  заметили,  Ќиколай  Џлатонович,  Ќаташа  сохранила  фигуру? -
озабоченно  спросила  Љазимира,  и, когда Џлатонов, подумав, подтвердил, что
сохранила,  она  удовлетворенно  сказала: - “ нее была превосходнаЯ фигура и
хорошие  данные. …сли бы она занималась со мной и дальше, Я бы выработала из
нее незаурЯдное Явление в области художественной гимнастики.
     - Ќо  она  очень рада была вас увидеть? Ќиколай Џлатоныч? Ћчень рада? -
коротко  спрашивала  тетЯ  ‹юсЯ.  -  Ќу,  скажите,  это  же так важно... Ћна
заплакала?
     €   Џлатонов,  чувствуЯ,  что  уже  рождаетсЯ  и  начинает  создаватьсЯ
легенда,  котораЯ, наверное, украсит жизнь в этом доме двум старым женщинам,
покладисто пошел навстречу:
     - Џо  правде  говорЯ?  Ћна  плакала,  да...  ќто  было  в  кухне, около
холодильника, у окна, из которого видна была всЯ Њосква в огнЯх...
     €  тетЯ ‹юсЯ просто расцветала, укреплЯЯсь в своей жизненной воре в то,
что доброта, верность и любовь всегда оказываютсЯ победителЯми в жизни.
     - Ћна  не говорила, что собираетсЯ приехать? - всЯ подтЯнувшись, строго
спросила Љазимира.
     - џ  сам  еле  отговорил  ее ехать сейчас же, - устало улыбаЯсь, сказал
Џлатонов.  -  Ќо  она  все  равно  приедет, обЯзательно, она очень хочет вас
обеих повидать, Я правду говорю.
     - Ќу  вот  теперь, наверно, беситсЯ! - уверенно сказал ЊитЯ и зевнул. €
действительно,  в дверь тотчас же постучали, и это оказалась Њитина бабушка,
котораЯ вернулась с работы и теперь бегала, обстукиваЯ все соседские дома.
     - Ќу,  какой  сатаненок  мальчишка,  -  говорила  она,  - на час одного
оставить нельзЯ, то волчиные глаза увидит, то со двора прочь сбежит...
     ЊитЯ,  выворачиваЯсь  винтом в ее руках, на прощанье крикнул, когда его
уводили, Џлатонову:
     - џ к тебе теперь часто приходить буду!
     Љазимира   ‚ойцеховна   заметила,  какой  усталый  и  тревожный  вид  у
Џлатонова,  и прекратила сама и тете ‹юсе не позволила продолжать разговоры.
Ќа  этот  раз Џлатонов был ей благодарен. Ћн потихоньку разделсЯ и лег прЯмо
под  раскрытым  окном,  спеша приготовитьсЯ к тому, что будет попозже ночью.
Џо долгому опыту он знал, что будет обЯзательно.
     Ћн  лег,  устроившись  как  можно  поудобнее, поставил около себЯ воду,
разложил  лекарства,  обыкновенные  и самые аварийные, и так, занЯв оборону,
стал ждать приближениЯ противника.
     ЏрощаЯсь  с  ним на ночь, тетЯ ‹юсЯ положила на стул, под ночную лампу,
конверт.  Ќемного  погодЯ  Џлатонову  надоел  его загадочный нераспечатанный
вид,  и  он  потихоньку вскрыл конверт и, сразу улыбнувшись от удовольствиЯ,
стал читать.
     Џисала ‚ика.
     "Њы  не хотим написать ‚ам, Ќиколай Џлатонович, "уважаемый", потому что
это  пустаЯ форма, а мы против всех пустых форм. Џоэтому мы к ‚ам обращаемсЯ
так:  дорогой  Ќиколай  Џлатонович!  Њы,  трое, приходим к ‚ам каждый день и
ждем  ‚ашего  возвращениЯ,  потому  что  пронессЯ слух, будто ‚ы уехали и не
вернетесь.  Њы  знаем, что это неправда, - ‚ы бы с нами хоть попрощались, но
все-таки  на  всех  наших  трех  душах  -  неспокойно,  и  мы  оставлЯем это
письмишко,  цель  которого  сообщить  длЯ ‚ашего сведениЯ о том, что мы трое
окончательно выбрали себе будущую жизненную профессию.
     ’вердо  обдумав  и  проверив  себЯ, мы скромно решили выбрать профессию
номер  Ћ„€Ќ.  ‘амую  ‚Ђ†Ќ“ћ  в  мире профессию. Џ…ђ‚“ћ полезную человеческую
профессию,  без  которой  люди не отучились бы даже бегать на четвереньках и
кусать друг друга.
     €так,  ‚ам  уже  Ясно, что мы выбрали себе профессию учителей, первую в
мире и необходимейшую длЯ человечества.
     Љак-то  один  человек  в  разговоре  сказал  нам,  что ведь это учителЯ
готовЯт  будущих  руководителей  земного  шара,  что это профессиЯ переднего
краЯ.  —то  они  готовЯт  команды  космических  кораблей,  которые  уйдут на
просторы   вселенной.   Ђ   эти   команды   должны  формироватьсЯ  из  самых
великолепных, передовых и свободных людей!..
     ‚ы  знаете,  кто  это сказал, но не знаете, какое сильное впечатление и
сколько мыслей родили в нас эти ‚аши слова.
     “—€’…‹њ  -  бедное,  забитое,  иногда  гордое,  но  всегда  несчастное,
недокормленное  существо!  ‘утулое,  полуголодное,  в очках и в страхе перед
начальством.  €ли  отупевший  чиновник.  Њы  читали у —ехова о таких, сжимаЯ
кулаки от жалости и злости.
     Ќедалеко  ушел папа одной ‚ашей ученицы (понЯтно? - ‚.), который топает
на  нее  ногами  и  кричит,  что  она  хочет себЯ сгубить, если решит идти в
педагогический!  Ћн смотрит на это как на дурь, котораЯ пройдет с возрастом.
Ђ  мы не верим, что человек "отдает все силы на борьбу за освобождение всего
угнетенного  человечества",  а  сам  груб  и  не  любит, не сочувствует и не
жалеет ни одного живого существа из тех, кто его окружает.
     €  мы  себе  рисуем  такой  разговор  при  приеме  в  будущий ‚семирный
€нститут.
     "‘  таким  умом,  талантом,  с такой прекрасной внешностью, спортивными
данными,  с  его  музыкальностью  и  голосом  просто жалко будет, если он не
станет   учителем!"   -   вот  как  будет  разговаривать  приемнаЯ  комиссиЯ
когда-нибудь, в скором будущем.
     Ђ  пока  еще нет таких высоких требований, попробуем двинутьсЯ туда мы,
трое!.."
     Џлатонов  перевернул лист, там он тоже был торопливо исписан. € чернила
и  бумага - все было его собственное, взЯтое второпЯх с его стола, и он себе
живо  представил,  как  ‚ика, отвернув рукав пальто, торопливо пишет, то под
диктовку,  то,  затаенно улыбаЯсь, от самой себЯ, а Џоша, следЯ за ее рукой,
согласно  кивает,  и  его  лучший  друг,  по фамилии ”инкельштейн, в младших
классах   прозванный   Љилькинштейном,  а  затем  уже  просто  Љилькиным,  -
стеснЯЯсь  своих  любимых  высоких слов, хмуритсЯ и советует лучше поставить
кавычки.
     Ќачалась  боль где-то в глубине груди, потом она заполнила всю комнату,
налив  ее черной болью, точно чернилами, кругом не стало ничего, кроме боли,
только  открытое  окно  чуть  проступало  в  темноте,  и  он понимал, что за
окном-то  боли  не  было. Џлатонов сделал самое большое, какое был способен,
усилие  воли  и  представил  себе  опЯть,  что медленно поднимаетсЯ на своем
вертолете  над  крышей,  и увидел заворот реки и множество домиков, где жили
‹еша  с  Њайкой, ЊитЯ с бабушкой, ‚ика и Џоша, и среди этого множества такой
маленький  с высоты Џлатонов тужилсЯ и, сдавливаЯ кулаки, прерывисто вздыхал
от  боли,  лежа  в своем уголке, и боль у него тоже должна быть маленькаЯ по
сравнению  со всем поселком, окружающими лесами и медленно текущей рекой под
Ќабережным  бульваром...  и  тут  все это исчезло, расплылось, он вложил всю
силу  в  глубокий  вдох  и понЯл, что на следующий вдох у него уже не хватит
сил,  и  он  куда-то  погружаетсЯ,  и  ему  надо  ползти по трубе, а она все
сужаетсЯ,  и,  чтоб  вздохнуть,  нужно  грудной  клеткой  разломить трубу, а
дыханиЯ  нет.  €  вдруг  оказалось,  что  это не труба, а темнаЯ кинобудка с
железной  дверью,  и  он  услышал,  что  часы  пробили  один  раз, - значит,
половина  первого,  или  час,  или  половина второго, даже двух часов еще не
было,  ночь  едва  началась,  и он понЯл, что ему именно сегоднЯ не доплыть,
именно  сегоднЯ  сил  было  мало,  вернее,  их  вовсе  не  было,  они  давно
кончились,  а  берег  был  неизмеримо  далеко,  и  никогда не видел он таких
слабых,  совсем  гаснущих  огней на далеком берегу. € цеплЯЯсь за что-нибудь
живое  и  путаЯсь,  сознание  вдруг  подсунуло  ему:  ах,  да, телеграммы...
Ђфины...  Ђкрополь, Џарфенон... Ђфина Џаллада Џартенос... ступени эллинского
мрамора,  и Ќаташа, и еще телеграмма, Ќеаполь и Ќаташа... а что было дальше?
€ он уже не мог это вспомнить...
     ...€  все-таки,  когда  он  открыл глаза, в комнате было тихо, все было
удивительно  хорошо,  и  он  был  рад,  что  еще  разок вернулсЯ издалека, и
мало-помалу  припомнил  все,  и  сначала  ему  показалось, что всЯ поездка в
Њоскву  была сном, но тут же припомнил всю ее, и от радости и слабости слезы
у  него выступили на глаза, и он прошептал несколько раз: "ЃеднаЯ девочка...
беднаЯ  моЯ  девочка!.."  -  и  опЯть  немного  удивилсЯ,  почему  эти слова
приходЯт ему на ум.
     “тро   еще   не   начиналось,   воробьи  сидели  под  крышей  и  орали,
перекликаЯсь,  но еще не вылетали, пели петухи, и он представил себе, как по
всему  земному  шару  сейчас  проходит,  встает  утро,  и просыпаютсЯ птицы,
уходит тень, и дети открывают глаза.
     €  он  стал  думать,  что  в  одну из таких ночей ему все-таки придетсЯ
умереть,  а  утром  опЯть  взойдет  солнце, и будут кричать петухи, и так же
отчаЯнно чирикать воробьи, и дуть свежий ветерок с реки, колыхаЯ занавеску.
     €  он  радостно  представил себе, как в эти ранние утренние часы, когда
тень  уходЯщей  ночи  исчезает,  по  всему  земному  шару открываютсЯ, точно
чашечки  цветов,  впервые  увидев  свет,  синие  и  голубые, серые и темные,
круглые  и  узенькие,  живые, влажные глазки новых поселенцев нашей планеты.
…ще  ничего  не  понимаЯ в этом мире: кто они, зачем они раскрылись? € жадно
ожидаЯ,  что  кто-нибудь  придет  и все им объЯснит и научит, робко надеЯсь,
что  этот  мир,  в  который они только что попали, окажетсЯ хорошим и добрым
миром длЯ них.
     “же  запахло  дымком,  по  улице проехал автобус, поскрипываЯ и ухаЯ на
ухабах,  пошли  мимо,  тихо повизгиваЯ, ведерные дужки, и заговорили, запели
голоса.  Џод  окном  зашелестела трава, кто-то затаенно зашепталсЯ, в стекло
растворенного  окна  чуть  слышно  побарабанили  самыми  кончиками пальцев и
ногтЯми, и все затихло в ожидании.
     Џлатонов   заставил   руку   двинутьсЯ,   поднЯтьсЯ,  она  качнулась  и
непослушно упала у самой занавески.
     ‚  стекло  еще  раз  быстро, точно заплЯсали цыплЯчьи лапки на подносе,
побарабанили ногти - уже короче, неуверенней и не так бодро.
     ђука  наконец  послушалась,  пролезла  под  занавеской  и высунулась из
окна,  и  тотчас  же  под  окном  обрадованно вскрикнули, и за концы пальцев
цепко  ухватились,  тоже  кончиками, нежные тонкие пальцы. Џотом перехватила
втораЯ, с сильными толстыми пальцами - рука Џоши и третьЯ, сухаЯ, горЯчаЯ.
     - ‚се,  все,  все! - быстро, вполголоса радостно проговорила ‚ика. - Њы
вас   больше  не  трогаем.  Ќам  только  знать:  вы  приехали,  все  хорошо!
Ћтдыхайте!  Њы  ушли!  -  €  слышно  было  по шуршанию травы, как они втроем
вприпрыжку сбегали под откос.
     Џлатонов  долго лежал не двигаЯсь после их ухода, представлЯЯ себе, как
в  нем,  вроде  как  в  песочных  часах, по крошечке, по крупинке набираютсЯ
силы.  Џотом  он  задремал  и  проснулсЯ,  только  услышав рычанье тигра под
окном.
     Џотом  заливисто  расхохоталсЯ  отчаЯнным хохотом клоун, и слышно было,
как потихоньку рассмеЯлсЯ ЊитЯ от удовольствиЯ, что так хорошо получилось.

        1967