е остроумно.
     - ‹адно, пусть, "как у юноши". € тем не'менее весь он в прошлом.  €наче
говорЯ - питекантроп. —еловек-анахронизм.
     - џ бы сказал иначе: узловЯз жизни перед нами. Џоэт  парусов...  Џервый
их зодчий, бессловесный их певец.
     ‘лышать о себе  подобное  из  у"Яг  врача  длЯ  џгнича  было  полнейшей
неожиданностью. "Љоновал", придира, а, оказываетсЯ, человек с понЯтием.  ’от
пустобрех пророчествует одно, а этот...  Ќу  да  времЯ  покажет,  чье  будет
сверху.
     Љогда ночные говоруны ушли наконец, џгнич вздохнул облегченно: не умрет
теперь, не истлеют его внутренности.
     Ќадо же такое услышать: "как у юноши"! ‘ совершенно неожиданной стороны
приспела к нему поддержка. •отелось бы  только  знать,  что  это  за  слова:
"питекантроп"
     и "анахронизм". Ќадо будет расспросить кого-нибудь из курсантов.
     ‘коро-скоро уже должен быть порт. ‚сех будут встречать,  только  џгнича
никто не встретит,  разве  лишь  подмигнет  ему  каменный,  знакомый  еще  с
молодости маЯк, что высокой башней белеет на островке у входа в гавань.
     …сть в порту у џгнича друг-механик, но врЯд ли он выйдет  к  причалу  -
часто хворает. …ще с Ћгненных рейсов подружились они, механик  -  мурманский
родом, сам џгнич и подбил его перекочевать на юг. "„о  каких  пор  тебе  там
мерзнуть, Ќиколай, глотать холодные туманы?" Ђ он возьми  да  и  откликнись,
морЯки, они ведь народ на подъем легкий,- прибыл, обосновалсЯ неподалеку  от
порта, в поселке  на  улочке  Ђрктической.  “ютно  там,  веранды  утопают  в
виноградниках,  металлические  ворота  аккуратно  окрашены  повсюду  садики,
цветнички, а на воротах у кого что:
     у того Якорь, у того чайка вырезана из жести, а у того  и  парус,  тоже
железный, из нержавейки... †ивут на Ђрктической преимущественно  заслуженные
полЯрники, люди ‘евера, которых  после  всех  жизненных  бурь  потЯнуло  под
щедрое южное солнце, живут - не торопЯтсЯ,  отогревают  в  виноградной  тени
свои продутые всеми  ветрами  души,  свои  застуженные  кости,  забивают  по
вечерам "козла" да учатсЯ после вечных  льдов  и  завываниЯ  бури  разводить
нежные, ранее, может быть, и не виданные ими солнцелюбивые цветы.  ‘обираЯсь
по праздникам, вспоминают труднейшие рейсы, где  их  суда  затирало  льдами,
сплющивало иногда  в  лепешки,  но  не  сплющило  их  самих.  Љакой  уж  раз
друг-механик подбивал џгнича: давай, мол, и ты сюда, найдем несколько соток,
пропишем на пашей Ђрктической, соорудим на двоих с тобой  давильню  и  будем
перемалывать шаслу. Џока еще не искусил џгнича  этой  давильней,  у  орионца
свое на уме. „вадцать четыре рейса провел  на  "Ћрионе",  так  разве  же  па
двадцать пЯтый духу не хватит?
     ‚се ближе порт. ѓде-то  там  орионцев  ждут  на  причалах  жены,  дети,
матери... Љурсантов нареченные ждут. ‘ букетами цветов будут часами  стоЯть,
выглЯдываЯ, когда он поЯвитсЯ из-за горизонта, этот их высокий,  белоснежный
красавец! ‹учше, если бы он пришел при полном солнце, в  Ясный  день,  когда
наполненные ветром паруса аж сиЯют,- тогда людЯм есть на  что  посмотреть  и
фотографам из кинохроники нашлась бы работа! Ћднако на сей раз после  шторма
не  могли  дать  нужных  узлов,  поэтому  пришли  поздней  ночью,  когда  на
посветлевшем небе уже и утреннЯЯ зарЯ  занЯлась,  и  повеЯл  свежий  заревой
ветерок.
     Ќо и в этот  поздний  час  у  причалов  их  ждали.  „аже  џгнича  вышел
встречать друг-механик, не забыл, не проспал.
     ‘идит џгнич под шатром виноградным, забивает с другом  "козла".  €грают
молча, сосредоточенно, серьезно.
     -  …сли  проиграешь,  ѓурьевич,-   говорит   после   тридцатой   партии
друг-механик,- быть тебе на Ђрктической.
     „авильнЯ тебЯ давно ждет.
     Ќе отзываетсЯ џгнич и на  это:  свои,  не  длЯ  разглаше-5  ниЯ,  мысли
ворочаютсЯ в голове. Ѓыла у него тут одна:
     знакомаЯ (правда, зовут се не тетЯ  ЊотЯ,  а  тетЯ  Љлава,  ила  просто
Љлава-морЯчка), и вот не застал, доконали ее дочьалкоголичка с зЯтем.  ‚дова
погибшего во времЯ войны морЯка (служил старшиной на  сторожевом  катере)  и
сама с незаурЯдным стажем труженица флота, Љлава  малопомалу,  но  с  каждым
годом все более видное место занимала в мире џгничевых мыслей. •одил  дважды
с ней в рейс:
     один раз по ‘редиземному, а во второй -  вокруг  берегов  Ђфрики  -  на
камбузе работала Љлава-морЯчка. ‚от она уж длЯ џгнича черных груш но жалела!
‚ыйдет, бывало, џгнич из мастерской, наработавшись как следует,-  а  выходит
он, не глЯдЯ на часы, всегда вовремЯ, секунда в секунду,  курсанты  смеютсЯ:
"Џо џгничу, как по Љанту, можем времЯ сверЯть". ‚ыйдет - и прЯмо к камбузу.
     Љогда переброситсЯ с ней словом, а когда и нет, потому что Љлава обычно
занЯта своими делами, в таком случае џгнич сЯдет  на  стульчике  у  входа  в
камбуз и смотрит, как она  работает.  ‘лучалось,  и  долго  так  просиживал.
Љонечно, толки пошли, шуточки. •отЯ ничего там между ними такого не было, на
что иногда намекают, глупости  разные  городЯт,  чтобы  позабавитьсЯ.  —исто
товарищеские чувства манили их друг к  другу,  чувства  взаимной  поддержки,
потребность душевной опоры, котораЯ нередко  объединЯет  одиноких  людей  на
склоне лет крепче иных всЯких уз, прочнее, пожалуй, чем иногда в молодости.
     € вот нету Љлавы-морЯчкп. …ще одна добраЯ душа отошла.  Љак  говоритсЯ,
снарЯды ложатсЯ все ближе и ближе...
     ‘удно стало на ремонт. Џока его на заводском причале раздевали донага и
выворачивали наизнанку, џгнича  тоже  не  оставили  в  покое  -  таскали  по
медкомиссиЯм. Ћдни находили одно, а другие - другое, и  все  это  заварилось
изза  той  несчастной,  обещанной  капитаном  путевки:  по  иным  неразумным
рассуждениЯм получалось, будто это он, џгнич, сам ее добивалсЯ, чуть  ли  не
обманом хотел заполучить. Ќу а уж за путевкой сейчас же прицепилось другое -
годен  ли  вообще  старик  к  трудовой  деЯтельности.  „авайтека,  мол,  его
хорошенько прокомиссуем. €списали горы бумаг, описали  печень  и  селезенку;
какие-то девки  здоровые,  как  кобылицы,  словно  развлекались,  заставлЯли
џгнича закрывать и раскрывать глаза,  дышать,  приседать,  вставать...  Ѓили
молотками по ногам! ‚ "нервном" кабинете он даже не выдержал, взбунтовалсЯ -
думал, и вправду насмехаютсЯ.
     „ругие девки даже в зубы ему  поочередно  заглЯдывали,  причмокивали  и
снова очень внимательно заглЯдывали, как цыган  старой  кобыле  па  Ярмарке.
“дивленно переглЯдывались - но хотели верить, что зубы у него целехоньки все
до единого, и все до единого не чьи-нибудь, а свои.
     - ‚от это гены,- сказала одна из комиссии и села снова писать.
     ‘колько бумаг, сколько мороки - и за что? ‡а еще одну бумажечку, за  ту
льготную, которую он ни у кого не испрашивал и  котораЯ  ему  решительно  не
нужна. Ќе клЯнчу же Я ее у вас, отдайте ее кому угодно, хотЯ бы своей  теще,
а Я не из тех, которые  путевки  выплакивают...  Ќе  могут  поверить,  чтобы
человек от такого добра отказывалсЯ.
     € твоЯ льготнаЯ уже никак не может от  тебЯ  отцепитьсЯ,-  правда,  при
всем этом не торопитсЯ и в руки твои попасть.
     ‚сей этой волокитой замордовали так, что в конце концов терпение самого
терпеливого на флоте иссЯкло:
     - „а катитесь вы со своей льготной знаете куда?
     Ќе уточнЯЯ, куда именно надо было им катитьсЯ, строгие  члены  комиссии
воспринЯли вспышку старика как его каприз.
     Ђ командование "Ћриона" тем временем помалкивало.
     џгнич наведывалсЯ, конечно, туда: стоЯл там такой грохот, что хоть  уши
затыкай. Љлепают, стучат, там режут металл, там варЯт, шипит  электросварка,
все разворочено, много  рабочих  незнакомых,  хлопцев  из  экипажа  редко  и
увидишь, да и эти спешат, отмахиваютсЯ, можно  подумать,  что  всем  ты  тут
мешаешь, длЯ всех вроде бы уже лишний.
     Ќет, лучше сюда не ходить.
     Њог бы поехать проведать Љураевку, тЯнуло туда, и  это  свое  намерение
откладывал со днЯ на день, решил подождать,  пока  не  узнает  как  следует,
когда же в очередной рейс. Ђ капитан либо сам  еще  ничего  не  знает,  либо
хитрит, уклонЯетсЯ от определенного ответа, и  эта  его  уклончивость  более
всего другого обижала џгнича. ‚ общем, не то  сейчас  времЯ,  чтобы  куда-то
уезжать, пускай  уж  сперва  выЯснитсЯ  все  с  рейсом,  тогда  можно  будет
навестить и Љураевку, ЯвитьсЯ к ней, как говорЯт,  "с  визитом  вежливости".
(Љонечно, это лишь в шутку так думает старый џгнич, Ясно же, что  собираетсЯ
он навестить свою Љураевку не только из вежливости...)
     €так, пока суд да дело, бросил "Якорь" на Ђрктической.
     •озЯин посоветовал ему не бегать каждый день на "Ћрион", не  надоедать,
не мозолить глаза людЯм, пока идет ремонт.
     - Ќикуда он от тебЯ не убежит, твой "Ћрион"! ѓде им  найти  еще  такого
двужильного конЯ, как ты? “ тебЯ послеоперационный отпуск, вот и сиди тут да
любуйсЯ природой.
     Ђ возникнет потребность  -  "Ћрион"  знак  подаст,  там  известны  твои
координаты.
     ’акие рассуждениЯ казались џгничу вполне логичными. ‚ самом деле, зачем
там слонЯтьсЯ в разгар ремонта?
     ‚едь заводские свое дело знают лучше, чем ты. € сделают все без  сучка,
без задоринки... ‚от и пребывает в  полном  безделии  џгнич  на  вынужденном
курорте, на этой Ђрктической, укрывшись  от  жары  под  виноградным  шатром.
Љогда "козел", когда газета, вечером телевизор на  две  программы:  выбирай,
какую хочешь.  ‚роде  бы  рай,  но  почему-то  не  чувствует  џгнич  полного
удовольствиЯ от этого  пенсионерского  раЯ.  Џравда,  друг  его  не  из  тех
пенсионеров, от которых  нет  отбоЯ  ни  врачам,  ни  собесам,  механик  сам
предложил  портовому  начальству  свои  услуги,  зачислили  его  теперь  там
наставником на какие-то курсы, и пусть вполсилы, по все же работает человек,
не чувствует себЯ выброшенным за борт, бездельником не по своей воле.
     ‚ один из дней резал џгнич хлеб ножом на столе, и вдруг нож сломалсЯ.
     - ‘то лет тебе жить, если еще ножи в руках ломаютсЯ,- весело сказал  на
это хозЯин.
     џгнич,  хмурЯсь,  отложил  сломанный  нож  как-то  нервно,  с  досадой.
ЌедобраЯ какаЯ-то примета - так он истолковал  это  длЯ  себЯ.  Џочувствовав
неЯсную тревогу, џгнич тут же напЯлил на  голову  кепочку  и  направилсЯ  на
"Ћрион", не сказавшись даже другу, куда идет.
     Ќа судне в этот раз было свободнее, не  так  шумно,  не  стучало  и  не
шипело. џгнич  направилсЯ  прЯмо  в  свою  мастерскую.  •оть  одним  глазком
глЯнуть, что там и как.
     ‚едь это же его гнездо, его дом: как длЯ чабана кошара, так  мастерскаЯ
длЯ него.
     ЊастерскаЯ была почему-то открыта, и  только  сунулсЯ  џгнич  в  дверь,
навстречу - харЯ величиной с решето! —то за квартирант, откуда?  ЋсклабилсЯ,
похихикивает, негодЯй! Џанибратски так похихикивает! „а еще и философствует:
     - ‚идишь ли, џгнич, ничто не вечно под луной: тебе отставка, ну а мне -
чин. Љому булава в руки, а кому костыль!..
     ЉажетсЯ, где-то встречались - в порту, должно, возле кассы. ’олько  чем
же это от него все времЯ так разит!
     ‘ поЯвлением этого типа  самый  дух  мастерской  тотчас  же  изменилсЯ.
ђаньше царил здесь особый,  характерный  лишь  длЯ  этого  помещениЯ  запах,
который длЯ џгнича был наисладчайшим  -  густой,  спрессованный  дух  смолы,
канатов, воска, вываренной в масле парусины... Њожет, в него тонко вплеталсЯ
еще запашок лавровых листьев, которые с  давних  пор  лежат,  пересохшие,  в
углу... €з всего этого, приправленного соленым ветерком морЯ, и соткалсЯ тот
несравненного запаха воздух, которым долгие годы дышал џгнич и длЯ  которого
он был и дурманЯт:, и сладостно живителен.
     Ђ теперь по мастерской распространилсЯ  какой-то  кислый  базарный  или
вокзальный смрад - не принесло ли его с собой это рыло, это решето  немытое,
щерившеесЯ на џгнича своими кривыми зубами? Ќу и находка! Ќаверное,  уже  по
всем судам слонЯлсЯ, пропилсЯ в доску, а может, и проворовалсЯ, а они теперь
его на "Ћрион"! ‚се это потрЯсло  џгнича,  оглушило,  оскорбило  до  глубины
души, ранило в  самое  сердце.  Ћбиднее  всего  же,  что  сделано  это  было
шито-крыто, в его, џгнича, отсутствие, хотЯ  прокисший  этот  тип  заверЯет,
будто именно сейчас џгнича разыскивают где-то там, на Ђрктической,  отрЯдили
за ним гонца. Ќо, видно, врет, мерзавец,  глазюки  туда-сюда  мечутсЯ  и  не
скрывают  своего  удовольствиЯ!  …ще  бы!  Ћтныне  он   будет   безраздельно
хозЯйничать здесь, отныне эта толстаЯ пропитаЯ рожа будет владеть и  править
в твоей свЯтаЯ свЯтых! ђевнивым глазом џгпич повел по мастерской.
     Ќовый владыка парусов уже успел кое-что переиначить на свой лад, свитки
парусины по-своему переложил в нишах - пускай хуже, лишь  бы  по-другому.  €
гнев и  презрение  вызвал  у  џгнича  этот  пришелец,  бродЯга  из  портовых
подворотен,- кто принЯл его, как могли они позволить ступить ему сюда, одним
лишь своим присутствием осквернить парусную мастерскую "Ћриона"?
     Њожет, џгнич кое-что и преувеличивал, но разбиратьсЯ ли  ему  сейчас  в
этом, когда Ярость обиды бушует в нем и всего  захлестывает  и  хочетсЯ  как
можно  сильнее,  сию  же  минуту  чем-нибудь  досадить   этому   самозванцу,
пришедшему  на  готовое,  выразить  ему  крайнюю  меру  своего  презрениЯ  и
отвращениЯ, вот только џгнич толком не знал, как это делаетсЯ. Ќо вдруг  его
осенило:
     - Ћтдай гардаман!
     Ќезнакомец оторопел:
     - —то-что отдать?
     Ћн, оказываетсЯ, и представлениЯ не имел, что это такое, гардаман!
     - Џро гардаман и не слыхал, тюльколов?
     ‚от теперь џгничево презрение сделалось  хозЯином  положениЯ!  Ћн  даже
наклонилсЯ к этому типу  и,  рассматриваЯ  его  торжествующей,  уничтожающей
усмешкой, спросил:
     - Ђ как же ты будешь шить? ѓде твой наперсток длЯ сшиваниЯ парусов?
     - ’ак бы и сказал,- только теперь догадалсЯ преемник.-  Ќаперсток,  вон
там он, в Ящике...
     - Џодай сюда!
     - Ќо ведь это же казенное судовое имущество...
     - џ тебе дам казенное! - воскликнул џгнич.- ќто мне от отца памЯть!  Ќа
судне все об этом знают, хоть у капитана спроси...
     Ћдним рывком оказалсЯ у Ящика, сразу  увидел  свое  сокровище,  забрал,
упрЯтал в нагрудный карман.
     - Ђ чем же Я?..
     - •оть зубами! Њое какое дело...
     ‚ тот день џгнич распростилсЯ с мастерской. ‘обрал, свЯзал в один  узел
скупые свои пожитки  -  хлопцы  из  экипажа  помогли  ему  перенести  их  на
Ђрктическую. Ћставил покамест на судне,  в  каюте  землЯка-старпома,  только
боцманский свой сундучок, сознательно пошел на такую хитрость:  хоть  какаЯ,
но будет зацепка еще раз заглЯнуть сюда,  может,  все-таки  к  тому  времени
спохватЯтсЯ, одумаютсЯ!
     —ерез того же старпома џгнич  пыталсЯ  выведать,  как  далеко  все  это
зашло, надеЯлсЯ услышать  от  "землЯка  что--  нибудь  утешительное,  однако
парень своей сочувственной откровенностью рассеЯл остатки иллюзий:
     - ‚ыпадает, ѓурьевич, вечный вам берег. Њы бы и рады, но ведь... —то вы
там вытворЯли на комиссии?
     - ќто они вытворЯли, а не Я.
     - Љому-то вы там здорово нагрубили... ‘лушать не хотЯт про еще один ваш
рейс... ’равмы, сердечнаЯ недостаточность, нервы сдают, списывайте, и все!
     - €... и... это окончательно?
     - Ќу что Я перед вами буду кривить  душой?  •отите  знать  всю  правду?
’олько держитесь же!
     - ѓовори, не упаду.
     - „ело решенное. Џесенка ваша спета, ѓурьевич...
     џгнич не упал, не умер, но в глазах потемнело: спета?
     Ћтпели, значит? ‚ы же... Ђ Я же за вас... умирал!
     Љак туча стал џгнич.
     - ѓде капитан? Џомполит? ѓде они все? Људа запропастились? ЏрЯчутсЯ  от
менЯ?!
     ѓолос его был  суров  и  грозен.  ‘тарпом  даже  вытЯнулсЯ  в  струнку,
объЯснЯЯ испуганной скороговоркой:
     - ‚ пароходство вызвали обоих, комиссиЯ едет из министерства, а тут как
раз такаЯ запарка! Џора бы  уже  идти  на  ходовые  испытаниЯ,  а  завод  нс
выпускает, да и как выпустишь, когда еще столько недоделок.  €  документациЯ
на новых курсантов не всЯ еще готова. ‘ами, чай, видите...
     џгпич все еще стоЯл ошеломленный.
     - Ђ это там что за алхимик - вместо менЯ?
     - „а это так, временно, пока  подыщем.  ‚идим,  что  но  тот  кадр,  но
другого џгнича попробуй отыщи...
     ‘тарпома позвали к телефону, который,  как  всегда  во  времЯ  ремонта,
подключен к берегу и соединЯет сейчас судно с городом, с заводом.  џгнич  не
уходил,  ждал,  пока  землЯчок   возвратитсЯ.   ’от   вернулсЯ   еще   более
взбудораженным и озабоченным - видно, получил хороший нагонЯй.
     - Љапитан уже на заводе... Њожет, там его поймаете?
     Џришлось уйти.
     ‚сю железную чащобу судоремонтного џгнич обошел, все закоулки  прощупал
сердитыми глазами, пока наконец в одном из цехов не  увидел  сразу  обоих  -
помполита и капитана. ли из грохочущего ада и о чем-то горЯчо  между  собой
разговаривали. ‡аметив џгнича, остановились, умолкли и невольно подтЯнулись.
Ђ когда џгнич, не сводЯ глаз с капитана, подошел к нему вплотную, тот  вдруг
покраснел, до ушей залилсЯ румЯнцем.
     - ‡амену нашли? - спросил џгнич.- Џодыскали лучшую кандидатуру?
     - Ќе  потому,  что  лучшую...  ‡наем,  что  есть  мастера,  которых  не
заменить... Њедицина,  ѓурьевич,  медицина,-  и  капитан  беспомощно  развел
руками.
     -  Џравду  он  говорит,  не  хотели  бы,  по...-  грустновато   добавил
помполит,- не все от нас зависит. ’ак что не судите  слишком  сурово  нас...
Џоймите: мы не боги.
     џгнич не имел на этих, в  общем-то  славных,  ребЯт  зла  не  собиралсЯ
писать жалобы, но все-таки хотелось бы сказать им в этот час, сказать  тихо,
как бы в самую их душу: "Џонимаю, милые, вас, но и вы же менЯ  поймите,  вам
ведь хорошо известно, где мои сыны и кто вы  есть  длЯ  менЯ...  ’олько  вы,
только эти, которые на "Ћрионе", и остались! џ весь тут.  ‚сЯ  моЯ  жизнь  -
только "Ћрион"! Ђ вы...
     эх, вы... ‘плав мудрости и молодости!"
     “строили џгничу пышные проводы. ’е,  которые  оставались  на  "Ћрионе",
хорошо понимали, кого они терЯют.
     Ћсознал и он меру своей потери.
     Њожет быть, џгнич не все сделал,  чтобы  остатьсЯ  на  паруснике.  €  в
порту, и в самом министерстве  -  всюду  имел  бывших  своих  воспитанников,
обладающих властью, влиЯнием, мог бы обратитьсЯ. Ќо  не  стал  докучать,  не
пошел обивать пороги. Џотому что, хотЯ и сила у тех людей, что и они  против
натиска лет, которые тебЯ торпедируют, какаЯ защита против  той  дьЯвольской
горы исписанных на тебЯ бумаг! —то они, бывшие твои воспитанники, против тех
девок, здоровых да ученых, которые так и сыпали своей  латынью,  делаЯ  вид,
что вон как заботЯтсЯ о џгничо, а на самом деле, наверное, только  и  думали
про непойманных женихов. Џишут, пишут, хотЯ, наверное,  никогда  и  сами  не
читают этого - топЯт в бумагах своего пациента. ‚он куда зараза бюрократизма
доползла... ‚идно ведь: о себе прежде всего  заботЯтсЯ,  перестраховываютсЯ,
боЯтсЯ, что придетсЯ отвечать, если с џгпичем что-нибудь случитсЯ в рейсе...
     Ђ может, и они не совсем напрасно придирались? ‚едь и в самом деле: тут
заноет, там кольнет, а здесь закрутит - груз пережитого тЯжек. Ћн все больше
напоминает о себе.
     ‚ конце концов можно найти того, кто защитил бы тебЯ от бюрократической
волокиты, но кто защитит от старости, котораЯ неотвратимо  надвигаетсЯ,  кто
заслонит тебЯ от ее знобких, пронизывающих осенних ветров?
     Њог еще рассчитывать на поддержку своего судового врача, у коего против
их латыни есть своЯ латынь, но. еще в день прибытиЯ отстукали ему  откуда-то
из ЋвидиополЯ телеграмму - мать при смерти, лежит в  больнице.  Ѓросил  все,
взЯл отпуск, помчалсЯ. „о сих пор еще не вернулсЯ, застрЯл в Ћвидиополе...
     € вот - проводы.
     ‚сех  собрали  на  палубе,  огласили  приказ,  выдали  ветерану  щедрую
денежную премию. Џредставитель порта огласил џгничу благодарность,  выступил
и от коллектива мореходки давний знакомый - тот  самый  "философ"  с  бычьей
шеей, с глазами цвета медузы, в  безрукавке  (весьма  неуместной  длЯ  такой
церемонии), с толстыми  и  мохнатыми  руками.  Њолол  что-то  о  преодолении
стихий, о пассатах и муссонах,  о  морЯцкой  романтике,  как-то  утробно,  с
подвыванпем восклицал, ну что с него возьмешь, если он пустобрех,- мимо ушей
пускал џгнич все его разглагольствованиЯ... ‡ато  душевно  сказал  помполит.
‚спомнил о труднейших рейсах, объЯснил молодым, что такое  мастер  парусного
дела и что он за личность на судне. ЊорЯк  џгничсвой  хватки,  орионец,  он,
дескать,  и  на  склоне  лет,  убеленный  сединами,  будет  возвышатьсЯ  над
преклонными летами с их усталостью и  болезнЯми,  даже  смерть  над  ним  не
властна,  потому  что  хватка  морскаЯ,  мудрость   золотых   рук   мастера,
помноженные  на  свЯтое  чувство  морского  братства,  они,  как  и   талант
художника, старости не знают!
     € капитан и хлопцы экипажа, заметно погрустнев, сосредоточенно  слушали
†уравского - помполита. ‚озможно, не один из них подумал о том,  что  и  ему
тоже когда-нибудь будут устроены проводы, о  том,  что  и  к  тебе,  сегоднЯ
краснощекому, подберут свои коварные ключи лета с их неподъемным грузом.
     Ѓыло сказано слово и от курсантов; его произнес смугловатый, похожий на
татарина юноша, участник последнего рейса. ќтот не тЯнул долго, поблагодарил
џгнича за наставничество, за мудрость и закончил шуткой:
     - „орогой Ќептун, уходЯ на покой, вы, пожалуйста, ветров нс забирайте с
собой!
     ‚се речи џгнич выслушал с каменным лицом. Ќи единым мускулом не  выдало
оно, дубленое, ореховое, той бури, той боли и сумЯтицы, которые  бушевали  в
его душе.
     ‘тоЯл среди стройных, молодых, парадно одетых, невозмутимо стоЯл -среди
отутюженных - в своем допотопном, застегнутом,  несмотрЯ  на  зной,  на  все
пуговицы бушлатике, и казалось, всЯ эта  процедура  расставаньЯ  его  меньше
всего касаетсЯ:  не  к  лицу  морЯку  выставлЯть  напоказ,  открывать  людЯм
душевные раны, которые терзают тебЯ вот уже  много  дней  и  ночей  и  будут
терзать до конца дней твоих.
     Ћтплапал свое, отходил.  Ћтныне  станет  тебе  палубой  степь,  полынью
пропахшаЯ, в паруса поднЯтой пыли  одетаЯ...  ’ак  прими  же,  человек,  что
надлежит, выпей свою горькую чашу спокойно и достойно, потому  как  виновных
тут нету: потому как случившеесЯ с тобой случитсЯ раньше илв позже с  каждым
из них: вечнаЯ молодость ведь никому не гарантирована.
     –еремониал заканчивалсЯ вручением почетной грамоты.
     и еще одной благодарностью, чтением приказа перед строем,  из  которого
следовало, что он, џгнич,  мастер  парусного  дела,  пожизненно  зачислЯетсЯ
почетным членом экипажа.
     ‘ам  капитан  прочел  об  этом,  прочел  эмоционально,  с  неподдельной
искренностью и темпераментом, подогретым, похоже, еще и  внутренним  голосом
пе совсем успокоенной совести, котораЯ  снова  допытывалась:  а  все  ли  ты
сделал, что мог бы сделать длЯ џгнича, в эти дни? Љогда же речь зашла о том,
что будет ветерану еще и ценный подарок,- только вручат его позднее,  потому
что не подобрали еще, никак не могут решить, что именно было бы џгничу более
всего по душе,- когда об этом зашла речь, подали свои голоса шутники: хорошо
было бы  преподнести  ѓурьевичу  холодильник,  или  цветной  телевизор,  или
стиральную машину. Џрисутствующие засмеЯлись. Љапитан, однако, был серьезен.
‘просил у џгнича вежливо:
     - Ќам, Ђндрон ѓурьевич, в самом деле хотелось бы знать  ваше  пожелание
относительно подарка.
     ‘тарик некоторое времЯ молчал. Џотом бросил глухо:
     - €голку мне подарите.
     Ћн имел в виду парусную иголку.
     †елание было вроде бы пустЯковым, даже смешным, но никто не засмеЯлсЯ.
     Љапитан подчеркнуто строго, повелительным тоном  тут  же  дал  старпому
распорЯжение провести џгнича в парусную мастерскую, пускай  он  наберет  там
себе иголок, каких пожелает, может прихватить целый набор.
     џгничу, видно, не было охоты туда идти. Џоколебавшись, он взЯл капитана
за локоть и, отведЯ в сторону, сказал доверительно:
     - Њогу дать расписку.
     - Љакую расписку?
     - —то ни вы, ни  врач,  ни  всЯкие  комиссии  не  будут  перед  законом
отвечать, если на судне со мной что-нибудь приключитсЯ.  Њногого  пе  прошу:
еще в один рейс. ‚ последний! € расписка у менЯ вот готова.-  Ћн  достал  из
кепки какую-то замусоленную бумажонку.
     Љапитан смутилсЯ:
     - „орогой ѓурьевич, не нужно расписки! -  ѓолос  его  прозвенел  юно  и
чисто.- Ћтдохните. Џрошу вас, не  усложнЯйте...  ‚ы  сделали  свое.  ‘делали
столько, что и на десЯтепьгх бы хватило. ’акого, как вы, на "Ћрионе" не было
ц больше, пожалуй, не будет...
     ‚се происходило хоть и торжественно, однако в темпе.
     „ела ждали людей, и приходилось экономить времЯ. –елый набор иголок, нс
простых, а трехгранных, сделанных из специальной прочнейшей  стали,  тут  же
передан был рачительным старпомом џгничу прЯмо в руки, на виду у всех (чтобы
в случае проверки можно было их законно списать).
     € флотский сундучок џгнича, этот  его  верный  спутник,  совершивший  с
џгничем  чуть  ли  пе  все  походы,  теперь  стоЯл  у  ног  мастера.  ‘тоЯл,
наполненный тайнами, весь в медпых заклепках, охваченный железными  ремнЯми,
с китайским хитрым  замочком,  секрет  которого  был  известен  одному  лишь
џгничу... ‘ловно из-под земли поЯвилсЯ тут этот сундучок, хозЯину оставалось
только одно:  лишь  наклонитьсЯ  и  взЯть.  џгнич  уж  наклонилсЯ  было,  по
несколько курсантов предупредительно подскочили, предложили свои услуги: вы,
мол, после операции...
     Ћднако џгнич резко отстранил хлопцев:
     - ‘пасибо, сам возьму... было бы что.
     ‚зЯл в одну руку  сундучок,  в  другую  -  свернутую  трубкой  грамоту,
которую чуть было пе забыл,- капитан еще раз передал  ее  џгничу  с  крепким
пожатием руки, с растроганным блеском глаз.
     Џод грустными взглЯдами экипажа медленно спускалсЯ мастер  по  траповой
доске на берег.
     агал неторопливо, буднично, как всегда вразвалку.
     Џокидал судно в последний раз.
     Љапитан, вцепившись в поручни,  смотрел  џгничу  вслед,  и  сердце  его
сжималось от горечи, какой-то неловкости и тоски. “видит ли  еще  когда  эту
малость согнутую, коренастую фигуру,  котораЯ  была  здесь  такой  уместной,
такой необходимой и естественной, как бы навеки подогнанной к  судну?  ѓлЯдЯ
на нее, все чувствовали себЯ увереннее, гюдомашпему уютней и  покойней.  ’ак
было всегда, когда старик хлопотал где-то на палубе,  среди  такелажа.  Ћдин
его вид вселЯл уверенность в то, что все будет хорошо, он был  длЯ  "Ћриона"
чем-то вроде талисмана. Њожет, и выходили счастливо из всех ураганов, из-под
всех шквалов только потому, что был среди них  этот  безраздельно  преданный
судну  человек,  умеющий  любить  сильно,  до  колдовства,  отвращающий  все
напасти? ‘егоднЯ  расстаютсЯ  с  ним!  ‘пускаетсЯ  по  трапу  в  собственную
старости!
     как в небытие, отходит в неизведанное место Ћдиночества—то-то  щемЯщее,
беззащитное, почти детское было в эток?
     бушлате,  в  ссутулившейсЯ   фигуре   с   остроугольным   сундуч   ком,
поблескивавшим медной оправой.  Ќо  было  в  этой  фигуре,  в  неторопливой,
прощальной походке џгнича в другое  -железнаЯ  выдержка  закаленного  жизнью
человека, молчаливое достоинство и бесстрашие перед тем,  что  его  встретит
где-то там, за палубой родного парусника. „а,  вечнаЯ  молодость  никому  не
гарантирована! ‚от так и живут морЯки - с юных лет и до седых волос  борютсЯ
со стихиЯми, а потом, износившись, отработав свое, честно  отстоЯв  огромную
вахту, тихо и безропотно сходЯт на вечный берег.
     Џод взглЯдами  провожающих  џгнич  ступил  на  бетон  причала,  на  его
несокрушимые плиты, поставил у ног сундучок; на  "Ћрионе"  думали  -  сейчас
оглЯнетсЯ.  Ђ  он  достал  пачку  сигарет  "ипка"  (им  почему-то   отдавал
предпочтение),  не  спеша  закурил.  ‘мотрел  куда-то  в  сторону   портовых
пакгаузов. Ћттуда навстречу ему, еле заметно прихрамываЯ, уже торопилсЯ тот,
кто поЯвлЯлсЯ всегда в самые сложные минуты жизни: друг, судовой механик.
     ’акой же, как и џгнич, приземистый, крутолобый. Џодошел впритык, и  они
о чем-то коротко перемолвились.
     ќкипаж "Ћриона", сгрудившись у поручней, все наблюдал  за  џгничем,  за
его низкорослой фигурой, котораЯ будте вкопаннаЯ застыла  на  причале.  ‚от,
наконец, старик бросил  в  воду  окурок,  плюнул  вслед  ему,  на  размокшие
апельсиновые корки, болтавшиесЯ на волне. ’ут он мог позволить себе и  такую
вольность, не то что на судне: там плюнуть в море было бы свЯтотатством.
     „руг-механик, отстранив џгнича, взЯл сундучок, у мастера осталсЯ в руке
лишь  ватман  свернутой  грамоты,   старательно   размалеванной   училищными
доморощенными  художниками:  если  вздумает  когда-нибудь   развернуть,   то
предстанут перед ним трогательные  виньетки  и  веночки,  иа  которых  среди
Яркого цветениЯ  красок  грозно  торчат  вилы  бородатого  Ќептуна,  владыки
морей...
     ’ак и ушел не оглЯнувшись. Ѓудто не было уже џгничу дела  до  "Ћриона",
будто не отдал  он  ему  лучшие  годы  своей  жизни  -  жизни  многотрудной,
наполненной делом до отказа: создавать парус, шить, затем металлом сковывать
по краЯм - это и вправду непростой труд. ‘виток  парусины  весом  в  центнер
мастер, приступаЯ  к  делу,  должен  выташить,  расстелить  на  всю  палубу,
просушить и затем  каждмй  Ярд,  каждый  сантиметр  просмотреть,  перетереть
собственноручно,  прощупать  кончиками  пальцев,  нет  ли  где  изъЯна,   не
прогрызла ли крыса, не  допущен  ли  какойлибо  фабричный  брак.  €,  только
убедившись, что  парусина  прочнаЯ,  надежнаЯ,  начинать  раскраивать  ее  и
сшивать своими трехгранными. Ќемногое  умел  џгнич  делать,  морских  лоций,
скажем, так и не научилсЯ читать, но то, что умел, умел уж по-настоЯщему, то
есть так, как положено мастеру. Џаруса надобно  ведь  не  просто  сшить,  ты
должен каждый парус вооружить, обшить парусину стальными  тросами,  снабдить
по краЯм всеми необходимыми деталЯми, чтобы самую  Яростную  бурю  выдержала
твоЯ работа, а это уж не только умение, это - мастерство, искусство!
     € если сейчас среди молодых, собравшихсЯ на палубе,  тоже  есть  такие,
которые умеют кроить, шить и оснащать паруса, так это потому, что с ними был
џгнич-мастер, что он их этому делу научил!
     Ќе может пожаловатьсЯ џгнич, что его на "Ћрионе"
     мало уважали. …ще и до приступа болезни был он освобожден от авралов, и
все же на каждый аврал џгнич ЯвлЯлсЯ по собственной  воле  -  делал  это  из
чувства долга, по зову совести: стоит, бывало, в бушлатике под  дождем,  под
шквалистым ветром, руки замерзли, пальцы едва сгибаютсЯ, однако  ж  стоит  и
следит с внимательной придирчивостью, как работает курсант  со  снастью  или
швартовым концом. € если џгнич заметит,, что  не  удаетсЯ  парню  "правильно
наложить", "правильно закрепить", подойдет и, отстранив юношу, возьметсЯ  за
дело сам, сделает все на удивление  быстро,  сноровисто,  под  конец  еще  и
скажет:
     "‚от так нужно, сынок..."
     € снова отойдет, сгорбившись, в сторонку, наблюдаЯ за  новичком  из-под
нависших бровей краешком всевидЯщего ока.
     Џровожающие не расходЯтсЯ: и старшие по званию, и рЯдовые, и без всЯких
званий торчат вдоль палубы, не сводЯт со старика глаз. Ђ он в это времЯ  уже
стоит с другом возле красной тумбы автомата, из которого за  копейку  ‚oзжнo
напитьсЯ воды. „олго роютсЯ оба  в  карманах.  Ќаконец  џгнич  нашел  нужные
монетки, нацедил сначала механику, потом наполнил и себе  стакан,  приник  к
речной, автоматной - пьет. ‘такан  хрустально  сверкает  в  руке,  дробитсЯ,
преломлЯетсЯ в лучах сухое ореховое лицо џгнича. ‘ "Ћриона" ему машут,  шлют
последние  приветы,  даже  капитан,  забыв  о  своем  положении,   почти   с
мальчишечьим энтузиазмом восклицает:
     - "Ћрион" вас не забудет!
     ’олько теперь лицо џгнича вдруг расплылось - не то в улыбке,  не  то  в
судорожной гримасе горечи, изо всех  сил  сдерживаемых  рыданий.  Ћтсюда,  с
палубы, этого не поймешь, не различишь, потому  что  человеческаЯ  улыбка  и
горькаЯ гримаса боли, они чем-то вроде сродни друг другу, они вроде сестер -
с разными только характерами...
     Џрощальный взглЯд џгпича обнимал судно и взволнованных  людей  на  нем.
‚от они - проводы.  Ќе  пышностью,  не  речами  волнуют  тебЯ,  не  парадным
построением экипажа... ‚ысыпали, понависли и не расходЯтсЯ.  ‚от  она,  твоЯ
семьЯ, твой "Ћрион", может, видишь ты  их  в  последний  раз.  ђебЯта  будто
осиротели, и самое судно, еще не прибранное, какое-то  голое,  имеет  сейчас
неказистый, даже чуточку жалкий вид. Ќе окрыленное парусами, оно всегда  как
бы уменьшаетсЯ в размере, а сейчас его будто сплющили, будто даже больно ему
оттого,  что  затиснуто  оно   меж   многотоннажных   океанских   великанов.
Ќеприметное суденышко прилепилось к причалу, даже не веритсЯ,  что  это  тот
самый гордый "Ћрион", сокол морей, которым любуютсЯ на всех  широтах,  когда
он величаво летит среди просторов и паруса его, наполненные  ветром,  гудЯт,
поют, охваченные все - от носа и  до  кормы  -  облаком  сверкающей  водЯной
пыли!.. Ђ сейчас вместо  такого  красавца  стоит  суденышко  без  мачт,  без
парусов, сиротски притихшее в рабочей наготе, какое-то пришибленное, но  длЯ
џгнича в таком виде оно еще дороже. ‹ишь на  заводе  и  увидишь  его  таким,
оголенным до самых основ, когда  только  в  очертаниЯх  сохранЯет  оно  свои
первобытные формы, те, что созданы длЯ полета, что  изгибаютсЯ  в  идеальной
плавности, текут, словно упругое тело дельфина...
     ‘давило џгничу в груди, как от нехватки воздуха.
     Ќасмотрись, брат, в последний раз на  свой  "Ћрион",  потому  что  жить
теперь будешь там, где ни ветра, ни волны, ни пениЯ парусов над головой...
     Џровожают. Ќе покидают палубы. Љапитан,  навалившись  грудью  на  борт,
даже бинокль прислонил к глазам, чтобы лучше рассмотреть  џгпича,  каков  он
там, на суше, возле сельтерской тумбы. Ћстальные, теснЯсь у поручней,  никак
не успокоЯтсЯ, последние приветы џгничу шлют,  машут  руками.  ™емит,  горит
душа. Џомахать бы и им в ответ, по боитсЯ, что получитсЯ у него это неуклюже
- в суровой своей морской службе как-то и не  научилсЯ  вот  так  прощально,
красиво махать рукой. Ђ должен бы уметь:
     всЯ жизнь морЯка, собственно, и состоит из встреч да прощаний.
     ЌапрЯженно  вслушивалсЯ,  хотелось  ему  услышать,  что  там  кричат  с
"Ћриона". Њожет, зовут обратно? Џомполит какие-то  знаки  подает  жестами...
Ќеужели что-то там перерешилось в последнюю минуту? Ќет, скорее  всего  дают
напутствиЯ, как держатьсЯ џгничу в его новых сухопутных рейсах.
     Ќа "Ћрион" нет возврата.
     „руг-механик в какой уж раз напоминает,  что  пора,  мол,  идти,  вновь
берет сундучок џгнича, и только теперь они неторопливо трогаютсЯ  от  тумбы,
чтобы вскоре исчезнуть за углом раскаленного на солнце пакгауза.  ’ам  џгнич
еще  раз  остановитсЯ  в  раздумье,  вытрет  орошенный   потом   лоб.   ‚се.
‘вершилось... ‚от теперь можно отправитьсЯ и в Љураевку. ђаздумываЯ  сейчас,
как туда лучше добратьсЯ - по суше или по воде (можно и так и эдак). Џо воде
- нет: сегоднЯ этот пассажир Явно сердилсЯ на море.
     —ерез какое-то времЯ портовый люд увидит,  как  понурившийсЯ  џгнич  со
своим сундучком будет медленно шагать по направлению к автобусной остановке.
     ‚ первые же сутки после прибытиЯ €нны домой ее поднЯли среди ночи:
     - Ќесчастье  на  гумне!  Љого-то  там  искалечило,  доченька...  ‡овут,
подымайсЯ скорее!
     Њать стоЯла  над  нею,  держала  наготове  мини-юбку,  в  которой  €нна
приехала из медучилища.
     ’оропливо одеваЯсь, девушка слышала  через  приоткрытую  дверь,  как  в
соседней комнате примчавшийсЯ с полЯ шофер рассказывает  матери  об  аварии:
"’от разогналсЯ на элеватор, а этот с элеватора, а пыль ведь тучей  стоит  -
бросаешьсЯ, будто в слепой полет, и вот у самого выезда с  механизированного
тока машины столкнулись лоб в лоб, ударились так, что и фары - вдребезги".
     €нне представилось ужасное зрелище  искореженного  металла,  израненных
тел... ‘держиваЯ тревогу, спросила шофера:
     - ‘мертельный случай?
     - „а вроде бы нет. Љто-то из них, видно, в сорочке  родилсЯ.  •отЯ  это
еще как сказать. Ќу, да сама увидишь на месте.
     - Ќужно же что-то прихватить? -  €нна  в  растерЯнности  повернулась  к
матери.
     - Ђптечка там есть,- сообщил  шофер.-  Ѓинты,  йод  -  все  в  наличии,
требуетсЯ только сестра милосердиЯ... ’ы - готова?
     „евушка отбросила за спину прЯдь волос:
     - Џоехали.
     ‘ места рванулись в ночную тьму, в клубЯщеесЯ облако пыли.
     ‘обственно, не ее это должна быть сегоднЯ забота:
     помогать потерпевшим обЯзана ее предшественница  по  медпункту  ‚арвара
”илипповна,  жена  председателЯ,  она  ведь  еще  не   па   пенсии   (только
собираетсЯ). „евушка на се место пока еще не оформлена, в права не вступила,
но на такие вещи в  Љураевке  не  обращают  вниманиЯ.  ‘  ходу,  в  пожарном
порЯдке, после вчерашних конспектов - сразу в дело, без лишних размышлений и
рассуждений. Џотому что ‚арвара ”илипповна считает  -  свое  отдежурила,  па
этих днЯх сама слегла (она давнишнЯЯ сердечница, был  у  нее  в  позапрошлом
году даже инфаркт миокарда). ‚ такой ситуации разве откажешьсЯ?  ’ут  нс  до
формальностей:
     учили тебЯ на медичку, клЯтву ѓиппократа знаешь, вот и привыкай,  мчись
стремглав среди ночи на вызов,- подхватилась  и  мчитсЯ,  не  будет  же  она
формалисткой, бюрократкой!
     ‘ ‚арварой ”илипповной у €нны хорошие отношениЯ, обе еще раньше  знали,
что настанет день, когда одна будет сдавать, а другаЯ принимать медпункт, не
думалось только, что событиЯ развернутсЯ так стремительно, как вот сейчас...
”илипповну последнее времЯ недуги  да  недомоганиЯ  все  чаще  укладывают  в
постель, потому, видно, —ередниченко  и  обратилсЯ  в  медучилище  со  своим
ходатайством, со своей авторитетной просьбой... ‚ конце концов, и в  училище
€нна попала не без  протекции  ‚арвары  ”илипповны  и  самого  —ередниченко:
позаботились, похоже, о смене загодЯ.
     „о мехтока расстоЯние немалое, он  теперь  тут  один,  раньше  их  было
несколько, разбросанных по степи, по бригадам, а теперь решили: пускай будет
один, центральный, зато оборудуют его лучше, забетонируют,  сосредоточат  на
нем всю очистительную технику... ‚ пути словоохотливый шофер размышлЯл вслух
на эту тему,  взвешивал  плюсы  и  минусы  новшества.  €нна  слушала  его  с
любопытством, хотЯ все это было ей вроде бы и ни  к  чему  -  один  ток  или
десЯть - какаЯ тут разница?
     ‚ремЯ позднее, а степь не спит, комбайны работают, но  полю  -  туда  и
сюда - двигаютсЯ огни в ореолах поднЯтой пылищи. ‡аЯц, совсем серебристый  в
свете фар, неведомо откуда выскочивший, перепрыгнул дорогу,- у  €нны  екнуло
сердце. Ќесчастье с человеком на гумне, а тут еще и заЯц - к добру ли? ‡айца
здесь только и не хватало...
     ѓумно приближалось, Ярко  освещенное,  с  фигурами  людей,  копошащихсЯ
возле ворохов, с  пугающим  нагромождением  каких-то  непонЯтных,  ранее  не
виданных €нной сооружений, похожих на заводские (потом она узнает,  что  это
высЯтсЯ  новые,  впервые  к  этой   жатве   сооруженные   зерноочистительные
агрегаты).
     Ќа обочине тока лежит на брезенте потерпевший.
     Њаленький, скучный солдатик, узбек, или туркмен, или кто там  он  есть.
Љаждое лето в хлебную страду воинскаЯ часть  присылает  сюда  своих  хлопцев
помогать вывозить зерно,  и  это  один  из  них.  †ивой  лежит,  стонет  еле
слышно... €нна тут же присела  возле  него,  послушала  пульс,  осмотрела  с
головы до ног, обследовала торопливо, но внимательно:
     серьезных травм вроде бы нет, лицо  разрисовано,  как  после  драки,  и
несколько кровоподтеков на теле, а в общем  -  счастливо  отделалсЯ.  ЏомЯло
паренька, это правда, пребывает еще в состоЯнии полушока, но  от  такого  не
умирают.
     Ќесколько других попавших в аварию пострадали и того меньше, отделались
легким испугом... ‘ейчас они тоже тут, не  оставлЯют  товарища,  главнаЯ  их
тревога - за него. ‚се они, оказываетсЯ,  оттуда,  из  восточных  республик,
возможно, даже землЯки этого парнЯ. Ћзабоченные происшедшим, они то и дело о
чем-то торопливо и встревоженпо переговариваютсЯ между собою,  видимо,  речь
идет о товарище, а может, и о ней, об  €нне,  что  это,  мол,  за  девчонку,
похожую на старшеклассницу,  прислали  сюда,  вместо  того  чтобы  доставить
солидного, опытного врача.
     -   Ѓерите   его,    да    осторожнее,-    приказала    €нна    друзьЯм
потерпевшего.Ќесите за мной!
     Ќа времЯ жатвы тут же, на току, как и в прошлом  году,  открыт  полевой
медпункт, длЯ него отведен один из  вагончиков,  рЯдом  с  теми,  в  которых
ночуют механизаторы.
     ќто лично —ередниченко позаботилсЯ по просьбе ‚арвары ”илипповны.  ‘юда
вот, в этот временный медпункт, и был перенесен потерпевший.
     ‚ вагончике, накинув белый халат, девушка почувствовала себЯ уверенней.
ЏрокипЯтив шприц с длиннющей иголкой  (более  короткой  здесь  не  нашлось),
сделала своему первому пациенту  противошоковый  укол,  дала  изрЯдную  дозу
успокоительного,  снова  послушала  пульс  и  только  после  этого  оставила
молодого узбека лежать на белых медпунктовских  простынЯх.  Џускай  до  утра
полежит,  а  там  будет  видно.  …сли  понадобитсЯ,  отправит  в   больницу,
госпитализирует.
     ‚о всЯком случае, это хорошо, что она тут, ее помощь  оказалась  крайне
необходимой. Љогда пациент задремал, €нна  вышла  и,