орив насчет
благодарностей и приветов хозЯйке, выскочил на улицу и сел в машину.
     ‚одитель  включил  фары, машина тронулась, кидаЯ качающиесЯ снопы света
на  поросшие  травой  канавы,  серые  заборы и пыльные деревца палисадников,
столпившиесЯ вокруг остатков пустых фундаментов слободских домишек.
     Џоследнее,  что  ЊитЯ увидел, была площадка соседнего дома, где сегоднЯ
утром  сидел  с  узлами  в ожидании переезда старик, любитель †юлЯ ‚ерна. Ќа
месте  дома  лежала  только  кучка  трухлЯвых  бревен  и  доски  с остатками
выгоревших обоев.
     …ще  на одну минуту вдруг вернулось к нему знакомое неприЯтное чувство,
что  вот  он  опЯть уезжает из города, где сделал очень много снимков, порой
даже  и ненужных, из страха пропустить что-то важное, - а все-таки, кажетсЯ,
что-то упустил. —то-то самое интересное опЯть ускользнуло.
     ‘  реки  донессЯ  протЯжный  пароходный  гудок.  ЊитЯ  встрЯхнулсЯ, сел
поудобнее  и  стал  думать  о  том,  как бы не опоздать на пристань к отходу
парохода...
     ‹елЯ  помедлила еще немного, рассеЯнно прислушиваЯсь к замирающему шуму
машины, потом встала и не спеша пошла в комнаты.
     Ћльга  €вановна сидела выпрЯмившись на круглой табуретке перед пианино,
точно собиралась играть, и тЯжело дышала, стиснув губы в ниточку.
     ‹елЯ  подошла  сзади, вздохнула, нагнулась и осторожно поцеловала тетку
в шею за ухом.
     - “йди!  -  грубо  проговорила  тетка  сдавленным голосом, изо всех сил
держась, чтобы не заплакать.
     ‹елЯ   быстро  и  крепко  поцеловала  ее  два  раза  подрЯд,  и  тетка,
всхлипнув, торопливо и невнЯтно проговорила:
     - Ќет,  и  нет,  и  не проси, не уговаривай!.. ’ы девочка добраЯ и живи
счастливо,  а  менЯ,  старуху,  в свою жизнь не впутывай... € пианино Я тебе
дарю... Ђ мне одной... так будет лучше...
     - „а  что  ты  все  о  себе да о себе! - весело сказала ‹елЯ. - Њне без
тебЯ хуже! ‘кучно мне без тебЯ, Я ведь тебЯ люблю, тетка!
     - Ќе  смей  жалких  слов  произносить!  - с ожесточением крикнула Ћльга
€вановна. - Ќе смей, мне и без того горько!
     - ‚от  и  не  будет  горько.  ‘мири  свой  характер,  тетка! џ же давно
смирилась. “видишь, как заживем превосходно. •ватит тебе уж робинзонничать!
     - €  смешить  не  смей,  бессердечнаЯ! - уже послабей выкрикнула тетка,
снова  всхлипываЯ  и  с  трудом  сжимаЯ  в  жесткую  гримасу  чуть  было  не
улыбнувшиесЯ  губы. - ’ы сама не понимаешь! ’ы о будущем не думаешь... Ќу...
а как ты замуж выйдешь, Я тебе обуза!
     - Ќе  очень-то Я замуж собираюсь! - усмехаЯсь, протЯнула ‹елЯ. - Ђ если
уж  случитсЯ такой кошмар, ну что ж? ‚ таком случае Я вытолкну тебЯ за дверь
нашего  дома  в  метель.  €  пока ты будешь замерзать у моего порога, Я буду
смеЯтьсЯ  бессердечным смехом, танцуЯ со своим женихом, который впоследствии
окажетсЯ негодЯем.
     - „ура!  - нежно сказала тетка, поднимаЯ свое мокрое красное лицо. - Ќе
вытолкнешь...
     - ‚ытри  глаза  и  сделай  поскорее веселое лицо, а то ребЯта подумают,
что  Я  тебЯ  щиплю  и угнетаю, - радостно сказала ‹елЯ. - ‡наешь, до чего Я
рада,  что  мы  с тобой наконец договорились! - Ќичего больше не слушаЯ, она
втиснулась  на краешек табуретки, где сидела тетка, положила руки на клавиши
и начала играть.
     ’ак  они  сидели,  стеснившись  на  круглом сиденье, и ‹елЯ потихонечку
играла,  а тетка, глЯдЯ прЯмо перед собой, чувствовала тепло ‹елиной щеки на
своей щеке.

        1965