свою
€фигению выдал за Ђхилла; от этого ЂЯкс помешалсЯ, как вам сейчас покажут.
     ’рималхион кончил, а гомеристы вдруг завопили во все горло, и тотчас же
на серебрЯном блюде,  весом в двести  фунтов, был внесен вареный  теленок со
шлемом  на  голове.  ‡а ним  следовал ЂЯкс,  жонглируЯ обнаженным  мечом, и,
изображаЯ сумасшедшего, под музыку разрубил на  части теленка и разнес куски
изумленным гостЯм.

        L•.

     Ќе  успели  мы  налюбоватьсЯ  на  эту  изЯщную затею, как вдруг потолок
затрещал с таким  грохотом,  что  затрЯслись  стены  триклиниЯ.  џ  вскочил,
испугавшись, что вот-вот с потолка свалитсЯ какой-нибудь фокусник; остальные
гости, не менее удивленные, поднЯли головы, ожидаЯ, какую новость  возвестЯт
нам  небеса.  Џотолок  разверзсЯ, и огромный обруч, должно быть, содранный с
большой бочки, по кругу которого висели золотые венки и  баночки  с  мазЯми,
начал  медленно  опускатьсЯ из отверстиЯ. Џосле того как нас просили принЯть
это в дар, мы взглЯнули на стол.
     ’ам  уже  очутилось блюдо с пирожным; посреди него  находилсЯ Џриап  из
теста,  держащий,  по  обычаю,  корзину  с  Яблоками, виноградом  и  другими
плодами. †адно накинулись мы на  плоды, но уже новаЯ забава усилила веселие.
€бо  из  всех  плодов,  из всех пирожных при малейшем  нажиме забили фонтаны
шафрана, противные струи которого попадали  нам прЯмо в  рот.  ЏолагаЯ,  что
блюдо,  окропленное   соком  этого  употреблЯющегосЯ  лишь  при  религиозных
церемониЯх растениЯ, должно быть свЯщенным, мы встали и громко воскликнули:
     - „а здравствует божественный Ђвгуст, отец отечества!
     Љогда  же  и после этой здравицы  многие  стали хватать  плоды, то и мы
набрали их полные салфетки. Ћсобенно (старалсЯ) Я, потому что никакой дар не
казалсЯ мне достаточным, чтобы наполнить пазуху ѓитона.
     ‚ это  времЯ вошли  три мальчика  в белых  подпоЯсанных  туниках;  двое
поставили на стол  ‹аров с шариками на шее;  третий же  с кубком вина обошел
весь стол, восклицаЯ:
     - „а будет над вами милость богов!
     (’рималхион)   сказал,  что   их   зовут  „обычником,  ‘частливчиком  и
Ќаживщиком. ‚ это  же времЯ из  рук в руки передавали  портрет  ’рималхиона,
очень похожий; все его целовали, и мы не посмели отказатьсЯ.

        LI.

     Џосле  взаимных  пожеланий  доброго  здоровьЯ  и  хорошего расположениЯ
’рималхион посмотрел на Ќикерота и сказал:
     - Ђ ты ведь бывал веселее на пиру; не знаю, почему ты  сегоднЯ сидишь и
не  пикнешь? Џрошу тебЯ, сделай мне  удовольствие,  расскажи,  что  с  тобой
приключилось?
     - Џусть минует менЯ всЯкаЯ удача, - отвечал  тронутый любезностью друга
Ќикерот,-  если  Я не ежеминутно радуюсь,  видЯ тебЯ  в добром расположении.
Џоэтому  пусть  будет  весело, хоть  Я и побаиваюсь  этих ученых  мужей: еще
засмеют. ‚прочем, все  равно -  расскажу;  пусть хохочут: менЯ  от смеха  не
убудет. „а к тому же лучше вызвать смех, чем насмешку.
     "ќти изрекши слова", он рассказал следующее:
     - Љогда Я был еще рабом, жили мы в узком,  маленьком переулочке. ’еперь
это  дом ѓавиллы:  там,  попущением богов,  влюбилсЯ  Я  в  жену трактирщика
’ерентиЯ;  вы, наверное, знаете  ее. Њелисса  ’арентинка,  такаЯ  аппетитнаЯ
пышка! Ќо Я, ей-богу, любил ее не из похоти, не длЯ забавы, а за ее чудесный
нрав. —его бы  Я  у ней ни попросил - отказу нет. ‡аработает асс -  половину
мне. џ  отдавал ей все на сохранение и ни  разу  не был обманут. …е сожитель
преставилсЯ в деревне. Џотому Я и так и сЯк, и думал и гадал, как бы попасть
к ней. €бо в нужде познаешь друга.

        LXII.

     Ќа   мое   счастье,   хозЯин   по   каким-то   делам   уехал  в  Љапую.
‚оспользовавшись случаем, Я уговорил нашего жильца проводить менЯ до  пЯтого
столба. ќто был солдат, сильный как Ћрк. „винулись мы после первых петухов -
луна вовсю  сиЯет,  светло,  как  днем.  „ошли  до  кладбища.  ЏриЯтель  мой
остановилсЯ  у  памЯтников,  а  Я похаживаю, напеваЯ, и считаю могилы. Џотом
посмотрел на спутника; а он разделсЯ и платье свое у дороги положил. “  менЯ
душа  в  пЯтки:  стою  ни жив ни мертв. Ђ он обмочилсЯ вокруг одежды и вдруг
обернулсЯ волком. Ќе думайте, что Я шучу; ничьего богатства не возьму, чтобы
соврать.  €так,  на  чем  Я остановилсЯ? „а, превратилсЯ он в волка, завыл и
ударилсЯ в лес!
     џ спервоначала забыл, где Я. ‡атем подошел, чтобы поднЯть его одежду, -
ан она  окаменела.  …сли кто  тут перепугалсЯ  до  смерти, так это Я. Ћднако
вытащил Я  меч и всю  дорогу рубил тени, вплоть до  самого дома  моей милой.
‚ошел Я  белее  привидениЯ.  …два духа  не  испустил; пот с менЯ в три ручьЯ
льет, глаза закатились; еле в себЯ пришел... Њелисса моЯ удивилась, почему Я
так поздно.
     "Џриди  ты раньше, - сказала она,  - ты  бы нам пособил;  огромный волк
ворвалсЯ в усадьбу и весь скот передушил: словно мЯсник,  кровь им выпустил.
Ќо хоть он и удрал, однако и ему не поздоровилось:  один из рабов копьем шею
ему проткнул".
     Љак услыхал Я это,  так уж и глаз сомкнуть не мог,  и  при первом свете
побежал быстрей ограбленного  трактирщика в дом нашего ѓаЯ. Љогда поравнЯлсЯ
с  местом,  где лежала окаменевшаЯ  одежда, вижу: кровь  и  больше ничего...
Џришел Я домой. ‹ежит мой солдат в постели, как бык, а врач лечит ему шею. џ
понЯл, что он оборотень, и  с тех пор куска хлеба съесть  с ним не мог, хоть
убейте  менЯ.  ‚сЯкий  волен  думать  о  моем  рассказе,  что  хочет,  но да
прогневаютсЯ на менЯ ваши гении, если Я соврал.

        LXIII.

     ‚се молчали, пораженные.
     -  Џрости  менЯ, но  у  менЯ,  честное  слово,  волосы  дыбом  встали,-
заговорил  наконец ’рималхион;-Я  знаю, Ќикерот попусту  болтать не  станет.
—еловек  он  верный  и  уж  никак не  болтун.  „а  и  Я могу рассказать  вам
престрашную историю: она - что твой осел на крыше. Ѓыл Я тогда эфебом,-  ибо
уж  с детских  лет жил в свое удовольствие.  € вот  умирает  любимчик нашего
хозЯина, мальчик прелестный  по всем статьЯм, сущаЯ жемчужина, ей-богу. ‚ то
времЯ  как мать-беднЯжка оплакивала его, - а все мы сидели  вокруг тела носы
повесивши, - вдруг завизжали ведьмы, словно собаки зайца рвут. Ѓыл среди нас
каппадокиец, мужчина основательный, силач и храбрец, - мог разъЯренного быка
поднЯть.  Ћн, вынув меч  и  обмотав руку плащом,  смело выбежал за  двери  и
пронзил насквозь женщину приблизительно  в этом  месте, -  да будет здорово,
где Я трогаю. Њы слышали стоны, но - врать не хочу - ее самой не видали.
     Ќаш долговЯзый, вернувшись, бросилсЯ на кровать, и все тело у него было
покрыто подтеками,  словно  его ремнЯми  били, -  так  отделала его нечистаЯ
сила. Њы, заперев двери, вернулись к нашей печальной  обЯзанности, но, когда
мать обнЯла тело сына, она нашла только соломенное чучело: ни внутренностей,
ни сердца - ничего! Љонечно, ведьмы утащили тело мальчика и взамен подсунули
соломенного фофана. “ж вы извольте мне верить: есть женщины - ведьмы, ночные
колдуньи, которые все  вверх дном ставЯт. Ђ  долговЯзый навсегда после этого
потерЯл краску в лице и через несколько дней умер в безумии.

        LXIV.

     Џораженные  и вполне верЯ рассказу, мы поцеловали стол, заклинаЯ Ќочных
сидеть дома, когда мы будем возвращатьсЯ с пира.
     ’ут  у  менЯ  светильники в  глазах  стали двоитьсЯ, а триклиний кругом
пошел. Ќо в это времЯ ’рималхион сказал:
     - Ђ ты -  тебе говорю, Џлокам,- почему ничего не расскажешь? Џочему нас
не позабавишь?  ’ы обыкновенно  так  весел  за  столом,  и диалоги прекрасно
представлЯешь, и песни поешь. “вы! “вы! Џрошло то времЯ золотое.
     - Ћх, - ответил тот,  -  отбегались мои колесницы с тех пор, как у менЯ
подагра:  а в былые дни, когда молод был, Я от пениЯ чуть в сухотку не впал.
Љто лучше менЯ танцевал? Љто  диалоги  и  цирюльню представлЯть  умел? ђазве
Ђпеллес - и никто больше!
     ‡асунув пальцы в рот, он засвистал что-то отвратительное, уверЯЯ  всех,
что это греческаЯ штука; ’рималхион же, в свою очередь, изобразив флейтиста,
обернулсЯ  к своему любимцу по имени  Љрезу.  ќтот  мальчишка  с  гноЯщимисЯ
глазами и  грЯзнейшими зубами между тем повЯзал  зеленой лентой брюхо черной
суки, до неприличиЯ толстой, и, положив на ложе половину караваЯ, пичкал ее,
хотЯ  она  и  давилась.  Џри  виде  этого  ’рималхион  вспомнил  о  ‘килаке,
"защитнике дома и семьи", и приказал его привести.
     ’отчас же  привели огромного пса на  цепи; привратник пихнул его ногой,
чтобы он лег, и собака расположилась перед столом.
     - Ќикто менЯ в  доме  больше,  чем он, не  любит, -  сказал ’рималхион,
размахиваЯ куском белого хлеба.
     Њальчишка, рассердившись, что так сильно похвалили ‘килака,  спустил на
землю  свою  суку и принЯлсЯ науськивать ее  на  пса.  ‘килак, по  собачьему
своему обычаю, наполнил триклиний ужасающим лаем и едва не разорвал в клочки
†емчужину Љреза. Ќо переполох не ограничилсЯ собачьей грызней: (возЯсь), они
опрокинули  светильник,  который,  упав  на  стол,  все  хрустальные  сосуды
расколол и гостей шипЯщим маслом обрызгал. ’рималхион, дабы не казалось, что
его огорчила эта потерЯ, поцеловал мальчика и приказал ему взобратьсЯ к себе
на плечи. ’от  не раздумывал долго, живо оседлал хозЯина  и принЯлсЯ ударЯть
его по плечам, приговариваЯ сквозь смех:
     - ™ечка, щечка, сколько нас?
     ... Ќекоторое  времЯ ’рималхион  терпеливо  сносил  это издевательство.
Џотом  приказал  налить  вина в большую чашу и дать  выпить сидевшим в ногах
рабам, прибавив при этом:
     - …жели кто  пить  не станет, вылей  ему на  голову. „елу  времЯ, но  и
потехе час.


        LXV

     ‡а  этим  проЯвлением  человеколюбиЯ последовали такие лакомства, что -
верьте, не верьте - мне и теперь,  при  воспоминании,  дурно  делаетсЯ.  €бо
вместо  дроздов  нас  обносили  жирной пулЯрдой и гусиными Яйцами в гарнире,
причем ’рималхион важным тоном просил нас есть, говорЯ, что  из  кур  вынуты
все кости.
     ‚друг  в двери триклиниЯ постучал  ликтор  и  вошел в  белой одежде,  в
сопровождении  большой свиты, новый сотрапезник. Џораженный его  величием, Я
вообразил, что пришел претор, и потому хотел было вскочить с ложа и спустить
на  землю босые ноги.  Ќо  Ђгамемнон  посмеЯлсЯ над  моей почтительностью  и
сказал:
     -  ‘иди,  глупый  ты  человек.  ќто  ѓабинна,  севир  и в  то же  времЯ
каменотес. ѓоворЯт, превосходно делает надгробные памЯтники.
     “спокоенный этим объЯснением, Я снова возлег и с большим интересом стал
рассматривать вошедшего ѓабинну.  Ћн же, изрЯдно выпивший, опиралсЯ на плечи
своей жены: на голове его красовалось несколько венков; духи с них  потоками
струились по лбу и попадали  ему в глаза; он разлегсЯ на преторском месте  и
немедленно  потребовал  себе  вина  и теплой  воды. ‡аразившись  его веселым
настроением,  ’рималхион спросил  и себе кусок побольше  и осведомилсЯ,  как
принимали ѓабинну (в доме, откуда он только ЯвилсЯ).
     - ‚се у нас было, кроме тебЯ, - отвечал тот. - „уша моЯ была  с вами; а
в общем было прекрасно. ‘цисса правила девЯтидневную тризну  по бедном своем
рабе, которого она при  смерти на волю отпустила; думаю,  что у ‘циссы будет
большаЯ вознЯ с  собирателЯми двадесЯтины. Џотому что покойника оценивали  в
50.000. ‚се, однако,  было очень мило, хотЯ  и пришлось половину вина вылить
на его останки.

        LXVI.

     - € что же подавали? - спросил ’рималхион.
     - ‘кажу  все,  что  смогу,  -  ответил ѓабинна, - памЯть  у  менЯ такаЯ
хорошаЯ, что Я  собственное имЯ частенько забываю.  Ќа первое  была свиньЯ с
колбасой вместо венка, а кругом чудесно изготовленные потроха и сладкое пюре
и, разумеетсЯ,  домашний хлеб-самопек, который  Я предпочитаю  белому;  он и
силы придает, и  при действии желудка  Я на него  не жалуюсь. ‡атем подавали
холодный пирог и превосходное испанское  вино,  смешанное с  горЯчим  медом.
Џоэтому  Я пирога  съел немалую толику,  и меда от пуза выпил.  Џриправой ей
служили:  горох,  волчьи бобы, орехов сколько угодно и  по  одному Яблоку на
гостЯ;  мне,  однако, удалось стащить парочку  - вот они в салфетке; потому,
если Я  не принесу гостинца моему  любимчику, мне здорово  попадет.  Ђх, да,
госпожа моЯ  мне  напоминает  (что Я еще кое-что позабыл). Џод конец  подали
медвежатину, которой ‘цинтилла  неосторожно  попробовала  и  чуть  все  свои
внутренности не  выблевала. Ђ  Я  так целый фунт съел, потому что на  кабана
очень похоже.
     ‚едь, говорю  Я, медведь  пожирает людишек;  тем  паче следует людишкам
пожирать  медведЯ. ‡атем были еще: мЯгкий  сыр,  морс, по улитке на брата, и
печенка в глинЯных чашечках, и Яйца в гарнире,  и рубленые кишки, и репа,  и
горчица, и винегрет. Ђх, да! Џотом еще обносили тмином  в  лохани; некоторые
бесстыдно взЯли по три пригоршни.

        LXVII.

     Ћднако, ѓай, скажи, пожалуйста, почему ”ортуната не за столом?
     -  Џочему?  - ответил ’рималхион.- ђазве ты  ее  не  знаешь? Џока всего
серебра не пересчитает,  пока  не раздаст объедков рабам  - воды  в  рот  не
возьмет.
     - Ќу-с,  -  сказал  ѓабинна,- если она  не возлЯжет -  до  свиданиЯ,  Я
исчезаю!  -€  он  попробовал поднЯтьсЯ с ложа; но, по знаку ’рималхиона, всЯ
челЯдь четырежды кликнула ”ортунату.
     Ћна Явилась в платье, подпоЯсанном  желтым кушаком  так, что снизу была
видна туника вишневого цвета, витые браслеты и золоченые туфли. ‚ытерев руки
висевшим  у нее на шее платком, она устроилась на том же ложе, где возлежала
жена ѓабинны, ‘цинтилла, захлопавшаЯ в ладоши, и, поцеловав ее, воскликнула:
     - ’ебЯ ли Я вижу?
     „ело  скоро  дошло  до того,  что  ”ортуната  снЯла со своих жирных рук
запЯстьЯ  и принЯлась хвастатьсЯ  ими перед  восхищенной ‘цинтиллой. Ќаконец
она и  ножные браслеты снЯла, и головную  сетку также,  про которую уверЯла,
будто она  из  червонного  золота.  ’ут ’рималхион  это  заметил  и приказал
принести все ее драгоценности.
     - Џосмотрите,  -  сказал  он, - на  женские цепи! ‚от как нас, дураков,
разорЯют.  ‚едь (этакаЯ штука)  фунтов шесть  с  половиной весит; положим, у
менЯ у самого есть запЯстье, весЯщее десЯть.
     —тобы не думали,  что  он  врет, он приказал  доставить весы и  обнести
вокруг стола длЯ проверки веса.
     ‘цинтилла оказалась  не лучше: она снЯла с шеи золотую ладанку, которую
она называла ‘частливицей; затем вытащила  из ушей серьги и, в свою очередь,
показала ”ортунате.
     - ЃлагодарЯ доброте моего господина, - говорила она, - ни у кого лучших
нет.
     - Џостой, -  сказал ѓабинна, - а сколько ты менЯ терзала, чтобы Я купил
тебе эти стеклЯнные  балаболки? Ѓудь у менЯ дочка, Я бы ей уши отрезал. …сли
бы  на женщины, все было бы дешевле грЯзи. Ђ  теперь - "мочись теплым, а пей
холодное".
     Њежду  тем  женщины чему-то  тихонько  хихикали,  обменивались  пьЯными
поцелуЯми:  одна  хвасталась  хозЯйственностью  и   домовитостью,  а  другаЯ
жаловалась  на  проказы  и беспечность  мужа. Ќо пока они обнимались, тайком
подкравшийсЯ ѓабинна вдруг обхватил ноги ”ортунаты и поднЯл их на ложе.
     - Ђй, ай! - завизжала она, видЯ, что туника ее задралась выше колен.
     €,  бросившись  в   объЯтиЯ  ‘цинтиллы,  она  закрыла  платочком  лицо,
разгоревшеесЯ от стыда.

        LXVIII.

     Љогда  спокойствие восстановилось, ’рималхион приказал вторично накрыть
на стол. Њгновенно рабы снЯли все столы и принесли  новые,  а  пол  посыпали
окрашенными  шафраном  и  киноварью  опилками,  и  -  чего Я раньше нигде не
видывал - толченой слюдой.
     - Ќу,- сказал ’рималхион,- мне-то самому и одной перемены хватило бы, а
вторую  трапезу  только ради  вас  подают.  „а уж  ладно ,если есть  там что
хорошенькое - тащи сюда.
     Њежду тем александрийский мальчик,  заведующий горЯчей водой, защелкал,
подражаЯ соловью...
     - Џеременить!  - закричал ’рималхион,  и вмиг поЯвилась  другаЯ забава.
ђаб, сидевший в ногах ѓабинны, думаю,  по  приказанию  своего хозЯина, вдруг
заголосил нараспев:
     "”лот ќнеЯ меж тем уж вышел в открытое море..."
     Ќикогда  еще  более  режущий  звук  не раздирал моих ушей, потому  что,
помимо  варварских  ошибок  и  то громкого,  то  придушенного крика,  он еще
примешивал к стихам фразы из ателлан; тут впервые сам ‚ергилий мне показалсЯ
противным.
     ’ем не менее, когда он наконец замолчал, ѓабинна захлопал и сказал:
     -  Ђ  ведь  нигде  не  училсЯ! џ  его  посылал  на  выучку  к  базарным
разносчикам; как приметсЯ представлЯть  погонщиков мулов или  разносчиков  -
нет ему  равного. ‚ообще  он  отчаЯнно способный малый;  он и пекарь,  он  и
сапожник, он и повар - слуга всех  муз. Ќе  будь у него двух пороков- был бы
просто совершенством:  он обрезан и во  сне  храпит. —то косой -  наплевать:
глЯдит, как ‚енера. Џоэтому он ни о чем не может умолчать. ђедко когда глаза
смыкает. џ заплатил за него триста динариев.

        LXIX.

     -  Ћ,  -  вмешалась  в  разговор  ‘цинтилла,-  ты не все еще художества
негодного раба пересчитал. ќто он тебе живой товар доставлЯет; Я буду не  Я,
если его не заклеймЯт.
     - “знаю каппадокийца,- со смехом сказал ’рималхион,-  никогда ни  в чем
себе не откажет,  и,  клЯнусь богами, Я его за это хвалю, ибо этого в могилу
не унесешь. ’ы же,  ‘цинтилла, ревность  оставь. Џоверь мне, мы вас (женщин)
тоже (достаточно) знаем. Џомереть мне  на этом месте, если Я в свое времЯ не
игрывал со своей хозЯйкой,  да  так, что хозЯин заподозрил менЯ и отправил в
деревню. Ќо... "Њолчи, Язык! •леба дам".
     ЏринЯв  эти  слова  за поощрение,  негодный  раб  вытащил  из-за пазухи
глинЯный светильник и  с полчаса  дудел, изображаЯ флейтиста; ѓабинна вторил
ему,  играЯ  на  губах. ‚  конце концов  раб  вылез  на  середину и принЯлсЯ
кривлЯтьсЯ   еще   пуще;   то,   вооружившись   выдолбленными   тростниками,
передразнивал музыкантов,  то,  завернувшись в плащ с  капюшоном, с бичом  в
руке  изображал  погонщиков мулов; наконец  ѓабинна  подозвал  его  к  себе,
поцеловал и, протЯнув ему кубок, присовокупил:
     - ‚се лучше и лучше, Њасса. Џодарю Я тебе башмаки.
     Ќикогда бы, кажетсЯ, не кончилось это мучение, если  бы не подали новой
еды - дроздов-пшеничников, начиненных орехами и изюмом. ‡а  ними последовали
кидонские  Яблоки,  утыканные  иглами,  наподобие  ежей. ‚се  это  было  еще
переносимо. Ќо  вот притащили блюдо столь чудовищное, что, казалось, лучше с
голоду помереть. Џо виду это был жирный гусь, окруженный всевозможной  рыбой
и птицей.
     -  ‚се, что  вы  здесь видите,-  сказал  ’рималхион,-  из одного  теста
сделано.
     џ, догадливейший из людей, сразу сообразил, в чем дело:
     - Ѓуду очень удивлен,- сказал  Я, наклонившись к Ђгамемнону,-  если все
это не сработано из навоза или глины. ‚ ђиме, на сатурналиЯх, мне  случалось
видеть такие подобиЯ кушаний.

        L••.

     Ќе успел Я вымолвить этих слов, как ’рималхион сказал:
     - Џусть  Я разбухну, а не  разбогатею,  если мой  повар не сделал всего
этого из свинины.  „орогого стоит этот человек. ‡ахоти только, и он  тебе из
свиной матки смастерит рыбу, из  сала  - голубЯ,  из  окорока - горлинку, из
бедер  -  цыпленка:  и  к тому же, по  моему  измышлению, имЯ  ему  наречено
превосходное:  он  зоветсЯ  „едалом.   —тобы  вознаградить  его  за  хорошее
поведение, Я ему выписал из ђима подарок - ножи из норийского железа.
     ‘ейчас же он велел принести эти ножи и долго ими любовалсЯ; потом и нам
позволил испробовать их остроту, прикладываЯ лезвие к щекам.
     ‚друг  вбежали  два  раба, имевшие  такой вид, точно  они поссорились у
водоема;  по  крайней  мере,  оба  несли на  плечах  амфоры.  ’щетно пыталсЯ
’рималхион  рассудить  их,  они  продолжали ссоритьсЯ  и  совсем  не  желали
подчинитьсЯ  его решению; наконец один  другому одновременно  разбил  палкой
амфору. Џораженные невежеством этих пьЯниц, мы внимательно следили за дракой
и увидали, что из осколков амфор вывалились устрицы и ракушки, которые  один
из  рабов подобрал, разложил на блюде  и стал  обносить всех. €скусный повар
еще увеличил  это великолепие: он  принес на серебрЯной  сковородке  жареных
улиток, напеваЯ при этом дребезжащим и весьма отвратительным голосом.
     ‡атем началось  такое, что  просто  стыдно рассказывать:  по  какому-то
неслыханному обычаю кудрЯвые  мальчики принесли духи в серебрЯных флаконах и
натерли  ими ноги  возлежащих,  предварительно  опутав голени,  от колена до
самой  пЯтки, цветочными гирлЯндами.  Ћстатки  же этих духов были  вылиты  в
сосуды  с  вином  и  в  светильники. “же ”ортуната стала  приплЯсывать,  уже
‘цинтилла чаще рукоплескала, чем говорила, когда ’рималхион закричал:
     -  ”иларгир  и Љарион,  хоть  ты  и  завзЯтый  "зеленый",  позволЯю вам
возлечь, и сожительнице своей Њенофиле скажи, чтобы она тоже возлегла.
     —его еще  больше?  —елЯдь  переполнила триклиний, так  что  нас едва не
сбросили с  ложа. џ узнал  повара,  который из  свиньи умел делать  гусЯ. Ћн
возлег выше менЯ, и от него несло подливкой  и приправами.  Ќе довольствуЯсь
тем, что его  за стол посадили,  он  принЯлсЯ передразнивать трагика ќфеса и
все времЯ подзадоривал своего господина  битьсЯ об  заклад, что "зеленые" на
ближайших играх удержат за собой пальму первенства.

        L••1.

     -  „рузьЯ,-  сказал  восхищенный этим безобразием ’рималхион,- и рабы -
люди: одним с нами молоком вскормлены и  не  виноваты  они,  что  участь  их
горька.  Ћднако, по моей милости, скоро все напьютсЯ вольной воды. џ их всех
в завещании своем на свободу отпускаю. ”иларгиру, кроме  того,  завещаю  его
сожительницу  и  поместьице.  Љариону  -  домик,  и двадесЯтину, и кровать с
постелью. ”ортунату же делаю главной наследницей и поручаю ее  всем  друзьЯм
моим.  ‚се  это Я сейчас объЯвлЯю затем, чтобы челЯдь менЯ уже теперь любила
так же, как будет любить, когда Я умру.
     ‚се принЯлись  благодарить хозЯина за  его  благодеЯниЯ; он же, оставив
шутки,  велел принести список завещаниЯ и под вопли домочадцев прочел его от
начала до конца. Џотом, переведЯ взглЯд на ѓабинну, проговорил:
     - —то скажешь,  друг сердечный? ‚едь ты воздвигнешь надо мной памЯтник,
как Я  тебе  заказал? џ  очень прошу тебЯ: изобрази  у ног моей  статуи  мою
собачку, венки, сосуды  с ароматами и все  бои Џетраита, чтобы Я, по милости
твоей,  еще  после смерти пожил.  ‚ообще же памЯтник будет по фасаду  -  сто
футов, а  по бокам - двести.  џ хочу, чтобы вокруг  праха моего были всЯкого
рода плодовые  деревьЯ, а также  обширный  виноградник.  €бо большаЯ  ошибка
украшать дома при жизни, а о тех домах, где нам дольше жить, не  заботитьсЯ.
Ђ поэтому Я прежде всего желаю, чтобы в завещании было помечено:
     ќтот монумент наследованию не подлежит.
     ‚прочем, это уже  мое  дело предусмотреть  в  завещании, чтобы  Я после
своей смерти не претерпел обиды.  Џоставлю кого-нибудь из вольноотпущенников
моих стражем у гробницы, чтобы к моему  памЯтнику народ  за нуждой не бегал.
Џрошу  тебЯ  также вырезать на фронтоне  мавзолеЯ  корабли, на всех  парусах
бегущие,  а Я будто в тоге-претексте на  трибуне  восседаю с  пЯтью золотыми
кольцами на пальцах  и из кошелька рассыпаю в народ деньги. ’ы ведь  знаешь,
что Я устроил  общественную трапезу по  два динариЯ на  человека. •орошо бы,
если ты  находишь возможным, изобразить и самую трапезу, и всех граждан, как
они едЯт и пьют  в  свое удовольствие.  Џо  правую  руку помести статую моей
”ортунаты  с голубкой, и пусть она  на  цепочке собачку  держит. Њальчишечку
моего тоже,  а  главное -  побольше винных амфор, хорошо запечатанных, чтобы
вино не  вытекало. Љонечно, изобрази  и урну  разбитую,  и отрока,  над  ней
рыдающего.  ‚  середине -  часы,  так,  чтобы каждый, кто  пожелает  узнать,
который час,  волей-неволей  прочел  мое имЯ. —то касаетсЯ  надписи,  то вот
послушай внимательно и скажи, достаточно ли она хороша, по-твоему:
     ‡„…‘њ ЏЋЉЋ€’‘џ
     ѓ. ЏЋЊЏ…€ ’ђ€ЊЂ‹•€ЋЌ Њ…–…ЌЂ’€ЂЌ.
     …Њ“ ‡ЂЋ—ЌЋ Ѓ›‹ Џђ€‘“†„…Ќ ЏЋ—…’Ќ›‰ ‘…‚€ђЂ’.
     ЋЌ ЊЋѓ Ѓ› “ЉђЂ‘€’њ ‘ЋЃЋ‰ ‹ћЃ“ћ „…Љ“ђ€ћ
     ђ€ЊЂ, ЌЋ Ќ… ЏЋ†…‹Ђ‹.
     Ѓ‹ЂѓЋ—…‘’€‚›‰, Њ“„ђ›‰, ‚…ђЌ›‰, ЋЌ ‚›…‹ €‡
     ЊЂ‹…ЌњЉ€• ‹ћ„…‰, Ћ‘’Ђ‚€‹ ’ђ€„–Ђ’њ Њ€‹‹€ЋЌЋ‚
     ‘…‘’…ђ–€‰ € Ќ€ЉЋѓ„Ђ Ќ… ‘‹“Ђ‹ Ќ€ Ћ„ЌЋѓЋ
     ”€‹Ћ‘Ћ”Ђ.
     Ѓ“„њ ‡„ЋђЋ‚ € ’› ’ЂЉ†….

        L••Џ.

     Ћкончив  чтение,  ’рималхион  заплакал  в три ручьЯ: плакала ”ортуната,
плакал ѓабинна, а затем и всЯ челЯдь наполнила триклиний  рыданиЯми,  словно
ее  уже  позвали  на похороны. Ќаконец, даже и Я готов был расплакатьсЯ, как
вдруг ’рималхион сказал:
     - €так, если мы  знаем, что обречены на смерть, почему же нам сейчас не
пожить  в свое удовольствие? Ѓудьте же все здоровы и веселы! Њахнем-ка все в
баню: на мой риск! Ќе раскаетесь! Ќагрелась она, словно печь.
     - Џравильно! - закричал ѓабинна.-  …сли Я  что люблю, так это из одного
днЯ  два  устраивать.  -  Ћн  соскочил   с  ложа   босой  и   последовал  за
развеселившимсЯ ’рималхионом.
     - —то делать? -обратилсЯ Я к Ђскилту.- џ умру от одного вида бани.
     - ‘оглашайсЯ ,-  ответил  он, - а, когда  они направЯтсЯ  в баню,  мы в
суматохе убежим.
     Ќа  этом  мы сговорились и, проведенные под  портиком ѓитоном, достигли
выхода: там залаЯла на нас цепнаЯ собака так страшно, что  Ђскилт свалилсЯ в
водоем. џ  был порЯдочно выпивши да к тому же Я давеча и нарисованной собаки
испугалсЯ; поэтому, помогаЯ утопающему, Я сам низвергсЯ в ту же пучину. ‘пас
нас дворецкий, который и  пса унЯл, и нас, дрожащих,  вытащил на сушу. ѓитон
же еще раньше ловким приемом  сумел  спастись от собаки: все, что получил он
от  нас  на  пиру, он  бросил  в  лающую  пасть,  и  пес,  увлеченный  едой,
успокоилсЯ. Љогда  мы, дрожа от холода, попросили домоправителЯ  вывести нас
за ворота, он ответил:
     - Ћшибаетесь,  если думаете, что отсюда можно уйти так же, как  пришли.
Ќикого из гостей не выпускают  чрез те  же самые двери.  ‚ одни  приходЯт, в
другие - уходЯт.

        L••III.

     —то  было  делать  нам, несчастным, заключенным в новый лабиринт?  „аже
банЯ стала длЯ нас желанной. Џоневоле попросили мы, чтобы нас провели  туда.
‘нЯв  одежду,  которую  ѓитон  развесил  у  входа сушитьсЯ, мы вошли в баню,
относительно узкую и похожую  на  цистерну  длЯ  холодной  воды,  где  стоЯл
’рималхион,  вытЯнувшись  во  весь  рост.  €  здесь  не удалось избежать его
отвратительного бахвальства; он говорил, что ничего нет лучше, как  купатьсЯ
вдали  от  толпы, и что здесь раньше была пекарнЯ. Ќаконец, устав, он уселсЯ
и, заинтересовавшись эхом бани, поднЯл к потолку свою пьЯную рожу и принЯлсЯ
терзать песни Њенекрата, как говорили те, кто понимал его Язык. Ќекоторые из
гостей, взЯвшись за руки, с громким пением  водили  хороводы  вокруг  ванны.
„ругие,  со  свЯзанными  за  спиной  руками, пытались поднЯть с пола кольца;
третьи - став на колени, загибали назад голову, пытаЯсь ею достать пальцы на
ногах.  Џокуда  другие  так  забавлЯлись,  мы  спустились  в  гревшуюсЯ  длЯ
’рималхиона ванну. Љогда мы несколько протрезвились, нас проводили в  другой
триклиний,  где  ”ортуната  разложила все свои богатства и где Я заметил над
светильниками ...... и бронзовые фигурки рыбаков, а также столы  из  чистого
серебра,  и  глинЯные  позолоченные  кубки,  и  мех,  из  которого на глазах
выливалось вино.
     - „рузьЯ,-  сказал ’рималхион,- сегоднЯ впервые обрилсЯ  один  из  моих
рабов, человек достойный, порЯдочный  и  скопидом. €так, будем  пировать  до
рассвета и веселитьсЯ.

        L••IV.

     ‘лова  его  были  прерваны  криком  петуха,  услыхав который ’рималхион
приказал полить вином столы и обрызгать светильники; затем  надел  кольцо  с
левой руки на правую.
     - Ќе без причины,- сказал  он,- подал нам знак  этот  глашатай: ибо или
пожара  должно ожидать,  или  кто-нибудь  по соседству  дух испустит. ‘гинь,
сгинь! Љто принесет мне этого вестника - того Я награжу.
     Ќе успел он кончить, как уже притащили соседского петуха,  и ’рималхион
приказал немедленно сварить  его. ’отчас же петух был разрублен  и брошен  в
горшок тем  самым поваром-искусником, который  раньше птиц и рыб из  свинины
делал.  Џока  „едал  пробовал  кипЯщее  варево, ”ортуната  молола  перец  на
маленькой самшитовой мельнице. Љогда и это кушанье  было съедено, ’рималхион
обратилсЯ к рабам:
     - Ђ вы еще не пообедали? ‘тупайте! Џускай вас другие сменЯт!
     ‘ейчас же ввалилась другаЯ толпа рабов. “ходЯщие кричали:
     - Џрощай, ѓай! ‚ходЯщие:
     - ‡дравствуй, ѓай!
     ’ут  впервые омрачилось наше веселье, ибо среди  вновь  пришедших рабов
был  довольно  хорошенький мальчик;  ’рималхион обнЯл его и  принЯлсЯ горЯчо
целовать.
     ”ортуната,  на  том  основании, что "право  правдой крепко",  принЯлась
ругать  ’рималхиона отбросом  и срамником, который не  может сдержать  своей
похоти. € под конец прибавила: "‘обака!" ’рималхион,  смущенный и обозленный
этой бранью, швырнул ей в лицо чашу. Ћна завопила, словно ей глаз вышибли, и
дрожащими руками закрыла лицо.  ‘цинтилла тоже опешила и прикрыла испуганную
”ортунату  своей  грудью.  “служливый  мальчик  поднес  к  ее подбитой  щеке
холодный кувшинчик:  приложив его к больному месту, ”ортуната начала плакать
и стонать.
     - Љак? - завопил рассерженный ’рималхион.- Љак? ќта уличнаЯ арфистка не
помнит, что Я  ее  взЯл  с подмостков  работорговца  и  в  люди вывел?  €шь,
надулась,  как лЯгушка, и за пазуху  себе  не плюет,  колода,  а не женщина!
Ћднако рожденным в лачуге  о  дворцах мечтать  не  пристало.  Џусть  мне так
поможет мой  гений, как  Я  эту  доморощенную  Љассандру образумлю. ‚едь  Я,
простофилЯ, мог себе сто миллионов приданого взЯть. ’ы знаешь, что Я не лгу.
Ђгафон, парфюмер соседней  госпожи, соблазнЯл менЯ:  "‘оветую тебе, не давай
своему роду угаснуть". Ђ Я, добрЯк, чтобы  не показатьсЯ легкомысленным, сам
себе ноги  топором подрубил.  •орошо же, уж Я  позабочусь, чтобы ты, когда Я
умру, из  земли ногтЯми выкопать менЯ захотела; а чтобы ты теперь же понЯла,
чего  добилась,- Я  не желаю,  ѓабинна, чтобы ты помещал ее  статую  на моей
гробнице, а то и в  могиле покоЯ мне  не  будет; мало того, пусть знает, как
менЯ обижать, - не хочу Я, чтоб она менЯ мертвого целовала.

        L••V.

     Љогда  ’рималхионовы  громы  поутихли,  ѓабинна  стал  уговаривать  его
сменить гнев на милость.
     - Љто из нас без греха ,- говорил он, - все мы люди, не боги.
     ‘цинтилла тоже со слезами, заклинаЯ гением и называЯ ѓаем,  просила его
умилостивитьсЯ.
     - ѓабинна,-  сказал ’рималхион, не в силах удержать слезы, - прошу тебЯ
во имЯ твоего  благоденствиЯ, плюнь мне в лицо, если Я что недолжное сделал.
џ поцеловал славного мальчика не за красоту его,  а потому  что  он усерден:
десЯтичный  счет знает,  читает  свободно,  не по складам,  сделал  себе  на
суточные  деньги  фракийский нарЯд  и  на  свой  счет купил  кресло  и  пару
горшочков. ђазве не  стоит он моей ласки? Ђ ”ортуната не позволЯет. —то тебе
померещилось, фрЯ надутаЯ? ‘оветую тебе переварить это, коршун, и не вводить
менЯ в сердце, милочка;  а то отведаешь  моего норова. ’ы менЯ знаешь: что Я
решил, то гвоздем прибито.  Ќо вспомним  лучше о радостЯх жизни! ‚еселитесь,
прошу вас, друзьЯ; Я  и сам  таким  же, как вы, был, да вот  благодарЯ своим
доблестЯм стал тем, что есть. ’олько сердце делает человеком - все остальное
чепуха. "џ хорошо купил, хорошо и продал". Љаждый вам будет твердить свое. џ
лопаюсь от счастьЯ.  Ђ ты, храпоидол, все еще плачешь? Џогоди  еще, о судьбе
своей  поплачешь.  „а, как Я  вам  уже  говорил,  своей честности  обЯзан  Я
богатством. €з Ђзии приехал Я, не  больше вон этого подсвечника, даже каждый
день по нему  свой  рост мерил;  чтоб  борода  скорее  росла,  верхнюю  губу
ламповым маслом  смазывал.  —етырнадцать лет по-женски  был  любезным  моему
хозЯину;  ничего  тут   постыдного   нет  -  хозЯйский   приказ.  €  хозЯйку
ублаготворЯл  тоже. Џонимаете, что Я  хочу  сказать. Ќо умолкаю, ибо Я не из
хвастунов.

        L••VI.

     €так  с  помощью  богов  Я  стал  хозЯином  в  доме;  заполонил  сердце
господина. —его больше? •озЯин сделал менЯ сонаследником –езарЯ.  Џолучил  Я
сенаторскую  вотчину.  Ќо  человек никогда не бывает доволен: вздумалось мне
торговать. —тобы не затЯгивать рассказа, скажу коротко  -  снарЯдил  Я  пЯть
кораблей.  ‚ином  нагрузил,  -  оно  тогда  на  вес  золота  было, - и в ђим
отправил. Ќо подумайте, какаЯ неудача: все потонули. ќто вам  не  сказки,  а
чистаЯ  быль!  ‚ один день Ќептун проглотил тридцать миллионов сестерций. ‚ы
думаете, Я пал духом? …й-ей, даже не поморщилсЯ от этого убытка.  Љак  ни  в
чем  не бывало снарЯдил другие корабли, больше и крепче, и с большей удачей,
так что никто менЯ за человека  малодушного  почесть  не  мог.  ‡наете,  чем
больше  корабль,  тем  он  крепче.  ЋпЯть  нагрузил  Я  их  вином, свининой,
благовониЯми, рабами. ’ут ”ортуната доброе дело сделала - продала  все  свои
драгоценности,  все  свои нарЯды и мне сто золотых в руку положила: это были
дрожжи моего богатства.
     —его  боги хотЯт, то  быстро делаетсЯ. ‚  первую же поездку округлил  Я
десЯть миллионов. ’отчас же выкупил Я все прежние земли моего патрона. „омик
построил; рабов,  лошадей,  скота накупил;  к чему  бы Я  ни прикасалсЯ, все
вырастало, как медовый сот. Ђ  когда  стал богаче,  чем  всЯ округа, тогда -
руки прочь: торговлю  бросил и стал вести дела  через  вольноотпущенников. џ
вообще  от всЯких дел хотел  отстранитьсЯ,  да отговорил менЯ подвернувшийсЯ
тут случайно звездочет-гречонок по имени ‘ерапа,  человек поистине достойный
заседать в совете богов. Ћн мне все сказал, даже то, что Я сам позабыл,  все
мне до нитки  и игольного ушка  выложил; насквозь менЯ видел;  разве  что не
сказал мне, что Я ел вчера. Њожно подумать, что он всю жизнь со мной прожил.

        L••VII.

     - Ќо помнишь, ѓабинна, - это, кажетсЯ, при тебе было - он сказал мне:
     "’ы таким-то образом  добилсЯ своей госпожи. ’ы  несчастлив в  друзьЯх.
Ќикто тебе не воздает должной благодарности; ты владелец огромных  поместий;
ты отогреваешь на груди своей змею".
     —его  Я вам  еще не рассказал? Ђх, да, он предсказал, что мне  осталось
жить тридцать лет, четыре месЯца и десЯть дней. Љроме того,  Я скоро  получу
наследство.  ‚от какова моЯ судьба. € если удастсЯ  мне еще до  самой Ђпулии
имениЯ расширить, тогда Я могу сказать, что довольно пожил.  Њежду тем, пока
Њеркурий бдит надо мной,  Я  этот  дом перестроил: помните,  хижина  была, а
теперь  -  храм. ‚  нем  четыре  столовых,  двадцать  спален, два  мраморных
портика;  во  втором  этаже  -  еще  помещение;   затем  -  моЯ  собственнаЯ
опочивальнЯ,  логово этой гадюки, прекраснейшаЯ каморка  длЯ  привратника; и
сколько ни будь у менЯ гостей, длЯ всех место найдетсЯ.
     Ћдним словом, когда ‘кавр приезжал, нигде, кроме как у менЯ, не пожелал
остановитьсЯ, хоть еще у его  отца были приЯтели,  что живут у  самого морЯ.
Њногое еще  есть в  этом доме - Я вам сейчас  покажу. ‚ерьте мне: асс у тебЯ
есть,  и цена тебе асс. €меешь,  еще иметь  будешь.  ’ак-то и ваш друг:  был
лЯгушкой, стал царем. Ќу, а теперь,  ‘тих,  притащи сюда одежду,  в  которой
менЯ погребать  будут. € благовониЯ из той амфоры, из  которой Я велел омыть
мои кости.

        L••VIII.

     ‘тих  не  замедлил  принести  в  триклиний  белое  покрывало  и  тогу с
пурпурной каймой.
     ’рималхион  потребовал,  чтобы  мы  на  ощупь попробовали  удивительную
добротность шерсти.
     - ‘мотри, ‘тих, - прибавил он, улыбаЯсь, -  чтобы  ни  моль, ни мыши не
испортили моего  погребального  убора; не  то  живьем  сожгу. †елаю,  чтоб с
честью менЯ похоронили и все граждане чтоб добром менЯ поминали.
     ‘ейчас же откупорил он склЯнку с нардом и нас всех обрызгал:
     - Ќадеюсь, - сказал он, - что  и мертвому это мне такое же удовольствие
доставит, как живому.
     ‡атем приказал налить вина в большой сосуд.
     - ‚ообразите, - заЯвил он, - что вас на мою тризну позвали.
     Ќо совсем тошно стало нам тогда, когда ’рималхион, омерзительно пьЯный,
выдумал новое развлечение, приказав ввести в триклиний  трубачей; навалив на
ложе целую груду подушек, он разлегсЯ на них, высоко подперев ими голову.
     - Џредставьте  себе, что  Я умер, - заЯвил он. - ‘кажите по сему случаю
что-нибудь хорошее.
     ’рубачи  затрубили  похоронную  песню.  Ћсобенно   старалсЯ  раб   того
распорЯдителЯ похорон: он  был  там почтеннее всех и трубил  так громко, что
перебудил всех соседей. ‘тражники, сторожившие этот околоток, вообразив, что
дом  ’рималхиона  горит,  внезапно  разбили  двери  и принЯлись  лить воду и
орудовать топорами, как  полагаетсЯ. Њы,  воспользовавшись случаем,  бросили
Ђгамемнона и пустились бежать, словно от настоЯщего пожара.

        L••I•.

     “  нас  не  было  в  запасе  факела,  чтобы освещать путь, и молчаливаЯ
полночь не посылала нам встречных со светильником. Џрибавьте  к  этому  наше
опьЯнение и небезопасность мест, и днем достаточно глухих. Џо крайней мере с
час мы едва волочили окровавленные ноги  по  острым  камнЯм  мостовой,  пока
догадливость ѓитона не вызволила нас. Џредусмотрительный мальчик, опасаЯсь и
при свете заблудитьсЯ, еще накануне сделал мелом заметки на всех  столбах  и
колоннах - эти черточки видны были сквозь кромешную тьму и указали заблудшим
дорогу.  Ќе  меньше  пришлось  нам  попотеть,   когда   мы   пришли   домой.
‘таруха-хозЯйка   так  нализалась  с  постоЯльцами,  что  подожги  ее  -  не
почувствовала бы;  и  пришлось  бы  нам  ночевать  на  пороге,  если  бы  не
проходивший  мимо  курьер  ’рималхиона,  владелец  десЯти  повозок.  Ќедолго
раздумываЯ, он вышиб дверь и впустил нас в пролом...

     —то за ночка, о боги и богини!
     —то за мЯгкое ложе, где, сгораЯ,
     Њы из уст на уста переливали
     „уши наши в смЯтеньи! Ћ, прощайте,
     ‚се заботы земные! Ђх, Я таю!

     Ќо напрасно  Я радовалсЯ.  ‹ишь только  Я  ослабел от вина  и мои  руки
бессильно  повисли,  Ђскилт,  тороватый  на   всЯкие  каверзы,  среди   ночи
потихоньку  выкрал у менЯ мальчика  и перенес его  на  свое ложе. Ѓез помехи
натешившись чужим братцем, - а братец или не слышал,  или  делал вид, что не
слышит, - он заснул в краденых объЯтиЯх, забыв все человеческие права. џ же,
проснувшись, напрасно шарил  руками по своему безрадостно осиротевшему ложу.
‚ерьте  слову  влюбленного! џ долго колебалсЯ, не пронзить  ли мне их  обоих
мечом, чтобы  они, не  просыпаЯсь, уснули навеки. Ќо затем Я  принЯл решение
менее опасное  и, разбудив шлепками  ѓитона, зверски  уставилсЯ на Ђскилта и
сказал:
     -  ‘воим поступком  ты  честность запЯтнал,  ты  дружбу  нашу разрушил.
‘обирай поэтому скорее свои пожитки и ступай  искать другое место  длЯ своих
пакостей.
     Ђскилт не возражал, но, когда мы  добросовестно разделили имущество, он
заЯвил:
     - ’еперь давай и мальчика поделим.

        L•••.

     џ   сперва   вообразил,  что  он  шутит  на  прощание;  но  он,  сжимаЯ
братоубийственной рукою рукоЯть меча, произнес:

     - Ќе попользуешьсЯ ты добычей, которую один ты хочешь лелеЯть. џ возьму
свою долю, хотЯ бы вот этим мечом пришлось ее отрезать.
     џ со своей стороны сделал то же  и, обернув руку плащом, приготовилсЯ к
бою. Ќесчастный  мальчик,  пока  мы  оба  столь  плачевно  безумствовали,  с
громкими  рыданиЯми  обнимал наши  колена,  умолЯЯ нас  не  уподоблЯть этого
жалкого  трактира  ”ивам,  не  обагрЯть  братскою кровью  свЯтыню  нежнейшей
дружбы.
     -  …сли,  - восклицал он,  -  должно совершитьсЯ  убийство, то вот  мое
горло! ‘юда обратите руки! ‘юда направьте мечи! Џусть умру Я, расторгший узы
дружбы!
     ’ронутые этими молениЯми, мы вложили мечи в ножны.
     - џ, - заговорил Ђскилт,  - положу конец раздору. Џусть мальчик идет за
тем, за кем хочет. Џусть будет дана ему полнаЯ свобода в выборе братца.
     џ,  полагаЯ, что  давнишнЯЯ привычка  достигла  прочности  кровных  уз,
ничего не боЯлсЯ и, с опрометчивой поспешностью ухватившись за  предложение,
передал свою судьбу  в руки  судьи;  он же,  без  малейшего  промедле