 в очках.
   - џ предлагаю тост... как бывший  солдат.  ’ост  за  того...  с  именем
которого мы ходили в атаку... стрелЯли  по  танкам,  умирали...  ‘  именем
которого мы защищали ђодину и победили... - “варов помедлил,  из-за  плеча
остро глЯнул на ‘виридова, закончил страстно  зазвеневшим  голосом:  -  ‡а
великого ‘талина!
   €  в  следующий  момент,  скрипнув  палочкой,  распрЯмилсЯ  над  столом
обтЯнутый новым кителем худощавый ‘виридов, без улыбки, безмолвно чокнулсЯ
с “варовым. ‚се неловко вставали,  отодвигаЯ  стульЯ;  потЯнулись  друг  к
другу  стаканы,  -  и  ‘ергеЯ  вдруг  хлестнуло  едкое   чувство   чего-то
фальшивого, неестественного, исходЯщего  от  “варова;  он  тоже  встал  со
всеми, сжимаЯ в пальцах рюмку,  -  стекло  ее  стало  скользким.  ђЯдом  -
сдержанное шевеление голосов, шорох одежды, потом еле различимый  шепот  и
будто прикосновение Ќининых теплых волос к его щеке:
   - ‘ережа... џ с тобой чокнусь, милый...
   € стакан Љонстантина ударилсЯ об его рюмку.
   - ‘тарик, давай... —то думаешь?
   Ћн Ясно увидел под светом абажура потный лоб “варова, какой-то  строгий
взор, впалые щеки ‘виридова, опущенные  уголки  рта  белокурой  девушки  и
подумал со злым ожесточением к себе: "‡ачем Я шел сюда?  ‡ачем  мне  нужно
было приходить сюда?"
   - џ хотел сказать... - внезапно проговорил ‘ергей,  едва  узнаваЯ  свой
голос, отдаленный, чужой, отдававшийсЯ в ушах, и, глЯдЯ на “варова, в  его
крепкое лицо, от которого словно  пахнуло  болотной  сыростью  карпатского
рассвета, договорил глухо: - џ с тобой пить не буду! Ќе тебе  говорить  от
имени солдат!
   Ѓыла плотнаЯ тишина, неЯсно желтели лица в оранжевом свете  абажура,  и
лицо “варова сейчас же отклонилось в тень абажура, потерЯв резкость  черт,
были очень Ясно видны в одну полоску собранные губы.
   -  Џослушайте,  послушайте,  что  он  говорит!..  ‚ы  все  слышали?  Ћн
преследует ЂркадиЯ! Ћн сводит свои счеты, - с отчаЯнием, рыдающим взвизгом
выкрикнула полнаЯ белокураЯ девушка. - Ћн ненавидит ЂркадиЯ!..
   - ’оварищи дорогие, прекратите свои распри! -  громко  и  умиротворЯюще
сказал кто-то. - Ќовый год! Џортите всем настроение!
   - Ѓраво! - пьЯно воскликнул парень в очках и  зааплодировал.  -  ќто  Я
люблю! „рама в благородном семействе!
   - Ђ может, помолчишь ты, друг любезный в благородных  очках!  -  выплыл
вежливо-недобрый баритон Љонстантина, и локоть его толкнул локоть  ‘ергеЯ.
- ‘адись, ‘ережа, посидим и выпьем ради приличиЯ...
   ‘ергей, не двигаЯсь, сказал только:
   - Џодожди, ЉостЯ.
   - ‚се это оч-чень странно! - донессЯ от того конца  стола  скованный  и
тЯжелый голос “варова. - Ћсобенно длЯ фронтовиков... Ќо  если,  друзьЯ,  у
кого-то не в порЯдке нервы... џ здесь не несу  никакой  ответственности  и
объЯснЯю все только непонЯтной подозрительностью и  неприЯзнью  ‘ергеЯ  ко
мне. - ѓолос  его  перестал  быть  тЯжелым,  зазвучал  тише,  и,  стараЯсь
улыбатьсЯ, он  договорил  со  снисходительным  спокойствием  человека,  не
желающего обострЯть случайное недоразумение. - џ не буду  сейчас  выЯснЯть
наши фронтовые отношениЯ. Ќе  стоит  портить  праздник,  друзьЯ.  Џонимаю:
бывает неосознаннаЯ неприЯзнь...
   “видев эту улыбку, ‘ергей вспомнил, ощутил знакомое чувство, испытанное
им тогда в ресторане, когда он ударил “варова и когда люди  осуждали  его,
‘ергеЯ, а не “варова, и, подумав: "…му стоит  позавидовать  -  умеет  себЯ
держать в руках..." - и, напрЯженным усилием сдерживаЯ себЯ, сказал тем же
тоном, каким говорил сейчас “варов:
   - „а, конечно, не стоит портить праздник. Ќо Я не буду мешать всем.
   Ћн повернулсЯ, увидел перед собой увеличенные  глаза  Ќины  и  крупными
шагами вышел в переднюю, решительно перешагнул через кучу  галош,  женских
бот, сорвал с вешалки шапку; в этот миг оклик из комнаты остановил его:
   - ‘ергей, подожди! Џодожди, Я говорю!
   Ќина выхватила у него шапку, спрЯтала за спину и всЯ подалась  к  нему,
загораживаЯ путь к двери.
   - Џодожди, подожди! ’ы только подожди...
   - ’ы хочешь помирить менЯ с ним? - грубо выговорил ‘ергей. - ‡ачем? „лЯ
чего, Я спрашиваю?
   - џ ничего не хочу, - сказала она.
   - “ нас с тобой прелестные общие знакомые! Ќо тебе придетсЯ выбирать.
   - —то выбирать?
   - ‡накомых.
   - Ќо ты не должен...
   - ’ы не должна! Ќо тебе  придетсЯ  выбирать.  Ќе  хочу  понимать  твоей
доброты ко всЯкой сволочи, - жестко сказал он, выделЯЯ слово "доброты",  и
рывком потЯнул шинель со спинки стула, заваленного грудой пальто.
   Ћна по-прежнему держала шапку за  спиной  и,  теперь  не  останавливаЯ,
удивленно и прЯмо глЯдела на него, покусываЯ губы.
   Ћн повторил:
   - ’ебе все Ясно?
   Ћна молчала.
   - „ай, пожалуйста, шапку, - сказал он и неожиданно длЯ себЯ сделал  шаг
к ней, сразу отдалившейсЯ и как бы ставшей чужой, с силой  притЯнул  ее  к
себе. -  Џойдем  со  мной  или  оставайсЯ!  ‘лышишь?  Ќе  хочу,  чтобы  ты
оставалась здесь. ’ы это понимаешь?
   - Ќичего  не  слышу,  ничего  не  вижу,  где  мои  галоши?  -  раздалсЯ
предупреждающий голос, и ‘ергей,  недовольный,  обернулсЯ  к  вышедшему  в
переднюю Љонстантину. - џ с тобой, ‘ережка, -  пробормотал  он,  деликатно
вперив взор в потолок. - Џотопали. ђазбит выпивон вдрызг.
   - Љостька, подожди там! …сли нетрудно - выйди!
   - џсно, - с досадой  щипнув  усики,  Љонстантин,  однако,  насвистываЯ,
поспешно прошел в комнату, тщательно закрыл за собой дверь.
   - ’ы будешь раздумывать? - € ‘ергей резко притЯнул ее за плечи. - Ќу?
   - ќто все? - спросила она.
   - ѓде твое пальто?
   - ‚он там...
   Ћтпустив ее, он с непонЯтной  самому  себе  грубой  уверенностью  начал
снимать, кидать на тумбочку, на спинку стула холодноватые чужие пальто,  и
в этот момент послышалсЯ сзади сдавленный смех - Ќина, прислонЯсь затылком
к стене, уронив руки, странно, почти беззвучно смеЯлась, говорила шепотом:
   - Ћни останутсЯ здесь, а Я... Џросто девЯтнадцатый век!  ’ройка,  снег,
новогоднЯЯ  ночь...  ’ы  понимаешь,  что  делаешь?  ‚он  там  мое  пальто,
‘ережа...
   Ћн выдернул из тесноты одежды на вешалке ее пальто и, помогаЯ  одетьсЯ,
увидел на ее шее, над шерстЯным воротом свитера, светлые завитки волос  и,
до спазмы в горле овеЯнный какой-то  всепрощающей  мучительной  нежностью,
прижалсЯ к ним губами.
   - Ќина, быстрей!
   - •орошо. €ди вперед, Я закрою...
   Ћна с таинственным видом пошла на цыпочках, щелкнула замком, пропустила
‘ергеЯ вперед на лестничную площадку, и здесь, исступленно обнЯвшись,  они
несколько секунд стоЯли и целовались  в  тишине  под  неЯркой,  запыленной
лампочкой перед дверью. „ом  праздновал.  ѓде-то  под  ногами,  на  нижнем
этаже, приглушенно звучала музыка.
   - €дем...
   - Ѓыстрей! ‚низу тройка, медвежьЯ полсть и бубенцы!
   ’ихо смеЯсь, она схватила его за руку, они ринулись вниз,  перепрыгиваЯ
через обшарпанные ступени лестницы, наполнЯЯ лестницу гулом, и  только  на
первом этаже,  не  освещенном  лампочкой,  Ќина,  переводЯ  дыхание,  едва
выговорила, наклонЯЯ голову ‘ергеЯ к своему лицу:
   - Људа ты хочешь менЯ вести?
   - Ђ ты куда хочешь?
   - Људа ты.


        15

   Љонстантин вернулсЯ на рассвете  -  уже  серели  окна,  -  пошатываЯсь,
ощупью поднЯлсЯ по лестнице спЯщей квартиры, с пьЯной осторожностью открыл
дверь в свою комнату; не зажигаЯ света, долго пил из графина воду  жадными
глотками. ‡атем упал  на  диван,  не  снЯв  костюма,  лежал  неподвижно  в
темноте, его отвратительно подташнивало, и он не скоро уснул.
   ЏроснулсЯ поздним утром - болело, ломило в висках,  мерзкий,  пороховой
вкус был во рту.
   - ќ-э, идиот!  -  сказал  он  вслух,  поморщась,  будто  был  в  чем-то
смертельно виноват.
   “гнетало его, не давало покоЯ то, что остаток ночи провел в  совершенно
незнакомой  компании  -  возвращаЯсь  после  встречи  Ќового  года  домой,
неожиданно вспомнил адрес ‡ои, с которой познакомилсЯ недавно,  поехал  на
окраину Њосквы. ’ам, в чужой компании,  много  пил,  ругалсЯ  с  хмельными
крикливыми парнЯми, потом вывел робко отталкивающую его  ‡ою  в  переднюю,
целовал ее шею, грудь сквозь расстегнутую кофточку, и  она  говорила  ему,
что сейчас не нужно, что сюда войдут,  а  он  убеждал  ее  куда-то  вместе
поехать.
   "—то Я там наделал? —то Я там натворил?" - ворочаЯсь  на  диване,  стал
вспоминать Љонстантин, но помнил лишь смутные лица  этой  чужой  компании,
крик, хохот,  ощущение  своих  плоских,  тогда  казавшихсЯ  блистательными
острот,  и  эту  переднюю,  испуганно  сопротивлЯющиесЯ  глаза   ‡ои,   ее
испуганный шепот: "Љостенька, потом, потом..."
   "—то Я наделал, что наговорил, идиот в квадрате! ‡ачем? -  подумал  он,
испытываЯ брезгливость к себе, ко всему тому, что было  в  конце  ночи.  -
‡ачем Я живу на свете таким непроходимым ослом? €менно ослом, животным!.."
   ‘ наслаждением уничтожаЯ себЯ, он сам  казалсЯ  себе  глупым,  плоским,
ничтожным и не искал, не находил оправданиЯ тому, что было  вчера.  ‚  его
памЯти  одним  Ясным  пЯтном  задерживалось  начало  вечера:  елка,   ЂсЯ,
мандарины, снегопад на улице, приход в студенческую компанию. Ќо  все  это
затмевалось, все было убито поздним, черным, Ядовито-черным,  уже  пьЯным,
бессмысленным.
   •отелось пить. Ћн потЯнулсЯ к графину, который почему-то стоЯл на полу,
начал пить, разливаЯ воду на грудь, глотками сбиваЯ  дыхание,  обессиленно
поставил графин на пол. Ќе вставаЯ,  долго  искал  по  карманам  папиросы,
пачка оказалась разорванной, смЯтой, пустой. Ћн швырнул ее без облегчениЯ,
вспоминаЯ, где можно найти окурок. "Ѓычки" могли быть на  книжных  полках,
где-нибудь в уголке: читаЯ перед сном, загасил папиросу, оставил на всЯкий
случай.
   Љонстантин приподнЯлсЯ, пошарил  на  полках  над  диваном  и  не  нашел
"бычка". Џотом, расслабленный, он лежал в утренней тишине дома, слышал все
звуки с болезненной отчетливостью, силЯсь понЯть смысл  вчерашней  пьЯнки,
этого утра, тишины и этой  омерзительной  минуты  похмельного  лежаниЯ  на
диване.
   "—то делать? —то делать?" - думал он, глЯдЯ в потолок, на  однообразную
простоту электрического шнура, на  сеть  извилистых  трещинок,  освещенных
тихим зимним солнцем.
   ‚низу, в безмолвии дома, на кухне глухо,  как  из-под  воды,  загремела
кастрюлЯ или сковорода, донеслись голоса - должно быть, художник Њукомолов
жарил обычную  свою  утреннюю  Яичницу  из  американского  порошка,  нежно
ссорилсЯ с женой. Љонстантин представил запах подгоревшей Яичницы,  и  его
затошнило.
   Ћн застонал, озираЯ комнату, громоздкий книжный  шкаф,  пожелтевшие  от
табачного дыма шторы, разбросанные американские и  английские  журналы  на
стульЯх, увидел валЯвшиесЯ на полу окурки, обугленные  спички  и  тоскливо
потер лицо, обросшее, несвежее. "ЏобритьсЯ бы, помолодеть, почувствовать в
себе уверенность. Ќадеть свежую сорочку, галстук..."
   ‘  трудом  встал,  покачиваЯсь,  отыскивал  на  подоконнике  бритвенный
прибор, налил в мыльницу холодной воды из графина (в кухню за  горЯчей  не
было  сил  идти).  Џодошел  к   зеркалу,   вглЯделсЯ.   ЌепонЯтно   чужое,
непроспанное, с тонкими усиками и косыми  бачками  лицо  глЯдело  на  него
неприЯзненно и мутно.
   "‡ачем? „лЯ чего Я живу? —то делать?" - опЯть спросил он себЯ и  бросил
бритву на подоконник, упал грудью на диван, мысленно  повторЯЯ  в  пыльную
духоту валика: "‡оенька,  не  ломайтесь,  не  надо  осложнЯть,  дорогуша!"
"„орогуша? Љак Я сказал: не надо осложнЯть? ЏошлЯк, глупец!  "‡оенька,  не
ломайтесь!.."
   Ќе сразу расслышал - не то поскреблись, не то слабо толкнулсЯ кто-то  в
дверь из коридора. € затем преувеличенно  громко  постучали,  и  он,  даже
вздрогнув, крикнул:
   - Ќе заперта! ‚валивайтесь! - € вскочив на диване, проговорил  осевшим,
фальшивым голосом: - ЂсЯ? ‡ачем вы ко мне?..
   ЂсЯ  вошла  боком,  каблучком  закрыла  дверь,   молча   и   решительно
повернулась к нему.
   €, ощутив ее внимательное  молчание,  он  на  миг  с  ненавистью  снова
почувствовал  свое  лицо,  вспомнил  ее  слова  о  парикмахерских  бачках,
растерЯнно метнул взглЯд по беспорЯдочно  разбросанным  вещам  в  комнате,
наступил ногой на окурок около дивана. ‘казал отрывисто:
   - “ходите, ЂсЯ! ‡акройте дверь  с  той  стороны!  ("€  сейчас  острю  с
плоскостью болвана!") “ходите! - попросил он. - Џожалуйста!
   Ћна не уходила - смотрела, нахмурив брови.
   - ѓде ‘ергей? - спросила она.
   - Ќе знаю. Ђ что стрЯслось? Џожар? Џотоп?
   - Ћн опЯть не ночевал дома, - сказала она подозрительно. - џ  не  знаю,
что... происходит, не понимаю...  ѓде  вы  с  ним  были  вчера?  Ћтветьте,
пожалуйста,  Љонстантин.  ѓде  ‘ергей?  Њожет   быть,   случилось   что?..
Џожалуйста, ответьте прЯмо! Ћтец послал менЯ к вам... џ и сама хочу знать!
Џочему вы дома, а его нет?
   - ‘лучилось? Ќу что с ним может случитьсЯ,  ЂсЯ?  -  сказал  Љонстантин
наигранно-смешливым тоном, однако  ощущаЯ  все  времЯ,  как  он  противен,
неприЯтен ей, в этой неприбранной комнате, сидЯщий  на  диване  с  помЯтым
лицом. - Ќу, может, он влюбилсЯ, ЂсЯ. ‚ероЯтно? ‚полне. Љакие  могут  быть
тут испуги, опасениЯ и прочаЯ дребедень?  Ђсенька,  не  надо  волноватьсЯ.
Њожет  быть,  он  встретил  такую  женщину...  девушку,  с  которой  можно
броситьсЯ куда угодно очертЯ голову! € если такую встретил - его  счастье.
‚ы должны просто радоватьсЯ, в воздух чепчики бросать...
   - ‚любилсЯ?
   Ћна приблизилась к дивану, худенькаЯ ее фигурка ожидающе напрЯглась,  а
он,  проклинаЯ  себЯ,  понЯл,  что  его  защита   ‘ергеЯ   была   неловка,
неубедительна,  и,  прикрыв  руками  небритые   щеки,   проговорил   почти
беспомощно в ладони:
   -  Ђсенька,  роднаЯ,  вы  ведь   знаете,   что   Я   крупный   осел   и
острЯк-самоучка. Ќичего не знаю, наболтал не думаЯ. Ќо  только  с  ‘ергеем
все в порЯдке. ќто Я знаю.
   - „о свиданиЯ! - Ћна отошла и через плечо высокомерно сказала ему: -  €
побрейтесь хоть! € не обманывайте менЯ. џ люблю правду, а  вы  все  врете!
Џочему вы врете?
   Љонстантин отнЯл  ладони  от  лица,  вытЯнул  окурок  из  переполненной
пепельницы, но курить его уже было нельзЯ - раскрошилсЯ в пальцах.
   € он вдруг почувствовал пустоту оттого, что она уйдет сейчас.
   - ЂсЯ,  подождите,  -  тыча  окурок  в  пепельницу,  хрипло  проговорил
Љонстантин. - Џосидите, а? Ќу посидите просто, и все. Ќе  глЯдите  на  мою
противную рожу, Я сам готов по своей витрине трахнуть кулаком, поверьте, Я
отношусь к ней без удовольствиЯ. Ђ вы просто посидите, полистайте журналы,
ведь никогда у менЯ не были. Ђ Я побреюсь, и - хотите? - эти баки к черту!
‚ы ведь ненавидите эти гвардейские баки. Џосидите. •отите, Я  эти  баки...
Џосидите, ЂсЯ...
   ‘лова привычно подбирал  полусерьезные,  ернические,  но  голос  звучал
просительно-мальчишески - ему нужно  было  живое  дыхание  в  комнате.  Ћн
боЯлсЯ одиночества, боЯлсЯ остатьсЯ один  сейчас,  казнЯсь  воспоминаниЯми
вчерашней липкой нечистоты, которую хотелось содрать с себЯ.
   ЂсЯ независимо отвернулась, разглЯдываЯ  полки,  заставленные  пыльными
книгами, тихонько и настороженно шевелилась темнаЯ коса за спиной.
   - Љак вы живете странно! Љак будто вы здесь не живете! Џоставьте графин
на тумбочку, ему не место на полу. ‚озьмите и поставьте! - приказала  она.
- ќто ведь ужас какой-то!
   Ћн поставил. € она спросила все так же строго:
   - “ вас есть какой-нибудь тазик, трЯпка, швабра? Ќу какие-нибудь орудиЯ
производства?  -  прибавила  она  тем  тоном,  который  не  разрешал   ему
улыбнутьсЯ.
   - ЂсЯ, ничего не надо!
   - ќто мое дело. Ќе командуйте.
   - ’ам, в коридоре, под столом, кажетсЯ.
   - џ сейчас. Ђ вы брейтесь хоть. “ вас ужасно неприЯтное лицо.  Ќаверно,
так и думаете,  что  вы  нравитесь  женщинам?  -  спросила  она  дерзко  и
покраснела.
   - Ђсенька, мужчина  должен  быть  чуть  красивее  обезьЯны,  -  ответил
Љонстантин, привычно пытаЯсь обратить все в шутку.
   Ќо она пошла к двери, покачиваЯ за плечами косой,  стукнула  дверью,  и
наступила тишина.
   - ЌеприЯтное лицо... - бормотал  он,  делаЯ  злые  гримасы  в  зеркале,
намыливаЯ щеки. - ЏакостнаЯ физиономища...  ЏарикмахерскаЯ  вывеска...  Ћ,
как Я тебЯ ненавижу! Ѓаки косые отпустил, болван!
   Љогда послышалсЯ скрип двери, он  даже  задержал  дыхание  -  увидел  в
зеркале Ђсю: она внесла ведро, швабру, милое лицо неприступно хмурилось, и
Љонстантин готов был на то, чтобы  она  хмурилась,  презирала,  ненавидела
его, но только была бы, двигалась, что-то делала здесь. Ћн смотрел на  нее
в зеркало, все медленнее водЯ бритвой по щекам, - и неожиданно ее голос:
   - „умаете, Я все делаю это с удовольствием? Ќет! Њне просто жаль вас  -
погрЯзли, утонули в окурках!
   - ЂсЯ, Я сбрил баки, видите, Я вас послушалсЯ, -  с  грустным  весельем
проговорил Љонстантин. - џ не такой уж пропащий человек.
   - ЏоздравлЯю! Ѓурные аплодисменты,  все  встают"  Љстати,  у  вас  есть
какие-нибудь тапочки? ‚ы думаете, Я буду портить свои единственные туфли?
   ‘ намыленной щекой он чрезвычайно поспешно кинулсЯ  к  дивану,  вытащил
из-под него стоптанные тапочки, неуверенно покрутил их в руках. ЂсЯ,  стоЯ
возле ведра, поторопила его:
   - Ќу давайте! —то вы их разглЯдываете? Ѓрейтесь!
   Ћн с непривычным замешательством покорно подошел к зеркалу;  в  глубине
его было видно: она,  опираЯсь  на  швабру,  быстро  снЯла  туфли,  надела
тапочки; потом подтЯнула юбку, заправила ее за поЯсок. Ћн заметил, ноги  у
нее были прЯмые, высокие, с сильным подъемом,  -  и  тотчас  узкие  черные
глаза испуганно-гневно скользнули по его лицу  в  зеркале.  Ћна  крикнула,
одергиваЯ юбку:
   - Ђ ну отвернитесь! Љак вам не стыдно!
   - ЂсЯ, милаЯ... - сказал Љонстантин.
   - ЉакаЯ Я вам еще "милаЯ"?
   - Ќу хорошо, просто ЂсЯ, почему  вы  менЯ  так  терпеть  не  можете?  -
спросил Љонстантин, уставЯсь мимо зеркала  в  стену,  с  опасением  ожидаЯ
треск двери за спиной.
   Ћна помолчала. Ћна как будто замерла, всматриваЯсь в его спину.
   -  ‚от  что.  €дите  к  окну  и  добривайтесь  наизусть!   -   подумав,
по-взрослому опытно приказала ЂсЯ. - € не смейте смотреть в зеркало, что Я
буду делать! џ не люблю, когда за мной наблюдают.
   - џ буду так... как приказано... ’олько приказывайте.
   Ћн послушно двинулсЯ к окну,  сиЯющему  морозно-солнечной  насечкой  на
стекле, вздохнул облегченно, стал добриватьсЯ "наизусть", ощупью, слыша ее
несильные  движениЯ,  плеск  воды,  мокрый  шорох  швабры  по   полу;   ее
возмущенный голос звучал в его комнате:
   - Џонимаю: у вас пол заменЯл пепельницу! †урналы -  половую  трЯпку.  Ђ
это что за бутылки у стены? ќто вы все  выпили?  Љ  вам  что  -  приходили
всЯкие женщины?
   - ЂсЯ!.. - взмолилсЯ Љонстантин, делаЯ попытку обернутьсЯ.
   - Џожалуйста, молчите! џ вас не спрашиваю, Я все знаю. …сли бы  Я  была
вашей сестрой, Я бы всех ваших знакомых разогнала на  четыре  стороны.  Ќе
разрешила бы гадостей!
   "Ћна девочка! - подумал он с тоской. - ‘колько лет мне  и  сколько  ей?
‘трашнаЯ разница!"
   - …сли бы вы были моей сестрой, ЂсЯ!
   - џ не хочу быть вашей сестрой!
   Ћна отодвинула с грохотом стул, швабра стукнула  о  плинтус  возле  ног
Љонстантина, зловеще зашуршала бумага в  углу,  снова  стукнула  швабра  о
плинтус - и сейчас же удивленный голос  Ђси  заставил  его  обернутьсЯ  от
окна:
   - Љто это?
   Џрислонив швабру к подоконнику, ЂсЯ бережно, кончиками пальцев снЯла  с
этажерки маленькую пожелтевшую фотокарточку.
   - ‚аша мама? џ ее не знала такой... ќто ваша мама?
   - Њама. ’оже не помню  ее  такой.  ”отокарточку  отодрал  от  какого-то
старого документа, - сказал Љонстантин. - „вадцать шестого года.
   - ѓде ваши отец и мать?
   - €счезли.
   - Људа исчезли? - еле  внЯтно  спросила  ЂсЯ,  не  отрываЯ  взглЯда  от
молодой женщины с оживленным лицом, коротко подстриженной под мальчика.  -
Ћна очень красиваЯ, мама ваша... Људа они исчезли?
   - ‹юди исчезают тогда, когда умирают или когда их заставлЯют умирать, -
сказал Љонстантин.
   - ЉостЯ, ЉостЯ, ЉостЯ, здесь что-то не так, вы что-то не  говорите,  вы
что-то скрываете! - заговорила торопливо  ЂсЯ.  -  Џожалуйста,  объЯсните,
слышите? ќто секрет? ‘екрет? џ - никому...
   - ЂсЯ, спасибо за полы, - вдруг тихо, преодолеваЯ  хрипотцу,  выговорил
Љонстантин, несмело взЯл ее руку,  смуглую,  худенькую,  прижал  к  губам,
повторив: - ‘пасибо. ‘ Ќовым годом, Ђсенька!..
   - ‡ачем? - задохнувшись, прошептала ЂсЯ. - ‚ы... зачем? -  €,  краснеЯ,
крикнула уничтожающе: - Ќикогда этого не делайте! Ќе смейте!
   Ћн молчал, глЯдЯ в пол. Ћна выбежала, не закрыв дверь.


   Ћн проверил все карманы старых брюк в шкафу - в это утро у него не было
денег.
   ’ак начинались все утра после праздников.
   ‘пустЯ полчаса он надел свежую сорочку, галстук, насвистываЯ, небрежной
походкой сошел по узкой лестнице на первый этаж.
   Ѓыло одиннадцать часов. Ѓыло солнечное утро нового года. Ќа кухне около
крана стоЯл художник Њукомолов в стареньком халате, испачканном  красками,
скреб ложкой по сковородке. ‚ода хлестала в раковину, брызгала  на  халат.
Џахло жареной селедкой, от этого запаха Љонстантина чуть подташнивало.
   - Ђ-а! - воскликнул  Њукомолов,  улыбаЯсь  как  бы  одними  заспанными,
припухшими веками. - „обрый день, здравствуйте! ‘  Ќовым  годом!  ‘  Ќовым
годом, ЉостЯ! Љак праздновали?
   -  ‚се  так  как-то,  -  ответил  Љонстантин  и  повернул  в   коридор,
полутемный, теплый, пахнущий пальто и галошами; постучал к Ѓыковым.
   Ѓыковы еще завтракали.  ‘ам  Џетр  €ванович,  красный,  распаренный,  в
незастегнутой  на  волосатой  груди  полосатой  пижаме,  пил,   отдуваЯсь,
короткими глотками крепкой заварки чай и одновременно заглЯдывал в газету.
†ена, ‘ерафима €гнатьевна, женщина довольно полнаЯ, не  первой  молодости,
намазывала  сливочное   масло   на   край   пирога,   умытое   лицо   было
умиротворенно-добрым, заспанным. Ќа столе - графинчик с  водкой,  колбаса,
сыр,  раскрытые  банки  консервов,  начатое  рыбное  заливное  -   остатки
вчерашнего новогоднего вечера.
   - Љостенька! - певуче сказала ‘ерафима €гнатьевна.  -  ђодной  вы  наш,
голубчик, Я вас таким холодцом угощу, вы что-то к нам не заходите!  ‡абыли
нас совсем?
   Ѓыков поверх газеты глЯнул на Љонстантина, поставил стакан  на  блюдце,
значительно подвигал кустистыми бровЯми.
   - Ќемчишки-то опЯть шевелЯтсЯ. Ќда-а! Ђ, Љонстантин,  голова-то  небось
трещит? ЏерегулЯл, что ли? Ќе за  холодцом  он,  мать,  знать  надо,  -  с
пониманием добавил Ѓыков. - ‡автракал? „ай-ка, мать, чистую рюмку. “ добра
молодца глаза красные.
   - Џри виде водки Я говорю "нет", -  сказал  Љонстантин.  -  —аю  выпью.
Џришел за папиросами. ‡наю, у вас где-то были папиросы.
   Ѓыков почесал бровь, крЯкнул с укорЯющим удивлением.
   - ‡начит, прогорел, деньги в трубу пустил? ќх, легкаЯ твоЯ жизнь!  Ѓыла
бы мать, конечно, жива - деньги-то длЯ нее  бы  берег.  Ќу  ладно,  ладно,
ничего, Я тоже в молодости на боку дырку крутил! Љури, дыми на здоровье!
   Ѓыков обтер салфеткой пот с красного лица, шумно  отпыхиваЯсь,  вытащил
плотное тело из-за стола, склонилсЯ к этажерке,  достал  откуда-то  из-под
книг коробку папирос, раскрыл ее перед Љонстантином.
   - Љури, дыми, "‘евернаЯ Џальмира". —то,  неужто  денег-то  на  папиросы
нет? ќто как же  ты  ухитрилсЯ  деньги-то  прогудеть?  ќх,  беззаботность,
беззаботность, Љонстантин! Џей, да  голову  имей.  Ќалить,  что  ли?  —тоб
хмельнаЯ дурь прошла...
   ‡акуриваЯ душистую папиросу, Љонстантин только промычал отрицательно, с
отвращением сморщившись при  мысли  о  водке,  кивнул  рассеЯнно  ‘ерафиме
€гнатьевне  (она  налила  ему  в  огромную  чашку  горЯчего  крутого  чаЯ,
придвинула сахарницу).
   ‚ комнате Ѓыковых было ощущение тепла, довольства, недавнего праздника,
по-зимнему пахло хвоей, серебрилась густой мишурой елка в углу меж окнами;
вокруг, теснЯсь, сиЯла под солнцем стариннаЯ полированнаЯ мебель. Ќа  полу
- толстый и пушистый немецкий  ковер  зеленел  травой,  цветистый  и  тоже
немецкий ковер - на  диване,  повсюду  антикварные  фарфоровые  статуэтки,
хрустальные вазы  на  буфете,  бронзоваЯ,  комиссионного  вида  настольнаЯ
лампа: немецкаЯ овчарка задранным вверх носом поддерживает  голубой  купол
абажура - безвкусица и неумелое стремление к  крепкой  и  прочной  красоте
создавали этот странный добротный уют.
   - Ђ где ж твой приЯтель, неразлей-вода,  ‘ергей-то  твой?  -  спрашивал
Ѓыков, истово прихлебываЯ из стакана. - €ли врозь?
   - ‘егоднЯ - да. ‘егоднЯ Я в одиночестве, - сказал  Љонстантин,  положил
папиросу на грань блюдечка, стал размешивать сахар в чашке.
   Ѓыков между  тем  аккуратно  взЯл  папиросу,  переложил  ее  с  той  же
аккуратностью в пепельницу, благодушно закрЯхтел.
   - Ћно, приЯтели-то, конечно, хорошо, да семьЯ лучше. †енитьсЯ  бы  тебе
надо. Ђ то деньги туда-сюда мотаешь, а цели нет. Љогда жена в  доме,  есть
куда деньги-то нести. Џомочь, что ли, женитьсЯ-то? - Ѓыков, весь  вспотев,
промокнул багровый лоб салфеткой. - џ тебе на фабрике кралю такую подыщу -
пальчики пообкусишь. “ нас девчат хороших - табунами ходЯт. Љомната у тебЯ
есть. „а вот  глаза  родительского  на  тебЯ  нет.  Ђ  Я  родителев  твоих
прекрасно знал. (‘ерафима €гнатьевна вздохом поднЯла, опустила  над  краем
стола полную грудь.) ‡нал, м-да... €нтеллигентные были люди...
   - Џревосходно, благодетель вы мой! - воскликнул Љонстантин, делаЯ  вид,
что от радости захлебнулсЯ  чаем.  -  Љак  это  прелестно  -  коммерческий
директор сват у своего шофера!  ќто  демократично.  џ  заранее  троекратно
благодарю вас!
   €,  сдерживаЯ  подмывающую  веселую  злость,  притворЯЯсь  через   меру
растроганным, пустил папиросный дым  кольцами  к  потолку;  разговор  этот
занимал его.
   - ‘меешьсЯ никак? €ли в себЯ не  пришел  после  похмельЯ-то?  -  сурово
спросил Ѓыков. - “  менЯ  образование  не  такое,  как  у  тебЯ,  классов,
институтов не кончал. “ менЯ опыт вот где! - Ћн похлопал звучно  по  своей
толстой короткой шее. - ‚се из практической жизни, из уважениЯ  к  хорошим
людЯм, к государству. ‚от как оно  складывалось.  Ѓольшого  не  достиг,  в
министры не вышел, а по хозЯйственной части,  сам  знаешь,  конкурентов  у
менЯ мало. “ менЯ фабрика ни разу без материалов,  сырьЯ  не  простаивала.
Ќету у менЯ на поприще снабжениЯ конкурентов. Ђ все от опыта. ’ак  или  не
так? ’ак что ж ты дураком лыбишьсЯ? Њало Я тебе добра сделал?  ’олько  все
ведь в трубу пускаешь! „енег огребаешь кучу! ‹евачить разрешаю... € все  в
трубу.
   Љонстантин притворным ужасом округлил глаза.
   - „а что вы, Џетр €ванович! Љакие тут улыбки? ‘мех сквозь  слезы.  "Ќад
кем смеетесь?" Њне хочетсЯ хохотать  над  собой  до  слез.  „обра  вы  мне
сделали  много.  „ействительно.  ‘оглашаюсь.  Ќо,  как  говорЯт  одесситы,
разрешите мне посмотреть в ваше доброе, честное, открытое лицо и, вы  менЯ
очень простите, спросить: а вы плохо живете, голодаете?
   ‘ерафима €гнатьевна прекратила грызть чайный сухарик, заморгала  веками
на Љонстантина, на медленно багровеющего Ѓыкова, вмешалась обеспокоенно:
   - ЏетЯ... ЉостЯ... поговорили бы о чем-нибудь другом. ЉостЯ, вы  всегда
интересно рассказываете... ѓде вы праздник встречали? Њы вчера хотели  вас
пригласить. ЏетЯ поднЯлсЯ к вам, постучал -  вас  не  оказалось.  Њы  были
одни. „очь обещала на праздники из ‹енинграда приехать - не приехала...
   - ќх, шелапут ты, шелапут! ’ы посмотри на него! ЏолюбуйсЯ  нахальством,
- укоризненно покрутил головой Ѓыков. - џ тебе ль добра не желаю? ‚от она,
благодарность! ‘пасибо. џ, значит, плох? ‘ фронта без профессии  вернулсЯ,
Я тебЯ в шоферы устроил. Ќа машина на своей, как на  собственной,  ездишь.
‹евача зарабатываешь - разрешаю, а? Џотому что Я тебе  заместо  отца.  €ли
этот, - он неприЯзненно пошевелил над столом пальцами,  -  ‘ергеев  папаша
помогал тебе? ‚едь этому дай волю, с дерьмом  менЯ  съедЯт  и  фамилию  не
спросЯт. Ђ все от зависти: мол, честно,  хорошо  живу.  €  ты  туда  же...
‘мешочки!
   - Ѓывает прорыв юмора... ЏсихологиЯ - вещь тонкаЯ, не будем бросатьсЯ в
дебри, заплутаемсЯ в трех соснах,  -  вежливо  возразил  Љонстантин.  -  џ
слегка заплуталсЯ и - упаси боже - никого не вывожу на чистую воду. ‡наком
с  человеческими  слабостЯми.  Ѓлагодарю  за  папиросы.  Њне  очень   было
приЯтно...
   Ћн чрезмерно ласково улыбнулсЯ.
   - ‡апуталсЯ? “ тебЯ что - машину задержали?  -  Ѓыков  не  без  тревоги
посмотрел Љонстантину в усики, под которыми блестели ровные зубы. - ЋЃ•‘‘?
   - Ћ нет, не это!
   - ‘меешьсЯ, значит, щенок эдакий, - обозлилсЯ Ѓыков. - Ђ ты  запомни  -
даю жить всем. Ђ на ногу наступишь - менЯ не узнаешь. Љлевету не прощаю.
   - Ћ Џетр €ванович! џ ведь люблю жизнь. џ ведь три года мерз в окопах! -
засмеЯлсЯ Љонстантин. - Ђ с вами - как за каменной стеной!
   Ћн вышел от Ѓыковых с ненавистью к своей наигранной веселости и  вместе
чувствуЯ облегчение оттого, что не попросил денег, за которыми шел.
   Ѓыл первый день тысЯча девЯтьсот сорок шестого, уже невоенного, года.


   ‚ечером он зашел к ‘ергею.
   - ‘лушай, осточертело мне все.  Ћбрыдло,  плешь  переело.  Њожет  быть,
рвануть  в  твое  высшее  учебное  заведение?  Ђ  как  там   отношение   к
фронтовикам? ‘оответствующее?


        —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ. 1949 ѓЋ„


        1

   Ќа углу под фонарем Љонстантин прочитал название улицы, потом  уверенно
подошел к низкому забору; за ним одноэтажный домик смутно белел в зарослЯх
акаций,  желтоватый  свет  едва  просачивалсЯ  сквозь  листву.  ‡десь,  на
Ћстровидова, пахло сладковатым теплом, как пахло  на  всех  ночных  улицах
Ћдессы, когда он  от  вокзала  шел  в  лунной  тени  безлюдных  тротуаров,
нагруженный двумЯ чемоданами.
   Ћн приехал из Њосквы, бросив все, приехал  загореть  на  южном  солнце;
забыв обо всем,  повалЯтьсЯ  на  прокаленном  песке  плЯжей  и,  обсыпаЯсь
горЯчим песком, глЯдеть на постоЯнно изменЯющеесЯ  под  светоносным  небом
теплое море, а вечером, надев белую сорочку, подчеркивающую черноту  лица,
фланировать  по  знаменитой  „ерибасовской,  знакомЯсь   с   темноволосыми
одесситками, и пить холодное вино, и есть мороженое  на  террасах  летних,
увитых плющом кафе.
   Ћн приехал сюда, думаЯ об этой беспечной курортной  жизни,  которую  во
всей полноте своей представлЯл в раскисшей дождЯми  Њоскве.  …го  потЯнуло
сюда потому, что был в Ћдессе раз после войны, и еще потому, что  Ѓыков  в
разговоре  с  ним  настоЯтельно  посоветовал  поехать  именно  в   Ћдессу,
поселитьсЯ у хорошо знакомых людей, дальних  родственников,  и  сам  помог
Љонстантину добитьсЯ скорого оформлениЯ плацкартного билета - в московских
кассах стоЯли нескончаемые очереди.
   Љонстантин нашел этот домик на Ћстровидова, 19, во втором часу ночи  и,
потный, уставший от дорожных разговоров, от длительной ходьбы  по  городу,
от тЯжести чемоданов, свистнул с  облегчением,  ногой  пнул  провинциально
скрипнувшую калитку, вошел во двор. ‚нЯтно  потЯнуло  сыростью  деревЯнных
сараев, этот запах тотчас смыло влажно-теплой струей  воздуха  -  мЯгко  и
душисто дуло из глубины черного сада.
   ‚ тишине, гремЯ цепью по проволоке,  огромнаЯ  собака  выскочила  из-за
сараЯ, начала прыгать, Яростно вставать на задние лапы,  залилась  хриплым
лаем.
   - Ђх ты, милаЯ моЯ, сволочь  ты  эдакаЯ!  Ѓрысь  отсюда!  -  Љонстантин
угрожающе махнул чемоданами, шагаЯ по тропке меж кустов.
   - ’оми, цыц! Ќа место! - крикнул голос от  крыльца,  и  оборвалсЯ  лай,
тише зазвенела цепь; и этот же голос спросил: - Љто тут?
   - џ не ошибсЯ - Ћстровидова, девЯтнадцать? —то у вас за город? ‘плошной
кошмар - ни одного такси! - сказал фамильЯрно Љонстантин. - Џер от вокзала
пешком. ‡дравствуйте. Ѓудем знакомы. Љонстантин, -  прибавил  он,  завидев
фигуру человека на крыльце: забелела в темноте рубашка.
   -  Џрошу.  -  —еловек  сошел  со  ступенек;  разгорелсЯ,  погас  уголек
папиросы, осветив мЯсистый нос. - ‡аходите! џ вас давно жду.
   - ‘пасибо за гостеприимство. Ћдесса всегда славилась... Ѓлагодарю!
   —еловек этот пропустил Љонстантина на террасу, закрыл  на  ключ  дверь,
затем сказал: "€дите прЯмо", -  и  через  закоулок  коридора  ввел  его  в
низкую, неЯрко освещенную запыленной люстрой комнатку со старым письменным
столом, потертым диваном, на котором лежали свернутаЯ простынЯ и  подушка.
Љонстантин,  испытываЯ  удовлетворение,  бросил   в   угол   чемоданы,   с
полуулыбкой поклонилсЯ хозЯину.
   - Љак разрешите вас?..
   ‚ысокого роста, в несвежей сатиновой рубашке, висевшей на худых плечах,
хозЯин дома был медлителен, стоЯл у двери, заложив одну руку за  подтЯжку,
на угрюмо-небритом лице его было выражение  ожиданиЯ.  Ћн  сказал  наконец
прокуренным голосом:
   - ЂверьЯнов. ќто ваша комната. “страивайтесь. Џолучил телеграмму  днем.
џ к вашим услугам.
   Љонстантин сел на диван, закинул ногу на ногу.
   - Ќу прекрасно! ќта комнатка мне подойдет.  Ќасчет  платы  договоримсЯ.
„алеко отсюда море?
   ЂверьЯнов мимолетно покосилсЯ на Љонстантина.
   - Њоре вы найдете. - € остановил внимание на чемоданах. - Џетр €ванович
писал мне...
   - Ђх да! ‚от этот чемоданчик  в  чехле  прислал  Ѓыков,  -  спохватилсЯ
Љонстантин. - ЉажетсЯ, здесь консервы, масло... —то-то в этом роде. “  вас
тут плохо с продуктами? Џросто цирк - ведь в Ћдессе никогда плохо не жили!
Љошмары!
   - Ђ Я думал, балагуры только у нас, в Ћдессе...
   ЂверьЯнов угрюмо скомкал улыбку, поставил чемодан в сером зашитом чехле
на  письменный  стол  и,  вынув  из  кармана  перочинный  ножичек,  ловким
движением полоснул лезвием по швам чехла. ‘просил:
   - Ђ ключ позвольте?
   - …го у менЯ нет. џ не открываю чужие чемоданы, -  ответил  Љонстантин,
засмеЯвшись, и порылсЯ в кармане. - Џопробуйте. Њожет, мой подойдет. Љлючи
- стандарт. †алкий примитив.
   - Џопробуем.  -  ЂверьЯнов  взЯл  у  Љонстантина  ключик,  не  торопЯсь
примерил его к замочкам - они  щелкнули,  -  откинул  крышку,  заглЯнул  с
мрачным интересом.
   - ”у ты ну ты... - выдохнул он, роЯсь в чемодане. - ‚се не то,  все  не
то... Љак нельзЯ понЯть, что Ћдесса - южный город? - Ћн еще  раз  ковырнул
пальцем внутри чемодана, захлопнул крышку, пожал плечами. - Џетр  €ванович
живет как на Њарсе. Ќе догадываетсЯ, как трудно! —есуча, чесуча идет!
   ЂверьЯнов со  сдержанным  раздражением  выговорил  это,  и  Љонстантин,
несколько озадаченный, спросил:
   - —то трудно? ЉакаЯ чесуча?
   - ‘овсем обыкновеннаЯ. Ќа нее спрос. -  ЂверьЯнов,  казалось,  усиленно
соображаЯ что-то, заскреб щетину на подбородке.  -  Ђ  что  прикажете  мне
делать с бостоном? Ќе сезон, совсем не сезон!
   - Љаким еще бостоном? - спросил Љонстантин. - —то вы менЯ, как  лопуха,
за нос тЯнете?
   - ќ-э, подождите, - пробормотал ЂверьЯнов. - џ сейчас.
   Ћн приоткрыл дверь, на цыпочках вышел,  уносЯ  чемодан,  и  Љонстантин,
весь напрЯгаЯсь от охватившего его  беспокойства,  уловил  ватные  шаги  в
тишине дома, вЯзкий шепот, мышиную  возню  за  стеной  и  потом,  чувствуЯ
холодок по спине от мысли, мелькнувшей в его голове,  оцепенело  сидел  на
диване - веселое ощущение приезда мгновенно  стерлось,  давило  мертвенное
безмолвие дома. "‡начит, чесуча, чесуча?  Ђх,  чесуча!.."  -  подумал  он,
ужасаЯсь  острой  своей  догадке;  и  здесь  без  стука  вошел  на  носках
ЂверьЯнов, протЯнул толстый пакет - сверток в газете, - сказал прокуренным
голосом:
   - ќто Џетру €вановичу. “ вас есть надежный карман?
   - Љарманы как карманы. „авайте!
   Љонстантин пощупал плотный пакет,  бросил  его  на  крышку  чемодана  и
спросил с усмешкой:
   - Ќадеюсь, это не золото, не бриллианты ацтеков? …сли бриллианты по два
карата, то завтра впломбируйте их мне в  зубы.  ’ак  делают  международные
контрабандисты-спекулЯнты. —то в этом пакете?
   ЂверьЯнов   выкатил   выцветшие   стоЯчие   глаза,   лицо   его   стало
подозрительным, обрюзгшим.
   - ‚ы шутник. - ‚ытЯнул из шкафчика на стол начатую  четвертинку,  хлеб,
тарелочку с нарезанной колбасой. - „есЯть тысЯч. ќто мало, считаете?
   - —то-о? - Љонстантин встал. - Ђ ну принесите сюда чемодан!
   ‚о дворе залаЯла собака. Џод окном, в саду, прозвенела, заскользила  по
проволоке  цепь,  донессЯ   близкий   топот   собачьих   лап.   ЂверьЯнов,
прислушиваЯсь к лаю во дворе,  тЯжело  задышал  носом:  было  слышно,  как
кто-то завозилсЯ, по-женски протЯжно вздохнул за деревЯнной стеной.
   ‘обачий лай смолк. ‡венели цикады в тишине.
   ЂверьЯнов поправил занавеску на окне, засипел шепотом:
   - ‚ы что, маленький? ‘орок девЯтый год - не сорок шестой. Ќе понимаете?
Ћпасно! ‚чера взЯли с бостоном Љутепова... Ќа вокзале взЯли...
   - џ сказал: принесите сюда чемодан! - уже бешено крикнул  Љонстантин  и
нечетко, как сквозь дым, увидел сгорбленную  и  боком  семенЯщую  к  двери
узкоплечую фигуру ЂверьЯнова  -  и  сразу  сомкнулась  тишина,  будто  дом
опустилсЯ в глубокую, сдавившую дыхание воду. "—есуча и бостон -  ах,  как
здорово!"
   ‡атем шорох шагов за  стеной,  и  так  же  боком  протиснулсЯ  в  дверь
ЂверьЯнов,  без   уверенности   поставил   чемодан   перед   Љонстантином,
проговорил:
   - ‚ы что, сумасшедший? Љто считает копейка в копейку до реализации?
   - €дите к... - грубо выругалсЯ Љонстантин.
   € ударом ноги раскрыл крышку чемодана, увидел на дне его, за смещенными
банками консервов, свернутые отрезы черной материи и сейчас  же  вспомнил,
как Ѓыков при нем, аккуратно укладываЯ эти банки,  говорил  ворчливо,  что
дальний  родственник  его  рад  будет  этому  продуктовому  подарочку   из
столичных магазинов.
   - ’ак! - сказал Љонстантин  и,  подхватив  с  крышки  чемодана  плотный
пакет, втиснул его в боковой карман. -  ‚се  Ясно.  Ќу  что  ж,  прекрасно
живем. Њожет быть, вы мне объЯсните, далеко ли мне топать до ЋЃ•‘‘?
   - утите, шутите, да  знайте  меру!  -  ЂверьЯнов  судорожно  попыталсЯ
улыбнутьсЯ. - ‚ы шутите, как сумасшедший...
   -  џ  был  идиот,  когда  считал,   что   везу   продукты   голодающему
родственничку, - произнес Љонстантин, чувствуЯ, как все тело  его  окатило
нервным знобЯщим холодком.  -  Ќе  думал,  что  буду  сбывать  нецензурный
товарик. ‚от так, господин ЂверьЯнов. ЌаивнЯков нет. ЋЃ•‘‘ оплакивает  вас
и толстЯчка Ѓыкова. Људа денешьсЯ - закон!
   ЂверьЯнов в растерЯнности жевал губами, машинально оттЯгиваЯ  подтЯжки,
внезапно небритое морщинистое лицо его задергалось, запрыгал подбородок, -
и он бессильно, напрЯгаЯ жилистое горло, заплакал; слезы потекли по щекам,
застреваЯ в щетине. Ћн умолЯюще  и  жалко  глЯдел  на  Љонстантина  сквозь
влагу, наползающую на глаза.
   - —то? —то с вами такое? - крикнул Љонстантин.
   -  џ  прошу,  прошу,  -  кусаЯ  пальцы,  придушенно  стал   вскрикивать
ЂверьЯнов, отклонЯЯсь к стене. - џ прошу... Џрошу... “ менЯ жена, семьЯ...
   Љонстантин поднЯл свой чемодан, скомандовал ЂверьЯнову:
   - Ђ ну откройте дверь! Људа выйти?
   - џ прошу вас... “ менЯ жена, дети... не хватает на жизнь, поймите!..
   - ‚анЯ! ‚анечка! - взвизгнул пронзительный голос за стеной.
   - ќто жена... џ прошу вас, прошу...
   ЂверьЯнов порывисто  впилсЯ  как  бы  закоченевшими  пальцами  в  рукав
Љонстантина,  потЯнул  его  к  двери,  во  тьму  сыро  пахнущего  плесенью
коридора, говорЯ с задышкой:
   - џ умолЯю, не надо, не надо... џ сейчас выведу вас... Я сейчас...
   ЌаступаЯ в проходе на заскрипевшие  корзины,  задев  плащом  за  что-то
тупое на  стене,  Љонстантин  ринулсЯ  за  ним  по  коридору,  ослепнув  в
потемках; потом спереди хлынул из раскрытой двери  серый  свет,  мелькнули
там искаженные щека, губы ЂверьЯнова,  и  Љонстантин  вывалилсЯ  в  мокрые
кусты перед крыльцом, захлеставшие по голове,  по  плечам  ледЯным  ливнем
росы.
   Ћн кинулсЯ по саду напрЯмик, к забору, утопаЯ в рыхлых  клумбах,  плохо
видЯ перед собой; заросли проволокой цеплЯлись за ноги, влажные ветви били
по коленЯм, хватали, отбрасывали назад чемодан, ставший стопудовым.
   "Ќеужели так глупо, так глупо? Ќет, нет! Ќе может быть, чтобы  все  так
глупо!.. —то же это Я?" - задыхаЯсь, думал Љонстантин и почти наткнулсЯ на
штакетник, затемневший за акациЯми, различил деревЯнную калитку  и  ударил
по ней носком ботинка. Љрик ЂверьЯнова толкнул его в затылок:
   - џ прошу!..
   - —ерт  с  вами...  †ивите...  -  ответил  со  злостью  Љонстантин,  не
оборачиваЯсь. - —ерт с вами...
   € вышел на сумрачную перед рассветом улицу, темно  заросшую  каштанами,
зашагал по пустынному тротуару под  чужими  окнами,  оглушаЯ  себЯ  стуком
своих шагов; и только когда впереди  заблестел  росой  незнакомый,  сплошь
заросший  травой  пустырь,  каркас  разрушенного  дома,  тут   только   он
остановилсЯ, обливаЯсь потом, не знаЯ, куда пойти.
   "Људа? ѓде переночевать? Људа теперь?.." -  соображал  он  и,  поспешно
отрЯхнув мокрые, облепленные лепестками брюки, двинулсЯ торопливыми шагами
наугад - к вокзалу.
   Љогда он подходил к вокзалу, небо над домами краснело, нежно золотились
кроны каштанов вдоль улицы, заспанные дворники уже звучно шаркали  метлами
по брусчатке мостовых.
   € это тихое летнее утро с легчайшей  розоватостью  прозрачного  воздуха
немного освежило Љонстантина.
   ‘реди толчеи, смешанных звуков и запахов утреннего  вокзала  Љонстантин
окончательно пришел в себЯ - длиннаЯ очередь шумно толпилась  у  кассы  на
Њоскву; окошечко было наглухо закрыто, висело объЯвление:  "Љасса  справок
не дает". ‚ очереди ему сказали, что билетов на сегоднЯ нет, что стоЯт  за
семь суток, что, возможно, будет на сегоднЯ лишь несколько мест за час  до
отхода ночного поезда. Ђ он твердо знал, что  должен  был  уехать  отсюда,
уехать сегоднЯ, чего бы это ни стоило, уехать  хоть  в  тамбуре,  хот