е   в   п-пионерских
галстуках? -- набросилсЯ Я на него.  -- ‡автра  в девЯть осел должен быть на
с-столе со вскрытой грудной клеткой.
     --  ђазве вы не поедете  в аэропорт провожать гостей?  --  не  унималсЯ
ѓорелик, коварно улыбаЯсь.
     - Ђ когда доктор Њак‹арен пришлет длЯ испытаний обещанные материалы? --
включилсЯ в обсуждение ѓрегори.
     --  „жентльмены!  …сли  уж  г-глупости  так   глубоко  засели   в  вас,
п-постарайтесь оставить  лишь  с-самое  неизбежное.  Њне  к-кажетсЯ  вы  оба
с-слишком озабочены м-моей р-репутацией.
     -- ‚ы целовались с ней вчера! -- наседал ѓрэг!
     --  Ќу  и  что!  ‚ы  так взволнованы,  словно в автобусе мы  п-публично
занимались оральным с-сексом. „о свиданиЯ, к-- коллеги!
     -- Ќе пейте сильно на банкете, Ѓ„! -- ѓорелик нарывалсЯ на грубость, но
сегоднЯ Я любил весь мир и больше всего ‹абораторию, котораЯ  сильно удивила
московскую  и  чужеземную  публику  оборудованными  интерьерами  и  успешной
операцией по пересадке искусственного сердца козе.
     -- ‚сех нежно  л-люблю!  --  закончил  Я. --  „аже  ѓорелика  с ѓрэгом!
Џ-пусть  не особенно надрываютсЯ  и сами решат, кто введет утром к-катетер в
уретру „ато...
     Љэрол Я больше не видел. —ерез месЯц она прислала в ‹абораторию образцы
мембран искусственного сердца, выстланных эндотелием...

        ѓлава 3. The American biophysicist Carol

     --  I'll be  at your place in an hour. Please wait for at the lobby, --
сказала Љэрол и повесила трубку.
     —ерез час у гостиницы Sheraton, что на ЏЯтой авеню, остановилсЯ красный
"џгуар", и Љэрол, подождав, пока швейцар откроет дверцу, энергично выбралась
из потрЯсающей тачки, в чем-то тоже  очень красном, и высокаЯ, красиваЯ,  не
глЯдЯ по сторонам, двинулась ко входу.
     џ робко встал ей навстречу,  потрЯсенный, и  мы принЯлись рассматривать
друг друга. џ не знаю, о чем думала в тот момент Љэрол, но Я осталсЯ доволен
осмотром.
     -- It is not my purpose  at this hour to weary  you with what I prefer.
I'm going to take a  revenge  for the warm  and touching  expression of your
friendship, -- сказала Љэрол,  когда  мы  уселись в "џгуар". -- Have you got
any preferences for tonight, Boris?
     -- Yes. One and the only. I'll be eating something, -- сказал Я робко.
     -- What  about some meat restaurant? -- Љэрол с пониманием смотрела  на
менЯ
     -- It's a great idea! I would even say: the very deep thought.
     —ерез  полчаса  мы сидели  в  Ќью-‰оркском  мЯсном  ресторане и  запахи
жареной ветчины с сыром кружили голову до обморока.
     -- Have you decided  yet, Boris? -- нетерпеливо спросила Љэрол, потЯнув
менЯ за рукав.
     -- Yes! I  have, -- неуверенно ответил Я, положив меню на  стол: -- ...
perhaps you can help me, if it isn't too much trouble you.
     -- Oh! If I were you, I'd have a very big medium steak in wine sauce.
     -- OK! I'll have а steak, a rare steak... And what about starters? -- Я
вопросительно посмотрел на Љэрол...
     Џосле обильной  еды и хорошего "Ѓурбона" Я с большим трудом справилсЯ с
дессертом и, умиротворенный, уставилсЯ на Љэрол.
     -- I'm not sure you are going to visit a swimming pool,  --  улыбнулась
Љэрол.
     џ смотрел в прекрасное лицо американки и чувствовал, как нежность к ней
вновь поЯвлЯютсЯ во мне.
     -- If  we are able to find something  likes  the Georgian swimming pool
I'm ready to walk... -- храбро заЯвил Я.

     Њы долго ехали, пока не остановились  перед большим многоэтажным старым
домом.  ‚ысокаЯ металлическаЯ решетка огораживала небольшой парк  с  мокрыми
голыми  деревьЯми,  увитыми гирлЯндами маленьких мерцающих лампочек, как  на
ЏЯтой авеню. €з подземного гаража мы поднЯлись  в лифте на 15  этаж. ЃольшаЯ
хай-тековскаЯ квартира с высокими потолками, множеством внутренних лестниц и
площадок,  была меблирована  очень скупо:  холодные акварели под  стеклом  и
такие же  серо-черные,  писанные  маслом  бессюжетные  картины  без  рам  на
однотонных  светлых  стенах, серые  ковры с  редкими темными геометрическими
фигурами,   в  беспорЯдке  расставленные  кресла  серой  кожи  на  массивных
основаниЯх из нержавеющей стали, низкие столы из металла и  толстого стекла,
телевизоры  и мощные  звучалки, торшеры и бра, спальни,  больше  похожие  на
палаты  интенсивной  терапии,  и,  наконец,  кухнЯ  из  металла   и  стекла,
напоминавшаЯ биофизическую лабораторию, с хромированными Ящиками по  стенам,
микроволновыми печами,  центрифугами, роликовыми насосами, холодильниками, а
в  центре  --  стол  с  бестеневой  лампой и целой  кучей  всЯкого добра  --
странного, металлического и керамического,  очень  тЯжелого на вид, похожего
одновременно на  биохимические анализаторы и грили.... Љабинет с камином был
плотно  заставлен  металлическими полками до  потолка,  огромным  письменным
столом  с  голой  столешницей  без   бумаг  и  книг,  креслами,  журнальными
столиками, диванами и изогнутым железом по углам непонЯтного назначениЯ.
     Њы устроились в кабинете. Љэрол прикатила столик с выпивкой:
     -- How would you like your whisky, Boris?
     -- Bourbon, please.
     џ всыпал в  бурбон  пригоршню льда и, отхлебнув, уставилсЯ на нее. џрко
красное  платье, такие же  туфли;  завитые, как у  куклы  Barby, темно-рыжие
волосы, румЯнец  на щеках и зеленые глаза, мерцающие в полумраке, делали  ее
ненастоЯщей. Њне стало не по себе,  и Я сделал еще  глоток. Љэрол  подошла к
звучалкам и вопросительно посмотрела на менЯ.
     -- "Play Bach" if it's  possible, -- сказал Я, чтобы выиграть времЯ. --
Trio  by Jacques Loussier.  Chorale number one:  "Sleepers  Awake"  or  some
preludes...
     Љэрол присела возле звучалки, а Я сделал еще глоток и подошел к книжным
полкам. „ве стены были  занЯты специальной литературой: генетика,  биологиЯ,
биофизика,  трансплантологиЯ,  криобиологиЯ,  физиологиЯ,  патофизиологиЯ...
’ретьЯ была заставлена  толстыми,  в  дорогих  переплетах, книгами из  серии
"Њузеи  мира".  •удожественной  литературы не  было вовсе: ни  классики,  ни
современных  авторов,  ни  даже  детективов.  џ  взЯл  в  руки  толстый  том
"Metropolitan Museum"  и тут же услышал, как весь кабинет наполнилсЯ чистыми
густыми звуками баховского Џрелюда No2 в до мажоре, бережно  аранжированного
французом.
     џ  подошел  к  Љэрол,  коснулсЯ волос возле  маленького  уха с  серьгой
зеленого камнЯ и заглЯнул в зеленые глаза, глубокие, немного серые по краЯм.
Ћни выжидательно смотрели на менЯ, и в них не было ни любви, ни желаниЯ... џ
вернулсЯ в кресло и сделал еще глоток...
     --  What  about  to  swim?  -- спросила  Љэрол,  улыбнулась и вышла  из
кабинета. Ћна вернулась через несколько минут в  толстом  красном  купальном
халате, держа в руках второй, длЯ менЯ.

     Њы  поднЯлись  на лифте на последний  этаж, и Я охнул, увидев  на крыше
большой  бассейн с  такой  же  голубой, как  в ’билиси, водой  и  прозрачным
куполом, сквозь который виднелась луна, когда всплывала в разрывах облаков.
     Љэрол сбросила халат и стала медленно по лесенке спукатьсЯ в бассейн. џ
глЯдел на прекрасное женское  тело и не испытывал желаний... Џоколебавшись и
чувствуЯ  себЯ  законченым идиотом,  Я поставил графин с бурбоном на бортик,
снЯл халат и прыгнул следом. Ќеожиданный визит в  странный  американский дом
тому виной или холодные зеленые глаза,  с любопытством разглЯдывавшие менЯ в
кабинете, но Я не хотел Љэрол и ничего не мог с этим поделать.
     --  ‚рЯд  ли  надо объЯснЯть,  что  со  мной  происходит,  -- думал  Я,
приближаЯсь к девушке. -- ‘делай что-нибудь, ѓосподи! Џусть  вытечет вода из
этого  чертового бассейна или  треснет крыша... Ќет! Џусть лучше  кто-нибудь
войдет...
     џ почти вплотную подплыл к Љэрол, но ѓосподь в этот раз не стал слушать
менЯ. Ђ она ласково улыбнулась и приготовилась отвечать на ласки.
     --  Will  you  take a gulp,  Carol? -- более идиотского  вопроса трудно
былопридумать.
     Ћна удивленно посмотрела на менЯ.
     -- Sorry. I'm at loss. My strategic spot is out of order, I'm afraid...
There is nothing to be done...
     Ќе обращаЯ вниманиЯ  на жалкое бормотанье,  Љэрол положила  руки мне на
плечи, слегка  прижалась животом, несильно  втЯнула в  рот верхнюю губу... и
сразу все  исчезло: Ќью-‰орк, странный дом с  бассейном на крыше,  перипетии
сегоднЯшнего днЯ, холодность американки, исполнЯющей свой долг...
     -- ѓосподи! ‘пасибо тебе! -- успел подумать Я. -- ’ы услышал...
     Ќаши ласки  становились все дерзостней,  и мне  казалось, что любовному
бесстыдству  Љэрол нет пределов. џ почувствовал, как  приближаетсЯ оргазм, и
посмотрел в зеленые глаза.
     -- Don't hurry, Bob, -- донессЯ прерывистый голос.  -- You will take me
later...

     „верь отворилась и в помещение вошла молодаЯ женщина,  тоже Ярко-рыжаЯ,
закутаннаЯ в рыжую  лисью шубу.  Ћна подошла к бортику  бассейна и, глЯдЯ на
нас, сбросила шубу, сразу оставшись только в красных, как у Љэрол, туфлЯх.
     -- Hi! -- она  помахала рукой. --  I'm  Alice, --  и,  не снЯв  красную
туфлю,  сунула ногу в воду, узнать  температуру. Џотом она села на Ягодицы и
неловко, как человек не умеющий плавать, прЯмо в туфлЯх сползла в бассейн. џ
понЯл, что Љэрол успела рассказать обо мне, потому что  ќлис таращилась, как
на пришельца,  но вскоре Я убедилсЯ,  что  интересует  ее, как и  менЯ, лишь
Љэрол.
     ‘ этим  поначалу было трудно смиритьсЯ, но потом Я привык, и каждый  из
нас стал  заниматьсЯ  своим  делом.  Љэрол  предоставила  всю  себЯ  в  наше
распорЯжение и не только отдавалась ласкам, подрагиваЯ всем телом, но всЯкий
раз неожиданно и странно продолжала их. Ќоги Љэрол обвили мою спину, а  тело
лежало на поверхности воды и им занималась ќлис,  с которой Я  несколько раз
менЯлсЯ местами. ‚ ушах звучало Ђдажио из Џервого концерта Ѓаха в до миноре,
будоража и взвинчиваЯ еще больше...
     џ  пришел в  себЯ,  когда увидел  ќлис  у бортика  бассейна  с бутылкой
Ѓурбона, и сразу  почувствовал жажду. Џодплыв, Я подождал, пока  она сделает
глоток, и поднес горлышко к губам. ќлис снова начала пЯлитьсЯ...
     --   Љакой   толщины  может  быть   слой  выращенных  клеток,  которыми
выстилаютсЯ мембраны  искусственного сердца? -- сказал Я, подплываЯ к Љэрол,
не  замечаЯ  абсурдности  вопроса.  --  ’ы  можешь  вырастить  слой  клеток,
сопоставимый по толщине с миокардом левого желудочка?
     Ћна не удивилась:
     --  Ќе  больше одного  миллиметра...  --  €, на мгновение  задумавшись,
добавила улыбаЯсь и предвосхищаЯ  следующий вопрос: -- ... без пейсмейкерной
активности и способности к сокращению...
     -- Ђ  если сильно  постаратьсЯ? --  вЯло  поинтересовалсЯ Я, хотЯ и без
того знал, что  из  клеточных культур Љэрол  нельзЯ создать  четырехкамерный
мышечный насос, обладающий  характеристиками человеческого  сердца. ‚ытеснЯЯ
из   головы  идею  "банка  органов",  Я   принЯлсЯ   бесцельно  разглЯдывать
совершенные по форме груди, испускавшие свет, хорошо заметный в голубой воде
бассейна.
     -- You can take Alice, Bob! -- прервала мое занЯтие Љэрол, и Я вспомнил
‘омерсета Њоэма,  который сказал однажды про  американок, что они требуют от
мужей  таких исключительных достоинств, какие англичанки  находЯт  только  у
своих лакеев.
     --  I'm  afraid,  I  cannot   do  it  for  a  variety  reasons,   --  в
замешательстве  ответил Я  и  посмотрел на ќлис, успевшую захватить  в кулак
сразу ставшим упругим пенис.
     -- Ќет. Ќа сегоднЯ мой сексуальный лимит исчерпан, -- твердо решил Я и,
благодарно потрепав ќлис по резиновой попке, полез из бассейна.
     Љэрол выбралась на бортик за мной,  вынула из халата ключи,  сунула  их
мне в руку и, нежно укусив в губу, сказала:
     -- Take  elevator!  15<sup>th</sup>  floor.  Go  ahead,  Bob.  We  will
downstairs in 30 minutes.

     „нем мы позавтракали в теннисном клубе где-то в пригороде...
     -- ‚ теннисе Љэрол Явно  слабее, чем... ѓде или в чем? -- думал Я, пока
мы около часа  перекидывали  мЯчи через  сетку, а  потом отыграли  несколько
геймов  на  счет,  и  не находил  ответа. -- € разве это слабость?  Ћна была
совершенна,  требовательна и искренна во всем: от клеточных культур, которые
первой в мире смогла  зафиксировать и  сохранить на  поверхности мембран, до
занЯтий любовью -- двух самых важных занЯтий в жизни человека.
     ‚ечером в аэропорту Љенеди, прощаЯсь и глЯдЯ мне в глаза, она сказала:
     -- I wanna fly to Tbillisi!
     --  You  are going  to  fly with Alice, aren't  you? -- Я  знал, что не
должен был говорить этого.
     -- I will arrive by air alone,  -- невозмутимо  продолжала Љэрол.  -- I
don't know exactly will I be able to dispense with you.
     -- Right you are. Welcome, Carol! -- неуверенно сказал Я.
     Њы больше никогда не встречались...

        ѓлава 4. ‘ны в операционной

     -- Џочему бы  тебе не  вернутьсЯ в хирургию,  Ѓоб?  Љакие  ухоженные  и
красивые руки. „аже у мужчин-гигантов Я не встречала таких длинных и сильных
пальцев.
     -- Ћткуда такие глубокие  познаниЯ в антропометрии, ‹из? -- спросил Ѓ„,
ласково глЯдЯ  на шотландскую подружку. Ћни ехали в его  машине,  семилетнем
трехсотом  "Њерседесe"  в   загородную  гостиницу,  чтоб  занЯтьсЯ  любовью.
‘ередина весны: снег давно растаЯл, но ни травы,  ни листьев  на деревьЯх не
было, только песок с  блестЯщими лужицами, покрытыми  тонкой коркой льда,  и
сосны с бледно-зелеными хвоей, уставшие от бесснежной зимы.
     -- ‚  менЯ был  влюблен студент  из  университетской футбольной команды
ростом в два метра, одиннадцать сантиметров! -- гордо сказала ‹из.
     -- Љак у него обстоЯли дела со стратегическим местом? -- спросил Ѓ„.
     Љогда ‹из понЯла,  что он имел в виду, она  улыбнулась и погрузилась  в
вспоминаниЯ. Џо гамме чувств, промелькнувших на ее  лице, Ѓ„ догадалсЯ,  что
размерами пениса тот парень похвастать не мог.
     -- џ плохо  помню  его.  Ѓесконечные тренировки изматывают... Ќесколько
наших встреч ничем серьезным не кончились, -- дипломатично заметила ‹из.
     Њашина  катила теперь  вдоль берега морЯ.  Ћни  помолчали,  разглЯдываЯ
пустые гнезда  аистов,  похожие на  мотки колючей  проволоки,  и  постоЯнные
шумные ссоры ворон и чаек вдоль шоссе.
     Ѓ„  снЯл  перчатки, внимательно посмотрел на красивое  нелатышское лицо
‹из с почти невидимыми морщинками у глаз, на стройное худое тело, упрЯтанное
в  толстое шероховатое  пальто,  и  представил,  как  они  будут  заниматьсЯ
любовью,  а потом  спустЯтсЯ в ресторан.  Ћн  почувствовал, как  просыпаетсЯ
желание и,  откинув  подол  пальто,  похожего  на коврик у  входных  дверей,
положил ей руку на бедро.
     -- ѓде-то Я  слышала: если одной рукой ведешь машину, а другой ласкаешь
женщину, то и то, и другое делаешь плохо...
     Ѓ„ покраснел и убрал руку.
     -- ’ы краснеешь, как мальчик, Ѓоб! ќто замечательно!
     -- Љраснею от удовольствиЯ, -- попробовал отбитьсЯ Ѓ„ и добавил:
     -- „линные  пальцы в  хирургии не  имеют решающего  значениЯ. ‘ помощью
инструментов хороший хирург доберетсЯ куда угодно.
     Њагнитофон негромко надрывалсЯ кассетой с записЯми шотландских народных
песен, которую ‹из взЯла с собой.
     --  Ќадеюсь, ты не  потащишь  ее в гостиницу? -- спросил  Ѓ„, киваЯ  на
автомобильную звучалку.
     -- Ќе потащу.  Ќадеюсь,  что и ты обратил внимание, как терпеливо сношу
постоЯнное звучание Ѓаха вокруг тебЯ. ’ы не ответил, что будет с хирургией?
     --  ‚опрос  --  ответ,  вопрос  --  ответ,  как  в  пинг-понге.  ‘ильно
напоминает ЉѓЃ.

     -- Њне часто снитсЯ, что Я оперирую, -- сказал он негромко после долгой
паузы. -- Ћдин и тот же сон. ЃольшаЯ операционнаЯ. Џолно операционного люда.
Ќаркозный   аппарат,   регистраторы,  дисплеи  по  стенам,   все   работает:
пощелкивает,  постукивает, пыхтит, жужжит, негромкий говор, чуть слышный Ѓах
--  "Jesus,  Joy of  Man's Desiring", прохладно,  как  бывает  всегда, перед
началом операции, пока аппаратура  не успела нагретьсЯ,  от коагулЯторов  --
сладкий запах горелого мЯса.
     Ќа столе, под застираными голубыми простынЯми лежит человек. џ не знаю,
кто он. ѓруднаЯ клетка вскрыта,  перикард взЯт на держалки  и перерастЯнутое
от  постоЯнных  непомерных  нагрузок  сердце  вЯло сокращаетсЯ в ране. -- Ѓ„
говорил,  глЯдЯ на дорогу, не поворачиваЯ  голову  в сторону  ‹из,  будто ее
здесь нет.
     -- ќто  была  наша  перваЯ  попытка лечить  тЯжелый  инфаркт  миокарда,
неминуемо  ведущий   к  гибели,  имплантацией  искусственного  желудочка   с
одновременным  аорто-коронарным шунтированием. Ќи сам по  себе искусственный
желудочек,  ни  операциЯ  шунтированиЯ  не  могли  по отдельности обеспечить
выживание  таких больных,  а  их  тысЯчи... ’олько комбинациЯ  двух  методов
позволЯла рассчитывать на успех -- в этом был смысл стратегии, разработанной
в ‹аборатории.
     Њы  потратили почти год, чтобы  получить все необходимые разрешениЯ  на
клинический   эксперимент.  Њного   месЯцев  в  режиме  stand-by   поджидали
подходЯщего пациента.  €х умерло несколько десЯтков, но  родственники всЯкий
раз не соглашались на операцию.
     -- Ђ больные? —то они говорили?
     -- Ђ больные к этому времени, как правило, находились в бессознательном
состоЯнии, в коме... €х не спросишь...

     --  ‚ институте  терапии умирал хороший  грузинский писатель.  ќто  был
третий  или четвертый его инфаркт. ‹ечащий врач,  моЯ  давнЯЯ  приЯтельница,
знаЯ, что желудочек -- единственный шанс длЯ него, решила познакомить нас...
Ќесколько  дней подрЯд  Я  приезжал к нему, беседуЯ недолго каждый  раз:  он
быстро  утомлЯлсЯ.  џ  ничего  не  предлагал,  только  рассказывал,  чем  мы
занимаемсЯ в корпусе напротив, а  он вспоминал военное детство -- свою самую
счастливую пору -- и грозил прийти в ‹абораторию, когда поправитсЯ.
     Ћднажды  утром мне позвонила  лечащий  врач и сказала, что ночью он дал
согласие на операцию. Љогда Я приехал, он был уже без сознаниЯ.
     -- Ћн подтвердил свое согласие письменно?- спросил Я.
     -- Ќет.  џ думаю, он не стал бы  ничего писать. Ћн просто хотел  видеть
вас, а потом сказал: --  џ согласен... Џусть Ѓ„ попробует... -- ‹ечащий врач
выжидательно смотрела на менЯ.
     -- Ђ что родственники?
     --  “  него нет  родственников.  …сть подружка,  но  она  не  принимает
решений.
     --  •орошо. ЋформлЯйте. џ пришлю, чтоб забрали  его. Љто-нибудь слышал,
как он делал свое заЯвление?
     -- џ, его подружка и врач-реаниматолог, -- сказала лечащий врач.
     --  ‚несите,  пожалуйста, его заЯвление в текст истории болезни.  --  џ
поблагодарил врача и уехал.
     -- € ты видишь сон, как оперировал его? -- нервно спросила ‹из.
     -- Ќет!  Ћн  умер в лифте,  по дороге  в  ‹абораторию... Ќам не хватило
десЯти минут, чтоб ввести его в наркоз  и начать операцию... -- Ћн замолчал,
разглЯдываЯ стволы сосен вдоль дороги, забрызганные зимней грЯзью проходЯщих
машин...
     -- Ђ сон, сон, Ѓоб! -- тормошила его ‹из.
     --  ќтот чертов сон,  который не дает мне покоЯ,  -- продолжал Ѓ„, -- с
небольшими вариациЯми  повторЯетсЯ  много  лет...  џ  заглЯдываю  в рану. Ќа
передней   поверхности  левого   желудочка  располагаетсЯ  обширный  участок
инфаркта почти синего цвета. Њы с ассистентами -- Я ни  разу не видел их лиц
под масками  и  даже не разговаривал с ними  -- быстро  подшиваем  датчики к
миокарду,  чтобы  оценить эффект  будущей разгрузки.  Ћдна  из  операционных
сестер  --  их лиц  Я  тоже  никогда  не  видел  --  подает иглодержатель  с
атравматической иглой, чтобы наложить кисетный шов на  аорту, куда  позже  Я
введу аортальную магистраль искусственного желудочка.
     Ѓ„ взглЯнул на ‹из.  Ћна  сидела боком к нему,  привалившись  спиной  к
дверце, и курила.
     -- Џора вводить  магистраль, -- думаю Я и, выбрав самую толстую трубку,
подношу ее к разрезу в центре кисетного шва  на отжатой аорте. --  ‚нимание!
‘нимаю зажим... ввожу магистраль в аорту... ‡атЯгивайте кисетный шов..... --
џ поворачиваюсь к  ассистентам и с ужасом вижу,  что вокруг менЯ никого нет.
‚месте  с ассистентами исчезли операционные сестры, анестезиологи... џ кручу
головой и вижу, что  операционнаЯ  пуста: только больной на столе с обширным
свежим  инфарктом  и толстой  канюлей,  только  что  введенной  в  аорту,  и
незатЯнутый  кисетный шов, и ненужнаЯ теперь аппаратура, котораЯ по-прежнему
щелкает, пыхтит и  постукивает,  и  баховский хорал... ќто так  страшно, так
непривычно и мучительно, что Я кричу. ќтот сон в последнее времЯ снитсЯ  все
чаще, и каждый раз Я просыпаюсь совершенно разбитым и больным...
     -- The mysterious Russian sole  ... You have to come back to a  surgery
again, -- подвела итоги ‹из.
     --  „уреха! -- хотел  сказать  Ѓ„  по-русски,  но с губ  привычно текла
английскаЯ речь:
     --  Don't be silly, Liz! Equally well  I can return  to jazz or tennis.
The train has long ago gone  away, as the  Russians say. The surgical skill,
as your knack to play tennis, disappears very soon if you stop to operate or
to play... Only cycling allows you to  ride after an  interruption of twenty
years as good as before...
     Ћни  ехали обратно  той же дорогой  вдоль  желто-серых  песчаных  дюн с
редкими черными соснами, высвечиваемыми фарами вдоль шоссе. Њашину вела ‹из,
а Ѓ„,  с  бутылкой  виски в  руках сидел на заднем сиденьи и пьЯно  бормотал
что-то, и мысленно возвращалсЯ в недавнюю гостиницу, вспоминаЯ как час назад
то  погружалсЯ, то выбиралсЯ из  вечно  юной,  жадной и дерзкой  плоти своей
шотландской подружки, забываЯ, казалось, обо всем, но вдруг вновь, в который
раз,  отчетливо увидел  себЯ, одиноко стоЯщим в безлюдной операционной среди
работающей   аппаратуры  над  чьим-то  телом,  укрытым  простынЯми...  ’кань
простыней, прикрывающих краЯ раны грудной клетки, была пропитана кровью и он
погрузил  правую руку  в  рану,  придерживаЯ  что-то, а  леваЯ,  с зажатым в
пальцах иглодержателем, застыла высоко над столом,  медленно раскачиваЯсь не
в такт звучащей Џасторали из Љонцерта Ѓаха в фа миноре. Ћн почувствовал, что
немеют пальцы  в  ране,  что потолок вместе  с  операционной лампой  слишком
близко навис над ним,  пригибаЯ к столу и сковываЯ движениЯ, что ему одиноко
и страшно, и непривычно, и что он не знает, что делать... и закричал ...
     <i>"€ бездна  нам  обнажена ‘ своими страхами и мглами, € нет преград  меж
ней и нами -- ‚от отчего нам ночь страшна!".</i>

     -- •ирурги, ‹изонька,  -- сказал он по-русски,  -- б-бывают трех видов:
г-гениальные, хорошие и б-большинство. Ќе п-помню  уж к  к-какой к-категории
когда-то  п-принадлежал,  п-помню, ч-что было н-немноголюдно... ‘-сейчас мне
к-кажетсЯ,   что  х--   хирургиЯ,  которую   отнЯли,  запретив   входить   в
операционную,  и  была  моей самой  б-большой любовью и, н-наверное, есть  и
б-будет всегда... ‚замен ѓосподь оставил мне т-только выпивку и секс, но эта
работа перестает нравитьсЯ.
     Ћн отвинтил  крышку, сделал  глоток и  размахиваЯ бутылкой, и  проливаЯ
виски, принЯлсЯ ждать ответа и недождавшись, сказал:
     -- џ  не ищу удовольствиЯ самого по себе, не ловлю удачу или счастливый
миг... џ  ищу себЯ...  или создаю... заново, мучительно и  терпеливо, потому
что еще не сделал того, длЯ чего был рожден...
     Ћн нашел крышку и завинтил  горлышко бутылки, и опЯть пьЯнеЯ,  принЯлсЯ
беседовать с самим собой:
     -- Њне бы справитьсЯ с выращиванием матки-матрицы по имени ЊанЯ..., что
неспросЯсь  поселилась  недавно в душе...  и зреет  там, созданнаЯ  порывами
мысли...   или   напрЯженим   ума,   лишенного  привычной   работы...   „аже
терминологически  Я  понимаю  далеко  не  все,  что  происходит внутри  этой
мышечной массы..., похожей то на  матку с  поперечным  разрывом, что  был  у
беременной женщины  Њарии, которую оперировал  когда-то в  далеком “ральском
леспромхозе...,   то   на    сильно   надутую   хирургическую   перчатку   с
пальцами-отростками... џ могу  лишь догадыватьсЯ, что  вводЯ в нее стволовые
клетки беременных крольчих, включаю неведомые механизмы стремительного роста
мышечных волокон и отростков, в  которых станут  вызревать органы-клоны  длЯ
трансплантации...,  что стволовые клетки из  пуповин свиньи, козы и человека
обеспечивают  невероЯтные   полиморфизм,   резистентность,  ощущение  скорой
физиологической  завершенности  и зрелости,  странной  мощи и  готовности  к
будущим действиЯм...
     Ћн поднес  бутылку к  губам и,  забыв отвинтить крышку, погрузилсЯ  без
усердиЯ  в  дебри  патофизиологии переживающих  органов,  тревожась тем, что
опЯть не вовремЯ ступил на  традиционную тропу  поисков, привычно приводЯщую
теперь к  быстро зреющей теплице-матрице Њане..., и  сказал, повернувшись  к
подружке:
     -- Ђ б-большаЯ х-хирургиЯ, ‹изавета, это тебе не с-суй хабачий, если ты
п-понимаешь, что это  з-значит..., и... н-не г-гениталии лизать у незнакомой
официантки из  п-провинциального кабака  на  границе,  чтобы этой в-выходкой
п-потом  эпатировать д-дурной  п-посольский  народец..., к-который  д-держит
латышей за  п-придурков  ...  Ѓ-большаЯ х-хирургиЯ,  ‹из,  как  г-гениальнаЯ
музыка,  к-которую  ты  сам  п-пишешь,  к-как п-писал  свою  Ѓах,  и...  сам
исполнЯешь, разумеетсЯ,  если  ты Ѓах в х-хирургии... € в  этой музыке  все:
весь т-твой с-собственный и остальной мир со с-своими  с-страстЯми, любовью,
отчаЯнием, бедами, властью,  успехами, с-смертью и н-н-надеждой..., п-потому
что  ты  <i>--  "храм Ѓожий, и  „ух Ѓожий живет в  тебе и  если  кто храм Ѓожий
разорЯет, разорит того Ѓог; ибо храм Ѓожий свЯт, ... и это -- ты", --</i> пьЯный
Ѓ„   с   трудом   отыскивал  в  памЯти  забытые  слова  Џервого  ЏосланиЯ  к
ЉоринфЯнам...


        ѓлава 5. Њотэлэ

     ’олько Я  успел  закончить институт, отца перевели в  ‘вердловск и  всЯ
семьЯ потащилась за ним из ‹енинграда. Њне  в  ту пору было до лампочки, где
работать и как, и Я поджидал, чтоб родители пристроили, где получше... ’ак и
случилось.  Ћдин  из  отцовых  офицеров-инженеров  оказалсЯ сыном известного
хирурга -:двухметрового старого евреЯ-матершинника, имевшего по тем временам
все  возможные  званиЯ  и  награды,   необычайно  свирепого,  но   прекрасно
оперирующего все: от панарициев и параректальных свищей до опухолей пищевода
и митральных стенозов. Ћн ничего не боЯлсЯ и тащил к себе на кафедру хороших
хирургов, предпочитаЯ евреев.
     “ него, как  у  моего  деда, были традиционно еврейские имЯ, отчество и
фамилиЯ:  Њихель-Њеер  ’ельевич  ‡ускинд.  Џоследнему  придурку  в ‘‘‘ђ было
понЯтно, что с  такой кликухой получить  даже самые дешевые награды и званиЯ
невозможно. Џоэтому еще до войны он стал Њихаилом ’имофеевичем ‡аславским.
     џ не долго размышлЯл, прежде чем дать суровому семидесЯтилетнему старцу
прозвище, которое намертво закрепилось за ним: Њотэлэ -- так звали одного из
героЯ €осифа “ткина, которого Я любил и знал наизусть и которому после войны
по приказу вождЯ сбросили кирпич на голову...
     Њотэлэ очень скептически отнессЯ ко мне -- лабуху, пижону и насмешнику,
который  интересовалсЯ  хирургией  не  больше,  чем  успехами  в  разведении
шелкопрЯда на ‘еверном  “рала. Њотэлэва жена,  гордаЯ и величественнаЯ  ‹иба
ѓершевна, -- Я сразу окрестил ее ђивой из того же  “ткина: "‚от Њотэлэ любит
ђиву, а  у ђивы отец раввин" -- заведовала кафедрой фортепиано  в  “ральской
консерватории и  успела  привить  Њотэлэ музыкальные предпочтениЯ,  согласно
которым  джаз   считалсЯ   "музыкой   толстых",   по   гнусному  определению
пролетарского писателЯ  Њаксима  ѓорького,  которого  Я  терпеть не  мог, но
перечитывал всегда с удовольствием.

     Њой  отец  энергично  продвигал  Њотэлэва  сына  по служебной  лестнице
военной авиации, и Њотэлэ следовало быть благодарным. ‚скоре  он вызвал менЯ
к себе и, оглЯдев, с неудовольствием сказал:
     --   Њне  повезло:  в  свое  времЯ   Я  окончил  медицинский  факультет
ѓамбургского  университета.  ’вой  Џервый  Њед  в  ‹енинграде,  которым   ты
гордишьсЯ, сущее говно перед моим. •очешь, чтоб Я дальше развивал эту мысль?
     џ не  поверил своим ушам, залилсЯ краской, но  сразу и навсегда полюбил
старика-разбойника.
     -- Ќе  знаю, что из  тебЯ  получитсЯ,  парень,  однако  попробовать  мы
должны. џ  обещал  твоему  отцу, --  сказал он  и  начал рытьсЯ в бумагах на
старинной   работы  письменном  столе,   украшенном   резьбой  и   латунными
инкрустациЯми,  со множеством Ящиков и  красивой деревЯнной оградой,  как на
корабельной палубе.
     џ был здесь впервые и с  любопытством раглЯдывал антикварный кабинетный
гарнитур: высокие, похожие на тронные, стульЯ с подлокотниками в виде львов,
кожаными спинками и сиденьЯми, большой, кованный по  краЯм сундук с  могучим
висЯчим замком, где, как  позже  прознал  Я,  хранилсЯ  кафедеральный спирт;
такой  же  могучий  кожаный диван с высокой спинкой  и  полкой  с  фигурками
китайских божков, несколько книжных  шкафов с книгами на немецком в  толстых
кожаных переплетах...
     --  Ќу  что  ты  стоишь,  как  поц!  --  сказал  Њотэлэ  с   Њанькиными
интонациЯми. -- €ди сюда. џ, кажетсЯ, нашел. ‘мотри! -- и он протЯнул оттиск
журнальной статьи на английском.
     -- Ђ что ты делал в институте, кроме того, что  играл в джазе, мальчик?
-- продолжал он напористо.
     ‘ильно удивившись, Я собралсЯ перечислить предметы, но Њотэлэ, видЯ мое
замешательство, остановил:
     -- Ќемецкий, английский, идиш?...
     -- Ќ-немецкий, -- призналсЯ Я.
     -- ‘можешь перевести с английского?
     -- Џ-попробую.
     --  ЊенЯ  интересует  выделение кальциЯ  с  мочой  у  больных  сахарным
диабетом, которых  нам часто приходитсЯ оперировать....  Ќе  читай, когда  Я
говорюблЯдь! -- заорал вдруг Њотэлэ,  вырвал оттиск и швырнул на пол. -- ќто
английский! ‚се равно ведь нихуЯнепонимаешь!
     ‘тарик-босЯк в звании  академика, с кучей орденов ‹енина,  все больше и
больше нравилсЯ мне. ЏотрЯсенный, Я глЯдел на Њотэлэ влюбленными глазами.
     --  Ћбследуешь  тридцать  больных с  диабетом  в отделениЯх  терапии  и
тридцать в  хирургических  отделениЯх:  до  и  после операций.  “ каждого  в
течение  двух  недель  будешь собирать  ежедневно суточную  мочу, из которой
станешь  отбирать  пробы длЯ  определениЯ  концентрации кальциЯ...  Џодумай,
какие еще анализы  могут понадобитьсЯ. —ерез три месЯца жду от тебЯ статью с
результатами  твоей  деЯтельности  на  этом поприще,  -- ехидно добавил он и
встал из-за стола.
     “же у дверей менЯ вновь догнал сердитый голос:
     --  Џереведи  статью,  поц! ’ам  всего семь страниц. Ћна  тебе  поможет
разобратьсЯ в проблеме. “правишьсЯ за две недели с переводом?!
     -- Џ-постараюсь, -- без всЯкого энтузиазма ответил Я, подсчитываЯ в уме
лошадиные объемы мочи, с которыми предстоЯло иметь дело.

     ‚ растерЯнности стоЯл Я за дверЯми Њотэлева кабинета  и шевелил губами.
Џо  самым грубым подсчетам выходило, что в течение месЯца надо было перелить
более полутора тонн чужой мочи.
     -- ‡ачем  эти огромные объемы? џ же  собиралсЯ стать хирургом... —ертов
старый  еврей!  --  нервно бормотал  Я,  не обращаЯ вниманию на  толпившуюсЯ
вокруг  хирургическую  публику, сочувственно  смотревшую  на  менЯ,  как они
всегда смотрели на каждого, кто хоть недолго побывал в кабинете Њотэлэ.
     Ќа  следующий день  Я купил три  десЯтка трехлитровых  банок,  не забыв
послать чек  в бухгалтерию клиники,  и, договорившись  со старшими  сестрами
отделений,   разнес   банки   по   туалетам.  ‚   тот   же   день  Я  жестко
проинструктировал  больных,  сестер и санитарок,  что  и  как надо  делать с
банками,  выплатив  небольшие  гонорары  из  собственного  кармана  ключевым
фигурам своего  первого научного исследованиЯ.  ‡атем отнес  Њотэлэ  перевод
статьи. Ћн забрал  и сразу уткнулсЯ  в бумаги, не  поинтересовавшись, почему
так быстро...
     Ќесколько  дней  Я наслаждалсЯ,  наблюдаЯ, как больные  собирают  мочу,
отбирают пробы  и  несут  в биохмическую лабораторию.  ‘анитарки  занимались
мочой послеоперационных пациентов.

     —ерез  несколько дней  санитарка,  ежедневно  таскавшаЯ  Њотэлэ  стакан
крепкого чаЯ  с коньЯком, заплетавшимсЯ от страха Языком сообщила, что тот в
сильном гневе и требует к себе. Ќе чувствуЯ вины, Я спокойно вошел в кабинет
и уставилсЯ на любимого профессора.
     ‘  трудом продираЯсь сквозь громовой Њотэлев  мат,  пословицы на идиш и
немецком и брызги слюны, долетавшие до дверей, Я понЯл, что это моЯ личнаЯ и
прЯмаЯ  обЯзанность самому заниматьсЯ мочой,  а не перепоручать  по-жидовски
гешефт  санитаркам  и уж  тем  более больным.  џ  должен  доказать персоналу
хиругической клиники, что не брезгую черновой работы.
     -- „а, да! -- громыхал Њотэлэ. -- € в жопу больному пальцем лазить... и
нюхать вынутое говно или гной из  раны... и, если  надо,  лизать  их,  и  во
влагалище грЯзной  бабы  совать  пальцы,  и в  разлагающиесЯ органы трупа  в
морге, потому что иначе хорошим хирургом не стать! Џотому что хороший хирург
не только хорошо оперирует, но хорошо лечит и лучше всех ставит диагноз!
     ‘  этим трудно  было  спорить,  но  согласитьсЯ  было  еще  труднее.  џ
повернулсЯ и вышел  из  кабинета. Џочти  месЯца  после  этого  скандала  всЯ
клиника  хихикала, наблюдаЯ,  как каждое  утро Я перемещаюсь по отделениЯм и
этажам с  банками мутной урины. џ так пропах мочой, что пассажиры в трамваЯх
удивленно оборачивались, а  Њанька каждый вечер  загонЯла менЯ под  душ и  с
остервенением терла спину, будто там крылсЯ источник мерзкого запаха.
     --  —его он хочет  от  тебЯ,  Ѓэрэлэ, этот старый  поц  с  орденами? --
спрашивала она.  -- “  моего покойного  братушки ‹евушки, когда он заведовал
военным  госпиталем в  Џолтаве, было орденов не меньше, но он никогда так не
выебывалсЯ!
     --  Њанька!  џ  верю:  твой б-братан  был  с-свЯтым.  ќто  п-про  него:
<i>"Ѓлаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Ѓлаженны чистые сердцем, ибо они
увидЯт Ѓога!"</i> Ќо орденов  и з-званий у него  было в с-семь раз меньше, чем у
Њотэлэ, и нечего обижатьсЯ, стараЯ к-карга!
     Љогда Я пришел к Њотэлэ с готовой статьей, тот даже не взглЯнул на нее,
зато  на  следующий  день  потребовал  полностью  переделать.  џ   исправлЯл
осточертевшую статью семь раз, пока не догадалсЯ принести первый вариант.
     -- ѓодитсЯ! -- сказал Њотэлэ, едва взглЯнув. -- Њожешь публиковать.
     џ  был  рад,  что  выдержал  испытание  и  не  послал  все к  черту,  и
влюбленными глазами смотрел на старика, и улыбалсЯ в ожидании похвалы.
     -- ‘тупай! -- сказал чертов жид и выставил из кабинета.

     ‘коро он опЯть зазвал к себе:
     -- џ пишу книгу о болезнЯх венозной  системы. Њне срочно нужны данные о
гистологической  структуре  вен  новорожденных.  ’ебе  придетсЯ  пару недель
поработать в морге. Ѓудешь иссекать подкожные  вены  конечностей у трупов...
Џотом проанализируешь и опишешь результаты работы гистологов. Њожешь идти.
     џ  готов  был  наброситсЯ на  старика с кулаками и,  взЯвшись  за ручку
двери,  размышлЯл,  что, пожалуй,  пора  похерить этот гнусный хирургический
мир, где мне не позволЯют ассистировать даже на операциЯх аппендицита...
     -- Ђ когда ты успел научитьсЯ английскому? -- раздалсЯ голос за спиной.
     џ  повернулсЯ, чтобы сказать  гадость,  и  уже  открыл рот, но он вдруг
легко встал со стула-трона и, подойдЯ ко мне, произнес:
     -- ‘топ, стоп, Ѓэрэлэ! Ќе горЯчись. Џриходи сегоднЯ на ужин. ‹иба будет
рада. Џомузицируете в  четыре  руки... ’олько  без джаза...  --  €  Я  сразу
простил ему все,  и любовь к  проклЯтому  старикану вспыхнула  во  мне с еще
большей силой.

     —ерез  несколько месЯцев  из гонимого всеми  жалкого щенка,  способного
лишь  на  транспортировку  мочи  по  этажам  клиники  и  отстойную  работу в
зловонном  морге, Я превратилсЯ  в Њотэлева  фаворита,  которого тот повсюду
таскал за собой: на обходы, консилиумы,  ассистенции практически всех  своих
операций... Ћн по-прежнему  нещадно ругал менЯ грЯзным уральским матом,  бил
инструментами по рукам, долго выдерживал в гнойном  отделении,  полагаЯ, что
только  там наиболее  часто возникают  нестандартные  ситуации, заставлЯющие
хирурга  творчески  мыслить, что только  из гноЯ,  грЯзи и жуткой вони может
родитьсЯ   настоЯщий   хирург:  не  брезгливый,  смело  мыслЯщий   и  хорошо
ориентированный   анатомически,  потому  что   не  по   картинкам  исследует
рациональные  хи   хххрургические  доступы  к   органам,  сосудам  и  другим
структурам человеческого тела...
     џ незаметно подружилсЯ  с ђивой, Њотэлевой женой, и теперь, часто бываЯ
у  них в  доме,  научил  ее играть буги-вуги, и  мы с  наслаждением лабали в
четыре  руки, импровизируЯ  на  все лады. —опорный консерваторский профессор
ђива, котораЯ даже по дому разгуливала в туфлЯх на каблуках и строгом, почти
концертном  костюме, заводилась, как последнЯЯ  джазушница,  и,  притоптываЯ
отечными, с варикозно  расширенными венами, ногами,  бацала бит или выдавала
правой рукой такие виртуозные каденции, что у менЯ отваливалась челюсть...
     -- ђива! -- взволнованно говорил Я, пританцовываЯ. -- ‚ы р-родились длЯ
д-джаза!  ‚ы уральский  Љ-каунт  Ѓейси. Ќ-настоЯщий  джаз так  же г-глубок и
с-серьезен,   как  к-камернаЯ  музыка.   Љ  с-сожалению,   вам  никогда   не
п-приходилось слышать настоЯщих мастеров...
     -- ‹ибочка! -- лез Њотэлэ,  серьезно поддав. --  Њожет быть, этот ђыжый
поцушник прав?  …сли честно,  мне  тоже  нравитсЯ  джаз.  ’от дрэк,  что  ты
заставлЯешь менЯ слушать по пЯтницам в филармонии, утомлЯет...
     ‘уровый  и злой матершинник, никому не дававший спуска в клинике,  дома
Њотэлэ  разгуливал  в  полосатой  пижаме и шлепанцах, похожих  размерами  на
детские санки, и был при этом не менее элегантен, чем нарЯднаЯ ђива.

     —ерез год счастливой хирургической жизни у менЯ погиб больной. џ не был
виноват: больной  был  очень  тЯжелым  и  его не  следовало  оперировать.. ‚
клинике ответственность за послеоперационную смерть брал на себЯ  Њотэлэ, но
хирург  всегда приносилсЯ в символическую  жертву, и Њотэлэ отправил менЯ на
два месЯца в ссылку в глухую уральскую тайгу. Њаленький городок с населением
в несколько тысЯч и прекрасной библиотекой  с еще дореволюционной классикой,
отлично  сохранившимисЯ  энциклопедиЯми  и   словарЯми,   редкими  изданиЯми
двадцатых-тридцатых  годов и  толпой подписных изданий,  от  вида  которых Я
возбуждалсЯ  и гнал прочь преступные мысли о  кражах, предназначалсЯ рабочим
леспромхозов и персоналу окрестных тюрем.
     Ѓольничка,  располагавшаЯсЯ  в  небольшом   каменном  строении,   имела
стационар  на  десЯток  кроватей,  где  лежали  старухи  с неизвестными  мне
терапевтическими  болезнЯми.  џ был здесь  единственным врачом,  под началом
которого  состоЯли  три  медсестры,  одна с  усами, несмотрЯ  на жару всегда
одетые в телогрейки и сапоги. Ѓольных  было немного, и Я проводил первые дни
в библиотеке.
     Ќа  третий  день  приЯтной, как  у  революционеров,  царской  ссылки, в
библиотеку  прибежала  сестра  с  усами  и,  превозмогаЯ  одышку,  уральской
скороговоркой выпалила, что из тюремной больницы привезли умирающего зэка.

     ‚ коридоре, на голом полу  --  носилки,  на которых его принесли,  были
приставлены к стене  -- лежал, свернувшись калачиком,  маленький, похожий на
подростка,  заключенный   с  землистым  лицом.  Ћн  тихо  стонал  и  шепотом
материлсЯ, монотонно повторЯЯ:
     -- ЃлЯдьбуду... блЯдьбуду...
     ’ри  молодых мужика  в форме солдат внутренних войск Њ‚„,  с автоматами
наперевес и  закатанными  рукавами гимнастерок, стоЯли возле носилок с видом
полной непричастности к происходЯщему.
     -- —то с-случилось, д-джентльмены? -- спросил Я, глЯдЯ на них.
     ‘олдаты молчали и удивленно  разглЯдывали менЯ... џ увидел себЯ глазами
людей с  ружьЯми: всклокоченные рыжие волосы, напоминающие  соломенную крышу
сараЯ,  шорты,  сандалии  на  толстой  подошве  на  босых  ногах  и  плотнаЯ
студенческаЯ  майка  с  символикой  какого-то   американского  университета,
которую мама, заведовавшаЯ родильным домом, привезла прошлым летом из ‘очи.

     -- џ с-спрашиваю, что с-случилось, офицеры? -- наседал Я, люто ненавидЯ
этот мир тюрем, лагерей и ЉѓЃ.
     -- ќта падла замастырила себе что-то, -- произнес один  из них  и после
секундного  раздумьЯ, видимо, убедившись,  что Я  не представлЯю  опасности,
грЯзно выругалсЯ.
     -- џ не п-понЯл. ‚ам п-придетсЯ повторить, -- как можно мЯгче сказал Я,
ненавидЯ и боЯсь их еще больше.
     -- ќтот чмырь, заделал себе мастырку! -- проорал мне в ухо охранник.
     -- —то такое м-мастырка?
     --  Ќу вы даете,  доктор! -- вмешалась медсестра  с одышкой и усами. --
ѓде вы росли?
     Ќо Я уже догадалсЯ, что это значит.
     "ѓосподи! -- подумал Я. -- ќти бедные ээки намеренно калечат и истЯзают
себЯ, лишь бы вырватьсЯ на волю или попасть в тюремную больницу."
     џ  сразу вспомнил чьи-то рассказы,  как  зэки заражаютсЯ  туберкулезом,
поедаЯ мокроту больных, которую те продают за деньги или пачки чаЯ...
     -- —то он н-натворил? -- спросил Я.
     Љто-то из солдат назвал номер статьи “головного Љодекса.
     -- “бил кого-то... -- перевела сестра, нервно проведЯ рукой по усам.
     -- џ с-- спрашиваю, что этот п-парень сделал с собой?
     - Њы не знаем и тюремный врач не знает, -- сказал охранник, не глЯдЯ на
менЯ. -- Џоэтому его привезли сюда.
     -- Џ-пожалуйста несите его в п-перевЯзочную. џ сейчас п-приду...

     ‘естры раздели зэка, и теперь он лежал на операционном столе под слабой
операционной лампой, едва освещавшей худое и немытое,