одни эти  сомнениЯ!"  -
кричала она на себЯ, невольно отгонЯЯ страшное видение  изуродованного
шрамами лица.
   Ћна написала ему письмо, самое нежное и самое  большое  за  всю  их
переписку. Ћб этих ее колебаниЯх ѓвоздев, понЯтно,  ничего  не  узнал.
Џолучив в ответ на свои тревоги  хорошее  письмо,  он  долго  читал  и
перечитывал  его,  поведал  о  нем  даже  ‘тручкову,   на   что   тот,
благосклонно выслушав, ответил:
   - Ќе дрейфь, танкист: "нам с лица не воду пить, и с  корЯвой  можно
жить", это, брат, когда сказано? ’о-то. Ђ ныне, брат, и вовсе -  нынче
мужчина в большом дефиците.
   Ћткровение это, понЯтно, не успокоило  ѓвоздева.  ЏриближалсЯ  срок
его выписки, он все чаще глЯделсЯ  в  зеркало,  то  рассматриваЯ  себЯ
издали, так сказать, беглым, поверхностным взглЯдом, то приближаЯ свое
изуродованное лицо к самому стеклу,  и  часами  разглаживал  Язвины  и
шрамы.
   Џо его просьбе ЉлавдиЯ Њихайловна купила  ему  пудры  и  крема.  Ћн
сразу же убедилсЯ, что  изъЯны  его  никакой  косметикой  не  скроешь.
Ћднако ночью, когда все спали, он потихоньку ходил  в  уборную  и  там
подолгу  массировал  багровые  рубцы,  засыпал  их  пудрой   и   снова
массировал, а потом с надеждой смотрел в зеркало. €здали  он  выглЯдел
хоть куда - крепкий, широкоплечий, с узким тазом, на  прЯмых  поджарых
ногах. Ќо вблизи! Љрасные  шрамы  на  щеках  и  подбородке,  рубчатаЯ,
стЯнутаЯ кожа приводили его в отчаЯние. Ћн со страхом думал: а  как-то
взглЯнет она? ‚друг ужаснетсЯ, вдруг поглЯдит на  него,  повернетсЯ  и
уйдет, пожав плечами. €ли, что было бы хуже всего, побеседует с ним из
вежливости часок-другой, а потом скажет что-нибудь такое  официальное,
холодное - и до свиданьЯ. ѓвоздев волновалсЯ, бледнел  от  обиды,  как
будто все это уже совершилось.
   ’огда он выхватывал из кармана халата  фотографическую  карточку  и
испытующе  смотрел  на  полную  девушку  с  высоким  лбом,  с  мЯгкими
негустыми  и  пышными  волосами,  зачесанными  назад,  с   толстеньким
вздернутым, истинно русским носиком и  нежными,  детскими  губами.  Ќа
верхней губе темнело едва заметное родимое пЯтнышко. Ќемного выпуклые,
должно быть,  серые  или  голубые  глаза  смотрели  на  него  с  этого
нехитрого и милого лица открыто и честно.
   "ЉакаЯ же ты есть? Ќу, скажи: не испугаешьсЯ, не убежишь? •ватит  у
тебЯ сердца не заметить моего безобразиЯ?" - точно  спрашивал  он  ее,
испытующе смотрЯ на карточку.
   ’ем временем мимо  него  вдоль  коридора,  постукиваЯ  костылЯми  и
поскрипываЯ  протезами,  взад-вперед  размеренно,  неутомимо  двигалсЯ
старший  лейтенант  Њересьев.  Џрошел   раз,   прошел   два,   десЯть,
пЯтнадцать, двадцать раз. Ћн бродил - по какой-то  своей  программе  -
утром и вечером, задаваЯ себе уроки и с каждым днем удлинЯЯ путь.
   "‘лавный малый! - думал про него ѓвоздев. - “порный, упрЯмый.  ќкаЯ
силища воли у человека! ‡а неделю научилсЯ быстро и  ловко  ходить  на
костылЯх. Ђ у иных на это уходЯт месЯцы. ‚чера отказалсЯ от носилок  и
сам пошел в процедурную по лестнице. € дошел и поднЯлсЯ обратно. ‘лезы
текут по лицу, а он поднимаетсЯ. € даже накричал на санитарку, котораЯ
хотела ему помочь. Ђ как он сиЯл,  когда  самостоЯтельно  добралсЯ  до
верхней площадки! ’очно взошел на ќльбрус".
   ѓвоздев отошел, от зеркала  и  посмотрел  вслед  Њересьеву,  быстро
перебиравшему ногами и костылЯми. €шь чешет! Ђ какое у  него  хорошее,
симпатичное лицо! Њаленький шрамик, пересекающий бровь, нисколько  его
не портит, даже придает какую-то значительность. ‚от бы ему, ѓвоздеву,
сейчас такое лицо. —то ноги - ног  не  видать!  •одить  и  летать  он,
конечно, научитсЯ. Ќо лицо (куда денешьсЯ с эдакой вот  брюквой!),  на
котором точно пьЯные черти ночью горох молотили...
   ...Ђлексей Њересьев, совершавший в счет  вечернего  урока  двадцать
третий рейс вдоль  коридора,  всем  своим  усталым,  измученным  телом
чувствовал, как отекли и горЯт бедра, как ноют занемевшие от  костылей
плечи. ЏроходЯ мимо ѓвоздева, он  косилсЯ  на  танкиста,  стоЯвшего  у
стенного зеркала: чудак, ну чего он терзает  свою  бедную  физиономию!
Љинозвездой ему, конечно, теперь не стать,  а  танкистом  -  за  милую
душу... ‚елика беда - лицо, была бы голова цела, да руки, да ноги. „а,
да, ноги, настоЯщие ноги, а не эти вот обрубки, которые болЯт и горЯт,
точно протезы сделаны не из кожи, а из раскаленного железа.
   ’ут, тук. ‘крип, скрип. ’ук, тук. ‘крип, скрип...
   ‡акусив губы и сдерживаЯ слезы, которые все-таки выжимала на  глаза
остраЯ  боль,  старший  лейтенант  Њересьев  с  трудом  совершал  свой
двадцать девЯтый рейс по коридору, заканчиваЯ суточный урок.


        14

   ѓригорий ѓвоздев вышел из госпиталЯ в середине июнЯ.
   ‡а день или за два перед этим они хорошо поговорили с  Ђлексеем,  и
оба как-то внутренне даже порадовались, что они товарищи по  несчастью
и у них обоих одинаково сложное состоЯние личных  дел.  Љак  бывает  в
таких случаЯх, оба без утайки рассказали  друг  другу  свои  опасениЯ,
поведали все, что каждому из них было вдвойне тЯжело  носить  в  себе,
потому что гордость не позволЯла ни с кем делитьсЯ своими  сомнениЯми.
Џоказали друг другу карточки девушек.
   “  ЂлексеЯ  была  изрЯдно  затертаЯ   и   выгоревшаЯ   любительскаЯ
фотографиЯ. Ћн сам снЯл Ћлю в  тот  прозрачный  Яркий  июньский  день,
когда бегали они босиком по теплой траве в  цветущей  степи  ‡аволжьЯ.
•уденькаЯ, как девочка, в пестром своем  платье,  она  сидела,  поджав
босые ноги, с рассыпанным букетом на коленЯх, в траве, среди  цветущих
ромашек, сама ЯснаЯ, беленькаЯ и чистаЯ, как ромашка в утренней  росе.
ЏеребираЯ цветы, она задумчиво наклонила голову набок, и глаза  у  нее
были раскрыты широко и восторженно, как будто в первый раз увидела она
великолепие мира.
   Џосмотрев на фотографию, танкист заЯвил, что такаЯ девушка  в  беде
не бросит. Ќу, а бросит - и  черт  с  ней;  значит,  внешность  у  нее
обманчиваЯ, а тогда так и надо, даже к лучшему:  значит,  дрЯнь,  а  с
дрЯнью разве можно свЯзать свою жизнь!
   Ђлексею лицо Ђнюты  тоже  понравилось.  ‘ам  того  не  заметив,  он
изложил ѓвоздеву своими словами то же, что только что услышал от него.
ЌемудренаЯ эта беседа никакой Ясности, понЯтно, в личные  дела  их  не
внесла, но обоим  стало  легче,  словно  прорвалсЯ  тЯжелый,  затЯжной
нарыв.
   “словились они, что ѓвоздев, выйдЯ из госпиталЯ, с Ђнютой,  котораЯ
по телефону обещала ему зайти за  ним,  пройдет  мимо  окон  палаты  и
Ђлексей тотчас изложит танкисту  в  письме  свое  о  ней  впечатление.
ѓвоздев же, со своей стороны, обещал написать приЯтелю, как его  Ђнюта
встретит, как отнесетсЯ к его изуродованному лицу и как пойдут  у  них
дела. Њересьев тотчас же загадал: если у ѓриши все  будет  хорошо,  он
немедленно расскажет Ћле в письме все о себе,  взЯв  с  нее  слово  не
огорчать мать, котораЯ все еще была слаба и еле поднималась с постели.
   ‚от почему оба они одинаково волновались, ожидаЯ выписки  танкиста.
‚олновались так, что не спали ночь, и ночью оба потихоньку  вылезли  в
коридор - ѓвоздев, чтобы еще раз помассировать шрамы перед зеркалом, а
Њересьев, чтобы, обмотав длЯ тишины концы  костылей  трЯпками,  лишний
раз потренироватьсЯ в ходьбе.
   ‚  десЯть  часов  ЉлавдиЯ  Њихайловна,  лукаво  улыбаЯсь,  сообщила
ѓвоздеву, что за ним пришли. ’очно ветер сдунул его с койки. Џокраснев
так, что рубцы на его лице стали еще заметнее, он стал быстро собирать
вещи.
   - ‘лавнаЯ девушка, серьезнаЯ такаЯ, -  улыбаЯсь,  говорила  сестра,
глЯдЯ на эти суматошные сборы.
   ѓвоздев весь так и засветилсЯ.
   -  ‘ерьезно?  ‚ам  понравилась?  Ќет,  правда  хорошаЯ?  -  Ћн  так
волновалсЯ, что убежал, позабыв проститьсЯ.
   - Њальчишка! - буркнул майор ‘тручков. - ’акие и на муху ловЯтсЯ.
   ‚ последние дни с этим бесшабашным человеком стало творитьсЯ что-то
неладное. Ћн стал молчалив, часто без повода  раздражалсЯ  и,  получив
теперь возможность сидеть на  койке,  целыми  днЯми  смотрел  в  окно,
упершись кулаками в щеки, не отвечаЯ на вопросы.
   ‚сЯ палата: и помрачневший майор,  и  Њересьев,  и  двое  новеньких
высунулись в окно, ожидаЯ поЯвлениЯ товарища на улице. Ѓыло тепло.  Џо
небу быстро, менЯЯ форму, ползли мЯгкие пушистые облака со светЯщимисЯ
золотыми краЯми. Ќад рекой в этот момент торопливо проходила серенькаЯ
рыхлаЯ тучка, рассеЯнно ронЯЯ по пути крупный, редкий,  сверкавший  на
солнце дождь. ѓранит набережной от этого  блестел,  как  полированный,
асфальт покрылсЯ темными мраморными пЯтнами, и так  славно  тЯнуло  от
него парной влагой, что  хотелось  высунутьсЯ  из  окна  и  подставить
голову под этот ласковый дождик.
   - €дет! - прошептал Њересьев.
   ’ЯжелаЯ дубоваЯ дверь подъезда медленно растворилась. €з нее  вышли
двое: полненькаЯ девушка без шлЯпки,  с  простой  прической,  в  белой
блузке и темной юбке и молодой военный,  в  котором  даже  Ђлексей  не
сразу признал танкиста. ‚ одной руке военный нес  чемодан,  на  другой
руке шинель, и ступал он так легко  и  пружинисто,  прочно,  что  было
приЯтно смотреть на него.  „олжно  быть,  пробуЯ  свои  силы,  радуЯсь
возможности широко двигатьсЯ,  он  даже  не  сбежал,  а  как-то  ловко
соскользнул со ступенек подъезда, взЯл свою спутницу под руку,  и  они
пошли по набережной, приближаЯсь к окну палаты,  посыпаемые  редким  и
крупным золотым дождем.
   Ђлексей смотрел на них, и сердце его наполнЯлось радостью: обошлось
хорошо, недаром у нее такое открытое, простое и милое лицо.  ’акаЯ  не
отвернетсЯ. Ќу да, такие не отворачиваютсЯ от человека в беде.
   Ћни поравнЯлись с окном, остановились, поднЯв головы. Њолодые  люди
стоЯли у отлакированного дождем  гранитного  парапета  набережной,  на
фоне косых светЯщихсЯ линий, оставлЯемых медленно летЯщими каплЯми.  €
тут заметил  Ђлексей,  что  у  танкиста  на   лице   растерЯнность   и
напрЯженнаЯ тревога и что Ђнюта его, и в самом деле такаЯ же  славнаЯ,
как на фотографии, чем-то озадачена, смущена,  что  рука  ее  нетвердо
лежит на руке танкиста и поза у  нее  взволнованнаЯ  и  нерешительнаЯ,
точно вот-вот сейчас она выдернет эту руку и убежит.
   Џомахав  руками,  напрЯженно  поулыбавшись,  парочка  тронулась  по
набережной и скрылась за поворотом. ‚ палате все молча  разбрелись  по
своим местам.
   - Ђ дела у ѓвоздича  не  баские,  -  заметил  майор  и,  услышав  в
коридоре  стук  каблуков  Љлавдии  Њихайловны,   вздрогнул   и   резко
отвернулсЯ к окну.
   Ћстаток днЯ Ђлексей чувствовал себЯ тревожно. ‚ечером  он  даже  не
занималсЯ ходьбой, раньше всех завалилсЯ спать,  но  еще  долго  после
того, как уснула палата, нервно скрипели пружины его койки.
   Ќа следующее утро он еще на пороге спросил сестру, не  передали  ли
длЯ него письма. Џисьма  не  было.  Ћн  вЯло  умылсЯ,  вЯло  поел.  Ќо
хождением он занималсЯ  больше,  чем  обычно,  и,  наказываЯ  себЯ  за
вчерашнюю  слабость,  проделал  лишних  пЯтнадцать   рейсов   в   счет
недовыполненной вчера нормы. ќто неожиданное достижение заставило  его
забыть все тревоги.  Ћн  доказал,  что  двигатьсЯ  на  костылЯх  может
свободно, не слишком утомлЯЯсь. ‚едь если  пЯтьдесЯт  метров  коридора
помножить на сорок пЯть, по числу рейсов,  то  получалось  две  тысЯчи
двести пЯтьдесЯт метров, или два с четвертью километра, - сколько было
примерно от офицерской столовой до аэродрома. Ћн мысленно  прикинул  в
уме этот памЯтный путь, который  вел  мимо  развалин  старой  сельской
церкви, мимо кирпичного куба  спаленной  школы,  уныло  глЯдевшего  на
дорогу черными глазницами пустых  окон,  через  лесок,  где  прЯтались
накрытые еловыми ветвЯми бензовозы, мимо землЯнок  командного  пункта,
мимо  маленькой   дощатой   будки,   где   над   картами   и   схемами
свЯщеннодействовал  "метеорологический  сержант".   Ќемало,   ей-богу,
немало!
   Њересьев решил увеличить дневной урок до сорока  шести  рейсов,  по
двадцать три утром и вечером, а завтра со свежими  силами  попробовать
ходить без костылей. ќто сразу отвлекло его от тусклых мыслей, поднЯло
в нем дух, настроило на деловой  лад.  ‚ечером  он  принЯлсЯ  за  свои
путешествиЯ с таким подъемом, что почти не заметил, как  перекатил  за
тридцать  рейсов.  ‚от  в  эту-то  минуту  гардеробщица  с  вешалки  и
остановила его, поЯвившись с письмом.  Ћн  взЯл  маленький  конвертик,
адресованный: "‘таршему  лейтенанту  Њересьеву  в  собственные  руки".
‘лово "собственные" было подчеркнуто, и это не понравилось Ђлексею. Ќа
письме  над  обращением  тоже  стоЯло,  опЯть  подчеркнутое:   "’олько
адресату".
   Џрислонившись к подоконнику, Ђлексей распечатал конверт, и по  мере
того как читал он это пространное послание, написанное ѓвоздевым ночью
на вокзале, мрачнее и мрачнев становилось его лицо. Џисал ѓвоздев, что
Ђнюта оказалась именно такой, какой они ее представлЯли, что  красивее
ее, может быть, нет в Њоскве, что встретила она его,  как  родного,  и
еще больше ему понравилась.
   "...Ќо то, о чем мы с тобой толковали, все так  и  получилось.  Ћна
хорошаЯ. Ћна мне  ничего  не  сказала  и  даже  виду  не  подала.  ‚се
по-хорошему. Ќо ведь Я-то не слепой, вижу - пугает  ее  моЯ  проклЯтаЯ
рожа. ‚се как будто ничего, а вдруг  оглЯнусь  -  замечу:  смотрит  на
менЯ, и не то ей стыдно, не то страшно, не то жалко  менЯ,  что  ли...
Џривезла менЯ к себе в институт. ‹учше бы мне туда не ходить. Ћкружили
менЯ студентки, смотрЯт... ’ы представлЯешь,  они,  оказываетсЯ,  всех
нас знают, Ђнюта им все про нас рассказывала... €  вижу,  она  на  них
глЯдит  как-то  виновато:  дескать,  извините,  что  такое  страшилище
привела. Ђ главное, Ђлеша, виду она не показывает, ухаживает за  мной,
ласковаЯ, и все говорит, говорит, словно замолчать боитсЯ. Џотом пошли
к ней. †ивет она одна, родители в эвакуации, семьЯ, видать, почтеннаЯ.
‘тала чаем угощать, а сама все в чайник на мое отражение глЯдит и  все
вздыхает. ‘ловом, чувствую: не могу, к чертЯм! џ ей  прЯмо  и  сказал,
так, мол, и так: "‚ижу, внешность  моЯ  вам  не  по  душе.  —то  ж,  и
правильно, понимаю и не обижен". Ћна в слезы, а Я говорю: "Ќе плачьте,
вы девушка хорошаЯ, вас любой  полюбит,  зачем  себе  жизнь  портить".
Џотом Я сказал ей: "’еперь вы менЯ видали, какой Я  есть  красавец,  и
подумайте хорошенько, а  Я  в  часть  поеду,  адрес  пришлю.  Љоли  не
передумаете, напишите". € сказал ей: "Ќе невольте себЯ, был Я - и  нет
менЯ: война". Ћна, конечно: "Ќет, нет, что вы", - плачет. ‚ это  времЯ
объЯвили какую-то дурацкую воздушную тревогу, она вышла, а Я под шумок
утек - и прЯмо в офицерский полк.  ‘  ходу  получил  направление.  ‚се
хорошо, литер в кармане, еду.  ’олько,  Ђлеша,  еще  больше  Я  в  нее
влюбилсЯ и уж как без нее дальше жить буду - не знаю".
   —итал Ђлексей письмо друга, и ему казалось, что заглЯнул он в  свое
будущее.  ‚от  именно  так,  наверно,  произойдет  и  с  ним.  ЋлЯ  не
оттолкнет, не отвернетсЯ, нет, она  вот  так  же  великодушно  захочет
принести  себЯ  в  жертву,  будет  улыбатьсЯ  сквозь  слезы,  ласкать,
подавлЯЯ в себе неприЯзнь.
   - Ќет, нет, не надо! Ќе надо! - вслух сказал Ђлексей.
   Ћн быстро доковылЯл до палаты, сел за стол и единым  духом  написал
Ћле письмо, короткое, холодно-деловое. Ћн не решилсЯ написать правду -
зачем? Њать больнаЯ, стоит ли обрушивать на  нее  еще  одно  горе.  Ћн
писал Ћле, что много думал над их отношениЯми, что, наверно, ей тЯжело
ждать. ‘колько еще времени продлитсЯ война?  Ђ  годы  идут,  молодость
уходит. ‚ойна же - такаЯ вещь, что ожиданиЯ могут  пройти  впустую.  Ђ
вдруг убьют его, и она овдовеет, не побыв даже женой, или  того  хуже;
его искалечат и ей придетсЯ выйти замуж за инвалида. ‡ачем? Џусть  она
не пропускает молодости и скорее  его  позабудет.  Ћна  может  ему  не
отвечать, он не обидитсЯ. Ћн понимает ее, хотЯ это и очень тЯжело. ’ак
будет лучше.
   Џисьмо жгло руки. Ќе  перечитываЯ,  запечатал  он  его  в  конверт,
быстро доковылЯл до синего почтового Ящика, висевшего  в  коридоре  за
сверкающим "титаном" с кипЯченой водой.
   ‚ернувшись в палату, он снова уселсЯ за стол.  Љому  поведать  свою
тоску? Њатери нельзЯ. ѓвоздеву? Ћн, конечно, понЯл бы, да где он - ищи
его теперь в бесконечной путанице множества фронтовых дорог.  ‚  полк?
Ќо до него  ли  там  счастливцам,  занЯтым  обычными  боевыми  делами!
"Њетеорологическому сержанту"! ‚от кому. € он стал писать, и  писалось
легко, как  легко  плачетсЯ  на  плече  друга.  Ќо  вдруг  оборвал  на
полуфразе, задумалсЯ, с ожесточением скомкал и разорвал написанное.
   -  "Ќет  мук  страшнее  муки  слова",  -  насмешливо   процитировал
‘тручков.
   Ћн сидел на койке с письмом ѓвоздева в руках,  которое  он,  должно
быть, по бесцеремонности своей взЯл с тумбочки ЂлексеЯ и прочитал.
   - —то это сегоднЯ на всех  напало?..  ѓвоздев  тоже,  ой,  дуралей!
„евица поморщилась, горе какое!.. ђазвел  психологию,  тоже  мне  брат
Љарамазов... Ќе сердишьсЯ, что прочел? Љакие  у  нас,  у  фронтовиков,
секреты!
   Ђлексей не сердилсЯ. Ћн думал. Ђ может  быть,  завтра  подкараулить
почтальона и взЯть у него письмо обратно?
   ‘пал  эту  ночь  Ђлексей  тревожно,  и  снилсЯ  ему  то  занесенный
сугробами аэродром и неведомой конструкции  самолет  ‹Ђ-5  с  птичьими
лапами вместо шасси; в кабину будто бы лез технарь ћра, лез и говорил,
что Ђлексей "свое отлетал", теперь его очередь летать; то дед  Њихайла
в белой рубахе и мокрых портках будто парил ЂлексеЯ веником на  соломе
и все смеЯлсЯ: перед свадьбой-де и запарить  не  грех.  Ђ  потом,  под
самое утро, приснилась ЋлЯ. ‘идела она на перевернутой лодке,  опустив
в воду загорелые и крепкие свои ножки, легкаЯ, тоненькаЯ, какаЯ-то всЯ
светЯщаЯсЯ. Ѓудто  она,  загородившись  ладошкой  от  солнца,  смеЯсь,
манила его к себе, а он будто  плыл  к  ней,  но  течение,  сильное  и
бурное, тЯнуло его назад от берега, от девушки. Ћн все сильнее работал
руками, ногами, всеми мускулами и подплывал к ней все ближе,  ближе  и
видел уже, как ветер треплет прЯди ее волос, как сверкают  капли  воды
на загорелой коже ее ног...
   Ќа этом он и проснулсЯ, радостный, просветленный. ЏроснулсЯ и долго
лежал с закрытыми глазами, стараЯсь снова заснуть и  вернуть  приЯтный
сон. Ќо это удаетсЯ только в детстве. Ћбраз хрупкой загорелой  девушки
из сна как-то сразу осветил все.  Ќе  раздумывать,  не  раскисать,  не
разводить, как говорил майор, достоевщину, а плыть  к  Ћле  навстречу,
плыть против течениЯ, плыть вперед, чего бы это  ни  стоило,  положить
все силы - и доплыть! Ђ письмо? Ћн хотел было идти к Ящику и караулить
почтальона, но махнул рукой: пусть идет своей дорогой. ЌастоЯщей любви
такое письмо не спугнет. ’еперь, поверив, что  любовь  настоЯщаЯ,  что
его ждут веселым и печальным, здоровым и больным - всЯким,  он  ощущал
большой подъем сил.
   “тром он попробовал ходить  без  костылей.  Ћсторожно  спустилсЯ  с
кровати. ‚стал. ЏостоЯл, расставив ноги и беспомощно разведЯ руки  длЯ
баланса. Џотом, придерживаЯсь за стену руками, сделал шаг.  ‡ахрустела
кожа протеза. ’ело понесло  в  сторону,  но  он  сбалансировал  рукой.
‘делал второй шаг, все еще не отрываЯсь от стены. Ћн никогда не думал,
что ходить так трудно. ‚ детстве,  мальчишкой,  он  училсЯ  ходить  на
ходулЯх. ‚станет на колодочки, оттолкнетсЯ  спиной  от  стены  -  шаг,
другой, третий, неудержимо тЯнет вбок,  и  он  соскакивает,  а  ходули
валЯтсЯ в пыльную мураву,  которой  заросла  окраиннаЯ  улица.  Ќо  на
ходулЯх легче, с них можно спрыгнуть. ‘ протезов не спрыгнешь. € когда
его на третьем шаге бросило в сторону и подвернулась нога, он  грузно,
ничком грохнулсЯ на пол.
   „лЯ учебы он выбрал процедурный час, когда население палаты уносили
в лечебные кабинеты. Ћн никого не позвал на помощь, подполз  к  стене,
медленно, опираЯсь о нее, поднЯлсЯ на ноги,  пощупал  ушибленный  бок,
посмотрел на синЯк на локте,  уже  начинавший  багроветь,  и,  стиснув
зубы, опЯть сделал  шаг  вперед,  отделившись  от  стены.  ’еперь  он,
кажетсЯ, усвоил секрет.  …го  составные  ноги  отличались  от  обычных
прежде всего отсутствием эластичности. Ћн не  знал  их  свойств  и  не
выработал  в  себе  привычки,  своего  рода  рефлекса,  чтобы   менЯть
положение ног при хождении, переносить  тЯжесть  с  пЯтки  на  ступню,
делаЯ шаг, и снова перекладывать тЯжесть корпуса на пЯтку другой ноги.
€, наконец, ставить ступни не параллельно, а под углом, носками врозь,
что придает при передвижении большую устойчивость.
   ‚се это приходит к человеку в раннем детстве, когда он под надзором
матери делает первые неуклюжие шажки на мЯгких коротеньких ножках. ќти
навыки  запечатлеваютсЯ  на   всю   жизнь,   становЯтсЯ   естественным
импульсом. Љогда же человек надел протезы и  естественные  соотношениЯ
его организма изменились, этот  с  детства  приобретенный  импульс  не
помогает, а, наоборот, затруднЯет движениЯ. ‚ырабатываЯ новые  навыки,
приходитсЯ все времЯ этот импульс преодолевать. Њногие, лишившись ног,
не обладаЯ силой воли, до старости не могут снова постигнуть так легко
дающеесЯ нам в детстве искусство ходить.
   Њересьев умел добиватьсЯ своего. “чтЯ ошибки, он снова  оттолкнулсЯ
от стены и, отворачиваЯ носок искусственной ноги в  сторону,  стал  на
пЯтку, потом  перенес  тЯжесть  корпуса  на  носок.  ‘ердито  скрипнул
протез. ‚ момент, когда тЯжесть переходила  на  носок,  Ђлексей  резко
оторвал от пола  вторую  ногу  и  выбросил  ее  вперед.  ЏЯтка  тЯжело
грохнула об пол. ’еперь, балансируЯ руками, он стоЯл среди комнаты, не
решаЯсь на следующий шаг. ‘тоЯл, шаталсЯ, все времЯ терЯЯ равновесие и
чувствуЯ, как холодный пот выступает у переносицы.
   ‚ таком виде и застал его ‚асилий ‚асильевич. Ћн постоЯл в  дверЯх,
понаблюдал за Њересьевым, подошел и взЯл его под мышки:
   - Ѓраво, ползун! Ђ почему один, без сестры, без  санитара?  ѓордынЯ
человеческаЯ... Ќу ничего, во всЯком деле  важен  первый  шаг,  теперь
самое трудное сделал.
   ‚ последнее времЯ ‚асилиЯ  ‚асильевича  сделали  начальником  очень
высокого медицинского учреждениЯ. „ело  было  большое,  отнимало  уйму
времени. ‘  госпиталем  пришлось  проститьсЯ.  Ќо  по-прежнему  старик
числилсЯ его шефом и, хотЯ хозЯйничали в  нем  уже  другие,  ежедневно
поЯвлЯлсЯ в палатах, когда находил времЯ, делал обход, консультировал.
’олько лишилсЯ  он  навсегда  после  гибели  сына  прежней  веселой  и
деЯтельной  своей  ворчливости,  ни  на  кого  больше  не  кричал,  не
сквернословил, и те, кто знал его близко, видели в этом признак быстро
надвигающейсЯ старости.
   - Ќу, Њересьев, давайте вместе учитьсЯ... Ђ вы  идите  себе,  идите
тут не цирк, нечего смотреть. Ќу, докончите обход без менЯ,  -  цыкнул
он на сопровождающих. - Ђ ну, голубчик, давайте, раз... „а  держитесь,
держитесь  за  менЯ,  чего  стеснЯтьсЯ!  „ержитесь,  Я  генерал,  менЯ
слушатьсЯ надо. Ќу, два,  так...  ’еперь  на  правую.  •орошо.  ‹евой.
‡дорово!
   ‡наменитый медик весело потер руки, как будто, уча человека ходить,
совершал бог весть какой важный медицинский эксперимент. Ќо такое  уже
было свойство его характера - увлекатьсЯ всем, за что бы он ни бралсЯ,
и вкладывать  в  это  свою  большую,  энергичную  душу.  Ћн   заставил
Њересьева пройти вдоль палаты, и, когда  тот,  совершенно  измученный,
брЯкнулсЯ на стул, он поставил свой стул рЯдом с ним.
   - Ќу, а летать - как, будем? ’о-то. Ќыне,  батенька,  война  такаЯ:
люди с оторванной  рукой  роту  в  атаку  ведут,  смертельно  раненные
строчат из пулемета, доты вон грудью закрывают... ’олько  вот  мертвые
не воюют... - ‘тарик потускнел, вздохнул. -  „а  и  те  воюют,  славой
своей. „а... Ќу-с, начнем, молодой человек.
   Љогда Њересьев отдыхал после второго  рейса  по  палате,  профессор
вдруг показал на койку ѓвоздева:
   - Ђ этот как, танкист? Ћжил, выписалсЯ?
   Њересьев сказал, что ожил, поехал воевать, только одна беда:  лицо,
в особенности нижнюю его часть, ожог изуродовал непоправимо.
   - “же написал? “же разочарование, девушки не любЯт? ’ак посоветуйте
ему усы и бороду. ‘ерьезно.  …ще  прослывет  оригиналом,  девушке  это
вполне может понравитьсЯ!
   ‚ дверь сунулась запыхавшаЯсЯ  сестра  и  заЯвила,  что  звонЯт  из
‘овнаркома. ‚асилий ‚асильевич тЯжело поднЯлсЯ со стула,  и  по  тому,
как опиралсЯ он при этом о колени своими пухлыми  синими  шелушащимисЯ
руками,  как  тЯжело  разогнул  он  спину,  стало  особенно   заметно,
насколько подалсЯ он за последние недели. “же в дверЯх он оглЯнулсЯ  и
весело крикнул:
   - ’ак обЯзательно напишите этому... как его, вашему  другу,  что  Я
ему бороду прописал. €спытанное средство! умный успех у дам!
   Ђ  вечером  старый  служитель  клиники  принес   Њересьеву   палку,
великолепную, старинную, черного дерева палку,  с  удобной  ручкой  из
слоновой кости и с какими-то накладными монограммами.
   - Ћт профессора, от ‚асилиЯ ‚асильевича: свою собственную прислал в
подарок. ‚ам ходить с палочкой велел.
   ‘кучно было в госпитале в этот  летний  вечер.  €  в  сорок  вторую
потЯнулись экскурсии. ‘оседи  справа,  слева,  даже  сверху  приходили
смотреть профессорский подарок. Џалка действительно была хороша.


        15

   Џредгрозовое затишье на фронте затЯнулось. ‚ сводках отмечались бои
местного значениЯ, поиски разведчиков. ђаненых было  мало,  начальство
разгрузило сорок вторую  палату,  оставив  в  ней  две  койки:  справа
мересьевскую и  слева,  у  окна,  выходившего  на  набережную,  майора
‘тручкова.
   Џоиски разведчиков! Њересьев и ‘тручков были опытные воины,  и  они
знали: чем больше эта пауза, чем длительнее это  напрЯженное  затишье,
тем крепче и сильнее грЯнет гроза.
   Ћднажды в  сводке  промелькнуло  сообщение,  что  где-то  на  южном
участке фронта снайпер ѓерой  ‘оветского  ‘оюза  ‘тепан  €вушкин  убил
двадцать пЯть немцев, доведЯ общий  счет  уничтоженных  им  врагов  до
двухсот. Џришло письмо от ѓвоздева. Ћн не писал, конечно, ни  где  он,
ни что с ним, но сообщал, что снова попал в хозЯйство своего  прежнего
командира Џавла Ђлексеевича ђотмистрова, что жизнью доволен,  что  там
масса черешни, что все они объедаютсЯ ею, и просил  ЂлексеЯ,  если  он
получит это письмо, черкнуть пару слов Ђнюте. Ћн тоже ей пишет, да кто
знает, доходЯт ли до нее его письма, так как он все времЯ на  марше  и
местопребывание постоЯнно менЯетсЯ.
   ‚оенному человеку даже по этим двум весточкам о друзьЯх стало Ясно,
что гром грЯнет где-то на юге. Љонечно, Ђлексей  и  Ђнюте  написал,  и
ѓвоздеву послал профессорский совет насчет бороды, только знал он, что
тот теперь  находитсЯ  в  состоЯнии  той  самой   предбоевой   военной
лихорадки, котораЯ так трудна и в  то  же  времЯ  так  дорога  каждому
воину, и теперь ѓвоздеву не до бороды, а может, и не до Ђнюты.
   ‘лучилось в сорок второй и еще  одно  радостное  происшествие.  Ѓыл
опубликован   “каз,   которым   майору   ‘тручкову   Џавлу   €вановичу
присваивалось звание ѓероЯ ‘оветского ‘оюза. Ќо и эта большаЯ  радость
ненадолго взбодрила майора. Ћн продолжал хмуритьсЯ. “гнетало его,  что
из-за этих "чертовых чашечек" он должен лежать в такое горЯчее  времЯ.
Ѓыла длЯ хандры и другаЯ  причина,  которую  он  тщательно  скрывал  и
котораЯ открылась Ђлексею совершенно неожиданно.
   ’еперь, когда Њересьев всей силой своей  воли  устремилсЯ  к  одной
цели - научитьсЯ ходить, - он плохо замечал, что творитсЯ вокруг него.
„ень свой он рассчитал по строгому графику. ’ри часа в день - по  часу
утром, в полдень и вечером - проводил он на  протезах,  расхаживаЯ  по
коридору.  ‘начала  больных  раздражала   фигура   в   синем   халате,
бесконечно, с методичностью маЯтника  мелькавшаЯ  в  дверЯх  палат,  и
равномерный  скрип  протезов,  тЯгуче   разносившийсЯ   в   коридорных
просторах. Џотом к  этому  так  привыкли,  что  как-то  и  не  мыслили
определенных часов суток без этой маЯчившей фигуры, и, когда  Њересьев
однажды заболел гриппом, из соседних палат в сорок вторую пришли гонцы
узнать, что случилось с безногим лейтенантом.
   Џо утрам Ђлексей делал зарЯдку, а потом, сидЯ на стуле,  тренировал
ноги длЯ управлениЯ самолетом. €ной раз он  упражнЯлсЯ  до  одури,  до
того, что начинало звенеть в ушах, перед глазами мельтешили сверкающие
зеленые круги и пол начинал  качатьсЯ  под  ногами.  ’огда  он  шел  к
рукомойнику, мочил голову, потом отлеживалсЯ, чтобы прийти в себЯ и не
пропустить часа ходьбы и гимнастики.
   Ќа этот раз, находившись до  головокружениЯ,  он,  не  видЯ  ничего
перед собой, нащупал дверь и тихо  опустилсЯ  на  свою  койку.  ’олько
тогда проникли в его сознание голоса: ровный, чуть-чуть насмешливый  -
Љлавдии Њихайловны и бурный, обиженный - майора ‘тручкова.
   Ћба были так увлечены разговором, что  и  не  заметили,  как  вошел
Њересьев.
   - „а поймите же менЯ,  Я  серьезно  говорю!  „оходит  это  до  вас?
†енщина вы или нет?
   - †енщина, конечно, только ничего до менЯ не доходит, и серьезно на
эту тему  вы  говорить  не  можете.  „а  и  не  нужна  она  мне,  ваша
серьезность.
   ‘тручков вышел из себЯ. ђезко, будто  выкрикиваЯ  ругательство,  он
закричал на всю палату:
   - „а люблю же Я вас, черт возьми! Ќадо же не  женщиной,  а  поленом
осиновым быть, чтобы этого не видеть!  Ќу,  дошло?  -  Ћн  отвернулсЯ,
забарабанил пальцами по окну.
   ЉлавдиЯ Њихайловна тихо  пошла  к  двери  -  неслышной,  осторожной
походкой опытной медицинской сестры.
   - ‘тойте, куда вы? Ќу, что вы мне ответите?
   - ‡десь не времЯ и не место об этом разговаривать. џ на работе.
   - —то вы крутите? —то вы жилы из менЯ тЯнете? Ћтвечайте! - ‚ голосе
майора слышалась тоска.
   ЉлавдиЯ Њихайловна остановилась в дверЯх. …е стройнаЯ фигура  четко
вырисовывалась на фоне темного коридора. Њересьев и не подозревал, что
эта тихаЯ и немолодаЯ уже сестра может быть такой по-женски сильной  и
привлекательной. Ћна стоЯла, закинув голову,  и  словно  с  пьедестала
смотрела на майора.
   - •орошо, Я вам отвечу. џ не люблю  вас  и,  вероЯтно,  никогда  не
смогла бы полюбить.
   Ћна ушла. Њайор бросилсЯ на  кровать  и  сунул  голову  в  подушку.
Њересьеву стали понЯтны все стручковские чудачества последних  дней  -
его вспыльчивость, нервозность, когда  в  комнате  поЯвлЯлась  сестра,
резкие переходы от веселости к вспышкам бешеного гнева.
   Ћн, должно быть, действительно страдал. Ђлексею было его жалко, и в
то же времЯ он был доволен. Љогда майор поднЯлсЯ с койки,  Ђлексей  не
удержалсЯ от удовольствиЯ пошутить:
   - —то ж, разрешите плюнуть, товарищ майор?
   …сли бы он знал, что произойдет,  он  никогда,  даже  в  шутку,  не
сказал бы этого. Њайор подбежал  к  его  койке  и  отчаЯнным  каким-то
голосом крикнул:
   - Џлюй! Ќу, плюй, и будешь прав. …сть за что. Ќе хочешь?..  —то  же
теперь делать-то буду, а? Ќу что, научи, скажи - ты ведь  слышал...  -
Ћн сел на койку и  закачалсЯ,  стиснув  голову  кулаками.  -  Ќаверно,
думаешь  -  легкое  развлечение?  ‹егкое!  џ  же  всерьез,  Я  же   ей
предложение, дуре, сделал!
   ‚ечером ЉлавдиЯ Њихайловна пришла  в  палату  с  назначениЯми.  Ћна
была, как всегда, тихаЯ, ласковаЯ, терпеливаЯ. Љазалось, что  всЯ  она
излучает покой. Њайору она тоже улыбалась, но посматривала на  него  с
некоторым изумлением и опаской.
   ‘тручков сидел у окна, сердито  кусаЯ  ногти.  Љогда  шаги  Љлавдии
Њихайловны, удалЯЯсь, застучали по коридору, он проводил ее сердитым и
восхищенным взглЯдом:
   - "‘оветский ангел..." - какой дурак дал ей такое прозвище! ќто  же
черт в халате!
   ‚ошла сестра из канцелЯрии, тощаЯ пожилаЯ женщина.
   - Њересьев Ђлексей - ходЯчий? - осведомилась она.
   - Ѓегающий, - буркнул ‘тручков.
   - џ пришла сюда не длЯ шуток! - строго заметила сестра. - Њересьева
ЂлексеЯ, старшего лейтенанта, зовут к телефону.
   - ЃарышнЯ? - оживилсЯ майор, подмигиваЯ в сторону сердитой сестры.
   - џ ей в паспорт  не  смотрела,  -  проскрипела  та,  величественно
выплываЯ из палаты.
   Њересьев соскочил с койки. Ѓодро  постукиваЯ  палкой,  он  опередил
сестру и действительно бежал по коридору. Ћн  уже  около  месЯца  ждал
ответа от Ћли, и у него мелькнула нелепаЯ мысль: а что, если это  она?
ќтого не могло быть: в  такое  времЯ  приехать  из-под  ‘талинграда  в
Њоскву? „а и как она могла найти его тут, в  госпитале,  когда  он  ей
писал, что работает  в  тыловой  организации,  и  не  в  Њоскве,  а  в
пригороде.
   Ќо в эту минуту Њересьев верил в чудо и, даже сам не замечаЯ  того,
бежал, в первый раз по-настоЯщему бежал на протезах, изредка  опираЯсь
на палку, переваливаЯсь с боку на  бок,  и  протезы  скрипели:  скрип,
скрип, скрип...
   ‚  телефонной  трубке  звенел  грудной,  приЯтный,  но   совершенно
незнакомый голос.  …го  спросили,  он  ли  старший  лейтенант  Ђлексей
Џетрович Њересьев из сорок второй палаты.
   ‘ердито и резко, как будто в вопросе этом  содержалось  что-то  длЯ
него обидное, Њересьев крикнул в трубку:
   - „а!
   ѓолос в трубке на  минуту  осексЯ.  Џотом  с  заметным  напрЯжением
холодно извинилсЯ за беспокойство.
   -  ѓоворит  Ђнна  ѓрибова.  џ  знакомаЯ  вашего  друга,  лейтенанта
ѓвоздева, вы менЯ не знаете, - с некоторым усилием произнесла девушка,
Явно обиженнаЯ неласковым ответом.
   Ќо Њересьев, схватившись обеими руками за трубку, уже кричал в  нее
что есть мочи:
   - ‚ы Ђнюта? ’а самаЯ? Ќет,  Я  вас  отлично  знаю,  отлично!  ѓриша
мне...
   - ѓде он, что с ним? Ћн сорвалсЯ так внезапно. џ вышла  из  комнаты
по тревоге. џ санпост. ‚ернулась - никого нет, ни записки, ни  адреса.
џ ничего не понимаю,  где  он,  почему  исчез,  что  с  ним...  Ђлеша,
дорогой, вы менЯ извините, что Я вас так называю, Я вас  тоже  знаю  и
очень волнуюсь, где он, почему так внезапно...
   “ ЂлексеЯ стало тепло на душе. Ћн был рад за  друга.  ‡начит,  этот
чудак ошибсЯ,  переосторожничал.  ‚от  действительно  брат  Љарамазов!
‡начит, не пугают настоЯщих девушек увечьЯ воина! ‡начит,  и  он,  да,
он, может рассчитывать, что его вот так же взволнованно будут  искать!
‚се это с быстротой тока неслось в его голове  в  то  времЯ,  как  он,
захлебываЯсь, кричал в трубку:
   -  Ђнюта!  ‚се  в  порЯдке,  Ђнюта!  „осадное   недоразумение.   Ћн
жив-здоров  и  воюет.  Ќу  да!  ЏолеваЯ  почта  42531-‚.   Ћн   бороду
отращивает, Ђнюта, ей-богу, роскошнаЯ борода, как у... как у... как  у
партизана. Ћна к нему очень идет.
   Ѓороду  Ђнюта  не  одобрила.  Ћна  сочла  ее  лишней.   …ще   более
обрадованный, Њересьев заЯвил, что, раз  так,  ѓриша  ее  одним  махом
сбреет ко всем чертЯм, хотЯ все находЯт, что борода его очень красит.
   ‚ общем, они повесили  трубки  друзьЯми,  сговорившись,  что  перед
выпиской Њересьев обЯзательно ей позвонит.
   ‚озвращаЯсь в палату, Ђлексей вспомнил, что к  телефону  он  бежал,
попробовал бежать - и не вышло. Ћт резких ударов протеза об пол остраЯ
боль пронзила все его тело. Ќу ничего: не сегоднЯ - завтра, не  завтра
- послезавтра, а он побежит, черт возьми!  ‚се  будет  хорошо!  Ћн  не
сомневалсЯ, что снова станет и бегать, и летать, и  воевать,  и,  любЯ
зароки, дал себе зарок: после первого воздушного  боЯ,  после  первого
сбитого немца написать Ћле обо всем. Ѓудь что будет!


                             —асть третьЯ


        1

   ‚ разгар лета 1942 года  из  тЯжелых  дубовых  дверей  госпиталЯ  в
Њоскве, опираЯсь на крепкую, черного дерева  палку,  вышел  коренастый
молодой человек в открытом френче военного летчика, в форменных брюках
навыпуск, с тремЯ кубиками старшего лейтенанта  на  голубых  петлицах.
…го провожала женщина в белом халате. Љосынка с красным крестом, какие
носили  сестры  милосердиЯ  в  прошлую  мировую  войну,  придавала  ее
доброму, миловидному лицу немного торжественное выражение. Ќа площадке
подъезда они остановились. ‹етчик снЯл  мЯтую,  выгоревшую  пилотку  и
неловко поднес к губам руку сестры, а та взЯла ладонЯми его  голову  и
поцеловала в лоб. Џотом, слегка переваливаЯсь, он быстро спустилсЯ  по
ступенькам и,  не  оглЯдываЯсь,  пошел  по  асфальту  набережной  мимо
длинного зданиЯ госпиталЯ.
   ђаненые в синих, желтых, коричневых  пижамах  махали  ему  из  окон
руками,  палками,  костылЯми,  что-то  кричали,   что-то   советовали,
напутствуЯ его. Ћн тоже махал им рукой, но видно было,  что  стремилсЯ
он  как  можно  скорее  уйти  от  этого  большого  серого   зданиЯ   и
отворачивалсЯ от окон, чтобы скрыть  свое  волнение.  Ћн  шел  быстро,
странной, прЯмой, подпрыгивающей походкой, легко  опираЯсь  на  палку.
…сли бы не тихий скрип, отмечавший каждый его шаг, никому и  в  голову
не пришло бы, что  у  этого  стройного  и  крепко  сбитого  подвижного
человека ампутированы ноги.
   ЂлексеЯ  Њересьева  направили  после   госпиталЯ   долечиватьсЯ   в
санаторий ‚оенно-‚оздушных ‘ил, находившийсЯ под Њосквой. ’уда же ехал
и майор ‘тручков. €з санаториЯ за ними  выслали  машину.  Ќо  Њересьев
убедил госпитальное начальство, что в Њоскве у него  родственники,  не
навестив  которых  он  не  может  уехать.  Ћн  оставил  вещевой  мешок
‘тручкову и ушел из госпиталЯ пешком, обещав  добратьсЯ  до  санаториЯ
вечером на электричке.
   ђодственников у него в Њоскве не было. Ќо  уж  очень  хотелось  ему
посмотреть   столицу,   не   терпелось   попробовать   свои   силы   в
самостоЯтельной ходьбе, потолкатьсЯ в шумной толпе, которой до него не
было никакого дела. Ћн позвонил Ђнюте и  попросил,  если  она  сможет,
встретитьсЯ с ним часов  в  двенадцать.  ѓде?  Ќу,  где  же?..  Ќу,  у
памЯтника Џушкину, что ли... € вот теперь он шел  один  по  набережной
величавой, закованной в гранит реки, котораЯ сверкала на солнце чешуей
мелкой рЯби, и жадно вдыхал всей грудью теплый летний, пахнущий чем-то
знакомым, приЯтно сладким воздух.
   Љак же кругом хорошо!
   ‚се  женщины  казались  ему  красивыми,  зелень  деревьев  поражала
Яркостью. ‚оздух был так свеж, что от него, как  от  хмелЯ,  кружилась
голова, и так прозрачен, что терЯлись перспективы, и казалось: протЯни
руку - и  можно  дотронутьсЯ  до  этих  старых  зубчатых,  никогда  не
виданных им в натуре кремлевских стен, до купола  €вана  ‚еликого,  до
громадной пологой арки моста,  тЯжелым  изгибом  повисшей  над  водой.
’омный, сладковатый запах, висевший над  городом,  напоминал  детство.
Ћткуда он? Џочему так взволнованно бьетсЯ сердце и вспоминаетсЯ  мать,
не теперешнЯЯ, худенькаЯ  старушка,  а  молодаЯ,  высокаЯ,  с  пышными
волосами? ‚едь они же с ней ни разу не бывали в Њоскве.
   „о сих пор Њересьев  знал  столицу  по  фотографиЯм  в  журналах  и
газетах, по книгам, по рассказам тех, кто побывал в ней, по протЯжному
звону старинных  курантов  в  полночь,  проносЯщемусЯ  над  засыпающим
миром,  по  пестрому  и  Яркому  шуму  демонстраций,   бушевавшему   в
радиорепродукторе. € вот она  перед  ним  раскинулась,  разомлевшаЯ  в
Ярком летнем зное, просторнаЯ и прекраснаЯ.
   Ђлексей прошел по пустынной набережной  вдоль  ЉремлЯ,  отдохнул  у
прохладного гранитного парапета, глЯдЯ  в  серую,  затЯнутую  радужной
пленкой воду, плескавшуюсЯ у подножиЯ каменной стены, и медленно  стал
подниматьсЯ на Љрасную площадь. –вели  липы.  ‘реди  асфальта  улиц  и
площадей в подстриженных кронах, желтевших нехитрыми, сладко пахнущими
цветами, деловито гудели  пчелы,  не  обращаЯ  вниманиЯ  ни  на  гудки
проезжавших машин, ни на дребезжанье и скрежет трамваев, ни на жаркое,
пахнущее нефтью марево, дрожащее над раскаленным асфальтом!
   ’ак вот ты какаЯ, Њосква!
   Џосле четырехмесЯчного лежаниЯ в госпитале Ђлексей был так  поражен
ее летним великолепием, что не сразу заметил:  столица  была  одета  в
военную форму и находилась, как говорЯт летчики,  в  готовности  номер
один, то есть в любую минуту  могла  поднЯтьсЯ  на  борьбу  с  врагом.
ирокаЯ улица у моста была преграждена большой  уродливой  баррикадой,
сделанной из  бревенчатых  клеток,  заполненных  песком;  как  забытые
ребенком  на  столе  кубики,  по  углам  моста  возвышались   квадраты
четырехамбразурных бетонных дотов.  Ќа  серой  глади  Љрасной  площади
разноцветными красками намалеваны дома, газоны, аллеи. Ћкна  магазинов
на улице ѓорького забиты щитами, засыпаны песком. Ђ в переулках,  тоже
похожие на игрушки, рассыпанные и забытые своевольным дитЯтей,  лежали
сваренные из рельсов ржавые ежи. ‚оенкому человеку, попавшему  сюда  с
фронта, да еще не знавшему раньше Њосквы, все это не очень бросалось в
глаза. €зумлЯли только страннаЯ  раскраска  некоторых  домов  и  стен,
напоминавшаЯ  нелепые  картины  футуристов,  да   еще   "Ћкна   ’Ђ‘‘",
смотревшие на прохожих с заборов,  с  витрин,  словно  соскочившие  на
улицы со страниц ЊаЯковского.
   ЏоскрипываЯ протезами и уже  тЯжелее  опираЯсь  на  палку,  изрЯдно
уставший, Њересьев шел вверх по улице ѓорького, и с  удивлением  искал
глазами Ямы, Язвины, расколотые бомбами дома, зиЯющие провалы, выбитые
окна. †ивЯ на одном из самых западных  военных  аэродромов,  он  почти
каждую ночь слышал, как над землЯнкой  эшелон  за  эшелоном  плыли  на
восток немецкие бомбардировщики.  Ќе  успевала  смолкнуть  вдали  одна
волна, как наплывала другаЯ, и воздух иной раз гудел всю  ночь.  ‡нали
летчики: фриц идет на Њоскву. € представлЯли себе,  какой  там  должен
быть сейчас ад.
   € вот теперь, рассматриваЯ военную Њоскву, Њересьев  искал  глазами
следы налетов, искал и не находил. ђовны  были  асфальтовые  мостовые,
непотревоженными шеренгами стоЯли дома. „аже стекла в  окнах,  хотЯ  и
залепленные сетками бумажных  полосок,  за  редким  исключением,  были
целы. Ќо фронт был близко, и  это  угадывалось  по  озабоченным  лицам
жителей, из которых половин