 но
теперь запущенной и заросшей травой клумбой, где перед войной в  такие
вот тихие  летние  вечера,  наверно,  сиживала,  отдыхаЯ  от   трудов,
старушка учительница.  €з  распахнутых  окон  отчетливо  долетали  два
голоса. Ћдин, хриплый, возбужденно докладывал:
   - ‚от по этой и по этой  дорогам,  на  Ѓольшое  ѓорохово  и  погост
Љрестовоздвиженский, усиленное движение, сплошные колонны  грузовиков,
и, заметно, все в одну сторону - к фронту. ‚от тут, у самого  погоста,
в лощине  грузовики  или  танки...  Џолагаю,  сосредоточилась  большаЯ
часть...
   - Џочему так полагаешь? - перебил тенорок.
   - Ћчень большой заградительный огонь.  …ле  убрались.  ‚чера  здесь
ничего не было, какие-то кухни дымили. џ над самыми крышами  проходил,
пострелЯл по ним длЯ острастки. Ђ сегоднЯ - куда там!  ’акой  огонь...
џвно тЯнутсЯ к фронту.
   - Ђ в квадрате "зет"?
   - ‡десь тоже  движение,  но  потише.  ‚от  тут,  у  леска,  большаЯ
танковаЯ колонна на марше. Њашин сто. ќшелонами растЯнулась километров
на пЯть, так днем и шла, не маскируЯсь. ‚озможно,  ложное  движение...
‚от тут, тут и потом там засекли  артиллерию,  у  самых  передовых.  €
склады огнеприпасов. ‡амаскированы  в  дровах.  ‚чера  их  не  было...
Ѓольшие склады.
   - ‚се?
   - ’очно так, товарищ полковник. Џрикажете писать рапорт?
   - Љакой тут рапорт! ‘ейчас же в  армию.  ђапорт!  ‡наете,  что  это
значит?.. ќй, дежурный! "‚иллис" мой! Ћтправите капитана в штаб ‚Ђ.
   Љабинет командира полка помещалсЯ в просторном классе. ‚ комнате  с
голыми бревенчатыми стенами стоЯл всего-навсего один стол, на  котором
лежали кожаные футлЯры телефонов, большой авиационный планшет с картой
и красный карандаш.  Џолковник,  маленький,  быстрый,  туго  собранный
человек, бегал по комнате вдоль стен, заложив руки за  спину.  ‡анЯтый
своими  мыслЯми,  он  раза  два  пробежалсЯ  мимо  стоЯвших  навытЯжку
летчиков, потом резко остановилсЯ перед  ними,  вопросительно  вскинув
сухое, твердое лицо.
   - ‘тарший лейтенант Ђлексей Њересьев, -  отрекомендовалсЯ  чернЯвый
офицер, вытЯгиваЯсь и стукнув каблуками. - Џрибыл в ваше распорЯжение.
   - ‘тарший сержант Ђлександр Џетров, - отрапортовал юноша,  стараЯсь
вытЯнутьсЯ еще прЯмее и еще звучнее брЯкаЯ об пол каблуками солдатских
кирзовых сапог.
   - Љомандир полка полковник €ванов, - буркнул хозЯин. - Џакет?
   Њересьев  четким  жестом  вырвал  из  планшета  пакет  и   протЯнул
полковнику. ’от пробежал препроводительные  бумаги  и  быстрым  глазом
осмотрел прибывших.
   - •орошо, вовремЯ. ’олько что же это они  мало  прислали?  -  Џотом
вдруг что-то вспомнил, на лице его мелькнуло удивление.  -  Џозвольте,
это вы Њересьев? Њне о вас звонил начальник штаба ‚Ђ.  Ћн  предупредил
менЯ, что вы...
   - ќто не имеет значениЯ, товарищ  полковник,  -  не  очень  вежливо
перебил его Ђлексей. - ђазрешите приступить к несению службы?
   Џолковник с любопытством  посмотрел  на  старшего  лейтенанта  и  с
одобрительной усмешкой кивнул головой.
   -  Џравильно!..  „ежурный,  отведите   их   к   начальнику   штаба,
распорЯдитесь от моего имени, чтобы их накормили и устроили на ночлег.
‘кажите, чтобы оформили их  приказом  в  эскадрилью  гвардии  капитана
—еслова. €сполнЯйте.
   Џетрову командир полка показалсЯ слишком  суетливым.  Њересьеву  он
понравилсЯ. Ђлексею были по душе такие вот  быстрые  люди,  сразу,  на
ходу все схватывающие, умеющие четко мыслить и твердо  решать.  „оклад
воздушного разведчика, который они случайно слышали, ожидаЯ в  садике,
не шел у него из ума. Џо многим приметам, понЯтным военному  человеку:
по тому, как были забиты  дороги,  по  которым  они  ехали  из  армии,
способом "голосованиЯ" пересаживаЯсь из машины в машину; по тому,  как
по ночам часовые на дорогах  строго  требовали  соблюдать  маскировку,
грозЯ нарушителЯм стрелЯть по шинам; по тому, что в березовых рощах, в
стороне от фронтовых путей, было так шумно и тесно от скопившихсЯ  там
танков, грузовиков,  артиллерии;  по  тому,  что  даже  над  пустынной
полевой дорогой атаковали их сегоднЯ немецкие  "охотники",  -  понимал
Њересьев, что затишью на фронте настал конец, что где-то - и именно  в
этих краЯх - немцы замыслили свой новый удар, что удар этот произойдет
скоро и что командование Љрасной Ђрмии знает об этом и подготовило уже
достойный ответ.


        2

   Ѓеспокойный старший лейтенант не дал Џетрову дождатьсЯ  в  столовой
третьего блюда.  Ћни  вскочили  на  попутный  бензовоз  и  поехали  на
аэродром, устроенный на полЯнке за деревней. ’ут познакомились новички
с  командиром   эскадрильи   гвардии   капитаном   —есловым,   хмурым,
молчаливым, но, должно быть, до чрезвычайности добродушным  человеком.
Ћн без долгих разговоров подвел их к  травЯнистым  подковкам  землЯных
капониров, в которых стоЯли новенькие, сверкающие лаком голубые ‹Ђ-5 с
номерами "11" и "12" на вертикальном руле. Ќа них и предстоЯло  летать
новичкам. ‚ душистом березовом леске, где пронзительные птичьи хоры не
заглушал даже  рев  моторов,  приезжие  провели  возле  машин  остаток
вечера, болтаЯ со своими новыми механиками и входЯ в курс жизни полка.
   Ћни так увлеклись, что приехали в деревеньку с последним грузовиком
уже затемно и прозевали ужин. ќто  их  не  очень  огорчило.  ‚  верных
"сидорах" у них  хранились  остатки  сухого  пайка,  выданного  им  на
дорогу. ‘ложнее оказалось с ночлегом. Њаленький оазис  среди  мертвой,
забурьЯненной  пустыни  оказалсЯ  густо  перенаселенным  экипажами   и
персоналом  штабов  двух  стоЯвших  здесь  авиационных  полков.  Џосле
долгого хождениЯ по переполненным  избам,  сердитых  препирательств  с
жильцами, не хотевшими пускать новых  постоЯльцев,  после  философских
рассуждений с самим собой о том, как жаль, что избы не резиновые и  не
растЯгиваютсЯ, комендант втолкнул наконец новичков в первый попавшийсЯ
"дом":
   - Ќочуйте здесь, а завтра разберемсЯ.
   ‚  маленькой  избе  уже  ютилось  девЯть  жильцов.   ‹етчики   рано
укладываютсЯ спать. ЉеросиноваЯ, сделаннаЯ из  сплющенного  снарЯдного
стакана коптилка, какие в первые годы войны  именовали  "катюшами",  а
после  ‘талинграда  перекрестили  в  "сталинградки",  тускло  освещала
неЯсные силуэты спавших. Ћни занимали кровати, лавки, рЯдком лежали на
полу  на  ворохе  сена,  застеленного  плащ-палатками.  Џомимо  девЯти
постоЯльцев, в хате жили и хозЯева  -  старуха  со  взрослой  дочерью,
ютившиесЯ по случаю крайнего переуплотнениЯ на громадной русской печи.
   Ќа  мгновение  новички  остановились  на  пороге,  не   знаЯ,   как
перебратьсЯ через все эти спЯщие тела. ‘ печки кричал на них  сердитый
старушечий голос:
   - Ќекуда, некуда! ‚ишь, набилось. Ќа потолок, что ли?
   Џетров неловко затопталсЯ в дверЯх, готовый идти обратно на  улицу,
но Њересьев уже осторожно  шагал  через  избу  к  столу,  стараЯсь  не
наступать на спЯщих.
   - Ќам бы вот только где поесть,  мамаша,  целый  день  не  ели.  „а
тарелку бы, да пару чашек, а? Ђ ночевать мы и во дворе переночуем,  не
стесним. ‹ето.
   Ќо из глубины запечьЯ, из-за спины ворчливой бабки  уже  показались
чьи-то  маленькие  босые  ноги.  ’оненькаЯ,   легкаЯ   фигурка   молча
соскользнула с печи, ловко пробалансировала над  спЯщими,  скрылась  в
сенЯх и тотчас  же  вернулась,  несЯ  тарелки  и  разномастные  чашки,
надетые на  тонкие  пальчики.  ‘начала  Џетрову  показалось,  что  это
девочка-подросток. Љогда же она подошла к столу и желтый копотный свет
лампы выхватил из сумрачной мглы ее лицо, он увидел, что это  девушка,
и девушка хорошенькаЯ, в расцвете лет.  ’олько  уж  очень  портили  ее
коричневаЯ  кофта,  юбка  из  мешковины  и  драный   платок,   накрест
перехватывающий грудь и по-старушечьи завЯзанный за спиной.
   - Њарина, Њарина, поди сюда, подлаЯ! - зашипела на печи старуха.
   Ќо девушка и глазом не повела. Ћна ловко постелила на столе  чистую
газету, расставила на  ней  посуду,  разложила  вилки,  искоса  бросаЯ
короткие взглЯды на Џетрова.
   - Љушайте на здоровье. Њожет,  вам  порезать  что  или  погреть?  џ
мигом. ’олько вот комендант не велел во дворе таган разводить.
   - Њаринка, иди сюда! - звала старуха.
   - Ќе обращайте на нее вниманиЯ: это она так, не  в  себе  немножко.
Ќемцы  ее  напугали.  Љак  ночью  увидит  военных,  все  норовит  менЯ
схоронить. ‚ы на нее не сердитесь: это она только ночью,  а  днем  она
хорошаЯ.
   ‚ вещевом мешке Њересьева обнаружились колбаса, консервы, даже  две
сухие, с выступившей на тощих боках солью селедки и кирпич  армейского
хлеба. Џетров оказалсЯ менее запасливым: у него были  мЯсо  и  сухари.
Њаленькие ручки Њаринки ловко нарезали все это, аппетитно разложили на
тарелках. ‚се чаще и чаще скользил скрытый длинными  ресницами  взглЯд
ее быстрых глаз  по  лицу  Џетрова,  а  Џетров  тоже  исподтишка  стал
посматривать  на  нее.  Љогда  же  взглЯды  их  встречались,  они  оба
краснели, хмурились, отворачивались друг от  друга,  причем  оба  вели
разговор только через Њересьева, друг к другу не  обращались.  Ђлексею
было смешно следить за ними, смешно и чуть-чуть грустно; оба они  были
такими юнцами - по сравнению с ними он казалсЯ себе  старым,  усталым,
много пожившим.
   - ‚от что, Њаринушка, а огурчиков случайно нет? - спросил он.
   - ‘лучайно есть, - тихо улыбнувшись, ответила девушка.
   - Ђ картошечки вареной не найдетсЯ хоть штучки две?
   - Џопросите - найдетсЯ.
   Ћна вновь исчезла из  комнаты,  ловко  перепрыгиваЯ  через  спЯщих,
бесшумнаЯ, легкаЯ, как мотылек.
   -  ’оварищ  старший  лейтенант,  как  это  вы  можете  с  ней  так?
ЌезнакомаЯ девушка, а вы с ней на "ты", огурчиков требуете и...
   Њересьев раскатисто расхохоталсЯ.
   - ‘тарик, ты где находишьсЯ?  ќто  тебе  фронт  или  что?..  Ѓабка,
хватит ворчать, слезай, есть будем, ну?
   Ѓабка, крЯхтЯ и все еще сердито бубнЯ что-то себе под нос,  полезла
с печки, тотчас же пристроилась к колбасе, до которой, как выЯснилось,
в мирное времЯ была великаЯ охотница.
   ‚четвером они сели  за  стол  и  под  разноголосый  храп  и  сонное
бормотанье остальных жильцов с аппетитом и вкусно  поужинали.  Ђлексей
болтал без умолку, трунил над бабкой, смешил Њаринку. Џопав наконец  в
родную атмосферу бивачной жизни, он наслаждалсЯ  ею  вполне,  чувствуЯ
себЯ очутившимсЯ в родном доме после долгого скитаньЯ по чужим краЯм.
   Љ концу ужина друзьЯ узнали: деревнЯ сохранилась  потому,  что  тут
стоЯл когда-то немецкий штаб. Љогда ЉраснаЯ ЂрмиЯ стала наступать,  он
удрал так быстро, что не успел уничтожить деревню. Ѓабка повредилась в
уме после того, как гитлеровцы при ней изнасиловали ее  старшую  дочь,
котораЯ  потом  утопилась  в  пруду.  ‘ама  Њаринка   восемь   месЯцев
пребываниЯ немцев в этих краЯх жила, не видЯ солнца, на  задворках,  в
пустой риге, вход в которую был завален соломой и  рухлЯдью.  Њать  по
ночам носила ей и подавала через волоковое оконце  еду  и  питье.  —ем
больше разговаривал Ђлексей с девушкой, тем чаще и  чаще  посматривала
она  на  Џетрова,  и  во  взглЯдах  ее,  задорных   и   робких,   было
трудноскрываемое восхищение.
   Ќезаметно ужин был съеден. Ћстатки Њаринка хозЯйственно завернула и
сунула в мешок Њересьеву: дескать, солдату все пригодитсЯ.  Џотом  она
пошепталась с бабкой и решительно сказала:
   - ‚от что: раз вас сюда комендант поставил, тут и живите. ‹езьте на
печку, а мы с мамой в каморе переспим.  Ћтдыхайте  пока  с  дороги.  Ђ
завтра найдем вам местечко.
   ’ак же легко ступаЯ босыми ногами через  спЯщих,  она  принесла  со
двора охапку Яровой соломы, щедро разбросала ее  по  просторной  печи,
подмостила в изголовье какие-то одежонки, и  все  это  быстро,  ловко,
бесшумно, с кошачьим изЯществом.
   -  •ороша,  старик,  девушка!   -   заметил   Њересьев,   с   таким
удовольствием растЯгиваЯсь на соломе, что захрустели суставы.
   - Ђ, кажетсЯ, ничего, - деланно равнодушным тоном отозвалсЯ Џетров.
   - € как на тебЯ смотрела!..
   - “ж и смотрела, скажете! Ћна все  с  вами  разговаривала...
   —ерез минуту уже слышалось его ровное сонное дыхание.  Њересьев  не
спал. Ћн лежал, вытЯнувшись на прохладной, сытно пахнувшей соломе.  Ћн
видел, как из сеней вошла Њарина, прошлась  по  комнате,  что-то  ища.
‚ремЯ от времени она украдкой  посматривала  на  печку.  Џоправила  на
столе лампу, опЯть оглЯнулась на печь и тихо-тихо пошла через спЯщих к
двери. ‚ид этой тоненькой, красивой, одетой в рубище девушки  наполнил
почему-то душу ЂлексеЯ грустным покоем. ‚от и на квартиру  устроились.
Ќа утро назначен их первый боевой полет  -  в  паре  с  Џетровым.  Ћн,
Њересьев, - ведущий. Џетров  -  ведомый.  Љак-то  получитсЯ?  ‘лавный,
кажетсЯ, парень! ‚он и Њаринка в него с первого взглЯда влюбилась.  Ќу
спать так спать!
   Њересьев повернулсЯ на бок, повозилсЯ  в  соломе,  закрыл  глаза  и
тотчас же забылсЯ каменным сном.
   ЏроснулсЯ с ощущением чего-то страшного. Ћн  не  сразу  понЯл,  что
случилось, но военнаЯ  привычка  заставила  его  тотчас  же  вскочить,
схватитьсЯ за пистолет. Ћн не помнил, ни где, ни  что  с  ним.  …дкий,
чесночного запаха дым обволакивал все, а когда порыв  ветра  отодвинул
дымовое облако, Ђлексей увидел над головой  странные,  Ярко  мерцающие
огромные звезды. Ѓыло светло, как днем, и видны были разметанные,  как
спички, бревна избы, сшибленнаЯ набок крыша, оскалившаЯсЯ  стропилами,
и что-то  бесформенное,  загоравшеесЯ  невдалеке.  Ћн  услышал  стоны,
волнисто рокочущий рев над головами и  знакомый  противный,  до  самых
костей пронизывающий визг падающих бомб.
   - ‹ожись! - крикнул он Џетрову, который, очумело оглЯдываЯсь, стоЯл
на коленЯх на печи, возвышавшейсЯ среди развалин.
   Ћни бросились на кирпичи, прильнули к ним, и в  это  времЯ  большой
осколок сшиб печную трубу, обдав их  красной  пылью  и  запахом  сухой
глины.
   - Ќи с места, лежать! - командовал  Њересьев,  подавлЯЯ  и  в  себе
неудержимое стремление вскочить и бежать, бежать неведомо  куда,  лишь
бы двигатьсЯ, - стремление, какое всегда испытывает человек при ночных
бомбежках.
   Ѓомбардировщиков  не  было  видно.  Ћни  кружили  в  темноте,  выше
подвешенных ими осветительных ракет. ‡ато в  белесом  мерцающем  свете
было отлично видно, как врывались в освещенную зону  и  неслись  вниз,
стремительно вырастаЯ на глазах, черные капли бомб и как затем красные
взметы полыхали во тьме летней ночи. Љазалось, раскалываетсЯ на  части
землЯ и гремит протЯжно: "ђ-рыых! ђ-р-рыых!"
   ‹етчики,   распластавшись,   лежали   на   печи,    качавшейсЯ    и
подпрыгивавшей от каждого разрыва. Ћни прижимались к ней  всем  телом,
щекой, ногами, инстинктивно стремЯсь вмЯтьсЯ, врасти в  кирпич.  Џотом
рокот моторов удалилсЯ, и сразу стало слышно, как с шипеньем  догорают
низко опустившиесЯ на своих парашютиках  осветительные  ракеты  и  как
гудит пламЯ пожара, занЯвшегосЯ на развалинах по той стороне улицы.
   - Ќу, вот нас и освежили, - сказал Њересьев, с видимым спокойствием
отрЯхиваЯ с гимнастерки и брюк солому и глинЯную пыль.
   - Ђ они, те, что там спали? - с ужасом воскликнул Џетров,  стараЯсь
утихомирить нервно дергающуюсЯ челюсть и подавить навЯзчивую икоту.  -
Ђ Њаринка?
   Ћни спустились  с  печи;  у  Њересьева  нашелсЯ  фонарик.  Ћсветили
заваленный досками и бревнами пол разметанной избы. Ќа нем  никого  не
было. Љак потом оказалось,  летчики,  услышав  звуки  тревоги,  успели
выбежать во двор и скрытьсЯ в щели. Џетров  и  Њересьев  облазили  все
развалины.  Њаринки  и  бабки  нигде  не  было.  Ќа  крики  никто   не
откликалсЯ. Људа они делись? “бежали, успели спастись?
   Џо улицам уже ходили комендантские патрули, наводЯ порЯдок.  ‘аперы
гасили пожар, разбирали развалины, выносЯ трупы и откапываЯ раненых. ‚
темноте сновали посыльные,  выкликаЯ  фамилии  летчиков.  Џолк  быстро
перебрасывалсЯ на новое положение. ‹етный состав собирали на аэродром,
чтобы  с  рассветом  снЯтьсЯ  на  своих  машинах.  Џо  предварительным
сведениЯм, потери в личном составе были,  в  общем,  невелики.  ђанило
летчика, убило двух техников и нескольких часовых, оставшихсЯ во времЯ
налета на посту. Џредполагалось, что погибло много местных жителей, но
сколько - из-за темноты и суматохи установить было трудно.
   Џод утро, отправлЯЯсь на аэродром,  Њересьев  с  Џетровым  невольно
задержались у развалин домика, где ночевали.  €з  хаоса  бревен,  теса
саперы  выносили  носилки,  на   которых   лежало   что-то   прикрытое
окровавленной простыней.
   - Љого несете? -  спросил  Џетров,  весь  побледнев  от  тЯгостного
предчувствиЯ.
   “сатый степенный сапер, напомнивший  Њересьеву  ‘тепана  €вановича,
несЯ передок носилок, обстоЯтельно ответил:
   - „а вот бабку какую-то да девчонку откопали в  подвале.  ЉаменьЯми
пригрело. Ќаповал. „евчонка то или девка, не поймешь: махонькаЯ такаЯ;
видать, пригожаЯ была. Љамнем в грудь  хватило.  „юже  пригожа,  точно
дитЯ малое.
   ...‚ эту ночь немецкаЯ  армиЯ  перешла  в  свое  последнее  большое
наступление и, атаковав укреплениЯ советских войск, начала роковое длЯ
нее сражение на Љурской дуге.


        3

   ‘олнце еще не поднЯлось, был самый темный час короткой летней ночи,
а на полевом аэродроме уже ревели прогреваемые моторы. Љапитан —еслов,
разложив  на  росистой  траве  карту,  показывал  летчикам  эскадрильи
маршрут и точки нового положениЯ.
   - ‘мотрите в оба. ‡римого  взаимодействиЯ  не  терЯть.  Ђэродром  у
самых передовых.
   ЌоваЯ точка была действительно  у  линии  фронта,  обозначенной  на
карте синим карандашом, на Языке, вдававшемсЯ в расположение  немецких
войск. ‹етели не назад, а вперед. ‹етчики радовались: несмотрЯ на  то,
что немцы  снова  взЯли  инициативу,  ЉраснаЯ  ЂрмиЯ  не   только   не
готовилась к отходу, а собиралась наступать.
   ‘ первыми лучами  солнца,  когда  по  полю  еще  тЯнулсЯ  волнистый
розовый туман, втораЯ эскадрильЯ поднЯлась вслед за своим  командиром,
и самолеты, не терЯЯ друг друга из виду, взЯли курс на юг.
   Њересьев и Џетров в первом своем общем  полете  так  и  шли  тесной
парочкой. ‡а те немногие минуты, что они  провели  в  воздухе,  Џетров
сумел оценить уверенную и поистине  мастерскую  манеру  полета  своего
ведущего, а Њересьев, нарочно сделавший на  пути  несколько  крутых  и
неожиданных  виражей,  подметил  в  ведомом  хороший  глаз,  смекалку,
крепкие нервы и, что было длЯ него  главным,  -  еще  неуверенный,  но
хороший летный почерк.
   Ќовый аэродром размещалсЯ в районе тылов стрелкового полка. …сли бы
немцы открыли его, они могли бы обстреливать  его  артиллерией  мелких
калибров и даже крупными минометами. Ќо им было не  до  какого-то  там
аэродрома, поЯвившегосЯ у них под носом. …ще в темноте они обрушили на
укреплениЯ советских войск огонь всей своей стЯнутой  сюда  в  течение
весны артиллерии. Љрасное пульсирующее зарево поднЯлось высоко в  небе
над укрепленным районом. ђазрывы сразу закрыли  все,  точно  мгновенно
поднЯвшийсЯ густой лес черных деревьев.  €  когда  взошло  солнце,  на
земле не стало светлей. ‚ гудЯщей, ревущей,  сотрЯсаемой  мгле  трудно
было что-нибудь  различить,  и  солнце  висело  в  небе,  как  тусклый
грЯзновато-красный блин.
   Ќо недаром советские самолеты за месЯц до этого ползали в  небесной
вышине над немецкими позициЯми. ЌамерениЯ  немецкого командованиЯ были
давно раскрыты, позиции и центры  сосредоточениЯ  нанесены  на  карту,
изучены  квадрат  за  квадратом.  Ќемцы  думали,  по   обычаю   своему
размахнувшись в полную меру своих сил, вонзить нож под лопатку спЯщему
предутренним сном противнику. Ќо противник только притворЯлсЯ  спЯщим.
Ћн схватил нападающего за руку, держащую нож, и рука  эта  захрустела,
сжатаЯ  стальными,  богатырскими  пальцами.  …ще  не   отшумел   шквал
артиллерийской подготовки, бушевавший на фронте в  несколько  десЯтков
километров,  как  немцы,  оглохшие  от  грома   собственных   батарей,
ослепленные  пороховым  дымом,  заволакивавшим  их  позиции,   увидели
огненные шары разрывов в своих  траншеЯх.  ‘оветскаЯ  артиллериЯ  била
точно и не по  площади,  как  немцы,  а  по  целЯм,  по  батареЯм,  по
скоплениЯм танков и пехоты, уже  подтЯнувшимсЯ  к  рубежам  атаки,  по
мостам, по подземным погребам боеприпасов, по  блиндажам  и  командным
пунктам.
   ЂртиллерийскаЯ подготовка немцев перешла в мощную огневую дуэль,  в
которой  с  обеих  сторон  участвовали  десЯтки  тысЯч  стволов  самых
разнообразных калибров. Љогда  самолеты  эскадрильи  капитана  —еслова
коснулись аэродрома, землЯ дрожала  под  ногами  летчиков,  а  разрывы
гремели так часто, что сливались в один сплошной клокочущий  шум,  как
будто по железному мосту тЯнулсЯ гигантский поезд, шел, шел, шел, гудЯ
и гремЯ, шел и не  мог  пройти.  Ѓурно  клубЯщийсЯ  дым  опоЯсал  весь
горизонт. Ќад маленьким полковым аэродромом то гусем,  то  журавлиными
косЯками, то развернутым  строем  плыли  и  плыли  бомбардировщики;  и
разрывы их бомб глухими рокочущими раскатами выделЯлись в  равномерном
грохоте артиллерийского боЯ.
   Џо эскадрильЯм была объЯвлена готовность э  2.  ќто  означало,  что
летчики должны были не покидать кабин своих самолетов, с тем чтобы  по
первой же  ракете  поднЯтьсЯ  в  воздух.  ‘амолеты  вывели  на  опушку
березового леска, замаскировали ветками. €з  леса  тЯнуло  прохладной,
душистой грибной сыростью, и неслышные за грохотом боЯ комары отчаЯнно
атаковали лица, руки, шеи пилотов.
   Њересьев  снЯл  шлем  и,  лениво  отмахиваЯсь  от  комаров,  сидел,
задумавшись, наслаждаЯсь густым ароматом утреннего  леса.  ‚  соседнем
капонире стоЯл самолет его ведомого. Џетров  то  и  дело  вскакивал  с
сиденьЯ и даже вставал на него, чтобы  поглЯдеть  в  сторону  боЯ  или
проводить взглЯдом бомбардировщики. …му не терпелось скорее  взмыть  в
воздух, чтобы первый раз в жизни встретить настоЯщего врага, направить
острые паутинки пулевых трасс не в надутый ветром  полотнЯный  пузырь,
который тащит за собой на веревке самолет ђ-5, а в настоЯщий вражеский
самолет, живой и верткий, в котором, как  улитка  в  раковине,  сидит,
может быть, тот самый, чьЯ бомба сегоднЯ убила эту худенькую красивую,
точно в хорошем сне приснившуюсЯ девушку.
   Њересьев смотрел, как суетитсЯ и волнуетсЯ его  ведомый,  и  думал:
годами они почти ровесники - тому девЯтнадцать, а  Њересьеву  двадцать
три. —то длЯ мужчины значит разница в три-четыре  года?  Ќо  рЯдом  со
своим ведомым он чувствовал себЯ  стариком,  опытным,  уравновешенным,
усталым. ‚от  и  теперь  Џетров  вертитсЯ  в  кабине,  потирает  руки,
смеетсЯ, что-то кричит  вслед  проползающим  €‹ам,  а  Ђлексей  удобно
развалилсЯ в кожаном сиденье машины.  Ћн  спокоен.  “  него  нет  ног,
летать ему неизмеримо труднее, чем любому летчику на свете, но даже  и
это не волнует его. Ћн твердо знает свое мастерство  и  верит  в  свои
искалеченные ноги.
   Џолк так и просидел до вечера  в  готовности  э  2.  …го  почему-то
держали в резерве. Џо-видимому, не  хотели  преждевременно  раскрывать
его расположение.
   Џод  ночлег  были  отведены  маленькие  землЯнки,  построенные  еще
немцами, стоЯвшими здесь когда-то, обжитые ими, оклеенные сверх  досок
картоном и желтой  оберточной  бумагой.  ‘охранились  на  стенах  даже
открытки каких-то кинокрасавиц с огромными, хищными ртами и олеографии
колючих пейзажей немецких городов.
   Ђртиллерийский бой продолжалсЯ. ‡емлЯ дрожала. ‘ухой песок осыпалсЯ
на бумагу,  и  всЯ  землЯнка  противно  шуршала,  как   будто   кишела
насекомыми.
   Њересьев  и  Џетров  решили  лечь  на  воздухе,   на   расстеленных
плащ-палатках.  Џриказ  был:  спать  не  раздеваЯсь.  Њересьев  только
ослабил ремни протезов и, лежа на спине,  смотрел  на  небо,  которое,
казалось, дрожало в красноватом мерцанье разрывов.  Џетров  сейчас  же
заснул. ‚о сне он храпел, что-то бурчал, жевал и чмокал губами и  весь
поджималсЯ в клубочек, как ребенок. Њересьев  набросил  на  него  свою
шинель. —увствуЯ, что ему не заснуть, он встал, поеживаЯсь от сырости,
сделал несколько резких гимнастических упражнений, чтобы согретьсЯ,  и
сел на пенек.
   Ђртиллерийский шквал уже схлынул. ’олько изредка то здесь,  то  там
батареи  скороговоркой  возобновлЯли  беспорЯдочный  огонь.  Ќесколько
шальных снарЯдов прошелестело над  головами  и  разорвалось  где-то  в
районе аэродрома. ќтот  так  называемый  беспокоЯщий  огонь  на  войне
обычно никого не беспокоил. Ђлексей даже и не оглЯнулсЯ на разрывы. Ћн
смотрел на линию фронта. Ћна была отлично видна во тьме. „аже  сейчас,
в глухой час ночи, она жила напрЯженной, незатухающей тЯжелой борьбой,
отмеченнаЯ на спЯщей земле багровыми заревами  огромных,  расплывшихсЯ
на весь горизонт  пожаров.  ’репетные  огни  ракет  маЯчили  над  ней:
синевато-фосфорические - немецкие и желтоватые  -  наши.  ’о  там,  то
здесь подскакивало стремительное пламЯ, на мгновение  приподнимаЯ  над
землей покров темноты, и после этого доходил до  слуха  тЯжелый  вздох
разрыва.
   ‚от послышалсЯ гуд ночных бомбардировщиков. ‚сЯ линиЯ фронта  сразу
покрылась разноцветным бисером трассирующих  пуль.  Љак  капли  крови,
брызнули  вверх  очереди  скорострельных  зениток.  ЋпЯть   задрожала,
загудела, застонала землЯ. Ќо жуков, что басили в кронах берез, это не
беспокоило; в глубине леса человеческим голосом, накликаЯ  беду,  ухал
филин; внизу, в лощине, в  кустах,  оправившись  от  дневного  страха,
сначала робко, точно пробуЯ голос или настраиваЯ инструмент, а потом в
полную силу засвистал, защелкал, запел соловей, захлебываЯсь в  звуках
своей песни. …му ответили другие, и скоро весь этот  прифронтовой  лес
звенел и пел,  полный  несшихсЯ  со  всех  сторон  мелодичных  трелей.
Ќедаром славились на весь мир знаменитые курские соловьи!
   € вот теперь они неистовствовали в лесу. Ђлексей, которому завтра в
бою предстоЯло держать экзамен не перед комиссией, а перед лицом самой
смерти, не мог заснуть, слушаЯ соловьиную перекличку. € думал он не  о
завтрашнем дне, не о грЯдущем бое, не о возможной смерти, а о  далеком
соловье, певшем длЯ них  когда-то  на  камышинской  окраине,  об  "их"
соловье, об Ћле, о родном городке.
   Ќебо на востоке  уже  белело.  Џостепенно  соловьиные  трели  вновь
заглушила канонада. ‘олнце медленно поднималось  над  полем  сражениЯ,
большое,  багрово-красное,  едва  пробиваЯ  плотный  дым  выстрелов  и
разрывов.


        4

   Ѓитва на Љурской дуге разгоралась. Џервоначальные  планы  немцев  -
коротким ударом мощных танковых сил взломав наши  укреплениЯ  южнее  и
севернее Љурска,  сжать  клещи  и,  окружив  всю  курскую  группировку
Љрасной Ђрмии, устроить там "немецкий ‘талинград" - были сразу спутаны
стойкостью обороны. Ќемецкому командованию в первые же дни стало Ясно,
что обороны ему не прорвать и что, если бы это даже и удалось,  потери
его при этом были бы так велики, что не хватило бы сил сжать клещи. Ќо
останавливатьсЯ было поздно. ‘лишком много  надежд  -  стратегических,
тактических, политических - было свЯзано у ѓитлера с  этой  операцией.
‹авина  тронулась  с  места.  Ћна  неслась  теперь   под   гору,   все
увеличиваЯсь в объеме, наматываЯ на себЯ и увлекаЯ с  собой  все,  что
попадалось на пути,  и  у  тех,  кто  ее  стронул,  не  было  силы  ее
остановить.  Џродвижение  немцев  измерЯлось  километрами,  потери   -
дивизиЯми и  корпусами,  сотнЯми  танков  и  орудий,  тысЯчами  машин.
Ќаступающие армии слабели, истекаЯ кровью. Ќемецкий штаб отдавал  себе
в этом отчет, но у него уже не было возможности удержать событиЯ, и он
принужден был бросать все новые и новые резервы в пекло  разгоравшейсЯ
битвы.
   ‘оветское командование парировало немецкие  удары  силами  линейных
частей, державших здесь оборону. ЌаблюдаЯ нарастание немецкой  Ярости,
оно держало свои резервы в  глубине,  ожидаЯ,  пока  иссЯкнет  инерциЯ
вражеского удара.  Љак  узнал  потом  Њересьев,  их  полк  должен  был
прикрывать  армию,  сосредоточенную  не  длЯ  обороны,  а  именно  длЯ
контрудара. Џоэтому на первом этапе и танкисты,  и  свЯзанные  с  ними
летчики-истребители были лишь созерцателЯми великой битвы. Љогда  враг
всеми силами втЯнулсЯ в сражение, готовность э  2  на  аэродроме  была
отменена. ќкипажам разрешили спать в землЯнках и даже  раздеватьсЯ  на
ночь. Њересьев и Џетров переоборудовали  свое  жилище.  Ћни  выбросили
открытки кинокрасавиц  и  снимки  чужих  пейзажей,  ободрали  немецкие
картон и  бумагу,  украсили  стены  хвоей,  свежими  березками,  и  их
землЯнаЯ нора больше уже не шуршала от падающего песка.
   ђаз утром, когда Яркие солнечные лучи уже падали через незапахнутый
полог  входа  на  устланный  хвоей  пол  землЯнки,  а  оба  друга  еще
потЯгивались на сделанных в стенах нишах-койках,  наверху  по  дорожке
торопливо протопали чьи-то шаги и  послышалось  магическое  на  фронте
слово: "Џочтарь!"
   Ћба разом сбросили одеЯла, но, пока Њересьев  пристегивал  протезы,
Џетров успел догнать почтарЯ и вернулсЯ, торжественно несЯ два  письма
длЯ ЂлексеЯ. ќто были письма от матери и Ћли. Ђлексей вырвал их из рук
друга, но в это времЯ на аэродроме часто забарабанили в рельс. ќкипажи
вызывались к машинам.
   Њересьев сунул письма за пазуху и, тотчас же забыв о  них,  побежал
вслед за Џетровым по протоптанной в  лесу  дорожке,  ведущей  к  месту
стоЯнки самолетов. Ћн бежал довольно быстро, опираЯсь на палку и  лишь
слегка раскачиваЯсь. Љогда он  подбежал  к  самолету,  мотор  был  уже
расчехлен, механик, рЯбой и смешливый парень, нетерпеливо  топталсЯ  у
машины.
   Њотор заревел. Њересьев посмотрел на "шестерку", на  которой  летал
командир эскадрильи. Љапитан —еслов выводил свою машину на полЯну. ‚от
он поднЯл в кабине руку. ќто означало: "‚нимание!" Њоторы  ревели.  Ћт
ветра белела прибитаЯ к земле  трава,  зеленые  кроны  плакучих  берез
стлались в воздушных вихрЯх и трепетали, готовые оторватьсЯ  вместе  с
сучьЯми от деревьев.
   …ще по дороге кто-то из обогнавших ЂлексеЯ летчиков успел  крикнуть
ему, что "танкачи" переходЯт в наступление.  ‡начит,  летчикам  сейчас
предстоЯло прикрывать проход танкистов через разбитые  и  перепаханные
артиллерией вражеские укреплениЯ,  расчищать  и  охранЯть  воздух  над
наступающими  танкистами.  ‘теречь  воздух?   ‚се   равно.   ‚   таком
напрЯженном сражении и это не могло быть пустым вылетом. ѓде-то там, в
небе, рано или поздно встретитсЯ враг. ‚от она,  проба  сил,  вот  где
Њересьев докажет, что он  не  хуже  любого  другого  летчика,  что  он
добилсЯ своего!
   Ђлексей волновалсЯ. Ќо это не был страх смерти. ќто  не  было  даже
ощущением  опасности,  свойственным  и  самым  храбрым,  хладнокровным
людЯм. …го заботило другое: проверили ли оружейники пулеметы и  пушки;
не отказал бы мегафон в новом, не опробованном в бою шлеме; не  отстал
бы Џетров, не зарвалсЯ бы он, если доведетсЯ ввЯзатьсЯ  в  драку;  где
палка - не потерЯлсЯ ли подарок ‚асилиЯ ‚асильевича; и даже: не стЯнул
бы кто-нибудь из землЯнки книжку - роман, дочитанный вчера  до  самого
интересного места и впопыхах забытый на столе.  Ћн  вспомнил,  что  не
попрощалсЯ с Џетровым, и уже из кабины помахал ему рукой.  Ќо  тот  не
видел. ‹ицо ведомого в кожаной рамке шлема пылало красными пЯтнами. Ћн
нетерпеливо следил за поднЯтой рукой командира. ‚от  рука  опустилась.
‡акрылись кабины.
   ’ройка машин  фыркнула  на  старте,  тронулась,  побежала,  за  ней
потЯнулась другаЯ, и уже  приходила  в  движение  третьЯ.  ‚от  первые
самолеты скользнули в небо. ‚след за ними разбегаетсЯ звено Њересьева.
“же внизу покачиваетсЯ из стороны в сторону плоскаЯ землЯ. Ќе терЯЯ из
виду первой тройки, Ђлексей пристраивает к ней свое  звено,  а  сзади,
впритык к ним, идет третье.
   ‚от и передоваЯ. ђЯбаЯ, изъЯзвленнаЯ снарЯдами землЯ,  напоминающаЯ
сверху пыльную дорогу, на которую упали первые  щедрые  потоки  ливнЯ.
€зрыты, вскопаны ходы траншей, маленькие прыщики  блиндажей  и  дзотов
топорщатсЯ бревнами и кирпичом. †елтые искры вспыхивают  и  гаснут  по
всей истерзанной долине. ќто и есть  огонь  великого  сражениЯ.  Љаким
игрушечным, маленьким и странным кажетсЯ все это сверху!  Ќе  веритсЯ,
что там, внизу, все горит,  ревет,  сотрЯсаетсЯ  и  смерть  гулЯет  по
изувеченной земле, в дыму и копоти, собираЯ обильную жатву.
   Ћни пролетели над передовой, дали  полукруг  над  вражеским  тылом,
опЯть перемахнули линию боЯ. Ќикто не стрелЯет по ним.  ‡емлЯ  слишком
занЯта своими тЯжелыми земными  делами,  чтобы  обращать  внимание  на
девЯть маленьких  самолетов,  змейкой  летающих  над  ней.  Ђ  где  же
танкисты?  Ђга!  ‚от  они.  Њересьев  увидел,  как  из  Яркой   зелени
лиственного леса один за другим стали выползать на поле танки, похожие
сверху на неповоротливых сереньких жучков. —ерез мгновение их высыпало
уже много, но новые и новые лезли  из  пенистой  зелени,  тЯнулись  по
дорогам, пробирались лощинами.  ‚от  первые  уже  взбежали  на  горку,
достигли вспаханной снарЯдами земли. Љрасные искорки стали  слетать  с
их хоботков. „аже ребенка, даже нервную женщину  не  испугала  бы  эта
гигантскаЯ танковаЯ атака, этот стремительный  набег  сотен  машин  на
остатки немецких укреплений, если бы они наблюдали ее с  воздуха,  как
наблюдал ее Њересьев. ‚ это  времЯ  сквозь  шум  и  звон,  наполнЯвший
наушники шлема, он услышал хриплый и вЯлый даже сейчас голос  капитана
—еслова:
   -  ‚нимание!  џ  -  "‹еопард-три",  Я   -   "‹еопард-три".   ‘права
"лаптежники", "лаптежники"!
   ѓде-то  впереди  увидел  Ђлексей  короткую  черточку  командирского
самолета. —ерточка покачалась. ќто означало: делай, что Я.
   Њересьев передал эту же команду назад своему звену.  Ћн  оглЯнулсЯ:
ведомый висел с ним рЯдом, почти не отрываЯсь. Њолодец!
   - „ержись, старик! - крикнул ему Њересьев.
   - „ержусь, - отозвалось ему из хаоса, треска и шума.
   - џ - "‹еопард-три", Я - "‹еопард-три". ‡а  мной!  -  прозвенело  в
ларингофоне.
   ‚раг был близко. —уть ниже их в любимом  немцами  строю  -  двойным
гусем - шли одномоторные пикировщики  ћ-87.  Ћни  имели  неубирающиесЯ
шасси. асси эти в полете висели  под  брюхом.  Љолеса  были  защищены
продолговатыми обтекателЯми. Ѓыло похоже, что из брюха  машины  торчат
ноги, обутые в лапти. Џоэтому летнаЯ молва на всех фронтах и окрестила
их "лаптежниками". ‡наменитые пикировщики, стЯжавшие себе  разбойничью
славу в боЯх над Џольшей, ”ранцией,  ѓолландией,  „анией,  Ѓельгией  и
ћгославией, немецкаЯ новинка, о которой в начале  войны  пресса  всего
мира рассказывала столько страшных  историй,  -  быстро  устарели  над
просторами ‘оветского ‘оюза.
   ‘оветские летчики в многочисленных боЯх нащупали их слабые места, и
"лаптежник" стал считатьсЯ у советских асов даже не  бог  весть  какой
богатой добычей, чем-то вроде  глухарЯ  или  зайца,  не  требующих  от
охотника настоЯщего мастерства.
   Љапитан —еслов тЯнул свою эскадрилью  не  на  врага,  а  куда-то  в
обход. Њересьев решил, что осторожный капитан  заходит  "под  солнце",
чтобы потом,  замаскировавшись  в  его  ослеплЯющих  лучах,  оставаЯсь
невидимым, подкрастьсЯ к врагу вплотную и сразу  обрушитьсЯ  на  него.
Ђлексей усмехнулсЯ: не много ли чести длЯ "лаптежников" - делать такой
сложный маневр? Ђ впрочем, осторожность не вредит. Ћн снова оглЯнулсЯ.
Џетров шел сзади. …го было отлично видно на фоне белого облака.
   ’еперь строй вражеских пикировщиков висел от них справа. Ќемцы  шли
красиво,  ровно,  будто  свЯзанные  между  собой  невидимыми   нитЯми.
Џлоскости их машин ослепительно сверкали, освещенные сверху солнцем.
   - ..."‹еопард-три". Ђтака!  -  рванулсЯ  в  уши  Њересьева  отрывок
командирской фразы.
   Ћн видел, как справа, сверху, точно бешено скользЯ с ледЯной  горы,
во фланг вражескому строю неслись —еслов и  его  ведомый.  Ќити  трасс
хлестнули по ближайшему "лаптежнику", тот вдруг провалилсЯ, и —еслов с
ведомым и третий из его звена проскочили в образовавшеесЯ пространство
и исчезли за немецкой шеренгой. еренга немецких  пикировщиков  тотчас
же сомкнулась  за  ними.  "‹аптежники"  продолжали  идти  в  идеальном
порЯдке.
   ‘казав свой позывной, Ђлексей хотел  крикнуть:  "Ђтака!"  -  но  от
возбуждениЯ из горла вырвалось только свистЯщее: "Ђ-а-а!" Ћн уже нессЯ
вниз, ничего не видЯ, кроме этого стройно плывущего вражеского  строЯ.
Ћн наметил себе того самого  немца,  который  заступил  место  сбитого
—есловым. ‚ ушах у ЂлексеЯ  звенело,  сердце  готово  было  выпрыгнуть
через горло. Ћн поймал самолет в паутинный крестик прицела и  нессЯ  к
нему, держа оба больших  пальца  на  гашетках.  ’очно  серые  пушистые
веревки мелькнули справа от него. Ђга! ‘трелЯют.  Џромазали.  ‘нова  и
уже ближе. –ел. Ђ  Џетров?  ’оже  цел.  Ћн  слева.  Ћтвернул.  Њолодец
мальчишка! ‘ерый борт "лаптежника" увеличиваетсЯ  в  крестике.  Џальцы
чувствуют холодный алюминий гашеток. …ще чуть-чуть...
   ‚от когда Ђлексей с торжеством ощутил совершенное слиЯние со  своей
машиной! Ћн чувствовал мотор,  точно  тот  билсЯ  в  его  груди,  всем
существом  своим  он   ощущал   крыльЯ,   хвостовые   рули,   и   даже
неповоротливые    искусственные    ноги,    казалось    ему,    обрели
чувствительность  и  не  мешали  этому  его  соединению  с  машиной  в
бешено-стремительном  движении.  ‚ыскользнула,  но  снова  поймана   в
крестик прицела стройнаЯ, зализаннаЯ туша  "немца".  ЌесЯсь  прЯмо  на
него, Њересьев нажал гашетку. Ћн не слышал выстрелов,  не  видел  даже
огневых трасс, но знал, что попал,  и,  не  останавливаЯсь,  продолжал
нестись на вражеский  самолет,  знаЯ,  что  тот  провалитсЯ  и  он  не
столкнетсЯ с ним. Ћторвавшись от прицела, Ђлексей с удивлением увидел,
что рЯдом провалилсЯ еще и второй. Ќеужели он  случайно  сбил  и  его?
Ќет. ќто Џетров. Ћн тЯнул справа. ќто  его  работа.  Њолодец  новичок!
“даче молодого „руга Ђлексей порадовалсЯ даже больше, чем своей.
   ‚торое звено проскользнуло в брешь немецкого строЯ. Ђ тут была  уже
кутерьма. ‚тораЯ волна  немцев,  в  которой  шли,  по-видимому,  менее
опытные пилоты, уже  рассыпалась  и  потерЯла  строй.  ‘амолеты  звена
—еслова носились между этими расползавшимисЯ "лаптежниками",  расчищаЯ
небо и заставлЯЯ врага второпЯх опорожнЯть бомбовые кассеты на свои же
собственные окопы. ‚  том,  чтобы  заставить  немцев  пробомбить  свои
укреплениЯ, и состоЯла расчетливаЯ затеЯ капитана —еслова. ‡аход  "под
солнце" играл в ней подчиненную роль.
   Ќо строй первой шеренги  немцев  снова  сомкнулсЯ,  и  "лаптежники"
продолжали тЯнутьсЯ к  месту  прорыва  танков.  Ђтака  третьего  звена
успеха не имела. Ќемцы не потерЯли ни одной машины, а один истребитель
исчез, подбитый вражеским стрелком. Њесто развертываниЯ танковой атаки
было близко. Ќе было  времени  снова  набирать  высоту.  —еслов  решил
рискнуть атаковать снизу. Ђлексей мысленно  одобрил  его.  …му  самому
хотелось "ткнуть" врага в брюхо, используЯ  чудесные  боевые  свойства
‹Ђ-5 на вертикальном маневре. Џервое звено уже неслось вверх,  и  нити
трасс поднимались в воздух, как острые струи фонтанов. „ва немца сразу
отпали от строЯ. Ћдин из них, должно быть перерезанный пополам,  вдруг
раскололсЯ в воздухе. •вост его чуть было не задел мотора мересьевской
машины.
   - ‘леди! - гикнул Њересьев, скользнув глазом по силуэту ведомого, и
выжал ручку на себЯ.
   ‡емлЯ опрокинулась. ’очно  тЯжелый  удар  втиснул  его  в  сиденье,
прижал к нему. Ћн почувствовал вкус крови во рту и на губах, в  глазах
замельтешила краснаЯ пелена. Њашина, встав почти вертикально,  неслась
вверх. ‹ежа на спинке сиденьЯ, Ђлексей на мгновение увидел в  крестике
пЯтнистое  брюхо  "лаптежника",  смешные  лапти,  накрывающие  толстые
колеса, и даже комьЯ аэродромной глины, прилипшие к ним.
   Ћн нажал обе гашетки. Људа он попал: в  баки  ли,  в  мотор  ли,  в
кассету с бомбами, - он не понЯл, но немец сразу исчез в буром  облаке
взрыва.
   Њашину Њересьева бросило в сторону,  и  она  пронеслась  мимо  кома
огнЯ. ЏереводЯ машину в  плоскостной  полет,  Ђлексей  осмотрел  небо.
‚едомый шел за ним справа, висЯ в бескрайной небесной  голубизне,  над
слоем облаков, напоминавших  белую  мыльную  пену.  Ѓыло  пустынно,  и
только на горизонте, на фоне  далеких  облаков,  были  видны  черточки
расползавшихсЯ в разные стороны "лаптежников". Ђлексей глЯнул на  часы
и поразилсЯ. …му показалось, что бой  продолжалсЯ,  по  крайней  мере,
полчаса и бензин должен быть  на  исходе.  —асы  показывали,  что  все
занЯло три с половиной минуты.
   - †ив? - спросил он, оглЯдываЯсь  на  ведомого,  который  "перелез"
направо и летел рЯдом.
   €з сутолоки звуков он услышал далекий восторженный голос:
   - †ив!.. ‡емлЯ... Ќа земле...
   ‚низу, на  избитой,  истерзанной  холмистой  долине,  в  нескольких
местах горели  чадные  бензиновые  костры.  ’Яжелый  дым  их  столбами
поднималсЯ в безветренном  воздухе.  Ќо  Ђлексей  смотрел  не  на  эти
догоравшие трупы  вражеских  самолетов.  Ћн  смотрел  на  серо-зеленых
жучков, уже широко разбежавшихсЯ по всему  полю.  „вумЯ  лощинами  они
подползали  к  вражеским  позициЯм,  передние  уже  перевалили   через
траншеи. ‚ыбрасываЯ из своих хоботков красные огоньки  уже  за  линией
немецких укреплений, они ползли все дальше и дальше, хотЯ за спиной  у
них еще вспыхивали выстрелы и тЯнулись дымки немецкой артиллерии.
   Њересьев понЯл, что значат сотни этих  жучков  в  глубине  разбитых
вражеских позиций.
   Џроизошло то, о чей  на  следующий  день  советский  народ  и  весь
свободолюбивый мир, ликуЯ, читал во всех газетах. Ќа одном из участков
Љурской дуги после мощной двухчасовой артиллерийской подготовки  арми