 само по себе коротко. ‘рок нашей жизни  не  больше
точки и даже меньше ее,  но и это бесконечно малое природа разделила, словно
некое длинное поприще:  часть  его - детство,  другаЯ  часть  -  отрочество,
третьЯ - юность, далее - некий спад  от  юности к старости и, наконец,  сама
старость. ‚от сколько ступеней уместила она на таком малом пространстве! (4)
‘овсем  недавно Я  проводил тебЯ, но это  "недавно" составлЯет немалую  долю
нашей жизни, -  так что надо иногда подумать о  краткости остающегосЯ срока.
ђаньше времЯ не казалось  мне  таким быстротечным, теперь его немыслимый бег
Ясно заметен, потому ли, что конечнаЯ черта  видна мне все ближе, потому ли,
что Я  стал  рачительнее  и  подсчитываю убытки. (5) ’ем  более сержусь Я на
расточителей, тратЯщих на ненужные вещи большую часть времени, которого, как
прилежно его ни береги, и на необходимое-то не хватает. –ицерон говорит, что
даже  если  бы  ему  удвоили срок жизни, у него  не было  бы времени  читать
лириков2.  ’о же  самое  и с  диалектиками!  ’олько их глупость прискорбнее:
озорство лириков откровенно, а эти мнЯт о себе, будто занЯты делом. (6) џ не
отрицаю,  что  и на это нужно бросить взглЯд, - но  только взглЯд; поклонись
диалектикам  с  порога  - и довольно, чтобы они  не заговорили тебЯ, а ты не
подумал, будто они владеют каким-то великим и тайным  благом. ‡ачем мучитьсЯ
и  битьсЯ  над  этим вопросом, если  умнее не  решать его,  а  с  презреньем
отбросить?  ђыскать в  поисках мелочей пристало тому, кто ничего не боитсЯ и
странствует  без помех;  а  когда с тыла наседает враг и  солдату  приказано
снЯтьсЯ с места, необходимость растрЯсает  все, что позволил накопить мирный
досуг. (7) “ менЯ нет времени гонЯтьсЯ  за словами сомнительного смысла и на
них испытывать свое хитроумие.
     ‘колько  народов  -  взглЯни! -  собралось, какое  оружье  ’очат они на
погибель..‹
     ‘ великим мужеством должен Я внимать звучащему вокруг грохоту сражений.
(8)  Џо заслугам все сочли  бы  менЯ безумным, если  бы Я,  покуда женщины и
старики  носЯт  камни длЯ  укрепленьЯ  стен,  покуда вооруженнаЯ молодежь  в
воротах ждет знака к вылазке и торопит его, покуда вражеские копьЯ блестЯт у
самых ворот и дрожит землЯ, взрытаЯ подкопами, сидел без дела, задаваЯ такие
примерно  вопросики: "“ тебЯ есть  то, чего ты не терЯл; ты  не терЯл рогов;
следовательно,  у тебЯ есть  рога"  - или  что-нибудь  еще  по образцу этого
замысловатого бреда. (9) ’очно так же и ты вправе счесть менЯ безумным, если
Я  стану тратить труд на эти  вещи: ведь и теперь Я осажден. Ќо в  той осаде
опасность  двигалась  бы извне,  от врагов менЯ отделЯла бы  стена, а теперь
смертельнаЯ  угроза рЯдом. Ќа все эти глупости у менЯ нет досуга: на руках у
менЯ огромнаЯ  работа. —то мне  делать?  ‘мерть  гонитсЯ за мною, убегает от
менЯ жизнь! Ќаучи менЯ, как тут помочь! (10) ‘делай так, чтобы Я не бежал от
смерти,   чтобы  не  убегали  дни  моей  жизни.  Џоощри  менЯ  на  борьбу  с
трудностЯми,  научи  равнодушию  перед  лицом  неизбежного,  расширь  тесные
пределы моего времени, растолкуй мне, что  благо не в том, чтобы жизнь  была
долгой,  а в  том, как ею распорЯдитьсЯ:  может  случитьсЯ,  да и  случаетсЯ
нередко, что живущий долго проживет очень мало. ‘кажи мне перед сном: "Њожет
быть, ты не проснешьсЯ", - а по пробуждении скажи: "Њожет быть, ты больше не
лЯжешь  спать"; скажи при  выходе из дому: "Њожет быть, ты не вернешьсЯ",  -
скажи  по  возвращении:  "Њожет  быть,   ты  не  выйдешь  больше".  (11)  ’ы
заблуждаешьсЯ, если полагаешь, что только в  морском плавании жизнь отделена
от смерти тонкою преградой: повсюду грань  между ними столь  же ничтожна. Ќе
везде смерть видна так близко, но везде она стоит так же близко. ђассей мглу
-  и ты  легче преподашь мне то, к чему Я  подготовлен.  Џирода  сделала нас
восприимчивыми   и  дала  разум  хоть  и  не  совершенный,  но  способный  к
совершенствованию. (12) ђассуждай со  мною о справедливости,  о благочестии,
об умеренности, о двух родах стыдливости - о  той, что не велит  посЯгать на
тело другого, и о той, что велит  оберегать свое. …сли ты не станешь  водить
менЯ  сквозь  дебри,  Я  легче  доберусь  до  моей  цели.  …сли,  как сказал
трагический  поэт4, "речь истины проста", то не следует и запутывать  ее,  и
душам,  стремЯщимсЯ  к  великому,  ничто  не  пристало  меньше,  нежели  эта
каверзнаЯ хитрость. Ѓудь здоров.

     Џисьмо L
     ‘енека приветствует ‹уцилиЯ!
     (1)  Џисьмо твое Я получил  спустЯ много месЯцев после того, как ты его
отправил, и  поэтому счел  за лишнее спрашивать  у доставившего  его о твоих
делах. ‚едь  чтобы  еще  помнить о них, нужна очень  хорошаЯ памЯть. Ђ ты, Я
надеюсь, живешь теперь так,  что все твои дела мне  из вестны, где бы  ты ни
находилсЯ. €бо чем ты еще занЯт, помимо того, что ежедневно стараешьсЯ стать
лучше, избавлЯешьсЯ от какого-нибудь  заблуждениЯ, признаешь своими  пороки,
которые прежде приписывал обстоЯтельствам?  Њы ведь многие из них относим на
счет времени и места, а  они, куда бы мы ни  отправились, неразлучны с нами.
(2) ’ы знаешь ѓарпасту, дуру моей жены, что осталась наследственной обузой в
нашем  доме. џ сам терпеть не могу этих выродков,  а  если хочу позабавитьсЯ
чьей-нибудь глупостью, то искать далеко мне не надо: Я смеюсь над собой. ’ак
вот  эта  дура вдруг потерЯла  зрение.  џ  рассказываю тебе правду,  хоть  и
невероЯтную: она не знает, что слепа, и то  и  дело  просит приставленного к
ней раба перебратьсЯ куда-нибудь из этого темного дома. (3) Ќо то, за что мы
смеемсЯ над нею, бывает с нами со всеми, знай это; ни  один не признает себЯ
скупым  или жадным. ‘лепые просЯт  поводырЯ,  а мы  блуждаем без  вожатого и
говорим:  "џ-то не честолюбив, но в  ђиме иначе жить  нельзЯ! џ - не мот, но
ѓород требует больших расходов! —то Я вспыльчив, что не  выбрал еще длЯ себЯ
образа жизни, - все это не мои пороки: в них виновна моЯ молодость!" (4) —то
же мы себЯ обманываем? Ќаша беда не приходит извне: она в нас, в самой нашей
утробе. € выздороветь  нам тем труднее, что  мы  не знаем о  своей  болезни.
Ќачни  мы  лечитьсЯ -  скоро  ли удастсЯ  прогнать  столько  хворей, и таких
сильных?' Ќо мы даже не  ищем врача, хотЯ ему пришлось бы  меньше трудитьсЯ,
позови мы  его раньше, пока  порок  не  был  застарелым:  душа  податливаЯ и
неопытнаЯ легко пошла бы  за указывающим прЯмой путь.  (5) ’рудно вернуть  к
природе  только того, кто  от нее отпал. Њы стыдимсЯ учитьсЯ благомыслию; но
право, если стыдно искать учителЯ в таком деле, то нечего надеЯтьсЯ, что это
великое благо достанетсЯ нам случайно. Ќужно трудитьсЯ, - и, по правде, труд
этот  не  так  велик,  если  только,  повторЯю,  мы  начнем  образовывать  и
исправлЯть  душу  прежде, чем  порочность  ее закоренеет.  Ќо  и закоренелые
пороки длЯ менЯ  не  безнадежны. (6) Ќет ничего, над  чем не  взЯла  бы верх
упорнаЯ  работа и  заботливое  лечение. Њожно  сделать  прЯмыми искривленные
стволы  дубов; выгнутые  бревна распрЯмлЯет тепло, и вопреки их  природе  им
придают такой  вид, какой нужен нам. ’ак насколько же  легче принимает форму
наш дух, гибкий и еще менее упругий, чем любаЯ жидкость! ‚едь что такое дух,
как не  особое состоЯние  воздуха?  Ђ воздух,  ты видишь  сам,  настолько же
превосходит  все  вещества  податливостью, насколько уступает им плотностью.
(7) Ћднако, ‹уцилий, нельзЯ отчаиватьсЯ в нас по той причине, что мы в плену
зла и  оно давно уже нами владеет. Ќикому благомыслие не досталось сразу же,
- у всех дух  был раньше  захвачен  злом. “читьсЯ  добродетели  - это значит
отучатьсЯ  от  пороков. (8) € тем  смелее мы  должны братьсЯ за  исправленье
самих  себЯ,  что  однажды преподанное  нам благо  переходит в  наше  вечное
владение. „обродетели нельзЯ разучитьсЯ. Џротивоборствующие ей  пороки сидЯт
в чужой почве, потому их можно изничтожить и искоренить; прочно лишь то, что
на своем  месте. „обродетель  сообразна  с  природою, пороки  ей враждебны и
ненавистны. (9) Ќо хотЯ воспринЯтые добродетели ни за что  нас не  покинут и
сберечь  их легко, начало  пути  к ним  трудно,  так  как первое  побуждение
немощного и больного разума - это испуг перед неизведанным. Ќужно  принудить
его  взЯтьсЯ за дело,  а потом  лекарство не  будет  горьким: оно доставлЯет
удовольствие,  покуда  лечит. ‚се наслаждение  от других  лекарств  -  после
выздоровлениЯ, а философиЯ и целебна, и приЯтна в одно времЯ. Ѓудь здоров.

     Џисьмо LI
     ‘енека приветствует ‹уцилиЯ!
     (1)  Љак кто  может,  ‹уцилий!  “  тебЯ  там  есть  ќтна, знаменитейшаЯ
сицилийскаЯ  гора,  которую  Њессала  либо  ‚альгий1 (Я  читал это  у обоих)
назвали  единственной, а почему,  Я не  могу  понЯть:  ведь есть много мест,
изрыгающих  огонь, не  только возвышенных (это  бывает чаще, так  как огонь,
Ясное дело, взлетает как можно выше), но и равнинных. Ђ мы, насколько можем,
будем  довольны ЃайЯми2,  которые Я покинул  на следующий день по  прибытии;
мест этих, несмотрЯ на некоторые их природные достоинства, надобно избегать,
потому что роскошнаЯ жизнь избрала их длЯ своих празднеств. (2) "’ак значит,
есть места, которым следует объЯвить  опалу?" - ‚овсе нет! Ќо как мудрому  и
честному человеку одна одежда пристала больше, другаЯ меньше,  как некоторые
цвета  он не  то  что  ненавидит,  а  считает  не  слишком  подходЯщими  длЯ
исповедующего  умеренность,  так есть местности, которых человек мудрый  или
стремЯщийсЯ  к мудрости избегает, как  несовместимых с добрыми  нравами. (3)
Њечтающий об уединении не выберет Љанопа3, хотЯ и Љаноп никому не возбранЯет
быть воздержным; и то же самое Ѓайи.  Ћни  сделались притоном всех  пороков:
там страсть к  наслаждениЯм позволЯет себе  больше,  чем  всюду, там она  не
знает удержу, будто само место  дает ей волю.  (4) Њы должны выбирать места,
здоровые  не только  длЯ тела, но  и длЯ нравов. џ  не хотел бы  жить  среди
палачей, и точно так  же не хочу жить среди кабаков. ЉакаЯ мне нужда глЯдеть
на  пьЯных,  шатающихсЯ  вдоль  берега,  на  пирушки  в  лодках,  на  озеро,
оглашаемое музыкой и пением, и на все прочее, чем жажда удовольствий, словно
освободившись от законов, не только грешит, но и похвалЯетсЯ? (5)  Њы должны
бежать  подальше  от всего,  чем  возбуждаютсЯ пороки. „ушу  нужно закалЯть,
уводЯ ее прочь от соблазна наслаждений. Ћдна  зимовка развратила ѓаннибала4,
кампанский  уют  изнежил  человека,  не  сломленного   альпийскими  снегами.
Џобедивший мечом был побежден пороками. (6) Њы тоже должны быть солдатами, и
та служба, что мы несем,  не  дает покоЯ, не позволЯет передохнуть. ‚ первой
же битве нужно победить наслаждение, которое, как ты  видишь, брало в плен и
свирепых по  природе.  …сли  кто  себе представит,  за  какое  большое  дело
беретсЯ,  тот  узнает,  что  избалованностью да  изнежен  ностью  ничего  не
добьешьсЯ. —то мне эти горЯчие озера? —то мне потельни, где тело  охватывает
сухой пар, выгонЯющий прочь влагу? Џусть выжмет из менЯ пот работа! (7) …сли
мы поступим по примеру ѓаннибала: прервем все дела, прекратим войну и начнем
старательно холить тело, то всЯкий заслуженно нас упрекнет в несвоевременной
праздности,  опасной не только длЯ побеждающего, но и длЯ победителЯ.  Ђ нам
дозволено  еще меньше, чем шедшим за пунийскими знаменами: больше опасностей
ждет  нас, если  мы  отступим, больше  труда - если  будем упорствовать. (8)
”ортуна ведет со мною войну; Я не буду выполнЯть ее  веленьЯ, не принимаю ее
Ярма и  даже -  а длЯ  этого  нужно еще больше доблести - сбрасываю его. Њне
нельзЯ изнеживать душу. …сли Я  сдамсЯ  наслаждению, надо  сдатьсЯ и боли, и
тЯготам,  и  бедности;  на такие  же  права надо  мною притЯзает  и  гнев, и
честолюбие; вот сколько страстей будет влечь менЯ в разные стороны, разрываЯ
на части. (9)  Њне предложили  свободу;  ради  этой награды Я и стараюсь. ’ы
спросишь,  что  такое  свобода?  Ќе  быть  рабом  ни у  обстоЯтельств, ни  у
неизбежности,  ни у случаЯ; низвести фортуну на одну ступень с собою; а она,
едва Я пойму, что  могу  больше нее,  окажетсЯ  бессильна надо мною.  Њне ли
нести  ее  Ярмо,  если  смерть  -  в  моих  руках?  (10)  Љто  занЯт  такими
размышлениЯми, тому нужно выбирать места строгие и незапЯтнанные. —резмернаЯ
приЯтность  расслаблЯет  душу,  и  местность,   без  сомнениЯ,   не   лишена
способности  развращать.  ‚ьючные  животные  выносЯт любую дорогу,  если  их
копыта отвердели на  камнЯх,  а разжиревшие  на мЯгком  болотистом  пастбище
быстро сходЯт на нет. •рабрее тот солдат, что пришел с гор, ленивее тот, что
взЯт из  городского  дома. Ќи в каком труде не подведут руки, что взЯлись за
меч, оставив  плуг, а умащенный  до  блеска терЯет силы,  едва глотнув пыли.
(11)  Џривычка  к   суровой  местности  укреплЯет  наши  природные  задатки,
благодарЯ  ей  мы  лучше годимсЯ  длЯ  больших дел. —естнее  длЯ  изгнанника
‘ципиона было жить  в  ‹итерне5, а не в  ЃайЯх:  ему нельзЯ было упасть  так
мЯгко.  „аже  те,  в  чьи   руки  фортуна  римского  народа  впервые  отдала
могущество, прежде  принадлежавшее  всем гражданам,  -  ѓай  Њарий,  и  ѓней
Џомпеи,  и  –езарь, -  хоть  и  построили усадьбы  в  окрестностЯх  Ѓай,  но
поместили их  на  вершинах  самых  высоких  гор.  Љазалось,  что это  больше
подобает людЯм военным: с высоты озирать вширь  и вдаль  все  лежащее внизу.
‚зглЯни, какие  места  они выбрали  длЯ  возведениЯ построек  и  каковы  эти
постройки, -  и  ты поймешь,  что  здесь не усадьба, а лагерь. (12) Ќеужели,
по-твоему,  Љатон   стал  бы  жить  в  домике,  откуда  он  мог  бы  считать
проплывающих  мимо  распутниц,  глЯдеть на  великое множество  разнообразных
лодок,  раскрашенных во все  цвета,  и на розы, что носЯтсЯ по озеру, мог бы
слышать  пение  ночных  гулЯк?  Ќеужели  он не предпочел  бы остатьсЯ  между
валами, которые своими  руками возвел бы  за одну  ночь? ђазве всЯкий,  если
только он мужчина, не предпочтет, чтобы его сон прервала труба, а не  флейты
и тимпаны? (13) ‚прочем, довольно мне воевать с ЃайЯми  - с ЃайЯми, но  не с
пороками! Џрошу тебЯ, ‹уцилий, преследуй их без  конца, без  предела, потому
что им самим нет ни предела, ни конца. ‚ыбрось те из  них,  что терзают твое
сердце, а если нельзЯ их искоренить иначе, - вырви вместе с ними и сердце. Ђ
пуще всего гони наслаждениЯ:  пусть они будут тебе  всего ненавистнее.  ‚едь
они  вроде  тех  разбойников,  которых в  …гипте  называют  "(piXTj-ccu"  6,
обнимают нас длЯ того, чтобы удушить. Ѓудь здоров.

     Џисьмо LII
     ‘енека приветствует ‹уцилиЯ!
     (1)  —то  влечет  нас, ‹уцилий,  в  одну сторону,  хотЯ  мы стремимсЯ в
другую,  и толкает туда, откуда мы желаем  уйти? —то боретсЯ с нашей душой и
не дает нам захотеть чего-нибудь раз и навсегда? Њы мечемсЯ между замыслами,
у нас нет свободных, независимых, стойких желаний. (2) -  ’ы  говоришь: "ќто
глупость: у  нее нет ничего постоЯнного, ничто не нравитсЯ ей подолгу", - Ќо
как или когда мы от нее избавимсЯ? Ќикому не хватит собственных  сил,  чтобы
вынырнуть: нужно, чтобы кто-нибудь протЯнул руку и вытащил нас. (3).  ќпикур
говорит, что некоторые - и  он в их числе ' без  всЯкой помощи пробивались к
истине  и сами  себе  прокладывали дорогу;  таких он и  хвалит  больше всех,
потому что порыв у них шел из  сердца и они сами себЯ  продвинули  вперед. Ђ
другие нуждаютсЯ в  посторонней помощи: если никого впереди  не  будет,  они
шагу не сделают, но охотно идут по пЯтам;  к таким он относит Њетродора. ќто
способность не самаЯ высокаЯ, но тоже замечательнаЯ. Њы к первому разрЯду не
принадлежим, хорошо, если нас примут и во второй. ЌельзЯ презирать человека,
который может спасти себЯ благодарЯ другому,  а  само желание спастись много
значит. (4) Ќо, кроме того, есть  еще  один род людей, которым также  нельзЯ
гнушатьсЯ:  это те,  кого можно принуждением толкнуть на верную дорогу, кому
нужен  не вожатый, а помощник и,  так  сказать, погонщик.  ’акие  составлЯют
третий  разрЯд. …сли  тебе нужен пример,  то  ќпикур  говорит, что таков был
ѓермарх. €так,  второй разрЯд  есть  с чем  поздравить,  но  вЯщего уваженьЯ
заслуживает  третий. Џотому  что,  хоть  оба  приходЯт к одной цели,  больше
заслуга  тех, кто  одолел  наибольшие  трудности.  (5) Џредставь  себе,  что
возведены два одинаковых  зданиЯ,  равные  и  высотой, и  великолепием. Ћдна
постройка  словно  принЯлась  на  своем  участке  и выросла  очень  быстро2.
Ћснование  другой  было  заложено в  мЯгкую, зыбучую почву, здание оказалось
шатким,  и длЯ упрочениЯ  его было потрачено много труда.  ‚ первом все, что
сделано, бросаетсЯ в глаза, в другом самаЯ большаЯ и труднаЯ часть работы не
видна. (6) Ћдни люди по  природе податливы и  послушны,  других надобно, что
называетсЯ,  обрабатывать вручную  и  братьсЯ  за  них с  самого  основаниЯ.
Џоэтому  Я  сказал  бы  так:  кому  не  пришлось  над  собою трудитьсЯ,  тот
счастливее, но больше заслуга перед самим  собой у того, кто победил  дурные
свойства своей  натуры и не пришел,  но  прорвалсЯ  к мудрости. (7) Џусть мы
знаем, что наш нрав неподатлив  и  труден длЯ исправлениЯ, но мы идем  через
преграды. ’ак будем сражатьсЯ и призовем кого-нибудь на помощь. "Ќо кого мне
призвать?  ’ого  или этого?" -  Ћбратись хотЯ бы к предкам:  у  них довольно
досуга, а помочь  нам могут не только живущие,  но и жившие прежде. (8) Ђ из
ныне живущих  следует выбирать  не таких, кто безостановочно сыплет словами,
повторЯЯ  общие места, и собирает слушателей по частным домам, но таких, кто
учит жить3,  кто, говорЯ,  что  нужно  делать, доказывает  это  делом,  кто,
поучаЯ, чего следует чуждатьсЯ, сам ни разу не был  пойман  на том, от  чего
велит бежать. ‚ыбирай себе в помощники  того, кому больше удивишьсЯ, увидев,
чем услышав. (9)  џ  не запрещаю тебе слушать и  тех, кто привык  рассуждать
перед публикой, если только они вышли к толпе затем, чтобы сделать  ее лучше
и  стать лучше  самим, а не  тщеславиЯ ради.  —то может быть постыднее,  чем
философиЯ, ищущаЯ рукоплесканий? ђазве  больной  хвалит врача с ножом?  (10)
Њолчите, благоговейте и дайте себЯ лечить! Ђ  если вы и поднимете голос,  то
пусть  Я  услышу лишь  стон, вырванный  прикосновением к  вашему  пороку. ‚ы
хотите  показать,  как  вы  внимательны,  до  чего вас  взволновало  величие
предмета? Џожалуйте! ‘ чего мне запрещать вам судить самим и подать голос за
лучшее? “  Џифагора ученики  должны были  молчать  пЯть  лет;  так  неужели,
по-твоему, им разрешалось  сразу и заговорить, и начать хвалить? (11) Ќо как
велико безумие  того, кто  покидает  круг  слушателей,  радуЯсь восторженным
крикам невежд?  —то ты веселишьсЯ, если тебЯ хвалЯт люди, которых сам ты  не
можешь похвалить?  ”абиан  говорил  перед публикой, но слушали  его скромно,
только иногда вырывалсЯ  громкий крик одобреньЯ, вызванный, однако, величием
предмета, а не звучанием безобидной и плавно  льющейсЯ речи. (12) Џусть  все
же будет  разница между  криками в театре  и в  школе! ‚едь и хвалить  можно
разнузданно. …сли  присмотретьсЯ,  каждаЯ вещь есть  признак другой  вещи, и
можно  понЯть  нрав  человека  по  мельчайшим уликам.  Ѓесстыдного выдают  и
походка, и движениЯ  руки, и  один какой-нибудь  ответ, и  манера  подносить
палец  к  голове  или  косить  глазами, бесчестного -  какой-нибудь  смешок,
безумного выражение лица и осанка. ‚се это обнаруживает себЯ через  приметы.
€  ты о каждом  узнаешь, каков он, если поглЯдишь, как он  хвалит  и как его
хвалЯт. (13) ‘лушатели  со всех  сторон тЯнут к  философу руки,  восхищеннаЯ
толпа теснитсЯ над самой его головой.  ќто, понЯтное дело, уже не похвалы, а
просто вопли. Џусть лучше такие голоса останутсЯ на долю искусств, намеренно
угождающих народу;  а  философии  подобает  благоговение. (14)  ћношам пусть
будет иногда позволено поддатьсЯ душевному  порыву, - но только тогда, когда
есть этот порыв, когда они не могут принудить себЯ к молчанию. ’акаЯ похвала
усиливает рвение  самих  слушателей  и подстегивает души молодежи. Ќо рвение
это  должно  быть  направлено  на  дело, а  не  на  складные  слова,  не  то
красноречие вредит, вызываЯ желание не действовать, а произносить речи. (15)
Ќо   покуда  Я  отложу  эти  вопросы,  которые  требуют  особого  и  долгого
рассмотрениЯ: как говорить перед  слушателЯми, что можно позволить себе в их
присутствии  и  что  -  слушателЯм  в  своем  присутствии.  ‚едь  философиЯ,
выставлЯЯсь, словно  продажнаЯ  женщина,  без  сомнениЯ терпит  ущерб;  но в
собственном  свЯтилище  она  может  ЯвитьсЯ  глазам  людей,  если  найдет не
торговца, а жреца. Ѓудь здоров.

     Џисьмо LXV
     ‘енека приветствует ‹уцилиЯ!
     (1) ‚черашний  день  разделил  Я с болезнью:  первую его  половину  она
отнЯла у менЯ, вторую мне уступила. ‘начала Я попытал свою душу чтением. Ћна
выдержала. ’огда Я решилсЯ  приказать ей  -  а верней  позволить  что-нибудь
потЯжелее: стал писать, и с большим, чем обычно, вниманием, так как не желал
сдаватьсЯ в схватке с трудностью предмета. Ќо тут  подоспели друзьЯ  и силой
обуздали невоздержного больного. (2) Њесто дощечек занЯла беседа, из которой
Я  перескажу тебе ту часть, что  вызвала  спор: ведь судьей мы избрали тебЯ.
„ела у  тебЯ будет больше, чем ты  думаешь, так как тЯжущихсЯ сторон  - три.
Ќаши стоики, как тебе известно, утверждают: все в природе возникает из  двух
начал - причины и  материи. ЊатериЯ  коснеет в неподвижности,  она  ко всему
готова,  но  останетсЯ  праздной, если никто  не  приведет  ее  в  движенье.
Џричина,  или  же  разум, ворочает материю как хочет  и, придаваЯ ей  форму,
лепит всЯческие предметы.  ‚едь в каждой вещи непременно должно  быть то, из
чего  она  делаетсЯ,  и то, чем она делаетсЯ; второе  есть причина, первое -
материЯ.  (3)  ‹юбое  искусство подражает природе, так что  сказанное мною о
мироздании можешь  приложить  ко всем делам рук  человеческих.  ‚от  статуЯ:
здесь  наличествует и  материЯ,  послушнаЯ  художнику, и художник, придавший
материи обличье.  Њатерией в статуе была  бронза, причиной - художник. ’о же
самое присуще и всем  вещам: каждаЯ состоит из того, что ее создало, и того,
из чего  она создана. (4) ‘тоики считают, что есть  одна причина -  то,  что
создает  вещи. Џо  Ђристотелю1,  говорить  о  причине можно  троЯко: "ЏерваЯ
причина, по его словам, это сама материЯ, без которой ничего нельзЯ создать;
втораЯ  -  это  сам создатель;  третьЯ это  форма, котораЯ придаетсЯ каждому
изделию, как  статуе", - ее-то Ђристотель и  называет "эйдос",  "Ђ четвертаЯ
причина - это намеренье, с которым создаетсЯ изделие". (5) џ поЯсню, что это
такое.  ЏерваЯ  причина  статуи  есть бронза:  ведь не  будь  того,  из чего
изваЯние отлито или высечено, не было бы сделано и оно само.  ‚тораЯ причина
- художник: без его умелых рук бронза никак не могла бы принЯть вида статуи.
’ретьЯ причина есть форма:  статуЯ не звалась бы  "„орифор" или "„иадумен"2,
если  бы  не придали  ей  именно этого  обличьЯ.  —етвертаЯ  причина  -  это
намеренье, с каким ее  сделали: не будь его, ее бы делать не стали. (6)  —то
такое намеренье? ’о, что привлекало художника  и за  чем  он гналсЯ: если он
работал на продажу, - это  деньги, или слава, если он  работал  ради почета,
или вера, если он готовил приношенье в храм. ‡начит, причина и то, ради чего
делаетсЯ  вещь. €ли, по-твоему, нет  необходимости  считать в  числе  причин
сделанного дела все, без чего оно  бы не делалось?  (7) Џлатон добавлЯет еще
одну причину: образец,  именуемый у него "идеей". Ќа него-то  и оглЯдываетсЯ
художник, чтобы  создать именно то,  что собиралсЯ. Ќеважно,  будет  ли этот
образец вне его,  но перед глазами, или внутри, зачатый и выношенный в душе.
ќти образцы всех вещей  заключает в себе божество, обнимающее духом и число,
и вид всего того, что  имеет  быть созданным: оно полно теми не ведающими ни
смерти,  ни перемены, ни  усталости обликами, которые  Џлатон  зовет идеЯми.
‹юди погибают, а сама  человечность, по  образцу которой  создаетсЯ человек,
пребывает  и не  терпит урона от людских  страданий и смертей.  (8) €так, по
словам Џлатона, есть пЯть причин:  то, из чего,  то, кем, то, в  каком виде,
то, наподобие  чего, то, ради  чего;  последнее же -  это  то,  что  из  них
получаетсЯ. ’ак,  в статуе (раз  уж мы  начали о  ней говорить) то, из чего,
есть  бронза, то, кем, - художник, то, в каком виде, - это форма, котораЯ ей
придана, то, наподобие чего,  это образец, которому  подражал создатель, то,
ради  чего, -  это его намеренье,  то,  что  из них получаетсЯ,  -  это сама
статуЯ. (9) ’о  же самое, говорит Џлатон, есть  и у вселенной: и создатель -
то есть  бог,  и то, из  чего она создана,  - то есть материЯ, и форма - тот
облик и порЯдок, которые мы видим в мире, и образец - то, наподобие чего бог
сотворил эту прекрасную громаду, и намеренье, с которым он ее сотворил. (10)
’ы спросишь, каково было намеренье бога? ‘делать добро. €менно так и говорит
Џлатон: "какаЯ причина создать мир была у бога? Ћн добр, а  добрый не жалеет
другим ничего благого, - вот он и  сделал лучшее, что мог"3. ’ак рассуди нас
и вынеси приговор, чьи слова, на твой  взглЯд,  всего правдоподобнее, - ведь
до  сужденьЯ  о том, чьи  слова  истиннее всего,  нам  далеко, как  до самой
истины. (11) ‚ утверждениЯх Џлатона и ЂристотелЯ названо либо слишком много,
либо  слишком  мало  причин. …сли  считать  причинами  все, без  чего нельзЯ
сделать того-то, - названо их слишком мало. Џусть тогда причислЯт к причинам
и времЯ: без времени ничто не будет сделано. Џусть причислЯт и  место:  ведь
если делать негде,  то и  невозможно  делать. Џусть причислЯт движение:  без
него  ничто не  делаетсЯ  и  не гибнет, без  движениЯ  нет ни искусства,  ни
изменений.  (12)  Ќо мы-то ищем первую  и  об щую причину. Ђ она должна быть
простой, потому что проста материЯ. —то это  за причина? Љонечно, деЯтельный
разум, то есть бог; а перечисленные вами - это не отдельные причины, они все
зависЯт от одной, той, котораЯ и действует. (13) ’ы говоришь, что форма есть
причина?  Ќо ее  придает изделию  художник,  она  есть часть  причины,  а не
причина. €  образец - не причина,  а необходимое орудие причины. Ћбразец так
же необходим художнику,  как резец,  как напильник;  без  них  искусство  не
сдвинетсЯ с места, но они - и не части  его, и не причины. - (14) "Ќамеренье
художника, то,  ради чего  он беретсЯ что-нибудь  сделать,  есть причина". -
Џусть причина, но  не  действующаЯ,  а  дополнительнаЯ. ’аких может быть без
счета, а  мм доискиваемсЯ до общей причины. Ќет,  без обычной своей тонкости
утверждают они, будто весь мир, как любое законченное изделие, есть причина:
между  изделием и его  причиной - большаЯ разница.  (15) —то же,  или вынеси
приговор, или (это в подобных тЯжбах самое  легкое) потребуй доследованиЯ  и
верни  дело.  - Ќо ты скажешь:  "ЉакаЯ тебе  радость  терЯть  времЯ  на  эти
пустЯки?  Ћни  ведь ни  одной из твоих страстей не уймут, ни  от  одного  из
вожделений не  избавЯт". - ‚ерно; Я тоже считаю  важнее те занЯтиЯ,  которые
утишают  душу,  и сперва исследую  себЯ, а  потом только вселенную. (16)  Ќо
времени  Я,  вопреки  твоим  мыслЯм,  не  терЯю  и сейчас:  ведь  если  этих
исследований  не  мельчить  и  не  растекатьсЯ  в  ненужных  тонкостЯх,  они
поднимают  и  возвышают наш  дух,  придавленный тЯжелой  ношей,  но жаждущий
распрЯмитьсЯ и вернутьсЯ в тот мир, которому он принадлежит. ’ело длЯ духа -
бремЯ и  кара,  оно давит его и теснит,  держит в оковах, покуда  не  ЯвитсЯ
философиЯ  и  не  прикажет  ему  вольно вздохнуть, созерцаЯ  природу,  и  не
отпустит от земного к небесному. ‚  этой отлучке он ускользает из-под стражи
и  набираетсЯ сил в открытом небе. (17) Љак художники, утомив глаза тонкой и
пристальной работой в плохо и скудно освещенной мастерской, выходЯт на улицу
и  в  каком-нибудь отведенном  длЯ  общественного отдыха месте  дают  глазам
насладитьсЯ  вольным  светом,  так  дух, запертый в своем  темном  и  унылом
жилище,  едва  только  может,  стремитсЯ  на  простор и  отдыхает,  созерцаЯ
природу. (18) Њудрый или ищущий  мудрости, хоть и  прочно скованы  с  телом,
отсутствуют  лучшей  своей частью  и  направлЯют помыслы ввысь. Ћни,  словно
присЯгнувшие  воины, считают  срок  своей жизни сроком службы,  и  образ  их
мыслей таков, что жизнь они принимают без любви и без ненависти  и терпеливо
несут смертную долю,  хотЯ  и знают, что лучшее ждет  их  впереди.  (19)  ’ы
запрещаешь мне наблюдать  природу? Ћтрываешь от целого, оставлЯешь мне малую
часть? ЌельзЯ мне доискиватьсЯ, в чем начала  всех вещей? Љто их лепщик? Љто
расчленил все,  когда  оно  было слито  воедино  и облечено косной материей?
ЌельзЯ мне доискиватьсЯ, кто создатель этого мира? Џо какой разумной причине
такаЯ  громада обрела  закон  и порЯдок?  Љто  собрал разбросанное, разделил
перемешанное,  коснеющему  в  единой   бесформенности  придал  обличье?  —то
изливает столько света? Ћгонь ли это, или что-нибудь Ярче огнЯ? (20) ‡начит,
нельзЯ мне этого доискиватьсЯ? ’ак мне и не узнать, откуда  Я вышел? Ћднажды
ли Я должен все это видеть, или мне предстоит рождатьсЯ  много  раз? Људа  Я
отправлюсь  отсюда?  Љакое   жилище  ждет  душу,  избавившуюсЯ  от  рабского
человеческого  состоЯниЯ?  ’ы  запрещаешь мне причаститьсЯ  небу  -  значит,
велишь мне жить,  не  поднимаЯ головы. (21)  џ не так  мал  и не  ради такой
малости рожден, чтобы  быть только рабом  своему телу, - на него Я глЯжу  не
иначе как на цепь, сковавшую мою свободу. …го подставлЯю Я судьбе, чтобы  не
шла дальше, и не позволЯю ее ударам, пройдЯ через него,  ранить и менЯ. …сли
что во  мне и может потерпеть ущерб, так только тело; но в этом открытом длЯ
опасностей жилище обитает свободный  дух. (22) ќта плоть никогда не принудит
менЯ страшитьсЯ, не принудит к притворству, недостойному человека добра, или
ко лжи во славу этого  ничтожного  тела. џ расторгну союз с ним, как  только
мне заблагорассудитсЯ. Њы и сейчас, покуда  свЯзаны друг с другом,  союзники
не на равных правах: все их забрала себе душа. Џрезрение к собственному телу
навернЯка дает свободу.  (23) ‚озвращаЯсь к нашему предмету, Я повторЯю, что
свободе  этой  немало  способствует  и  наблюдение  природы,  о  котором  мы
беседовали. ‚едь все состоит из материи и бога.  Ѓог упорЯдочивает смешение,
и все следует  за ним,  правителем и  вожатым. Њогущественнее и выше то, что
действует, то есть бог, нежели  материЯ, лишь  претерпевающаЯ действие бога.
(24) ’о же место, что в этом мире бог, занимает в  человеке душа; что в мире
материЯ, то в  нас - тело. ’ак пусть худшее рабски  служит лучшему; будем же
храбры против  всего  случайного, не побоимсЯ ни  обид, ни ран, ни  оков, ни
нужды. —то  такое смерть? ‹ибо конец, либо переселенье. џ не боюсь перестать
быть - ведь это все равно, что  не быть  совсем; Я не боюсь  переселЯтьсЯ  -
ведь нигде не буду Я в такой тесноте. Ѓудь здоров.

     Џисьмо LXVI
     ‘енека приветствует ‹уцилиЯ!
     (1)  Џосле  долгих  лет  вновь встретил Я  Љларана, моего соученика;  Я
думаю, ты не ждешь  от менЯ добавлениЯ "старца", -  нет, право же,  дух  его
бодр  и могуч  в борьбе  с  телом.  Џрирода  поступила несправедливо и  дала
высокому  духу  плохое  жилище; а может быть,  она как раз и хотела показать
нам,  что  самый  отважный  и блаженный  нрав  может  скрыватьсЯ  под  любой
оболочкой.  Љларан победил все  преграды  и, не ставЯ ни во что себЯ самого,
научилсЯ  и все прочее не ставить ни во что. (2) ‡аблуждалсЯ, по-моему, тот,
кто сказал:
     „облесть милее вдвойне, если доблестный телом прекрасен.1
     …й не нужны никакие прикрасы: сама она - лучшее украшение, ибо освЯщает
всЯкое тело. € Я иначе стал смотреть  на нашего Љларана: он теперь длЯ  менЯ
красив  и прЯм не только душою, но и станом. (3) ‚еликий человек может выйти
из лачуги, а великаЯ прекраснаЯ душа -  из безоб  разного убогого  тела. Њне
сдаетсЯ,  иных  людей  природа  создала  такими,  желаЯ  показать  нам,  что
добродетель может возникнуть везде. …сли бы она сама по себе могла создавать
души нагими,  то так и делала  бы;  а теперь она делает еще больше:  создает
иные  из  них  обремененными телом,  но  все  же  прорывающимисЯ сквозь  все
преграды. (4) Љларан, по-моему, и создан нам в пример, - чтобы мы знали, что
не  уродство тела  унижает душу, а красота души делает прекрасным тело. •отЯ
мы  и провели  вместе мало дней,  но  беседовали  много,  и  наши  беседы  Я
постепенно перескажу тебе и передам.  (5) ‚  первый день мы рассуждали вот о
чем:  как блага могут  быть  равными, если все они троЯкого рода? Ћдни,  как
считают  наши,  это первые из  благ,  такие,  как радость, мир,  процветание
отчизны;  вторые из числа благ  -  те,  что становЯтсЯ  Явными  в несчастье,
такие, как выносливость под пыткой  и сдержанность в тЯжелой болезни. Џервых
благ  мы желаем себе безусловно,  вторых - если  будет в них  нужда. …сть  и
третий род благ - таких,  как пристойнаЯ осанка, спокойное  и открытое лицо,
движениЯ,  подобающие  человеку  разумному.  (6)  Љак  же блага  могут  быть
равными,  когда  одних  следует желать, других  -  избегать?  …сли мы  хотим
уловить их различие, вернемсЯ  к изначальному благу и посмотрим, что же  это
такое.  ќто  душа,  котораЯ  устремлЯет  взглЯд  к  истине,  знает,  к  чему
стремитьсЯ, чего бежать, ценит все вещи по их природе, а не по общему мненью
о них, проникает во всю вселенную и направлЯет свое созерцание на все, что в
ней творитсЯ, котораЯ равно бдительна в мыслЯх и в поступках, полна  величиЯ
и деЯтельна, которую не победить  ни бедам, ни удачам,  ибо она не поддаетсЯ
ни ласке,  ни вражде фортуны и стоит выше всего, что может нам перепасть или
выпасть; душа, украшеннаЯ достоинством и спокойною силой, здраваЯ и трезваЯ,
непоколебимаЯ и  неустрашимаЯ, не  сламливаемаЯ никакою  силой,  ни от какой
случайности не возносЯщаЯсЯ  и не поникающаЯ. „уша эта есть добродетель. (7)
’аково было бы  ее  обличье, если бы она дала охватить себЯ одним взглЯдом и
Явила бы себЯ сразу всю. Ќо у нее  есть много разновидностей, раскрывающихсЯ
в пестроте жизни и в  многообразии поступков; она же  сама не  становитсЯ ни
больше,  ни  меньше. ‚едь ни высшее  благо  не  может  пойти  на  убыль,  ни
добродетель не должна знать отливов: ей можно лишь  поЯвлЯтьсЯ каждый  раз в
новом качестве,  перевоплощаЯсь в зависимости от предстоЯщих  ей деЯний. (8)
‚се,  к  чему  ни прикоснетсЯ,  она окрашивает и делает похожим  на себЯ:  и
поступки, и дружеские свЯзи,  и  целые дома, которые она украшает, вступив в
них  и  устроив. ‚се,  за что она  ни возьметсЯ, получаетсЯ  замечательным и
достойным и любви,  и  удивленьЯ.  €так, ни силы ее,  ни величина  не  могут
возрасти: ведь самому большому не стать еще больше, и не найти ничего прЯмее
прЯмизны, истинней истины, умеренней умеренности. (9) ‚сЯкаЯ добродетель  не
беспредельна, - а предел ее есть полнаЯ мера. ‘тойкости  некуда расти, также
как и надежности, правдивости, верности. —то можно  добавить к совершенному?
Ќичего; а если  можно, значит, не было  и совершенства.  ’ак  и  добродетели
чего-то не доставало, если к ней можно что-нибудь прибавить. € честность  не
допускает никакого  добавлениЯ: ведь именно  то, о чем Я сказал, и делает ее
честностью. —то же больше? ђазве  не таковы и достоинство, и справедливость,
и верность законам? ђазве нет  и длЯ них предельной меры?  ‘пособность расти
есть  признак несовершенства. (10)  ‚сЯкое благо  подчинено  тому же закону:
свЯзаны польза личнаЯ и общаЯ, неотделимо достойное стремлений от достойного
похвалы. ‡начит, и добродетели равны  между собою, и дела добродетели, и все
люди, кому  она  досталась.  (11)  …сть и у  посевов и стад добродетели,  но
смертные и потому непрочные, тленные и ненадежные: они становЯтсЯ то больше,
то меньше, оттого и  цена им другаЯ. -Ђ человеческие добродетели -  все  под
одну  меру:  ведь  есть  только один  разум, прЯмой и простой, и  нет ничего
божественнее   божественного,  небеснее   небесного.   (12)   ‚се   смертное
уменьшаетсЯ, падает, ухудшаетсЯ,  растет, исчерпываетсЯ, вновь восполнЯетсЯ.
€з-за этой неопределенности жребиЯ и возникает в  нем неравенство. Ђ природа
божественного  всегда  одна.  ђазум  же  есть  не  что  иное,   как  частица
божественного дыханиЯ, заложеннаЯ в человеческую плоть. …сли разум божествен
и нет блага, непричастного разуму, значит, всЯкое благо божественно. Ђ между
божественным и божественным  нет различиЯ; значит, нет его и между  благами.
’ак что  равны между собою радость и  мужественное, терпеливое упорство  под
пыткой: ведь и в том и в другом -  одно величье духа, только в первом случае
- спокойное и вольготное, во втором - воинственное и напрЯженное. (13) ђазве
не равны,  по-твоему, доблестью храбро  идущий  на приступ вражеских стен  и
терпеливо выдерживающий осаду? ‚елик ‘ципион, сжимающий кольцом  Ќуманцию2 и
принуждающий  ее  защитников  наложить на себЯ  непобедимые руки,  но велики
духом и осажденные, знающие, что не заперт тот, длЯ кого открыт путь смерти,
и умирающие неразлучно со свободою. ’очно так же равны между  собой и прочие
достоинства:  спокойствие, простота,  щедрость, стойкость, постоЯнство духа,
терпеливость. ‚се они зиждутсЯ на единой добродетели, котораЯ и  делает  наш
дух  прЯмым и  непреклонным. (14) "’ак что же, между радостью и  несгибаемой
терпеливостью среди мук нет разницы?"  - Ќикакой - в том, что касаетсЯ самих
добродетелей; и очень большаЯ - в том, на чем они проЯвлЯютсЯ. “ одного дух,
как  это  естественно,  спокоен  и   волен,   второй   страдает,  -  а  боль
противоестественна. Ќо эти  вещи  - не благо и не  зло, коль скоро допускают
такое различие; а  добродетелью и  тот Я другой  равны.  (15) „обродетель от
обстоЯтельств не менЯетсЯ:  радостные  и благополучные не делают  ее  лучше,
тЯжкие и трудные - хуже. ‡начит, она непременно будет всегда одинакова. ‚едь
и  в  тех, и  в  других все, что  делаетсЯ,  делаетсЯ  одинаково  правильно,
одинаково разумно, одинаково честно; значит, и добро в обоих  мужах  равное,
ибо  ни первый  не мог  бы  вести себЯ лучше  в своей радости, ни второй - в
муках. Ђ две вещи,  лучше которых ничего не может быть, одинаковы. (16) ‚едь
если бы внешние обстоЯтельства могли уменьшать либо увеличивать добродетель,
то  честное  уже  не  было бы  единственным благом. Ђ  если это допустить, -
честного и достойного  вообще не оста нетсЯ. Џочему? џ отвечу: потому что не
честно то, что делаетсЯ против воли,  по принужденью.  ’олько добровольное -
честное. Џрибавь к нему лень, жалобы, попытки увильнуть, страх - и  погибнет
самое лучшее в  нем:  самоудовлетворение.  Ќе  может  быть  честным то,  что
несвободно:  где  страх  -  там  рабство.  (17)  ‚се  честное  спокойно, все
безмЯтежно. …сли  же оно что-нибудь отвергает, если оплакивает, если считает
злом,  значит, в  него  проникают волнение и разлад с самим собой. ‚идимость
справедливости  зовет  туда, опасенье  беды тЯнет назад. Ђ  если кто намерен
поступать  честно, он  любое препЯтствие, даже  считаЯ  его за неприЯтность,
бедою не сочтет, а  поступит по-своему - добровольно, с охотой. ‚се  честное
делаетсЯ без приказа и принуждениЯ, искренно и без примеси зла. (18) џ знаю,
что  мне могут сейчас ответить: "’ы хочешь нас уговорить, будто человеку все
равно - что радоватьсЯ, что висеть на дыбе, доводЯ палача до усталости?" - џ
мог  бы  возразить:  мол,  сам ќпикур говорит,  что  мудрец,  даже  жарЯсь в
”аларидовом быке3,  воскликнет:  "Љак отрадно! ‚едь  менЯ  это не касаетсЯ!"
Џусть  Я считаю  равными  блага  того,  кто  возлежит на  пиру, и того,  кто
мужественно терпит пытки, - что же ты этому удивлЯешьсЯ, когда даже ќпикур -
совсем  уж  невероЯтно!  -  утверждает, будто  отрадно  жаритьсЯ? (19)  Ќо Я
возражу иначе. …сть  большаЯ разница  между  радостью и  болью.  …сли  будет
выбор,  Я   к   первой   буду  стремитьсЯ,  второй  избегать:  ведь  радость
естественна, а боль  противоестественна. Џри такой оценке разница между ними
огромнаЯ;  а если  перейти  к добродетели, то и тут,  и там, и  в  радостных
обстоЯтельствах, и в  прискорбных, она  одинакова. (20) Ќикакого значениЯ не
имеют  и мука,  и боль, и все неприЯтное: добродетель  все  перекрывает. Љак
малые  светильники  затмевает  сиЯнье солнца,  так  боль  и тЯготы  и  обиды
добродетель  отодвигает  и  попирает  своим  величием,  и  везде,   где  она
заблистает, гаснет все непричастное  к  ней;  и бедствиЯ,  выпавшие  на долю
добродетели, значат не больше, чем дождь, выпавший в  море. (21)  ‡най,  что
так  оно и  есть:  ведь человек добра  без промедленьЯ устремитсЯ  ко  всему
прекрасному,  и, хотЯ бы  на  пути стоЯл  палач  и пытатель с  огнем,  будет
смотреть не  на  грозЯщие  страданьЯ, а на  само дело,  и  если оно  честно,
поверит ему,  как другому мужу добра, и сочтет полезным длЯ себЯ, безопасным
и счастливым. „ело честное, но тЯжкое  и  невеселое, длЯ него  все равно что
человек  добра,  изможденный нищетой  либо изгнаньем. (22)  Џоставь-ка рЯдом
мужа  добра,  владеющего  многими  богатствами,  и  другого,  ничего,  кроме
богатств  духа,  не  имеющего;  оба они  одинаково  добродетельны, при  всем
неравенстве судеб. € о поступках судить надо, как о людЯх: добродетель равно
почтенна в том, кто  силен  и свободен, и  в том, кто хил  и закован. (23) €
собственную  добродетель ты  не будешь  чтить больше за то, что судьба  дала
тебе тело здоровое, а не искалеченное; иначе это  было бы все равно, что  по
внешности  рабов  ценить