та неописуемаЯ!
џ  сразу  же   увидел  маршала,  разодетого  в  блиставшие  золотом  одежды,
окруженного многочисленной  свитой. џ подъехал.  …му доложили. Ћн  снЯл свою
шлЯпу  с перьЯми,  всю в золотых  прошивках, и приветствовал  менЯ, ей­богу!
"—то  скажете, поручик?" -- спросил он, приблизившись ко мне на своем коне и
положив  руку на шею моему коню. џ вручил  пакет  и передал устное  послание
Њилорадовича. Њюрат, прочитав письмо, сказал: "Љасательно  больных и раненых
-- излишне поручать их  великодушию французских войск:  французы  на пленных
неприЯтелей не смотрЯт как на врагов. Ћ предложении же генерала Њилорадовича
Я должен испросить мнениЯ лично императора".
     Ћн немедленно отправил менЯ со своим адъютантом к самому Ѓонапарту. Ѓог
ты мой, у менЯ даже поджилки затрЯслись от такой неожиданности, но не успели
мы  проскакать  и сотни  шагов, как нас воротили обратно.  "†елаЯ  сохранить
Њоскву,  --  сказал  Њюрат, --  Я  решаюсь  сам  согласитьсЯ на  предложение
генерала Њилорадовича и пойду так тихо, как вам угодно, с тем, однако, чтобы
мы могли  к вечеру занЯть город". ќто было замечательно, и Я сказал ему, что
генерал  примет эти  условиЯ,  на что он незамедлительно распорЯдилсЯ, чтобы
передовые  цепи  прекратили  перестрелку  и  остановились.  џ   вздохнул   с
облегчением. (Њы тоже  все  вздохнули, принимаЯ  живейшее  участие в истории
поручика.) ‡атем он спросил менЯ: "‚ы хорошо знаете Њоскву?" -- "…ще бы!" --
ответил Я. "’огда  передайте ее жителЯм, чтобы они были совершенно спокойны,
что  им  не  только  не  сделают  никакого  вреда, но  и  не возьмут  с  них
контрибуции и всеми способами будут заботитьсЯ о их безопасности".
     ’ут  он  задумалсЯ,  видимо  вспомнив,   как  все  опустело  в  горЯщем
‘моленске, опустели и  закрылись магазины, трактиры и даже кондитерские, так
что зимние квартиры там  организовать  было  почти невозможно.  Ћн  подумал,
видимо, об этом и спросил менЯ: "Ќе оставили ли Њоскву ее жители? ѓде хозЯин
Њосквы  граф  ђостопчин?" џ  ответил, что, постоЯнно находЯсь  в арьергарде,
ничего не  знаю. Џока мы беседовали, времЯ шло, и французские войска  стоЯли
на месте,  что, конечно, было нам на руку. ‡атем маршал сказал задумчиво: "џ
очень уважаю вашего императора, а  с его братом мы просто в тесной дружбе, и
Я не  могу не  сожалеть,  что обстоЯтельства  вынуждают  нас воевать  друг с
другом. Њного ли ваш  полк потерЯл людей?" -- "Њожно ли, ‚аше величество, не
нести потерь, почти  ежедневно находЯсь в сражениЯх?" -- "’ЯжелаЯ война", --
заметил  Њюрат. џ осмелел  и сказал: "Њы деремсЯ за отечество и не примечаем
военных  тЯгот". Њаршал спросил  с  внезапным  раздражением:  "Ћтчего же  не
заключают мир?" -- и выругалсЯ  по­солдатски (поручик с улыбкой оборотилсЯ в
мою сторону)...  ќто не  длЯ ваших ушей, любезнаЯ сударынЯ... џ ответил, что
ему лучше об том знать. Ћн улыбнулсЯ и проговорил: "Џора миритьсЯ".  Ќаконец
он отпустил  менЯ, и Я отправилсЯ восвоЯси, счастливый  и гордый, и поскакал
прЯмо к генералу Њилорадовичу.
     -- ‘частливый вы, ЏрЯхин! -- воскликнул ’имоша. -- „а жаль Њоскву...
     -- Ѓог  ты мой, это  же еше не конец, -- засмеЯлсЯ ЏрЯхин. -- …жели вам
угодно, то далее  было  вот  что... џ нагнал Њилорадовича уже близ ЉремлЯ. џ
рассказал ему о  своем свидании  с  Њюратом и о  согласии  французов  на его
предложениЯ. "Љонечно, -- сказал  Њилорадович, -- им так нужна целаЯ Њосква,
чтобы обсохнуть, отогретьсЯ и  отдохнуть, что  они готовы на все условиЯ..."
Ќе успел  он договорить  своей  фразы,  как  грЯнула музыка.  €грал  военный
оркестр.  €  тут  мы  увидели,  как  из  ворот  ЉремлЯ  выступают  батальоны
московского гарнизонного полка в полном снарЯжении, с развернутыми знаменами
и  под оркестр.  ЏослышалсЯ ропот  солдат  из арьергарда и крики:  вот, мол,
изменники, радуютсЯ нашему горю, маршируют под музыку! ‚переди полка ехал на
коне его командир полковник Ѓрозин.
     Њилорадович  побагровел,  подскакал  к  полковнику  и  крикнул:  "ЉакаЯ
канальЯ  приказала  вам  выходить  с  музыкою?!"  ‘  невольным  простодушием
полковник сказал,  что когда гарнизон при сдаче крепости получает позволение
выступить свободно, то выходит  с музыкою,  как  сказано в регламенте  Џетра
‚еликого.  "„а разве  сказано в регламенте Џетра ‚еликого о сдаче Њосквы? --
закричал  Њилорадович.  --  Џрикажите  немедленно  музыке  молчать!"  Њузыка
замолкла. ђедкие москвичи, стоЯвшие поодаль, плакали, ей­богу.
     Ќаконец генерал сказал мне: "ЏридетсЯ вам снова скакать к Њюрату, чтобы
заключить  дополнительное  условие  и продлить перемирие теперь уже до  семи
часов утра.  ‚  случае  несогласиЯ с  французской  стороны передайте,  что Я
останусь при прежнем решении и буду дратьсЯ..."
     € вновь Я поскакал  навстречу неприЯтелю.  ’еперь уже Я нашел  Њюрата в
самом „орогомилове, рЯдом  с заставой.  Ћн  ехал вслед  за  своей  передовой
цепью,  а  эта  цепь  уже   смешалась  с  отступавшим  арьергардом  казаков.
ЏрелестнаЯ картина. ‚се едут вместе, как на прогулке,  бог ты мой, и даже не
веритсЯ,  что они друг другу враги!  ‚от какие военные  метаморфозы... Њюрат
ласково  принЯл менЯ  и  тотчас  согласилсЯ  на все  предложениЯ.  Џотом  он
спросил,  сообщил  ли  Я  жителЯм  столицы,  что  они  будут  в  совершенной
безопасности? —естно  говорЯ, Я позабыл об обещании,  данном маршалу, да и с
кем Я мог говорить?  Ћднако делать нечего, пришлось  врать, что  Я говорил и
что  они верЯт в благородство французов. Њюрату понравилсЯ мой ответ. ‚ообще
настроение  у него  было великодушное. Њы  ехали рЯдом, беседуЯ,  словно два
приЯтелЯ. Њюрат поравнЯлсЯ с казачьим полковником и спросил его: "Ќе  вы ли,
господин   полковник,  начальник  этого   арьергарда?"  Џолковник  чуть   не
поперхнулсЯ, когда  увидел, кто  с ним  говорит, но  ответил с  достоинством
утвердительно. "‡наете ли вы менЯ?" -- спросил Њюрат с улыбкой. "џ знаю вас,
‚аше величество, и всегда видел вас в огне", -- ответил полковник.
     ’еперь  уже  мы трое  ехали  седло в седло,  мирно  беседуЯ.  Ќа плечах
полковника   была  бурка,  и  Њюрат  сказал,  что  такаЯ  одежда,  наверное,
незаменима на биваках. ‚ тот же момент полковник молча снЯл  с себЯ  бурку и
подал ее неаполитанскому  королю. Њюрат  не ожидал подарка, засуетилсЯ, стал
советоватьсЯ  со своим адъютантом,  чтобы как­то  ответить,  но  под  руками
ничего подходЯщего  не  находилось, и  тогда  он  взЯл часы  у  адъютанта  и
преподнес  их полковнику.  Ќикогда не забуду эту прогулку.  џ  еще  подумал:
"Ќеужели мы вновь должны стрелЯть друг в друга?"
     --  ЏрелестнаЯ прогулка, -- сказал  ’имоша  хмуро, уставившись в пустой
угол.
     -- ‚ы предполагали,  --  сказала Я, -- что французский маршал  похож на
—ингисхана. € в руке его окровавленный нож?
     -- Ќет, Я этого не думал, -- сказал ЏрЯхин, -- просто странно, и все.
     -- Ђ с Ѓонапартом­то что? -- спросил ’имоша.
     -- Џридет  черед и Ѓонапарта.  ЏриключениЯ  мои на том не кончились.  џ
пришпорил конЯ  и  поскакал  обратно. ’еперь, чтобы  добратьсЯ до  генерала,
нужно было  пересечь всю Њоскву. ‚переди показалсЯ Ђрбат. ‚ самом начале его
Я  увидел  громадную  толпу простых людей  -- мужчин, женщин, детей, которые
пели что­то душу раздирающее. Ћни  шли по Ђрбату, а впереди них свЯщенники в
ризах и с иконою.  ‚се эти  люди покидали город,  и  Я  не мог отделатьсЯ от
мысли,  что в этом и  моЯ вина.  џ проскакал мимо  -- они  на менЯ  даже  не
взглЯнули.
     €  вот  в конце  Ђрбата  подлаЯ  природа  надоумила  менЯ  завернуть  в
ближайший  двор в  поисках укромного  уголка. ђастреклЯтый дурень, оставил Я
конЯ  на улице у самых ворот,  углубилсЯ  во двор, там дом  с  заколоченными
ставнЯми,  справа каретный сарай  с антресолью и  распахнутой  дверью, Я это
запомнил,  свернул за сарай, и тут, -- ЏрЯхин закатил глаза, -- из­за угла с
диким  криком  кинулсЯ  мне  навстречу  пьЯный  мужик  с  красными  глазами,
замахнулсЯ  и  ударил  ржавой  острогой...  (“слыхав  это,  Я  почувствовала
дурноту.)
     Љогда  Я  очнулсЯ,  никого  рЯдом  не  было. Љрови натекло  с полведра,
ей­богу.  Ћткуда взЯлись силы приподнЯтьсЯ, не знаю. Ќо приподнЯлсЯ и пополз
вдоль сараЯ, покуда не поравнЯлсЯ с дверью. ‚нутри никого не было, но соломы
и  сена  хоть  отбавлЯй, и  треногий стол  у  стенки,  а  на  нем,  ей­богу,
полкараваЯ  хлеба, бутыль с водой и кружка, все свежее, видно, хозЯева  ушли
недавно, так все и бросили.  џ кое­как перевЯзал себе рану, зарылсЯ в сено и
не то уснул, не то потерЯл  сознание,  и слава  богу, потому что рану начало
сильно жечь.
     ‘колько  Я  провалЯлсЯ  так,  не  знаю,  но проснулсЯ  от  голода  и  с
удовольствием поел хлеба.  Ѓыла  тишина,  словно менЯ похоронили. Њне стоило
большого  труда  поднЯтьсЯ  на  антресоль,  чтобы  как­то оглЯдетьсЯ,  и  из
полукруглого  окна  Я увидел  под  собой Ђрбат. Ћн был пустынен.  џ вспомнил
давешних людей,  покидающих родные пенаты, и слезы навернулись на глаза, тем
более что и обида  разгорелась во мне  пуще: сколько прошел, в  каких  делах
побывал,  и  надо же, пьЯный  мужик проткнул  менЯ  острогой, и Я становлюсь
пленником!  Ћт  горЯ и от беспомощности  Я долго плакал, а  под  вечер снова
заснул, провалилсЯ и, видно, проспал всю ночь.
     “треннее солнце разбудило менЯ. ђана горела. Ђрбат был  вновь пустынен,
но что­то все­таки переменилось со вчерашнего. € вот Я слышу цоканье подков,
их много, много. Њедленное тЯгучее цоканье... €  вот Я вижу  такую  картину,
будто  ничего не случилось, Њосква как Њосква, раннее утро, жители еще спЯт,
лишь  один какой­то старичок в  ночном  колпаке высунулсЯ из дверей,  за ним
показалась женщина, немолодаЯ и круглолицаЯ, и вот цоканье приблизилось, и Я
увидел  французских конногвардейцев,  медленно движущихсЯ по  Ђрбату. џ даже
вздрогнул. €х было много, эскадрона два. Ћни ехали  молча и торжественно, за
ними на  маленькой  арабской лошади  ехал человек в  сером  сюртуке, опустив
голову, а следом большаЯ толпа пышных всадников.
     џ сразу  узнал этого человека -- это  был Ѓонапарт. Ћни направлЯлись  к
Ѓоровицким воротам. џ еще, помню, удивилсЯ от внезапности происходЯщего, что
ни оркестров,  ни  радостных  кликов,  никаких признаков,  что  город  сдан.
ЏредставлЯете?  †ители  еще  спЯт,  тихое  обычное  утро, а  по Ђрбату  едет
Ќаполеон! ’ут Я заплакал и вновь вспомнил о позорной своей ране, да еще было
отвратительно оттого,  что  не  мог застрелитьсЯ.  Ѓог  ты  мой,  надо  было
застрелитьсЯ, а решимости не хватало...
     ‡а  целый  день Я  многое перевидал  из своего  укрытиЯ: и  французских
солдат, и  пьЯниц каких­то; донессЯ до менЯ запах гари; ночь опустилась. ’ут
подумал,  что могу  и сгореть в своем деревЯнном сухом сарае, или помереть с
голоду, или  кровью изойти.  ‡ачем  же это?  џ  еще  молодой.  ‡ачем же  мне
помирать?  ‚ыполз  Я  из  сараЯ,  вооружилсЯ палкой, конЯ моего  давно  след
простыл, и пошел Я искать спасениЯ...

     Њы  сидели молча.  џ словно  видела императора, едущего  по  пустынному
Ђрбату.
     ‚едь это был мой император, победами которого Я там, во ”ранции, не раз
восхищалась. ’еперь же  чувство вины не покидало менЯ,  и, когда Я  пыталась
представить  себе  этого  человека,  поселившегосЯ  в  Љремле,  передо  мной
возникал не  тот знакомый мне молодой Ѓонапарт, а старик с изможденным лицом
и  безумными глазами.  Ѓедный  поручик  ЏрЯхин,  униженный  своим же  пьЯным
соотечественником; бедный господин Њендер, исстрадавшийсЯ  душой, источенный
какой­то заботой, вечно твердЯщий  одно и то же: "’еперь мне  все равно, мои
дни сочтены..." Ѓедный ’имоша,  такой восторженный и такой беспомощный! Ђ Я?
…сли бы они знали, что бушует во мне!
     Њы  сидели  молча.  Ѓыли   сумерки  раннего  сентЯбрЯ.  Њеж  тем  пожар
разгоралсЯ не на шутку, и нашей маленькой  семье пришлось всерьез задуматьсЯ
о временной перемене  жительства. Ќашему каменному  дому,  конечно,  не были
страшны огненные  головешки,  но  жить  вблизи деревЯнных строений,  которые
обЯзательно загорЯтсЯ, окруженным бушующим пламенем, задыхатьсЯ в дыму, имеЯ
на  руках больного и раненого, это  не  казалось разумным. Ќужно было искать
надежное  пристанище,  и Я уже решила  отправитьсЯ на поиски,  как  господин
Њендер встал поперек моего пути.
     -- ‚о­первых,  милаЯ  ‹уиза,  вы нужнее  больным,  а  во­вторых, --  он
покраснел и потупилсЯ,  -- мои дни все равно сочтены,  и никакие убежища  не
могут уберечь менЯ от предстоЯщего...
     ќто был шепот, но шепот торжественный, а потому смешной.
     --  ѓосподь с вами, господин Њендер! -- воскликнула Я. --  „а вы же так
молоды. Џросто вздор все, что вы говорите!
     ’имоша,  размахиваЯ  своим  альбомчиком,  подавал мне отчаЯнные  знаки,
чтобы Я не спорила. ѓосподин Њендер  надел  шлЯпу и отправилсЯ по вечереющей
Њоскве.
     -- Ќе спорьте с ним, --  сказал ’имоша, -- он вбил  себе в  голову, что
французы преследуют  его и в Њоскву  Явились за ним...  Ћн будто бы в чем­то
виноват перед ними. Ћн умный, но и сумасшедший...
     џ  никогда  не  подозревала,  что запах гари может быть  таким вЯзким и
мучительным.  Љак мы ни закрывали окна, он проникал всюду, и даже  наша  еда
пропиталась им. ‚ести были все мрачнее. ‘лучайные очевидцы рассказывали, что
французы рыщут по  городу в  поисках поджигателей. ’еперь,  когда с нами был
поручик  ЏрЯхин,  можно  было не  так сильно вздрагивать при каждом стуке  в
двери,  хотЯ  и  понимала, что  против шайки  пьЯных грабителей и он слишком
слаб.
     Ќаконец,  уже  очень  поздно,  воротилсЯ господин Њендер.  Ћн сиЯл,  от
недавнего его уныниЯ не осталось  и следа. Џоразительно, как быстро менЯютсЯ
люди в зависимости от обстоЯтельств!
     -- „амы и господа! -- крикнул он. -- Њосква  горит! Ћднако мне  удалось
найти  совершенно  неприступную  длЯ  огнЯ  крепость,  и  нам  следует  туда
перебратьсЯ...
     ‘частливый случай: господин Њендер фантастическим образом  познакомилсЯ
с архитектором ‚урсом, который по хитрым протекциЯм  устроилсЯ на жительство
в пустом дворце  кнЯзЯ  ѓолицына  на  Ѓасманной  улице, вернее,  во  флигеле
дворца...
     -- ”лигель­то каменный? -- поинтересовалсЯ ’имоша.
     -- ќто даже не флигель, -- сказал господин Њендер, -- это оранжереЯ при
дворце,  зимний  сад, дамы и господа, но главное заключаетсЯ  в том, что тот
район  Њосквы огнем совсем не  тронут. ’ам не жгут. Ћн  цел,  как пасхальное
Яичко!
     Ђрхитектор  ‚урс  даже   обрадовалсЯ,   встретив  соотечественника,   и
предложил  немедленно перебиратьсЯ.  Ћн  сказал, что все  шансы  за  то, что
Ѓасманной огонь не коснетсЯ.
     џ  распорЯдилась запрЯчь  наших  лошадей,  но  господин Њендер  замахал
руками.
     -- „орогаЯ, -- сказал он, -- ни  в  коем случае. ѓоворЯт, что  французы
реквизируют  всех  лошадей  длЯ армии. Џоверьте  мне, им здесь,  на конюшне,
будет гораздо спокойнее, чем во вражеских стойлах.
     --  ’ем  более что наши лошади  понимают  только  по­русски,  -- сказал
’имоша.
     -- Ќужно найти какие­нибудь  дрожки, --  продолжал  господин Њендер, --
какого­нибудь возницу за любые деньги.
     Љакие дрожки в гибнущей Њоскве? Ќо все­таки мы послали слуг  за ними, и
трудно поверить,  но слуги отыскали  какого­то  мужика, не  очень  трезвого,
который согласилсЯ нас перевезти, за что Я подарила ему свою старую шаль. Њы
взЯли с собой только самое  необходимое, устроили в дрожках наших  больных и
отправились  в кнЯжеские оранжереи. Ѓыла уже  полночь, когда мы двинулись по
Џоварской.  Џожар  подступил  совсем вплотную,  и  на  Џоварской  уже горело
несколько зданий, а  ветер разносил искры и пылающие головни. Ќе  скажу, что
это путешествие было из самых  приЯтных.  Џоручик сжимал  в  руке зарЯженный
пистолет.  "Џервого Я  пристрелю,  -- сказал  он  мне,  --  второго попотчую
саблей, остальные разбегутсЯ..."  Љ счастью, нам повезло: несколько  раз нам
встречались пьЯные французские солдаты, но они не обратили на  нас вниманиЯ.
’рудно  передать словами, что  мне пришлось  пережить,  пока мы  наконец  не
добрались до Ѓасманной. „ействительно,  огнЯ на ней не было. Ћна была  тиха,
как   всЯкаЯ  полночнаЯ  улица.  ‘лева  возвышалсЯ  громадный  дворец  кнЯзЯ
ѓолицына, пугавший черными окнами.
     Ќапротив  него тЯнулсЯ  вдоль  улицы не  менее  громадный  дворец кнЯзЯ
Ђлександра Љуракина,  в  котором мне еще не так  давно приходилось  бывать с
самыми приЯтными целЯми. Ћба дворца были покинуты. •олодом веЯло от их стен.
     Ђрхитектор  ‚урс  и его  супруга  встретили нас  очень  радостно,  и по
выражению их лиц  Я понЯла,  как страшно  им было в одиночестве.  Џеред нами
распахнулась  оранжереЯ, еще более  роскошнаЯ,  чем у ‘трогановой. Ќесколько
китайских  фонариков  с драконами,  обезьЯнами и хвостатыми  рыбами источали
таинственный  свет.  •отЯ  мраморные фонтаны  бездействовали, их сочетание с
пышной  окружающей  зеленью было  превосходным. Ђккуратные аллеи,  утопаЯ во
тьме, казались  бесконечными.  Ќе верилось,  что  рЯдом  Њосква,  охваченнаЯ
пожаром,  что  в  Љремле   Ѓонапарт,  что  недавнее   счастливое  времЯ  уже
невозвратимо. Њне пришлось взЯть на себЯ обЯзанности хозЯйки. џ распределила
всех  -- и  господ, и слуг, -- каждому нашла  место, велела слугам натаскать
сена.  Ќадо было ложитьсЯ:  неизвестно, что готовил нам грЯдущий день. ‘лава
богу, места в оранжерее было предостаточно.
     ѓосподин  Њендер облюбовал себе  сиреневый куст рЯдом со входом, ’имоше
была определена прекраснаЯ зеленаЯ  лужайка  за одним  из фонтанов, где он и
устроилсЯ вместе со своими книгами, за другим фонтаном мы  уложили поручика,
а мне, как единственной даме и хозЯйке, досталась прелестнаЯ беседка, увитаЯ
плющом.  ‘ено  мы  покрыли  ковриками  и  занавесками,  сверху  нагромоздили
постели, и  у  каждого  получилось  пышное очаровательное  ложе.  Ћставалось
пожелать каждому спокойной ночи.  џ подошла к поручику и спросила, удобно ли
ему.
     -- џ могу спать и  на голом полу, -- сказал он  браво, -- но сейчас мне
не спитсЯ.
     -- Ќе хотите ли воды? -- спросила Я.
     -- ’олько из ваших рук,  --  сказал он как­то чересчур торжественно. --
‘кажу вам честно, Я был очень удручен своей постылой раной, но теперь, рЯдом
с вами, бог ты мой... Њне даже не хочетсЯ выздоравливать. -- € засмеЯлсЯ. --
‚прочем, напротив, хочетсЯ быть здоровым и чем­нибудь вам услужить...
     -- Џохвально  желание быть полезным  другому,  -- сказала Я  с шутливой
назидательностью, -- но нынче придетсЯ спать.
     -- Ђх, -- сказал он, -- сон нейдет... хорошо ли вам в беседке?
     ђуки его покоились на  одеЯле,  голова была приподнЯта.  ‘ад благоухал,
какие­то  птицы сонно  попискивали среди ветвей.  ‘ердце переворачивалось от
жалости, когда Я глЯдела на этого сильного  и  молодого мужчину, страдающего
от бездействиЯ в такие дни. Ќе скрою, он был мне симпатичен, и Я ловила себЯ
на мысли, что все реже вспоминаю своего милого ‘троганова.
     ’ут  Я  должна сделать маленькое  отступление.  ‘  первой  минуты,  как
поручик  ЏрЯхин  поЯвилсЯ  в  нашем семействе, Я стала  замечать, что в моем
присутствии интонации его  бодрого офицерского  голоса  становились  мЯгче и
вкрадчивей. ЊенЯ  это не удивлЯло, так как Я встречала  не  раз подобные  же
проЯвлениЯ  мгновенной симпатии к себе  со  стороны  многих. ‚ этом  не было
ничего странного, а тем более предосудительного, потому что любой нормальный
мужчина, встретившись с красивой молодой особой, должен  неминуемо  проЯвить
свою приЯзнь взглЯдом, жестом,  особыми интонациЯми, и все  это  совершаетсЯ
непроизвольно, по  прихоти  природы. Ќекоторые  дамы, склонные к  ханжеству,
испытываЯ  удовольствие  от  подобных  знаков вниманиЯ, объЯснЯют их обычной
мужской распущенностью.  ‚здор. Ќикто не приносил  мне  зла,  и  Я  с тайной
радостью  вспоминаю нынче  былых моих  вздыхателей  и  обожателей.  Љонечно,
некоторые  из  них  запомнились  едва, столь  мимолетными  были  их  ко  мне
претензии... Ќу что ж, так  решала  за нас судьба,  и  сетованиЯ  в адрес ее
бесполезны. „лЯ менЯ  главным всегда было  начало, эти робкие или, наоборот,
бурные  проЯвлениЯ  восторга передо  мной, когда  кружилась голова,  стучало
сердце  у менЯ,  возносимой на пьедестал. €  вот  Я  стала  замечать  это  в
ЏрЯхине,  как,  впрочем, и в  ’имоше, что вызывало во мне  ответные  порывы,
тайные фантазии, которые  Я должна  была,  по своему положению, сдерживать и
обнаруживать не сразу.
     --  ”онтан,  возле которого устроен наш младший друг, -- прошептал он с
шутливой укоризной, -- лучше моего. -- € засмеЯлсЯ.
     --  Џобойтесь  Ѓога, -- произнесла Я едва слышно, -- мы накануне гибели
мира, а вы о чем?..  ќта  война, пожар, разбойники, и мы в этой оранжерее!..
„а он ведь совсем мальчик...  -- Ћн поцеловал мне  руку. --  ‚аши  претензии
чрезмерны, -- это Я  произнесла совершенно ледЯным тоном, но разглЯдела, как
он улыбалсЯ.
     џ оставила  его, хотЯ  он  не хотел выпустить мою  руку.  ’имоша крепко
спал.  Џоследние два  днЯ, несмотрЯ  на  переезд  и  суровые обстоЯтельства,
здоровье  его  улучшилось,  видимо, мЯсные  бульоны,  прописанные  доктором,
оказали свое благотворное  воздействие. џ поправила на нем одеЯло  и  решила
заглЯнуть  к  господину Њендеру. Џостель его была  пуста,  а сам  он сидел в
белом садовом  кресле,  вытЯнув ноги, закинув руки за  голову. —ерный сюртук
растворЯлсЯ в полутьме.
     -- ѓосподин  Њендер, -- сказала Я,  -- Я пришла пожелать вам  спокойной
ночи. Ћтчего же вы не спите?
     -- Ђх, дорогаЯ, -- воскликнул  он  шепотом, -- представьте, Я  думал  о
вас! ‘ тех  пор как вы поЯвились в нашем доме,  моЯ жизнь начала, как это ни
странно, утрачивать свою обреченную сущность. Љто надоумил  вас прийти в наш
дом? “ж не ангел ли вы, ниспосланный нам небесами?.. ЉлЯнусь, если бы не эта
чудовищнаЯ  ситуациЯ, Я не преминул бы припасть к вашим  ногам.  Ѓоюсь,  что
теперь это  может выглЯдеть  ненатурально. џ  думал о  том, что если выживу,
вернусь   в   ‹инц  и   напишу   оттуда  вам  письмо,  состоЯщее  из   одних
высокопарностей!..
     ќто  уже начинало походить  на безумие. Ћни все посходили с ума.  ‡апах
удушливой  гари,  надвигающийсЯ  огонь,  канун  гибели совсем расстроили  их
воображение.  ‚  такой обстановке мы  обмЯкаем,  делаемсЯ податливей, терЯем
способность к сопротивлению. Њы летим на  спасительный свет,  а оказываетсЯ,
это  вечнаЯ  тьма... ’ак  думала  Я,  а надо мной склонЯлись  тЯжелые  ветви
смоковниц  и кипарисов, и ночные  цветы  благоухали, что­то горЯчее и  живое
шевелилось в зеленой гуще... “ж не одни ли мы на всем белом свете?
     џ попросила его лечь и  заснуть. Ћн  послушно улегсЯ, и Я отправилась к
себе в беседку в надежде, что утро проЯснит нашу жизнь. ЏрЯмо в одежде упала
Я на постель  и тотчас же уснула.  Ќе знаю, сколько времени длилсЯ  мой сон.
—то­то заставило  менЯ  открыть глаза. ЏрЯмо  передо  мной у самого входа  в
беседку темнел силуэт мужчины.
     -- ‹уиза, не пугайтесь, это Я, -- сказал поручик, -- сна нет, ничего не
могу с собой поделать... ‚ы только не  пугайтесь...  -- € горЯчей ладонью он
провел по моей руке.  -- Ѓог свел нас в этом райском саду, --  прошептал он,
наклонЯЯсь ниже, -- Я бессилен против судьбы...
     -- —то вы делаете? -- едва слышно проговорила Я, отстранЯЯ его от себЯ.
-- ‚ы всех разбудите... ‘тупайте к себе!..
     Ћн опустилсЯ на колени. џ слышала, как  он тЯжело дышит, и  понЯла, что
он  невменЯем,  и приготовилась защищатьсЯ,  ибо  безумие  безумием,  а  моЯ
репутациЯ в глазах моих друзей должна быть чистой и безукоризненной.
     -- Њой дЯдЯ, -- совершенно отчетливо произнес ’имоша неподалеку, -- при
всей своей доброте большой  фантазер. ќта выдумка с обедом -- просто игра от
беспомощности и отчаЯниЯ.
     Њы с поручиком замерли, словно воры в засаде.
     -- Њожет быть, -- сказал в ответ господин Њендер, -- но это в дни войны
создало  ему  нелестную  репутацию.  Ћн  мог   придумать   что­нибудь  более
подходЯщее моменту...
     џ оттолкнула поручика от себЯ, что стоило мне немалых усилий, и знаками
показала,  чтобы  удалилсЯ.  џ  слышала,  как он  отправилсЯ к  себе.  ‡атем
прозвучал голос ’имоши:
     -- ‚ам тоже не спитсЯ?
     -- „а, -- сказал поручик, -- ходил, изучал этот райский сад.
     -- Ќу, если вы можете ходить по саду, -- сказал ’имоша жестко, -- то уж
на конЯ сесть и подавно?
     ‚  этот  момент  что­то заскрежетало,  дверь  в оранжерею распахнулась,
сразу напомнив,  что этот  сад не бесконечен,  и  в тусклом свете  китайских
фонариков перед нами предстал французский  солдат с ружьем в одной руке и  с
корзинкой в другой.
     -- …сть здесь кто­нибудь? -- спросил он хрипло. ѓосподин  Њендер возник
перед ним и сказал на французском, с трудом подбираЯ слова:
     -- ‡десь Я. ”ранц Њендер. ‚ы пришли за мной?
     ‘олдат с удивлением оглЯдел его.
     -- „а на  черта ты мне сдалсЯ!  -- сказал он добродушно. -- џ пришел за
сапогами.  ‚идишь,  от моих  почти ничего  не осталось,  а победителю нельзЯ
ходить босым.
     -- “ менЯ нет сапог, -- сказал господин Њендер.
     -- Ђ на тебе что? -- спросил солдат.
     -- ќто мои сапоги, -- сказал австриец.
     -- Ќу вот  и снимай,  -- ответил француз, -- надеюсь, они мне подойдут.
Љак ты думаешь?
     -- Љак  вам  не стыдно! -- сказала  Я,  выходЯ вперед.  --  ‚ы позорите
армию! ‚ы грабитель!..
     Ћн не удивилсЯ, увидев менЯ, лишь отмахнулсЯ, протЯнул руку к сапогам и
сказал:
     -- ‘тыдно, не  стыдно. —то за слова? ђазве Я виноват, что мне обещали в
Њоскве теплую  квартиру, довольство и полный отдых!  ‚ы местные  жители, вам
есть где взЯть, а мне?
     -- Њогли бы и вовсе не приходить сюда! -- заЯвил ’имоша.
     --  Ђх, сколько вас тут! -- сказал солдат  спокойно. -- Љогда ты, дитЯ,
получишь приказ, попробуй  отвертетьсЯ...  џ бы купил эти чертовы сапоги, --
проворчал  он, -- да у менЯ нет ваших чертовых денег, а  ваши чертовы  лавки
все разграблены...
     ѓосподин Њендер молча разулсЯ. ‘олдат натЯнул оба сапога, притопнул.
     -- ‚ самый раз, -- сказал он. -- ’еперь другое дело.
     Ћн хлопнул  гувернера по плечу  и направилсЯ к дверЯм.  “же выходЯ,  он
сказал:
     -- ‚ы думаете, что сюда огонь не придет? Ћшибаетесь. Џоджигателей очень
много, сколько их ни расстреливают, а пламЯ сильнее... -- € ушел.
     Ѓосой господин  Њендер  стоЯл  на зеленой  травке. ђЯдом  валЯлось  два
рваных французских сапога.
     -- ЋказываетсЯ,  -- рассмеЯлсЯ гувернер, -- и  в  райские  сады заходЯт
грабители.
     -- ‡наете, господин Њендер, -- сказал поручик, -- если бы Я был  вместо
вас, Я застрелил бы этого солдата.
     --  ќто  неблагородно,  --  насмешливо   возразил  ’имоша,  --  убивать
человека, который зашел переобутьсЯ.
     Њилый  мальчик, он начинал  пикироватьсЯ  с поручиком, Я  это замечала.
Њожет  быть, он стал невольным свидетелем ночной сцены  в  беседке?  ’ем  не
менее  нужно было думать о  завтрашнем дне. џ дождалась  утра, закуталась  в
шаль и, так как найти дрожки было совершенно невозможно,  отправилась пешком
в наше прежнее  жилье,  чтобы  раздобыть  сапоги  господину Њендеру и  взЯть
кое­что из необходимых вещей. Ѓыло солнечное утро, но  дул  резкий, холодный
ветер.  џ вышла из дому и тотчас ощутила запах  гари. ‚се тот же назойливый,
липкий,  отвратительный  запах  гибели  стал моим  спутником. ЃасманнаЯ была
благополучна,  но за ее  пределами ужасающее зрелище  открылось моему взору:
Њосква  горела. Џод  солнечными лучами потрескивало  белесое пламЯ, дымились
черные развалины, и  худаЯ  стараЯ  лошадь, обезумев, скакала по  бульварам.
Љогда Я выходила  из дому, госпожа ‚урс, напутствуЯ менЯ, просила  дождатьсЯ
солнца, так как на свету меньше опасности быть ограбленной.
     ’рудно  передать, чего мне  стоила эта прогулка  среди сплошного огнЯ и
обломков.  †ар опалЯл мое  лицо, копоть покрывала одежду.  Ќекого  просить о
помощи.  ‹ишь к полудню добралась Я до  Џоварской. „вигатьсЯ по ней было еще
труднее, так  как она  узка и Языки пламени с той и другой стороны сливались
над моей головой в гудЯщую огненную крышу. Ќесколько  раз силы изменЯли мне,
и  Я  уже  подумывала  воротитьсЯ  обратно,  потому  что  напрасность  моего
предприЯтиЯ с каждым шагом становилась очевиднее. ѓосподь милосердный, какую
непомерную тЯжесть возложил ты на мои  хрупкие плечи за такой короткий срок!
’ак думала Я, терзаЯсь сомнениЯми, терЯЯ последнее мужество.
     €  вот, когда ноги  мои уже  отказывались  держать менЯ,  Я, к  великой
радости, увидела наконец наш  дом, целый и невредимый, хотЯ вокруг  все  уже
было неузнаваемо. џ понЯла, что мольба моЯ  услышана, и,  наверное, сознание
этого помогло мне не упасть на мостовую. џ отворила двери  и  вошла. Ђх, это
было уже не прежнее,  знакомое, благополучное  наше жилье -- все внутри было
перевернуто,  многочисленные французские  офицеры населЯли его.  Ќаши слуги,
оставшиесЯ здесь,  прислуживали  им  и  довольно сытно кормили из  наших  же
запасов. Ћни­то и рассказали мне,  что дом пытались ограбить пьЯные солдаты,
но офицеры, облюбовавшие его себе под жилье, прекратили разбой. Ћфицеры были
приЯтно  поражены,  увидев  менЯ,  и  вовсе  не  придавали   значениЯ  моему
закопченному  виду, были со мной любезны, хором уговаривали  менЯ остатьсЯ и
даже  обещали свое  покровительство.  Ќо  Я  решительно  отказалась. Љак  ни
пыталась  Я  быть  великодушной  и снисходительной,  как  ни  старались  они
расписать  всевозможные  прелести   житьЯ  под  их  защитой,  длЯ  менЯ  они
оставались вражескими офицерами. Љроме  того, здравый смысл подсказывал мне,
что  и этот каменный дом не  вечен  в  этом царстве огнЯ. ‘луги вручили  мне
конверт с письмом длЯ ’имоши, каким­то чудом долетевший из деревни.
     -- ЏроклЯтые поджигатели, -- сказал один из офицеров, -- они превратили
в развалины такой прекрасный город!
     -- Ћтчего же вы не боретесь с пожаром? -- спросила Я.
     -- ‚идите  ли, сударынЯ, -- ответил другой, -- они позаботились вывезти
из Њосквы все приспособлениЯ длЯ тушениЯ пожаров. Њы бессильны...
     џ позвала слуг и велела им приготовить дрожки, но  не  тут­то было. Ћни
объЯснили  мне,  что  все  наши  лошади,  за  исключением  одной,  старой  и
беспомощной,  реквизированы длЯ  армии.  ’огда  Я распорЯдилась запрЯчь  эту
единственную, чтобы иметь возможность хоть что­нибудь увезти с собой. Ћднако
спустЯ некоторое времЯ выЯснилось, что и эта последнЯЯ не может мне служить,
ибо  совсем  плоха  и  не  способна  не  то  что   тЯнуть  дрожки,  но  даже
передвигатьсЯ. —то было делать? џ не вправе была распорЯжатьсЯ слугами. Ћдин
из офицеров вызвалсЯ проводить менЯ, но Я отказалась с независимым  видом, о
чем  впоследствии  очень сожалела. џ  собрала  в  узелок  кое­что из  самого
необходимого, нашла сапоги  господину Њендеру  и заторопилась обратно, чтобы
сегоднЯ же с помощью своих мужчин обЯзательно  найти какую­нибудь  телегу  и
перевезти побольше нужных вещей и  съестных припасов. ‚ремЯ уже  клонилось к
вечеру, когда  Я, разбитаЯ и голоднаЯ  (там мне  было не до еды),  собралась
покинуть этот дом.
     ‚незапно Я заметила свою  прелестную  меховую шубку, сшитую из легких и
теплых  шкурок  какого­то  знаменитого   сибирского  зверька.   Њне   трудно
объЯснить, почему в последнюю  минуту Я решила нести ее с собой, может быть,
мысль  о  том,  что   она  необычайно  легка,  завладела  моим  лихорадочным
сознанием, а может быть,  что­то другое,  во  всЯком случае, Я перекинула ее
через руку,  словно  путь мой лежал  лишь  до  кареты, и, не  задумываЯсь  о
последствиЯх, отправилась в обратный путь.
     Џожар  продолжалсЯ с  еще  большим рвением. Ѓыло светло, как днем.  Њне
стало  попадатьсЯ множество  французских солдат и  каких­то грЯзных  бродЯг,
которые   несли   награбленное.    ‘оздавалось   впечатление,   что   Њосква
предназначена под грабежи.  ‡анЯтые своими делами,  они не обращали  на менЯ
никакого вниманиЯ. џ видела, как из горЯщей лавки выносили целые штуки сукна
и шелка, как из другой вытащили громадные бутыли  с вином и тут же принЯлись
с жадностью поглощать содержимое.  ”ранцузы и бродЯги трудились совместно, и
это было самым страшным.
     —его только не натерпелась Я в своем  путешествии по горЯщей Њоскве. ‡а
мною погналсЯ  пьЯный мужик и пыталсЯ, страшно ругаЯсь, вырвать из  моих рук
узел с нашими вещами.  ‚от где Я  вспомнила офицера, предлагавшего быть моим
провожатым.  Њужик  почти преуспел в  своей подлости, как Я  ни кричала и ни
отбивалась,  но, на мое счастье, откуда­то  вырвалась  свора грЯзных собак и
набросилась  на разбойника, что позволило мне спастись.  Њножество бездомных
псов рыскали по Њоскве в те дни, и, видимо, это была одна из тех стай, но ее
Ярость, к счастью, оборотилась не на менЯ.
     “же  видно  было  начало  Ѓасманной,  но  мои  мытарства  продолжались.
Љакие­то два наголо бритых разбойника возникли передо мной, а о том, что это
были они, можно было  судить по хладнокровию, с каким они менЯ остановили. џ
понЯла, что сопротивление бесполезно, что жизнь дороже всех благ мира, а тем
более этой шубки и этого ничтожного узелка, и Я протЯнула им эти предметы, а
сама приготовилась бежать, если их притЯзаниЯ пойдут дальше. Ќо и на сей раз
провидение  оказалось  ко  мне  милостивым, и,  словно  видение из  какой­то
невероЯтной восточной сказки, возник меж нами прекрасный французский офицер,
одного  бравого  вида которого  было достаточно, чтобы грабители исчезли. Ћн
так  любезно предложил проводить менЯ,  а Я так была измучена, что не только
не отказала  ему, а, напротив, разлилась в  благодарности.  Ћн  шел рЯдом со
мной, несЯ  в  руках злополучную  шубку и  узелок.  Ќаконец мы  вступили  на
Ѓасманную, и  Я с радостью убедилась, что пожар ее не коснулсЯ  и наше новое
жилье пребывает в прежнем своем благополучии.
     --  „авно  ли вы  здесь живете?  --  спросил он. --  ЏриЯтно  встретить
соотечественницу в этом аду.
     --  „а, Я живу здесь шесть  лет, --  ответила Я, -- и  привыкла к  этой
стране, и мне горько сознавать,  что мои  соотечественники --  причина этого
кошмара.
     -- Ћ нет, мадам, -- сказал он, -- Њоскву подожгли не мы.
     Њы достигли голицынского дворца, и Я собралась было  распрощатьсЯ с ним
и поблагодарить его.
     -- Ћдну минутку, мадам,  -- сказал мой спаситель и направилсЯ прочь, --
одну минутку...
     -- Људа же вы?! -- крикнула Я, но он уже исчез с узелком и шубкой.
     џ проплакала довольно долго,  прислонившись к холодным стенам дворца. џ
молила Ѓога,  чтобы хоть  письмо,  сохранившеесЯ у менЯ,  не  было вестником
несчастьЯ. ‡атем  осушила слезы и сказала  себе: "“спокойсЯ, ‹уиза, дорогаЯ,
это просто спектакль, и у  тебЯ в  нем роль, все кончитсЯ хорошо, главное --
не забывать текст, играть натурально, но умирать не всерьез".
     Њои друзьЯ встретили  менЯ криками  радости. Џока Я  отсутствовала, они
очень  переживали, что поддались моим уговорам и отпустили менЯ одну. Њне же
казалось, что Я  побывала  в  каком­то  ином,  незнакомом  мире,  где царили
жестокость и холод, где  жили ужасные подобиЯ людей, лишенные добросердечиЯ,
свободные  от  морали  и  совершенно  слепые.  €  вот теперь  из  этого ада,
оглушившего  менЯ, Я  попала  на  чудесный остров,  поросший густой зеленью,
переполненный  поющими птицами, дарующий благодатное тепло и добрые надежды.
Ќадо  было  видеть  обращенные  на  менЯ  черные  глаза  ’имоти,  сверкающие
радостью,  еще  не успевшее освободитьсЯ от недавних тревог  лицо  господина
Њендера и сдержанную улыбку моего ночного искусителЯ... Ђх, Я давно простила
его!  Њне хотелось, чтобы он восхищалсЯ моим поступком. ‡ла Я  не помнила --
нельзЯ позволЯть своим страстЯм  оборачиватьсЯ  неприЯзнью  в такие дни. Љак
приЯтно  было  снова  стоЯть  на  твердой  земле,  дыша  ароматом  сказочных
полночных цветов!
     --  Ќе  показалась  ли  Я  вам ЯвившейсЯ из преисподней? -- спросила Я,
приведЯ себЯ в порЯдок.
     -- Ѓог ты мой,  -- сказал поручик ЏрЯхин, -- даже вышедшаЯ из пепла, вы
были бы прекрасны!
     -- ’рудные обстоЯтельства, -- многозначительно заметил господин Њендер,
--  возвышают  людей. €з­под  пепла, которым  вы были  покрыты,  пробивалось
сиЯние.
     џ  рассмеЯлась,  с  горечью  вспомнив свое  путешествие,  ибо  картины,
виденные мной,  не совсем соответствовали возвышенным представлениЯм ученого
австрийца.
     Џокуда мы беседовали, наслаждаЯсь радостью  свиданиЯ, ’имоша, приблизив
к себе свечу, читал полученное письмо. ‚друг он опустил голову и разрыдалсЯ.
Њы кинулись к  нему. ќто было письмо  из деревни,  написанное  горничной,  и
когда  мы с  ним  ознакомились, райский  сад  померк и  мерзкий  запах  гари
пересилил благоухание цветов.

     €х благородию
     ’имофею Њихайловичу €гнатьеву
     на Џоварской в доме генерала Ћпочинина.

     <i>‹юбезный  сударь  ’имоша, горе­mo какое у  нас в ‹ипеньках, потому  что
дЯденьку вашего третьего дни французы убили насмерть.</i>
     <i>ѓулЯла  Я по парку  возле беседки с красным зонтиком  ‘офьи  Ђлексанны,
матушки вашей. ‚друг услыхала-- по дороге кони скачут прЯмо  к нам в ворота.
Ћфицер ихний и  два  драгуна. Џодъехали ко мне. џ перепужалась, всЯ обмерла,
думаю -- застрелЯт. Ћфицер говорит мне  по­ихнему, мол, кто Я  такаЯ буду? џ
ему тоже по­ихнему, спасибо покойнице  ‘офье Ђлексанне, мол, кто Я есть,  до
них не касаетсЯ,  а чего им надо? Ћн тут рассердилсЯ на  мой  ответ, конЯ на
менЯ наводит и говорит своим  драгунам,  мол,  видали такую дуру,  она, мол,
никак в толк не возьмет, что война, и отвечать, мол, надо все как есть. Ђ  Я
в конЯ зонтиком уперлась  и не  подпускаю,  а  драгуны  смеютсЯ. Ђ тут вдруг
вижу,  по аллее сам барин торопЯтсЯ с палкой и в простой своей,  как всегда,
поддевке, а  за ними  --  наш  Љузьма.  Ђ офицер  увидел  барина  и  говорит
драгунам,  мол, интересно, как эта хромаЯ обезьЯна  будет  отвечать. Ђ барин
услыхали и говорЯт: это Я, мол, хромаЯ обезьЯна!  €  тут они навалились все,
задрожали, достали  из­под полы пистолет и стрельнули в  офицера. € этот хам
французский с конЯ­то  и повалилсЯ. џ сильно так закричала,  а драгун саблей
дЯденьку  ударили,  опослЯ  офицера снова к седлу  привЯзали  и поскакали. џ
Љузьме закричала, мол, что  ж ты, Љузьма, али ты не  солдат? Ѓеги за ружьем!
„а наполеонов  уж и след простыл. Њы к барину кинулисЯ, а они уже  холодные.
Ћни, ’имоша, как чуЯли,  вольную мне дали, и теперЯ Я с  ей, с вольной этой,
как с пустой торбой. Људа Я с ей? Ѓарин покойный, дЯденька ваш, царствие ему
небесное, менЯ любили, и отмечали, и баловали,  а нонче кому Я нужна с волей
своей постылой?  Ѓарина  мы  похоронили,  барынЯ  губинскаЯ  госпожа ‚олкова
‚арвара ‘тепанна приезжали,  у нас цельный день  были  опослЯ  похорон,  все
барина толстую тетрадь  читали и плакали очень сильно, а опослЯ уехали и мне
говорЯт, мол, Я, Ђриша, тетрадку эту с собой увезу, длЯ ’имоши сберегу, там,
мол,  все  про  менЯ  написано. ’ак  что,  ’имофей  Њихайлыч,  осиротели  мы
теперича, и только тебе дай бог целым остатьсЯ.  Ђ Я буду  ждать тебЯ, сокол
наш Ясный, буду  за  гнездом твоим  глЯдеть, а  встретишь тех  драгунов  или
других каких, про бедного свово дЯденьку вспомни.</i>
     <i>–елую тебЯ в обе щечки и остаюсЯ вернаЯ слуга вашего благородиЯ</i>
     Ђрина Ѓаташова.

     ’имоша плакал, господин Њендер, бледный как смерть, молча и неподвижно,
закрыв глаза, сидел в белом садовом кресле.
     ‘ад  благоухал  еще  по­прежнему,  однако  запах  гари  становилсЯ  все
ощутимее. ‘луги  причитали на своей  половине,  поручик ЏрЯхин направилсЯ  к
ним, и Я решила,  что он пошел их утихомиривать, однако он вернулсЯ,  пробыв
там  довольно  долго,  и Я  ахнула,  увидев  его:  передо мной  стоЯл  почти
незнакомый мужик с маленьким узелком в одной руке и с палкой в другой.
     -- џ  ухожу, --  сказал  он  с раздражением, --  это невыносимо! Њосква
сгорела -- и Я осиротел! џ лишилсЯ матери... Њне  опостылел этот сад... ’ень
генерала Ћпочинина стоит передо  мной... џ постараюсь выбратьсЯ из Њосквы...
”ранцузы,  -- сказал он, обращаЯсь ко мне, -- попили нашей крови, а  немцы с
ними заодно, --  сказал он, оборотившись  к господину Њендеру, --  теперь не
пропущу  ни  одного  драгуна, бог ты  мой, каждый  драгун --  убийца!  -- Ћн
произносил  свою речь  на одной ноте, будто сам не был  драгуном, и при этом
казалсЯ  очень  красивым,  и мне  захотелось  обнЯть  его на  прощание,  как
обнимают героев. -- ‚аш император, -- продолжал он, глЯдЯ на менЯ в упор, --
безумец, паршивый корсиканец, а  ваш  дЯдЯ,  -- оборотилсЯ он  к ’имоше,  --
оказалсЯ жалким уездным слюнтЯем и подпевалой узурпатора... когда отечество,
истекающее  кровью...   обед  с  шампанским...  бог   ты  мой,  разговоры  с
драгуном!.. -- ‘лезы текли по его лицу, он задыхалсЯ.
     --  Ћпомнитесь,  сударь,  -- спокойно сказал ’имоша,  -- но Я этого  не
забуду, да и вы поймите, что за вами долг!
     џ  сделала   шаг   к  поручику,  чтобы   прервать  его  оскорбительную,
неподвластную уже  ему речь, но он резко повернулсЯ и выбежал  из оранжереи.
‚се молчали.
     “тром  Явилась  испуганнаЯ  госпожа  ‚урс и  сообщила  нам,  что  пожар
добралсЯ и  до Ѓасманной. Џравда,  горЯт  какие­то деревЯнные сараи в  самом
начале улицы, но осенний ветер раскидывает тучи искр во все стороны, и нужно
ожидать  худшего.  Њы  торопливо  позавтракали у  них  во флигеле, тревожное
молчание сопровождало нашу трапезу. џ заметила, что чем отчаЯннее положение,
в которое Я попадаю, тем  больше сил и решимости обнаруживаетсЯ  во