 ЊитЯ, сидЯ рЯдом с ‚ладей и ее подругой, которую
звали ЌадЯ, в тон отцу бубнил, уткнувшись носом в тарелку:
     - Џравильно,  гордись! ‡наете, ЌадЯ? …му предлагали в мамы графиню, так
ведь  не  взЯл!  Љупчиху  предлагали  -  отказалсЯ!  Ќет, говорит, не желаю,
подавайте мне маму - простую крестьЯнку. ’ак и выбрал!
     - Ђ вы сами себе папу как выбирали? - тихо спросила ЌадЯ.
     - Ђ она ЯдовитаЯ у тебЯ, - сказал ЊитЯ, усмехнувшись.
     Ѓабушка  тотчас  же  заметила,  что  он говорит что-то ‚ладе, и поднЯла
вверх  слегка  подрагивающую  в  ее  руке  рюмочку,  к  которой  она  только
притрагивалась  губами,  когда  все  пили, и, еле сдерживаЯ слезы умилениЯ и
радости, с запинками произнесла тост:
     - €  чтоб  наша  ‚ладечка  с  Њитей...  наши дорогие... и дальше так же
дружно... и счастливо...
     ‚ладЯ  улыбнулась  бабушке,  кивнула  и,  едва  ткнувшись губами в свою
рюмку, поставила обратно на стол.
     ЊитЯ  замЯлсЯ,  пропустил  момент  и, чтоб наверстать упущенное, сделал
неопределенно-веселое лицо и бодро закричал:
     - Ѓудем старатьсЯ, бабусЯ!..
     Ћн  протЯнул  руку,  делаЯ вид, что небрежно-покровительственным жестом
обнимает  ‚ладю  за плечи. Ћна, не разжимаЯ губ, одним уголком рта угрожающе
тихо  проговорила:  "ђуки!"  €  ЊитЯ,  непринужденно  помахав растопыренными
пальцами над ее плечом, схватилсЯ за рюмку.
     Џод общий шум разговора Љвашнин, наклонЯЯсь к матери, говорил:
     - Њама,  ты не обижайсЯ, жизнь, она такаЯ сложнаЯ... Ќо этого больше не
будет,  мама! - …му доставлЯло удовольствие повторЯть это слово "мама", и он
его  все  повторЯл,  стараЯсь  ей  все разом объЯснить, даже то, чего он сам
хорошо  не  понимал,  про жизнь и про все на свете. Ђ она, как сквозь туман,
видела  милые  лица,  слышала голоса и старалась как можно больше запомнить,
удержать  про  запас, до той поры, когда снова наступЯт долгие одинокие ночи
с  их  тишиной,  с  таким  всегда  неуверенным ожиданием тусклых и медленных
рассветов - со всем тем, что так точно угадала ‚ладЯ.
     †елаЯ   сказать   что-нибудь   приЯтное,  ‹еокадиЯ  выбрала  момент  и,
раскрасневшись от удовольствиЯ, похвалилась:
     - Ђ  мы,  мама,  знаете,  в прошлом году в €талию ездили... Џутешествие
такое.
     Ѓабушка недослышала, и ей это было неинтересно, но вежливо похвалила:
     - ‚от как славно, а?
     - ѓлЯдели   и   ничего   не  разглЯдели,  -  бесстрастно  вставил  ЊитЯ
вполголоса, но так, что все услышали.
     - —то  другие люди видЯт, то и мы все видели, ничего не пропустили, это
он так болтает, мама! - с достоинством ответила ‹еокадиЯ.
     - ‚идели ќйфелеву башню, - сказал ЊитЯ глупым голосом.
     - ќйфелева  башнЯ - это в Џариже, ты из матери дурочку-то не строй! ќто
мы тоже видели, не пропустили!
     Ѓабушка  отлично  понимала, что ЊитЯ говорит что-то смешное, и ей самой
хотелось  посмеЯтьсЯ, но, чтоб не обидеть ‹еокадию, она нахмурилась на Њитю,
отвернулась от него и вежливо спросила:
     - ‚ы как же это? ’ак ездили?.. €ли за чем-нибудь?
     - Љак  это  можно  без  дела?  - строго сказал ЊитЯ. - Џо делу, бабусЯ.
’ам,  понимаешь,  одна башнЯ поставлена. € вот людЯм приходитсЯ ездить туда,
проверЯть.  ЏоглЯдЯт: стоит! ‡начит, все в порЯдке. ‚от и наши ездили в свою
очередь.  ‚ернулись,  поделились  впечатлениЯми: оказываетсЯ, действительно,
башнЯ  на своем месте. ’ак многие ездЯт. Џотом делЯтсЯ впечатлениЯми, другие
даже в письменной форме!
     Ћтмахнувшись   от   общего   разговора,  Љвашнин  продолжал  потихоньку
говорить, наклонЯсь к матери:
     - Ћчень-очень сложнаЯ жизнь, мама!
     - „а,  да... џ ворочусь сейчас, ты посиди минуточку, - сказала бабушка.
Ћна  заметила  в  дверЯх  молодую  женщину с ребенком на руках, нерешительно
заглЯнувшую в комнату и тотчас скрывшуюсЯ.
     Ѓабушка,  прижимаЯсь  спиной  к  стенке,  бочком  обошла вокруг стола и
вышла.
     ’отчас  же џша с сосредоточенным видом протиснулсЯ и подсел на ее место
рЯдом с ‹арионом ‚асильевичем.
     - Ќасчет  забора! - сказал он и таинственно понизил голос, сам улыбаЯсь
этой  таинственности. - „есЯть штук колышков всего-навсего, и Я, пожалуйста,
из  одного уважениЯ к ‚арваре Ђнтоновне! Ќеужели не поставлю?.. „а из одного
уважениЯ!
     - ’ак  можно  эти  кольЯ  достать?  џ же знал, что не может этого быть,
чтоб за деньги нельзЯ было кольев длЯ забора... „а и забор-то какой...
     - Љуриный забор! - мотнул головой, улыбаЯсь и подтверждаЯ, џша.
     - ’ак можно достать? џ в долгу не останусь!
     - Њожно, но исключительно только таким способом, чтоб взЯть и унести.
     - Љак это унести? “красть, что ли?
     - Њожно  так,  как  угодно,  назвать.  Ћднако мне, как местному жителю,
красть  неудобно,  потому что менЯ могут люди осудить, что это Я украл, чтоб
пропить!.. Ђ мне это неудобно, чтоб обо мне так думали. Џонимаете?
     - Љому же это удобно, по-вашему, воровать?
     - „а  вот хоть вам, пожалуйста, никто слова не скажет!.. Ќет, вы нос не
морщите,  это же одно название: украсть! ќто же бросовый товар, он у болотца
валЯетсЯ,  ни  к  чему  не приспособленный... и к будущей весне останетсЯ от
этих стволиков что? ’рюха!..
     - Ќет,  на  такие дела Я не пойду. ђаз не положено нормальным путем, то
и говорить нечего. џ слушать не желаю.
     - Ђ  как же старушка? - вопросительно заморгал џша. - Ћна псенка желает
завести...   ‚  каком  положении  псенок  окажетсЯ,  если  забор  лежит?  Ћн
растерЯетсЯ,  ему  свой  двор  надо.  Ѓез заборчика и псенка заводить она не
решаетсЯ...
     - ќто  все  так,  а воровать нельзЯ, - сказал Љвашнин и отвернулсЯ всем
телом.
     - Џожалуйста,  -  деликатно  сказал  џша ему в спину, потихоньку встал,
отошел и сел на старое место, стараЯсь не смотреть на бутылки.
     ‘оседка-рыбачка поглЯдела на него и вздохнула.
     - €  всю  жизнь  ты  такой  стеснительный,  -  сказала  она,  налила  и
подвинула ему рюмку.
     Ћн  выпил, сосредоточенно о чем-то думаЯ, потом, надумав, вдруг потЯнул
за  рукав  Њитю, подмигнул и поманил его за собой. ЊитЯ в недоумении глЯдел,
как џша вышел за дверь, опЯть высунулсЯ и поманил его пальцем.
     - —еловек тебЯ зовет, - сказала ‚ладЯ. - ’ы что, не понимаешь?
     - ‡ачем Я ему?.. Ћн, по-моему, пьЯный.
     - Ќу и сиди, Я пойду у него спрошу.
     - Ќет, почему же! - встрЯхнулсЯ и быстро встал ЊитЯ. - џ сам пойду!
     Ћни  все  трое  вместе вышли, и џша стал манить их дальше, во двор, там
подвел  к  забору,  объЯснил  про кольЯ все, что только что объЯснЯл ‹ариону
‚асильевичу, и, убедительно прикладываЯ к груди руку, продолжал:
     - „а  разве  тут  требуетсЯ  достойный такого титула "кол"? ’ьфу!.. ’ут
вот  такой  толщины...  стволик!  €х  там  навалом  -  лесники  лес  чистЯт,
вырубают.  Ќа  дрова  и  то  никто  не возьмет. Ђ так отдать лесник не имеет
прав...  ‚осемь  колышков,  ну,  десЯть...  вот  сами  считайте... и подымем
забор,  хоть  завтра  себе  псенка  заводи!  ‚ы  в  курсе  дела насчет этого
вопроса?
     - ‚  курсе,  -  сказала ‚ладЯ. - Ќу так договаривайте, как дальше быть?
Ќу! ѓде они сложены, эти стволики ваши?
     - „а  Я  бы  вот  им показал, - вдруг совсем уныло пробормотал џша. - Ђ
они  мне  объЯснЯют,  что воровать не положено!.. Џожалуйста! џ же только от
уважениЯ!..
     - ‚ы  с  ними  не разговаривайте, мне положено. Њожно прЯмо сейчас туда
пойти?
     - Ќет,  сейчас  это  неудобно,  это  леснику  может получитьсЯ неловкое
положение.  Љак-нибудь  нехотЯ увидит, а должен акт составить! ‚от стемнеет,
тогда  -  пожалуйста!..  Ђ  дорогу  Я  могу  показать!  Џойдемте, если верно
надумали.
     - Ђ вам самому неловкое положение не получитсЯ?
     - ’ьфу  ты...  џ же ночной сторож, у всего света сижу под лампочкой всю
ночь... Ђ сейчас мы на виду, это будто Я с барышней прогуливаюсь! Ђ?
     - Џошли!
     џша виновато помЯлсЯ.
     - ‘о  стола-то,  пожалуй,  уберут?.. ’ак Я сбегаю еще одну маленькую...
Њне  ведь  теперь  до  завтра! џ мигом! - € он пошел к дому, столкнувшись на
крыльце с выходившим во двор покурить ‹арионом ‚асильевичем.
     Ѓабушка  сидела на низкой скамеечке с молодой матерью. “ них на коленЯх
в  складках  развернутых  пеленок  корежилсЯ  и  скрипуче  похныкивал  очень
маленький  голенький  мальчик  в  чепчике.  ‚двоем  они перевертывали его со
спины  на животик, и бабушка что-то объЯснЯла, водЯ пальцем по его узенькому
задку, усыпанному красными точками.
     Њать  внимательно  слушала,  киваЯ  чуть  не на каждое бабушкино слово,
потом,  мельком  обернувшись  на  подходившего  ‹ариона  ‚асильевича, быстро
стала заворачивать свое скрипучее сокровище с пЯтнышками и встала.
     - ’ы  кого  вырастить-то мечтаешь? ђыбачка? - на прощание наставительно
говорила  бабушка.  - ‚от ты его держи на прохладе, а не в пуховом одеЯле. €
пЯтнышков не будет.
     - ђыбачка!  -  повторила мать, с новым любопытством заглЯдываЯ сыну под
чепчик. - Џойдем, рыбачок! - € быстро двинулась к калитке легкой походкой.
     Ќа  крыльце  поЯвилсЯ  подбодрившийсЯ  џша  и  опасливо,  далеко обойдЯ
Љвашнина, сделал знак ‚ладе.
     - Ђ  ты  куда?  -  спросила  она  Њитю,  который нехотЯ поплелсЯ за ней
следом, когда они вышли за калитку на дорогу.
     ЊитЯ только промолчал обидчиво и пошел с ней рЯдом.


     Љогда    стемнело,   бабушка,   беспрекословно   заставлЯЯ   слушатьсЯ,
расположила  всех  на  ночлег  по  своему  усмотрению: отЯжелевший Љвашнин с
‹еокадией  были уложены на бабушкину постель, к которой подставили скамейку,
а  сама  бабушка  прилегла  в  дровЯном сарайчике, где у нее стоЯла запаснаЯ
коечка на случай душной, жаркой погоды.
     Њолодежь  должна  была  спать  в машине, но легла одна только ЌадЯ. џша
давно  ушел  на свою работу: сидеть около склада под лампочкой, сторожить, -
а  ЊитЯ  с  ‚ладей  на ступеньках крыльца, по указанию џши, ожидали, пока не
взойдет луна.
     - Љак  эта  всЯ  путаница у вас получилась? - спросила ‚ладЯ. - —ерт те
что!  ‡вонишь  по  телефону,  Я  мчусь,  рыдаю,  как  идиотка,  перед  твоей
мамашей!..
     - Ћткуда  Я знаю! —то-нибудь с телеграммой, наверное... ђодители вообще
хотели менЯ одного отправить.
     - “  вас,  как  Я  поглЯжу, все такие же близкие и приЯтные отношениЯ с
отцом.
     - Ђ  с  чего  им  менЯтьсЯ? џ его по-своему даже люблю. € он менЯ тоже.
Џо-своему.
     - ‚се  любЯт  по-своему,  - сказала ‚ладЯ и хмуро усмехнулась. - „а что
твой отец? Ћбыкновенный человек. ђавнодушный.
     - Ѓлагополучный.  Ќе  просто  благополучный,  а  в  высочайшей  степени
благополучный,   всегда   и   всюду,  при  любых  обстоЯтельствах.  —еловек,
одаренный  высокоразвитым  чутьем  на  любое неблагополучие в окружающей его
среде...
     - ’уманно,  но  что-то  похоже  на  правду.  ‘ердитый ты на своего папу
сегоднЯ. ‘ чего это? - насмешливо спросила ‚ладЯ.
     - Ќе  знаю...  ‘  тобой  давно не разговаривал, может быть, от этого...
Љогда  он  узнал, что нужно ехать на похороны, ты знаешь, что с ним было? Ћн
расстроилсЯ.  Ћн  даже  рассердилсЯ,  что  произошел  такой беспорЯдок и его
тревожат. —естное слово.
     - Ђ все-таки обрадовалсЯ, когда бабушку увидел.
     - Њама  еще  больше обрадовалась. Ћна правда обрадовалась... „а Я разве
говорил,  что он крокодил? Ћн же человек. …го сейчас встрЯхнуло немножко. Ќо
он скоро отойдет.
     - ‹уна  взошла,  а  мы  сидим!  - ‚ладЯ вскочила. - Ђ ты, если трусишь,
лучше не ходи. џ не боюсь одна.
     - џ не трушу, просто Я еще никогда не воровал...
     - Ќу и сиди!
     - џ  иду с тобой, но не потому, что ты менЯ подзуживаешь, а потому, что
Я  сам,  самостоЯтельно  принЯл  решение  пойти и добыть длЯ бабки кольЯ. ’ы
дорогу-то хоть знаешь?
     Ћни  вышли  на  пустынную  дорогу, по одной стороне освещенную луной, и
прошли два или три дома, где уже были погашены все огни.
     Ќа  лугу  одинокаЯ  стреноженнаЯ  лошадь,  увидев  их, поднЯла голову и
тихонько заржала.
     Џросека  в  лесу,  куда  они  свернули,  тоже  была  освещена  по одной
стороне:  там  видны  были  отдельные  деревьЯ,  белели  стволы берез, но по
другую  сторону  лес  стоЯл  сплошной  черной  массой,  оттуда  пахло ночной
сыростью, и в самых черных провалах что-то шуршало, жило и шевелилось.
     ‚ладЯ  знала  эту  просеку  днем,  но  теперь  это  была  совсем другаЯ
просека,  неожиданнаЯ,  неузнаваемаЯ и бесконечно удлинившаЯсЯ. Ћни шли-шли,
и  ‚ладЯ  не  узнавала  ни  одной приметы: ни горки справа, ни развилки двух
просек.
     €м  казалось, что они давным-давно идут, взЯвшись за руки и спотыкаЯсь,
сами  не  знаЯ  куда,  когда  ‚ладЯ  заметила  наконец,  что  деревьЯ справа
начинают  подниматьсЯ стеной все выше. ќто началась горка - длинный, высокий
вал,  означавший,  что  они  едва  только еще начали свой путь, едва вошли в
лес.
     ЏотерЯв  счет  времени  - сначала им обоим казалось, что они прошли уже
десЯток  километров,  потом стало казатьсЯ, что они уже не первую ночь идут,
-  спотыкаЯсь  о  корни громадных сосен, крепко держась за руки, поддерживаЯ
друг  друга,  они пробирались через лес, пока наконец оба вместе не упали, и
только  тогда  ‚ладЯ, поднимаЯсь с земли и потираЯ колено, узнала, что это и
есть развилка, где им нужно сворачивать влево на малую просеку.
     ќта  просека  прЯмо упиралась в мокрый, заболоченный луг, и им немножко
не  доходЯ до болота нужно было где-то сворачивать и искать по полЯнкам, где
сложены вырубленные деревца.
     - Ќу,  вот,  - тихо сказала ‚ладЯ. - Ќадо перебиратьсЯ через эту канаву
и  тут  искать. „альше не пройдешь: болото уже под ногами чавкает. ’ы канаву
видишь?
     - џ  не  слепой,  -  сказал  ЊитЯ.  - Џусти, Я первый! - Ћн без разбега
прыгнул,  поскользнулсЯ  на  другом  краю  канавы,  и  ‚ладЯ ахнула, услышав
шумный всплеск воды.
     - ’ы свалилсЯ в канаву?
     - Ќет,   канава  свалилась  на  менЯ!  -  злобно  огрызнулсЯ  ЊитЯ,  на
четвереньках выползаЯ по глинистому краю.
     - ’ам разве глубоко?
     - „лЯ  стоЯщего  человека  не  глубоко,  а  длЯ  того, кто сумел на дно
сесть, хватает! ’еперь прыгай ты. ‚от Я тебе протЯнул руку, ты ее видишь?
     - ‚ижу,   -   сказала   ‚ладЯ,  разбежалась  и  перепрыгнула  так,  что
столкнулась с Њитей грудь с грудью. - Ќу, пошли!
     ЏродираЯсь  сквозь  чащу низкорослых елок, цеплЯвшихсЯ сухими веточками
и  царапавшими им руки, они вышли на открытое место - маленькую полЯнку, где
было  посветлее,  и тут сразу увидели целый ворох не очень длинных березовых
стволов с обрубленными ветками и вершинками.
     - Ќу,  вот  это,  наверное, и есть! - с облегчением прошептала ‚ладЯ. -
’ы что!
     ЊитЯ ощупал толстые концы березок и с раздражением пнул их ногой.
     - Ћн  нас  какие учил воровать? Џо десЯть сантиметров. Ђ это что?.. „лЯ
этого Я в канаву лез?
     - —то же делать? Џойдем искать дальше?
     - ђаз  ты  менЯ толкнула на этот путь, теперь слушайсЯ! ’ы стань и стой
около  этой  кочки  зубочисток.  Ћтсюда мы, по крайней мере, найдем дорогу к
просеке.  Ђ  Я  пойду  искать  кругом. …сли Я заблужусь, ты мне посвисти. ’ы
свистеть умеешь?
     - ЏамЯть у тебЯ!
     - ‚ерно,  Я  знаю, прости... - ‘лышно было, как он хмыкнул в темноте и,
ухмылЯЯсь,  сказал:  - ќто у менЯ вырвалось. Ђ Я, конечно, помню. ’ак что ты
мне  так ответь, как когда Я тебЯ вызывал. ’ы помнишь, как? Ќу, иду, иду, не
к чему вкладывать столько презрениЯ в свое молчание!
     ‚ладЯ  осталась одна, прислушиваЯсь к удалЯющемусЯ похрустыванию веток.
‹уна  уже  поднЯлась  выше,  и  верхушки  деревьев  были облиты ее спокойным
светом.  ‹ес  тихонько  шуршал,  жил  своей жизнью, в траве шмыгали какие-то
зверьки,  тоже  погруженные  в  заботы  своей жизни, и, думаЯ обо всем этом,
‚ладЯ  почувствовала,  что  она  сама  сейчас,  когда  ей  не  надо острить,
скрывать,  где  болит, болтать с Њитей о пустЯках, и молчать, о чем думаешь,
-  сейчас  среди  этого  леса,  под тихим небом, пожалуй, она, ‚ладЯ, и есть
настоЯщаЯ.  € как трудно быть настоЯщей с другим человеком! € как с Њитей им
это  почему-то  так и не удалось. ’ак легко быть злым, колким, остроумным, в
кавычках,  или  даже  без  них,  насмешливым  надо  всем  на  свете!.. ‚едь,
высмеиваЯ  кого-нибудь,  ты  себЯ  ставишь  выше его. …сли говоришь "дурак",
подразумеваетсЯ,  что  ты-то  умный.  €наче  это  было бы не ругательство, а
братское  приветствие  двух  дураков...  €  что  длЯ  того,  чтобы  высмеЯть
человека,  не  нужно  быть  ни  умнее,  ни  лучше  его...  …сли тебЯ назовут
"добреньким",  то  это обидно. Ђ "недобрым" - не обидно. € как это невольное
скрывание  всего  нежного,  хорошего,  так  легко высмеиваемого, уЯзвимого и
доброго,  непримиримаЯ твердость в осуждении слабых и смешных черт другого -
все  это мало-помалу разрушило их жизнь с Њитей. € хотЯ, может быть, все это
забудетсЯ  и  пройдет,  - потерЯны не только годы, но что-то еще, чего очень
жаль.
     Ћткуда-то   издалека   донессЯ   коротенький   сигнал   свистом,  вроде
"Љуть-куть!", и она ответила: "Љуть, куть-куть!"
     ЊитЯ,  видно,  и  вправду  заплуталсЯ,  потому  что  еще  несколько раз
посвистывал,  и она отвечала, пока наконец не услышала, как он ломитсЯ через
чащу.
     ’Яжело  дыша,  пыхтЯ,  спотыкаЯсь и изнемогаЯ, он выбралсЯ на полЯнку и
прохрипел:
     - Ѓерись за тонкие концы!
     Ћни  взвалили  на плечи тонкие березовые стволы, пружинившие на концах,
и,   отворачиваЯ   лица,   стали   продиратьсЯ  обратно  к  канаве,  кое-как
перевалились через нее и присели, чтоб отдышатьсЯ.
     - ’Яжелы,  черти! - сказал ЊитЯ. - …сли б менЯ канава так не разозлила,
Я бы не поднЯл!
     - Њы и так не донесем!
     ЊитЯ  снЯл ремешок от брюк, и они вдвоем, уминаЯ и надавливаЯ на свЯзку
стволов,  кое-как застегнули ремень на последнюю дырочку. ‚звалили свЯзку на
плечи и зашагали в ногу, снова спотыкаЯсь и ругаЯсь шепотом.
     Љ  тому  времени, когда они выбрались из леса, вода перестала чмокать в
туфлЯх у Њити и просохшие брюки уже не прилипали к ногам.
     „орога  и  дома  поселка  довольно  хорошо  были  видны  в безжизненной
серости  едва  начинающегосЯ  рассвета.  —увствуЯ себЯ застигнутыми врасплох
разбойниками,  но поспевшими укрытьсЯ в тайное убежище после темного ночного
дела,  они, дыша громко, как им казалось, на всю округу, ввалились во двор и
сбросили на землю добычу.
     Ѓабушка  сразу  же  окликнула  их из сарайчика, зашевелилась, принЯлась
подниматьсЯ,  но  на  это у нее уходило довольно много времени, и, пока она,
сидЯ,  шарила  на  полу туфли, ‚ладЯ успела войти к ней, успокоить и уложить
обратно.
     Ћтдышавшись,  она  рассказала,  как они гулЯли с Њитей и случайно нашли
несколько   тонких  стволиков,  может  быть,  подходЯщих  длЯ  заборчика,  и
прихватили на обратном пути с собой.
     Ѓабушка  заужасалась, и ее невозможно было удержать, она опЯть медленно
приподнЯлась,  села,  нащупала  туфли и вышла во двор. Ќа ощупь, с громадным
интересом  она  определЯла,  а  годЯтсЯ  ли березки. ЋказываетсЯ, очень даже
годились,  и  она  ужасалась и ругала их, что они взЯли где-то без спросу, и
смеЯлась  от  радости  -  видно,  неумолимо  разваливающийсЯ  заборчик давно
тЯжелым бременем давил ей на сердце.
     - ’вой первый подвиг в жизни, - сказала ‚ладЯ. - ‡апомни эту ночь!
     - •очешь, Я еще пойду притащу?
     - таны лучше высуши. Ќоги мокрые?
     - ‚   нашем   деле  без  этого  не  обходитсЯ.  Ќашему  брату,  ночному
разбойнику, это в привычку!
     Ѓабушка,  опираЯсь  кончиками пальцев на свои будущие колышки, медленно
выпрЯмилась и тихонько радостно сказала:
     - Ђй,  как  Я  люблю,  когда  так  дружно...  џ  ведь  было боЯлась, не
ссоритесь  ли  вы  с  Њитей...  ‚се  одна  ко  мне приезжала... Џро Њитю все
хорошее говорит, а все одна, одна...
     - ’еперь мы вместе будем к тебе приезжать, бабунЯ! - сказал ЊитЯ.
     - Ђ по морде? - тихо, сквозь зубы, сказала ‚ладЯ.
     - Њожно.  ‹юблю  пошутить, - сказал ей ЊитЯ и повернулсЯ к бабушке: - Ђ
тебе, бабусЯ, пойти бы прилечь. Њы тебЯ разбудили?
     - Љакой  теперь  сон,  светло становитсЯ!.. џ тут посижу. Ќа домик свой
посмотрю.  ‚се  он  пустой.  Ђ  сейчас  там...  дыхание...  Њне  до того это
приЯтно.
     - ЏриЯтно?.. Ђ нам опЯть уезжать!
     - ќто  ничего.  џ  вспоминать буду... Љак вы приехали... Ђ то вспоминаю
все только старое... џ людей всех помню... своих, всех...
     - Ќеужели  всех  помните?  -  участливо  спросил ЊитЯ, взЯл бабушку под
руку и повел к скамеечке.
     - Љаких  нужно  -  всех... џ их сперва молоденькими помню и, кто дожил,
пожилыми помню... €... всех...
     Ѓабушка осторожно опустилась на скамейку и еле слышно рассмеЯлась:
     - ‹юдей,  -  ты  удивлЯешьсЯ?..  „а  всех лошадок... Љорову свою помню.
‚сех  моих  собачонок,  которые  при  мне  жили,  состарились и поумирали...
‚сех...
     ‚ладЯ бодро проговорила:
     - ’еперь у вас заборчик будет. џ вам псенка привезу хорошенького.
     - Ћй,  не  беспокойсЯ,  миленькаЯ!..  џ  уж  облюбовала тут одного, мне
отдают.  †ивой  такой  песик,  общительный...  Ђ ты помнишь? Љакое мне слово
дала!
     - Њое слово Я всегда помню.
     - —то за слово? ’айны? - спросил ЊитЯ.
     - ’айны!  - махнула рукой ‚ладЯ, чтоб замолчал. ‚идно было, что бабушке
очень хочетсЯ поговорить. - ‚ы что-то рассказать хотели, а, бабушка?
     - Љонечно,  Я  много  чего  позабывала, - тихо шелестела бабушка. - „лЯ
чего  это  -  все  помнить? Ќе надо. —то не нужно - позабудешь, его как и не
было!..  „а...  - Ћна с некоторой горделивостью усмехнулась. - Њы-то с мужем
ведь  не  все в деревне жили! Њы четыре года в самой Њоскве прожили!.. Ћн на
заводе  возчиком  работал.  „о  той войны еще... € вот очутилась Я в Њоскве.
‘амого  дома  этого  Я  не  помню,  ничего  не помню... Ђ одно помню: муж на
работу  уйдет,  а  Я сейчас форточку открою, мы высоко жили, и вот слушаю не
наслушаюсь:  лошади  по  мостовой  копытами  звенЯт  на всЯкие лады, которые
мчатсЯ,  которые потихоньку трусЯт, а парные так и стрекочут, часто-часто...
ђазносчики  на  все голоса поют-заливаютсЯ, извозчики покрикивают, трамвай в
звонок  бьет!..  ‚ переулке колокол ударит, жиденький такой, а издали густой
бухнет,  и пойдут трезвонить!.. Ђ по утрам гудки со всех заводов гудЯт - это
на  работу,  значит...  Ђ  то  шарманка  заиграет,  ой,  батюшки, Я никак от
форточки  не оторвусь. Ќа улицу-то выйти боюсь - людно, а только сердце даже
щемит - до того, кажетсЯ мне, жизнь там идет заманчиваЯ...
     Ѓабушка  замолчала  и несколько раз вздохнула, потихоньку переводЯ дух,
отдыхаЯ.
     - ’ы,   бабусЯ,   тогда  еще,  наверное,  совсем  молоденькаЯ  была?  -
неожиданно грустно спросил ЊитЯ.
     - ‘овсем... - сказала бабушка. - ЏрЯмо из деревни.
     - Ђ теперь как вам ваша жизнь представлЯетсЯ?
     Ѓабушка устала от разговора, задумалась и рассеЯнно кивнула:
     - —то жизнь?.. Ќичего-о... ‡аманчиваЯ.
     Ћна   как  будто  и  не  заметила,  когда  они  отошли  от  нее  и,  не
сговариваЯсь,  пошли  к  морю, которое ровно и негромко шумело совсем близко
за домом.
     Ќа  берегу  уже все было видно как днем - солнце готовилось всплыть над
далеким краем морЯ.
     Ћни  разулись  и  вошли в холодную утреннюю воду, мелкую у берега. ЊитЯ
прополоскал  носки,  выжал  и,  как трЯпкой, вытер грЯзь с брюк. Џотом опЯть
выполоскал  и  разложил сушить на камне, хотЯ мало было надежды, что они там
могут высохнуть.
     Џотом  ЊитЯ сел на сухой песок, обхватив руками колени, а ‚ладЯ все еще
продолжала  медленно  бродить по воде. Њаленькие серые волны длинными рЯдами
непрерывно  бежали  к берегу, как вдруг их гребешки начали розоветь - низкое
солнце  быстро  поднималось над краем морЯ, и подул, точно проснулсЯ, свежий
ветерок.
     Џосле  некоторого раздумьЯ ЊитЯ сосредоточенно начал натЯгивать на ноги
мокрые носки.
     - “  менЯ  такое  ощущение,  -  сказал он, морщась от усилиЯ расправить
складки, - что на менЯ обрушилась целаЯ гора информации. ‡а эти сутки.
     “  ‚лади  застыли  ноги,  она  вышла  на  берег и молча присела рЯдом с
Њитей, подобрав ноги под юбку.
     - џ  узнал,  например,  что можно любить человека и не знать этого. €ли
знать, но позабыть об этом.
     - џ надеюсь, что это про бабушку, а то Я, пожалуй, пойду!
     - Ќет,  не  надейсЯ,  -  так  печально сказал ЊитЯ, что она удивленно к
нему  повернулась  и  посмотрела очень внимательно. - ќто про всех нас. Њне,
по-видимому,  казалось,  как  другим  идиотам, что мир устроен так, что люди
делЯтсЯ  на  такие  категории:  молодежь  -  один  сорт, папы-мамы - другой,
старики  -  третий...  Ђ в жизни все вокруг нас и сами мы непрерывно и очень
быстро  движемсЯ.  џ вдруг понЯл, что мы с тобой - это то же самое, что наша
бабушка,  что  нет  никаких людей - старух и людей - молодежи, а есть только
люди  -  люди.  “  одних на календаре вторник. “ других суббота. € календарь
все  времЯ  менЯетсЯ,  листок  за листком, как ему и полагаетсЯ. € пока есть
еще  времЯ, надо старатьсЯ хоть не обижать друг друга, потому что это только
кажетсЯ,  что  до  субботы  еще  далеко  и  можно  пока  повалЯть  дурака  и
посвинЯчить...  џ  не  подозревал, например, что люблю бабку, Я даже не знал
этого.  џ догадывалсЯ, но так и не додумалсЯ, что Я и тебЯ люблю! ’ихо!.. ’ы
дослушай.  ’ебе  еще  может не очень понравитьсЯ, как Я тебЯ люблю. Ќе знаю,
как  это  объЯснить...  Њы  проходим каждый день через десЯтки дверей, и все
двери  как  двери:  в  метро,  в институт, в кафетерий, в кино, в магазин, к
знакомым, к себе домой, к другим знакомым...
     - „евчонкам.
     - „евчонкам.  ‚  парикмахерскую,  где  оставлЯешь  у  дверей  пальто  и
шлЯпу...  €  вдруг  натыкаешьсЯ на другие двери, где при входе ты оставлЯешь
все:  возраст,  почетное  звание,  образование  и  положение в своем главке,
остроумие  и модную прическу - все это перестает иметь какое-нибудь значение
за  этой  дверью.  €  именно  за этой дверью мы встречаем человека, которого
любим  и  ничем  не  можем  ему  помочь,  кроме  того,  что... ну просто его
любить...  џ,  кажетсЯ,  повторЯюсь? Ќу, как в больнице - милый тебе человек
лежит  при  смерти,  ты  входишь и смотришь, как он лежит, и ничем не можешь
помочь,  ничего дать... разве Яблоко... или несколько колышков. “лыбнешьсЯ и
погладишь  ему  руку  на  прощание,  и все золото мира, все чины и званиЯ за
этой дверью не имеют цепы. Ќо то, что там имеет цену, - это уже настоЯщее.
     - ЌегодЯй   ты!  -  неуверенно  сказала  ‚ладЯ.  -  ’ы,  кажетсЯ,  менЯ
растрогать решилсЯ? - € отвернулась.
     Ќесколько   жестких  узеньких  травинок  с  острыми,  сухими  кончиками
трепетали  на  ветру  в  желтом  песке  у  самых  ее  ног. Ћна вырвала одну,
поднесла ко рту, стала жевать сухой стебелек.
     - ’ы  вот  к  бабушке ездила, оказываетсЯ. џ хочу, чтоб ты знала, что Я
тебЯ считаю, помимо всего, удивительно славным парнем.
     - €ди ты... ѓоворЯт, ты женилсЯ?
     - Ќе-ет...  Ќе вышло. џ было собралсЯ, но, к счастью, злость у менЯ уже
поостыла, и Я решил не дурить.
     - ‡лость?
     - —то  же,  ты  не  понимаешь!  Ќу, злость на тебЯ, на себЯ, ну, на нас
обоих,  что  мы  так дурацки разошлись. Ќе одна злость, а целый мешок разных
таких  поганых  чувств,  которые  зудЯт  и  сверлЯт  тебЯ  делать все назло,
наоборот,  раз  не  вышло  по-твоему...  Ќет,  Я-то не женилсЯ. Ђ вот мама в
ужасе от твоего поведениЯ. ѓоворЯт, ты пользуешьсЯ успехом.
     - џ им не пользуюсь, успокой маму.
     - Ќо  ты  его  имеешь!  Ќе  слепые же они там все у тебЯ в институте. Љ
тебе пристают?
     - Њне   объЯснЯютсЯ   в  любви.  ’ы  про  это  хотел  узнать?  „а,  да,
безусловно, да.
     - ’ак Я и знал!
     ‚ладЯ выплюнула травинку изо рта.
     - …сли  что  способно  менЯ  вывести  из равновесиЯ, - это объЯснениЯ в
любви.  -  Њужским  голосом  она  тупо  забубнила:  - "‚ы мне нравитесь. Њне
нравитсЯ,  какое  у  вас  лицо.  ‡апах ваших волос. “ вас красивые колени. џ
люблю ваши глаза".
     - “-у, сволочь! - с ненавистью процедил сквозь стиснутые зубы ЊитЯ.
     - ‘кажет  и  ждет, что будет. ‘удЯ по романам, Я должна всЯ раскиснуть,
до  того  это трогательно, а по-моему, это больше всего похоже на гастроном,
где  выбирают,  какаЯ  рыбка,  какаЯ  ветчина  и вино по вкусу, и ждут, пока
завернут...  ’ебе  нравитсЯ?  „а мне-то, черт бы тебЯ взЯл, что за дело, что
мои колени и глаза тебе понравились! џ не набор из гастронома!
     - € еще надо в ухо ему было, - кровожадно буркнул ЊитЯ.
     - €м, а не ему. € ухо тут ни при чем.
     ‘олнце   уже   далеко  оторвалось  от  краЯ  морЯ,  наступал  ветреный,
солнечный  день.  Ќесколько  чаек неподвижно застыли невдалеке на берегу. €х
носатые   головки   казались   упрЯтанными   по  уши  в  коричневые  пуховые
воротнички.
     Ћдна  разбежалась  на  своих  хрупких ножках, похожих на тонкие красные
прутики,  взлетела  и  вдруг кинулась грудью на ветер, ее разом подхватило и
понесло.
     “  самых  их  ног  волны  закипали, весело играЯ на солнце, переливаЯсь
пенными  фонтанчиками,  разливались  вширь  и,  добежав  до  сухого песка, с
коротким всплеском отливали плоской лужицей обратно в море.
     ‘тадо  поЯвилось между деревьев и бодрым шагом направилось к морю. Ћвцы
со  стариком  пастухом  двинулись  кругом  залива  к дальнему лугу, а коровы
спокойно  вошли  в  воду  и  по  морю,  напрЯмик, двинулись к другому берегу
залива.  ‘транные  приморские коровы, невозмутимо шествующие среди маленьких
волн, потихоньку плескавшихсЯ об их брюхо...
     - џ  хотел  сказать  тебе  что-то  очень  важное, а получились какие-то
двери,  -  с  раскаЯнием  сказал  ЊитЯ.  -  Љак  ты  думаешь,  не  может так
случитьсЯ, что мы попробуем еще поговорить, встретитьсЯ?
     - € ничего у нас опЯть не получитсЯ.
     - ’ы в менЯ совсем не веришь?
     - ‘ейчас  верю,  но  ведь  мы  уйдем отсюда и закроем за собой дверь, и
опЯть  будут  только  двери  кино,  парикмахерской  и  метро.  €  все пойдет
по-старому.
     - Ќет,  все-таки  человек  чему-то способен научитьсЯ... ‚от мне прежде
вовсе  не  было  страшно,  что,  например, тебе со мной будет нехорошо. џ об
этом  и  не  думал.  Ђ  сейчас мне просто хочетсЯ, чтоб тебе было хорошо. ‘о
мной  или  без  менЯ.  ‹учше бы, чтоб со мной... џ вдруг представил себе всю
нашу  возможную  жизнь,  целиком,  а  не  до  летнего  отпуска  или  даже до
диссертации  -  всю  человеческую  жизнь!  €  Я  бы  тебЯ  любил,  когда  ты
постареешь,  у тебЯ перестанут так блестеть глаза и будут разные морщинки, Я
бы тебЯ все равно любил.
     - Ћдно, что в тебе есть хорошего, что ты немножко сумасшедший.
     - џ  даже  себе  на какой-то миг представил, что ты можешь стать такой,
как  бабушка,  что  мы  уже  прожили  вместе  всю  нашу жизнь от вторника до
субботы,  и  менЯ  уже  вообще  нет,  ты  осталась  одна  и  придешь сюда, и
вспомнишь,  как шли по морю коровы, и взлетали чайки, и бежали такие розовые
гребешки  волн после восхода солнца... „а ведь так оно все и может быть... Ђ
что за слово бабушка у тебЯ требовала?
     - Ќасчет  псенка  этого?..  Ћна  все  за  Њартой ухаживала, так некогда
было!  Ђ теперь она может собачку взЯть. "„лЯ общества", она говорит! Ќо все
опасаетсЯ:  если она умрет, собака пропадет без хозЯина. ’огда Я должна ее к
себе взЯть. џ дала слово. ‚от и все... Ђ какое утро, посмотри!
     Ћни  посидели  еще  немного  молча,  пока не услышали, как невдалеке за
домом  гудит  машина  -  их  звали  к  отъезду. Ћни вскочили, на одну минуту
схватились  за  руки  и  пошли  рЯдом.  Ћбернулись  и  посмотрели еще раз на
светлое, игравшее солнечными звездочками море.
     - Љакое утро!! ЉакаЯ ночь! ‘амые лучшие в нашей жизни!
     - Ђ  разве  она  есть:  наша?  ’олько не говори больше ничего. € у менЯ
ничего  не  спрашивай.  Љак  будто Я могу все знать! Њы только за других все
так  здорово видим. "џ бы на его месте!" Ђх, чего бы мы не наделали на месте
других!  Ђ  на  своем  как мы путаемсЯ!.. Ќу, пошли скорее. ’ы все-таки тоже
славный малый, если хочешь знать.
     Њашина  стоЯла  с  поднЯтым  капотом,  и  Љвашнин, недоверчиво хмурЯсь,
смотрел  на  работающий мотор. Ћн плоховато разбиралсЯ в технике и относилсЯ
к ней с опаской.
     Џосреди  дворика  в  траве  стоЯла  керосинка, и џша, сидЯ около нее на
корточках,  помешивал щепкой в котелке смолу. ѓруда тонких березовых кольев,
уже обрубленных и заостренных, лежала у него под рукой.
     - џ  и  не  слыхала,  как  вы  встали!  -  сказала  ЌадЯ.  - ѓде вы там
шлЯетесь, ‚ладька? ‚от увидишь, мы опоздаем.
     Ѓабушка,  совсем  ослабевшаЯ от волнениЯ проводов, манила их с крыльца,
чтоб скорей шли в дом. Љвашнин захлопнул капот и закричал:
     - „авайте же скорей, сколько вас дожидатьсЯ!
     ‘тоЯ  друг  против  друга  у  стола,  ЊитЯ  с  ‚ладей разломали пополам
сдобную  плюшку,  положили  сверху  по куску еще вчера нарезанной колбасы и,
торопливо  откусываЯ,  заливаЯ  большими глотками остывшего чаЯ, с жадностью
поели и, дожевываЯ на ходу, выбежали во двор.
     ’ам  уже  закончилось  прощание.  ‹еокадиЯ  сидела  в  машине, Љвашнин,
целуЯсь  на  прощание  с  матерью,  укоризненно  качал  головой,  недовольно
говорил:
     - Ќапрасно  ты  глупишь,  мама...  Ќапрасно!  -  €, согнувшись, полез в
машину  на  переднее  место.  ЌадЯ  подождала,  пока ее пригласЯт, и скромно
прижалась в уголок.
     Џоследними  попрощались  с  бабушкой  ‚ладЯ  и ЊитЯ. Џосле того как они
поцеловали  ее  сразу с двух сторон, ее старчески светлые глаза заслезились,
она  погладила  ‚ладю  по  волосам  слегка  дрожащей,  робкой  в движениЯх и
жесткой   рукой   и   отвернулась,   виновато  прикрываЯ  кончиками  пальцев
задрожавшие губы.
     Ќо  в  следующую минуту она уже волновалась только из-за того, что всех
задержала и из-за нее могут опоздать на работу, и торопила скорей уезжать.
     ‚ладЯ,  пододвинув  Ќадю  и  ‹еокадию,  втиснулась  на  заднее  сиденье
последней  и  захлопнула  дверцу.  ЊитЯ сел за руль и, мЯгко тронув с места,
высунул руку и помахал на прощание.
     Ѓабушка,  придерживаЯсь  за  колышек  калитки, кивала головой, тихонько
всхлипываЯ  и  улыбаЯсь,  а  около  нее  стоЯл џша, держа в руке до половины
засмоленную  щепку,  терпеливо  дожидаЯсь,  даже  после того, как машина уже
скрылась  за  поворотом,  пока  все  кончитсЯ  и  бабушка  нальет  ему очень
потребную после ночного дежурства рюмочку...
     “тро  было  еще совсем раннее, и мимо дома отдыха машина промчалась, не
встретив ни души.
     - Ќу, что ж, так она и не взЯла денег? - спросила ‹еокадиЯ.
     - Ќет,  -  хмуро  отозвалсЯ  Љвашнин.  - ’ридцать рублей взЯла еле-еле.
’ого глЯди, еще Ќикифору долг отдаст, когда он приедет.
     - Ћна знает, что он едет?
     - џ ей сказал.
     - Ђ как ты... объЯснил?
     - Ђ  как  Я  мог  объЯснить? ‘казать, что он на похороны едет? Џриедет,
сам увидит, что и как. Џусть сам объЯснЯет.
     - Ќу,  правильно,  -  сказала ‹еокадиЯ. - џ ей еще раз предлагала к нам
переехать...  Љонечно,  Я  очень  рада,  что  все  так  удачно кончилось, но
все-таки она страннаЯ.
     ‘олнце  жарко пригревало сквозь автомобильные стекла. Љвашнин знал, что
скоро  опЯть  начнет  потеть;  неудобно выспавшись, чувствовал себЯ помЯтым,
несвежим  и  нечистым, думалось сейчас ему больше всего о том, что еще долго
придетсЯ  ехать и потеть, прежде чем удастсЯ дома принЯть душ, надеть свежую
пижаму  и  прилечь  на  удобном  диване  с  пачкой  газет, которую он привык
прочитывать по утрам.
     Ќеожиданно ЊитЯ громко сказал:
     - ‚от  здесь  мы  вчера  останавливались!  -  притормозил  и, съехав на
обочину, остановил машину.
     Љвашнин  неодобрительно,  но  молча  наблюдал  за  тем, что происходило
дальше.  ЊитЯ  что-то  сказал девушкам, они вылезли из машины и пошли в лес.
ЊитЯ  первым  перешагнул  через  канаву  и  пошел впереди, показываЯ дорогу.
‘коро все они скрылись за деревьЯми.
     - Ќу, что ж, - сказал Љвашнин жене. - Њожно поразмЯтьсЯ.
     Ћни  походили  взад-вперед  около  машины,  стараЯсь  дышать  поглубже,
набратьсЯ свежего лесного воздуха на дорогу.
     Ќемного  погодЯ  Љвашнин  нахмурилсЯ,  просунул руку в окошко и дал два
коротких сигнала гудком. €з леса никто не отозвалсЯ.
     - џ пойду позову, - услужливо сказала ‹еокадиЯ.
     Ћна  прошла немного по тропинке среди целого морЯ пышных папоротниковых
зарослей,  потом  высокие каблуки стали тонуть, как в перине, проваливаЯсь в
мЯгкий  мох.  Ћна  шла,  осматриваЯсь,  то и дело нагибаЯсь и придерживаЯ на
голове обеими руками прическу, чтоб не зацепитьсЯ за ветки.
     ‚  чаще  леса,  там,  где не сиЯли, точно прожектора, в утреннем тумане
сильные,  косые  низкие  лучи  солнца,  пробившиесЯ  сквозь  гущу  стволов и
листьев,  было  сумрачно  и  тихо. ѓде-то в стороне ‹еокадиЯ услышала легкий
смешок  и  увидела  полЯну,  устланную мохом, среди которого, точно нарочно,
повсюду  были разбросаны круглые пЯтна - розовые, зеленые, желтые - крупных,
как блюдца, сыроежек.
     ЊитЯ  и  ЌадЯ стоЯли около громадной сыроежки, похожей на розовую чашу,
полную  влаги,  и смотрели, как ‚ладЯ, став на колени, осторожно нагибалась,
пока   не   коснулась   подбородком  розового  краЯ,  дрогнувшего  от  этого
прикосновениЯ. Ћна потЯнулась губами, отхлебнула, облизываЯ губы.
     ‘ама  не  понимаЯ  почему, ‹еокадиЯ неловко повернулась и, проваливаЯсь
острыми каблуками в моховые подушки, пошла обратно к машине.
     - Ќу,  где они там? - нетерпеливо спросил Љвашнин, когда она, отрЯхиваЯ
с  кофточки  древесную  труху,  выбралась  обратно  на дорогу. - —то они там
делают?
     ‹еокадиЯ мученически вздохнула.
     - џ  ничего  не  понимаю...  - Ћна прижала пальцы к вискам, точно у нее
внезапно  разболелась голова, и повторила уже скорее грустно: - џ решительно
ничего  не  понимаю,  Я  отказываюсь  понимать...  ’олько  не  надо  на  них
сердитьсЯ, ладно?
     Љвашнин  посмотрел  на  нее  с  изумлением,  но  от  долгой привычки не
вмешиватьсЯ  ни  в  какие невыЯсненные вопросы промолчал и стал думать о той
минуте,  когда  он, освеженный, напившись кофе, лЯжет на веранде и возьметсЯ
за  пачку  газет - он выписывал те, которые любил, и те, которых не любил, и
читал все - то с удовольствием, то с возмущением.
     ...Ђ  в это времЯ бабушка уже снова стоЯла, придерживаЯсь за колышек, и
смотрела в ту сторону, куда давно уехала машина.
     Ћна  уже  успела  сводить  џшу в дом и дать ему выпить совсем маленькую
рюмочку, так необходимую ему по слабости после вчерашнего.
     €з  деликатности  џша  поплелсЯ, не отставаЯ, за ней следом к калитке и
немножко  постоЯл  рЯдом,  хотЯ  его уже тЯнуло пойти посидеть где-нибудь на
ступеньках,  вглЯдываЯсь  в  морскую и солнечную даль, щурЯ глаза и улыбаЯсь
про  себЯ  до  тех  пор,  пока  не  такой  уж  плохой  и  безнадежной начнет
представлЯтьсЯ  ему  собственнаЯ  жизнь  одиноко состарившегосЯ, безобидного
неудачника.
     - Ђх,  џша, постричьсЯ бы тебе, - сказала бабушка, как твердила ему уже
месЯца три.
     - џ  постригусь,  -  покорно согласилсЯ џша. - Ђ вы на менЯ, мамаша, не
обижайтесь,  Я  телеграмму  подал  все  правильно, может, девчонки, когда по
телефону в район передавали? Ђ? ‡аболтались?
     - €м  вот только вышло беспокойство, а мне-то... хорошо. ’ы сегоднЯ мне
песика принесешь, џша?
     - ‚  обЯзательном  порЯдке!..  Ђ  ведь хорошо как было, правда! Ќароду!
“гощение!  Ќу, это прелесть!.. - горЯчо воскликнул џша, помолчал и задумчиво
добавил:  -  •орошо!..  Ђ,  мамаша?  ‚едь они не иначе как к вам на похороны
съехались? Ђ?
     Ѓабушка мирно улыбнулась:
     - ќто Я понЯла, конечно... Ќу, что ж! ђазве это плохо?
     џша с воодушевлением поддержал:
     - „а,  это  каждому  пожелать  можно!.. —тоб по такому, случаю!.. ’акие
люди солидные. € все съехались!.. Љаждому пожелать!

        1967